Книга в формате epub! Изображения и текст могут не отображаться!
Амбар, который егеря барона фон Куггера беззастенчиво реквизировали для своих нужд, можно было бы назвать тюрьмой только с очень большой натяжкой, но для заключённых это служило слабым утешением. Сбежать из сего непритязательного строения, охраняемого вооружёнными до зубов профессиональными вояками, не представлялось никакой возможности. Не удивительно, что лица связанных и изрядно потрёпанных пленников были мрачны, а в их взглядах легко читалась обречённость.
Что тут скажешь, жизнь ландскнехтов по определению была полна опасностей и уж точно никак не могла претендовать на то, чтобы длиться до глубокой старости. Никто из дюжины пленников и не рассчитывал встретить смерть в собственной постели, окружённый любящими родственниками. И всё же каждый из них в глубине души надеялся погибнуть в бою, а не болтаться в петле, вызывая своими предсмертными конвульсиями глумливые замечания зрителей. Увы, не срослось. Его милость оказался любителем поиграться в правосудие и не позволил егерям тупо прирезать пленённых наёмников своего менее удачливого соседа.
Нужно отметить, что фон Куггеры вообще славились прямо-таки патологическим пристрастием к порядку. Их кредо заключалось в соблюдение законности, правда, трактовали они закон исключительно как личную прихоть, но кто им судья? В этом мире законным признавалось лишь право сильного, а слабым и проигравшим оставалось только сетовать на свою злую долю и смиренно принимать удары судьбы. У грубых наёмников, попавших в жернова баронского правосудия, со смирением явно было не всё благополучно. Их угрюмые лица и злобное ворчание откровенно свидетельствовали о ненависти к участникам затеянного Куггером фарса с судом и позорной казнью профессиональных вояк, словно те были какими-то пошлыми разбойниками.
Впрочем, ради справедливости следует признать, что атмосфера осуждения и уныния, царившая в тюремном амбаре, разделялась не всеми смертниками. Один из пленников отчего-то пребывал в расслабленном, можно даже сказать, приподнятом настроении. На губах этого светловолосого здоровяка играла отрешённая улыбка, а в его небесно-голубых глазах не было даже намёка на отчаяние или злобу. Вит, так звали этого ландскнехта, вообще был странным малым, как бы не от мира сего. Сражался он бесстрашно и весьма умело, но в мирной жизни частенько проявлял такую детскую непосредственность, что приводил своих товарищей по оружию в недоумение.
Начать с того, что Вит не употреблял спиртного, хотя здоровье позволяло ему выпить хоть бочку шнапса без плачевных последствий для организма. В быту он был подчёркнуто неприхотлив, мог запросто не есть и не спать сутками, зато к гигиене относился с религиозным фанатизмом. В любую погоду парень начинал свой день с купания независимо от того, какой температуры была вода. Даже когда поверхность пруда или озера покрывалась льдом, он не ленился поработать топором, чтобы добраться до вожделенной влаги.
Вит ни с кем особо не дружил, однако в общении неизменно проявлял добродушие и подчёркнутую, вроде бы даже естественную вежливость. Но как-то так получалось, что его высказывания частенько граничили не то с глупостью, не то со святотатством, вызывая у собеседников стойкое желание держаться подальше от этого смутьяна. Кстати, в посещении церковной службы сей странный персонаж ни разу замечен не был, что делало его вдвойне подозрительным. Никто не знал, откуда он явился и почему стал наёмником. Не похоже было, чтобы он взялся за оружие ради заработка или с целью кому-то отомстить. Дрался парень хоть и профессионально, но без огонька, словно просто выполнял рутинную работу.
Впрочем, вреда от него не было никакого, зато за ту пару месяцев, что Вит служил в отряде ландскнехтов, жизней своих товарищей он спас немало. Правда, сам он считал свои боевые подвиги чем-то само собой разумеющимся, и ему даже в голову не приходило предъявлять какие-то претензии спасённым или претендовать на особое к себе отношение. Причём было совершенно непонятно, то ли это от бескорыстия, то ли от недалёкого ума. В общем, парень-загадка, которую никому не хотелось разгадывать.
К предстоящей казни Вит отнёсся не просто без трепета или возмущения, а скорее, с радостным возбуждением, как гурман, предвкушающий знакомство с новым экзотическим блюдом. Наверное, будь он в отряде новичком, его товарищи решили бы, что парень просто поехал кукухой от страха, но они не понаслышке знали о его бесстрашии, а потому восприняли очередную причуду странного блаженного мужика как ещё одно свидетельство его неадекватности, и только. Впрочем, это не помешало пленным ландскнехтам отодвинуться от Вита подальше, поскольку смотреть на его радостную физиономию им было противно. Видимо, философское отношение одного из них к перспективе закончить свою жизнь, болтаясь в петле, сбивало остальных с естественного и, кстати, вполне оправданного мизантропского настроя.
Пожалуй, единственным, кто смог бы по достоинству оценить жизненную позицию сего доморощенного философа, был барон, присвоивший себе права безжалостного, но справедливого судьи. Справедливого, естественно, в его собственном представлении. Из казни ландскнехтов своего соседа он устроил настоящее шоу и наслаждался им с самозабвением истинного театрала. Пленников выводили по одному во двор хутора, где стараниями баронских слуг было организовано некое подобие зала суда. В качестве обвинителя выступал командир отряда егерей, а роль судьи герр фон Куггер, естественно, оставил за собой. Защитника не было вовсе, видимо, чтобы без нужды не затягивать процесс. Дознание длилось от силы десять минут, после чего его милость пафосно выносил очередной смертный приговор, который тут же и приводили в исполнение двое дюжих егерей из баронского отряда.
Поскольку никакой альтернативы повешению в меню барона предусмотрено не было, палачи заранее крепили верёвочную петлю на ветке раскидистого дуба, служившего благородному суду чем-то вроде зонтика, защищавшего головы участников сей жестокой расправы не то от палящих лучей солнца, не то от гнева господня. Так что очередная жертва правосудия прямо во время заседания суда имела возможность лицезреть не только качающиеся на ветках дерева тела ранее осуждённых, но и предназначенное конкретно для неё местечко на этой импровизированной виселице. Ну а постановщик сего спектакля получал ни с чем не сравнимое удовольствие понаблюдать за реакцией подневольного актёра на свою садистскую мизансцену. Эдакий мастерский штрих в безупречной постановке.
Вряд ли Вит был таким уж страстным ценителем театрального искусства, тем не менее ему отчего-то не терпелось принять участие в спектакле барона фон Куггера. Видимо, поэтому он специально уселся прямо напротив двери амбара, как бы в первом ряду, чтобы его отправили на казнь одним из первых. Поскольку вокруг нетерпеливого смертника естественным образом организовалось пустое пространство, подручным палачей и выбирать-то особо не было нужды. Но нет, они упорно игнорировали этого странного мужика с его блаженной улыбкой. Крона дуба уже украсилась пятью мёртвыми телами повешенных ландскнехтов, но Вит по какой-то неведомой причине оставался как бы неприкасаемым. Вот и опять двое егерей окинули плотоядным взглядом жавшихся по углам пленников и, обогнув торчавшего на проходе улыбчивого мужика, увели на расправу его менее оптимистично настроенного соседа.
Вит недовольно скривился, но воздержался от того, чтобы вслух комментировать странное поведение баронских слуг. Хотя этот откровенный игнор его и раздражал, но настроения не портил. Судя по тому, как быстро пустел тюремный амбар, Куггеровский конвейер смерти работал споро и слаженно. Так что как бы подручные палачей ни капризничали, но рано или поздно должна была подойти и его очередь поучаствовать в судебном фарсе барона. В конце концов, спешить было совершенно некуда, его милость был настроен весьма решительно, и можно было не опасаться того, что судье вдруг взбредёт в голову помиловать кого-то из пленников.
И всё же Вит немного завидовал тем жертвам баронского правосудия, которым повезло уже закончить свой жизненный путь под раскидистой кроной могучего дуба, и чьи мёртвые тела сейчас мерно раскачивались на ветру, как бы напоминая живущим о том, что всё в этом бренном мире преходяще. Впрочем, ничто не давало повода завистнику усомниться в том, что и для него уже зарезервировано персональное местечко в этой апокалиптической зарисовке, а потому на его губах витала мечтательная улыбка, видимо, в предвкушении того долгожданного момента, когда наконец настанет его очередь покинуть тюремный амбар, чтобы присоединиться к дружной компании казнённых ландскнехтов.
Разумеется, сам по себе банальный сценарий пошлого баронского спектакля был Виту совершенно не интересен. Ничего новаторского или даже просто оригинального в нём не было. Местные юнкеры частенько прикрывали свой беспредел играми в закон. Главная интрига заключалась в том, что должно будет случиться после оглашения обвинительного приговора, когда на шее ещё одного ландскнехта затянется петля, и его душа, освободившаяся от оков бренной плоти, отправится в свой последний полёт прочь из этого мира, оставив ему на память о своём недолгом пребывании лишь мёртвую пустую оболочку.
Любой нормальный человек, наверное, счёл бы подобные суицидальные фантазии либо извращением, либо натуральной шизой, но на самом деле они не были ни тем, ни другим. Дело в том, что Вит вообще не был человеком, он был жителем Аэрии, а потому участвовал в этой Игре не в качестве аватара, а в качестве игрока. Не удивительно, что предстоящее расставание с физическим телом его ни капельки не огорчало, ведь это была всего лишь игровая оболочка, даром что от одного взгляда на сие совершенное творение аэрских учёных даже чемпион в соревнованиях по бодибилдингу, наверное, сдох бы от зависти. Аэры вообще относились к своим телам довольно прагматично и потребительски, в том числе и к родным, а уж игровые оболочки вообще воспринимали как расходный материал.
Для истинного аэра цель погружения в Игру заключалась в получении нового опыта, недоступного в родимой Аэрии, и процесс расставания аэрской души с аватарской оболочкой несомненно был в топе достопримечательностей игровой реальности. Так что интерес Вита к процедуре повешенья был вполне объясним, тем более, что он был в Игре новичком и пока не успел набраться опыта в области аватарских обычаев по умерщвлению соотечественников. Это воплощение в аватарском теле было всего лишь третьим на счету начинающего игрока. Две его предыдущие смерти в Игре оказались настолько быстрыми, что он возвращался в симулятор прежде, чем успевал даже просто осознать, что умер. Это было досадно, поскольку делало Игру какой-то искусственной, лишённой некоторой доли реалистичности.
Зато теперь игроку конкретно повезло, Игра таки сподобилась подарить ему замечательную возможность обогатить свой опыт. Судя по унылым замечаниям обречённых пленников, смерть в петле не была мгновенной, напротив, повешенье вроде бы предоставляло возможность умирающему в полной мере насладиться тем пограничным состоянием, которое отделало жизнь от смерти. В Аэрии получить подобный опыт было невозможно чисто физически, поскольку аэры полностью контролировали процесс своего перевоплощения. Только Игра позволяла расширить горизонт познания в этой таинственной области. Не удивительно, что азартному игроку не терпелось окунуться в сие интригующее приключение, и необходимость дожидаться своей очереди на казнь поднимала в его душе волну недовольства.
– А чего ты ожидал? – вдруг раздался язвительный голос в голове Вита. – Ты же сам их отпугиваешь. Сотри эту дурацкую ухмылку со своей физиономии, тогда, глядишь, тебя сочтут нормальным и повесят вне очереди.
– Ты кто? – игрок озадаченно нахмурился. – Оператор Игры? – выдвинул он ничем не подкреплённую гипотезу. – Чего надо? Я же ничего не нарушил, верно? Казнь ведь не засчитают как самоубийство?
– Это единственное, что тебя беспокоит? – в голосе оператора прозвучала откровенная насмешка. – Вит, скажи честно, ты вообще ознакомился с условиями контракта на Игру, прежде чем его подписывать?
– Моё имя адо́нэ Иви́тард,– возмущённо заявил игрок,– и не какому-то заштатному оператору его коверкать.
– Будь проще, Вит,– оператор и не подумал проявить уважение,– мы же в Игре. К тому же ты пока не игрок, а просто дилетант. К чему этот пафос?
– Да, я недавно в Игре,– вынужден был согласиться Вит,– но, по-моему, обвинять меня в дилетантстве некорректно. Как минимум я уже набрал два балла, причём очень быстро. А когда меня повесят, счёт будет три из сотни.
– Ну точно,– оператор безнадёжно вздохнул,– с условиями контракта ты не знаком. Видишь ли, мой дорогой адонэ Ивитард, для того, чтобы воплощение было засчитано, ты должен прожить в данной игровой оболочке не менее года. Так что ты пока даже не инициировал контракт.
– Года?! – от возмущения Вит едва ни поперхнулся. – Да я собирался за год уже закончить контракт.
– Не аэрского года,– пояснил оператор,– а местного, который короче примерно в сто пятьдесят семь раз. Но ты даже этого не смог. В первом воплощении тебя зарезали на пятый день пребывания в Игре, а во втором – на двадцатый. Нужно отдать тебе должное, на этот раз ты продержался три с половиной месяца, и я уже начал надеяться, что ты справишься. Но нет, ты всё-таки умудрился вляпаться.
– Я не знал о временны́х ограничениях,– в голосе Вита послышалась растерянность. – Чёрт, я же специально пошёл в наёмники, чтобы меня побыстрее убили. Вот ведь лопух.
– Потрясающая безответственность,– посетовал оператор. – Как же можно было так глупо спустить последнюю третью попытку?
– Обидно, конечно,– Вит покаянно склонил голову,– но ничего не поделаешь, вряд ли мне удастся избежать смерти. Придётся начинать всё сначала. Зато я хоть узнаю, что такое смерть аватара. Говорят, в петле умирают не мгновенно и даже не очень быстро.
– Да ты экстремал, как я погляжу,– оператор ехидно захихикал. – Надеюсь, опыт повешенья тебя не разочарует, тем более, что он будет последним. Каждому игроку даётся только три попытки, чтобы инициировать контракт. Когда ты умрёшь в третий раз, то твой контракт будет аннулирован, и ты навсегда потеряешь возможность вернуться в Игру.
– С какой стати? – Вит мгновенно ощетинился как ёж. – Я же подписывал контракт не на три цикла, а на сто.
– Сопровождение игрока – это весьма затратное мероприятие,– равнодушно пояснил оператор. – Нет смысла расходовать ресурсы на тех, у кого всё равно нет шанса задержаться в Игре. Именно поэтому в контракте имеется пункт о трёх попытках.
– Слушай, я же просто не знал,– принялся оправдываться облажавшийся игрок. – Разве нельзя сделать исключение?
– А почему ты об этом не знал? – голос оператора прозвучал спокойно, без нажима, но Виту показалось, что его сейчас макнули в дерьмо. – Лень было прочитать контракт? Или такие мелочи не заслуживают внимания аэра, дослужившегося до звания дици́пула?
– У меня тупо не было времени,– пробурчал Вит. – Мой ментор собирался исключить меня из ордо́нума, и мне нужно было его опередить. Я же не на экскурсию сюда отправился, а для того, чтобы получить место за игровым столом Офи́ра. Такие контракты могут заключать только диципулы и менторы. Если бы меня исключили, никто не позволил бы мне его подписать.
– Для тебя было так важно остаться в круге Офира? – удивлённо поинтересовался оператор. – Но почему? Разве в Аэрии больше нечем заняться?
– Я игрок,– в голосе Вита послышалось ожесточение, словно кто-то собирался оспорить его утверждение. – Офир – это смысл моей жизни.
– Но контракт Офира необратим,– удивление в голосе оператора перешло в откровенное недоумение. – Это только экскурсионный контракт можно прервать по желанию, а контрактник Офира должен идти до конца. Если проиграешь, то останешься в Игре навсегда и будешь перевоплощаться как аватар.
– Риск, конечно, есть,– вынужденно признал Вит,– но я в ордонуме уже семь циклов и знаю правила. Главное – это запрет на самоубийство, верно? Вроде бы только намеренная и добровольная порча игровой оболочки может считаться проигрышем. Ну и с чего бы мне себя убивать? В Игре полно желающих оказать игроку эту услугу, причём бесплатно.
– Знаешь, с твоим пофигизмом аннулирование контракта, наверное, можно считать большой удачей,– оператор скептично хмыкнул. – Считай, что тебе повезло. По крайней мере, у тебя появился шанс вернуться в Аэрию.
– Засунь такое везение себе в задницу,– огрызнулся Вит. – Лучше скажи, что мне теперь делать.
– Хочешь совет? – в голосе оператора прорезались саркастические нотки. – Что ж, изволь. Постарайся расслабить мышцы шеи, когда тебя будут вешать.
– Издеваешься,– обиженно проворчал Вит. – Очень великодушно.
– Вовсе нет,– оператор ничуть не усовестился и даже не смутился,– совет самый что ни на есть прагматичный. Думаю, тебе очень скоро предоставится возможность убедиться в его ценности. Поверь, это только из-за отсутствия игрового опыта повешение кажется тебе увлекательным аттракционом. На самом деле смерть от удушья в петле очень мучительная, так что в твоих же интересах не сопротивляться, чтобы всё закончилось по возможности быстро.
– Ну спасибо,– горько ухмыльнулся Вит,– прям не терпится применить твой бесполезный совет на практике. Ты же понял, что я спрашивал совсем о другом. Как мне остаться в Игре?
– Прости, тут я не в силах тебе помочь,– в голосе оператора послышалось вполне искреннее сочувствие. – Я не могу вмешаться в Игру, а самому тебе из этой передряги, похоже, не выбраться.
– Тогда зачем ты вообще со мной связался? – Вит почувствовал, что его переполняет злость. – Охота постебаться над неудачником?
– Надежда,– меланхолично проворковал оператор. – Мне отчего-то показалось, что ты отличаешься от остальных и сможешь помочь изменить Игру.
– Изменить Игру? – в глазах Вита вспыхнуло запоздалое подозрение. – Но зачем?
– Для тебя эта информация уже неактуальна,– усталый вздох дал понять облажавшемуся игроку, что разговор окончен. – Ты стал мне неинтересен.
– Ты не оператор,– только тут до Вита дошло, что он никогда раньше не слышал, чтобы кто-то из аэров был способен внедряться в сознание игрока, тем более находящегося в Игре. – Кто ты такой на самом деле и как проник в мою голову?
– Да какая уж теперь разница? – посетовал псевдо-оператор. – Всё оказалось напрасно. Прощай, Вит, больше мы не встретимся. Ты вернёшься в Аэрию и забудешь про свою мечту войти в Офир.
Голос исчез, но Вит ещё долго прислушивался к себе, пытаясь уловить его присутствие. Предстоящая казнь, которая всего несколько минут назад казалась ему увлекательным приключением, вдруг превратилась в реальный конец всем мечтам и надеждам. Игрок, конечно, предполагал, что выполнить контракт и получить место за игровым столом Офира будет непросто. Иначе хозяева Игры не давали бы такой возможности неофитам. Но у него и в мыслях не было, что он даже не сумеет инициировать свой контракт из-за какого-то дурацкого пункта, с которым тупо не успел ознакомиться. И ладно бы прокол случился по объективным причинам, так ведь нет, Вит, как последний дебил, специально подставлялся, стараясь побыстрей набрать баллы.
Блаженная улыбка стекла с ошарашенной физиономии игрока, словно её стёрли тряпкой. Вит застыл в ступоре эдаким воплощением отчаяния и тем самым как бы вписался в естественный антураж камеры смертников. Наверное, подручным палачей только это и было нужно, чтобы остановить на нём свой выбор. Дверь амбара распахнулась, двое егерей окинули взглядом оставшихся смертников и не сговариваясь подхватили облажавшегося игрока под мышки. Пленника бесцеремонно выволокли во двор хутора и поставили перед грубо сколоченным столом, за которым восседали члены суда. Вит окинул угрюмым взглядом мизансцену судилища, напоминавшую своей убогостью самодеятельную постановку деревенской театральной труппы, и невольно передёрнул плечами от омерзения.
Вообще-то, сам по себе зал суда выглядел, конечно, жалко, но безобидно. Похоже, в хозяйстве местного хуторянина удалось надыбать только один приличный стул, который и был предоставлен в распоряжение барона. Обвинитель ютился на каком-то колченогом табурете, а двое палачей вообще лежали на травке под дубом в ожидании следующей жертвы. Однако на фоне развешенных на ветках дуба трупов это сборище дилетантов производило довольно зловещее впечатление. Посиневшие лица и вывалившиеся языки казнённых ландскнехтов живо напомнили Виту комментарий псевдо-оператора касательно процедуры умерщвления с помощью петли и заставили усомниться в собственной оценке предстоящего ему приключения.
– Не похоже, чтобы эти парни получили хоть какое-то удовольствие от своего смертного опыта,– мысленно прикинул игрок. – Что-то я тут явно не догоняю.
Богатое воображение аэра тут же нарисовало картинку его собственной торчащей из петли физиономии, обезображенной предсмертной гримасой, и Вита едва ни стошнило. Врождённое чувство прекрасного, присущее каждому коренному жителю Аэрии, было оскорблено самым гнусным образом, и в душе игрока поднялась волна протеста. Нет, так выглядеть после смерти ему не хотелось категорически. Впрочем, мнение пленного ландскнехта об эстетических аспектах повешения никого не интересовало. Обвинитель принялся задавать какие-то никчёмные вопросы, но поскольку в тот момент все силы Вита уходили на то, чтобы хоть как-то урезонить разбушевавшегося в его душе эстета, подсудимый их тупо проигнорировал.
– К чёрту, это просто игровая оболочка,– мысленно укорил эстета рациональный игрок. – Да какая разница, как она будет выглядеть после того, как я её покину? В любом случае у меня не будет шанса лицезреть свою посмертную маску. Да у меня вообще больше не будет шанса когда-нибудь вернуться в Игру,– эта мысль обрушилась на облажавшегося игрока подобно могильной плите, и его горло сжал болезненный спазм, словно удавка уже затянулась на его шее. – Это же мои последние минуты в игровой реальности,– осознание катастрофы было настолько острым, что если бы ни многочисленные зрители, Вит, наверное, завыл бы в голос от бессилия.
Допрос закончился, так толком и не начавшись, и на сцену вылез барон. Пока судья распинался, живописуя как мнимые преступления подсудимого, так и предстоящую ему процедуру отхода в мир иной, Вит успел справиться со своими нервишками и встретил вердикт суда с бесстрастием каменной статуи. Содержание приговора по понятным причинам не отличалось оригинальностью, подсудимого практически на автомате приговорили к повешенью с приведением приговора в исполнение немедленно. Барон с чувством выполненного долга наконец покончил с заключительной речью, снова угнездил свой тощий зад на председательском стуле и дал отмашку палачам.
Судя по равнодушным физиономиям егерей, которых временно назначили на сию почётную должность, дальнейшая процедура была уже отработана ими до автоматизма и не вызывала ничего, кроме скуки. Петлю для очередного приговорённого они приготовили заранее, оставалось только засунуть в неё нужную голову и выбить опору из-под ног. Всё просто и надёжно. Конечно, обречённый бедолага мог в последнюю минуту запаниковать и попытаться вывернуться из рук правосудия, но с ландскнехтами надежда на такое дармовое развлечение была довольно слабой. Эти грубые наёмники вообще не отличались тонкой душевной организацией, и ждать от них чего-то, кроме презрения как к палачам, так и к собственной смерти, не приходилось.
Вот когда на барона накатывала блажь вздёрнуть парочку крестьян или ещё лучше – какую-нибудь ведьму, тогда на долю его егерей перепадало немного веселья. А этот парень, который своей блаженной улыбочкой приводил в замешательство даже своих товарищей, уж точно был совершенно бесперспективным в плане развлеченья. Что ж, прогноз палачей полностью оправдался, улыбчивого ландскнехта даже не пришлось вести к месту казни. Выслушав приговор, Вит не стал дожидаться эскорта и сам подошёл к ветке дуба, с которой свешивалась приготовленная для него петля. Палачам осталось только немного подсобить связанному смертнику занять место на импровизированном эшафоте в виде чурбака для колки дров, да накинуть на его шею удавку.
– Вот и всё,– обречённо констатировал игрок,– сейчас меня повесят, и не видать мне Офира как своих ушей. Наверное, это даже справедливо, что я распрощаюсь со своей мечтой, болтаясь в петле и проклиная свою тупость. И к чёрту идиотские советы этого доброхота,– его глаза сверкнули злостью,– вот специально буду напрягать мышцы шеи, чтобы продлить агонию. Может быть, после такого мазохистского упражнения моё желание вернуться в Игру отпадёт само собой, и будет не так обидно?
Додумать эту мысль Вит не успел, поскольку его сеанс самобичевания был внезапно прерван громким шумом со стороны леса. Треск веток, ломавшихся под тяжестью конских крупов, возвестил о том, что количество не то участников, не то зрителей спектакля барона фон Куггера внезапно увеличилось. Вит ещё успел увидеть, как на лужайку из кустов вылетели первые всадники, но дождаться развязки сего захватывающего действа ему уже было не суждено. Палач выбил опору из-под его ног, и тело Вита рухнуло в пустоту. Петля тут же затянулась на его горле, перекрывая доступ воздуху, и в глазах потемнело.
В первые секунды игрок ещё пытался сохранять хладнокровие, даже задержал дыхание и что есть силы напряг мышцы шеи, но всё было бесполезно. Смерть клещами вцепилась в его горло, и тело повешенного забилось в агонии. Следовало честно признать, что столь вожделенный азартным аэром экстремальный опыт мало чем напоминал забавное приключение. На самом деле этот опыт был настолько шокирующим, что самонадеянный игрок враз позабыл как про свои фрустрации по поводу провала игровой миссии, так и про давешнее намерение сделать своё прощание с Игрой незабываемым. Ему вообще стало не до Игры, осталось только страстное желание наконец умереть, чтобы этот кошмар прекратился.
Офис детективного агентства с оригинальным названием «Скорая помощь» выглядел довольно аскетично, если не сказать, убого. Ничего лишнего, типа цветочков на окнах, картинок на стенах или на крайняк весёленьких обоев. Крашеные блёклой бежевой краской стены, чёрная офисная мебель без намёка на дизайнерские изыски и стеллажи с безликими папками, вот и всё, что представало пред разочарованными взглядами потенциальных клиентов. Единственным объектом, заслуживающим хоть какого-то внимания посетителей, было хозяйское кресло, больше похожее на кресло пилота межгалактического лайнера, чем на элемент офисной мебели. На самом деле причина появления сего чуда эргономичности в безликом офисе была проста как валенок: после ранения у хозяина агентства появились проблемы с позвоночником, и для нормальной работы ему требовалось кресло с ортопедической спинкой.
Нужно сказать, что сам детектив выглядел столь же неубедительно и безлико, как и офис его агентства. Он был довольно молод и при этом отнюдь не отличался какими-то выдающимися физическими данными. Сухопарый невысокий шатен с аккуратной бородкой и стандартной дешёвой стрижкой гораздо больше походил на представителя офисного планктона, нежели на бойца невидимого фронта или опытного расследователя. Тем не менее опыт у него имелся, причём немалый. До того, как выйти в отставку и открыть детективное агентство, Влад был следователем, и на его счету имелось немало раскрытых дел. Два года он даже числился старшим следователем прокуратуры совсем немаленького района, правда, в качестве исполняющего обязанности ушедшей в декретный отпуск начальницы, но кого это волнует.
Влад уволился из органов, аккурат когда раздобревшая на домашних харчах следовательница вернулась на своё рабочее место, но вовсе не потому, что ему сделалось невмоготу служить под началом новоиспечённой мамочки, просто его всё достало. Нет, дело было даже не в том ворохе отчётности, который ежедневно сыпался на голову следователя, просто Влад перестал видеть в своей работе смысл. Уж очень много дел, безупречных с точки зрения следствия, так и не удавалось довести до суда. В результате, откровенные преступники уходили от правосудия, цинично посмеиваясь над беспомощностью слуг закона.
Разумеется, всякая шушера, вроде рядовых исполнителей и мелких жуликов благополучно отправлялась на нары, но богатенькие и влиятельные заказчики преступлений так и оставались неприкасаемыми. Кто-то откупался ещё на стадии досудебного расследования, а те, у кого имелись связи во властных кругах, беззастенчиво пользовались своим влиянием, чтобы закрыть дело. В тех редких случаях, когда избежать суда не получалось, адвокаты, как правило, разваливали обвинение самыми неприглядными методами, типа запугивания или подкупа свидетелей. В общем, сплошное разочарование.
Пуля, которую по чистой случайности словил неугомонный следователь, оказалась очень кстати, чтобы оправдать его уход из органов без скандала и ругани с начальством. В результате, новоиспечённый частный детектив сохранил хорошие отношения с бывшими подчинёнными, чем и пользовался в тех случаях, когда требовалось провести экспертизу или прошерстить базу данных. Впрочем, этих случаев было раз, два и обчёлся. В основном, клиентами его агентства становились ревнивые супруги или обеспокоенные долгим отсутствием родственника обыватели. Ничего более захватывающего, чем поиск пропавшего любовника одной богатенькой дамочки, до сих пор не случилось. Но Влад не унывал, и как вскоре выяснилось, его оптимизм оказался оправданным.
В тот день, когда фортуна наконец улыбнулась потонувшему в бытовухе детективному гению, с самого утра лил дождь, а потому Влад ничуть не удивился тому, что его помощница опоздала на целый час. Хотя добираться до офиса на метро Елизавете было гораздо быстрее и удобнее, она пользовалась личным транспортом и постоянно зависала в пробках. Впрочем, обвинять молодую женщину в легкомыслии было бы, наверное, несправедливо. Подаренная родителями на двадцатилетие дочери новенькая красная хонда никак не могла простаивать в гараже, она настойчиво требовала, чтобы хозяйка непременно села за руль своего транспортного средства и отправилась рассекать по улицам города.
– Привет, опоздавшая,– беззлобно поприветствовал помощницу Влад,– могла бы хоть в дождь не выгуливать свою «красненькую». И охота тебе торчать в пробках?
– Торчать в офисе ничуть не веселей,– Елизавета привычно отбрила зануду и отправилась на кухню варить кофе своему боссу.
Нужно сказать, что отношения между членами команды «Скорой помощи» регламентировались формальной субординацией не особо строго. Дело в том, что Елизавета не была наёмным работником, она являлась помощницей детектива не по трудовому кодексу, а буквально. Девушка совершенно безвозмездно взялась помочь Владу раскрутиться во время своих каникул. Впрочем, это вовсе не был акт невиданного альтруизма со стороны сей юной особы. Во-первых, студентке пятого курса юридического ВУЗа требовалась практика, а во-вторых, они с Владом были кузенами. Так что работу Елизаветы в агентстве можно было трактовать как родственную поддержку, которую начинающий предприниматель и принял с благодарностью и энтузиазмом.
Со стороны кухни потянуло сногсшибательным ароматом кофе и ещё каких-то восточных специй, которые помощница детектива использовала для приготовления своего фирменного нектара бодрости, и на губах Влада заиграла довольная улыбка. Эту капризную барышню стоило нанять на работу уже за одно умение варить кофе. До сих пор не нашлось ни одного клиента, которого талант детективной баристы не сразил бы наповал. А сам детектив вообще давно начал подозревать, что, помимо джезвы и горячего песка, его кузина пользуется какими-то магическими ритуалами.
Облако волшебных ароматов стремительно распространилось по офису, заползая даже в самые тёмные уголки, вроде подсобки, и Влад зажмурился в предвкушении очередного гурманского экстаза, когда крохотная чашечка с божественной амброзией окажется на его столе. Увы, его розовую, вернее, тёмно-коричневую с пышной пенкой фантазию жёстко обломал настойчивый стук в дверь. Скрипнув зубами с досады, что придётся делить удовольствие с каким-то незнакомцем, детектив стёр дебильную улыбку со своего лица и пригласил потенциального клиента зайти. Впрочем, его досада продлилась недолго, собственно, ровно до тех пор, пока посетитель ни начал излагать приключившуюся с ним таинственную историю.
– Я не понимаю, что произошло,– лысенький, плотно сбитый мужичок затравлено обвёл глазами офис детектива, словно опасался, что из какого-нибудь угла на него набросится чудовище. – Вчера вечером я очнулся на полу лестничной клетки с шишкой на затылке,– клиент снял бейсболку и наклонился, чтобы продемонстрировать пострадавшую область своей гладкой черепушки, на которой действительно красовалась довольно большая лиловая шишка.
– Вас ограбили? – задал очевидный вопрос Влад.
– Нет, как раз наоборот,– в глазах ушибленного мужичка заметалась паника. – Рядом со мной лежал чужой портфель с довольно внушительной суммой денег, а ещё я был одет в очень недешёвую кожаную куртку. Чужую куртку,– обречённо пояснил он. – Но хуже всего то, что я не помню, откуда всё это взялось.
– Амнезия может быть следствием травмы головы,– успокаивающе улыбнулся Влад,– такое случается. Какое последнее событие Вы помните?
– Я вернулся с работы и зашёл к соседу за дрелью,– лоб клиента прочертили глубокие складки. Видимо, после вынужденной отключки воспоминания возвращались в его голову со скрипом. – Но это было три дня назад. Я не помню, что делал всё это время, понимаете? – судорожный вздох ясно дал понять детективу, что бедолага уже близок к истерике. – А вдруг я кого-нибудь ограбил или ввязался в криминал?
– То есть, как Вы оказались на той лестничной площадке, Вы не помните,– констатировал Влад.
– Я даже не представляю, зачем вообще туда пошёл,– клиент уже едва ни плакал. – У нас ведь лифт, мы этой лестницей пользуемся только в экстренных случаях.
Мужчина был в таком душевном раздрае, что детектив начал не без оснований опасаться за его адекватность. Но в этот момент Елизавета внесла поднос с двумя чашечками кофе, и в глазах клиента забрезжила искорка вменяемости. Кофейная магия не подвела, и вскоре подписанный контракт на расследование в ку́пе с солидным авансом были отправлены в сейф, а сам клиент, который, кстати, оказался тёзкой детектива, был отправлен домой дожидаться результатов своих финансовых вложений.
Навести справки о личности Владимира Семёновича Потапенко не составило для бывшего работника правоохранительных органов никакого труда, но полученное досье на клиента мало что прояснило. Зацепиться в нём было совершенно не за что, разве только за удивительный по нынешним временам феномен полного отсутствия в жизни сего закоренелого холостяка хоть чего-то таинственного или просто неординарного. Обычный служащий мелкой страховой конторы, не замеченный ранее ни в каких экстравагантных выходках и живущий на зарплату. Скукотища. Единственным, что заслуживало внимания, был зафиксированный факт беспричинного отсутствия гражданина Потапенко на рабочем месте в те самые три дня, что выпали из его памяти.
По настоянию детектива клиент прошёл медицинское обследование на предмет травмы мозга, но никаких патологий, за исключением странной трёхдневной амнезии, врачу обнаружить так и не удалось. У Владимира Семёновича даже не было сотрясения, просто небольшая шишка на затылке, скорее всего, полученная при падении. По мнению эскулапа, такая незначительная травма никак не могла вызвать не то что потерю памяти, а даже обморок. Однако и то, и другое всё же имело место, что ясно говорило о воздействии какого-то иного, пока неясного фактора. Естественно, Влад сразу заподозрил воздействие наркотического вещества и послал клиента на анализ крови. Увы, и эта ниточка никуда не привела, организм гражданина Потапенко оказался чист как стёклышко.
Попытка выяснить, как клиент провёл выпавшие из его памяти три дня, увы, закончилась полным фиаско. Изучение криминальных сводок показало, что, если не считать прогула, ничего предосудительного Владимир Семёнович не совершил. Откуда взялись деньги и дорогие шмотки, так и осталось загадкой. Надежда на соседа тоже не оправдалась. Тот спокойно подтвердил, что действительно одолжил дрель «Семёнычу» три дня назад и с тех пор его не видел. Поскольку в квартире гражданина Потапенко не удалось отыскать ни одной свежей дырки, можно было сделать вывод, что тот либо не успел воспользоваться соседским инструментом, либо воспользовался, но вне квартиры.
– А Вы слышали, как Ваш сосед сверлит? – на всякий случай уточнил у владельца дрели Влад.
И вот тут забрезжили первые признаки аномальной реакции. В глазах соседа вдруг появилось какое-то странное выражение: не то испуг, не то злость, а всё его тело сжалось подобно пружине, готовой распрямиться и снести излишне любопытного следователя. Впрочем, сцена замешательства длилась всего мгновение, а потом маска равнодушной вежливости снова заняла место хищного оскала.
– Была нужда прислушиваться,– сосед очень правдоподобно удивился. – Да у нас с Семёнычем вообще нет общих стенок,– пояснил он. – Так я могу получить мою дрель назад?
Влад, естественно, не оставил странную реакцию соседа без внимания и отправился наводить справки. В отличие от белого и пушистого гражданина Потапенко, в биографии Петра Гавриловича Стешина таки имелись интересные детали, за которые можно было зацепиться. Во-первых, он был довольно состоятельным человеком, хотя трудился всего лишь завскладом в какой-то логистической конторе. Во-вторых, у него имелась семья. Правда, с женой они состояли в разводе, но дочь папочку регулярно навещала и вроде бы даже иногда жила в его квартире. Вот с разговора с этой дочерью по имени Ирма и началось уже полноценное расследование.
– Мама мне не верит,– девушка обиженно надула губки,– считает, что я всё выдумываю. А у вас в агентстве варят просто замечательный кофе,– она беззастенчиво скосила глазки на свою опустевшую чашку.
– Елизавета, тебя не затруднит сварить ещё кофе? – Влад заискивающе улыбнулся своей помощнице и тут же снова переключился на дознание. – Что именно показалось Вам странным?
– Вчера папа меня буквально выставил из дома,– в глазах Ирмы появилось недоумение. – Раньше он всегда был рад, когда я оставалась на ночь, а тут заявил, что у него срочные дела, и я буду ему мешать. Так и сказал – «мешать»,– возмущённо прошипела обиженная дочь. – Это в десять вечера, представляете?
– Может быть, у него действительно было какое-то дело,– Влад специально состроил самую невинную гримасу из своего лицедейского арсенала, чтобы вызвать очередную волну возмущения свидетельницы. На эмоциях та могла выболтать гораздо больше, чем сама хотела. – А Вы не допускаете, что у него было назначено свидание с женщиной?
– Ну и что,– ожидаемо вспылила Ирма. – Раньше он меня не стеснялся, даже специально знакомил со своими подругами, мол, смотрите, какая у меня взрослая дочь. Нет, никакая баба к нему не приходила,– отрезала девушка,– это он сам ушёл из дома.
– Вы за ним следили? – уточнил детектив, заранее предвкушая какую-то страшную тайну.
– А если и так,– глаза Ирмы вызывающе сверкнули. – Не понравилось мне его состояние, вот и решила выяснить, в чём дело.
– И в чём? – Влад весь превратился в слух, поскольку расследование начало принимать интересный поворот.
– В том-то и дело, что ничего не было,– посетовала девушка,– только зря мёрзла. Папа вышел во двор и уселся на скамейку напротив подъезда. Просто сидел и смотрел, кто входит и выходит, а потом вернулся домой.
Сообщение было разочаровывающим, однако Влад и не подумал сразу сдаться. Профессиональный следователь интуитивно уловил странность в поведении подозреваемого невесть в чём гражданина Стешина и принялся раскручивать свидетельницу.
– А Вы случайно не заметили, кто вышел из подъезда или, наоборот, в него вошёл перед тем, как Ваш отец покинул свой наблюдательный пост? – с нарочитой небрежностью поинтересовался детектив. – Может быть, он не просто наблюдал за подъездом, а ждал кого-то конкретного?
– Точно,– Ирма досадливо поморщилась,– папа ждал того мужчину в длинном плаще. Высокий такой бугай, явно не вылазит из качалки.
– Длинный плащ? – глаза детектива хищно блеснули. Уж он-то по опыту знал, зачем преступники надевали плащи, когда шли на дело. Под такой бесформенной одеждой можно было легко спрятать орудие преступления. – А что ещё Вы запомнили? – принялся давить дознаватель. – Возраст, цвет волос, черты лица, особые приметы?
– Темно же было,– Ирма огорчённо вздохнула. – Не старый, это точно, двигался, знаете, так легко, словно хищный зверь. Да, волосы точно светлые,– припомнила она,– почти белые, но не седые. Я сама хотела покраситься в такой цвет, потому и запомнила. А вот лица я не разглядела.
Наверное, при столь скудных данных шанс на то, чтобы разыскать описанного Ирмой мужчину, был не сильно отличен от нуля, да и неясно, имел ли тот блондин хоть какое-то касательство к странным обстоятельствам амнезии клиента, но Влад вдруг напрягся, как ищейка, почуявшая след зверя. Такое с ним случалось и раньше, у него вообще была чуйка на криминал. Не удивительно, что прямо с утра детектив запасся бутербродами и занял место на той самой скамейке напротив подъезда, где папочка Ирмы давеча организовал свой наблюдательный пост. Увы, практически суткинаблюдений не принесли старательному шпиону ничего, кроме насморка. Зато уже на следующее утро события начали развиваться с интригующей стремительностью.
Звонок Ирмы застал Влада ещё в постели. Детектив прекратил слежку за подъездом своего клиента, когда уже начало светать, и надеялся отоспаться на следующий день, но обстоятельства сложились не в пользу его планов по восстановлению подорванного шпионской работой здоровья. Девушка была в таком истеричном состоянии, что из её воплей Влад даже не сразу вычленил полезную инфу. А инфа на поверку оказалась прямо-таки убойной. Оказывается, этой ночью в папочку нервной барышни стреляли. К счастью, ничего особо фатального с Петром Гавриловичем не приключилось. Пострадало в основном его самолюбие, а рана была пустяковая. Неизвестный прострелил ему ляжку, не задев никаких жизненно важных сосудов. Тем не менее крови раненый потерял немало, поскольку ночь он провёл в бессознательном состоянии и поднял крик только рано утром, когда очухался.
И всё же самым подозрительным был даже не сам факт покушения, а место, где оно состоялось. Как выяснилось из разговора с Ирмой, её подстреленного родителя обнаружили аккурат рядышком с офисом детективного агентства «Скорая помощь». Последнее обстоятельство вызвало у Влада не просто раздражение, а прямо-таки иррациональную, какую-то почти детскую обиду. Выходило, что пока он отмораживал свой зад у дома подозреваемого, тот устроил диверсионный рейд в его собственный офис. Не иначе как собирался выведать, что удалось нарыть детективу. Правда, пока оставалось неясным, кто и с какой целью обломал планы коварного Петра Гавриловича, да ещё столь варварским способом.
– Ваш отец узнал того, кто в него стрелял? – живо поинтересовался обиженный судьбой детектив.
– Нет,– Ирма жалобно всхлипнула,– папа ничего не помнит, даже того, как вообще оказался в том районе. Полиция считает, что он покрывает преступника, но это неправда. Пожалуйста, помогите,– в голосе Ирмы послышались совсем уже истеричные нотки.
– Неожиданно,– Влад мысленно поздравил себя с интересным развитием сценария сего запутанного дела. – Второй случай амнезии в одном и том же доме, причём у соседей по лестничной площадке. Это что, такая странная эпидемия забывчивости или просто симуляция? Мог ли гражданин Стешин, узнав об обращении его соседа в детективное агентство, прикинуться второй жертвой загадочного насильника? – задал себе вопрос детектив и вынужден был признать полную несостоятельность данной версии.
Лицедею точно не было нужды прибегать к членовредительству, гораздо проще было организовать себе шишку на голове. Так ведь было бы даже проще объяснить потерю памяти. А если это не была симуляция, то выходило, что кто-то реально защищал офис детектива от проникновения диверсанта. По другому это нелепое нападение было никак не объяснить.
– Сдаётся мне, вечер не будет томным,– Влад плотоядно ухмыльнулся и отправился в ванную принять контрастный душ, чтобы подстегнуть мыслительную активность своего утомлённого бессонной ночью организма. – Будем надеяться, что лишняя дырка в теле развяжет язык подраненному гражданину Стешину.
Увы, надежды детектива на испуг в качестве средства, стимулирующего повышенную разговорчивость, оказались несостоятельными. И дело было вовсе не в том, что Петр Гаврилович якобы обладал упёртым характером. Как раз наоборот, в процессе допроса сей крепкий с виду мужик вообще вёл себя как истеричная барышня, что было совсем не похоже на его хладнокровное поведение всего пару дней назад. Бедолагу буквально трясло, несмотря на успокоительное, которое ему вкололи в больнице, он заикался и бубнил что-то невнятное. И всё же Владу удалось вытащить главное из его бессвязного рассказа, и это главное детектива откровенно озадачило. Оказывается, гражданин Стешин не помнил не только нападения, а вообще последние три дня своей жизни, в том числе и визит в свою квартиру частного детектива.
Резкая боль в горле, выдернувшая сознание Вита из небытия, оказалась весьма шокирующим откровением для игрока, вроде бы уже покинувшего свою игровую оболочку. Память услужливо вернула его к тому моменту, когда после мучительной агонии повешенный наконец провалился в чёрное ничто. Вит даже помнил, какое неимоверное облегчение он испытал, когда его сознание начало стремительно меркнуть. По идее, после смерти в Игре у игрока просто по определению не могло ничего болеть, ведь петля, отправившая его на перевоплощение, затянулась на горле его игровой оболочки, а не настоящего аэрского тела. Это самое тело пребывало в полной безопасности в симуляторе его родного мира, причём даже не в виде бесчувственной тушки, а в виде цифровой копии. Чему там болеть?
– Значит, я не умер,– уныло констатировал Вит.
Теоретически, эта воодушевляющая мысль должна была бы вызвать прилив энтузиазма у игрока, уже вроде бы успевшего распроститься со своей карьерой, но отчего-то не вызвала. Напротив, перспектива вернуться в эту дикую локацию Игры, где людей развешивали на ветках деревьев как ярмарочные украшения, вызвала у него отвращение. Похоже, полученный опыт в качестве одного из таких украшений оказался для нежной аэрской психики слишком травмирующим. Впрочем, это была лишь минутная слабость. Просто вернувшийся чудесным образом с того света счастливчик пока ещё туго соображал и не мог по достоинству оценить, как ему повезло.
– Да какое, к чёрту, везение,– оборвал свой эйфорический транс Вит. – Ничего ещё не кончилось, просто кто-то очень вовремя перерезал верёвку, на которой меня повесили. Точно, я ведь больше не болтаюсь в петле, а лежу на какой-то твёрдой поверхности. Возможно, меня спасли те всадники, которых я видел перед тем, как у меня из-под ног выбили опору,– принялся рассуждать счастливчик, но тут же оборвал свои отвлечённые размышления. – Да какая разница, потом разберусь, если выживу. Судя по всему, это пока под вопросом. Горло горит так, словно я глотнул серной кислоты, да и дышу я с трудом. Значит, петлю с моей шеи никто не удосужились снять, видимо, сочли мертвецом. Не факт, что это плохо, но от верёвки всё же нужно избавиться. Вот только как же мне это сделать со связанными за спиной руками?
Как только мысль Вита коснулась прагматичных аспектов его бытия, хладнокровие и способность к рациональному мышлению вернулись как по мановению волшебной палочки. И первое, что осознал игрок, снова став собой, была полная тишина. Элементарная логика подсказывала, что если бы он лежал под тем дубом, который слуги барона фон Куггера использовали в качестве виселицы, то ни о какой тишине не могло даже идти речи. Шум ветра в густой кроне дерева, словно музыкальный фон, сопровождал Вита всё время его недолгого участия в спектакле барона, начиная с того момента, когда его только вывели из амбара, и до последних секунд, пока он ещё находился в сознании. Даже когда его тело уже отплясывало в петле последние па своего танца со смертью, Вит всё ещё слышал эту навязчивую мелодию ветра. Но сейчас не было даже намёка на какие-либо звуки.
– Ну и куда меня занесло? – игрок осторожно приоткрыл глаза, но ничего толком не увидел, поскольку вокруг было темно. – Наверное, уже наступила ночь,– выдвинул он очевидную гипотезу. – Это сколько ж времени я провалялся без сознания? Нужно срочно избавиться от петли, пока снова ни отключился.
Рук Вит не чувствовал, что было и не удивительно, учитывая то, как долго его кисти были стянуты верёвкой. Но что-то делать всё-таки было надо. Не дожидаться же, пока кто-нибудь заметит, что покойничек ожил. А вдруг этот наблюдательный персонаж решит, что мёртвым не место среди живых, и исправит сие досадное недоразумение какими-нибудь подручными средствами. Сейчас Вит не смог бы себя защитить даже теоретически. Игрок безнадёжно вздохнул и попробовал пошевелить рукой. Каково же было удивление воскресшего покойника, когда он обнаружил, что его руки свободны и даже подчиняются воле хозяина. Вит осторожно поднёс правую руку к своему многострадальному горлу, но вместо шершавой верёвки, его пальцы нащупали мягкую и влажную тряпицу.
– Не тронь,– раздался прямо над его ухом скрипучий старческий голос. Вспыхнул слабенький огонёк, вырывая из темноты убогий интерьер типичной деревенской халупы, и в поле зрения Вита вплыла какая-то безобразная косматая рожа. – И не пытайся пока говорить,– ворчливо прошамкала рожа беззубым ртом,– всё одно не выйдет, только хуже сделаешь. Ты лучше это, попробуй подняться,– предложил хозяин рожи. Вит последовал мудрому совету, однако с первой попытки встать не удалось, слабость и головокружение уложили его обратно. – Да не спеши, полегоньку,– попенял ему советчик,– Ты ж, почитай, с того свету вернулся, обвыкнись маленько.
Вторая попытка закончилась более удачно, и вскоре Вит уже сидел на грубо сколоченной лавке около кособокого стола и с неуместной брезгливостью разглядывал потемневшие от времени стены и торчавшие из крыши клочки соломы. Косматая рожа на поверку оказалась вполне благообразным дедком, нацепившим на голову козью шапку, видимо, чтобы не простудиться во сне. Предосторожность, кстати, была совсем не лишней. В помещении халупы стоял натуральный дубак, а из многочисленных щелей сквозило так, словно стен не было вовсе. Дед деловито развёл огонь в полуразвалившемся очаге и подвесил на крюк закопчённый котелок с каким-то пахучим варевом. Вскоре в халупе сделалось теплее, зато стало нечем дышать, поскольку пар, поднимавшийся над котелком, наполнил убогую комнатушку непередаваемым зловонием.
– Не кривись,– прикрикнул на своего гостя хозяин,– то корень акоросицы. Вонь от него знатная, зато для горла самая польза. Али хошь остаться немым? – Вит попытался ответить, но его травмированные голосовые связки отказались работать. – До утра даже не пытайся,– остановил его самопальный доктор. – На-ка, выпей,– он плеснул вонючего отвара в подозрительного вида глиняную кружку и протянул пациенту.
Зелье оказалось на редкость противным, но Вит покорно влил в себя всю дозу, поскольку потерять голос ему совсем не улыбалось. Рот обожгло жуткой горечью, зато боль в горле немного отпустила. После лечебных процедур доктора потянуло поговорить.
– Небось, уже готовился предстать пред нашим господом, вояка? – дед саркастично ухмыльнулся. – Извиняй, видать, не пришёл пока твой час держать ответ за грехи, да жариться в аду. Греши дальше.
Вит ответил доморощенному философу не менее саркастичной гримасой и демонстративно обвёл взглядом антураж его жалкого жилища, как бы намекая на то, что неплохо было бы разбавить его религиозные метафоры небольшой дозой фактологии.
– Тебе, должно быть, невдомёк, как ты очутился в моём доме,– догадался дед. – Ну так это я тебя притащил. Нашёл повешенного с верёвкой на шее, думал мертвяк, ну и забрал. Чего добру пропадать. А когда петельку-то снял, тут твоя синюшная рожа и порозовела. Задышал, стал быть.
Вит уже было раскрыл рот, чтобы разразиться наводящими вопросами, но вовремя сообразил, что извлечь какие-либо членораздельные звуки из своего горла после его тесного знакомства с петлёй не стоило даже пытаться. К счастью, дед и сам понял, что его рассказ требует пояснений.
– А чего ты дивишься? – рассказчик вдруг насупился, словно кто-то его обвинял. – От мертвяков тоже польза имеется, особливо, от повешенных. Одна только верёвка чего стоит. Самое верное средство от боли в спине. Я ить старый совсем, кости частенько ломит, да и продать можно за хорошую цену. Вот только зря я надрывался, тащил тебя, бугая, через барсучью лощину. Живой ты оказался, так что от твоей верёвки пользы не будет. Надо было брать висельника, что ещё болтался в петле,– дед досадливо поморщился. – Да где мне, старому, лазить по деревьям. Подобрал того, который валялся на земле. Вот и остался ни с чем.
Рассказ огорчённого своим косяком добытчика стрёмных артефактов вызвал у Вита приступ нервного смеха. Судя по всему, этот благообразный с виду дедок не собирался ограничить своё мародёрство верёвкой повешенного, наверняка, планировал снять с мертвеца одежду и обувь, и это ещё в лучшем случае. Отчего-то Вит даже не сомневался в том, что и некоторым частям его тела тоже нашлось бы медицинское или иное применение в хозяйстве рачительного мародёра. Судя по тому, с каким вожделением тот поглядывал на его пах, гениталии повешенных, видимо, пользовались неплохим спросом у местных знахарей и колдунов. Ну и чего ж тогда просто не добил пребывавшего в отключке мужика? Или это уже не комильфо?
– Зря ты на меня так пялишься,– похоже, недоумение, написанное на лице Вита, было настолько откровенным, что дед решил внести ясность в своё повествование. – Я ить не изверг какой, шоб отымать дарованное господом. Мне ж скоро ответ перед ним держать, зачем брать лишний грех на душу? Вот ежели б ты сам окочурился,– мечтательно вздохнул мародёр,– тогда другое дело, отрезал бы кой-чего. Жить-то как-то надо.
От детской непосредственности этого чёрного трансплантолога Вита натурально замутило. Судя по всему, дед до последнего не терял надежды, что переживший каким-то чудом повешенье мужик всё-таки отдаст концы, и тогда можно будет с чистой совестью выпотрошить труп. Наверное, именно поэтому не бросил бесчувственного висельника в какой-нибудь канаве, а притащил домой. Но теперь, когда стало ясно, что его надежды не оправдались, из ценного трофея Вит моментально превратился в обузу, если ни в угрозу. Видимо, дед понял, какие мысли сейчас бродили в голове его гостя, и счёл необходимым прояснить их отношения.
– Притворяться святым не стану,– мрачно пробурчал он,– не собирался я тебя спасать. Так уж получилось. Выходит, ничего ты мне не должо́н. Отоспишься, и ступай себе на все четыре стороны.
На том эта откровенная беседа и закончилась. Вита начало резко клонить в сон, видимо, настой, которым его попотчевал самопальный лекарь, содержал какие-то седативные компоненты. Наутро несостоявшийся мертвец проснулся уже бодрым как огурец, только говорить пока не мог. Зато горло болело гораздо слабее, а давешняя слабость сменилась приливом энергии. Настроение Вита сразу взлетело к небесам, всё-таки аэрская психика оказалась сильнее стресса. Вчерашние события хоть и не забылись, но как бы утратили свой драматизм. Ну повесили, ну поболтался немного в петле, с кем не бывает. Для этой дикой локации всё вообще в порядке вещей. Зато остался в Игре, а вдобавок получил потрясающий опыт, который по-другому всё равно было никак не обрести. Можно сказать, прошёлся по самому краю.
Деда дома не было, и Вит не стал его дожидаться. В конце концов, отблагодарить своего невольного спасителя ему всё равно было нечем, да тот и не ждал благодарности. Первым делом по своему обыкновению игрок отправился на поиски какого-нибудь водоёма, чтобы привести свою игровую оболочку в соответствие с самому себе установленными нормами гигиены, а заодно смыть неприятные воспоминания прошлого дня. Небольшая речка обнаружилась сразу за околицей деревни. Вит забурился в кусты ракитника, росшие по её берегам, стянул с себя всю одежду и голышом занырнул в прохладную водичку. После водных процедур он занялся стиркой, а потом, разложив свои вещи на солнышке для просушки, принялся прикидывать, что делать дальше.
Поначалу свободный как птичка игрок вовсе не собирался возвращаться на место казни, но ноги сами понесли его к тому одинокому хутору, который, по идее, должен был стать последней туристической достопримечательностью его путешествия в Игру. Однако не стал, и это было странно. Ведь даже если предположить, что кто-то перерезал верёвку до того, как душа аэра покинула его игровую оболочку, то это никак не объясняло, почему он не умер от удушья уже на земле. Петля ведь оставалась затянутой. До того момента, как старый мародёр освободил шею повешенного от верёвки, должно было пройти никак не меньше часа, а то и нескольких. Как же он всё это время дышал?
Подсознательно Вит надеялся, что обследование места казни поможет ему разгадать секрет своей необъяснимой живучести. Наверняка, он был не единственным выжившим, ведь когда его увели на расправу, в амбаре оставалось ещё пятеро его товарищей. Да и обитатели хутора тоже могли что-то знать. Как минимум, они должны были видеть тех всадников, которые вылетели из леса прямо перед тем, как Вит повис в петле между небом и землёй. Ему-то по понятным причинам уже было не до того, чтобы разглядывать налётчиков, но остальные ведь не были заняты прощанием со своей бренной плотью и вполне могли заметить что-то интересное, например, что стало с телом ландскнехта, которого казнили последним.
Увы, тут Вита ждало горькое разочарование. Нет, тот дуб, на котором его повесили, он нашёл без труда, вот только обследование места казни не только не внесло ясности, а даже наоборот, окончательно запутало непутёвого детектива. Собственно, это могучее дерево оказалось единственным, что не претерпело никаких изменений со вчерашнего дня, если не считать того, что его крону больше не украшали мёртвые тела. А вот остальная картинка изменилась до неузнаваемости. На хуторе явно шло нехилое сражение, о чём свидетельствовали изрубленные в капусту трупы егерей, разбросанные в хаотичном порядке по лужайке перед дубом. А вот тел своих казнённых товарищей Вит не обнаружил. Похоже, повешенных растащили ушлые конкуренты деда по охоте за артефактами.
Вит приблизился к давешнему залу суда, и от открывшейся его взору кошмарной картинки его едва ни стошнило. Барон в залитом кровью мундире по-прежнему красовался на своём председательском стуле, словно даже после смерти остался верен страсти к театральным постановкам. Правда, теперь в его величественном облике не хватало одной маленькой, но существенной детали, а именно головы. Отделённую от туловища недостающую деталь кто-то аккуратно насадил на пику, а саму пику вложил в руки отставного театрала. Видать, среди тех всадников тоже имелись почитатели Мельпомены.
Выглядела эта гротескная инсталляция жутковато, особенно, с учётом того, что всё вокруг было залито кровью. Это однозначно свидетельствовало о том, что палачи обезглавили не труп, а ещё живого человека. Что ж, можно было только порадоваться за барона, ему, по крайней мере, не пришлось агонизировать в петле, как тем ландскнехтам, которых он приговорил. Участь остальных участников живодёрского спектакля герра фон Куггера пока оставалась неясной. Обвинителя и палачей отчего-то не удостоили чести стать частью кровавой мизансцены с участием его милости, а среди порубленных тел егерей Вит их не обнаружил.
Впрочем, эти персонажи были не единственными, кого не хватало в антураже давешнего зала суда. На самом деле отряд баронских егерей насчитывал никак не меньше трёх, дюжин, а количество мертвецов не превышало двадцати человек. Отчего-то выжившим не пришло в голову похоронить тела своих павших товарищей. Останки баронских слуг бросили там, где их застала смерть на радость местному зверью, что откровенно противоречило аватарским обычаям данной локации. Вит озадаченно заозирался в поисках хоть кого-то живого, кто мог бы прояснить сие недоразумение, и только тут заметил ещё одно шокирующее изменение в декорациях баронского спектакля, по сравнению с которым отсутствие массовки можно было вообще не брать в расчёт. Амбар, превращённый стараниями егерей в камеру смертников, сгорел дотла.
Похоже, пожар тут случился нехилый, от деревянного строения остался только слой пепла, да небольшое количество ещё дымившихся головешек, вернее, так казалось издалека. Когда Вит подошёл поближе, то жуткая картинка буквально погрузила его сознание в ступор. Нет, то тлели не остатки амбара, а обугленные тела людей. Считать покойников Вит, разумеется, не стал, но всё же сразу подметил, что их было значительно больше пяти. Иными словами, налётчики, расправившиеся с баронским отрядом, сожгли не пленных ландскнехтов, а выживших в схватке егерей. Вит тут же сделал скоропалительный вывод о том, что всадников прислал его наниматель, чтобы спасти своих ландскнехтов от расправы, однако действительность очень быстро обломала его веру в благородство местных юнкеров.
В хозяйском доме, куда игрок отправился, чтобы выяснить судьбу своих товарищей, не нашлось ни одного живого человека, только уже остывшие тела мужчины и девочки лет десяти. Поскольку на таком большом хуторе точно должно было жить гораздо больше народу, можно было с уверенностью заключить, что остальные члены семейства сгорели вместе с егерями. И вряд ли стоило рассчитывать на то, что всадники прикончили детей, но пощадили пленных ландскнехтов. Судя по всему, победители согнали в амбар всех, кто ещё дышал, и сожгли заживо.
– Значит, все мои товарищи погибли,– мысленно подвёл черту увиденному Вит. – Теперь понятно, почему мертвецов не похоронили,– он обречённо покачал головой,– некому было заняться похоронами. Да кто они такие, эти всадники? – он ошарашенно уставился на апокалиптическую сцену давешнего налёта. – И к чему было так зверствовать?
– Похоже на зачистку,– голос псевдо-оператора, прозвучавший в голове игрока, был тих и печален. – Они избавились от всех свидетелей.
– О, давно не слышались,– процедил сквозь зубы Вит. – Свидетелей чего, не подскажешь? По-моему, кровавые разборки в этой локации в порядке вещей. Что им понадобилось скрыть?
– Например, что один из повешенных выжил,– подсказал оператор,– причём вопреки логике и теории вероятности.
– Просто повезло,– Вит насупился, словно его обвинили в мошенничестве, хотя всего несколько минут назад и сам удивлялся своей необъяснимой живучести. – Видимо, кто-то случайно перерезал верёвку, и петля ослабла, но не настолько, чтобы я очнулся.
– Повезло? – оператор иронично хмыкнул. – Да ты хоть представляешь, какова была вероятность твоего чудесного спасения? Если бы тебя повесили парой минут раньше, то ты бы успел умереть, прежде чем какой-то доброхот перерезал верёвку. А если бы это случилось, наоборот, чуть позже, то ты бы ещё дёргался в петле. Тогда тебя бы прирезали или сожгли вместе с остальными. Ты выжил только потому, что тебя приняли за мертвеца и не стали добивать. Прямо-таки фантастическое везение.
– Это был сарказм? – обиженно пробурчал Вит. – То есть ты утверждаешь, что появление всадников не случайно совпало по времени с моей казнью. Я тебя верно понял? Но кому понадобилось так заморачиваться?
– Наверное, тому, кто знал, кем на самом деле является один неприметный ландскнехт,– в голосе оператора послышались зловещие интонации. – Похоже, кто-то в Аэрии очень не хочет, чтобы ты вернулся.
– Да ладно,– Вит криво усмехнулся,– это уже чистой воды паранойя. У меня нет врагов среди аэров.
– Тогда почему твой ментор принял решение выгнать тебя из ордонума? – ехидно поинтересовался оператор. – Чем ты ему так насолил?
– Никакого криминала,– несмотря на уверенное заявление, в голосе Вита явно послышалось сомнение. – Я просто немного перестарался и невольно нарушил его указание. Адонэ Бри́гарт поручил мне спасти от разграбления казну одного города. Там соседям местного герцога не понравилась его политика, и они попёрли на него войной. Объективно, шансов у одиночки против трёх враждебных армий практически не было, так что вывезти казну было и вправду здравым решением.
– Но ты не справился,– уверенно констатировал оператор. – Или не захотел?
– Просто в этом не было необходимости,– Вит обречённо вздохнул,– потому что я выиграл войну. Ну не мог я позволить этим варварам уничтожить наш проект. Мы вложили в него столько сил, обидно было начинать всё сначала. Да, риск был и немалый, но я ведь нашёл стратегическое решение, и оно сработало. Наш герцог разбил своих противников по одному и забрал себе их земли. За что же меня наказывать?
– А это уже интересно,– в голосе оператора послышались азартные нотки. – И в чём же заключалась суть вашего проекта?
– Ничего необычного,– отмахнулся Вит,– стандартное прогрессорство. Подобрали вменяемого наследника, воспитали его в духе гуманизма и относительного бескорыстия, а потом внушили идею о реформах. Вот наш протеже и начал реформировать папочкино наследство в соответствии с идеалами просвещения и свободомыслия. Кстати, у него получилось просто замечательно, народ из соседних земель потёк к нему даже не ручьём, а полноводной рекой. Наверное, можно было заранее предвидеть, что это кончится нападением завистливых соседей, и подстелить соломки. Но ведь всё обошлось.
– А тебе не приходило в голову, что целью вашего прогрессорского проекта было вовсе не процветание отдельно взятого герцогства,– теперь голос оператора был действительно полон сарказма. – Может быть, идея заключалась в том, чтобы продемонстрировать остальному миру, что бывает с теми, кто пытается плыть против течения?
– Нет, это невозможно,– Вит озадаченно нахмурился. – Ты просто не представляешь, сколько сил вложил в этот проект мой ментор. Он даже влез в аватарскую оболочку и под видом учёного философа отправился обучать нашего малолетнего наследника. Хочешь сказать, что он возводил это здание только для того, чтобы его разрушить?
– Возможно, это решение принял не он, а его клан,– подсказал оператор.
– Какой ещё клан?! – Вит возмутился совсем не по-детски. – Нет в Аэрии никаких кланов, их запретили сразу после войны Ставрата. Возможно, где-то в провинции аэры до сих пор сбиваются в подпольные кланы, но в игровой зал Офира допускаются только одиночки.
– Святая наивность,– насмешливо фыркнул оператор. – К твоему сведению, Аэрией, как и прежде, управляют пять кланов, только уже не те, которые схлестнулись с командой Ставрата. Конкретные игроки поменялись, а структура осталась. Что и не удивительно, ведь клановая структура является оптимальной для существ, лишённых семьи, половых отношений и каких бы то ни было иных связей, кроме духовных.
– После войны у нас установилось самоуправление,– попытался оспорить голословное утверждение своего оппонента Вит, но тот даже не стал слушать.
– Можешь мне поверить, в Офире снова заседает Пятёрка,– отрезал всезнайка,– и все значимые решения принимаются коллективно, а текущие дела управляются на уровне каждого клана. Одиночки давно уже ничего не решают. Представляешь, как твоему ментору влетело за твою самоволку? – оператор ехидно захихикал. – Не удивительно, что он поспешил избавиться от смутьяна.
– Но зачем же тогда он помог мне остаться в Игре? – озадаченно пробормотал Вит. – Провалив миссию, я ведь уже не смог бы претендовать на место в Офире.
– Как знать,– в голосе оператора послышались нотки сомнения. – Не исключено, что решение насчёт тебя было принято не им персонально, а его кланом. Если бы ты вернулся, другие кланы могли бы тобой воспользоваться, чтобы получить больше власти. В конце концов, операция, в которой ты так неудачно проявил инициативу, идёт в разрез с официальными установками Офира. Если бы началось формальное расследование, тебя могли бы признать правым, и не факт, что провинившийся клан сумел бы без потерь выйти из этого скандала.
– Значит, мне позволили выжить, чтобы инициировать мой контракт,– мрачно процедил Вит. – Они настолько уверены, что я проиграю и стану аватаром? Но почему они даже не попытались со мной поговорить?
– А разве ты сам пытался объясниться? – попенял бунтовщику оператор. – Мог бы покаяться, попросить прощения. Глядишь, тебя бы помиловали, да ещё и повысили. Всё-таки ты проявил недюжинный талант стратега.
– Не в чем мне каяться,– Вит обиженно поджал губы,– я всё сделал правильно и ни о чём не жалею. Хотят похоронить меня в Игре? – он злорадно усмехнулся. – Пусть попробуют.
– А ты мне нравишься, игрок,– в голосе оператора прозвучало удивление. – Я даже рад, что ты выбрался из той передряги. Возможно, я ещё смогу тебя использовать.
– Хочешь с моей помощью изменить Игру? – Вит сразу напрягся. – Что ты задумал?
– Всему своё время,– охладил его пыл оператор. – Сначала докажи, что способен выжить в Игре без чужой помощи, а может, и вопреки проискам врагов.
– Согласен,– глаза Вита азартно сверкнули,– пока у тебя нет оснований мне доверять. Не сомневайся, я докажу свою состоятельность, и тогда мы потолкуем по-взрослому. Только не надейся, что я буду работать на тебя вслепую. Тебе придётся всё рассказать.
Даже без следовательских навыков Владу было ясно, что дела двух забывчивых соседей нужно объединять в одно, тем более, что Пётр Гаврилович с радостью заключил контракт с детективным агентством на расследование странного покушения на его ляжку. Наконец-то в руки отставному следователю попало по-настоящему интересное расследование, но отчего-то он совершенно не чувствовал себя счастливчиком. В этой истории всё было каким-то ненастоящим, постановочным, что ли. Нападения странного маньяка-гуманиста отчётливо отдавали душком пошлой театральщины. Что дырка в нижней конечности гражданина Стешина, что шишка на лысой башке его соседа не были опасны для жизни и здоровья потерпевших, однако почему-то привели к амнезии.
Если в случае с Владимиром Степановичем потерю памяти ещё можно было худо-бедно списать на не выявленное пока повреждение мозга, то простреленная ляжка имела весьма условную связь с головой и вряд ли могла спровоцировать нарушение мозговой активности. Тогда откуда появилась эта странная забывчивость? Ещё более странными выглядели временны́е характеристики эпидемии амнезии. Двое мужчин словно передавали друг другу этот вирус. Когда один и них вроде бы приходил в себя, другой становился невменяемым. Кстати, очередная передача этой загадочной «эстафетной палочки» случилась сразу после того, как Петра Гавриловича подстрелили, в чём Влад не преминул убедиться лично, когда сразу после больницы отправился навестить соседа пострадавшего.
Вместо добродушной улыбки или на крайняк паники, что было бы ещё хоть как-то объяснимо, детектива встретило откровенное отчуждение, если не сказать, враждебность. Владу даже показалось, что Владимир Семёнович его не узнал, хотя это уже было, пожалуй, слишком смелое предположение. Немного поразмыслив над этой загадкой, детектив решил устроить двум своим клиентам очную ставку в надежде на то, что их странная связь проявит себя в более явной форме. Конечно, это была откровенная провокация, и Влад понимал, что встреча двух носителей этого мистического вируса амнезии может иметь непредвиденные последствия, но не видел другого способа сдвинуть забуксовавшее расследование с мёртвой точки.
В назначенный для очной ставки день на небе светило солнышко, поэтому Елизавета опоздала всего на пятнадцать минут. Она привычно отправилась на кухню колдовать над кофе, но на этот раз её магия дала сбой. Уже через минуту расстроенная барышня вылетела обратно, причитая что-то неразборчивое. Оказывается, у неё закончились какие-то экзотические специи, без которых ритуал приготовления её фирменного колдовского зелья был невозможен. Поскольку до назначенного мероприятия оставалось совсем мало времени, Влад предложил помощнице провернуть свой магический трюк, так сказать, на минималках, но та категорически отказалась жертвовать качеством ради какого-то пошлого расписания.
В результате, детектив остался поджидать гостей в гордом одиночестве, а Елизавета отправилась на охоту за колдовскими ингредиентами. Впрочем, далеко уйти у неё не вышло, потому что судьба устроила беспечной барышне засаду прямо во дворе дома, где в полуподвальном помещении ютился офис детективного агентства. Двор был закрытый, и прежде чем выйти на улицу, Елизавете нужно было пройти сквозь подворотню, а перед этим миновать контейнеры с мусором. Дойдя до помойки, девушка недовольно поморщилась, привычно зажала нос и, стараясь не смотреть в сторону неаппетитных баков, ринулась к тёмному проходу.
Увы, не тут-то было. Аккурат, когда она уже вроде бы миновала неприятное место, за её спиной вдруг раздался какой-то подозрительный треск. Елизавета остановилась и уже начала оборачиваться к источнику непонятного звука, но тут на её незащищённую спину обрушился неожиданный удар. Какой-то тяжёлый, но мягкий предмет буквально снёс лёгкое тело девушки как пушинку и вжал его в стенку рядом с мусорным контейнером. Елизавета вывернула шею, чтобы выяснить, что же это на неё свалилось, и её взгляд буквально утонул в небесно-голубых глазах незнакомого мужчины.
– Осторожно, девушка,– беззлобно попенял Елизавете незнакомец,– Вы разве не услышали выстрела?
– Это был выстрел? – ошарашенная жертва его рыцарского порыва несмело улыбнулась. – Такой тихий?
– Глушитель,– мужчина наконец соизволил разжать руки и выпустить свою жертву, но при этом продолжал перегораживать проход во двор, словно опасался, что нервная барышня запаникует и бросится под пули.
– Меня хотели убить? – от этой мысли Елизавету действительно накрыла запоздалая волна паники, у неё противно задрожали руки, а перед глазами всё поплыло.
– Спокойно, Вы целы,– спаситель, видимо, заметил, что щёчки девушки покрыла синюшная бледность, и счёл необходимым её подбодрить. – Вообще-то, стреляли в меня,– пояснил он,– но Вы могли угодить под шальную пулю. Стрелок из этого альва никакой.
Елизавета немного очухалась и только тут заметила, что с пальцев левой руки незнакомца капает кровь. А когда она подняла взгляд, то увидела, что на рукаве его куртки в районе бицепса красуется аккуратная круглая дырочка.
– Вы ранены,– обомлевшая девушка указала пальчиком на испорченную куртку. – Вам срочно нужно в больницу.
– Пустяки,– беспечно улыбнулся незнакомец. – Я же говорю, он мазила. Вот что, милая, тебе нужно отсюда выбираться,– деловито распорядился он, легко и непринуждённо переходя на ты. – Я отвлеку стрелка, а ты беги в подворотню и вызывай полицию. Справишься?
– А если он Вас убьёт? – в глазах Елизаветы метнулся испуг.
– Вот ещё,– презрительно фыркнул мужчина,– пусть сначала стрелять научится. Давай на счёт три. – Он подвинулся, освобождая проход, и ухватился за крышку бака. – Как только я перегорожу этому ублюдку зону обстрела, беги что есть мочи,– объяснил свою тактику защитник юных дев и принялся считать.
Услышав завершающее «три», Елизавета рванула в спасительную темноту подворотни с такой скоростью, словно за ней черти гнались. За её спиной снова раздался треск выстрела, и девушку обсыпало штукатуркой. На этот раз пуля угодила в арочный свод буквально над её головой. Естественно, беглянка не стала останавливаться, чтобы узнать, чем закончится дуэль стрелка с мусорным баком, и сама уподобившись пуле, вылетела на улицу. Полиции пришлось ждать минут пять от силы, но Елизавете показалось, что время вообще остановилось. За эти пять минут она ещё дважды слышала треск выстрелов, а потом всё стихло.
Прибывшие работники правопорядка оцепили дом и принялись в мегафон зазывать стрелка на переговоры, но тот проигнорировал их призывы. Хотели уже вызвать спецназ, но тут какой-то молоденький лейтенантик самоуверенно заявил, что никакого стрелка и не было вовсе, а девушке всё померещилось. В подтверждение своей версии он самолично отправился на разведку, но вскоре вернулся довольно обескураженный. Стрелок всё же имелся в наличие, по крайней мере, у найденного около одного из подъездов мужчины в руке действительно был пистолет, но сам мужчина пребывал в глубоком обмороке. Если ранее он и стрелял, то сейчас уже был не опасней манекена.
Пока эксперты обследовали двор на предмет следов от пуль, Елизавета вместе с остальными жителями дома и зеваками дожидалась окончания их работы на улице. Она так и не решилась пойти за специями, поскольку была свидетельницей преступления и преисполнилась важности своей персоны для следствия. Вернее, это была как бы официальная версия, а на самом деле Елизавете не терпелось выяснить судьбу своего спасителя. То, что тот до сих пор не вышел на улицу, могло означать только одно: голубоглазый незнакомец всё же недооценил меткость и упёртость стрелка.
Вскоре во двор заехала скорая, и это был плохой знак. Впрочем, скорая была всё же лучше труповозки. Ведь если кому-то требуется медицинская помощь, значит, ещё не всё потеряно. Тем не менее Елизавета сразу погрузилась в уныние, и когда следователь наконец нашёл время для опроса свидетельницы, она уже успела нагнать на себя такой жути, что стала бояться зайти во двор, в котором, судя по всему, нашёл свой конец её беспечный спаситель. Но зайти всё-таки пришлось, поскольку следствию требовалось, чтобы свидетельница на месте показала, как всё было. Едва передвигая ноги от страха и заранее предвкушая кошмарную кровавую сцену убийства, Елизавета обречённо поплелась вслед за посыльным полицейским.
Во дворе копошилось довольно много людей, однако они отчего-то кучковались в основном около одного из подъездов, где медики пытались оказать помощь пострадавшему. Когда Елизавета миновала подворотню, двое санитаров как раз укладывали бесчувственное тело мужчины на носилки. Если честно, девушке было безумно страшно увидеть, что стало с её спасителем, и всё же она решилась украдкой бросить взгляд на его лицо, да так и застыла в ступоре. Это был вовсе не тот голубоглазый незнакомец, который закрыл её от пули своим телом, а гражданин Потапенко собственной персоной.
