Бродяга [Гульнара Черепашка] (fb2) читать онлайн

Гульнара ЧерепашкаБродяга

Глава 1

В один ясный летний день на улицах Ковентри появился словно из ниоткуда худой бледный парень в потрепанной одежде. Простоватые черты лица и длинные мосластые руки в мозолях выдавали в нем потомственного крестьянина. Простецкого покроя одежда из грубой небеленой ткани тоже намекала, что всю жизнь он провел в деревне. Скорее всего, работая чьим-то батраком. Парень шагал по центральным улицам, растерянно оглядываясь. Взгляд его бесцельно блуждал по зданиям и лицам, ни на чем не задерживаясь. Да и шел он медленно, едва ли имея какую-то цель.

Когда солнце поднялось в зенит и начало основательно припекать, парень добрался до рыночной площади. Здесь взгляд его — пустой и неподвижный — немного оживился.

Оглядевшись, он решительно направился к концу скотного ряда, туда, где собирались извозчики. Не обращая внимания на давку и толчею, парень протиснулся туда, где находились загоны и стойла для скотины. Рядом имелся колодец с насосом. Усталое лицо бродяги просияло. Он тут же бросился к рычагу.

Напившись вволю, еще и умылся. Выпрямился, потянулся, разминая спину и плечи.

— Чего застыл, деревенщина! — рявкнули на него тут же. — Откуда вас носит, таких! А ну, отойди в сторону — коней не напоишь из-за таких вот! — раздраженный возница щелкнул кнутом, намекая, что бродяге сейчас достанется.

На лице парня проступило непонимание. Затем он вновь просиял.

— Господин, — он слегка поклонился. И залопотал на неведомом наречии.

С трудом возница различил, что это — какой-то диалект одного восточного королевства. Даже на своем родном языке парень безбожно коверкал слова, а акцент заставил бы поморщиться брезгливо и его земляка.

Бродяга предлагал набрать воды для коней, если господин кучер сильно торопится.

Возница нахмурился, а потом махнул рукой: набирай, мол. Ему же лучше — не надо слезать с козел. Ясно, что бродяга не просто так лезет и кожи вон: надеется на мелкую монету! А вот шиш ему. Обойдется.

Набрав воды, оборванец улыбнулся и, поклонившись, потопал прочь. Даже требовать не стал платы! Возница ощутил себя обманутым.

Он-то уж настроился на спор и ругань. На то, что наглый попрошайка примется клянчить монеты в уплату за так называемую помощь. А тот воды набрал как ни в чем не бывало — да пошел себе!

— А ну стой! — взревел извозчик. — Не бывало такого, чтоб в нашем роду за услуги не расплачивались! — и швырнул в спину нищему молодому нахалу не одну монетку, которой сперва жалел, а аж три.

— Господин, — тот, обернувшись, снова поклонился — и снова как-то слегка, без заискивания. Пролопотал какое-то слово — вроде бы благодарность на своем наречии.

Без затей опустился коленями в пыль, собрал брошенные ему монеты и, поднявшись, потопал, куда и шел вначале. Возница задохнулся от возмущения — экая наглость! Не клянчил, не ныл, не умолял. Даже не ругался — не дал ни единого повода протянуть его хлыстом. Кланялся как положено — но с таким чувством собственного достоинства, словно не бродяга, а твой граф! А еще невыносимо жаль сделалось трех медяков, которые сам же и швырнул в спину наглецу.

— Чего это ты так расщедрился? — удивился его товарищ, подходя к козлам. — Аж три монету этакому оборванцу! Не жирно ли?

— Ему и одной было бы много! — возмущенно пропыхтел тот. — Ишь! Вот морок наслал, не иначе!

— Скажешь еще, морок! — фыркнул тот. — Так прямо и скажи: солнышко тебе голову напекло. Вот и чудишь, — ухмыльнулся добродушно и направился к своим коням.

Тот, что швырнул медяки бродяге, засопел, чуть не лопаясь от негодования. И ничего ведь не поделаешь. Не гнаться ведь, бросив коней и коляску! Да и выезжать сейчас на улицу — животные передохнули. Только и остается, что надеяться — оборванец привлечет внимание стражи, и его засадят в кутузку. Нечего таким по улицам шляться!

*** ***

Три монеты оказались нежданной удачей. Аргент радовался уже тому, что его не вытянули кнутом поперек спины.

Навидался он таких людей: не так-то вроде и поднялись над простыми работягами или землепашцами. Тоже ведь работают в поте лица. А спеси побольше, чем у иного вельможи! Вельмож Аргент, правда, живых не видел вблизи ни разу. Только слыхал про них.

Сейчас парень торопливо шагал к рядам, где видел, как продается сдоба. Хватит трех монет на булочку? Если нет — купит простую лепешку. Есть хотелось невыносимо.

По дороге, правда, пришлось задержаться.

Увидел, как какой-то краснолицый фермер, отдуваясь, грузит тяжелые тюки на повозку. Подошел, предложил помочь. Тот махнул рукой.

Пока помогал загрузить повозку, вслушивался в то, как лопочут вокруг. Нет-нет, проскакивали смутно знакомые слова. Чем-то незнакомый язык напоминал звучанием привычный гельвейский говор. Но… разобрать как следует не получалось.

Фермер не дал за помощь ни монетки. Взгромоздился на козлы и тронул поводья.

Что ж, не свезло. Зря только время и силы потратил, ничего не попишешь. Аргент давно научился равнодушно принимать как дары судьбы, так и ее удары и насмешки.

Хотел идти дальше — но его поманил другой человек в скотном ряду. Ему надо было убрать клетки, опустевшие после продажи кур. Аргент кивнул, принялся закидывать их в повозку. Сейчас все уберет — потом залезет и уложит всё как следует. Интересно, этот-то заплатит?

До рядов со сдобой парень в итоге добрался часа через два. Помог нескольким торговцам, правда, заплатили лишь двое из них. В кармане у Аргента появились еще две мелкие серебряные монетки. Невесомые и тонкие, похожие на рыбьи чешуйки. Медяки — те были увесистые.

Одну серебряную монетку пришлось потратить на миску похлебки с ломтем хлеба. Ну, хоть поел! Вторую оставил на ночлег. Который еще требовалось найти.

Город выглядел большим, суетным. Наверняка где-нибудь на окраинах имеются и ночлежки для бродяг и нищих. Одна беда — Аргент представления не имел, где именно, и как туда добраться. Расспросить никого не расспросишь — местного языка он не понимал. Хоть и вслушивался в разговоры местных, напрягая слух — но понимал только знаки руками, и сам объяснялся так же.

Он пытался обратиться к нескольким лавочникам, показывая им руки, подложенные под голову. Те ухмылялись, но ничего толком не говорили. Ну, или он не понимал, а они не особенно стремились разъяснить.

Потому, выйдя с пустеющей ярмарочной площади, решил просто идти, пока не доберется до бедных кварталов. Уж там-то в нем разглядят своего!

Увы — планам не суждено было сбыться. Отойти далеко от ярмарочной площади Аргент не успел.

Он не понимал, чего к нему привязались стражники. Но их было несколько, а он — один. И окрики их звучали грозно и недвусмысленно. Эти люди хотели, чтобы он отправился с ними. Зачем, почему, чем он провинился — видимо, это он узнает позже. Или не узнает вовсе в ближайшее время. Кто станет возиться с чужеземцем, не знающим здешней речи? Еще и нищим, в придачу. Неудивительно будет, если и те гроши, что удалось ему нынче заработать — отберут.

Последняя мысль вызвала злость. Но что он мог поделать? Не драться же со стражниками, право слово. Тем более, что шансов у него не было.

Аргента провели по улицам, миновав три поворота и около десятка кварталов в общей сложности. Привели к зданию, в котором парень безошибочно угадал местную тюрьму. Просто ничем другим мрачное здание быть не могло.

Его подвели почти к самому порогу, когда он сбился с шага. Потому что увидел то, чего никак не ожидал здесь увидеть.

Лицо. Женское лицо — округлое и милое, с яркими голубыми глазами.

Аргент замер, обернувшись и не обращая внимания на стражников, принявшихся его толкать к дверям. Только плечом дернул, словно отгоняя назойливую муху, когда его пихнул один из сопровождавших.

Женщина в платье зажиточной горожанки садилась в закрытую карету. Голова была покрыта, так что волосы оказались полностью закрыты. Однако Аргент уверен был — сдерни с нее чепец, и увидишь копну белокурых кудрей. Женщина выглядела немолодой — возможно, ей могло быть лет сорок. Но глаза, глаза! Парень твердо уверился, что узнал их, когда она бросила на него мимолетный взгляд.

— Эльза! — выкрикнул он, прядая в ее сторону, и его, конечно, тут же перехватили под руки. — Эльза, постой! — он повис на руках стражников, глядя только на нее.

Женщина, испуганно отвернувшись, юркнула в карету. И та покатила прочь.

Аргент смиренно принял несколько тумаков от раздраженных стражников. Позволил втащить себя внутрь здания. Провести по коридорам и оставить в просторной камере с тощим слоем соломы на полу.

Он отыскал себе место возле стены, среди таких же бедолаг, как и он. Появление его не произвело особого впечатления на местных обитателей. Подумаешь, еще один бродяга! Не он первый, не он последний. С ним попытались заговорить, расспросить. Но поняв, что ничего от него не добиться, махнули рукой. Аргенту оставалось лишь терпеливо дожидаться своей участи. Он попытался вслушаться в разговоры — но что проку, когда не знаешь языка? Так что он принялся думать об увиденной мельком женщине.

Она так похожа была на соседку, которую давно не видел! Эльза, самая красивая девушка в деревне. Правда, он помнил ее совсем юной, чуть ли не подростком. А эта была почтенной горожанкой. Матерью семейства. Да и до родной деревни отсюда далеко. Возможно ли такое?

Аргент слишком хорошо усвоил, что возможно многое. Даже то, что кажется невозможным.

Вот, например, он ни за что не подумал бы, что его не обыщут. И оставят ему заработанные нынче на ярмарке монетки. И парочку предметов, что лежали у него во внутренних карманах старой стеганой куртки. Диковинных, хоть и непритязательных на вид. Один — длинный острый осколок зеркала. Длиной с вытянутую ладонь, а шириной — чуть больше его пальца. И второй — крупный не то орех, не то желудь. С лоснящейся твердой кожурой темно-коричневого, почти черного цвета.

И то, и другое Аргент подобрал во время своих скитаний. Он понятия не имел, есть ли у этих диковинок хоть какая-то ценность. Но безотчетное чувство заставило его подобрать и сохранить их.

Другие бродяги, запертые с ним, тоже не пытались пошарить по его карманам. Видно, он казался слишком жалким. Оно и ясно — крестьянское платье из небеленого льна, старая вытертая куртка, чиненная много раз. По нему видно, что он не то, что не носит с собой ничего ценного. Он никогда ничего особенно ценного и в руках-то не держал. Даже крепкие ребята, державшиеся вместе, лишь окинули его пренебрежительными взглядами — и тут же потеряли интерес.

Он — бродяга. Всего лишь бесполезный бродяга, с которого и взять-то нечего.

С такими мыслями Аргент и задремал. А проснулся, когда кто-то пихнул его ногой под бок. Увидев над собой стражника, парень суетливо вскочил, протирая глаза.

Остальные заключенные выстроились, ожидая завтрака. Вот Аргенту позавтракать было не суждено — стражник знаком велел следовать за ним.

Эх! В животе надсадно заурчало.

И чего понадобилось тащить его куда-то именно теперь, когда арестантам принесли кашу? Не иначе — это нарочно. Ладно, вчера он поел. Перетерпит как-нибудь. Не впервой.

*** ***

Аргент настороженно глядел на человека, что сидел за столом посреди пустой комнаты с каменными стенами и полом. Мужчина средних лет, с хмурым лицом. Хорошо добротно одетый — не иначе, какой-то чиновник.

— Садись, — приказал тот, кивком указывая на колченогую короткую лавку напротив.

Парень подошел опасливо, уселся. Руки неловко сложил на столе. А этот обратился к нему на родном языке! — сообразил запоздало.

— Здравствуйте, господин, — проговорил он.

Спохватился, что забыл поклониться. Хотел вскочить — но неизвестный лишь махнул рукой с раздражением. Агрент уселся. Молчание затягивалось.

— Ты что, родом из Гельвеции? — вопросил наконец мужчина.

— Да, господин, — с облегчением улыбнулся Аргент. — Я родился в Молочных Ослицах, деревня наша так называлась…

— Довольно, — тот поднял руку ладонью вверх, поморщился. — Откуда ты знаешь мою жену?!

— Вашу жену, господин? — растерялся Аргент.

