Окоченевший [Лоуренс Блок] (fb2) читать онлайн

Лоренс Блок Окоченевший

Lawrence Block — Frozen Stiff

© 1962 by Lawrence Block — Frozen Stiff

© Константин Хотимченко, перевод с англ., 2025

 https://vk.com/litskit

Перевод выполнен исключительно в ознакомительных целях и без извлечения экономической выгоды. Все права на произведение принадлежат владельцам авторских прав и их представителям. 

* * *

Без десяти минут пять, мексиканский паренек закончил подметать пол. Он стоял у прилавка, опираясь на метлу и глядя на большие часы с невозмутимым лицом.

— Да иди уже домой, — сказал ему Брэд. — Никто не захочет больше покупать бараньи отбивные. Ты закончил смену, иди отдыхать.

Парень оскалил зубы в улыбке и кивнул. Он снял фартук, аккуратно повесил его на крючок, надел поплиновую ветровку.

— Спокойной ночи, — сказал Брэд.

— А вы еще остаетесь?

— Да, приятель. На несколько минут, — сообщил Брэд. — Мне нужно сделать несколько вещей на завтра.

Парень подошел к двери, но в последний момент обернулся.

— Следите за морозильником, мистер Малден. Если вы туда зайдете и дверь закроется, никто оттуда вас не вытащит.

Брэд улыбнулся.

— Я буду осторожен.

— До завтра, мистер Малден.

— Угу, — отозвался Брэд. — Конечно. Иди уже!

Парень вышел. Брэд смотрел, как за ним закрывается дверь, затем прошел за мясной прилавок и облокотился на него, опираясь на локти. Он был крупным мужчиной, грузным, широколицым и бочкообразным. Ему было сорок шесть, но выглядел он на много лет моложе, пока вы не увидите нахмуренный лоб и нарисованные, озабоченные морщины в уголках рта. Тогда он выглядел на все пятьдесят. Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Он взял тяжелый тесак с крюка позади себя, поднял его высоко над головой и опустил на деревянную разделочную доску. Лезвие погрузилось в блок на четыре дюйма.

Все еще сильный, подумал он. Как бык.

Он оставил тесак воткнутым в деревянную доску. Морозильник был в задней части, и он прошел к нему через покрытый опилками коридор. Он открыл дверь и заглянул внутрь. С потолка свисали куски говядины. Другие куски и туши мяса были свалены на полу. На покрытых инеем стенах висели тесаки и крюки на колышках. В помещении было очень холодно. Равномерно гудел двигатель рефрежератора, поддерживая минусовую температуру.

Он посмотрел на внутреннюю сторону двери. Там была предохранительная защелка, установленная таким образом, чтобы дверь можно было открыть изнутри, если человеку удастся как-то случайно запереться.

Два дня тому назад он сломал предохранительную защелку. Он сломал ее аккуратно и намеренно, одним ударом тесака, а потом рассказал мексиканскому пареньку, об этой беде.

— Следи за собой в холодильной камере, — наставлял он парня. — Я случайно сломал чертову защелку. Если дверь захлопнется за тобой, у тебя будут проблемы. Комната звуконепроницаемая. Никто тебя не услышит, если ты будешь кричать. Так что убедись, что дверь открыта, когда ты там.

В тот же вечер он рассказал об этом и Вики.

— Сегодня я поступил не очень умно, — сказал он. — Сломал чертову защелку на двери холодильного бункера.

— И что? — сказала она сморщив носик.

— Поэтому я должен следить за этим, — пояснил он. — Дверь закрывается сама по себе, когда кто-то там, и выхода нет. Парень может замерзнуть до смерти, если будет не внимательный.

— Ты должен все починить!

— Ну, — сказал он, пожимая плечами, — Когда-нибудь.

Еще несколько мгновений он стоял, глядя в холодное помещение. Затем он медленно повернулся и пошел обратно к входу в магазин. Он закрыл дверь, запер ее на засов. Он выключил свет. Затем вернулся к морозильнику.

