Наглец (ЛП) [Девни Перри] (fb2) читать онлайн

Наглец Девни Перри

Пролог

Керриган

— Есть какие-нибудь новости о фермерском доме? — спросил папа, сидя в глубоком кресле.

— Нет.

— А о квартире-студии?

— И снова нет. — Мои ответы на этом воскресном семейном ужине был такими же, как и на прошлой неделе.

Я продолжала листать свой телефон. Может быть, если я не буду смотреть в глаза, это избавит меня от разговора, который начнется после вопросов о моей незанятой недвижимости.

— Ты знаешь…

Тьфу. Только не снова.

— В любое время, когда захочешь прийти и поработать у меня, у меня найдется для тебя место.

— Спасибо, папа. — Я натянуто улыбнулась ему. Но нет, спасибо.

— Ты могла бы заняться финансами, — сказал он. — Или стать помощником менеджера, как Зак. Воспользуйся своим дипломом бизнесмена и научи нас всех нескольким вещам.

Мой брат, сидевший рядом со мной на диване, стиснул зубы. Я была первой в нашей семье, кто получил степень бакалавра. Ларк тоже получила степень в педагогической области, но Зак был старшим братом, и отсутствие у него высшего образования было щекотливой темой.

— Или ты могла бы…

— Я лучше посмотрю, не нужна ли маме и Ларк помощь на кухне. — Зак встал с дивана и ушел, пока папа не предложил мне еще какую-нибудь работу в своем автосалоне.

Отлично, теперь он не в настроении. Ужин обещает быть веселым. Особенно если папа не оставит эту тему до того, как мама приготовит лазанью.

Зачем я сказала родителям, что у меня кончаются деньги? Зачем? Мне следовало держать свой чертов рот на замке.

Пару недель назад мама с папой неожиданно заглянули ко мне домой. Я открыла дверь в двух свитерах и шерстяных носках, потому что держала термостат на шестидесяти (прим. ред.: примерно 15,5С), чтобы снизить расходы на электроэнергию. К тому времени, как час спустя они ушли, маму била дрожь, а папа убедил себя, что у меня нет ни гроша.

Я считала, что нахожусь скорее в отчаянном положении. Финансирование трех пустующих объектов недвижимости не сулило хорошего денежного потока, и сокращение расходов было моим единственным выходом. Но все должно было наладиться. Я была почти на мели, но не сломлена. И после моего разговора с Габриэлем во вторник я уже не была так напугана, как раньше.

Он подбодрил меня, и это было именно то, в чем я так нуждалась. Он сказал, что все успешные предприниматели бывают как на вершине, так в спаде. Я просто переживала свой первый спад. И он продлил мне кредит. Документы еще не пришли, но я была уверена, что его адвокат пришлет их в ближайшее время.

Габриэль Барлоу был миллиардером и самым успешным человеком, которого я когда-либо встречала, поэтому его заверения в том, что все будет хорошо, его финансовая поддержка развеяли многие мои страхи.

Я вернулась к своему телефону, чтобы просмотреть новости. Первые три статьи не вызвали интереса, но затем мое внимание привлек заголовок.

В авиакатастрофе в Скалистых горах (прим. ред.: Скалистые горы — это основной горный хребет в системе Кордильер Северной Америки, на западе США и Канады, между 32° и 60° с. ш.) погибло четверо человек.

О, боже. Я открыла статью, и ее слова поразили меня, как пуля в грудь.

У меня перед глазами все плыло, пока я продолжала читать. Это не могло быть правдой. Это было неправильно. Так не должно было лучиться. Он не… умер.

— Тебе могут понравиться продажи, — сказал папа. — Всегда хорошая комиссия.

Я встала с дивана и вышла из гостиной, сжимая в руке телефон, поспешила в ванную и закрылась там. Затем я яростно вытерла глаза, прежде чем заставить себя прочитать статью еще раз.

И еще раз.

И еще раз.

Я сбилась со счета, сколько раз перечитывала эти трагические слова, надеясь и желая, чтобы они не были правдой.

— Керриган? — Зак постучал в дверь.

Я вытерла слезы, которые никак не останавливались.

— Да?

— Ужин готов. Мама спрашивает, стоит ли нам подождать или…

— Я сейчас приду. — Я подождала, пока шаги моего брата затихнут в коридоре, прежде чем закрыть лицо руками и еще раз всхлипнуть.

Габриэль.

Он умер.

Погиб в авиакатастрофе два дня назад.

Никто мне не сказал. Никто мне не позвонил. Я только что разговаривала с ним, и вот…

Он умер.

Габриэль.

Мой наставник. Мой инвестор. Мой непоколебимый защитник.

Мой друг.

Он никогда не сомневался во мне. Он скорее поддерживал мои амбиции, чем подвергал их сомнению.

А теперь он умер.

Раздался еще один всхлип, за ним еще и еще.

Моя семья поужинала без меня.

Глава 1

Пирс

Эта женщина кричала на меня, а я не мог оторвать взгляда от ее рта.

Ее губы были идеальной формы. Верхняя губа была не слишком пухлой и не слишком тонкой. Нижняя была полной, с небольшой выемкой по середине, по которой стоило провести кончиком языка. Они были покрыты блеском для губ, благодаря которому их натуральный персиковый цвет казался таким же сладким и сочным, как и сам фрукт.

— Ты не можешь этого сделать. — Она вскинула руки.

Она была прекрасна. Конечно, она была прекрасна. У моего деда был безупречный вкус.

По его словам, она была остра, как нож, и, хотя мне, наверное, следовало бы обратить внимание на огонь в ее глазах или на слова, которыми она метала в меня, как ножами, я, похоже, не мог сосредоточиться ни на чем, кроме ее губ.

— Пошел ты!

Мой взгляд упал на ее красивые карие глаза. «Пошел ты» было довольно сложно игнорировать, особенно когда эти слова эхом отдавались от витрин магазинов в центре Каламити, штата Монтана.

Она сжимала в руке письмо, которое я вручил ей несколько минут назад. В нем прямо говорилось, что она не выплатила свой кредит и у нее есть один месяц, чтобы сделать это. Это был кредит, который мой покойный дедушка дал ей для финансирования некоторых инвестиционных проектов в этом маленьком городке. Одолжил деньги своей девушке. Госпоже. Девушке по вызову? Я понятия не имел, как она вписывалась в его запутанную сеть женщин.

Мысль о том, как его губы прикасаются к ее совершенству, заставила меня съежиться. Возможно, из-за их отношений она полагала, что ее долг будет прощен.

Никогда.

Да, это делало меня мстительным засранцем, но она была не единственной, кто сходил с ума в тот момент. Мой дедушка издевался надо мной, пока был жив. Его смерть привела ко второму раунду.

Все, чего я хотел, — это вычеркнуть этого сукина сына из своей жизни, начав с того, чтобы эта потрясающая женщина вернула долг.

Глаза Керриган Хейл вспыхнули. Ее лицо покраснело, то ли от ярости, то ли от того, что она кричала на меня целую минуту.

Мы устроили скандал. Ну, она устроила скандал. Я просто стоял, уставившись на ее губы, и ненавидел себя за то, что считал ее красивой.

Люди выходили из своих крошечных магазинчиков. Из кофейни вышла женщина в черном фартуке, которая осматривала тротуар по сторонам, пока не заметила источник суматохи. Нас. Какая-то пара выбежала из художественной галереи и трусцой направилась в нашу сторону.

Зрелище было не слишком привлекательное, так что пора было заканчивать с этим, пока мы не привлекли толпу.

Я открыл рот, чтобы повторить послание, которое я пришел передать, но прежде чем я успел заговорить, Керриган взяла письмо, которое я ей протянул, и начала рвать его на мелкие кусочки. Кусочек за кусочком на ее красивых губах появлялась усмешка. Может быть, вместо листка бумаги она представляла меня. Только что она рвала его на мелкие кусочки. В следующий момент обрывки полетели мне в лицо.

Я моргнул и позволил им упасть на тротуар. То, что она разорвала письмо не сможет изменить факты.

Мы оба были в дерьме.

— Тридцать дней, мисс Хейл.

Ее ноздри раздулись.

Пара из галереи подошла к нам и встала рядом с Керриган, оглядывая меня с ног до головы. Поскольку у меня не было желания встречаться с местными, пришло время уходить.

— Тридцать дней. — Я отвернулся от Керриган, прежде чем она успела швырнуть мне в лицо что-нибудь еще: очередное ругательство, плевок, кулак.

Мои начищенные ботинки стучали по тротуару, пока я шел к своему сверкающему серому «Ягуару», не обращая внимания на кинжалы, впивающиеся мне в спину.

Керриган могла ненавидеть меня сколько угодно. Не я поставил ее в такое положение. Все это сделал мой дед. Но проклинала ли она его имя? Нет. И снова победителем вышел Габриэль Барлоу.

Не оглядываясь, я скользнул за руль и тронулся с места. Двигатель «Ягуара» заурчал на Первой улице. Кожаный руль под моими ладонями был теплым от солнца. Даже после того, как я провел большую часть последних двух дней за рулем, в машине все еще чувствовался запах новой машины.

Я владел «Ягуаром» уже несколько месяцев. Это был подарок самому себе в день, когда был оформлен мой развод. Но я почти не ездил на нем. Мне редко приходилось садиться за руль.

До этой поездки.

Одиннадцатичасовая поездка из Денвера в Монтану заняла весь вчерашний день. Я остался в Бозмене, желая увидеть место, где мой дедушка проводил так много времени. А сегодня утром я поехал в Каламити, чтобы передать письмо Керриган.

Письмо, которое теперь валялось на тротуаре, как конфетти.

Зазвонил телефон, и на дисплее высветилось имя моей ассистентки.

— Привет.

— Доброе утро, — сказала Нелли. — Как у тебя дела сегодня?

— Хорошо. — Меня всего-то обругали еще до полудня.

— Как прошла твоя встреча?

— Потрясающе, — невозмутимо ответил я. Негативная реакция Керриган была неизбежна. Я ожидал слез и мольбы. Вместо этого получил «пошел ты» и бумагу в лицо.

Она была стойкой, я бы отдал ей должное.

— Скажи мне еще раз, почему ты настоял на том, чтобы ехать в Монтану, когда это письмо можно было отправить по почте, — сказала Нелли.

— Я хотел подчеркнуть свою точку зрения. — И мне было любопытно узнать о женщине, которую обожал мой дедушка.

— Ага, — пробормотала она. Если бы я был в своем кабинете, Нелли бы закатила глаза. — И что теперь?

— Я собираюсь остаться здесь на ночь.

— В самом деле? Я думала, ты отправишься в коттедж.

— Планы изменились. — Я хотел осмотреть этот маленький городок, который Керриган Хейл называла своим домом.

Когда я ехал по Первой улице, крадучись за грузовиком, я осматривал предприятия, расположенные вдоль улицы. Каламити не был мегаполисом. И все же мой дед вложил кучу денег в это маленькое поселение. На самом деле, он вложил кучу денег в нее.

Почему? Почему Каламити? Почему Керриган? Почему я не мог перестать думать о ее губах? И почему она не плакала? Я правда ожидал слез.

Если отбросить любопытство, то настоящая причина, по которой я не поеду в коттедж сегодня вечером, заключалась в том, что я был не готов. От мысли о том, что я буду спать там, у меня скрутило живот не меньше, чем от мысли о дедушкиных руках на упругой груди Керриган.

Я решил остаться в Каламити и отправиться в коттедж завтра. Затем, после короткой остановки, чтобы поговорить со смотрителем, я вернусь обратно в Денвер.

— Может, мне подыскать тебе номер в отеле? — спросила Нелли.

— Да, пожалуйста.

— В Каламити или Бозмене?

— В Каламити.

— Ладно. Но я сомневаюсь, что у какого-нибудь их мотеля есть рейтинг, — поддразнила она.

— Мне не нужен его рейтинг.

Она усмехнулась.

— Лжец.

Нелли была моей помощницей последние пять лет, и за то время, что мы провели вместе, я не был уверен, видела ли она во мне своего начальника. В большинстве случаев все было наоборот. Ни разу она не посмотрела на меня иначе, чем на парня, которого она обгоняла на всех школьных экзаменах по математике и английскому.

Возможно, именно поэтому она продержалась пять лет. У ее предшественников средний срок пребывания в должности составлял всего шесть месяцев. Самый длинный из них длился год, самый короткий — всего две недели. Каждый из них раздражал меня, и когда мы расставались, я вздыхал с облегчением.

Если Нелли уйдет, я, черт возьми, сойду с ума.

Нелли не целовала меня в зад и не называла мистером Салливаном. Она не прикусывала язык, когда не соглашалась с моими решениями. Она не меняла своего мнения, потому что я подписывал ей платежные чеки.

— В офисе что-нибудь произошло, о чем мне следует знать? — спросил я.

— Ничего такого, о чем я не смогла бы позаботиться.

Формально она была моей помощницей, но занимала должность вице-президента при генеральном директоре, и не было ничего, с чем бы она не справилась. Именно поэтому она зарабатывала больше, чем любой другой вице-президент в «Грейс Пик Инвестментс». Теперь, когда мы взяли на себя гораздо больше, она была нужна мне.

— Спасибо.

— У тебя усталый голос.

Я поерзал, потирая затылок одной рукой, а другой ведя машину.

— Да. Это была долгая поездка.

— Ты мог полететь самолетом.

— Нет, все хорошо. Мне нужно было проветрить голову.

— Не так уж много нужно прояснить. Ты мог бы сделать это, совершив тридцатиминутную прогулку вдоль передового хребта (прим. ред.: передовой хребет (часть Скалистых гор, США) — расположен в центральной части штата Колорадо и на юго-востоке штата Вайоминг).

— Смешно, — пробормотал я.

— Ты знаешь, я шучу. Но мне кажется, что я должна была поехать с тобой.

— Нет, я в порядке, — солгал я. Я уже несколько месяцев не был в порядке.

— Звонили твои родители.

Я подавил стон.

— И?

— И, ты поймешь, чего они хотят, если перезвонишь им.

После похорон я избегал родителей. Особенно маму, потому что она бы захотела поговорить обо всем, о чем я не хотел говорить.

— Они все еще на Гавайях?

— Да. Твоя мама пригласила меня прилететь на следующие выходные.

Я усмехнулся. Они любили Нелли больше, чем меня, что было нормально для большинства людей, которые знали нас обеих.

— Дерзай.

— Мне нужно больше времени на отдых.

— Ты выбила его из меня в прошлый раз, когда я облажался.

— Я? Выбила?

— Да. — У нее был один месяц в году. Теперь — шесть недель. В конце концов, я сделаю что-нибудь, что выведет ее из себя, и она вытянет из меня еще две недели. Я держался только ради собственного самолюбия.

— Когда я в последний раз получала премию?

— Десять месяцев назад.

— Вееернооо, — протянула она, растягивая слога. — В тот день, когда ты встал на сторону Криса, а не на мою, когда мы обсуждали рождественскую вечеринку.

И я поплатился за это решение. Нелли сказала нам, что в открытом баре сотрудникам будет веселее. Крис, наш адвокат, утверждал, что открытый бар приведет к появлению пьяных сотрудников, и в понедельник утром я пожалею об этом. Учитывая, что вечеринка закончилась на час раньше, а меня в нескольких приглушенных разговорах назвали скупердяем, Нелли оказалась права.

Она не позволяет мне забыть об этом.

— Произошло еще что-нибудь сегодня? — спросил я.

— Звонила Жасмин.

Дерьмо.

— Скажи ей, что я занят. Я ей перезвоню. — Мы оба знали, что я не перезвоню.

— Пирс…

— Я занят, Нелли. — Это была та область, где я не нуждался в ее участии.

Нелли вздохнула.

— Хорошо. Для протокола, хочу сказать, что, по-моему, ты совершаешь огромную ошибку, избегая ее.

— Принято к сведению. Что-нибудь еще?

— Пока все. Я позвоню, если что-нибудь произойдет. Когда ты возвращаешься?

— Завтра. В среду утром я буду в офисе.

— Ладно. Позвоню тебе позже.

— Пока. — Я закончил разговор и свернул с Первой улицы, направляясь в переулок, застроенный домами. В квартале от центра города я съехал на обочину и припарковал «Ягуар» на пустом тротуаре.

Вдоль дороги тянулись зеленые лужайки. В каждом дворе росли деревья, их цвет начал меняться, как в Колорадо в начале сентября. В самих домах было тихо, большинство людей, вероятно, в это время суток были на работе. Когда я проезжал мимо школы по дороге в город, ее парковка была забита машинами.

Надеюсь, мой собственный автомобиль можно было припарковать здесь на час или два. В Денвере были районы, где я бы не рискнул оставить роскошный автомобиль, но я сомневался, что в Каламити часто угоняют автомобили, и не хотел парковаться на Первой улице. «Ягуар» привлек бы слишком много внимания рядом с большими грузовиками. Сегодня я хотел осмотреть окрестности не привлекая внимания.

— Наверное, стоило надеть джинсы, — сказал я себе, на мне был мой стандартный костюм-тройка.

Я расстегнул свой темно-коричневый блейзер и жилет под ним. Затем положил их на пассажирское сиденье, прикрыв портфель. Я расстегнул титановые запонки, подарок мамы на день рождения, и убрал их в подстаканник. Затем я закатал рукава рубашки, развязал галстук и ослабил воротник.

Брюки будут бросаться в глаза, поскольку почти все, кого я видел сегодня, были одеты в джинсы, но я взял с собой только костюмы. В конце концов, это была деловая поездка.

Выйдя из машины, я направился в сторону Первой улицы, засунув руки в карманы. Дойдя до перекрестка, я посмотрел налево, затем направо. Если повернуть налево это приведет меня к фитнес-студии Керриган — месту преступления. Если поверну направо — к хозяйственному магазину. Я пошел направо.

Когда я толкнул дверь, звякнул колокольчик. Служащий в красном жилете поверх белого поло кивнул мне из-за кассового аппарата.

— Доброе утро.

— Доброе утро.

— Вам помочь что-нибудь найти?

Я подошел к вешалке для бейсболок, стоявшей недалеко от двери. Она была завешана кепками разных цветов, на каждой из которых было вышито «КАЛАМИТИ, МОНТАНА». Для туристов.

— Это все, что у вас есть?

— Да.

Это Каламити. Я взял черную версию, спрятанную под кроваво-красными, ярко-синими и ярко-зелеными оттенками.

— Пакет? — спросил продавец.

— Нет, спасибо. Не возражаете, если я сорву бирки и выброшу их в мусорное ведро?

— Я сделаю кое-что получше. — Он достал ножницы из банки с овощами, стоявшей рядом с кассой, срезал ярлычки и протянул мне бейсболку, которую я выброшу, как только вернусь домой, в Колорадо.

— Еще раз спасибо. — Я кивнул ему и направился к двери, на ходу натягивая бейсболку.

Возможно, в темных очках и бейсболке меня не узнают те, кто был на концерте Керриган ранее.

Дедушка всегда рассказывал мне, как она развлекала его. Учитывая, что это говорил мой дедушка, я мог догадаться, что именно подразумевалось под развлечением. Он много лет восхищался Керриган, но опустил несколько деталей, не так ли?

Он не упомянул, какой красивой она была. Он определенно не упоминал о ее рте.

Я должен был догадаться, что она станет сюрпризом. Все, что произошло с тех пор, как две недели назад он умер, было для меня шоком, и это не считая множества неприятных ударов, которые я получил за свою жизнь.

Оставалось только справляться с ними, один за другим. Я оставлю их в покое и продолжу жить своей проклятой жизнью. Включая разрыв всех связей с Керриган Хейл.

В ней был огонь. Надеюсь, этот огонь сможет оплатить ее долг.

Я шел по тротуару, кивая прохожим. Я заглядывал в витрины магазинов и ресторанов, замедляя шаг только для того, чтобы поближе рассмотреть офисы по продаже недвижимости. В их витрине были выставлены текущие предложения.

— Похоже, рынок в Каламити не очень оживленный, — пробормотал я, просмотрев несколько распечаток, прикрепленных скотчем к стеклу.

Большинство объектов недвижимости любого размера были выставлены на продажу в течение нескольких месяцев. А цены? Керриган придется продать два или три объекта недвижимости, чтобы выплатить кредит.

Это не моя проблема. Меня кольнуло чувство вины, но я отбросил его.

Это был единственный способ двигаться дальше. Полный разрыв отношений.

К третьему октября Керриган Хейл либо выплатит свой кредит, либо я стану владельцем всех активов, необходимых для покрытия ее баланса. Я мысленно запомнил имя риелтора, прежде чем продолжить движение. Возможно, в ближайшие месяцы мне придется продать пару объектов недвижимости.

Когда я шел по тротуару, прохожих было немного. Да и вообще никакого движения, если на то пошло. Если не считать редких автомобилей или грузовиков, на Первой улице было тихо. Хотя большинство мест можно было бы сравнить с центром Денвера.

Без спешащих людей я перешел на спокойный темп. Воздух пах чистотой, а не городскими выхлопными газами и бетоном. Прогулка была почти… расслабляющей. Когда я в последний раз гулял, не думая о цели? Здесь всегда было так?

Перед поездкой я немного изучил Каламити. В этом населенном пункте, расположенном в самом сердце юго-западной Монтаны, проживало около двух тысяч человек. Городок был расположен в горной долине, а в конце улицы вдали возвышались пики цвета индиго.

Магазины розничной торговли, расположенные вдоль улицы, сначала создавали впечатление западного стиля. Это было сделано с умом. Это, несомненно, привлекало туристов. У большинства зданий были квадратные фасады, сделанные из амбарных досок «Барн Вуд». Другие могли похвастаться красным кирпичом и известковым раствором. Здесь был даже бар под названием «Бедовая Джейн». Когда я проезжал мимо, он был закрыт. В противном случае я бы зашел выпить и осмотреться.

Я слишком быстро добрался до конца Первой улицы, когда дорога вывела на шоссе. Завтра мне придется ехать этим путем, чтобы добраться до коттеджа, но сегодня я отвернулся и выбросил дедушкино убежище из головы.

Посмотрев в обе стороны, я перешел дорогу по пешеходному переходу. Можно ли переходить дорогу по пешеходному переходу в городе, где есть только один видимый пешеходный переход? Двигаясь в противоположном направлении, я обратил внимание на здание, к которому пришел первым делом этим утром.

«Рефайнери».

Фитнес-студия Керриган. Согласно записям дедушки, она купила все здание целиком. На первом этаже она устроила тренажерный зал. Над ним была квартира-студия.

Пустая квартира-студия. У нее также был свободный фермерский дом с двумя спальнями на окраине города. И незанятый двухуровневый дом на Шестой улице. При таком количестве свободных помещений неудивительно, что она не внесла ни единого платежа по дедушкиному кредиту.

Керриган явно не рассчитала свои силы, и мой дедушка предоставил ей страховку размером с Монтану. Он не внес изменений в их контракт, чтобы включить в него план выплат. Он не потребовал выплаты какой-либо части кредита. С моей точки зрения, он просто швырял деньги в Керриган без какой-либо структуры.

Это была худшая инвестиция в его портфолио.

В моем портфолио.

Дедушка оставил мне свою компанию, хотя я ожидал, что «Барлоу Кэпитал» перейдет к моей матери, как и она. Но теперь это мое имущество.

Он оставил мне головную боль, в виде великолепной Керриган Хейл.

Возможно, он надеялся, что она потерпит неудачу. Возможно, он видел в ней легкую добычу, способ использовать кого-то молодого и приобрести недвижимость в Монтане. Или, может быть, она заплатила ему другими способами.

Своими чертовыми идеальными губами.

Я стиснул зубы.

Какими бы ни были его причины, я не собирался повторять его ошибок. У меня не было желания иметь квартиру-студию, фермерский дом или двухуровневую квартиру в Каламити. Если Керриган не заплатит, я ликвидирую все имущество и забуду о существовании этого города на карте. Через несколько месяцев я избавлюсь от всех мыслей о ней, как и от мыслей о дедушке.

Он был одержим Монтаной. Я никогда этого не понимал. Стоять здесь, под огромным голубым небом… Конечно, это было красиво. Воздух пах вечнозелеными растениями и солнечным светом. Но в Колорадо тоже были горы. В Колорадо тоже было голубое небо. В Колорадо тоже были маленькие городки.

Что такого особенного было в Монтане, что он прилетел сюда, вместо того чтобы отправиться в горы за Денвером? Это было так… отдаленно. Он словно оказался в другом мире. На другом конце света.

Возможно, в этом и была привлекательность. Дедушка смог сбежать в Монтану и не обращать внимания на то, что он оставил после себя. Изолированный в глуши, он мог притворяться лучшим человеком.

Я проходил мимо фитнес-студии, и в окнах было темно. Когда я приходил раньше, все помещение было ярко освещено, так как она сидела за стойкой сразу за дверью. Наверное, это было к лучшему, что ее не было. Может быть, другие и не узнали бы меня, но она-то уж точно узнала бы. И мне не хотелось еще раз смотреть на этот рот.

Мне и так было нелегко забыть эти губы.

Оставив «Рефайнери» позади, я направился обратно к «Ягуару». Прогулка не заняла много времени, но теперь я лучше представлял себе Каламити. Мысленно представил себе город.

И Керриган.

Часы на приборной панели показывали, что до полудня еще далеко. У меня было много часов работы с электронной почтой, но, когда я завел машину и выехал на дорогу, я обнаружил, что выехал на шоссе, которого поклялся избегать.

Поеду туда завтра.

Но я не повернул назад.

Сегодня я доставил это письмо Керриган. Возможно, завершить этот визит коттеджем было лучшим способом завершить и без того дерьмовую поездку. Тогда завтра я мог бы просто поехать домой.

Поехать домой и приступить к работе.

Сосредоточиться на поглощении «Барлоу Кэпитал» «Грейс Пик». По одному займу за раз я накладывал свой отпечаток на дедушкины инвестиции.

Этот ублюдок оставил достаточно следов на том, что должно было остаться моим.

Как только поглощение будет завершено, я освобожусь от Габриэля Барлоу.

Моей целью был январь. Мне нужно было освободиться к январю.

Двухчасовая поездка до коттеджа сначала текла быстро, но затем замедлилась, когда я выехал на проселочную дорогу, поднимавшуюся в гору. К тому времени, когда я добрался до горнолыжного курорта и эксклюзивного комплекса, где жил дедушка, у меня уже чесались руки развернуться и уехать.

Частная дорога к комплексу была огорожена, и, оказавшись на территории клуба, единственным способом приобрести недвижимость на горе было иметь чистую прибыль не менее 20 миллионов долларов. На дороге была только моя машина.

В любой момент времени было занято менее трети объектов недвижимости. Это были просто места отдыха, куда владельцы приезжали на неделю покататься на лыжах зимой или отправиться в пеший поход летом, а затем улетали домой.

Коттедж дедушки больше походил на горный дом, учитывая, что его площадь превышала десять тысяч квадратных футов. Когда-то мне здесь тоже нравилось.

Но это было до того, как я отрекся от своего деда. Это было до того, как мой герой нанес мне удар в спину.

Я въехал на подъездную дорожку и посмотрел на коттедж через ветровое стекло. Окна блестели в лучах послеполуденного солнца. Темный фасад сливался с окружающим лесом. Это было действительно великолепное место. Первоклассное. Дедушка не верил в меру.

Мое сердце бешено колотилось, когда я смотрел на здание. Ключи от входной двери были в моем портфеле.

Вот только я не мог заставить себя зайти внутрь.

Может быть, потому, что он умер. Может быть, потому, что я был чертовски зол на него. Может быть, потому, что это будет слишком больно.

К черту это место.

Я выехал задним ходом с подъездной дорожки и помчался прочь от коттеджа так быстро, как только мог. Насколько угнетающим было то, что я предпочел остаться в Каламити?

Добравшись до города, я остановился на ближайшей заправке, потому что там продавали спиртное.

— Что-нибудь еще? — спросил кассир, пробивая мою бутылку.

— Если только у вас нет бурбона получше.

Он моргнул.

— Неважно. — Я вставил свою кредитную карту в считывающее устройство, подписал квитанцию и вышел из магазина со своим «Джим Бим».

Пока я был за рулем, Нелли прислала мне по электронной почте адрес мотеля, в котором она забронировала номер. Я поехал прямо туда, зарегистрировался у портье и скрылся в своем номере. Номере семь.

С бокалом бурбона в руке и дорожной сумкой на полу, я сел на край кровати и сорвал с головы бейсболку.

— Черт. — Я провел рукой по волосам. Я был готов к тому, что этот день закончится. В мои планы входило выпить, а затем рухнуть на эту удивительно удобную кровать.

Интерьер комнаты никак не вязался с деревенским интерьером снаружи. На фоне роскошного белого постельного белья и мягкого коричневого ковра в воздухе витал запах свежей краски, как будто здесь недавно делали ремонт. Я снял туфли и открыл бутылку.

Бурбон был бы вкуснее со льдом, но за ним нужно было выйти из номера, а в следующий раз, когда я переступлю его порог, то только для того, чтобы убраться к чертовой матери из Монтаны.

Первый глоток обжег горло, и я съежился от его вкуса, жалея, что не купил банку кока-колы в торговом автомате рядом с вестибюлем мотеля. Не имея других вариантов, я ограничился стаканом тепловатой воды из-под крана в ванной.

Я расслабился на кровати со стаканом в одной руке и телефоном в другой, чтобы проверить электронную почту. Бутылка стояла рядом на прикроватной тумбочке. Я пил, пока текст на моем телефоне не стал расплываться, а голова не закружилась. У меня заурчало в животе, когда я открыл список удобств мотеля в поисках места, откуда можно было бы сделать заказ. Я как раз набирал номер пиццерии, когда на экране высветился входящий вызов.

Код города 406. Номер из Монтаны.

— Здравствуйте, — мой голос был хриплым от алкоголя. Язык не заплетался, но любой, кто хорошо меня знал, понял бы, что я выпил.

— Это Пирс Салливан?

Голос женщины был… знакомым.

— Да.

— Это Керриган Хейл.

Я сел прямо, свесив ноги с края кровати.

— Мисс Хейл.

— Керриган.

Я не буду называть ее Керриган.

— Мисс Хейл.

— Пирс.

— Называйте меня мистер Салливан. Откуда у вас этот номер?

— От вашей помощницы, — прорычала она.

От Нелли? Какого черта? Зачем ей давать мой номер телефона?

— Вы дали мне ее визитную карточку вместе со своим письмом. — Последнее слово она произнесла немного невнятно. Или, может быть, я просто был настолько пьян.

Лучше держать рот на замке.

— Вы здесь? — спросила она.

Я хмыкнул.

— Хорошо. Я просто хотела позвонить и сказать, что ненавижу вас.

Раздался смешок. Я ожидал, что она будет умолять, молить о времени или о том, чтобы я передумал. Но ненависть… ненависть была намного, намного лучше.

— И что?

— И ничего. Ненавижу и все тут. — Ладно, это было оскорбление. Верно?

Прежде чем я успел это выяснить, связь оборвалась.

Я отнял телефон от уха и уставился на него. Это действительно только что произошло? Да. Я был не настолько пьян. И точно мог представить, как она прорычала эти слова.

Я ненавижу вас.

Вероятно, она все еще была в тех черных легинсах, которые были на ней раньше. Они облегали ее подтянутые бедра и икры. Топ, который был на ней, украшенный логотипом ее фитнес-студии, сидел на ней как вторая кожа, подчеркивая ее полную грудь. Округлый вырез был достаточно глубоким, чтобы можно было разглядеть небольшую ложбинку и край спортивного бюстгальтера персикового цвета.

Персиковый, как цвет ее губ.

Этот мысленный образ заставил мой член дернуться.

— Черт. — Я провел рукой по лицу.

Ладно, я был пьян. Мне не нужно было думать о ногах, груди или губах Керриган Хейл.

Еда. Что мне было нужно, так это еда. Так что я вернулся к своему занятию, позвонил в пиццерию, чтобы сделать заказ, а затем налил себе еще бурбона.

Не успел я сделать и трех глотков, как в дверь постучали. В Каламити, штат Монтана, была самая быстрая доставка на земле. Возможно, в этом и заключалась его секретная привлекательность. Я достал из бумажника хрустящую стодолларовую купюру и открыл дверь, ожидая, что меня встретит запах чеснока, сыра и пепперони.

Вместо этого она стояла там.

И, может, я и был пьян, но она определенно была пьянее, судя по тому, как раскачивалась и старалась сфокусировать взгляд.

— Как вы меня нашли?

Она закатила глаза.

— Маленький городок. Один отель. Марси на ресепшене сказала, что вы здесь.

— Вот вам и конфиденциальность, — пробормотал я. — Чего вы хотите?

— Я… ненавижу вас. — Она преувеличенно кивнула мне, чтобы подчеркнуть свои слова. — И… я не позволю вам украсть мои мечты.

— Все, что вам нужно сделать, это заплатить. Тогда вы сможете сохранить свои мечты.

— Я сделаю это. — Она повертела запястьем в воздухе между нами, словно подбирая свои следующие слова. — Я ненавижу вас.

— Вы это уже говорили. — И постоянное повторение этих трех слов начинало меня беспокоить.

Почему? Понятия не имею. Мне было все равно, что она меня ненавидит. Но правда ли это?

Должно быть, все дело в алкоголе. После смерти дедушки я проделал чертовски хорошую работу по подавлению любых чувств. Пребывание в Монтане действовало на меня дурно.

А может, дело было только в ней.

Боже, она была прекрасна. У Керриган были густые шелковистые каштановые волосы. Высокие, раскрасневшиеся скулы. Красивые карие глаза оттенка молочного шоколада.

Эти глаза, возможно, и были затуманены, но в них безошибочно угадывался огонь. Он ничуть не потускнел после нашей стычки на улице.

Она не была той кроткой деревенщиной, которую я ожидал встретить сегодня.

Керриган открыла рот, словно собираясь что-то сказать, но остановилась. Я подозревал, что это было еще одно «я ненавижу вас». Затем она нахмурилась, и между ее бровями пролегла глубокая складка. Черт возьми, даже она была симпатичной.

У дедушки, несмотря на все его недостатки, был отличный вкус.

Она шагнула вперед, уперев палец мне в грудь. Она сузила глаза. Никогда в жизни я не видел разгневанной женщины, которую мне так хотелось бы поцеловать. Этот рот притягивал меня.

Бурбон определенно был здесь главным, потому что, прежде чем я понял, что происходит, я наклонился к ней.

И поцеловал, чтобы она перестала хмуриться.

Глава 2

Керриган

— Проснись и пой? — пропела Ларк, входя в мою спальню.

— Уходи. — Я оторвала свою раскалывающуюся голову от подушки. Красные цифры на моих часах показывали половину седьмого. — Возвращайся, когда машины времени станут реальностью, и ты сможешь вернуть нас во вчерашний день и вырвать водку у меня из рук.

— Машины времени нет, но я принесла кофе. — Она присела на край моей кровати, держа в руках дымящуюся чашку. Аромат был настолько соблазнительным, что заставил меня вылезти из-под одеяла.

— Уф. — Я придвинулась к ней, убирая волосы с лица. Затем взяла чашку из ее рук, чтобы сделать божественный глоток. — Вкусно.

— Я зашла в кофейню, потому что ты стала скупердяйкой.

Потому что хороший кофе стоил дорого, и моя сестра без проблем покупала его. А я в последнее время экономила каждый пенни.

Сейчас больше, чем когда-либо.

— О боже. — Я прислонилась к спинке кровати и закрыла глаза. С каждым годом похмелье становилось все сильнее, и в тридцать лет оно, вероятно, продлится всю неделю.

Знакомое мяуканье донеслось из чулана как раз перед тем, как появилась Клементина с высоко поднятым белым хвостом. Она вскочила на кровать и направилась в мою сторону, по-кошачьи ухмыльнувшись Ларк, прежде чем плюхнуться мне на колени.

— Привет, повелительница зла, — сказала Ларк моей кошке, которая начала мурлыкать.

Клементина ненавидела Ларк, но, если быть честной, Клем ненавидела всех. Иногда даже меня.

— Итак… насколько все плохо?

— Не так уж и плохо, — ответила Ларк слишком быстро, что могло означать только одно: все было плохо.

Я съежилась.

— Ты лжешь.

— Да, я лгу. Все в кафе говорили об этом. Новый бариста, та, со светлыми волосами, которая всегда пускает слюни по Заку, спросила меня, не арестовали ли тебя за нападение на того мужчину.

У меня отвисла челюсть.

— Я на него не нападала.

— Вот вся история: люди говорят, что Дюк арестовал тебя в «Джейн» после того, как ты зашла туда напиться.

— Ты шутишь.

— Нет.

— Я возвращаюсь в постель. — Я сделала движение, чтобы забраться под одеяло и умереть, но Ларк остановила меня, положив руку мне на предплечье.

— Забудется.

— Да, точно. — Если слухи об этом ходили еще до семи утра, то дальше будет только хуже. К полудню по городу, вероятно, разнесутся слухи, что я убила Пирса средь бела дня.

— Заметка для себя, — пробормотала я. — Действуй. Немедленно.

Большую часть времени я любила свой родной город. Он был полон знакомых лиц и дружелюбных улыбок. Но бывали времена, когда Каламити казался слишком незначительным, чтобы избежать слухов. Сплетни распространялись со скоростью гепарда, а я была женщиной, которая предпочитала скорость черепах.

Не было такого понятия, как «забудется». У людей в моем районе память была как слон.

— Ты хотя бы уточнила, что меня не арестовывали и что это папа забрал меня из «Джейн»? — спросила я.

— Конечно. Не знаю, поверили ли они мне, но…

Я застонала.

— Надеюсь, после того, как несколько человек зайдут в бар выпить после работы, Джейн подтвердит эту историю.

— Это правда, Ларк.

— Знаю. — Она подняла руки. — Я всего лишь посыльный.

— Что еще они говорят? — спросила я.

— О тебе больше ничего. Но о нем ходит много слухов.

О нем. Пирс Салливан.

Мой желудок сжался, и я усилием воли заставила себя не выблевать свой ночной перекус — картофельные чипсы, крекеры «Ритц» и маринованные огурцы.

Зачем я пила? Больше никогда. Не только потому, что похмелье было отвратительным, но и потому, что я принимала глупые, по-настоящему глупые решения.

Например, я позвонила помощнице Пирса и выпрашивала его номер телефона. Например, заявилась в мотель.

Например, позволила ему поцеловать себя.

Хотела, чтобы он поцеловал меня.

Он поцеловал меня, верно? Или мне это показалось, потому что я была пьяна? Моя рука потянулась к губам.

О, да, он поцеловал меня, точно. Я все еще ощущала его рот там, горячий, гладкий и восхитительный. Я все еще чувствовала прикосновение его аккуратной бороды.

В последний раз мужчина целовал меня больше года назад. Я пошла на второе свидание с банкиром из города, которому так и не перезвонила, потому что наш поцелуй был… отвратительным. Моя личная жизнь была такой же захватывающей, как ведро дегтя. Может быть, я придумала это, чтобы защитить себя от новой боли. Когда я работала весь день, каждый божий день, у меня не было времени на ничего не значащие романы.

Но с Пирсом? Между нами не было ничего теплого. Этим поцелуем мы могли бы разжечь настоящий пожар. Его губы были такими мягкими, язык — таким соблазнительным, и он слегка прикусил-пососал уголок моего рта, из-за чего я превратилась в лужицу.

Но почему? С чего бы ему целовать меня? Зачем ему понадобилось приезжать в Каламити, доставлять это ужасное письмо с требованием выплатить кредит и целовать меня? У меня кружилась голова, и только отчасти из-за алкоголя.

— Прошлой ночью я сделала глупость, — прошептала я.

— А что, эта глупость была хуже, чем разораться на незнакомца и швырнуть ему в лицо клочок бумаги, а потом пойти в «Джейн» и напиться еще до полудня?

— Серьезно? — Я бросила на нее сердитый взгляд.

— Что? — Она изобразила невинность. — Я просто спросила.

— Тебе это нравится.

Она спрятала улыбку за краем стакана с кофе.

— Ты можешь винить меня? Самое время сделать что-нибудь, достойное сплетен. Все только и говорят о том, какая ты умная и энергичная. Теперь ты в одной лодке с остальными простолюдинами.

— Ооо, пожалуйста. — Я закатила глаза. — Никто о тебе не сплетничает.

— Ха! Попробуй поработать в школе. Там в десять раз хуже, чем в самом городе. Хорошо, что эти милые личики компенсируют придурковатость персонала и администрации. А теперь расскажи мне, какую глупость ты совершила, потому что мне нужно ехать в ранее упомянутую школу через пятнадцать минут.

— Я проследила за ним до мотеля.

— За ним?

— За ним.

— Керриган. — Она поморщилась. — Хорошо, мне нужны подробности.

Я сделала большой глоток кофе, затем повернулась к ней лицом.

— После того, как папа привез меня домой, я ненадолго отключилась. Проснувшись, я все еще была пьяна и зла, поэтому позвонила помощнице Пирса и попросила дать мне его номер телефона. Затем я отправилась в мотель, потому что его помощница упомянула, что он еще не уезжал из города и… пожалуйста, не заставляй меня продолжать.

— Продолжай.

— Марси дала мне номер его комнаты.

— И что?

— И когда он открыл дверь, я сказала ему, что ненавижу его. — Затем он поцеловал меня. Эту часть я даже не смогла заставить себя произнести вслух. Не сейчас. Никогда.

— Тебе действительно не стоит пить. Никогда больше.

— Знаю. — Я ударилась головой о спинку кровати. — Почему я такая идиотка?

— Что он сказал?

— Ничего. — Он был слишком занят, целуя меня.

И, черт возьми, этот поцелуй был хорош. От него сжались пальцы на ногах. А трусики промокли насквозь.

— Больше никакой водки, — заявила я. — Никогда больше. Я серьезно. — Не то чтобы я могла позволить себе еще одну пьянку.

У меня было двадцать девять дней, чтобы заработать 250 000 долларов. Чудеса случаются, верно? Возможно, я и разорвала письмо, которое дал мне Пирс, но это было после того, как я его прочитала. Дважды. У меня было время до третьего октября, чтобы вернуть ему деньги.

— Я не могу поверить, что это происходит на самом деле. — Прошло две недели с тех пор, как я узнала о смерти Габриэля. Мое сердце все еще болело.

И теперь, чтобы найти все эти деньги…

— Это безнадежно. — Слезы хлынули потоком, и я разрыдалась, уткнувшись в плечо своей младшей сестры.

Втайне я думала, что тот, кто унаследует имущество Габриэля, будет добрым и сострадательным человеком. Что мы сможем вспомнить, каким замечательным человеком он был. Что мы сможем вместе погоревать.

Вместо этого я застряла с Антихристом.

— Мне жаль, — сказала Ларк, обнимая меня.

— Мне тоже. — Я села прямо и вытерла слезы, взглянув на часы. — Тебе лучше идти.

— Да. — Она скривила губы. — В этом году у нас новый учитель. Преподает естествознание в старшей школе. Он такой придурок, и если я приду туда пораньше, то могу оставить свой обед в учительской и не встретиться с ним.

— Почему он придурок?

— Не знаю. Может маленький пенис? — Она встала с кровати, расправляя брюки. — Как я выгляжу?

— Прекрасно. Как всегда.

Ларк была на три года моложе и унаследовала нос моей матери. В остальном нельзя было не понять, что мы сестры. У нас были одинаковые каштановые волосы, овал лица и полные губы.

— Я позвоню тебе позже. — Она поцеловала меня в щеку. — Обязательно почисти зубы сегодня.

— Ты меня разбудила, помнишь? Думаю, тебе следует вернуть мне ключ от моего дома.

— Никогда. — Она помахала рукой и исчезла.

Как только входная дверь закрылась, я отставила кофе в сторону и зарылась под одеяло.

Клементина, раздраженная тем, что ее вытеснили, соскочила с кровати и исчезла в коридоре, вероятно, в поисках еды.

— О, Габриэль. — Даже произносить его имя было больно.

Жаль, что у меня не было возможности попрощаться с ним. Сказать ему, как много значила для меня его дружба. Я уже очень по нему скучала. По его смеху. По его неожиданным визитам в Каламити. По нашим долгим разговорам о моих мечтах и его советам о том, как их осуществить.

Габриэль одолжил мне много денег. Условия всегда были оговорены заранее, но он был прекрасен тем, что давал мне возможность пробовать что-то новое. Он ни разу не потребовал от меня уплаты процентов. Потому что, несмотря на то, что в последнее время у меня были некоторые проблемы, он всегда верил в меня.

Согласно нашему первоначальному договору, срок погашения кредита, который он мне предоставил, истекал через тридцать дней. Когда полгода назад я позвонила ему и сказала, что собираюсь продать арендуемую недвижимость, фермерский дом, чтобы вернуть ему деньги, Габриэль посоветовал мне повременить с продажей. Он знал, что рынок недвижимости развивается медленно, а аренда недвижимости лучше всего подходит для моей бизнес-модели.

Затем, когда я разговаривала с ним за неделю до его смерти, объясняя, что до сих пор не нашла арендатора, он пообещал мне отсрочку.

Не переживай из-за этого, Керриган.

У тебя все получится.

Положись на меня, я тебя поддержу.

Мне было достаточно нашего устного соглашения. Я доверяла Габриэлю. Он верил, что я верну ему долг с процентами.

Все было бы хорошо, если бы не авиакатастрофа.

Если бы не его внук, который унаследовал мой кредит.

Габриэль, должно быть, никому не сказал о его отсрочке.

Я была на мели. У меня не было возможности раздобыть четверть миллиона долларов, если я не продам недвижимость, но рынок недвижимости в Каламити развивался медленно, особенно сейчас, осенью. Я потратила годы на изучение тенденций в этом районе, а также в других небольших населенных пунктах Монтаны, и зима неизменно была вялым сезоном.

Конечно, я могла бы снизить цены. Но тогда пришлось бы продать несколько объектов недвижимости, а не один. Я потеряю все до последнего цента, которые вложила в свою недвижимость, не говоря уже о долгих часах, проведенных на четвереньках, за уборкой, покраской и ремонтом.

Рухнули. Мои мечты рухнули.

Что привело к моей самой большой проблеме на данный момент.

Пирс.

Я была так зла на него, что хотела закричать. Почему я не дала ему пощечину, когда он поцеловал меня? Этот человек заслуживал пощечины. Вместо этого я поцеловала его в ответ.

— Почему? — Я натянула одеяло на голову. — Что со мной не так?

Да, он был красив. Отвлекающе красив. Но я его ненавидела. Я отчетливо помню, как сказала ему, что ненавижу его. И этот сукин сын поцеловал меня в ответ.

Он действительно лишит меня права выкупа? Я не могла себе представить, чтобы он, в дорогом костюме, модных ботинках и шикарной машине, захотел владеть кучей недвижимости в Каламити. Если только он не хотел украсть мою собственность и продать ее, когда весной рынок снова оживится.

Ублюдок.

Он собирался погубить меня.

— Я ненавижу его. — Я сбросила одеяло с головы, скатилась с кровати и направилась в ванную, чтобы почистить зубы и принять душ.

К тому времени, как я добралась до кухни, похмелье начало спадать. Возможно, это произошло из-за вспышки гнева. Я протопала к кофейнику, чтобы сварить еще одну чашку самого дешевого из дешевых кофе, которые продавались в продуктовом магазине. Налив полную кружку, я сделала глоток и съежилась.

Ларк была права. Оно было ужасно.

У меня зазвонил телефон, и я отнесла его и свой дерьмовый кофе на диван в гостиной.

— Привет.

— Привет, — в голосе Эверли слышалась улыбка. — Как ты себя чувствуешь?

— Смущена. Спасибо, что пошла вчера со мной в бар.

— В любое время.

Вчера, после инцидента на тротуаре, я была не в состоянии справиться с собой. С горем, вызванным смертью Габриэля. Шоком от появления Пирса. Разочарованием из-за письма.

Разочарованием в самой себе, потому что я могла бы весь день обвинять Пирса, но факт оставался фактом: я сама во все это вляпалась.

Вчера был не тот день, когда нужно было приводить себя в порядок. Вместо этого я просто опустилась на дно и заказала выпивку.

Мои друзья Эверли и Хакс были в центре города. Хакс был художником, а его жена Эверли управляла их галереей. Когда я пришла в «Джейн», она была настолько любезна, что согласилась посидеть со мной в баре. Я была почти уверена, что Джейн еще даже не открыла бар, когда мы появились у его двери, но она все равно позволила мне зайти и напиться.

— Ты уже думала о том, что собираешься делать? — спросила Эверли.

— Пока нет. — Я плюхнулась на диван. На данный момент этот диван служил мне обеденным столом, потому что мой стол был накрыт брезентом и на нем лежали принадлежности для ремонта.

— Мы можем чем-нибудь помочь?

— Нет. — Я улыбнулась. — Но спасибо, что пошла со мной вчера и выслушала.

— Не стоит благодарности. Будешь сегодня в центре?

— А я должна?

Она рассмеялась.

— Кто-то еще может открыть для твою фитнес-студию?

— Нет, — проворчала я. Мне нужно было найти администратора.

Я планировала нанять кого-нибудь для управления студией, но, по словам Габриэля, я была не слишком придирчива к персоналу. Он предупредил меня, что я должна внедрить свои правила, прежде чем передавать их кому-то другому. В городе такого размера я не могла позволить себе отказывать клиентам.

Поэтому я сама управляла «Рефайнери», работая за стойкой во время занятий. Я наняла двух старшеклассниц для работы по вечерам и выходным. Но в этот самый момент они были в школе, вероятно, изучали науки у нового заклятого врага Ларк, а мне нужно было приниматься за работу.

— Не хочешь встретиться за ланчем? — спросила Эверли.

— Конечно. Возможно, это поможет развеять слухи, если я буду вести себя так, как будто все нормально. Сегодня утром заходила моя сестра, и все говорят, что Дюк арестовал меня в «Джейн» за нападение на Пирса.

— Я, э-э… слышала. Хакс ходил в кафе минут тридцать назад, чтобы принести нам завтрак.

— Ух.

— Наверное, все не так уж и плохо.

Я любила Эверли, но она прожила в Каламити недостаточно долго, чтобы понять, насколько злобной может быть мельница слухов.

— «Уайт Оук». В полдень? — предложила она. — Я позвоню Люси и спрошу, не хочет ли она выбраться из дома и взять с собой Тео.

Немного посидеть в обнимку с новорожденным моей подруги — это, несомненно, поднимет мне настроение.

— Звучит заманчиво. Встретимся там.

Я буду пить воду, так как не могу позволить себе есть вне дома, но неважно.

Отложив телефон в сторону, я оглядела свою гостиную, рассматривая частично завершенные проекты. Мне так много хотелось переделать в этом доме. Он был построен в начале 1930-х годов и отличался особым характером. Арочные дверные проемы. Отделка ручной резьбой. Какой-то дурак покрасил эту отделку в зеленый цвет и покрыл паркетные полы ковром.

Этот дом был полон потенциала, но к тому времени, когда я возвращалась домой после работы над каким-либо другим проектом, я обычно чувствовала себя измотанной. Последнее, что мне хотелось делать, — это брать в руки инструменты.

Теперь, когда «Рефайнери» был открыт, моим следующим проектом было отремонтировать купленный мной дуплекс, чтобы оба помещения можно было сдавать в аренду. Рынок недвижимости был вялым, но в Каламити ощущалась нехватка арендодателей.

Как только ремонт дуплекса будет закончен, я планировала поработать над своим собственным домом. Чтобы сделать его в точности таким, каким я хотела его видеть. Вот только из всей недвижимости, которой я владела, именно этот дом у меня было больше всего шансов продать. Мой собственный дом.

От одной мысли о том, что придется оставить все как есть, у меня скрутило живот, поэтому я вскочила с дивана, мне нужно было приниматься за работу. Я убедилась, что у Клементины есть еда и вода на весь день, затем пошла в гараж и, забравшись в свою машину, обнаружила на консоли желтую записку.

ПЕЙ СЕГОДНЯ МНОГО ВОДЫ.

Люблю тебя.

Целую, папа

P.S. Подумай об автосалоне.

Эта записка была бы идеальной и милой, если бы не чертово P.S.

Вчера мой папа заехал за мной в «Бедовую Джейн». Он взял перерыв на работе, чтобы забрать свою пьяную дочь и отвезти ее домой, где уложил меня в постель. Но не раньше, чем рассказал мне все о преимуществах работы в его автосалоне. Буквально, он рассказал о медицинских и пенсионных льготах.

При любой возможности, чтобы побудить меня работать в его компании, отец набрасывался на меня.

Я не могла слишком раздражаться. Он приехал за мной. И сказал, что пригонит мою машину домой и поставит ее в гараж.

Он, наверное, думал, что я на самом деле останусь в постели на всю ночь.

— Нет. Вместо этого я отправилась в мотель и поцеловала незнакомца.

Моя головная боль усилилась, и это не имело ничего общего со вчерашним употреблением алкоголя.

По дороге я ловила на себе взгляды людей, которые узнавали мой черный «Эксплорер». Я нацепила улыбку и свернула в переулок за своим зданием в центре города, направляясь к своему обычному месту для парковки. Затем, расправив плечи, я направилась к фитнес-студии и включила фонари.

В студии было тихо. Пахло чистящим средством и освежителем воздуха с эвкалиптом. Вчера я так спешила выпить что-нибудь, что даже не подумала о студии.

Я не могла встретиться взглядом со своим отражением в зеркальных стенах.

О чем я только думала? Хорошо, что у меня были замечательные друзья. Я подозревала, что Эверли и Хакс организовали закрытие студии. У инструкторов и сотрудников были ключи, так что, должно быть, они открыли ее для вечерних занятий.

Надеюсь, я никого не разозлила. Я действительно не могла позволить себе потерять деньги прямо сейчас.

Я подошла к входной двери и перевернула табличку на «Открыто», и после часа, в течение которого никто не приходил и не высмеивал меня за мое поведение, я вздохнула с облегчением.

— Доброе утро. — Моя первая встреча произошла с инструктором по йоге. Она ворвалась ко мне с сияющей улыбкой и теплыми объятиями. Когда она ни словом не обмолвилась об инциденте с Пирсом или о том, что я прогуляла работу, я решила, что она мой любимый человек в Каламити.

Пока она готовилась к занятиям, я нырнула в небольшой кабинет, который выделила для себя в задней части здания. Большую часть времени я сидела за стойкой регистрации, работая на своем ноутбуке и регистрируя посетителей. Но в данный момент мне больше всего нужно было время, чтобы подсчитать свои показатели. Итак, пока студия была занята, я составила список всех активов на свое имя и оценила их индивидуальную стоимость.

Общая сумма составила более миллиона долларов. Если бы я продала все по рыночной стоимости, я могла бы легко расплатиться с Пирсом. Но я точно не могу продать три дома, которые в настоящее время сдавались в аренду. Я не стану выселять людей из их домов.

Я сомневалась, что найдется кто-нибудь, кто захочет купить мою новую фитнес-студию, учитывая, что финансовые дела были в зачаточном состоянии. Наверху была свободная однокомнатная квартира, в которой некоторое время жила Эверли, но ее нельзя было продать отдельно от тренажерного зала.

Затем был фермерский дом. Двухуровневая квартира. Моя машина. Мой собственный дом. И, наконец, текущий счет с балансом в 1 602,87 доллара.

— Я облажалась. — Я уронила карандаш и опустила голову на руки.

Разрешат ли мне родители переехать к ним, если я продам свой дом? Может, Ларк позволит мне спать у нее на диване.

Как я должна была это сделать? Это было нечестно. У меня должны были быть годы, чтобы во всем разобраться. Габриэль обещал мне годы.

Но потом он умер.

Я взяла свой телефон и пролистала список последних вызовов, посмотрев на последний набранный номер.

Моя рука дрожала, когда я набрала номер и прижала телефон к уху.

Если бы я могла просто объяснить. Если бы он только послушал меня пять минут.

— Пирс Салливан, — ответил он, и, черт возьми, этот глубокий, хрипловатый голос пронзил меня до глубины души.

Сосредоточься, Керриган.

— Здравствуйте, Пирс. Это Керриган Хейл.

Тишина.

Я моргнула.

— Вы меня слышите?

— Мисс Хейл. Это мой личный номер.

Я выпрямилась.

— Серьезно?

— Серьезно.

— Вы поцеловали меня.

— И я приношу свои извинения. Это была ошибка.

Ошибка. Да, это определенно была ошибка. Но обязательно ли ему было произносить это слово с таким отвращением? Весь мир хотел унизить меня сегодня? Или только этот человек?

— Да, — сказала я. — Да, так и было.

— Есть причина для вашего звонка?

— У меня было устное соглашение с вашим дедушкой относительно моего займа. Я обратилась к нему на той неделе, когда он… на той неделе, когда произошла авиакатастрофа. Он дал мне устное согласие на отсрочку.

— Почему нет документов, подтверждающих это предполагаемое соглашение?

— Потому что он знал, что я верну ему долг. — Но потом он умер.

Пирс усмехнулся.

— Мой дедушка был проницательным бизнесменом. Он не стал бы предоставлять кредит без необходимой документации или обсуждения этого с адвокатом.

— Хотите сказать, что он пытался надуть меня?

— Возможно.

Нет.

— Никогда. Он не такой.

— Тогда ясно, что вы не знали его так, как знал его я. Этот человек был акулой, а вы, мисс Хейл, — легкой добычей.

Я вздрогнула. В его голосе было столько ненависти. Он был таким открытым и честным, что меня охватили сомнения. Неужели Габриэль действительно обманул меня? Он дал мне ложное обещание?

Нет. Я не могла в это поверить. И не поверю.

— Он дал мне время. Мне нужно время.

— Условия такие, какие есть. У вас тридцать дней.

— Пожалуйста, Пирс. Этого времени недостаточно.

— Называйте меня «мистер Салливан».

Телефон чуть не выпал у меня из рук. Вчера вечером он сказал то же самое. Я почти забыла из-за поцелуя, но он сказал, чтобы я называла его «мистер Салливан».

Высокомерный, эгоистичный наглец.

— Я не смогу вернуть вам долг в течение тридцати дней. — Хотя это и было правдой, признать это было равносильно полному провалу. Особенно признаться в этом ему.

— Тогда вы получите ответ от моего адвоката. Любые дальнейшие сообщения должны проходить через моего помощника. Пожалуйста, не заставляйте меня блокировать ваши звонки, мисс Хейл.

И с этими словами он повесил трубку.

— Что за… — Я вскочила на ноги, сдерживая поток ругательств, которые, несомненно, эхом разнеслись бы по студии и испортили атмосферу. Я расхаживала перед своим столом, заламывая руки.

В течение многих лет Габриэль хвастался своим умным внуком. Тем, кто однажды заменит его. Тем, кто построит империю.

Учитывая, что я строила свою собственную империю — пусть и в гораздо меньших масштабах, — я восхищалась этим в Пирсе. Я чувствовала родство с ним, хотя мы никогда не встречались. И всякий раз, когда Габриэль говорил о нем, в его словах не было ничего, кроме любви и обожания.

Но это был не тот Пирс, которого я представляла в своем воображении.

Нет, это был мистер Салливан. И, может быть, этот мужчина и мог зацеловать женщину до головокружения, но сути это не меняло.

Он был врагом номер один.

Глава 3

Пирс

— Стив, скажи мне, что ты шутишь.

Адвокат моего деда покачал головой.

— Боюсь, что нет.

— Почему ты не сказал мне об этом, когда мы просматривали его завещание и подробности о «Барлоу Кэпитал»?

— Это было частью его желания, чтобы я подождал шесть недель после его смерти.

Я сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— И именно поэтому, когда мы получили предварительные данные, ты сказал, что он не хотел, чтобы его отпевали.

Стив кивнул.

— Правильно.

Мою маму, мягко говоря, раздражали последние просьбы дедушки. Она хотела похоронить отца, но он категорически отказался от заупокойной службы. Вместо этого он попросил, чтобы его кремировали, а прах поместили в урну, которую он купил сам. В настоящее время урна находится в доме мамы и папы за городом.