Вон что! Это, выходит, муж Эльзы? Он-то за всё время, как провел на незнакомых улицах, обратился по имени к одной-единственной женщине. Незнакомке возле тюрьмы вчера вечером. Если, конечно, то и правда была Эльза. Он-то уже сомневался. Ну, откуда здесь, в огромном шумном городе, где говорят на незнакомом ему языке, который он едва понимает, взяться девушке, что жила в одной с ним деревне?

— Мою жену, — подтвердил человек. — Ты заговорил с ней — это слышали многие! Назвал по имени, — он помолчал. — Мало того, что я — адвокат, и такое знакомство моей жены бросает тень и на нее, и на меня. Но ты напугал ее! И не надо прикидываться дурачком. Я по лицу вижу, что ты понимаешь, о чем речь!

— Мне жаль, господин…

— Я спросил — откуда ты ее знаешь, — процедил сквозь зубы адвокат. — Не отпирайся!

— Нет, я не отпираюсь, — торопливо проговорил Аргент, боясь, что его снова перебьют, и перевел дух. — Господин, — он смолк, задумавшись.

— Говори! Придумываешь ложь?!

— Нет, господин, — он замотал головой. — Я, — запнулся. — Я знал давно девушку по имени Эльза, мы росли в одной деревне. В Молочных Ослицах. И ваша жена показалась мне страшно похожей на нее — я так удивился, что не сразу подумал — откуда бы здесь взяться Эльзе, так далеко от дома! И ваша жена правда очень похожа на нее, прямо одно лицо. Но я теперь не уверен. Наверное, я ошибся… мне правда жаль, господин. Я не хотел пугать вашу жену, и не хотел, чтобы у вас были неприятности, — он перевел дух снова, умолк.

Даже выдохся от такой длинной речи. Как удачно, что этот адвокат знает гельвейский! Но захочет ли он помочь оборванцу, который опозорил его жену?

Адвокат молчал, хмурился, о чем-то размышлял. Аргент знал — когда важные господа размышляют, их лучше не тревожить. Как что надумает — сам скажет. А начнешь приставать — разозлится. И так уж навлек на себя его гнев!

Но как же так? Женщина показалась ему один-в-один похожей на Эльзу. Девчонку из их деревни, из-за которой с ним и стряслось все то, что стряслось.

Одно лицо! Но откуда бы здесь взяться Эльзе? Далеко от дома, в другой стране!

И это — не говоря о том, что из дома он ушел едва год или два назад… хотя кто может поручиться наверняка? Аргент, скитаясь, совсем потерял счет времени.

Но не могло же приключиться так, чтобы он проскитался до момента, когда Эльза превратилась в сорокалетнюю почтенную даму? Сам-то он пока вполне молод. Во всяком случае, так говорило его отражение, которое он замечал порою в воде. Или в случайно попадавшихся стеклах и зеркалах.

И как Эльза из Молочных Ослиц попала сюда? Он, Аргент, не знает даже, как называется этот город. И в какой стране он находится.

— Значит, ты из Гельвеции. Из деревни Молочные Ослицы, — повторил адвокат наконец. — И знал когда-то Эльзу, которая тоже жила в Молочных Ослицах, — на лбу залегла глубокая складка.

— Именно так, — Аргент кивнул.

— Я встретил Эльзу в Венгене, — поведал адвокат задумчиво. — Там мы познакомились, когда я приезжал ради обучения и практики. Тогда же попросил ее руки, и родители невесты ответили согласием, — он продолжал чему-то хмуриться. — Я был в Молочных Ослицах — но было это почти четверть века назад. Год мы с Эльзой провели в Венгене, после — уехали в Альбинен.

— О, я знаю Венген! — воскликнул Аргент. — В детстве даже был там раз, кажется. Это ведь городок неподалеку от нас!

— Угум. И про Альбинен слышал, верно?

— Я слыхал, это — столица.

— Как же это может быть? — медленно проговорил адвокат.

Аргент недоуменно пожал плечами. Хороший вопрос — как же это может быть! Парень и сам не знал. Единственное, чем он мог бы объяснить происходящее — колдовство и мистика. А может, происки темных сил. Вот только кто поверит, что сам он в колдовстве не разумеет, и с темными силами дел не имеет?

Хотя — правда ли не имеет?

— Как твое имя? — голос адвоката выдернул его из раздумий.

— Аргент Фок, — отозвался парень, встряхнувшись. — Мое имя — Аргент Фок!

Он с тревогой наблюдал за лицом собеседника. Тот глядел куда-то мимо него. Лицо оставалось непроницаемым. Наконец адвокат молча поднялся и вышел. Арестант остался один в помещении.

Глава 2

Парня, ни слова не говоря, отвели назад в камеру и оставили. Растерянный, в тревоге он ходил взад-вперед, пока на него не шикнули с раздражением. Пришлось сесть, забиться под стенку. Вот только мысли не желали угомониться. Жужжали роем пчел из растревоженного улья.

Женщина, которую он видел накануне — и правда Эльза! Она слышала, как он ее окликает, и ее это напугало. И она, видимо, узнала его.

Адвокат сказал — жена его родом из Молочных Ослиц. А женился он на ней четверть века назад.

Нет, Аргент не был удивлен. Он знал, что произойти может всякое.

Чтобы не тревожиться бесплодно, он принялся перебирать в памяти воспоминания. Когда он ушел из дома? Сколько ни пытался — посчитать не удавалось. Парень помнил, как бродил без цели по длинным запутанным коридорам без выхода. Настоящий лабиринт, конца которому не было!

Он ведь с самого начала знал, что отправился в нехорошее место. Почему бы времени там не идти совсем иначе, чем во всем остальном мире?

От мыслей голова начинала болеть, но не крутить их перед мысленным взором он не мог.

Поутру Аргент снова очутился в знакомой комнате с единственным столом и несколькими стульями и скамьей у дальней стенки. В этот раз за ним пришли после завтрака — за что парень был искренне благодарен господину адвокату. А в том, что видеть его захотел именно давешний адвокат, он был уверен.

И правда — промаявшись в ожидании с четверть часа, Аргент увидел, как тот заходит внутрь. Не успел он вскочить на ноги и поприветствовать его, как следом появилась женщина.

Парень застыл, поднявшись наполовину и вперив в нее взгляд.

Ну да, Эльза! Как есть, Эльза. Его миловидная смешливая соседка в Молочных Ослицах. Та, что вечно насмехалась над ним. Те же круглые румяные щеки — только волос не видать. И глаза ее — ярко-синие, хоть годы и притушили их блеск. И подбородок сделался чуть тяжелее, и морщинки появились на лице.

Слова застряли в горле. Аргент бестолково моргал, не в силах сказать хоть что-нибудь.

— Ну-ну, садись, — адвокат кивнул, и парень шлепнулся обратно на стул. — Дорогая, проходи, присядь, — он кивком указал ей на второй стул, сам остался стоять. — Здесь не слишком уютно, прости. Но мы ведь ненадолго.

Она кивнула. Уселась, не сводя пристального взгляда с арестанта. Вид у нее был удивленный. Тоже его узнала!

— Что скажешь? — подал голос адвокат.

Женщина медленно кивнула.

— Столько лет прошло, — проговорила она, не сводя взгляда с лица парня. — Но да, похож. Очень похож, да. Аргент Фок, да?

Аргент кивнул.

— Да, — выдавил он. — Да, госпожа, это мое имя. Я родился в Молочных Ослицах.

— Святой Иероним, — выдохнула Эльза. — Я столько лет не слышала родной речи! И… это лицо. Но ведь этого не может быть? — она оглянулась на мужа, вопросительно глянула на него.

Он пожал плечами.

— Мы здесь для того, чтобы разобраться, — отозвался он. — Я узнавал, за что тебя задержали, — прибавил, обращаясь к Аргенту. — Ты ведь знаешь, в чем тебя обвиняют?

— Ну, — парень неловко пожал плечами. — Я бродяга? Это правда, у меня нет дома. Я искал ночлежку, когда меня задержали…

Адвокат неопределенно хмыкнул, глядя на носки своих ботинок. Аргенту это не понравилось — что-то было у него на уме. Только что — поди знай!

— Но как это может быть? — тихо проговорила его жена. — Да, ты прав — мое имя Эльза, и я родилась в Молочных Ослицах. Эльза Гербер в девичестве, — она запнулась. — Как такое возможно? Четверть века прошла… Аргент Фок, племянник нашего соседа, ушел однажды из дома. Ушел и не вернулся. А ты выглядишь так, словно не прошло с тех пор и года. Как это может быть?!

— Да нет, год, наверное, прошел, — возразил парень. — Может даже, два или три… я со счета сбился, — сознался он. — Когда по много дней ходишь, не видя дневного света, и засыпаешь, где придется и когда придется, теряешь счет времени. Я потерял.

Она молчала. Недоумение во взгляде никуда не делось, и Аргент решил продолжить.

— Эльза, ты, — он запнулся. — Госпожа, вы ведь помните, когда я ушел из дома? В смысле — почему. То есть, — он тряхнул головой. — Почему — вам, конечно, дела нет. И не было тогда. Но вы помните тот разговор, что был накануне?

Она раскрыла рот, желая что-то сказать, и замерла так, не произнеся ни звука. Муж ее тоже молчал. Видно, решил не вмешиваться в разговор.

— Ну да, — Аргент кивнул. — Я пошел именно туда. Решил доказать, что я не трус. И пошел.

— В ту… заброшенную казарму? — переспросила она шепотом.

— Ага. Я зашел. Светила луна… я там заблудился.

Она сглотнула. Во взгляде проступал ужас. Адвокат переместился так, чтобы видеть и лицо жены тоже. И теперь с любопытством переводил взгляд с нее на Аргента и обратно.

— Милая, сколько тебе было лет? — подал он голос.

— Пятнадцать, — еле слышно отозвалась она.

— И ты никогда не рассказывала о своем соседе, который пропал…

Аргент, не удержавшись, хохотнул. Смешок вышел невеселым.

— Я, — она виновато поглядела на мужа. — Я никогда и не вспоминала об этом. Ну да, он однажды исчез ночью. Дядюшка его очень ругался… что навоз в хлеву поздно утром оставался неубранным, коров не успели выгнать в стадо. Что племянник пропал внезапно, ни о чем не предупредив.

Ну, кто б в этом сомневался! Да и Эльза — ей-то чего вспоминать нищего сироту?

— Значит, ушел два с лишним десятка лет назад и не вернулся, — медленно проговорил адвокат. — А теперь вот появился… почти такой же молодой, как и в тот день, когда пропал. Ну, может, на годик-другой постарше, — он хмыкнул. — А ушел — сам в этом сознался — не куда-нибудь, а по своей воле зашел в заброшенное строение, пользующееся дурной славой. И вновь возник далеко от Гельвеции, по другую сторону Рубикона. Здесь, в столице Манора. Я верно все перечислил?

— Точно так, господин, — Аргент покивал.

— Так ты, говоришь, не знаешь, в чем тебя обвиняют?

— Мне ничего не говорили, — робко откликнулся парень. — Но… я ничего не крал! Как и почему оказался здесь — не понимаю. Я бродил по лабиринтам. Долго очень. Там было много всего, — взгляд его сделался задумчивым. — А когда оказался на улице и понял, что это — какой-то чужой город… я пошел вперед. Вышел к ярмарке. Попил воды там, где коней поят. Помог нескольким торговцам, и за это мне немного монет дали, я поесть смог. Думал — найти ночлежку, переночевать.

— Нет, тебя обвиняют не в краже, — мягко прервал адвокат. — Дело в заработке. Кое-кто считает, что ты мог оказать влияние на разум. И заставить колдовским способом дать тебе монету за твои услуги.

— Неправда! — возмутился Аргент. — Да если бы я был колдуном — стал бы я бродить целый день голодным по базару! Да я бы… ну, не знаю, — замялся он. — Кошелек бы у какого-нибудь богача вытащил, — он неловко пожал плечами. — И одежду бы забрал. Или, — он задумался. — Или в чей-нибудь дом пришел бы и внушил — мол, я здесь живу! — он выдохнул, примолк. — И не все мне платили, — прибавил он тише спустя полминуты.

— Аргент Фок, которого я помню, слыл честным парнем, — заметила Эльза.

— Есть ли у человека способности чародея — легко проверить, — адвокат пожал плечами. — Я тоже думаю, что тот возница просто пожадничал.

Возница! Тот самый, что обругал его у колодца. Ясно теперь.

Аргент вздохнул. Не то, чтобы выходка кучера особенно досадила ему. Он никуда не торопился, у него вовсе не было цели в этом городе. Как и где-либо еще. Но становилось ясно, чего к нему прицепились стражники.

А еще… на родине, в Гельвеции, он слыхал — колдунов уважали. Хоть и не всех. А как с этим обстоит здесь, в неведомой земле? А ну, как повесят без разбирательства! Хотя адвокат же сказал — легко проверить. Значит, проверят? Наверное.

