Книга в формате epub! Изображения и текст могут не отображаться!
Персонажи, учреждения и события, описанные или изображенные в этой книге, в той или иной степени основаны на реально существующих (существовавших) лицах, организациях и событиях. Однако эта работа является художественной инсценировкой, и Автор не делает никаких заявлений относительно достоверности, точности или подлинности этих описаний и описаний реальных людей и/или событий.
Все и всяческие события за пределами официальных исторических ссылок, содержащихся в тексте, являются полностью вымышленными, а участие в них реальных людей (как ныне живущих так и умерших) – исключительно авторской фантазией.
Отношение Автора к событиям и персонажам (как реально существующим, так и полностью или частично вымышленным) может не совпадать и в ряде случаев прямо не совпадает с отношением к ним задействованных в произведении действующих лиц, озвучивающих свою позицию в виде художественного текста авторского произведения (прямой речи, косвенной речи и художественных описаний).
Литературное описание упоминаемых в произведении реальных исторических фактов и личностей является авторской интерпретацией и не может рассматриваться ни в каком ином качестве, кроме как в качестве художественного вымысла.
Трёхлетняя девочка смотрела на старика большими круглыми глазищами и совершенно не собиралась ложиться спать, что, собственно было не удивительно: такая вольница выпадала ей не часто – в такие вечера ей не нужно было «ложиться вовремя» и можно было заниматься любыми детскими делами от игр, до просмотра мультиков столько, сколько захочется… ну или пока папа с мамой не вернутся.
Как правило родители оставляли её с дедушкой ненадолго и редко.Когда, как говорили ей, собирались «работать допоздна» – хотя девочка прекрасно слышала, как мама шептала дедушке что-то про кино или ресторан. Она хорошо понимала, что мама и папа чего-то не договаривают, но проводить вечер с дедушкой было интересно, так что девочка была не против.
Правда сегодняшний день выделялся даже из таких «праздников». Неожиданно совпало сразу несколько неприятных обстоятельств: отец ещё не вернулся из командировки, а мать внезапно вызвали в ночную смену – на Объекте случилась какая-то авария, требовавшая присутствия старшего специалиста – и это означало, что девочка могла остаться с дедом на целую ночь!
У дедушки ей очень нравилось: огромная квартира с высоченными потолками в красивом сталинском доме была наполнена невероятным количеством удивительнейших вещей из прошлого, назначение которых трудно было понять. «А что это такое? Печатная машинка? А как она включается?... Она не включается?!» – глаза ребёнка делались ещё круглее, и роднили её со стилизованным анемешным персонажем.
Да, ей, конечно, всего три годика, она даже слова взрослые не все понимает, но ведь даже ляльки знают, что все приборы работают от электричества!
«Деда, ты обманываешь! Она просто сломанная!» Но дед вставлял в старую печатную машинку лист бумаги и отстукивал на нём ещё непонятные, но уже знакомые буквы. Вытаскивал лист, отдавал девочке, а затем поднимал печатную машинку и показывал со всех сторон – машинка тяжёлая, старая, вся из переплетения проволочек и зелезячек, но ни шнура, ни чего-либо напоминающего аккумулятор, как в папином ноутбуке, в ней точно не было – древние технологии! Настоящее чудо!
«Фо-то-па-рат? Как в телефоне? А где у него батарейки? Нет батареек? Да, так не бывает! Деда! Ты шутишь‼» и деда фотал девочку с памятной игрушкой в руках, а потом, через несколько дней показывал ей настоящую глянцевую фотографию на бумаге… прямо как в каменном веке!
– Деда, а это что? – спрашивала девочка показывая на пронизанный спицей разноцветный мяч.
– Это глобус! – отвечал старик, снимая непонятную штуку о шкафа и ставя её под носом у ребёнка.
– Го-бус?
– Г-ло-бус!
– Гобус.
Старик понял, что слово усвоено и переубедить внучку уже не получится – упрямая, вся в сына. Он улыбнулся и погладил внучку по золотистым кудряшкам:
– Пусть так, это как наша Земля, только маленькая… ты ведь знаешь, что Земля круглая? – поинтересовался старик внимательно посмотрев на ребёнка.
– Да за знаю, – с важным видом отмахнулась девчушка, – мама говорила! – конечно мама ничего подобного никогда не говорила, потому что девочка ни о чём подобном у неё никогда не спрашивала. Да и как земля может быть круглой он тоже не понимала, но выглядеть глупой перед таким умным дедушкой не хотелось, так что ответ девочки был чётким и уверенным.
– Хорошо, – улыбнулся старик, и стал медленно поворачивать земной шар вокруг своей оси, – это как карта, только круглая.
Как карта может быть круглой тоже было непонятно, но девочка кивнула без тени сомнения – карта, значит карта, круглая – значит круглая. Чего тут может быть непонятного? Само слово она слышала, папа иногда показывал карты на компьютере, а мама – на телефоне, когда с заднего сидения диктовала папе как ему быстрее проехать в нужное место.
– А где тут наша Россия? – девочка неожиданно вспомнила, что на картах есть такое место.
– А её здесь нет, – улыбнулся старик.
– Почему? – недоверчиво прищурившись поинтересовалась девочка.
– Потому что эту круглую карту сделали давно, когда никакой России не было. – объяснил старик с улыбкой поглядывая на внучку.
– Деда! Так не может быть! – уверенно возразила девочка. – Нам в садике говорили, что наша Россия была уже тусячу лет! – слово «тысяча» было не понятно, и ребёнок заменил его аналогом, производным от слова «туча», очевидно обозначающего «очень много».
– Однако это ни так, – хохотнул старик, – вот видишь эти буквы? Эс, эс, эс, эр. Эта страна занимала большую часть континента, а нынешняя Россия, это лишь её маленький кусочек…
Рассказ переходил в спор, а споры девочка не любила, тем более с теми, кого в этом споре не могла одолеть. Вот в садике спорить с детьми легко – они все очень плохо говорят, потому что дома только мультики смотрят (как говорит мама) – но спорить со взрослыми и тем более с дедом занятие бесполезное.
Глаза ребёнка забегали по кабинету в надежде зацепиться за что-нибудь позволяющее сменить тему разговора:
– Деда, а что это за странные гобусы? – девочка указала пальцем в другие нанизанные на спицы шары, стоявшие на том же шкафу.
– А это круглые карты других планет…
– Па-нет? – глаза ребёнка вспыхнули интересом.
– Пла-нет, – произнёс дед по слогам, и в этот раз ребёнок не стал с ним спорить настаивая на своём произношении, – это такие огромные шары в космосе… как наша Земля.
Девочке очень хотелось возразить, она открыло было рот чтобы вставить что-нибудь важное, но ничего не смогла придумать. Поэтому старик продолжил разговор сам.
– Вон видишь, – дед подошёл поднялся с кресла, подошёл к окну и одёрнул штору, – видишь луну?
– Да! – луну девочка видела и название знала: круглая штука в небе – теперь понятно.
– Вот Луна – это тоже планета, как Земля, круглая, только маленькая… – объяснил он.
Старик привстал на табуретку и достал сверху ещё один крутящийся вокруг своей оси белый шар:
– Вот это карта Луны…
– А там? – она снова тыкнула пальчиком в направлении шкафа, на котором стоял ещё один нанизанный на ось красноватый мяч.
– А это… Марс… – последнее слово старик произнёс с придыханием, в его глазах блеснул огонёк, и казалось их слегка подёрнуло влагой.
– Он тоже маленький? – поинтересовалась малышка.
– Нет, – прошептал старик. Он присел на край кресла и взял девочку на руки: – он, конечно, меньше Земли, но гораздо больше Луны! Луна, просто спутник нашей планеты… а Марс… Марс это настоящая планета… на нём даже в принципе можно жить…
– Ты там был? – девочка задрала голову и посмотрела в подёрнутые влагой глаза старика.
– Нет, – ответил старик с тяжёлым вздохом, – но там живут… – он осёкся, и попытался сменить тему, – я строил ракеты, которые могли летать на Марс.
– Настоящие? – с удивлением пролепетала девочка.
– Да, настоящие… – старик опять тяжело вздохнул, – они были огромные, – он поднял руки вверх пытаясь изобразить размер, понял что не получится, всплеснул руками и добавил, – огромные как это дом… нет даже больше. Как небоскрёб! Двадцать этажей, если считать от…
Речь старика прервал резкий и настойчивый стук в дверь.
Старик затих, вопросительно посмотрел на внучку – может быть невестка пораньше освободилась, или сын до времени из командировки вернулся? Хотя это странно, они бы наверняка позвонили… Его взгляд зацепился за экран телефона, но пропущенных вызовов на нём не было – сын забыл телефон? Потерял? Разрядился?
Стук повторился вновь.
Стучали резко, сильно, грубо и настойчиво – это точно был не сын. И уж конечно не невестка – тихая интеллигентная женщина – на которой тот женился ещё в институте: в дверь долбили так, что казалось будто вот-вот слетит с петель.
– Кто ещё там… – пробурчал старик, аккуратно снимая девочку с колен и возвращая её на кресло, – я пойду посмотрю…? – то ли спросил, то ли сообщил он ребёнку.
Стук в дверь продолжался и становился всё настойчивее.
Девочка испуганно вцепилась в ладонь деда и явно не желала её выпускать. Старик крякнул, подхватил ребёнка на руки и выходя в коридор рявкнул пытаясь докричаться до долбящихся снаружи людей:
– Кто там! Вы время видели?!
– Виктор Лаврентьевич Кудрявцев?! – раздался грубый командный голос из-за двери.
– Кто его спрашивает? – проговорил старик уже тише, вплотную подойдя к входной двери.
Он выглянул в глазок, но на залитой светом площадке никого не было, стучавшие в дверь люди зачем-то отошли из зоны видимости.
– Следственный Комитет! Немедленно откройте дверь!
– Я вас не вызывал… – неуверенно проговорил старик.
– У нас к вам несколько вопросов.
– Удостоверение покажите! – крикнул он через дверь спуская ребёнка с руки на пол.
Старик снова припал к дверному глазку – его взору предстала крепкая мужская ладонь в синем рукаве, раскрывшая корочку служебного удостоверения.
Ситуация особо не прояснилась – настоящее удостоверение? Вроде похоже… Но как проверить? Фото есть, но лица сотрудника не видно. С чего он должен поверить, что удостоверение держит именно тот, кому оно принадлежит, даже если оно настоящее?
– Так вы выйдите… – прокричал старик через дверь, – я вашего лица не вижу!
Мужскую руку дополнило суровое мужское лицо – вроде похож на фотографию…
Возможно человек более опытный предпринял бы какие-то более весомые меры проверки, позвонил бы в полицию, сверил бы номер удостоверения с базой или поискал бы имя сотрудника на ведомственном сайте. Но для старика всю жизнь проведшего в закрытых лабораториях и занимавшегося наукой, а не юридической практикой, лица с удостоверение оказалось достаточно.
Щёлкнув древним замком он приоткрыл дверь и тут же едва не вылетел на лестничную клетку – дверь с другой стороны резко дёрнули на себя, и, едва не сбив старика с ног, в квартиру ворвались полдюжены закованных в броню бойцов с автоматами наперевес.
– Что здесь проис… – начал было старик, но договорить не успел.
Один из вбежавших автоматчиков грубо толкнул сапогом трёхлетнюю девочку и в квартире раздался громкий, пронзительный душераздирающий детский крик:
– А-а-а-а-а-а-а-а! – закричала девочка вцепившись в ногу дедушки и одновременно пытаясь закрыть лицо чтобы не видеть страшных спрятавших лица под защитными шлемами «космонавтов».
– Чё ж вы с..ки творите! – взревел старик и тут же получил по лицу прикладом от ближайшего сотрудника с жёлтой надписью «Росгвардия» на груди бронированной униформы.
В глазах его мелькнул страх, но явно не за себя:
– Ребёнка не трогайте, мрази…
– Ах ты гнида! – только что ударивший старика омоновец замахнулся ещё раз, но его руку перехватил человек в обычной полицейской форме – тот самый следователь, лицо и удостоверение которого старик видел сквозь дверной глазок.
– Виктор Лаврентьевич, – добавил он с холодным блеском в глазах, – вам придётся проехать с нами.
– Но сейчас же ночь! – воскликнул старик.
Он до сих пор не мог поверить в реальность происходящего – это какой-то сюрреализм! Он что преступник? Что это за цирк? Зачем все эти люди? Почему ночью?!
Тонкая струйка крови сочилась из разбитой губы, оставляя на подбородке багровую полосу, но даже боль не могла вернуть чувство реальности происходящего.
– Органы Государственной Безопасности, – следователь сделал нажим на последнем слове, – работаю в любое время дня и ночи.
– Я никуда не поеду, – вдруг решительно произнёс старик пытаясь отступить внутрь комнаты.
Но отступить не получилось – в спину упёрлось холодное и твёрдое дуло автомата Калашникова… «А ведь я его знал…» – почему-то подумалось пожилому конструктору. Виктор Лаврентьевич и Михаил Тимофеевич часто виделись на вручении правительственных наград, как советских, так и российских, когда Миша был ещё жив… знал ли изобретатель самого массового автомата в мире, что его изобретение может работать и по его друзьям? Наверняка знал…
– Не поедите сами, мы сопроводим вас силой, – уверенно произнёс следователь.
«Может быть это сон?» – мелькнула спасительная мысль.
Но додумать её до конца старику мешала вцепившаяся в ногу рыдающий маленькая девочка.
– У меня ребёнок… – непонятно зачем произнёс старик.
Наверное, он подсознательно пытался вызвать у закованных в броню людей жалость, хотя прекрасно понимал умом, что жалости у этих людей нет, также как и совести.
– Хотите чтобы мы и девочку забрали в отделение? – поинтересовался следователь.
– Нет… – осипшим голосом прошептал старик.
– Тогда собирайтесь, – резюмировал человек в форме, – документы не забудьте.
Нажим воронёного ствола на спину ослаб, а затем исчез. Старик глубоко вздохнул и схватив с полки документ протянул его человеку с удостоверением.
– Это советский паспорт, – строго ответил тот, возвращая документ старику, – российский где?