– Владимир Семёнович ранен? – ошарашенно промямлила Елизавета, неловко пытаясь скрыть свою радость за показной озабоченностью.
– Вы знаете стрелка? – следователь мгновенно встал в стойку. Ему ли было не знать, что проще всего преступления раскрываются по горячим следам.
– Стрелка? – от удивления глаза Елизаветы буквально вылезли на лоб. – Нет, что Вы, Владимир Семёнович не мог ни в кого стрелять. Он наш клиент,– она указала на вывеску агентства,– и во дворе оказался потому, что мы его пригласили на встречу.
– С пистолетом? – следователь саркастично ухмыльнулся. – В ваше агентство все клиенты ходят вооружёнными?
– Вы нашли у него пистолет? – деловито уточнила студентка юридического. – Это ещё не значит, что стрелял наш клиент. Может, пистолет ему подбросили,– выдвинула она смелую версию.
– Не понял,– следователь подозрительно прищурился. – Так Вы что же, не разглядели того, кто в Вас стрелял?
– Я только слышала звуки выстрелов,– бойко пояснила Елизавета, но тут же смутилась. А ведь действительно, о наличии стрелка она узнала не из собственных наблюдений, а всего лишь со слов незнакомого мужчины.
– Что-то Вы темните, барышня,– глаза следователя хищно сверкнули. – Кого Вы вообще видели?
Елизавета уже открыла было рот, чтобы поведать этому въедливому служаке, как её спас от пули голубоглазый незнакомец, и даже начала осматриваться, чтобы указать ему на этого не просто свидетеля происшествия, а непосредственного участника и даже в какой-то мере потерпевшего. Но тут из глубин её памяти словно капля жира на поверхность воды вдруг всплыло странное словечко – альв. Отчего это воспоминание заставило законопослушную гражданку и будущую коллегу следователя попридержать свой энтузиазм в деле помощи следствию, Елизавета, наверное, не смогла бы объяснить даже самой себе, тем не менее именно это слово побудило её прикусить язычок. Впрочем, у свидетельницы имелась и другая, более прозаичная причина, чтобы скрытничать. Дело в том, что раненого незнакомца во дворе отчего-то не оказалось.
– Ну и куда же он мог подеваться? – мысленно задала вопрос мирозданию озадаченная жертва покушения. – И главное, почему скрылся с места преступления? Наверное, у него имеются какие-то проблемы с правоохранительными органами,– сделал она скоропалительный, но довольно логичный вывод. – Может быть, тогда не стоит про него рассказывать? Всё-таки он меня спас.
Следователь всё ещё терпеливо ждал ответа на свой вопрос, но совсем растерявшаяся свидетельница отчего-то молчала, и в глазах служителя закона уже начал разгораться профессиональный огонёк подозрительности. Наверное, не миновать бы Елизавете допроса с пристрастием и обвинения в сокрытии важной для следствия информации, но ситуацию спас виновник всего этого переполоха. Владимир Семёнович, которого уже успели пристегнуть наручниками к каталке, вдруг очнулся и тут же принялся голосить как резаный.
– Давайте, я попробую его успокоить,– Елизавета шустренько воспользовалась временной неразберихой, чтобы как-то замять тот факт, что вопрос следователя так и остался без ответа. Её предложение, хоть и было высказано почти шёпотом, однако всё же достигло ушей арестованного, и из глаз Владимира Семёновича брызнули слёзы.
– Лизонька! – бедолага увидел знакомое лицо и что есть силы рванулся из рук правоохранителей. – Вы же меня знаете. Скажите им, что я тут ни при чём.
– Разберёмся,– хмуро пообещал совсем раскисшему подозреваемому следователь. – Увозите,– он махнул рукой санитарам и снова развернулся к свидетельнице. – А с Вами, гражданочка, мы сейчас пройдём в офис этой вашей «Скорой помощи» и выясним, как тут оказался ваш клиент.
Через пару минут дознаватель уже сидел в клиентском кресле детективного агентства и сверлил взглядом слегка обалдевшего от столь стремительного развития событий Влада. Начало разговора, вернее, довольно жёсткого дознания было отнюдь не дружеским. Следователь отчего-то сразу начал проявлять враждебность к своему бывшему коллеге. Впрочем, такое отношение действующих правоохранителей к бывшим было довольно типично и, как правило, объяснялось презрением государственника к частнику, смешанным с солидной долей зависти подневольного работника к свободному предпринимателю.
К счастью, у детективного агентства «Скорая помощь» имелось надёжное средство для укрощения самых рьяных ненавистников частного бизнеса. Аромат магического кофейного напитка, вскоре разлившийся по офису подобно волне афродизиака, мгновенно разрядил напряжённую обстановку, а первый же глоток колдовского зелья превратил подозрительного слугу закона в преданного союзника частного детектива. Вкусив блаженной амброзии, двое мужчин, которые всего несколько минут назад едва ни перешли от резкого тона к прямым оскорблениям, принялись азартно обсуждать странные покушения на клиентов агентства. Но тут в дверь постучались, и на пороге появился Пётр Гаврилович.
– Извините за опоздание,– пробормотал подраненный клиент,– я пока не научился ходить на костылях, а нога после ранения ещё сильно болит. Вот и пришлось взять такси, но мы попали в пробку прямо около вашего дома. А где Семёныч? –поинтересовался он. – Не дождался? Может, тогда в другой раз?
– Нет уж, проходите к столу,– следователь тут же снова напрягся как взявшая след гончая. – Расскажете нам про Вашего соседа. Значит, Вы тоже оказались жертвой его нападения?
– Так Вы выяснили, кто в меня стрелял? – обрадовался Пётр Гаврилович, но тут же сник. – Не, Володька на такое не способен,– он замотал головой как мельница.
– Отчего же неспособен? – следователь иронично усмехнулся. – Вон, не далее, как полчаса назад, Ваш Володька чуть не пристрелил помощницу детектива. Бедная девушка такого страху натерпелась.
– Я не знаю, кто стрелял,– тут же вспыхнула Елизавета. – Пистолет ничего не доказывает. И вообще, Владимир Семёнович ведь был без сознания. Как он мог стрелять?
– А кто, по-вашему, мог? – следователь так и впился глазами в стушевавшуюся свидетельницу. – Вы ведь ещё кого-то видели, не так ли? – в его голосе явственно прозвучала угроза, и девушка не выдержала давления.
– Тот парень меня спас,– в вызовом заявила она,– но куда он делся, я не знаю.
– Ветка, а с чего ты решила, что стрелял кто-то другой? – Влад задал сей логичный вопрос на автомате и только потом осознал, что влез в разговор явно не вовремя. У него и в мыслях не было подставлять свою кузину, просто следовательская натура сыграла с ним злую шутку.
– У него не было оружия,– бросилась на защиту своего спасителя Елизавета,– и его самого ранили. Посмотрите за мусорными баками, там следы крови.
– А вот за это спасибо,– следователь самодовольно ухмыльнулся. – Сделаем анализ ДНК и выясним, кем является этот Ваш якобы безоружный спаситель. Описать его сможете?
Слушая, как Елизавета с профессиональной скрупулёзностью перечисляет приметы незнакомца, Влад всё больше мрачнел, потому что не опознать в этом портрете того парня, которого видела Ирма, было просто невозможно. Значит, не зря его чуйка так возбудилась, этот белобрысый здоровяк точно был замешан в историю с забывчивыми клиентами по самое не балуйся. Стоило только детективу подумать про странную эпидемию амнезии, как его буквально накрыло новым откровением. Похоже, после стрельбы сие странное заболевание сошло на нет.
Судя по тому, что рассказал следователь о поведении стрелка, тот был не просто напуган, а откровенно в шоке от ситуации, в которой оказался, то есть вёл себя естественно. По идее, вирус забывчивости должен был атаковать соседа Владимира Семёновича, но этого не произошло. Гражданин Стешин явно был совершенно адекватен и ничем не напоминал того враждебного типа, который впервые встретил детектива на пороге своей квартиры. Ну и кому же передалась эта зараза? И тут Владу пришла в голову весьма настораживающая мысль. А что если вирус передался спасителю Елизаветы? Не даром же парень, совершивший, в сущности, героический поступок, вдруг вздумал скрываться от правоохранительных органов.
– Ну и чем это может грозить свидетельнице его стычки с неудачливым киллером? – задал себе вопрос Влад. – Вдруг в состоянии полного неадеквата этот герой вздумает от неё избавиться?
Пока следователь опрашивал Елизавету и Петра Гавриловича, переполошившийся братик принялся строить планы по защите потенциальной жертвы маньяка, заразившегося неизвестным науке вирусом. В своём приступе паники он уже почти собрался запросить включения Елизаветы в программу защиты свидетелей, но вовремя одумался. Во-первых, никаких видимых причин подозревать в агрессии мужчину, буквально закрывшего её от пули своим телом, не имелось. Но главное, Влад сразу понял, как свободолюбивая сестричка отреагирует на его неуместную инициативу. И всё же предпринять меры для защиты Елизаветы было нужно, а потому, когда следователь покончил с фиксированием свидетельских показаний и, пообещав держать детектива в курсе расследования, убрался восвояси, Влад тут же насел на свою помощницу.
– Ветка, давай, ты поживёшь у родителей,– его голос прозвучал заискивающе, поскольку он отлично знал о стремлении своей кузины к независимости. – Или поезжай в отпуск, желательно за границу. Я оплачу билет.
– С какой стати ты хочешь от меня избавиться? – ожидаемо возмутилась помощница детектива. – Я же главный свидетель.
– Именно поэтому,– Влад устало вздохнул. – Не нравится мне что-то твой новый знакомый. Неужели тебе самой он не показался странным?
Где-то с минуту Елизавета задумчиво смотрела в потолок, как бы что-то припоминая, однако рассудительный братик напрасно рассчитывал на благоразумие своей сестрички. В глазах девушки появилось эдакое мечтательное выражение, которое никак не могло быть предвестником рационального решения. И её следующая реплика только усугубила уверенность детектива в том, что сюрпризы в его расследовании пока не закончились.
– Он назвал стрелявшего альвом, и это явно было не имя, потому что он сказал «этот альв»,– озадаченно пробормотала Елизавета, явно думая о чём-то отвлечённом. – А кто такие альвы?
– Да какая разница,– Влад уже откровенно разозлился. Он тут в поте лица пытается спасти жизнь своей кузине, а эта безмозглая курица смакует воспоминания о встрече с маньяком. – Неужели это всё, что показалось тебе странным? – язвительно поинтересовался детектив. – А то, что парень скрылся с места преступления, тебя не насторожило? Ты же будущий следователь, включай мозги.
– Может, он погнался за стрелявшим,– выдвинула предположение помощница детектива. – Ты же не думаешь, что Владимир Семёнович мог в меня стрелять? Успокойся,– она погладила встревоженного начальника по голове,– мне ничего не грозит.
Влад понял, что взывать к рассудку Елизаветы бессмысленно. Беспечная девица совершенно не видела угрозы, исходившей от её спасителя. Возможно, если бы заботливый братик с самого начала посвятил её в свою, прямо скажем, конспирологическую версию с эпидемией амнезии, то сейчас ему было бы гораздо проще убедить сестричку быть осторожной. Увы, Влад упустил свой шанс, убоявшись прослыть в её глазах вздорным фантазёром и потерять авторитет умудрённого опытом детектива. Теперь уже было слишком поздно затевать подобный разговор, поскольку проницательная барышня без сомнения сочтёт его откровения попыткой манипуляции. Так что убеждать её в том, что спасший её парень уже мог стать совсем другой личностью, было совершенно бесполезно.
Поскольку надеяться на помощь правоохранительных органов не приходилось, Влад принялся сам скрытно охранять свою кузину. Три дня он таскался за ней практически сутками напролёт, но так и не заметил ничего подозрительного. А на четвёртый день пришли результаты экспертиз, которые однозначно доказали, что стрелком был гражданин Потапенко В.С. На его руках и одежде были обнаружены следы пороха, и кроме его пальчиков на пистолете не было других отпечатков. А вот кем был белобрысый качок, установить не удалось, поскольку его ДНК не совпала ни с одним из образцов в базе данных полиции.
Во плоти сей таинственный незнакомец так и не объявился, однако само по себе отсутствие данных вроде бы свидетельствовало о том, что на спасителе Елизаветы не висело никакого криминала. Разумеется, это не снимало с него подозрения в неадекватности, которая обычно сопутствовала заражению вирусом забывчивости, но Влад всё равно немного успокоился и перестал преследовать свою сестричку с упорством маньяка. И надо же было такому случиться, чтобы именно тогда на сцене снова появился роковой блондин.
По понятным причинам Вит не питал тёплых чувств к барону и его слугам, но оставить их тела на растерзание падальщикам ему было как-то неловко, что ли. Это было тем более странно, что в Аэрии отношение жителей к своим физическим телам было сравни отношению к одежде. Все аэры давно уже научились контролировать процесс перевоплощения, а потому смерть физического тела не воспринималась ими как катастрофа. Если травма или болезнь были тяжёлыми, то они предпочитали не лечить свои тела, а менять. Более того, зачастую аэры уходили на перевоплощение просто потому, что им хотелось внести нотку новизны в свою жизнь. А некоторые, особо притязательные, вообще проходили специальное обучение, уничтожали свои физические тела и зависали в астрале надолго, если ни навсегда.
Но в Игре смерть была фатальным событием, она полностью стирала память и личность аватаров. Не удивительно, что бедолаги относились к своим телам с религиозным трепетом, и похоронные ритуалы стали частью их духовной культуры. По идее, игроку все эти заморочки должны были быть до лампочки. Более того, Вит сильно сомневался в том, что баронская братия озаботилась бы похоронами повешенных ландскнехтов. Если бы не налёт неизвестных всадников, то эти уроды, наверняка, оставили бы трупы висеть на ветках дуба, а сами свалили искать новых развлечений. Поступить с их телами симметричным образом было бы только справедливо, но Вит отчего-то не смог. Он нашёл какую-то рабочую одежду хозяина хутора, переоделся и весь остаток дня стаскивал трупы в хозяйский дом для огненного погребения. Когда поляна была очищена, солнце уже спряталось за лесом, и стало заметно холодать.
– Ничего, сейчас согреемся,– мысленно подбодрил себя поджигатель, разводя огонь с помощью ещё тлевших углей, найденных в сгоревшем амбаре. – И ведь хоть бы одна сволочь помогла,– посетовал он. – Вот ведь твари ленивые.
Когда дом уже занялся с четырёх сторон, за спиной добровольного похоронного агента вдруг раздалось вежливое покашливание. Оказывается, кто-то наблюдал за его работой. Вит обернулся и сразу заметил стайку девчушек, старшей из которых было лет пятнадцать, а младшая совсем недавно научилась нормально ходить.
– Дядя, зачем ты поджёг дом герра Ли́эма? – худенькая как тростинка девочка вынула пальчик из носа и указала им на занимающийся пожар.
– У Нойманов был самый крепкий дом в округе,– поддержала подружку девчушка постарше,– это все знают.
Вит хотел уже было объяснить малышне, что никто не захочет тут жить после того, как на этом месте убили столько людей, включая и семейство того самого Ноймана, однако его правдорубский порыв остановило вмешательство самой старшей девочки, которую по меркам этой локации, наверное, уже правильней было бы называть девушкой.
– Идите домой,– безапелляционно распорядилась старшая,– и не нужно об этом болтать.
Похоже, среди малышни эта барышня пользовалась непререкаемым авторитетом, никто даже не попытался возразить, не говоря уж о том, чтобы ослушаться. Девчонки подхватили свои юбочки и словно стайка весёлых стрижей полетели в сторону деревни. Но сама старшенькая и не подумала присоединиться к своему эскорту. Она без всякой боязни приблизилась к незнакомому мужику и уселась рядом с ним.
– Нойманов убили, да? – голос её прозвучал тихо и печально, в нём было лишь сочувствие и никакого страха или отвращения. – А детей?
– Всех,– мрачно подтвердил Вит. Он ответил на автомате и только потом сообразил, что уже может говорить. Правда, его голос звучал хрипло и тихо, но вполне разборчиво. Помогла-таки вонючая дедова настойка.
– Так вот почему тётка Белинда сказала, чтобы мы не ходили на хутор,– девушка вздохнула и уставилась на полыхающий дом. – Там, где появляются рейтеры Бешеного, живые редко остаются.
– Так чего ж ты не послушалась? – укорил мятежницу ландскнехт с таким назидательным видом, словно сам был послушным мальчиком.
– Уж больно хотелось посмотреть, что стало с тощим бароном,– на губах девушки вдруг появилась кровожадная ухмылка. – Я бы этого гада убила собственными руками, если б могла. Он сдох наконец?
– Тут вообще живых не осталось,– угрюмо подтвердил Вит. – Твоему барону отрезали голову и насадили её на пику. А за что ты его так не любишь?
– А за что его любить? – девушка презрительно фыркнула. – Злющий он был и людей убивал ни за что. У него, наверное, нутро было гнилое, вот он и вымещал свою злобу на тех, кто не мог ответить. Вечно наловит по округе каких-нибудь бедолаг и развешивает их на ветках дуба. Видать, ему легчало, когда он видел, как другие люди умирают в мученьях. Хорошо ещё, что на этот раз его егерям попались какие-то пришлые наёмники, и этот изверг не тронул никого в деревне.
– Значит, чужих тебе не жалко? – Виту отчего-то стало обидно за себя и своих погибших товарищей.
– Жалко, конечно,– вздохнула девушка,– но они ведь тоже людей убивали. Пусть уж лучше одни убийцы вешают других, чем деревенских,– она повернулась к собеседнику, как бы прося его поддержки, но тут заметила багровую полосу на его горле и испуганно шарахнулась в сторону. – Ты один из повешенных,– едва слышно прошептали побледневшие губы юной поборницы справедливости. Похоже, она приняла своего собеседника не то за неупокоенного призрака, не то за ожившего мертвеца. – Зачем ты вернулся с того света? Хочешь отмстить за свою смерть? Но это же тощий барон приказал тебя повесить, ты должен мстить ему и его людям.
– Так некому уже мстить,– мрачно пробасил Вит, подражая голосу из загробного мира,– всех моих обидчиков убили. Ну и что же мне теперь делать? – он подпустил в свой голос чуток трагизма. – Пока моя смерть не будет отмщена, не видать мне покоя.
– Не трогай нашу деревню, пожалуйста,– девушка была явно напугана, но не сбежала. Очевидно, судьба жителей деревни была для неё более высоким приоритетом по сравнению даже с её собственной жизнью. – Мы найдём для тебя жертву и поможем упокоиться. Ты только потерпи немного.
Эта самоотверженная малышка была так трогательна в своей попытке договориться со злобным призраком, что Вит не выдержал и расхохотался.
– Да шучу я,– поспешил он успокоить бесстрашную защитницу деревни,– никакой я не призрак. А след от верёвки на шее остался оттого, что меня действительно повесили на этом дубе,– он окинул взглядом могучую крону дерева и указал пальцем на одну из ветвей,– вон на той ветке. Но я был последним, кого твой барон приговорил, и меня ещё не успели казнить, когда тут появились всадники. Правда, что случилось потом, я не знаю, потому что уже болтался в петле, пока они тут наводили свои порядки. Наверное, кто-то в суматохе перерезал верёвку и случайно спас мне жизнь.
– Значит, теперь ты будешь жить очень долго,– девушка уверенно кинула в подтверждение своего опрометчивого заявления, чем развеселила аэрского игрока до глубины души. Вот уж чего-чего, а задерживаться в этой дикой локации дольше, чем нужно для инициации контракта, он точно не собирался. – Зря ты сжёг дом,– посетовала прагматичная барышня,– мог бы забрать его себе.
– Ну уж нет,– возмутился Вит,– это не место для жилья, а натуральное кладбище. Ты просто не видела, сколько тут людей погибло.
– Все умирают,– похоже, его юная знакомая была склонна пофилософствовать,– но жить-то тебе где-то надо.
– Только не здесь,– отрезал Вит. – Я на этот дуб даже смотреть без содрогания не могу. Сразу мерещатся болтающиеся на его ветках тела моих товарищей. А этот похоронный шум ветра в его кроне мне, наверное, вообще никогда не забыть. Я ведь под эту музыку очень долго отплясывал в петле.
– Твои товарищи уже в лучшем мире,– девушка миролюбиво улыбнулась,– а ты жив, и должен за это благодарить Создателя. – Вит хотел было высказать сомнение насчёт авторства сего чуда воскрешения, но вовремя прикусил язык. Для девичьих ушек это прозвучало бы как святотатство. – Знаешь, а мне этот дуб тоже не нравится,– задумчиво пробормотала юная проповедница. – Барон ведь сюда часто наведывался, уж больно ветки у дуба удобные, как перекладины виселицы. Кое-кто из деревенских даже разбогател за счёт продажи тел повешенных.
– Да знаю я уже об этом вашем подпольном промысле,– усмехнулся Вит. – Меня один дедок едва не разобрал на части, но на мою удачу, вовремя заметил, что я пока не мертвец.
– Дед Лама́р? – девушка вспыхнула как порох. – Вот ведь старый хрыч, а ещё добреньким прикидывается. Знаешь что,– её глаза азартно сверкнули,– давай сожжём этот дуб, чтобы тут больше никого не убивали.
– Да разве этим убийц остановишь? – горько усмехнулся Вит. – Нет, милая, дерево тут ни при чём. Все эти мерзости делают люди.
– И то верно,– девушка покладисто кивнула. – А куда ты теперь пойдёшь?
– Я пока об этом не думал,– честно признался Вит. – Только вчера мне вообще казалось, что и думать не придётся, потому что мой путь должен был окончиться на ветке этого дуба.
– Ты посиди тут,– девушка живо взяла инициативу в свои ручки,– а я сбегаю, спрошу у тётки Белинды. Может, она согласится пустить тебя на сеновал.
– Мне нечем заплатить за постой,– возразил Вит.
– Тебе? – девушка окинула оценивающим взглядом статную фигуру ландскнехта, и ехидная улыбочка промелькнула лёгкой тенью по губам хитрюги. – Да тётке ещё все бабы в деревне завидовать будут.
Не слушая больше возражений, барышня подхватила свои юбки и помчалась в сторону деревни. Вит остался один под ненавистным дубом, и вдруг на него накатило такое острое чувство одиночества, что хоть волком вой. Давешний кошмар предсмертной агонии, вроде бы благополучно пережитый и уже почти забытый, вдруг вернулся и вырос до небес, норовя раздавить хрупкое сознание игрока. И защититься от этого монстра было совершенно невозможно, только не в этом жестоком мире. Вит даже не сразу сообразил, что в его душе уже пышным цветом расцветает досада на того доброхота, чьё неуместное вмешательство не позволило удавке довести дело до конца. Ну что ему стоило повременить со своим навязчивым альтруизмом ещё пару минут, чтобы позволить душе аэра покинуть мёртвое тело и вернуться домой?
– Посттравматический синдром во всей красе,– прокомментировал душевные стенания игрока псевдо-оператор. – Не бери в голову, Вит, после того, что с тобой случилось, это нормально, особенно, для дилетанта. Зря ты полез в Игру без соответствующей психологической подготовки.
– Пришёл дать ещё один ценный совет? – Вит мгновенно переключился с рефлексии на злую иронию. – Спасибо, не требуется.
– Так-то лучше,– отозвался оператор. – Не пытайся убежать от своих воспоминаний, они тебя всё равно догонят. Просто прими этот опыт и живи с ним дальше. Хотя, я бы на твоём месте сильно призадумался, стоит ли продолжать Игру. Если даже какое-то вульгарное повешенье оказалось для тебя столь травмирующим опытом, то к Игре ты явно пока не готов.
– Тебя бы на моё место,– в голосе Вита сразу зазвучала злость. – Сам бы подёргался в петле, тогда бы и судил насчёт вульгарности.
– Я вовсе не желал тебя обидеть,– принялся оправдываться оператор,– но я знаю Игру намного лучше тебя, а потому могу с уверенностью утверждать, что повешенье сделалось столь популярным в некоторых диких локациях вовсе не потому, что все аватары конченые садисты. Просто это самый дешёвый и лёгкий в исполнении способ умерщвления человеческого тела. Поверь, никто не старался специально тебя помучить, ты так долго агонизировал в петле исключительно из-за собственной глупости.
– Не послушал твоего дебильного совета? – Вит саркастично ухмыльнулся. – Ну извини, как-то было не до того.
– Да я и не рассчитывал на то, что у тебя хватит хладнокровия, чтобы не сопротивляться,– поспешил заверить его оператор,– уж точно не в первый твой опыт подобного рода.
– Вообще-то, я сопротивлялся не от недостатка хладнокровия,– Вит обиженно засопел,– а потому что увидел всадников и решил, что если дам им шанс, то они могут успеть меня спасти. Так и вышло.
– Выходит, недооценил я аэрский рациональный ум,– в голосе оператора прозвучало искреннее удивление. – Что ж, поздравляю, твой расчёт полностью оправдался. Кто бы на самом деле тебя ни спас, но факт остаётся фактом: ты всё ещё в Игре.
– Сомневаешься, что это были те всадники? – Вит озадаченно нахмурился, поскольку и сам сильно сомневался в этой версии, но никаких иных вариантов своего чудесного спасения придумать так и не смог.
– Не люблю строить догадки на ровном месте,– уклончиво ответил оператор. – К тому же я имел ввиду совсем другой твой неразумный поступок, который ты совершил, когда выбрал для Игры такое брутальное и живучее тело. Мне даже интересно, какие у тебя были резоны для подобного выбора.
– Всё тривиально,– Вит небрежно пожал плечами. – Моя специализация в ордонуме – это боевые искусства, так что я планировал применить свои навыки в Игре. А каким, по-твоему, должно быть тело воина?
– Потрясающе! – презрительно фыркнул оператор. – А ты не подумал о том, что с таким телом тебе будет очень сложно выполнить контракт? Твоя игровая оболочка хоть и идентична человеческому телу по структуре, рефлексам и чувствительности, но она всё же искусственная, а потому не подвержена болезням и возрастным изменениям. Никакая так называемая естественная смерть тебе не светит. По идее, ты мог бы вообще жить в Игре вечно.
– Я тут не для того, чтобы развлекаться, как те аэры, которые подписывают экскурсионный контракт,– Вит нарочито ткнул всезнайку в отсутствие логики. – По условиям контракта Офира я должен прожить в Игре ровно сто воплощений и не собираюсь тут задерживаться ни на секунду дольше необходимого. А потому мне нет смысла продлевать свои воплощения за рамки одного местного года.
– Верно,– легко согласился оператор,– и это значит, что тебе придётся раз за разом, долго и нудно избавляться от своей игровой оболочки, причём исключительно насильственными методами и чужими руками. Ну и к чему было усложнять себе эту задачу, выбирая для Игры такое живучее аватарское тело?
– Так ведь год ещё нужно прожить,– в голосе Вита послышалось раздражение,– и гораздо комфортнее делать это в сильном и здоровом теле. А уж найти сотню аватаров, желающих прикончить своего ближнего, я как-нибудь сумею.
– Сотню? – оператор язвительно хмыкнул. – А ничего, что ты уже сподобился два раза умереть, но счёт пока нулевой. Кстати, эти твои пляски в петле тоже следует записать в твой пассив. В конце концов, ты действительно был на волосок от смерти.
– Вот ведь зануда,– укорил насмешника Вит. – Я же просто не знал про это условие насчёт года. Больше я такой ошибки не сделаю.
– Оптимист,– в исполнении оператора эта в общем-то позитивная характеристика прозвучала как откровенное издевательство. – Думаешь, что уже совершил все возможные ошибки, и дальше всё пойдёт как по маслу? Не пойдёт, можешь мне поверить. Если уж ты даже из петли умудрился как-то вывернуться, то с такой живучестью можешь сразу умножать количество воплощений на каждый заработанный бал на пять, а то и на десять.
– По-твоему, мне нужно было выбрать игровую оболочку старика или калеки? – язвительно поинтересовался Вит. – Может быть, вообще женщины?
– Ты что-то имеешь против женщин? – в голосе оператора язвительности было ничуть не меньше. – Странно, ведь тела аэров не имеют половых признаков. Вы одинаково легко играете как в мужских, так и в женских игровых оболочках. Но в твоём случае у женщины были бы серьёзные преимущества. Как минимум она бы не корчилась столько времени в предсмертных судорогах, болтаясь в петле,– заметил оператор,– и опыт повешенья не стал бы для неё настолько шокирующим, чтобы вызвать посттравматический синдром. На самом деле хрупкая женская шейка могла вообще не выдержать рывка верёвки и сломаться. Тогда смерть была бы практически мгновенной.
– Ладно, я подумаю о смене игровой оболочки,– пробурчал Вит.
– Поздно спохватился,– оператор и не подумал смягчить удар. – По условиям твоего контракта игровая оболочка выбирается один раз на все сто воплощений.
– Так это была просто показательная порка, что ли,– теперь игрок уже разозлился не на шутку. – Я, вообще-то, рассчитывал на конструктив. А чего ещё я не знаю о контракте? Давай уж, выкладывай.
– Да ты вообще о нём ничего не знаешь,– в голосе оператора не было ни капли сочувствия. – И на что ты только надеялся? На авось?
– Ну и ладно,– Вит беспечно махнул рукой. – А мне моё тело даже нравится. Кстати, если бы у меня была хрупкая женская шейка, то мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Я бы уже принимал соболезнования бывших коллег по ордонуму в связи со своей вынужденной отставкой.
– Может быть, для тебя это был бы не худший вариант,– пробормотал оператор и исчез.
Несмотря на то, что сие заявление было облечено в форму предположения, Вит почувствовал, как по его позвоночнику пробежал холодок. Уж больно явственно от этих слов веяло полной безнадёгой. Как бы игрок ни хорохорился, но на самом деле у него тоже имелись серьёзные сомнения в том, что контракт удастся выполнить. Пока что бюрократия уделывала его с сухим счётом, а вдобавок он умудрился схлопотать психологическую травму, причём исключительно по своей вине. Наверное, Вит бы ещё долго рефлексировал на тему своей несостоятельности, но тут вернулась давешняя девчушка, сияющая как медный чайник.
– Тётка Белинда согласилась,– радостно провозгласила переговорщица, но тут же сникла. – Только за это ты должен будешь…,– девушка совсем смутилась и покраснела как маков цвет.
– Ублажать твою тётушку в постели? – в лоб спросил Вит.
– Ты не думай, она совсем не старая,– слова с трудом протискивались сквозь сжатые губы девушки. Отчего-то ей было очень трудно огласить условия аренды сеновала, хотя по меркам этой локации она была уже в том возрасте, когда барышень выдавали замуж. Так что кто-то из взрослых женщин точно должен была просветить свою юную родственницу на предмет того, что случается с девочками после свадьбы. – Ты согласен? – едва слышно пролепетала скромница, устремив на мужчину взгляд, полный тоски и одновременно надежды.
Нет, смущение тут было ни при чём, девушка явно была расстроена. Но чем? Уж не тем ли, что её новый знакомец достанется не ей, а тётке Белинде?
– А ты сама хочешь, чтобы я согласился? – закинул удочку Вит, чтобы проверить свою догадку.
– Но тебе же нужно где-то жить,– голос девушки отразил её душевный надрыв.
Да, бедняжку действительно раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, хотелось помочь пострадавшему от жестокости барона незнакомцу, но при этом было жалко отдавать его другой женщине. Виту сделалось смешно. Ну на кой чёрт этой малышке сдался грубый ландскнехт, для которого жизнь была просто чередой кровавых стычек, пьяных кутежей и совокуплений с обозными шлюхами? Недолгой, кстати, чередой. В любой момент какой-нибудь зачуханный барон мог вздёрнуть такого солдата удачи на первой же подвернувшейся ветке дуба просто так, от скуки. Отличная рекомендация, нечего сказать. Правда, Вит, будучи аэрским игроком, несколько выпадал из этого неприглядного паттерна, но откуда было об этом знать деревенской девчонке?
– Вот тоже, нашла себе рыцаря,– мысленно посетовал он. – Неужели она думает, что здоровому мужику дармовой секс с пусть даже немолодой тёткой покажется обременительной платой за крышу над головой или ещё смешнее – оскорблением его достоинства? Да это не плата, а бонус.
На самом деле сексуальные отношения аватаров были, пожалуй, самым интригующим аспектом Игры, ради изучения которого большинство аэров как раз и отправлялись в путешествие. Вита тоже не миновало это поветрие, правда, контингент, с помощью которого он обретал вожделенный опыт, был специфическим. Рядом с наёмниками всегда крутились профессионалки, которые точно знали, как быстро и качественно ублажить мужика и вытянуть его кровно заработанные денежки. Так что Виту даже не приходилось особо напрягаться, всё делали за него. С тёткой Белиндой такой расклад вряд ли мог проканать, но для истинного исследователя любой опыт был полезен, даже, как недавно выяснилось, опыт повешенья. Так что уж с сексуальными утехами Вит надеялся справиться без труда. Вот только не хотелось бы потерять дружбу одной ревнивой барышни.
– Как же мне тебя отблагодарить, милая девушка? – Вит нацепил на свою физиономию самую умильную из имевшихся в его арсенале улыбочек.
– Меня зовут Агатой,– хитрый взгляд из-под полуопущенных ресниц мог бы обмануть разве что полного дебила. – Можешь меня поцеловать,– великодушно разрешила юная кокетка. Вит слегка опешил от такой прыти, но не растерялся и с готовностью чмокнул розовую щёчку. – Не так,– барышня капризно надула губки,– по-настоящему.
В первый момент Вит собрался было отбрить нахалку, но потом решил преподать ей урок, чтобы впредь не приставала к взрослому дяде со своими сопливыми претензиями. Сильные руки профессионального вояки стиснули тонкую девичью талию и буквально расплющили её миниатюрные грудки о мощный трос брутальной игровой оболочки аэра. Вит запрокинул голову любительницы опасного флирта и впился в её губы с такой страстью, словно собирался высосать из бедолаги жизнь. Разумеется, всё это было не всерьёз, просто игра в грубого и не особо разборчивого наёмника, дорвавшегося до юного тела доверчивой простушки.
Вит всего лишь хотел научить эту чересчур смелую барышню осторожности в общении с незнакомцами, особенно, с лишёнными моральных принципов ландскнехтами. Но тут случилось нечто совершенно непредвиденное. Холодный разум аэра вдруг отключился, и управление взяло на себя тело аватара. Когда Вит снова пришёл в себя, то с ужасом осознал, что приговор барона фон Куггера, пожалуй, был слишком мягким. Нужно было повесить насильника маленьких девочек не за шею, а за его вышедшее из-под контроля орудие преступления, чтобы у преступника было достаточно времени в полной мере прочувствовать перед смертью глубину своего падения.
Владу очень не хотелось связываться с преступником, захваченным прямо на месте преступления. Конечно, гражданин Потапенко совершенно не был похож на хладнокровного убийцу, но ведь он действительно стрелял в Елизавету. Об этом говорили все улики. В сущности, вину Владимира Семёновича можно было считать доказанной, так что следователь по его делу даже не стал заморачиваться с выяснением всех обстоятельств и сразу передал дело в суд. Вроде бы можно было просто забыть об этом странном клиенте и даже не возвращать аванс, тем более, что в контракте агентства был специально предусмотрен пункт об ответственности обеих договаривающихся сторон перед законом. И всё же Владу было не по себе.
В деле явно имелись странности, которые никак нельзя было объяснить коварством преступника или даже его невменяемостью. Начать с того, что пуля, которую извлекли из мягкого места Петра Гавриловича, была выпущена не из того пистолета, который обнаружили в руке стрелка. Значит, существовал кто-то третий, и Влад почти не сомневался в том, что этот таинственный третий был как раз тем самым светловолосым парнем, которого выслеживал подраненный филёр. Не исключено, что этот же белобрысый и спас Елизавету, схлопотав при этом пулю в плечо. По крайней мере, описание совпадало.
С одной стороны, самоотверженный поступок вроде бы говорил в пользу незнакомца. Но тогда почему он скрылся с места преступления? Более того, его следов так и не удалось обнаружить. Даже в больницу парень не обращался, хотя ни один нормальный человек не стал бы игнорировать пулевое ранение. Но самым настораживающим аспектом этого странного дела было то, что после перестрелки у мусорных баков оба клиента детективного агентства вдруг резко сделались вменяемыми. Правда, утраченные воспоминания об уже пропущенных днях их жизней так и не вернулись, но больше приступы амнезии не повторялись. И Влад сильно подозревал, что неадекватное поведение спасителя Елизаветы было связано как раз с заражением этим странным вирусом забывчивости.
Да, это дело явно выходило за рамки обыденности, и всё же вовсе не праздное любопытство подтолкнуло Влада продолжить расследование. Его буквально вынудила это сделать Елизавета. Помощница детектива категорически не готова была поверить в виновность бедняги Потапенко, хотя сам непутёвый стрелок уже в неё поверил и даже подписал признательные показания. Правда, указать причину, заставившую его устроить стрельбу, он так и не смог. Впрочем, для следствия это были уже несущественные детали, в конце концов, состояния аффекта ещё никто не отменял. Но если для официальных органов всё было ясно, то с точки зрения частного детектива дело его клиентов только запуталось. Хуже того, от него стало явственно попахивать висяком.
Поначалу Влад ещё надеялся, что дополнительный опрос арестованного что-то прояснит, но Владимир Семёнович не смог сообщить ему никакой дополнительной информации. Бедолага помнил только то, как отправился в постель три дня назад, а очнулся уже прикованный наручниками к каталке. Последней перспективной зацепкой оставался пистолет, из которого ранили гражданина Стешина. Правда, Влад не питал особых надежд на эту ниточку, поскольку идентифицировать оружие по пуле можно только в том случае, если оно уже раньше засветилось. Похоже, в полицейской гильзотеке не обнаружилось совпадения с пулей, вытащенная из мягкого места Петра Гавриловича, иначе следствие уже давно бы вышло на стрелявшего.
И всё же на безрыбье Влад решил-таки проработать этот скорей всего тупиковый след. Задействовав всё своё обаяние и оставшиеся связи в правоохранительных органах, он сумел выйти на следователя, который вёл дело о нападении на гражданина Стешина, и даже уговорил бывшего коллегу поделиться сведениями. Несмотря на пессимистичный настрой частного детектива, на этот раз фортуна удостоила его своей благосклонности. Информация об оружии всё-таки содержалась в базе данных полиции. Оказалось, что выстрел в клиента «Скорой помощи» был произведён из наградного пистолета полковника разведки, ныне находившегося в отставке и проживавшего совсем недалеко от города, в котором было совершено преступление.
Окрылённые столь вдохновляющим началом расследования слуги правопорядка нагрянули с обыском во владения отставника, но тут их ждало горькое разочарование. Во-первых, выяснилось, что престарелый разведчик уже год, как покоится на кладбище и, следовательно, никак не мог напасть на потерпевшего. Во-вторых, и самого пистолета обнаружить не удалось, поскольку он самым загадочным образом исчез из запертого сейфа. Конечно, было довольно подозрительно, что родственники бывшего владельца оружия не заявили о пропаже пистолета, однако допрос с пристрастием убедил следователей, что те были ни при чём, поскольку и сами были в шоке, когда узнали о пропаже. После смерти полковника ни его вдова, ни дочь к сейфу вообще не приближались, что весьма убедительно доказал осмотр места хранения оружия. В общем, очередной тупик.
Да, беседа со следователе не прибавила Владу оптимизма, и всё же он уцепился за эту ниточку. Детектив напросился на встречу с вдовой полковника и, получив согласие, отправился в один элитный посёлок, где бывшему разведчику когда-то выделили участок земли от щедрот государства не то за особые заслуги на ниве шпионажа, не то вследствие коррупционных схем. Непосвящённым сия информация по понятным причинам была недоступна. Дом, где нынче обитала вдова, как и положено элитной недвижимости, прятался от людских глаз за высоченным кирпичным забором с внушительного вида кованными воротами. Само строение, напоминавшее помещичью усадьбу конца девятнадцатого века, выглядело весьма презентабельно, правда, только издали, а при ближайшем рассмотрении следы упадка буквально резали глаз.
Облупившаяся штукатурка, ржавые потёки на стенах, полуистлевшие ступеньки крыльца, пыльные и местами треснувшие стёкла, всё это явно требовало ремонта. А запущенный сад, больше похожий на дикие заросли, откровенно свидетельствовал о том, что за растениями некому было ухаживать. Видимо, самой хозяйке эту работу уже было не потянуть в силу преклонного возраста, а младшее поколение, представленное дочерью двадцати восьми лет, мало интересовалось сельским хозяйством. Наверное, пока полковник ещё был во власти, у него хватало средств, чтобы содержать дом в порядке и нанять садовника, но те времена миновали уже давно.
Вдова с нездешним именем Вильгельмина О́скаровна пребывала в довольно преклонных годах, но назвать её старухой язык не поворачивался. Это была дородная дама с выдающимся бюстом и пышной причёской по моде шестидесятых, когда шиньон и начёс были обязательными атрибутами парикмахерских. Её вроде бы простецкое платье с претензией на то, чтобы казаться домашним, явно было пошито в ателье, причём не из дешёвых. Если бы полковничиха не переборщила с косметикой, то её даже можно было бы назвать изысканной светской дамой. Увы, похоже, боевой дух покойного разведчика жил и в его супруге, не позволяя ей примириться с течением времени и держаться в рамках, приличествующих её почтенному возрасту.
Начало разговора со свидетельницей было довольно разочаровывающим. «Не знаю, не помню, не моего ума дело» и так далее. Влад понял, что без лицедейства тут не обойтись и принялся разыгрывать отчаявшегося неудачника. По мере того, как он всё более естественно вписывался в выбранный образ, настроение госпожи Вильгельмины начало меняться. Через несколько минут беседы из-под слоя пудры на её дряблых щеках уже начал несмело пробиваться румянец, а накрашенные кроваво-красной помадой губы всё чаще посещала покровительственная улыбка. Апофеозом сего преображения стал вызов прислуги, которую престарелая барыня отправила на кухню готовить чай для «бедного уставшего мальчика».
В результате, кое-что всё-таки удалось выяснить, а именно, что кража пистолета могла быть только делом рук кого-то из своих. Замки́ как в доме, так и в сейфе для хранения оружия не были взломаны, а шифр от сейфа вообще вроде бы был известен только самой хозяйке. Поболтав ещё немного и глотнув жидкого чая, Влад получил список всех вхожих в дом лиц и распрощался с хозяйкой, коварно пообещав доверчивой пенсионерке держать её в курсе расследования. Увы, список оказался разочаровывающе коротким. Собственно, помимо самой хозяйки и её дочери Ксении, в доме жила только помощница по хозяйству, да иногда ещё заходил сосед, эдакий местный умелец, помогавший с ремонтом и перемещением тяжестей.
Допрос соседа сразу выявил, что тот никак не мог быть причастен к похищению, поскольку ничего не знал о пистолете. Сомневаться в его показаниях не приходилось, так как на момент дознания сей субъект был пьян в зюзю и хитрить был просто не в состоянии. Как говорится, что у трезвого на уме…, ну и так далее. Помощница по хозяйству, скромная, можно даже сказать, забитая девушка по имени Сонечка была из породы тихонь. Влад таких свидетелей недолюбливал, потому что по их виду и поведению невозможно было понять, то ли тихоня что-то скрывает, то ли просто смущается. И Сонечка полностью оправдала своё амплуа. Единственное, что Владу удалось из неё вытащить – это заверение, что в доме чужих не было.
Оставалась последняя надежда на дочку Ксению. Сразу с ней поговорить возможности не представилось, поскольку на момент визита детектива сия дамочка в поместье отсутствовала. Как выяснилось из разговора с Сонечкой, дочурка вообще предпочитала проживать в городской квартире и наведывалась в загородный дом только по выходным, да и то не каждую неделю. Посетовав на свою злую долю, Влад отправился обратно в город. Пробившись сквозь вечерние пробки, он наконец добрался до дома Ксении, но и тут его ждало сплошное разочарование. В городской квартире Ксению тоже застать не удалось.
Впрочем, сей факт вряд ли стоило зачислять в разряд персональных подлянок судьбы, ведь день был будний, а время – ещё рабочее. Так что отсутствие молодой деловой женщины дома было вполне объяснимо. До конца рабочего дня оставалось не так уж много времени, и Влад решил дождаться свидетельницу, скрасив вынужденное ожидание прогулкой в ближайшем сквере. Усталый детектив направил свои стопы к маячившему между домов объекту городского озеленения, однако по пути наткнулся на лоток с чебуреками и сразу осознал, что по сравнению с голодом, его усталость можно было списать как погрешность.
Вообще-то, Влад старался избегать контакта с вредной пищей, особенно, представленной в ассортименте одиноко стоящих лотков. Мало ли, из чего ушлые хозяева сего малого бизнеса могли приготовить чебуреки. Не исключено, что в своей прошлой жизни начинка этих стрёмных кулинарных изделий гавкала или мяукала. Однако на сей раз щепетильность в купе с брезгливостью уступили место голоду, и мнительный поборник здорового образа жизни стал обладателем промасленного бумажного пакетика с двумя ещё тёплыми чебуреками.
Никаких столиков поблизости не было, так что Владу предстояло обливаться бульоном, сидя на лавочке прямо на главной аллее сквера. К счастью, он вовремя заметил небольшую тропинку и, пройдя по ней с десяток метров, наткнулся на обшарпанную скамейку. Место было идеальное, со стороны главной аллеи сидящих на скамейке видно не было, зато сам детектив мог наблюдать за прогуливающимися в сквере жителями без всякого труда. Поскольку заканчивалась прогулочная зона аккурат рядом с метро, можно было надеяться, что, возвращаясь домой с работы, Ксения пройдёт именно этим путём.
Ввиду зверского голода праздник живота длился недолго, и уже через несколько минут довольный нарушитель режима здорового питания бросил в пустой пакет промасленную салфетку и принялся осматриваться в поисках урны. Во тут-то он её и увидел. В смысле не урну, а Ксению. Узнать эту яркую женщину было несложно, особенно, в свете того, что детектив имел сомнительное удовольствие любоваться семейными фотками полковничьего семейства всего час назад. Ксения была из тех дамочек, которым требовалось блистать вне зависимости от обстановки, просто для здоровья. Крашеные в иссиня-чёрный цвет волосы были уложены в довольно фривольную ассиметричную причёску, как бы подчёркивавшую её независимость от мнения окружающих, а на самом деле, наоборот, приглашавшую это самое мнение озвучить, потому что промолчать было просто невозможно. Вызывающий вечерний макияж и контрастный прикид дополняли портрет наследницы полковничьего имущества.
Несмотря на откровенно эпатирующую внешность Ксении, взгляд Влада всего лишь мазнул по её фигуре и сразу зацепился за более интригующий объект, а именно за её спутника. Высокий блондин с голубыми глазами, одетый в явно дизайнерские шмотки, нежно придерживал свою спутницу под локоток и что-то шептал ей на ушко. Судя по тому, что щёчки Ксении заливались румянцем, проступавшим даже сквозь обильный макияж, содержание речей блондина было фривольным. Впрочем, поведение сего ловеласа было Владу глубоко фиолетово, его заинтересовал непосредственно сам этот персонаж. Не сказать, чтобы он выглядел как-то уж подчёркнутобрутально, но в остальном точно соответствовал описанию Елизаветы.
– А не ты ли, дружок, стырил пистолет полковника? – Влад мысленно поздравил себя с удачно выбранным временем и местом для перекуса. – Обольстил полковничью дочку и выведал у неё шифр сейфа. Эта тупая пигалица явно не отличается разборчивостью в выборе партнёров. Про интуицию вообще можно даже не упоминать. Хитро, ничего не скажешь.
В списке приоритетных розыскных мероприятий актуальность опроса свидетельницы, которую следовало переквалифицировать не то в подозреваемые, не то в пострадавшие, резко упала, и детектив переключился на новый объект. К сожалению, парочка отправилась не на квартиру Ксении, как он рассчитывал, а к парковке, откуда и укатила на чёрном «мерсе» в неизвестном направлении. Влад слишком поздно сообразил, куда они идут, и не успел добежать до своей машины. Но это была вовсе не проблема, ведь теперь он знал, где искать стрелка.
Дожидаться возвращения предполагаемой пособницы преступника детектив не стал, ведь дамочка могла заночевать вовсе не в своей постели. Вместо этого, он вернулся в офис агентства и принялся шерстить социальные сети Ксении в надежде идентифицировать её ухажёра. Результат не заставил себя ждать. Блондин любил фотографироваться, так что на страничках дочки полковника было полно его изображений. Влад сразу отметил, что в кадре сей обольститель богатеньких наследниц держался весьма профессионально и выглядел даже более импозантно, чем яркая бабочка Ксения. Не удивительно, что простушка Елизавета пала жертвой его обаяния.
– Ой, а кто это рядом с Арнольдом? – детектив так увлёкся разглядыванием фоток, что не заметил, как за спиной появилась его помощница. – Эффектная дамочка.
– Арнольд? – Влад сразу встал в стойку. – Так ты, оказывается, его знаешь.
Вот уж чего он никак не ожидал, так это того, что эта простодушная барышня умудрится обвести вокруг пальца не только профессионального следователя, но и своего кузена. А ведь как мастерски разыгрывала из себя святую простоту, мол, её спас совершенно незнакомый мужик.
– Ну да,– Елизавета и не подумала раскаяться или хотя бы смутиться. – У Арнольда свой салон в районе парка, я иногда у него стригусь. Правда, там очередь на месяц вперёд. Не удобно. Наверное, причёска брюнетки – это тоже от Арнольда. Чувствуется рука маэстро.
– Ни за что бы не поверил, что такой пижон способен закрыть женщину от пули своим телом,– удивился Влад,– даже если эта барышня является его клиенткой.
– Да ты что,– Елизавета замахала руками как стрекоза крылышками,– это был вовсе не Арнольд. Между ними вообще ничего общего, кроме цвета волос. Маэстро весь такой изысканный, а тот парень был больше похож на телохранителя какого-нибудь авторитета или вообще спецназовца.
Ещё одна ниточка оборвалась с противным, как бы издевательским звоном, и детектив откровенно скис. Он уже собирался закрыть страничку Ксении, как вдруг ему на глаза попалась фотография, сделанная около её загородного дома. Дамочка позировала на фоне какой-то дорогущей тачки ярко-красного цвета рядом с распахнутыми воротами полковничьего участка. Скорей всего, авто ей не принадлежало, просто водитель притормозил по какой-то надобности около ворот, а шустрая барышня подсуетилась и сделала селфи, чтобы похвастаться перед подписчиками. Впрочем, Влада заинтересовало вовсе не коварство циничной блогерши, а полуразмытая фигура мужчины, случайно попавшая в кадр.
Да, этот парень гораздо больше подходил под описание Елизаветы, но мало ли, кто мог проходить мимо. Лицо оказалось не в фокусе, так что даже невозможно было сказать, какого цвета были глаза прохожего. Однако Влада словно молнией ударило. Его следовательская чуйка забила в набат и, как оказалось, не напрасно. Елизавета, хоть и не была на сто процентов уверена, но всё же подтвердила, что мужчина, попавший в кадр, мог быть тем самым, кто спас её от пули. Вот это уже была конкретная зацепка. Вряд ли замешанный в историю со стрельбой субъект мог случайно оказаться рядом с домом, где хранился именно тот пистолет, который фигурировал в одном из эпизодов.
Что ж, можно было только порадоваться тому, что Ксения не удержалась от соблазна покрасоваться на фоне крутой тачки. Оказывается, и от инстасамок может быть какая-то польза. Судя по тому, что белобрысый качок попал в кадр явно ненамеренно, к само́й блогерше он никакого отношения не имел. Так что искать его следовало не рядом с Ксенией, а где-то в окрестностях полковничьей дачи. Судя по эпатажной внешности и наличию пижонистого поклонника, дочурка полковника вряд ли могла польститься на какого-то стрёмного мужика, похожего на охранника, а вот Сонечка сразу оказалась под подозрением. Для такого брутального мачо вскружить голову девице с заниженной самооценкой было не сложней, чем сморкнуться.
На следующее утро Влад принялся названивать полковничихе, чтобы напроситься на ещё одну встречу. Ему не терпелось показать фотографию как самой барыне, так и тихоне, которая помогала ей по хозяйству. Не то чтобы он надеялся сразу выбить чистосердечное признание из влюблённой девицы, скорее уж, просто заставить её запаниковать и, чем чёрт не шутит, может быть, даже броситься за помощью к своему подельнику. Вот тут-то Влад и получил бы шанс выйти непосредственно на подозреваемого. Увы, на его многочисленные звонки никто не ответил, и детектив заволновался уже не на шутку. В результате, он отбросил щепетильность и отправился на встречу с обитательницами полковничьего поместья без предварительной договорённости.
Неладное Влад почувствовал уже на въезде в посёлок, когда его обогнала, слепя проблесковыми огнями, полицейская машина. Предчувствие детектива не обмануло. Дом полковника был оцеплен, а вокруг толпились любопытствующие соседи, обмениваясь самыми невероятными слухами. Владу повезло, он заметил за оцеплением знакомого криминалиста, с которым ему довелось поработать, когда он исполнял обязанности главного следователя. В своё время Влад даже сподобился оказать услугу капитану Тимохину, прикрыл один его косяк. Так что криминалист был ему должен. Дождавшись, когда все разъедутся, коварный кредитор выловил своего знакомого около его тачки и, немного надавив, выяснил суть происшествия.
Полученные неправедным путём сведения Влада буквально ошеломили. Оказывается, прошлой ночью в доме Вильгельмины Оскаровны произошло убийство. Застрелили её помощницу. Сама престарелая дама не пострадала, если не считать того, что она едва ни грохнулась в обморок, когда утром отправилась выяснять, отчего завтрак задерживается. Вызванная скорая диагностировала сердечный приступ и от греха эвакуировала свидетельницу в местную больницу. Влад сразу приуныл, поскольку шансов на то, что какого-то частного детектива пропустят в палату к пребывающей в шоковом состоянии свидетельнице преступления, не было от слова совсем. Так что показать фотографию было просто некому. Правда, оставалась ещё Ксения, но для допроса этой дамочки нужно было опять возвращаться в город.
Проклиная свою невезучесть и пробки на дорогах, Влад направился к своей машине, но по пути на стоянку наткнулся на ещё одного потенциального информатора – соседа Вильгельмины Оскаровны. На этот раз мужик был хоть и в подпитии, но значительно дальше от состояния зю, в котором пребывал в свою прошлую встречу с детективом. Влад не преминул воспользоваться сим благоприятным обстоятельством и показал ему фотографию, на которой был запечатлён тот самый пресловутый блондин.
– А, так это ж Витёк,– обрадованно заявил неожиданный свидетель. – Классный парень. Давеча выручил меня с ремонтом у Оскаровны. Труба у ней потекла в кухне, а я был того, не в форме. Так Витёк сам всё исправил и даже денег не взял.
Как выяснилось из дальнейшего допроса свидетеля, сей белобрысый слесарь-любитель уже давно ухлёстывал за Соней. Более того, сосед полковничихи не без оснований подозревал, что ухажёр частенько ночевал в мансарде, где располагалась спальня его пассии, о чём и сообщил детективу с похабной улыбочкой.
– Эх, жаль девку,– вздохнул он. – Должно быть, Витька с ней вчера не было. Уж он бы точно не позволил тем грабителям пристрелить свою бабу. Небось, теперь расстроится.
Версия с грабителями, которых якобы застукала Соня, была откровенно бредовой. Ну чего им было делать в мансарде, когда все ценности находились внизу? Ладно ещё, если б тело девушки было обнаружено в гостиной. Услышала шум, спустилась и словила пулю от запаниковавших любителей поживиться чужим добром. Но в том-то и дело, что Соню застрелили в её мансарде, и кроме белобрысого Витька, сделать это было просто некому. Впрочем, делиться своими соображениями с наивным соседом Влад не стал и, поблагодарив пьянчугу за помощь, залез в свою машину. Вот тут-то его и накрыла паническая атака.
– А что если Сонечка была не единственной, кто общался с убийцей? – пришла в голову детективу запоздалая мысль. – Вдруг Ксения тоже его видела? Даром что ли этот бугай крутился около её загородного дома. Одну свидетельницу убийца уже устранил, и ничто не помешает ему устранить вторую. Так ведь была ещё и третья,– от снизошедшего на него откровения тело Влада покрылось холодным потом,– Елизавета тоже видела этого брутального блондина.
Не тратя больше времени на фрустрации, паникёр вдавил педаль газа в пол и, игнорируя жалобный писк антирадара, помчался в город.
Запах свежего сена был терпким как молодое вино и пьянил ничуть не хуже. В сарае было темно, хотя сквозь дырявую крышу внутрь то и дело заглядывали любопытные звёздочки. Похоже, непоседам очень хотелось подсмотреть за играми странных двуногих, злостно нарушавших ночной покой на сеновале. Увы, чтобы рассеять эту кромешную темноту, собственного сияния звёздочек не хватало, и им приходилось довольствоваться лишь звуковым рядом. Впрочем, сей ряд был достаточно информативным, чтобы у слушательниц сложилось верное впечатление о сути сарайного действа. В шуршание сухих стеблей то и дело вклинивались звуки прерывистого дыхания, жаркий шёпот и томные стоны, так что ошибиться насчёт того, что скрывалось под покровом ночи, было просто невозможно.
Собственно, ничего необычного в сей забавной сценке не содержалось, в деревнях испокон веков сеновалы пользовались спросом у жаждущих интимной близости парочек. Единственное, что показалось звёздочкам заслуживающим внимания, так это неутомимость той конкретной парочки, что оккупировала сеновал в сарае с дырявой крышей. Наконец любовники всё-таки притомились и затихли. Ночь тут же вступила в свои права, и стало слышно, как за тонкой стенкой сарая стрекочут кузнечики. Правда, длился этот перерыв недолго, буквально через пять минут Вит почувствовал, как тёплая девичья ладошка легко пробежалась по его плечам и животу, а потом решительно направилась ниже, вызывая горячую волну возбуждения. Прямо у его уха раздался тихий смех, видимо, ладошка нащупала то, что искала.
– Давай ещё разочек,– заискивающе прошептала Агата,– ну пожалуйста. А потом будем спать до утра.
Это была её любимая присказка, которую Вит слышал по многу раз за ночь, и давно уже перестал покупаться на обещания своей юной любовницы соблюдать хоть какую-то меру в сексуальных утехах. Он совершенно точно знал, что Агата угомонится, только когда окончательно лишится сил и провалится в сон буквально во время соития. В плане секса эта чертовка была совершенно ненасытной, и аэр не раз с благодарностью поминал создателей своей игровой оболочки за то, что те сделали её такой безотказной. Но это сейчас, когда он уже худо-бедно научился контролировать это коварное аватарское тело, а в тот первый раз, когда оно неожиданно взяло верх над рациональным аэрским умом, для Вита это стало воистину шокирующим откровением.
Дело в том, что сам по себе факт потери самоконтроля был для жителя Аэрии чем-то совершенно немыслимым, что и не удивительно, ведь свои тела аэры создавали сами, причём вполне осознанно. Эти тела подчинялись им полностью и безоговорочно, а потому Виту даже в голову не могло прийти, что его игровая оболочка, оказывается, обладала своей собственной волей, причём настолько сильной, что была способна подавить волю своего хозяина. Аэры привыкли относиться к своим телам как к неодушевлённым предметам, вроде инструментов или одежды, то есть прагматично и без пиетета. Но аватарские тела были другими, и люди, судя по всему, осознавали их власть и могущество, а потому приручали свои тела подобно тому, как приручают диких животных.
Увы, Вит пока был дилетантом в Игре, причём дилетантом, не удосужившимся пройти даже элементарного подготовительного курса, который помогал аэрам адаптироваться к новым непривычным условиям иной реальности, а потому он никак не мог ожидать такой подлянки от своей игровой оболочки. Согласитесь, кому может прийти в голову, что ваша одежда вдруг обретёт самостоятельность и станет управлять вашими действиями. Впрочем, сам по себе шок от утраты самоконтроля оказался для самонадеянного аэра всего лишь прелюдией к тому кошмару, который его накрыл, когда он наконец пришёл в себя и обнаружил, что натворил.
Изнасилованная девочка лежала на спине, раскинув руки, и не шевелилась. Её задранная юбка почти полностью скрывала лицо, были видны только закрытые глаза и ореол рыжих кудряшек, словно нимб над головой невинной мученицы. Естественно, Виту тут же померещилось, что он ненароком убил малышку. Он ведь понятия не имел, на что была способна вышедшая из под контроля сознания игровая оболочка. Сила-то в ней содержалась немеряная. Ужас содеянного мгновенно погрузил невольного насильника в когнитивный транс, и вместо того, чтобы попытаться реанимировать мёртвую девочку, Вит застыл над её неподвижным телом эдакой апологией скорби.
Он даже не заметил, как рыжие реснички задрожали, и на парализованного ужасом насильника уставились глаза его жертвы, сияющие подобно двум маленьким солнышкам. Казалось, этот восторженный взгляд был способен рассеять спустившиеся на землю сумерки, тем не менее пробудить погрузившееся в бездну отчаяния сознание аэра ему не удалось. В тот момент Вит тупо был не в состоянии адекватно отреагировать на столь откровенный знак. Взгляд Агаты наткнулся на мрачную физиономию насильника, и свет в её глазах сразу померк.
– Тебе не понравилось? – губы девушки задрожали, и в уголках её глаз заблестели слёзки. – Это же в первый раз,– принялась оправдываться жертва насилия, шмыгая носом,– я научусь.
Неимоверное облегчение, которое затопило сознание Вита, когда он обнаружил, что малышка всё-таки не умерла, было похоже на наркотическое опьянение. Но потом аналитический ум аэра вычленил из слов Агаты фразу про первый раз, и его совсем переклинило. А чего он, собственно, ожидал? Чтобы пятнадцатилетняя деревенская девчонка уже имела опыт сексуальных отношений? Девственность в этой дикой локации была товаром, и потому будущих невест держали под жёстким контролем. А какой-то залётный ландскнехт взял и походя сломал бедняжке жизнь, хорошо хоть вообще не убил.
– Я всегда хотела, чтобы в первый раз было с таким, как ты,– Агата жалобно всхлипнула, подползла к застывшему в трансе мужчине и с отчаяньем утопающей обхватила своими тонкими ручками его шею. – Ты же не бросишь меня ради Белинды? – она заискивающе улыбнулась, но поскольку Вит никак не ответил на её заигрывания, хитрюга сменила тактику. – Я понимаю, что она старше и опытней, но я быстро научусь, вот увидишь. Ну давай хотя бы ещё разок, пожалуйста,– для пущей убедительности она подпустила в свой голос эдакие умоляющие нотки,– а потом можешь отправляться к своей Белинде.
Вит наконец сбросил оцепенение, опрокинулся на спину и захохотал как безумный. Оказывается, никакого насилия и не было, девчонка сама хотела, чтобы её лишил девственности брутальный вояка без моральных принципов. Так что ещё вопрос, кто кого изнасиловал. Агата приняла смену настроения своего первого мужчины за добрый знак и шустро просунула ладошку в его расстёгнутые штаны.
– Ты же хочешь, я чувствую,– выдала она результат своего анатомического обследования с детской непосредственностью. – Только разочек, и пойдём в деревню.
Вот с этой сюрреалистичной сценки и начался их странный роман. В тот вечер Вит насчитал не менее пяти «пожалуйста», так что до деревни Агату пришлось нести на руках, потому что с непривычки её уже ноги не держали. Разумеется, к тётке Белинде они не пошли, зато прямо на околице им встретился дед Ламар и отчего-то очень обрадовался тому, что спасённый им висельник вернулся в деревню. Он тут же предложил Виту альтернативу Белинденых апартаментов в виде покосившейся сараюшки, где летом складировал сено. В благодарность арендатор взялся подновить хозяйский дом, чем и занимался практически каждый день. А по ночам к нему приходила Агата.
Вит искренне недоумевал, как эта хрупкая девочка умудрялась сохранять силы и бодрость духа. После их ночных кувырканий сам он отсыпался до полудня, но Агата поднималась ещё затемно, чтобы незамеченной проскользнуть в дом своей тётки. Деревенская жизнь вовсе не была синекурой, и ей точно приходилось заниматься хозяйством, так что вряд ли бедняжке удавалось компенсировать недосып, прикорнув на пару часиков где-нибудь под кустом. В добавок Агата не ленилась приготовить для своего утомлённого ночными подвигами мужчины что-нибудь вкусненькое к его позднему завтраку.
Каждый день после купания в речке Вит находил на столе дедова дома накрытый свежей тряпицей подарочек от заботливой хозяюшки. Чаще всего это было что-то непритязательное, вроде горшочка ячменной каши, миски творога, кувшинчика сливок или просто ломтя свежего хлеба, но иногда Агата баловала его по-настоящему. Пару раз Вит обнаружил под тряпицей кусок ягодного пирога, а однажды – даже олений окорок. Дед Ламар только посмеивался и к вкусняшкам не прикасался. Видимо, понимал, что это была не просто еда, а знаки любви.
Задолго до наступления осенних холодов Вит успел законопатить все дыры в халупе приютившего их с Агатой доброхота и даже заменил особо истлевшие участки соломенной крыши на свежак, однако до утепления сарая у него руки так и не дошли. И это было вовсе не от лени, а потому, что игрок не собирался зимовать в деревне. До инициации его контракта оставалось уже меньше месяца, и Вит решительно не желал затягивать дело с получением своего первого балла в Игре. Правда, в последнее время ему всё чаще приходила в голову крамольная мысль о том, что спешить, вообще-то, некуда. Месяцем раньше или позже – какая разница?
Учитывая обстоятельства, Вит сразу обговорил с Агатой временный характер их взаимоотношений. Он не хотел, чтобы девушка питала иллюзии относительно перспектив замужества или даже просто продолжительной совместной жизни. Агата вроде бы приняла его условия, но на самом деле втихаря надеялась, что если в результате их страстных ночей она понесёт, то отец будущего ребёночка изменит своё решение. А вот Вит точно знал, что ничего такого не случится. При всей идентичности его игровой оболочки человеческому телу, функция размножения в ней всё же не была предусмотрена.
Обычно Агате удавалось скрывать свои тайные планы по приручению свободолюбивого ландскнехта, но иногда она всё же прокалывалась. Один из таких проколов случился через три месяца после их знакомства. В тот вечер Агата улизнула из дома тётки, и парочка отправилась гулять. Правда, очень скоро выяснилось, что это была вовсе не невинная прогулка, а хитрый план коварной интриганки. То, что они вышли к тому самому дубу, под одной из веток которого игрок едва ни закончил своё третье воплощение в Игре, поначалу выглядело как случайность, так что простофиля ничего не заподозрил.
Мягкая травка и баюкающий шум ветра в густой кроне как бы ненавязчиво приглашали путников прилечь. Однако наученный опытом любовник малолетней нимфоманки отлично знал, чем это закончится, а потому упрямо остался стоять. Дело, конечно, было не в том, что барышня его утомила, просто идея устраивать сексуальную оргию в месте, где его сначала повесили, а потом он изнасиловал девственницу, не показалась Виту особо привлекательной. Как ни странно, на этот раз Агата даже не сделала попытки стянуть с него штаны. Она обошла дуб по периметру и задрала голову вверх, словно что-то искала.
– Покажи, на какой ветке точно висел мертвец,– девушка обернулась к своему спутнику и заискивающе улыбнулась,– только не ты, а который умер по-настоящему.
Поскольку картинка с качающимися на ветру мёртвыми телами ландскнехтов ещё была свежа в памяти Вита, ему не составило труда удовлетворить невинное любопытство своей любовницы, хотя оно и показалось ему странным. Агата решительно кивнула, быстренько прикинула, где конкретно могло находиться тело повешенного, и принялась голыми руками разрывать мягкий дёрн под этим местом.
– Что ты делаешь? – Вит с любопытством заглянул через её плечо.
– Ищу корень мандрагоры,– безапелляционно заявила Агата, не прерывая своего увлекательного занятия. – Все повешенные мужчины перед тем, как отдать богу душу, извергают семя,– пояснила она,– и в том месте, куда оно упадёт, появляется мандрагора.
– А ничего, что нас вешали одетыми и уж точно в штанах? – Вит так и покатился со смеху, но юная натуралистка ничуть не смутилась.
– Можешь смеяться,– милостиво разрешила она,– но это верная примета. Мандрагору всегда находят в таких местах.
– Ну и зачем тебе мандрагора? – Вит озадаченно уставился на пыхтящую от натуги девчонку. – Это же ядовитое растение. Хочешь травануть свою тётку?
– Если мужчина и женщина съедят на двоих корень мандрагоры, то никогда не расстанутся до самой смерти,– торжественно провозгласила любительница аватарских суеверий.
– Понятно,– Вит состроил скорбную мину,– значит, сама собралась умереть молодой. Я ведь вдвое старше тебя.
– Это уж как господь даст,– философски заметила Агата и вдруг радостно пискнула, видимо, докопалась до какого-то корешка.
Девушка азартно ковырялась в земле, а Виту вдруг сделалось совсем не смешно. И как только игроку, подписавшему контракт Офира, пришло в голову приручить юную аватарочку? Ведь он с самого начала знал, что всего через несколько месяцев должен будет умереть. Контрактнику Офира нет смысла задерживаться в игровой оболочке дольше года, поскольку за время контракта ему нужно сменить как минимум сотню этих оболочек, а на самом деле гораздо больше. Так что никакого будущего у них с Агатой не было, да и быть не могло. Их страстному роману с самого начала был задан обратный отсчёт.
Но разве мог Вит поделиться сей трагичной вестью с влюблённой девчонкой? Даже если б ему и пришла в голову бредовая идея рассказать Агате о реальным положении дел, она всё равно бы не поверила. Наверное, решила бы, что он просто хочет её бросить. Ведь именно так и поступил бы настоящий ландскнехт, устроивший себе небольшие каникулы после экстремального приключения. Да, эта маленькая аватарочка была плотью от плоти сей дикой локации Игры, и всё-таки ей никак нельзя было отказать в природной интуиции. Агата что-то чувствовала, а потому начала бороться со злым роком всеми доступными ей средствами. Вот надумала привязать к себе мужчину каким-то дурацким корешком.
Дойдя до этой мысли в своих рассуждениях, Вит буквально завис, но не потому, что его огорчила тщетность усилий наивной деревенской простушки, а как раз наоборот, от чёткого осознания того, что его и привязывать-то не требуется. Оказывается, беспечный игрок даже не заметил, как убогая деревенька, куда его занесла нелёгкая, с некоторых пор начала представляться ему самым лучшим местом в мироздании. И как такое могло произойти с эстетически подкованным аэром? Что ж, долго гадать не было нужды, поскольку от одной только мысли, что придётся вскоре расстаться с Агатой, на душе Вита делалось тоскливо и сумрачно.
– Нет, с этим пора завязывать,– игрок решительно встряхнулся. – Я не в том положении, чтобы позволить чувствам взять верх над разумом. Завтра же свалю из деревни. А чего, собственно, откладывать? Вот прямо сейчас…,– додумать эту мысль он не успел, поскольку его сеанс самовнушения был прерван самым возмутительным образом.
– Нашла! – от победоносного вопля Агаты у Вита заложило уши. – Вот,– девушка поднялась на ноги и продемонстрировала скептику толстый корявый корень непонятного происхождения. Вряд ли это действительно был корень мандрагоры, но Вит не захотел расстраивать легковерную деревенскую девчонку и покорно откусил кусочек. Вкус сего залога вечной любви был довольно противным, Агата невольно скривилась, но тоже мужественно проглотила свою порцию. – Теперь мы будем вместе до самой смерти,– уверенно произнесла она и тут же потребовала скрепить магический ритуал ещё одним «пожалуйста».
Разумеется, никуда Вит не сбежал, хотя несколько раз и порывался покончить с этой противоестественной зависимостью здравомыслящего аэра от какой-то малолетней аватарочки. Увы, его здравомыслие сдавало свои позиции ровно в тот момент, когда появлялась Агата. Вит тупо не мог себя заставить с ней расстаться. Некоторое время он ещё рефлексировал на тему своего безответственного поведения, а потом просто забил на рациональные аргументы и с упоением погрузился в игровую реальность. В конце концов, игроку по любому нужно было дождаться инициации контракта, так почему бы ни скоротать дни, вернее, ночи вынужденного ожидания в объятиях страстной любовницы? История с мандрагорой время от времени всплывала в его памяти, но всё чаще не в качестве укора совести, а как забавный эпизод Игры.
Остаток года пролетел незаметно, и вот уже счёт пошёл на дни, а игрок даже не приступил к разработке операции по избавлению от своего аватарского тела. Он всё откладывал, убеждал себя, что заняться этой неаппетитной частью игровой миссии можно и после того, как контракт уже будет инициирован. Возможно, Вит даже дошёл бы до идеи вообще не форсировать события, а просто и незатейливо наслаждаться Игрой, пока есть такая возможность, но тут в его пока не оформившиеся планы вмешался псевдо-оператор. Этот злой критик и раньше высказывал сомнения относительно способности непутёвого игрока завершить контракт, но тут начал наезжать уже конкретно.
– Твой контракт нельзя инициировать,– безапелляционно заявил голос в голове Вита.
– Ты совсем в меня не веришь,– посетовал игрок. – Почему ты решил, что я не готов?
– Потому что никто тебя не готовил,– оператор устало вздохнул. – Даже те, кто отправляются в Игру по экскурсионному контракту, проходят многомесячную подготовку, а ты даже элементарного курса выживания не прошёл, не говоря уж про тренировку психической устойчивости. Жаль, что аэры стали относиться к подготовке игроков столь безответственно,– посетовал он. – Раньше, когда барьер между Аэрией и Игрой был высоким, доступ в Игру вообще был строго ограничен. Официально туда допускались только члены кланов Пятёрки, и отбор был очень жёстким, а подготовка длилась несколько лет. Про сталкеров я вообще молчу, из них делали прямо-таки настоящих терминаторов.
– Ты имеешь ввиду какие-то конкретные трудности, или тебе просто в кайф меня гнобить? – Вит сразу надулся, поскольку ему уже надоели постоянные наезды.
– Сам подумай,– принялся увещевать оператор,– ты же не сможешь контролировать все свои смерти в Игре, большинство будут спонтанными и от тебя независящими. А у аватаров имеется очень богатый арсенал гораздо менее гуманных способов отравить последние минуты жизни своих соотечественников, чем повешенье. Если решишь остаться, то тебе волей-неволей придётся познакомиться с этим своеобразным местным фольклором.
– Через месяц у меня уже не будет выбора,– Вит презрительно усмехнулся,– так что и заморачиваться не придётся.
– Выбор будет всегда,– назидательно произнёс оператор,– и рано или поздно ты его сделаешь. Скорее, рано,– вздохнул он.
– Стану аватаром? – в голосе Вита послышалась злость. – Это не выбор, и я ни за что не откажусь от своего шанса войти в круг Офира только потому, что придётся умирать в не самых комфортных условиях. И вообще, почему ты так уверен, что у меня не получится?
– Статистика,– снова вздохнул оператор. – Статистика контрактов Офира, увы, не в твою пользу.
– Ну и каков процент неудач? – Вит откровенно напрягся. – Тридцать? Сорок? Что, больше половины? – ошарашенно пробормотал он, поскольку голос в его голове молчал.
– Гораздо больше,– ожидаемо выдал оператор. – За последние двести лет ни одному игроку не удалось завершить контракт Офира. А сейчас даже поток желающих его заключить иссяк. Последний был подписан сорок три года назад, и подписавший его игрок продержался всего четыре цикла.
– А почему ты об этом говоришь только сейчас? – в голосе Вита послышалась злость. – Распинался про то, что ждёшь от меня помощи, а сам уже тогда знал, чем мне придётся за это заплатить. Собирался мной пожертвовать?
– Мне тогда казалось, что жизнь одного аэра – это не такая уж высокая цена, учитывая важность задачи,– оператор говорил спокойно и рассудительно, словно о чём-то несущественном.
– А теперь что же? – язвительно поинтересовался Вит. – Совесть замучила?
– Теперь я убедился в том, что эта жертва будет напрасной,– оператор и не подумал оправдываться. – Ты не продержишься в Игре настолько долго, чтобы внести какой-то значимый вклад в моё дело. Если бы ты ещё действовал сам по себе, тогда оставалась бы надежда, но тебя явно пасут. И твоё чудесное спасение является тому подтверждением.
– Это кто же меня пасёт? – в голосе Вита послышалась откровенная издёвка. – В близком круге моего общения имеются только два претендента на роль шпиона: старый дед и молоденькая девушка. Кого из них прикажешь подозревать?
– Я не знаю,– честно признался оператор,– но пасут тебя точно не твои соотечественники. Аэров я бы вычислил.
– Хочешь сказать, что у аватаров имеется какая-то тайная организация, которая отслеживает игроков? – в голосе Вита уже не было прежней уверенности, хотя такое предположение граничило с абсурдом.
– Нет, конечно,– усмехнулся оператор,– тобой занимаются представители какой-то более продвинутой цивилизации.
– И как же эти представители внедрились в Игру аэров? – Виту всё меньше нравились откровения его визави, и хотя подсознательно он уже начал принимать его фантастичную версию, вербально упрямо продолжал её оспаривать. – Игра – это же вложенный мир, он является частью Аэрии.
– А вот тут ты заблуждаешься,– видимо, оператор решил дольше не мурыжить игрока и выдать ему сию сакраментальную тайну. – Дело в том, что представления аэров о мире, который вы называете Игрой, не соответствуют действительности. Вы путешествуете вовсе не в какой-то виртуальный мирок, являющийся частью вашего, а просто в соседнюю реальность Большой Игры, частью которой является и сама Аэрия.