— А теперь расскажи, — адвокат упер в арестанта тяжелый взгляд. — Как ты попал в Ковентри? Что ты говорил про лабиринты? Учти — об этом тебя будет спрашивать дознаватель. Придется рассказать.

Аргент понурился. В словах ему почудилась угроза.

— Я, господин, — он запнулся. — Если бы я знал толком, — прибавил совсем тихо.

— А ты расскажи, что знаешь.

Повисло молчание. Арестант глядел на свои руки, сложенные на коленях. Мял, сжимал собственные пальцы судорожно. Адвокат глядел на него пристально, колюче. Эльза притихла на жестком стуле, глядя на парня со смесью сочувствия и легкого страха.

— У дознавателей имеются свои способы развязывать языки упрямцам, — поведал адвокат хмуро.

Арестант вздрогнул, поднял испуганный взгляд.

— Я… понимаю, господин, — отозвался он. — Но я не знаю, с чего начать. И… я вообще плохо помню, что произошло. Помню скитания по бесконечным коридорам. Наверное, это было подземелье. Но я не уверен, — и смолк.

Снова опустил взгляд.

А с чего адвокат его расспрашивает? Если его обвиняют — так и спрашивать должен дознаватель. Которого он, Аргент, так и не увидел с момента ареста. Вчера до него дела никому не оказалось. Да и нынче — сидит здесь уже битый час. А адвокат, которого не волновали проблемы безвестного бродяги, слишком уж настойчиво требует ответов.

Словно заинтересован кровно.

— Если не получается вспомнить сначала — начни с конца, — мягко подсказал он. — Ты бродил по лабиринтам. Где-то под землей. Ты так решил, должно быть, потому что там не было окон. И не видно было солнечного света. А как ты очутился в Ковентри? И где именно ты вышел в город. Ты же вышел откуда-то?

Парень снова взглянул на него. Застыл, размышляя — как лучше сказать.

— Понимаете, господин, — тихо начал он. — Я в последний раз очень долго шел. Пустые переходы тянулись и тянулись, и выхода не было видно. Так что я устал, выдохся и лег спать. Нашел место прямо на полу. А проснулся на скамейке возле какого-то дома. Встал и пошел, потому что не понял, где нахожусь. А окон там и правда не было, — прибавил он задумчиво.

— Там — это в лабиринтах? — уточнил адвокат после некоторого молчания.

— Ну да, — парень кивнул. — Я в ту казарму ночью зашел. Луна светила, — он помолчал. — А потом бродил, бродил…

— А что ты ел? — спросила вдруг Эльза. — Ты ж сказал — может, не один год бродил.

Аргент вжал слегка голову в плечи, кинул взгляд на адвоката. Ему показалось — тот сейчас одернет жену, чтоб не вмешивалась. Но он вроде как и внимания не обратил.

— Ну, — промямлил парень. — Я как-то улиток ел… голодный очень был. А я ведь помню — их едят! Помнишь, Эльза? — он сам не заметил, как тон его сделался более оживленным. -Мы детьми еще были, и как-то недалеко от речки, на поляне, видели троих, которые улиток жарили на костре и ели? А…

— Нет! — рявкнула вдруг Эльза, заставив его вздрогнуть. — Ничего такого я не помню.

Она нахмурилась, руки сложила на груди. Парень недоуменно воззрился на нее.

Судя по резкому возгласу — помнит, и даже очень. Только чего тогда так орать? Уверять, будто не помнит ничего.

Он в последний момент прикусил язык, чтоб не озвучить очевидного: всё она помнит прекрасно. Если так говорит — значит, хочет, чтоб так думали. Явно не он, Аргент — на то, что думает он, она плевать хотела. Он — простой бродяга, без имени и прошлого. А вот муж… только для чего ему врать? Что такого-то стряслось в тот день? Ему тогда было лет тринадцать, да она на полгода-год младше его. Он каким-то чудом исхитрился улизнуть из-под бдительного ока дядюшки. Попало потом, конечно, за то, что увильнул от работы. Но зато Эльза тогда еще не насмехалась над ним за то, что он — нищий! Да и друзья у него были…

— Ну да, — пробормотал он. — Я, наверное, напутал. В общем, я как-то улиток ел, вкусные оказались. Только огня не было — пожарить их. Так есть пришлось. Голодный был. А другой раз я улитками отравился, и еще они горькие были.

— Ты что, целый год, или сколько ты там блуждал — питался одними улитками? — подал голос адвокат.

— Ну, не только, — пробормотал Аргент.

Помнится, он и крыс ловил — в удачные дни. Как-то даже птичка попалась. Уж только Творцу ведомо, как она залетела в проклятое здание!

— Что ж, — резко оборвал его адвокат. — Ты сумеешь показать то место в городе, где проснулся? Ты ведь говоришь — спать ложился где-то там, — он неопределенно мотнул головой. — А проснулся уже на улице.

— Как же я найду то место, — растерялся парень. — Я города-то не знаю!

— Ну, ты же шел по улицам. Наверняка и дорогу запомнил. Дома, мимо которых шел.

Парень недоверчиво покачал головой.

— Я не найду, господин, — выдавил он. — Город такой большой! Я ведь шел, куда глаза глядят. Дорогу не запоминал. Да и на что оно вам?

— А это не твое дело, — резко оборвал тот. — Оно и не мне вовсе надо. А людям, которые заинтересовались историей твоих похождений. Шутка ли — вот так запросто из Гельвеции в Манор!

Людям, значит. Ну да, чего ж не понять. То — люди. А он — так, бродяга.

— Большой город-то, — повторил Аргент, опустив голову. — А я здесь впервые очутился. Я и назад к рынку-то вряд ли дойду. Плутать придется. А уж туда, где проснулся, — он покачал головой.

С грустью подумал, что совсем и не лукавит. Ковентри и правда велик. Он бы, может, и сам рад вернуться, откуда пришел. Да не сможет!

— Ну, пусть так, — согласился неожиданно адвокат. — Иди тогда. Посиди еще немного, подумай. А через пару-тройку дней я с тобой снова поговорю.

— Что? — переспросил парень в удивлении.

Тратить на него время и объяснения адвокат не стал. Явился стражник, бесцеремонно препроводил арестанта обратно в камеру.

Это что же — его совсем отсюда не выпустят? Да как так! Не могут ведь годами держать его взаперти?

Хотя кто ж им помешает! Аргент сжался в комок под стеной прямо возле выхода. А что за разница, чего по камере ползать? Никакого смысла. Что за место в помещении ни выбери — все одно: сиди, пока господа не сменят гнев на милость. А они, может, вовсе никогда и не сменят.

Парень представил, как идут годы. Сменяются в камере одни арестанты другими. А он все сидит и сидит, забытый тюремщиками. Представил — и внезапно успокоился.

Ну, чего ему? Он ведь помнит, как долгие дни и седмицы скитался по лабиринтам и подземельям, не в силах отыскать выход. Пил воду, где придется. Иногда — собирал ее в подставленные в дождливую ночь под прореху крыши ладони. Ел сырых мышей и слизней, запивал сырой холодной водой. И после этого его можно напугать какой-то там тюрьмой?

Ну да, сидеть в застенках — не жизнь. А блуждать по зачарованным лабиринтам одному — это жизнь была? Да и до того, — парень поморщился. Нищий батрак — вот уж была жизнь так жизнь!

Здесь еще ничего: достаточно тепло, сухо. Солома даже на полу есть, можно клочок под бок подложить, когда укладываешься. Кормят, опять же. Кашу дают, иногда — похлебку. Теплую. Забудут про него — так ему же лучше. А может, случай представится сбежать. Надо только сидеть смирно, не высовываться. И выжидать. А тем временем учить местный язык, разговаривать с людьми. Может, чего интересного услышит.

Аргент с запозданием понял, что идея была неудачной. Местные обитатели не любили тех, кто задает вопросы.

Он сам не понял, как из чудака, не знающего языка, сделался подозрительным типом. А сообразил, когда его несколькими ударами свалили на пол и начали пинать ногами. Вот ведь странность — чахлых, только приобретенных знаний языка, хватило, чтоб показаться сокамерникам подозрительным. Но чтобы объяснить — он не хотел ничего дурного — их оказалось недостаточно.

Он смолк после того, как ему прилетело с размаху по зубам.

Нападавших было несколько. А Аргент совсем не умел драться. Он мог только сжиматься беспомощно в комок на полу, силясь защитить руками голову. И корчиться раздавленным червяком.

Глава 3

И чего ему смирно не сиделось? Приспичило же языком трепать!

Больше Аргент ни с кем не разговаривал. Угрюмо отмалчивался, огрызался, когда кто-то пытался заговорить с ним. Сидел, сжавшись возле стены, обхватывая руками ноющие ребра.

В самом деле, с чего он решил, что нужно что-то делать? Тем более, что сумеет предпринять что-то толковое. Опять-таки: можно подумать, ему так плохо сиделось в камере! Кормят, чего еще надо?

Может, еще и вспомнят о нем. Когда решат, что он достаточно насиделся, чтоб впасть в уныние.

На удивление, травмы заживали быстро. Да не так-то сильно его и побили, — думалось ему порой. Так, синяков и ссадин наставили. По-настоящему серьезно не калечили.

И кости все остались целы. Только пара зубов шаталась. Но Аргент надеялся, что они все-таки врастут.

На новый допрос его повели, когда отек с заплывших глаз сошел, голова прекратила болеть и кружиться, а ребра перестали ныть. Адвокат в этот раз был один, без жены. Он заботливо осведомился, как Аргент чувствует себя, посетовал на нравы среди бродяг и уголовников. Знал, выходит, о том, что произошло! А может, это по его приказу так и подстроили? Адвокат заверил, что виновных наказали.

Ну, проверить не выйдет — те, кто избил его, и правда исчезли из камеры. И больше не появлялись. Может, на свободу отправились. С оплатой за добросовестно выполненное поручение.

Парень не спорил, понуро кивал. А что поделать: он в полной власти тех, кто заправляет здесь всем!

— Так ты о моем предложении подумал? — осведомился адвокат.

— Предложении? — недоуменно переспросил Аргент.

И тут же вспомнил: в прошлый раз тот хотел, чтоб он показал место, где очнулся впервые в Ковентри! Решение пришло само, мгновенно. И чего в первый раз не додумался? Небитый был, наверное. Вот и соображал плохо.

— Ну, я попытаюсь показать, — пробормотал парень. — Я постараюсь вам помочь.

— Вот и славно! — адвокат повеселел. — А то упрямился.

— Я просто сомневался, смогу ли, — парень пожал плечами. — Но если вам очень нужно, я постараюсь сделать все, что в моих силах…

— Вот и славно, — повторил адвокат и полез за пазуху.

Аргент с удивлением смотрел, как он достает из внутреннего кармана какую-то бумагу и раскладывает ее на столе. Спустя пару минут он с удивлением понял, что это была карта. Он никогда не видел карт, но почему-то уверен был, что та должна выглядеть именно так. Аккуратный чертеж, изображавший крохотные квадратики домов, длинные трубки улиц и редкие широкие площади. По всей видимости — карта города.

— Что это? — полюбопытствовал он после минуты изучения.

— Карта Ковентри, — подтвердил его догадку адвокат. — Покажи на ней! Ты же не думаешь, что тебя выпустят, и ты сможешь удрать?

Вообще-то, он именно так и думал. Но адвокату знать об этом не положено.

Аргент, изумляясь собственному спокойствию, поглядел на карту еще с минуту. Покрутил ее так и сяк.

— А где мы тут находимся? — он поднял взгляд на собеседника.

— А вот, — с готовностью указал тот, тыкая пальцем в беспорядочное, ничем не примечательное скопление квадратиков и прямоугольников, скученных вокруг идущих в разных направлениях трубок. Не иначе — улиц.

Он покрутил карту перед собой снова. И почти сразу потерял — куда адвокат тыкал пальцем.

— Ну, куда ты смотришь? — недовольно вопросил тот.

— Не помню, — пробормотал парень, хмурясь. — Мы здесь? — он ткнул наугад.

— Ну, что ты дурака валяешь! — возмущенно заорал собеседник. — Куда ты показываешь — это другая часть города! Здесь находятся дома уважаемых людей. Или ты на самом деле не хочешь помочь? — прибавил он подозрительно.

— Почему не хочу? Я пытаюсь. Только я первый раз в жизни вижу карту.

Адвокат шумно вдохнул, выдохнул. Подняв взгляд, Аргент обнаружил, что лицо его побагровело. Да чего он так вспылил-то?

— Даже не надейся выйти отсюда, — отчеканил адвокат.

— Я же не прошусь, — резонно возразил парень. — Я пытаюсь. Понять. Вы можете показать еще раз, где мы вот на этой карте? — и тяжело вздохнул. Будет сложнее, чем он думал.