Думаю, на этой неделе я нанесу визит своим родителям.

— Почему он не мог вести себя как обычно? — Я ущипнул себя за переносицу. Даже мертвый, этот человек продолжал дергать за ниточки.

— У Габриэля всегда были свои причины.

Свои гребаные причины.

Эти причины заставляли меня снова отправиться в Монтану, чтобы развеять его прах у коттеджа. Коттеджа, который я решил продать. Он уже был бы выставлен на продажу, если бы не условие клуба о том, что собственность не может менять владельца чаще, чем раз в полгода. Они не хотели, чтобы кто-то продавал собственность, не то чтобы за этими домами выстраивалась очередь.

Поскольку коттедж только что стал моим по закону, я на какое-то время застрял с ним.

Прошел почти месяц с момента моего визита в Монтану. Двадцать восемь дней, если быть точным.

Я знал это, потому что именно столько голосовых сообщений и соответствующих электронных писем я получил от раздражающе красивой Керриган Хейл.

— Моим родителям это не понравится, — сказал я Стиву.

— Я уже обсуждал это с ними. Ты заберешь только часть праха. Габриэль попросил, чтобы вторую половину отвезли на его виллу в Италии. Пока ты будешь в Монтане…

— Мама и папа отправляются в Европу.

Стив кивнул.

— Точно.

Христос. Почему я не мог поехать на каникулы в Италию? Меньше всего на свете я хотел ехать в Монтану.

Конечно, я мог бы просто отказаться от этой поездки. Вряд ли дедушка узнал бы об этом.

Но стал бы я это делать? Нет. Этот ублюдок заманил меня в ловушку. Несмотря на то, что я был в ярости, даже после всего, что он мне сделал, он, должно быть, знал, что я не проигнорирую его последние просьбы.

Как бы сентиментально это ни звучало, когда-то давно я любил этого человека.

— Это все? Или мне ожидать еще одного неожиданного визита с новыми условиями?

Стив закрыл свой кожаный блокнот.

— До скорой встречи, Пирс.

Дерьмо. Значит, это было еще не все.

— Ты мог бы сэкономить на поездке. Расскажи мне сейчас.

— Это было не то, чего хотел Габриэль.

А Габриэль всегда получал то, что хотел, не так ли? Не важно, насколько сильно это портило мне жизнь.

— Спасибо, Стив. — Я встал из-за стола и пожал ему руку, прежде чем проводить до двери.

Нелли вышла из своего кабинета по соседству и улыбнулась Стиву, когда он направился к лифтам. Когда он скрылся за углом, она последовала за мной в мой кабинет.

— Что это было?

Я вздохнул и подошел к окнам от пола до потолка моего углового офиса, из которых открывался вид на центр Денвера.

— Я возвращаюсь в Монтану.

— Возвращаешься? Когда?

— Скоро. — Я вкратце рассказал ей о своей встрече со Стивом. — Какое у меня расписание на этот месяц?

— На самом деле, эта неделя не так уж плоха. Но остальная часть месяца очень загружена.

Ад. Это означало, что, если я собирался поехать в Монтану, я должен был отправляться немедленно. До истечения тридцатидневного срока Керриган.

Она не дала никаких заверений, что заплатит, и, хотя у нее оставалось еще два дня, я сомневался, что это что-то изменит.

— Давай просто… покончим с этим, — сказал я, поворачиваясь к Нелли. — Постарайся очистить эту неделю, если сможешь. Отложи все, что может подождать до пятницы.

— Хорошо. Хочешь, я позвоню твоему пилоту и договорюсь о перелете?

— Нет, я поеду сам. — Я не летал на своем самолете с тех пор, как разбился самолет моего деда, в результате чего погибли он и его пассажиры. Хотя так было бы быстрее, я не мог заставить себя лететь самолетом. Пока что я предпочитал садиться за руль.

— Хорошо. Звонила Жасмин. Снова.

Она тоже пыталась дозвониться до меня. Дважды.

— Я позвоню ей позже.

Нелли приподняла брови.

— Ты сделаешь это?

Нет.

— У тебя мало времени.

Я отмахнулся.

— У меня есть время.

— Пирс…

— Мне нужно ответить на несколько электронных писем, а потом я пойду собирать вещи. — Благо, что я жил в том же здании, где работал, добираться было недалеко. — Не могла бы ты забронировать для меня номер в мотеле Каламити?

— Каламити? Я думала, ты поселишься в коттедже.

— Пока нет, — проворчал я. Сначала нужно было сделать остановку. — Не могла бы ты также позвонить мисс Хейл и попросить о встрече завтра утром?

Нелли открыла рот, но закрыла его, прежде чем заговорить.

— Что?

— Ничего. — И прежде чем я успел убедить ее сказать мне обратное, она развернулась на каблуках, ее гладкий белокурый хвостик практически взметнулся в воздух, когда она выбежала из моего кабинета.

Я снова повернулся к окнам, любуясь городом. Солнечные лучи отражались от соседних зданий ЛоДо (прим. ред.: ЛоДо — неофициальный район в Денвере, штат Колорадо, и является одним из старейших поселений в городе. Это исторический район многофункционального назначения, известный своей ночной жизнью и служащий примером успеха в реинвестировании и возрождении городов). Мое здание было одним из самых новых в этом районе центра города. Я хотел самого лучшего, и, хотя это здание находилось не в центре делового района, как дом моего деда, я предпочитал находиться рядом с известными ресторанами города, художественными галереями и бутиками.

Моя компания занимала семь из двадцати этажей здания. Нижние этажи были жилыми квартирами, все по последнему слову техники, и многие из них арендовали мои сотрудники, включая Нелли.

На территории здания были тренажерный зал и бассейн. Для жильцов и сотрудников был оборудован гараж. Охрана была усиленной, а охранникам, стоявшим у входа, хорошо платили, чтобы они не пропускали посторонних.

Это была первоклассная недвижимость, особенно с учетом того, что на расстоянии вытянутой руки располагался горный массив. Скалистые горы неровной линией тянулись вдоль горизонта. Голубое небо над ними было чистым и безоблачным.

Почему дедушка не хотел, чтобы его прах был развеян здесь? Короткая поездка на Фронт-Рейндж (прим. ред.: Фронт-Рейндж — это горный хребет в южной части Скалистых гор Северной Америки, расположенный в центральной части американского штата Колорадо и юго-восточной части американского штата Вайоминг), и я бы закончил. Вместо этого мне придется совершить долгое путешествие в Монтану и, согласно пожеланиям дедушки, пригласить ее.

Я застонал и вернулся за свой стол. Как будто она знала, что я думаю о ней, ее имя появилось среди непрочитанных писем. Сегодняшнее письмо было таким же, как и предыдущие.

МИСТЕР САЛЛИВАН,

В связи с моими предыдущими попытками связаться с вами, пожалуйста, рассмотрите возможность краткой встречи для обсуждения условий нашего контракта.

С уважением,

Керриган Хейл

Она отправляла одно и то же электронное письмо, чтобы позлить меня? Потому что это сработало. Каждый день, я получал электронное письмо с просьбой о разговоре. Это письмо несколько омрачало мое утро, вероятно, потому что я проигнорировал его, а игнорировать клиентов — даже тех, кого я унаследовал от своего деда, — было не в моем стиле. Тем не менее, я проигнорировал ее, удалил электронное письмо и продолжил свой день.

Затем, как только в моем дневном расписании появлялся перерыв, мне звонили. Это было похоже на то, что Керриган имела прямой доступ к моему календарю и знала, когда у меня выдаются свободные десять минут.

Я не ответил ни на один из ее звонков. Я переключал их на голосовую почту. Но как только ее сообщение сохранялось, я воспроизводил его. Сообщения, как и электронные письма, всегда были одинаковыми.

Здравствуйте, это Керриган Хейл. Пожалуйста, перезвоните мне по этому номеру при первой же возможности. Я с нетерпением жду вашего звонка в ближайшее время, мистер Салливан.

То, как она старалась скрыть свое раздражение, произнося мою фамилию, всегда вызывало у меня усмешку.

За последние двадцать восемь дней слышать ее голос стало для меня привычным делом, но я ни разу не подумал о том, чтобы перезвонить ей.

Я не доверял себе в отношениях с Керриган. В этом-то и была проблема.

Когда я видел ее в последний раз, я поцеловал ее. И какой же это был, черт возьми, поцелуй. Наверное, лучший в моей жизни. Как бы мне ни хотелось свалить все на бурбон, на самом деле проблема заключалась в химии. Мое влечение к Керриган пронзило меня до глубины души, подтвердив то, о чем я подозревал в тот день, когда мы встретились.

Керриган Хейл была опасной женщиной.

Я достаточно настрадался от рук другой опасной женщины.

Поэтому я держался на расстоянии. Я игнорировал звонки и электронные письма, потому что ничего не изменилось.

Если Керриган не выплатит свой кредит, активы на общую сумму, подлежащую выплате, станут новым дополнением к «Грейс Пик Инвестментс». Я бы поручил их одному из младших сотрудников моей команды, настоял бы на быстрой продаже и сделал бы все возможное, чтобы возместить понесенные убытки.

В течение последнего месяца я усердно работал, чтобы привлечь «Барлоу Кэпитал» под эгиду «Грейс Пик». Это было непростым делом, но мы справлялись. К счастью, большая часть команды «Барлоу» захотела работать у меня.

Кроме коттеджа, имущество дедушки и его денежные счета перешли к моей матери.

Мама, будучи его единственным ребенком, никогда не испытывала недостатка в деньгах. Моя бабушка была богата сама по себе. Они с дедушкой прожили в браке недолго, и, когда ее не стало, мама унаследовала ее имущество. Папа тоже никогда не нуждался в деньгах, что смягчило удар, который нанес дедушка, завещавший мне «Барлоу Кэпитал».

Мама и папа все равно не были готовы управлять им.

Я происходил из семьи успешных бизнесменов и женщин, которые были уверены, что мой статус миллиардера никогда не будет под угрозой. Но жить за счет чужого состояния никогда не было в моем стиле, и я основал «Грейс Пик», чтобы создать себе имя.

Владение недвижимостью заложило прочную основу для моей компании. Дедушка специализировался на недвижимости, и я многому научился у него, когда работал в «Барлоу Кэпитал» после колледжа.

Начав самостоятельную деятельность, я начал разумно, с предприятий с низким уровнем риска. Затем, когда мой чистый доход из года в год удваивался, я занялся диверсификацией. Все мои последние успехи были связаны с технологическим сектором. Я также занялся спортом и развлечениями.

Мы становились центром влияния по всей стране, и не было штата, где у меня не было бы хотя бы одного здания.

За исключением Монтаны.

По иронии судьбы, единственный штат, к которому у меня не было никакого интереса, был тем, в которой мой дедушка восполнил этот пробел. Он сделал это, дав красивой женщине слишком много денег.

Он не оказал ей никакой услуги. Он обрек ее на неудачу, дав эти деньги. Может быть, это и было его целью с самого начала.

Если бы Керриган сделала шаг назад и честно оценила свой бизнес, она бы увидела, что она переоценила свои возможности. Она была умна и амбициозна, но пыталась расти слишком быстро, и ее ликвидность принесла свои плоды. Продав кое-какую недвижимость и облегчив свою долговую нагрузку, она смогла бы добиться успеха в долгосрочной перспективе.

Я оказал ей услугу, отправив письмо.

Хотя я сомневался, что она скажет спасибо.

На мой телефон позвонили с линии Нелли.

— Да? — ответил я.

— Керриган, мисс Хейл на проводе.

Она звонила Нелли? Это было что-то новенькое.

Конечно, я сказал ей, чтобы она обращалась к Нелли по любым вопросам. Сделала ли она это? Нет. Она продолжала названивать на мой личный номер, а я, дурак, не заблокировал ее. Этот чертов поцелуй не выходил у меня из головы.

— Чего она хочет? — спросил я.

— Ты просил назначить встречу утром.

— Да. Чтобы ты ее назначила.

— Упс.

— Нелли, — предупредил я.

— Что? — спросила она, изображая невинность.

Христос. Если Нелли называла Керриган по имени, то я подозревал, что я был не единственным, кому регулярно звонили. Вот только Нелли, должно быть, отвечала на звонки Керриган.

— Скажи ей, что я занят.

— Тогда можешь забыть о встрече с ней утром. Она не встретится с тобой, пока ты не поговоришь с ней.

— Хорошо, — отрезал я, нажимая мигающую красную кнопку для перехода на другую линию. — Мисс Хейл.

— Здравствуйте, мистер Салливан. — Этот приторно-сладкий голос был совсем не похож на тот, что я слышал в ее голосовых сообщениях. Он был высокомерным и насмешливым. Чаша весов больше не склонялась в мою пользу.

Ей нужно было мое время, о чем она и просила почти месяц. И чтобы получить то, что я хочу, мне придется дорого заплатить.

— Нелли сказала, что завтра вы будете в Каламити, и хотите встретиться, — сказала она.

В течение многих лет все мои клиенты называли Нелли «мисс Ривера». По-видимому, Керриган и Нелли подружились меньше чем за месяц.

— Да, я бы хотел уделить вам несколько минут. — Или целый день.

— Скажите «пожалуйста».

Я стиснул зубы.

— Пожалуйста.

— В таком случае, нет. — Боже, ей это нравилось, не так ли? Ухмылка в ее голосе была такой же ясной, как небо в Колорадо.

— Это касается последней воли моего дедушки.

— О. — Она сделала паузу. — В таком случае, я буду в «Рефайнери» завтра к восьми утра. Мы можем встретиться там.

Я повесил трубку, не попрощавшись.

Подробности отношений Керриган и дедушки были для меня загадкой, хотя у меня было богатое воображение. Он всегда питал слабость к сильным, красивым женщинам, и она соответствовала его типу.

Хотя, на первый взгляд, она не походила на женщину, которая трахается с пожилым мужчиной за деньги.

От мысли о том, что они были вместе, у меня закружилась голова, а желудок сжался. Он наслаждался ее губами. Он знал, какая она нежная и сладкая.

Я провел рукой по бороде, желая забыть свой поцелуй с этой женщиной. Но прошло двадцать восемь дней, а я все еще ощущал ее вкус на своем языке.

Действительно ли дедушка заботился о ней? Или ему просто хотелось иметь более молодое, сногсшибательное тело? Это была еще одна загадка, которую я не хотел разгадывать.

Я встал из-за стола, не дожидаясь окончания рабочего дня, и вышел из офиса к своему личному лифту. Я взмахнул ключ-картой и быстро поднялся на следующий этаж, где открылись двери моего пентхауса.

Как и в моем офисе, наружные стены были в основном стеклянными. Из окон открывался тот же вид, но даже этажом выше город казался тише. Или, может быть, это потому, что здесь, в моем доме, я мог дышать.

Я провел много часов, глядя в окно, размышляя обо всем, что произошло за последние семь месяцев. За последние семь лет. И в последнее время было много моментов, когда Керриган Хейл занимала мои мысли, пока я стоял у окна.

Почему я поцеловал ее в мотеле? Это было просто потому, что она что-то значила для него? Неужели жажда мести действительно превратила меня в такого жалкого придурка? Неужели у меня действительно хватит наглости украсть ее имущество через два дня?

Безжалостность была стратегией дедушки. Хотя я и разыгрывал эту карту, когда это было необходимо, — мое письмо к ней было как раз из его репертуара, — я, как правило, придерживался справедливого подхода к своим клиентам.

Еще до того, как мы познакомились, Керриган вывела меня из себя. Почему? Она была для меня никем. После этой недели она станет далеким воспоминанием. Имело ли значение, какие отношения были у нее с дедушкой?

Сейчас не время искать ответы. Я взбежал по лестнице на верхний этаж, направляясь прямиком в свою спальню и гардероб. Собрав дорожную сумку, я вернулся в свой кабинет за ноутбуком.

Нелли разговаривала по телефону, когда я заглянул в дверь, чтобы попрощаться, поэтому я помахал ей рукой и спустился на лифте в гараж.

Загрузив машину, я выехал задним ходом со своего личного места и воспользовался личным выходом, а затем направился к выезду из города.

Сначала, заехать к родителям и забрать прах дедушки.

Затем — Каламити.

За прошедший месяц Каламити не изменился, если не считать цвета деревьев. Живя в быстро развивающемся районе Денвера, я привык видеть стройку. Вечно обновленные витрины. Вывески магазинов регулярно менялись по мере того, как предприятия терпели крах и закрывались.

Но на первый взгляд, за месяц в Каламити ничего не изменилось. Ничего. Это было странно успокаивающе.

Сначала я направился к «Рефайнери», улица была пустынна, если не считать машин, припаркованных перед кафе. Солнце выглянуло из-за крыш на противоположной стороне улицы и отразилось в сияющих окнах спортзала Керриган.

Свет был включен, но в студии никого не было. Я вошел внутрь, спасаясь от утренней прохлады, и остановился у стойки администратора, чтобы осмотреть помещение. Оно, как и все остальное в Каламити, тоже не изменилось за двадцать девять дней.

Вдоль самой длинной стены с одной стороны студии тянулись зеркала, отчего она казалась вдвое больше. Мои ботинки утопали в мягких серых ковриках. В углу стояла металлическая клетка, заполненная мячами для упражнений. На одной из немногих полок были сложены коврики для йоги. Напротив зеркал к стене была прикреплена балетная стойка, которая выделялась на фоне белой краски оттенком медового дуба.

Студия была открытой, просторной и очень похожей на многие модные фитнес-студии ЛоДо. Она не очень подходила для Каламити. Здесь было слишком свежо. Слишком чисто. Возможно, она была спроектирована не для города, а для самой владелицы.

Керриган выбежала из короткого коридора в задней части здания, и в тот момент, когда она заметила меня, ее шаги замедлились.

— Вы пришли на двадцать минут раньше.

— Доброе утро.

Она нахмурилась.

— Доброе утро.

Керриган была в штанах для йоги. Серый материал обтягивал ее стройные бедра, отчего ее ноги казались длиной в милю. Она была босиком, на плечи был накинут свитер с глубоким V-образным вырезом спереди и свободными рукавами, ниспадающими до костяшек пальцев.

— Одну минуту. — Она подняла палец, затем развернулась и удалилась тем же путем, каким пришла.

Из-за того, что ее волосы были зачесаны наверх, мне открывался прекрасный вид на ее топ. Сзади у нее был такой же глубокий V-образный вырез, как и спереди. Под ним было больше бретелек, чем проводов на столбах электропередач. Они перекрещивались на ее гладкой коже, демонстрируя подтянутые мышцы.

А ее задница в этих легинсах была…

Мой член дернулся под брюками.

— Черт возьми, — пробормотал я, заставляя себя отвести взгляд.

Меня уже несколько месяцев не привлекала ни одна женщина. Почему именно она? Почему сейчас?

Только, черт возьми, не целуй ее больше. Я глубоко вздохнул, стараясь взять себя в руки. Может, это и сработало бы не будь воздух наполнен ее ароматом. Тем самым запахом, который я запомнил, когда мои губы касались ее губ. «Ханисакл флоралс» (прим. ред.: Honeysuckle florals — это аромат для женщин, принадлежит к группе цветочные. Верхние ноты: жимолость, зеленые листья и апельсин; средние ноты: жасмин самбак и тубероза; базовые ноты: сандал, корень ириса и ваниль). Дорого и мило.

Я не мог — и не стал бы — отвлекаться на эту женщину. И ни на какую другую. Однажды я сделал это, и посмотрите, к чему это привело.

— К катастрофе, — пробормотал я.

— Извините?

Я резко обернулся. Керриган стояла прямо за мной, уперев руки в бока.

— Я сказал… что за катастрофа.

Ее глаза вспыхнули, а губы сжались в тонкую линию.

— И что же за катастрофа?

Я. Я был настоящей катастрофой. Но правдивый ответ на ее вопрос занял бы больше времени, чем у нас было сегодня.

— Эта поездка. Она обречена на катастрофу, и прежде чем вы начнете рассказывать, как сильно вы меня ненавидите, позвольте мне сказать, что эта катастрофа не имеет к вам никакого отношения.

Это не совсем правда, но после вчерашней долгой поездки и беспокойного сна в мотеле у меня не было сил спорить с Керриган.

— Вы хотите поговорить здесь или поехать куда-нибудь еще? — спросил я.

— Я подумала, мы могли бы пойти в кафе.

Я указал на дверь.

— Показывайте дорогу.

Она схватила свою сумочку из-за стойки администратора. Затем надела теннисные туфли, подошла к двери и заперла ее за нами.

Путь до кафе был коротким и прошел в тишине. Она скрестила руки на груди и зашагала с такой скоростью, что любой человек с более коротким ростом мог бы перейти на бег трусцой. Но как только мы вошли в кафе, ее холодное поведение испарилось.

Ну, не по отношению ко мне, а по отношению к остальным.

На ее лице появилась улыбка, и, черт возьми, у меня екнуло сердце. Улыбка осветила ее лицо и заставила эти красивые карие глаза танцевать. Мой член, снова набухший, тоже подумал, что она прекрасна.

— Привет, Керриган. — Официантка помахала нам, неся через весь зал кофейник. — Садитесь, где хотите.

— Спасибо. — Керриган помахала в ответ и повела нас к единственной пустой кабинке у окон, выходящих на улицу.

Я скользнул на свое место за столом, готовый рассказать о причине, по которой я здесь оказался. Было бы лучше покончить с этим до того, как мы сделаем заказ и затянем встречу на весь ланч.

— Причина…

— Привет, Керриган. — У нашей кабинки появилась пожилая женщина. Она низко наклонилась, чтобы обнять Керриган, не удостоив меня взглядом. — Как дела, милая?

— Хорошо, миссис Джонс. А вы как?

— Прекрасно. Вчера я видела твоих родителей в церкви. Они так хорошо выглядят. Я пыталась убедить твою маму сказать мне, каким кремом для кожи она пользуется, потому что, клянусь, она не постарела ни на день за десять лет.

Керриган рассмеялась.

— Я совершу набег на ее ванную и составлю список, а затем передам его вам.

— Отлично. Буду ждать. — Миссис Джонс рассмеялась и похлопала Керриган по плечу. — До скорой встречи.

Керриган повернулась ко мне, и я открыл рот, собираясь заговорить, когда меня снова прервал посетитель. На этот раз это был местный шериф, если судить по значку и пистолету у него на поясе.

— Привет, Керриган.

— Привет, Дюк.

Он взглянул на меня, и, судя по его хмурому выражению лица, я бы сказал, что он знал, кто я такой.

— Все в порядке?

— Да. — Она кивнула. — Скажи Люси, что я позвоню ей позже.

— Будет сделано. — Он бросил на меня еще один суровый взгляд и ушел.

На этот раз я подождал, прежде чем открыть рот, и, конечно же, в тот момент, когда шериф ушел, появился еще один человек, чтобы поговорить с Керриган о розыгрыше призов в начальной школе и поинтересоваться, не согласится ли Керриган пожертвовать несколько занятий в спортзале.

Человек следовал за человеком. Керриган была по-настоящему мила с каждым из них, хотя было очевидно, что они оценивают меня. Но при каждом разговоре она сохраняла на лице свою потрясающую улыбку, и, казалось, ее не беспокоило вторжение посторонних.

Было бы легче иметь с ней дело, если бы она не была милой.

После еще двух посетителей официантка наконец-то воспользовалась случаем. Она принесла две керамические кружки для кофе, наполнила их до краев и оставила нас с меню.

— Ты сегодня популярна, — сказал я, когда стало казаться, что бесконечный поток гостей иссяк.

Керриган пожала плечами и сделала глоток из своей кружки.

— Не то чтобы популярна, просто прожила здесь всю свою жизнь. Маленький городок. Трудно не знать всех.

— А. — Я взял свою кружку и оперся локтями о стол.

Кафе, как и ее фитнес-студия, удивило меня. Будучи снаружи, я ожидал увидеть забегаловку в стиле города-призрака, в том числе и с жирными ложками. Но интерьер, похоже, был реконструирован в течение последнего десятилетия. На стене висела доска с описанием фирменных блюд на сегодняшний день. Пол, выложенный белой плиткой, блестел в свете ламп. А столы, как и подобает названию кафе, были из белого дуба.

Официантка вернулась с блокнотом в руках.

— Готовы сделать заказ?

— Я буду фирменный омлет, — сказала Керриган.

Официантка повернулась в мою сторону.

— А вам что?

— Только кофе.

Кивнув, официантка исчезла, оставив нас одних.

— Вы не будете есть? — спросила Керриган.

— Это не займет много времени. — Я поднял руку, когда она открыла рот, чтобы возразить. — Я здесь не для того, чтобы обсуждать ваш контракт.

— Но Габриэль дал мне отсрочку и…

— Мой дедушка попросил, чтобы часть его праха развеяли у его коттеджа в горах.

Она моргнула и протянула:

— Хорошооо.

— Он хотел бы, чтобы вы присутствовали.

— Ооо. — Все раздражение и досада, которые она испытывала по отношению ко мне, улетучились. Ее плечи опустились. Она с трудом сглотнула. — Мне бы этого хотелось.

Было ясно, как небо в Монтане, что она любила моего дедушку. И по этой причине мне нужно было убираться к чертовой матери из этой кабинки.

Завтра должен быть погашен ее кредит. Завтра мы развеем прах дедушки.

И тогда я смогу забыть о Керриган Хейл.

Глава 4

Керриган

— Спасибо, что подменяешь меня, мам.

— Не за что. Знаешь, если бы ты работала в автосалоне, у тебя был бы более гибкий график. Ты бы не была привязана к этому делу так, как к своейстудии.

Я вздохнула, не желая вдаваться в эту дискуссию. Снова.

— У тебя есть какие-нибудь вопросы? Первое занятие йогой в девять. Пилатес в десять и станок в полдень. Затем последнее занятие йогой в два. После этого должно быть тихо, пока одна из девушек не придет сюда в половине четвертого. Они подготовят все для «Боди Памп» (прим. ред.: Боди Памп — вид групповой фитнес-программы, который сочетает элементы силовой тренировки и аэробики. Направлен на укрепление и тонизацию тела) сегодня вечером.

— Ты все это для меня записала. — Она указала на стикер. — У меня все будет в порядке.

— Инструкторы всегда могут помочь, если возникнут проблемы. — Они были настоящим сокровищем.

У нас не было модных беговых дорожек или силовых тренажеров. Посетителей было немного, если не считать случайных посетителей, которые приходили пораньше, чтобы потренироваться до начала занятий.

Но целью этой студии не было конкурировать с другими тренажерными залами в городе. Они могли сохранить свои тренажеры и тренажерные залы. Фитнес-студия была первоклассным местом, похожим на те, что можно найти в большом городе.

Здесь были рады людям всех возрастов, в том числе раз в неделю проводились занятия для беременных. Среди посетителей было несколько мужчин, но девяносто пять процентов составляли женщины. Вскоре я надеялась предложить что-нибудь для детей, например, каратэ или тхэквондо.

Или, по крайней мере, таков был мой план месяц назад. Сегодня все было в подвешенном состоянии.

— Тебе лучше поторопиться. — Мама подтолкнула меня к двери. — Удачи и безопасной дороги.

— Спасибо. — Удача, казалось, отвернулась от меня, так что я не стала надеяться на нее. — Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится.

— Так и сделаю. — Она села на стул за стойкой и достала из сумочки свой Киндл. Не успела я выйти за дверь, как она уже погрузилась в свой вымышленный мир.

Знакомый образ мамы, уткнувшейся носом в книгу, был утешительным в тот день, когда мои эмоции были словно ураган. Сколько книг прочитала мама за те годы, пока работала администратором в «Хейл Моторс»? Я все еще видела ее там, настолько поглощенную чтением, что единственным способом привлечь ее внимание было позвонить в колокольчик на стойке регистрации.

Когда я была маленькой, до появления электронных книг, мама никуда не выходила без книги в мягкой обложке. Теперь она везде с собой носила Киндл.

Мама уже официально вышла на пенсию — в тот день, когда она решила прекратить выкрашивать седину из своих каштановых волос, она решила уволиться. Папа был по-прежнему активен, работая генеральным менеджером. Мой брат, Зак, был одним из помощников менеджера. Мой дядя управлял магазином. Другой мой дядя был у них бухгалтером, а несколько моих кузенов работали механиками. Если мне когда-нибудь понадобится работа, они найдут для меня место, где я смогу обрабатывать финансовые запросы и заказы на запчасти.

Но это не было моей мечтой, чего моя семья, похоже, не совсем понимала.

Мама и папа не раз говорили мне, насколько проще была бы моя жизнь, если бы я работала в автосалоне с девяти до пяти. Мои тети и дяди говорили примерно то же самое. Автосалон был основан моим дедушкой, и он никогда не упускал возможности напомнить мне, что семейному бизнесу Хейлов не помешал бы еще один Хейл.

Возможно, такова была моя судьба. Сев за руль своего «Эксплорера», я окинула долгим взглядом свое здание. Я редко парковалась перед студией, не желая занимать место для посетителей, но я оставила место на аллее для маминого «Кадиллака».

Папа каждый год менял его, что было еще одним преимуществом для сотрудников автосалона.

Окна здания сверкали в лучах утреннего солнца. Я потратилась на стекло, потому что это было так смело, что у меня ушли месяцы на то, чтобы получить одобрение городского совета. В конце концов они согласились с моим современным подходом, и в тот день, когда появились эти окна, я чуть не расплакалась.

И студия, и квартира-лофт на втором этаже были уже совсем не те, что раньше. Темные. Пустые. Мерзкие. В этом конкретном здании в центре города уже много лет никто не жил, и на то, чтобы вычистить его, потребовался пожизненный запас средств для уборки.

Когда-то здесь была кондитерская Каламити. Надпись «Магазин сладостей» была едва различима на облупившейся белой краске на внешней кирпичной стене.

Владельцы обанкротились и закрыли магазин, когда я была ребенком. Здесь были и другие жильцы, но это не длилось долго. Возможно, само здание было проклято. Большинство моих финансовых проблем начались, когда я включила его в список своих проектов.

Или, может быть, я была обречена, после того как купила фермерский дом вдовы Эшли.

Несмотря ни на что, я была рада своим улучшениям. Они были моим маленьким знаком отличия от этого города. Это здание вернулось в современный век и больше не было таким печальным, обветшалым, как раньше.

Особенно окна. Я никогда не пожалею ни об окнах, ни о тех деньгах, которые они стоили.

О деньгах, которые мне не принадлежали.

О деньгах, которые я должна была вернуть сегодня.

Часы на приборной панели показывали, что мне пора собираться в дорогу, поэтому я выехала из студии и направилась за город. Вчера Нелли прислала мне по электронной почте информацию о том, как добраться до коттеджа, после того как я позвонила и рассказала ей о том, что не позавтракала с Пирсом.

В тот момент, когда я согласилась присоединиться к нему, он выскользнул из кабинки и исчез. Этот мужчина был совершенно бессмысленным. Он был холоден как лед, и любая разумная женщина, вероятно, вычеркнула бы его из своей жизни еще тридцать дней назад. Но тот поцелуй…

Искры от того единственного поцелуя задержались на моих губах.

Тот поцелуй показал совершенно другого мужчину, которого, я была уверена, можно было найти за его холодной внешностью, человека, о котором Габриэль говорил снова и снова. Что Пирс был где-то там. Потому что этот Пирс был тем мужчиной, который поцеловал меня до потери сознания.

Мой телефон зазвонил, когда я добралась до окраины города.

— Привет.

— Привет, — сказала Нелли. — Ты уже идешь?

— Да, — мой голос дрожал. Я надеялась, что это прекратится до того, как я встречусь с Пирсом. Я не хотела, чтобы он видел меня расстроенной. — Чего мне ожидать сегодня?

— Не знаю. В последнее время он сам не свой.

Нелли не раз говорила это. Мы быстро подружились, и она меня невероятно поддерживала, несмотря на то, что Пирс был ее начальником. Еще благодаря Нелли Пирс казался человеком.

Чем больше она рассказывала мне о его компании и клиентах, тем сильнее становилось ощущение, что меня выделяют. Каждое взаимодействие с Пирсом казалось… личным. Звонки и электронные письма, оставшиеся без ответа. Письмо и наш спор на тротуаре. Все это казалось личным, как будто я чем-то его обидела. Но чем?

Я понятия не имела. И Нелли тоже. Я спрошу.

— Спасибо за помощь, Нелл.

— Всегда, — в ее голосе слышалась улыбка.

Нелли была настоящей находкой в прошлом месяце. Все началось на следующий день после поцелуя, когда Пирс приказал мне общаться с его помощницей. Я позвонила ей, следуя его указаниям, и попросила о встрече. Трезвой встрече без поцелуев. В итоге мы проговорили несколько часов, и с тех пор я разговаривала с ней каждый день.

Именно Нелли посоветовала мне продолжать звонить на его личный номер и писать ему напрямую по электронной почте.

Измотай его.

Таков был ее совет. И поскольку у меня было не так уж много других вариантов, я решила воспользоваться этим.

Может быть, я могла бы нанять адвоката и сразиться с Пирсом, но адвокаты стоят денег, и сейчас расходы казались глупыми. Это было мое слово против подписанного контракта, и без поддержки Габриэля я бы проиграла.

— Оставайся стойкой, — сказала она. — Мы что-нибудь придумаем. Не забывай, я — твое секретное оружие.

Я рассмеялась.

— Что сделает мистер Салливан, когда узнает, что ты двойной агент?

— Ха! Мистер Салливан может поцеловать меня в задницу. То, что он с тобой делает, неправильно, и, если бы он перестал быть таким упрямым ослом, он бы тоже это понял.

— Я не хочу, чтобы у тебя из-за меня были неприятности.

— Их и не будет.

— Но…

— Доверься мне, — сказала она. — Все будет хорошо.

— Ладно. — Я глубоко вздохнула. — Спасибо тебе.

— Ты продолжаешь это повторять.

— Я серьезно.

— Я знаю, что ты благодарна. И я тоже должна сказать спасибо.

— За что?

— За то, что идешь туда сегодня. Я рада, что он будет там не один.

Мое сердце сжалось.

— Есть какие-нибудь идеи, почему Габриэль хотел, чтобы мы с Пирсом сделали это вместе?

— Возможно, потому, что вы оба были важны для него. Но я не очень хорошо знала Габриэля. В основном я знала его через Пирса, и их отношения были, эм… напряженными.

Напряженными? Я хотела спросить, но прикусила язык. Разговор с Нелли уже напоминал любопытство к жизни Пирса. Это был человек, который, вероятно, разрушит мои мечты в ближайшие несколько часов.

— Ладно, скоро, наверное, пропадет сеть, — сказала я, мчась по шоссе, а горы становились все ближе.

— Поговорим позже? — спросила Нелли.

— Обязательно. Пока.

Нелли стала настоящим сюрпризом после этой катастрофы. Мы редко говорили о Пирсе, и у нас было много общего, например, наша любовь к вину и романтическим сериалам на Нетфликс, где чем горячее, тем лучше. Мы даже пользовались одинаковым снаряжением для йоги и средствами по уходу за кожей.

Будет ли мне неловко с ней после того, как мои дела с Пирсом закончатся? Может быть. Но это были заботы завтрашнего дня, потому что на сегодня у меня было достаточно забот.

Коттедж Габриэля находился рядом с одним из самых популярных горнолыжных курортов Монтаны. В детстве мои родители привозили нас сюда раз или два, но, поднимаясь по горной дороге, следуя указаниям Нелли, я поняла, что с тех пор, как я была здесь в последний раз, многое изменилось.

Это место стало процветать после того, как в него пришел застройщик с деньгами и роскошью. Дома и кондоминиумы выросли там, где когда-то были открытые поля и густые леса. Единственное, что было знакомо, — это сам горнолыжный спуск и дорожки, прорезанные вечнозелеными растениями.

Рядом с новой гигантской лыжной базой возвышался отель. Там были указатели на зиплайн (прим. ред.: зиплайн — это скоростной спуск по стальному канату с отрывом от земли на специальном креплении) и где можно совершить поездку на гондоле к высокому пику. Я сомневалась, что смогу позволить себе билет на подъемник. Хотя я не могла позволить себе латте, так что это о чем-то говорило.

Я миновала поворот к лыжной зоне и направилась к клубу. Меня встретили черные кованые ворота, и я набрала код, который Нелли прислала вместе с указаниями.

Проезжая через это место, вы словно оказывались за завесой — в мире денег, роскоши и власти.

Каждый дом, мимо которого я проезжала, был больше, чем следующий, хотя слово «дом» было неподходящим. Это были особняки. Снаружи все они были выполнены из одного и того же дерева, окрашенного в темный цвет, чтобы гармонировать с природой.

— Ого, — сказала я, доезжая до конца частной аллеи. — Это не коттедж.

Это была отдельная лыжная база.

Не было необходимости проверять адрес. Дом кричал «Габриэль».

Он был роскошным, но в то же время простоватым. Архитектура была сложной, с различными углами наклона крыши и крытым пространством вокруг входной двери. Натуральный камень и тяжелые балки гармонировали с окружающими деревьями. Огромные окна открывали великолепный вид со всех сторон. В данный момент все они были затемнены.

Часы показывали, что я приехала на тридцать минут раньше, но я припарковалась на площадке перед гаражом и вылезла из машины, вдыхая запах земли, мха и горного воздуха.

Сегодня я выбрала черные брюки и мягкий серый свитер. Мои лакированные туфли на танкетке жали мне пальцы, но сегодня я хотела выглядеть хорошо. Для Габриэля.

И, хотя я никогда бы не призналась в этом вслух, для Пирса.

Его красивое лицо нервировало меня. Пирс излучал уверенность и харизму. Его крепкое тело излучало власть, а одежда, которую он носил, кричала о богатстве.

Каждый раз, когда он приезжал в Каламити, я была на работе, одетая в легинсы и майку для занятий йогой, в то время как он был в костюме-тройке. Темно-синий пиджак, в котором он был вчера, идеально сидел на его широких плечах. Ткань казалась такой мягкой и гладкой, что мне пришлось сжать руки, чтобы не дотронуться до рукава.

Все в нем вызывало физическую реакцию. Насколько это было несправедливо? В Каламити было не так уж много одиноких мужчин. Почему меня не мог привлечь ни один из них? Почему я должна была испытывать такое влечение к мужчине, который пытается меня погубить?

Сегодня я не собиралась позволять этой химии, или магнетизму, или чему там еще, черт возьми, волновать меня. Сегодня я была здесь ради Габриэля.

Поэтому я расправила плечи и направилась к двери, поколебавшись всего секунду, прежде чем нажать на кнопку звонка. Затем я стояла и ждала, переминаясь с ноги на ногу и сцепив руки перед собой, чтобы они не дрожали.

— Может быть, это была плохая идея, — пробормотала я, когда время шло, а никто не подходил к двери. Он вообще здесь? Это же то самое место, верно?

Я была в нескольких секундах от того, чтобы сдаться и поехать домой, когда дверь распахнулась.

— Ты рано, — рявкнул Пирс.

— Э-э-э… — У меня пересохло во рту.

На Пирсе не было его фирменного костюма-тройки. Нет, он был в полотенце.

На нем не было ничего, кроме белого махрового полотенца, обернутого вокруг его узкой талии.

У него был пресс. Очень впечатляющий пресс. И буква V. Его руки были мускулистыми, и несколько капель воды стекали каскадом по его рельефной груди.

— Я сказал «в десять».

Я дернулась, заставляя себя поднять глаза и отвести взгляд от его кожи.

— Прости.

Он нахмурился и отступил от двери, пропуская меня внутрь. Он закрыл ее за собой и, не говоря ни слова, направился через прихожую в холл.

Рациональная часть моего мозга подсказывала мне не пялиться на него, когда он шел, но иррациональная часть взяла верх, и я стояла, разинув рот и тараща глаза на его мускулистую спину и полотенце, которое никак не скрывало округлости его задницы.

Внутри меня зародилась слабая пульсация.

— Черт возьми, — простонала я, когда он исчез за углом. Как будто на его мысленный образ в костюме было недостаточно сложно стереть.

Не зная, чем заняться, кроме как стоять и пускать слюни, я прошла на несколько шагов вглубь дома и осмотрела гостиную. Мои каблуки цокали при каждом шаге по гладкому полу из дерева гикори. Я провела кончиками пальцев по фактурной стене, выкрашенной в коричневый цвет. Мебель была в деревенском стиле, с узорчатой обивкой и коньячной кожей.

В последние годы я потратила много времени на то, чтобы создать свой собственный стиль. Стиль, который был бы бюджетным. На стенах висели картины, которые, вероятно, стоили больше, чем мой дом. Журнальный столик с резными краями явно был изготовлен на заказ, а облицовочные камни для камина от пола до потолка, вероятно, были привезены из Аргентины.

Этот коттедж был моей мечтой, и, учитывая, что я никогда не смогла бы позволить себе ни одного элемента интерьера, не говоря уже обо всех вместе взятых, я задержалась в комнате, оценивая ее.

В комнате пахло Габриэлем, пряностями и дорогим одеколоном. Я слышала, как его сердечный смех отражается от балок сводчатого потолка. Я представила, как он сидит на диване, а в камине потрескивает огонь.

На столике стояла рамка, но она была перевернута лицевой стороной. Я осмотрела коридор — никаких признаков Пирса — и взяла фотографию. На снимке были Габриэль и Пирс. Когда они стояли бок о бок, их сходство было поразительным.

Оба были высокими, Пирс держался чуть прямее Габриэля. У них были одинаковые темные волосы, хотя у Пирса не было седины. Габриэль всегда был чисто выбрит, а борода Пирса отличала их друг от друга. Но у них были одинаковые темно-карие глаза и широкие белозубые улыбки.

— Ха.

— Нашла что-то интересное?

Я вздрогнула и подняла глаза.

Пирс широкими шагами направлялся ко мне, застегивая манжеты своей зеленой рубашки на пуговицах. На нем были джинсы. Он был босиком. Добавьте к этому сексуальную бороду, и это была еще одна версия мужчины, которого я никак не смогу выкинуть из головы.

— На этой фотографии ты улыбаешься, — сказала я. Не было смысла притворяться, что я не шпионила.

— И?

— И это делает тебя похожим на него. — Красивый. Добрый.

Взгляд Пирса стал жестче. Он стиснул зубы.

То, что его сравнили с Габриэлем Барлоу, из всех мужчин в мире, должно было бы быть комплиментом, но я явно чего-то не понимала.

Пирс подошел ко мне, когда я возвращала фотографию на столик. Я подняла ее, но как только он оказался достаточно близко, он убрал ее.

Да, я определенно чего-то не понимаю.

— Пойдем? — Пирс указал на дверь.

Я кивнула и пошла в ту сторону, лавируя между мебелью и ожидая в прихожей.

Он подошел и надел мокасины. Затем он взял простую белую коробку с консольного столика, сунул ее под мышку, вышел на улицу и направился через внутренний дворик.

Я последовала за ним, стараясь не отставать от его широких шагов. Мы обогнули дом, и я осознала свою ошибку. Я была так занята, оценивая обстановку внутри, что не обратила внимания на вид за окнами.

Дом стоял на вершине холма, и лес простирался вниз по склону на многие мили. Пики. Долины. Горные хребты вдали начинали зеленеть и постепенно становились голубыми по мере приближения к горизонту.

— Здесь прекрасно.

Пирс оглянулся, когда мы проходили мимо большого бассейна, встроенного в бетонную плиту. От воды шел пар. Значит, под другим навесом крыши была установлено джакузи.

В нос ударил запах хлорки, и я втянула его, этот запах всегда напоминал мне о летних играх с друзьями в общественном бассейне Каламити.

Пирс вышел из патио на каменную дорожку, которая пересекала ухоженный газон. Мы прошли по ней мимо места для разведения костра, окруженного скамейками и стульями, к краю участка, где под легким ветерком колыхались высокие местные травы.

Не говоря ни слова, Пирс открыл коробку и вытащил оттуда пластиковый пакет. Прежде чем я успела осознать, что происходит, он разорвал пакет, перевернул его, а затем…

Ветер подхватил пепел Габриэля и унес его прочь.

У меня отвисла челюсть, я стояла, ошеломленная, наблюдая, как улетает пепел.

Как улетает Габриэль.

Выброшенный, как мусор.

Пирс резко повернулся, как будто с этим было покончено, но я протянула руку и схватила его за локоть.

— И это все?

— И это все, — пророкотал он.

— Вы ничего не хотите сказать?

Он взглянул на мою руку, все еще крепко сжимавшую его локоть.

— Нет.

Это был не тот мужчина, которого любил Габриэль. Это был не тот мужчина, которого защищала Нелли. Это был не тот мужчина, который поцеловал меня. Пирс вел себя, ну… как мудак.

Я моргнула.

— Кто вы?

Мои вопросы, казалось, утомили его. Раздражение на его лице исчезло, а плечи опустились.

— Мне нечего сказать.

— Может быть, мне есть что сказать.

Он вздохнул, но снова повернулся лицом к открывшемуся виду.

Пепел Габриэля исчез.

— Ну и что? — подсказал Пирс, стоя рядом со мной плечом к плечу.

— Я никогда раньше не встречала никого похожего на вашего дедушку. В нем была та индивидуальность, которая притягивала тебя. — Я не была уверена, к чему я клоню, но слова шли от всего сердца, и если это все, что я могла дать Габриэлю сегодня, то это было лучше, чем молчание.

Пирс молчал. Он смотрел прямо перед собой, стоя ко мне в профиль, пока я говорила.

— Я буду скучать по его раскатистому смеху, который нечасто слышала. Я буду скучать по тому, как он ругался себе под нос всякий раз, когда проезжал на желтый свет. Я буду скучать по тому, как он называл меня Керри. Никто никогда не сокращал мое имя.

Пирс стоял так неподвижно, что я подумала, не больно ли ему слышать это.

— Похоже, вы хорошо его знали.

Я пожала плечами.

— Достаточно хорошо. Я очень заботилась о нем.

— Когда вы познакомились?

— Я познакомилась с ним через три недели после окончания колледжа. Я была в Бозмене, работала бухгалтером у риелтора, а также секретарем на ресепшене, а также главным лакеем. На самом деле она наняла меня перед выпуском в качестве неоплачиваемого стажера и дала мне работу, как только я получила диплом. Я готовилась к сдаче экзамена на получение лицензии риелтора и сидела за стойкой регистрации в ее офисе, когда впервые встретила Габриэля.

Однажды за ужином он сказал мне, что его привлекло мое имя. У него была подружка в колледже — в темные века, как он шутил, — по имени Керриган. Ее он тоже называл Керри.

— Я даже не знаю, как это случилось. Моя начальница опаздывала, поэтому я посидела и поговорила с ним, пока он ждал. Мы просто… поладили. Он не купил у нее жилье ни в ту поездку, ни в следующую, но каждый раз приходил в офис и беседовал со мной.

В течение почти двух лет мы беседовали в вестибюле той конторы по продаже недвижимости.

— Он так ничего и не купил у нее. У моей бывшей начальницы. — Я улыбнулась. — Ее ужасно раздражало, что Габриэль приходил и говорил со мной, прежде чем она показывала ему недвижимость. И когда он купил это место…

— Он купил его прямо у клуба, — сказал Пирс.

— Да. — К тому времени он перестал приходить в контору по продаже недвижимости. Всякий раз, когда он приезжал в город, он звонил и приглашал меня на ужин. — Он верил в меня. Он верил в мои мечты. Жаль, что я не могу сказать ему спасибо.

Спасибо. Я послала этот тихий шепот ветру.

— Были моменты, когда я колебалась, — сказала я, преодолевая комок в горле. — Именно он напоминал мне о конечной цели.

— О какой именно?

— Жить в Каламити. Завести здесь семью, если она у меня когда-нибудь будет. Обеспечивать себя и общество. Многие маленькие городки в Монтане вымирают. Здесь недостаточно предприятий, чтобы конкурировать с такими крупными городами, как Бозмен, Миссула или Биллингс. Не многие люди нашего возраста захотят переезжать в город, отстающий от жизни на двадцать лет. Ему нужны свежие идеи. Ему нужна энергия.

— А вы и есть эта энергия?

— Нет. Я всего лишь один человек. Но в Каламити есть потенциал. Для меня и, возможно, для других тоже.

Пирс не ответил, он смотрел на горы, освещенные утренним солнцем.

— Габриэль осуществил мои мечты. Я думаю, что он сделал это для многих людей с помощью своей компании.

— Мой дедушка был безжалостным.

— Может быть, и так. Но я всегда буду благодарна за то, что у меня была возможность узнать его. Я любила его. И буду по нему скучать. Ужасно.

Пирс повернулся ко мне.

— Мы закончили?

— Почему нас здесь только двое? — выпалила я, хотя и не была уверена, что хочу услышать ответ на свой вопрос. — Потому что он был безжалостен?

— Нет. — Он покачал головой. — Он не хотел, чтобы его хоронили. У моих родителей есть другая часть его праха, и они везут ее в Италию.

— А-а. — Я кивнула, почти теряя сознание от облегчения, что Габриэль не был настолько ужасен, что никто не пришел на его похороны. — А вы застряли здесь. Со мной.

— Теперь мы закончили?

— Еще нет. — Нравилось это Пирсу или нет, но он мог стоять здесь и слушать, как я говорю приятные вещи о Габриэле. — Он был добр ко мне. Он многому меня научил. Он взял меня под свое крыло и придал мне смелости. Может быть, я не знала его так хорошо, как вы, но этот человек был моим хорошим другом. И я рада, что могу быть здесь сегодня, чтобы попрощаться с ним. Если никто другой не скажет о своей любви к нему, то это сделаю я.

Пирс застыл рядом со мной, устремив взгляд вдаль.

— Спасибо, что пригласили меня сегодня. Я понимаю, что в этом не было необходимости, но я ценю это.

Он коротко кивнул мне.

— Я не буду вам мешать.

Но прежде чем я успела уйти, настала его очередь остановить меня.

— Мисс Хейл.

Мисс Хейл. Я не скрывала, что закатила глаза.

— Мистер Салливан.

Уголок его рта дернулся.

— Ваш контракт истекает сегодня.

— Я в курсе. И у меня нет для вас денег.

Я выставила на продажу фермерский дом. Я сделала самый минимум для дуплекса и выставила на продажу и его. Я надеялась, что один из них или оба будут проданы, но дуплексы были не так популярны, как дома на одну семью, а в этом фермерском доме была убита женщина. Никто из местных не собирался покупать его, так как все в округе знали эту историю. И вероятность того, что посторонний человек приедет в Каламити в это время года, была невелика.

— Вы переоценили свои возможности, — сказал Пирс.

— Да. И сломалась. — Жестокая честность всегда была в стиле Габриэля.

— Банкротство спасает многие предприятия, — сказал он, и это было равносильно удару ножом по моему сердцу.

— Вы не получите свои деньги, если я объявлю о банкротстве. И я бы никогда не поступила так с Габриэлем.

— Габриэль мертв.

— Не здесь. — Я прижала руку к сердцу. — Я верну вам долг. Полностью. Вы можете либо поверить в это, как верил он, либо принять то, что должны принять.

Он не произнес ни слова. Он просто стоял и смотрел на меня.

И я решила откланяться.

— Керриган.

Я замерла, услышав свое имя, произнесенное этим грубым, глубоким голосом.

— Да?

— Шестьдесят дней. Продайте что-нибудь. Консолидируйте. Найдите арендаторов. Если вы хотите вести свой бизнес, то ведите его с умом. Мой дедушка сказал бы вам то же самое.

Да, именно так бы он и сказал.

— Спасибо.

— Не благодарите меня. — Он кивнул в сторону гор. — Благодарите его.

— Нет, я благодарю вас.

Его темные глаза смягчились. Его взгляд метнулся к моим губам. Затем он ушел, направляясь к дому.

— Удачи, мисс Хейл.

Глава 5

Пирс

Два месяца спустя…

— Скажи мне, что это последний визит, Стив.

— Это последний визит.

— Слава богу. — После этого больше не будет просьб дедушки из могилы.

Он усмехнулся и встал со стула, взяв шерстяное пальто, которое повесил на спинку.

— На улице сегодня действительно холодно.

— Да. — Я сложил руки домиком перед подбородком, думая не о погоде. — Прошло уже несколько месяцев с момента его смерти. Он просил тебя ждать так долго?

Стив кивнул.

— Он был предельно ясен в своих пожеланиях.

— А что, если бы к этому времени я уже разгромил все в коттедже?

Он натянул свое шерстяное пальто.

— А ты…?

— Нет.

— Тогда, я полагаю, Габриэль решил, что ты не станешь этого делать.

Этот ублюдок, вероятно, знал, что я буду избегать всего, что связано с его собственностью. Что я и делал.

— Могу я спросить… когда он все это сделал? Когда он добавил эти требования? Должно быть, это было недавно. — Если бы это было сделано много лет назад, ему не пришлось бы затаскивать меня в коттедж силой. Потому что именно к этому привели эти просьбы. Пепел. А теперь вот это. Даже после смерти дедушка продолжал дергать меня за ниточки.

— Примерно за три месяца до смерти.

За три месяца.

Через месяц после моего развода.

В некотором смысле, он как будто знал, что скоро умрет. Хотя, вероятно, не в авиакатастрофе. Но единственная причина, по которой он добавил такую подробность к своим последним просьбам, заключалась в том, что он знал, что я никогда больше с ним не заговорю.

То ли случайно, то ли из-за возраста, но мои отношения с ним закончились в тот день, когда он предал меня. Он уже был мертв для меня.

Был ли это его способ наказать меня после его смерти? Его способ заставить меня сделать то, что, как он, черт возьми, прекрасно понимал, я не хочу делать?

— Я ничего из этого не понимаю. — Я вздохнул, затем встал и обошел свой стол, провожая Стива до двери.

— Твой дедушка был сложным человеком, — сказал он. — Но у него всегда были свои причины.

— Должно быть, все это для того, чтобы помучить меня.

Он усмехнулся.

— Проведи там неделю. Разбери его вещи. Ты ведь все равно собирался продать это место, верно?

— Как только истечет срок и я освобожусь от условий клуба.

— Тогда тебе все равно придется это сделать.

— Я собирался заплатить кому-нибудь, чтобы он все убрал.

— Ты все равно можешь сделать это. Его больше нет, Пирс. Он не может заставить тебя что-либо делать.

Я нахмурился. Мы оба знали, что на самом деле это не так. Точно так же, как я не проигнорировал его желание пригласить Керриган и развеять его прах, я бы не стал игнорировать и письмо, которое Стив доставил сегодня.

— Спасибо. — Я пожал ему руку и открыл дверь, а он кивнул и направился по коридору. Затем я вернулся к своему столу и взял дедушкино письмо.

— Что, черт возьми, ты делаешь, старик? — Я прикоснулся к бумаге, развернул ее, разглядывая знакомый почерк. Странно было видеть его снова. Еще более странно чувствовать так много из-за нескольких коротких предложений.

Пирс,

Как ты знаешь, коттедж твой. Я бы хотел, чтобы именно ты разобрал мои личные вещи. А не твоя мать или кто-нибудь из персонала. Ты.

Дедушка

Чтение этих слов было подобно удару в грудь. В типичной для Габриэля Барлоу манере он обошелся без сантиментов. Никакого «Привет». Никакой искренности. Никаких эмоций, только приказы.

Я ненавидел себя за то, что скучал по нему.

Последние два месяца я изо всех сил старался не думать о дедушке и о том разрушении, которое он принес в мою жизнь. Вместо этого я делал все, что было в моих силах, чтобы стереть его из памяти.

Слияние «Барлоу Кэпитал» с «Грейс Пик» и включение его портфолио в мое было почти завершено. Были некоторые проблемы, поскольку моя компания за одну ночь выросла вдвое, но моя команда руководителей справилась с ними. Каждый клиент был уведомлен. Сотрудники были переведены под мое крыло. Мы все теперь работали в одном месте.

Но было одно исключение.

Керриган Хейл.

Ее дело был единственным в «Барлоу Кэпитал», которое не было передано кому-либо из моей команды. Вместо этого я держал его при себе.

Я держал ее при себе.

В течение двух месяцев я убеждал себя, что причина в том, что она не была моим постоянным клиентом. Если Керриган не заплатит, я передам полномочия и позволю менеджеру по работе с клиентами забрать необходимые активы.

Вранье. Самооправдания. Я не собирался признаваться в этом даже самому себе.

Каждый день я ждал, когда в моем почтовом ящике появится электронное письмо. Каждый день я гадал, позвонит ли она. За последние два месяца Керриган практически исчезла.

Что должно было облегчить мне задачу забыть о ней. Почему я не мог забыть о ней? Почему именно ее лицо всплывало у меня в голове бессонными ночами?

Ее голос. Ее улыбка. Ее глаза цвета самого изысканного шоколада. Ее каштановые волосы и стройное тело. Керриган Хейл была призраком, который посещал мои эротические сны.

Зазвонил мой сотовый, и я поднял его, надеясь увидеть знакомый номер из Монтаны. Вместо него на экране высветилось «Кэл Старк».

— Привет, — ответил я с улыбкой. Мой лучший друг нечасто звонил во время футбольного сезона.

— Мне нужно уехать из Теннесси.

Я усмехнулся.

— После следующего сезона ты свободен. Возможно, «Бронкос» (прим. ред.: Денвер Бронкос — профессиональная американская футбольная команда из Денвера) нужен новый квотербек. Возвращайся в Денвер.

Он застонал.

— У них есть тот крутой парень, которого они наняли из Мичигана.

— Сиэтл? Ты разгромил их в воскресенье. Им нужен какой-нибудь штатный специалист.

— Возможно. Но их генеральный менеджер очень мало зарабатывает, а я не хочу идти на сокращение зарплаты.

Контракт Кэла с Теннесси был заключен на 39 миллионов долларов в год. Он был вторым самым высокооплачиваемым квотербеком в лиге.

Но сокращение зарплаты ударило бы не только по его самолюбию, но и по пенсионным планам Кэла. Еще пара лет, и он ушел бы из футбола с деньгами, которых хватило бы на несколько поколений, если он поступит с ними по-умному.

И хотя у Кэла была репутация придурка, он был очень, очень умен.

— Я просто хочу закончить этот сезон, — сказал он. — Мы прошли только половину, а я уже устал.

— Может быть, тебе стоит завершить карьеру.

— Может быть. Я не знаю. Футбол долгое время был частью моей жизни. Но, черт возьми, меня тошнит от Нэшвилла. Сегодня я зашел в магазин, чтобы купить стейков. Надо было послать своего ассистента, но его вот-вот уволят, и я не хотел с ним разговаривать. Так что я просто пошел сам. Прошло десять минут. Максимум пятнадцать. Меня окружили фотографы и люди, желавшие получить автографы. Один парень подошел ко мне, одетый с ног до головы в форму «Пэкерс» (прим. ред.: Грин-Бэй Пэкерс — профессиональная американская футбольная команда из Грин-Бэй, штат Висконсин), и рассказал, как именно я облажался в матче, который они выиграли у нас в предсезонке. Люди вокруг нас снимали все это на видео, так что мне оставалось только стоять и слушать.

— Ты действительно думаешь, что это изменится, если ты переедешь в другой город?

— Нет, — пробормотал он. — Может, мне стоит уйти на пенсию.

— Ты можешь работать у меня. Нелли говорила, что ей нужна помощь.

Он расхохотался.

— Ни за какие деньги.

Я тоже рассмеялся.

У Нелли и Кэла были отношения, похожие на ненависть. Пребывание их в одной комнате всегда заканчивалось ссорой и криками.

Этой весной я совершил ошибку, сказав Кэлу, что собираюсь на неделю на Гавайи. Мне нужно было прийти в себя после развода. Он решил сделать мне сюрприз: прилететь и присоединиться ко мне. Вот только Нелли тоже приехала, и они оба хотели оказать моральную поддержку.

Дом, которым я владел, был площадью семь тысяч квадратных футов, и их пути могли бы легко не пересекаться. Вместо этого они разбудили меня от глубокого сна, и мне пришлось разнимать ссору в три часа ночи.