– То есть Игра – это на самом деле не игра, а просто альтернативная реальность? – от такого откровения у Вита пересохло в горле. – Но почему же тогда аэры и люди так различаются?
– На самом деле это различие проявляется только на уровне строения ваших тел,– возразил оператор,– а вибрационные спектры сознаний идентичны, потому что вас сотворил один и тот же Создатель. Конечно, количественные характеристики спектров сознаний тоже различаются, но они вообще индивидуальны. Это различие не столь уж фатально, иначе вы не могли бы взаимодействовать. А ты, насколько я знаю, отлично взаимодействуешь с одной человеческой особью.
– Но реальности наших миров совсем не похожи,– Вит озадаченно покачал головой,– настолько непохожи, что мы даже не можем играть в собственных телах и вынуждены пользоваться искусственными игровыми оболочками.
– Это и не удивительно,– согласился оператор,– ведь формат проявляемой сознанием реальности определяется структурой те́ла. Тела́ аэров гораздо более разреженные, чем тела людей, соответственно, и мир Аэрии тоже менее плотный. Но мне кажется, что мы отвлеклись от более важной темы,– оборвал он сеанс теоретических рассуждений.
– Это ты про моих предполагаемых опекунов? – Вит озадаченно покачал головой. – Так ты считаешь, что в Игру играют не только аэры?
– Согласись, наивно было бы верить в то, что в твоём мире имеются только две реальности,– снисходительно усмехнулся оператор. – Я готов поспорить, что таких реальностей полно. И никто не может гарантировать, что представители иных реальностей не заинтересовались играми аэров.
– Ну и зачем каким-то продвинутым пришельцам за мной шпионить? – Вит скептично скривился, поскольку от этой версии за версту попахивало паранойей.
– Шпионить? – оператор саркастично хмыкнул. – Боюсь, у них другая задача, они хотят превратить игрока в аватара. И не спрашивай зачем,– оборвал он готовый сорваться с уст Вита вопрос,– я не знаю. Но вот в чём я почти уверен, так это в том, что контракты Офира сделались редкостью именно благодаря вмешательству этих, как ты выразился, пришельцев.
– А как же экскурсионные контракты? – засомневался Вит. – Почему пришельцы не гнобят экскурсантов? Они ведь тоже являются аэрами.
– Это и странно,– завершил дискуссию оператор,– но лично для тебя сей вопрос является чисто умозрительным. Тебе ни в коем случае нельзя инициировать контракт, Вит,– его голос вдруг сделался жёстким. – У тебя есть ещё почти месяц. Хватит времени, чтобы организовать какую-нибудь поножовщину со смертельным исходом. Убирайся из Игры, иначе останешься тут навсегда.
Елизавета была злостной совой, но по какой-то непонятной даже ей самой причине скрывала от окружающих сию особенность своего организма. Дело это было неблагодарное, так как все родственники отлично знали о её ненависти к будильникам. В детстве Лизонька даже несколько раз расправлялась с дребезжащими врединами, швыряя их об стенку, но повзрослев, взяла себя в руки, и жертвы в популяции будильников сошли на нет. Нужно отдать должное этой целеустремлённой особе, она умела подавлять свои инстинкты и действовать рационально. Если ради карьеры юриста требовалось посещать утренние лекции и семинары, то Елизавета бестрепетной рукой ставила будильник на шесть утра и даже не делала попыток расплющить гадину об тумбочку, когда та садистским звоном вырывала несчастную со́вушку из объятий морфея.
Зато по выходным и праздникам соня отыгрывалась за все свои мучения по полной. Пока Елизавета жила с родителями, семейные завтраки, а иногда и обеды проходили без неё. Чуткие родственники давно уже привыкли к закидонам своей любимой дочурки и смотрели сквозь пальцы на злостное нарушение здорового образа жизни. Поселившись в отдельной квартире, Елизавета совсем распоясалась. На каникулах время её отхода ко сну начинало стремительно сдвигаться сначала на глубокую ночь, потом на утро, а под конец и на вечер. Пару раз она даже «сделала солнышко», то есть вернулась к обычному для остальных людей распорядку дня. В общем, к совместному проживанию с нормальным человеком девушка была явно не приспособлена. Вернее, так ей раньше казалось.
Было воскресенье, самое подходящее время, чтобы потрафить своим слабостям, однако Елизавета вскочила с рассветом и, приняв контрастный душ, отправилась на кухню готовить завтрак. Самое удивительное заключалось в том, что разбудил её вовсе не дребезжащий сигнал будильника, а некий внутренний порыв. Поскольку рассчитывать на то, что совиный организм вдруг сам по себе перестроился, не приходилось, то можно было сделать однозначный вывод о каких-то форс мажорных обстоятельствах. Что ж, подобное умозаключение имело в своём основании рациональное зерно, ведь завтрак Елизавета готовила на двоих, причём количество и калорийность еды были явно избыточными для изящной девушки.
Наверное, если бы в то утро Елизавету попросили перечислить самые значимые события своей жизни, то её список был бы весьма коротким и состоял из одного единственного пункта – прошедшей ночи. Как нетрудно догадаться, эту ночь девушка провела не одна, а в компании с мужчиной, причём именно с тем мужчиной, которого после их весьма интригующего знакомства она разыскивала с упорством гончей, почуявшей след зверя. Конечно, можно было бы списать зацикленность Елизаветы на голубоглазом незнакомце, спасшем её от пули, исключительно желанием отблагодарить его за спасение, но на самом деле благодарности в движущих ею порывах и близко не лежало. Даже романтическая очарованность брутальным героем, которую в подобных обстоятельствах естественным образом испытывала бы любая девушка, не была причиной помешательства Елизаветы на поисках спасителя. То, что ею двигало, сидело гораздо глубже, в изначальных инстинктах.
Когда стрелка́ арестовали, юная следопытка была уверена, что информация о его жертве всплывёт сама по себе, но этого не произошло. Оказалось, что Владимир Семёнович вообще не видел того светловолосого парня, которому прострелил плечо. Похоже, опять в дело вмешалась злополучная амнезия. Поиски голубоглазого спасителя, словно паровоз, отправленный на запасной путь, медленно, но верно двигались в тупик, а тут ещё Влад, как назло, решил прекратить расследование. Но Елизавета была не из тех беспомощных девиц, которые при первой же неудаче опускают руки и впадают в уныние. Она быстренько вправила мозги своему кузену, а потом и сама взялась за дело.
Увы, стандартные методы сыска не дали никаких результатов, парень как сквозь землю провалился. Но тут всплыла та фотография с Ксенией на фоне красного авто, и появилась новая зацепка. По-хорошему, Елизавете следовало бы посоветоваться с Владом, но ей отчего-то было стыдно признаться в своём странном и вроде бы ничем не мотивированном желании найти своего спасителя. В итоге, когда утомлённый братец отправился на боковую после трудов праведных, его неугомонная сестричка оседлала свою «красненькую» и покатила в тот самый посёлок, где камера случайно зафиксировала присутствие голубоглазого блондина.
Отыскать нужный дом не составило никакого труда, поскольку ворота, попавшие в кадр, украшал весьма запоминающийся вензель. Видимо, хозяин имел претензии на знатное происхождение и не стеснялся демонстрировать их соседям. Елизавета припарковала «красненькую» за три квартала до нужного дома и отправилась на разведку. Была уже глубокая ночь, когда она, перебравшись через забор, подкралась к полковничьему дому. Обветшавшее, но всё ещё хранившее следы прежней роскоши строение было погружено во мрак, только в мансардном окне мягко светил ночник. Никаких признаков того, что в той мансарде скрывался объект поиска самопальной диверсантки, не имелось, но у Елизаветы вдруг по всему телу побежали мурашки, словно она приземлилась пятой точкой в муравейник. И как вскоре выяснилось, это вовсе не был глюк нервной барышни.
Над головой затаившейся в кустах наблюдательницы вдруг раздался до боли знакомый глухой треск, за которым последовал звон разбитого стекла. Осколки посыпались на землю, но к счастью, Елизавета пряталась на некотором отдалении от дома, так что её не зацепило. Девушка уже было собралась поднять тревогу, но тут из мансарды выпало кое-что покрупнее осколков, а именно тело мужчины. Мягко приземлившись на заросшую сорняками клумбу, прыгун вскочил на ноги и бросился к забору. Лунный свет коснулся его головы, выхватывая из тьмы светлые волосы и до боли знакомые черты, и у Елизаветы перехватило дыхание от волнения. Это был он, объект её настойчивого поиска.
Ситуация повторялась с раздражающей назойливостью. Снова выстрел, и опять мишенью вроде бы являлся этот таинственный мужчина. Оставалось только его догнать, чтобы предоставить спасителю ещё одну возможность сыграть благородного рыцаря. Увы, Елизавета была настолько ошарашена стремительно развивающимися событиями, что застыла в ступоре, а когда очухалась, догонять рыцаря было уже поздно. Зато диверсантка сподобилась увидеть его преследователей. В окне мансарды замелькали тени, а потом какой-то мужчина выглянул во двор и негромко чертыхнулся. Вскоре дверь дома отворилась, и оттуда вышла странная парочка: девица в спортивном трико и пожилой мужчина, облачённый в офисный костюм. Трудно было представить нечто более несовместимое, чем эти двое, и всё же кое-что общее у них имелось, а именно перчатки и маски, закрывавшие половину лица. Парочка осмотрелась и, не обнаружив тела беглеца, тоже двинула к забору.
– Когда ты уже научишься стрелять, Ва́наг? – попеняла спортивная дамочка своему спутнику.
– Это не моя вина,– в голосе офисного мужика послышалась обида,– та баба сама бросилась под пулю. И чего они все в нём находят?
– Завидуешь,– дамочка иронично хмыкнула,– а зря. Думаю, наш клиент дорого бы дал за то, чтобы выглядеть неприметной серой мышкой. С его запоминающейся внешностью невозможно просто затеряться в толпе, особенно, в этой относительно цивилизованной локации. Так что не расстраивайся, мы его в два счёта вычислим.
Голоса стихли, скрипнули ворота, и наступила тишина. Елизавета подождала ещё немного и тоже покинула двор дома, в котором, судя по разговору двух ниндзя, произошло убийство. Новости следующего дня, привезённые Владом, подтвердили версию отчаянной диверсантки. Ночью действительно была застрелена помощница хозяйки дома по имени Соня. Следствие тупо списало происшествие на банальное ограбление, а вот в воспалённом мозгу её дотошного братика, как выяснилось, нарисовалась совсем уж бредовая версия. Влад отчего-то решил, что убийцей был спаситель его сестры. И только Елизавета знала о том, что пуля, убившая ту молодую женщину, предназначалась вовсе не ей, а как раз этому самому спасителю. Похоже, за блондином реально охотились, так что инцидент, произошедший у мусорных баков, можно было считать всего лишь звеном в более длинной цепи драматических событий.
Влад вернулся в офис агентства взвинченным и одновременно угрюмым как дождевая туча. Даже двойная порция магического кофе не улучшила его настроения. Убедившись, что его помощница находится в безопасности, он принялся названивать Ксении, но телефон полковничьей дочки не отвечал. Собственно, ничего странного тут не было, скорей всего, женщина сейчас сидела у постели больной матери и просто отключила телефон, чтобы её не беспокоили. Тем не менее Влад распсиховался не на шутку, и его нервозность, не найдя выхода, ожидаемо вылилась на голову той, кто был под рукой, то есть на Елизавету.
– Ветка, я тебе настоятельнорекомендую пожить у родителей,– для пущей убедительности Влад подпустил в свой голос эдакие командирские нотки,– и в офис пока не приходи.
– А как же работа? – возмутилась Елизавета. – Ты тут без меня совсем захиреешь.
– Несколько дней как-нибудь перекантуюсь,– Влад мрачно зыркнул на строптивую помощницу,– а тебе следует держаться подальше от того места, где ты пересеклась с убийцей. Похоже, он устраняет свидетелей, а ты его видела и сможешь опознать. Этого отморозка обязательно поймают, но пока нужно поберечься.
– Ты сейчас про кого, вообще? – в глазах Елизаветы появилось растерянное выражение. – Ты знаешь, кто убил ту женщину?
– Тебе просто невероятно повезло, что во дворе был этот Потапенко,– голос Влада дрогнул, видимо, его живое воображение уже успело нарисовать какую-нибудь жуткую картину расправы над беспомощной девушкой. – Думаю, твой белобрысый качок кого-то поджидал, а вы с Владимиром Семёновичем оказалась случайными свидетелями.
– Ну что ты фантазируешь? – возмутилась Елизавета. Уж она-то точно знала, кто застрелил несчастную женщину, вот только поделиться своими знаниями с братом никак не могла. Ведь тогда ей пришлось бы признаться, что она противозаконно проникла на чужую территорию и стала свидетельницей убийства. Оставалось только взывать к логике детектива. – Его же самого ранили,– принялась аргументировать свою позицию подкованная в следственных мероприятиях студентка юридического.
– Видимо, это сделал именно тот, кому твой визави устроил засаду у нас во дворе,– голос детектива звучал безапелляционно, словно это была не версия, а доказанный эпизод преступления. – Скорей всего, насчёт Потапенко ты права, это не он стрелял. Пистолет ему просто подбросили.
Тут Елизавете крыть было нечем, поскольку она и сама была уверена в том, что Владимира Семёновича подставили. Правда, следы пороха на его коже и отпечатки пальцев на пистолете очень убедительно свидетельствовали против бедолаги, но любые улики ведь можно и подделать. Судя по всему, Влад тоже так считал, вот только он убедил себя в том, что это сделал тот голубоглазый блондин, а Елизавета точно знала, что он ошибается. Пока она думала, как бы половчее перевести подозрения на неких третьих лиц, Влад продолжил излагать свою версию тех событий.
– От одного свидетеля твой блондинчик избавился, подкинув ему пистолет,– принялся перечислять несуществующие преступления самоуверенный детектив,– девушку, которая ему помогала раздобыть оружие, он просто пристрелил, остались только вы с Ксенией.
– Да с чего ты взял, что это он убил Соню? – самоуверенность брата Елизавету буквально взбесила. – Только потому, что кто-то похожий случайно попал в кадр рядом с домом, где она жила?
– Не случайно,– лицо детектива словно окаменело. – Этот парень, кстати, его зовут Виктором, жил в том посёлке, и его частенько видели рядом с убитой девушкой. Вроде бы у них был роман.
– Откуда интимные подробности? – язвительно поинтересовалась Елизавета.
Несмотря на весь её скепсис в отношении информатора брата, известие о том, что Соня была любовницей разыскиваемого голубоглазого незнакомца отчего-то враз испортило девушке настроение. Это было тем более странно, что она собственными глазами видела, как этот парень сиганул из окна Сониной мансарды. Понятное дело, что они не книжки читали вдвоем среди ночи. К тому же и убийца утверждал, что невольная жертва сама бросилась под пулю, видимо, пыталась защитить своего возлюбленного. Естественно, смена настроения сестрички не прошла мимо внимательного взгляда профессионального детектива, и Влад однозначно определил её причину. Эмоциональная барышня просто подпала под обаяние брутального героя, заслонившего её от пули.
– Ветка, голову включай,– укорил девушку поборник здравомыслия. – Этот парень убийца. Всё, закончили дискуссию. Я сам помогу тебе переехать к родителям.
– Раскомандовался,– в голосе Елизаветы вдруг зазвучал металл. – Это моя жизнь, и я сама буду решать, где мне жить и что делать. Если я тебя не устраиваю в качестве помощницы, то и пожалуйста, могу перестать с тобой нянчиться, но в мою личную жизнь не лезь.
Наверное, столь грубая отповедь должна была насторожить опытного следователя и подвигнуть его к тому, чтобы раскрутить сестричку на чистосердечное признание. К сожалению, Влад воспринял её наезд излишне эмоционально, видимо, от того, что раньше эта обходительная барышня ничего подобного себе не позволяла. Не удивительно, что он обиделся и проигнорировал сей откровенный пас. А ведь если бы он сумел сохранить хладнокровие и профессионализм, то смог бы узнать много интересного. Вместо этого, Влад предпочёл просто замять неловкую ситуацию, и жизнь детективного агентства потекла в прежнем русле.
На самом деле его оценка ситуации была очень близка к реальному раскладу. Елизавета действительно влюбилась, но пока не готова была себе в этом признаться. Тем не менее голубоглазый незнакомец сделался постоянным гостем её мыслей, а в последнее время вдобавок начал мерещиться влюблённой девушке чуть ли не по пять раз на дню. То она замечала его в отражении витрины, то его лицо вдруг мелькало в толпе у светофора, а однажды ей даже показалось, что таинственный незнакомец сидел в дальнем углу кафешки, куда она зашла перекусить. Натуральная паранойя. Сие помешательство продолжалось где-то три дня, а потом прекратилось так же внезапно, как и началось, и прервал эту полосу мистики никто иной, как любимый кузен.
В тот раз Елизавета заметила голубоглазого парня в отражении витрины магазина индийских специй, куда зашла по дороге в офис. Обычно явление незнакомца было коротким, подобно разряду молнии, но тут он отчего-то не растаял как призрак с рассветом, а остался стоять на углу улицы, хотя сразу засёк, что Елизавета его заметила. Вместо того, чтобы ломануться на улицу и наконец выяснить отношения, девушка снова зависла в ступоре, но причиной была вовсе не девичья стеснительность, а взгляд незнакомца.
Наверное, так мог бы смотреть на мираж оазиса человек, умирающий от жажды в пустыне. Вроде бы и понимает, что это всё не по-настоящему, но оторваться от зрелища, сулящего ему спасение, не может. Мольба, надежда и горькое разочарование смешались во взгляде незнакомца в такую гремучую смесь, что Елизавета буквально онемела от этого эмоционального урагана. Умом она вроде бы осознавала, что это был шанс наконец встретиться и поговорить по душам, но не могла двинуться с места. Вокруг бурлила жизнь, но два человека словно выпали из её течения, погрузившись в пустоту. Говорят, именно так ощущают себя те, кто угодил в глаз бури.
Магию момента внезапно разрушило появление Влада. Стоило незнакомцу его увидеть, как он тут же прекратил изображать из себя скорбного пленника фата-морганы. Черты его лица разгладились, а глаза засияли так ярко, словно в них отражались блики солнца, играющие на водной глади родника в том самом оазисе, только настоящем. Перемена была столь разительной, что казалась чудом. Правда, чудо длилось недолго. Вроде бы Елизавета отвела взгляд всего на миг кивнуть брату, но этого хватило, чтобы незнакомец исчез без следа, словно действительно был не живым человеком, а просто миражом.
Целую неделю Елизавета не теряла надежды на его возвращение, всматривалась в лица прохожих, пристально разглядывала отражения в витринах, специально зависала в своей любимой кафешке. Увы, всё было напрасно, голубоглазый незнакомец испарился как утренний туман. Собственно, никакой трагедии тут не было, да и просто странного тоже. Парня ведь кто-то преследовал, так что с его стороны было бы естественно увести погоню подальше от спасённой когда-то девушки, чтобы не множить случайные жертвы. И всё же Елизавете было обидно до слёз, словно её бросил жених накануне свадьбы.
Впрочем, у будущего юриста рациональность мышления должна была присутствовать в организме просто по определению. Так что через некоторое время «брошенной невесте» удалось уговорить себя, что всё к лучшему. И вот именно тогда голубоглазый незнакомец снова появился, словно специально ждал, когда Елизавета прекратит рефлексировать. Причём обнаружился он прямо у её подъезда.
– Привет,– голос незнакомца за спиной буквально парализовал не ожидавшую его появления девушку. – Ну и зачем ты меня ищешь?
Елизавета врубила всю свою силу воли и, нацепив на личико невинную улыбочку, обернулась. Парень стоял, прислонившись к стволу берёзки, посаженной каким-то любителем природы прямо у входа в дом, и внимательно её рассматривал, словно оценивал, стоит ли знакомиться.
– Просто хотела помочь,– едва ворочая языком, пролепетала Елизавета. – Кто-то пытается тебя убить.
– Хочешь составить мне компанию? – на губах незнакомца заиграла ехидная улыбочка. – А не боишься словить пулю вместо меня?
– Как та девушка? – не подумав брякнула Елизавета и тут же смутилась, поскольку улыбку словно стёрли с лица парня, а его взгляд сделался тяжёлым, как стопудовая гиря. – Прости,– тут же отыграла назад невежа,– она была тебе дорога́?
– Я её едва знал,– голос парня звучал ровно, но внутренний надрыв в нём всё же чувствовался. – Рядом со мной опасно, понимаешь?
– Жизнь вообще опасная штука,– Елизавета уже пришла в себя и принялась философствовать,– говорят, от неё умирают. Но это же не повод, чтобы отказаться жить?
– Нравится рисковать? – парень с любопытством уставился на бравирующую девицу.
– Тебе же нужна помощь, я вижу,– перешла к конкретике Елизавета. – Иначе ты бы ко мне не пришёл. Нужно укрыться? Можешь пожить у меня.
Она сделала это весьма двусмысленное предложение на автомате, не задумываясь о скрытом в нём подтексте. Слова девушки шли от сердца, а не от холодного рассудка. Судя по реакции парня, он верно истолковал ситуацию. Хитрая улыбочка исчезла, и в его глазах появилось неподдельное удивление.
– Не пожалеешь? – сказано это было без намёка на иронию. – Я ведь не могу ничего обещать.
– Идём,– Елизавета достала ключи из сумочки и повернулась к двери. Да, в тот момент она была уверена, что ни о чём не пожалеет, но ошиблась.
Струя воды окатила лицо якобы пребывавшего в отключке игрока, и тот от неожиданности вздрогнул. На самом деле Вит уже давно очнулся и даже успел убедиться в том, что его руки и ноги связаны, но демонстрировать свою осведомлённость не спешил, поскольку ничего хорошего от того, кто устроил ему эту подлянку, ждать не приходилось. К сожалению, автор подлянки, видимо, не отличался терпеливостью и не стал дожидаться, пока его жертва очухается. Чьи-то руки подхватили тело Вита под мышки и усадили, прислонив спиной к какой-то твёрдой неровной поверхности, которая на поверку оказалась стволом дерева. Пленник нехотя открыл глаза и едва ни поперхнулся от неожиданности, поскольку его взгляд уткнулся в насмешливую рожу деда Ламара.
Помимо старого мародёра, на лесной полянке, куда пленника притащили похитители, находились ещё двое персонажей мужского пола. Один из мужиков телосложением напоминал самого Вита, а второй был щуплым и неухоженным, как бродяга. По сравнению с этим доходягой, даже дед Ламар смотрелся более презентабельно. Впрочем, судить по внешнему виду об иерархии в этой странной команде было бы глупо. Это явно были не аватары, ну а игроки частенько пользовались, мягко говоря, скромными игровыми оболочками, чтобы скрыть свою истинную роль.
– Ну что, доигрался? – дед снисходительно хмыкнул, и сразу стало понятно, что это именно он тут главный. – Совсем у нынешних игроков чуйка не работает.
Что ж, сей нелицеприятный комментарий был вполне заслуженным, Вит действительно доигрался. После последнего разговора с оператором он всё-таки принял решение распрощаться с мечтой об Офире и валить из Игры. В конце концов, на карьере игрока свет клином не сошёлся, в Аэрии вполне можно было найти какое-нибудь интересное занятие, помимо управления аватарами. Конечно, в общественном статусе Вит бы потерял значительно, но это было всё же лучше, чем самому стать аватаром в чужой игре. Увы, сами по себе благие намерения ещё никого не привели к успеху, к ним ещё требовалось добавить определённые действия. А вот с этим у игрока имелись конкретные проблемы.
Каждый вечер Вит обещал себе, что эта ночь будет последней, но поутру словно забывал о данном обещании и с нетерпением снова ждал следующей ночи. Ему было больно даже просто думать о том, чтобы расстаться со своей маленькой шалуньей, а уж тупо хлопнуть дверью и навсегда покинуть Агату казалось совсем немыслимым. Это было какое-то наваждение, и иррациональность собственного поведения вызывала у здравомыслящего вроде бы аэра натуральную оторопь. Вит даже начал подозревать, что явно недооценил эту мандрагоровую магию. А вдруг она была построена не на одних лишь предрассудках, но имела в своём основании ещё и рациональное зерно?
Принять тот простой факт, что рациональный до мозга костей аэр просто полюбил аватарскую девчонку, Вит, разумеется, не мог, а потому хватался за мистику как за спасительную соломинку. И всё же рациональная жилка взяла своё, и инстинкт самосохранения наконец сработал. Правда, это случилось, когда до инициации контракта оставалось уже меньше двух суток, но уж лучше поздно, чем никогда. Вит не стал ни с кем прощаться, только заглянул на минуточку в дом, чтобы прихватить палаш, который когда-то подобрал на месте резни, устроенной рейтерами Бешеного. Нужно же ему было как-то спровоцировать своего потенциального убийцу на поножовщину, а демонстрация оружия была в этом вопросе самым надёжным средством. Кто бы мог подумать, что этот вроде бы рациональный поступок приведёт к таким фатальным последствиям?
На столе, как и обычно, Вита поджидал кулинарный подарочек от Агаты, накрытый чистой тряпицей. Вообще-то, игрок не собирался завтракать, но не удержался от любопытства. На этот раз под тряпицей пряталась кружка ряженки, а рядом лежал скромный синенький цветочек дикого цикория. Это было так трогательно, что Вит едва ни пустил слезу. Почему-то Агата питала к дикому цикорию совершенно необъяснимую слабость, хотя в остальном эта страстная и в то же время прагматичная барышня была вовсе не склонна к сентиментальности. Что такого привлекательного она находила в этих цветках, так и осталось загадкой. Не было в них ни особого изящества, ни яркости.
Вит спрятал цветок за пазуху и залпом выпил последний подарок своей возлюбленной. В первый момент он даже не понял, что происходит, просто комната вдруг закружилась, и любитель кисло-молочных продуктов почувствовал, что падает. Пол больно ударил его по лбу, но Вит даже не обратил на это внимания, поскольку боль от осознания предательства Агаты была куда сильнее. Именно с мыслью об этом предательстве он и очнулся, связанный по рукам и ногам. Так что вид наглой рожи деда Ламара вызвал у пленника вовсе не злость, а прямо-таки непередаваемое чувство облегчения. Ведь получалось, что его любимая девочка его не предавала.
– Отравил меня, старый пройдоха? – беззлобно поинтересовался Вит. – Ну и зачем тебе это понадобилось?
– Просто снотворное,– голос деда звучал самоуверенно и при этом без привычной и довольно характерной хрипотцы. Видимо, ему больше не было нужды играть роль безобидного старика. – Мы решили подстраховаться, аэр,– пояснил отравитель,– а то вдруг бы ты решил в последний момент выйти из Игры.
– Похоже, про меня вы всё знаете,– сделал логичное заключение Вит. – А сами-то вы кто такие?
– Что ж, давай знакомиться,– дед покладисто кивнул,– нам ведь какое-то время придётся работать вместе. Мы альвы,– на его губах появилась самодовольная улыбочка, как бы подразумевавшая, что аэр точно должен был знать, кто такие альвы. Увы, недоумение, написанное на лице Вита, не оправдало его ожиданий.
– Похо́ду, парень не в курсе,– удивлённо прокомментировал ситуацию тощий спутник деда.
– А чему удивляться? – заметил его более брутальный напарник. – Контрактников Офира не было почти полсотни лет. Успели уже о нас позабыть.
– Видимо, альвы – это жители альтернативной реальности,– выдвинул логичное предположение Вит. – Вы тоже игроки?
– Мы из Артаны,– гордо произнёс тощий. – Вот только не нужно этих параллелей с аэрами. Это вы играете, а мы тут работаем. Меня, кстати, зовут Со́рен, я переговорщик. Это наш оперативник Ва́наг,– он указал на здоровяка,– а имя нашего руководителя Шахи́н,– последнее представление сопровождалось уважительным поклоном в сторону деда и ясно говорило о чёткой субординации в отряде альвов.
– Твоё высокомерие неуместно,– укорил подчинённого главный. – Наш клиент отправился на Землю не ради развлечения. У нас свой контракт, а у него свой.
– Так я ваш клиент,– Вит скептично хмыкнул. – А кто заказчик?
– Это конфиденциальная информация,– отбрил его Шахин. – Мы вообще работаем на условиях строгой анонимности.
– И так понятно, что это кто-то из аэров,– в голосе Вита послышалась горечь,– даже не просто из аэров, а из круга Офира. Ну и чем этот урод с вами расплачивается? – забросил он удочку, чтобы прощупать почву. – Редкими металлами, произведениями искусства? Назовите цену. Может быть, договоримся?
– В мироздании есть только одна универсальная валюта,– Шахин назидательно покачал головой,– жизненная сила мыслящих существ. Можешь даже не стараться, игрок,– он презрительно усмехнулся,– твоей жизненной силы не хватит, чтобы оплатить наш контракт, даже если полностью развоплотить твоё сознание.
– Ладно, проехали,– завершил едва начавшиеся переговоры Вит, сделав себе зарубочку на память, что услуги альвов явно оплачивал не одиночка. Значит, всё-таки клан. Или несколько кланов? – Вас наняли, чтобы инициировать мой контракт? – поинтересовался он.
– Это только часть сделки,– спокойно пояснил Сорен,– и мы её уже выполнили.
– Вообще-то, когда вы меня вырубили, оставалось почти двое суток,– Вит с сомнением покачал головой. – Хочешь сказать, что я всё это время спал?
– Твой контракт уже полчаса как активен,– торжественно объявил Шахин. – Поздравляю, Вит, ты в Игре. Кстати, мог бы и поблагодарить за спасение твоей жизни. Это было совсем непросто.
Нарочитая претензия альва на благодарность заставила Вита недовольно скривиться. По всему выходило, что он зря считал версию оператора паранойей, она полностью подтвердилась. Контрактника Офира действительно пасли представители развитой цивилизации из какой-то таинственной Артаны, и это именно они вмешались в спектакль барона фон Куггера и вытащили его голову из петли. Как ни странно, осознание того факта, что он стал объектом преследования могущественных пришельцев, обладавших возможностями подрядить нехилый отряд бандитов для спасения своего клиента, вызвало у игрока не страх, а досаду.
– Ну если вы такие крутые спасатели, то чего ж тогда довели дело до казни? – Вит презрительно фыркнул. – С такими-то ресурсами могли бы просто освободить меня из того амбара, а заодно спасли бы жизни ещё нескольким смертникам.
– Ты что же думаешь, за тобой прислали целую армию? – оперативник, видимо, принял упрёк на свой счёт и обиделся. – Вообще-то, нас всего трое, если ты не заметил. Как ты себе представляешь налёт нашей команды на три дюжины вооружённых егерей?
– А разве те всадники…,– начал было Вит, но не закончил фразы, поскольку недоумение, написанное на лицах альвов, откровенно свидетельствовало о том, что его и так не особо убедительная версия спасения оказалась напрочь несостоятельной.
– Просто бандиты,– отрезал Ванаг. – И они явились вовсе не по твою душу, их наняли, чтобы свести счёты с бароном.
– Нет, ну надо же, этот извращенец ещё имеет наглость предъявлять претензии,– Сорен нарочито изобразил возмущение, впрочем, не слишком натурально, видимо, не видел необходимости стараться для какого-то облажавшегося игрока. – Можно подумать, что ты бы согласился бежать, придурок. Да ты ж прям дождаться не мог, когда придёт твоя очередь болтаться в петле. Аж слюни пускал от предвкушения, как собака на сахарную косточку. Тьфу, смотреть было противно.
– Ты не обижайся, Вит,– миролюбиво улыбнулся Шахин. – Просто мы все искренне считаем мазохизм извращением. Но мы никого не осуждаем, тем более аэров. Нам хорошо известно, что вы отправляетесь играть, чтобы получить опыт, который вам недоступен в родной реальности, и уважаем тебя за любознательность и бесстрашие. В конце концов, кто мы такие, чтобы мешать клиенту получать удовольствие?
– Опыт опытом, а смерть в петле – это всё-таки перебор,– брови Ванага мрачно сдвинулись над переносицей. – Оно хоть того стоило, Вит? – скептично поинтересовался здоровяк. – Словил свой кайф?
– Да иди ты,– мрачно пробурчал повешенный, который до сих пор иногда просыпался в холодном поту от ночных кошмаров.
– Ущипните меня,– Сорен весело расхохотался. – Да он же понятия не имел, что его ждёт. Аэры что, совсем обленились и вообще перестали готовить своих игроков?
– Про других игроков не знаю,– в голосе Вита послышалась обида,– а со мной случай особый.
– Ну нам его невежество только на руку,– прокомментировал Шахин,– быстрей управимся. В любом случае, Вит, можешь смело поставить галочку в своём игровом вишлисте напротив пункта «смерть через повешенье».
– Но я же не умер,– игрок обиженно насупился, словно и впрямь был недоволен тем, что ему обломали кайф.
– С чего ты это взял? – искренне удивился Сорен. – А как ещё можно назвать висящее в петле тело, у которого напрочь отсутствует дыхание и сердцебиение, если не мертвецом? Нет, дружок, ты получил свой вожделенный опыт в полном объёме, так что никакие претензии к исполнителям не принимаются.
– Вы-то тут при чём? – вот теперь Вит возмутился уже вполне искренне. – Это же не вы меня приговорили, и вешали тоже не вы.
– Вообще-то, это не совсем верно,– Ванаг хитро улыбнулся. – На самом деле петлю на твоей шее затянул Шахин, а я выбил опору из-под ног. Так что повесили тебя всё-таки мы.
– Я своих палачей хорошо запомнил,– в голосе Вита прозвучало презрение к жалким потугам этих пошлых лицедеев присвоить себе чужие заслуги,– и вы на них совсем не похожи.
– Он что, не в курсе, почему именно альвов нанимают для выполнения всяких деликатных поручений? – Сорен обвёл вопросительным взглядом своих товарищей. – Может быть, скажем ему, Шахин? Он ведь всё равно узнает.
– Пусть будет сюрприз,– дед ехидно подмигнул пленнику. – Любишь сюрпризы, Вит?
– А ты, похоже, любишь интриговать,– огрызнулся пленник. – Так как же я выжил? Хотя можешь оставить свой секрет при себе, я уже и сам догадался, что кто-то обрезал верёвку, на которой меня повесили. Это были вы или те всадники?
– Да что тебе дались эти бандюки? – Шахин осуждающе покачал головой. – Не участвовали они в твоём спасении. Даже наоборот, из-за них мы едва тебя ни упустили. Устроили засранцы свою резню прямо у нас под боком,– посетовал он,– а вдобавок ещё и ты, как назло, никак не хотел умирать, всё дёргался в петле. Я уж решил, что всё, провалим задание. Мы успели буквально чудом в последнюю минуту.
– Похоже, со своей версией прикрытия ты немного переборщил,– Ванаг отвесил уважительный поклон в сторону своего босса,– наш повешенный до сих пор верит в какого-то случайного спасителя. Жаль обламывать твою веру в чудеса, Вит, но верёвку вообще никто не резал,– оперативник с сочувственно улыбнулся недоумевающему игроку,– это было бессмысленно. Какая мертвецу разница: висеть в петле или лежать на земле? Он от этого не оживёт, знаешь ли.
– Да не был я мертвецом,– разозлился Вит. – Если бы я действительно умер, то алгоритмы симулятора выкинули бы моё сознание из Игры. Но этого не произошло.
– Ох уж эти аэрские симуляторы,– Шахин одобрительно цокнул языком,– просто чудо техники. И всё-то в них предусмотрено для получения полноценного опыта в Игре, в том числе и опыта смерти. Даже специально имеется задержка в срабатывании механизма возвращения, чтобы позволить в случае надобности реанимировать мертвеца, пока не начался распад клеток мозга, и кровь не начала сворачиваться. Всё к вашим услугам, извращенцы.
– Разумеется, задержка реализуется только в том случае, если игровая оболочка не была катастрофически повреждена,– Сорен решил добавил свой комментарий к высказыванию начальства. – Но ведь твоя оболочка была целой, Вит, ты же просто задохнулся. Поэтому механизм возврата не сработал мгновенно.
– Так бы и сказали, что просто вытащили меня из петли и реанимировали,– пробурчал Вит. – Развели тут конспирологию.
Неизвестно чего он ожидал от своего самоуверенного умозаключения, но точно не того, что произошло. Альвы удивлённо переглянулись и захохотали во все три глотки.
– А парень с фантазией,– одобрительно кивнул Сорен, когда приступ незапланированного веселья сошёл на нет.
– Вит, ну как ты себе это представляешь? – в голосе Ванага прозвучало наигранное осуждение. – Палачи вешают приговорённого, дожидаются пока тот перестанет дёргаться, а потом преспокойненько вынимают повешенного из петли и начинают его реанимировать на глазах у изумлённой публики? Так что ли? А ничего, что в это самое время вокруг места казни толпы разъярённых вояк резали друг друга?
– Шахин, хватит его мурыжить, правда,– попросил Сорен,– расскажи уже, как было на самом деле.
– Да пожалуйста,– дед смешно пожал плечами. – Мы действительно дождались твоей смерти и вкололи гибернатор. Вот и весь секрет.
– Что вкололи? – ошарашенно пробормотал Вит.
– Ну конечно,– Сорен презрительно фыркнул,– откуда же аэру знать про гибернатор? У вас же с фармакологией вообще беда, как, впрочем, и с прочей медициной. Самый популярный препарат – это быстродействующий яд. Вы же его принимаете как пилюли от головной боли. Чуть что с телом не так, вызываете команду утилизации, глотаете пилюльку и отправляетесь в астрал делать себе новое тело. Натуральный сюр.
– А у вас в Артане не так? – заинтересовался Вит. – Вы разве своё перевоплощение не контролируете?
– Контролируем,– Сорен бросил злой взгляд на высокомерного аэра,– но не в такой степени, как вы. Какая-то часть воспоминаний и составляющих личности всё равно теряется. Причём не всегда можно предсказать, каковы будут потери, всё зависит от обстоятельств смерти. Так что перевоплощение для нас – это всё-таки лотерея. Зато именно поэтому мы развили свою медицину, например, изобрели препарат, который, попадая в кровь, фиксирует состояние тела.
– Но если я уже умер,– Вит с недоумением помотал головой,– то что там было фиксировать?
– Умер, но распад клеток мозга пока не начался,– пояснил Сорен. – Тебя ещё можно было реанимировать, но сделать это сразу не представлялось возможным. Вот и пришлось погрузить тебя в гибернацию до того момента, пока бандиты ни убрались восвояси.
– Так я провисел в петле несколько часов? – Виту отчего-то сделалось не по себе, хотя речь шла всего лишь об игровой оболочке. Но воображение разыгралось, рисуя мерзкую картинку стаи падальщиков, так и вьющихся над трупами семерых повешенных ландскнехтов.
– Это было самое безопасное для твоего тела место,– подтвердил Ванаг. – Сам посуди, кому бы взбрело в голову убивать по второму разу мертвеца, и так уже болтавшегося в петле? Там было полно ещё живых егерей, так что бандитам было кем заняться. Ну а ночью мы сняли твоё тело, отвезли в дом Ламара и реанимировали. Спасибо-то хоть скажешь?
– Это же был не акт благотворительности, верно? – Вит мрачно зыркнул на спасителей. – Вас наняли, чтобы навсегда запереть меня в Игре. Ну и как вы собираетесь заставить меня покончить с собой? Пытать будете?
– Если до этого дойдёт,– спокойно подтвердил Сорен. – Но мы надеемся, что удастся тебя убедить в бесперспективности сопротивления и без столь радикальных методов воздействия. Мы же не живодёры и без нужды не превышаем необходимой степени давления. Зачем калечить твоё тело, когда есть возможность просто уговорить?
– Уговорил аист лягушку залезть к нему в глотку,– Вит сразу помрачнел, ведь разгадать смысл более чем прозрачного намёка переговорщика на наличие у альвов надёжного рычага давления было совсем несложно.
– Ну чего ты хорохоришься? – голос Шахина прозвучал укоризненно, словно добрый дедушка делал внушение нерадивому внучку. – Ты ведь и сам осознаёшь свою уязвимость.
– Она просто аватар,– сделал жалкую попытку вывернуться из капкана Вит.
– И ты сможешь спокойно смотреть, как мы будем резать на кусочки твою маленькую аватарочку? – Сорен даже не поморщился, когда произносил эту живодёрскую тираду, так что у Вита не возникло и тени сомнения в том, что альвы исполнят свою угрозу.
– Тебе придётся сделать выбор, игрок. – Шахин снова перехватил инициативу в переговорах. – Кем ты предпочитаешь стать: конченным мерзавцем или аватаром?
– Ладно, я всё понял,– прервал сцену укрощения строптивца Вит. – Давайте, что там у вас: нож, яд или что-то позаковыристей? Может быть, мне ещё повеситься, чтобы повеселить вас напоследок?
– Вот видишь, даже делать ничего не понадобилось,– Сорен снисходительно усмехнулся,– хватило угрозы.
– Похо́ду, Шахин выиграл ваш спор,– Ванаг дружески похлопал переговорщика по плечу. – Не все аэры – циничные ублюдки и эгоисты, попадаются и нормальные.
– Вы на меня поспорили? – наигранно возмутился Вит, поскольку сразу почувствовал изменение тона разговора.
– Ага, мы решили дать тебе три дня форы,– в голосе Ванага послышались одобрительные нотки,– но только в том случае, если ты поведёшь себя как нормальный мужик.
– Значит, вы оставите Агату в покое? – Вит поспешил воспользоваться ситуацией, чтобы получить подтверждение безопасности беззащитной девушки.
– Какой шустрый,– снисходительно усмехнулся Шахин. – Что ж, ты заслужил отсрочку, игрок. Уж постарайся воспользоваться нашей добротой не для того, чтобы снова облажаться, а чтобы заработать хотя бы один балл в Игре. Ну а потом не взыщи, больше поблажек не будет. Но если сунешься в деревню, типа, попрощаться, или того хуже – попытаешься сбежать со своей девчонкой, амнистия аннулируется.
– Почему вы решили меня отпустить? – Вит ошарашенно уставился на альвов.
– Нет никакой доблести в том, чтобы добить угодившего в капкан зверя,– Ванаг подошёл и разрезал верёвки, которыми был связан пленник. – Мы же охотники, а не мясники на скотобойне.
– К тому же у нас очень давно не было заказов на аэрских игроков,– подхватил инициативу Сорен. – Хочется стряхнуть пыль со своих навыков, а то так можно и квалификацию потерять.
– Да врёте вы всё,– Вит недоверчиво скривился,– просто жалко стало невинную девочку.
– Это ты её подставил, игрок,– мрачно проворчал Шахин,– не забывай этого. У контрактника Офира не может быть никого, кто ему дорог, иначе этот человек станет мишенью. Встретимся в твоём следующем воплощении, тогда и побеседуем на равных.
Не каждому представителю сильного пола дано столь наглядно и безальтернативно убедиться в своём истинном отношении к женщине, как выпало на долю Вита. Если уж для игрока даже утрата своего статуса оказалась меньшей жертвой, чем страдания и гибель юной аватарочки, то в искренности его чувств можно было даже не сомневаться. Судя по всему, альвы в них и не сомневались, а вот для самого Вита это стало откровением. Жизнь в Аэрии не предполагала наличие подобных отношений и глубины чувств, поэтому Вит даже не подозревал о том, что такое явление, как любовь, реально существует.
Разумеется, будучи диципулом круга Офира, он изучал отчёты игроков и не раз натыкался на описания их любовных романов с аватарами, но ему и в голову не могло прийти трактовать эти истории с какой-то иной позиции, нежели позиция рационального аэра, получающего новый опыт. Ведь именно за этим жители Аэрии отправлялись в Игру, не так ли. Любовь была для него всего лишь термином, которым пользовались экскурсанты за неимением лучшего или просто, чтобы не заморачиваться с изобретением более подходящих определений. Возможно, если бы обстоятельства ни заставили Вита подписать контракт Офира, то он бы так никогда и не узнал, что способен любить.
Пробираясь по лесу прочь от деревни, где жила Агата, игрок не переставал благодарить судьбу за то, что эта затейница предоставила ему шанс узнать себя, пусть даже весьма экстремальным способом. А ведь когда Вит принял решение отправиться в Игру, то его намерения и мечты не распространялись далее получения места за столом Офира. И хотя осуществление его хотелок сейчас явно было под большим вопросом, игрок всё равно счёл себя счастливчиком. Игра дала ему гораздо больше, чем он ожидал и на что смел надеяться. Наверное, будь у него немного больше времени на осмысление произошедших с ним событий, и не миновать бы рациональному аэру полной переоценки жизненных ценностей. Увы, подарки судьбы всегда бывают с каким-нибудь подвохом.
– Ви-и-ит! – истошный вопль Агаты разорвал тишину леса, и через секунду девушка повисла на шее амнистированного игрока. – Куда ты делся? Я чуть с ума не сошла.
Вит бросил затравленный взгляд на выстроившиеся частоколом сосны, но не заметив слежки, облегчённо вздохнул. В конце концов, он же не искал свою любимую девочку, она сама его нашла, причём довольно далеко от деревни. Так что условие амнистии не было нарушено. Правда, это только с его точки зрения, а что подумают альвы – большой вопрос.
– Прости, малышка,– Вит смущённо улыбнулся,– мне нужно идти. Ты возвращайся домой, ладно?
– Я пойду с тобой,– в голосе Агаты прозвучала такая решимость, что у игрока не возникло ни малейшего сомнения в том, что она последует за любимым мужчиной хоть на край света, хоть за край.
– Мы же договаривались,– Вит попытался слиться, но сразу понял, как жалко звучит его отговорка. С того времени, когда эта деревенская девчонка буквально ворвалась в его жизнь, словно прошла целая вечность. Никакие договорённости уже не работали, потому что их снесло бешеным потоком страсти и нежности, подхватившим двух случайно встретившихся на дороге жизни путников.
– Почему ты не хочешь взять меня с собой? – это была вовсе не жалоба и даже не упрёк безответственному повесе. Агата действительно хотела знать причину, так как не верила в то, что решение Вита было продиктовано прихотью или нежеланием связывать свою судьбу с какой-то деревенщиной. Она точно знала, что для него расставание было такой же трагедией, как и для неё самой.
– Я должен умереть,– игрок и сам не понял, почему не смог придумать какой-нибудь убедительной отмазки. А может быть, просто почувствовал, что ложь во спасение не сработает. – Поверь, это самый лучший выход,– он обнял дрожащую девушку и поцеловал рыжие кудряшки, в которых запутались веточки и сухие хвоинки. Видимо, Агата уже давно блуждала по лесу.
– Я знала, что всё так кончится,– в голосе девушки была такая уверенность, как будто она заделалась прорицательницей. – Мы же съели мандрагору, и разлучить нас сможет только смерть. Я умру вместе с тобой,– решительно заявила любительница мистики.
– Ну уж нет,– начал было воспитательную работу Вит, но закончить сеанс внушения ему не удалось, потому что Агата закрыла его рот своими губами.
Видимо, слухи о рациональности и хладнокровии аэров всё-таки были сильно преувеличены, ведь продержался здравый рассудок Вита считанные секунды, а потом утонул в блаженстве близости с любимой девочкой. Стоит ли упрекать влюблённого мужчину в том, что он поддался слабости и уступил напору страсти, тупо не желавшей замечать границ рациональности? В конце концов, альвы дали ему три дня форы, так что пара часиков ничего не меняла. Но оказалось, что у судьбы имелся свой подход к отсчёту времени.
– Глянь, Бешеный, какие зверушки нынче попадаются в нашем лесу,– раздался над сплетёнными телами любовников ехидный хрипатый голос.
Вит попытался вскочить на ноги, но тут же получил удар чем-то тяжёлым по голове и отключился. Очнулся он вполне ожидаемо уже со связанными за спиной руками. Агату бандиты связывать не стали, но и одеться не позволили. Бедняжка сидела на земле, обхватив колени руками, и пыталась хоть как-то прикрыть свою наготу длинными распущенными волосами. Получалось не слишком эффективно, о чём откровенно свидетельствовали горевшие вожделением взгляды, которые бандиты кидали на голенькую красотку.
Всего их было семеро, самодовольных и хорошо вооружённых мужиков, отлично осознававших свою безнаказанность. Пятеро представляли из себя типичных боевиков, отобранными в свиту главаря исключительно за физические данные. Гора мышц и отсутствие следов интеллекта на тупых физиономиях. А вот шестой явно выделялся на их фоне, во-первых, внешне, поскольку был настолько худым, что казалось, будто бедолага, того и гляди, переломится пополам. Но главной чертой в его необычном облике была даже не худоба, а глаза. Маленькие и колючие, как жало пчелы, эти глазки словно проникали в черепную коробку. Вит сходу определил положение тощего как советника и доверенное лицо главаря банды.
Разумеется, наиболее колоритной фигурой был сам главарь, которого все величали Бешеным. Эдакий самовлюблённый лощёный красавчик, в котором за версту угадывалось благородное происхождение. Судя по его говорящей кличке, силы духа и жестокости сему бравому вояке было не занимать. Об этом откровенно свидетельствовало хотя бы то, как он разделался с бароном, а потом сжёг живьём всех свидетелей своего налёта, включая детей. Нетрудно было догадаться, что управляло этим типом довольно примитивное чувство, которое можно было определить одним словом – обида. По каким уж причинам сего знатного мальчика отлучили от дома и лишили наследства, бог весть, но именно это сформировало его комплекс неполноценности и сделало желание мстить всем и каждому доминантой его личности.
Наверное, встречу с таким омерзительным персонажем, да ещё в купе с его бандой можно было считать настоящим проклятием судьбы, однако для игрока, собравшегося покинуть Игру, это была необыкновенная удача. Теперь Виту даже не нужно было тащиться в город и нарываться на ссору с какими-нибудь отморозками. Ссора сама явилась к нему, так сказать, с доставкой на дом. Всего-то и нужно было слегка простимулировать эту задиристую братию на применение оружия, и честно заработанный первый балл в Игре был ему обеспечен. Но именно этого Виту было делать никак нельзя, потому что тогда Агата осталась бы одна в компании семерых подонков.
Не то чтобы голый мужик со связанными руками мог что-то противопоставить вооружённым бандюкам, но это ещё не значило, что у Вита совсем не было средств защитить свою девочку. Да, в открытом столкновении шансов у него не было от слова совсем, а вот попытаться переключить на себя внимание отморозков, чтобы у девушки появилась пусть призрачная, но всё же возможность сбежать – это было вполне в его силах. Вит уже начал прикидывать, как бы пообидней задеть главаря, чтобы вся шайка бросилась на обидчика, позабыв про свои планы позабавиться с молоденькой селяночкой, но тут его размышления были прерваны весьма несвоевременным вмешательством тощего советника.
– А парень, походу, из ландскнехтов,– сообщил обществу сей въедливый субъект, указывая на одежду пленника. – Глянь-ка, Бешеный. Сдаётся мне, у тех бедолаг, которых вздёрнул тощий Куггер, была такая же сбруя.
– Ты дезертир? – главарь подошёл вплотную к Виту и с каким-то плотоядным интересом уставился ему в глаза.
– Отвечай, зараза, пока язык ни отрезали,– подбодрил молчавшего пленника один из боевиков.
– Я в отставке,– пробурчал Вит, раздумывая, не вмазать ли красавчику ногой в пах, чтобы спровоцировать его банду на более радикальные действия, нежели разговоры.
И опять в его планы вмешался советник, внезапно материализовавшись за спиной своего босса. Маленькие колючие глазки так и впились в лицо пленника, и на физиономии бандита нарисовалось выражение крайнего удивления.
– Да не может быть,– наконец разродился тощий,– я ж эту рожу помню. Готов биться об заклад, что совсем недавно его тушка болталась в петле на том дубе, что барон приспособил для казни ландскнехтов.
– Спятил, Жердь? – огрызнулся главарь. – Те бедолаги отдали богу души ещё до того, как мы добрались до хутора.
– Может, и отдали, да не все,– колючие глазки подозрительно сощурились и превратились в узенькие щёлочки. – Ты на шею его глянь,– кривой палец советника указал на побледневшый, но всё ещё заметный след от верёвки на горле Вита. – Можешь даже не сомневаться, эта шея точно свела тесное знакомство с петлёй.
– Это правда? – Бешеный уставился на пленника с таким видом, словно уличил его в мошенничестве. – Тощий Куггер тебя повесил?
– Повесил,– честно признался Вит, лихорадочно прикидывая, как бы объяснить свою феноменальную живучесть. Ну не рассказывать же про альвов с их гибернатором. Всё равно в такие чудеса никто не поверит. – Наверное, это вы меня спасли,– наконец выдал он. – Примите мою благодарность.
– Чёрта с два,– Жердь вдруг испуганно заозирался и попятился от связанного пленника. – Когда мы оказались на хуторе, я насчитал семерых повешенных, и когда уезжали, на дубе по-прежнему висели семь мертвяков. Так вот, его синяя рожа тоже торчала из петли. Братцы, это колдун, ей богу,– завопил тощий. – Он только прикинулся дохлым, а когда всё утихло, вылез из петли и сбежал.
– Да ладно,– здоровяк, угрожавший отрезать пленнику язык, недоверчиво скривился. – И как же он вылез из петли со связанными руками?
– Да почём я знаю,– огрызнулся тощий,– может, сжёг верёвку колдовским огнём.
– А вот мы сейчас это проверим,– главарь задорно подмигнул пленнику. – Сможешь ещё раз провернуть свой трюк, отпущу и тебя, и твою девку. Губер, тащи верёвку,– скомандовал он здоровому как бык боевику в меховой безрукавке.
– Бешеный, ты с этим лучше не шути,– отозвался Губер. – Я не хочу потом всю жизнь оглядываться. С колдунами лучше не связываться.
– Зассал, бугай,– главарь презрительно сплюнул.
– Извини, командир, но Губер прав,– в голосе тощего советника прорезались эдакие подхалимские интонации. – Колдунов не вешать надо, а жечь огнём. Тогда они не смогут мстить за свою смерть, потому что огонь отправляет служителей дьявола прямо в ад.
– А дрова для костра ты чем рубить собираешься? – съязвил Бешеный. – Своим поганым языком?
– Разводить большой костёр в лесу не годится,– поддержал начальство «волчья шапка»,– можно всю округу спалить. Тогда уж нужно выйти на опушку, но там могут и увидеть.
– Не нужно выходить излеса,– Жердь злорадно ухмыльнулся. – Тут рядом, в лощине, за́имка Лешего. Сам Леша́к помер в прошлом месяце, а его хибара осталась. Спалим колдуна вместе с домом.
Идея тощего обществу понравилась, и бандиты всей гурьбой потянулись к заимке какого-то Лешего, так своевременно освободившего свою жилплощадь. Поскольку идти было совсем недалеко, пленникам даже не позволили одеться. Впрочем, вполне возможно, что в основе сего решения лежали гораздо более прагматичные соображения. Ну действительно, зачем нужна одежда колдуну, которого всё равно собирались сжечь. А что касается девчонки, то для того, что планировали с ней сотворить семеро изголодавшихся по женскому телу мужиков, её всё равно пришлось бы раздевать. Так чего ж заморачиваться.
Нужно отдать должное защитнику Агаты, ему таки удалось сосредоточить внимание бандитов на своей особе. Правда, полностью приписать себе сию заслугу Вит, по большому счёту, не мог, поскольку за него всё сделал тощий советник по кличке Жердь. Наверное, ему следовало бы даже поблагодарить неожиданного помощника, вот только перспектива сгореть заживо отчего-то совсем не вдохновляла на проявление благодарности. Теоретически, для аэра новый опыт был ценным вне зависимости от его содержания, однако на данный момент у Вита и без того наблюдался откровенный перебор с тем самым опытом. Увы, Игре, похоже, показалось недостаточно его предсмертной агонии в петле, и она решила добавить огоньку в свой сценарий.
– Хватит нудить,– мысленно приказал себе Вит,– мне ведь по любому пришлось бы умереть, если я не собираюсь подставлять Агату под удар. Конечно, я бы предпочёл выйти из Игры менее фееричным способом, но доказать этим дикарям, что повешенного ландскнехта спасло вовсе не колдовство, а продвинутая технология иной цивилизации, всё равно не получится. В конце концов, совсем недавно я же сам бахвалился, что не откажусь от своей мечты только потому, что придётся умирать в не слишком комфортных условиях. Такова участь игрока, заключившего контракт Офира. Но почему Агата даже не попыталась улизнуть от бандитов, пока те были заняты обсуждением казни колдуна?
Вит скосил глаза на фигурку понуро бредущей девушки и обречённо вздохнул. Похоже, бедняжка была так напугана, что оказалась тупо не в состоянии что-то предпринять для своего спасения. Сетовать на нерасторопность пленницы было совершенно бесполезно, тем более, что у неё имелись серьёзные основания для страха за свою жизнь, ведь Бешеный имел обыкновение не оставлять в живых свидетелей своих преступлений. Где гарантия, что натешившись с беззащитной пленницей, бандиты её отпустят? Вероятность такого развития событий была эфемерной, так что Агате было от чего погрузиться в шоковое состояние.
– Спаситель хренов,– мысленно попенял себе Вит,– даже не смог защитить любимую девочку от бандюков.
Агата словно почувствовала, что он думает о ней, и подняла голову. На её губах тенью промелькнула жалкая улыбка, но тут же растаяла, задавленная страхом. Вот только то был вовсе не страх смерти, это Вит сразу понял, куда сильнее Агата боялась потерять любимого мужчину. Не удивительно, что она не попыталась сбежать, похоже, мысль о том, чтобы добровольно расстаться с обречённым возлюбленным, ей даже в голову не пришла. Так что шок тут был вовсе ни при чём. Силе духа этой малышки мог бы позавидовать даже закалённый в боях воин.
Пока они шли по лесу Агата из последних сил старалась сохранять достоинство. Понимала, что молить о пощаде этих отморозков было бесполезно, вот и держалась. Однако когда пленников завели внутрь хибары, которая в соответствии с планами бандитов должна была стать местом казни колдуна, она вдруг разразилась слезами пополам с мольбами пощадить её мужчину.
– Да ты ещё благодарить нас будешь, красотка,– Бешеный по-отечески погладил девушку по растрёпанным волосам. – Мы ж, почитай, вырвали тебя из когтей тёмных сил. Иначе гореть бы тебе в адском пламени.
– А может, того, отправим колдунскую подстилку в ад вместе с её хозяином? – деловито предложил Губер.
От этих слов тело Вита буквально покрылось холодным по́том. Он отлично понимал, что у этих тварей рука не дрогнет сжечь живьём беззащитную девушку просто так, за компанию с так называемым колдуном. Судя по всему, Бешеный был неплохим физиогномистом, по крайней мере, он моментально засёк охватившую пленника панику и глумливо усмехнулся.
– А что, неплохая идея,– главарь медленно обернулся к жертве своих извращённых развлечений и с любопытством уставился в глаза приговорённому.
– Пожалуйста, не надо,– пролепетал Вит побледневшими губами. Умом он вроде бы понимал, что этому садисту было просто любопытно понаблюдать за его реакцией, ведь отправлять на костёр девчонку, которую можно было использовать гораздо более приятным способом, Бешеному было не с руки, но сохранить хладнокровия всё равно не смог.
– Губер, ну ты и балбес,– насладившись сценой унижения высокомерного ландскнехта, главарь снова повернулся к своей команде. – Неужто тебя нужно учить, что делать со смазливой девкой?
В тот момент Вит, помимо воли, испытал к этому мерзавцу такую благодарность, что с трудом удержался от проявления своих чувств в словесных выражениях. На его удачу, в отличие от своего атамана, остальные бандиты не были расположены затягивать расправу над колдуном и избавили его от этого позора. Пленника сноровисто подтащили к столбу, подпиравшему крышу хибары, и принялись привязывать. Но тут снова вмешался тощий Жердь.
– Бешеный, мне это не нравится,– заявил он,– верёвка-то сгорит раньше, чем колдун отправится в ад. Сбежит, чёртово отродье, а потом всех нас укокошит. Давай ему сначала голову отрежем, а потом уж сожжём. Так надёжней.
Вит невольно затаил дыхание, поскольку предложение тощего советника сулило ему относительно быструю и лёгкую смерть. Увы, Бешеный заметил выражение облегчения, промелькнувшее во взгляде пленника, и тут же упёрся. Нет, он не собирался отказываться от такого развлечения, да и вряд ли реально верил в то, что чудом спасшийся ландскнехт действительно был колдуном. Зато остальные члены его шайки восприняли предложение Жерди с энтузиазмом. Неизвестно, чем бы закончилась размолвка в бандитском стане, но тут боевик в волчьей шапке издал радостный вопль и метнулся во двор. Через минуту он вернулся с обрывком ржавой, но прочной цепи. Видимо, у Лешего был пёс, которого тот держал на привязи. Когда хозяин помер, его животинку кто-то отпустил, а цепь осталась.
– Не повезло тебе, колдун,– язвительно заметил Бешеный,– будешь поджариваться целиком, с головой. Эй парни, снесите-ка дверь,– приказал он. – Я хочу видеть, как это чёртово отродье отправится в ад. А то вдруг и впрямь обратится в дым и вылетит в трубу.
Через несколько минут все приготовления к казни были завершены. Дверь пустили на дрова, а для ускорения процесса бандиты навалили сверху ещё кучу хвороста. Вся компания, включая Агату, покинула хибару и расположилась в партере, чтобы насладиться представлением. Нужно сказать, что костровые из бандитов были ещё те. Хворост оказался сырым, так что Вит едва ни задохнулся от дыма, прежде чем тот разгорелся. Впрочем, может быть, было бы даже лучше, если бы задохнулся. Когда пламя наконец добралось до его тела и начало резво карабкаться по ногам вверх, наверное, только аэрское высокомерие позволило игроку сдержаться и не заорать от боли.
Смотреть на искажённые азартом рожи бандитов было противно, но гораздо больнее было видеть, как съёжилась и поникла фигурка Агаты, потерявшей последнюю надежду на спасение любимого мужчины. Вит невольно зажмурился, но в этот момент со стороны зрительного зала раздались испуганные вопли мужиков. Он открыл глаза, и сам едва ни заорал от ужаса, потому что прямо перед ним стояла Агата. Видимо, увлекшись забавным зрелищем, бандиты перестали обращать внимания на пленницу, и той удалось улизнуть. Вот только бросилась она не в лес, а в горящий дом. Вит ошарашенно замотал головой, словно это могло остановить отчаянную самоубийцу, но больше ничего сделать не успел.
– Вместе до конца,– звонкий голосок перекрыл рычание пламени, и Агата бесстрашно бросилась в объятья своего возлюбленного.
Тонкие ручки обвили тело Вита, но тут огонь вцепился своими рыжими пальцами в такие же рыжие кудряшки обречённой девушки, и её предсмертный вопль взметнулся к равнодушным небесам. Беспощадное пламя словно специально дожидалось этой добровольной жертвы, чтобы наконец продемонстрировать зрителям разыгравшейся трагедии свою мощь и величие. Впрочем, не стоит обвинять его в жестокости, ведь огненный смерч, мгновенно заполнивший собой нутро жалкой развалюхи, милосердно оборвал две жизни, соединённые одной судьбой.
Влад учуял магический кофейный аромат ещё с порога офиса, и это можно было сравнить разве что с чудом. До сего дня Елизавета ни разу не пришла на работу без опоздания. Её личный рекорд составлял десять минут, но это было всего два раза в ясный солнечный день, а обычно помощница детектива вползала в офис как измождённая тяжкой жизнью улитка спустя полчаса-час после обозначенного на табличке времени открытия агентства.
– Наверное, мне померещилось,– пробормотал Влад, заглядывая на кухню.
Нет, кофейный аромат вовсе не был галлюцинацией, если, конечно, ни допустить, что и порхавшая у плиты барышня тоже была глюком. Елизавета почуяла, что за ней наблюдают, и обернулась. И вот тут встревоженного братика накрыл уже настоящий когнитивный диссонанс. Глаза девушки сияли как стоваттные лампочки, а от её улыбки, наверное, мог бы расцвести искусственный фикус, оставшийся от предыдущих арендаторов офиса и сосланный в подсобку за неэстетичный внешний вид.
– Что-то случилось? – Влад озадаченно нахмурился. – У тебя всё в порядке?
– У меня всё просто замечательно,– пропела Елизавета. – Кофе будет готов через минуту. Ты меня сейчас не отвлекай, а то упущу.
Влад послушно уселся за стол и стал ждать продолжения сего удивительного представления. Вскоре из кухни выплыла кудесница с чашечкой магического эликсира на подносе, и на некоторое время кофейный гурман выпал из серых будней детективного агентства, погрузившись в феерическую, но увы, такую скоротечную нирвану вкусов и ароматов. Уже после недели работы Елизаветы в агентстве Влад осознал, что катастрофически и безальтернативно подсаживается на эти утренние сеансы блаженного транса, но отказаться от сего удовольствия не смог. И ведь понимал, что всё это закончится ровно первого сентября, когда студентка юрфака вернётся в Университет, но старался не думать об ожидавшей кофейного наркомана ломке.
– Ветка, колись,– Влад поймал порхавшую по офису словно экзотическая бабочка кузину и усадил на стул напротив себя. – Ты что, влюбилась?
– А это запрещено правилами агентства? – ехидно поинтересовалась бабочка. – Твоя помощница имеет право только пахать с утра до вечера?
– Влюбляйся на здоровье,– Влад смутился, поскольку ожидал, что Елизавета начнёт темнить и отнекиваться, а она даже и не подумала скрытничать. Видимо, переполнявшие её чувства были настолько яркими, что их невозможно было закамуфлировать обычным дамским кокетством. – Познакомишь меня со своим избранником?
– Обязательно,– как ни странно, в голосе Елизаветы напрочь отсутствовало то самое кокетство, сейчас перед детективом была не взбалмошная барышня, а деловитая секретарша. – Виктор обещал зайти часиков в десять.
– Виктор? – у Влада от нехорошего предчувствия пересохло в горле. – Ты случайно имеешь ввиду не того парня, который недавно хладнокровно застрелил свою любовницу? Ветка, ты совсем спятила?
– Соня не была его любовницей,– тут же вскинулась Елизавета, вычленив из возмущённого наезда кузена только то, что её по-настоящему волновало.
– Вот как,– в голосе Влада послышалась откровенная насмешка. – То есть ты уверена, что тебя-то этот маньяк не тронет, раз ты пустила его в свою постель.
– Соню убил вовсе не Виктор,– Елизавета уловила издевательский подтекст в словах брата, но решила его проигнорировать. – Это сделали те, кто за ним охотится. И вообще, стреляли в Виктора, а она оказалась случайной жертвой.
– Это он тебе сказал? – снисходительно фыркнул Влад.
– Нет, я сама видела убийц и слышала, как та дамочка упрекала мужика, что он не умеет стрелять,– Елизавета явно не собиралась делиться с начальством подробностями своего ночного рейда к полковничьему дому, но в пылу спора ляпнула не подумав. – Ой,– она смущённо потупилась,– только не ругайся, пожалуйста.
Нужно сказать, что волновалась диверсантка напрасно, в тот момент Влад не смог бы ругаться даже при большом желании, поскольку от шока потерял дар речи. Наверное, через несколько секунд он бы очухался, и тогда на голову своевольной помощницы детектива обрушился бы натуральный водопад обвинений в купе с предсказаниями конца света и прочих кар господних, предназначенных специально для таких вот безмозглых бунтарок, но не срослось. В тот момент, когда Влад уже набирал в лёгкие побольше воздуха, чтобы разразиться назидательной речью, дверь офиса тихо отворилась, и на пороге появился тот самый роковой блондин с голубыми глазами, вокруг которого, собственно, и вертелась вся эта таинственная история.
– Я не помешал? – вежливо поинтересовался посетитель, бросив вопросительный взгляд на скукожившуюся фигурку нарушительницы корпоративной дисциплины.
Влад, сверкая глазами, уже собрался выставить вконец обнаглевшего преступника за дверь, но тут взгляды двух мужчин встретились, и случилось чудо. Между ними словно проросла невидимая нить. Нет, даже не нить, а провод высокого напряжения. Несколько секунд оба стояли словно парализованные, не в силах пошевелить ни одним мускулом, даже моргать не могли. А потом их вроде бы отпустило, и на Влада сразу накатила такая слабость, как будто он неделю провалялся в постели с гриппом.
– Вовочка, что с тобой? – заволновалась Елизавета. – Ты не бойся, Виктор не причинит тебе вреда.
– Я знаю,– отрешённо пробормотал Влад и бессильно откинулся на спинку своего космического кресла.
– Может быть, я зайду в другой раз? – блондин бросил вопросительный взгляд сначала на Елизавету, а потом на её пребывавшего в прострации босса. – Вы чем-то заняты?
– Нет, всё в порядке,– поспешил заверить посетителя Влад. Ему вдруг сделалось страшно от одной мысли, что этот незнакомец сейчас повернётся и навсегда уйдёт из его жизни. – Да что это за фигня со мной творится? – мысленно возмутился детектив. – Прям наваждение какое-то. А может быть, этот парень какой-то крутой гипнотизёр? И я подпал под его воздействие так же, как до меня сестра?
– Я вам сейчас кофейку сварганю,– Елизавета смущённо улыбнулась и метнулась на кухню.
– Я присяду? – несмотря на формально вопросительный тон, в голосе гостя не слышалось никакого смущения. – Нам нужно поговорить.
– Елизавета сказала, что за тобой кто-то охотится,– Влад постарался собрать разбегающиеся мысли в кучку и приступил к опросу потенциального клиента. – Чего ты от нас ждёшь: чтобы мы выяснили, кто твои преследователи, или помогли тебе от них избавиться?
– Не то и не другое,– самоуверенно заявил посетитель. – Мне отлично известно, кто они такие, и избавиться от них не получится. Я здесь вообще не за этим. Опасность грозит не столько мне, как тебе.
– А я-то тут при чём? – Влад сразу почувствовал, что этот странный мужик не шутит и, скорей всего, знает, о чём говорит. Отчего-то ему вообще было неимоверно сложно воспринимать его слова критически, хотелось верить слепо и без рассуждений.
– Боюсь, я не смогу этого объяснить,– на губах странного мужика появилась как бы извиняющаяся улыбка. – Вернее, я-то могу, но ты мне не поверишь.
– А ты попробуй,– подначил его Влад.
– Давай так,– блондин явно был не готов пока делиться своими секретами, а потому в его голосе детектив без труда уловил неуверенность,– ты просто выполнишь одну мою просьбу. Это тебе ничего не будет стоить. А уж я постараюсь увести этих тварей от тебя подальше.
– Какую просьбу? – наверное, впервые с момента появления этого стрёмного посетителя в офисе агентства, Влад сумел наконец вынырнуть из блаженного морока его необъяснимого обаяния и посмотреть на ситуацию как бы со стороны. А ситуация выглядела весьма абсурдно. Какой-то пока неустановленный следствием преступник убил свою любовницу, шустро сменил её на сестричку детектива и явился в его агентство якобы спасать от каких-то таинственных преследователей. Типа, нашёл повод подобраться вплотную к тому, кто мог его разоблачить. – А я действительно могу? – мысленно задал себе вопрос Влад. – Может быть, этот странный Виктор понял или просто думает, что я выяснил про него нечто компрометирующее, вот и хочет меня нейтрализовать?
– Вот,– блондин проигнорировал смену настроения детектива, видимо, предвидел его реакцию. Он достал из кармана цепочку с медальоном и протянул Владу. – Носи это не снимая. Справишься? Елизавете я тоже такой дал.
– А что это? – Влад покрутил в пальцах серебряный кругляшок, на котором были не то выгравированы, не то просто нацарапаны какие-то странные загогулины, и невольно поморщился.
– Знаю, выглядит не очень эстетично,– прокомментировал его брезгливую гримасу даритель. – Из того высоколобого умника, который создал амулет, гравёр вообще никакой. Но это не для красоты, это ментальная защита.
– Хочешь сказать, что без этой приблуды те типы, которые за тобой охотятся, могут меня зазомбировать? – предположение прозвучало нелепо, а потому Влад не удержался от глумливой ухмылки.
– Можно и так сказать,– уклончиво прокомментировал его слова блондин,– но на самом деле всё гораздо серьёзней. Они не просто зомбируют, они изолируют сознание носителя и захватывают управление его телом.
Наверное, если бы детектив ранее ни столкнулся со странными случаями амнезии своих клиентов, то поднял бы этого изготовителя самопальных магических артефактов на смех. Однако версия Виктора так лихо объясняла эти случаи спорадической потери памяти, что Влад не смог её тупо игнорировать. А что если телами Потапенко и Стешина действительно управляла чужая воля? Тогда становится понятно, почему они совершали какие-то странные поступки, а потом ничего об этом не помнили. И тут Владу пришла на ум одна пугающая мысль. Где гарантия, что сам Виктор не является одним из таких захватчиков чужого разума? А вдруг он заявился в офис агентства как раз для того, чтобы провернуть свой подлый трюк с доверчивым детективом?
– Ты тоже так можешь? – вопрос вырвался из уст Влада прежде, чем он успел осознать недальновидность столь прямолинейного наезда.
– Нет, не могу,– как ни странно, блондин воспринял его паническую реакцию как вполне естественную. – Но я рад, что ты начал воспринимать ситуацию всерьёз. Тебе действительно грозит опасность.
– Почему именно мне? – засомневался Влад. – Я что-то такое нарыл, о чём пока и сам не догадываюсь?
– Нет, этим тварям плевать на твоё расследование,– посетитель сочувственно улыбнулся. – Им вообще плевать на людей, потому что сами они не люди. Их интересуешь непосредственно ты, и они очень скоро тебя вычислят. Подобрались уже совсем близко.
Из этой путаной тирады Влад не понял и половины, зато начал сильно сомневаться в том, что ему вообще стоит разбираться в бреде какого-то странного мужика, который явно не дружит с головой. Не люди, видишь ли. А кто тогда? Пришельцы, захватывающие тела людей?
– С какой стати какие-то таинственные захватчики заинтересовались частным детективом? – ехидно поинтересовался он.
– Это моя вина,– разоблачитель пришельцев покаянно склонил голову. – Но тут уже ничего не поделаешь, я не могу изменить прошлое.
– Да какое отношение я имею к тебе? – вспылил Влад. – Я вижу тебя первый раз в жизни.
Несколько долгих секунд блондин вглядывался в лицо детектива так пристально, будто хотел залезть под черепную коробку. Его глаза, поначалу сиявшие как свечки, вдруг словно потухли, и на губах появилась горькая усмешка, больше похожая на гримасу боли.
– Наверное, уже никакого,– отстранённо пробормотал он с таким скорбным выражением лица, словно был врачом, сообщившим смертельно больному человеку о его диагнозе,– но для альвов это ничего не меняет. Пожалуйста, надень медальон и постарайся некоторое время держаться подальше от нас с Елизаветой. Это ненадолго, дня на три-четыре максимум.
– А что будет потом? – отчего-то Владу вдруг сделалось не по себе, словно он уже знал, каков будет ответ.
– Потом я умру, и ты будешь в безопасности,– что ж, ответ вполне оправдал ожидания детектива, но по понятной причине ничуть не убедил и не успокоил. – Только не говори сестре, пожалуйста,– попросил смертник. – Она такая азартная, ещё замутит какую-нибудь авантюру.
– Ты болен? – Влад опять поймал себя на том, что у него не получается подвергать сомнению слова этого странного типа. Он просто верил, хотя его натура следователя вопила как резанная, протестуя против такой почти детской доверчивости. – Я понял,– его глаза вспыхнули догадкой,– ты предполагаешь, что эти захватчики тел тебя убьют.
– Нет, я нужен им живым,– вздохнул блондин,– и ты тоже. Если у них получится, то для меня игра закончится. Поэтому один из нас должен умереть.
Рука Влада на автомате потянулась к ящику стола, где у него лежал пистолет, поскольку заявление этого белобрысого качка оставляло весьма широкое пространство для толкования. Если умереть должен только один, то с чего бы Виктору выбирать себя в качестве жертвы? Не проще ли прикончить какого-то чужака, случайно затесавшегося в его так называемую игру? Так может быть, он именно для этого и явился в офис детектива? Додумать сию зловещую мысль Влад не успел, поскольку из кухни выпорхнула его витающая в облаках кузина с подносом, на котором красовались две маленькие чашечки с магическим эликсиром.
– Мальчики,– проворковала она,– время взбодриться. Ой, а мне Витя такой же подарил,– девушка указала на медальон, который её братик всё ещё держал в руках. – Он говорит, что это оберег. Надевай,– Елизавета выдернула цепочку из рук Влада и чуть ли не насильно накинула её на голову скептика.
Наверное, старшему братику следовало возмутиться столь бесцеремонным обращением, но аромат волшебного напитка уже проник в его ноздри и запустил привычное одурманивающее действо. Рука детектива машинально потянулась к чашечке, и его снова накрыло нирваническим трансом.
– Можно я на сегодня возьму выходной, пожалуйста? – умильная улыбочка засияла на губах коварной помощницы, лишая её начальника способности сопротивляться. – Нам с Виктором нужно кое-что сделать,– при этом плутовка стрельнула глазками в сторону своего кавалера, и её щёчки зарделись ярким румянцем, словно девушка только что вернулась с мороза.
Что ж, нужно сказать, что момент Елизавета выбрала вполне грамотно. Будучи под кайфом от её магического эликсира, Влад был просто не в состоянии отказать своей сестричке, вне зависимости от содержания просьбы. Он даже сам не заметил, как согласно кивнул, и дверь за сладкой парочкой захлопнулась, оставляя наркомана наедине с дозой. Даже с двумя дозами, поскольку Виктор умудрился противостоять соблазну и к своей чашке не притронулся.
