Real-RPG. Жало-3 [Дмитрий Анатольевич Гришанин] (fb2) читать онлайн

Real-RPG. Жало-3

Пролог

Смертоносный хоровод взявшей нас в кольцо шестерки керх-летунов приближался. До жмущихся к пальмовому стволу беглецов остались считанные метры… С длинных гибких хвостов гигантских стрекоз сорвались первые кислотные капли. Жидкие снаряды тяжело заплюхали по пышному зеленому ковру застилающего поляну папоротника и рассерженно зашипели, прожигая в кружевных зелёных листьях дымящиеся чёрные дыры.

Когда дистанция с врагом сократилась до минимума, и керх-летуны начали практически задевать уже своими мощными хвостами защищающий нас лиственный шатер (так что стало возможно в деталях рассмотреть каждого вращающегося в зловещем хороводе крылатого монстра), кислотный дождь из шести хвостов керх-летунов ливанул в полную силу, и спасительный купол широкой пальмовой листвы над нашими головами стремительно стал превращаться в чёрное шипящее месиво.

Лишённым касок головам беглецов подобного жаркого «душа» точно было не пережить. Но отчаянная удаль продолжающего действовать наркотического опьянения не позволяла нам думать о таких пустяках. Пребывающие под блангом люди и гэручи совершенно не страшась смерти, отчаянно контратаковали врагов, засыпая последних комьями земли и дерна, выдираемых тут же прямо из-под своих ног. Разумеется, подобным беззубым отпором мы лишь ещё больше ярили врагов, не причиняя керх-летунам практически никакого реального урона. Но отчаявшимся выжить, обречённым беглецам было уже всё равно. Не задумываясь о последствиях, мы, как дети, радовались каждому удачному броску; подхватывали очередной клок дерна или просто горсть земли, и от души отоваривали этими «грозными снарядами» кружащиеся вокруг дымящейся листвы, бронированные тела.

Увлёкшись вместе с остальными отчаянной забавой, я едва не упустил из вида тот момент, когда сбоку, за каруселью мотающих круги вокруг нашей пальмы керх-летунов, фонтаном вдруг взорвалась дымящаяся от разбрызганной всюду кислоты земля. Из глубокой земляной норы на свет вдруг выстрелило змееподобное гибкое тело гигантской сколопендры, в угольно-черной хитиновой броне. Не теряя ни мгновенья, тварь тут же атаковала ближайшего керх-летуна, на свою беду решившего уклониться от пары наших земляных комков нырком и пролётом у самой земли.

Внимание! Угроза жизни носителя! Обнаружен враждебно настроенный объект чрезвычайной опасности с уровнем агрессии 100%. Носитель в зоне поражения объекта! Принудительная активация функции Желтый граус.

Задействовано улучшение Дробный граус. Расчетное время до конца действия второй части функции Желтый граус : 33 секунды… 32 секунды… 31 секунда…

Симбиоз носителя с Желтым граусом 100%.

Зеленый граус +0,59%.

Внимание! Функцией Желтый граус активирован режим веерной защиты. Блокирован ментальный урон 516 единиц.

Здоровье 620 (0)

По тому как вдруг, с закатившимися глазами, попадали вокруг пальмового ствола все мои товарищи, а почти растворившие кислотой спасительную пальмовую листву керх-летуны, прервав круговое вращение, потерянно сбились в стаю сбоку от дымящейся пальмы и, без движения, растерянно зависли на одном месте, я даже сквозь наркотический кураж прочувствовал всю серьезность момента. И, сосредоточившись на загоревшихся перед глазами строках системного лога, попытался проанализировать информацию и разобраться в происходящем.

Меж тем в круге выжженной вокруг пальмы земли, на расстоянии от меня (и вповалку валяющихся радом товарищей по отряду) примерно пяти-шести метров, боролись два здоровенных тела. Оказавшийся внутри колец черной сколопендры керх-летун отчаянно барахтался, пытаясь вырваться из жесточайшего скрута. Ядовитая кислота недавнего грозного охотника, в мановение ока превратившегося в жалкую жертву, зеленоватыми фонтанчиками выстреливала с кончика хвоста и бесполезно улетала в сторону, не задевая прикрытой черным матовым хитином спины многоножки и не причиняя последней совершенно никакого вреда. В то время острые когти многочисленных длинных и мощных ног сколопендры со всех сторон надёжно вонзились в хитиновые бока керх-летуна, лишив последнего малейшей возможности движения. Дугообразные хвостовые отростки сколопендры впились в землю, на манер якоря надёжно пригвоздив сражающихся к одному месту, а широкие серповидные жвала с деловитой неотвратимостью перетирали хрупкую шею обречённой «стрекозы». И судя по тому, под каким чудовищным углом почти сразу же вывернулась глазастая голова жертвы, процесс перетирания ее шеи продвигался весьма успешно.

Эта возня хищника с пойманной жертвой продлилась несколько секунд и ожидаемо завершилась падением полностью отпиленной башки, сопровождавшимся зловещим треском крошащегося под когтями сколопендры панциря изначально обреченной стрекозы. И, что поразительно, все время, пока черный монстр ломал свою жертву, неотрывно наблюдавшие за происходящим остальные керх-летуны спокойно молотили многометровыми крыльями воздух буквально в шаге от умирающего собрата, но ни один из крылатых рухов не попытался прийти ему на помощь, или, на худой конец, хотя бы свалить с поляны подальше от смертельно опасной сколопендры.

Утратив интерес к мертвой жертве, черный монстр мазнул по мне заинтересованным взглядом многочисленных фасеточных гляделок, за что я тут же получил от системы новый лог:

Внимание! Функцией Желтый граус активирован режим веерной защиты. Блокирован ментальный урон 438 единиц.

Здоровье 620 (0)

Потянувшаяся было ко мне жвалами сколопендра, едва увернулась от контратаки дюжины выстреливших из-за спины щупальцев и, раздраженно что-то прострекотав, вдруг словно растаяла в воздухе, и тут же снова материализовалась уже возле стаи парящих на месте керх-летунов.

До моего затуманенного блангом сознания не сразу дошел секрет проделанного монстром фокуса. Лишь когда возле вставшей на дыбы сколопендры (чудовище реально по лошадиному взметнуло переднюю часть длинного многосегментного тела резко и высоко вверх, удержав пришпиленные к месту хвостовыми «якорями» задние сегменты на земле, а взвившаяся на гибком туловище острая голова многоножки, при этом, оказалась аккурат на уровне парящих на примерно пятиметровой высоте летунов) вдруг начали штабелями рушиться на землю керх-летуны, с залитыми кровавой слизью мордами, до меня дошло, что никакое это не чудо, а просто черный монстр, переключившись на режим недоступной нормальному зрению скорости, наносил летучим жертвам жвалами удары так стремительно, что я просто не успел их разглядеть. Ну и парализованные, похоже, каким-то быстродействующим ядом летуны, переставая хлопать крыльями, друг за дружкой валились на труп своего убитого чуть ранее сородича.

Отчего сколопендра не прижмурила столь гуманным способом свою первую жертву?.. Да фиг знает. Быть может садюга кайфануть решила, и сполна насладиться отчаянным сопротивлением и агонией стрекозы, живой угодившей ей в лапы.

Перебив буквально за секунду пятерку керх-летунов, сколопендра неспешно опустилась всеми сегментами обратно на землю. Давя трепещущие крылья, она неспешно пробежала взад-вперёд по телам бьющихся в агонии врагов, как бы помечая тем самым свою законную добычу, и только теперь я смог полностью рассмотреть монстра, что называется: во всей красе. Длинные цепкие ножки сколопендры (размером около двух метров каждая, по два десятка с каждого бока), мелькающие с фантастической скоростью, легко несли массивное тело страшилища (полуметровой ширины и примерно семиметровой длины) по горе из хитиновых трупов. На ходу, вырвав мощными жвалами выпирающую из груды тел лапу какого-то керх-летуна, чудовище тут же деловито отправило её в распахнутый зев и, размельчая твёрдую пищу, заработала верхними и нижними челюстями с мощью камнедробилки.

Продолжая крошить сухую крепкую лапу, многоножка спустилась с горы тел затихающих стрекоз и решительно развернулась снова в мою сторону. Под пристальным взором антрацитовых глаз чудовища я невольно попятился. Страх перед ужасным монстром, только что на моих глазах играючи прикончившим шестерку быстрокрылых керх-летунов, пробился даже через одурманенное блангом сознание.

Внимание! Функцией Желтый граус активирован режим веерной защиты. Блокирован ментальный урон 619 единиц.

Здоровье 620 (0)

Вырвавшиеся из-за спины навстречу набегающему врагу желтые щупальца придали уверенности. И по-прежнему вооружённый одним лишь дурацким куском дерна я решительно шагнул вперёд, встав между гигантской сколопендрой и валяющимися без сознания товарищами.

Вдруг очертания надвигающейся твари словно пошли рябью, а в следующее мгновенье воздух вокруг знакомо уплотнился и перед глазами полыхнули очередные строки лога:

Внимание! Критическая ситуация! Угроза жизни носителя! Произведена активация пассивной функции Тянучка.

Расчетное время действия пассивной функции: 2 секунды…

Расчетное время до конца действия функции Желтый граус : 2 секунды…

До затуманнего наркотиком сознания дошло, что время вокруг изрядно замедлило привычный бег, растянувшись в десять раз. А еще система красноречиво намекнула добавочной строкой, что вся моя текущая защита перед монстром рухнет, едва истекут растянутые функцией Тянучка две последние секунды. Но самая засада заключалась в том, что этот активизировавшийся только что шанс последней надежды, никакого преимущества над противником, по сути, мне не принес.

Потому как шаги надвигающегося монстра в тягучем киселе почти остановившегося времени тоже ничуть не замедлились. И стало очевидно, что сколопендра только что точно так же в разы ускорилась.

Однако, вновь напоровшись на частокол ничуть не уступавших ей в проворстве желтых щупальцев, многоножка вынуждена была тормознуть в полуметре от моей защиты.

И вдруг я услышал прям в голове удивленный вкрадчивый голос монстра, заглянувшего своими антрацитовыми гляделками мне словно в душу:

«Брат?..»

Наркотик в крови придал отчаянной смелости и я фыркнул в ответ:

«Типа того…» — вернее, попытался фыркнуть. В режиме функции Тянучка голосовые связки засбоили, и вместо слов из горла вырвалось лишь неразборчивое шипенье.

Но обладающий выдающимися гипнотическими способностями монстр, судя по последовавшему тут же ответу, похоже, каким-то чудом уловил в моем неразборчивом шипении суть.

«Брат, почему ты такой странный? Не похожий?..» — возникли новые вопросы в голове.

Ужасно захотелось в ответ сморозить какую-нибудь забавную хрень, типа: болел в детстве много. Но сочащиеся ядом жвала напротив проняли даже через наркотический дурман. И я прошипел в ответ нейтральное:

«Не знаю…»

«Брат, твое странное тело осквернено паразитами. Я чую их и могу помочь. Дозволь мне тебе помочь?» — вдруг предложил вкрадчивый голос.

И я до дрожи четко осознал, что тонкий лед по которому рискнул проскочить опасно затрещал под моими ногами.

Часть 1. Враг внутри и снаружи

Глава 1 Шокирующее пробуждение

Я очнулся в кромешной тьме от собственного яростного чиха. И тут же почуял приступ лютого голода. Желудок буквально свело судорогой. Но инстинктивная реакция схватиться за больное место руками обернулась второй паршивой новостью: верхние конечности оказались намертво прикручены к туловищу чем-то типа липкого скотча. Попытка следом шевельнуть хотя бы ногами с грехом пополам вроде прокатила, но обнаружилось, что обе нижние конечности не достают пола и согнулись в тесной связке синхронно — это подкинуло в копилку паршивых новостей еще пару: во-первых, я походу был обмотал липкой дрянью весь целиком, от макушки до пят, во-вторых, моя тушка пребывала в висячем положении, подвешенная где-то (непонятно где), как гребаная боксерская груша.

Что облепившей все тело клейкой дрянью обмотано и лицо, я догадался еще по отвратному ощущению сдавливания чем-то инородным лицевых мышц, и окончательно убедился в этом, когда, попытавшись моргнуть, не смог сдвинуть с места закрытые веки. Так стала понятна причина непроглядной темноты вокруг — с залепленными в закрытом состоянии глазами в принципе невозможно было ничего увидеть. И точно таким же обломом обернулась попытка захлопнуть широко раззявленный, с какого-то перепуга, рот — челюсти оказались тоже намертво зафиксированы липучкой. Шершавым, как наждачная бумага, языком кое-как дотянувшись до губ, я коснулся лишь самого края накрывающей их липучки, и едва не прилепил к губе единственный свободный от липких пут орган.

— Эээ, кооо ниибууу? — пропыхтел я кое-как неразборчиво, из-за скованных челюстей, в окружающую непроглядную черноту.

Но, как не вслушивался, ответа, увы, не услышал.

Зато мои стенания и шевеления оказались наконец зафиксированными системой, и в чернильной тьме залепленных глаз перед внутренним взором развернулось внушительное полотнище ослепительно-ярких строк отчетности:

Внимание! За время сна произведена полномасштабная адаптация организма носителя к вживленным присадкам, с внесением соответствующих корректив в текущие показатели основных и второстепенных характеристик. В ходе адаптации Системой Открытой Волны активно использовались внутренние резервы организма. Что привело к существенному снижению параметра Здоровье.

Здоровье 263 (-347)

Внимание! Уровень Здоровья восстановлен не полностью! Расчетное время до полного восстановления 1 час 12 минут 49 секунд.

Внимание! Недостаточно ресурсов для полного восстановления Здоровья! Рекомендации: обильное питье и калорийное питание.

Интеллект +167,18% (+2)

Сила −419,91% (-4)

Скорость −412,36% (-4)

Выносливость +231,15% (+3)

Регенерация +209,27% (+2)

Интуиция +143,23% (+1)

Гипноз +16,21% (0)

Телепатия +26,18% (0)

Телекинез +10,14% (0)

Левитация +49,86% (0)

Внимание! Адаптированные присадки открывают у носителя пассивную функцию Всеядный.

Описание пассивной функции Всеядный: означенная функция пятикратно снижает воздействие на организм носителя любого яда растительного или животного происхождения. Продолжительность действия пассивной функции: безлимитная; пассивная функция Всеядный активируется самостоятельно при наличии яда в еде, питье или воздухе, потребляемых носителем.

Интеллект +1,13%

Выносливость +2,44%

Интуиция +1,98%

Телепатия +0,95%

— Иии эээнааа эээбеее, — пропыхтел я под нос, дочитав уведомление.

И было от чего офигеть. Ведь мне, пока мирно дрых, одновременно Силу со Скоростью аж на четыре пункта каждую разом порезали, а все из-за каких-то сраных присадок рухами вживленных… Почему рухами? Ну а кем еще? Раз гребаный паук уколом усыпил меня на месте боя. И, судя по теперешнему подвесу в липком коконе, на текущий момент я пребывал в роли пленника трейс-ткачей в каком-то их мрачном закутке… Млять, да у меня на третью неделю в учебке физические показатели уже были выше, чем имею сейчас. Это ж всего по семерке, выходит, и там и там осталось, как у какого-то никчемного инвалида. Оно, конечно, благодаря существенным прибавкам по другим сферам, общий уровень развития остался прежним. Но Сила со Скоростью — ведь именно эти сферы развития непосредственно отвечают за мышечный тонус. Выходит, теперь из-за непонятных присадок мои мышцы «сдулись» разом практически на треть. Конечно, пока вишу спеленатым в тесном коконе эта потеря вроде бы не заметна. Но если удастся каким-то макаром освободиться (а я, имея определенные козыри в рукаве, разумеется, очень на это рассчитывал), как мне потом с такой атрофированной мускулатурой из паучьей норы выбираться?..

Системный отчет шокировал меня настолько, что я, глубоко погрузившись в мрачные думки, не только перестал замечать голодных спазмов в животе, но и не услышал даже шуршание подобравшегося во мраке вплотную тюремщика.

Лишь когда в раззявленный рот мне вдруг грубо протиснули какую-то вибрирующую кишку, охренев от такого вероломного насилия, я отчаянно забился в своих путах. И дальше одновременно случилось сразу три события. Во-первых, сбоку раздался зловещий стрекот жвал трейс-ткача, недвусмысленно намекая пленнику, что, ежели не уймется, «дядя» сделает куда как больнее. Во-вторых, из вибрирующей кишки мне в горло хлынул поток какой-то непонятной прохладной субстанции, на поступление в организм которой предатель-желудок ответил неистовым урчаньем. И, в-третьих, перед внутренним взором вдруг полыхнули строки системного запроса:

Внимание! Обнаружена потенциальная угроза носителю. Доступна активация функции Желтый граус . Запустить активацию: Да / Нет

Поскольку стопроцентной угрозы жизни от насильно кормящего меня тюремщика не было, откатившаяся за время беспамятства до рабочего состояния боевая функция не стала активироваться автоматически, а предложила решать мне самому. Ну и я, разумеется, раздумывал не долго, пожелав немедленно избавиться от мерзкой вибрирующей кишки, провалившейся в глотку аж до самого пищевода.

Выстреливших тут же из-за спины желтых щупальцев с закрытыми глазами я конечно не увидел. Но загоревшийся, на смену предыдущему, новый системный лог отлично проинформировал меня о приключившемся снаружи экшене заочно.

Внимание! По запросу носителя проведена активация функции Желтый граус.

Задействовано улучшение Дробный граус. Расчетное время до конца действия первой части функции Желтый граус : 2 минуты 30 секунд… 2 минуты 29 секунд… 2 минуты 28 секунд…

Симбиоз носителя с Желтым граусом 100%.

Зеленый граус +0,37%.

Внимание! Функцией Желтый граус активирован режим вертикальной атаки. По потенциальной угрозе носителю нанесен физический урон 540 единиц. Смертельно ранен 1 враждебно настроенный объект.

Расчетное время до конца действия первой части функции Желтый граус : 2 минуты 24 секунды… 2 минуты 23 секунды… 2 минуты 22 секунды…

Отвратительная вибрирующая кишка вывалилась у меня изо рта практически одновременно с хлопком падения где-то внизу мертвого тела трейс-ткача. Избавившись от первой проблемы, я тут же решительно переключился на еще гораздо более насущную вторую. И мысленным приказом я тут же велел функции избавить мою тушку сперва от непонятного подвеса, а следом от сковывающих движения липких пут.

К счастью, щупальца не подвели моих ожиданий. В следующую секунду я услышал треск рвущихся над головой паутинных нитей, и полетел вниз. Но от удара пятками об пол меня опять же уберегли щупальца Желтого грауса. Первыми достигнув земли (что пол земляной я догадался по тактильным ощущениям, еще до того, как смог оглядеться), они аккуратно уложили следом на прохладную твердую поверхность и мое стиснутое липким коконом тело.

А вот дальше, ожидаемо, последовала жесть. Когда, повинуясь воле носителя, желтые щупальца начали сдирать с меня липкие тенета с целыми пластами намертво приросшей кожи. Я же, из-за раззявленной пасти, даже стиснуть зубы не смог, и потому на протяжение всей экзекуции глухо мычал, отчаянно фыркая на периодически загорающиеся перед глазами жалостные предложения сердобольной системы прекратить пытку, несущую хоть и небольшой, но стабильный, ущерб моему драгоценному здоровью.

Последний рывок щупальцами за лицевую липучку, едва не оставивший меня без век и со свернутой к хренам на бок челюстью, дался мне особо тяжко. Я, кажется, даже отключился от болевого шока на секунду-другую. Но очнувшись тут же от собственного крепкого мата, декламируемого вполне себе чисто и звонко, я понял, что таки-выжил и снова стал свободным.

Однако перед открывшимися глазами осталась почти такая же, как раньше, чернильная тьма. На фоне которой загорелись очередные строки системного отчета:

Здоровье 187 (-347 −76)

Внимание! Уровень Здоровья восстановлен не полностью! Расчетное время до полного восстановления 1 час 28 минут 47 секунд.

Внимание! Недостаточно ресурсов для полного восстановления Здоровья! Рекомендации: обильное питье и калорийное питание.

Выносливость +0,57%

Регенерация +0,39%

Расчетное время до конца действия первой части функции Желтый граус : 1 минута 42 секунды… 1 минута 41 секунда… 1 минута 40 секунд…

Глава 2 Беда не приходит одна

Впрочем, некоторые отличая все же удалось подметить. Окружающий мрак уже не был таким однородным, как при залепленных паутиной глазах. Теперь на общем черном фоне в некоторых местах отчетливо прослеживались чернильные пятна иного оттенка. Дотянувшись до нижнего края ближайшего из них щупальцем, я обнаружил там качнувшееся маятником материальное уплотнение и ощутил знакомую вязкость липких паучьих нитей, накрученных поверх него. Сложив дважды два, я догадался, что выпадающие из общей черноты «пятна» — это такие же подвешенные коконы с пленниками.

И, словно в подтверждение моего вывода, из потревоженного щупальцем кокона раздалось хриплое «апчхи» пленника.

— Потерпи, дружище, сейчас я тебе помогу, — запыхтел я, пытаясь неуклюже подняться на ноги. — Ох, ты ж!.. — прошипел в следующую секунду сквозь зубы, когда ослабленные мышцы ног, предательски задрожав, на привычную нагрузку отозвались неистовой тряской.

Из-за прокатившейся снизу вверх по телу судорожной волны обильно закровоточили многочисленные ссадины и порезы. Чтоб не заорать от боли, пришлось до хруста стиснуть зубы.

Если б не верные щупальца, без команды ставшие в те роковые мгновенья надежными костылями для непослушного тела, я б позорно завалился тут же обратно на пол.

Перед глазами полыхнул очередной системный лог, сообщая о потери еще разом четырех единиц Здоровья, с рекомендацией, помимо питья и питания, сохранения на ближайшие полтора часа режима полного покоя.

— Ага, шас! — прошипел я зло. — Перетопчешься.

Благодаря многочисленным подпоркам, я таки-устоял на подгибающихся ногах, и смог даже через пару секунд (как только судорога отпустила) сделать первый корявый шаг к намеченной цели.

— Ооо эээсь? — промычал тем временем ближайший кокон смутно знакомым женским голосом.

— Это я, Олег, — откликнулся, осторожно касаясь непослушными пальцами непривычно слабых рук нижнего края кокона.

— Ааарааамоооф? Ыыы? — откликнулся более уверенно кокон. И на этот раз я окончательно признал хозяйку голоса.

— Ага я, Марин. Потерпи, сейчас тебя освобожу, — прошипел я, отдирая прилипшие пальцы от липучки кокона.

Едва не завалившись от собственного рывка, решил повременить с отчаянными экспериментами и мысленным приказом велел щупальцам: точно так же, как меня несколькими секундами раньше, снять с подвеса маринкин кокон и освободить от липких пут пленницу.

Ну и на следующие секунд десять, аккуратно подхваченный парой страхующих щупальцев, сам я тоже превратился в безвольного статиста. Расслоившаяся было перед чуток приспособившими к окружающему мраку глазами тьма снова превратилась в сплошное чернильное марево, в котором меня, как на качелях, неистово болтануло вверх-вниз. Но сопровождающие болтанку треск паучьих нитей и болезненное мычанье совсем рядом расплачивающейся кровью за свободу пленницы, позволяли примерно представлять жестокую, не необходимую, работу Желтого грауса.

Пронзительный маринин визг в самом конце оборвался вдруг на высокой ноте, и переставшие опекать меня щупальца, разжав кольца, аккуратно опустили босые ноги на земляной пол рядом с потерявшей сознание девушкой. Снова покачнувшись, на этот раз я без посторонней помощи устоял на своих двоих и, наклонившись, тут же нащупал (заботливо подправленной щупальцем рукой) обнаженное плечо пребывающей в отключке Черникиной.

Ответом на мой осторожный толчок стал бессвязный болезненный стон девушки. И тут же в очередной раз полыхнули перед глазами тревожные строки системного лога:

Здоровье 179 (-347 −84)

Внимание! Уровень Здоровья восстановлен не полностью! Расчетное время до полного восстановления 1 час 30 минут 15 секунд.

Внимание! Недостаточно ресурсов для полного восстановления Здоровья! Рекомендации: обильное питье и калорийное питание.

Выносливость +0,09%

Регенерация +0,04%

Расчетное время до конца действия первой части функции Желтый граус : 1 минута 25 секунд… 1 минута 24 секунды… 1 минута 23 секунды…

Прикинув, что на возню с освобождением первого пленника я потратил более пятнадцати секунд, а всего скрывающих подвесы-коконы «пятен» в нашей темнице я приметил не менее пяти штук (вместе с марининым, разумеется), обнаружил, что оставшегося времени действия функции уже едва хватает на освобождение четверки других товарищей по несчастью. Потому, отказавшись от первоначального намерения растормошить подругу (дабы не терять драгоценные секунды на последующее затем неминуемое объяснение), поставил перед щупальцами долгоиграющую задачу: поснимать все тутошние коконы с подвесов и освободить от липких пут запечатанных внутри пленников.

И понеслось…

Верные помощники и телохранители меня снова подхватили и завертели во мраке, как никчемную куклу. Но характерные размашистые броски вверх-вниз, чередующиеся с довольно продолжительными колебаниями моей тушки примерно в одной плоскости, сопровождающиеся треском рвущихся паучьих пут и мычаньем «ошкуриваемых» пленников, рисовали перед внутреннем взором повторяющиеся картины: сперва сноровистого подъема под потолок к подвесу, затем аккуратного срыва с паучьих нитей коконов, с последующим мягким падением на заранее опущенные амортизаторы, и, наконец, с финальным удалением липкой оплетки с тел освобождаемых пленников…

Это случилось во время потрошения Желтым граусом четвертого сброшенного на пол кокона. Окружающая непроглядная чернота вдруг налилась молочной белизной, сквозь которую (как на негативе) резко обозначились границы стен окружающей то ли норы, то ли пещеры. Сместив взор на себя, я увидел свое едва прикрытое обрывками серого комбинезона непривычно чернокожее тело (с белесыми полосами ссадин и порезов), аккуратно оплетенное двумя бурыми щупальцами, и удерживаемое, соответственно, ими же на весу в почти вертикальном состоянии. Внизу еще четыре щупальца, впившись когтистыми макушками в земляной пол, придавали действующей функции устойчивости, и оставшиеся шесть щупальцев, мелькая с огромной скоростью, срывали и отбрасывали тут же в стороны куски паучьих нитей, и кокон под ногами истончался прямо на глазах.

Всего пара секунд угарного мельтешения щупальцев, и вот уже из-под чернильного «савана» открываются фрагменты могучего белого тела, едва прикрытого серыми обрывками комбинезона. Еще секунда слаженной работы исполняющей мою волю функции, и в наполовину освобожденном от пут, мычащем от боли пленнике я узнаю здоровяка Миха (черная до синевы кожа которого в открывшемся мне «негативе» кажется белее снега). Пока щупальца заканчивают освобождение здоровяка, оглядываюсь на троицу уже избавленных от липких пут пленников. Кроме по прежнему валяющейся в дальнем углу «негритянки» Марины (с едва прикрытой обрывками серой форменной одежды грудью), вижу втихушку приподнявшегося на локтях и слепо озирающегося по сторонам великана Сыча, такого же «чернокожего», как Черникина. Третьим же номером среди освобожденных ранее друзей-сослуживцев неожиданно оказался гэручи. На валяющимся, как Марина, в полном отрубе крысюке имелся такой же разодранный до безобразия серый комбез жала, как и на всех нас, однако этот собрат по несчастью был не только из другого дежа, но даже, походу, из иного стожа (потому как среди знакомых крысюков я такого чересчур носатого индивида точно ни разу не замечал). Мышиного цвета шкура гэручи в «негативе» очень своеобразно преобразилась, приобретя благородный небесно-голубой оттенок.

Пока косился на гэручи, щупальца закончили срывать липкие путы с Миха и, рывком избавив в конце беднягу от лицевой «маски» (со всей намертво приросшей к липучке растительностью), тут же метнулись со мной к последнему висящему кокону — теперь в «негативе» четко выделяющемуся зловещей чернотой на фоне белой угловой стены. Вдогонку понеслись жесточайшие проклятья от люто эпилированного здоровяка…

— Гуруда? Ты что ли? — гаркнул в ответ со своего места рискнувший рассекретиться великан.

— Сыч, братка, где мы? — тут же откликнулся, прекратив материться, Мих. — И что за паскуда только что мне всю волосню с башки выдрала⁈

— Знал бы — сам бы гада придушил, — фыркнул Сыч в ответ. — Со мной тоже самое полминутой ранее провернули. До сих пор рожа огнем горит…

Пока эти двое сзади болтали, щупальца аккуратно сорвали с подвеса кокон и, опустив на землю, стали стремительно обдирать липкую обмотку. Но досмотреть их славную работу мне помешали строки очередного информационного лога, загоревшиеся в текущем «негативе» ничуть не изменившимся изумрудным цветом.

Внимание! Улучшение Дробный граус в симбиозе с адаптированными присадками открывают у носителя пасивную функцию Мимикрия.

Описание пассивной функции Мимикрия: означенная функция, за счет активации внутренних резервов организма, формирует вокруг носителя защитное поле, максимально эффективно сливающее носителя с окружающей средой. Продолжительность действия пассивной функции Мимикрия в реальном времени: 1 минута. Откат пассивной функции Мимикрия: 20 минут, с ежеминутным вычетом 10 единиц здоровья для восстановления использованных внутренних резервов организма. Рекомендации во время отката: обильное питье и калорийное питание. Важное уточнение: пассивная функция Мимикрия активируется самостоятельно в критической ситуации, без участия носителя.

Интеллект +2,87%

Выносливость +0,41%

Интуиция +4,37%

Телепатия +1,73%

Внимание! Критическая ситуация! Негативная среда обитания! Произведена активация пассивной функции Мимикрия.

Расчетное время действия пассивной функции Мимикрия : 1 минута…

Расчетное время до конца действия пассивной функции Мимикрия : 59 секунд… 58 секунд…… 46секунд…

Пока читал лог, и проникался всей глубиной омута, куда, благодаря неожиданному системному подгону, в ближайшую минуту мне суждено было провалиться (потому как появившаяся вдруг подсветка от пассивной функции Мимикрия — это конечно здорово, а вот начинающиеся, по ее завершении, ежеминутные откатные просады по здоровью, грозили очень быстро — буквально за считанные минуты — выжать меня изнутри до суха), честно отрабатывающие заключительные секунды действия функции Желтый граус щупальца очистили от пут последнего пленника, коим снова оказался незнакомец гэручи. Однако, в отличии от своего безмятежно посапывающего, спокойного, как танк, сородича, этот крысюк, после финального срыва с морды липкой маски, вдруг, безумно ощерившись, вскочил на четвереньки и с четырех лап по-звериному скакнул вперед.

К счастью, в отличии от меня, спятивший гэручи Мимикрию от системы не заполучил, и в окружающем мраке оставался таким же слепым котенком, как остальные пленники. Потому его первый же отчаянный прыжок закончился жесточайшим столкновением с ближайшей стеной. После которого крысюк со свернутой на бок челюстью таки-повалился обратно на пол. Но начавшее безумие с отключкой спятившего гэручи вовсе не закончилось. Неприметный поначалу живот крысюка вдруг за считанные мгновенья безобразно вздулся и буквально заходил ходуном.

Однажды я уже имел несчастье наблюдать подобные неестественные «роды», потому заблаговременно развернул все щупальца Желтого грауса в сторону рвущихся на волю паразитов.

Сквозь огромные, прогрызенные изнутри раны, наружу одновременно стало прорываться аж семеро окровавленных бронированных тушек «новорожденных» рейзеров. И даже изготовившихся к перехвату двенадцати стремительных щупальцев Желтого грауса оказалось недостаточно для мгновенной нейтрализации всей этой юркой семерки. Вернее оказалось недостаточно бы, если б не…

Внимание! Критическая ситуация! Угроза жизни носителя! Произведена активация пассивной функции Тянучка.

Расчетное время действия пассивной функции Тянучка: 2 секунды…

Расчетное время до конца действия первой части функции Желтый граус : 7 секунд…

Расчетное время до конца действия пассивной функции Мимикрия : 34 секунды…

Глава 3 Нужно быстро что-то сожрать!

Лишь три из двенадцати метнувшихся наперехват щупальцев, пробив хитиновые панцири рейзеров, пригвоздили гигантских блох к стене. Еще два щупальца, чиркнув по хитиновой броне двух рейзеров, сбили последних с прицельного прыжка. И пара самых шустрых блох, благополучно разминувшись с «частоколом» моей защиты, атаковала ближайшую потенциальную жертву — то бишь меня.

Для упакованного в стандартный МБПП жала утыканные мелкими острыми шипами пасти этих зубастиков, размером с двухнедельного котенка, были так же опасны, как слону дробина. Однако сейчас для жадных до крови малявок мое почти неприкрытое даже обычной одеждой, все в ссадинах и порезах, тело являлось легко доступным деликатесом. А из-за крайне паршивого физического состояния я не то что увернуться от налетающих синхронно рейзеров, даже отшатнуться назад не успевал.

Но очень вовремя активировавшаяся Тянучка мгновенно кардинальным образом изменила расклад сил. Окружающее пространство вдруг превратилось в тягучий кисель, где почти дотянувшиеся до меня своими оскаленными пастями рейзеры вдруг словно на миг застыли, как мухи в янтаре, и продолжили свой полет, словно при десятикратно замедлившейся съемке. На самом деле, разумеется, время замедлило свой бег лишь для меня, оказавшегося, благодаря активации пассивной функции Тянучка, вдруг в десять раз быстрее себя прежнего. И с явным запозданием начавшееся неуклюжее движение назад продолжилось, не встретив сопротивления уплотнившегося для противника «воздушного киселя», легко и без потери скорости. Потому, вопреки всем законам логики, черепахе таки-удалось оторваться от быстроногих преследователей.

Меж тем промахнувшиеся с первого удара щупальца, реагируя на смертельную угрозу носителю, развернувшись, дружно рванули вдогонку за парой прошмыгнувших мимо них зубастиков. И, получив от Тянучки такое же десятикратное ускорение, как и тело носителя, запросто настигли рейзеров и буквально разорвали их хитиновые тушки в клочья в полуметре от моей груди.

Прикончив пару самых опасных зубастиков, щупальца вернулись к сбитым на пол недобиткам. И, пользуясь продолжающимся очевидным преимуществом в ускорении, так же легко переловили и разорвали в клочья всех оставшихся рейзеров.

Под Тянучкой для полного уничтожения семерки гигантских блох щупальцам с лихвой хватило первой секунды ускорения. И вторую десятикратно растянутую бонусную секунду я целиком потратил на поиски спасения из сложившегося для меня крайне стремного положения.

Опасаться было чего. Ведь, почти сразу же по окончании ускорения Тянучки прекратит свое действие и уйдет в многочасовой откат так же и Желтый граус. С исчезновением же костылей-щупальцев, учитывая зловещий багрянец накрывший просевшую почти до сотни шкалу здоровья, я просто рухну на пол и, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой, стану тупо подыхать. А ждать смерти, судя по стартующему еще через примерно полминуты многоступенчатому и крайне болезненному откату деактивирующийся Мимикрии, придется мне совсем не долго. Минуту. Ну, может, две — от силы. Дальше начнется агония, переходящая в крайне болезненную смерть.

Единственным выходом из сложившегося тупика было немедленно раздобыть где-то гору жратвы с бочонком питья и начинать тут же все это изобилие хомячить в три горла. Вот только проблема заключалась в том, что кроме пятерки едва живых жал Иперии Хофа, и еще пары относительно целых трупов трейс-ткача и бедняги крысюка (об ошметках рейзеров не стоит даже упоминать), в огромной земляной яме-норе, где мы сейчас пребывали, ни еды, ни питья не было и в помине. Оно, конечно, наличие теперь у меня пассивной функции Всеядный, вероятно, предполагало возможность сожрать какой-нибудь из имеющихся в наличии трупов, успешно переварить это дерьмо и выжить. Но… Млять! Как же омерзительно подобная трапеза во спасение выглядела даже мысленно. Однако, у меня тупо не было выбора.

От крысятины, при всей очевидной легкодоступности практически вывернутого наизнанку рейзерами трупа гэручи, я решительно отказался без вариантов. Меня воротило даже от одной мысли: жрать плоть разумного гэручи — существа, пусть внешне и совершенно не похожего на человека, но по сути такого жала Империи Хофа, как я. Оно, конечно, поломанный щупальцами рух тоже являлся вполне себе разумным существом, но все ж таки выглядел он, хотя бы, как гигантский паук, и попробовать на вкус начинку его толстых лап — это для человека было, в некотором роде, даже эдакой брутальной экзотикой.

Действие Тянучки закончилось, и я едва не завалился сразу же на пол от захлестнувшей все тело с макушки до пят волны чудовищной усталости. Это наступила ожидаемая расплата за уклонение от рейзеров под рвущим мышечные ткани ускорением. К счастью, продолжающая действовать еще пять секунд функция Желтый граус подхватила меня верными щупальцами и удержала в вертикальном положении.

— Да заткнитесь вы оба, задолбали уже! — ворвалось вдруг в уши свирепое шипенье очнувшейся от обморока Маринки. — И так башка трещит! И вы ту еще с двух сторон, как клуши стары, бу-бу-бу…

Не слушая дальнейший разнос подруги притихших Миха и Сыча, я мысленной командой направил было щупальца к трейс-ткачу, застывшему в дальнем конце ямы грудой покореженной хитиновой брони. Но краем глаза вдруг приметил, как рядом на белесой земле, возле повернутой набок башки мертвого гэручи, вдруг из ниоткуда материализуется здоровенная горка каких-то сероватых мячиков.

Приказав щупальцам задержаться и прихватить из кучи пару «мячиков», я мгновенно по специфическому аромату распознал орехи бланга во вложенных в руки кругляшах… Наркотик конечно, и в качестве пищи людям (тем более в сыром виде) употреблять его было противопоказано. Но, во-первых, этот специфический орех совершенно точно был съедобным. Наличие же теперь у меня пассивной функции Всеядный, уверен, в разы повышало шансы выжить после такого экстремального гастрономического эксперимента. Во-вторых, орехи бланга и на вкус, и на запах всяко были в разы лучше паучатины — не менее опасной, кстати, для человеческой утробы экзотики… — Эти рассуждения пронеслись в голове параллельно с попыткой расковырять скорлупу орехов. И последнее мне неожиданно легко удалось проделать без помощи даже щупальцев. Я просто ударил зажатые в обеих ладонях ореха друг о дружку, и даже в моих ослабевших руках хватило сил, чтобы защита левого пошла трещинами. Дальше ошелушить поврежденную скорлупу ореха оказалось даже легче, чем очистить вареное яйцо.

Я впился зубами в сочную, кисловатую и чуть вяжущую мякоть бланга зубами, и не заметил как умял содержимое целого ореха буквально за мгновенье. Перед глазами часто замелькали какие-то строки, но я их смаргивал не читая, сосредоточив все внимание на втором оставшемся в правом руке орехе. После удара на его скорлупе сбоку тоже осталась небольшая ямка, и если ее за чуть надтреснутый край вот так подцепить ногтем и аккуратно потянуть вверх…

На некоторое время просто выпав из реальности, я вдруг обнаружил себя в кромешной тьме сидящим на земляном полу, с очередной мякотью очищенного ореха в ладони и остатками вяжущей субстанции на языке. Вторая свободная от еды рука тут же нащупала рядом на земле настоящий сугроб из ореховой скорлупы.

«Это ж сколько я их тут уже заточил-то⁈» — потрясенно покачал головой, отправляя в рот остатки мякоти с ладони.

Однако, сожрав, похоже, за один присест не меньше двух десятков опасных для человека орехов бланга, чувствовал я себя сейчас просто удивительно замечательно.

— Варламов, твою мать! Да отзовись ты уже наконец! — раздался раздраженный маринкин шепот из темноты. И я догадался, кому обязан своим пробуждением из сомнамбулического транса.

— Да все норм, — откликнулся я, дожевав остатки ореха и проглотив. Хотел добавить, чтоб отставила панику. Но тут вдруг меня переклинило: — Ха!.. Ха-ха!.. Какое смешное слово: норм… Ха-ха-ха!..

— Олег, ты че? — откликнулась девушка озадаченно.

— Да понятно че. Бланга обожрался ваш славный це-деж, — ответил во тьме подруге незнакомый писклявый голос.

И этот показавшийся до одури смешным голос развеселил меня еще больше, чем «норм». Угорая от истерического хохота, я схватился за живот и завалился на бок.

Глава 4 Друг познается в беде

Меня вдруг ослепило направленным лучом электрического света. Загоревшийся буквально на пару секунд фонарь тут же погас, оставив на память перед инстинктивно зажмуренными глазами лишь радужные круги. Шок от неожиданной вспышки мгновенно прервал истерику.

— Скорлупу вокруг тела видели? Ну точно блангом обожрался, придурок, — констатировал из по новой сгустившейся тьмы противный писклявый голос.

— Ты кого придурком назвал, дерьмо хвостатое! — обиделась за меня Марина.

— Охренеть, блин! У тя че, фонарь все это время с собой был? — раздался следом возмущенный шепот Миха из противоположного конца ямы.

— Во-во! А мы тут на ощупь ползаем, как щенки слепые! — оттуда же вторил товарищу не менее раздосадованный Сыч.

— Сперва нужно было убедиться, что мы в отнорке этом одни, — авторитетно возразил парням писклявый голос. — А то вспышка света — такое дело, мигом внимание надзирателя привлечь могла. Но поскольку вы отыскали мертвого трейс-ткача, который, наверняка, нашим надзирателем и являлся, я рассудил, что уже можно рискнуть.

— Вот ты урод, конечно, — возмутилась уже Марина (пребывавшая где-то посередке между парнями и «писклявым»). — Сыч на паука этого еще минуту назад наткнулся. И потом я еще с десяток раз, как дура, вслепую Варламова звала.

Я же, прижавшись лбом к прохладному полу, тихо охреневал от бьющей через край энергии товарищей по плену… Ну вот как так-то? Мне пришлось сожрать гору ни разу не полезных орехов, чтоб вытянуть здоровье из смертельно опасной «красной» в чуть более стабильную «оранжевую» зону. И прицепом за этот подвиг я получил, походу, дебаф в виденаркозакидонов на ровном месте. Освобожденные же мною ребятки, тем временем, уже каким-то чудом полностью восстановились и энергично срутся друг с дружкой, решая насущные проблемы.

— Че, как дура-то? — пискнул, меж тем, в ответ на предъяву Черникиной крысюк (ну а кто еще это мог быть, если не четвертый освобожденный гэручи). — Откликнулся же, в итоге, твой потеряшка. Выходит, не зря звала.

— Издеваешься?..

— Чисто по-дружески…

— Сука ты, Ччверсс! — припечатала быстрая на расправу Черникина.

— От суки слышу, — зашелся в шипучем смехе ничуть не обидевшийся писклявый голос.

— Эй, хорош собачиться! — прикрикнул на обоих Сыч. — Пойдемте глянем: че там с командиром? А то бледный вид его мне че-т сильно не понравился.

С разных направлений в темноте раздались быстро приближающиеся шлепки босых ног.

— Тсс-тсс-тсс, столько бланга в одно рыло смолотить, — сквозь свой странный смех стал отвечать крысюк на ходу. — Тсс-тсс, тут любой, как снег, побелеет. Тсс-тсс-тсс, спасибо скажи, что не сдох, вообще.

— Ччверсс, заткнись пожалуйста. И фонарем своим лучше снова посвети, а то не найду, где он, — заворчала Маринка, врезавшаяся (судя по звонкому шлепку ладоней) только что в стену примерно в паре метров правей меня.

— Марин, я здесь, — окликнул я подругу, приподнимаясь на дрожащих руках.

В следующее мгновенье меня вновь осветил луч электрического света, но на сей раз я вовремя успел отвернуться и не ослеп от яркой вспышки.

— М-дасс, видок, конечно, у него… — констатировал приближающийся слева с горящим фонарем в руках «писклявый». — Вот убивайте меня, не пойму, как такой доходяга смог в одиночку нашего надзирателя завалить.

— Слышь, дуло залепил, непонятливый! — фыркнула подскочившая тут же ко мне справа Маринка. — Олег, ты как? Можешь сам на ноги встать? — присев рядом на корточки, она осторожно провела ладонью по моей щеке.

Скосившись на ее руку, я заметил, что на пальцах у девушки осталась свежая кровь.

— Наверное, — пожал я плечами, растерянно за собой подмечая, что мысли начинают предательски путаться в еще секунду назад, вроде бы, совершенно ясной голове.

— Твою ж мать! — заверещал вдруг рядом неприятный голос гэручи, и освещающий меня луч света сместился куда-то левее. — Это ж Шшукасс — напарник мой! Да как так-то, братишка?.. Сука, его-то за что? Ты, наркоман гребаный!..

— А ну лапы прочь от командира! — перебил крысюка возмущенный окрик подоспевшего Миха.

— Да на болте я вертел этого вашего отморозка!

— Слышь, хвостатый, за базаром следи!

— Ты кого хвостатым назвал, обезьяна?..

— Ах ты крыса охреневшая!..

Перебранка сменилась звуками короткой яростной схватки. И заметавшийся было во все стороны электрический луч снова погас… Во тьме тут же стихли и шлепки ударов.

— Как он, Марин? — раздался, по окончании свары, над головой участливый голос Сыча.

— Сам что ль не видел как? — зло бросила в ответ по-прежнему сидящая рядом девушка.

— Не успел. Сперва этих двоих разнимал. А потом Ччверсс сбежал и фонарь выключил.

— Ну так скажи ему, что б вернулся и по новой включил.

— Не включу, — откликнулся крысюк из дальнего угла ямы обиженно. — Стараешься тут для них. Наставляешь, помогаешь… А эти потом вдвоем на одного. Обезьяны неблагодарные!

— Те че, сука, мало навешали?..

— Мих, да оставь его, — удержал приятеля от повторной расправы Сыч. — Так че с командиром-то, мне кто-нибудь скажет?

— Со мной все норм, — решился сам вклиниться в затянувшийся спор. И снова привычный отклик сработал триггером в одурманенном блангом мозге, вызвав новый приступ неуемного хохота.

— Твою мать! Че с ним творится-то⁈ — меня подхватили чьи-то сильные руки и рывком поставить на ноги.

— Да по роже просто врежьте ему. Сразу угомонится, — зашипел злобно крысюк из своего угла.

— Потявкай еще там! — фыркнула в ответ Марина.

— Ну ждите тогда, когда отходняк у нарика вашего пройдет. А учитывая сколько этот урод бланга сожрал…

— Слышь, морда! — перебил крысюка Мих. — Те мало что ль только что прилетело? Могу повторить!

К счастью, приступ истерического хохота продлился в этот раз недолго и затих сам собой. Но сразу по его окончании меня вдруг со страшной силой потянуло в сон.

Сделавшаяся чугунной голова безвольно завалилась на плечо поддерживающего меня сзади за подмышки Сыча.

— Командир? Эй, ты чего?.. — громыхнул в ухо испуганный голос великана.

Следом с двух сторон посыпались вопросы от остальных друзей. Однако я их уже толком не расслышал.

Глаза закатились.

Я отключился.

Глава 5 Разгадки во сне и наяву

Вновь мне пригрезился хорошо знакомый мшистый валун и нереально огромные травяные стебли, окружающие со всех сторон пятачок голой земли возле неглубокой подземной ямки — логова, откуда так удобно было выслеживать разномастные хитиновые «вкусняшки», в изобилии забредающие в прохладную тень камня, спасаясь от полуденного зноя. Разумеется, норка под камнем была не моя, а того загадочного существа, глазами которого во сне я поневоле был вынужден во всех отвратительных подробностях наблюдать жестокие убийства, с неотвратно следующими за тем расчленением и пожиранием несчастных жертв вечно голодного монстра.

На сей раз существо, всегда такое спокойное и уверенное в своих силах, вело себя на диво нервно. Судя по тому, как часто смещалась из стороны в сторону созерцаемая мною картинка, монстр выбрался из своего логова и, забив на маскировку, теперь метался взад-вперёд по земляной площадке перед камнем. Периодически замирая, он с тревогой озирался по сторонам, явно кого-то поджидая.

Нагнавший адреналина гость не заставил себя долго ждать. В какой-то момент окаймляющие площадку травяные джунгли в одном месте резко примялись, и на земляной пятачок начало неспешно выползать нечто ужасное, целиком состоящее из десятков затянутых матово-черной хитиновой броней сочленений. Эта, до дрожи похожая на бронированную гадюку конструкция, легко удерживалась на весу торчащими из боков (из каждого черного сегмента по паре) длинными крепкими многосуставчатыми лапками, вызывающе яркого рубинового цвета, венчающимися крупными, острыми и перепачканными в земле когтями. На теле выползающего из зарослей страшилища (весьма похожего, кстати, на земную сколопендру, только увеличенную в десятки раз) я насчитал три десятка бронированных сегментов и сбился со счета. Словно на шарнирах, связанные в одно гибкое тело и вибрирующее в такт шагов бронированные сегменты друг за дружкой по-змеиному выплывали из травяных зарослей и завораживали своей скрытой до поры мощью. Гипнотический эффект плавного выползания из зарослей сколопендры был так силен, что даже монстр, глазами которого я наблюдал картинку, под конец завораживающего процесса затряс башкой, чтобы сбросить охватившее, похоже, нас обоих оцепенение.

На по-змеиному треугольной башке (вернее головном сегменте) чудовища выделялись огромные ртутного блеска буркала, под которыми в стороны браво торчала пара длиннющих «тараканьих» усищ. В зловеще приоткрытой пасти страшилища вверх-низ ходуном ходило то ли три, то ли четыре пары до дрожи похожих на мини гильотины челюстей. И в дополнение к вышеозначенному «джентльменскому» набору жуткий визитер располагал ещё двумя огромными серповидными жвалами, торчащими из соседнего за головным сегмента и, соответственно, имевшие такую же вызывающе яркую окраску рубинового цвета, ка все лапы чудовища. Когтистые же кончики этих двух зловещего вида багровых мечей лоснились на солнце от какой-то маслянистой жидкости, недвусмысленно намекая на наличие там яда.

Наконец вынырнувший из травы следом за змеиным телом хвостовой сегмент, как тут же выяснилось, тоже венчался двумя многосуставчатыми багровыми отростками, в массивном хитиновом доспехе смотрящихся, пожалуй, даже покруче передних жвал. И эта пара монструозного вида хвостов, вынырнув из травы, тут же угрожающе взметнулась вверх, начав энергично тереться друг о дружку хитиновыми пластинками. Раздавшийся при этом зловещий треск неожиданно эхом откликнулся откуда-то из-за нашей с монстром спины. Я напрягся, заподозрив появление такой же гигантской сколопендры еще и сзади, однако монстр, в теле которого я пребывал бесправным зрителем, и не подумал обернуться в сторону новой потенциальной угрозы.

Прошла секунда, другая… Двусторонний треск хитиновых «хвостов» продолжался. Однако ожидаемой мною коварной атаки сзади так и не последовало, и я, чутка успокоившись, снова сосредоточил все внимание видимом противнике.

Грозный вид змееподобного визитера внушал трепет и уважение. И с первых же секунд его неспешного (полного осознания своего неоспоримого превосходства) выползания на нашу площадку я полностью разделил опасения монстра, ставшего для меня проводником в этот кошмарный мир гигантских насекомых.