Кэл уехал рано утром на следующий день. Нелли предупредила меня, что, если я когда-нибудь позволю Кэлу спать с ней под одной крышей, она больше никогда со мной не заговорит. По сей день ни один из них не рассказал мне, из-за чего они поссорились.

Или почему, когда я остановил ссору, на Кэле были только боксеры, а на Нелли — халат.

— Что еще новенького? — спросил он.

— Работаю. Мне снова нужно ехать в Монтану.

— Опять неприятности с Габриэлем?

Я взял письмо и еще раз просмотрел его.

— Он попросил, чтобы я разобрал его вещи в коттедже.

— Он был ублюдком, Пирс. Пошли все к черту, продай это место и живи дальше. Если хочешь дом в горах, построй его в Колорадо.

Кэл был прав. Но теперь мое любопытство взыграло, и, черт возьми, дедушка, вероятно, тоже на это рассчитывал. Что именно он оставил в коттедже?

— У тебя завтра игра, да? — спросил я.

— Да. Дома, так что я могу спать в своей постели.

— Удачи.

— Спасибо.

Нелли постучала в дверь, затем просунула голову внутрь.

— Пирс? О, прости.

Я жестом пригласил ее войти и поднял палец, чтобы она подождала.

— Мне лучше отпустить тебя, Кэл.

Нелли, скривив губы, подошла к столу.

— Нелли здесь, — сказал я. — Она передает привет.

Нелли показала мне неприличный жест.

— Мне пора. — Кэл повесил трубку.

Я улыбнулся и положил трубку, а Нелли села на стул напротив моего стола.

— Почему ты с ним дружишь? — спросила она.

— Кэл не такой уж плохой.

Она усмехнулась.

— Он скверный.

Кэл был просто… Кэлом. Он был высокомерным и дерзким. Он был талантлив от природы и очень любил соревноваться, что сделало его звездным спортсменом. Но у него был скверный характер, который он иногда показывал, особенно после проигрыша в игре. Не раз он срывался на камеру, поэтому его репутация была не самой лучшей.

Но мы дружили со старшей школы.

Кэл много работал и всегда прикрывал меня. Мы вместе учились в Гарварде, и, хотя его взяли играть в футбол, он воспользовался возможностью получить образование мирового уровня в сфере бизнеса.

Он жертвовал миллионы на благотворительность. Безумно любил свою мать. Он был хорошим человеком, но Нелли, как и весь остальной мир, не видела эту версию Кэла.

Он не позволял людям увидеть эту версию.

— Что случилось? — спросил я.

— Звонила Жасмин. Снова.

— Ладно.

— Ты собираешься ей перезвонить?

— Я отправил ей сообщение на прошлой неделе.

Нелли нахмурилась.

— Пирс, нам нужно поговорить об этом.

— Пока нет. Пожалуйста? — Я бросил на нее умоляющий взгляд. Я не был готов. Еще нет.

— Скоро, — предупредила она.

— Скоро. — У меня было время. — Что-нибудь еще?

— Твою дневную встречу перенесли, так что у тебя есть свободный час, в который мы обсудим кое-какие контракты. Я закажу нам ланч. Что тебе взять?

— Что хочешь. — Я пожал плечами, затем передал письмо от дедушки. — Сначала прочти это.

Когда она прочитала последнюю строчку, ее глаза расширились.

— Я не понимаю. Прошло уже несколько месяцев, и это кажется… жестоким. Я не думаю, что тебе стоит уезжать. Не после того, что случилось. Он умер и не может тебе приказывать. Больше нет. Мой совет — закончи с этим, продай тот дом и покончи с ним.

Если бы только Нелли знала, как много у них с Кэлом общего. Они оба обычно давали мне один и тот же совет.

— Нет, я собираюсь поехать.

— Почему?

— Стив сказал, что это была его последняя просьба. Может быть, он спрятал в своем кабинете наверху что-то важное. Что-то, связанное с «Барлоу». Я не знаю. Но если я не поеду…

— Ты будешь чувствовать себя виноватым.

Я кивнул.

— Я не хочу, чтобы что-то висело у меня над головой. Только не в том, что касается его.

— Понятно.

— Я поеду в коттедж и разберу его вещи. Там не может быть много вещей. И когда я уеду оттуда, со всем в Монтане будет покончено.

Нелли приподняла бровь.

— Даже с Керриган?

Я открыл рот, чтобы сказать «да», но слово не сорвалось с моего языка.

Выражение лица Нелли было воплощением самодовольства.

От нее было невозможно что-либо скрыть. Она знала, что я не передавал дело Керриган менеджеру по работе с клиентами. Она также знала, что я слежу за недвижимостью в Каламити — она заметила открытое окно браузера на моем мониторе несколько недель назад.

Керриган выставила фермерский дом на продажу. До сих пор она дважды снижала цену, но, похоже, никаких изменений не произошло. Одна половина ее двухквартирного дома была сдана в аренду, но другая по-прежнему появлялась в еженедельных объявлениях вместе с квартирой-студией над фитнес-студией.

Я предполагал, что Нелли по-прежнему регулярно общается с ней, но не позволял себе спросить. Количество раз за день, когда я вспоминал Керриган Хейл, не было ничьей проблемой, кроме моей собственной.

Но она так и не позвонила. Она также не отправила платеж. Не было никаких электронных писем с просьбами о встрече. Не было звонков с просьбой продлить срок. Любопытство одолело меня однажды поздно вечером, поэтому неделю назад я просмотрел ее аккаунты в социальных сетях.

На каждой фотографии Керриган, сделанной в студии, была улыбка. Красивая, искрящаяся улыбка, которую я, казалось, не мог выбросить из головы.

Может быть, если бы она не рассказала мне, как познакомилась с дедушкой. Может быть, если бы она не говорила о нем с таким восхищением и уважением. Может быть, если бы я сам не испытывал к ней подобия этой привязанности, я бы смог отпустить ее.

На самом деле это не имело значения. Близился срок выплаты кредита Керриган, и пришло время распрощаться с этим. Распрощаться со всем этим.

— Насколько жалкий мой график на следующей неделе?

Нелли поморщилась.

— Очень жалкий.

— Все равно очисти его. — Когда я вернусь, это будет настоящая катастрофа, но я хотел покончить с этим. — Давай сделаем все, что в наших силах, сегодня. А завтра я отправлюсь в путь.

— Ты хочешь полететь или сесть за руль?

— Сесть за руль.

Я совершу эту последнюю поездку.

И попрощаюсь с Монтаной.

— Вы здесь на неделю, верно?

— Да, всего на неделю, — сказал я смотрителю коттеджа.

— Очень хорошо. — Он кивнул. — Я рад, что вы успели до бури. Дует сильный ветер.

Я посмотрел мимо него на окна и затянутое облаками небо. Уже почти стемнело, а было всего четыре часа.

— Я тоже рад, что успел.

Когда я попал в снежную бурю в Вайоминге, я почти решил повернуть назад.

— Если снегопад усилится, дороги будут ужасными, — сказал он. — Я бы посоветовал держаться поближе к дому. Мы загрузили холодильник и кладовую. Я всегда могу приехать на снегоходе, если вам понадобится что-нибудь еще. У нас много всего припасено для всего клуба, и на этой неделе здесь не так много людей.

— Спасибо.

— Пожалуйста, мистер Салливан. Пожалуйста, позвоните мне или в офис клуба, если вам что-нибудь понадобится.

— Спасибо. — Я проводил его до двери и закрыл ее, когда он вышел на холод.

Я поежился и подошел к камину, протянув руки к пламени. Холодок пробежал у меня по коже, и, хотя я пробыл в помещении полчаса, мне никак не удавалось согреться.

В воздухе витал аромат дерева, ясеня и мебельного лака. После вчерашнего звонка Нелли, предупредившей их о моем приезде, бригада уборщиков вычистила помещение. Я надеялась, что суп был частью продуктов, которые они оставили для меня, потому что у меня не было сил готовить.

У меня не было сил ни на что.

Прошлой ночью, после изнурительного рабочего дня, посвященного подготовке к предстоящей неделе, которую я не мог себе позволить пропустить, я около полуночи поднялся в пентхаус, чтобы собрать вещи и поспать несколько часов. Затем, из-за прогноза погоды, я проснулся около трех, чтобы отправиться в путь.

Может быть, дело было просто в недосыпании, но я весь день чувствовал себя неважно. После тринадцати часов в пути, который из-за бури в Вайоминге был медленным, я чувствовал себя скорее убитым, чем сражающимся на дороге воином.

Поступали электронные письма и телефонные звонки с просьбой ответить, но все, чего я хотел, — это поспать. Но вместо этого яотправился на кухню, оборудованную по последнему слову техники, и приготовил себе чашечку кофе. Чем скорее я закончу с этой поездкой, тем лучше.

С горячей кружкой в руке я заставил себя подняться по лестнице и пройти по коридору в хозяйскую спальню. Спальня дедушки. В прошлый раз, когда я был здесь, я избегал этой комнаты, решив спать в гостевой. Из всех комнат хуже всего было бы пройти через его кабинет. И я, пожалуй, пока покончу с этой комнатой.

Мало что могло бы сделать этот день еще хуже.

В шкафу было пусто, если не считать красной лыжной куртки, которую он, должно быть, оставил дома. Я снял ее с вешалки — это могло стать началом моей кучки для пожертвования. В ванной было пусто, если не считать нескольких туалетных принадлежностей, которые команда клуба принесла этим утром. У них был устаревший список, потому что на прилавке стояли флаконы с женским шампунем и кондиционером.

Отложив их в сторону, я подошел к прикроватной тумбочке, где стояла только одна фотография. Я взял ее и вышел из комнаты, выключив свет. Затем я отнес фотографию в мусорное ведро на кухне и выбросил.

Это фото следовало выбросить несколько месяцев назад.

— Гребаный ублюдок.

Вся эта поездка была ошибкой. На самом деле, это был его способ мучить меня. Хранить эту фотографию, чтобы заставить меня выбросить ее, было садизмом.

Я ущипнул себя за переносицу, в висках у меня начало пульсировать. Затем я сделал большой глоток кофе, чувствуя, что он остыл.

Обойдемся сегодня одной комнатой. Я выпил остатки кофе и вышел из кухни в гостиную, планируя посидеть и посмотреть игру Кэла. Потом я собирался лечь спать.

Я уже почти добрался до дивана, когда в дверь позвонили.

— Уф, — простонал я и направился к двери, не испытывая желания делать счастливое лицо перед персоналом клуба. Я распахнул дверь, и в лицо мне ударил порыв холодного ветра. Я моргнул и отмахнулся от снега, который летел в мою сторону, только чтобы обнаружить, что на моем крыльце был не смотритель.

Это была Керриган.

— Здравствуйте, — сказала она.

Ее щеки раскраснелись. Носик порозовел, а за ее спиной над горами бушевала буря.

— Что вы здесь делаете?

— Нелли сказала, что вы будете здесь.

Христос. Эти женщины проверяли мое здравомыслие.

Очередной порыв ветра разметал каштановые волосы Керриган по лицу, и я потянулся вперед, взял ее за локоть и втащил внутрь, защищая от непогоды.

Она затопала ботинками по ковру.

— Я сделаю это быстро.

— Ваш кредит должен быть выплачен завтра. — Почему это было первое, что я сказал? Может быть, чтобы напомнить себе, что она была моим профессиональным знакомым, и не нельзя делать никаких глупостей, например, целовать ее снова.

— У меня есть чек. — Она полезла в свою сумочку, вытащила сложенный листок бумаги и сунула его мне в руку. — Держите.

Я открыл его и посмотрел на сумму. Сорок тысяч шестьсот двадцать три доллара.

— Это не все, — сказала она.

— Даже близко не все. — Это прозвучало резче, чем я хотел, и выражение крайнего унижения на лице Керриган было моим наказанием.

— Это все, что у меня есть, — сказала она. — Это немного. Немного, но все же что-то. И у меня есть план, который я хочу обсудить с вами.

— А вы не могли сделать это по телефону или электронной почте?

— В последний раз, когда я пробовала эту тактику, вы игнорировали меня тридцать дней. Я придерживаюсь того, что работает.

— Так вы просто заявляетесь ко мне домой?

— Отчаянные времена, мистер Салливан. — Она вздернула подбородок и сделала мужественное лицо. Я видел его в тот день, когда развеял прах дедушки по ветру, а она стояла на своем, заставляя меня слушать. Я был рад, что сделал это.

Керриган открыла рот, чтобы сказать мне то, что собиралась.

Но прежде чем она успела заговорить, отключилось электричество.

Глава 6

Керриган

— Э-э-э… — По темному дому разнесся гул, затем вспыхнул свет. — Генератор?

Пирс кивнул и сунул чек, который я ему дала, в карман джинсов.

— Входите.

— Вообще-то, мне пора идти.

Заметка для себя: Никогда больше не слушай Нелли. Прийти сюда было ужасной идеей. Почему я позволила ей уговорить себя на это? Неужели я действительно была в таком отчаянии, что решилась вторгнуться в жизнь Пирса, чтобы привлечь его внимание? По-видимому, да.

Повернувшись к двери, я бросила через плечо:

— Извините за беспокойство.

— Подождите. — Рука Пирса взметнулась и легла на дверь, прежде чем я успела распахнуть ее и скрыться в метели. — Вам нельзя садиться за руль.

— О, со мной все будет в порядке. Я из Монтаны. Вождение в снежную бурю — это практически дополнение к экзамену на получение водительских прав.

По дороге сюда дороги были ужасными, но не непроходимыми. Я, наверное, нормально доберусь до дома, верно? Было уже темно. Это сделает поездку, э-э… захватывающей? Она займет у меня в три раза больше времени, и, если я доберусь до полуночи, то назову это победой.

Я могла это сделать. Я должна была это сделать. Оставаться здесь было невозможно. Я и так чувствовала себя достаточно глупо. Может быть, я могла бы проехать по улице, припарковаться и поспать в своей машине, чтобы переждать бурю. Ну, в маминой машине.

Я продала свой «Эксплорер», чтобы выписать Пирсу чек.

— Керриган, — предупредил Пирс, придвигаясь ближе.

Он стоял так близко. До моего носа донесся аромат его пряного одеколона, и я вдохнула дорогой аромат. Насыщенное сандаловое дерево. Кожа. Специи. От Пирса пахло… О боже, как же хорошо он пах. Этот запах вернул меня в ту ночь в мотеле и к поцелую.

— Я не могу позволить тебе сесть за руль в такую погоду. — Пирс возвышался надо мной, его голос был низким и успокаивающим.

Я перевела взгляд на его крепкую грудь и, когда добралась до его темных глаз, у меня перехватило дыхание. За последние два месяца я успела забыть, насколько он красив. Я совсем забыла об этом остром подбородке и сексуальной бороде. Воспоминание о его глазах, обрамленных темными ресницами, стерлось. Даже его губы оказались мягче, чем я помнила.

Внизу живота у меня возникло острое желание.

О, черт. Меня совершенно иррационально влекло к мужчине, который хотел разрушить мою жизнь.

Я определенно не могла здесь оставаться. Площадь этого дома составляла, наверное, не менее пяти тысяч квадратных футов, и он был слишком, слишком мал. Пирсу нужно было возвращаться в Колорадо. Я останусь в Монтане. Вайоминг станет прекрасным буфером.

— Мне пора. — Я оторвала от него взгляд и, потянувшись к дверной ручке, рывком открыла ее, несмотря на то, что его рука все еще держалась за нее. В тот момент, когда дверь открылась, порыв холодного воздуха ударил мне в лицо, а в дом ворвался шквал снега.

От холода я бросилась наутек, а когда прикрыла лицо рукой и выглянула наружу, то едва смогла разглядеть что-либо за выступом крыльца.

Дерьмо. Это была не просто метель. Это была настоящая снежная буря.

— Вы упрямая, очень упрямая женщина. — Пирс взял меня за локоть и оттащил от двери, чтобы отгородиться от непогоды. Затем он бросил на меня сердитый взгляд, который, черт возьми, только усилил его пыл. — Заходите внутрь.

Не дожидаясь меня, он повернулся на пятках, и прошел через прихожую, исчезая в гостиной.

Я подняла голову к потолку.

— Почему я принимаю такие неправильные решения?

— Как я уже сказал, потому что вы упрямая женщина. И, вероятно, потому что вы позволили Нелли уговорить себя на это неправильное решение.

Я съежилась. Еще одна заметка для себя: у Пирса сверхчеловеческий слух.

— Это был риторический вопрос для вселенной.

— Вы зайдете сюда или будете топтаться у двери, пока мы будем пережидать бурю? Кстати, это не риторический вопрос.

Я поджала губы и сняла сапоги. Затем я сняла куртку и повесила ее на вешалку в прихожей, прежде чем последовать за Пирсом в гостиную.

Запах огня и тепла наполнил комнату, прогоняя холод.

Пирс сидел на кожаном диване, ближайшем к камину, опершись локтями о колени и наклонившись к огню.

— Мне жаль, что я вот так вот вторглась. — Я выбрала самое дальнее от него кресло.

— Правда жаль? — Он ухмыльнулся.

— Да.

— Что вам сказала Нелли?

— Что вы пробудете здесь несколько дней, и если я хочу, чтобы вы меня выслушали, то единственный способ сделать это — встретиться лично.

Ее логика имела смысл, учитывая, что первые тридцать дней я безуспешно пыталась дозвониться до него и отправляла электронные письма. Единственный прогресс, которого я добилась в отношениях с Пирсом, был во время нашей последней встречи здесь. Итак, ее логика сработала, и я снова оказалась в лагере отчаянных людей, призывающих к отчаянным мерам.

— У меня есть план.

— А у меня болит голова. — Он вздохнул. — Эта буря продлится еще некоторое время. Давайте отложим этот план на другой раз.

Я открыла рот, но тут же закрыла его, когда его плечи поникли.

— Хорошо.

— И это все? — Он взглянул в мою сторону, его взгляд упал на мои ноги, прежде чем он снова обратил свое внимание на огонь.

Что-то не так с моей одеждой? На мне были узкие джинсы и плотная коричневая безразмерная кофта, которую я украла из шкафа Ларк, потому что все свои красивые свитера продала на «иБэй» (прим. ред.: иБэй — это американская транснациональная компания электронной коммерции, базирующаяся в Сан-Хосе, Калифорния. Она позволяет пользователям покупать или просматривать товары посредством розничных продаж через онлайн-магазины и веб-сайты на 190 рынках по всему миру).

Отдавать этот чек было нелегко, но мечты требуют жертв, и, к счастью, у меня была младшая сестра, которая любила одежду и с которой мы были одного размера.

Пирс был одет не в костюм, а в повседневный черный свитер на молнии и красно-серую клетчатую рубашку под ним. Его джинсы были темного цвета, и я заподозрила, что все это было исключительно дизайнерским.

— Вам что-нибудь принести? — спросил он, глубже вжимаясь в диван. Он тяжело оперся на подлокотник, как будто это было единственное, что удерживало его от падения на пол.

— Нет, спасибо. Вы нормально себя чувствуете? Помимо головной боли.

— Я просто устал. Замерз. Дорога была долгой. — Он моргнул, но это было больше похоже на то, как если бы он закрыл глаза на две секунды, а затем снова открыл их.

— Мне жаль. — Идиотка. Я была идиоткой. Нелли здесь не было, поэтому я мысленно взвалила половину вины на нее.

Вчера вечером она позвонила мне и сказала, что Пирс приезжает в Монтану. Она знала, как усердно я работала, и пообещала, что, если я обращусь к нему, он выслушает. Все, на что я надеялась, — это на несколько минут, чтобы он выслушал меня. Нелли была уверена, что, если бы он знал о моем плане и, что я пожертвовала всем, он бы понял и дал мне больше времени.

Я выставила на продажу все, что было возможно, включая свой собственный дом. Пока что были проданы только моя одежда и машина.

Мама одолжила мне свой «Кадиллак» сегодня и при необходимости для более длительных поездок по городу. В противном случае я ходила пешком по Каламити, даже в мороз. Мой дом находился всего в десяти кварталах от студии. Я ежедневно ходила в продуктовый магазин, чтобы распределять покупки, и ограничивала себя одной-двумя сумками в день. Лапша рамен стала основным продуктом моего рациона, и вместо хорошего шампуня я перешла на обычные бутылочки, которые стоили девяносто девять центов.

И все это ради того, чтобы я могла выписать Пирсу чек, который лежал у него в кармане.

Я никогда не забуду выражение его лица, когда он прочитал сумму. Боже, какой же я была дурой. Унижение становилось моим постоянным спутником.

Мне следовало объявить о банкротстве. Мне следовало признать свое поражение, устроиться на работу в автосалон к отцу и отказаться от ведения собственного бизнеса.

Чек, который я выписала Пирсу, был всем, что у меня было.

И этого было недостаточно.

Глубокое разочарование превратилось в черную дыру в моем сердце, и мои глаза наполнились слезами. Это никогда не входило в мои планы. Что я делала? Мне было тридцать лет, и я жила как нищий студент колледжа. Почему? Если бы Габриэль был здесь, он бы меня подбодрил. Он бы посоветовал мне продолжать бороться.

Но его уже не было. Мои мечты рассыпались в прах, и я просто… Я не могла бороться. Больше нет. А Пирса я бы никогда и не победила.

Я опустила подбородок, чтобы он не увидел слезы, выступившие у меня на глазах. Возможно, он победил меня. Возможно, я потерпела неудачу. Но я не хотела, чтобы он видел, как я плачу. С трудом сглотнув, стараясь прогнать комок в горле, я яростно заморгала, и у меня защипало в носу, но я отказывалась шмыгать носом.

Дыши.

Ну и что с того, что у меня не было собственного бизнеса? Ну и что с того, что я буду работать на свою семью? Ну и что с того, что мне придется поменять мечты?

— С вами все в порядке? — голос Пирса прервал мое смятение.

— Да, — солгала я.

— Керриган.

Зачем ему понадобилось произносить мое имя таким тоном? Таким мягким, милым и заботливым тоном. От этого было только труднее сдерживать слезы. Он был мужчиной, от которого зависело мое будущее. И оно лежало в переднем кармане его джинсов.

Может быть, он и уступил бы, если бы понял, что я вот-вот расплачусь, но я была здесь не для того, чтобы снискать его жалость.

Мне нужна была его вера.

Габриэль всегда говорил мне, что я совершу великие дела. Возможно, он ошибался. Но я верила, потому что верил он.

Борись. Не сдавайся.

Пока потрескивал огонь в камине, а за окнами бушевала буря, я держала свои эмоции в ежовых рукавицах. Не было никаких слез. Если я сдамся сейчас, то буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

Я подняла подбородок и придала своему лицу суровое выражение.

— Я хочу, чтобы вы выслушали меня. Ещё раз. Я хочу, чтобы вы выслушали меня, потому что мне нужно, чтобы вы дали мне шанс. Доверились мне.

Он поерзал, закинув ноги на диван, руку за голову, и, хотя он все еще выглядел усталым, его глаза не отрывались от моих.

— Почему?

— Потому что я не позволю себе потерпеть неудачу. Правда в том, что в моем арсенале не так уж много инструментов. Но я усердно работаю. Я амбициозна. И хотя мой пятилетний план не безошибочен, он надежен.

Моей целью не было стать самой богатой женщиной в мире. Черт возьми, я даже не хотела быть самой богатой женщиной в Каламити. Я просто хотела быть самостоятельной женщиной.

— Вы выставили недвижимость на продажу, — сказал он.

— Да. — Я кивнула. — Вообще-то, две. Мой собственный дом и фермерский. Я так понимаю, Нелли рассказала вам об этом.

Он покачал головой.

— Нет, она ничего не говорила.

— Тогда как вы узнали?

— Я видел фермерский дом в списке агентства недвижимости Каламити.

— Вы проверяли? Зачем?

— У меня инвестиционная компания.

— Такая же, как у Габриэля. Он сказал мне, что вы основали свою собственную.

— Именно, — сказал Пирс. — И как бы мне ни хотелось просто принимать информацию о моих клиентах за чистую монету, мы следим за делами.

— Мы? Или вы?

Он колебался, ерзая на диване, а когда заговорил, то перевел взгляд на огонь.

— Я.

Интересно. Почему он не передал мое дело кому-нибудь другому? Нелли например? Я спросила ее о «Грейс Пик Инвестментс». Она сказала мне, что после поглощения компании Габриэля их отдел по работе с клиентами был перегружен. Было ли это причиной, по которой он следил за тем, что я делала? Потому что со мной было легко работать, пока его команды работали с другими? Или было что-то еще?

Он доставил то письмо лично. Я сомневалась, что он делал это для других клиентов.

Габриэль как-то хвастался, что компания Пирса в один прекрасный день превзойдет «Барлоу Кэпитал». Пирс был занят управлением огромной корпорацией. Какое ему дело до моего несуществующего бизнес-кредита?

— Уверена, что я мелочь по сравнению с большинством ваших клиентов.

— Да. — Уголки его губ тронула усмешка. — Хотя вы самая настойчивая.

— Упрямая. Как вы говорили.

— Неудивительно, что вы подружились с Нелли. Она тоже упрямая.

Я улыбнулась.

— Она просто потрясающая.

— Так и есть. Она рассказала вам, как мы познакомились?

— Нет.

Пирс вскочил с дивана и подошел к камину, чтобы подбросить еще поленьев. Когда огонь начал потрескивать, он выглянул в окно, и, словно почувствовав его взгляд, в темноте завыл ветер.

Я вздрогнула. Ехать домой было бы ужасно.

— Кстати, спасибо, что позволили мне остаться. Извините, что так с вами поступаю.

— Все в нормально. — Он отмахнулся, возвращаясь на диван. — Я восхищаюсь вашей настойчивостью. И если бы мы поменялись местами, я, вероятно, поступил бы так же.

— Вы только что сделали мне комплимент?

Он усмехнулся, снова вытягиваясь на диване.

— Недостаток сна. Я, должно быть, начинаю бредить.

Я подтянула колени к груди, расслабилась в кресле и устроилась поудобнее. На улице бушевала буря, и мне некуда было пойти, пока она не утихнет. Возможно, через несколько часов ветер стихнет и видимость улучшится. Тогда я могла бы попытаться спуститься с горы.

— Так о чем мы говорили? — спросил он.

— О Нелли и как вы познакомились.

— Верно. Мы знаем друг друга со старшей школы. Мы ходили в одну частную школу.

— В Денвере?

Он промычал что-то в знак согласия.

— Она была студенткой-стипендиаткой, что не должно было иметь ни малейшего значения, но имело. Дети могут быть злыми. Богатые дети могут быть жестокими. Но поскольку вы знаете Нелли, вас не удивит, что вместо того, чтобы держаться особняком, как большинство других стипендиатов, она бросала это нам в лицо. Она побеждала нас во всем. И любила обыгрывать меня при любой возможности.

— Почему так? Вы были грубы с ней?

— Нет, просто соревновался. Мне нравится быть лучшим.

Я рассмеялась.

— И почему я не удивлена?

— Нелли превзошла меня в выступлении на выпускном вечере, и она не дает мне забыть об этом, — сказал он. — После окончания школы я на некоторое время потерял с ней связь. А потом, примерно пять лет назад, я столкнулся с ней в ресторане. Она только что вернулась в Колорадо из Шарлотта и искала работу. Я отчаянно нуждался в компетентной помощнице, и она согласилась временно поработать у меня. Она угрожала уволиться, если я ее разозлю.

В его голосе было столько нежности. И доверия. Знал ли он, что она отзывалась о нем точно так же?

— Сомневаюсь, что она когда-нибудь уволится.

— Надеюсь, что нет. Она одна из моих лучших друзей. Работать намного веселее, когда работаешь с другом. Я буду скучать по ней.

Где был нетерпеливый, высокомерный миллиардер, который не желал уделять мне ни минуты? Узел в моем животе развязался, узел, который был там уже несколько месяцев. Впервые он заговорил как тот Пирс, о котором так часто говорил Габриэль. Любимый внук моего друга.

— Однажды мы ходили на свидание. — Пирс усмехнулся. — Это была катастрофа. Это был наш выпускной год. По сей день я не уверен, что на меня нашло, когда я приглашал ее.

— Она прекрасна. — Мы с Нелли иногда общались по ФейсТайму, и она была более чем красива. У нее были потрясающие шелковистые белокурые волосы и сверкающие зеленые глаза.

— Она симпатичная, но для меня она просто… Нелли. И всегда была ей. На наше свидание я заехал за ней и повел в кинотеатр. Мы стояли в вестибюле и спорили о том, какой фильм посмотреть, и наш спор продолжался так долго, что мы пропустили оба фильма.

— Вы не смогли договориться о фильме, но вы можете работать вместе?

— Мы выросли. Не то чтобы теперь мы не спорим. В последнее время наши споры, похоже, вертятся вокруг вас.

— Меня? — Я знала, что Нелли была на моей стороне, но то, что она вступилась за меня перед Пирсом, было… Теперь мне снова захотелось плакать.

Его темные глаза встретились с моими, и мягкость в них исчезла.

— Я надеюсь, вы подружились с ней не в надежде добиться успеха со мной.

Я вздрогнула. Подождите. Что? Неужели он только что обвинил меня в том, что я использую Нелли? Я вскочила с кресла и направилась к двери быстрее, чем он успел моргнуть.

— Только что я подумала, что вы не такой уж придурок.

К черту это место. Я посплю в машине. Это лучше, чем оставаться здесь с ним.

— Керриган, подождите. — Он бросился за мной, но я уже была в прихожей и натягивала куртку.

Я наклонилась, чтобы поднять ботинок, и мои волосы упали мне на лицо, когда я надевала его, а затем и другой.

— Нелли — хороший человек. Я тоже. У вас, с другой стороны, есть несколько серьезных недостатков в характере. Я не могу поверить, что вы обвиняете меня в том, что я использую ее. Или в том, что вы настолько не доверяете ей, что думаете, будто она позволит кому-то использовать ее.

— Это не… Куда вы идете?

— Домой. — В конце концов.

— Вы не можете уйти.

— Смотрите. — Надев оба ботинка, я потянулась к двери. — До свидания, мистер Салливан.

— Керриган. — Он резко поднял руку, удерживая дверь. — Просто… остановитесь. Я не это имел в виду.

— Конечно.

— Вы правы, — признал он, потирая висок свободной рукой. — Мне жаль. Я просто… я сегодня сам не свой. И у Нелли не так уж много друзей. У нее их никогда не было. Я могу сказать, что вы ей действительно нравитесь.

— И она мне сильно нравится.

Он убрал руку от двери.

— Вы не можете уйти. Там небезопасно. В этом доме хватит места для нас обоих, если вы захотите избегать меня, пока погода не наладится.

Именно этот момент выбрал ветер, чтобы издать еще один оглушительный вопль. Сукин сын. Я действительно не хотела выходить на улицу. Я могла провалиться в сугроб по дороге к машине.

— Ладно. — Я попятилась от двери и, не сказав больше ни слова, сняла куртку и ботинки и вышла из прихожей.

Моя гордость не позволила мне вернуться в его гостиную. Вместо этого я направилась в противоположном направлении, не зная, что найду в конце короткого коридора. Это была кухня.

Пространство было огромным. Темные шкафы заполняли U-образную комнату и подчеркивали деревенскую тематику. Медная раковина в деревенском стиле поблескивала под лампами, а кухонная плита была больше, чем я когда-либо видела на профессиональной кухне.

На кухонном столе стоял букет свежих цветов. Я подошла поближе, чтобы вдохнуть аромат роз и лилий. Под вазой лежала карточка с надписью «Добро пожаловать домой» и номером телефона, подписанная сотрудником клуба.

— Вы выставили свой дом на продажу.

Я оторвала взгляд от цветов, когда Пирс вошел в кухню.

— Я думала, вы сказали, что мы можем избегать друг друга здесь.

— Я захотел пить. — Он подошел к шкафчикам, открывая один за другим, пока не нашел стаканы. — Воды?

— Да, пожалуйста.

Он взял два стакана и наполнил их ледяной водой из холодильника. Поставив один из них рядом со мной, он подошел к одному из стульев на островке и сел.

— Почему вы выставили свой дом на продажу?

— Чтобы заплатить вам. — Блэх. — Я продам все необходимое. Свою машину. Свою одежду. Свою кровь, если понадобится.

Он сделал большой глоток, нахмурив брови.

— У вас семь владений. Почему не одно из других?

— Потому что у них есть арендаторы, которые платят арендную плату. Я не собираюсь выгонять людей из их домов.

— Вы могли бы продать их как занятые помещения для сдачи в аренду.

— В Каламити не так много людей, которые хотят владеть жильем и управлять им. И я люблю своих арендаторов. Последнее, чего я хочу, — это продать дом, а потом заставить их волноваться, что срок аренды не будет продлен. Кроме того, их арендная плата идет на оплату моих ипотечных кредитов в банке.

На ссуды Габриэля я купила фермерский дом и здание в центре города. Если бы мне пришлось продать что-то из того, что я сдавал в аренду, я бы это сделала. Но это будет моим последним шагом.

— А как насчет фитнес-студии?

— Она покрывает коммунальные платежи и мои расходы на проживание. — Не то чтобы это было много.

— Что произойдет, если вы продадите свой собственный дом? — спросил он.

— Над студией есть свободная однокомнатная квартира. Я перееду туда. Если я найду кого-нибудь, кто снимет это жилье, то, к счастью, у меня большая семья. Какое-то время я буду жить на диване. Я буду ненавидеть каждую минуту этого, но, если придется, я перееду домой к родителям, пока не накоплю денег на аренду.

— А что насчет фермерского дома?

— Это долгая история.

Он взглянул на окна и на снежные хлопья, бьющие в стекло.

— Мы никуда не торопимся. Не сегодня.

О, как же я ненавидела то, что он был прав. Если эта буря не утихнет, я не смогу уйти еще несколько часов. Возможно, не раньше утра.

Но он был здесь, задавал мне вопросы. Вот почему я пришла сюда, верно? Чтобы заставить его выслушать и понять. По какой-то причине ему стало любопытно — может быть, это было искуплением за то, что он не дал мне покоя.

Это была моя возможность, и, поскольку я оказалась в затруднительном положении, я могла бы воспользоваться своим преимуществом.

Я обошла островок и села на табурет, так, чтобы один из них был между нами. Важно было соблюдать дистанцию, потому что, несмотря на то, что он меня раздражал, этот мужчина все равно был слишком красив для своего же блага. Или для моего.

— Вы когда-нибудь слышали о Люси Росс? Кантри-певице? — спросила я.

— Звучит знакомо, но я не очень люблю кантри музыку.

— Она моя подруга и живет в Каламити. Она переехала сюда два года назад и арендовала фермерский дом.

Это было интересное место, даже до драмы, разыгравшейся тем летом. Всю свою жизнь я знала его как фермерский дом вдовы Эшли. Я не помнила ее мужа, который умер, когда я была ребенком, но миссис Эшли ходила в нашу церковь.

Когда она умерла, ферма перешла к ее племяннице, которая не была заинтересована в том, чтобы иметь дом в Монтане. Племянница продала все, что находилось внутри, вместе с домом и двадцатью акрами земли.

Семья, купившая этот дом, была родом из Техаса, и год, когда они переехали сюда, был одним из самых холодных и снежных за последние десятилетия. Когда следующей весной они выставили дом на продажу, никто не удивился.

Они переехали, но дом не продали, вероятно, потому, что цена была запредельной. Очевидно, они не испытывали острой нужды в деньгах — я не могла понять, но Пирс, вероятно, мог.

— До того, как я купила это место, оно много лет было заброшенным. Когда-то здесь жили сквоттеры (прим. ред.: Сквоттинг — это самовольное заселение незанятого здания или земельного участка людьми, которые не имеют на это никакого права). Потом его оккупировали подростки, которым нужно было место для вечеринок с пивом, поэтому они использовали землю и старый сарай. Как вы, наверное, догадываетесь, там был полный бардак, и я смогла восстановить это место.

Техасцы наконец-то снизили свою смехотворную цену, когда их риелтор прислал им фотографии интерьера, а администрация округа прислала письмо с угрозой штрафа, если они не наведут порядок.

В тот день, когда они снизили цену, я подсуетилась.

— Я позвонила Габриэлю, очень взволнованная. Когда я рассказала ему об этом, он сразу же одолжил мне деньги, потому что у меня не было средств на руках. Время было выбрано удачно, потому что он уже подготовил наш контракт, чтобы я могла купить два здания в центре. Он просто увеличил сумму кредита.

— Два здания. — Он склонил голову набок. — Я думал, у тебя только фитнес-центр.

— Я продала другое. Оно находилось в конце улицы, где было больше всего возможностей для расширения. Я купила его, не имея четких планов, что с ним делать, но цена была подходящей. Мой друг руководит строительной компанией. Он перерос свой офис и искал новое место. Я продала его ему и отдала Габриэлю часть денег, которые была должна.

В какой-то момент я была должна ему почти полмиллиона долларов. Очевидно, история моих платежей не имела большого значения для Пирса.

— Я вложила в этот фермерский дом много денег, — сказала я ему. — Может быть, даже слишком много. Но он нуждался в этом, и я планировала сдавать его в аренду приезжающим отдыхающим. Когда Люси позвонила и спросила о доме, она и глазом не моргнула, узнав мою цену. Она хотела арендовать дом на более длительный срок, и я была в восторге. Это было лучше, чем я могла надеяться. Но…

Как я могла предсказать смерть? Мне было тяжело сейчас ездить на ферму. Раньше я заходила на кухню и видела новые шкафы и стены, которые покрасила сама. Теперь я видела только кровь.

— Но что? — спросил Пирс.

— У Люси был преследователь. Она жила в Нэшвилле и приехала в Монтану, надеясь, что преследователь оставит ее в покое. Но ничего не вышло. Преследователь нашел ее. Пытался убить в том доме. Если бы не шериф, Люси, вероятно, была бы мертва — вместе с другой моей подругой Эверли и двумя детьми-подростками, которые случайно оказались там в тот день. Дюк спас им жизни. Но для этого ему пришлось застрелить преследователя. Она умерла в моем доме.

Пирс моргнул.

— Оу.

— Вот именно. Оу. — Я отпила воды. — Я удивлена, что вы не наткнулись на эту историю.

— Я проверил объявления в агентстве недвижимости, но этого там не было.

— Ну, вы не знали об этом инциденте, но каждый человек в Каламити знает. Неудивительно, что никто не хочет покупать фермерский дом. Особенно зимой. И теперь, когда он выставлен на продажу, я точно не смогу сдавать его в аренду на время отпуска.

Дом пустовал, и каждый месяц мне приходилось платить за коммунальные услуги. Я не была уверена, как оплачу декабрьский счет, который должен был прийти через несколько недель. Я едва справилась с ноябрьским. Надеюсь, когда мои родители спросят, что я хочу на Рождество, то не станут ничего говорить, когда я попрошу наличные.

— Как вы думаете, вы сможете его продать?

— Нет, если только не сбавлю цену. — Цена была 220 000 долларов, что было меньше, чем стоил дом, учитывая площадь и мои обновления. Из-за условий моего кредита я не могла опустить цену еще ниже. Если бы я смогла продать ферму по такой цене, после уплаты сборов и тому подобного, я была бы блика к тому, чтобы расплатиться с Пирсом.

— Хм, — промычал Пирс, поднося стакан к губам.

Между нами повисло молчание. Без шума камина ветер казался громче. Злее. Порыв ветра ударил в окна, и, хотя дом был прочным, по кухне словно пронесся порыв холода.

— Как на счет плана выплат?

У меня перехватило дыхание, и я чуть не поперхнулась водой. Правильно ли я его расслышала?

— Что?

— План выплат. На десять лет. Ежегодные выплаты только по процентам. Полная выплата основного долга по истечении десяти лет или раньше. Никаких штрафов за досрочное погашение. Десятипроцентная ставка.

Я ждала подвоха. Должен же был быть подвох, верно? Эти условия были почти такими же хорошими, как и те, что предложил мне Габриэль. Процентная ставка была высокой, но я была не в том положении, чтобы спорить.

— Почему вы так на меня смотрите? — спросил он.

— И это все?

— А нужно что-то еще?

— Э-э… нет?

Он усмехнулся и, соскользнув со стула, подошел ближе и протянул руку.

— Договорились?

— Договорились. — Я вложила свою руку в его, и по моему локтю пробежал электрический разряд.

Пирс, должно быть, тоже это почувствовал, потому что его глаза вспыхнули, и он перевел взгляд на мой рот. Он наклонился, всего на дюйм, но как же это изменило ситуацию. Он был так близко, что его тело разогнало холод в комнате. Его глаза поймали меня в ловушку, и мои губы приоткрылись.

Хотела ли я, чтобы он поцеловал меня снова? Да. Но прежде чем исполнилось мое желание, он отпустил мою руку и отступил на шаг.

— Пойдемте. Здесь холодно. Давайте переждем эту бурю в гостиной.

— В гостиной. — Там между нами будет больше пространства. Отличная идея.

Потому что теперь, когда мы пришли к соглашению по поводу моего займа, последнее, что мне было нужно, — это все испортить, совершив какую-нибудь глупость.

Например, снова поцеловать Пирса Салливана.

Глава 7

Пирс

Темнота ночи, казалось, только провоцировала бурю. Пока мы с Керриган сидели в гостиной, минуты тянулись с мучительной скоростью. Я ни за что не позволил бы ей уйти, но каждая минута, которую она оставалась, я хотел, чтобы она ушла.

Что, черт возьми, со мной не так? Я чуть не поцеловал ее. Снова.

Сегодня вечером я не мог винить алкоголь. Возможно, это был бред — озноб не прекращался, а головная боль отдавалась во всем моем черепе. Или, может быть, это была просто… она. Она была столь же желанна, сколь и настойчива.

Она сидела на кресле, поджав под себя колени, и смотрела на огонь. Прошел час с тех пор, как мы перешли из кухни в гостиную, ожидая, пока утихнут снег и ветер. Но он ведь не утихнет, не так ли?

— Вам лучше остаться на ночь, — сказал я.

На лице Керриган отразилась боль, но она заставила себя улыбнуться.

— Это было бы здорово. Простите.

— Не извиняйтесь. — Ее присутствие было фантастическим отвлечением от причины, по которой я был здесь. С Керриган мне не пришлось перебирать дедушкины вещи, и я предпочел бы сидеть в мучительной тишине, чем заниматься своими делами.

Кроме того, мы пришли к соглашению. Возможно, через месяц или год я пожалею о своем решении продлить ей кредит. Что касается займов, то, по ее словам, ее кредиты были мелочью по сравнению с другими инвестициями и лицензионными сделками в моем портфеле. Но я не был жестоким и не стал бы пинать ее, когда удача отвернулась от нее. История, которую она рассказала мне о фермерском доме, была нереальной. Неудивительно, что она не может его продать. Такое событие стало бы сенсацией в Денвере, и я подозревал, что в умах жителей Каламити оно будет жить очень долго.

Поэтому я решил прервать ее.

Дедушке бы это понравилось.

Я содрогнулся, представив их вместе. Готов поспорить, она была здесь, на этом самом диване, перед этим самым камином. На нем были те шелковые пижамные штаны, которые он всегда так любил. Ее волосы были распущены, и на них отражались отблески пламени, когда она прижималась к нему, одетая в то скудное белье, которое он купил ей в «Ла Перла».

Стук в моей голове утроился, когда что-то в комнате заурчало.

— Что? — Это был ее живот. — Вы голодны.

— Со мной все будет в порядке.

Возвращаться на кухню было опасно, но теперь, когда я представил себе, как они с дедушкой сидят вдвоем на этом диване, я был готов к переезду в другую комнату. Кроме того, я не доверял себе находиться рядом с ней в любом месте, так что мы могли бы и поесть.

— Я не уверен, что клубные смотрители приготовили для меня что-нибудь, но давайте посмотрим.

Она подождала, пока я встану с дивана и направлюсь на кухню, прежде чем встать с кресла. Когда она последовала за мной, дистанция, которую она держала между нами, казалась намеренной.

Вероятно, так оно и было.

Я не мог не заметить, как у нее перехватило дыхание. Как приоткрылись ее сочные губы. Либо она боялась, что я поцелую ее снова, либо боялась, что поцелует меня в ответ.

Когда я открыл дверцу, холодильник был полон готовых блюд. Я усмехнулся.

— Что? — спросила Керриган, усаживаясь на тот же табурет, на котором сидела раньше.

Я отошел в сторону, чтобы она могла заглянуть в холодильник.

— Нелли позвонила в клуб и договорилась о еде. Она знает, что на кухне я безнадежен, поэтому все это можно разогревать.

— Вы не готовите?

— Редко. У меня есть шеф-повар, который готовит мне еду, и я живу в центре Денвера, так что еду мне доставляют многие рестораны.

Она открыла рот, но закрыла его, так ничего и не сказав.

— Что? — Чем больше она говорила, тем больше я ловил себя на том, что ловлю каждое ее слово. Я не хотел пропустить ни одного из них.

— Мы просто… мы ведем очень разные жизни, — в ее голосе слышалась печаль. Как будто она проводила между нами зримую черту. Мы были в одной комнате, но всегда в разных мирах.

— Да. — И это была еще одна причина держаться подальше от Керриган Хейл.

Моя жизнь была такой же сложной, как и прежде. Если бы она знала подробности, что ж… Я сомневался, что она смотрела бы на меня так же.

Подойдя к холодильнику, я порылся в нем, пока не нашел стеклянную миску, которая выглядела привлекательно.

— Как насчет домашнего куриного супа с лапшой?

— Звучит заманчиво.

Может быть, суп поможет мне избавиться от этого недуга. Я достал его и принялся шарить по кухне.

— Я никогда, э-э-э… — Где кастрюли?

После того, как я нашел их в предпоследнем шкафу, который открыл, моим следующим поиском был половник. Наконец, когда суп был налит в кастрюлю и разогрелся, я обнаружил на кухонном столе буханку хлеба на закваске. Где ножи? И разделочная доска?

— Могу я чем-нибудь помочь? — спросила Керриган.

— Вы не могли бы выбрать вино? — Я кивнул на винный холодильник в другом конце комнаты, надеясь, что не буду чувствовать себя таким дураком, если она не увидит, как я шарю по кухне.

Она соскользнула со своего табурета и подошла к барной стойке, наклонившись, чтобы внимательно изучить выбор дедушки. Ее свитер задрался на бедрах, открывая мне прекрасный вид на ее задницу.

Черт, у нее было великолепное тело. Мой член набух. К черту мою жизнь. Может, я и не чувствовал себя на все сто, но моему члену было все равно, когда Керриган была поблизости.

Это было не то, что мне было нужно сегодня вечером. Я оторвал взгляд от ее изгибов и сосредоточился на еде, но образ ее, склонившейся передо мной, все еще стоял у меня перед глазами.

Сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз был с женщиной? Месяцы. Во время одной из моих рабочих поездок, вскоре после того, как был оформлен мой развод, я встретил женщину в баре отеля и позволил ей затащить меня в свой номер. Но в основном я просто работал кулаком в душе.

И в течение последних трех месяцев, когда я закрывал глаза, женщина в моей голове была той самой женщиной, которая была сейчас со мной под этой самой крышей.

К тому времени, как с едой будет покончено, я буду остро нуждаться в холодном душе.

— Красное или белое? — спросила Керриган.

— Любое.

Она выбрала красное и, пока я грел суп на газовой плите, открыла бутылку и нашла два бокала, налив в каждый по порции.

— Я, пожалуй, попробую позвонить домой, — сказала она, принеся мне мой бокал.

Когда она вышла из кухни, я сделал большой глоток, затем выдохнул.

— Во что, черт возьми, я вляпался?

Я готов был поклясться, что слышу смех своего дедушки. Ему бы придурку это понравилось. Ему бы понравилось, что я увлекся Керриган. Ему бы понравилось, что я уступил и принял особые меры для ее бизнеса. Ему бы понравилось, что я оказался в ловушке здесь, с ней, в его доме.

Ему бы понравилось, что я увлекся женщиной, которая принадлежала ему.

Я поморщился, делая еще один большой глоток вина. Я ненавидел то, что она была у него. Что он сжимал в ладонях ее идеальную попку. Что ему принадлежали губы, которые хотел я.

— Черт, — пробормотал я.

— Что-то не так? — спросила Керриган, заставив меня обернуться, когда она вернулась на кухню.

— Э-э, нет. Просто у меня это плохо получается, — солгал я.

— Я рада помочь. Единственный шеф-повар, который готовит для меня, — это я сама.

— Все нормально. Я справлюсь. Наслаждайтесь вашим вином. Дедушка гордился своей коллекцией.

Она снова запрыгнула на стул с улыбкой на губах. Боже, мне действительно нужно было перестать смотреть на ее губы.

— Он заставил меня попробовать мой первый бокал вина. Это было во время ужина в одну из его поездок в Монтану.

— Вы никогда раньше не пробовали вина?

— Нет, если не считать «Бунс Фарм» (прим. ред.: Бунс Фарм — недорогое, ароматизированное вино). — Она изобразила, что ее тошнит. — До того момента в колледже я пила в основном водку или пиво. Иногда, на вечеринках братства, я выпивала стакан «Джангл Джус» (прим. ред.: Джангл Джус — это импровизированная смесь алкогольных напитков, которую обычно подают для группового употребления. Существует бесчисленное множество рецептов. Этот термин также используется для обозначения подобных не слишком уважаемых алкогольных напитков). Габриэль заказал бутылку лучшего вина в ресторане, и я помню, как пила и изо всех сил старалась не съежиться.

Я усмехнулся, доставая из буфета две тарелки.

— Вам не понравилось?

— В двадцать один год? Нет. Но сейчас. — Она взболтала темно-красную жидкость в своем бокале. — Я уже давно ничего не пила.

О, черт. Она ведь не проходила курс реабилитации, не так ли?

— Я понимаю, о чем вы думаете. — Она рассмеялась, и звук эхом разнесся по комнате, отчего в ней вдруг стало светлее. — Я просто экономила деньги, а вино дорогое.

— Но не «Бунс Фарм».

Она улыбнулась.

— Боюсь, что хороший вкус Габриэля в отношении вина оказался заразительным.

— Да, это так. — Дедушка был не единственным в нашей семье, у кого была впечатляющая коллекция вин. — Коллекция моей мамы превосходит его коллекцию. Она объездила весь мир в поисках вина.

— А как насчет вас?

— Мама покупает вино и мне. — Я налил нам по тарелке супа и поставил на стол. Затем намазал наш хлеб чесночным маслом и присоединился к ней. — Она говорит, что мне его трудно покупать, хотя, по-моему, ей просто нравится делать это. Она дарит мне бутылки, которые находит во время отпуска.

— Габриэль много рассказывал о ней. Он говорил и о вас тоже. Так много, что мне казалось, что я уже знала вас, когда мы встретились.

— Он, эм… о вас он тоже говорил. — Только много лет спустя я понял, что она была ближе по возрасту ко мне, чем к нему. Я всегда подозревал, что он неравнодушен к ней, он говорил с таким обожанием. Я задавался вопросом, действительно ли он когда-нибудь привезет ее в Колорадо и познакомит с семьей.

Это бы всех шокировало. У мамы тоже сложилось впечатление, что Керриган старше.

— Наверное, это грубый вопрос, но сколько вам лет? — спросил я.

— Тридцать. — На четыре десятка лет моложе его. — Почему вы спрашиваете?

— Просто любопытно.

Она кивнула, не настаивая на более подробных объяснениях, и остаток нашего ужина прошел в тишине, нарушаемой лишь звоном ложек о тарелки. К тому времени, как они опустели, опустели и наши бокалы с вином.

—Хотите еще супа? — спросил я.

— Нет, спасибо. Все было очень вкусно.

Я встал, чтобы убрать посуду с кухонного стола, но она опередила меня, смахнув мою тарелку. Затем она прошлась по кухне, ставя тарелки в посудомоечную машину и убирая остатки еды, как будто бывала здесь бессчетное количество раз.

— Вы часто бывали здесь? — спросил я.

— Нет. Я была здесь один раз, когда мы развеивали прах Габриэля, — ответила она, вытирая столешницу.

— Хм. — Что ж, для разнообразия это был приятный сюрприз. По крайней мере, теперь я мог вернуться в гостиную и не думать о ней и дедушке на диване. — Вы ходите по кухне так, словно бывали здесь часто.

— Это из-за планировки. — Она указала на шкафы. — Она не так уж сильно отличается от того, как я бы все организовала. Когда вы открывали и закрывали шкафы, я обратила на это внимание.

— Ааа. Я просто… я не был уверен, приезжали ли вы с дедушкой сюда на выходные или что-то в этом роде. — Я нашел бутылку вина и наполнил наши бокалы.

— На выходные? — Она наморщила лоб и сделала глоток.

— Пары часто проводят выходные вместе, не так ли?

Вино брызнуло из ее рта мне в лицо.

— Пары? — У нее отвисла челюсть, когда вино потекло с моего носа. — Вы думаете, у меня были романтические отношения с Габриэлем?

— А их не было? — Я схватил полотенце для рук со стойки и вытер лицо.

— О боже мой. — Керриган моргнула, отставила бокал с вином и принялась расхаживать по кухне, прижав ладони к щекам. — О боже мой. Все это время вы думали, что я спала с Габриэлем. О боже мой!

Я моргнул.

— А вы не спали?

— Нет! — Она сморщила нос. — Он был похож на моего дедушку.

— Он часто встречался с женщинами помоложе.

— Только не с этой! — Она указала на свою грудь.

Ну… черт.

— Вы уверены?

— Конечно, я уверена.

Она не была его девушкой, или любовницей, или подругой по перепихону. Она не спала с ним из-за его денег. Она вообще не спала с ним.

О мой бог.

Облегчение, охватившее мое тело, чуть не заставило меня упасть на колени.

— Вау. Я, э-э…

— Да. Вау. — Керриган покачала головой. Она остановилась и опустила плечи. — Вы действительно невысокого мнения обо мне, не так ли?

— Напротив, мисс Хейл. Я слишком высокого мнения о вас.

Ее глаза расширились.

Прежде чем я успел сказать что-то еще, что могло бы навлечь на меня неприятности, я схватил свой бокал и бутылку вина и отнес их в гостиную.

Кухня была опасным местом.

Я снова сел на диван, гадая, будет ли она избегать меня остаток вечера. Я бы не стал ее винить, если бы она это сделала. Но несколько мгновений спустя она проскользнула в комнату и снова заняла свое место, а я остался в дальнем углу дивана.

— Вы связались со своей семьей? — спросил я.

— Нет. Нет сигнала. Кажется, вышки сотовой связи вышли из строя из-за бури.

— Пароль для доступа к Wi-Fi — Барлоу с тройкой вместо буквы «у» в конце. Вы можете воспользоваться им, чтобы позвонить. Или отправить электронное письмо. Судя по опыту, вы преуспеваете и в том, и в другом.

Она улыбнулась и достала свой телефон, ее пальцы забегали по экрану. Когда она закончила, снова воцарилось молчание, неловкое и тяжелое, как снегопад за окном.

Я занялся тем, что поддерживал огонь в камине, но в основном пил и позволял вину впитываться в мою кровь. Это никак не облегчило мою головную боль, а суп не прогнал озноб, но, может быть, если я напьюсь, боль пройдет.

Керриган все глубже и глубже погружалась в свое кресло, по мере того как время шло, а ее бокал осушался. Она была опьяняющей в своей красоте. Ее длинные волосы казались густыми и мягкими, а тело — подтянутым, но с изгибами в тех замечательных местах, которые должны быть у женщины. По комнате разнесся сладкий аромат ее кожи, напоминающий запах жимолости.

На самом деле она не была его любовницей. Мое влечение к ней не имело ни малейшего отношения к тому, что я превзошел своего деда. Когда мысленные образы, которые я рисовал, представляя их вместе, исчезли, узел в моем животе ослаб. Какое. Облегчение.

Я сделал несправедливое предположение, и, хотя вина за это была в основном на мне, дедушку я тоже винил.

Он меня достал. И я выместил это на Керриган.

Черт, я был мудаком.

Я поймал себя на том, что смотрю на нее и не мог отвести глаз.

В основе ее красоты лежала душа. Она была честной. Правильной. Разительный контраст с большинством женщин, которые были у дедушки в жизни. Особенно с последней.

— Я все еще не могу поверить в то, что вы думали, будто я была близка с Габриэлем. — Керриган вздрогнула.

— Ему нравились женщины помоложе. Они были для него испытанием. А он нравился им. Как и его миллиарды.

— Я надеюсь… О, неважно.

— Что?

Она колебалась, но когда подняла взгляд, в ее глазах был страх.

— Вы думаете, он поэтому помог мне? Поэтому приглашал меня на ужин и проводил со мной время? Потому что я была для него вызовом?

Боже, я хотел сказать ей «нет». Я хотел смягчить уязвимость в ее голосе.

— Я искренне восхищалась Габриэлем, — сказала она. — Он был так дорог моему сердцу. Но если он… Я не хочу так о нем думать.

— Тогда не надо. Он всегда говорил о вас только с уважением. Не думаю, что он относился к вам в таком ключе.

Ее плечи опустились.

— Хорошо.

Я солгал не ради дедушки.

А ради Керриган.

Да, он всегда говорил о ней с уважением. Он никогда прямо не говорил мне, что собирался ее трахнуть.

Возможно, их отношения были невинными. Возможно, он действительно взял ее под свое крыло и заботился о ней так же, как заботился обо мне.

Вот только, я знал Габриэля Барлоу.

Его истинный талант заключался в том, чтобы скрывать правду.

— Хотите еще вина? — спросил я.

— Нет, спасибо.

Оставив бокалы на кофейном столике, — я помою их утром, — я встал и направился к выходу из гостиной.

— Я покажу вам комнату.

— О, я могу просто остаться здесь.

— В кресле? — Я жестом пригласил ее следовать за мной. — Пойдемте. Здесь много спален. Вы вполне можете занять одну из них.

Она поднялась со своего места и последовала за мной, снова сохраняя дистанцию. Мы прошли вглубь дома, где было темно, поэтому я включал свет по ходу, заливая коридоры золотистым сиянием.

— Я сожалею об этом, — сказала она.

— Если вы извинитесь еще раз, я прибавлю два процента к вашей процентной ставке.

Она рассмеялась.

— Хорошо.

— Как вам эта? — Я остановился у первой комнаты для гостей.

— Здесь красиво.

Тяжелые стеганые одеяла и гардины были выдержаны в землисто-коричневых, жженоранжевых и ржаво-красных тонах, чтобы гармонировать с остальной частью дома.

— В ванной комнате напротив есть туалетные принадлежности. Берите себе все, что нужно.

— Спасибо.

Я кивнул и отступил, давая ей побольше пространства.

— Я посмотрю, смогу ли я найти для вас какие-нибудь спортивные штаны.

— О, мне ничего не нужно.

— Вы что, собираетесь отказываться от всего, что я вам предложу сегодня вечером?

Ее щеки вспыхнули.

— Думаю, да.

— Сейчас вернусь.

Я поспешил по коридору, мимо кинозала и двух других гостевых апартаментов, в спальню, которую выбрал для себя. Моя дорожная сумка стояла на кожаной скамье в центре гардеробной комнаты. Я открыл ее и вытащил запасную пару спортивных штанов и толстовку с капюшоном.

Может быть, было глупо давать ей свою одежду, но мысль о том, что она будет спать в одном нижнем белье — или голой — могла заставить мою и без того раскалывающуюся голову взорваться. Не то чтобы мои спортивные штаны что-то меняют.

Когда я вернулся в ее комнату, то обнаружил, что она стоит у кровати, перебирая пальцами толстое покрывало в изножье.

— Вот. — Я протянул ей серые спортивные штаны.

— Спасибо. — Она взяла их, ее руки коснулись моих.

По моей коже пробежал ток. Желание взять ее было таким всепоглощающим, что я собрал всю свою силу воли, чтобы сделать шаг назад.

Холодный душ уже ждал меня.

Не дойдя двух шагов до двери, я заметил ее сумочку, прислоненную к стене. Должно быть, она принесла ее, пока я искал ей спортивные штаны. Сумочка напомнила мне о чеке в моем кармане.

Я вытащил его и держал между нами.