– Ну и пусть,– Влад вдруг почувствовал какую-то странную обиду не то на сестру, не то на её странного любовника, а может быть, на обоих. Наверное, если бы он дал себе время, чтобы разобраться в своей странной реакции, то сумел бы идентифицировать возникшее в его душе чувство как банальную ревность. К счастью, вполне себе гетеросексуальный детектив не стал погружаться в психоанализ, а потому избежал когнитивного шока. – Довольно этой мистики, пора работать,– скомандовал себе Влад, залпом выпивая третью за утро чашку кофе.
Он уже набрал номер Ксении, чтобы договориться о встрече, но тут до него дошло, что необходимость в этой встрече отпала. Если Соня действительно была случайной жертвой, причём не Виктора, а каких-то стрёмных похитителей тел, то дочери полковника вряд ли что-то угрожало. Сам факт существования таких продвинутых ментальных техник, конечно, можно было поставить под сомнение, но как тогда объяснить тот факт, что безобидный страховой агент вдруг открыл стрельбу по людям. К тому же убийц-то Елизавета видела собственными глазами, ей же не померещилось.
– Бедняга Владимир Семёнович,– посетовал Влад,– попал как кур в ощип. И как же мне доказать его невиновность?
Может ли разумное существо сохранять здравомыслие вне зависимости от обстоятельств? Наверное, каждому из нас хотелось бы верить в надёжность своего мыслительного аппарата, но давайте будем объективны и признаем, что у всего в нашем подлунном мире имеются границы и пределы, в том числе и у разумности. И всё же ожидать от коренного жителя Аэрии, где буквально все помешаны на рациональности и самоконтроле, чтобы он натурально потерял рассудок из-за гибели аватара, было бы несуразно, не правда ли. Тем не менее то, что происходило с Витом после самоубийства его любимой девочки, иначе, как помешательством, назвать было сложно.
Сказать, что игрок погрузился в депрессию, было бы злостным преуменьшением. На самом деле тот бездонный колодец отчаяния и ненависти к себе, в который его затянуло волею обстоятельств, был гораздо глубже и темнее любой самой жестокой депрессии. Наверное, если бы это было в его власти, Вит вообще предпочёл бы прекратить своё существование, чтобы избавиться от боли, выворачивавшей его душу наизнанку. Причём мучала его вовсе не тоска, связанная с потерей любимого человека. Расставание с Агатой было неизбежно, а потому Вит был к нему готов. А вот простить себе то, что не уберёг доверившую ему свою жизнь беззащитную девочку, у рационального аэра никак не получалось.
Можно было сколько угодно оправдывать случившуюся трагедию предрассудками, толкнувшими на самоубийство невежественную глупышку, уверовавшую в дурацкий ритуал с мандрагорой. Можно было бы даже сделать циничное умозаключение о том, что быстрая смерть была для Агаты предпочтительней изнасилования бандой отмороженных бандюков. Вот только все эти аргументы не работали, потому что никакой трагедии вообще бы не случилось, если бы у якобы здравомыслящего аэра хватило силы воли, чтобы оставить девушку в покое сразу, как только он понял, что между ними возникла искра настоящего чувства. Если бы Вит не стал дожидаться, пока эта искра разгорится всепожирающим пламенем страсти, может быть, и того реального пламени, которое пожрало тело Агаты, тоже не случилось бы.
В первые дни после возвращения в Игру единственным чувством, которое управляло действиями игрока, было раскаяние. Поскольку искупить свою вину перед погибшей из-за него девушкой Вит уже не мог, то жаждал хотя бы расплатиться за свои грехи. Наверное, если бы в тот момент альвы вышли на своего клиента, им бы даже не понадобились их хитроумные методы давления. Вит готов был покончить с собой и стать аватаром совершенно добровольно, просто чтобы наказать себя за легкомыслие и эгоизм, а ещё потому что превращение в человека сулило ему забвение. К счастью, его преследователи упустили лёгкую возможность выполнить свой контракт, а когда они таки выследили игрока, его настрой уже резко изменился.
Цена его первого честно заработанного балла в Игре была слишком высокой, чтобы Вит мог тупо выкинуть этот подарок судьбы на помойку. После такого всё бросить и сдаться было бы непростительной расточительностью. Да что там говорить – просто кощунством. Конечно, будь его воля, Вит ни за что бы не принял той жертвы, которая оплатила его продвижение в Игре, но раз уж она была принесена, то он просто был обязан бороться до конца. И тут уж неважно, чего сие отчаянное сопротивление будет стоить самому игроку, и каким будет этот самый конец. Отступить сделалось для Вита равносильно предательству, причём не столько себя самого, как той бесстрашной девчонки, которая пошла за любимым мужчиной на костёр.
В том, что противостояние с альвами будет жёстким, игрок ни капли не сомневался. Каким бы комплиментарным ни был его первый контакт с этими охотниками, строить иллюзии в отношении их методов Виту даже в голову не пришло. Глупо было надеяться на то, что в своих действиях альвы станут руководствоваться соображениями гуманности или справедливости. Охотнику позволено испытывать симпатию и даже своего рода сочувствие к добыче, но это не должно мешать ему охотиться. Вит точно знал, что если они не найдут чисто психологических способов воздействия на своего клиента, то хладнокровно и прагматично перейдут к физическим. Но вот этого он как раз не боялся, поскольку относился к своему телу без всякого пиетета, впрочем, как и все аэры.
Разумеется, жители Аэрии тоже стремились избегать боли, как и прочие разумные существа, но ведь испытывать боль и страдать от боли – это вещи разные. В конце концов, боль является всего лишь сигналом физического тела о том, что ему нанесён вред, и именно осознание этого факта в значительной мере заставляет нас страдать от боли. Но если вам глубоко фиолетово, что станет с вашим телом, то и страдать нет нужды, особенно, если это всего лишь игровая оболочка. Так что ничего удивительного в том, что Вит относился к физическим методам воздействия с некоторой долей пренебрежения, в общем-то, не было. Психологического давления он опасался гораздо больше, поскольку эта угроза требовала от него добровольной самоизоляции.
Наверное, любой другой обитатель нашего мира посмеялся бы над подобными фрустрациями, но только не житель Аэрии. У аэров не было семей, поскольку они никогда не были детьми, а свои тела создавали сами. В Аэрии не существовало половых отношения, ведь тела аэров были лишены половых признаков. Духовная близость была практически единственной скрепой, которая консолидировала аэрское общество, и эта скрепа как бы автоматически подразумевала ценность общения. По сути, общение сделалось для аэров столь же насущной необходимостью, как дыхание. Однако чтобы выиграть гонку на выживание с альвами, игроку нужно было отказаться от общения с аватарами, причём даже поверхностного и случайного. Ведь охотникам без разницы, кого использовать в качестве объекта шантажа, главное, чтобы клиенту было его жалко.
Да, вынужденное одиночество представлялось Виту реальной и самой существенной проблемой в его противостоянии с альвами, тем не менее, становиться изгоем и терпилой он не собирался. Это было совсем не в аэрском характере. Можно было сколько угодно глумиться над этими сибаритами, путешествовавшими в иные реальности, чтобы испытать новые ощущения, но трусами аэры отродясь не были. На самом деле для того, чтобы отправиться в какую-нибудь дикую локацию, требовалось немало мужества и решимости противостоять внешним негативным факторам. Не удивительно, что Вит сходу отказался бегать от своих преследователей и выбрал совсем иную тактику. Из дичи он решил превратиться в охотника. В конце концов, у альвов тоже имелись игровые оболочки, которые можно было уничтожить. И расклад один к трём игрока вполне устраивал.
На этот раз автоматические алгоритмы симулятора забросили контрактника Офира в более цивилизованную локацию. Тут имелись довольно большие города, транспорт на паровой тяге и, главное, большой выбор оружия, включая огнестрельное. Самоизолироваться в таком густо населённом местечке было не так-то просто, но на удачу Вита, цивилизация коснулась не всей локации, скорее, она носила спорадический характер, а за периметром окультуренных областей находилась дикая местность. В какой-нибудь горной долине можно было бродить неделями и не встретить ни единого человека. Но стоило немного спуститься с горных высей, как к услугам усталого отшельника были и кров, и еда и даже какие-никакие развлечения.
Разумеется, платить за все эти блага цивилизации Виту было нечем, а задерживаться в городках на достаточно долгое время, чтобы можно было их отработать, не позволяли правила конспирации. Приходилось тупо заниматься грабежом и оправдывать своё неэтичное поведение тем, что грабитель благородно ограничивал свои аппетиты исключительно самым необходимым, а именно оружием и патронами. Всё остальное ему предоставляли горы. Виту даже не пришлось самом строить жильё. Сложенный из обломков скал заброшенный домик попался на его пути буквально на второй день его скитаний среди безлюдных лощин и ущелий.
Наверное, идея поселиться в каком-то одном месте могла бы показаться объективному наблюдателю бредовой. Гораздо прагматичней для преследуемого игрока было непрерывно перемещаться, чтобы избежать встречи с альвами. Ведь Виту всего-то и нужно было пережить год, а потом уже можно было не опасаться за свою жизнь. Даже если бы альвы его выследили, то никаких рычагов давления, кроме вульгарных пыток, у них всё равно не имелось. По крайней мере, Виту хотелось на это надеяться. Но на самом деле игрок и не собирался скрываться, напротив, он превратил свой дом в настоящую крепость, а заодно и приманку.
За то время, пока он обустраивался, голос псевдо-оператора постоянно звучал в его голове эдакой сигнальной сиреной, призывая пообщаться. Но Вит его игнорировал и даже не стал объяснять свои резоны. После самоубийства Агаты его отношение к этому самонадеянному советчику вдруг резко изменилось и из доверительного превратилось в подозрительное. Это было тем более странно, что никаких объективных причин для того, чтобы винить оператора в коварстве или манипуляции, у Вита не имелось. В конце концов, он сам был виноват в том, что не поспешил последовать разумному совету и, в результате, стал объектом охоты альвов. Да и в смерти Агаты ему некого было винить, кроме самого себя. Но отчего-то Виту даже просто слышать голос оператора было противно.
Ждать встречи с преследователями ему пришлось целых полгода. Похоже, альвы были не такими уж крутыми охотниками, какими хотели казаться. Но в конце концов они всё же выследили своего клиента и внаглую явились прямо к его дому. На этот раз они выбрали себе более подходящие для боевых действий игровые оболочки. Видимо, время для лицедейства прошло, и им больше не нужно было притворяться немощными калеками. Трое бугаёв не скрываясь выкатились из леса на лужайку перед домом Вита и принялись его звать, типа, на переговоры.
От такой наглости игрок даже растерялся. В легкомысленном поведении альвов явно был какой-то резон, вот только Вит не мог понять какой именно, а потому решил не заморачиваться. В конце концов, это были враги, а с врагами можно было обращаться по законам военного времени. Вместо приветствия, он достал заранее приготовленное ружьё и за несколько секунд положил всех троих. Самое странное заключалось в том, что альвы не попытались укрыться, даже когда один из них рухнул на землю с простреленной головой. Оставшиеся двое так и стояли с удивлёнными рожами словно мишени на стрельбище.
Для острастки Вит похоронил отмороженных переговорщиков прямо рядом с тропинкой, ведущей к его дому, но визитёров вид свежих могил не остановил и даже не сделал более осторожными. Через пару недель они снова открыто заявились в гости. Только когда вдоль тропинки выстроились в ряд уже девять аккуратных холмиков, альвы слегка поумерили свою наглость. Теперь они больше не лезли под пули как глупые куропатки, но требование переговоров так и не сняли. Впрочем, к тому времени как раз исполнился год пребывания Вита в данной локации, и можно было больше не опасаться за сохранность игровой оболочки. Так или иначе от неё предстояло избавиться, так что даже если переговоры и были ловушкой, то это уже было некритично.
Тем не менее приглашать альвов в свой дом Вит не стал, вместо этого, он сам отыскал их стоянку. Охотники за игроками расположились в довольно милой рощице у ручья. Правда, сооружать каменное жилище они поленились, обошлись чем-то вроде шалаша, но очаг сложили вполне добротный. Первое, что бросилось Виту в глаза, когда он вышел к лагерю альвов – это отсутствие оружия, если не считать охотничьих ножей. Даже если отбросить тот факт, что они охотились на вооружённого игрока, это было как минимум странно. В конце концов, в горах водились опасные хищники, а не только аэры с ружьями наперевес. Встретили Вита гробовым молчанием, что было, пожалуй, ещё более нелогично, чем отсутствие огнестрела. Сами же требовали поговорить, чего же строить из себя обиженных?
– Ну и что вы хотели мне сказать? – Вит уселся к очагу, но при этом положил на колени заряженное ружьё, чтобы у альвов не создалось иллюзии, будто он пришёл сдаться. – Представьтесь для начала,– потребовал он. – Я не ясновидящий, чтобы угадывать ваши личности по игровым оболочкам.
– Я Шахин,– голос мужика, сидевшего напротив гостя, прозвучал глухо и как бы сочувственно,– а это Ванаг и Сорен,– он указал на своего соседа слева и справа. – Прости, нам следовало сразу всё тебе рассказать,– Шахин сконфуженно улыбнулся,– устроить тебе сюрприз было глупой идеей. Дело в том, что мы не пользуемся искусственными игровыми оболочками. Это,– он ткнул себя пальцем в грудь,– настоящее аватарское тело.
– Альвы захватывают тела людей? – от осознания того, что он, оказывается, походя прикончил девять человек, у Вита пересохло в горле. – Вы уничтожаете человеческие сознания?
– Нет, не уничтожаем,– поспешил заверить его Шахин,– просто изолируем и блокируем активность. Когда альв оставляет тело носителя, его хозяин снова возвращает себе осознанность. Разумеется, он ничего не помнит о времени, когда пребывал в изоляции, но в остальном никакого вреда от нас нет.
– Если только кому-нибудь ни придёт в голову пристрелить наглого альва,– Вит горько усмехнулся. – Почему нельзя было заранее меня предупредить? Я ведь думал, что уничтожаю просто искусственные оболочки.
– Вообще-то, мы поначалу решили, что тебе пофиг,– Сорен бросил злобный взгляд на ошарашенного игрока. – Ты ведь играл ландскнехта, разве нет? Сомневаюсь, что ты никого не убивал.
– Да, ты прав,– вынужден был признать Вит,– но это было в рамках Игры. Я же убивал не безоружных. А почему вы не пользуетесь игровыми оболочками?
– У нас их попросту нет,– Шахин брезгливо поморщился, словно использование подобных технологий было каким-то постыдным делом. – В Артане никому не приходит в голову рисковать жизнью ради получения нового опыта. Это только для аэров смерть является чем-то обыденным, вроде переодевания, а для артанцев смерть – это смерть. Мы никогда заранее не знаем, какими вернёмся после перевоплощения.
– Классно устроились,– презрительно фыркнул Вит. – Действительно, зачем рисковать своим телом, когда можно подставить аватара.
– Да что ты понимаешь! – Сорен буквально взорвался. – Альвы, между прочим, несут полную ответственность за тела носителей. Весь ущерб, даже ненамеренный и косвенный, полностью компенсируется. Так что твоя стрельба по мишеням нам очень дорого обошлась.
– И как же можно компенсировать человеку потерянную жизнь? – язвительно поинтересовался Вит.
– Жизненной силой альвов,– в голосе Шахина прозвучало удивление непонятливостью игрока. – Чем же ещё? Разумеется, никого из нас не отправили на перевоплощение за то, что ты убил наших носителей. У альвов имеется общий запас энергии, который пополняется за счёт наших контрактов.
– Зашибись,– Вит не смог скрыть своего возмущения. – Человек жил себе спокойно, любил, растил детей, а какой-то залётный пришелец походя влез в его тело и отправил на тот свет. Ну а потом просто компенсировал потерю энергии. А как насчёт его близких? Они же потеряли родного человека.
– Вообще-то, это ты их всех пристрелил,– Ванаг не удержался от укора, чем только больше распалил убийцу. – Мы стараемся беречь тела носителей.
– Да пошли вы,– процедил сквозь зубы Вит. – Если бы вас реально волновали аватары, вы бы меня предупредили.
– То есть стрелять в нас ты больше не будешь,– на всякий случай уточнил Сорен.
– Буду, но не насмерть,– Вит презрительно хмыкнул. – Думаю, вы по любому не станете торчать в подпорченных аватарских шкурках, а бедолаги от вас избавятся, и всем будет польза. Так что можете продолжать наносить мне визиты. Даже странно, как вы ещё не прогорели с таким подходом к бизнесу.
– Не обольщайся,– пробурчал Сорен,– это только в первый раз. Нам нужно было изучить твою тактику, ну и объяснить правила этой игры. Так будет честнее, да и проще для всех.
– И как вам моя тактика? – Вит состроил глумливую гримасу. – Понравилось?
– Грамотно,– в голосе Ванага не было даже намёка на насмешку. – Если честно, после того, что ты творил в предыдущих воплощениях, мы не ожидали такой расчётливости. Но это тебе не поможет, игрок. Боюсь, ты недооцениваешь свою уязвимость.
– Давай уж мы выложим все карты на стол,– Шахин устало вздохнул и кивнул переговорщику, как бы давая разрешение на откровенность. – В конце концов, он имеет право знать, с чем ему придётся столкнуться.
– Вит, ты ведь понимаешь, что никто не станет себя убивать от хорошей жизни,– приступил к переговорам Сорен.
– Нетрудно догадаться, что вы планируете мне её испоганить,– игрок только презрительно фыркнул.
– Верно,– ничуть не смутился переговорщик,– причём последовательно и планомерно. Вот только одного ты пока не понимаешь. Дело в том, что жёсткость нашего воздействия будет зависеть исключительно от того, насколько грамотно и успешно ты будешь сопротивляться. Чем лучше ты себя проявишь, тем больнее будет наш следующий шаг.
– Да пофиг,– Вит беспечно махнул рукой. – Ты сначала поймай меня, умник, а потом уж угрожай расправой. Не надейся, что я снова дам вам в руки такой козырь, каким была Агата.
– Невозможно прожить сотни лет в полной самоизоляции,– в голосе Сорена послышались эдакие назидательные нотки. – Тебе так или иначе придётся общаться с людьми. Но проблема состоит в том, что ты никогда не сможешь быть уверен, кто перед тобой: друг, любимая девушка или альв. Так что паранойя тебе обеспечена.
– Не очень-то вы скрываете свои личности,– проворчал Вит. – Хреновые из вас актёры.
– Серьёзно? – Ванаг весело расхохотался. – А как насчёт деда Ламара? Ты ведь до самого конца его так и не раскусил. Кстати, та бабулька, которую ты грабанул, чтобы купить ружьё – это был я.
– Скажи спасибо, что мы пощадили твои чувства и не задействовали тело твоей красотки,– глумливо ухмыльнулся Сорен. – Вот была бы потеха.
Живое аэрское воображение тут же нарисоваловесьма скабрезную картинку любовных утех с альвом, и Вита едва ни стошнило.
– Но это всё мелочи,– Шахин решил взять переговоры в свои руки. – Ты же понимаешь, что психологическим воздействием мы не ограничимся?
– Очень страшно,– в голосе игрока содержалась такая убойная доза злой иронии, что альвам было впору обидеться. – Ты вообще в курсе, что меня давеча сожгли живьём? Думаешь, сможешь придумать что-то более заковыристое?
– Да, мы знаем, что с тобой случилось,– Ванаг сочувственно улыбнулся,– но это была не наша операция, это ты сам вляпался.
– Ну конечно,– презрительно фыркнул игрок. – Видимо, меня приняли за колдуна исключительно за мою внешность, а не за то, что каким-то придуркам пришло в голову поиграться с неземными технологиями.
– Согласен, повод для обвинений в колдовстве подкинули всё-таки мы,– Шахин миролюбиво улыбнулся,– но то было ненамеренно. Поверь, если ты вынудишь нас перейти к физическому воздействию, тот костёр покажется тебе детской шалостью.
– Видимо, наш уважаемый клиент решил, что уже знает о боли всё,– язвительно заметил Сорен, видя, что слова начальства не произвели должного эффекта на игрока. – Позволь тебя разочаровать, Вит. Казнь отличается от пыток тем, что боль длится относительно недолго. Можно и потерпеть. А вот если конца этой боли не предвидится…,– он специально оборвал свою тираду, чтобы понаблюдать за реакцией объекта своей манипуляции.
– У любой игровой оболочки имеется ограниченный жизненный ресурс,– беспечно заявил Вит, хотя откровенные угрозы альвов заставили его невольно поёжиться. – К тому же с орудиями пыток в диких горах не так чтобы очень богато.
– Эти аэры меня просто умиляют,– Шахин презрительно хмыкнул. – Поверь, при наличии развитой фармакологии дыбу и раскалённые клещи можно выбросить за ненадобностью.
– Просто представь себе, что случится, если вколоть гибернатор не мертвецу, а агонизирующему в петле пока ещё живому человеку,– вкрадчиво проворковал Сорен. – Агония будет длится уже не минуты, а часы, и при этом повешенный будет жив до тех пор, пока ни кончится действие препарата. Уверен, что хочешь оказаться на месте такого бедолаги?
– Не факт, что после нескольких часов агонии ты вообще сможешь сохранить свой хвалёный аэрский рассудок,– заметил Ванаг.
– А что, самоубийство свихнувшегося психа тоже считается? – несмотря на то, что от нарисованной альвами картинки у Врана внутри всё похолодело, он всё же нашёл в себе силы, чтобы язвить.
– А он мне нравится,– одобрительно хмыкнул Ванаг. – Правильно, парень, не сдавайся, доставь нам такое удовольствие. Конец-то всё равно один, но если желаешь помучиться, то я только за.
– Чего вы, собственно, надеетесь добиться этим своим запугиванием? – Вит решил расставить все точки над ё, поскольку его уже мутило от общения с альвами. – Думаете, я такой слабонервный, что сразу сдамся?
– Нет, конечно,– поспешил заверить клиента Сорен. – Ты ведь аэр, а значит, такой же бесстрашный и безбашенный любитель приключений, как и все вы. Но ещё аэры славятся своей рациональностью и разумностью. Так что обдумай хорошенько, стоит ли игра свеч, тем более, если выиграть всё равно невозможно. Жизнь аватара не так уж плоха, ты же и сам уже успел в этом убедиться. К тому же прежде, чем превратить тебя в аватара, симулятор сотрёт твою память, так что перевоплотившись, ты даже не вспомнишь о своей мечте войти в зал Офира. И не будет никаких сожалений об упущенной возможности, да и горечи поражения тоже.
– А чтобы тебе было легче принять правильное решение, нас уполномочили гарантировать тебе дополнительный бонус,– Шахин спрятал свою глумливую улыбочку и сделался предельно серьёзным. – Ты сможешь сам выбрать локацию для своего первого воплощения в качестве аватара. Мы даже устроим тебе виртуальную экскурсию, чтобы ты смог определиться. Не отвечай,– остановил он готового разразиться гневной отповедью игрока,– просто подумай об этом.
– Спокойно и без истерики,– добавил Сорен. – Кстати, предложение действительно только в том случае, если ты не вынудишь нас припереть тебя к стенке. Ну а потом уж не взыщи.
Переговоры с альвами ожидаемо закончились ничем, но одной цели они всё же достигли. Вит наконец осознал, что оператор был прав в своей нелестной оценке способности контрактника Офира противостоять скоординированным действиям этой профессиональной команды ликвидаторов. Не удивительно, что Вит отнёсся к очередной попытке сего виртуального доброхота пообщаться гораздо терпимее, нежели год назад. Загнанный в угол игрок тупо не имел права пренебрегать сторонней помощью, от кого бы она ни исходила.
– Ну что ты ведёшь себя как маленький ребёнок? – в очередной раз посетовал оператор. – Давай уже поговорим.
– Ну говори,– Вит устало вздохнул и прикрыл глаза. – Только давай без этих твоих нотаций и бесплатных советов. Сам знаю, что влип по самое не балуйся.
– Да уж,– в голосе оператора прозвучало вроде бы искреннее сочувствие,– альвы – это худший из всех возможных вариантов.
– Тебе-то откуда знать про альвов? – Вит тут же вскинулся, словно его ткнули иголкой. – Ты мысли мои читаешь?
– Была нужда,– поспешил откреститься от нелепых подозрений оператор,– просто когда мы с тобой в контакте, я могу слышать, видеть и ощущать то же, что и ты. Я слышал твои разговоры с этими наёмниками.
– И часто ты устанавливаешь со мной контакт без моего разрешения? – на самом деле Виту было совершенно безразлично, что там узнал о его жизни какой-то бестелесный дух, но формально это было нарушением его права на конфиденциальность.
– А ты хоть раз спрашивал разрешения аватаров на вмешательство в их жизнь, когда тебе доверяли управлять локацией за игровым столом? – ехидно поинтересовался оператор. – Не будь ханжой, Вит, я же хочу помочь.
– Вот отсюда поподробней,– в голосе игрока сразу появились угрожающие нотки. – Что это за прозрачные аналогии? Уж не хочешь ли ты сказать, что я для тебя просто аватар?
– Ну что ты опять лезешь в бутылку? – посетовал оператор. – В мироздании всё относительно. Наши роли в Большой Игре не фиксированы и определяются контекстом. Для кого-то ты являешься игроком, а для кого-то аватаром.
– Не увиливай от ответа,– брови Вита угрожающе сошлись над переносицей. – Правильно ли я понимаю, что ты считаешь себя игроком, а своей игровой площадкой – Аэрию?
– Не только,– спокойно уточнил оператор,– для меня весь этот мир является Игрой. Но Аэрия мне ближе остальных локаций. Можно сказать, что я специализируюсь на цивилизации аэров. А вот Артана, которая является родиной альвов, это для меня пока терра инкогнито.
Да уж, откровение было не из приятных. До сих пор Вит относился в этому странному существу, с которым общался телепатически, ну если и не совсем как к технической обслуге игрока, то как минимум считал своего собеседника практически ровней. А тут вдруг выясняется, что какая-то высшая сущность просто забавлялась общением с самонадеянным аэром для собственного развлечения. Это было унизительно и обидно.
– Ну и как же мне следует обращаться к высшему существу, для которого я – всего лишь аватар? – в голосе Вита прозвучала откровенная неприязнь, которую он даже не попытался скрыть, но собеседник великодушно проигнорировал его враждебность.
– Пусть остаётся «оператор»,– милостиво предложило высшее существо. – Это в каком-то смысле корректно отражает мою суть.
– Признайся, оператор,– Вит сделал ударение на заигравшем новыми красками титуле,– ты же сразу догадался, что по мою душу прислали именно альвов. Ну и зачем нужно было держать меня за тупого болванчика?
– Что ж, давай начистоту,– согласился коварный манипулятор. – Про то, что кто-то избавляется от аэрских игроков с помощью этих выродков, я действительно знал. Нетрудно было вычислить, отчего за двести лет ни один контракт Офира так и не был выполнен. Против беспринципных наёмников, способных влезать в тела людей, аэры бессильны. Но альвов не было уже много лет, да и в начале твоей игры они никак себя не проявляли. Я предположил, что они занялись какими-то другими делами, и не стал тебя стращать. Но твоим чудесным спасением они себя выдали.
– И что? – Вит уже откровенно надулся. – Трудно было рассказать мне про этих уродов? Я бы тогда не стал тянуть с выходом из Игры.
– Так ты же вроде и так не особо артачился,– возразил оператор. – Кто ж мог предположить, что ты дотянешь до последнего дня? Боюсь, теперь твои шансы закончить контракт практически равны нулю.
– Ну это мы ещё посмотрим,– глаза Вита сверкнули сталью. – Пока, кроме угроз, никакого ущерба от них не случилось. На костёр меня отправили не альвы, а обычные бандиты из аватаров.
– Не обольщайся,– попенял легкомысленному игроку оператор,– альвам ведь спешить некуда. Выйти из контракта Офира невозможно, так что впереди у них сотни лет, чтобы убедить тебя в бесперспективности сопротивления. Я уже имел сомнительное удовольствие наблюдать за их тактикой на примере твоих предшественников,– он секунду помедлил, как бы подбирая слова. – Скажи, Вит, ты действительно веришь в то, что не сломаешься, если они заставят тебя агонизировать в петле несколько часов?
– Откуда мне знать? – огрызнулся игрок. – Думаешь, они действительно на такое способны?
– Даже не сомневайся,– печальный вздох откровенно продемонстрировал игроку, что в его способность противостоять альвам оператор не верит. – Для этих тварей просто не существует барьеров. Если они решат, что тебя можно сломать пытками, то я тебе не завидую.
– Но ведь альвы тоже уязвимы,– запальчиво возразил Вит. – Я целый год держал их на расстоянии.
– Будешь убивать всех, кто к тебе приблизится на дистанцию выстрела? – в голосе оператора послышалась уже откровенная насмешка.
– Опять начинаешь,– обиженно пробурчал Вит. – Если есть предложение, то говори, а твои пошлые нравоучения мне без надобности.
– Ишь ты, какой напористый,– оператор беззлобно рассмеялся. – Да, я могу тебе помочь, но не бесплатно, разумеется. В этой реальности, которую её жители называют Землёй, а аэры – Игрой, у меня имеется что-то вроде секретной базы. Это место не привязано ни к одной локации, оно существует как бы вне времени и пространства, и туда нет хода никому, кроме членов моей команды.
– У тебя есть команда? – удивился Вит. – А почему именно здесь, в Игре, то бишь на Земле?
– Тому есть причина,– оператор скептично хмыкнул, как бы подчёркивая, что сей вопрос не является для попавшего в западню игрока актуальным. Ему бы просто выжить. – Если ты присоединишься к моей команде, то сможешь пользоваться базой как убежищем.
– Какое щедрое предложение,– в голосе Вита явственно прозвучало сомнение. – И что ты потребуешь в качестве платы?
– Ну наконец-то,– рассмеялся оператор. – А я уж думал, что ты ввяжешься и в эту авантюру, даже не узнав условий. Прогресс налицо,– констатировал он. – Так вот, за возможность пользоваться убежищем ты будешь выполнять мои задания. Видишь ли, в моей команде в основном учёные, а оперативника как раз не хватает. Ты ведь у нас специалист по боевым искусствам, военным тактикам и стратегиям, не так ли.
– Ну класс! – Вит тоже не удержался от снисходительного смешка. – То есть в добавок к тому, что мне придётся бегать от маньяков, желающих принудить меня к самоубийству, я ещё буду выполнять твои задания в поле? Или я как-то неверно толкую работу оперативника?
– Верно толкуешь,– подтвердил его догадку оператор. – Более того, сразу оговорюсь, что задания будут связаны с насильственными действиями. Но тебе ведь даже нравится играть в войнушку, иначе ты не выбрал бы себе такую игровую оболочку и не пошёл бы в ландскнехты.
– Ну и в чём моя выгода? – губы Вита скривились в скептичной усмешке.
– Во-первых, ты сможешь отсиживаться на базе в первый год каждого воплощения,– принялся загибать виртуальные пальцы оператор,– так что не придётся расходовать по нескольку жизней на каждый заработанный балл. Во-вторых, тебе будут доступны кое-какие интересные наработки моих учёных, например, ментальная защита от захвата сознания альвом. Ну и наконец, если уж совсем припечёт, всегда будет, где укрыться.
– Так в эту твою базу можно попасть из любой локации и в любое время? – Вит сразу оживился. – Другое дело. Так бы сразу и говорил.
– Да, можно попасть из любой локации, но не из любой точки,– остудил его энтузиазм оператор,– только через порталы. Их довольно много, но всё же порталы не покрывают локации сплошным ковром. Так что если альвы настигнут тебя далеко от точки входа, придётся выкручиваться самому.
– Справедливо,– Вит покладисто кивнул. – Есть ещё что-то, чего я не знаю?
– Обязательно,– злорадно ухмыльнулся оператор. – Никаких вопросов и требований объяснить смысл задания. Ты просто исполнитель.
– Почему? – такое условие Вита откровенно озадачило. – Какой тебе вред от того, что я буду понимать, ради чего рискую?
– Не каждая стратегия игрока должна быть доступна аватарам и тем более нравиться,– назидательно провозгласил оператор. – Если я сочту нужным посвятить тебя в свои цели, то сделаю это, а пока даже не пытайся лезть в мои дела.
– Ну да, что позволено Юпитеру…,– Вит на секунду задумался. – Непривычно быть в роли быка, но твои резоны мне понятны,– наконец выдал он результат своего обдумывания. – Ладно, ради шанса выполнить контракт я согласен поработать марионеткой. Где нужно расписаться кровью?
– Очень смешно,– снисходительно хмыкнул оператор. – Я тебе не дьявол из местного фольклора и твою душу покупать не собираюсь. Мне вообще клятвы верности без надобности. Просто если нарушишь приказ, я аннулирую твои права доступа на базу, и ты останешься один на один с альвами. Вернее, один против троих.
– А остальные члены твоей команды тоже сидят на этой игле? – Виту столь прагматичный подход, в принципе, импонировал, но цинизм этого «не дьявола» его всё же покоробил. – Или ты только меня собираешься держать на коротком поводке с помощью шантажа, а прочие работают на тебя сознательно? Кто они вообще такие?
– Такие же контрактники Офира, как ты сам,– оператор не стал делать тайны из своего предприятия. – Я предоставил им возможность остаться игроками, но с условием, что они проработают на меня по триста местных лет каждый. Тебе я такого условия не ставлю. В конце концов, оперативнику просто по определению придётся рисковать своей жизнью. Так что у тебя будет шанс выполнить свой контракт относительно быстро.
– Звучит как-то слишком мармеладно,– Вит с сомнением покачал головой,– смахивает на приманку в мышеловке. Ты сам-то веришь в то, что говоришь?
– Моё предложение – это не панацея, а всего лишь шанс выжить,– не стал спорить с очевидным оператор. – А уж сумеешь ли ты воспользоваться этим шансом, зависит исключительно от тебя самого.
– Похоже, оперативники в твоей конторе долго не живут,– Вит горько усмехнулся. – Интересно, а что случилось с моим предшественником? Альвы таки запытали бедолагу, и он сдался?
– Нет, она стала аватаром совершенно добровольно,– в голосе оператора можно было без труда уловить откровенное осуждение. – Да, твоя предшественница играла в женской аватарской оболочке и также, как ты, попалась в эту коварную чувственную ловушку. Она влюбилась в человеческого мужчину и решила остаться с ним.
– Что за чушь? – ошарашенно пробормотал Вит. – Как она могла с ним остаться, если ей пришлось себя убить? Перевоплощение аватаров – это чистая лотерея. Определить где, когда и кем станет её бывший возлюбленный в принципе невозможно. Да и как бы она его отыскала? Странный и совершенно иррациональный поступок. А она точно была аэром?
– Поверь, у твоей предшественницы с рациональным аэрским мышлением был полный порядок,– оператор раздражённо хмыкнул. – Как минимум ей хватило ума выбрать для игры хрупкую женскую оболочку. Это в отличие от тебя, если ты не понял,– пояснил он. – Она заключила с альвами сделку. Спокойная жизнь рядом с любимым мужчиной до его естественной смерти в обмен на самоубийство.
– И альвы на это согласились? – удивился Вит. – Они же охотники, им сопротивление добычи только в кайф.
– Зря ты считаешь альвов какими-то отмороженными головорезами,– в голосе оператора прозвучали уже откровенно злые нотки. – Они профессионалы, и в основе их действий всегда лежит холодный расчёт. Гораздо проще подождать несколько лет и гарантированно выполнить контракт, чем гоняться за клиентом с непредсказуемым результатом. Да, они согласились,– проворчал он,– и даже сами охраняли того мужчину, ведь в сделке фигурировала его естественная смерть.
– Неужели эти твари не попытались обдурить игрока? – скептично поинтересовался Вит. Если честно, ему было очень сложно поверить в порядочность тех, кто за плату принуждает аэров к самоубийству.
– Альвы умеют держать слово,– оператор брезгливо фыркнул. – Её мужчина дожил до глубокой старости, а когда умер, она покончила с собой. Альвы так расчувствовались, что даже похоронили их тела в одной могиле.
– Ёрничаешь? – в голосе Вита прозвучала откровенная насмешка. – Ну да, а что ещё остаётся шантажисту, когда его козыри не сыграли. Если ты заставляешь аэров работать на себя такими циничными приёмчиками, то не жди от них преданности.
– А ты бы согласился променять свою мечту на несколько лет жизни с одной молоденькой аватарочкой? – живо поинтересовался оператор, проигнорировав наезд.
– Возможно,– Вит даже не стал изображать из себя стойкого оловянного солдатика. – Жаль, что мне эта идея не пришла в голову. Зато теперь я понимаю, почему ты сразу не предложил мне поработать в твоей команде. Опасался, что я тоже заключу сделку с альвами? Что ж, можешь быть спокоен, Агата погибла, и у меня больше нет соблазна поторговаться.
– Вот и славно,– ничуть не смутился оператор,– меня такой расклад вполне устраивает. Сейчас ты встретишься с одним из своих будущих коллег, и он проведёт тебя на базу. И не нужно сразу хвататься за оружие,– попенял новичку хозяин убежища,– подчинить себе сознание аэра альвы в принципе не могут, так что оставь свою паранойю.
– Не стреляй,– раздался из кустов тонкий и высокий голос,– я свой.
– Оперативненько,– восхитился хваткой оператора Вит. – Значит, ты даже не сомневался в моём согласии.
– Можно подумать, что у тебя есть другие варианты,– насмешливо хмыкнул тот. – Иди, не нужно дожидаться альвов. Они больше не дадут тебе времени на раскачку. И ружьё прихвати, до ближайшего портала добираться около часа.
Судя по голосу, сопровождающим Вита должен был быть либо совсем молодой парнишка, либо вообще женщина, но голос оказался обманкой. Навстречу новому члену команды оператора из кустов вышел вполне себе взрослый мужик, правда, довольно женственной наружности. Невысокого роста, изящный как танцор с тонкими чертами лица и длинными музыкальными пальчиками, этот парень был полной противоположностью брутальной игровой оболочке самого Вита. Впрочем, это было и не удивительно, ведь, если верить оператору, он был учёным.
– Приветствую,– парень слегка поклонился,– моё имя Эйнэ́лик. Можно просто Нэл. Я семантик. А ещё у нас в команде есть математик и спец по психотехникам.
Перечисление специальностей обитателей базы Вита сильно удивило. Во-первых, его насторожил сам факт, что команда оператора была столь малочисленной. То ли отбор был достаточно жёстким, то ли далеко не все преследуемые альвами контрактники готовы были променять свою свободу, пусть даже аватарскую, на службу непонятно каким целям. Но гораздо интереснее был вопрос о задаче, которую решал столь экзотический научный коллектив. Для чего понадобилось сводить вместе специалистов по математике, семантике и психотехникам? Впрочем, одну из их наработок оператор озвучил, а именно защиту от ментальных атак альвов. Хотя оставалось неясным, кому эта защита вообще нужна, если аэрам не требовалось защищаться. Неужели команда аэрских учёных работала на аватаров?
– Я буду твоим куратором по базе,– жизнерадостно сообщил Нэл. – Для начала тебе нужно будет научиться отыскивать и активировать порталы. Этим мы сейчас и займёмся.
Провожатый развернулся и резво побежал вниз по склону. Вит хотел было возмутиться его беспечности, но потом сообразил, что этому живчику бояться нечего. Судя по всему, у альвов имелась чёткая структура контрактов, и взаимопомощь между оперативными группами не приветствовалась. Так что в этих горах опасность грозила исключительно самому Виту. Путешествие до портала действительно заняло около часа быстрым шагом и прошло без приключений. А вот дальше начались чудеса. Оказалось, что отыскать портал по каким-то приметам на местности было невозможно. Как и упомянул оператор, база не имела привязки ни к пространству, ни ко времени, так что проход через портал напоминал, скорее, магический ритуал, вроде инвокации с духом-защитником.
На самом деле для активации прохода на базу члену команды требовалось войти в резонанс с собственным спектральным отпечатком, зашитым в алгоритмы портала в качестве кода доступа. Сложность заключалась в том, чтобы настроиться именно на те вибрации, которые были изначально заложены в параметры управляющего механизма и являлись как бы ключом. Иначе говоря, если отпечаток был снят в состоянии покоя, то открыть портал можно было только в таком же состоянии. Дополнительной естественной преградой для проникновения возможных диверсантов служил уровень сигнала, который зависел от напряжённости внешнего энергетического поля. Связаться с порталом можно было только из точек, которые являлись как бы концентраторами энергии.
По идее, эти места силы можно было вычислить и по внешним приметам, однако обитатели секретной базы предпочитали не гадать на кофейной гуще, а действовать наверняка. Все они прошли специальную тренировку и наработали нужную чувствительность к уровню энергетики, так что теперь определить местонахождение концентратора не представляло для них никакой сложности. Виту тоже пришлось начать свою работу на оператора именно с этих практик, поскольку никто не собирался служить для него поводырём больше одного раза, когда на базу его провёл Нэл.
Наработка нужных навыков оказалась не таким уж простым делом и заняла полтора года, после чего будущему оперативнику ещё и пришлось сдавать экзамены. Только когда Вит продемонстрировал экзаменаторам, что может чётко засекать не менее трёх точек входа одновременно, его сочли готовым к работе. В качестве поощрительного бонуса игроку было разрешено получить свой второй балл в Игре, то есть умереть и отправиться на перевоплощение. Вит уже настроился на очередное диверсионное проникновение в свою локацию, но тут выяснилось, что у него нет никакой нужды тащиться в какой-нибудь населённый пункт и нарываться на потасовку с местными отморозками. Оказалось, что по условиям его контракта отправить игрока на перевоплощение мог кто угодно, в том числе и другой контрактник.
Да, с такой поддержкой реально можно было бы вообще не опасаться альвов. Отсиделся год в убежище, потом вышел прогуляться на пару минут, получил пулю в голову от своего же соотечественника, влез в новую аватарскую шкурку и снова на базу. Настоящая лафа. Увы, всё это выглядело синекурой только в теории, а на самом деле та пуля, которой закончилось обучение оперативника, была последним подарком от оператора. Нет, отсиживаться год на базе ему никто не запрещал, но после этого Вит отправлялся на очередную миссию, которая могла занять в разы больше времени, чем эта вынужденная отсидка.
Нужно сказать, что предупреждение оператора касательно содержания его заданий оказалось довольно точным, они действительно были связаны с насильственными действиями. И всё же Вит никак не ожидал, что платой за защиту от альвов станет его превращение в вульгарного киллера. Увы, его миссии не отличались разнообразием и все без исключения заключались в устранением того или иного хозяина жизни местного розлива. Не то чтобы эти персонажи были Виту симпатичны, напротив, большинство из них вызывали у эстетически подкованного аэра брезгливость, а то и откровенное отвращение. Но это были аватары, то есть, с точки зрения игрока, существа, к которым следовало проявлять снисхождение, а не убивать.
Но хуже всего было то, что Вит не понимал смысла этих убийств. Ну что могла изменить ликвидация одного человека, пусть даже обладавшего властью? Опыт, полученный им во время работы в круге Офира, однозначно говорил, что так дела не делаются. Аэры никогда не использовали персональный террор в качестве рычага управления аватарскими локациями, а потому задания оператора вызывали у Вита откровенное недоумение, постепенно перераставшее в раздражение. И ладно бы ещё его миссии были лёгкой прогулкой, так ведь нет, все его мишени имели надёжную охрану и достаточно власти, чтобы расправится с кем угодно. Причём власть эта, как правило, не была публичной и оттого реальной.
Как довольно быстро выяснилось, руками своего оперативника оператор последовательно уничтожал тех людей, которые имели доступ к скрытым пружинам механизма, управлявшего сообществами аватаров. Даже просто вычислить таких пауков было чрезвычайно сложно, а уж подобраться к ним – это вообще была задачка со многими неизвестными. Понятное дело, что решение сего ребуса занимало достаточно времени, чтобы альвы успевали обнаружить местонахождения своего клиента и организовать собственную охоту. Им, конечно, было плевать на каких-то людишек, которых неизвестный им покровитель Вита обрёк на ликвидацию, альвы охотились непосредственно на игрока и просто пользовались тем, что тот вынужден был тусоваться рядом с мишенью.
Эти наглые лицедеи не стеснялись влезать в тела действующих персонажей, включая охрану и даже саму мишень, а в случае, когда киллера удавалось схватить, то и палачей. Это, естественно, добавляло остроты в жизнь оперативника. Впрочем, до тех пор, пока альвы действовали в рамках сценария, созданного самим игроком, они не представляли серьёзной опасности, ведь, чтобы себя не выдать, им приходилось придерживаться как условностей конкретной локации, так и специфики выбранного персонажа. Конечно, без жёстких допросов и не слишком гуманных казней всё равно не обходилось, но Вит давно уже смирился с тем, что контрактнику Офира не приходится выбирать способ избавления от игровой оболочки. За него это делала Игра.
В любом случае было бы гораздо хуже, если б альвам удалось захватить своего клиента на нейтральной территории. Вряд ли тогда что-то смогло бы удержать этих тварей от воплощения их садистских фантазий. Вит совершенно не был уверен в своей способности выдержать несколько часов агонии в петле и при этом не свихнуться, так что ему волей-неволей пришлось выработать тактику борьбы с альвами, которая не позволяла им захватить его живым. Он практически сразу вычислил, что скрыться от преследователей невозможно, а бегать от них бессмысленно, единственным действенным оружием было нападение. Оказалось, что альвы боялись боли, а потому сразу же покидали своих носителей даже в тех случаях, когда их тела получали совсем незначительную травму. Вит беззастенчиво пользовался этой слабостью неженок, навязывая им свою игру, и до сих пор инициатива оставалась за ним.
Конечно, наличие большого количества порталов, позволявших быстро эвакуироваться на базу, существенно облегчало жизнь оперативнику, и поначалу Вит активно пользовался своим преимуществом для того, чтобы уходить от погони. Однако очень скоро он понял, что в случае успешной миссии возвращаться на базу не имеет смысла. Оказалось, что награды за хорошую службу в виде ещё одного игрового балла оперативнику не полагалось, его просто отправляли на очередную миссию в той же локации. Поэтому Вит тупо перестал скрываться с места преступления и позволял слугам закона исполнить свой долг.
Зато в случае провала начиналась уже настоящая чертовщина. Каким-то мистическим образом симулятор, работа которого вроде бы базировалась на законе случайных чисел, возвращал неудачника в ту же локацию, где он умудрился облажаться. Когда это произошло дважды, Вит не выдержал и задал прямой вопрос оператору, на который тот ответил с большевистской прямотой. Оказалось, что это только сам контрактник Офира не имел доступа к выбору места своего воплощения, а для игрока, так сказать, высшей лиги не составляло никакого труда подкрутить алгоритмы симулятора. Вот такой сюрприз.
– Ты уже встала? – Вит незаметно подкрался сзади и обнял хозяйку своей конспиративной квартиры. – Ты же любишь поспать допоздна, а сегодня у нас выходной. Я бы и сам нашёл, чем позавтракать.
– Ну уж нет,– возмутилась Елизавета,– ещё подумаешь, что я не умею готовить. – Умывайся и садись за стол. Ты сырники любишь?
– Обожаю,– Вит бросил подозрительный взгляд на горку румяных лепёшечек, которые на самом деле видел впервые в жизни, и состроил умильную гримасу. – А кофе будет? – поинтересовался он, поскольку уже успел подсесть на сей магический эликсир.
– Я подумаю,– глазки Елизаветы хитро заблестели. – Может быть, за отдельную плату?
– Можно даже с предоплатой,– Вит подхватил на руки вымогательницу и потащил обратно в спальню.
Елизавета для видимости немного посопротивлялась такому произволу, но недолго и не всерьёз. Сильные, но нежные руки быстренько освободили девичью круглую попку от такой ненужной детали её туалета, как трусики, и привычный будничный мир деловитой помощницы детектива прекратил своё существование, поскольку её сознание отправилось в фееричный полёт по просторам блаженства. Оплата магических кофейных услуг затянулась на целый час, так что сырники пришлось есть холодными. Впрочем, к тому времени участники позднего завтрака уже так проголодались, что даже не заметили этого кулинарного косяка.
Вит приканчивал вторую чашечку божественного эликсира бодрости, когда в дверь позвонили. Поскольку он находился в квартире своей любовницы инкогнито, открывать отправилась Елизавета. Однако посмотрев в глазок, она удивлённо отпрянула.
– Там какой-то посыльный с цветами,– тихо прошептала ошарашенная столь красноречивым жестом девушка. – Ты заказал цветы?
Вит внимательно присмотрелся к кислой физиономии курьера, и на его собственной физиономии появилась злорадная усмешка. Впрочем, он очень быстро стёр изобличающую его гримасу и повернулся к Елизавете.
– Сюрприз,– игрок обнял ничего не подозревавшую жертву своего коварного замысла, и его пальцы незаметно сжали одно из колечек цепочки, на которой висел защитный амулет. Хрупкий металл треснул, и серебряный кругляшок соскользнул на пол.
– Ой, цепочка порвалась,– Елизавета огорчённо наклонилась над подарком своего нелегального квартиранта.
– Ерунда,– беспечно улыбнулся Вит, забирая из её ручек магическую приблуду,– я починю. Открывай, а то курьер долго ждать не будет.
Он отступил на шаг и как бы случайно приоткрыл дверцу шкафа, чтобы со стороны двери его не было видно. Ну а дальше всё пошло точно по тому сценарию, который сочинил беспринципный соблазнитель трепетных барышень. Елизавета отперла дверь и даже успела пролепетать что-то радостное, но в этот момент глаза курьера закатились, и паренёк грохнулся на пол вместе с букетом бордовых пионов. Цветы очень живописно накрыли его бесчувственное тело пурпурным облаком, создавая довольно достоверную иллюзию похоронного ритуала. Однако Елизавета отчего-то не обратила внимание на эту зловещую мизансцену. На секунду девушка застыла в ступоре, а потом начала медленно оборачиваться к заказчику доставки.
Нужно сказать, что в отличие от Елизаветы, которая никак не ожидала подставы, Вит заранее знал, чем закончится визит курьера. Эту ловушку для альва он устроил совершенно целенаправленно и исполнил свой подлый план с хладнокровием истинного аэра. Быстрым движением игрок сжал сонную артерию на шейке девушки, а когда та отключилась, захлопнул дверь и оттащил свою жертву к заранее приготовленному креслу в столовой. Первым делом он скрепил разорванную цепочку и снова надел медальон на шею Елизаветы. Только после этого Вит достал скотч и примотал руки и ноги пленницы к подлокотникам и ножкам кресла. Вскоре ресницы бедняжки затрепетали, и на агрессора уставились злые глаза, ничем уже не напоминавшие взгляд прежней влюблённой барышни.
– Ну привет,– Вит злорадно ухмыльнулся. – Ванаг, надо полагать.
– С чего ты так решил? – огрызнулся альв.
– Было бы логично послать на разведку к вооружённому игроку именно оперативника,– Вит осуждающе покачал головой, как бы сетуя на непонятливость своего отнюдь не добровольного гостя. – Я знал, что вы клюнете на мою приманку,– пояснил он. – Когда ждать остальных?
– К чему это? – Ванаг брезгливо кивнул на скотч, опутавший ноги и руки его временного обиталища. – Ты же не думаешь, что какая-то дурацкая липучка меня удержит?
– Липучка не удержит,– согласился Вит,– но амулет должен. Попробуй вырваться,– предложил он. Несколько секунд ничего не происходило, а потом лицо Елизаветы приняло такое ошарашенное выражение, что тюремщик расхохотался. – Вообще-то, я не был уверен, что сработает. Это экспериментальная модель.
– Что это за технология? – Ванаг скосил глаза на висевший у него на шее медальон. – Просто руны? – он озадаченно покачал головой.
– Не просто,– возразил Вит. – За такие технологии в некоторых диких локациях живьём сжигают на кострах. Называется магия.
– Брось, я на это не куплюсь,– Ванаг насмешливо хмыкнул. – Какая, к чёрту, магия?
– Кто-то увлекается фармакологией, а кто-то вибрационными техниками,– в голосе Вита не было даже намёка на насмешку, сейчас он был сама серьёзность. – Эти руны в купе с огласовкой, то бишь заклинанием, создают ментальное поле, непроницаемое для чужеродного сознания. Иначе говоря, эта штуковина изолирует сознание внутри тела. Не чета вашему гибернатору, конечно,– ехидно заметил он,– но тоже по своему фиксирует статус кво, причём без временны́х ограничений, поскольку поле питается энергией запертого сознания.
– Но я ведь и есть чужеродное сознание,– Ванаг озадаченно нахмурился. – Почему же это поле меня не отторгает?
– Какое же ты чужеродное, когда находишься внутри тела? – рассмеялся Вит. – Если честно, те, кто создал этот прибор, тоже не были уверены в том, что его поле изотропно. Они его создавали исключительно для защиты от внешней агрессии, а потому полагали, что на сознание хозяина тела поле амулета влиять не должно. Правда, сомнения всё же оставались, но поэкспериментировать было не на ком, знаешь ли, ведь кроме вас, уродов, никто больше не захватывает чужие тела. Вот мне, как клиенту альвов, и поручили проверить эту теорию. Думаю, теперь уже можно признать эксперимент удачным. Как считаешь?
– Ну и что ты собираешься делать? – Ванаг зло зыркнул на своего тюремщика.
– М-м-м, дай подумать,– глумливая улыбочка расцвела на губах азартного экспериментатора. – Столько возможностей, что глаза разбегаются. Мы же теперь на равных, альв. Ты превратился в самого обыкновенного человека, которого можно, например, пытать или даже прикончить. Интересно, а смерть тела освободит твоё сознание из плена, или ты так и будешь торчать в разлагающемся трупе? Представляешь, какая убойная альтернатива этой вашей заморочке с гибернатором? – Вит мечтательно закатил глаза. – Тут речь идёт уже не о часах, а о годах весьма изощрённой пытки. Как думаешь, через сколько времени ты свихнёшься? Проверим?
– Не заливай,– отмахнулся Ванаг,– эту девочку ты точно не убьёшь. Кого угодно, но только не инкарнацию своей маленькой аватарочки. Я вообще в шоке от того, что ты её подставил. Видимо, аэры и любовь – это вещи несовместные.
– А с чего ты взял, что Елизавета является инкарнацией Агаты? – Вит снисходительно фыркнул. – Только с того, что мы стали любовниками? Тёмный ты, альв,– посетовал он,– нужно лучше готовиться к миссии. В этой локации секс – вещь весьма обыденная. Это даже не повод для продолжительных отношений.
– Но ты же её защищал,– возмутился Ванаг,– даже полез под пулю. Нет, эта малышка тебе дорога, даже не отпирайся.
– Знаешь, а ведь поначалу я и сам решил, что это она,– Вит задумчиво покачал головой,– даже немного расстроился, что больше не испытываю к ней прежних чувств. Но я ошибался, как сейчас ошибаешься ты. Причина, по которой меня тянуло к этой девушке, заключалась не в ней самой, а в её окружении. Впрочем, отрицать не стану, Елизавету я не убью, но тех, в чьих телах заявятся твои дружки, запросто,– с этими словами он вытащил из кармана ещё два медальона и демонстративно потряс ими перед глазами пленника. – Думаю, штурмовать квартиру в центре города они не решатся, попытаются устроить очередной спектакль. Я прав?
В этот момент, словно в подтверждение слов специалиста но военным операциям, со стороны двери раздался очень характерный звук поворачиваемого в замке ключа. Вит насмешливо хмыкнул и, заклеив рот пленнице полоской скотча, спрятался за оконной занавеской.
– Ветка, ты дома? – раздался из прихожей голос Влада, и через секунду сам детектив появился в на пороге столовой.
Увидев прикрученную к креслу сестру, он сначала буквально застыл в ступоре, а потом, даже не осмотревшись, бросился спасать потерпевшую. Увы, единственное, что успел сделать спасатель – это отодрать скотч от лица Елизаветы.
– Сзади! – тут же прорычал Ванаг, указывая глазами за его спину.
Нужно признать, что выучка у бывшего следователя оказалась на уровне. Он выхватил свой пистолет и снял его с предохранителя прямо в развороте, а вот дальше что-то пошло не так. Его взгляд словно увяз в омуте небесно-голубых глаз давешнего посетителя. То, что в руке этого странного мужика тоже был пистолет, причём нацеленный ему в грудь, Влад сначала даже не заметил. Несколько долгих секунд двое мужчин стояли напротив друг друга словно на дуэли, а потом Вит горько усмехнулся и опустил оружие.
– Я не смогу,– словно извиняясь, пробормотал он. – Стреляй, если хочешь. Только уж сделай одолжение – насмерть.
– Не вздумай! – взвизгнула за спиной растерявшегося братика его псевдо-сестричка. – Пальни ему в живот, пусть помучается.
– Ветка, ты в своём уме? – Влад был настолько шокирован кровожадностью барышни, которой раньше даже таракана прихлопнуть было жалко, что тоже опустил оружие.
– Это не твоя сестра,– поспешил внести ясность Вит. – То есть тело, конечно, её, но сейчас им управляет альв. Его зовут Ванаг.
– Значит, не спас Ветку твой амулет,– Влад презрительно поджал губы, как бы выражая своё отношение к магии вообще и всяческим самопальным амулетам в частности. – Я так и знал, что это всё не более, чем глупые игры.
– Нет, амулет сработал,– вздохнул Вит,– иначе альв смог бы освободиться.
– Значит, Ветка зачем-то сняла амулет? – было видно, что Владу очень хочется найти логичное объяснение произошедшему, однако в его голосе всё же чувствовалась солидная доза скепсиса.
– Святая наивность,– Ванаг бросил уничижительный взгляд на детектива,– он же специально заманил меня в тело твоей сестры и запер своим амулетом. Сними его с моей шеи и получишь свою сестричку назад целой и невредимой.
– Это правда? – ожидаемо возмутился Влад и снова нацелил своё оружие на поникшую фигуру циничного манипулятора. – Как ты мог? Она же тебя любит.
– У меня не осталось других вариантов,– голос Вита прозвучал глухо, но при этом в нём совершенно не было слышно раскаяния. – Я должен был их остановить, иначе они бы вышли на тебя.
– Вот это поворот,– Ванаг откинул голову и весело расхохотался. – Кто бы мог подумать, что девочка перевоплотится мальчиком. Значит, ты всё-таки нашёл свою маленькую аватарочку, Вит. Как же ты её узнал в мужском теле?
– Завянь,– огрызнулся игрок и снова повернулся к Владу. – Не обращай внимания на этого придурка,– он на секунду замолчал, как бы подбирая слова,– просто позволь мне обрисовать ситуацию, в которой мы с тобой оказались. Да, я намеренно устроил альвам ловушку в квартире твоей сестры, потому что должен защитить от них тебя. Помимо Ванага, есть ещё двое, и их я тоже собираюсь захомутать. Что касается Елизаветы, то можешь мне поверить: ничего плохого с ней не случилось и не случится. Как только ты снимешь с её шеи медальон, она вернётся и не будет ничего помнить. Но если ты сделаешь это прямо сейчас, то альв удерёт, и для нас с тобой это обернётся катастрофой.
– Почему? – Влад опять поймал себя на том, что верит этому весьма подозрительному субъекту, хотя никакого повода для доверчивости не было и в помине.
– Альвы и так уже крутились вокруг твоего агентства,– вздохнул Вит,– но считали, что их целью является Елизавета. Только поэтому я решил её использовать, чтобы их нейтрализовать. Зато теперь они точно знают, чем можно меня шантажировать.
– Мной? – в голосе Влада отчего-то совсем не было удивления, и его вопрос был, скорее, риторическим. – Да, я тоже чувствую какую-то странную связь между нами. Что это?
– Эта ниточка тянется из прошлого,– Вит сконфуженно улыбнулся,– и что-то изменить мы уже не в силах. Что случилось, то случилось.
– Ты веришь в реинкарнацию? – удивился Влад. – Довольно наивно для взрослого человека.
– Мне не нужно во что-то верить,– Вит печально улыбнулся,– я помню все свои прошлые жизни. В одной из них мы были очень близки. Вот и вся история. Если хочешь освободить сестру, я не стану мешать, но тогда сначала убей меня. Иначе сам окажешься под ударом.
– А как же твоё задание, игрок? – ехидно поинтересовался Ванаг. – Сольёшь?
– Мне не впервой,– Вит беспечно пожал плечами. – Так что ты решил, Влад?
– Я не собираюсь тебя убивать,– детектив демонстративно убрал пистолет. – Но ты же не можешь держать эту тварь в теле Ветки вечно?
– Дай мне всего один день,– почуяв возможность договориться, Вит сразу воспрял духом,– а завтра в то же время можешь освободить сестру.
– Я? – от нехорошего предчувствия Влада слегка зазнобило. – А ты сам разве не собираешься сюда вернуться?
– Да если б это было в моей власти, я бы вообще никуда не уходил,– ответ Вита прозвучал настолько уклончиво, что только усугубил подозрения проницательного детектива, а у Ванага вообще вызвал острое желание разоблачить темнилу.
– Не покупайся на эту лажу, пацанчик,– ехидно посоветовал альв Владу,– через несколько часов твой новый-старый дружок будет уже мёртв. Он с этих своих заданий предпочитаетживым не возвращаться. Так что не упускай возможность пообщаться со своим бывшим любовником. Да ты не смущайся,– скабрезная улыбочка заиграла на губах насмешника,– в той жизни ты был не мужиком, а молоденькой вертихвосткой. Реинкарнация – она такая затейница.
– Ты бы заткнулся, урод,– игрок скрипнул зубами с досады. – Не бери в голову, Влад,– он через силу улыбнулся,– Ванаг просто бесится от того, что им не удалось тебя вычислить.
– Значит, это правда,– детектив так и впился взглядом в лицо Вита. – Для того, чтобы эти твари оставили нас с Веткой в покое, ты должен умереть.
– Для меня смерть не фатальна,– попытался оправдаться Вит,– ведь она не стирает мою личность. Дело в том, что я не человек, и это тело – просто искусственная оболочка. Мне её не жалко, поменяю на новую и вернусь в Игру.
Неизвестно, поверил ли Влад в весьма экстравагантную отмазку аэра, и куда бы завела собеседников эта скользкая тема, но в самый кульминационный момент их занимательная беседа была прервана дверным звонком. Вит тут же подскочил к альву и заклеил ему рот скотчем.
– Это его напарник? – Влад даже не поморщился от столь бесцеремонного обращения с телом своей кузины. – Я помогу,– решительно заявил он.
– Наденешь медальон на эту тварь, когда я его вырублю,– скомандовал Вит.
Инструкция была предельно проста и не требовала дополнительных разъяснений. Команда укротителей альвов сработала синхронно, словно двое случайных напарников специально тренировались, и вскоре уже оба имевшихся в квартире кресла были заняты пленниками. Третьего диверсанта долго ждать не пришлось, только за неимением кресел его пришлось прикрутить к батарее.
– Да они совсем страх потеряли,– озадаченно покачал головой Влад. – Это ж надо быть такими дебилами, чтобы соваться в ловушку по очереди.
– Так они же не знали про амулет,– Вит расслабленно улыбнулся. – Привыкли к своей неуязвимости и безнаказанности, вот и перестали заморачиваться с самозащитой. Всё, голубчики, лафа закончилась,– обратился он к пленникам,– теперь и на вас нашлась управа.
– Эта железяка? – презрительно хмыкнул Шахин. – Так её же и снять недолго, только руки освободить.
– Ценное замечание,– Вит одобрительно кивнул. – Нужно будет озадачить наших головастиков, пусть придумают что-нибудь понадёжней.
– Можно набить татушку,– тут же предложил Влад,– или вообще заклеймить.
– А ты, оказывается, кровожадный,– Вит весело рассмеялся. – Ну всё, мне пора. Справишься тут без меня? Всего один день. Только не выпускай их всех разом, мало ли, что этим уродам взбредёт в голову.
Влад проводил до двери своего напарника, но в прихожей вдруг ухватил его за рукав, словно боялся упустить возможность сказать что-то важное.
– То, к чему альвы хотят тебя принудить шантажом,– он на секунду запнулся,– это для тебя настолько неприемлемо? Хуже смерти?
– Гораздо хуже,– подтвердил его догадку Вит.
– А что они собирались со мной сделать? – в голосе Влада послышалось ожесточение. – Убить у тебя на глазах? Нет, не убить? – он озадаченно нахмурился, поскольку его напарник промолчал, только болезненно скривился. – А что же тогда? Пытать? Ты это серьёзно?
– Серьёзней некуда,– Вит всё же не удержался в рамках делового партнёрства и обнял эту странную, но всё равно такую родную инкарнацию его любимой Агаты,– и я даже знаю, как именно, но тебе не скажу, иначе не сможешь спать из-за кошмаров. Ты не бойся, я бы в любом случае не позволил им причинить тебе вред.
– А я и не боюсь,– самоуверенно заявил Влад.
– Знаю,– перед глазами Вита невольно возник образ рыжеволосой девчонки, бесстрашно бросающейся в пламя костра. – Это я боюсь,– обречённо вздохнул он. – Однажды я уже позволил тебе погибнуть из-за меня. Больше я этого не допущу.
– Возвращайся, пожалуйста,– в голосе Влада прозвучала такая боль, что сердце аэра сжалось от жалости. – Не нужно тебе умирать, вдвоём мы с ними справимся.
– Я постараюсь,– соврал Вит. Увы, он слишком хорошо усвоил горький урок, а потому точно знал, что возвращаться ему никак нельзя.
Дом Грира был совсем не похож на привычное пафосное обиталище прежних мишеней аэрского оперативника. Нет, это была вовсе не какая-то развалюха, затерявшаяся в паутине грязных улочек на окраине, а вполне себе добротное каменное строение в респектабельном районе города. Однако по сравнению с теми дворцами, напичканными антиквариатом и охраной, в которые раньше приходилось проникать Виту, чтобы выполнить очередное задание оператора, этот дом выглядел до неприличия скромно.
Разумеется, опытный оперативник не купился на видимость доступности хозяина и не стал тупо ломиться через парадный вход. То, что охраны не было заметно, ещё не значило, что её не было вовсе. В первую очередь Вит проверил окна и заднюю дверь, выходившую в небольшой аккуратный садик с беседкой и фонтанчиком. Охранная система там действительно имелась, но настолько примитивная, что обойти её можно было с помощью обыкновенной булавки. Это уже само по себе было довольно странно, но ещё больше Вита удивило полное отсутствие такого обязательного атрибута обиталища его прошлых мишеней, как толпа вооружённых амбалов, расставленных в каждой мало-мальски важной точке охраняемого объекта.
Диверсант беспрепятственно прошёл этот странный дом насквозь от чердака до первого этажа, где находился кабинет Грира, и это показалось ему настолько подозрительным, что он почти полчаса выжидал, прежде чем приблизиться к своей мишени. Нужно сказать, что не только дом, но и его хозяин тоже довольно сильно отличался от прежних клиентов Вита. Начать с того, что в его одежде напрочь отсутствовали элементы, предназначенные для того, чтобы подчеркнуть высокий статус запакованной внутри тушки. Никаких тебе атласных халатов, шёлковых сорочек, бриллиантовых за́панок и массивных золотых украшений. Грир был одет в спортивные штаны и откровенно не новую, застиранную до потери цвета футболку.
Его кабинет хоть и обладал неким шармом старинного поместья в виде добротной дубовой мебели и развешенных по стенам картин, но при этом являл собой прямо-таки эталон прагматизма. Письменный стол, несколько кресел и полки, уставленные книгами. Вот и всё. Ни тебе ковров, ни мягкого дивана, ни бара с напитками, ни даже обязательного атрибута жилищ в этой локации – экрана телевизора. На столе тоже не было ничего лишнего. Настольная лампа с зелёным абажуром, ноутбук, какие-то тетрадки и стаканчик с карандашами. Весьма непривычный аскетизм для человека, которого оператор зачислил в кандидаты на перевоплощение.
Кандидат, кстати, был уже не молод, по крайней мере, седина в его тёмной и пока ещё густой шевелюре была заметна даже на расстоянии и при приглушённом освещении. Глубокие морщины на лбу и сеточка более мелких морщинок вокруг глаз дополняли образ утомлённого жизнью пожилого мужчины. А вот глаза хозяина кабинета откровенно выпадали из сего образа, они прямо-таки светились эдаким молодецким задором. И это в купе с мечтательной улыбкой на губах мужчины придавало его лицу загадочное и, пожалуй даже, одухотворённое выражение.
Грир что-то печатал в своём ноуте, время от времени сверяясь с записями в тетрадке, и был настолько поглощён работой, что даже не сразу заметил киллера, расположившегося в кресле у его стола. Возможно, если бы рассеянный взгляд этого горе-писаки случайно не упал на направленный в его сторону ствол, то он бы ещё долго продолжал стучать по клавишам, не обращая внимание на то, что творится вокруг. Грир прекратил печатать, откинулся на спинку кресла и вопросительно уставился в мрачное лицо незнакомого мужика с пистолетом, как бы ожидая разъяснений. Скорей всего, если бы он запаниковал или попытался позвать на помощь, то на этом его встреча с киллером и закончилась бы, но Грир воспринял угрозу своей жизни на удивление спокойно. Возможно, именно поэтому Вит решил удовлетворить своё любопытство касательно нетипичности профиля мишени.
– Кто ты такой? – небрежно поинтересовался он.
– Странно, что ты не знаешь, кого пришёл убить? – в голосе Грира совсем не было естественного в данных обстоятельствах страха, только удивление.
– Я просто исполнитель,– пояснил оперативник,– но ты не похож на моих прежних клиентов. Раньше это были сплошь хозяева жизни, богатые и влиятельные типы с дворцами и охраной. Смысл их устранения был интуитивно понятен, но с тобой всё иначе. Так за что тебя приговорили?
– Понятия не имею,– Грир смешно пожал плечами. – Я учёный, а не политик.
– Может быть, в этом всё дело,– задумчиво пробормотал Вит. – А что ты изучаешь?
– Жизнь,– учёный снисходительно усмехнулся, но сразу понял, что отделаться общими фразами не получится. – Наша группа изучает алгоритмы, которые управляют этой реальностью,– выдал он заумную фразу в надежде, что киллер смутится и отстанет.
– Только этой? – уточнил Вит, ничуть не смутившись. – Странная формулировка для человека. Видимо, сам ты из какой-то другой реальности.
– Ты тоже задаёшь довольно необычные вопросы для киллера,– Грир хитро усмехнулся. – Да, я не человек, я из Артаны, если это название что-то тебе говорит.
– Говорит,– в голосе Вита сразу послышались брезгливые интонации, поскольку Артана была связана в его представлении с альвами. – Но ведь артанцы вроде бы не играют, потому что боятся перевоплощаться.
– Судя по тому, что ты говоришь об этой реальности, как об Игре, сам ты аэр,– заметил Грир. – Да, артанцы не играют, мы тут работаем. И эта работа действительно связана для нас с определённым риском.
– Ну прям бесстрашные и бескорыстные герои от науки,– Вит всё-таки не удержался от колкости. – Надеюсь, ты не пытаешься меня разжалобить, артанец? Если ты рассчитываешь на то, что я расчувствуюсь и откажусь выполнить своё задание, то зря.
– Вообще-то, я действительно надеялся на милосердие,– признался Грир. – Видишь ли, ты выбрал очень неудачный момент, чтобы меня убить. Я как раз вроде бы нащупал кое-что интересное, но не успел зафиксировать свои соображения. К сожалению, перевоплощение может запросто стереть эти наработки из моей памяти, и они пропадут для науки.
– Ну так поделись со мной,– глаза Вита азартно заблестели. – Может быть, мы с тобой ещё встретимся в Игре, и тогда я восстановлю твои утраченные воспоминания.
– Ты серьёзно? – от удивления Грир едва ни поперхнулся своими словами. – Киллер предлагает своей жертве устроить научный диспут, прежде чем её убить? Очень оригинально.
– Ну нет, на диспут у меня нет времени,– обломал его Вит. – Ты короте́нько, в общих чертах. Для чего вы вообще изучаете именно эту реальность? Со своей уже разобрались, что ли?
– Реальность Земли уникальна,– учёный всё же взял верх над скептиком. – Ею управляют очень странные алгоритмы, которые не встречаются больше нигде в нашем мире.
– Какие алгоритмы? – заинтересовался Вит.
– В том-то и засада, что мы можем засечь их проявление, но не понимаем их сути,– Грир огорчённо вздохнул. – Ты же, наверное, знаешь, что люди при перевоплощении полностью теряют память и самоидентификацию.
– Но артанцы ведь не теряют,– возразил Вит. – К чему копаться в заморочках этого отсталого мирка?
– Я понимаю твоё недоумение,– в голосе Грира зазвучали снисходительные нотки. – Аэрия так далеко ушла от реальности Земли, что аэры начали относиться к ней как к собственной игровой площадке, а к людям, как к аватарам. Но наш мир гораздо ближе к этой реальности, и существует риск, что мы можем подвергнуться тому же воздействию негативных установок, что и люди. Не исключено, что уже подвергаемся, просто деградация пока не так заметна.
– Значит, вы хотите выяснить, кто загнал жителей Земли в деградацию, чтобы заранее купировать риски,– сделал очевидный вывод Вит.
– Для начала неплохо было бы понять саму причину деградации,– Грир обречённо покачал головой,– а уж потом искать виновных. Мне кажется, что разгадка кроется как раз в том механизме, который обрекает людей на потерю памяти при перевоплощении.
– Думаешь, это какой-то зловредный концепт? – Вит скептично хмыкнул. – А может быть, всё проще? Люди слишком примитивные, чтобы контролировать своё перевоплощение.
– Они не более примитивные, чем мы,– возразил Грир,– просто что-то им мешает. Да, я подозреваю, что на Земле работает какой-то специфический концепт, и не вижу причин, почему бы авторам этого концепта ограничивать свою экспансию исключительно одной реальностью.
– Кишка тонка зазомбировать более развитые цивилизации,– выдвинул гипотезу Вит.
– Боюсь, это вопрос не уровня развития, а доступных энергетических ресурсов,– Грир с сомнением покачал головой. – Но пока мы не поймём, как именно зомбируют жителей Земли, ограничить ресурсы этих варваров у нас вряд ли получится.
– Ладно, напомню тебе о нашем разговоре, если случится свидеться,– подвёл итог дискуссии Вит. – Пора.
Грир хотел что-то ещё возразить, но в этот момент дверь кабинета приоткрылась, и в щёлочку заглянуло миловидное женское личико, обрамлённое копной кучерявых пепельных волос.
– Милый,– её тихий голосок мелодично вклинился в мужской разговор,– ты не забыл про ужин? Ой, у нас гости,– она удивлённо захлопала белёсыми ресничками. – Я не заметила, как Вы вошли.
Ошарашенный муж бросил умоляющий взгляд на киллера и натянуто улыбнулся, бездарно изображая, что просто счастлив видеть свою ненаглядную супругу. Вит быстренько спрятал пистолет под полу куртки и развернулся к женщине.
– Простите, что не представился,– он галантно поклонился,– просто не хотел Вас беспокоить. Меня зовут Ивитард, я коллега Вашего супруга. Жаль, что приходится отвлекать Грира от семейного ужина, но дело срочное. Я скоро уйду, нам только нужно закончить один разговор.
– Может быть, Вы останетесь на ужин? – предложила бесхитростная хозяйка. – У нас сегодня раковый суп и окунь в сливочном соусе.
– Марыся, пожалуйста, дай нам закончить,– от фальшивой улыбки Грира Вита едва ни стошнило, но его жена покорно проглотила эту тупую отмазку и скрылась за дверью. – Я тебя умоляю,– самоуверенный учёный в миг превратился в испуганного мальчишку,– только не в доме.
– Понимаю,– Вит покладисто кивнул,– но ведь она всё равно узнает. Я не трону твою жену, обещаю.
– Да не в этом дело,– в голосе Грира послышалось уже настоящее отчаяние. – Марыся в любом случае не увидит меня мёртвым, потому что в мою аватарскую оболочку встроено взрывное устройство. Когда сердце остановится, бомба взорвётся и разнесёт полквартала.
– Зачем это? – удивился Вит.
– Мера предосторожности,– Грир обречённо вздохнул. – Артанцы пока не научились делать такие же безупречные тела, как ваши, аэрские. Если после смерти моё тело вскроют, то могут обнаружить много чего шокирующего. В двух кварталах от моего дома есть баскетбольная площадка. Там взрыв никому не навредит. Я скажу жене, что хочу тебя проводить. Годится?
– А как же ужин? – ехидно поинтересовался Вит. – Я никогда не пробовал раковый суп.
– Разве ты не спешишь? – Грир озадаченно воззрился на киллера. – Нет, что я говорю,– оборвал он сам себя. – Я буду тебе очень благодарен за возможность проститься с женой.
– Только без глупостей,– предупредил его Вит и первым направился на выход. – Кстати, если ты уже успел задействовать тревожную кнопку, то советую отменить тревогу, иначе могут быть жертвы среди непричастных.
– Да мне бы и в голову не пришло рисковать жизнями своих соотечественников,– заверение Грира прозвучало вполне искренне. – Я же вижу, кто ты такой.
Двое мужчин прошествовали в столовую, улыбаясь как лучшие друзья, и уселись за стол. Ужин прошёл вполне штатно, правда, с кулинарными способностями у хозяйки было не очень, зато её жизнерадостное воркование с лихвой компенсировало сей недостаток. В какой-то момент Вит даже поймал себя на мысли, что забыл о причине своего визита в дом этой милой семейной пары. После ужина Грир, как и обещал, отправился провожать гостя. Несмотря на его заверения, Вит всё же опасался, что на выходе из дома ему устроят засаду, но ничего такого не случилось. Видимо, артанцы умели держать слово. Баскетбольная площадка действительно обнаружилась совсем рядом с домом Грира на небольшом пустыре. Дойдя до середины пустого пространства, смертник остановился и повернулся к палачу.