Тот, глазами которого я смотрел сейчас на огромную черно-красную сколопендру, неспешно свивающую в тугую пружину бронированные сегменты своего гибкого тела, тоже безусловно был грозным хищником. Я лично стал невольным свидетелем достаточного количества его славных побед над самыми разнообразными противниками. Но с таким опасным, как эта сколопендра (а возможно и с парой таких, ведь хитиновый треск за спиной никуда не делся — он, к счастью, не приближался, но и не отступал), иметь дело моему монстру, в вещем сне, пришлось впервые. И сейчас мой грозный хищник, в непривычной для себя манере, меньжевался, не спеша бросаться во всё сокрушающую, смертоносную атаку.

В итоге, существо так и не рискнуло броситься на свернувшегося в тугую пружину незваного гостя. Изменив своему обычному поведению, мой монстр очень медленно двинулся навстречу змееподобному визитеру. И при первом же нашем шаге к видимому врагу, хитиновая трещотка за спиной невидимого второго номера вдруг разом смолкла. А еще через несколько наших плавных шагов прекратился зловещий стрекот и трущихся друг о дружку багровых хвостовых отростков видимого противника. Оба его задних отростка синхронно нырнули вниз и глубоко забурились в землю.

Я напрягся в ожидании атаки от явно изготовившегося к стремительному прыжку противника. Но ее так и не последовало.

Крадучись, мой монстр приблизился вплотную к сколопендре и, игноря зловеще нависшие над глазами багровые жвала последней, отчаянно ткнулся хитиновым лобешником в ощеренную пасть напротив…

Вот ведь самоубийца чертов!.. Это было по-настоящему жутко! Как в замедленной съемке, полная зловеще стрекочущих челюстей «хлеборезка» сколопендры неотвратимо понеслась навстречу нашим глазам… А я не мог не то, что завопить от ужаса, даже зажмуриться.

И когда резцы крайних челюстей сколопендры, казалось, уже начали месить в винегрет нашу бестолковку, противник вдруг так же, в покорном жесте, качнул вниз страшную пасть, столкнувшись с нами безопасной броней собственного лобешника.

Несколько секунд два свирепых хищника, замерев, упирались лбами, в звенящей тишине тупо гипнотизируя друг друга. А потом пришелец одним неуловимо быстрым, кошачьим движением, как живая черно-красная молния, развернулся на сто восемьдесят градусов и юркнул обратно в протоптанную им же брешь в травянистых зарослях. Вот он только что здесь был, а через мгновенье на земляной площадке от жуткого визитера не осталось и следа.

Отстоявшее своё логово существо окинуло окружающие заросли победным взором. И вдруг сзади, совсем близко, я вновь услышал хорошо знакомый зловещий треск трущихся друг о дружку хвостовых хитиновых пластинок. Похоже невидимый напарник сбежавшей сколопендры решился-таки на коварную атаку с тыла. Однако мой тугодум на опасный треск за спиной никак не реагировал, и продолжал, с независимым видом, обозревать травяные заросли, в которых скрылся сбежавший визитер.

Снова для меня мучительно долго потянулись секунды, в ожидании роковой атаки… Однако ее, вопреки моим чаяньям, так-таки и не последовало.

Только секунд через пять томительного ожидания меня, наконец, осенило. Пазл сошелся, и я понял почему ужасная многоножка, забравшийся в райский тенистый уголок с явным намерением заполучить его в свою собственность, передумала биться с местным хозяином. Объяснение было очевидным и лежало на поверхности.

Похожее на гигантскую сколопендру чудовище встретило своего сородича, не менее опасного и смертоносного, потому и сбежало, не пожелав искушать судьбу в непредсказуемом поединке. И словно в подтверждение догадки, мой монстр вдруг резко согнулось дугой, продемонстрировав бестелесному наблюдателю задние сегменты своего такого же длинного коричневато-черного тела, с изумрудными лапами по бокам, венчающегося двумя яростно трущимися друг о дружку хвостовыми ярко-зелеными отростками.

Непрерывное мельтешение монотонно трущихся друг о дружку хитиновых пластинок стало вдруг неотвратимо погружать меня в гипнотический транс… Из которого я вскоре вынырнул уже в привычной реальности.

— Ну в чем-то Ччверсс все-таки прав, — распахнув глаза, услышал я рядом в непроглядной тьме ворчанье Сыча. — Без посторонней помощи командир просто физически не мог в одиночку столько дел наворотить.

— Ты просто плохо Варламова знаешь, — откликнулась зло Маринка, так же рядом из темноты.

— Ты ж сама видишь: на нем места живого нет. Олег явно восстановиться запарил. Куда ж ему в таком состоянии, тем более без оружия, трейс-ткача завалить, — заспорил Сыч.

— Да, Сыч, твою ж мать! Я без малейшего понятия, как он это все проделал! Но клянусь тебе, что в момент освобождения из долбаного паучьего кокона четко слышала именно олежкин голос. Варламов уговаривал меня, блин, чтоб потерпела!.. Значит, он точно освобождал: сперва меня, а следом и вас, неблагодарные говнюки.

— Так-то я молчал, — фыркнул Мих, оказавшийся так же где-то тут поблизости от меня.

— Но…

— И никаких, нахрен, но! Задолбал, блин!

Отвлекая от спора, перед глазами загорелись строки системного лога:

Зеленый граус — 2,84%

Гипноз +2,84%

Телепатия +2,84%

Тягучий граус — 1,81%

Дробный граус — 1,81%

— Вот упрямая челка, — донесся со значительного отдаления писклявый голос крысюка. — Конечно ваш убийца це-деж уже пробудился от спячки в момент твоего освобождения. Потому что Шшукасс, добрая душа, посте того, как надзирателя нашего вальнул, этого кренделя в первую очередь от паучьих пут избавил и растормошил.

Я хотел было возразить столь вопиющей клевете, но меня опередили. А после следующий пары реплик мне стало не до споров.

— Че ж напарник-то твой Олегу Инвентарь активировать не подсказал? — гаркнул в сторону гэручи Мих.

— А я почем знаю? — пискнул в ответ крысюк из своей ссылки. — Может, подумал, что сам догадаться чел обязан. Так-то Шшукасс парнем был резким. И, как я, сюсюкать с молодняком — на дух не переносил. Это вам, салаги, с понимающим Ччверссом повезло. Зато у Шшукасса Инвентарь аж до Рюкзака растянут был, и…

— Твою ж мать! — прокряхтел я, перебивая дальнего оратора. — Как же я про Инвентарь-то умудрился запарить⁈

А в посвежевшей после сна голове уже сам собой сложился нехитрый пазл: каким образом друзья, пребывавшие совсем недавно в таком же плачевном виде, как и я, смогли так быстро и эффективно восстановить нормальную физическую форму? Ведь все было элементарно и лежало в прямом смысле слова на поверхности. Потому как в индивидуальном личном хранилище каждого жала (ограниченном размером прокачки функции Инвентарь — у меня, соответственно, это пока что был Карман), в обязательном порядке находилась почти невесомая аптечка с набором стимуляторов и витаминов, заточенных как раз-таки на экспресс-восстановление организма тяжелораненого воина. Мои друзья-жала, вовремя вспомнив про этот «спасательный круг», своевременно укололись стимуляторами и закинулись витаминами. Я же, с какого-то фига изначально люто затупив, напрочь позабыл о наличии в свободном доступе спасительной аптечки. Да что там аптечки, я даже про хранящиеся в Кармане метательные ножи, способные помочь в схватке с теми же рейзерами, напрочь позабыл, и бился с зубастиками голыми руками, уповая лишь на щупальца боевой функции… Вообще моя память, после пробуждения в паучьем коконе, походу, оказалась дырявой, как решето. Или таковой она стала, когда наглотался непонятного бульона из вибрирующей кишки трейс-ткача? Ведь, фиг знает сколько грамм этой гадости успело пролиться в мой желудок, прежде чем пробудившаяся функция Желтого грауса не избавила меня от принудительной опеки паукообразного. И накрыло меня, в итоге, качественно. Про аптечку в Кармане не вспомнил даже в момент четко осознаваемой смертельной опасности, на полном серьезе выбирая кого лучше сожрать: ядовитого трейс-ткача или вывернутого наизнанку бедолагу гэручи; слава яйцам, третий варик вдруг подвернулся, и в итоге до исступления нажрался орехами бланга. Секрет появления которых рядом с мертвым крысюком, кстати, как стало теперь очевидно — это тоже в некотором роде последствия активации чужой функции Инвентарь, или, проще говоря, частичного выброса содержимого из схлопнувшегося после смерти личного хранилища гэручи… — Все эти долго описываемые открытия пронеслись в голове за считанные секунды, и они ничуть не помешали параллельно слушать раздающиеся рядом возгласы обрадованных моим возвращением друзей.

— О! Кажись, командир очухался, — первым среагировал на мой голос Сыч.

— Олег, не газуй, не ты один такой. Так-то про Карманы свои мы тоже не сразу вспомнили, — за всех повинилась Маринка.

— Нам Ччверсс туда за аптечкой сунуться напомнил, — уточнил Мих.

— Да уж, поставил на свою голову челов неблагодарных на ноги! — фыркнул из дальнего угла крысюк.

— Эй, ворчун, хорош уже дуться, — окликнула его Марина. — Иди сюда, и фонарем нам, будь добр, подсвети.

— Там, вообще-то, заряда с мышиный писюн осталось, — пропищал гэручи недовольно. — А нам еще наружу как-то отсюда надо выбираться. — Но, поворчав, к нам он все-таки подошел, и фонарь свой зажег.

Глава 6 У каждого своя правда

— Да вот же они!.. Ну как нет? Зенки-то разуй! Что же это по-твоему? — отчаянно заспорил с гэручи Мих.

— И вот! И вон там еще… — подхватил за приятелем Сыч.

— Мусор это, что от трапезы трейс-ткача остался, — пищал в ответ упрямый крысюк.

— И это мусор? — нагнувшись, Мих подхватил с пола полтушки рейзера, окоченевшего с широко раззявленной клыкастой пастью.

— Это ошметки рейзеров — ежу понятно! И отыскались, заметь, как раз там, где Олег показал! — поддержала товарища Марина.

— Да, похожи на рейзеров, — вынужден был пойти на попятную крысюк. — Но, челы, вы сами подумайте: как чел-одиночка смог разом перебить, да еще так мелко в процессе растерзать, целый выводок паразитов?

— Ты ж видел, у Олега в Кармане пара ножей метательных заныкана, — пожал плечами Сыч.

— Во-первых, ножами так рейзера крошить замучаешься. Во-вторых, об Инвентаре он вспомнил только что и, соответственно, раньше безоружным тут куролесил. В-третьих, вы видели, в каком он пребывал состоянии? Там не то, что с рейзерами драться, просто на ногах устоять и не упасть — уже большая удача. Ну и, в-четвертых, трейс-ткачи же хищники, и вот наш надзиратель вполне мог развлекать себя в яме охотой на рейзеров, которые для трейс-ткачей, возможно, как для нас куры. Ваш же ловкач це-деж просто случайно наткнулся в углу ямы на эту гору растерзанного хитина, и отволок сюда тело бедняги Шшукасса, получившего смертельное ранение в схватке с трейс-ткачом. Для чего, спросите? И я отвечу: чтобы отобрать у героя-ветерана заслуженную славу победителя крутого руха, разумеется, и выставить, в итоге, одного себя всеобщим спасителем.

— А где кровь, тогда, на полу? Или, вообще, хоть какой-нибудь след от перетаскивания с места на место окровавленного тела гэручи?..

— Во-во, Олег же слабый слишком типа — сам же об этом сказал. Как же он смог Шшукасса через всю ямищу от мертвого паука сюда на руках перетащить?..

— И, вообще, как, не имея такого же, как у тебя, фонарика, Олег смог бы все это провернуть в здешней кромешной тьме?.. — посыпались с трех сторон на гэручи вопросы от моих защитников.

— А меня, вот, гораздо больше интересует вопрос: откуда, вообще, взялась такая непоколебимая уверенность, что твой напарник, Ччверсс, смог освободиться сам, освободить всех нас и завалить потом в одиночку трейс-ткача? — это уже я, не сдержавшись, присоединился к допросу попятившегося под нашим напором крысюка…

После введения в организм добытых из аптечки стимуляторов и витаминов, подстегнутая химией регенерация живо превратила меня из кряхтящего доходяги во вполне сносно себя ощущающего человека. В голове окончательно просветлело. Я смог без посторонней помощи встать на ноги и незаметно подойти к освещенному мельтешащим по полу лучом света кружку спорщиков.

— Да потому что функция у напарника была, дюже спасительная для нашего плачевного состояния пленников паучьей ямы, — направив луч фонаря мне в лицо, клокочущим от ярости голосом протявкал в ответ гэручи.

— Так у меня тоже функция, — пожал плечами я. — С помощью которой сам освободился и вас освободил.

— Докажи, — пискнул ожидаемо недоверчивый крысюк.

— Блин! Те ж говорили уже: в откате она, — опередив меня, ответила «Фоме Неверующему» Марина.

— Ну-ну…

— Мих, оставь его, — придержал я заруку вспыльчивого здоровяка, рвущегося кулаком сбить кривой оскал с пасти насмешника, и поспешил направить поток разговора в более безопасное русло: — Так что, говришь, там у твоего напарника за читерская функция имелась?

— Пассивная функция Живчик — полное ее название, — охотно стал делиться инфой приосанившийся крысюк. — Сродни той, что нам всем тут за присадки от трейс-ткачей прилетела. Этот его Живчик так же многократно разгонял в организме, но не сопротивляемость к яду, как у нас всех сейчас, а текущий показатель Регенерации конкретно у Шшукасса. Правда, активироваться эта функция могла у него лишь пару раз в сутки на трехминутный отрезок времени. Но зато в течении этого короткого интервала мой напарник становился практически бессмертным. Я собственными глазами видел, как однажды в бою, угодив под клешню стерха, Шшукасс по колено лишился обеих ног, однако отрубленные конечности потом отросли у него обратно за считанные секунды.

— Как же он, раз такой бессмертный, от ран паука, в итоге, загнулся? — фыркнула недоверчиво Марина.

— Вероятно, срок действия функции подошел к концу, — пожал плечами крысюк. — И последние раны от трейс-ткача не успели затянуться так же быстро, как предыдущие.

— Ну ладно в бою… Если все так, как ты сказал, допускаю, что одолеть трейс-ткача в рукопашной схватке у Шшукасса были неплохие шансы. Но как эта функция помогла выбраться из кокона ему самому и вызволить затем так же всех нас? — зашел с другой стороны Сыч.

— Я уже думал об этом, — ощерился крысюк. — И сообразил как… Все просто. Пробудившаяся Живчик прочистил напарнику мозги, оглушенные накачкой сонного зелья надзирателя. После чего Шшукасс призвал из Инвентаря в руку нож и сперва срезал им свои путы, а потом по очереди освободил и всех нас.

— А стерегущий коконы трейс-ткач на это время, наверняка, поссать отлучился, — не сдержавшись, зло фыркнул я. И был поддержан тут же смешками своих друзей… Ну а че он, на самом деле, такой бред несет. Я-то прекрасно помню свои ощущения в момент пробуждения в липком коконе: даже пальцем там пошевелить не мог. И даже вспомни я тогда про скрытые в Кармане ножи, призвать их в ладони, вероятно, еще смог бы, но затем удержать в негнущихся пальцах — это уже крайне сомнительно. Не говоря уж о том, чтоб самостоятельно ими срезать путы. Да лезвие тупо приклеилось бы сразу на мертво в первой же паучьей нити и, даже если б каким-то чудом смог стиснуть на рукояти непослушные пальцу, не имея возможности активно шевелить рукой, фиг бы я его потом отодрал от липучки. К тому же, стоило мне начать рыпаться в коконе, как мигом рядом оказался стерегущий нас трейс-ткач, и воткнул в покорно раззявленную пасть вибрирующую кишку… Брр! До сих пор от одного воспоминания этой гадости в дрожь бросает.

— Уж, по любому, мое объяснение случившемуся звучит куда как логичнее твоего! — пропищал в ответ обиженно крысюк.

— В одном ты прав, Ччверсс, функция у твоего напарника, судя по всему, действительно пробудилась, — снова заговорил я. — Но самостоятельно выбраться из пут это знаменательное событие Шшукассу, увы, не помогло. Зато подскочившая многократно Регенерация, кроме непосредственно организма носителя, направила так же свое читерское воздействие на подсаженные бедняге — как и всем нам, увы — присадки. И вместо того, чтоб вызревать в живом инкубаторе энное время — дни, или, хотелось бы надеяться, недели — присадки максимально развились в брюхе у твоего напарника за считанные секунды. Дале прожорливые паразиты-рейзеры, вызревшие из злосчастных присадок, начали рвать потроха несчастного, но продолжающая параллельно действовать супер-Регенерация моментально заживляла все внутренние кровотечения, и от сопровождающей такую бесконечную пытку чудовищной боли Шшукасс, вероятно, сошел с ума. Потому, когда я его освободил, бедняга, как дикий зверь, метнулся к ближайшей стене, и страшным лобовом ударом свернул себе шею… И, в отличии от твоих голословных фантазий, Ччверсс, все мои утверждения имеют реальные доказательства. Помимо уже обнаруженных вами вокруг трупа Шшукасс ошметков разорванных рейзеров, если ты направишь луч фонаря вот сюда, — я ткнул пальцем в едва заметный контур стены напротив, — то все увидят кровавое пятно. Оно появилось здесь после смертельного удара головой об стену твоего напарника. Ну же, Ччверсс, смелее, подсвети стену фонарем.

Все пути бегства для крысяка оказались тут же отрезаны моими ребятами, потому ему пришлось покориться и направить яркий луч на указанное место.

— Это свежая кровь, точно! — озвучил тут же очевидный для всех факт Мих.

— Так-то он мог дотащить сюда Шшукасса еще живым, и уже тут, специального для такого доказательного пятна, свернуть бедняге шею, — заворчал упрямец-крысюк.

— Фигню, ведь, морозишь — сам знаешь, — пихнул гэручи кулаком вбок теряющий терпенье Мих.

— Я просто пытаюсь реально смотреть на вещи, — ничуть не пасанул под давлением здоровяка-негра мелкий гэручи. — И изложенная мною версия украденной у Шшукасса победы мне по-прежнему кажется куда как убедительной бессовестного вранья Олега. Послушай, чел, — он снова направил луч фонаря мне в лицо, — ты не использовал аптечку, и находился в критическом состоянии, так?

— Так, — кивнул я.

— Но по-прежнему утверждаешь, что лично завалил сперва трейс-ткача, а потом выводок рейзеров?

— Угу. Еще в промежутке между драками вас всех освободил. И, кстати, рейзеров в выводке было семь штук. Если все разбросанные по полу ошметки их соберешь, сможешь проверить, — подмигнул я гэручи.

— Млять, народ, вы не видите что ль, он же над нами откровенно угорает⁈ — возмутился крысюк.

— Не видим! — фыркнула Марина.

— Мы командиру верим, — кивнул горой возвышающейся за ее спиной великан Сыч.

— А ты, крыса, нас всех уже здесь достал! — подытожил Мих, и я едва успел вклиниться между вспыльчивым здоровяком и вжавшимся в стену гэручи.

— Э-э, жала полегче, не хватало еще нам друг с дружкой, на радость рухам, поцапаться.

— Командир, а че он…

— Хватит, я сказал!

— Действительно, челы, я так-то ничего против вас не имею, — поднял руки в примирительном жесте гэручи, от чего луч его фонаря устремился в сводчатый земляной потолок. — Просто не готов поверить невероятной истории Олега на слово. Потому, давайте пока каждый останется при своем. И предлагаю, пока рухи наверху не прочухали, что здешнего надзиратель мертв уже как-то начинать отсюда совместно выбираться.

— Полностью поддерживаю, — кивнул я.

— А че делать-то? — спросил Сыч.

— Полагаю, где-то наверху должен быть замаскирован тайный лаз из ямы, — откликнулся крысюк и стал водить лучом фонаря по периметру потолка.

— Точно, он там есть, — кивнул я. — Только ты не там ищешь. Лаз в центральной части потолочного свода… Ага, там, где паутина гуще всего висит.

— Командир, как ты это во тьме-то без фонаря разглядел? — удивился Мих.

— А вот меня больше интересует: как отсюда туда мы, вообще, сможем забраться? — следом озвучила мой собственный вопрос Марина.

Действительно, до скрытого под белесым полотнищем густой липкой паутины лаза от земляного пола ямы высота была не меньше пяти метров. Лестницы у нас не было. Запрыгнуть на такую верхотуру было нереально. Так как?..

Глава 7 Через тернии к звездам

За неимением подручных средств, нам пришлось карабкаться наверх самым тривиальным образом: забираясь, в буквальном смысле слова, на шею друг другу. На великана Сыча первым уселся здоровяк Мих, и на долю этой самой сильной в нашем отряде пары выпала задача своей стальной сцепкой создать крепкий и устойчивый фундамент собирающейся живой башни. Дальше на бычью шею Миха вскарабкался уже я, и мускулистые руки негра мгновенно зафиксировали в жесткий замок мое свесившиеся ноги. Когда, в свою очередь, на меня взгромоздилась пушинка Марина, я даже в нынешнем, не самом лучшей физической форме, не ощутил на плечах особой нагрузки. Но после дополнительного утяжеления в виде забравшегося уже на шею девушки крысюка (за наименьший среди нас рост и вес назначенный в нашей живой башне «вишенкой на торте»), мне все-таки изрядно вскоре поплохело и, сцепив зубы, пришлось удерживать на себе верхнюю пару на морально волевых.

Оказавшемуся, благодаря длинным ногам Сыча и четырем взгромоздившимся друг на дружку, максимально распрямленным человеческим спинам, примерно на четырехметровой высоте Ччверссу уже не составляло особого труда дотянуться когтистыми лапами до края дыры в потолке, а природная гибкость позволяла крысюку играючи подтянуться и забраться вглубь лаза. Далее зафиксировавшийся в земляном коридоре гэручи должен был спустить нам веревку (моток которой, вместе с фонарем, на наше счастье оказался в Инвентаре запасливого ветерана) и, подсвечивая нам из-под потолка, сперва затянуть к себе наверх Марину, а следом вдвоем с девушкой и всех остальных. Таков был нехитрый план, единственной заминкой в исполнении которого оказалась, разумеется, долбанная паутина, многослойная липкая сеть которой сплошным ковром провисала в центральной части сводчатого потолка, надежно перекрывая все подступы к спасительному верхнему лазу.

— Сыч, братка, ты там как? — прошипел Мих напряженным голосом.

— Ноги гудят, конечно, но вроде пока терпимо, — откликнулся снизу не менее натужно великан.

— Гуруда, млять! Башкой хорош качать! — это уже я зашипел на здоровяка, невольно качнувшись на его могучих плечах из-за нечаянного поворота миховой головы.

— Олег, блин! Сиди ровно! — тут же и мне самому прилетело сверху от сидящей уже на моих плечах Маринки.

— Челка, не ерзай! Мешаешь! — с самой верхотуры запищал уже Ччверсс.

— Сука! Еще раз хвостом своим поганым горло мне захлестнешь, и я вниз тебя скину! — зашипела в ответ Марина.

— Сама сука! Не дергайся, и захлестывать не буду! А скинешь — самой же хуже будет. За мной же и вся паутина намотанная вниз рухнет. Сама же первая в нее и вляпаешься.

— Эй, хорош там бузить! — решил вмешаться я разборку над головой. Но тут же оказался сам в нее втянут.

— Це-деж, прикажи челке своей, чтоб сидела ровно и плечами не моросила! — запищал в ответ крысюк.

— Да как тут усидишь, когда крыса охреневшая то и дело придушить хвостом пытается! — не осталась в долгу Марина.

— Ты кого крысой обозвала, мартышка облезлая⁈

— Ах ты пискля хвостатая!..

— Ну-ка заткнулись оба! — рявкнул я наверх, невольно запрокинув голову.

— Да, Олег, блин!..

— А-а-а-аккуратней там! Я ща чуть паутину всю вниз за собой не утащил!..

Пытаться рубить липкие и крепкий, как леска, нити ножом было слишком долго, да и небезопасно — в процессе можно было запросто лишиться запутавшегося и намертво завязшего к белесой сети лезвия (которых, к слову, у нас и без того было немного, всего три: два моих метательных ножа и небольшое мачете запасливого гэручи) или, того хуже, вляпаться в паутину рукой и завязнуть в ней самому. Простой же, но вполне эффективный, способ разрушения возникшей преграды случайно изобрела Маринка, которая, припомнив земные способы борьбы с паутиной, в шутку предложила тупо ткнуть «какой-нибудь хренью» (это ее дословная цитата) в центральную часть преграды и начать накручивать потихоньку липкую дрянь на «хрень». Казалось бы, прочнейшую сеть своротить с места таким примитивным способом невозможно, но, за неимением других вариантов, мы решили попытаться, и неожиданно обнаружили уязвимость прочнейших паучьих нитей в их же липкости и тягучести.

На роль цепляющей за центр «хрени» прекрасно сгодились лапы мертвого трейс-ткач. Своим мачете Ччверсс срубил длинные крайние сегменты с трех худо-бедно уцелевших паучьих лап и аккуратно слепил их все вместе ошметками валяющейся на полу паутины в единое целое. С этой связкой в руке крысюк вскарабкался на верхотуру нашей живой башни, и верхний ее конец намертво прилепил к сплетению нитей в центральной части преграды, нижний же стал аккуратно прокручивать взад-вперед в ладонях. Накручивающаяся постепенно на эдакое веретено в руках гэручи сетка из-за собственной липкости не имела ни малейшего шанса раскрутиться обратно, потому как однажды прилепившиеся к накрутке нити тут же прирастали к ней намертво, и Ччверссу не приходилось прилагать дополнительных усилий, удерживая в ладонях веретено. Более того, он мог в любой момент даже его отпустить и дать рукам немного передохнуть, чтобы потом с восстановившимися силами продолжить натягивать на скрут новые и новые липкие нити сети. Последние же, благодаря природной тягучести, вытягивались звенящими струнами, и начинали неотвратимо истончаться в самых слабых местах, истаивая там постепенно до состояния хрупкого волоса, и в итоге рвались, заплетаясь обрывками в соседних сетях. Нити которых, в свою очередь, по мере увеличение в центральной части натяга сети, так же вытягивались, истончались и рвались…

Работа у Ччверсса продвигалась не быстро, но верно. Нам же внизу ничего не оставалось, как, стиснув зубы, терпеть когда он наконец закончит.

— Эй, хорош там трендеть! Ччверсс, шевели культяпками своими скорей, а то у Сыча уже ноги подламываются! — возмутился снизу Мих.

— Да не, бро, все норм пока, ноги держат, — откликнулся с натугой наш главный носильщик. — Но хотелось бы, конечно, побыстрей…

— Еще чутка осталось, челы. Пол сетки уже на паучьи лапы намоталось. Ччверсс старается изо всех сил и почти уже закончил, — обнадежил с верхотуры крысюк.

— Меньше болтай — больше делай, — Марина не удержалась от очередной подколки ерзающего на плечах гэручи.

— Под руку не кряхти, челка, — не замедлил с ответом пискля-крысюк. Но зарождающаяся было по новой пикировка этой неугомонной парочки зубоскалов оказалась вдруг прервана звонким хлопком.

Через секунду под потолком загорелся фонарь крысюка, и довольный писк гэручи оповестил всех нас:

— Ну все, челы, путь к свободе открыт. Ща запрыгиваю в лаз и спускаю вам веревку. Так что готовьтесь карабкаться наверх…

Глава 8 Встречный бой

Увы, в загашнике у запасливого Ччверсса имелся ни разу не канат. Конечно, на своей веревке крысюк наскоро накрутил пару десятков узелков, однако и после этого сотворенного на коленке апгрейда она не сильно потолстела, потому карабкаться самостоятельно по болюче впивающемуся в ладони, скользкому и неухватистому шнурку оказалось тем еще квестом. Хорошо еще страхующий снизу Сыч, подперев ладонями ступни каждого поднимающегося вверх товарища, рывком поднимал на стартовую высоту примерно в два с половиной метра (его великанский рост плюс задранные вверх длиннющие ручищи). Еще около полутора метров отыгрывалось за счет собственного роста. В итоге, реально карабкаться по веревке вверх приходилось около метра. Но лично для меня и это испытание оказалось жесть каким стремным. И если б не подтягивающие, до кучи, сверху крысюк с Мариной, то, возможно, даже неодолимым.

В общем, собственных стараний мне хватало лишь на то, чтоб болтаться в воздухе практически на одном уровне подвеса, лихорадочно перебирая до крови изрезанными ладонями по злосчастному шнурку и, сцепив зубы, дожидаться когда гэручи с девушкой вытянут неуклюжий баласт, с какого-то перепуга мнящий себя их командиром. Под отчаянные потуги самостоятельно вскарабкаться хотя б на сантиметр, я невольно пялился в полумраке рассеянного света (источником которого являлся, разумеется, пристроенный у края верхней дыры фонарь) на прилипшие к потолку ошметки сорванной паутины, с болтающимся кстати тут же скрутом-«веретеном», вырванным из рук нашего первопроходца конечным хлопком сложившийся липкой сети, и терзался неразрешимым вопросом: «Как? Ну как, блин, Черникина смогла передо мной так ловко вскарабкаться наверх по этой скользкой струне почти без помощи Ччверсса? Она же девушка?»

Пара запыхавшихся бурлаков сверху меня почти дотянула до края лаза, когда перед глазами вдруг полыхнули строки системного лога:

Внимание! Критическая ситуация! Обнаружено приближение враждебно настроенного объекта! До попадания носителя в зону поражения объекта осталось: 05… 04… 03… Принудительная активация функции Желтый гра… СБОЙ СИСТЕМЫ! Функция в откате… Активация пассивной функции Тяну… СБОЙ СИСТЕМЫ! Функция в откате… Активация пассивной функции Мимикрия.

Расчетное время действия пассивной функции Мимикрия : 1 минута.

Пока читал, заброшенная по инерции вверх правая ладонь, вместо привычной пробуксовки на узловатом шнуре, зацепилась на когтистую лапу гэручи, и ветеран-крысюк с неожиданной силой для своего тщедушного тельца потянул меня вверх. Нырнувшая следом за напарником навстречу Марина подхватила мою вторую руку, и вдвоем они меня выдернули тут же, как гребаную репку.

— Олег, у тебя вся ладонь в крови! — озабочено запричитала в левое ухо Марина.

— Фу блин, всю лапу изгваздал мне! Не мог что ль тряпку на ладонь намотать, раз нежинка такой? — вторил Ччверсс в правое.

— Тсс! Замрите! — шикнул я на обоих.

— Что?..

— Почему?.. — вразнобой озадачились крысюк с девушкой по сути одним и тем же.

Объяснять не пришлось. Раздавшийся за спинами зловещий стрекот вынудил обоих прикусить языки. Из-за развернутого в противоположную сторону фонаря тылы скрывала чернильная тьма, и запаниковавшая от присутствия рядом невидимого монстра парочка едва не бросилась обратно в яму. Но я успел их перехватить и удержал на краю лаза.

— Э-э! Вы че, уснули там? Хорош обниматься! — донесся снизу требовательный рев Миха.

— Замрите, и просто доверьтесь мне! — шепнул я сгорбившимся по бокам товарищам и, призвав в ладони ножи, шагнул навстречу незваному визитеру.

Активировавшийся одновременно с моим попаданием в узкий земляной коридор верхнего лаза «негатив» позволил разглядеть в сделавшейся молочно-белой черноте серые контуры трейс-ткача, неспешно наползающего на нас по отвесному белесому потолку. Уж не знаю, с какого перепуга вдруг пожаловало усиление к нашему тюремщику. Может, просто пришло время смены караула, или, сметя липкую сеть с выхода, до кучи мы нечаянно дерганули за какую-то сигнальную нить. Как бы то ни было, проблема уже нарисовалась, и разрешать ее предстояло снова мне.

Шуганув для острастки разок стрекотом ядовитых жвал (или, что даже более вероятно, ругнувшись на эмоциях по-своему, заметив впереди чуть не сбежавших из ямы имперцев), неспешно наползающий паук далее не торопится форсировать события, и подкрадывался к добыче, как кот к мышам, явно упиваясь беспомощностью двух своих оцепеневших от ужаса жертв… Почему двух? Да все просто: меня своей потенциальной добычей паукообразный рух не считал от слова совсем, потому что тупо в упор не видит. В этом я убедился, шагнув к противнику навстречу, с нацеленными в уязвимое подбрюшье клинками. Строго соответствуя описанию пассивной функции Мимикрия, активировавшаяся абилка сформировала вокруг защитное поле, слившее меня с окружающей средой. Проще говоря, для подкрадывающегося по потолку к Ччверссу и Марине трейс-ткача я изначально был (и еще целую минуту буду) натуральной невидимкой.

— Ау-у! Эй, там наверху! Давайте уже, подсвечивайте! Так-то нам тоже охота отсюда наверх поскорее свалить! — снова стал драть глотку снизу здоровяк Мих. Но его вопли для меня проходили уже посторонним фоном, а до предела обострившийся перед атакой слух сосредоточился на едва слышимом шуршании хитиновых сочленений трейс-ткача, проползающего над левым плечом практически впритирку с щекой и ухом.

Выброшенные с двух сторон снизу-вверх ножи по рукоять вошли точно в намеченные точки уязвимости. Тут же после удара, оставив оружие в теле противника, я стремительным рывком нырнул вглубь коридора, спасаясь от падения на пол пузатой туши монстра.

— Олег, что это?..

— Чел, ты жив?.. — одновременно заистерили на шум нашего практически одновременного с трейс-ткачом падения Марина с Ччверссом.

— Да все норм. Враг повержен. Угроза миновала, — заверил я друзей свозь треск и шуршание бьющихся в агонии по коридорным стенам паучьих лап.

— Ну, командир, хорош там чудить! Совесть-то имей! Это ни разу не смешно! Светите уже! — снова заорал из ямы растерявший последние остатки терпенья Миха.

Глава 9 Где одни рвут жилы, а другие — липкую сеть

Подхватив фонарь, Ччверсс осветил земляной коридор за спиной и тут же, захлопнув свободной лапой пасть, вжался в свой край граничащего с лазом тупика. С противоположной стороны, на материализацию рядом (в считанных метрах от нее) на полу бьющегося в агонии трейс-ткача, точно так же отреагировала Марина.

— Да сдох он уже, не бойтесь, — подбодрил я товарищей, с противоположной стороны аккуратно забираясь коленями на толстый хитин брюха паукообразного руха, чтобы вытащить из трупа ножи. — Ччверсс, ты фонарь-то пониже опусти, а то, ведь, прямо в глаза мне лупишь.

— Фига се! Это как? — пискнул продолжающий тупить крысюк и, вместо того, чтоб послушать моего совета, задрал фонарь еще выше и стал обшаривать его мглистымлучом (потому как в «негативе» электрический свет фонаря сделался для моих глас сгустком сумрака) стены и потолок коридора за моей спиной.

— Олег, а ты где, вообще? — поддержала недоумение гэручи Марина.

— Да здесь я, верхом на пауке, — проворчал я, с хрустом выдирая из ран руха испачканные черной кровью клинки. — Просто маскировочную функцию активировал… Да, блин, задрал ты уже! Просил же: в глаза не светить!

— Чел, не бузи! Проблема в том, что я не вижу ни тебя, ни твоих глаз, — запищал крысюк, переводя и фиксируя мглистый свет фонаря на спине трейс-ткача, в районе раздавшегося хруста.

— Разумеется, не видишь! — фыркнул я зло. — И паук, пока не сдох, не видел. Я ж под аурой функции скрыт от любых глаз, — растолковывая Ччверссу, я стал оттирать черную дрянь с ножей об шершавый хитин руха. От чего затухающий стук лап остывающего руха по полу и стенам тут перекрыл в ограниченном пространстве земляного коридора скрипучий скрежет.

— Охренеть! — выдохнула из своего угла подруга, частично разглядев, похоже, из-за суеты с ножами, контуры моей фигуры. Поскольку конвульсии лап трейс-ткача уже почти прекратились, девушка осмелилась даже приблизиться к мертвому руху и, нагнувшись над паукообразным, осторожно коснулась пальцами моего плеча.

— Он правда тут сидит, — обернувшись, подтвердила крысюку Марина. — Не веришь, иди сам потрогай.

— Да верю я, верю, — пискнул досадливо крысюк и, опустив наконец вниз фонарь, завистливо добавил: — Крутая функция у тебя, чел, уважаю!

— Вы совсем уже там совесть, что ль, потеряли! — донесся очередной отчаянный призыв снизу (в этот раз показавшийся мне заметно громче, чем раньше). — Их вниз посветить просили, а они совсем от дыры фонарь убрали!.. Эй, ау! Мы так-то тоже наверх хотим!

— Марин, Ччверсс, давайте, вы тут парнями занимайтесь, а я, пока фунция активна, пойду дальнейший путь по земляному ходу разведаю, — озвучил я свое решение, убирая в Карман относительно чистые клинки, и задним ходом попятился с паучьего брюха обратно в дальнюю часть коридора.

— Разведает он, ишь… — заворчал было гэручи мне вслед. Но был тут же прерван очередным гневным воплем Миха, уже совсем рядом:

— Эй, крыса! Давай руку скорей сюда! Я уже еле держусь!..

Как позже выяснилось, отчаявшись докричаться до нас, Мих уговорил великана Сыча подсадить его в темноте и, убедившись в том, что умело заклиненная Ччверссом веревка наверху держит его вес, стал карабкаться к лазу по ней на одних своих мускулистых руках. И там, где у меня выходило лишь бестолково буксовать на месте, у здоровяка получилось быстро, четко и без срывов добраться до края лаза.

Среагировав тут же на призыв товарища, Ччверсс с Мариной дружно склонились над дырой лаза и стали помогать почти забравшемуся самостоятельно наверх Миху одолеть финишный рывок.

Я же, как обещал, оставив рвущих жилы товарищей позади, зашагал дальше вглубь белоснежного коридора.

Расчетное время до конца действия пассивной функции Мимикрия : 23 секунды… 22 секунды… 21 секунда…

Строка с секундомером, откочевав к нижнему краю периферийного зрения, практически не закрывала обзора. Но все же эта незначительная помеха едва не стала причиной серьезной травмы, когда, свернув на очередном достаточно крутом повороте, я едва не вляпался сослепу босой ногой в преградившей дорогу массивный тюк. Каким-то чудом интуитивно почуяв под ногами препятствие, в последний миг я успел подпрыгнуть и, поджав ноги, перелететь неожиданный барьер. В прыжке болюче приложился макушкой о низкий потолок земляного хода. К счастью, в отличии от бедолаги Миха, после вызволения из кокона у меня на голове осталось достаточно волос, и пышная шевелюра смягчила удар.

Далее шагов примерно еще через двадцать ровного, как копье, пути сужающиеся стены белого земляного хода заканчивались мглистой дырой. В продолжающемся «негативе» активной Мимикрии так обозначаться мог лишь выход наружу, где похоже сейчас был погожий солнечный день. Убедившись, что путь на волю открыт, я развернулся обратно к тюку на полу, опустился рядом с ним на колени и, почесывая отбитую макушку, стал изучать находку.

То, что мельком в прыжке показалось мне черном тюком, после неспешного осмотра вблизи оказалось очередным паучьим коконом. Правда торчащего из обмотки липких нитей рта (как было в нашем случае) здесь я нигде не обнаружил. Но когда надавил пальцем на «мешок», внутри уловил какое-то ответное шевеление — типа сокращения мышц пребывающего в отключке живого организма.

С трудом отодрав от липучки кокона палец, я в очередной раз невольно порадовался, что не вляпался в этот ужас ступней. Мало того, что тогда бы наверняка навернулся с разгона, еще б наверняка потянул, до кучи, намертво прилипшую ногу, плюс заколебался бы потом отрывать ступню от этой липучки…

Вот и отыскалось, похоже, логичное объяснение появлению здесь второго трейс-ткача. Второй паукообразный оказался вовсе не сменщиком нашего тюремщика, и не подвалившим по тревоге подкреплением. А, походу, был он конвоиром очередного узника нашей ямы. И, волею проведения, притащил кокон с пленником сюда аккурат в момент нашего побега. Спустившись в подземный ход, конвоир, вероятно, издалека услышал нашу перебранку и, оставив у входа свою ношу, налегке двинулся усмирять беглецов.

Почему одинокий трейс-ткач вздумал геройствовать, а не рванул тут же за помощью?.. На этот вопрос однозначный ответ дать я, разумеется, не могу. Но примерный ход мыслей руха все же рискну предположить. Во-первых, отправившись за подмогой конвоир рисковал на какое-то время оставить нас предоставленными самим себе. Мы могли в его отсутствие спокойно сбежать, и вина за наш побег тогда несмываемым пятном легла на репутацию трусливого перестраховщика. Чтоб не становиться посмешищем перед сородичами, трейс-ткач решил остановить нас самостоятельно. Благо — и это, во-вторых! — все козыри для осуществления решительного поступка у него имелись на руках. Судите сами, паукообразный подбирался к нам неторопливо в темноте в знакомом подземелье, где мы его не видели, зато он нас прекрасно видел. Еще трейс-ткач безусловно успел срисовать, что пытающиеся сбежать из ямы имперцы не имеют при себе опасного огнестрела, а, значит, для его хитиновой брони мы практически неопасны. Враг даже ловчие петли не стал использовать для дистанционной атаки, опасаясь нечаянно порезать острыми нитями ценных пленников. Потому как задумал: тупо подобраться к жертвам на расстояние верного броска и спокойно усыпить неопасных беглецов очередным ядовитым уколом. В результате: почти удавшийся побег имперцев пресекался на корню бдительным конвоиром, и обратно подвешенные в яме пленники скоро снова пускали слюни в коконах, а проявивший инициативу герой-одиночка получал заслуженные лавры от сородичей… И, если б не моя весьма своевременно активизировавшаяся пассивная функция, все бы у трейс-ткача замечательно получилось…

Размышляя, я не сидел конечно без дела, а, по новой призвав из Кармана ножи, начал аккуратно вскрывать сбоку липкую обмотку кокона. И за оставшиеся секунды действия функции успел проделать там внушительную прореху, сквозь которую пальцами нащупал чей-то приятный на ощупь, теплый мех.

Когда таймер обратного отсчета обнулился, и белесый «негатив» окружающего подземелья ожидаемо обернулся едва различимым полумраком, лишь самую малость подсвеченным далеким дневным светом от норы-выхода, уж не знаю: то ли рука моя с ножом дрогнула, болюче кольнув меховой бок пленника, то ли пленник в коконе самостоятельно очухался от тряски, сопровождаемой обдирание со шкуры фрагментов срезанной липучки, но из кокона, примерно в том месте, где я и наметил наличие головы бедняги, раздалось возмущенное апчхи.

— Будь здоров, командир! — тут же в ответ донесся из-за поворота зычный рык Миха.

Откликнуться я не успел.

— Фто проифходит? Где я? — донесся из-под липкого кокона шепелявый возмущенный писк.

Ну зашибись, блин! Только второго гэручи нам для полного счастья не хватало…

Глава 10 Ффаффа

С небольшим запозданием перед глазами загорелись строки системного лога:

Дробный граус — 1,73%

Гипноз +1,05%

Телепатия +1,05%

Скорость +0,38%

Сумка + 0,013%

Телекинез + 0,011%

— Ффа-ффа, — из-под кокона по слогам профырчал гэручи.

— Так я и говорю: Са-ша, — так же по слогам откликнулся я, смаргивая застилающие полумрак строки.

— Не Фафа, а Ффаффа, — в писке пленника послышались истерические нотки.

— Что, тяну неправильно? Ну уж, не обессудь, как могу, — я примирительно похлопал пленника по очищенному от паутины куску мягкого мехового бока. — Однако, экий же ты, дружище, привереда. Ладно, как скажешь: Сса-шша, — старательно прошипел я.

Но вместо ожидаемого одобрения, снова услышал в ответ возмущенное:

— Ффа-ффа, — по слогам.

— Да ты, блин, издеваешься надо мной что ли⁈

— Фам, блин, ифдеваефьфя! — парировал в край оборзевший пискля.

— О-о! Кого я слышу! — неожиданно вмешалась в наш затянувшийся спор третья сторона — в виде первым выскочившего из-за поворота Ччверсса. — Ффаффа, неужто ты⁈

Я невольно зажмурился от ударившего в лицо яркого электрического луча.

— Фьфьверфф?.. — растерянно пискнул в ответ пленник из кокона.

— Бедняга. Выходит, тебя ублюдки тоже сцапали, — пискнул в ответ Ччверсс. Крысюк ловко перемахнул через обнаруженное за поворотом препятствие, и его фонарь тут же коварно погас.

— Твою ж мать! Так этого зануду реально что ль Ффаффой зовут? — хлопнул я себя досадливо по лбу, отчаянно моргая и восстанавливая «ночное» зрение.

— Фье ты гонифь, фьел⁈ — неожиданно снова взъерепенился на меня пленник. — Ну-ка вытафите меня отфюда, и я этому франому футнику футки его дебильные в одно мефто так фатолкаю, фьто… Фьто, фуки, вефело вам? Рыыы!..

Ну а как тут удержаться от ржаки, когда угрозы из шепелявого пискуна поневоле оборачиваются стендап-комедией.

— Что тут у вас?.. Ой, млять! — появившаяся следом за крысюком из-за угла Марина, отвлекшись на наш ржач, едва не вляпалась ногой в преградивший проход снизу липкий кокон. Но так же, как я, в последний миг успела толкнуться опорной ногой и перескочить преграду.

— Ччверсс, говнюк хвостатый, ты нахрена фонарь свой вырубил⁈ — накинулась тут же стрессанувшая девушка на гэручи. — Смерти моей добиваешься!

— Пургу не неси, — фыркнул в ответ крысюк. — Просто тут и так уже света от выхода достаточно.

— Парни, осторожней! Тут внизу навалено, смотрите не вляпайтесь! — крикнула приближающимся к повороту ребятам Марина, показав параллельно оттопыренными средними пальцами обеих рук факи гэручи.

— Я не навалено! — возмутился снизу писклявый пленник.

— Охренеть! Это еще тут у вас кто? — выразил общее недоумение Мих, притормозивший на повороте сам и придержавший шагающего следом товарища.

У Ччверсса в кой-то веки проснулась совесть, и он снова зажег фонарь. Наконец все смогли нормально разглядеть под ногами кокон из липких паучьих нитей.

— Видимо, второй трейс-ткач тащил его к нам в яму, — стал я доносить суть происшествия до команды. — Но заметил, как мы пытаемся оттуда сбежать, и решил в одно рыло пресечь наш побег. Но мы сами сделали ублюдка…

— Не мы, а ты. Нам, чел, чужой славы не надо, — фыркнул зануда Ччверсс.

— Да не суть, — отмахнулся я. — Короче, там, под коконом, обнаружился еще один гэручи. Знакомый Ччверсса. Зовут Ффаффа, — кратко представил я пленника коллективу.

— Фам ты фнакомый! — фыркнул тут же в ответ писклявый скандалист снизу.

— Мы так-то в разных дежах с ней служили, — поддержал писклявый скандалист сбоку.

— С ней?.. — уловил я самую важную для себя деталь.

— Ну да, Ффаффа — самка, — кивнул крысюк.

— Ах ты фекфифт фьертов! Я тебе покафу фамку! — тут же угарно начала качать права Ффаффа.

Но последовавшие снаружи наши смешки заставили бедняжку обиженно примолкнуть.

— Разве я тебе сразу об этом не сказал? — сделал удивленную морду Ччверсс. — Ну извини, чел. — Лучащиеся ехидством глазки-бусинки гэручи выдали насмешника с потрохами.

— То-то она так ярилась, когда я с ней, как с парнем объясняться пытался, — я в очередной раз хлопнул себя ладонью по лбу.

— Да вытафите уфе меня отфюда, наконеф! — возмутилась пленница.

На корню пресекая очередную порцию хихиканий, я велел собравшимся не стоять столбами, а помогать мне.

После приказа старшего по званию все жала (даже протиснувшийся сбоку от Миха Сыч) послушно опустились вокруг кокона на корточки и занялись делом. Ччверсс, пристроив на земляном полу горящий фонарь, так чтоб его свет максимально освещал кокон, со своего края стал ловко сдирать паутину, орудуя когтями и призванным из Инвентаря мачете. Я поделился вторым ножом с Мариной, и усевшаяся рядом со мной девушка тоже стала проворно кромсать паутину острым лезвием. Пристроившиеся с противоположного края Мих с Сычом вынуждены были орудовать голыми руками. Впрочем, оставшиеся на их ладонях после подъема накрутки из обрывков комбезов худо-бедно защищали руки парней от липучки, а большая физическая сила позволяла им в совместном рывке драть паутину кокона почти так же эффективно, как недавно в яме это демонстрировали щупальца моей читерской функции.

Совместными усилиями работа у нас, что называется, закипела. Куски липкого кокона стали срываться с тела пленницы многократно быстрей, чем до этого у меня одного…

— Э-э! Тифе там, фвери!.. — развлекала нас периодически своим стендапом Ффаффа. — Ой-ей! Руфька моя, руфька!.. Хвофьтик! Ой мамофьки. Нефнее, фуки, это фе мой хвофьтик!..

Впрочем, угарные стенания пленницы длились не долго. К чести нашего дружного коллектива, впятером мы управились с остатками кокона за считанные минуты… И вот уже взбодренная симулятором и витаминами крысючка, едва поднявшись на ноги, тут же юркнула с фонарем за поворот подземного хода, чтоб наедине с самой собой стыдливо кутаться в обрывки комбинезона.

— Ффаффа, стерва такая! Кому сказано: верни МОЙ фонарь! — ярился с другой стороны поворота Ччверсс, удерживаемый от порывов накостылять своевольной самке неодолимым барьером, в виде вставших на пути крысюка плечом к плечу Сыча м Миха.

Мы же с Мариной в сторонке тихо угорали над этой комедией.

— Нет! Я ефе не готова! — откликнулась крысючка. — Мне нуфно больфе времени, фьтобы привефти фебя в порядок.

— Дура! Там зарядка на нуле почти!

— Нифьего не на нуле. Нормально вфе горит!

— Пока горит. Но вот-вот погаснет же!.. Челы, да хорош угорать! Пустите, я заберу свое!..

— Ифь фьего удумал! — перебила Ффаффа. — Я не твоя! Фьелы, не пуфкайте нафильника!

— Да че за дичь ты несешь, идиотка!

— Фам дурак!

— Ффаффа, ну правда, хорош дурковать! Выходи уже.

— Я ефе не готова!

— Пожалуйста!

— Нет!

— Да не буду я на тебя смотреть! А челом, вообще, пофиг на гэручи!

— Фато мне фамой не пофиг!

— Млять, да че ты выделываешься! Вон, челка — тоже голая почти осталась, но ваще из-за этого не парится. Хотя рядом с ней аж три самца!

— Э-э, рожа мохнатая, ты края-то видь!..

— За буйки не заплывай!.. — с двух сторон синхронно цапнули крысюка за длинные уши Мих с Сычом.

— Оставьте его, парни. Не портите шоу, — беззаботно отмахнулась Марина, остатки комбеза которой, накрученные кое-как вокруг бедер и груди, и впрямь оставляли несколько весьма пикантных прорех.