– Да…? а…? – старик старательно изобразил растерянное лицо, – а! …я сейчас найду… – пробормотал он, – можно?
Старик чуть повернул голову и указал глазами на стоявшего за спиной омоновца.
Следователь кивнул, старик поднял на руки внучку и, поглаживая её по голове, двинулся в кабинет.
Как только стена скрыла его от глаз силовиков, жесты старика молниеносно переменились. От меланхоличной растерянности не осталось и следа. Шикнув на девочку он почти бросил её в кресло и, схватив со стола химический карандаш, принялся быстро-быстро писать что-то на полях документа, доказывающего его принадлежность к Великой Стране навсегда исчезнувшей с политической карты.
Девочка всхлипывала, но оставшись с дедом вдвоём, уже не была так напугана:
– Не реви! – строго проговорил старик, присаживаясь на одно колено перед ребёнком и крепко сжав внучку за плечи. – Иди спать, ничего не бойся, я тебя закрою на ключ…
– Де-да-а-а-а-а-а…
– Тс! – он встряхнул девочку не позволяя разгореться истерике. – Возьми вот это, – старик протянул в руки ребёнку исписанный документ. – И передай маску, запомни! Передай маску! Скажи маме! Это очень важно! Передайте маску!
Ребёнок перестал плакать и во все глаза смотрел на посерьёзневшего старика.
– Что надо сделать? – тихо строго спросил старый конструктор.
– Передать маску… – прошептала девочка.
– Молодец! – старик поднял девочку и поцеловал её в лоб.
Он вышел из кабинета, занёс ребёнка в спальню под неодобрительные взгляды следователей и прикрыл за собой дверь.
– Совсем забыл, – рассеянно улыбаясь, пробормотал старик, – он же в куртке.
Под пристальным взглядом следователя Виктор Николаевич прощупал висевшую на прихожей куртку и вытащил из внутреннего кармана документ с двухголовым орлом.
Следователь принял документ из рук старика и кивнул. Движением головы он приказал бойцам покинуть комнату, и те немедленно исполнили распоряжение, исчезнув также быстро, как появились.
Старик вышел из квартиры последним. Он с тоской оглядел родные стены – ещё не зная наверняка, но уже на уровне инстинкта ощущая, что больше никогда сюда не вернётся – захлопнул входную дверь и запер её на ключ.
Малышка вышла в пустой коридор под звуки удаляющихся кованных сапог. На глаза ребёнка блестели слёзы.
– Кому передать? – шептала она, шмыгая носом. – Какую маску? – уже громче проговорила девочка, давясь слезами.
– Дедушка…? – ей тихий голос невероятно громко звучал во внезапно опустевшем помещении.
Слёзы уже не стояли в глазах полупрозрачной пеленой, а текли по щекам оставляя широкие мокрые полосы…
– Мамочка…
Маленькая девочка окинула взглядом пустое пространство со следами грязных подошв, опустилась на пол посреди огромного коридора с высоченными потолками – она была такой крошечной в этом огромном пустом помещении, и она была здесь совсем одна – как страшно!
Она обняла своими маленькими ручками голые коленки, уткнулась в них крохотным шмыгающим носиком, и жалобно пронзительно зарыдала…
Мелкая дисперсная пыль кружилась в разреженной атмосфере переливаясь всеми цветами радуги. Из-за большой доли содержащихся в ней самородных металлов она приобретала сходство с мелкими ледяными крупинками, что в сибирские морозы вылетают из под колёс автомобилей катящихся по заснеженным трассам.
Льда здесь не было, но ощущение от поездки было очень похожим – как на сухих карьерах Якутии, – где суровые морозы ощущаются по движению песчинок в воздухе даже если снега нет на сотни километров вокруг.
Поднимающееся над горизонтом солнце громадным красным шаров заглядывало в калёные стёкла иллюминаторов левого борта. Красные лучи восходящего светила отбрасывали на панель управления кровавые сполохи.
Шесть громадных – в рост человека – колёс поднимали вслед за машиной плотную завесу розовеющей в рассветных лучах взвеси, которая медленно и неохотно опускалась на грунт далеко позади, вытягиваясь в длинный и заметный чуть ли не с орбиты пылевой хвост.
Создавалось впечатление что едешь по бескрайнему полю красного снега, даже воздух в кабине казался морозным и свежим, хотя его подавали обычные бортовые регенераторы.
Конечно всё это было лишь иллюзией, к которой ещё только предстояло привыкнуть – пространство краснело вдали и серело вокруг по мере продвижения вперёд. Этот эффект чем-то напоминал массивные лесные пожары, когда дым от горящих деревьев закрывает небо подобно грозовым тучам: всё вокруг кажется красным, но стоит подойти к кусту и сорвать лист, как его цвет меняется будто по волшебству и ты понимаешь, что разлитая вокруг краснота является оптическим обманом.
Серая песчаная равнина простиралась от горизонта до горизонта. В этой пустынной земле не проскальзывало никакого движения, никакого разнообразия, никакой новизны: серые мелкие камешки, покрывающие всё вокруг, сливались вдали в сплошной красноватый песчаный фон, который при приближении вновь распадался на серые мелкие камни – вокруг как будто был прорисован не лучшего качества виртуальный пузырь, где приближающиеся текстуры отличались от того, что было видно издали.
Сходство с симуляцией придавала и полная звенящая тишина снаружи, нарушаемая лишь мерным жужжанием электрических приводов. Но даже привода не давали достаточно шума, чтобы чувствовать себя живым. Впрочем с этой проблемой он бороться уже умел – музыка придавала пресной реальности живость, подобно тому, как глутомат натрия придаёт аромат безвкусной пище.
Теоретически в вездеходе был автопилот, но на практике в полевых условиях его ещё никто не испытывал, так что дорогу всё равно пришлось бы контролировать вручную. Поэтому Антон решил поступить проще: отключить автопилот вообще и вести машину самому, как в старые добрые времена.
Чтобы поездка была ещё веселее, он прихватил с собой и любимой музыки… правда настоящей аудиосистемой вездеход оборудован не был: здесь было лишь два динамика – и не потому что звук предполагался стерео, а для надёжности – с весьма посредственными характеристиками, исключительно для радиосвязи. Зато впервые за долгое время никто не мешал ему врубить громкость на полную катушку.
Без рёва динамиков однообразный пейзаж за окнами и мерное покачивание вездехода навевали сонливость, которой не мало способствовал не пройденный до конца джетлаг [1], вызванный резким и кардинальным изменением суточного ритма. Так что в данном случае рвущийся из колонок тяжеляк, пожалуй, был не развлечением, а суровой необходимостью.
Там где мы там дикий восток!
На х… рэп даёшь турборок!
Антон орал во всё горло, подпевая хриплому голосу в тяжёлых гитарных рифах. Экспедиционная инструкция предписывала ему двигаться не быстрее 20 километров час, но он топил почти пятьдесят, крепко вцепившись в штурвал вездехода, и представляя себя гоняющим на крузаке по карьерам Якутии.
Для полного счастья не хватало, пожалуй, только выпивки – Антон с сомнением покосился на карман подлокотника, где припрятал бутылочку технического спирта, но это, пожалуй, будет уже перебор – ему ещё работать надо. А вот на обратном пути он обязательно её раскупорит… да и автопилот за одно проверит.
Босодзоку, габаджоу, поктанджу и чисанчи:
Этих слов не знают в Омске, их не знают Москвичи!
–…Антон, это база, как слышишь меня…
Мешаем соджу с макколили, заедаем кичми,
Не попробуешь такого не в Ижевске не в Керчи!
–…Антон, вызывает база…
Сминая барьеры несёмся в бурном потоке,
Засыпая в Сеуле, просыпаясь в Бангкоке.
Погружаемся в хаос, где бурлят все порок.
Сайонара! Наше солнце встаёт на востоке!
– Антон, твою мать! Ты там где!!!
Только перейдя на крик капитану удалось прорваться через звуковую завесу тяжёлого рока.
«Вот, б…», – выругался про себя Антон, спешно убавляя музыку:
– Да, транспорт на связи! – поговорил он, инстинктивно наклоняясь к микрофону.
Теперь капитан поймёт, что он не в шлеме, что наверняка станет поводом для ещё одного наезда.
– Ты, мать твою, что там делаешь? – проорал капитан с обратной стороны канала связи.
– Да так… – неопределённо ответил Антон пожимая плечами, не сумев за секунды придумать ничего убедительного.
– Ты ещё и без скафандра?! – недовольное лицо Билла Саливана появилось в кадре и заняло собой весь командный монитор. И можно было не сомневаться, что он тоже Антона прекрасно видит.
– Да ладно, Билл, – отмахнулся старший инженер, – в нём реально стрёмно, а мне в нём потом ещё сутки торчать… дай побалдеть пока!
Однако слова старшего инженера капитана, похоже, не убедили:
– Инструкцию для кого писали?! – недовольным голосом проговорил Билл, – А если разгерметизация?!
– Бил, вот серьёзно, отъ…сь, – рабочим языком экспедиции был, разумеется, английский, но последнее слово Антон добавил на русском. Капитан был, конечно, прав, но так как хорошей защиты от его наезда Антон придумать не смог, то решил сразу переходить в нападение, которое, как известно, и является лучше защитой, – Скажи спасибо что я сам добровольно на всё это безобразие согласился. Будешь орать, я сейчас же разверну машину и поедешь сам…
– За аварии отвечают инженеры… – всё таким же недовольным, но куда менее командным тоном проговорил капитан.
– Зато за этот бред с перебазированием отвечает Компания, – парировал инженер переставая скрывать раздражение, – в лице тебя, между прочим, – напомнил он, – единственным сотрудником Компании на станции являешься ты, так что с тебя и спрос будет.
– Не неси чушь! – парировал капитан, – ты прекрасно знал, что так будет: в долине туманы, осуществить посадку с гарантированной безопасностью там невозможно…
– Ага, – усмехнулся Антон, – посадку невозможно, а гонять меня туда-сюда возможно.
– Именно так, – кивнул Билл, – или ты думал, что всё пройдёт штатно без единой поломки?
– Ой да ладно, – разговор начал раздражать главного инженера, – ты чё позвонил, на станции дое…ться не до кого?
Антон и так был не в восторге, оттого что решать технические проблемы монтажа станции доверили именно ему. Если бы на это задание пошёл сам Саливан, то и хрен бы с ним – он начальник экспедиции, вот и выкручивался бы как ему вздумается. Но нет – начальник экспедиции должен оставаться на временной станции, женщин посылать нельзя – неизвестно как длительное пребывание на поверхности отразится на женской репродуктивной системе, а ничего более важного у поселенцев просто нет. В результате других кандидатур просто не осталось.
Поэтому он уже несколько часов трясся в атомном вездеходе, преодолевая полторы сотни километров между временной базой и базой постоянной, при монтаже которой у роботов возникли какие-то проблемы.
Это же какой-то идиотизм: ехать от места высадки до станции несколько часов! Главное что убивало, так это обоснование этого безобразия: «неприемлемые риски для посадки человека». То есть сажать по месту модуль с людьми – опасно, а мотаться туда-сюда сутками, проводя в пути едва ли не месяцы расчётного времени, да ещё и в непредназначенной для проживания консервной банке под – опять же якобы чертовски опасным жёстким излучением – это нормально.
Такое впечатление что все эти инструкции для поселенцев писали какие-то кромешные идиоты… впрочем почему «впечатление»? Бюрократия она такая бюрократия и совершенно не важно, что это Соединённые Штаты тридцатых годов, а не Советский Союз прошлого века – на вершину бюрократической волны выносит исключительно людей, которые ничего не умеют и главное не хотят делать руками, зато любят командовать и учить других. …и, что интересно, больше всего они любят учить других тому, чего не умеют и не хотят делать сами.
Понятно, что Билл Саливан, капитан экспедиции, был тут совершенно не при чём. Но формально политику Компании в экспедиции проводил именно он. И Антон считал, что ему, по крайней мере должно быть стыдно за допущенные Компанией косяки – он должен быть благодарен старшему инженеру за его работу, а не мозг выносить тупыми инструкциями.
А этот хрен неблагодарный ещё и наезжает!
– Антон, соблюдай субординацию… – капитан поджал губы, что выдавало в нём серьёзное раздражение.
Однако на его крупном круглом лице это выглядело скорее комично.
Билл вообще не выглядел достаточно внушительно для серьёзного начальника: ростом чуть ниже среднего, он был полноват, а его круглое добродушное лицо не оставляло сомнений в том, что его обладатель не может причинить неприятностей даже поселившимся в доме тараканам. Манеры и жесты его были плавными и неторопливыми, скорее женским, хотя с ориентацией у него всё было в порядке.
Его руки с длинными красивыми пальцами могли бы послужить игре на фортепьяно, если бы их обладатель не выбрал карьеру хирурга. И уж точно они никогда не видели сложной тяжёлой работы, как грубые ладони старшего инженера.
В общем на фоне крепкого мускулистого сибиряка Билл Саливан больше походил на плюшевого медведя, чем на грозного босса.
Кроме того Билл был значительно моложе Антона. От чего последнему было особенно сложно воспринимать капитана в серьёз.
– И что ты сделаешь? – с вызовом бросил старший инженер, – Уволишь меня?
– Пошлю другого инженера, – поджатые губы Билла расплылись в ехидную улыбку, – не поедешь ты, я отправлю на задание твою Сьюзен.
Вот это уже был удар ниже пояса.
Сьюзен – жена Антона и второй инженер экспедиции – была единственным, что в этой каменистой пустыне представляло для него ценность. И Саливан, безусловно, мог послать на задание её. Потому что в сравнении с Антоном она была вторым Билом Гейтсом.
На самом деле именно Сьюзен должна была стать старшим инженером, и даже была назначена на этот пост перед вылетом… но уже в пути отказалась. Этот ход менеджеры Компании не одобрили, но у них не было иного выхода, кроме как передать должность её не слишком компетентному супругу.
Так что формальные причины послать на сложное задание более квалифицированного – по всеобщему мнению – специалиста у Саливана были.
Правда, женщин запрещено отпускать на опасные миссии, но Билл может сослаться на производственную необходимость… Антон, конечно, не верит в то, что капитан сделает нечто подобное – Билл хоть и зануда, но человек действительно хороший – но он может, и с этим следует считаться.