Карта вызвала у Аргента живейший интерес, который ему стоило труда скрыть. Шутка ли — карта города, где он очутился! Пусть сейчас он и сидит в тюрьме — но выйдет ведь он отсюда когда-нибудь. Пусть и не в ближайшее время. Так что изучить расположение улиц, площадей и домов было не лишним. Вот только те безобразно путались между собою и сливались перед глазами в невнятную пестроту одинаковых прямоугольников, собранных в правильные и не очень четырех-, трех- и многоугольники, разделенные прямыми линиями улиц.

Парень попытался запомнить расположение хотя бы крупных площадей. Но и это оказалось невыполнимо. Видно, Творец обделил его памятью. Хоть он и привык считать иначе.

Несколько раз пришлось переспрашивать — где же они находятся. Адвокат, теряя терпение, тыкал пальцем в вытянутое здание, растянувшееся на целый квартал, с широким двором позади него. На четвертый или пятый раз Аргент таки запомнил его вид и расположение.

Благо, его задачей как раз и было изучить как следует карту. Понять — что и где на ней находится. Парень отыскал с помощью адвоката рыночную площадь, проследил путь к ней от управы.

А после этого принялся внимательно обследовать окрестности площади. Понять, с какой стороны находится стоянка для общественных экипажей, удалось не сразу. Тем более, что Аргент пытался украдкой вернуться взглядом к окрестностям управы, где сейчас и находился. И изучить — что же находится вокруг нее. Только объяснить свой интерес к этому не получилось бы.

Адвокат в конце концов принялся ворчать, сетуя на тугодумие и бестолковость арестанта. Аргент отвечал, что не обязан разбираться в картах — никто его этому не учил.

— Да ты, по-моему, просто не хочешь помогать на самом деле! — не сдержался адвокат.

— Не хотел бы — так и не брался, — отвечал парень. — Могли бы спасибо сказать, что согласился! Непонятно только, за что — сижу в камере, как преступник. А за что?!

Слово за слово — вышла ругань. Адвокат сперва пытался давить ученостью, силился завернуть оскорбления в витиеватые фразы. Но под конец дело скатилось к вульгарной базарной ругани.

Выйдя из себя, позвал охранника и велел препроводить арестанта в камеру. Аргент и возражать не стал — лощеный толстяк вызывал у него раздражение до оскомины на зубах.

Очутившись снова среди арестантов, на миг пожалел о своей вспыльчивости. Но тут же себя одернул: не его вина! Клятый адвокат виноват — все ему не так да не эдак. Пусть кто другой попробует с ним дело иметь! А сам он сделал все, что было в его силах. Пытался разобраться в клятой карте — будь она неладна! И чего этот Ковентри такой громадный и бесформенный? Кварталов и площадей в нем — не сосчитать! Про улицы с домами и говорить нечего.

А ночью ему снилась эта самая карта.

Проснулся Аргент под утро, ощущая себя вконец разбитым. В окна под самым потолком заглядывал тусклый серый сумрак. Ночная мгла едва подернулась предрассветной дымкой. Парень подумал, что Ковентри, карту которого вчера разглядывал, тоже похож на лабиринт, из которого нет выхода.

Да что Ковентри! Один в громадном мире. А сколько таких же городов?

Вся жизнь похожа на бесконечный лабиринт, из которого не найти выхода, как ни пытайся. Сколько ни броди, ни ищи. Успокоившись на этой мысли, парень улегся под стеной поудобнее. Голову уложил так, чтобы видеть пробивающийся через зарешеченные в мелкую клетку окошки предутренний свет. И мирно уснул.

*** ***

— О побеге даже не думай! — грозно предупредил рослый стражник.

— Вы уже говорили, господин, — вздохнул Аргент. — Я помню. Благодарю, что напомнили.

— Еще и острит, — едко заметил разодетый в пух и прах вельможа, неприязненно глядя на парня. — Не нравится мне этот щегол, — прибавил он с раздражением.

«Сам ты мне не нравишься, — отозвался мысленно Аргент. — Щегол».

Вслух, разумеется, не стал говорить ничего. Не сошел еще с ума — ссориться с теми, от кого зависит его жизнь.

Парень честно целую седмицу сражался с картой столицы. Но не преуспел. Слишком велик был Ковентри. Слишком много жителей его населяло. Шутка ли — целая столица королевства! А Аргент, хоть и понял с горем пополам, что представляет собой карта и как с нею обращаться — но все-таки был неграмотным деревенским парнем. А кварталы на бумаге казались такими одинаковыми порой…

Умел бы он читать — другое дело. Но он не умел. И то и дело путал рыночную площадь с театральной, а здание управы, где находилась тюрьма — то с ипподромом, то со зданием Министерства юстиции.

И дорогу от рыночной площади он каждый раз вел в разные стороны. А то и находил путь от того же ипподрома и радостно вел его куда-то в сторону ворот. Со скрипом адвокат признал, что толку от возни с картой не будет. И, видимо, исхитрился убедить в этом и тех, кто хотел понять — в какой точке возник в Ковентри юноша из далекой Гельвеции Аргент Фок.

Из тюрьмы парня вывели в сопровождении впечатляющей процессии. Прямо как монаршую особу — не иначе. Свита как на подбор!

И стражники — аж четыре штуки с дюжим старшиной во главе. Тем самым, что корчил зверские рожи, предостерегая арестанта от побега. И двое каких-то писцов. И важный вельможа в кружевах и бантах — такие-то точно только в свите короля и ходили. А тут — сопровождать арестанта, безвестного бродягу!

А чего они ждут, собственно?

Аргент с удивлением понял, что выйти из управы процессия вышла — и теперь все они стоят возле здания, словно чего-то ожидая. Чего именно — ему, разумеется, знать не обязательно. По мнению остальных.

Что ж, ждать так ждать. Парень вздохнул.

Он уже привык, что всё решают за него. Прежде — обстоятельства, теперь — люди. Неужели не все собрались? Спустя недолгое время Аргент понял, что да — не все. К сборищу у порога управы стремительно шагали трое в непритязательной темной одежде. Друг на друга они были похожи, как братья: одинаково высокие, худые, с острыми чертами лиц. И с одинаковым сумрачным выражением на этих самых лицах.

— Чародеи, — процедил неприязненно один из стражников.

Вот как! Значит, вот так выглядят колдуны? Аргент с любопытством уставился на троицу.

— Не, чародеи — это только двое, — возразил стражнику его товарищ. — А вон тот — священник, я его в храме видел. Какая-то мелкая шишка. Не то теолог, не то что-то в этом роде.

Ну, и на том спасибо! Хотя бы между собой болтают. Вот если бы он спросил — демона квадратного ему бы кто-то чего-нибудь рассказал бы.

Как только троицу завидели — разом засуетились. Кто-то помчался за угол, и почти сразу оттуда выкатились несколько закрытых экипажей с эмблемами королевского сыска на бортах. Аргент с усмешкой подумал, что за пару седмиц, проведенных в застенках, успел узнать, как выглядит эмблема королевского сыска. И символ королевского дома. Но знать не знает до сих пор города. Да и язык разбирает кое-как, а сам говорить по-здешнему не научился.

— Шевелись давай, — Аргента подпихнули в спину. — Застыл, бестолочь деревенская!

Пришлось лезть в закрытую карету. С ним залезли двое стражников, стиснувшие парня с двух сторон, и давешний франт с одним из колдунов. Последние двое разместились напротив — лицами по направлению движения. А вот Аргенту и двум стражникам пришлось ехать затылками вперед.

Карета покатила вперед. Остальные расселись по другим экипажам и двинулись следом. Вельможа бросил кучеру ехать в сторону рынка.

— А ты смотри в оба, — ткнул он Аргента. — Раз по карте неможешь сообразить, так гляди на дома!

— Смотреть в оба чего? — переспросил тускло парень, кивая подбородком по очереди на две глухие стенки кареты.

Нет, в них, само собой, были зарешеченные окошки. Да только с его места видно ничего не было! А рыпаться, сидя меж двух стражников, себе дороже.

— Ах ты ж, — моментально вскипел вельможа, замахнулся рукой.

Аргент поневоле съежился, вжал голову в плечи. Моргнул испуганно. Вельможа снова выругался, сжал кулак и опустил его себе на колени.

— Ты, — кивнул одному из стражников. — Уступи ему место у окошка! Пусть смотрит.

— Может, пусть пересядет возле площади? — вмешался колдун. — Мало ли, чего выкинет — выскочит на ходу из кареты и бывал таков!

Ну да! Небось, так они ему и позволят на ходу выпрыгнуть. Да и попробуй так попрыгать — все кости переломаешь! Вот сразу видно — колдун. Простых вещей не понимает.

— Ладно, пусть сидит, — пожал плечами франт. — Доедем — пересядет. Только кто ему там помешает выпрыгнуть? Там-то для него начнутся знакомые места!

— Так вы и помешаете, ваша светлость, маркиз, — елейно отозвался чародей. — Это ведь ваша сфера полномочий — сдерживать и заставлять подчиняться таких вот.

Как о бездушном предмете! Можно подумать, он — шкаф. Хотя для этих — так оно, наверно, и есть. Шкаф еще и имеет большую ценность…

— Да заклиним ручку, ваша светлость, — прогудел один из стражников.

Светлость на это презрительно пожал плечами. Аргент молчал, уставившись в свои колени. Выходит, они собираются ехать по той дороге, которой он дошел до рынка. Только неизвестно, сможет ли он отыскать путь, выглядывая из окошка! То-то светлость взбесится, когда узнает, что придется вылезать из кареты и бить свои высокородные ножки.

Здесь бы Аргенту позлорадствовать. Только было ему совсем не до веселья.

*** ***

Светлость на удивление легко согласился покинуть карету. Не то, что возражать и спорить не стал — даже особо и не выспрашивал, зачем да почему. Вот колдун, на удивление, возмущался. Только слушать его никто не стал.

— А долго ты шел до площади? — спросил только вельможа с любопытством. Удивительным образом настроение его переменилось.

— Ну, — протянул Аргент и почесал затылок.

— Ну, часа два, три, больше?

— Да, наверное, — парень без особой уверенности кивнул. — Два-три, может — больше.

Колдун на такое беспардонно заржал.

— Нет, вы только послушайте! — возмущено заявил он. — Просто повторил за вами. Никакой точности! Вы ему верите, ваша светлость?

— Верю, — с серьезным видом кивнул франт. — Не помнит он, сколько шел. Сонный был, да и не привык особо точно время рассчитывать. Вот если бы он назвал время с точностью до минуты — я бы усомнился.

— Ну-ну. Логика всегда была вашей сильной стороной, — скривился колдун.

— Довольно препираться, достопочтенный, — поморщился светлость. — Чудесный летний день, прекрасная погода! Когда бы еще выдался повод прогуляться? Идемте! Остальные нас нагонят. Да и карета пусть едет потихоньку следом — вдруг вам захочется передохнуть!

На это чародей не ответил. Только скривился, отвернувшись.

Это вроде как поддел его светлость — мол, неженка. Боится ножки побить лишний часок, утомиться может. Ишь ты, а сам-то светлость — даром, что франт франтом — хорохорится! Мол, недурно бы под летним солнышком и прогуляться. Вроде как и усталости не боится. Хотя через час-другой станет ясно, кто из них — резвый ходок, а кто — ни на что не способный болтун.

Аргент, спущенный с подножки кареты, в первый момент растерялся. Приметив памятный ворот колодца, направился туда.

Отметил, как дернулся стражник — удержать его. И как того удержал франт — оставь, мол. Пусть делает, что хочет. Сам он лишь пристально наблюдал, и парень решил не обращать на него внимания.

Ну, нужно им место, откуда он попал в этот город. Аргент честно попытается его отыскать! А там — пусть что хотят, то и делают. Им арестант после этого вряд ли будет нужен — опустят. Не век ведь держать на казенных харчах!

Стражники разогнали недовольных кучеров, оттеснили зевак подальше. Так что он оказался практически предоставлен сам себе. Если не считать толпы провожатых.

Аргент остановился возле колодца. Набрал немного воды, плеснул в лицо. Выпил пару пригоршней. За спиной кто-то недовольно зашипел — мол, чем занят тупой плебей. На недовольного так же шикнули — мол, заткнись и не мешай. Парень внимания не обращал. Он огляделся по сторонам и, приметив столб с фигурным фонарем, направился туда — помнится, именно в этом месте он вышел когда-то к рыночной площади. Возле столба остановился, осмотрелся. Кажется, вышел он с широкой улицы, которая убегала куда-то вдаль. Богатые дома, высокие ограды… да, определенно — к площади он пришел оттуда. Аргент решительно зашагал вперед.