Он снова открыл дверь. На этот раз он вошел внутрь, остановив дверь небольшим деревянным клином. Клин оставил дверь открытой на дюйм или около того. Он сделал глубокий вдох, наполняя легкие ледяным воздухом.

Брэд посмотрел на часы. Пять пятнадцать, гласили они. Он сделал еще один вдох и медленно, мягко улыбнулся сам себе.

К восьми или девяти часам он был бы мертв.

Все началось с небольшой боли в груди. Просто щекотка, на самом деле. Ему было тяжело, когда он делал глубокий вдох, и иногда это заставляло его кашлять. Небольшое недомогание — их можно ожидать время от времени, когда тебе переваливает за сорок. Тело начинает катиться к чертям, так или иначе, и время от времени появляется небольшая боль в районе сердца.

Он не пошел к врачу. Какого черта, такой большой парень, как Брэд Малден, должен идти к врачу, как ребенок, каждый раз, когда у него что—то болит? Он не пошел к врачу. Потом боль усилилась, и у него начались другие боли в животе и ногах, и он понял в чем дело.

Он был прав. К тому времени, когда он наконец-то обратился к врачу, опухоль была неоперабельной.

— Вам надо было прийти раньше, — сказал ему врач. — Рак излечим, вы знаете. Мы могли бы удалить легкое...

Конечно, подумал он. И я мог бы дышать одним легким. Конечно. Вдыхать отравленный газами и пылью воздух.

— Я хочу немедленно доставить вас в больницу, — сказал врач.

И Брэд резонно спросил:

— Это еще зачем, черт возьми?

— Лечение радием. Радикальная хирургия. Мы можем помочь вам, облегчить боль, задержать прогрессирование болезни...

Заставь меня жить дольше, думал он. Пусть это будет дольше, больнее и дороже.

— Забудьте об этом, — сказал он махнув рукой.

— Мистер Малден...

— Забудь об этом. Забудь, что я приходил к тебе, понятно? Я никогда не приходил сюда, я никогда не видел тебя, и точка. Ладно?

Доктору это не нравилось. Брэду было все равно, нравится ему это или нет. Он не обязан был нравиться всем. Это была его жизнь.

Он снова сделал глубокий вдох, и боль словно нож вонзилась в грудь. Как тесак. Не для меня, подумал он. Не лежать в постели целый год, умирая на дюймы. Никакого истощения с двухсот фунтов до восьмидесяти фунтов. Никакой боли. Не спускать деньги на врачей и больницы, пока его не станет, а для Вики не останется ничего, кроме кучи счетов, которые страховка едва покроет. Спасибо, док. Но не нет. Такая жизнь не для меня.

Брэд снова посмотрел на часы. Пять двадцать. Давай, сказал он себе со злостью. Избавиться от клина, закрыть дверь, лечь и заснуть. Все просто. Будет холодно, а ты закрываешь глаза и расслабляешься, и постепенно все вокруг становиться неважным. Давай, закрой дверь и умри.

Но он оставил клин на месте. Не стоит торопиться, подумал он. Умереть никогда не поздно.

Он подошел к стене и прислонился к ней. Так было лучше. Утром они найдут его замерзшим до смерти и логично решат, что клин соскользнул и он окоченел. Вики поплачет над ним и похоронит его, а страховой полис выплатит ей сто тысяч долларов. У него было пятьдесят тысяч долларов прямого страхования жизни с оговоркой о двойном возмещении за случайную смерть, а смерть в морозилке можно будет истолковать только как несчастный случай. С такими деньгами Вики могла бы получать приличный доход всю жизнь. Она была молода и красива, у них не было детей, через несколько лет она снова выйдет замуж и начнет все заново.

Прекрасный план.