Страший инженер стиснул зубы и хотел ответить что-нибудь вроде: «тогда я вернусь, начищу тебе твою капитанскую физиономию, а потом снова уеду… пусть и сам». Но невероятным усилием воли сдержался, и состряпав демонстративно-равнодушное лицо проговорил:
– Билли, мальчик мой, чё тебе надо? Ты же позвонил мне не о субординации напомнить?
– Ты автопилот проверил? – без предисловий перешёл к делу капитан.
Дежурная перепалка была окончена и теперь можно было переходить к рабочим моментам.
– Нет, вёл сам…
– …! – теперь на своём родном языке ругался уже Билл, – какого хрена, Антон?
– Билл, – Антон устало вздохнул и как можно более театрально закатил глаза, – ты, наверное, не в знаешь, но у вездехода помимо автопилота может быть тысяча других проблем: ходовая часть, реакторный отсек, датчики приборов и т.д. и т.п. и пр. Я же должен проверить его в полевых условиях, и должен заметить если что-то не в порядке. Нельзя полагаться только на автоматику – ты же в курсе: если бы она никогда не подводила, я бы сейчас никуда не ехал.
Антон, разумеется, врал напропалую – автопилот он не проверил только потому, что хотел сам покататься на вездеходе, – но уличить его во лжи было невозможно: проблемы с автоматикой и конфигурацией оборудования присутствовали на станции с самого начала, доставляя непрерывную головную боль. И капитан знал об этом не хуже обоих своих инженеров.
– Ты мне зубы-то не заговаривай, – прервал капитан назидательные сентенции старшего инженера, – у тебя программа испытаний есть и инструкция.
– Ладно-ладно, – Антон на секунду оторвал руки от штурвала и продемонстрировал открытые ладони в жесте согласия и примирения, – я проверю автопилот, прямо вот сейчас… только скорость сброшу, – добавил он, бросив взгляд на приборы.
Машина неслась со скоростью почти 50 километров час, что было на треть выше её максимальной разрешённой скорость и вдвое выше максимума для автопилота. Заодно он посмотрел и на одометр и с удивлением обнаружил что преодолел большую часть расстояния: 146 километров, при удалении от базы по геодезической на 97 – это из-за того что на спуске пришлось повилять по дну пересохшего русла реки, увеличившего длину наклонной почти в два раза. Правда там он так и не гнал, но здесь, в Долине, ровная как стол поверхность почти не имела видимых препятствий и предоставляла возможность вездеходу двигаться почти по прямой – настолько, насколько это вообще возможно на реальной местности, без заранее проложенных дорог.
Со вздохом сожаления Антон сбросил скорость до 20 километров час и щёлкнул тумблер автопилота:
– Доволен? – поинтересовался он, демонстративно отодвигая кресло от панели управления и закидывая руки за голову.
– Доволен буду, когда ты скафандр оденешь, – отозвался капитан.
– Билл, – Антон снова наклонился вперёд и как можно более отчётливо произнёс, – я тебе по этому поводу уже ответил, не заставляй меня посылать тебя на х… второй раз за один сеанс связи.
– Да в жопу тебя, – отстранился Билл, – подыхай если хочешь. Но имей в виду, что в этом случае мне придётся взять себе втору жену… твою, – и Билл белозубо улыбнулся во весь экран.
– Ты чё там такое несёшь? – раздался из-за его спины голос Сьюзи. – Я на тебя заяву накатаю за сексуальное домогательство!
Сьюзен вещала откуда-то из-за спины Билла. Антон не видел её лица и потому не мог с уверенностью сказать шутит она или говорит серьёзно. Но Билл – судя по растянувшейся по лицу улыбке её угрозы в серьёз не принял.
Повернув голову назад, он бросил за плечо:
– Да хоть в ООН пиши! В ближайшие полтора года я тут царь и бог, как ближневосточный диктатор, могу творить что захочу!
– А здоровья-то тебе хватит? – Сьюзен, наконец, появилась в кадре и угрожающе нависла над капитаном.
Обтягивающий серебристый комбинезон плотно облегал её стройное тело, подчёркивая высокий бюст, тонкую талию и прочие достоинства прекрасной фигуры.
Она была мельче Билла, но гораздо гибче и сильнее – подлинная американка со среднего запада, где здоровые крепкие фермерские дети растут на свежем воздухе и свежем мясе, с раннего детства привыкая к ручному труду. Она вполне могла развести огонь, нарубить дрова, починить пикап или срубить дерево топором. В общем с детства была такой девушкой, которая вроде и девушка, но при этом «свой парень».
Воспитывавшийся в интеллигентской городской среде крупный, но рыхлый Билл, едва ли смог бы противопоставить ей физическую силу или вербальную наглость.
– Привет любимый, – Сьюзи томно улыбнулась, слегка приоткрыв губы, и кокетливо помахала ручкой на камеру.
Её длинные светлые волосы – которые она наотрез отказалась обстригать перед полётом – раскинулись по плечам и золотистыми струйками полились на сидящего в кресле Билла и теперь частично скрывали его лицо, мешая смотреть в монитор. Она откинула их красивых жестом тонкой руки оголяя грациозную шею и ещё раз призывно улыбнулась мужу, чуть прищурившись своими выразительными глубокими голубыми глазами.
Они были женаты не первый год, но после полугодового путешествия в замкнутом пространстве корабля, где и любовью-то толком не займёшься, супруги переживали в некотором роде новый медовый месяц.
Со Сьюзи Антон познакомился в MIT где защищал диссертацию по когнитивной психологии. Казалось бы смешно, но защититься в MIT было проще чем в Питере, где находился единственный в России диссертационный совет по когнитивной нейронауке. Да и добраться до Питера было отдельной проблемой: прямые рейсы из Якутска в Бостон были, а вот в Северную Столицу попасть можно было только через Москву; и по цене, сопоставимой с кругосветным путешествием.
Кроме того когнитивная психология в отечественных ВУЗах презиралась со времён её возникновения, исследования почти не велись – у себя в университете Антону даже периодически приходилось доказывать преподавателям, что никакого разума в природе не существует, и человек мало отличается от других животных. Но учёные мужи и особенно дамы, получившие образование ещё в прошлом веке, смотрели на него с нескрываемым презрением и скептицизмом. И это в мире, где на основе матмоделей мозга уже давно создавались действующие искусственные нейросети и роботы водили не только космические корабли, но и легковые машины.
А ведь Антон бросил гораздо более денежную работу на шахтах, чтобы устроиться в университет и защитить там диссертацию…
В общем, когда после публикации в Сапиентик ему пришло приглашение в группу исследований Сильного Искусственного Интеллекта MIT, он не раздумывал ни секунды, просто собрал вещи и улетел в Штаты.
Даже трудовую книжку забирать не стал.
О своём увольнении Антон сообщил отделу кадров по телефону из аэропорта не забыв добавить, что рабство давно отменили, две недели они могут отработать сами, а трудовой вытереть жопу, если у них такая же проблема с бумагой, как и у него на кафедре. Родной институт бесил его уже давно, и если бы не мечта получить докторскую степень, он никогда не ушёл бы преподавать за копейки с денежной должности горного инженера Якутской Горно-Рудной Компании.
В то время Сьюзен Донахью преподавала нейробиологию на кафедре общей биологии в MIT, и тематика её диссертации была схожа с тематикой Антона Тагина до степени смешения. Собственно её тогда и представили новому сотруднику как научного специалиста в наиболее близкой области.
Поскольку из всех людей в институте Антон знал только своего куратора, заведующего кафедрой, ректора, главу попечительского совета и молоденькую аспирантку Сьюзи, за помощью он обращался только к последней.
В России за помощью к начальству обращаться вообще не принято, и даже зная наверняка, что в новой стране порядки совершенно другие, Антон не мог пересилить себя и пойти с какой-то ерундой к ректору или куратору.
Кроме того, чего греха таить, молодая стройная светловолосая девушка была ему симпатична и проводить с ней время было приятно. Да и девушка, очевидно, была не против общества крепкого сильного парня из загадочной страны, в которой никогда не бывает лета.
В первую очередь, Антон попросил у девушки позаниматься с ним английским языком – он мог, конечно, прочитать или написать научную статью, полистать газету или художественную книгу, но вот воспринимать на слух бытовую речь был практически не способен. Однако занятия «языком» как-то невзначай сместились с английского на биологический, и полностью выйдя за пределы лингвистики, шагнули куда в область физиологии.
– Привет, дорогая, – при виде девушки Антон не смог сдержать улыбку и помахал рукой в ответ. Благо теперь, после включения автопилота, его руки были свободны от необходимости держать штурвал.
Однако радость его была не долгой:
– Ты почему без скафандра? – нахмурилась супруга, повторив вопрос несколько минут назад заданный старшему инженеру капитаном.
– Дорогая… – перед лицом Сьюзи боевой настрой Антона растаял как дым, и он перешёл на вялые неубедительные оправдания, – ну в нём реально стрёмно всё время сидеть! Ну ладно на улице, но тут-то нафига? Неужели я, по-твоему, не замечу опасной разгерметизации?
– А если врежешься во что-нибудь? – девушка сурово приподняла бровь, – автопилот в полевых условиях никто ещё не испытывал!
Антон аж подпрыгнул в кресле:
– У меня автопилот включен полторы минуты как! – взвился он, – …и то только потому, что этот, – инженер тыкнул пальцем в экран указывая на капитана, – меня заставил его включить! …впрочем и врезаться тут не во что, – Антон сделал широкий жест рукой обводя окружающее пространство, – тут только каменная пустыня кругом.
– Ладно, я тебе доверяю, – улыбнулась девушка сменяя гнев на милость, и послала в эфир воздушный поцелуй, – но ты всё равно будь острожен там!
– Конечно, – кивнул старший инженер, – я не оставлю тебя вдовой, – вспомнил он недавнюю шутку.
– Ты покушал? – поинтересовалась Сьюзи.
– Ещё нет…
– Почему? Ты в пути уже почти четыре часа…
– Да я машину вёл… – попытался оправдаться Антон.
– А ты вообще почему так далеко? – прищурилась Сьюзи, очевидно считывая показания навигатора с одного из экранов перед собой.
Тут крыть было нечем, за четыре часа прошедшие после выезда вездеход проделал путь почти в 150 километров, что означало превышение штатной скорости как минимум вдвое, и было ещё одним косяком старшего инженера, если, конечно, оценивать его действия с точки зрения составителей инструкций.
– Дорогая, не занудствуй, – он оставил оправдательный тон и попытался показать кто в семье хозяин, – я еду никого не трогаю, проверяю ваш вездеход в предельных режимах…
– Катаешься там без меня… – она сразу перевела слова Антона с мужского на женский, – Развлекаешься… – добавила она утвердительно, поглядывая на мужа с укоризной.
– Вдвоём нельзя… – придав голосу печальную интонацию протянул старший инженер.
В этот раз его сожаление было вполне искренним: если бы он ехал со Сьюзи то автопилот очень бы пригодился… Антон окинул помещение мечтательным взглядом – кабина вездехода была по площади едва ли не больше их жилого блока на временной станции и уж точно гораздо удобнее той тесной подержанной короллы в которой они стали близки в первый раз.
Пожалуй, инициатором их отношений была всё-таки Сьюзен: внимание Антона очень импонировало бойкой девушке – для неё он выглядел чем-то вроде дикого доисторического животного, сильного, опасного, но невероятно привлекательного. В обществе сибиряка молодая аспирантка напрочь забывала о науке и её мысли забивались какими-то очень древними и очень примитивными инстинктами.
Антон был таким… необычным. Он очень сильно отличался от дохлых рыхлых сверстников на кафедре и комплекцией и физической силой, но главное манерами – она видела такое только в исторических фильмах, и, пожалуй, впервые за всю жизнь кто-то относился к ней как к героине рыцарских романов: открывал перед девушкой дверь, подавал руку при выходе из машины, всё время пытался заплатить по счёту если они обедали вместе. В общем делал такие милые вещи, которые делали мужчины, в те давние времена, когда женщина в цивилизованном мире всё ещё были женщиной, а не «человеком с менструациями».
Он был как будто из прошлого века… а как ей нравились его крепкие сильные руки! Когда они бывали вместе, девушка буквально не могла оторвать взгляда от цепких ловких кистей покрытых бугоркамипульсирующих вен: «как будто лапа неандертальца!» – с восхищением думала она.
Сьюзен всегда любила сильных крепких мужчин… говорят девушка подсознательно ищет мужчину напоминающего её отца – очень может быть. Старик Донахью и вправду был чем-то похож на Антона: такой же коренастый, крепкий, жилистый и при невысоком росте невероятно сильный. Да и скучно ей было с нерешительными академическими сверстниками получившими домашнее воспитание: она привыкла бегать на свежем воздухе, спать на сене, лазить по деревьям и плавать под луной в одном белье – но занятым наукой и соцсетями однокурсникам это было малоинтересно… но не Антону. Тот, казалось, разделял все её безумные увлечения, и если выдавался тёплый погожий день, никогда не был против провести его на природе, что не удивительно – всю его предыдущую жизнь тёплые погожие дни были в страшном дефиците: в Магадане, где он родился и вырос тёплых дней вообще не бывало, а в Якутии, где он жил и работал с наступления совершеннолетия, лето было хоть и жарким, но очень коротким, так что каждый день нужно было ловить за хвост и выдаивать до суха.
Так незаметно молодые люди сдружились и со второго года обучения практически всё свободное время проводили вместе.
Однажды когда они ужинали в кампусе подспудно обсуждая какой-то старый фильм, на улице разразился сильный ливень. Сам ливень они переждали, но выйдя на крыльцо Сьюзи увидела, что бетонная дорожка ведущая от крыльца к парковке превратилась в маленькую копию Суэцкого Канала. Оценив преграду она хотела было разуться и пробежать по воде босиком, но тут Антон вдруг подхватил девушку за талию – одной рукой! И пронёс все сто метров прижимая к себе даже не запыхавшись, как кошку. Она сидела попкой на его крепком предплечье, смеялась и обнимала парня за шею чтобы не упасть – кожей чувствовала молодое сильное тело, и её разум окончательно терял контроль над телом.