— А мне фтыдно! — последовал очередной возмущенный вопль из-за поворота. — Потому фьто я не… Ой! — ровный свет оттуда вдруг отчаянно замигал и погас.

— СУУУКААА! — сильно опечалился крысюк.

— Я невиновата, Фьфьверфф. Оно фамо, — стала оправдываться высунувшая виноватую мордочку из-за поворота крысючка.

Не дожидаясь окончания разборок, я направился к выходу из подземелья.

— Пустите меня! Я этой дуре сейчас ее бесстыжие зенки выцарапаю!..

— Не пуфкайте, фьелы! Он меня ифнафилует!.. — под хохот ребят понеслись вдогонку очередные реплики комедийного дуэта хвостатой парочки.

— Да нахрен ты мне не нужна, дура озабоченная, блин!

— Фам дурак!..

— Эй ну-ка заткнулись там все! — это уже я, достигнув цели, развернулся и яростно зашипел вглубь коридора на растворившуюся в полумраке подземелья команду. — И сюда дуйте живо! Походу, у нас очередные неприятности…

Глава 11 Юзз-полосатики

Над выходом из подземного хода эдаким полупрозрачным балдахином нависала многослойная ловчая сеть трейс-ткачей. И сейчас, впервые с начала побега, очередной фрагмент основательной паутинной защиты предусмотрительных хозяев ни только меня не напряг, а напротив даже порадовал своим наличием. Потому как снаружи (на высоте примерно в пять-семь метров) с басовитым гудением наворачивали круги и восьмерки над выходом аж девять юзз-полосатиков — не разумных рухов, строением тела схожих с земными осами или шершнями, только, разумеется, изрядно превосходящих размерами привычных землянам насекомых. Длинна тел вставших на крыло взрослых особей юзз-полосатиков колебалась в интервале от сорока до шестидесяти сантиметров. С хвостовым жалом, соответственно, в добрый десяток сантиметров — эдакий ядовитый гвоздь-сотка, способный запросто дырявить хитиновую броню трейс-ткачей… Почему в качестве примера я привел именно разумных паукообразных рухов? Да все просто. Юзз-полосатики, в прямом смысле слова, паразитируют на трейс-ткачах. Паукообразные рухи являются инкубаторами для выведения потомства осоподобных. Разумеется, разумные трейс-ткачи всячески борются с роями живущих инстинктами юзз-полосатиков, с помощью других рухов выслеживают и разоряют гнезда осоподобных, без пощады истребляя всех тамошних обитателей. Но джунгли огромные, и разыскать в них все жилища юзз-полосатиков невозможно, потому и трейс-ткачи периодически пропадают без вести — парализованных ударами ядовитых жал неудачников уносятся стаи юзз-полосатиков в свое гнездо. — Вся эта дополнительная информация из жизни рухов сама собой всплыла в моей памяти при виде кружащих над головой огромных «ос» (спасибо трунгу Злюфе с его экспресс-заливкой гигов инфы об Империи и ее врагах).

Опасные даже для закованных в прочнейший хитин паукообразных жала огромных «ос» из податливой человеческой кожи или мягкой шкуры гэручи, соответственно, способны были сделать дуршлаг за считанные секунды. Причем, каждый удар десятисантиметрового жала для людей и гэручи был не менее фатален, чем полновесное ножевое ранение. Только, в отличии от обычного удара, вместе с острым инородным телом в глубокую рану попадал еще парализующий и ужасно токсичный яд юзз-полосатиков. Что, без немедленного введения противоядия, гарантировало ужаленному человеку или гэручи мучительную смерть в течении ближайших пяти минут. Но поскольку таких ударов полосатыми летучими монстрами каждому из нас, наверняка, нанесено будет сразу бессчетное множество, сдохнем мы, без сомнения, куда как быстрее.

Уж не знаю, что именно привело к замаскированному земляному ходу внимание этой внушительной стаи юзз-полосатиков — не без основания считающихся опаснейшими крылатыми хищниками местных джунглей. Возможно, чересчур громкая эмоциональная перебранка гэручи в подземелье и, соответственно, наш заливистый хохот над ними, или пролитая мною там же несколькими минутами ранее кровь трейс-ткача, до охоты на которых юзз-полосатики (по выше означенным причинам) были большими любителями, а может пролетающая по своим делам неподалеку стая случайно засекла внизу забирающегося в нору трейс-ткача, неуклюжего из-за наличия при нем кокона с пленницей… Гадать можно бесконечно. Как бы то ни было, в сухом остатке имеем, что юзз-полосатики как-то рассекретили это убежище паукообразных, и от немедленной смертельной атаки стаи гигантских «ос» нас внутри земляной ловушки уберег как раз-таки защитный полог из многослойной паутины, висящий над входом. В котором, к слову, уже увязли лапами и крыльями пара самых шустрых и безбашенных юзз-полосатиков.

Однако остальная стая крылатых хищников не торопилась покидать недоступную замануху. Уж не знаю чего они дожидались: то ли чудесного вызволения из плена пока еще живых и отчаянно дергающихся в липучке сородичей, то ли выхода из схрона паукообразных хозяев; но сваливать в ближайшее время самозабвенно наворачивающая круги над выходом полосатая «братва» точно не спешила… Потому подтянувшейся на мой зов команде пришлось крепко поломать головы над проблемой избавления от опасных соглядатаев.

— Эти ублюдки точно никуда отсюда не свалят, пока живы и бьются в паутине члены их роя, — первым высказал свое авторитетное мнение ветеран Ччверсс.

— Фоглафна, — неожиданно его поддержала Ффаффа, недавняя ярая противница каждого слова крысюка. — Нуфно добить фапутавфихся в фети юфф-полофатиков.

— А как это сделать не подскажешь? — хмыкнул я.

— Олег, ты ж лучше нас знаешь, как рухов убивать. У тебя же что-то типа врожденного дара на такие убийства, — встряла Марина.

— Куда бить — примерно я представляю, — кивнул я. — Вот только мои ножи для подобных ударов слишком коротки. Сквозь толстый слой паутины они тупо не дотянутся до нужных уязвимых точек. А мачете Ччверсса, хоть и достаточной длины, но это рубящее, а не колющее оружие. У него нет разящего жала.

— Слушайте, а что если в качестве удлинителя нам снова использовать паучьи лапы, — предложил неожиданно Сыч. — С помощью обрывков кокона склеить несколько их частей вместе. Получится относительно крепкая основа, к верхушке которой и приклеим один из твоих ножей. Тогда у нас получится копье, которым можно спокойно пробить паутину на нужную глубину.

— Отличная идея, бро, — отбил по подставленному кулаку приятеля своей пудовой колотушкой Мих.

— Отличная-то она отличная. Вот только фонаря теперь у нас из-за одной дуры нет, — фыркнул Ччверсс.

— Ну я фе ифвинилафь уфе, — смешно наморщила мордочку крысючка.

— А чтоб смастерить из паучьих лап что-то путное, — сделав вид, что не слышит покаянного признания вины Ффаффой, продолжил ворчать крысюк, — нужно нормальное освещение.

— Вот ваще не проблема, — пожал плечами Мих. — Мы с Сычом запросто можем притащить всего паука. Целиком прям сюда, ко входу. Здесь достаточно светло, и можно будет спокойно смастерить хоть два копья.

Гэручи принялся было спорить, что это опасно. Что без света в кромешной тьме подземелья они могут нечаянно ухватить трейс-ткача за ядовитые жвало. И тогда им конец. Потому как даже у мертвого паукообразного руха яд, выделенный железами ранее, остается токсичным еще более суток…

Но отчаянная парочка, отмахнувшись от страшилок крысюка, просто зашагала вглубь подземелья и вскоре исчезла за поворотом…

Ждать возвращения парней нам пришлось не долго. Обошлось без эксцессов, и вскоре из глубины подземелья сперва послышался скрип трущегося о натоптанный земляной пол хитинового панциря трейс-ткача, и следом показались Мих с Сычом, волоком тянущие за лапы паукообразного руха.

Для лучшего освещения паучьих лап, трейс-ткача парни приволокли максимально близко к дыре выхода. И едва мы приступили к выборке подходящих по длине и прямоте сочленений, как случилось непредвиденное.

После нерасчетливо резкого движения Ффаффы одна из лап трейс-ткача, пробив паутину, выскочила наружу рядом с бьющимся в путах юзз-полосатиком. И это досадное происшествие неожиданно стало триггером для срыва крыши у всей кружащей над входом стаи. Фиг знает, может, тот юзз-полосатик, на которого случайно покусилась крысючка, являлся вожаком стаи (так-то он был весьма крупным экземпляром, так что вполне рабочая версия), и полосатая «братва» сочла своим священным долгом отбить лидера. Однако, дружно ломанувшись на помощь, вся стая в девять рыл через секунду точно также, как пара самых безбашенных в начале, забарахталась в липкой многослойной сетке. Которая, к слову, играючи выдержала столь массовое вторжение в свои тенета, и лишь неистово заколыхалась, когда вляпавшиеся в паутину «полосатики» начали отчаянно оттуда вырываться, но сеть нигде не треснула и удержала липучкой нитей всю стаю.

Нам же оставалось лишь аккуратно смастерить задуманное копье, с помощью которого потом я по очереди быстро и четко прервал мучения всех юзз-полосатиков, заменив длительную агонию от жажды и голода на мгновенный безболезненный укол в точку уязвимости.

И получил даже тут же за свое искусство палача рухов неожиданное поощрение от системы:

Внимание! В течении 10 секунд зафиксировано самостоятельное истребление носителем 11 враждебно настроенных объектов чрезвычайной опасности. За это выдающееся деяние носитель поощряется достижением Истребитель рухов.

Бонус достижения Истребитель рухов: в смертельной ситуации достижение на 15% увеличивает текущие показатели сферы развития Сила и сферы развития Скорость носителя.

Интеллект +2,54%

Интуиция +3,12%

— Эй, командир, че завис-то? — ткнул меня легонько в плечо Мих, возвращая от радостной эйфории шикарного подгона к текущей суровой реальности.

— Все норм. Задумался просто, как половчее теперь сетку эту подцепить, — нашелся я быстро с относительно честным ответом.

— Да че тут думать-то, — фыркнул Ччверсс. — Снизу цепляй приблудой этой своей за сетку вот тут и до самого верха тяни.

— Фоглафна, — авторитетно пискнула Ффаффа, как бы невзначай накрывая кончиком своего хвоста хвост Ччверсса… И когда это интересно эти двое скандалистов успели спеться за нашими спинами.

Я спорить не стал, озвученное гэручи решение и впрямь показалось разумным. Но самому задрать отяжелевшую из-за одиннадцати подвешенных трупов липкую сеть у меня силенок не хватило. Пришлось уступить копье силачу Миху, который тоже с заметным напряжением, но смог-таки задрать с его помощью нижний край сети до нужного уровня и насадить в верхних слоях балдахина-паутины.

Через образовавшуюся внизу брешь ползком по очереди мы выбрались наконец из подземелья на волю.

Увы, одним метательным ножом за это пришлось мне пожертвовать. Он остался в копье, которое, выступив в роли огромной булавки, намертво пришпилило друг к дружке нижний и верхний края защитной сети.

Зато мы все оказались-таки на свободе. Живы. И относительно здоровы.

Глава 12 Хвастливое превосходство гэручи и мое паршивое самочувствие

Однако в моем случае состояние здоровья, и без того будучи ни разу не норм, продолжало катастрофически ухудшаться. Долбанный двадцатиминутный откат пассивной функции Мимикрия продолжал тянуть из меня все соки, ежеминутно просаживая шкалу Здоровья на очередные десять единиц. Относительно безопасный голубой цвет шкалы продержался не долго и сперва стремительно позеленел, а к моменту нашего выхода из подземелья сменился тревожной желтизной.

Когда, после нырка под паутиной, начал вставать на ноги, меня повело в сторону, но я устоял. Виду, что плохо, не подал, и никто ничего не заподозрил. Потому как вылезшим из подземелья раньше меня друзьям в первую минуту на воле точно было не до оглядок на командира. И я их прекрасно понимал. Раньше все время мы обозревали местные джунгли лишь с высоты полета антиграва, ведь спускаться вниз, из-за опасения диверсий со стороны рухов, нам было строжайшим образом запрещено. Теперь же, волею случая, мы оказались не над, а под, зеленым ковром — каковым джунгли открывались жалам с высоты дежурных облетов прилегающей к цитадели территории. И конечно же выбравшиеся из подземелья ребята в первые минуты на воле стали восхищенно озираться по сторонам на буйство цветущей зелени вокруг.

Меня же, из-за того что перед глазами все плыло, окружающие красоты мало волновали. Зато занозой в мозгу крепко засела проблема, обозначившаяся еще в подземелье трейс-ткачей… Мастеря там копье, я нечаянно наступил на острый осколок хитина, которых изрядно разлетелось по полу при рубке мачете паучьих лап. Ступню уколол больно, к счастью не до крови, но проблема босых ног нашего отряда предстала предо мной тут же, что называется, в полный рост. Конечно по теплой земле, с мягким «ковром» из гнилых веток и опавшей листвы, шагать и босиком было вполне комфортно, но стоило разок напороться на какой-нибудь острый камень или колючку с длинными шипами… Да мало ли обо что тут можно было голые ноги сбедить. А став по неосторожности хромыми, мы далеко по джунглям точно уже не продвинемся.

— Фьел, ну ты фье? — вдруг обозначила свое присутствие сзади недовольная Ффаффа. — Фвали в фторону хотя б на пару фагов. А то вфтал на выходе фтолбом. Поднятьфя мефаефь!

— Извини, — буркнул я, послушно смещаясь в сторону.

И на моем предыдущем месте почти сразу же появилась поднявшаяся на задние лапы и энергично отряхивающая запылившуюся шкурку крысючка.

— О чем задумался, чел? — окликнул меня через пару секунд уже Ччверсс, последним, следом за Ффаффой, выбравшийся из подземелья.

— О том, что нам на ноги необходимо что-то намотать, — озвучил я свои думки опытному ветерану.

— В корень зришь, чел, — пискнул в ответ крысюк. — Мы с Ффафой как раз только что это обсуждали.

Ишь ты, мы-то переживали, что волею жребия оказавшиеся последними в очереди на выход из подземелья эти двое, оставшись наедине, поубивают нафиг друг друга, а они, оказывается, без зрителей сразу по делу меж собой шушукаться стали. Вот ведь воистину крысы двуличные!

— И одефку. Одефку ефе обяфательно фправить надо, — поддакнула тут же Ффаффа. — А то ходим, как мыфи, голые. Фтыдобифа.

— Да кому ты тут нужна-то? — фыркнул Ччверсс.

— Ну ты фе пялифьфя! — в тон ему окрысилась Ффаффа.

— Ничего я не пялюсь…

— Ефе как пялифьфя… — снова вдохновенно заспорили крысюки.

— Але, народ, давайте по делу! — поморщился я, встревая в разборку хвостатых. — Что вы там по поводу обувки-то надумали?

— Да уж надумали, — ощерился в ответ Ччверсс. — Не кипишуй, чел, до пальмы-рогуч ближайшей доберемся, и все порешаем.

— Лифтья этой пальмы, по текфтуре фвоей, похофи на ткань, — тут же стала отвечать на мой не заданный вопрос подхватившая за крысюком Ффаффа. — Ефе они огромные, потому из них легко фделать нуфные выкройки. Но фамая главная их офобеннофть: они деревенеют в тефьении полуфьаса пофле их фрыва ф пальмы.

— Что-то это совсем не здорово звучит, — покачал я головой. — В деревянных колодках мозоли потом натирать как-то нет особого желания.

— Да не, чел, Ффаффа просто выразилась неудачно, — снова запищал Ччверсс. — Так-то мягкая текстура пальмового листа никуда, при этом, не исчезает. Просто она как бы застывает эдаким панцирем вокруг тела, и хранящей форму ступни обмоткой на ногах. Но, при правильном крое одежки и обувки из листьев пальмы-рогуч, затем, во время ходьбы и прочих движений, уж поверь опытному ветерану, ты ни малейшего дискомфорта сто про не испытываешь. Короче, че попусту лясы точить. Пошли к пальме-рогуч, и там, когда одежку с обувкой мастерить себе начнешь, сам все поймешь… Эх, челы, бесполезные вы, конечно, существа. Вот что бы без нас, гэручи, делали?..

— А в глаз? — осадила зарвавшегося хвостатого бесшумно подкравшаяся к нему сбоку Марина.

— Фьелка, ну ты фье, а! — неожиданно впряглась за крысюка Ффаффа. — Тебе фвоих фьто ль фамфов мало?

— Тебя забыла спросить, хвостатая!..

— Э-э, ты кого хвофтатой нафвала, макака лыфая!..

— Гля, Сыч, крыска на Маринку нашу поперла, айда поржем… — втянул себя и друга в общий балаган тут же и Мих.

— А ну заткнулись все! — мне в очередной раз пришлось включить командира. — В остроумии упражняться будете, когда в цитадель вернемся. Нашли, блин, время! Мы, так-то, с гэручи вопрос серьезный обсуждаем!

— Олег, да она первая начала! — возмутилась Марина.

— Потому фьто нефиг к фьуфим фамфам беф фпрофу лефть! — парировала Ффаффа. И Мих с Сычом, зажали руками рты, даваясь от едва сдерживаемого хохота.

Но внимание зло зыркнувшей на насмешников крысючки вновь перевел на себя Ччверсс:

— Ух ты! Оказывается я уже твой самец!

— Ну-ка фатнифь! — крысючка так яростно стеганула хвостом по зарослям папоротника, окружающим небольшой пятачок голой земли перед входом в паучье подземелье (где мы все вшестером сейчас и столпились), что брызгами сока из доброго десятка срубленных стеблей обдало всю компанию.

— Как скажешь, моя королева, — довольно оскалился в ответ наглый крысюк.

— Да вы задр… Твою мать! — в глазах у меня вдруг потемнело, и я стал заваливаться на руки подскочивших ребят…

— Командир? Эй, командир, ты как? — осторожный шлепок по щеке вынудил меня сделать судорожный глоток, и я ощутил, как в горло, вместе со скопившейся неожиданно обильно слюной, скатывается знакомый терпкий вкус.

— Уже лучше. Что это? — прохрипел я, сглотнув.

Но вместо ответа, в невольно приоткрывшийся рот заполучил мясистый кус мякоти ореха бланга.

— Говорил же, очухается наркоша ваш, — пискнул где-то на заднем плане Ччверсс. — Только дозняк очередной подгонять следует вовремя.

— Пасть захлопнул! — шикнул на говоруна из «первого ряда» Мих.

— Челы неблагодарные. Вот и помогай им после этого… — заворчал крысюк уже гораздо тише.

— Олег, ты жуй, не отвлекайся, — нежно погладила меня по щеке маленькая маринина ладонь.

Зрение вернулась. Расплывающаяся картинка сфокусировалась. И я обнаружил, что лежу спиной на земле, а головой — на коленях у Марины. Рядом с обеих сторон сидели (так же плюхнувшись голыми коленками на землю) мрачные, как туча, Мих с Сычом. А за спиной великана, прижавшись друг к другу плечами, настороженно пялились на меня черными бусинами глаз гэручи.

— Блин, командир, как так-то? — заворчал Сыч. — Ты почему не сказал, что хреново тебе?

— Да уж, не пугай нас так больше, вовремя о паршивом самочувствии информируй, — вторил приятелю Мих.

— Вы где орех раздобыли? — успел пробормотать я несколько слов до того, как рот снова оказался забит сочной ореховой мякотью.

— Ффаффа Ччверсса раскулачила, — пояснила Марина.

— Кафф эффо? — профырчал я кое-как с набитым ртом.

— Олег, не нужно говорить. Ешь спокойно, набирайся сил. А мы сейчас все тебе расскажем, — заверила Марина. — Сыч, ты орех почистил?.. Разломал?.. Ну так давай уже сюда, а то у меня мякоть кончается.

— Чел, не слушай никого. Я так-то первым покормить тебя предложил, — воспользовавшись паузой, зачастил поверх головы Сыча Ччверсс.

— Угу, только контрабанду свою для командира зажал, вражина, — погрозил крысюку огромным кулаком Мих. — А если б не он, все бы мы в яме паучьей сгинули.

— Фьел, не фтоит так уф врафдебно, — заступилась за Ччверсса крысючка. — Фьфьверффа фе вфе-таки поделилфя орехами.

— Маффифа, флин! — профыркал я снова, теряя терпенье.

— Да рассказываю уже, — откликнулась Марина, забивая мне рот очередным куском. — Короче…

Глава 13 Тайное становится явным и порождает проблемы

— Никакой контрабанды, челка. Все законно, мы собирали бланг по заказу медиков, — окрысился Ччверсс. — Они потом из наших орехов стимуляторы делать будут.

— Ну да, ведь из ежедневно сдаваемых рухами, абсолютно легально, заметь, десятков тонн этого добра выделить несколько килограмм на нужды медблока цитадели — это ведь пипец как сложно, — ухмыльнулась Марина. — Куда как проще отправить втихаря на плантации за блангом пару ушлых ветеранов.

— Зришь в корень, челка, — закивал гэручи. — Все так и было.

— Да я стебусь над тобой, хвостатый, — фыркнула девушка. — Ты реально что ль за дураков нас всех тут держишь?..

Спровоцировал это бурное выяснение отношений краткий пересказ Мариной неожиданного и архиважного (особенно для меня) открытия, случившегося пока пребывал в отключке.

А дело было так. Когда я завалился в обморок, Ччверсс, как водится, решил поумничать и объявил перепугавшимся ребятам, что это, дескать, последствия недавнего моего передоза блангом. И, чтоб быстро вернуть меня обратно в нормальное состояние, нужно просто снова накормить запретными орехами. Говнюк рассчитывал вдосталь насладиться паникой моих друзей, ведь ни у Марины, ни у Сыча и ни у Миха орехов бланга не было. Не было их и у Ффаффы, зато — и это стало неприятным сюрпризом для Ччверсса — крысючка знала у кого запас запретного ореха точно есть.

В общем, Ффаффа потребовала у своего хвостатого приятеля не быть конченной мышью («конфьенной мыфью» — это ее дословная цитата) и поделиться с челами ореховой заначкой. Ччверсс, разумеется, тут же пошел в отказ: мол, че-т ты попутала, самка, откуда у честного жала запретный бланг? Но в ответ Ффаффа с потрохами сдала коллективу «ответственное» задание для двух жадных до бабок напарников, благодаря которому, собственно, Ччверсс с бедолагой Шшукассом и угодили в яму трейс-ткачей.

Если б гэручи спорили наедине, ушлый разводила Ччверсс, весьма вероятно, вскоре и смог бы отбрехаться от наезда Ффаффы. Но, в присутствии моих друзей, шансов у него не было от слова совсем. Послушав немного пищание ругающихся крысюков, Мих с Сычом цапнули с двух сторон отпирающегося Ччверсса за уши и очень доходчиво объяснили, что, ежели хвостатый продолжит юлить, они ему тупо свернут шею и проверят: не вывалится ли посмертно из Инвентаря горка орехов бланга так же, как это случилось недавно с его напарником. После такого ультиматума аргументы у Ччверсса резко закончились, и сдувшийся крысюк покорно выдал ребятам пяток призванных из Инвентаря орехов.

В итоге, я получил материал для восстановления здоровья, а Марина шикарный повод для жесткого троллинга крысюка.

— Мы так-то приказ це-дежа своего выполняли, — окрысился Ччверсс. — Согласованного, между прочим, с самим це-стожем!

— Ню-ню, — хмыкнула Марина. — Посмотрим, как в цитадели тебя начальство прикрывать станет, когда коменданту об этой вашей левой схеме хищения с плантаций бланга мы доложим.

— Ну вот! Ты этого добивалась? — обернулся к Ффаффе Ччверсс, с встопорщенными усами и вздыбленным от ярости загривком.

— Фьелы, ну вы фье? — зафырчала уже в нашу с Мариной сторону крысючка. — Так-то Фьфьверфф вам помог. И ефли б не фобранный им ф напарником бланг, Олег фафмурилфя бы беф вариантов ефе в яме.

— Это ты помогла, а не эта жадная скотина, — возразила Марина. — Будь его воля, Олег до сих пор валялся бы тут без сознания.

— Но Фьфьверфф поделилфя вфе-таки блангом!

— Потому что парни ему выбора не оставили!

— Челка, ну ты палку-то не перегибай, — заворчал крысюк. — Я не жадный, просто светить запасом своим не хотел…

— Потому что контрабанда?

— Млять, вот че ты стерва такая?

— Э-э, за базаром следи!.. — пихнул локтем крысюка Сыч.

— Не то без ушей останешься!.. — продемонстрировал гэручи внушительный кулак Мих.

— Фьелы, вот фье вы такие фьелы! — раздосадовано топнула ногой по земле Ффаффа.

— Так, ну-ка успокоились все, — пришлось вмешаться в разгоревшийся спор уже самому. Благо, после четвертого скормленного мне ореха шкала Здоровья снова оптимистично позеленела, и в ожившем теле нашлось достаточно сил для изъятия из рук «кормилицы» пятого очищенного плода и самостоятельного перехода из лежачего в сидячее положение. — Марин, парни, хорош троллить гэручи. Не забывайте, мы все в одной лодке, и собачиться сейчас промеж собой — это последнее дело.

— Ладно, как скажешь, командир, — картинно подняла руки ладонями наружу Марина. — Замнем темку до возвращения в цитадель.

— Вот и помогай после этого челам, — сплюнул досадливо крысюк.

— А мы не фтанем больфе им помогать. Пуфкай дальфе фами, — фыркнула Ффаффа.

— Прям напугала, — поморщилась Марина и продолжила под одобрительный ропот парней: — Это еще большой вопрос: кто кому на самом деле все это время помогал?

— Тогда, может, дальше разбег? — предложил Ччверсс. — Вы в одну сторону, мы в другу, и до встречи в цитадели?

— А давай, — кивнула закусившая удила Марина. — Посмотрим, как вы вдвоем…

— Ну-ка стоп! — снова вмешался я, дожевав последний орех и, отмахнувшись от рук парней, без посторонней помощи поднялся на ноги. — Значит так, во-первых, никакого разбега, а, во-вторых, по возвращении в цитадель, никто никого никому сдавать не будет! Слово це-дежа!

— Но, Олег!.. — запротестовала было Марина.

— Жало, это приказ! — шикнул я на девушку, на корню пресекая неповиновение.

Марина набычилась, но смолчала.

— Ну хоть один адекватный чел… — ощерился в победной ухмылке хвостатый говнюк.

— Ччверсс, не буди лихо пока тихо! — зло зыркнул я в наглые черные буркала крысюка.

— Фье это фа хрень? — Ффаффа озвучила удивление обоих гэручи от непонятной фразы.

— Где пальма-рогуч обещанная, спрашиваю? — поморщился я.

— Да вон — их целых три штуки в округе имеется, — заверил крысюк.

— Ну веди, тогда, к ближайшей.

— Как скажешь, командир.

Глава 14 Кройка из листьев, тели и ха-ха-ха

До нужной пальмы шагать пришлось примерно полторы сотни метров. Казалось бы пустяшное расстояние, но добирались до цели мы добрые четверть часа, потому как идти босиком сквозь заросли папоротника, под которыми запросто могли таиться ядовитые змеи и ящерицы (я лично за время перехода заметил более десятка узорчатых разноцветных хвостов мелькнувших по краям проложенной нами просеки), это стало настоящим испытанием на прочность для нервной системы каждого жала. Лично у меня адреналин в крови зашкаливал, будто шагаю по минному полю, хотя двигался в цепочке третьим за парой гэручи. Каково было прокладывающему путь Ччверссу даже представлять не хочу. Хоть крысюк и хорохорился перед бредущей следом самкой, и порой даже пытался хохмить, но вздыбленная на затылке шерсть и периодически пробегающая по телу нервная дрожь выдавали его истинное состояние с потрохами.

Прежде чем сделать очередной шаг вперед, хвостатый ветеран тщательно простукивал и приминал заросли перед собой двухметровым дрыном, вырубленным на скорую руку из самой длинной ветви ближайшего к паучьему схрону, незнакомого мне, широколиственного кустарника. Местная ползучая живность предпочитала не связываться с шумными пришельцами и поспешно расползалась в стороны. Такой процесс предварительной зачистки пути конечно существенно замедлял продвижение отряда, но с босыми ногами рисковать нам было нельзя, все это прекрасно понимали, потому никто не торопил первопроходца-гэручи.

Доковыляв в итоге до узловатого двадцатиметрового ствола пальмы-рогуч, венчающегося на верхотуре огромными, как паруса, салатового цветалистьями, мы сперва тщательно притоптали и обезопасили от гадов площадку вокруг основания пальмы, радиусом примерно в десять метров. А дальше стали дожидаться пока снаряженный добытыми из Инвентаря специальными кошками (рассчитанные на твердый армейский ботинок, на голой гибкой стопе гэручи эти верхолазные приблуды опасно болтались, но опытный крысюк худо-бедно к ним приноровился) Ччверсс стал ловко забираться по высоченному стволу вверх.

С ролью верхолаза (изрядно поднаторевший в этом деле на пальмах-бланга) Ччверсс справился быстро и уверенно. Не прошло и минуты, как оказавшись на самой макушке пальмы-рогуч крысюк стал орудовать мачете, и вниз друг за дружкой посыпались здоровенные паруса-листья. Внизу мы собирали рухнувшие «полотнища» (и впрямь на ощупь оказавшиеся очень похожими на льняную ткань) и раскладывали каждый лист на примятой траве вокруг пальмы.

Нарубив достаточно листьев, Ччверсс стал спускаться. Но, не дожидаясь его возвращения, Ффаффа с помощью своих длинных и острых когтей начала ловко вырезать из приглянувшегося листа первую выкройку для себя. Это оказался продолговатый прямоугольник примерно двухметровой длины, и шириной приблизительно на уровне ее плеч, с двумя отверстиями: большим в центральной части выкройки, и маленьким — ближе к одному из краев. Вырезав из пальмового листа эту странную конструкцию, Ффаффа набросила ее на себя, как пончо, просунув голову к широкую центральную дыру, а хвост — в маленькую на нижнем уровне. В итоге, на крысючке оказалась не стесняющая движений разлетайка, которую гэручи тут же закрепила на теле с помощью вырезанных на скорую руку из того же листа пары лент-подвязок, зафиксировав одной конструкцию в районе подмышек, и второй — на поясе. Продолжив далее кромсать когтями огромный лист, Ффаффа ловко выкроила по паре форм с завязками сперва под свои длинные узкие ступни, затем под голени, бедра, предплечья и плечи… И, когда спустившийся вниз Ччверсс спрыгнул со ствола на землю, он встретил свою самку уже полностью экипированной в лиственный наряд.

— Челы, а вы чего тормозите? — фыркнул в нашу сторону крысюк. — Листья скоро затвердеют, нужно торопиться… И это, командир. Там, короче, на одном из листов я колонию телей обнаружил. Раньше их убежище прикрывалось листвой, которую я срубил. И теперь, из-за солнца, эти тварюшки рискуют сдохнуть. Что очень не понравится их хозяевам. В общем нужно скорее мастерить одежку с обувкой и валить отсюда нахрен, пока нас на месте преступления не застукали.

В памяти сама собой всплыла информация про упомянутых Ччверссом телей, которыми оказались сравнительно небольшие козявки размером примерно с грецкий орех. В земном аналоге им соответствовала тля. И, соответственно, в роли хозяев-защитников колоний телей здесь выступали…

— Ха!.. Ха-ха!.. Какое смешное слово: тели… Ха-ха-ха!..

— Ну зашибись, блин!..

— Челка, а че ты хочешь? Он же пять орехов за раз умял. А для качественного прихода торчу обычно и трети от одного хватает…

— Но функфия Вфеядный ифрядно фнижает наркотифьефкий эффект — фам фе говорил…

— Это да. Однако ПЯТЬ орехов за раз, определенно, перебор…

— И фьто теперь делать?..

— Одевать его своими силами, уводить отсюда и молиться, чтоб функция подавила опьянение бланга как можно быстрее… — все-таки пищание гэручи пипец какое уморительное.

— Ха-ха-ха!..

— …

— Олег, да хорош уже дурковать! Хотя бы нож из Инвентаря призови!..

— Бесполезно, челка, он ща не отдупляет твой базар…

— Не перефивай и так фправимфя!.. — какое угарное пищание у крысюков, просто бомба, слушал бы и слушал.

— Ха-ха-ха!..

— …

— Да Мих, блин, хрена ли ты с ним сюсюкаешься! Просто руки к телу прижми и держи ровно, чтоб Сыч хрень эту на башку Олегу натянул!..

— Это вообфе-то не хрень, а накидофька. Офьень удобная и практифьная!..

— Хвостатая, ну ты то хоть не лезь, а!..

— Челка, повежливей с Ффаффой, так-то это она для вас выкройки делает!.. — какое прикольное пи-пи-пи — просто угар!

— Ха-ха-ха!..

Глава 15 Остывший след

— Господа агенты, мы над местом, откуда был запеленгован подозрительный фон системных адаптаторов гражданина Империи, — доложил пилот антиграва — гэручи Шшиборзз.

— Принято, — кивнул горз Вруст, вместе с молодым коллегой человеком Артемом Смерницким тут же опустив глаза в прозрачный пол летательного аппарата. — Дай-ка догадаюсь: остаточный фон обнаружен вон на той верхушке пальмы-рогуч?

— Совершенно верно, — кивнул пилот.

— Поздравляю, Артем, — обернулся к коллеге горз. — Твоя версия о сбежавших пленниках только что получила очередное косвенное доказательство.

— Из-за пальмы? — удивился Артем.

— Не просто пальмы, а пальмы-рогуч. Листья которой — идеальный материал для изготовления кустарным образом одежды, — стал объяснять опытный агент. — Приглядись. Видишь там сверху торчат черенки от срубленным верхних листьев. Для одного беглеца листьев рублено слишком много. Значит, вскарабкавшийся на макушку добытчик обеспечил материалом еще как минимум трех товарищей.

— Однако, лихо вы, Вруст… — покачал головой Артем.

— Какие твои годы парень… Нечего, послужишь в Конторе с мое, еще и не так сможешь, — подмигнул человеку горз.

— Господа агенты, — снова запищал со своего места пилот антиграва, — сканер фиксирует активное движение у основания пальмы, под листвой.

— Це-деж, это необходимо проверить, — горз обернулся к огромному лехлецу, со скучающим видом жующего зубочистку.

— Ну надо, так надо, — равнодушно фыркнул быкоголовый. — Таруг, Барга, Зыргун, ступайте, проверьте, че там, — бросил он с ленцой в сторону таких же рогатых бойцов, сидящих за спиной в длинном салоне антиграва, и, повернувшись к пилоту, добавил: — Шиба, луч жалам моим наведи на эту гребаную пальму.

— Бармут, задрал уже имя мое коверкать! — возмутился пилот. — Меня Шшиборзз зовут!

— Да я помню, Шиба, — хмыкнул рогатый здоровяк. — Давай там не выделывайся. И исполняй, че велено.

— Ах ты ж!..

— Да ладно те, Шиба. Все ж тя так зовут, — под гогот быкоголовых пассажиров подлил масла в огонь лехлец-пулеметчик, крутящееся кресло которого располагалось аккурат напротив водительского места.

— Чтоб я еще раз с рогатыми в рейд подписался!.. — закатил глаза гэручи.

— Господа, прекратите этот балаган, — возмутился горз. — Или на правах руководителя операции, я вынужден буду принять карательные меры.

— Ой, напугал, — хмыкнул це-деж. — Прям весь трясусь… Эй, вы че там встали, девочки, — обернувшись, он раздраженно рявкнул на тройку переминающихся в проходе лехлецев, с рогачами в руках. — Ускорительного пендаля дожидаетесь? Шиба для кого лучевой портал активировал?..

— Урод рогатый! Не называй меня этой дурацкой кличкой!.. — под истерические визги гэручи посмеивающаяся троица назначенных це-дежем жал поочередно ступила в загоревшийся на полу молочный круг. И камнем ухнувшись вниз, через секунду, подхваченные силовым полем, так же друг за другом плавно опустились на широкую макушку нужной пальмы.

— Агент Вруст, дозвольте мне тоже…

— Отставить, агент Смерницкий! — под насмешливыми взглядами лехлецев зашипел на подопечного горз.

— Но там же… — попытался было возражать Артем.

— Не мороси, чел, — вмешался в разговор двух агентов це-деж Бармут. — У меня бойцы притертые друг другу. Группа слаженная, и ты там точно будешь лишним. Уж поверь, они сейчас все сделают по первому классу. А ты просто смотри отсюда вниз и получай удовольствие.

В подтверждение слов быкоголового здоровяка, внизу, обосновавшись на макушке пальмы, жала с тех сторон тяжелыми десантными ножами стали сноровисто рубить мешающую обзору пышную листву.

Для полной очистки пальмы от растительности лехлецам понадобились считанные секунды. Открылся вид на угловатый столб ствола, и сноровисто карабкающихся по нему вверх чернильно-черных рухов — небольшого размера, но немереной агрессии.

Сменив тут же ножи на закинутые до того за спину рогачи, удобно засевшие в развилках между стволом и торчащими обрубками листвы жала открыли ураганный огонь по набегающим «чернышам»…

— Таруг, докладывай! — рявкнул в рацию це-деж.

— Тут гази-чистильщики, командир, — откликнулся из динамика напряженный голос лехлеца на фоне грохота автоматных очередей. — И их до хрена! Под пальмой все реально кишит от этих мелких ублюдков! Со ствола приметные цели сбиваются легко, но на место сбитых тут же заскакивают новые! Этим долбанным отморозкам насрать на потери! По-хорошему здесь следовало бы использовать гранаты, и разнести там все внизу к хренам!

— Никаких гранат! — возмутился Артем. — Там могут быть наши сослуживцы!

— Серьезно? В гостях у гази-чистильщиков? — отвлекшись от рации це-деж смерил человека презрительным взглядом.

— Занимайтесь своим делом, це-деж, — осадил лехлеца горз и, обернувшись к Артему, уже мягче добавил: — Эти рухи не берут пленных, Артем. И если твои друзья угодили к ним в лапы… Мне жаль…

Вернувшийся меж тем к разговору с подчиненным Бармут, продолжил в параллель рычать в рацию:

— Таруг, ты с башкой дружишь, вообще?.. Какие, нахрен, гранаты⁈ Ствол пальмовый завалится, к хренам, от взрыва внизу. И вы, трое придурков, на радость рухам шарахнетесь с двадцати метров на землю! Даже если не поломаетесь, пока в себя будите приходить от падения, вас набежавшие чистильщики на лоскуты раздербанят!

— Принято, командир! Продолжаем отстреливать мелких ублюдков из рогачей!..

— Слышь, горз, — прикрыв ладонью микрофон рации снова повернулся к агентам це-деж, — я могу, конечно, сейчас еще несколько жал вниз отправить. И, прикрывая друг друга, они спустятся и зачистят периметр. Но устроенная нами стрельба очень скоро, уж поверь, привлечет сюда ублюдков покруче гази-чистильщиков. Быстро же эвакуировать ребят, при внезапной атаке нового врага, мы уже не сможем…

— Почему не сможем? — уточнил Вруст.

— Из-за сильных помех, силовой луч с земли жал не подхватит, — опередив це-дежа, ответил пилот. — Забрать в антиграв я могу их лишь с верхушки какого-нибудь дерева.

— Ну решай, начальник, — хмыкнул Бармут. — Зачищать периметр, или?..

— Внимание стрелкам: слева по борту на дистанции примерно четыреста метров зафиксировано перемещение нескольких летательных объектов, — объявил вдруг пилот. — С большой вероятностью это стая керх-летунов, маскирующаяся в кронах деревьев.

— Принято!..

— Принято!..

— Принято!.. — донеслась из салона троекратная ответка от встрепенувшихся пулеметчиков. Под массивными стволами которых по левому борту беззвучно разошлись в стороны удобные для стрельбы широкие бойницы.

— Вот об этом я и предупреждал, — хмыкнул це-деж. — Прочухали суки, что нас мало, и рванули на огонек.

— Внимание стрелкам: слева по борту вновь зафиксировано перемещение нескольких летательных объектов, на дистанции уже в триста метров, — снова запищал гэручи. — Парни, это точно керх-летуны…

— Ага! Вижу мельтешение, — откликнулся на сей раз срелок из задней части салона. И в подтверждение своих слов тут же выдал кроткую очередь из пулемета по ничем казалось бы неприметной дальней листве.

— Ха! Сарг, красава, распечатал хоровод! — прорычал следом эмоциональный речитатив стрелок в начале солона, и его пулемет так же огрызнулся оглушительной очередью в том же направлении.

Еще через секунду к общему бою присоединился и стрелок с центральной позиции.

Обнаруженные керх-летуны взвились из-за поливаемой свинцом листвы и отчаянно маневрируя между пулеметных очередей на максимальном ускорении рванули к одинокому антиграву… К счастью, летучих рухов в подкрадывающейся стае оказалось всего с десяток, и всех керх-летунов снайперам-лехлецам удалось скосить на подлете.

Но эйфория от эффектной победы продлилась недолго.

— Внимание стрелкам: справа по борту на дистанции около шестиста метров зафиксировано перемещение нескольких летательных объектов… — снова стал пророчить скорые неприятности пилот.

— Це-деж, отзывай жал в антиграв, — принял решение горз. — Пилот, как только все жала вернутся, набирай высоту, и ходу отсюда.

— Принято, начальник, — кивнул це-деж впервые без издевки в голосе и, активировав рацию, стал отдавать команды…

— Но, Вруст, вы же обещали!.. — насел на горза недовольный решением Артем.

— Подумай, и сам поймешь, что оставаться здесь контрпродуктивно, — зашипел на юного коллегу Вруст. — Если гази-чистильщики их сцапали, то, увы, ничем помочь твоим несчастным друзьям мы уже не сможем. Зачистка периметра от чистильщиков — это напрасная потеря времени и неоправданные ранения, а возможно и смерти, в отряде славных ветеранов. Месть примитивным рухам ценой неразумных потерь, уж извини, это не мой стиль… Короче, будем надеяться, что твои друзья смогли удрать от погони. Отталкиваясь от чего, продолжим отслеживать сектор и реагировать на возможные сигналы.

Глава 16 Зубастая добыча

Сука!.. В ногу ударилась какая-то хрень, прицепившись и повиснув на голени. Шатнуло. Но чьи-то крепкие руки, подхватив с двух сторон, помогли сохранить равновесие. Чувствительный толчок в спину вынудил бежать дальше, отчаянно тряся вляпавшейся в препятствие ногой и стряхивая прилипалу на ходу.

К счастью цепкая «хрень» оказалась не тяжелой. И от дополнительной нагрузки нога не сильно уставала. Да и продолжалось это не долго. Скачке на десятом подвес благополучно отвалился.

— Варламов, твою мать! Да когда ж ты уже очухаешься, наконец! И под ноги начнешь смотреть! — маринкин голос словно смыл застилающую глаза радужную пелену. Проморгавшись, я обнаружил, что бегу в середине отряда.

По бокам, поддерживая меня под руки, бежали Мих с Сычом. Сзади Марина толчками в спину понукала бежать в едином темпе со всеми. А впереди пара гэручи, размахивая двухметровыми палками, прокладывала отряду путь сквозь заросли папоротника.

На всех членах отряда, включая даже меня, смешными зелеными латами топорщилась задубевшая одежка и обувка из пальмового листа. Бежать, к слову, в закрученном вокруг стопы листовой «галоше» оказалось на диво удобно — нигде ничего не сжимало и не натирало. Босые ступни чувствовали себя внутри состряпанной на скорую руку обувки, как в реальных резиновых галошах.

Снова невезучая левая нога в примятой траве за что-то запнулась. И покосившись инстинктивно вниз, я обнаружил здоровенного черного то ли таракана, то ли муравья, размером с крысу, вцепившегося жвалами в прикрывающий голень щиток из пальмового листа.

Жесткий толчок в спину вывел из шока, вынудив продолжить бег с зацепившимся за ногу гигантским тараканом-мурашом. Благо крепкий щиток из пальмового листа насекомому не поддался, и бестолково увязший в его затвердевшей тестуре жвалами агрессор теперь беспомощно болтался на ноге.

— Э-э, обождите! Дайте хоть я стряхну с ноги эту мерзость! — возмущенно захрипел я, хватаясь за руки парней. Но здоровяки, легко одолев мое сопротивление, продолжили бег, увлекая меня за собой.

— Нельзя останавливаться, командир, — пропыхтел в левое ухо Мих.

— Эти мелкие ублюдки тут повсюду под нашими ногами, — добавил в правое Сыч.

— Остановимся, и они нас мигом завалят телами и загрызут, — подытожил Мих.

— И давно мы так от погони уходим?..

— О! Очухался наконец! — расслышала со второй попытки сзади мой голос и Марина. — Ну слава яйцам!..

— Да уже минут десять бежим, не меньше, — стал отвечать на мой вопрос Мих.

— До этого примерно полчаса спокойно шагали, — продолжил за приятелем Сыч. — Думали уже, что гази-чистильщики не объявятся по нашу душу. А оно вон как повернулось, командир.

Гигантский таракан-муравей (или гази-чистильщик, как этого неразумного руха грамотно идентифицировал Сыч), сорвавшись с моей ноги, улетел куда-то в траву.

— Хоть и невелики размером, но мстительные, суки, и упорные, — добавил, меж тем, Мих.

— Из-за чертовых телей своих, мелкие ублюдки, походу, всю колонию на уши подняли. И с живых нас теперь точно не слезут, — подытожил Сыч.

— Э-э, вы фье рафболталифь там? — обернувшись на бегу, пискнула на нас Ффаффа. — Дыхание берефь нуфно, фьелы!..

— У нас командир, кажись, в норму пришел! — гаркнул в ответ Мих.

— Отлично! Тогда поднажмем! — протявкал, не оборачиваясь, Ччверсс. И, подавая пример, рванул вперед, словно подстегнутый невидимыми вожжами.

Напарница крысючка, легко подхватив темп своего самца, так же ускорилась и практически от него не отстала.

Нам же с парнями и пыхтящей в спину Мариной пришлось изрядно поднатужиться, чтоб сократить разрыв между учесавшими за несколько секунд на добрый десяток метров вперед хвостатыми беглецами.

Ускорение отряда себя оправдало — злоблые рухи перестали мельтешить в траве и цепляться за ноги, значит нам удалось от них оторваться. Но от бешенного темпа очень скоро появились тяжелая одышка и усталость.

— Народ… сбавим темп… или я ща… сдохну! — первой запросила пощады бегущая замыкающей Марина.

— Поддер… живаю… мы так… лишь… загоним… себя! — простонал рядом Мих.

— И станем… легкой… добычей… пресле… дователей! — поддакнул Сыч.

— Нужно потерпеть! — откликнулся Ччверсс, обернувшись на бегу. — Еще немного осталось! Впереди большая вода! Я ее чую!

— И че⁈ — озвучил общее недоумение Мих.

— Гази-чистильщики не любят воду! По ней мы сможем уйти от погони! — обстоятельно ответил ни разу не запыхавшийся от бешенного ускорения двужильный крысюк.

— А в воде… типа… нас никто… не побеспокоит? — пропыхтел кое-как уже я.

— Там видно будет. В любом случае… — договорить Ччверссу помешал отчаянный вскрик за моей спиной.

— Марина!.. — обернувшись, я увидел, как отставшая метров на пять девушка, схватившись за правое колено и отчаянно завывая от боли, валится в примятую траву.

— Не останавливаться!.. — взвизгнул крысюк.

— Да пошел ты… рожа мохнатая! — высказался за всех нас тяжело переводящий дыхание Сыч.

Разумеется, мы с парнями практически одновременно развернулись и бросились к Марине, после неуклюжего падения пытающейся отчаянно ползти дальше и мычащей сквозь стиснутые зубы от нестерпимой боли в травмированной ноге.

— Хватайте ее. И тащите за сбежавшими крысюками! — бросил я парням скороговоркой.

— А… — заикнулся было Мих.

— Обо мне не думайте! — перебил я. — Я остановлю рухов и нагоню вас! Это приказ!

Волна гази-чистильщиков настигла легкую добычу почти одновременно с нашим приближением к девушке.

Когда Сыч с Михом подхватили под мышки Марину, пребывающую в полуобморочном состоянии от боли и отчаянья, черные тушки рухов уже облепили обе ее наги, и кусачих мелких ублюдков парням пришлось свободными руками сбивать прямо на бегу.

Я же, метнувшись на место эвакуированной девушки, принял на себя весь вал набегающих гази-чистильщиков…

И нет, я вовсе не сумасшедший камикадзе. Просто еще полминуты назад, во время нашего общего сумасшедшего ускорения, перед моими глазами загорелись строки системного запроса:

Внимание! Угроза жизни носителя! Обнаружено 49 враждебно настроенных объектов с уровнем агрессии 100%. Рекомендуется активация функции Желтый граус.

Таким незамысловатым макаром мне было подсказано, что откат самой боеспособной функции из моего арсенала благополучно завершился, и Желтый граус в любую секунду был готов к активации. Соответственно, становясь на пути чернильного потока гази-чистильщиков, я чувствовал себя в абсолютной безопасности, как минимум на ближайшие полминуты. О чем и получил ожидаемое системное подтверждение, как только самые шустрые кусачие рухи стали карабкаться вверх по укрытым листовыми «доспехами» ногам.

Внимание! Угроза жизни носителя! Обнаружено 114 враждебно настроенных объектов с уровнем агрессии 100%. Носитель в зоне поражения 9 объектов! Принудительная активация функции Желтый граус.

Задействовано улучшение Дробный граус. Расчетное время до конца действия второй части функции Желтый граус : 32 секунды… 31 секунда… 30 секунд…

Симбиоз носителя с Желтым граусом 100%.

Зеленый граус +0,61%.

Внимание! Функцией Желтый граус активирован режим веерной защиты. Блокирован физический урон 126 единиц.

Здоровье 506 (-104)

Внимание! Функцией Желтый граус активирован режим горизонтальной атаки. Нанесен физический урон 357 единиц. Смертельно ранено 12 враждебно настроенных объектов.

Внимание! Функцией Желтый граус активирован режим веерной защиты. Блокирован физический урон 157 единиц.

Здоровье 506 (-104)

Внимание! Функцией Желтый граус активирован режим горизонтальной атаки. Нанесен физический урон 412 единиц. Смертельно ранено 15 враждебно настроенных объектов.

Внимание!..

Сморгнув поток застилающей обзор статистики, я стал воочию лицезреть, как видимые только мне щупальца, мелькая со всех сторон желтыми молниями, играючи крошат порядки закованных в хитиновую броню мелких черных агрессоров.

Глава 17 Погнали…

Секунд двадцать действия функции мелкие отморозки, не считаясь с потерями, перли на убой, отчаянно карабкаясь по стремительно растущему под моими ногами «сугробу» из ошметков растерзанных тушек своих собратьев. А желтые тентакли функции, так же не сбавляя темпа, продолжали перемалывать агрессивную мелочь в безопасный для носителя фарш из чернильной слизи и осколков хитина.

Но в какой-то момент управляющей атакой колонии гази-чистильщиков коллективный скрытый разум, осознав всю тщетность подобной самоубийственной атаки, где рухи ежесекундно гибли десятками еще на подступах к моим ногам, приказал миньонам отступление. После чего еще секунд десять мне пришлось гнаться за улепетывающей толпой, кошмаря щупальцами задние ряды черного хитинового оттока.