Боль пришла, и на этот раз она была острой. Он перевернулся на спину, схватившись за грудь. Боже, он надеялся, что доктор будет держать рот на замке. Хотя это все равно будет квалифицировано как случайная смерть. Так и должно быть. Никто не совершает самоубийство, запираясь в холодном контейнере. Суицидники выпрыгивают из окон, режут себе вены, принимают яд, оставляют включенными газовые плиты. Они не замораживают себя как баранью ногу. Даже если кто-то будут подозревать самоубийство, они должны будут оплатить иск. Страховщики будут вынуждены платить.

Когда пришел следующий удар боли, он не мог больше стоять. Это был ад — пытаться не поморщиться, скрыть боль от Вики. Теперь он был один; ему не нужно было скрывать свое плохое самочувствие. Он прижал обе руки к груди и медленно опустился на пол. Он сел на плиту бекона, затем отодвинул плиту и сел на пол. Пол был очень холодным. Черт, подумал он, забавно сидеть в холодильнике. Раньше он никогда не проводил там много времени, просто заходил, чтобы взять мясо или повесить что-нибудь. Это было забавное ощущение — сидеть на полу и ждать пока кто-то откроет дверцу.

Насколько холодно было? Он не был точно уверен. Термостат находился снаружи у двери, иначе самоубийство было бы невозможным, так как он мог бы поднять температуру. Это чертово место было настоящим адом, подумал он. Смертельная ловушка.

Он приложил руку ко лбу. Уже холодно, подумал он. Это не должно занять много времени, не в таком темпе. А у него даже дверь не закрыта. Надо закрыть дверь. С закрытой дверью дело пойдет быстрее.

Может ли он выкурить сигарету? Конечно, подумал он. Почему бы и нет?

Последняя воля умирающего.

Он подумал об этом. Если бы они нашли сигарету, они бы знали, что он покурил, прежде чем замерзнуть насмерть. И что? Даже если бы это был несчастный случай, парень бы закурил, не так ли? Кроме того, он был уверен, что они подумают, что он пытался выбраться. Побить по двери тесаком, разбросать мясо, и все в таком духе. Они не стали бы раздувать федеральное дело из-за чертовой сигареты.

Он достал одну, положил ее между губами, чиркнул спичкой и зажег ее. Он задумчиво закурил, слегка поморщившись, когда боль стиснула его грудь, как тисками. И так целый год? С одним легким? Нет, не для него. Быстрая смерть была лучше.

Лучше для него. И для Вики тоже. Боже, как он любил эту женщину! Может быть, слишком сильно. Иногда ему казалось, что он любит ее чересчур, что он заботится о ней больше, чем она о нем. Что ж, это было вполне естественно. Он был толстоголовым мясником, не слишком умным и не слишком привлекательным. Ей было двадцать шесть, она была красива, и бывали моменты, когда он не мог понять, почему она вообще вышла за него замуж. Не мог понять, но оставался бесконечно благодарен этой темноволосой красотке.

Сигарета слегка согрела его пальцы. Они уже замерзли, и их кончики онемели. Все, что ему оставалось сделать, это выбить клин. Это не займет много времени.

Он докурил сигарету и потушил ее возле своих ног.

Брэд уже собирался избавиться от клина, когда услышал, как открывается входная дверь.

Это могла быть только Вики, подумал он. Ни у кого больше не было ключей. Он услышал ее шаги и быстро улыбнулся про себя. Затем он услышал ее голос и нахмурился.

— Он должен быть здесь, — говорила она. Ее голос был шепотом. — В морозилке.

— Пойдем быстрее.

Мужской голос. Он подошел к холодной двери бункера и прижался лицом к сантиметровому проему. Когда они появились в поле зрения, он напрягся. Она была с мужчиной, молодым человеком. В одной руке у него был пистолет. Она обняла его, и он крепко поцеловал красотку.

Вики, подумал он! Боже! Как ты могла!

Теперь они приближались. Он отошел, вернулся в морозильник и стал ждать. Дверь открылась, и мужчина направил на него пистолет. Боль пришла, как от меча, и он задрожал. Вики приняла это за страх и усмехнулась.