— Вы собрали все до последнего пенни, чтобы выписать этот чек, не так ли?

— Да, — призналась она.

Из всех людей, которых я осуждал в своей жизни, я не был уверен, что когда-либо так сильно ошибался в человеке, как в Керриган.

— Возьмите.

Она искоса взглянула на меня.

— Пожалуйста. — Я усмехнулся. — У нас новые условия. В этом нет необходимости.

— Хорошо. — Ее вздох облегчения был громче, чем шум грозы за окном.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, мистер Салливан.

Христос. Я действительно был засранцем.

— Пирс.

— Пирс, — повторила она.

Нас разделял целый дом, и, запершись в своей спальне, я усилием воли попытался выбросить ее лицо из головы.

Но это было бесполезно. Заснув, я увидел сон, в котором была она.

С моим именем на губах.

Глава 8

Керриган

Я высунула голову из-за двери спальни, прислушиваясь, не доносится ли какой-нибудь звук от Пирса, но в доме было тихо. Единственным шумом были порывы ветра за стенами дома.

На улице все еще было темно. Возможно, другая женщина воспользовалась бы этим и легла бы спать дальше. Но моим проклятием, похоже, была неспособность спать после шести.

Прокравшись на цыпочках по коридору, одетая во вчерашнюю одежду, я поискала Пирса в гостиной, но там было пусто. Поэтому я пошла на кухню и покопалась там, пока не нашла кофе и не сварила его.

— О боже. — Первый глоток был настоящим блаженством. Это было лучше, чем любой кофе, который я пила за последние месяцы.

У меня в кармане зазвонил телефон, и я вытащила его, прежде чем звук разбудил хозяина.

— Доброе утро, мам.

— Привет. С тобой все в порядке?

— Да, я в порядке. — Я поднесла свою дымящуюся кружку к одному из огромных окон и выглянула в белый мир. Все вокруг было покрыто снегом, и он усиливался. — Но здесь, наверху, все еще идет сумасшедший снег.

— Я не хочу, чтобы ты выезжала на дороги в таких условиях.

Я вздохнула.

— В студию…

— Я позабочусь об этом.

— Ты уверена? — У нее даже не было машины, чтобы передвигаться по городу, потому в данный момент она была закопана на улице.

— Уверена.

— Мы всегда можем повесить табличку и просто закрыть ее. — Это было бы не лучшим решением для клиентов, но у меня не было выбора.

— Пфф. Это глупо. Мне сегодня больше нечего делать. Твой отец подбросит меня по дороге в автосалон, а твоя тетя заедет позже, чтобы составить мне компанию. К тому же у меня есть книга.

— Спасибо, мам.

— Конечно. Слушай, я вчера вечером столкнулась с Джейкобом.

Я подавила стон.

— Рада за тебя.

— Он спрашивал о тебе. Снова.

— Это, э-э, мило.

Мама много лет пыталась свести меня с Джейкобом. Он был одним из немногих, кто был холостяком, работал в автосалоне и учился вместе с Заком. Возможно, я бы и подумала о свидании с ним, но он никогда меня не приглашал. Он просто спрашивал маму обо мне, когда она навещала папу на работе.

— Если бы ты пошла работать в автосалон, у вас двоих мог бы быть небольшой служебный роман.

Я покачала головой.

— Еще раз спасибо за то, что присмотришь за фитнес-студией.

— Конечно, — сказала она. — Не вешай трубку, твой отец тоже хочет с тобой поговорить.

— Хорошо. — Я подождала, пока она даст ему трубку.

— Привет, малышка.

— Привет, папа.

— Какая буря.

— Да. Извини за это.

— Ничего страшного. Ты главное береги себя. В городе нас много, и мы можем помочь со студией. Зак покормит Клементину. Я бы не советовал тебе рисковать и ехать домой в такую погоду. Дорожным службам потребуется некоторое время, чтобы все очистить.

И шоссе, ведущее к шикарному горному курорту, не будет в приоритете по сравнению с трассами между штатами.

— Ты в безопасности? — спросил папа.

— Да.

— Мне не нравится, что ты заперта в доме с незнакомым мужчиной.

— Он не незнакомый мужчина.

— Держи свой перцовый баллончик под рукой.

Я подавила смех.

— Мне не нужен перцовый баллончик.

— Он может тебе понадобиться.

— Папа, он не собирается нападать на меня.

— Просто… будь осторожна.

— Хорошооо, — протянула я. — Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. Оставайся на связи, чтобы мы были в курсе происходящего. И когда ты вернешься домой, я хочу с тобой кое о чем поговорить.

«Кое о чем» означало либо работу в автосалоне, либо покупку машины. Он был недоволен, что я продала ее. Но я не хотела, чтобы он покупал мне машину, как будто мне снова шестнадцать.

Ни мама, ни папа не знали, что я выставила свой дом на продажу. Им бы не понравился этот маленький сюрприз.

— Пока, папа.

Он послал мне воздушный поцелуй и повесил трубку.

— Доброе утро, — голос Пирса напугал меня, и я ахнула, отвернувшись от окна, когда он вошел на кухню. Он поднял руки. — Перцовый баллончик не нужен.

Я хихикнула.

— Мой папа беспокоится о своих дочерях. — Обо мне особенности.

— Как спалось? — спросил Пирс, отправляясь за кофейником.

— На удивление хорошо, учитывая, что я лежала в чужой постели.

Он наполнил кружку, затем подошел и присоединился ко мне у окна. Между его бровями пролегла морщинка, когда он оценил бурю.

— Выглядит не очень хорошо.

— Я уверена, что через час или два все пройдет, и я смогу больше не надоедать тебе.

— Спешить некуда. Я бы предпочел, чтобы ты оставалась здесь, пока дороги не станут безопасными.

Это может занять несколько дней, и, как бы мне не нравилось ездить по заснеженным дорогам, оставаться здесь наедине с Пирсом может оказаться опаснее.

Этим утром он выглядел безумно красивым. Его волосы были растрепаны, а одет он был в черные спортивные штаны, которые свободно сидели на его узких бедрах. Толстовка с капюшоном, которую он надел, была того же бренда и фасона, что и серая, которую он дал мне надеть вчера вечером.

Они пахли им. Может быть, поэтому я так крепко спала.

Он поднес кружку ко рту, и было невозможно не смотреть, как он делает глоток. Эта челюсть. Эти губы.

Воспоминания были жестоким спутником искушения.

Был ли его вкус таким же, как в ту ночь в мотеле? Был ли тот поцелуй страстным? Или я преувеличила из-за алкоголя?

Может быть, он не так уж хорошо целовался. Может быть, между нами не было влечения. Или, может быть…

Я не собиралась позволять себе зацикливаться на этом. Он был деловым партнером, не более того. Нам просто нужно было бороться с этим притяжением между нами, пока не закончится снежная буря.

Несколько часов. Максимум день.

— Хочешь позавтракать? — спросил он.

— Только если ты позволишь мне приготовить.

— Неужели тебе было так больно смотреть, как я возился прошлым вечером?

— Вовсе нет. — Напротив, было странно мило наблюдать, как его побеждает кухня, наблюдать, как его самообладание понемногу выходит из-под контроля. — Но с таким же успехом я могла бы быть полезна.

Я поспешила к холодильнику, оставив между нами расстояние в двадцать футов и кухонный столик. Затем занялась приготовлением яичницы и нарезкой овощей.

Пирс сел за кухонный столик, допил кофе и достал телефон.

— Дорожный отчет выглядит не очень хорошо. Там написано «Только экстренные поездки».

— Тьфу. — В следующий раз, когда я решу проследить за мужчиной до его дома, я сначала посмотрю прогноз погоды. — Прости.

— Разве мы не обсудили это вчера вечером?

— Я собираюсь продолжать извиняться. Я такая, какая есть. Мне не нравится быть обузой.

— Я бы не сказал, что ты являешься обузой.

Я слегка улыбнулась ему через плечо и вернулась к работе, расставляя тарелки и столовые приборы.

— Давай заключим сделку. Я постараюсь перестать извиняться, если ты позволишь мне готовить за тебя. Если я почувствую, что вношу свой вклад, я не буду чувствовать себя такой виноватой за вторжение. Кроме того, эта кухня — мечта.

— Готово. — Он произнес это слово с такой уверенностью, как будто заключал сделку на миллион долларов, а не на приготовление еды.

После того, как завтрак был готов, мы заняли свои места на острове и принялись за еду.

— Это восхитительно, — сказал он.

— Это всего лишь яйца. — Я пожала плечами. — Почему ты вернулся в Монтану? Ты приехал сюда в отпуск? — Нелли не сказала мне, почему он здесь, просто сказала, что он пробудет здесь всю неделю.

— Нет, не в отпуск. Дедушка попросил, чтобы я разобрал его вещи.

— О. — Получается я прервала его личную неделю. Ситуация становилась все лучше и лучше. Честно говоря, я выбрала удачное время. — Я не буду тебе мешать.

— Нет. Я не хочу копаться в его вещах. Теперь, когда ты здесь, я могу еще немного потянуть время.

— Если я могу что-то сделать, буду рада помочь. — Не похоже, что у меня было что-то еще, чем я могла бы занять себя.

— Надеюсь, что не так уж много. Его кабинет будет самым худшим, и я займусь этим позже. — Он вытер рот салфеткой и встал, чтобы собрать наши пустые тарелки.

— Как у тебя сегодня с головной болью?

Он пожал плечами.

— Все еще болит, но уже не так сильно, как прошлой ночью. Я уверен, что со мной все будет в порядке. Чем ты хочешь заняться сегодня?

— Неважно. Тебе не нужно меня развлекать.

— Может быть, я надеюсь, что ты меня развлечешь.

То, как он сказал «развлечешь», вызвало в моей памяти образы его губ и кожи, и я опустила подбородок, чтобы скрыть румянец на щеках. Если он снимет эти спортивные штаны, то развлечемся мы оба.

Что со мной не так? Были бы у меня такие мысли о нем, если бы он ни разу меня не поцеловал? Да. Пирс был самым красивым мужчиной, которого я видела в своей жизни. Его привлекательность была неоспорима, и каждый раз, когда мы прикасались друг к другу, электричество было ощутимым.

— Хочешь посмотреть кино? — спросил он, моя посуду. — Я уже сто лет не смотрел кино.

— Я тоже.

— Работа — это моя причина. А у тебя какое оправдание?

— Такая же. Я много работаю.

— В фитнес-студии?

— В последнее время, да. Я не хотела нанимать сотрудника на дневную смену, когда я могла бы работать сама. — Это, и я не могла позволить себе нанять сотрудника в данный момент. — Перед тем, как мы открылись, я провела большую работу по перепланировке.

— Сама?

— То что могла. Мой друг, который купил мое второе здание на Первой улице, является подрядчиком. С любой работой, с которой я не могла справиться самостоятельно, он помогал. — Кейс был хорошим парнем, который выполнял качественную работу, но стоил он недешево, так что, если это не требовало больших навыков, умелых людей или специальных инструментов, чем те, что были у меня дома, я научилась многое делать сама.

— Впечатляет. Тебе это нравится?

— Да. — Я кивнула. — Это очень приятно — работать своими руками. Видеть, как благодаря твоей работе преображается пространство. Я изучаю все больше и больше способов извлечь из этого выгоду. В социальных сетях есть немало влиятельных людей, которые неплохо зарабатывают на ремонте. Я подумываю о том, чтобы попробовать это.

В моем телефоне было полно фотографий до и после различных проектов, которые я сделала. Для начала было бы неплохо завести страничку фитнес-студии, но я не задумывалась о том, как я могу использовать социальные сети в маленьком городке Монтаны.

— У одного из моих вице-президентов есть жена, которая завела собственный блог, — сказал Пирс. — В основном она снимает кулинарные видео и публикует посты. Обычные и веганские рецепты. Но она делает из этого настоящий бизнес.

— Это большая работа, но попробовать стоит. И, в некотором смысле, я должна поблагодарить тебя за то, что подтолкнул меня в этом направлении.

— Меня? — Он схватил полотенце, чтобы вытереть руки.

— Ты был честен, когда был здесь в последний раз. Это было жестоко.

Он поморщился.

— Ты был прав. — Я улыбнулась. — Мне нужно повысить ликвидность. Я не хочу продавать свою недвижимость в трудные времена. И, в конце концов, в городе такого размера, как Каламити, нет места для расширения. Людей не так уж много. Но в Сети есть целый мир, и, возможно, у меня будет идея и платформа, которые будут понятны другим. И это может стать способом монетизировать то, что я уже делаю.

Он изучал меня серьезным взглядом.

— Что? — О боже, я, наверное, выгляжу как идиотка?

— Не думаю, что тебе стоит благодарить меня. Я считаю, что это гениально, и это только твоя заслуга.

Моя грудь наполнилась гордостью.

— Спасибо.

Пирс Салливан стоил миллиарды. Не миллионы, а миллиарды. Такие деньги были непостижимы. Для человека моего возраста он был, безусловно, самым успешным человеком, которого я встречала.

Да, он, вероятно, преуспел благодаря богатству своей семьи, но, судя по тому, чем хвастался Габриэль, компания Пирса и его успех не были чем-то из ряда вон выходящим. Он был богат благодаря своему уму и трудовой этике.

— Что ты сделаешь в первую очередь? — спросил он.

— Последние несколько недель я потратила на создание своих аккаунтов в социальных сетях и подбор эстетики, которую я хочу. Провела много исследований о партнерских программах и о том, как подать заявку. Я надеюсь использовать свой собственный дом в качестве отправной точки.

— Твой собственный дом, который выставлен на продажу?

Я дотронулась до кончика своего носа.

— Сниму его с продажи, как только вернусь домой.

— А фермерский дом?

— Этот… Не знаю. — Я вздохнула. — Что бы ты сделал? — Если я оказалась в затруднительном положении с Пирсом, я с таким же успехом могла выслушать его мнение.

— Я не до конца понимаю динамику Каламити так, как ты. — Он прислонился к стойке и выглядел таким сексуальным, таким расслабленным, что у меня внутри все затрепетало.

Я скрестила ноги, желая, чтобы это прошло. Этого не произошло.

— Как ты думаешь, кто-нибудь, кто знает о случившемся там, купит этот дом? —спросил он.

— Это маловероятно. И любой, кто недавно приехал в город и захочет его купить, неизбежно услышит эту историю. Сплетни — любимое развлечение Каламити.

Он усмехнулся.

— Тогда я бы сдавал его на время отпуска и использовал это как начало для твоего блога.

— Даже несмотря на то, что все готово?

— Что-нибудь можно же сделать? Возьми пустую комнату и покрась стены. Обставь ее другой мебелью. Не обязательно, чтобы это был разгром, чтобы показать улучшение. Контент есть контент.

— И правда. — Я не думала о том, чтобы что-то сделать с фермерским домом, но было бы нетрудно повеселиться. Возможно, я бы придала интерьеру атмосферу современного коттеджа, добавив несколько ярких цветов или наклеив уникальные обои.

Теперь, когда я не пыталась заработать четверть миллиона долларов, я могла позволить себе несколько галлонов краски. К тому же у меня были сотни фотографий, сделанных до. Возможно, я могла бы использовать их и в своей ленте.

— Я практически вижу, как крутятся шестеренки, — поддразнил он.

— Я борюсь с желанием схватить телефон и начать записывать идеи.

— Сделай это. — Он ухмыльнулся и снова наполнил свою кружку кофе.

— А как же фильм?

Он мотнул подбородком в сторону окон и снега, который продолжал падать.

— Я думаю, у нас впереди весь день. Кроме того, мне нужно поговорить с Нелли.

Пирс вышел из кухни первым, и в тот момент, когда он ушел, я позволила улыбке, которую до сих пор сдерживала, расползтись по всему лицу.

Я любила свою сдаваемую в аренду недвижимость. А студия, хоть и была обременительной, обладала огромным потенциалом. Но последние несколько лет истощили меня. Впервые за долгое время я была по-настоящему взволнована новым приключением.

С телефоном в руке я составляла список за списком, придумывала идеи и темы для постов в блоге. Спустя час и две чашки кофе я вышла из кухни и обнаружила Пирса в гостиной. Он развел огонь в камине и снова развалился на диване.

— Привет.

Он оторвал взгляд от телефона.

— Привет. Я как раз собиралась пойти и найти тебя.

Боже мой, он был великолепен. Я с трудом сглотнула и села на свой стул.

— Зачем?

— Нелли сказала, что мне нельзя работать весь день. И что невежливо игнорировать гостя.

— На самом деле я не гость.

— Попробуй объяснить это Нелли. Кроме того, она права. Ты сделала свои записи?

— Сделала. — Я подняла телефон. — Я буду очень занята, когда вернусь домой.

— И, держу пари, тебе так больше нравится.

— Определенно. Еще со времен колледжа.

Он положил телефон на кофейный столик и закинул руку на спинку дивана.

— Где ты училась?

— В Университете Монтаны, в Бозмене. А ты?

— В Гарварде.

Следующие несколько часов мы провели, разговаривая ни о чем и обо всем на свете. Кое-что я знала из того, что рассказал мне Габриэль, но в основном это было что-то новое. Знакомство с Пирсом было похоже на приключение само по себе.

День прошел без неловкости, которой я опасалась. Мы пообедали. Посмотрели два фильма. А после ужина снова удалились в гостиную, где разговаривали у камина и распивали красное вино, которое, вероятно, стоило дороже, чем самый дорогой автомобиль в автосалоне моего отца.

Когда Пирс разводил огонь в камине, он также зажег свечу на кофейном столике. Она и еще одна маленькая настольная лампа присоединились к желтому сиянию камина. Комнату наполнил аромат бальзамической пихты.

— Эта свеча пахнет именно так, как и должно пахнуть в этом доме.

Он промычал что-то в знак согласия.

Отблески камина отразились на его красивом лице, когда он лежал на диване, скрестив ноги в лодыжках.

Сегодня мне чаще удавалось не пялиться на него.

Пирс застонал и пошевелился, когда по его лицу пробежала волна боли.

— Голова все еще болит?

— Да. Я в целом неважно себя чувствую. Со вчерашнего дня. Думал, это просто от поездки, и большую часть дня я чувствовал себя немного лучше, но…

В приглушенном свете я не заметила ни бледности его лица, ни пота на лбу.

Я встала из кресла и, подойдя к нему, положила ладонь ему на лоб.

— Ты весь горишь.

Он вздрогнул и скрестил руки на груди.

— Я уверен, что со мной все будет в порядке.

В моей ванной под раковиной была аптечка первой помощи. Я обнаружила ее вчера вечером, когда искала полотенца. Я бросилась в коридор, схватила ее, открыла и стала искать термометр.

— Не двигайся, — сказала я Пирсу, когда вернулась к дивану и села рядом с ним. Затем я поднесла его ко лбу, ожидая звукового сигнала и считывая показания. Неудивительно, температура была высокой.

— У тебя жар. — Я встала и протянула ему руку, чтобы помочь подняться. — Пойдем. Тебе нужно отдохнуть.

Он не стал спорить. Просто взял меня за руку и поднялся на ноги. Пирс скорее зашаркал, чем пошел по коридору, а я не отставала, желая убедиться, что ему ничего не нужно.

Мы дошли до двери в его комнату, и я остановилась на пороге.

Он направился прямиком к кровати и рухнул на матрас.

— Я принесу тебе стакан воды. — Когда я вернулась, он уже спал, уткнувшись лицом в подушки.

Я поставила стакан на тумбочку и на цыпочках вышла из комнаты, выключив свет. Затем я вернулась на кухню за еще одним бокалом вина. Я опустошила бутылку и выбросила ее в мусорное ведро, но, когда она приземлилась, раздался звон разбитого стекла.

— О-о-о. — В мешке была рамка. Я осторожно протянула руку и вытащила ее, стряхнув стекло с фотографии.

На снимке была изображена женщина с гладкими каштановыми волосами и широкой белозубой улыбкой. Она смеялась над тем, кто держал камеру. На заднем плане над головой возвышались деревья, а кресло, на котором она сидела, соответствовало тем, что стояли вокруг камина на заднем дворе.

Она была великолепна. Беззаботна.

— Хм.

Кто это? И почему это фото оказалось в мусорном ведре?

— Не мое дело, — пробормотала я, затем вернула рамку в мусорное ведро, бросив на ее последний взгляд.

Выбросив фотографию из головы, я пошла в гостиную, чтобы убить время за телефоном. Когда пробило полночь, я зевнула и решила проведать Пирса.

Я открыла дверь и медленно приблизилась к кровати. Он сбросил одеяло, и его лоб был нахмурен. Стакан с водой был пуст.

Я потянулась за ним как раз в тот момент, когда он пошевелился и приоткрыл глаза.

— Прости.

— Я не спал. — Мужчина выглядел несчастным.

Я приложила ладони к его щекам, они были липкими.

— Черт.

Мы никогда не доберемся до больницы. Температура спадет ведь, верно?

— Почему я не могу перестать думать о тебе?

Я замерла и встретилась с ним взглядом.

— Не знаю. Но, вероятно, по той же причине я не могу перестать думать о тебе.

Мое признание далось мне легко. Слишком легко. Завтра я, вероятно, пожалею об этом. Если повезет, Пирс ничего не вспомнит.

— Почему ты поцеловал меня в мотеле? — прошептала я.

Он поднял руку и провел пальцами по моим губам.

— У тебя самые совершенные губы, которые я когда-либо видел.

Если бы он не был в бреду, я бы усомнилась в искренности этого комплимента, но он был таким искренним, что все, что я могла сделать, это улыбнуться. Ни один мужчина раньше не хвалил мои губы.

— Это был лучший поцелуй, — пробормотал он, его веки вели безнадежную битву.

— Так и было.

Его темные ресницы затрепетали, и я на мгновение замерла, думая, что он снова уснул. Я встала с кровати, но прежде чем успела уйти, он протянул руку и поймал меня.

— Керриган?

— Да.

— Останься.

Я села рядом с ним и убрала волосы с его лба.

— Только ненадолго.

Глава 9

Пирс

Я откинул подушку и с трудом открыл глаза. Проснувшись, я почувствовал, что выбираюсь из черной дыры. Когда в последний раз я так крепко спал? В висках ощущалась тупая пульсация, но она не шла ни в какое сравнение с той сильной головной болью, которая мучила меня прошлой ночью на диване. Чем бы я ни заразился, это было серьезно, но, надеюсь, долгий ночной сон выбил это из меня.

Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы собраться с силами и подняться с кровати, и, сделав несколько головокружительных шагов, я направился в ванную.

Горячий душ прогнал большую часть тумана и запаха тяжелого, потного сна. Мой лоб не был горячим, значит, температура, должно быть, спала. И, наконец, я не чувствовал себя так, словно в моем черепе стучал отбойный молоток.

Надев последнюю пару чистых спортивных штанов, я спустился вниз, чтобы найти Керриган. Яркий свет из окон заставил меня прищуриться. За стеклом мир был белым как мел. Дом завалило снегом высотой почти в три фута, но буря уже миновала. Небо было ярко-голубым, а солнце слепило глаза.

Керриган была на кухне, стояла перед плитой, одетая в мои серые спортивные штаны. Она стояла ко мне спиной, ее волосы были собраны в беспорядочный пучок. Несколько прядей щекотали длинную линию ее шеи.

Она была прекрасна.

Я покачивался на пятках, наблюдая, как она двигается с такой грацией и элегантностью, словно танцует, а не готовит. И, как это уже случалось слишком часто, я позволил себе упиваться ею. Прошлой ночью, если бы она не была в другом конце гостиной и, если бы я не чувствовал себя как полное дерьмо, я бы поцеловал ее снова. Я бы поцеловал ее и никогда не останавливался.

Она пошевелилась, полуобернувшись в мою сторону, и я оторвал ноги от пола, прежде чем она успела заметить, что я смотрю на нее.

— Доброе утро.

Керриган отвернулась от плиты, на которой дымилась кастрюля. Комнату наполнил аромат специй.

— Добрый день.

— Э-э-э… — Часы на микроволновке показывали, что было почти два. У дедушки в доме не было будильников, потому что, когда он приезжал сюда, он отказывался следовать расписанию.

Я, с другой стороны, не мог позволить себе проспать все утро.

— Я и не подозревал, что проспал так долго. Я даже не помню, как ложился спать прошлой ночью.

— Вообще-то сегодня вторник. — Она убавила огонь на плите и повернулась ко мне лицом. — Ты проспал весь понедельник.

У меня отвисла челюсть.

— Серьезно?

Она кивнула.

— Ты был в плохой форме.

— Черт. — Я доковылял до табурета у столика и сел. Мой телефон лежал на столе, подключенный к зарядному устройству. Я взял его и просмотрел кучу непрочитанных электронных писем.

— Как ты себя чувствуешь? — Керриган положила руки на столик.

— Не так уж и плохо, на самом деле. Думаю, мне просто нужно было поспать. — Почти два дня.

— Вчера я разговаривала с Нелли и сказала ей, что ты заболел. Она сказала, что внесет изменения в твое расписание и вычистит его до конца недели.

Я провел рукой по влажным прядям своих волос.

— Спасибо. Мне нужно поговорить с ней.

— Иди. Я как раз готовила суп на случай, если ты проснешься.

— Пять минут. — Я соскользнул с табурета, но остановился. — Ты осталась.

Буря миновала. Дороги, вероятно, расчищали. Был вторник, но она все еще была здесь.

— Ты, эм… попросил меня остаться.

— Попросил?

— В этом нет ничего такого. — Она пожала плечами. — Дороги все еще закрыты, и я не хотела оставлять тебя одного. Когда вчера у тебя не спала температура, я испугалась, что мне придется укладывать тебя на санки и везти в больницу. Но сегодня утром температура спала.

Она проверяла, как я. Казалось, часто. Когда в последний раз кто-то заботился обо мне? Тогда, когда я был ребенком, и даже тогда это была няня.

Что-то сжалось у меня в груди. Такого чувства у меня не было уже очень-очень давно.

— Спасибо. За то, что осталась.

— Конечно.

— И за готовку.

— Не благодари меня пока. Это своего рода эксперимент, все ингредиенты взяты из холодильника, так что я надеюсь, что на вкус будет нормально.

Меня ждали электронные письма. Мне нужно было поговорить с Нелли. Но я отложил телефон в сторону, потому что женщина на кухне полностью завладела моим вниманием.

— Ты собираешься звонить Нелли? — спросила она.

Я покачал головой.

— Это может подождать. Я лучше попробую твой экспериментальный суп.

Она улыбнулась, разлила свое творение по двум тарелкам и расставила их по местам. Затем она налила мне огромный стакан апельсинового сока и села рядом со мной.

Я застонал, когда положил первую ложку.

— Ты даешь фору моему шеф-повару.

— Я просто любитель по сравнению со своей мамой. Она — настоящий кулинар в семье. У нас дома всегда было много ртов, которые нужно кормить.

— Ооо? У тебя много братьев и сестер?

— Старший брат и младшая сестра. Но вся моя семья родом из Каламити. Тети и дяди с обеих сторон. Казалось, что наш дом всегда был центром событий. Мама готовила для нас и тех кузенов, которые приходили поиграть.

— Это совсем не похоже на то, что было в моем детстве.

— Ты единственный ребенок в семье, верно?

Я кивнул.

— Да, и, хотя они никогда не назвали бы меня случайностью, я не думаю, что мои родители когда-либо собирались заводить детей. Я появился на свет в результате недели, проведенной в Париже, и большого количества выпитого вина. Моя мама не смогла бы сварить суп с нуля, даже чтобы спасти свою жизнь. Да она и не пыталась. Я очень люблю ее, но она всегда была никудышным поваром.

— Габриэль сказал мне, что она много путешествует.

— Если она проводит дома две недели в месяц, это уже много. Мама привыкла к образу жизни, в котором нет работы, но есть деньги. Дедушка дал бы ей работу, если бы она захотела, но ей не нужно работать. Папа такой же. Его семья тоже богата.

— А чем занимался ты, пока они путешествовали по миру? Ездил с ними? — спросила она.

— Иногда. В основном я оставался дома в руках их квалифицированного персонала. И проводил много времени с дедушкой. Он приходил и спасал меня. Приглашал меня ужинать. Приглашал меня к себе ночевать. По выходным, когда он уходил в свой офис, он брал меня с собой. Я сидел за его столом, и он давал мне проекты, так что мне казалось, что я тоже работаю.

Она улыбнулась.

— Так вот почему ты пошел по его стопам, а не по стопам своих родителей?

— Наверное. Я поступил в Гарвард, потому что это была его альма-матер. После окончания университета я стал работать в его компании.

Он был моим кумиром.

Когда-то.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я, меняя тему. — Ты не заболела?

— Я чувствую себя прекрасно. — Ее взгляд скользнул мимо меня к окнам. — Немного виноватой, что оказалась здесь взаперти и оставила студию на маму. К тому же я угнала ее машину. Но у меня не было выбора. Я никогда не видела столько снега. Судя по новостям, это рекорд.

— Когда прекратилась буря?

— Не так давно. Всего несколько часов назад. А сегодня вечером будет еще одна. Когда я разговаривала с мамой сегодня утром, она сказала, что плуги с трудом справляются со своими обязанностями.

Их несчастье стало моей удачей, потому что мысль о том, что я останусь с ней еще на несколько дней, была лучшим, что я слышал за последние недели.

— Раз уж ты застрял со мной, то мог бы и меня заставить поработать, — сказала она. — Я с радостью помогу тебе разобраться с вещами Габриэля.

— А что, если я захочу обойтись без этого еще один день?

— Это тоже было бы неплохо.

— Хочешь посмотреть еще фильм?

Меня ждала работа, и, хотя я не мог выбраться из-за снега, мне следовало разобраться с сотней электронных писем. Но в данный момент все, чего я хотел, — это свернуться калачиком на диване рядом с Керриган и расслабиться.

Что мы и сделали. Мы вдвоем доели суп и удалились в кинозал. До темноты мы смотрели фильмы, а затем отправились на кухню, чтобы поужинать макаронами и салатом, которые нам предоставил клуб.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я, когда мы стояли бок о бок у раковины и мыли посуду.

Она ухмыльнулась.

— Это я должна была задать тебе этот вопрос.

— Я в порядке. — Проведенный с ней день восстановил силы. Отключившись от всего, просто находясь в ее компании… я как будто и не болел вовсе. — Я подумывал о том, чтобы прыгнуть в джакузи. Что скажешь?

— О, у меня нет купальника.

Обнаженными. Обнаженными это определенно был хороший вариант.

— Но ты иди, — сказала она.

Наверное, где-то здесь был купальник, но только одна женщина оставила бы здесь бикини, а я не хотел, чтобы Керриган была в ее одежде.

— Или… ты могла бы просто остаться в нижнем белье, — предложил я.

Ее взгляд метнулся к моему, и в нем безошибочно угадывалось вожделение. Эти прекрасные карие глаза остановились на моих губах, и я был готов.

Я завладел ее губами, обвил ее руками и притянул к своей груди.

Керриган ахнула, и ее руки легли мне на плечи, удерживая, пока я водил языком по ее чертовски идеальному рту. Она приоткрылась для меня, и я нырнул внутрь, переплетая свой язык с ее.

Боже, она была восхитительна на вкус. Лучше, чем я помнил.

Мы растворились друг в друге. Она прильнула ко мне, когда я крепче обнял ее. Все, что я помнил о поцелуе, который подарил ей в мотеле, было незначительным по сравнению с этим.

Этот поцелуй был лучшим в моей чертовой жизни. До следующего. И следующего. Что-то в этой женщине заставляло меня чувствовать, что дальше будет только лучше. Поцелуй за поцелуем, она предавала позору прошлый.

Она упала в мои объятия, и я прикусил зубами ее полную нижнюю губу. Из ее горла вырвался стон, и этот звук отдался прямо у меня в паху.

Наклонив бедра, я прижался своим возбужденным членом к ее животу, вызвав еще один удивленный, сексуальный вздох.

— Пирс, — прошептала она, отстраняясь на долю дюйма.

— Не останавливай меня. — Моя грудь тяжело вздымалась, когда я поднес руки к ее волосам, запуская пальцы в эти шелковистые пряди. Затем я встретился взглядом с ее глазами, очаровательными карими кругами, которые завладели мной.

Она с трудом сглотнула.

— Ты болен.

— Был. — Проведя с ней один день и вечер, я почувствовал себя другим человеком.

— Может быть, нам стоит просто… притормозить.

Я застонал и прижался лбом к ее лбу. Она была права. Если мы продолжим в том же духе, я трахну ее на кухонном островке, а это было не то, чего я хотел. Только не с ней.

— Как насчет джакузи? — спросила она, высвобождаясь из моих объятий.

Я кивнул.

— Встретимся там.

Во-первых, мне нужно было время, чтобы взять себя в руки.

Ее взгляд метнулся к моим спортивным штанам, и уголок ее рта приподнялся, когда она увидела очевидную выпуклость. Ухмылка стала шире, когда она проскользнула мимо меня, ее щеки приобрели красивый розовый оттенок, который соответствовал ее припухшим губам. Затем она исчезла из кухни, а я закрыл глаза и провел рукой по лицу.

Боже, это было глупо. Наверное, это был самый глупый поступок за сегодняшний вечер. Я был не в том положении, чтобы заводить какие-либо отношения, но Керриган была такой чертовски соблазнительной.

И сегодня вечером у меня не хватит сил сопротивляться.

У нас нет будущего.

Мне придется объяснить это ей.

Позже.

Я вышел из кухни и направился по коридору в свою комнату, где сменил спортивные штаны на плавки. Затем я поспешил к двери во внутренний дворик. Один порыв зимнего ветра, и моя кожа покрылась гусиной кожей.

Я стиснул зубы, схватил лопату, прислоненную к внешней стене, и принялся расчищать дорожку к джакузи. К счастью, выступ крыши защищал большую часть этого участка от непогоды, но ветер все равно принес изрядное количество снега.

Само джакузи было встроено в бетонную плиту. Я смахнул немного снега с его крышки, затем нажал кнопку на стене, чтобы открыть его и включить форсунки. Теплая вода была слишком горячей для моих замерзших ног.

В тот момент, когда мои плечи опустились под горячую воду, раздвижная дверь дома открылась, и Керриган вышла наружу, обхватив себя руками за талию. Ее руки только подчеркивали восхитительную округлость груди.

О, черт бы меня побрал.

— Это и есть твое нижнее белье?

Кружевной лифчик телесного цвета создавал иллюзию, что на ней ничего нет. Трусики в тон едва прикрывали ее попку. Я и раньше видел ее в облегающих легинсах, но они скрывали гладкую, подтянутую кожу ее длинных ног. Один взгляд — и у меня встал.

Она улыбнулась, заходя в джакузи и погружаясьпод воду.

— А чего ты ожидал? Бабушкины трусы?

— Я думаю, тебе лучше оставаться на той стороне джакузи, — сказал я, отодвигаясь в самый дальний от нее угол.

Она хихикнула.

— Наверное, это хорошая идея.

Разговор, который я планировал продолжить позже, гораздо позже, не мог ждать. Я не доверял себе рядом с ней в этих трусиках и лифчике. Если бы она дала мне хоть малейшую возможность, я бы воспользовался ею.

И прежде чем это произойдет, она должна знать, что есть черта, которую я не могу переступить.

— Насчет того, что было раньше, Керр. О поцелуе.

Она расслабилась, прислонившись к стенке джакузи. Пар окутал ее лицо, и на мгновение я забыл, что должен был сказать.

— О поцелуе?

Верно.

— Я не в том положении, чтобы заводить отношения. Наверное, мне следовало сказать тебе это до того, как я поцеловал тебя.

В ее глазах промелькнуло разочарование, но она заставила себя улыбнуться.

— Все в порядке. Теперь, когда у нас деловые отношения, лучше сохранить профессионализм.

Я ненавидел профессионализм, черт возьми.

Но она была права.

И меня чертовски бесило, что она была права.

Керриган перевела взгляд за навес патио. Начал падать мелкий снежок, усеивая ночную тьму.

Я глубже погрузился в воду, наслаждаясь контрастом ее тепла, согревающего мое тело, и холодного воздуха, который щипал уши.

— Здесь спокойно, — сказала Керриган.

— Так и есть. — Я оторвал от нее взгляд и уставился в темноту за домом. — Я подумывал о подобном месте в горах неподалеку от Денвера.

— Ты не хочешь оставить это место?

Я покачал головой.

— Этот коттедж принадлежал ему. Возможно, он надеялся, что я оставлю его себе. Возможно, именно поэтому он указал эти требования в своем завещании. Но Монтана принадлежит ему, а не мне.

— Это большой штат, Пирс.

Мне нравилось слышать, как ее нежный голос произносит мое имя.

— Я часто проводил здесь время.

— В этом доме?

Я кивнул.

— Дедушке здесь нравилось, потому что он был отделен от Колорадо. У всех его друзей есть особняки в Аспене и шикарные горнолыжные курорты в нескольких минутах езды от Денвера. Но он выбрал Монтану и с удовольствием приглашал нас в гости.

— Нас?

— Меня и мою жену.

Ее глаза расширились.

— Я, эм… ты женат?

— Бывшую жену.

На ее лице промелькнуло облегчение.

— Я и не знала, что ты был женат. Габриэль никогда не говорил мне.

Я фыркнул. Сколько всего он ей рассказал, но не упомянул Хайди?

— Мы развелись в марте. Она была из Монтаны.

— В мусорном ведре была фотография. — Она сморщила нос. — Я не хотела совать нос в чужие дела, но я увидела ее вчера вечером и подумала, что она была выброшена случайно.

— Не случайно. Я выбросил ее.

— Это была она? Твоя бывшая?

Я кивнул.

— После того, как он купил этот дом, она проводила здесь много времени. Она приезжала сюда, потому что для нее это было все равно что вернуться домой.

И я был идиотом, потому что верил ей. Доверял.

— Хайди выросла в Бозмене, и мы познакомились в Гарварде. Она часто рассказывала о том, как росла здесь.

— Так вот почему Габриэль решил купить дом именно здесь? Из-за ее рассказов?

— Может быть. Я не знаю. — Я вздохнул. — Мне трудно угадать, о чем именно он думал. Я потратил месяцы, анализируя прошлое. Пытаясь понять его. Почему он делал то, что делал. Теперь, когда его нет, я сомневаюсь, что когда-нибудь пойму.

Я перевел взгляд на воду. Волнение на поверхности отражало то, что я чувствовал все эти месяцы.

— Что поймешь? — спросила Керриган.

Все это время я защищал имидж дедушки, храня его тайну. Не ради него. Ради нее.

— Я не хочу тебе говорить.

— Почему?

— Потому что не хочу портить тебе память о нем.

— Серьезно?

Я кивнул.

Она помолчала, обдумывая это. Затем прошептала:

— Все равно расскажи мне.

— Дедушка привозил сюда Хайди. Часто.

Может быть, это начиналось как невинный отпуск. Может быть, он хотел Хайди с самого начала. Может быть, он любил ее.

Может быть, он просто хотел что-то и взял это, даже если для этого ему пришлось отнять это у меня.

Когда я встретился взглядом с Керриган, она уже складывала все воедино. Но я бы не стал заставлять ее гадать.

— У них был роман.

Глава 10

Керриган

У меня так отвисла челюсть, что брызги горячей воды из джакузи попали мне в рот.

— У него был роман. С. Твоей. Женой?

Пирс кивнул.

— Да.

— Но… — Я даже не могла сложить все это воедино. Я даже представить себе не могла, как Габриэль мог пойти на такое.

Он любил Пирса. В этом не было сомнений. В течение многих лет он рассказывал мне о своем невероятном и умном внуке. Как он мог закрутить роман с женой Пирса? Такое предательство было просто… невозможно.

Нет. Это, должно быть, ошибка.

— Он был не таким святым, каким ты его себе представляла, — сказал Пирс. — Или… он не был тем человеком, каким ты его себе представляла.

— Я просто… мне жаль. — О мой бог. — Мне так жаль. Я… я понятия не имела.

— Никто не знал.

Габриэль, как ты мог?

Я не сомневалась в Пирсе. На его красивом лице было написано слишком много эмоций. Признаться мне в этом было нелегко. Для такого мужчины, как он, уверенного в себе и умеющего держать себя в руках, это, вероятно, было равносильно признанию в слабости.

Вот только речь шла о Габриэле.

Во второй раз с тех пор, как я приехала сюда, я вспомнила те моменты, которые были у нас с Пирсом. Я прокрутила их в голове и увидела в совершенно новом свете. Неудивительно, что он был так суров со мной. Он думал, что я сплю с Габриэлем, как и его жена. Неудивительно, что он был так зол на своего деда.

— Как долго? — спросила я, но, прежде чем он успел ответить, я подняла руку. — Нет, подожди. Ты не обязан мне отвечать. Это не мое дело.

Взгляд Пирса смягчился.

— Если бы я не хотел тебе говорить, я бы и не сказал. Я не уверен. По словам Хайди, это продолжалось всего шесть месяцев.

— Но ты ей не веришь.

— Нет, — вздохнул он. — Она ездила в Монтану несколько лет. Чаще всего одна. Позже я узнал, что большинство поездок было во время, когда он тоже был здесь. Может быть, тогда ничего и не было. Я никогда не выпытывал подробностей.

Я бы тоже не стала. Некоторым людям, возможно, нужна любая информация, чтобы смягчить боль или придать ей смысл, но в таком положении я бы ни черта не хотела знать.

Романа было достаточно.

Открыв рот, я была готова задать целый ряд вопросов, но остановила себя.

— Что? — спросил Пирс.

— Ничего.

— Спрашивай, Керр.

Мне очень понравилось, что он начал называть меня Керр. Не могли бы мы отмотать последний час назад? Вернуться к поцелую на кухне и забыть об этом безумии с Габриэлем и Хайди? Но сделать этого было нельзя, поэтому я не могла думать ни о чем другом.

Я имею в виду… какого черта? Это был сюжет дневной мыльной оперы.

Пирс подвинулся, отодвигаясь от бортика джакузи. Затем он вытянул свои изящные руки вдоль спинки и откинулся в воде, запрокинув голову к потолку.

— Я не слишком много говорил об этом.

— Я не виню тебя за это

— Но, возможно, мне следует.

Я сидела совершенно неподвижно, ожидая. Если он захочет поговорить об этом, я выслушаю. Если не захочет — тоже нормально. Несмотря на то, что мне казалось, что я знаю его много лет, мы только начинали узнавать друг друга.

— Он всегда поддерживал себя в форме, — сказал Пирс. — Всегда общался с женщинами помоложе. Я не придавал этому значения. Таким он был всю мою жизнь. С чего бы мне беспокоиться о том, что мой собственный дедушка может представлять угрозу?

— Или что твоя жена будет изменять тебе. — В этот момент я злилась на них обоих.

Пирс усмехнулся.

— Точно.

— Могу я спросить… сколько ей лет?

— Тридцать один. — Того же возраста, что и он.

— Так это… — Я начала подсчитывать в уме. Габриэлю было за шестьдесят, когда мы познакомились, а это было почти десять лет назад.

— Моя бабушка была молодой, когда родила маму. Моя мама родила меня молодой. Ему было семьдесят пять, когда он умер.

Семьдесят пять и тридцать один год. У меня кружилась голова.

Габриэль всегда был красивым мужчиной, воплощением черно-бурого лиса. Он выглядел намного моложе, чем обычный семидесятипятилетний мужчина. Но разница в возрасте в сорок с лишним лет? Меня бы это обеспокоило, даже если бы речь шла не о жене его внука.

Как Габриэль мог так поступить? Это был не тот человек, которого я знала. Он всегда вел себя честно, но, возможно, Пирс был прав. Возможно, я поставила его на пьедестал. А может, он мне позволил сделать это.

А может, и то, и другое.

— Я поймал их, — сказал Пирс.

Тут у меня снова отвисла челюсть.

— Нет.

— Веришь или нет, в своем собственном доме. Клише в этом запутанном сценарии бесконечны. Но однажды я пораньше пришел домой с работы. У нас с Хайди… у нас были проблемы.

— Типа, из-за того, что она спала с твоим дедушкой?

— Это только одна из многих проблем. — Пирс усмехнулся. — Мы как раз говорили о разводе. Не то чтобы наш брак был идеальным, и в этом были виноваты мы оба. Но я бы никогда не изменил.

— Значит, ты их застукал.

— В моей собственной гребаной постели. — Он покачал головой. — Мне потребовалась минута, чтобы осознать, что я вижу.

Неудивительно, что он ненавидел Габриэля. Придя домой, чтобы поговорить со своей женой, ты обнаруживаешь своего дедушку в своей постели.

— Она говорила, что не хотела в него влюбляться. Что бы это, черт возьми, ни значило.

— Как ты думаешь, она любила его?

Пирс провел ладонью по бороде, обдумывая мой вопрос.

— Сначала я думал, что она просто так говорит. Ищет оправдание.

— А теперь?

— Я думаю, что, возможно, она действительно любила его. После развода они остались вместе.

Неужели та фотография, которую я нашла, была сделана Габриэлем? Хайди выглядела такой счастливой. Женщина, непринужденно беседующая со своим спутником, наслаждающаяся отпуском.

— Как ты думаешь, он любил ее?

— Не знаю. — Он пожал плечами. — Он никогда не любил своих подружек. Сказал мне, что с каждой из них это было непринужденно. Он признавал, что ему нравилось, когда в его постели оказывалось хорошенькое личико. Но после того, как я их застукал, он не прекратил отношения. Он знал, что я в ярости. Знал, что я больше не буду с ним разговаривать. Но, несмотря ни на что, он остался с ней. Для меня это не означает, что все было непринужденно.

Для меня тоже.

В голосе Пирса слышалась боль.

Габриэль влюбился в жену своего внука.

— Ты с ним разговаривал? — спросила я.

Он покачал головой.

— Он звонил и пытался навестить меня. Я отказал ему.

И вот Габриэль умер. Какие бы вопросы у него ни были, они навсегда останутся без ответа, обиды не будут улажены.

— После того, как мы с Хайди развелись, она переехала в его дом в Денвере. Мы продали нашу квартиру, и я переехал в пентхаус в своем доме. Она была с ним… во время авиакатастрофы.

Я ахнула.

— Ч-что?

— Они погибли вместе.

Я поднесла руку ко рту.

— Пирс, я…

О, боже. Он потерял своего дедушку и бывшую жену. Даже если он и испытывал неприязнь к Хайди, они были женаты. Он любил ее. Возможно, все еще любит. И она тоже умерла.

— Мне жаль, — прошептала я.

Он повернулся в темноту, повернув ко мне свой профиль.

— Мне тоже.

В течение нескольких минут единственным звуком было тихое жужжание джакузи и журчание струй.

Наконец Пирс оторвал взгляд от ночи и грустно улыбнулся мне.

— Я говорю тебе это не для того, чтобы ты его возненавидела. Я просто хочу, чтобы ты знала правду.

— Я знаю.

Образ Габриэля потускнел, но я не испытывала к нему ненависти. Я злилась на него из-за Пирса. Но я все еще любила человека, который верил в меня.

— Я просто хочу продолжать жить своей жизнью, — сказал он.

— Так вот почему ты продаешь это место?

Он кивнул.

— Это фантастический дом. Я все еще люблю его. Но странно находиться здесь и знать, что они были здесь вместе.

— О, да. Я полагаю, именно поэтому ты спишь в гостевой спальне.

— Мне нужно разобрать его вещи в хозяйской. Я зашел туда, когда только приехал сюда. Именно там я нашел фотографию Хайди. Кроме как выбросить ее, я больше ничего не смог сделать.

Я грустно улыбнулась ему.

— Я могу помочь. Не то чтобы мне было чем заняться.

— Знаешь… Думаю, я мог бы воспользоваться твоим предложением. — Его плечи поникли. — Прошло несколько месяцев с тех пор, как я узнал об этом. Со времени развода прошло несколько месяцев. Казалось бы, у меня должно быть достаточно времени, чтобы собраться с мыслями и войти в комнату.

— Иногда это не так просто, как просто найти время. У тебя не было возможности поговорить. А теперь они оба мертвы.

Он мгновение изучал мое лицо, затем закрыл глаза.

— Я избегал этого. Я избегал всего, что касалось их. Кроме его требований в завещании.

— Твоя мама в курсе?

— В курсе. — Пирс рассмеялся. — Когда я рассказал об этом своим родителям, они посмотрели на меня так, словно не были удивлены.

— Как ты думаешь, они знали об этом?

— Нет. Они бы сказали мне. Но, я думаю, они заметили признаки, которые я пропустил. Теперь я их вижу. Взгляды. Смех. Шутки, которые они произносили. Я всегда думал, что Хайди любила его просто потому что он был, ну…

— Габриэлем, — закончила я.

— Люди любили его. Свирепо. Но также ненавидели его, и также свирепо. Но когда он был в комнате, он привлекал к себе внимание просто своим присутствием.

— В тебе тоже есть это. Не знаю, говорил ли тебе кто-нибудь когда-нибудь об этом, но ты умеешь командовать.

Он усмехнулся.

— Ты говоришь это как комплимент. Нелли сказала то же самое, но не так мило.

Я хихикнула.

— Это комплимент.

— Тогда я благодарю тебя. — Он опустил подбородок, затем встретился со мной взглядом, удерживая его так долго, что мне стало трудно дышать.

Это было все равно, что смотреть на совершенно нового человека. За последние несколько месяцев Нелли не раз замечала, что Пирс сам не свой. Сколько раз она просила меня дать ему шанс? Чтобы узнать его? Она знала, с чем ему пришлось столкнуться и насколько разрушительным это, должно быть, было.

— Ты когда-нибудь была замужем? — спросил он.

Я покачала головой.

— Помолвлена. Но все развалилось.

— Не возражаешь, если я спрошу?

— Я копалась в твоей личной жизни, так что это кажется справедливым.

— Что случилось?

Я подняла руку из воды и провела кончиком пальца по покрытой рябью поверхности.

— Он отменил все за пять дней до свадьбы. Отправился на мальчишник, напился и подцепил женщину из бара.

— Сукин сын, — прошипел Пирс.

— Я была беременна.

Воздух замер при моем признании. Пар перестал клубиться. Снег перестал падать.

Мне хотелось проглотить свои слова и похоронить их.

— Я никогда никому этого не говорила, — призналась я.

— Почему?

— Потому что в тот же день, когда свадьба была отменена, у меня случился выкидыш.

— Черт возьми. Керриган, мне так жаль.

— Это было к лучшему. — Я продолжала рисовать круги на воде, не в силах смотреть на него.

Зачем я рассказала Пирсу? Почему? Моя мать, мой отец, моя сестра, даже мои подруги не знали о моей беременности. Буквально никто не знал, потому что в тот день, когда я узнала об этом, через три часа после положительного теста на беременность, мой бывший жених пришел ко мне домой и рассказал о своем мальчишнике. Позже той ночью, когда у меня началось кровотечение, я отправилась в отделение неотложной помощи одна.

— У моего бывшего был длинный список оправданий, — сказала я. — Я не уверена, в какие из них я верю. В конце концов, он не был готов остепениться. Он еще не изучил мир. И не хотел оставаться в Каламити.

Весь этот опыт был унизительным. Меня спасло только то, что свадьба была в Бозмене. По Каламити определенно разнесся слух, что моя помолвка расторгнута, но, по крайней мере, мероприятие планировалось не в моем родном городе. В каком-то смысле это немного отдалило меня от круга сплетников.

И мне не приходилось беспокоиться о том, что медсестра или врач посмотрят на меня с жалостью после выкидыша.

— Как давно это было? — спросил Пирс.

— Восемь лет назад. Мы обручились на последнем курсе колледжа и собирались пожениться летом после выпуска.

Я оплакивала свою прерванную беременность больше, чем расторгнутую помолвку. Тот день был худшим днем в моей жизни. В плохие дни я всегда напоминала себе, что переживала гораздо худшее.

— Тебе все еще больно? — спросил Пирс. Резкие нотки в его голосе вызвали у меня желание переплыть джакузи и упасть в его объятия.

Я ухватилась за сиденье скамейки под струей воды и осталась на месте.

— И да, и нет. Из-за выкидыша — да. Из-за свадьбы — нет. Это было неловко. Каждый раз, когда я думаю о телефонных звонках, которые мне пришлось сделать, и о деньгах, которые мои родители потратили на несостоявшуюся свадьбу, и о платье, которое до сих пор висит у меня в шкафу, мне становится больно. Но это моя гордость, а не сердце. Кроме того, это не был бы счастливый брак.

Хороший, но не счастливый. Я стремилась к счастью. Я хотела любви. Я хотела страсти. Я хотела мужчину, от которого у меня перехватывало бы дыхание, когда он входил на кухню. Который целовал меня и заставлял мир таять. Который превращал бы каждый день в приключение.

— Он был не для меня. Теперь я это понимаю. Но это осознание пришло ко мне спустя восемь лет. Мы все выздоравливаем в своем собственном темпе.

Пирс смотрел на меня так пристально, что от жара его взгляда вода казалась холодной.

— Вы просто чудо, мисс Хейл.

— Я — это просто я, мистер Салливан.

Он ухмыльнулся и покачал головой.

— Как насчет более легкой темы?

— Да, пожалуйста. — Я рассмеялась.

— Расскажи мне о Каламити. Я заинтригован.

— Что ты хочешь знать?

— Что угодно.

— Здесь живет почти вся моя семья, — сказала я. — Если ты когда-нибудь встретишь моего дедушку, он расскажет тебе о том, как Хейлы жили в Каламити с тех пор, как Каламити был Паннер-Сити.

— Паннер-Сити. Город, охваченный золотой лихорадкой?

— Именно. На пике своего развития в этом районе проживало почти три тысячи шахтеров. Затем начались стихийные бедствия.

— Отсюда и название. Что случилось?

— В ущелье Андерса произошел обвал, в результате которого погибло несколько шахтеров. В результате сильного весеннего шторма произошло наводнение, которое смыло большую часть небольших участков. Согласно отчетам, вода быстро высохла, и пожар распространился по городу и лагерю. А затем, тем же летом, разразилась гроза, из-за которой стадо на пастбище обратилось в паническое бегство. После этого добыча практически прекратилась. Не говоря уже о том, что в этом районе не было достаточно золота для восстановления. Большинство шахтеров переехали. Но некоторые остались, в том числе Эндрю Хейл, у которого было семеро сыновей, один из которых был моим пра-пра-пра-прадедушкой.

— Очень интересно.

— Я, наверное, перепутала количество «пра». — Я всегда добавляла слишком много или слишком мало. — Мой отец мог бы точно рассказать тебе, какие у меня родственники и из какой родословной я происхожу. Уследить было невозможно. Там были тети, дяди и кузены — двоюродные и троюродные. Ходить на свидания было непросто не только потому, что в Каламити было мало одиноких мужчин, но и потому, что некоторые из немногих доступных мужчин были родственниками.

— Чем занимается твоя семья? — спросил он.

— Мой отец управляет автосалоном в городе. В отличие от меня, там работают несколько членов семьи, к его большому разочарованию.

— Ты не хочешь зарабатывать на жизнь продажей машин?

Я ухмыльнулся.

— Нет, спасибо. Я займусь своей недвижимостью, фитнес-студией и, возможно, заведу блог.

— Я не сомневаюсь, что ты добьешься успеха, — в его голосе было в десять раз больше уверенности, чем я чувствовала.

— Правда?

— Правда, — сказал он. — Я должен извиниться перед тобой.

— За что?

— За то, что был ослом. Я должен был выслушать тебя. Но я был зол на своего дедушку. Подумал, что вы двое…

Я подняла руку и съежилась.

— Не произноси этого.

Пирс рассмеялся, и от улыбки, растянувшейся на его губах, захватило дух. Я так редко видела, чтобы он улыбался. Прежде чем покинуть этот коттедж, я хотела заработать еще хотя бы одну.

— Мне не терпится увидеть, что ты будешь делать дальше.

— Спасибо. — Мои пальцы ног подпрыгивали в воде от волнения и нервозности. То, что я стану успешным влиятельным лицом было маловероятно. Скорее всего, я потерплю неудачу и в конечном итоге продам недвижимость, чтобы расплатиться с Пирсом. Но будет здорово попробовать.

Пирс поднял руку и осмотрел кончики пальцев.

— Я становлюсь изюмом.

Я передразнила его, проверяя свою кожу.

— Я тоже.

Он пересек джакузи, и на мгновение я затаила дыхание, надеясь, что он вторгнется в мое пространство и прижмет свое крепкое тело к моему. Но в последнюю минуту он подвинулся, забрался на сиденье скамейки и вылез из воды.

Я подавила стон, затем повернулась и вышла. Зимний воздух обдал мою разгоряченную кожу, а снег вокруг бассейна впился в стопы моих ног. Я на цыпочках подошла к двери, оставив Пирса нажать на кнопку, чтобы закрыть крышку джакузи.

Оказавшись внутри, я схватила одно из полотенец, которые принесла из ванной, и завернулась в мягкую белую простыню. Я прикрыла свое тело как раз вовремя, чтобы увидеть, как Пирс входит в дверь и, схватив другое полотенце, подносит его к лицу.

Вода каскадами стекала по его широкой груди. Капли стекали по мускулистым рукам. Мне хотелось провести по ним языком. За всю свою жизнь я ни разу не видела в реальной жизни мужчину с телом, достойным сниматься на обложках журналов или в голливудских фильмах.

Он вытер торс полотенцем, затем обернул простыню вокруг талии.

Это мгновенно вернуло мне его образ в тот день, когда я пришла развеять прах Габриэля. Он был в полотенце, его пресс был на виду, а бедра — в форме буквы V.

Я отвела взгляд, прежде чем он смог опуститься ниже, и обнаружила, что его взгляд прикован к моей груди.

Его кадык заходил ходуном, когда он беззастенчиво уставился на нее.

Пирс не хотел отношений. В этом не было ничего предосудительного. Прошло слишком мало времени после его развода и последовавшей за ним драмы. На его месте я бы тоже не хотела никаких отношений, особенно тех, которые связаны с бизнесом.

И я тоже не искала отношений, верно? Ну, может быть. Но только не с Пирсом. Он жил за два штата отсюда.

Означало ли это, что мы не могли повеселиться? Что мы не могли исследовать эту химию между нами?

Сколько времени прошло с тех пор, как мужчина в последний раз смотрел на меня с таким вожделением? С таким голодом? Пирс смотрел на меня так, словно хотел проглотить целиком.

Я позволила ему.

Он резко вышел из транса и обвел взглядом комнату. Он поднял руку и потер затылок.

— Как насчет вина?

Мне удалось кивнуть.

Одеться было бы лучше. В очень большое количество одежды. Мой единственный лифчик промок. Трусики тоже, и не только от воды.

Но разве я ушла, чтобы одеться? Неа. Я последовала за ним на кухню, не в силах заставить себя отодвинуть от себя три табурета.

Пирс подошел к холодильнику с вином и выбрал бутылку. Затем он откупорил ее, налил нам по бокалу и протянул один из них мне.

— Выпьем.

Я чокнулась с ним краем своего бокала.

— Выпьем.

Вино было сухое, насыщенное и мягкое. Его вкус коснулся моего языка, но я могла думать только о вкусе Пирса. Как его язык переплелся с моим в этой самой комнате.

Я встретилась с его мрачным взглядом и чуть не утонула от желания в этих бесконечных омутах.

Он поднес бокал к губам и сделал большой глоток. Затем отставил бокал в сторону и закрыл глаза.

— Черт возьми, я хочу поцеловать тебя.

О, как же я хотела, чтобы меня поцеловали.

Он открыл глаза, и его сдержанность была так же очевидна, как и обнаженная кожа, выставленная на всеобщее обозрение.

Пирс придвинулся ближе, подняв руку, чтобы заправить прядь волос мне за ухо. Кончики его пальцев оставляли за собой легкий покалывающий след. Затем он наклонился вперед, всего на дюйм.

Я задержала дыхание, вздернув подбородок. Ожидая.

Но он не поцеловал меня. По крайней мере, не в губы. Он прижался губами к моему лбу, затем шагнул мимо меня и вышел из кухни.

— Спокойной ночи, Керриган.

Нет.