На последних секундах действия функции я сбавил ход, типа утомился преследовать недобитков, и «великодушно» позволил гази-чистильщикам сбежать восвояси.

Счетчик действия функции обнулился и славно отработавшие желтые щупальца беззвучно развеялись, сменившись загоревшимися перед глазами скупыми строками итогового системного лога:

Зеленый граус — 0,57%

Гипноз +0,57%

Телепатия +0,57%

Тягучий граус — 0,57%

Дробный граус — 0,57%

Однако никакого физического дискомфорта при этом я не испытал. Потому как (насколько успел разобраться в своей основной боевой функции), в отличии от пассивных функций Тянучка и Мимикрия, внутренние резервы организма для активации тентаклей Желтого грауса либо вообще не использовались, либо привлекались в какой-то неуловимо-мизерной пропорции.

Выждав еще некоторое время, я убедился, что хорошенько прореженное войско гази-чистильщиков, смирившись с поражением, сбежало окончательно, и вернуться по проторенному следу ни один из мелких ублюдков не попытался.

Когда зашагал обратно, вместо эйфории от славной победы, меня вдруг накрыло какое-то непривычное опустошение. Я вдруг ощутил резкий упадок сил. Словно оказался внутри невидимого МБПП, заряд батареи которого обнулился, и вместо дополнительной поддержки от мобильной брони повышенной проходимости я, наоборот, на своих плечах ощутил дополнительную нагрузку от громоздкого боевого костюма.

Объяснение случившейся неприятности раскрылось само собой, как только вспомнил о недавном системном поощрении: в виде достижения Истребитель рухов. Пока рядом были агрессивно настроенные гази-чистильщики, организм, похоже, получал обещанный пятнадцатипроцентный бонус к Силе и Скорости (потому же, кстати, и в недавнем сумасшедшем забеге нашего отряда я, едва оправившись от наркотического дурмана, смог мчаться наравне со здоровяками Сычом и Михом), а сейчас, когда опасность миновала, системный костыль тут же сам собой испарился, я резко ослабел и потерял в мобильности разом те же пятнадцать процентов.

— Ну ты даешь, командир!.. — голос Миха, с широченной лыбой вывалившегося из зарослей незнакомого широколиственного кустарника мне навстречу, вывел из задумчивости и отвлек от неприятного упадка сил.

— А ты, блин, какого хрена здесь⁈ — возмутился я в ответ. — Я ж приказал!..

— Позаботиться о Марине, — кивнул чернокожий здоровяк. — Так, они ж с Сычом тоже здесь.

В подтверждение его слов следом из трясущегося кустарника одновременно вылезли Сыч и висящая на его плече Черникина.

— Привет, командир! — кивнул мне великан. — Ну ты крут, конечно…

— Варламов, не ворчи на ребят. Это я их уговорила в кустах затаиться, — затараторила Маринка. — Ну ты сам посуди. У меня с коленкой беда. Из-за нее ступать на ногу едва могу. Они со мной тоже, соответственно, едва плетутся. Шансов удрать от гази-чистильщиков в таком состоянии у нас ноль. Вот я и предложила: в кусты эти залезть, где отбиваться от мелких ублюдков нам втроем было б куда как сподручней даже голыми руками… Ну кто ж знал, что ты реально в одиночку всю толпу загасишь и развернешь. Олег, скажи: ведь это та самая скрытная функция была, которой ты трейс-ткача с рейзерами в яме закошмарил?

— Угу, она самая… Но ты мне зубы-то не заговаривай. Значит так, жала, за неисполнение приказа це-дежа, когда в цитадель вернемся, всем троим по три наряда вне очереди!

— Есть три наряда! — в три глотки рявкнули жала дружно. Ни мой суровый тон и ни объявленное наказание ничуть не пригасили восторженный огонь, горящий в устремленных на меня глазах троицы.

— Если вернемся… — тяжко вздохнул я.

— Да ладно тебе, командир, — фыркнул Сыч воодушевленно. — С твоими-то шикарными возможностями!..

— Во-во, — подхватил за приятелем Мих. — Ты ж даже целый поток этих отмороженных ублюдков — гази-чистильщиков — в одиночку смог остановить и обратить в бегство!

— Увы, но теперь такой подвиг смогу повторить не скоро. Откат этой так впечатлившей вас функции затянется почти на восемь часов.

— Погоди. Но после ямы, ведь, прошло куда как меньше времени, — запротестовала Марина. — А ты, вон, снова функцию успешно активировал.

— Тогда откат меньше был, — поморщился я. — Всего два часа. Теперь — восемь. Короче, там сложно все, долго объяснять…

— Ну ладно восемь, так восемь. Продержимся как-нибудь, — подытожил оптимист-Мих.

— Так, все, хорош болтать, пошли догонять гэручи, — сменил тему я. — А то че-то мне подсказывает, что дело близится к закату. Нам же желательно крысюков отыскать до наступления ночи… Мих, Сыч, давайте, подхватывайте Маринку с двух сторон на руки и шуруйте за мной.

— Я так-то и сама могу…

— Ковылять, — закончил за девушку я. — А нам нужно двигаться максимально быстро. Фиг знает куда эти хвостатые вдвоем, с перепугу, успели ускакать. Короче, сиди у парней на руках и невыеживайся.

— Фу как грубо, Варламов.

— Отставить разговорчики!.. Парни, готовы? Ну погнали…

Глава 18 Трудности перехода

Мачете, увы, у меня не было. А вырубить метательным ножом толстую жердь (как у крысюков) из подходящего побега кустарника — это геморрой на добрые полчаса. Потому пришлось ограничиться срезанием метрового гибкого прута, которым, прокладывая отряду путь, я стал ворошить в зарослях папоротника перед собой.

Конечно распугивание ползучих гадов таким способом происходило не так эффективно, как у вооруженных двухметровыми дрынами крысюков, но большинство змей и ящериц благополучно расползались и от мельтешения в папоротнике короткого прута. Те же тугоухие рептилии, что игнорили шебуршание кончика прута в травяных зарослях над своей башкой, потом, попадая под каток наших давящих шагов, в прямом смысли слова обламывали свои ядовитые клыки о толстую листовую броню ножной защиты, когда пытались мстить незваным пришельцам коварными укусами.

Так-то можно было и вовсе обойтись без махания прутом и, целиком доверившись крепости ножных доспехов, давить ползучих гадов беспощадно и вероломно. Но, помимо безвредного захвата ядовитыми челюстями, проблема заключалась еще и в том, что впивающиеся в ноги змеи и ящерицы, не отваливались тут же после укуса, а на несколько секунд застревали в твердой текстуре пальмового листа, повисая неуклюжим балластом на нижних конечностях до облома клыков. И одно дело, когда периодически случались единичные моменты таких подвесов — по разу на примерно десяток шагов. Протащить за собой пару метров одинокую змеюку или ящерицу не составляло особых силовых затрат. Однако, ежели б за каждый сделанный шаг на ногах подвисало по несколько новых ползучих гадов, цепляющихся гибкими телами за травяные заросли, ходьба сама по себе превратилась бы для нас в пипец какое тяжкое испытание. Плюс интенсивный износ защиты многочисленными клыками — вдруг окаменевшей пальмовый лист не выдержит столь динамичного испытания на прочность, проверять на деле этого как-то не хотелось… Гораздо проще и безопасней было расчистить путь себе и отряду шебуршанием палки в зарослях папоротника.

Когда заданный изначально бодрый темп отряда стал существенно проседать, и сменившие несколько раз руки под пассажиркой носильщики задышали загнанными лошадями, пришлось объявить первый короткий привал. За это время мы отмахали по следу гэручи не меньше километра, но никакого намека на обещанную Ччверссом «большую воду» пока что в округе не было и в помине.

— Че с коленкой-то? — подсел я к Марине, пока Сыч с Михом, отступив в сторону, энергично трясли и размяли отсиженные девушкой руки.

— Да фиг знает! — фыркнула в ответ подруга, косясь исподлобья на пыхтящих поодаль парней. — Такая вот я корова неуклюжая, командир! На ровном месте подставила всех!..

— Марин, хорош дурковать!

— Ну там, короче, че-то хрустнуло в коленке на бегу, а потом дикая боль на следующем скачке, — стала колоться девушка, переведя взгляд на свою больную ногу. — Пыталась прощупать через щиток. Но засохший пальмовый лист, зараза, слишком крепким оказался для моих пальцев. Через него фиг че нащупаешь. Вроде распухло колено. Но это не точно. По-хорошему следовало бы, конечно, его там чем-то перетянуть. Но, во-первых, нечем. А, во-вторых, как уже говорила, через щитки пальмового листа туда теперь фиг дотянешься. Если только защиту с ноги полностью содрать — но это ни разу не варик, пока из джунглей не выберемся.

— Да уж, хорошего мало, — проворчал я.

— Может, это… оставите меня здесь? А, командир? — неожиданно выдала девушка, глянув мне в глаза. — Ну а я уж потихоньку, как-нибудь, самостоятельно попытаюсь доковылять по вашему следу.

— Ты че, Черникина, совсем кукухой поехала!..

— Да, Варламов, блин! Мы ж тут и так все в глубокой жопе! А с такой обузой, как я…

— Заткнись, дура! Доковыляет она как-нибудь сама, видали! У тебя, Марин, вместе с коленкой, походу, и башка серьезно повредилась!

— Да пошел ты!..

— Парни, че там у вас? Передохнули? — переключил я внимание на «носильщиков».

— Все норм, командир, — кивнул Мих.

— Готовы идти дальше, — поддакнул Сыч.

— Отлично. Тогда поднимайте Марину и… — не договорив, вместе с остальными ребятами, я весь обратился в слух.

Где-то вдалеке, примерно в том направлении, откуда мы пришли, послышалась канонада сперва автоматных, а следом и пулеметных очередей.

— Это ж наш патруль, командир! — нарушая тишину, первым возбужденно запыхтел мне в ухо Мих. — Сто про Антиграв из цитадели утюжит рухов где-то неподалеку!

— И че?.. — вместо меня зло осадила парня Марина.

— Надо обратить на себя внимание патруля — вот че!

— Гениально, блин! А как это сделать, не подскажешь?

— Ну-у… громко закричать всем вместе, например!

— А, а, а, — покачала пальцем вредная Черникина. — Это плохой вариант. До антиграва точно не докричимся, а свое присутствие здесь перед рухами выдадим с потрохами.

— Командир, ну че она?..

— Марина права, Мих, — поддержал я девушку. — Звуки выстрелов доносятся с приличного отдаления, значит патрульный антиграв завис над джунглями на значительном расстоянии от нашего местонахождения. Но даже если б он пролетал сейчас над нашими головами, крики отсюда наверху все равно, разумеется, не услышали бы, из-за непроницаемого щита пышной листвы над нашими головами. Чтобы обратить на себя внимание патруля, нужно быстро забраться на самое высокое дерево, и уже оттуда пытаться криками привлечь к себе внимание пролетающего над головой антиграва…

— Я смогу, командир… — вдруг живо среагировал на мое вариативное предложение великан Сыч и, не дослушав, ломанулся к ближайшему широченному стволу, с разбега отчаянно попытавшись как можно выше запрыгнуть на него и, зацепившись пальцами, закрепиться.

Стоит отдать должное старанию парня, определенная сноровка в его действиях прослеживалась. Оставайся наш великан таким же голым, как был на выходе из паучьего логова, возможно из его затеи что-то путное и получилось бы, но укутанные в гладкую листовую броню руки-ноги и живот заскользили по шероховатой древесной коре, как по ледяному катку. И удержать свой немалый вес на стволе цепкостью одних лишь пальцев бедняге, в итоге, удалось лишь на считанные секунды.

— Во-первых, как я уже упомянул ранее, патрульный антиграв сейчас далеко, и не факт, что его дальнейший маршрут последует в нашем направлении, — продолжал меж тем вещать я, наблюдая за тщетными попытками великана закрепиться на стволе в неудобном костюме, но с поддержкой подскочившего силача Миха. — Вероятность же того, что он пролетит аккурат над нужным деревом и вовсе ничтожно мала. А, во-вторых, ни у кого из нас четверых нет ни навыков, ни снаряжения для лазания по местным гладким высоченным стволам. Единственный же умевший это делать профессионально крысюк сбежал со своей самкой от нас — сука! — Пока я так обстоятельно объяснял друзьям свою точку зрения на появившуюся условную возможность далекая канонада смолкла, похоронив надежду на возможный спасительный контакт с бесследно упорхнувшим восвояси патрулем.

Парни прекратили страдать фигней у ствола, вернулись за Мариной, и мы продолжили преследование сбежавших гэручи…

Нам повезло. Дальнейшая долгая прогулка по джунглям прошла без эксцессов. По дороге мы еще несколько раз делали вынужденные остановки, когда я замечал, что выбивающиеся из сил носильщики начинали тяжело пыхтеть за спиной.

А примятая крысюками трава все тянулась и тянулась вперед. И казалось этому следу не будет конца…

Лишь в начавших сгущаться сумерках мы набрели наконец на обещанную Ччверссом «большую воду», которой оказался небольшой лесной водоем, диаметром (от берега до берега) не более десяти метров. Это чудо природы с хрустально чистой, прозрачной до самого дна водой образовалось, похоже, из-за бьющих из-под земли ледяных подземный ключей, которые, заполнив до краев этот естественный водоем, дали исток еще аж трем разбежавшимся в различных направлениям лесным ручейкам.

Едва доковыляв до воды, мы тут же расползлись по берегу и стали жадно пить. Подавляемая до этого несколько часов к ряду жажда людей наконец была залита бесчисленными глотками живительной влаги.

Черпая вместе со всеми быстро онемевшим от лютого холода «ковшиком» из сведенных ладоней ключевую воду, и в очередной раз аккуратно пристраивая к губам дрожащую и проливающую драгоценную жидкость емкость из сцепленных пальцев, я вдруг услышал из-за застилающего противоположный берег пышного и высокого кустарника сильно приглушенный значительным расстоянием отчаянный и до дрожи знакомый шепелявый писк:

— Фьелы! Ау! Да куда ф вы фапропафтилифь! Фпафайте! Выруфьайте! Фофлуфивфы, на ваф одних вфя надефда!

Глава 19 Паранойя крюсюка, фьуйка крысючки и мое «люди чести»

Вместе со мной призывы Ффаффы услышали и остальные ребята, потому, дружно прекратив пить, мы в едином порыве отправились на поиски источника шепелявого ультразвука. Заковылявшую кое-как на одной здоровой ноге Марину подхватил на руки оказавшийся замыкающим великан Сыч.

Пока мы огибали водоем, и искали в зарослях папоротника на той стороне ловушку, в которую угодили гэручи, вопли крысючки смолкли, сменившись тут же раздраженным шипением ее самца. Сперва ворчанье Ччверсса было едва различимым, но, по мере нашего приближения к цели, слова крысюка доносились все отчетливей.

Последовавшая перебранка гэручи оказалась столь занимательной, что я даже решил дослушать ее до конца и, остановив ребят в паре метров у обнаруженного земляного провала (в зарослях папоротника реально зияла натуральная темная дыра, из которой доносилась писклявая перебранка), знаками велел всем не шуметь и слушать. Сыч опустил Марину рядом на землю, и мы все вчетвером обратились в слух.

А началось все так:

— … Самка, вот че ты творишь⁈ Сказано же те, дура: с челами покончено! Порвали их гази-чистильщики, и смирись ты с этим фактом уже наконец. Без вариантов, ИХ ПОРВАЛИ. Потому как выстоять против потока целой колонии у четырех жал, без огнестрела, с одни ножом на всех, шансов не было от слова совсем.

— Но моя фьуйка…

— Да задрала ты своей чуйкой! Вот сама рассуди: мы тут уже третий час кукуем, и, если б челы в той зарубе уцелели, согласись, они бы по любому давно уже были здесь. А раз их до сих пор нет, то что получается?..

— Но моя фьуйка…

— Да твою ж мать, Ффаффа! Засунь себе свою фьуйку знаешь куда!

— Фам дурак!

— Вместо того чтобы попусту своими воплями воздух сотрясать, и лишнюю напасть на наши и без того поджатые хвосты накликать, лучше бы еще разок попыталась мачете в дыру метнуть — авось на сей раз за что-нибудь да зацепится. И мы сможем-таки выбраться их этой задницы.

— Да уфе раф фто пыталафь! Не фа фьто мафьете твой бефполефный не фепляетфя!

— Нельзя отчаиваться! Нужно снова пытаться!..

— Фьелы! Ау! Фпафайте! Выруфьайте!..

— Заткнись, дура! — зло рявкнул на вновь заголосившую самку крысюк и, добившись желаемого, тут же вернулся к нравоучительному шепоту: — Уже вон в дыре темень какая. Не ровен час призовешь свои ором к нам через дыру какого-нибудь выбравшегося на ночную охоту монстра. Че тогда делать-то станешь? Я, со сломанными лапами, считай, балласт, а не защитник.

— Ой, да хороф фтрафать. Никто к нам фюда не фунетфя.

— Ой не зарекайся. Крэчи-то, в ловчую яму которых мы угодили, уж точно вскоре пожалуют суда за своей законной добычей.

— Фьфьверфф, ну хороф, пофалуйфта фнова не нагнетай.

— Вот самка-дура. Думаешь: мои опасения — это забавные шуточки, чтоб тебя постращать?.. Млять, Ффаффа, да мне самому страшно до усрачки, потому что крэчи, как стемнеет, обязательно отправятся проверять свои ловушки, найдут тут нас и…

— Так уфе фтемнело, фкафофьник. Но никаких владельфев ямы я фьто-то не наблюдаю. Да и откуда им тут вфятьфя-то, пол и фтены вефде ровные, ни норки, ни трефинки, я лифьно вфе тут офупала, до фьего дотянутьфя фмогла. А докуда не дотянулафь, профто офмотрела внимательно, благо из дыры понафьалу фвета было дофтатофьно.

— Блин, Ффаффа, это ж ловчая яма. Разумеется, здесь нет никаких нор, чтобы угодившая сюда жертва через них не удрала от крэчи.

— И как фе эти крэфьи фюда фа нами фаберутфя? Череф верхнюю дыру фьто ли? Фам фе говорил, фьто они подфемные обитатели, и наруфу дафе нофью выфовыватьфя терпеть не могут.

— Это ж крэчи, дура. Им прорыть в своем подземелье новый ход к старой ловчей яме, как тебе кончиком хвоста нос почесать.

— Фам дурак!

— Все, Ффаффа, хорош трепаться! Пока видно прореху ямы в потолке, давай снова швыряй мачете туда.

— Да вфе одно не фафепитфя.

— Не рассуждай, а пробуй! Уж поверь, когда сюда за нами полезут крэчи, ты возненавидишь себя за эти дурацкие пререкания. Но будет уже поздно что-либо…

— Бла-бла-бла… Корофье, поняла я, фьто не отвяфефьфя пока не брофу. Ладно, ффьитай уболтал, ифполню ефе рафок твою дурафкую хотелку.

— И смотри чтобы строго на север… Да, Ффаффа, блин!

Из дыры в земле вдруг вылетело мачете крысюка и, едва не чиркнув Миху по колену, рухнуло в заросли папоротника где-то под его ногами. Здоровяк инстинктивно прибил ногой опасное лезвие. Привязанная к рукояти тесака веревка натянулась, но весящий раза в три больше дергающей внизу «удочку» крысючки Мих, разумеется, легко удержал под ногой придавленный мачете.

— Офигеть! Фьфьверфф, у меня кафетфя полуфьилофь! — раздался снизу восторженный вопль Ффаффы.

— Ага! У тебя! Щас! — фыркнул я, прерывая наше инкогнито.

— Ой, мля, кто это?.. — пискнула в ответ крысючка.

— Да тише ты, дура! — зашипел на самку тут же уже крысюк. — Ты мне хвост отдавила!

— А ефе я веревку иф рук выпуфтила, — огорошила чистосердечным Ффаффа.

— Да как так-то⁈ Я ж учил, перед броском обязательно намотай свободный конец вокруг кисти!

— Так я и мотала… раньфе. А в этот раф фье-т фабыла. Профто вфяла в левую руку фвободный конеф, а когда этот голоф фверху как…

— Эй, говнюки хвостатые, — снова напомнил я о себе. — По-хорошему следовало бы бросить вас тут подыхать так же, как вы оставили нас на растерзание гази-чистильщикам. Но, в отличии от гэручи, мы люди чести, и сослуживцев в беде не бросаем.

— Фьелы! — взвизгнула уже от радости крысючка. — А я фнала! Я верила! Потому фьто моя фьуйка!..

— Да заткнись ты со своей чуйкой, дура малахольная, — жестко осадил самку Ччверсс. — К нам походу гости незваные пожаловали.

— Что! Где?..

— Без понятия… Тут же ж темно, как в жопе. А фонаря подсветить нет. Но кое-кто рвется к нам сюда точно. Чуешь, как земля под ногами вибрирует?

— Фь-фь-фьую.

— Да уж, не вовремя ты, дурында, выпустила веревку. Сейчас бы хоть тебя челы наверх вытянули. А сейчас поди отыщи ее тут в темноте.

— Фьфьверфф, я бы ни за что тебя здесь одного на растерзание не бросила!

— Ну и дура, тогда нас порвали бы вмести… Что собственно сейчас и случится, потому как даже с мачете у нас не было шансов отбиться от крэчи, сагренных на сбор добычи из ловчей ямы. А уж с нашими когтями и зубами против их широченных жвал теперь, считай, даже возможности к сопротивлению нет. Впрочем, че толку говорить. Ждать осталось недолго. Вон, кажись, уже ублюдки выкапываются. Сейчас сама все увидишь…

И все случилось бы именно так паршиво, как напророчил опытный ветеран, если б все то время, пока шептались паникующие гэручи внизу, я наверху стоял ровно и бездействовал. Но про вызволение сослуживцев из беды я завернул не для красного словца, и поскольку у меня в активе давно имелась вполне подходящая для подвернувшегося приключения пассивнаяфункция, по подхваченной Михом веревке я заскользил вниз паникерам на выручку.

Ожидаемое системное уведомление полыхнуло перед глазами примерно на середине (как выяснилось позже аж шестиметрового) спуска в ловчую яму.

Внимание! Критическая ситуация! Обнаружено приближение враждебно настроенных объектов! До попадания носителя в зону поражения объектов осталось: 05… 04… 03… Принудительная активация функции Желтый гра… СБОЙ СИСТЕМЫ! Функция в откате… Активация пассивной функции Тяну… СБОЙ СИСТЕМЫ! Функция в откате… Активация пассивной функции Мимикрия.

Расчетное время действия пассивной функции Мимикрия : 1 минута.

Активировавшийся «негатив» мгновенно обернул чернильную тьму вокруг молочно-белым ярчайшим светом, в котором я тут же различил бугрящиеся на белом полу кратеры рвущихся за добычей крэчи. Всего быстро растущих кратеров на полу я насчитал пять штук. Значит, противников будет пять — минимум. На и, разумеется, я отчетливо увидел фигуры обоих крысюков. Лежащего в относительной безопасности у дальней стенки чуть более темно-серого, чем обычно, Ччверсса, с серьезно покалеченными тремя из четырех лап. О наличие везде переломов недвусмысленно указывали прикрученные к конечностям (прям поверх измочаленных рукавов и штанин защиты) палки, вероятно вырубленные из бывших шестов гэручи. Ффаффа же, затравленно озираясь по сторонам, стояла в самой опасной точке ямы — по самому центру. На ее теле видимых повреждений я не заметил.

Примерное представление о том, как следует убивать этих гигантских дальних родственников земных термитов в голове сложилось само собой. Но следовало поторопиться, чтоб ни один из звена не особо опасных для меня противников не успел добраться до пары гэручи, листовая броня которых, вполне вероятно, спасует под напором могучих вражеских жвал.

— Ой! Кто это? — взвизгнула Ффаффа, когда мои руки, цапнув ее сзади под локти, аккуратно подхватили и переместили к ближайшей безопасной стене.

— Царапаться не надо. Свои, — шепнул я на ухо уже выпустившей было когти крысючки.

— Фьел?..

— Угадала. Это Олег. А теперь стой здесь. И не мешайся под ногами.

— Но!..

— Спасибо, чел! Я этого не забуду, — пропыхтел снизу Ччверсс.

— Поживем увидим, хвостатый, — хмыкнул я в ответ и ринулся в очередной смертельный бой.

Глава 20 Схватка в ловчей яме

Раньше иметь дело с крэчи в реальном бою мне доводилось лишь однажды. И завалить кого-то из показавшихся безобидными слепунов-копателей (несмотря на наличие в руках убойного огнестрела) в тот раз у меня не поднялась рука. О чем далее я очень пожалел. Ведь в дыры, пробуренные троицей крэчи в полу подземного логова трейс-ткачей (с которыми мой деж вел тогда смертельный бой), вскоре ворвалась шестерка керх-летунов, неожиданное вмешательство которых в затянувшееся противостояние и привело к роковой для моего отряда развязке.

И хотя та троица крэчи была из одомашненных и прирученных разумными рухами семей, а эта пятерка, бурящая пол ловчей ямы сейчас, из диких аборигенов рухской планеты (различающихся меж собой примерно как земные овчарка и волк), моя ненависть к первым легко перекинулась на вторых, послужив дополнительным мотиватором для безжалостного истребления слепошарых ублюдков.

Бить крэчи следовало в район подлобья, на пару пальцев выше основания их мощных жвал. Там под хитином у этого вида рухов должны были находиться атрофировавшиеся глаза, через которые пробиться к примитивному мозгу твари было проще всего.

Однако, несмотря на всю мою запредельную мотивацию, толстенный хитин на уродливой лобастой башке первого крэчи мне удалось пробить далеко не с первого удара. К счастью, из-за действия Мимикрии атакуемый мною слепун в упор меня не видел, и под градом моих отчаянных ножевых тычков продолжал выкапываться себе, как ни в чем не бывало, наружу дальше. Забеспокоился рух лишь когда (то ли после пятого, то ли после шестого тычка) у него в наджвальной защите образовалась прорубленная мною таки широкая трещина. Но предпринять ничего для самозащиты ушлепок уже не успел. Его жвала едва дернулись к месту раскола, а мой нож, мельтешащий вверх-вниз в ритме швейной машинки, уже снова вонзился в прореху и, легко одолев последний миллиметр защиты, по рукоять погрузился глазной канал. По тому, как сразу осел в земляном кратере и затрясся в агонии крэчи, стало понятно, что до мозга клинок достиг и смертельную рану, точно как планировалось, нанес.

В следующую секунду мне вдруг открылись две новости. Как водится, одна хорошая, другая паршивая. Начну с плохой. Выдернув из тела крэчи нож, я увидел, что измазанный в белесой слизи твари клинок подозрительно дымится. Пролившаяся из раны белесая жидкость тоже едко задымила на земле. Ударивший по ноздрям резкий кислотный запах окончательно подтвердил неприятную догадку, что, похоже, кровь крэчи содержит значительную примесь сильно едучей кислоты. Помимо очевидного опасения задохнуться тут через какое-то время в уже начавшем заволакивать дно ямы удушливом дыму, возникла так же и гораздо более опасная угроза: раньше времени лишиться единственного своего оружие, ведь не самый крупный метательный нож из-за сильного окисления неминуемо вскоре сломается. Прихватить же с собой, на всякий пожарный, заброшенное Ффаффой наверх мачете, из-за сильной спешки, как-то вылетело из головы.

Зато (и это уже хорошая новость) в момент разворота ко второму копошащемуся в земле крэчи я вдруг ощутил восхитительный прилив сил и бодрости. Это сто про активировался бонус от достижения Истребитель рухов, пробудившийся, вероятно, в момент нанесения первому врагу смертельного удара. Очень вовремя прилетевший пятнадцатипроцентный бонус к Силе и Скорости, определенно, повышал шансы успеть эффективно отработать ножом по оставшимся целям до того, как окисленный металл развалится.

Все вышеописанное промелькнуло у меня в голове, пока я перемещался во второй цели, и наметанным глазом выбирал подходящую для атаки точку на подлобье уродливой бугристой башки.

К счастью окисленный клинок не подвел. И с возросшей изрядно силой мне потребовалось всего четыре удара (считая фатальный), чтоб пробить хитиновую защиту второго крэчи и смертельно вогнать через глазной канал стальное острие руху в мозг.

К первому источнику задымления прибавился второй, и с дымящимся от свежей порции кислотной слизи клинком я набросился на следующего, уже практически выкопавшегося из норы крэчи…

С третьим слепошарым землекопом я расправился так же стремительно, как и со вторым, но, как не спешил, двое оставшихся крэчи, тем временем, успели благополучно откопаться и наперегонки рванули к матерящимся за мой спиной гэручи. Ругань последних, как не сложно догадаться, провоцировал быстро заполняющий окружающее пространство едкий кислотный дым (плотность которого увеличивалась пропорционально росту количества моих жертв). Если даже у меня этот резкий кислый запах уже сейчас вызывал с трудом сдерживаемые рвотные позывы, то для гэручи, с их гораздо более чутким нюхом, это стало просто жуть каким жестоким испытанием… На миг обернувшись, краем глаза я успел заметить, как фырчащая неразборчивую абракадабру Ффаффа, трясясь от натуги, держит под мышки матерящегося Ччверсса, со свежими следами рвоты на перекошенной то ли от ярости, то ли от боли мордой.

Кислотный дым, меж тем, заполнив уже дно ловчей ямы примерно мне по колено, вдруг перестал стремительно пребывать, а, наоборот, начал даже помалеху проседать вниз… Забегая чуть вперед, поясню, что этот неожиданно приятный для нас с гэручи отток удушливого газа случился из-за двух открывшихся дальних нор, бывшие до этого затычками в них крэчи теперь перебрались в яму, и образовавшаяся мгновенно вытяжка стала тянуть дым через открытые норы на более низкие ярусы подземных лабиринтов. Ну а первые три моих жертвы, оставшись внутри недорытых земляных кратеров, как не сложно догадаться, по-прежнему выполняли роль пресловутых затычек.

Так вот, дым хоть и стал убывать, но очень медленно. Потому забравшихся в яму крэчи уже накаченный слой удушливого дыма сейчас скрыл полностью. Но моему «негативу» это не сильно помешало продолжить идентифицировать врагов. Просто теперь ослепительная белизна земляного пола сменилась даже боле приятным глазу темно-серым маревом, в глубинах которого гораздо более светлые тушки трех мертвых и пары живых крэчи отслеживались так же легко, как раньше.

Меня слепошарые ублюдки продолжали игнорить, как потустороннего призрака, и двигались строго в направлении пары крысюков. Потому мне не составило ни малейшего труда незаметно подобраться к ближайшему крэчи и, привычно согнувшись в три погибели, нанести серию безответных ударов по намеченной точке уязвимости. Отчаянно дымящийся и уже начавший покрываться ямками коррозии по краям клинок чудом выдержал очередное испытание и, проникнув в мозг очередного крэчи, упокоил четвертого врага.

Пятый же крэчи, беспрепятственно добежав-таки до крысюков, сомкнул широченные, как штыковые лопаты, тесаки жвал на многострадальной ноге бедолаги Ччверсса. До того уже отчаянно матерящийся крысюк теперь заверещал настолько пронзительно, что вывел даже из прострации самку, и Ффаффа, спасая от острого ультразвука собственные уши, обеими лапами зажала бедняге самцу пасть.

Я, разумеется, тоже не бездействовал и, подскочив к последнему слепошарому ублюдку, стал отчаянно лупасить ножом по точке уязвимости. Но…

Короче, дымящийся клинок таки поломался. Аккурат на третьем ударе. Просто разлетелся ворохом бесполезных осколков, оставив в ладони лишь никчемную укороченную рукоять.

А ведь мне не хватило совсем чуть-чуть. На хитиновой броне крэчи в нужном месте уже появилась трещина, а вот загонять туда для фатального урона смертоносное жало вдруг оказалось нечем.

Впрочем, определенную пользу принесла даже такая беззубая последняя моя атака. Забеспокоившийся от повреждения наджваловой брони крэчи сдернул свои страшные жвала с почти перерубленной ноги Ччверсса и, сдав назад, грозно защедкал монструозными «лопатами» над поврежденным участком хитина.

— Сука! Отцепился гад, наконец, но я ногу совсем не чувствую! — захрипел в пустоту Ччверсс, предварительно смахнув единственный здоровой рукой с пасти «намордник» из лап самки. — Чел, скажи, что ты кончил ублюдка, сделавшего меня инвалидом⁈

— Извини, не успел. У меня нож сломался, — ответил я, как есть.

— Капеф! И фье над делать⁈ — запаниковала Ффаффа.

— Где они? Скажи: откуда ждать угрозы? — куда более конструктивно, несмотря на серьезную рану, среагировал крысюк. — А то из-за этой вони проклятущей теперь даже на нюх надежды нет.

Параллельно с разговором наблюдая за отступившим одиноким крэчи (уже прекратившим бестолково рубить жвалами воздух), я заметил, звук моего голоса отчего-то сильно нервирует руха. Еще на первом вопросе крысюка уже двинувшийся было в новую атаку слепошарый говнюк вдруг резко передумал и попятился назад на моем ответе.

Сейчас, после нескольких реплик обоих гэручи, вновь осмелевший крэчи снова стал осторожно продвигаться вперед. Поскольку оружия, чтоб добить руха, у меня больше не было, пришлось проверять дурацкую догадку. Оттого, в ответ крысюку, на сей раз я разродился длинным и обстоятельным отчетом:

— Из пяти забравшихся сюда крэчи четверых я успешно завалил. Кстати, едкий кислый дым — это последствия тех самых четырех убийств. Потому что кровь крэчи, как выяснилось, содержит не малую примесь кислоты. Из-за чего, кстати, в конечном итоге и разрушился мой нож. Клинок чересчур сильно окислился в крови четырех первых жертв, и разлетелся в дребезги при попытке пробить хитиновую броню последнего крэчи… — Охренеть, мне не показалось. Действительно звук моего голоса действовал на врага, как лютый ужас. Одинокий крэчи уже откочевал от меня в самый дальний угол ловчей ямы, и сейчас застыл там, ощерившись растопыренными жвалами, дрожащими на каждый мой звук, как пресловутый осенний лист.

Значит, пока я продолжаю говорить слепошарый утырок не только не способен кого бы то ни было атаковать, а даже складывается такая картина, что, если продолжу также болтать, крэчи и вовсе вскоре кони двинет от ужаса. Вот только продлиться это читерское запугивание последнего уцелевшего врага в моем исполнении, увы, сможет не долго. Потому что до окончания действия Мимикрии остается всего двадцать секунд. А после деактивации пассивной функции, уверен, мой голос мгновенно перестанет пугать крэчи. Я сделаюсь таким же беззащитным, как двое гэручи, и даже единственный уцелевший крэчи запросто растерзает нас всех троих… Но это случится только через двадцать секунд, а пока продолжаю пугать утырка:

— На хитиновой броне последнего крэчи я успел все же сделать трещину. Это испугало руха, вынудило отпустить твою ногу, Ччверсс, и отступить. Кстати, о твоей ноге, хвостатый…

— Э-э, там внизу! — донесся из провала в «потолке» перебивший меня недовольный маринкин голос. — Вы, часом, о нас не забыли?.. Треплетесь там о чем-то, вместо того, чтоб дело делать… Фу, блин, вонь какая из вашей дыры!.. Э-э, вы там мертвяка что-ль какого откопали?

Сууукааа! — я мысленно приложил себя поочередно руками по лицу еще в самом начале сбивчивых предъяв Черникиной. Как же я мог забыть о дожидающихся наверху друзьях? Ведь с их помощью вопрос с последним уцелевшим крэчи решается быстро и просто — на раз-два.

— Фьелка, отвали! Вот ни рафу не до тебя фейфьаф! У нас тут ферьефный…

— Марин, слышь меня? — перебив Ффаффу, пресек я в зародыше назревающую между дамами пикировку.

— Ага, командир. Че надо, говори, — откликнулась Черникина.

— Сейчас очень быстро, на веревке, спускайте сюда вниз мачете Ччверсса, — распорядился я и, для предельной четкости понимания, дополнительно уточнил: — Не бросаете вниз. А именно спускаете на веревке. Чтоб я смог заметить, подбежать и забрать мачете.

— И как это, интересно, в такой темнотище, как там у вас, ты что-то замечать собрался? — послышалось с верхотуры в ответ ехидное маринино ворчанье.

— Не твое дело: КАК? Живо исполняй! Время на исходе!

— Да успокойся, истеричка. Гуруда уже его тебе опускает…

Действительной на фоне белесых стен ловчей ямы я заметил плавно скользящий вниз серебристый силуэт заказанного оружия.

Подпрыгнув, я цапнул мачете за рукоять и, не отвязывая веревку (потому как на таймере обратного отсчета действия пассивной функции Мимикрии осталось лишь ничтожные четыре секунды), ринул с вновь обретенным оружием на последнего врага.

Если бы в этот момент удерживающий наверху свободный конец веревки здоровяк Мих после моего резкого рыка по приколу забычил, и в ответку так же потянул свободный конец на себя. Нет, рукоять спасительного оружия я бы все равно не отпустил, но драгоценные секунды в этом дурацком перетягивании каната потерял бы точно. К счастью, обошлось. Гуруда ослабил хват на своем конце, а длина веревки позволила легко добраться до цели и осуществить задуманное.

— Лежать-бояться, сука! — на бегу рявкнул я на шевельнувшегося было крэчи.

Парализованный ужасом рух тут же принял прежнюю позу. И, подскочив, я филигранно вогнал широкое мачете в пробитую предыдущим оружием трещину.

На последней секунде действия Мимикрии я успел насладиться видом забившейся в агонии тушки крэчи. И краем глаза успел зафиксировать дымящееся от белесой слизи лезвие извлеченного из смертельной раны мачете.

Дальше эффект «негатива» резко сошел на нет. И на меня со всех сторон навалилась вонючая чернильная тьма.

Глава 21 Эвакуация

К счастью, бонус от достижения Истребитель рухов продолжал действовать, и с пятнадцатипроцентным допингом к Силе и Скорости первый просад в здоровье (из-за начавшегося отката) прошел незаметно и безболезненно.

Как только «выключили свет», я тут же вогнал зажатый в руке мачете на максимальную глубину в землю, пытаясь избавить таким доступным способом дымящийся клинок от кислотной крови крэчи. Невольно отметив, при этом, что снова подскочившая было после очередного убийства крэчи концентрация кислотного дыма в ловчей яме тут же пошла на убыль, и буквально через пару секунд вонь стала такой же, какой была до пятого убийства. Уж не знаю из-за чего случился такой эффект. Может, длинное мачете гораздо сильнее разрушило мозг слепошарого ублюдка, посему последний крэчи сдох в разы скорее предыдущих, и ядовитой крови из него на землю выплеснулось (и начало, соответственно, испаряться) в разы меньше. Или повезло, что последнее убийство произошло очень близко от пары открытых нор, мощная вытяжка из которых тут же засосала вниз новые клубы кислотных испарений…

Выдержав несколько секунд, я выдернул из земли, надеюсь, очистившийся клинок (дымит он дальше или нет увидеть теперь я не мог) и, перерезав веревку, намотал освободившийся конец на кисть, мачете же спрятал пока в Карман инвентаря. Вес непривычного оружия, как тут же выяснилось благодаря замелькавшим перед глазами строкам системного лога, оказался почти на добрую сотню грамм больше максимально допустимого для Кармана одного килограмма, отчего внутреннее давление у меня серьезно подскочило. Но, из-за частой практики жесткой прокачки через инвентарь Телекинеза, испытывать подобное ни разу ни комфортное состояние для меня было делом привычным, потому, даже не пошатнувшись, я устоял на ногах и, опираясь рукой о стену, двинулся обратно к гэручи.

— Ччверсс, Ффаффа, выдыхайте! Я только что завалил последнего ублюдка. И нам здесь больше никто не угрожает, — не доходя, решил порадовать хостатых хорошей новостью.

— Крафава, фьел!.. Апфьхи!.. Я вфегда… Апфьхи!.. в тебя верила! — радостно закудахтала в ответ крысючка, уморительно чередуя шепелявые слава со звонким чихом.

— Обожди ты, Ффаффа! Дай сперва мне момент важный с ним прояснить, — раздраженно запищал на самку Ччверсс. — Чел, ты че-то там про ногу мою начал говорить? Любопытно было б дослушать?

Но, вместо ответа, я зависаю на несколько секунд из-за загоревшихся с некоторым опозданием перед глазами строк итогового системного уведомления:

Дробный граус — 1,67%

Гипноз +1,58%

Телепатия +1,78%

Скорость +0,38%

Надо же показатели Гипноза и Телепатии, стандартно прокачивающиеся вместе с функцией Дробный граус, на сей раз приросли разным процентом. Плюс к Телепатии оказался аж на две десятых процента больше. Вот и объяснение трепета крэчи от моего голоса. Очевидно, что мой голос, при активированной Мимикрии, помимо вербального, оказывает еще и ментальное воздействие на врага. Что открывает дополнительные возможности…

— Че ты там заснул что ли? Эй, чел? — вывел меня из задумчивости нетерпеливый писк крысюка.

— А? Что?.. Да-да, я помню: твоя нога, — откликнулся чуть сбивчиво я. — Знаешь, мне показалось, что ее еще вполне возможно спасти. Жвала крэчи лишь начали на ней сжиматься, когда я своими ответными действиями напугал его и вынудил отступи…

— Офторофней, фьел! Ты мне фьуть хвофтик не отдавил! — возмутилась крысючка, до которой я незаметно дошагал вдоль стены и в конце едва не сбил с ног.

— Да заткнись ты уже! Че с фигней всякой лезешь в важный разговор! — снова фыркнул на самку Ччверсс. — А ты, чел, давай-ка не успокаивай меня. Говори по чесноку, как есть. Меня хоть от боли и колбасило люто, но треск ломаемой жвалами гада кости я отчетливо расслышал. А это значит, что ноге писец пришел однозначно.

— Я, кфтати, тофе трефк флыфала. Ефли это кому-нибудь интерефно, — буркнула обиженно крысючка.

— И оба вы ошибаетесь, — хмыкнул я. — Потому как услышали треск вовсе не кости, а палки, примотанной к ноге Ччверсса. Палка приняла на себя львиную долю урона от смыкающихся жвал крэчи и была честно перерублена на две части. Ногу же твою, под щитком из пальмового листа лишь очень сильно стиснуло жвалами, но, как я уже говорил, вовсе не перерубило.

— А чего ж я тогда до сих пор ее не чувствую?..

— А я знаю? Так-то я ни разу не доктор!.. Ладно, хорош трепаться. Давайте уже отсюда наверх выбираться. Решайте: кто из вас двоих будет первым?..

— Ффаффа, вперед!

— Только пофле тебя!

— Дура! Меня ж такого переломанного долго будут тянуть. Тебя сейчас чел за ступни над головой поднимет и вверх подкинет, и ты, как белка, по веревке сама наверх вскарабкаешься.

— Нет фперва ты!

— Чел, скажи ей!

— Нет, фьел, фкафи ему!

— Да вы задрали, блин, хвостами мериться! — возмутился я. — То, что пятерку забравшихся в ловчую яму крэчи я перебил, вовсе не исключает возможности появлении здесь новой партии слепошарых ублюдков. А моя отработавшая функция теперь в откате на двадцать минут, потому со следующей волной крэчи я точно не совладаю. Так что решайте уже меж собой быстрее! И начинаем эвакуацию.

— Ффаффа, вперед!

— Только пофле тебя!

— Задолбали, блин! — не слушая больше спорщиков, я стал опутывать веревкой обоих гэручи, благо самка до сиз пор удерживала за подмышки самца с переломанными ногами.

— Э-э, чел! Ты че творишь!..

— Фьел! Прекрати это бефобрафие!.. — в унисон взвыли крысюки.

Но не слушая больше их причитания, я домотал веревку до упора (так что уходящий вверх конец натянулся, как гитарная струна) и, затянув в конце путы на телах гэручи крепким узлом, дал отмашку ожидающему сигнала Гуруде:

— Мих, тащи!

— Есть, командир! — донеслось с верхотуры в ответ. И в следующую секунду связанные гэручи могучим рывком подскочили на добрые полметра над полом.

— Ох и нифига себе! — крякнул наверху здоровяк. — Сыч, братка, ну-ка хватайся тоже, помогай. Один че-та не вывожу.

Второй уже совместный рывок обоих наших богатырей подбросил качающийся на веревке пищаще-шипящий «клубок» уже так высоко, что хвосты крысюков замельтешили в опасной близости от моего лица.

— Ого! Неожиданно, — поделился своими впечатлениями и впрягшийся в процесс великан.

— Варламов, ты сам что ли там первым номером привязался? — озвучила недоумение парней Марина.

— Не-е, просто хвостатые не в силах даже на секунду расстаться друг с другом, — откликнулся я почти счастливым голосом, потому как, оставшись на дне ямы в одиночестве, позволил себе наконец передохнуть и вернул мачете из Кармана обратно в руку. — Вот я их обоих одной связкой к вам наверх и отправил.

— Фу!..

— … ка! — взвыли дружно крысюки, мастерски разбив на два голоса адресованное мне оскорбление.

— И еще какая, — довольно кивнул я и с тяжким вздохом вернул мачете обратно в инвентарь.

Отвлекая себя от мгновенно вернувшейся острой боли, тут же затеял пикировку с потихоньку уносящейся вверх парочкой.

— Эй, хвостатые, че-т из головы вылетело спросить: а как вы, вообще, здесь оказались-то?

— Профто…

— Не отвечай ему!

— Да ладно те, Ччверсс, не будь таким букой. Я, между прочим, про ногу тоже мог тебе не говорить. И ты бы казнился до сих пор, что калекой остался. Но я рассказал. И ты…

— Да пошел ты, чел! Вот нафига так надо было делать скажи, пожалуйста?

— Так я честно предлагал вам выбрать меж собой. Но вы никак не определялись. А время драгоценное уходило…

— Ты мне зубы не заговаривай!

— Э-э, хорош там трястись! — это уже натужный хрип Миха. — Нам и без того тяжко!

— Потерпите парни, еще немного осталось, — а это уже Маринин голос. — Я, кажись, ужа различать внизу начинаю эту сладкую парочку.

— Фьто за фривольные намеки, фьелка! — возмутилась Ффаффа.

— Да расскажите уже, что вам жалко что ли? — напомнил о себе я со дна ловчей ямы.

— Ты мертвого достанешь, чел! Ладно, слушай…

— Офигеть, мне раффкафать не дал, и фам раффкафывать фобралфя! — возмутилась Ффаффа.

— Завали, а!..

— Фе фкафал? Ах ты, фкотина! Я о нем фабофьуфь, а вмефто фпафибо…

— Да, млять! Хорош раскачиваться, придурки! — шипит Мих. — Руки ж режет!

— Сука! Мне эта млядская веревка мозоль любимую срезала! — в тон товарищу пыхтит Сыч.

— Так мне расскажет уже кто-нибудь?..

— Млять, Варламов, не нагнетай! Тут ответственный момент. Короче, отвали, и без тебя тошно! — зашипела в ответ Марина и, переключившись тут же обратно на руководство процессом подъема, дальше зачастила уже не мне: — Парни, они уже рядом. Нужно еще буквально разок поднатужиться. Давайте дружно: и-и раз!.. Ну слава яйцам, дотянули кажись!.. Але, на подвесе, тоже не филоним, за края ручонками цепляемся, помогаем себя вытаскивать…

На самом деле, как гэручи сюда провалились, догадаться было не сложно. Допытывался же я до крысюков исключительно, чтобы отвлечься от внутренней боли самому, и занять болтовней их самих по ходу не самого приятного процесса.

Рухнули эти двое сюда, когда продолжили свой трусливый забег без оглядки, столкнувшись, вопреки прогнозам Ччверсса, не с такой уж и большой водой, в виде обнаруженного и нами ранее крошечного лесного озера. Поняв, что запутать следы на берегу столь маленького водоема не получится, гэручи побежали дальше. И с разгона влетели в ловушку крэчи.

Обожающие копать землю слепошарые говнюки подрыли под дерном огромную пустую полсть ловчей ямы аккурат в расчете на такого рода торопыг. И заскочившие с разбегу на тонкий травяной слой гэручи тупо провались вниз. Поскольку Ччверсс, как ведущий самец, бежал чуть впереди своей самки, и в ловчую яму он полетел чутка ее опередив. Так что сперва жестко хлопнулся на дно ямы сам, а следом на него сверху, наверняка, рухнула и его спутница. Потому приземлившаяся на мягкое Ффаффа, в итоге, отделалась легкими ушибами и испугом. А отоваренный в двойном размере Ччверсс оказался весь переломан.

Дальше из обломков своих шестов, с помощью мачете крысюка, они смастерили Ччверссу подобие шин на переломы. Привязали к веревке, добытой из загашника запасливого ветерана, мачете, и Ффиффа стала закидывать его вверх в надежде на зацеп о землю или густую траву. Но крючок из мачете вышел никудышный, потому, в итоге, гэручи пришлось прокуковать в ловчей яме несколько часов до нашего здесь появления… Вот так примерно все и было.

— Командир, ты как там? — вывел меня из задумчивости окрик Гуруды сверху.

— Скучаю, — откликнулся, скривившись от вернувшегося ощущения острой боли в растянутом сверх меры инвентаре.

— Я так-то конец веревки тебе уже скинул. Так что привязывайся, давай команду, и мы с Сычом тебя вытащим.

Однако, ловко, чертяки, сработали, — похвал я мысленно друзей. По моим внутренним ощущениям после затаскивания наверх гэручи прошло не больше минуты, а парни уже успели развязать мой узел, расплести стяжку вокруг пленников, смотать веревку и забросить ко мне в яму готовый для повторного использования конец.

— Принято! — откликнулся я громко для Миха и гораздо тише заворчал уже себе под нос: — Только сперва этот долбанный конец отыскать в этот темнотище надо.

Раскинув руки в стороны я стал медленно кружить по дну ловчей ямы, в поисках обещанной закидушки. И возможно так шариться мне пришлось бы достаточно долго, если б Мих наверху не догадался тоже повращать рукой с накрученной на нее веревкой. В результате, одну из моих рук очень быстро захлестнула мечущаяся из стороны в сторону внутри ямы закидка.

Прежде, чем начинать накручивать петли вокруг груди и подмышек, я снова вернул в руку мачете, и позволил себе несколько секунд заслуженного восстановления после второй серии растягивания Кармана. Вернув, со скрипом стиснутых зубов, оружие обратно в инвентарь, на совесть обмотался веревкой, закрепил связку крепким узлом и, оповестив парней наверху о своей готовности к подъему, рывком воспарил в опостылевшей вонючей тьме…

— Командир, прикинь, оказывается, ты гораздо легче предыдущей парочки, — прорычал Мих, нарушая напряженную тишину, воцарившуюся над ловчей ямой с начала моего подъема. — Я, пожалуй, последний метр и в одиночку смог бы тебя дотянуть.

— Желаешь испытать себя? — прохрипел Сыч. — Я могу отступить. И просто якорем встать на заднем плане.

— Ну так-то можно рискнуть, — ответил Мих. — Чую: должен в одиночку вытянуть.

— Так я тогда отпускаю?..