Она сказала:

— Подожди, Джей.

Пистолет все еще был направлен в грудь Брэда. Вики держала свою руку на руке мужчины. Она улыбалась. Зло, подумал Брэд. Тварь.

— Не стреляй в него, — говорила она. — Все равно это была паршивая идея. Убит во время ограбления — кто, черт возьми, грабит мясную лавку? Ты знаешь, сколько бабла он получает за день? Почти ничего. Нищий боров!

— У тебя есть идея получше, Вики?

— Да, — улыбнулась она. — Гораздо лучше.

И она потянула Джея назад, отводя его от двери. А потом длинной ножкой отпихнула деревянный клин в сторону, засмеялась и захлопнула дверь. Он слышал ее смех, слышал ужасный последний звук, который издала дверь, захлопнувшись, а потом он вообще ничего не слышал. Они выходили из магазина, несомненно, издавая всевозможные звуки. Холодный бункер был звуконепроницаемым. Он ничего не слышал.

Он сделал глубокий, глубокий вдох, и боль в груди свалила его на колени.

Надо было подождать, подумал он. Еще минута, Вики, и я мог бы сделать это сам. Твои руки были бы чистыми, Вики. Я мог бы умереть счастливым, Вики. Я мог бы умереть, ничего не зная.

Ты сука, Вики!

Теперь ложись, сказал он себе. Теперь ложись спать, так, как ты сам планировал. Ничего не изменилось. И ты не сможешь выбраться, потому что ты все спланировал именно так. Тебе конец.

Двойная компенсация. Эта сука собирается взыскать двойную компенсацию!

Нет, подумал он. Нет!

На раздумья у него ушло пятнадцать минут. Он должен был найти способ, и это было нелегко. Если бы речь шла об убийство, то, это другое дело. Она оставила отпечатки на двери холодильной камеры. Но страховщики не станут искать отпечатки, не при таком раскладе. Все назовут это несчастным случаем, и все. В этом и заключалась проблема, когда все было подстроено так идеально.

Он может представить все как самоубийство. Это могло бы кинуть ее со страховкой. Он может перерезать себе вены или что-то еще, или...

Нет. Нужно что-то другое.

Он мог обмануть ее не только на страховке.

Это заняло некоторое время, но он все сделал аккуратно. Сначала он собрал окурок и засунул его в карман брюк. Затем он развеял пепел вокруг. Шаг первый.

Затем он подошел к задней части холодильной камеры и взял с прищепки на стене тесак для мяса. Он положил тесак на свисающий кусок говядины, толкнул мясо. Тесак перевернулся и упал на пол. Он приземлился на рукоятку и отскочил.

Он попробовал еще раз с другим куском мяса. Он пробовал раз за разом, пока не нашел кусок, который находился на правильном расстоянии от пола, и не нашел то самое место, куда можно было воткнуть тесак. Когда он подтолкнул мясо, тесак опустился, перевернулся один раз и упал на пол лезвием вниз.

Он попробовал четыре раза, чтобы убедиться, что это работает. Он ни разу не промахнулся. Затем он поднял тесак с пола, вытер фартуком свои отпечатки с лезвия и рукоятки и положил тесак на кусок мяса. Это была баранья нога, мясо было кроваво-красным, а жир — болезненно-белым. Он сел на пол, затем растянулся на спине, глядя снизу вверх на баранью ногу. Хорошее мясо, подумал он. Прайм.

Он улыбнулся, напрягся от боли в груди, расслабился и снова улыбнулся. Не совсем нравится уходить таким образом, подумал он. Не безболезненно, как замораживание. Но быстрее.

Он поднял ногу, коснулся ногой бараньей ноги. Он слегка подтолкнул ее, и... тесак прорезал воздух и нашел его горло.

Оглавление

Лоренс Блок Окоченевший

Пожертвовать