Всё-таки в женщинах есть какие-то дремлющие древние инстинкты, которые тянут их именно к таким мужчинам: крепким, сильным, как будто только что выбравшимся из пещеры – способным охотится на мамонтов и отбиваться дубиной от саблезубого тигра.
Антон, конечно, никогда не охотился на мамонтов, да и тигров видел лишь в Хабаровском зоосаде, но на фоне хлипких сверстников казался именно таким.
Когда они сели в машину, Сьюзен не удержалась и сама, первая, поцеловала его. Она даже не думала, что способна на подобное безумство, но в тот момент тяга к странному Siberian превзошла все её разумные ценностные установки. Разумеется, Антон ответил на поцелуй, а потом и сам перешёл к более решительным действиям – так они стали близки.
Заявку на участие в экспедиции они подавали уже как семейная пара. Вступительные испытания проходили вместе, и были выбраны не в последнюю очередь потому, что заключили официальный брак за неделю до начала отборочного тура.
К тому времени Сьюзи уже была доктором по нейробиологии, и ведущим специалистом по программированию и обслуживанию искусственных нейронным сетей в одном из дочерних подразделений Google, и готовилась защитить вторую диссертацию по портативным атомным установкам.
Антон на её фоне смотрелся достаточно бледно: «всего лишь» доктор когнитивистики и горный инженер с опытом работы на шахтах Якутии. Его квалификация явно не дотягивала до среднего уровня соискателей – каковые имели, как правило, от дух докторских степеней. Как не странно помогло ему то, на что он меньше всего рассчитывал: долгая жизнь в суровых условиях сибирского приполярья и тяжёлая работа горного инженера, которую он знал от практических азов то теоретических тонкостей.
Как не странно именно незначительный опыт работы в горнорудной компании оказался для него более важным, чем докторская диссертация по эмуляторам мыслительных процедур – члены отборочной комиссии решили, что Якутия от Марса отличается только наличием кислорода в воздухе, и, по наблюдениям Антона, оказались совершенно правы.
– Когда прибудет пополнение, я тебя обязательно покатаю! – добавил Антон и для убедительности несколько раз кивнул на камеру.
– Ладно, голубки, – прервал их воркование капитан, – у меня по пеленгатору показывает, что ты уже в 20 километрах от базы, ты там что-нибудь видишь? Она же внизу должна быть…?
Антон бросил взгляд на лобовое стекло, за которым по-прежнему расстилалась бескрайняя пустыня, а потом на показания спутниковой навигации – высотомер показывал минус 43 метра относительной высоты.
– Билл, у меня тут минус сорок три, – проговорил Антон, отвлекаясь от приятных воспоминаний, – так что база выше меня, и я не могу её видеть при всём желании.
– Хм… – поджал губы капитан, – я думал база в самой нижней точке.
– Да, это было бы логично, чёрт возьми! – ехидно отозвался старший инженер, – Только это не так! А ты думал чего я ворчу уже второй месяц? Я-то этот маршрут давно проложил!
– Хм… – снова хмыкнул Билл неопределённо.
Он хотел добавить что-то ещё, но Антон не дал ему такой возможности:
– Вот смотри, – старший инженер передал на экран показания внешних камер, – ровная площадка на десятки километров и одна из самых низких точек в долине. Если бы твоя Компания не выдрючивалась, мы могли бы садиться здесь и не устраивать весь это балаган с двумя базами и переездом…
– Антон, – вдруг включилась в разговор стоявшая возле капитана Сьюзи, – я с тобой не согласна, это всё-таки дело случая. План-то был хороший: использовать преимущества кратерных стенок для будущего строительства купола, только…
– Только что-то пошло не так, и правительство чуть не завернуло весь проект целиком, – отмахнулся Антон. – да помню я… – он глубоко вздохнул и добавил, – ты мне лучше скажи, там в показаниях ничего не изменилось? Чуда не произошло?
– Увы, Антоша, – смущённо улыбнулась супруга, – ничем не могу тебя порадовать…
Несколько лет назад, самонадеянность компании чуть не похоронила весь колонизационный проект. Собственно после той небольшой аварии и родился этот безобразный план по строительству двух баз: одной постоянной – в большом кратере на дне долины, и одной временной – из четырёх жилых блоков на базе CrewDragon [1]. Однако снизив риски такая конфигурация только увеличила количество проблем и технических сложностей.
Неприятности с постоянной станции начались почти сразу же после начала сборки: осуществлять её с места было намного удобнее, чем с Земли, так как в этом случае управлять аватарами можно было в режиме реального времени [2]: основные узлы станции монтировались автоматически, за несколько лет до прилёта экипажа, но кое-какую работу всё же было необходимо доделать «в ручную». Тут-то и начались всякие странности, причину которых не удавалось установить вот уже второй месяц: не отвечали некоторые приборы, не монтировалась часть схем, но хуже всего было с комплектующими которых то и дело не оказывалось на месте. Впрочем все эти мелкие недочёты можно было доделать уже после переезда, но для этого на станцию было необходимо закачать атмосферу… и тут возникла совсем уж неустранимая проблема: система была продута и продиагностирована, оставалась сущая мелочь – подключить баки с кислородом и азотом к системам жизнеобеспечения и запустить подачу. Однако осуществить эту элементарную процедуру так и не удалось.
Раз за разом система выдавала ошибку подключения, а грузовой люк – за которым прятались баки с газом – наглухо заклинило. Дистанционно управляемые роботы-аватары, не могли протиснуться в узкий лаз, а система диагностики выдавала поломку сервопривода. Можно было, конечно, разрезать газовый отсек, но эта была крайняя мера – блок газового распределителя был изготовлен на земле из специальных композитных материалов, и восстановить его целостность в полном объёме в полевых условиях экспедиции скорее всего оказалось бы невозможно.
С Земли проблему можно было решить в течении двух лет – прислав дополнительный корабль с резервными запчастями. Но столько времени у экспедиции не было – им, конечно, не грозила голодная смерть, но весь план исследований и колонизации полетел бы к чёртовой матери. Да и сидеть в четырёхметровых банках удовольствие на уровне тюремного.
Перед выездом Антон и Сьюзен ещё раз удалённо продиагностировали систему, но ответ был тем же: по газу – ошибка подключения, по люку газового бокса – поломка привода… и судя по ответу Сьюзен за последние три часа чуда так и не произошло – печально, это означало что работать всё-таки придётся.
– Ладно, – старший инженер вернул камеры в исходное положение и снова бросил взгляд на показания высотомера. За время разговора высота уползла вверх и сейчас колебалась где-то в районе +50, – Билл, что там с пеленгом?
– Восемнадцать километров…
– Значит скоро увижу… давайте, может правда перекушу, на автопилоте чуть меньше часа осталось…
– Добро, – кивнул Билл.
– Приятного аппетита, – отозвалась Сьюзи.
– Спасибо, – улыбнулся Антон, – созвонимся через полчаса, подготовь там аватара в помощь.
– Хорошо, – согласилась Сьюзи и упорхнула куда-то за спину капитана.
Антон переключил изображение на внешние камеры, подождал пару минут, убедился что со станции за ним больше никто не наблюдает, и выключив тумблер автопилота рванул вперёд под бодрые ритмы дальневосточного рока.
***
Резко затормозивший вездеход поднял тучу пыли, которая на несколько минут скрыла Солнце. Под действием низкой силы тяжести пыль оседала медленно, так что когда Антон облачился в скафандр в воздухе – если так можно было назвать разреженную газовую смесь за обзорными окнами атомного внедорожника – ещё кружились отдельные частички серой взвеси.
Захлопнув стекло шлема Антон нажал на кнопку декомпрессии шлюза и спустя несколько секунд шагнул наружу спрыгнув с высоты чуть более метра. Тело опустилось на грунт привычно медленно – втрое медленнее чем на Земле – и подняло новое облачко серой пыли.
Равнину вокруг заливали яркие солнечные лучи. В их свете, чёрный крупинчатый грунт под ногами ничем не отличался от земного. Беловато-голубая атмосфера походила на плотный смог над крупными земными городами и вообще ничем не напоминала инопланетный пейзаж. Если бы не стекло шлема, можно было бы подумать, что Антон находится в одной из земных пустынь – как на тренировках: громада обитаемой станции лишь дополняла это сходство – она была точно такой же, как тренировочная база НАСА в пустыне Махаве, где проходил последний этап отборочных испытаний.
Сходство было настолько потрясающим, что Антон едва утихомирил желание снять шлем и вдохнуть внешний воздух – ну прямо Земля Землёй, ничего марсианского на глухо, и всё же… Антон поднял голову вверх: вместо луны, крошечная белая точка Фобоса над горизонтом… и всё же это не Земля.
Он глубоко вздохнул и сделал шаг в направлении станции, потом ещё и ещё и, вдруг, ускорившись, побежал, пробуя на прочность герметичный скафандр и свои собственные мышцы – на Марсе человек был очень лёгким, гораздо более лёгким, чем на Земле, но на поверхности в скафандре ощущение тяжести было почти земным, хотя замедленные приземления наглядно демонстрировали тройную разницу в величине свободного падения.
Через несколько секунд он был уже у заклиненного люка газового отсека.
План действий был продуман до мелочей: подойти к люку, попробовать открыть его в ручную – разумеется ничего не вышло; тогда в дело идёт план «б». Откинув задвижку Антон подключил к внешним клеммам питания небольшой полуавтоматический сварочный аппарат, и довольно хмыкнул: варить тут будет даже проще чем на Земле – вся атмосфера состоит из углекислого газа, на подачу нужна лишь проволока. Он вынул из грузового ящика две припасённые специально на такой случай скобы, и в несколько ловких движений приварил их к металлическому боку газового отсека. Затем протянув трос через скобы и закрепил его за передний фаркоп атомного тягача.
– Готово! – проговорил он в шлемофон, через ретранслятор вездехода связанный с базой, – дёргаю!
– Давай! – раздался с противоположной стороны эфира голос Сьюзен.
В нескольких десятках метров от него повернулся и замер утыканный манипуляторами аватар, камерами которого Сьюзи наблюдала за его действиями.
Инженер отступил на несколько шагов, и прямо с ручного пульта отдал вездеходу приказ на движение назад. Трос натянулся. Приваренные скобы предательски изогнулись, но выдержали.
Люк взвигнул, хрюкнул, заскрежетал – Антон, конечно, этого не слышал, но именно такие звуки представлялись ему по вибрации почвы под ногами – и с заметным сопротивлением отодвинулся на полметра, прежде чем инженер остановил атомный внедорожник.
Протиснувшись в тесное помещение газового отсека, Антон огляделся, привыкая к полутьме после яркого солнечного света… и не поверил своим глазам:
– Что это за х…ня… – пробормотал он в микрофон.
– Что? Кого? Антон! Плохо слышно! – зазвучал в динамиках встревоженный голос Саливана.
– Их нет! – громко и отчётливо произнёс Антон. – Баков с кислородом и азотом нет на месте.
– Как нет? – не понял Саливан. – Антон, что ты несёшь? Куда они могли деться? Мы же их так и не подключили!
– Билли, – произнёс Антон упавшим голосом, – я не представляю, как это может быть, но по факту баков с газом нет на месте. Они отсутствуют... физически…
================
Сноски:
[1] Джетлаг – синдром смены часового пояса – рассогласование циркадного ритма человека с природным суточным ритмом, вызванное быстрой сменой часовых поясов. При пересечении нескольких часовых поясов для путешественника изменяется продолжительность светового дня и ночи, внутренние часы организма расходятся с временем часового пояса в месте прибытия, из-за чего нарушаются привычные ритмы питания, сна, выработки гормонов (в частности, мелатонина) и температуры тела, которые теперь не совпадают ни с окружающим миром, ни друг с другом. Десинхрония вызывается неспособностью тела быстро перестроиться на новый, сдвинутый относительно старого, ритм.
[2] Dragon 2 (также известный как Crew Dragon и Dragon V2) — американский многоразовый пилотируемый космический корабль компании SpaceX, разработанный по заказу НАСА в рамках программы Commercial CrewDevelopment (CCDev). Предназначен для доставки экипажа до 7 человек на Международную космическую станцию (МКС) и возвращения их на Землю.
На сегодняшний день является сановным грузовым и пассажирским космическим кораблём доставляющим грузы и экипажи на МКС.
[3] Расстояние между Землёй и Марсом в зависимости от взаимного расположения составляет от 55 до 400 миллионов километров. Поскольку любой сигнал между двумя точками идёт со скоростью света, время отклика на сигнал посланный с Земли для Марса составляет от 3х до 22х минут. Получение же ответа занимает ещё вдвое больше времени (на практике ещё больше, потому что сигнал идёт не по прямой). Что делает удалённое управление радиоуправляемыми автоматами на Марсе невозможным в режиме реального времени.
На Земле предстоящий переезд казался занимательным приключением. Компания гарантировала успешность миссии и за право стать первыми колонистами Красной Планеты боролись между собой миллионы лучших представителей человечества. Знали ли они что их ждёт на самом деле? Едва ли. Но эта борьба воплощала в себе лучшие качества людей, всё что сделало сапиенсов доминирующим видом на нашей планете: стремление никогда не останавливаться на достигнутом.
В своё время Билла потрясло описание одного простого эксперимента: в замкнутой искусственной экосистеме создавалась колония крыс. С точки зрения крыс условия жизни в ней должны были казаться идеальными: комфортная температура, регулярное питание, хорошее освещение… но всегда находились несколько крыс, которых не удовлетворяло простое «животное» существование, и они рискуя жизнью использовали все свои силы чтобы выбраться из ненавистного им рая.
Колония была окружена лабиринтами в которых смельчаков-крысёнышей подстерегало многоженство опасностей и смертельных ловушек, не говоря уже о стандартных для дикой природы голода и холода. Но всё равно, смелые крысята презревшие радости жизни и отравляющиеся в путь не обещающий в конце ничего хорошего.
Всегда несколько: на колонию в десять, сто или тысячу особей число смельчаков принципиально не менялось. Оно не зависело от температуры, количества еды или доступности самок, нет, оно зависело лишь от размера контролируемой территории и то не слишком явно.