— Я те отпущу, придурка кусок! — рявкнула на разболтавшихся работников Марина. — Тянем дальше оба! А то ща бошки, нахрен, и тому, и другому поотрываю!

— Да фье ты фьелка такая флая? — неожиданно подключилась к сваре недавно поднятая крысючка. — Вот мне бы тофе интерефно было б уфнать: фдюфит громила в одинофьку командира вытянуть, или профто он так перед нами пантуетфя? А на фамом деле…

— Ты кого треплом назвала, крыса шепелявая? — возмутился Гуруда.

— Фам дурак… Фьфьверфф, как ффьитаефь, фправитфя?

— Да щас!..

— Ах вы крысы!.. Сыч, братан, ну-ка свали назад, как предлагал.

— Стоять, придурки! Вы не понимаете что ли, хвостатые вас провоцируют?.. Варламов, ты то че там молчишь⁈ Рявкни на придурков, чтоб вместе тебя до конца тянули, это в твоих же, между прочим, интересах!

— А-а! Достали блин! — выдохнул я разочаровано, сжимая в руке рукоять выпущенного таки из инвентаря мачете. — Мих, Сыч, хорош там фигней страдать. Отставить личную силу испытывать! Как начали вдвоем, так и дотягиваете меня в полном составе до самого конца! Это приказ!

— Есть, командир!..

— Есть, командир!..

Еще пара дружных рывков парней, и я смог зацепиться свободной от оружия рукой о край наружной дыры. Млять, ведь совсем чуть-чуть оставалось, рассчитывал до окончания подъема с мачете в кармане продержаться. Ан, вона как в итоге-то вышло. Терпеть ненавижу, когда задумки не реализуются.

Глава 22 Короткий ночной переход

За десять минут моего пребывания на дне ловчей ямы наверху стало значительно темнее.

— Держи, чел. Подкрепись, — Ччверсс протянул мне добытый из инвентаря орех бланга. — А это, — он кивнул на по-прежнему зажатый в моей руке мачете, — давай-ка я приберу пока от греха.

— Сам справлюсь, — фыркнул я в ответ, мысленной командой возвращая оружие в тесный для него Карман, и освободившейся рукой тут же забирая у крысюка неожиданный подгон. — Спасибо.

— Кушай не обляпайся, — хмыкнул Ччверсс. — Ежели нравится себя насиловать — дело хозяйское… — Даже в нынешнем полумраке от взора опытного ветерана не укрылась короткая болезненная судорога, пробежавшая по мышцам моего тела в момент возвращения мачете в инвентарь.

Сделав вид, что не понял последнего упрека, я сосредоточился на чистке ореха и поедании его сочной мякоти.

— Фьфьверфф, не фмифь, дай по ореху вфем фьелам, — заворчала на самца Ффаффа. — Так-то они вфе уфьафтвовали в нафем фпафении.

— Не переживай, обязательно перед сном каждому выдам, и даже разом по две штуки, — пообещал хвостатый.

— Потом — это фамо фобой. Но фьелам и фейфьаф допинг не помефал бы.

— Нет, стремно пока. Уже, вон, ночь почти, а место для безопасного ночлега мы еще даже не искали. Потому челы нам адекватные нужны, с реакцией отменной, и чтоб соображали, а не тупили на ровном месте, как торчки упоротые.

— Ой, да фье им будет-то от одного ореха бланга под паффивкой Вфеядной? Не фмись, Фьфьверфф, гони по ореху, фьелы фафлуфили.

— Нет.

— Так не фефтно! Командиру ф ты дал…

— Он торчок опытный. Ему с одного ореха точно ничего не будет. А остальные трое…

— Эй, мохнорылые, а ниче, что мы, вообще-то, тоже рядом с вами сидим? — возмутилась Марина.

— Вообще-то ЧЕ, — в тон ей фыркнул Ччверсс. — Эти заросли папоротника — укрытие ненадежное. Потому просиживать здесь себе задницу — не самое умное решение. Пока местные монстры не отправились на ночную охоту, надо подниматься на ноги и двигаться дальше, в поисках надежного убежища для ночевки.

— А где прикажешь в джунглях убежище-то искать? — снова заговорил я, вытирая о перьевидные листья папоротника измазанные соком пальцы. — В чужие норы нос совать — как-то не горю желанием. Деревья ж кругом слишком высоченные, с голыми стволами, без веток почти. Кустарники тоже у земли практически без листвы, да еще у доброй половины здоровенные шипы на коре. Можно, конечно, жердей из них на скорую руку нарубить, ошкурить и шалаш какой-никакой поставить. Но местных хищников, боюсь, такое укрытие не удержит от слова совсем.

— Не надо никакого шалаша, — отмахнулся крысюк. — Уж поверь, местная флора вполне располагает достаточным количеством надежных вариантов защиты от агрессивной фауны. Только нужно знать, что искать. Я — знаю! Потому давай-ка поднимай своих. Пойдемте, и я все покажу.

Из-за сковавшего нутро напряжения через боль удерживаемого в Кармане мачете, у меня не возникло желания спорить с очевидно набивающим себе цену хитрожопым говнюком. Доверившись чуйке ветерана, я скомандовал подъем и возобновление движения.

Сборы отряда не заняли много времени.

Шагать первой, и прутом расшугивать с пути не видимых в травяных зарослях ползучих гадов, довелось на сей раз Ффаффе. Следом за крысючкой с поломанным Ччверссом на руках шагал великан Сыч. И замыкающими семенили мы с Михом, неся на скрещенных руках (я правой, он левой) травмированную Черникину.

— Да не шарахайся ты так. Подумаешь, агуха за пятку цапнула, — развлекал своего носильщика (а заодно и всех нас) разговором Ччверсс. — Да выглядит ящерица эта пугающе. Особливо, когда гребень свой вокруг всей хари распушит. Но по факту ее игольчатые зубы слишком короткие, чтоб прокусить защиту листа пальмы-рогуч на твоей ноге. Вот слегса — это змея такая желая, с бурым горохом вдоль спины — она гадина опасная. Сам суди: достигает четырех с половиной метров в длину и с ногу твою толщиной. Эдакое подвижное бревно, с клыками в палец длиной. Слегсе щитки из пальмового листа прокусить, что тебе высморкаться. И яд у нее крайне токсичен. Регенерация наша, даже с пассивкой Всеядный, против укуса слегсы не вытянет. Но ты, чел, не шугайся, слегсы на другой широте планеты обитают. И под ногами твоими эта опасная змеюка точно сейчас не окажется…

Вскоре солнце полностью опустилось за линию горизонта. Свет окончательно померк. И вокруг стало совсем темно. Окружающие деревья превратились в мрачных исполинов, покачивающихся на тормошащем их лиственные макушки ветру, островки кустарников стали до дрожи напоминать огромных затаившихся в засаде рухов, а заросли папоротника в самом низу обернулись слоем зловещего мрака, по колено захлестывающего ноги на каждом шагу. По-прежнему доносящийся со всех сторон трескучий шелест никогда не засыпающих джунглей, без напряга воспринимаемый днем, в ночное время превратился в лютый трэш — эдакий бесконечный источник панических атак, когда чудится, что смертельная опасность ожидает тебя на каждом следующем шагу.

Пустой треп опытного ветерана в такой откровенно ссыкотной ситуации стал для всех настоящей панацеей. Уверенный голос крысюка внушал спокойствие и придавал решимости отряду двигаться дальше.

— … А вот полосатка-гэшь — это часто тутошний обитатель. Да ты замечал их под ногами, наверняка, уже не раз. Такие голубовато-серые, с черными полосами. Змеюки относительно мелкие — всего до метра длиной. С клыками, соответственно, маленькими и хрупкими. Защиту твою такими не прокусить — в этом я тебя с полной ответственностью заверяю. Да и, вообще, полосатка-гэшь — гадина трусливая, и отчаянному нападению завсегда предпочитает спасительное бегство… Да иди уже себе спокойно, не дергайся. Не прокусит эта мелочевка очередная пятку твою. Повисит немного и отвалится. А даже если какой клык мелкого гада, пробившись через пальмовый лист, оцарапает кожу. Среди змей и ящериц здесь нет смертельно ядовитых для нас тварей, и твоя Регенерация, усиленная пассивкой Всеядный, справится с подобной болячкой играючи…

Ничем не отличающиеся от дневных, ночные джунгли, меж тем, тянулись с обеих сторон вокруг неспешно бредущего отряда. И, озираясь по сторонам, я терялся в догадках: где тут Ччверсс собрался отыскать только ему одному известное подходящее для ночевки убежище.

От постепенно наливающейся болючей тяжести в отсиженной Мариной правой руке, помимо трепа крысюка, меня отвлекали еще и периодические манипуляции: с материализацией в левой ладони мачете и с возвращением его через несколько облегченных вздохов обратно в злосчастный инвентарь. За каждую болезненную растяжку Кармана от системы мне прилетало уведомление: о приросте, соответственно, в постепенно формирующейся Сумке, и о параллельной прокачке сферы развития Телекинез. И там и тут рост происходил всего в несколько жалких сотых процента. Но сотые складывались в десятые, а десятые — в полновесные проценты. И если для стопроцентного формирования Сумки мне еще не хватало около полутора десятков процентов (совершенно неподъемная за один вечер интенсивного кача величина), то для перехода на следующий уровень сферы развития Телекинез мне оставалось добрать уже меньше трех процентов — и здесь дотерпеть до прорыва было вполне реально.

— … Потому, шагай смело и ничего не бойся. Вон, видишь, как Ффаффа впереди тебя, чел, решительно шагает, а ведь она раза в три меньше тебя, и… Оп-па, а вон, кажись, и полянка шманков справа замаячила. Как говорится: на ловца и зверь бежит…

Следом с остальными, я повернул голову в обозначенном Ччверссом направлении, и увидел метрах в пятидесяти (в просветах между столбами древесных стволов) достаточно просторную поляну, сплошь заваленную какими-то огромными продолговатыми валунами.

— … Командир, слышь что говорю? Командуй отряду сворачивать направо, — потребовал от меня неуемный крысюк. — Сейчас, челы, я вас познакомлю со шманками. И обещаю сожрать собственный хвост, если отдых в них покажется вам хуже, чем в казарменной койке.

Глава 23 Невероятное ведение и отчаянное решение

То, что издалека показалось мне продолговатыми валунами, при ближайшем рассмотрении оказалось огромными, сложенными пополам листьями разросшегося на всю поляну экзотического растения. Схожесть же шманок (как назывались эти невероятные сложенные пополам листья) в скрадывающем цвета лунном свете с огромными валунами возникала из-за того, что они складывались не плоско, как блин, а выпукло вниз и вверх, образуя таким макаром внутри сложенного шманка внушительную полость, и в захлопнутом виде, соответственно, снаружи превращаясь в эдакие массивные двух-трехметровые чемоданы. А переплетающаяся бахрома схлопнувшихся лиственных краев превращалась в природную стяжку, крепостью многократно превосходящую чемоданную молнию.

Что эта разросшаяся на приличных размеров поляне колония шманок являлась неким подобием многократно увеличенной разновидности земной венериной мухоловки, мне стало понятно еще до объяснения Ччверсса. Но последовавшую поучительную лекцию крысюка я все равно, разумеется, внимательно выслушал.

— Как я уже говорил, это лежбище шманок. Почему лежбище?.. Ну так это ж, как видите, пусть и гигантские, но лишь растения, которые самостоятельно перемещаться с места на место не способны в принципе, и могут только лежать все время там же, где изначально отросли. Но шманки не простые растения, а плотоядные. Это хищники, пожирающие любую живность, что удается к себе подманить. Сейчас ночью они переключились в спящий режим и стали безобидными. Но если б мы набрели на эту поляну днем, шансов выбраться отсюда живыми, уж поверьте, у нас было б немного…

— Хвостатый, полно заливать-то, — фыркнула Марина. — Мы за добрую сотню метров полянку эту подозрительную обнаружили даже при лунном свете. Днем, соответственно, увидели б ее еще раньше. Ну и, разумеется, приближаться не стали б, раз она в светлое время суток такая уж опасная.

— Может и увидели бы издали, а может и нет, — осклабился крысюк. — Потому как днем шманки коварный газ выделяют, без цвета и запаха, дурманящей сознание потенциальных жертв. Этот газ накрывает окрестности лежбища. Причем радиус покрытия и сила воздействия дурмана, как не сложно догадаться, напрямую зависит от количества отросших шманок в колонии. Здесь же, как видите, мы наблюдаем: три, пять… аж тринадцать шманок. Значит, это старая и крайне опасная колония, одолеть воздействие дурмана которой, уж поверьте, нам было б крайне не просто.

— И чтоб тогда с нами стало? — спросил у своей ноши Сыч.

— Сейчас покажу, — хмыкнул Ччверсс. — Ты все правильно смекнул, командир, — неожиданно среагировал крысюк на очередное возвращение в мою руку мачете. — Передай пока челку здоровяку. Ага, вот так. Теперь обойди вот этот крайний шманок. И переруби стебель, соединяющий его с сетью лежбища.

— Че за дичь! — фыркнула Марина, перекочевавшая на руки Миха. — Отсеченный, он же тупо погибнет… Да поставь ты меня уже на землю. Я и на одной ноге могу прекрасно сама стоять!

— Конечно погибнет, но не сразу, — отреагировал меж тем на упрек крысюк. — Да руби уже! Че ты там так долго выцеливаешь?..

Разыскав стелящийся по земле стебель, я приноровился и с одного размашистого удара перерубил его у основания шманка. Из шлепнувшегося на землю стеблевого обрубка тут же, как из шланга, хлынул мутный белесый поток растительного сока. Такая же жидкость заструилась вниз из свежего среза на основании шманка.

— А теперь сунь мачете между сомкнутых створок шманка, навались на него и поддень верхнюю створку, — продолжил командовать мною Ччверсс.

Я все сделал, как велел крысюк, и створки шманка под моим воздействием стали расходиться.

И тут же началась какая-то лютая дичь…

— Ну наконец-то! Олег, скорее, развяжи меня! — знакомый до дрожи, молящий о помощи, голос раздался из открывающегося нутра шманка.

А через секунду в распахнувшейся лиственной чаше я обнаружил связанную по рукам и ногам Берту, избитую, в рваном окровавленном комбинезоне, развернувшую ко мне заплаканное лицо…

Но едва я сунулся к подруге с мачете, чтоб разрезать путы, как иллюзорная фигура девушки сгинула без следа, и, вместо веревки на ее запястьях, клинок мачете уперся в хитиновую броню оказавшегося на месте девушки юзз-полосатика. Вернее даже не целиком осоподобного руха, а лишь его хитинового панциря, без начинки внутренних мягких тканей, которые, похоже, благополучно растворились в бурлящей белесой жиже на дне листовой чаши.

— Что это сейчас было? — ошарашенно пробормотал я.

— Ты о чем, командир? — откликнулся растерянно Сыч, остававшийся с остальными членами отряда на некотором отдалении от открывшегося шманка.

— Рискну предположить, что наш командир только что подвергся остаточному воздействию дурманящего газа, — ответил великану крысюк. — И словил реалистичный глюк… Я прав? —последний его вопрос адресовался, разумеется, уже мне.

— А сразу предупредить об этом не мог? — огрызнулся я в ответ.

— Как видите, на командира дурманящий газ произвел неизгладимое впечатление, — фыркнул Ччверсс. — Как, собственно, и на бедолагу юзз-полосатика. Только рух, отхватив полновесную дозу дурманящего газа, отдался своей галлюцинации полностью, и в итоге оказался, как видите, переваренным шманком.

— Твою ж мать! — выдохнул я, наблюдая как белесая субстанция, постепенно проседая до дна (и вытекая наружу через свежий срез бывшего соединения со стеблем), открывает все больше нашим взорам пустой панцирь растворенного в растительном бульоне руха.

— Да не дергайся, командир. Теперь ловушка обезврежена, и угрозы не представляет, — продолжил наставлять за спиной крысюк. — И если выкинуть оттуда мусор, и набросать внутрь свежей травы, можно смело забираться внутрь…

— Да ну нафиг! Че за дичь! — возмутился я.

— Там хрень бурлящая до сих пор на дне пузырится! — подхватила Марина.

— Ой, да брось, все уже оттуда практически вытекло, — отмахнулся крысюк. — Шибко брезгливые могут дополнительно пучком травы дно тщательно протереть… Далее укладываемся на подстилку, закрываемся сверху крышкой и спокойно почиваем до утра.

— Ччверсс — ты безбашенный псих, — покачал головой я.

— Это многократно проверенный, гарантированный способ ночевки, командир, — горячо заспорил крысюк. — Потому что местные рухи, считая лежбище шманок гиблым местом, сюда точно носа не сунут. Шманки же, даже отрезанные от общей корневой и питательной системы, еще сутки продолжат функционировать по остаточному принципу, но в совершенно безопасном для нас режиме. Соответственно, на рассвете все шманки на лежбище привычно распахнутся, выпуская нас бодрых и выспавшихся на свободу… Челы, можете меня первым в шманок поместить и захлопнуть внутри. Клянусь, если все сделать, как я сказал, ночевка отряда пройдет совершенно безопасно.

— Я Фьфьчверффу верю, — поддержала своего самца крысючка. — И тофе рифкну факрытьфя внутри фледуюфего фманка.

— Ну так-то иных вариантов у нас все одно нет, — пожал плечами Мих.

— Согласен, — кивнул Сыч.

— Психи, блин, отмороженные, — фыркнула Марина. — Фиг с вами, я тоже в теме.

— Твою ж мать! — подытожил общие прения я и, подцепив кончиком мачете останки юзз-полосатика, выбросил хитиновый панцирь наружу.

Подскочившая тут же Ффаффа стала наспех состряпанным из стеблей папоротника веником сгребать мусор с уже практически сухого дна…

— Да, забыл уточнить еще один важный момент, — снова заговорил Ччверсс. — Командир, тебе нужно будет четко отследить, чтобы все шманки на этом лежбище, а не только выбранные нами в качестве наших спальных мест, оказались отделенными от стеблей. В противном случае с утра мы рискуем попасть под выброс дурманящего газа из пропущенных и оставленных невредимыми шманок.

Глава 24 Коварство шманок

Мне грезилось, будто нутро рвут раскаленными щипцами, а сил отмахнуться от терзающих тело палачей в лежащих колодами руках и ногах не было от слова совсем. И как я не силился вырваться из этого лютого треша, кошмарный сон вцепился в меня мертвой хваткой и ни в какую не желал отпускать.

Эта жесть длилась долго. Бесконечно долго. От нестерпимой боли поначалу я отчаянно орал, и молил мучителей прекратить невыносимую пытку. Но равнодушные к моим призывам «щипцы» продолжали рвать кровоточащие нутро. Воплями я добился лишь срыва голосовых связок, отчего в итоге с крика перешел на жалкий сиплый хрип. И так хрипел до самого конца экзекуции. Ожидать которого пришлось умопомрачительно долго.

Из-за того, что пытка происходила во сне, сознание не могло отключиться, и я вынужден был мелкими глотками беспрерывно цедить цистерну муки до самого дна. Просто чудо, что в процессе не тронулся рассудком…

Оковы тяжкого сна разрушил спасительный солнечный свет, вдруг со всех сторон озаривший непроглядную чернильную мглу пыточной ловушки. Свет мгновенно наполнил силой немощное тело, и я, как из глубокого омута, рванул из кошмара на волю.

Глаза распахнулись, и обнаружил себя сидящем внутри раскрывшегося шманка, на залитой рассветными лучами поляне, среди чертовой дюжины таких же распахнувшихся гигантских листьев плотоядного растения. Вокруг потягивались и вяло обменивались дежурными приветствиями остальные члены отряда, которые, в отличии от меня, в своих шманках прекрасно похоже выспались.

По моей же спине до сих пор бегали табуны мурашек, мокрые от пота волосы на затылке торчали дыбом, и всюду по телу обильно стекали соленые ручьи остаточного ужаса. Плюс многострадальное нутро распирало так, будто внутри уже детонировала граната, и через миг рванувшие во все стороны осколки должны превратить мою разнесчастную тушку в расплескавшийся по многометровой округе кровавый фарш. К счастью, подсознание в стрессовой ситуации сработало быстрее мысли, и внутренняя бомба оказалась обезврежена банальной материализацией из инвентарного Кармана в руку злосчастного мачете.

— Твою ж мать! — прохрипел я с воистину головокружительным облегчением.

— Командир, ты че? — тут же отреагировал выбирающийся из своего шманка справа Сыч.

— Варламов, ты не заболел? — тут же подскочила ко мне выбравшаяся первой из своей «люльки» Черникина.

— Да все норм, Марин. Просто кошмар приснился, — прокаркал я кое-как, кривя рожу в «искренней» улыбке.

— Какое «норм»! Че я не вижу что ли⁈ Вон, бледный и мокрый весь!.. Да как так-то⁈ У меня, наоборот, во время сна коленка полностью восстановилась.

— Это потому что в шманке, изолированном от притока кислоты, внутренний микроклимат ускорению регенерации способствует. Плюс съеденные каждым перед сном орехи бланга так же этому поспособствовали, — авторитетно заявил присоединившийся к беседе Ччверсс. И в подтверждение своих слов крысюк, отказавшись от помощи Ффаффы, самостоятельно выбрался из своего шманка.

— Фига се! Это че у тебя все переломы за одну ночь срослись⁈ — выразил общее офигевание Мих.

— Как видишь, — кивнул крысюк и, наслаждаясь произведенным эффектом, картинно присел перед нами пару раз.

— А с Олегом тогда почему фигня такая приключилась? — возмутилась Марина.

— Потому что редкостный мазохист ваш командир, — хмыкнул Ччверсс и, обратившись ко мне, с усмешкой добавил: — Сам признаешься, или как?

В чем следует признаваться, меня уже проинформировала система, красноречивый лог которой загорелся перед глазами во время пикировки членов отряда:

Внимание! Функцией Инвентарь извлечен из Кармана носителя предмет весом 1 килограмм 98 грамм — мачете стальной.

Сумка + 11,27%

Телекинез + 11,27%

Внимание! Уровень показателя повысился.

Телекинез 3 (+1)

Внимание! Уровень развития повысился.

Уровень развития 62 (+1)

Внимание! Уровень здоровья повысился.

Здоровье 620 (+10)

Выносливость + 8,73%

Регенерация + 2,97%

— Ччверсс прав, тупанул я походу, — стал каяться я немного восстановившимся, но все равно еще ужасно хриплым, голосом. — Решил перед сном чутка инвентарь свой расширить. Поместил в Карман тяжелое для него мачете, с расчетом через пару минут, как обычно, вынуть. Но в шманке неожиданно быстро меня сморил беспробудный сон, из-за длительной болезненной прокачки инвентаря обернувшийся многочасовым кошмаром…

— Потому что закрывшийся шманок наполнился дурманом из скрытых камер-запасников внутри растения, — пояснил Ччверсс. — И пока листья снова не раскрылись на рассвете, рассеяв на воздухе усыпляющий газ, все мы дрыхли внутри своих шманок мертвым сном.

— Вообще-то, о таком эффекте мог бы и заранее предупредить, — попеняла крысюку Марина, помогая мне выбраться из «пыточной» камеры наружу. — Посмотри, у него до сих пор руки-ноги ходуном ходят. Как такому по джунглям идти?

— Фигня это. Сейчас пройдет, — отмахнулся Ччверсс. — Зато чел, считай, стопро добился своей цели. За одну ночь прокачав инвентарь свой так, как не смог бы и за неделю изнурительного ежедневного тренинга. А повышенная регенерация в шманке помогла его организму выдержать чрезмерные нагрузки.

— Он снова прав, — развел я плохо слушающимися, дрожащими руками под осуждающим марининым взглядом.

— Ладно, хорош лясы точить, пошли уже отсюда, — предложил Ччверсс. — До цитадели путь одолеть нам еще предстоит не близкий.

— А ты знаешь: где она находится? — спросил Мих.

— Я — нет, — пожал плечами крысюк. — А вот Ффаффа имеет об этом четкое представление.

— Это еще почему? — прожгла крысючку недоверчивым взглядом Марина.

— Потому фто функфия имеетфя фпефиальная у меня, — гордо вскинула мохнатую мордочку Ффаффа. — Я ф не фтурмовик обыфьный, как вы вфе, фьелка. А пилот!

Глава 25 Гнездо

— Ну да. Куда гази-чистильщики от командира все толпой ломанулись, оттуда минут через двадцать примерно очереди и загрохотали, — на ходу объяснял крысюкам Мих.

— Сперва автоматные, а чуть позже и пулеметные, — дополнил слова друга шагающий за ним Сыч.

Растянувшись цепочкой, мы продвигались по джунглям в обозначенном крысючкой направлении. Спереди пара гэручи, за ними Мих с Сычем. И замыкающими Марина и я. Шагали уже довольно долго, но никакого просвета в плотных зарослях из широченных древесных стволов и пышных кустарников впереди пока что не наблюдалось. Крупных и опасных рухов на пути нашего отряда, к счастью, не попадалось. А скрывающихся в высокой траве ползучих гадов, как водится, мы эффективно отпугивали свежевырубленными двухметровыми шестами.

Долгое напряженное молчание поначалу, сменилось сперва осторожным бормотанием с ближайшим соседом, которое, в свою очередь, как-то незаметно переросло в общий разговор.

— А мы пофьему не флыфали? — уточнила у Ччверсса Ффаффа.

— Видимо, к тому времени уже в яму ловчую провалились, — пожал плечами крысюк. — А под землей, сама знаешь, слышимость-то никакая.

— Офигеть вы за двадцать минут дистанцию отсайгачили! — уважительно присвистнула Марина. — Мы потом по вашим следам часа два до ямы добирались.

— Так правильно. Тебя ж на руках, ведь, пришлось тащить, — фыркнул Сыч. — Если б налегке шагали, то гораздо быстрее б до них добрались.

— Ну извините, что моя коленка темпа этих спринтеров не выдержала.

— Да ладно, я ж не в упрек. А, так, к слову…

— Челы, а вы в курсе, что тот антиграв, из которого услышанная вами стрельба велась, на самом деле в том квадрате оказался не случайно? А прибыл туда стопро по наши души? — неожиданно выдал информацию к размышлению Ччверсс.

— Хвостатый, хорош пургу нести! — возмутился Мих.

— Да это ж элементарная логика, чел, — обернулся к нему крысюк. — Если напряжешь память, то вспомнишь, что место, куда сбежали гази-чистильщики и откуда чуть позже раздалась стрельба, подозрительно совпадает с местоположением пальмы-рогуч, на вершину которой я забирался за листьями. Так вот, когда я туда забрался, то с огромной вероятностью оказался запеленгован нашими орбитальными спутниками, через вживленные в тело адаптаторы, разумеется…

— Хорош заливать, — отмахнулась Марина. — Если б такое в принципе было возможно, то нас всех давно бы уже в джунглях запеленговали, и вытащили из этой жопы.

— Не-не-не, челка, все не так просто. Пока мы внизу, лиственный покров создает слишком сильные помехи, и запеленговать наши адаптаторы со спутников невозможно, — парировал Ччверсс. — Чтобы попасть под пеленг спутников, нужно забраться на верхушку самого высокого дерева. Такого, как пальма-рогуч, например.

— Погоди, так это что ж получается, если ты сейчас по новой вскарабкаешься на макушку дерева?.. — оживился я. — А ну-ка всем стоять!

— Я знал, что тебе понравится эта идея, командир, — хмыкнул крысюк. — Но в этой затее, кроме очевидной для нас пользы, имеется и крайне неприятный нюанс. Чтобы гарантированно привлечь внимание спутников, нужно, ведь, не просто подняться высоко наверх, а выждать еще на верхушке дерева какое-то время. Что чревато риском обратить на себя внимание парящих над древесными кронами летучих рухов. Кроме того, всему отряду затем необходимо будет задержаться на энное время под сигнальным деревом, дожидаясь прибытия антиграва из цитадели. Рискуя опять же привлечь к себе внимание местных охотников. Или, опять же, имеется немалая вероятность банально вытянуть пустышку, если сигнал с адаптаторов окажется все-таки не замеченным ни одним из орбитальных спутников, и ожидаемый спасательный транспорт, в принципе, сюда не полетит.

— Риски — это понятно, — скривился я. — Но мы вон уже час шагам по этому унылому однообразию, рискуя в любой момент нарваться на неожиданную засаду рухов, и конца-края нашего пути не видно.

— Уф ифвините, — развела руками Ффаффа, принявшая мой упрек в свой адрес. — Я фрафу предупредила, фьто могу только укафать тофьное направление к фитадели. Раффтояние фе до нее не могу угадать дафе приблифительно.

— Да я не в упрек, — отмахнулся от обиды крысючки. — А к тому, что риски наши напороться в любой момент на рухов один фиг велики. И раз уж с пальмой-рогуч вчера прокатило, считаю: стоит попытаться провернуть аналогичную фишку повторно.

— Ну ладно. Тогда мачете на базу гони, командир, — осклабился Ччверсс.

— Это еще нафига? — возмутился я. Потому как полностью оклемавшись за время длительного перехода от жесткого «сонного» кача в шманке, я уже возобновил эксперименты с кратковременным погружением тяжелого оружия в инвентарный Карман, интуитивно ощущая, что до перехода на следующую стадию куда как более объемной инвентарной Сумки осталось дожать сущую малость. И тут вдруг такое неожиданное требование от крысюка. — У тебя ж для подъема кошки специальные имеются.

— Мачете мне понадобится, разумеется, не для подъема, — хмыкнул Ччверсс. — А чтобы уже наверху прорубиться свозь плотную верхнюю листву под солнышко. И попасть под пеленг спутников, соответственно.

Возразить на это мне было нечего. Пришлось вернуть мачете крысюку.

Дальнейший выбор подходящего дерева занял еще несколько минут. И вот Ччверсс уже, активно работая руками и ногами, стал с крысиной сноровкой карабкаться наверх по абсолютно гладкому широченному стволу. Щитки лиственной защиты, при этом (возможно от того, что сильно помялись и растрескались из-за вчерашнего падения), практически не мешали искусному верхолазу.

За минуту добравшись до нижних веток пышной вершинной кроны, растворившийся на фоне зеленной лиственной массы крысюк стал активно прорубаться дальше на самую макушку. С верхотуры послышался сочный стук мачете по дереву… Почти сразу же неожиданно сменившийся отчаянным писком «лесоруба». Под который снова ставший видимым на фоне белесой коры Ччверсс стал стремительно сползать обратно вниз по стволу.

Причина паники гэручи обозначилась сама собой еще вначале его сумасшедшего скольжения вниз. Разом с десяток до дрожи знакомых полосатых крылатых силуэтов вынырнуло вдруг из слегка развороченной крысюком пышной древесной кроны. Несколько секунд потревоженное семейство юзз-полосатиков мотало широкие круги и восьмерки под нижними ветками с зеленой листвой и, словно повиновавшись неслышному приказу, вдруг все они одновременно с басовитым гудением провалились вниз, спикировав вдогонку за удирающим по стволу хвостатым нарушителем спокойствия.

— ТАМ В ЛИСТВЕ ОКАЗАЛОСЬ ГНЕЗДО ЛЕТУНОВ! Я СЛУЧАЙНО ЕГО МАЧЕТЕ ЗАДЕЛ! — заорал нам Ччверсс и так понятную суровую правду жизни. — СПАСАЙТЕСЬ!..

— Все на землю! Живо! — скомандовал я, параллельно читая загоревшиеся строки системного лога:

Внимание! Обнаружена потенциальная угроза носителю. Доступна активация функции Желтый граус . Запустить активацию: Да / Нет

— И что бы не случилось, голов из травы не высовывать!

— А как фе Фьфьверфф? — запищала испугано Ффаффа.

— Постараюсь его спасти, если на вас отвлекаться не придется! — рявкнул в ответ я. — А теперь на землю! И больше ни звука!

— ВАЛИТЕ, ПРИДУРКИ! — снова отчаянно заголосил сверху крысюк, которому спускаться на когтях и «кошках» до земли оставалось еще не менее семи метров. А самый шустрый из полосатых преследователей над его головой уже, поравнявшись с целью, разворачивал хвост для смертоносного удара ядовитым жалом.

— УУУИИИ!.. — отчаянно заверещал гэручи, краем глаза заметивший над плечом полосатую тушу своего убийцы.

Глава 26 Спасительное бегство

В последний миг выдернув из древесины когти, гэручи камнем понесся вниз. Нацеленное же в его затылок жало, просвистев над провалившейся макушкой, лишь вхолостую оцарапало древесную кору…

В параллель с отчаянным маневром Ччверсса я принял системное предложение, и пара выскочивших тут же из-за спины желтых щупальцев мягко подхватила и опустила в траву падающего хвостатого.

— Уууиии!.. — снова заголосил было Ччверсс, ощутивший хватку видимых только мне тентаклей.

— Не ссы, это я, — подбодрил хвостатого. — Замолкни, и лежи тихо!

Меж тем, остальные щупальца пробудившейся функции выстрелили вверх на перехват полосатых преследователей крысюка… И перед моими глазами с секундным запозданием развернулось ожидаемое полотнище системного лога:

Внимание! По запросу носителя проведена активация функции Желтый граус.

Задействовано улучшение Дробный граус. Расчетное время до конца действия первой части функции Желтый граус : 2 минуты 30 секунд… 2 минуты 29 секунд…

Симбиоз носителя с Желтым граусом 100%.

Зеленый граус +0,33%.

Внимание! Функцией Желтый граус активирован режим вертикальной атаки. По потенциальной угрозе носителю нанесен физический урон 514 единиц. Смертельно ранены 2 враждебно настроенных объекта.

Расчетное время до конца действия первой части функции Желтый граус : 2 минуты 28 секунды… 2 минуты 27 секунды…

Внимание! Функцией Желтый граус активирован режим веерной защиты…

Я сморгнул закрывающие обзор строки и, задрав голову, стал наблюдать за молниеносными действиями щупальцев.

После смерти пары самых шустрых собратьев остальные осоподобные летуны дружно осознали наличие невидимой засады внизу и тут же отчаянно замолотили по воздуху крыльями, пытаясь по новой набрать высоту. Но мгновенно перебороть остаточное ускорение, сохранившееся после нескольких секунд сумасшедшей погони, удалось немногим, и еще пятеро неудачников-рухов просели-таки в зону досягаемости невидимых смертоносных тентаклей.

За считанные секунды большая часть спикировавших вдогонку за гэручи юзз-полосатиков (семеро из десяти) оказалась зверски перемолота щупальцами и разлетелась по окраинным зарослям в виде заляпанных желтой слюдянистой массой кусков крыльев и хитина. Фонтаны же желтушной крови рухов, вырвавшиеся из разорванных полосатых тушек, были ловко переправлены щупальцами в стороны, обильно унавозив таким макаром окружающие стволы и кустарники, но не запачкав ни меня, ни затаившихся в траве под ногами друзей.

Однако и к уцелевшей тройке везунчиков, что, набрав недосягаемую для тентаклей высоту, теперь кружила над моей головой на примерно пятиметровой дистанции, уже пикировала из гнезда внушительная группа поддержки еще десятка, как минимум, юзз-полосатиков.

Подтверждая догадку, что примитивные летучие рухи, обладая зачатками коллективного разума, шустро обмениваются меж собой важной информацией, прибывшее пополнение не ринулось по мою душу вниз, а зависло на безопасной для атаки щупальцев дистанции, рядом с уцелевшей тройкой «первой волны».

— Че, суки, осторожничаем? — хмыкнул я, наблюдая хоровод басовито гудящих осоподобных полосатых тушек над головой, выписывающих кренделя и восьмерки вокруг стволов ближайших деревьев. — Ну я не гордый, ща сам к вам подпрыгну…

В следующую секунду, повинуясь моей мысленной команде, несколько щупальцев впились когтистыми остриями на концах в древесный ствол и, используя его, как опору, мощным рывком зашвырнули мою безбашенную тушку на многометровую высоту — аккурат до уровня роящихся там юзз-полосатиков.

Разумеется, летающие рухи тут же прыснули от меня в разные стороны. Но возникшее, из-за фактора неожиданности, на мгновенье в стае летунов замешательство стоило жизни еще четверке осоподобных, оказавшихся на роковую секунду моего внезапного возвышения в приделах досягаемости выстреливших во все стороны желтых тентаклей. В итоге, очередная партия разодранных крыльев и хитина рухнула в окрестные траву и кусты даже раньше моего приземления обратно на исходное место, амортизированного, разумеется, теми же вездесущими щупальцами.

Далее я еще пару раз попытался повторить фокус с резким высоким прыжком. Но наученные предыдущим смертельным опытом рухи теперь мгновенно разлетались на безопасную дистанцию. И за обе повторные попытки, увы, щупальцам не удалось больше перехватить ни одного юзз-полосатика.

Время действия функции, меж тем, уже приближалось к экватору. И поскольку добраться до кружащихся на почтительном расстоянии над головой юзз-полосатиков более не представлялось возможным, следовало использовать оставшееся безопасное время, дабы под прикрытием щупальцев удалиться подальше от разоренного гнезда. Хотя, конечно, надежды на избавление таким макаром от «конвоя» упорных юзз-полосатиков (сородичи которых вчера добрый час кружили над норой трейс-ткачей) было немного. Но все же даже маловероятный такой вариант был в разы лучше бестолкового топтания, в сложившейся патовой ситуации, на одном месте.

— Жала, слушай мою команду! — обратился я к лежащим в траве товарищам. — Сейчас дружно встаем. Кучкуемся вокруг меня. И с максимальной скоростью топаем дальше в обозначенном Ффаффой направлении.

Люди и гэручи беспрекословно подчинилась. И на неожиданное появление рядом со мной еще пятерки заманчивых целей юзз-полосатики ожидаемо отреагировали бурной заинтересованностью. Потому четвертый мой встречный прыжок вверх, на пружине щупальцев, вновь оказался продуктивным — удалось зацепить и разорвать еще тройку чересчур заинтересовавшихся новой добычей и неосмотрительно сильно опустившихся вниз осоподобных.

— Эх и нихрена себе!..

— Ну ты — монстр, командир!..

— Фьел, ты крут!.. — посыпались реплики впечатленных моим фокусом парней и крысючки.

Я же, опустившись, как ни в чем не было, через секунду обратно на прежнее место, заторопил отряд двигаться прочь от гнезда юзз-полосатиков…

— Ой-ей-ей, фьто это?..

— Э-э, че за дела?..

— Варламов, какого хрена?.. — закудахтали вокруг подопечные, когда, повинуясь моему мысленному приказу, щупальца стали отслеживать кучность группы и жестко одергивать обратно членов отряда, при малейшей потуге последних ускориться/замедлиться или вильнуть в сторону.

Поворчав первые секунды, все вскоре приладились к общему темпу. И бег бок о бок в тесной спайке с товарищами стал обходиться практически без вмешательства невидимых «контролеров».

Через минуту нашего организованного бегства стало очевидно, что сбросить со следа летучую погоню — это наивная фантазия.

На бегу я еще трижды пытался подловить постепенно наглеющую от безнаказанности погоню неожиданными коварными прыжками. Но сбить еще пару осоподобных ублюдков мне удалось лишь в первом таком прыжке. Далее же рухи быстро смекнули, что для резкого «взлета» мне необходимо наличие рядом мощного древесного ствола, и, соответственно, насобачились резко набирать высоту при возникновении благоприятствующей очередному потенциальному прыжку ситуации. Потому два последних прыжка, увы, сработали вхолостую.

Так же, несмотря на уже значительное сокращенье щупальцами за время нашего противостояния поголовья юзз-полосатиков, сопровождающая бегство отряда по джунглям стая осоподобных преследователей, наоборот, возросла за время погони до двух десятков особей. Эта удручающая метаморфоза произошла за счет, разумеется, прибывшего постепенно из гнезда свежего пополнения.

— Ччверсс, ты самый глазастый среди нас, постарайся отыскать в округе какой-нибудь высокий, пышный кустарник, где этим гадам будет сложно через ветки быстро до нас дотянутся, — прохрипел я кое-как на бегу.

— Нафига, командир? — вместо гэручи откликнулся Мих.

— Потому что до окончания действия функции у меня всего примерно полминуты осталось, — признался я.

— Нам пифеф! — озвучила общее мнение Ффаффа.

— Не ссы, хвостатая, — фыркнул я. — Если спрячемся нормально под длинными ветками, хрен полосатика нас с наскока одолеют. А когда между веток полезут, я другую функцию активирую — ту же, что в ловчей яме от крэчи отбиться помогла.

— Вон те, вроде, кусты нормально нам подойдут, — подал голос отыскавший убежище крысюк.

— Отлично, тогда сворачиваем туда, — распорядился я. — Да, и мачете мне вернуть не забудь.

— Так нечего возвращать, командир, — огорошил вдруг паршивой новостью Ччверсс.

— Слышь, хостатый, ты так не шути. Одними лишь палками этими дурацкими от полосатиков нам точно не отбиться! — возмутился я.

— Да не шучу я. Мачете в гнезде их намертво застрял. А вытаскивать — времени у меня не было, — очередным признанием убил последнюю надежду гэручи.

— Вот теперь нам точно писец! — констатировала Марина.

— Слушайте, а они кажется отставать от нас стали! — вдруг поделился наблюдением великан Сыч, в силу роста легко озирающийся по сторонам в бегущей толпе.

Обернувшись на бегу, я тоже увидел, как внушительная стая преследователей, будто уткнувшись в невидимую стену, разлетелась метров на двадцать в обе стороны и начала там яростно наворачивать кренделя вокруг оставшихся за нашими спинами деревьев.

— Ну че, лезем в куст? — спросил Мих, когда мы поравнялись с предложенным гэручи укрытием.

— К черту куст. Валим дальше! — распорядился я.

До окончания действия функции Желтый граус оставалось шесть секунд — более чем достаточно, чтобы скрыться с глаз отчего-то тормознувших преследователей, и благополучно затеряться среди буйной растительности окружающих джунглей.

Глава 27 Секретные рухи

Зеленый граус +0,64%

Гипноз +0,64%

Телепатия +0,64%

Тягучий граус +0,41%

Дробный граус +0,19%

Отвлекшись на строки итогового лога, полыхнувшие перед глазами сразу по истечении действия функцииЖелтый граус, я врезался в спину вдруг замершего на месте Миха.

— Твою мать! Гуруда, какого?.. — но дальнейшие слова сами собой замерли на языке, когда, сморгнув системные строки, я тоже увидел впереди расстилающуюся на сотни метров вдаль и вширь ошеломившую товарищей картину: лишенной всякой зеленой растительности земли, с сиротливо торчащими столбами стволов и пустыми, частично поломанными ветками голых кустарников. На лишенной травы земле не было ни змей, ни ящериц, и то, что вездесущие ползучие твари игнорили лишенную растительности территорию, напрягало даже больше «облысевшего» участка джунглей.

— Нихрена фебе! — Ффаффа первой озвучила наше общее потрясение увиденным. — Фьфьверфф, фьто это?

— То, что, походу, до усрачки напугало наших преследователей, — хмыкнул в ответ крысюк.

— Хвостатый, хорош выделываться. Говори толком, — потребовала от всезнайки-ветерана Марина.

— Да откуда я знаю! — фыркнул сердито Ччверсс. — Могу лишь предположить, что кто-то весьма многочисленный и ужасно голодный сожрал там всю зелень на огромной территории.

— Это и без тебя ежу понятно, — поморщилась Марина.

— Кто это мог быть? — уточнил я.

— Да много кто. Мало ли жуков травоядных среди рухов, — пожал плечами крысюк.

— Юзз-полосатики вряд ли испугались бы травоядных жуков, — покачала головой неугомонная Черникина.

— Чтоб точнее ответить, нужно прошерстить территорию в поисках дополнительных следов присутствия здесь каких-то конкретно рухов, — пожал плечами Ччверсс.

— Че-т стремно туда заходить, — проворчал Сыч.

— А придется. Ведь путь к цитадели через эту пустошь проходит, — парировал Ччверсс и, подавая пример, первым решительно шагнул на голую землю из приграничных к мертвой зоне травяных зарослей.

— Стоять! — отпихнув Миха, я дернулся следом за крысюком и, цапнув того сзади за крепкий ворот «кирасы» из пальмового листа, затащил обратно в высокие заросли папоротника.

— Чел, какого хрена?.. — возмущенно залопотал хвостатый.

— Командир, ты че? — возбухнул запоздало в параллель и Мих.

— Ниче!.. Ну-ка в траву все присели! Живо! И гуськом за тот кустарник! — я указал рукой на ближайший раскидистый куст, с широкими плотными листьями на длинных ветках.

— Нафига такие сложности-то? — прокряхтела Марина, выполняя вместе с остальными членами отряда мою странную команду.

И вот как ей объяснить, про полыхнувшие только что перед глазами тревожные строки, загоревшиеся в параллель с порывом крысюка двинуться дальше:

Внимание! Критическая ситуация! Обнаружено приближение враждебно настроенных объектов!..

— Предчувствие у меня нехорошее, — отмахнулся я, последним заползая под прикрытие листвы кустарника.

Ничего уточнять дальше мне не пришлось из-за появления вдруг над нашим укрытием разом четверки керх-летунов.

Стрекозоподобные рухи дружно спикировали откуда-то из верхней листвы высоченных деревьев, и стали кружить по округе, ловко лавируя между деревьями, очевидно высматривая внизу недавнего нарушителя границы «мертвой зоны».

— Охренеть, конечно, у тебя предчувствие командир! — едва слышно пропищал мне на ухо впечатленный Ччверсс.

— Сидите тихо, я попробую их увести, — тоже шепотом озвучил очередной приказ и принял очередное предложение системы об активации пассивной функции Мимикрия.

Убедившись по растерянным ахам соседей: Ччверсса и Черникиной, что пассивная функция заработала, я решительно поднялся во весь рост и аккуратно выбрался наружу из-под кустарника.

Керх-летуны мое явление ожидаемо проигнорили. Однако, когда я через пару секунд пересек границу «мертвой зоны», все четверо стрекозоподобных рухов вдруг вновь резко занервничали: мгновенно слетелись в точку над местом моего пересечения границы, и один из керх-летунов швырнул даже кислотную бомбу с хвоста, ошпарившую землю буквально в метре за моей спиной.

Избежав чудом случайного, крайне неприятного ранения, я ускорился и большими скачками понесся вглубь «мертвой зоны». Стрекозоподобные же преследовать меня не стали, оставшись растерянно кружиться нам местом пересечения границы.

Отбежав метров на пятьдесят, я успокоился и внимательно огляделся.

Заказанный Ччверссом «дополнительный след» обнаружился быстро неподалеку, за голыми палками соседнего куста. На двух его крайних обломанных ветках висело нечто наподобие скомканного серо-коричневого чехла.

Подобравшись вплотную к находке, я сперва осторожно потыкал ее палкой и, убедившись, что предмет явно не живой, наклонился и исследовал «чехол» более тщательно руками.

Каково же было мое изумление, когда, расправив сбившуюся гармошкой хитиновую текстуру, я обнаружил проступившие в обозначившейся объемной форме очертания здоровенной туши насекомого, с болтающимися пустыми рукавами под головные мощные жвала и менее тонкие, но более длинные, верхние лапы непонятного страшилища.

Догадаться, что это старая, стянутая с тела в процессе линьки, оболочка какого-то секретного руха, далее уже не составило труда. А когда, приглядевшись внимательнее к округе, я заметил еще в нескольких местах такие же серо-коричневые кляксы сброшенных оболочек (довольно-таки неприметных, к слову, на голой земле), стало понятно, что «мертвая зона» — это, вероятно, ореол обитания загадочных монстров, тайно выращиваемых в джунглях под приглядом и опекой керх-летунов.

Срок действия пассивной функции, меж тем, подобрался уже к рубежу в сорок секунд, намеченному мною заранее для спокойного возвращения обратно к отряду под куст. Потому аккуратно оторвав от оболочки кусок головы с рукавом под массивную челюсть (сделать это оказалось не сложно, растрескавшийся в процессе линьки хитин давно утратил былую прочность, и рвался практически как бумага), я широко размахнулся и запустил свою двухметровую палку в массивный ствол дерева метрах примерно в пятнадцати от меня.

На хлесткий звук удара, ожидаемо, тут же среагировали все четверо стрекозоподобных «пограничника», и квартет басовито гудящих «метеоров» наперегонки понесся к потревоженному стволу. Я же, по-прежнему надежно скрытый от глаз керх-летунов отсчитывающей последние секунды действия Мимикрией, спокойно ломанулся им навстречу. Без приключений достиг границы «мертвой зоны» и, спокойно свалив в «зеленку», вернулся обратно под развесистые ветки пышного кустарника.

Предвосхищая удивленные возгласы вновь увидевших меня друзей, перед глазами загорелись строки итогового лога по окончании действия пассивной функции Мимикрия:

Дробный граус — 0,37%

Гипноз +0,37%

Телепатия +0,37%

Скорость +0,04%

Глава 28 Подкустовый разговор

— Узнаешь? — когда ахи-охи по поводу моей скрытной вылазки утихли, я сунул крысюку под нос добытый фрагмент хитиновой оболочки с непонятного руха.

Улетевшие от границы керх-летуны продолжали в отдалении озадаченно кружить меж деревьями, разыскивая на голой земле несуществующего шпиона. Потому я решил не выводить сразу отряд из укрытия, а под надежным прикрытием куста дождаться пока срекозоподобные полностью успокоятся и поднимутся обратно в древесные кроны, коротая, меж тем, время ожидания познавательным разговором с прошаренным гэручи.

— Эх! Маловато, конечно, — заворчал было Ччверсс, но, развернув обрывок, и приглядевшись к нему повнимательней, скоренько прекратил выделываться. — Однако, столь мощные жвала спутать с другими невозможно. Странно, что сам не догадался. Неужто в учебке…

— Слышь, душнила, хорош мозги мне делать! — перебил я раздраженно. — Просто скажи: чье это?

— Какие вы, челы, все нервные, — буркнул крысюк по привычке, но дальше испытывать судьбу не рискнул и ответил: — Это оболочка с челюсти нимфы гэц-пожирателя. Видишь, вот тут и тут характерные загибы на форме жвала, и приплюснутость на конце… Блин, да кому я объясняю… Короче, это нимфа — стопро. И очень похоже уже на финальной стадии развития.

— Нимфы, в смысле самки что ль?..

— Почему здесь за этими рухами столь строгий надзор?.. — практически одновременно мы с Мариной задали ветерану уточняющие вопросы.

— Не, челка, нимфа — это нимфа. Так личинки гэц-пожирателей знающие люди обозначают. И нимфой ей быть до того, как окончательно разовьется во взрослую особь, встанет на крыло и отправится с роем в свой первый опустошительный полет, всё и всех сметая и пожирая на своем пути. Откуда, собственно, и гэц-пожиратель, — отвечая на первый вопрос, нагнал на нас жути Ччверсс. И тут же, без остановки, гэручи продолжил отвечать уже мне: — А носятся так с ними сейчас и тщательно охраняют сразу по ряду причин. Во-первых, на стадии нимфы гэц-пожиратели неповоротливы и легко уязвимы. Потому несмотря даже на свои впечатляющие на финальной стадии размеры, нимфы-переростки стали б легкой добычей даже тех же юзз-полосатиков. Во-вторых, на стадии нимфы гэц-пожиратели легко поддаются дрессуре и, обратившись в итоге в опаснейших хищников, продолжают беспрекословно слушаться и четко выполнять команды своих надзирателей. Что позволяет вырастить на подобной ферме послушный рой, и направлять его далее на уничтожение конкретных целей. В-третьих, организованные контроль и надзор территории фермы позволяют скрывать ореол обитания потенциально опасных нимф в джунглях до момента их окончательного становления взрослыми особями. Недоступные прожорливым нимфам древесные кроны маскируют подозрительную территорию с голой землей от наших спутников. А распыленные по пограничному контору фермы ферменты керх-летунов одновременно: отпугивают прочих обитателей джунглей от проникновения вовнутрь закольцованного периметра и удерживают внутри от бегства с фермы нимф гэц-пожирателей.