Глава 4

Парень шел, оглядываясь по сторонам. Дома выглядели знакомыми — а может, он сам себя обманывал? Впрочем, не его вина, что город такой огромный, и в нем столько домов. Вот один, нависающий над улицей, а сверху глядят каменные крылатые чудища. Да, он определенно проходил здесь!

За спиной шуршали шаги множества ног. Спасибо хоть, в спину не дышали. Держались на небольшом расстоянии.

Постукивали копыта, поскрипывали колеса. Это ехали следом за процессией кареты. Ну да, чтобы отпустить их и проделать весь путь пешком — разве такое возможно?

Аргент покачал головой. Усмешку, впрочем, предпочел скрыть. Да, все они за спиной, и лица его видеть никто не может. Но кто их знает? Там два колдуна затесались — неизвестно, чего от них можно ожидать. Парень оглядывался по сторонам, стараясь воскресить в памяти события того дня, когда только очутился в Ковентри. Эх, знал бы он, как всё сложится — постарался бы запомнить дорогу лучше! Но теперь поздно сожалеть об этом.

Хотя мимо той кованой изгороди с искусно отлитыми листьями, цветами и шипами из потемневшего металла он точно проходил! Кажется…

То-то смешно будет, если окажется, что он ошибся! Столько дней прошло. Вот если бы они спохватились и вывезли его сюда сразу, в первые же дни. А то продержали седмицы две в застенках! И теперь хотят, чтобы он что-то помнил.

Интересно, а что ему делать, когда он дойдет до места, где проснулся тогда на улице? Хотя нет: что ему делать, чтобы определить точно — где именно то самое место?

В тот день он был растерян.

Нет, прежде всего, конечно, он был рад. Рад, что выбрался из бесконечного лабиринта странных и невозможных мест. Рад, что выход нашелся — пусть и не совсем так, как он ожидал.

Осколок зеркала, подобранный в лабиринте, до сих пор лежал во внутреннем кармане куртки. Аргент уверен был, что выбраться помогименно он.

Вот поможет ли он отыскать вход обратно? Да и вообще — действует ли этот осколок в обычном мире. По совести говоря, парень совсем не хотел очутиться снова в лабиринте, где пришлось блуждать так долго. И откуда с таким трудом выбрался. Тем более, не хотел оказаться там внезапно, без перехода. Если бы найти вход, указать его этим безумцам — а самому остаться в стороне!

Огляделся, спохватившись, что совсем ушел в свои мысли, и перестал обращать внимание на то, что находится вокруг.

Дома. Высокие, сумрачные. Некоторые — выходят фасадами прямо на улицу, другие — прячутся в глубине, за высокими изгородями.

Аргент вздохнул. Да, виды казались знакомыми. Но это вполне могла оказаться и любая другая улица. Не так-то и много он ходил по улицам Ковентри, чтобы запомнить их как следует. Он вздрогнул, когда его хлопнули по плечу.

— Ты хотя бы знаешь, куда идешь? — осведомился вельможа.

— Я, — парень запнулся, слегка пожал плечом. — Мне эти дома кажутся знакомыми. И улица.

— Кажутся знакомыми, ясно, — тот кивнул. — Но ты не уверен, — и от этих слов парень поневоле съежился. — Не надо бояться, — мягко проговорил вельможа. — Даже если ты ошибся — время на поиски есть.

Аргент недоверчиво покосился на него.

Чудилось в этом человеке что-то зловещее. На первый взгляд, вроде как — обычный франт, разряженный в пух и прах. Высокомерный, чванливый. На второй… яркие пышные наряды казались чем-то наносным, ненастоящим. Словно волк нацепил шкуру овцы, силясь затеряться в стаде. Вон, и стражники невольно косятся на него и отшатываются незаметно, когда он случайно оказывается рядом. Они и сами не замечают своей реакции, да и он не замечает. Точнее — не обращает внимания. Привык.

Вот и этот добрый тон, показное дружелюбие — тоже ненастоящее. Особенно — после того, как он показал свое истинное отношение к арестанту. Аргенту вдруг захотелось оказаться от него подальше.

Пришлось сделать на собой усилие, чтобы не отшатнуться, как остальные. Чтобы не выдать внезапного испуга.

Он снова огляделся. Действительно ли он уже видел эти дома? Или видел похожие — в Ковентри дома такие разные, и в то же время неуловимо напоминают один другой. Безотчетно коснулся рукой груди — там, где во внутреннем кармане лежал осколок. Потер пальцами — вроде как почесался в задумчивости. Мысленно себя выругал — столько дней лежал осколок, и сейчас так нелепо себя выдать! Отберут еще.

— Нет, здесь я, кажется, проходил, — решительно заявил Аргент. — А вот где-то поблизости я вроде сворачивал на эту улицу, — он осекся.

Ну да! Он точно сворачивал, проходя вдоль изгороди, сплошь затянутой густым плющом с мелкими странными голубоватыми листиками. Вон же эта ограда!

Он, забывшись, кинулся туда чуть не бегом.

За спиной раздался окрик, и вслед за ним еще один — похоже, франт остановил готовых броситься следом стражников. Парень все-таки замедлил шаг — от греха. И почти сразу зашагал скорее, только что не переходя больше на бег.

Ну да, он еще вел ладонью по этим листикам, шагая бесцельно вдоль незнакомой тогда улицы. Он и свернул только потому, что участок был угловым. И изгородь тоже тянулась за угол, огибая его с двух сторон.

Аргент провел пальцами по листикам еще раз. Знакомое ощущение упругой, чуть покалывающей мягкости.

Вообще, если бы не эта изгородь — он бы особой разницы не заметил: та улица, по которой он только что шел, или эта. Дома на обеих выглядели похожими.

Нет, были они, само собой, разными. Каждый — со своим обликом, своими особенностями. Там — башенки, тут — узкие высокие стрельчатые не то окна, не то бойницы. Здесь — крылатые твари над краем крыши, там — держатся за стены. Где-то на стенах расположились морские гады, а где-то — скудно одетые красотки. Резчики по камню не пожалели усилий, украшая здания! На некоторых, впрочем, никаких существ не было. Но имелась лепнина, колонны или еще какие-то украшения.

Словом — дома отличались один от другого. И все же от этого разнообразия рябило в глазах, так что парень уже не различал их.

А ведь перед этим поворотом он, помнится, сворачивал несколько раз подряд. Проходил по паре-тройке кварталов — и поворачивал. Найти бы теперь эти повороты.

*** ***

Аргент сбился со счета — сколько раз он сворачивал то на одном, то на другом перекрестке. То вправо, то влево. Сколько раз возвращался назад, чтобы повернуть в другую сторону.

Перекрестки и кварталы перепутались в голове окончательно. Парень столько раз за пару часов видел одни и те же дома, фасады и изгороди, что в глазах начало рябить.

Дома в Ковентри и правда похожи друг на друга до невозможности! Как только местные жители ориентируются здесь? Чем больше парень проходил по одним и тем же кварталам, тем больше убеждался, что ему это никогда не удастся. Он среди жалкого десятка домов заблудился! Даром, что успел за совсем короткий промежуток времени увидеть их не по одному разу. А то и десятку раз.

Маг сдался первым и уселся в карету. Оба экипажа остановились на углу, чтобы не колесить вокруг одних и тех же кварталов.

Стражники начинали бурчать — и все более раздраженно. Похоже, они не прочь были бы последовать примеру чародея. Лишь вельможа, которому, кажется, всё это нужно было больше остальных, не возмущался. Еще и их осекал — мол, всё лучше, чем зады в казенном помещении просиживать и бездельничать.

Аргент уже в мрачной безнадежности продолжал кружить по кварталам. Хотелось пить — но никто не подумал предложить ему. Наверное, решили — так скорее найдет нужное место.

Солнце успело уйти куда-то за крыши — полдень миновал. Ноги гудели.

Эдак до самой темноты бродить можно! Аргент остановился. Задрав голову, оглядел верхние этажи и крыши высившихся над мостовой домов. Тяжело вздохнул. И уселся прямо на камни. Со стороны стражников послышались смешки и недовольные возгласы. Эти, похоже, и сами не прочь были бы присесть. Только не на дорогу!

К изумлению парня, вельможа, ничуть не чинясь, уселся рядом с ним, бок о бок.

— Совсем заплутал? — осведомился сочувственно.

Аргент, подумав, кивнул.

— Все эти дома одинаковые! — посетовал он. — То есть, не одинаковые — но они такие… городские все, — попытался он пояснить мысль.

— Ну да, ну да, — вельможа покивал. — Но отыскать нужное место все равно придется. Так или иначе. Может, есть хочешь? Или пить — день-то жарковатый.

Ты гляди, заботливый какой! Видно, очень уж нужно ему то место. Аргент снова кивнул. Пить хотелось давно. Да и закусить малость не мешало бы. Может, после этого удастся лучше разобрать, где он шел в прошлый раз?

*** ***

Аргент после обеда вернулся на тот же пятачок из нескольких кварталов, что успел исходить вдоль и поперек. И понял, что начисто забыл путь, каким шел в прошлый раз к центру.

В памяти всё перепуталось окончательно: и дорога тогда, и нынешние блуждания туда-сюда. Говорить своим провожатым, что забыл приметы начисто, парень не рискнул. Кто их знает, как поступят?

Маги и стражники еще за обедом бурчали — мол, клятый бродяга нарочно путает, водит кругами по одному и тому же месту. Один из чародеев предлагал прибегнуть к какому-то особому колдовству не то для прояснения памяти, не то для того, чтоб выпотрошить ее. Как потрошат память — Аргент представлял слабо. Но звучало пугающе. Вельможа несколько раз осек болтунов — но в конце концов начал задумываться.

И парень решился сбежать.

В этот раз он, прежде чем шагать вперед, внимательно оглядел крыши домов вокруг перекрестка. Кареты остановились у обочины, на прежнем месте.

И стражники, и остальные разомлели от сытной еды. Это хорошо. Оба чародея со священником расселись в экипажах, заявив, что нужды в своем присутствии не видят. Дай стражником волю — они бы последовали благому примеру. Их явно угнетало, что придется еще не один час наматывать круги по одним и тем же набившим оскомину кварталам. Да и франт подрастерял изрядную долю бодрости.

Выходит, у него аж два преимущества. Внезапность и сонливость конвоиров. Нужно только подгадать удачный момент.

Аргент неспешно прошелся по тем же кварталам, то и дело замирая. Разглядывая не только изгороди, но и крыши. А главное — вглядываясь вдаль у границы им же самим очерченного участка.

Одна из улиц казалась ему удачным путем для бегства. Уже других, извилистая и малолюдная.

А главное — далеко от карет. Даже если поднять тревогу сразу — экипажи не сразу тронутся с места. Минута-другая им понадобится. А Аргент сможет далеко удрать и за полминуты. К тому же впереди виднелись несколько поворотов. Пройти к ним и оглядеть получше парень не решился — чтоб не выдать прежде времени своих намерений. Вместо этого он навернул еще несколько кругов по тем же кварталам.

Когда вздохи стражников за спиной стали звучать обреченно, он понял: время пришло. Он неспешно добрался до выбранной улочки, остановился на пару мгновений — и рванул вперед со всей быстротой, на какую был способен.

Изумленные возгласы за спиной послышались не сразу. Видно, ему удалось ошарашить своих сторожей. Когда те ринулись следом — он успел добежать до поворота. Увидел, что вбок уводит длинная извилистая улочка — и ринулся туда.

Аргент не знал, откуда пришла к нему странная мысль — достать из внутреннего кармана осколок и швырнуть себе за спину. Наитие, озарение? Терять было нечего — так что он так и поступил. Не останавливаясь, швырнул через плечо то, что вынул из кармана. Запоздало сообразил, что осколок в кармане успел треснуть, и раскрошился в пальцах. Однако осколки уже рассыпались позади него. Будет от этого толк, нет — узнает потом. Может, скоро.

Парень, чуть не поскользнувшись на округлых булыжниках, свернул в первую же подворотню и ринулся дальше.

Крики и топот погони слышались позади — стражники только-только свернули за ним. Все же они заметно отставали.

Больше впереди поворотов видно не было. Зато изгородь, хоть и была высокой — но за ней царила тишина. Да и кусты, образовывавшие ее, выглядели несколько запущенными.

Аргент решил рискнуть. Не обращая внимания на то, как колючки царапают руки, он подпрыгнул, подтянулся — и попросту свалился на землю с обратной стороны. Точнее — не на землю, а в кусты. Двор оказался заросшим. Парень судорожно огляделся — и помчался через двор огромными скачками.

Оглянувшись, понял, что за ним остается широкий след из поломанных кустов и вытоптанных сорняков. Ругнувшись про себя, промчался еще немного — до стены дома, который выглядел таким же заброшенным, как и двор. И вернулся по своему же следу обратно. Принялся пробираться вбок, стараясь на сей раз не оставлять слишком заметной тропы.