Зачем крысы покидали привычный рай? Зачем шли на верную смерть за пределами лабиринта? Это была загадка…
Затем уже в университете Билл познакомился с теорий Фредерика Тёрнера [1], и выяснил что люди ничем не отличаются от безрассудных крыс: в любом самом благополучном обществе всегда находятся бунтари которые не могут довольствоваться удовлетворением простых физиологических потребностей. Они бросают насиженные места, налаженные связи, стабильный доход и устремляются в неведомые дали, просто потому, что там не так как здесь.
Как оказалось, подобное поведение есть фундаментальное свойство жизни, особенно явно проявляемое в сложных социальных системах: кто-то должен пожертвовать собой просто так, просто «на всякий случай». Потому что за миллиарды лет эволюции и катастроф жизнь привыкла – ничего не бывает навсегда, и уж тем более навсегда не бывает рай. Рано или поздно упадёт метеорит, разразиться эпидемия, рванёт вулкан или восстанет морская пучина… или наоборот, на месте моря развернётся бескрайняя пустыня, там где росли пальмы выпадет снег, а на месте засыпанных снегом равнин установится тропическая жара; уровень солнечного излучения вырастет и сожжёт всё живое… или упадёт и всё вокруг покроется льдом.
На такой случай всегда стоит иметь запасной вариант.
А поскольку никто, включая саму мать природу, никогда не знает когда именно привычный рай сменит разверзшийся ад, запасной вариант надо иметь ВСЕГДА, просто всегда, без уточнений на условия.
Как только популяция начинает жить относительно комфортно, она обязана озаботиться путями для отступления. Потому что когда наступит ад – а он обязательно наступит – готовиться будет уже поздно.
Те популяции которые утратили стремление к переменам при наступлении комфорта канули в лету. Они навсегда исчезли с лица Земли и уже никогда не напишут новую страницу в книге жизни. И лишь те, кто презрев комфорт и безопасность очертя голову кидаются в неизвестность в поисках перемен – создадут новые виды и унаследуют всю вселенную.
На крысах это было особенно хорошо видно: стоило перестать подавать в колонию корм, как большая часть зверьков устремлялась по пути уже протоптанному безбашенными смельчаками. Смертельные опасности стоили жизни многим, но популяция оставалась жить…
Конечно Биллу и Джиллиан не обещали смертельные опасности, им обещали фронтир человеческой цивилизации, новый мир в котором они будут первооткрывателями, но с комфортом как дома. «99% современных людей проводят 95% своего времени в закрытых помещениях или транспортных средства, так какая разница где находятся эти помещения?» – так говорили им перед отправкой… но реальность оказалась далеко не столь безоблачной.
Всё шло наперекосяк с самого первого дня после высадки: да, четыре жилых модуля станции приземлились по расчётной траектории и сели с косметической точностью плюс-минус полтора метра. Это, наверное, большой повод гордится собой для инженеров, которые остались на Земле, однако этой точности не хватило. Наибольшее расстояние составило всего 2,26 метра, и его должен был покрыть гибкий рукав, специально спроектированный на такой случай… должен был, но не смог.
В результате местоположение блоков пришлось корректировать на поверхности вручную. Но как подвинуть на полтора метра жилой блок массой две с половиной тонны, даже если он весит при этом всего 900 килограмм? [2]
На самом деле существовал единственный способ осуществить такую операцию: подогнать вездеход, погрузить блок на вездеход краном, перегнать вездеход на полтора метра, выгрузить блок краном. И всё это в скафандре используя только ручное управление вездехода… из кабины… ориентируясь по камерам. Нет, можно сделать то же самое со станции, или даже из зала управления полётами, но уже без личного присутствия, и, конечно, гораздо дольше по времени. Дело в том, что вездеход был предназначен для перевозки блоков на дальнее расстояния, в место постоянной колонии, за 126 километров от места высадки… а не на полтора метра!
Почему эту проблему не предусмотрели до вылета?
Ну как же не предусмотрели, ещё как предусмотрели!
И разработали для её решения гибкий коридор, который нужно было растянуть и подсоединить к шлюзам всех четырёх блоков. Общий шлюз этой коридорной кишки, должен был обеспечить приличную экономию воздуха, так как задействовался бы в четыре раза реже, чем четыре шлюзовых отсека жилых блоков – его даже проверили на испытательном полигоне, как убеждал канадский разработчик «в условиях, максимально приближенных к реальным». Однако как раз в реальных условиях материал коридора утратил расчётную гибкость и отказался растягиваться на необходимые колонистам полтора метра.
Ну как отказался… Теоретически он как-то тянулся, но сила, требуемая для растяжения в необходимую форму, быстро превысила расчётную и стала опасно приближаться к пределу прочности материала – проще говоря они тянули этот двухметрового диаметра шланг с такой силой, что начали трещать швы сочленения. Это было опасно, такими темпами гибкую часть трубы-коридора можно было вообще порвать, что привело бы к ещё более длительному ремонту и снижению общей надёжности системы жизнеобеспечения.
Поэтому решено было двигать блоки.
Первый блок с Антон с Биллом пытались переставить прямо с борта корабля, и даже преуспели в этом предприятии… потратив на элементарную процедуру в общей сложности больше четырёх суток.
Когда работы были, наконец, завершены, стало понятно что такими темпами они будут собирать свой временный дом до еврейского рождества.
Не то чтобы в этом была какая-то неразрешимая проблема, но добираться до места полгода, чтобы потом ещё два месяца не сходить с корабля – это был уже перебор. Тогда Антон вызвался на непредусмотренные регламентом работы сам, совершенно добровольно.
Билл сначала засомневался стоит ли расходовать кислород на непредусмотренную процедуру, но всем настолько осточертело сидеть полгода в крохотной консервной банке жилого отсека, что сомнения начальника экспедиции были не долгими.
Они вместе с Антоном вышли наружу, оставив женщин на борту, и меньше чем за день сконфигурировали всю базу в расчётной форме, в ручную передвинув блоки, чтобы загнать их в уменьшившиеся пределы растягиваемости кишки-коридора. Пока они это делали на поверхность вылезли новые недочёты: манипуляторами вездехода можно было управлять из центра управления полётами, с Корабля, из кабины вездехода… но не снаружи где это, собственно, и было необходимо.
Хорошо, что мужчин было двое: чередуя русские маты с английскими они кое-как синхронизировали работу по рации – Антон цеплял и стыковал блоки снаружи, а Саливан управлял манипулятором из кабины – и меньше чем за сутки выполнили в три раза больше работы, чем за четверо суток с корабля.
Коридор был подключен, модули смонтированы, они наконец смогли покинуть корабль и ступить на твёрдую землю, если так можно было назвать марсианскую поверхность… и тут вскрылась новая проблема: жилых блоков было четыре и все они были одноместные. И это несмотря на то, что в экспедицию отбирались только семейные пары!
По всей видимости разработчикам такое положение вещей не казалось проблемой, хотя так и подмывало задать вопрос: вот что ни так с этими людьми? Они выросли в неполных семьях? Их воспитывали пидарасы или лесбиянки? Или они сами были пидарасами?
Нет, всё понятно, иногда хочется уединения – даже родная жена периодически надоедает, и возможность сосредоточится на работе иной раз дорогого стоит. НО ключевым словом тут было «периодически», а спать каждую ночь в отдельных постелях – это перебор.
Может быть у собравшихся на корабле пар уже не было страсти пятнадцатилетних подростков, но оставаться одному в пустом помещении, где кроме тебя даже не дышит живой человек – это элементарно страшно. Это даже в многолюдном городе страшно, когда за окнами шумят машины или на худой конец завывает ветер – не даром именно одинокие люди во все времена являлись лидерами по психическим заболеваниям и самоубийствам… Но тут, в полной тишине мёртвых равнин, когда снаружи почти космическая пустота и даже муха сошла бы за домашнее животное, от одной только мысли спать в одиночестве, любого нормального человека бросало бы в дрожь…
Особенно недовольны были Антон и Сьюзи Тагины – они потратили два года на тренировки и дополнительное обучение в рамках марсианской программы, и полгода года в полёте, так что, пусть и с некоторой натяжкой, их можно было назвать молодожёнами.
Они так долго ждали, когда можно будет уснуть в настоящей постели при настоящей гравитации, что даже мысли не допускали, будто каждому из них потребуется отдельный жилой модуль. В общем спали они в личном модуле Антона вместе и в первую же ночь обнаружили недостатки одноместной постели.
Но это было ещё не всё.
Как известно ночи на Марсе пусть и немногим длиннее земных, зато гораздо холоднее [3]. Днём-то на поверхности температуры весьма сносные, тем более в экваториальной зоне, а вот ночью темп ература опускается до -80 градусов, что создаёт трудности даже в разреженной атмосфере.
На корабле команда жила по Хъюстонскому времени, разумеется с двадцатью четырьмя часами в сутках, но на Марсе продолжительность дня на полчаса больше, и уж тем более восход и закат солнца никак не соответствовал корабельным суточным ритмам, из-за чего вся команда испытывала проблемы со сном. Однако Антон и Сьюзи ночевали вместе – и им было чем заняться бессонной ночью, а Билл и Джиллиан решили на первых порах инструкцию не нарушать, ночевали по отдельности и потому Билл первым обнаружил ещё один недостаток конструкции.
Проснувшийся посреди марсианской ночи капитан проворочался пару часов в постели, но потом всё-таки не выдержал – решил наведаться в модуль к супруге. Он открыл дверь шлюза… и сразу закрыл обратно. Нет, с воздухом всё было хорошо, несмотря на свою гибкость, коридор отлично держал давление, но, увы, не температуру. К рассвету без внешнего подогрева она опустилась до –12 градусов по Цельсию – не смертельно, но для голого тела в одном белье – очень неприятно.
Конечно, расстояние между блоками можно было преодолевать и в рабочем комбинезоне, но тогда в чём смысл общего коридора?
Понятно, что одевать комбинезон проще чем скафандр, но на самом деле не на много, а ходить в нём одному в блоке ещё тупее – зачем тогда там климатизатор поддерживающий круглосуточно двадцать четыре градуса тепла?
Да, понятно, колонисты не снимали этих комбинезонов на корабле, но корабль это хоть и длительное но путешествие, а тут был хоть и временный но дом. Кроме того, в корабле была нормальная кают-компания, в которой можно было собираться всем вместе, а тут, раз база временная, подобной роскоши не предполагалось.
В общем промучившись несколько дней колонисты приняли непростое решение полностью реконфигурировать базу: два одноместных модуля превратить в два двухместных, один – в кают-компанию, а ещё одним, как печкой, топить пластиковую кишку коридора. Его же использовать как переходник в лабораторный модуль, а сам коридор и технический блок засыпать грунтом, чтобы уменьшить потери тепла.
На эту работу ушло ещё почти две марсианские недели. Задача оказалась не такой простой, как выглядела на первый взгляд. Песок, которого было полно вокруг станции, оказался слишком мелким, и легко сдувался редкими, но мощными порывами ветра. В итоге подходящую горную пароду – мелкий камень, вроде отсева – пришлось собирать чуть ли не за три километра, грузить на вездеход и возить обратно. И всё это вручную: для строительства колонии был предусмотрен тягач-экскаватор, но он был сброшен в Маринер в разобранном виде – для временной базы его использование не предполагалось.
После короткого совещания единогласно было решено за экскаватором не ехать, а разобраться своими силами и подручными средствами.
Антон сделал из обшивки посадочного блока лаборатории лопаты и кузов для вездехода – ведь тот был предназначен для перевозки собранных модулей и имел соответствующие крепежи на почти ровной платформе.
Обязанности распределили так: мужчины возят грунт и осуществляют монтаж внешних конструкций лаборатории, а женщины осуществляют внутреннюю сборку и следят за жизнеобеспечением станции, ну и готовят еду – потому что концентраты всем до смерти надоели, и, в добавок, напоминали о невесомости.
Грузить было легко, хоть скафандр и имел массу больше семидесяти килограммов, на Марсе человек в скафандре всё равно был легче себя на Земле. А уж лопаты и грунт и вовсе ничего не весили.
Первые пару часов Антон и Билл носились вокруг вездехода забрасывая грунт из любого положения, примеряя на себя роль Джона Картера. Но потом усталость всё равно взяла своё и на вторую ходку Антон придумал как задействовать кран.
Всё из той же обшивки посадочного модуля он собрал большой ковш, который закрепил тросами с четырёх концов, два из которых были прикручены наглухо струбцинами, а два противоположных – на крепёж с пальцами: защёлкиваешь середину, набираешь ковш, поднимаешь над кузовом, вытаскиваешь пальцы – грунт сам падает в кузов.
Получилось очень удобно и работа пошла намного быстрее.
Грунт пересыпанный песком действительно хорошо держал тепло, а что бы его не уносило ветром курган дополнительно укрепили слоем крупных булыжников.
Теперь большую часть времени команда проводила в лаборатории, которая стала для них и кают компанией и рубкой управления, и тренажёрным залом, и местом работы, хотя все понимали что это не правильно – собирать всю команду в одном месте полагаясь на герметичность единственного внешнего шлюза станции. Так что к основным своим обязанностям – анализам марсианских образцов, лабораторный блок так и не приступил.
Зато для лабораторного оборудования обнаружилось новое увлекательное применение: Сьюзен под пристальным вниманием Джиллиан смонтировала в одной из секций небольшую, но весьма функциональную кухню. Где из не блещущих разнообразием запасов корабля супруга капитана творила настоящие кулинарные шедевры.
По той же причине быстрее всего продвигались исследования связаны с воспроизводством пищи в марсианских условиях – на пищевых отходах удалось довольно быстро развести Виноградных улиток, которые в Марсианских условиях росли как на дрожжах, переводя в биомассу половину всех пищевых отходов станции.
Изначально американские коллеги предлагали использовать в качестве источника белка Гигантских Ахатин, которые давали немного больший выход биомассы на потреблённое количество пищи, но Виноградные Улитки выигрывали за счёт универсальности – условия их содержания были проще, а пищевые предпочтения намного ближе к тому, что могло остаться недоеденным на столах космонавтов.