— Подожди.

Я съежилась от отчаяния, прозвучавшего в моем голосе. Но если я покину этот коттедж, если я оставлю этого мужчину без еще хотя бы одного поцелуя, я буду жалеть об этом долгие годы.

Пирс остановился, уперев руки в бока, и повернулся.

— Я сейчас держусь на волоске, детка.

— Что, если бы я захотела, чтобы ты меня поцеловал? Что, если бы ты это сделал? Что, если бы ты отпустил этот волосок, пока мы вместе? Что, если бы…

Я не успела договорить. В мгновение ока Пирс сократил расстояние между нами.

И ответил на мои вопросы поцелуем.

Глава 11

Пирс

Целовать ее было безрассудно. Это противоречило моему здравому смыслу, но в тот момент, когда мои губы снова нашли ее, все остальное не имело значения. Ни прошлое. Ни будущее. Ничего, кроме Керриган.

Я лениво скользнул своим языком по ее языку. Это движение вызвало один из ее страстных стонов. Запустив пальцы в волосы у нее на висках, я высвободил пряди из небрежного пучка. Я позволил себе на мгновение утонуть в ней, наслаждаясь ее вкусом, прежде чем оторвать губы от ее рта и спуститься вниз по горлу.

— Пирс, — прошептала она, когда кончики ее пальцев скользнули по моему прессу.

Я нащупал ее пульс и пососал его, затем отстранился, чтобы заглянуть в эти сверкающие глаза. Они были полны того же отчаяния, которое струилось по моим венам, наполняя мою кровь. Это было похоже на опьянение от самого изысканного вина.

— Боже, как я хочу тебя. С того момента, как я увидел тебя, мог думать только о твоих губах.

Она улыбнулась, поднесла руку к моему лицу и провела ладонью по моей бороде.

— В тот день, на тротуаре, я хотела дать тебе пощечину.

Я усмехнулся.

— Я заслужил это.

Она подняла вторую руку и, положив обе ладони мне на подбородок, притянула мой рот к своему. Всякая надежда сохранить контроль была потеряна.

Я погрузился в ее рот, обнаружив, что ее язык готов к поединку. Мы извивались и сплетались вместе, пока поцелуя не стало недостаточно. Обхватив ее руками, я притянул ее к себе вплотную. Под полотенцем и плавками мой член был болезненно твердым, и я прижался своим возбуждением к ее животу.

— Еще, — выдохнула она мне в губы, ее руки блуждали по моим плечам. Кончики ее пальцев впивались в мою кожу, двигаясь вверх, вниз и снова вверх, как будто она пыталась прикоснуться к каждому дюйму моего тела.

Быстрым движением я приподнял ее. Полотенце, обернутое вокруг ее груди, разошлось, и я сорвал его, позволив ему упасть на пол с тихим шуршанием.

Ноги Керриган обхватили мои бедра, сбросив и мое полотенце. Мы оба замерли, когда я повернулся и усадил ее на столик, прежде чем оставить дорожку из укусов на мягкой, упругой коже ее ключицы. Ее стон эхом разнесся по кухне, это был самый сексуальный звук, который я слышал в своей чертовой жизни. Этого было достаточно, чтобы заставить меня отстраниться, потому что иначе я бы кончил в промокшие до нитки плавки.

Керриган сидела на прилавке, одетая только в насквозь промокшее нижнее белье, и была воплощением соблазна.

Возможно, это был самый эгоистичный поступок, который я когда-либо совершал. В моей жизни происходило так много событий, которых я избегал, но которые вскоре станут неизбежными. Вещи, которые я не мог ей объяснить, не сейчас.

Я должен был остановиться. Но не стану.

Я хотел Керриган, пока у меня еще была способность желать чего-то для себя.

— Ты неописуемо прекрасна.

У нее перехватило дыхание.

— Пирс.

— Это эгоистично с моей стороны — обладать тобой.

— Нет, если я тоже хочу тебя. — Она поманила меня пальцем.

Вместо этого я протянул ей руку.

Она без колебаний вложила свою ладонь в мою и спрыгнула со стола. Затем я вытащил ее из кухни, направляясь в спальню. Вот только, когда ее рука пробежала по моей спине, пока мы шли, я не дошел дальше дивана.

Как только мои ноги коснулись плюшевого ковра в гостиной, я развернулся и впился губами в ее губы. Я позволил себе один поцелуй, прежде чем начал снимать бретельки лифчика с ее плеч.

Она завела руку за спину, расстегивая застежку. Мои руки оказались на ее груди прежде, чем кружево успело упасть на пол у наших ног.

— Да, — прошипела она, когда я провел пальцами по ее округлостям, нащупывая выпуклости сосков. Я думал, что губы — это самое совершенное, что у нее есть, но теперь, когда мои руки коснулись ее обнаженной кожи, я понял, что ошибался.

Керриган выгнула спину, ощущая мое прикосновение. Затем ее руки потянулись к завязкам на моих плавках, развязывая их. Но я не позволил ей снять их, пока нет. Я схватил ее за запястья, отводя их назад, и опустился на колени.

Ее глаза вспыхнули.

— Что ты делаешь?

В ответ я прижался ртом к ее пупку, высунув язык, чтобы медленно облизать ее живот.

— Пирс. — Ее руки коснулись моих волос.

Я поднял взгляд и одарил ее озорной улыбкой.

— Не двигайся.

— Когда ты стоишь на коленях? Никаких шансов.

Я усмехнулся и поцеловал ее снова, прямо над линией, где ее трусики скрывали мое сокровище. Кончики моих пальцев скользнули под кружево и, дюйм за дюймом, я снял их с ее бедер. Все это время я не сводил с нее глаз. Только после того, как я снял ее трусики, я смог рассмотреть ее обнаженный холмик.

— Ты совершенна.

Мои руки скользнули к ее бедрам, охватывая ее нежную кожу и заставляя ее раздвинуть ноги. Ее грудь поднималась и опускалась из-за быстрых, прерывистых вздохов. Ее соски, выступавшие надо мной, умоляли о том, чтобы я их пососал, но вместо этого я погрузился в ее бедра.

Одно движение моего языка, и она покачнулась, вцепившись руками в мои волосы, чтобы удержать равновесие.

— О боже, — простонала она, склонив голову набок.

Я переместил свою хватку на ее бедра, крепко держа ее, и еще раз прошелся по ее блестящим складочкам.

Она задрожала под моим языком, и мне до боли захотелось увидеть, как она кончает.

Она двигалась на моем рту, пока я посасывал, покусывал и наслаждался ее вкусом. Я старался не касаться ее клитора, ожидая, пока он не станет влажным и трепещущим. Затем я, наконец, нашел маленький бутон и втянул его в рот.

— Пирс, — прошипела она. Мое имя на ее языке было таким же эротичным, как и ее вкус.

— Ложись на диван.

Она с трудом сглотнула, но подчинилась, присев на край.

— Ложись на спину, — приказал я, взяв ее за лодыжку и широко разведя ее ноги.

Она открылась мне, закинув одну ногу на диван, а другую свесив на ковер. Слава богу, что она была гибкой, потому что это должно было сделать все очень веселым.

Обнаженная, влажная и готовая, от вида ее киски мой член затрепетал. Я наклонился и провел своим языком по ее щелке, пока не добрался до клитора, затем прильнул к нему и стал сосать. Сильно.

— Ах, — воскликнула она, отрывая бедра от дивана.

Я удерживал ее на месте и наслаждался женщиной, которая завладела мной с того момента, как прокляла мое имя на тротуаре Каламити.

Я пожирал ее, бесстыдно наслаждаясь ее соками на своем лице. Каждый раз, когда я облизывал ее, мне хотелось продолжения. И пока она дрожала и извивалась, я поднес руку к ее центру и ввел палец в ее горячее лоно.

Она застонала, выгибая шею.

— Я сейчас кончу.

Я добавил еще один палец.

— Кончай, детка.

Проводя языком по ее клитору, я не отрывался от нее, пока трепетание ее внутренних стенок не возвестило о ее оргазме.

Когда она выкрикнула мое имя, ее тело запульсировало, сотрясаясь от толчка за толчком, когда она кончила. Когда это отозвалось в ее теле, я закрыл глаза и запомнил ее вкус. Звук ее оргазма. Шелк ее кожи и тепло ее тела.

Я надеялся, что когда-нибудь она вспомнит эту ночь и улыбнется. Я надеялся, что она будет думать обо мне так же часто, как я о ней.

Я уже тосковал по ней, а она еще даже не ушла.

Когда ее первый оргазм ослаб, я запечатлел поцелуй на внутренней стороне ее бедра, затем переместился, чтобы рассмотреть ее лицо.

На ее щеках и груди появился великолепный румянец. Она тяжело дышала, пытаясь восстановить дыхание. Затем ее глаза приоткрылись, и в этих шоколадных омутах плескалось чистое наслаждение.

— Это был лучший оргазм в моей жизни. — На ее лице отразился шок, а затем она улыбнулась, прикрыв глаза рукой. — Это должно было остаться у меня в голове.

Я усмехнулся и лег на нее сверху, убирая ее руку.

— Не скрывай своих признаний.

Ее взгляд смягчился, и она подняла голову, прижимаясь своими губами к моим, пробуя себя на вкус. Затем она потянулась между нами к моим плавкам.

Я поймал ее за руку.

— У меня нет презерватива.

Она замерла.

— У меня тоже. Но я принимаю противозачаточные. И у меня уже давно ни с кем не было секса.

Я сглотнул при мысли о том, чтобы скользнуть в нее обнаженным.

— Я чист.

Она прикусила нижнюю губу и выдернула свою руку из моей хватки. Ее ладонь легла на мою эрекцию, проводя по всей длине.

— Тогда трахни меня, Пирс.

— Господи. — Я не мог раздеться достаточно быстро.

Керриган, широко раздвинув ноги, махала мне, чтобы я поторопился.

В тот момент, когда плавки присоединились к ее мокрым трусикам на полу, я схватил свой член и провел кончиком по ее складочкам.

— Да. — Она выгнулась навстречу мне. — Пирс.

Моего имени было достаточно, чтобы я вошел в нее.

— О, черт.

Она обхватила меня, и, боже мой, она была такой тугой и влажной. Я уткнулся лицом в ее плечо, расслабляясь, чтобы не выставить себя полным идиотом.

Собрав все свое самообладание, я откинулся назад и вышел только для того, чтобы снова скользнуть внутрь, погрузившись по самое основание.

— Ты ощущаешься…

— Так… хорошо. — Ее руки обвились вокруг моих ребер, ее ладони легли мне на спину и прижали меня к себе.

Как я мог подумать, что нам хватит только одной ночи? Нет, ее будет недостаточно.

Я приподнялся на одной руке, чтобы видеть, как мой член исчезает в ее теле, когда я снова вхожу в нее. Керриган тоже смотрела на нас. Она подходила мне так, словно мы были созданы друг для друга.

Это была не та мысль, которая должна была прийти мне в голову. Одна ночь. Может быть, две. Это все, что у нас есть. Так что я заблокировал все мысли, кричащие о том, чтобы заявить на нее права, сделать ее своей, и сосредоточился на том, чтобы доставить ей еще один оргазм.

Мы двигались вместе, ее бедра поднимались навстречу моим, как у опытных любовников. Ее руки исследовали контуры моей спины, в то время как мои скользили по выпуклостям ее грудей и теребили розовые соски.

Ее дыхание участилось, когда я начал двигаться, все быстрее и быстрее, пока звук шлепающей кожи не начал отражаться от стен гостиной, а дрожь в ее конечностях не передалась моим.

Ее рот приоткрылся, глаза сверкнули. Затем она кончила, сжавшись вокруг меня с такой силой, что, должно быть, это отодвинуло оргазм, который я доставил ей своим ртом, на второй план.

Я закрыл глаза, когда она сжалась вокруг меня, и с ревом выпустил свою сперму. Белые звезды вспыхнули у меня перед глазами, когда я излился в нее, и весь мир перестал существовать. Были только мы и наши тела, достигающие высочайших вершин и падающие в небытие.

На то, чтобы вернуться в комнату, ушли минуты, а может и часы. Когда я открыл глаза, я лежал на Керриган, ее бедра прижимались к моим, а ноги обвивались вокруг моей поясницы.

— Черт. — Я поцеловал ее в шею, затем приподнялся на локте.

Ее волосы были растрепаны и разметались по всему телу. Одна прядь попала ей в рот. Я высвободил ее, когда она открыла глаза и посмотрела на меня.

Я должен был выйти из нее и направиться в душ. Но я уставился на нее, не зная, что сказать, потому что все, о чем я думал за мгновение до того, как кончил в нее, было написано у нее на лице.

Этого было недостаточно. Здесь что-то было, что-то более глубокое, чем мы оба ожидали. Она была сильнее любого наркотика. Она вызывала привыкание сильнее, чем любая игра. Она была больше, чем деньги.

Сегодняшней ночи будет недостаточно.

Но это должно случиться.

Поэтому я подхватил ее с дивана на руки и понес в свою спальню. Если я никогда не смогу забыть эту ночь, то и она тоже.

Свет лился из окон на мою подушку. Я повернулся и протянул руку к другому краю кровати. Холодный. Я вскочил с подушки. Комната была пуста, а за дверью стояла тишина.

Она ушла.

— Нет. — Мой желудок сжался, и я сбросил одеяло, спустив ноги на пол. Я бросился к шкафу, схватил пару брюк, запрыгнул в них и направился к двери.

— Керриган? — крикнул я, пробегая по коридору.

Ничего.

В доме было тихо.

Черт возьми. Это должно было случиться. Это то, что должно было случиться. Но я не был готов отпустить ее. Только не после прошлой ночи.

Кухня была пуста, но кофейник полон. Я проходил мимо гостиной и остановился, когда взглянул на диван. Сколько раз я сидел здесь?

Каждое мгновение, проведенное на этом диване, было стерто из памяти, потому что, когда я смотрел на кожаную обивку, я видел только Керриган.

Черт возьми. А теперь ее не стало.

Наверное, так было проще всего. Чем дольше мы были бы вместе, тем труднее было бы скрывать правду. Если она ушла, мне не придется ничего объяснять. Мне не придется рассказывать ей обо всем, что происходило с Жасмин. Мне не придется произносить ни слова.

Но она могла бы, по крайней мере, попрощаться.

— Черт. — Я провел рукой по волосам как раз в тот момент, когда снаружи донесся какой-то скрежещущий звук.

Мой взгляд метнулся к окнам, за которыми все еще валил снег. Деревья пропускали солнечные лучи и дом заливало ослепительным сиянием. Я направился к входной двери и источнику шума.

Мелькнула красная куртка. Красная куртка моего дедушки, которую я нашел в его шкафу.

Только один человек мог надеть эту куртку.

Волна облегчения захлестнула меня с такой силой, что мне пришлось на мгновение остановиться, чтобы остаться на ногах. Она не ушла. Она была снаружи и расчищала чертов тротуар.

Я покачал головой и распахнул дверь.

Керриган резко обернулась, выпрямившись. Ее щеки пылали, а кончик носа покраснел. Женщина в слишком большой куртке выглядела так потрясающе, что у меня екнуло сердце.

— Что ты делаешь?

Она подняла лопату.

— Расчищаю.

— Зачем ты расчищаешь?

— А почему нет?

— Есть бригада, которая этим займется.

Она отмахнулась.

— Это глупо.

— Ты не пойдешь внутрь?

— Я почти закончила.

— Керриган. — Я прислонился к двери, скрестив руки на обнаженной груди. — Заходи.

Ее взгляд скользнул по моим рукам и обнаженному торсу. Желание в ее глазах было таким же ярким, как утреннее солнце.

— Ладно.

Как только она подошла достаточно близко, я взял у нее из рук лопату и прислонил ее к двери, затем схватил ее за руки и притянул к себе, пинком захлопнул дверь и прижался губами к ее губам.

Она застонала, когда мой язык проник в ее рот. Я целовал ее долго и медленно, как и планировал сделать в постели.

— Доброе утро, — пробормотал я, отстраняясь.

— Доброе утро.

— Ты выскользнула из постели. — Я расстегнул молнию на ее куртке.

Она сбросила ее с плеч, обнажив мои спортивные штаны.

— Я не могу в ней спать.

— Когда я в постели с тобой, тебе не нужно спать.

— Принято к сведению. — Ее рука пробежала по моей груди, затем она наклонилась и поцеловала меня в сердце. — Хочешь позавтракать?

— Пока нет. — Я наклонился и одним плавным движением перекинул ее через плечо.

— Пирс. — Она захихикала и попыталась оттолкнуть меня, чтобы я опустил ее на пол, но я отнес ее прямо в постель, бросил на матрас и потянулся к поясу спортивных штанов.

— Без трусиков. — Черт возьми, эта женщина. Я мгновенно возбудился.

Она села и стянула толстовку через голову.

— Они сушатся в прачечной.

Мои брюки присоединились к ее штанам на полу, и больше мы не разговаривали. Мы продолжили с того места, на котором остановились прошлой ночью, исследуя, пробуя на вкус и прикасаясь друг к другу, пока оба не рухнули на подушки, совершенно измученные.

На ее красивых губах играла улыбка, когда она смотрела в потолок.

— О чем ты думаешь? — Я обвел пальцем один из ее сосков.

— У меня не было столько секса, ну… очень давно.

— У меня тоже. — Я склонился над ней, изучая линию ее щек и форму лба. Я коснулся кончика ее носа. — Не уходи сегодня.

— Мне пора возвращаться.

— Ты проверяла дорожный отчет?

Она покачала головой.

— Пока нет.

— Тогда не надо. Давай притворимся, что мы все еще в ловушке. — Еще один день, чтобы быть безрассудным. Воплотить в жизнь эту мечту. А после я вернусь к реальности.

— Ладно. — Она не колебалась ни секунды. — Хочешь, я помогу тебе сегодня разобрать вещи Габриэля?

Я застонал и зарылся лицом в ее волосы.

— Не хочу.

— Ты не сможешь избегать этого вечно.

— Почему нет?

Она рассмеялась и положила руки мне на затылок.

— Я помогу.

Мы вдвоем поднялись с постели и начали день с кофе и позднего завтрака. Затем мы работали вместе, обходя комнату за комнатой и разбирая дедушкин коттедж. Все, что я хотел сохранить, было сложено в углу гостиной. Я заплачу кому-нибудь из клуба, чтобы он упаковал эту кучу и отправил мне в Колорадо. Все остальное было сложено либо в мешки для мусора, либо в комнату для гостей. Я попросил смотрителя пожертвовать эти вещи на благотворительность.

В конце концов, все, что я захотел забрать — это фотографии в рамках и несколько сувениров. Я нашел резного деревянного верблюда из Марокко. У меня в пентхаусе был такой же, он подарил мне его во время поездки. Там был нож для вскрытия писем свыгравированными инициалами его отца. И его обручальное кольцо, которое он носил, когда был женат на моей бабушке. Мама искала его в его доме в Денвере, но не нашла.

— Вот и все. — Я уставился на стопку. — Она должна быть больше?

Керриган обняла меня за талию, прижимаясь ко мне.

— Она достаточно большая.

— Как ты думаешь, почему он хотел, чтобы я осмотрел это место? — В его вещах не было ничего шокирующего. Я боялся, что найду письмо или записку. Но единственной вещью, на которую было трудно смотреть, была фотография Хайди, и я выбросил ее несколько дней назад.

— На большинстве этих фотографий ты, Пирс. — Керриган подняла глаза и грустно улыбнулась мне. — Я думаю, он хотел, чтобы ты увидел, что он любил тебя.

Почти на каждой полке в его кабинете среди книг стояли наши фотографии.

Я наклонился к ней, уткнувшись подбородком в ее волосы.

— Он мог бы просто сказать это мне.

— А ты бы послушал?

— Нет, — признался я.

Я был так зол на него. Я бы не услышал ни слова из того, что он хотел сказать. Последние слова, которые я ему сказал, были произнесены в ярости. Я велел ему никогда больше со мной не разговаривать. Что он был мертв для меня.

И теперь он действительно мертв.

Все, что у меня осталось от него, — это стопка фотографий и невысказанные сожаления.

У меня сжалось сердце.

— Не знаю, смогу ли я когда-нибудь простить его.

Керриган просто крепче обняла меня.

Мы стояли рядом, не произнося ни слова, пока воспоминания о дедушке не заполнили комнату, пока не раздался стук во входную дверь. За стуком последовал звонок в дверь.

Я не отпустил ее. Не пошевелился.

— Пирс.

— Не надо, — взмолился я.

Не было никаких сомнений, кто был за дверью. Скорее всего, это была бригада техобслуживания или смотритель клуба, который проверял, жив ли я и выдержал ли бурю. И если они были здесь, то это означало, что дороги начали расчищаться.

В дверь снова позвонили.

— Останься на ночь. — Еще на одна ночь.

Керриган ослабила хватку, затем приподнялась на цыпочки, чтобы прижаться губами к моим губам.

— Хорошо.

Глава 12

Керриган

Черт, я чуть не расплакалась. Почему? Это было безумие, правда? В общей сложности я провела с Пирсом меньше недели, и все же я была здесь, задыхаясь от подступающих слез.

Я определенно собиралась заплакать. Через минуту. Я приберегу слезы для поездки домой.

— Веди осторожно, — сказал Пирс, когда мы стояли у открытой двери.

Я кивнула и повесила сумочку на плечо.

— Ты тоже.

Он подошел ближе и обхватил мое лицо руками. В его глазах была беспокойная настойчивость. Как будто в его голове были слова, которые пытались вырваться на свободу. Для таких слов было еще слишком рано.

И все же, они были там, плавали в его глазах. И в моих тоже.

Здесь было что-то, что стоило изучить, но я не могла заставить себя попросить о большем.

Потому что, если Пирс отвергнет меня, если скажет «нет» — а он так и сделает, его отношение к отношениям было кристально ясным, — я не была уверена, что оправлюсь от этого. Я пережила расторгнутую помолвку, но, если Пирс мне откажет, это может разбить мне сердце.

Он открыл рот.

У меня перехватило дыхание. Может быть… пожалуйста. Пусть это не будет концом. Я безумно надеялась, ища в его глазах знак того, что я не одинока в этом.

Это было в его темно-карих глазах. Я была в этом не одинока.

Пожалуйста.

Пирс закрыл рот. Он покачал головой и притянул меня к себе, чтобы обнять в последний раз.

Черт. Мои глупые надежды унесло ветром за дверь, как снежинку, исчезающую в сугробе.

— Береги себя, — его голос был прерывистым. Его руки сжались так сильно, словно он пытался прижать меня к своему телу.

Или, может быть, это я цеплялась за него. Я не хотела забывать твердую плоскость его груди под своей щекой. Я хотела до конца своих дней помнить, каково это — находиться в его сильных объятиях.

Слезы наворачивались на глаза. Они подкатывали к горлу, но я отказывалась плакать перед ним. Эта интрижка была моей идеей. Какую бы боль она ни причинила, нести ее могла только я.

Поэтому я отстранилась и заставила себя улыбнуться.

— Спасибо. Это было лучшее время за всю мою жизнь.

Он протянул руку и заправил прядь волос мне за ухо.

— Тоже самое.

Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, впитывая друг друга в себя. Мои глаза блуждали по его лицу, запечатлевая в памяти каждую совершенную деталь. Квадратная линия его подбородка. Борода, которая ощущалась как грех на моей коже. Блеск в его глазах и то, как он смотрел на меня, словно я была самой красивой женщиной в мире.

Я уже видела этот взгляд раньше, на лицах мужей моих подруг, когда они смотрели на своих жен. Это было очень тревожно и сильно действовало на меня. И это было душераздирающе — видеть такой взгляд от мужчины, который не принадлежал мне.

Пирс ясно дал понять, что у нас нет будущего.

Не сказав больше ни слова, я переступила порог. По спине пробежал озноб, и, слава богу, холод дал мне пищу для размышлений, когда я ступила на припорошенный снегом тротуар.

Я сделала три шага, прежде чем чья-то рука схватила меня за локоть и развернула к себе. Затем губы Пирса оказались рядом, прижавшись к моим в поцелуе, от которого у меня перехватило дыхание и все мое тело наполнилось ощущениями. Один поцелуй — и я ожила.

Его руки обвились вокруг меня, когда язык проник внутрь, сражаясь с моим собственным. В последний раз. Мне было больно целовать его, потому что, черт возьми, этот мужчина умел целоваться. Он разрушил меня для остальных мужчин.

До конца своих дней я не забуду Пирса Салливана. Даже если мне придется его отпустить.

Он отстранился и прижался своим лбом к моему.

Он был босиком.

Я не стала прощаться, поэтому просто отступила назад, еще раз встретилась с ним взглядом, прежде чем развернуться на каблуках и уйти.

Не оглядывайся. О, как я хотела, но не позволила себе. Я не позволила себе смотреть, как он заходит внутрь и закрывает за собой дверь.

Но я позволила себе заплакать.

Как только я выехала с подъездной дорожки и направилась вниз по дороге в машине моей матери, я дала волю слезам. Миля за милей они стекали по моим щекам. Только когда я проехала по Первой улице, я стерла с лица последнюю.

Направляясь к «Рефайнери», я ехала знакомыми дорогами, ощущая домашний уют.

В студии горел свет, и мама была там, сидела за столом и читала книгу. Она увидела мое покрытое пятнами лицо и поняла, что я плакала, но сегодня у меня не было сил прятаться от нее. Но я натянула фальшивую улыбку.

— Привет, мам, — сказала я, входя в дверь.

— Привет! — Она вскочила со своего места и бросилась ко мне, моргая, когда увидела мое лицо. — Дорогая, что случилось?

— Ничего. — Я отмахнулась и упала в ее объятия. Наступит ли когда-нибудь момент, когда мамины объятия перестанут помогать? — Это была просто адская неделя.

— Я уверена, что ты очень устала после общения с этим человеком. — Она погладила меня по спине. — Это было ужасно?

— Нет, все было нормально. — Чудесно. Но я была не в настроении рассказывать ей о Пирсе или защищать его, поскольку сомневалась, что она поймет.

Возможно, он навсегда останется моей тайной. Как и беременность, которую я потеряла. Возможно, единственным человеком, который когда-либо выслушивал мои признания, был Пирс.

— Тебе лучше пойти домой, — сказала она.

— Нет, я подменю тебя. — Я отпустила ее. — Ты пробыла здесь всю неделю.

— Я не возражаю. Мне здесь действительно нравится.

Почему она сказала это с таким удивлением?

— Это здорово.

— Вчера я даже ходила на занятия йогой.

Я удивленно подняла брови. Мама не проявила ни малейшего интереса к предложениям «Рефайнери».

— Правда?

Она кивнула.

— Это было весело. Я пригласила твоих тетушек позаниматься ею со мной сегодня днем. Эта студия действительно нечто особенное.

Я моргнула. Она что, только что сделала комплимент моему бизнесу? С тех пор, как я открыла «Рефайнери», единственные из семьи, которые приходили, были трое моих кузин и Ларк.

— Это… здорово.

— Видишь? Тебе действительно незачем быть здесь сегодня. Кроме того, ты выглядишь измученной.

Потому что Пирс не давал мне спать всю ночь.

— Ты уверена?

— Да. Твой отец заедет за мной, так что ты можешь отогнать мою машину домой.

— Хорошо. — Наверное, мне стоит остаться и немного поработать, но я бы не отказалась побыть дома одна. Немного времени, чтобы сориентироваться, потому что все, казалось, изменилось. Как жизнь могла измениться так быстро?

Дни. Это было все, что у меня было с Пирсом. Дни. Но я словно сорвалась с обрыва, чтобы вернуться к реальности.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — Мама положила ладонь мне на плечо и обеспокоенно посмотрела на меня. Наморщила лоб. Поджала губы.

— Я в порядке. — Я выдавила из себя последнюю улыбку и снова обняла ее. — Как я уже сказала, это была просто странная неделя. — Странная, чудесная и необузданная.

— Что-то случилось?

Думаю, что, возможно, я влюбилась.

— Нет.

— Он плохо с тобой обращался?

— Конечно, нет.

— Я не доверяю этому человеку. — Она фыркнула. — И его дедушке тоже.

Моя семья никогда не понимала моих отношений с Габриэлем. Всякий раз, когда я заговаривала о нем, я в конечном итоге защищала и Габриэля, и свой собственный выбор. Они считали, что брать его деньги не было необходимости, поскольку в городе были банки. Отцу особенно не нравился Габриэль — часть меня задавалась вопросом, не ревновал ли он меня.

Через несколько лет я вообще перестала говорить о Габриэле в кругу своей семьи. Так было проще.

И поскольку я была уверена, что с Пирсом будет то же самое, я держала рот на замке.

— Еще раз спасибо, мам.

— Отдохни немного. Я обо всем позабочусь, увидимся завтра утром.

— Ладно. Пока. — Помахав ей рукой, я вернулась к машине и поехала домой. И как только я переступила порог, на глаза навернулись слезы.

Этот дом, место, которым я дорожила, был таким… одиноким.

— Что со мной не так? — спросила я у пустой гостиной, бросая свою сумочку на диван.

Дни. Прошло всего несколько дней. Мы с Пирсом даже не были знакомы друг с другом. Он не знал, что я редко крашу ногти, потому что в конечном итоге лак смывался через день. Он не знал, что я испытываю иррациональный страх перед торнадо с тех пор, как моя учительница в третьем классе заставила нас изучать их для школьного проекта. Он не знал, что мой любимый цвет — зеленый и что я предпочитаю негазированную воду газированной.

Он не знал меня, как и я не знала его. Так почему же у меня было такое чувство, будто я только что потеряла кого-то? Не просто кого-то, а своего человека.

— Я сумасшедшая.

— Потому что разговариваешь сама с собой? О, да.

Я вскрикнула и обернулась, когда мой брат широкими шагами вышел из кухни с Клементиной на руках. Я была так отвлечена, что не заметила его машину, когда подъехала к дому.

На Заке были черные брюки и синяя рубашка на пуговицах. Мой брат был высоким, как и большинство мужчин в нашей семье. Его волосы были чуть светлее, чем у меня, но в остальном нас было легко принять за брата и сестру. Одетый в неофициальную униформу автосалона, он был точной копией нашего отца.

Как только Клементина заметила меня, она заерзала и спрыгнула на пол, подбежав и потершись о мои ноги.

— О, Клем. Я скучала по тебе. — Я подхватила ее на руки и прижалась щекой к мягкому белому меху на ее голове, когда она уткнулась в меня носом. — Спасибо, что кормил ее.

Зак был единственным, кого она терпела, кроме меня. Вероятно, потому, что у них были похожие взгляды на жизнь.

— Ее лоток полон, — сказал он. — И теперь, когда ты здесь, я не собираюсь его убирать.

— Это подарок по случаю возвращения домой.

Он усмехнулся и подошел, чтобы обнять меня. Запах дыма и сигарет пропитал его одежду.

Я отодвинулась.

— Ты сказал, что бросил курить.

Он нахмурился.

— Ну, я этого не сделал.

— Ты обещал.

— Оставь это, Керриган. У меня есть о чем подумать.

— Например, о чем? — У него была хорошая работа. У него был собственный дом. Он не был женат и не имел детей.

— Например о том, что… это не твое дело. Тебе что, своих проблем не хватает? Ты разоряешься. У тебя даже машины нет. Это место — развалина. Мама управляет твоей шикарной студией, потому что у тебя нет сотрудников, которые могли бы подменить, пока ты проводишь неделю на горном курорте. Может быть, вместо того, чтобы беспокоиться обо мне, тебе стоит сначала заняться своими собственными проблемами.

Я моргнула.

Вау.

Мне было больно каждый раз, когда он бросал мне в лицо мои неудачи. Каждый. Раз. Мне уже следовало бы к этому привыкнуть, потому что Зак взял на себя роль авторитета во всех вопросах, связанных с тем, как я порчу себе жизнь.

Когда-то давно я уважала своего старшего брата. Я ценила его мнение. Когда он вырывался вперед, я просто продолжала бежать, чтобы догнать его.

Но в последнее время я избегала его общества, не считая воскресных ужинов у мамы и папы.

Я подошла к двери и распахнула ее.

— Что ж, похоже, ты занятой человек, так что не буду тебя задерживать. Еще раз спасибо, что кормил Клементину.

— Да. — Он нахмурился и выбежал вон.

Я захлопнула за ним дверь.

— Задница.

Клементина махнула хвостом у меня перед носом.

— Не защищай его.

Я поставила ее на ноги и полезла в сумочку, доставая телефон. Мое сердце упало при виде пустого экрана.

Услышу ли я еще что-нибудь от Пирса? Или сегодняшний день действительно был прощальным? Теперь я жалею, что не сказала этого вслух.

Может быть, Люси или Эверли захотят сходить в «Джейн». Я начала набирать сообщение, но только для того, чтобы удалить его, прежде чем нажать «Отправить». Наверное, было бы лучше не сидеть дома в одиночестве и не предаваться размышлениям, но я не хотела находиться среди людей. Сегодня вечером все, чего я хотела, — это побыть со своей кошкой и унять боль в груди, которой не должно было быть.

Ее не должно было быть, верно?

— Но она есть, — прошептала я.

Несмотря на то, что я не хотела переодеваться, потому что от меня все еще пахло Пирсом, я пошла в свою спальню и сняла джинсы и свитер, сменив их на простую белую футболку и забрызганный краской комбинезон.

Завтра мне нужно будет поговорить с моим риелтором о том, чтобы снять это место с продажи. И фермерский дом тоже. В моем контракте на продажу было отведено три месяца, я сомневалась, что она будет настаивать на продлении. А пока мне нужно было как-то отвлечься от мыслей о Пирсе.

Итак, я приступила к работе, сначала сфотографировав туалетную комнату рядом с кухней. Я делала снимок за снимком под разными углами. Я уже загрунтовала и подготовила стены пару недель назад, так что на самом деле это были снимки в середине работы, но у меня было несколько снимков, сделанных до того. Затем я подошла к обеденному столу и взяла галлон темно-зеленой краски, которую специально выделила для этого помещения.

Цвет был темным и смелым, отражая мое настроение, и когда я села на кафельный пол и начала обводить отделку, я нашла центр. Взмахи кисти помогли немного смягчить боль, и по прошествии нескольких часов комната преобразилась.

Сколько женщин могли сказать, что у них была романтическая, волнующая неделя, наполненная страстью? Сколько женщин могли сказать, что такой мужчина, как Пирс, обращался с ними как с королевами? Сколько женщин были буквально покорены?

Да, я должна быть просто благодарна. Считать, что мне повезло быть одной из этих женщин. Но…

— Я хочу большего, — прошептала я.

Впервые за многие годы мне было не по себе, когда я заглядывала в будущее и видела одинокую жизнь.

Слезы, пролитые за сегодняшний день, высохли, но дыра в моей груди увеличилась вдвое, и эта крошечная комната не могла вместить все это, поэтому я поднялась на ноги, захлопнула крышку банки с краской и пошла на кухню.

Я складывала валик и кисть в пластиковый пакет и убирала их в холодильник, когда открылась входная дверь.

— Керриган, — позвала моя сестра.

— Я здесь, — крикнула я в ответ, направляясь к раковине, чтобы смыть краску с рук.

— Привет. — Она вошла в комнату, на ходу снимая пальто. — Я рада, что ты дома. Я уже начала волноваться.

— Все хорошо. — Я улыбнулась через плечо.

— Ну что? Как все прошло?

— Это было, гм… прекрасно. — Невероятно. Жизнеменяюще.

— Ты сделала это?

— О. — Я замерла, когда вода потекла по моим рукам. Как она узнала?

— Продлила свой контракт.

— О. — Я покраснела и покачала головой, закрывая кран и вытирая руки полотенцем. — Да. Он согласился, так что мне не придется продавать все.

— Ура! Тогда стоило торчать там столько времени с этим высокомерным придурком. Фу. Не могу себе представить. Тебе часто приходилось с ним общаться или он, по крайней мере, оставлял тебя в покое?

— Он был… милым.

— Милым?

— Да. Милым.

— Чем вы вообще там занимались?

Друг другом. Признание едва не вырвалось у меня, и я спрятала улыбку. Может быть, когда-нибудь я и поделюсь с ней своей историей о Пирсе, но сейчас он принадлежал мне, и я могла оставить его себе.

— В основном просто тусовались. — Голые. — Пока меня не было, здесь произошло что-нибудь интересное?

Она пожала плечами.

— Ничего особенного. Мои ученики сегодня сводили меня с ума, и я сомневалась во всем, что касается профессии учителя. Но потом на последней перемене ко мне подошла одна из девочек и сказала, что я самая красивая учительница во всей школе, и это меня подбодрило.

Я рассмеялась.

— Она не ошибается.

Ларк отмахнулась и подошла к холодильнику.

— Что у тебя на ужин…? Он пустой.

Кроме малярных инструментов, у меня были только кетчуп, горчица и желе. Хлеб, который я купила перед поездкой в горы, скорее всего, был черствым и заплесневелым.

— Теперь, когда я не пытаюсь экономить каждый цент, я могу раскошелиться на пиццу, — сказала я.

— Заплатим пополам.

— Договорились. — Я нашла свой телефон и заказала доставку. Затем я показала Ларк, как покрасила комнату, и рассказала ей о своей идее начать вести блог.

— А ты как думаешь? — Я затаила дыхание. Она была самой отзывчивой из всех членов семьи, но моя сестра была также и самой честной из всех членов семьи.

— Мне нравится.

— Да? Это может провалиться.

— А может и нет. Что ты теряешь? Попробуй. Если тебе это не понравится или в ближайшие пять лет ничего не выйдет, ты не будешь часто выходить в свет. Кроме того, ты любишь все, что можно сделать своими руками.

— Правда, люблю. — Я улыбнулась, наслаждаясь запахом свежей краски, доносившимся из туалетной комнаты.

В дверь позвонили.

— Пицца, — сказали мы с Ларк в унисон.

— Я принесу. — Она направилась к двери, пока я доставала тарелки и бокалы. Что мне было нужно, так это вино, но сегодня вечером нам придется довольствоваться водой.

— Э-э… Керриган?

— Да?

— Ты можешь подойти сюда?

Мне не понравилась неуверенность в ее голосе, и я поспешила из кухни.

— Что…

Я замерла, увидев мужчину в дверях. Это был не сотрудник «Дворца пиццы».

На крыльце стоял Пирс, одетый в джинсы и свитер. Казалось, что его фигура заполняет все пространство.

Он действительно здесь? Или я заснула, и пары краски вызвали его во сне?

— Привет, — этот голос, густой и глубокий, определенно был настоящим.

— Привет, — выдохнула я.

Ларк переводила взгляд с Пирса на меня и обратно, и на ее лице появилась улыбка. Затем она отошла от Пирса, прошла мимо меня на кухню и вернулась со своим пальто.

— Я жду более подробной информации позже, кроме того, что он был милым, и вы провели время вместе. Спокойной ночи.

— Пока, — пробормотала я, не отводя взгляда от Пирса.

Когда Ларк проскользнула мимо него, он зашел внутрь и закрыл дверь.

В моем доме было полно незавершенных проектов. Дальняя стена в гостиной была выкрашена сливовой краской, но у меня не было времени докрасить оставшуюся часть стены. Столик, который я отшлифовала, стоял в углу, неокрашенный и необработанный. Диван был покрыт любимым пледом Клементины, и его давно пора было стирать.

Затем была я. Мои волосы были в беспорядке, скручены на макушке. Мой комбинезон был забрызган всеми оттенками краски, а не только зеленым, как ванная. А моя футболка была настолько поношенной, что практически просвечивала.

— Я в полном беспорядке, — призналась я.

— Ты прекрасна.

На моих щеках появился румянец.

— Что ты здесь делаешь?

Он пересек комнату, его длинные ноги и уверенная походка вызвали во мне прилив желания. Затем он оказался рядом, возвышаясь надо мной, как и этим утром.

— Мне нужна еще одна ночь.

У меня чуть не подогнулись колени.

— Дай мне еще одну ночь.

— Да. — Я выдохнула. У него могло быть столько ночей, сколько он хотел.

Рука Пирса легла на мою щеку, и его большой палец провел по моей коже. Он стер и показал мне зеленую полоску.

— Ты была занята.

Я хихикнула.

— Я пыталась отвлечься от мыслей об одном высоком и красивом миллиардере.

— Это сработало? — Кончик его пальца вернулся к моему лицу, обводя линию моей скулы.

— Нет.

Он наклонился, улыбаясь мне в губы.

— Хорошо.

Затем его губы прижались к моим, а мои руки скользнули по его груди и обхватили за плечи. Мы целовались так, словно провели в разлуке несколько дней, а не часов. И когда в дверь снова позвонили, мне пришлось оторваться.

— Кто это?

— Пицца, — выдохнула я.

Я поспешила открыть на нетвердых ногах.

— Здравствуй, — сказала я парню из доставки. — Одну секунду.

Моя сумочка. Где моя сумочка? Я закружилась, ища. Я полезла за ней на диван, но прежде чем успела достать бумажник, мимо меня прошел Пирс, достал из кармана немного наличных и обменял их на пиццу пепперони среднего размера.

— Спасибо. Сдачу оставьте себе, — сказал он парню, глаза которого расширились при виде стодолларовой купюры в его руке.

Пирс отнес мой ужин на кухню.

Я встала и последовала за ним.

— Ты голодна? — спросил он, держа коробку над тарелками, которые я поставила для нас с Ларк.

— Не до пиццы.

Он улыбнулся и убрал коробку в холодильник.

Затем настала моя очередь руководить, и я направилась прямиком в спальню.

Несколько часов спустя мы разогрели пиццу и, едва одетые, съели ее, стоя на кухне, потому что мой стол был завален банками с краской, салфетками и случайными инструментами, которые я разложила между ними. Потом мы вернулись в мою постель и провели остаток ночи в объятиях друг друга.

Еще одна ночь, проведенная вместе, не принесла облегчения, когда наступило утро. Я также, как и вчера боролась со слезами, стоя в дверях своего дома и наблюдая, как Пирс уезжает.

Я загадала желание, когда его задние фары скрылись за углом.

Вернись ко мне.

Глава 13

Пирс

— Привет. — Я ненавидел себя за то, что был таким слабым, когда дело касалось этой женщины.

— Привет, — в голосе Керриган на другом конце провода слышалась улыбка. — Я не была уверена, что получу от тебя весточку. Как прошла твоя поездка домой?

— Долго. — К тому времени, как я добрался домой в пятницу вечером, я был совершенно измотан. Субботу и воскресенье я провел в офисе, в основном пытаясь удержаться от звонка Керриган.

У меня все получилось. Учитывая напряженный график работы на понедельник, мне было легко сосредоточиться на делах. Но отпустить ее оказалось труднее, чем я мог себе представить.

— Как прошли твои выходные? — спросил я.

— Эм… нормально? Я работала.

Я скучаю по тебе. Я проглотил это. Признавшись ей в этом, я только все усложню.

— Я бы хотел… — Я бы хотел, чтобы все было по-другому.

— Тебе не нужно ничего объяснять, Пирс. Ты сказал, что не расположен к отношениям. Я понимаю.

Конечно, она понимает. Потому что она была не похожа ни на одну женщину, которую я когда-либо встречал.

— Я должен попрощаться.

— Разве мы не сделали этого в пятницу?

— Я не помню, чтобы произносил это слово. — Но я поцеловал ее так, что никогда не забуду. И, надеюсь… она тоже.

В конце концов, она продолжит жить своей жизнью. Я был не настолько глуп, чтобы думать иначе, но мысль о том, что она с другим мужчиной, вызывала у меня тошноту и ярость.

Она была моей.

И я был не в том положении, чтобы удерживать ее.

Этот телефонный звонок был просто ужасной идеей.

— Я хотел сообщить тебе, что передал твое дело своему адвокату. Он подготовит новый контракт.

— О, хорошо.

— Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится, ты знаешь, где меня найти.

— И ты тоже знаешь, где меня найти.

— Хорошо. — Заверши разговор. Попрощайся. Покончи с этим.

Никто из нас не повесил трубку.

— Ты все еще здесь, — сказал я.

— Ты тоже.

— Можно, я позвоню тебе еще раз? — Черт возьми, Салливан.

Что, черт возьми, со мной сегодня не так? Еще один телефонный звонок будет такой же плохой идеей, как и этот. Это только отсрочит неизбежное.

Может быть, она скажет «нет». Мне нужно было, чтобы она сказала «нет».

Мне нужно было, чтобы она порвала со мной. Чтобы найти в себе силы, которых мне не хватало.

Вместо этого она сказала:

— Да. — Облегчение вытеснило разочарование. — Но, если ты этого не сделаешь, я пойму.

Как? Она понятия не имела, что происходит в моей жизни. Я отказал ей в объяснении, которого она заслуживала.

Керриган заслуживала того, чтобы знать причину, по которой я не мог продолжать отношения с ней. Но я держал Жасмин в секрете, вероятно, потому, что не был готов признать, что все в моей жизни вот-вот изменится.

— Береги себя, — сказал я.

— Ты тоже.

Я открыл рот, чтобы попрощаться. Это слово вертелось у меня на кончике языка, но вместо того, чтобы произнести его, я поступил как трус и повесил трубку.

— Черт, — пробормотал я, проводя рукой по волосам.

Позвонить ей было ужасной идеей. Все должно было закончиться у нее дома в пятницу, но сейчас я просто хотел позвонить ей еще раз.

Нелли постучала в дверь моего кабинета, слегка приоткрыв ее.

— Пирс?

— Заходи.

Она улыбнулась и вошла внутрь со стопкой бумаг в руке.

— Мне нужно двадцать минут.

Я сверился с календарем. Моя встреча с нашим главным юрисконсультом была назначена на десять. Он может подождать пять минут.

— У меня есть пятнадцать.

Нелли села на стул напротив моего стола, разложила бумаги и просмотрела их, одну за другой. Пока она рассказывала о повестке следующего совещания руководящей команды и доработке бизнес-плана на предстоящий год, я изучал свой телефон.

Мне нужно было снова позвонить Керриган. Мне нужно было объяснить или, по крайней мере, закончить все по-другому.

У меня было время.

Немного, но у меня было время. Может быть, я мог бы еще раз съездить в Каламити. Провести еще одну ночь в ее постели.

Дом Керриган удивил меня. Повсюду были проекты, некоторые из которых были более масштабными, чем другие. Я ожидал увидеть что-то чистое, как фитнес-студия. Но, с другой стороны, она ставила свой бизнес на первое место, оставляя собственный дом напоследок.

Образ ее обнаженной в постели, ее волосы, разметавшиеся по лавандовым подушкам в приглушенном свете, крошечные пятнышки зеленой краски на лбу… Я никогда не смогу выбросить этот образ из головы.

— Ну? — спросила Нелли.

Я моргнул и поднял глаза.

— Хм?

Она нахмурилась.

— Ты ведь не слышал ни слова из того, что я говорила, не так ли?

Я потер лицо и вздохнул.

— Прости.

— Что с тобой происходит? Ты был рассеянным весь день.

Рассеянным? Прямо сейчас я бы убил, если бы «рассеянный» было моей самой большой проблемой.

— Просто у меня много всего на уме.

Нелли бросила ручку на стол и откинулась на спинку стула, доставая телефон. Ее пальцы забегали по экрану, а когда она закончила, она отложила его в сторону.

— Я только что отменила твою следующую встречу. Поговорим?

Я встал из-за стола, не желая чувствовать себя зажатым в кресле, и подошел к окну. Был прекрасный зимний день, солнце заливало город. Этот вид был для меня убежищем весь прошедший год. Когда у нас с Хайди все пошло наперекосяк, я смотрел в окно и заставлял свои мысли замолчать.

Сегодня они кричали, несмотря на открывающийся вид.

— Как ты думаешь, возможно ли влюбиться в кого-то всего за несколько дней?

У Нелли перехватило дыхание.

— О, Пирс.

— Она особенная. Я бы хотел встретить ее в другое время.

— Ты мог бы сказать ей правду. Керриган бы поняла.

Да, она бы поняла. Но я бы не стал взваливать на нее это бремя.

— Я должен сделать это один.

— Почему?

— Потому что так и должно быть. Родители должны ставить своих детей на первое место.

— Не обязательно выбирать. У тебя может быть и то, и другое.

Я покачал головой.

— Она живет в Монтане.

Керриган хотела жить в Каламити. Именно там она строила свои мечты. Я бы не стал красть их у нее.

— Люди и раньше переезжали, — сказала Нелли.

— Я не буду просить ее об этом.

— Не она. Ты. У тебя нет причин жить в Денвере.

— Здесь моя компания. Мои родители.

— Твоих родителей здесь никогда нет. Они ищут любой предлог, чтобы уехать. А поскольку в последнее время ты везде ездишь на машине, ты, должно быть, забыл, что у тебя есть самолет.

Я закрыл глаза.

— Это не сработает.

Почему бы такая женщина, как Керриган, захотела иметь что-то общее с безумием, которое должно было стать моей жизнью?

— Ты рассказал ей о Хайди? — спросила Нелли.

— Да.

— Что она сказала?

Я отвернулся от зеркала и вернулся к своему креслу.

— Это шокировало ее.

— Ага. Это шокировало всех.

Нелли обожала дедушку до того, как стало известно о его романе с Хайди. С этого момента она возненавидела его. Вероятно, потому, что знала: хотя я был зол и обижен, я сам не мог его презирать.

Керриган была права насчет того, что сказала в доме. Эти фотографии и воспоминания, которые их сопровождали, немного смягчили боль. Не сильно, но все же.

— Как ты думаешь, он любил ее? — спросил я.

— Керриган?

— Нет. Хайди.

Нелли грустно улыбнулась мне.

— Да, любил. И я думаю, она любила его.

— Это просто… это так хреново. — Я ущипнул себя за переносицу. — Я бы хотел получить обновленный отчет о состоянии проектов, которые мы перенесли из «Барлоу».

Взгляд Нелли, брошенный в сторону, говорил о том, что она не одобряет смену темы, но она согласилась.

— Получишь его к концу дня.

— А теперь давай пройдемся по твоему списку вопросов еще раз. — Я указал на документы, которые она принесла.

— Пирс…

— Что?

— Неважно. — Она поджала губы, затем открыла страницу и начала с того места, которое я пропустил ранее.

Двадцати минут оказалось недостаточно, чтобы разобраться с ее или моим списком. Через час у нее было больше дел, чем когда она переступала порог.

— Что-нибудь еще? — спросила она.

— Я возложил все на тебя. Очень много всего. Прости меня за это.

Выражение ее лица смягчилось.

— Не стоит. Я здесь.

— Жасмин звонила?

— Каждый день.

Черт возьми. Мне она тоже звонила каждый день. На них я не отвечал. Я был не готов. Ни в малейшей степени.

— Я хочу улететь в Монтану сегодня вечером.

— Что? — У Нелли отвисла челюсть.

Я не мог оставить все на Керриган после того телефонного звонка.

— Ты договоришься с пилотом и аэропортом? Только сегодня вечером. И… завтра вечером. — Я прикусил язык, прежде чем смог добавить третью ночь.

— Ты собираешься сказать ей?

— Нет.

— Тогда что ты будешь делать?

— Попрощаюсь. — Сколько прощаний я пропустил за последнее время? Дедушка. Бывшая жена. Никто не мог предположить, что их самолет разобьётся в Скалистых горах. У дедушкиной «Сессны» отказал двигатель, и они разбились всего за несколько минут.

Будет чертовски трудно сесть в самолет, тем более что он был такой же модели, как у дедушки. Но летать было безопаснее, должно быть безопаснее, чем водить машину в декабре. И я просто… Мне нужно было попасть в Монтану. Я хотел провести с Керриган еще одну ночь.

Еще одну, прежде чем моя жизнь изменится навсегда.

— У меня есть время.

— Ты продолжаешь это повторять. — Нелли покачала головой. — Но у тебя его нет.

— У меня есть время.

— Две ночи?

— Вообще-то, лучше только одну. Сегодня. Этого должно быть достаточно.

— Ладно. — Нелли вздохнула и встала со стула, направляясь в свой кабинет, чтобы сделать необходимые звонки.

У меня было время.

Еще одна ночь. Я поспешил наверх в свой пентхаус и начал собирать сумку, которую только что распаковал. Спортивные штаны, которые я одолжил Керриган, лежали на полке. Еще утром они лежали в моей корзине.

Черт. Моя домработница уже постирала их. Я взял толстовку и поднес к носу, мечтая ощутить сладкий аромат Керриган.

Ничего.

Еще одна ночь. Тогда я смогу отпустить ее и заняться тем, что меня ждет.

Я взял свой телефон и набрал ее имя.

Она ответила после второго гудка.

— Привет.

— Я прилечу сегодня вечером.

— Сегодня вечером? Эм, хорошо.

— Еще одна ночь. Это все, что у меня есть.

— Тогда я соглашусь.

Мое сердце бешено заколотилось.

— Будет поздно.

— Я подожду.

Закончив разговор, я отложил телефон и начал собирать одежду, не особо заботясь о том, что выберу, потому что не планировал много надевать.

Затем, держа в руке сумку с вещами, я направился через пентхаус к входной двери. Я нажал на кнопку вызова лифта и вернулся в свой кабинет, захватив ноутбук, чтобы поработать в самолете.

— Пирс. — Нелли вошла в мой кабинет.

Я поспешно смотал зарядник.

— У меня должно хватить времени в машине на последнюю встречу на сегодня. Просто попроси их позвонить мне на мобильный.

— Пирс.

— Спасибо, что все устроила. — Я достал свой бумажник и ключи из верхнего ящика стола. — Я ценю это.

— Пирс. — Настойчивость в ее голосе заставила меня остановиться и поднять глаза.

Краска отхлынула от ее лица. Ее глаза были полны сожаления.

Нелли выглядела точно так же в тот день, когда пришла сообщить мне о смерти дедушки и Хайди. Мама пыталась дозвониться мне, но я был занят, поэтому она позвонила Нелли и попросила ее сообщить эту новость.

Я с трудом сглотнул.

— Что?

— Это Жасмин.

У меня упало сердце.

— Что случилось?

— Она в больнице.

— С ней все в порядке?

Нелли кивнула.

— У нее схватки.

Мир закружился у меня под ногами.

У меня не было времени.

— Но еще рано.

Нелли покачала головой.

— Не очень.

— В какой она больнице? — спросил я.

— В «Пресвитерианской больнице Святого Луки».

Мой взгляд упал на дорожную сумку, которую я положил на стол. Поездки в Монтану не будет.

— Я поеду с тобой, — сказала Нелли.

Я проглотил комок в горле, не в силах оторвать взгляд от сумки.

— Дай мне минутку.

— Конечно. — Она повернулась, чтобы оставить меня одного.

Затем я достал из кармана телефон и набрал имя Керриган в третий раз за сегодняшний день.

— Привет. — Она рассмеялась, когда ответила.

— Планы изменились, — мой голос звучал хрипло и тяжело, как и мое сердце. — Я не смогу приехать сегодня вечером.

— Ооо. — Разочарование прозвучало громко и отчетливо.

— Мне жаль.

— Может быть, в другой раз.

Я хотел согласиться. Я хотел пообещать, что вернусь. Но, по правде говоря, я понятия не имел, какой будет моя жизнь после сегодняшнего.

— Прощай, Керриган.

На линии повисла долгая пауза, затем она вздохнула, и мое сердце разбилось, потому что в этом вздохе была боль. Боль, причиненная мной.

— Прощай, Пирс.

Я выбежал из своего кабинета и обнаружил, что Нелли ждет меня в холле. Мы молча проехали через весь город, и когда добрались до палаты Жасмин, Нелли задержалась.

— Я поищу комнату ожидания, — сказала она. — Но я здесь. Просто позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится.

— Спасибо. — Я расправил плечи, постучал в дверь и вошел в родильную палату.

На узкой больничной койке лежала Жасмин, обложенная кучей подушек. Ее волосы мышиного цвета были заплетены в косу, перекинутую через плечо. Ее беременный живот выпирал из-под белого больничного одеяла, накинутого на ноги.

Взгляд, который она бросила на меня, был таким же холодным, как кусочки льда в ее чашке.

— Я потрясена, что ты вообще появился.

— Прости. — Я присел на край кровати. — Мне очень жаль. Но теперь я здесь.

Она стиснула зубы.

— Хайди была бы так зла на тебя.

— Да. — Я усмехнулся. — И правильно.

— Ты мудак.

— В значительной степени.

Уголок ее рта приподнялся.

— У меня не слишком большое раскрытие, так что это может занять некоторое время.

Я встал, снял пиджак и повесил его на спинку стула в углу.

— Я никуда не собираюсь уходить.

Больше нет.

Глава 14

Керриган

Четыре месяца спустя…

— Как дела у новой сотрудницы? — спросила Люси.

Мы сидели на диване в кабинете Эверли в художественной галерее, осматривая помещение, в то время как сын Люси, Тео, играл на полу.

— Пока все хорошо. — Женщина, которую я наняла, была милой и жизнерадостной. Она работала пять дней в неделю, что позволяло мне сделать свой график более гибким. Мне нравилась студия, но было приятно сделать перерыв. В основном, было приятно позволить себе нанять сотрудника.

Две недели назад я продала фермерский дом. Теперь это имущество стало чьей-то радостью. Чьим-то бременем.

— Ладно, я, пожалуй, пойду. — Я подавила стон. Мы с Джейкобом должны были поужинать в «Уайт Оук» в половине шестого, и я уже опаздывала на несколько минут.

— Ты не выглядишь взволнованной, — сказала Люси с дивана в кабинете Эверли, где мы сидели втроем.

Не выгляжу.

— Просто я не в настроении идти на свидание.

— Так отмени, — сказала Эверли, положив руки на свой беременный живот. — Побудь здесь с нами. Я ничего не слышала от Хакса, так что уверена, что он сейчас рисует в своей студии.

— Дюк подменяет одного из своих помощников в вечернюю смену, так что он все еще в участке, — сказала Люси. — У нас сто лет не было девичника.

— Я бы хотела, но уверена, что Джейкоб уже ждет меня, и я буду чувствовать себя полной дурой, если брошу его в последнюю минуту.

Покинув студию в четыре, я пришла в галерею, чтобы встретиться и пообщаться со своими подругами. Когда они обе переехали сюда, мы обычно ходили в «Джейн» выпить, но в последнее время мы оказывались либо здесь, в галерее, либо в фитнес-студии.

С Тео было проще дать ему немного пространства для исследований. Пару недель назад он только начал ползать.

Он подполз к моим ногам, и я наклонилась, чтобы помочь ему подняться, держа его за руки, пока он покачивался на своих пухлых ножках. Слюнявая улыбка сжала мое сердце.

Может быть, когда-нибудь.

Или, может быть, я упустила шанс стать матерью.

Люси и Эверли были хорошими подругами. В отличие от большинства жителей Каламити, они поддерживали мои бизнес-идеи. Может быть, потому, что они были не отсюда. Они переехали сюда из Нэшвилла, и когда у меня появлялась идея, они меня полностью поддерживали.

Люси была первой посетительницей фитнес-студии, она присоединилась к нам еще до того, как я открыла ее двери. Эверли похвасталась, что она была моей первой подписчицей в Инстаграме и ТикТоке.

Когда дом был продан, они пришли ко мне домой с шампанским.

Они были хорошими подругами, и я обожала их. Но последние четыре месяца были тяжелыми по многим причинам, и я почувствовала, что отдаляюсь от них.

Тео заерзал и, опустившись на колени, подполз к своей маме, стоявшей рядом со мной.

— Нам нужно запланировать поход в кино, — сказала Люси, подхватывая его на руки и целуя в щеку. — Как насчет завтрашнего вечера? Кажется, на этой неделе в кинотеатре показывают новую романтическую комедию.

В нашем местном кинотеатре каждую неделю показывали только один или два фильма, да и то зачастую они уже были выпущены на стриминговой платформе. К счастью, люди в округе обычно все равно ходили туда из-за попкорна, конфет и атмосферы. Владельцы кинотеатра пытались организовывать веселые мероприятия, чтобы все места были заняты. Но однажды, когда мир изменится, изменится и мой город. Выживет ли кинотеатр?