— И до кучи сигнализируют так же еще керх-летунам о пересечении периметра всякими левыми бродягами типа нас с вами, — добавил я.

— Похоже на то, — кивнул Ччверсс. — Хотя лично я за четыре года службы с подобной сигналкой сталкиваюсь впервые. Но ферменты у рухов эволюционируют покруче наших технологий, так что тут всякие сюрпризы возможны.

— Это че? Выходит, керх-летуны здесь штурмовой отряд для атаки нашей цитадели готовят? — подытожил я услышанное.

— Я тебе более того скажу, командир: судя по размерам принесенной оттиска морды нимфа, рой вставших на крыло гэц-пожирателей, с огромной вероятностью, здесь появится еще до наступления сегодняшнего вечера. Кроме того, интуиция подсказывает мне, что подобных ферм по выращиванию нимф, в джунглях вокруг цитадели скрыто еще немало. Потому нашествие гэц-пожирателей на цитадель в урочный час случится одновременно несколькими роями со всех сторон. И возможно аналогичным атакам параллельно подвергнутся так же наши прочие планетные цитадели. Случится это скоро — вероятно, в ближайшие сутки — и не факт, что гарнизоны — тем более такие неполные, как наш — справятся с подобной неожиданной массированной атакой, — вновь нагнал жути крысюк.

— Пипец ты загнул, конечно, — выдохнула первой Марина.

— Фантафер, блин! — проявила женскую солидарность и Ффаффа.

— В подобную модель, кстати, замечательно вписываются недавние самоубийственные атаки стай керх-летунов на подконтрольные нашим цитаделям местные города, — продолжил по новой стращать затаивших дыхание слушателей раздухарившийся Ччверсс. — Пожертвовав собой в этих, по сути, бестолковых налетах, керх-летуны зато нагнали страху на лояльных нам рухов. Вынудив последних отсиживаться в безопасных городах, и не соваться какое-то время в окрестные неспокойные джунгли. Все это затевалось с единственной логичной целью: чтобы подобные скрытные фермы, с выдрессированными нимфами на финальной стадии развития, не были случайно обнаружены и засвечены перед имперцами в самый последний момент, и не сорвали тем самым сопротивлению рухов столь грандиозную операцию.

— А если эта заваруха глобальная того гляди начнется, как мы в цитадель-то попадем? — озадачилась Марина.

— Никак, — пожал плечами крысюк.

— Так че ж мы сидим? Нам нужно скорее в цитадель! И наших там предупредить! — засуетился, словно вынырнув из спячки, Сыч.

— Да сиди ты уже! — навалившись другу на плечо, усадил его обратно в траву Мих. — Куда бежать-то собрался? К керх-летунам под кислотную бомбардировку?

— Так-то их там уфе не видно, — вставила свою реплику Ффаффа.

— Ага в гнезда свои на деревьях свалили, кажись, гады, — подхватила Марина.

— Так один фиг снова нарисуются, стоит нам на подконтрольную им территорию ступить, — заспорил Мих. — А до цитадели только через нее добраться можно.

— Вообще-то, и обойти ко краю территорию фермы можно, — хмыкнул Ччверсс.

— Да там конца-края пустыря этого не видно! Обходить до вечера станем!

— Это отсюда так кажется. А на самом деле ферма не такая уж и большая. За пару часов, наверняка, обойдем.

— Думаешь, если по границе пойдем, керх-летуны нас не учуют? — опередив Миха, и вмешался в спор здоровяка с гэручи.

— Если от края фермы метров на десять отойдем, и за окрестными кустами будем скрываться, думаю, не должны, — обстоятельно ответил Ччверсс. — В любом случае, командир, у нас не осталось иного выбора, как рисковать.

— Ну ладно. Погнали тогда…

Глава 29 Череда досадных случайностей

Двигаться на некотором отдалении от границы «мертвой зоны» оказалось даже безопасней чем просто шагать по джунглям. Из-под ног здесь исчезли даже ползучие гады, а уж куда как более башковитые рухи (как недавно это наглядно продемонстрировали юзз-полосатики) предпочитали огибать гиблое место по широкой дуге.

Скрываясь за окрестными кустами, мы не привлекали внимания крылатой охраны закрытого периметра, сами же, при этом, имели возможность без ограничений заглядываться на простирающуюся сбоку секретную пустошь. И за время длительного обхода не единожды замечали вдалеке меж деревьями силуэты неспешно ковыляющих по своим делам нимф-переростков.

Эти периодические подглядки, во время которых нимф-переростков удавалось худо-бедно разглядеть со всех сторон, лично мне позволили сделать вывод, что будущие гэц-пожиратели внешне очень напоминали земную саранчу, только размером примерно с нормальный такой легковой автомобиль. Пока что эти массивные туши неуклюже ползали по закрытому периметру на плохо приспособленных для горизонтального движения разнокалиберных передних и задних лапах, с трудом удерживая на весу огромную башку с длиннющими и определенно весьма тяжелыми жвалами. Но не сложно было догадаться, что как только эти махины смогут подняться в воздух, неповоротливые рухи стопро станут на несколько порядков шустрей и мобильней, и подобный воздушный танк завалить станет ой как не просто.

Что нимфы шатаются меж деревьев не просто так, а в поисках разбросанных надсмотрщиками «вкусняшек», стало понятно, когда на наших глазах в одном месте со скрытой листвой верхотуры вдруг просыпался настоящий град из зеленых веток вперемешку с какими-то мертвыми тушками непонятных полуметровых жуков, к «подарку небес» тут же с разных сторон ломанулась тройка праздно шатающихся нимф. И будущие гэц-пожиратели, оправдывая свои название, стали сметать подряд зеленые ветки и куски мертвой плоти со скоростью снегоуборочных комбайнов. Жадно загребая одновременно парой гигантских жвал, троица очень скоро практически столкнулась лбами в середине кучи из просыпавшегося угощения. И под занавес представления нимфы-переростки стали смешно выхватывать остатки добычи друг у дружки из жвал. Однако при этом здоровенные рухи ни разу не подрались, случайно цеплявшиеся в хлестких зацепах чужие жвала мгновенно разжимались, последние же «вкусняшки» без обид исчезли в бездонной пасти самой проворной из троицы. А осознав, что крупных кусков жратвы на земле перед ними больше не осталось, нимфы спокойно разошлись краями, и стали «пылесосить» пройденную ранее в ускоренном темпе территорию под бывшей кучей еды, аккуратно подбирая с землислетевшие с веток листочки и обломившиеся с жуков конечности…

Осторожное движение отряда вдоль границы изолированной зоны растянулось в итоге, как и предсказывал опытный ветеран, примерно часа на два. Дождавшись же в конце долгого перехода объявления Ффаффы, что больше шухериться возле границы не нужно, что мы успешно обошли опасную зону и можем дальше, как раньше, напрямки через джунгли ломиться к цитадели, на радостях, походу, все чересчур расслабились и недопустимо сильно шумнули. А началось все с того, что обычно прижимистый Ччверсс на радостях расщедрился угощением и выдал каждому члену отряда аж по паре орехов бланга, как вчера ночью перед сном.

— Это чтоб сил на последний рывок нам прибавилось, — пояснил свою щедрость крысюк. — Я чую: цитадель уже близко. Потому, если сейчас поднажмем, возможно успеем опередить налет роев гэц-пожиратели. И упредим своих об нависшей опасности.

Благой цели противиться, разумеется, никто не стал. И мы вшестером тут же с удовольствием заточили по порции допинга. А дальше то ли бланг с голодухи кое-кому чересчур ударил в голову, то ли тупо нам чертовски не повезло…

Поначалу вроде все четко развернулись в обозначенном Ффаффой направлении, и даже отряд успел сделать в нужную сторону несколько бесшумных шагов. А далее последовала просто какая-то череда досадных случайностей.

Обернувшийся на ходу Мих, с какого-то перепуга, вдруг лихо отбил подставленную другом Сычом пятюню и, не заметив под ногой хвост притормозившего Ччверсса, следующим шагом хорошенько его отдавил. Зашипевший от боли крысюк, мгновенно развернувшись, смачно отоварил обидчика палкой по ноге. Последнему из-за защитного щитка сам удар большого вреда не нанес, но опорную конечность, увы, пошатнул. И споткнувшийся Мих неуклюже стал заваливаться на забегающую сбоку Марину. Мы с Сычом с двух сторон бросились спасать друзей. От падения их все-таки уберегли, но все вчетвером, при этом, невольно сместились с тропинки в густой кустарник. Хруст и тряска веток которого нас и выдал с потохами.

— Фьелы — вы такие фьелы! — укоризненная констатация крысючки, обернувшейся на треск за спиной, стала апофеозом приключившегося форсмажора.

Расплатой же за ротозейство, несдержанность и неуклюжесть стала «почетная свита», в виде аж шестерки керх-летунув, спикировавших через считанные секунды из высокой листвы по наши души.

— Твою мать!..

— Твою мать!..

— Твою мать!..

— Твою мать!.. — зачастили мы наперебой, ломанувшись в джунгли следом за более расторопной парой гэручи.

— Держи, командир! — притормозивший почти сразу же Ччверсс, дождавшись нашего квартета, сунул мне в руки пару палок (свою и Ффаффы).

— Это еще зачем? — удивился я на бегу, принимая все же неожиданный подгон.

— Попытайся их сбить, — пропыхтел на бегу крысюк. — И вы, челы, тоже, — добавил, обращаясь, уже ко всей нашей четверке. — Потому как силы в руках у вас побольше, чем у нас — вам и палки метать.

— Да ты кукухой поехал, хвостатый! — возмутилась Марина. — Как ты это вообще себе представляешь?

— Чтоб прицелиться, надо остановиться, — поддержал девушку Сыч.

— А, ежели остановимся, нас через секунду бомбами кислотными закидают, — подытожил Мих.

— Не ссы, не закидают! — парировал крысюк и продолжил убеждать: — Я укрытие от их кислотных снарядов уже приглядел. Вон там пальма, видите, среди деревьев виднеется. Она невысокая, но с длиннющими листьями до самой земли. Через ее листву керх-летуны не смогут нас атаковать, и там мы сможем отбиваться. Но до нее еще метров двести надо пробежать. И чтоб это сделать, сейчас нужно рискнуть, и шугануть преследователей сильными и меткими бросками палок.

— Вот сам и швыряй палки, раз такой отчаянный! — возмутилась Марина.

— Вообфе-то это иф-фа вафего кофяка фа нами погналифь! — вдруг подключилась к общей перепалке и Ффаффа, которую мы незаметно нагнали.

— Не поминайте лихом! — резко выдохнул я, решившись на отчаянный поступок, и, обернувшись, друг за дружкой метнул оба двухметровых снаряда в самого проворного керх-летуна — на десятиметровом примерно отдалении готовящегося уже к началу прицельной бомбардировки.

С перепугу у меня неожиданно ловко вышло, и обе палки достигли цели. Правда первая лишь краем чиркнула стрекозоподобного руха по боку, зато вторая прилетела аккурат поперек широких окуляров керх-летуна, мгновенно ослепив преследователя и вынудив его, вместо начала бомбардировки, ошарашенно замереть в воздухе.

Однако мой успех чуть не оказался обесценен тут же парой преследователей деморализованного лидера, которые через секунду тоже вышли на убойную дистанцию и, как первый номер, стали задирать длинные хвосты для бомбардировки. Но и эту пару вдруг остановил дружный «залп» двухметровых деревяшек, последовавший неожиданно из-за моей спины. Друзья, переборов страх, пришли на выручку своему отчаянному командиру, и все три запущенные их руками палки угодили паре преследователей: по башке и хвосту оного, и пузу второго, соответственно.

Потрясенные отпором стрекозоподобные заметались на месте, в ожидании прибытия отстающей тройки преследователей, мы же, развернувшись, вновь задали отчаянного стрекача.

Глава 30 Черный граус

Смертоносный хоровод взявшей нас в кольцо шестерки керх-летунов приближался. До жмущихся к пальмовому стволу беглецов остались считанные метры… С длинных гибких хвостов гигантских стрекоз сорвались первые кислотные капли. Жидкие снаряды тяжело заплюхали по пышному зеленому ковру застилающего поляну папоротника и рассерженно зашипели, прожигая в кружевных зелёных листьях дымящиеся чёрные дыры.

Когда дистанция с врагом сократилась до минимума, и керх-летуны начали практически задевать уже своими мощными хвостами защищающий нас лиственный шатер (так что стало возможно в деталях рассмотреть каждого вращающегося в зловещем хороводе крылатого монстра), кислотный дождь из шести хвостов керх-летунов ливанул в полную силу, и спасительный купол широкой пальмовой листвы над нашими головами стремительно стал превращаться в чёрное шипящее месиво.

Лишённым касок головам беглецов подобного жаркого «душа» точно было не пережить. Но отчаянная удаль продолжающего действовать наркотического опьянения не позволяла нам думать о таких пустяках. Пребывающие под блангом люди и гэручи совершенно не страшась смерти, отчаянно контратаковали врагов, засыпая последних комьями земли и дерна, выдираемых тут же прямо из-под своих ног. Разумеется, подобным беззубым отпором мы лишь ещё больше ярили врагов, не причиняя керх-летунам практически никакого реального урона. Но отчаявшимся выжить, обречённым беглецам было уже всё равно. Не задумываясь о последствиях, мы, как дети, радовались каждому удачному броску; подхватывали очередной клок дерна или просто горсть земли, и от души отоваривали этими «грозными снарядами» кружащиеся вокруг дымящейся листвы, бронированные тела.

Увлёкшись вместе с остальными отчаянной забавой, я едва не упустил из вида тот момент, когда сбоку, за каруселью мотающих круги вокруг нашей пальмы керх-летунов, фонтаном вдруг взорвалась дымящаяся от разбрызганной всюду кислоты земля. Из глубокой земляной норы на свет вдруг выстрелило змееподобное гибкое тело гигантской сколопендры, в угольно-черной хитиновой броне. Не теряя ни мгновенья, тварь тут же атаковала ближайшего керх-летуна, на свою беду решившего уклониться от пары наших земляных комков нырком и пролётом у самой земли.

Внимание! Угроза жизни носителя! Обнаружен враждебно настроенный объект чрезвычайной опасности с уровнем агрессии 100%. Носитель в зоне поражения объекта! Принудительная активация функции Желтый граус.

Задействовано улучшение Дробный граус. Расчетное время до конца действия второй части функции Желтый граус : 33 секунды… 32 секунды… 31 секунда…

Симбиоз носителя с Желтым граусом 100%.

Зеленый граус +0,59%.

Внимание! Функцией Желтый граус активирован режим веерной защиты. Блокирован ментальный урон 516 единиц.

Здоровье 620 (0)

По тому как вдруг, с закатившимися глазами, попадали вокруг пальмового ствола все мои товарищи, а почти растворившие кислотой спасительную пальмовую листву керх-летуны, прервав круговое вращение, потерянно сбились в стаю сбоку от дымящейся пальмы и, без движения, растерянно зависли на одном месте, я даже сквозь наркотический кураж прочувствовал всю серьезность момента. И, сосредоточившись на загоревшихся перед глазами строках системного лога, попытался проанализировать информацию и разобраться в происходящем.

Меж тем в круге выжженной вокруг пальмы земли, на расстоянии от меня (и вповалку валяющихся радом товарищей по отряду) примерно пяти-шести метров, боролись два здоровенных тела. Оказавшийся внутри колец черной сколопендры керх-летун отчаянно барахтался, пытаясь вырваться из жесточайшего скрута. Ядовитая кислота недавнего грозного охотника, в мановение ока превратившегося в жалкую жертву, зеленоватыми фонтанчиками выстреливала с кончика хвоста и бесполезно улетала в сторону, не задевая прикрытой черным матовым хитином спины многоножки и не причиняя последней совершенно никакого вреда. В то время острые когти многочисленных длинных и мощных ног сколопендры со всех сторон надёжно вонзились в хитиновые бока керх-летуна, лишив последнего малейшей возможности движения. Дугообразные хвостовые отростки сколопендры впились в землю, на манер якоря надёжно пригвоздив сражающихся к одному месту, а широкие серповидные жвала с деловитой неотвратимостью перетирали хрупкую шею обречённой «стрекозы». И судя по тому, под каким чудовищным углом почти сразу же вывернулась глазастая голова жертвы, процесс перетирания ее шеи продвигался весьма успешно.

Эта возня хищника с пойманной жертвой продлилась несколько секунд и ожидаемо завершилась падением полностью отпиленной башки, сопровождавшимся зловещим треском крошащегося под когтями сколопендры панциря изначально обреченной стрекозы. И, что поразительно, все время, пока черный монстр ломал свою жертву, неотрывно наблюдавшие за происходящим остальные керх-летуны спокойно молотили многометровыми крыльями воздух буквально в шаге от умирающего собрата, но ни один из крылатых рухов не попытался прийти ему на помощь, или, на худой конец, хотя бы свалить с поляны подальше от смертельно опасной сколопендры.

Утратив интерес к мертвой жертве, черный монстр мазнул по мне заинтересованным взглядом многочисленных фасеточных гляделок, за что я тут же получил от системы новый лог:

Внимание! Функцией Желтый граус активирован режим веерной защиты. Блокирован ментальный урон 438 единиц.

Здоровье 620 (0)

Потянувшаяся было ко мне жвалами сколопендра, едва увернулась от контратаки дюжины выстреливших из-за спины щупальцев и, раздраженно что-то прострекотав, вдруг словно растаяла в воздухе, и тут же снова материализовалась уже возле стаи парящих на месте керх-летунов.

До моего затуманенного блангом сознания не сразу дошел секрет проделанного монстром фокуса. Лишь когда возле вставшей на дыбы сколопендры (чудовище реально по лошадиному взметнуло переднюю часть длинного многосегментного тела резко и высоко вверх, удержав пришпиленные к месту хвостовыми «якорями» задние сегменты на земле, а взвившаяся на гибком туловище острая голова многоножки, при этом, оказалась аккурат на уровне парящих на примерно пятиметровой высоте летунов) вдруг начали штабелями рушиться на землю керх-летуны, с залитыми кровавой слизью мордами, до меня дошло, что никакое это не чудо, а просто черный монстр, переключившись на режим недоступной нормальному зрению скорости, наносил летучим жертвам жвалами удары так стремительно, что я просто не успел их разглядеть. Ну и парализованные, похоже, каким-то быстродействующим ядом летуны, переставая хлопать крыльями, друг за дружкой валились на труп своего убитого чуть ранее сородича.

Отчего сколопендра не прижмурила столь гуманным способом свою первую жертву?.. Да фиг знает. Быть может садюга кайфануть решила, и сполна насладиться отчаянным сопротивлением и агонией стрекозы, живой угодившей ей в лапы.

Перебив буквально за секунду пятерку керх-летунов, сколопендра неспешно опустилась всеми сегментами обратно на землю. Давя трепещущие крылья, она неспешно пробежала взад-вперёд по телам бьющихся в агонии врагов, как бы помечая тем самым свою законную добычу, и только теперь я смог полностью рассмотреть монстра, что называется: во всей красе. Длинные цепкие ножки сколопендры (размером около двух метров каждая, по два десятка с каждого бока), мелькающие с фантастической скоростью, легко несли массивное тело страшилища (полуметровой ширины и примерно семиметровой длины) по горе из хитиновых трупов. На ходу, вырвав мощными жвалами выпирающую из груды тел лапу какого-то керх-летуна, чудовище тут же деловито отправило её в распахнутый зев и, размельчая твёрдую пищу, заработала верхними и нижними челюстями с мощью камнедробилки.

Продолжая крошить сухую крепкую лапу, многоножка спустилась с горы тел затихающих стрекоз и решительно развернулась снова в мою сторону. Под пристальным взором антрацитовых глаз чудовища я невольно попятился. Страх перед ужасным монстром, только что на моих глазах играючи прикончившим шестерку быстрокрылых керх-летунов, пробился даже через одурманенное блангом сознание.

Внимание! Функцией Желтый граус активирован режим веерной защиты. Блокирован ментальный урон 619 единиц.

Здоровье 620 (0)

Вырвавшиеся из-за спины навстречу набегающему врагу желтые щупальца придали уверенности. И по-прежнему вооружённый одним лишь дурацким куском дерна я решительно шагнул вперёд, встав между гигантской сколопендрой и валяющимися без сознания товарищами.

Вдруг очертания надвигающейся твари словно пошли рябью, а в следующее мгновенье воздух вокруг знакомо уплотнился и перед глазами полыхнули очередные строки лога:

Внимание! Критическая ситуация! Угроза жизни носителя! Произведена активация пассивной функции Тянучка.

Расчетное время действия пассивной функции: 2 секунды…

Расчетное время до конца действия функции Желтый граус : 2 секунды…

До затуманнего наркотиком сознания дошло, что время вокруг изрядно замедлило привычный бег, растянувшись в десять раз. А еще система красноречиво намекнула добавочной строкой, что вся моя текущая защита перед монстром рухнет, едва истекут растянутые функцией Тянучка две последние секунды. Но самая засада заключалась в том, что этот активизировавшийся только что шанс последней надежды, никакого преимущества над противником, по сути, мне не принес.

Потому как шаги надвигающегося монстра в тягучем киселе почти остановившегося времени тоже ничуть не замедлились. И стало очевидно, что сколопендра только что точно так же в разы ускорилась.

Однако, вновь напоровшись на частокол ничуть не уступавших ей в проворстве желтых щупальцев, многоножка вынуждена была тормознуть в полуметре от моей защиты.

И вдруг я услышал прям в голове удивленный вкрадчивый голос монстра, заглянувшего своими антрацитовыми гляделками мне словно в душу:

«Брат?..»

Наркотик в крови придал отчаянной смелости и я фыркнул в ответ:

«Типа того…» — вернее, попытался фыркнуть. В режиме функции Тянучка голосовые связки засбоили, и вместо слов из горла вырвалось лишь неразборчивое шипенье.

Но обладающий выдающимися гипнотическими способностями монстр, судя по последовавшему тут же ответу, похоже, каким-то чудом уловил в моем неразборчивом шипении суть.

«Брат, почему ты такой странный? Не похожий?..» — возникли новые вопросы в голове.

Ужасно захотелось в ответ сморозить какую-нибудь забавную хрень, типа: болел в детстве много. Но сочащиеся ядом жвала напротив проняли даже через наркотический дурман. И я прошипел в ответ нейтральное:

«Не знаю…»

«Брат, твое странное тело осквернено паразитами. Я чую их и могу помочь. Дозволь мне тебе помочь?» — вдруг предложил вкрадчивый голос.

И я до дрожи четко осознал, что тонкий лед по которому рискнул проскочить опасно затрещал под моими ногами.

Глава 31 Неожиданная встреча

— Приближаемся к заданному квадрату, — объявил пилот по громкой связи.

— Ну супер! Ща, парни, хоть ноги разомнем!..

— Чур я в первой тройке десантируюсь!..

— С хрена ли ты-то?.. Мы с Таругом еще в казарме застолбили!..

— Да пошли вы оба!.. — загомонили наперебой штурмовики лехлецы.

— Ну-ка тихо там! Че как курицы раскудахтались! — осадил подопечных самый здоровенный из быкоголовых — це-деж боевой группы Бармут.

— Принято, — без энтузиазма откликнулся в воцарившейся тишине горз Вруст, продолжая со скучным видом разглядывать в прозрачном полу антиграва проплывающее под ними лиственное море джунглей.

— Я пойду гляну: че там, — подскочил со своего места молодой напарник старшего агента Артем Смерницкий, намереваясь проследовать в носовую часть летательного аппарата, откуда открывался панорамный вид на надвигающийся гигантский зеленый массив.

— Не суетись, — придержал за руку младшего агента Вруст. — Что-то муторно у меня на душе. Неспокойно. Предчувствие поганое.

— Да брось. Че может случиться-то? Пилот опытный, и…

— Агенты, наблюдаю в точке сигнала какое-то движение, — вдруг перебил Артема взволнованный писк пилота-гэручи. — Твою мать! Это че еще за?.. — не договорив, опытный ветеран вдруг отключился от громкой связи.

А стоящий в проходе Артем, с закатившимися глазами, стал заваливаться на пол.

Вруст тоже ощутил вспышку сильнейшей мигрени в районе затылка, но его ментальная защита справилась с сокрушительной пси-атакой. А вот остальных пассажиров антиграва (десятка штурмовиков-автоматчиков из прикомандированного командованием цитадели дежа и тройки штатных пулеметчиков боевого летательного аппарата) накрыло так же жестко, как Артема с пилотом.

Из-за бессознательного состояния последнего, кстати, потерявшая управление махина антиграва начала неуклюже заваливаться на правый бок. И единственному пережившему незримую атаку агенту пришлось, добираясь до рычага управления, подныривать и перескакивать падающие со скамеек массивные туши отключившихся штурмовиков.

Даже обладающему огромной физической силой коротышке горзу пришлось изрядно поднапрячься, продираясь мимо здоровяков-лехлецев, утяжеленных громоздким оружием и МБПП. И на семиметровое расстояние до места пилота, в нормальной ситуации пробегаемое им за секунду, сейчас крепышу пришлось потратить не меньше десяти.

Антиграв, к тому времени, помимо бокового вращения, стал до кучи проваливаться задом вниз, так что на последнем метре пути Врусту, чтоб не утащило назад, пришлось цепляться за скамеечные поручни. А в конце, добравшись-таки до пустого места пилота (бедолага гэручи вывалился оттуда навстречу горзу еще пару секунд назад), пришлось еще высоко подпрыгивать, чтоб, ухватившись за края, худо-бедно закрепиться на высоком переднем кресле, висящим сбоку уже практически параллельно полу.

Но справивший все-таки с непростой задачей Вруст вскоре смог дотянуться до рулевого рычага, после чего через считанные мгновенья вернул летательный аппарат в нормальное положение.

Провалившаяся за время бесконтрольного полета на полсотни метров вниз сигарообразная махина антиграва, выровнявшись, зависла теперь в опасной близости от макушек самых высоких деревьев, брюхом практически касаясь их листвы. А сидящий на месте пилота Вруст вдруг обнаружил буквально в пяти метрах от лобового стекла огромную черного руха, со сколопендроподобным телом, склонившегося над голым человеческим телом, каким-то чудом разложенным на хлипких ветках торчащей макушки высоченного дерева.

Никак не среагировав до этого на остановку практически за спиной огромного летательного аппарата, через несколько секунд, словно почуяв взгляд Вруста, черное страшилище резко обернулась и, по-змеиному метнувшись на длинной шее навстречу антиграву, практически уперлась треугольной башкой в лобовое стекло. Широко разведенные в стороны, огромные, блестящие от яда жвала страшилища так же по бокам уперлись в преграду, отставляя на стекле мутные разводы смертельно-опасных капель.

Застыв, как кролик перед удавом, не в силах отвести взгляд от холодных чернильно-черных буркал прижавшегося к стеклу монстра, Вруст вдруг на собственной шкуре прочувствовал бессильный ужас несчастных жертв своего гипноза. Из носа, ушей и даже глаз его покатились по лицу и щекам теплые струи крови, а он даже не в силах оказался поднять свободную от рулевого рычага руку, чтоб стереть это безобразие.

Сколько так разглядывала его снаружи жуткая тварь потерявшийся во времени горз мог лишь гадать… И ведь что поразительно: высокотехнологичный материал, из которого был изготовлен «стеклянный» корпус антиграва прозрачным выглядел лишь для находящихся внутри пассажиров, для взоров же сторонних наблюдателей серебристый со всех сторон корпус летательного аппарата оставался абсолютно непроницаем. То бишь сколопендроподобное страшилище никак не могло видеть снаружи сидящего на кресле пилота горза. Но заливающая рожу последнего кровь — очевидное последствие прямого гипнотического давления — рушила все шаблоны. Вопреки всем законом логики и здравого смысла, под вдавившей в кресло тяжестью чужого взгляда Вруст не мог даже шевельнуть рулевым рычагом, чтобы ударом тяжелого антиграва протаранить своего мучителя, или, если б не получилось сбить вниз цепкую тварь, тут же набрать высоту и хотя бы сбежать от кошмарного руха подальше.

Визуальный контакт с монстром оборвался так же внезапно, как и начался. Треугольная башка вдруг резко отпрянула от лобового стекла, одновременно шарахнув перед собой молниеносно сведенными жвалами, и в следующий миг черное страшили просто исчезло без следа.

А испытавший тут же просто колоссальное облегчение Вруст буквально застонал от облегчения.

На ветках макушки дерева перед лобовым стеклом осталось лишь брошенное окровавленное тело. Судя по равномерно вздымающейся груди — живого человека, мужчины. Приглядевшись повнимательней к лицу бедолаги, несмотря на подтеки грязи и крови, горз быстро признал в нем старого знакомого.

Меж тем, за спиной в салоне послышалась возня и хриплая ругань возвращающихся в сознание жал.

Рукавом свободной от рулевого рычага руки Вруст стер с лица кровь и, обернувшись, рявкнул в салон:

— Пилот, хорош там разлеживаться, живо на место! — и чуть сдержанней, со злой ухмылкой, добавил: — Артем, тоже ползи сюда. У меня для тебя сюрприз.

Глава 32 Тяжкое пробуждение

В себя я пришел от выплеснутой в лицо щедрой порции воды. И в то же мгновение на собственной шкуре прочувствовал сакраментальный смысл библейской фразы: живые позавидуют мертвым. У меня болело сразу все, мозг отчаянно сбоил, и даже собственное имя удалось вспомнить с изрядной пробуксовкой.

— Ну здорово, чертяка живучий! — разрывая мои несчастные барабанные перепонки, глухо громыхнул склонившийся надо мной обезличенный шкафоподобный амбал, с огромной, как арбуз, башкой.

Из-за напрочь залитых водой глаз и непривычно бескрайнего ослепительно-яркого света вокруг, я никак не мог проморгаться и разглядеть хозяина показавшегося смутно знакомым голоса. Попытка избавиться от излишка воды на лице с помощью рук обернулась невыносимой ломотой суставов в потревоженных конечностях. Зато жадно облизавшему губы языку удалось зацепить и переправить в сухое, как пустыня, горло немало драгоценных капель спасительной влаги.

— Эка, бро, тебя плющит-то, — посочувствовал благодетель, подставляя к моим губам горлышко фляжки.

Давясь восхитительно прохладной водой, я почувствовал укол в плечо от шприца с вводимым благодетелем стимулятором. После чего за считанные секунды крайне паршивое состояние мое значительно улучшилось, и я смог наконец разглядеть в склонившемся совсем близко визоре шлема черты лица балагура Смерницкого.

И тут же, застилая прояснившийся взор, перед глазами загорелись строки длинного системного лога.

Внимание! За время сна успешно произведена операция по извлечению из организма носителя вживленных три дня назад присадок, с внесением соответствующих корректив в текущие показатели основных и второстепенных характеристик. В ходе постоперационной адаптации Системой Открытой Волны активно использовались внутренние резервы организма. Что привело к существенному снижению параметра Здоровье.

Здоровье 176 (-444)

Внимание! Уровень Здоровья восстановлен не полностью! Расчетное время до полного восстановления 1 час 46 минут 13 секунд.

Внимание! Недостаточно ресурсов для полного восстановления Здоровья! Рекомендации: обильное питье и калорийное питание.

Интеллект −164,57% (-2)

Сила +423,12% (+4)

Скорость +410,07% (+4)

Выносливость −248,02% (-3)

Регенерация −189,27% (-2)

Интуиция −131,31% (-1)

Гипноз −13,72% (0)

Телепатия −22,86% (0)

Телекинез −8,64% (0)

Левитация −37,18% (0)

Зеленый граус +28,14%

Гипноз +28,14%

Телепатия +28,14%

Тягучий граус +3,46%

Дробный граус +3,46%

— Артем? Откуда ты? — прошелестел я едва слышно, напившись и, сморгнув наскоро просмотренные строки лога.

— От верблюда, блин! Олежек, ты глаза-то разуй! — проследив за направлением его вскинутой вверх широченной «лапы», я увидел парящий метрах в двадцати над нами армейский антиграв.

Пока таращился на летательный аппарат зрение полностью восстановилось, и я смог-таки разобраться почему худой Смерницкий выглядит сейчас так громоздко. Оказалось, все до банальности просто — друган был упаковал в массивное МБПП, с перекинутым даже за спину «рогачом».

— Гюльчатай, открой уже личико-то? — схохмил я на автомате.

— Визор поднимать приказом запрещено, — глухо проворчал в ответ Артем.

— Чьим это еще, нахрен, приказом?

— Долго объяснять…

Качать права в текущем состоянии у меня не было желания, потому сменил тему:

— Где я? И как ты нашел меня? — включающийся постепенно мозг затребовал больше информации.

— Ты, бро, лежишь на дереве. Причем, абсолютно голый, — глухо пояснил из-под опущенного визора Артем. — А отыскали мы тебя через спутник, по запеленгованным сигналам с адаптаторов.

Сразу после первого ответа я на самом деле ощутил легкое дуновение теплого ветерка на голых заднице и животе. А скосив следом глаза вниз, увидел свое лежащее обнаженное тело, все в здоровенных синяках и едва подсохших кровавых разводах. Вопросов тут же появилось еще больше, но задать их я не успел, потому что совершенное только что легкое движение головой мгновенно нарушило идеальный баланс неподвижного тела, и я вдруг начал проваливаться сквозь хрупкие и ненадежные ветки макушки высоченного дерева.

— Э-э, ты куда?.. А ну стопэ! — фыркнул Артем, проворно подхватывая меня своими усиленными экзоскелетом ручищами под спину и ноги.

Однако с дополнительной ношей сам тут же едва не провалился вниз. К счастью, массивные ступни МБПП друга, обломав несколько верхних веток у стыка с узким навершием ствола, все ж таки смогли закрепиться и удержаться на следующих, более надежных опорах. Правда мою тушку, при этом, чтоб не утонул в пышной листве дерева, Смерницкому пришлось задрать выше своей головы, удерживая практически на вскинутых вверх руках. Проделать подобный фокус в мобильной броне повышенной проходимости тренированному жалу, разумеется, не составило труда.

— Сука! — выдохнул я облегченно, чувствуя просевшей пятой точкой легкое касание гладкого металла шлема друга.

— Еще какая! — глухо отозвался снизу Артем, с натужным пыхтением. — Прикинь, а ведь, вместо меня, за тобой запросто могли кого-то из лехлецев отправить. А из их шлемов так-то рога весьма длинные торчат.

— Выходит, мне с тобой пипец как повезло, — хмыкнул я в ответ.

— Да ты вообще везунчик, Варламов! — запыхтел возмущенно Смерницкий. — Уж не знаю, как ты смог, нудист отмороженный, без спец снаряжения, на такую верхотуру вскарабкаться, а потом безбашенно развалиться тут, на хлипких ветках самой макушки, словно в надежном и безопасном гамаке, но запас отмеренного тебе везенья, чую, уже на пределе. Так что замри, бро, и дай мне несколько секунд спокойно договориться по внутренней связи с пилотом о нашей эвакуации в антиграв.

— Если б поменьше болтал, то давно бы уже…

— Да заткнись ты уже! — раздраженно перебил меня снизу глухой голос друга.

— Как скажешь, начальник…

Однако едва воцарившаяся меж нами тишина практически сразу оказалась нарушена далеким женским криком снизу:

— Варламов, ау!..

— Олег, ты это слышал?.. Кто это?.. Ты здесь не один? — тут же засыпал меня вопросами Смерницкий.

— Не помню. У меня память отшибло, — честно признался я.

— Да, Варламов, блин!.. — снова далекий женский крик души снизу.

— Фак! Да это же Черникиной нашей голос! — разволновавшийся Артем едва не выронил меня из рук.

— Ага, вроде, похож, — согласился я.

— Значит так, Олег. Мы сейчас поступим следующим образом…

Глава 33 Да не помню я!

— Какого хрена, чел! Почему Артем отправил наверх тебя одного? И куда он сам подевался? — вместо приветствия, наехал на меня горз Вруст (узнавание которого произошло на диво стремительно), едва белый свет силового луча развеялся вокруг меня уже в салоне антиграва.

От рева плечистого коротышки у меня по новой разыгралась мигрень, и я едва сдержался от мата в ответ. Что качать права сейчас было не лучшей стратегией, недвусмысленно намекнули наведенные в мою сторону стволы «рогачей», в руках столпившихся за плечами разгневанного горза рогатых громил в МБПП.

Сгустившееся в салоне напряжение косвенно подтвердил и загоревшейся перед глазами тревожный системный запрос:

Внимание! Потенциальная угроза жизни носителя! Рекомендуется активация пассивной функции Мимикрия. Активировать пассивную функцию? Да/Нет

Подавив соблазн скрыться за Мимикрией (отвод глаз которой в тесноте салона вряд ли спасет от тяжелых пуль «рогачей», а вот спровоцировать автоматчиков на стрельбу может элементарно), я сморгнул строки лога и выдал как на духу:

— Он за Мариной вниз полез, — на всякий пожарный до кучи задирая руки вверх, ладонями к автоматчикам.

— Какой еще, нахрен, Мариной⁈ — возмутился Вруст. — Да опусти ты уже свои руки, придурок! Никто не собирается тебя здесь расстреливать!

— Хотелось бы верить, — буркнул я в ответ и, покосившись на широкие дула нацеленных стволов, шумно сглотнул.

— Бармут, прекрати этот цирк! — обернулся коротышка к самому рослому из лехлецев. — Не видишь что ль: он совершенно безопасен.

— По инструкции мы обязаны до выяснения личности… — запротестовал было быкоголовый це-деж.

— Твою мать!.. Бармут, я знаю этого чела. Он из нашей цитадели.

— Но…

— Под мою ответственность!

— Парни, опустите стволы.

«Рогачи» лехлецев отправились за спины штурмовиков, и дышать в салоне сразу стало куда как легче.

— Так че за Марина, чел? — снова насел на меня горз.

— Черникина.

— Сука, ты издеваешься надо мной что ли⁈ Че за Черникина⁈

— Никак нет!.. Марина Черникина — жало, из моего дежа. Тоже человек. Она снизу меня звать стала. Мы же с Артемом, сидя на дереве, ее услыхали. Поскольку Артем прекрасно знает Марину, он отправил меня к вам, а сам полез вниз за Черникиной.

— Что за ерунда?.. Откуда там, внизу, твоя челка взялась? Туда ж недавно черный граус сбежал — которого я собственными глазами видел. А эта всеядная тварина после себя ничего живого в радиусе пары сотен метров не оставляет.

— Не могу знать! — с максимально честной рожей отрапортовал я, хотя упоминание склопендроподобного черного монстра кажется пробудили в пустой больной голове какие обрывки недавних воспоминаний. — Память о последних днях жизни напрочь отшибло. Последнее воспоминание: как в бою рухи какую-то дрянь мне в щеку вкололи, после чего перед глазами все поплыло… А дальше, до недавного пробуждения на дереве, лишь белый лист.

— Да мне глубоко похрен, чел, че ты там помнишь, — фыркнул Вруст. — Ежели Артем, по твоей милости, угодит внизу в ловушку, пеняй на себя! Ждем еще пару минут, и, если агент не вернется, ты снова отправишься обратно вниз, только уже без поддержки силового луча.

— Я-то тут причем?.. Так-то, спасать Черникину было его решением.

— Молись, чел, чтоб…

— Агент Смерницкий вышел на связь, и запросил эвакуацию силовым лучом! — очень вовремя прервало горза, придавившего меня злым гипнотическим взглядом к полу, громыхнувшее на весь салон объявление по громкой связи пилота-гэручи. — Очистите приемную зону лучевого портала!

— Ну че встали, действуйте, — обернулся к лехлецам отступивший от меня Вруст.

— Да я сам могу… — но не слушая мои вялые протесты, пара крепких рук подскочивших быкоголовых здоровяков, цапнув за руки, за ноги, потащили меня вглубь салона.

— Бармут, распорядись, чтоб барахла ему какого-нибудь парни твои дали, — бросил нам вдогонку горз. — А то сверкает тут голой задницей — смотреть тошно… Э-э, как там тебя?.. Шшиборзз, Смерницкий еще на связи? — переключился тут же злобный коротышка на пилота. — Дай-ка мне рацию, шепну пару ласковых коллеге…

— Да он сейчас сам целиком лучевым порталом сюда перенесется, — запищал было в ответ пилот.

— Рацию гони, кому сказано! — рявкнул добравшийся до водительского места Вруст.

Меня же, тем временем, носильщики аккуратно опустили на пустую скамейку в кормовой части салона, и тут же откуда сбоку прилетел и шлепнулся на живот ворох затребованного горзом тряпья.

— Артем, прием! Это я! Слышишь меня?.. Твою мать, гэра, с хрена он не отвечает⁈ — неистовствовал в дальнем конце длинного салона Вруст.

Пилот пищал в ответ какие-то оправдания, но со своей галерки я его практически не слышал. Да, собственно, и не прислушивался, к меня появилась заморочка поважнее. С кряхтением усевшись на скамейке, я стал натягивать сперва широченные лехлецкие штаны на непослушные ноги, потом такую же безразмерную майку — на дрожащий то ли от холода, то ли от нервов, торс.

Вдруг сгрудившиеся в центральной части быкоголовые (кроме пары оставшихся сторожить меня бойцов) вновь вскинули наведенные на носовой портал «рогачи».

— Оу, оу, парни, спокойно! Я такой же имперец, как и вы, и не представляю угрозы! — из-за спин рогатых громил послышался встревоженный маринин голос.

— Челка, где Артем? — тут же рявкнул в ответ едва сдерживающей бешенство горз.

— За остальными нашими вниз полез, — ответила Черникина.

— Какими еще, нахрен, нашими⁈

— А Варламов вам разве ничего не рассказал? — вопросом на вопрос ответила девушка.

И пара расслабленно развалившихся вокруг меня на соседних скамейках стражей-лехлецев, мгновенно подобравшись, вскочила на ноги и направила в мою сторону дула «рогачей».

— Да твою ж мать, — закатил я глаза. — Вот честное слово: парни, я нихренашеньки не помню.

Глава 34 Возвращение

— Ну да, еще четверо наших ждут спасения там внизу, — повторила Черникина. — Два человека и двое гэручи. Странно, что Олег вам об этом сразу не рассказал.

— Так-так, — обернулся ко мне Вруст. — Очень интересно.

— Да правда, не помню нифига, — в очередной раз я растерянно пожал плечами.

— Кстати, вы б послали Артему в помощь еще народ, — предложила Черникина. — А то так в одиночку по дереву карабкаться взад-вперед, как жук, он еще долго будет.

— Караз, Барга, Швыц, помогите агенту, — распорядился це-деж. И троица упакованных в МБПП рогатых громил, направившись к белому пятну лучевого портала на полу, друг за дружкой провалились вниз и силовым лучом были переправлены на макушку «моего» дерева.

Наблюдая за дальнейшими действиями десантированных лехлецев через прозрачный пол, я увидел, как рогатые штурмовики, забросив на спину «рогачи», через мыслеобраз высокотехнологичного бронекостюма оснастили перчатки и ботинки стальными «когтями», на которых, с обезьяньей сноровкой, шустро полезли вниз, вскоре скрывшись в густой листве из виду.

— Все, что на мне, это из листьев пальмы-рогуч на скорую руку состряпано. Потому как форменный камуфляж после избавления от паутины превратился в жалкие лоскуты и обрывки, — продолжила меж тем вдохновенно ораторствовать Марина. — Вырвались мы, значит, из подземной ямы трейс-ткачей вшестером и потом еще больше суток по джунглям к цитадели пробирались. Все избитые, не мытые, голодные… — сердобольные лехлецы тут же протянули девушке пару сухпайков, и дальнейший рассказ Черникиной сопровождался аппетитным хрустом сухарями. — Хорошо среди нас опытный ветрен оказался. С его подачи удалось безопасно переночевать на поляне шманок. Это ваще круто было! Но, пожалуй, потом как-нибудь — долго рассказывать. Так-то там, в джунглях, еще дофига приключений было. Неоднократно с рухами разными сталкивались и чудом отбивались. Но в последний раз, на свою беду, привлекли внимание стаи керх-летунов и, загнанные ими под дерево, нарвались там, до кучи, на огромного черного руха, жуткого, как дракон. Я, правда, толком даже не успела его разглядеть, как рухнула без сознания. Да все мы тогда разом отключились, видимо угодив под сильнейший ментальный удар… А через какое время так же дружно пробудились, однако уже впятером, без Олега. Рядом кучей валялись все наши преследовали керх-летуны, убитые, видимо, тем жутким черным монстром. Бедняга Варламов тоже мог стать жертвой черного страшилища, но следов его крови рядом нигде замечено не было. Я решила, что Олег просто пробудился раньше остальных, и в одиночку отправился на разведку. Ну и стала звать его… На зов же, вместо Варламова, вдруг с дерева спрыгнул Смерницкий в МБПП. Мы, конечно, все впали в ступор от такого эффектного явления спасателя. Артем же, не теряя времени, закинул меня на плечо, пообещал остальным, что за ними спустится следом, ну и полез обратно…

— Все так и было, шеф, — неожиданно поддержал рассказчицу сам Смерницкий, по-тихому вернувшийся за спинами заслушавшихся лехлецев обратно в антиграв, с очередной ношей на плече.

— Э-э, хороф пугать! Ф ума фьтоли фофли! — возмутилась опущенная на пол Ффаффа, стандартно оказавшись под прицелом наведенных на нее «рогачей».

— Это Ффаффа — тоже пилот антиграва из нашей цитадели, — вступился неожиданно за коллегу пилот-гэручи. — Я ее уже больше года знаю. И ручаюсь за нее.

Далее в приемную зону лучевого портала стали с небольшим интервалом возвращаться лехлецы, так же с ношами на плечах. Прибывший первым из последней тройки ветеран Ччверсс оказался на короткой ноге аж с самим Врустом, и горз лично поручился за него. А за прибывших последними Миха с Сычом замолвил словечко уже Артем. В итоге со всеми поднятыми на борт беглецами из рухского плена разобрались быстро и четко.

Пока развернувшийся антиграв, взяв курс обратно на цитадель, набирал высоту и ход, сердобольные лехлецы взбодрили каждого спасенного цедрой порцией стимуляторов. Затем, как меня, всех нарядили в запасное барахло, вместо срезанных и утилизированных «доспехов» из пальмового листа. Далее нас разместили по скамейкам, снабдили щедрыми порциями сухпайка с водой и, оставив в покое, позволили наконец отдохнуть.

Друзья и гэручи, увидев мое изможденное состояние, тоже к счастью не стали донимать расспросами о том, как выжил внизу и очутился на дереве. Утраченная память, к неописуемому облегчению, потихоньку начинала возвращаться флешбэками, яркими, но разрозненными, и от того совершенно пока что непонятными.

В общем, на обратном пути мы лишь молча пили, жевали, изредка переглядывались и ошалело таращились через прозрачные стены и пол летательного аппарата на раскинувшееся от края до края зеленое море внизу… И вот эти гигантские просторы мы намеревались одолеть на своих двоих? Наивные!

Лишь неуемный живчик Ччверсс, не желая сидеть на месте без дела, ошивался возле скамейки агентов и продолжал донимать Вруста своей паранойей:

— Да клянусь тебе: огромное стойбище, скрытое под деревьями! Гектаров сто, а то и больше!

— Угомонись уже, а, — раздраженно шипел в ответ горз. — Иди, вон, с остальными лучше сядь, посиди.

— Некогда жопу отсиживать! Нужно немедленно оповещать орбитальные хофы, чтоб разносили в округе к хренам джунгли!

— Ты знаешь точные координаты целей?

— Все, разумеется, нет. Но с помощью пилота очертить примерный квадрат одной, наверняка, смог бы.

— Слушай, я ж при тебе только что со штабом связался, и доложил дежурному все твои опасения. У них там умников много — пускай сами, что хотят, чертят.

— Да че там они в штабе начертят! Нам самим надо. У пилота ж на картах полет фиксируется. Распорядись, чтоб мне маршрут этот показал. И я уж…

— Угомонись, чертильщик, душевно тебя прошу. Сейчас прилетим в цитадель. Отведу тебя в штаб, там и тебе все покажут, и ты все отметишь.

— Да как ты не понимаешь! Дело-то архистремное! Счет уже, возможно, идет на минуты! Рой сегодня точно на крыло встанет! Хвостом клянусь!

— Не нагнетай, а, — поморщился горз. — С каких это пор ты у нас спецом по гэц-пожирателям заделался?

— Ты просто не видел их. А я видел! Нимф здоровенных уже откормила — аж жуть!

— Не ты один видел. А психуешь только ты.

— Да они салаги еще, не отдупляют толком, чем обернуться может такое соседство.

— Все я сказал!

— Да, млять! Вруст, послушай…

— Потерпи, а. Всего ж минут пятнадцать лететь еще осталось. Прибудем в цитадель, и сразу отведу тебя в штаб…

Так они и спорили в стороне практически всю дорогу. Лишь когда сплошное зеленое море листвы под ногами сменилось ровными рядами пригородных пальмовых плантаций бланга, а на горизонте обозначился хищно ощерившийся разнокалиберными стволами монолит нашей цитадели, Ччверсс прекратил бесполезные домогательства, вернулся на место и, как все мы, стал ждать.

Ждать возвращения в такую казалось недостижимую цитадель.

Приложение 1

Текущие показатели Олега Варламова на момент возвращения в цитадель:

Человек Олег Варламов

Уровень развития — 62

Здоровье — 620

Сферы развития:

Интеллект — 8 (+48,93%)

Сила — 11 (+58,1%)

Скорость — 11 (+67,19%)

Выносливость — 10 (+73,12%)

Регенерация — 8 (+39,98%)

Интуиция — 7 (+39,91%)

Гипноз — 2 (+58,85%)

Телепатия — 2 (+56,37%)

Телекинез — 3 (+0,49%)

Левитация — 0 (35,14%)

Индивидуальные особенности носителя:

Функция Желтый граус — общее время действия функции дробится на две части с максимальным интервалом вторичной активации в 2 часа 14 минут 23 секунды; время действия первой части 2 минуты 30 секунд; время действия второй части 34 секунды / Активируется приказом носителя

Зеленый граус — 40,17%

Тягучий граус — 63,48%

Дробный граус — 11,98%

Функция Инвентарь — время действия: по желанию носителя / Доступен для 100% использования Карман

Сумка — 99,06%

Пассивная функция Тянучка — продолжительность действия в реальном времени: 2 секунды / Активируется самостоятельно в критической ситуации, без участия носителя

Пассивная функция Всеядный — продолжительность действия пассивной функции: безлимитная; пассивная функция Всеядный активируется самостоятельно при наличии яда в еде, питье или воздухе, потребляемых носителем.

Пассивная функция Мимикрия — продолжительностьдействия пассивной функции Мимикрия в реальном времени: 1 минута. Откат пассивной функции Мимикрия: 20 минут, с ежеминутным вычетом 10 единиц здоровья для восстановления использованных внутренних резервов организма.