– Задержка взрыва десять секунд,– проинструктировал он киллера,– а радиус летального поражения примерно тридцать шагов. Так что бежать тебе придётся очень резво.
– Мне это ни к чему,– Вит снисходительно хмыкнул и достал оружие.
– Ты что, собираешься умереть вместе со мной? – в голосе Грира прозвучало недоумение, но в глазах уже забрезжила догадка, даром, что ли, он был учёным. – Ты контрактник Офира,– вынес он свой приговор. – Что ж, теперь понятно, почему ты это делаешь. Давай, я готов.
Выстрел разорвал тишину спального района, вспугнув голубей и запустив сирены припаркованных рядом автомобилей. Вит специально не стал использовать глушитель, чтобы отпугнуть возможных случайных прохожих от эпицентра взрыва. Он поймал падающее тело своего странного клиента и опустился вместе с ним на землю, уложив простреленную голову Грира себе на колени.
– Понятно ему, видите ли,– обиженно пробурчал убийца. – А я вот уже перестал сам себя понимать,– это была последняя мысль, промелькнувшая в его голове, прежде чем взрыв разнёс на куски тела палача и его жертвы.
Как выяснилось впоследствии, встреча с Гриром не прошла для Вита безнаказанно. На самом деле она буквально перевернула всю его жизнь и заставила посмотреть на собственную роль в Игре под новым углом. Вернувшись на базу, он долгое время вообще не мог ни с кем разговаривать, даже свой отчёт по использованию магического амулета отложил до лучших времён. Несколько раз оператор пытался связаться со своим оперативником, но тот нахально игнорировал вызовы начальства.
– Вит, да что с тобой творится? – оператор наконец не выдержал его ментального затворничества и начал наезжать уже по-взрослому. – Я должен знать, что произошло.
– Произошло то, что ты послал меня убить не человека, а артанца,– мрачно пробурчал Вит.
– Ну и что? – оператор, казалось, был по-настоящему озадачен обвинительным пафосом, прозвучавшем в реплике его штатного киллера.
– В чём смысл? – наконец взорвался Вит. – Этот парень не был политиком, он был просто учёным и никому не делал зла. Наоборот, он уже стоял на пороге прорывного открытия, которое могло бы изменить реальность Игры. Ты ведь сам этого хотел.
– А ты не забыл наш уговор? – в голосе оператора послышалась откровенная угроза. – Я даю задания, а ты их выполняешь, не задавая никаких вопросов. Таковы условия нашей сделки.
– Я больше так не хочу,– отрезал Вит. – Я должен понимать, зачем всё это нужно. Так что либо ты рассказываешь мне всю правду, либо ищи другого оперативника.
– Ну в таком случае ты для меня бесполезен,– оператор произнёс свой приговор столь равнодушно, словно говорил о погоде. – Я аннулирую твой допуск на базу. Нэл проводит тебя на выход.
– Можешь не утруждаться,– презрительно фыркнул Вит,– я и сам уйду.
– Опять даёшь эмоциям взять верх? – оператор язвительно усмехнулся. – Какой-то ты нетипичный аэр. Ты же понимаешь, что если лишишься моей защиты, то станешь лёгкой добычей альвов. Они в два счёта превратят тебя в аватара.
– А кто я сейчас? – в голосе Вита было столько горечи, что аж скулы свело. – Ты УЖЕ сделал из меня аватара. Игрок должен понимать смысл Игры и принимать свои собственные решения, иначе грош ему цена.
– Ну хорошо, давай я кое-что тебе объясню,– пошёл на попятную оператор. – Ты когда-нибудь играл в шахматы?
– Нет, но в Аэрии есть похожая настолка,– пробурчал Вит. – Причём тут шахматы?
– Одной из стратегий этой игры является удаление с игрового поля значимых фигур противника,– тон оператора сделался назидательным, как у сурового ментора. – Этот артанский учёный и есть такая фигура.
– Минуточку,– вклинился в лекцию по стратегии Вит. – Правильно ли я понял, что этим ходом ты вовсе не пытался продвинуть какую-то свою установку? Ты просто помешал своему противнику осуществить его план. А твоим противником, надо думать, является игрок, который специализируется на Артане.
– Браво, ты и впрямь обладаешь стратегическим мышлением,– оператор снисходительно усмехнулся. – Теперь доволен?
– О да,– откровенный сарказм, вылившийся на самодовольного оператора, не заметил бы разве что эмпатический инвалид. – То есть два божка местного розлива меряются своей крутизной, а аватары, попавшие под раздачу в их играх, должны умирать? Ну или убивать таких же аватаров, только противоположной стороны. Классно устроились.
– Я же говорил, что действия игроков не обязаны нравиться аватарам,– спокойно прокомментировал сей наезд тот самый божок. – Ты хотел знать правду, ну так ты её узнал. И не нужно этого обвинительного пафоса. Когда тебе самому понадобилось, ты грохнул не одного аватара, а целых две армии.
– Это была самозащита,– Вит от возмущения буквально взорвался.
– Стратегии могут быть самыми разными,– философски заметил оператор. – Кто-то защищается, кто-то наносит упреждающий удар, а иной – удар возмездия, чтобы уравнять потери.
– И за что же ты отомстил своему конкуренту? – в голосе Вита прозвучала растерянность. – Уж не за то ли, что он натравил на меня альвов?
– А ты догадливей, чем я предполагал,– рассмеялся оператор. – Да, я считаю, что контракт с альвами заключили артанцы.
– И зачем же тогда ты так старательно внушал мне мысль, что меня заказал клан моего ментора? – Вит уже едва сдерживал ярость. – Ты ведь постоянно мне врал. Стой, не отвечай,– он на секунду задумался,– я и так знаю, что тобой двигало. Твой конкурент решил убрать меня с игрового поля, потому что узнал, что ты хочешь меня использовать. Иначе говоря, ты и есть истинная причина появления альвов. Что ж, свалить вину на круг Офира – это было очень грамотное решение.
– Ну раз ты теперь всё знаешь, мы можем спокойно обсудить наше дальнейшее сотрудничество,– миролюбиво заключил оператор, но как показали дальнейшие события, явно поспешил с выводами.
– Да пошёл ты со своим сотрудничеством,– прорычал Вит. – Можешь обрадовать своего конкурента, я больше на тебя не работаю.
– Это уже ничего не изменит,– в голосе оператора послышались тревожные нотки. – Контракт альвов невозможно отменить, так же, как и контракт Офира. Таковы правила Игры.
– У меня свои правила,– отрезал Вит. – Я ухожу. И сделай одолжение, не лезь больше ко мне со своими советами. Я как-нибудь сам разберусь со своей жизнью.
Днём степь словно вымирала, превращаясь в раскалённую сковородку, на которой плавился даже воздух. Казалось, что безжалостное солнце выжигало всю растительность до полной стерильности, оставалась только мёртвая сухая трава, да корка потрескавшейся безжизненной почвы. Но это была лишь видимость. Стоило только ночной прохладе остудить лик измождённого дневной жарой степного простора, как стерильный морг превращался в парфюмерную лавку. От безумной какофонии терпких, пряных и сладких запахов голова шла кругом, и даже дым костра не мог заглушить эту ароматическую атаку.
Впрочем, разожжённый Витом костерок был довольно скромным, поскольку предназначался не для обогрева или приготовления пищи, а так, для атмосферы, ну и заодно в качестве сигнального огня для ну́керов бана Э́гида Гара́и. Чтобы привлечь внимание загонщиков, большого костра и не требовалось, поскольку на плоской как блин поверхности даже крохотный огонёк был виден за много миль. Вит расседлал своего коня и отпустил его в степь, а сам улёгся у костра, приспособив седло в качестве диванной подушки. Он даже не позаботился о том, чтобы стреножить своего верного скакуна, поскольку больше не нуждался в транспортном средстве. По местным обычаям к месту казни преступников было принято тащить на аркане, а не доставлять с комфортом верхом на лошади.
Решение прекратить эти игры в степные догонялки Вит принял уже давно, но сдаться и позволить себя убить до истечения года его воплощения в этой локации было как-то обидно и нерационально, особенно, учитывая тот факт, что ждать оставалось всего ничего, с десяток дней, не больше. Поначалу Вит ещё надеялся прорваться сквозь оцепление посланных за ним банских нукеров, но очень скоро выяснил, что это невозможно. И дело было даже не в том, что эти парни были отличными загонщиками, просто оцепление было многослойным. Каким уж неведомым способом бан Гараи смог заручиться поддержкой своих соседей, с которыми постоянно враждовал, так и осталось загадкой, но факт оставался фактом: к поимке преступника подключились все окрестные правители.
Кольцо загонщиков медленно, но верно сжималось, так что конец этой гонки со смертью был так же неизбежен, как восход солнца, и столь же предсказуем. Впрочем, бескрайние степные просторы и надёжный конь предоставляли преследуемому игроку массу возможностей уходить от погони, чем он и пользовался. По идее, Вит мог бы ещё долго водить за нос своих преследователей, но год наконец прошёл, и причин бегать от смерти у него больше не осталось, пожалуй, кроме одной. Казни в этой дикой локации, в целом, не подразумевали быстрого и безболезненного расставания души с телом, а уж приговор, заранее вынесенный беглому преступнику, вообще был в топе местных садистских экзекуций.
Наверное, если бы Виту не довелось собственными глазами наблюдать, как человека сажают на кол, то он бы отнёсся к приговору с бо́льшим пофигизмом. Но судьба коварно предоставила ему шанс увидеть эту душераздирающую сцену, так сказать, из первого ряда партера, так что он отлично представлял, что его ждёт. Все его подельники уже давно расплатились за свои грехи, и их нанизанные на кол мёртвые тушки сделались кормом для воронья. В этой локации было не принято хоронить казнённых преступников, видимо, потому, что с этой задачей отлично справлялись стервятники. Вит остался последним, кто пока умудрялся избегать карающей руки правосудия, и временами остро завидовал тем бедолагам, которые уже отмучились, ведь ему самому ещё только предстояло пройти через все круги ада.
Увы, хвалёная аэрская рациональность оказалось не слишком действенным средством против отвращения, которое вызывала в душе истинного эстета неаппетитная процедура казни. Впрочем, это не помешало Виту признать, что приговор был справедливым, да и наказание – вполне заслуженным. И хотя утверждать, что он бестрепетно принял неизбежное, было бы всё-таки явным лицемерием, но в душе приговорённого не было ни обиды, ни ожесточения. Да и сетовать на злую судьбу было бесполезно и несправедливо. А нечего было вмешиваться в устоявшийся жизненный уклад аватаров, даже если, с точки зрения щепетильного аэра, этот уклад был варварским и омерзительным.
Нужно сказать, что после расставания с базой оператора Вит довольно неплохо вписался в быт той локации, куда его забросили алгоритмы симулятора. Да, местечко было дикое, и с технологиями тут дело обстояло из рук вон плохо, но у этой вольной степи с редкими поселениями и полупрозрачными рощами каких-то высоченных деревьев имелся свой особый шарм и колорит. Местные жители отличались свободолюбием и были довольно воинственными, что не могло не импонировать специалисту по боевым искусствам и стратегиям. Управлялись эти земли ба́нами, и хотя само правление было весьма условным и в основном заключалось в поборах с населения, бунты были редкостью, что и не удивительно, ведь все без исключения баны держали нехилые боевые дружины.
Поскольку правители тоже были довольно воинственными и не отставали от жителей подконтрольных владений в плане развлечься небольшой войнушкой с соседями, то своих нукеров они холили и лелеяли как родных деток. Вит быстренько сориентировался в обстановке и нанялся на службу к местному бану по имени Эгид Гараи. Как вскоре выяснилось, у сего правителя имелся младший братец Ми́клош, который, собственно, и верховодил наскоками на соседей. Выглядел сей великий воин весьма непрезентабельно, особенно, в сравнении с окружавшими его рубаками. Он был низенький, щуплый, с длинным горбатым носом, козлиной бородкой и редкими волосиками на куполообразной черепушке. Однако воинственность бана Миклоша, частенько граничившая с безрассудством, с лихвой покрывала недостатки его внешности. Этого отморозка реально боялись и ненавидели все, кому пришлось иметь с ним дело.
Братья Гара́и вообще были в первых рядах завзятых забияк, что обеспечивало Виту постоянную занятость в купе с неплохим доходом. Правда, очень скоро выяснилось, что у его службы имелась и оборотная сторона, поскольку местные нравы были напрочь лишены даже налёта какого бы то ни было рыцарства. Конечно, схватки между нукерами соседствующих банов происходили регулярно, однако и возможностью совершить набег на какое-нибудь беззащитное поселение местные царьки тоже не брезговали. Защищать мирных жителей никто не спешил, вместо этого, баны предпочитали компенсировать свои потери за счёт симметричного налёта на собственность соседа. В общем, как всегда, отдуваться за игры правителей приходилось простому люду.
Поначалу Вит постоянно присматривался к окружавшим его людям, пытаясь засечь альвов, но его преследователи отчего-то забили на свои обязанности, и вскоре игрок догадался почему. Эти прагматичные ребята быстро сообразили, что их клиент нашёл себе убежище, в котором и отсиживался первый год каждого нового воплощения. Только после этого можно было надеяться застукать его на воле, а потому не было никакого смысла рвать пупок в попытках отыскать тихушника раньше. Вот альвы и устраивали себе каникулы длиной в год. Выяснив причину странного затишья, Вит откровенно обрадовался, поскольку ему не нужно было сходу уходить в вынужденную самоизоляцию и можно было просто отдаться Игре, что он и сделал, мысленно послав благодарность рациональной жилке в характере охотников за игроками.
Однако всё хорошее рано или поздно заканчивается, вот и каникулы альвов подошли к концу. Совсем скоро следовало ожидать открытия сезона охоты, и Вит понял, что настала пора позаботиться о собственной безопасности. Разумеется, можно было пустить это дело на самотёк в надежде на то, что, когда игроку придёт срок покидать Игру, альвы схалтурят и дадут ему возможность благополучно схлопотать смертельную рану в какой-нибудь очередной разборке с соседями банов Гараи. Однако Вит не был настолько наивным, чтобы всерьёз рассчитывать на такую удачу. Гораздо логичней было предположить, что охотники объявятся за несколько дней до истечения годового срока и примутся расставлять ловушки для поимки своего клиента.
На самом деле Вит уже давно начал присматриваться в синевшим вдалеке горным пикам на предмет переезда в более уединённое место, но окончательно принял решение об отставке, только когда совсем припекло. Уж больно ему нравилась здешняя вольная жизнь. Гараи отпустили своего нукера без проблем, выплатив причитавшееся ему вознаграждение сполна, да ещё и подарили коня, на котором Вит рассекал во время участия в стычках с их соседями. Видимо, закон свободы воли был в их воинственной среде не пустой формальностью. Отставник тут же направился в сторону гор, но далеко уехать не успел. Конь вдруг захромал, и пришлось спе́шиться. Вит уже думал заночевать прямо в степи, но, когда стемнело, увидел совсем недалеко зарево огней какого-то посёлка, и направился туда в надежде либо найти лекаря для захромавшего коня, либо купить нового скакуна.
Встретили гостя с радушием и гостеприимством, хотя это поселение находилось во владениях другого бана, правда, на самой границе двух территорий. Видимо, оно так часто переходило из рук в руки, что местные жители привыкли заботиться о своей безопасности сами, не полагаясь на защиту каких бы то ни было правителей. Вот эта их самостоятельность и сыграла с Витом злую шутку. Впрочем, поначалу всё шло штатно. Хотя ветеринара в посёлке не оказалось, зато имелся кузнец, который сходу определил причину хромоты коня. Просто лопнула подкова, и один из гвоздей вылез наружу. Готовой подковы нужного размера у кузнеца не нашлось, а ввиду позднего времени кузня была уже закрыта, так что Виту предстояло заночевать в посёлке. К счастью, кузнец оказался гостеприимным хозяином и пригласил раздосадованного клиента в свой дом.
Наверное, никакой беды вообще бы не случилось, если бы именно в ту ночь, когда у кузнеца гостил великий спец по боевым искусствам, Миклошу Гараи ни вздумалось порезвиться на степных просторах. Приближение отряда вооружённых всадников заметили издалека, и в поселении началась паника. Кто-то начал прикапывать ценные вещи и запасы продовольствия, но довольно много жителей оседлали лошадей и помчались в степь, причём всадниками в основном были молодые женщины и девочки в возрасте от десяти лет и старше. Во время своей службы в дружине Гараи, Вит старался избегать участия в набегах на мирные посёлки, а потому странное поведение женского населения его удивило.
– Куда они все собрались на ночь глядя? – поинтересовался он у хозяйки.
– Прятаться,– женщина тяжко вздохнула. – Эти выродки, когда напьются, примутся насиловать всех баб, которые подвернутся им под руку.
– А вы почему не бежите? – Вит окинул удивлённым взглядом двух юных дочерей кузнеца, младшей из которых было около десяти, а старшая, наверное, уже была на выданье. – Не боитесь насильников?
– Мы маму не бросим,– пробурчала себе под нос младшенькая.
– Не говори глупостей, И́лка,– женщина бессильно откинулась на подушки,– сейчас ваш а́ра вернётся из кузни и увезёт вас в степь. Приболела я что-то,– пояснила она,– не удержусь в седле, да и лошадь у нас только одна.
– Возьмите мою,– тут же предложил Вит.
– Благодарю покорно,– раздался за его спиной мрачный голос кузнеца,– но твой конь не подкован, далеко на нём не ускачешь. Увези моих девчонок, нукер,– его глаза умоляюще уставились на гостя,– и можешь забрать себе мою лошадь.
– А ты сам разве не можешь их увезти? – Вит с удивлением воззрился на безответственного родителя, но по тому, как тот опустил взгляд, догадался, каков будет ответ. – Не хочешь оставлять жену? – он понимающе кивнул. – Но ты же не сможешь её защитить от банды Миклоша.
– Видать, такова уж моя доля,– вздохнул кузнец,– я За́ринку не брошу.
– Ладно, я помогу,– Вит сочувственно улыбнулся. – Куда везти-то?
– У Тильды жених в Люпе́ницах,– больная женщина жалко улыбнулась. – Это в двух днях пути на восток,– пояснила она. – Его семья не откажется приютить нашу Илку.
– Нет! – младшенькая бросилась к матери и вцепилась в её плечи.
– Тихо, тихо,– попытался урезонит дочку обречённый отец,– это не навсегда. Когда Миклош со своими нукерами уберётся восвояси, ты вернёшься домой.
– Куда?! – голос старшей сестрички сорвался в истерике. – Эти гады ведь тут всё порушат. И что ты будешь делать, когда они ворвутся в дом? – она в отчаянии упала на колени и обняла ноги отца. – Они же тебя убьют.
Что ж ситуация была весьма типичная. Бесчинство высокомерных банских ублюдков воспринималось простыми людьми, беззащитными против вооружённых вояк, как часть жизненного уклада. И единственное, о чём они мечтали – это минимизировать потери. Так что решимость кузнеца защитить свою жену от насильников была чем-то выходящим за рамки обыденности, практически бунтом. Конечно, Виту очень импонировала такая жизненная позиция, да и жалко было это милое семейство, но… Вот тут бы рациональному аэру и включить своё здравомыслие, но вместо отрешённого от презренных будней игрока на сцену вылез спец по боевым искусствам.
– Сколько у вас мужиков, умеющих обращаться с оружием? – Вит резво принялся планировать оборону поселения. – И главное, сколько из них согласятся дать отпор безбашенному Миклошу и его нукерам?
– Лучше им не перечить,– запричитала хозяйка,– будет только хуже.
Мудрая женщина несомненно была права, но кузнецу идея гостя явно понравилась, что и не удивительно, ведь альтернативой была его бесславная гибель в заранее обречённой на провал попытке защитить жену.
– Кто-то должен проучить этого наглого щенка,– процедил он сквозь зубы и, несмотря на протесты и слёзы всех трёх дам своего семейства, отправился собирать народ.
Через десять минут у кузни уже тусовалось примерно три дюжины весьма решительно настроенных мужчин, вооружённых всевозможными острыми предметами. За это время Вит успел обойти защищаемый периметр и прикинуть стратегию обороны. На то, чтобы расставить защитников по ключевым точкам и проинструктировать их касательно должностных обязанностей, времени у организатора сопротивления уже едва хватило, и всё же когда банда Миклоша приблизилась к поселению, нукеров встретил довольно слаженный отпор, которого они явно не ожидали. Следует признать, что аэр не даром учился воевать много лет, бой с профессиональными вояками эти пастухи выиграли с разгромным счётом. Потери защитников поселения составили двое убитых и пятеро раненых, а вот от отряда Миклоша осталось только трое нукеров и он сам.
Пленных пригнали на центральную площадь, туда же стащили и трупы. Вообще-то, Вит строго-настрого приказал пленных не брать. Все следы сражения следовало полностью зачистить, включая его участников со стороны нападавших. Только так можно было скрыть от старшенького Гараи факт расправы с отрядом его брата и избежать справедливого возмездия. Поэтому увидев четырёх связанных мужиков, рациональный аэр буквально пришёл в бешенство, ведь ему совсем не улыбалось устраивать расправу над беззащитными пленниками. Одно дело – убить врага в бою и совсем другое – прирезать безоружного. Он уже собрался было излить своё раздражение на головы непутёвых вояк, но тут выяснилось, что по окончании боя управление отрядом защитников поселения как-то незаметно перешло от пришлого нукера к кузнецу. А ещё оказалось, что у этих забитых пастухов, впервые ощутивших сладость победы и вкусивших крови врагов, имелись собственные виды на плоды сей победы.
На площади собралось практически всё мужское население посёлка, и приговор этих измученных постоянными набегами людей был единогласным. Пленных было решено казнить, причём публично и показательно жестоко. То ли эти люди были не способны просчитать сложившуюся ситуацию дальше одного хода, толи просто не пожелали этого делать, но так или иначе желание отомстить за прошлые обиды оказалось настолько сильным, что затмило даже инстинкт самосохранения. Вит остался в меньшинстве и помешать жителям посёлка вершить правосудие по своему усмотрению сей великий стратег был не в силах. Разумеется, он всё равно попытался вразумить бестолковых мстителей, но только сильнее их распалил. Когда в своих попытках миротворец уже перешёл к прямым угрозам, вмешался кузнец.
– Не лезь в это дело, нукер,– предводитель мятежников положил свою тяжёлую ладонь на плечо Вита. – Мы, конечно, тебе благодарны за помощь, но не стоит испытывать нашу благодарность на прочность. Если не угомонишься, так очень даже легко станешь четвёртым,– он кивнул в сторону ворот, на перекладине которых уже болтались три петли, предназначенные для нукеров бана Миклоша. – Забирай мою лошадь и проваливай,– распорядился кузнец.
– Эгид Гараи вам этого не простит,– Вит обречённо покачал головой. – Вы все погибнете.
– Мы сумеем за себя постоять,– не слишком уверенно заявил кузнец,– ты научил нас защищаться.
Вит понял, что спорить бесполезно. Опьянённые своей мнимой безнаказанностью селяне просто не понимали, что победу им принесли вовсе не их героизм и упорство, а навыки одного аэра, потратившего десятки лет на оттачивание своего мастерства военного стратега. По большому счёту, делать в посёлке ему было нечего, и всё же Вит решил досмотреть этот кровавый спектакль до конца. Как и ожидалось, троих оставшихся в живых нукеров повесили на воротах, причём за ноги, чтобы подольше помучились и заодно смогли полюбоваться казнью своего предводителя. А вот для ненавистного бана победители приготовили особенную расправу. Бедолагу раздели догола, разложили на земле и всадили ему заострённый кол между ног.
Поскольку палачи из этих пастухов были никакие, то получилось у них далеко не с первого раза. Вит, наверное, никогда раньше не слышал, чтобы кто-то так орал от боли, но палачей вопли приговорённого ничуть не разжалобили. Когда они всё-таки справились с насаживание его тушки на кол, то деловито поставили столб вертикально в заранее приготовленную яму, укрепили его с помощью земли и камней и расселись вокруг полюбоваться делом своих рук. Кто-то принёс брагу с закусью, и началась натуральная оргия под аккомпанемент предсмертных хрипов повешенных нукеров и жуткого воя корчившегося на колу Миклоша.
Эта омерзительная в своём цинизме сцена вызвала в душе Вита такое отвращение, что он невольно позлорадствовал на тему неизбежного возмездия, которое вскоре должно было обрушиться на головы этих безжалостных палачей. Оседлав подаренную кузнецом лошадь, он покинул обречённый посёлок и постарался забыть об этой истории, в которую его втянуло вроде бы благородное желание спасти трёх беззащитных женщин. Что ж, долго ждать мести владетельного бана Эгида не пришлось. Уже через пару дней слухи о судьбе брата дошли до его ставки, и карающая рука мстителя дотянулась до виновников трагедии. В итоге, всех мужиков, участвовавших в расправе с отрядом Миклоша, казнили тем же варварским способом, каким они сами отправили на тот свет младшего Гараи.
Казни Вит, разумеется, не видел, поскольку благоразумно постарался оставить между собой и тем злосчастным посёлком как можно большее расстояние. Впрочем, слухи о расправе с преступниками разнеслись по степи подобно пожару, обогнав даже его коня. Количество казнённых естественно росло по мере удаления от места трагедии, и когда достигло ушей Вита, то счёт шёл уже на десятки. При всей масштабности сей расправы он всё же вынужден был признать, что месть Гараи была законной, хоть и чрезмерной. Своей жестокостью и неразумным поведением мужики заслужили смерть, так что никакого сочувствия печальный конец защитников поселения у их отставного предводителя не вызвал.
До окончания года его пребывания в данной локации оставалось две недели, и Вит направился в сторону гор, стараясь больше не задерживаться в попадавшихся на его пути поселениях дольше нескольких часов, необходимых для того,чтобы запастись провизией и водой. Альвы пока его не беспокоили, но игрок уже буквально кожей чувствовал, что они близко, а потому спешил убраться из обитаемой части локации. И всё же появление Сорена оказалось для него сюрпризом. Впрочем, прокол был вполне простительным, поскольку на этот раз переговорщик явился на встречу с клиентом в весьма экзотичном виде. Когда фигуристая тётка, прислуживавшая гостям в харчевне, куда Вит заглянул, чтобы подкрепиться перед дальней дорогой, вдруг уселась за стол напротив него, он даже не сразу сообразил, с кем имеет дело.
– Ну что, аэр,– толстуха презрительно усмехнулась,– хорошо спишь по ночам?
– Давно не виделись, Сорен,– процедил сквозь зубы Вит. – Остальные тоже тут?
– А зачем? – альв очень натурально изобразил удивление. – Ты же всё делаешь за нас. Честно, Вит, как ты умудряешься постоянно влипать в неприятности? Уж на что я профессионал по операциям психического воздействия, но даже мне не пришла бы в голову идея посадить тебя на кол. Ты что, специально подставляешься?
– Значит, мужики меня сдали,– констатировал организатор сопротивления.
– А чего ты ожидал? – Сорен презрительно хмыкнул. – Ты чужак, а их, между прочим, пытали, прежде чем казнить. Представляешь, семнадцать колов в ряд? Вой стоял жуткий.
– Всего семнадцать? – губы Вита скривились в саркастичной усмешке. – Значит, остальным повезло погибнуть в бою. Можно за них только порадоваться. Сами виноваты,– процедил он сквозь зубы,– нужно было меня послушать, и были бы живы.
– Видимо, остальные жители того поселения тоже тебя не послушали,– в голосе Сорена послышались уже откровенно обвинительные интонации.
– Что ты имеешь ввиду? – вскинулся Вит. От нехорошего предчувствия его вдруг зазнобило, словно его игровая оболочка умудрилась подхватить лихорадку.
– Твой разлюбезный Гараи оставил в живых только маленьких детей, да ещё несколько симпатичных девственниц,– Сорен уже откровенно смаковал жуткие подробности произошедшей трагедии,– а остальных отправил эскортом в загробный мир вместе со своим младшим братиком.
– Ты врёшь,– прорычал Вит. При всём своём циничном отношении к местному правосудию, он всё же никак ожидал, что бан Эгид решит покарать всё поселение целиком. – В казни Миклоша участвовали только мужики,– он зло скрипнул зубами,– практически все женщины сбежали в степь.
– Тут так принято, знаешь ли,– на лице переговорщика появилось насквозь фальшивое выражение сочувствия, больше похожее на откровенную издёвку. – Знатному бану никак нельзя отправляться в долгий путь без прислуги и охраны. Что, стратегический гений, не просчитал таких последствий? – ехидно поинтересовался Сорен, сбрасывая маску притворства. – Да уж, я тебе не завидую. Не хотел бы я сейчас оказаться на твоём месте. Даже не знаю, как ты после такого сможешь жить дальше.
– Не дождёшься,– лицо Вита, только секунду назад искажённое гримасой душевной боли, вдруг разгладилось, а в его глазах вспыхнули эдакие ироничные огоньки. – Хреновый из тебя психолог, Сорен.
– Просто ты слишком толстокожий,– альв обиженно засопел. – Впрочем, я особо и не рассчитывал на то, что рациональный аэр покончит с собой от раскаяния, но попробовать стоило. И кстати, в одном я с тобой согласен,– он снисходительно ухмыльнулся,– будет гораздо справедливей, если виновник этой трагедии закончит свою жизнь с колом в брюхе.
– С чего ты взял, что я позволю банским нукерам себя схватить? – язвительно поинтересовался Вит.
– Так тебе ведь некуда бежать,– Сорен злорадно усмехнулся. – Знаю, ты рассчитываешь улизнуть в горы, то это напрасно, все пути уже давно перекрыты. Так что возвращайся в степь, борец с произволом. Там у тебя хотя бы будет шанс немного оттянуть неизбежное.
– По-моему, ты меня морочишь,– небрежно заметил Вит. – Это ведь уже не владения Гараи.
– Думаешь, если эти заносчивые баны постоянно грызутся между собой, то не в состоянии договориться? – Сорен ехидно захихикал. – Извини, но ты создал очень опасный для них прецедент. Мало того, что какие-то занюханные пастухи наголову разбили отборное войско, так ещё и посмели вершить правосудие. Нет, такое здесь не прощают. Так что тренируйся пошире раздвигать ноги, бунтарь, этот навык тебе очень скоро понадобится.
На этом их беседа и закончилась. Альв смылся, а Вит отправился на разведку без обеда, поскольку напрочь потерял аппетит. Что ж, разведданные оказались правдивыми, все подходы к горам действительно были перекрыты. Вит вернулся на бескрайние просторы степи, где можно было засечь загонщиков издалека, и принялся планировать свой выход из Игры несколько менее экзотичным способом, нежели на колу. Несколько раз он сам нападал на загонщиков, понадеявшись на то, что в пылу схватки его просто убьют. Но как показала практика, его надежды были несостоятельными. Нукеры получили приказ доставить преступника живым, а чтобы исключить любые случайности, их вооружили только арканами, сплетёнными из конского волоса.
Конечно, аркан не шёл ни в какое сравнение с саблей, которая имелась у беглеца, но стоило ли отнимать жизни у ни в чём неповинных исполнителей чужой воли? Очень скоро Вит убедился, что из этого капкана ему не вырваться, и смирился с тем, что аэрскому игроку придётся-таки очень близко познакомиться с ещё одним элементом аватарского фольклора, олицетворённым остро заточенным колом. И как бы душа эстетически подкованного жителя Аэрии ни возмущалась столь омерзительным способом ухода из жизни, покинуть свою аватарскую оболочку ей предстояло именно так.
– Здравствуй, Вит,– голос оператора заставил задремавшего игрока вздрогнуть. – Вижу, ты прекрасно распорядился своей жизнью.
– У тебя какое-то дело,– лениво поинтересовался отставной оперативник,– или по своему обыкновению явился постебаться?
– У меня нет времени на эти глупости,– оператор тут же изобразил обиженку, правда, не слишком старательно. – Я пришёл тебе помочь. Ты ведь, наверняка, уже засёк ближайший портал, верно? Сможешь добраться до нужной точки верхом минут за десять. Я активировал твой код доступа. Не теряй времени, загонщики уже близко.
– Как великодушно,– съязвил Вит. – А что взамен?
– По-моему, ты не в том положении, чтобы привередничать,– в голосе оператора явственно прозвучало раздражение.
– Меня моё положение вполне устраивает,– Вит потянулся и принял сидячее положение. – Так говоришь, они уже близко? Давно пора, а то я уже начал подмерзать. Что-то ночка сегодня выдалась холодная.
– Ничего, согреешься, когда тебя поволокут на аркане к месту казни,– глумливо бросил оператор. – Ты что, не понимаешь, в какое дерьмо вляпался? – его голос зазвенел от возмущения. – Это тебе не поболтаться в петле несколько минут, на колу умирают очень долго. Даже обыкновенный человек может промаяться несколько часов, а с твоей феноменальной живучестью мне даже страшно представить, что тебя ждёт.
– Развивай воображение,– съязвил Вит. – А мне в любом случае поздно рыпаться, потому что я их уже вижу. К тому же у меня нет коня, я его расседлал и отпустил на волю. Так что спасибо за заботу, но вынужден отказаться. Да ты не переживай,– на этот раз в его голосе прозвучала горькая ирония,– я, вообще-то, всё это заслужил. Кстати, можешь выполнить последнее желание приговорённого?
– Что я могу для тебя сделать? – а вот оператор был, похоже, искренне расстроен.
– Отвали! – прорычал Вит. – Дай мне хоть умереть без твоих нотаций и советов.
Оператор не стал комментировать столь грубое обращение с высшим существом, видимо, списал неэтичное поведение своего бывшего оперативника на стресс. Ну а кто бы смог сохранять невозмутимость, когда ему светило провести несколько мучительных часов насаженным на кол? Голос оператора исчез, зато Вит явственно различил голоса нукеров Гараи. Он поднялся на ноги, демонстративно отошёл на пару шагов от оружия, сложенного в кучу около костра, и поднял руки, давая понять загонщикам, что не собирается сопротивляться. Вскоре всадники окружили его со всех сторон и тут же взялись за свои арканы. Несколько чёрных колец одновременно взвились в воздух, издавая тонкий противный свист.
Вит обречённо вздохнул и опустил руки, чтобы петля аркана могла беспрепятственно затянуться вокруг его тела. Сдаваться, так сдаваться. Ему, конечно, совсем не улыбалось устроить себе пробежку по степи, соревнуясь в скорости с лошадьми, но таковы уж были местные обычаи. Единственное, как он мог облегчить себе путь до места казни – это по возможности сократить его до минимума. Посему Вит потратил пару дней исключительно на то, чтобы обойти кордоны и приблизиться к тому злосчастному посёлку. Но всё равно до него было ещё довольно далеко, так что согреться бегун точно должен был успеть. Тут оператор не соврал.
– Отбой,– внезапно прозвучал резкий повелительный голос, явно принадлежавший вожаку группы загонщиков, и хищные петли арканов послушно опустились. Один из нукеров спешился и вперевалочку подошёл к пленнику. – Ты ведь не станешь сопротивляться, аэр? – тихо промурлыкал он. – Тогда сможешь добраться до места казни с относительным комфортом, верхом на лошади.
– Ну как же я мог подумать, что обойдётся без альвов,– посетовал Вит. – Шахин, верно? И чего вам неймётся? Решили подсобить палачам или просто полюбоваться на то, как я буду загибаться на колу?
– Мы же за тобой присматриваем,– Шахин довольно ненатурально изобразил оскорблённую невинность. – Знаешь, посадить на кол человека, да ещё такого здоровяка – это дело непростое. Тут нужны сноровка и немалый опыт. Но ты можешь не волноваться, мы всё сделаем по высшему разряду и с первого раза. Опыта у нас хоть попой ешь.
– Успокоил,– губы Вита скривились в ироничной усмешке. – Прям камень с души.
– Зря иронизируешь,– Шахин обиженно насупился. – Просто ты пока не понимаешь, как тебе повезло. Мало кто из смертников мог бы похвастаться такой профессиональной командой палачей. Так ты обещаешь не сопротивляться? – уточнил он.
– Стал бы я разжигать сигнальный огонь, если бы планировал побег? – Вит презрительно хмыкнул. – Вот только своего коня я отпустил, не рассчитывал, знаешь ли, на столь великодушное предложение.
– Не беда, мы его захомутали ещё по дороге,– весело отозвался другой нукер, ведя в поводу вышеозначенного беглеца. – Ща я его оседлаю, и можем ехать. Я Ванаг, если что.
Буквально через десять минут кавалькада двинулась в сторону посёлка, правда, небыстро, лёгкой иноходью. Руки Виту всё-таки связали, но спереди, чтобы он мог в случае чего ухватиться за луку седла, а вот управлять транспортным средством не доверили, его коня вёл в поводу Ванаг. Шахин, изображая командира, встал во главе отряда, а рядом с пленником незаметно пристроился ещё один нукер, который мог быть только Сореном.
– Вит, а у меня есть для тебя подарочек,– альв разжал ладонь, и игрок увидел очень знакомую голубоватую пилюлю. Именно этим мгновенно действующим ядом обычно пользовались в Аэрии те, кто собирался сменить свою физическую оболочку. – Бери, не стесняйся,– подбодрил смертника Сорен. – Связанные руки – не помеха, верно?
– Не помеха,– Вит покладисто кивнул и сгрёб мгновенную смерть с ладони переговорщика. Пару секунд он крутил заветную пилюлю в пальцах, а потом демонстративно уронил её в траву. – Ой, какая жалость,– насмешник состроил сочувственную гримасу. – А у тебя есть ещё, Сорен?
– Ага, стану я расходовать свой запас на твои пошлые шуточки,– пробурчал альв. – Ничего, это ты сейчас такой смелый, пока не увидел приготовленный для тебя кол.
– А что, он какой-то особенный? – Вит презрительно хмыкнул. – Из золота и бриллиантов?
– Дело не в материале, а в размерах,– Ванаг обернулся и хитро подмигнул пленнику. – Бан Эгид выбрал его лично, так что можешь гордиться оказанной тебе честью. Наверное, ему хочется, чтобы ты подольше задержался на этом свете.
– Ты же парень крупный и весишь немало,– пояснил Сорен. – А тут дело такое. Когда кол установят вертикально, то твоё тело будет на него нанизываться под собственной тяжестью. И чем толще кол, тем медленнее это будет происходить. Усёк?
– Давай обойдёмся без этих смачных подробностей,– попросил Вит. – И без того тошно.
– А я думал, что аэру только в кайф получить ещё один новый опыт,– Ванаг язвительно захихикал. – Сразу сказал Сорену, что ты откажешься от пилюли. Это ж всё равно, как отнять леденец у малыша.
– Меня твои пошлые метафоры уже задолбали,– огрызнулся Вит. – Мы можем ехать молча?
– А действительно, чего мы прицепились к бедолаге? – Сорен сочувственно улыбнулся. – Пусть поварится в своих фрустрациях. Покладистей будет.
До посёлка они доехали уже под утро. Солнце, правда, ещё не взошло, и над колышущейся поверхностью травяного моря стелился густой туман. Впрочем, для Вита это оказалось большой удачей, потому что увиденная картина повергла его в шок, даже закамуфлированная туманной дымкой, а уж при свете дня смотреть на это было бы вообще невыносимо. Начать с того, что никакого посёлка больше не существовало. На месте домов теперь возвышался громадный курган. Видимо, младшенький Гараи упокоился именно под этим холмом, прихватив с собой практически всё население посёлка. Однако самой омерзительной деталью этой убойной мизансцены был забор из высоких колов, на верхушке каждого из которых можно было разглядеть останки казнённых бунтарей, облепленные какими-то чёрными птицами.
– А ведь этих мужиков заставили смотреть, как резали их родных,– до Вита только тут дошло, в какую пропасть затянули безграмотных и наивных аватаров благие намерения одного самонадеянного игрока, и острое чувство вины буквально затопило его сознание. – Да, Гараи отомстил убийцам своего брата полной мерой. Ещё неизвестно какая мука была хуже: физическая или душевная. Можно сказать, что в отношении меня этот мститель проявил милосердие,– сделал неожиданный вывод смертник. – Неважно, сколько времени я буду умирать на колу, всё равно, по сравнению с тем, что выпало на долю этих бедолаг, это будет казнь, что называется, на минималках.
Шахин специально выбрал маршрут таким образом, чтобы провести свой отряд мимо всей цепочки столбов и только в её конце дал сигнал спешиться. Место, кстати, было выбрано не случайно, там имелся в наличие небольшой разрыв в частоколе, и прямо по центру разрыва уже успели выкопать яму для ещё одного столба. А рядом с ямой двое нукеров наводили финальный марафет на остриё кола, предназначенного для последнего приговорённого бунтовщика. Когда Вит увидел это монструозное орудие казни, то его натурально прошиб холодный пот. Представить, что это бревно сможет хоть как-то поместиться внутри человеческого тела, было довольно сложно. Да, похоже, старший Гараи был реально очень зол на своего отставного нукера.
– А ведь у него и вправду есть основания меня ненавидеть,– вынужден был признать Вит,– в конце концов, я ведь предал тех, кому служил. Миклош, конечно, был тем ещё уродом, но Гараи не сделали мне ничего плохого, а уж про нукеров и говорить не приходится. Я не должен был позволить этим варварам повесить моих бывших товарищей по оружию, они этого не заслужили. Но что я мог сделать?
Вопрос был чисто риторическим и имел своей целью скорее попытку оправдаться перед самим собой, нежели произвести реальный анализ ситуации. На самом деле аэрский спец по боевым искусствам запросто мог бы в одиночку положить толпу неорганизованных и необученных военному делу пастухов, а при некоторой доле везения даже выйти живым из схватки. Вот только игрок никак не мог так поступить с аватарами, тем более после того, как сражался с ними плечом к плечу, защищая посёлок от банды Миклоша.
– Если уж у меня не было шанса спасти пленников, то я должен был разделить их судьбу. Тогда никто не смог бы обвинить меня в предательстве,– запоздалая мысль буквально погрузила игрока в ступор. – Почему мне не пришло это в голову раньше? – посетовал он, но тут же укорил себя за лукавство. – Ясно почему: обидно было покидать Игру, когда до окончания годового срока оставалось всего две недели. Что ж, я сделал свой выбор и заслужил свою участь,– констатировал Вит. – Игра просто проявила милосердие по отношению к облажавшемуся игроку, позволив искупить свою вину перед аватарами, пострадавшими от его непродуманных действий.
Поскольку погрузившийся в раскаяние смертник буквально завис над предназначенным для него колом, альвы подумали, что причиной его ступора был страх, и решили, что настало самое время дожать хрупкую аэрскую психику, и так уже надломленную видом орудия казни. Сорен незаметно подмигнул оперативнику, как бы поощряя его к действиям, и Ванаг тут же принял эстафету.
– Не дрейфь,– он ободряюще хлопнул игрока по спине,– насадим тебя на эту хреновину как миленького, быстро и аккуратно, даже не успеешь сказать «ой». На то и нужны профессионалы. Ну а если и сломаем пару костей, так по сравнению с разорванными внутренностями тебе эти мелочи покажутся сущей безделицей. Уж ты мне поверь, я посадил на кол немало аэров.
Вит не стал комментировать эту нарочито провокационную реплику. И так было ясно, что она имела целью подавить сопротивление игрока и лишить его самообладания. Вот только со своим спектаклем альвы слегка припозднились, поскольку приговорённый от пассивного принятия неизбежного уже успел перейти к идее искупления, и перспектива мучительной смерти перестала в его представлении носить исключительно негативную коннотацию. Однако альвы опять неверно истолковали его молчание, решив, что слабонервный аэр лишился дара речи от зрелища хищного, отшлифованного до зеркального блеска острия.
Что ж, сие зрелище действительно было не из приятных и уже само по себе производило требуемый подавляющий эффект на психику клиента, так что комментарии тут были только лишними. Профессиональные психологи быстренько сориентировались и на время оставили Вита в покое, дабы не мешать ему погружаться в паническое настроение. Только когда плотники закончили свою работу и принялись крепить верёвочные петли, чтобы палачам было сподручней ухватиться за бревно, Сорен решил, что настал его звёздный час, и приступил к завершающему этапу обработки игрока.
– Последний шанс,– он вынырнул откуда-то из-за спины Вита и уставился внимательным взглядом в его лицо. – Можно ещё обойтись без всей этой кровищи и душераздирающих воплей. Одна маленькая пилюлька, и ты уже в симуляторе.
– Сгинь,– процедил сквозь зубы игрок,– ты мне уже так надоел своими уговорами, что я готов сам сесть на кол, лишь бы ты заткнулся.
– Да я особо и не надеялся,– Сорен неуклюже попытался изобразить хорошую мину при плохой игре,– но предложить был обязан. Ладно, не хочешь быстро, будет медленно,– заключил он. – Сам разденешься, или тебе помочь?
– Догола? – равнодушно уточнил Вит, помятуя сцену казни бедолаги Миклоша.
– Это тебе что, баня? – Ванаг издал ехидный смешок. – Снимай штаны, умник, что тут непонятного. Хотя с твоей брутальной игровой оболочкой стесняться нечего, можешь и догола раздеться.
– Завидуй молча,– презрительно фыркнул хозяин вышеуказанной оболочки, расстёгивая ремень на штанах.
– А чему тут завидовать? – Сорен всё же не удержался от комментария. – Здоровяки, как правило, умирают на колу очень трудно. Вон твой кузнец, почитай, полдня никак не мог отмучиться, всё молил богов, чтобы наконец забрали его душу. Ему уже воро́ны глаза выклевали, а он всё чего-то бормотал. Свихнулся, наверное.
– Тебе не надоело травить байки? – Вит презрительно усмехнулся. – Если ты думаешь, что аэрский эстет не вынесет твоего красочного рассказа и запросит пощады, то подумай ещё раз.
– Ты прав, аэр, время для разговоров закончилось,– подошедший Шахин отодвинул в сторону своего переговорщика,– пора заняться делом. – По его приказу двое нукеров резво стянули локти смертника за спиной и подвели его к заранее подготовленному место рядом с колом. – Ну, укладывайся поудобней и раздвинь ноги пошире,– скомандовал взявший на себя обязанности распорядителя казни альв.
Вит выполнил все указания без капризов и возражений. К тому времени его уже основательно потряхивало от нервного напряжения, и разыгрывать из себя героя сопротивления не возникало ни малейшего желания. К тому же он как-то незаметно успел проникнуться доверием к профессионализму альвов и действительно поверил в то, что если будет их слушаться беспрекословно, то они сумеют посадить его на кол с первого раза и без тех эксцессов исполнителя, коими сопровождалась казнь младшего Гараи. О дальнейшем Вит вообще старался не думать.
– Да, парень, с растяжкой у тебя не ахти,– Шахин осуждающе покачал головой,– Ну да не беда, есть у нас верное средство. – Он кивнул своим помощникам, и те деловито привязали верёвки к щиколоткам смертника, а потом принялись растягивать его ноги в разные стороны до тех пор, пока у бедолаги ни затрещали суставы.
– Совсем спятили,– Вит не удержался от грубого ругательства. – Я вам что, балерина?
– Лучше бы спасибо сказал,– обиженно пробурчал Сорен. – Ты, вообще, кол видел? Ну тогда чего капризничаешь?
– Давай Ванаг, твоя очередь,– Шахин повернулся к своему оперативнику. – Ты же у нас тренер по психотехникам.
– Это мы может,– Ванаг снисходительно хмыкнул, уселся в изголовье Вита и взял его за плечи. – Врать не стану, будет чертовски больно,– начало тренинга оказалось не слишком вдохновляющим.
– А то бы я без тебя не догадался,– проворчал Вит.
– Это я к тому, что можешь орать,– Ванаг и не подумал обидеться,– никто тебя за это не осудит. Все орут, так что не стесняйся. Но вот чего ты не должен делать – это напрягать мышцы ног и живота. Знаю, пока что ты даже расслабить эти мышцы не можешь, потому что тебя трясёт,– миролюбиво заметил он,– но я тебе помогу. Инструкция такая: сначала ты вместе со мной сделаешь шесть глубоких вдохов и выдохов. В моём темпе,– уточнил тренер. – А потом закроешь глаза и постараешься хотя бы пару секунд не думать о том, что должно случиться. Нам этих секунд хватит, не сомневайся. Справишься?
– Это что, такой совет? – в голосе Вита послышалась злость, поскольку он надеялся на более действенное средство от стресса. – Шёл бы ты куда подальше со своими понтами, гуру недоделанный.
Он добавил несколько нецензурных выражений к своей уничижительной реплике и закрыл глаза, но не потому, что действительно решил последовать совету Ванага, просто ему было противно смотреть на самодовольную рожу этого самопального тренера по психотехникам. А ведь если бы Вит не проявил такой нетерпимости, то наверняка заметил бы, как переглянулись альвы, и как Сорен отрицательно покачал головой. В следующий момент он почувствовал укол в шею, и его тело вдруг само расслабилось как по волшебству.
– Вот это другое дело,– Вит одобрительно хмыкнул,– а то «дыши – не дыши», задолбал. Что ты мне вколол, чудик?
– Быстродействующий яд,– с готовностью отрапортовал Ванаг. – Конечно, до аэрских пилюлек ему далеко, но тоже неплох, а главное, создаёт вполне достоверную имитацию естественной смерти от остановки сердца. Так что у свидетелей твоей кончины не возникнет ни малейших подозрений в её причине. Что поделаешь, видать, казнённый нукер только с виду был здоровяком, а на самом деле оказался сердечником.
– Очень смешно,– презрительно фыркнул Вит. – Не припомню, чтобы я молил о пощаде. С чего бы альвам меня щадить?
– Неблагодарная ты тварь, аэр,– Ванаг бездарно прикинулся обиженным. – Может быть, это подарок, так сказать, знак доброй воли.
– Ну да, конечно,– в голосе Вита сарказм буквально зашкаливал. – И кого же я должен благодарить за избавление от этой пытки? Думаю, что не тебя, верно?
– В таких вопросах право голоса всегда остаётся за психологом,– недовольный тон Ванага явственно выдал его досаду. – Сорен решил, что ранимая психика клиента пока не готова к столь стрессовой нагрузке.
– Пока? – язвительно передразнил недовольного оперативника Вит. – Выходит, это не подарок, а просто отсрочка приговора. А чего ж сразу травить? Могли бы просто отпустить. Хотя, ваши резоны мне поняты,– вынужден был признать игрок. – Куда мне бежать? Гараи ведь не угомонится, значит, рано или поздно меня всё равно схватят и казнят. Должен признать, что быстродействующий яд – это грамотное решение проблемы. Вот только я что-то не чувствую его действия. Ты меня случаем не морочишь, альв?
– Серьёзно? – Ванаг откровенно оскорбился. – А ничего, что ты сейчас не можешь напрячь ни один мускул, даже если будешь очень стараться. А твоё сердцебиение замедлилось практически до состояния глубокого сна, потому что сердечная мышца тоже утратила свой тонус.
– Так это просто мышечный релаксант, а никакой не яд,– в голосе Вита послышалось разочарование.
– Релаксант запросто может стать ядом, если его активировать солидной дозой адреналина,– деловито пояснил Ванаг.
– Адреналина? – до Вита только тут дошло, что задумали циничные альвы. – Значит, казнь всё-таки не отменяется. Похоже, подарочек-то был с подвохом,– язвительно заметил он, не сумев скрыть своей досады.
– Ты же не думал, что всё будет так просто? – Ванаг насмешливо хмыкнул. – Или всё-таки думал? Жаль тебя обламывать, Вит, но мы не станем подставлять своих носителей ради какого-то отмороженного аэра. Если эти парни,– он кивнул в сторону застывших в ожидании команды палачей,– увидят, что мы сажаем на кол мертвеца, то уже через час об этом станет известно бану Эгиду, а через два часа всех нерадивых исполнителей самих посадят на кол.
– Да что я нюни распустил,– мысленно укорил себя игрок. – Сам же хотел расплатиться за свои ошибки, а стоило только замаячить возможности откосить, сразу сдулся. Хорош, нечего сказать.
– Не переживай, парень,– в голосе Ванага явственно прорезались покровительственные интонации,– под действием релаксанта твоё сердце не сможет долго сопротивляться адреналиновой атаке, разорвётся от натуги. Минут пятнадцать, ну от силы полчаса, учитывая специфику твоей игровой оболочки, а потом всё кончится. Так что свой подарочек ты всё же получишь, но с небольшой отсрочкой.
– Клоуны,– презрительно бросил Вит. – Устроили тут цирк с конями.
– Ну положим, этот цирк ты сам себе устроил,– Ванаг не упустил возможности уколоть игрока,– а мы только подыграли. Но если хочешь знать, я сам в шоке,– пожаловался он. – Уже забронировал себе местечко в первом ряду, чтобы полюбоваться, как воро́ны будут выклёвывать твои голубые глазки, а тут такой облом. Ну всё, пора, нечего тянуть. Ты хоть ори погромче, что ли. Пустячок, а приятно.
Вит хотел было ответить очередной колкостью, но не успел, поскольку ему резко расхотелось юморить и пришлось напрячь всю свою волю, чтобы таки не доставить удовольствия циничному альву своими воплями. Через полчаса измождённые тяжким трудом палачи расположились около кола с нанизанным на него и уже мёртвым телом игрока, чтобы немного отдышаться, а заодно полюбоваться делом своих рук.
– Жаль, что в этой локации пока не изобрели фотографию,– мечтательно улыбнулся Ванаг. – Я бы сделал себе фотку Вита на память,– он сложил пальцы в виде рамочки и оценивающе хмыкнул. – С колом между ног он смотрится просто восхитительно.
– Да, я бы тоже хотел иметь такое напоминание о том, чем мы тут занимаемся,– Шахин зло зыркнул на висящее на колу тело. – Мне уже осточертело вытаскивать задницу этого экстремала из неприятностей. Вообще-то, это не наш профиль.
– Согласен, что-то на этот раз он нас совсем замотал,– в голосе Сорена послышалась обида. – Хорошо ещё, что впереди целый год отдыха.
– Не думаю,– зловеще процедил Шахин. – Похоже, парень рассорился со своими покровителями. Вряд ли он стал бы дожидаться, пока его посадят на кол, если бы ему было где укрыться. Но пара месяцев отдыха нам действительно не повредит,– согласился он. – Пусть немного порезвится на вольном выпасе.
Узенькая, наполовину заросшая травой улочка долго петляла между глухими заборами и наконец упёрлась в тупик, где под сенью высоких вязов прятался маленький неприметный домик. На фоне звёздного неба густые кроны деревьев, окружавших это укромное жилище подобно крепостной стене, казались не то чёрной бесформенной тучей, не то стаей воронья, зависшей над крышей. В любом случае выглядело всё это довольно зловеще. Самого́ дома вообще было не видно, из окон не пробивалось ни единого лучика света. Похоже, хозяйка уже улеглась спать или просто закрыла окна плотными ставнями.
Хильда остановилась в десяти шагах от калитки и боязливо заозиралась. Вообще-то, в приличных семьях Бурфеля считалось предосудительным посещать жилище ведьмы, но практически все женщины её круга так или иначе нарушали сие неписаное правило, причём некоторые – регулярно. Ведьма Адами́на жила в том домике на окраине уже много лет, настолько много, что пользовала своими зельями и гаданиями ещё бабушку Хильды. Столь долгая жизнь служительницы тьмы была одной из любимых тем дамских посиделок, которые в Бурфеле были весьма популярны, видимо, за неимением других развлечений.
Городок был совсем маленьким, и кроме кирхи, да пожарного ангара, в нём не было ни одного общественного здания, даже постоялого двора с харчевней. Дело в том, что Бурфель стоял довольно далеко от тракта, как бы на отшибе, поэтому если ночь заставала путешественников в дороге, то они предпочитали не делать крюк, а ночевать в располагавшейся непосредственно на тракте гостинице. Сами горожане тоже не стремились выходить в свет, отдавая предпочтение семейным ценностям. Да и вообще, патриархальный уклад Бурфеля не предполагал шумных многолюдных сборищ. Так что отсутствие соответствующих заведений было вполне объяснимо.
Тем не менее время от времени отдельные особо ретивые жители городка предпринимали попытки открыть какой-нибудь объект общественного питания или распития. Увы, все эти бизнес-проекты довольно скоро заканчивались банкротством, а Бурфель после недолгой встряски с удовольствием опять погружался в привычный унылый застой. И всё же высший свет местного разлива в городке имелся. Несколько дам из зажиточных семей не смирились с таким раскладом, обрекавшим их на скуку и одиночество, и организовали что-то вроде дамского клуба. Ввиду отсутствия подходящего общественного заведения, заседания клуба проводились на частной территории и постоянно кочевали из одного дома в другой.
Хильда тоже была вхожа в этот узкий круг, причём не в последнюю очередь благодаря тому, что у них в доме имелась в меру просторная и уютная гостиная. Но даже при наличие столь весомого бонуса молодая женщина участвовала в заседаниях клуба на правах слушательницы, а не участницы дискуссий. И дело тут было вовсе не в том, что её как-то специально дискриминировали, просто клубные обсуждения, как нетрудно догадаться, крутились, в основном, вокруг мужиков, и компетенции незамужней барышни двадцати шести лет было явно недостаточно, чтобы поддерживать беседу на эту щекотливую тему.
Только не подумайте, что Хильда засиделась в девках из-за своей внешности или бедности. Стройная фигура, белокурые вьющиеся волосы, белая атласная кожа и, конечно, лицо, словно выточенное из алебастра – всё было при ней. Семья Хильды занимала в городе, может быть, и не самое высокое положение, но была довольно зажиточной. Так что женихов в их доме перебывало немало. К сожалению, ни одно сватовство не закончилось свадьбой, поскольку потенциальная невеста обладала очень упрямым характером и предъявляла к женихам явно завышенные требования. В общем, можно было смело констатировать, что незавидный статус Хильды объяснялся её излишней разборчивостью.
Несмотря на кажущуюся очевидность сего умозаключения, на самом деле правды в нём не было даже на один э́ре. Просто молодая женщина, наслушавшись скальдовских баллад, мечтала о большой любви, такой, чтоб на всю жизнь. Хильда искренне верила в то, что рано или поздно её божественная покровительница Фрея обязательно приведёт в её дом мужчину, с которым она захотела бы нарожать кучу детей и умереть в один день, а потому не спешила соглашаться на компромиссы. Чтобы простимулировать богиню любви на проявление благосклонности, её преданная почитательница делала щедрые подношения на алтарь Фреи по праздникам, а в будни не забывала молиться и славить её доброту.
Увы, время шло, а своенравная богиня что-то не спешила отблагодарить свою истовую поклонницу за потраченное время и деньги. К двадцати шести годам многие женщины Бурфеля уже успевали не только выскочить замуж, но и родить второго ребёнка, а Хильда всё ещё гуляла в девках. Но она не отчаивалась и наконец дождалась милости небес. Недавно в их доме появился таинственный постоялец, который мгновенно вскружил голову хозяйской дочери.
Обычно хозяин дома старался не принимать на постой путешественников, тем более одиноких мужиков, да и сама Хильда не особо жаловала постояльцев, поскольку это сулило ей дополнительную нагрузку по уборке и готовке. Но тут оба противника «лишних ртов» не сговариваясь сразу согласились предоставить кров залётному хирдману, причём в кредит и по весьма скромной цене. Возможно, покладистость Хильдиного папочки была связана с какими-то денежными затруднениями, но скорей всего, он просто не смог сопротивляться умоляющему взгляду дочкиных глаз.
С первого же дня появления в их доме этого голубоглазого красавчика Хильда поняла, что наконец встретила своего суженого и, не особо заморачиваясь условностями этикета, принялась демонстрировать ему своё расположение. Постоялец вроде бы тоже проявлял приветливость и даже с готовность выполнял нарочитые просьбы хозяйской дочки в плане помощи по дому, когда требовалась мужская сила, но на этом их общение и заканчивалось. За те две недели, что постоялец жил в доме Хильды, ни единой попытки приударить за белокурой квиной парень так и не предпринял.
Это уже само по себе было странно и, если честно, обидно. В конце концов девушке надоело строить глазки, и она решила выяснить причину неприступности своего избранника не слишком легальным, зато надёжным способом, а именно с помощью гадания. Что ж, причина для визита к ведьме Адамине была вполне уважительной, и решение Хильды было единодушно поддержано дамским клубом. Более того, бывалые посетительницы одинокого домика служительницы тьмы надавали неофитке кучу ценных советов. В числе прочего, Хильде настоятельно рекомендовали прихватить с собой какую-нибудь личную вещь мужчины, поскольку ведьме для результативной ворожбы требовалось установить астральную связь с объектом.
Вот на этом пункте в планах отчаянной девицы как раз и произошёл сбой. Нет, раздобыть нужный артефакт было совсем не сложно, поскольку постоялец не был домоседом, а хозяйская дочь частенько прибиралась в его комнате. Но то ли этот загадочный мужчина не был склонен обременять себя лишними вещами, то ли просто был беден, однако никаких безделушек в его комнате Хильда раньше не находила. Очередной её разведывательный рейд под предлогом уборки помещения оказался до обидного бесполезным. Из личных вещей обнаружились лишь сменная сорочка, да две пары белья.
Хильда едва ни заплакала с досады, ну не тащить же к ведьме трусы или носки. Она уже складывала вещи постояльца обратно в сундук, когда её палец наткнулся на что-то твёрдое и острое, оказавшееся на поверку кинжалом. Оружие было самое стандартное, без украшений, в простеньких кожаных ножнах, но это точно была личная вещь. Конечно, красть у мужчины его оружие было чревато, но Хильда запретила себе задумываться о последствиях. В конце концов, это ведь всего на один вечер, а потом она всё вернёт на место.
Всю дорогу до домика ведьмы девушка не выпускала кинжал из рук, словно опасалась, что на неё нападут, и оружие может понадобиться, чтобы защищаться. На самом деле Бурфель был на удивление мирным городком, и его немногочисленные жители отличались покладистостью и терпимостью. Недаром же для своей оккультной практики ведьма выбрала именно это место. Однако Хильде всё равно было не по себе, ведь раньше она никогда не имела дел с тёмными силами и не была уверена, что Фрея отнесётся к её визиту в дом ведьмы снисходительно. Однако вопрос был слишком важным, чтобы сомнения в праведности поведения могли служить оправданием нерешительности.
Подождав, пока сердечко перестанет трепыхаться, как попавшая в силки птичка, Хильда поплотней закуталась в платок и решительно направилась к дому ведьмы. Стук в дверь показался ей громом с небес, который, наверное, должен был разбудить всю округу. Однако вокруг стояла абсолютная, можно даже сказать, кладбищенская тишина, ни одно окошко в городе не засветилось в ответ на сей тревожный сигнал. Ожидание было долгим, однако всё это время Хильда буквально кожей ощущала, что за ней наблюдают, и потому не ушла. Наконец дверь распахнулась, и из темноты к ней протянулась рука, затянутая в чёрную атласную перчатку. Рука уцепилась за край Хильдиного платка и завела гостью внутрь дома.
Освещение тут всё же имелось, однако расставленные в круг на полу масляные светильники давали так мало света и под таким странным углом, что позволяли разглядеть лишь контуры мебели, да ещё странные фигурки птиц и зверей, свисавшие на ниточках с потолочной балки. Собственно, из мебели тут имелся лишь стол, да пара стульев, остальное скрывалось за плотными чёрными занавесями, отделявшими приёмную ведьмы от жилых помещений. Одеяние хозяйки было под стать её гадальной комнате. Чёрный атласный балахон с капюшоном полностью скрывал её фигуру и лицо, а перчатки не позволяли увидеть её руки. Ведьма указала гостье на стул, а сама расположилась напротив неё.
– Рассказывай,– голос служительницы тьмы был глубокий, с небольшой хрипотцой, видимо, из-за её преклонного возраста.
– Я хочу знать, суждено ли мне быть с мужчиной, который мне нравится,– пролепетала оробевшая клиентка. – Я принесла его личную вещь,– она вытащила из-за пояса кинжал и протянула ведьме.
– Оружие? – удивилась та. – На оружии не гадают про дела сердечные.
– А что же мне делать? – Хильда совсем растерялась. – Больше я ничего не нашла.
– Ладно,– смилостивилась ведьма,– я попробую. Клади на стол.
Она вытащила кинжал из ножен, медленно сняла перчатку с левой руки и дотронулась кончиками пальцев до лезвия. И тут произошло нечто непредвиденное. Ведьма вдруг вскрикнула, отдёрнула руку, словно обожглась, и вскочила на ноги. Полы её балахона взметнулись как крылья ворона, и кончик одного крыла коснулся пламени светильника. Чёрное одеяние вспыхнуло, и огонь начал быстро карабкаться вверх. К счастью, ведьма быстро обнаружила опасность, скинула балахон и затоптала пламя ногами. Увы, пожар оказался не единственной напастью, которая обрушилась на служительницу тьмы с визитом Хильды. Гораздо опасней было разоблачение.
– Ты не фру Адамина,– пролепетала ошарашенная посетительница, разглядывая изящную девичью фигурку, до сего момента скрывавшуюся под бесформенным балахоном. Она пригляделась к хозяйке дома и тут же припомнила, что несколько раз уже видела эту девушку в городе, когда та затоваривалась овощами на воскресном базаре, но не обратила на неё особого внимания, поскольку одета эта лицедейка была как служанка. – Ты обманщица! – гневное обвинение выплеснулось на голову фальшивой ведьмы.
– Адамина была моей бабушкой,– девушка горделиво выпрямилась, и Хильда для себя отметила, что из голоса лгуньи напрочь исчезла старческая хрипотца. – После её смерти бабушкина сила досталась мне. Так всегда бывает в семьях потомственных ведающих.
– Но зачем же ты тогда притворяешься Адаминой? – возмутилась Хильда.
– А ты бы обратилась за помощью к той, кто младше тебя? – намёк на возраст посетительницы как бы ненароком обозначил перспективу для одной невежливой квины остаться старой девой. – Мне едва исполнилось пятнадцать, когда бабушка умерла, и единственное, что я умела – это то, чему она меня обучила. Я вынуждена была скрыть её смерть, чтобы самой не умереть с голоду.
– Значит, всё это время дамы Бурфеля ходили за советом к тебе? – Хильда нервно захихикала, и в её глазах засветились эдакие злорадные огоньки. – Ладно, я тебя не сдам,– милостиво согласилась она. – Давай гадать.
– Не нужно тебе связывать свою судьбу с этим мужчиной,– юная ведьма печально вздохнула. – Это колдун. Когда я дотронулась до его кинжала, то увидела, как его жгли на костре. Ты же не хочешь, чтобы отец твоих детей так закончил свою жизнь?
– Колдун? – слова ведьмы буквально раздавили Хильду как виноградину под винным прессом. – Но он совсем не похож.
– А я похожа на ведьму? – девушка кокетливо улыбнулась. – То, что такие, как мы, видим больше обычных людей, ещё не делает нас чудовищами. Просто людям страшно, когда кто-то от них отличается, вот поэтому ведающих преследуют. Я же не говорю, что понравившийся тебе мужчина злодей,– поспешила она заверить нервную посетительницу,– но он плохо кончит, это точно. Я не знаю, как он сейчас выглядит, но на костре сожгли довольно молодого мужчину. Так что это случится совсем скоро.
– Великая Фрея,– Хильда молитвенно сложила ладони,– ну чем я заслужила такую немилость?
– Не гневи богиню,– одёрнула её ведьма,– направив тебя ко мне, Фрея уберегла тебя от роковой ошибки. Ступай домой и найди себе нормального мужа.
Хильда поднялась на ноги, спрятала кинжал под платком и положила на стол мешочек с тремя далерами – стандартной таксой за гадание.
– Я не возьму с тебя денег,– девушка отрицательно покачала головой,– я же так и не погадала. Просто не рассказывай обо мне своим подругам. Не хотелось бы уезжать из Бурфеля.
Посетительница ушла, а ведьма ещё долго сидела у стола, уставившись на трепещущее пламя масляного светильника. Наверное, впервые с момента смерти бабушки ей снова сделалось по настоящему жутко. И дело было не в разоблачении, которое запросто могло закончиться для лицедейки потерей клиентуры, и даже не в том, что в городе объявился её собрат по профессии, который вскоре должен был закончить свою жизнь на костре, а в том, что вместе с этим колдуном и ей самой было суждено сгореть в пламени того костра. Именно эта кошмарная картинка и заставила ведьму подскочить как ужаленную.
– Я должна выяснить, кто он такой,– девушка упрямо сжала губы. – Нужно выпроводить его из города, пока он ещё не наделал дел и не подставил меня под удар.
Приняв решение, ведьма немного успокоилась, загасила светильники и отправилась в жилуючасть своего дома с намерением выспаться перед началом операции по избавлению от чужака. Увы, заснуть ей так и не удалось. Стоило ей только прикрыть глаза, как виде́ние искажённого смертной мукой лица колдуна снова и снова вставало перед внутренним взором бедняжки. Но самое странное заключалось в том, что это видение вызывало у неё не отвращение и даже не страх, а нестерпимую душевную боль. Понять, отчего её сердце разрывалось от жалости к какому-то чужому мужику, юная ведьмочка была не в силах, однако наблюдать за его смертью на костре ей было страшнее, чем даже сгореть самой.
Хильда в эту ночь тоже так и не сомкнула глаз, но по другой причине. Пока она добиралась до дома, ею всё ещё управлял страх перед колдуном, которого нагнала на богобоязненную обывательницу ведьма. Однако как только она увидела постояльца и встретиться с ним взглядами, так тут же забыла все свои фрустрации. Все помыслы влюблённой женщины снова наполнили грёзы о том, как она окажется в объятьях этого светловолосого богатыря. Полночи Хильда проворочалась с боку на бок, пытаясь избавиться от морока, но фривольные сценки, непрерывным потоком кружившиеся в её голове, не позволяли сбросить возбуждение.
Осознав, что всё равно не заснёт, мечтательница поднялась с постели и распахнула окно. Полная луна заливала город млечным светом, превращая его улочки в загадочное гротескное нагромождение контрастных форм. Свет и тьма мирно соседствовали рядом, ничуть не смущаясь своей противоположности. Они были равны как две стороны одного и того же одеяния: одна сторона лицевая, а другая – изнаночная. Конечно, обычно люди старались показать другим свою лицевую сторону, но изнанка ведь от этого никуда не девалась. Без неё никак.
– Ну и пусть,– Хильда вдруг ощутила, как эта изнаночная сторона её души вдруг сделалась видимой, но не испугалась, а наоборот, ей стало легко и спокойно, словно Фрея укутала её своим волшебным покрывалом,– пусть я не стану его женой, но он всё равно будет моим. Может быть, я успею зачать от него ребёночка до того, как его сожгут на костре.
Для консервативных устоев Бурфеля это был прямо-таки революционный мятеж, но Хильде стало безразлично, что о ней подумают, и найдёт ли она себе мужа после того, как станет любовницей колдуна. Любимый мужчина должен был оказаться в её постели, и точка. План без сомнения был хорош всем, кроме одного. Колдун отчего-то совершенно не проявлял ответных чувств к хозяйской дочке. Это, конечно, не значило, что их не было, но терпеливо дожидаться, когда же он раскачается, Хильда не могла. Ведьма ведь ясно дала понять, что он закончит свои дни очень скоро, так что терять время было бы непростительной ошибкой. Посему уже на следующий вечер упрямица снова стояла перед дверью дома Адаминовой внучки.
– Зачем ты пришла? – ведьма даже не пустила её на порог. – Я же тебе всё сказала ещё в прошлый раз.
– Погадай, будем ли мы вместе,– упрямо потребовала Хильда. – Если откажешься, я всем расскажу, что ты лгунья. Может, тогда не его, а тебя отправят на костёр.
Ведьма заметно вздрогнула и молча посторонилась, пропуская посетительницу внутрь. Хильда горделиво прошествовала к своему стулу и угнездилась на нём с таким самодовольным видом, словно собиралась пустить корни. Ведьма достала из мешочка на поясе колоду карт и покорно принялась гадать. По раскладу она довольно точно описала жизнь самой Хильды, но вот темы её отношений с мужским полом отчего-то упрямо избегала. В конце концов нетерпеливой клиентке надоело это хождение вокруг да около, и она потребовала ответа.
– Что ты хочешь от меня услышать? – тяжкий вздох ведьмы однозначно не сулил влюблённой квине ничего хорошего. – Вам не быть вместе, ты и сама это уже поняла. Но ты же не за этим пришла, верно?
Наверное, до этого момента Хильда даже себе самой не решалась сформулировать цель своего визита к внучке Адамины, но та, похоже, просекла намерения своей нежеланной клиентки ещё с порога.
– Сделай любовный приворот,– выпалила ошарашенная собственной смелостью Хильда. – Я заплачу, ты не сомневайся.
– Это грех, насилие над волей мужчины его убьёт,– ведьма сделала жалкую попытку образумить обезумевшую о страсти дамочку, но та только больше распалилась.
– Его и так скоро убьют,– презрительно фыркнула Хильда,– ты же сама сказала. Так пусть оставшееся ему время он будет со мной. Я хочу, чтобы он был моим первым мужчиной и ещё хочу от него ребёнка. Если откажешься, я всем расскажу, что ты самозванка,– в её голосе откровенно прозвучала угроза.
– Когда его сожгут, заговор рассыплется,– ведьма мрачно насупилась, поскольку всё же не ожидала столь наглого шантажа. – Тогда вся тёмная сила заговора обратится на тебя. Ты готова принять последствия?
– Готова,– голос Хильды зазвенел как струна. – Делай приворот.
– Мне понадобится частичка его тела,– ведьма вздохнула, сдаваясь под нажимом шантажистки. – Проще всего раздобыть волос, лучше срезанный, но можно попробовать найти на подушке.
– Я всё сделаю,– пообещала Хильда, отсчитывая положенную за гадание плату. – Сколько стоит приворот?
– Нисколько,– ведьма печально улыбнулась. – Я не хочу разделить с тобой ответственность за этот грех. Тебе самой придётся пожинать последствия.
– Это справедливо,– кивнула Хильда. – Завтра постараюсь принести волос.
Дверь за посетительницей закрылась, и ведьма устало откинулась на спинку стула. Впрочем, её растерянность длилась недолго. Когда за окном стихли шаги посетительницы, и домик окутала ватная тишина, внучка Адамины решительно поднялась и, не теряя времени, принялась готовиться к ритуалу призыва, которому её обучила бабушка. Отчего-то желание хищной девицы затащить в свою постель колдуна подняло в её душе не просто волну раздражения, а прямо-таки яростный протест. Ведьма просто обязана была предупредить этого мужчину из своего видения о грозящей опасности. И дело было даже не в том, что ей было жаль какого-то незнакомца, просто едва увидев его, девушка поняла, что их судьбы связаны, и эту связь не сможет разорвать даже пламя костра.
Ритуал призыва был довольно простым магическим действом, но всё же требовал аккуратности и терпения, так как для формирования направленного внушения нужно было немало времени. А вот с терпением у исполнительницы ритуала дела сейчас явно обстояли не лучшим образом, так что с первого раза не получилось. Но внучка Адамины прошла очень суровую школу у своей бабушки, а потому сумела задавить мешавшие работе эмоции. Тем не менее, когда над заговоренным отваром трав наконец поднялся синеватый дымок, устремившийся словно стрела к объекту призыва, уже начинало светать. Ведьма прочитала запирающее заклинание, потом достала из заветной шкатулки какой-то маленький мешочек на шнурке и, надев амулет себе на шею, выскользнула из дома.
Вит проснулся посреди ночи, не понимая, что его разбудило, и принялся деловито одеваться, хотя даже не отдавал себе отчёта в собственных действиях. Он вышел на улицу и как сомнамбула побрёл в сторону черневшего вдалеке леса. Когда до стены мрачных елей оставалось всего два десятка шагов, морок вдруг рассеялся. Вит огляделся по сторонам, пытаясь понять, что он тут делает, и его взгляд невольно остановился на зарослях дикого цикория, оккупировавших всю опушку леса. Эти скромные синие цветочки всегда вызывали в его душе тоску, поскольку напоминали об одной рыжеволосой девчонке, бросившейся в огонь следом за любимым мужчиной.
Дальняя кромка цикориевого моря вдруг заволновалась, и над её поверхностью показалась голова девушки в венке из синих цветов. Нет, она была совсем не похожа на Агату. Во-первых, девушка была старше как минимум лет на пять, во-вторых, у неё были тёмные гладкие волосы, смуглая кожа и синие, как цветы дикого цикория, глаза. Да и во всём её облике было что-то от этих странных угловатых растений, практически лишённых листьев. Узкое лицо с тонкими чертами и упрямым изгибом бровей, острые ключицы и худенькие словно прутики руки, всё это производило впечатление хрупкости и одновременно скрытой силы. Но в тот момент Вит совсем не обратил внимания на внешность незнакомки, поскольку смотрел не глазами, а сердцем. Это была она, его любимая девочка, вернувшаяся из небытия.
Охотничья сторожка пряталась в густом подлеске так искусно, что днём её невозможно было заметить уже с десяти шагов. Зато ночью никаких проблем не возникало, поскольку рядом на десятки миль не было никакого жилья, а хозяева сторожки не озаботились тем, чтобы защитить окна ставнями. Так что свет даже слабой лампы был виден издалека. Впрочем, та престарелая пара, что обитала в этом уединённом домике, обычно отправлялась на боковую непосредственно с наступлением темноты и искусственным освещением не пользовалась. Что за повод заставил обитателей сторожки пренебречь своими привычками, можно было только гадать, однако в тот вечер они устроили в своём непритязательном жилище прямо-таки праздничную иллюминацию, а вдобавок разожгли очаг, и дымок, поднимавшийся над верхушками деревьев, был виден аж из города.
