Человек и его цитра умирают вместе (I) [Shigure Tou] (fb2) читать онлайн

Shigure Tou Человек и его цитра умирают вместе (I)

Глава 1

Две жирные мухи, отбившись от выводка, кружили вокруг маленького, погибающего от жары, ростка пшеницы. Пожелтевшие на краях листья тонкого растения, будто медленно опускающиеся руки пахаря, уже не надеялись на живительную влагу и понуро доживали свой недолгий век. Повсюду слышались тяжелые вздохи сетующих на неурожай крестьян и стрекотание притаившихся в тени редких деревьев, цикад. Над бескрайними, расчерченными заборами полями повисло искажающее горизонт марево. Засуха длилась уже несколько сезонов.

Знойное южное солнце не пощадило кожу мужчины средних лет. Капли соленого пота скатывались по глубоким бороздкам его бронзового лица. Он бы с удовольствием отдохнул в тени, переждал самое жаркое время дня, но домой заходить не хотелось. Не хотелось видеть голодную семью: сильно похудевшую жену, мрачную дочь и маленького, вечно развешивающего сопли, сынишку. Минчжу очень их любит, но неспособность дать родным больше нынешнего морально убивала пахаря.

Мужчина разогнул спину, и та неприятно хрустнула. Пустые, на дне покрытые тонким слоем зеленой слизи, ведра ждали труженика, а ближайшая река относительно далеко. Выбора, к сожалению, не было. Отец нищего семейства подобрал сколоченные еще его дедом ведра и, выйдя со своего участка поля, закинул те на телегу, после чего подобрал поводья изнывающей от жары лошади да пошел к реке. За раз он привозил порядка тридцати ведер прохладной воды, правда хватало их всего на четверть участка. И все же это лучше, чем таскать их в руках.

— Эй, Фо Минчжу, уже обратно идешь?

Едва мужчина вышел на широкую, давно утоптанную дорогу, его окликнули. Оборачиваться не было никакой необходимости. Хозяин голоса давно знаком отцу семейства.

— Ага…

— Ужасная сегодня жара, да? — позади послышался звук шагов такой же уставшей лошади и медленно тянущейся за ней повозки.

— Это точно, — в голове главы семейства гудело, не то от голода, не то усталости.

— Как Лянь Сянь? Дети? — не унимался мужчина.

Минчжу резко обернулся и, вне себя от гнева, прокричал:

— Черт, Ли Шэн, ты наш сосед, у нас дома стоят в метре друг от друга, ты и сам прекрасно знаешь, как мы поживаем! Как все поживаем! Вообще все!

— Тише-тише! — выставил ладони Ли Шэн, один из множества фермеров их почти города, но все же деревни. — Прости, я не хотел… обидеть…

— Это ты извини, — махнул рукой отец голодного семейства и дернул узду лошади, заставляя ту шагать резче. — Поражаюсь твоему благодушному настрою в эти времена.

— Я и детям всегда говорю, нужно улыбаться, — немного глупо посмеялся Ли Шэн. — Как иначе-то, по нашей жизни. Но ты это, знай, все у нас будет хорошо. У всех нас. Вот увидишь.

Фо Минчжу тяжело вздохнул и опустил голову: «А в самом ли деле когда-нибудь пойдет дождь?». Мотнув головой, мужчина ускорил шаг. Остаток пути они провели в тишине.

Река встретила мужчин прохладой. Длинная, широкая, но почти без растительности по берегу. Она дает жизнь этим землям. Раньше она была шире и люди деревни Фо Минчжу так не страдали. Но постоянная засуха наложила последствия. Все, кто имел средства и силы на переезд, давно это сделали. Остальным приходится выживать с тем, что есть.

Вскоре компанию соседям составили такие же несчастные. Все как один черпали воду в темные ведра и ставили груз на телеги, да с завистью смотрели на ту сторону реки. Туда, где берег не обмелел и жители соседней деревни спокойно набирают воду, не тащась при этом за несколько ли на телегах.

Одернув себя, Фо Минчжу остервенело поднял два пустых ведра и пошел к пологому берегу.

— Глядите, а что это за переполох там у них?

Все шесть человек обернулись на голос одного из тружеников полей и посмотрели в сторону другого берега, туда, куда указывал его палец. Люди «оттуда» и правда бросили ведра, побежали к деревьям. На зависть зеленым и укрывающим от солнца.

— Чего это они? — приложил ладонь ко лбу на манеру козырька Ли Шэн, да комично прищурился. — Кого-то встречают?

— Господина, — сглотнул Фо Минчжу. — Видишь украшенную гербом карету?

— Что-то рано в этом году.

— Голод бьет сначала по нам, а потом по ним, — зачерпнув воду, глава семьи Фо задержался у кромки, разглядывая свое рябое отражение. Ощущение чего-то нехорошего засосало где-то под ложечкой. — Засуха затянулась. Они проголодались…

— Значит, завтра придут к нам, — впервые на памяти Минчжу лицо Ли Шэна приобрело тревожное выражение.

— Главное, не сегодня, — подтянув ведра, мужчина подошел к телеге и аккуратно водрузил ношу. Лошадь немного отдохнула, пора возвращаться. Колеса скрипнули, кляча двинулась к утоптанной дороге. Мужчина намеренно попытался пойти быстрее, чтобы не попасть в компанию взволнованных соседей, где его заставят обсуждать господ. А ведь сказать тут нечего. Никто из работников полей, хоть и догадывается, дословно не знает, какие требования выдвинет господин. Насколько ужесточатся налоги? Как много он заберет сразу? А что?.. Что если он захочет отнять землю?!

Фо Минчжу споткнулся о камешек и с грязным ругательством растянулся на желтой, сухой глине:

— Проклятье!.. — с кряхтением мужчина перевернулся на спину и первой увидел морду ошарашенной лошади, что усиленно мусолила узду языком. Вид удивленной животины невольно рассмешил пахаря. Со сдавливающим грудь хохотом, он сел и оглядел себя и тут же нахмурился. Несчастная плетеная сандаля на честном слове висела на правой ноге, практически разорвавшись. Однозначно плохая примета…

Фо Минчжу поднялся с земли и стряхнул с рубахи и штанов пыль. Ощущение дурного предчувствия усилилось…

— Я сказал, мы не переедем! — ударив кулаком по столу, повысил голос Фо Минчжу. Полупустая похлебка в миске опасно подпрыгнула, грозя разлиться по столу.

Сидящая напротив Лянь Сянь, женщина средних лет со множеством веснушек и почти прозрачной радужкой глаз, скривила пухлые губы, с обидой уставилась на мужа. Несмотря на дневной зной, к вечеру на полях становилось до противного прохладно. Мать двоих детей куталась в старый, застиранный до дыр плед.

— Нам некуда переезжать, — отведя взгляд, тише проговорил кормилец и вновь принялся за похлебку. Помимо нее на столе стояло блюдо с блестящими от масла паровыми булочками и кусочки жареного тофу. — Тем более мы не голодаем.

— По-твоему, не голодаем? — Возразила Лянь Сянь, переводя взгляд на потрескивающую лучину. — Если кормить нужно было только себя, выжили бы и здесь, но растущим детям нужно что-то существеннее горячей воды и хлеба.

— Фо Синь почти взрослая, она может помогать мне в поле, а Фо Ань тебе в доме. Руки и ноги у него на месте, — выпивая остатки похлебки, утер рот ладонью Минчжу.

— Они еще оба маленькие. А’Синь всего восемь, а Ань’эру четыре.

— В их возрасте, я уже помогал отцу, — фыркнул мужчина с азартом выбирая одну из аппетитных булочек.

— И я могу помогать! — вдруг раздался детский, высокий голос.

Родители обернулись к двери в общую комнату. На пороге, сжимая сероватую ткань пижамы, стояла очень похожая на мать девчушка с всклокоченными волосами. Забавно морща аккуратный носик, она, казалось, вот-вот заплачет.

— Я могу помогать! — выкрикнула Фо Синь.

Фо Минчжу от души, запрокидывая голову, рассмеялся, а Лянь Сянь нахмурилась, поднимаясь из-за стола:

— Ты почему еще не спишь?

— Я хочу помогать папе! — девочка втянула носом и, дрожа, сделала шаг вперед.

— Я тоже… — сперва на свет показались маленькие пальчики с молочными ногтями, вцепившиеся в дверной косяк, потом макушка, а за ней большие, очень темные, почти черные глаза.

— Ань’эр! И ты?! — возмутилась Лянь Сянь.

— Мои молодцы, — пододвинувшись на скамье, Минчжу наклонился и раскрыл руки, предлагая детям нырнуть в свои объятия. Фо Синь со смехом быстро подбежала к отцу, крепко того обняв, в то время как Фо Ань, робко закусывая нижнюю губу, не торопился проявлять чувства.

Смирившись с неожиданным семейным собранием, женщина подошла к сыну и взяла того на руки, после чего вновь вернулась за стол. Фо Синь устроилась на колене у отца и схватила со стола булочку, быстро от той откусывая. Не голодая, она, скорее, просто захотела чего-то вкусного.

Муж и жена переглянулись. Фо Минчжу улыбнулся и Лянь Сянь последовала его примеру.

— Я тебе обещаю, все у нас будет хорошо, — кивнул мужчина. — Обязательно!

Горячий ветер трепал волосы и обжигал влажные от слез щеки. Фо Ань проплакал всю ночь и теперь покачивался, искал опору в сестре, но та тоже стояла нетвердо, напоминая одинокое молодое деревце в поле. Фо Ань шумно втянул носом и утер тот рукавом. Тут же дрогнул, вспомнив, как ругается за это мама и резко на нее обернулся. Но женщина ничего не заметила. Она вообще на него не смотрела. Стояла жесткой неподвижной фигурой с опущенными плечами. Ее чуть смуглая кожа высохла и стала похожа на тонкий, полежавший несколько дней на солнце срез бамбука, глаза завалились и стали походить на темные, высасывающие душу озера. Одного взгляда на мать хватило на то, чтобы Фо Ань вновь захныкал. Только в этот раз никто не бросился его утешать.

На широкой городской площади собралось множество людей со знакомыми и не очень лицами. Фо Ань чувствовал их тяжелые взгляды, но как только оборачивался, они отворачивались, старались аккуратно отойти. Стояли с опущенными головами и даже не шептались. Фо Ань слышал их дыхание. Такое громкое, почти надрывное. Мальчик вжал голову в плечи. Он ничего не понимает, и ему страшно.

Толпа медленно расступилась, пропуская все еще крепкого старика с широкими плечами и красивым, запоминающимся лицом. Понурый, он скорее по привычке кивал соседям, продвигаясь к помосту, с которого нередко делал объявления. Фо Ань знал этого дедушку. Тот однажды купил ему сахарную конфету, тепло улыбнулся и погладил по голове. Черноволосый мальчонка посмотрел на маму, но та все еще смотрела в одну точку, на сестру, та выглядела не лучше, помял тонкие пальчики, и побежал к краю толпы, к старичку. Что, если он сможет им помочь? Люди постоянно обращаются к нему за помощью. Мальчонка видел.

Фо Ань пробрался меж людей-столбов, едва не упал, но все же ухитрился схватиться за край чужого застиранного халата. Старик обернулся не сразу, Фо Аню пришлось немного пробежать, прежде чем его заметили. Но не подняли на руки, как это случалось раньше. На глаза старика навернулись слезы. Пожилой мужчина остановился, шаркая, подошел ближе и протянул руку. Фо Ань увидел свое растерянное отражение в его глазах, прежде чем жесткая, но очень теплая ладонь потрепала его по голове.

— Иди к маме, малыш. Ты сейчас очень ей нужен.

— Но мама… — Всхлипнул Фо Ань.

— Я позабочусь о нем, старейшина.

Одна из горожанок подняла мальчонку на руки. Фо Ань едва успел отпустить края халата старика. Женщина оказалась незнакомкой, и Фо Ань испугался еще больше, попытался выпутаться, но женщина прижала его к своей мягкой груди, успокаивающе похлопав по спине. Почти так же, как делала его мама, но все-таки иначе. Фо Ань не сдержался и расплакался, отчего женщина чуть сильнее начала хлопать его по спине. И даже поцеловала в макушку. От нее пахло какими-то цветами. В носу засвербело.

— Идем, найдем твою маму, — прошептала женщина, разворачиваясь и проталкиваясь через молчаливую толпу.

«Бедный малыш…», — послышался шепот со стороны.

«Зачем его вообще привели? Недетское будет зрелище».

«Он на всю жизнь это запомнит».

Фо Ань услышал бы больше, но незнакомая женщина накрыла его ухо ладонью и шикнула на ближайшего шептуна.

— Где же твоя мама?.. — Спрашивала она у неизвестно кого, потому что Фо Ань тоже знал только то, что она здесь, среди людей. Он все еще хмыкал и утирал нос шершавым, быстро промокшим рукавом. Мама точно будет ругаться.

Старичок взошел на помост. На этот раз ему не требовалось взывать к тишине, люди и без того смотрели только на него.

— Мои соседи, — голос старика звучал гулко и сильно, — мои друзья, сегодня мы собрались, чтобы разобраться в самом неприятном на моей памяти вопросе.

— Довольно! — К площади по главной дороге медленно катилась шикарная крытая повозка. Фо Ань слышал фырканье лошадей, которые так ему нравились. На которых он когда-нибудь хотел научиться ездить.

Повозка со скрипом остановилась и худющий мужчина с высоко задранным, тонким, похожим на клюв носом, спрыгнул с подставки и повторил свое важное предупреждение:

— Довольно! Разбираться в этом вопросе должен и может только великий господин Ван! — Дорогой халат болтыхался на его тонких плечах, а походка выглядела дерганной. Люди с такой злобой на него взглянули, что выскочка поежился и на шаг отступил, после чего выше задрал нос и продолжил, одним своим видом создавая безлюдный коридор.

— Преклоните колено перед чиновником Ваном!

Люди послушались. К сожалению или к счастью, не могли иначе.

Из кареты выполз пузатый мужчина с жидкой, уложенной маслом бородкой в забавной шапке. Фо Ань случайно встретился с ним взглядом и залюбовался переливающимися бусинами на высокой шапке, что бились друг о друга во время перекатывающей ходьбы важного мужчины.

Чиновник тоже задержал взгляд на мальчонке. Прищурился. Скривил губы и поторопился к помосту, на который ему помог взобраться тот самый худющий подхалим. Чиновник что-то ему шепнул, и помощник быстро, едва касаясь земли, бросился к карете и забрал из нее несколько свитков. Расшитая подушка, что лежала на вершине его ноши, соскользнула и упала в пыль. Обладатель узкого, длинного носа остановился и посмотрел на потерю, словно надеялся, что она взлетит и вернется на место, немного помедлил, после чего вновь побежал к помосту.

Сборы продолжались еще несколько минут. За это время люди успели подняться с колен и приготовились слушать. Женщина, что держала на руках мальчонку, продолжила поиски. Тихо извинялась, когда изредка толкала кого-нибудь в плечо. Фо Аню неосознанно стало ее жалко, и он тоже принялся выглядывать пахнущую молоком и сеном знакомую неподвижную фигуру. И у него получилось. Он протянул пухлую ручонку.

— Вон она.

Женщина с облегчением вздохнула и едва не побежала в том направлении.

— Фо Ань убежал, — робко улыбнулась незнакомка, так и не продолжив, потому что Сянь Лянь подняла голову и до крови закусила губу.

Женщина поставила мальчика на землю и нахмурилась. Хотела было отойти, но передумала и ткнула пальцем в грудь лишившейся души матери детей Фо.

— Немедленно возьми себя в руки! Что бы ни случилось, ты нужна детям!

Лянь Сянь раскрыла рот, но вместо слов из него вырвался надрывный стон.

— Он не виноват, — прошептала Лянь Сянь.

— Остальные так не считают, — передернуло незнакомку. — Соберись! Не дай ему увидеть себя такой! Думаешь, облегчишь ему уход своим страдальческим видом?

Лянь Сянь ничего не ответила и вновь опустила голову. Незнакомка махнула рукой и постаралась как можно дальше уйти от маленьких теней, что когда-то были семьей.

Фо Ань схватился за подол материнского платья. А помощник чиновника уже что-то громко вещал. Мальчонка едва понимал слова, но его пугали шокированные вздохи окружающих.

— За организацию восстания и попирание святых законов наместника неба на земле Фо Минчжу признается предателем империи и приговаривается к казни через повешение. Его помощники…

Фо Ань услышал имя отца и обернулся к помосту. Он узнал слово «казнь», а затем увидел, как отца и еще ряд мужчин выводят на помост со связанными за спиной руками. Мальчонка сглотнул.

И тут всхлипнула мать. Фо Ань дергано крутанулся и увидел, как Лянь Сянь схватилась за грудь, сильно покачнулась, и Фо Синь подбежала к ней, пытаясь поддержать. К сожалению, неудачно. Девочка и женщина повалились коленями на потрескавшуюся от затянувшейся засухи желтую землю. Фо Ань растерянно смотрел, как по их грязным от пыли щекам катятся крупные слезы. Он и сам заплакал. Глаза горели уже несколько дней кряду.

Через толпу к ним торопливо протиснулся не менее взволнованный мужчина. Фо Ань узнал в нем соседа и отца девочек, близняшек, подружек Фо Синь. Он тоже встал на колени, попытался обнять Лянь Сянь, но та неожиданно оживилась и с силой его оттолкнула.

— Это ты во всем виноват! Ты надоумил его на этот канал! Ты его выдал! — Прорычала Лянь Сянь. Жизнь вернулась к ней тяжелым дыханием и гневным огнем в глазах.

Их перепалка привлекла внимание, но Ли Шэн жестом попросил никого не вмешиваться, после чего вновь попытался обнять, теперь с большей силой. Лянь Сянь пташкой трепыхалась в его руках: плакала, кричала, но потом в какой-то момент повалилась головой на его плечо и завыла раненым зверем. Ли Шэн обнял и Фо Синь, успокаивая их обоих.

Сосед посмотрел и на Фо Аня, не предложил объятий, но подозвал и прошептал:

— Смотри на отца. Ни за что не отводи взгляда.

Фо Ань взглянул на помост через плечо, там уже устанавливали виселицу.

— Прими это с мужеством, — напутствовал Ли Шэн.

Но Фо Аня уже заворожило. Он, как и все в толпе, наблюдал за тем, как отца и еще нескольких мужчин подводят к петлям. Мальчонка чувствовал, творится страшное. Ноги отца подрагивали, он спотыкался и с ужасом смотрел на раскачивающуюся петлю. Его заставили встать на ящик. Фо Минчжу моргнул и нашел взглядом семью. Одновременно расстроился и порадовался тому, что на него не смотрят, и ужаснулся, когда заметил, что петлю во все глаза рассматривает младший из детей.

Голову Фо Минчжу продели в петлю. Фо Ань нахмурился. Отец, активно артикулируя, беззвучно что-то сказал, а дальше прозвучал звук ломающейся шеи, который Фо Ань не забудет еще много, очень много лет.

Глава 2

Музыка играла несколько натянуто. Люди праздновали назначение нового старосты, но как-то искусственно, не по-настоящему. Фо Ань сидел на низенькой, сильно утопленной в землю, скамейке и рассматривал улыбки проходящих мимо горожан. У некоторых все еще краснели припухшие глаза, и улыбки близ растертых носов смотрелись почти жутко, но в целом на площади царила оживленная атмосфера. Фо Ань случайно взглянул на помост, с которой успели снять виселицу, вспомнил синеющее лицо отца и тут же отвернулся, силясь справиться с болью в груди.

— Как ты, приятель? — На корточки перед мальчиком присел сосед Ли Шэн. Именно к нему переехала их семья, именно он всю последнюю неделю кормил их рисовой кашей, соленьями, а на паре ужинов даже мясом. Если честно, Фо Ань давно так хорошо не кушал. Конечно, они и раньше не голодали, но кушали немного и не всегда особенно вкусно.

Мальчик опустил голову, сосредоточив внимание на обметанном грубой ниткой крае верхней рубашки. Кстати новой. Ярко-голубой. Праздничной.

— Не надо стесняться или бояться. Я больше никому не позволю сделать больно тебе, твоей сестре или матери, — Ли Шэн взял мальчика за руку, на этот раз все же поймав его внимание и взгляд. — Верь мне, Фо Ань.

Мальчик сглотнул. От Ли Шэна пахло чем-то раздражающе-терпким. В носу зачесалось, захотелось чихнуть. Что мальчишка и сделал, рассмешив Ли Шэна.

— Только не говори, что заболел. Не поверю, — смеялся сельчанин и вдруг вытащил из-за спины две палочки с ягодами боярышника. Такими ровными, красивыми, блестящими от сахара. — Вот возьми. — В ладоши Фо Аня перекочевала одна палочка. — Вторая для твоей сестренки, кстати, где она?

Мальчишка пожал плечами:

— Где-то с мамой гуляет.

— Ну вот ты и заговорил, — Ли Шэн протянул руку и потрепал Фо Аня по голове, растрепав тугой хвостик на макушке, который утром затянула ему сестра. — Пойду их найду, а ты смотри не потеряйся, — напутствовал сосед, поднимаясь и уходя в толпу. Фо Ань с толикой зависти посмотрел на его новый, очень яркий костюм. Вышивка блестела на солнце, красиво смотрясь на длинной зеленой рубахе с более широкими, чем у остальных, рукавами. Ли Шэн почти подпрыгивал при ходьбе, на этот раз смеша Фо Аня, напоминая ему скорняка из рассказанного сестрой срамного стишка.

Раскусив сладкую, хрустящую корку на ягоде, Фо Ань прикрыл от удовольствия глаза. Сладость отлично сочеталась с вяжущей кислотой самой ягоды. Солнышко не жарило, а просто грело, вокруг пахло жареными и паровыми булочками, специями, вымученная мелодия сменилась более легкой и приятной. Но момент тихого удовольствия неожиданно прервался выбившейся из ноты пипой.

Фо Ань открыл глаза, чтобы увидеть, как бледная женщина в белой накидке вырвала из рук музыканта инструмент и под шокированными взглядами празднующих разбила его о землю. Остальные музыкант тут же ретировались, опасаясь за свои инструменты.

— Празднуете?! — Надрывно взревела сельчанка, зло оглядывая расступившихся соседей. — Совсем правила богов не чтите? Неделя! Прошла неделя, и вы забыли о бедах! Не соблюдаете траур! Забыли о моем муже…

Женщина резко стерла выступившие слезы рукавом и, вытянув руку, начала резко указывать на людей. Фо Ань неожиданно почувствовал вину за сладость во рту и отложил лакомство.

— Ты, и ты, вы тоже в этом участвовали. Мы все собирались, мы все приняли решение обратиться к дешевому мастеру из другой страны на собранные для налога деньги. Но повесили почему-то всего нескольких. Кто?! Кто из вас указал на моего мужа? — Последний вопрос прозвучал противно, визгливо. Люди поморщились, но взгляды опустили. — Молчите, да? Стыдно вам?!

— А что, по-твоему, было бы лучше, Цу Дуань? — Вышел вперед Ли Шэн, встав ненадежным барьером меж людьми и дикой скорбящей женщиной. — Чтобы умерли все? Твой муж, один из немногих стался достаточно смел для того, чтобы взять на себя вину. Он умер, чтобы мы жили, чтобы жила ты!

— Кто на него указал? Кто сделал его виноватым? И почему ты вдруг стал старостой? — Брызгая слюной, рычала, кричала женщина. Капилляры в ее глазах полопались, родня ее с демоном. — Это ты! Ты продал их всех за новую должность! Мой муж умер, потому что хотел нашему городу добра. И это достойно смерти? Ответь мне, Ли Шэн?

— Я бы никогда не продал своих, — торжественно качнул головой новый староста. — Но если тебе нужно кого-то винить, вини меня. Я это приму.

Ли Шэн ненадолго замолчал.

— Тебя это устроит, Цу Дуань?

— Нет, меня устроит только твоя смерть, предатель!

И люди, точно сговорившись, одновременно и по-новому посмотрели на Ли Шэна. Так странно и задумчиво, что даже Фо Аню стало не по себе. Он неловко соскочил со скамейки, и хотел было подойти к соседу, но вновь вспомнив полные отчаяния глаза отца, передумал.

— Так вы обо мне думаете? — Сжал кулаки Ли Шэн. — Думаете, это я во всем виноват? А вы не думали, что будь все так, я бы разделил участь Фо Минчжу и остальных?

Молчание затянулось. Приобрело гнетущее настроение.

— Что ж, я понял, — дрогнули скривленные губы нового старосты. — Я все понял. А теперь послушайте мою версию. Я всех вас спас! Спас этот город! И мне пришлось взять ответственность, не за смерть, но за жизнь! За наше общее будущее. Если бы мне не удалось убедить чиновника Вана в нашей искренности, вы бы все, абсолютно все, отправились бы в петлю! И теперь, вместо того, что сказать мне спасибо, вы вините меня за то, что спасти удалось не всех?

— Так ты все-таки ходил и разговаривал с чиновником? — Зло рассмеялась скорбящая вдова. — Решил, что лучше остальных, что достоин жить…

— Довольно! Я не собираюсь это слушать! — Эффектно расправив широкие рукава одеяния, развернулся Ли Шэн. — Праздник окончен, он ведь совсем вам не нужен, вы лучше будете скорбеть по предателям империи.

Ли Шэн уверенно прошел через ряженых людей, ухватил Фо Аня за руку и гордо зашагал в сторону дома. Мальчик не сопротивлялся. Только с толикой сожаления обернулся к отложенной сладости, которой уже не вернуть.

Мощная оплеуха сбила Фо Аня с ног. Мальчик схватился за щеку и испуганно посмотрел на возвышающегося над ним Ли Шэна. Мужчина тяжело дышал, руки подрагивали, а скулы покраснели не то от гнева, не то от алкоголя. Ли Шэн любит выпить. Особенно перед ужином.

— Неужели так сложно выполнить пару поручений?! — С перерывами меж каждым словом, жестко выговорил Ли Шэн. — Я сталкиваюсь с неповиновением идиотов каждый день на улице и не позволю твориться тому же дома! Ты скоро станешь мужчиной, привыкай трудиться на благо семьи! Я взял заботу у вас и хочу хоть немного уважения, после всего, что делаю!

Близняшки Ли Шэна, подруги Фо Синь, а теперь еще и их сводные сестры притихли, больше не спешили выносить с кухни широкие блюда с разного рода снедью и бульоном. Сегодня они, несмотря на свой юный возраст, приготовили лапшу. Фо Ань видел, как тонкие ниточки теста сохли на улице на высоких жердях.

— Я ведь не требую многого, — фраза звучала так, словно Ли Шэн сам себе объяснял причины неожиданного гнева. — Фо Синь, умница, прибрала в доме. Да так хорошо, что я не ожидал. Девочки мои, вон, какой ужин нам приготовили, но ты… Что ж, с мальчиками всегда сложнее. Я и сам был не особенно покорным сыном, но я знаю, что с этим делать.

Ли Шэн схватился за черенок длинной метлы, и замахнулся им на Фо Аня, собираясь ударить не то по спине, не то ногам. Мальчишка тут же подобрался, но не сжался, покорно ожидая боли, вскочил и со всех ног понесся прочь. Побежал на кухню, потому что знал, там есть дверь во внутренний двор. И на его счастье, она была не заперта.

Выскочив в темноту, Фо Ань не придумал ничего лучше, чем побежать за добротно сколоченный, самый дальний сарай. На ходу услышал, как хозяин дома кричит ему вслед: «Пока не закончишь с делами, ужина не получишь!».

Фо Ань забежал в самый темный угол и сел под большим деревом. Луна тонким полумесяцем обозначилась на небосводе. И звезды вокруг светили ярче нее, но все же не давали достаточно света маленькому человеку. Фо Ань зажал одну ладошку в другой и вспомнил, как проходили ужины у них дома. Тогда Фо Ань тоже не всегда успевал с делами, но они были не такие сложные и ему всегда сперва давали поесть. Кроме того, он сам хотел помогать матери и отцу и очень расстраивался, когда у него ничего не получалось.

— Папа… — по пухлым щекам мальчика потекли горькие слезы. Он еще хорошо помнил всегда теплые большие ладони отца. Помнил, как Фо Минчжу катал его на лошадке, как они вместе ходили за водой и на рынок. Как он хвастался, что его сын уже умеет считать до десяти и в будущем сдаст экзамен на чиновника, заберет их в столицу в новый богатый дом. Потом он хвалился Фо Синь, говоря, что в будущем она станет настоящей красавицей, и он отдаст ее только за богатого, благородного человека. И вообще, их столько придет с выкупом, что им придется выбирать. Люди над ним посмеивались, но как-то по-доброму, совершенно беззлобно, отчего Фо Ань улыбался и сам.

Мальчонка аккуратно погладил образовавшиеся за последнюю неделю мозоли на мягких ладонях и заплакал еще горше. Ли Шэн не любит, когда перед ним плачут. Почему — то принимает это на свой счет и начинает страшно ругаться. Фо Ань еще учится при нем сдерживаться, чтобы за его сопли не попало сестре или маме.

— Мальчик… — прозвучало тихо и маняще. Фо Ань тут же поднялся и принялся оглядываться по сторонам, но никого не увидел. — Мальчик, — вновь позвал тихий, ласковый и очень приятный женский голос. — Почему ты плачешь, мальчик, кто тебя обидел?

Фо Ань нахмурился. Звук исходил из сарая.

— Я могу помочь тебе, мальчик, могу покарать всех твоих обидчиков, — уверяла незнакомая женщина. — Но ты должен ко мне войти и дать воды. Ох, мальчик, я так хочу пить. Ну же, принеси мне воды.

Волосы встали дыбом. Фо Ань отшатнулся.

— Как зовут тебя, мальчик? Принеси мне воды, будь послушным. И я тебя защищу…

Только опустившись на колени, Фо Ань понял, что у него дрожат ноги. Он чудом себя пересилил и поднялся, опираясь на злосчастный сарай.

— Я… не могу, — с этими словами он бросился прочь от постройки без единой щели. Сердечко бешено колотилось в груди. Возвратиться в дом, пока Ли Шэн не уснул, он не мог, но и прятаться в маленьком внутреннем дворе показалось не лучшей затеей. Так что Фо Ань обогнул дом по самому темному углу и побежал к себе. В родной дом Фо. Благо находился тот близко. Конечно, стоял он запертый, но Фо Ань сумел подставить пару деревянных тазов и залезть в окно, а там его уже встретила кровать. Их большая кровать, на которой они спали всей семьей.

Фо Ань забрался под холодное одеяло и свернулся калачиком. Желудок пел голодную песню. Мальчонка его погладил, смутно понимая, что покушать удастся лишь утром. Пусть, зато сегодня он поспит в своей постели, которая пропиталась родными запахами.

Думая о всяком, в том числе и о женщине в сарае, Фо Ань быстро задремал. В доме Ли Шэна у него так не получалось. Там всегда что-то мешало, и новый матрац кололся сухой, не успевшей примяться соломой. Фо Аню начало сниться, что придя утром, он вновь наталкивается на злость Ли Шэна и тот его выгоняет. Но Фо Ань не расстраивается и возвращается домой, а мама и сестра уходят с ним. И они начинают новую, счастливую жизнь.

— Ань’эр?

Мальчонка подпрыгнул на постели, чем себя выдал. В раскрытой двери стоял хорошо узнаваемый силуэт с маленькой лучиной в руках.

— Вот ты где, Ань’эр, как же ты меня напугал, — прозвучало все же с облегчением. Лянь Сянь поставила лучину на стол и прошла к кровати, на которую села и обняла сына, крепко прижав к своей груди. — Надеялась, что найду тебя здесь. Хорошо, что ты не убежал дальше.

Едва не задушив мальчонку в объятиях, Лянь Сянь достала из внутреннего кармана несколько примявшихся паровых булочек.

— Они уже остыли, но подогреть негде, так что кушай.

Фо Ань со рвением степного волчонка принялся драть добычу, жадно откусывая от булочки.

— Больше так, пожалуйста, не делай. Я страшно испугалась.

Утолив первый голод, Фо Ань утер рот рукавом и насупился.

— Ли Шэн плохой, вечно хватается за палку.

— У него очень нервная работа. Люди постоянно приходят к нему жалобами. Он устает, вот и срывается.

— Папа не срывался, — заметил Фо Ань, вновь откусывая от булочки с начинкой из соленых бобов и желтков.

Повисло молчание.

— Не думай о Ли Шэне плохо, — тяжело вздохнула Лянь Сянь. — Он, конечно, вспыльчивый, но неплохой человек. Кстати, именно он дал мне для тебя булочки и предложил проверить дом. Так он пытается перед тобой извиниться. Ли Шэн — мужчина, Ань’эр, он умеет брать на себя ответственность. Если бы не он, кто знает, где бы мы сейчас были.

Фо Ань малость странно посмотрел на булочку, точно начинка той неожиданно обратилась навозом, но желудок пропел вновь и мальчик продолжил есть.

— Мы были бы дома.

Сянь Лянь тихо печально посмеялась:

— Мы бы голодали, Ань’эр. Нечем было бы оплатить аренду поля, потому что я одна не смогла бы на нем работать. Мы бы все потеряли, даже дом. Нам нечего было бы кушать.

— Мы бы с Фо Синь помогали.

— Не сомневаюсь, — потрепала мальчика по голове женщина, кутаясь в любимую, хоть и страшно поношенную шаль. — Но этого было бы мало, Ань’эр. Когда подрастешь, то поймешь, Ли Шэн очень много для нас делает.

Расправившись с первой булочкой, Фо Ань тут же принялся за вторую, но, откусив кусочек, вдруг о чем-то задумался, и перестал жевать.

— Люди говорят, что Ли Шэн виноват в смерти папы.

Лянь Сянь тут же вся подобралась и сжала ткань мягкого домашнего платья. Потребовалось некоторое время на то, чтобы услышать ее ответ.

— Нет. Он не виноват. Не верь слухам.

Фо Ань с полминуты смотрел на мать, о чем-то размышляя. После чего молча кивнул.

— Ладно, давай доедай и пойдем, доделаем твои дела, потом искупаемся и ляжем спать.

— Мама, а что за женщина прячется в дальнем сарае? — Сглотнул Фо Ань, припоминая жуткую встречу.

— Что ты там делал? — Повысила голос Лянь Сянь. — Ты открывал дверь? Ты ее видел?

— Нет, — отшатнулся мальчонка. — Нет, просто я сперва у него прятался, она, наверное, меня услышала и попросила воды.

— И ты дал?

— Нет, — повинился Фо Ань, — я убежал.

Лянь Сянь с облегчением выдохнула.

— Хорошо. Слушай внимательно, сынок, никогда не подходи к тому сараю.

— Почему?

Лянь Сянь закусила губу, точно раздумывала, делиться ли с мальчиком тайной. И в конце концов, приняла решение. Взгляд женщины устремился в окно, на ночное небо и темные силуэты редких деревьев.

— Там живет жена Ли Шэна, мать Минь и Мань.

— Почему? — Искренне удивился Фо Ань.

— Она сумасшедшая. Повредилась головой после тяжелых родов и чуть не утопила близняшек. Ли Шэн не смог ее выгнать или отдать под суд, поэтому запер и сам за ней ухаживает, — мрачно вещала Лянь Сянь.

— Что такое сумасшедшая?

Женщина замялась:

— Сумасшедшие — это те, кто ведут себя ни как нормальные люди. Они опасны, потому что мыслят не так, как мы. Никто и никогда не угадает, что у них на уме.

— Как у Ли Шэна? Не угадаешь, на что он в следующий раз разозлится.

Лянь Сянь нервно усмехнулась.

— Не так. Ладно, представь, что я в один момент смеюсь и играю с тобой, а в следующий, молча встаю, снимаю с себя платье и начинаю танцевать.

Фо Ань рассмеялся.

— Нет, мальчик мой, это не смешно, — покачала головой мать детей Фо. — Ведь с тем же успехом, дальше я могу взять ведро и окатить тебя холодной водой, а то и ударить, понимаешь?

Фо Ань задумался и робко спросил:

— Но ты ведь не будешь так делать?

Лянь Сянь вновь его обняла:

— Конечно, не буду, мой хороший. А теперь давай, пойдем, время позднее, а у нас еще есть дела.

Глава 3

Сухое полено разбилось неровно, и Фо Ань поправил чурбан, после чего вновь замахнулся топором. Пот блестел на его загоревшей коже, а мышцы перекатывались на голой спине. Легкая рубашка валялась неподалеку. Но ее Фо Ань наденет, только когда обмоется, иначе матери придется сегодня больше стирать.

Прошло несколько часов под палящим летним солнцем, прежде чем дрова ровными слоями были сложены под навесом, а щепа улеглась в пыльной кадке. Фо Ань стянул с головы косынку и обтер ей успевшее лишиться детского жирка лицо.

— Хочешь пить?

Фо Ань не услышал, как подошла Ли Минь, но кивнул и взял из ее протянутых рук кружку, полную воды.

— Что за привкус? — Скривился юноша, счищая непонятный вкус с языка зубами и сплевывая на землю.

Ли Минь потупила взгляд и робко призналась:

— Я пробовала придать ей мятный вкус. Мята ведь освежает.

Фо Ань облизал губы, задумался и выдал щадящее:

— Не так плохо. Только что ты здесь делаешь?

— Чжан Лу хочет съездить в столицу уезда на ярмарку за новыми коровами, так что пришел поговорить со старостой, я напросилась с ним, чтобы повидать отца, — девушка заправила за ухо прядь черных, густых волос и скромно, но счастливо улыбнулась. — А тут ты дрова колешь, вот я и решила…

Фо Ань поставил руку козырьком и посмотрел на стоящее в зените солнце. Обед. То-то он так проголодался. Дел сегодня не особенно много, так что к вечеру, возможно, получится растопить баню. Недаром же он отложил сочные яблочные поленья отдельной стопкой.

— И как тебе с ним живется? — Поймав себя на мысли, что тишина затянулась, поинтересовался юноша. — Больше не ссоритесь?

— Чжан Лу хороший, это я не справляюсь, не могу дать ему ни сына, ни дочери, — опустила голову Ли Минь. — Боюсь, вернет он меня отцу и возьмет себе кого-нибудь другого.

— Глупости, он так долго тебя добивался, — отмахнулся Фо Ань и пошел к колодцу. Ли Минь посеменила за ним. Словно пришла повидать не отца, а младшего брата, хоть и кровного родства меж ними нет.

— Как поживает Лянь Сянь? Думала, что найду ее на кухне, но нет…

— Ушла на рынок с подругами, — кратко ответил Фо Ань, хмурясь, вычерпывая из домашнего колодца, который сам прокопал много лет назад, ведро студеной воды. Захотелось опрокинуть его на себя, но постеснявшись девушки, настоящей замужней дамы, Фо Ань просто умылся и обмыл шею. — Ты ведь к отцу пришла.

— Он разговаривает с Чжан Лу, мне не стоит мешать.

Фо Ань несколько раз кивнул. На так называемую сестру он старался не смотреть. Его сызмальства раздражал ее вечно полный печальной надежды взгляд, которым она его одаривала. Словно просила помощи, да только помощь всегда была нужна ему, сестре и матери. С родными дочерьми Ли Шэн никогда не обращался особенно дурно.

— На обед останетесь?

— Нет, — качнула головой Ли Минь, — Чжан Лу хочет поесть на рынке. — Подумала и тихо призналась. — Ему не особенно нравится моя стряпня.

— Вот оно как, — на этот раз малость поразмыслил Фо Ань. — Ну и дурак он у тебя. Мы с сестрой вон сколько лет твои блюда за обе щеки уплетали и никогда не жаловались.

Приложив ладошку к ровно очерченным губам, Ли Минь тихо посмеялась.

Вскоре вежливому разговору ни о чем пришлось прерваться. Чжан Лу переговорил с Ли Шэном и принялся искать супругу, которой, судя по отношению, и правда был не особенно доволен, то терпел из-за богатого тестя со связями. Черта с два он ее бросит и оскорбит Ли Шэна. Фо Аню мужчина только сдержанно кивнул. Не хотел принимать сына предателя за родню. Пару раз он, правда, называл семью Фо слугами семьи Ли, за что получал от юноши пару тумаков. Они же давали чужаку повод называть его дикарем.

Сам Чжан Лу, несмотря на возраст, метит в чиновники, кичится образованием, но пока только ездит на ярмарки в столицу уезда и покупает домашний скот на разведение и перепродажу.

Гости ушли, а Ли Шэн вышел во двор и широко улыбнулся при виде аккуратно сложенных дров.

— Иногда я прямо-таки любуюсь твоей работой, — расставляя руки по бокам, расправил грудь Ли Шэн, словно сам провел на солнце добрых четыре часа. Фо Ань уже и забыл, когда тот сам делал что-нибудь по дому. Если так подумать, не только со стороны кажется, что семья Фо нанялась к семье Ли в обслугу.

— Угу.

— Можно будет сегодня и баню истопить, — предвкушая ласку горячего пара, прищурился, точно кот, хозяин уже не такого маленького дома. — Натаскаешь воды, пока я займусь прошениями сельчан?

— Конечно, — не стал спорить Фо Ань, зная, что может случиться, начни он кочевряжиться. Палкой Ли Шэн научился орудовать особенно ловкой, а бить так, что потом в туалет с кровью пару дней ходишь. — Только пообедаю.

— Кстати, об обеде, где твои мать и сестра? Я их с самого утра не видел.

— Мать на рынке, сестра с ней, — ложь, Фо Ань понятия не имел, куда делась Фо Синь.

Ли Шэн нахмурился и зашел в тень кухни, бубня под нос:

— Надеюсь, они додумаются купить готовую еду. У меня не так много времени на обед.

Признаться, Фо Ань и сам на это рассчитывал. Мать еще неясно, когда вернется, а приготовить что-то на быструю руку у нее никогда не получалось. Мысли о чем-то горячем и мясном заставили наполниться слюной рот. И чтобы не почить смертью голодных, Фо Ань, все же вылив на себя ведро воды и отряхнувшись, словно собака, отправился на кухню в поисках вчерашних паровых булочек. Хоть одна должна была остаться.

Пока он рыскал по тазам, корзинкам и полкам на кухню вошла Фо Синь. Бледная, словно стоит на пороге смерти, с трясущимися, темными кончиками пальцев, она тяжело, болезненно дышала, но все же вымучила из себя улыбку:

— Ань’эр, проголодался? Ничего, я купила несколько готовых блюд, сейчас накрою стол и покушаем. — Женщина в легком летнем платье с черным, тонким поясом с трудом водрузила корзину близ кана. На лбу выступил пот, к коже прилипло несколько легких, выбившихся из прически, прядей, но Лянь Сянь продолжала храбриться. — Сейчас-сейчас.

Нахмурившись, Фо Ань оглядел женскую фигуру и заметил маленькое красное пятно на платье в районе бедер. Догадка заставила парня нахмуриться и скривить губы. Он уже собрался было раскрыть рот, но в этот момент услышал шаги Ли Шэна. Резко поднялся, заставил мать присесть за стол, а сам начал разбирать корзину.

— А, Лянь Сянь, — в приветствии не слышалось ничего хорошо, — а я уж думал, что придется ждать еды до самого ужина.

— Что ты, немного заболталась с подругами.

— На тебе лица нет, ты не заболела? — А вот это прозвучало с надеждой.

— Нет, жара, — вяло отмахнулась Лянь Сянь, — ты ведь знаешь, как она на меня влияет. Вот принесу тебе обед и прилягу отдохнуть.

— А где сяо Синь? — Ответ не особенно порадовал старосту.

— Во дворе, умывается, жарко же, — повела плечом женщина, изо всех сил держа спину прямо.

— Ладно. Я голоден, поторопись, — махнув широким рукавом, Ли Шэн отправился в кабинет. С тех пор как он освоился на должности, то вовсе перестал носить рубашки с узким рукавом, перешел на солидные халаты, всем своим видом показывая, что он выше остальных людей в маленьком городе, хотя, правильнее будет назвать его деревней.

— Хорошо.

Как только Ли Шэн ушел, Лянь Сянь сдулась, сгорбилась, наклонилась и спрятала лицо в ладонях.

— Зачем опять? Роди ты ему уже, может, добрее станет, — отругал мать Фо Ань, вынимая из корзинки свертки с еще горячей готовой едой, а еще отрез свежего, жирного мяса и хрустящие свежие овощи.

— Сынок, мне просто плохо от жары.

— У тебя кровь на платье, — холодно отозвался Фо Ань.

И Лянь Сянь, что казалось невозможно, подняла еще более белое, нежели раньше, лицо. Тут же она поняла, почему сын так резко ее посадил на стул и горько, но совсем беззвучно заплакала.

— Я никогда не дам жизнь его ребенку.

Фо Ань выжидающе посмотрел на мать, вздохнул и принялся делить купленные блюда по мискам на четыре персоны.

— Нет, сынок, я не буду.

Юноша нахмурился, но спорить не стал, все так же холодно продолжая:

— О тебе хотя бы не расскажут?

— Это надежная женщина. Она уже не в первый раз меня выручает, — призналась Лянь Сянь, принявшись кусать верхнюю губу, словно к той что-то прилипло.

— Такая же надежная, как тот, кто указал на отца?

Лянь Сянь всхлипнула и вновь опустила голову.

— Знаешь, в детях нет ничего плохого. Убивая их, ты сама напрашиваешься на муки, а после смерти и на суровый приговор суда.

— Я никогда не принесу его ребенка в этот мир. Его род никогда не продолжится! — На удивление яростно прошептала Лянь Сянь. И Фо Ань перестал спорить. Он и сам не в восторге от перспективы увидеть сына Ли Шэна, но куда горше ему смотреть, как едва ли не каждые полгода мучается мать. Так что из двух зол, он предпочел бы растить единоутробных братьев, чем видеть, как они заставляют мать кровоточить. Кроме того, его пугала сама мысль о том, что женщина вот так просто может расправиться с тем, что мужчина заложил в ее лоно. Как-то это жутко и совсем неправильно.

— Ладно, я сам отнесу Ли Шэну обед, а ты отдыхай.

Лянь Сянь поднялся, но тут же пошатнулась, успев удержаться за край добротного стола, после чего снова села. Фо Ань вздохнул.

— Ясперва отнесу обед, а потом помогу тебе прилечь.

— Спасибо, Ань’эр.

В кабинете Ли Шэн, естественно, спросил почему обед подает мальчишка, а не Лянь Сянь или Фо Синь. В конце концов, не мужское это дело. Да и от Фо Аня разит потом. Юноша сказал, что им плохо с дневного зноя, так что лучше пусть кушает и попросит небеса об их выздоровлении к вечеру.

После Фо Ань отвел мать в комнату, подложил ей под бедра сверток и уложил на кровать. Кожа Лянь Сянь показалась ему страшно холодной, а сама женщина почти бредила. Фо Ань не мог наблюдать ее муки и принес порошок от жара, который заставил принять. Может быть, с ним ей будет не так больно.

— Знаешь, Ань’эр, тебе нужно наняться кому-нибудь в помощь на поле. Тебе нужно учиться сажать и выращивать зерно или рис. Нужно научиться разводить скот.

— Ли Шэн не даст мне этого сделать.

— Он растит из тебя черную прислугу, — горько всхлипнула Лянь Сянь. — Так нельзя. Ты ведь растешь, как ты потом будешь обеспечивать и кормить свою жену да детей? Так что попробуй, сынок, наймись.

— У меня нет на это времени, мама, — Фо Ань и сам понимал, что упускает большой пласт в столь необходимом образовании, но Ли Шэн каждый день дает ему столько заданий по дому, что на подработку не остается времени. — Спи, а я пойду поищу А’Синь.

— Я видела ее с сыном Цу Дуань.

— Тогда я знаю, где ее искать, — вздохнул юноша и вышел из комнаты, но прежде чем отправиться за сестрой прибрался на кухне, обтер испачкавшийся кровью табурет и прихватил в путь несколько отрезков кровяной колбасы. Обидно, что в этом доме он больше всех работает и позже всех ест.

Фо Ань отправился на реку, но не к месту набора воды, а чуть правее, ниже по течению, к спрятанному меж деревьев тайному месту: маленькой, но уютной поляне. Сестра обнаружила его еще лет пять назад и теперь ревностно охраняла, никому не рассказывая и приводя лишь двоих: Фо Аня и Цу Чжулиня. Первого, чтобы дать ему немного тишины и спокойствия, второго, чтобы никто не видел, чем они занимаются.

Так что их тихие смешки Фо Ань услышал еще на подходе. И громко кашлянул, прежде чем пройти через колючий кустарник.

— Что б тебя, напугал, — отозвалась сестра, натягивая на плечо сползшее платье и поправляя растрепавшиеся волосы.

Фо Ань ухмыльнулся и прислонился к дереву, кивая, куда более сконфуженному, но не менее растрепанному Цу Чжулиню.

— Ты что здесь забыл? — Малость ворчливо поинтересовалась Фо Синь, доставая из внутреннего кармана гребешок.

— Матери дурно, а Ли Шэн уже несколько раз тебя спрашивал.

— Пусть спрашивает дальше, — скривила губы поразительной красоты девушка восемнадцати лет. Гладкие темные волосы оттеняли светлую кожу и яркие бледно-голубые глаза. Фо Синь растет копией матери. Только у нее нет веснушек.

— Мы сказали, что ты ходила с матерью на рынок и теперь отдыхаешь после жары. Так что собирайся, отдыхать вечно не получится.

— И как вы его терпите? — Насупился Цу Чжулинь.

— Мы живем на его попечении, — строго отозвался Фо Ань, не собираясь обсуждать дела дома с любовником сестры. — И вообще, поторопись и предложи ему выкуп за сестру.

— Фо Ань! — Возмутилась девушка.

— Я уже к нему ходил, — честно ответил молодой человек. — Да только он мне отворот поворот дал, сказал, что я недостоин.

Приведя себя в порядок, Фо Синь поднялась с сочной из — за близости реки травы и чмокнула в щеку Цу Чжулиня, что-то ему прошептав, а после, подгоняя брата, вместе с ним преодолела кустарник. Цу Чжулинь не пошел за ними, чтобы никто не понял, что они были здесь вместе.

Мимо проезжали повозки с пустыми и полными ведрами. Их загоревшие хозяева приветливо кивали детям Фо. Юноша дождался, пока рядом никого не будет и как бы невзначай спросил:

— Почему бы вам не убежать? Ли Шэн все равно никогда не позволит тебе выйти замуж.

— А’Линь не может бросить мать, а я не хочу бросать своих. Иначе, Ли Шэн окончательно вас замордует.

— Выживем, зато ты вырвешься.

— И что мне делать? Куда идти? У Ли Шэна очень много знакомых и должников. Нас отыщут даже в столице уезда, — словно злясь на все вокруг, резко ответила Фо Синь. — Еще неизвестно, что он сотворит за это с А’Линем. — Добавила она тише.

— Езжайте дальше. Хоть в столицу империи.

— На какие деньги? — Горько ухмыльнулась девица. — Нет, Фо Ань, нужно придумать более надежный план. Или дождаться, пока Ли Шэн сдохнет, и ты станешь во главе хозяйства.

— Как будто он мне что-то оставит, — фыркнул юноша, топая по пыльной дороге, которая даже через тапки жгла ноги. — Скорее всё получат мужья его дочерей.

— С чего бы? Ли Шэн — тщеславный человек. Ему проще признать наследником тебя, чем заявить, что он не в состоянии привести на свет сына.

Фо Ань тут же вспомнил кровь на платье матери, и ему стало тошно, наружу попросилась съеденная в пути кровяная колбаса.

— Не будем об этом.

— Отчего же? Знаешь, мы с матерью давно позаботились о том, чтобы Ли Мань и Ли Минь никогда не подарили ему внуков.

Фо Ань остановился, да так резко, словно натолкнулся на стену.

— Вы что?

Фо Синь прошла чуть дальше, но тоже остановилась, обернулась и как ни в чем небывало посмотрела на брата, строго его отчитав:

— Он лишил нашу семью будущего, подставил и довел отца до виселицы. Не только мы желаем ему смерти, но только мы достаточно близки, чтобы ему отомстить.

— И что же дальше? — Выдавил из себя Фо Ань.

— А дальше, — постучала изящным пальцем по подбородку Фо Синь, — ну, не знаю, есть яды, которые копятся в организме и убивают человека за месяц, словно легочная болезнь. Никто ничего и не поймет. Или не захочет разбираться.

— Не смей! Я тоже ненавижу Ли Шэна, но не хочу, чтобы нас из-за него вздернули.

Фо Синь сурово нахмурилась, развернулась и пошла дальше, бросая на ходу:

— Повзрослей уже.

Вечером, истопив баню и как следует пропарившись, Фо Ань в который раз удивился, сколько на человеке может быть грязи, и как, оказывается, может дышать кожа после мыльного корня. Двигаться было лениво, так что юноша присел на скамью во внутреннем дворе, решив обсохнуть на теплом вечернем воздухе. Ночь уже потихоньку вступала в свои права, но никто не торопился зажигать масляные лампы.

Фо Синь повела мать в парную. Весь вечер она даже не смотрела в сторону брата. Да и Фо Ань не торопился с ней мириться. Не то чтобы он отрицал необходимость мести, но поступать вот так подло, когда это грозит виселицей, а то и чем похуже, не хотел. Не понимал, как хрупкие создания способны на такое коварство и задавался вопросом, все ли женщины такие? А еще ему стало жалко Ли Мань и Ли Минь. Они-то в чем виноваты?

Во двор вышел Ли Шэн. В руках у него был поднос с парой мисок: рис и бульон. Он мельком взглянул на Фо Аня и направился к самому дальнему сараю во дворе. Услышав тот голос еще десять лет назад, Фо Ань старался больше туда не подходить. Теперь он куда лучше понимал суть сумасшествия, поэтому побаивался столкнуться с несчастной и опасной женщиной.

Даже со скамьи Фо Ань слышал, как брякнул тяжелый замок.

— Я принес поесть, — ласково сообщил Ли Шэн, но вместо благодарности услышал крик. Нет, не ругань. Крик боли, злости и отчаяния. Словно женщина боялась заботливого супруга.

Крик не утихал, и Фо Аню стало неуютно. Он поднялся со скамьи и ушел в дом.

Глава 4

Две курицы глупо и вместе с тем удивленно посмотрели на раскидывающего зерна Фо Аня. Одна из них чуть склонила голову набок и важно кудахтнула. Фо Ань изогнул бровь и сыпанул горсть в их сторону. Несушки тут же разбежались, расправляя крылья, точно собирались взлететь, но через мгновение вернулись на место, обо всем позабыв, с аппетитом клюя свой завтрак. Юноша усмехнулся и пошел за водой, чтобы наполнить их поилку. Но не стал греметь ведром, замер, потому что услышал, как чуть поодаль, за сараем с мотыгами и лопатами, кто-то шептался.

— Не надо… я не хочу…

Узнав голос сестры, Фо Ань тихо, почти неслышно поставил ведро на землю и, мягко ступая, подошел поближе, но так, чтобы его не смогли заметить.

— Полно, что тебе эти мальчишки, когда рядом есть опытный мужчина.

Фо Аня затошнило от сладострастия и нетерпения в голосе Ли Шэна. От звуков копошения и тяжелых вздохов.

— Это ты-то опытный? — неожиданно усмехнулась Фо Синь. — Одну женщину довел до сумасшествия, другую ведешь в могилу своими придирками.

— Да как ты смеешь?! Я столько для вас…

Фо Ань слышал замах и хотел броситься на защиту, но почему-то замер и зажмурился, точно ударить хотят его. Фо Синь вскрикнула и вывалилась из-за угла, буквально под ноги брату. Подбородок девушки расчертила темно-красная вертикальная линия. Протянулась с уголка губы и капнула на тяжело вздымающуюся грудь. Именно грудь, потому что ворот платья был растянут и раскрывал ложбинку меж аккуратных грудей.

Брат и сестра встретились шокированными взглядами, а из-за угла успел показаться Ли Шэн.

— А’Синь, я не…

Теперь переглядывались уже трое. Ли Шэн первым взял себя в руки, поправил свой роскошный халат, не замечая, как тот топорщится в районе паха и вымучил нервную улыбку:

— Ань’эр, ты ведь понимаешь, что это лучший для вашей семьи исход? Твоя мать не смогла дать мне сына, так что твоя сестра должна…

Юношу передернуло, и тело начало двигаться само. Он перепрыгнул держащуюся за щеку сестру, буквально сиганул на Ли Шэна, валя его на землю, наваливаясь. Первым же ударом Фо Ань разбил ему губу, вторым свернул на сторону нос. Фо Ань все бил и бил, радуясь маленьким, отлетающим в разные стороны, капелькам крови. Кулак больно бился в зубы старосты, по ощущениям их шатая. И это вызвало в душе парня такой восторг, что он сам не заметил, как на лице появилась улыбка.

Ли Шэн, само собой, пытался отбиваться, но как — то вяло. Правильно, куда ему без палки.

— Брат, хватит! — Закричала и вцепилась в плечи Фо Аня сестра. — Хватит! Ты его убьешь!

Но Фо Ань того и хотел. Хотел, чтобы Ли Шэн ответил за все свои прегрешения, о большей части которых, скорее всего, не знает. Хотел, чтобы, как опаршивевший пес, сдох среди своего богатства. Но наваждение быстро ушло, оставив Ли Шэна лежать на земле с распростертыми руками и повернутой головой, а Фо Аня с окровавленными по самые запястья руками. Юноша с мгновение рассматривал то, во что превратилось лицо Ли Шэна.

— Он дышит? — Почти робко спросила сестра. И Фо Ань отпрыгнул от тела. Если грудь старосты вздымалась, он этого не заметил.

— Нужно его добить, — неожиданно грозно заговорила Фо Синь. — Добить и спрятать. Обставить все так, словно он сам сбежал, а люди уж сами найдут или придумаю причину. — Она обернулась и мрачно посмотрела на брата. — Возьми топор и отруби ему голову.

— Что?

— Либо он, либо мы!

Эта фраза набатом отозвалась в сознании юноши. Он пошатнулся и отступил не глядя.

— Сама я не смогу, — продолжила давить Фо Синь.

Фо Ань посмотрел на нее так, словно увидел впервые. Руки все еще дрожали, а мысли совершенно спутались, подсунув ему картину казни отца. Тот ведь тоже каким-то образом перешел дорогу Ли Шэну. Неужели Фо Аню придется на личном опыте проверить, насколько туга петля палача?

— Ну же! Пока он не пришел в себя!

Слова сестры стали последней каплей. Еще раз мельком взглянув на Ли Шэна, Фо Ань развернулся и бросился прочь со двора. Сестра выкрикнула что-то вслед, но юноша не обернулся. Не зная, куда и зачем бежать, он выбрал направление наугад, к людям, к главной площади их небольшого города. И лишь на половине пути понял, что весь в мыле и крови привлечет к себе много ненужного внимания. Поворачивать было бы крайне глупо, так что Фо Ань просто остановился и огляделся. Видимо, небо его хранило, раз на дороге никого не оказалось, а пахари виднелись у самых дальних краев полей совсем маленькими человечками.

Фо Ань сошел с дороги и уставился на маленький оросительный канал, по самому дну которого текла вода. На вид чистая, она заставила Фо Аня окунуть в нее руки. Вода оказалась очень теплой, почти горячей. Ей юноша смыл кровь, почистил руки до самых локтей, стер с рубахи чужую кровь и умылся. Припухшие костяшки ныли, но это сталось меньшим из навалившихся на парня зол.

Вот теперь его ударило осознание содеянного. Фо Ань сел в пыль, прям возле почти пересохшего канала и положил руки на расставленные колени. Что ему теперь делать? Вернуться и помочь сестре исполнить задуманное? Но это путь в никуда. Ли Шэн видный человек. С назначения старостой он успел обзавестись множеством полезных знакомств. Он ворует, но делится, отчего становится полезен вышестоящим. Его исчезновение заметят. Его будут искать. Найдут и виновных.

Хватаясь за голову, Фо Ань просчитывал доступные варианты и пришел к единственному в его понимании верному решению: убежать. Уехать не только из города, но и из уезда, отправиться через леса в далекие города, тем самым выставив себя виновным. Ли Шэн, если выжил, так и сделает. Женщин ему трогать не с руки.

О том, какой ад ждет его сестру и мать, Фо Ань старался не думать. Но, может, так они быстрее созреют для побега?

При мысли о расставании с родными, на глаза парня навернулись слезы. Что же он наделал? Да только как сдержаться в такой ситуации? Ли Шэн, подлец, все продумал!

Отдохнув, Фо Ань твердо вознамерился убежать. Покажется людям, чтобы сбить след, а потом отправится через поля к северной границе уезда. От путешественников Фо Ань слышал, что на севере империи идут ожесточенные бои с варварами. Воевать Фо Ань, конечно, не особенно хотел, но если придется, вступит в армию, обязательно отличится и станет влиятельным человеком под защитой государства. Тогда никакие Ли Шэны и его подельники не смогут ему навредить. И он в ореоле славы вернется за матерью и сестрой.

За этими мыслями Фо Ань окончательно уверился в своем плане. И смело отправился к скоплению ремесленных лавок, ресторанчиков, магазинчиков и рыночной улицы, что именовалось центром их маленького города.

Центр встретил Фо Аня шумом и самыми разными запахами. Купить бы в дорогу еды или, хотя бы, нож, но Фо Ань не взял с собой денег. Ли Шэн всегда давал ему мало на карманные расходы, но все же давал. А теперь мешочек со скромными накоплениями греется под подушкой в комнате юноши. И возвратиться за ним Фо Ань не может.

Запахи свежего хлеба, жареных яиц и лапши взволновали желудок Фо Аня, напомнив, что он все еще не завтракал. И предательская мысль о том, что побег не лучшая идея прокралась в голову паренька. Пришлось сильно мотнуть головой, чтобы не дать ей там зацепиться.

Фо Ань решил пройти по главной улице центра, покружиться перед главными воротами, после чего переулками отправиться на север. Нередкие знакомые здоровались с Фо Анем, тот отвечал им только кивком: язык прилеп к небу.