Нет, опытный следопыт наверняка разгадает его хитрость почти сразу. Но его преследователи — не следопыты. Они пойдут по заметному следу. А когда спохватятся — он уйдет далеко. Если успеет.

Дойдя снова до изгороди, Аргент прислушался. Шагов и голосов вроде пока не слышно. Так что он двинулся медленно вдоль ограды, стараясь не мять и не ломать растения.

Подумав, решил не выбираться на улицу. Вдруг его там уже поджидают! Вместо этого он дошел до границы между двумя дворами. По соседству тоже вроде было тихо, и парень рискнул расковырять листья живой изгороди и заглянуть внутрь. Людей видно не было, но двор выглядел куда более ухоженным. Да и в доме явно жили.

Нет, из окон могут заметить, как он лезет через ограду! Он огляделся и улегся под самой оградой, вытянувшись.

Преследователей пока не видно. Но если заявятся — он непременно услышит их. А вот им его ни за что не заметить — его скрывают густые заросли сорняков. Можно попробовать дождаться темноты. Недолго осталось. А там и скрыться будет проще.

*** ***

— Ищите!

Аргент вздрогнул, услыхав звучный окрик. Хотел подскочить — и сжался. Кругом гремели голоса, земля подрагивала от топота множества ног с разных сторон. Трещало.

Огонь! Факелы. Оранжевые отсветы горели тут и там, заставляя тени плясать.

Он что, ухитрился заснуть?

Ну да, когда он притаился под живой изгородью, разделявшей два участка, солнце стояло высоко. Теперь же небо было темным.

А по заброшенному двору рыскало множество людей. И искали они его — в этом Аргент был уверен. И голос, командовавший в отдалении, звучал знакомо — это же давешний франт, напоказ радовавшийся прогулке по улицам! Среди кустарника и сорняков шарили стражники, ругаясь и гремя доспехами и оружием.

Но что же получается — они до самой темноты не сумели отыскать его? И лишь недавно зашли в этот двор.

— Ищите! — повторил в отдалении голос. — Загляните в дом — он мог забиться на чердак или в подпол! И сараи осмотрите как следует!

— В беседках пусто, и следов нет — словно не заходил! — донесся издалека возглас.

— Да этот двор огромный, здесь год искать можно, — злился кто-то. — Если он и был здесь — давно убёг.

— Ищите, он затерялся именно в этом месте. На улицах нет — значит, перелез изгородь и запрятался в какую-то щель!

Аргент похолодел. Он лежал на земле, не решаясь даже чуть приподняться, чтобы выглянуть из укрытия — поглядеть, далеко ли преследователи. Парень не знал — досадовать ли, что место, где он укрылся, таки нашли. Или изумляться, что это произошло лишь сейчас.

Однако, если лежать и ничего не делать, рано или поздно кто-то на него наткнется.

Причем, как водится, наткнется случайно. Отойдет к дальнему забору — отлить, например. Отдохнуть немного от начальственных окриков и суеты. И наткнется аккурат на беглеца. Аргент осторожно, медленно перевернулся набок и потихоньку приподнялся с земли. Так, чтобы оглядеться сквозь густые заросли сорняков.

Оранжевые факелы и освещенные их дымным светом темные фигуры мотались в отдалении. Часть — возле дома, часть — там, где он ломился, когда только перелез ограду. В его сторону пока никто не шел.

В какую же сторону лучше удирать? Перебраться через изгородь можно на улицу или на соседний участок. И там, и там — одинаково высоко. И перелезать по колючкам тяжело будет. И заметить могут. Сейчас Аргент сам изумлялся — как это ухитрился днем одним прыжком перемахнуть ограду. Должно быть, страх быть пойманным подействовал. Придал сил.

Может, удастся отыскать лазейку понизу? Парень осторожно, стараясь не шуметь, подполз к ограде. За ней послышался смутный шорох.

Аргент насторожил слух. И тут прямо возле самого уха раздался оглушительный лай.

Глава 5

От неожиданности парень шарахнулся. Лай раздался над самым ухом — словно пес подобрался вплотную к нему.

Да так, собственно, и было — от зверя его отделяла лишь колючая изгородь. Аргент различил хриплое дыхание. Показалось даже, что оно коснулось его щеки. А может, так оно и было — плотный кустарник не пускал пса, но для движения воздуха он препятствием не был.

И тут же прошиб холодный пот. Собака не была опасна — она не могла до него добраться. Опасен был лай — он разносился далеко окрест.

Аргент приподнялся, глянул в сторону, где находились преследователи. Факелы замерли на миг — а потом заметались снова. Часть огней стремительно двинулась в сторону его укрытия.

Поняв, что его меньше чем через минуту обнаружат, Аргент вскочил и метнулся к ограде. Лезть к соседям не следовало — там поджидал пес.

Снаружи тоже наверняка поджидали. Но раздумывать стало некогда. Как и о том, каково будет лезть через колючую преграду. Парень, не обращая внимания на царапины, вскарабкался и перемахнул на ту сторону.

— Эй, чего это там такое?! — завопили сзади. — А ну, стой!

— Это же он! — заорали в ответ. — Стоять! — затопало, зашелестело — кто-то запоздало перешел на бег. — Эй, там, смотрите!

Это — наверняка кому-то на улице!

Аргент суетливо оглянулся. К его удивлению, перегорожена улица оказалась не с той стороны, откуда он прибежал днем, а с обратной. Он развернулся и кинулся со всех ног прочь. Позади засвистели, заорали, затопали.

Свистнуло, зацокало, загремело: тронулись лошади, запряженные в экипаж.

Нет, на экипаже быстро не разгонишься! Крохотная фора есть. Лишь бы впереди никого не было! Парень, что было сил, ринулся вперед.

Как назло, улица оказалась освещена. Фонари горели над головой, не оставляя ни шанса скрыться среди ночных теней.

Радоваться, впрочем, следовало уже тому, что с этой стороны улица оказалась не перекрыта. Могли ведь и с обеих сторон обложить! Странно, к слову, почему так не поступили. Что у них, кареты закончились? Даже подозрительно, почему ему дали так легко удрать.

Ну да, за спиной вон шум, гвалт и топот. Этим-то не пришлось лазить через колючки! Но им еще надо поймать его. Аргент прибавил ходу.

Улицы в свете фонарей казались незнакомыми. А ведь он пробегал уже по ним днем, при солнечном свете.

Фонари освещали дома и мостовую рыжевато-оранжевым, делали округу пугающе-нездешней. Словно улица эта проходила не по обыкновенному городу, а по самой преисподней, порождающей квадратных демонов. Даже любопытно, не жутко ли жителям выходить из домов в темноте.

Впереди что-то мерцало в воздухе едва заметным маревом.

Это ведь место, где он швырнул осколок себе за спину! Вон, и крошки мелкие светятся ярко-рыжим меж камней мостовой.

Он-то думал, бросил его ближе к перекрестку. Видно, бежал очень уж быстро — вон, какая дорожка рассыпанных мелких осколков получилась! Так и горят — словно крохотные костры. Или рассыпавшиеся капельки раскаленного металла. И один крупный, вытянутый, словно полумесяц, валяется возле самой стены. Внутри — горит сумрачный свет. Словно трещина между мостовой и стеной дома, ведущая прямиком куда-то в потустороннее.

Аргент сам не знал, что его толкнуло к этой трещине. Наверное, отчаяние: судя по грохоту, преследователи вот-вот должны были настигнуть его.

Он подлетел к стене, сам не зная, что надеется найти. И вдруг увидел приоткрытую дверь. Как только сразу не заметил!

Наверное, потому что открывалась внутрь. Парень метнулся к ней. Влетел внутрь, зацепившись ногой за осколок и сдвинув его с места. Дверь захлопнулась. И как раз в этот момент улица наполнилась гвалтом. Приглушенным, поскольку створа была добротной, из толстых досок.

Аргент замер на миг, привалившись к ней спиной. Сердце колотилось.

Нет, сейчас они поймут, куда он делся! Надо искать укрытие. С одной стороны — на его стороне снова внезапность. И есть несколько минут форы. Преследователи могут не сразу и сообразить, куда он делся: кинутся дальше. С другой — спрятаться в помещении сложнее: если зайдут — обшарят все. И выкурят, как крысу. А они должны догадаться рано или поздно, что их обвели вокруг пальца.

*** ***

Первая же попытка нашарить что-нибудь вроде лестницы наверх завершилась жутким грохотом. Аргент зацепился за что-то ногой и свалился, подняв клубы пыли. Хватанул ртом воздух и отчаянно закашлялся.

С трудом перекатился набок и приподнялся, задыхаясь и силясь унять кашель. Выдаст ведь себя!

Что за темень! Парень пошарил вокруг себя руками. Сухие трухлявые доски пола, какой-то низкий сучковатый пенек, за который он и зацепился ногой. Откуда он здесь вообще взялся? Нужно быть осторожнее.

Аргент покрутил головой, напрягая зрение. И вдруг заметил тонкую тусклую полоску, едва заметную.

Наученные горьким опытом, двинулся на ощупь, едва ли не ползком. Добравшись, понял — это окно, забранное изнутри не то ставнями, не то щитами из досок. Тянуть не рискнул, принялся обшаривать.

Все-таки щиты. Ощупав один из них, осторожно сдвинул.

Окно оказалось застекленным, и Аргент притаился возле него, скрывшись за деревянной преградой. Снаружи заметить его не должны были.

По улице метались фигуры его преследователей. Голоса через стену и плотно закрытое окно не доносились. Однако парень видел, как люди оживленно жестикулируют, о чем-то переговариваясь. Оглядываются по сторонам. Вон, кажется, фигура того самого вельможи — больше всех мечется. Раздает приказы, о чем-то спорит то с одним, то с другим. А болтаются они все именно под этим домом!

Аргент досадливо скривился. Как пить дать, поймают! Странно, что еще в дом вломиться не додумались. Не иначе — закрытая дверь пока останавливает.

Но ему лучше скрыться. Дом выглядит нежилым: пол трухлявый, с валяющимся на нем хламом. Единственное окошко завалено досками. Да и стекло пыльное, мутное. Никто не вышел на шум, когда он вломился сюда и свалился впотьмах. Не видать ни крохотного лучика света от свечи.

Зато глаза наконец привыкли к темноте, и та уже не казалась такой кромешной. Или просто он доски сдвинул — вот внутрь и проникло немного света уличных фонарей.

Так или иначе, Аргент худо-бедно начал различать очертания помещения. Видел смутно темные пятна на полу — то ли что-то там валялось, то ли это были проломы в настиле.

Напротив сбоку что-то чернело. Парень осторожно двинулся туда, старательно огибая пятна черноты на полу. Спустя пару минут, когда добрался, понял: догадка, что это — лестница, верна. Наверх уводили крутые ступеньки, огороженные хлипкими перилами. И второй этаж явно был так же пуст, как и первый.

Что ж, если эти вломятся сюда — сперва они переломают ноги. И уж только потом его поймают. Во всяком случае, Аргенту хотелось так думать.

А еще лучше — чтобы они, осмотревшись на первом этаже, убрались восвояси. Чтобы поленились лезть наверх, рискуя свалиться с крутой лестницы.

Вверх парень карабкался медленно — опасался, что ступеньки окажутся прогнившими. Или перила. А то и то, и другое разом. Тогда ноги переломают не преследователи, а он сам. И вместо того, чтобы прятаться, он будет молиться, чтоб его нашли как можно скорее.

Видимо, удача таки была на его стороне. Потому что до второго этажа он добрался без происшествий.

Наверху пол оказался достаточно крепким. Хотя выстилавшие его доски так же местами прогнили, и повсюду валялся хлам. Даже удивительно — большой дом в центре города явно не один год стоял заброшенным. Так что всё пришло в полнейшее запустение. Этот дом словно нарочно ждал именно его.

Мысль показалась Аргенту странной, но занятной. Заманчивой.

Он двигался на ощупь, размышляя. Могло ли статься так, что он неизбежно должен был очутиться на улицах этого незнакомого города? Могло ли статься так, что этот город ждал его появления?

Да, мысль определенно заманчивая. Очень хочется так и думать — что его злоключения не напрасны, а имеют некий смысл. Задуманы судьбой. Парень криво усмехнулся.

Судьба или нет, а первая его задача — отыскать окошко. Чтобы хоть видеть, как за ним придут. Как станут заходить внутрь.

Жаль, он не запомнил — два этажа у здания или больше.

Аргент наткнулся на дверь, которая оказалась запертой. Вот так-так! Он-то думал, здесь всё заброшено. Прислушался — ни звука. Может, и заброшено — а дверь так-таки заперта. Досадно! Придется поискать другой путь. Возможно, есть вход в соседнюю комнату или еще одна лестница, ведущая на третий этаж или чердак.