Всё что не могли съесть улитки, доедали лабораторные морские свинки – их, как и людей, на корабле было две пары. К счастью все особи хорошо перенесли невесомость и в ближайшее время были готовы перейти к активному размножению, обеспечив экспедицию уже настоящим мясом. А пока улитки подрастали, а свинки приходили в себя после длительного состояния невесомости основным продуктом получаемым на месте стали грибы, которые Саливан высаживал из спор в другом крыле лаборатории, прямо на человеческих экскрементах.
В первый раз Сьюзи весьма подозрительно отнеслась к прущим из человеческого навоза грибным телам, и даже не была уверена, что сможет запихнуть эту биомассу в себя. Однако Джиллиан, начисто лишённая чувства брезгливости, как её супруг – что вообще довольно типично для врачей – приготовила из первого урожая такой замечательный жульен, что супруги-инженеры моментально отринули свою брезгливость и ещё добавки просили.
С тех весь биологический блок лаборатории был занят разноплановыми ёмкостями с пищевыми отходами и человеческими экскрементами, в которых набухали грибы и копошились улитки. Производство последних развернули из привезённых с Земли яиц – задачу облегчало то, что животным вполне подошли марсианские камни в качестве минеральной добавки [4], – а вот потомства морских свинок нужно было ждать ещё несколько недель.
Впрочем это не мешало полноватой жизнерадостной Джиллиан творить кулинарные шедевры из подручных материалов, чем она и занималась значительную часть свободного времени – после полугода заточения в дрейфующей по космосу стальной колбе это занятие доставляло ей особое удовольствие. Да и остальные члены экипажа были в восторге – домашняя еда, пусть и очень ограниченного ассортимента, не шла ни в какое сравнение с корабельными концентратами, и добавляла радости их довольно однообразным будням.
В общем лаборатория была местом общения и развлечения, насколько они вообще были возможны в текущих условиях, но сейчас напряжение в большом лабораторном модуле можно было резать ножом.
Вся команда замерла возле экрана на котором завис кадр с главным инженером раскрывающим створки газового отсека. Сьюзи с дымящейся кружкой кофе в руках перестала даже дышать и напоминала своим видом живую статую. То что сказал Антон было странным, очень странным, а потом связь как-то сразу оборвалась… буквально на несколько секунд, но эти секунды показались ей вечностью.
– Билл, слышу тебя нормально, нормально слышу тебя, – раздался в динамике голос Антона и у Сьюзен отлегло от сердца.
Она тихо опустилась на табуретку возле контрольной панели и отодвинула кружку в дальний конец прикрученной к ней столешницы.
– Что там за ерунда, ты сказал, что в модуле нет баков с кислородом? – в третий раз переспросил Саливан, хотя прекрасно слышал ответы главного инженера.
– Всё так, – подтвердил Антон, – баки с кислородом и азотом физически отсутствуют – подключать нечего.
– Но это же не крепежи! Каждый весит на Земле 20 тонн, они не могли просто исчезнуть! – капитан до сих пор не мог поверить собственным ушам.
– И тем не менее, – отозвался старший инженер, – Смотри сам.
Он повернул камеру и на экранах рубки управления отобразились совершенно пустое пространство грузового блока.
– Чертовщина какая-то… – пробормотал Билл.
Он и две женщины расположились у контрольной панели приборов, которая растянулась без малого на десять метров вдоль закруглённой стены лаборатории.
– Что там? – с тревогой спросила Сьюзи, ведь именно её муж сейчас столкнулся с какой-то непредвиденной проблемой в двух сотнях километров от безопасного пространства временной станции.
– В грузовом модуле нет баков с кислородом и азотов, – не стал скрывать Билл, – поэтому мы и не смогли подключить их удалённо… в общем запитать систему жизнеобеспечения нечем, – подытожил он.
– Но как такое может быть? – удивилась Джиллиан
Вопрос Джиллиан не был риторическим, как это могло бы показаться со стороны. Просто она привыкла к тому, что у Билла всегда есть ответ на любой вопрос.
Привыкла с детства, с которого, они, собственно, и были знакомы друг с другом.
Джиллиан знала Билла столько, сколько себя помнила: их семьи жили в Starbase [5] с самого основания города. Точнее когда они поселились в этом месте никакого Starbase ещё и в проекте не было – всё началось со строительства космодрома Компании близ Браунсвилла в Техасе, куда в 2018м году съехались специалисты со всего мира. В то время в городке близ космодрома проживало всего несколько десятков человек, потому обустроенный Компанией детский сад был мультивозрастным: туда ходили дети всех сотрудников в возрасте от полутора до шести лет.
Билл был самым старшим в их группе, а Джиллиан было тогда всего года три. Поскольку их родители пропадали на работе чуть ли не сутками, девочка очень привязалась к мальчику едва ли не считая его старшим братом… У неё были и родные братья – пятилетний Майк ходил в ту же группу, но ему было скучно с маленькой сестрёнкой и большую часть времени он проводил бегая по саду или лазая по спортивным снарядам, как и все нормальные дети… А Билли был не таким: он уединялся где-нибудь в углу и собирал… да что угодно, от детских пазлов до университетских конструкторов Mindstorms [6], благо снабжение детского сада было поставлено Компанией на широкую ногу. Оттуда, кстати, и взялась мода называть все подразделения консорциума Маска просто Компанией без разделения на отдельные фирмы и бренды, ведь конгломерат, подобно Японским Джайбцу, владел в Городе всем, от земли до авторучек.
Джиллиан тоже не была любительницей подвижных игр и поэтому с увлечением наблюдала за работой Билла, а потом и сама активно включилась освоение робототехники.
Для обоих детей обязательные прогулки на свежем воздухе – главная радость почти всех воспитанников детского сада – были мучением, отрывавшим их от любимых занятий. Поэтому они вдвоём часто оставались в группе под разнообразными предлогами – сначала под присмотром нянечки, а потом уже и на попечении одного лишь Билл – старшего из их пары.
Через год Билли покинул группу перейдя в частную школу в Браунсвилле, но их разлука не продолжалась долго: в первые же месяцы стало понятно, что юный гений с IQ близким к 180 слишком умён для обычной школьной программы… да и для необычной тоже. Кроме того нелюдимый тихий мальчик очень плохо уживался со сверстниками и крайне болезненно переносил разлуку с родителями и привычным окружением.
Промучившись так три месяца и заметив у сына явные признаки приближающегося нервного расстройства родители приняли решение перевести мальчика на домашнее обучение – раз в пару недель он ездил сдавать обязательные тесты в Браунсвилл, а раз в два-три дня к нему приезжал учитель из города. Остальное же время Билли проводил в уже привычном ему детском саду, помогая присматривать за малышами – времени для этого у него было достаточно, так как со всеми заданиями он справлялся шутя и память у ребёнка была отменная.
Может быть поэтому, а может по какой-то иной причине к 12 годам мальчик окончательно разочаровался в робототехнике и начал активно налегать на медицинские направления,
, а в 16 вне конкурса поступил на биомедицинский факультет Хьюстонского Университета – не лучшего ВУЗа по данному направлению в США, но самого ближайшего из достойных: парень так и не перерос болезненную привязанность к пулу наиболее близких людей, а они к тому времени полностью сосредоточились в Браунсвилле и Starbase. Так он мог приезжать домой на каждые выходные, что хоть как-то утешало его вдали от родных и близких.
Всё это время дети не расставались.
Маленькая (а потом уже и не маленькая) Джиллиан проводила с Билли почти всё своё свободное время и воспринимала его как неотъемлемую часть своей жизни. Она общалась с ним столько, сколько себя помнила, и всегда в любой ситуации у него был ответ на любой из её вопросов – от самых детских и наивных, до самых сложных и профессиональных. Неудивительно, что даже о своих первых месячных рассказала сначала Биллу, а уже потом маме.
Когда ей исполнилось 16 лет, она как и Саливан поступила на биомедицинский факультет, только в отличии от Саливана, который к тому времени получил диплом хирурга, пошла на нейробиологию… злые языки поговаривали, что к поступлению шестнадцатилетней подруги – которая в отличии от него самого никакими явными талантами не блистала – приложил руку сам Саливан имевший к тому времени значительный вес на кафедре. Да и специализацию для обучения невесты – а по факту уже давно гражданской жены – выбрал он: к тому времени как раз вскрылись некоторые тонкости получения докторской степени, которые в момент поступления самому Биллу известны не были.
Всё дело в том, что об отбытии на Марс пара мечтала с детства, что в общем не удивительно для детей звёздного городка Компании, где полётом на Красную Планету бредили даже взрослые. Но Билли был настроен серьёзно, он точно знал что возраст – решающий фактор успешной адаптации в новых условиях, но к возрасту необходимо соблюдение ещё и формальных требований: как минимум одной докторской диссертации в любой полезной колонизаторам области.
Саливан выбрал медицину и не пожалел – хирургия была и оставалась самой точной частью медицинского знания и парню с детства собиравшему и разбиравшему роботов эта область науки далась легко… но к моменту получения диплома выяснилась одна неприятная особенность – для получения PhD по медицине хирургу необходимо было отработать как минимум три года по специальности… да, диссертацию можно начинать писать параллельно, но и написание и защита тоже потребуют времени.
Разумеется юному гению, закончившему университет в 19 лет кафедра пошла бы на встречу, но совсем отменить формальные критерии было не под силу даже хьюстонским профессорам.
О потере трёх лет Билл даже слышать не хотел: выход был только один – уехать в такое место, где трёхгодичную практику можно наработать гораздо быстрее.
И такое место нашлось: очередная война в Африке вспыхнувшая в начале тридцатых годов предоставляла полевым хирургам неисчерпаемое поле деятельности для наработки врачебной практики… и давала врачебный стаж из расчёта год за два. Туда-то Билл Саливан и отправился.
Так пара впервые в жизни разлучилась по настоящему надолго. Однако перед отъездом Саливан успел пристроить на кафедру свою подругу детства, причём на такой факультет, для которого мешающих ему требований по практике не возникнет.
Так Джиллиан стала нейробиологом.
Нейробиология наука не настолько прикладная как хирургия, и нарабатывать по ней практику можно не отрываясь от обучения, что юная Джиллиан и делала, как честная девушка дожидаясь своего парня с настоящей войны.
В результате, после возвращения Билла, свои первые диссертации они защитили почти одновременно, когда Билли было двадцать два года, а его возлюбленной – двадцать.
Вернувшийся из армии Билл повзрослел, возмужал… и без труда получил заветные PhD по медицине.
Тогда же он сделал предложение Джиллиан,с которой они расписались тихо, не привлекая к событию большого шума. Учитывая тот факт, что они и так жили как муж и жена с её четырнадцати лет, официальная свадьба ни у кого вопросов не вызвала. Так что научную степень Джиллиан Хёрберт получала уже будучи Джиллиан Саливан. Чем дополнительно подтвердила мнение злых языков, что муж каким-то образом поучаствовал в её образовании и защите PhD – несмотря на то, что уж в отношении диссертации это точно было не так: находясь в Африке Саливан имел весьма ограниченные возможности, как помощи невесте в написании работы, так и в каком бы то ни было воздействии на кафедру. Получив заветные PhD пара немедленно подала заявку на участие в Марсианской Колонизации и поступила на подготовительные курсы, где и познакомилась с Антоном и Съюзен Тагиными.
Точнее с супругами Тагиными познакомился Билл: Джиллиан бал знакома со Съюзен (тогда ещё Донахью) ещё по аспирантуре – они участвовала в совместных проектах MIT и Хъюстонского научного кластера.
В итоге пары сдружились довольно быстро. Волне возможно такая дружба стала дополнительным плюсом для Антона и Сьюзен при отборе – нелюдимому Биллу было довольно трудно угодить с напарником, а его кандидатура к тому времени никаких сомнений не вызывала: юный гений, талантливый хирург за время подготовки к полёту успел получить ещё и PhD по археологии, переведя одно из своих давних увлечений на научную основу – в чём ему сильно помогли Нубийские Пирамиды[7] изучение которых он начал в Африке.
К сожалению такое бесспорное лидерство в выборке среди кандидатов обернулось ещё одним неприятным последствием для Саливана – когда команда была сформирована, ему «выпала честь» возглавить экспедицию в качестве капитана, что для нелюдимого и малокантактного Билла было смерти подобно.
К счастью командовать ему пришлось коллективом из трёх человек (не считая себя самого), одна из которых и так ловила каждое его слово, а ещё двое за время подготовки к полёту успели стать хорошими знакомыми. Это несколько сглаживало остроту проблемы, но не снимало её в полной мере.
Вот и сейчас все ждали от него каких-то действий, решений, который он в нештатной ситуации должен был принять незамедлительно.
«Как такое, может быть?» – спросила его жена о пропавших баках с газом…
А ему-то откуда знать?!
К счастью немедленно прозвучавшая в ответ реплика Съюзен, лишила его необходимости отвечать:
– Не так важно как это может быть, как то, что теперь с этим делать, – взволнованно произнесла жена Антона, жизнь которого, возможно, завесила сейчас от скорости и точности принимаемых Саливаном решений, – Билл, – она суровым взглядом посмотрела на капитана, – сколько у Антона кислорода? Он сможет вернуться на базу?
Саливан пощёлкал тумблерами вызывая какие-то данные на панель, не столько для того чтобы что-то узнать – он и так помнил все необходимые цифры наизусть – сколько для того чтобы загрузить руки какой-то работой и разгрузить от этой работы мозг; а заодно показать что ситуация находится под контролем:
– Должно хватить… – неопределённо пробормотал он, – там на борту есть ещё MOXIE [8]… теоретически они могут обеспечить двух человек кислородом из одного только атмосферного воздуха…
– …но практически мы их ещё так и не испытывали, – твёрдо закончила за него Сьюзен.
– А что? – Джилиан вновь влезла с вопросом. – Что-то может пойти не так?
– Да теперь уже и не знаю, – Билл отвернулся от монитора и растерянно развёл руками, – может быть комплектовщики туда фильтров не положили! Тут уже что угодно может быть…
– Эй, народ! – раздался из динамиков голос Антона. – Я понимаю, вам там весело, но мне-то что делать?
– Я думаю! – закричал в ответ капитан, хотя кричать, конечно, не было никакой необходимости.
– Чего тут думать! – возмутилась Сьюзен. – Пусть немедленно возвращается в вездеход и едет назад!