— Эй, парень! — Донеслось откуда-то сбоку. Гудело у Фо Аня в ушах знатно, да и он подумал, что обращаются не к нему, поэтому продолжил шагать. — Парень, обернись!

Фо Ань, сам не зная, почему, послушался. И увидел троих смотрящих на него из-за столика молодых мужчин в элегантных светло — изумрудных халатах с одинаковой, вышивкой гор и облаков.

Добившись внимания Фо Аня, один из явно приезжих мужчин ярко улыбнулся и жестом попросил подойти. Фо Аню троица показалась богатой. И не только из-за костюмов. Они сидели на веранде одного из самых дорогих постоялых дворов центра. Цены на еду здесь выставлялись немалые, но поговаривали, что оно того стоило. Говорили, что на кухне работает беглый повар самого императора.

— Да? — Сухо спросил юноша.

— Что с тобой случилось, парнишка? На тебе лица нет, — все так же ярко улыбался мужчина. Рядом с их троицей Фо Ань почувствовал странность: дышать стало легче, а настроение, несмотря на все злоключения, улучшилось. Юношу даже повело, но он несколько раз моргнул, чтобы прийти в себя.

— Все в порядке, просто устал, — прозвучало не особенно уверенно, но не раскрывать же незнакомцам правду. Кроме того, приблизившись, Фо Ань заметил на их талиях мечи в белых, отделанных серебром ножнах. Что если они их достанут и обезглавят преступника прямо здесь на веранде?

— Меня зовут Фэй Хань, — молодой мужчина не поднялся из-за стола, но жестом предложил Фо Аню присесть напротив него. Его спутники ни капли не возражали, даже подвинулись, обозначая еще одно место для местного. И Фо Ань испугался их радушия. Вдруг это мошенники, которые хотят, чтобы он заплатил за их завтрак? Даже у богатых могут кончиться монеты. — Не бойся, садись, выпей с нами чаю, мы хотим поговорить.

— У меня нет денег, — опасливо выпалил юноша. И Фэй Хань заливисто, но совершенно беззлобно рассмеялся.

— Не волнуйся, мы тебя угостим. Давай, садись.

Фо Ань хотел отказаться. Все-таки у него был план, и задерживаться было бы опасно. Что если придя в себя, Ли Шэн отправится сюда? Как тогда от него прятаться? Но ноги, изменив намерению хозяина, сами обошли заграждение и прошли на веранду к столу незнакомцев. Фо Ань сел, а Фэй Хань налил ему чаю.

— Это мои братья по школе Ма Лунь и Ло Цюань, — представил спутников Фэй Хань, после чего спросил, как зовут юношу. Спутники приветливо кивнули, но ответа не дождались. — Мы не бандиты, а отряд школы Фэйъюнь. Ты ведь слышал о совершенствующих дух людях?

Фо Ань кивнул.

— Выпей чаю, — мягко наставил Фэй Хань.

Фо Ань вновь против воли послушался. И вдруг понял, что чуть терпкий, сладковатый напиток с нотками трав утолил его голод и прогнал все страхи. Юноша не мог не улыбнуться и допить отвар. Фэй Хань не стал над ним смеяться, налил еще, но посоветовал растянуть удовольствие. Он еще раз спросил имя нового знакомого, и на этот раз Фо Ань назвал его сразу, хоть и сожалел о своей честности на краю сознания.

— Так случилось с тобой, Фо Ань?

— Да ничего, говорю же, просто устал, с утра было много дел по хозяйству, — решил придерживаться легенды парень, да только Фэй Хань, судя по взгляду, ни на грош ему не поверил. Сидя напротив, Фо Ань смог получше его рассмотреть. Довольно молодой, лет двадцати, а может, двадцати трех на вид, белое лицо с правильными, тонкими чертами, высокая переносица, ровные брови вразлет, а глаза какой-то необычной формы: яркие, раскосые, точно у лисы. Длинные тяжелые каштановые волосы мужчины держала заколка «узкая корона» все с тем же рисунком гор в окружении облаков.

— Что привело вас в наше захолустье?

— Демон, — кивнул Фэй Хань, и Фо Ань подавился чаем и нервно посмеялся.

— В наших краях нет демона. Даже жуликов почти нет. Это тихое место.

Фэй Хань быстро переглянулся со спутниками, точно за мгновение успел со всеми ними посоветоваться и все с той же легкой улыбой рассказал немного больше:

— Демоны не всегда привлекают к себе внимание. Забираясь так далеко, они начинают слабеть и бояться людей да охотников. Непросвещенный может и не понять, что рядом орудует демон. Мы провели гадание и выяснили, что, как минимум, один из них прячется в вашем городе.

— Вы пришли его убить? — Широко распахнул глаза Фо Ань.

Фэй Хань кивнул.

— Мы и многие другие команды школы ходят по миру, чтобы истреблять тиранов рода человеческого.

Фо Ань подивился красоте оборота. Сам бы он вряд ли смог так сказать. Да и когда бы высокопарный слог пригодился в его скромной жизни.

— Я, правда, ничего такого не видел.

— В самом деле? А может быть, припомнишь, как кто-то гуляет исключительно ночью, а на следующий день заболевает старик или ребенок? Не начали ли ни с того, ни с сего гибнуть растения или животные? Продавцы не начали судачить о парящих на перекрестах и близ их жаровен тенях? Или вдруг на улице появился побирающийся старик, который постоянно просит воды?

Фо Ань выжидающе посмотрел на нового знакомого, ему пора идти:

— Нет, ничего такого не припомню, но я редко хожу на рынок, вам лучше поспрашивать кого-нибудь еще.

— Фо Ань, знаешь, почему я подозвал именно тебя? — Улыбка на лице совершенствующегося стала более сдержанной.

Юноша мотнул головой.

— Потому что на тебе есть его след, — шепотом раскрыл тайну Фэй Хань. — Простым людям такой не увидеть, но я и мои братья знаем это наверняка. Ты постоянно ходишь рядом с демоном, хоть и сам того, видимо, не ведаешь.

Все внутри похолодело. Фо Ань, не моргая, смотрел на молодого человека из сказок. Когда это он ходил рядом с демоном? На ум пришел Ли Шэн, но тот любит поесть и ночами исправно спит. А вот его жена…

Фо Ань с легкостью мог погнать новых знакомых в дом старосты, но, подозревая, что там они найдут труп, не решился сказать правды. Да и всем в городе известно, что жена Ли Шэна потеряла рассудок в тяжелых родах. Будь она демоном, то уж наверняка бы вырвалась из сарая.

— Нет, я, правда, ничего такого не замечал, а если вы и видите след, то я не знаю, откуда он взялся. А теперь извините…

— Фо Ань! — Поразил улицу гневный крик. Юноша обернулся и быстро нашел взглядом пыхтящего, успевшего умыться Ли Шэна. Глаза того сильно припухли, нижняя губа, став напоминать отрез пухлой колбасы, оттопырилась, а кожу покрыли маленькие разрывы, точно он упал лицом на битое стекло, и его осколки вошли в кожу.

За Ли Шэном семенила Лянь Сянь. Она хваталась за одежду старосты, слезно его о чем — то моля. С веранды не расслышать, но Фо Ань понимал, мать просит за него.

— Фо Ань, выходи и прими наказание, как мужчина! — Свирепел Ли Шэн. Видимо, Лянь Сянь порядком его утомила, потому что он развернулся и наотмашь ударил ее по лицу, свалив в пыль.

Люди вокруг смотрели на старосту и разворачивающуюся драму. В их насмешливых взглядах можно было прочесть очевидное: «сам напросился». Кто-то из мужчин точно жалел, что не первым дал старосте по лицу.

— Это та проблема, из-за которой ты потерял цвет лица? — Подперев голову рукой, прищурился Фэй Хань, но улыбке не изменил.

Фо Ань почти рыкнул. Кровь вновь закипела в его жилах.

— Это твой отец?

— Нет, но рядом моя мать.

— Нехорошо бить женщину, — косо посмотрел на Фо Аня Ма Лунь, впервые за беседу подав голос.

— Согласен, отвратительное поведение, — кивнул Ло Цюань. И вместе они поднялись из-за стола.

Фо Ань сглотнул:

— Вы его остановите?

Фэй Хань поднялся следом за ними. Трое воинов направились к выходу с веранды. Но Фэй Хань чуть отстал, встал напротив Фо Аня, наклонился и прошептал:

— На нем след демона еще очевиднее. Может быть, это заставит тебя что-то вспомнить.

Фо Ань задержал дыхание, наблюдая, как трое держащих осанку мужчин выходят на улицу и идут к тяжело дышащему Ли Шэну. Фо Ань бы посмеялся с его неожиданно вытянувшегося лица, но у него появились дела. Пока эти трое отвлекают старосту, он заберет деньги и, возможно, проверит…

Фо Ань перепрыгнул заграждение веранды и со всех ног побежал к дому. Повезло, что вокруг Ли Шэна и совершенствующихся собралась толпа. Фо Ань смог проскользнуть незамеченным.

На полпути начало покалывать в боку, во рту скопилась вязкая слюна, а ноги онемели, но Фо Ань не дал себе остановиться. Бежал до самого дома и буквально ввалился в парадный вход. Фо Синь не было слышно, и Фо Ань не стал ее окликать. Забежал к себе, схватил деньги, одеяло с кровати и сумку. Следом заглянул на кухню, бросая в сумку все что видел: хлеб, вяленое мясо, свертки сушеной лапши, пару ножей. И остановился.

Сердце бешено стучало в груди. Фо Ань медленно обернулся к выходу во внутренний двор, задаваясь вопросом, а что если? Сперва парень подумал, что его это не касается. И если внутри, правда, демон, то зачем ему, неподготовленному, туда соваться? Еще, чего доброго, помрет. Потом пришла мысль о необходимости проверить и в случае чего вывести Ли Шэна на чистую воду. Если он прячет демона, то на него найдется управа. И бежать на север, возможно, не придется.

Тяжело вздохнув, Фо Ань опустил потяжелевшую сумку на пол и отравился к самому дальнему сараю. Очень плотно сколоченный, он оказался заперт на тяжелый замок. Ключа у юноши, конечно же, не было. Немного подумав, он взял в другом сарае топор и уже им начал вырубать вмурованные в дерево ушки вместе с замком. Поддалась сухая древесина не сразу, но, в конце концов, замок упал на землю.

Дверь скрипнула, приоткрывшись. На Фо Аня пахнуло густым запахом благовоний и вонью немытого тела. Закружилась голова. Фо Ань собрался с духом, протянул руку и толкнул преграду.

Глава 5

— О, мальчик, ты все-таки решил принести мне воды?

Фо Ань ожидал всякого. За мгновения в его голове родились картины жутких чудовищ с огромными зубами, когтистыми руками и горящими дьявольским пламенем глазами, но на полу сидела худая женщина с очень длинными спутанными волосами, почерневшими от грязи руками и ногами. Глаза женщины сверкали, но были запавшими, а губы так потрескались, что и вовсе стали походить на что-то другое. И все же она умудрялась ими широко улыбаться.

— Ты принес мне воды, мальчик? — Шелохнулась женщина, дернув острым плечом, и Фо Ань заметил, что сидит на полу она не просто так. На шее женщины железный ошейник, от которого к колышкам тянутся четыре цепи по направлениям света. Сидит жена Ли Шэна или кто бы ее ни заменял в хорошо очерченном кругу, глубокую борозду которого заполнило пахнущее горькими травами масло. Расставленные по какой-то незнакомой Фо Аню системе женщину охраняли миски с подношениями в виде головы кролика, свернувшейся крови, рыбьих глаз чего-то черного, чего юноша определить не смог.

— Нет, я не принес тебе воды, — на удивление спокойно ответил Фо Ань, хоть все внутри и замерло от страха не только перед женщиной, но и тем, в каком состоянии она живет. Запах нечистот сражал наповал. — Скажи, ты демон?

Женщина, запрокидывая голову и бряцая цепями, заливисто рассмеялась, и вдруг ее так сильно дернуло, точно свело резкой судорогой, и голова повисла. Фо Ань только и успел, что вздохнуть, как женщина снова ожила, но теперь глаза ее не блестели странным светом, а стали абсолютно черными. Такая чернота не способна ничего отразить. Способна только поглотить.

— Зачем ты пришел, мальчик? Теперь ты будешь о нас заботиться?

— Я…

Женщину опять передернуло, да так, что он едва заметно подпрыгнула на согнутых в коленях ногах. Лицо пленницы исказилось дикой улыбкой, а левый глаз закрылся.

— Я тоже, тоже хочу с ним поговорить. — И пусть голос был одним и тем же, Фо Ань догадался, с ним разговаривает что-то другое, что-то отличное от первого и второго. — Признавайся, Ли Шэн сдох? Ты пахнешь его кровью! Ты его убил? Ты вор?

— Какой вор придет днем? — Осудил третий голос тот, кто разговаривал вторым. И они начали спорить, хоть и со стороны это виделось разговором женщины с собой. Теперь понятно, почему ее приняли за сумасшедшую.

— Кто вы? — Насторожился Фо Ань, крепче сжимая в руках топор. Он не пытался войти, боялся потревожить барьер, замер в дверях, постепенно привыкая к зловонию темницы.

— Дай воды, и ответим, — рассмеялся первый, но его тут же перебил второй. — Мальчик, мы очень хотим пить, и клянемся, что не причиним тебе вреда, только уважь эту маленькую просьбу. — Мгновение и верх взял уже третий. — Воды тащи, воришка. И тогда мы тебя пощадим!

— Прочь! — Внезапно вклинился в разговор четвертый голос. Самый человечный, такой надрывный. И с ним пленница начала походить на побитую жизнью несчастную нищенку на пороге смерти. Она посмотрела на юношу с доступным лишь человеку сочувствием и тяжело вздохнула. — Здравствуй, Фо Ань. Ты очень вырос. Я помню тебя совсем крохой. Сколько же успело пройти лет?

— Ты?..

— Меня зовут Са Лисюань. Ли Шэн — мой супруг и тот, кто меня здесь запер, — выдохнула женщина. Странно, но то, что сидело в ней, будто бы не пыталось взять верх, отчего Фо Ань насторожился. А какому человеку подвластно так повелевать нечистой силой, что если его вновь обманывают?

Са Лисюань, взглянула на юношу и горько, хрипло усмехнулась, заговорила так, словно прочла мысли своего неожиданного гостя:

— Днем демоны довольно слабы, но ночью это меняется. И тогда тебе бы лучше здесь не появляться. Ответь мне, пожалуйста, зачем ты вошел? С Ли Шэном что-то случилось? — В хриплом полушепоте слышалась робкая надежда.

— Случится, если я того захочу, — прищурился Фо Ань, лишь отчасти понимая, что тирании старосты над их семьей пришел конец. Люди никогда не простят его за демона в своем городе. Даже будь тот пленником. По легендам, которые рассказывала Фо Аню мать, даже их приближение портит погоду и урожай.

А что, если их поля настолько бедны именно из-за тайны дальнего сарая? Осенило Фо Аня.

— Ты правда хочешь пить? Я могу принести воды.

Са Лисюань посмотрела на гостя почти испуганно, но паника быстро сменилась печалью и безразличием:

— Ох, Фо Ань, нельзя давать демонам воды, если нечего попросить взамен. Неужели мама не рассказывала тебе этой легенды?

Фо Ань мотнул головой. Если и рассказывала, он этого не запомнил.

— Хорошо, я сама ее тебе расскажу, — даже как-то приободрилась пленница. — Может, присядешь? Рассказ будет не быстрым.

— Лучше постою, — в случае чего, так будет легче бежать.

— Как хочешь, — Са Лисюань медленно моргнула и почти нараспев заговорила. — Когда-то давно, на самой заре времен, когда будущие небожители еще ходили меж людей, а высшие боги воевали меж собой за право делать то-то и то-то, в мире царил хаос. Не существовало еще высших законов, никто не понимал природы добра и сути зла.

И вот, один из богов, терпя поражение за поражением в боях, решил собрать армию. Но никто не хотел воевать на его стороне и тогда он обратился к людям. Пообещал обучить их брать и впитывать в себя энергию самой земли, воздуха и солнца, а взамен, они станут его верными, бессмертными солдатами. Большинство людей, конечно же, согласилось. Бог пояснил им суть дао, дал законы, определил правила. Сделал из них совершенствующихся, и его армия стала расти. Он начал одерживать победу за победой.

Остальные боги на это посмотрели и тоже решили обратиться к людям. Обещали им даже больше, чем первый бог. И тому это не понравилось. Чтобы не потерять преимущество в небесной войне, он наслал на людей проклятие. И так, все, кто начинал совершенствовать дух по чужим, отличным от его законам, терял человеческую суть и становился демоном. Проклятым созданием, которое не могло прикоснуться ни к одному дару природы: ни к огню, ни к земле, ни к воде, ни к чему, что они дают. И чтобы проклятые не смогли отомстить богу, тот наградил их вечной жаждой воды, которую никогда не утолить. Проклятые, конечно, начали гибнуть, а их души растворяться в воздухе без права на перерождение. Их несчастья растрогали одну из богинь. И ради них она отринула свет. Познала суть тьмы и поделилась с ними даром. Она научила их пить кровь людей, которые могли вкушать дары мира. Прошли века, а демоны до сих пор питаются только человеческой кровью и плотью, но до сих пор жаждут воды. Сами они взять ее не могут. Но если попадется на пути человек, они будут молить его о глотке.

Фо Ань сглотнул, во все уши слушая рассказ.

— И что же будет, если дать им воды?

Са Лисюань, что до этого предпочитала смотреть за Фо Аня, на светлое, голубое небо без единого облачка, перевела на него взгляд.

— Демон примет это за сделку и захочет отблагодарить. Да только понятие о награде у них своеобразное. Могут сделать тебя своим братом или каждое утро приносить на порог жирных дохлых крыс, могут даже привести чужую корову, а тебя обвинят в краже. Так что, если уж решился дать воды, сразу скажи, чего хочешь взамен. Иначе все решат за тебя.

Фо Ань поежился. Ничего подобного он не знал. Никогда не интересовался. Да и зачем. Конечно, даже до их маленького уезда доходили слухи о демонах, и в районе столицы с этим довольно скверно обстоят дела, но здесь всегда тихо. И люди сами себе горазды строить козни, отлично справляясь с этим без вмешательства демонов.

— Выпусти меня, Фо Ань, — после нескольких минут молчания, вновь заговорила Са Лисюань, едва не плача. — Демоны каждый день питаются моей кровью и тиранят душу. Я мучилась достаточно и теперь хочу просто умереть.

— Почему тебя заперли? — Не мог не спросить Фо Ань. Легенда о древней войне, конечно, красива, но не отвечает на множество вопросов, которые вправе задать юноша.

— Нас запер Ли Шэн, — ответила женщина на четыре голоса.

— Крыса!

— Ненавижу его!

— Хочу отомстить!

Заголосили демоны внутри Са Лисюань.

— Как это случилось? — Нахмурился Фо Ань.

— Если мы расскажем, ты нас освободишь?

Фо Ань сомневался. Конечно, те молодые люди, рано или поздно, дойдут до этого дома, но что если демоны успеют натворить дел и до встречи с ними. Фо Синь, наверняка еще дома и где-нибудь плачет, да и самому Фо Аню не хотелось умирать пусть и косвенно, но по вине проклятого старосты.

— Не бойся, мальчик, — заговорил обладатель абсолютно черных глаз. — Мы не тронем тебя, не тронем твоих друзей и соседей. Мы просто уйдем. Клянемся Алым кристаллом.

— Пусть, после рассказанного мной, это звучит странно, но ты можешь им верить, Фо Ань, — подтвердила Са Лисюань. — Они, как и я, мучаются в заточении, медленно умирая.

Фо Ань задумался. Пленники не только сарая, но и одного тела не мешали ему размышлять. Только смотрели, но не на него. А за него. На мир, который столько лет был им недоступен. Юноша же смотрел на них, сам не понимая, что при этом испытывает. Безусловно, присутствовал в душе страх и опаска, но еще и жалость. Пусть не в сарае, но он тоже десять лет был пленником Ли Шэна: его настроения, планов, жестокости.

Юноша вздохнул, поставил топор к дверному косяку и ушел. Женщина и все ее обитатели тут же насторожились. Фо Ань слышал, как звякнули цепи. Видимо, они хотели его позвать, наверное, готовились умолять, но не проронили ни слова. Не успели. Потому что Фо Ань не вышел из поля их зрения, зато сбросил в колодец ведро, зачерпнул и на веревке потащил вверх. Возможно, юноше просто показалось, но он услышал, как женщина глотает вязкую слюну.

Немного расплескавшись, ведро все же достигло поверхности. Почти полное, его содержимое едва покачивалось и блестело в лучах солнца. Фо Ань увидел в воде свое отражение. И оно ему не понравилось. Тонкий, больше подошедший девушке, нос, миндалевидные глаза и тонкие губы. Копна растрепанных, жестких, темных волос не делала его краше. От матери ему достались веснушки, от отца высокий лоб и скулы. Наверное, Фо Аня можно было назвать симпатичным, но сам он видел лишь труса, который с трудом набирается смелости сбросить оковы.

Юноша медленно моргнул и посмотрел в сторону распахнутого сарая, откуда на него устремился одновременно ожидающий и просящий взгляд. Груженый ведром, Фо Ань вернулся к порогу демонической темницы и сел прямо на землю. С одной стороны, у него стоял топор, с другой, ведро.

— Я хочу услышать твою историю, а потом, может быть, дам тебе воды, — четко выговорил юноша, решившись.

— Фо Ань, разве ты не запомнил моего предупреждения? — Ахнула Са Лисюань.

— Не перечь мальчишке. Рассказывай! — Взвизгнул тот, что изначально говорил первым.

— Да, давай, поплачься свежим ушам, А’Сюань, — хихикнул третий, после чего вернул контроль истинной хозяйке тела.

Женщина испытующе посмотрела на своего пока несостоявшегося освободителя, наверное, поняла, что не стоит расшатывать его сомнительную уверенность, и заговорила:

— Ли Шэн родился в знатной столичной семье мира совершенствующихся.

Фо Ань изумился и хотел что-то спросить, но женщина жестом попросила его молчать.

— Я не знаю всех подробностей, но на свет он пришел с осложнениями. Если приглядеться, он малость прихрамывает на правую ногу, но не это самое страшное. Сложные роды повредили его меридианы, особенные вены, по которым внутри человека бежит жизненная сила. Такие, как он, люди обычно умирают сразу после рождения или через неделю после него, но Ли Шэн выжил. Младший среди легендарных братьев и сестер, он, конечно, хотел пойти по их стопам, но, сколько бы ни старался, не смог пробиться даже на четвертую ступень совершенствования духа. Более того, накопленная им энергия постоянно рассеивалась через разрывы в меридианах, и ступень совершенствования постоянно падала.

Отец, человек важный и влиятельный, конечно, искал лекарей, которые помогли бы его младшему сыну, но никто не хотел браться за его случай, говоря, что вмешательство скорее навредит, чем поможет. Некоторые и вовсе говорили, что мальчик проживет недолго и не стоит мучить его болезненным лечением.

Так Ли Шэн стал отщепенцем в семье великих. Отец отказался от его обучения, снабдил всем необходимым и отстранился. Он, почти вечный, едва ли хотел видеть раннюю гибель младшего сына. И в этом я немного его понимаю.

В те годы меня приставили к нему личной служанкой. Я и сама была ребенком, всего на четыре года старше господина. Мы подружились. Ли Шэн рассказывал мне о своих обидах и мечтах. Он делился со мной историями о тех, кто стал воином первого бога. Говорил, что вознестись возможно и сейчас. Я искренне его жалела. Потому что знала, все это несбыточные фантазии.

Став немного старше и очень ясно уяснив, как к нему относятся и почему ничего не ждут, Ли Шэн стал много читать. Мог забыть о еде и сне, обосновавшись с очередной книгой в родовой библиотеке. Мне приходилось заставлять его кушать. Я буквально кормила его с ложечки бульоном, пока он не отрывал взгляда от текста. Если бы я тогда знала, к чему приведет его любопытство, то сразу бы рассказала владыке Ли, но нет, преисполненная жалости, я покрывала молодого господина. Наверное, уже тогда я начала в него влюбляться.

Са Лисюань печально качнула головой, ненадолго прервавшись.

— Однажды он разбудил меня среди ночи и попросил пойти с ним. Мы вышли за пределы большого дома со множеством дворов, отправились к границе демонического леса. Я так испугалась, что умоляла его повернуть, но тщетно. Глаза у него горели, точно алмазы. На границе мира людей и вотчины демонов, он впервые провел темный ритуал, призвал демона и поделился с ним водой, попросив о маленькой, совсем безобидной услуге. Демон выполнил условия сделки, чем окрылил неокрепший ум.

Ли Шэн был аккуратен. Каждая его сделка, точно проба воды, приближала его к чему-то большому. Я присутствовала при каждом его эксперименте, по крайней мере, так я думала. В конце концов, я была ему полезна, и он, как только понял, что я влюблена, начал проявлять ко мне знаки внимания. Мы разделили постель. Ох, как же я была счастлива.

Фо Ань поежился. Эти подробности его совсем не интересовали. И все же он не стал перебивать пленницу, понимая, что слушает последний в ее жизни рассказ.

— В одну из ночей, после того, как мы друг другом насытились и собрались спать, Ли Шэн проникновенно на меня посмотрел и спросил, на что я ради него готова. Я, наивная дура, сказала, что на все. И, если честно, думала, что он имеет в виду побег. Но нет, он попросил меня напоить кровью очередного демона. Ведь добровольно дарёная кровь в разы слаще для проклятой расы, умножает их силы. И за глоток можно просить куда больше, чем за плошку воды.

Ли Шэн попросил убить одного из своих братьев. Демон справился, но при этом погиб сам. Я же испугалась и все же пошла с рассказом к владыке Ли. Думаю, несмотря на то, что случилось потом, я поступила правильно.

Ли Шэна наказали. Избили палками, отлучили от семьи и должны были убить, но владыка Ли не смог отправить на смерть родного сына, изменил приговор на вечное заточение. Я добровольно поселилась в закрытой комнате вместе с Ли Шэном. Ухаживала за ним, хоть и всякий раз слышала от него обвинение в предательстве. Наверное, поэтому, когда он поправился, я согласилась принять демона, чтобы он помог нам выбраться и сбежать. Ритуал был рискованный, но Ли Шэн справился.

Уже на свободе, Ли Шэн решил увеличить нашу силу. Призвал еще нескольких демонов и запер их в моем теле, обещая, что как только мы получим дом и обоснуемся в обществе, он их изгонит.

Мы приехали сюда, как можно дальше от мира совершенствующихся. К тому времени мне было уже больно ходить и дышать. А еще, оказалось, что я беременна. Только Ли Шэн этому не обрадовался. Он успел влюбиться в твою мать и даже пытался ее увести, но твой отец, Фо Минчжу, очень быстро объяснил ему, как не должны поступать соседи.

Са Лисюань усмехнулась и задрала голову. Ее рассказ подходил к концу, но, кажется, она не чувствовала облегчения от последней исповеди. Даже наоборот, воспоминания о боли разбередили старые раны.

— Роды двойняшек почти меня убили. Лишь заключенные в теле демоны не дали моей душе отойти на перерождение. В тот день, не дав даже помыться, Ли Шэн запер меня здесь. Сковал железом и поит только горьким отваром да скармливает плошку риса, чтобы тело не умерло от истощения, а демоны не набрались сил на что-то большее. Скованные ритуалом, они исполняют его малые поручения, но, кажется, ему больше и не надо.

Завершив рассказ, Са Лисюань умоляюще посмотрела на юношу.

— Если ты ждешь моего прощения, то ты его не получишь.

Женщина дрогнула и опустила голову. На несколько вдохов в сарае воцарилось молчание.

— Нет, я знаю, что не тебе меня прощать. Но ты все же в силах проявить милость и дать мне уйти. Прошу тебя, Фо Ань.

Юноша ничего больше не сказал. Понял, что Са Лисюань ни разу не поинтересовалась жизнью своих девочек и отношение к ней у парня ухудшилось. Скорее всего, она и правда сошла с ума. А может быть, так и не разлюбила Ли Шэна, раз терпит его издевательства, когда могла закончить все, откусив себе язык или разодрав зубами вены. Фо Ань не взялся рассуждать детальнее. Взял топор и, проверив остроту кромки, надсек кожу на два цуня ниже локтя. Скривился, но все же поднес руку к ведру, позволяя темному ручейку крови стечь в воду, смешаться с нею.

Демоны внутри Са Лисюань тут же взволновались. Начали наперебой требовать угощения. И только один, тот, что с темными глазами, взяв верх и спросил.

— Чего ты хочешь от нас, мальчик?

— Убейте Ли Шэна, — с этими словами, Фо Ань поставил ведро с водой и кровью перед женщиной. — А затем уходите.

— Достойная сделка. Так, тому и быть.

Глава 6

Как только Фо Ань выбил железные колышки и сломал круг, присыпав часть маленького рва, демоны взревели и выпрыгнули из темницы. Если днем они должны были стать слабее, то Фо Ань этого не заметил. Возможно, сил им придала его кровь.

Больше напоминающая зверя женщина встала на четвереньки и принюхалась, а когда взяла след, то с удивительной легкостью перепрыгнула дом. Фо Ань помчался за ней, пробежал через дом и увидел, что демоны мчатся в сторону центра. Волоски зашевелились на затылке и руках юноши. Он не мог не представить, как проклятые создания нападают на невинныхсельчан. Оставалось надеяться лишь на условия сделки. И молиться, чтобы демоны успели ее выполнить до того, как их уничтожат те богатые путники. Гадание их не обмануло и пришли во всеоружии.

Желая увидеть все собственными глазами, Фо Ань побежал за Са Лисюань. Догнать жаждущего мести гибрида у него, естественно, не вышло, но он продолжал бежать, несмотря на отдающее резью в груди тяжелое дыхание и боль в мышцах. Фо Ань и сам не знал, чего хотел больше. А о том, что будет дальше, не думалось вовсе.

Полные ужаса вопли со стороны центра заставили Фо Аня немного поднажать. Открылось второе дыхание, парень так разогнался, что едва ли не влетел на территорию лавок, оставив после себя небольшой тормозной след и пыль. Да только его появление осталось незамеченным. Люди, кто мог, попрятались в домах, из щелей виднелись лишь их глаза. Остальные, те, кто пришел по делам и за покупками, постарались отойти, но тоже не хотели пропустить невиданное здесь доселе, настоящую битву демона с совершенствующимися.

Фо Ань нашел Ли Шэна взглядом. Держащийся за окровавленную грудь, он полулежал в пыли дороги за спинами обнаживших мечи практиков. А демоны, ревя, покачивались из стороны в сторону, ища в их защите брешь.

Не успели!

Ужаснулся Фо Ань, только сейчас понимая, настолько желает старосте смерти. Хотя, может, его страшат последствия, того, что он в принципе решился что-то с ним сделать. Как бы там ни было, сейчас не место и не время для сторонних рассуждений. Фо Ань не мог помочь демонам в открытую, иначе станет следующим на уничтожение, но и стоять столбом ему совсем не хотелось. Ли Шэн, во имя семьи Фо и всех, кто пострадал от его козней, должен сегодня умереть.

— Что ты здесь забыл? Уходи! — Крикнул Фэй Хань юноше. Больше он не улыбался. Фо Ань кивнул и отошел в сторону, но не настолько далеко, чтобы что-то пропустить.

Демон так резко пошатнул, что казалось, вот-вот упадет, но вместо этого тварь взмыла в воздух и замахнулась на одного из практиков. Ее тонкие пальцы столкнулись с мечом, но не были отрезаны, звякнули, точно сами успели покрыться металлом. Са Лисюань кошкой вцепилась в лезвие, обняла его ногами, рукой, а второй успела царапнуть практика. Тот отшатнулся. Гибрид, используя его меч, как опору, перепрыгнул. Оказавшись рядом со старостой.

Ли Шэн завизжал и неуклюже пополз спиной. Только сейчас Фо Ань заметил, какая под ним образовалась лужа крови. Она не останавливалась, а значит, рана на груди глубока и, скорее всего, смертельна.

Демон наступил своему мучителю на ногу, и вся улица услышала, скривилась от звукв дробящихся костей. Ли Шэн завыл зверем. И крепко зажмурился, когда жена потянулась к его голове, очевидно, собираясь свернуть шею. Но не успела. В сторону гибрида выстрелило несколько талисманов. Ведомые заклинанием, они чуть не приклеились на грязную кожу. Демон лишь на доли секунды оказался проворнее, а желтая бумага сгорела в воздухе.

— Отдайте человека, — приземлившись на ноги и выгнув шею, на три голоса заговорила Са Лисюань. Сама она, судя по всему, не хотела участвовать в убийстве некогда, а может, и по сей день, любимого человека. Пусть, главное, чтобы не мешала.

— Ты не совершись злодеяния перед солдатами Первого бога! — Громко с чувством заявил Фэй Хань.

Демоны зло, коротко посмеялись:

— Ваш бог злой и защищает он всегда только злодеев, — с этими словами гибрид бросился прямо на Фэй Ханя, отчаянно его тесня. Молодой человек в светло-изумрудном халате весьма умело и очень красиво отбивался. Но демон его теснил.

На помощь пришли братья Фэй Ханя. Сражаться стало значительно сложнее. И тут Са Лисюань, отскочив в сторону, запрокинула голову и неестественно широко, разрывая бледную кожу, раскрыла рот. Из него, как по волшебству, выскочило три тени. В клубах черного дыма они приземлились на дорогу и обрели форму.

По злобному оскалу и горящим глазам, Фо Ань понял, что первый, с кем он разговаривал, предстал перед людьми по-настоящему толстым мужчиной с высокой прической. Низенький, он казался шариком, но даже со своего места Фо Ань чувствовал расходящуюся от его тела мощь. Вряд ли он неуклюж.

Второй, с черными глазами предстал в облике высокого мужчины с высокими скулами. В дорогом халате темно-синего цвета, он сложил руки у груди, скрыв их широкими рукавами. Вместо волос на его голове клубился черный, густой дым.

Самым странным оказалось третье, успевшее начать хохотать создание. Очень низкое, оно было все покрыто клоками нечесаных волос. Тела у него как такового не обнаружилось: шарик головы и такой же шарик, видимо, для желудка. А еще очень длинные и худые руки да ноги, на которых ему, словно больно было стоять, и он постоянно подпрыгивал, переступал с ноги на ногу.

Са Лисюань обмякла и упала, но не потеряла сознания. Мутным взглядом она отыскала Ли Шэна и, опираясь на худющие руки, принялась ползти в сторону супруга. Староста смотрел на нее, как на вернувшегося с того света человека.

— Вот они и вышли, все как ты обещал, — бормотала Са Лисюань окровавленным ртом, протягивая руку. — Теперь мы можем зажить, как собирались, дорогой.

— Сосуд? — Нахмурился Фэй Хань.

— Черная магия, — кивнул Ма Лунь, искоса поглядывая на почти белого и что-то бормочущего от страха Ли Шэна.

— Ты защищаешь не того человека, солдат, — низко, словно с эхом, заговорил обладатель черных глаз. — Мы не собираемся чинить беспорядков. Но, во имя чести и договора, обязаны забрать жизнь мага. Так что отойди в сторону и дай свершиться правосудию. — Обращался демон исключительно к Фэй Ханю. Возможно, он лидер их маленькой команды. По крайней мере, только его волосы скрепляет чудесной красоты заколка.

— Назначать наказание человеку вправе только суд! — Принялся настаивать Ло Цзюань. Фэй Хань предпочел промолчать.

— Мы заберем его жизнь, хотите вы того или нет, — строго высказался черноглазый демон.

— Нет, он человек, и судить его будут по человеческим законам, — качнул головой Фэй Хань, приняв решение.

— Значит, битвы не избежать.

Только того и дожидаясь, демоны бросились на совершенствующихся. Теперь их было трое на трое, и один не мог помочь другому. Фо Ань при всем желании не мог уследить за каждым из боев. Кроме того, лишенные оков человеческого тела, демоны стали двигаться поразительно быстро и резко. Но что удивительнее, люди почти им не уступали. Фо Ань поразился и восхитился силе тех, с кем совсем недавно сидел за одним столом. Жаль, что сейчас их великолепие играло против него.

Са Лисюань продолжала ползти к мужу, а тот, явно борясь с болью, пятился от нее. За обоими оставался кровавый след. Наконец, староста не выдержал и закричал не хуже рожающей женщины:

— Кто-нибудь, уберите ее от меня! Помогите мне! Я отблагодарю! Награжу!

И тут люди начали аккуратно выходить из своих укрытий. Конечно, никто не бросился ни к сражающимся с приезжими демонам, ни к самому Ли Шэну, но и дрожать сельчане перестали, с прищуром и прикладывая руки козырьками всматриваясь в грязную, худую фигуру Са Лисюань. До Фо Аня стали доноситься обрывки их тихих разговоров.

— Ого, это ведь…

— А кто-нибудь видел подтверждение тому, что она правда разума лишилась? Когда это мы начали верить Ли Шэну на слово?

— Погодите, а как мы вообще допустили, чтобы он стал старостой? Что это с нами было? Я словно только что проснулся, — мотнул головой говоривший.

— Это так он за Ся Лисюань ухаживал? Вы посмотрите, что с ней стало!

— Ясно же, что не ухаживал, — перебила женщина, — он с ней колдовство творил. Совершенствующиеся сами так сказали!

Фо Ань почуял перемену ветра и вышел на дорогу, встал перед толпой, чем обратил на себя их внимание. Он громко, так, чтобы каждый слышал, рассказал то, что видел на протяжении десяти лет и то, что рассказала ему Са Лисюань. Люди охали. Даже мужчины бледнели в лицах.

— Этот человек сгубил не только моего отца, но и многих ваших друзей. Он много лет мучил мою мать, а теперь решил добраться и до сестры, — кричал Фо Ань, переживая неожиданный подъем в душе. — Он держал нас в страхе, колдовал за нашими спинами! Никто уже не скажет, не от его ли рук гибли наши поля, чтобы он мог взять их за гроши? И после всего этого, скажите мне, достоин ли такой человек жизни?

Женщины, доказывая врожденную жесткость натуры, начали хмуриться и кривить губы первыми.

— Недостоин! Недостоин!

— Отдайте его демонам! Не будем пачкать об него руки!

Мужчины подхватили за своими женами. Вскоре все уверились в необходимости немедленной, жестокой расправы.

— Это неправильно! — Отбившись от черноглазого, выкрикнул Фэй Хань. — Не становитесь на сторону зла! Вашего старосту должны судить по человеческим законам! — Махнул рукой молодой человек.

— Чтобы он подкупил судей? — Кричала в ответ толпа.

— Да — да, пока его судить начнут, он опять чего-нибудь наколдует, а потом вернется мстить, — суеверно высказался кто-то из сельчан и остальные тут же уверились в реальности опасности.

— Отдайте его демонам!

— Убейте его!

— Нет! — Истошно закричала Са Лисюань, расплакавшись. — Он хороший, просто сбился с пути. Не убивайте! Не надо!

Но толпу уже было не остановить. Люди все еще страшились демонов, подходить не спешили, но почему-то схватились за ножи и палки, словно собрались сами растащить Ли Шэна по кусочкам.

— Суд! Мне нужен человеческий суд! — Взмолился староста, потеряв силы ползти, но не желание жить. — Вы! — Обратился он к практикам. — Немедленно вытащите меня отсюда! Вы же видите, что они собираются сделать!

Да только солдатам Первого бога сталось малость не до этого. Демоны не давали им передохнуть или свершить заклинание. Казалось, они могли в любой момент их убить, но медлили, точно игрались, пробовали свободу на вкус.

Толпа продолжала скандировать жестокое требование.

— Слышишь людей, солдат? — С толикой самодовольства поинтересовался черноглазый. — Отдай нам мага!

— Нет!

И тут, почти одновременно раздалось два крика. На землю с разодранной глоткой упал Ло Цюань, а мелкий волосатый демон, с которым сражался Ма Лунь, растворился в клубах черного дыма, не оставив от себя ни намека на существование.

Демон-толстяк жадно чавкнул, слизал длинным языком кровь с подбородка и гадко усмехнулся:

— Не хотите по-хорошему, я всех вас сожру.

Оплакивать брата практикам сталось некогда. Люди принялись молиться каждый на свой лад и попятились. Фо Ань понял, что их теряет. Только ему и самому стало жутко от того, как Ло Цюань выпучил глаза и дрожал, валяясь в собственной крови. Юноша невольно коснулся собственной шеи, растерялся. Посмотрел на демонов, на отчаянно сражавшихся с ним солдат, на людей. Он еще никогда не стоял перед столь сложным выбором.

Фо Ань вспомнилось бледное лицо матери, растрепанный вид сестры с разбитой губой, а также отца на виселице. Нет, он не уподобится Ли Шэну, не станет делать грязные дела руками демонов. Юноша забрал у ближайшего человека длинный, призванный рубить овощи, острый нож и уверенно пошел к Ли Шэну.

— Не делай этого! — Выкрикнул Фэй Хань, уворачиваясь от выпада проклятого создания. — Первый бог не терпит насилия!

Фо Ань обернулся и на мгновение встретился с практиком взглядом. Что-то объяснять не хватило сил. Ли Шэн закричал, начал говорить что-то о наследии, что даст ему свою фамилию, но у Фо Аня так крепко заложило уши, что он ничего толком не понял. Замахнулся и всадил нож в грудь мужчины. Плоть поддавалась с трудом. Юноше пришлось опереться, чтобы вытащить оружие и всадить лезвие в глаз мучителя.

Завизжала не своим голосом Са Лисюань и тут же затихла. Рухнула и уже не поднялась. Фо Ань посмотрел на нее, так и не доползшую до супруга, на Ли Шэна, что еще каким-то чудом дышал, теперь уже единственным глазом смотря в небо. Отошел от них и сам сел на дорогу. В толпе он увидел сестру. Та поймала его взгляд и решительно кивнула, пока по ее щекам бежали слезы искреннего счастья.

Через мгновение Ма Лунь сразил демона-толстяка, а черноглазый отскочил на безопасное расстояние сам.

— Быстрее, захвати душу, нужно будет его допросить! — Скомандовал Фэй Хань, и Ма Лунь побежал к едва дышащему, теперь уже точно умирающему, старосте.

Сам Фэй Хань бросился на черноглазого, но тот выставил вперед руку и отделившимся от волос черным туманом сбил совершенствующегося с ног. Да так сильно, что тот влетел в чью-то лавку и осел на пол.

— Сделка не состоялась, я все еще должен тебе, мальчик, — он прошел к Фо Аню и, наклонившись, прошептал свое имя. — Позови меня пять раз, и я приду к тебе на помощь.

С этими словами он растворился в воздухе. Как и обещал, он не причинил вреда никому из людей вокруг.

Сельчане больше не кричали. Во все глаза рассматривали Фо Аня, тело Ли Шэна, чью душу успели запаковать в маленькую изрисованную сутрами бутылочку. Фо Синь выбралась из толпы и побежала к брату.

— О какой сделке сказал нечистый? — Убрав душу во внутренний карман, требовательно спросил Ма Лунь.

— Убийство старосты, — держась за грудь и опираясь на меч, ответил за юношу медленно шагающий Фэй Хань. — Я прав?

Фо Ань кивнул. Фо Синь упала на колени и обняла брата, свирепо посмотрев на практиков, словно они стали ее следующими врагами.

— Мы не убиваем людей, дева, — качнул головой Фэй Хань. — Но состоится суд, после которого твой…

— Брат, — резко заявила Фо Синь.

— После которого твой брат понесет справедливое наказание, — закончил Фэй Хань.

— Суд? — Вдруг грозно выкрикнули из толпы. — Да он деревню спас! Отдали бы Ли Шэна сразу и никто бы не пострадал!

— Да! Не за что судить ребенка! Ли Шэн многим задолжал!

— Тихо! — От силы голоса совершенствующегося по дроге пронесся и всех окатил холодный ветер. — Суд состоится через три дня. А пока похороним почивших.

— Где мама? — Спросила Фо Синь.

Фо Ань качнул головой, а вышедшая из толпы женщина указала на развалившуюся лавку.

— Она хотела защитить Ли Шэна.

Фо Ань нашел силы подняться и вместе с сестрой побежал к завалу. Фэй Хань как-то особенно печально смотрел им вслед. Фо Ань этого не видел, просто почувствовал. Фо Синь вбежала на развалины первой и вскрикнула, когда увидела мать под рухнувшей несущей балкой. Фо Ань тут же за нее схватился, но поднять, конечно же, не смог. Обернулся к людям.

— Прошу, помогите.

— Нельзя, — качнул головой мужчина. — Она тут же умрет.

— Он прав, — побелела лицом Фо Синь, не щадя рук, принявшись раскидывать мелкие палки вокруг головы и груди матери. Фо Ань смотрел на это почти недоверчиво, как будто это не по-настоящему.

— Мама! Мама, очнись! Мама! — Взмолилась Фо Синь, сев на колени рядом с головой женщины. И та с трудом открыла глаза. Нашла туманным взглядом дочь и медленно улыбнулась, отчего изо рта хлынула кровь.

— Маленькая моя, — прохрипела Лянь Сянь. — Живая. Это хорошо.

Фо Ань на едва гнущихся ногах подошел к родным и аккуратно присел рядом.

— И ты здесь, — перевела взгляд на шум умирающая. Она попыталась поднять руку, чтобы коснуться сына, но та, поломанная и вывернутая, не захотела слушаться. Причинила женщине еще больше страданий.

— Зачем ты его защитила?!

Лянь Сянь поджала окровавленные губы. Слезы потекли из глаз юноши.

— Чем тебе помочь? — Суетилась Фо Синь.

Мама вновь перевела на нее взгляд, говорящий больше, чем любые слова.

— Ань’эр, ты последний мужчина рода Фо, позаботиться о сестре. Не дай ей страдать. Я люблю вас, мои хорошие.

Толпа больше не смотрела. Люди в едином порыве отошли в сторону, оставив детей Фо прощаться с уже пустым телом матери.

Глава 7

На похороны никто не пришел. Фо Ань присыпал могилу матери комками сухой желтой земли, а Фо Синь воткнула в изголовье длинную, обточенный палку с выжженным на ней посмертным именем.

— Ты знаешь какую-нибудь молитву? — Сухо спросила Фо Синь.

Фо Ань мотнул головой.

Сестра вздохнула, достала из-за пояса две белые, не обшитые ленты с растрепавшимися по краям нитками. Одну вручила брату, другую оставила себе. Присела перед надгробной палкой и, шепча, плотно повязала ленту:

— Спи спокойно, мама. Ни о чем не переживай, с нами все будет в порядке.

Дождавшись, пока Фо Синь попрощается и отойдет, Фо Ань обошел могилу и присел перед палкой сам. Его взгляд на мгновение завис на белой ленте сестры, на двух крепких узлах. Слезы навернулись на глаза, но Фо Ань не дал чувствам выхода, быстро стер влагу и повязал свою ленту.

— Спи спокойно, мама, не бойся, я исполню твою последнюю просьбу.

Брат и сестра встали перед двумя насыпями среди множества схожих на самом краю города у границы редкой рощи. Вторая насыпь, которую Фо Ань по приходу на кладбище поправил первой, принадлежала их отцу Фо Минчжу. Палка с его именем успела потемнеть от дождей и палящего солнца, но имя все еще хорошо читалось, а три белые ленты все еще крепко держались за ствол, напоминая о том, что когда-то этот мужчина ходил по земле.

— Теперь они вместе, — тихо заметила Фо Синь, моргая своими красными после нескольких ночей слез глазами. — Уверена, отец ее ждал.

— Только воссоединились они слишком быстро, — нахмурился Фо Ань. Похороны, несмотря на всю трагичность ситуации, стались для него самой простой задачей. Только теперь он начал понимать, почему Лянь Сянь не пыталась уйти от сомнительной заботы Ли Шэна. Он и правда был мужчиной, таким, который мог содержать много людей под своей крышей. А у них ничего нет. Звание старосты не переходит по наследству. Фамилию Фо никак не примешь за Ли, а значит, они не имеют права ни на дома, ни на поля Ли Шэна, которые отойдут казне заведующего уездом чиновника. Не удалось сохранить даже их изначальный дом, который Ли Шэн продал еще лет семь или восемь назад под предлогом ненужности. И сейчас там живут другие люди.

На что им теперь жить? Где жить? Что есть? Собственных накоплений у них почитай и нет. Конечно, Фо Ань может попробовать устроиться к кому-нибудь помощником, но тот факт, что никто не пришел на похороны Лянь Сянь, лучше всего доказывает, как к ним относятся люди. Фо Ань на глазах у доброй части города прирезал человека. Кроме того, всем стало ясно, что он заключил сделку с демоном и связывать с детьми Фо теперь попросту опасно.

Легкая поступь позади вывела Фо Аня из транса задумчивости. Юноша обернулся и увидел молодого человека в светло-изумрудном халате. Фэй Хань с искренней печалью оглядывал ряд свежих могил, среди которых не было насыпи Ли Шэна. Люди отказались по всем правилам хоронить мага, так что его омыли и сожгли совершенствующиеся. Куда тщательнее они занялись своим братом, который обрел покой на высоком костре, как того требует Первый бог. Фэй Хань теперь носил ленту из его волос на правом запястье. И судя по количеству печальных украшений, раньше их отряд был куда больше.

— Сочувствую вашей утрате, — прозвучало искренне, поэтому Фо Ань кивнул, а сестра поблагодарила за участие. — Если позволите, я прочту молитву?

— Пожалуйста.

Брат и сестра отошли на шаг, а Фэй Хань встал перед могилой, взял в руки четки и запел сутру, слов которой крестьянам точно не разобрать. Фо Аню могло лишь показаться, но по ощущениям стало немного прохладнее. Хотя, может тому причиной солнце, что скрылось за большим облаком. Кто знает, но чем сильнее юноша вслушивался в складную мелодию, тем легче становилось на душе, а терзания, хоть и не прекратились, но стали не такими болезненными. Фо Синь и вовсе прикрыла глаза, наслаждаясь редким моментом умиротворения.

Сутра завершилась легким, невесомым шепотом. Фо Ань надрывно вздохнул, а Фэй Хань обернулся.

— Понимаю, что вам сейчас не до этого, но нам нужно поговорить.

Дети Фо промолчали.

— Я допросил душу Ли Шэна. И могу сказать, что вашей вины в его падении нет. Скорее вы жертвы, но ты, Фо Ань, не только на моих глазах убил человека. И за это тебя ждет наказание.

— Какое? — Выдавил из себя парень, пока внутри все скручивало от напряжения и страха.

— Смерть.

— Нет! — Схватилась за руку брата Фо Синь, да так крепко, что возможно на коже останутся синяки. — Я не позволю! — Уподобившись дикой кошке, девушка вытянула шею и зашипела на высокого путника. Готовая броситься в бой, она с силой утянула брата за свою спину.

Фэй Хань долго, выразительно на нее посмотрел, после чего покачал головой:

— Не нужно, я тоже считаю, что вы достаточно настрадались, — он обернулся к свежей могиле. — Суд должен состояться завтра, и он состоится, все должны узнать о злодеяниях Ли Шэна, так что уйти вам лучше сегодня.

— Что? — Испугался Фо Ань.

— Думаю, от меня этот совет прозвучит странно, но возьмите все, что сможете найти и унести из дома, в котором жили, а затем уходите. Лучше ночью, чтобы никто не видел, куда вы отправляетесь, — голос Фэй Ханя звучал уверенно, но тихо.

— Но тогда Фо Аня признают виноватым, и сюда нам больше не вернуться, — нахмурилась Фо Синь.

— Справедливым вам кажется убийство Ли Шэна или нет, это неважно, это все равно убийство, — тяжело посмотрел на них практик. — Так что послушайтесь доброго совета, просто уходите.

— Но куда? — Фо Синь начинало потихоньку трясти.

— Куда хотите, но лучше куда-нибудь подальше. Как бы там ни было, а я не буду объявлять твоего брата в розыск.

Фо Ань обошел сестру, поклонился совершенствующемуся в пояс, после чего взял ее за руку и направился вдоль могил, прочь с тихого кладбища.

— Фо Ань, — вновь позвал Фэй Хань.

Юноша обернулся.

— Та сделка. Не дай ей ходу. Это в твоих же интересах.

Фо Ань кивнул, и потянул сестру дальше. Напоследок он обернулся, проверяя, что там делает солдат Первого бога и нашел его яркую, выделяющуюся на скудном пейзаже фигуру все еще рядом с могилой. Фо Ань не знал, зачем, но надеялся, что Фэй Хань решил прочитать еще одну молитву не только для матери, но и для их несправедливо казненного отца.

Солнце стояло в зените и все, кто не хотел получить солнечный удар, не выйдут из дому еще несколько часов. И все же на пути брату и сестре встретилась возвращающаяся с реки семья в полном составе. Мужчина вел под узду лошадь, а она тянула за собой поскрипывающую повозку с полными ведрами. Старший сын что-то выспрашивал у родителя и старался пошире развести плечи, младшая дочь напросилась на руки к матери. Выглядели они небогатыми, но очень счастливыми.

Фо Аня затошнило от подступающих слез. Он хотел поздороваться с соседями, но женщина, поймав его взгляд, так испугалась, что повелела мужу увести лошадь к обочине, а также спрятала среди ведер дочь. Супруги кивнули детям Фо, но не улыбнулись и не заговорили меж собой, пока расстояние меж ними вновь не увеличилось.

— Господин Фэй прав, — поджал губы Фо Ань. — Здесь нам делать нечего.

Фо Синь не торопилась отвечать, но когда это произошло, голос ее звучал на удивление бодро:

— А знаешь, оно даже к лучшему. Я буду рада покинуть это место, в котором столько тяжелых воспоминаний. Начнем все сначала. Куда отправимся?

Фо Ань удивленно посмотрел на сестру и подхватил ее настроение:

— Даже не знаю, давай на север?

— Фу, холода, не хочу. Лучше на юг! Хотя, меха должны мне подойти. Представь меня в соболиной шубе!

— Или на запад. Туда, где больше городов. Уж хоть один из них должен нам подойти.

— Только нам все равно придется пройти через центральный город уезда и получить документы, — задумалась Фо Синь, на ходу потирая тонкими пальчиками подбородок.

— И нечего так печалиться, получим, а дальше никто нас уже не удержит, — приободрил ее Фо Ань.

— Ты прав!

С таким настроением дети Фо вошли в пустующий дом Ли Шэна. Не разделяясь, они помогали друг другу искать и собирать. Начали с еды и пары дорогих ножей, которые обязательно пригодятся и лучше бы по назначению. Собирали и ценные вещички, которые можно будет продать. Но на первом этаже ничего особо ценного не обнаружилось. Так что брат и сестра поднялись на второй. Искать что-то в их комнатах не имело смысла. Фо Синь лишь собрала свои скромные платья. А вот на дверь кабинета почившего мага дети смотрели с жадностью и предвкушением. От него они ждали чего посущественнее нефритовых фигурок и не прогадали. В ящике, который в отсутствии ключа пришлось выломать, оказались весьма реальные деньги. Как истинный чиновник, Ли Шэн разделил медь, серебро и золото по разным мешочкам с подписями о количестве богатства.

— Сколько там? — Читать Фо Аня никто не учил, поэтому за дело взялась Фо Синь.

— Более чем достаточно на первое время. Если будем экономить и работать, то, в конце концов, купим нам новый дом!

Впервые за несколько дней Фо Ань улыбнулся широкой, по-настоящему счастливой улыбкой.

— Хоть какой-то с него будет прок, — и тут же расстроился. — Эти деньги будут искать.

Фо Синь поднялся на брата удивленный взгляд:

— Ты еще не понял? Мы и сами теперь беглецы. Этот практик вряд ли заступится за нас в следующий раз.

И все же Фо Аню было не по себе.

Фо Синь вошла во вкус, принявшись мародёрствовать. Брат просил ее вести себя тише и успокоиться, но девушка мстила вещам старосты, словно это он оказался в ее власти. Замерла она только у спальни Ли Шэна, бормоча что-то о том, что могла оказаться на месте матери, после чего принялась громить все с удвоенной силой. И именно благодаря этому нашла тайник с украшениями. Буквально сломала несколько досок в полу. Подвески из белого дорогущего нефрита, золотые и серебряные кольца, браслеты, заколки и причудливой формы серьги. Фо Синь дико рассмеялась, когда горстью взяла их в руки.

Сложив найденное в отдельный мешочек, она принялась громить полы по всей спальне, но увы, тайников больше не обнаружилось. И энтузиазм начал потихоньку сходить на нет. Могло показаться, что дети собрали слишком много, чтобы унести, но нет, все пожитки уместились в две легких заплечных сумки. Драгоценности Фо Синь сложила в свою котомку, а вот деньги было решено спрятать в обоих сумках, равными по весу частями. Так что в общей сложности вышло три сумки. В последней лежала требующаяся им в путешествии еда. Фо Ань впервые повесил на пояс кошелечек, но положил в него лишь немного меди и пару серебряных монет.

Поиски и сборы утомили молодых людей. В последний раз воспользовавшись кухней, Фо Синь растопила кан, сварила из зарубленной братом курицы бульон. Кажется, впервые они ни с кем не делились и наелись мягкого белого мяса, Фо Ань удивительно долго смаковал ножку. После которой его начало клонить в сон. И не только его. Они решили прилечь в одной комнате. Юноша взял подушку и лег на пол. Веки закрылись сами собой.

Фо Ань не знает, успеет ли проснуться вовремя, чтобы они вышли из города, но если небо на их стороне в этом непростом деле, то так оно и должно случиться. Если же нет, уедет хотя бы Фо Синь.

Дети держались обочины. Луна в зените хорошо освещала путь. Чтобы не попасться никому на глаза, идти предпочитали ночами, а спали днем у больших корней старых деревьев. Сколько идти до столицы уезда, Фо Ань не знал, Фо Синь предположила, что дня четыре, но и это были ее скромные прикидки, которые не обязательно соответствовали действительности.

Шлось им не удивление легко, хотя Фо Синь и сетовала на отсутствие хотя бы мула, на спине которого можно было бы иногда отдыхать, а Фо Ань все беспокоился, что за ними начнется погоня. В его понимании, не стоило брать все деньги из ящика Ли Шэна. Хотя, его все равно пришлось выломать, так что было странно оставлять какие-то монетки. Юноша запутался. Пусть и тяжелая, но жизнь, когда не нужно принимать важные решения, теперь казалась прекрасной.

Где-то на грани слышимости донесся гул разговоров, детского смеха и треск костра. Фо Ань нахмурился.

— Слышишь? — Тихо поинтересовался юноша.

— Угу.

Дети остановились, чтобы лучше прислушаться к происходящему в лесу.

— Не похоже на бандитов, — нахмурился Фо Синь. — Там ведь дети.

— Если они живут в лесу, то у них и жены могут иметься, — справедливо заметил Фо Ань.

— Ага, живут настолько близко от дороги, что каждый может их услышать. Кроме того, сколько людей ездит в столицу на ярмарки и разговорах о горных бандитах я не слышала. Хотя, у нас и гор то нет. А бывают степные бандиты?

— Думаю, что да, — поежился Фо Ань. — Рискнем посмотреть?

Фо Синь закусила губу и крепче сжала ремешок заплечной сумки.

— Только аккуратно, не будем выдавать себя сразу.

Брат и сестра свернули с дороги и, ориентируясь на звук, пошли к людям. И чем ближе они подходили, тем лучше убеждались в том, что там, у костров их поджидают не бандиты. И все же никто не гарантирует, что та группа примет их с радушием. Фо Ань надеялся, что в случае чего их просто прогонят и дело с концом. В худшем, даже не бандиты порой грабят одиноких путников.

Встав в тени высоких, колючих кустарников дети Фо увидели всего лишь группу крестьян. На это намекали их потрепанные рубашки, юбки и поведение. Они развели три больших костра, на которых готовили еду, а разновозрастные дети метались по поляне, придумывая себе игры. Они же заметили новеньких, заголосив о них на весь лагерь. Взрослые повставали со своих мест, и двоим путешественникам пришлось выйти на свет.

— Мы одни и просто идем в столицу уезда! — Выкрикнула Фо Синь. — Правда…

Люди не расслабились. Семей двадцать, может больше. И все их взгляды были обращены к брату и сестре.

— Бежим от демона, — соврала сестра. И когда ей никто не ответил, добавила. — Он наш дом разрушил.

— Ох, бедные, — приложила ладонь к груди одна из женщин. И остальные сменили настороженность на сочувствие. — Наша деревня тоже заражена. А эти охотники только сделали хуже.

— Заражена?

Подошла ближе Фо Синь.

— Да, демоны обосновались в наших колодцах, началась эпидемия. Охотники их, конечно, убили, но вода осталась грязной. Там больше нельзя жить. Теперь мы идем в столицу, чтобы подать жалобу, — печально поведала одна из женщин, словно только того и дожидалась. После чего проводила Фо Синь к одному из костров. Фо Ань посеменил следом.

— Если повезет, нам дадут новую землю, — добавила другая.

— Мы будем этого требовать! — Заговорила другая, а сидящий рядом с ней старичок и жидкой бородкой покачал головой. И он же перебил, видимо, уже не первый раз услышанные фразы.

— А что случилось с вами?

— Демон убил наших родителей, — строго заговорила Фо Синь, и Фо Ань медленно перевел на нее взгляд. — Наш дом тоже разрушен. Наши соседи теперь нас боятся.

— Несчастные, — повторила первая женщина. — Вы кушали? У нас скоро будет готов мясной суп. Мы поймали несколько жирных тетеревов.

— Почему бы вам не пойти с нами? — Поднялся с бревна молодой мужчина, у которого едва пробивалась борода.

— Да, — подхватили женщины. — Детям не стоит путешествовать одним. На дорогах бывает опасно.

Фо Синь уже начала болтать с новыми знакомыми. Одна из девушек спросила, можно ли причесать ее волосы. К Фо Аню тоже начали подсаживаться молодые люди, спрашивали как он, нужна ли помощь. И от этого юношу пробрало мурашками. Их дружелюбие никак не вязалось с тем, что он привык получать от людей.