Несмотря на то, что передвигался опасливо, пару раз Аргент чуть не свалился вниз, напоровшись на перила, огораживавшие верхнюю узкую галерею. Благо, они оказались достаточно крепкими — время и запустение не разрушили их в труху.

Тишина внизу внушала надежду — и в то же время нервировала. Ну да, сюда еще не вломились. Но ведь могут в любую минуту!

Стена сбоку вдруг озарилась сумрачным тускло-оранжевым светом. Аргент чуть не шарахнулся прямо к перилам. Вовремя одернул себя. Огляделся и понял: свет падает через пыльные окна напротив. Видимо, они выходили на улицу. И там сейчас сделалось куда светлее, чем было минуту назад.

Не иначе — снова позажигали факелы. Зачем? Там же фонари горят!

Аргент съежился, съехал на пол и прижался к стене. На миг почудилось — сейчас дом попросту подожгут и оставят гореть вместе со скрывшимся арестантом.

Лишь спустя пару минут пробилось осознание: нельзя поджечь дом, который стоит вплотную к другим домам посреди города! Тем более, что дом — каменный, так просто он и не вспыхнет. Ну, дверь полыхнет — хотя для этого и придется постараться. А стены останутся.

Хотя внутри деревянные полы, да и лестница с настилом открытой галереи — тоже из дерева. А среди преследователей есть маги.

К слову, свет слишком уж ярок — ну, не могли факелы так осветить округу аж до второго этажа! Даже если внизу собралась толпа, и каждый приволок по паре факелов. Видно, это таки маги применили что-то из своих фокусов. Вон как огненные блики по стене поплыли! И по перилам, по полу. Высветило пустой черный квадрат посередине — галерея бежала вокруг него.

Аргент, пользуясь нежданным освещением, добрался до противоположной стороны. Там, прижимаясь к стене, попытался выглянуть в одно из окошек.

То не было заколочено, но оказалось крохотным, пыльным и мутным. Протереть его изнутри парень не решился — еще заметят движение!

Так он и стоял, насторожив слух. Звуки с улицы сквозь наглухо закрытые окна доносились едва-едва. Но гвалт снаружи наверняка стоял знатный. По стеклам плясали блики — но это и все, что получалось увидеть. Все, что мог Аргент — ждать, силясь высмотреть что-нибудь сквозь пыльные стекла. И терзаться тревогой.

Потом ноги устали, он уселся прямо на пол. И сам не заметил, как задремал и съехал на пол, подложив под голову сложенные ладони.

А когда он открыл глаза — в подслеповатые окошки пробивался дневной свет. И снаружи было тихо.

Аргент уже при свете — хоть и скудном, но позволяющем хотя бы не переломать ноги — обошел открытую галерею над первым этажом. Отыскал в закутке лестницу на чердак, поднялся туда. Пробравшись кое-как сквозь многолетние заросли паутины, дошел до окошка. То оказалось довольно крупным, витражным. Пары стекол, правда, не хватало — но это было даже на руку. Здесь удалось выглянуть наружу.

Внизу было пусто. Никто не ждал под дверью, затаившись в засаде. Видимо, накануне преследователи обыскали округу и убрались, ничего не найдя.

Неужели постеснялись вломиться в дом? Ведь, если рыскали вокруг — заподозрили, что внутри кто-то есть!

Вот только не просидишь целый день в доме. А просидишь день — так не станешь сидеть седмицу или месяц. Эдак и от голода умрешь!

Тем более, кто их знает? Не вломились вчера — вломятся нынче.

Аргент спустился и потихоньку вышел наружу. Улица оказалась пустой. Даже прохожих не было. Если только никто не оставил соглядатаев в домах по соседству…

Шаг от порога, другой. Никого, пусто! Взгляд привлек блеснувший в стороне солнечный блик. Парень моментально забыл и про пустой желудок, и про мучавшую с самого пробуждения жажду. А это еще что такое?

*** ***

— Четыре отряда городской стражи, поднятые по тревоге, оцепили несколько кварталов, — перечислял чиновник королевской палаты. — Стражники перерыли несколько домов, обрыскали за ночь указанный вами городской район не по одному разу. Подняли с кроватей добрый десяток достопочтенных горожан, чтобы обшарить их дома. Потому что кому-то почудилось, что беглец скрылся в чужом жилье!

Маркиз Кессель стискивал зубы.

Подумать только — его обвел вокруг пальца какой-то мальчишка, не знавший города! Не говоривший на языке Манора. Исчез, словно сквозь землю провалился!

— Маркиз. Вы не один год служите короне, на вас возложена разведка королевства. У вас есть хотя бы какое-нибудь предположение, куда он мог деться?

Кессель хмуро покачал головой.

— Я не знаю, — выдавил он. — Я не представляю, куда он мог запропаститься! У него не было ни шанса выскользнуть из окружения — если он не дух или сам квадратный демон! Мы обложили всю округу.

— Но парень — не дух и не квадратный демон. Он — человек.

— Я знаю, что он — человек, — рявкнул маркиз, не сдержавшись. — И я не знаю… я не понимаю, что произошло! Он ушел, хотя у него не было ни единого шанса. Ему некуда было деться. Просто некуда.

— Ему некуда было деться, но он пропал, — медленно проговорил чиновник.

Кессель стиснул зубы сильнее. В душе клокотало бешенство, не находя выхода. Такой провал в его безупречной карьере! Этот мальчишка посмел бросить ему вызов. Хотелось сровнять с землей весь город — лишь бы отыскать негодяя и вытрясти из него душу. Вот только дадут ли ему снова людей?

Маркиз готов был привлечь и своих людей. Вот только в Ковентри их сейчас находилось чрезвычайно мало. Заплатить наемникам… видит Творец, он готов был потратить на это собственные деньги!

— Не вздумайте привлекать никого со стороны! — чиновник словно прочел его мысли. — Не хватало, чтобы сведения об этом человеке попали не в те руки!

— Время, — тяжело уронил Кессель. — Мы же окончательно упустим его.

— Мы уже упустили его окончательно. Точнее — вы упустили его окончательно. Ждите, — прибавил он, покидая кабинет.

Если он сегодня таки лишится части зубов, истерев их друг о друга — в этом не будет ничего удивительного.

Кессель сидел, словно на иголках. Его терзало ощущение, что он безвозвратно что-то упускает. И ничего не в силах с этим поделать. Не может ведь он уйти, не закончив доклада! Не дождавшись новых приказов.

Время тянулось, маркиз злился. Четверть часа, вторая. Про него забыли?!

Чиновник явился, когда половина часа была на исходе. Небрежно прошел к столу, швырнул на него тонкую папку с бумагами. Принялся рыться в шкафу, не обращая внимания на теряющего терпение маркиза.

Наконец обратил внимание на визитера.

— Ваша светлость, — он замялся, нервно теребя углы документов. — Его величество изъявил желание лично услышать доклад о произошедшем вчера. Мне пришлось в подробностях все изложить. Сожалею, что заставил ждать вас, — он нахмурился, потер переносицу.

А Кессель вдруг сообразил, что волокита была вызвана не стремлением насолить ему. Это была попытка справиться с нервозностью!

— Мы теряем время, — напомнил он, стараясь говорить мягко.

— Я сожалею, — повторил собеседник. — Однако вердикт его величества однозначен: дело следует прекратить! И так уже слишком много сил вложено. И слишком большая шумиха поднята. Опять же: жертвы среди стражников…

— Вот как. Иными словами…

— Его величество передал приказ: вам немедленно отправляться в свою марку и там ждать дальнейших приказов.

— Меня высылают из столицы?! — не поверил Кессель.

— Я сожалею, — повторил чиновник. — Я лишь передаю слова его величества. Если вы сомневаетесь в том, что я верно передал их вам…

— Нет, я не сомневаюсь, — отрезал маркиз, невежливо перебив его.

Вскочил, прошелся взад-вперед по кабинету. Ни один чиновник — даже высокопоставленный и родовитый — не осмелился бы передавать ему ложный приказ. Так что причин сомневаться в услышанном не было. Не исключено, что этот человек и надавил на короля, убедив его принять такое решение. Видит какую-то опасность в продолжении дела? Опасность, которую не видит сам Кессель. Но на суть приказа это никак не влияет.

— В квартале ведется наблюдение, — устало сообщил он.

— Снять! — моментально среагировал чиновник.

— Понял, — маркиз взмахнул рукой, обрывая дальнейшие пояснения. — Наблюдение будет снято, я нынче же выезжаю в сторону марки Кессель, — он развернулся и стремительно вышел.

В душе и мыслях царила оглушающая тишина. Этому делу конец — довести его до конца, найти ответы на мучительные вопросы не дадут. По крайней мере, официально. А вполне возможно, пришел конец и его карьере. Что ж, хотя бы титул у него отнять не сумеют!

Глава 6

Наблюдение в квартале велось откровенно чахлое.

Людей Кесселю выделить отказались. Наутро отозвали всех, кто сопровождал его накануне и во время ночных поисков. Так что он поставил тех, кто служил лично ему. А тех было всего четверо. Правда, опытных — люди многие годы исполняли поручения самого разного свойства.

И записка от одного из них ждала маркиза в постоялом дворе. Соглядатай прислал ее с уличным мальчишкой, сам оставшись на прежнем месте.

Парень ухитрился проникнуть в дом без ведома хозяев и занять наблюдательный пост на чердаке. Так что поздним утром он увидел, как из чердачного окна дома напротив кто-то выглядывал. А потом объект, за которым гонялись целую ночь, вышел из заброшенного дома напротив, как ни в чем не бывало. Задерживать беглеца одинокий наблюдатель не рискнул — не хотел поднимать шум.

Ему пришлось ненадолго оставить пост, чтобы отправить отчет — и затем он продолжил слежку.

Маркиз вчитывался в скупые строки и хмурился. По описанию, парень вел себя подозрительно. Выйдя из дома, не ушел. Остался возле выхода. Что-то искал на земле, шаря руками, мялся и озирался. После — вернулся в дом, чтобы выйти спустя около получаса.

Задница горной гиены! Ведь была возможность схватить его. Не зря терзало чувство, что он что-то безвозвратно упускает, просиживая штаны в резиденции королевской палаты.

Надо было наплевать на приказ явиться с докладом и лично продолжить поиски. Привлечь для этого уличных головорезов, да. У него имелась при себе необходимая сумма, чтоб оплатить услуги наемников! Он приволок бы наглеца прямо в королевскую палату. А победителей не судят.

Хотя кого он обманывает. Судят — да еще и как!

Его величество и чиновники обеспокоены даже не слухами. А тем, что несколько тертых бойцов из городской стражи выведены нынешней ночью из строя. Не зря чиновник помянул о жертвах! В другое время всем было бы наплевать. Несколько стражников из привлеченных вчера отрядов очутились в лечебнице местного дома милосердия. В состоянии крайнего испуга, граничащего с безумием. Должно быть, этот факт произвел впечатление и на чиновников королевской палаты, и на самого короля.

Нужно, кстати, навестить бедняг. Узнать, как они себя чувствуют, и не нужно ли им какой-нибудь помощи.

Не то, чтобы маркиз отличался особенной сердобольностью. Но смутное чувство подсказывало, что проявить участие сейчас будет правильно.

Что-то странное произошло ночью. Странное — на грани потустороннего.

К слову, пара скупых строк в отчете-записке тоже указывала на нечто смутно нереальное. Наблюдатель, по всей видимости, сам не понимал, что увидел. И как следует расценивать увиденное.

«Со входом в дом творилось что-то странное».

Что странное могло твориться со входом в укрытие беглеца? Возможно, дело было в том, что накануне стража обшарила все дома в паре кварталов. В том числе — и том, где сейчас находился соглядатай маркиза. И ни в одном беглец найден не был.

А еще маркиз прекрасно помнил, как сам в какой-то момент ночью заметался, лишившись ориентиров. На какой-то миг улица показалась ему незнакомой.

Со стражниками, что маялись сейчас в лечебнице, судя по всему, произошло то же самое. Только… в отличие от них, маркиз легко отделался?

Нет, обед — точно не самое главное сейчас! Кессель стремительно вышел из трактира. У него еще есть время! Успеет и взглянуть на место, где укрылся вчерашний беглец. И после еще — навестить пострадавших людей. Да, он пообещал покинуть Ковентри нынче же. Но не обещал сделать это засветло. До полуночи можно успеть многое!

Правда, ворота закрывались немного спустя после восьми вечера… ну да ничего, специально для него, глядишь, откроют!

А нет — так у него будет прекрасное оправдание для того, чтобы уехать завтра. Не выпустили из города вовремя — такое тоже случается.

*** ***

— С полчаса назад ушел, ваша светлость! — вид у помощника был виноватый. — Я извелся — отправиться следом или остаться и наблюдать!

— А ты?! — грозно нахмурился маркиз, обернувшись ко второму.