Помимо трёх масляных ламп, единственную комнатку сторожки освещали ещё семь свечей, воткнутых за неимением подсвечников прямо в щели между досками стола. В очаге гудело и играло багровыми всполохами мощное пламя, внося посильную лепту в сей осветительский беспредел. Поскольку в данный момент на очаге ничего не готовилось, переводить дрова было совершенно бессмысленно, тем не менее дед с бабкой, расположившиеся в креслах-качалках около открытого огня, постоянно подкидывали полешки в топку. Это было совершенно непохоже на обычное поведение сих прагматичных и прижимистых лесных обитателей. Никогда раньше они не вели себя столь неосмотрительно и не только из соображений конспирации, но главным образом, в силу необходимости экономить горючие вещества, а тут пустили в расход все свои запасы.
– Ну и где его носит? – ворчливо произнёс хозяин сторожки. – Ни за что не поверю, что Сорен мог заблудиться.
– Да ему просто нечем оправдаться,– бабулька в цветастом переднике презрительно фыркнула и подбросила в полыхающий очаг ещё одно поленце. – Знаешь, Шахин, это его решение пощадить клиента с самого начала показалось мне подозрительным.
– И напрасно,– раздался с порога молодой и задорный голос третьего участника совещания альвов. Белобрысый парнишка закрыл за собой дверь, подхватил табурет и присоединился к престарелой парочке у очага. – С этой казнью у нас не было ни единого шанса,– уверенно заявил Сорен,– а если бы мы таки обрекли этого отмороженного аэра на многочасовую пытку, то сами себя лишили бы рычагов давления. Пройдя через такое испытание, Вит уверился бы в своей способности выдержать любые физические страдания, и нам пришлось бы вообще отказаться от физических методов воздействия.
– Да с чего ты взял, что он бы выдержал? – в голосе Ванага послышались отчётливые обвинительные интонации. – Парню было страшно до чёртиков, его аж трясло.
– А кому бы не было страшно в такой ситуации? – Шахин осуждающе покачал головой. – Можно подумать, сам бы ты веселился, если бы тебе предстояло закончить свою жизнь с колом в брюхе. Вот только кто-то позволяет страху взять верх и ломается, а кто-то сам берёт верх над своим страхом. Вит точно не собирался сдаваться, тут я с Сореном согласен.
– Он же аэр,– брезгливая гримаса превратила добродушную физиономию бабульки в уродливую рожу. – Ими управляет не столько страх боли или смерти, как отвращение ко всяческому уродству. Эстеты хреновы. Помните нашего прошлого клиента по имени Бенти́р? – Ванаг обвёл вопросительным взглядом участников совещания. – Парень даже умудрился не заорать, когда его сажали на кол, а через час сдался, потому что воро́ны, видите ли, принялись клевать его личико. С Витом было бы то же самое.
– Нет, не было бы,– Сорен отрицательно покачал головой,– потому что у него имелся очень сильный стимул пройти через это испытание до конца, правда, скорей всего, неосознанный. Но установки, закрепившиеся на уровне подсознания, действуют даже более эффективно. В глубине души Виту хотелось, чтобы его наказали, потому что он считал себя виновным в гибели посёлка. Так что для него эта казнь была своего рода искуплением.
– Что ж, я доверяю твоей экспертизе,– кивнул Шахин. – Значит, теперь мы можем перейти к следующей стадии физического воздействия?
– Думаю, придётся подождать,– Сорен недовольно скривил губы. – Вит ещё слишком аэр, и сломать его чисто физическими методами вряд ли получится. У аэров ведь отсутствует страх смерти, а к своим физическим телам они относятся сугубо утилитарно. Виту пока тоже наплевать на свою игровую оболочку, так что мы можем хоть разрезать его на кусочки, он даже не почешется.
– Твоё «пока» мне нравится,– на губах Ванага появилась ехидная улыбочка. – В чём прикол, Сорен?
– Дело в том, что Вит не сможет долго сохранять свою аэрскую сущность,– покладисто отрапортовал переговорщик. – Когда его ум начнёт переключаться с аэрского инфополя на взаимодействие с инфополем людей, его отношение к смерти и к своему телу изменится. И долго этого ждать не придётся.
– До сих пор я считал, что у всех обитателей нашего мира одно инфополе,– Шахин озадаченно нахмурился. – У тебя новые вводные?
– Инфополе одно,– согласился Сорен,– но умы жителей разных реальностей взаимодействуют с ним по разному. Причём ум нарабатывает пути этого взаимодействия без привязки к чьим-то индивидуальным предпочтениям, исключительно по принципу доминантности тех или иных установок. В Аэрии доминантными являются совсем не те установки, что на Земле. Для людей смерть – это реальный конец существования конкретной личности, ведь они не сохраняют свою самоидентификацию в процессе перевоплощения. Именно этим феноменом объясняется их трепетное отношение к своим физическим телам.
– Ну да,– Ванаг раздражённо поджал губы,– а чёртовы аэры вообще не меняются при перевоплощении, так что вопрос о самоидентификации не стоит от слова совсем. Не удивительно, что они не боятся смерти. Но с чего бы уму Вита вдруг вдумалось переключаться с аэрского инфополя на человеческое?
– Так контрактников Офира намеренно лишают возможности контактировать с родным инфополем,– вставил свои пять копеек Шахин. – Как только сознание игрока оказывается в симуляторе, алгоритмы программы отправляют его обратно в какую-нибудь локацию Игры. Так что уму игрока волей-неволей приходится находить замену привычным путям взаимодействия с инфополем. Вот он и находит. А в инфополе людей доминируют очень выгодные нам установки.
– Верно,– Сорен благодарно улыбнулся начальнику за поддержку,– так что я не удивлюсь, если вскоре наш аэр будет искусственно оттягивать свой выход из Игры, потому что им станет управлять страх смерти, как и остальными людьми. Когда игровая оболочка приобретёт для Вита экзистенциальное значение, физическое воздействие станет очень даже эффективным. А пока придётся потерпеть.
– И долго терпеть? – насупился неугомонный оперативник.
– Раньше, когда в Игру допускались только основательно подготовленные члены правящих аэрских кланов, максимальный срок составлял десять воплощений,– Сорен проигнорировал недовольство коллеги и продолжил излагать свои соображения как ни в чём ни бывало. – После этого начиналась деградация взаимодействия ума с инфополем Аэрии, и игрок начинал терять память при перевоплощении. Нынешним экскурсантам вообще рекомендуют делать перерыв после каждого путешествия. Вит сейчас находится в своём десятом цикле воплощения, так что ждать осталось недолго. Правда, заметную деградацию мы, скорей всего, увидим примерно циклов через пять, так как все его воплощения были короткими.
– И откуда ты всё это знаешь? – в голосе Ванага послышалось откровенное восхищение осведомлённостью коллеги.
– Специфика строения и работы сознания клиента входит в сферу компетенции переговорщика,– горделиво заявил Сорен. – К тому же, в отличие от игр Офира, эта информация не является секретной.
– И что ты предлагаешь, переговорщик? – Шахин иронично усмехнулся. – Расслабиться и ждать ещё пять циклов? Мы и так уже потеряли массу времени.
– Ну кое-что можно было бы предпринять уже сейчас,– задумчиво пробормотал Сорен. – Есть у Вита один комплекс, загнанный глубоко в подсознание. Посттравматический синдром, связанный с опытом повешенья.
– Точно,– Ванаг злорадно осклабился,– я заметил, как его перекосило, когда ты рассказывал, как с помощью гибернатора можно продлить агонию в петле на несколько часов.
– Да, я тоже обратил на это внимание,– подтвердил слова коллеги Шахин,– хотя причина столь болезненной реакции мне не понятна. Ему ведь потом и покруче доставалось. Думаю, сожжение на костре было в разы хуже. Про кол я вообще молчу.
– Дело не в боли, а в шоке от неожиданности,– Сорен явно сел на своего любимого конька. – Вит тупо не был готов к такому экстремальному опыту. Как известно, по сравнению с телами людей, тела аэров гораздо менее плотные, как и реальность их мира, поэтому контакт с внешней средой у них на порядки слабее, чем в реальности Земли. Им недоступна и десятая доля тех ощущения, которые являются для людей нормой. Именно поэтому аэров так тянет в Игру, и по той же причине им требуется специальная подготовка, чтобы резкое повышение чувствительности и диапазона ощущений при погружении в аватарскую игровую оболочку не стало для них шоком.
– А нашего красавчика никто не удосужился подготовить,– завершил логическую цепочку Ванаг,– вот повешенье и представлялось ему эдаким захватывающим аттракционом. А когда на его шее реально затянулась петля, тут-то бедолаге и пришлось пережить момент истины. Так ты предлагаешь воспользоваться его психической травмой?
– Не вижу никаких препятствий,– Сорен пожал плечами.
– Кроме одного,– зло прошипел Шахин. – Хочу обратить ваше внимание, уважаемые коллеги, на одно прискорбное обстоятельство. До сих пор мы не осуществили ни единого целенаправленного воздействия на нашего клиента. Всё, что с ним случалось, было исключительно его заслугой. В петлю, как вам известно, он полез по доброй воле, сожгли его, конечно, из-за нашего вмешательства, но я бы не назвал это вмешательство запланированным. Ну а уж последняя история с Гараи – это просто апофеоз нашей беспомощности.
– Согласен,– Сорен сокрушённо вздохнул,– мы постоянно находимся в реактивной фазе. Если не считать самого первого раза, нам так и не удалось захватить Вита вне какой-нибудь игровой ситуации, которую он сам же и создал. Да, мы принимали посильное участие в его поимке и казни, но просто по инерции, а поводом для преследования была его работа на каких-то нанимателей, которые за это предоставили ему убежище. Я уже начинаю жалеть, что мы его отпустили в тот первый раз. Для дилетанта Вит как-то уж очень лихо перехватил инициативу в игре.
– Кто ж мог предугадать, что игрок, не получивший даже начальной подготовки, так быстро освоится? – в голосе Ванага послышалась растерянность. – По идее, он должен был бегать от нас как заяц от охотников, а он сразу начал огрызаться, да ещё и подработку себе надыбал.
– Огрызаться? – зловеще процедил Шахин. – Ты это так называешь? Да он же мог нас всех помножить на ноль с этими своими руническими амулетами. Даже не знаю, каких богов нам следует поблагодарить за то, что он великодушно не воспользовался своим преимуществом.
– Думаю, нам повезло, что это случилось, пока Вит ещё не утратил связи с аэрским инфополем,– Сорен задумчиво покачал головой. – Игрок просто по определению должен относиться к аватарам снисходительно и покровительственно, а в телах наших носителей, помимо наших сознаний, пребывали и аватарские сознания. Если бы он заживо нас похоронил, то и носители лишились бы возможности перевоплотиться после смерти тела.
– Скорей всего, он просто не знал, что случится с подселенцами после смерти носителей, и не захотел рисковать,– Шахин мрачно усмехнулся. – Модель-то была экспериментальная. А вдруг бы смерть тела нас освободила?
– Если честно, я никогда до этого не чувствовал себя таким беспомощным,– признался Ванаг. – Так что не вижу ничего предосудительного в том, чтобы использовать слабость врага.
– Ого, как ты заговорил,– Шахин удивлённо воззрился на своего оперативника. – Эдак Вит и впрямь из клиента превратится во врага. Нет, Ванаг, мы не должны руководствоваться желанием отомстить. Наши действия должны определяться исключительно целесообразностью. Вот когда Вит станет аватаром, тогда можешь оторваться, если тебе невмоготу, а пока будь добр, слушай психолога и не жужжи.
– Так Сорен же сам предложил устроить нашему шустрику несколько часов агонии в петле,– принялся оправдываться Ванаг. – Я тут ни при чём.
– Я предложил использовать его подсознательное отвращение к повешенью,– в голосе психолога послышалась укоризненная интонация,– но я не говорил, что нам нужно повесить самого Вита. Все аэры в душе эстеты, и зрительные ощущения играют в их жизни наиболее значимую роль. Для них наблюдать какую-то кошмарную сценку гораздо травматичней, чем принять в ней непосредственное участие. А потому агонизировать в петле будет не сам Вит, а кто-нибудь другой, кого ему будет жалко до слёз, например, какая-нибудь девчонка с рыжими кудряшками.
– Да ты само коварство, Сорен,– Шахин одобрительно крякнул. – Лучше бы, конечно, чтобы девчонка была не совсем чужой, но всерьёз рассчитывать на то, что судьба снова сведёт Вита с воплощением его любимой аватарочки, не приходится. История с тем детективом и так уже выходит за рамки теории вероятности.
– Ну не скажи,– скептично ухмыльнулся знаток игр с судьбой. – Сильные чувства оставляют очень глубокие кармические отпечатки. Я, конечно, не знаю, какие алгоритмы симулятора определяют выбор следующей локации для воплощения игрока, но вполне допускаю, что они основаны на законах кармы.
– Если ты прав, то нашему влюбчивому аэру конец,– злорадно ухмыльнулся Ванаг. – Мы его в два счёта заставим выбирать из двух зол меньшее.
– Да ему и так конец,– на губах Шахина промелькнула хищная улыбочка. – Когда его ум плотненько зацепится за человеческое инфополе, то он просто забудет, кем является. Тогда подтолкнуть его к самоубийству не составит труда.
– Не понимаю я этих контрактников Офира,– озадаченно покачал головой Ванаг. – Ну какой смысл играть в игру, в которой ты заранее обречён на поражение.
– Тут имеется гораздо более интересный вопрос,– Сорен обвёл настороженным взглядом своих коллег. – А кому вообще пришло в голову реализовать проект с этими контрактами? В чём тут смысл для круга Офира? Они же гарантированно теряют самых активных игроков.
– Вообще-то, не гарантированно,– задумчиво произнёс Шахин. – Во-первых, когда этот проект запускали, альвов ещё не существовало, так что игрокам приходилось противостоять только естественным процессам, а не целенаправленному преследованию. А во-вторых, не все аэры этой деградации подвержены изначально.
– Ты имеешь ввиду сталкеров? – глаза Ванага азартно заблестели. – Да, вот это были крутые парни.
– Почему были? – удивлённо поинтересовался Шахин. – Аэры с повышенной устойчивостью структуры сознания и сейчас существуют, просто они уже не работают сталкерами. После войны кланов барьер между Аэрией и Землёй практически сошёл на нет, и в эвакуации игроков отпала нужда. Но аэры, способные сохранять устойчивую связь с родным инфополем, остались.
– Так может быть, контракт Офира был создан специально для того, чтобы обнаруживать таких игроков? – выдвинул предположение Сорен. – Иначе говоря, перед контрактниками Офира стоит задача не вписаться в Игру, а противостоять ей. Тогда столь длительный срок контракта обретает смысл. Какими бы короткими ни были воплощения, но за сотню лет влияние инфополя людей по любому успеет проявиться. Так что избежать деградации смогут только настоящие сталкеры.
– Красивая версия,– Шахин одобрительно кивнул. – Но тогда за контрактами альвов никак не могут стоять аэры. Если честно, до сего момента у меня не было оснований, чтобы сомневаться в том, что именно аэры являются нашими заказчиками, а вот теперь я больше в этом не уверен.
– Почему? – удивился Ванаг. – Может быть, круг Офира не столь уж монолитен, как кажется снаружи. Что если в нём имеются разные фракции. Одни хотят влить в управление Игрой свежую кровь и запускают проект с контрактами Офира, а других статус кво устраивает, и они нанимают альвов, чтобы не допустить появления новых игроков за игровым столом.
– Звучит логично, хотя цинизм просто зашкаливает,– угрюмые интонации в голосе Шахина отчего-то совсем не соответствовал его бодрому заявлению,– но есть два аспекта, которые в твою версию не вписываются.
– Цена? – живо отозвался Сорен.
– Да, услуги альвов слишком дороги, чтобы такая игра стоила свеч,– Шахин одобрительно кивнул переговорщику. – Оплатить устранение игрока – это неподъёмная задачка для одного клана, получится только вскладчину. Дешевле допустить неофита к управлению Игрой и просто завербовать его в свой лагерь. Это если противоборствующие лагеря в Офире реально существуют, что не факт.
– А второй аспект? – Ванаг озадаченно нахмурился, пытаясь догадаться.
– Думаю, Шахин имеет ввиду залог,– в глазах Сорена вдруг появилось несвойственное ему тоскливое выражение.
– Верно,– руководитель группы одобрительно кивнул. – Лично я не вижу никакого смысла в том, чтобы брать в залог верности альвов наши тела. Разве для мотивации нас к работе недостаточно запредельной суммы вознаграждения? Зачем нужно превращать охоту на игроков в экзистенциальную гонку на выживание?
– А по-моему всё правильно,– возразил Ванаг,– либо мы делаем из игрока аватара, либо сами становимся аватарами.
– И где это видано, чтобы охотник и добыча были равны в правах? – Шахин язвительно скривил губы.
– Скажи честно, командир,– Сорен смущённо потупился,– вот сейчас ты бы разве не предпочёл отступиться, если бы у тебя была такая возможность? Я бы точно слился. И плевать на потерянное вознаграждение. Даже если этот чёртов амулет и не может запереть сознание в разлагающемся трупе, но живому телу тоже можно причинить массу неприятностей.
– Вообще-то, ты подписал контракт добровольно,– в голосе Шахина послышались укор трусливому переговорщику.
– Когда мы подписывали контракт, ни о каких магических амулетах даже речи не шло,– поддержал коллегу Ванаг,– так что сомневаться в собственных силах у нас не было никаких оснований. Игроки ничего не могли противопоставить нашей способности влезать в аватарские тела. Но этот отмороженный аэр изменил правила игры.
– А что если он является сталкером? – Сорен обвёл испуганным взглядом притихшую аудиторию. – Тогда мы тупо обречены стать аватарами, ведь инфополе людей на него не подействует.
– Так, хватит наводить панику,– резкий голос руководителя порвал упадническую атмосферу совещания как Тузик грелку,– пора браться за работу. Ванаг, ты выясняешь местоположение клиента, а от нашего переговорщика я жду конкретного плана по его принуждению к сотрудничеству.
Больше всего на свете Вит желал этой встречи и так же сильно её боялся. На самом деле встречаться с инкарнацией Агаты игроку было категорически противопоказано, ведь надеяться на то, что ему снова удастся обдурить альвов, было бы преступной беспечностью. Не удивительно, что первая мысль, промелькнувшая в голове Вита, была связана с позорным бегством от этой опасной, но такой желанной женщины. Увы, как только он заглянул в синие как морская глубина глаза, его аэрское здравомыслие скукожилось и уползло куда-то в самый тёмный уголок души, а сознание затопило ничем не замутнённое счастье.
– Меня зовут Найо́ли,– голос синеглазки показался Виту неземной музыкой,– но можно просто О́ли. Так меня называла бабушка.
– Тогда и я буду тебя так называть,– согласился игрок. – А моё имя Ивитард, и лучше просто Вит.
– Тебе грозит опасность,– Найоли словно в трансе поправила венок и медленно двинулась к колдуну, безжалостно давя свои любимые цветы. – Я видела, как тебя сожгли на костре. И меня тоже,– добавила она после секундной паузы.
– Значит, ты помнишь,– от неожиданности Вит едва ни поперхнулся. – Но как?
– Помню? – в глазах Найоли появилось недоумение, быстро сменившееся облегчением. – Так ничего этого на самом деле не случится? Это просто твоё воспоминание?
– Да, это уже случилось,– поспешил заверить нервную барышню Вит. – Не думаю, что у нашей судьбы настолько извращённое чувство юмора, чтобы она запустила свою садистскую пьесу ещё раз, на бис.
– Но как же мы выжили? – Найоли озадаченно нахмурила бровки. – Ты такой сильный колдун, что тебя даже огонь не смог убить?
– Я вообще не колдун,– смущённо улыбнулся Вит,– меня отправили на костёр по ошибке. Если б я действительно владел магией, то смог бы тебя защитить. Но я не смог, и наши тела сгорели в том пламени, а души снова воплотились, они ведь бессмертны. Мы с тобой уже и раньше встречались, просто ты об этом не помнишь.
– Не помню,– Найоли отрешённо улыбнулась,– но всё равно сразу почувствовала, что мы связаны, как только дотронулась до твоего кинжала,– она подошла совсем близко и протянула руку к лицу этого странного незнакомца. – Мы ведь любили друг друга, верно? – её синие глаза засияли подобно сапфирам.
– Не надо, пожалуйста, нам нельзя быть вместе,– взмолился Вит, делая безуспешную попытку отстраниться от изящных пальчиков, уже коснувшихся его щеки. – За мной охотятся очень опасные и безжалостные твари. Когда они поймут, кто ты такая, то ты сама станешь их мишенью. Я просто не смогу им сопротивляться, если ты окажешься у них в руках.
– Они тебя не найдут, не бойся,– тёплая ладошка, словно успокаивая, погладила трусишку по щеке.
– Поверь, они умеют искать,– обречённо вздохнул клиент альвов.
– А я умею прятать,– Найоли решительно сняла защитный амулет и надела его на шею Вита. – Пока ты носишь эту ладанку, те, кого ты не желаешь видеть, не смогут тебя отыскать. Даже если ты столкнёшься с ними на улице, они тебя не заметят.
– Ты ведьма? – в глазах Вита удивление смешалось с восхищением. – Неожиданный поворот судьбы.
– Я предпочитаю называться ведающей,– кокетливо улыбнулась Найоли,– но в целом ты прав, я действительно владею магией. Это ведь я вытащила тебя из тёплой постели ни свет, ни заря и привела сюда. Правда, амулет отвода глаз – это не моя работа, мне пока такой сложный ритуал на даётся. Амулет сделала моя бабушка, а она была самой могучей ведающей во всём Вестно́ринге. Даже не сомневайся, её магия тебя защитит.
Нужно сказать, что при всей убойности аргументов ведьмы, они оказали на решение Вита куда меньше влияния, нежели лёгкое прикосновение тёплой ладошки к его щеке. Наверное, в тот момент он бы уже не смог отказаться от своей любимой девочки, даже если бы альвы дышали ему в затылок. Так что хрупким стеблям дикого цикория пришлось пережить ещё одно варварское нападение, ведь двум истосковавшимся сердцам такая условность, как сохранность флоры лесной опушки, была до лампочки.
Когда Вит и Найоли смогли наконец вынырнуть из этого сладкого дурмана, солнце уже вовсю пригревало землю. Кое-как приведя в порядок одежду, они отправились в дом ведьмы, чтобы подкрепить свои силы и, возможно, продолжить компенсировать долгое расставание, но только уже в более комфортных условиях. Увы, судьба оказалась не на стороне влюблённых. На пороге дома их уже поджидала одна из клиенток Найоли, которой, видимо, было невмоготу откладывать осуществление коварного плана по приручению излишне разборчивого постояльца. Когда Хильда увидела идущих рука об руку ведьму и того мужчину, которого эта коварная служительница тьмы должна была, по идее, приворожить для неё, то едва ни лопнула от злости.
– Воровка! – обезумевшая квина бросилась с кулаками на разлучницу. – Так вот чего стоят все твои ханжеские увещевания. Ты просто отослала меня выполнять твои вздорные требования, а сама забрала моего мужчину себе.
– Что тут происходит? – Вит с недоумением уставился на спрятавшуюся за его спиной Найоли, одновременно перехватывая летящий в неё живой снаряд. – О каких требованиях она говорит?
– Хильда хотела сделать на тебя любовный приворот,– честно призналась ведьма,– и я согласилась, потому что иначе она бы меня разоблачила. Прости,– Найоли умоляюще сложила ладони,– я же тогда ничего про нас не знала.
– Ну дела,– покачал головой угодивший в любовный треугольник аэр. – И как же нам распутать этот клубок? Давайте все успокоимся и поговорим,– миролюбиво предложил он. Увы, Хильда сейчас явно была не в том настроении, чтобы что-то обсуждать.
– Ты ещё поплатишься за свои махинации, стерва,– ревнивица грозно сверкнула глазами и бросилась бежать.
– Она действительно сможет навредить? – поинтересовался Вит, провожая тревожным взглядом сверкавшие пятки беглянки.
– Сможет,– Найоли обречённо вздохнула. – Я же выдавала себя за свою бабушку. Адамину тут все боялись и уважали, а я для них никто, просто лживая тварь, научившаяся паре трюков и морочившая всех местных дамочек. За такое могут и на костёр отправить.
– Тогда собирайся, а я приведу лошадь,– Вит ободряюще погладил несчастную гонимую ведьмочку по растрепавшимся волосам. – Ничего не бойся, я не дам тебя в обиду. Переедем в город побольше, там легко затеряться.
– В Гронхейм? – глаза Найоли азартно заблестели. – Говорят, там столько народу, что некоторые люди могут за всю жизнь ни разу не встретиться, хотя живут в одном городе.
Вит не стал рассказывать жительнице дикой локации, что в некоторых других местах все города такие, он просто поцеловал свою девочку и отправился за транспортом. Переезд в Гронхейм занял почти неделю, поскольку с дорогами здесь дела обстояли из рук вон плохо, и часть пути пришлось проделать через лес и горы. Добравшись наконец до города, путешественники довольно быстро сняли маленький домик на окраине и принялись обустраиваться. На первое время их общих сбережений хватило, но в перспективе следовало найти способ заработка.
Найоли, естественно, тут же предложила возродить свой оккультный бизнес, но Вит не позволил. С колдунами в этой локации обходились сурово, и последнее, чего бы он хотел – это рисковать жизнью любимой женщины. К тому же в этом не было никакой нужды, поскольку в эпоху непрекращающихся войн, грабежа и насилия сильные профессиональные бойцы всегда были востребованы. Вит довольно легко нанялся на службу к местному богатому торговцу в качестве телохранителя, и жизнь нашей парочки плавно втекла в мирное и относительно обеспеченное русло. Они снова, как когда-то, жили в идиллической деревенской обстановке, только теперь Найоли не нужно было скрывать свою связь с мужчиной от родственников, поскольку таковые отсутствовали.
Альвы действительно так и не смогли обнаружить своего клиента, как она и обещала, и Вит постепенно перестал оглядываться на каждого подозрительного персонажа в своём окружении. Так прошёл год, но игрок даже не вспомнил о своей миссии. Плевать ему было и на Игру, и на контракт Офира, он был настолько счастлив, что даже мысли не допускал о том, чтобы из-за дурацких карьерных соображений расстаться с Найоли. Однако расставаться всё же приходилось, причём регулярно, ведь торговец, на которого работал Вит, постоянно был в разъездах, и в служебные обязанности телохранителя входило сопровождение охраняемого объекта в поездках.
Обычно командировки длились неделю или две, и к концу срока этой вынужденной разлуки Вит превращался в вечно раздражённого мизантропа, мечтавшего только о том, чтобы послать своего нанимателя к чёрту. Зато по окончании командировки телохранителю полагался трёхдневный отпуск, и эти дни отдыха Найоли превращала в настоящий праздник. Так что возвращение к трудовой деятельности Вит уже встречал в бодром настроении и о том, чтобы бросить работу, даже не помышлял.
Последняя командировка далась ему особенно тяжко, поскольку длилась дольше обычного. Уже на подъезде к Гронхейму Вит стал инстинктивно пришпоривать коня, заставляя ускоряться весь караван. В конце концов его нанимателю надоели эти судорожные метания, и он отпустил истосковавшегося в разлуке работника к его ненаглядной. Когда Вит добрался наконец до своего дома, солнце уже спряталось за верхушками сосен. Хотя было ещё светло, Найоли всё равно зажгла лампу, чтобы тёплый свет, льющийся из окошек, служил её любимому путешественнику путеводной звездой. В этом ритуале была какая-то добрая магия, и Вит не переставал удивляться, как такие простые вещи превращались в умелых ручках юной ведьмочки в настоящее чудо.
Он завёл коня во двор, бросил поводья и, не заботясь о дальнейшей судьбе несчастной животинки, ломанулся к двери, чтобы наконец обнять свою любимую девочку. Дверь отворилась навстречу усталому путнику, но на пороге появилась вовсе не Найоли, а Хильда.
– Что ты тут делаешь? – Вит резко затормозил, словно наткнулся на стену, и его сердце сжалось от предчувствия беды.
– Я присматриваю за домом,– кокетливая улыбочка расцвела на губах Хильды,– чтобы бродяги не растащили твои вещи.
– Где моя жена? – Вит отодвинул в сторону наглую захватчицу и ринулся внутрь дома. Как он и ожидал, Найоли в доме не оказалось, и догадаться о причине её исчезновения было совсем не трудно. Видимо, бедняжке пришлось бежать от слуг закона, которых натравила на неё ревнивая баба. Вот только представить, чтобы неискушённая в конспирации женщина смогла бы долго скрываться в чужом городе, ему было трудно. – Её арестовали? – Вит развернулся и схватил предательницу за плечи. – Когда это случилось?
– Ты потерпи ещё немного,– глаза Хильды наполнились искренним сочувствием, словно она находилась у постели тяжело больного,– завтра всё пройдёт.
– Что должно пройти? – Вит задал этот вопрос по инерции, хотя уже понял, что случилась катастрофа.
– Когда ведьма сгорит на костре, приворот потеряет силу,– спокойно пояснила Хильда,– и ты снова станешь собой. А я помогу тебе это пережить.
– Завтра? – от ужаса у Вита буквально подкосились ноги. – Но ведь ещё должно быть дознание и суд в конце концов.
– Суд состоялся сегодня днём, и ведьма признала свою вину,– Хильда потянулась к застывшему истуканом мужчине, но тот резко отстранился.
Вит представил, что пришлось пережить в тюремных казематах его хрупкой и беззащитной девочке, и от отвращения к мерзкой доносчице его замутило. Стараясь не дотрагиваться до ревнивой гадины, он обошёл её по широкой дуге и вышел из дома. Вечерняя прохлада немного остудила его разгорячённый мозг, и рациональный аэр наконец взял верх над тонущим в отчаянии невротиком.
– Ещё ничего не кончено,– процедил сквозь зубы Вит, давая шпоры коню. – Посмотрим, настолько ли неприступна местная тюрьма, чтобы спец по боевым стратегиям не смог в неё проникнуть.
Увы, обследование сего архитектурного сооружения показало, что охрана преступников в Гронхейме была организована весьма тщательно. Нет, если бы у Вита была в запасе хотя бы неделя, то он без сомнения нашёл бы способ для скрытного проникновения на охраняемый объект и организации побега заключённой, но за оставшиеся до казни несколько часов это было за гранью не только человеческих, но и аэрских возможностей. Выкрасть заключённую из камеры смертников было под силу разве что какому-нибудь крутому чародею, либо… альвам?
Стоило только Виту допустить возможность привлечения к спасательным работам этих циничных охотников, как план спасения Найоли созрел в его голове за считанные секунды. О цене, которую ему придётся заплатить за их услуги, игрок старался даже не думать. Времени и без того было в обрез, чтобы ещё тратить его на фрустрации по поводу своего проигрыша в Игре. Первым делом Вит отправился на конюшню своего нанимателя и под предлогом какого-то тайного задания торговца увёл трёх лошадей. После этого он забурился в ближайший от тюремной крепости лесок и разжёг небольшой костёр.
Не давая себе возможности передумать, игрок снял с шеи защитный амулет и бросил его в огонь. Альвы были весьма грамотными охотниками, а потому Вит даже не сомневался в том, что они давно уже локализовали местоположение своего клиента как минимум в границах города, вот только обнаружить его им не позволяла магия амулета. В сущности, можно было и не уничтожать заветную ладанку, но игрок не хотел, чтобы этот крутой артефакт попал в руки альвов. Кто знает, а вдруг их хозяева сумеют найти противоядие от защитной магии. Для него самого это было, конечно, уже без разницы, но для будущих контрактников Офира всё-таки имело значение.
Ждать появления охотников пришлось около часа. Когда около костра появились фигуры трёх подростков, Вита уже начало потряхивать от нетерпения.
– Дальше ни шагу,– скомандовал он, выходя из укрытия и взводя курок ружья. – Стрелять буду по коленям.
Подростки застыли на месте и удивлённо переглянулись. Видимо, управлявшие их телами альвы не ожидали, что им тупо устроят засаду.
– Только у меня складывается впечатление, что нас тут ждали? – Ванаг досадливо поморщился. – Что за дела, Вит? Больше года скрывался, а теперь вдруг сам объявился.
– Я не объявился,– игрок мрачно усмехнулся,– я вас вызвал. Мне нужна ваша помощь, чтобы вызволить из тюрьмы одну женщину. Самому мне не справиться, а вы можете влезть в любое тело: хоть стражника, хоть даже палача.
– Палача? – оживился Шахин. – Значит, её должны казнить?
– Завтра утром,– Вит обречённо кивнул,– так что действовать придётся в авральном режиме. Живой они смертницу, разумеется, не выпустят, но ведь у вас же имеется запас гибернатора, верно?
– Правильно ли я понимаю, что эта женщина является инкарнацией твоей аватарочки? – уточнил Сорен и, дождавшись ещё одного утвердительного кивка, обвёл победоносным взглядом своих коллег. – Говорил же, что карма снова сведёт их вместе, вот и случилось.
– Потрясающе! – в голосе Шахина восхищение и возмущение смешались в гремучую смесь. – Пожалуй, даже я не ожидал от него такой наглости. С чего бы нам тебе помогать, аэр?
– Не бесплатно,– Вит криво усмехнулся. – Обещаю, если спасёте мою женщину, я убью себя. Вы же хотите закрыть свой контракт?
– Нет, ну надо же,– возмутился Ванаг,– он даже сдаваться собрался на собственных условиях.
– А тебе не пофиг? – Сорен похлопал оперативника поплечу. – Лично я не настолько амбициозен, чтобы отказываться от таких подарков судьбы.
– Не суетись,– остудил энтузиазм переговорщика Шахин. – Пусть сначала изложит весь свой план.
– Я буду ждать вас с лошадьми у западных ворот, через которые вывозят мертвецов,– на последнем слове Вит невольно вздрогнул. – В десяти милях от города уже начинаются владения одного строптивого ярла по имени Йордал, которому плевать на здешние порядки. Мы отъедем ещё пять миль по тракту и остановимся в придорожной гостинице под названием «Белый вепрь». Там вы реанимируете Оли и дадите ей своё фирменное снотворное. А дальше сами решайте. Я выполню ваши требования.
– И когда ж ты успел разработать свой план спасения? – восхитился Сорен. – Даже гостиницу заранее выбрал.
– Я объездил тут все окрестности,– Вит равнодушно пожал плечами,– охранял караваны одного торговца.
– Что ж, план вполне реалистичный,– согласился Шахин. – У кого-то есть возражения? – обратился он к коллегам.
– У меня есть одно условие,– в голосе Ванага послышались металлические нотки,– я сам выберу для нашего клиента способ самоубийства.
– Я чем-то тебе насолил? – Вит озадаченно уставился на угрюмого альва. – Впрочем, мне без разницы. Так и быть, исполню любую твою извращённую фантазию. Отправляйтесь уже, время дорого.
Трое подростков вдруг зашатались и распластались на земле, а Вит вскочил в седло и повёл свой небольшой табун лошадей к западным воротам тюрьмы. Похищение смертницы прошло без эксцессов, даже, пожалуй, слишком гладко. Видимо, альвы расстарались и задействовали в спектакле с мнимой смертью приговорённой ведьмы тела не только стражников, но и врача, а также не исключено, что и коменданта тюрьмы. В итоге, всего через пару часов после начала операции Вит уже обнимал бездыханное тело своей девочки, пришпоривая коня с таким остервенением, словно за ним гналась вся городская рать.
Когда на востоке начала заниматься заря, перед несущейся по тракту кавалькадой наконец замаячила освещённая уличным фонарём вывеска «Белого вепря». Альвы быстренько сняли две соседние комнаты на втором этаже, и Вит аккуратно уложил тело Найоли на кровать в одной из комнат. Дожидаться, пока закончится действие гибернатора, альвы не стали. Они деловито вкололи женщине антидот и тут же приступили к реанимации. Если честно, Вит всё-таки немного сомневался в чудодейственных свойствах артанской медицины, а потому его откровенно потряхивало от нервного напряжения. Только когда Найоли сделала первый вздох, его отпустило, и сразу навалилась такая слабость, что пришлось опуститься на край кровати, потому что ноги не держали.
– Хочешь попрощаться? – удивился Сорен, неверно истолковав действия игрока. – А может быть, не будем дополнительно травмировать психику бедняжки? Ей и так уже досталось.
– Не будем,– Вит поцеловал женщину в губы и отошёл от кровати. – Коли́ снотворное.
Дело, конечно, было не в заботе о психике Найоли. Ей в любом случае предстояло столкнуться со стрессом, когда в соседней комнате обнаружится мёртвое тело её возлюбленного. Просто Вит не был уверен в том, что у него хватит решимости расстаться с любимой девочкой, если он встретится с ней взглядами. Лучше уж было не рисковать. Поэтому он просто отвернулся и вышел за дверь. Пришла пора расплачиваться с альвами за их услуги.
– Ну и что ты задумал? – поинтересовался подневольный самоубийца у Ванага, когда вся компания снова собралась вместе. – Давай уже, излагай свой хитрый план.
Альв хищно ухмыльнулся и достал из кармана небольшую коробочку, сделанную из белого металла. Открыв крышку, он продемонстрировал собравшимся небольшой пузырёк с тёмной жидкостью.
– Что, опять яд? – Вит презрительно фыркнул и взял пузырёк. – Никакой оригинальности. Вы, артанцы, совсем помешались на фармакологии.
– Никакой фармакологии,– самодовольно заявил отравитель,– только натуральный экологически чистый продукт. Это яд песчаной тунги. Есть в Артане такая маленькая змейка. Очень редкая, кстати.
– Решил истратить на меня ценный препарат? – Вит иронично ухмыльнулся. – Наверное, я должен быть польщён.
– Ванаг, а ты не зарываешься? – Шахин осуждающе посмотрел на своего оперативника. – Это уже слишком.
– Ты же сам разрешил мне поступить с этим аэром по моему усмотрению, когда он станет аватаром,– обиделся Ванаг.
– Так мы же пока контракт не закрыли,– начальнику явно не нравился его план, но использовать свои полномочия он, видимо, считал неэтичным, а потому попытался слиться как бы по формальным причинам.
– Не нужно лукавства,– отбрил лицемера Ванаг. – Противоядия от яда песчаной тунги не существует ни в Артане, ни те более на Земле. Так что это гарантированный путь в один конец.
– Я чего-то не догоняю? – Вит уставился на смущённо прятавшего глаза Шахина, но тот промолчал. Вместо него ответил Сорен.
– Видишь ли, от яда этой змеи умирают медленно и мучительно,– пояснил переговорщик. – Раньше его даже использовали для казней особо отличившихся убийц и насильников, но сейчас подобные экзекуции под запретом исключительно из гуманных соображений. Похоже, ты сильно достал нашего оперативника, Вит.
– Знать бы ещё чем,– смертник зло зыркнул на ухмыляющегося Ванага. – Хотя это знание мне вряд ли пригодится,– он решительно откупорил пузырёк,– потому что скоро я всё забуду, в том числе и вас, уродов. Я должен что-то сказать, чтобы это было засчитано как самоубийство?
– Нет, достаточно намерения,– вздохнул Сорен. – Алгоритмы симулятора уже зафиксировали факт твоего добровольного согласия покончить с собой. Даже если кто-то потом решит избавить тебя от мучений, это уже не поможет, потому что процесс запущен. От чего бы ты ни умер, симулятор всё равно сотрёт твою память, уничтожит цифровую копию твоего тела и отправит твоё сознание в какую-нибудь локацию Земли, причём без игровой оболочки. Ну а поскольку ты лишишься знаний об управлении перевоплощением,– продолжил лекцию переговорщик,– то перевоплотишься как все люди в виде маленькой клеточки в матке местной женщины. В общем, станешь аватаром.
– Очень познавательно,– Вит горько усмехнулся. – Можно подумать, что контрактник Офира не в курсе, как работают алгоритмы его симулятора.
– Не тяни,– подбодрил самоубийцу Ванаг,– разговоры тебе не помогут.
Вит презрительно усмехнулся и решительно влил яд змеюки в своё горло. Наверное, он ожидал, что его сразу скрутит от боли, но ничего не произошло. Собственно, кроме горечи во рту, он вообще ничего не почувствовал.
– Насколько медленно эта хрень действует? – поинтересовался самоубийца.
– Час, максимум полтора, учитывая специфику твоей игровой оболочки,– Шахин сочувственно вздохнул. – Ложись на кровать, мы тебя привяжем.
– Куда мне бежать? – удивился Вит. – Ты же сказал, что противоядия не существует.
– Да дело не в этом,– Ванаг злорадно ухмыльнулся,– просто под конец у тебя начнутся жуткие судороги. Мы же не хотим переполошить всю гостиницу, верно?
Вит послушно направился к кровати, но по дороге резкая боль в животе заставила его сложиться пополам. Альвы подхватили его по мышки, уложили поверх покрывала и привязали руки и ноги к металлическим стойкам кровати.
– Вот видишь, предосторожность не лишняя,– прокомментировал судорожные движения умирающего Шахин. – А теперь открывай рот, вставим тебе кляп.
– Да не буду я орать,– огрызнулся Вит.
– Это тебе только так кажется, аэр,– на губах Ванага появилась плотоядная улыбочка. – То, что ты сейчас чувствуешь – это всего лишь прелюдия. Уж поверь, я видел, как умирают от яда этой змейки. К тому же ты ведь обещал выполнить любую мою извращённую фантазию, не так ли.
Вит скрипнул зубами с досады, но спорить не стал. В конце концов, звать на помощь он всё равно не собирался, а уж беседовать с альвами, когда все внутренности горят огнём, и подавно. Впрочем, сами альвы, как выяснилось, тоже не собирались с ним беседовать. Пообещав вернуться к финалу, чтобы проститься с клиентом, они свалили на первый этаж гостиницы, где располагалась харчевня. Похоже, решили отпраздновать благополучное завершение своего контракта.
Наверное, с точки зрения любого аэра, решение Вита пожертвовать собой ради того, чтобы продлить жизнь одного аватара ещё на несколько лет, выглядело откровенно бессмысленным. Но в тот момент, когда игрок подписывал себе приговор, им двигал вовсе не рациональный аэрский ум, а чувства, которые даже в аватарской среде были редкостью. О любви слагали баллады, о ней мечтали и молились богам, но мало кто задумывался о цене, которую платит тот, в чьём сердце горит этот неугасимый огонь. Когда счастье любимого становится дороже собственной жизни, тут уж не до рациональных рассуждений и здравомыслия.
Вит просто физически не мог допустить, чтобы его любимую девочку сожгли живьём, и ему было неважно, чем придётся расплатиться за её спасение. И всё же сказать, что аэрский игрок с лёгкостью принял решение расстаться со своей сущностью, было бы откровенным лукавством. Несомненно для Вита это была жертва, а потому он специально не давал себе возможности задуматься о последствиях своего поступка, чтобы не утратить решимость и не поддаться малодушию. Но теперь, когда всё было кончено, можно было и порефлексировать о незавидной участи нарушившего условия контракта аэра. Как минимум это отвлекало от выворачивающей нутро боли.
Вит прислушался к себе, но к собственному удивлению никакого сожаления и уж тем более раскаяния в своей душе не обнаружил. Единственное, что его по настоящему огорчало – это предстоящая потеря памяти, которая сотрёт воспоминания о его встречах с самым дорогим существом во всех его игровых воплощениях, а может быть, и не только игровых. Вся предыдущая жизнь в Аэрии сейчас казалась Виту просто блёклой тенью по сравнению с тем, что дала ему Игра. И дело, конечно, было не в какой-то конкретной женщине, а в той метаморфозе, которая произошла с рациональным аэром в результате встречи с этой женщиной. И вот этого уже невозможно было изменить даже превратив его в аватара. Вит был уверен в том, что дар Игры всё равно останется с ним. Возможно, именно поэтому в его душе не было отчаяния.
Он так глубоко погрузился в свои мысли, что не услышал, как открылась дверь в комнату, однако всё же почувствовал прикосновение холодного воздушного потока к своей щеке и нехотя открыл глаза. Сфокусировать взгляд удалось не сразу, поскольку от боли и дурноты изображение плыло и качалось, как на волнах. Впрочем, определить, что визитёром был совершенно незнакомый мужик, Вит всё же смог, но никак не отреагировал на это странное вторжение, ведь для альва сменить аватарскую шкурку было не сложнее, чем сморкнуться. Только когда мужик подошёл вплотную к кровати, да ещё и вытащил кляп, умирающий счёл его появление достойным своего внимания.
– Ты кто такой? – прохрипел он.
– Повторяешься, аэр,– незнакомец с притворным осуждением покачал головой. -Странно, что ты меня не узнал, вроде бы я не должен был сильно измениться с нашей последней встречи.
– Извини, у меня сейчас со зрением проблемы,– равнодушно отозвался Вит.
– Я Грир,– артанец обиженно поджал губы. – Ты правда не узнал того, с кем сидел за семейным ужином, а потом хладнокровно пристрелил?
– Боюсь, ты выбрал не лучшее время и место для научной дискуссии, Грир,– горькая усмешка скользнула по губам умирающего и растаяла. – Хотя, если желаешь, могу тебе напомнить о теме нашего разговора. Время ещё есть.
– Я пришёл не дискутировать, а спасти одного облажавшегося контрактника Офира,– артанец деловито принялся развязывать верёвки.
– Меня невозможно спасти,– вздохнул Вит,– но избавить меня от этой пытки ты можешь. Дай мне твой нож?
– Хочешь зарезаться? – Грир понимающе кивнул. – Дважды самоубиться – это довольно оригинальный способ выйти из Игры.
– Да мне уже без разницы,– в голосе Вита послышалась обречённость. – Даже если меня прикончит кто-то другой, алгоритмы симулятора всё равно расценят это как самоубийство.
– А ты не слишком торопишься? – ехидно поинтересовался Грир. – Для того, чтобы запустить процесс превращения игрока в аватара требуются два условия. Одно, правда, ты уже выполнил, добровольно выпив яд, но второе пока нет, ведь ты ещё жив.
– Это ненадолго,– Вит болезненно скривился. – Если верить альвам, от яда этой вашей артанской змеи нет противоядия.
– Песчаная тунга,– ошарашенно прошептал Грир. – Это худшее, что можно было придумать. За что они так с тобой поступили?
– Сам не понимаю,– Вит устало прикрыл глаза. – Значит, не соврали мерзавцы, противоядия действительно не существует.
– Не соврали,– вынужденно признал Грир,– пока артанская фармакология не сумела найти способа нейтрализовать этот яд. Но у меня имеется кое-что получше противоядия. Эликсир бессмертия. И не надо ухмыляться, твой скепсис неуместен,– осадил он злого скептика. – Да, препарат пока экспериментальный, но тебе ведь терять нечего.
– Думаю, если бы всё было так просто, ты бы уже давно вкатил мне дозу этого вашего экспериментального эликсира,– Вит презрительно хмыкнул. – Колись, в чём засада.
– Видишь ли, у этого препарата имеется побочный эффект,– потупился экспериментатор,– его действие чрезвычайно болезненное.
– Ну да, а сейчас, можно подумать, я просто кайфую,– в голосе Вита послышалась злость на безмозглого доброхота.
– Поверь, тут даже сравнивать нельзя,– вздохнул Грир. – Некоторые подопытные не выдерживали и теряли рассудок от боли. Правда, такие негативные последствия касались только людей, артанцы справлялись лучше.
– Утешил,– Вит презрительно хмыкнул. – А долго придётся терпеть?
– Это зависит от серьёзности травмы,– с готовностью принялся объяснять Грир. – Пока время воздействия варьировалось в диапазоне от десяти минут до полутора часов. Правда, с нейтрализацией яда мы ещё не экспериментировали.
– Тогда всё это бессмысленно,– Вит отрицательно покачал головой и закрыл глаза. – Полутора часов у меня нет. Альвы вернутся раньше, чтобы удостовериться в моей смерти.
– Я предусмотрел такой расклад,– самодовольно осклабился Грир. – Под окном ждёт повозка, я помогу тебе спуститься. Сначала придётся устроить тебе побег, а потом уж давать препарат. Сейчас я вколю тебе стимулятор. Боль немного усилится, но зато ты сможешь двигаться.
– Я не один,– Вит насупился, словно его заставляли совершить какое-то непотребное действо. – Без Оли мне бежать бессмысленно, всё равно потом придётся сдаться.
– Твоя женщина уже в повозке,– раздражённо бросил спаситель,– о ней позаботился мой товарищ. Дело за тобой.
Через десять минут, когда Вит с горем пополам спустился, или лучше сказать, вывалился из окна второго этажа, крытая повозка, запряжённая парок резвых лошадок, вырулила с постоялого двора и устремилась по тракту к видневшимся вдалеке башням небольшого городка, больше похожего на укреплённый форт. Впрочем, в ближайшем перелеске кучер завёл повозку в придорожные кусты и натянул поводья.
– Пора,– Грир влез под тент и вытащил из упаковки одноразовый инжектор.
– Почему Оли до сих пор спит? – в голосе Вита послышались тревожные нотки. – Сколько снотворного эти твари ей вкололи?
– Ты бы лучше о себе сейчас подумал,– попенял ему Грир. – Судороги могут начаться в любую минуту. Ну ладно,– снизошёл он до объяснения,– это не просто снотворное, это ещё и гибернатор. И не нужно возмущаться,– остановил он очередной наезд своего пациента. – Ты же не хочешь, чтобы любимая женщина всадила тебе нож в сердце, пока ты будешь в отключке? Это только артанцы и аэры защищены от ментального нападения альвов, а она всего лишь человек. Если ты сейчас умрёшь, то тоже станешь человеком, так что лучше уж перестраховаться.
Вит не стал препираться, тем более, что у него на это уже не было сил. Он просто закрыл глаза и кивнул доктору.
– Во время действия препарата твоё тело будет находиться в искусственной коме,– Грир всё же счёл необходимым провести разъяснительную работу,– ты не сможешь двигаться, но боль будешь чувствовать. Сколько это будет длиться, и очнешься ли ты вообще, я сказать не могу. Тебе придётся принять этот риск.
– Да коли́ уже,– прорычал Вит,– хватит сопли жевать.
Игла вонзилась в его плечо, открывая обречённому игроку дорогу в ад. Как и предсказал Грир, двигаться Вит не мог, однако отлично чувствовал каждую клеточку своей игровой оболочки, поскольку все эти маленькие паскудницы превратились в сгустки боли, не имевшей аналога в насыщенной экстремальными приключениями жизни игрока. Вит практически сразу пожалел о том, что согласился на живодёрский эксперимент артанского доктора, и пока длилась пытка, успел раз сто попенять себе за легкомыслие. Вместо того, чтобы тихо-мирно скончаться от яда артанской змеюки, он ввязался в кошмарную авантюру с непредсказуемым результатом.
Впрочем, почему же непредсказуемым? В то, что он выйдет живым из этого адского котла, Вит перестал верить буквально через пару минут после инъекции. Интрига заключалась лишь в том, что произойдёт раньше: его сердце не выдержит и остановится, или он свихнётся от боли. Чем дольше длилась пытка, тем больше Вит склонялся ко второму варианту, и тем заковыристей становились проклятия, которые он посылал в адрес создателей своего живучего аватарского тела. Наверное, не будь он жителем Аэрии, в которой пофигистское отношение к физической оболочке было нормой, потеря рассудка действительно могла бы стать для него вполне вероятной перспективой. Не даром же люди, для которых физическое тело являлось экзистенциальной ценностью, сходили с ума от этого эликсира бессмертия.
Сколько времени продолжалась пыткаэкзекуция, Вит не смог бы сказать при всём желании, даже если бы ему пришло в голову отсчитывать секунды, поскольку время как будто остановилось. Закончился этот кошмар так же внезапно, как и начался. В первый момент Вит даже не поверил, что выжил, списав отсутствие боли на то, что его сознание наконец покинуло измученное тело. Однако смерть в данных обстоятельствах означала бы полную зачистку его памяти, а он отлично помнил всё, что только что пережил. Значит, чёртово зелье всё-таки сработало. Вит с трудом разлепил веки, но вместо тента повозки увидел потолочную балку из тёмного потрескавшегося дерева. Похоже, пока он жарился на адской сковородке, артанцы успели привезти его в своё логово. В поле зрения вплыла встревоженная физиономия Грира, однако садистский доктор молчал и только внимательно изучал лицо своего пациента.
– Не соврал,– Вит криво ухмыльнулся,– побочка действительно крутая.
– Ну слава богу,– облегчённо вздохнул Грир,– если хохмишь, значит, с мозгами у тебя всё в порядке. Хотя выглядишь, прямо скажем, как покойник после недели в могиле. Давай-ка поспи, всё остальное потом.
– Я хочу увидеть Оли,– Вит упрямо сдвинул брови и попробовал подняться, но не смог даже оторвать голову от подушки. – Какого чёрта…,– начал он, но тут его взгляд наткнулся на сочувственную гримасу на лице доктора, и всё стало понятно без объяснений. – Твой эликсир задействовал для реанимации мои же жизненные силы, верно?
– А я разве не сказал? – Грир изобразил удивление на своей хитрой физиономии. – Наверное, забыл. Спи давай, а потом мы займёмся твоей реабилитацией. Только не пытайся форсировать возвращение к нормальной жизни, вряд ли ты сможешь встать на ноги раньше, чем через неделю. Кстати, с твоей женщиной всё в порядке, она по прежнему находится в гибернации и крепко спит. И не нужно возмущаться,– в голосе Грира прозвучала непреклонность. – Я не могу рисковать безопасностью научной базы. Пока мы ни придумаем, как защитить её сознания от атаки альвов, ей лучше оставаться под действием препаратов.
– Научная база? – Вит осмотрелся и только тут заметил вызывающе эклектичный антураж комнаты. Грубые каменные стены, стрельчатые окна и мощные потолочные балки с чугунными подсвечниками совершенно невообразимым образом соседствовали рядом с практичной офисной мебелью и… видеокамерами? – Тут есть электричество? – от подобного откровения у игрока буквально глаза полезли на лоб. – Вам разрешено использовать анахронизмы?
– Ну мы же тут не играем,– пожал плечами Грир. – Это необходимо для работы. Кстати, препарат, который спас твою жизнь, тоже был синтезирован в нашей лаборатории. Так что без наших анахронизмов ты бы уже отправился на перевоплощение в качестве аватара.
– Я не знаю, зачем тебе понадобилось меня спасать,– Вит вопросительно взглянул на собеседника, которого он не так давно пристрелил собственными руками,– но всё равно спасибо.
– Ну до спасения ещё далеко,– несмотря на столь патетичное заявление, взгляд Грира потеплел. Ему явно было приятно. – Симулятор автоматически сбросит установки только через год, так что перед тобой стоит совершенно нетипичная для контрактника Офира задачка – выжить. Хотя если не станешь совершать каких-то непродуманных действий, то шансы у тебя неплохие. Твоя женщина – единственный человек на нашей базе, остальные артанцы, даже охрана и уборщики. Так что альвам сюда не пробраться.
– Я знаю способ её защитить от их ментальных атак,– уверенно заявил Вит,– только защитных амулетов у меня больше нет, они остались в той локации, где я тебя пристрелил. Но я, пожалуй, подумаю об этом потом.
На сей философской сентенции беседа и закончилась, поскольку Вит заснул прямо посередине фразы. Как позже выяснилось, проспал он практически сутки, и после столь долгого отдыха состояние пациента улучшилось самым кардинальны образом. Нет, встать на ноги Вит пока не мог, но сидеть, облокотившись на подушки – это запросто. Грир, как и обещал, напичкал его стимуляторами, а потому счёл вполне допустимым устроить своему пациенту допрос касательно мер защиты от альвов. Уж больно интригующими были последние слова аэрского игрока, прежде чем тот заснул. Вит не стал кокетничать и честно поделился со своим спасителем инфой о базе оператора.
– Это никак не может быть игрок из мира Создателя нашей Большой Игры,– высказал своё компетентное мнение учёный. – Тем ребятам нет нужды в чём-то убеждать аватаров, поскольку у них имеется прямой доступ в наше инфополе. К тому же настоящий игрок вряд ли смог бы общаться с тобой при помощи слов. Миры творца и творения находятся слишком далеко друг от друга в иерархии проявленности, чтобы осуществить прямой контакт.
– Ну и кто же он такой, этот чёртов оператор? – Вит откровенно разозлился, поскольку это был уже не первый обман со стороны его виртуального собеседника.
– Тут два варианта,– задумчиво произнёс Грир. – Он может быть жителем какого-то соседнего мира, стоящего на чуть более высокой ступени в иерархии проявленности. Тогда твой визави должен относиться к нам примерно так же, как мы относимся к животным. Общаться можем, но равными себе не считаем, зато склонны приручать и использовать.
– То есть для этого хмыря я – что-то вроде дрессированной обезьянки? – в голосе Вита прорезались угрожающие нотки.
– Скорее, бойцового пса,– уточнил Грир. – Он ведь использовал тебя в качестве киллера. Если эта версия верна, то доверять ему никак нельзя. Мы ведь тоже пасём овечек вовсе не для того, чтобы сделать их жизнь лучше. У пастухов иные, причём весьма циничные цели.
– А какой второй вариант? – Вит озадаченно нахмурился.
– Твой оператор может быть вообще жителем нашего мира,– выдвинул предположение Грир,– только какой-то реальности, сильно отличающейся от тех, которые нам известны. В этом случае он тоже может видеть себя игроком, а остальных аватарами. Именно так аэры относятся к людям.
– Мы аватаров не дурим,– Вит обиженно поджал губы,– и не делаем из них ручных домашних питомцев. Мы сами на какое-то время становимся аватарами.
– И тем не менее в их жизнь вы вмешиваетесь,– заметил Грир. – И я не думаю, что у тебя имеется достаточно информации, чтобы достоверно судить о векторе этого вмешательства. Ну да ладно, об играх Офира мы ещё поговорим,– оборвал он свою обличительную речь,– а пока давай решим более узкую задачу. Так как ты предполагаешь заполучить нужный артефакт для защиты своей женщины?
– А как артанцы попадают в реальность Игры? – Вит с подозрением уставился на своего собеседника. – Похоже, у вас всё-таки имеются симуляторы, причём аэрские. Недаром ты так хорошо разбираешься в принципах их работы.
– Нет, наши симуляторы сделаны в Артане,– бодро начал Грир, но отчего-то вдруг смутился. – Да ладно, чего уж скрывать,– он решительно посмотрел в глаза игрока. – Да, формально это артанская техника, но изготовлена она по аэрским технологиям. И эти технологии мы получили от альвов.
– Не удивлён,– Вит скептично усмехнулся. – Думаю, из артанцев они первыми начали посещать Игру. Интересно, как им удалось надыбать чертежи.
– Так ведь создателем ордена альвов является аэр,– в голосе Грира послышалось удивление, смешанное с недоверием. – Ты правда об этом не знал? Это именно от него артанцы получили технологию симулятора в обмен на гарантии неприкосновенности его организации.
– А альвам что-то угрожало? – удивился Вит.
– Когда стало известно, чем этот орден промышляет, общественность Артаны естественно возмутилась,– глаза Грира сверкнули огнём ненависти не то к подлым наёмникам, не то к их пособникам. – Тогда-то и встал вопрос о том, чтобы объявить альвов вне закона и преследовать. Но возможность путешествовать в реальность Земли перевесила соображения щепетильности.
– Щепетильность? Ты так это называешь? – возмутился Вит. – Вы тупо отдали на растерзание этим шакалам аэрских игроков в обмен на прикольный игровой гаджет.
– Нам симуляторы нужны не для игры,– Грир сразу пошёл в атаку, видимо, обвинение жертвы предательского сговора задело его за живое,– мы отправляемся в эту реальность, чтобы защитить Артану. И если хочешь знать,– он бросил злой взгляд на оппонента,– я голосовал против этой сделки, но оказался в меньшинстве.
– Ага, только твоя принципиальность отчего-то не мешает тебе пользоваться плодами той неправедной сделки,– презрительно фыркнул Вит. – Интересно, а моё спасение – это был такой своеобразный акт протеста? Типа, раз уж не смог помешать сговору альвов и артанцев, так хоть сделаю подлянку контрагентам.
– Я не настолько коварный,– Грир даже не стал изображать из себя обиженного. – Просто на настоящий момент ты – единственный действующий контрактник Офира.
– И что? – в голосе Вита послышалось недоумение, однако рациональный аэрский ум быстро построил логическую цепочку. – Хочешь через меня выйти на того аэра, который заправляет орденом альвов? Зачем?
– У меня есть версия, что это именно он стоит за всеми безобразиями, которые творятся на Земле,– спокойно пояснил артанец.
– Ну это прям верх цинизма,– Вит горько усмехнулся. – Я уже жалею, что повёлся на твою аферу с моим спасением. Мало того, что едва ни свихнулся от боли, так теперь ещё должен вывести тебя на альвов? Боюсь, ты слабо себе представляешь наши высокие отношения. Случай с ядом артанской змеи тебе ничего не подсказал?
– Можешь считать меня циником,– в глазах Грира вспыхнул огонь фанатичной веры,– но когда речь идёт о спасении моей родной реальности, то все остальные соображения становятся второстепенными. Этические вопросы волнуют меня не больше, чем погода в Аэрии.
– Ну это я уже понял,– Вит обречённо покачал головой. – И как ты себе представляешь мою роль?
– Давай поговорим об этом через год, когда твой симулятор сбросит настройки,– деловито предложил артанец. – А пока самым актуальным вопросом является средство защиты для твоей женщины. Ты говорил, что существуют какие-то приборы, защищающие сознание людей от атаки альвов.
– Да, существуют,– Вит отбросил обвинительный тон и перешёл на конструктив,– только эти амулеты зависли в той локации, где я тебя пристрелил. Я же спросил про ваши симуляторы не из праздного любопытства. Думаю, артанские спецы способны настроить симулятор на какую-то конкретную локацию. Можно попробовать добыть один из зависших амулетов. Нам с тобой, к сожалению, туда дорога закрыта, ведь мы там умерли, но кто-то другой может попробовать.
– Я не вправе требовать такой жертвы от своих людей,– Грир упрямо насупился. – Артанцам ведь эта защита без надобности, и рисковать своей памятью и личностью ради твоей женщины они не станут.
– Да, я знаю, что артанцы боятся умирать, потому что не полностью контролируют своё перевоплощение,– на губах Вита, помимо его воли, появилась презрительная усмешка. – Так им ведь и не придётся перевоплощаться. Симулятор способен осуществлять перемещение между локациями без смены игровой оболочки. Главное, правильно задать нужные координаты.
– Серьёзно? – Грир, казалось, был искренне удивлён откровениями своего собеседника. – В наших симуляторах такого функционала нет. Похоже, альвы предоставили нам какую-то урезанную или устаревшую версию.
– Но тогда как же мои фанаты перемещаются в новую локацию вслед за мной? – Вит озадаченно нахмурился. – Неужели тоже умирают? И как же они это делают без игровых оболочек?
– Странно, что ты так мало знаешь о своих преследователях,– Грир снисходительно усмехнулся. – Альвам нет нужды возвращаться в симулятор, потому что они умеют трансгрессировать. Собственно, именно по наличию этих способностей их и отбирали в орден. Альвы ведь не какая-то особая раса артанцев так же, как сталкеры не являются особой расой аэров. Просто и те, и другие наделены особым даром.
– Так вот как они меня находят в новом воплощении,– Вит горько усмехнулся. – Моя игровая оболочка ведь не меняется, и отследить её по эфирному следу совсем нетрудно. А туда же, охотники они, видите ли,– презрительно фыркнул игрок. – Чёрта с два эти хреновы охотники меня бы выследили без своих способностей к трансгрессии.
– На твою удачу, альвы трансгрессируют не в физическом, а в тонком теле,– заметил Грир,– но при этом существовать в своём тонком теле без носителя они не умеют. Поэтому, чтобы приблизиться к игроку вплотную, им требуется несколько итераций. Представляешь, каково бы тебе пришлось, если бы альвы могли просто внезапно возникнуть у тебя за спиной.
– Так я ещё должен быть благодарен артанцам за то, что не обучили своих гончих псов трансгрессировать в физических телах? – Вит буквально взорвался. – А тебе не кажется, что делать бизнес на жизнях аэров – это как-то дурно пахнет?
– Ты решил, что заказчиками альвов являются артанцы? – Грир вроде бы даже оскорбился. – Смею тебя заверить, что мы не имеем к контрактам альвов никакого отношения. Если кто и платит этим наёмникам, так это тот аэр, который создал их орден. Так что ищи предателя в своей родной реальности.
– Ладно, проехали,– покладисто согласился Вит,– возвращаемся в нашим баранам. Так как же нам раздобыть защитный амулет для Оли? Похоже, мне придётся-таки наведаться на базу этого хитрожопого оператора. Правда, связь у нас односторонняя, но вдруг он соблаговолит проведать своего бойцового пса.
– И что он потребует за свои услуги? – Грир натянуто улыбнулся. – Ещё кого-нибудь убить? А тебе не кажется, что для аэрского игрока ты ведёшь себя как-то уж больно непоследовательно. Ради спасения своей женщины ты был готов даже стать аватаром, а жизни остальных жителей Земли тебя вообще не беспокоят. Так, что ли, получается?
– Кто бы говорил,– зло процедил Вит. – Ты сначала со своей совестью разберись, а потом поучай других. Да, в случае с Оли я предвзят. Ради неё я готов не только умереть, но и убить.
– Я тебе не судья,– Грир устало вздохнул,– тут ты прав. И всё-таки попробуй найти другое решение.
Наверное, впервые с начала контракта Офира у Вита появилась возможность подумать о своём будущем в роли игрока, если таковое у него всё-таки случится. Конечно, мечтать о том, как он будет реализовывать свои грандиозные планы по трансформации Игры, было прикольно, однако при ближайшем рассмотрении выяснилось, что никакой конкретики у нашего гениального планировщика в голове пока не сложилось. Раньше он работал в ордонуме, причём преимущественно в качестве исполнителя проектов ментора. Да, как и все диципулы, Вит был уверен в том, что его команда действует на благо аватарского сообщества, типа, за всё хорошее и против всего плохого. Но только сейчас ему выпал шанс попробовать сформулировать, а собственно, как она должна выглядеть, эта самая идеальная аватарская жизнь.
Спору нет, каждому отдельному человеку хочется, чтобы в его жизни не было катаклизмов, чтобы не нужно было бояться за близких и жертвовать своим благополучием ради будущего детей. Но корректно ли считать спокойную сытую жизнь аватаров целью работы игрока? В конце концов, если всё и так мармеладно, то что станет подталкивать человеческое сообщество к развитию? Значит, стимул всё-таки необходим. А что может служить таким стимулом? Опасности? Неустроенность? Необходимость бороться за место под солнцем? Но тогда выходит, что игроки целенаправленно должны погружать аватарский мир в хаос и разруху, чтобы создать стимул для развития. Нет, такой вектор воздействия на аватаров Вита категорически не устраивал.
Впрочем, приходилось признать, что диципулы круга Офира частенько использовали именно такие стимулы для того, чтобы вывести стагнирующую локацию из застоя. А собственно, почему? Уж не оттого ли, что благосостояние и доминантность лежат в основе жизненных ценностей всех без исключения аватарских сообществ? Но ведь по-другому и быть не могло. Если смерть уничтожает личности людей, то запечатлеться в будущем они могут либо в детях, либо в каких-то делах, которые останутся в памяти потомков. Ну а как иначе можно обеспечить достижение подобных целей, если ни посредством богатства и власти? Ведь даже гений нуждается в помощи этих двух составляющих для обретения известности. Так что удивляться тут нечему.
А вот аэрам нет нужды ни в чём запечатлеваться, потому что для них смерть – это банальная и привычная смена физической оболочки, не более того. Посему подтолкнуть аэров к активности, создавая им житейские трудности, принципиально невозможно. Не удивительно, что материальные ценности никогда не являлись фактором, определяющим статус жителя Аэрии. Аэрское сообщество изначально было построено вокруг Игры, потому что именно она открывает возможность каждому отдельному индивиду для ничем не ограниченного самовыражения.
– Выходит, всё дело в шкале ценностей,– сделал поспешный вывод Вит. – Кому-то хочется быть богатым, а кому-то – войти в круг Офира. Ну и чем одна хотелка лучше другой? Почему аэрская цивилизация развивается, а человеческая деградирует?
– Дело не в конкретных ценностях, которые управляют отдельными членами сообщества,– раздался в голове игрока очень знакомый голос,– а в том, поощряет ли общепринятая мораль разнообразие мнений и устремлений.
– Привет,– на этот раз Вит откровенно обрадовался возвращению оператора,– давно тебя не было слышно.
– Так тебе же мои советы без надобности,– как ни странно, в голосе оператора не было слышно укора. Это была просто констатация факта. – К чему зря сотрясать воздух?
– Извини, но все твои советы обусловлены исключительно соображениями безопасности,– миролюбиво заметил Вит,– а я предпочитаю идти навстречу судьбе, вместо того, чтобы прятаться от жизни.
– Надеюсь, тебе понравился последний подарочек твоей судьбы,– оператор глумливо фыркнул. – Я имею ввиду одну деревянную конструкцию с заострённым концом.
– Лучше уж сдохнуть на колу, чем сотни лет батрачить киллером,– огрызнулся Вит,– тем более, что изображать из себя пугало для ворон мне пришлось от силы минут двадцать. Хотя и этого хватило за глаза, опыт был реально незабываемым.
– И кто же сжалился над преступником? – в голосе оператора прозвучало недоумение. – Ни за что не поверю, что тебя помиловал брат погибшего по твоей вине бана.
– Нет, амнистия пришла не от старшего Гараи,– Вит скептично хмыкнул,– это альвы вкололи мне яд. Сорен решил, что пока рано применять к клиенту столь экстремальные методы воздействия. Если честно, я до сих пор так и не понял его резоны. С чего бы альвам меня щадить?
– Профессиональному психологу виднее,– заметил оператор. – Альвы ведь руководствуются не эмоциями, а холодным расчётом, и выполнение контракта у них всегда в приоритете.
– Может, и так,– Вит горько усмехнулся,– но я бы не назвал их хладнокровными и бездушными машинами. Они относятся к своей работе очень даже эмоционально. Когда Ванагу больше не нужно было со мной нянчится, тут-то он и отыгрался по полной. Не понимаю, что я ему плохого сделал.
– Не ему одному,– возразил оператор,– им всем. Просто оперативник альвов оказался более мстительным. Ты же уронил самооценку этих крутых охотников практически в ноль. За все твои десять воплощений им ни разу так и не удалось тебя поймать, кроме того случая в самом начале, когда ты вообще ещё ничего не знал про альвов. Ты каким-то образом постоянно умудряешься перехватывать инициативу в противостоянии с охотниками и заставляешь их реагировать на свои действия, вместо того, чтобы инициировать свои собственные.
– А что, с остальными контрактниками Офира не так? – Вит озадаченно нахмурился.
– В том-то и дело,– в голосе оператора послышалось осуждение, правда, было непонятно, кто вызвал его неудовольствие: аэры или альвы. – Я ведь уже давно пытаюсь спасать контрактников Офира, и каждый раз одно и то же. Они либо настолько глубоко погружаются в Игру, что забывают про свою миссию, то есть, по сути, становятся аватарами ещё до того, как их таковыми делают алгоритмы симулятора. Другой крайностью является отчуждение, аэрское высокомерие, в общем, игроки существуют как бы вне Игры. И те, и другие становятся лёгкой добычей альвов. Одни из-за того, что начинают реагировать как аватары, а другие, наоборот, из-за неспособности адаптироваться к аватарской действительности.
– А я, выходит, и за наших, и за ваших? – Вит скептично хмыкнул. – Игрок и аватар в одном флаконе.
– Зря смеёшься,– попенял легкомысленному контрактнику оператор. – Между прочим, до войны Ставрата в Аэрии даже была такая тайная организация, члены которой называли себя ратава-корги, то есть аватарами-игроками. Они буквально жили в Игре, но при этом выполняли игровую миссию. Ты, случаем, не из них?
– Нет,– Вит весело рассмеялся,– до контракта Офира я вообще никогда не погружался в Игру в аватарской оболочке, играл исключительно виртуально.
– Это и странно,– вздохнул оператор. – Так долго уходить от альвов смог бы только ратава-корги, но никак не дилетант. К собственной чести могу только констатировать, что сразу разглядел в тебе потенциал. Именно поэтому и пригласил в свою команду.
– В качестве бесправного аватара,– уточнил Вит. – Не надумал ещё начать играть в открытую?
– А разве ты ещё не понял, что я уже открыл тебе свои карты? – в голосе оператора прозвучал укор. – Я пытаюсь остановить деградацию Земли, но кое-кто целенаправленно и последовательно строит в этой реальности цивилизацию смерти.
– Если я что-то понимаю в цивилизациях, то смерть предполагает полный покой, а не движение,– заметил Вит. – Как по мне, так аватарская цивилизация является даже более мобильной, чем, к примеру, аэрская. Ты с этим не согласен?
– Сама по себе активность ещё ни о чём не говорит и не гарантирует того, что цивилизация развивается,– в голосе оператора прорезались эдакие менторские нотки. – Умирание тоже является своего рода активностью, знаешь ли. Покой – это вообще понятие чисто умозрительное. В конце концов, источник всего проявленного никогда не находится в покое.
– Хочешь сказать, что имеет значение не само движение, а его вектор,– уточнил Вит. – Ну и чем же отличается цивилизация, идущая по пути развития, от умирающей цивилизации?
– Я ведь уже сказал,– оператор довольно фальшиво изобразил обиженку. На самом деле было очевидно, что эта тема задевает его за живое. – Развитие обусловлено разнообразием,– он провозгласил сию максиму с таким пафосом, словно только что открыл главный закон мироздания. – В природе, как известно, нет двух одинаковых цветков, даже если они растут на одной клумбе. Когда какое-либо сообщество поощряет разнообразие, то оно автоматом строит цивилизацию жизни. Но как только сообщество сворачивает на путь унификации, оно неизбежно придёт к гибели.
– Люди вовсе не кажутся мне такими уж одинаковыми,– заметил Вит.
– Да, они сопротивляются,– оператор тяжко вздохнул,– но их свободу постоянно ограничивают со всех сторон. Под предлогом обеспечения безопасности, порядка и придуманного равноправия людей медленно, но верно превращают в безликую биомассу, которую потом просто утилизируют. Вот это я и называю цивилизацией смерти.
– И ты считаешь, что за этим стоит твой соперник, который опекает Артану? – на губах Вита появилась скептичная усмешка. – А ты знаешь, что артанцы из кожи вон лезут, чтобы понять причину деградации этой реальности и остановить её, пока не поздно? Может, он и не соперник вовсе, а наоборот, союзник?
– Нет, это невозможно,– отрезал оператор. – Кроме нас с Кэ́тсо никто больше Землёй не интересуется. Другие игроки просто сдались и бросили эту реальность на произвол судьбы. Про себя я точно знаю, что не навязываю людям унификацию и не ограничиваю их свободу. Остаётся только он.
– Или какой-то третий, пока не выявленный игрок,– Вит задумчиво покачал головой. – А чего вы вообще полезли в наш мир? Какое вам до него дело?
– Так это и мой мир,– признался оператор. – Просто у жителей моей реальности ещё более разреженные тела, чем у аэров, и влезть в тело человека для меня всё равно, что для тебя – в каменную статую. Поэтому мы путешествуем в тонком теле и общаемся с помощью телепатии. Мы называем себя тану́рами, а свой мир – Тану́ри. Кстати, меня зовут Хару́та. Будем знакомы.
– Что ж, будем,– в голосе Вита послышались снисходительные интонации. То, что оператор оказался вовсе не каким-то высшим существом, а всего лишь жителем альтернативной реальности, как бы автоматически уравняло их положение. – Тогда задам вопрос иначе: какого чёрта тануры полезли в нашу Игру?
– Раньше Землёй многие интересовались, потому что именно с этой реальности началась деградация,– Харута и не подумал обидеться. – Всем хотелось стать спасителями нашего мира. Но теперь возобладало мнение, что проще изолировать эту реальность, чтобы не позволитьраспространиться заразе.
– А ты, надо думать, не веришь в то, что можно посадить одну реальность на карантин,– заключил Вит. – Артанцы, кстати, с тобой полностью согласны. Они вообще опасаются, что станут следующими, кого отправят в утиль после людей. Но в отличие от тебя, они не отстреливают аватаров, они ищут причину болезни.
– Ничего удивительного,– в голосе Харуты прозвучало уныние,– практически все, кто пытался остановить деградацию Земли, начинали именно с такого поиска. Увы, их усилия не увенчались успехом. Я тоже не знаю причину болезни, поэтому просто пытаюсь лечить симптомы. Это позволяет хоть как-то отсрочить печальный конец цивилизации людей. Те, кого ты убивал, были, конечно, пешками, но из тех пешек, которые могут стать ферзями.
– Ага, и артанский учёный тоже? – Вит ехидно фыркнул. – Брось, ты давно уже превратил свою игровую миссию в персональную вендетту.
– Я хоть что-то делаю,– огрызнулся Харута,– остальные вообще забили на эту реальность. А зараза, между тем, распространяется. Ты вот тоже слился. Не нравится ему, видите ли, грязная работа.