Он огляделся. Несколько груженых пожитками телег, недорогих, тихих коней. Все какое-то серое, блеклое, застиранное. Собственно, абсолютно привычное. И все-таки они странные. Фо Ань не хотел здесь оставаться. Не хотел есть их еду. Не хотел спать рядом с этими странными людьми. Он уже жалел о том, что предложил проверить.

Но Фо Синь так легко вписалась в их компанию, что Фо Ань подумал, а не в нем ли дело?

— Помассировать тебе плечи? Или ноги? Вы, наверное, долго шли. Устал?

Нет, дело не в нем. Им с Фо Синь нужно уйти.

Глава 8

Фо Ань вежливо отказался от протянутой миски с ароматным, наваристым супом, сославшись на то, что не голоден. Пытался взглядом предостеречь и Фо Синь, но она буквально накинулась на горячую еду. И так расхвалила местных хозяек, что те наперебой предлагали ей добавку. От запахов свежей дичи у юноши сводило желудок, но какое-то чрезмерное дружелюбие не просто настораживало, а не давало расслабиться. И раз эти люди сейчас ужинают, то скоро лягут спать, а они с Фо Синь смогут уйти. И пройти достаточно далеко для того, чтобы эти беженцы их не разыскали.

С этими мыслями Фо Ань уставился в огонь. И тут к нему подсел отличающийся от переселенцев парень. На его лице не нашлось опостылевшей приклеенной улыбки.

— Странные они, да? — прошептал незнакомец

Фо Ань косо на него посмотрел, не подтверждая, но и не опровергая сказанное.

— Я тоже случайно к ним прибился. Искал место переночевать, а тут костры, шумно и светло. Пришел не особенно раньше вас. Меня, кстати, Нао Цяном звать, а тебя?

Фо Ань представился и присмотрелся к парню. Пыльная одежда и сильно загоревшее лицо намекали на отнюдь не первый день путешествия. Но этого для доверия, конечно, мало.

— Я иду в столицу уезда, чтобы сделать документы и отправиться на север. Хочу стать защитником нашей империи, — весьма гордо заявил Нао Цянь. В болтливости ему не откажешь. Хотя, судя по растерянному лицу, возможно, так он пытался справиться с захватывающим огромной змеей страхом. Фо Ань и сам с трудом заставлял себя сидеть на месте. Хотелось вскочить, схватить сестру за руку и уйти от людей.

— Мы тоже идем в столицу уезда.

— В компанию не набиваюсь, но знаешь, приятно сегодня за вечер увидеть хоть одно не расплывающееся улыбке и радушии лицо, — этими словами, точно ключом, Нао Цянь растопим сердце Фо Аня.

— Нужно от них уйти, — сказал он решительно, но с места не двинулся.

— Согласен, — кивнул новый знакомый, но тоже и пальцем не пошевелил.

Молодые люди переглянулись и вдруг рассмеялись. Да так громко и весело, что обратили на себя внимание остальных. Фо Ань поежился бы от их одобрительных кивков, но запрокинул голову, не в силах остановить смех. А утихать тот начал, только когда слезы выступили на глаза. Смахнув их пальцем, Фо Ань тихо предложил:

— Давай уйдем, когда все лягут спать.

— Хорошая идея.

Ждать сталось недолго. Дети лагеря устали носиться и принялись искать удобные места рядом с родителями. Те тоже заканчивали разговоры и доставали из телег одеяла, но не тушили костров. Многие решили лечь рядом с ними. Люди желали друг другу приятных снов, а Фо Ань бдел. Он хорошо поспал днем и не собирался ложиться сейчас. Нао Цянь, очевидно, шел днями, но сонливости тоже не выказывал. И тут веки юноши начали тяжелеть. Он сам не заметил, как закрыл глаза, но вовремя себя одернул. Вырвался из дремы, чтобы увидеть, как Нао Цянь свалился с корня и, подложив ладони под голову, едва не свернулся калачиком, сладко сопя.

Фо Ань нашел в себе силы встать, но мышцы налились свинцом и его заметно шатнуло. Чтобы не упасть, юноша схватился за кустарник и напоролся на колючку. Она и пробудила его окончательно, пустив кровь. Фо Ань тряхнул головой и быстро отыскал взглядом сестру. Фо Синь спала, разложив собственное одеяло. И брат решительно направился в ее сторону, но, не дойдя всего пары шагов, вновь почувствовал нечто странное. Ноги подкашивались, точно он несколько раз оббежал родную деревню.

— Сестра… — Фо Ань рассчитывал на крик, но из горла вырвался хриплый шепот. Юноша рухнул прямо на землю, больше не в силах сопротивляться противоестественному сну.

Проснулся Фо Ань оттого, что его трясут. Ни капли не отдохнув за ночь, он сопротивлялся пробуждению, наверное, даже ругался, но некто оказался настойчив. Юноше пришлось открыть глаза.

Небо оказалось светлым. Верхушки деревьев трепал легкий ветерок. Фо Ань попытался сесть и тут же взвыл от боли в мышцах. Тело нещадно болело, а перед глазами запрыгали разноцветные звезды.

— Давай, приходи в себя, — настаивал смутно знакомый голос. Фо Ань с трудом обернулся на звук, но не сразу признал Нао Цяня. — Я не могу разбудить твою сестру.

— Сестру? — Фо Ань медленно оглядел поляну. Но не нашел на ней ни спящих переселенцев, ни остатков их костров. Зато увидел белую лицом, тяжело дышащую Фо Синь. И в этот момент все воспоминания о прошлом вечере и том, кто он сам, вернулись на место.

Фо Ань подскочил, но тело все еще плохо слушалось и болело. Его новый знакомый тоже сидел и растирал мышцы рук и ног, хмурясь от каждого нажатия. Фо Ань кивнул ему и на четвереньках пополз к Фо Синь.

Девушку лихорадило. По лбу струился пот, а руки стали страшно холодными. Фо Ань попробовал их растереть, но с задачей не справился.

— Ну же, просыпайся! — Крикнул Фо Ань и сильно, едва ли не до ссадин почесал щеку. — Просыпайся! — Все внутри скрутило. Нарастала тревожность. Фо Ань потряс сестру за плечи, но голова той моталась из стороны в сторону, а глаза и не думали открываться.

Испугавшись не на шутку, Фо Ань ударил сестру по щеке. Да та только лишь нахмурилась, а проспаться не собиралась.

— С ней что-то не так…

— Тут все, что-то не так! Оглянись! Никого и ничего! — Скорее напугано, чем гневно выкрикнул Нао Цянь. — Нет следов от костров, нет следов телег, эти улыбчивые идиоты словно в воздухе растворились! А меня вчера вырубило так, что я и подумать ни о чем не успел!

Фо Ань широко распахнул глаза. Вот что его тревожило. Вот что показалось странным и пугающим.

— Кто это были?..

— Какая к дьяволу разница? — Растерев мышцы, новый знакомый поднялся на ноги. Кривил губы и прислушивался к каждому шороху. — Буди сестру. Нужно уходить с этого проклятого места.

Фо Ань кивнул и принялся всячески трясти и кричать Фо Синь в ухо, но тщетно. Девушка вяло отбивалась, хмурилась и пыталась свернуться калачиком.

— Дурное у меня предчувствие, — высказался вслух Нао Цянь. — Надо бы ее к лекарю.

Фо Ань поджал губы, а новый знакомых похлопал его по плечу.

— До города всего день пути, и я знаю там одного человека, который лечит всякого рода недуги и проклятия.

— Правда? — Резко обернулся юноша, отчего у него стрельнуло в шее, и он принялся ее растирать, собирая ладонью хлопья пота и грязи.

— Правда. С моей деревни много кто к нему обращался, а те, что при деньгах и вовсе при беременности жен переезжают в столицу уезда, чтобы он помог им родить здорового малыша.

— Тогда я ее понесу, — Фо Ань попытался подняться, но вновь осел на землю. И чуть не расплакался от беспомощности, но на деле только шмыгнул носом.

— Давай, разминайся, — смягчился Нао Цянь. — Я понесу твою сестру, а ты возьмешь ее и мои сумки.

Фо Ань не стал тратить время даром. Не было у него времени подумать и о благодарности молодому мужчине. Отчасти приведя ноги и руки в порядок, он помог усадить сестру на спину Нао Цяню, а сам забросил на плечи сумки. Уходили они торопясь. Никто не обмолвился о завтраке или желании умыться. Хотя вряд ли им сейчас полезет в глотку еда.

Шли молча. Не жаловались ни на разгоняющуюся жару, ни на жалящих мух. И только когда отошли достаточно далеко от страшного места, Нао Цянь отважился раскрыть рот.

— Твоя сестра холодеет.

Фо Ань не ответил. Ему и так было донельзя страшно. Если бы мог, он бы и вовсе преодолел расстояние до города бегом, но не смел требовать того же от человека, который взялся им помогать, хотя мог бы уйти и даже их не будить.

— Знаешь, мне кажется, мы столкнулись с демонами, — вновь подал голос Нао Цянь.

— Нет, демоны выглядят по-другому, — качнул головой Фо Ань, резко стерев пот со лба. Сразу три сумки оказались не самой легкой ношей. Юноша чувствовал, что если остановится, то уже ни за что не распрямит спину, поэтому не заговаривал о привале. Да и было ли у них на то время? Фо Ань ничего не мог с собой поделать, изредка поглядывал на сестру, отмечая, что ей не становится лучше.

— Откуда знаешь?

— Сестра не соврала, демоны разрушили нашу жизнь.

Нао Цянь надолго замолчал. И какое-то время они вновь шагали молча. Ноги все еще плохо слушались юношу, он заставлял себя шагать, начиная чувствовать, что выбивается из сил. А рядом, как назло, не проехало ни одной повозки.

Если честно, юноша и сам не мог не размышлять о необычной встрече. Выглядели существа, как люди. Были теплые, ели, вполне плотные телами. И если не считать чрезмерного дружелюбия, до сна, не наблюдалось в них ничего странного. И все же, они нечистые. От встречи с добрыми людьми Фо Синь не стала бы такой.

— А что если это были призраки? — Тоже не мог не думать о случившемся Нао Цянь.

— Не похожи они были на призраков.

— С чего ты так решил? Ты и с призраками раньше встречался? — Изумился молодой мужчина.

— Нет, просто не похожи они на них были. Люди по-другому описывают встречу с приведениями.

— Духи леса? — Изогнул бровь новый знакомый.

Фо Ань помолчал, обдумывая вариант.

— Не знаю. Только вряд ли я теперь хоть к одному костру подойду в ночи.

— Согласен.

Вскоре лес начал редеть, и обливающиеся потом путники вышли к развилке, соединяющей много дорог. Сумерки еще не занимались, но солнце уверенно клонилось к закату. Уже отсюда Фо Ань увидел желтые стены города и очередь перед его красными воротами. Рядом развернулись поля пшеницы, на которых работало много людей, очевидно, наемных, потому что в главном городе уезда все принадлежит и сдается в аренду чиновником.

— Ну вот, почти дошли, — сообщил очевидное Нао Цянь.

Преисполнившись надежды, Фо Ань рискнул улыбнуться, но посмотрев на сестру, радоваться перестал. Та совсем потеряла цвет лица, а на кончиках губ и в уголках глаз появилась чернота.

— Нужно поторопиться, — решительно кивнул юноша и скорым шагом направился дальше.

Нао Цяню с нынешнего положения было не рассмотреть девушки, он все равно скосил взгляд, вздохнул и тоже принялся широко шагать. С очереди на них посмотрели с опаской. Очевидно, болезненный вид Фо Синь пугал желающих пройти в столицу уезда. Многие прикрывали рты и носы тряпицами, некоторые просто отворачивались, старались дистанцироваться. Фо Ань почти на них разозлился, но стражи у врат работали быстро, так что до конфликта дело дойти не успело.

Менее чем за пятнадцать минут троица подошла к ряженым в мягкие латы, вооруженным саблями крепким мужчинам с цепкими взглядами. Конечно, и они заметили плачевный вид Фо Синь. Один что-то прошептал под нос, другой нахмурился. И вместо стандартного приветствия и просьбой оплаты прохода, которое, предъявлялось людям до Фо Аня и их маленькой компании, спросили.

— Чем это она больна? Это заразно?

Фо Ань растерялся. Смекнул, что надо было накрыть сестру покрывалом и списать все на солнечный удар, да поздно.

— Да куда уж там заразно, — взял слово Нао Цянь, выходя вперед и закрывая собой юношу. — Паразитов во чреве только женщины и носят. Дурно моей жене. Плохо беременность проходит, вот мы с ее братишкой и решилиотправиться к лекарю. Дорога совсем ее вымотала, так что к лекарю нам надо срочно.

Страж сомневался.

— Прошу, — умело притворился едва не плачущим Нао Цянь, — это мой первый ребенок. Не переживу, если с ним с женой что-то случится.

Страж заглянул в лицо Фо Синь и с искренним сочувствием посмотрел на Нао Цяня, точно все уже решено, но говорить лишнего не стал.

— По три медных монеты с каждого.

— Мы заплатим, только, прошу, пропустите. Я как жену отнесу, так сразу…

— Я заплачу, — перебил и обошел его Фо Ань. Снял с тугого пояса кошелечек и вынул девять медяков. Ли Шэн, сам того не ведая, позаботился об их путешествии. Монеты с тихим звоном приземлились на маленький столик.

Страж безучастно кивнул, а второй обмакнул в чернила тонкое перо:

— Фамилия.

— Нао и Фо.

Вопросов больше не было. Путники прошли в город, где, несмотря на вечернее время, сталось на удивление шумно. В нос Фо Аню ударила какофония самых разных запахов. Где-то неподалеку дубили кожу, где-то делали пудру, а кто-то продавал жареные блины. Гомон голосов, который было не разобрать из-за стен, едва ли не оглушил неподготовленного Фо Аня.

— Чего застыл? Идем быстрее! — Нао Цянь не ждал благодарности, уже на ходу окрикивая юношу.

Толпа на широкой, очень широкой улице собралась огромная, но Нао Цянь умело лавировал меж людьми. А те, кто замечал Фо Синь, отходили с пути сами. Только это, и высокий рост помощника помогли Фо Аню не потеряться, не заблудиться в череде лавок. Шел он позади, не сводил взгляда с выгоревшей повязки на голове Нао Цяня и надеялся, что тот идет в верном направлении. Сам он даже не пытался запомнить хитросплетение поворотов. И обрадовался, когда понял, что они, наконец-то, дошли.

Лавка лекаря представляла собой узкое здание в два этажа. Как и большинство домов в городе, этот построили из дерева, а порог сделали чуть выше обычного. Вместо двери на входе колыхались нити с разноцветными бусинами, которые ударились друг от друга, когда Нао Цянь без приветствия вошел внутрь.

Фо Ань тут же перестав любоваться резным фасадом и прочими украшениями, поспешил за ним. Первый этаж представлял собой лавку с огромным стеллажом со множеством маленьких ящиков. Сильно пахло горькими травами. На столе Фо Ань увидел маленькие, украшенные литой головой дракона весы и невольно, на самом краю сознания, подивился тонкой, искусной работе.

— Нам нужен лекарь По! — Почти выкрикнул Нао Цянь, обращаясь к молодому, отпускающему лекарственные смеси аптекарю. Скорее всего, подмастерью.

— Лекарь По сегодня никого не принимает, — робко, растерянно заикаясь, ответил худенький мальчик.

— А нас примет! Немедленно его позови.

Фо Ань удивился. А стоило ли так кричать. Он дернул Нао Цяня за рукав рубахи и вопрошающе на него посмотрел.

— Ты хочешь сестру спасти?

Фо Ань отошел в сторону. И вновь, если можно так выразиться после всего произошедшего, удача оказалась на их стороне. Лекарь спустился на шум сам. Вид у него оказался суровее, чем представлял Фо Ань. На белом лице проступили морщины, но мужчина выглядел крепким и довольно молодым для своей непростой профессии. Высоким и даже по-мужски красивым. Он раскрыл рот, собираясь прикрикнуть, а может и вышвырнуть возмутителей спокойствия, но, увидев лицо Фо Синь, передумал.

— Неси девчонку на второй этаж.

Уже там, в пустой, если не считать низкого столика в углу, комнате, лекарь указал, куда положить Фо Синь, а сам принялся проверять ее пульс. Фо Ань застыл на входе в комнату. Сестра вдруг показалась ему сильно похудевшей, почти усохшей. Она увядала. Умирала. И это сильно шокировало Фо Аня.

— С кем вас угораздило встретиться? — Нахмурился лекарь. — Живо! Во всех подробностях!

Нао Цянь присел напротив и принялся рассказывать, все, что запомнил, а лекарь все глубже сводил ровные черные брови.

— Не повезло вам, — наконец, смягчился хозяин лекарской лавки, аккуратно опуская тонкую руку Фо Синь обратно на пол и продолжительно, задумчиво посмотрел на Фо Аня. — Старое это предание, уже почти никто его не помнит. Вы с юга, так? Если то, что ты рассказал правда, то встретились вы с духами не упокоенных жителей одной деревни. Еще лет четыреста назад воду в их колодцах отравил демон. И сперва всем казалось, что это просто серьезная, но сезонная простуда. Потом, когда умирать стало слишком много, уже посчитали хворью посерьезнее, пригласили лекаря, которого сами же и распяли за то, что он не смог им помочь, а когда пришли солдаты Первого бога, было уже слишком поздно. Они до сих пор ходят туда и проводят ритуалы поминовения, но помогает не всегда. Духи озлобляются. И это плохо, очень плохо.

— Что с моей сестрой? — Сглотнул Фо Ань, заговорив впервые с момента входа в город.

Лекарь вновь впился в него острым, изучающим взглядом. У Фо Аня от него поползли мурашки по спине. Повезло, что продлилось это недолго. Мужчина сосредоточился на Фо Синь, ощупал ее запястья, места за ушами, затем пальцем раскрыл рот, провел им по зубам и задумался.

— Умирает. Они зовут ее.

Фо Ань рухнул на колени. Сумки грохнулись за ним. Дышать стало трудно. Юноша схватился за горло. Нао Цянь искоса на него посмотрел, но ничего не сделал, опустил голову и как-то сжался.

Лекарь тяжело вздохнул, печально посмотрев на Фо Синь.

— Такая молодая, такой талант…

— Вы можете ей помочь? — Словно чужим голосом, без толики надежды спросил Фо Ань.

— Могу.

Выпутываясь из ремешков заплечных сумок, Фо Ань, во все глаза смотря на лекаря, подполз ближе и принялся умолять:

— Помогите. Я заплачу, у меня есть золото. Дам, сколько скажите, найду, если потребуется больше. Пойду к вам вечным слугой, я многое умею!

Лекарь выставил ладонь, прекращая поток фраз, которые уже точно не раз слышал.

— Заплатить придется. Но я возьмусь.

— Сколько? — Фо Ань вернулся к своей сумке и быстро отыскал там один из мешочков с золотом. Монеты уверенно звякнули, намекая на свое немалое количество.

Лекарь прищурился и упер руки в колени:

— Откуда у оборванца столько золота? Кого ты ограбил?

— Никого, господин, — стушевался Фо Ань. — Это накопления наших родителей. — На этот раз правильная ложь сама соскочила с языка.

Да только лекарь ей, кажется, не поверил. Отвел свободно свисающие волосы назад и вновь взглянул на Фо Синь.

— Две монеты авансом.

Фо Ань, обрадовавшись, тут же отсчитал, сколько нужно.

— Две монеты золотом? — Возмутился Нао Цянь. — Да ведь на это полгода жить можно! А заработать только за год!

— Плевать, — резко высказался юноша и положил монеты рядом с рукой сестры. — Только помогите ей.

Лекарь кивнул:

— Оставляйте ее здесь, а сами выметайтесь и не мешайте. Проведать приходите завтра, после обеда.

— И она проснется? — Понадеялся Фо Ань.

— Вряд ли. Но уже не будет умирать.

Фо Аня покинули все силы, но он улыбался. После чего, словно о чем — то вспомнив, низко, касаясь пола лбом, поклонился лекарю.

— Выведи его, мне нужно работать, а не поклоны тут принимать, — обратился лекарь к Нао Цяню. И тот заторопился. Можно сказать, поднял Фо Аня, подхватил по пути сумки, торопливо покинул комнату, а затем и лавку. Вместе они добрели до ближайшей, на удивление ровной лавки, и разве что на нее не упали.

На улице стало заметно темнее.

— Он надежный человек? — Отважился спросить Фо Ань.

— Насколько я знаю, да. Поговаривают, что он один из солдат Первого бога, совершенствующийся духа, что решил посвятить жизнь спасению простых людей от демонических хворей. А там, кто его на самом деле знает, но вряд ли бы он здесь жил, если бы был шарлатаном, — смотря в окна второго этажа лекарской лавки, рассказал Нао Цянь.

— Это радует, — вздохнул и замолчал Фо Ань. Посмотрел на своего нового знакомого, хотя, теперь будет правильнее сказать друга. — Я так и не сказал тебе спасибо. Сам бы я никогда не смог отвезти сестру так быстро. Да и не знал, к кому обратиться. Ты выручил и меня, и сестру.

— Будет тебе, — отмахнулся Нао Цянь, кокетничая. — Идем, я знаю, где в городе вкусно готовят и где можно снять комнату.

Фо Ань посмотрел на лекарскую лавку, мысленно помолился небу и всем известным ему богам, после чего вызвался угостить нового друга. И на этот раз Нао Цянь не стал отказываться, предупредив, что готов съесть целую свинью.

Глава 9

Фо Ань проснулся, когда солнце уже высоко стояло над огромным городом, а на улице кто-то громко торговался. Нашел себя юноша в небольшой, но уютной комнате: добротная кровать, стол, два стула, закрывающий узкое окно расписной экран. Даже тумба с подставками для лучин и благовоний. Все чистое и аккуратное. Лучшее, что у Фо Аня когда-либо было.

Юноше совсем не хотелось подниматься с мягкого матраца. Он точно парил на облаке, но роскошная комната была снята всего на сутки, да и то с подачи Нао Цяня, которому Фо Ань хотел отплатить за доброту толикой роскошества. Правда сам юноша так и не смог насладиться моментом. При мысли о том, что лекарь может не справиться, что не сможет отвести Фо Синь в мир живых, в горло переставали лезть по-настоящему вкусные яства, а руки так тряслись, что выпадали палочки для еды.

В надежного вида, украшенную резьбой дверь, постучались. Фо Ань быстро забыл о блаженстве и подхватил со стула свежую одежду. Вчера Нао Цянь буквально заставил его раскошелиться на местную купальню. И помыться оказалось донельзя приятно. Фо Ань пообещал, что после выздоровления отведет туда сестру.

— Войдите.

Расчесаться времени не оставалось.

— Господин? — В комнату вошла приятного, скромного вида девушка с опушенным взглядом. — Разрешите принести воды и таз для умывания?

Фо Ань опешил. Такого ему еще никогда и нигде не предлагали.

— Да, конечно…

Девушка вытащила из-за порога заготовленные принадлежности. Поставила таз из желтоватого дерева на стол и налила в него, судя по звуку, теплой, почти горячей воды. Сняла с плеча чистое полотенце, которое также заранее принесла с собой.

— Нужна ли вам помощь с умыванием? — Все так же вежливо и не поднимая глаз, спросила работница постоялого двора.

— Нет… нет, спасибо, — впервые на своей памяти начал заикаться юноша, а девушка поклонилась и попятилась к выходу.

— Завтрак будет подан, как только вы спуститесь в ресторан.

— Он входит в стоимость комнаты? — Не мог не спросить Фо Ань, вспоминая, сколько они отдали вчера за ужин в этом не самом скромном по меркам города заведении.

Девушка подняла голову, но испугавшись, кажется, нарушив правила, тут же ее опустила и ответила:

— Да господин, конечно.

— А где мой друг? — Он помнит, что комнату они сняли одну на двоих. И Нао Цянь, несмотря на уговоры, уступил ему кровать.

— Ушел, оставил для вас послание, но его передаст вам хозяйка.

— Когда? — Насторожился юноша. Роскошь вдруг стала его угнетать.

— После завтрака, господин. — Девушка не торопилась уходить. Видимо, ждала указаний. И Фо Ань, пересилив себя, парой слов позволил ей уйти, после чего, пока не остыла вода, принялся умываться. Достал из сумки сестры гребень, чтобы привести в порядок волосы, и только сейчас понял, что сумки Нао Цяня в комнате нет, а его стоит в уголочке сильно похудевшей. Юноша тут же к ней бросился и, взявшись за дно, вывалил на пол все свои пожитки.

Фо Ань сглотнул. Ни золота, ни серебра. Только медь. Схватился за висящий на стуле пояс, кошелечек на месте, на всякий случай вытряхнул его, две серебряные монеты остались при нем. Все еще не до конца осознавая происходящее, Фо Ань потянулся и ухватил сумку сестры, содержимое которой тоже вскоре оказалось на полу. Эту Нао Цянь обыскал не полностью. Видимо, не посчитал нужным. Пропало всего два кошелечка, скорее всего тех, что лежали наверху. И все-таки лишь совсем малая часть золотых и серебряных монет осталась нетронутыми. Также не нашел вор и драгоценностей, которые Фо Синь додумалась завернуть в собственные платья.

— Вот ведь червь проклятый! — Фо Ань швырнул опустевшую сумку сестры в стену и осел на пол, больно ударившись коленями о крепкое, начищенное дерево пола. С лица стекала вода. Фо Ань не успел обтереться полотенцем.

Теперь он понял, почему Нао Цянь, если его правда так зовут, стремился набиться ему в друзья. Поэтому он знает столицу уезда, он здесь живет и, очевидно, промышляет недалеко от города. Разводит простаков и уходит счастливый. И что же теперь? О доме, о котором юноша мечтал, можно забыть, заработать золото не такая уж простая задача. Теперь повезет, если ему хватит на лечение сестры. Еще неизвестно, сколько она пролежит на втором этаже лавки под присмотром лекаря.

Фо Ань хотел разозлиться, но не получалось. Во-первых, потому что никогда не считал эти деньги своими, во-вторых, потому что Нао Цянь все-таки помог: донес Фо Синь, дозвался явно не последнего в городе лекаря. Фо Ань сам дурак раз показал наличие золота. И лекарь верно заметил, оборванцам без дома столько не накопить. Нао Цянь знал, что новый знакомый не пойдет жаловать, видимо, решил, что деньги украдены. И, собственно, он недалек от истины.

Очень медленно приводя себя в порядок, размышляя о краже и о том, что теперь делать, где жить, как не попасться на обман еще раз, Фо Ань затянул на талии пояс и пошел к лестнице. Внизу начали собираться люди на обед. Небедные и очень шумные, они наперебой делились с людьми свежими новостями. Всех очень волновал скорый приезд министра из столицы. Хотя, люди называли разные времена года и даты, так что приезд этот может статься не таким скорым. Однако все сошлись во мнении, что после него местный чиновник опять поднимет налоги.

Маленькие и большие столы для постояльцев заведения стояли отдельно. Фо Ань выбрал самый дальний, но официанты заметили его еще на спуске, поэтому тут же понесли еду. Завтрак оказался обильным: рис, маринованные овощи, миска супа, тонко нарезанное жареное мясо с аппетитной корочкой и чайник свежезаваренного чая. У любого другого человека тут же потекли слюни и начались спазмы в животе, но Фо Ань смотрел как-то сквозь еду. Есть ему вроде хотелось, но не так, чтобы очень. Вместе с тем он понимал, что это его последняя хороша на много дней вперед трапеза, так что взялся за палочки. Даже жаль, что серость мыслей не позволила ему насладиться вкусом умело приготовленной пищи и антуражем со вкусом обставленного места.

Фо Ань изредка поглядывал на большое, занимавшее все внутреннюю стену зала ресторана панно. Рассказывало оно о древней битве людей с демонами. Юноша узнал халаты солдат Первого бога и лишенных человеческого облика тварей. Мастер панно постарался на славу, каждому персонажу своей работы придумал занятие и очень здорово расположил их по пространству. Фо Ань искренне восхитился творением и даже нашел практика, что внешне походит на Фэй Ханя. Такой же халат и длинные волосы.

Вскоре в зал вышла хозяйка постоялого двора. Определить ее статус не составило никакого труда. Женщина, с длинной, тонкой трубкой, от которой поднимался сизый дымок, двигалась элегантнее, чем все женщины, которых в своей жизни видел Фо Ань. Платье ее не отличалось практичностью, зато выделялось дорогой вышивкой, а высокую прическу начавших седеть волос юноша мог с уверенностью назвать произведением искусства.

Здоровалась с гостями она взглядом или легким кивком. И пока прошла по длинному залу, успела пустить несколько колец дыма изо рта. Шла эта роскошная во всех отношениях дама к Фо Аню. Тот даже палочки отложил и обтер рот салфеткой, чтобы ничем перед ней не посрамиться.

— Добрый день, господин Фо.

— Здравствуйте, — почти поклонился, насколько это возможно за столом, Фо Ань.

— Ваш обаятельный друг просил передать вам послание, и я не смогла ему отказать, — женщина жестом попросила ближайшего официанта поставить к столику еще один стул, на который, не прогибаясь в спине, с достоинством присела.

Фо Ань все еще не понял, как должен относиться к Нао Цяню, поэтому просто кивнул. И хозяйка, кажется, заметила его смятение.

— Итак, он сожалеет, что не смог остаться с вами подольше, у него появились срочные дела, которые заставили его покинуть город ранним утром.

Фо Ань ухмыльнулся.

— Однако перед уходом, он оплатил вашу комнату и завтраки на месяц вперед. А также пожелал удачи на новом месте. Ваш друг уверен, столица уезда очень вам понравится, несмотря на все сложности.

Юноша шокировано уставился на хозяйку. Хорошо, что он не пил в этот момент чай, иначе тот вылился у него из раскрывшегося рта.

— Также он просил передать, что желает вашей сестре скорейшего выздоровления, — хозяйка обняла накрашенными губами мундштук и затянулась. — Вижу, вы смущены, отчего же?

— Боюсь, я рассчитывал поступить иначе.

Хозяйка прищурилась, но ничего не стала говорить по этому поводу. Видимо, годы научили ее не лезть в дела постояльцев.

— Как бы там ни было, а комната ваша оплачена, и вы вправе в ней жить. Деньги мы не возвращаем.

— Благодарю, — погрузившись в размышления, весьма бесцветно отозвался Фо Ань. И хозяйка не стала его донимать. Кивнула и под восхищенные взгляды большинства гостей проплыла через зал. Юноша не следил за ее перемещениями. Он никак не мог понять Нао Цяня. Обворовал, смылся, но взял не все, да еще и позаботился о том, чтобы обиженный не остался на улице. В столице уезда все воры такие благородные? Или это Фо Аню так свезло?

В размышлениях о гранях личности Нао Цяня Фо Ань закончил завтрак и вернулся в комнату, от которой получил ключ. Расстроенный, перед выходом он оставил там бардак. И теперь задумался, а стоит ли оставлять в ней без присмотра деньги. Кто знает, у кого есть дубликат ключа и насколько в принципе надежен этот замок. Доверять случаю, Фо Аню больше не хотелось.

Он разложил оставшиеся средства по сумкам, большую часть меди отправил в кошечек, который спрятал во внутренний карман, с пояса в такой толпе он будет привлекать внимание и его быстро срежут. Теперь Фо Ань хорошо это понимал и стал задумываться о многих, поджидающих его в большом городе опасностях.

Из окна послышался крик о смене стражи. Мужчина медленно ходил по улице и драл горло за гроши. Так что Фо Ань поторопился с уборкой. Драгоценности и деньги он завернул в сестринские платья так, чтобы их не было видно с первого взгляда, после чего сложил в другую сумку сменную одежду для Фо Синь и собрался дойти до лекарской лавки. Деньги он все же спрятал за кроватью. Поставил сумку так, чтобы она осталась в тени и слилась с дальней ножкой.

Первое испытание ждало юношу на улице. Встретившись с шумом толпы, он так и не понял, куда ему следует идти. Вчера он попросту не заставлял себя что-нибудь запоминать. Понадеялся на Нао Цяня.

Город пропитался кисло-сладким запахом. Перед Фо Анем предстали наикрасивейшие дома, где на первых этажах обедали шумные люди в хороших, далеко не самых дешевых костюмах. Рядом ездили повозки разных расцветок и украшений. Молодые дамы со служанками в качестве сопровождения, прикрывали аккуратные носики чересчур длинными рукавами и присматривались к редким витринам с искусными заколками и украшенным резьбой костяными и деревянными гребнями. Привлекали их внимания и маленькие зеркальца, обиход любой модницы. Весьма колоритным персонажем оказался торговец защитными талисманами и якобы магическими любовными смесями. Обвешанный товарами, со столиком, что висел ремнями на плечах, а упирался в живот, он так громко кричал, но никто не обращал на него внимания. В целом каждый занимался своим делом, и у него не возникало желания посмотреть на тех, кто ходит рядом.

Фо Ань глубоко вдохнул. Он еще никогда такого не видел. Суета немного его пугала, но юноша знал, что обязательно к ней привыкнет. Он в столице уезда.

— Простите, вы не подскажите, как…

Фо Аня не стали и слушать. Юноша малость смутился, но быстро попробовал вновь. К сожалению, с тем же успехом. Приметив его смятение, почти из воздуха рядом материализовался торговец талисманами. С горящими энтузиазмом глазами, он едва не схватил Фо Аня за руку.

— Эх, парнишка, чего нос повесил? Барышня бросила? Ничего, есть у меня талисман, как только ее имя на нем напишешь, так сразу вернется. Есть и на удачу, и на здоровье, Син Лю в беде не оставит.

— Подскажите, как пройти к дому лекаря По?

Взгляд торговца на мгновение потух, затем он задрал подбородок и громко, так чтобы слышали все проходящие, заголосил:

— Зачем тебе этот шарлатан?

— Шарлатан? — Опешил Фо Ань.

— Конечно. Этот По Жуаньсун тот еще прохиндей. Деньги берет несусветные! Мои талисманы приносят больше пользы, а стоят копейки! Не нужно тебе к нему. Расскажи, какая тебя одолела хворь?

Фо Ань попытался обойти торговца, но тот очень удачно перекрыл юноше путь. Фо Ань развернулся, но этот Син Лю вновь оказался у него перед лицом.

— Говори! Какая нелегкая тебя терзает? Мои талисманы для всего годятся! Именно я помогаю людям в этом городе, а не По Жуаньсун!

— Мне нужно к нему, — чуть настойчивее заговорил Фо Ань.

— Не нужно! — Топнул ногой торговец.

Фо Ань вздохнул, собираясь начать ругаться, но ему пришла на помощь дама, хозяйка постоялого двора. Что самым наглым, но в то же время изящным движением так толкнула торговца в плечо, что тот отошел на пару шагов, накренился набок и рассыпал большую часть талисманов.

— Ой! Да что же вы наделали! Вы теперь будете прокляты! — Указывая на женщину пальцем, грозно заговорил торговец. И тут же расплылся в улыбке. — Но если купите у меня талисман…

— Проваливай, — выдохнув дым через нос, точно дракон, грозно приказала хозяйка постоялого двора, и косо посмотрела на Фо Аня. — Твоя сестра в надежных руках. И идти тебе к ней недалеко. Дойдешь до края улицы, повернешь направо, там две улицы, в третью сворачивай. И главное не пройди мимо.

— Большое спасибо, госпожа, — на этот раз в пояс поклонился новый обитатель столиц.

Женщина вновь затянулась:

— И держись увереннее, не то привяжутся такие вот паразиты, — указывая трубкой на собирающего талисманы мужчину, с отвращением высказалась женщина.

— Благодарю вас, госпожа.

— Мао.

— Госпожа Мао, — еще раз поклонившись, Фо Ань бодро направился по указанному пути. Уже из — за спины слыша, как хозяйка постоялого двора на все лады чихвостит продавца талисманов, запрещая ему даже приближаться к ее дому, не то она сама его проклянет, да так крепко, что ни зуба на месте не останется.

Фо Ань едва заметно ухмыльнулся и побежал. До лекарской лавки ему удалось добраться без происшествий. Даже не прошел мимо, но в основном из — за того, что на пороге сидел лекарь с куда менее длинной и более массивной трубкой.

— Здравствуйте! — Поклонился мужчине Фо Ань, вновь оробев, но взгляд не отвел, молча спрашивая и ожидая ответа, словно приговора.

Мужчина не изменил себе, выдержал паузу.

— В порядке твоя сестра.

— Проснулась?!

— Да, — и под нос добавил, — не удивительно, с ее-то талантом…

Фо Ань больше не мог ждать, едва ли не ветром взлетел на второй этаж, перепрыгивая ступени. И только увидев Фо Синь вновь начал дышать.

Девушка все еще лежала на полу, но уже прикрытая одеялом и со свертком под шеей. По-прежнему бледная, но уже без черноты. Потревоженная шумом, она медленно открыла глаза, и Фо Ань расплакался от счастья. Бросился к последнему родному на свете человеку, хотел обнять, но передумал. Просто сел рядом и взял ее за руку.

— Извини, — первой заговорила Фо Синь, едва слышно сипя.

Фо Ань мотнул головой, чуть крепче сжав ее тонкие, длинные пальцы. Он не решился рассказать ей об ограблении или Нао Цяне, только поведал о том, что смог найти себе угол и нормально позавтракал. Не забыл упомянуть и о принесенной сменной одежде.

— Скажи, тебе что-нибудь нужно? Я куплю и принесу.

Фо Синь едва двинула головой, отказываясь.

— Господин По сказал, что мне пока нельзя есть. Он поит меня травами, от которых меня сильно тошнит, но это не стоит упоминания, — длинная фраза далась девушке с трудом, но она сглотнула горькую слюну и продолжила. — Извини, из-за меня нам придется задержаться в городе.

— Не страшно, главное поправляйся. Еще успеем поездить по миру.

— Угу, — Фо Синь не заметила, как уснула. Не нужно было быть лекарем, чтобы сказать, насколько она слаба. Фо Ань еще с минут десять сидел рядом, вслушивался в ровное дыхание сестры и утирал слезы.

Шаги хозяина лавки он услышал сразу и обернулся, когда почувствовал мужчину за спиной.

— Спасибо вам огромное, я готов оплатить все лечение. Скажите, сколько нужно?

С накидкой на плечах и сложенными на груди крепкими руками, лекарь выглядел воинственно, совсем неподходяще для своей профессии и этого места.

— Где ваши родители?

— Умерли, — насторожился юноша.

По Жуаньсун кивнул, обошел пациентку и сел у столика, используя стену, как опору для ровной спины.

— Остальные родственники?

Фо Ань мотнул головой, а лекарь задумчиво потер подбородок.

— Куда вы направляетесь?

— Никуда.

— Не ври.

— Мы правда не знаем, мама умерла, а дома у нас нет. Так что мы сами не знаем, куда идти, — развел руками Фо Ань.

Лекарь еще какое — то время подумал.

— Теперь знаете. У твоей сестры большой талант, крепкие, широкие меридианы, в которых уже начала копиться энергия неба и земли. Так что я хочу взять ее в ученики. У нее будет дом, защита и достойная профессия, которая никогда не оставит ее голодной.

Фо Ань перевел взгляд на сестру, не зная, что сказать. Он ведь не может принять предложение от имени Фо Синь. А что тогда делать ему? Жить в столице уезда? Чем зарабатывать? Слишком много вопросов и совсем нет ответов.

— Вы солдат Первого бога?

— А ты видишь у меня меч? — Усмехнулся лекарь. — Я лечу людей. И твоя сестра тоже сможет это делать.

— Об этом вам лучше поговорить с ней.

— Сперва с тобой, — строго высказался По Жуаньсун. — Если ты будешь против, вряд ли она согласится.

— С чего вы это взяли? — Запутался Фо Ань.

— С того, что только последняя тварь покинет последнего в мире родного человека.

Фо Ань еще раз посмотрел на сестру. Какая разница где, главное, что они будут здоровы и вместе.

— Я не против ее обучения.

Лекарь впервые улыбнулся, но быстро вернулся к суровому виду.

— Вот и хорошо, а теперь уходи, придешь навестить ее завтра. Также после обеда.

Фо Ань кивнул и спохватился.

— А оплата?

— Того, что ты мне дал, покрывает все расходы. Иди.

Глава 10

Фо Синь стало куда лучше. Сегодня лекарь позволил ей выпить легкую овощную похлебку собственного приготовления. Легкий румянец начал возвращаться на лицо девушки. И Фо Ань не мог этому не радоваться. Сегодня, как и несколько прошлых дней, он тоже пришел проведать ее после обеда. На кровати с самой настоящей периной из гусиного пуха спалось на удивление хорошо и долго. Юноша еще ни разу не встал с рассветом, как это бывало в доме Ли Шэна.

Хозяйка Мао изредка здоровалась с постояльцем, раз даже сказала, что он может спросить у нее или ее работников, как добраться до того или иного учреждения, чтобы, как в тот раз не попасть впросак. К чести юноши, он научился примечать агрессивных торговцев издали, и обходить их стороной. Да и в городе он начинал разбираться неплохо, пусть и не пытался обойти его весь, сперва запоминая самые необходимые маршруты, и все же доброта хозяйки Мао была ему очень приятна.

— Ты, правда, не против моего обучения у лекаря По? — Оставшись наедине с братом, спросила Фо Синь. Теперь она могла сидеть, пусть и быстро от этого уставала.

— А с чего бы мне быть против? — Удивился Фо Ань. У него было время все обдумать и поспрашивать. — Лекарь По не последний человек в городе, насколько я понял, учеников он берет только по собственному разумению, а значит, это честь. Было бы глупо отказываться от подарка судьбы.

Фо Синь перевела взгляд в окно, разглядывая море алых, покатых крыш в одном стиле. Девушка о чем-то задумалась и принялась кусать нижнюю губу. Мама всегда ругала ее за это, боясь, что у девочки останется заметный шрам. Пока не остался.

— Но ведь тогда нам придется остаться в столице уезда…

— А чем она плоха? — Фо Ань начал привыкать к суете и шуму, кажется, он начинал в него влюбляться. Все здесь ему казалось новым, уникальным, занятным. Да и вряд ли один большой город будет кардинально отличаться от другого.

— Слишком близко к нашей деревне. Не хочу, чтобы нас узнали.

Фо Ань так и не рассказал сестре о краже. Не знал, как подойти к неприятной теме. Кроме того, совсем без средств они не остались и на том спасибо. Однако, если юноше когда-нибудь удастся свидеться с Нао Цянем, они обязательно потолкуют о случившемся.

— Ты просто еще не гуляла по городу. Он огромен, и никто ни на кого не обращает внимания. Достаточно просто не ходить на ярмарки скота, чтобы не попасться старым знакомым на глаза, — развел руками Фо Ань. О том, что его беспокоит, он просто старался не думать.

— Но чем будешь заниматься ты?

— Чем захочу, — пожал плечами юноша. — Мало ли здесь занятий. Вдруг у меня к чему-нибудь талант и я тоже стану подмастерьем какого-нибудь выдающегося мастера.

Фо Синь очень тепло улыбнулась брату, наконец-то, переведя на него взгляд.

— А чем ты хочешь заниматься?

Фо Ань раскрыл рот, но так ничего и не сказал. Если честно, он никогда об этом не думал. Кроме того, он ничего не умеет. Даже счет ему дается с большим трудом.

— Я еще найду занятие по душе. А ты, правда, хочешь стать ученицей лекаря? Если нет, то и не соглашайся. Ты не обязана.

Фо Синь медленно покачала головой:

— Я хочу. Сегодня утром лекарь По выводил меня на прогулку в сад. Немного рассказал о лекарском деле. И, если честно, я с первого взгляда влюбилась все эти ящички, я с удовольствием вдохнула запах свежих ростков, мне понравилось, как кланяются и уважают человека, который, в случае чего, может спасти твою жизнь. Я понимаю, что будет непросто, но я хочу пойти по этому пути. Уже с нетерпением жду, когда начнется обучение.

— Хорошо, тогда и обо мне не беспокойся, — наверное, Фо Аню было приятно слышать уверенную речь сестры о своем будущем. Но только, наверное. В последнее время он получил столько новых ощущений, что разобраться во всем вот сразу попросту не получалось.

— Мы дети достойных родителей, брат, уверена, у тебя тоже есть талант, о котором ты пока не подозреваешь, — голова Фо Синь начала все чаще опускаться к груди. Девушка устала. И Фо Ань помог ей прилечь, после чего спешно попрощался и направился вниз.

По Жуаньсун объяснял что-то мальчику в аптекарской лавке. Обычно он просто кивал прощающемуся с ним Фо Аню, даже не поднимая глаз, но сегодня попросил остаться. И юноше пришлось дождаться, пока лекарь дочитает лекцию о смешивании лекарственных порошков, и выслушать ряд указаний о том, сколько и кому чего давать. Фо Ань едва ли что-то из этого понял. И подивился уверенности сестры в том, что она способна во всем этом разобраться.

— Прогуляемся? — По Жуаньсун набил темными, ароматными листьями трубку и, раскурив ее, предложил пройти во внутренний двор. Жестом он велел мальчишке за прилавком принести чай.

Внутренний двор узкого, но высокого дома занимал сад и маленькая мансарда. Фо Ань глубоко вдохнул и зашелся кашлем от смеси непривычных, горьковатых и сладких запахов. Лекарь По нахмурился, но ничего не сказал. Сел за столик и дождался, пока Фо Ань разольет по расписанным пиалам горячий чай.

— Твоя сестра приняла мое предложение, — Фо Ань начал привыкать к простой и даже жесткой манере разговора мужчины. По крайней мере, ни одно из его слов нельзя было понять превратно.

— Да, мы успели это обсудить.

Лекарь затянулся, после чего соизволил выпить чаю.

— Хорошо. Чтобы считаться полноправными жителями города, и тебе, и ей необходимо получить документы и заплатить налог. Судя по количеству монет, что ты показал, проблем с этим не возникнет. И все же, тебе нужно съездить в вашу родную деревню и взять у старосты листы с вашими именами и разрешением на переезд.

Фо Ань застыл.

— А если староста мертв?

— Староста не может быть мертвым, это пост, его всегда кто-нибудь занимает, — при каждом разговоре с лекарем Фо Аню казалось, что он виноват и его за что-то отчитывают.

— А можно ли как-то обойтись без этих листов с разрешениями? — Потупив взгляд, Фо Ань принялся теребить края старой, но хорошо выстиранной рубахи.

По Жуаньсун замолчал, долго смотрел на Фо Аня, словно пытался прочесть его, как одну из своих книг.

— Не буду тебя спрашивать, почему так, но обойтись без этого будет сложно. И если твоей сестре я еще могу помочь, то тебе нет.

— Я обойдусь.

Лекарь покачал головой:

— Только с документом тебя примут на хорошую работу и сдадут дом, так что хорошенько подумай и, может быть, найдешь способ получить лист. Кроме того, без документов тебя выкинут из города, возможно, даже насильно сопроводят в родную деревню. А к тому времени, твоя сестра уже будет считаться полноправной жительницей Динчэна и не сможет вернуться с тобой. Я не дам ей такого разрешения.

Фо Ань сглотнул. Ладони вспотели, а в носу зачесалось. Кажется, начала кружиться голова. Хотя последнее могло случиться из-за тяжелого, густого запаха лекарственных трав.

— Или ты можешь начать обучаться у какому-нибудь ремеслу, чтобы твой учитель дал тебе нужный документ и смог зарегистрировать в городе.

— Неужели везде так строго?

— Естественно, — хмыкнул лекарь. — В столице империи ты не только должен получить разрешение на переезд от чиновника своего уезда, но и заручиться поддержкой одного из министров. А они просто так свои печати никогда не раскрывают.

Фо Ань молчал. И По Жуаньсун правильно оценил его задумчивость.

— Если не знаешь, куда податься, я посоветую тебя паре человек. Но если ты меня перед ними опозоришь…

— Этого не будет, — пылко заговорил Фо Ань, но тут же сдулся, добавив тише — Только я совсем ничего не умею. Только на черную работу и гожусь.

Вдруг лекарь стукнул его своей трубой по макушке. Фо Ань прикрыл голову ладонями, во все глаза уставившись на спасителя и уже учителя сестры.

— В ученики затем и идут, чтобы чему-то научиться. Зачем ты наставнику уже все сам знающий и умеющий. И выпей, наконец, чаю, он целебный. Тебе не повредит.

Фо Ань взял в руки пиалу, отмечая ее легкость и тонкость керамики. Чай успел немного остыть, но язык вкусом порадовал.

— Молодец, теперь иди. Придешь завтра, я передам тебе разрешение для сестры и скажу, что с ним надо делать.

— Благодарю, — очень аккуратно вернув пиалу на стол, Фо Ань поднялся, поклонился и едва ли не пулей проскочил аптекарскую лавку, вырываясь на улицу и вдыхая, наконец-то, не горький запах трав, а смесь других, становящихся привычными, ароматов.

Фо Ань через плечо посмотрел на дом, попытался заглянуть в окно второго этажа и покачал головой:

— Надеюсь, Фо Синь не переймет его манеру общения. Не то станет совсем несносной.

Сегодня Фо Ань решил пройтись по незнакомой дороге. Не стал возвращаться на оживленную торговую, а пошел дальше по лекарскому переулку. И пусть тут странно пахло лечебными отварами и смесями, зато никто не шумел. Фо Ань не торопился. Запоминал повороты, заглядывал в них на предмет тупика, но не проходил особенно глубоко, чтобы проверить догадки. Не сегодня.

На этой улице не было зазывал и кричащих вывесок. Росли, создающие тень, высокие деревья, под которыми можно было найти скамейку и передохнуть. Даже здоровые люди приходили сюда за спокойствием, за маленькой передышкой от суеты Динчэна.

Фо Ань любовался, наслаждался, позволил себе ни о чем не думать, но улица сталась не бесконечной. И он вновь вышел к шуму. Захотелось есть. Фо Ань достал медяк и купил длинную жаренную в жиру булку и горячее, сладкое, соевое молоко. Присел на ближайшую лавку и решил не спеша насладиться скромным обедом.

Кошелек быстро становился легче, чем пугал юношу, а доставать остатки золота или рисковать продажей украшений он не собирался. Уже понял, что богатство привлекает ненужное внимание, а продажа чего-то ценного и вовсе повесит на него клеймо вора. Нужно было найти работу. Ведь еще неизвестно, сумеет ли По Жуаньсун что-нибудь для него подыскать. Кроме того, оплаченный на постоялом дворе месяц не бесконечен, и лучше бы Фо Аню сразу начать искать посильное по цене жилье.

Юноша определился с планом и тут же почувствовал страх. А как он все это найдет? Он видел доски объявлений, но не мог ничего там прочитать. Как ему искать работу? Подходить и спрашивать? Его и ударить могут, войди он не туда. Да и кем? В доме ненавистного старосты Фо Ань занимался исключительно черной работой: колол дрова, прибирал в сараях, кормил кур да таскал воду из колодца, который сам же прорыл.

Можно попробовать устроиться на поля, но раньше он никогда не работал с землей и растениями. Кто знает, какие там могут ждать опасности. Да и спину юношу свою еще жалко.

Доев булку и выпив все молоко, Фо Ань вернул стакан на прилавок и пошел по незнакомой улице, отмечая на нарисованной в голове карте, где она находится. Торговали и здесь, но куда меньше. Роскошных домов в несколько этажей не наблюдалось тоже. Зато над лавками висели изображения подков, шпилек и прочего, в чем можно было угадать ремесленные дома.

На одной из скромных витрин, Фо Ань увидел квадратный отрез синей ткани. Прошел дальше, увидел еще несколько и рискнул спросить владельца, что это значит.

— Работу, — строго ответил мужчина с крупными, сильными руками, которые не помещались в рукава и он их просто срезал. Он придирчиво, с прищуром оглядел юношу и, чему-то кивнув, все так же грозно спросил. — Работа нужна? Здесь кузница, каждый день требуется много дров, и чтобы кто-нибудь присматривал за печью ночью. Дрова колоть умеешь?

Фо Ань не верил, что ему так свезло, и глупо кивнул в ответ.

— Хорошо. Плачу восемь медяков в день за норму. Тех, кто не справляется, выгоняю. За ночь у печи еще четыре медяка, но об этом рано, — как будто не привыкший тратить время даром, мужчина кивком пригласил Фо Аня следовать за собой в довольно большой внутренний двор, где уже трудилось три молодых человека. Двое рубили дрова, третий точил косу.

Крупные бревна кузнецу привозили необработанными. С кучей веток и еще живой корой. Наверняка и прочей живностью. Ли Шэн никогда не закупал так много. Но ему было и ни к чему.

— Сперва на просушку, — мужчина указал на три больших навеса и кликнул того, кто точил косу. — Линь Тань выдай ему топор.

Фо Ань и слова не успел сказать, а фронт работы был обозначен.

— Вопросы?

— Никаких.

Кузнец вновь кивнул.

— Если что, обращайся к Линь Таню. Он скажет, чего и куда. — Отчеканил кузнец и собрался уйти, даже не спросив имени нового работника, но перед этим взглянул на остальных. — Чего глаза вылупили? Вдвоем не справляетесь. Марш работать, а то не заплачу!

Махать топорами стали увереннее. Линь Тань, как и его, видимо, учитель, тоже оказался немногословен. Лишь спросил, умеет ли новенький обрабатывать дерево, прежде чем то нужно будет разделать, после чего показал место и пошел дальше заниматься заточкой, на вращающемся камне впечатляющих размеров и, наверняка, веса.

Фо Ань стянул рубаху, которую не хотел пачкать, и без жалости к собственной персоне принялся за работу. Коллеги изредка на него поглядывали, после чего переглядывались меж собой. Фо Ань если и хотел вникнуть да познакомиться, то просто не нашел на это времени. Он еще никогда не зарабатывал деньги. И восемь медяков за день показались ему достойной платой. Все-таки он узнал относительные расценки на еду в городе.

Тяжелая работа спорилась. Фо Ань давно не разминался и теперь даже радовался нагрузке. Он и сам не заметил, как проработал первую временную стражу. И Линь Тань скомандовал перерыв.

Работники отложили топоры и первыми подошли к Фо Аню.

— Ты откуда? Я тебя раньше в лавках не видел, — заговорил тот, что повыше, с длинным, малость изогнутым носом. Видимо, не дурак подраться. — Меня звать Жэнем, его, — он указал на более низкого, но сбитого товарища. — Мо.

— Меня можете звать Фо, — руку Фо Ань не протянул, потому что остальные тоже не стали придерживаться правил знакомства. — Я недавно из деревни приехал.

— А, — протянул Жэнь, — то-то так хорошо топором машешь. Не повезло тебе, переехал, а занимаешься тем же. Наверное, о другом мечтал?

Ребята отвели Фо Аня в тень навеса, подальше от взглядов Линь Таня.

— Сколько тебе обещал старик за день? — Утираясь кончиком узла головной повязки, спросил Мо.

— Восемь за день.

Ребята переглянулись.

— Что-то не так? — Фо Аню не понравились их эти гляделки.

— Раньше норма была двенадцать, — выпив из ведра воды и плеснув ей на лицо, признался Жэнь.

— Оу…

— С нас решил срезать, скупердяй, — выругался Мо.

Фо Ань потупил взгляд.

— Да ты не переживай, — отмахнулся Жэнь, протягивая Фо Аню ведро с водой. — Не ты ж в этом виноват. А старику мы еще предъявим.

И снова постоянные работники переглянулись. Что бы они там ни говорили, а по их виду, становилось понятно, виноват. Благо перерыв закончился раньше, чем беседа успела перерасти в конфликт и вскрыть другие неприятные тайны.

Все вновь взялись за работу. Фо Ань старался. На норму ему отвелось всего полдня. Да и надо было спросить, а какова эта самая норма, но неприятный момент юноша решил отложить на потом. Вскоре он понял, как дают себе передышку более опытные работники, откладывают топор и идут что-то спросить у Линь Таня, на пути разминая плечи и руки. Мо и вовсе едва не согнулся колесом, разгибая спину.

Фо Ань решил им не уподобляться. Работал, обливаясь потом и мечтая о бочке горячей воды, которую попросит принести в комнату. На купальню тратится будет излишне да и незачем.

— Баста! — Выкрикнул кузнец, вернувшись во внутренний двор. И Мо разве что не отшвырнул топор. Вид у него стался неважный, видимо, он очень устал.

Мужчина оглядел работников, после чего подозвал Линь Таня:

— Ну, как кто работал?

Линь Тань как-то резко взглянул на Фо Аня, и у юноши появилось дурное предчувствие.

— Новенький не справляется. В основном всю древесину обработали Жэнь и Мо.

Глаза Фо Аня начали медленно округляться, принимая форму тех самых монет, которые теперь вряд ли получит. Он невольно оглянулся. Да большая часть дров сложенных колодцем на просушку, были принесены под навес им!

— Ясно, — кузнец строго посмотрел на Фо Аня. — Проваливай, я не раздаю деньги тунеядцам.

— Да я…

— Вали, не собираюсь я на твои оправдания время тратить.

Злость охватила парня с такой силой, что он едвали не пыхнул огнем. Кулаки сжались сами собой, мышцы надулись под кожей, но сделать юноша ничего не успел. Мощная оплеуха кузнеца свалила его на землю. В голове зазвенело. Что-то определенно болело, только юноша не мог понять что.

— Как очухается, выведи его отсюда, — обратился кузнец к Линь Таню и раздал парням неурезанную норму. Фо Ань так решил, потому что по восемь монет было бы отсчитать быстрее.

Кузнец ушел, а Жэнь и Мо передали по медяку Линь Таню. Фо Ань все еще на грани потери сознания понял, почему они к нему подходили. Не спрашивали, договаривались.

Жэнь и Мо, прежде чем уйти насмешливо и даже жестоко посмотрели на несостоявшегося коллегу.

— Извини, деревенский, нам тут лишние ни к чему, — усмехнулся Жэнь, и они с другом покинули двор.

— Хватится валяться, уходи! — Строго, словно подражая кузнецу, прикрикнул Линь Тань. И Фо Ань разозлился с новой силой. Поднялся, подхватил рубашку и выскочил с внутреннего двора. Никто не пытался его догнать или что-то сказать. В лавке вообще никого не оказалось. И Фо Ань, вообще ни о чем не думая, свернул в приоткрытую дверь, нашел кухню, схватил небольшой, тина на четыре мешок риса и горшочек, судя по запаху, застывшего жира.

Не уйдет он отсюда без оплаты! Не деньгами, так продуктами!

С ворованной ношей, Фо Ань прошмыгнул на улицу и почти побежал к лекарской улице. Злость туманила разум. Но юноша не думал, что поступил плохо. Старик ему задолжал.

В правом ухе все еще звенело. Наверняка к утру оно опухнет, и сестра станет задавать неприятные вопросы. Может быть, лучше завтра не показываться ей вовсе?

Не успел Фо Ань свернуть в тень тихой улицы, как его под руки подхватило два улыбчивых человека. Оба смотрели вдаль, точно Фо Ань случайно попался им на пути. Но раз попался, почему бы не захватить?

— Когда это кузнец настолько обеднел, что стал расплачиваться с работниками продуктами? — Тихо, нараспев поинтересовался обладатель несобранных, очень красивых темных волос и не менее черных, хитрых глаз.

— Я…

— Действительно, никогда за ним такого не замечал, — ответил ему другой, походящий на ученого, в своей интересной, легкой шапке. Фо Ань хотел рассмотреть его получше, но пока почувствовал лишь пальцы на своем локте: тонкие, но очень и очень крепкие. Да он точно может ими медь гнуть!

— Ты знаешь, что воровать плохо? — Малость озорно прошипел первый.

— Знаешь, что за это могут отрубить руки? — Почти незлобно шептал второй.

Фо Ань сглотнул.

— Я верну… Только не надо…

— Это мы уже сами решим, — прищурился первый.

— А теперь иди с нами, — добавил второй.

Фо Ань посмотрел на украденное добро. Лучше бы он этого не делал.

Глава 11

Фо Ань чувствовал каждый камешек под ногами. А еще он очень хорошо чувствовал каменные пальцы так называемого ученого, который определенно таковым не являлся. Длинноволосый, наоборот, держался легко, точно шел под руку с девушкой. Вечно поправлял свои волосы, очевидно, очень ими гордясь. Некоторые, отвадившиеся гулять поздно вечером, дамы провожали его долгими томными взглядами. И он, что удивительно, всем им улыбался. Умудрялся флиртовать.

Ученый чуть крепче сжал руку юноши, заставляя, завернут в новую для Фо Аня улицу. Не особенно темную, но довольно тихую. По нескольким домам и взгляду вперед, Фо Ань понял, что здесь живут самые простые, но способные прокормить себя в столице уезда, люди. Еще за несколько десятков шагов Фо Ань приметил сидящих у колодца женщин на маленьких табуретах. Явно меж собой знакомые, они весело беседовали, при этом умело чистя батат и совершенно незнакомые юноше овощи. Но какая собственно разница, главное, что они попались им на пути крайне вовремя.

Юноша собрался с духом, наспех просчитав ненадежный план. И когда длинноволосый принялся отвечать на вежливые фразы улыбчивых женщин, то есть, отвлекся, Фо Ань с силой бросил увесистый горшочек с жиром на ногу ненастоящему ученому. Незнакомец с сильными пальцами взвыл, принявшись прыгать на одной ноге, а Фо Ань развернулся на пятке и залепил красавцу мешком с рисом прямо по лицу. И пока эти двое не разобрались, что к чему, под удивленные и испуганные вскрики местных хозяек, бросился дальше по улице, надеясь, что там нет тупика.

Бежал Фо Ань очень быстро, а улица все не заканчивалась. Череда простеньких домов извернулась и продолжила ряд. Фо Ань не рисковал прыгать в переулки, боялся загнать себя в ловушку. Оборачиваться юноша тоже не пробовал, боялся замедлиться и увидеть нагоняющих, теперь точно злых преследователей. Он сам определенно разъярился бы, забросай его продуктами. И все-таки удивленное лицо красавца, когда столкновения носа с мешком уже было не избежать, сталось до того комичным, что после Фо Ань обязательно посмеется.