Скорее всего, нет.

Последние четыре месяца моя голова была полна мрачных мыслей. Что со мной не так? Как будто серое облако заволокло мой разум, омрачая каждую мысль унылым дождем.

— Я не могу завтра, — сказала я. — У моей бабушки день рождения, поэтому мы устраиваем большой семейный праздник в общественном центре.

Я не хотела идти на семейное мероприятие. Но и в кино я тоже не хотела.

Вот только как я могла сказать своим подругам, что мне сложно было смотреть на их счастливую жизнь? Что, пока они были влюблены, я никогда не чувствовала себя более неполноценной и одинокой?

Через пару месяцев Эверли должна была родить девочку. Как я могла сказать своей подруге, что от одного только вида ее беременности у меня в груди разрастается дыра?

Но другого выхода не было.

Так что я занималась своими делами. Своим домом. Все проекты из моего списка были почти завершены, и впервые, когда я возвращалась домой, на обеденном столе меня не ждали банки с краской и инструменты.

— Тогда на следующей неделе, — сказала Эверли. — Даже если мы просто встретимся за ланчем.

— Звучит заманчиво. — Я улыбнулась, и мы втроем встали, направляясь через галерею к входной двери.

— Желаю повеселиться на свидании. — Люси помахала ручкой Тео.

— Пока. — Я помахала в ответ, проходя мимо красочных картин на стенах, чтобы выйти на тротуар.

В соседнем квартале из «Джейн» доносилась кантри-музыка. Вечером у них играла живая группа. Иногда по пятницам Люсиприсоединялась к ним и пела. В те дни бар был переполнен, потому что многие ли города могли похвастаться, что в их городе живет настоящая суперзвезда кантри-музыки?

Я повернула в противоположную сторону и направилась к «Уайт Оук», что неподалеку от моего дома. Ветерок доносил запах весны, но еще не потеплело, и я порадовалась, что надела пальто, потому что в воздухе чувствовалась прохлада.

Прогулки стали для меня своего рода терапией, возможностью поразмыслить. В конце концов я купила другую машину, другой «Эксплорер», но эти месяцы прогулок по городу произвели на меня впечатление. Поэтому я продолжала ходить, шаг за шагом, день за днем.

— Привет, Керриган.

— Привет, Дэн. — Я улыбнулась владельцу хозяйственного магазина, когда он проходил мимо меня. Он всегда был дружелюбен, но каждый раз, когда я заходила, он смотрел на меня и говорил: «Еще один проект?».

Да, еще один проект. Много-много проектов. Потому что проекты помогали мне оставаться в здравом уме. И, как и свою новую сотрудницу, впервые за несколько месяцев я могла себе это позволить.

После того, как Пирс вернулся в Денвер, я встретилась со своим риелтором, твердо намереваясь снять с продажи и фермерский дом, и свой. Но, поговорив с ним, я поняла, что не хочу быть владелицей фермы.

Двое моих друзей чуть не погибли там. Дом был омрачён трагическим событием.

Поэтому я оставила объявление о продаже, но все равно решила опубликовать фотографии о его реконструкции. Я просмотрела свой архив и нашла оригинальные снимки, сделанные после покупки этого дома. Затем я прошлась по каждой комнате, делая новые фотографии.

Каким-то образом на мою страницу в Инстаграме наткнулась женщина из Юты. Она искала объявления о продаже жилья в Монтане, потому что они с мужем планировали переезд. Когда она узнала, что фермерский дом выставлен на продажу, она позвонила моему риелтору и предложила запрашиваемую цену. Я окупил не только свои материальные вложения, но и свой собственный капитал.

Если все, чего я добьюсь с помощью своего блога, — это продажа недвижимости, я восприму это как победу.

Почти в то же время один из моих арендаторов обратился ко мне с предложением купить дом, который они с женой снимали у меня. Им нравилось это место, и они не хотели переезжать. Поэтому я продала и его.

Таким образом, я выплатила кредит. Первое, что я сделала, когда деньги от продажи фермерского дома поступили на мой банковский счет, — выписала чек «Грейс Пик Инвестментс», чтобы погасить весь свой долг.

Благодаря плану платежей Пирса я обязана была платить ему в течение многих лет. Но я приняла решение двигаться дальше.

Мы попрощались несколько месяцев назад, но пришло время действительно отпустить его.

Когда я переходила улицу, то обнаружила белый грузовик Джейкоба, припаркованный у кафе. Там меня ждал мой спутник. Я замедлила шаг, надеясь почувствовать хоть каплю волнения. Меня охватил легкий трепет при мысли о встрече с приятным мужчиной за ужином.

Но… ничего.

Ноги сами понесли меня вперед, несмотря ни на что. Мой взгляд привлек бело-зеленый номерной знак, заставивший меня насторожиться. В трех местах от грузовика Джейкоба был припаркован зеленый внедорожник «Мерседес G-класса» с номерами штата Колорадо.

Как дочь продавца автомобилей, я разбиралась в дорогих автомобилях. Отцу редко удавалось продать такой дорогой автомобиль, особенно иностранную модель, для которой требовались специальные запчасти, но у нас в округе было достаточно туристов, и он показывал мне дорогие машины.

Я замедлила шаг, не сводя глаз с «Мерседеса». Это не мог быть он, верно? Зачем ему приезжать в Каламити? Он бы этого не сделал.

За четыре месяца я не получила ни слова от Пирса.

И я вела себя как последняя стерва, поступая так, но с Нелли я тоже порвала все отношения. Я просто… я не могла с ней разговаривать. Какой бы милой и доброй ни была Нелли, я не могла заставить себя позвонить ей, потому что знала пределы своего самообладания. Если бы я поговорила с Нелли, я бы спросила о Пирсе. Она дважды звонила мне на Рождество, но, когда я не ответила и не перезвонила, она сдалась.

Как и ее босс.

Это никак не могла быть машина Пирса. Я стряхнула с себя эту глупую мечту, направила свой взор и ноги к «Уайт Оук» и встретилась со своим кавалером.

— Привет. — Джейкоб соскользнул со стула, широко раскинув руки.

— Привет. — Я шагнула в его объятия и помолилась о том, чтобы между нами вспыхнула искра.

И снова… ничего.

— Извини, я опоздала, — сказала я, высвобождаясь.

— Не беспокойся. Вообще-то, твой брат был здесь, забирал заказ, и я поговорил с ним.

— Он уже ушел? — Я оглядела зал. Много знакомых лиц, но моего брата не было.

— Да, несколько минут назад. Ты только что разминулась с ним.

— Черт, — солгала я.

Последний раз Зак критиковал меня за то, что женщина, которую я наняла работать в студии, была его бывшей девушкой. Откуда мне было знать, с кем он встречался? Не похоже, чтобы он когда-нибудь приглашал ее на воскресный семейный ужин.

— Как сегодня прошло на работе? — спросила я, садясь на стул напротив него.

— Хорошо. Было много дел. Как прошел твой день?

— Отлично. Нормально. — Я посмотрела в его голубые глаза и пожалела, что они не темно-карие.

Мы с Джейкобом встречались месяц. Может быть, еще через месяц я перестану сравнивать его с Пирсом.

Но они очень сильно отличались друг от друга. Если у Пирса были четкие линии и острые углы, то Джейкоб был полной противоположностью. Его светлые волосы были коротко подстрижены, из-за чего его лицо казалось более круглым, чем оно было на самом деле. Он был в хорошей форме, но у него не было такого мускулистого телосложения, как у Пирса. Я никогда не видела Джейкоба ни в чем, кроме рубашек поло. У него был слегка вздернутый нос и тонкие губы.

Джейкоб был недурен собой. Просто он не был похож на Пирса.

Подошла официантка и приняла наши заказы, и тут мне на помощь пришло сообщество. Самое замечательное в том, что мы встречались с Джейкобом, было то, что мы оба знали всех в городе, поэтому, когда люди выходили из кафе или заходили в него, они останавливались у нашего столика и здоровались.

Это спасало меня от необходимости вести светскую беседу с моим парнем.

Он был моим парнем? Я поморщилась от этого слова.

— Ты в порядке? — спросил Джейкоб, когда принесли его чизбургер и мой куриный салат. — Ты, кажется, не в себе.

— Все отлично, — солгала я, берясь за вилку. Затем я принялась за еду, убедившись, что мой рот полон, чтобы избежать разговора.

Я была не в себе. «Не в себе» — это определенно было подходящее словосочетание. Конечно, я улыбался. Все ожидали, что я буду улыбаться.

Ирония в том, что единственными улыбками, которые казались настоящими в эти дни, были те, которые я публиковала в социальных сетях. Разве они не должны были быть фальшивыми?

Когда я работала над проектами, мои волосы были в беспорядке, а на пальцах оставалась краска. Но с молотком или отверткой в руках изобразить улыбку было не так уж сложно.

— Тогда я позвонил этому парню, и мне пришлось строчку за строчкой просматривать накладную, в которой нам указали завышенную стоимость, — покачал головой Джейкоб. — Это заняло почти час. По-моему, у крупного поставщика шин должна быть лучшая система выставления счетов.

— Да, — согласилась я, делая вид, что внимательно слушаю.

Если и была какая-то мотивация для того, чтобы мой блог и план по работе с влиятельными лицами заработали, так это разговор Джейкоба о работе в автосалоне. Если бы мы работали вместе, наша жизнь была бы именно такой. Машины. Запчасти. Шины. Механика.

Спасите меня.

Что я здесь делала? Почему я встречалась с ним?

После стольких лет я, наконец, уступила маминому давлению. Наверное, потому, что мне было так больно из-за исчезновения Пирса. И когда однажды днем в прошлом месяце я зашла в автосалон, чтобы посмотреть с папой машины, Джейкоб пригласил меня на свидание.

В минуту слабости я согласилась.

Первые несколько свиданий прошли неплохо. Он не так много говорил о автосалоне. В основном, мы наверстывали упущенное в жизни после окончания средней школы. Но эти последние пару свиданий были… раздражающими.

Джейкоб был милым. Он был умным и иногда забавным. Так что же в нем было такого, что так сильно меня раздражало?

— Как сегодня дела в твоей маленькой фитнес-студии? — спросил он, отправляя в рот кусочек картошки фри.

— Хорошо. — Я наблюдала за ним, пока он жевал. Он нормально жевал. Никаких странных звуков или чавканья. У меня не было непреодолимого желания впиться в его губы, как это было с Пирсом, но с Джейкобом все было не так, как с Пирсом.

— А как маленький блог? Есть новые подписчики?

По моей спине пробежал холодок раздражения. Вот. Вот оно.

Маленький.

Как я раньше этого не замечала? Я быстро прокрутила в голове каждое из наших свиданий, вспоминая наши разговоры о моей сдаваемой в аренду недвижимости, фитнес-студии и моем блоге.

У меня ушли месяцы на создание своего веб-сайта, я выложила несколько тысяч долларов, чтобы профессиональный дизайнер оформил его именно так, как я хотела, потому что стандартные шаблоны были не той эстетикой, к которой я стремилась. Этот веб-сайт стал причиной того, что в новом году я на пару месяцев осталась без машины.

Но конечный результат стоил вложенных средств. Работа над постами и фотографиями стала главным событием моего дня.

Мое счастье не было маленьким.

Да, у меня было всего 362 подписчика в Инстаграме, большинство из которых были жителями Каламити или друзьями по колледжу. Да, на мою рассылку подписались всего 102 человека. Да, единственным доходом, который я заработала, были тридцать шесть долларов и мелочь от моих партнерских продаж на Амазон.

Да, это было немного.

Но то, как он произнес то слово, перечеркнуло все, к чему я стремилась. Как будто это было хобби, а не начало того, что могло бы стать карьерой.

Что ж, этим маленьким отношениям пришел конец.

Я доела салат и допила остатки диетической колы, затем подала знак официантке, что мы готовы оплатить счет.

— Я оплачу ужин.

— Нет, я не могу тебе этого позволить.

— Я настаиваю. — Я достала бумажник. — Ты платил за все остальные. Это справедливо.

— Но у меня есть работа.

Мое тело замерло. Да, мы закончили. Еще как закончили.

— У меня тоже есть работа. Так получилось, что я работаю на себя.

От него не ускользнула резкость в моем тоне, и его глаза расширились.

— Я не это имел в виду.

— Все нормально. — Я отмахнулась и изобразила фальшивую улыбку. — И я угощаю тебя ужином.

— Хорошо. — Он вытер рот салфеткой и наблюдал, как я передаю свою кредитную карточку официантке.

Когда она принесла ее обратно, я подписала квитанцию сердитыми каракулями, затем вскочила со стула и накинула пальто.

Джейкоб не отставал, торопливо натягивая свою куртку.

Я не стала его дожидаться, повернулась и направилась к двери. Ступив на тротуар, я направила свои ноги в сторону студии.

— Я тут подумал. — Джейкоб догнал меня, идя рядом. — Не хочешь зайти ко мне сегодня вечером? Мы могли бы выпить. Посмотреть фильм или… еще чем-нибудь заняться.

Или еще чем-нибудь заняться? Нет, спасибо.

Я остановилась, развернувшись к нему лицом, чтобы покончить с этим прямо сейчас. Но краем глаза я заметила высокую фигуру на другой стороне улицы. Все слова, которые я хотела сказать Джейкобу, замерли у меня на языке.

У меня перехватило дыхание.

Пирс.

Он стоял перед конторой по продаже недвижимости, засунув руки в карманы джинсов, и смотрел в мою сторону.

— Керриган…

— Одну секунду. — Я подняла руку, уже уходя. Я посмотрела в обе стороны, затем побежала первой. С каждым шагом мое сердце билось все быстрее и быстрее.

Пирс стоял там, наблюдая за происходящим с непроницаемым выражением на лице.

Я замедлила шаг, приближаясь к бордюру, а затем остановилась перед ним. Его высокая фигура повернулась, чтобы он мог смотреть на меня сверху вниз, пока я пыталась набрать воздуха в легкие.

Почему он здесь? Почему сейчас?

Он выглядел, как всегда, потрясающе. Верблюжье пальто подчеркивало его широкие плечи, а джинсы облегали сильные бедра. Его темные глаза выглядели такими же измученными, как и мои. Но в остальном его лицо было словно высечено из гранита.

Пирс стиснул зубы и отвел взгляд, когда чья-то рука легла мне на поясницу.

Я вздрогнула, удивленная, что не слышала, как подошел Джейкоб.

Его рука скользнула вверх по моей спине, обняла меня за плечи и притянула к себе.

За месяц, что мы были вместе, я поцеловала его дважды. Каждый раз это было неловко и не приносило удовлетворения. Это прикосновение было не более чем его способом выпятить грудь.

— Все в порядке, малышка?

Малышка? Откуда, черт возьми, это взялось? Нет. Просто… нет.

Я отодвинулась, стряхнув его руку, и улыбнулась ему. Джейкоб вывел меня из себя сегодня вечером, но я не собиралась бросать его на глазах у Пирса, просто чтобы быть жестокой.

— Это Пирс Салливан. Мой инвестор.

Тело Пирса напряглось при этом упоминании, когда он протянул руку.

— А ты кто?

— Джейкоб Хэнсон. Парень Керриган.

Мужчины обменялись рукопожатиями, и когда Джейкоб потянулся ко мне, пытаясь взять за руку, я отодвинулась и сунула ее в карман пальто.

— Я не знала, что ты в городе, — сказала я Пирсу. Это его «Мерседес» я видела раньше? Должно быть его.

Что-то промелькнуло в его глазах. Печаль. Но это мгновенно исчезло, выражение его лица снова стало непроницаемым.

— Я должен был позвонить.

Несколько месяцев назад. Он должен был позвонить несколько месяцев назад.

Я сказала Пирсу, что пойму. Я изо всех сил старалась не злиться на него. Он ясно дал понять, что не хочет отношений. Но…

Между нами что-то было, не так ли? Я не представила себе нашу связь. И дело было не в сексе.

Теперь он стоял здесь, и, черт возьми, я хотела объяснений.

Джейкоб медленно двинулся в мою сторону.

— Мы как раз направлялись домой…

— Джейкоб, я позвоню тебе позже.

Его глаза расширились.

— О, хорошо.

Я улыбнулась ему, выдерживая неловкое молчание, пока он переводил взгляд с Пирса на меня. Наконец, до него дошло, и он отступил к своему грузовику на другой стороне улицы.

Мы с Пирсом оба наблюдали за ним, пока он не отвлекся первым.

Затем, когда мы остались одни, я повернулась к Пирсу.

— Ты в Каламити.

— Да. — Он кивнул, обводя взглядом мое тело с головы до ног. Они сузились, и я поняла, что он увидел.

За последние четыре месяца я сбросила вес. Вес, который мне не нужно было терять.

На мне были легинсы и футболка с длинными рукавами, которые я надевала сегодня в студии, тренируя нового сотрудника. Мое пальто сидело еще более мешковато, чем когда-либо. Но бессонные ночи и душевная боль испортили мне аппетит.

— Я получил твой чек. — Большинство людей не были бы так разочарованы тем, что им заплатили.

Кредит был погашен, но я не была уверена, знал ли он об этом. Когда он оставил меня, я предположила, что он передал мой контракт кому-то другому. Хотя, кроме его адвоката, я ни с кем не общалась в «Грейс Пик».

— Я продала пару объектов недвижимости. Фермерский дом и дом, который арендовали.

— Тебе не нужно было этого делать.

— Нужно.

Мне нужно было облегчить душу. Теперь жизнь стала легче. Я так долго мечтала о создании своей собственной империи здесь, в Каламити. Я не собиралась отказываться от этого. Пока нет. Но пришло время сбавить обороты, быть методичной в своих покупках и убедиться, что я смогу пережить любую бурю.

Мы встретились взглядами, и мое сердце забилось где-то в горле. В каком-то смысле, казалось, что времени вообще не прошло. Он мог бы поцеловать меня прямо сейчас, и я растаяла бы в его объятиях. Одно прикосновение, и последние четыре месяца испарились бы.

Я уперлась ногами в тротуар, не решаясь пошевелиться.

— Ты вернулся.

— Я вернулся.

— Почему?

Он глубоко вздохнул.

— Ради тебя.

Глава 15

Пирс

Она была одной из самых красивых женщин, которых я видел за последние месяцы. Керриган не выходила у меня из головы с декабря. Бесчисленные часы, проведенные в воображении, не помогли мне забыть ее. И, черт возьми, я пытался.

А потом на прошлой неделе появился этот чертов чек.

Нелли принесла мне отчет о выплатах, и когда я увидел в нем имя Керриган, я сразу же начал строить планы на эту поездку.

К черту расстояние. К черту мое решение. Это было неправильно. Я никогда не привязывался так ни к одной женщине, как привязался к Керриган, и я не собирался позволять ее отказу стать последним, что могло произойти между нами.

И вот я в Каламити, надеясь, что смогу убедить ее выслушать меня. Надеясь, что, возможно, она думала обо мне так же, как я думал о ней.

Очевидно, нет, поскольку она была на чертовом свидании.

Поговорим о ноже в сердце.

У того подонка, с которым она была раньше, есть конкурент. Я проделал весь этот путь не для того, чтобы просто уйти. Я уже пробовал это однажды, и у меня ничего не вышло.

Теперь я буду здесь, пока не верну ее.

Или она не попросит меня уйти.

— Мы можем поговорить? — спросил я.

Она кивнула.

— Конечно. Где?

— У тебя дома?

— Ладно. Сегодня я шла на работу пешком.

— Тогда я поведу. — Я повернулся и зашагал через улицу к месту, где был припаркован мой новый внедорожник «Мерседес».

Когда я приехал в город, моей первой остановкой был «Рефайнери». Администратор за стойкой сказала мне, что Керриган отправилась в художественную галерею, так что я отправился туда. Беременная женщина, которая встретила меня в галерее, внимательно осмотрела с головы до ног, прежде чем, наконец, сказать, что Керриган ушла ужинать в кафе.

Я как раз направлялся туда, собираясь прервать ее трапезу, когда заметил, что она прогуливается с придурком.

Она отослала его, и пока я воспринял это как хороший знак.

Мы подошли к моему внедорожнику, и я открыл для нее дверцу, немного прижавшись к ней и глубоко вдохнув аромат ее волос. Боже, от нее так хорошо пахло. Я уже и забыл этот сладкий аромат.

Она заколебалась, глядя на меня снизу вверх, прежде чем сесть. Но, сев в машину, она опустила глаза, сохраняя нейтральное выражение лица.

Какая-то часть меня желала, чтобы она закричала, чтобы я получил от нее хоть какую-то реакцию, пусть даже негативную. Возможно, она приберегала это для своего дома. Скоро я узнаю. Обогнув капот, я сел за руль и задним ходом выехал со своего парковочного места.

— Ты помнишь, где это? — спросила она.

— Да. — Не было ни одного момента, проведенного мной в Каламити или с Керриган, который я бы забыл.

Даже в те моменты, когда я физически не был здесь, когда я был далеко, эта связь всегда была между нами. Потому что она была со мной. В моих мыслях. В моем сердце.

Пока мы ехали, атмосфера в машине была напряженной. Я вцепился в руль и прикусил язык, сдерживая в себе все, что хотел ей сказать, пока мы не оказались внутри.

Припарковавшись перед ее домом, я обратил внимание на изменения, которые она произвела. Несколько месяцев назад этот дом был бордового цвета. Но сейчас, в лучах заходящего вечернего солнца, свежая белая краска сияла.

Как и в случае с другими ее проектами, которые она публиковала в Инстаграме, я следил за ними всеми. Моя грудь наполнялась гордостью всякий раз, когда у нее появлялись новые подписчики. Ее подписи были остроумными и забавными. Ее фотографии были лучше, чем у некоторых дизайнеров, которые делали это десятилетиями. И ее стиль был уникальным и безупречным. Возможно, она делала это по прихоти или в качестве хобби, но ее потенциал был безграничен.

Для меня было пыткой не отправлять ее аккаунт известному дизайнеру, которого я знал в Южной Калифорнии. Вот только, я подозревал, что Керриган какое-то время захочет заниматься этим самостоятельно.

Слава богу, она не опубликовала ни одной фотографии своего парня в социальных сетях.

От одного вида его руки на ее спине у меня мурашки побежали по коже. Я не был жестоким человеком, но я был в нескольких секундах от того, чтобы вырвать этому сукиному сыну руку из сустава.

Она была моей.

— Ты… зайдешь внутрь? — спросила Керриган.

Я ослабил хватку на руле. Я сидел там, смотрел на улицу и представлял себе однорукого Джейкоба.

— Да.

Когда она выскочила из машины, я выключил двигатель и глубоко вздохнул. Нервы, с которыми я боролся, утихли благодаря ревности. Но теперь, когда мы были здесь, они ожили с новой силой.

Теперь, когда до объяснения, которое я так боялся дать, оставалось всего несколько мгновений.

Я последовал за ней внутрь, дав ей возможность снять пальто.

— Ты слишком худая.

Ее лицо приблизилось к моему. Ее прекрасные щеки слишком впали. Под глазами были темные круги, а рубашка, которую она носила с обтягивающими легинсам, обнажала ее хрупкое плечо.

Я потянулся, не в силах остановиться, и приложил ладонь к ее щеке.

Глаза Керриган вспыхнули, и на какую-то долю секунды она подалась навстречу моему прикосновению. Затем она исчезла, выскользнув из моих объятий.

— Ты болеешь? — спросил я, следуя за ней в гостиную.

Она покачала головой и вздернула подбородок.

— Нет. Просто… это была беспокойная зима.

— Я так восхищаюсь твоим мужественным лицом. — Я подошел ближе. — Ты носишь его для всех. Но тебе не обязательно делать это для меня.

Ее губы приоткрылись.

Возможно, шокировать ее было не лучшим способом справиться с этим, но сегодня вечером я не собирался ни черта скрывать. Если что-то приходило мне в голову, то оно срывалось с моих губ.

— Ты прекрасна.

Она с трудом сглотнула.

— Чего ты хочешь, Пирс?

— Поговорить.

— Хорошо. — Она обошла диван и села на стул.

Я бы предпочел, чтобы мы сидели вместе, но она была настороже, и свободное пространство могло оказаться полезным для того, что я собирался ей сказать.

— Ты проделала потрясающую работу с этим местом.

— Спасибо. — Улыбка тронула ее губы. — Это было весело.

Судя по ее фотографиям из Инстаграме, я ожидал увидеть ее более счастливой. Горящей своим делом. Возможно, это был просто шок от встречи со мной, но тогда, на улице, выражение ее лица было каким-то опустошенным. И дело было не только в том, что она похудела.

И все же, когда она взглянула на расписанные стены и заново отделанный камин, в ее глазах засияло счастье, которого я ожидал.

— Я следил за тобой.

Она моргнула.

— Следил?

— Следил. — Я кивнул. — Это фантастика. Правда. На протяжении многих лет я видел, как многие люди создавали аккаунты в социальных сетях, и твой такой настоящий, такой бесспорный, это невероятно, Керр.

Ее глаза остекленели, когда она с трудом сглотнула.

— Спасибо.

— Почему ты не сохранила ферму?

— Пришло время расстаться с ней. На самом деле я даже не была уверена, что получу предложение, но, когда оно поступило, в глубине души я поняла, что это правильное решение.

— Тебе не нужно было выплачивать кредит.

— Нужно. — Она вздохнула. — Ты был прав. Я переоценила свои возможности. И как бы я ни ценила то, что ты сделал, я не хочу быть привязанной.

— Привязанной ко мне.

Она встретилась со мной взглядом, и ее едва заметный кивок глубоко ранил.

— Ты в отношениях.

— Нет. — Она усмехнулась. — Ну, да. Но нет. Джейкоб — старый друг семьи, и за последний месяц мы пару раз встречались.

— Это серьезно? — Я не имел права спрашивать, но все равно спросил.

— Нет.

Воздух вырвался из моих легких. Слава богу, черт возьми.

— Прости.

— Тебе не нужно извиняться. Ты с самого начала честно признался, что не готов к отношениям.

— Это не значит, что я тебя не хочу.

Все ее тело замерло, словно она боялась дышать.

— Я бы хотел объяснить. Если ты мне позволишь.

— Хорошо.

Я оперся на локти и начал с самого начала.

— Мы с Хайди познакомились в колледже. Встречались пару лет, и я сделал предложение после выпуска. Через год мы поженились.

Это было вполне предсказуемо, и большинство моих друзей поступили так же.

— В то время я работал в «Барлоу Кэпитал» и был полон решимости проявить себя. Доказать, что я достаточно хорош, чтобы быть там руководителем, а не просто вице-президентом, потому что я внук Габриэля Барлоу.

Керриган глубже вжалась в кресло, подтянув колени к груди. У нее был такой вид, будто я собираюсь причинить ей боль.

Потому что я уже причинил ей боль.

И я всегда буду сожалеть об этом. Возможно, эта история тоже причинит боль, но она заслуживала того, чтобы узнать правду. Даже если я опоздал на четыре месяца.

— Хайди была полностью поглощена своей карьерой, — сказал я. — Мы оба много работали. Через несколько лет после нашего брака она пришла ко мне и сказала, что мы отдаляемся друг от друга. Что нам нужно что-то сделать для нашей семьи, и она хотела бы попробовать завести ребенка.

Было так много вещей, о которых я жалел. В основном, я жалел, что не был честен. С Хайди. И с самим собой.

Ребенок был неправильным решением, но я смирился с ним. Никто из нас не был счастлив. Мы поженились, потому что это было удобно и являлось следующим логичным шагом, а не потому, что были страстно влюблены друг в друга.

— Были осложнения. В течение многих лет мы пытались. У Хайди не было регулярной овуляции, поэтому в конце концов мы обратились к специалисту. Гормоны. Назначения врача. Уколы. Она беременела три раза, и каждый раз в течение нескольких недель у нее случался выкидыш. Для меня то это было тяжело. Но Хайди это уничтожило.

Керриган ахнула и поднесла руку ко рту.

— О, Пирс. Мне так жаль.

Я никогда не забуду ее признания в коттедже. Она знала, что такое боль. И когда она смотрела на меня полными слез глазами, на ее лице было столько сочувствия и к Хайди, и ко мне, что, если бы я уже не влюбился в нее, я бы сделал это в ту же секунду.

— Она решилась на суррогатное материнство, — сказал я. — Первая попытка закончилась еще одним выкидышем. После этого… мы открыли глаза. Впервые мы сели и поговорили. Она была несчастна. Я был несчастен. В то время я этого не знал, но она уже спала с моим дедушкой.

— Когда ты застал их вместе?

— Пару недель спустя. Мы уже подумывали о разводе, но еще не успели нажать на курок. Потом я застал их вместе, и следующим вопросом стал развод.

— Мне жаль.

— Думаю, они планировали скрыть это от меня, а потом, возможно, рассказать после развода. Я не знаю. — Я провел рукой по волосам, задумавшись на мгновение. — Мы разрешили нашему специалисту по бесплодию попробовать еще раз с суррогатной матерью. Из-за всей этой драмы с дедушкой и Хайди я забыл об этом. Как бы безумно это ни звучало, я просто… забыл. Столько всего произошло, и я предположил, что, пока мы будем вести переговоры о разводе, Хайди все это прекратит.

Глаза Керриган расширились, когда она сообразила, что к чему.

— Суррогатная мать забеременела.

— Через две недели после того, как я узнал об их романе, Хайди позвонила мне и сказала, что Жасмин, которая была нашей суррогатной матерью, беременна. Мой сын родился в тот день, когда я позвонил тебе в декабре. В тот день, когда я собирался прилететь сюда, чтобы снова увидеть тебя.

У нее отвисла челюсть.

— У тебя… у тебя есть ребенок?

— Элиас. — Я достал из кармана телефон и открыл последнюю фотографию, которую сделал вчера перед поездкой в Монтану. Он лежал под мобилем, беззубо улыбаясь и играя с пальцами ног. Я передал его Керриган.

Ее лицо смягчилось, когда она увидела фотографию.

— Красивый. Он похож на тебя.

У Элиаса были такие же темные глаза и копна темных волос, как у меня. Он таким уже родился, и они не изменились.

— Не совсем так я представлял себе семью, но он — самый лучший, самый невероятный подарок, который можно получить из этого беспорядка.

Моим единственным желанием было, чтобы Хайди была здесь и встретилась с ним.

— Я плохо перенес беременность, — сказал я ей. — На самом деле, я вообще не переносил ее. Хайди выбрала имя, когда мы узнали, что будет мальчик. Хайди ходила на все приемы к врачу с Жасмин и на УЗИ. Я просто… избегал этого. Всего этого. Я был так зол на нее и дедушку. И злился еще больше, потому что они оставались вместе.

— Ну да. Кто бы не злился? У тебя были все основания. — Теперь, когда она говорила, в ней горел огонь. Огонь из-за меня.

— Хайди разрешила мне отойти от беременности. Я всегда намеревался принимать участие в жизни моего сына, но мне нужно было время, чтобы разобраться во всем этом. Как воспитывать ребенка с бывшей женой, которая спит с моим дедушкой. Как принять то, что она предала меня всеми возможными способами. Как простить ее или дедушку. А потом…

— Авиакатастрофа. — Керриган прижала руку к сердцу.

— Только что я был в ярости на них. А потом они оба умерли, а я все еще злился. — И грустил.

Хайди так и не довелось увидеть маленького мальчика, которого она полюбила еще до того, как он сделал свой первый вдох.

— Мне было больно. И вместо того, чтобы справиться с болью или смириться с тем, что я буду отцом-одиночкой, я сосредоточился на том, что знал. На бизнесе. Это была единственная вещь в моей жизни, которую я мог контролировать. Дедушка оставил мне свою компанию, и все, чего я хотел, — это стереть ее. Поглотить. Я хотел, чтобы от него не осталось и следа, потому что было легче обвинять его, чем смириться с тем, как сильно я сожалел о его смерти, и о последних словах, которые я ему сказал, так как это были слова ненависти.

Комок в горле начал душить меня, и я опустил глаза, уставившись на кофейный столик.

— Я ни черта не сделал правильно.

— Вот почему ты пришел сюда и отдал мне то письмо.

— Ты была особенной для него. Я ненавидел тебя за то, что ты была особенной. Потом я приехал сюда и… Я увидел это. Я понял, почему он любил тебя. И это разозлило меня еще больше.

— Я не могла в это поверить. — Она рассмеялась. — В тот день на улице я просто не могла поверить, что ты тот самый Пирс, о котором мне столько рассказывали. Но теперь все становится на свои места.

— Я так благодарен тебе за то, что ты старалась изо всех сил. Ты была там, и без тебя у меня было бы больше сожалений.

Пепел. Разбор коттеджа. Я бы выбросил пепел и фотографии, а позже презирал бы себя за это.

— Почему ты ничего мне об этом не сказал? — спросила она.

Я вздохнул.

— Ты можешь себе представить, как бы прошел этот разговор? Я даже не был уверен, как мне справиться со всем этим, не говоря уже о том, чтобы попросить тебя взять это на себя.

У меня не было сомнений, что она была бы рядом, чтобы поддержать меня. Но мне нужно было взять это на себя. Мне нужно было смириться с этим.

— Элиас должен был быть в центре моего внимания.

— А кем бы была я? Отвлечением?

— Нет, костылем, — признался я. — Я бы оперся на тебя. Слишком. Я боялся, Керр. Был чертовски напуган. Я не мог потерпеть неудачу. И знал, что единственный способ не подвести его, не подвести тебя, — это надеть какие-нибудь шоры и просто сосредоточиться.

То же самое было и с моим бизнесом. Мне было страшно создавать собственную компанию, осознавать, что если я потерплю неудачу, то это ляжет на мои плечи. Поэтому я надел шоры и работал не покладая рук. Шоры были причиной того, что я не видел, как мой брак рушится у меня под ногами. Я был слишком занят исполнением мечт.

— Почему ты сейчас здесь, Пирс?

— Потому что я не могу перестать думать о тебе. Потому что ты прислала мне тот чек, и мысль о том, что я тебя потерял, повергла меня в панику. Поэтому я приехал как можно скорее, потому что должен был тебя увидеть. Я совершил ошибку, уйдя. И не планирую делать это снова.

— Это… безумие. — Она покачала головой. — Мы даже не знаем друг друга.

— Я не согласен. Мы знаем друг друга. — Знаем, а это важно. Может быть, я знал не все, но это было самое интересное в том, чтобы провести свою жизнь с человеком: узнавать что-то новое каждый день.

Керриган повернулась ко мне в профиль, уставившись в стену.

— Где твой сын?

— В мотеле.

Она повернулась ко мне.

— Он здесь?

Я пожал плечами.

— Я не собирался оставлять его в Колорадо. Он в мотеле с няней.

— Ооо. — Она подцепила какую-то невидимую ворсинку с колена своих легинсов. — Я не знаю, что со всем этим делать.

— Справедливо. — Справедливо, но мне не понравился ее тон. Было похоже, что я уйду отсюда с дырой в груди.

— Спасибо, что рассказал мне, — прошептала она.

Я побывал на достаточном количестве собраний, чтобы распознать окончание дискуссии, но я не мог заставить себя встать с этого дивана. Поэтому я уставился на нее, а она смотрела в ответ.

Все, чего я хотел, — это заключить ее в объятия и не отпускать. Почувствовать прикосновение ее губ к своим и показать ей, что на этот раз все будет по-другому. Так будет лучше.

Больше никаких секретов. Больше никаких колебаний.

Моя жизнь стала в разы сложнее, чем была раньше. Ребенок сделал это без особых усилий. Но у нас был шанс. Это — мы — стоило того, чтобы дать нам второй шанс.

— Тебе лучше вернуться в мотель. — Она поднялась со стула, затем встала и направилась к двери.

Блять.

Следуя за ней на свинцовых ногах, я присоединился к ней у новой вешалки для одежды, о которой она писала на прошлой неделе.

Она стояла, опустив глаза в пол, и смотрела куда угодно, только не на меня.

Я потянулся к дверной ручке, собираясь уйти, но остановился.

Я не собирался уходить таким образом. Не сегодня. Она могла злиться на меня за то, что я давлю, но мне было все равно. Мне нужно было увидеть ту искру в ее глазах. Мне нужно было, чтобы она помнила, как нам было хорошо.

Поэтому я взял ее лицо в ладони и приподнял его. Затем прижался губами к ее губам, судорожно глотая воздух, когда мой язык прошелся по ее нижней губе. Электрический разряд пробежал по моим венам, распространяясь огнем, который принадлежал только Керриган.

Она вцепилась в мои предплечья, прижимая меня к себе.

Мои колени чуть не подогнулись, когда ее язычок выскользнул наружу и коснулся кончиком моего. Затем я накрыл ее рот своим, пробуя на вкус все глубже, пока не понял, что если не отстранюсь, то подниму ее на руки и отнесу в спальню.

Я отстранился и прижался лбом к ее лбу.

— Чего ты хочешь? Скажи мне, чего ты хочешь, и я дам тебе это.

— Я не знаю, — выдохнула она. — Я не знаю, что со всем этим делать.

Не так давно я чувствовал себя точно так же. Время. Нам нужно было время. Я поцеловал ее в висок и, не сказав больше ни слова, отпустил ее и вышел на улицу.

Керриган стояла в дверном проеме, когда я отъезжал от тротуара, ее силуэт был виден в золотистом свете дома. Ее рука была прижата к губам.

Это еще не конец.

Еще нет. Никогда.

Ни в коем случае.

Глава 16

Керриган

Ребенок.

У Пирса есть сын.

После того, как он ушел, мне потребовалось минут десять, чтобы осознать этот факт. Затем кусочки мозаики начали складываться в единое целое, как кубики конструктора «Лего». Я прокрутила в голове наши дни в коттедже. Наши телефонные разговоры, особенно последний, когда он позвонил, чтобы попрощаться.

У него родился ребенок.

Когда шок прошел, на смену ему пришел кипящий гнев.

О, я была не просто зла. Я была в ярости.

Он мог бы мне сказать. Он мог бы все объяснить, когда мы открывали друг другу свои души.

Он должен был сказать мне.

После всего, что я ему рассказала, о моей расторгнутой помолвке, о моем выкидыше, как он мог молчать об этом? Я раскрылась перед этим мужчиной, а он держал в секрете своего ребенка — своего собственного ребенка.

Пирс не доверил мне правду.

А потом у него хватило наглости поцеловать меня.

— О, сукин сын. — Я мерила шагами гостиную, злясь на то, что все еще ощущаю его губы на своих. И снова я ответила на его поцелуй, хотя должна была дать ему пощечину.

Будь проклят он и его сексуальная борода. Будь проклят он и его талантливый язык.

Будь проклят он за то, что вернулся.

Все это время я думала, что он забыл обо мне, но он вернулся.

— Как он посмел? — Я всплеснула руками. — Как он посмел?

Пирс пришел в мой дом и выплеснул свое признание, как галлон краски, предоставив мне убирать его.

— Нет. Нет.

У него был шанс высказаться, и теперь мне тоже было что сказать.

Я бросилась в коридор, схватила пальто и натянула его. Рывком открыла входную дверь, но на пороге с кем-то столкнулась.

— Ого! — Ларк подняла руки, уклоняясь, прежде чем я успела врезаться в нее. — Спешишь?

— Что ты здесь делаешь? — спросила я.

Машина Зака стояла на улице. Он сидел за рулем, не отрываясь от телефона.

— Мы помогаем маме, помнишь? В семь тридцать?

— Вот дерьмо, — простонала я. — Нет. Я забыла.

— Хорошо, что мы заехали за тобой. — Она повернулась и пошла по тротуару.

Я закрыла за собой дверь и вздохнула, следуя за ней и садясь на заднее сиденье машины моего брата. В машине пахло сигаретами. Теми самыми сигаретами, которые, как он клялся, он курил не в машине, а только дома.

— Привет, — пробормотала я.

— Привет. — Зак не улыбнулся и не взглянул на меня.

— Кажется, я разминулась с тобой в «Уайт Оук».

— Да, я зашел поужинать. А теперь едем украшать. — Он открыл консоль и, достав сигарету, зажал ее между губами.

— Серьезно? — спросила Ларк. — Ты не будешь курить это здесь.

Зак нашел зажигалку.

— Почему? Окно опущено.

— Потому что некоторым из нас не хочется пахнуть, как пепельница, — огрызнулась я. — Если ты собираешься курить, я сама сяду за руль.

Если Зак хотел курить, прекрасно. Но ему нужно было перестать говорить всем, что он бросил, и навязывать нам свою вредную привычку.

Он посмотрел на меня в зеркало заднего вида, но сигарету и зажигалку убрал. Затем он что-то проворчал себе под нос и поехал дальше по улице.

Общественный центр был последним местом, где я хотела бы быть сегодня вечером — в мотеле был миллиардер, которого мне нужно было придушить, — но для мамы этот день был важным событием. Я буду украшать, пока она нас не отпустит, и, поскольку мы договорились ехать вместе, я буду зависеть от расписания моей семьи.

Поездку в мотель придется отложить до завтра. Тогда я выскажу ему все, что думаю. Если он все еще будет здесь.

Он действительно останется со мной? Или снова уйдет без объяснений?

— Земля ему пухом, Керриган, — сказал Зак.

Я оторвала взгляд от своих коленей.

— Хм?

— Мы разговаривали все это время. — Он остановился возле общественного центра. — Не хочешь после зайти в «Джейн» выпить?

— О, эм… может быть. — А может и нет. Если мы с Заком не поссоримся, тогда да. Что, я думаю, мы сделаем пока подготавливаем центр к завтрашней вечеринке.

Мы втроем зашли в общественный центр. Наша мама и тети суетились вокруг, разбрасывая гофрированную бумагу, расстилая пластиковые скатерти и надувая воздушные шарики.

— Я хочу, чтобы вы повесили баннер «С Днем Рождения» между этими двумя столбами перед сценой, — приказала мама, как только заметила нас.

— И тебе привет, — пробормотала Ларк, отправляясь на поиски баннера в пакетах с принадлежностями для вечеринки в центре комнаты.

Центр представлял собой не более чем просторную открытую комнату. Здесь была кухня, поскольку большую часть времени этот зал использовался для проведения вечеринок по случаю дней рождения и похорон. В дальнем конце помещения была сцена, занимавшая почти всю длину здания. Когда я училась в третьем классе, в спортзале средней школы ремонтировали полы, поэтому рождественскую программу мы проводили здесь.

Бежевые стены были стерильными и скучными. Пол, покрытый линолеумом, был недавно натерт воском, и в нем ярко отражались лампы дневного света, свисавшие с высокого потолка.

Дверь кладовки открылась, и появился мой отец с двумя пластиковыми складными столиками, по одному в каждой руке.

— Зак, помоги мне.

— Я помогу, — сказала я, обходя его и направляясь к кладовке.

— Пусть это сделает твой брат. Они тяжелые.

— Я справлюсь. — Господи. Я тренировалась больше, чем мой брат. Не выкуривала и пачки сигарет в день. О, и у меня была долбанная фитнес-студия.

У папы были слишком заняты руки, и он не смог помешать мне пройти в кладовку и поднять стол.

В течение следующего часа я бегала кругами вокруг отца и брата. Каждый раз, когда они пытались отобрать у меня стул или стол, я вырывалась. Каждый раз, когда мне говорили помочь сестре, тетям и маме с оформлением, я просто возвращалась в кладовку за еще одной охапкой складных стульев.

На оформление помещения ушел почти весь вечер, даже несмотря на то, что пришли трое моих кузенов, чтобы помочь. Я сбросила пальто, и на висках у меня выступили капельки пота, когда мы с папой убежали на кухню за стаканом воды.

— С тобой все в порядке? — спросил он. — Ты выглядишь расстроенной.

— У меня все отлично, — солгала я.

— Твоя мама беспокоится, что у нас не хватит мест.

— У нас двести мест. Такова заполняемость центра.

Зал становился все меньше по мере того, как мы заполняли его, втискивая столы и стулья во все свободные уголки. Мы даже сократили фуршет, потому что мама хотела, чтобы был еще один столик для рассадки гостей.

— Она немного нервничает. — Папа усмехнулся. — Спасибо, что пришла помочь.

— Конечно.

— Пойдем. — Он обнял меня за плечи и повел в комнату. — Давай попросим твою маму присесть на несколько минут.

Это было нелегко, но, когда все остальные сели, мама, наконец, вздохнула и присоединилась к нам.

— Завтра еще нужно будет сделать еще? — спросила я.

Поскольку мама была старшей из сестер, она была назначена главным организатором этой вечеринки. Или, скорее, она заявила о своих правах, прежде чем кто-либо успел возразить.

— Я думаю, как только мы закончим украшать, все будет готово, — сказала она. — Еда и напитки в холодильнике. Торт доставят в полдень.

— Зак заберет бабушку из дома в двенадцать тридцать, а вечеринка начнется в час, — сказал папа. — Если ты захочешьприйти около полудня, чтобы помочь с последними приготовлениями, это было бы здорово.

— Ты пригласила Джейкоба, не так ли? — спросила мама. Она была вне себя от радости, что я встречаюсь с ним. Я подожду окончания вечеринки, прежде чем объявлю, что его бросают.

— Да. — Приглашение уже было направлено. Но завтра здесь будет достаточно людей, чтобы избежать встречи с ним.

В помещении воцарилась тишина, все мы были готовы сбежать. Я сделала движение, чтобы встать, думая, что это мой шанс исчезнуть, но тут мой брат одарил меня ухмылкой.

— Ты собираешься сделать снимки с вечеринки для своего маленького сообщества в Инстаграме?

Маленького. Снова прозвучало это слово.

Как же я раньше не замечала этого слова? Не в первый раз мои идеи находили незначительными, но сейчас они раздражали меня, как наждачная бумага гладкую кожу.

— Я этого не планировала, — сказала я с фальшивой улыбкой.

— Наверное, в этом нет смысла. — Папа усмехнулся. — Все, кто увидит эти фотографии, сами будут здесь.

Это неправда. У меня были подписчики за пределами Каламити. Их было немного, но они были. И если бы я сделала снимки и опубликовала их, то это было бы для того, чтобы продемонстрировать жизнь маленького городка. Это было бы для того, чтобы рассказать о девяностолетии моей бабушки и о том, что сделало меня собой.

Оправдываться означало бы только спровоцировать ссору, поэтому я закрыла рот.

— Я недавно столкнулась с Джессой Никелс в кафе, — сказала Ларк.

Дерьмо. Мой желудок сжался, и я широко раскрыла глаза, глядя на сестру, надеясь, что она поймет намек на то, что это не то, что я хотела бы обсуждать. Но она не смотрела на меня. Она играла с конфетти.

— Она сказала, что ты встречалась с ней во вторник, чтобы посмотреть место напротив парка.

Все взгляды за столом обратились в мою сторону.

Потрясающе.

— Да.

Вот вам и оставила в тайне. Я собираюсь найти нового риелтора. Такого, который не учился бы в школе вместе с моей сестрой, и который не забыл бы сохранить в тайне мой личный бизнес.

— Ты покупаешь другое жилье? — спросил папа.

— Только не это, — простонала мама.

— Ты проделала такую потрясающую работу со своим домом, — сказал папа. — Он получился красивым. Почему бы тебе не пожить в нем некоторое время?

— Потому что мне нравится заниматься проектами.

— Дорогостоящими проектами. — Зак усмехнулся. — Ты только что разорилась. Неужели этот опыт тебя ничему не научил? Уверен, в колледже тебя учили, что тратить нужно меньше, чем зарабатываешь.

У меня язык не поворачивался сказать «Да».

— Есть ли причина, по которой ты постоянно швыряешь это мне в лицо? Это мои деньги. Что я с ними делаю — это мой выбор.

— Пока это не станет проблемой мамы. — Он махнул рукой в сторону нашей мамы. — Она должна сидеть в студии и прикрывать тебя, пока ты берешь ее машину и исчезаешь.

Это было несколько месяцев назад. Месяцев. Но это был Зак. Он любил запоминать мои оплошности и приберегать их для дальнейших споров.

— Почему тебя так сильно беспокоит мой бизнес?

— Это не так.

— Чушь собачья, — отрезала я.

— Эй. — Папа поднял руки. — Давайте немного успокоимся. Я думаю, твой брат пытается сказать, что мы не хотим, чтобы ты оказался в ситуации, когда у тебя слишком много работы.

— Я не собираюсь переусердствовать.

— Что ж… — вздохнул папа. — Если ты все-таки решишь купить его, на этот раз просто возьми ссуду в банке. По крайней мере, они местные, и мы можем им доверять, в отличие от того парня.

— Я доверяла Габриэлю. Он был хорошим человеком.

— Мы знаем, что ты доверяла ему, — сказала Ларк, широко раскрыв глаза и одними губами прося прощения.

— Тебе действительно нужен другой дом? — спросил Зак.

— Это будет не другой дом. Это будет мой дом. — Теперь, когда с моим нынешним жильем было покончено, я захотела купить отделочный материал и начать все сначала. И из-за содержания, и из-за того, что мне больше нечем было заняться, а мне нужно было отвлечься.

— Ты продаешь свой дом? — Папа наморщил лоб. — Но ты только что закончила его отделку.

— А теперь я закончу отделку следующего.

— Ты опять будешь жить в ремонте. — Зак поджал губы. — А что Джейкоб говорит обо всем этом?

— Я и не подозревала, что мне нужно обсуждать это с парнем, с которым я встречаюсь уже месяц. — Я вскочила со стула так быстро, что его ножки заскрипели по полу. — Мне нужно идти.

Не сказав больше ни слова, я повернулась и зашагала прочь из центра, прихватив пальто, прежде чем выйти в дверь. Оказавшись на улице, я разочарованно вздохнула и направилась по тротуару к дому. Кварталы исчезли быстро благодаря сердитым шагам, и когда я вошла в свою парадную дверь, я была раздражена не меньше, чем, когда выходила из общественного центра.

Что нужно, чтобы они поддержали меня?

— Чудо, — рявкнула я пустому дому.

В воздухе гостиной витал едва уловимый аромат одеколона Пирса. Я глубоко вздохнула, усаживаясь на диван, где только что сидел он.

Мое настроение было его виной. И Джейкоба. И Зака. И отца.

Черт бы побрал этих мужчин. Черт бы побрал Пирса.

Он вернулся как раз тогда, когда я уже отчаялась. Он вернулся и поцеловал меня.

Приступ дежавю пронзил меня, когда я вскочила с дивана и бросилась к двери. На этот раз моей сестры не было с другой стороны, чтобы остановить меня. Я добежала до своей машины, села за руль и помчалась по своей улице к тихому дому в шести кварталах отсюда.

В доме было темно, если не считать голубоватого света от телевизора, падавшего из эркерного окна. Я припарковалась, подошла к крыльцу, подняла кулак и постучала.

Джейкоб открыл через несколько секунд, удивление на его лице сменилось высокомерной ухмылкой, которую я собиралась стереть с лица земли.

— Привет, заходи.

— О, я не могу остаться. Я просто хотела зайти и поговорить с тобой лично.

Его глаза сузились.

— О чем?

— Было здорово провести с тобой время в этом месяце. Но я не думаю, что мы продолжим эти отношения.

Он моргнул, быстро скрывая свое потрясение за нейтральным выражением лица.

— Да. Я думал о том же самом за ужином.

Конечно, думал.

— Спокойной ночи, Джейкоб.

Он не сказал ни слова, отступил назад и захлопнул дверь. Я уже отступала по тротуару к своей машине.

С одним мужчиной я разобралась.

Остался еще один.

Парковка мотеля была почти пуста, когда я подъехала. Лампы под наружным коридором второго этажа освещали дорожку и выкрашенные в красный цвет двери.

Это место так много лет находилось в плачевном состоянии, что вышло из моды и теперь вот-вот должно было вернуться. Фасад из темного дерева соответствовал атмосфере города. Западный. Деревенский. Рядом с дверью в вестибюль стояло старое колесо повозки. Скоро здесь появятся цветочные клумбы, и хозяева ослепят весь город.

Марси, владелица мотеля Каламити, делала это лучше всех. Каждый год она вывешивала перед каждым номером переполненные корзины с цветами для туристов, посещающих этот район.

Зеленый «Мерседес» Пирса выделялся среди среднеразмерных седанов и полутонных грузовиков. Машина была припаркована возле седьмого номера. В том же номере, где он был в прошлый раз. Вероятно, потому, что это был номер, который Марси и ее муж Дэйв совсем недавно отремонтировали.

Припарковавшись рядом с его внедорожником, я подошла к его двери и постучала, расправив плечи, чтобы справиться с Пирсом так же, как я справилась с Джейкобом. Продуктивно. Дома меня ждала бутылка вина.

Из комнаты донесся шаркающий звук, затем цепочка соскользнула, и вот он уже стоит на пороге, точно так же, как в первую ночь в Каламити.

— Привет. — Он выглядел таким красивым. На его лице было такое… облегчение.

— Ты должен был сказать мне.

— Я должен был сказать тебе.

Я прищурилась.

Я не хотела, чтобы он соглашался со мной. Я хотела, чтобы он дал отпор, дал мне возможность избавиться от всего этого разочарования. С ним. С моей семьей. С собой.

— Я доверяла тебе во всем. Абсолютно во всем. И ты не упомянул об этом.

— Прости.

— Этого недостаточно.

— Я знаю, — вздохнул он. — Ты не зайдешь? Пожалуйста.

Вопреки здравому смыслу, я вошла внутрь.

Пирс закрыл за нами дверь и подошел к кровати. Он провел рукой по своим растрепанным волосам. Его веки были тяжелыми, как будто он спал.

Пока он смотрел на меня, я не могла оторвать взгляда от его комнаты.

В углу стояла переносная детская кроватка. Рядом с ней стоял маленький надувной стульчик. Рядом с его чемоданом лежала сумка для подгузников. Телевизор был включен, но звук приглушен.

Потому что на кровати спал ребенок.

Я сделала один шаг, затем другой, пока не остановилась в изножье матраса, глядя на самое прекрасное личико, которое я когда-либо видела.

Глаза ребенка были закрыты. Длинные ресницы, похожие на полумесяцы, обрамляли его округлые щеки. Его руки были подняты над головой, ладони сжаты в кулачки. Его губы сложились в маленький розовый бантик. Прядь темных волос падала ему на лоб, и у меня руки чесались убрать ее.

Фотография, которую показал мне Пирс, не передавала того совершенства, которым был этот мальчик.

— Он прекрасен.

— Спасибо. — Пирс подошел и встал рядом со мной, и любовь на его лице заставила мое сердце сжаться. — Я не любил его. До его рождения. Мне неприятно даже говорить это вслух, но часть меня… Я не хотел быть отцом.

— Тебе нужно было влюбиться в него.

Он кивнул.

— Я боялся, что если буду слишком занят, влюбляясь в тебя, то не смогу полюбить своего сына.

Мир перевернулся. Гнев улетучился.

Он влюблялся в меня.

Я была в этом не одинока. Почему-то это осознание успокаивало больше всего.

Пирс был моей первой настоящей авантюрой с мужчиной после моего бывшего жениха. Он был тем, кому я дала шанс. Может быть, потому, что он сказал мне, что у нас нет шансов. С ним было безопасно, потому что я знала, что он уйдет. Не было страха перед обязательствами, потому что Пирс обещал обратное.

Чего я никак не ожидала, так это того, что мне будет так больно, когда он выполнил свое обещание.

Но он вернулся. Он вернулся ко мне, как я и хотела. И привел с собой этого маленького мальчика.

Элиас лежал на белом флисовом одеяле, на котором были изображены животные сафари. Он был одет в темно-синюю пижаму.

Невозможно было винить Пирса за его выбор. Эта крошечная жизнь заслуживала внимания своего отца.

Словно почувствовав мой взгляд, малыш зашевелился, заерзал и скривил ротик.

— Он, наверное, проголодался. — Пирс бросился в ванную, где на сушилке было полно бутылочек и пластиковых сосок. Он смешал немного смеси с водой, яростно взбалтывая ее. Затем он вернулся и взял на руки своего сына, у которого глаза и рот были широко раскрыты, словно он хотел перекусить.

Пирс обошел кровать и сел на край, где уже было разложено несколько подушек. Затем он переложил сына, чтобы обнять его сильной рукой.

— Останься, Керр.

Черт возьми. Они были неотразимы.

Я подошла к другой стороне кровати.

— Только ненадолго.

Глава 17

Пирс

— Итак. — Пальцы Керриган нервно стучали по коленям.

— Итак. — Я изучал ее профиль, изо всех сил стараясь, чтобы мое сердце не выскочило из груди.

Она осталась. После того, как я ушел от нее сегодня вечером, я был уверен, что именно мне придется разыскивать ее.

Молчание затянулось, когда она оглядела маленький гостиничный номер.

Это был тот же номер, в котором я останавливался раньше, номер семь. Белое стеганое одеяло было мягким и гладким на кровати королевских размеров. Я постелил маленькое одеяло для Элиаса, потому что он часто срыгивал, и от этого запаха было нелегко избавиться.

Пол был завален вещами Элиаса. Это была наша первая поездка за пределы Денвера, и если и существовал способ путешествовать с ребенком налегке, то я потерпел сокрушительную неудачу. Переносная детская кроватка. Подгузники. Одежда. Бутылочки. Смесь. Одеяла. У нас была передвижная детская комната. Я взял с собой один чемодан, а остальная часть внедорожника была загружена вещами ребенка, который был у меня на руках и пил из бутылочки.

— Он спит всю ночь? — спросила Керриган.

— Если он проспит четыре часа, это будет хорошая ночь. Обычно он начинает просить бутылочку около часа или двух.

Она что-то промурлыкала, ее взгляд метнулся к нему, прежде чем она уставилась прямо перед собой в телевизор, стоящий на широком дубовом комоде.

— Твоя няня помогает?

— Днем, пока я на работе. Она и вначале помогала. Но сейчас в основном это я и мой мальчик. — Я улыбнулся ему, пока он пыхтел.

Было еще слишком рано говорить, чьи у него черты лица: мои или Хайди, но у него были мои карие глаза и темные волосы.

— Где она? Няня. Разве она не приехала с вами?

— Нет. — Я кивнул. — Она помогала нам в дороге. Ее муж последовал за нами на их собственной машине. Они используют поездку как предлог, чтобы посетить Монтану. Они поедут в Биг Скай, а затем проведут неделю в районе Бозмена.

— А потом ты вернешься в Денвер.

— Они вернуться. Я — нет.

Она встретилась со мной взглядом.

— Ты останешься здесь?

— Не в этом номере, но в Монтане — да. Я планирую пожить в коттедже какое-то время. — И, если мне повезет, я уговорю Керриган пожить со мной.

— Ты собираешься продавать его?

— Нет. На самом деле, я мог бы оставить его себе. — У меня было твердое намерение продать дедушкин коттедж. Мой срок почти истек, и скоро я смогу это сделать. Но когда клуб прислал документы, я не смог их подписать.

Возможно, когда-нибудь это изменится. Мои чувства к дому и моему дедушке были противоречивы. Но у меня остались хорошие воспоминания о нем.

Как и с Керриган, я не мог с ним расстаться.

— Как долго ты пробудешь здесь? — спросила она.

— Не знаю. — Это будет зависеть от нее.

— А как же работа?

— Я мало что не могу сделать с помощью видеоконференций. Именно так мы взаимодействуем с нашими клиентами. Мне не нужно находиться в зале, чтобы быть эффективным. С появлением Элиаса я уже сделал шаг назад. Это просто продолжение того же самого. А Нелли только что получила повышение, так что она будет помогать, когда я не смогу присутствовать лично.

Ее взгляд смягчился.

— Как Нелли?

— Она хорошо. Жизнь заставляет ее принимать сложные жизненные решения.

— Я чувствую себя ужасно. Мы так часто разговаривали, а потом я стала призраком. Она ненавидит меня?

— Никогда. — Я наклонился, чтобы коснуться ее плеча своим. — Она знает, почему ты ей не перезвонила.

Керриган глубоко вздохнула, затем посмотрела на ребенка и улыбнулась.

— Он в отключке.