– Неужели непонятно, что лечить симптомы бессмысленно,– Вит уже начал злиться по-настоящему,– нужно искать тот фактор, который вызвал болезнь. Артанцы, к примеру, считают, что именно этот фактор не позволяет людям контролировать своё перевоплощение. Иначе говоря, всё взаимосвязано: людям специально не дают накапливать опыт своих жизней, чтобы у управленцев была возможность перепрошивать их сознание в каждом новом воплощении. Вот отсюда и деградация. А как бедолагам сопротивляться, когда смерть форматирует их сознание словно жёсткий диск, а уж в новом воплощении на этот диск можно записать любую бредятину. Не удивительно, что бунтарей и свободомыслящих членов сообщества становится всё меньше, ведь их так просто обезвредить. Человеческая жизнь коротка.
– Это весьма логичная версия,– согласился Харута. – Наверное, именно поэтому она является самой популярной среди игроков. Вот только дальше сие глубокомысленное заключение никуда не ведёт. Знаешь почему? – вопрос был явно риторическим, поэтому Вит не счёл необходимым на него отвечать. – Всё просто,– вздохнул Харута,– дело в том, что зомбирование людей осуществляется непосредственно через инфополе нашего мира. Другими словами, автором проекта по деградации Земли является бог.
– Какой ещё бог? – Вит презрительно фыркнул. – Просто игрок из мира, в котором живёт создатель Большой Игры.
– Игрок, имеющий прямой интерфейс с инфополем нашего мира,– уточнил танур. – Для аватаров, коими мы с тобой являемся, он и есть бог. Я не знаю, почему его вредоносный концепт затронул пока только одну реальность, но мы все находимся в опасности, потому что деление нашего мира на реальности весьма условно.
– Так ведь с инфополем могут работать не только игроки, но и аватары,– Вит озадаченно нахмурился. – Пятёрка очень даже успешно зомбировала аэров через инфополе. Почему никто не попытался внедрить какой-нибудь концепт, который гасил бы тенденцию к деградации?
– Может быть, и пытался,– уныло предположил Харута,– вот только тягаться с богом у нас кишка тонка. Мы пока даже не смогли понять, в чём заключается суть его воздействия. Но даже если бы поняли, это нас не спасёт, потому что ни у кого из аватаров Большой Игры не наберётся столько энергии, чтобы обезвредить концепт, уже ставший доминирующим в одной из реальностей. Теперь он питается сознаниями жителей Земли. Это всё равно, как пытаться остановить лавину, встав у неё на пути. Остаётся только отреза́ть щупальца этому монстру, чем я и занимаюсь.
– А может быть, и не нужно ничего останавливать? – Вит задумчиво покачал головой. – Что если попробовать создать что-то своё? Например, альтернативную реальность людей, в которой этот концепт не работает.
– Прогрессорство? – презрительно хмыкнул Харута. – Сколько уже было этих попыток? Да и что даст существование ещё одной или даже нескольких альтернативных реальностей? При слиянии основная ветвь их всё равно поглотит.
– Всё ведь зависит от энергетического потенциала, не так ли,– на губах аэра промелькнула хитрая улыбочка. – Конечно, сорняк априори сильнее хрупкого цветочка, и в противоборстве один-на-один легко забьёт более слабое растение, но если засевать поле семенами цветов снова и снова, то рано или поздно мы получим цветущий луг.
– Звучит красиво,– вынужден был согласиться танур. – И кто же будет сеять на Земле эти цветочки?
– Такие, как я,– в голосе Вита зазвучала уверенность,– игроки, умеющие притворяться аватарами. Вряд ли во время войны Ставрата кланы перебили всех ратава-корги. Нужно только закинуть эту идею в круг Офира.
– И как же ты собираешься поделиться своей гениальной идеей с остальными аэрами? – язвительно поинтересовался Харута. – Для этого кое-кому нужно как минимум вернуться в Аэрию, а ему ещё торчать в Игре сотни лет, и это в лучшем случае. Насколько я понял, совсем недавно ты был буквально в одном шаге от того, чтобы вообще распроститься со статусом игрока.
– Можно попробовать передать предложение через экскурсанта,– игрок проигнорировал язвительный тон оппонента, поскольку идея его захватила, и все преграды стали казаться несущественными.
– Ну хорошо,– пошёл на попятную танур,– положим, тебе удастся связаться с кругом Офира и передать своё предложение. Я даже готов поверить в то, что помешанным на Игре аэрам твой проект понравится. Но это ведь всего лишь цветочная фантазия. Чтобы она превратилась в инструмент трансформации мира, нужна конкретика. Какую идею ты предлагаешь заложить в основу этих самых альтернативных реальностей? Ту же самую борьбу с деградацией? Ну так ничего нового в этом нет.
– Согласен, отрицание само по себе не продуктивно,– в голосе Вита зазвучала такая уверенность, словно он размышлял над этой проблемой много лет. – Идея должна не просто противостоять превращению людей в стадо овец, она должна нести какой-то позитивный заряд. Я думаю, нам придётся переформатировать человеческую шкалу ценностей.
– И всего-то? – Харута всё ещё играл злого скептика, но из его голоса уже пропали насмешливые интонации. – Ну и какая же ценность, по-твоему, должна занять первую строчку в новой шкале?
– Свобода,– уверенно заявил Вит. Странно, но он даже не задумался, это слово буквально сорвалось с его языка. – Когда свобода проявлять свою волю будет цениться людьми выше благополучия, выше комфорта и даже выше безопасности, вот тогда зазомбировать такое сообщество будет уже совсем непросто. Именно на этом принципе построена аэрская цивилизация.
– А ты не забыл, что ваша свобода – это относительно недавнее приобретение,– Харута снова включил скептика. – Это сейчас аэры могут сами решать, как им жить, а до войны Ставрата их жизнью управляла Пятёрка. Кстати, большинство цивилизаций Большой Игры до сих пор построены по иерархическому принципу, и человеческая реальность тут не является исключением. Может быть, людям и понравится твоя идея, вот только вектор движения сообщества определяется, как правило, не обывателями, а правителями. Думаешь, хоть одному правителю придёт в голову поощрять свободомыслие своих подданных? И что ты предлагаешь делать с ретроградами? Зачистить? Ну так я и так этим уже занимаюсь.
– Вот опять ты мыслишь негативно,– Вит досадливо поморщился. – Нужно не зачищать негодных правителей, а создавать новых. Хотя совсем уж без зачисток вряд ли обойдётся,– вынужден был признать он,– и война Ставрата тому подтверждение. Да, свобода далась нам дорогой ценой, но оно того стоило.
– Вообще-то, Аэрией по-прежнему правят пять кланов,– фыркнул скептично настроенный танур. – Эта ваша война ничего не изменила.
– Я не могу судить о корректности твоего утверждения,– в голосе Вита послышалось раздражение,– но даже если эти кланы и существуют, то они больше ничего не навязывают аэрам. По крайней мере, доступ в Игру не ограничен, и даже круг Офира открыт для любого, кто докажет свою состоятельность, как игрок. Управленцы тоже могут быть разными, знаешь ли.
– К сожалению, личные амбиции элиты частенько превалируют над желанием создать гармоничное развивающееся сообщество,– вздохнул Харута.
– Это если амбиции никак не связаны с Игрой,– Вит вдруг буквально подскочил на месте, и его глаза загорелись азартом. – Да, в человеческом сообществе основным мотиватором является личное обогащение и доминантность, но в Аэрии всё не так. Мы игроки по своей природе, а потому наше самовыражение проявляется в управлении аватарами.
– Это ты к чему? – растерянно пробормотал Харута.
– Ну как ты не понимаешь? – в голосе Вита явственно обозначилось нетерпение из-за тупости оппонента. – Если аэры станут элитой на Земле, то типичные человеческие мотиваторы больше не будут работать. Для истинного игрока личные амбиции завязаны на состояние управляемого сообщества в целом, а не на собственную персону. Аэры будут строить цивилизацию жизни, а не смерти. Представляешь, что станет с Землёй, если круг Офира целенаправленно запустит такой проект?
– Правильно ли я тебя понял,– теперь растерянность уже звучала в голосе недоверчивого танура весьма отчётливо,– ты предлагаешь создать команду игроков, которые в аватарских телах будут захватывать власть на Земле и строить в её локациях сообщество свободолюбивых людей?
– А что тут такого? – пожал плечами Вит. – В местных легендах полно упоминаний о богах, которые правили человеческой расой, причём мудро и справедливо. Думаю, такой проект уже пытались реализовать и не раз.
– Вот именно,– Харута презрительно фыркнул. – И что же тогда земная цивилизация катится в деградацию?
– На то и Игра, что в ней можно как выиграть, так и проиграть,– иронично заметил Вит. – Но никто не мешает сделать ещё одну попытку, верно?
– Думаю, как минимум одно обстоятельство точно мешает,– в голосе Харуты скепсиса было, пожалуй, больше обычного. – Дело в том, что автор сего гениального проекта сам очень даже запросто может стать аватаром. Для начала тебе неплохо было бы завершить контракт.
– Для начала мне было бы неплохо получить амулет для защиты от ментальных атак альвов,– пробурчал Вит. – Если я не смогу защитить от них Найоли, то альвы точно сделают из меня аватара.
– Ладно, я готов дать тебе амулет,– согласился хозяин секретной базы. – Твой код доступа активирован. Заходи, когда будешь готов.
Тёплая мягкая ладошка, лёгкий румянец и ровное дыхание. Казалось, Найоли просто спит, вот только без навороченной артанской фармакологии у спящей женщины не было ни единого шанса проснуться. Вит пока не мог ходить без посторонней помощи, поэтому потребовал, чтобы ему оборудовали спальное место в том помещении, где в специальном компенсационном коконе спала его любимая девочка, и сутками просиживал рядом с ней. Наверное, это была ошибка, ведь одно дело просто знать и совсем другое – видеть. Уже на второй день Вит не выдержал и начал давить на Грира, чтобы тот заменил гибернацию на тюремное заключение. Увы, прагматичный артанский учёный не проникся его идеей.
– Прости, но у нас тут нет условий, чтобы держать пленников,– резонно возразил он,– тем более альвов, которым жизнь носителя до лампочки. Вот что ты станешь делать, если подселенец цинично примется уничтожать тело твоей женщины? Бросишься спасать?
– Не думай, что я не осознаю риски,– Вит обиженно засопел,– но я не готов покупать собственную безопасность ценой жизни любимой женщины. Наверное, тогда нам с Оли лучше вообще уехать. Я как-нибудь смогу обезвредить подселенца.
– «Как-нибудь» ты сможешь только героически погибнуть,– фыркнул Грир. – Давай уж сделаем всё по уму. Ты отсидишься год в безопасности, а потом отправишься за защитным амулетом. Договорились?
– Нет, не договорились,– Вит упрямо помотал головой. – Я пойду за амулетом, как только смогу держаться в седле.
– Ну и к чему такая спешка? – попытался урезонить смутьяна Грир. – Сейчас альвам ведь даже не нужно тебя шантажировать. Просто пристрелить из-за угла, и симулятор автоматом превратит тебя в аватара.
– Спешка?! – Вит буквально взорвался от возмущения. – А ты не забыл, что Оли человек? Это для нас с тобой год ничего не значит, ведь мы остаёмся теми же личностями после перевоплощения. А для неё год – это существенная часть жизни, потому что после смерти её уже не будет, а будет кто-то совсем другой. Может быть, даже не женщина, а мужчина. И ещё неизвестно, сколько этих лет ей осталось. Мы просто не в праве отнимать у неё время и без того короткой жизни.
– В тебе говорят чувства, а не разум,– поставил очевидный диагноз артанский учёный. – В конце концов, я не для того рисковал своими людьми, спасая тебя от смерти, чтобы ты безрассудно снова влез в смертельную авантюру.
– Не понял,– Вит сразу пошёл в атаку. – Хочешь сказать, что теперь моя жизнь принадлежит тебе?
– То, что стоит на кону, важнее твоей жизни,– в глазах Грира снова загорелся уже знакомый фанатичный огонь, и это было явно не к добру. – Сейчас ты – единственная ниточка, ведущая к альвам и создателю их клана. Я уверен, что только добравшись до этого паука, мы сможем обнаружить причину деградации человеческих реальностей. По другому нам эту катастрофу не остановить.
– Значит, я для тебя просто инструмент,– Вит горько усмехнулся. – Что ж, всегда полезно узнать о себе правду. Не пойми меня превратно, Грир, я в любом случае признателен тебе за спасение и осознаю, что за мной должок, но отдавать его я буду на своих условиях.
– Извини, но условия тут диктую я,– голос артанца сделался жёстким, словно он пытался убедить самого себя, что поступает единственно возможным образом. Дверь в комнату отворилась, и двое здоровых мужиков в серых робах деловито вкатили ещё один компенсационный кокон. – Поскольку рассчитывать на твоё благоразумие не приходится,– скептично усмехнулся Грир,– всем будет проще, если ты тоже проведёшь этот год в состоянии гибернации. А уж потом можешь отправляться за защитным амулетом.
Вит засёк изменение тона беседы практически с первой фразы, вот только сопротивляться насилию у него не было никакой возможности, поскольку его сил пока едва хватало на то, чтобы по стеночке доползти до туалета.
– Не делай этого,– взмолился он,– не лишай меня возможности защищаться.
– От кого? – на губах Грира появилась фальшивая сочувственная улыбочка. – Я же говорил, что альвам в мою крепость не пробраться.
– Ты совершаешь ошибку,– Вит обречённо покачал головой. – Альвы не станут целый год сидеть на попе ровно и дожидаться, пока мой симулятор сбросит настройки. Не знаю, что они придумают, но в изобретательности им не откажешь, это точно. Пойми же, ты сейчас ставишь под удар не только нас с Оли, но и свою лабораторию.
– Не преувеличивай,– отмахнулся от паникёра самоуверенный артанец. – Всё будет хорошо, вот увидишь. Отоспишься и проснёшься уже полный сил. Ещё спасибо скажешь.
Грир достал одноразовый инжектор со снотворным и дал отмашку своим подчинённым. Вит не стал сопротивляться, поскольку это было бессмысленно, учитывая его состояние. Он спокойно позволил артанцам уложить себя в кокон и сделать инъекцию. Снотворное подействовало практически мгновенно, тело расслабилось, и сознание начало уплывать.
– Что ж, теперь ты тоже знаешь, каково это – приговорить невинного,– Вит всё же не удержался от того, чтобы поставить точку в споре. – Мы квиты, артанец,– по его губам скользнула презрительная усмешка, и глаза закрылись.
Никакие сны в состоянии гибернации ему не снились. На самом деле Вит вообще не заметил, как пролетело время. Вроде бы только что провалился в сон, и вот уже Грир похлопывает его по щекам, побуждая очнуться.
– Неужели прошёл год, и ничего не случилось? – пробормотал Вит, с трудом разлепляя всё ещё тяжёлые веки.
– Нет, ты спал всего две недели,– дрожащий голос Грира выдал его волнение. – Обстоятельства сложились таким образом, что пришлось прервать твою реабилитацию.
– Альвы? – Вит буквально подскочил в постели и только тут понял, что его руки связаны тонким, но прочным ремешком явно не местного изготовления. – Что это значит? – он кивнул на путы.
– Прости, но у меня нет другого выхода,– по тому, как Грир упорно прятал глаза, пленник сразу понял, что дело дрянь. – У ворот стоит хирд ярла Йордала. Они требуют твоей выдачи.
– Бред какой-то,– возмутился Вит. – И в чём же меня обвиняют?
– В убийстве ведьмы, приговорённой к сожжению,– Грир обречённо опустил голову.
– Значит, всё-таки альвы,– хмуро усмехнулся Вит. – Только им пришла бы в голову идея обвинить меня в смерти Оли. Ну и что сделаешь? Сдашь меня?
– Я ошибся, а ты оказался прав,– несмотря на искреннее раскаяние, голос Грира звучал твёрдо и уверенно,– но теперь это уже неважно. Если я тебя не выдам, дружинники ярла ворвутся в крепость. Я не могу позволить местным аборигенам увидеть лабораторию. Её придётся взорвать вместе со всеми артанцами. И кстати, твоя женщина тоже при этом погибнет. Согласись, выбор очевиден.
– Не надейся, что предательство тебя спасёт,– презрительно бросил Вит. – В этой локации не те нравы, тут предателей не любят. Когда люди, чьими телами сейчас управляют альвы, очнутся, они вернуться, чтобы разобраться с тем, что тут произошло. Кого тогда будешь сдавать?
– У тебя есть другое предложение? – на губах Грира появилась скептичная усмешка, как бы намекая на то, что никакой альтернативы нет и быть не может.
– Дай мне шанс,– Вит буквально впился взглядом в лицо предателя. – Я уведу их отсюда, и у тебя будет время, чтобы эвакуировать лабораторию.
– А ты сможешь? – глаза Грира сразу загорелись надеждой. Перемена в его настроении была такой резкой, словно кто-то переключил рубильник.
– На многое не рассчитывай,– Вит презрительно усмехнулся. – Одно могу сказать с полной уверенностью: альвы точно бросятся в погоню, а они обычно влезают в тела начальников. Так что всё это войско, что топчется у ворот крепости, тоже потянется за мной. Но лучше поспеши, им не потребуется много времени, чтобы меня убить.
– Вит, я даже не знаю, что сказать,– растерялся Грир.
– Не надо ничего говорить,– в голосе самоубийцы послышалось ожесточение,– просто позаботься о Найоли. После моей смерти альвы оставят её в покое, но обвинение в колдовстве всё равно будет висеть над ней до конца жизни. Тащи мою одежду и найди какое-нибудь оружие,– распорядился он.
Вскоре Вит уже сидел на коне рядом с потайной калиткой, вооружённый парой местных кремниевых пистолетов и типичным для этой локации каролингским мечом. Грир попытался навязать ему ещё и лучевик, но игрок отказался, так как выйти живым из этой передряги всё равно не надеялся и не хотел создавать бессмысленных анахронизмов.
– Возьми хотя бы эликсир,– артанец умоляюще посмотрел в глаза игроку, которого он своей упёртостью обрёк на гибель. – Его даже колоть не нужно, просто капнешь на рану. Альвы примут тебя за мёртвого и оставят в покое.
– Они не настолько наивны,– усмехнулся Вит. – После прошлого чудесного спасения я бы на их месте отрубил мертвецу голову. Так, в качестве гарантии от несанкционированного воскрешения. Твой эликсир умеет отращивать запасные головы?
– Не умеет,– Грир болезненно поморщился,– но мало ли, как всё сложится. Ампула запаяна в амулет с каким-то местным божком, так что анахронизмов можно не опасаться.
– Ладно, давай твоего божка,– Вит решил не тратить времени на ненужные препирательства, тем более, что дружинники ярла уже начали настойчиво ломиться в ворота. Впрочем, воспользоваться этим сомнительным подарочком предателя он не планировал. Одного раза ему хватило за глаза. Лучше уж было стать аватаром, чем снова балансировать на грани безумия. – Береги мою девочку,– с этими словами игрок покинул артанскую крепость и свистнув, чтобы привлечь к себе внимание, дал шпоры коню.
Местность была Виту хорошо знакома, правда, до сего дня он ездил в основном по дорогам вместе с караваном, поэтому не стал мудрить и пустил своего скакуна по тракту, ведущему к Гронхейму. В конце концов, ему всего-то и нужно было, что увести осаждавший крепость хирд подальше от любимой женщины. Однако, как вскоре выяснилось, сия тактика могла сработать с кем угодно, но только не с альвами. Вместо того, чтобы послушно пристроиться в хвост к убегавшему игроку, те принялись скакать из одного тела в другое, поджидая его впереди, причём с огнестрельным оружием. В итоге, Вит схлопотал-таки пулю в плечо от малолетней служанки постоялого двора, устроившей ему засаду на чердаке.
Стало очевидно, что с тракта нужно уходить куда-нибудь в лес, где вероятность нарваться на засаду альвов была минимальной. К сожалению, со своим решением Вит немного припозднился, поскольку сосновый бор, тянувшийся по сторонам дороги, вдруг сменился скалистыми отрогами гор, на которых практически отсутствовала растительность. Укрыться от преследователей на такой открытой местности было невозможно, однако у Вита просто не было другого выбора. Глупо было рассчитывать на то, что очередная пуля, выпущенная альвом в образе какого-нибудь безобидного обывателя, не угодит ему в голову.
Хотя местное огнестрельное оружие не отличалось дальностью и прицельностью стрельбы, да и назвать Ванага хорошим стрелком тоже было бы откровенным преувеличением, однако размер пули компенсировал эти недостатки. Даже незначительная рана была опасна обильным кровотечением. Вит чувствовал, что рукав его сорочки уже намок от крови, но остановиться, чтобы перевязать рану, у него не было возможности, поскольку на этих лысых склонах он был виден отовсюду как на ладони. Не то чтобы он действительно надеялся уйти от погони, однако сдаваться было пока рановато. Нужно было выиграть время, ведь эвакуация десятков неподготовленных к авралам сотрудников лаборатории – дело непростое, тем более, когда нужно организовать перевозку пребывающей в гибернации женщины.
Зажав рану рукой, Вит направил коня вверх по склону в надежде увеличить разрыв с преследователями и получить хотя бы пару минут форы на перевязку. И тут ему конкретно повезло. За перегибом скалистого гребня беглецу открылся вход в тёмное, заросшее густым подлеском ущелье. Молодые деревца были достаточно высокими, чтобы скрыть всадника вместе с конём, так что можно было рассчитывать на то, что удастся хотя бы на время запутать погоню. Вит дал коню шпоры, и за его спиной сомкнулись ветви буковой поросли. В ущелье, которое было, скорее, просто распадком между холмами, никакой тропы не имелось, однако короткая жёсткая трава оказалась просто идеальной поверхностью для верховой езды. Конечно, приходилось уворачиваться от низкорастущих веток, но на скорость движения опытного наездника это никак не повлияло.
Дно распадка плавно поднималось вверх, и сквозь мягкий дёрн всё чаще начали проступать скальные выходы. Копыта коня, кое-как подкованные артанским умельцем, начали соскальзывать с влажных камней, и Вит решил спешиться, потому что громкое цоканье выдавало его с головой. Он привязал коня и неслышной тенью заскользил между корявыми стволами вверх по ущелью. Увы, это вроде бы разумное решение оказалось ошибочным. Буквально через сотню шагов заросли вдруг кончились, открывая совершенно голую каменистую площадку, упиравшуюся в неприступную скалу.
Путь назад ему уже отрезали дружинники Йордала под командованием альвов, а склоны ущелья были слишком крутыми, чтобы по ним можно было быстро вскарабкаться на глазах у вооружённых дружинников. Снимут как мишень в тире даже из своих допотопных ружей. Вот так в попытке заморочить погоню беглец сам себя загнал в ловушку. Треск ломавшихся под крупами лошадей веток возвестил о том, что преследователи уже близко, и Вит метнулся к скальной стене, где было много больших обломков, за которыми можно было укрыться.
Первым делом он снял куртку, оторвал рукав сорочки и перетянул рану, чтобы остановить кровотечение. А то ведь так можно было и в обморок грохнуться от потери крови. Осмотрев имевшееся в наличие оружие, спец по боевым искусствам только обречённо покачал головой. Однозарядные пистолеты, которые всучил ему Грир, в данных условиях были просто бесполезными игрушками. На то, чтобы перезарядить такое оружие, требовалось больше времени, чем нужно здоровому мужику для короткого марш-броска. Так что надежда была только на каролингский меч, да на бойцовый азарт ярловых вояк.
Впрочем, пренебрегать возможностью слегка проредить отряд преследователей всё же не стоило. Поэтому, как только всадники приблизились на расстояние выстрела, Вит выцелил командира и всадил ему пулю в голову. Это немного задержало атаку, поскольку Шахину, который в соответствии с привычками альвов вечно захватывал тела начальников, потребовалось время, чтобы перескочить в тело следующего по рангу хирдмана и навести порядок. Вит быстренько прикинул, к кому перешли бразды правления в отряде, и снял новоиспечённого хольда ещё одним прицельным выстрелом. Это дало ему ещё пару минут форы, однако рассчитывать на то, что бесславная гибель командиров остановит два десятка закалённых в боях воинов, было бы наивно до идиотизма.
Вит отбросил бесполезный пистолет и изготовился к рукопашной. Он уже слышал скрежет вынимаемых из ножен мечей, но тут вдруг всё стихло. Несколько пуль, выпущенных особо рьяными или нервными дружинниками, всё же ударили в камень, за которой укрывался беглец, но на этом всё и закончилось. Всадники спешились и укрылись за стволами деревьев. Видимо, меткость стрелка произвела впечатление на альвов, и те решили не лезть на рожон.
– Хватит бегать,– раздался из кустов хриплый мужской голос,– тебе всё равно конец. Обещаю, больно не будет.
– А ты меня достань,– глумливо предложил Вит. – Или кишка тонка лезть под пули?
– А зачем нам тебя доставать? – звонкий молодой голос явно принадлежал носителю Сорена. Переговорщик приступил к своим прямым обязанностям. – Можешь уложить тут хоть весь хирд, а мы лучше наведаемся к твоему приятелю. Похоже, у него рыльце в пушку, коли он выгнал тебя из укрытия. Твоя ведьмочка тоже там?
– Это которую я вроде как убил? – ехидно поинтересовался обвиняемый. – Что-то ты путаешься в показаниях, Сорен. Смотри, как бы тебя самого ни привлекли за лжесвидетельство.
– Как знаешь,– инициативу снова перехватил Шахин. – Я не позволю тебе больше убивать наших…,– он явно хотел сказать «носителей», но вовремя осёкся. – Так что помахать мечом не получится. Либо ты выходишь и получаешь заряд свинца, либо мы просто оставим тебя в компании двух десятков профессиональных воинов, а сами займёмся твоей девчонкой. Из этого ущелья тебе так и так живым не уйти, так что подумай хорошенько, прежде чем делать глупости.
Чего-то подобного Вит как раз и ожидал, но всё же надеялся, что альвам не удастся полностью перехватить управление хирдом и остановить атаку. Увы, они оказались умелыми психологами. Резоны этих циничных охотников были очевидны. В случае открытого столкновения им по любому пришлось бы подставить своих носителей под удар и, соответственно, расплачиваться за их гибель значительным количеством жизненной энергии из коллективных запасов альвов. Двоих они уже потеряли, и продолжать понапрасну транжирить ресурсы, им совсем не улыбалось. Конечно, на фоне платы за закрытый контракт это была сущая мелочь, но идти на поводу у клиента всё равно было как-то унизительно.
В сущности, для того, чтобы выполнить свой контракт альвам не было никакой нужды лично отправлять строптивого игрока на перевоплощение. Виту действительно в одиночку было никак не справиться с двумя десятками хорошо вооружённых дружинников ярла, тем более после неполного восстановления и с раной в правом плече. Однако охотникам всё же очень хотелось поставить точку самим, ведь что бы они ни говорили, но победа в игре была для них не формальным закрытием контракта, а своего рода делом чести. Конечно, как истинные профессионалы, альвы старались сохранять хладнокровие и беспристрастность, но на самом деле относились к своим охотничьим проколам весьма эмоционально, в чём Вит имел сомнительное удовольствие убедиться на собственной шкуре, когда Ванаг обрёк его на мучительную смерть, хотя в этом не было ни малейшего смысла.
Так что угрозу отыграться на ни в чём не повинной женщине Вит никак не мог тупо проигнорировать. Тем более, что в способность и, главное, желание Грира защитить Найоли от альвов он не верил от слова совсем. Для этого циничного артанца жизни людей вообще были просто разменной монетой. Он бы давно уже избавился от бесполезной, с его точки зрения, женщины, если бы она не была приманкой в ловушке, куда он надеялся заманить аэрского игрока. К тому же сейчас Грир находился в очень уязвимой позиции, поскольку затеял эвакуацию своей лаборатории. Если под защитой крепостных стен он ещё мог позволить себе проявить благородство или хотя бы благодарность, то в чистом поле точно предпочтёт откупиться от альвов жизнью Найоли.
– Даю тебе минуту на раздумье,– прорычал Шахин. – Время пошло.
– Ладно, я сдаюсь,– Вит решил не искушать судьбу, бросил меч и вышел из укрытия.
По идее, преступника, объявленного в розыск, должны были бы арестовать и отвести в тюрьму, однако это совершенно не входило в планы альвов. Им нужно было убить игрока, а не устраивать спектакль с судом и казнью, тем более, что обвинение, вообще-то, было липовым, так что Вита могли и оправдать. И всё же альвы не удержались от соблазна придать откровенной расправе видимость правосудия. По команде Шахина пятеро дружинников выстроились в ряд и взяли ружья на изготовку, изображая расстрельную команду.
– Без фиглярства не можете, да? – презрительно фыркнул игрок,– Вам бы в цирке выступать, а не охотиться на игроков.
– Прощай, Вит,– несмотря на свои более, чем скромные способности в стрельбе, Ванаг не смог отказать себе в удовольствии лично прикончить доставившего столько хлопот аэра, а потому занял место в ряду хирдманов, отряжённых для его расстрела. – Спасибо за игру. Нам будет тебя не хватать.
Щёлкнули затворы ружей, и пять стволов уставились в грудь приговорённого игрока. Шахин уже поднял руку, чтобы скомандовать залп, однако внезапно раздавшийся выстрел его опередил. Похоже, кто-то из дружинников не выдержал напряжения и спустил курок раньше времени. За первым выстрелом последовало ещё два, но ни одна пуля в Вита не попала, а вот трое членов расстрельной команды, уронив ружья, повалились на землю как срезанные серпом колосья. Из зарослей кустарника вдруг вылетел всадник без опознавательных знаков Йордала и, пройдя сквозь хирд, как раскалённый нож сквозь масло, понёсся к застывшему в недоумении смертнику.
Нужно отдать должное профессионализму ярловых дружинников, они быстро справились с растерянностью, и вслед всаднику раздалось сразу несколько выстрелов. Однако тот явно был готов к такому повороту событий, бросил стремена и скатился с подстреленного коня с ловкостью акробата. Сделав красивый пируэт, отчаянный спасатель подскочил к застывшему в ступоре игроку и буквально снёс его с ног, закрыв своим телом от пуль. Вполне ожидаемо грохнул залп сразу из десятка ружей, однако все пули прошли уже над головами Вита и его неожиданного фаната.
– В укрытие,– скомандовал фанат и бесцеремонно затащил своего подопечного под защиту скального обломка. – Держи,– он протянул Виту пистолет, явно не принадлежавший этой локации. – Только сильно не высовывайся, тебе нельзя подставляться.
– Да кто ты такой? – возмутился игрок, никак не ожидавший вмешательства какого-то незнакомца.
– Друг,– на губах незнакомца появилась такая открытая улыбка, что не поверить в его искренность было совершенно невозможно. И всё же Вит не поверил.
– Извини, но у меня в последнее время сформировался стойкий дефицит доверия к тем, кто пытается меня спасать,– пробурчал он. – К тому же контрактникам Офира противопоказанно заводить друзей. Можно запросто напороться на шантаж.
– Со мной можешь не опасаться предательства или шантажа,– незнакомец снова улыбнулся и походя снял одного из хирдманов, бросившегося в самоубийственную атаку. – Ты, главное, сам выживи, твой симулятор запустил программу ликвидации.
– Без тебя знаю,– огрызнулся Вит. – Вот только зря ты вмешался, теперь альвы захватят мою женщину, и мне всё равно придётся сдаться.
– Не захватят,– незнакомец криво усмехнулся. – Я ведь шёл по твоим следам и успел отговорить артанца от эвакуации его лаборатории. Так что твоя женщина находится сейчас в полной безопасности под защитой крепостных стен. А вот нам с тобой нужно ещё постараться, чтобы выжить. Ты серьёзно ранен?
– Ерунда,– отмахнулся Вит.
– А если без кокетства? – глаза незнакомца прищурились, выражая откровенное сомнение в честности раненого.
– В правой руке меч не удержу,– честно признался Вит,– но я одинаково хорошо фехтую обеими руками.
– Знаю,– незнакомец одобрительно кивнул,– тогда развлечёмся, если не возражаешь.
– Ты реально собрался положить тут целый хирд? – в голосе Вита недоверие смешалось с восхищением наглостью этого самонадеянного вояки.
– С каких это пор ты начал в нас сомневаться, Ро? – незнакомец весело рассмеялся и ободряюще похлопал ошарашенного напарника по здоровому плечу.
Назвать возвращение победителей ярловой дружины в артанскую крепость триумфальным, пожалуй, можно было только с большой натяжкой. Никто не чествовал их как спасителей, поскольку услуга, которую два аэра оказали сотрудникам секретной лаборатории, запросто могла оказаться медвежьей. Пока ещё было неясно, как отреагирует на уничтожение своего хирда ярл Йордал. С одной стороны, было очевидно, что самому ярлу никогда бы не пришло в голову арестовать по вздорному обвинению какого-то неизвестного ему мужика. Этот приказ явно отдал Шахин, захвативший тело бедолаги. А значит, когда Йордал очухался, то даже не вспомнил о том, что послал куда-то своих дружинников. Это немного успокаивало, но с другой стороны, где гарантия, что альв не влезет в тело ярла ещё раз, чтобы повторить попытку.
Не удивительно, что обстановка в крепости была скорее напряжённой, нежели радостной. И всё же отношение артанцев к Виту явно изменилось к лучшему. Если раньше он был тут скорее пленником, а не гостем, то теперь его встречали приветливыми улыбками как союзника, а то и вообще – своего. Впрочем, тёплый приём Вита ничуть не впечатлил, поскольку в памяти ещё свежи были воспоминания о том, как его сначала насильно усыпили, а потом вообще собирались отдать на расправу альвам. Нужно отметить, что и к нежданному спасителю он тоже не испытывал никакой благодарности, ведь своим вмешательством тот поставил под удар жизнь Найоли.
Вит даже не сомневался в том, что угроза альвов была реальной, а потому на обратной дороге к крепости едва ни загнал своего коня, чтобы успеть до начала штурма, однако при приближении к артанской крепости никаких военных действий не обнаружил. Отчего-то альвы решили на этот раз воздержаться от немедленного воплощения своей угрозы в жизнь. То ли опасались, что повторный приказ о нападении на вполне себе мирное поселение вызовет у приближённых ярла сомнение в его вменяемости, то ли не были уверены в том, что им реально удастся захватить крепость при наличии двух опытных защитников, или просто придумали план понадёжней штурма. Так или иначе, но на артанскую лабораторию никто и не думал покушаться, по крайней мере, пока.
Весь этот долгий день Вит держался только на нервном напряжении, а когда ворота крепости захлопнулись за его спиной, вдруг ощутил, что силы его покинули. Он ткнулся головой в холку коня и наконец позволил себе отключиться. Очнулся раненый уже на хирургическом столе, когда артанский медик вытаскивал пулю из его плеча и обрабатывал прочие резаные раны, полученные в рукопашной с хирдманами Йордала. От обезболивающих голова немного кружилась, но Вит, вопреки настоятельной рекомендации медика, отправился не в постель, а в комнату к Найоли. Впрочем, усталость и кровопотеря всё же взяли своё, и он благополучно заснул, сидя на полу у компенсационного кокона. Про своего спасителя Вит даже не вспомнил, однако сам спаситель и не думал оставить своего подопечного в покое.
– Так вот на чём они тебя поймали,– голос незнакомца проник в сознание спящего, бесцеремонно выдёргивая его из объятий морфея. – Она аватар, серьёзно?
– И что? – мгновенно вскинулся Вит. – Это запрещено правилами Игры?
– Ну что ты,– незнакомец весело рассмеялся,– просто раньше один мой знакомый аэрский сноб был последним, кого бы я заподозрил в любовной связи с аватаром. Ты вообще считал их не людьми, а какими-то условно мыслящими зверушками. Похоже, потеря памяти пошла тебе на пользу, Ро.
– Почему ты решил, что я потерял память? Только потому, что я тебя не узнал? – Вит поднялся на ноги и с подозрением уставился в глаза своего спасителя, которого, кстати, он так и не удосужился поблагодарить. – А с чего ты вообще взял, что я и есть тот самый твой знакомый аэрский сноб? Меня, вообще-то, зовут не Ро, а Ивитард.
– Ты не заводись,– незнакомец сочувственно улыбнулся. – Поверь, я очень хорошо тебя понимаю. Какой-то чужак бесцеремонно вмешивается в твою жизнь, да ещё и имеет наглость утверждать, что вы знакомы. Но дело в том, что я точно знаю, кто ты такой.
– Да неужели? – насмешливо фыркнул Вит. – И как же так случилось, что ты знаешь обо мне больше меня самого?
– Ты же помнишь, как проходил сканирование перед тем, как отправиться в Игру в аватарской оболочке? – незнакомец проигнорировал откровенно враждебный тон собеседника, его голос звучал спокойно, без нажима. – Создание цифровой копии – это стандартная процедура безопасности, ей подвергаются все игроки перед своим первым погружением. Многие думают, что речь идёт исключительно о цифровой копии тела, но это ошибка. На самом дела сканируются спектральные характеристики вибраций не только тела, но и сознания. Цифровая копия тела остаётся в симуляторе, а вибрационные спектры сознания сливаются для хранения в общую базу данных.
– Ну и что? – Вит с недоумением уставился на всезнайку. – Мой спектр оказался каким-то уникальным?
– Верно,– подтвердил его догадку всезнайка,– но его уникальность заключается не в необычных характеристиках, а в том, что, как выяснилось, копия вибрационного спектра твоего сознания уже много сотен лет хранится в базе данных. Этот спектр принадлежит некоему сталкеру по имени Роселинго.
– Я был сталкером? – от такого откровения у Вита глаза вылезли на лоб.
– Бывших сталкеров не бывает,– незнакомец криво усмехнулся. – Да, ты сталкер, причём один из лучших в Аэрии. А ещё ты был ратава-корги, то есть долгое время практически жил в Игре. Недаром ты так лихо в неё вписался.
– Офигеть,– ошарашенно пробормотал Вит. – Получается, я действительно совсем себя не знаю.
– Сочувствую,– на губах незнакомца и впрямь появилась сочувственная улыбка, вроде бы даже вполне искренняя. – Я, как никто другой, понимаю, каково это – вдруг выяснить, что у тебя отняли прошлое. Сам прошёл через такое.
– Ты знаешь, кто это сделал? – мрачно процедил Вит.
– Пятёрка, больше некому,– взгляд незнакомца вдруг налился чернотой, словно наступила ночь. – Они всегда стирали память пленникам, прежде чем казнить.
– Ты хочешь сказать, что я участвовал в войне Ставрата на стороне мятежников? – Вит едва ни подавился от такой новости. – И к какому же клану я принадлежал?
– Ставрати,– голос незнакомца дрогнул от волнения. – Клан Ставрати всегда был врагом Пятёрки и стал главным зачинщиком мятежа. Так что можешь гордиться, что стоял у истоков создания обновлённой Аэрии.
– Насколько я знаю, клан Ставрати был уничтожен задолго до войны,– блеснул знанием истории Вит. – Пятёрка превратила всех его членов, кроме главы клана, в аватаров Игры. Получается, я уже был когда-то аватаром.
– Нет, ты присоединился к Ставрати гораздо позже,– незнакомец задумчиво улыбнулся,– прямо перед войной, когда от всего клана действительно остался только его глава. Мы вместе с тобой восстанавливали мой клан.
– Твой клан? – похоже, вечер сюрпризов только начался, и Вита ждало ещё много интересного. – Хочешь сказать, что ты и есть тот самый знаменитый Ставрат?
– Я предпочитаю Вран,– глава клана Ставрати болезненно поморщился. – Неприкольно, знаешь ли, когда твоим именем называют войну.
– Ух ты,– восторженно пробормотал Вит,– оказывается, я был соратником самого Ставрата.
– Не просто соратником, а ещё и добровольным телохранителем,– Вран вдруг растерял весь свой задор,– и спасая меня, сам попал в плен. Если честно, я уже не надеялся тебя снова увидеть. У Пятёрки для мятежников имелся только один приговор – развоплощение.
– Ты же не думаешь, что меня пощадили, потому что я тебя предал? – в голосе Вита явно прозвучала тревога. Ему очень не хотелось бы узнать, что он выкупил свою жизнь ценой предательства.
– Я точно знаю, что ты ничего им не выдал,– уверенно заявил Вран,– хотя, наверняка, тебя допрашивали долго и основательно. Ты же был не из рядовых членов клана и знал много чего интересного про наши планы и убежища. На самом деле я вообще не считаю, что тебя пощадили, просто когда они поняли, что ничего от тебя не добьются, и решили казнить, то палачей под рукой уже не оказалось.
– И куда же они подевались? – история становилась всё более интригующей, и Вит даже перестал дышать, чтобы ничего не пропустить.
– Для того, чтобы развоплотить сознание сталкера, его нужно было провести через барьер из Игры в Аэрию, предварительно стерев его память,– пояснил Вран,– и для этого требовался ещё один сталкер. Поначалу спас служба была на стороне Пятёрки, и сталкеры вынуждены были выполнять работу палачей, но под конец войны нам удалось перетянуть большинство из них на свою сторону, а оставшиеся получили ультиматум, запрещавший им участвовать в казнях аэров под страхом симметричного наказания. В итоге, мы практически перекрыли Пятёрке доступ в Игру, да и сталкеров, готовых рискнуть своим существованием, похоже, не нашлось.
– И тогда мне просто стёрли память,– выдвинул очевидную гипотезу Вит.
– Нет, не просто,– Вран задумчиво покачал головой. – Поверь, если бы они ограничились только стиранием памяти, я бы смог тебя отыскать после войны, но ты исчез бесследно. Думаю, они тебя убили.
– Но ведь убивать аэра бессмысленно,– возразил Вит,– мы очень быстро перевоплощаемся.
– Видишь ли, нашаспособность управлять перевоплощением не является врождённой,– Вран сочувственно улыбнулся. – Она сформировалась в результате наработки определённых навыков, требующих знания теории и конкретных ментальных техник. Сейчас это знание уже кажется нам неотъемлемой частью нас самих, но на самом деле это не так. Когда твою память стёрли, ты не только не смог воспроизвести эти техники, но даже просто осознать, кто ты такой и где находишься.
– И я завис в астрале,– Вит подхватил, как ему показалось, логическую цепочку, но явно поспешил с выводом.
– Если бы,– в голосе Врана послышалась боль. – В отсутствии самоидентификации и знания о способах контроля энергопотоков с тобой случилось то, через что приходится проходить аватарам Игры. Все твои тела распались вплоть до самых тонких, и осталось только чистое сознание. Вот только в Игре процесс перевоплощения автоматизирован, и полное уничтожение тела переключает ум в режим создания нового тела, а в Аэрии автоматизация отсутствует, потому что мы контролируем своё перевоплощение и осознанно создаём свои тела сами. По идее, ты должен был навсегда остаться в мире посмертия и существовать в виде неосознанного фрагмента первозданного хаоса. То, что ты всё-таки вернулся – это настоящее чудо.
– И долго я зависал в эмпиреях? – от нарисованной Враном картинки по спине Вита пробежал холодок.
– А сколько лет ты уже существуешь в физическом теле? – деловито осведомился глава клана Ставрати.
– Чуть больше ста пятидесяти,– Вит затаил дыхание, поскольку интуитивно почувствовал, что его ждёт ещё одно откровение. И оно не замедлило последовать.
– Значит, ты провёл в состоянии чистого сознания почти двести лет,– объявил приговор Вран. – Аэрских лет,– уточнил он. – Теперь ты понимаешь, почему я уже потерял надежду когда-нибудь снова тебя увидеть. Мне даже в голову не могло прийти, что один из диципулов круга Офира – это мой давно погибший друг. Если честно, я до сих пор не могу поверить в то, что это действительно ты, живой и почти невредимый.
– Мы были друзьями? – голос Вита отчего-то сорвался. Наверное, именно в этот момент он понял, что чувствовали Влад и Найоли, когда судьба свела их с тем, кто был им очень дорог в прошлом воплощении. Как и они, Вит тоже не помнил своего друга из далёкого прошлого, но ощущал с ним очень прочную связь, а ещё ничем не объяснимое, но при этом абсолютное доверие.
– Кем мы только ни были,– вздохнул Вран,– но в конце концов стали лучшими друзьями и соратниками. Я так по тебе соскучился, Ро. Прости, если моя просьба покажется тебе странной или даже неприемлемой,– он смущённо потупился,– но можно я тебя обниму? Друзья ведь могут время от времени обняться, правда? Ты сам когда-то это сказал.
Вместо ответа, Вит просто шагнул вперёд и сам обнял этого пришельца из прошлого. На него вдруг накатило удивительное чувство покоя и защищённости, а ещё осознание того, что это случилось с ним не впервые. Оказывается, он и раньше испытывал такое блаженное состояние в объятьях главы своего клана.
– Почему ты так долго ждал? – в голосе покинутого игрока прозвучала не то чтобы обида, а скорее, непонимание. – О том, что мой профиль совпал с профилем твоего якобы погибшего друга, ведь стало известно практически сразу. Ты что, считал неэтичным вмешиваться в мою игру?
– Да к чёрту этику,– Вит досадливо поморщился. – Всему виной разница в течении времени между Аэрией и Игрой. Ты прожил в Игре с десяток жизней, а у нас прошло меньше месяца. Да и само по себе совпадение профилей вовсе не было таким уж экстраординарным событием. Подобное случалось и раньше, и каждый раз выяснялось, что это была техническая ошибка. Так что оператор базы данных не стал сразу докладывать о совпадении, а инициировал повторную проверку всех параметров. Информация о тебе дошла до круга Офира, только когда твой симулятор уже вошёл в режим ликвидации. Поверь, как только я узнал, кем является тот безбашенный игрок, подписавший контракт, я сразу бросился на выручку.
– А мою память можно восстановить? – в глазах Вита загорелась надежда. – Я ведь тоже хочу вернуть своего друга.
– В Аэрии такой аппаратуры полно,– поспешил заверить его Вран,– да и в Игре раньше она имелась. Когда тут правила Пятёрка, на каждой базе стражей был оборудован бункер с аэрской техникой. Но после того, как мы с тобой отыскали один такой аппарат и использовали его для возвращения памяти членов моего клана, Пятёрка начала последовательно уничтожать эти бункеры. В итоге, нам удалось сохранить только тот аппарат, который мы выкопали из-под обломков крепости стражей. Он и сейчас в рабочем состоянии, но находится не в этой локации. К сожалению, симулятор контрактника Офира не предусматривает перемещения между локациями, а выбор локации для следующего воплощения происходит случайным образом. Так что вероятность того, что ты окажешься в нужном месте, не вызывает оптимизма.
– Всё не так печально,– в глазах Вита вспыхнули азартные огоньки. – У меня есть один знакомый, который умеет подкручивать алгоритмы выбора локации.
– Вмешиваться в работу симулятора очень опасно,– тут же вскинулся Вран,– по крайней мере, в работу симулятора контрактника Офира. Он специально так запрограммирован, что любое вмешательство неизбежно приведёт к запуску программы ликвидации.
– Ну мой симулятор уже вошёл в этот режим,– Вит беспечно махнул рукой,– так что риск невелик. В конце концов, даже если я превращусь в аватара – это не окончательный приговор. Мы же смогли вернуть твоих Ставрати, значит, и меня тоже можно будет вытащить.
– Ты не читал контракт, верно? – на губах Врана появилась сочувственная улыбка. – Увы, превращение игрока в аватара необратимо, контракт запрещает возвращать проигравших в аэрское общество. Правда, когда альвы начали охотиться на контрактников, вопрос о пересмотре этого пункта контракта уже несколько раз поднимался на круге Офира, но решение пока не принято. Так что ты уж постарайся не умереть в ближайший год.
– Это будет непросто,– Вит обречённо вздохнул. – Альвы знают о моей уязвимости,– он бросил печальный взгляд на спящую в компенсационном коконе женщину,– и воспользуются ею при первой возможности.
– Как тебе вообще пришло в голову так подставиться? – посетовал Вран. – У контрактника Офира не должно быть никого, чья жизнь была бы ему дороже собственной.
– Оли дала мне защитный амулет,– голос Вита невольно дрогнул, когда он вспомнил, как бросил свою защитную ладанку в огонь. – С этим амулетом альвы не могли меня обнаружить. Но мне пришлось от него избавиться, потому что без этих лицедеев мне было не спасти мою девочку от смерти. Она ведь ведьма, и её приговорили к сожжению на костре. Альвы вытащили её из тюрьмы, но разумеется, не бесплатно.
– И что толку? – Вран скептично хмыкнул. – Ты спас её жизнь, но вынужден держать бедняжку в состоянии гибернации, иначе альв просто захватит её тело и прикончит тебя. А ты даже сопротивляться не сможешь, потому что поднять руку на любимую женщину представляется тебе совершенно немыслимым. Думаешь, такое существование для неё лучше смерти?
– Гибернация – это ненадолго,– самодовольно усмехнулся Вит. – Я только немного оклемаюсь и добуду ментальную защиту для моей девочки. Тут всего день пути верхом до ближайшего портала.
– От нападения альвов имеется защита? – теперь, похоже, пришла пора удивляться Врану. – И кто же её создал?
– Это аэрское изобретение,– горделиво заявил Вит. – Я же говорил, что у меня имеется один знакомый с весьма своеобразными способностями. Вообще-то, Харута вроде бы тоже из нашего мира, но из такой продвинутой реальности, что для него аэры являются аватарами в его игре. Он создал базу в реальности людей, на которой укрывает контрактников Офира, а они за это на него работают. Я тоже одно время работал на этого хмыря в качестве оперативника. Харута обещал мне дать защитный амулет для Оли, только нужно добраться до портала.
– Это ничего не изменит,– Вран устало вздохнул,– твоя Найоли всё равно останется для тебя экзистенциальной угрозой. Даже если ты переживёшь этот год, то постоянно скрываться от альвов не выйдет. Рано или поздно они до неё доберутся и снова принудят тебя совершить самоубийство.
– Я с ней не расстанусь,– упрямо заявил Вит,– да это и бессмысленно, без моей защиты она вообще станет лёгкой добычей. Будь, что будет, но я постараюсь протянуть в этом воплощении как можно дольше.
– Похоже на гандикап,– Вран горько усмехнулся. – Эх, и с какого перепугу тебе вообще вздумалось подписывать контракт Офира?
– Я превысил свои полномочия, и ментор собрался выгнать меня из ордонума,– уныло прокомментировал своё решение Вит,– а я не мог допустить, чтобы меня выкинули из круга Офира.
– Ты всё не так понял,– Вран буквально взорвался от возмущения. – Твоя гениальная стратегическая операция сразу привлекла к тебе внимание, и круг Офира принял решение сделать тебя самого ментором и позволить набрать свою команду. Конечно, твоему боссу не понравилась перспектива потерять такого ценного спеца, вот он и сорвал на тебе своё недовольство.
– Я свалял дурака, да? – на лице Вита появилось такое растерянное выражение, что его приятель не удержался от ехидного хихиканья.
– Да, умеешь ты находить приключения на свою задницу,– несмотря на уничижительное содержание реплики, в голосе Врана совершенно не было осуждения, скорее, восхищение этим любителем приключений. – Ничего, прорвёмся,– он ободряюще похлопал вновь обретённого друга по спине,– я тебя в обиду не дам. Раньше ты был моим телохранителем, а теперь пришла моя очередь стать твоим. Как же мне нравится эта кармическая симметрия.
Артанская фармакология опять оказалась на высоте, и уже через три дня Вит счёл себя достаточно здоровым, чтобы отправиться на базу Харуты. Вран был настроен не столь оптимистично, но сразу понял, что друг всё равно его не послушает, и не стал спорить. На самом деле наиболее ярым противником скоропалительного решения строптивого аэра оказался хозяин лаборатории. Как только до Грира дошли слухи о том, что гости собрались покинуть его гостеприимный кров, он сразу примчался уговаривать их не торопиться. Поскольку Вит практически не отлучался из комнаты, где держали Найоли, беседа между представителями двух цивилизаций произошла именно там.
– Ты снова за своё,– посетовал Вит. – Мало тебе оказалось одного горького урока, захотелось добавки. Извини, но я уже не беспомощный калека, ты меня не удержишь.
– Вран, ну хоть ты ему скажи,– Грир обречённо опустил голову. – Он же сгинет ни за что и оборвёт единственную ниточку, ведущую к хозяину альвов.
– Странно, что артанцам требуется аэрский игрок, чтобы разобраться с жителями своего мира,– скептично заметил Вран. – Альвы ведь тоже артанцы. Почему бы вам ни надавить на этих уродов и ни потребовать сдать их хозяина.
– Грир утверждает, что альвами управляет какой-то аэр,– в голосе Вита явно обозначилось сомнение в правдивости этой информации. – И этот извращенец якобы получил иммунитет от преследования в обмен на технологию симулятора. Так что официально наш уважаемый хозяин не вправе потребовать его выдачи.
– А что тебе мешает просто пойти к этому аэру и разобраться с наглым пришельцем лично? – Вран с удивлением воззрился на нерешительного артанца. – К чему все эти шпионские страсти?
– Может быть, Артана и не управляется из единого центра, как Аэрия, но мы не можем безнаказанно нарушать принятые большинством решения,– обиженно пробурчал Грир. – Так что подобраться к хозяину альвов можно только неофициально.
– То есть те, кто не согласен с мнение большинства, должны тупо подчиняться? – голос Врана выдал его откровенную неприязнь к подобному общественному устройству.
– Это всё же лучше, чем ваша аэрская диктатура,– возразил Грир. – Мы хотя бы разные и склонны поддерживать многообразие структурных форматов.
– Лихо завернул,– фыркнул Вит. – И в чём сие многообразие выражается?
– Хотя бы в том, что в Артане нет единого правительства,– Грир снисходительно усмехнулся,– у нас имеется несколько государственных образований, и ещё четыре пола, а не один, как в Аэрии. В этом плане мы более свободны и независимы.
– Аж четыре? – в голосе Вита прорезались откровенно издевательские интонации. – Постесняюсь спросить, какие?
– Тела большинства артанцев не имеют половых признаков, как и аэрские,– Грир не то не заметил издёвки, не то решил проигнорировать. – Это примерно процентов шестьдесят. Где-то процентов тридцать пять предпочитают воплощаться в мужских или женских телах, как люди, а остальные – гермафродиты. В Артане не принято навязывать жителям форму тела.
– Так аэрам тоже никто ничего не навязывает,– вступил в дискуссию Вран,– и не только форму тела, но и образ жизни. Кстати, а с чего ты взял, что Аэрия управляется каким-то единым правительством? У нас, вообще-то, самоуправление.
– А как же круг Офира? – в голосе Грира явственно послышались обличительные интонации. – Ты же не станешь утверждать, что эта организация – просто клуб по интересам?
– Круг Офира управляет только Игрой,– пояснил Вран. – Да, наше сообщество построено вокруг Игры, и положение в круге Офира в каком-то смысле определяет статус его членов, но аэрами Офир не управляет. Больше нет.
– Подозреваю, что рядовым членам аэрского сообщества просто не рассказывают о реальных пружинах, которые приводят в движение его механизм,– скептично заметил Грир.
– Это ты Ставрата назвал рядовым членом? – Вит ехидно кивнул в сторону своего друга. – Нашёл рядового, нечего сказать.
– Прости меня, адонэ,– смутился Грир. – Я и предположить не мог, что мне выпадет честь принимать под своей крышей правителя Аэрии.
– За кого ты меня принимаешь, артанец? За диктатора? – Вран изобразил на своей физиономии злобную гримасу, правда, вышло не очень убедительно, поскольку его губы так и норовили раздвинуться в улыбке. – А ничего, что я возглавил мятеж против диктатуры Пятёрки?
– Так всегда бывает,– пожал плечами Грир,– победитель получает всё.
– По себе судишь? – Вит не удержался от соблазна макнуть всезнайку в его же дерьмо. – Ты верно решил, что аэры воевали для того, чтобы заменить одних правителей другими, так я понимаю?
– А разве нет? – язвительно поинтересовался Грир.
– Поверь, мы достаточно натерпелись от диктатуры отдельных кланов, чтобы опять давать кому-то власть над собой,– голос Врана наполнился горечью. – Нет, артанец, наша война покончила с привилегиями, больше никто не может диктовать аэрам, как им жить. Теперь каждый имеет право на самовыражение в соответствии со своими представлениями о полноценной жизни.
– Звучит абсурдно,– Грир недоверчиво покачал головой. – Это какая-то анархия получается. В любом развитом сообществе нормы поведения диктуются мнением большинства его членов, и отклонение от этих норм подавляется.
– Не понимаю, почему жизненная позиция одного аэра должна быть более правильной, чем позиция другого? – Вит озадаченно нахмурился. – Мы же все разные, такими нас сотворил Создатель, и следует уважать его замысел.
– Кстати, насчёт развитости – это ты слегка слукавил,– поддержал своего соотечественника Вран. – В действительности принцип большинства реализуется не в развитых сообществах, а там, где имеется в наличие иерархическая структура управления. Причём сей принцип, как правило, не работает для населения. Он является просто ширмой, за которой правители, стоящие на вершине пирамиды, продвигают свои собственные интересы. В Аэрии нет никакой иерархии, все аэры имеют равные права, поэтому и принцип большинства у нас не работает.
– У вас что же, и законов никаких нет? – голос Грира всё ещё звучал недоверчиво, хотя прежнюю заносчивость он уже немного подрастерял.
– Законы есть,– не стал отрицать очевидного Вран,– но они немногочисленные и как бы естественные. Например, в Аэрии запрещено подавлять свободное волеизъявление аэров любым способом, будь то насилие или манипуляция. За подобные преступления можно отправиться в Игру аватаром.
– Но кто-то же у вас управляет жизнеобеспечением и следит за порядком,– Грир никак не мог поверить в существование такого странного общества, где все имеют равные права.
– Ты говоришь про инфраструктуру? – уточнил Вит. – Ну так всё это работает в автоматическом режиме. Конечно, у нас имеются рабочие группы, которые следят за тем, чтобы всё шуршало как надо, но у них нет законодательной власти, да и участие в этих группах сугубо добровольное. В обществе, которое построено по принципу поощрения разнообразия и принятия мнения всех его членов, всегда найдутся те, кому нравится заботиться о других.
– Но ты же сам сказал, что все творения Создателя разные,– Гриру показалось, что он нашёл несостыковку в рассуждениях оппонентов, и упрямый артанец пошёл в атаку,– соответственно, и потребности у всех разные. Кому-то достаточно минимума благ, а для кого-то и целый континент – это слишком скромные владения. Одним требуется опека, а другим нравится самим рулить, причём не только своей жизнью, но и жизнями других. Сомневаюсь, что вы даёте всем именно то, что им требуется.
– Это верно,– согласился Вран,– ни одна цивилизация не способна удовлетворить все потребности своих членов. Мы тоже обеспечиваем лишь некий усреднённый уровень комфорта и возможностей для самовыражения, и всегда находятся те, кому этого мало. Что ж, никто не мешает им получить больше, только не за счёт остальных аэров. Ну а если внутри Аэрии таких возможностей не находится, то есть Игра, в которой можно попробовать себя в любых ипостасях. Поэтому у нас нет нужды в унификации, подавлении инакомыслия и ограничении свобод аэров.
– А с аватарами, значит, можно не церемониться,– презрительно скривился Грир.
– Игроки играют с аватарами на равных,– Вран миролюбиво улыбнулся. – В отличие от артанцев, мы не допускаем перетока наших технологий в игровые локации. Если у тебя имеются способности и решимость стать императором мира, то флаг в руки. Но если уж облажался, то никто не станет посылать отряд спасателей, когда недовольные подданные поднимут незадачливого правителя на вилы. Это учит ответственности гораздо эффективней, чем нравоучения и наказания. А вдобавок очень доходчиво объясняет, что у всего в этом мире имеется цена. Всё, чем ты владеешь, в свою очередь владеет тобой.
– А этот пистолет разве не является анахронизмом для данной локации? – Грир кивнул в сторону лежащего на столе оружия.
– Так это уже не Игра, а спасательная операция,– пожал плечами Вран. – Тут привередничать не приходится.
– То есть правителю Офира можно нарушать правила,– на губах Грира появилась глумливая ухмылка. – Что ж, весьма показательно.
– Офиром управляет не Вран, а пятёрка кланов,– назидательно выдал полученную от Харуты инфу Вит.
– Нет больше никаких кланов,– бывший глава клана Ставрати печально вздохнул,– это тебя кто-то обманул. Вообще-то, клановая структура очень хорошо работала в Аэрии, но после войны те два принципа, на которых она строилась, стали неприемлемы для нового аэрского сообщества. Я имею ввиду иерархию подчинения и принцип единой судьбы. Теперь у каждого из нас своя судьба, и никто никому не подчиняется.
– Но кто же тогда управляет кругом Офира? – озадаченно нахмурился Вит. – Туда ведь не допускают всех желающих.
– Вообще-то, мы больше не ограничиваем доступ аэров к Игре,– Вран болезненно поморщился,– но только в аватарских оболочках. А что касается управления человеческим инфополем, то тут для обычных обывателей установлен жёсткий барьер, им могут управлять только сталкеры.
– Почему именно сталкеры? – удивился Грир.
– Игра имеет для Аэрии слишком большое значение, чтобы можно было пустить управление аватарами на самотёк,– Вран снисходительно усмехнулся. – А жизнь показала, что сталкеры не склонны потакать персональным амбициям, благополучие всего сообщества для нас всегда находится в приоритете. Кстати, я догадываюсь, чем питаются эти слухи о кланах Офира,– на губах бывшего главы клана Ставрати появилась ироничная усмешка. – Мы действительно разделены на группы. Это сделано для того, чтобы за счёт конкуренции поддерживать разнообразие мнений и избегать фатальных ошибок. Только рабочие группы – это вовсе не кланы, состав их участников постоянно меняется, да и проекты, которыми они занимаются, тоже.
– Не понимаю,– озадаченно нахмурился Вит. – Если к управлению аватарами допускаются только сталкеры, то зачем же вы запустили проект контрактов Офира? Их же могут подписывать все диципулы и менторы. Думаю, далеко не все они являются сталкерами.
– Это была вынужденная мера,– Вран смущённо потупился. – Дело в том, что сталкеры пострадали в войне кланов больше всех. Нас осталось совсем мало, по крайней мере, недостаточно для реализации сколь-нибудь значимых проектов в Игре. Нам было жизненно важно пополнить свои ряды, и мы тупо не нашли лучшего способа, чтобы вычислять сталкеров среди населения Аэрии. Дело в том, что контракт Офира устроен таким образом, что только сталкер способен его завершить. За сотню пусть даже коротких перевоплощений обычный аэр неизбежно потеряет связь с инфополем Аэрии и превратится в аватара. Кстати, этот риск напрямую прописан в условиях контракта.
– И что, его действительно подписывали только скрытые сталкеры? – заинтересовался Грир.
– Увы, нет,– Вран печально вздохнул. – Аэры вообще игроки по своей натуре, мы азартны и склонны к риску. А Игра давно уже стала частью аэрской цивилизации, и доступ в зал Офира является для многих аэров заветной мечтой. Именно поэтому мы сделали условия контракта такими жёсткими, а сами контракты необратимыми, причём на аппаратном уровне.
– Но разве мало естественных рисков? – возмутился Вит. – Зачем же натравливать на контрактников альвов?
– Круг Офира не имеет к альвам никакого отношения,– решительно возразил Вран. – Когда мы запускали проект с контрактами, никаких альвов не было и в помине. Они появились только спустя полсотни лет после начала программы. Если альвами действительно управляет какой-то аэр, то к кругу Офира он точно не имеет никакого отношения.
– То есть какой-то хмырь специально создал команду ликвидаторов, чтобы круг Офира не мог рекрутировать новых членов? – в голосе Вита послышалось недоверие. – Как-то слишком заморочено, не находишь?
– Нет, не нахожу,– отрезал Вран. – Невозможность рекрутировать сталкеров для управления Игрой делает круг Офира беспомощным перед тем подавляющим воздействием, которому подвергается эта реальность.
– Знаешь, в последнее время я всё чаще задумываюсь, а есть ли у нас вообще право вмешиваться в жизнь аватаров,– взгляд Вита невольно обратился к спящей в коконе женщине. – Ты ведь знаешь, что Игра – это просто совокупность альтернативных реальностей, а аватары – это такие же творения Создателя нашей общей большой Игры, как и аэры. У людей есть право самим распоряжаться своей жизнью.
– У увязшего в трясине бедолаги тоже есть право утонуть,– в голосе Врана прозвучала неприкрытая ирония. – Ты всерьёз предлагаешь рассуждать о правах или всё-таки бросишься вытаскивать тонущего из болота?
– Выходит, круг Офира взял на себя миссию по спасению аватаров? – уточнил артанец. – Зачем вам это?
– Эта реальность катится в деградацию, и мы не можем просто стоять в стороне,– мрачно процедил Вран. – И дело тут даже не в том, что с уничтожением Игры Аэрия лишится инструмента управления, и даже не в том, что зараза может перекинуться на наш мир, просто мы не в праве позволить им погибнуть.
– Согласен,– Вит утвердительно кивнул,– и у меня даже имеются идеи, как можно помочь аватарам.
– Сначала тебе было бы неплохо помочь самому себе выбраться из этой передряги с контрактом Офира,– съязвил Грир.
– А может быть, и не нужно выбираться,– глаза Вита азартно заблестели. – Волею судьбы я оказался именно в том месте, где смогу принести пользу Игре и Аэрии.
Он набрал в грудь побольше воздуха и принялся излагать свой проект по созданию альтернативных реальностей Игры с трансформированной шкалой ценностей в пользу свободы волеизъявления. Судя по тому, с каким вниманием его собеседники слушали сей план, они сразу почувствовали его потенциал.
– Мне нравится,– утвердительно кивнул Вран, когда презентация проекта по преобразованию Игры завершилась. – И круче всего то, что участвовать в этой операции смогут не только сталкеры, но и все желающие. Да у нас отбоя не будет от претендентов на роль аватарских правителей.
– Давай не пороть горячку,– остудил его азарт Вит. – Сначала обкатаем проект на наиболее приспособленных к аватарской действительности игроках, а потом уже будем рекрутировать и обучать остальных аэров.
– Позволь полюбопытствовать,– Грир глумливо ухмыльнулся,– а под наиболее приспособленными ты случайно не себя имеешь ввиду?
– Угадал,– на губах Вита расцвела самодовольная улыбка,– я ведь был ратава-корги. Кому же ещё экспериментировать с переустройством аватарского сообщества, как не мне.
– А ничего, что у тебя на хвосте висит команда ликвидаторов? – тон Грира сделался уже не просто насмешливым, а натурально оскорбительным. – А в добавок к этому ты влюбился в аватарскую женщину и уже дважды пожертвовал собой ради неё. Третья попытка может запросто оказаться более удачной.
– Согласен, с альвами нужно что-то делать,– Вита ничуть не смутил сей апокалиптический прогноз,– но я подумаю об этом после того, как привезу защитный амулет для моей девочки.
– Театр абсурда,– презрительно фыркнул артанский учёный. – Может быть, всё же сначала выясним, кто и что стоит за деградацией аватаров?
– Жизнь показала, что одновременно ответить на вопросы «кто виноват» и «что делать» не получается,– философски заметил Вран. – Артанцам в Игре неуютно, поэтому вы склонны искать ответ на первый вопрос. А аэры – прирождённые игроки, нам практические аспекты ближе. Вот давайте и разделимся. Вы ищи́те причину, а мы будем исправлять ситуацию. Годится?
– Вит слишком ценный игрок, чтобы им рисковать,– Грир снова попытался завести старую шарманку. – Вран, ты же понимаешь, что этот защитный амулет, ради которого он собирается снова сделаться мишенью, ничего, по сути, не изменит. Пока эта женщина существует, она будет экзистенциальной угрозой для всего вашего плана.
– Если в моё отсутствие с Оли что-то случится, я из тебя самого сделаю аватара,– прорычал Вит.
– Давайте успокоимся,– Вран миролюбиво улыбнулся. – Я не позволю нашему гениальному стратегу сгинуть. Он больше не одинок, и мы вместе придумаем, как урезонить альвов. Но у Вита, как и у любого аэра, есть право самому решать, как ему жить. Если он готов рискнуть ради любимой женщины, то так тому и быть.
– И плевать, что стоит на кону,– мрачно процедил сквозь зубы Грир. – Узнаю́ аэров,– с этими словами хозяин секретной артанской базы покинул комнату.
– Думаешь, он прав? – Вит задумчиво посмотрел в сторону закрывшейся двери.
– Жизнь вас рассудит,– философски заметил Вран,– не стоит отнимать у неё любимую игрушку. Я простой телохранитель и уж точно не гожусь на роль судьи.
Для рейда по окрестным горам Вит специально выбрал ненастную погоду, чтобы туман, перетекавший по склонам подобно молочному киселю, скрывал передвижение всадников. Впрочем, довольно скоро выяснилось, что у сего камуфляжа имеется весьма неприятная побочка. Разглядеть что-то, помимо белёсой мглы, можно было только на гребнях холмов, а в низинах видимость была почти нулевой. Это вовсе не было бы недостатком, если бы рейнджерам требовалось просто просочиться сквозь кордоны альвов, как во время их похода за защитным амулетом, но сейчас у них были другие планы, в которые туман никак не вписывался. Они отправились в поход, чтобы подыскать место для убежища, в котором можно было бы не только защищаться от нападений, но и жить с относительным комфортом в течение года.
Бегать от охотников, способных вселиться в тело любого человека, было бессмысленно. Даже в диких горах кто-то жил, а потому у альвов всегда имелась потенциальная возможность подкрасться незамеченными. Попробуй определи, кем на самом деле является какой-нибудь одинокий охотник или престарелая собирательница хвороста. Ну не стрелять же в каждого встречного. Лучше уж было запереться в неприступной крепости и не подпускать к своему укрытию ближе, чем на дистанцию выстрела, никого, даже вроде бы безобидного заблудившегося в горах ребёнка. Именно таким образом Вит спасался от своих преследователей в начале их противостояния и убедился в эффективности этой тактики.
По идее, артанская крепость полностью удовлетворяла заданным условиям идеального убежища. Проникнуть внутрь альвы никак не могли, поскольку там попросту не было людей, а за крепкими стенами можно было довольно долго обороняться даже от небольшой армии. Так что категорическое нежелание Вита остаться в гостях у артанцев выглядело нелогичным. Вран с самого начала их совместных операций занял позицию просто телохранителя и предоставил своему подзащитному полную свободу принимать решения. Однако столь вопиющее безрассудство не могло не вызвать его любопытства, а потому он потребовал объяснений.
– Я не доверяю Гриру,– пояснил Вит свою категоричную позицию,– он фанатик. Такие, как он, прут к своей цели, не стесняясь в средствах и не щадя никого, даже самих себя. Ему кажется, что если уж он готов пожертвовать собой ради достижения желаемого результата, то другими и подавно можно жертвовать. Даже меня он собирался сдать альвам, хотя и вбил в свою дурную башку, что я имею какую-то ценность для спасения Игры, а Оли уж точно не входит в число неприкасаемых.
– Мне показалось, что мы с артанцами являемся союзниками,– Вран озадаченно нахмурился. – Ты так больше не считаешь?
– Считаю,– пошёл на попятную Вит,– но мы всего лишь ситуативные союзники, а ситуация ведь может и измениться. Я не хочу, чтобы жизнь моей девочки зависела от прихоти какого-то зацикленного на своей миссии артанца.
В рассуждениях Вита несомненно имелась своя логика, вот только его действия этой логике противоречили, по крайней мере, внешне. Когда они с Враном вернулись в крепость с защитным амулетом для Найоли, то нетерпеливый влюблённый отчего-то не поспешил сразу освободить свою любимую из плена гибернации и увести её подальше от ненадёжного союзника. Конечно, тащить непривычную к походам женщину в разведывательный рейд было бы безответственно, сначала требовалось подготовить для неё сносные условия жилья, однако в крепости Найоли вроде бы была в безопасности, и ничто не мешало использовать амулет, чтобы вернуть бедняжку к нормальной жизни. Ан нет, Вит отчего-то решил, что в его отсутствие будет гораздо безопасней оставить Найоли в компенсационном коконе.
Впрочем, тут его планы вполне совпали с планами артанского учёного, потребовавшего чуть ли ни в ультимативной форме, чтобы амулет сначала предоставили для изучения, а уж потом использовали для защиты. По идее, для Найоли это была совсем небольшая задержка, и всё же Вран был уверен, что Вит откажет. Не для того игрок рисковал своим статусом, отправляясь в опасный рейд с незажившей раной в плече, чтобы удовлетворять научное любопытство какого-то высоколобого учёного за счёт жизни любимой женщины. Однако Вит неожиданно согласился.
– Ладно, изучай, пока мы будем подыскивать место для убежища,– он протянул серебряный диск Гриру. – Но учти, за Оли ты отвечаешь головой. Если с ней что-то случится, ты пожалеешь о том, что родился на свет.
Артанец, явно не ожидавший такой покладистости от строптивого аэра, цапнул магический артефакт и, не дожидаясь, пока Вит передумает, быстренько ретировался за дверь.
– Вот это что сейчас было? – Вран ошарашенно уставился на своего друга. – Ты же готов был горы свернуть, чтобы твоя Найоли снова могла жить полноценной жизнью. Какого лешего ты отдал амулет этому наглому артанцу?
– Артанцы действительно здорово шарят в науке,– смущённо потупился Вит,– пусть покумекают, как сделать эту магическую приблуду более надёжной. В нынешнем виде амулет всё равно нельзя использовать, он опасен.
– Погоди,– Вран озадаченно нахмурился,– ты же вроде говорил, что он защитит Найоли от ментальных атак альвов.
– Говорил,– согласился Вит,– и это правда, но не вся правда. Там, на базе Харуты у меня была возможность поговорить с изобретателями этого прибора, и я выяснил кое-что пугающее. На самом деле я и раньше это подозревал и даже сподобился угрожать альвам расправой, но на сто процентов не был уверен, что это действительно сработает. Дело в том, что эти руны не просто создают защитное поле вокруг тела того, кто носит амулет, они как бы изолируют сознание внутри тела.
– Да, ты рассказывал, как запер сознания альвов внутри их носителей,– в голосе Врана послышалась растерянность, поскольку он не понимал, что беспокоит его друга. – Ну и как это может навредить Найоли? Её сознание и без амулета заперто внутри её тела.
– Оказывается, этим рунам безразлично, в каком состоянии находится носитель,– пояснил Вит. – По идее, они, наверное, смогли бы изолировать сознание даже внутри неодушевлённого предмета, если бы оно смогло как-то туда залезть.
– Ты хочешь сказать, что с помощью амулета можно запереть сознание внутри мёртвого тела? – Вран был настолько шокирован, что у него даже перехватило дыхание. – То есть с помощью этого амулета можно превратить физическое тело в практически вечную тюрьму.
– До тех пор, пока руны не повреждены, амулет будет работать,– подтвердил Вит. – Представляешь, что будет чувствовать тот, чьё сознание заперто в медленно разлагающемся трупе?
– Жуть,– голос Врана невольно дрогнул. – Так ты этим угрожал альвам?
– Не уверен, что они поверили в то, что я выполню свою угрозу,– вздохнул Вит,– ведь сознание носителя тогда тоже окажется в плену. Правда, альвы, захватывая тело, полностью блокируют осознанность носителя, так что бедолага, скорей всего, ничего не будет чувствовать, но и перевоплотиться не сможет.
– Плохо уже то, что альвы вообще знают о свойствах амулета,– Вран осуждающе покачал головой.– Если эта магическая штуковина попадёт в их загребущие лапки, вряд ли сострадание или угрызения совести помешают им заживо похоронить любого, кто им не понравится. Ты именно поэтому боишься использовать амулет для защиты Найоли?
– На самом деле тут даже не обязательно вмешательство злой воли,– печально улыбнулся Вит,– достаточно какого-нибудь несчастного случая. В горах ведь полно опасностей: камнепады, дикие звери, да и просто можно оступиться. То, что без амулета закончится просто смертью и уходом на перевоплощение, этот чёртов артефакт превратит в жуткую пытку, почти вечную. Я не позволю Оли так рисковать.
– А тебе самому рисковать, значит, можно,– Вран сразу напрягся, поскольку в безбашенности своего друга имел возможность убедиться не раз. – Без защиты амулета Найоли в любой момент может превратиться в альва и прикончить тебя спящим.
– Может,– в голосе Вита послышалась неприкрытая боль,– но я всё равно не могу оставить её без присмотра. Если эти твари до неё доберутся, то мне будет без разницы, есть у них амулет или нет. Мне по любому придётся сдаться.
– Куда ни кинь, всюду клин,– посетовал Вран. – Оставить свою женщину ты не можешь, защитить её сознание от атаки альвов тоже, но и присматривать за ней целый год сутки напролёт не получится, особенно, когда придётся обороняться от нападений. Значит, ты решил этот год держать Найоли в состоянии гибернации, а сам постараешься увести альвов в горы и занять их небольшой войнушкой. Я правильно тебя понял?
– Считаешь, это подло с моей стороны отнимать у неё целый год жизни ради собственной безопасности? – Вит обречённо опустил голову, похоже, боялся увидеть осуждение в глазах друга. – Но я тупо не могу придумать ничего лучшего. Может быть, у тебя есть идеи?
– А с чего ты взял, что под присмотром Грира Найоли будет в бо́льшей безопасности? – в голосе Врана можно было без труда услышать откровенный скепсис.
– Альвы ведь точно не знают, где она находится,– Вит болезненно поморщился,– и отыскать её по эфирному следу не получится, так как в артанской крепости тупо нет подходящих носителей.
– Что-то мне подсказывает, что твои преследователи не настолько тупые, как тебе хочется думать,– глумливо ухмыльнулся Вран. – Думаешь, у них не хватит ума сложить два плюс два после того, как угроза наведаться в артанскую крепость заставила тебя сдаться?