Наконец-то, стал виден конец очень длинной улицы. Еще не добежав до поворота, Фо Ань видел проезжающие на той стороне повозки и спешащих куда-то людей. Юноша поднажал. Там он сможет скрыться в толпе, отвяжется от странных господ и найдет способ вернуться в постоялый дом госпожи Мао.

До маленькой победы оставалось всего ничего. Но тут Фо Ань зацепился за что-то ногой, а затем и второй. Что-то быстро соединило их вместе. Юноша не успел остановиться или сделать что-то полезное, не только растянулся на земле, но еще и проехался по пыли на животе. Неожиданное падение выбило из легких весь воздух. Пришлось глубоко вдохнуть. К сожалению, пыль. Фо Ань зашелся кашлем, после уперся руками и встал на колени. Ноги все еще что-то удерживало сведенными. Фо Ань неловко обернулся. Оказалось, его стреножила тонкая веревочка с железным утяжелителем на конце. Но куда страшнее оказались по-прежнему улыбающиеся лица ненастоящего ученого и растрепанного красавца. Мешок оказался грязным, белая пыль от риса осела на роскошных волосах, ресницах и вороте незнакомца.

— Надо же, какой прыткий, — усмехнулся он, отряхиваясь.

— И не говори, — подтвердил ученый, несколько раз кивая. — Так мы его не доведем. Придется вырубить.

Фо Ань сел и пополз, попутно пытаясь растянуть сковавшую ноги леску.

— Навевает воспоминания, — во все глаза глядя на незадавшегося вора, мечтательно протянул красавец.

— Ты действовал куда оригинальнее, — отмахнулся обладатель невероятно сильных пальцев и направился к юноше, присаживаясь перед ним на корточки.

— Чем я успел вам насолить? Вы первые меня схватили! — Не бросал попыток спастись юноша. Но никто не стал его слушать. Фо Ань во все глаза смотрел то на одного странного мужчину, то на второго. И в сгущающихся сумерках ему показалось, что глаза преследователей тускло светятся. Только испугаться, как следует, Фо Ань не успел. Ненастоящий ученый протянул к нему упакованную в перчатку руку и ткнул пальцем в лоб. Юноша даже вскрикнуть не успел. Мир перед глазами неестественно быстро потух.

— А потом, представляете, он бросил Сы Вансяо на ногу горшок! — Заливался смехом мужчина.

— А Эн Гохуаню залепил по лицу мешком риса, — немного сдержаннее делился впечатлениями второй говорящий, совсем тихо добавляя. — Все сапоги в жиру, не отмоешь, придется выкидывать.

— И как он вам? — Вмешался третий, еще ни разу не слышимый Фо Анем голос. Глубокий, низкий, приятный, определенно принадлежащий мужчине.

— Интересный парнишка, — отсмеявшись, дал вердикт Эн Гохуань.

— Староват, — заметил Сы Вансяо.

Третий мужчина долго молчал, прежде чем рассудить:

— Его сестра тоже стара, но По Жуаньсун все же решился взять ее в ученики. От мальчишки тоже должен быть толк.

Фо Ань, лежа на холодном полу со связанными ногами и успевшими затечь руками за спиной, нахмурился. О том, что подоплека его перехвата куда серьезнее, чем просто шантаж за неудавшееся ограбление, юноша сообразить успел, но большая часть смысла разговора сталась ему недоступна. Фо Ань осторожно открыл глаза. И нашел себя в плохо освещенном отделанным деревом зале с рядом длинных столов и скамеек. Сам он лежал в углу, в глубокой тени, поэтому без опаски посмотрел на говоривших. Помимо него, они единственные присутствовали в помещении.

Фо Ань узнал ненастоящего ученого и все еще поправляющего волосы красавца. Стояли они перед лениво сидящим на высоком стуле мужчиной. Поза незнакомца говорила о величии и благородстве. Все в нем чувствовалось элегантным. Даже то, как он подпирал подбородок рукой и сложил ногу на ногу, выдавало в нем неземное создание. Фо Ань несколько раз моргнул, но нет, ему не показалось. От мужчины исходило своего рода сияние, от которого не отвести глаз.

Совсем неожиданно незнакомец перевел взгляд на Фо Аня, встретившись с ним взглядом.

— Наш гость пришел в себя. Подведите его к свету, хочу рассмотреть лицо.

За сжавшимся в углу юношей пошел красавец. Нет, Фо Аню не показалось, глаза у того правда светились. Дурное предчувствие заставило сердце юноши биться быстрее. Он попытался увернуться от руки красавца, но тот все равно ухватил его за шиворот и, словно парень совсем ничего не весит, понес, точно котенка, к единственному освещенному месту в зале.

Фо Ань бы удивился его силе, да только не мог отвести взгляда от мужчины на стуле. Тот его заворожил. А от того, что это неземное существо смотрит именно на него, хотелось петь и плакать в самозабвенной радости. Фо Аня уронили под его ноги, и он совсем не разозлился. Даже наоборот, подумал, что вряд ли смог стоять подле этого человека.

Незнакомец не торопился начать беседу. Долго изучал Фо Аня взглядом. На что-то едва заметно улыбался, отчего-то моментами хмурился. И последнее пугало Фо Аня. Что, если ему не разрешат остаться с этим неземным созданием?

— Все еще болит? — Указал он на, видимо, припухшее ухо юноши.

Фо Ань мотнул головой. Какое ему теперь дело до боли?

Мужчина улыбнулся.

— Как тебе город, Фо Ань? Лучше ли твоей сестре? — Двигались только губы мужчины, отчего рождалась еще одна странность. Могло показаться, что он даже не дышал.

— Нравится?.. — Смутился Фо Ань, боясь дать неверный ответ.

Мужчина, судя по всему, главный, тихо посмеялся.

— Наверное, после деревни он чувствуется очень большим и шумным.

Фо Ань сглотнул. Кажется, он даже не моргал. Стоящие за его спиной красавец и ненастоящий ученый не вмешивались в разговор. Вели себя столь тихо, что о них можно было ненароком позабыть.

— Ты привлек мое внимание, Фо Ань.

Душа юноши возликовала.

— Я вижу в тебе потенциал. Ты можешь собой гордиться. В нашей организации нет невыдающихся людей.

— Что?.. — Ничего не понял юноша.

Но мужчина только покачал головой:

— Не страшно. Ты обязательно поймешь все позже. Но я не хочу тебя обманывать, Фо Ань. Сегодня ты либо присоединишься к нам, либо умрешь.

Страшная информация совсем не вызвала отклика в душе юноши. С чего бы ему не присоединиться к такому замечательному человеку?

— И не мне решать, станешь ли ты нам братом. Сыма либо примет тебя и одарит, либо поглотит твою душу. Но даже в этом случае не думай расстраиваться, ведь твоя жизнь станет нашей силой. Ты готов попробовать, Фо Ань?

Юноша почти заплакал от догадки, скоро его уведут от неземного создания. Но перечить ему казалось противоестественным, так что Фо Ань кивнул. А великолепный незнакомец дал красавцу и ненастоящему ученому знак.

Фо Аня вновь схватили за шиворот и молча понесли прочь из зала. По довольно широкому длинному коридору, от стен которого веяло зимней прохладой первых крепких морозов. Именно она начала трезвить Фо Аня. Сперва юноша заметил за собой глупую улыбку, затем, удивился своему опыту чрезвычайного восхищения хоть и симпатичным, но совсем незнакомым мужчиной. На него это совсем не похоже. В какой-то момент Фо Ань мотнул головой, словно пытался вытрясти из ушей чужой сладкий голос. Тот все еще владел им, шептал, что все будет хорошо и их встреча неслучайна. И это пугало настолько же, насколько завораживало.

Легкая тряска закончилась. Фо Ань посмотрел перед собой. Его принесли к большой, железной двери. Щель меж огромных створок совсем чуть-чуть дымилась, словно прятался за ней либо лед, либо самое жаркое в мире пламя. Даже клепки на преграде казались массивными и тяжелыми.

Фо Аня поставили на ноги. Сняли с рук веревку, освободили ноги. Дверь, видимо, по велению самого мира, дрогнула и начала медленно раскрываться. Фо Ань широко распахнул глаза. Внутри его ждало что-то очень злое. Захотелось немедленно бежать, но голос в голове, в ушах, окутал его, лишил собственной воли. Фо Ань шагнул к неизвестности.

Дверь раскрылась настолько, чтобы пропустить Фо Аня. Он хотел обернуться, осмотреться. Но упорно продолжал шагать во тьму.

— Надеюсь, ты выживешь, — почти печально прошептал красавец.

Фо Ань уже не смог обернуться на его запоздавшее подбадривание. Тьма жуткого зала успела окружить и обнять его своими невидимыми руками. Она же помогла ему скользнуть внутрь и двери за спиной медленно закрылись.

Голос больше не сдерживал юношу. Он вновь стал двигаться по своей воле. Но был ли в том толк, если внутри было настолько темно, что неуютно. Фо Ань что есть мочи, до боли раскрывал глаза, но так и не смог найти ни единого лучика света. Паника начала поднимать из самых глубин человеческой души. Фо Ань развернулся и хотел попытаться толкнуть дверь, но той вообще не оказалось за спиной. Рядом вообще ничего и никого не было, только по ногам змеился парализующий холод.

Юноша попытался кричать. Но не услышал собственного голоса, а горло тут же заболело, как при сильной простуде. Фо Ань обнял себя за плечи и хорошенько те растер. Он начинал замерзать. Морок чужого влияния больше на него не действовал. Фо Ань вновь боялся, а его мысли спутались. Он побежал. Где-то ведь в этом зале должна быть стена. Преграда, которую можно сломать.

Фо Ань бежал. Бежал долго, по крайней мере, ему так казалось, но ничего не попалось ни под ноги, ни под руки. Юноша начинал выбиваться из сил, но не разрешал себе взять передышку. Теперь-то его хорошенько напугали мысли о возможной смерти. И вообще, к чему это он должен присоединиться? Его кто-нибудь спросил?

— Занятный экземпляр, — прозвучала неожиданно и разом отовсюду насмешка. — На тебе есть след демона. Ты пошел по кривой дорожке, мальчик?

Фо Ань вновь попытался ответить, но изо рта не вырвалось ни звука.

— Не паникуй, я тебя чувствую, я слышу. Вижу. — Голос еще раз усмехнулся. — Тебе очень понравилось убивать старосту. Заслужил. Он заслужил смерть от твоей руки. Тебе понравился его страх. Понравился ужас неминуемой расплаты.

Нечто рассмеялось.

Фо Ань силился увидеть хотя бы тень или отблеск, но нет, по-прежнему темно.

— Ты отнял жизнь, но не считаешь поступок плохим. Ли Шэна могли судить, вынесли бы серьезный приговор, но ты решил не ждать.

Фо Ань силился не вспоминать тех будоражащих душу картин, но нечто копалось в нем, точно в туго набитом разными безделушками мешочке, вынося на свет самое сокровенное и любопытное.

— Да, представься тебе шанс все исправить, и ты поступил бы также, — рассуждал голос, разглядывая чужое воспоминание. — Понимаю. Месть — уникальное блюдо, но после него всегда остаешься голодным.

Больше не пытаясь тиранить горло, Фо Ань мысленно спросил, что за монстр с ним беседует.

— Какая тебе разница? Узнаешь мое имя, если выживешь, — отмахнулось нечто. Фо Ань только сейчас заметил, что его интонации нельзя отнести ни к мужскому, ни к женскому началу. — А сестра, ух, как ты на нее обижен. Как она посмела устроиться сама, но не попросила за тебя?

Фо Ань нахмурился. Об этом он никогда старался не думать. Фо Синь очень повезло привлечь внимание не последнего в городе мастера. Повезло, что он ее заметил, пусть и при скверных обстоятельствах. Ей повезло, а ему дали по уху. Ей повезло, а его обокрали. Ей повезло, а его похитили. У нее талант, а ему только и остается, что рубить дрова!

Юноша резко себя одернул, забивая злость в самое нутро. Фо Синь ни в чем не виновата. Наоборот, хорошо, что она устроена, а он проживет. Фо Ань мужчина. Ему все дороги открыты.

— Ей всегда везет. О ней всегда заботились, — рассуждал голос. — Сперва мать с отцом, потом ты, теперь место защитника занял лекарь. Вскоре она станет важной дамой, а ты… интересно, она пригласит тебя рубить дрова для ее очага? Сколько же в тебе злобы, мальчик. Сколько обид.

Нечто помолчало.

— Даже на лекаря. Какое он имеет право разговаривать с тобой, как с ничтожеством? Это неправильно.

Фо Ань почувствовал себя обнаженным, хоть нижняя и верхняя рубахи все еще прикрывали его плечи. Нечто видело его насквозь. Видело его гнилую, полную пороков, душу. Разоблачение могло заставить его расплакаться, но нет, вместо этого юноше захотелось кричать. Захотелось признаться. Он разозлился. Едва не вскипел. В конце концов, он ведь не обвиняет сестру вслух. Он ведь не пошел за теми мальчишками, что подставили его перед кузнецом. Да и взял он у него немного. Почему Фо Ань должен терпеть несправедливость, когда остальные достойны ее не больше, чем он?

— Какой нрав, — восхитился голос. — Ты мне нравишься. Ты не слабак. Не будешь терпеть. И я тебе помогу.

Фо Ань поджал губы и прищурился.

— Я дам тебе то, что поможет тебе возвыситься, а взамен ты посвятишь свою жизнь служению мне.

«Что ты мне дашь?».

— Силу, конечно же!

«Кому я буду служить?».

— Еще большей силе, — жуткий смех разнесся по темноте эхом. — Я дам тебе новые глаза. Отныне ты будешь видеть ауры людей, их настроение, их мысли и намерения. Я дам тебе силу, ты сможешь ломать шеи и хребты своим врагам, словно они сделаны из теста.

В то же мгновение глаза Фо Аня начало жечь, словно в них залили раскаленное железо. Он закричал, заметался. Принялся царапать себе лицо, точно хотел выкопать пальцами глаза. Сделать хоть что-нибудь, что уменьшит боль.

— Осторожнее, не то снимешь себе лицо, — усмехнулся голос.

Жжение от глаз начало распространяться по телу. Если бы мог, Фо Ань бы уже страшно кричал. Его точно в раскаленный жир окунули. Заснули в ту печь, за присмотр над которой кузнец делится медяками.

Фо Ань упал на колени. Струящийся по полу холод малость смягчил охвативший кожу пожар. Юноша растянулся на полу, вновь став слышать свое тяжелое, надрывное дыхание. Свое колотящееся со страшной силой сердце.

— Не смей засыпать и терять сознание, мальчик. Иначе, я тебя съем. Вытерпи это и станешь тем, кто достоин большего, чем просто колоть дрова.

«Кто ты, прошу, скажи, кому я продаю душу?».

— Я та, чьего могущества побоялся даже Первый бог.

Глава 12

Холод стал отчасти привычен и больше не тиранил кожу. Фо Ань, сидел на полу, скрестив ноги и закрыв глаза. Склоненную на бок голову он подпирал одной рукой, а другой медленно, ритмично постукивал пальцем по полу. Единственному, что казалось в зале настоящим. Два коротких вдоха и длинный выдох.

Голос больше не пытался что-то нашептать Фо Аню. Да и незачем? Юноша получил от врага Первого бога все, что та ему обещала, и даже больше, юноша еще никогда не испытывал такой ярости. Она его очищала, сжигала все лишнее огнем, и из пламени восставали лишь по-настоящему важные вещи. Фо Ань еще никогда не размышлял так ясно. И в то же время его угнетал факт того, что рядом нет никого, на ком бы он мог сорваться. Хоть на ком-нибудь, иначе жар выжжет его дотла, не оставив ни крохотной толики души.

Только дверь не торопилась отворяться. Без окон и в тишине, Фо Ань не мог понять, сколько времени провел в холодном зале. Не знал, сколько продолжалась его агония. Только когда жжение ушло, Фо Ань скорее инстинктивно понял, что в него что-то поместили. Ведь до этого в его разуме не было столько знаний о совершенствовании души. В сознание точно книгу поместили. И Фо Ань по велению новой натуры принялся в ней разбираться.

Именно поэтому он стучал по полу пальцем, тренировал ритмичное дыхание, чувствуя, как с воздухом проникает внутрь энергия. Прохладная и несущая силу, она оседала где-то внутри и избавляла от физического дискомфорта. Жаль, что не от ярости.

Время шло. И считать его было бесполезно. Фо Ань сосредоточился на дыхании. Теперь он знал, что энергии внутри должно накопиться столько, чтобы ее количество разом растянуло меридианы. Если верить новым знаниям — это называется прорыв. И таких в долгой жизни практика должно быть немало, если человек хочет жить долго и стать сильнее окружающих. Не только людей, но и своих братьев по практике, которые несут даже большую опасность, чем смертные вокруг.

Фо Ань не забыл о легенде, если верить которой, он должен стать демоном. Но нет, ими становились те, кто шел другим путем совершенствования души. Неизвестная же не давала чего-то кардинально нового, лишь призывала не подчиняться заповедям Первого бога. Если честно, Фо Ань запутался не только в размышлениях, но и обрывках эмоций, что получил от духа зала, так что обо всем придется расспросить тех, кто его сюда засунул. В конце концов, он ведь не умер. И теперь присоединился к неизвестной организации.

Да только если ему в ней что-то не понравится, пусть пеняют на себя! Достаточно его унижали, достаточно обманывали, он больше никому не станет подчиняться. Никому не даст забрать свое место под солнцем!

Фо Ань скорее почувствовал движение, дернул головой и только потом услышал скрип раскрывающихся створок. Тусклый свет на той стороне лишь на мгновение ослепил юношу. Тело необычайно легко сорвалось с места. Фо Ань еще никогда так быстро не двигался и даже испугался на самом краю сознания. Но легкий испуг съела ярость. Огонь взъярился с новой силой, требуя от носителя немедленных действий.

Фо Ань почувствовал чужое дыхание, поэтому, чтобы не врезаться, прыгнул на стену и, используя в качестве опоры, оттолкнулся, накинувшись на первого попавшегося человека. Был он знаком юноше или нет, не имело никакого значения. Фо Ань замахнулся и одним ударом свернул кому-то шею. Треск ломающейся кости стал музыкой для ушей Фо Аня.

Пусть все испытают его боль!

Фо Ань поймал последний вздох мужчины, и уголки его губ нервно дернулись от удовольствия. Труп начал оседать, и Фо Ань спрыгнул с него. Гнев не ушел. И как же вовремя ему попалась группа испуганных, прижавшихся к стене мужчин, которых, наверное, прислали его встречать, ну, или, в крайнем случае, убрать окоченевший труп. Фо Ань как-то сдавленно усмехнулся, и один из них с криком бросился куда-то дальше по коридору. Юноша не обратил на него никакого внимания, побежал к тем, кто остался.

Одному Фо Ань ударом пробил живот. И его чуть не стошнило от ощущения дикой эйфории и отвращения от скользкости кишок и теплоты крови. Но яркие ощущения не успели его захватить. Фо Ань схватил ближайшего незнакомца за волосы и чересчур легко впечатал в стену. Даже слишком легко. Сила, которую ему дала обитательница холодного зала, поражала воображение.

Юноша невольно вспомнил ее слова о легкости переломов чужих хребтов и тут же проделал это с тем, кто не успел от него убежать. Широкий коридор залило кровью. Пахло, как на бойне в день крупного заказа. Фо Ань вновь почувствовал тошноту. И вдруг в одном из поворотов мелькнула спина того, кто успел спастись.

Гнев начинал утихать, но не настолько, чтобы Фо Ань не погнался за беглецом. Каждая мышца его тела дрожала от напряжения и наполняющей ее мощи. Фо Ань громко, очень громко рассмеялся и прыгнул. Буквально настиг мужчину в прыжке, повалив на пол. Он бы вцепился незнакомцу в шею зубами, но представив чужую кровь вот рту, передумал, выдрал часть шеи рукой. Да так легко, словно делил разваренную тушку курицы.

Мелькнула тень. Фо Ань резко дернул головой, оглядывая освещенный лишь по углам почти пустой зал. Он кожей ощущал чужое присутствие. И тут проявилась еще одна обещанная сила. Фо Ань увидел не человека, но саму ауру: облако — оттенков перемежалось с яркостью истинного, почти божественного света. Фо Ань даже не догадывался о том, что это все значит, достаточно и того, что он смог отыскать новую жертву.

Юноша бросился на посмевшего прятаться в тени человека, но его первую атаку отбили, словно тысячей кнутов. На этот раз Фо Ань сам упал на пол, прокатившись по нему спиной. Юноша рассмеялся с новых ощущений и бросился в атаку с большим усердием и запалом. Он не видел того, кто бился с ним на равных, но ощущение достойной преграды для преодоления будоражило нервы. Фо Ань попытался ударить рукой, затем ногой. Биться он не умел, никто и никогда не собирался учить его единоборствам, и в этом оппонент его превосходил. Он с легкостью угадывал и отбивал каждое движение юноши.

Фо Ань наступал все агрессивнее. И в какойто- момент, зная, что его удар обязательно блокируют, вложил в него всю обретенную мощь. Некто не смог выдержать натиска, и допустил Фо Аня до тела. Юноша схватился за чужую крепкую шею, но тут же его пальцы словно острые ленты оплели. Руку с силой оттянули назад. И, прежде чем Фо Аня успел хоть что-то сделать, острые ленты оплели и другие его конечности, подняв над полом.

Фо Ань зажмурился. Сейчас его разорвут. И будет очень больно.

— Не так плохо для первого раза! — Воскликнули с озорным восхищением.

Фо Ань осторожно раскрыл глаза и увидел, что на свет вышел красавец. И пусть ветра в помещении не наблюдалось, его темные волосы парили, извиваясь мягкими волнами.

— Отпущу, если обещаешь больше не нападать, — постукивая пальцем по точеному подбородку, улыбнулся красавец. И в этой его улыбке чувствовалась как игривость, так и последнее предупреждение.

— Я не буду нападать, — гнев к этому моменту успел погаснуть до той степени, чтобы вернуть Фо Аню контроль над разумом и поступками.

— И почему я тебе не верю? — Упер руки в бока красавец, кокетливо склоняя голову набок.

— Не знаю, я ведь не лгу, — кажется, впервые в жизни огрызнулся юноша.

— Первый кризис миновал, можешь отпустить его А’Хуань, — а вот этот голос Фо Ань узнал бы из тысячи. Такой мягкий и низкий, он принадлежал тому самому, заворожившему юношу мужчине. И его Фо Ань испугался даже больше, чем угрозы быть разорванным. Ведь ради этого человека, по одному его слову, Фо Ань пойдет убивать императора и всю его семью.

Ленты медленно опустили Фо Аня на пол и мягко соскочили с конечностей. Юноша во все глаза наблюдал, как они скрываются в расшитых серебром рукавах красавца. Это были его волосы! Точно волосы!

Видимо, Фо Ань удивился слишком искренне, так что красавец рассмеялся и мило приложил палец к губам:

— Никому не рассказывай, — слышало это как предупреждение «не то больше никому ничего не скажешь».

— Поздравляю тебя, Фо Ань. Ты стал избранным. — Все так же тихо, но более торжественно, заговорил главный. — Теперь ты вправе узнать мое имя — Цзе Чунде.

Фо Ань молчал, так как не мог назвать знакомство приятным.

— У тебя, наверняка, много вопросов. И я постараюсь дать на них ответы. Но сперва тебе следует поесть, идем за мной, стол уже накрыт, — Цзе Чунде развернулся и направился к одной из трех ниш, скрываясь в очередном широком коридоре этого без малого лабиринта.

— Ох, первый банкет, очень советую утку, корочка такая, м-м… главное пальцы себе не откуси, — напутствовал красавец, с места все же не сходя. — Иди, иди, а я тут пока приберусь.

Фо Ань нахмурился, но совету все же последовал, зашагав за главным, вполне возможно, самим лидером так называемой организации. Шли они недолго, и все же Фо Ань насчитал порядка десяти ведущих куда-то дверей.

Цзе Чунде не солгал. Длинный стол, как один из тех, которые Фо Аня увидел в темноте первого зала, ломился от свежей, судя по дымку, горячей еды. Разделанная утка блестела коричневой корочкой. Кувшины с вином стояли закупоренными. Кусочки батата жареными лежали на узком длинном блюде. От горшочка с супом поднимался пар. Стол занимали как знакомые Фо Аню, так и незнакомые яства. И последних оказалось больше.

До этого Фо Ань не чувствовал голода, но теперь, когда витающие по залу ароматы раздразнили небо, юноша чувствовал, что способен приговорить и большого дикого кабана, ногу, которого, кстати, тоже запекли и вынесли на пир.

— Не стесняйся. Я еще помню, каково это, пройти первый кризис. Кроме того, тело совершенствующихся потребляет много энергии, которую лучше не забывать пополнять.

Фо Ань больше не ждал, прошел и сел за стол, сразу же набросившись на курицу. Вгрызся в сочную грудку, отчего ее сок потек по подбородку. Юноша не заботился об этикете. Ему казалось, что не утоли он хотя бы первый голод и тело начнет поедать само себя. Возможно, он не был далек от истины.

Краем глаза Фо Ань заметил, как Цзе Чунде ему улыбается. После чего сам садится за стол, но предпочитает еде напиток, судя по запаху, вино.

— Кушай спокойно, а потом мы поговорим.

Фо Ань кивнул, но скорее просто, потому что услышал, а не потому, что согласился. Он обглодал каждую косточку увесистой курицы, после чего оглядел стол и взялся за утку. Красавец оказался прав. От вкуса ее хрустящей корочки хочет возносить хвалебные песни повару.

К вину Фо Ань не притронулся, но смог утолить жажду сладковатым соевым молоком, которое так полюбилось ему в столице уезда. Первый голод был утолен. Цзе Чунде протянул Фо Аню салфетку и тот утер нежно тканью рот, подбородок и руки.

— Кажется, теперь ты готов меня слушать. И да, можешь продолжать кушать, — разрешил главный, буквально сказав Фо Аню не следовать никаким правилам этикета. И юноша не стал отказываться, продолжая жевать утку.

— Что со мной произошло? Кто вы такие?

— Спокойнее, я начну сначала, а ты не стесняйся задавать вопросы, если что-то покажется непонятным, — отпив вина, размеренно и очень тихо заговорил мужчина, но Фо Ань все равно прекрасно его слышал, точно нутром, а не ушами. — Сыма, наша великая предводительница, подарила тебе частичку собственных сил. Вложила их в тебя, и твоя задача была пережить слияние.

— Те знания?..

— Руководство к дальнейшему совершенствованию души. Будь внимателен и осторожен. Слишком медленный прогресс даст последствия в виде постоянной усталости, слишком быстрый сведет себя с ума, превратив в убийцу.

Фо Ань перестал жевать и ошарашенно посмотрел на Цзе Чунде:

— Так тех людей я… — Нет, Фо Ань все еще не чувствовал за собой вины, но такая бойня все же не в его характере.

— Да, то были последствия быстрого прогресса. Ярость присуща всем обращенным.

— Это были люди, — руки Фо Аня начали подрагивать.

— Никому ненужные, — отмахнулся Цзе Чунде. — Их не будут искать. Не кори себя.

— Вы специально их ко мне подослали, — догадался Фо Ань.

Главный кивнул.

— Это жестоко…

— Как и весь путь совершенствующегося. Отныне ты воюешь со временем и небом, что отвело тебе краткий век.

— Так я стал солдатом Первого бога? — Фо Ань знал, что нет, но хотел это услышать от кого-нибудь еще.

— Ни в коем случае, мы следуем философии Сымы, а не его жестоким законам. Мы не принимаем его главенства, — все также размеренно вещал Цзе Чунде. — И предвещая твой следующий вопрос, я расскажу тебе о Сыме, и о том, как она оказалась здесь.

Фо Ань принялся внимательно слушать. И разрозненные картины, попавшие к нему со знаниями о совершенствовании, начали оживать. Фо Ань будто бы сам оказался в тех временах, увидев поразительной красоты женщину с очень строгим, холодным лицом. В белых траурных одеждах она сражалась на стороне Первого бога, разила своим тонким ледяным мечом ревущих, алчущих ее крови демонов.

Первый бог оценил ее старания. И забрал на небо, где она сражалась на его стороне, против других богов. Она разрезала их бескровные тела, выпускала в мир накопленную ими энергию, которую сама же научилась поглощать. Могущество Сымы росло. Первый бог подарил ей неземной красоты заколку, отметив как своего генерала.

Вечные дни Сыма проводила в сражениях за право Первого бога на небесный трон. Она гордилась собой и своими достижениями. Бог обещал им места подле себя на небесной лестнице. О большем женщина и мечтать не могла.

И спустя несколько сотен лет небесная война окончилась безоговорочной победой того, кто так отчаянно сражался за престол. К этому времени, Сыма обзавелась возлюбленным, таким же, как она сама, генералом. Вместе они планировали попросить Первого бога о благословении на брак. Однако когда пришла раздавать награды, Первый бог изменил своему слову. Побоявшись возросшей мощи своих генералов, он начал их уничтожать. Одного за другим развеивал их закаленные тела и вечные души, не оставляя права на перерождение.

Спастись удалось не многим. Всего пятерым. Лишенные тел, они привязали свои души к разным предметам. Несправедливое отношение Первого бога озлобило их сущности, но не настолько, чтобы они обратились всеми ненавистными демонами.

Сыма провела в одиночестве несколько тысяч лет, прежде чем ее плачь смог услышать смертный. В благодарность, она подарила ему знания о совершенствовании души и наказала искать других выживших генералов.

— С тех пор задача нашей организации заключается в том, чтобы не позволить Первому богу расширить свое влияние в мире смертных. И отыскать тех, кто стал жертвами его жестоких интриг. Мы те, кто держит равновесие.

Чужая память, чужая боль обиды от предательства волной прокатилась по сознанию Фо Аня. Он заметил, что плачет, только когда ручейки слез намочили ворот многострадальной рубахи.

Фо Ань посмотрел на Цзе Чунде своими новыми глазами. Его аура светилась, перемежаясь лазурью и серебром.

— Мы враги Первого бога? — Выдавил из себя юноша.

— Нет, враги ему только демоны, — покачал головой мужчина. — Мы лишь хотим справедливости и спокойной жизни, а для этого мешаем Первому богу повсеместно устанавливать его порядки.

Зал погрузился в тишину. Фо Ань забыл о еде. Он так остро переживал воспоминания бессмертной, что сердце приготовилось разорваться от боли. Сыма так искренне любила, так искренне восхищалась, была предана чужим идеалам и ради чего? Ради того, чтобы ей сказали: слишком старалась? Переборщила?

— Мы никогда не убиваем без причины, Фо Ань. Наш путь совершенствования души ничем не отличается от намеченного небесным царем, но если солдаты верны ему, то мы верны настоящей любви и миру.

— Это все…

— Сложно пережить, я согласен, — Цзе Чунде отставил вино и долго, очень долго смотрел на новообращенного. — Сыма приняла тебя. Достойных ее силы не так много, как тебе может показаться. Ты первый за последние сто двадцать семь попыток.

— Так много?

— Или мало, — пожал плечами главный, — смотря, с чем сравнивать и каким категориями мерить. Сегодня ты будешь отдыхать, Фо Ань, а завтра дашь клятву и станешь полноправным членом тайного ордена Возрождения. Мы всему тебя обучим. Отныне ты возлюбленное дитя Сымы, наш брат, а мы твоя семья.

Глава 13

Фо Ань посмотрел на аккуратно висящую на распорке верхнюю рубаху из дорогой, мягкой ткани с уникальной вышивкой по краю. Настолько хорошего товара Фо Ань не видел даже на главном рынке столицы уезда. Явно ручная работа. Или ему хотелось, чтобы она таковой была. В любом случае, он бы никогда не купил себе что-то настолько роскошное. Не по чину.

Новая комната, пусть и не имела окон, зато выглядела роскошнее той, что еще будет половину месяца закреплена за ним на постоялом дворе госпожи Мао. Здесь имелось и возвышение в правильном углу для медитации, и подушки для приема гостей, и небольшая полка для книг с этими самыми книгами. Даже украшенный резьбой стол имел лоток бумаги, чернила и новые кисти. И Фо Ань бы обязательно взял в руки каждую безделушку, чтобы попробовать ее гладкость, но, не рассчитав новую силу, успел парочку сломать, так что больше не решался.

Как следует отдохнув, Фо Ань сам начал чувствовать время. Неслышимый простыми смертными зов также оповестил его о скором завтраке. Фо Ань решил встать пораньше, чтобы, в случае неизбежного плутания, все равно прийти вовремя и не посрамиться перед новыми знакомыми. Никто ведь не скажет, какие они на самом деле. Юноша уже начал постигать науку простого правила: «никому не верь, ни на кого не надейся». И все же завести друзей с общей идеей казалось ему привлекательной идеей. Почти несбыточной, отчего невероятно желанной.

Кроме того, на свежую голову у него появился еще ряд вопросов. И юноша надеется, что Цзе Чунде сможет уделить ему еще немного времени.

Одевшись, поправив чуть более широкие рукава нового костюма и перевязав начавшие отрастать темные волосы лентой, Фо Ань вышел из комнаты.

— А вот и ты. Запаздываешь, я тут тебя почти полчаса жду, — опершись на стену плечом, стоял красавец. Сладко зевнув, он оторвался от стены и махнул рукой, предлагая следовать за ним.

— Лжешь, — возмутился Фо Ань, он никого не чувствовал рядом.

— Лгу, — хихикнул красавец. — Я только что пришел, но совсем не выспался, поэтому вредный. От тебя столько мусора. Я полночи следил за тем, чтобы слуги все хорошо отмыли. Вот скажи, зачем было вдавливать несчастных лицом в дерево? Там ведь глубокие борозды, и мыть их сложнее всего! А не вымоешь, завоняет, начнет гнить, придется делать ремонт. Кому оно надо?..

— Зачем ты сюда пришел? — Все еще настороженно поинтересовался юноша.

— За тобой, конечно, — не оборачиваясь, развел руками красавец. — Или ты настолько преисполнился, что уже сам сможешь отыскать дорогу к залу?

Фо Ань потупил взгляд. О нем пытаются заботиться? Или это такой способ обмана? При любом раскладе такое отношение смущает.

— Вот именно! — Поднял руку красавец, указав пальцем в потолок, после чего все же обернулся и хитро улыбнулся. Фо Ань остановился. Красавец тоже. С горящими глазами он подошел к новообращенному. Улыбка одного из возлюбленных детей Сымы дрожала. — Теперь, я твой старший. Эн Гохуань. Давай назови меня Эн-шисюн!

— Что? — Не понял Фо Ань, отпрянув.

— Назови меня шисюном! — Предвкушал момент красавец. — Давай, ну, Эн-шисюн!

— Эн-шисюн, — Фо Ань решил не спорить в безобидной мелочи.

И Эн Гохуань едва не воспарил от счастья. Прижал локти к бокам и столь довольно промычал, словно попробовал самую вкусную на свете конфету.

— А и еще, глава Цзе дал мне поручение тебя наставлять. Я обучу тебя боевым искусствам и управлению новыми силами. Теперь все вопросы задавай мне, — указав на свою гордо выпеченную грудь, Эн Гохуань, по всей видимости, проникся идеей. Предвкушал наставничество. Красавец развернулся и вновь повел новенького по коридору. — И тебе все равно скажут, так что я опережу: до тебя, я был самым младшим в семье. Но это нисколько не умаляет моего опыта, ясно?

Фо Ань нахмурился.

— Я не слышу.

— Ясно!

— В любом случае, я в семье дольше тебя.

С этим было бы очень глупо спорить.

— Я составил для тебя расписание, — длинные волосы Эн Гохуаня покачивались при каждом чуть подпрыгивающем шаге. Фо Аня мог принять старшего за ребенка, если бы не видел, каким устрашающим он может быть. Кроме того, на вид ему не меньше двадцати, а может и больше, кто их практиков разберет. — После завтрака мы отправимся с тобой на тренировку. Будешь привыкать к силе… кстати, чем тебя одарила Сыма? Что ты теперь умеешь?

Фо Ань раскрыл рот, но ничего не сказал. Что, если рассказывать о даре нельзя? Он ведь вообще не знает правил.

— У меня, как ты мог заметить, живые волосы, — посмотрев на паренька через плечо, уже не так весело усмехнулся Эн Гохуань. — Они никогда не дадут меня в обиду, нападут, даже если я буду спать. Мое тело не имеет такой, как у тебя, физической силы, зато я очень гибкий и ловкий.

Фо Ань все еще сомневался, хоть и знал, Эн Гохуань не лжет, вчерашний бой прямое тому доказательство:

— Неужели все в семье знают о силе других?

— Естественно. Иначе, как, по-твоему, могут составляться команды для дела? Одна сила дополняет другую и наоборот.

— Дела?

— Когда получим первое задание, сам все увидишь и поймешь. А теперь, Фо-шиди, признавайся, каким даром тебя наделила Сыма?

— Физической силой, — Фо Ань укусил себя за губу и чуть не вскрикнул. Вышло чересчур сильно, пришлось слизывать кровь и зализать ранку. — И я могу видеть ауры других людей, их настроения, заботы.

— Ого! — Уже на входе в зал, из которого доносился шепот собирающихся членов общины, удивился Эн Гохуань. — А это интересно. Ты почти мысли чужие читаешь!

— Только я не понимаю, что значит тот или иной цвет, — признался юноша.

— Ничего, — пропуская Фо Аня вперед, хлопнул его по плечу красавец. Встав рядом с ним Фо Ань понял, что они почти одного роста. Старший оказался лишь чуть-чуть выше. — Разберемся опытным путем. А теперь кушать. Я из-за тебя вчера так устал, даже не поел нормально.

— Извини, — прозвучало не совсем искренне, и все же Фо Ань не привык становиться причиной чужих несчастий.

— Да ладно, на то я и старший, чтобы о тебе заботиться.

Завтрак выдался чуть менее обильным, чем вчерашний ужин. Всего было накрыто четыре стола, за каждым из которых разместилось по восемь человек, по четверо с каждой стороны. Фо Ань искоса поглядывал на лица тех, чьих имен не знал и не спрашивал. За ним тоже присматривали. Приглядывались к новенькому. Эн Гохуань сел рядом с подопечным, часто нарочно скрывая его от пристального взгляда того или иного брата, как бы случайно потянувшись за дальним блюдом.

За столами собрались самые разные люди: нежные и опрятные, грубые на вид и возвышающиеся над остальными, надменные и скромные, молодые и старые. Хотя последние все равно выделялись горящим взглядом и крепостью тела. И всех объединяли чуть светящиеся в полумраке глаза и яркий свет в разноцветных аурах, видимо, признак совершенствования духа, а глаза, словно отметина, клеймо Сымы.

— Твои глаза тоже светятся, — объедая одну из зажаренных куриных ножек, прошептал Эн Гохуань.

— Ты умеешь читать мысли?

— Нет, — бросая кость на тарелку и приступая к следующей ножке, усмехнулся красавец. — Просто у тебя на лице все написано.

Фо Ань смутился и, перестав глазеть вокруг, сосредоточился на завтраке. Куда более вкусном, но не таким изысканном, как в доме госпожи Мао. Единственное, что угнетало Фо Аня, так это тишина, никто ни с кем не разговаривал.

Фо Ань так задумался, что слишком сильно сжал яйцо. Скорлупа треснула, и вареный шарик выскользнул из рук, пролетел через весь стол и приземлился на голову одному особенно крупному, гиганту-мужчине.

Все, даже за другими столами, перестали есть, во все глаза уставившись на обескураженного воина. Тот сперва покраснел, потом побелел и очень при очень медленно повернул голову в сторону Фо Аня.

— Извините, — сглотнул юноша. — Я не специально.

Воцарилась тишина. Фо Ань начал просчитывать путиотхода. Если громила не наделен большой физической силой, то ему удастся от него убежать. И тут, как гром среди ясного неба, прозвучал первый смешок. Фо Ань не удивился, когда понял, что смеяться начал Эн Гохуань. Зато очень удивился, когда настроение подхватили остальные. Люди начинали смеяться один за другим. И, в конце концов, рассмеялся и громила. Смахнув яйцо на пол, он по-звериному тряхнул головой и шуточно погрозил Фо Аню пальцем.

— Эй, а помните, как Чан Жун смолам чашку и вылил на себя и соседей горячую лапшу? — Выкрикнул кто-то из-за другого стола. И толпа завтракающих разразилась новой порцией смеха.

— Сыма подарила тебе физическую силу, да? — Спросил сидящий напротив Фо Аня человек. Юноша кивнул.

— Извините, я еще не освоился.

— Полно, — махнул тот, кто сидел на другом конце скамьи. — Каждый из нас по первой попадал в неловкие ситуации.

Фо Ань выдохнул. И все же повторять опыт не хотелось. Так что второе яйцо, он старался очищать аккуратно, не спеша. Ведь вполне возможно, что во второй раз это уже не примут за оплошность.

Эн Гохуань поднялся и оглядел людей, привлек к себе внимание и поднял стакан с напитком:

— Предлагаю выпить за нового брата в нашей семьей. За Фо Аня!

— За Фо Аня! — Поддержали остальные.

— Спасибо… — Юноша еще не до конца понимал, что чувствует по этому поводу, но в груди стало определенно теплее. Эти незнакомцы, что наперебой стали называть ему свои имена, в самом деле приняли его, как родного. Неужели ему, наконец-то, повезло?

Завтрак завершился на приятной ноте, после которой Эн Гохуань повел Фо Аня в зал. Все такой же, без окон, освещенный лишь маленьким алыми фонариками, он оказался грандиозных размеров. Высоченные потолки, снаряды и укрепленные металлом стены. Фо Ань не видел ничего настолько высокого и большого в городе, что намекало на подземное расположение сооружения.

Помимо снаряжения: сваленных в кучу палок и, утяжеленных щитов, в зале стояло две тележки и горами капусты. Эн Гохуань направился прямо к ним. Взял один вытянутый вилок и, побросав его с руки на руку, бросил Фо Аню. Юноша не очень умело, но поймал, и капуста тут же разлетелась в его руках на крупные и мелкие кусочки.

— Я… — Ошарашено уставившись на испорченный продукт, Фо Ань вновь приготовился извиняться.

— Будем тренироваться, пока не сможешь контролировать силу, — кивнул Эн Гохуань, в самом деле серьезно взявшись за дело. — Давай, бегай по кругу, а я буду кидать тебе капусту.

— А если израсходуем всю?

— Тогда я назову тебя бездарностью и попрошу привезти еще пару телег, — пожал плечами красавец, беря в руки новый вилок. — Ну, чего встал? Давай! Бег укрепит тело!

Спустя несколько часов Фо Ань понял, что его выносливость серьезно возросла, но зал был сплошь усыпан ошметками несчастной капусты. И юноше становилось плохо, оттого что все это придется убирать.

— И еще одну! — Выкрикнул Эн Гохуань, запустив в парня съедобный снаряд. Фо Ань поймал, и уже большая часть капусты осталась у него в руках. — Неплохо! На сегодня хватит. Иди помойся, а потом отправимся на прогулку. Надо разобраться с твоей способностью видеть ауры, а потом поспешим на твою церемонию принятия в семью. Дашь торжественную клятву. Ничего сложного, главный Цзе все тебе подскажет.

Запыхавшись и сильно вспотев, Фо Ань мечтал не только о горячей воде, но и о стуле, с которого бы не слез до завтрашнего дня, а может и больше. Столько бегать его еще никогда не заставляли. Сердце теперь так громко бьется о ребра, что страшно.

— А почему в зале не было ни одной женщины? В семью принимают только мужчин?

Эн Гохуань крайне манерно проигнорировал вопрос, предпочитая откатывать телеги, а не смотреть на подопечного. Фо Ань изогнул бровь, после чего вздохнул и спросил еще раз, но уже малость поменяв формулировку.

— Эн-шисюн, скажи, пожалуйста, почему за столами сидели только мужчины? Женщины собираются в другом месте?

Эн Гохуань просиял и обратил на юношу довольный обращением взгляд:

— Женщин в семье нет. Сыма по какой-то причине не хочет их принимать. Глава много раз пробовал завести в ледяной зал женщину. Все они были талантливыми, но разными по натуре, и все равно Сыма никого не взяла. Особо смелые строят догадки о ревности нашей наставницы и почитаемой богини.

— А что думаешь ты, Эн-шисюн?

— Если честно, ничего, не мое это дело, — пожал плечами красавец и почти упал в телегу, так глубоко в нее наклонившись. И тут же, без предупреждения метнул оттуда капусту.

Фо Ань поймал. От соцветья отлетело всего несколько листочков, но уже не по вине юноши. Просто сама капуста оказалась недостаточно плотной. А еще Фо Ань слишком устал.

Эн Гохуань выполз из телеги и показал юноше класс.

— Отлично! Но завтра потренируемся еще. Ты ведь не хочешь взять за руку девушку, и от переизбытка чувств сломать ей пальцы?

Фо Ань, все это представив, поежился.

— Я буду лучше стараться, — искоса поглядывая на ошметки, вздохнул Фо Ань. Он взглянул на ауру Эн Гохуаня, найдя в ней уже знакомое фиолетовое свечение, но теперь в общей массе плавали лишь его вкрапления. Преобладал же светло-голубой. Такой яркий и приятный, что его хотелось коснуться, но Фо Ань не сделал шага и уж тем более не протянул руку. Достаточно с него на сегодня неловкости. Кроме того, разве ауры можно коснуться?

Странно, но пока Фо Ань не сосредотачивался, человеческие ауры не особенно сильно бросались ему в глаза, витая у чужих тел скорее как легкое марево. И лишь с прищуром и желанием увидеть истину то обретало плотность и цвет, множество цветов. Красивее любой радуги.

— Что ж, вперед в купальню и на улицу. Я распоряжусь, чтобы тебе приготовили костюм получше.

— А этот разве плох? — Не понял Фо Ань. Тот, что на нем уже стоит целое состояние. Подумаешь, немного испачкался, листья капусты очень легко стряхнуть, а пыль легко собирается мокрой ладонью.

— Это одежда для тренировок, — заявил Эн Гохуань нетерпящим возражений тоном и посмотрел на подопечного, как на глубоко крестьянина, кем Фо Ань на самом деле и являлся. Однако тут же смягчился и куда теплее добавил. — Знаю, сейчас тебе все это кажется странным, но теперь ты член пусть и тайной, но довольно влиятельной организации. Теперь у тебя есть слуги, которые не посмеют ослушаться или выдать твой секрет, есть те, кто за тобой приберет, и кто приготовит тебе поесть. Теперь ты господин. Их господин.

— Это от них вчера отмывали коридор?

— Да, — пожал плечами красавец, совершенно не увидев в вопросе упрека или очень ловко его игнорируя. — Это люди, которых никто и никогда не будет искать. А вот поваров я бы в расход не пустил.

Эн Гохуань посмеялся, но Фо Ань не мог найти свое буйство смешным. Не мог вот так спокойно относиться к чужим смертям, не чувствовал себе силы наплевать на чужие жизни.

— Послушай, никто в семье не лишен сострадания. Но проявлять его лучше к тем, кто этого заслуживает, иначе ты очень быстро себя растратишь. И в какой-то момент не заметишь врага.

— И много у нас врагов?

— Все тебе враги, — прямо посмотрев на юношу, весьма серьезно заявил Эн Гохуань. — Все, пока не докажут обратного. Проникнись этой мыслью, и никто не сможет поймать тебя врасплох.

Фо Ань растер лицо.

— Да, Фо-шиди, мир — очень жестокое место. И если ты становишься чуть выше большинства, они становятся тебе врагами. Зависть заставляет их найти повод тебя ненавидеть. Особо ретивые и вовсе захотят тебе навредить.

— Звучит отвратительно.

— Согласен, — красавец хлопнул юношу по плечу. — Но ты привыкнешь. Все привыкают. — Немного помолчал и добавил. — Или быстро умирают.

Фо Ань сглотнул.

— Не бойся, я всему тебя обучу. Также как в свое время обучили меня. — Эн Гохуань обнял Фо Аня за плечо и вывел из зала, видимо, на этот раз ведя к купальням.

— И долго ты в семье?

— И долго ты в семье, Эн-шисюн, — терпеливо и малость шутливо поправил красавец.

— И долго ты в семье Эн-шисюн? — В который раз сдался Фо Ань.

— С самого детства, уже и не помню себя до организации.

В этот момент аура Эн Гохуаня вспыхнула желтым, но цвет быстро ушел, и аура вернулась к привычной смеси света, голубого и фиолетового. Фо Ань не понял, что это могло значить, но обратил на вспышку внимание, пообещав себе разобраться во всех нюансах новой силы. Может, тогда он сразу будет узнавать, кому из людей можно доверять.

Глава 14

Фо Аню уступили дорогу. И это, если честно, повергло его в шок. Он еще с минуту наблюдал за робким, восторженно заглядывающимся на высокие дома, мужчиной, который, судя по всему, лишь пару дней назад приехал в столицу уезда, а может быть — это и вовсе его первая по ее широким улицам прогулка. Он искренне любовался ее сооружениями и страшился величия. И он, как и некоторые другие до него, принял Фо Аня, самого обычного крестьянина, за богатого, уважаемого господина.

Юноша посмотрел на себя. Да, еще несколько дней назад он бы и сам уступил себе дорогу. Эн Гохуань расстарался над его внешним видом: дорогой фиолетовый халат с широкими, намекающими на легкий образ жизни, рукавами, а на спине большая, изображающая зеленого дракона, вышивка. На шее и запястье золото, а волосы тщательно расчесаны и уложены ароматным маслом. Юноша только не позволил подвести себе глаза, а вот на ноги ему все-таки надели новые, высокие сапоги из очень мягкой, легкой кожи, с которыми Фо Ань едва не парил над дорогой.

— Расправь спину, — наполнил шествующий рядом Эн Гохуань. — Господа не ходят с опущенными плечами, где твое достоинство?

— Я крестьянин, — шикнул на него юноша.

— А что? У крестьян нет достоинства? — Изумился сопровождающий.

— Не такое, как у господ, — качнул головой Фо Ань. И Эн Гохуань жестом попросил его остановиться. Юноша и не подумал ослушаться, потом, под придирчивым взглядом и напоминаниями наставника, сложил руки на груди, спрятав их под рукавами, все же выпрямил спину и расправил плечи. Также Эн Гохуань велел чуть задрать подбородок и Фо Ань послушался, но лишь для вида. Ведь странно было бы совсем не смотреть на дорогу. Вдруг камень?

— Ну, все, у меня появился соперник, — покачал головой красавец. Сам он тоже выглядел весьма торжественно, из образа благородного господина, наследника чьего-то баснословного состояния, выбивались только распущенные не по моде волосы. Складывалось впечатление, что к этой прогулке он готовился, как к долгожданному празднику.

— Что?..

— Да… — Протянул Эн Гохуань. — И кожа у тебя свежее, и глаза такие интересные, да и в целом ты моложе. Теперь девушки будут смотреть на тебя, а не на меня.

Фо Ань раздраженно прищурился. Девушки, прелестные создания с нежной кожей, тонкими шеями и чудесными ароматами, конечно, привлекали внимание юноши, но вот они его никогда не замечали, так что слова Эн Гохуаня прозвучали для него издевательски. Фо Ань цыкнул и направился дальше по улице.

— О чем я и говорил, — покачал головой старший, быстро нагнав подопечного. Стоило слегка его подразнить и нужная, чуть надменная поза, пришла к нему сама. И тут до Эн Гохуаня дошло. — Постой-ка, а у тебя вообще был опыт с девушками?

— Смотря, что подразумевает под опытом дорогой шисюн, — начинал злиться Фо Ань.

— Всякое, — если Эн Гохуань и видел напряженность подопечного, то решил ее проигнорировать. На его губах играла хитрая улыбка, а в глазах плясали озорные демоны. Фо Ань еще не понимал, как себя с ним вести. — У тебя есть девушка? Хотя, я слышал, что в деревнях рано заключают браки. Может быть, у тебя есть жена? — Округлил глаза нерадивый наставник. — Ты оставил в деревне жену? Детей?!

Голос Эн Гохуаня становился все громче, и на молодых, изображающих господ, людей начали оглядываться люди. Фо Ань не придумал ничего лучше, чем закрыть ему рот рукой. За этим делом, маленькой потасовкой, их застало несколько прогуливающихся со своими служанками девушек. Они спрятали улыбки за расписными рукавами, но их темные глаза сузились до полумесяцев, выдавая озорство и кокетство.

Эн Гохуань и Фо Ань проводили их долгими взглядами.

— Вот об этом я и говорил, — многозначительно кивнул Эн Гохуань и вновь посмотрел на Фо Аня. — Так у тебя есть жена?

— Нет у меня никого, — Фо Ань так резко, всего одним рывком поправил рукава, что сам невольно возгордился жестом. — Ни жены, ни девушки.

— Какие твои годы, — развел руками красавец. И ненадолго замолчал, чтобы немного позже разразиться очередным сомнительным вопросом. — А у тебя вообще была женщина? Ты уже познал радость единения инь и ян?

Фо Ань вспыхнул, едва не воспламенившись, как один из неаккуратно закрепленных масляных фонариков. И все же смутно понимая, что Эн Гохуань только того и добивается, сдержался и заговорил ровно, так словно дело шло о посевных, в которых он, признаться, тоже ни капли не разбирается.

— Нет, я никогда не был с женщиной. Я никогда ни за кем не ухаживал, ни в кого не влюблялся. — Фо Ань и правда никогда об этом не думал, в основном из-за Ли Шэна, который низвел его до черного слуги, тем самым отвратив от него прекрасную половину деревни. Родители девиц так или иначе, считали его невыгодной партией: сын предателя, без дома, без накоплений, даже лошади своей у него никогда не было и быть не могло.

— При чём здесь любовь? Это чересчур сложно. — Удивился эксцентричный возмутитель спокойствия. — Я говорю о плотском.

— Плотское — лишь продолжение духовного.

— Отнюдь, — как-то уж слишком довольно ухмылялся Эн Гохуань. — Плотское вполне может существовать и без духовного. Когда-нибудь твой шисюн сводит тебя в один из пудреных домов. Не все девушки там продажны, но если уж грешат, то, ух, как.

— Мне это не интересно, — соврал Фо Ань.

— Да-да, как и любому другому мужчине. Так какой цвет ауры был у тех девиц? — Бросив на подопечного куда более серьезный взгляд, поинтересовался Эн Гохуань.

Фо Ань так удивился вопросу, что чуть замедлил шаг.

— Только не говори, что ты так увлекся любованием великолепного меня, что забыл, зачем мы вышли на улицу? — Закатил глаза красавец.

Обвинение хоть и было неприятным, однако попало в точку. Фо Ань потупил взгляд.

— Теперь не забывай. Смотри внимательной и выявляй закономерности, — строго шептал шисюн. — Кроме тебя, никто в семье не наделен таким даром. Так что никто не сможет помочь и дать инструкции. Придется разбираться самим.

— Я понимаю, — Фо Ань невольно представил, как со своими дарами разбирались старшие, как опытным путем выявляли новые для себя законы существования. — Дары не повторяются?

— Если исключить физическую силу, то нет, не повторяются. Если говорить начистоту, то тебя обратили довольно поздно, по обыкновению, в семью берут только детей. Крохам куда проще разобраться в чем-то новом, потому что они не знали старого и всеми правильного.

— Тебя тоже завели в ледяной зал маленьким? — Удивился Фо Ань. Даже для него пребывание там стало самым страшным испытанием недолгой, но насыщенной жизни, а что же чувствовал ребенок? Перед внутренним взором Фо Аня предстала картина, где маленький Эн Гохуань плачет в темноте, зовет маму, папу, хоть кого-нибудь, а потом мечется от страшной боли внедрения знаний. То была исключительно его фантазия, но она заставила его принять решение немного мягче относиться к наставнику. Новая ипостась сделала Фо Аня грубее, он должен научиться думать, прежде чем что-то говорить или делать.

— Да, я тоже попал в семью ребенком, — фиолетовые пятная в ауре Эн Гохуаня стали больше. Выросли и перекрыли собой лазурную голубизну. — Ладно, теперь смотри внимательно. И выявляй закономерности.

Волосы Эн Гохуаня прошли мелкой, почти незаметной волной, словно к чему-то готовились. Старший пошел быстрее и встал рядом с прилавком девичьих украшений. Как бы случайно коснулся плечом миловидной красавицы и продемонстрировал не только тугой кошелек на талии, но и дорогие золотые украшения на себе. Зачесал за ухо волосы, показав изысканную мужскую серьгу, что определенно когда-то служила чье-то фамильной ценностью.

Девушка подняла на потревожившего ее, рассыпавшегося в извинениях красавца, и на ее припудренных щеках появился отчетливый румянец, а аура окрасилась мягким розовым цветом. В то время как служанка, дама с тонким, чуть вздернутым подбородком, посмотрела на Эн Гохуаня более оценивающим и хищным взором. Ее аура приобрела винный, бордовый оттенок. А вот продавец, принявшись выспрашивать, для кого господин подбирает подарок, с головы до ног покрылся грязно-золотым цветом.

Эн Гохуань взял в руки украшенную цветами шпильку и мечтательно вздохнул.

— Для человека, что милее мне самой жизни и всех ее удовольствий.

Аура девушки стала розовее, в ней появились вкрапления красного.

— Для него, — шисюн баз толики стеснения указал на Фо Аня. Юноша округлил глаза, а ауры всех троих: служанки, госпожи и продавца перекрасились в густой, грязно-розовый цвет.

Фо Ань хлопнул себя по лбу, а Эн Гохуань все же выложил за шпильку с десяток медных монет, после чего направился к подопечному, довольно громко, так чтобы его услышало как можно больше человек, заявил:

— Милый, я нашел подарок, что всегда будет напоминать тебе обо мне… — чуть потупил взгляд и томно добавил. — О нас…

Фо Ань чуть не ослеп не только от смущения и злости, но и от грязно-розового, вспыхнувшего вокруг цвета. Больше юноша не сомневался, он значит искренне смущение не в лучшем смысле этого понятия.

Дальше прогулка для Фо Аня превратилась в настоящий ад. Эн Гохуань, точно напрочь лишенный стыда человек, совращал девиц, дам постарше, одну даже поцеловал при всем честном народе, потом нарвался на драку и довольно грубо оскорбил с десяток людей, вызывая у них не только обиду, но и черную ненависть. Несколько раз Фо Ань пытался вмешаться, чтобы красавцу не испортили лицо, но тот, несмотря на тонкий стан, весьма умело расправлялся с теми, кого сам же спровоцировал.

Благодаря устроенному в городе беспределу, Фо Ань выявил несколько закономерностей, начал понимать, какой цвет и за что отвечает. Даже царящий в эти моменты в ауре Эн Гохуаня желтый цвет натолкнул Фо Аня на мысли о чистом воды вранье, а красный о радости и веселье, которое шисюн испытывал при очередной проказе. За сегодня его аура всего раз становилась темной, фиолетовой. Что также дало пищу к размышлениям.

Вечерело. На дома начали вывешивать алые и желтые бумажные фонарики ромбовидной и округлой формы, в которых прятались маленькие масляные лампы. Их свет окрасил улицы мягким, волшебным светом.

Фо Ань присел на скамью. Он не устал, просто захотел задержаться в сказочном моменте. И почему он раньше не замечал, насколько прекрасен этот город? Есть в суете его жителей что-то возвышенное и великое. А люди, сами люди такие интересные. Даже их пороки выдают в них горячие натуры и желание выйти к свету.

Эн Гохуань купил им по палочке карамельного боярышника. Протянул одну подопечному и Фо Ань, протянув руку, увидел собственную ауру, сейчас она светилась чистым алым.

— Спасибо.

— Не за что, — Эн Гохуань присел рядом. И даже в этот момент он сидел ровно, будто в самом деле воспитывался молодым господином.

— Здесь очень красиво, — прошептал Фо Ань.

— Да, — тихо вздохнул красавец, не торопясь наслаждаться любимой детьми сладостью. — Это мысли и чувства Сымы.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что она наблюдает за миром через наши глаза. А ты еще не настолько преисполнился, чтобы полюбить даже грязных нищих.

— Откуда ты…

— Я чувствую то же самое, — Эн Гохуань смотрел на людей с толикой восхищения. — Но я людей ненавижу, значит, это чувства Сымы.

Фо Ань помолчал. Сродни экстазу восхищение, что он сейчас испытал, и впрямь сталось невероятно глубоким, можно сказать многослойным, и определенно несвойственным его натуре.

— Она любит людей?

— И дома, и суету, и день, и ночь, и каждую травинку. Она любит нас, а мы любим ее, так же как ребенок не может не любить мать.

Такая полнота немного пугала, но Фо Ань не чувствовал опасности, поэтому дал спокойствию разлиться по венам.

— Да, ее есть за что любить.

Эн Гохуань кивнул, и разгрыз первую ягоду. Фо Ань тоже захрустел лакомством. И вместе они сидели, разглядывали город вместе со своей богиней. Невероятное чувство. Фо Ань даже испугался, что больше никогда не сможет ощутить его вновь, но быстро забыл о крамольной мысли. Ведь Сыма, если верить остальным, вечна. Как было бы чудесно в самом деле знать, что на небе живет по-настоящему сострадательная, искренне любящая богиня. Первый бог ужасен, раз лишил людей и небо этой женщины.

Дальше, они вернулись в дом семьи. На поверхности это была хоть и большая, но все же лавка свитков, книг, бумаги, чернил, простых и изысканных кистей разных размеров для разных задач. Все тренировочные арены и комнаты расположились под землей. Никто не хотел привлекать к себе внимание.

Волшебный момент прошел, и Эн Гохуань в весьма раздражающей манере посмеялся над тем, что Фо Ань не умеет считать и писать. Однако после всех издевательств он пообещал помочь исправить этот недостаток. Ведь он наставник и сам неплох в поэзии. Фо Аня передернуло от декламации первого же сочиненного четверостишья. Оно, точно клеймо от раскаленного тавра осталось в сознании юноши.