– Подожди! – Саливан сделал ладонью отстраняющийся жест в сторону второго инженера.
Он обхватив подбородок руками опёрся локтями на панель управления и замер…
Чего никогда нельзя допускать в случае аварий – да и вообще любых других проблем – это паники. С вероятность 9 к 1 паника прикончит вас быстрее любой внештатной ситуации; и с вероятностью 100% нанесёт больше ущерба, чем сама проблема (в том числе и потому, что сама проблема от паники никуда не девается).
Итак, что мы имеем:
Станцию к кислороду подключить нельзя, но Антон не на станции, он в вездеходе, а вездеход запитывать кислород извне и не предполагалось.
Кислорода у Антона достаточно, чтобы вернуться назад, но временная база, на которой все они размещаются, не предназначена для длительного проживания.
Итого:
Вернутся назад можно, но надо возвращаться немедленно, так как каждая минута расходует кислород, которого впритык.
Решение нужно принимать быстро, но уходить не разобравшись тоже нельзя: ну хорошо, Антон сейчас вернётся, а дальше-то что? На временной станции только лабораторный модуль для первичных исследований, а им нужно растить продовольствие, наладить регенерацию воздуха и, собственно, проводить полномасштабные исследования, ради которых их сюда и отправили. Нужно разворачивать колониальную базу, теплицы, энергетические установки. Всё это сделать с временной станции невозможно, а каждый следующий поход к постоянной базе обойдётся дороже чем предыдущий – потому что ресурсы временной базы будут истощаться, а ресурсы постоянной будут оставаться недоступными… если они вообще есть, ведь если вышел недокомплект по газу – самому критическому ресурсу – то что происходит с остальным вообще неизвестно. И не будет известно до полноценной разведки.
А кто её проведёт?
Кроме Антона послать всё равно некого: женщин нельзя, капитана нельзя, так что ехать опять придётся старшему инженеру, а каждый час пути лишь увеличивает риски – поломки, внештатки, облучения и тому подобного – пусть не значительно, но увеличивает.
Землю запросить нельзя, на каждый вопрос ответ будет потрачено полчаса (15 минут сигнал идёт в одну сторону и 15 минут обратно). Да и нет там волшебного решения, там сидят такие же люди как Саливан, а то и глупее. Разве что их там больше.
Да, коллективное решение может быть – и наверняка будет – более грамотным, но на его принятие потребуется время…а времени как раз и нет: кислорода хватит на возвращение и ещё может быть пару часов, для обсуждения проблемы с Землёй этого недостаточно.
Значит принимать решение нужно самому…
И отвечать за него самому…
Ну что ж, была не была:
– В общем так, Антон, – начал Билл, как только в голове сложился чёткий план действий, – возвращайся в вездеход и запускай Мокси, если они заработают, будем думать дальше. Если же в течении 30 минут тебе не удастся получить кислород в достаточном количестве – возвращайся назад. Выполняй.
– Есть шеф, – саркастически ответил Антон с другой стороны канала, но к исполнению приказа приступил незамедлительно.
В лаборатории царило гнетущее молчание. Мокси обеспечивают кислородом станцию, но в вездеходе их никто не проверял. Проблем возникнуть не должно, но так их и на станции возникнуть не должно было, а вышла вот такая вот хрень.
Минуты текли медленно и лишь мелькание изображения с камеры скафандра главного инженера позволяло отвлечься от беспокойства:
Антон вернулся в вездеход.
Проверил системы.
Запустил фильтры.
Ожидание,
Ожидание.
Ожидание…
– Да! – наконец раздалось из динамика. – Мокси работают, кислород пошёл.
Обычно сдержанная Сьюзен взвизгнула и подпрыгнула до потолка не рассчитав силы. За что сразу же была наказана бессердечными законами физики, больно приложившими её макушкой о твёрдый пластик перекрытия.
Джилиан захлопала в ладоши и даже Билл облегчённо смахнул тыльной стороной ладони выступившую на лбу испарину.
– Что там у вас за грохот? – поинтересовался Антон из динамика.
– Да тут твоя Сьюзи от радости головой об потолок бьётся, – с улыбкой произнёс капитан.
– Об потолок? – удивился в ответ Антон.
– Да я силы не рассчитала, забыла что тут гравитация в три раза ниже, – потирая шишку виновато оправдывалась Сьюзен.
– Ты там аккуратнее… – обеспокоено проговорил старший инженер младшему, – не разнеси станцию до моего возвращения, а то запасной, как видишь, у нас пока нет.
Лица Антона не было видно, но по голосу было понятно, что он улыбается.
– Да с ней всё в порядке, – прокричала в интерком Джиллиан, бегло взглянув на нарастающую под волосами шишку, и, очевидно не дослушав фразу до конца, – это она так радуется.
– Ясно… – пробормотал в ответ Антон, и сразу же перешёл к делу, – ну так что? Кислород у меня есть, дальше что делать?
– Что делать, что делать… работать будешь, – задумчиво проговорил капитан, – а я будут твоей работой руководить…
==============
[1] «Теория границы» («тезис фронтира», англ. Frontier Thesis) – идея, выдвинутая в 1890-х годах американским историком Фредериком Тёрнером, которая объясняла особенности развития Соединённых Штатов взаимодействием с фронтиром (границей американских поселений).
В двух словах Теория Границы утверждает следующее: в любом благополучном обществе всегда находятся «бунтари», не желающие довольствоваться тем, что у них есть. Они устремляются в свободные от установленных правил территории, где создают фронтиты цивилизаций, и именно эти фронтиты со временем начинают играть ведущую роль в человеческой цивилизации.
[2] Масса – эта мера инертности вещества. Поскольку меры массы придуманы на Земле для предметов на её поверхности она, как правило, численно равна весу, но на самом деле это совершенно не обязательно. Например, гравитация Марса составляет всего 38% от Земной, поэтому груз который на Земле весит тонну на Марсе будет весить 380 килограммов. Масса же останется точно такой же.
Строго говоря вес нужно измерять не в килограммах а в Ньютонах, т.к. это сила, действующая на тело. Но на практике и тем более в разговорной речи люди так не делают повсеместно измеряя вес в килограммах. Сложно представить чтобы эта практика существенным образом изменилась в зависимости от места жительства
[3] Сутки на Марсе длятся 24 часа и 39,5 минут. В районе экватора, как и на Земле продолжительность дня и ночи примерно одинаковая, но вот разброс температур гораздо больше: днём до +35ºC, а ночью до –80ºС
[4] Для построения панциря улитки могут использовать не только органический кальций, благодаря чему могут создавать раковину даже из обычной минеральной крошки. Так что раковина прибавляет вес без расхода органической биомассы, что должно быть очень важно при ограниченных ресурсах.
[5] Starbase – город заложенный Илоном Маском в Техассе в 2021м году на основе дачного городка Бока-Чика близ Браунсвилла штат Техас. Где находится космодром SpaseX. По состоянию на март 2021 года в городке постоянно проживало шесть человек, остальные дома представляют из себя летние дачи для жителей соседних промышленных городов. По плану Маска поселение будет существенно расширено и переименовано и станет домом для семей сотрудников компании SpaseX: рабочих заводов Тесла и SpaseX в Техасе, разработчиков продуктов компании, инженеров и космонавтов.
[6] LEGO Mindstorms – конструктор (набор сопрягаемых деталей и электронных блоков) для создания программируемого робота. Впервые представлен компанией LEGO в 1998 году. Наборы LEGO Mindstorms располагают десятками сенсоров, датчиков и систем управления, как компании LEGO, так и сторонних производителей (HiTechnic, Mindsensors). Примеры стандартных сенсоров для LEGO Mindstorms NXT. Широко используются во всём мире (в первую очередь в США) для обучения основам программирования и робототехники.
[7] Нубийские Пирамиды – древние сооружения пирамидальной формы, расположенные в Судане. Пирамиды построены правителями Мероитского царства спустя 800 лет после того, как египтяне перестали строить свои пирамиды. По пропорциям нубийские пирамиды отличаются от египетских: высота пирамид варьируется от 6 до 30 метров, основание редко превышает 8 метров, боковые грани ступенчатые или покрытые белой штукатуркой, остро уходящие вверх, с углом наклона примерно в 70°
[8] MOXIE (Mars Oxygen In-Situ Resource Utilization Experiment) – извлекает кислород из атмосферы при помощи твёрдооксидного электролиза. Цикл производства кислорода начинается с работы воздушного компрессора и противопылевых фильтров, через которые марсианский воздух попадет в компрессор. В MOXIE используется компрессор спирального типа, в котором два спиральных элемента соединены в единую систему. Задача компрессора — увеличивать давление всасываемого воздуха до земного (атмосфера Марса примерно в 100 раз более разреженная, чем земная) и направлять его в блок напечатанных на 3D-принтере теплообменников. В них сжатый до плотности земной атмосферы марсианский воздух нагревается до температуры порядка 800°C, что необходимо для электролиза твёрдых оксидов. Затем электролизные ячейки с твёрдым оксидом (состоят из оксида циркония, стабилизированного небольшим количеством скандия — материал известен как ScSZ) расщепляют углекислый газ, забирая из него один атом кислорода. Побочный продукт реакции — угарный газ — выделяется обратно в атмосферу планеты. Первый успешный запуск экспериментальной версии оборудования произведён в мае 2021 года.
Колонизационный проект разрабатывался инженерами Компании, но далеко не все узлы собирали и поставляли именно они. По сути на 100% консорциуму принадлежали лишь корабли. Огромное количество оборудования изготавливалось и монтировалось субподрядчиками.
При такой организации работ технические накладки неизбежны. Колонисты уже сталкивались с недостачей по нескольким позициям, но то была мелочь: крепежи, клапана, контроллеры. В общем то, что идёт больше по весу чем штуками, но баки… каждый бак был диаметром около 3,5 метров и весил, вместе со сжиженным газом около 20 тонн. Вместе с газовым контейнером, посадочным модулем и разгрузочными механизмами они составляли полную полезную нагрузку целого грузового корабля.
Как мог исчезнуть груз с целого рейса?
Это была загадка на которую у Билла ответа не было. Зато теперь у него было куча времени поразмыслить. Можно было даже запросить консультацию с Земли. Впрочем первые шаги нового плана были достаточно очевидны:
У Антона кислород есть, в его распоряжении целая установка получающая кислород прямо из атмосферы – значит его запасы равны запасам энергии в ядре реактора, то есть почти не ограничены. Раз кислород есть, надо использовать все возможности старшего инженера для того чтобы провести детальный анализ ситуации на основной станции. Может быть всё не так плохо как кажется, может быть баки всё-таки где-то лежат и их нужно просто найти? Кроме того стоит проверить комплектацию остального оборудования, тем более того, которое не отзывалось на запросы базы в штатном режиме и не лежало на месте.
– Антон, – проговорил Билл наклоняясь к микрофону, – обойди базу, поищи баки, может быть они где-то… лежат…?
– Да как бы это тебе по мягче намекнуть, – раздался из динамика голос инженера, – это ж не крепёж и даже не аватар… эти штуки громадные как дом, если бы они тут были, их трудно было бы не заметить…
– Я понимаю, – нервно проговорил капитан, – но ты же инженер, подумай куда их можно спрятать…
– Если не валяются около станции, то могут быть либо в грузовом ангаре, либо на корабле… – задумчиво проговорил Антон, пытаясь почесать затылок через шлем скафандра, – впрочем как бы они могли оказаться на корабле не понятно, грузовой блок с цистернами сбрасывали с орбиты, блок, как ты видишь, на месте, а баков внутри нет…
– А установка? – поинтересовался Билл, – посадочный модуль тут?
– Да, – подтвердил Антон.
Изображение на мониторе перед Биллом побежало по барханам и остановилось на широком диске субатмосферной тормозной системы.
– Их нет где-нибудь… под ней?
– Нет, – Антон покачал головой и изображение на мониторе заходило из стороны в сторону, – я бы заметил… может быть отследить маячки?
– Дорогой! – Сьюзи наконец отставила в сторону кружку остывшего кофе и чуть потеснив Билла попыталась протиснуться ближе к микрофону, – на них нет маячка, только на платформе!
Маячок был на экскаваторе, вездеходе и лабораторном модуле, потому что их предполагалось перемещать. А вот газовый модуль садился по месту, и его необходимо было только пристыковать к собиравшейся тогда коробке станции.
– Жопа… – резюмировал старший инженер.
– Но ты станцию-то хоть обойди кругом… – посоветовала супруга.
– Как скажешь, – на удивление быстро согласился Антон и изображение на мониторе поплыло вокруг округлого бока станции.
Восемь минут, что потребовались ему для того чтобы обойти станцию по периметру в лаборатории стояла мёртвая тишина. Только Сьюзи отодвинувшись к дальнему концу приборной панели что-то щёлкала на остальных мониторах связи.
Увы, как и ожидалось, обход не принёс никаких результатов.
– Здесь ничего нет… – резюмировал голос старшего инженера из динамика панели управления.
– Может быть внутри? – капитан цеплялся за каждую соломинку.
– Нет Билл… – подала голос Сьюзи, – бак такого размера мог бы поместиться только в одном из грузовых ангаров, я сейчас проверила камеры в каждом из них. Все они работают, но нет, ни в одном нет ничего подобного… баков нет… совсем нет. – добавила она для пущей конкретики.
– И чё теперь? – ответил из динамика голос старшего инженера.
– У меня есть идея! – глаза Сьюзи выразительно засветились, – У нас же все элементы конструкции взаимозаменяемы…
– Ну да-а-а-а-а… – протянул Антон с той стороны, ещё не понимая к чему клонит супруга.
– Наши газовые баки, это посадочные баки старшипа, верно? – добавила она.
На том конце эфира на несколько секунд повисла пауза. Очевидно старший инженер вспоминал устройство станции и корабля:
– Вроде да… – ответил он неопределённо.
– Не вроде, а совершенно точно, – поправила его Сьюзи.
– Пусть так… и-и-и-и-и? – Антон пока так и не догнал к чему она клонит.
– Мы можем использовать посадочные баки старшипов, что стоят возле станции! – радостно резюмировала супруга, – Там даже наверняка ещё есть кислород!