– У альвов ведь будет выбор,– Вит жалобно вздохнул,– либо штурмовать хорошо укреплённую крепость с неясной перспективой обнаружить там Оли, либо попытаться прикончить меня в горах. Ты бы что выбрал?
– После того, как мы с тобой положили в этих самых горах целый хирд? – съязвил Вран. – Сам угадаешь, или подсказать?
– И что же делать? – в голосе Вита прозвучало уже самое настоящее отчаяние.
– Думаю, у нас есть шанс обыграть этих лицедеев на их же поле,– Вран самодовольно ухмыльнулся. – Нам ведь не слабо́ разыграть перед альвами сценку переселения двух влюблённых в дикие горы, как считаешь? Правда, у меня вряд ли получится достоверно изображать хрупкую барышню,– засомневался он,– моя игровая оболочка не слишком уступает твоей в плане размеров и брутальности. Так что придётся попросить кого-то из наиболее субтильных артанцев поучаствовать в нашем спектакле.
– Они трусы,– презрительно бросил Вит,– но если пригрозить, что заберу амулет, то Грир точно найдёт способ надавить на своих подчинённых. Думаю, это сработает,– он победоносно улыбнулся, но тут его взгляд упал на мрачное лицо друга, и радостный настрой сразу стушевался. – Что не так? – Вит болезненно скривился. – Говори уже, что тебя смущает.
– Не уверен, что у нас получится дурить альвов целый год,– Вран обречённо вздохнул. – Но даже если предположить, что нам повезёт, и план сработает, то что случится, когда этот год закончится? Ты же не собираешься вечно держать Найоли в состоянии гибернации, верно?
– Разумеется, нет,– вскинулся Вит. – Как только смерть перестанет быть непосредственной угрозой моему статусу игрока, я заберу мою девочку у артанцев.
– И тебе всё равно придётся использовать амулет,– продолжил его мысль Вран,– иначе рядом с тобой может обнаружиться не любящая женщина, а циничный альв.
– Ну и что он со мной сделает? – Вит презрительно усмехнулся. – Убьёт? Флаг в руки. Я уже и так засиделся в этой локации.
– Есть много других способов заставить тебя подчиниться,– на лице Врана появилась скорбная гримаса. – Например, альв может угрожать смертью не тебе, а Найоли. А что если он просто сбежит в её теле к своим? Если уж альвы вычислили точку твоей уязвимости, то будут бить в неё, пока ни добьются своего. Зря ты проявил слабость и впустил любимую женщину в свою жизнь. Теперь она постоянно будет представлять для тебя угрозу.
– Нет, это не она, это я являюсь угрозой,– зло процедил сквозь зубы Вит. – Ты прав, пока я жив, моя девочка будет оставаться в опасности. Значит, через год ты меня просто пристрелишь, и всё. Другого выхода я не вижу.
– А говорил, что хочешь задержаться в этой локации как можно дольше,– Вран печально улыбнулся. – Если умрёшь, то никогда больше не встретишься со своей любимой женщиной. Может быть, судьба и сведёт тебя с каким-то другим её воплощением, но это будет уже не Найоли.
– Да знаю я,– огрызнулся Вит. – Если бы у меня был хоть какой-то шанс обеспечить ей безопасность, думаешь, я бы упустил этот подарок судьбы?
– А почему бы тебе снова ни использовать тот защитный амулет, который позволял вам с Найоли скрываться от альвов раньше? – Вран озадаченно уставился на своего друга. – Она ведь ведьма, не так ли. Попроси её сделать ещё один, а лучше даже два, чтобы и её альвы не могли вычислить.
– Моя маленькая ведьмочка пока не доросла до создания таких мощных чар,– вздохнул Вит. – Тот амулет сделала её бабушка, и его больше нет. Так что мне всё-таки придётся тупо умереть. Только тогда Оли будет в безопасности и сможет нормально жить.
– Без тебя? – в голосе Врана прозвучало сомнение. – А захочет ли? Тот, кто причастился истинной любви, как правило, уже не готов согласиться на что-то меньшее.
– Тебе-то откуда знать? – огрызнулся Вит.
– Так ведь меня тоже коснулось крыло ангела,– Вран мечтательно улыбнулся. – Это случилось очень давно, ещё когда ты был ратава-корги по имени Ро. Но с тех пор ничего не изменилось, мы по-прежнему вместе.
– Так чего ж ты тогда торчишь тут со мной? – в голосе Вита послышалось недоумение. – Возвращайся к своей женщине, я как-нибудь справлюсь.
– Какой же ты дурак,– Вран растроганно улыбнулся и обнял своего друга. – Разве в нашем сердце так мало места, что там может поместиться любовь только к одному существу? В клане Ставрати было полторы сотни аэров, и все они были частью меня, и за каждого из них я готов был отдать жизнь. Да, моего клана больше нет, но мои чувства остались прежними. Я ни за что тебя не оставлю, Ро, даже не проси. К тому же моей малышке сейчас всего три годика, и она пока не готова к тому, чтобы вернуть свои воспоминания.
– Она тоже аватар? – Вит расслабленно улыбнулся. Как бы он ни храбрился, но на самом деле потерять недавно обретённого друга было для него сродни катастрофе.
– Формально, Василиса является аэром,– пояснил Вран. – Она одна из тех, кто завис в Игре после стирания.
– Так ведь после войны потеряшки вернулись в Аэрию,– голос Вита дрогнул. – Она не захотела? Но почему?
– Разве не понятно? – Вран печально улыбнулся. – У аэров нет мужчин и женщин, и в наших отношениях отсутствует сексуальная составляющая. А для Василисы я был любимым мужчиной, и она хотела, чтобы так всё и оставалось.
– Знаешь, иногда мне кажется, что, отказавшись от половых признаков, аэры лишили себя чего-то очень важного,– глаза Вита вдруг наполнились печалью. – Артанцы оказались мудрее.
– Просто реальность Артаны гораздо ближе к Игре, чем Аэрия,– возразил Вран,– а потому автоматически наследует гораздо больше аватарских черт. Раздробленность на отдельные государства с иерархической системой управления – это явление того же извода.
– Думаешь, отказ от множественных полов говорит о высоком уровне развития общества? – Вит с сомнением покачал головой. – А чего ж тогда нас так тянет в Игру? Ни за что не поверю, что мы сюдаотправляемся только за новым опытом. На самом деле мы скучаем по отношениям, которых лишились, когда все стали бесполыми. И дело тут не только в сексе, нам требуется гораздо больше.
– А может быть, всё вообще гораздо проще,– в голосе Врана послышались снисходительные интонации,– ведь тела аватаров и сами по себе являются просто фантастическим инструментом взаимодействия с миром. У нас нет и десятой доли таких ощущений. Не удивительно, что аэров так тянет влезть в аватарскую шкурку. Но не заблуждайся на счёт ВСЕХ аэров,– скептично заметил он,– большинство из нас давно уже избавились от этой дурной зависимости, и им вовсе не в кайф тесный контакт с внешней средой в низкочастотном диапазоне. Просто мы с тобой ретрограды, вот и весь секрет. Впрочем, таких, как мы, в Аэрии полно.
– Ладно, ретроград, пока выдвигаться,– усмехнулся Вит. – Давай найдём для меня надёжную норку, чтобы пересидеть год. Может быть, за это время и придумаем, как скинуть с моего следа альвов. Если честно, умирать мне совсем не хочется, я бы с удовольствием потусил в этой локации подольше. Но если мы не придумаем, как обезопасить Оли, то придётся-таки её покинуть. Дай мне минутку, чтобы с ней попрощаться,– попросил он,– а потом в путь.
– Ты же не насовсем уезжаешь,– попытался подбодрить друга Вран. – Через год вернёшься, освободишь её из гибернации и попрощаешься по нормальному.
– Нет, не вернусь,– взгляд Вита словно заволокло туманом,– иначе у меня тупо не хватит решимости снова с ней расстаться, и уже будет безразлично, чем придётся заплатить за возможность просто быть рядом. Тогда альвы смогут взять меня голыми руками. Поверь, лучше не рисковать.
Вит наклонился над зеркалом прозрачной родниковой воды, неподвижно застывшим в каменной чаше, и недовольно скривился от вида своей перекошенной физиономии. Паническая атака накрыла его ещё ночью, но некоторое время он благополучно справлялся со своими нервишками, однако ощущение надвигающейся катастрофы с восходом солнца не только не ослабло, а даже усилилось. Это было тем более странно, что поход двух рейнджеров оказался весьма результативным. Уже к середине четвёртого дня скитаний по горам они наткнулись на сухую пещеру, в глубине которой имелся небольшой родник.
Место оказалось просто идеальным. Вход в пещеру располагался в практически отвесном скальном выходе на высоте около двух метров над плавно спускавшимся к лесу склоном. Удобный плоский козырёк, нависавший над основанием скалы, был словно специально предназначен для обустройства опорного оборонительного пункта. Достаточно было всего-навсего соорудить невысокую стенку из камней и земли, чтобы защитники могли полностью перекрыть все подступы к своему убежищу. Дополнительным бонусом было то, что в этом месте лес не подступал к скале вплотную, прямо под пещерой располагалась довольно большая открытая площадка. Так что обороняться в этой естественной крепости можно было очень долго, как минимум до тех пор, пока ни закончатся патроны.
Нужно сказать, что везение сопутствовало аэрам далеко не с первой минуты их разведывательного рейда. Начало было довольно экстремальным, так как альвы перекрыли оба выхода из крепости и, не особо заморачиваясь этическими нормами, открывали огонь по всем, кто имел неосторожность высунуться наружу. Так что двум друзьям пришлось прорываться с боем. Впрочем, на этот раз игра в догонялки гораздо меньше напоминала гандикап, нежели в тот раз, когда Вит в одиночку увёл ярловский хирд от крепости артанцев. Дело в том, что Вран не постеснялся использовать гораздо более современное оружие, чем было позволено правилами Игры, а у альвов такой возможности не было.
Помятуя свой прежний опыт ухода от погони, Вит сразу свернул в лес, и беглецы скрылись в густом тумане. Альвы сунулись было за ними, но потеряв двух носителей, очень быстро осознали бесперспективность открытого преследования. Пока они разрабатывали более изощрённый план ликвидации своего клиента, напарники получили несколько дней передышки, которые и посвятили изучению окрестностей. К сожалению, ничего подходящего поблизости от артанской крепости обнаружить не удалось, и Вит, скрепя сердце, направил своего коня в совсем уж глухие места. Вообще-то, ему не хотелось слишком сильно удаляться от Найоли, чтобы в случае чего, можно было быстро вернуться, но реальность диктовала свои условия.
Обнаружив пещеру, аэры с энтузиазмом принялись обустраивать своё новое жилище. Они провозились до темноты, а потом отпраздновали новоселье зажаренной на костре куропаткой и отправились на боковую. Врану выпала очередь первому нести ночную вахту, однако Вит отчего-то так и не смог заснуть. Стоило ему сомкнуть веки, как беспричинная и оттого ещё сильнее пугающая тревога заставляла его сердце пускаться вскачь. Проворочавшись час с боку на бок, он оставил бессмысленные попытки отдохнуть, и сам вызвался сменить друга на посту охраны. Вран поначалу не придал значения столь непоследовательному поведению приятеля. Мало ли что, может быть, просто тоскует по своей ненаглядной и хочет помечтать о ней под луной. Однако наутро истеричное состояние Вита сделалось уже настолько очевидным, что игнорировать его стало невозможно.
– Ты что-то чуешь, Ро? – Вран с трудом поймал блуждающий взгляд приятеля. – Лучше не игнорируй свою интуицию, она у тебя всегда работала на отлично.
– Нам нужно возвращаться,– неуверенно пробормотал Вит. – Глупо, конечно, всё бросать, когда мы нашли такое классное убежище, но предчувствие беды не оставляет меня с ночи.
– Думаешь, что-то случилось с Найоли? – Врану даже в голову не пришло усомниться в серьёзности угрозы. – Неужели эти твари настолько осмелели, что снова организовали нападение на крепость?
– Я не понимаю причины беспокойства,– вздохнул Вит. – Возможно, это не имеет никакого отношения к Оли, но я не хочу рисковать.
– Едем,– Вран не стал терять время на обсуждения. – Лучше перестраховаться, чем потом кусать локти с досады. Думаю, тебе сейчас кусок в рот не полезет, так что позавтракаем у артанцев.
Аэры оседлали лошадей и погнали обратно в крепость, не особо заморачиваясь отсутствием тропинок. Оба были достаточно хорошими наездниками, чтобы не опасаться свернуть себе шею на каменистых склонах. До крепости они долетели за три часа, побив, наверное, мировой рекорд в гонках верхом по пересечённой местности. Затормозили всадники только за сотню метров от крепостных стен, чтобы осмотреться и разработать план проникновения в осаждённый объект. Было непонятно, какие силы удалось привлечь альвам для нападения, так что соваться сходу в боевые действия было глупо.
Как ни странно, вокруг крепости всё было спокойно, то ли её уже взяли, то ли вообще не штурмовали. Конечно, артанцы могли и договориться с ярлом, выдав ему ведьму за обещание не трогать лабораторию, но Вит сильно сомневался в том, что Грир рискнёт пойти на такое предательство. Да, самого Вита он действительно собирался сдать, но одно дело, когда и мстить-то уже было бы некому, и совсем другое, когда мститель разгуливает где-то в горах и недвусмысленно пообещал обрушить все кары небесные на голову предателя. Тут невольно задумаешься о цене.
При виде мирного антуража крепости Вран сразу успокоился, а вот его друг отчего-то запаниковал сильнее прежнего. Как показали дальнейшие события, интуиция Вита не обманула. По тому, как при их появлении артанцы отводили свои взгляды, приятели сразу поняли, что случилось действительно что-то очень плохое. До комнаты, где находился компенсационный кокон Найоли, они пронеслись подобно смерчу, ворвались в покои спящей царевны… и застыли в растерянности. Тут ничего вроде бы не изменилось, женщина по-прежнему спала, её поза была расслабленной, а дыхание ровным. Вит неуверенно приблизился к кокону и только тогда заметил произошедшие перемены. На щеках Найоли больше не играл здоровый румянец, её лицо было бледным до синевы, глаза запали, и все черты как будто заострились.
– Это больше не сон,– раздался за спиной застывших в ступоре аэров печальный голос Грира,– это кома.
– Что случилось? – Вран взял на себя инициативу, поскольку его друг сейчас явно был не в самом подходящем состоянии для конструктивного диалога. – У вас сломалось оборудование?
– Для гибернации никакого оборудования не требуется,– вздохнул добрый доктор,– только кокон для поддержания тканей тела в здоровом состоянии. Найоли и сейчас находится под действием препарата, и её жизни ничто не угрожает, вот только вывести её из комы мы не смогли и вряд ли сможем.
– Я думал, что в гибернации состояние организма фиксируется,– Вран озадаченно нахмурился. – Как же оно могло измениться?
– А этот урод зачем-то вывел Оли из гибернации,– процедил сквозь зубы Вит. – Я прав?
– Я просто хотел сделать тебе сюрприз,– Грир невольно попятился, поскольку в голосе аэра прозвучала неприкрытая угроза. – Мы закончили изучение артефакта, и я решил, что ты будешь рад увидеть свою женщину в бодрствующем состоянии.
– Значит, ты надел на неё чёртов амулет,– угрюмо резюмировал Вит. – Я должен был это предвидеть.
– Похоже, ты оказался прав насчёт этой магической приблуды,– на лице Врана появилась болезненная гримаса. – Она действительно оказалась опасной.
– О чём вы говорите? – удивлённо пробормотал Грир. – Амулет отлично сработал и никак не навредил Найоли, да и не мог навредить. Мы исследовали этот артефакт, и я могу вас заверить, что он абсолютно безопасен для человека.
– Тогда почему она в коме? – Вит развернулся к незадачливому учёному и схватил его за грудки. – Что случилось?
– Не заводись,– Вран успокаивающе похлопал друга по плечу и мягко оторвал его руки от одежды артанца. – Пусть он сам всё расскажет.
– Да, вы, наверное, вправе обвинить меня в случившемся,– обречённо покачал головой Грир,– но тут не было моей злой воли, просто я ничего не смыслю в магии, понимаете? Я думал, что Найоли обвинили в колдовстве из-за тривиального невежества, характерного для этой дикой локации, а она действительно оказалась ведьмой.
– И что? – Вит озадаченно уставился на разоблачителя служительницы тёмных сил. – На ведьм амулет действует как-то по-другому?
– Дело не в амулете,– в голосе Грира послышалось отчаяние,– а в ней самой. Оказывается, Найоли слышала наши разговоры в состоянии гибернации. Теоретически, это невозможно, но почему-то случилось. Думаю, у ведьм работают какие-то дополнительные каналы чувственного восприятия, помимо тех, которыми пользуются все люди.
– Значит, Оли слышала, как ты тут распинался про мою значимость для судьбы её мира,– Вит устало прикрыл глаза,– а ещё про то, что она является для меня угрозой.
– Я думаю, она сначала решила, что всё это ей приснилось,– попытался уйти от прямого ответа Грир. – Найоли пришла ко мне с вопросами только на следующее утро, и я, к сожалению оказался не готов к допросу с пристрастием. Понимаете, сверхчувственное восприятие – это же совершенно неизученный феномен.
– Ты нам тут зубы не заговаривай,– прорычал Вран. – Какую пакость ты внушил несчастной женщине?
– Да ей ничего не нужно было внушать,– Грир обречённо вздохнул,– она по моему ошарашенному виду всё сама поняла.
– Что конкретно она поняла? – взорвался Вит. – Что из-за неё я могу погибнуть?
– Тут большого ума не нужно,– Вран обречённо покачал головой,– ты ведь уже дважды едва ни погиб, спасая свою ведьмочку, и мы об этом говорили. Значит, кома – это следствие попытки суицида? – сделал он скоропалительный вывод.
– Нет, Оли не из тех нервных барышень, которые падают в обморок от избытка чувств,– презрительно бросил Вит. – Ведьмы психически будут покрепче нас с тобой. Я знаю, что она сделала,– он горько усмехнулся,– Оли решила создать для меня защитный амулет, верно?
– Да, ты очень хорошо знаешь свою женщину,– подтвердил Грир. – Когда она явилась ко мне за подтверждением своих догадок, у неё уже был готовый список ингредиентов для магического ритуала.
– И ты всё это ей предоставил,– Вит скрипнул зубами с досады. – А тебе не пришло в голову, что такое мощное колдовство может быть опасно для исполнителя? Чтобы создать защитный амулет требовалась квалификация, которой Оли пока не обладала.
– Правда? – удивился Грир. – Откуда мне было об этом знать, я ведь учёный, а не колдун, а Найоли была так в себе уверена. Нет, у меня даже мысли не возникло о том, что это может быть для неё опасно. Но ведь всё обошлось.
– То есть как? – в один голос воскликнули обвинители.
– Ну да, у Найоли всё получилось,– Грир достал из кармана кожаный мешочек и протянул Виту. – Возьми, это тебе пригодится. Амулет реально работает, мы его испытали на наших сотрудниках.
– Тогда я вообще ничего не понимаю,– озадаченно нахмурился Вит, на автомате принимая последний подарок своей любимой ведьмочки. – Что пошло не так? Кома – это какой-то откат от ворожбы?
– Нет, просто моя глупость,– Грир, покаянно склонил голову. – Самонадеянный учёный полез в область, о которой ни черта не знал, и вот результат.
– Да говори уже,– Вит снова схватил артанца за грудки и как следует встряхнул. Его уже буквально трясло от медлительности рассказчика.
– Найоли так радовалась, что нашла способ защитить своего мужчину,– на губах Грира появилась горестная усмешка,– и чёрт меня дёрнул сказать, что защита гораздо больше требуется ей самой. Она надела амулет себе на шею и упала замертво. Я так и не понял, что произошло.
– Похоже, земная магия вступила в конфликт с аэрской,– выдвинул предположение Вран. – Наверное, нельзя было надевать сразу два амулета.
– Я тоже так подумал,– Грир печально вздохнул,– и снял оба амулета, но это не помогло. Мы пытались вывести Найоли из комы, но её жизненные показатели начали стремительно снижаться, и пришлось снова погрузить её в гибернацию, иначе до приезда Вита она бы не дожила. Мне очень жаль, но больше мы ничего сделать не можем.
– Ты не отчаивайся,– Вран обнял застывшего в горестном трансе друга,– мы что-нибудь обязательно придумаем.
– Уйдите все,– слова с трудом протискивались сквозь сжатые губы Вита. – Прочь,– прорычал он, поскольку сочувствующие замешкались.
Вран ухватил ошарашенного артанца за рукав и буквально выволок его из комнаты. Некоторое время двое мужчин стояли молча, не глядя друг на друга, но потом Грир не выдержал напряжения.
– Я знаю, что виноват,– голос артанца откровенно дрожал,– но ведь в случившемся не было злого умысла, просто невежество. Даже ведьма, похоже, не могла предвидеть последствия синергетического эффекта двух разных магий.
– Если бы ты не вывел Найоли из гибернации, то ничего бы и не случилось,– процедил сквозь зубы Вран. – И чего тебе вздумалось проявить инициативу? Хотел как лучше? Знаешь, чем вымощена дорога в ад? Благими намерениями вот таких самонадеянных идиотов.
– Что он теперь со мной сделает? – Грир не посмел поднять глаза на обвинителя. – Ещё раз убьёт или что похуже?
– В старые добрые времена я бы протащил тебя через барьер,– небрежно бросил сталкер,– но теперь стало не так просто развоплотить сознание преступника. А её действительно невозможно вытащить из комы?
– Мы всё перепробовали,– Грир обречённо покачал головой. – Когда действие гибернатора закончится, Найоли просто тихо угаснет. Можно, конечно, держать её в этом состоянии сколь угодно долго, но в этом нет смысла. Наверное, будет гуманней просто ввести ей антидот и позволить уйти на перевоплощение.
– Так чего ж не ввёл? – язвительно поинтересовался Вран.
– Я не самоубийца,– в голосе Грира послышались откровенно панические нотки. – Вит бы тогда даже слушать меня не стал. Пусть уж сам решает, держать ли свою женщину в состоянии гибернации или дать ей умереть.
– А тебе не пришло в голову, что возлагать такое решение на Вита жестоко? – зло поинтересовался Вран.
– Я думал, что он захочет попрощаться,– Грир печально улыбнулся. – Хотя с кем там прощаться? Если её сознание где-то и присутствует в этом мире, то точно не в этом теле.
– Это правда,– голос Вита, внезапно раздавшийся за спиной двух собеседников, заставил последних вздрогнуть. – В этом теле Оли нет. Больше нет,– рассудительно добавил он.
– Что ты сделал? – у Врана от осознания того, что произошло, перехватило дыхание, и он закашлялся. – Ты её…,– он не договорил и умолк.
– Отпустил,– продолжил его реплику Вит. – Душа Оли теперь свободна.
Вран с недоумением воззрился на своего друга, и у него для удивления несомненно имелись весомые причины. Начать с того, что Вит даже внешне преобразился до неузнаваемости. То чёрное облако страха и отчаяния, которое с ночи буквально окутывало его непроницаемым коконом, вдруг растаяло. Задумчивый взгляд и отрешённая улыбка заняли место перекошенного от тревоги выражения лица, да и в голосе Вита больше не было слышно боли. Но самым странным было то, как быстро убитый горем мужчина принял решение прекратить жизнь любимой женщины. Вран, конечно, предполагал, что в аэре всё же возьмёт верх рациональный подход, но никак не ожидал, что это произойдёт так скоро. Ведь Вит провёл наедине с телом Найоли никак не более получаса.
– Я признаю свою вину,– голос артанца прервал рефлексию Врана. Похоже, тот тоже просёк изменения, произошедшие с потенциальным мстителем, и решил воспользоваться ситуацией, чтобы получить амнистию,– и приму любое наказание, которое ты сочтёшь уместным,– грешник демонстративно опустил голову как бы в порыве раскаяния.
– Хорош притворяться белым и пушистым,– фыркнул Вит, не купившись на его бездарное лицедейство,– бо́льшего циника, чем ты, я в жизни своей не встречал. Расслабься, я не собираюсь мстить. Никто не виноват, это был просто несчастный случай.
Столь неожиданный поворот, который вроде бы должен был порадовать Врана, на самом деле посеял в его душе тревогу. Каким волшебным образом те несколько минут, что Вит провёл наедине с бесчувственным телом своей любимой, могли наполнить его душу таким покоем и всепрощением? За ответом далеко ходить не было нужды, поскольку Врану и раньше приходилось такое видеть, а однажды даже самому пережить подобную трансформацию. Когда ратава-корги вернули его память, и он узнал, что является главой погибшего клана, то его тоже накрыло вот такое же отрешённое состояние. Если у тебя нет будущего, то страх и беспокойство сами по себе отступают, оставляя только смирение и терпеливое ожидание неминуемого конца.
– Смерть аватара – это ещё не конец,– принялся увещевать своего друга Вран. – Она вернётся, и судьба снова сведёт вас вместе, вот увидишь.
– Нет, не вернётся,– несмотря на мрачный прогноз, в голосе Вита отчего-то совершенно не слышалось патетики и трагизма. – Поверь, всё к лучшему.
– Вообще-то, это была моя реплика,– попытался пошутить Вран, но тут же стушевался.
– Значит, мы с тобой пришли к одному и тому же выводу,– Вит даже не сделал вид, что пошлая шутка друга его как-то оскорбила,– только по разным причинам. Грир, в твоём хозяйстве, надеюсь, имеются дрова,– он вопросительно посмотрел на артанца. – Я хочу предать тело огню, если не возражаешь. Скажешь, когда всё будет готово,– он развернулся и снова ушёл в комнату, где покоилось тело Найоли, теперь уже мёртвое.
Ближе к вечеру во дворе крепости соорудили алтарь, на который Вит возложил тело своей возлюбленной и собственноручно поджёг смолистые брёвна. Всё это время его лицо было, конечно, печально, но на нём совершенно не было заметно страдания. Что ж, ничего странного в этом не было, именно так обычно и вели себя самоубийцы, уже решившиеся на последний отчаянный шаг и оттого ощущавшие приближение вечного покоя. Глядя на отрешённую улыбку, словно приклеившуюся к губам друга, Вран всё больше погружался в отчаяние.
А что он мог сделать? Как спасти потерявшего смысл существования игрока от него самого? Да и было ли у кого-то право вмешиваться в жизнь Вита, ведь именно за право каждого аэра распоряжаться своей жизнью Вран когда-то развязал войну с всесильной Пятёркой. Но разве друг не обязан вмешаться, когда этого требуют обстоятельства? Пока Вран рефлексировал на тему конфликта прав и обязанностей, погребальный костёр прогорел, и Вит засобирался в дорогу.
– Давай хотя бы переночуем в крепости,– взмолился так ничего и не придумавший спаситель самоубийц. – Ночью пристрелить тебя из засады легче лёгкого.
– Не волнуйся,– Вит успокаивающе похлопал друга по плечу,– всё будет хорошо. Альвы нас даже не заметят. Извини, но мне не хочется оставаться в крепости ни одной лишней минуты. Едем?
Врану ничего не оставалось, как согласиться. Он, конечно, не поверил заверениям самоубийцы, но пока не придумал, как бы отговорить его от отчаянного шага. Собственно, намерения Вита не вызывали у него вопросов. Похоже, гибель Найоли оказалась для бедолаги слишком тяжким бременем, с которым Вит не мог или не желал двигаться дальше по жизни. Но смерть вовсе не избавляла аэров от болезненных воспоминаний, зато превращение в аватара должно было гарантированно стереть память игрока. Не удивительно, что Вит совсем не опасался альвов, на самом деле они были для него просто инструментом избавления от боли. Вот только Вран совершенно не был уверен, что готов принять решение друга, гибель которого оплакивал так много лет.
Двое аэров выехали за ворота, но Вит отчего-то направил своего коня не в горы, где располагалась обустроенная для обороны пещера, а прямо вдоль по тракту. Он ехал не спеша и даже не оглядывался по сторонам, словно специально подставлялся под выстрел. Собственно, чего-то подобного Вран и ожидал, но в душе всё равно не мог не возмущаться такому оголтелому фатализму.
– Если ты задумал меня покинуть, то мог хотя бы попрощаться,– обиженно пробурчал он, не выдержав ожидания конца.
– С чего бы? – Вит словно очнулся от своего транса, и на возмущённого аэра уставился полный недоумения взгляд. – У меня даже в мыслях не было с тобой расставаться, разве что ты сам от меня слиняешь.
– Но ты же специально подставляешься,– в голосе Врана послышалась уже откровенная обида.
– Не беспокойся, альвы нас даже не заметили,– поспешил успокоить паникёра Вит.
– Ты надел защитный амулет? – только тут в голову Врану пришло сие простое объяснение беспечности друга, и у него словно камень с души свалился. Увы, это он явно поторопился с выводами.
– Этот? – Вит вытащил из кармана кожаный мешочек. – Это пустышка,– он размахнулся и забросил амулет в кусты,– в нём нет ни грамма магии. У меня теперь гораздо более надёжная защита. Меня защищает Оли. Мы с ней теперь всегда будем вместе.
Вран не нашёлся, что сказать, поскольку слова друга откровенно свидетельствовали о его невменяемости. Он с жалостью посмотрел на отрешённую улыбку, блуждавшую по губам Вита, и покачал головой.
– Думаешь, я свихнулся? – тот, разумеется, догадался, какие мысли сейчас бродили в голове Врана. – Не удивительно. Я и сам так подумал, когда услышал голос Оли в своей голове.
Вит невольно скривился, вспоминая затопившую его сознание панику, когда находившаяся в коме женщина вдруг с ним заговорила. Что тут скажешь, не каждый способен спокойно отнестись в такому прискорбному событию, как прощание со здравым рассудком, а уж помешанный на самоконтроле аэр и подавно. Да, Вит в тот момент реально едва ни свихнулся.
– Я не слуховая галлюцинация,– поспешила успокоить любимого Найоли. – Задёрни шторы, и ты даже сможешь меня увидеть, правда, ненадолго, мне пока сложно управлять моим новым телом.
Вит быстренько метнулся к окну и задёрнул шторы. Комната погрузилась в полумрак, и тогда на фоне стены стало видно какое-то мерцающее облако, впрочем, ничем не напоминавшее фигуру женщины. Пару секунд мерцание то усиливалось, то практически сходило на нет, а потом всё же обрело вполне узнаваемые черты. Вит протянул руку к призрачной фигуре Найоли, но его пальцы прошли сквозь мерцающую вуаль, ничего не ощутив, а сам призрак вдруг растаял без следа.
– Прости, на большее меня не хватит,– посетовала Найоли. – Я пока только учусь этим управлять.
– Ты стала призраком? – Вита сие откровение буквально повергло в шок, поскольку в призраков он, вообще-то, не верил.
– Я не призрак,– возмутилась Найоли,– я живая, правда. Просто у меня теперь другое тело.
– А как же это тело? – Вит несмело погладил коматозницу по растрепавшимся волосам.
– Там внутри больше никого нет,– уверенно заявила призрачная Найоли,– но пустая оболочка всё равно удерживает меня в этой комнате. Ты должен меня освободить, тогда я смогу всюду следовать за тобой.
– Ты хочешь, чтобы я тебя убил? – от этой мысли Вита буквально перекосило.
– Ну что ты как маленький,– укорила его Найоли. – Это тело уже не восстановить, его энергетическая структура разрушилась.
– Это случилось из-за конфликта двух амулетов? – выдвинул очевидную гипотезу Вит.
– Не было никакого конфликта,– Найоли нетерпеливо засопела, видимо, ей не терпелось освободиться от мёртвой физической оболочки,– наоборот, сила двух амулетов вступила в резонанс, и их совместная энергия влилась в меня. К сожалению, моё физическое тело не выдержало такого мощного потока и сгорело, да и сами амулеты испортились, от них теперь нет толку. Но ты не волнуйся, я гораздо лучше любого амулета смогу тебя защитить.
Что ж, призрачная Найоли не соврала, смерть физического тела действительно освободила её из плена, и с тех пор Вит постоянно ощущал её присутствие где-то рядом, хотя и не мог видеть. Зато разговаривали они постоянно.
– Можешь на секундочку сконцентрировать своё световое тело,– попросил он свою спутницу, поняв, что иначе не убедит друга в своей вменяемости. – Смотри,– он указал Врану на мерцавшую в темноте призрачную пелену, постепенно обретавшую форму тела молодой женщины. – Убедился теперь, что я не спятил?
– Ну ни фига себе,– не слишком вежливо прокомментировал чудесное видение Вран. Впрочем, его вполне можно было простить, ведь до сих пор ему тоже не доводилось иметь дело с призраками. – А поговорить с ней можно?
– У тебя вряд ли получится,– засомневался Вит,– но если хочешь что-то спросить, то не стесняйся, я передам.
Призрачное мерцание растаяло, но двое мужчин ещё долго стояли на месте, как бы прощаясь с чудесным видением.
– Значит, ты теперь под защитой Найоли? – Вран наконец решился нарушить тишину. – Но ведь это не делает тебя бессмертным, верно?
– Да, от случайностей никто не застрахован,– согласился Вит,– но альвы нас не найдут, это точно, а от прочих опасностей меня защитит мой верный телохранитель,– он похлопал друга по плечу. – Давай оторвёмся, что ли. Когда ещё доведётся просто пожить в Игре. Через год у нас будут совсем другие игрища. Пора гасить альвов, я не хочу превращать Оли в защитный амулет. А когда мы с ними разберёмся, то можно будет протестировать мою идею. Как тебе такой план?
В подвале было темно и сыро. В свете тусклой масляной лампы камни, из которых были сложены стены, поблескивали от влаги, сочившейся сквозь халтурно сделанную изоляцию. Вряд ли это подвальное помещение было частью какого-то замка или крепости. Те строители, которых обычно нанимали богатые землевладельцы, всё-таки обладали достаточно высокой квалификацией, чтобы не допустить проникновения влаги в фундамент возводимых сооружений. Скорей всего, этот подвал находился под каким-то бараком или вообще под давно заброшенными развалинами.
Вит бросил презрительный взгляд на убогий антураж схрона альвов и брезгливо поморщился. Его преследователи явно действовали впопыхах, коли не смогли приготовить для психической обработки клиента более приличного помещения. Видимо, после целого года безуспешных попыток выйти на его след альвы уже впали в отчаяние и потеряли последнюю надежду воспользоваться своим преимуществом, которое им предоставил яд одной артанской змейки. Что ж, их фрустрации вполне можно было понять, ведь завершённый контракт уже вроде бы был у них в кармане, причём дважды. И кто бы мог предположить, что у какого-то одиночки вдруг появятся столь сильные и умелые союзники, нахально вырвавшие добычу из рук охотников.
Впрочем, терпения альвам было не занимать. Они точно знали, что по истечении года, когда симулятор наконец сбросит настройки на уничтожение игрока, Вит уже не будет столь тщательно соблюдать конспирацию, и тогда можно будет вычислить его местоположение. Именно это и случилось, причём буквально на второй день после окончания годового срока. То, что рано или поздно Вит вернётся в артанскую крепость, было вполне предсказуемо, поскольку именно там находилась условная могила его почившей аватарочки. Поэтому после многочисленных, но увы, тщетных попыток обнаружить игрока альвы приняли разумное решение прекратить поиск и тупо устроили засаду около крепости.
Расчёт оказался верным, и игрок угодил в расставленные сети. Пожалуй, самым странным в этой истории было то, что Вит практически не сопротивлялся. Похоже, свидание с могилой любимой ведьмочки подействовало на него столь угнетающе, что безутешный бедолага совсем потерял бдительность. Сорен давно уже спланировал следующий этап психической обработки клиента, однако альвы явно не рассчитывали, что всё пройдёт так гладко, а потому с помещением для этой самой обработки пришлось импровизировать. В результате, Вит оказался в сыром подвале давно заброшенного дома.
– М-да,– он глумливо ухмыльнулся,– неужели за целый год нельзя было подыскать более уютного местечка?
– Ты бы поумерил своё высокомерие, аэр,– зло прошипел Ванаг. – Думаешь, если пережил этот год и избавился от своей аватарочки, то стал неуязвимым?
– Не суетись, Ванаг,– голос Шахина так и сочился ядом,– Вит и сам уже давно понял, что у нас имеются весьма надёжные средства убеждения,– он кивнул на верёвочную петлю, свисавшую с крюка, вбитого в потолочную балку.
– И почему я не удивлён? – игрок саркастично хмыкнул. – Повторяетесь, парни. Не хватает таланта придумать что-нибудь пооригинальней?
– Думаю, на этот раз мы всё же тебя удивим,– вставил свою реплику Сорен. – Сегодня ты будешь не актёром, а зрителем. В главной роли будет выступать наша гостья.
– Дай угадаю,– Вит состроил нарочито задумчивую гримасу,– девчонка пятнадцати лет с рыжими кудряшками, верно? Что же вы такие предсказуемые? – он укоризненно покачал головой в ответ на одинаково обескураженное выражение, застывшее на лицах альвов. – Решил меня разжалобить, Сорен?
– Хочешь сказать, что тебе пофиг? – возмутился Ванаг.
– А тебе? – Вит презрительно усмехнулся. – Вешайте уж лучше меня, так будет забавнее.
– Хватит болтать,– остановил перепалку Шахин. – Ванаг, тащи сюда девчонку,– приказал он.
Оперативник злорадно усмехнулся и отправился куда-то в глубь подвала. Видимо, свою пленницу альвы держали в помещении, где имелись запиравшиеся на замок двери. Как только шаги Ванага стихли, и комнату, предназначенную для укрощения строптивого аэра, накрыла тишина, Сорен вдруг принялся нервно озираться.
– Мне это не нравится,– он резко развернулся к пленнику и уставился ему в глаза,– слишком всё просто. Это какая-то подстава. Нужно отсюда валить.
– Ну надо же,– удивлённо покачал головой Вит,– до тебя всё-таки дошло. Поздравляю, Сорен, в вашей тупой компании ты оказался самым сообразительным. Вы так привыкли к своей неуязвимости, уроды, что совсем потеряли нюх на опасность.
Шахин тут же подобрался, как рысь, изготовившаяся к прыжку, однако ничего предпринять уже не успел, поскольку в проходе показалась весьма живописная группа, состоявшая из Ванага со скованными за спиной руками и Врана, державшего нож у его горла.
– Какого чёрта? – зло процедил начальник облажавшегося оперативника. – Ванаг, убирайся из этого тела.
– А он не может,– Вит глумливо ухмыльнулся,– бедолага заперт в своём носителе. Ты ведь помнишь, как когда-то сам имел сомнительное удовольствие получить сей незабываемый опыт?
– Думаешь, поймал одного из нас и теперь можешь диктовать условия? – презрительно фыркнул Сорен, вытаскивая из-за пояса пистолет. – Не переживай, Ванаг, мы тебя живо освободим,– он решительно направил оружие на оперативника. – Судя по тому, что на тебе нет амулета с рунами, этот бугай поставил тебе клеймо. В какое место?
– Убери пушку, козёл,– в голосе Ванага явственно зазвучали истеричные нотки. – Нет никакого клейма, он мне что-то вколол.
– Технология совершенствуется,– Вит глумливо ухмыльнулся,– а артанцы такие затейники по части всяческих медицинских препаратов. Сами знаете.
– Шахин, давай подумаем, как спасти Ванага, в более спокойной обстановке,– теперь в голосе Сорена истеричные нотки прорезались уже настолько явственно, что можно было говорить о полноценной панике. – Иначе мы можем запросто составить ему компанию.
– Не думаю, что мы вправе сейчас оставить Ванага в руках этих ублюдков,– процедил сквозь зубы Шахин,– он один из нас.
– Ванаг сам виноват,– Сорен явно не собирался расплачиваться за чужую глупость, но открыто пойти против приказа начальства всё же не решился, а потому переключился на свой любимый метод психического давления. – Если бы он не выпендривался с ядом песчаной тунги, мы бы уже давно были дома. Вот пусть теперь сам расхлёбывает последствия своего косяка.
– Что вы собираетесь с ним сделать? – Шахин проигнорировал истерику своего подчинённого и перешёл к конструктиву.
– Прежде чем вы определитесь со своими планами, типа, сбежать или остаться, я должен кое-что прояснить,– видя, как забегали глазки переговорщика, Вит решил внести ясность в сложившуюся ситуацию. – Мы долго думали, как сделать средство для отлова альвов более надёжным. Амулеты, татушки, клейма – всё это можно легко нейтрализовать, достаточно просто нарушить рунический узор. И вот ваши соотечественники придумали весьма оригинальное решение. Препарат, который Вран вколол вашему коллеге, содержит наночастицы, каждая из которых является носителем запирающего сознание кода. В принципе достаточно одной, чтобы превратить наглого альва в обычного человека, но сейчас их в организме Ванага миллионы.
– Не оставляйте меня,– взмолился оперативник,– они же меня прикончат, и я застряну в мёртвом теле.
– Мы тебя найдём, не переживай,– Сорену всё-таки не терпелось смыться.
– Да мы и не собираемся прятать труп,– пожал плечами Вит,– в этом нет никакой необходимости. Дело в том, что наночастицы уже распространились по всему телу Ванага, так что вы можете хоть разрезать бедолагу на части, но его сознание будет сохранять связь с этим телом.
– С каждым его фрагментом, если вы не поняли,– внёс свою лепту в добивание альвов Вран. – Можете даже сжечь труп и развеять пепел, но этим вы не освободите Ванага. Наночастицы будут продолжать привязывать его сознание к каждой частичке пепла. Брр, даже представить такое страшно, а уж испытать на собственной шкуре…,– он замолк, давая аудитории заценить глубину той пропасти, в которую аэры собирались столкнуть одного из альвов.
– И не надейтесь, что нас остановит наличие в этом теле сознания носителя,– Вит снова перехватил инициативу в переговорах. – Мы же знаем, что, захватывая тело, альвы полностью блокируют его осознанность. Так что когда Вран перережет глотку Ванагу, для того бедолаги, который сейчас заключён в его теле, ничего не изменится. Он как пребывал в отключке, так и продолжит пребывать. А вот самому Ванагу придётся столкнуться с весьма специфическими ощущениями, сопутствующими разложению трупа. Если вы сейчас свалите,– продолжил он вразумление альвов,– то так оно и будет. Обещаю.
– Шантаж? – Сорен горько усмехнулся. – Это вроде бы не ваш метод, аэры.
– Учимся у лучших,– отвесил сомнительный комплимент переговорщику Вит.
– Хватит меряться остроумием,– Шахин наконец соблаговолил вмешаться в переговоры. – Чего вы хотите за освобождение Ванага?
– Разве не понятно? – презрительно усмехнулся Вран. – Вы прекращаете охоту на игрока, признаёте своё поражение и убираетесь восвояси в свою родимую Артану.
– Ты не понимаешь,– в голосе Сорена послышалось отчаяние. – Мы не можем вернуться, пока ни выполним контракт. Нам тупо некуда возвращаться, мы ведь не можем существовать в тонком теле, нам нужен носитель, а захватить тело артанца альвы не в состоянии.
– А что не так с вашими собственными телами? – удивился Вит.
– А что с твоим? – съязвил Сорен. – Ты тоже не можешь в него вернуться, пока ни выполнишь контракт. Тут мы в равном положении.
– Ого,– Вит озадаченно покачал головой. – Такое ощущение, что условия контракта альвов тупо списали с контракта Офира.
– Ничего странного,– пожал плечами Вран. – Альвов ведь создали специально для того, чтобы лишить круг Офира возможности пополнять свои ряды. Логично, что их контракты копируют контракты аэрских игроков.
– Что это за бред? – Ванаг так возбудился, что едва ни напоролся на лезвие ножа, приставленного к его горлу. – Альвы – это братство равных и близких по духу артанцев. Нас никто не заставлял, мы объединились добровольно.
– Альвы – это расходный материл,– презрительно фыркнул Вран. – Ваш хозяин, который по слухам является аэром, последовательно вычисляет артанцев, обладающих способностью к трансгрессии, забирает их в оккультный орден, обучает и натравливает на контрактников Офира.
– Между прочим, мы работаем не бесплатно,– ехидно заметил Сорен. – Наши контракты очень хорошо оплачиваются.
– И ты, конечно же, можешь сказать, кто даёт вам эту работу,– в голосе Вита ехидства было ничуть не меньше. – А тебе не приходило в голову, что это тот же самый персонаж, который создал орден альвов? Просто хозяин поощряет своих гончих псов за удачную охоту, только и всего. Ну а тех, кто не справился, отправляет в утиль. В нашем случае – обрекает навсегда остаться аватаром Игры. Кстати, и это наказание тоже скопировано с контракта Офира.
– Всё это лирика,– пробурчал себе под нос Шахин. – Главное, что мы не можем отказаться от выполнения нашего контракта точно так же, как ты не можешь отказаться от своего.
– Боюсь, тебе всё-таки придётся сделать выбор,– Вит насмешливо хмыкнул,– причём тот же самый, перед которым ты когда-то поставил меня. Кем ты предпочитаешь стать, альв: конченым мерзавцем или аватаром?
– Обожаю эти кармические игры,– в глазах Врана вспыхнули азартные огоньки. – Всё-таки судьба – такая затейница. Думаю, всем уже стало очевидно, что роли поменялись,– он обвёл взглядом понурые фигуры альвов. – Теперь мы охотники, а вы – дичь. И выбор у вас невелик. Вы либо становитесь аватарами, либо заживо похороненными внутри трупов пленниками. Даже если сейчас сбежите, мы вас всё равно выследим, и вы составите компанию Ванагу. Решайтесь.
– Хочешь сказать, что вы нам поверите, если мы пообещаем прекратить охоту? – Сорен бросил презрительный взгляд на легковерных идиотов. – И что же нам помешает передумать?
– И поставить на кон само своё существование? – ехидно поинтересовался Вит. – Да ты настоящий сорви-голова, Сорен. Впрочем, ты прав, мы вам ни фига не доверяем, а потому, чтобы избавить беспринципных махинаторов от соблазна поиграть в орлянку с судьбой, вам придётся предоставить нам более ощутимые гарантии вашей лояльности, нежели обещания.
– Какие гарантии? – Шахин подозрительно нахмурился.
– Да ты уже и сам догадался, альв,– укорил его Вран. – Вы оба с Сореном добровольно получите дозу наночастиц.
– Вот ещё! – Сорен буквально взорвался. – Жизнь аватаров непредсказуемая и к тому же довольно короткая. С какой стати мы станем подвергать себя такой опасности?
– С такой стати, что опасность всё же лучше гарантированного уничтожения,– спокойно пояснил Вран. – Если уж мы вынуждены подвергать вас опасности, то вполне логично будет взять вас под своё покровительство. Когда кто-то из вас умрёт, мы обязуемся нейтрализовать действие запирающих кодов. Ты же не думал, что мы станем применять средство, не имеющее антидота? Мы же всё-таки не альвы с этим вашим ядом артанской змеи.
– А вот если откажетесь,– Вит продолжил вразумлять упрямцев,– то мы вас всё равно выследим и тогда уж отправим в ад насовсем.
– И не воображайте, что сможете прижать артанцев и вытащить из них секрет антидота,– снова взял на себя инициативу Вран. – Нейтрализовать действие запирающих кодов можно только с помощью вибрационных технологий, а в этом артанцы не сильны. Аппаратура есть только у аэров, и вам до неё не добраться, потому что она находится в убежище, пребывающем вне времени и пространства.
– Ладно, я согласен,– Шахин мрачно кивнул и в качестве жеста доброй воли разрезал верёвку, которой были связаны руки Вита. – Можешь праздновать победу, аэр. Но мы ещё сочтёмся, братья не бросят нас в беде. Посмотрим, как ты запоёшь, когда на Земле высадится десант альвов.
– Дурак ты, Шахин,– посетовал Вит. – Неужели ты ещё не понял, что происходит? Нас, как бойцовых псов, стравливают на ринге, и мы рвём друг другу глотки, вместо того, чтобы объединиться и порвать глотку тому живодёру, который устраивает бои. Мы вовсе не враги друг другу, нашим общим врагом является тот, кто создал альвов. И он не пошлёт за вами спасательную команду, как ты надеешься. Вы уже отработанный материал и хозяина мало интересуете. Если уж он кого и отрядит за вами, так это команду ликвидаторов.
– Ну если следовать твоей метафоре,– Сорен самодовольно ухмыльнулся,– то мы-то как раз для устроителя боёв не конкуренты, а помощники. Конкурентами являются только аэры, нагло лезущие в мир, который им не принадлежит.
– А кому он принадлежит? – в голосе Врана явственно послышалось презрение к убогим умственным способностям переговорщика. – Вашим хозяином, между прочим, тоже является аэр. Ты всерьёз полагаешь, что этот выродок заботится о человеческой расе? Хоть что-то говорит в пользу этой версии? Всё как раз с точностью до наоборот. Человечество деградирует, и не заметить это может лишь слепой, а ваш хозяин мешает нам остановить катастрофу.
– Вы бы пообщались на эту тему со своими соотечественниками,– предложил Вит,– тогда, может быть, и задумались бы над тем, стоит ли помогать этому гаду гробить человеческую цивилизацию. Следующими ведь могут стать артанцы.
– Очень пафосно,– Шахин презрительно усмехнулся. – С удовольствием продолжу эту занимательную дискуссию, когда появятся спасатели, а пока нам не о чем разговаривать.
Трое альвов, превратившиеся стараниями аэров в людей, гордо покинули сырой подвал, а победители освободилипленницу и на всякий случай проводили пребывавшую в шоке девчонку до дома.
– Пора начинать операцию,– торжественно провозгласил Вит, когда двое друзей снова выехали на тракт, ведущий к Гронхейму. – Что ты думаешь об этом городишке? По-моему, вполне подходящее местечко, чтобы устроить там большой шухер.
– А тебе не кажется, что ты задержался в этой локации уже сверх всякой меры? – в голосе Врана послышалось удивление. – Твой контракт ведь никто не отменил, его всё равно придётся выполнить. Или боишься, что при перевоплощении потеряешь связь с Найоли?
– Нет, не боюсь,– Вит беспечно рассмеялся,– она теперь всегда будет со мной. А что касается контракта…,– он на секунду задумался,– может, оно и к лучшему, что меня угораздило увязнуть в Игре. По-моему, мне тут самое место.
– А как же круг Офира? – озадаченно нахмурился Вран. – Разве ты больше не хочешь вернуться в Аэрию и занять своё место за игровым столом? Ты же сталкер, Ро.
– А ещё я ратава корги,– Вит ободряюще похлопал друга по плечу. – Моё дело работать в поле, а за игровым столом пусть сидят те, кому слабо́ примерить на себя аватарскую шкурку. Тебя я не имею ввиду,– он смущённо улыбнулся,– но ты ведь вождь и всегда им был. Ставрат должен руководить всем сражением, а не отдельным боем. А я твой солдат, и моё дело – выиграть для тебя конкретный бой.
– Не прибедняйся,– укорил друга Вран,– ты отличный стратег. Думаю, когда ты выполнишь свой контракт, то всё-таки присоединишься тем игрокам, которые управляют Игрой из зала Офира. Хочешь начать операцию с этой локации? – он кивнул в сторону видневшихся вдалеке башен Гронхейма. – Я не против, просто думал, что ты захочешь сначала вернуть свою память.
– Знаешь, поначалу мне не терпелось вспомнить себя,– Вит мечтательно улыбнулся,– вспомнить нас и нашу дружбу, а вот теперь это кажется уже несущественным. Мы ведь снова стали друзьями, чего же ещё желать? К тому же мне что-то совсем не улыбается снова превратиться в аэрского сноба, презирающего аватаров. Игра дала мне больше, чем я мог когда-то надеяться, пора и мне сделать для неё что-нибудь хорошее.
– Например, не дать ей погибнуть? – подсказал Вран. – Забавно, что артанцы считают аэрских игроков эгоистами, а наши игры – извращением пресыщенных жизнью сибаритов. Но отчего-то именно мы готовы жертвовать своими жизнями ради сохранения этого уникального мира.
– Ничего удивительного,– Вит беспечно улыбнулся,– без Игры и существование игрока теряет смысл. Так что мы точно эгоисты.
– По большому счёту, всё мироздание – это Игра,– в голосе Врана зазвучала непоколебимая уверенность,– а уж кем ты хочешь быть в этой Игре: игроком или аватаром – это каждый решает за себя. Аватаром, конечно, быть проще, меньше ответственности, но мы выбрали стать игроками, и мне наш выбор нравится.
Король не часто посещал заседания суда. Собственно, сие знаменательное событие случилось всего лишь во второй раз за недолгое правление его величества Данфреда Смелого. Правда, оба визита королевской особы выпали на последний месяц, что однозначно свидетельствовало о намечавшейся тенденции. Ещё более настораживающим был тот факт, что, как и в первый раз, судили еретика. Предыдущее вмешательство в процесс правосудия высшей светской власти закончилось заменой смертной казни на ссылку. Необычно мягкий приговор был встречен возмущённым ропотом со стороны иерархов Айо́ны, однако всемогущий настоятель церковной обители не смог ничего противопоставить слову короля, и еретика передали в распоряжение королевской гвардии прямо в зале суда.
По большому счёту, ничего катастрофичного в этом беспрецедентном акте милосердия не было. В конце концов, иногда даже полезно продемонстрировать быдлу, что и власть предержащие обладают способностью к состраданию, если бы не одно но. Отчего-то буквально через неделю после того позорного судебного заседания судья подал в отставку, а ещё через неделю вообще покинул этот подлунный мир по причине какой-то скоротечной хвори, очень сильно смахивавшей на вульгарное отравление. Ходили настойчивые слухи, что отставка судьи не была добровольной, вроде бы его принудил оставить свой пост персонально епископ Айоны, обладавший в Арга́йле едва ли ни большей властью, чем его правитель.
Не удивительно, что при появлении его величества почтенный юстициарий, возглавлявший нынешнее заседание суда, сразу занервничал. Ему ведь совсем не улыбалось разделить незавидную участь своего предшественника. Но как спорить с королём, тем более с таким самодуром, коим слыл молодой Да́нфред, три года назад унаследовавший трон своего двоюродного дядюшки? Прежний правитель Арга́йла был истинным христианином и не гнушался преклонить колени пред настоятелем Айоны. А этот юнец мало того, что появился в столице буквально из ниоткуда, так ещё сразу принялся доказывать своё право управлять королевством без мудрых советов матери церкви.
– Ты ещё не вынес свой приговор, почтенный эсквайр? – король прошествовал прямо к столу, за которым расположились члены суда, и уставился в глаза судье с таким грозным видом, словно собирался поменять его местами с подсудимым. – Это очень хорошо,– заключил Данфред, когда перепуганные судейские послушно замотали головами. – Я забираю этого человека для дознания,– он кивнул в сторону ошарашенной жертвы правосудия. – О моём решении в отношении его вины или невиновности вам сообщат.
Четверо гвардейцев резво окружили еретика и вывели его из здания суда, а король ещё пару минут понаслаждался произведённым эффектом и тоже покинул помещение в сопровождении капитана своей гвардии и десятка гвардейцев. Вскоре цокот копыт по брусчатке возвестил об окончании визита королевской особы, а заодно и судебного заседания, столь нахально прерванного прямо перед вынесением приговора, разумеется, обвинительного. Не дожидаясь, пока весть о похищении еретика дойдёт до ушей настоятеля Айоны, кавалькада всадников устремилась в сторону королевского замка. Судя по тому, что по какой-то неведомой причине для подсудимого тоже нашлась осёдланная лошадь, визит короля был спланирован заранее, впрочем, как и финал судебного разбирательства.
– Ко́рмак, отведи нашего гостя в западную башню,– распорядился Данфред, когда ворота королевского замка захлопнулись за спинами всадников,– и поставь охрану у дверей. Головой мне за него отвечаешь.
– Полагаете, Айона попытается его отобрать, милорд? – бравый капитан гвардии самодовольно ухмыльнулся. – Пусть попробуют.
– И прикажи, чтобы о нём позаботились,– король проигнорировал бахвальство своего подданного, видимо, знал, что оно было оправдано. – Еда, горячая ванна, чистая одежда, ну ты знаешь. Я навещу его ближе к вечеру.
– Будет исполнено,– капитан козырнул и отправился отдавать указания, а его величество устало вздохнул и вернулся в тронный зал, где члены королевского совета, прерванного сообщением о суде над известным учёным философом, всё ещё терпеливо дожидались своего сюзерена.
Ближе к вечеру Данфред, как и обещал, поднялся в западную башню для беседы с достопочтенным Стифа́ном, коего застал в унынии и тоске. Это было как минимум странно, учитывая, что всего несколько часов назад учёному мужу светило отправиться на плаху, а вовсе не в гости к королю. Впрочем, причина его депрессии очень скоро стала понятна.
– Всё бессмысленно,– Стифан печально улыбнулся,– я погубил не только труд всей моей жизни, но и труды своих предков. Монахи Айоны забрали все книги и рукописи, а они хранились в моём доме уже три поколения. Я не должен был открывать доступ к знаниям всем желающим,– учёный покаянно опустил голову,– но я возомнил себя учителем, вот и поплатился. Хорошо ещё, что монахи пока не добрались до доверившихся мне учеников.
– Что они сделают с твоими книгами? – как бы между прочим поинтересовался король. – Сожгут?
– Нет, преподобный Тиобе́йд очень хорошо знает цену древним знаниям,– учёный горько усмехнулся,– вот только Айона делиться ими ни с кем не желает. Людям скармливают мифы и сказки, которые придумывают сами монахи. Мои книги будут навечно похоронены в церковных архивах, вместе с другими древними реликвиями.
– Это не худший вариант,– пробормотал себе под нос его величество и покинул своего гостя.
Расписание короля было довольно плотным, и выкроить время для беседы с учёным оказалось не так-то просто. На самом деле операция по спасению достопочтимого Стифана нарушила распорядок дня Данфреда самым варварским образом, так что даже пришлось перенести на вечер давно запланированную королевскую охоту. Пока король выслушивал жалобы учёного, его свита уже изнывала от нетерпения в компании осёдланных лошадей и рвущихся с поводков гончих. А его дражайшая супруга, которой по обычаю полагалось проводить благоверного на подвиги и пожелать ему удачной охоты, нервно кусала губы, изображая, что просто прогуливается во дворе замка.
После разговора с запертым в башне пленником его величество был необычно задумчив, что, впрочем, не помешало ему с одного удара копья убить загнанного специально для королевской охоты оленя. Из-за опоздания с началом мероприятия его окончание в виде попойки на свежем воздухе затянулось далеко за полночь. Капитану Кормаку пришлось удвоить охрану пирушки, поскольку в тёмное время суток так легко было подкрасться к захмелевшей компании и пустить отравленную стрелу в строптивую королевскую особу. После демарша, который устроил в суде его величество Данфред Смелый, ответного хода со стороны Айоны можно было ожидать в любую минуту.
Нужно отметить, что расторопному служаке было не привыкать к всевозможным эксцессам бурного правления своего сюзерена. Покушения на короля начались чуть ли не с первой минуты этого самого правления и продолжались с завидной регулярностью. Вот и на этот раз гвардейцы схватили какого-то мужика, пытавшегося подкрасться к пирующим. Ничего необычного в сём происшествии не было, за исключением, пожалуй, того, что мужик даже не попытался улизнуть, а наоборот, потребовал, чтобы его отвели к королю. Увидев шпиона, Данфред буквально онемел от удивления, однако быстро взял себя в руки и приказал своим гвардейцам отойти на расстояние, где они не могли услышать разговор двух мужчин.
– А ты неплохо устроился, аэр,– Шахин криво усмехнулся. – Охрана у тебя очень грамотная.
– Чего надо? – недовольно скривился Вит. – Ванаг или Сорен сподобился не вовремя умереть?
– Пока нет,– несмотря на оптимистичное замечание, на лице Шахина отчего-то совсем не было заметно радости,– но это не надолго, скоро нас всех перебьют. Ты оказался прав, за нами прислали ликвидаторов. Они уже пытались убить Сорена, и им не потребуется много времени, чтобы вычислить, что мы не можем покинуть тела носителей.
– А я ведь тебя предупреждал, что для вашего хозяина альвы – это просто расходный материал,– в голосе Вита прозвучало откровенное злорадство.– Твоя команда провалила задание, и вас списали. А чего ты ещё ждал?
– Вит, ты должен нас освободить,– взмолился Шахин,– иначе нам конец.
– Думаешь, мне есть дело до внутренних разборок альвов? – Вит презрительно фыркнул. – Вы мне столько крови попортили, что напрочь отбили желание вам помогать.
– У нас ведь есть чем откупиться от ликвидаторов,– ожидаемо перешёл к угрозам Шахин. – Секрет этого вашего запирающего кода дорогого стоит.
– Надеешься купить себе прощение? – на лице Вита появилась скептичная ухмылка. – Ты сам-то в это веришь?
– После нас придёт твоя очередь,– зло прошипел Шахин, чем признал вздорность собственной угрозы. – И пришлют за тобой не троих, а гораздо больше.
– Пусть присылают,– Вит беспечно махнул рукой,– я вовсе не прочь проредить ряды альвов. Кстати, теперь мне даже не нужно приближаться к вашему брату с инжектором, артанцы изготовили пистолет, стреляющий мини дротиками.
– Я же не прошу тебя нас просто помиловать,– голос Шахина выдал его отчаяние,– я предлагаю сотрудничество. Мы готовы поучаствовать в твоём спектакле в качестве актёров, только дай нам шанс избежать расправы.
– О как! – вот такой наглости Вит, пожалуй, не ожидал. – Вы правда считаете меня настолько наивным? Очнись, чучело, альвы – последние, в чью лояльность я готов поверить.
– Зря ты так,– попенял игроку Шахин. – На самом деле мы уже давно подумывали о том, чтобы присоединиться к твоей команде, просто не было подходящего стимула. Всё-таки мы до последнего верили, что свои нас не предадут, а потому и сами не готовы были перейти на сторону аэров. Но теперь всё изменилось.
– А где гарантия, что вы с такой же лёгкостью не предадите меня, если вам посулят помилование? – Вит язвительно усмехнулся. – Вы же до сих пор считаете аэров зажравшимися сибаритами, которые гнобят бедненьких аватаров ради развлечения. Скажешь, я ошибаюсь?
– У нас было достаточно времени, чтобы разобраться с тем, что ты делаешь,– мрачно пробурчал Шахин. – Да, мы ошибались на твой счёт, я это признаю́. Соглашайся, Вит, мы будем классной командой. Ты ведь уже успел убедиться в наших актёрских талантах. А если не веришь, испытай меня,– альв решительно выпрямился,– я готов доказать тебе свою преданность.
– Да уж, кастинг вы прошли на ура,– вынужден был признать игрок. – А насчёт испытания – это неплохая мысль,– он задумчиво улыбнулся. – Мне тут как раз требуется устроить небольшое представление. Сможешь сыграть раскаявшегося злодея так, чтобы окружающие поверили, а приближённые не прикончили своего подельника?
– И кто же у нас злодей? – глаза Шахина загорелись азартом.
– Настоятель Айоны,– Вит насмешливо ухмыльнулся, наслаждаясь произведённым эффектом. – Я вот подумываю о создании философской школы. Преподаватели уже есть, да и здание подходящее имеется. Мне тут пришлось прикончить своего конкурента на роль короля, так что его замок сейчас пустует. А вот с учебной литературой беда, монахи Айоны подгребли под себя все книги, до которых смогли дотянуться.
– Ты хочешь, чтобы религиозный ретроград добровольно пожертвовал церковные архивы в пользу твоей школы? – похоже, задуманная игроком авантюра потрясла своей дерзостью даже видавшего виды альва. – А не боишься снова настроить против себя церковь? Разве прошлое воплощение тебя ничему не научило?
– Да, я накосячил,– покаялся Вит,– сам дал этим пройдохам повод обвинить меня в колдовстве и отправить на костёр. Нужно было сразу отрастить бороду и использовать грим, чтобы выглядеть старше. Нестареющий король – это неубиваемый козырь в руках обвинителей. Постой,– его взгляд вдруг сделался колючим и подозрительным,– а ты откуда об этом знаешь? Альвы поучаствовали в моём разоблачении?
– Зачем нам это? – возмутился Шахин. – От тебя ведь зависит и наша жизнь. Но полюбоваться на казнь мы, конечно, шанса не упустили, она же была публичной. Зрелище, кстати, было впечатляющее, монахи не пожалели дров для королевской особы. Жаль, ты не мог видеть это со стороны.
– Извращенцы,– Вит брезгливо поморщился. – Ладно, это дело прошлое, больше я так подставляться не стану. Так ты готов сыграть роль епископа?
Быт королевского замка был довольно неприхотлив. Сквозняки гуляли по коридорам как у себя дома, и согреться суровой зимней порой можно было только с помощью горячительных напитков, да меховой одежды. Даже жарко растопленный камин не спасал от холода. Зато в летний зной эти могучие каменные стены, не успевавшие прогреться за короткий и не слишком жаркий период условного лета, охлаждали помещения не хуже климат-контроля. Его величество Данфред Смелый очень ценил сие качество своего замка, поскольку прохлада, царившая в его стенах, не способствовала усиленному потоотделению. Увы, в этой дикой локации слуги и охрана отдавали предпочтение молитвам в ущерб гигиеническим процедурам, а потому отсутствие фактора жары весьма позитивно сказывалось на замковой атмосфере.
За окном уже было темно, но Вит не позволил зажечь лампы в своих апартаментах. Он уселся в глубокое кресло и погрузился в транс. Замковая челядь уже давно привыкла к причудам хозяина, хотя поначалу эти медитативные сеансы короля вызывали пересуды и даже подозрения в колдовстве. Однако постепенно все привыкли, а кое-кто из особо ретивых придворных даже начал подражать королевской особе и тоже устраивал посиделки в темноте. На самом деле ничего мистического в поведении Вита не было, просто обязанности короля так выматывали его за день, что он тупо не смог бы заснуть, если не сбросить стресс. Нормальному человеку, наверное, гораздо проще было бы просто глотнуть чего покрепче, но с супер выносливой игровой оболочкой аэра было бесполезно пытаться снимать стресс алкоголем, поскольку для состояния опьянения пришлось бы опустошить королевские погреба.
То, что жизнь короля будет полна опасностей, Вит, разумеется, понимал, но оказалось, что в первую очередь это был настоящий каторжный труд. И кто бы мог подумать, что быть королём столь утомительно? В своё первое воплощение в качестве монарха игрок даже подумывал бросить эту затею, поскольку откровенно не справлялся с навалившейся ответственностью за жизни своих подданных. Вроде бы ему и раньше доводилось управлять аватарами из зала Офира, однако только сейчас Вит почувствовал разницу между виртуальным и непосредственным участием в Игре. Когда изо дня в день приходится собственными глазами наблюдать, как твои решения отражаются на судьбах людей, с которыми ты делишь кров и пищу, сохранять отстранённый взгляд на происходящее становится ой как непросто.
Это было уже его третье воплощение в качестве королевской особы, и, набравшись опыта, некоторые вещи Вит делал практически на автомате, но всё равно ближе к вечеру чувствовал себя как выжатый лимон. Являться в таком душевном раздрае пред светлые очи королевы он считал недопустимым, а потому всегда приводил в порядок свои мысли и чувства, прежде чем переступить порог королевской спальни. Увы, на сей раз его сеанс медитации был прерван весьма возмутительным образом практически в самом начале.
– Эй, ты там уснул, что ли,– голос Врана вернул витавшего в эмпиреях короля на грешную землю. – Встречай гостей, твоё величество.
– Привет,– Вит резво выбрался из кресла и обнял друга. – Что-то ты зачастил с проверками. Я опять где-то накосячил?
– Можно подумать, что ты сам не знаешь,– укорил лицедея Вран. – Зачем ты опять наезжаешь на церковников? Прошлое воплощение тебя ничему не научило?
– Контрактнику Офира не привыкать к подобным эксцессам,– Вит миролюбиво улыбнулся. – Забей, всё путём.
– Дело ведь не только в том, что тебя сожгли живьём,– в голосе Врана послышались эдакие назидательные нотки,– все твои начинания тоже сгорели в пламени того костра. Ты слишком форсируешь реформы. Так нельзя.
– Только так и можно,– Вит устало вздохнул,– у меня ведь нет преемника. Ну сколько лет я могу позволить себе проводить реформы, не вызывая подозрений своей молодостью? Пять? Семь? Ну максимум десять. А что потом? Если не завершить начатое, то после моего ухода они всё сольют.
– Ладно, я пришлю тебе парочку стажёров,– усмехнулся Вран,– будет кому продолжить твоё дело.
– Вот это правильно,– Вит сразу воодушевился. – А насчёт церковников не беспокойся, у меня всё схвачено. Я ж теперь не один, у меня неожиданно образовалась команда. Только не психуй, но я освободил альвов. Мы с ними такое шоу закатили в Айоне, что монахи до сих пор не могут прийти в себя от удивления. Теперь роль епископа исполняет Шахин, а оппозицию преподобному возглавляет Сорен.
– А Ванаг? – язвительно поинтересовался Вран, отлично знавший о неприязни, которую испытывал оперативник альвов к игроку. – Его ты, надеюсь, не пристроил на какую-нибудь блатную должность в своём королевстве.
– Ванаг работает моим персональным телохранителем,– Вит не счёл необходимым язвить в ответ. – И не говори, что я спятил, это была вынужденная мера. Альвы прислали отряд ликвидаторов, чтобы разобраться с причинами провала и исправить ситуацию. Так что рядом со мной в любой момент может появиться персонаж, не соответствующий внешней личине. А Ванаг отлично умеет чуять своих. Он уже дважды выявлял шпионов.
– Ну дела…,– протянул Вран. – Вижу, тебе скучать не приходится. Хорошо, что мы смогли подготовить ещё двоих игроков тебе в помощь. Только есть одна закавыка,– он смущённо улыбнулся,– один из аэров предпочитает играть в женском теле. Но это ведь не проблема, верно? Можешь, например, обзавестись королевой.
– Королям по статусу положено иметь законную супругу,– в голосе Вита прозвучал не совсем уместный в данном контексте энтузиазм,– так что королевой я уже обзавёлся, и другой мне не нужно.
– Только не говори, что снова влюбился в аватара,– Вран в притворном ужасе замахал на друга руками.
– Я однолюб,– насупился Вит. – Мне, кроме Оли, никто не нужен.
– А она не ревнует к твоей законной супруге? – Врану, похоже, понравилось подкалывать друга. – Смотри, призраки могут быть довольно мстительными.
– Оли не призрак,– на этот раз в голосе Вита прозвучала уже не обида, а откровенное осуждение. – К тому же я не даю ей повода для ревности.
– Даже знать не хочу, как у тебя это получается,– озадаченно покачал головой Вран.
– Всё проще, чем ты думаешь,– Вит самодовольно ухмыльнулся. – Ну-ка, укройся за портьерой, я приглашу её величество, и вы познакомитесь.
– А как ты ей объяснишь, кто я такой? – засомневался Вран.
– Так ничего объяснять и не придётся,– в глазах Вита промелькнула эдакая задорная искорка. – Доверься мне, для миссии нет никакого риска.
Вран пожал плечами и спрятался за оконной портьерой. Вит хлопнул в ладоши, и в королевских покоях началась какая-то возня. Вскоре помещение осветилось масляными лампами, и явственно потянуло ароматом специй. Вран различил запах тимьяна и душицы, а остальные ингредиенты оказались ему незнакомы. Шелест шёлка и цоканье каблучков по каменным плитам возвестили о том, что её величество наконец почтила своим присутствием своего царственного супруга.
– Всё, можешь выходить,– позвал Вит, когда двери за слугами закрылись.
Вран отодвинул тяжёлую портьеру, да так и застыл при виде преображения, которое претерпело аскетичное обиталище королевской особы ввиду визита его дражайшей супруги. Теперь всё пространство около горящего камина устилал мягкий бордовый ковёр с с каким-то замысловатым узором. Изящные светильники с разноцветными стёклами рассеивали мрак, создавая при этом атмосферу таинственности и уюта. В середине ковра слуги установили небольшой чайный столик и три кресла. Белые чашки тонкого фарфора и медный чайник с изогнутым носиком дополняли сей эклектичный натюрморт ноткой непередаваемого шарма.
И всё же главной достопримечательностью преобразившегося интерьера была молодая женщина, привычно пристроившаяся в одном из кресел. Королева не отличалась высоким ростом или какой-то особой статью. Для этой локации, где большинство жителей были рослыми и имели плотное телосложение, её можно было бы назвать миниатюрной. Однако у Врана не возникло ни малейшего сомнения в том, что перед ним настоящая королева. Горделивая осанка, плавные и уверенные движения, спокойная улыбка, лучистый, как бы согревающий взгляд карих глаз, всё это создавало образ повелительницы, причём обожаемой подданными. Да, такую женщину можно было взять в жёны за одну только внешность.
– Бедняжка Найоли,– мысленно посочувствовал призрачной возлюбленной друга Вран, отвешивая королеве куртуазный поклон. – Позвольте представиться, ваше величество,– он начал было разыгрывать сценку из местного великосветского быта, но его прервал довольно обидный звонкий смех.
– Привет, Вран,– королева задорно подмигнула растерявшемуся аэру и сразу из светской дамы превратилась в шаловливую девчонку. – Чаю выпьешь? Я сама собираю для него травки,– не дожидаясь согласия, она наполнила чашку ароматным напитком и протянула гостю.
– Найоли? – пробормотал Вран, неловко принимая чашку из рук королевы. – Но как ты снова обрела физическую оболочку?
– Видишь, даже от Ванага может быть толк,– Вит самодовольно ухмыльнулся. – Это он научил Оли технике захвата человеческого тела.
– Вообще-то, я не хотела,– принялась оправдываться Найоли,– но Вит наотрез отказывался жениться на дочке своего главного конкурента, а без этого захватить королевский трон было бы практически невозможно.
– Ты же понимаешь, что моя легенда слеплена из дерьма и палок,– Вит смущённо улыбнулся. – Какой-то, не пойми откуда взявшийся двоюродный племянник почившего короля против сына его родной сестрички, чья семья живёт в соседнем замке. На моё счастье сама сестричка отдала богу душу ещё до своего венценосного братика, но остались муж и двое детей: мальчишка семи лет и шестнадцатилетняя дочь.
– Так у тебя тут образовалась фронда,– сделал логичный вывод Вран. – Королевский шурин, надо думать, собирался стать регентом при своём малолетнем сыне.
– Этот тюфяк даже из своего замка практически не выезжает,– Вит презрительно хмыкнул,– куда ему править? Нет, в регенты метил его сосед, и это был реально опасный конкурент.
– Был? – в голосе Врана послышалось наигранное осуждение. – Надо думать, что фрондёру не повезло. По забывчивости перестал дышать?
– А никто и не обещал, что захват власти будет бескровным и благородным,– обиженно пробурчал Вит. – Пришлось тупо вызвать того бунтаря на поединок. Ну а с королевским шурином проще было договориться. Не убивать же семилетнего пацана. Вот только за свою лояльность он потребовал, чтобы я женился на его дочери. Если бы Оли не согласилась занять место той вздорной девицы, то на эту локацию пришлось бы забить. Так что, как видишь, место королевы уже занято,– резюмировал игрок,– и тому аэру, который предпочитает играть в женском теле, тут просто нечего делать. Наследовать мне женщина всё равно не сможет, здесь подобное свободомыслие не в моде, знаешь ли. Лучше присылай мужика.
– И почему ты специально выбираешь для своих операций такие дикие локации? – посетовал Вран. – В развитых цивилизациях Игры деградация проявлена гораздо более явным образом. Там было бы проще гасить проводников вредоносных концептов.
– Знаешь, если дерево выросло из дефектного семени, то можно хоть до посинения обрубать гнилые ветки,– Вит печально улыбнулся,– дерево всё равно будет чахнуть и загибаться. Гораздо лучше сразу посеять правильное семя. Вот этим я и занимаюсь.
– Но твои реформы затрагивают лишь небольшие области,– возразил Вран,– и всё приходится делать вручную. В развитых локациях выбор инструментария значительно богаче.
– Ручное управление – это вовсе не недостаток,– в голосе Вита зазвучала убеждённость, выстраданная на собственном тяжком опыте. – Разве это плохо, когда люди ориентируются на конкретных персонажей, которым удалось зарекомендовать себя с положительной стороны? Детям вообще свойственно брать пример с взрослых. Тут главное, чтобы пример был правильный. А в развитых локациях управляют не личности, там функционирует система. Ну и что бы я смог ей противопоставить? – игрок скептично хмыкнул. – Это же просто машина, в которой люди являются винтиками. Заменяемыми винтиками, если ты не понял,– заметил он. – Если какой-то винтик вдруг вздумает бунтовать, то система тупо отправит его в утиль, а на освободившееся место вкрутит другой винтик.
– Ладно, философ,– Вран ободряюще хлопнул друга по плечу,– дерзай дальше и жди подкрепления.
На этом беседа друзей закончилась. Вран покинул локацию, где его друг разыгрывал из себя короля, а сам король устало откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Мягкие тёплые ладошки опустились на поникшие плечи монарха, и лёгкое дыхание коснулось его щеки.
– Вы выглядите усталым, ваше величество,– Найоли хитро улыбнулась и с кошачьей грацией запрыгнула на королевские колени. – Могу ли я облегчить Ваше бремя чем-нибудь приятным? Массаж? Горячая ванна?
– К чёрту ванну,– Вит подхватил на руки юную красотку и закружился вместе с ней по комнате. – Я за целый день так по тебе соскучился.
Последние комментарии
16 часов 24 минут назад
1 день 4 часов назад
1 день 5 часов назад
1 день 16 часов назад
2 дней 10 часов назад
3 дней 5 минут назад