Змеей из ада в сны вползу твои,

Печаль твою умножу многократно.

И ни любви, ни ласки не познаешь больше ты,

Слезами горькими умоешься стократно.

В этих словах Фо Ань частично увидел суть наставника. И она хоть его и ошеломила, но не особенно понравилась. Юноша понадеялся на ошибку в своих суждениях, ведь с этим человеком ему предстоит провести немало времени.

— Глава Цзе уже готовит первый зал к церемонии твоего принятия, — словно унюхав чужие заботы, заговорил Эн Гохуань, провожая Фо Аня к его комнате. — А потом непременно будет банкет.

— Мне ведь не придется делать ничего странного?

Красавец медленно перевел горящий взгляд на подопечного, его губы дрогнули в усмешке, а аура преисполнилась желтым цветом. Фо Ань понял, что сейчас услышит тонну издевательского вранья.

— Мы заставим тебя сражаться с быком, у которого нужно будет вырвать, именно вырвать, сердце и съесть, пока оно еще бьется. Потом мы все обмажемся его кровью, и будет плясать под барабаны до самого утра!

— Нет.

— Что значит, нет?

— Будет по-другому.

Эн Гохуань почти нахмурился, а потом его озарило. И он буквально бросился на парня, принявшись тормошить его волосы с задорным смехом.

— Точно, ты же у нас мысли читаешь. Теперь ничего от тебя не скроешь! Ах, дети так быстро растут.

Фо Ань и без слов чувствовал его гордость. Ведь именно его бесшабашные выходки помогли юноше начать разбираться в новом даре. Цзе Чунде не прогадал, когда вручил Фо Аня в его руки.

— Спасибо.

— За что?

— За все, — ни на йоту не слукавил юноша. И аура Эн Гохуаня приобрела яркий, чистый розовый оттенок смущения.

— Ой, да будет тебе, идем, нужно отмыться и переодеться к церемонии. Было бы крайне невежливо опаздывать на праздник в собственную честь. — С этими словами он едва ли не потащил Фо Аня дальше по коридору.

— Опять?

— Конечно, ты ведь в халате для прогулок, — изумился красавец. — На торжество нужно одеться ярче.

Фо Ань в который раз проклял манерность наставника. Он еще никогда столько раз не переодевался за день. Да и зачем, если одежда не испачкалась и нигде не порвалась?

Поймав пробегавшего мимо слугу, Эн Гохуань отдал все необходимые распоряжения, в том числе и о бочке горячей воды. Подробно описал костюм, который требовалось принести из его покоев для Фо Аня. Юноша не вслушивался. Не собирался вникать во что — то подобное, чем в большинстве своем занимаются исключительно женщины.

Перед входом в комнату, Эн Гохуань достал из внутреннего кармана ту самую, приобретенную у смущенного лавочника, украшенную нежно-розовыми соцветиями из стекла шпильку.

— Вот, это мой тебе подарок.

Фо Ань растерялся, аккуратно беря шпильку в руки. Она скорее подошла бы одной из тех красавиц, которых Эн Гохуань сегодня смущал. Или даже ему самому.

— Напоминание о начале нашей дружбы, — впервые без ужимок и кокетства улыбнулся сумасбродный наставник. И Фо Ань проникся, чуть крепче сжал украшение в руке, когда хотелось к груди. У него еще никогда не было друзей.

— Я буду ее беречь.

Глава 15

— Нет! — Отчаянно взвыл мужчина с растрепанными волосами, бросаясь к укрывающей собственным телом ребенка женщине. Его пылающие алым глазами широко распахнулись от дикого, первобытного ужаса.

Фо Ань очень зло усмехнулся, и его широкий, светящийся ледяным серебром меч рассек женщине спину. Черный дым вышел из глубокой раны. Женщина вскрикнула раненым зверем и начала усыхать, точно завершившие работу меха. Малыш заплакал в ее объятиях, точно понял, кого только что лишился.

Юноша не испытал ни к нему никакого сочувствия, даже наоборот, крик ребенка неприятно резанул слух и вызвался неодолимое отвращение. Фо Ань решил проявить милосердие и закончить его страдания, но мужчина оказался перед ним и отбил бесчестную атаку холодного меча.

Фо Ань отпрыгнул от него. Каждая мышца его тела вибрировала от неприятия и желания сразиться, но он выжидал. Как опытный охотник, он знал, что жертва должна потерять бдительность или окончательно вымотаться.

Мужчина упал перед женщиной на колени и заплакал кровавыми слезами, когда тело ее испарилось, оставив на пожухлой траве лишь ребенка. Не хуже самого малыша, потерянным волком он задрал голову и завыл в небо. Даже отсюда Фо Ань видел его острые клыки.

— Ты чудовище! — Беря на руки и прижимая малыша к груди одной рукой, другой, мужчина выставил вперед меч. Кровавые слезы расчертили его благородное, без единого изъяна лицо и начали капать на белый ворот изысканного боевого костюма.

— Демоны не должны плодиться. Вы противны Первому богу.

Один из наручей противника на мгновение ослепил Фо Аня. И тот выпустил в мир частичку внутренней энергии, накрывая себя щитом.

— Он виноват в нашем существовании! Будь он проклят! Будь прокляты все его солдаты! Марионетки! Саранча!

— Прокляты здесь только вы, — до жуткого холодно отозвался Фо Ань, готовясь напасть, убить отца и сына одним точным движением. Сейчас, конкретно в эту секунду он не чувствовал себя неправым. И знал, что у него получится.

— Твой бог нас проклял!

— Потому что бог только один, а ты и тебе подобные ошиблись с выбором, — сурово отозвался юноша и, убрав щит, буквально воспарил в высоту, чтобы обрушиться на неприятелей праведной стрелой. Но атака не завершилась успехом. Вспышка кроваво-красного цвета больно ударила в грудь, отбросив Фо Аня на много метров назад. На этот раз он не устоял на ногах, но быстро поднялся. К горлу подступила кровь. Фо Аня стошнило.

Помеха благородному делу невероятно разозлила юношу. В груди жгло, он схватился за ворот плотно запахнутого халата и впился взглядом нового участника схватки. На очень необычную женщину. Часть ее шеи и лица обратилась алым кристаллом, блестящим, но негладким. Фо Ань хорошо видел грани скосов, имитирующих очертания лица.

Та часть лика нежданной защитницы, что еще могла двигаться, выражала исключительное негодование. Фо Ань испугался, но тут же постарался взять себя в руки. Правда, ноги не хотели слушаться доводов рассудка, продолжая подрагивать. Хотя, вполне возможно, это последствия удара.

— Я не позволю тебе тронуть этих детей, — голос защитницы оказался невероятно громким, раскатистым, почти нечеловеческим.

Фо Ань плотнее схватился за рукоять меча. На этот раз готовясь обороняться и присматривая пути отхода. На победу он больше не рассчитывал. Теперь главное спастись самому.

Женщина возвела руку, ткань широкого рукава сползла к плечу, и Фо Ань увидел, что большая часть руки защитницы тоже успела обратиться кристаллом. Фо Аня чуть не стошнило от противоестественности вида героини. Кристаллическое тело начало светиться прямо изнутри. Свет становился все сильнее. Фо Ань окутал себя энергией и отступил.

— Не надо, — за рукав защитницы схватился плачущий отец. Едва стоящий на ногах, он даже не пытался успокоить младенца. И лицо защитницы преисполнилось состраданием, таким всеобъемлющим, что становилось понятно, так может чувствовать лишь богиня.

— Такие как она, должны умереть, пока не свершили еще больше зла, — мягко, словно уговаривая ребенка, проговорила женщина.

— Хватит на сегодня убийств, — качнул головой демон.

Фо Ань использовал момент и бросился бежать.

И тут же подпрыгнул на постели. Боль от удара все еще томила грудь вместе со всеобъемлющим страхом. Такой яркий и странный сон привиделся ему впервые. Скользкие от пота пальцы сжали легкую ткань невесомого, но очень теплого одеяла. Юноша зажмурился, надеясь, что сердце не выпрыгнет из груди, и он сумеет пережить эти страшные секунды.

Прошло не меньше десяти минут, прежде чем Фо Ань смог открыть глаза и вдохнуть полной грудью. Но картины ночного видения все еще стояли перед внутренним взором. Сперва Фо Ань пытался их прогнать, а потом смирился и вник в детали. В довольно подробные детали, каких не бывает в обычном сне. Кроме того, оказавшись, так сказать, в себе, Фо Ань понял, какие ужасные вещи творил. Напал на мать с ребенком! И пусть это, очевидно, были демоны, произошедшее все равно поражает жестокостью. Фо Ань даже рад, что у него ничего не вышло, и на помощь несчастной семье пришла та странная, возможно, тоже проклятая женщина.

Фо Ань списал странность сна на близость ледяного зала, Сымы, что смотрит на мир глазами своих учеников. Не стал бы он и отрицать того факта, что сон стался навеян воспоминаниями вечной. Юноша начинал явственно ощущать связь меж собой и не успевшей стать богиней женщиной. Также он начинал ощущать своих новых братьев, словно все они были связаны множеством длинных, невидимых нитей. Если это глава Цзе имел в виду под единением семьи, то Фо Ань находит новшество приятным, пусть пока не особенно привычным. Он еще никогда и ни с кем не ощущал такого полного родства. Даже с матерью и сестрой.

Юноша встал и налил себе прохладной воды. По ощущениям сейчас лишь первая временная стража, на поверхности глубокая ночь. И ему бы тоже не помешало вернуться в постель, но подушка и простынь пропитались его потом. И ложиться на них совершенно не хотелось. Кроме того, он боялся вновь увидеть странный яркий сон.

Фо Ань посмотрел на колокольчик вызова слуги, что крепился к стене и скрытому механизму, но будить никого не хотелось. Вряд ли он когда-нибудь привыкнет к тому, что ему служат.

Сев на стул, юноша растер ладонями лицо. Он не чувствовал себя уставшим, несмотря на совсем малые часы сна. Новая связь подсказывала ему, что глава Цзе тоже не спит. Он, наверняка, тоже почувствовал смятение юноши. Но разговаривать с кем-либо Фо Аню совсем не хотелось. Шок от просмотра чужих воспоминаний еще не ушел, а ведь хотелось, так что Фо Ань взобрался на подушку и, сев в правильную позу, очистил разум с помощью правильного дыхания, решив до самого рассвета поглощать энергию неба и земли.

Когда солнце уже разбудило всех ремесленников на поверхности, Фо Ань почувствовал зов. Глава Цзе хотел видеть его в лавке наверху. На этот раз слуги сами прибыли к комнате Фо Аня. Правда потом оговорились, что действуют по указке господина Эн. Он дал им строгие указания относительно его утреннего туалета, а также передал сообщение о своей чрезмерной занятости и обещание повидаться вечером.

Благодаря обострившемуся чувству времени и направления, Фо Ань не заблудился и прибыл к Цзе Чунде без лишних приключений. Глава Цзе сидел за столом в глубине лавки и ставил на исписанный лист собственную печать, предварительно обмакнул средних размеров бочонок в красную тушь. Чтобы чернила просохли быстрее, он посыпал лист очень мелким, просеянным песком. Фо Ань не мешал ему с делами, стоял у стола и ждал, когда глава семьи обратит на него внимание.

— Кажется, сегодня ты плохо спал, все в порядке? — Не поднимая глаз, заворачивая лист и связывая его бечевкой, поинтересовался мужчина с очень приятным голосом.

— Да, хорошо, — Фо Ань не хотел об этом разговаривать. — Благодарю за беспокойство, глава Цзе. — Последнее Фо Ань посчитал уместным, пусть и применял вежливый оборот впервые.

Цзе Чунде мягко улыбнулся и протянул бумагу Фо Аню:

— Нужно решить твою проблему с регистрацией в городе. Не хотелось бы лишиться младшего брата из-за бюрократической проволоки.

— Спасибо, — неуверенно поблагодарил Фо Ань, с ужасом вспоминая, что уже несколько дней не навещал сестру, а также не забрал у По Жуаньсуна бумагу для ее регистрации.

Цзе Чунде растолковал его волнение по-своему и пояснил.

— Теперь для всех остальных ты считаешься моим учеником. Говори, что учишься делать бумагу, а если захочешь, я в самом деле обучу тебя этому ремеслу.

Кривая улыбка не красила лица Фо Аня. Цзе Чунде больше не пытался его мучить, только объяснил, как пройти в ведомство, после чего отпустил, и Фо Ань бросился к лекарской улице. В самом деле побежал, совсем не беспокоясь о том, как выглядит в глазах обывателей. Хотя далеко не каждый из них мог его заметить. Фо Ань двигался на удивление быстро. И даже не запыхался, когда остановился у входа в лекарскую лавку.

Фо Ань скорее влетел, чем вошел в пропахшее горечью лекарств заведение, напугал уже знакомого мальчишку за прилавком. Тот тоже его узнал и молча указал в сторону сада на заднем дворе. Юноша кивнул и торопливо вошел в сад, в котором обязательно начнет чихать.

И там, среди самых разных, высоких и низких, но ярких, уверенно растущих трав, Фо Ань увидел сестру. Сидя на корточках, с легкой шалью на тонких плечах, она присматривалась к одному из ростков, мягко ощупывала его зубчатые листья и чему-то кивала. Выглядела как никогда сосредоточенной и серьезной.

— А’Синь? — Набрав в грудь воздуха, позвал Фо Ань.

Девушка обернулась, и ее напряженное выражение лица сменилось искренним облечением и радостью. Она тут же поднялась и шагнула к брату. Первый шаг дался ей неуверенно, зато потом она едва не побежала, бросаясь в объятия последнего не свете родственника.

Фо Ань не знал, чем заслужил такое теплое приветствие, но тоже крепко обнял сестру. Даже не смотря на ее ауру, он знал, та пылает алым, чистой радостью. Фо Аню пришлось себя контролировать, чтобы не раздавать девушку в объятиях. Рядом с ней приключения последних дней показались далекими и иллюзорными.

— Какое счастье, с тобой все в порядке, — прошептала Фо Синь и тут же оторвалась от брата, принявшись лишь отчасти шутливо бить его ладонью по груди. — Где ты пропадал? Я чуть с ума не сошла, когда А’Цуй сказал, ты не вернулся на постоялый двор к вечеру, а потом не появился и на следующий день.

— А’Цуй?

— Мальчик за прилавком, я просила его тебя проведать, пока он относил мои документы в ведомство, — пояснила сестра и вновь взорвалась. — Где ты посмел пропадать эти дни? Ни весточки не прислал! Ты хоть представляешь, как я беспокоилась?

— Прости, — оказавшись здесь, рядом с Фо Синь он смог расслабиться. Хотя до этого совсем не наблюдал за собой напряжения. — Вижу, тебе стало лучше. Я рад.

— Конечно, мне стало лучше. Я собиралась пойти тебя разыскивать!

— Хорошо, что мы не успели разминуться.

Оправившись от первого удивления, Фо Синь с ног до головы оглядела брата, схватила за руку, заставив обернуться спиной. Она молчала, а Фо Ань хихикал. Наконец-то старания Эн Гохуаня сыграли ему на руку. Он точно знал, что сегодня подопечный отправится к сестре, поэтому поручил слугам одеть его в неброский, но все еще впечатляющий дороговизной костюм. Страшно подумать, сколько таких в его гардеробе. Страшно представить, сколько он распорядился пошить для Фо Аня.

— Только не говори, что потратил все наши накопления на этот щегольский наряд?

— Нет… — Фо Ань как-то забыл, что еще не рассказал сестре об ограблении. И нынешний момент тоже не показался ему уместным. Юноша малодушно подумал, что его слова прозвучат ложью, и сестра будет думать о нем всякое. — Это подарок учителя.

— Ты нашел себе учителя? — Слишком громко и ярко удивилась Фо Синь. В ауре сестры появились серые и коричневые, еще не виденные до этого, оттенки. И пусть Фо Ань не знал их значения, интуиция подсказывала: цвета не могут отражать светлых чувств.

— Что тебя удивляет? — Насторожился юноша.

Фо Синь раскрыла рот, но говорить передумала. Осторожно спросила.

— И кто тебя взял? Чему ты учишься?

— Один господин из лавки письменных принадлежностей. Я учусь делать бумагу.

Фо Синь нахмурилась. Юноша почувствовал ее смятение и недоверие. Ему это не понравилось. Конечно, он сказал не всю правду, но почему сестра удивлена и недоверчива к его маленькому успеху. А если бы он сказал ей, что начал совершенствовать душу, она бы открыто его высмеяла?

— Не пойми меня неправильно, брат, но ты уверен в этом человеке? Он просил у тебя оплату? Что ты ему пообещал?

— На что ты намекаешь? — Прекрасно догадываясь на что, все же поинтересовался юноша.

Фо Синь потупила взгляд, подбирая слова:

— С чего бы мастеру бумаги брать в ученики того, кто даже читать не умеет, не то что писать? Думаю, тебе нужно отклонить его предложение. Мы найдем для тебя что-то более надежное и подходящее, — начала распаляться Фо Синь.

— Например? — Строго и громче прежнего заговорил юноша, рывком расправляя рукава темно-синего халата, и уводя руки за спину. Фо Ань, словно вновь услышав наставление Эн Гохуаня, расправил плечи и тут же оказался на голову выше Фо Синь. Буквально над ней возвысился. И сестра нахмурилась, посмотрел на брата осуждающе.

— Ты и сам знаешь, что мои подозрения возникли неспроста! — Пошла в атаку Фо Синь.

— Хочешь сказать, я для этого не гожусь?

Фо Синь опешила и потупила взгляд:

— Что ты, конечно, нет, — ее аура вспыхнула желтизной. И словно в насмешку, Фо Ань впервые услышал отголосок чужих мыслей, которые ни капли его не порадовали: «А сам-то, как думаешь?».

Фо Ань молчал. Фо Синь тоже не торопилась продолжить разговор. Разговор зашел в тупик. Юноша не хотел обижаться, пытался найти в рассуждениях сестры рациональное зерно, но едкая досада росла, перекрывая доводы рассудка. Не желая ссориться и больше не зная, что сказать, Фо Ань развернулся и направился прочь из сада. Он вернется позже, когда остынет и придумает, как помириться.

— Постой! — Выкрикнула Фо Синь.

Юноша остановился и обернулся. Сестра вновь сократила расстояние, ласково коснулась груди брата. И он был бы донельзя этим растроган, если бы не чувствовал тщательно скрываемого раздражения и гнева.

— Где твой учитель? Лавка? Я хочу поговорить с твоим учителем. И если он мне понравится…

— А если не понравится?

— Ты оттуда уйдешь, — резко, повелительно отозвалась Фо Синь.

— А если я скажу, что мне не нравится По Жуаньсун, ты откажешься от обучения?

Фо Синь изменилась в лице. Отстранилась и сложила руки на груди, кутаясь в длинной шали.

— Не сравнивай. По Жуаньсун уважаемый в городе человек. Он лекарь. — Нахмурилась девушка. — Я беспокоюсь о тебе. Твой учитель кажется мне странным. На его месте, я бы…

— Никогда не взяла безродного крестьянина в ученики?

— Да!

Фо Ань прыснул от смеха. Очень хотел сдержаться, но не смог. Смеялся все громче и громче.

— Посмотрись в зеркало, сестра, — смахивая выступившие на глаза слезы не радости, но обиды, Фо Ань покачал головой и вымучил из себя улыбку. — Ты тоже крестьянка. Но считаешь, что достойна обучения. Признайся, у тебя ведь и мысли не возникло об обратном.

— Слушай, я… ну, в самом деле. Ты такой наивный. Я всегда о тебе заботилась и не могу вот так просто отдать тебя на обучение какому-то там незнакомому мастеру. Мой хотя бы солдат Первого бога, пусть сам себя таковым не считает.

Упоминание всеми признанного божества отозвалось резкой вспышкой гнева в душе. Фо Ань сразу же понял, Сыма с ним и она видит все, что видит он. Слышит. И она на его стороне. Фо Аню не показалось, он чувствовал теплые объятия преданной, но не потерявшей способность любить, женщины.

— На сегодня хватит. Я приду через несколько дней. Если тебе что-то нужно, составь список, я все куплю.

Фо Ань быстро направился к выходу из сада, но Фо Синь жестко схватила его за руку.

— Я тебя не отпускала!

Юноша выдернул руку, но не рассчитал силу, девушка упала, ошарашено глядя на брата. Фо Ань испугался. Хотел было помочь подняться, но растерялся и просто выбежал со двора, словно в наказание за оплошность, тут же наталкиваясь на вернувшегося с прогулки По Жуаньсуна.

Извечно хмурый и суровый, он впервые выказал искренне удивление при виде юноши.

— Здравствуйте, — растерянно прошептал Фо Ань, собираясь обойти мужчину.

— Интересно… — пробубнил под нос лекарь. — Кажется, моя помощь в поиске наставника тебе больше не требуется.

Фо Ань кивнул. Его трясло. Он хотел уйти. И По Жуаньсун, видимо, это понял.

— Зайди ко мне на днях, хочу кое-что рассказать тебе о совершенствовании души.

Юноша кивнул. И все же обошел лекаря, торопливо уходя дальше по улице.

— И да, — догнал его голос хозяина аптекарской лавки, — я послал письмо, скоро с напавшими на вас призраками разберутся.

Фо Ань знал, что должен вернуться и поблагодарить мужчину, но ноги несли его все дальше и дальше, не позволяя остановиться даже на следующей улице, где ему несправедливо отвесили оплеуху. И тут он увидел того, кого не рассчитывал больше встретить.

Нао Цянь стоял в компании каких-то мальчишек и рассказывал им шутку. Дети смеялись. Вокруг вора собиралось все больше человек. Фо Ань направился прямо к нему, но Нао Цянь, видимо, всегда осторожный, тоже его заметил. Узнал. И тут же бросился наутек. Фо Ань, повинуясь инстинкту и настроению, погнался за ним.

Глава 16

Нао Цянь ворвался в толпу, червем лавируя меж праздными прохожими и спешащими по делам подмастерьями, пригибал голову, намереваясь скрыться. И у него бы с легкостью это получилось, если бы не кричаще-зеленая, режущая взгляд аура. Именно она выделяла его на фоне остальных облачков куда более блеклой расцветки.

Больше Фо Ань не позволял себе забывать об осторожности, но все же отпихивал людей со своего пути достаточно сильно для того, чтобы вызвать суматоху. Кто-то призывал немедленно его поймать, но никто не бросился в настоящую погоню. Фо Ань знал, что пройдет не больше пяти минут, как оскорбленные пренебрежениям господа уже обо всемзабудут и, может быть, только за ужином поделятся с семьей возмутительным происшествием.

Нао Цянь свернул. Фо Ань скрылся с широкой улицы вслед за ним. Антураж жилого проулка не располагал к прогулкам, так что здесь гуляло несколько ребятишек, которые сами с визгом разбежались в разные стороны при виде бегущих людей. Нао Цянь изредка оборачивался и неслышно чертыхался, когда понимал, что преследователь не отстает. Фо Ань воспользовался спокойствием улицы и развил скорость. Вор юркнул в узкий проулок и собрался перепрыгнуть небольшой забор, чтобы уйти дворами, но Фо Ань настиг его в прыжке, схватил за ворот и силой бросил на землю.

Нао Цянь сдавленно взвыл и, медленно переворачиваясь набок, попытался свернуться в клубок. Фо Ань несколько раз шумно вздохнул, после чего, как котенка поднял вора на ноги. Тот сфокусировал взгляд, пошатнулся и снова упал на землю.

— Как поживаешь? Знаешь, я все хотел зайти и узнать, как ты обосновался в городе, — хихикнул Нао Цянь, на этот раз сам попытавшись подняться на ноги, но те дрожали и отказывались его держать. Фо Ань с брезгливым презрением наблюдал за тем, как он барахтается в пыли. Скривился, когда тот залез рукой в мутную зеленоватую лужу и тут же обтер руку о штанину.

— Спрашивай, — рыкнул Фо Ань.

— Что?.. — Глупо заулыбался Нао Цянь.

— Ты хотел спросить, как я обосновался. Спрашивай!

Нао Цянь нервно облизнулся и, отклонившись, посмотрел за Фо Аня, видимо, прикидывал, удастся ли ему позвать на помощь. Юноша не чувствовал за спиной ни единой души. За ними не наблюдали даже дети, скорее всего, вернувшись к своим нехитрым играм, и плевать они хотели на чужие проблемы. В свое время Фо Ань очень им завидовал, ведь в те нежные годы Ли Шэн заставлял его работать по дому и не выпускал на улицу под предлогом склонности к побегам и прочим, поджидающего маленького мальчика, опасностям.

— Ну, так как ты? Как сестра? Ей стало лучше? — На последнем Нао Цянь сделал акцент, как бы напоминая, что именно он отнес Фо Синь к одному из лучших лекарей в городе.

Не вовремя. Фо Ань поднял согнутую в локте руку и ударил кулаком по ближайшей стене, в щепки разбивая несколько досок. Что Фо Синь, что этот идиот считают его наивным мальчишкой, которого можно без последствий обмануть, которым можно манипулировать. Всю жизнь им только помыкали. Всегда только шпыняли. Надоело!

Глаза Нао Цяня округлились от ужаса. Он невольно попятился, поднимая больше пыли. Кожей ощущая его страх, Фо Ань сделал шаг. И хихикнул, когда вор взвизгнул.

— Если ты хотел оплаты за свою помощь, я бы дал тебе денег, зачем красть? — Этого Фо Ань не понимал больше всего. В тот момент он мог выложить все, что у него было, настолько велика была его благодарность неожиданному попутчику, а тот решил протаскать его по дорогим местам, а потом обокрал.

— Слушай, — выставив перед ладони, попытался призвать Фо Аня к спокойствию вор, — я ведь не оставил вас с сестрой на улице. Кроме того, я узнал, что лекарь По взял ее в ученицы, да и ты, судя по всему, нашел здесь свое место. Если бы не я, вышло бы у вас так? Не думаю!

— Хочешь, чтобы я сказал тебе спасибо? — Изогнул бровь юноша.

— Возможно, — видимо, заметив ярость Фо Аня, Нао Цянь оборвал себя на середине фразы. С его влажных от слюны губ сорвался нервный смешок. Он еще немного отполз. И завел совсем другую тему. — Хочешь меня избить? Давай. Да только денег твоих у меня уже нет. Не только у тебя есть семья! Не только твоей сестре требуется лечение!

Фо Ань прищурился. К ядовитой зелени в ауру примешался желтый цвет. Верный признак лжи.

— О, мне так жаль, большая у тебя семья? Познакомишь? — Фо Ань не торопился бить, пусть и очень хотелось. Знал, что если замахнется сейчас, то определенно размозжит негодяю лицо, убьет. Несомненно, убьет, а новая семья придерживается иной политики. Никто из детей Сымы не проливает кровь просто так.

— Ну, может быть, если опустишь кулаки, — все еще пытался шутить Нао Цянь, кажется, не до конца понимая, в какой ситуации оказался. — И вообще, знаешь, я неплохой человек. Я все тебе верну! Напишу расписку. Дам что-нибудь в залог. Идем, я угощу тебя обедом, и мы все обсудим.

Он попытался подняться, но Фо Ань топнул и вор снова упал, плюхнулся на задницу. Смотреть на него вот так сверху вниз, юноше отчасти понравилось. Ему очень хотелось смеяться от парадокса ситуации. Он мог придушить Нао Цяня, мог растоптать, но медлил, и Нао Цянь уверен, что кризис минует. Хотя, если бы он знал, чем ему грозит эта встреча, то бежал быстрее.

Вдруг в голову Фо Аню пришла замечательная идея. Он сделал еще шаг, сокращая расстояние до вытянутой руки, и указал на левое ухо вора.

— Если сейчас же не скажешь правды, я его оторву.

— Что?

— Что слышал, — Фо Ань счел это остроумным. Ведь никто не поверит вору, который будет утверждать, что ему в самом деле оторвали ухо. А если узнают за что, то посетуют на милосердие мстителя, который не оторвал оба.

— Я ведь уже сказал, я отдал деньги семье. Мои братишки…

— Правду! — Фо Ань не сдержался и наступил Нао Цяню на ногу. Не сломал, но прижал достаточно болезненно для того, чтобы вор взвыл. И начал метаться, словно выброшенная на берег рыба. — Говори!

— Я говорю правду!

Фо Ань ждал, что он так скажет. Ему хотелось помучить вора хотя бы морально. Да и наблюдать за провалом попыток найти преступлению достойное оправдание становилось немного интересно. Но нужно поддать перцу. Фо Ань наклонился и, уцепившись пальцами за мочку уха, с силой ее дернул. Хрящ затрещал, черты лица Нао Цяня исказились от ужаса и боли, а маленький клочок мягкой плоти оказался у Фо Аня меж пальцами.

Нао Цянь заорал, призывая хоть кого-нибудь на помощь. И Фо Ань отвесил ему оплеуху. Немного не рассчитал, и Нао Цянь, повалившись, еще с полминуты не мог вымолвить ни слова. Лежал и глубоко дышал, пока из раны на почти уцелевшем ухе уверенно текла кровь.

— Еще раз закричишь, и я вырву тебе язык, — отшвыривая мочку, словно опустевшую скорлупку семечки, усмехнулся Фо Ань. Ему нравилось чувствовать свое превосходство и силу.

Нао Цянь не поднялся, только медленно перевел расфокусированный взгляд на юношу. И в нем было столько интересных эмоций. Их сила позволила Фо Аню услышать обрывки его мыслей: «Монстр…», «Это не тот мальчишка», «Больно», «Страшно», «Спасите…».

— Попробуем еще раз, скажи мне правду.

Нао Цянь сглотнул. Фо Ань чувствовал его нежелание, внутреннее сопротивление.

— Если скажешь правду, я больше ничего тебе не оторву.

Нао Цянь не поверил, но и деваться ему было некуда. Судя по всему, только сейчас до него начала доходить серьезность ситуации. Вся ее опасность.

— У меня никто не болеет, — не поднимаясь, выдавил из себя Нао Цянь.

Фо Ань кивнул, как бы говоря, что ему это известно, и он милостиво разрешает продолжить исповедь.

— Мои братья не больны. Моя семья не бедствует. Мы богаты.

Фо Ань нахмурился, выдавая своим замешательством очевидный вопрос. Нао Цянь не торопился продолжить. Юноше пришлось рыкнуть, чтобы из того полилась не только кровь.

— Я взял золото, потому что хотел отдохнуть!

Фо Ань изумился.

— Да, я взял его, потому что ты сам дурак! Сам его вытащил, сам позволил незнакомцу к себе подобраться! Да любой бы сознательный человек помог тебе с сестрой! А мне отец больше денег не дает, говорит, не заслужил. Да что он понимает?! Они мне нужны, я привык к определенному уровню! Я уже не могу по-другому! Я не такой, как братья! Я…

У Фо Аня загудело в ушах. Он даже подумал, что ослышался. Но Нао Цянь продолжал выкрикивать проклятия в сторону родителя, рассказывать, на что именно он потратил баснословную сумму, жаловаться, как быстро кончились деньги и теперь ему вновь не на что развлекаться. Не забыл он при этом добавить, что всегда помогает обнищавшим устроиться. Он хороший и всем помогает. Так в чем его грех, если он сам устанавливает оплату за свою помощь?

Фо Ань больше ничего не сказал, а его тело застыло, словно он сам начал превращаться в статую, которая запамятовала о необходимости дышать. Юноша пошатнулся и, чтобы не упасть, прислонился, почти рухнул на стену и прикрыл глаза ладонью. Фо Ань запутался и больше не знал, что испытывать к вору. Внутри все как-то резко оборвалось и опустело.

Нао Цянь не пытался сбежать. Лежал и глупо смотрел на Фо Аня, словно решил притвориться мертвым и тем отвратить от себя хищника. Юноше захотелось рассмеяться с его вида, но он остался безмолвен.

— Жуть, — качая головой, в узкий тупиковый проулок вошел Эн Гохуань. Фо Ань обернулся и удивленно моргнул, взглядом вопрошая причину появления сумасбродного наставника в момент его личной трагедии. — И много он украл?

— Три тугих кошелька золота и серебра, — неожиданно робко повинился Фо Ань, словно сам совершил преступление.

Эн Гохуань присвистнул. Сложив руки на груди, он неслышно прошел вглубь проулка и высокомерно взглянул на притихшего вора, левую часть тела которого залило кровью. Даже странно, что ее столько выплеснулось из какой-то мочки.

— Вот скажи, при таких накоплениях, как ты мог одеваться в самые дешевые тряпки? — Искренне возмутился эксцентричный наставник, обращаясь к Фо Аню. Они с несколько секунд смотрели друг на друга. И Фо Ань не сдержался, заливисто рассмеялся. Да так бодро, что Эн Гохуань похихикал и сам.

— Как ты здесь оказался, шисюн?

— Связь, — кратно пояснил красавец, после чего более мрачно добавил. — Такой раздрай, ты всех переполошил. Мне пришлось бросить дела и отправиться на твои поиски. Я уж было подумал, что тебя убивают.

Фо Ань скромно улыбнулся и потупил взгляд.

— Ничего такого, — потирая кончик носа пальцем, признался юноша.

— Да, — протянул Эн Гохуань, — убиваешь ты.

— Он вполне проживет без части уха, — пожав плечами, Фо Ань оторвался от стены и встал рядом с наставником. Его близость вселила в парня уверенность.

— Ты его не убьешь? — Брови красавца поползли вверх.

— Но ведь семья этого не одобряет, — не меньше его изумился Фо Ань. Кроме того, он уже и не хотел убивать Нао Цяня. Судя по всему, юноша достаточно его напугал, чтобы тот стал осторожнее в своих желаниях и поступках.

Эн Гохуань прошел к поверженному вору и присел перед тем на корточки, вглядываясь в него, словно в какую-то диковинку. Даже потыкал пальцем в холодную и влажную от слез щеку, после чего обернулся к подопечному:

— Решать, конечно, тебе, но вряд ли кто-то будет по нему плакать.

Глаза Нао Цяня округлились, он столь резво подскочил на колени, словно не сам еще мгновение назад валялся на земле полудохлой рыбой. Голова его при этом как-то уж совсем кукольно, неправильно дергалась. Нао Цянь не то кланялся, не то мотал головой, отрицая саму мысль расправы.

— Будут! У меня большая семья! Вам отомстят!

Фо Ань прищурился.

— Он говорит правду.

— А если мы тебя отпустим, ты побежишь им жаловаться? — Подпирая голову рукой, поинтересовался Эн Гохуань с улыбкой.

— Нет! Никогда! Я все верну! Я найду деньги!

— Сомнительное заявление, — ответил за подопечного наставник. — Если бы у тебя были такие деньги, ты бы не стал их красть. Или ты хочешь подсунуть моему ученику вновь краденое? Может быть, и обвинишь его потом? Сам приведешь к нему патрульных?

Фо Ань еще никогда не наблюдал такого буйства красок в ауре. В основном в тех преобладал какой-то один, отвечающий за самое яркое чувство, цвет, а тут какая-то кислотная и вместе с тем мрачная радуга, словно в лужу вылили немного масла, и то встало коркой, отражая солнечные лучи. В такой мешанине не понять, говорит Нао Цянь правду или просто выигрывает время.

— Он сказал, что у него богатая семья, — сообщил Фо Ань.

— А вот он сам нет, — заключил Эн Гохуань и поднялся. — Он видел наши лица, начнет рассказывать байки. Нет. Лучше с ним кончать.

Фо Ань испугался спокойствия наставника. Он рассуждал о чужой жизни так, словно собирался прикупить на ужин мяса. И это показалось юноше невероятно пугающим. Он искоса посмотрел на Нао Цяня, на его белеющее лицо и полные надежды глаза. Своим ногам он, судя по всему, не доверял, потому что не делал попыток бежать. Фо Ань не испытывал к нему жалости. Наоборот, вид трясущейся нижней губы и влажные от льющихся слез глаза делали Нао Цяня не просто жалким, а по-настоящему гадким.

Скольких он уже обокрал? Скольких еще лишит нажитого? Отец не дает ему денег. И ведь не просто так. Что городской житель делал в дне пути от дома? Ответ прост — искал, кому бы втереться в доверие, чтобы разжиться деньжатами. Наверняка, проверенная схема.

Нао Цянь противен Фо Аню. И все же убивать его было бы чересчур. Юноша все еще помнит эйфорию от убийства Ли Шэна. И пусть тогда он действовал наверняка, ощущение того, как легко заточенный нож входит в чужое тело, привело парня в экстаз. Только Ли Шэна он ненавидел, а Нао Цяня — нет.

— Если ты ничего не собирался с ним делать, не нужно было его сюда загонять, — Эн Гохуань не давил, скорее рассуждал вслух, но легче от этого не становилось.

— Ань’эр, посмотри на меня, я так тебе помог, — сглотнул Нао Цянь. — Вспомни, как я отнес твою сестру к лекарю, как успешно она устроилась в городе. Если бы не я, она бы умерла. Да и ты бы сгинул там в лесу. Помнишь? Это ведь я тебя разбудил.

Фо Ань, ненадолго прикрывая глаза, судорожно вздохнул.

— Все так. — Юноша покачал головой и сказал скорее Эн Гохуаню. — Пусть живет.

— Уверен?

Фо Ань кивнул. Эн Гохуань посмотрел на вора, на ученика, пожал плечами, развернулся и направился на солнце, к выходу из проулка. Юноша последовал за ним, не став требовать от обидчика клятв молчания. Все равно те были бы бесполезны. Он чувствовал, что поступил правильно. Каким бы негодяем ни был Нао Цянь, смерти он не заслуживает. Даже городские власти карают охочих до чужих богатств людей отсеканием кистей, а не повешеньем.

Юноша почувствовал легкое дуновение ветерка. Почувствовал чужое движение, молниеносно обернулся и схватил Нао Цяня одной рукой за запястье, другой за шею. Из руки вора выпал небольшой, с ладонь нож, а взгляд преисполнился таким ужасом, что Фо Ань не удивился, когда в проулке запахло свежей мочой.

Эн Гохуань скосил взгляд, поглядев на попавшего в тиски вора.

— Ничтожество, — сорвалось с его тонких губ.

Фо Ань мельком взглянул на нож и с легкостью приподнял обидчика над землей. Тот хватался за железную кисть юноши, пытаясь ослабить хватку и вдохнуть. На этот раз Фо Ань не спрашивал причины. Она бы в любом случае ему не понравилась бы, добавила отвращения к и без того гадкому человеку.

Чуть крепче сжимая шею, Фо Ань с каким-то живым интересом наблюдал за тем, как синеет лицо Нао Цяня, как закатываются глаза.

— Не так, — положив руку на плечо ученика, качнул головой Эн Гохуань. — Пробей ему шею, пусть земля впитает кровь.

Фо Ань изогнул бровь.

— Будет похоже на место трапезы демона. В городе случаются подобные случаи. Никто не станет расследовать дело.

Слова наставника показались Фо Аню уместными. На этот раз он не колебался. Глупец Нао Цянь хотел лишить его жизни, Фо Ань просто возвращает должок. И все же, ощущение отчаянно бьющейся под кожей жилки вновь привело юношу в крайнее возбуждение.

Глава 17

Фо Ань посмотрел на чашку с крепко заваренным красным чаем и поразился количеству оттенков красного цвета. Сколько их вообще существует? Наверняка, немыслимое количество. И вряд ли хоть смертный или бессмертный видел их все.

— Выглядишь так, словно тебя сейчас стошнит, — отпивая чай, сообщила о своих опасениях хозяйка постоялого двора. Госпожа Мао, не расставаясь с трубкой, дала официантке тихое распоряжение, после чего жестом прогнала ее из скрытой от посторонних глаз кабинки. Своего рода чайной комнаты с единственным, выходящим на живописную улицу окном.

Фо Ань вздохнул.

— Если посмеешь испортить мне пол, останешься здесь работать, пока я не забуду обиду, — строго сообщила женщина и, обхватив густо накрашенными губами темный мундштук, глубоко затянулась.

— Будет тебе, сестренка, — ухмыльнулся Эн Гохуань, и госпожа Мао прищурилась от удовольствия. Обращение «сестренка» от такого красавца определенно ей польстило. — Первое убийство, тут кто угодно встанет в ступор.

Все втроем они сидели за одним столом. Перед каждым стояла чашка чая, а посередине — расписной чайник из плотной керамики. В таком напиток дольше останется горячим.

— Это ведь твое первое убийство? — Неожиданно решил уточнить эксцентричный наставник.

Фо Ань поджал губы, не стал отрицать, но и не дал положительного ответа.

— Вот это да, а я — то думал, что он стал твоим первым, — удивился Эн Гохуань.

— От твоих оборотов оторопь берет, — поморщилась хозяйка постоялого дома. И Фо Ань выдавил из себя смешок. Наконец-то, хоть кто-то озвучил его мысли.

— Спасибо, что приняли нас, госпожа Мао, — Фо Ань чувствовал, что должен поблагодарить эту суровую только с виду женщину. Когда Нао Цянь получил смертельную рану и упал в пыль, жизнь еще его не покинула. Он, отказываясь верить в случившуюся с ним беду, совершенно дико смотрел на своего убийцу. Может быть, проклинал, может быть, в последний момент раскаялся, но Фо Аню очень хотелось наступить ему на лицо, раздавить глаза, чтобы они никогда больше на него не смотрели. И только осознав, о чем думает, юноша испугался порыва, развернулся и спешно покинул проулок.

Фо Ань не слышал мыслей Эн Гохуаня, но чувствовал его искренне волнение за подопечного. Он обнял юношу за плечи и неспешно повел по улицам города. Ничего не говорил, не пытался успокоить или обесценить случившееся, просто шел рядом и давал почувствовать тепло своего тела. Наверняка, ему и в голову не приходило, отчего Фо Ань так задумался.

В том, что Эн Гохуань пускал людям кровь, Фо Ань не сомневался. Однако не мог представить вечно подтрунивающего наставника наслаждающегося процессом, а Фо Ань насладился. Смерть Нао Цяня заставила его осознать собственную странность. Нет, он не хотел выпить чужой крови, даже не хотел в ней пачкаться, но ему показалось любопытным посмотреть на чужие мучения. На то, как обидчик платит за провинность болью, как очищается через страдания. И это странно. Фо Ань не понимает, откуда это пришло и что с этим делать.

Пока он размышлял о правильности и неправильности своей натуры, Эн Гохуань провел его к уже знакомому постоялому двору, в котором кипела жизнь. Сказав, что хочет поздороваться с сестренкой и выпить чаю из ее личных запасов, красавец решительно завел Фо Аня в зал.

Как оказалось Мао Ланьсу старая подруга Цзе Чунде и хорошо знакома с деятельностью семьи. Нередко она помогает им в делах, и именно ее цепкий взгляд вывел детей Сымы на Фо Аня. Так что, возможно, слова Нао Цяня не были далеки от истины. Не приведи он юношу в это место, и кто знает, где бы он сейчас колол дрова.

Дурак. Зачем он попытался напасть? Испугался, что Фо Ань или его друг передумают и однажды придут по его душу? Хотел поквитаться и доказать, что он всегда остается победителем? Теперь уже не узнать. Он мертв. Точно мертв. И объясняться ему придется с царем ада.

— Если для тебя это не впервой, то чего скис? Говорю же, никто не станет расследовать дело.

— Отстань от мальчика, — строго возразила госпожа Мао. — Пусть переживает и обдумывает, сколько требуется.

— Не получится, — обмакнув в чай палец, Эн Гохуань принялся рисовать на лакированном столе непонятный символ. Фо Ань даже пригляделся, начиная думать, что это какой-то шифр старых знакомых, но быстро отмел эту идею, когда госпожа Мао вновь начала браниться, на этот раз за разведение грязи.

— Почему не получится? — Начинал включаться в беседу Фо Ань.

— Для нас есть дело. И к вечеру ты нужен мне бодрым и собранным.

Фо Ань посмотрел на улицу. Солнце еще в зените, а спать ему совсем не хотелось. Но не изменится ли это к вечеру? В конце концов, он очень рано сегодня поднялся.

— Сестренка, — лисьи улыбнулся Эн Гохуань, отчего его глаза приняли форму полумесяцев. — Вынужден просить тебя одолжить нам лошадей. Лучше неприметных.

— Ты еще за прошлых мне не заплатил, — судя по тону, скорее для виду возмущалась роскошная женщина.

— Лошади? — Загорелся Фо Ань, припоминая, с каким восхищением смотрел на красавцев, которые дарились Ли Шэну в качестве взятки.

— Да, — подпер голову рукой наставник, улыбаясь скорее по привычке. — Нам придется скататься за город.

— Я не умею, — быстро признался Фо Ань. Близость задания не столько его страшила, сколько заставила задуматься о том, что у него нет подходящих навыков ни для одной достойной задумки.

— Ты ведь из деревни!

— И что?

— Да ничего, — Эн Гохуань почесал шею. — Мне почему-то казалось, что вы там растете в седлах.

— Мы ведь не варвары, — скривился Фо Ань. — Если честно, я на лошади сидел всего несколько раз и очень маленьким.

— М-да, — задумался Эн Гохуань, потирая подбородок. — Ну что ж, на то я и твой наставник, чтобы посвящать тебя в нюансы ремесла. Идем, будем учить тебя держаться в седле. Ты ведь не против, правда, сестренка? — Заискивающе спросил красавец.

— Исключительно в целях образования господина Фо, — закатила глаза госпожа Мао.

Фо Ань тут же подскочил со стула. Об этом дне он мечтал много лет. И вот момент почти настал. Он проедет на лошади! Сам!

Хозяйку постоялого двора порадовал энтузиазм юноши, который она отметила едва заметной в уголках губ улыбкой.

— Возвращайтесь к ужину, велю приготовить вам чтон-ибудь легкое. Нечего ходить с пустым желудком, — сказала она уже выбегающим из приватной комнаты молодым людям.

Отъезжая от постоялого двора едва ли не ночью, Фо Ань уже недурно держался в седле, но Эн Гохуань все равно держался рядом, чтобы в случае чего успокоить тонконогую кобылку. На этот раз красавец изменил привычке одеваться роскошно и облачился в довольно неприметный, словно стирающий его на фоне города костюм. Тот же заставил надеть и Фо Аня.

В пределах города они не могли скакать во весь опор, поэтому ветер не мешал тихому разговору.

— Куда мы? И что нам нужно сделать? — Фо Ань не знал, чего хотел услышать в ответ. Лишь надеялся, что это будет нечто захватывающее, ведь кровь бурлила в его венах, а мышцы дрожали от энергии, требуя применить новые умения. Научиться чему-то за полдня, конечно, невозможно, и все же Фо Ань хотел опробовать трюк вхождения в тень и несколько прямых ударов, которые ему сегодня показывал Эн Гохуань. Не тратя время на лишние объяснения, он позволил своим волосам поставить Фо Аня в нужную стойку и несколько раз повторить удар, после чего юноша практиковался уже без дополнительной поддержки на заднем дворе постоялого двора.

Эн Гохуань все еще чему-то улыбался, мирно покачиваясь в седле:

— Не думай, что я тебе не доверяю, в семье ты мне теперь ближе всех, однако скажу лишь, что мы едем в дом метящего в чиновники купца, чтобы забрать у него кое-какие документы.

— Я так понимаю, войти в дом придется без ведома хозяина?

— Верно понимаешь. Не бойся, я покажу, как это делается.

Фо Ань и не боялся. Сейчас ему было легко на душе. Он не думал о сестре, о Нао Цяне. Занятость делом по-настоящему его радовала. Кроме того, юноше очень хотелось выслужиться перед Сымой. Оправдать дареную силу нужным ей поступком. И лишь клялся себе, что сделает все от него возможное на месте.

Подъехали они с Эн Гохуанем, что не удивительно, не к главному входу в большой особняк, состоящий из ряда построек с покатыми крышами-пагодами из красной черепицы. Обнесенная высоким забором из желтого кирпича территория казалась неприступной, но Эн Гохуань, казалось, совсем об этом не переживал.

Привязав лошадей на другой стороне улицы, Эн Гохуань попросил Фо Аня спрятаться, и только после его знака зеркальцем, подойти к маленькой нише в стене, где есть дверь для слуг. Юноша и не думал спорить. Проводил наставника взглядом, надеясь, что не пропустит условный сигнал. Конечно, он нервничал. Новизна впечатлений делала его малость нетерпеливым.

На краю сознания Фо Ань понимал, что такая радость неуместна и навеяна извне, но он с этим смирился. Ведь радость лучше печали.

Блик коснулся носка мягкого сапога юноши. Фо Ань осмотрелся и, только убедившись, что за ним никто не наблюдает, на невероятной скорости перебежал улицу, нырнув в нишу. В узкий проход с открытой дверью. При возведении стены здесь организовали своего рода проходной пункт. Небольшое углубление, в которое вмещался лишь маленький столик и стул, на котором сидела девушка. Она бы точно спросила, что здесь забыл посторонний, если бы не лежала грудью на столе с вывернутой под неестественным углом шеей.

— Любовь зла, — пожал плечами Эн Гохуань на немой вопрос Фо Аня и повел его через узкую тропку ухоженного сада к самому высокому, стоящему в окружении более мелких построек зданию. Фо Ань не боялся, что их заметят. Как и наставник, он скользнул в тень, по сути же, выпустил чуть-чуть накопленной энергии, мысленно убеждая все живое в том, что его не видно. Но чтобы трюк сработал, нужно вести себя как можно тише, ничем не нарушить иллюзию, так что Фо Ань внимательно смотрел под ноги, опасаясь за что-нибудь зацепиться.

— Войдем через парадный, — сообщил Эн Гохуань подопечному. — Я займусь одним охранником, ты другим.

— Что мне сделать?

— Все, чтобы он не успел подать сигнал и выкрикнуть. Закрой рот и сверни шею, — прошептал красавец, и его волосы пошли волнами, мрачными, смертоносными лентами потянулись к одному из стоящих с копьем мужчин. В высоких шлемах они бдительно следили за хорошо освещенным, парадным вдохом в дом.

Фо Ань прикинул расстояние. Десяток лестниц он, конечно, не перепрыгнет, но сработает быстро. По крайней мере, постарается. Выждав момент, когда ленты волос окажутся рядом с одним из охранников, Фо Ань рванул вперед. Но споткнулся на последней ступени, буквально рухнув на своего противника. Да так удачно, что ударил ему макушкой по крепкой челюсти, тем самым лишив чувств.

Весьма болезненно. Фо Ань схватился за голову.

Эн Гохуань куда изящней справился со своей задачей. Быстро взошел по ступеням и бросил резкое: «Добей». Фо Ань еще никогда не слышал от него такого тона, поэтому поежился, но приказ выполнил. Без толики колебаний свернул охраннику шею. С подаренной Сымой силой это, в самом деле, оказалось проще, чем отломить кусок от свежей жареной булки с хрустящей корочкой.

Эн Гохуань велел юноше оттащить охранников в тень, после чего, войдя в тень, зашел в дом с такой уверенностью, точно вернулся в родные стены. Фо Ань еще никогда не видел настолько огромных комнат и роскошеств убранства. Все в залах, которые они проходили, дышало богатством и любовью к роскоши. Фо Ань бы с радостью остался бы в некоторых комнатах подольше, просто для того, чтобы прикоснуться к лакированным шкатулкам или полюбоваться лунной тенью узорчатой ширмы, но они здесь не на прогулке.

Большой дом состоял из большого количества комнат, в которых можно было бы заблудиться, но Эн Гохуань ни разу не остановился, шел уверенно, не раздумывал перед очередными поворотами. Новые знания из книги в сознании подсказали, что ведет красавца духовное чутье, но сам Фо Ань не рискнул пробовать раскрыть свое. Вместо этого он сосредоточился на шорохах, и отголосках разговоров ночных слуг, чтобы в случае чего устранить ненужного свидетеля.

Эн Гохуань остановился перед темной, никак не освещенной дверью с тяжелым замком в качестве хранителя хозяйских тайн.

— Кабинет, — сообщил шисюн и кивком приказал Фо Аню сорвать железо. Проверять силу на ком-то кроме людей и капусты юноше еще не доводилось. И все же он без страха отважился на эксперимент. Железо поддалось не сразу. Твердое, закаленное, оно не хотело сдаваться пальцам юноши. Бой, казалось, продолжался целую вечность. Фо Ань давно так не напрягался, и все же замок треснул и разломился на три части, пропуская непрошеных гостей в обитель, святая святых предприимчивого торговца.

— Какие документы нужно искать?

— Тебе никакие, — хлопнув юношу по плечу, Эн Гохуань плавно прошел к большому, резному столу. — Стой и следи, чтобы никто не увидел, чем мы тут занимаемся.

Фо Ань кивнул, встал на пороге, так чтобы и его, в случае чего, заметили не сразу, и он вовремя приметил идущих. Поглядывал он и на наставника, который отбросил всякую осторожность, широко раскрывая ящики и раскидывая их содержимое. Не найдя нужного в столе, он перерыл все, что находится на нем, а потом пошел к высоким полкам. Погром от него оставался страшный. Фо Ань мог на могиле матери поклясться, что они не станут здесь прибирать, а значит, следы отчаянных поисков намерены.

В длинном коридоре по-прежнему стояла тишина. Фо Ань старался отличать звуки погрома от предполагаемых шагов, все же немного сомневаясь, что вообще на это способен. Но стараться ему ведь никто не мешал.

— Вот они, паршивцы, — победоносно заявил Эн Гохуань, быстро пролистывая стопку бумаг у окна. Улыбаясь находке, красавец свернул документы и спрятал их во внутренний карман верхней рубахи, после чего сгреб ворох ненужных документов и книг в кучу, сел на пол и, вынув кресало, принялся разводить огонь. Черная стружка быстро задымилась под его ловкими пальцами, потянуло гарью.

Маленький огонек сперва робко схватился за сухой лист, а потом, распробовав кушанье, быстро распространился по документам. В кабинете стало так ярко, что Фо Ань отвернулся. Отчего и не замел, как Эн Гохуань схватил его за руку, чтобы вместе умчаться дальше по коридору. Но двигался он не к выходу, а вновь что-то искал.

Внутри Фо Аня что-то екало и паниковало. Ведь на пожар сбегутся люди. Им бы поторопиться и уйти, пока никто не заметил труп на маленькой проходной и тела стражей, но Эн Гохуань упорно заглядывал в каждую дверь, точно совершенно не беспокоился о том, что с ними сделают, если найдут.

Наконец, распахнув очередную дверь, Эн Гохуань остановился, а глаза его вспыхнули. Красавец схватил мужчину средних лет за руку и так резко на себя дернул, что тот чуть не упал. Ровные брови того успели сойти на переносице, но рот оказался заблокирован поцелуем.

У Фо Аня открылся от удивления рот. Он стоял и смотрел на противоестественный акт казалось бы нелепой в нынешний момент страсти, но потом заметил: у поцелуя иной подтекст. Пленник Эн Гохуаня сопротивлялся лишь несколько мгновений, после чего его тело расслабилось, а глаза заволокло туманом.

Красавец рывком закончил поцелуй и, по-прежнему обнимая мужчину, установил с тем зрительный контакт.

— Ты верен Чжо Фэнли, он подкупил тебя, и ты впустил его людей внутрь. Пожар и убийства их рук дело. Ты меня понял?

Все еще заторможенный мужчина вяло кивнул.

— Ты никогда не видел меня или моего друга.

Мужчина вновь кивнул. Эн Гохуань усмехнулся и выпустил его из своих объятий. Незнакомец без чувств рухнул на пол, а наставник посмотрел на Фо Аня так, словно ничего дурного только что не произошло.

— Чего встал? Идем. Будет плохо, если нас здесь увидят. Меня стошнит всех их целовать.

На территории особняка поднялась паника. Зазвонил колокол. Слуги уже, наверняка, побежали за ведрами и столпились у бочек или колодцев. Под этот гвалт Эн Гохуань и Фо Ань смогли покинуть особняк и вернуться к лошадям.

Красавец сплюнул и ребячливо высунул язык, словно воздух мог его очистить. Фо Ань бы рассмеялся, но его трясло. Несмотря на все пережитое, он еще никогда не становился причиной такого переполоха. Вряд ли он сможет сегодня уснуть или хоть что-то еще сделать.

— Так, мне срочно нужна женщина. Давай в один из пудреных домов! Познакомлю тебя с парой замечательных сестричек. Там и просидим до утра.

Ноги так дрожали, что Фо Ань не с первого раза забрался на лошадь.

— У тебя довольно странная сила… шисюн.

— Моя слюна — яд, я могу им убить, а могу и затуманить разум, — усмехнулся куда более опытный наездник, хитро добавляя. — Так что никогда не позволяй мне себя целовать.

— Уж будь уверен.

Глава 18

Тело еще никогда не казалось Фо Аню настолько легким. С глупой, но очень счастливой улыбкой на лице, он под руку с миловидной девицей спустился в главный зал пудреного дома. И даже малость ехидная улыбка дожидающегося за столом Эн Гохуаня не смогла испортить ему настроения.

Девушка усадила платящего золотом клиента на мягкую подушку, за стол к Эн Гохуаню и налила юноше чаю. Сам красавец наслаждался обществом более зрелой дамы, которая подливала чай ему и, кажется, стремилась съесть его ухо, постоянно что-то на него шепча. Эн Гохуань вполне естественно поглаживал ее по руке, словно наслаждался мягкостью кожи.

Наставник не стал ничего говорить, только очень выразительно, почти вульгарно взглянул на красотку рядом с подопечными, утверждающе кивнул брату, после чего, запрокидывая голову, выпил чаю. Хотя, было похоже, что вместо чая ему подливали что-то куда более крепкое.

После столь бурной во всех отношениях ночи, Фо Аня пытал голод. Желудок буквально сводило спазмами, но заказывать еду юноша не торопился. Он, конечно, прихватил вчера немного золота из комнаты в постоялом доме госпожи Мао, но цены в пудреном доме заоблачные. И спускать ценные остатки богатства на мясо юноше совсем не хотелось.

— Ваше общество мне куда приятнее, не общение с этим мальчишкой, но все же нам пора, — кокетливо обратился Эн Гохуань к дамам, а потом добавил своей. — Мне так нравится тебя слушать, моя несравненная. Может быть, к моему следующему визиту ты узнаешь еще несколько интересных историй?

Дама ухмыльнулась, кивая красавцу.

— Мальчишкой? — Наигранно возмутилась обслуживающая Фо Аня красавица с изящно вырисованным алым лотосом меж бровей. Она посмотрела на юношу и весьма бесстыдно коснулась его груди, огладила тело, пусть и через рубашку. — Настоящим мужчиной.

— Как скажешь, дорогая, — потешался ядовитый соблазнитель, — но нам, правда, пора.

С этими словами он осторожно убрал руку дамы со своего плеча и поднялся с подушки. Фо Ань попытался сделать это также элегантно, но не вышло, пришлось опереться на руку, чтобы встать. Вместе с наставником он вышел на улицу оживающего города. Кажется, это самая одновременно счастливая и несчастливая улица поселения. Мужчины выходили из череды пудреных домов с улыбками, а вот у провожающих их женщин в глазах затаилась печаль.

— Возвращаемся в семью, еще успеем на завтрак. Ну или попросим накрыть для нас стол, — весело зашагав прочь от пропахших благовониями и пудрой домов, повелел Эн Гохуань. Фо Ань боялся, что он начнет его подтрунивать и расспрашивать о первом опыте, но этого не случилось.

— А так можно?

— Само собой, — кивнул довольной жизнью молодой человек. — После заданий всегда очень хочется есть. Кроме того, не могут же они заканчиваться все в одно время, как по расписанию. Так что повара у нас заняты постоянно.

Новость обрадовала парня. И он прибавил шагу.

— Сегодня я дам тебе время на отдых, можешь поспать, помедитировать, а вот завтра с утра будет тренировка. Ты едва понимаешь основы своей силы и не представляешь, как этим пользоваться. Будем исправлять, — без толики юмора заявил Эн Гохуань. И Фо Ань немного обиделся, хоть и счел замечание верным. Его ведь никто еще толком не обучал. Да и когда бы успел? Может быть, он должен разбираться в этом сам?

В голове возникло столько вопросов, а задавать их почему-то сталось стыдным. Фо Ань почесал голову. Голод его угнетал и делал неуверенным. Настроение скатывалось. Он вновь вспомнил о ссоре с сестрой, перед которой все еще не хотелось извиняться, вспомнил о Нао Цяне, которого не хотел убивать, однако получил удовольствие от его гибели. С прибытием в город жизнь Фо Аня очень круто поменялась. И у него пока не было времени понять, насколько хороши все эти новшества.

В постоянных тренировках, медитациях и понимании силы незаметно прошло несколько месяцев. Эн Гохуань оказался строгим, но справедливым наставником. Он не давал Фо Аню нагрузки больше, чем тот смог бы выдержать, и все-таки каждые несколько дней повышал планку, заставляя подопечного добивать новых вершин.

Жизнь вошла в привычную колею. Утро и вечер Фо Ань отдавал тренировкам и развитию сил, в обед гулял по городу и разглядывал ауры, ища новые закономерности эмоций. Стараниями Цзе Чунде он стал гражданином столицы уезда и получил свои первые документы. Поздние вечера юноша проводил либо в медитации, либо в тренировке письма. Читал он все еще плохо, но рука у него оказалась легкой, и изящество письма радовало Цзе Чунде, который даже выдал юноше несколько заказов на написание той или иной счастливой фразы на длинном свитке. Фо Ань невольно смущался, представляя, как его скромные работы висят в чьем-нибудь богатом доме. Именно в богатом, простые люди не станут украшать жилища лишними собирателями пыли. Да и бумага привлекает насекомых.

За свои скромные старания Фо Ань получил несколько золотых монет. И это не могло не радовать юношу. Впервые он в самом деле заработал, и не медь, а самое настоящее золото. Кто в его возрасте, с его происхождением мог чем-то таким похвастаться?

Фо Ань чувствовал, как меняется. Его тело стало крепче и рельефнее. Он научился шагать с прямой спиной и поднятой головой. Камни на пути больше его не пугали. Он стал увереннее в себе и перестал удивляться тому, что на улицах крестьяне уступают гражданину столицы уезда дорогу. Он вообще перестал обращать на них внимание.