У Элиаса отвисла челюсть, бутылка опустела. Я переложил его к себе на плечо, чтобы похлопать по спине. Обычно ему нужно было отрыгнуть пару раз, и, если я не давал его желудку возможность успокоиться, нас ждала долгая ночь.

— Я провел в кресле-качалке больше времени, чем когда-либо ожидал. Мы сидим вот так, он спит, а я просто раскачиваюсь, снова и снова. Я слушаю твои голосовые сообщения по ночам, когда мне трудно снова заснуть.

— Какие голосовые сообщения?

— Те, что ты присылала осенью. Глубокой ночью я достаю свой телефон и прижимаю его к уху. Просто чтобы услышать, как ты называешь меня мистером Салливаном.

Уголки ее губ приподнялись.

— Ты был таким засранцем.

— Обожаю эти голосовые сообщения. — Я усмехнулся. — И электронные письма тоже. Мне нравится, что ты не сдавалась. Даже когда я игнорировал тебя.

— Я чувствую себя такой идиоткой. — Она закрыла лицо руками. — Я и мой маленький бизнес, звонили тебе каждый божий день.

— Твой бизнес не маленький.

Выражение ее лица омрачилось поражением, и она осунулась.

— Нет, маленький.

— Не для тебя. Не для меня. — В нем было ее сердце, и это многое значило.

— Спасибо, — прошептала она хриплым голосом.

— Что я такого сказал?

— Ничего. — Она отмахнулась. — И ты прав. Мой бизнес не маленький, по крайней мере, для меня.

За все годы, что я встречался с предпринимателями, именно такие, как Керриган, всегда старались изо всех сил. Она вкладывала в это все свое сердце. Она была увлечена своим делом. Я бы поставил на такую, как она, в десять раз больше, чем на человека, у которого, возможно, прекрасные финансовые показатели, но равнодушное сердце.

— Я следил за тобой, — сказал я.

— Ты уже говорил это.

— То, что ты делаешь в ТикТоке, просто великолепно. Женщина, которая не боится взять в руки гвоздодер и положить плитку, добьется успеха. Просто подожди.

— Но пока еще нет.

— Так и будет, — пообещал я, потому что верил в нее до глубины души. — Мой любимый твой пост — тот, на котором есть ты. Твои волосы собраны в пучок, и на тебе тот топ с длинными рукавами и названием фитнес-студии на груди. Позади тебя улица, и видно тротуар.

— Это твой любимый пост? Почему?

— Потому что он напоминает мне о том дне, когда я встретил тебя. — День, который я никогда не забуду. В тот день, когда мой взгляд упал на ее идеальные губы, и она привлекла мое внимание.

Она откинула голову на спинку кровати, ее взгляд метнулся к двери.

— Почему ты поцеловал меня? В ту первую ночь?

— Когда ты кричала на меня на улице, я не мог оторвать взгляда от твоих губ. Давно мне так сильно не хотелось поцеловать женщину. Это меня нервировало. А когда ты появилась здесь, я уже столько выпил, что решил просто послать все к черту.

— Лучше следи за языком, папаша. — Она дернула подбородком в сторону Элиаса.

— Нет никакой надежды, что он пойдет в детский сад, не произнеся пару раз слово на букву «ч».

Она хихикнула.

— Моя сестра — учительница. Она часто вспоминает свой первый год преподавания. Она работала на подмене, потому что вакансии на полный рабочий день здесь открываются нечасто, но, когда другая учительница развелась и уехала, Ларк смогла найти место в пятом классе. Она начала учить в середине учебного года, и этот парень зашел в комнату и спросил: «Кто вы, черт возьми, такая?» И по сей день он ее любимый ученик. Сейчас он учится в старшей школе, но заходит к ней раз в неделю.

Я рассмеялся, затем спустил ноги с кровати и встал, чтобы отнести Элиаса в его кроватку. В тот момент, когда я положил его, его руки, как всегда, поднялись прямо над головой. Устроив его поудобнее, я вернулся к кровати и вытянулся на боку, опершись на локоть.

— Расскажи мне еще что-нибудь.

Керриган пошевелилась, поворачиваясь ко мне боком.

— Что?

— Что угодно. — Я слушал ее голосовые всю ночь напролет, каждый вечер. — Что будет дальше с твоим бизнесом?

Она глубоко вздохнула, зарываясь поглубже в подушки.

— Я подумываю о том, чтобы продать свой дом и купить другой для ремонта. Если я проживу там два года, мне не придется платить налоги с прироста капитала.

— Разумный план. И это дает тебе столько возможностей для публикации контента.

— Вот именно. — Ее глаза загорелись. — Во вторник я осмотрела одно место. Снаружи оно в довольно хорошем состоянии, так что, возможно, мне удастся отделаться свежей краской и новыми ставнями. Хотя внутри полный бардак.

— Расскажи мне об этом месте.

Следующий час мы провели, обсуждая дом с тремя спальнями и одной ванной комнатой. Она рассказала о том, что ей нужно переделать и какой объем работы она могла бы выполнить самостоятельно, а какой — нет. В доме, рассчитанном на одну семью, должны были быть две ванные комнаты, и, хотя я не сомневался, что она сможет сделать вторую самостоятельно, хотя и будет неудобно заниматься пристройкой без профессиональной помощи.

— Я не хочу снова оказаться в затруднительном финансовом положении, — сказала она. — Но думаю, что получу достаточно прибыли от своего дома, чтобы оплатить ремонт чего-нибудь нового.

— Тогда дерзай. Если ты не против жить в ремонте, то, похоже, в этом плане нет минусов.

Она на мгновение задумалась, а затем уверенно кивнула мне. Выражение решимости на ее лице было таким, какое я видел раньше.

— Я сделаю это. Я собираюсь это сделать, независимо от того, что думает моя семья.

— Твоя семья этого не одобряет?

— Не совсем. — Она вздохнула. — Они по-своему поддерживают меня. Если я когда-нибудь упаду, они будут рядом, подстраховав меня. Но их идея успеха — работать на семейный бизнес.

— Автосалон, верно?

Она кивнула.

— Это так странно, потому что мой дедушка сам построил этот бизнес. А потом мой отец был тем, кто настаивал на его расширении. Люди говорили ему, что Каламити недостаточно велик для автосалона такого размера, но он доказал, что они ошибались. Он многого добился, и все это без высшего образования. Можно подумать, мои родители были бы только рады, если бы я сделала то же самое. Но они не поддерживают меня так, как…

— Мой дедушка, — сказал я, когда она замолчала.

— Да, — сказала Керриган. — Я не знаю, должна ли я говорить о нем или нет.

— Должна. — Потому что он был важен для нее. И для меня.

— Габриэль никогда не сомневался во мне. А вот моя семья сомневалась.

— Ты говорила с ними об этом?

— И да, и нет. Это остается без внимания, и иногда просто легче не обращать на это внимания. У меня огромная семья. Если возникает ссора, она приобретает масштабный характер. Спор становится совершенно непропорциональным. Неприкосновенность частной жизни отсутствует. Предполагается, что каждый должен принять чью-то сторону.

— И ты беспокоишься, что никто не примет твою.

— Да, — призналась она. — Я считаю себя уверенным человеком.

— Не могу не согласиться. — Именно эта уверенность заставляла ее звонить мне каждый день. Именно эта уверенность заставляла ее бороться.

— Когда дело касается моей семьи, я не такая стойкая. Когда в дело вовлечено так много чувств, бороться с ними слишком утомительно. Что совершенно сбивает меня с толку, потому что можно подумать, что все должно быть наоборот.

— Я понимаю. Им удобно задавать тебе вопросы, и они это делают. И тогда ты задаешь их себе.

— Да. — Она дотронулась до кончика своего носа. — Точно.

— Дедушка был таким со мной.

— Но от этого у тебя не кружилась голова.

— Еще как кружилась. Как ты думаешь, почему мне пришлось уйти из его компании? Мне нужно было доказать себе и ему, что я могу стоять на собственных ногах. В ту минуту, когда я перестал слышать его голос, я научился полагаться на свои собственные инстинкты.

— Мой брат самый плохой из всех. Зак самый старший. Он ведет себя скорее как родитель, чем как родной брат. Сегодня вечером мы поссорились. В последнее время это происходит все чаще и чаще, и я просто не понимаю, в чем его проблема.

— Семья — это тяжело.

— Да. — Она перевела взгляд на кроватку Элиаса. — Он прекрасен, Пирс. Правда.

— Я не знал, что он мне нужен. Но был. Он все расставил по своим местам.

Ненависть. Гнев. Негодование.

Радость. Надежду. Любовь.

С ним было легче избавиться от горьких эмоций и сосредоточиться на хорошем.

— Когда я получил этот чек, я подумал, что потерял тебя, — сказал я, не сводя с нее завораживающего взгляда. — Я не хочу терять тебя, Керр.

Ее глаза встретились с моими. Если она искала искренности, то она ее нашла.

— Тот парень, с которым мы виделись раньше.

— Я порвала с ним.

Я моргнул.

— Когда?

— До того, как приехала сюда.

— Почему?

— Я планировала это сделать до того, как появился ты. Он был не для меня.

— А кто был?

Она не призналась, что это был я. Ей и не нужно было этого делать, потому что я увидел это по ее лицу.

Перекатившись через кровать, я пересек невидимую черту, разделявшую нас. Затем мои губы прижались к ее губам, и весь остальной мир растаял.

Ее губы приоткрылись, и я скользнул языком внутрь, наслаждаясь ее сладким вкусом. Из глубины моей груди вырвался стон, как будто узел, который затягивался там месяцами, наконец-то развязался.

Ее руки обхватили мои ребра, прижимая меня к себе, когда она наклонилась, отдавая столько же, сколько и брала. Мы целовались, как дети на заднем сиденье машины, торопясь успеть до наступления комендантского часа.

Мой член набух, когда она подвинулась, принимая на себя больше моего веса. Боже, чего бы я только не отдал, чтобы погрузиться в ее тело. Почувствовать, как она сжимает меня, когда мы кончаем вместе.

Я скользнул рукой под ее топ, ощущая шелковистую кожу на ее животе. Она выгнулась навстречу моему прикосновению, оторвалась от меня и поцеловала в нижнюю часть моего подбородка.

Нырнув под ее лифчик, я обхватил ее грудь. Она застонала, когда я погладил ее сосок подушечкой большого пальца, затем ее руки оказались между нами и потянулись к застежке-молнии.

Из кроватки донесся пронзительный крик.

Я замер.

Керриган замерла.

Не просыпайся. Пожалуйста, не просыпайся.

Когда больше не раздалось ни звука, я вздохнул, готовый продолжать, но, когда встретился взглядом с Керриган понял, что момент упущен.

— Нам, наверное, стоит притормозить, — прошептала она.

Блять. Меня обломал мой собственный ребенок.

— Да. — Я с трудом сглотнул, перекатился на свою сторону кровати и уставился в потолок. Я тяжело дышал, а выпуклость под молнией причиняла боль. — Хочешь стакан воды?

— Конечно. — Она села, прислонившись к спинке кровати, и откинула волосы с лица.

Я встал с кровати и направился в ванную, по пути заглянув к Элиасу. Он спал, его веки подрагивали. Когда дверь за мной закрылась, я оперся руками о стойку и перевел дыхание.

Трахаться с Керриган в номере мотеля, когда мой сын был всего в нескольких шагах от меня, было не самой лучшей идеей. Мой член был с этим не согласен, но…

Я поцеловал ее дважды за этот вечер.

Оба раза она ответила на мой поцелуй.

Это был чертовски хороший знак, что дело, возможно, движется в правильном направлении. Если бы я мог проводить с ней больше времени, мы могли бы вернуться к тому, что было раньше, к тому, где мы оба были настолько синхронизированы, что казалось, будто мы знаем друг друга года, а не дни или недели.

Из комнаты донесся еще один крик, и я поспешил наполнить два стакана водой из-под крана. Я открыл дверь со стаканами в руках, готовый отдать один Керриган, а затем взять своего сына на руки. Но когда я вошел в комнату, она уже устраивалась на кровати с Элиасом на руках.

— Ш-ш-ш, — проворковала она. — Все хорошо.

Он заерзал и сморщил лицо. Я открыл рот, готовый сказать ей, что ему, вероятно, нужно срыгнуть, потому что он не сделал этого, так как заснул с бутылочкой во рту, но в этом не было необходимости.

Керриган положила его к себе на плечо, похлопывая по спине так, словно делала это сотни раз.

Я стоял, разинув рот, пока она раскачивалась взад-вперед. Если я думал, что есть зрелище прекраснее, чем ее обнаженная фигура, то я ошибался. Абсолютно, блять. Потому что это, когда она сидела, скрестив ноги, на кровати в мотеле с моим сыном на руках, было самым захватывающим зрелищем, которое я когда-либо видел.

Ее глаза встретились с моими.

— Ты пялишься.

— Я пялюсь.

— Почему?

— Потому что могу. — Потому что я слишком долго не видел ее лица.

Ее щеки вспыхнули, и она продолжила укачивать Элиаса.

Я подошел к ее краю кровати, поставил стакан, затем наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб, прежде чем залезть на свою сторону. Невидимая граница вернулась, и я потянулся к пульту от телевизора, чтобы включить звук.

— Хочешь что-нибудь посмотреть?

— Конечно.

— Хочешь, я возьму его?

— Нет, он мой.

Я ухмыльнулся и прибавил громкость.

Через час после начала просмотра фильма на канале HBO я встал, чтобы выключить свет. Когда пошли титры, Керриган подвинулась и положила Элиаса на покрывало, все еще лежавшее на кровати, так, чтобы он оказался между нами.

И когда она не сделала ни малейшего движения, чтобы уйти, я выбрал другой фильм.

Солнечный луч, проникавший в окно мотеля, согревал мое лицо. Я резко проснулся и с бешено колотящимся сердцем оглядел комнату в поисках сына. Должно было, быть темно, а не светло. Ему нужна была бутылочка. Что-то не так.

Вот только Элиас был там, где Керриган положила его раньше, мой сын все еще спал.

— Он проспал всю ночь, — прошептала Керриган. Ее руки были сложены на подушке под щекой.

Я вздохнул и прижал ладонь к своему бешено колотящемуся сердцу. Затем я взглянул на часы. Было начало седьмого.

— Он никогда так долго не спал.

Должно быть, это был звук моего голоса, потому что только что он был без сознания, а в следующий момент его губы скривились в недовольной гримасе, а глаза широко раскрылись.

Я вскочил с кровати и побежал в ванную, чтобы приготовить ему смесь. К тому времени, как я закончил, он плакал, и этот звук каждый раз разбивал мне сердце.

— Ну вот, приятель. — Я вошел в комнату, и, как и прошлой ночью, Керриган держала Элиаса на руках.

Она что-то пробормотала ему, протягивая руку за бутылочкой.

Когда я передал ее, она дала ее ему, и мой мальчик сделал глоток.

— Полегче. — Она рассмеялась.

Теперь его глаза были широко открыты, он пристально смотрел на нее. Он уже был под ее чарами.

Да, малыш. Я тоже.

— У него такие выразительные глаза, — сказала она.

— Это правда. Моя мама говорила, что у меня в этом возрасте были такие же глаза.

Керриган сделала такой глубокий вдох, что казалось, будто она наполняет им все свои легкие. Затем она торопливо выдохнула:

— Ладно.

— Что ладно?

— Ладно, я больше не сержусь на тебя.

— Ты злилась на меня, когда я целовал тебя прошлой ночью?

— Да.

— И когда мы смотрели кино?

— Да.

— Но больше нет.

Она покачала головой.

— Нет, но ты ходишь по тонкому льду.

— Тогда я буду вести себя как можно лучше. — Я улыбнулся так широко, что у меня заболели щеки. — Сходи со мной на свидание. Сегодня.

— Я не могу. Сегодня вечеринка в честь девяностолетия моей бабушки. Мы устраиваем большой праздник в общественном центре. Это будет утомительно и эмоционально изматывающе.

— Тогда вечером.

— Сомневаюсь, что я буду хорошей компанией.

Я присел на край кровати.

— Тогда что, если я пойду на вечеринку с тобой в качестве буфера?

Ее глаза расширились.

— В самом деле? Ты бы пошел?

— Конечно. У нас на сегодня нет никаких планов. — Кроме как преследовать ее.

— Я могу сказать, что это будет неловко. Мои родители, сестра и брат знают о тебе. На самом деле, о тебе знает весь город. Наш спор на Первой улице был главной темой слухов почти месяц.

Я нахмурился.

— Твоя семья знает о коттедже? О нас?

Она покачала головой.

— Только моя сестра, и то только потому, что она была там, когда ты приходил ко мне. Но она никогда не спрашивала, а я никогда не рассказывала. Сомневаюсь, что она кому-то что-то рассказывала.

Так что, скорее всего, ее семья просто знала меня как парня, который чуть не разорил ее. Блять.

Но, в конце концов, мне придется встретиться с ними. Вечеринка лучший вариант, потому что на ней будет много народу. Почему бы не покончить с этим поскорее?

— Ладно. Идем.

Глава 18

Пирс

Да, вечеринка, вероятно, была плохой идеей.

Я вошел в общественный центр, держа в одной руке автокресло, а другой придерживая Керриган за поясницу.

Народу пока было немного, но как только за нами закрылась дверь, все взгляды устремились в нашу сторону.

Высокий мужчина с темными волосами и сединой на висках заметил нас первым. Улыбка, которой он улыбался Керриган, исчезла, когда он заметил мою руку и то, как близко мы стояли друг к другу.

Женщина с каштановыми волосами, как у Керриган, внимательно посмотрела на него, а затем бросилась через комнату.

— Ладно, возможно, это была плохая идея. — Керриган озвучила мою собственную мысль. Затем она выпрямилась и напустила на себя храбрый вид. — Привет, мам.

— Привет. — Ее мать оглядела меня с ног до головы, но, увидев Элиаса в его автомобильном кресле, застыла на месте. Она не была счастлива.

— Это Пирс Салливан и его сын Элиас, — сказала Керриган. — Пирс, это моя мама, Мэделин Хейл.

Я протянул свободную руку.

— Приятно познакомиться.

Мэделин не пожала мне руку. Она продолжала переводить взгляд с одного человека на другого, пока шок на ее лице не сменился хмурым выражением.

— Вы тот человек, который пытался погубить мою дочь.

Видимо Мэделин сегодня жаждет крови.

Я прочистил горло.

— Да.

— Мама, — прошипела Керриган. — Мы можем не делать этого?

— Ты. — Мэделин погрозила пальцем перед лицом дочери. — У меня найдутся слова и для тебя. Привести его на вечеринку по случаю девяностолетия твоей бабушки. О чем ты думала?

— Пирс важен для меня. Он здесь как мой друг.

Друг? Мы обсудим этот ярлык сегодня вечером.

Керриган не из тех, кто впадает в уныние, поэтому она оглядела комнату и спросила:

— Что бы ты хотела, чтобы мы сделали до начала вечеринки?

Прежде чем Мэделин успела ответить на вопрос Керриган, к ним присоединился мужчина, который увидел нас первым.

— Привет, папа. — Керриган указала рукой на меня. — Это Пирс. Пирс, это мой папа, Колтон Хейл.

— Приятно познакомиться. — Я протянул ему руку.

Колтон, в отличие от своей жены, пожал ее, и его рукопожатие было достаточно крепким, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.

— Итак, торт здесь? Я бы с удовольствием посмотрела на это, — сказала Керриган, и, прежде чем мы смогли продолжить знакомство, она схватила меня за руку и потащила через все помещение.

Мы проходили мимо одного стола за другим, накрытыми яркими пластиковыми скатертями. На каждом было рассыпано конфетти, а в центре стояли маленькие букетики весенних цветов. Ближе к сцене стоял круглый стол с небольшой доской, на которой белым мелом от руки было написано «ПОДАРКИ». Рядом с ней — торт.

Я ожидал, что Керриган поведет нас туда, но вместо этого она изменила направление, не выпуская моей руки. Она провела меня мимо множества людей, стоявших с широко раскрытыми глазами, в промышленную кухню.

— Привет, тетя Дженн, — сказала она женщине, помешивавшей в огромной миске салат из макарон.

— Привет, Керриг… — приветствие тети Дженн оборвалось, когда она заметила меня.

Керриган продолжала тянуть.

Через кухню. По короткому коридору. Мимо одной двери. Затем другой. Наконец, через третью, которая вела в гостиную с темно-синим твидовым диваном и двумя коричневыми кожаными креслами.

Керриган остановилась в центре комнаты и перевела дух.

— Не хорошо. Но и не плохо.

— Ты планируешь, что мы будем прятаться здесь всю вечеринку?

— Нет. Может быть? Я надеялась, что здесь уже будет больше людей. — Ее плечи опустились. — Прости, что мои родители были грубы.

— Я ожидал этого. — Если она не рассказала им о нас, то их удивление было оправданным. Но я никуда не собирался уходить. Если их грубость — это то, что мне нужно было вынести, чтобы быть здесь ради Керриган, пусть будет так.

Все, кто был важен в моей жизни, знали о Керриган. Конечно, этот список был небольшим. Мои родители. Нелли. Они знали, что она значила для меня и на что я надеялся, вернувшись в Монтану. Со временем ее семья тоже узнает.

— Все будет хорошо. — Я положил руку ей на щеку, поглаживая большим пальцем нежную кожу. Затем я наклонился и коснулся губами ее губ.

Дверь в комнату открылась.

— Кер… оууу. Извините, что прерываю.

Керриган отстранилась.

— Привет, все в порядке.

Я повернулся и увидел женщину, которую видел всего один раз несколько месяцев назад. Должно быть, это была сестра Керриган. У них были одинаковые волосы и красивые глаза.

— Ларк, это Пирс. Пирс, это моя сестра.

Ларк протянула руку.

— Ты…

— С Керриган.

С таким же успехом можно было бы прояснить все это прямо сейчас. Я не был инвестором. Я не был другом.

Я был с ней.

Керриган смотрела в пол, но на ее губах играла улыбка.

— Это будет интересно. — Ларк рассмеялась. — Добро пожаловать в это безумие, Пирс.

Я усмехнулся.

— Спасибо.

— Вы что, ребята, здесь прячетесь? — спросила Ларк. — Если так, я присоединяюсь к вам.

Мы сели, и я отстегнул Элиаса от его автокресла.

Керриган мгновенно забрала его, усадив к себе на колени.

— Привет, приятель.

Он потянулся к пряди ее волос и намотал ее на кулак.

Она рассмеялась, и его взгляд остановился на ее лице.

И тут весь мой мир остановился.

Элиас одарил ее своей широкой беззубой улыбкой и издал какой-то детский лепет, словно говоря, что собирается сохранить ее навсегда.

Если повезет, его желание исполнится.

— О, он такой милый. — Ларк устроилась на диване рядом с Керриган и пощекотала малыша.

Я откинулся на спинку дивана, расслабляясь, пока они разговаривали с ним. В основном я смотрела на Керриган. Месяцы разлуки были слишком долгими.

Сегодня она выглядела великолепно, даже после почти бессонной ночи. Все еще слишком худая, но красивая. Ее волосы были уложены волнами и ниспадали на плечи, густые и шелковистые. В темных джинсах и сапогах на каблуках ее ноги казались длиной в милю. Плотный серый свитер, который она надела, был с широким вырезом, открывая взгляду ее безупречную кожу на одном плече.

Моя рука, двигаясь сама по себе, коснулась этой обнаженной кожи.

Она оглянулась и улыбнулась, затем перевела взгляд на моего сына.

— Что, если мы спрячемся здесь на весь день? — спросила она Элиаса.

Он издал несколько бессвязных звуков.

— Это прозвучало как согласие, — сказала Ларк. — Но, если мы не выйдем из этой комнаты, мама начнет искать нас.

— Уф, — простонала Керриган. — Я ненавижу эти вечеринки.

— Посмотри на это с другой стороны, — сказала Ларк. — Здесь вся семья, так что тебе нужно потерпеть всего один день, и тогда все узнают о вас с Пирсом.

— Это правда. — Керриган вздохнула, затем посмотрела на меня. — Готов к этому?

— Все будет хорошо. — Я сел прямее. — Рано или поздно это должно было случиться. С таким же успехом это может произойти и сегодня.

Она прижалась ко мне, затем выпрямилась и встала, держа на руках Элиаса.

— Хочешь, я возьму его? — спросил я.

— Нет. — Она поцеловала его в щеку. — Он мой.

Мы последовали за Ларк и вернулись на вечеринку, где я провел следующий час, знакомясь, должно быть, со всем городом Каламити. Все знали Керриган или были связаны с ней родственными узами. Она вежливо улыбалась, смеялась, когда это было необходимо, и представляла меня, пока мы бродили по комнате.

Но с каждым косым взглядом или шепотом за нашими спинами она все крепче сжимала мою руку. Каждый раз, когда я предлагал взять Элиаса, чтобы она не таскала его на руках, она снова целовала его в щеку и говорила, что хочет держать его.

Казалось, он был вполне доволен тем, что я позволял ей это.

Элиас ни к кому не привязывался так быстро. Ни к няне. Ни к Нелли. Даже к моей матери. Возможно, Элиас чувствовал беспокойство Керриган. Или, может быть, ему просто нравилось играть с ее волосами.

— О. Вот и ты. — Мужчина, похожий на Колтона, подошел к Керриган. Рядом с ним был парень, с которым мы виделись прошлой ночью. Джейкоб.

— Привет, Зак, — сказала Керриган. — Это Пирс Салливан. Пирс, это мой брат. И ты помнишь Джейкоба.

Ни один из мужчин не протянул руку, когда она представляла их. Ни один из них не ответил на ее приветствие, что меня чертовски разозлило. Если не считать взгляда на Элиаса, они сосредоточились на мне и полностью проигнорировали Керриган.

В моей жизни меня много раз оценивали, как правило, пожилые клиенты, которые не верили, что кто-то помоложе может обладать их деловой хваткой. Эти встречи никогда не проходили хорошо… для клиентов.

Джейкоб мог идти на хуй. Зак тоже, но, учитывая, что он брат Керриган, я прикушу язык.

— Значит, ты тот самый парень, — сказал Зак.

— Я. — Я придвинулся к Керриган поближе и обнял ее за плечи.

Глаза Джейкоб вспыхнули, когда она наклонилась ко мне и вздернула подбородок.

— Я ухожу, — сказал он Заку и исчез в толпе людей.

Зак переводил взгляд с меня на него.

— Вы вместе?

— Да, — ответил я. — Это проблема?

— Да. Тебе здесь не место. — Он сунул руку в карман и вытащил пачку сигарет, вытряхнув одну на стол. Затем он вышел, направившись к двери.

Придурок.

— Прости, — прошептала Керриган.

— Не извиняйся.

— Мы уйдем, как только разрежем торт.

— Никаких возражений.

Мы вместе приехали на вечеринку. Я подвез ее сегодня утром, чтобы она могла принять душ и переодеться, пока Элиас спал. Затем я заехал за ней, чтобы отвезти сюда. Может быть, когда вечеринка закончится, мы могли бы уехать из города и отправиться в коттедж.

Элиас издал какой-то звук, затем его маленькое тельце дернулось, и капля белой слюны упала на свитер Керриган. Еще одна — на толстовку моего сына.

— О, черт. — Я оглядел столы и обнаружил на одном розовую салфетку. Я все вытер, но вред уже был нанесен. Отрыгнутая смесь имела неповторимый кисловатый запах. — Нам понадобится нечто большее, чем сухие салфетки.

— Я отнесу его на кухню и принесу бумажные полотенца.

— Я возьму тряпку для отрыжки.

Мы вместе прошли на кухню, затем я оставил Керриган у раковины, а сам пошел по коридору в комнату, где мы оставили автокресло и сумку с подгузниками.

Я как раз возвращался к ним, когда из коридора донесся ее голос.

— Мама, прекрати.

Я замедлил шаг, не желая мешать.

— Дорогая, я пытаюсь избавить тебя от лишних переживаний, — сказала Мэделин. — Он просто ищет мать для своего ребенка.

Ауч. Ее семья не сдерживается в выражениях, не так ли?

— Нет, это не так, — настаивала Керриган.

— Откуда ты знаешь? Ты не знаешь этого человека.

— Пожалуйста, просто… доверься моим инстинктам.

— Из-за твоих инстинктов у тебя были проблемы с этим человеком. Последние шесть месяцев ты жила практически на гроши. Твой дом был развалиной, и до прошлого месяца тебе приходилось одалживать мою машину, чтобы уехать куда-нибудь за пределы десяти кварталов.

Я съежился.

Это была не та жизнь, которую я хотелдля Керриган. Меньше всего я хотел, чтобы она боролась.

— Мам, мы можем не продолжать этот спор? Опять?

— Опять? Что значит «опять»? — голос Мэделин стал громче. — Ты появляешься здесь с этим мужчиной и его ребенком. Конечно, у нас возникнут вопросы.

— Ты права. Мне следовало сначала позвонить и все объяснить. Но Пирс — хороший человек. И у меня к нему есть чувства. Так что, неужели тебе будет так сложно просто поддержать мои решения?

— А как же Джейкоб?

— А что Джейкоб? Я его бросила. Он такой же высокомерный, как и Зак, и мне следовало бросить его несколько недель назад.

— Мне это не нравится, — вздохнула Мэделин. — Я беспокоюсь, что он использует тебя, чтобы воспитывать своего маленького сына. Кстати, а где его мать?

Блять. Керриган думает, что я приехал сюда, чтобы найти мать для Элиаса? Потому что это определенно было не так.

— Это сложно, — сказала Керриган. — И сейчас не время говорить об этом.

— Но…

— Мэделин? — раздался женский голос из кухни. — Мы готовы резать торт.

— Ладно. Я сейчас буду. — Последовала долгая пауза, когда дверь закрылась. — Керриган…

— Мам, оставь это. Тебе нужно разрезать торт.

Я подождал, пока шаги Мэделин затихнут, прежде чем войти на кухню.

Керриган уложила Элиаса на стол из нержавеющей стали, а сама принялась счищать с его одежды остатки слюны.

— Ты все это слышал?

— Да.

Она вздохнула и взяла моего сына на руки.

— Как насчет торта?

Прежде чем я успел остановить ее и объяснить, прежде чем я успел сказать ей, что моя поездка в Монтану не имеет ничего общего с необходимостью найти мать для Элиаса и всем, что с ней связано, она направилась к двери.

Мы вошли в помещение как раз, когда все начали петь «С Днем Рождения».

— Готов сделать перерыв? — спросила Керриган, когда толпа выстроилась в очередь к столу с тортом.

— Показывай дорогу.

Она повернулась, готовая броситься на кухню, но наш побег был прерван появлением отца Керриган.

— Ты ведь не уйдешь, правда? — спросил Колтон.

— Гм…

Он хмуро посмотрел на дочь.

— Потом нужно убраться. Обязательное посещение.

Дерьмо.

— Мы заберемся на заднее сиденье и дадим Элиасу вздремнуть, — сказал я. — Но мы останемся, чтобы убраться.

Колтон кивнул, нахмурившись еще сильнее, чем раньше, и отошел, чтобы присоединиться к очереди за тортом.

Положив руку на спину Керриган, я отвел ее в гостиную. Мне хотелось побыть наедине и обсудить этот разговор с ее матерью. Но как только мы переступили порог, то увидели Ларк, сидящую на диване.

— Что ты делаешь? — спросила Керриган.

— Я хотела уйти, но папа остановил меня.

— Нас тоже. — Она плюхнулась рядом с сестрой.

— Я ненавижу эти семейные мероприятия. Бабушка не помнит и половины присутствующих, включая меня. И если меня еще раз спросят, почему я до сих пор не замужем, я закричу.

Керриган хихикнула.

— Ну, у тебя появилась компания. Я не вернусь туда, пока все не уйдут.

Вот и поговорили.

Элиас начал суетиться, поэтому я взял его на руки, и пока Керриган и Ларк тихо разговаривали, я покормил его из бутылочки и походил с ним по комнате, пока он, наконец, не заснул у меня на руках.

— Ты можешь отвезти его обратно в мотель, если хочешь, — сказала Керриган. — Я останусь убираться, а Ларк подбросит меня домой.

Я покачал головой.

— Я остаюсь.

— Вы мне нравитесь, мистер Салливан, — сказала Ларк с улыбкой.

Я усмехнулся.

— Она рассказала тебе об этом, да?

— Рассказала. Хотя моя дорогая сестренка до сих пор не рассказала мне всего о том, что произошло, когда вас двоих занесло снегом.

— Возможно, я упустила несколько деталей, — сказала она.

— Прекрасно, — пробормотала Ларк.

Керриган поджала губы, чтобы скрыть улыбку.

Если вечеринка закончится тем, что мы втроем будем сидеть в гостиной, я бы назвал это победой. Но час спустя брат Керриган открыл дверь и высосал всю радость из воздуха.

— Мы начинаем уборку, — сказал он. — Подойдите и помогите.

Мы сделали, как было велено, и вернулись в зал, где уже почти никого не было. Усадив Элиаса в его автокресло, я начал снимать скатерти. Когда со скатертями было покончено, я помог сложить столы и отнести их в кладовую.

Я укладывал на стойку охапку стульев, когда из главной комнаты донесся голос Керриган.

— Что?

Выбежав, я увидел, что она стоит перед своим братом, уперев руки в бока, а лицо у нее красное.

— Что происходит? — спросил я, присоединившись к ним.

Ларк подошла и встала рядом со мной.

— Расскажи им то, что ты сказал мне, — рявкнула Керриган.

Зак сжал челюсти.

— Джейкоб сказал мне, что ты рассталась с ним из-за того, что у него нет денег. И ты встречаешься с этим парнем, — он кивнул на меня, — потому что это единственный способ избежать банкротства.

Какого хрена?

— Очевидно, он услышал это в кофейне сегодня утром, — добавил Зак.

— Чушь собачья, — огрызнулась Керриган. — Если он и услышал это в кофейне, то только потому, что это прозвучало из его собственных чертовых уст.

— Вчера ты сказала, что продаешь свой дом. — Зак скрестил руки на груди.

Черт бы побрал этого парня за то, что он не защищал свою сестру. Вместо этого он пришел сюда и выдал очевидную ложь. Она угрожала ему?

— Я продаю свой дом, чтобы купить другой, — процедила Керриган сквозь стиснутые зубы. — Я не на мели. Но спасибо за поддержку моего бизнеса.

Их родители вернулись с того места, где собирали подарки.

— Что происходит? — спросил Колтон. — Керриган, перестань кричать.

Я открыл рот, чтобы защитить ее, но мне следовало помнить, что в этом не было необходимости. Керриган умела постоять за себя. Однажды, не так давно, она отчитала меня на Первой улице, и тот день изменил мою жизнь.

Этот спор был направлен в другое русло.

— В чем твоя проблема, Зак? — Она повторила его позу, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. — Ты при каждом удобном случае указываешь мне на мои ошибки. Когда твой друг предполагает, что я встречаюсь с мужчиной ради его денег, вместо того, чтобы защищать меня и мою репутацию, ты спрашиваешь меня, правда ли это. Ты должен знать, что я бы никогда так не поступила.

— Ходят такие слухи? — спросила Мэделин. — О боже.

Она была расстроена тем, что моральные устои Керриган были поставлены под сомнение? Или тем, что сплетничали о ее дочери? Меня взбесило то, что я даже задался этим вопросом.

Керриган говорила мне, что ее семья не слишком поддерживала ее, но это было нелепо.

— Джейкоб пустил этот слух. — Ноздри Керриган раздулись. — Его самолюбие было уязвлено, потому что я не хотела с ним встречаться.

Колтон вздохнул.

— Я поговорю с ним на работе в понедельник.

— Не беспокойся. — Керриган покачала головой. — Мне все равно, что люди говорят обо мне. Этот корабль отплыл давным-давно. Что меня действительно волнует, так это то, что мой брат, возможно, действительно верит, что это правда. Что он на самом деле думает, что я буду с мужчиной из-за денег. Я и не подозревала, что ты считаешь меня шлюхой.

Я вздрогнул. Ларк вздрогнула. Все в комнате вздрогнули, даже Зак.

А потом она исчезла.

Керриган пронеслась мимо него к Элиасу, сидевшему на своем месте. Я присоединился к ним, подхватил сына и направился к двери. Как только они оба погрузились во внедорожник, я сел за руль и выехал из Каламити.

— Куда мы едем? — спросила она, когда я выехал на шоссе.

— Никуда. Просто подумал, что тебе, возможно, захочется немного передохнуть.

Она осела, затем наклонилась вперед, закрыв лицо руками. Когда ее плечи начали трястись, я съехал на обочину и положил руку ей на спину. Она плакала недолго, но даже одной слезинки было достаточно, чтобы разорвать меня на части.

За исключением ее сестры, остальные члены ее семьи могли убираться восвояси.

— Я в порядке. — Она всхлипнула и выпрямилась, вытирая лицо.

— Что я могу сделать, детка?

Она грустно улыбнулась мне.

— Ты уже делаешь.

— Хочешь, я отвезу тебя домой? — Я взял ее руку с колен и поднес костяшки пальцев к своим губам.

— Не особо. Как бы ты отнесся к тому, чтобы немного побыть в мотеле?

Мне не нужно было отвечать.

Элиас издал дикий, счастливый вопль, как будто тоже все понял.

Мой ребенок был чертовски умен.

Глава 19

Керриган

Звонок моего телефона разбудил меня, и я поспешила выключить его, пока он не разбудил Элиаса.

— Папа? — прошептала я, прижимая трубку к уху.

Пирс сел позади меня, все еще обнимая меня за талию после того, как мы заснули.

— Привет, милая. — Всего два слова, и я поняла, что что-то не так.

— Что такое? Что случилось?

— Прости, что разбудил тебя, но я не хотел, чтобы ты услышала это от кого-то еще.

Мое сердце остановилось.

— Что? Это мама?

— Нет, у нас все в порядке. Но сегодня вечером у Зака дома был пожар.

— Пожар? — Я резко села, прислонившись спиной к спинке кровати.

Пирс тоже сел и повернулся, чтобы включить лампу на ночном столике. Часы рядом с ним показывали четыре утра.

— Когда? — спросила я папу. — С ним все в порядке?

— Он в порядке. Потрясенный, как и ожидалось. Он здесь. Пожар начался около полуночи.

Я пододвинулась к краю кровати и встала, шаря по полу в поисках своих ботинок.

— Ладно. Я сейчас приеду.

— Это не обязательно. Но я хотел, чтобы ты знала, что происходит. К шести об этом будет знать весь город.

— Я приеду. — Может быть, Зак и не поддерживал меня, может быть, я была зла на него за то, как он вел себя вчера на вечеринке, но он все равно был моим братом. Я повесила трубку и подобрала ботинки.

— Что происходит? — Пирс встал.

— Папа сказал, что около полуночи у моего брата в доме случился пожар. Подробностей я не знаю, но он у моих родителей, так что я собираюсь к нему.

— Дай мне десять минут, чтобы собрать вещи Элиаса, а потом мы поедем с тобой.

— Ты не…

Взгляд, который он бросил на меня, был таким, что, как я представляла, заставлял замолчать многих в залах заседаний. Пирс уже начал собираться.

— Я принесу бутылочки.

Пока он готовил автокресло, я наполнила сумку подгузниками теми, что были разбросаны по комнате. Затем я отнесла его в «Мерседес», пока он пристегивал спящего ребенка ремнями безопасности к своему автокреслу.

Элиас захныкал, но каким-то чудом не проснулся. Наверное, потому, что кушал в два часа.

Поездка через город прошла спокойно, если не считать того, что я дала Пирсу указания. Мои родители жили на окраине Каламити, их дом стоял посреди трех акров земли. Их частная дорожка была обсажена сиренью, на чем настаивала мама, когда я была маленькой. То, что начиналось с крошечных зеленых кустиков, вокруг которых мы обычно огибали на велосипедах, как полосу препятствий, теперь превратилось в сплошную стену кустарника.

— Весной все это цветет, и иногда я прихожу просто пройтись по этой дороге, подышать свежим воздухом.

Пирс потянулся и взял меня за руку.

— Спасибо, что поехал со мной.

— Я здесь, Керр. Несмотря ни на что.

Я сжала его руку, когда мы подъехали к дому.

Вчера после вечеринки мы зашли в номер мотеля и заказали ужин с доставкой из кафе. Каламити смотрел в будущее и недавно одобрил программу «ДорДаш» (прим. ред.: ДорДаш — американская компания, занимающаяся онлайн-заказом еды и её доставкой). Мы съели наши сэндвичи и поиграли с Элиасом, а после того, как он заснул, я одолжила пару спортивных штанов Пирса — тех самых, что были на мне во время той снежной бури. Теперь они мои навсегда, так я сказала Пирсу, устраиваясь рядом с ним на ночь. Он поцеловал меня один раз, а потом крепко прижал к себе, когда я заснула под телевизор.

Мы не говорили о моих родителях или брате. И когда мы припарковались рядом с машиной Ларк на подъездной дорожке, я подумала, что, возможно, мне стоило это сделать.

— Я не могу обещать, что они будут добры. — Тот факт, что я должна была озвучить эту мысль, причинял мне боль.

До Пирса я была разочарована в своей семье. Раздражена на нее. Это было нормально, не так ли? Во всех семьях есть динамика. Но вчера, после того, как они обошлись с ним и со мной на вечеринке…

— Я не очень-то верю в них сейчас.

— Эй. — Пирс наклонился ко мне, его рука скользнула по моей шее и коснулась щеки. — Я здесь не ради них. Я здесь ради тебя. Пройдет много лет, и они поймут, что мы — одно целое.

— Лет? — У меня перехватило дыхание.

— Я никуда не уйду.

Он говорил это и раньше, но сегодня до меня начало доходить.

— Люди подумают, что мы сумасшедшие. Что еще слишком рано.

— А мне насрать, что подумают люди.

Я потянулась к его прикосновению.

— Нам нужно о многом поговорить. — А именно, об обвинениях, которые моя мать бросила вчера.

— Позже. — Он поцеловал меня в лоб.

Моя сестра вышла из машины и помахала нам, прежде чем направиться к входной двери. Мы поспешили внутрь сразу за ней.

Дом моих родителей был построен в восьмидесятых годах. Мы переехали сюда, когда я была совсем маленькой, и дом выглядел так же, как и тогда. В то время это был один из самых красивых домов в Каламити. Это был по-прежнему красивый дом, но со шкафами из медного дуба, латунной фурнитурой и потолками цвета попкорна он выглядел устаревшим. О, что бы я могла сделать с этим домом и 50 000 долларов. Однажды я предложила это за семейным ужином.

После того, как Зак фыркнул и закатил глаза, я больше не поднимала эту тему.

Мы прошли по выложенной плиткой прихожей в гостиную, где на диване лежал мой брат. Его глаза были красными, а волосы растрепанными. На нем были папины спортивные штаны и одолженная футболка «Хейл Моторс».

— Привет. — Я направилась прямиком к месту рядом с ним на диване. Мама и Ларк устроились с другой стороны от него.

— Привет. — Его голос был хриплым. Его волосы были влажными после недавнего душа, но от его кожи исходил запах дыма, и это был не запах сигарет.

Пирс прошел в гостиную, сел в одно из кожаных кресел и усадил Элиаса рядом с собой.

— Так что же произошло? — спросила Ларк. Ее волосы были растрепаны на макушке, и она была одета в пижамные штаны из зеленой фланели и ярко-розовую толстовку с капюшоном.

Говоря это, Зак смотрел в пол, упершись локтями в колени.

— После вечеринки я зашел в «Джейн». Выпил немного. Играла группа, и пела твоя подруга. Там было много народу.

Люси часто стояла у микрофона.

— Я вызвал такси. Не думаю, что я был настолько пьян, но я знал, что не должен садиться за руль. Вернулся домой. Включил телевизор. Проснулся в своей постели. Должно быть, от запаха. Дом был полон дыма, и когда я попытался выйти из спальни, то наткнулся на стену пламени. Мне пришлось выползать через окно. К тому времени, когда приехала пожарная машина, все вокруг было просто… повсюду был огонь.

Он потер глаза, затем закрыл лицо руками.

— Они сказали, чем был вызван пожар? — спросила я.

— Они проведут расследование, но после того, как пожар был потушен, они провели осмотр. Больше всего пострадала гостиная.

— Что было в гостиной? — спросила Ларк.

Зак колебался с ответом, и по его щеке скатилась слеза. Он смахнул ее, затем выдавил:

— Наверное, сигарета.

Нет. Я закрыла глаза и положила руку ему на плечо.

— Мне жаль.

— Я сам, черт возьми, виноват. — Он покачал головой, затем вскочил на ноги и принялся расхаживать по комнате.

Папа стоял у входа в комнату, где он был во время объяснения. Они с мамой, должно быть, уже выслушали историю Зака, потому что ни один из них не выглядел удивленным. Просто… грустным.

— Что мы можем сделать? — спросила Ларк.

Зак пожал плечами и продолжил расхаживать по комнате.

— Удалось ли что-нибудь спасти?

Он засунул руки в карманы и покачал головой.

Все, что у него было, находилось в этом доме.

— Я, пожалуй, прилягу ненадолго, — пробормотал Зак, затем прошел мимо отца и исчез в коридоре, который вел в наши детские спальни.

— Черт, — сказала Ларк, когда тот оказался вне пределов слышимости. — Я не могу в это поверить.

— Сколько раз я говорила ему бросить курить? — Мама сжала руки на коленях.

— Сейчас это уже не имеет значения, мам.

Она бросила на меня сердитый взгляд.

— Единственной причиной, по которой он пошел в бар, была ваша ссора на вечеринке.

У меня отвисла челюсть.

— Подожди. Ты хочешь сказать, что это отчасти моя вина?

— Нет. Конечно, нет. Это просто… — Ее плечи опустились, а глаза наполнились слезами. — Он потерял все.

— Важно то, что с ним все в порядке, — сказала я.

Папа кивнул.

— Да, это так.

В комнате воцарилась тишина. До меня начал доходить масштаб того, что произошло. Мой брат мог умереть этой ночью. Если бы он вовремя не проснулся, он мог бы задохнуться или чего похуже.

Мама, должно быть, подумала о том же, потому что начала плакать, сначала тихо, но потом у нее вырвался всхлип, и Ларк притянула ее к себе.

Когда Элиас тихонько заскулил, Пирс отстегнул его от сиденья.

— Есть ли где-нибудь место, где я мог бы его переодеть?

— Конечно. — Я встала и жестом пригласила его следовать за мной по коридору в мою старую спальню.

Мама и папа превратили ее в комнату для гостей много лет назад, но она была все того же лавандового оттенка, в который я покрасила ее в шестнадцать.

— Я собираюсь вернуться, чтобы посидеть с мамой и папой, — сказала я.

— Хорошо, детка. — Он притянул меня к себе, быстро обнял и поцеловал в лоб, а затем отпустил.

— Спасибо, что поехал со мной. Я знаю, это неловко, но…

— Я здесь.

Он понятия не имел, как много это значит.

Когда я училась в четвертом классе, у одного из моих дядь случился сердечный приступ. Это случилось посреди ночи, и когда папе позвонили, он разбудил нас всех, чтобы поехать в больницу. Когда мы приехали, зал ожидания был уже битком набит моими тетями, другими дядями и кузенами.

В экстренных случаях Хейлы появлялись в большом количестве.

От друзей я знала, что это ненормально — приходить всем скопом. Большинство родителей, вероятно, оставили бы своих детей дома.

Но иногда поддержать — значит просто показать свое лицо. Даже если это было неловко. Даже если это было тяжело.

И Пирс был здесь.

Я слегка улыбнулась ему и выскользнула из комнаты, прикрыв за собой дверь. Затем я тихо прошла по коридору и столкнулась со своим отцом.

Он раскрыл объятия, и я попала прямо в них.

— Спасибо, что пришла.

— Конечно.

— Не уверена, что это была хорошая идея — приводить его с собой.

Каждая мышца моего тела напряглась, и я высвободилась из его объятий.

— Серьезно?

— Знаешь, о тебе мы тоже беспокоимся. То, что произошло на вечеринке, было не очень хорошо.

— Ты тоже винишь меня в пожаре?

— Что? Нет. — Отец провел рукой по своим седеющим волосам. — Мне не нравится, когда вы, дети, ссоритесь. Ты была права насчет того, что сказала Заку. Он должен был защитить тебя.

Мой гнев немного утих.

— Спасибо.

— Но действительно ли на вечеринку стоило брать с собой Пирса?

— Я не собираюсь прятать его, папа. — Больше нет. — Он важен для меня. Этого должно быть достаточно, чтобы вы, ребята, были добры ко мне. Тот факт, что он приехал сюда со мной сегодня, что он настоял на этом даже после того, как вы все с ним обошлись, должен быть достаточным доказательством для того, чтобы вы дали ему шанс.

Папа вздохнул.

— Просто… Откуда ты знаешь, что он не ищет женщину, которая будет растить этого ребенка?

О, черт возьми.

— Я вижу, ты поговорил с мамой.

— Да, мы поговорили, и это вызывает серьезное беспокойство.

— Он миллиардер. Миллиардер. Пирсу не нужно, чтобы я растила этого ребенка. У него есть няня. Он может нанять целую команду нянь.

— Но…

— Я хочу Керриган, потому что люблю ее.

Я резко обернулась на голос Пирса, ошеломленная, увидев, как он шагает по коридору, держа Элиаса на руках.

Его взгляд был прикован к папе, когда он подошел и встал рядом со мной.

— На вашем месте я бы тоже был осторожен. Но мне не нужно ваше одобрение, потому что со временем я его заслужу. Относитесь ко мне, как хотите. Тем не менее, я видел, как Керриган сегодня выплакала больше слез, чем следовало. Так что я предупреждаю вас, Колтон, она не нуждается во моей защите, но я буду защищать ее. Не сомневайтесь, если вы причините ей еще какую-нибудь боль, вы ответите передо мной.

Я ошеломленно моргнула.

Нужно было многое осмыслить, и я была не единственной, кто потерял дар речи.

— Я забыл сумку с подгузниками. — Пирс прошел мимо нас в гостиную. Когда он вернулся с подгузником в руке, то, не сказав ни слова, прошествовал по коридору в мою старую спальню.

— Если ты не выйдешь за него замуж, это сделаю я. — Ларк подошла к папе сзади. Она взяла его за руку и потащила прочь.

Я стояла там и переваривала заявление Пирса.

Он любил меня. Я задавалась вопросом, любил ли он меня, или, по крайней мере, думала, что мог бы. Но, услышав это, я прогнала все сомнения, которые подавляла последние полтора дня.

Пирс действительно никуда не собирался уходить.

Он здесь.

Ради меня.

Развернувшись на каблуках, я промчалась по коридору и проскользнула в спальню. Пирс как раз застегивал пижаму Элиаса.

— Привет, — сказала я, закрывая за собой дверь.

— Привет. — Его челюсть сжалась, когда он застегнул последнюю пуговицу. Затем он передвинул несколько подушек, чтобы, если Элиас перевернется, он не упал с кровати.

— Насчет того, что ты сказал…

— Я не совсем так планировал это сказать. И уж тем более не твоему отцу. Черт. — Он встал и провел рукой по своему заросшему подбородку. — Как насчет того, чтобы забыть, что я это сказал?

— Нет.

Пирс подошел и прижался своим лбом к моему.

— Дело не в Элиасе.

— Я знаю, — выдохнула я.

— Правда? Вчера, когда ты разговаривала со своей мамой, я боялся, что ты подумаешь, что она права.

— Может быть, если бы ты остался. — Я ненавидела то, что мы провели время порознь. То, что он через многое прошел в одиночку. Но то, что он сказал мне прошлой ночью, задело меня за живое.

Если бы он был занят тем, что влюблялся в меня, он бы не отдал Элиасу всего себя.

— Ты был прав, что ушел, — сказала я ему. — Ты был прав, что поставил Элиаса на первое место. И я знаю, что ты здесь не потому, что ищешь мать. Я знаю, что ты здесь ради меня.

— Спасибо, черт возьми. — Его вздох облегчения наполнил комнату. Затем его губы накрыли мои, его язык проник глубоко внутрь. Он поцеловал меня, затаив дыхание, когда я вложила в поцелуй все, что еще хотела сказать.

Возможно, люди сочли бы нас сумасшедшими. Но, как он сказал папе, в ближайшие годы мы им еще покажем.

У нас было время.

Крик Элиаса оторвал нас друг от друга.

Я посмотрела в сверкающие карие глаза Пирса и почувствовала, как между нами возникает невидимая связь. В течение нескольких месяцев я задавалась вопросом, не выдумала ли я эти чувства к Пирсу. Не создала ли я их в своей голове. Не значила ли наша интрижка для меня больше, чем для него, из-за моей разорванной помолвки.

Я была в этом не одинока. Ни в малейшей степени.

На другом конце коридора открылась дверь. Должно быть, это Зак.

— Я должна пойти поговорить с ними, — сказала я. — Посмотрим, смогу ли я что-нибудь сделать.

— Иди. — Пирс указал подбородком на дверь. — Я останусь здесь со своим мальчиком.

Я улыбнулась малышу, затем подошла и поцеловала его в гладкую щечку, прежде чем вернуться в гостиную, где сидела моя семья.

— Ты можешь переехать сюда, — сказала мама Заку.

Он покачал головой.

— Мне тридцать два. Я не собираюсь переезжать сюда. Я могу арендовать жилье или что-то в этом роде. Сомневаюсь, что страховка покроет это, если пожар начался из-за моей сигареты. Черт возьми.

Мама съежилась от такого выражения, но не стала его поправлять.

Я подошла к своей сумочке, наклонилась, чтобы достать ключи. Затем сняла серебряный с кольца и протянула его Заку.

— Вот.

— Что это?

— Ключ от квартиры над фитнес-студией. Ты можешь оставаться там столько, сколько захочешь. Там есть мебель.

Он посмотрел на ключ, но не взял его.

— Тебе не нужно сдавать его в аренду?

— Студия окупается. — Теперь, когда я выплатила свой кредит Пирсу, доходов от студии хватало на оплату коммунальных услуг и налогов за здание. Любая арендная плата за квартиру была бы просто бонусом.

Зак взял ключ и повертел его в пальцах.

— Нет, спасибо.

— Но… почему?

— Трудно быть рядом с тем, кто никогда не подводит. Все мгновенно предпочли бы тебя мне. Мне не нужна твоя благотворительность. — Он бросил ключ в мою сторону.

Я даже не пыталась его поймать. Он приземлился на ворсистый ковер у моих ног.

— Прости? Только вчера на вечеринке ты напомнил мне, что я разорилась. Это не провал?

— Сейчас не время вступать в спор. — Мама встала с дивана и бросила на меня взгляд. В нем было написано: «Заткнись, Керриган».

Возможно, дело было в том, что мы, как семья, проявили себя. Но мы заткнулись.

— Сдаюсь. — Я всплеснула руками. — Я сдаюсь. Я пытаюсь помочь Заку, но вместо этого он говорит, что ему тяжело находиться рядом со мной. Я не буду извиняться за свой успех. Я не буду извиняться за свои амбиции. Я не буду извиняться за то, что поступила в колледж, когда у него была такая же возможность, но он предпочел остаться в Каламити. Я устала ходить на цыпочках вокруг своих достижений, потому что они заставляют моего брата чувствовать себя неуверенно.

Я сделала шаг назад. С моей стороны было ужасно выложить все это сегодня. Мой брат только что потерял свой дом. Но когда слова вырвались наружу, удержать их было невозможно.

— Мне жаль, что так получилось с твоим домом, — сказала я Заку. — Добро пожаловать в лофт. Заедешь ты в него или нет, но я больше не хочу с тобой ссориться.

Не сказав больше ни слова, я направилась по коридору в спальню. Пирс сидел на краю кровати с телефоном в руке.

— Пора уходить.

Он искоса взглянул на меня.

— Что случилось?

— Ничего хорошего.

Это было все, что я хотела сказать. Он повернулся, подхватил Элиаса на руки и пошел к входной двери.

Когда мы вернулись в гостиную, Зака там уже не было.

Ключ от квартиры все еще лежал на ковре.

Пирс поднял автокресло. Я схватила сумку с подгузниками. Я была полна решимости не говорить ни слова, но, когда собралась уходить, остановилась и повернулась лицом к родителям.

— Вам никогда не нравился Габриэль. Возможно, наши отношения были странными. Я могу понять, как вы к этому относились. Но он верил в меня. Пирс тоже. Он не запрещает мне смотреть новый дом. Он не дразнит меня из-за моего блога. Он не предлагает мне работу, которая мне не нужна. Он не ждет, когда я потерплю неудачу, чтобы сказать «Я же тебе говорил». Он будет смотреть, как я прыгаю со скалы, потому что верит, что я смогу взлететь. И я взлетаю. Я буду летать. Но вы так заняты, стоя внизу и ожидая момента, чтобы собрать мои осколки, что, когда вы наконец поднимете взгляд, я уже улечу.

Я оставила маму и папу с виноватыми лицами, когда взяла Пирса за протянутую руку. Только когда мы оказались во внедорожнике, я, наконец, перевела дух.

— Куда? — спросил он.

— Я не знаю. — Мои конечности дрожали. Я была на грани истерических слез. Разговаривала ли я когда-нибудь со своими родителями в таком тоне? Может быть, в подростковом возрасте. В данный момент я не могла вспомнить.

С тех пор как я вернулась в Каламити, я слишком беспокоилась о том, что лодка раскачается и они могут свалиться за борт.

Но я забыла, что они умеют плавать.

— Может быть, в мотель, — сказала я. — Если я вернусь домой, то там появится моя сестра, и я просто… мне нужно быть подальше. От всех них. — Я не злилась на Ларк, но знала ее достаточно хорошо, чтобы понимать, что она попытается разрулить ситуацию.

— У меня есть идея получше. — Он держал меня за руку, пока мы ехали через город к мотелю. Затем, после короткой остановки у меня, чтобы собрать сумку и забрать Клементину и ее вещи, мы отправились в путь.

Два часа спустя мы вошли в коттедж.

Там пахло соснами и кедровыми досками.

Пирс держал Элиаса на руках, на его красивом лице сияла улыбка.

— Я скучал по этому месту.

— Я тоже.

Может быть, это было и не мое место, но сегодня я чувствовала словно вернулась домой.

Глава 20

Керриган

— Это не сработает. — Пирс пристально посмотрел на обстановку на кухонном островке.

Элиас сидел в своем кресле-качалке и разглядывал обезьянок, свисающих с прикрепленного к нему кронштейна. А рядом с ним была Клементина, которая, казалось, была довольна отдыхом на гладкой гранитной поверхности. Вот только каждый раз, когда Пирс тянулся к сыну, моя кошка вскакивала на все четыре лапы, шипела и отмахивалась от его руки.

— Она считает Элиаса своим. — Я пожала плечами. — Лучше просто принять это.

Он нахмурился, снова протягивая руку.

Шипение Клементины было таким громким, что заполнило всю кухню.

— Знаешь, она была на нескольких твоих постах в Инстаграме, — сказал он. — И выглядела таким милым, невинным комочком пуха. Вчера утром мы забрали ее, и я понял, что на самом деле она одержима сатаной.

Я рассмеялась и вернулась к приготовлению омлета.

— Она бывает приятной.

— Когда?

Я выключила плиту и, подойдя к нему, обняла его за талию.

— Посмотри, как она его защищает. Это мило.

— Я его отец. Я защитник.

Привстав на цыпочки, я поцеловала его в заросший щетиной подбородок.

За окнами солнце сияло белым золотом. Вдали на фоне ясного голубого неба гордо возвышались заснеженные вершины гор. Весна на этой высоте еще не наступила, но на лужайках уже пробивалась зеленая трава, и скоро на деревьях появятся почки.

Здесь было так же великолепно, как и зимой. Как и мужчина рядом со мной.

Волосы Пирса были влажными после душа, и он выглядел безумно красивым в линялых джинсах. Темно-синяя футболка с длинными рукавами обтягивала его широкую грудь, и когда его рука скользнула вниз по моей спине к бедру, по моей коже пробежала волна жара.

Пирс в костюме был неотразим, но в таком виде я любила его больше. Босоногий Пирс в простой одежде, который постоянно прикасается ко мне, вот по-настоящему так и не прикоснулся.