Достижение Истребитель рухов / в смертельной ситуации достижение на 15% увеличивает текущие показатели сферы развития Сила и сферы развития Скорость носителя.

Часть 2. Мятеж

Глава 35 Допрос с пристрастием

— Повторяю вопрос: как так вышло, что пассивную функцию Всеядный в плену ты получил, как и все, но подсаженных личинок рейзеров, в отличии от товарищей по побегу, по результатам обследования, у тебя выявлено не было?

Я сидел в допросной на прикрученном к полу стальном стуле, с заведенными за его спинку и пристегнутыми наручниками к его ножкам руками. До бровищ накаченный какой-то химией, я временно утратил связь с системой, и все ее функции теперь были мне недоступны.

Надо мной, облокотившись задницей на край стола, угрюмой скалой нависал старший агент Вруст, и именно он вел допрос. Переметнувшийся же на службу к говнюку горзу предатель и по совместительству младший агент Смерницкий тоже был здесь. Но бывший друг неприметной серой тенью сидел на табурете в углу у двери и старательно отводил от меня глаза, делая вид, что обнаружил нечто пипец интересное на глянцевом потолке камеры.

Как я оказался в столь незавидном положении?.. Да все просто. По прибытии в цитадель, нас всех шестерых подобранных в джунглях бедолаг перво-наперво отправили в медблок, на обязательное экспресс-обследование. Где очень быстро выяснилось, что у всех моих товарищей по побегу в потрохах имеется хренова туча присаженных трейс-ткачами паразитов. Что, в общем-то, не стало ни для кого новостью, процентов на девяносто девять мы все в подобной подлянке от паукообразных рухов были уверены. Всеобщее же изумление вызвало как раз-таки, наоборот, отсутствие опасной присадки в потрохах, зафиксированное — вот ведь гадство! — лишь у меня одного.

По результату экспресс-обследования, в итоге, трое людей и пара гэручи отправились на операцию по извлечению личинок рейзеров из животов, меня же под белы рученьки цапнули безопасники и уволокли из метблока прямиком в свои мрачные казематы. Ладно еще в процессе обследования удалось нормально под душем помыться и в чистый комбез подходящего размера переодеться — хоть человеком снова после этого себя почувствовал… Увы, ненадолго. Взявший меня в жесткий оборот после ареста горз, за считанные минуты допроса опустил мое человеческое достоинство ниже плинтуса.

— Я все уже вам рассказал. И к сказанному добавить мне больше нечего, — прошипел кое-как я в ответ, морщась от боли в разбитых губах.

— В молчанку задумал играть со мной, сука! — от очередной хлесткой пощечины зазвенело в ушах. И тут же следом виски сдавило чудовищным давлением, от которого казалось глаза вот-вот выскочат из орбит.

Невидимые тиски плющили мою несчастную голову, казалось, гребаную вечность. А когда давления наконец пропало, я ощутил что из носа по губам ручьем стекает кровь и, срываясь с подбородка, струится на комбез, где в районе груди расползлось уже внушительное мокрое пятно.

— Да уж отменно тебя подготовили, — фыркнул отшатнувшийся от меня горз и вновь, без замаха, но все одно зверски сильно, саданул твердой, как деревяшка, ладонью по щеке.

— Фу, млять!..

Замарав руку в моей крови, ублюдок стал вытирать ладонь о висящее на шее широкое махровое полотенце.

— Ааааа-твали от меня, долбанный ублюдок! — я отчаянно задергался на своем пыточном стуле. — Мне нечего скрывать! Я все рассказал! Под моим руководством отряд имперских жал героически вырвался из плена!..

— А ну сидеть! — зайдя со спины, Вурст придавил меня за плечи своими медвежьими ручищами, вминая спину в жесткий каркас стулу и гася истерику. — Герой он, млять! Видали!.. Рано или поздно, говнюк, я обязательно продавлю твою ментальную защиту, — склонившись к моему уху, зловеще зашептал мучитель. — И узнаю все твои дерьмовые секреты с рухами, прикрытые нелепой амнезией.

— Нет у меня никаких секретов! — я отчаянно дернул головой, пытаясь дотянуться до челюсти шептуна. Но наткнулся на подставленную невероятно быстро жесткую мозолистую ладонь. И сам схлопотал очередную затрещину.

— Вот мы скоро это и выясним, — усмехнулся снова навалившийся сзади на обо плеча мучитель.

— Вруст, может?.. — решился все-таки напомнить о своем присутствии предатель Смерницкий. Но был тут же грубо прервал старшим товарищем:

— Заткнись! — зло бросил в дальний угол горз. — Мне плевать, что подозреваемый твой друг, и ты ему веришь! Еще хоть слово позволишь себе в его защиту, и я вышвырну тебя отсюда к хренам!

Смерницкий покорно опустил глаза.

— Трус, — презрительно фыркнул я, не сдержавшись. За что тут же поплатился очередной плюхой.

На сей раз мне прилетело тяжелым, как кувалда, кулаком по затылку. И удар оказался такой силы, что я мгновенно потерял сознание…

Обратно в мир живущих и страдающих меня вернул опрокинутый на голову стакан воды.

— Артем, я не садист, — услышал я сбоку примирительный голос своего мучителя, адресованный третьему участнику нашей паршивой пьески. — Мне вовсе не доставляет удовольствия ломать волю твоего друга. Но такова наша работа. Ты сам все прекрасно понимаешь: все добытые нами факты указывают на то, что Варламов завербованный рухами диверсант…

— Че за чушь! — прохрипел я, отплевываясь. — Никакой я не диверсант!

— О, очухался, — осклабился вновь оказавшийся спереди и склонившийся надо мной горз. Но, вместо ожидаемых разъяснений, я вновь ощутил на висках дьявольское давление невидимых тисков.

К счастью, на сей раз пытка гипнозом продлилась недолго. Взвывшая вдруг снаружи сирена боевой тревоги проникла сквозь стальную дверь допросной, сбив горзу концентрацию, и давление на виски тут же исчезло.

— Проследи пока тут за ним. Я сейчас быстро узнаю: что там у них стряслось. Вернусь. И продолжим, — на ходу давая ЦУ Смерницкому, Вруст обошел стол, стянул окровавленное полотенце с шеи, накинул на спинку своего стула и, оправив комбез, направился к двери.

Глава 36 Не было бы счастья, да несчастье помогло

— Олег, твой контакт с тем черным рухом, согласись, выглядит крайне…

— Заткнись, а, — перебил я попытавшегося объясниться предателя. — И так тошно.

— Напрасно ты…

— Млять! Тебе велели следить, вот и следи! Молча! Команды «голос» твой хозяин де давал!

— Вруст мне не хозяин! — раздухарившийся Смерницкий вскочил на ноги и сделал даже пару шагов к столу. — Я такой же агент, как и он. Только младше, разумеется, по званию.

— Ну дружок твой, — равнодушно пожал я плечами, продолжая провоцировать бывшего друга.

— Какой еще, нахрен, дружок⁈ — Артем в сердцах саданул кулаком по столешнице. — Варламов, за базаром следи!

— Ух ты как закипел, — хмыкнул я, растянув окровавленные губы в глумливой лыбе. — Неужто, попал.

— Да пошел ты!.. Я, между прочим, на розыске вашем единственный тут настаивал. И это, благодаря мне, антиграв так быстро прибыл на место запеленгованного сигнала! Потому, чем дичь всякую городить, мог бы и спасибо сказать.

— Те дружок твой ночью под одеялом спасибо скажет, — фыркнул я, продолжая жестокую игру.

— Ну что за бред! Самому-то…

— Не зря по горзов молва ходит, что гамадрилы они все, — повысив голос, перебил Смерницкого. — Поди, в первый же день вербовки дружок Вруст тебя распечатал?

— Да ты на голову больной, млять! Прекрати чушь нести! — затрясся от бешенства Артем.

— А у вас как это самое принято: ты сверху или снизу?

— Мы! С Врустом! Просто! Вместе! Работаем!

— Ага, ага… Значит, горз сверху. Ну я так и думал.

— Ах ты — говна кусок!.. — Мне все же удалось довести Артема до белого каления, и обежавший в порыве бешенства стол Смерницкий врезал мне кулаком в челюсть.

— Даже бьешь, как девка, — презрительно скривился я, глотая кровь из разбитой десны.

— Заткнись, сука! Заткнись! Заткнись!.. — сорвавшийся с катушек бывший друг отчаянно заработал кулаками, меся мое открытое лицо, как кусок теста.

Болезненные плюхи, к счастью, долго терпеть не пришлось. На первых же секундах избиения я словил нокаутирующий в висок, и потерял сознание…

Очнулся, как и рассчитывал, уже в капсуле медблока, с носогубной кислородной маской плавая там в восстановительном бульоне.

Башка кружилась, как с лютого похмелья. Распухшее от побоев лицо (особенно под маской) ужасно зудело и чесалось. Заплывшие от фингалов глаза смогли приоткрыться лишь на миллиметровую щелочку. Но я все равно был счастлив. Потому что, параллельно с лечением побоев, капсула очистила кровь от блокирующей функционал системных адаптаторов вредоносной химии. А узнал я об этом потому что, придя в сознание, почти сразу обнаружил загоревшиеся перед внутренним взором строки системного лога. Увы, из-за «вертолетов» в гудящей башке, прочесть расплывающиеся слова не вышло. Пришлось даже поспешно сморгнуть раздражающие своей вычурной яркостью строки. Но сам факт вернувшихся супер-возможностей воодушевил меня чрезвычайно.

Булькая в целебном бульоне, я буквально физически ощущал, как с каждой проведенной в капсуле минутой опухоли на побитом лице постепенно сдуваются, щели глаз расширяются, а сводящее по началу с ума сильнейшее головокружение становится плавно вполне себе терпимым, все более и более укрепляя надежду на скорое полное восстановление.

— Док, ну все, вытаскивай его, — донесшийся сквозь толщу раствора требовательный рык горза мгновенно свел на нет эйфорию от экспресс-восстановления. — Вон, Варламов уже вовсю там зенки пучит. И рожа его еще минуту назад нормальный вид приобрела.

Сквозь бурую толщу мутного бульона я увидел пару расплывчатых фигур в форменных комбезах, приблизившихся к прозрачной стене моей капсулы.

— Придется потерпеть еще семь минут. По истечении которых процесс остановится автоматически, и капсула сама разблокируется, — сухо ответил доктор.

— Да нет у меня этих лишних минут, док! — вспылил Вруст. — Ты ж в курсе: какая снаружи карусель сейчас вокруг цитадели нашей завертелась? Рухи словно с цепи сорвались! Сдерживать атаки приходится одновременно со всех направлений! Мне из штаба всего на полчаса дозволено было отлучиться… Половина этого срока уже прошла. Нужно срочно из памяти говнюка ценные сведения вытаскивать, и возвращаться.

— Ничем не могу помочь, — заартачился доктор. — Если даже попытаюсь сейчас вручную остановить процесс, все равно слива раствора из капсулы придется ждать не менее пяти минут. А, без конечного слива, отвечающая за герметизацию автоматика все одно воспрепятствует ее открытию. То на то в итоге и выйдет… Кстати, вон, обратите внимание: процесс слива раствора из капсулы уже сам собой начался. Значит, ждать ее разблокировки и открытия осталось около пяти минут.

— Вот дерьмо! Док, ты мне просто руки выкручиваешь этой задержкой!

— Послушайте, если собрались что-то там из памяти у бедняги вытягивать, зачем избили его так, что ко мне на восстановление пришлось нести?

— Да не я это. А напарник мой перестарался. Молодой еще, горячий. С Варламовым наедине всего на пару минут их оставил. А эти челы меж собой что-то не поделили. И мой молодой в кашу этого замесил. Продолжать допрос Варламова стало невозможно, пришлось тащить сюда на восстановление… Ну че там, док, долго еще ждать? Муть эта внутри, вон, уж стекла почти.

— Еще не все стекло. Минуты две примерно до полного слива ждать осталось.

— Дерьмо дерьмовое!..

Слушая этот застекольный диалог, я лихорадочно искал способ спасения, прекрасно понимая, что на выходе из капсулы меня ждет очередной болючий укол под лопатку, с повторной накачкой организма химией, блокирующей системный функционал. Однако все приходящие на ум варианты сводились к банальной драке. Типа, выскочив из капсулы, как чертик из табакерки, нападаю на горза и, используя эффект неожиданности, нокаутирую гада. А дальше, активировав Мимикрию, под скрытом сбегаю из метблоки и, затерявшись на просторах цитадели, думаю дальше, как выпутываться из сложившейся аховой ситуации. Потому как, за нападение на старшего по званию, меня неминуемо призовут к ответу, но до этого пусть сперва поймают.

Впрочем, пока что еще нужно пипец как постараться, чтоб вырубить горза. Ведь, положа руку на сердце, вероятность для человека застать врасплох силача и ловкача горза (значительно превышающего уровнем развития), а тем паче вырубить крепыша голыми руками, была крайне невелика. И моя затея, как не крути, была очевидным жестом отчаянья. Потому как без боя сдаваться на милость менталисту, жаждущему вывернуть на изнанку мои мозги — это точно было не про меня…

В сливные отверстия на дне собирались и стекали последние капли. Разгерметизация капсулы должна была произойти с секунды на секунду.

Сработало лечебное оборудование метблока выше всяких похвал. Головокружение мое полностью прошло. С лица и, вообще тела, исчезли все болячки и синяки. Чувствовал себя я на все сто и, окончательно смирившись с неизбежностью драки, уже напрягся внутри, как пружина, готовый в любой миг рвануть вверх через отъезжающую в сторону верхнюю крышку…

Вдруг снаружи запиликала рация, и чертыхнувшийся Вруст, отвернувшись от моего «аквариума», направился за ней к столу (без мути бульона через прозрачное стекло капсулы теперь я видел происходящее снаружи в комнате идеально).

— Вруст, прием! У нас крупный разрыв щита в юго-западном секторе! — завопил из динамика, под треск пулеметных и автоматных очередей, Смерницкий. — В одиночку у меня не выходит его залатать! Он продолжает расползаться! Рухи проскакивают сквозь него на крышу! И, млять, это полный трендец! Здоровенные твари рвут МБПП наших жал, как бумагу! Вруст, они ща сомнут нас!..

— Без паники! Ща буду! — гаркнул в рацию горз и, прервав связь, бегом ломанулся к приоткрытой двери.

— А с парнем-то че мне делать? — запоздало бросил в распахнутый дверной проем брошенный в одиночестве возле капсулы доктор-лехлец.

Крышка моего «аквариума» с шипеньем пришла в движение.

— Вооружить и в бой отправить! — поднимаясь на ноги, ответил я сам хмуро глянувшему в мою сторону быкоголовому. — Слышали же: наверху настоящая бойня. Значит, лишний штурмовик там точно не помешает.

— Да мне, ваще, похрен, — пожал плечами рогатый эскулап. — Вон, шмотье свое натягивай и вали. Где оружейка — сам знаешь.

Глава 37 Меня сперва пугают и жалеют в одном месте, затем отчитывают и завидуют в другом

— Ты по башке себе так постучи, дебила кусок!.. — раздался наконец отклик из-за решетчатой двери, послышались неторопливые скрипучие шаги и еще секунд через пять в дверном проеме объявилась бегемотоподобная фигура кладовщика-ватурга. — Чел, че надо?

— Шоколада, млять! — фыркнул я в ответ раздраженно. — Ты че не в курсе, что на цитадель рухи напали? И наверху бой идет?

— Ой, я тебя умоляю, — широко зевнул жирдяй, демонстрируя ровные ряды желтых прямоугольных резцов. — Не конец света же наступил. На моей памяти это уже третий мятеж ублюдков. Первые два подавили, и с этим как-нибудь управимся.

— Ага, с такими кадрами, как ты — по любому, — хмыкнул я.

— Слышь ты, умник, по хлебалу давно не получал?

— Вот не поверишь: только что из медкапсулы выбрался, загремев туда как раз-таки с сильно побитой рожей.

— М-да, выходит жизнь тебя, чел, нихрена не учит?

— Бу-га-га… Конечно, трепаться с тобой здорово, но так-то я не просто так, а по делу. Может, внутрь уже пустишь?

— Ладно, проходи, деловой, — потянув за настенный рычаг на своей стороне, кладовщик активировал механизм отпирания засова, и массивная решетка бесшумно отъехала влево, скрывшись внутри стены.

— Я, собственно…

— Да понятно, в заварушке поучаствовать захотел, — перебил меня горой нависший сбоку толстяк. — Висюльку козырную за действия героические мечтаешь на грудь нацепить. А то, что вместе с наградой потом киборгом вот таким… — невольно проследив за стальной клешней кладовщика, я увидел, что обе ноги толстяка также «украшали» блестящие протезы — левую до колена, а правую аж до половины бедра, — … скорей всего станешь, бестолковке ума сообразить не хватает.

— Где это тебя так?

— Что, передумал геройствовать-то?

— Нет, я должен рискнуть. Обстоятельства так складываются, что…

— Це-стож что ль на выходе из медблока запалил? И велел присоединяться?

— Никто меня не палил. Я добровольно.

— Говорю же — сказочный дебил, — закатил глаза кладовщик. — Ему судьба даровала шанс на законных основаниях закосить от мясорубки. Однако, вместо того, чтоб вернуться в казарму и спокойно там отсидеться, он рвется жопу свою под кислоту рухов подставлять. Что ж, это твой выбор, чел. В конце концов, кто я такой, чтоб отговаривать будущего героя.

— Да у меня обстоятельства так сложились, — за каким-то хреном я стал оправдываться в спину захромавшего к стеллажам толстяка.

— Избавь меня от этого дерьма, чел, — не оборачиваясь, вскинул руку-протез ватург.

— Да че ты заладил: чел, да чел. Так-то у меня имя есть. Олег Варламов — я.

— Хаагыык, — после довольно продолжительной паузы соизволил-таки тоже представиться кладовщик.

— Так, на челов у меня тут, вроде, должны быть… Ага, то что надо! Вот это тебе точно должно подойти, — толстяк без видимых усилий подхватил с верхней полки стеллажа массивный черный сверток, в раскатанном состоянии оказавшийся завернутым в антипыльный чехол комплектом МБПП. — Ну че ты там топчешься? Иди, натягивай снарягу. Ты ж за этим пришел?..

Через пять минут я оказался упакован в мобильную броню, с максимальным зарядом поясной батареи. Меня снабдили «рогачом», с парой сменных обойм, и десятком гранат. Намертво зафиксированный ремнем в специальном креплении на правом плече тяжелый автомат, во избежание несчастного случая, был сразу закинут за спину. Обоймы с гранатами — рассортированы по карманам разгрузки МБПП. Еще мне выдали стандартный набор стимуляторов, на случай ранения, которые, разумеется, тут же отправились в пустой инвентарный Карман.

В дополнение же к вышеперечисленному обязательному оснащению штурмовика, уже за собственные бабосы, я закупился у кладовщика десятком плиток-концентратов сухпайка, литровой бутылкой сладкого охлажденного травяного настоя (эдакий местный аналог заказанного мною чая), и парой метательных ножей (на смену сгинувшим в джунглях). Последние, как не сложно догадаться, отправились в Карман инвентаря следом за стимуляторами.

— Ну валяй, Олег Варламов, жги. И пусть тебе повезет больше, чем мне, — напутствовал меня на выходе из оружейки ватург Хаагыык.

— Ты тоже здесь не скучай.

— Да иди уже нахрен отсюда.

Решетка двери, выскочив из стены, бесшумно перекрыла проход в кладовую, и раздавшиеся тут же с той стороны скрипучие шаги удаляющегося от порога грузного калеки окончательно подвели черту нашему общению…

Двигаться в новом идеально подобранном по фигуре МБПП было легко и приятно. Тяжелые бронированные фрагменты экзоскелета боевого костюма, идеальная подвижность которых контролировалась десятками разнокалиберных сервоприводов, откликались на команды моего мозга, казалось, быстрее даже, чем родные мышцы. Потому то и дело приходилась сдерживать стремительность МБПП, мешающую жевать на ходу плитки сухпайка и запивать сухомятку сладким напитком.

Давиться же калорийной жрачкой мне приходилось не по приколу, а исключительно для дела. Несмотря на худо-бедно восстановленный в медкапсуле внешний вид, полностью вернуть мое основательно расшатанное событиями последних дней здоровье в медблоке не удалось. И периодически вспыхивающие перед внутренним взором системные уведомления настоятельно рекомендовали для окончательной починки органона калорийное питание и обильное питье. Чем я, собственно, и пытался обеспечить организм теперь, по дороге на крышу.

— Поберегись!

На широкой лестничной площадке мне едва удалось отскочить в угол и избежать столкновения с невиданным ранее весьма специфическим транспортным средством, представляющим собой эдакий гибрид малогабаритного маневренного антиграва с двухметровой больничной каталкой.

Лихо слетев с лестничного марша, мимо меня пронеслась парящая на метровой высоте лежанка (с пристегнутым ремнями к пластиковому ложу, перебинтованным в нескольких местах, раненым гэручи, в разодранном окровавленном комбезе) управляемая сзади скуластым, лысым лихачом-пилотом на притороченном к корме отрытом сиденье, манипуляцией торчащего между колен длинного рычага контроля антиграва.

— Осторожней, блин! — невольно вырвалось у меня вслед проскочившему лихачу.

Неожиданно мои слова достигли цели. Резко тормознув над следующем маршем, маневренный летательный аппарат рывком сдал назад, и снова оказавшийся напротив меня лысый тощий отморозок вдруг по бабьи заистерил в ответ:

— Слышь, пузо! Пока ты тут жрешь в три горла… — (намек на надкушенную пластину сухпайка и бутылку с травяной настойкой в моих руках) — … другие, как этот славный герой, — кивок на раненного гэручи впереди, — наверху кровью умываются! Так что затки свой трусливый хавальник очередной вонючей галетой, сука, и не смей разевать пасть в сторону честно исполняющих свой долг жал!

Мгновенно узнав знакомый голос, я просто не поверил своим ушам. Потому что в изможденном, лысом неврастенике, с широким уродливым шрамом на затылке (замеченным лишь после остановки рядом летательного аппарата), лишенную фирменной пышной шевелюры красотку Лю Пчин глаза отказывались узнавать категорически.

— Лю?.. — потрясенно выдохнул я в ответ.

Озадаченно зыркнув в мое открытое лицо под массивным шлемофоном, девушка растерянно улыбнулась.

— Командир?.. Так ты тоже выжил! И снова с строю!.. А меня из-за этого пустяка, прикинь, комиссовали в обоз, — с горькой умиешкой моя бывшая подчиненная продемонстрировала пустой рукав левой руки. — В медблоке обещали механическую руку протезировать. Но это дело, сам понимаешь, не быстрое. Так что пока я — вот… — Лю многозначительно кивнула на свое транспортное средство.

— А с Алонсо?.. — увы расспросить о судьбе второго сильно ошпаренного кислотой бойца нашего дежа, эвакуированного в цитадель одновременно с Лю, я не успел.

— Поберегись! — грянул с верхотуры зычный бас очередного перевозчика раненого.

И сорвавшаяся тут же с места Лю, не прощаясь, понеслась по лестничным маршам дальше вниз. А через считанные секунды мимо меня пролетела точно такая же антиграв-лежанка, с примотанным ремнями тяжелораненым бойцом, но уже лехлецем, управляемая так же быкоголовым силачом с закругленными рогами.

Пропустив мимо эдакий местный аналог земных карет «скорой помощи», только летающих и расчищающих себе путь не сиреной, а лужеными глотками пилотов-санитаров, я продолжил дальнейшее восхождение по лестнице. Нарастающий теперь с каждым шагом треск пулеметных и автоматных очередей подсказывал, что до цели подниматься мне осталось уже совсем недолго.

Глава 38 Преображение крыши

Стоило шагнуть за порог ведущей на крышу двери, и я почти одновременно испытал разом аж три потрясения. Первое — от зловещего затемнения там, где всего пару часов назад (во время нашего возвращения в цитадель на спасательном антиграве) ярко сияло в безоблачном небе чуть перевалившее за полдень солнце. Сотворила же преждевременные сумерки гигантская стая крылатых рухов (по большей части состоявшая из вставших-таки на крыло здоровенных гэц-пожирателей), кружившая над защитным энергетическим куполом цитадели такой плотной, многослойной и широченной воронкой, что наружный солнечный свет через нее на крышу практически не пробивался.

Второе потрясение случилось от преобразившейся до неузнаваемости верхней площадки цитадели. Занимавшие ранее здесь большую часть площади армейские антигравы вдруг сгинули без следа. Опустевшая крыша же подросла на добрые полтора метра за счет появившегося фиг знает откуда лабиринта траншей, из непонятного зернистого угольно-черного материала. Все траншеи, как не сложно догадаться, сейчас были заполнены жалами в МБПП, которые, опираясь локтями или стволами «рогачей» на высокие края укрытий, короткими очередями вели беспрерывную пальбу по крылатому противнику. От последнего, кстати, помимо плюющегося ветвистыми молниями, выпуклого навстречу незваным гостям энергетического шита-купола, на подходящих к краю крыши участках траншейного лабиринта автоматчиков дополнительно защищали еще высокие стальные решетки, превращающие крайние к обрыву вниз траншеи в эдакие ангары-убежища из переплетенных стальных прутьев. И судя по здоровенном горам перемолотых пулями хитиновых панцирей вокруг аж пары таких дальних «клеток», дополнительная защита над крайними траншеями устанавливалась в тех местах ни разу не просто так. Именно туда обрушивался основной поток рухов, проникающих под энергетический купол в местах его разрыва. А пока специалисты лихорадочно латали прохудившийся щит, отчаянным штурмовикам-жалам приходилось вступать с противником практически в ближний бой, и навесная бункер-клетка из толстых стальных прутьев реально спасал на короткой дистанции автоматчиков от острых когтей и жвал рухов. Однако, при прорывах защитные решетки, увы, спасали не всех бойцов гарнизона, и рухи так же собирали щедрый урожай из недостаточно расторопных или просто невезучих жал, что красноречиво подтверждали: как случайно подслушанные мною ранее панические вопли Артема о растущих на поле боя потерях, так и встреченные считанные минуты назад лично на лестнице каталки с тяжело раненными.

Ну и, наконец, третье потрясение я испытал из-за пробудившейся мгновенно к ухе внутренней связи. Оживший наушник начал жестко материть меня голосом це-стожа Члюфы Грууска, вдруг обнаружившего на объемной голограмме портативного отражателя фигуру своего неучтенного бойца, болтающегося без дела на участке чужого стожа.

Когда и я на повышенных тонах попытался возразить и растолковать командиру свою сложную ситуацию, на меня стали оборачиваться и подозрительно коситься лехлецы, по траншее которых, оказавшейся первой на выходе с лестницы на крышу, я вынужден был изначально пройти.

— Поговори еще у меня, раздолбая кусок! — рявкнул в ответ на мои путанные оправдания командир. — После боя косяк этот твой мы еще обязательно разберем, обещаю. А сейчас живо дуй в расположение стожа! И чтоб через секунду здесь был!

— Да где это расположение-то⁈ — в сердцах рявкнул я в ответ.

Но Члюфа, сформулировав приказ, уже, похоже, переключился на какого-то еще раздолбая из подопечных, потому ответом в наушнике мне стала презрительная тишина.

— Чел, ваших туда, вроде, направили, — сжалившись надо мной, подсказал один из быкоголовых, оторвавшись на несколько секунд от азартной пальбы по до дрожи похожим на парящих драконов рухам. Из-за приметного скола на правом роге «благодетеля» я признал в нем одного из бойцов антиграва, доставившего нас недавно в цитадель.

— Удачной охоты, чел! — хмыкнул безымянный быкоголовый, поудобней перехватывая автомат.

— Ага и тебе, бро! — кивнул я и, увидев, что лехлец по новой вскидывает «рогач», собираясь продолжить стрельбу, поторопился задать неразрешимый без посторонней помощи вопрос: — Бро, ты часом не в курсе, куда антигравы все подевались? И откуда здесь все это вдруг взялось?

— Антигравы в специальные убежища уровнем ниже опустились, — охотно пояснил разговорчивый лехлец. — А защитный периметр этот, наоборот, оттуда наверх поднялся. Это ж стандартный защитный протокол, который автоматически запускается по тревоге, при атаке на цитадель. В учебке разве вы этого не проходили?

— Что-то не припоминаю такого.

— Фига се! Это из какой же дыры вас сюда занесло? — не дожидаясь ответа, быкоголовый возобновил пальбу по крылатым целям.

— Спасибо за информацию! — кивнул я уже его молчаливой, сосредоточенной на точной стрельбе спине. И, ускорившись, быстро зашагал в указанном направлении.

Глава 39 Неожиданная встреча

По прибытии в распоряжение це-стожа, на месте меня ожидал приятный сюрприз.

— Командир, ты вернулся! — опережая обещанную выволочку от Члюфы, из-за спины трунга мне наперехват выскочил боец в обезличенном МБПП. Но подскочивший тут же визор его шлемофона выставил мне на обозрение улыбающееся лицо потеряшки Алонсо. — А я знал! Я верил! Командир!..

От переизбытка эмоций рядовой Васкес, забив на субординацию, заключил меня в «медвежьи» объятия своих усиленных сервоприводами ручищ. К счастью собственная мобильная броня позволила моей укрытой за литыми броне-пластинами тушке без трагических последствий пережить этот чересчур душевный натиск оправившегося от ранений товарища.

— После боя обниматься будите, девочки, — хмыкнул сзади це-стож, возвращая Алонсо с небес на землю. Приятель поспешно отскочил в сторону, а пребывающий в далеко не лучшем расположении духа Члюфа продолжил, обращаясь уже персонально ко мне:

— Варламов, почему сразу в казармы не прибыл, как положено? Тебя ж сходу пригодным к строевой признали, и почти сразу по прибытии из медблока в мое распоряжение отправили! И не надо делать таких удивленных глаз, це-деж! Разумеется, о твоем возвращении в цитадель, как непосредственного командира, меня тут же поставили в известность!

— Но!..

— Молчать!.. Решил, раз все бойцы твоего дежа в лазарете, можно не торопиться⁈ Отпуск себе устроил, говнюк! Даже на боевую тревогу прибыть в расположение не соизволил! Да я тебя за такие фортеля!..

— Господин це-стож, я не!..

— Молчать!.. По всей строгости ответишь у меня потом! Но сейчас не до внутренних разборок!.. Как видишь, один из твоих жал вернулся-таки в строй! И пока ты неведомо где прохлаждался, мне лично пришлось нянькаться с этим подкидышем! Так что принимай, Варламов, командование своим, гм, основательно поредевшим дожем, и слушай боевую задачу!..

— Выходит, еще трое наших вместе с тобой, командир, из плена сбежали? Марина, Мих и Сыч? И сейчас они в медблоке восстанавливаются? — продолжал засорять радиоэфир своим неуемным трепом Алонсо. Но я бойца не одергивал, ведь необременительные обязанности санитаров, из-за плачевного состояния дежа возложенные Члюфой на наш тандем, делали нас эдакими фрилансерами на поле боя. К тому же, выделенная на целый деж радио-чистота, по сути, использоваться сейчас могла только между нами двоими, и можно было, без опасения кому-либо помешать, свободно переговариваться по внутренней связи друг с другом, как по телефону.

— Угу, — кивнул я и, заняв позицию на приглянувшемся участке траншеи, дал короткую очередь по мелькнувшей между махинами гэц-пожирателей изящной фигуре керх-летуна. Увы, промазал. Тяжелые автоматные пули впустую срикошетили от прочного, как гранит, хитина в подбрюшье пожирателя.

— Мне тоже в капсуле тамошней после операции пришлось почти сутки отмокать. Думал рыбой стану в бульоне том мутном. Однако обошлось. Продержали сутки и выпустили, как видишь. Зато всего за день раны там заросли так, будто пару месяцев их старательно бинтовал, — едва не взахлеб делился впечатлениями Алонсо. Параллельно со мной, он пристроился на другой стороне траншеи, и тоже выпустил пару коротких очередей из «рогача» по кишащему врагами небосводу.

— Угу, — откликнулся я, отлипая от края, и продолжая обход наших позиций.

— Это сейчас я такой весь из себя живчик, — возобновил неуемный треп догнавший меня Алонсо. — А когда из прожженного кислотой МБПП в антиграве стрелки меня извлекли, думал: прям там, в задымленном салоне у них, и сдохну. Прикинь, командир, там от кислотных ожогов на моем теле реально дым шел. Парни взялись было мокрыми тряпками бинтовать — но от этого только хуже стало. Так и тлел заживо, считай, всю дорогу до цитадели — та вонь кислотная вперемешку с гарью горящей плоти до сих пор мне в кошмарах снятся. Как в медблок доставили уже не помню. Несмотря на тучу введенных еще в антиграве стимуляторов, по дороге сознание от боли потерял…

Пока остальные жала стожа, под контролем своих це-дежей разбив траншеи на сектора, отвечая каждый за свою зону ответственности, сосредоточенно расстреливали «крылатое» небо из «рогачей», мы с Алонсо свободно перемещались по лабиринту траншей, закрепленных за нашим стожем, и периодически отстреливали крылатых рухов из любой точки по своему усмотрению. Разумеется, такая лафа для пары «свободных охотников» была не вечной, и в скором времени грозила обернуться адом кромешным при первом же прорыве летучих тварей сквозь защитный купол на нашем направлении. Тогда нам с Алонсо, забыв о праздной прогулке, придется изрядно попотеть, на своих хребтах эвакуируя с поля боя раненых товарищей: покалеченных жвалами гэц-пожирателей или ошпаренных кислотой керх-летунов. Но пока что нам везло, и редкие прорывы случались на территории подконтрольной другим стожам.

Почему, спросите, раз над куполом кружили тысячи крылатых рухов, прорывы защитного энерго-барьера случались не часто? Да потому что прорвать плюющийся молниями купал над крышей цитадели было ни разу не просто. Для этого необходимо было на относительно небольшом участке купола нанести акцентированный самоубийственный удар группой крылатых монстров количеством не меньше десятка. Самоубийственным же станет любой удар извне по куполу из-за встречного электрического разряда (молнии), который мгновенно испепелит приблизившуюся крылатую тварь. Но при большом числе атакующих в одну точку энерго-барьера рухов там происходило перенапряжение, и в месте массовой самоубийственной атаки образовывался разрыв. Не навсегда разумеется. Стараниями штабных умников, корпящих в защищенном бункере над формирующей энерго-барьер аппаратурой, дыра в куполе через какое-то время затягивалась. Но пока не затянулась, через нее успевало залететь внутрь энное количество крылатых монстров, то бишь происходил прорыв.

Собрать же вместе в одной точке внушительную группку для акцентированного удара крылатым тварям активно мешали многочисленные стрелки внизу. Причем наиболее массовые их представители: автоматчики, играли далеко не первую скрипку в этом многоствольном «оркестре». Главной разрушительной силой, мешающей крылатым рухам сгруппироваться для пронзающего купол удара, являлись разумеется крупнокалиберные зенитные пулеметы, которых по периметру крыши, в укрытых толстой решеткой защитных клетках, располагалось почти три десятка. А точнее ровно двадцать восемь здоровенных спаренных стволов (по семь огневых точек у каждого края квадратной крыши) непрерывными очередями выкашивали порядки беснующихся над куполом тварей. Места за зенитными пулеметами на крыше заняли, разумеется, опытные стрелки-пулеметчики с антигравов. И направленные их умелыми руками здоровенные, как мини снаряды, пули с нескольких попаданий насквозь прошивали даже толстенные подбрюшья гэц-пожирателей. Отчего смертельно раненые огромные туши то здесь, то там рушились на купол, испепеляясь в высоковольтном разряде, и просачиваясь сквозь энерго-барьер вниз лишь облаком безобидного пепла. Многочисленные автоматчики же в траншеях выцеливали за тушами парящих внизу гэц-пожирателей (хитиновая броня которых оказалась неуязвимой из «рогачей») их юрких поводырей керх-летунов, попасть по которым было разумеется ой как непросто, зато хитиновый доспех стерекозоподобных вдребезги разлетался под автоматными пулями с первого попадания. А поскольку автоматчиков внизу было около трех сотен, падения подстреленных какими-то везунчиками керх-летунов происходили немногим реже стабильно сбиваемых пулеметчиками гэц-пожирателей.

И все же, несмотря на непрерывный яростный отстрел крылатых рухов снизу, прорывы энерго-барьера порой случались. Но нам с Алонсо пока что везло…

— Угу, — остановившись на новом месте, я снова попытался зацепить пулей юркую стрекозоподобную тварь. Но снова, увы, промазал, переведя пули на непробиваемую броню очередного гэц-пожирателя.

— О! Кажись, попал! — похвалился с противоположного края везунчик-Алонсо. — Точняк попал! Командир, гля, как полетела родимая…

Обернувшись, я успел увидеть последний метр свободного падения провалившейся между тушами массивных охранников гигантской «стрекозы». На подлете к защитному куполу по керх-летуну, ожидаемо, ударила встречная молния, мгновенно испепеляя тушу руха до обгорелых ошметков хитина и черного облачка праха.

— Красавчик! Так держать! — похвалил я товарища, возобновляя движение по траншее.

— Угу, — украл у меня междометие пристроившийся следом Алонсо. Но пауза продлилась не долго, и словоохотливый товарищ продолжил делиться наболевшим: — В итоге, как видишь, меня-то медики наши выходили, а вот бедняжку Лю не смогли… Не, командир, так-то она жива тоже осталась, но вот здоровье у девчонки…

— Да знаю уже, — отмахнулся я. — Пересеклись с ней недавно случайно.

— Где? Как? — тут же сделал стойку любопытный Алансо.

Но ответить я не успел. Меня перебил истошный вопль обернувшегося к нам обезличенного МБПП жала, мимо позиции которого проходили:

— Спасайтесь! ПРООРЫЫЫВ!..

Глава 40 Ближний бой

Обернувшись, я увидел причину паники обезличенного штурмовика. Здоровенная дыра разрыва в защитном энерго-барьере образовалась аккурат напротив нашей траншеи, и от нашего места до прорехи, через которую уже рвались под купол первые крылатые рухи, расстояние было не более двадцати метров.

Всего жалкая пара секунд, казалась, отделяет нас от близкого знакомства со зловещи щелкающими жвалами нацелившегося в нашу сторону летающего хитинового «танка». Но метнувшаяся в сторону прорыва пулеметная очередь над нашими головами очень вовремя размолотила раззявленную пасть гэц-пожирателя в фиолетовое крошево из крови и осколков хитина. Не долетав до нас пары метров, сбитая встречным огнем гигантская саранча расплескалась по угольно-черному зернистому покрытию крыши.

Увы, облегчение отложенной смерти продлилось не долго. Из-за рухнувшей вниз туши тут же показался точно такой же дубль-переросток, с метровыми серпами острых, как бритва, жвал. И очередная машина смерти, в виде гигантской саранчи, изящным перекатом увернувшись от пулеметной очереди, достигла-таки нашей траншеи. Где, после благополучной посадки на приграничный с нашим укрытием небольшой бортик, хитиновая тварь оказалось вне досягаемости пулеметной очереди, вынужденной остаться на прежнем прицеле, чтобы поливать смертоносным огнем других незваных гостей, дуром прущих в прореху купола.

Помимо обилия новых крылатых тварей, стремящихся заскочить снаружи под защитный энерго-барьер, второй причиной пулеметчика не преследовать убийственным огнем уже прорвавшихся внутрь рухов, разумеется, являлось опасение задеть, при этом, случайно очередью автоматчиков в траншеях. Соответственно, уничтожение добравшихся до траншей рухов целиком ложилось на плечи отважных штурмовиков, «рогачи» которых против брони гэц-пожирателей, как упоминалось ранее, были практически бесполезны, зато гранаты, которых в достатке было у каждого из жал-автоматчиков, вполне эффективно отрывали конечности бронированных монстров. Однако, чтоб окончательно упокоить «зверюгу», закинуть взрывоопасный снаряд следовало гигантской саранче точно в раззявленную пасть — что получалось сделать лишь обездвижив гэц-пожирателя (когда прикрытая щелкающими жвалами морда прекращала мотаться из стороны в сторону и замирала на месте, давая возможность наверняка закинуть взрывоопасный снаряд). Гэц-пожиратель же, оправдывая свое жуткое названия, успевал, под грохот отсекающих конечности взрывов, так же собрать изрядную кровавую жатву в захваченной траншее.

Вышеописанная тактика противостояния в ближнем бою гэц-пожирателям была подсмотрена у более опытных штурмовиков других стожей, устранявших последствия прорывов на соседних участках крыши. Потому, при приближении летающего броневика, мы с Алонсо и случайным обезличенным соседом, не сговариваясь, практически синхронно закинули за спину бесполезные «рогачи», и выхватили из разгрузки по гранате в каждую руку.

Алонсо с безликим бойцом дружно метнули активированные кнопками гранаты с обеих рук в тушу опускающегося на край траншеи гэц-пожирателя, и тут же попадали вниз, спасаясь от взрывной волны.

Я же слегка завис, читая загоревшийся перед внутренним взором системный запрос. Упустил подходящий для броска момент. И нырнул вниз следом за товарищами, с неиспользованными гранатами в обеих руках.

Зато дочитал лог до конца, и сделал соответствующие выводы.

Внимание! Критическая ситуация! Обнаружено приближение враждебно настроенных объектов! До попадания носителя в зону поражения объектов осталось: 04… 03… 02… Принудительная активация функции Желтый гра… СБОЙ СИСТЕМЫ! Функция в откате… Активация пассивной функции Тяну… СБОЙ СИСТЕМЫ! Функция в откате… Активация пассивной функции Мимикрия.

Расчетное время действия пассивной функции Мимикрия : 1 минута.

Наверху, на уровне недавно стоящих наших тел, вхолостую лязгнули огромные жвала твари. Итут же сбоку громыхнули разорвавшиеся гранаты. Вместе с брызнувшими в траншею: черной крошкой зернистого покрытия и осколками посеченного хитина, сверху раздался яростный шипящий клекот твари, подтверждая, что какой-то вред взрывы броневику-руху определенно причинили. Но случившееся следом смещение огромной, будто вытесанной из каменного валуна, шипастой башки монстра вглубь траншеи, с сопутствующей попыткой дотянутся до наших распластавшихся внизу тушек щелкающими жвалами, наглядно продемонстрировало, что на ходовом функционале монстра полученный от гранат ущерб не очень-то отразился.

— Командир, ты где⁈ — из динамиков шлемофона резанул по ушам отчаянный вопль потерявшего меня Алонсо.

Получив таким макаром стопудовое доказательство начавшей действовать Мимикрии, я по новой решительно вскочил на ноги. И легко увернувшись от лезвия жвала не замечающего меня теперь в упор гэц-пожирателя, вдоль стены траншеи подшагнул к монстру почти вплотную. Далее зашвырнуть активированную гранату ему в пасть, приоткрывшуюся в ожидании лакомой добычи, было не сложней, чем в сортире пустить струю в воронку унитаза… Все, дело сделано. Отрыгивать гэц-пожиратель в принципе не умел, только жадно заглатывать любую угодившую в пасть добычу.

Жвала внизу чиркнули по бетонному полу траншеи, самую малость разминувшись с откатившимися в разные стороны громоздкими фигурами в МБПП. Я же, отшатнувшись по краю траншеи резко прочь, развернувшись, по новой нырнул рыбкой вниз.

Жесткое столкновение с бетоном приняла на себя мобильная броня доспеха одновременно с глухо громыхнувшим за спиной внутриутробным разрывом гранаты. Сверху меня и пару товарищей окатило брызгами крови монстра. Опасные же гранатные осколки, как и задумывалось, изнутри застряли в бронебойном панцире гэц-пожирателя, превратив предварительно все его внутренности в кровавый паштет.

Обернувшись, я увидел безжизненно свесившуюся на краю траншеи башку с развороченной в фиолетовую дыру пастью, из которой отвратительной соплей до самого пола тянулась и растекалась внизу лужей густая фиолетовая слизь. Застигнутые мгновенной смертью в широком «шпагате» жвала еще слегка потряхивало на весу от затухающей агонии.

Раздавшийся через секунду из динамика восторженный вопль живого и невредимого Алонсо стал мне лучшей наградой:

— Че, сука, проняло-таки с наших гранат! На, падла, это тебе на закуску!.. — в порыве захлестнувшей сознание эйфории, чудом избежавший смерти приятель вытянул из-за спины «рогач» и прямо из лежачего положения выпустил длинную очередь в окровавленную пасть мертвого монстра.

Глава 41 Расплата за геройство

— Варламов! Ты где ошивался, стервец, когда мы все тут, в поте лица, героически налет отражали⁈ — накинулся на меня це-стож, когда, по завершении действия Мимикрии (как на зло, совпавшим с уничтожением последнего из прорвавшихся под купол руха), я последним из жал стожа подтянулся к зарешетчатому участку траншеи. — Опять труса праздновал, забившись где-то в неприметный закуток⁈ Ни стыда, ни гордости у тебя нет, чел! И как такое ссыкло голимое в учебке-то проглядели! Теперь понятно: кто главный виновник недавнего разгрома дежа твоего!

— Все сказал, морда пучеглазая! — не совладав с захлестнувший разум волной праведного гнева, я тоже в ответ закусил удила. — По-твоему, рожа, вон та троица гэц-пожирателей сама собой возле дальних траншей подорвалась⁈

— Как-как ты командира своего назвал, говна кусок! — взвыл почерневший от бешенства Члюфа (благополучно пропустив, увы, мимо ушей вторую часть моей фразы). — Эй вы, двое! Разоружить! И под арест мерзавца! — приставил ко мне тут же взбешенный трунг пару ближайших, подвернувшихся под руку жал.

Молчаливые и совершенно обезличенные глухими шлемами и стандартными МБПП бойцы отобрали у меня «рогач» и выгребли из карманов разгрузки последнюю запасную обойму с оставшимися гранатами. Разумеется, я не пытался даже сопротивляться. Потому как рядом, на зарешетчатом участке траншеи, столпилось добрая сотня жал нашего стожа, и, посмей я только рыпнуться на этих двоих, остальные бойцы растерзали бы меня мгновенно в лоскуты.

— Куда его? — глухо пробасил из-под опущенного забрала один из моих конвоиров.

— На первый этаж отведите, и там в любую пустующую камеру пока заприте. Я по отражателю предупрежу тамошний персонал, внизу вас встретят, — распорядился чутка поостывший це-стож. — А уж мы с говнюком этим, на субординацию плюющим, потом душевно потолкую… Да и МБПП с него, прежде чем в камере закрывать, разумеется, снимите. Потом снарягу его и «рогач» в оружейку сдайте, и тут же пулей обратно… Повезло, конечно, нам, что отбились в этот раз без потерь, но кто знает как оно в другой раз обернется. И здесь, наверху, у нас по-прежнему каждый боец на счету.

— Ага, повезло, как же, — зло пробурчал я себе под нос уже на ходу. Исполнительные конвоиры, выслуживаясь перед начальством, потащили меня прочь из решетчатого укрытия не дожидаясь окончания напутственной члюфиной агитки. — Если б я тех трех гадов не завалил, они в траншеях такую кровавую баню устроили…

— Командир, так это был ты? — вдруг раздался из динамика шепот Алонсо. Присмотревшись тут же внимательней к сопровождающим, у левого конвоира я увидел знакомую глубокую царапину на бедренной бронепластине МБПП — след от едва не достигшего цели серпа-жвала первого подорванного мною гэц-пожирателя. Еще у парня на плече обнаружилось два «рогача», то есть отобранный у меня автомат ушлый товарищ втихушку так же прибрал к рукам.

— Ну а кто еще-то, дружище, — горячо зашептал я в ответ. — Когда на нас там, в траншее, гэц-пожиратель рухнул, я функции активировал — Мимикрия называется. Она сделала меня на одну минуту практически невидимкой. Потому далее я смог незаметно подкрасться вплотную к монстру, и аккуратно зашвырнул гранату точно в его приоткрытую пасть.

— А я еще удивился: как это гранаты наши, громыхнувшие у гэц-пожирателя под брюхом, смогли так лихо осколками ему пасть посечь, — живо отреагировал на мое откровение «свой» конвоир.

— На самом деле ваши гранаты лишь разъярили гэц-пожирателя, не особо ему навредив, — подтвердил я.

— Так вот почему ты вдруг сгинул тогда? — снова эмоционально зашептал Алонсо. — А я ведь подумал, что рух успел жвалами перехватить тебя и, разорвав, наружу из траншеи вышвырнул, пока мы вниз падали и шарахались там первые секунды, как слепые котята. Об этом и це-стожу доложил, когда под защиту решетки на место общего сбора добрался.

— Ну а я, пока Мимикрия действовала, побежал дальше по траншее ребят наших из-под жвал гэц-пожирателей выручать, — не без гордости признался я. — Еще пару монстров точным броском гранаты в пасть завалил. Даже к Интуиции пару процентов от системы за это деяние получил. А Члюфа — крыса тыловая, что весь бой за решеткой отсиделась — не разобравшись толком, в ссыкуны меня запасала.

— Это я, наверное, виноват, командир.

— Да ты-то тут причем?

— Но я же це-стожу доложил, что ты вдруг сгинул из траншеи, как только гэц-пожиратель рядом плюхнулся. Вот он и подумал…

— У этого говнюка на голограмме портативного отражателя моя метка по любому должна была все время светиться. Проследив же за ее перемещением по траншеям, можно было запросто заметить очевидную связь моего приближения к гэц-пожирателям с их последующей гибелью. Однако, говнистый трунг предпочел закрыть на это глаза, и выставил меня перед всем стожем позорным ссыкуном.

— Ну, может, просто в запарке боя этого не заметил? — предположил Алонсо.

— Да хрен знает. Все возможно.

— Эх, зря ты, командир, конечно, сорвался так там.

— Понятно зря. Но че уж теперь…

Меж тем, пробежавшись по лабиринту крышных траншей, мы выскочили на верхнюю лестничную площадку и, загромыхав по широким ступеням бронированными ботами, начали аккуратный спуск вниз.

Шагающий справа незнакомый конвоир нашего с Алонсо диалога по внутридежевой связи, разумеется, не слышал, шел себе сбоку спокойно, и признаков тревоги не подавал.

Конечно вдвоем с Алонсо, используя эффект неожиданности, мы запросто могли его сбить с ног, повалить и скрутить в любой момент. Но что делать дальше?.. Ведь сбежать даже в мирное время из цитадели на планету населенную рухами для любого имперца было самоубийством чистой воды. Сейчас же, во время осады, это в принципе стало невозможно. Вот и выходило, что попыткой навредить невиноватому, по сути, ни в чем и честно исполняющему приказ це-стожа жалу, я лишь усугублю еще больше свое и без того незавидное положение, да еще и подставлю до кучи верного товарища Алонсо.

Потому пришлось сперва самому смириться с неизбежностью дурацкого ареста, а затем и убедить горячего приятеля не делать глупостей и четко следовать приказу самодура це-стожа.

Однако, вопреки моим чаяньям, без эксцесса добраться до камеры нам не удалось.

Глава 42 Эксцесс

Мы прошли площадку второго этажа, и только ступили на предпоследний лестничный марш, как снизу вдруг оглушительно шарахнуло. Ступени натурально завибрировали под нашими ногами, и, чтобы не загреметь вниз, нам пришлось схватиться за стену и перила.

— Шеф, че это, нахрен, было?..