Несколько раз он проходил мимо лекарской улицы, собираясь в нее завернуть, чтобы поговорить с сестрой, хотя бы просто ее увидеть, но в последний момент отбрасывал эту идею. Во время обязательных прогулок он несколько раз видел ее вместе с лекарем По и сразу переходил на другую сторону улицы, неготовый с ними объясняться. И это сильно его тревожило. Несмотря на постоянную занятость, Фо Ань скучал, только не хотел вновь ссориться и откровенно боялся увидеть в ауре сестры черный цвет ненависти.

Сейчас Фо Ань сидел на возвышении в своей комнате и медитировал. Вдыхал в себя энергию неба и земли. До рассвета оставалось всего ничего, но юноша испытывал желание стать сильнее, поэтому не упускал возможности накопить в меридианах больше энергии. Те почти наполнились и побаливали, но не так, как ноют после нагрузки мышцы, скорее, они стали тяжелее, заставляя ощущать носителя неприятную полноту, раздутость.

Для прорыва не хватало крупицы. Чего-то такого, что заставит меридианы увеличиться, но Фо Ань не понимал чего, поэтому решил поговорить сегодня на эту тему с Эн Гохуанем.

Красавец взял за привычку приходить к подопечному с утра и вести его на завтрак, точно тот все еще может заплутать в коридорах подземного двора. Хотя, может быть, ему просто нравилось видеть подаренную в первый день шпильку на почетном месте в комнате. Фо Ань замечал, что при взгляде на нее красавец всегда скромно улыбается. Они и правда успели стать друзьями, что несомненно дополнило жизнь Фо Аня.

Эн Гохуань, как водится, залетел без стука. Как всегда с иголочки одетый и элегантный, он прошел к столу и, отодвинув стул, сел на него. Практику Фо Аня красавец прерывать не собирался, и без того зная, что его заметили. Однако в удовольствии немного смутить подопечного себе не отказал, подпер голову рукой и с улыбкой наблюдал за обитателем обросшего книгами и прочими предметами быта места.

— У меня проблема, — открыв глаза, перешел к делу Фо Ань.

— Ну вот, а где же, доброе утро, дорогой шисюн? Нет, давай сразу проблемы обсуждать, — для виду возмутился красавец. — И в чем она заключается?

— Не могу добиться прорыва, — слезая с возвышения, Фо Ань прошел к тазу и налил себе воды для умывания. — И не знаю, что для этого сделать.

— Уже? — На этот раз искренне удивился красавец. Поднялся со стула, и без разрешения схватил подопечного за руку, сосредоточенно проверяя пульс не только сердца, но и биение энергии в чужом теле. Брови Эн Гохуаня сошлись на переносице. Он аккуратно отнял пальцы от чужого запястья и замолк, вернулся на стул и принялся задумчиво потирать подбородок.

Фо Ань ждал его вердикта, совета, хоть чего-нибудь. Видеть Эн Гохуаня в глубоких размышлениях ему приходилось не впервой, и всякий раз это угнетало, потому что не вязалось со взбалмошным нравом красавца.

— Тренировка на сегодня отменяется, — кивнув собственным мыслям, вынес вердикт Эн Гохуань. — Позавтракаем и отправимся на прогулку.

— Это поможет прорваться?

Эн Гохуань пожал плечами:

— Но должно снизить напряжение в меридианах.

Так они и поступили. Близился конец осени, на улице стало немного прохладнее, но не настолько, чтобы облачаться в меха. Фо Ань, несмотря на возмущение друга, выбрал неброский, но все еще приятный глазу темно-зеленый халат. Его личное приобретение, его стиль, не имеющий ничего общего с навязываемым Эн Гохуанем кричащим образом.

В большинстве своем Фо Ань понял закономерности расцветок той или иной ауры, поэтому обходил стороной и даже не смотрел на обладателей темных оттенков. Взглядом предупреждал и Эн Гохуаня, но тот в принципе не смотрел на людей. Он их слушал, что считал более полезным занятием.

На одной из городских площадей собралась целая толпа. И мужчины, и женщины смотрели на взбирающегося на помост палача в темной маске и высоких перчатках. Следом за ним помощники вносили наверх веревки и даже длинные, толстые железные гвозди. Не забыли про молоток. Не хватало только человека на столбе.

Городская стража, мужчины со сплошь суровыми лицами, окружили помост, малость подвинув прибывающую публику. Смотрели они в оба, казалось, каждый попадал в поле их зрения.

Фо Ань знал, так начинается публичное наказание. За время жизни в городе он успел увидеть несколько публичных наказаний. Его все еще влекли чужие страдания, и он нередко предвкушал наслаждение очередным болезненным воплем избранного пленника. Выбирались он не по каким-то особенным случаям, а скорее в назидание тем, кто совершает преступления или собирается свернуть на кривую дорожку. Так что некоторым ворам публично отрубали правую кисть, а иногда и обе сразу, а девиц легкого поведения раздевали и пороли палками. На последнее всегда собиралось больше народу.

— Хочешь остаться и посмотреть? — Скривился Эн Гохуань.

— А где еще, по-твоему, можно собрать, как можно больше актуальных сплетен, чем не во взволнованной толпе? — Усмехнулся юноша.

Красавец сложил руки на груди и хмыкнул, тем самым приняв чужой довод и закрыв тему. Как и в любую другую прогулку, он слушал. Собирал для семьи сплетни, позволял братьям и главе держать руку на пульсе города. Фо Ань и сам убедился вполезности таких променадов. Ведь народ любил поболтать о новых законах, веяниях и запретах.

К примеру, именно из проверенной позже сплетни Эн Гохуань и Фо Ань узнали об одной сомнительной инициативе местного правления. Новенький во власти так хотел выслужиться перед назначенным во главе города чиновником, что решил предложить не только проверять приезжих, но и регистрировать тех, кто совершенствует душу. Ведь они, как ни крути, необычные граждане, и за ними нужен глаз да глаз. Фо Аню и Эн Гохуаню пришлось наведаться к выскочке под покровом ночи, чтобы убедить его оставить неугодную их семье идею.

Фо Ань прислушался к ряду разговоров, но не нашел те интересными и сосредоточился на помосте. Интересно, кого и за что будут наказывать сегодня? Глаза юноши широко распахнулись, когда на возвышение провели знакомое лицо. Мужчина сильно исхудал, успел лишиться трех пальцев и всех ногтей, моментами поседеть, но Фо Ань все равно узнал в нем поцелованного наставником управляющего подпаленным поместьем.

— Не думал, что его выведут на публику, — прокомментировал Фо Ань, частично пропуская мимо ушей ряд зачитываемых обвинений. Работники судебного ведомства всегда казались ему немного странными. Такие громкие и при этом такие щуплые, что их можно переломить пальцем.

— Почему бы и нет? — Пожал плечами Эн Гохуань. — Он ведь предатель. Такого было бы странно не казнить в назидание остальным. Не меньше трети городских жителей служат в домах государственных служащих и богатых купцов. Элиты мало, зато очень много обслуги, которая может в любой момент взбунтоваться, лучше пугать их для проформы. Доказывать, что лишь послушание и смирение даст им путевку в спокойную жизнь. — Эн Гохуань рассуждал так, словно не сам сделал гостя смертельного помоста виновным. — И кстати, за предательство семьи наказывают куда страшнее.

— Ты был тому свидетелем? — Нахмурился Фо Ань.

— Читал в истории клана. Позже принесу тебе книгу.

— Спасибо.

Фо Ань невольно сравнил деяния мелких министров с поступками Первого бога. Тот тоже тщательно следит за смирением и послушанием своих солдат, тут же карая не только за шаг по собственной воле, но и наказывая тех, кто сумел подобраться к его величию. В последнее время Фо Ань начал принимать несчастье Сымы слишком близко к сердцу и болезненно реагировать на все, что с ним связано. А это значит, что их связь крепнет.

Тем временем виновного привязали к столбу. Фо Ань поймал его пустой взгляд, и по телу пробежала легкая дрожь, словно одна из девиц пудреного дома прижалась к нему своими мягкими округлостями. Он ни капли не жалел мужчину, прекрасно понимая, что без жертв в делах не обойтись. И если уж выбирать, кто окажется на столбе, то пусть это будет посторонний.

Палач заставил преступника поднять руки над головой и тяжелыми ударами принялся прибивать сложенные друг на друга ладони к принявшему уже далеко не первую душу столбу. Только в этот момент мужчина ожил, а его взгляд прояснился. Он завопил так громко и дико, что не только дамы пожелали отвести взгляд. Однако никто из зрителей не покинул занятого места. Все они ждали продолжения казни. По-настоящему ужасной пытки — смерти от тысячи порезов.

Фо Ань еще никогда не видел ее вживую, но знал, что так казнят только отъявленных негодяев. Человека фиксируют и много часов планомерно срезают с него по кусочку кожи, мышц, оголяют кости, пока пленник медленно умирает от потери крови и дикой боли. От мастерства палача зависит, как долго промучается нечастный. Особенно невезучие могли провести в таком состоянии целый день.

Краем глаза Фо Ань заметил, как Эн Гохуань отвел взгляд. Красавец побелел лицом, когда с мужчины сорвали первый кусочек плоти. Повеяло густым металлическим запахом и кислотой пота. Фо Ань знал, куда отправится сегодня вечером. В одном из пудреных домов у него появилась своя любимица, что удивительно схожа с ним в будуарных пристрастиях.

Фо Ань огляделся. Ауры собравшихся окрасились в серые и коричневые цвета с вкраплениями бежевого цвета. Верный признак отторжения, неприятия с толикой истинного интереса. Глядя на них, Фо Ань отчасти признавал свои увлечения не таким уж странными.

— Какой ужас… — Заговорил один из зрителей казни. Мужчина в добротном костюме и очень загорелым, выдававшим в нем простолюдина, лицом.

— А как иначе? Он предал своего господина. Не стань таких наказывать, и каждый попытается прыгнуть выше головы, — не согласился с ним друг.

— И все равно жутко.

— Действенно. Жаль, что так не нельзя поступить с демонами. Совсем распоясались, твари.

— Ты это о чем? — Изредка поглядывая за бросаемыми в ведро кусочками кожи, поддержал разговор житель столицы уезда.

— Да еще пару месяцев назад нашли парня, который стал их обедом. Ну труп и труп, не первый, не последний, да только это оказался младший сынишка дома Нао.

— Да ты что?!

Фо Ань и Эн Гохуань переглянулись, став прислушиваться к чужому разговору.

— Не шучу! Говорят, младшенький у них совсем непутевый был, но глава дома сильно разозлился, когда узнал, что случилось. Теперь ходят его бандиты по городу, и людям добрым спокойно жить не дают.

— Зачем это?

— Не верит отец мальчишки, что это дело рук демонов. А может, просто ищет козла отпущения. Демона ведь не накажешь.

— Ужас. Вот так они творят зло, а люди отвечай.

Собеседник несколько раз кивнул.

— Я из-за этого ни дочь, ни сыновей поздно на улицу не выпускаю. Не хочу, чтобы они головорезам Нао под горячую руку попали.

— Ох, что творится в мире.

— И не говори.

Глава 19

— Кажется, он упоминал о богатстве своей семьи, — поежился Фо Ань, тихо обращаясь к наставнику и другу. Искоса на него взглянул и увидел, что лицо Эн Гохуаня совершенно лишилось красок, а крупная дрожь тиранит тело. Казалось, еще мгновение и он лишится чувств.

Душевный подъем от уникального в своей жестокости зрелища тут же сошел на нет. Испугавшись за красавца, Фо Ань подхватил того за плечи и повел прочь из толпы. Если бы это не казалось странным, он бы и вовсе взвалил его себе на спину, но привлекать внимание особенно не хотелось. Приходилось просто идти.

Люди смотрели на них с пониманием, без намека на осуждение. И кажется, это единственный во всей ситуации плюс. Фо Ань вел Эн Гохуаня как можно дальше от площади, туда, где не было бы слышно воплей казненного. Но глотку тот драл из последних сил, так что задача представилась не из легких. Фо Ань нашел свободную скамью и усадил друга. На том все еще не было лица. Посмотрев по сторонам, юноша чертыхнулся и не придумал ничего лучше, чем накрыть уши Эн Гохуаня ладонями. Безусловно, ему было любопытно узнать причину необычного состояния друга, но спрашивать о чем-либо сейчас не виделось никакого смысла.

Обеспечившие жителям столицы уезда ночные кошмары крики стихли. Мужчина умер. Фо Ань отнял ладони от ушей Эн Гохуаня и принялся ждать, когда тот придет в себя. Красавец окончательно поник и опустил голову, отчего волосы скрыли его белое лицо. Руки Эн Гохуань держал на коленях, мял собственные пальцы, растирая кожу до болезненной красноты.

Фо Ань решил проявить тактичность — промолчать. И про себя отметил, что больше не останется смотреть казнь, если вместе с ним на прогулку отправится Эн Гохуань. Зрелище и правда сталось чудовищным, но на разного рода заданиях красавец совершал и более сомнительные поступки. Один раз Фо Ань стал свидетелем того, как его волосы надвое разорвали человека и тут же принялись за его подельников. И даже тогда Эн Гохуань не прогнал с лица улыбку, а тут такая, противоестественная его натуре, реакция.

— Я солгал, — тихо, но уверенно обронил Эн Гохуань. Фо Ань посмотрел на его, молча ожидая продолжения рассказа. — Я видел наказание даже не за измену семье, а за попытку скомпрометировать. И это было ужасно.

Эн Гохуань искоса посмотрел на Фо Аня, точно решал, достоин ли тот услышать его печальную историю. Видимо, достоин, потому что красавец продолжил.

— Моя семья никогда не отличалась особенным богатством, и все же мы никогда не голодали. Мой прадед, дед и отец занимались пошивом платьев, привили мне вкус к хорошим тканям и интересным покроям. Хотя это, я думаю, заметно, — горько усмехнулся красавец. — Но я не об этом хочу тебе рассказать. Был у нашей семьи друг. Насколько я помню, отец спас его из передряги, нюансы которой мне неизвестны, но этот друг поклялся моему отцу прийти на помощь в любой непростой ситуации.

У меня было три старших сестры. Мне всегда казалось, что они сразу родились благовоспитанными леди. Их увлекала только литература, платья и косметика. Они с большим удовольствием постигали фамильное дело, и точно в противовес им, я никогда не мог усидеть на месте. Лазил, где только можно и, чаще всего, нельзя. Что закономерно, однажды я упал. Сильно повредил спину, и у меня начали отказывать ноги, руки. В один момент я просто не смог самостоятельно подняться с постели. Родители были безутешны.

Они возили меня по лекарям, но те разводили руками. Только По Жуаньсун смог объяснить моей маме, почему так случилось и что мне уже ничем не поможешь. Он же посоветовал ставить мне ледяные компрессы, благодаря которым я сохранил хоть какую-то подвижность и чувствительность.

Фо Ань не мог не нахмуриться. Он не первый день знаком с Эн Гохуанем и никогда не замечал в его движениях заторможенности. Даже наоборот, красавец двигался столь плавно и элегантно, что это вызывало зависть. Эн Гохуань заметил его взгляд и, ненадолго прервав рассказ, завел руку за голову и убрал вбок большую часть густой копны черных волос. Некоторые их пряди на затылке уходили под ворот платья.

— Они оплетают все мое тело. Пусть и по моей воле, но именно они заставляют его двигаться. Я почти парализован.

Глаза юноши стали круглыми от удивления. Повезло, что он лишился дара речи, а то ляпнул бы что-то очень глупое и, наверняка, обидное. Пусть и не специально.

— Отец рассказал другу о постигшем нас несчастье, и тот глубоко задумался. Я лежал рядом, поэтому слышал весь их разговор. Меня боялись оставлять в комнате одного, приходилось сидеть или лежать рядом с родителями, которые, как я уже тогда понял, начали от меня отдаться.

Этот друг рассказал моим родителям о семье Сымы. О низвергнутой богине, о том, что она может помочь, если сочтет меня достойным служения. Рассказал он им и о том, что она может разгневаться и забрать мою жизнь. Но, по крайней мере, у меня будет шанс вновь встать на ноги.

Мать тогда посмотрела на меня так, будто Сыма уже от меня отказалась. Хотя, отказалась на деле она. Как единственный сын, я очень ее подвел. Она оскорбительно быстро дала согласие, отец сомневался дольше, но тоже решил испытать удачу. О том, что думаю я по этому поводу, конечно, никто не спрашивал. А мне было страшно. Через силу, но я все же мог отчасти двигаться, а смерть меня страшила. Да в далеком детстве я хорошо понимал, что это такое. В те горы на улицах города свирепствовала легочная болезнь.

Друг семьи, приказав мне молчать, тайно пронес меня в подземный двор, словно куклу. Также, стараясь не попадаться никому на глаза и даже убивая, не вовремя появившись в коридорах слуг, он донес меня до ледяного зала, забросил в темноту и закрыл дверь.

Не мне тебе рассказывать, как страшно там оказаться впервые. Сыма не хотела меня принимать. Калеки не должны входить в семью. Не могут, думаю, по понятным причинам. Не знаю, что заставило ее передумать, мои мольбы, плачь или злость на родных и несправедливость их решения. Но я пережил единение и выполз из зала уже окутанный длинными волосами. Они всегда были у меня крепкими, но Сыма серьезно их преобразила.

Первым, кого я увидел, был Цзе Чунде. Он молча посмотрел на меня, как на диковинку, после чего отошел в сторону, а я бросился на приведенных слуг. Волосы повиновались моему безумию, разрезали и драли чужую плоть, пока я не прошел первый кризис.

Эн Гохуань начал успокаиваться. Поднял голову и медленно водил взглядом по прохожим. И все же Фо Ань отмечал его нездоровую бледность, слушая историю и размышляя, чем в состоянии помочь.

— Далеко не сразу я научился с их помощью передвигаться. Уже после, со своим наставником и с подсказками Цзе Чунде я нашел применение полученной силе.

Друг семьи спас меня, но подставил моих родителей. Он рассказал им о семье. Принес Сыме калеку. Нарушил все непреложные правила. И Цзе Чунде не мог этого оставить. Ты уже знаешь, как может завораживать голос нашего главы.

Эн Гохуань стал бледнее, а его голос начал дрожать.

— Он заставил меня смотреть, как друг семьи, мои родители, мои сестры плачут в экстазе от внезапно проснувшейся любви к незнакомому мужчине, а после, по его велению, со смехом срезали себе лица и бросились в объятый огнем дом, который сами же и подожгли. Мой дом. Их сумасшедший, но счастливый хохот еще долго преследовал меня в кошмарах.

Цзе Чунде назвал это не столько уроком, сколько платой за изменение моей судьбы и наглядная картина того, что случается с нарушившими правила семьи детьми.

Эн Гохуань неожиданно схватил подопечного за руку. Ноздри его тонкого носа широко раскрывались, а взгляд стал стеклянным, точно у одного из местных сумасшедших, что выкрикивают абсурдные пророчества.

— Я заставил тебя скомпрометировать семью! Но не бойся, я возьму всю вину на себя. Скажу, что заставил тебя!..

— Что? — Нахмурился Фо Ань. Затронутая тема ни капли ему не понравилась. — Что ты такое говоришь?

— Тот парень. И как я не подумал, что его семья может выйти на наш след.

Фо Ань вырвал руку их хватки друга:

— Хватит. Он сам на меня напал. Я убил его из самозащиты! — Сообразив, что почти кричит, Фо Ань тут же себя одернул и торопливо зашептал. — Ты забыл, как он хотел вонзить нож мне в спину? Кроме того, ты помог скрыть наши следы. Люди в городе думают, что это дело рук демонов. А значит, рано или поздно, успокоится и его отец. Сам же слышал, сыном он был непутевым.

Эн Гохуань обнял себя за плечи, и какое-то время молчал, смотря на дорогу невидящим взглядом.

— На тебя это совсем не похоже, — начинал злиться юноша. — Кроме того, уверен, у вора набралось немало врагов. В первую очередь, его папаша начнет донимать тех, кому Нао Цянь успел задолжать. На нас ему не выйти. Сыма смотрит на мир через наши глаза, времени прошло немало, она не выказала никаких опасений.

— Потому что карает не она. Как ты не понимаешь, она не всесильна, хоть могущественна. У нее другая мораль, а дела смертных она поручает Цзе Чунде. Именно он ее меч и главный защитник. Он же установил семейные правила, за исполнениями которых следит.

— Он первый?

— Тот самый смертный, что услышал ее плачь, — кивнул Эн Гохуань.

Фо Ань задумался. Даже не видя тех, что наставник ужасов, он прекрасно понимал, что семья занимается серьезным делом, и все ее участники придерживаются некоторых правил. Выдаваемые Цзе Чунде задания направлены либо на шпионаж, либо на убийство неугодных. По крайней мере, такие он давал поручения их маленькой комнате. Но вряд ли остальные занимаются чем-то кардинально отличным. Часть братьев, насколько известно Фо Аню, живет даже в императорских палатах. Слушают и ищут новости о выживших после произвола Первого бога генералов.

— Нет, никто из семьи Нао Цяня не сможет на нас выйти.

— Ты не можешь знать этого наверняка. Тратя твое золото, вор, наверняка, многим рассказал о том, какой простак ему попался, а в город именно переезжает не так уж много деревенских.

Фо Ань нахмурился, очень и очень злясь на Нао Цяня, который даже после смерти умудряется подпортить ему жизнь.

— В таком случае, поступим так, как мы поступаем всегда. Нанесем предупреждающий удар. Соберем сведения, узнаем, насколько горюющие продвинулись в своем расследовании, и либо уведем дело на ложный путь, либо, в крайнем случае, убьем всех причастных. Ты что-нибудь знаешь об этом клане Нао?

Эн Гохуань мотнул головой. Краски начали возвращаться на его лицо. Хотя во взгляде оставался намек на тревожность.

— Ну вот, не такой, значит, этот клан большой и важный. Ты всю жизнь прожил в городе и никогда о нем не слышал. Уверен, те сплетники тоже узнали их фамилию только из-за начавших мешать жить головорезов.

Эн Гохуань приложил к груди ладонь и, тяжело вздыхая, вымучил из себя улыбку:

— Спасибо.

— Было бы за что. Кроме того, твоей вины в том, что случилось, я не вижу. Я погнался за этим идиотом, я показал ему свою силу и я же его убил. Ты же наоборот не потерял голову и помог замести следы, — Фо Ань рассуждал с поразительной твердостью, уверенностью, но не ощущал ничего такого на самом деле. Паника Эн Гохуаня оказалась заразной. Просто Фо Ань не давал ей разрастись.

— А ты сильно изменился, — улыбнулся Эн Гохуань куда спокойнее, возвращаясь к своему всегда чуть капризному и взбалмошному поведению. — Уже непохож на того мальчика, что смотрел мне в рот и кидался вареными яйцами.

Фо Ань почесал кончик носа. Несмотря на правдивость заявления, слышать такое от друга оказалось очень приятно.

— Что ж, идем выяснять, с кем нам придется иметь дело, — бодро поднимаясь со скамьи, уже довольно радостно заявил Эн Гохуань, словно его внезапного приступа не было вовсе. И такой он нравится Фо Аню куда больше, чем слабым и напуганным.

— У тебя есть информатор?

— У нас есть информатор, — Эн Гохуань повел юношу через улицы и еще на подходе к нужной, Фо Ань понял, куда они направляются. Мао Ланьсу словно только их и ждала. Оценив молодых людей строгим взглядом, она провела их в отдельную кабинку на втором этаже, после чего каждому дала по макушке своей, как оказалось, отнюдь нелегкой трубкой.

Фо Ань и Эн Гохуань оба схватились за головы, наблюдая, как женщина с новой, сложной прической садится за стол и суровым, тяжелым взглядом требует от гостей занять свои места.

— Я начала собирать информацию о клане Нао, как только поползли слухи. Знала, что прибежите.

— Я знал, что на тебя всегда можно положиться, сестренка, — принялся кокетничать Эн Гохуань.

Мао Ланьсу одним взглядом заставила его замолчать и сесть прямо. Фо Ань бы посмеялся, но у него внутри все дрожало от дурноты предчувствия.

— Официально дом Нао владеет зерновыми складами и занимается оптовой продажей, — затянулась женщина. — Однако основу их заработка составляют убийства.

— Они наемники? — Насторожился Фо Ань.

— Одни из лучших в своем деле. Клан Нао достаточно велик, чтобы раскинуть свои сети едва ли не по всей империи.

— Они совершенствуют душу? — Не меньше младшего друга, напрягся Эн Гохуань.

— Насколько мне известно, нет. Они оттачивают мастерство иного толка. — Качнула головой Мао Ланьсу. — Ветвь Динчэна не такая влиятельная и довольно мятежная, так что столичный дом не станет приходить им на помощь. И все-таки они могут почувствовать себя оскорбленными, так что я не советую вам бросаться во все тяжкие. Просто убедитесь, что они на вас не выйдут.

— Нам ни к чему лишняя морока, — подтвердил Эн Гохуань, после чего закусил губу и, немного выждав, задал самый важный вопрос. — Цзе Чунде в курсе?

Хозяйка постоялого двора с толикой задумчивости и осуждения взглянула на красавца.

— Нет. Не вы первые, не вы последние допустили ошибку. Если бы Цзе Чунде знал о каждой провинности, в семье не осталось людей.

Факт оказался приятен и позволил Фо Аню немного выдохнуть. Они точно со всем разберутся.

— Однако не затягивайте и действуйте осторожно, иначе, ради Сымы, я буду обязана во все его посвятить, — предупредила Мао Ланьсу.

— Почему вы так защищаете Сыму? — Не мог не спросить Фо Ань.

Мао Ланьсу глубоко затянулась и выпустила несколько густых дымных колец, взглядом следя за тем, как они поднимаются к потолку и теряют форму.

— Я защищаю врага Первого бога. Таких, увы, в нашем мире немного.

Фо Ань постеснялся расспрашивать дальше. Да и не было в том смысла, а тема вернулась к изначальной. Мао Ланьсу рассказала молодым людям о том, какие улицы головорезы успели прочесать, какие зацепки собрать и как они выглядят. Кроме того, Мао Ланьсу выясняла, где они собираются и кто уже сдался натиску, принявшись для них следить.

— А действуют они довольно грубо, — потирая подбородок, заметил Эн Гохуань.

— И это для меня загадка. Глава дома Нао, Нао Люинь не глупый человек, идиотов подле себя не держит.

— Словно провоцирует…

Эн Гохуань и Мао Ланьсу обратили взгляды на Фо Аня.

— И правда. Он поднимает шум, чтобы нас выманить, а значит, у него нет ни одной годной зацепки, — согласился Эн Гохуань.

— Поэтому я и прошу вас быть осторожнее.

— Не переживай, сестренка. Мы не станем делать глупостей.

— Уж я надеюсь.

Вдруг с улицы в окно впорхнула маленькая, желая птичка. Очень красивая и, явно дрессированная, она приземлилась на плечо Эн Гохуаня, чирикнула, привлекая к себе внимание, после чего, убедившись, что здесь ей ничего не угрожает, перелетела на стол. Ее маленькие черные глазки не сходили с Эн Гохуаня. Птичка несколько раз чирикнула.

— Прости, малышка, у меня нет для тебя угощения, — Эн Гохуань снял крохотную записку с ее лапки. Поле чего, так и не дождавшись поощрительного зернышка, посланник улетел.

— Что там? — Спросил Фо Ань.

— Цзе Чунде ждет нас во дворе.

Юноша насторожился, но Эн Гохуань покачал головой.

— У нас новое задание.

Глава 20

Фо Ань ласково похлопал лошадь по шее, и та скосила на него заинтересованный взгляд. Повернула голову и обнюхала ладони, надеясь найти в тех, что-нибудь вкусненькое. Но увы, приходилось и дальше мусолить лишь узду.

— Я обязательно угощу тебя позже.

Лошадь тряхнула головой, фыркнув, словно приняла обещание и теперь не даст юноше от него отказаться. Фо Ань посмеялся и поправил крепление седла. После чего, дожидаясь, пока Эн Гохуань закончит со своей кобылой, задрал голову и посмотрел на небо. На начавшую тускнеть голубизну. До заката еще полно времени, свет облегчит долгую дорогу.

Эн Гохуань вывел уже груженую седлом кобылу, что застоялась в загоне и теперь, как капризный ребенок била копытом. Красавец с легкостью запрыгнул в седло и кивнул подопечному, предлагая начать путь к единственным городским воротам.

Фо Аню нравилось смотреть на город с высоты гордого животного. И не потому, что так он казался себе более важным, ему нравился сам факт пребывания в седле. Ведь по городу верхом разрешалось передвигаться лишь определенным отрядам стражи и богатым господам. Правда те чаще предпочитали передвигаться внутри паланкинов, которые таскали мужчины с бешеными от натуги глазами. Так что шанс взобраться на кобылу выпадает редко. А сейчас они с Эн Гохуанем очень даже походили на благородных господ. И никто не посмеет упрекнуть их в обратном. Попросту побоятся. И не то чтобы они не могли пройти ряд улиц пешком, просто Эн Гохуань знал, как друг любит сидеть верхом и не стал обманывать ожиданий. За эти месяцы Фо Ань понял, что лошади едва ли не его страсть. И как же мало из этих дней он провел рядом с предметом обожания. Постоянные тренировки, задания и сбор слухов отнимали почти все время.

— Вижу, что тебя разрывает от вопросов. Задавай, пока мы из города не выехали, дальше пустим лошадей в галоп, и будет не до разговоров, — смилостивился Эн Гохуань.

Фо Ань так резко поверну голову, что громко хрустнула шея. Юноша тут же схватился за затылок, словно та могла где-то надорваться. Губы красавца начали подрагивать, собираясь растянуться в широкую улыбку. Юноша насупился, а Эн Гохуань нашел в себе силы сдержать порыв. Разговор не заладился с самого начала, и все же Фо Ань спросил.

— Города совершенствующих душу?

Эн Гохуань кивнул:

— Во времена небесной войны в их создании не было нужды, точнее, ни у кого не было времени о них задуматься. После, когда мир пришел, что на небо, что на землю, потребовалось разделить людей светских и духовных. Разные у них и у нас понятия о правильном и неправильном. Да и продолжительность жизни разная. Светские законы не способны удержать тех, кто стремится к бессмертию и пускает кровь налево и направо.

— А я слышал, что совершенствующиеся не убивают людей, — заметил Фо Ань.

Эн Гохуань закатил глаза:

— Ну да, конечно. Может, людей они не убивают, зато на себе подобных обнажают мечи настолько часто, что я не понимаю, зачем им ножны. Как бы там ни было, а отдельно от нашего светского мира и цивилизованного общества в мире существуют города совершенствующих души людей. Там у них свои школы, деньги и законы.

— Свои деньги?

— Да, великие духом предпочитают не касаться бренного золота, — саркастично пояснил красавец. — У них входу духовные камни.

— Это еще что?

— Янтарь, в котором замерли какие-то особенные насекомые. Разумные жуки, название не помню, даже не настаивай. Насколько я знаю, эти жуки застывали в смоле молодыми, зрелыми и старыми. От их возраста и зависит ценность этим самых духовных камней. Чем моложе, тем ценнее.

— И как они их собирают?

— Не знаю, — пожал плечами опытный наездник, спешиваясь перед главными воротами, чтобы отстоять очередь и спокойно пройти пункт не такой уж и бдительной стражи. — Может, откалывают от камней? Деревьев? Не интересовался.

Фо Ань тоже спешился.

— А откуда ты столько знаешь?

— Я там бывал, — равнодушно отозвался Эн Гохуань, предпочитая смотреть прямо, а не на друга.

Фо Ань видел в его ауре лживую желтизну, но не стал акцентировать на этом внимания. По крайней мере, он был уверен в том, что остальное правда, пусть и звучит почти невероятно. Но в последнее время ему во многое пришлось поверить и ощутить на своей шкуре.

Стража даже не посмотрела на очередных, желающий выйти на прогулку господ. Молодые люди притворялись таковыми еще какое-то время, пока проходили длинные, золотые поля пшеницы.

— Но зачем людям из города совершенствующих душу переселяться в светский мир? — Искренне не понимал Фо Ань.

— Каким бы древним и прославленным ни был род практиков, талантов на древе немного. Повезет, если такой появится хотя бы один на три поколения. В большинстве своем эти заносчивые мрази появляются на свет с посредственными данными и не могут смириться с тем, что в своем мире им никогда не стать великими. Особенно это касается тех кланов, в которых уже давно не появлялись гении, а старые уже почили. Без поддержки в высшей сфере, они теряют всякое влияние и переселяются туда, где их со всеми своими знаниями и накопленными сокровищами, еще могут посчитать значимыми.

— И этот один из таких?

— Скорее всего, приедем, узнаем, — Эн Гохуань вскочил в седло и тут же отправил лошадь в галоп. Фо Аню пришлось поторопиться, чтобы за ним поспеть. Однако его кобылка, резвая девчушка, не собиралась никому проигрывать и счастливо метнулась вперед по пересекающей раскидистый лес дороге.

Фо Ань поймал себя на том, что улыбается как самый настоящий идиот. И постарался себя одернуть, ведь на такой скорости ему на язык может попасть не только ветер и горьковатый аромат буйной зелени, но еще и жук. А может и не один. Фо Ань пытался держать лицо, но ощущение того, как ветер треплет его отросшие волосы, оказалось чересчур приятным. Он не мог сопротивляться моменту. Сдался и смирился с парочкой возможных жуков на ранний ужин.

Скакали они долго. Эн Гохуань уверенно задавал направление, точно уже не раз пробирался к чужой стоянке. Как пояснил Цзе Чунде, ветвь клана уже давно могла войти в Динчэн, но местный чиновник и глава города не торопится выписать разрешение, томя гостей на задворках. Выуживая из них все больше обещаний, выплат и прочие, полезные не столько для города, сколько для него самого, услуги. Переселяющийся клан злится. Будь они на своей стороне мира, то уже давно бы решили вопрос силой, но в мире светском другие порядки.

Эн Гохуань притянул к груди поводья, и лошадь перешла на рысь, а потом и вовсе на тихий шаг. Фо Ань остановился и без лишних напоминаний. Наставник собрался, расправил плечи. Юноше следовало сделать тоже, но отчего-то не выходило: руки тряслись, живот крутило, ноги не слушались, норовя наступить на какую-нибудь сухую ветку. Предчувствие чего-то нехорошего скручивало его нутро. И он не мог понять, почему, ведь до этого он ходил на задания бодрым, даже счастливым. А то были по-настоящему страшные места и задания. Неужели Сыма больше его не поддерживает? Или ее дух боится приближаться к месту стоянки переселенцев? Плохо, если так. Ведь это дополнительный повод для страха. Фо Ань отвык действовать без поддержки. Благо его еще не покинуло чувство единения с семьей.

За время поездки небо значительно потемнело, лес преобразился, став мрачным, неприветливым. Фо Аню приходилось полагаться на свое новое зрение совершенствующего душу человека, чтобы не потерять из виду Эн Гохуаня и не врезаться в очередной, притаившийся в тени, ствол. Благодаря обострившимся чувствам, он еще издали услышал поступь чужих шагов и треск полыхающих в кострах веток. Судя по всему, в походных шатрах собралось куда больше человек, чем говорил Цзе Чунде, доверяя информации от своих желтых птиц.

Эн Гохуань тоже не торопился. Встал за толстым деревом и прислушался. Его чуть светящиеся зрачки обратились в сторону младшего друга, и без слов выражая свою обеспокоенность. То, что они чувствуют, отличается от того, что обещал им Цзе Чунде. Они приближаются к странному, очень необычному лагерю. Фо Ань еще никогда не чувствовал такого скопления энергии неба и земли. Она бурлила и тянулась ко всему живому. И к ним тоже. Точно вода или легчайшая ткань, она пыталась обнять их или даже поглотить. Очень необычное ощущение.

— Подберемся ближе? — Шепотом предложил Фо Ань.

Красавец кивнул и с удивительной легкостью, словно его тело ничего не весит, взмахнул на крепкую ветку. Фо Ань застыл, смотря на него во все глаза. Наставник уже хотел было двинуться дальше, перепрыгнуть на следующее дерево, но помедлил, развел руками, спрашивая, что не так. Фо Ань честно попытался запрыгнуть на ветку, но удалось ему подпрыгнуть ровно настолько, чтобы зацепиться руками и подтянуться.

— Пусти энергию к ногам, прицелься и прыгай, — терпеливо и очень тихо пояснил Эн Гохуань, немного подумал и добавил. — Но если решишь через шаг падать, то лучше спускайся и шагай, как небом задумано.

Фо Ань немного поразмыслил, пожал плечами и спрыгнул. Лучше ему опробовать новый способ передвижения тогда, когда от этого не будут зависеть их жизни. По прикидкам Цзе Чунде, переселенцы прихватили с собой немало сокровищ, древних артефактов, которые при должном использовании могут не только ранить, но и убить, буквально испепелить до самых костей. И если в их арсенале есть такое, то наверняка найдется и что-то для слежения. Что-то, что еще на подходе заметит парочку шпионов. И лучше не облегчать им задачу.

Лагерь оказался большим и на удивление органично вписанным в лесное пространство. Самые крупные, светлые шатры на высоких подпорках разместились на расчищенной от кустов поляне. Высшие точки их куполов пытались соперничать с высотой многолетних деревьев, которым приходилось терпеть соседство с людьми. Рядом с шатрами горело с десяток костров, вокруг которых сновали люди, готовили ужин, грели воду и развешивали постиранное белье. Судя по всему, обживались они здесь не пару дней, а несколько недель. Странно, что семья не прислала их сюда раньше.

— Смотри, — шепнул Эн Гохуань и указал по левую сторону от шатра. Фо Ань пригляделся, и у него внутри что-то оборвалось. Он узнал несколько человек, с которыми завтракал в подземном дворе. И теперь они не были такими бодрыми, не смеялись над глупыми шутками здоровяка, а сидели в подвешенных клетках из толстого бамбука. Изможденные братья почти лежали на твердых жердях. Раненые и опустошенные, они казались такими жалкими. Фо Ань едва их чувствовал.

Вопрос разрешился. Семья посылала людей. Но их поймали.

— Нужно им помочь, — Фо Ань начал взглядом выискивать путь к заключенным. И уже сделал было шаг в нужном направлении, но его остановила вытянутая, упершаяся в чужую грудь, рука Эн Гохуаня.

— Нельзя.

— Почему?

— Они скомпрометированы, — качнул головой красавец, пряча взгляд.

— Что? — Насторожился юноша. Немного подумал и добавил. — Их ведь могут допросить, пытать и выведать информацию о семье. Было бы правильно лишить этих беженцев языков, разве я не прав?

— Отчасти, — все еще не смотря на друга, качнул головой красавец.

— Что не так?

— Если получится, их нужно убить.

Фо Ань чуть не сел там, где стоял. Но осмыслить страшный, жестокий приказ юноше не дали, Эн Гохуань указал в другую сторону.

— А это не герб дома Нао?

Фо Ань медленно обернулся и пригляделся. И правда, на подъездной дороге с другой стороны лагеря стояла широкая крытая повозка с заметным, нанесенным по бокам гербом в виде копья с красной кисточкой на фоне снежной горы. Хотя нет, зерна. Весьма символично и запутанно, Фо Ань бы подивился, но сейчас внутри у него все дрожало от раскрывшихся нюансов задания.

— Сестренка Мао молодец, точно скопировала рисунок. Что они здесь делают? — Вид кареты поднявшего шум клана взволновал красавца куда больше, чем пленные братья.

— Да какая разница?! Может, они друзья.

— И это также плохо, чем их скорое партнерство. Ты правда не видишь ничего плохого в том, что охотящиеся за нами убийцы решили связаться с выпавшим из общества совершенствующихся кланом, который пытается наладить связи с нужными для своих темных дел людьми?

Фо Ань моргнул, посмотрел на пленных братьев, на карету дома Нао, на друга.

— Нужно узнать, зачем они сюда явились, — согласился юноша. Его братья уже пойманы, истощены, и Сыма, видимо, от них отказалась, могут немного и подождать, пока они пытаются разобраться с тем, что еще можно исправить.

— Ступай по тени и никакого шума, здесь могут быть те, кто видит через простые иллюзии.

Фо Ань кивнул. Держались они подальше от людей, следовательно, и их костров. Ступали там, где не чувствовалось их дыхание. Один раз Фо Аню показалась, что на него смотрит стройная, замершая, словно струна одинокой цитры, девушка. Фо Ань затаил дыхание. Девица смотрела прямо на него. И как-то побелела лицом. Но тут ее кто-то окликнул. Девушка тут же отмерла. И побежала в сторону.

Фо Аня выдохнул. И как-то запоздало подумал, что, наверное, стоило ее убить. А потом решил, что не стоит. Возня и труп определенно привлекут внимание. Он ведь не может, как Эн Гохуань протянуть к ее тонкой шеи свои волосы. Да и панику она не подняла, вполне возможно, что техника сработала и она смотрела куда-то за. Фо Ань обернулся. Там были кусты. Фо Ань понадеялся, что они просто качнулись, после чего последовал за Эн Гохуанем к большому шатру, через полог которого трепетало пламя свечей. Верный признак разговоров. Хотя, шепот стался все-таки более достоверным знаком.

— Мы можем обеспечивать вам защиту и выход на нужных людей, — мужской голос звучал ровно, и лишь малость радушно, полнился достоинством.

— Неужели, вы думаете, что нам нужна защита? — Тихо посмеялся обладатель магнетической хрипотцы. — Тем более ваша.

В разговоре наступила пауза.

Фо Ань и Эн Гохуань застыли совсем рядом с тканевой стеной, не шевелясь, почти не дыша, оба обратились в слух.

— И все-таки сложно вот сразу ворваться в городскую жизнь, в мир смертных, — продолжил убеждать первый. Представитель, а может и сам глава дома Нао. — Без поддержки придется долго разбираться, кто вам друг, а кто враг.

— И в какой лагерь метите вы?

— В дружеский.

— А вы уверены, что такие, как вы, друзья необходимы нашему клану? — В хрипотце слышалась насмешка. — И все же перейдем к делу. Светские разговоры вам не удаются. Зачем вы приехали?

И вновь неловкая пауза. Фо Ань поймал обеспокоенный взгляд Эн Гохуаня. Ему и самому стало донельзя тревожно. И он молился небу, даже Первому богу, чтобы Нао Люинь, если это правда он, приехал сюда ради получения нового делового партнера.

— Если вы хотите так, то хорошо, я хочу приобрести у вас какую-нибудь штуку, которая поможет мне выследить убийцу.

У Фо Аня сдавило спазмом горло.

— Что вы имеете в виду?

— Моего младшего сына убили. Люди утверждают, что демоны, но что они понимают. Кроме того, мой гадатель провел ритуал и не нашел следов демонических миазмов. Думаю, даже вы должны понимать, какого это получить такое оскорбление.

— Ваша честь меня не особенно волнует, — уже без насмешки, весьма жестко высказался переселенец из города бессмертных.

— Мне и не нужна ваша жалость, я лишь хочу приобрести у вас средство, которое поможет мне отыскать убийцу сына.

Собеседник тяжело вздохнул и, судя по звуку, сел удобнее, разлил что — то по керамическим чашам, скорее всего, чай.

— Деньги — это вульгарно.

Мужчина с фамилией Нао промолчал.

— Кроме того, вряд ли вы потянете сумму.

Фо Ань мог поклясться, что услышал сдавленный, задушенный на подходе рык.

— Вы заплатите, но лишь часть, скажем так, в знак своей лояльности нашему клану, а в остальном, за долгом я приду, когда мне и моим людям понадобятся услуги вашего ремесла.

— Наслышаны?

— Не без этого. Ваши люди оставляют следы, повезло, что пока ваши деяния скорее выгодны, чем препятствуют развитию мира. Итак, я окажу вам услугу. — Переселенец надменно усмехнулся. — Правда хорошо, когда просящий получает желаемое? И сразу ясно, кто чего на деле достоин.

Молчание предвещало бурю. Фо Ань все еще свыкался со всей этой гордостью свободного человека, но даже ему стало обидно.

— Да будет так, — обреченно выдохнул гость.

Эн Гохуань схватил Фо Аня за руку. Так крепко вцепился в запястье, что юноша почувствовал его дрожь, а еще пот, который промочил его рукав.

— Мы… сперва уйдем, а потом…

— Вот он! — Выкрикнула девица, та самая, тонкая, с подобной струне осанкой, а за ней толпа вооруженных мечами, хмурящихся мужчин.

Фо Ань сглотнул. Лучше бы он ее убил.

Глава 21

Несколько блестящих темных лент разрезали воздух рядом с лицом Фо Аня и вонзились в тела вооруженных мужчин. Насквозь пронзили чужие сердца и тут же вернулись к хозяину, чтобы тот направил их к новым целям.

— Не стой столбом! — Выкрикнул Эн Гохуань.

Фо Ань тряхнул головой, сбросил легкое оцепенение. И краем глаза заметил, как тонкая девица вынимает из-за пояса мелкий, но определенно острый ножичек. Фо Ань бросился к ней первой и одним ударом пробил живот. Девушка содрогнулась и повалилась на землю, к первым убитым, когда кулак покинул ее тело.

Эн Гохуань, в одночасье став походить на паука, держал с врагами дистанцию, разя их как прямо, так и из тени. Фо Ань тоже не терял времени даром, действовал грубо, но эффективно. Хотя парочке мужчин удалось оцарапать его кромками своих дорогих лезвий. Он бы пожалел о порче костюма, если у него было на то время.

На шум начало стекаться все больше людей. Быстро понимающие, что к чему, они тут же доставали оружие и шли в атаку. Из большого шатра выскочило несколько мужчин. Богато одетые и с цепкими взглядами, они, как и подобает господам, не пытались пойти в наступление, а на расстоянии оценивали ситуацию.

— Опять эта мелочь, — цыкнул, видимо, глава переселяющегося клана. — Поймайте их. От тех толку нет, так что этих не убивать.

— Не выживут они только без головы, — заметил представитель дома Нао.

Практик, словно не замечая набирающего обороты хаоса, медленно потер пальцами подбородок и кивнул:

— Весьма недурное замечание, — он тут же обратился к своим. — Они смогут выжить и без парочки конечностей. Так что не жалейте.

Его слова стали сигналом, но не для подчиненных. Эн Гохуань и Фо Ань, не сговариваясь, стали действовать резче и решительнее. И все-таки людей становилось чересчур много. Людей необычных, закаленных энергией неба и земли, а также изнуряющими тренировками. Так что Фо Ань быстро понял — такими темпами они проиграют. Нужно уходить. Убегать.

Фо Ань начал пробираться к Эн Гохуаню. Его руки уже до самых предплечий обагрились густой кровью противников. Вонь на небольшом поле боя стояла страшная. От металлического запаха со сладковатой ноткой мочи начинало мутить.

Еще на подходе Фо Ань поймал взгляд Эн Гохуаня. Видимо, наставник тоже помышлял о побеге, потому что с рыком, двумя широкими лентами волос резко и безжалостно расчистил для друга путь.

Встав спина к спине, члены тайной семьи начали отступать, но не к лесу, практики уверенно отрезали им самый простой путь побега, а к клеткам. Кто-то даже посмеялся, что они сами идут в ловушку.

Фо Ань не пытался разбираться в низменных порывах. Отвергал страх и сомнения, мысленно повторяя: «сражайся или умри, либо они, либо ты».

Эн Гохуань держал врагов на дистанции, Фо Ань убивал тех, кто смог подобраться слишком близко. Они и правда оказались отлично дополняющими друг друга товарищами. Краем глаза, юноша заметил, как ненужные Первому богу солдаты пытались обрубить живые волосы Эн Гохуаня, но вместо этого ломали мечи и расставались с жизнями. Могло показаться, что убили шпионы многих, но переселенцев оказалось чересчур много. Очень похожие друг на друга прическами и даже лицами, они походили на отчаянно защищающих матку муравьев. Бросались на врага, не думая о своих жизнях. И это немного пугало. Ведь в их взглядах не было отчаяния, они просто знали, что так надо.

Фо Ань почувствовал рвущуюся к нему со стороны энергию. И сперва решил, что на них решили напасть не только с помощью мечей, резко обернулся, но, оказывается, силой веяло от зависших над землей бамбуковых клеток. Словно почувствовав присутствие братьев, пленники медленно подняли головы и уставились на товарищей запавшими, тусклыми глазами, в которых читался лишь намек на остаток разума и жизни.

— Не подходите, — разомкнув покрытые белой пленкой губы, прохрипел один из возлюбленных детей Сымы. — Это ловушка…

В руках оба пленника держали небольшие камни. Держали так, словно их пальцы приклеились к жесткой поверхности, а сами камни вспыхивали светом, точно внутри них бились сердца.

— Ловцы душ, — округлились глаза красавца. — Как жестоко!

На этот раз Эн Гохуань пустил в ход не волосы, а металлические звезды, с точностью попадая друзьям промеж глаз. Пленники почти счастливо выдохнули и обмякли. Камни в их руках мигнули и погасли. Пальцы их не сразу, но разжались, и мелкие булыжники с глухим стуком ухнули в землю, после чего точно живые, в нее закапываясь.

— Не смей их касаться, — предупреждающе выкрикнул Эн Гохуань и, встав щитом меж другом и вражеской армией, вытянул руки. Поднял ихвверх и резко опустил вниз. Волосы повиновались немому приказу и стеной отбросили практиков на добрых пять, а может и шесть метров. — Бежим!

Эн Гохуань обернулся и ломанулся в лес, но не успел сделать и пары шагов, как в спину его вонзилось несколько стрел. Одна попала выше левой лопатки, другая пробила бок. Красавец пошатнулся. Фо Ань бросился к нему, не позволяя упасть. Он забросил друга на плечо и на максимальной скорости бросился в темноту леса, краем глаза заметив, как представитель дома Нао опускает треклятый лук и ухмыляется.

Фо Ань бежал на грани возможного. Понимал, что за ними, наверняка, отправились в погоню, и очень надеялся, что подаренная Сымой сила сможет их уберечь. Эн Гохуань хрипел на плече друга. Каждый рывок, прыжок и кочка должны были отдаваться болью. Но остановиться или замедлиться юноша не мог. Не имел права, если они все еще хотят спасти свои жизни.

На такой скорости Фо Ань не мог услышать чужих гневных выкриков или иных звуков погони. В лицо бил холодный воздух, прилетали мелкие веточки, насекомые, что казались камешками. Фо Ань изредка мотал головой, стряхивая с лица мусор.

— Потерпи, — придерживая Эн Гохуаня, не давая ему свалиться, Фо Ань выжал максимум из своей выносливости и силы. В какой-то момент, он перестал ориентироваться на зрение, неосознанно выпустив духовное чувство, позволил ему себя вести. Только благодаря ему Фо Ань загодя почувствовал, увидел внутренним взором обрыв. Глубокую расщелину в четыре или около того метра, которая разрывала лесной массив.

Ноги начинали ныть, но Фо Ань заставил себя бежать быстрее. И полагаясь на новое чувство, в самый нужный момент оттолкнулся от земли. Воздух буквально засвистел в ушах. Отсутствие опоры на мгновение напугало юношу. Он махал ногами, словно все еще бежал по земле. И приземление стало для него как ожидаемым, так и неожиданным. Юношу неплохо тряхануло. Органы внутри подпрыгнули, чтобы через мгновение ухнуть вниз и только потом встать на место.

Фо Ань сдавлено вздохнул и побежал дальше. Бежал, пока икры не начало сводить болезненными судорогами. И лишь опасаясь рухнуть да еще больше навредить Эн Гохуаню, остановился. Оглянулся. Тишина леса ударила по ушам, почти оглушила. В небе, бельмом, повисла луна, но ее свет едва пробивался через густые, раскидистые кроны. Легкое похолодание сделало листья жестче, но не смогло заставить пожелтеть. Однако главное, в тенях не ощущалось, а значит, и не пряталось ни одного человека.

С облегчением выдыхая, Фо Ань аккуратно снял Эн Гохуаня с плеча и усадил под дерево, после чего сам рухнул на землю. Повалился, раскинул руки и ноги. Он серьезно себя истощил. И все же, даже в таком положении, Фо Ань смотрел на Эн Гохуаня. Тот дышал. Глубоко. Хороший знак. И все-таки торчащие из его тела острия стрел внушали опасения.

Бледный лицом красавец раскрыл глаза:

— Спасибо.

— Что? — Не понял юноша.

— Спасибо, что вынес меня оттуда.

— А как иначе? — Возмутился Фо Ань.

Эн Гохуань тихо посмеялся, словно юный друг сказал какую-то глупость и тут же скривился. Опустил взгляд, разглядывая, торчащие из него стрелы.

— Ты уверен, что мы далеко убежали?

— Ну, на постройку переправы им потребуется какое-то время, — повел плечом юноша и сел, скрестив ноги. Состояние друга серьезно его беспокоило, заставляло оставаться начеку.

— Если они достаточно способные, то могут парить на мечах.

— Чего?!

— Хотя если они до сих пор этого не сделали, то не такие уж и способные оказались, — красавец сел удобнее и, бледнея еще сильнее, расправил спину, скрестил ноги, точно приготовился медитировать. — Буду вынужден просить тебя об услуге. Посмотри, какое у стрел оперенье, гладкие ли стволы?

Фо Ань встал на четвереньки и заполз за спину другу. Костюм того пропитался кровью, которая только начала сворачиваться и пока блестела черной карамелью.

— Стрелы как стрелы, не вижу ничего необычного, но оперенье жесткое и сами они какие-то изогнутые.

— Понятно, — надрывно вздохнул Эн Гохуань. — Отломай их, по самые раны отломай.

Фо Ань вздрогнул и с толикой сомнений посмотрел на друга.

— Вряд ли у меня получится сделать это аккуратно.

— А ты попытайся, — хрипло усмехнулся красавец и сплюнул вязкую слюну. — Ладно, срежь их этим. — Окровавленными пальцами, он достал из внутреннего кармана звезду. Даже на вид такую острую, что Фо Ань не рискнул проявить неосторожность. — Сожми стрелу у самой раны пальцами, зафиксируй, чтобы она не болталась, и срезай.

Руки Фо Аня начали дрожать и отнюдь не от усталости.

— Ты уверен, что это верное решение? Ты ведь сам говорил, что если рану раскрыть, можно истечь кровью.

— Если не можешь себя вылечить, — вздохнул красавец. — А я могу. Но не пока в теле посторонние предметы, так что давай.

— Будет больно.

— Кто бы сомневался. Не тяни.

Фо Ань с величайшей осторожностью, сосредоточившись настолько, что звуки леса остались где-то далеко, ухватил пальцами стрелу. После чего одним взмахом звездочки ее срезал. Эн Гохуань дрогнул, но не застонал. Фо Ань не хотел его мучить, так что поспешил расправиться со второй стрелой.

— Спасибо, — вновь прошептал друг, после чего закусил край ворота и, собравшись с мыслями, вырвал из тела сперва одну пакостницу, затем другую. Из ранок тут же хлынула густая кровь. Фо Ань сел рядом, гипнотизировал суть жизни человеческого тела, чтобы та перестала покидать друга. И она перестала. Правда не его стараниями.

Эн Гохуань прикрыл глаза, погружаясь в медитацию. От его фигуры начал исходить жар бурлящей энергией.

— Я чувствую неподалеку ручей, набери воды.

— Я тебя не оставлю!

— Разве ты чувствуешь кого-то поблизости?

Фо Ань прислушался к собственным ощущениям.

— Нет.

— Иди, после исцеления мне будет очень хотеться пить.

Фо Ань все еще сомневался, но Эн Гохуань уже окончательно ушел в себя. Юноша решил исполнить его волю, после чего коснулся фляги на поясе и осознал, что она полная, а другой тары, которую можно было бы наполнить, у него при себе не нашлось. Идти никуда не нужно. Неужели Эн Гохуань решил его спровадить? Что хотел скрыть?

Нахмурившись, юноша запрыгнул на ветку дерева и принялся по нему карабкаться, чтобы понять, где они и как далеко преследователи, но не успел забраться особенно высоко, как услышал движение внизу. Спускался юноша не особенно осторожно, зато быстро.

— Да чтоб тебя, — глухо выругался Эн Гохуань, успевши подняться на ноги. Красавец оперся о дерево плечом и устало посмотрел на появившегося не вовремя юного друга. — Ручей, знаешь ли, не может течь наверху дерева.

— А еще и у тебя и у меня полные фляги, — справедливо заметил Фо Ань.

— Да, ты сильно изменился, — усмехнулся один из красивейших детей Сымы. — Раскусил, молодец. А теперь уходи.

— С чего бы это? — Нахмурился юноша. — Чем это я вдруг стал тебе неугоден?

Красавец вздохнул и, опустив голову, спрятал глаза за ладонью.

— Тогда так, нам придется разделиться. Нас не преследуют только потому, что я получил зачарованные стрелы. На них налет чужой энергии, не ручаюсь судить, но, наверняка, это следящее заклинание. Поэтому меня не убили, а ведь с тем же успехом могли пробить шею. Я их живой сигнальный костер. И мне стоит увести их как можно дальше в лес. Либо я успею избавиться от чужой энергии в своей крови, либо меня найдут быстрее. Как бы там ни было, а лучше, чтобы тебя при этом рядом не было.

— Они за нами следят? — Нахмурился юноша.

— Я в этом почти уверен, иначе бы нас не отпустили так легко.

— Легко?

— А ты думал это было очень сложно? — Эн Гохуань скатился по дереву на землю и посмотрел на друга снизу вверх. — Я пойду дальше на север, а ты возвращайся к лошадям и скачи к Цзе Чунде, нужно предупредить семью.

Фо Ань немного подумал и тоже сел:

— Откуда такая уверенность в том, что я тебя оставлю?

— Вот ведь упрямый. Если ты думаешь, что я собрался собой жертвовать, то ошибаешься. Я найду подходящее место, избавлюсь от посторонней энергии и вернусь. Но это займет много времени, так что тебе придется завершить задание без меня.

— Звучит так себе.

— Я твой шисюн!

— А я еще не лишился разума.

— Это приказ, Фо Ань.

Юноша насупился и сложил руки на груди.

— Решил ослушаться приказа?

Фо Ань пожал плечами. Он понимал, что шисюн рассуждает здраво и задание превыше всего, понимал, что должен предупредить остальных братьев о том, как переселяющийся клан собирает должников и, вероятно, сам тормозит свой вход в город. Но, во-первых, кто сказал, что на нем не осталось какого-либо сигнала, во-вторых, не очень ли страшно остаться одному? Не ему, а Эн Гохуаню. Как он будет избавляться от посторонней энергии? Сколько на это потребуется времени? Как он собрался себя в этот период защищать? Может быть, это эгоистично, но Фо Ань не хотел нового наставника и партнера. Просто не хотел уходить и искал этому натянутые оправдания. Просто не хотел. И все тут. Интуиция говорила, кричала ему оставаться на месте.

— Если не послушаешься, я прибегну к силе.

— Ты едва можешь стоять.

— Зато мои волосы полны сил, — ленты молчаливыми змеями поднялись в воздух, опасно изгибаясь. — Поднимайся и иди, пока я еще добрый.

Фо Ань уже собрался фыркнуть, но тут ему на плечо приземлилась уже знакомая желтая птичка. Она громко чирикнула, привлекая к себе внимание, после чего, на всякий случай, еще и клюнула Фо Аня в щеку. Молодые люди перестали спорить.

— На ней нет послания, — оглядев маленькие лапки, отметил Фо Ань. — Зачем она здесь?

— Кто бы знал, — облизнул сухие губы Эн Гохуань.

Птичка поднялась в воздух, облетела молодых людей по восьмерке, чирикнула, и выписала очередной пируэт. Фо Ань поднялся, птичка чирикнула радостнее. Юноша жестом попросил Эн Гохуаня встать на ноги, и когда это случилось, птичка чирикнула дважды, после чего метнулась в сторону.

— Идем за ней, — кивнул Эн Гохуань.

— А иначе она от нас не отстанет.

Птичка вела их куда-то в дебри, по какому-то до этого незнакомому пути. И лишь одно было ясно: она вела их к Цзе Чунде. А это одновременно и хорошо, и плохо. Если он их зовет, то значит, в курсе случившегося. Хотя, о чем он не в курсе?

Фо Ань поддерживал Эн Гохуаня. До полного исцеления тому было далеко. Юноша боялся, что его раны могут открыться. Боялся, что Цзе Чунде не станет ему помогать. Фо Ань уже понял, что глава семьи не отличается благодушием. И каждый шаг к нему отдавался волнами дурного предчувствия. Оно топило разум, как вышедшая из берегов в период разлива река.

— Рад, что вы смогли добраться до нас без проблем, — голос Цзе Чунде, несмотря на завораживающую мягкость, прозвучал криком оглашающего преступления судебного работника.

— Глава Цзе, — кивнул Фо Ань. У Эн Гохуаня не осталось сил даже на это. Он уже отбросил гордость и полностью опирался на младшего друга. Чудо, что он еще не потерял сознание.

Глава семьи стоял у небольшой, чуть выше двух метров насыпи, что успела порасти травой и обвиться ядовитым плющом. А рядом с ним стояло двое членов семьи. Объединяла их суровость выражения лиц.

— Жаль, что вы были столь неаккуратны, — качнул головой Цзе Чунде, словно отец, заставший ребенка за невинной шалостью. — Семейные правила были составлены не просто так. Вы не должны были убивать того молодого человека.

— Вы знаете? — Задохнулся Фо Ань. — Он сам пытался нас убить…

— Было бы странно не обратить внимания на грубое расследование дома Нао, — снисходительно пояснил Цзе Чунде, соединив пальцы у груди. — Но об этом немного позже.

Цзе Чунде сделал несколько неторопливых шагов и положил узкую длинную ладонь на грудь Эн Гохуаня. Тот через силу поднял голову и взглянул на Цзе Чунде с таким страхом и надеждой, что у Фо Аня сжалось сердце. Он уже хотел было оттянуть друга, но мужчина отошел. Ничего дурного не случилось.