— Он только пять минут назад подошел, — вступился первый. — Я ему записку отправил тогда же, когда и вам.

Кессель перевел дух. Срываться на подчиненных — последнее дело. Не их вина, что их так мало.

Подойдя, он застал на месте двоих помощников. Один — тот, что присылал ему записку с отчетом. Второй — только подошел, вызванный первым. А объект, как выяснилось, ушел в неизвестном направлении.

Оба наблюдателя давно покинули пост на чердаке чужого дома. Точнее — это сделал тайком первый из них еще до прихода второго, чтобы не вызвать подозрений у хозяев. И теперь трое собеседников наблюдали за нужным участком улицы из-за угла.

— Я думаю, он еще вернется, — добавил первый. — Потому и не пошел за ним.

— И почему он должен вернуться? Его здесь чуть не поймали!

— Так ведь не поймали. Вы сами помните — мы все здесь в какой-то момент вчера ночью потерялись. Заплутали в единственном квартале! Сдается мне, больше он такого места во всем городе не сыщет. Опять же — это ведь тот самый квартал, где мы и днем заплутали, когда гнались за ним.

Вот этого маркиз не помнил. Точнее — он помнил чушь, которую несли гнавшиесяза беглецом стражники: мол, потеряли не только его, но и дорогу.

Что за дрянь здесь творится? А стражники-то в лечебнице — ему еще предстояло расспросить их.

— Ладно, — уронил он хмуро. — Раз уж ты так уверен, что он вернется — рассказывай. Что такого странного творилось, что не сумел описать это толком?

— Ну, вы-то видите тот дом? — парень кивнул.

Маркиз окинул взглядом сумрачное строение, скупо украшенное простыми колоннами.

— Вижу. И дом выглядит жилым. На нижнем этаже вон контора стряпчего.

— Не спорю. А заброшенный дом по соседству видите? С обшарпанной дверью, — и смолк на минуту, пока Кессель глядел на него недоверчиво. — Вот и я не вижу, ваша светлость. А он есть! Вернее — был. Хоть и недолго. Понимаете, это трудно объяснить. Это прямо как нынче ночью. Ты идешь и видишь улицу перед собой, фонари, дома, мостовую. А потом вдруг не видишь то, что было перед глазами только что. А видишь что-то другое.

— Может, тебе тоже в лечебнице подлечиться у монахинь? — маркиз нахмурился.

— Пусть у монахинь лечатся впечатлительные стражники, — покачал упрямо головой парень. — А я своим глазам верю! Хоть и говорят они несообразное. Этот тип появился словно из ниоткуда. Точнее — я наблюдал за домом. И вдруг открывается дверь — обшарпанная такая. И он выходит! А дверь почти тут же и пропала, и снова — жилые дома в ряд. Этот тип торчал там какое-то время — возле места, откуда вышел. Только двери больше видно не было. Торчал-торчал, шарил чего-то по мостовой. Когда зашел обратно — дверь снова появилась. На несколько секунд. И еще раз — когда он уходил. Я пытался найти эту дверь на ощупь, когда он ушел. И ничего не вышло!

Повисло молчание.

Маркиз напряженно раздумывал. То, о чем сказал помощник, сильно отдавало мистикой. А он не привык иметь дело с мистическими явлениями. И представления не имел, как быть с тем, кто владеет мистическими приемами. Это даже не магия!

Да, можно обратиться за помощью к магам. Вот только у него приказ — покинуть столицу как можно скорее!

— Оставайтесь здесь, наблюдайте дальше, — приказал он наконец. — Ничего не предпринимать, не пытаться задержать. Остальных двоих тоже сюда подтяните. Глядеть в оба! Вечером выезжаем из Ковентри, — прибавил хмуро. — Приказ его величества!

Развернулся и направился прочь — ему предстояло еще зайти в лечебницу дома милосердия, попытаться расспросить стражников. Возможно, удастся переговорить с кем-нибудь из магов. Хотя это — разве что по чистой случайности. Если с ним вообще станут разговаривать.

Кессель спешно шагал по улице. Почти половину дня потерял с этим докладом! Будь неладны все эти чиновники с их волокитой. И здесь время потерял.

Нет, кое-что он узнал. Вот только это кое-что, скорее, запутало дело, нежели пролило свет на происходящее.

Должен ли он отправить в королевскую палату доклад с изложением того, что услышал от помощника? Формально — помощник собрал сведения до того, как маркиз сообщил ему о приказе убираться из столицы.

Ладно, будет решать проблемы по мере их поступления. Сначала — сделать всё, что запланировал. Доклад можно будет отправить срочным порядком через глаз нарвала.

*** ***

— А зачем вам это, ваша светлость? — осведомился хмурый чародей — один из тех, что были в тот день, когда арестант сбежал. — Зачем вам говорить со стражниками?

— Я еще с утра планировал этим заняться.

— Насколько мне известно, вас должны были отстранить. И отправить из столицы.

— У вас верные сведения. Но я привык доводить дело до конца. А время еще есть — до вечера далеко. К тому же, возможно, я сумею чем-нибудь помочь. В конце концов, люди пострадали, когда были со мной.

— У них есть здесь всё необходимое, — маг покачал головой. — Им обеспечат должный уход. Намерены выехать в ночь?

— День или ночь — какая разница? — Кессель пожал плечами. — Мы на службе его величества, нам ли обращать внимание на мелочи! Я не стал бы тревожить этих бедолаг, но один из моих помощников увидел нечто странное. И я подозреваю, что это связано с бедственным положением здешних пациентов.

— Расскажите мне, — предложил чародей.

Маркиз задумался на секунду. Впрочем, о секретности чиновник королевской палаты не говорил ничего. К тому же этот маг участвовал в деле. Если осведомлен о том, что его отстранили — наверняка получит доступ и к остальным сведениям. Он принялся излагать то, что услышал от помощника.

— Да, стражи столкнулись с чем-то подобным, — задумчиво покивал маг, дослушав. — Только ваш подручный наблюдал со стороны. А ребята оказались прямо внутри явления. Неудивительно, что разум не выдержал.

— Они оправятся? — маркиз нахмурился.

— Не тревожьтесь. Монахини поставят их на ноги! Уж если они не справятся — то кто вообще способен справиться? Что касается причин, — чародей порылся во внутреннем кармане камзола, выудил тряпицу.

Бережно развернул, и перед озадаченным маркизом появилось несколько мелких осколков стекла.

— Мне удалось поговорить со стражниками, — пояснил он. — Я увел вас не для того, чтобы помешать получить ответы. А чтобы не волновать их лишний раз. Есть вещи, которые тяжело вспоминать. Один из парней смутно помнил, что наш арестант, когда удирал, что-то швырнул через плечо. На месте мы сумели собрать вот эти осколки. Подозреваю, их было намного больше. Затоптали.

— Мы же и затоптали, — пробормотал Кессель. — Ночью…

— Мы же и затоптали, — согласился маг. — Ночью. Что уж теперь!

— Этот тип ползал по мостовой, что-то там копошился.

— Ну, вот вам и ответ на все вопросы. Наверняка искал осколки. И нашел что-то из оставшихся — раз уж ему удалось провернуть фокус с невидимой дверью!

— Выходит, парень не чужд мистических практик…

На это маг промолчал. Кессель понял без слов — его это теперь не касается. Его дело — убраться из Ковентри до заката.

Что ж, именно так он и поступит. В конце концов, у него есть дела в своей марке. А в столице пусть разбираются сами! Если все так, как он себе представляет — ему еще придется вернуться к этому делу. А нет… так ему же лучше! Когда-нибудь он расскажет эту историю сыну. Как предостережение — что никому нельзя верить. Особенно себе, когда считаешь, что всё держишь под контролем. Пусть только малыш подрастет немного, чтобы быть в состоянии понять.

*** ***

Осколок валялся возле стены — невзрачный и серый. Так и внимания не обратишь. Кто поверит, что в ночи он сиял потусторонним светом в лучах фонарей?

Аргент огляделся и, убедившись, что на улице нет прохожих, присел на корточки. Кусок зеркала выглядел неприметным. В нем даже небо не слишком отчетливо отражалось, хоть день был и ясным: слишком уж запылилась поверхность. Вот только парень уверен был, что вчера осколок лежал немного по-другому. Он слишком торопился, а тот валялся почти под самой дверью. Так что он зацепился ногой, сдвинув его с места.

Аргент поднял голову, огляделся еще раз. Пусто.

Он несмело протянул руку, коснулся куска зеркала, словно боялся обжечься. Снова огляделся, перевел взгляд на дверь. И опасливо сдвинул осколок.

Моргнул. Дверь исчезла.

Сердце замерло. Смутная догадка подтвердилась! Боясь дышать, он вернул медленно осколок на прежнее место. Взгляда не сводил с того места, где должна была находиться дверь.

Да, он ждал этого. И все равно не поверил глазам, когда та возникла на прежнем месте с куском стены.

Аргент отдернул руку от осколка. Посидел с минуту, снова сдвинул его с места. Вход в его вчерашнее убежище исчез. Парень несколько раз сместил осколок. Дверь то появлялась, то пропадала. Поэтому вчера преследователи и не нашли его! Они попросту не сумели понять, куда он забежал. Трудно вломиться в помещение, входа в которое не видишь.

Наверняка они искали его по соседству. И в ближайших переулках. Парень негромко рассмеялся. Не зря он таскал с собой этот кусок столько времени!

Однако оставлять вход в убежище на произвол судьбы нельзя. Раз уж так удачно сложилось, что никто в этом доме не живет, здесь вполне можно и задержаться подольше. Какая-никакая, а крыша над головой. Можно будет не беспокоиться о ночлеге. А осколок позволит скрыть вход, так чтобы не опасаться незваных гостей. Нужно только приладить его так, чтобы случайный прохожий ногой не зацепился. И чтобы самому всегда иметь возможность по своему желанию открыть или скрыть вход.

Нужно как-то прикрепить осколок к двери! Причем так, чтобы он свободно поворачивался нажатием пальцев и оставался в нужном положении, пока его не перевернут.

Пожалуй, он сможет отыскать какие-нибудь приспособления внутри помещения. Там много хлама — что-нибудь да удастся приладить, — решил Аргент.

Провозиться пришлось едва не до полудня.

Получилось даже лучше, чем планировал. Вместо того, чтобы оставить осколок снаружи, где его мог сдвинуть случайно какой-нибудь неловкий прохожий, парень приладил его с внутренней стороны двери. Правда, чтобы заходить и выходить, пришлось подобрать один из мелких осколков и вправить в сплетенный из обрывков одежды шнурок на руке. Получилось что-то вроде ключа. Теперь дверь, невидимая для всех остальных, становилась видимой для него — стоило стать на правильный камень мостовой.

Остальные осколки прохожие и колеса карет давно растащили далеко по улице. Аргент поленился их собирать. Да и ни к чему, скорее всего. Тем более, многие рассыпались совсем уж в пыль.

Теперь, пожалуй, можно и отправиться куда-нибудь. Да хоть на поиски пропитания! Со вчерашнего дня ничего не ел. Хотя обед был сытным — так что грех жаловаться. Да хотя бы воды отыскать, попить! Вот жажда мучила все сильнее.

*** ***

Аргент изумился — как легко оказалось наняться поденным рабочим на какой-то скотный двор неподалеку от окраины.

Он окликнул работавшую за оградой женщину, жестами показал, что просит воды. Та дала ему напиться. А потом, словно поняв по взгляду, махнула рукой, чтоб зашел. Дала миску каши. Так он и остался. Спал в хлеву, днем — работал. В обед и вечером его кормили простой пищей. В конце седмицы парень получил несколько монет — хоть и опасался, что не умеющего объясниться чужака обманут.

Он даже с горем пополам исхитрился выучить-таки несколько слов.

Порою Аргент поглядывал на свой браслет из шнурков с осколком внутри. Ключ от заброшенного дома, где прятался от погони.

А может, ему этот ключ больше и не пригодится? Много ли он потеряет, если выкинет его? Нет, — решил парень. Пусть будет — рук не оттягивает. Только замотать его получше — чтоб не потерять.

Мало ли, что в жизни может случиться! Возможно, однажды тот дом ему и пригодится.

Парень даже не подозревал, что спустя каких-то полсотни лет на порог того дома будут приходить самые разные люди — в том числе и весьма влиятельные. В поисках ответов на вопросы или помощи, которой не смогли найти нигде больше. А его имя сделается источником головной боли для всего столичного сыска и самой королевской палаты.

Впрочем… всё это будет лишь спустя полсотни лет.

Не знал Аргент Фок и того, что четыре соглядатая тщетно прождали его возвращения до вечера, и лишь с закатом покинули наблюдательные посты в разных концах квартала. С тем, чтобы вернуться в марку Кессель со своим господином.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Пожертвовать