— Землетрясение, млять!..

— Не-е, скорее, стенотрясение!..

— Блин, у меня вода грязная расплескалась!..

— Млять! У меня, вообще, кастрюля с плиты навернулась!.. — под гвалт возмущенных воплей поваров с кухни (ведь большую часть пространства первого этажа занимала огромная столовая, в кухонном закутке которой вовсю готовился ужин для измотанных затяжным боем на крыше бойцов гарнизона), мы в ускоренном темпе зашлепали вниз.

А на площадке первого этажа, как и обежал це-стож, нас уже поджидал предупрежденный Члюфой начальник тюремного изолятора, готовый проводить арестанта с конвоем в соседствующий со столовой зарешетчатый коридор. Тюремщиком оказался гигант саарк, форменный комбез которого смешно топорщился на мускулистом теле из-за произвольно смявшейся длинной густой шерсти под ним. В руках огромного «снежного человека» здоровенная метровая дубина с электрошокером казалась безобидной игрушкой, из его кобуры на поясном ремне торчала рукоять пистолета.

Скользнув по нашей троице равнодушным взглядом, саарк процедил:

— Следуйте за мной, — и, не дожидаясь ответной реакции, направился к приоткрытой решетчатой двери в свои владения.

Но едва мы развернулись, чтоб идти за ним, как где-то рядом вновь оглушительно долбануло. И в этот раз к сопровождающему взрыв поло- и стенотрясу прибавилось облако пыли, вырвавшееся на лестничную площадку со стороны зала столовой.

Вновь за взрывом тут же последовала истеричная кухонная многоголосица:

— Да твою ж мать! Я чуть палец себе не отсек!..

— Ого! Шеф, глянь, там вроде трещина на стене появилась!..

— Гажа, придурок, какая, в жопу, трещина! У цитадели стены толщиной более трех метров!..

— И правда, шеф, Гаже не почудилось, это реально похоже на трещину!..

— Да как вы, вообще, в эдакой пылище что-то разглядеть можете?..

— Во-во! По тому и пылища, что трещина!..

Но дослушать испуганную перебранку соседей нам помещал поторопивший провожатый:

— Эй, ну че там встали-то, — спокойный, как слон, саарк, гостеприимно распахнув дверь коридорной перегородки.

— Тебя что, это все совсем не напрягает? — махнув рукой в сторону запыленной столовой, озвучил наше общее замешательство безымянный конвоир.

— Не мое дело, — пожал плечами мохнощекий пофигист. — Мне приказано сопроводить в камеру аресто…

Очередной мощный взрыв сопровождался на сей раз шрапнелью разлетающегося во все стороны бетона и ворвавшейся в столовую струей пламени. Последняя, к счастью, находясь, видимо, на излете ударной мощи, оказалась вялой и через пару секунд уже благополучно иссякла. Но даже этих двух секунд, при на глазах иссекающем напоре, хватило, чтоб залить площадку квадратов двадцать возле образовавшегося в стене разлома таким ядреным напалмом, под которым не хуже дерева запылала даже каменная плитка пола. Попавшие же под огненную струи извне пластиковые столы со стульями и вовсе плавились парафиновыми свечами за считанные секунды.

Благодаря защите МБПП, нас троих взрывной волной из зала столовой лишь пошатнуло, плюс по бронепластинам доспеха забарабанило «градом» из нескольких долетевших до лестничной площадки осколков бетона. Одетого же в тряпичный комбез саарка, несмотря на более дальне относительно нас положение, снесло в распахнутый им же дверной проем изолятора и, судя по тому, что гигант там, в коридоре, тут же затих, весьма неслабо приложило башкой о стену.

— А-а! Кто-нибудь!.. А-а! Я ранет! Спасите! — раздался одинокий слезливый вопль с кухни. Молчание же коллег бедняги с большой вероятностью намекало на их массовую контузию.

Но сразу прийти на помощь поварам нам помешали нарисовавшиеся на пустом месте внутренние разборки.

— Э-э! Ты че творишь⁈ — забасил на возвращающего мне автомат Алонсо безымянный член нашей команды, молниеносно вскидывая свой «рогач» и передергивая затвор направленного на меня автомата.

— Ты чё, чудила, не вкурил: что стряслось! — вспылил в ответ Алонсо, заслоняя меня своей грудью. — Рухи ж стену цитадели расхреначили! И, как только огонь в проломе затухнет, они стопудово ломанутся через образовавшуюся прореху! Сюда, млять, ломанутся! А нас тут трое всего, способных сдерживать этот прорыв! Так, давай дадим парню шанс в честно бою смыть позор ареста!

— Да, млять! Он же арестант! А мы не имеем права возвращать оружие арестованному! Это не может быть нашим решением!

— Так форс мажор же, бро! Чрезвычайная ситуация, мать ее! У нас же теперь, считай, каждый ствол «рогача» на вес золота!.. К тому же, ты сам слышал: арестовали чела лишь за то, что це-стожу нахамил. То бишь из-за недоразумения.

— Фига се, недоразумение!

— А так-то боец он отменный, зуб даю! Да че там зуб, я за него башкой ручаюсь!

— Ну если ручаешься… — все-таки опустил ствол «рогача» третий член нашей команды.

— Так, парни, времени мало, того гляди рухи через дырку в стене попрут, — заговорил уже я. — Нам перво-наперво до их появления нужно наших всех отсюда эвакуировать. Поэтому предлагаю разделиться…

— Э-э, а ты чего это тут раскомандовался-то? — возмутился безымянный.

— Так-то, вообще-то он це-деж, — снова заступился за меня Алонсо.

— Так-то он, вообще-то, арестант, — заспорил безымянный.

— Ладно, хочешь командовать сам, валяй, мы не против, — покорно поднял я руки. — Только будь готов к тому, что потом це-стож именно с тебя лично за всё наше действие и бездействие здесь спросит. И давай уже, не тупи, быстрей соображай, времени на принятие решения у нас почти не осталось!

— Не ну раз ты це-деж, то ладно уж командуй, — врубил заднюю напуганный ответственностью скандалист.

— Договорились. Тогда, парни, мы сейчас вот как поступим. Ты, — я ткнул пальцем в безымянного, — быстро приводишь в чувство тюремщика. И вместе с ним вы выводите из камер всех арестантов. Ну а мы с ним, — кивок в сторону Алонсо, — пока выведем/вынесем с кухни всех поваров. И пусть саарк сразу уводит всю толпу наверх. Мы же втроем останемся тут и будем сдерживать рухов сколько сможем.

Глава 43 Огненный шторм

Для сунувшихся было в закопченную брешь гразухов-попрыгунчиков плотный встречный огонь из трех «рогачей» оказался крайне неприятным, фатальным сюрпризом. Размочалив вдребезги не особливо прочные хитиновые панцири доброго десятка ублюдков, мы за пару минут завалили стенную брешь перемолотыми трупами рухов настолько плотно, что дальнейшие попытки «просочиться» между ними навстречу нашей пуле остальными гразухами-попрыгунчиками пресеклись как-то сами собой.

Но возникшая было заминка в бою продлилась не долго. Там, где не смогли протиснуться живые существа, запросто смогло прорваться гудящее пламя. Очередная струя которого, за считанные секунды испепелив органическую пробку, ворвалась к нам в столовую все сокрушающим огненным штормом…

Что выжженная в крепчайшей стене брешь — это, вероятнее всего, работа тресурк-взломщика, я догадался изначально. Появление же рядом с цитаделью этого похожего на земного жука-скарабея руха (только размером примерно с троллейбус) объяснялось крайне паршивой работой имперской орбитальной разведки, проморгавшей зарождение и развитие в местных джунглях крайне опасного тресурк-взломщика точно так же, как продолжительное выращивание неподалеку от цитадели целого роя гэц-пожирателей. Однако из пройденного в учебке курса я помнил, что потенциал плазменных плевков тресурк-взломщика ограничен объемом порождающей жидкий огонь железы. Как правило, ее объема хватает монстру всего на пару (крайне редко троку) подряд плазменных ударов, после чего следует длительная часовая пауза восстановления объема горючей субстанции в железе. А поскольку для создания бреши в стене тресурк-взломщик уже использовал три полновесных плазменных удара, я рассудил, что огненной атаки теперь еще как минимум час не последует. Но, увы, похоже я просчитался…

С первыми огненными сполохами, мелькнувшими в густо задымившей мешанине заваливших брешь зеленых потрохов и хитина, мне пришло осознание того, что сейчас нам тут станет смертельно жарко.

— Валим! — тут же заорал я парням и первым, подавая пример, подскочив из-за своего перевернутого стола, со всех ног рванул к лестничной площадке.

Услыхавший по внутридежевой связи мою команду Алонсо, ни промедлив ни мгновения, так же шустро присоединился к «тактическому отступлению» труппы. Третий же член нашей команды, из-за наглухо закрытого шлема и категорического отказа быть с нами на одной радиоволне, мой призыв прощелкал и выскочил из своего укрытия с опозданием на пару секунд, уже когда из стенного пролома в столовую брызнули первые пробивающиеся сквозь затор и тут же растекающегося по полу струи пламени…

Мы с Алонсо уже благополучно нырнули за угол, практически одновременно гася набранное ускорение жестким столкновением с тупиковой стеной лестничной площадки первого этажа, а наш третий товарищ еще только-только начал разворачиваться в сторону спасительного закутка. И эта краткая заминка, увы, стоила бедняге очень дорого.

Затор из стремительно сгорающей в адском пекле органики сдерживать напор очередного плазменного плевка тресурк-взломщика смог не долго. И первые робкие струи напалма, кое-как брызнувшие в столовую, почти сразу же переросли в мощный, неудержимый напор жидкого пламени. Ворвавшись в столовую, толстая, как из брандспойта, струя пламени мгновенно обернулась широченной огненной волной, которая, рухнув на пол, взметнулась тут же под потолок и с быстротой молнии прокатилась по всему просторному помещению столовой.

В закуток лестничной площадки пламя этого огненного шторма ворвалось лишь частично, и мы с Алонсо, отступив на ступени марша и прижавшись там к стене, ничуть от него не пострадали. А вот нашего припозднившегося с побегом товарища огненная волна настигла за несколько шагов от спасительного поворота. Поскольку это уже был не ударный сгусток плазмы, а лишь порожденная им волна куда менее горячего огня, защита МБПП и закрытого шлема помогла, разумеется, бедняге выжить в разверзшемся вокруг аду, и наш товарищ таки добежал через пару секунд к нам в укрытие. Но из-за сильнейшего перегрева организма под раскалившейся мгновенно броней и ожога сетчатки глаз, он испытал сильнейший болевой шок и, споткнувшись о ступени лестничного марша, рухнул нам под ноги без сознания.

— Что тут у вас творится? Кто старший? Докладывайте? — давно уже грохочущие наверху бронированные ботинки отправленных с крыши нам на подмогу жал обрели наконец воплощение в виде показавшегося первым на соседнем лестничном марше предводителя отряда лехлецев. Из-за рогатый шлемов представители расы быкоголовых граждан империи легко узнавались даже в безликом МБПП.

— Я старший, — отлипнув от стены, подался лехлецу навстречу, открывая забрало. — Це-деж Олег Варламов, из стожа Члюфы Грууска. Нас тут, как видите, всего трое. Случайно оказавшись на первом этаже в момент атаки тресурк-взломщика, мы вступили в бой и…

— Откуда информация про атаку «взломщика»? — перебил спустившийся и остановившийся напротив меня предводитель лехлецев, тоже доверительно опустив забрало.

— Просто догадка, — пожал я плечами. — Ну а каким еще образом рухи с трех ударов могли стену цитадели проломить?

— Логично, — кивнул лехлец. — Продолжай.

— Заняв позиции напротив пролома в столовой, мы встретили автоматным огнем гразухов-попрыгунчиков, попытавшихся заползти внутрь помещения через проделанную в стене брешь. Но из-за узости последней, от наших пуль укрыться у них не было шансов, и мы с десяток положили легко, как в тире. Но дальше снова в бой вступил тресурк-взломщик. И нам пришлось бежать от устроенного его плазменной струей через брешь огненного шторма внутри столовой. Двое ушли невредимыми. Третьего, — кивнул на лежащего на ступенях парня, — на последних метра зацепило огнем. Досталось крепко. От ожогов потерял сознание В дальнейших боевых действиях участия принимать, скорее всего, не может. Нуждается в оказании медицинской помощи.

Бушующий по соседству огненный шторм, меж тем, начал постепенно ослабевать, намекая на исчерпание подпитывающей ударной мощи плазменной струи тресурк-взломщика.

— Давай так поступим теперь, — выслушав мой доклад, снова заговорил лехлец. — Поскольку нас сюда командование послало, защита нижнего периметра теперь целиком наша прерогатива. Относительно вас у меня никаких распоряжений не было, потому вам здесь больше делать нечего. А раз так, то забирайте раненого товарища, сопровождайте его в медблок, а дольше возвращайтесь в расположение своего стожа. Без обид, це-деж. Когда все здесь у нас устаканится, я, разумеется, отражу в рапорте ваше участие в отражении первого натиска неприятеля, но сейчас здесь мы прекрасно управимся уже без вас.

Возражать ветерану, за спиной которого толпился полновесный десяток быкоголовых старослужащих было глупо. Потому мы молча подхватили застонавшего под глухим шлемом товарища и потащили вверх по ступеням на этаж медблока.

Глава 44 Протокол ноль-ноль один

— Снова ты… — равнодушно фыркнул в мой адрес знакомый док лехлец, занятый осмотром недавно доставленного раненого представителя своей расы. — Ну раз на своих двоих сюда притопал, значит точно не по мою душу. Че надо, чел?

— Вот. Мы тяжелораненого притащили, — объяснил я, выдвигая вперед зажатого между нами с Алонсо жертву огненного шторма. Безымянный бедняга еще на лестнице перестал стонать, и теперь безвольной куклой висел в наших руках.

— Во-первых, почему вы двое, а не специальная обозная служба, которой по ранжиру положено доставкой раненых заниматься? — набычился в нашу сторону рогатый доктор. — А, во-вторых, какого хрена вы его в футляре этом ко мне приволокли? Как, по-вашему, я его внутри МБПП осматривать стану?

— Мы пытались снять, — опередив меня, влез в разговор Алонсо. — Но там от сильного жара запоры везде намертво позаклинило. Металл оплавился, похоже. Ну, раз так, предположили: у вас здесь, наверняка, резак какой-нибудь есть, на такой случай. Вот и потащили сюда прям так.

— Предположили они, млять! У меня че здесь слесарная мастерская?.. — возмутился лехлец.

Закончив через секунду зашивать рану на спине бесчувственного бедолаги, силач доктор легко, как пушинку, подхватил на руки не менее массивного рогатого пациента и, пронеся несколько метров по комнате, аккуратно загрузил в наполненную мутным раствором капсулу (ту самую, кстати, которую я сам покинул чуть более часа тому назад).

— Ну че вы там застыли, тащите уже сюда своего болезного, — дал отмашку нам доктор, извлекая из неприметного выдвижного нижнего шкафа в стене монструозного вида болгарку.

Мы с Алонсо, стараясь рослыми бронированными телами ничего в помещении не задеть, аккуратно повели обожженного к кушетке. Но на полпути были остановлены хозяином помещения:

— Вы спятили что ль, дуболомы пустоголовые! Он же центнера под три сейчас весит! Раздавит мне лежанку к хренам! И куда я потом нормальных пациентов класть стану⁈

— Так вы ж сами сказали… — озвучил наше общее возмущение Алонсо.

— Я не говорил на кушетку тащить, — фыркнул вредный тип. — А просто: занести его внутрь и на полу разложить.

— Да ты издеваешься, док! — возмутился я, укладывая, как было велено, парня на пол. — Че сразу нельзя было… Ой, блин! Сорян!

— Вот поэтому сюда мне раненых специальная служба и доставляет, — попенял нам быкоголовый, ловко подхватывая задетую-таки нами нечаянно этажерку с горами непонятной мелочевки на полках (частично, с предательским звоном бьющегося стекла, осыпавшейся, увы, на пол). — Ну всё! Валите нахрен отсюда, помощники рукожопые, пока всю мебель мне тут не разнесли! Дальше без вас уж как-нибудь справлюсь!

Я хотел было извиниться за нанесенный невольно ущерб, но док, не дожидаясь нашего ухода, запустил болгарку. И скрежет вгрызающегося в броню вращающегося на запредельных оборотах диска мгновенно похоронил все посторонние звуки.

Нам ничего не оставалось, как, развернувшись, направиться к двери. Но едва мы ее открыли, как что-то внутри цитадели вдруг оглушительно хлопнуло. Стены и пол чувствительно тряхануло. Тут же одновременно погас свет и в медблоке, и в открывшемся за дверью коридоре. Звонкий скрежет дисковой пилы за нашими спинами в воцарившемся вдруг кромешной тьме, засбоив, через пару секунд тоже смолк.

— А че это, а? — озвучил общее изумление Алонсо.

— Похоже, сбой какой-то в реакторе цитадели, — откликнулся сзади лехлец.

— Там, ведь, что-то грохнуло. Может, это он взорвался? — спросил Алонсо.

— Уж поверь, дружище, если б реактор цитадели взорвался, мы бы с тобой точно не разговаривали, — хмыкнул я в ответ.

— Чего же тогда там грохнуло?

— Без понятия.

— Ой, чую, не к добру это, — мрачно подытожил наш короткий диспут сзади невидимый доктор.

И словно в подтверждения его вывода, под потолком в медблоке и снаружи на коридорных стенах зловещим багрянцем замигали включившиеся лампы аварийного освещения. А пробудившийся следом механический голос из динамиков завел пластинку о начале конца:

— ВНИМАНИЕ! В ЦИТАДЕЛИ АКТИВИРОВАН ПРОТОКОЛ НОЛЬ-НОЛЬ ОДИН! ЗАПУЩЕН ПРОЦЕСС САМОЛИКВИДАЦИИ! ОБЪЯВЛЯЕТСЯ ЭКСТРЕННАЯ ЭВАКУАЦИЯ! ГАРНИЗОНУ И ОБСЛУЖИВАЮЩЕМУ ПЕРСОНАЛУ СРОЧНО ПОКИНУТЬ ЗДАНИЕ! ОСТАВШЕЕСЯ ВРЕМЯ ДО ВЗРЫВА: ДЕВЯТНАДЦАТЬ МИНУТ СОРОК ПЯТЬ СЕКУНД!.. ВНИМАНИЕ! В ЦИТАДЕЛИ АКТИВИРОВАН ПРОТОКОЛ НОЛЬ-НОЛЬ ОДИН! ЗАПУЩЕН ПРОЦЕСС САМОЛИКВИДАЦИИ! ОБЪЯВЛЯЕТСЯ ЭКСТРЕННАЯ ЭВАКУАЦИЯ! ГАРНИЗОНУ И ОБСЛУЖИВАЮЩЕМУ ПЕРСОНАЛУ СРОЧНО ПОКИНУТЬ ЗДАНИЕ! ОСТАВШЕЕСЯ ВРЕМЯ ДО ВЗРЫВА: ДЕВЯТНАДЦАТЬ МИНУТ ТРИДЦАТЬ СЕКУНД!.. ВНИМАНИЕ! В ЦИТАДЕЛИ АКТИВИРОВАН ПРОТОКОЛ НОЛЬ-НОЛЬ ОДИН! ЗАПУЩЕН ПРОЦЕСС… — зацикленный текст тревоги нон-стоп понесся по кругу, каждый раз лишь сбрасывая в конце выступления по пятнадцать секунд от оставшегося до самоуничтожения времени.

— Эй, как вас там… челы! Давайте, помогайте мне раненых к транспортировке готовить! — завернул нас обратно еще на первых фразах речитатива тревоги доктор — рогатый образ которого сейчас, в багровых сполохах, приобрел особо зловещий вид.

Разумеется, мы и не подумали отказываться, ведь кроме так и оставшегося в недовскрытом МБПП на полу безымянного бедняги, где-то в соседних палатах медблока сейчас восстанавливались после операции еще трое наших друзей. Ну и пара гэручи, конечно, ставших после совместного бегства из плена для меня словно капризные и очень-очень дальние родственные души.

Глава 45 Эвакуация

Ох и геморное это дело: в МБПП натягивать комбезы на бесчувственные тела коматозящих после сложной операции друзей. Стальные хваталки на сервоприводах хоть и идеально повторяли движения живых пальцев, увы, не обладали чувствительностью последних. Потому, натягивая на руки-ноги безучастных, как куклы, тел тесную ткань, мы с Алонсо то и дело защемляли беднягам кожу, оставляя там багровые отметины — очаги будущих шикарных синяков. К счастью, наши «вялые» пациенты временно не чувствовали боли и, соответственно, не возмущались на столь варварское с собой обращение.

МБПП ж мы решили не снимать потому как процесс это не быстрый, а на переодевание туда-сюда у нас тупо не было времени. Ворочать же бесчувственные тела пациентов медблока в усиленном сервоприводами боевом бронекостюме было куда как легче, чем голыми руками. И хотя до места эвакуации тащить бедолаг на своих двоих нам не пришлось (док раздобыл из какого-то чуланчика-гаража знакомую антиграв-каталку, на которую, под его руководством, мы и уложили штабелями всех пациентов медблока, поместив в основание получившейся многоярусной горы, разумеется, угоревшего товарища в так и не срезанном бронекостюме), однако, чтобы быстро собрать, одеть и перетаскать в одно место все здешние «тела» (а потом еще подстраховывать с двух сторон получившееся на каталке нагромождение во время транспортировки — особенно на лестнице), функционал МБПП оказался весьма нам полезен…

Местом общего сбора перед эвакуацией стал зал на четвертом этаже цитадели. Широченный зал, о существовании которого до сегодняшнего дня я даже не догадывался. Вдоль стен просторного помещения в два ряда выстроились все тридцать эвакуированных с крыши армейских антигравов.

Внутри озаренного зловещим мигающим багрянцем (как и все теперь внутри доживающей последние минуты цитадели) пространства между антигравами происходила, хоть и немного нервная, но вполне подконтрольная многочисленным командирам толчея. Дежи организованно спускающихся с крыши, потрепанных боем жал, следуя указанием лично командующего здесь коменданта гарнизона, направлялись к закрепленному за каждым десятком антиграву. Наверху, кстати (судя по беспрерывному треску и грохоту пулеметных очередей), до сих пор шла отчаянная битва с крылатыми рухами, неудержимый напор которых после рухнувшего защитного купола продолжали отчаянно сдерживать лишь пулеметчики, худо-бедно защищенные от здоровенных жвал гэц-пожирателей в своих изолированных клетушках.

— ВНИМАНИЕ! В ЦИТАДЕЛИ АКТИВИРОВАН ПРОТОКОЛ НОЛЬ-НОЛЬ ОДИН! ЗАПУЩЕН ПРОЦЕСС САМОЛИКВИДАЦИИ! ОБЪЯВЛЯЕТСЯ ЭКСТРЕННАЯ ЭВАКУАЦИЯ! ГАРНИЗОНУ И ОБСЛУЖИВАЮЩЕМУ ПЕРСОНАЛУ СРОЧНО ПОКИНУТЬ ЗДАНИЕ! ОСТАВШЕЕСЯ ВРЕМЯ ДО ВЗРЫВА: ШЕСТЬ МИНУТ ПЯТНАДЦАТЬ СЕКУНД!.. — продолжал рвать механическую глотку не смолкающий ни на мгновенье бездушный голос.

Сидящему за рулевым рычагом нашей антиграва-каталки доку-лехлецу тоже последовало указание перебираться в выделенный под эвакуацию медблока армейский антиграв. Мы с Алонсо тут же стали разгружать гору тел, перетаскивая бесчувственных пациентов на скамейки внутрь относительно просторного салона с прозрачными стенами. И за этой суетой совершенно упустили момент, когда рядом, как двое из ларца, вдруг возникла пара агентов-контрразведчиков.

— Док, мы с вами летим, — безапелляционно заявил мрачный, как туча, горз. — Пилотов мало уцелело. А поскольку у меня имеется навык вождения этой бандуры, я пилотирую ваш антиграв.

— Да ради бога! — фыркнул в ответ лехлец. — Только давайте уже быстрее свалим отсюда куда-нибудь, где имеются нормальное медоборудование. Я, конечно, смогу какое-то время поддерживать пациентов стимуляторами, но если их быстро не вернуть обратно в реанимационные капсулы…

— Не беспокойся, док, — перебил Вруст. — Скоро уже стартуем. И если повезет прорваться через толпу крылатых ублюдков, через час, край полтора, будем на нашей платформе. А уж там скорейшую переброску для раненых на ближайший орбитальный хоф я живо организую.

Мое присутствие рядом в антиграве старший агент отчего-то напрочь проигнорировал. И, договорившись с нашим доком, потопал себе спокойно в начало салона, занимать пилотское кресло.

— Ну че, вроде, все уцелевшие наши здесь, — привлекая к себе внимание, обратился к нам Смерницкий. Уж не знаю, что он там в штабе делал, но выглядел бывший друг ужасно: желтая, как у покойника, кожа лица, черные круги под глазами, с багровыми от полопавшихся капилляров белками.

— Вообще-то, не все, — зло рыкнул я в ответ.

— Лю не хватает, — подхватил за мной Алонсо. — Она же в службе перевозки теперь, раненых…

— Забудьте про эту суку, — устало отмахнулся Артем, опускаясь на край скамейки, в ногах у лежащей там бесчувственной Черникиной. — Нет ее больше. Все, парни. Амба.

— Как нет?.. — потрясенно выдохнул Алонсо.

— Ты кого сукой назвал, говна кусок! — порыве ярости, я цапнул за грудки Смерницкого и, из-за усиления МБПП, запросто вздернул в воздух одетого в один комбез человека.

— Варламов, угомонись! Не заставляй меня вмешиваться! — обернулся из-за водительской стойки, пригрозил Вруст. — Сейчас Артем тебе все покажет, только опусти, будь добр, моего товарища обратно на скамейку.

— Что покажет? — растерянно пробормотал я, исполняя просьбу опасного горза.

— Млять!.. Кх-ха!.. Идиота кусок!.. Кха-кха-кха!.. Ты меня чуть не задушил, — пропыхтел сквозь кашель Смерницкий, массируя случайно сдавленную моими стальными псевдо-пальцами шею.

— Вруст обещал, что ты мне что-то покажешь? — поторопил я бывшего друга.

— Да сейчас, дай хоть чутка отдышусь… На, смотри… — в дрожащей ладони Артема материализовался портативный отражатель (извлеченный, похоже, из скрытого личного подпространства его инвентарной функции), и по его мысленной команде Смерницкого над прибором тут же возникла небольшая объемная голограмма…

Глава 46 Диверсия

Поначалу запись случившегося происшествия велась откуда-то сверху, видимо снято было фиксатором, висящим на потолке.

Мчащаяся по коридору миниатюрная антиграв-каталка нерасчетливо быстро вошла в крутой поворот, и лежащий на ней раненый боец сорвался на пол. Затормозившая тут же свое транспортное средство возница (в которой, несмотря на изрядно уменьшенную копию, легко распознались черты лысого однорукого инвалида — нынешнего кошмарного образа бывшей красавицы Лю), спрыгнула со своей задней «табуретки» и попыталась самостоятельно загрузить подопечного обратно на лежанку каталки.

Но с одной рукой ничего у Лю, разумеется, не выходило. Бедолага раненый же, и без того тяжко стонущий после резкого болючего падения, от бестолковых манипуляций горе-помощницы перешел и вовсе на отчаянный ор.

Отчаявшись справиться в одиночку, девушка побежала обратно в предыдущий коридор, где буквально в двух десятках шагов от поворота неприметную с виду дверь охраняли двое жал в МБПП, с «рогачами» в руках.

Картинка голограммы резко преобразилась. Удаленный вид на коридор сверху сменился на более близкий фронтальный, с выбегающей из-за поворота и быстро приближающейся лысой Лю. Видимо, дальше использовалась хроника, отснятая стандартным фиксатором одного из МБПП часовых.

— А ну стоять! — стволы обоих «рогачей» нацелились на приближающую девушку.

— Эй, да вы че?.. Это ж я только что мимо вас на каталке проскочила! — испуганно затарахтела Лю, послушно замирая на месте в пяти шагах от часовых и поднимая руки.

— Ну и катись себе дальше! — глухо прорычал из-под опущенного забрала шлема один из стражей.

— Здесь-то ты че забыла? — так же глухо вторил товарищу напарник.

— Блин, да у меня там, короче, раненый на повороте с лежанки сорвался. Слышите как надрывается, сердешный? — стала торопливо втолковывать бойцам девушка (из-за поворота же, в подтверждение ее слов, до сих пор доносились стоны раненого). — А у меня одной рукой сил не хватает обратно его на каталку поднять, — для наглядности она даже вытащила из рукава изрытую уродливыми шрамами крошечную культю оставшуюся на месте ампутированной левой руки. — Я понимаю, что вы на посту, и все такое. Но мне просто не к кому тут больше обратиться за помощью.

Переглянувшись, часовые, вероятно, меж собой быстро обсудили сложившуюся ситуацию по внутренней связи. Внешний фиксатор МБПП этот их секретный диалог не воспроизвел.

— Ладно. Пошли. Поможем тебе, — озвучил через забрало общее решение один из автоматчиков.

— Только быстро, — добавил напарник.

Автоматные стволы опустились. Освобождая руки, «рогачи» отправились за спины часовым.

— Как здорово! — искренней улыбкой Лю приветствовала решение двинувшихся ей навстречу безоружных жал.

Но через секунду ее приветливое милое личико вдруг исказилось злорадным оскалом почуявшего кровь зверя. Лю вдруг задергалась будто в припадке и с невероятной скоростью начала плеваться чадящими едким дымом сгустками желто-зеленой субстанции.

Картинка голограммы вновь преобразилась. Снова запись переключилась на потолочный фиксатор.

В пустынном коридоре знакомая лысая миниатюрная фигурка в ураганном темпе заплевывала двух гораздо более массивных противников, внушительные МБПП которых плавились под чадящими сгустками плевков озверевшей Лю, как воск под пламенем свечи. Первые же, направленные с филигранной точностью кислотные плевками, расплавили ремни, удерживающие на плечах автоматчиков опасные «рогачи». И когда внезапно атакованные часовые, опомнившись, потянулись за оружием, оба обнаружили на плечах лишь тлеющие огрызки ремней от покатившихся по полу автоматов.

Обезоруженные бойцы не растерялись и попытались тупо пристукнуть обидчицу голыми руками — благо пудовые стальные кулачищи их с первого попадания превратили б лишенного брони чела в фарш из перемолотых мяса и костей. Но оплавленные частыми кислотными плевками сервоприводы на ногах и руках МБПП позвали жалам сделать всего по паре кособоких скрипучих движений. Дальше же бойцов намертво заклинило в собственной мобильной броне, вдруг превратившейся для обоих стальными саркофагами.

Считанных секунд хватило Лю (вернее какому-то дерганному жуткому существу, в которое преобразилась девушка), чтоб заплевать стражников кислотой буквально с ног до головы. И глухо стенающие от дикой боли, разъедаемые заживо просачивающейся через броню кислотой, часовые в итоге поочередно попадали на пол, освобождая существу доступ к больше не охраняемой двери.

Дальше, обежав дымящиеся и орущие на полу тела, существо выдало новую серию кислотных плевков в район дверного замка. И еще через несколько секунд легким тычком единственной руки отварило неистово чадящую дверь.

После того, как дерганное существо в облике Лю скрылось за взломанной дверью, несколько томительных секунд потолочный фиксатор транслировал затихающие вопли умирающих от множественных кислотных ожогов часовых. Но вот, наконец, в дальнем конце коридора появилась группа бойцов в МБПП, с «рогачами» в руках, со всех ног бегущая к месту происшествия.

Увы, эта группа быстрого реагирования не успела совсем чуть-чуть.

Раздался оглушительный хлопок в захваченном существом помещении, и внутренней взрывной волной тут же сорвало с петель и отшвырнуло на соседнюю стену чадящую дверь. Подбежавшие автоматчики сунувшись было в раскуроченный дверной проем, но тут же, словно врезавшись в невидимую стену, бестолково шарахнулись назад.

Дальше на несколько секунд в коридоре погас свет. А потом на стенах замигали красные тревожные лампы, и механический голос затянул знакомый речитатив:

— ВНИМАНИЕ! В ЦИТАДЕЛИ АКТИВИРОВАН ПРОТОКОЛ НОЛЬ-НОЛЬ ОДИН!..

Голограмма над портативным отражателем потухла, и, отвечая на мой немой вопрос, Смерницкий сопроводил увиденное коротким пояснением:

— Эта сука своей кислотой как-то фатально повредила реактор. И сработавший перед неминуемым взрывом аварийный протокол создал вокруг поврежденного реактора временное силовое поле, со сроком действия двадцать минут. Чтобы все находящиеся внутри обреченной цитадели разумные успели свалить отсюда на антигравах.

— Но почему Лю превратилась в это…? — потрясенно пробормотал я. — Я ж встретил сегодня ее на лестнице, и она была совершенно нормальной, адекватной девчонкой.

— Видимо сработала заложенная рухами глубоко в подсознании шпиона программа, — пожал плечами Артем.

— Да какого, нафиг, шпиона! — возмутился Алонсо.

— Парни, ну вы ж сами все только что видели, — поморщился Смерницкий.

— Но…

— Внимание! До взрыва осталась одна минута. Всем нашим антигравам объявлен общий старт, — объявил по громкой связи на весь салон Вруст с пилотского места. — Держитесь крепче. Сейчас будет жарко!..

Глава 47 У нас почти получилось

Несмотря на ужасное напряжение и смертельную остроту момента, последовавшее действо изнутри антиграва через прозрачные стены выглядело просто феерично.

Потолок эвакуационного зала над нашими головами, разделившись на десяток треугольных сегментов, стал стремительно втягиваться в стены. Хлынувший через быстро разрастающиеся щели дневной свет мгновенно затмил тревожное багровое мигание зала, и даже на пару секунд ослепил привыкшие к длительному полумраку глаза. Из-за чего я проморгал момент: когда гигантская платформа нашего пола понесла все антигравы вверх, навстречу открывшемуся наружному простору.

А дальше сверху на прозрачную крышу нашего транспортного средства вдруг плюхнулась массивная туша первого гэц-пожирателя, и здоровенные жвала огромной саранчи с жутким скрипом заскреблись по корпусу антиграва. К счастью, последний им не поддался.

Резко толкнувшись от бетонного пола (снова ставшего частью крыши цитадели), наш летательный аппарат качелью взмыл по широкой параболе на добрый десяток метров вверх и примерно пару десятков метров вперед над крышей. Одновременно встречный воздушный поток сорвал незваного гостя с нашей крыши. И еще следом мы протаранили, снеся в сторону, еще с пяток крылатых рухов, на свою беду угодивших под бронированный корпус разгоняющегося армейского антиграва.

Однако сбитые нами рухи оказались лишь каплей в море крылатого хитина, кишащего над лишившейся защитного купола крышей. И когда наш отмороженный пилот, с какого-то перепуга прервав едва начатый разгон, решил вдруг зависнуть над краем крыши, со всех сторон на сигарообразный корпус антиграва стали слетаться махины гэц-пожирателей.

Через прозрачные стены мы видели, как совершивший аналогичный безбашенный маневр рядом соседний антиграв за считанные мгновенья оказалсябуквально облеплен сплошным ковром из гигантской саранчи и, превратившись в лишенную обзора игрушку гэц-пожирателей, после пары неуклюжих рывков вверх, из-за чудовищного перегруза, не совладал с изрядно подскочившей силой тяжести и камнем рухнул вниз.

Леденящий душу грохот падения на каменную крышу поставил окончательную точку в судьбе неудачливого соседа. Если там внутри салона кто-то и пережил жесткое приземление, явно расколовшийся после столкновения с бетоном корпус антиграва поставил крест на его повторном взлете. На место же покрывала из хитиновых туш-прилипал, разметавшегося по крыше после страшного удара, через считанные мгновенья слетелось еще большая толпа гэц-пожирателей. И эти жаждущие добраться до аппетитной мясной начинки «мини-экскаваторы» принялись энергично доламывать массивными жвалами разбитый после аварии корпус летательного аппарата.

Наш же Вруст, стоит отдать ему должное, оказался куда как более умелым пилотом, чем загубивший антиграв рядом бедолага. Запущенная горзом своевременно горизонтальная карусель сигарообразной махины нашего антиграва, быстро раскрутившись, не только снесла вскоре всех зацепившихся за корпус гэц-пожирателей, но и продолжила весьма эффективно далее наминать бока и калечить крылья любому руху, рискнувшему сунуться под маховик вращения бронированного корпуса.

Причина нашей внезапной остановки над краем крыши раскрылась сама собой, когда в контур выпущенного горзом вниз белого портального луча скакнул из распахнувшейся пулеметной клетки лехлец-пулеметчик, до последней секунды героически отстреливавший крылатых противников из своей убойной, дымящейся от перегрева двустволки.

— Благодарю, шеф! — рыкнул в сторону пилота материализовался на портальной площадке внутри салона рогатый здоровяк, мокрый от пота комбез которого облепил мускулистое тело словно вторая кожа. — Стрелок второго класса Бавук Жерп, к вашим услугам!

— Вруст — пилот этого корыта, — откликнулся горз, колдуя над рулевым рычагом. — Добро пожаловать на борт, стрелок Бавук!

— Куда мне кости бросить?

— Выбирай любой из трех станков, — хмыкнул Вруст. — У нас, как видишь, грандиозный недобор специалистов твоего профиля.

— Тогда, Вруст, пожалуй, я рядом с тобой присяду. Не против?

— Валяй. Ни в чем себе не отказывай.

Пока эти двое болтали, наш антиграв, прекратив изображать пропеллер, сорвался с места и по восстановленной параболе экспресс-разгона попытался вырваться из мгновенно навалившейся со всех сторон крылатой тучи.

Но, увы, начавшееся быстро резкое ускорение летательного аппарата почти сразу же завязло в самоубийственной встречной атаке гэц-пожирателей, более десятка туш которых оказались сбиты нашим антигравом за считанные секунды и полетели вниз умирать. Однако свое черное дело долбанные камикадзе сотворили: не позволив с чистыми бортами нам вырваться из гигантской воронки стаи, раскрутившейся над крышей обреченной цитадели. И даже застрекотавший в поддержку отчаянно рвущемуся наружу актиграву носовой пулемет не помог исправить начавшееся вынужденное замедление.

В итоге, от цитадели нам удалось отлететь не более трех-четырех сотен метров. Что параллельно происходило с остальными разлетающимися в разные стороны армейскими антигравами разглядеть помешали десятки крылатых хитиновых образин, своей беспрерывной суетой вокруг устроивших вокруг нашего прозрачного корпуса непроглядную толчею.

Чтоб не оказаться погребенным под толпой массивных рухов, вновь цепляющихся со всех сторон когтями и жвалами за потерявший ускорение корпус, Вруст вынужден был по новой зависнуть на месте, запустив очистительную горизонтальную карусель.

— Ты извини нас, Олег, — вдруг обратился ко мне Смерницкий, отвлекая от созерцания окружающей прозрачные стены безумной круговерти гэц-пожирателей, срывающихся, со скрежетом жвал и когтей, с корпуса ускоряющего вращение антиграва, и уносящихся в кружащую всюду толпу себе подобных хитиновых образин.

— Ты про че, вообще? — опустил взгляд я на усталое лицо бывшего друга.

— Получив по агентурным каналам сигнал о готовящейся в цитадели диверсии, тебя мы сочли главным подозреваемым, — ровным голосом покаялся Артем.

— Меня? С хрена ли? — вытаращился я на младшего агента.

— Ну сам суди. Все эти твои невероятные функции. Плюс загадочно избавление от присадок рухов. Ну и, наконец, непонятная забота о тебе черного грауса, ментальная атака которого едва не вскипятила мозги самого Вруста. Согласись, набор вполне достойный потенциального шпиона.

— Так вот почему меня сразу по возвращении вы в камеру упекли?

— Ну а кого еще-то было подозревать? Кто ж мог подумать на чудом выжившего после тяжелых ранений инвалида… Когда началась в цитадели вся эта канитель, ты был единственным подозреваемым. Мы скрытно отслеживали все твои перемещения, готовые арестовать с поличным, как только появится повод…

— А в итоге случилась Лю, — зло перебил я.

— Извини.

— Да пошел ты со своими извинениями. Лучше скажи отк…

Страшный грохот со стороны цитадели оборвал мою фразу на полуслове. Над расколовшейся, словно гнилой орех, бетонной крышей огромного здания только начал разрастаться гигантский огненный гриб, а нас, вместе с сотнями крылатых рухов вокруг, подхватило и с сумасшедшей скоростью понесло куда-то в непонятную даль наимощнейшей взрывной волной.

Все находящиеся в салоне пассажиры (пребывающие в сознании и лежащие на полу и скамейках в бессознательном состоянии), дружно послетали со своих мест и в бесконтрольном хаосе замельтешили по салону, шарахаясь о стены, пол, потолок, скамейки, друг дружку… и цепляясь так же руками-ногами за все без разбора. Даже нам с Алонсо, в защите МБПП, вытерпеть, оставаясь в сознании, эту изрядно затянувшуюся неистовую болтанку не хватило сил…

Очнувшись от забытья, я обнаружил себя лежащим на потолке перевернутого полом вверх и разгромленного антиграва, в окружении окровавленных бесчувственных тел. Покрытые сетью трещин и местами нехило заляпанные смолой стены летательного аппарата по бокам оказались намертво зажаты четверкой здоровенных древесных стволов — словно на гигантских ходулях, удерживающих потерпевший крушение летательный аппарат на весу. Разглядеть же что-либо сквозь прозрачный корпус, кроме четырех этих фиксаторов, мешала густая желто-серая пелена, затянувшая все вокруг. По просочившемуся (вероятно, сквозь трещины в бортах) сильному запаху гари я догадался, что беспросветная пелена снаружи — это густой дым от бушующего где-то поблизости (судя по зажавшим стены древесным стволам) лесного пожара.

Опережая мою попытку подняться, в дальнем конце салона с отвратительным скрипом сервоприводов первым зашевелился и стал подниматься товарищ в МБПП.

— Где это мы? — прохрипел он растерянно.

— В жопе, Алонсо. В очень глубокой и вонючей жопе! — простонал я в ответ.

— Я не Алонсо, — удивил собеседник.

Приглядевшись к повернувшемуся в мою сторону лицу с открытым забралом, я увидел малиновую кожу тули, со слюнявыми бульдожьими брылами.

Выходит, выжал все-таки наш безымянный угорелец в огненном шторме и даже самостоятельно очухался… Ну хоть какой-то позитив на фоне окружающего лютого трэша и безнадеги.

— У нас почти получилось, бро, — хмыкнул я в сторону ожидающего разъяснений тули. — Но почти — не считается.

Приложение 2

Текущие показатели Олега Варламова на момент пробуждения в разбитом взрывной волной антиграве:

Человек Олег Варламов

Уровень развития — 62

Здоровье — 620

Сферы развития:

Интеллект — 8 (+48,93%)

Сила — 11 (+58,59%)

Скорость — 11 (+68,12%)

Выносливость — 10 (+77,43%)

Регенерация — 8 (+41,14%)

Интуиция — 7 (+42,15%)

Гипноз — 2 (+60,03%)

Телепатия — 2 (+57,55%)

Телекинез — 3 (+0,67%)

Левитация — 0 (35,49%)

Индивидуальные особенности носителя:

Функция Желтый граус — общее время действия функции дробится на две части с максимальным интервалом вторичной активации в 2 часа 16 минут 25 секунд; время действия первой части 2 минуты 30 секунд; время действия второй части 34 секунды / Активируется приказом носителя

Зеленый граус — 40,17%

Тягучий граус — 63,48%

Дробный граус — 13,68%

Функция Инвентарь — время действия: по желанию носителя / Доступен для 100% использования Карман

Сумка — 99,12%

Пассивная функция Тянучка — продолжительность действия в реальном времени: 2 секунды / Активируется самостоятельно в критической ситуации, без участия носителя

Пассивная функция Всеядный — продолжительность действия пассивной функции: безлимитная; пассивная функция Всеядный активируется самостоятельно при наличии яда в еде, питье или воздухе, потребляемых носителем.

Пассивная функция Мимикрия — продолжительностьдействия пассивной функции Мимикрия в реальном времени: 1 минута. Откат пассивной функции Мимикрия: 20 минут, с ежеминутным вычетом 10 единиц здоровья для восстановления использованных внутренних резервов организма.

Достижение Истребитель рухов / в смертельной ситуации достижение на 15% увеличивает текущие показатели сферы развития Сила и сферы развития Скорость носителя.

Эпилог

На широченной платформе срытмпского космопорта царили давно небывалые здесь оживление и суета. В одночасье взбунтовавшиеся по все планете рои разномастных рухов вынудили колонистов срываться с насиженных мест, бросать на растерзание хитиновых полчищ не справляющиеся с напором врага цитадели, и бежать на орбитальные хофы. Откуда потом, дождавшись подкрепления от имперского флота, обновленные и усиленные пополнением стожи через месяц-другой обязательно нанесут по бунтовщикам ответный удар.

Но возмездие последует потом. Пока же прибывающие из разных уголков планеты армейские антигравы у основания высоченной платформы десятками выгружали потрепанных боем жал, которые тут бежали к ближайшему скоростному лифту и, забив до отказа просторную кабину, с крейсерской скоростью уносились в заоблачную высь. Где их встречали сотрудники космопорта и направляли к свободным челнокам, несколько сотен которых ведь этот сумасшедший день беспрерывно курсировала между орбитальными хофами и платформой.

Несмотря на все старания администрации космопорта осуществлять четкий контроль и сохранять порядок погрузки стожей в челноки, из-за чрезмерного наплыва жаждущих эвакуации гарнизонов нередко возникала путаница. Часто дежи, а порой и отдельные жала, спасаясь от атак преследующих роев противника, отбивались от каравана гарнизонных антигравов и прибывали на платформу планетного космопорта особняком. Пристроить же потом по отдельности таких «потеряшек» на какой-нибудь челнок для сотрудников космопорта становилось тем еще геморроем.

— Заран, уважаемый, у вас в челноке свободные места, ведь, остались еще? — окликнул толстяка ватурга с нашивками це-стожа, контролирующего у подножья широкого трапа погрузку своих бойцов, подруливший на открытом антиграве взъерошенный гэручи в комбезе сотрудника космопорта.

— Да ты задрал, морда усатая! — возмутился в ответ толстяк, фиолетовая кожа которого мгновенно почернела от злости. — Какие, нахрен, еще свободные места⁈ Ты мне и так уже два дежа левых лехлецев впарил!

— Да тут всего-то два чела еще! — брызжа слюной, заверещал в ответ гэручи, ткнув когтистым пальцем на пару грязных оборванцев у себя в салоне. — Мужик, выручай! Ну правда, не к кому больше обратиться! Возьми еще только этих двух, и хвостом клянусь: больше ты меня не увидишь!

— Крыса! Ты уже клялся мне и хвостом и зубами!..

— Да, Заран, блин! Всего ж два чела! А я тебя в рапорте потом обязательно упомяну, как самого отзывчивого и радеющего за общее дело це-стожа!

— В жопу себе рапорт свой забей!

— Заран, ну посмотри на этих бедолаг! Они и так настрадались сегодня!

— Вот только жалобить меня не надо! У самого потерь до жопы сегодня!

— Заран, ну всего ж два места!

— А че они чумазые какие у тебя? — сбавил градус напряжения ватург.

— Говорят: крушение их антиграв потерпел, всего пару километров недотянув до нашей платформы. Все их товарищи при падении разбились, выжили лишь эти двое. Ну и на своих двоих потом кое-как доковыляли до нижнего лифта… Заран, так я их тогда оставляю? Лады?

Проигнорировав вопрос гэручи, ватург обратился к паре сидящих в антиграве оборванцев:

— Эй, жала, вы из какой цитадели будите?

— Той, что близ Грсючзза базировалась, — отозвалась коротко стриженная девушка, жалкие обрывки комбеза которой едва скрывали рвущуюся наружу пышную грудь. — Комендант нашей цитадели — Шибаша Шрощ. Мы же из третьего стожа гарнизона. Имя нашего це-стожа — Члюфа Грууск. Я — жало Берта Зули!

— Жало Дэйв Трезел, — после тычка локтем от соседки с тяжким вздохом представился следом второй оборванец.

— С командирами вашими не знаком, но о подрыве цитадели близ Грсючзза наслышан, — авторитетно объявил толстяк ватург. — Ужасная трагедия. Сообщалось, что весь гарнизон там полег. А вы, выходит, чудом выжившие счастливчики?

— Да, выжили чудом, — снова за обоих ответила девушка.

— Ну что, Заран, по рукам? Возьмешь с собой жал? — снова заканючил гэручи.

— Ладно, хрен с тобой, — махнул рукой толстяк. — Вы двое, вылезайте, и топайте в челнок.

— Спасибо, Заран! Ты классный мужик! И я обязательно…

— Свали уже нахрен отсюда! И сделай так, чтоб я больше морды твоей наглой до окончания погрузки не видел!

Оглавление

Пролог

Часть 1. Враг внутри и снаружи

  Глава 1 Шокирующее пробуждение

  Глава 2 Беда не приходит одна

  Глава 3 Нужно быстро что-то сожрать!

  Глава 4 Друг познается в беде

  Глава 5 Разгадки во сне и наяву

  Глава 6 У каждого своя правда

  Глава 7 Через тернии к звездам

  Глава 8 Встречный бой

  Глава 9 Где одни рвут жилы, а другие — липкую сеть

  Глава 10 Ффаффа

  Глава 11 Юзз-полосатики

  Глава 12 Хвастливое превосходство гэручи и мое паршивое самочувствие

  Глава 13 Тайное становится явным и порождает проблемы

  Глава 14 Кройка из листьев, тели и ха-ха-ха

  Глава 15 Остывший след

  Глава 16 Зубастая добыча

  Глава 17 Погнали…

  Глава 18 Трудности перехода

  Глава 19 Паранойя крюсюка, фьуйка крысючки и мое «люди чести»

  Глава 20 Схватка в ловчей яме

  Глава 21 Эвакуация

  Глава 22 Короткий ночной переход

  Глава 23 Невероятное ведение и отчаянное решение

  Глава 24 Коварство шманок

  Глава 25 Гнездо

  Глава 26 Спасительное бегство

  Глава 27 Секретные рухи

  Глава 28 Подкустовый разговор

  Глава 29 Череда досадных случайностей

  Глава 30 Черный граус

  Глава 31 Неожиданная встреча

  Глава 32 Тяжкое пробуждение

  Глава 33 Да не помню я!

  Глава 34 Возвращение

  Приложение 1

Часть 2. Мятеж

  Глава 35 Допрос с пристрастием

  Глава 36 Не было бы счастья, да несчастье помогло

  Глава 37 Меня сперва пугают и жалеют в одном месте, затем отчитывают и завидуют в другом

  Глава 38 Преображение крыши

  Глава 39 Неожиданная встреча

  Глава 40 Ближний бой

  Глава 41 Расплата за геройство

  Глава 42 Эксцесс

  Глава 43 Огненный шторм

  Глава 44 Протокол ноль-ноль один

  Глава 45 Эвакуация

  Глава 46 Диверсия

  Глава 47 У нас почти получилось

  Приложение 2

Эпилог

Пожертвовать