Фо Ань рано обрадовался. Уже через мгновение Эн Гохуань его оттолкнул, упал на четвереньки, и его сильно стошнило кровью.

— Да как вы?..

Договорить парню не дали. Цзе Чунде предупреждающе поднял ладонь, а Эн Гохуань тяжело вздохнул и небрежно утер рот.

— Спасибо.

— Не за что, они не смогут восстановить ваш путь, — улыбнулся глава дома и щелкнул пальцами. Кровь вспыхнула зеленым пламенем. Фо Ань смотрел на удивительный костер со смесью ужаса и восхищения. Цзе Чунде может уничтожать духовную энергию? Сколько у него талантов? Чем еще Сыма наградила своего первого?

Фо Ань кто-то не вовремя сообразил, что тот может читать мысли. Но если это и так, Цзе Чунде ничем не выдал своего дара.

— Благодаря вашим ошибкам, мы смогли выйти на большой заговор. Нао Люинь обращался ко всем тайным переселенцам из городов бессмертных.

— Они копают под семью? — Не торопился подниматься Эн Гохуань.

— Все так, но мы смогли узнать об этом до их решительного шага. И теперь можем подготовиться. По этому счастливому совпадению, я не буду отлучать вас от семьи. И все же я не скажу вам спасибо. Вы наследили, но я позволю вам исправить ошибку.

Фо Ань сглотнул.

— Уничтожьте местную ветвь клана Нао.

Юноша хотел возмутиться, но Эн Гохуань его опередил:

— Мы обязательно исправим свою ошибку.

Фо Ань заметил, как руки у друга подрагивали и, кажется, совсем не от слабости.

— Я знаю, — Цзе Чунде протянул руку, словно хотел похлопать Эн Гохуаня по голове, но в последний момент передумал, развернулся и направился прямо к насыпи, в которой открылась маленькая, совсем неприметная дверь.

Двое, что явились на встречу с главой все еще стояли хмурыми. Фо Ань посмотрел на них с толикой опаски, после чего двинулся к Эн Гохуаню, и тут члены семьи оттаяли, сами бросились к красавцу, помогая ему подняться. Жестом подозвали Фо Аня.

— Ну, младшенький, ты, конечно, влип.

Фо Ань с откровенным удивлением рассматривал легкие улыбки облегчения на их лицах.

— Ну не бойся, разберемся, на что же еще нужна семья, — ненастоящий ученый похлопал Фо Аня по спине. — Только сперва подлатаем А’Хуаня.

Глава 22

Фо Ань закрыл глаза и вылил на голову ковш горячей воды. Вымытые мыльным корнем волосы тут же прилипли к затылку. Юноша тер себя желтой жесткой мочалкой до красноты кожи, замечая, что глубокие порезы, которые все еще должны кровоточить, почти затянулись и перестали болеть. Чудесное свойство закаленного тела. Интересно, а смогли бы Фо Аня ранить, если бы он успел прорваться? Меридианы полны. Нужен какой-то мистический толчок. По крайней мере, так говорит книга в сознании. При этом ничего точно не поясняя.

Горячая вода если и не смыла усталость, то помогла немного расслабиться и привести в порядок мысли. Фо Ань понял, что они, нет, именно он сильно вляпался. Он все прокручивал момент смерти Нао Цяня и понимал, что сделал все правильно. Юноша собирался его отпустить, собирался закрыть вопрос, Нао Цянь сам решил свою судьбу. И может быть, даже хорошо, что он попытался напасть сразу, а не пошел собирать соратников, чтобы дождаться знакомого лопуха в какой-нибудь подворотне. Тогда все могло решиться не в пользу юноши.

Фо Ань причесался, переоделся в чистое, вышел из купальни и прошел до конца плохо освещенного коридора, еще на подходе слыша пустые бахвальские разговоры.

— Да чего там убивать, подумаешь пару сотен человек! Мы и больше укладывали за ночь, — судя по браваде, заявлял мускулистый громила Ман Куало.

— Мы никогда не убивали сотню человек за ночь, максимум тридцать, — справедливо напомнил ненастоящий ученый Сы Вансяо.

— Вам не обязательно в это вмешиваться, — хрипло заговорил Эн Гохуань.

— Чушь. Думаешь, я оставлю своих шиди в беде? Кроме того, глава Цзе взял нас с собой не в качестве охраны, даже он понимает, что вдвоем тут не справиться, — уверенно высказался Сы Вансяо.

— А я думал, вы наши надзиратели, — вошел в пропахшую кровью и горькими мазями комнату Фо Ань. Несказанное повисло в воздухе. Сегодня Эн Гохуань убил, хотя, скорее освободил, тех, кто не смог оправдать надежды семьи. И теперь на ту же ступень почти предателей встали сами Фо Ань и Эн Гохуань.

Юноша бы разозлился, ведь понимал, что их едва ли не подставили, выдав не всю информацию, но для злости в сердце места не осталось. Все силы души уходили на сдерживание паники и попытки мыслить рационально.

Ман Куало и Сы Вансяо потупили взгляды. Конечно, они догадывались, зачем Цзе Цунде взял их с собой, но решили приложить усилия, чтобы не исполнять немой приказ.

— Он ведь может наказать вас за самодеятельность, — Фо Ань прошел к постели Эн Гохуаня, проверяя, как тот себя чувствует. Вылазка к лагерю треклятых переселенцев заметно его потрепала.

— Глава Цзе ничего нам не запрещал, — глупо выпучив глаза и почесав затылок толстыми короткими пальцами, пожал плечом Ман Куало. Темно-синяя бандана скрывала не то его очень короткие волосы, не то лысину. Странно, старым он не выглядел.

Ненастоящий ученый поправил пенсне и добавил:

— Семье выгодно избавиться от возможных союзников солдат Первого бога.

— Поверьте, я не уговариваю вас отказаться от помощи, — тихо, без намека на веселье, усмехнулся Фо Ань. — Просто не хочу никого за собой тащить.

— Чушь! Мы семья!

Фо Ань присел перед постелью Эн Гохуаня. Старшие помогли ему вымыться и перевязали раны. Чужая энергия подействовала на него, как яд, налицо все признаки отравления: зеленоватый оттенок кожи, темные круги под глазами, блеск холодного пота. Он явно ослаб.

— Какой у нас план? — Попытался подняться красавец, но ненастоящий ученый быстро уложил его обратно на подушки, которых сталось не так уж и мало для одной постели.

— У тебя простой, отдыхать и набираться сил.

— Но!..

— Никаких «но», ты едва на ногах держишься, — качнул головой Сы Вансяо. — Дай себе передышку. Мы позаботимся о младшем шиди.

Эн Гохуань неожиданно резко вцепился в скрытую перчаткой руку старого друга и посмотрел на него так, словно пытался передать послание, не применяя слов. Сы Вансяо удивился, но быстро вернулся к норме и мягко похлопал красавца по ладони, успокаивая.

— Все будет хорошо. За последнее время Сыма лишилась слишком многих детей и защитников. Хватит терять своих.

Эн Гохуань не сразу, но робко кивнул и выпустил руку друга. Эта выходка окончательно лишила его сил. Фо Аню было больно смотреть на красавца в таком состоянии. Он совсем не знал, чем ему можно помочь. Разве что избавить его от беспокойств.

— У тебя есть план, малец? — Отойдя к маленькому столу, Сы Вансяо разлил по пиалам заварившийся чай.

— Какой тут может быть план, убить всех членов местной ветви дома Нао, — пожал плечами Фо Ань.

— Да, но как? Ты же не думаешь, что они вот так просто выйдут к нам на расправу? — Малость саркастично поинтересовался ненастоящий ученый.

Фо Ань затих и нахмурился. В комнате повисла нарушаемая лишь тяжелым дыханием Эн Гохуаня тишина. Ненастоящий ученый принес чай мускулистому товарищу и младшему подопечному.

— А почему бы и нет, — озарило юношу.

— Что?

— Нао Люинь ищет убийцу своего проклятого сынка, договорился с теми переселенцами. Они найдут меня. Они сами меня ищут. Так что я просто к ним выйду.

— Они ведь выйдут не все, — медленно, элегантно присел на табурет Сы Вансяо. Себе в чай он добавил сладкого порошка, который теперь размешивал крошечной личной серебряной ложечкой. Ненормальный. Еще и рассматривает ее теперь. И что странно, Ман Куало не притронулся к своему напитку, пока его не пригубил сам Сы Вансяо.

— Фо Ань видит ауры людей, — загорелись глаза Эн Гохуаня. Он вновь попытался сесть, но под суровым взглядом старшего сам опустился на подушки. — Если выманить достаточно членов дома Нао, то, наверняка можно найти в их аурах закономерность. Они ведь убийцы. Что-то общее у них быть просто обязано. А потом вылавливать их на основе этой закономерности.

Сы Вансяо потер узкий треугольный подбородок:

— Звучит не так уж и глупо. Но мы не ничего не знаем об аурах. Уверен, и вы за пару месяцев не стали мастерами в этой области.

— Лучше так, чем просто сидеть. Все равно в итоге придется ловить на живца, — пожал плечами мускулистый мужчина.

— Попробовать можно — наконец — то, решился ненастоящий ученый. — Дайте обдумать детали. А пока отдыхайте. Особенно ты, Фо Ань, все-таки наживка у нас именно ты.

Юноша поджал губы и сжал кулаки. А вот теперь ему стало немного страшно.

На первом этаже постоялого дома госпожи Мао сегодня было на удивление тихо. Фо Ань насчитал всего четыре занятых стола. И все сидящие за ними люди были его хорошими и не очень знакомыми, членами тайной семьи. Изредка в ресторан заходили и простые прохожие, но тяжелая аура уже собравшихся быстро заставляла их принять решение отужинать где-нибудь еще.

Фо Ань сидел один. Пил чай, но никак не мог расслабиться. Каждый новый посетитель зала заставлял приподниматься волоски на затылке, а иногда и вздрагивать. Юноша чувствовал, что за ним наблюдают. Хотя, скорее наблюдают за его окружением.

В зал зашел уже заочно знакомый юноше мужчина. Фо Ань узнал в нем представителя дома Нао. Тот не испугался тяжелой атмосферы, казалось, он совсем ее не заметил. И только обернулся да скривил губы, когда люди за одним из занятых столов, компания из четырех человек, разразились громким смехом. Наверное, решил, что вино ударило им в голову, и манерно прошел к столу Фо Аня. Занял место напротив юноши и жестом попросил официантку принести ему подогретого вина.

— Как поживаете, молодой человек?

Фо Ань сглотнул вмиг ставшую густой слюну.

— Вашими стараниями, весьма скверно, — брови юноши сошлись на переносице. Он исподлобья разглядывал одновременно ожидаемого и неожиданного сотрапезника.

— Хотел бы сказать, что жаль, да не могу, — самодовольная улыбка украсила по-мужски суровое лицо с правильными чертами лица. — Думаю, тебе уже известно мое имя, но все же позволь представиться, меня зовут Нао Люинь. А вот твое мне неизвестно, так что, будь добр, прояви уважение и назови его.

— Оно так для вас важно?

Нао Люинь нарочито долго размышлял и обворожительно улыбнулся официантке, когда та принесла ему кубок горячего вина с имбирем и ревенем.

— Прошу прощения, я приболел. И нет, мне не особенно важно твое имя. Но зная его, я смогу по чести похоронить заставившего меня побегать противника.

— Тогда хорошо, что вы мне представились, — проводя подушечкой указательного пальца по кайме расписной пиалы, тихо усмехнулся Фо Ань.

— А вот хамить, я не советую. Постоялый дом окружен моими людьми, которые нападут по первому моему зову. В твоих же интересах сделать так, чтобы наш разговор стался мне интересным. Может быть, успеешь устроить себе последнюю трапезу.

— Значит, вы все же сумели выпросить у тех бродяг поисковый предмет. Наверное, было чертовски сложно унижаться перед какими-то там выскочками из города бессмертных? Уверен, вы думали, что ваше предложение должно было оказаться привлекательным, а не мольбой о помощи, — Фо Аня понесло. Подсознательно он хотел, чтобы сражение состоялось как можно скорее, чтобы он рассмотрел ауры подосланных убийц, и они могли уйти.

Нао Люинь глотнул приятно пахнущего вина и неожиданно рассмеялся:

— Значит, подслушал. Молодец. Если бы мы встретились при других обстоятельствах, я бы, наверняка, захотел тебя завербовать. Есть в тебе что-то решительное. Мне нравится, — мужчина вновь хлебнул вина. — Расскажешь, зачем убил моего сынка?

— Он меня обокрал.

— И только? — Изогнул бровь Нао Люинь.

Фо Ань чуть не вспыхнул от вспышки гнева, но взял себя в руки и прогнал ярость, словно та была непослушным, не желающим спать мальчишкой.

— А потом он имел неосторожность напасть на меня из-за спины.

— О… — протянул глава дома убийц. — То есть, он погиб в сражении?

Фо Ань выразительно посмотрел на собеседника.

— Нет. Он напал, как трус. И я убил его, как труса.

— Он мучился, — не спросил, утвердил Нао Люинь. — Ты мог сделать это быстро, но пустил ему кровь и оставил медленно умирать. Это жестоко.

— Лишать меня последних денег тоже жестоко, а нападать со спины бесчестно, — скривил губы юноша. — Мне надоело. Зови своих людей.

— Уже? — Почти комично изумился Нао Люинь.

— Да, наш разговор не показался мне интересным.

Мужчина запрокинул голову и рассмеялся. Да так громко и искренне, что начал бить ладонью по столу, привлекая внимание остальных немногочисленных посетителей ресторана.

— Ты забавный. Очень забавный. А еще ты уверен, что справишься с моими людьми. Наверняка, и у тебя здесь имеются соратники. Я мог бы назвать это славной битвой, но наше ремесло любит тишину. Кроме того, на шум принесется городская стража. И моих ребят не поймают, не смогут, а вот ты и твои друзья, наверняка, окажетесь под стражей. — Мужчина тяжело вздохнул и вынул из внутреннего кармана добротного, но неприметного костюма, маленький, плотно запечатанный флакон с мизинец. — Предлагаю тебе решить все малой кровью. Выпей это, умрешь быстро, безболезненно. Я готов подарить тебе ту милость, которую ты не оказал моему сыну.

— И что дальше? — Фо Ань бросил на флакон один быстрый взгляд, после чего предпочел не замечать.

— А дальше долг будет уплачен. И я даю слово, что не буду вмешиваться в дела твоих друзей.

— Вы и без этого не сможете в них вмешаться. Не ваш уровень.

Мужчина отбросил наигранное веселье и нахмурился, в мгновение став казаться старше.

— А ведь могли разойтись тихо. Что ж, будь, по-твоему. — Нао Люинь два раза щелкнул пальцами и относительную тишину зала нарушил звук рвущейся бумаги многочисленных экранов у окон. Госпожа Мао определенно выставит Фо Аню счет.

Убийцы вошли прямо через окна и тут же погасили все висящие на стенах лампы-фонарики. Фо Ань попытался схватить Нао Люиня за руку, но тот уже отпрыгнул. Юноша рывком перевернул стол, устроив перед собой преграду, за которой спрятался. И теперь лишь выглядывал поверх. Благодаря своему необычному зрению, он видел ауры не только своих соратников, но и врагов. В аурах совершенствующих душу людей мелькал серебряный свет и синева. У врагов тоже преобладала синева, признак уверенности, но еще и новый оттенок алого, который, как подсказывала интуиция, говорил о жажде победы, скорой расправы и превосходства.

Фо Ань не пытался вступить в битву, звуками которой наполнилась не такая уж густая темнота. Он смотрел. Смотрел во все глаза, изучая каждую ауру отдельно и оценивая их в общем. Схожесть цветов не была той закономерностью, что должна привлечь его внимание. Ведь как только бой завершится, цвета изменятся. Так, что нужно искать что-то еще. Что-то, что не уйдет со временем.

Бой длился уже несколько минут, а ни одна аура не пропала. То есть, никто никого не убил. Члены дома Нао, потому что не могли справиться с практиками, члены тайной семьи, потому что план заключался не в этом.

Фо Ань смотрел. Смотрел. Смотрел. И в какой-то момент начал паниковать. Испугался, что его задумка и детально продуманный Сы Вансяо не принесут плодов.

Шум начал привлекать людей с улицы. Свет их маленьких фонариков робкими лучами пробирался внутрь. Стало заметно светлее, и благодаря этому Фо Ань увидел то, что скрывала темнота — дыры в аурах убийц. У кого-то больше, у кого-то меньше, но эти пустоты ничем не окрашивались. Ауры словно разбомбили дробью. Нанесли раны, которым никогда не зажить. Они разрушались!

— Нашел! — Выкрикнул Фо Ань, подав братьям сигнал. И тут же по залу разнеслись сдавленные выдохи и грохот валящихся грузных тел. Ауры с прорехами начали пропадать из поля зрения. Почти двадцать мужчин дома Нао умерли меньше, чем за полминуты.

И только после того, как все враги были мертвы, в зал вышла Мао Ланьсу. Со своей неизменной трубкой, она, кривя губы, оценила устроенный погром, после чего гаркнула не хуже вороны:

— Прочь отсюда!

Фо Ань почувствовал на запястье железную хватку Сы Вансяо, который буквально дернул его в сторону черного хода. Убегая, юноша заметил, что госпожа Мао вышла на порог и дунула в лицо зевакам песком из маленького мешочка, после чего громко заявила: «На мой постоялый дом напали какие-то бандиты, вы все стали тому свидетелями…».

— Госпожа Мао удивительная женщина! — Восхитился Фо Ань на бегу.

— Смотри не влюбись, иначе она разобьет тебе сердце.

— Что? Нет!..

Самая настоящая толпа бегущих могла привлечь внимание, так что члены семьи по одному или по двое скрывались в подворотнях. Фо Ань так и не успел поблагодарить их за помощь. Наконец, осталось лишь трое: Ман Куало, Сы Вансяо и сам Фо Ань. Они тоже свернули в переулок, не глухой, но довольно темный. Их появление напугало какого — то заросшего лицом пьяницу. Он уже хотел было попятиться, чтобы избежать опасности, но ненастоящий ученый быстро свернул ему шею и усадил за стопки пустых деревянных ящиков.

— Ты, правда, увидел то, что нужно? Мы могли и дальше потянуть время, — с искренним беспокойством поинтересовался Ман Куало, единственный, кто немного запыхался после продолжительного бега.

— Да, что-то разрушает их ауры.

— Аура олицетворяет душу, низменное, — справедливо рассудил Сы Вансяо, поправляя плотные перчатки на длинных пальцах. Фо Ань все гадал, что он прячет за мягкой телячьей кожей, но спросить стеснялся. Боялся оскорбить или обидеть.

— Значит, что-то разрушает их души, — кивнул Фо Ань, отвечая на немой вопрос и поясняя. — В них дыры.

— Убийства, что же еще.

— Но почти за каждым можно найти такой грешок, наши братья тоже не святые, — на удивление точно подметил Ман Куало. Как самый высокий, он бросал взгляды поверх голов участников тайного собрания, видимо, высматривал редких прохожих.

— А у нас есть прорехи? — Потирая подбородок, задумался ненастоящий ученый.

Фо Ань присмотрелся к аурам братьев и качнул головой.

Сы Вансяо задумчиво нахмурился:

— Возможно, дело в совершенствовании души. Не исключаю возможности восстановления дыр энергией неба и земли.

— Как бы там ни было, а план сработал, есть закономерность, — с чувством хлопнув Фо Аня по плечу, широко улыбнулся Ман Куало. — Теперь тебе только и требуется, что указывать на этих людей пальцем, а мы уж повыбиваем из них дурь.

— Сперва вернемся и продумаем план, — поставил точку в обсуждении Сы Вансяо.

— Нет, — только Фо Ань был с ним не согласен.

Глава 23

Собирающиеся уже выйти из переулка мужчины обернулись к оставшемуся на месте Фо Аню. Юноша невольно сжал кулаки, набрался смелости и заговорил о том, что его тревожило с момента выхода из тайного убежища в далекой насыпи.

— Вы ведь слышали, Нао Люинь получил поисковый артефакт.

— И что? — Не понял, Ман Куало. — На домах семьи стоит мощная защита. Ни одно поисковое средство не поможет отыскать схрон.

— А если сможет? — Фо Ань и сам сомневался в поспешных суждениях, но интуиция подсказывала ему, что требуется проявить осторожность. — Мы точно разозлили Нао Люиня, так что он подключит если не всех, то большинство подчиненных. И будет скверно, если они выйдут на убежище, в котором отдыхает Эн Гохуань. Не хочу, чтобы нас взяли в осаду.

— И что ты предлагаешь? — Сы Вансяо не стал спросить, судя по всему, счел рассуждения младшего брата вполне разумными.

— Уходите. Один я буду маневреннее. А чтобы сворачивать чужие шеи особенного ума не нужно. Справлюсь, — Фо Ань очень хотел в это верить. И сейчас убеждал скорее себя, чем членов тайной семьи. Он переступил с ноги на ногу и расправил плечи. — В крайнем случае, сбегу.

Сы Вансяо медленно прошел к юноше и заглянул тому в глаза, словно пытался разглядеть суть и истинные чувства.

— Боишься, — по-змеиному тихо констатировал ненастоящий ученый. — Это хорошо. Это не позволит тебе наделать глупостей.

Поднеся к губам руку, Сы Вансяо зацепил зубами край перчатки и стянул ее, словно хищник отрывает от плоти поверженной жертвы мясо. Фо Ань, наконец-то, увидел, что пряталось под телячьей кожей: светящийся, пульсирующий металл.

— Во время одного из заданий я лишился рук, — ответил на немой вопрос ненастоящий ученый, после чего с поразительным хладнокровием отломал целую фалангу указательного пальца. Фо Ань поежился от треска, точно старший ломал не металл, а кости.

В его руке этот маленький кусочек растаял, расплавился и прямо на глазах принял новую форму. Вместе с тем фаланга восстановилась и там, где ей положено быть небом. Сы Вансяо вернул перчатку на место, а после повесил на шею юноши чуть светящийся кулон. Металл оказался очень теплым, почти горячим, но не обжигающим. Фо Ань взял увесистый подарок на ладонь. Кулон оказался простым в исполнении, но в нем чувствовалась энергия неба и земли. Много энергии. Можно сказать, колоссальные накопления чистой ци. Именно она пульсировала мягким светом.

— Для чего это?

— Это скроет тебя от следящего артефакта. Если и не до конца, то достаточно для того, чтобы ты заметил убийц раньше, чем они тебя, — пояснил Сы Вансяо, отходя на прежнее место. — В случае чего, крикни в него, я тебя услышу. Мы придем на помощь.

Фо Ань не смог сдержать улыбки, а глаза совсем не вовремя начало жечь. Юноша растер их пальцами и в пояс поклонился членам тайного общества возлюбленных детей Сымы.

— Большое вам спасибо!

— Будет тебе, — смутился Ман Куало, потупив взгляд и почесав загорелый затылок.

— Куа’эр прав, не стоит благодарить семью за помощь. Сыма приняла нас, когда все остальные отворачивались, когда у нас не оставалось надежды. Она нас объединила. Называя себя семьей, мы не преувеличиваем и не кривим душой. Когда погибли наши братья, мы все это почувствовали, все помолились за их души. И в помощи своим нет ничего странного. Ты младший, но такой же, как и все остальные, важный, — Сы Вансяо смолк и направился прочь из переулка. — Береги себя.

— И не стесняйся звать на помощь, — наставил Ман Куало и пошел за ненастоящим ученым.

Фо Ань проводил бы их взглядом, но старшие быстро скрылись за углом. Отправились присматривать за Эн Гохуанем. Юноша дождался, пока их шаги стихли, после чего обнял себя за плечи и сел на корточки. Слезы сами собой потекли по щекам, а горло сдавило спазмом. За последние пару месяцев Фо Ань ни разу не давал волю чувствам, а их накопилось немало.

Страх и эйфория заданий, полнота дружеского, поистине близкого, почти семейного участия. Эти едва знакомые люди относятся к нему лучше, чем сестра или мать, пока была жива. И нет, винить их глупо, они и сами выживали под гнетом Ли Шэна, но юноша никогда не чувствовал от них такого тепла. Такого безусловного доверия. И Фо Аню хотелось ответить тем же. Хотелось защищать и оберегать то, что получил в качестве едва ли заслуженного подарка.

Фо Ань не считал минут, дождался, пока слезы перестанут течь, а на душе станет легче, после чего поднялся на ноги и решил найти одну из уличных бочек, из которой можно испить воды и умыться. Прежде чем выйти из переулка, Фо Ань спрятал мерцающий кулон под одеждой и, сосредоточившись, раскрыл свое духовное зрение. С ним он тут же ощутил себя частью улицы, внутренним взором увидел спящих детей и взрослых, увидел милующуюся парочку на одной из крыш, где их не смогут найти родители, готовящегося к наплыву утренних едоков пекаря. Тесто славно спорилось под его сильными, умелыми руками. Фо Аню потребовалось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы отделить себя от этих ощущений, сосредоточиться, чтобы в них не раствориться.

Юноша вышел в ночь. Сосредоточенный, с освобожденной от лишних мыслей головой, он свернул на ближайшую большую улицу и начал просто бродить. Судить о характере Нао Люиня Фо Ань не брался, но даже если тот терпелив, его люди вряд ли. Едва они заметят Фо Аня, начнется схватка. Хотя, если они все же неглупы, то сперва попытаются заманить его в ловушку.

Даже глубокой ночью город спал лишь отчасти. Ремесленники готовились к новому полному достойному труда дню. Фо Ань не смел их тревожить. Не торопился куда-то прийти, просто гулял. И вскоре его духовное видение засекло группу из четырех человек. Отсюда он не мог видеть их ауры, но почувствовал волнение, злобу, торопливость. Эти люди точно кого-то искали.

Фо Ань не знал, видят ли они его, поэтому сам свернул навстречу. Еще за несколько метров пригляделся к их аурам и, определив подчиненных кровавого дома, остановился, приготовился и на полной скорости рванул к группе на полной скорости. Те и вздохнуть не успели, а одного из убийц разрезало напополам отведенной в сторону рукой, а другого с такой силой впечатали в землю, что кровь потекла из всех семи отверстий. Мужчина уже не мог подняться, но Фо Ань добил его ударом кулака в лоб. Двум другим времени хватило только на то, чтобы обернуться. Фо Ань столкнул их головами и, пока те не очухались пробил им животы.

Мужчины схватились за дыры, словно пытались остановить обильно вытекающую кровь. Силы быстро их оставляли. Фо Ань взглянул на убийц, как на отработанный материал. На поясе одного из мужчин дома Нао Фо Ань приметил неплохой кинжал. Прямой, блестящий, с широкой рукояткой, он просто не мог не попасться на глаза. Юноша без зазрения совести забрал трофей, приладил на широком поясе, после чего направился дальше по улице.

Он знал, трупы скоро найдут. Вполне возможно, что даже патруль городской стражи, но обвинить в столь чудовищной расправе им будет некого. Разве что приехавших якобы тайно солдат Первого бога. Остальным такое, к счастью, не под силу.

Фо Ань ухмыльнулся. Если он правильно понимает ситуацию, то суматоха будет кстати. Всем чем может, он поможет семье.

До рассвета Фо Аню попалось еще четыре группы. Также по четыре человека, что наводило на мысль об организованности поисков. Видимо, Нао Люинь решил, что они не могли далеко уйти, и теперь его молодцы рыскают по городу. Ищут вслепую. Вопрос, почему? Если у их главы есть поисковый артефакт.

Это Фо Ань собирался узнать у того, кого оставил в живых.

Рассвет оживил город, люди торопились на службу, работу. Совсем юные подмастерья с кислыми лицами подметали низкие ступеньки лавок своих мастеров. Фо Ань наблюдал за ними из — под высокой крыши опечатанного за налоговые долги дома. Выглядывал из узкого окна третьего этажа, со вкусом обставленной комнаты. Судя по зеркалу и раскрытой баночке румян, здесь жила девушка. Хотя, видя, как обильно красятся некоторые господа, Фо Ань не решался судить с абсолютной уверенностью.

Единственным, выделяющимся на фоне элегантной обстановки, пятном стался мужчина. Связанный и сидящий у стены, он еще не пришел в сознание и кровь длинными, липкими нитями стекала с его губ прямо на пол. Фо Ань смотрел на него, чуть склонив голову. Наблюдал за мирно вздымающейся грудью пленника и размышлял, сколько тому может быть известно. И как его разговорить. Нет, способ, конечно, понятен, но Фо Ань никогда не постигал заплечное ремесло, чтобы пытать человека со всей грамотностью.

Юноша изредка поглаживал рукоять кинжала, понимая, что скоро попробует его в деле. Он прикрыл глаза, вспоминая все увиденные у столба казни. Как жаль, что Фо Ань не особенно обращал внимания на руки палача. Как-то не думал, что это может ему когда-нибудь понадобиться, но небо вновь поразило его оригинальностью замысла.

Пленник вяло шевельнулся. Ритм его дыхания изменился. Несмотря на опущенную голову, Фо Ань знал, тот открыл глаза. Юноша не торопился с ним заговорить, дал осознать ситуацию, в которую попал убийца дома Нао. И тут Фо Ань заметил, как странно раздуваются щеки довольно молодого мужчины. Он тут же метнулся к нему через комнату, схватил за подбородок, заставил поднять голову, и с силой разжал зубы, не дав откусить язык.

Взгляды молодых людей встретились. В глазах убийцы Фо Ань увидел страх, ненависть и любопытство. Интересное сочетание. Пальцы юноши перепачкались в кровавой слюне, очень хотелось отдернуть руку. Но он не мог позволить врагу умереть хоть и мучительно, но слишком просто.

— Попытаешься еще что-то подобное вытворить, и я развею все семь твоих душ, не дав переродиться. — Фо Ань откровенно блефовал, ничего подобного он не умеет и даже не возьмется попробовать. Зато угроза дала нужный эффект, во взгляде пленника начал преобладать страх, самый настоящий ужас.

Убийца моргнул, принимая условия страшного договора. Фо Ань вытащил пальцы у него изо рта, но не отпустил подбородок, давил на пленника взглядом. Пытался вселить в него больше ужаса силой своей ауры и неизбежного завершения их роковой встречи.

— У тебя есть выбор. Рассказать мне все, что знаешь, и умереть быстро. Я оставлю твой труп целым. Или ты можешь начать юлить, и тогда смерть от тысячи порезов покажется тебе легким наказанием, — Фо Ань был уверен в эффектности своей речи, лишь отчасти побаиваясь звучать глупо.

— Мне все равно придется умереть, так лучше я умру с честью и с верностью своему клану, — голос пленника заметно дрожал, но в словах не было наигранной бравады. Наверное, он, правда, так думал.

— И очень мучительно, — спокойно напомнил Фо Ань.

Мужчину пробрало. Юноша отнял руку от его лица, и голова малость комично дернулась. Фо Ань позволил себе намек на улыбку.

— Как думаешь, оно того стоит?

Пленник поджал губы, лихорадочно размышляя. Юноша видел, как резко его аура меняет цвета.

— Если ты думаешь, что твоя жертва сможет что-то изменить, я не буду настаивать на нашем разговоре, однако судьба твоего клана предрешена.

— Если бы это было так, ты бы меня здесь не допрашивал, — усмехнулся пленник, растягивая свои окровавленные губы.

Фо Ань не остался в долгу. Присел на корточки, поравнявшись с убийцей взглядом.

— Думаешь, я уничтожу твой клан? О нет, не только у тебя есть семья. Ты ведь уже наслышан о том, как мы всего парой человек убили с двадцать твоих собратьев. Ты видел, как я расправился с твоим отрядом. Мне ничего не стоит разорвать голыми руками и остальных. У меня есть такая сила.

Молодой человек вжался спиной в стену:

— Я не раскрою тебе место нашего дома!

Фо Ань с презрением рассмеялся:

— Мне оно и не нужно. Нам это уже известно. Расскажи мне, какой подарок получил ваш глава от переселенцев за городом? Как вы меня искали?

Пленник озадаченно изогнул бровь. Он совсем не понял, о чем идет речь.

— Мне и моим братьями дали задание найти тебя в городе. Определили квадрат и улицы, на которых мы должны были дежурить и все.

— В самом деле? — Фо Ань рассчитывал на иное. Но в ауре говорившего не нашлось ни намека на желтизну. Он не врет. Возможно, этот парень настолько мелкая сошка, что никто не сказал ему о следящем артефакте. А может, его и нет, или он как — то особенно работает? Какбы там ни было, а Нао Люинь ищет его классическим способом, без диких штучек солдат Первого бога. Хорошо если так, но есть сомнения. Придется плясать от того, что есть. — Сколько отрядов выпустили на поиски?

— Так я тебе и сказал.

— Я убью их всех с твоей информацией или без нее.

— Вот и приступай. Я не боюсь смерти!

— Смерти боятся все, — многозначительно кивнул Фо Ань, словно глубоко, о чем задумался. Тратить здесь время ему не хотелось, в дом могли в любой момент прийти на обыск. Мало ли где хозяин поместья прячет золото. Ли Шэн и вовсе замуровал драгоценности в полу. Хорошо, что Фо Ань давно отослал их сестре вместе с оставшимися деньгами.

Фо Ань выпрямился и достал из-за пояса кинжал. Привлек внимание пленника. Испуганный взгляд того не сходил с лезвия. Фо Ань вновь присел, резко накрыл его рот ладонью и вонзил кончик кинжала под ребра. Совсем чуть-чуть едва пустив кровь, не нанося серьезных ран. Но пленник все равно заметался, а ладонь не полностью погасила его крик.

— Мне казалось, убийцы более выносливы, а ты сразу кричать. Некрасиво. Говори, сколько отрядов Нао Люинь выпустил на поиски? — Фо Ань отнял руку от его губ, посмотрел на пузыри кровавой слюны и обтер ладонь о чужую одежду. Гадко.

Пленник пыхтел. Его лоб и щеки заблестели от пота.

— Нет.

Фо Ань вздохнул и схватился за шею убийцы. Сжал так сильно, что кожа затрещала под его пальцами. Пленник начал сдавленно хрипеть и булькать. Его мучения продлились недолго для Фо Аня и, наверняка, показались целой вечностью для самого смертника. Как бы там ни было, а член клана Нао умер. Сообщил он немного, но вполне достаточно для того, чтобы юноша почувствовал себя увереннее.

Прогоняя угрызения совести, напоминая, что охота ведется именно на него, и он должен защищаться, Фо Ань спустился на кухню и, сняв крышки со всех бочек, отыскал в одной кислую капусту, в другой еще какие-то соленья, а в третьей воду. Немного застоявшуюся, но вполне подходящую для умывания и отмывания рук, одежды. Расправляясь с убийцами, Фо Ань немало испачкался. Может быть, ему и вовсе переодеться? В доме должно найтись что-нибудь подходящего размера.

Приведя себя в порядок, Фо Ань вернулся на улицу. Солнце встало. Город наполнился людьми. Девушки вновь гуляли меж лавок с украшениями, торговцы продавали свои безделушки, мальчишки бегали, резвились, пока родители или мастера не нагрузили их работой. Все выглядело по-прежнему. Если кто-то и судачил о случившихся за ночь убийствах, то не всерьез. Никто это на деле не интересовало. Ведь они сами все еще живы. И им нужно жить свои маленькие жизни.

Фо Ань с легкостью влился в поток толпы. Прошел половину улицы и заметил еще одну группу с прорехами в аурах. И что еще хуже, они тоже его заметили. Это стало понятно по пристальному взгляду и перешептываниям. Проклятие! Надо было спросить у пленника, по каким признакам его выделяют из толпы. Все-таки Фо Аню еще учиться и учиться вести допрос. Ладно, спросит у этих.

Фо Ань свернул в более узкую улицу, лихорадочно размышляя, где сможет расправиться с ними без лишних глаз. Бежать из города не получится. Да и как? Не через стену же прыгать. Юноша раскрыл духовное видение, без подозрительных поворотов головы, следя за преследователями. Они, правда, пошли за ним!

Юноша чудом удержал себя от бега. Вывернул в переулок и тут столкнулся с той, кого уж точно не ожидал увидеть. Ошарашенное лицо сестры говорило о том, что она тоже не ожидала встречи.

— Ань’эр… — Когда первый шок ушел, она робко потянулась к руке брата, а ее голос дрожал.

Внутренний взор Фо Аня говорил, что преследователи уже близко. А еще и без лишних размышлений он знал — не стоит им видеть Фо Синь.

Юноша быстро обошел девушку:

— Я обещаю, что загляну позже, прости.

— Фо Ань! — Требовательнее выкрикнула Фо Синь, не собираясь его отпускать. Юноша выругался и толкнул ее в первую попавшуюся лавку, после чего сам сорвался на бег, уводя посланников дома Нао подальше от посторонних глаз. Он расправится с ними на чьем-нибудь глухом дворе.

Глава 24

— Как вы меня узнали? — Жестко спросил Фо Ань и с силой наступил на кисть одного из лежащих на земле убийц. Крепкий мужчина жалобно взвыл и болезненно дернулся. Попытался ползти, опереться и отодвинуться, но нечем. Ног у убийцы уже не было. Они валялись рядом с его разорванным на две части товарищем на глухом, бедном крестьянском дворе, хозяева которого отсутствовали, видимо, с самого утра отправились на работу. Фо Ань предположил, что на поля. Только такие, как они, перебивались скудными заработками и могли позволить себе лишь дом на отшибе, среди таких же покосившихся халуп.

— Демон! — По щекам мужчины текли слезы. И сам он уже походил скорее на червя, чем на полноценного человека.

— Не заставляй меня повторять вопрос, — нахмурился юноша, размышляя, как бы еще помучить приверженца семьи Нао. Он учел ошибки прошлого допроса. И на этот раз поставил пленника на грань с самого начала, а главное, не торопился, давал себе время обдумать следующий вопрос.

— Кулон! Тебя нашел кулон! — Мужчина поднял полный мольбы взгляд на Фо Аня. — Пожалуйста, убей меня. Прояви милость.

— Какой кулон? Как он работает?

Мужчина протянул единственную, пока еще не поврежденную руку и сорвал с шеи тонкий шнурок с кулоном из драгоценного полупрозрачного зеленого нефрита, который светился изнутри.

— На тебе печать. Солдаты Первого бога провели ритуал, на тебе печать. И эти кулоны светятся, если ты рядом.

— О! — Протянул юноша, забирая у убийцы артефакт. Присмотревшись, он заметил на нефрите прожилки, маленькие борозды, которые сливались в некий узор. Не похоже на безделушку. Видна рука искусного мастера. Значит, таких штучек не может быть много.

— И только?

— Да!

— Не верю, — жестко парировал Фо Ань, сильнее вдавливая ладонь несчастного в обратившуюся от крови грязью пыль. Затрещали кости. — Я, знаешь ли, могу растянуть твою агонию на много, очень много часов.

— Молю, хватит! Я говорю правду! Правду! Я не лгу! Только это.

— Этого мало, — покачал головой юноша.

— Описание! — Вспомнив, прокричал убийца. — У нас есть описание твоей внешности!

— Откуда оно у вас? — Вряд ли Нао Люинь успел рассмотреть его лицо в час суматохи на территории лагеря переселенцев.

— Ритуал! — Выл смертник. — Дым принял твой облик, а художник зарисовал.

А вот это уже походило на правду. Не самая надежная, но объясняющая количество поисковых отрядов стратегия. Их, как оказалось, выпустили десять ночью и еще пять утром. О количестве поисковых амулетов Фо Ань спрашивать не стал. Не имело смысла. Нао Люинь оказался бы полным идиотом, если бы выдал такую информацию мелким сошкам. Но, как ранее заключил Фо Ань, много их быть не должно. Будь все иначе, и куда больше поисковых отрядов сейчас шныряло по улицам города.

— Что-нибудь еще? — Пряча кулон в карман, вновь обратил внимание на убийцу Фо Ань.

— Нет! Умоляю!.. Больше ничего не знаю! Ничего!

— У тебя есть способ связаться с остальными отрядами?

— Нет!

Фо Ань чуть склонил голову набок, и мужчина заплакал горче прежнего.

— Мы отчитываемся перед господином. Каждые две стражи, — жалко дрожал голос смертника.

— Где?

Мужчина замялся. Фо Ань закатил глаза и поднял ногу с ладони, чтобы тут же поставить ее на голову, пока не применяя силы, словно оперся.

— Выбирай, я буду давить твою голову медленно и мучительно или…

— В лавке Боца! Это наша! Наша лавка! Там! Там находится временный штаб!

— Нао Люинь тоже там?

— Да!

— Ну вот, разве было так сложно? Спасибо, — слишком легко для кровавого антуража улыбнулся юноша и тут же раздавил голову убийцу. Крик стих, не успев набрать силу. Тело мужчины несколько раз дернулось и стихло, точно задохнувшаяся на берегу рыба.

Фо Ань тряхнул ногой, обтер подошву о землю, но очистить обувь не получилось. Он серьезно запачкался. Нужно отмыться и теперь уж точно переодеться. Юноша обернулся к бедному дому, и сердце ухнуло куда-то вниз, забыв, что должно биться.

Фо Синь стояла на пороге выхода в маленький внутренний двор. С белым, как мел лицом, она прижимала к груди маленькую расшитую сумочку, а ее губы дрожали. Фо Ань заметил дрожь ее тела, которое вдруг стало казаться таких хрупким в этом легком, светлом платье с нежными узором цветов.

Юноша сглотнул. Поджал губы и огляделся. Разодранные, изуродованные трупы, с застывшими в момент страшной муки лицами заполонили маленький двор, поломали ростки овощных кустов, которые старательно растили живущие здесь люди. Такое не объяснить.

— И как долго ты наблюдаешь? — Сухо спросил юноша, все еще побаиваясь смотреть на сестру. В этот момент он вновь стал мальчишкой, который боялся Ли Шэна, боялся потерять мать и сестру. Мальчишкой, что годился только на колку дров и раболепное подчинение. Волна воспоминаний из недалекого прошлого так резко нахлынула на разум, что Фо Аня затошнило. И он даже не сразу понял, что ему противнее, прошлая или нынешняя жизнь. Ни в той, ни в этой он себе не особенно нравился.

— Ты… ты ведь не мой брат? — Дрогнул девичий голос.

У Фо Аня застыло все внутри. И стало так холодно, что пальцы отказывались гнуться. Он уже представил, как притворяется демоном, как доводит догадку сестры до абсурда, и его губы дрогнули в нервной улыбке. Представившееся показалось ему донельзя комичным. И смешок медленно перерос в хохот. Фо Ань даже за живот схватился, так больно тот свело спазмами. Хотя, возможно, это от голода. Когда он в последний раз ел?

Фо Синь переменилась в лице, став белее прежнего, и Фо Ань стих, сообразив, что попросту пугает девушку. Повисла тишина. Юноша очень не хотел поддаваться панике, но он устал, странно себя чувствовал, и разоблачение стало последней каплей. Хотелось одновременно плакать, кричать и смеяться. Фо Аню сталось, и тяжело, и легко. Больше ведь не нужно прятаться и притворяться. Отныне Фо Синь сама будет обходить его стороной.

— Если ты все еще хочешь, видеть меня живым, то никому не скажешь о том, что здесь увидела, — шумно втянув воздух, сдался Фо Ань, собираясь уйти. Проберется к другому дому тенью и там уже приведет себя в порядок.

Фо Ань двинулся к дому, и девушка отшатнулась. Сколько ни убеждай себя в правильности получения долгожданной свободы, а все равно больно видеть ужас на лице сестры. Фо Ань не откажется от заботы о последней в мире родственнице, только теперь ему не нужно будет размышлять о встрече, не придется репетировать сложные разговоры.

— Стой! — Фо Синь схватила юношу за локоть, когда тот с ней поравнялся. Фо Ань повернул голову, никак не ожидая встретиться с сестрой взглядом. — Объяснись!

— Что?

— Объясни, я… хочу понять.

Фо Ань нахмурился. Даже если бы хотел, он бы не смог уместить долгий разговор в пару предложений. А задерживаться здесь все же не стоило. Могли вернуться хозяева, мог прибыть еще один поисковый отряд. Или соседи заглянут через забор, поднимут панику и сюда набежит городская стража. И все это почти одинаково плохо.

— У меня нет времени, — Фо Ань мог с легкостью вырвать руку из пальцев Фо Синь, но тянул. Наверное, на что-то надеялся.

— Найдешь, — хватка девичьих пальцев стала крепче, а голос жестче. — Говори, что здесь произошло? Кто эти люди? Откуда у тебя такая сила?

Фо Ань мельком глянул на оставленный во дворе беспорядок.

— Я их убил, — произносить это вслух оказалось в новинку. Даже бодряще. Будто бы открыло глаза. Фо Ань вдруг остро осознал, скольких убил не только за два последних месяца, но и за эти сутки. Страшно ли это? Нет. Не Фо Аню. Он убивал не по прихоти. И все же немного странно с такой легкостью браться за страшное, противное мирозданию, дело.

— Зачем? — Сглотнула Фо Синь. Она тоже рассматривала изуродованные тела. — Как? Как у тебя это получилось? Когда это началось?

— Они сами на меня напали. — Юноша не мог ответить на весь поток вопросов, поэтому выбирал один.

— Почему?

— Я… Им так приказали.

— Во что же ты вляпался? — На выдохе прошептала сестра и продолжила скорее для себя. — Знала же, что нельзя тебя отпускать. Думала, ты вырос, справишься, а оно вон как…

— Что?! — Округлились глаза члена тайного семейства.

— Ты, глупый мальчишка! — Фо Синь выпустила локоть юноши и тут же залепила ему пощечину. Фо Ань дрогнул, голова повернулась, а щеку начало нещадно жечь, словно сестра натерла ладонь крапивой. — Что ты натворил?! Как теперь из этого выпутываться?!

Фо Синь перешла на крик. Она все била и била Фо Аня ладонями, заставляя того прикрываться руками. Пребывая в ярости, девушка теснила брата к серой стене. Кричала и била, не обращая внимания на оброненную сумочку.

— Дурак! Идиот! Да что ж ты за пакостник? Ни на день тебя оставить нельзя!

Фо Ань молчал. Да и что он может сказать. О своем нежданном присоединении к тайной семье он не жалел. Не смотрел на это, как на что-то плохое. И как не думал, что для остальных его действия могут видеться преступными. Хотя нет, думал, просто не надеялся, что ему придется за это объясняться.

Фо Синь выдохлась и, тяжело дыша, гневно посмотрела на Фо Аня. Тот смотрел на нее со страхом и ожиданием. Губы будущей лекарки дрогнули, и она заключила юношу в объятия. Крепкие. Теплые. Долгие.

— Слава небу, ты жив. Пропал, ни весточки от тебя за полтора месяца. Я с ног сбилась, искала тебя в городе, — уже отнюдь не гневно шептала сестра. — Говори, чертов ты негодник, во что успел вляпаться? Говори, и я помогу. Мы со всем разберемся. Только больше не убегай от меня, Ань’эр.

— Я… — Фо Ань сглотнул, но на ум не пришло достойных слов. Рассказывать о семье он не собирался. Бледное лицо Эн Гохуаня и его страшный рассказ о детстве не успели стереться из памяти, чтобы он забыл одно из основных правил семейного кодекса.

— Так, — девушка выпустила брата, отстранилась и, поправив чуть растрепавшуюся прическу, вздохнула да расправила плечи. — Сейчас мы пойдем к моему мастеру. Ты все ему расскажешь. И он скажет, что делать.

— Нет, — естественно, отказался юноша. Что хорошего ему может сказать пусть и отставной, но солдат Первого бога?

— Что?! Ты еще и противиться будешь, негодный мальчишка?! — Фо Синь вновь замахнулась, но на этот раз брат без труда перехватил ее руку. За последние месяцы он неплохо вытянулся и теперь мог смотреть на девушку сверху вниз.

— Нет, сестра, — успокоившись и вновь собравшись с мыслями, качнул головой Фо Ань. Бурная реакция Фо Синь в самом деле его умиротворила. Они все еще родные друг другу люди. — Мне нужно разобраться со своими делами. И тебе не стоит рассказывать о них наставнику. — А после он обязательно к ней придет, придумает правдоподобную ложь. И в их отношениях вновь наступит мир.

— Я за тебя боюсь, — призналась Фо Синь.

— Не нужно, я знаю, что делаю, — Фо Ань поцеловал ее в лоб. — Я обязательно навещу тебя позже, а ты, пожалуйста, вернись в лавку и старайся далеко не гулять.

— Ты думаешь, я тебя отпущу? — Вновь начинала злиться сестра.

— Тебе придется.

— Хорошо, не будем впутывать мастера По, просто скажи мне, как тебе помочь?

— Пожалуйста, А’Синь…

Спору не суждено было продолжиться. Фо Ань скорее почувствовал, что к дому подошли. Ему показалось, что он слышит чужое тяжелое дыхание, словно у быков перед забоем. Юноша больше не сомневался. Подхватил на руки сестру и, вылетев во внутренний двор. Там пользуясь наставлениями Эн Гохуаня о быстром способе передвижения, Фо Ань за мгновение сосредоточил добрую часть силы в ногах и подпрыгнул. Взмыл в воздух метра на три и приземлился на крышу другого дома. Фо Синь вскрикнула и прижалась к груди брата, вцепилась в его шею руками.

— Молчи! — Предупредил Фо Ань, надеясь, что сестра его услышала, и прыгнул на следующую крышу. Он раскрыл свое духовное видение, которое помогло ему избегать людных мест. Фо Ань двигался в сторону лекарского переулка. Надеялся, что По Жуаньсун сможет защитить Фо Синь, пока он заканчивает с людьми дома Нао.

Фо Ань прыгнул прямо к порогу знакомой аптекарской лавки. Под ноги к мужчине, что сидел на ступенях и неторопливо курил трубку. Глаза лекаря округлились от удивления. Редкое зрелище.

По Жуаньсун поднялся на ноги. Его удивление сменилось настороженностью. Странно будь все иначе. Вряд ли к его порогу каждый день приземляется кто — то с головы до ног перепачканный кровью да с ученицей на руках.

Фо Ань поставил сестру на землю. И тут же согнулся от боли в груди. Юноша сдавленно простонал. Глаза широко распахнулись, а пальцы сжали ткань рубахи на груди.

— Ань’эр? — Испугалась Фо Синь, когда брат пошатнулся. Девушка хотела поддержать его, но лекарь схватил ее за руку и отдернул в сторону.

— Не подходи к нему!

Боль накатывала волнами. У Фо Аня помутилось зрение, а воздуха перестало хватать. Юноша начал глотать его ртом. Меридианы внутри горели, грозя разорваться. Фо Ань чувствовал, как вокруг него тяжелеет воздух, как вырывается и клубится энергия. Такая же серебряная, как у его братьев.

— Помогите ему! — Все-таки расплакалась Фо Синь, принявшись молить мастера.

— Не могу, его техника совершенствования мне незнакома, — поджал губы лекарь, немного подумал и обратился к Фо Аню. — Ты идешь на прорыв, парень. Я не понимаю твоей техники, так что немедленно иди к своему мастеру. Или умрешь.

Сознание начинало медленно отказывать юноше. И все же, собрав остатки самообладания, Фо Ань кивнул, покачнулся и, найдя плывущим зрением ближайшую городскую стену, вновь подпрыгнул. Последним, что услышал Фо Ань, так его встревоженный крик сестры.

Энергия не хотела его слушаться, Фо Аню пришлось превозмочь страшную боль и сосредоточиться на управлении. Он больше не думал о том, чего не может. Он чувствовал дыхание смерти, но не страх. Наоборот, если смерть могла закончить эту муку, то это уже неплохой вариант.

Фо Ань перемахнул через высокую стену и понесся мимо полей. Никто не мог его заметить. Работники различали лишь тень и неизвестно откуда взявшийся ветерок. А даже будь все иначе, Фо Ань не обратил бы на посторонних внимания. Не в таком состоянии.

Юноша скрылся в тени деревьев, и его тут же скрутило новой болезненной судорогой. Опершись на дерево, Фо Ань закрыл глаза, но мир продолжал кружиться. Юноша осел на землю. Он убежал достаточно далеко для того, чтобы никто не видел, чем он тут занимается.

На грани сознания, Фо Ань сел в позу для медитации и достал из-за ворота светящийся серебром кулон из плотного металла:

— Помогите… пожалуйста…

Фо Ань больше не мог тянуть, закрыл глаза и принялся через силу гонять беснующуюся энергию по меридианам, заставляя те гудеть от напряжения, но, не позволяя разорваться. Медитация отчасти помогла унять боль, погрузила в состояние, где она ощущалась как бы со стороны. Крайне мучительной стороны. И все же теперь ее можно было терпеть.

Не только посторонние, все мысли, надежды и чаяния пропали. Скрылись в глубине сознания, оставив властвовать инстинкт совершенствующегося — жажду силы.

Погружаясь все глубже в себя, Фо Ань не сразу заметил подле постороннюю энергию. Внутренним взором она ощущалась как три мечущихся огонька. Они облетали его со всех сторон, словно приглядывались. Вели они себя точно разумные. Говорить они, конечно, не могли, но Фо Ань уловил отголоски их размышлений.

Они увидели в Фо Ане подходящего для слияния человека. Почувствовали его искаженное течение энергии перед прорывом и обещали помочь справиться, если он примет их в своем теле. Они обещали избавить его от боли, подарить вечное существование. И Фо Ань малодушно испытывал соблазн согласиться на неизвестность. Хоть и понимал, что от блуждающих демонических огоньков не стоит ждать ничего хорошего.

Вдруг, огоньки сдуло, хотя ветра Фо Ань не почувствовал. Зато распознал чьи-то ладони на спине. Уверенное прикосновение, которому не успел испугаться, потому как в тело хлынула уверенная, чуть прохладная энергия. Она взяла контроль над его организмом, меридианами, заставила успокоиться внутренний ураган.

Фо Ань почувствовал себя несравненно лучше. Он направился к прорыву на следующий уровень совершенствования души.

Глава 25

Прорыв можно было сравнить с нежным мясом свежего карпа на кончике языка, с чистой водой в жаркий день после изнурительного труда, розовым маслом на коже молодой красавицы. Истинное блаженство, настоящий восторг и полнота ощущений. Невероятно. Если бы Фо Ань с самого начала знал, какие преимущества дает совершенствование души, какое удовольствие может принести этот путь, то еще маленьким бы сбежал в город бессмертных и просился в школу практиков.

Прорыв уплотнил меридианы, словно нарастил на них новый слой, который больше не мог быть истрачен. И вместе с тем освободил, очистил их для новой, свежей энергии, которая сейчас всасывалась в его тело, словно в бездонный омут через широкую воронку.

Фо Ань не чувствовал опасности, поэтому позволил медитации затянуться. Наслаждался моментом. И открыл глаза, только когда энергия перестала потоком входить в его меридианы. Юноша легко и безболезненно вздохнул и тут же чуть не завалился на спину от неожиданности. Он рассчитывал увидеть Сы Вансяо, Ман Куало или Эн Гохуаня, но рядом сидели солдаты Первого бога. В легких, светло-изумрудных халатах, они занимались своими делами: чистили мечи, медитировали, тихо беседовали, лишь изредка поглядывая на юношу.

— Здравствуй, — заговорили приветливо и знакомо. Фо Ань скосил взгляд и приметил рядом сидящего молодого человека с выразительным лицом. — Узнал?

— Да, узнал, господин Фэй, — осторожно кивнул Фо Ань. И тут до него дошло. — Это вы помогли мне?

Фэй Хань кивнул. Подниматься он не торопился. Так и сидел рядом с юношей, внимательно того разглядывая.

— Тебе повезло, что нашли тебя мы, а не кто-то с дурными намерениями. Неужели мастер не объяснил тебе, что идти на прорыв в одиночку опасно? Ты чуть не получил искажение течения энергии. Ты мог умереть или еще хуже, стать демоном.

Эн Гохуань внимательно следил за его развитием, но о таких вещах не упоминал. Хотя моментами оттягивал вероятность чужого прорыва, намекая, что Фо Ань идет к нему чересчур быстро.

— Спасибо за помощь, — с чувством, искренне поклонился Фо Ань.

Фэй Хань не отказался от благодарности, принял ее с достоинством благородного человека. И все же его цепкий взгляд не сходил с фигуры юноши. Фо Ань сперва не понял, что могло стать тому причиной, не мог же солдат Первого бога узреть через него ледяной зал Сымы, а потом до него дошло — он не успел привести себя в порядок. Юноша опустил взгляд. Так и есть, он весь заляпан чужой кровью. Обильно перепачкан. Выглядит очень подозрительно.

— В последний раз мы встречались меньше трех месяцев назад, — начал Фэй Хань издалека. — И я не помню, чтобы ощущал в тебе тот же потенциал, что и у твоей сестры. Однако за столь короткий промежуток времени ты сумел прорваться на четвертую ступень поглощения энергии. Такая скорость совершенствования души бросает вызов небу. Что за технику ты практикуешь?

Во взгляде старшего из группы солдата чувствовалась настороженность. А его аккуратный вопрос привлек внимание всех остальных. Фо Ань, не глядя, почувствовал их напряженные взгляды. И понял, что от его ответа будет зависеть дальнейший сценарий встречи.

— К сожалению, не могу ответить на ваш вопрос, мой мастер предпочитает держать ее нюансы втайне, — так поступают многие великие мастера, чтобы их ученики не стали заносчивыми, творящими беспредел от имени наставника, ублюдками. Если верить прочитанным книгам, познавшие вечность, стремятся к уединению, а не к огласке. Они успели получить свою порцию славы. И больше не хотят к ней приближаться.

— Я понимаю, — кивнул Фэй Хань. — И все же, я хочу с ним познакомиться. Поверь, я не нанесу ему оскорбления, ни о чем не попрошу, лишь напомню, что принятие ученика — большая ответственность, а не праздная идея.

Фо Ань не ответил. Ему не понравилось, как на него смотрели. Хотелось уйти. Вернуться к своим, среди которых не нужно прятаться и юлить.

— Уверен, он понимает. Я сам не успел к нему прибыть… — Юноша попытался поднять, но Фэй Хань взглядом заставил его сесть обратно на землю.

— Я не хочу давить на тебя, Фо Ань, но и отпустить не имею права, — его голос снизошел до шепота. — Не считая невероятного прогресса за краткий срок, я не нашел в твоем совершенствовании ничего противоестественного. Однако отпечаток демона стал сильнее. Боюсь, чем сильнее ты будешь становиться, тем ярче будет гореть проклятый знак. Рано или поздно, это тебе аукнется. Скажи, ты звал того, с кем заключил сделку?

Фо Ань мотнул головой.

— Отрадно. И все же опасно оставлять тебя так. Я должен связаться с твоим мастером, чтобы сообщить о необходимости ритуала очищения твоего тела. Судя по крови на твоей одежде, начало искажения принесло беды не только тебе.

Фо Аня передернуло, а Фэй Хань покачал головой.

— Нет, вина за эти смерти ложится на совесть твоего мастера. А тебе, Фо Ань придется пойти с нами, пока мы со всем не разберемся. Поверь, это для твоего же блага.

— Я не могу предать мастера, — опасливо заметил Фо Ань.

Фэй Хань оценил юношу задумчивым взглядом:

— Не все мастера хотят счастья своим ученикам. От некоторых, какие бы блага они ни предлагали лучше бежать. Я не хочу оскорбить твоего наставника, но вполне возможно, что он из таких. Останься с нами, Фо Ань. Я помогу тебе во всем разобраться.

Фо Ань чувствовал взгляды людей отряда. Чувствовал их враждебность и силу. Понимал, что не стоит вступать с ними в открытый конфликт. Одно дело разодрать пусть и убийц, но простых людей, другое вступать в бой с закаленными духовной энергией практиками.

Один из членов отряда поднялся на ноги, и в пояс поклонился Фэй Ханю:

— Фэй-шисюн, при всем уважении, он преступник, мы должны надеть на него сдерживающие кандалы.

— Его вина не доказана, Линь-шиди, — мягко, но в то же время нетерпящим возражения тоном, заметил Фэй Хань. — Я знаю этого юношу. И могу сказать, что в нем нет зла.

Некто под фамилией Линь глубоко вздохнул, явно желая вступить в спор, но сдержался. А Фо Ань понял, кто он для этих людей, и его настроение резко упало. Однако спорить с их суждениями он не собирался. Пусть и дальше лишь приглядываются, а не заковывают его в кандалы. О перспективах встречи с солдатами Первого бога юноша старался не думать. Скорее даже когда, а не если, они узнают о его верности низверженному генералу, случится нечто плохое.

Фо Ань вспомнил, как Цзе Чунде говорил о тайно переселившихся в город семьях практиков, о готовящемся заговоре против семьи, и нечаянная встреча показалась ему донельзя зловещим предзнаменованием. Вполне возможно, тот же Фэй Хань и остальные уже знают о Сыме и о том, что Фо Ань поклялся ей в верности. Что если своими сладкими речами о заботе Фэй Хань хочет использовать наивного мальчишку, чтобы выйти на семью.

Юношу начало мутить не то от страха, не от гнева. Он замер, опасаясь выдать свое настроение и мысли движением пальца или неаккуратным взглядом.

— А как вы здесь оказались? — Аккуратно поинтересовался Фо Ань.

— Старый добрый друг отправил мне письмо с просьбой разобраться с призраками на дороге. Они чуть не убили его ученицу, — прямо ответил Фэй Хань.

— А, вот оно что. Да, он об этом упоминал.

— Ты знаешь о призраках?

— Они чуть не убили мою сестру, — не стал делать из этого тайны Фо Ань.

— Твоя сестра стала ученицей По Жуаньсуна? — Искренне удивился Фэй Хань. И остальные начали переглядываться, как-то уж слишком кардинально меняя свое мнение о ситуации. И, вполне возможно, о Фо Ане. — Он и тебя взял в ученики?

— Нет. Только Фо Синь.

— И то верно, — покачал головой солдат Первого бога, — старина По не оставил бы своего подопечного в такой печальной ситуации. И он давно бы провел ритуал очищения.