Я действительно нуждалась в его прикосновениях.

После вчерашней драмы он позволял мне опереться на него. Это я и сделала. Но постоянные ласки моих плеч и прикосновения его губ к моим вискам разожгли огонь, которому я была готова дать разгореться.

Может быть, после завтрака, пока Элиас будет дремать.

Я подошла к кухонному столу и схватила Клементину, чем заслужила еще одно шипение, когда поставила ее на пол. Затем я поцеловала Элиаса в щеку и вернулась к приготовлению яичницы.

— Как дела с утра, приятель? — спросил Пирс, отстегивая Элиаса.

Элиас ответил хихиканьем и дрыганьем ногами, когда Пирс подхватил его на руки.

Один взгляд через плечо на них двоих, и мои яичники взорвались.

— Тебе нравится коттедж? — спросил его Пирс. — Здесь довольно мило, не так ли?

— Пока ты был в душе, я уложила его на одеяло в гостиной. Он визжал и вопил так громко, как только мог, потому что, я думаю, ему нравится эхо. Потом он начал извиваться и брыкаться. Он даже попытался перевернуться на другой бок.

Пирс усмехнулся.

— Он почти во всем разобрался. Может быть, пока мы здесь, он сделает это.

Я не знала, как долго мы пробудем здесь, но в данный момент я не спешила возвращаться домой. За последние сорок восемь часов я настолько разочаровалась в своей семье, что у меня не было сил общаться с ними. Пока нет.

— Нужна помощь? — спросил Пирс, подходя, чтобы проверить, есть ли у меня все ингредиенты для омлета: сосиски, перец, лук и сыр.

— Нет, у меня все есть.

Я и забыла, как здорово, что у нас есть все необходимое в холодильнике.

Вчера, когда мы ехали в коттедж, Пирс позвонил Нелли и сказал ей, куда мы направляемся. Едва рассвело, как мы покинули Каламити, но за те два часа, что потребовались нам, чтобы добраться сюда, клуб успел прибраться во всем доме и заполнить холодильник и кладовую.

Мужчина, который встретил нас здесь, сказал, что не все было доступно сразу, но вчера днем он вернулся с большим количеством продуктов, которых хватило бы до конца нашего пребывания. Мы сказали ему, что пробудем здесь неделю, но, если получится дольше, я возражать не стану.

Мне не нужно было в фитнес-студию. Когда я вчера обзвонила всех своих сотрудников, каждый из них ухватился за возможность поработать еще несколько часов. У меня был ноутбук на случай, если мне понадобится заняться какой-нибудь другой работой, но в данный момент я просто хотела побыть наедине с Пирсом и Элиасом.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, когда мы сели завтракать на острове. Элиас вернулся в детское кресло со своей львицей Клементиной.

— Странно. Но я рада быть здесь.

— Я тоже.

— Спасибо, что привез меня сюда. — Я сказала ему это трижды с тех пор, как мы приехали вчера.

Его взгляд смягчился, в уголках появились морщинки.

— Теперь это и твое место тоже.

— Ну, насчет этого я не уверена, — пробормотала я, набивая рот.

— Нам есть о чем поговорить.

Да, есть. Например, о том, что Пирс сказал моему отцу, что любит меня. О том, что он больше не упоминал об этом. О том, что я тоже этого не сказала.

— Но не сегодня, — сказал Пирс. — Сегодня мы просто расслабимся. Вечером поговорим.

— Вчера мы расслаблялись весь день.

— Еще один день.

— Хорошо, — прошептала я.

С тех пор как мы приехали вчера, мы в основном занимались обустройством. Наши чемоданы были распакованы в главной спальне. Ящики были заполнены. Одежда висела в шкафу. Пирс знал, что он приедет сюда, и ближайшую к хозяйской комнату для гостей превратили в детскую.

— Ты был здесь с декабря? — спросила я.

Он покачал головой.

— Нет. Когда я уехал из Денвера, то направился прямиком в Каламити.

Прямо ко мне.

— Ты не против, остаться в главной комнате? — Я должна была спросить его вчера вечером, но, когда он отвел меня в постель, я была так измучена, что рухнула на подушку через десять секунд после того, как добралась до нее.

— Это самая большая комната.

— Мы могли бы остановиться в гостевой спальне.

— Нет, все в порядке. Кроме того… — Он ухмыльнулся. — Я купил новые кровати. Для всего дома.

Я рассмеялась, и теперь стало понятно, почему все постельные принадлежности были разными.

— Итак, кровати. Детская. Все остальное выглядит так же, если я чего-то не упускаю.

— На данный момент это все. Со временем, я уверен, мы что-нибудь добавим. Наши собственные фотографии. Одежду, которую мы хотим оставить здесь. Лыжи на зиму. Туристическое снаряжение на лето. Другую мебель, если ты хочешь сделать ремонт.

Вилка чуть не выпала у меня из рук. Он говорил так, словно это место было нашим. Совместным. Что этот чудовищный горный коттедж был таким же моим, как и его.

— Что? — спросил он, и его вилка застыла в воздухе, когда он взглянул мне в лицо.

— Может быть, нам стоит поговорить об этом прямо сейчас.

Он усмехнулась и откусил кусочек.

— Сегодня мы расслабляемся.

— А этот разговор не будет расслабляющим?

Пирс отложил вилку и повернулся на стуле, чтобы придвинуться поближе.

— После этого разговора я собираюсь подкрепить свои слова тем, что сорву с тебя одежду и хорошенько использую новые кровати. Во множественном числе. Это будет не так-то быстро. Это не то, что я хотел бы делать, пока Элиас бодрствует.

— О. — Мои щеки вспыхнули, а между ног появилась пульсация. Я поджала губы, чтобы скрыть улыбку.

— Сейчас мы расслабимся. А вечером поговорим.

Пока разговор сводился к тому, чтобы снять с него эти джинсы, я была готова. До Пирса четыре месяца без секса никогда не были проблемой.

До Пирса я обходилась без многого.

Элиас оказался идеальным развлечением, чтобы скоротать день. После завтрака мы играли на полу в гостиной. Пирсу пришлось поработать, пока я кормила Элиаса из бутылочки. Затем мы вернулись на кухню, где я решила воспользоваться современной бытовой техникой и приготовить панини на гриле на обед.

Пока Элиас спал после обеда, я побродила по дому, сделав несколько фотографий для Инстаграма. Я выложила видео, на котором стою на краю участка, за моей спиной горы, а волосы развевает легкий ветерок.

Все это отвлекло меня от предстоящего разговора.

Мои нервы начали сдавать, когда мы купали Элиаса.

Клементину заперли в ее спальне — прачечной, потому что мы не хотели, чтобы она пробралась ночью в комнату Элиаса и забралась в его кроватку.

Я знала, к чему приведет этот разговор. Ну, вроде того. У меня было смутное представление. Пирс был очень откровенен в своих чувствах. Но я никогда не говорила этих трех слов ни одному мужчине, кроме своего бывшего.

Мне не приходилось сталкиваться со страхом произнести их снова.

После него я никого не любила. И, если быть честной с самой собой, его я тоже по-настоящему не любила.

— Ты в порядке? — спросил Пирс, когда я укладывала Элиаса в пижаме на пеленальный столик.

Я никогда раньше не купала ребенка. Никогда не одевала ребенка в пижаму. Возможно, Пирс понял, что мне нужны задания, чтобы чем-то занять свой разум, потому что он позволил мне взять инициативу в свои руки и по ходу дела давал советы.

— У меня все хорошо. — Я не отрывала своего внимания от малыша, как делала это весь вечер. Даже во время ужина. — Можно, я его укачаю?

— Конечно. — Он наклонился, чтобы поцеловать сына в щеку, затем меня в мою, прежде чем выскользнуть из детской.

— Хорошо, малыш. — Я взяла Элиаса на руки и отнесла его к креслу-качалке в углу, где он устроился с бутылочкой, которую Пирс приготовил заранее. Потом мы начали качаться, я и этот милый мальчик, который завоевал мое сердце.

— Знаешь, я тоже люблю тебя, — призналась я. — Ты прелесть, мой дорогой.

Элиас был самым счастливым ребенком, которого я видела в своей жизни. Он молча пил из бутылочки, его большие карие глаза не отрывались от моего лица.

Было нетрудно сказать ему, что я люблю его. Ни в малейшей степени.

— Я думала о том, что сказала моя мама. Не все из этого было добрым, но отчасти она была права. Тебе нужна мать, а не просто няня. Не знаю, подхожу ли я для этого. Не знаю, выбрала бы меня твоя настоящая мать или понравилась ли я бы ей вообще, если уж на то пошло.

Я глубоко вздохнула и откинула голову на спинку стула.

— Сегодня, когда мы играли, и я снимала на видео, как ты таращишься в потолок, я подумала о том, что рядом с тобой есть кто-то еще. Кто-то еще кто слушает тебя. Смотрит, как ты переворачиваешься на другой бок. Я так ревновала, что едва могла смотреть.

Эта всепоглощающая ревность захлестнула меня так быстро, что я была ошеломлена.

— Единственный раз такую безумную ревность я испытывала к твоему отцу. Он был в Денвере, заботился о тебе, хотя я этого не знала. Но время от времени я представляла его с другой женщиной и начинала так ревновать, что это портило мне весь день.

Элиас хмыкнул, и когда я опустила взгляд, бутылочка была пуста.

— Уже закончил? — Я подвинулась и положила его к себе на плечо, чтобы похлопать по спине.

Три похлопывания, и отрыжка, вырвавшаяся из его крошечного тельца, была достаточно громкой, чтобы посоперничать с отрыжкой взрослого мужчины.

— Вау. — Я рассмеялась. — Молодец, приятель.

Я погладила его по спине, продолжая укачивать, пока его тело не обмякло и он не отключился. Пришло время поговорить. Все будет хорошо, верно?

Верно.

И, скорее всего, после этого я испытаю оргазм или два. Мне просто нужно было сказать Пирсу о своих чувствах. Всего три коротких слова.

Мое сердце бешено колотилось, когда я осторожно, чтобы не разбудить Элиаса, положила его в кроватку и выскользнула из комнаты.

Дверь в хозяйскую была открыта. Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, затем прошлепала по коридору и обнаружила Пирса на кровати.

Его ноги были скрещены в лодыжках. Он сидел спиной к изголовью кровати. А на коленях у него была радионяня.

Судя по серьезному выражению его лица, он слышал то одностороннее признание, которое я сказала его сыну.

У меня внутри все сжалось.

— Э-э, ты все это слышал, не так ли?

— Слышал.

— И?

Он поставил монитор на прикроватную тумбочку, затем встал с кровати и пересек комнату.

— И это несколько меняет направление нашего разговора.

— Правда? — О, боже. Я зашла слишком далеко, признав, что с радостью стала бы матерью Элиаса. Его матерью была Хайди, а не я. О чем, черт возьми, я думала?

— Правда. — Пирс поднес руку к моему лицу, обхватив мою щеку. Затем его губы прижались к моим, и страхи, проносившиеся в моей голове, отступили на второй план, уступив место прикосновениям его языка и вкусу его губ.

Я растворилась в нем, утонув в поцелуе, которого жаждала с того момента, как он вернулся в Каламити. Потому что, хотя он и поцеловал меня, этот поцелуй явно имел какой-то смысл. Это был поцелуй, которого я жаждала несколько месяцев.

Мои руки скользнули вверх, под его рубашку, блуждая по его твердой груди. Я провела ногтями по его упругой коже, наслаждаясь силой его тела под моими ладонями. Когда мои пальцы запутались в волосах на его груди, он отпустил мое лицо и запустил руки в мои волосы.

Затем он наклонил мое лицо, держа мою голову под наклоном, чтобы завладеть моим ртом.

Я застонала и приподнялась на цыпочки, желая все большего и большего. Но Пирс отстранился, все еще удерживая меня на месте, и откинулся назад, изучая мое лицо.

— Боже, я люблю твои губы. Ты прекрасна, Керр. — В его глазах светилось столько эмоций, что у меня перехватило дыхание. — Я скучал по тебе. Черт, я так скучал по тебе.

— Я тоже по тебе скучала.

— Никогда больше. Больше никаких разлук. До конца наших дней, куда бы мы ни пошли, мы пойдем вместе.

Мое сердце екнуло. Я думала, что будут еще слова, но потом он поцеловал меня снова, и не было никаких признаков того, что он когда-нибудь остановится.

Этот мужчина доставил мне столько удовольствия своими губами и языком, что язадрожала, когда он оторвался от меня, чтобы стянуть мою футболку через голову. Он бросил ее на пол вместе с моим лифчиком. Затем перетащил меня на кровать, уложил и стянул с меня джинсы и трусики. Пуф. И я была полностью обнажена.

Пирс, полностью одетый, отступил назад и впился в меня взглядом.

Его кадык заходил ходуном, когда он скользнул взглядом по моей обнаженной коже. Затем так же быстро, как снял с меня одежду, он присоединился ко мне.

Когда его твердый член высвободился, я сглотнула, забыв, какой он большой. Я позволила своему взгляду блуждать по его рельефному прессу и рукам. Но когда я взглянула на его лицо, он выглядел… ну, несчастным.

— Что не так? — спросила я.

Он стиснул зубы.

— После тебя у меня никого не было. Но… мне нужен презерватив?

— Нет. — Я приподнялась на локтях. — У меня больше никого не было.

— О, черт возьми, спасибо. — Он наклонился ко мне, увлекая нас обоих глубже в постель. Одна рука скользнула по моим ребрам, а другая обвилась вокруг моей шеи.

Он подвинулся так, что я оказалась прижатой к кровати одной стороной его тела. И эта рука — эта чертова рука — свела меня с ума. Она скользнула по моей коже, мучая меня, лениво двигаясь по животу. Затем снова поднялась к выпуклостям моей груди.

— Пирс, — предупредила я. — Прибереги прелюдию для второго раунда.

Он проигнорировал меня и провел кончиками пальцев выше. По вершине, затем по ареолу. Он кружил вокруг моего соска, не касаясь твердого бутона, но покалывание от его прикосновения распространилось прямо по моему телу.

Я выгнулась навстречу ему.

— Ты влажная для меня? — спросил он, слегка касаясь моего соска, прежде чем положить руку мне на ребра. Его пальцы продолжали двигаться.

— Узнай сам. — Я раздвинула ноги шире.

Он ухмыльнулся, но опустился ли ниже? Нет. Ублюдок поднес руку к моему лицу, обводя линию моего носа, щек, рта.

Прикосновение за прикосновением, он играл с моей кожей, словно это был его личный инструмент. Это была, безусловно, самая эротичная прелюдия в моей жизни. Мужчина просто прикасался ко мне. Боготворил меня. Запоминал каждую линию, каждую складку, каждый изгиб.

В эту игру могут играть двое.

Я подняла свободную руку, собираясь дотронуться до вен на его мускулистом предплечье, но в тот момент, когда я коснулась его кожи, он схватил меня за запястье и поднял мою руку над головой, прижимая ее к подушкам.

— Никаких прикосновений. — Он провел губами по моей скуле.

— Это нечестно.

— Тебе следовало бы уже знать, что я не так уж заинтересован в честности. — Он приоткрыл рот и пососал мочку моего уха. Прикусив ее, он переместился быстрее, чем я успела моргнуть.

Одна моя рука была зажата у него под ребрами, другая — в подушках, которые он сжимал. И поскольку у него была свободна рука, он продолжил пытку прикосновениями.

— Пирс.

— Чего ты хочешь, детка?

— Тебя.

— Где?

— Внутри, — выдохнула я.

Слушал ли он меня? Нет. Он одарил меня дьявольской ухмылкой и на этот раз, проводя по моей коже языком, а не пальцами.

Шли минуты. Часы. Я промокла насквозь и была на грани оргазма, когда он, наконец, переместился в колыбель моих бедер.

Я была уверена, что он заставит меня страдать еще больше, но, когда почувствовала, как кончик его члена скользнул по моим складочкам, я открыла глаза и посмотрела на него.

Он навис надо мной, обхватив руками мое лицо. Затем одним плавным движением он погрузился в меня до основания.

— О боже, — вскрикнула я, наслаждаясь тем, как растягиваюсь, приспосабливаясь к нему.

— Боже. — Он сжал челюсти. — Черт, ты так хороша.

— Двигайся.

Он покачал головой.

— Пирс, двигайся. — Мои руки и ноги дрожали. Я жаждала разрядки. Мой оргазм был совсем рядом, так чертовски близок, но мне нужно было, чтобы он двигался.

— Керр, — прошептал он, и игривость исчезла из его голоса. — Я люблю тебя.

Я встретилась с ним взглядом, и все страхи, которые у меня были раньше… исчезли.

В моей жизни не было определенного времени, когда я хотела бы сказать это. Но сейчас…

— Я тоже люблю тебя.

Он прижался губами к моим губам, и мы остались вдвоем в целом мире. Двигаясь вместе. Доводя друг друга до пика и держась за него, пока оба падали с обрыва.

Я выкрикивала его имя, когда кончала, а он входил и выходил, прижимая меня к себе, пока изливался в меня. Наши ноги переплелись. Моя рука была зажата в его руке, а другой я обхватила его так крепко, что мне не хотелось отпускать ее.

Звездочки в моих глазах превратились в слезы, напугав меня так сильно, что у меня перехватило дыхание.

— Почему ты плачешь? — спросил он.

— Я… счастлива. Я даже не знала, что такое счастье существует.

— Я тоже, — прошептал он.

Я заснула в его объятиях, мы оба запутались в простынях. Я резко проснулась от крика Элиаса, доносившегося из монитора. Часы на прикроватной тумбочке показывали смутные два.

Я села, но Пирс тронул меня за плечо, заставляя лечь в постель.

— Я схожу к нему.

Я задремала, и когда Пирс устроился позади меня, я вздрогнула и проснулась снова.

— С ним все в порядке?

— Снова спит.

Я уютно устроилась в его объятиях, но на этот раз, когда я откинулась на подушку, мой мозг решил, что я выспалась. Я изо всех сил старалась лежать неподвижно, чтобы Пирс отдохнул. Я крепко зажмуривалась. Я считала овец. Я мысленно напевала колыбельную. Ничто не могло заставить меня снова заснуть.

— Что происходит у тебя в голове? — Он напрягся.

— Не могу уснуть. — Я вздохнула. — Извини, что разбудила тебя.

— Я тоже не могу уснуть. — Он перевернул меня, повернув лицом к себе. — Думаю, нам лучше продолжить разговор, который мы так и не начали раньше.

Все, что нужно было сказать, было сказано. Во всяком случае, важные моменты.

— Нам это действительно нужно?

— Да, — кивнул Пирс. — Потому что у меня есть к тебе предложение.

Глава 21

Пирс

Даже в темноте я видел страх на лице Керриган.

Я рассмеялся.

— Не такое предложение.

Во всяком случае, пока нет. Нам нужно было больше времени, и, если она согласится с моей идеей, мы его получим.

Керриган расслабилась и села, потянув за собой простыню, чтобы прикрыть грудь.

— Хорошо, я слушаю.

— Тридцать дней.

— Тридцать дней на что? — Она прищурилась. В последний раз, когда я сказал ей «тридцать дней», она порвала письмо и швырнула его мне в лицо.

— Тридцать дней вместе.

— И что потом?

— Потом еще тридцать дней. — Я усмехнулся. — Но давай разобьём это по месяцам. Тридцать дней здесь.

— В этом доме?

— Да. Ты. Я. Элиас. Мы будем жить здесь как дома. Если тебе нужно съездить в город в фитнес-студию, это всего в двух часах езды. Мы можем проводить там столько дней, сколько потребуется для бизнеса, но большую часть времени мы будем здесь.

Мы будем дома.

— Я знаю, что прошу тебя приостановить твои проекты, — сказал я.

— Они завершены. — Она пожала плечами. — Я еще не решила, что делать дальше. Поездки туда и обратно могут потребовать много времени за рулем.

— У нас все получится.

— А как же твоя работа?

Я пошевелился, поворачиваясь, чтобы включить лампу, а затем сел рядом с ней, обнял ее за плечи и притянул к себе.

— Я уже договорился, что буду работать здесь в течение следующего месяца. — Или дольше.

— Ты все это подготовил до того, как приехал сюда?

— Я же говорил тебе, детка. Я здесь. Столько, сколько потребуется.

Элиас должен был появиться у своего педиатра только через два месяца. Это была единственная причина, по которой мне нужно было вернуться в Денвер, но в любом случае в Монтане тоже были врачи. Мне нужно будет найти одного, если этот район станет нашим постоянным домом.

Но это было еще одно решение, которое мы должны будем принять через месяц.

Керриган шумно выдохнула, глядя через комнату на темные окна.

Я знал, что прошу о многом. Ее семья, вероятно, подумает, что я похитил ее. Но месяц, проведенный вместе, пойдет нам всем на пользу. Месяц, чтобы провести его вместе и просто побыть собой.

Было время наверстать упущенное.

— Почему? — прошептала она. — Почему именно здесь?

— Потому что это наше место. По крайней мере, так могло бы быть. Может быть, через некоторое время оно перестанет казаться дедушкиным.

— Ты будешь думать о них здесь?

— Мне становится легче. Особенно когда вы с Элиасом здесь.

И не только потому что заменили кровати.

Комнаты начали вызывать у меня новые воспоминания. Когда я увидел диван, я подумал о Керриган, обнаженной, с широко раздвинутыми ногами. Когда я вошел в кухню, я увидел ее у плиты и Элиаса в его детском креслице с демонической кошкой в качестве личного телохранителя.

Если мы наполним дом детскими игрушками и звуками его смеха, смешавшимися со смехом Керриган, реальные воспоминания вытеснили бы воображаемые воспоминания о дедушке и Хайди.

Настоящие, долговечные воспоминания.

— Ты можешь выбрать несколько комнат и сделать ремонт. Покраска, освещение и все остальное, что сможешь придумать. Если ты хочешь сделать перепланировку, мы займемся и этим. Мы возьмем одну из гостевых комнат на первом этаже и превратим ее в твой собственный кабинет. Или ты можешь занять главный офис, а я займу комнату для гостей. Как тебе будет угодно. Но мы проведем здесь тридцать дней и посмотрим, сможем ли мы сделать это место своим.

А в конце этого месяца у меня будет другое предложение для нее.

Сегодня утром я улизнул на десять минут, чтобы позвонить любимому ювелиру моей матери. Спустя еще один солидный взнос, я заказал ему кольцо.

Между бровями Керриган пролегла морщинка. Я видел это выражение несколько раз, когда она что-то обдумывала в своей голове. Затем морщинка исчезла, и я затаил дыхание, ожидая ее ответа.

— Детская, — сказала она. — Мы должны сделать из нее настоящую детскую. Может быть, нарисовать фреску или найти уникальные обои для маленьких мальчиков. Или мы могли бы…

Я прижался губами к ее губам, мой язык скользнул внутрь ее раскрытых губ.

Она хихикнула и обхватила мое лицо руками, прижимая меня к себе, пока мы целовались.

Я потянул ее на кровать, задрав край простыни нам на головы. Ее смех оборвался на полуслове, когда я раздвинул ее ноги и скользнул в ее тугое, влажное лоно.

Остаток ночи мы оба не сомкнули глаз. Я не давал ей уснуть до раннего утра, когда лепет моего сына поднял нас обоих с постели.

Керриган натянула свои спортивные штаны и опередила меня.

Когда я вернулся, одетый в свои спортивные штаны, она сидела в кресле-качалке с моим сыном.

— Тридцать дней, — сказала она, улыбаясь мне и Элиасу.

Я кивнул.

— Тридцать дней.

Ее прекрасные карие глаза сверкнули.

— Мы согласны, мистер Салливан.

— Ты добавишь в список жирные сливки? — спросила Керриган, указывая на блокнот, в котором я писал список. — Я хочу попробовать приготовить домашнее мороженое в том автомате, который нашла в шкафу.

Я написал это под «Памперсы. Размер 2.».

— Что еще?

— На данный момент этого достаточно. Ты уверен, что они не против приобретать все это для нас?

— Я плачу клубу солидную ежемесячную плату за выполнение наших поручений. — Среди гостей было довольно много знаменитостей, и когда они приезжали сюда, меньше всего им хотелось появляться на публике. — Они ожидают, что мы отправим их в продуктовый магазин. У них есть персонал именно для этой цели. Клянусь.

— Ладно. Это все еще кажется странным.

— Ты привыкнешь к этому.

Со временем она поймет, что все мое — включая миллиарды — принадлежит ей. Если бы эти деньги могли облегчить ее жизнь и принести мне больше улыбок, я бы потратил все до последнего цента.

Она вздохнула, поглаживая Клементину по голове. Они вдвоем свернулись калачиком на одном краю дивана, а я — на другом.

— Думаю, если мы что-нибудь забыли, я могу заскочить в магазин, когда мы поедем в город в среду.

— Или мы могли бы отправить клуб с другим поручением.

— Это глупо. Я просто съезжу сама.

Этим утром, после того как позавтракали и немного поиграли с Элиасом, мы решили вернуться в Каламити позже на этой неделе.

Керриган хотела провести некоторое время в фитнес-студии со своими сотрудниками и составить расписание на этот месяц, поскольку она не будет бывать там так часто. Она хотела проверить свой дом и взять с собой побольше одежды. И хотя она этого не говорила, я подозревал, что она также хотела повидаться со своей семьей.

Никто из них не связывался с ней с тех пор, как мы приехали. Это приводило меня в бешенство, но пока мне удавалось держать рот на замке. Вчера я заметил, что Керриган несколько раз проверяла свой телефон, и каждый раз, когда не видела там никаких уведомлений, на ее лице появлялось выражение обиды.

Я дам Колтону Хейлу еще один день, чтобы он привел свою семью в порядок. А потом вмешаюсь. Брат может идти нахуй, мне было все равно, но ее родителям нужно было поддержать ее.

— Чем ты хочешь заняться сегодня? — спросил я, откладывая блокнот в сторону.

Она пожала плечами.

— Может, поищу рулетку? Я рассматривала обои и нашла симпатичный серо-зеленый рисунок с горами.

— В гараже есть ящик с инструментами. Я подозреваю, что ты лучше разберешься с его содержимым, чем я.

Керриган улыбнулась.

— Когда я только начинала заниматься ремонтом, я покупала кое-какие принадлежности в Бозмене, когда ездила туда. Ассортимент был лучше, чем в магазине Каламити. Кассиры всегда спрашивали, покупаю ли я инструменты для мужа или парня.

— Это сексуально, детка. Помнишь ту фотографию, которую ты опубликовала в Инстаграме, где на тебе этот пояс с инструментами?

— Да.

Я подмигнул ей.

— Мне нравится эта фотография. Она пригодилась… в те месяцы, когда я был без тебя.

— О, боже мой. — Она рассмеялась и ткнула меня ногой в ребра, кивнув Элиасу, который играл на полу.

Мы включили мультик, чтобы был фоновый шум, и по тому, как он закрывал глаза, когда смотрел его, я заподозрил, что через несколько минут он уснет.

— Когда мы поедем к тебе домой, давай не забудем захватить этот ремень с инструментами.

Она закатила глаза, но сексуальный румянец на ее щеках говорил о том, что она запомнит.

— Ты уверен, что не возражаешь, если я переделаю детскую?

— Вовсе нет. — Рано или поздно она поймет, что это место не мое, а наше. Возможно, не в ближайшие тридцать дней, но рано или поздно.

Она потянулась к столику, взяла пульт и уменьшила громкость телевизора. Затем она встала, поставив Клементину на пол. Кошка мгновенно подошла к Элиасу и устроилась рядом с ним. Кошка бросила на меня сердитый взгляд.

— Она не шипела на тебя сегодня утром, — сказала Керриган. — Я думаю, ты ей нравишься.

Я усмехнулся.

— Она просто обдумывает, как выбраться из прачечной ночью и задушить меня во сне.

Керриган пересела на другой конец дивана и устроилась рядом со мной.

— Она проникнется к тебе теплотой. Просто подожди.

— Я тут кое о чем подумал. — Я накрутил прядь ее волос на палец.

— О чем?

— О том, что сказала твоя мама. Что Элиасу нужна мать. О том, что ты вчера вечером сказала по радионяне о Хайди. Ты бы ей понравилась. Она бы к тебе ревновала. Сильно. — Даже после развода, если бы Хайди увидела, как я смотрю на Керриган, она бы позавидовала ее красоте и улыбке. — Но, если бы она забыла об этом, ты бы ей понравилась.

Керриган отстранилась, глядя на меня снизу вверх.

— Я хочу, чтобы Элиас знал, кем она была. По крайней мере, хорошее. Но ее больше нет. И он не может этого сказать, но он тоже любит тебя.

Один взгляд на моего сына, и любой мог бы сказать, что он обожал Керриган.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила она.

— Нам повезло, что у нас есть ты. Нам обоим. — И ему повезет, если она будет его матерью.

— Мне тоже повезло. — Она поцеловала меня в щеку и встала. — Я собираюсь положить его в кроватку.

— Хорошо.

Она держала моего сына на руках и была на полпути к выходу из гостиной, когда раздался звонок в дверь.

— Должно быть, кто-то из клуба. — Я проверил список, чтобы понять не забыли ли мы что, и прошел через прихожую к двери.

Но на крыльце стоял не сотрудник клуба.

Это была семья Хейл.

Колтон и Мэделин стояли бок о бок. Зак стоял позади своей матери. А Ларк держалась в стороне с ухмылкой на лице, как будто просто пришла насладиться зрелищем.

Как они прошли через ворота? Как узнали, где находится коттедж?

— Привет. — Колтон прочистил горло. — Извини за вторжение, но мы надеялись поговорить с Керриган.

Я скрестил руки на груди.

— Если под разговором вы подразумеваете извинения, то добро пожаловать. Но если этот разговор не включает в себя вариацию «Прости нас», тогда счастливого пути домой.

Глаза Мэделин расширились.

Ларк тоже улыбнулась.

— Мама? Папа? — Керриган подошла ко мне с Элиасом на руках. — Что вы здесь делаете?

Я не сдвинулся с места, заставляя ее смотреть поверх моей руки. Я стоял неподвижно, как статуя, пока Колтон не кивнул мне. Затем я отошел в сторону, жестом приглашая их войти.

— Что происходит? — спросила Керриган Ларк.

Ларк, не переставая улыбаться, кивнула на Элиаса.

— Можно мне?

— О, конечно. — Керриган передала его своей сестре.

— Привет, мой сладкий. Я твоя тетя Ларк. Как насчет того, чтобы показать мне свой шикарный дом?

— Подожди. Куда ты идешь? — спросила Керриган, когда Ларк прошла по коридору мимо ее родителей и брата.

— Осматривать окрестности, — ответила Ларк, продолжая удаляться.

— Детская на втором этаже, — сказал я.

— Отлично. Спасибо, Пирс. — Ларк помахала мне рукой и скрылась за углом гостиной.

— Что вы, ребята, здесь делаете? — спросила Керриган у своих родителей.

Колтон грустно улыбнулся своей дочери, но именно Мэделин подошла к Керриган, обняла ее и прошептала:

— Нам так жаль.

Мои плечи поникли. Слава богу. У нас и без их поддержки было бы все хорошо, но я хотел для Керриган большего, чем просто хорошо.

— Мы много думали о том, что ты сказала в субботу. — Колтон подошел и обнял Керриган за плечи. — Мы не понимали, что ты чувствуешь будто мы не поддерживаем тебя. Это не то, чего мы хотим. Эти предложения о работе в автосалоне были сделаны потому что ты такая умная. Я бы с удовольствием с тобой поработал. И мы просто пытаемся позаботиться о тебе. Ты наша девочка.

— Мы обещаем, что будем стараться лучше, — сказала Мэделин.

— Спасибо. — Керриган наклонилась к ним, послав мне улыбку через плечо. Улыбка исчезла, когда она взглянула на своего брата.

Зак прочистил горло.

— Мне тоже жаль.

— Ты мудак, — сказала Керриган.

Он кивнул.

— Почему? — Она отошла от родителей и встала перед братом, скрестив руки на груди.

— Я не знаю, — пробормотал он.

— Ты ревнуешь, — сказал я.

Его глаза встретились с моими. На его лице отразилось удивление от того, что я ляпнул, но в этом была доля правды. Мы все это знали.

— Ревнуешь? — Керриган фыркнула. — К чему? Ко мне?

— Люди постоянно говорят о тебе. Какая ты замечательная. Какая ты умная. Какая ты целеустремленная. Что однажды ты будешь управлять городом. Все, что я когда-либо делал, — это работал у папы.

— Ты возглавишь автосалон, — сказал Колтон.

— Твой автосалон. Автосалон дедушки. Он его основал. Ты его расширил. Это твое, папа. Не мое. Я даже не учился в колледже.

— Тогда пусть он будет твоим. — Керриган вздернула подбородок. — Если ты хочешь проявить себя как нечто большее, чем просто папина замена, сделай это. Но не критикуй меня в процессе. И ты всегда можешь получить диплом. Если это так много для тебя значит, иди учиться.

Он опустил взгляд, его плечи поникли.

— Ты права.

— Я знаю, что я права. — Она уставилась на него, качая головой. Затем, поскольку у моей женщины было золотое сердце, она обняла его и прижала его к себе. — Мне так жаль, что с твоим домом это случилось.

— Мне тоже. — Он расслабился, притягивая ее к себе. — Если предложение остается в силе, я бы с удовольствием пожил в лофте некоторое время. Я буду платить за аренду.

— Я уже сказала тебе, что ты можешь.

— Я подумал, может, мое приглашение отозвали.

— Пока нет. — Она рассмеялась. — Но ты предупрежден.

Он усмехнулся и отпустил ее. Затем расправил плечи и подошел ко мне, протягивая руку.

— Привет, я Зак. Брат Керриган. Приятно с тобой познакомиться.

Я пожал ему руку.

— Спасибо.

— Это замечательное место. — Мэделин оглядела прихожую. — Это здесь вас занесло снегом? Я бы и сама не прочь здесь застрять.

Керриган пригласила свою семью в дом.

— Заходите.

Я присоединился к ним в гостиной. Через несколько минут Ларк спустилась вниз одна с радионяней в руках.

А потом я провел день, знакомясь с ее семьей. Они узнавали меня.

Когда Элиас проснулся, он сразу же оказался в центре внимания. Мэделин пришла в восторг от кухни и настояла на том, чтобы приготовить обед. Колтон осмотрел территорию и помог Керриган измерить детскую, чтобы заказать обои. А Зак в основном держался в стороне, все еще неся тяжесть на своих плечах.

Со временем это пройдет. Дом можно отстроить заново. И все, что ему нужно было сделать, это попросить, потому что его сестра спроектировала бы для него дом мечты.

За обедом Колтон признался, что после того, как мы уехали в субботу, они хотели найти нас, но из-за пожара они остались наедине с Заком. Пожарные установили причину пожара. Это была сигарета, которая упала на ковер и подожгла дом.

Как только поступил отчет, они поговорили и решили, что личный визит к нам будет лучше, чем телефонный звонок. Ларк навела кое-какие справки и позвонила Нелли, которая с радостью сообщила мой адрес и код входа.

Я задолжал ей еще один бонус.

Потому что я был здесь с ее семьей, и во взгляде Керриган появилась легкость, которой я раньше не замечал.

— Ты собираешься остаться здесь? — спросила Мэделин после ужина, когда мы все сидели в гостиной. Она украла Элиаса у Ларк и качала его на коленях. — Надолго?

Керриган улыбнулась мне.

— На месяц или около того.

— Я могу заменить тебя в фитнес-студии, — сказала Мэделин.

— У меня есть сотрудники, но, мы будем держать тебя на всякий случай.

— О, прекрасно. Это позволит мне выходить из дома и делать что-то полезное, чтобы чувствовать себя полезной.

— Я тоже могу за ней присмотреть, — сказал Зак. Он не решался подойти к Элиасу слишком близко, но эта чертова кошка просидела у него на коленях несколько часов. — Раз уж я буду рядом.

— Это было бы здорово, — сказала Керриган.

— Что ж, нам пора отправляться в путь. — Колтон хлопнул ладонями по коленям и встал со стула. — Завтра рано вставать.

— Спасибо, что пришли, — сказала Керриган, и все обнялись, пока мы, шаркая, шли к двери.

— Зайди навестить меня, когда будешь в городе, — сказала Мэделин, передавая мне Элиаса. — О, ты идеальный малыш. Я буду тебя ужасно баловать.

— Встань в очередь, мам. — Ларк подошла, чтобы поцеловать моего сына в щеку, затем открыла дверь, поежившись от порыва холодного ветра.

Зак и Колтон вышли вслед за женщинами на улицу и пожали мне руку, прежде чем уйти.

Как только за ними закрылась дверь, Керриган вздохнула.

— Чувствуешь себя лучше? — спросил я.

— Я ненавижу ссориться с ними, и, возможно, это была моя вина. Возможно, мне следовало сказать им о своих чувствах давным-давно.

— Теперь все. — Я притянул ее к себе, Элиас был зажат между нами. — Ляжем спать пораньше?

— Да, пожалуйста.

Я усмехнулся и поцеловал сына в волосы. Сегодня я почти не держал его на руках, хотя делить его с кем-то было не так уж и плохо.

Керриган, должно быть, почувствовала, что я скучал по нему сегодня, потому что оставила меня с ним, чтобы я искупал его, покормил и укачал перед сном.

Обнаружив ее обнаженной в постели, я вознес безмолвную благодарность небесам, прежде чем сам разделся и присоединился к ней. Три оргазма у нее, два у меня, и я заснул, полностью отключившись от окружающего мира, пока солнечный луч не разбудил меня на следующее утро.

Кровать рядом со мной была пуста. Когда я оделся и пошел в детскую, Элиаса в кроватке тоже не было.

Я нашел их внизу, Элиаса на руках у Керриган. Они вдвоем смотрели в одно из больших окон.

— Привет. — Я подошел к ней сзади и обнял их обоих. — Ты только посмотри на это.

За стеклом падал плотный снежный покров. Это была не та свирепая декабрьская метель, но снег валил такими крупными хлопьями, что за домом ничего не было видно на расстоянии двадцати футов. Снег покрыл ростки зеленой травы и деревья.

— Вот тебе и весна, — сказал я. — Интересно, завалит ли нас снегом?

— Я надеюсь на это, — прошептала Керриган.

Я тоже.

Всей нашей маленькой семьей мы смотрели, как падает снег.

И никто из нас не жаловался, когда через шесть часов дорогу закрыли.

Эпилог

Керриган

Два года спустя…

— Мамочка! Смотри! — Элиас слетел с горки, приземлившись ступнями на деревянные щепки у основания. Как только его ноги обрели устойчивость, он вскинул руки в воздух и исполнил победный танец, тряся попкой. — Я сделал. Я сделал это.

— Ты сделал это!

Я захлопала в ладоши.

— Сам.

Он нервничал, отправляясь один на самую большую зеленую горку в парке, но я никак не могла забраться туда и протиснуться через различные отверстия в детских «джунглях».

Элиас подбежал ко мне и уткнулся в мои колени.

Я протянула к нему руку и взъерошила его темные волосы. Копна густых волнистых волос постепенно становилась все длиннее, но каждый раз, когда Пирс предлагал подстричь их, я убеждала его подождать еще неделю.

Когда мы стригли их в последний раз, Элиас стал выглядеть старше, а я расплакалась в парикмахерской. Конечно, я была на ранней стадии беременности, и гормональный фон у меня был не в порядке. Прошло почти девять месяцев, но это не изменилось.

— Ладно, приятель. Пора идти встречать папу.

Полтора часа назад Пирс прислал мне сообщение, что они выезжают из аэропорта. К тому времени, как я доберусь до фитнес-студии, они уже должны были вернуться в город.

Я протянула руку, взяв Элиаса за его, и мы пошли через парк. Мой белый сарафан в цветочек развевался выше колен. Свободной рукой я толкала коляску, пока он шел, а когда идти стало слишком тяжело, позволила ему забраться на сиденье и покатила его по тихим улочкам Каламити.

Для женщины, чьи лодыжки были в два раза больше, чем обычно, и у которой постоянно болела поясница, это был слишком долгий пеший переход от парка до Первой улицы, но сегодня я хотела немного понаблюдать.

Мы с Пирсом построили наш нынешний дом после того, как он официально переехал в Монтану. Мой старый дом, который я переделала пару лет назад, мы продали, потому что он был недостаточно большим, чтобы Пирс и Клементина могли мирно сосуществовать под одной крышей.

Ранее на этой неделе мама увидела на улице новых владельцев с лестницами, роликами и ведрами для краски. Она помчалась в студию, взбешенная тем, что они будут красить то, что она по-прежнему считала моим домом.

Зачем им это понадобилось? Какой цвет может быть лучше, чем кремово-белый, который ты выбрала?

— Очевидно, черный, — пробормотала я, когда он появился в поле зрения. Серьезно? Черный? Да, это было модно, но этот дом был слишком мал для такого темного оттенка. У меня упало сердце, когда я проходила мимо.

— Мы больше не пойдем по этой улице, — сказала я Элиасу.

— Пёсик! — Он указал на золотистого ретривера, стоявшего в ярде впереди. — Мамочка, посмотри на пёсика!

— Может, нам завести собаку? — я говорила тихо, потому что знала ответ своего сына. Пирс был бы только рад, но другое животное могло бы вывести Клементину из себя. Может быть, после того, как у нее появятся двое малышей, которых нужно будет защищать, мы могли бы подумать о щенке.

Когда мы вышли на Первую улицу, дорога была забита машинами, большинство из которых были с номерами других штатов. Туристы. Выходные в Каламити, посвященные Дню памяти, всегда были оживленными, и, в отличие от большинства представителей старшего поколения, мне нравилось видеть тротуары, заполненные людьми. Такое количество людей было бы просто фантастическим для новой пивоварни, которую мы открыли в марте.

Прошлой осенью на продажу было выставлено еще одно старое здание в конце Первой улицы, и мы купили его у предыдущего владельца, который решил закрыть свой бизнес по переработке дичи и уйти на пенсию. Итак, после десятикратной мойки здания отбеливателем, чтобы избавиться от запаха — даже после полной реконструкции, клянусь, бывали дни, когда я все еще чувствовала запах крови и жира, — мы переоборудовали его в пивоварню.

Наше меню было небольшим, в основном на маленьких тарелочках, для тех, кому просто нужно было быстро перекусить, пока они пьют пиво. Мы наняли пивовара из Бозмена, который хотел переехать в небольшой район, и по большей части дела предоставили вести ему.

По городу ходили слухи о том, что в Каламити появился еще один бар, и в основном они исходили от Джейн, потому что в течение многих лет она контролировала рынок выпивки на Первой улице со своим собственным баром. Но через пару месяцев она поняла, что в Каламити достаточно места для двух популярных мест.

Я улыбнулась, увидев, что парковка перед пивоварней заполнена до отказа, и продолжила свой путь к студии. Как только Элиас заметил «Лэнд Ровер» Пирса, он выскочил из коляски.

— Папочка! — Элиас размахивал пухлыми ручками, когда бежал по тротуару.

— Привет, приятель. — Пирс подхватил его, подбросил в воздух, а затем обнял так, словно они не виделись несколько недель, а не пять часов.

Пирс стоял почти на том же месте, что и много лет назад, когда мы впервые встретились. Я рассмеялась, вспомнив, каким красивым он выглядел в том костюме. Совершенно неуместный, но совершенно притягательный.

В последнее время он не так часто надевал костюмы. Он предпочитал джинсы, подобные тем, что были на нем сегодня, которые облегали его сильные бедра и длинные ноги. Но он был таким же притягательным. Таким же неотразимым.

Подойдя к ним, я отодвинула коляску в сторону и наклонилась к Пирсу.

— Привет, детка. — Он поцеловал меня в волосы. — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. — Я сложила руки на животе. Устала, но чувствую себя хорошо. В наши дни жаловаться было не на что.

После тридцати дней, проведенных в коттедже, Пирс сделал мне еще одно предложение, на этот раз с бриллиантовым кольцом. Месяц спустя мы поженились в одном из моих любимых мест в предгорьях за городом, рядом с нами была наша семья и близкие друзья.

Как только адвокаты оформили все документы, я усыновила Элиаса. Затем мы начали строительство нашего нового дома. Коттедж находился слишком далеко от Каламити, а зимой был слишком велик риск застрять там.

Наш дом находился за городом, в окружении деревьев, что давало нам возможность уединиться. Учитывая, что Пирс хотел сделать побольше комнат, у нас было пространство для расширения, и я уже собрала достаточно материала для блога и социальных сетей на десять лет вперед.

Не то чтобы у меня было много подписчиков.

Два года спустя это все еще было скорее хобби, чем источник дохода, но мне это нравилось настолько, что я не сдавалась. Если у меня набиралось по десять подписчиков в неделю, я была счастлива. Кроме того, мой бизнес процветал, и хорошей прибыли, а также моей семьи и нескольких проектов «сделай сам» было достаточно, чтобы сохранить улыбку на моем лице.

Только что завершилось строительство офиса «Грейс Пик». Он располагался на окраине города и должен был стать моей следующей темой для блога. Большинство его сотрудников остались в Денвере, но двадцать человек решили переехать в Каламити.

Двадцать новых людей, а также их семьи, будут называть это место своим домом.

Включая Нелли.

Она переехала сюда две недели назад. И это было хорошо, потому что, если бы она знала, кто еще переезжает сюда, она, вероятно, изменила бы свое мнение. Как бы то ни было, она взяла ипотеку, и будет занята какое-то время.

— А где Кэл? — спросила я.

Пирс указал подбородком на фитнес-студию.

— Я рассказывал ему о студии по дороге из Бозмена. Он хотел ее осмотреть.

С тех пор как мы переехали сюда, Кэл несколько раз приезжал к нам в Монтану, в том числе на свадьбу. Но мы всегда оставались в коттедже, и ему еще предстояло провести много времени в Каламити.

Хотя, по-видимому, он провел здесь достаточно времени, чтобы решить переехать сюда.

— Я уверена, что это просто раздевалка по сравнению с огромными спортивными залами, к которым он привык, — сказала я. — Если он сделает хоть одно язвительное замечание…

— Дай ему шанс. — Пирс всегда защищал Кэла, и, хотя я слышала множество историй, в которых отставная звезда футбола казался почти человеком, я также слышала много историй от Нелли, и ее рассказы были далеко не лестными.

— Я на стороне Нелли. — Это заявление я делала бесчисленное количество раз с тех пор, как Кэл решил переехать.

За последние пару лет мы с Нелли стали близкими подругами, и я не собиралась терять ее из-за него. С Нелли, Люси и Эверли у меня была своя девичья компания. Никто, даже бывший квотербек НФЛ, не испортит нам все.

И я слышала страшные истории о Кэле не только от Нелли. Оказывается, мы жили не только в маленьком городке, но и в маленьком мире. Не только Пирс и Нелли были знакомы с Кэлом по старшей школе, но и Эверли и Люси знали Кэла с тех пор, как они жили в Нэшвилле. Эверли даже сходила с Кэлом на пару свиданий, пока не отказалась от них.

Нелли нравилось, что ей есть кому посочувствовать по поводу того, каким ужасным человеком был Кэл Старк.

Я провела с Кэлом достаточно времени, чтобы не впадать в панибратство. Рядом с Пирсом он был другим человеком. Он всегда относился ко мне по-доброму и любил Элиаса. На самом деле он не был ужасным.

Не то чтобы я когда-нибудь признаюсь в этом Нелли.

— Давай не будем переживать из-за этого, — сказал Пирс. — Каламити достаточно большой город для них обоих.

— Я не уверен насчет этого, — пробормотала я. Пирс слишком хорошо о них думал.

Общественность в настоящее время целовала Пирсу задницу, потому что он не только приносил сюда свои миллиарды, но и делал значительные пожертвования в каждую местную благотворительную организацию. Когда сплетни о тебе положительные, жизнь здесь становится радужной.

Но однажды — в таком большом городе это было неизбежно — кто-нибудь скажет что-нибудь неприятное, и он поймет, насколько этот городок мал.

— Где дядя Кэл? — спросил Элиас.

Элиас, как и Пирс, любил Кэла. Возможно, потому, что Кэл баловал моего сына футболом, который был любимым занятием Элиаса, не считая его плюшевого мишки.

— Он в маминой студии.

— Может, нам пойти поискать его? — Я выпрямилась, морщась от боли в боку.

— Что не так? — Пирс немедленно опустил Элиаса на землю, и его руки легли мне на живот.

— Ничего. — Я отмахнулась. — Просто тянет.

— Ты уверена?

Я рассмеялась.

— Я уверена.

Беспокойство Пирса было постоянным спутником этой беременности. Поначалу, учитывая наши истории, мы оба сильно нервничали, но по мере того, как шли месяцы, и девочка росла, а результаты обследования были только хорошими, я значительно успокоилась.

Пирс? Ни капельки.

— Керриган! — С тротуара донеслось мое имя, и мы все обернулись, когда Нелли бросилась в нашу сторону.

— Вот черт, — пробормотал Пирс.

— Все еще думаешь, что город достаточно большой?

— Я надеялся избежать этого в течение дня или двух. И сообщить новость до того, как они действительно увидят друг друга.

Белоснежные волосы Нелли развевались у нее за спиной, когда она бежала в нашу сторону с широкой улыбкой на лице. Улыбка исчезнет, как только она заметит Кэла.

— Неллииииии. — Элиас подскочил к ней, протягивая руку, чтобы дать пять.

— Привет, приятель. — Она взъерошила ему волосы.

— Привет. — Я помахала ей рукой и сделала все возможное, чтобы она повернулась спиной к студии. Может, если Кэл заметит ее, он останется внутри. — Что ты задумала?

— Я пришла, чтобы найти тебя.

— Найти? Зачем?

Она вытащила телефон из кармана джинсов и открыла ТикТок.

— Ты становишься вирусной.

— Что? — Я прижалась к ее экрану, когда она открыла видео, которое я выложила сегодня утром. Я работала в своем новом садовом сарае, устанавливая старинное окно. Сарай был моим любимым проектом и забавным занятием в мое ограниченное свободное время. Он был в очаровательном стиле шебби-шик, и когда все будет готово, это место станет моей летней оранжереей, где я буду проводить время в компании друзей.

На видео я была снята с гвоздодером, демонстрируя свой беременный живот в комбинезоне. Мои волосы были в беспорядке, а защитные очки запотели, но я улыбалась, когда заглядывала в окно.

— О, боже мой. — Я моргнула, увидев количество просмотров на видео, затем просмотрела их еще раз. — Здесь написано три и четыре десятых миллиона?

— Да! — Нелли обняла меня за плечи, и Пирс тоже оказался рядом, поддерживая меня, потому что у меня подкашивались колени.

— Боже мой. — Я все утро была так занята Элиасом, что даже не проверила свои социальные сети. Я разместила видео, ожидая, что и это видео посмотрят те же две тысячи подписчиков, что и обычно.

Я достала телефон из подстаканника в коляске и открыла свои приложения. Мои глаза расширились от количества подписчиков в ТикТоке. Затем я открыла Инстаграм и чуть не упала в обморок.

— Полегче, детка. — Пирс снова был рядом, чтобы поддержать меня.

— Пятьдесят тысяч. На меня подписалось пятьдесят тысяч человек. — Я подняла глаза на своего мужа и просто уставилась на него.

Его улыбка была ослепительной.

— Что я тебе говорил?

— Продолжать в том же духе. — Он с самого начала был моим самым большим сторонником. Каждый раз, когда я заикалась о том, чтобы сдаться, он просил меня не сдаваться. Он говорил, что мои идеи свежи и уникальны. Что у меня есть то, что другие захотят увидеть, но на это потребуется время.

Я разразилась смехом, когда Элиас подошел и обнял меня за ногу.

— Мамочка, а где дядя Кэл?

— Эм… — Предоставьте двухлетнему ребенку самому вернуть вас к реальности.

— Дядя Кэл? — Улыбка Нелли исчезла. — Пожалуйста, скажи мне, что он в Теннесси, где ему самое место.

— О, смотрите. Это моя любимая фальшивая блондинка, — раздался глубокий голос Кэла, когда он вышел из-за плеча Нелли.

Когда она повернулась к нему, ее лицо из солнечного стало ледяным.

— Ну, если кто-то в мире и должен понимать, что такое фальшь, так это ты. Притворяйся, пока не добьешься успеха. Это что-то вроде модели для твоей карьеры, верно? О, извини. Бывшей карьеры. Я слышала, тебя уволили. Ауч.

Он стиснул зубы.

— Я был свободен и ушел на пенсию.

— Конечно, — невозмутимо ответила она.

— Вы двое, не могли бы отложить это на другой день? — спросил Пирс. — Нам нужно отпраздновать победу моей жены.

— Дядя Кэл! — крикнул Элиас Кэлу, который подхватил его на руки и безжалостно защекотал.

И мужчина, и мальчик рассмеялись, и привязанность на лице Кэла была ясна, как ясное небо.

Я никак не могла понять, кто такой Кэл. В какие-то моменты он мне нравился. Сильно. В другие мне хотелось встать за спину Нелли, когда она влепит ему пощечину. Он мог быть таким придурком по отношению к ней, но то, как он любил моего сына, было восхитительно. Его преданность Пирсу была непоколебима.

— Как насчет того, чтобы всем вместе сходить в пивоварню? — Струйка воды потекла по моей ноге.

— Что это, черт возьми, такое? — спросил Кэл.

— Не выражайся! — огрызнулась я. Элиас повторял все, что говорил Кэл. — И у меня отошли воды.

Получается… бок тянуло сегодня не просто так.

Пирс приступил к делу, взяв меня за руку и направив к своему внедорожнику.

— Нелли…

— Я присмотрю за Элиасом, — сказала она. — Мы пойдем ко мне пешком.

— Он еще не обедал, — сказала я ей, когда Пирс помог мне сесть на пассажирское сиденье.

— Покормим, — сказал Кэл.

Покормим? Мне не хотелось, чтобы мой сын оказался в эпицентре их очередной ссоры.

— Может, тебе стоит просто позволить Нел…

Пирс закрыл за мной дверь прежде, чем я успела закончить фразу.

— Я присмотрю за ним, — крикнула Нелли достаточно громко, чтобы я услышала.

Я кивнула, когда новая боль усилилась.

— О, это… странно. Надо дышать.

— Хорошо. — Пирс сел за руль.

Я разговаривала сама с собой, но, когда он сел за руль и краска отхлынула от его лица, я поняла, что мы оба нуждаемся в напоминании.

— Эй. — Я потянулась и положила ладонь ему на плечо. — Я люблю тебя.

— Я люблю тебя.

— Мы встретимся с ней сегодня.

Он неуверенно улыбнулся мне, едва взглянув, пока мчался через город в больницу.

— Мы встретимся с ней сегодня.

Но на самом деле это произошло завтра.

На следующее утро, в половине пятого, родилась наша дочь, Констанс Мэй Салливан.

Когда нас выписали из больницы, Пирс уже ехал к нам домой, чтобы забрать Элиаса и наши сумки.

Потому что первым делом мы хотели отвезти ее в коттедж.

Бонусный эпилог

Пирс

— Еще! Еще! — просила Констанс, плавая в джакузи в коттедже.

Мы понизили температуру, чтобы дети могли играть здесь и им не было слишком жарко, и теперь он стал их личным бассейном.

— Ты готова? — Я подхватил ее под мышки и подбросил в воздух, отчего она с шлепком упала в воду. Ей было два года, поэтому она не произвела особого всплеска. Надувные розовые крылышки вокруг ее бицепсов подняли ее прямо из воды, и я услышал, как она хихикает.

— Теперь моя очередь, папочка. — Элиас подплыл ко мне, устроился у меня на коленях и заткнул нос, прежде чем я подбросил его в воздух. В свои четыре года мой сын был огромным и, когда он приземлился, вода выплеснулась на заснеженный внутренний дворик.

— Воды там не останется, — сказала Керриган с порога.

Я усмехнулся и посмотрел через плечо.

— Ты идешь?

— Ужинбудет готов через двадцать минут. Но, может быть, мы сможем немного попозже посидеть в джакузи. — Она подмигнула мне, прежде чем исчезнуть внутри.

Черт возьми, мне нравились наши каникулы здесь. Не то чтобы у нас с Керриган не было замечательной сексуальной жизни, но моя жена расслаблялась в коттедже. Действительно расслаблялась. И это делало наши ночи в спальне незабываемыми.

Мы приехали на Рождество и решили остаться на Новый год. Семья Керриган присоединилась к нам, но уехала сегодня днем, пока еще не стемнело, так как над нами сгустились темные, зловещие тучи. Возможно, мы не успеем вернуться домой к пятнице. В воздухе пахло снегом.

Застрять в коттедже никогда не было чем-то плохим. Именно так мы и зачали Констанс.

Я улыбнулся шире, еще раз подбросил своих детей, а затем заторопил их в дом, чтобы они обсушились и переоделись в теплую одежду. За ужином последовало наше вечернее веселье у камина. Затем, когда Керриган ушла укладывать их спать, я заскочил в офис, чтобы быстро отправить электронное письмо, о котором забыл ранее.

Компания «Грейс Пик» инвестировала средства в спортивный комплекс для детей из малообеспеченных семей в Сан-Франциско. Вице-президент, отвечающий за работу с клиентами, прислал мне предложение, но там было несколько цифр, которые не совпадали.

Я отправился на поиски ручки и бумаги, чтобы быстро набросать несколько цифр, но, когда я попытался выдвинуть ящик стола, его заклинило.

— Что за чертовщина? — Я отодвинул его и запустил пальцы внутрь, чтобы нащупать, за что он зацепился.

Сверху застрял толстый лист бумаги, и я вытащил его.

Только это был не лист бумаги. Это была фотография.

Я разгладил смятый снимок и рассмотрел его.

— Будь я проклят.

Меня приветствовало лицо моего дедушки. Так же, как и моя гораздо более молодая версия. Я был в его объятиях и смеялся. Его губы растянулись в улыбке, когда он смотрел на меня. Мне, должно быть, было примерно столько же лет, сколько сейчас Элиасу, может быть, четыре или пять лет.

— Что это? — спросила Керриган, входя в комнату.

На ней было красное бикини, явно для того, чтобы провести некоторое время в джакузи.

— Я нашел это в ящике. — Я передал ей фотографию и отодвинул свой стул от стола, освобождая место, чтобы она могла сесть ко мне на колени.

— Посмотри на себя, — улыбнулась она. — Вы с Элиасом выглядите почти одинаково.

— Сумасшествие, правда?

— И Габриэль. — Ее лицо смягчилось. — Он был таким молодым.

Я кивнул, рассматривая его.

— Тебя это беспокоит? Видеть его?

— Нет, больше нет. — Я заключил ее в объятия. — Ты была права. Мне просто нужно было время.

Ненависть и гнев, которые я испытывал к своему дедушке, давно исчезли.

Если бы не дедушка, у меня не было бы Керриган. Если бы не Хайди, у меня не было бы Элиаса. Я надеялся, что, откуда бы они ни смотрели, они увидят, как я благодарен им за подарки, которые они мне оставили.

Прощение — это сила. Я не испытывал ни малейшей обиды, моя жизнь была полна любви. В основном к этой женщине и нашим детям.

— Готова немного поплавать? — Обнаженной.

— Я не могу. — Она отложила фотографию в сторону и улыбнулась. — Я надела купальник, но зашла в ванную.

— Ладно. И почему это не позволяет тебе поплавать в джакузи?

— Потому что я сделала тест. И он оказался положительным.

У меня екнуло сердце.

— Ты беременна?

Ее прекрасное лицо приблизилось, и она прошептала мне на ухо:

— Я беременна.

Мне не нужно было джакузи, чтобы любить свою жену. Я снял с нее красное бикини и занялся с ней любовью прямо на столе, в то время как за стенами бушевала снежная буря.

Нас на неделю занесло снегом.

И потом еще раз ранней весной.

Позже, тем же летом, в Каламити, родился наш сын Габриэль.

Конец

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Эпилог

Бонусный эпилог

Пожертвовать