Фэй Хань подумал о чем-то малость постыдном. Его аура окрасилась нежно-розовым, а сам он поджал пальцы на руках и закусил губу, стал напоминать мальчишку перед лавкой сладостей, которому не хватает медяка на леденец.

— Твоя сестра… она сумела восстановиться?

Фо Ань изогнул бровь. По всему выходило, что Фэй Хань интересуется не из праздного любопытства. Фо Синь ему понравилась? Тогда зачем же он отпустил ее тогда в деревне? Юноша понимает, его сестра довольно привлекательная особа, пусть и с дурным характером, и у нее много почитателей. Но видеть, как посторонний открыто проявляет интерес к девушке, к его родному человеку, Фо Аню показалось малость диким.

— Да, она смогла восстановиться. И теперь постигает лекарское искусство, — сухо удовлетворил чужое любопытство Фо Ань. И Фэй Хань уловил перемену его голоса и настроения.

— Пожалуйста, не подумай дурного! — Взволновался солдат Первого бога, даже неловко махнул руками. Фо Ань искренне удивился простоте его эмоций. — Я не встречался с ней за твоей спиной. Знаю, что ты последний мужчина вашего рода и прежде чем начать ухаживания, мне нужно спросить твоего разрешения.

Брови Фо Аня поползли вверх. Все-таки понравилась. Серьезно понравилась. Фэй Хань выглядел до того растерянным, что юношу пробрало смехом.

— Хорошо, что Фо Синь сейчас вас не слышала, — сменил гнев на милость юноша. — Иначе оба бы у нее получили по шее.

Фэй Хань чуть нахмурился:

— То есть, ты не против моего ухаживания?

— Если она правда вам нравится, то да. Но куда важнее, чтобы ей нравились вы. Я не вправе что-то за нее решать. И все же, — Фо Ань искоса глянул на солдата Первого бога, — если вы ее обидите, я не пожалею сил, чтобы вас наказать.

Фэй Хань не оскорбился. Наоборот, преисполнившись серьезности, поклонился юноше, заявив не сгоряча, а словно давая клятву:

— Со мной твоя сестра никогда не почувствует нужды. Я всегда буду с ней честен, всегда буду ей верен!

— Наш старший лучшая партия, — высказался кто-то из отряда.

— Так и есть, о таком зяте можно только мечтать.

— Ваша сестра в надежных руках!

Заголосила группа поддержки. Они могли сказать больше, но Фэй Хань остановил их жестом руки. Фо Ань смутился, почесал пальцем кончик носа.

— Повторю, главное, чтобы она сама того захотела. Я не вправе решать за нее.

— Справедливо, — с улыбкой согласился Фэй Хань. — И все же, твое одобрение мне важно. В конце концов, мы расстались при печальных обстоятельствах.

— Вы нам помогли, — справедливо заметил Фо Ань. Он не раз вспоминал те последние в деревне дни. Если бы Фэй Хань не встретился ему в том ресторане, их судьбы определенно сложились бы иначе. Кто знает где бы он сейчас был, и как мучилась под гнетом Ли Шэна Фо Синь. Зато мама была бы жива…

— Я ведь не лорд, чтобы обращаться ко мне с таким уважением, — заметил Фэй Хань, — «ты» будет достаточно. И вижу, моя помощь требуется вновь. Фо Ань, прошу, расскажи, кто твой мастер. Я боюсь, у него недобрые намерения.

— Я… — горло Фо Аня сдавило спазмом, а душу сковало сомнение. — Не могу…

— Конечно, он не может, — прямо с дерева меж Фо Анем и Фэй Ханем приземлился Эн Гохуань.

Солдаты Первого бога повскакивали со своих мест, все как один схватились за мечи. Но не обнажили их, так как из кустов, буквально взяв солдат в кольцо, вышли члены тайной семьи. Фэй Хань единственный, кто не торопился подниматься. Посмотрел на Эн Гохуаня снизу вверх, но столь угрожающе и задумчиво, что Фо Ань трижды подумал бы, прежде чем ему перечить.

— Вы братья Фо Аня? — Поражая выдержкой, поинтересовался Фэй Хань.

Эн Гохуань не ответил. Только бросил на практика надменный, насмешливый взгляд, после чего протянул руку подопечному. Фо Ань без раздумий ее принял и поднялся. После чего, тут же оказался в капкане чужих объятий.

— Как я рад видеть тебя живым, — прошептал Эн Гохуань и тут же выпустил юношу, закрыв его собой от посторонних взглядов.

— Если бы не мы, ваш брат умер! — Заметил один из отряда.

— Как будто я позволил бы этому случиться, — закатил глаза красавец в своей шутливой манере.

Фэй Хань оглядел членов тайной семьи, и в его взоре появилась не просто настороженность, а намек на ужас понимания. Он сглотнул, очевидно, обдумывая следующие слова. Фо Ань тоже замер. Понимал, что стоит отдать приказ хоть одному из лидеров противоборствующих лагерей и битвы не избежать. А это смерти. Юноша не сомневался. Вместе с Фэй Ханем пришли хоть и довольно молодые, но воспитанные в сомнительных стандартах Первого бога люди.

— Нам не обязательно сражаться, — наконец-то, подал голос Фэй Хань. — Ваш мастер вас обманывает. Вам не обязательно за него умирать.

— Оскорбляешь нашего мастера, а обещал этого не делать, — злобно усмехнулся Эн Гохуань.

— Схватки не избежать, — вышел вперед Сы Вансяо.

Фэй Хань опустил голову, задумчиво моргнул и тяжело вздохнул:

— Так тому и быть.

Фо Ань даже не заметил, как он вскочил со своего места. Волосы Эн Гохуаня остановили его меч, который метил красавцу в плечо. Остальные тоже схватились в смертельной схватке.

— Я знал, что ты преступник! — Бросился к Фо Аню парень с фамилией Линь. Юноша не собирался продавать свою жизнь задешево. Уклонился и ударил кулаком противнику в бок. Глаза того широко распахнулись, грозя выпасть из орбит, а на губах появилась кровь. Фо Ань отчего-то не хотел его убивать, но и оставить вот так не мог. Чувствуя себя полным сил, ощущая новый уровень мощи после прорыва, он нанес удар ребром ладони по чужому затылку. И противник упал замертво.

Фо Ань удивился, когда заметил пролетающий мимо его лица клочок черных волос. Он резко обернулся. И увидел, что Эн Гохуань схватился с превосходящим его силой и опытом мастером. Меч Фэй Ханя частично обрубал его волосы, не давая ударить, тесня, заставляя уходить в оборону.

Юноша бросился к наставнику, подобранным камнем блокируя атаку меча. Камень рассыпался в крошку, а Фэй Хань отпрыгнул, точно не хотел сражаться с братом своей возлюбленной.

— Вас обманывают! — Заявил Фэй Хань. — Вам не обязательно здесь умирать! Ты ничем не обязан этим людям, Фо Ань. Они порочные и злые. Это не тот путь, по которому тебе стоит идти. Я помогу тебе все исправить.

Юноша мельком заметил, как Эн Гохуань поджал губы, словно расстроился. Фо Ань поймал его взгляд и подмигнул.

— Они моя семья, — жестко ответил Фо Ань.

— Ха-ха! — Донесся громогласный смех Ман Куало. — Так его, пацан, знай наших!

И тут же его со спины пронзил меч. Мускулистый великан захлебнулся смехом. Лезвие прошило его насквозь. Глаза крупного защитника Сымы широко распахнулись. Он не опустил взгляда, и без того понял, что причинило ему такую боль. Фо Ань не сразу понял, что вскрикнул. Мельком глянул на поляну и ужаснулся. На траве, среди корней поваленных деревьев лежало уже с пять тел. Двое братьев и трое солдат Первого бога. И скоро к ним упадет и Ман Куало, который сейчас собрал последние силы и душит противника с торчащим из спины мечом.

— Соберись! — Рыкнул Эн Гохуань, и Фо Ань пришел в себя.

Сы Вансяо стащил перчатки и уничтожал врагов одним прикосновением. Двигался он ловко, уверено, чем-то копируя стиль борьбы Эн Гохуаня.

Видимо, понимая, что дело развивается в паршивом направлении, Фэй Хань вынул из-за пояса небольшой, размером с указательный палец жезл. Только его увидев, Фо Ань почувствовал нависшую над членами тайной семьи опасность.

— Уходите! — Выкрикивая уже на ходу, Фо Ань потащил за собой и не успевшего среагировать наставника. Палочка в руках Фэй Ханя ослепляюще, ярко вспыхнула. И только те, кто успел последовать предупреждению Фо Аня, не упали замертво, а бросились врассыпную.

Семья за один вдох потеряла семь человек. Оставшиеся больше не собирались сражаться, не попытались сбиться в группу, каждый пошел своим путем. Все еще таща за собой Эн Гохуаня, Фо Ань бросил на него быстрый взгляд, и только убедившись, что с другом все в порядке, без труда запрыгнул на дерево и поставил красавца на ветку.

— Куда?

— В главное здание, — решительно сообщил Эн Гохуань. — Солдаты Первого бога начали действовать. Мы должны встать на защиту Сымы.

Глава 26

В подземном дворе воцарилась гнетущая атмосфера. Слуги, принося на столы очередное блюдо, старались поскорее ретироваться из зала. Непонятно, правда, зачем, никому кусок в горло не лез. Почти никому. Один из членов семьи, тот, что прибыл из столицы, единственный вовсю набивал брюхо. Либо ситуация с осадой не казалась ему пугающей, либо он в самом деле сильно изголодался с дороги, так что ни одна вражеская стрела теперь не в силах отогнать его от утки с хрустящей корочкой.

Фо Ань притронулись лишь к воде, а аромат и вид еды вызывали у него тошноту. Эн Гохуань сидел рядом с бледным лицом, поджимал губы и теребил край своего шикарного, расшитого золотом рукава. Очевидно, его что-то тревожило, но он упорно молчал, несмотря на то, что Фо Ань изредка ловил его взгляд и вопрошающе изгибал бровь. Юноше удалось выведать у него только о самочувствии, которое сам красавец считал приемлемым. По его движениям, за которые отвечали волосы, сложно было понять, так ли это в самом деле. И Фо Ань малость о нем беспокоился. У него перед глазами до сих пор стоял обряз Ман Куало с пробитой грудью, который успел утащить с собой в подземное царство парочку солдат Первого бога. Фо Ань не хотел, чтобы Эн Гохуань, переоценив себя, оказался следующим. Но не могла ли их всех постичь та же участь?

Люди всё приходили. Цзе Чунде объявил общий сбор, но добрая половина защитников Сымы не спешила вернуться в подземный двор. Скорее всего, просто не могла. Солдаты Первого бога серьезно за них взялись. И судя по словам главы, из-за случая с Нао Цянем они еще вовремя спохватились, сумели распутать клубок заговора. Однако разборки с кланом Нао усугубили проблему, заставив солдат выйти на тропу войны, привести план уничтожения тайной семьи в действие раньше задуманного.

Цзе Чунде сидел вместе со всеми. Единственный выглядел спокойным, разве что чуть более задумчивым и сосредоточенным. Он тоже ждал. И вместе со всеми поворачивал голову, когда в коридоре слышался звук шагов. Фо Аню сложно было представить, что он сейчас испытывает. Дело его жизни посчитали незаконным и решили уничтожить. Не просто забрать, а истребить всех, кого он, они все, называют семьей.

Новых не пребывало порядка сорока минут. Цзе Чунде печально посмотрел на проем, в котором больше никто не показался.

— Видимо, всё, — маска спокойствия на мгновение треснула, обнажив горечь печали, и все присутствующие предпочли отвести взгляды. Страшно даже представлять, что тот, кто должен отдавать приказы, на деле уже мало верит в победу. Или им это только казалось?

Цзе Чунде обвел собравшихся тяжелым взглядом:

— Ни для кого не секрет, что наша семья попала в тяжелое положение. И это не первый для нас кризис. Те, кто присоединились меньше двадцати лет назад, не знаю, сколько нам пришлось пережить в прошлом. Но мы всегда выживали! Несмотря на все невзгоды, мы оставались на плаву и продолжали свое дело! Поэтому не смейте предаваться унынию! Нас ждет битва, мы отомстим за своих братьев и сохраним семью! — Цзе Чунде поднялся со стула с высокой спинкой, и на его лице расцвела самодовольная улыбка. — Мы сильнее. Мы хитрее. Мы закалены тайными знаниями и божественной силой. Мы никогда не проиграем предателям истинных богов! Поешьте, наберитесь сил, потому что скоро мы покажем незваным в нашем городе гостям, какие здесь порядки!

На лицах членов тайной семьи начали показываться хитрые улыбки. Фо Ань мельком глянул на Эн Гохуаня, одного из немногих, кто не повеселел. Признать, юношу и самого одолевали сомнения. Если посмотреть на факты, то тайное общество мало того, что в меньшинстве, так еще и солдаты Первого бога придут к ним не с пустыми руками. А теперь к ним присоединится и отряд Фэй Ханя, с которым стоит считаться.

Члены семьи воспрянули духом и сели за столы. Принялись есть и пить, но Фо Ань все равно слышал в их натуженных шутках отголоски страха и обреченности. За бравадой чувствовалось напряжение. Несмотря на речь Цзе Чунде, все, так или иначе, понимали, каков реальный расклад. И знали, что, вполне возможно, в последний раз садятся за еду.

Ужин смертников.

Фо Ань вздохнул и потянулся к паровой булочке с мясом, не вовремя заметив, как дрожит рука. Юноша передумал есть, поднялся со скамьи и нагнал собирающегося покинуть зал Цзе Чунде.

— Глава Цзе…

Мужчина открыл перед Фо Анем дверь, предлагая продолжить разговор в коридоре. Юноша кивнул и прошел.

— Что случилось? Беспокоишься?

Фо Ань мотнул головой:

— Я должен сообщить о солдатах Первого бога. Отряде, что пригласил в город По Жуаньсун. Ими руководит…

— Мне это известно, — по-прежнему мягко сообщил мужчина. — Ты ведь знаком с главой этого отряда?

— Да, он успел несколько раз мне помочь.

— Ты ему обязан? — Мельком глянул на юношу Цзе Чунде.

Фо Ань нахмурился. Он никогда не рассматривал чужую помощь, как обязанность отплатить.

— Не думаю.

— Рад это слышать. Потому что у меня есть для тебя особенно задание. Через пару часов тебе придется покинуть подземный двор и отправиться на разведку, — сворачивая, следя за тем, чтобы юноша поспевал, сообщил Цзе Чунде. На этот раз он не прибегал к силе своего голоса, ничего не внушал. По крайней мере, Фо Ань этого не чувствовал.

— У меня нет такого опыта. Я не знаю, на что следует обратить внимание.

Цзе Чунде выразительно взглянул на собеседника:

— Зато, прежде чем тебя убить, они трижды подумают. Это даст тебе шанс вовремя сбежать.

Фо Ань сглотнул.

— Ты ведь неглупый мальчик, понимаешь, в какой ситуации мы оказались, — не изменился тон мужчины, точно разговор велся о новой цветочной клумбе перед входом в лавку. — Могу лишь сказать, что Сыма переживала и не такое. Она сильна. И она не оставит своих детей. Но ее дети тоже должны брать на себя ответственность и делать все от них зависящее, чтобы удержать семью от краха.

— Она будет нам помогать?

— Если того потребует ситуация. На деле мы лишь раз прибегали к ее помощи.

— И как это происходит? — Признаться, Фо Ань и представить не мог, как дух из ледяного зала будем помогать им там, наверху. О том, что солдаты Первого бога прорвутся сюда, в подземный двор, думать не хотелось вовсе. Фо Ань натурально молился, чтобы этого не произошло.

— Ты почувствуешь, — улыбнулся Цзе Чунде.

— Мне нужно будет узнать, что-то конкретное?

Мужчина кивнул:

— Постарайся выяснить, детали их плана, как близко они подошли к подземному двору, расположение их отрядов,тактику, известно ли им расположение наших тайных выходов. Все, что покажется важным.

— Вы рассматриваете вариант побега? — Фо Аню все меньше нравился этот разговор.

— Тактического отступления, если тебе так будет проще. Поверь, Фо Ань, в спасении своей жизни нет ничего трусливого. Наоборот, глупо бросаться в пекло, когда пожар некому тушить. Я понимаю, что требую от тебя многого, но в моем понимании, ты единственный, кто в состоянии с этим справиться. Ты сможешь нам помочь, всем нам.

— То есть, если людей снаружи окажется слишком много, мы уйдем? — Юноша начал понимать всю серьезность возложенного на него задания. Фактически, его доклад будет решать, состоится ли битва.

Цзе Чунде кивнул. Они прошли немного дальше по коридору и встали на развилке:

— Сыма переживает о каждом своем ребенке. И я чувствую, какой болью ей отдается каждая из смертей. Будь осторожен, Фо Ань, если на задании с тобой что-то случится, твой наставник меня поколотит, — мужчина сделал шаг и поцеловал юношу в лоб. — Готовься, хорошенько все обдумай и возьми из арсенала все, что потребуется. Да хранит тебя Сыма. И да, воспользуйся дальним, восточным выходом, он сейчас наиболее безопасен.

Цзе Чунде ушел. Фо Ань смотрел ему в спину, пока та не скрылась за очередным поворотам. В задании главы нашлось слишком много пятен, никакой конкретики. Хотя, может, в этой ситуации конкретики и не дашь. Фо Ань не знает. Он еще никогда ни с чем подобным не сталкивался. Странно, что Цзе Чунде не послал на разведку своих птичек. Хотя, желтенькие малыши могли привлечь много ненужного внимания. Как будто его не привлечет человек. Глупость!

Зачем Цзе Чунде в самом деле отравляет Фо Аня наверх?

Юноша глубоко задумался и побрел к себе. Мысли путались. В ушах все еще звучало предупреждение Фэй Ханя. Молодой человек говорил уверенно, точно давно все знал. Но этого быть не могло. Если бы о Сыме знали задолго до, то уже попытались бы ее уничтожить. Или это какая-то шутка Первого бога, якобы его падший генерал волен существовать только с его позволения? Вряд ли. Первый бог тот еще перестраховщик и трус.

Что-то тут не вязалось. Ни в позиции самой Сымы, ни в задании Цзе Чунде. Он должен подумать.

Фо Ань свернул к двери своей комнаты и вздрогнул, потому что перед ней стоял человек. Стоял спиной, словно караулил. Юноша пригляделся и узнал форму одного из слуг подземного двора. Приготовившись бить на поражение, Фо Ань двинулся к мужчине с тонкой треугольной бородкой.

Слуга обернулся, переступил с ноги на ногу и поклонился юноше в пояс, после чего протянул руки, передавая запечатанную записку.

— От кого? — Все это казалось донельзя странным.

Слуга молчал, придурковато улыбаясь. И вдруг, исполнив задачу, растворился в воздухе, оставив после себя лишь виток сизого дыма и бумажного человечка. Фо Аня пробрало. Подземный двор больше небезопасен!

Фо Ань оглядел маленький, запечатанный конверт и почувствовал на воске отголосок чужой души. Очень знакомый, родственный. Юноша мог поклясться, что почувствовал аромат духов сестры. И это ему не понравилось. Вмешательство Фо Синь усложняло дело, по крайней мере, для него.

Юноша подобрал бумажного человечка, и его пробрала злость. Бумага смялась меж пальцев и начала дымиться, после чего вспыхнула, заставив ее отпустить. Человечек не оставил от себя даже пепла, своим самопожертвованием стер последние следы чужого присутствия.

Пройдя к себе и плотно заперев дверь, Фо Ань сел за стол и аккуратно вскрыл тонким ножичком восковую печать. Поддалась она без проблем. Из конверта выпала записка. Фо Ань еще никогда не видел почерка сестры, но вполне узнал обороты ее речи.

«Если ты это читаешь, мой маленький трюк сработал, и ты еще жив. Я не знаю, где найдет тебя отголосок моей души, но я приказала ему передать послание тайно.

Ань’эр, тебе грозит большая опасность!

Во время последней нашей встречи, я оборонила сумочку. И ее нашел некий Нао Люинь. Он пришел на порог лавки мастера По и очень хотел со мной побеседовать. Я сразу поняла, что о тебе, но мастер По не дал ему пройти и предупредил, сказал, чтобы мужчина больше не появлялся на нашем пороге. Мне было так страшно, что мастер сдался и научил меня оживлять бумажных человечков.

Я смогла проследить за этим Нао Люинем. Слышала обо всем, что он говорил. Фо Ань он хочет твоей смерти. Это его люди тебя преследовали?

Как бы там ни было, а мне удалось подслушать его разговор с неким Цзе Чунде. Этот ублюдок сам нашел Нао Люиня и сказал, что выдаст тебя, если тот пообещает ему поддержку в борьбе против солдат Первого бога. Фо Ань, мне страшно за тебя. Во что ты ввязался?

Эти двое быстро пришли к согласию, после чего начали делить сферы влияния в Динчэене.

Мастер По тоже слушал их разговор. Это послание я отправляю с его ведома и разрешения. Фо Ань, прошу, что бы с тобой ни приключилось, кто бы ни казался тебе другом, сумей сбежать, найди способ пробраться в лавку. Мастер По сказал, что тебе не избежать наказания, но он приложит все силы для того, чтобы оно было минимальным и ты смог после него оправиться.

Я буду ждать тебя, твоя сестра Фо Синь».

Послание выпало из дрожащих пальцев юноши. Он ссутулился, уперся локтями в колени и накрыл ладонями лицо. Нет. Он не плакал, не испугался, не горевал. По всем мыслям и чаяниями точно горящее колесо проехало. Его прикосновение выжигало все, чего касалось. Посыпало пеплом некогда плодородную землю души.

Фо Ань не знает, сколько так просидел. Но в какой-то момент ему это надоело. Юноша подскочил и стремительным порывом ветра выскочил из комнаты, побежал к ледяному залу, который никто и никогда не охранял, считая это оскорблением для бестелесной богини. А даже если бы здесь кто-то стоял, то Фо Ань не пожалел никто, кто посмел бы встать у него на пути.

Юноша встал перед тяжелыми железными дверьми и решительно их толкнул. Поддалась преграда не сразу, но Фо Ань чувствовал, что Сыма не пытается помешать их встрече. И, наконец, темнота. Фо Ань больше ее не боялся. Шагнул решительно и охотно, словно в объятия матери. Дверь за ним закрылась.

— Зачем же ты пришел, Фо Ань? — Без намека на насмешку, поинтересовалась Сыма. — Хочешь большей силы? Боюсь, дать ее тебе, значит, обречь на страшную смерть. Ты пока не готов.

— Мне не нужно больше силы, я… — В этот раз Фо Ань мог нормально говорить, а холод темного пространства больше не пугал, наоборот, успокаивал, снимал жар гнева. — Я хочу узнать, ты в самом деле от меня отказалась? В самом деле, решила пожертвовать?

— Что ты имеешь в виду? — В разносящемся эхом женском голосе не слышалось ни удивления, ни злобы, ни радости.

— Глава Цзе заключил сделку, — Фо Ань пытался подобрать слова. — Моя смерть в обмен на поддержку семьи домом убийц. Скажи, ты об этом знала? Ты это одобряешь?

Сам себе Фо Ань показался мальчишкой, что пришел жаловаться на старшего брата матери, но ощущение несправедливости, самой настоящей обиды больно било под дых. Он должен был знать. И если того хочет сама Сыма, то он… он не знает.

— Цзе Чунде мое первое дитя, я доверяю его мнению и ведению дел.

У Фо Ань сжало спазмом горло.

— Но предательства я не одобряю. Нет, Фо Ань, я не знала. И семья не поступит с тобой так же, как Первый бог поступил со мной. — Голос стих, а Фо Ань почувствовал дрожь немого приказа бестелесной богини. Юношу повело. Он осел на ледяной пол. Схватился за голову, настолько силен был приказ привести Цзе Чунде и собраться у ледяных врат.

Его чувства на какое-то мгновение переплелись с сознанием Сымы. И это оказалось чересчур для человека. Столько всего разом. Столько муки. А еще Фо Ань почувствовал всех, кто сейчас находился в подземном дворе и торопился к вратам. Поэтому их приход не стал для него неожиданностью.

Фо Ань поднялся на ноги. Створки преграды начали медленно раскрываться. Сыма невидимой мягкой рукой подтолкнула юношу к выходу, где на коленях в окружении бледных членов семьи стоял Цзе Чунде. Он бросил на юношу печальный, немного злой взгляд:

— Ты избрал неверный путь, — внезапно, голос мужчины больше не казался чарующим. По-прежнему низкий, теперь он резал уши, в нем больше не чувствовалось гармонии и силы.

Не только Фо Ань, многие остальные тоже удивились перемене, но еще больше их шокировал гневный выкрик Сымы.

— Когда это я давала тебе право распоряжаться жизнями своих детей? Твой поступок отвратителен в своей бесчестности!

Члены тайной семьи содрогались под криком благодетельницы. Цзе Чунде и вовсе припал к полу, задыхаясь от силы ее гнева.

— Ты пожалеешь об этом, мой первый сын, — Сыма с мгновение подумала и заговорила вновь. — Сы Вансяо.

Ненастоящий ученый вышел вперед и манерно поклонился.

— Помоги семье выжить.

— Да, моя госпожа.

— Фо Ань.

Все еще стоя в темноте ледяного обиталища, юноша поднял голову.

— Брось ко мне предателя и закрой ворота.

— Конечно, моя богиня.

Странно, но вот так просто свергнутый глава посмотрел на юношу без намека на ярость или злость, скорее в его взоре чувствовалась печаль. Он мог бы сказать больше, мог бы обругать самого молодого из детей Сымы, но не стал ничего из этого делать. Принял свою судьбу. Под руководством юноши вошел в темноту, и не обернулся, когда тот закрыл за ним двери.

Все стихло. Фо Ань побаивался смотреть в глаза товарищам. Ведь те тоже могли посчитать его предателем. Но на кону была его жизнь.

— Восточный выход заблокирован людьми Нао Люиня, — все-таки сообщил юноша о проблеме.

— Значит, если потребуется, будем пробиваться силой, — сурово заверил Сы Вансяо, после чего сделал несколько шагов и обернулся к толпе лицом. — Я не буду говорить, что у нас все получится. Наша задача выжить. Так что соберите, все, что считаете нужным, уничтожьте все, что может вывести посторонних на вас или семью. Мы уходим из города.

Глава 27

Фо Ань налил себе чаю и присел за столик. Как оказалось, собирать ему сталось особенно нечего. Все деньги и прочие ценности он давно отослал сестре, а сам заваливал комнату книгами из обширной семейной библиотеки. Жаль, что нельзя взять ее с собой.

Юноша выбрал одну-единственную, тонкую затертую книжонку, которую положил рядом с собой на столик, чтобы точно не забыть. Он хотел дочитать записанную со слов Сымы историю великой войны. Вряд ли в мире найдется много записей от современников той страшной, беспокойной эпохи. Тем более тех, кто не падал ниц перед величием и жестоким хитроумием Первого бога.

Глотнув чаю, Фо Ань прокрутил в руках украшенную маленькими розовыми цветами шпильку. Блестящую в мягком свете алых и белых фонариков. Юноша больше не экономил масла, зажег их все, из-за чего в комнате становилось душно.

Он услышал тихие, аккуратные шаги, узнал их обладателя, потому не стал оборачиваться.

— Неужели, успел собрать костюмы? — Печально улыбнулся юноша.

— Не думаю, что тащить за собой неподъемный куль хорошая идея, — Эн Гохуань наклонился и подобрал все еще пахнущий духами листочек. Фо Ань не стал мешать. Только малость удивился, так как не помнил, когда письмо сестры слетело со стола.

— Думаешь, я предатель?

— Нет. Думаю, что для тебя это хорошая возможность отделаться малой кровью, — красавец прошел к столу и Фо Ань налил ему еще горячего чаю.

— Я о ситуации с Цзе Чунде, — взглянув на друга снизу вверх, сглотнул Фо Ань. Несмотря на защиту собственной жизни, юноша чувствовал, что поступил неправильно. Чувствовал себя предателем семьи.

— А-а, — протянул Эн Гохуань, немного подумал и мотнул головой. — Нет, не думаю. На твоем месте мог оказаться любой из нас. И тебе повезло увидеть заговор раньше, чем мог спохватиться кто-то иной. Наша семья существует благодаря безоговорочному доверию друг другу. Нарушь принцип и нашему существованию конец. — Красавец присел на табурет, манерно сложил ногу на ногу. — Хотя, семье и без того конец.

— Не веришь в наше спасение?

— Я верю, что мы способны сбежать, даже обосноваться в другом городе, — проводя кончиком пальца по кайме мелкой керамической чашки, без намека на улыбку рассуждал Эн Гохуань. — Но история повторится. И будет повторяться, пока никого не останется.

— Думаешь, солдаты Первого бога прознали о Сыме?

— Более чем в этом уверен.

— Значит, начнется новая война? — Нахмурился Фо Ань.

— Нет, — усмехнулся красавец. — Для войны у семьи сил маловато, это будет уничтожение. Полное. Без надежды на обратное. Так что для тебя будет здравым решением принять предложение сестры.

Зажимая письмо указательным и средним пальцем, Эн Гохуань положил его на стол и пододвинул Фо Аню. Юноша взглянул на строки, которые несколько раз прочел и настороженно посмотрел на друга.

— Это какая-то проверка?

— Нет.

— Я не предатель!

— Предавать уже некого, Фо Ань.

— Ты же еще жив.

Эн Гохуань опешил. Замолчал с широко распахнутыми глазами, даже отклонился от стола. Моргнул. После чего разразился чистым, звенящим смехом, от которого Фо Аню стало немного неловко. Может быть, он много сказал?

— Ну, ты даешь? — Хватаясь за живот, все еще хохотал Эн Гохуань. — Сказал так сказал.

Фо Ань потупил взгляд и почесал кончик носа:

— Заканчивай.

— Ладно, ладно, — смахивая с черных, густых ресниц сладкую слезу, Эн Гохуань попытался стереть с лица улыбку, но не вышло, четко очерченные губы все еще подрагивали в усмешке.

— Нет, дружище, спасаясь и ища для себя лучшей жизни, ты меня не предашь.

— А остальных?

— Остальные собираются бежать, потому что возвращаться некуда. Уверен, будь у них возможность, они бы уже отказались от семьи.

Фо Ань поежился. С рассуждений Эн Гохуаня ситуация вырисовывается провальная по всем фронтам. И ему правда лучше вернуться к сестре. Выслушать ее саркастичные обвинения, получить статус неудачника, за которым нужен глаз да глаз. Скатиться на самое дно, потерять все, чего успел достигнуть, вернуться к черной работе, потому что…

— Нет, я не хочу покидать семью.

Эн Гохуань поджал губы, задумавшись.

— Как знаешь, — красавец задержал взгляд на шпильке, которую сам же подарил, после чего поднялся и навился прочь из комнаты. Задержался на пороге, меланхолично, нежно погладив дверной косяк. — Что бы ни случилось с нами на поверхности, знай, ты стал мне другом, и я всегда останусь на твоей стороне.

Прозвучало зловеще. Фо Ань повернул голову, не до конца понимая, что пытается сказать друг. Но задумчивость того, как рукой сдуло. Он вернулся к своей извечной, чуть саркастичной, беззаботной улыбке.

— Кстати, поднимайся давай, Сы Вансяо ждет нас всех в главном зале.

— С этого и нужно было начинать, — цыкнул юноша. И собрался последовать за упорхнувшим красавцем, но остановился. Оглядел комнату, имея четкое ощущение, что уже никогда в нее не вернется. Стало грустно. Он только начал привыкать к этому месту и чувствовал себя в нем комфортнее, чем где бы то ни было еще. Жаль.

Юноша забрал книгу, спрятав ее во внутренний карман на груди. Шпильку, немного подумал, ухмыльнулся и вставил в волосы, а вот письмо. На записку он посмотрел с абсолютно безразличным лицом. Думал, да только сам не понимал о чем. Просто замер. После чего все же подцепил бумагу пальцами. Еще раз перечитал тревожные строки, прищурился. Скомкал лист и, бросив его на пол, отправился в главный зал.

Шел быстро. Знал, что опаздывает.

— А ты не торопишься, — фыркнул Сы Вансяо, но все же беззлобно. За Фо Анем в зал пришло еще несколько человек. И только тогда новый лидер распрямил спину, сложил руки за спиной и заговорил. — Я надеюсь, все вы избавились от всего, что может вывести солдат Первого бога на наш отряд. А теперь к главному. Без птиц Цзе Чунде нам неизвестно, что происходит на поверхности и каким путем стоит идти. Потребуются вылазки. Боюсь, не обойдется без жертв.

— Как будто их можно было избежать раньше, — фыркнул один из возлюбленных детей Сымы, получил неодобрительный взгляд ненастоящего ученого и стушевался.

— Я не собирался брать на себя обязанности лидера семьи, кроме того, Сыма им меня и не назначала, лишь приказала помочь нам выжить. Нового вождя мы выберем, когда все окажемся в безопасности, а пока поступим следующим образом…

Сы Вансяо принялся раздавать указания. Формировать пары и отправлять их к тому или иному выходу. Не забыл он и оставить костяк внизу, чтобы в случае чего они смогли защитить богиню и подготовить новый план.

— Эн Гохуань, Фо Ань, пройдите через центральный, будьте осторожны.

Красавец больше не улыбался. Настроение Фо Аня тоже не располагало к веселью. Они вышли из главного зала и направились прямо к выходу в лавку. К месту наследия Цзе Чунде, о котором больше некому заботиться.

— А что случится с главой семьи?

— Сыма сама разберется. Ты ведь знаешь, что далеко не все получают благосклонность богини, большая часть пытающихся так и не покидает ледяного зала, — пожал плечами Эн Гохуань, точно судьба Цзе Чунде ни капли его не волновала.

— Она его съест?

— Вполне возможно, что поглотит, чем увеличит и свою и наши силы.

— А если не поглотит?

Красавец остановился и обернулся к шиди:

— Боишься его мести?

— Нет, — если честно, об этом Фо Ань совсем не думал. Он все еще не мог воспринимать хозяина писчей лавки за врага. Да и никто в доме не мог. Но у юноши на хотя бы была причина. — Просто если Сыма его простит, как мне дальше смотреть ему в глаза?

Красавец усмехнулся и продолжил шагать, постепенно ускоряя темп:

— Не об этом тебе сейчас стоит волноваться. Вот если мы выживем, а она его простит, тогда вопрос встанет на повестку дня.

Двое добрались до нужной двери. Оба замерли. Прислушались. На дворе стояла ночь, и в лавке воцарилась умиротворяющая тишина. Но не ее искали возлюбленные дети Сымы. Раскрыв сознание, они высматривали признаки засады, пытались почувствовать врагов. Но таковые, если и сидели в лавке, то скрывались от них с помощью артефактов. Весьма вероятный сценарий.

Эн Гохуань молчал обернулся к Фо Аню. Юноша кивнул. Волосы красавца толкнули дверь. Скрипнула та, несмотря на смазанные петли, преступно громко. Резанула слух членам маленького разведывательного отряда.

Молодые люди разошлись в разные стороны, не самыми опытными взглядами проверяя территорию.

— Кажется, здесь чисто, — шепнул Фо Ань.

— Этого мало, идем на улицу. Держись за мной.

На улице тоже сталось тихо. Никого подозрительного Фо Ань не заметил. Эн Гохуань уподобился зверю, смотрел, приглядывался, разве что не принюхивался, хотя, кто его знает. Избрав путь по каким-то своим критериям, красавец направился к более широкой улице, где они будут, как на ладони.

— Постой! — Громко прошептал Фо Ань.

— Иди за мной.

Стиснув зубы, юноша направился за своевольным наставником. Переживал, думал, что они уйдут хотя бы тень, а потом понял и едва не просиял. Своим выходом из укрытия, они рисуют на себе мишени. Выманивают врагов на живца. Вряд ли их двоих бросятся убивать, скорее попытаются взять в плен, допросить. У них будет шанс не только сбежать, но и прихватить парочку языков.

Эн Гохуань не торопился. Заложил руки за спину, вздернул подбородок и медленно пошел по пустынной улице, словно сейчас был день, а он вышедший на променад молодой господин. И не увидел Фо Ань в его поведении и движениях ни намека на страх или нервозность. Он пытался также, пытался отбросить навязчивые мысли о грозящей опасности, но спину гнуло к земле под тяжестью страха.

— Знаешь, это рисковая затея, — поравнявшись с красавцем, заметил Фо Ань.

— Как и любая другая вылазка, — пожав плечами, Эн Гохуань с тоской посмотрел на закрытый магазинчик, в котором торговали самыми вкусными и красивыми леденцами в городе. После чего придирчиво, точно собираясь пожаловаться, обернулся к другу, но передумал, его лицо просветлело. — Тебе идет.

— Что? — Сперва не понял юноша, после чего потянулся к волосам, кончиками пальцев касаясь цветов. — А, ты о шпильке. Не в моем стиле, но мне нравится.

— В твоем. Ты просто его еще не раскрыл.

— Да ну?

— Ну да, знаешь, я вижу тебя утонченным ученым. Но обязательно со злым взглядом. Эдаким чиновником или господином, который знает цену труду.

Фо Ань смутился, а Эн Гохуань тихо посмеялся.

— Не шути надо мной.

— И не думал, — вздохнул красавец. — Знаешь, ты еще очень молод и у тебя все впереди. Нет смысла цепляться за покосившуюся телегу. Она никуда тебя не довезет.

— Что ты имеешь в виду?

Эн Гохуань не ответил. Встал. Фо Ань изогнул бровь и тут же оскалился, потому что с крыш домов к ним слетелось не меньше десятка молодых людей в светло-изумрудных ханьфу. Фо Ань поспешил встать в стойку, напасть, пока солдаты Первого бога не обнажили мечи, но они и не торопились. Просто взяли их в кольцо.

Фо Ань бросил взгляд на наставника. Но тот тоже не торопился сражаться, хотя по идее его волосы уже должны были разорваться двоих, а то и троих врагов.

— Что?..

Эн Гохуань спокойно и непринужденно шагнул к совершенствующим душу молодым людям. И те ему с почтением поклонились. В самом деле, упали перед ним на колено.

— Как? Зачем? — Недоумевал Фо Ань, не ощущая дрожи собственных рук.

Эн Гохуань, все еще с заложенными за спину руками, медленно обернулся и посмотрел на друга почти извинительно:

— Они убили моих родителей, Фо Ань, моих сестер. Спалили мой дом… — На мгновение взгляд Эн Гохуаня стал донельзя печальным, но он быстро прогнал мешающие делу эмоции. — Не сопротивляйся. Я не хочу твоей смерти. Ты должен был согласиться на предложение сестры.

Фо Аня заметно пошатнуло. На память сразу пришло несколько случаев, которым раньше было сложно найти объяснение. Зато теперь стало понятно, почему там в лесу Эн Гохуань хотел прогнать его, несмотря на ранение, почему так часто ходил в пудреный дом и выбирал всегда одну и ту же женщину. Конечно, Фо Ань догадывался, что она информатор, но не подозревал, куда уходят корни этого сотрудничества. Больше не секрет, откуда красавец столько знает о городах бессмертных. Он в них был. Возможно, даже какое-то время жил. И уж точно общался.

— А как же Сыма? Паралич?

Эн Гохуань вытащил из-за ворота кулон. Его волосы взволновались, расплелись, массивной волной вышли из-под одежды. Красавец аккуратно снял кулон и волосы опали, рухнули на землю блестящими локонами, а глаза перестали светиться. Вся подаренная ему сила оказалась заточена в безделушке.

— Лекари Первого бога давно исцелили мой недуг. Но обо всем этом мы поговорим позже, — красавец сделал жест. — Кандалы. Если не будет сопротивляться, не причиняйте ему вреда. Он всего лишь обманутый демоном ребенок.

— Есть! — Тут же отозвались солдаты в одинаковых одеждах.

Фо Ань осел, во все глаза смотря на друга. На человека, что им притворялся. Он понимал, что схватка без поддержки не обернется для него ничем хорошим. И все же вот так просто дать заковать себя в кандалы позволить не мог. Как только солдаты Первого бога двинулись в его сторону, юноша рыкнул, прыгнул и, наступив на чью-то голову, пожалев о том, что у него нет времени ее раздавать, выпрыгнул из кольца осады. Со всех ног понесся в сторону писчей лавки, но прямо перед ним, Фо Ань еле успел остановиться, приземлился Эн Гохуань.

— Сожалею, но ты больше туда не вернешься, — с этими словами, он вновь надел кулон, и его волосы ринулись к юноше. Они могли разорвать его на множество частей. Фо Ань не понаслышке знаком с их мощью, но остановились на том, что сковать его по рукам и ногам.

Дождавшись, пока подчиненные наденут на Фо Аня тяжелые, запирающие силу, металлические кандалы, Эн Гохуань отпустил друга.

— Уведите его в штаб. Если захочет, дайте еды и воды, можете пустить к нему деву Фо.

— Конечно, капитан, — поклонился один из солдат, после чего посмотрел на Фо Аня с намеком на жалость, но в основном с завистью. Сразу становилось понятно, эти люди не просто чтут Эн Гохуаня, они едва ли не влюблены в его восхитительный образ.

— Остальные, за мной, нужно проверить, как справились отряды у других выходов.

Не успел Эн Гохуань шагнуть, как ему навстречу, из-за поворота, вышел Сы Вансяо и добрая часть оставшихся членов тайной семьи. Красавец не проявил ни намека на панику, немного подумал и, как в старые добрые времена, дурашливо хлопнул себя по лбу.

— На мне или на нем? — Усмехнулся предатель.

— На нем, — сурово отозвался Сы Вансяо.

Эн Гохуань несколько раз кивнул, вздохнул. И на этот раз, сорвав кулон с силой богини, втоптал его в землю.

— Убить, — легко сорвалось с уст красавца, но до того жутко и решительно, что Фо Аня пробрало холодом, а солдаты Первого бога бросились в бой. Эн Гохуань не собирался прятаться за их спинами. Быстро сложив несколько ручных печатей, он расправил плечи и вокруг него, прямо из воздуха стали собираться светящиеся, состоящие исключительно из энергии неба и земли, мечи. Сотня фантомов по немому приказу хозяина полетела в членов тайной семьи.

Фо Ань не верил своим глазам. Он читал о техниках солдат Первого бога, но еще никогда не видел чего-то настолько грандиозного. Часть мечей отбили, разбили. Кого-то только задело, но шесть возлюбленных детей Сымы упали на землю, уже не дыша. Упали без кровоточащих ран, просто лишились жизни, как будто мечи пронзили лишь их сердца и ничего более.

Фо Ань неловко поднялся и начал пятиться. Маленькими шажочками покидать место жестокой кровопролитной схватки. И тут врезался во что-то теплое, нервно обернулся. Глаза юноши широко распахнулись.

Кожа Цзе Чунде потрескалась, точно старый глиняный кувшин, но в щелях не было крови, только поразительной яркости свет. Мужчина разве что не гудел от переизбытка силы, с которым не справлялось его тело. Он медленно опустил голову и посмотрел на Фо Аня болезненно распахнутыми глазами, в уголках которых появилось много светящихся прожилок. Он без труда разломал кандалы на руках и ногах юноши, заставив металл распасться на куски.

К Фо Аню вернулась сила.

— Предатель! — Выкрикнул Цзе Чунде на два голоса: мужским и женским. Его волосы, заискрившись, поднялись в воздух, словно при сильном ветру, свечение тела стало агрессивнее, окутало его с головы до ног. Фо Ань зажмурился. И раскрыл глаза только, когда кто — то отчаянно выкрикнул «нет», а в воздух запустили сигнальный фейерверк.

Юноша унюхал запах паленой крови и плоти. Медленно обернулся и потерял цвет лица. Цзе Чунде рывком вытащил кулак из спины Эн Гохуаня, а сам красавец пошатнулся и упал на землю.

— Нет… — Вырвалось совсем тихо. Фо Ань почувствовал, как на глаза навернулись слезы.

Глава 28

Фо Ань шагнул неуверенно, почти падая. Еще. И еще раз. Каждый его шаг становился все увереннее, перерастал в бег. Юноша подбежал к Эн Гохуаню, вляпался в его кровь, которая неожиданно сильно его напугала. Фо Ань знал, что должен к нему наклониться, но непозволительно долго стоял с поднятыми, дрожащими руками. Старался не смотреть на дыру в теле друга.

— Шисюн…

Эн Гохуань дернулся, словно пытался встать. И Фо Ань все-таки сел, осторожно обняла его за плечи, и развернул к себе лицом. С уголков губ красавца потянулись нити крови, а лицо стало донельзя бледным, блестящим от пота. И все же он улыбался. Сфокусировал туманный взгляд и нашел силы подмигнуть.

У Фо Аня сердце сжалось. Сейчас он не думал о предательстве, о верности. О Сыме, о тайной семье и солдатах Первого бога. Не думал о войне и уничтожении. О схватке, нет, о бойне. Фо Ань не в первый раз видел смерть, не впервой ему видеть человека на грани, чья душа уже на полпути к желтому источнику. Но лишь второй раз в жизни ему настолько от этого больно.

— Я…

Эн Гохуань очень медленно моргнул. А может быть, он закрыл глаза, собираясь окончательно уйти, но открыл их потому, что не хотел умирать на руках Фо Аня. Юноша понял, что плачет. Он скорее неосознанно делился с красавцем энергией, пытаясь поддержать в нем жизнь, но крови было столько. И становилось все больше.

— Беги, шиди… — прохрипел Эн Гохуань, хотя разговаривать ему было сложно. — Уходи ото всех… у тебя все впереди…

Фо Ань раскрыл рот, настолько был силен спазм в горле.

— Чжэнь Ли! — Вышло надрывно. Фо Ань, крепко, очень крепко прижал к себе Эн Гохуаня и поднял голову. Увидел, что на улицу прибыло больше солдат Первого бога. В том числе и отряд Фэй Ханя. Старший практик довольно эффектно отбил несколько атак, но его взгляд то и дело обращался к Эн Гохуаню.

— Фо Ань, брось предателя! Он недостоин твоей жалости! — Властно прокричал Цзе Чунде. Но юноша только крепче прижал к себе наставника. Друга. Первого и настоящего. Вся та доброта, вся та поддержка, вся та забота, не могла быть притворством. В том просто не было смысла.

— Фо Ань, что с Эн-шиди? — Фэй Хань все пробирал к ним через суматоху битвы.

— Чжэнь Ли! — Сперва эта мысль показалась абсурдной. Но ничего другого на ум не шло. — Чжэнь Ли! — Срывая голос, во все легкие закричал Фо Ань.

И воздух на улице стал тяжелее, гуще. Не только Фо Ань, все остальные тоже почувствовали запах гари и озона. Однако даже он не смог остановить кровопролитную битву, за которой Фо Ань не следил. Не находил на это сил. Да и все его внимание привлекла медленно формирующаяся фигура уже знакомого мужчины. Высокий, в халате, с клубящимся дымом вместо волос. Со сложенными на груди крепкими руками, он высокомерно оглядел поле боя и, вытянув руку, не дал одному из солдат Первого бога к себе даже приблизиться. Склонил голову набок, и грозным взглядом остановил другого. Они бы точно взялись за демона всерьез, если бы сейчас их не теснили члены тайной семьи, которые сражались столь ожесточенно и дико, что могли дать фору диким рысям.

Демон, разве что не паря над землей, прошел к Фо Аню. Посмотрел на него с толикой раздражения, но не злости. Оглянулся на сражающуюся толпу и усмехнулся.

— Смотрю, не скучаешь, маленький человек.

— Спаси его, — сглотнул Фо Ань.

— Нет! — Выкрикнул Фэй Хань. — Не совершай ошибки!

Ни Фо Ань, ни Чжэнь Ли не обратили на него внимания. Демон внимательно посмотрел на обмякшего, но все еще теплого Эн Гохуаня. Смотрел долго, точно прицениваясь, после чего качнул головой.

— Поздно. Его душу уже зовут к желтому источнику.

— Молю!

— Фо Ань, не делай этого! — Уже рычал Фэй Хань, но вновь безуспешно. Он отпихнул Сы Вансяо ногой и бросился к умирающему товарищу, своему младшему, если судить по обращению, но у него на пути встал Цзе Чунде.

— Фо Ань, не спасай предателя, попроси унести Сыму!

Демон изогнул бровь.

— Спаси его, — поджал губы Фо Ань. В ушах шумело, все эти требования посторонних не откликались в его сердце. Оно требовало вновь увидеть улыбку друга. Вновь с ним прогуляться. И будь он хоть возлюбленным ребенком Сымы, хоть солдатом Первого бога, это желание неизбежно. — Спаси, и долг будет уплачен.

— Я не могу спасти его, как ты того желаешь.

— Верни его! — Истерично выкрикнул Фо Ань. — Плевать, что для этого потребуется! Я хочу, чтобы он вернулся!

— Ты уверен? — На фоне надрывного крика юноши, голос демона казался еще спокойнее. — Он станет другим.

— Он будет собой?

— Его душа останется на месте.

— Тогда договорились! Спаси его!

Демон элегантно припал на одно колено и потянулся к Эн Гохуаню, точно собрался его забрать. И Фо Ань неосознанно прижал его к себе, не желая расставаться.

— Так нужно, — мягче сообщил демон. — Он будет жить. Я обещаю.

Фо Ань посмотрел на бледное лицо Эн Гохуаня. И все-таки решился его отдать. Расстаться.

— Я ведь его еще увижу… — На руках у демона, Эн Гохуань вдруг стал выглядеть таким жалким, таким робким и одиноким. Его длинные волосы колыхались на ветру, сливаясь цветом с клубами черного дыма, которые расходились от тела демона.

— Если сам того захочешь.

Фо Ань кивнул.

Демон взглянул на Эн Гохуаня, легкой улыбкой попрощался с Фо Анем и растворился в воздухе, под крики Цзе Чунде и Фэй Ханя.

— Что ты наделал?! — Выкрикнули они в один, точнее в три голоса.

— Ты обрек его на ужас вечной жажды! — Очень зло обвинил Фэй Хань.

— Ты должен был спасти Сыму! — Почти отчаянно добавил Цзе Чунде. — Ты за это поплатишься!

Цзе Чунде протянул руку, и ко все еще ошеломленному, заторможенному Фо Аню устремился ослепительный луч. Юноша не успел испугаться, закрылся руками, которые не могли защитить его от энергии падшей богини. Лишь краем глаза заметил, что точно такие же лучи направились к остальным, еще живым и способным сражаться членам семьи.

Фо Ань закричал. Энергия неба и земли, чистая, сильная, наполнила его меридианы, заставила их гудеть. Кровь дико понеслась по венам, а сердце застучало так быстро, что впору было испугаться за собственную жизнь. Энергии становилось все больше. Стало очень больно. Меридианы уже не просто гудели, они выли. Требовалось немедленно начать сражаться, иначе энергия разорвет юношу изнутри.

Он сплюнул подобравшуюся к горлу кровь и поднялся на нетвердых ногах. Остальные члены семьи чувствовали себя не лучше. Их тела светились, а глаза горели безумием.

— В бой, — прозвучал приказ не Сымы, но Цзе Чунде, с которым богиня не пыталась спорить или просто не могла. Что случилось в ледяном зале? Они сражались? Или это договор?

Ни у Фо Аня, ни у остальных членов семьи не было времени над этим подумать и уж тем более это обсудить. Они не могли ослушаться предателя, которого сами же бросили в ледяной зал.

Ход сражения резко переменился. Члены тайной семьи начали уверенно теснить солдат Первого бога. На Фо Аня тоже попытались напасть, но он лишь махнул рукой, и врагов отбросило на добрых три метра. Юношу мутило. Он схватился за лоб, пытаясь заставить мир больше кружиться.

Остальным тоже становилось паршивее. Они сражались на грани возможно, а из их ртов вырывалась кровь. Они просто не могли остановиться, иначе бы умерли прямо там, где стояли. Фо Аня тоже подгонял приказ. Юноша знал, что как только ему станет чуть лучше, приказ станет его навязчивой идеей.

Фо Ань дрожал. И пришел в ужас, когда Сы Вансяо пробили плечо мечом, а он только взвыл и продолжил двигаться, пока кровь заливала его одежду. Буквально выплескивалась при каждом резком выпаде.

Цзе Чунде их убьет.

Фо Ань шагнул. Ноги оказались страшно тяжелыми и легкими одновременно. Они жаждали действия, но мышцы так напряглись, что будто камнем кости обхватили. Юноша шагал через силу. Шагал и шагал, но слишком медленно. Членам тайной семьи и ему становилось все хуже.

Фо Ань остановился. Он слишком часто дышал. Воздуха в груди становилось слишком много. Юноша закричал, натурально зарычал и, направив силу в ноги, прыгнул. Врезался в спину Цзе Чунде, который пошатнулся, но не упал.

— Еще один предатель, — прорычал опальный глава семьи. Он схватил Фо Аня за шею и слишком легко поднял над землей. — Ты мне с самого начала не нравился. Сыма должна была тебя поглотить.

Хмурый, суровый взгляд Цзе Чунде ни капли не напугал Фо Аня. Куда больше его волновала внезапная нехватка воздуха. Он схватился за каменные руки мужчины, пытаясь на них подтянуться, трепыхался в его хватке не хуже сражающейся за жизнь рыбы, когда ту собрались подсечь.

Цзе Чунде поднял Фо Аня еще выше. И юноша, что было силы, пнул его в грудь. По ощущениям он сражался со скалой, и она не торопилась сходить с места. Фо Аню пришлось пытаться снова и снова. И он не собирался сдаваться. Либо Цзе Чунде, либо он. И черта с два юноша поставит свою жизнь ниже, чем жизнь человека, с которым тот успел распрощаться еще на переговорах с Нао Люинем.

Фо Ань собрал все силы, подтянулся на чужих руках и ударил двумя ногами в чужую грудь. Скала поддалась. Треснули кости. Цзе Чунде пошатнулся. Его тело засветилось ярче прежнего, а щели в коже стали больше. Не нужно было быть гением, чтобы понять, поглощенная им энергия выходит из-под контроля. Фо Ань увидел в этом возможность. Он повторил удар. И еще разок.

Цзе Чунде, наконец-то, его отпустил. Фо Ань упал на четвереньки. Чем хуже становилось опальному главе семьи, тем сильнее терялись члены семьи. Их кожа, как и кожа Фо Аня тоже начали трескаться. Останутся шрамы.

— Быстрее! Отступаем! Не подходите к ним! — Скомандовал Фэй Хань. И так битва завершилась, но еще ничего не было кончено. Фо Ань чувствовал, как внутри что-то лопается, разрывается. Его сильно затошнило кровью и желчью. Тело начало бить болезненными судорогами. Фо Ань крайне неловко прыгнул на схватившегося за голову мужчину. Наконец-то, повалил его на землю. И начал бить. Запускать пальцы в светящиеся щели, отрывая от Цзе Чунде кусок за куском, не замечая, что те, лишаясь свечения, обращались кровавыми кусками плоти.

Фо Ань не чувствовал обращенных в его сторону взглядов не только своих товарищей, но и врагов, что заняли позиции на крышах, подальше от творящегося ужаса.

Фо Ань не сдавался. Он бил и при этом слабел. Но и свечение Цзе Чунде постепенно утихало, обнажая истинное состояние мужчины. Неясно как он вообще еще держался. От его лица почти ничего не осталось, кое-где виднелся череп. Цзе Чунде вздрагивал, точно пытался откашляться.

Фо Ань остановился с занесенным кулаком. Испугался не того, что сделал, а дикого, направленного на него взгляда. Зрачки, точно две черные бусины остановились на нем. Остатки губ раскрылись, и прозвучал женский, более не имеющий эха голос: «Спасибо».

Огонек вылетел из изуродованного тела Цзе Чунде, устремился в небо, а тот окончательно затих. Он умер в мучениях, но Фо Ань даже не думал его жалеть. Он скатился с тела, сел на землю, руки повисли вдоль тела, в которых больше не чувствовалось никакой силы. Пропала и книга в сознании.

Сыма ушла. Она их оставила, пока никто не подумал ее поймать. Или, быть может, она умерла вместе с Цзе Чунде, кто знает? Главное, ее больше нет. Вот теперь и правда больше некого предавать.

Фо Ань огляделся. Его братья, те, что еще не умерли, в разных позах сидели или лежали на земле и удивленно моргали, просто дышали, силясь прийти в себя. То, что они сейчас пережили, не походило ни на что, что случалось раньше. Ужасно. Невероятно больно. Даже хуже, чем то, что происходило в ледяном зале во время наполнения силой.

Юноша выдохнул. Но, как оказалось, рано.

Сперва он увидел носки светлых сапог и полы светло-изумрудного ханьфу. Поднял голову и встретился взглядом с одновременно растерянным и злым Фэй Ханем.

Да, все и правда еще не кончилось.

Закрытое разбирательство затянулось на несколько месяцев. Солдаты Первого бога допрашивали членов тайной, брошенной родительницей семьи. И Фо Ань не исключение. Он не стал умалчивать о том, что совершал. Подозревал, что Эн Гохуань все равно упоминал их деяния в своих отчетах.

Каждая новая запись молчаливого писаря приближала неизбежное. Фо Ань знал, его и остальных казнят. Они предали Первого бога, они совершили столько убийств, что всех несчастных и не сосчитать. Сказать, что Фо Ань был в ужасе, значит, не сказать, ничего. Если бы он был немного прозорливее, то ушел бы вместе с Эн Гохуанем. Испарился в клубах черного дыма. А теперь…

Вместе с Сымой и испарились и все силы членов тайной семьи. И Фо Ань чувствовал, что, наконец-то, проснулся. Раньше он не замечал, как Сыма на него влияла. Как дарила ему уверенность, как глушила совесть, как подавляла гнев и заставляла радовать тому, чему обычный человек радоваться не стал бы. Фо Ань вернул себя, свою робость и страхи. И понял, что злится. Ведь для того, чтобы стать собой ему потребовалось вмешательство несостоявшейся богини.

Во всей этой ситуации нашлось всего два положительных момента. Вместе с ними судили Нао Люиня, ремесло которого противоречило смыслу существования самой жизни. И Сыма осталась жива. Нет, никто ее не чувствовал. Но в этом были уверены солдаты Первого бога. И Фо Ань почему-то им верил.

Он больше не ненавидел приверженцев праведного пути, но и не боялся. Знал, что умрет по их решению, представлял, как это будет, и понимал, что так оно, наверное, проще. Проще уйти, чем разбираться с последствиями.

Фо Ань удобнее устроился на покачивающей, обтертой до блеска лавке. Единственному предмету удобств в маленькой камере, пол которой завалили соломой. Меняли ее здесь редко, кое-где она успела подгнить от сырости и утоптаться. Остальные сидели здесь же, в том же подземелье судебного зала, но в других камерах. Солдаты Первого бога зачем-то решили их разделить. Хотя сейчас все они не сильнее новорожденных котят. Фо Ань слышал, и тихий плач по ночам, и обиженные, отчаянные вой и даже попытки самоубийства. Если бы их не разделили, попыток определенно было бы больше.

На лестнице послышались шаги. Одни легкие, но уверенные, другие торопливые и почти невесомые. Фо Ань закрыл глаза. Кто бы там ни был, его это не касается.

Как оказалось, он ошибался. Шаги остановились прямо у его камеры.

— Ань’эр… — Всхлипнула девушка.

Фо Ань вздохнул. Открыл глаза и сел, но не повернулся, не хотел смотреть на сестру.

— Как же так, Ань’эр…

Юноша поджал губы, начиная злиться и тут же давя это чувство.

— Фо Ань, — на голос Фэй Ханя, юноша все же обернулся и тут же нахмурился. Его сестра стояла слишком близко к солдату, что выглядел слишком изысканно и чисто для этого места. — Ты понимаешь, к чему все идет?

Юноша знал, прислушался не только он, но и все остальные, кто еще не потерялся в собственных ужасных мыслях.

Фо Ань кивнул.

— Я ценю, что ты не пытался сбежать или создать других проблем, — спокойно, рассудительно, но жестко продолжил Фэй Хань. Фо Синь схватила его за руку. Судя по всему, она уже приняла его предложение ухаживания. Или просто провоцирует, это в ее духе.

Фэй Хань взглянул на девушку, и та одарила его жалостливым взглядом.

— Я хочу узнать, что ты сам думаешь о том, что делал, — вновь обратился практик к Фо Аню. — Пожалуйста, подумай хорошо.

Фо Ань вновь отвернулся, оценил пустым взглядом выемки в серой, безрадостной стене. Он знал, что от него хотели услышать, и решил, что это ложь ничтожная цена за сохранность жизни.

— Я ошибся.

— Мы притащили его в семью силком. Он пытался от нас убежать, но мы его поймали и забросили к Сыме, — неожиданно заговорил Сы Вансяо. Вновь без рук, он опирался на деревянные прутья клетки локтями. — А дальше у него уже не было выбора. Цзе Чунде умел контролировать людей.

Фо Ань удивленно посмотрел на ненастоящего ученого, который выглядел далеко не лучшим образом. Они встретились взглядами. Сы Вансяо очень печально, едва заметно ему улыбнулся. Юноша вдруг понял, что недостоин его доброты. В носу засвербело. Фэй Хань тоже взглянул на пленника соседней камеры, но ничего ему не сказал, не приказалмолчать.

— Я… мне жаль. — Ничего не придумал Фо Ань.

Фэй Хань долго молчал. Фо Синь побелела лицом.

— Я возьму тебя на поруки.

Фо Синь позволила себе улыбнуться.

— Вы вместе со своей сестрой отправитесь в город моей семьи и будете готовиться к испытанию в школу практиков. Теперь каждое твое дело будет под моим контролем. И если ты вновь нарушишь правила, если начнешь совершенствовать иной путь, я изменю свое решение и казню тебя на месте. Все понятно?

Фо Ань все еще смотрел на Сы Вансяо. Ненастоящий ученый кивнул юноше. В последний раз дал почувствовать поддержку опальной семьи.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Пожертвовать