Такой принцип устройства оборудования бал придуман ещё в двадцатые годы: начиная со Старшипов корабли SpaseX летали на метане[1]. Этот тип топлива был выбран после обнаружения на Марсе так называемых метановых аномалий[2], но в отличии от традиционного ракетного топлива метан не содержал в своём составе окислитель, и, следовательно, не мог гореть без доступа кислорода. То есть для работы двигателей требовалась не одна ёмкость с топливом, а два полноценных бака: один с метаном и один с кислородом. Основные баки составляли почти весь внутренний объём корабля, но резервные баки, на которых корабль садился, были съёмными и точь в точь такими же, как газовые баки системы жизнеобеспечения станции.
– Ну, хорошо, – согласился Антон, – кислород мы подключим, а азот?
– Азота у нас нет, – согласилась Сьюзи.
– Тогда может быть набьём атмосферу станции грязью? – подал голос Саливан.
Этот совершенно ненаучный термин колонисты придумали ещё на корабле: набить грязью, означало добыть из подручных источников. В данном случае Билл очевидно имел в виду отфильтрованную от СО2 марсианскую атмосферу.
Атмосфера Марса на 95,3% состоит из углекислого газа, и его очень легко отфильтровать простой заморозкой – он становится жидким уже при -70 градусах Цельсия в земных условиях (до которых его нужно просто сжать). Отфильтровав 95% углекислоты получится газовая смесь, вполне пригодная для того чтобы развести ей кислород: 54% азота и 32% аргона. Слабым местом такого простого решения является присутствие в конечной газовой смеси полутора процентов угарного газа, смертельная концентрация которого для человека в 15 раз меньше.
– Какой «грязью»? – возмутилась Сьюзен, – Там же угарного газа будет 15 смертельных доз?
– Угарный газ отфильтруем пожарными фильтрами, – уверенно произнёс капитан, – в конце концов они для того и нужны.
Он расслабленно развалился в кресле управления и довольно хлопнул пухлой ладонью по панели приборов, давая понять, что с успехом решил их трудности.
Хоть он и не был инженером этой команды, но как врач о системах жизнеобеспечения знал достаточно.
Саливан мог гордиться собой – проблема решена, пусть хотя бы на время – на Земле едва ли придумали бы решение лучше. Он, конечно, отправит им полный отчёт – пусть трясут субподрядчиков недопоставивших оборудование – но жизни членов его экипажа теперь вне опасности.
– Не слишком ли большая нагрузка на оборудование? – с сомнением в голосе произнесла Сьюзи. – Как Антон будет этим дышать?
– Он не будет этим дышать, – коротко ответил Билл, – он смонтирует оборудование и вернётся на базу. Кстати, Антон… – капитан вновь придвинулся к пульту, и следующая его фраза предназначалась уже старшему инженеру, – замени привод на воротах газового отсека, его же всё равно надо менять, и это проще сделать, пока он пустой.
Привода были стандартными, разкалиброванными на несколько серий по габаритам и нагрузке. К грузовому люку подходил привод от вездехода, и у Антона с собой таких было два.
– Ты там определись, – прозвучал из динамиков недовольный голос старшего инженера, – мне баки с корабля снимать или привода менять? Возможно вы там забыли, но меня тут один…
– Да понятно, – отмахнулся от претензии Саливан, – сначала замени сервопривод, потом едь к кораблю и снимай баки, а мы в это время используем аватары для внешнего осмотра.
– О.К. понял, – чуть менее, но всё же недовольно пробубнил в ответ Антон, – приступаю.
Единственным плюсом сложившейся – совершенно безумной ситуации – было то, что теперь старшему инженеру действительно не составляло труда протиснутся и развернуться в пустом помещении газового отсека: диаметр каждого бака больше трёх метров, так что в пустом отсеке теперь модно было хоть в пятнашки играть.
Антон ровным шагом прошёл по пустому отсеку и открутив боковую панель добрался до привода…
Но привода на месте не было… тоже.
Как и баков.
Ну теперь-то понятно чего он не открывался: люк не заклинило – он не открывался потому, что открыть его было нечем. Дверь была установлена в пазы, но электродвигатель, который должен был её двигать, установить забыли.
«Это просто трешь какой-то!» – выругался про себя Антон, и сразу же поспешил сообщить об очередной внештатке на базу:
– База, инженер вызывает базу!
– Слышу тебя! – подтвердил приём, ожидающий с противоположного конца канала Саливан. – Что там ещё?
– Вы не поверите, – начал было он, но следующей же фразой оборвал интригу, – привода тоже нет на месте!
– В смысле? – не понял капитан.
– Без смысла! – подтвердил своё сообщение Антон. – Вот ровно как баков! Мы не могли открыть дверь, потому что её нечем было открыть!
– Это чушь какая-то… – помотал головой капитан.
– Смотри, – Антон навёл камеру на пустой двигательный отсек, – Выходит газовый модуль они запустили и посадили не только пустым, но и недоукомплектованным. Короче составляй там служебную записку или что там положено, и шли в Компанию – пусть душат субподрядчиков.
– Фу-х… – тяжело вздохнул Билл, страшно не любивший вступать в разборки с кем бы то ни было, но обязанный заниматься подобными вещами по долгу службы, – ты сможешь починить?
– Да, – кивнул Антон, – без проблем, – отвечал он уже прилаживая по месту блок нового сервопривода, – но так оставлять нельзя, мы критически зависим от добросовестности поставщиков. Если следующий транспорт придёт без запчастей? Признаться я ничего подобного от Компании не ожидал… я не слишком хорошо знаю хозяйственную часть работающих в США компаний, но я в шоке. Скажи у вас это что, нормально?
– Нет, Антон. Честно первый раз такое вижу… – растерянно оправдывался Билл.
– …это всё равно, – продолжал Антон даже не выслушав ответ, – как если бы я работая в снабжении карьера, не поставил бы… не знаю… бензин для грузовиков. А заодно и шины.
– Антон, серьёзно, в первый раз в жизни с подобным сталкиваюсь, – продолжал оправдываться Билл
– От этих комплектующих наша жизнь зависит, если что… – резюмировал Антон, соединяя контакты, – готово, проверяйте.
– Так ты это… выйди... На всякий случай, – напомнил Билл об осторожности, видя что камера со шлема скафандра замерла над отсеком электропривода.
– Можешь не сомневаться, – самодовольно отозвался старший инженер, – это уже я монтировал, так что теперь проблем не будет, – старший инженер сделал ударение на слове «я», но из бокса всё-таки вышел.
Как только камера показала пустынный пейзаж вместо темноты отсека, Сьюзен нажала на кнопку и дверца бесшумно затворилась.
Антон самодовольно кивнул и стряхнул с ладоней воображаемую пыль, несколько раз ударив перчаткой о перчатку
– Другое дело, – проговорил он, – но скобы я пока срезать не буду, на всякий случай…
– Хорошо, как скажешь, – согласился Сьюзи, и дверь отсека вновь отворилась, – возвращайся на вездеход, у тебя кислорода половина уже ушла.
Антон поднял к глазам левое запястье и посмотрел состояние системы: 53%
– Я могу ещё что-нибудь сделать… – предложил он.
– Мы пока ещё не придумали что, – отозвался капитан, – так что возвращайся, набивай баллоны и можешь пообедать.
***
К возвращению Антона на вездеход MOXIE уже набили кислородом дополнительные баллоны, а Съюзи удалённо полностью наладила регенерацию воздуха в транспорте.
Однако теперь перед старшим инженером вставала в полный рост другая проблема: недостаток еды – ведь его путешествие было рассчитано на двое суток, а теперь ему, очевидно, придётся провести в машине намного больше времени.
– И так господа, – начал он, снимая шлем скафандра и устраиваясь поудобнее в опущенном кресле у панели управления вездеходом, – у меня тут осталось четыре пайка, но, как я понимаю, вы решили мариновать меня неизвестно сколько… мне паёк-то весь сожрать можно?
– Конечно Антон! – подтвердил Билл. – На станции есть запас продовольствия, так что без еды ты не останешься.
– А он есть? – с сомнением в голосе поинтересовался старший инженер.
– Да конечно есть! – Билл ответил не без доли некоторого раздражения, потому что ему это вопрос уже задала Сьюзен, – Я всё понимаю, внештатная ситуация, ЧеПэ, но оно пока единственное. Ну нет баков с кислородом, ну привод потерялся, но станция-то на месте!
Однако тон капитана лишь вселил в старшего инженера дополнительные сомнения:
– Хорошо, понял, – скептически отозвался он, доставая пакет с едой и бутылку воды, – Сьюзен чем там занимается?
– Я тут осматриваю состояние станции твоими аватарами, – тут же раздался в интеркоме голос жены, – пока как будто бы всё в порядке.
– Ты можешь проверить есть ли на станции пайки?
В следующие несколько мгновений эфир заполнила звенящая тишина.
– Едва ли, Антоша, – как будто оправдываясь, ответила она, – аватары не предназначены для работы внутри станции: в шлюз они не пролезут… я могла бы провести роботов в технический ангар, но они не пройдут оттуда в жилую зону по той же причине…
– Подожди… – проговорил Антон. Что-то в этой ситуации было ни так, инженеры явно друг друга недопонимали: – но станцию же монтировали изнутри? Там должны быть какие-то управляемые машины, разве нет?
– Станцию монтировали с Земли, – расстроенным голосом произнесла Сьюзен, – да, там должны быть какие-то машины, но у меня нет к ним доступа…
– Ну так получи! – скомандовал Антон. – Если ими управляли с Земли, значит техническая возможность управлять ими из лаборатории базы тем более существует!
– Да, наверняка… – голос Сьзен стал несколько веселей, – я тебя поняла, Антоша, я всё сделаю, кушай, не волнуйся… – чтобы дополнительно успокоить мужа и продемонстрировать ему свою поддержку и расположение в последней фразе Сьюзен перешла на русский.
Эфир наполнили звуки нескольких посланных подряд супругой поцелуйчиков.
Антон поморщился – хотя ему и было приятно – он всегда смущался публичного выражения чувств, а тут ещё и в радиоэфире… люди же слушают.
Распаковав обед он проглотил несколько порций безвкусной серой массы, загрыз это не менее безвкусными галетами и запил водой.
Бортовые пайки содержали весь необходимый набор витаминов и микроэлементов, но вот на вкус были практически никакими.
Он с тяжёлым вздохом покосился на так и не откупоренную бутылку со спиртом – теперь он не скоро её откроет – и аккуратно завернув в пакетик недоеденную половину пайка, убрал её обратно в ящичек на боковой панели.
– Может передохнёшь? – раздался из интеркома голос Билла, очевидно наблюдающего за ним по многочисленным камерам. – восемь часов уже на ногах…
– Да куда, Билли… – с горечью в голосе произнёс Антон, – давай уже посмотрю что с системами, что с продовольствием, а потом и на боковую можно…
– Как знаешь, – махнул рукой Билл. Антон этого не видел, но равнодушный жест капитана сам собою всплыл в памяти.
– Дай мне там Сьюзен, – попросил инженер.
– Я тут дорогой, – отозвалась супруга, хотя лица её в кадре не появилось.
– Что там с роботами?
– Получаю коды с Земли, – ответила он, – это займёт некоторое время.
– Хорошо, у меня к тебе ещё одна просьба… точнее вопрос… точнее задание… – он не мог подобрать слов, видимо накопившаяся усталость начала сказываться и на вербальных способностях.
– Да…?
– Вы там с кэпом решили станцию «грязью набивать»… как вы планируете это делать? Нам ведь потребуется огромный охладительный контур, чтобы прессовать в него атмосферу и сливать углекислый газ… а на станции ничего подобного нет.
– Хм… – Сьюзи не секунду задумалась, – ну нужно насосы с теплиц переключить на станцию… а охлаждение… наверное можно из чего собрать?
– Можно, – кивнул Антон, но ты ведь понимаешь, что это займёт не пять минут и даже не два часа?
– Да… – задумчиво произнесла она, – у тебя есть какой-то план? Раз ты об этом заговорил?
Сьюзи знала мужа достаточно хорошо. Антон не любил казаться глупым, поэтому если чего-то не знал, то предпочитал молчать. А вот если он вдруг начинал задавать вопросы – значит ответы на них уже заготовил заранее.
– Да, – не стал отрицать супруг, – я предлагаю задействовать систему охлаждения корабля…
– В смысле? – не поняла Сьюзен.
– Ну у нас же есть корабль… ну который лежит, – напомнил Антон о неудачной посадке третьего старшипа, – мы можем позаимствовать его систему охлаждения, тогда на самой станции менять ничего не придётся…
– Отличная идея! – похвалила его Сьюзи, – правда старшип тогда придётся разбирать…
– А всё равно придётся, мы же бак с него снимать будем, – согласился он, – его, кстати, аватаром вскрыть получиться? – поинтересовался Антон.
– Не получиться, – отозвалась супруга, – там код надо набирать, а у аватаров манипуляторы под это не предназначены. Специально так сделано, чтобы после консервации корпус мог открыть только человек.
– Тогда давай я схожу прямо сейчас, – с тяжёлым вздохом предложил Антон.
– Твоя идея… – не стала возражать Сьюзи.
– Понял… – Антон ещё раз тяжело вздохнул поднимаясь с кресла и подхватывая гермошлем. – Билл там? – бросил он в монитор.
– Да, слушаю тебя, – на экране замаячило лицо капитана.
– Прогони штатные тесты MOXIE на станции, это ты можешь и сам сделать, пока Сьюзи занята, – проговорил инженер, – если они работают и мы сможем получить кислород в расчётном объёме, то остальные проблемы решим… ну а если нет…
Он не договорил фразу, но концовка была понятна и без слов. Если система регенерации станции не работает – а после загадочного исчезновения баков ожидать можно уже совершенно любых сюрпризов – то они останутся замурованными на временной базе как минимум ещё на три с половиной года. В этом случае вся исследовательская программа накроется медным тазом, а Антон и Сьюзен пересекут рубеж оптимального для рождения первого ребёнка возраста. Что, в свою очередь, поставит под вопрос уже и перспективы колонизации.
Короче, о подобном даже думать не хотелось.
Инженер помотал головой отгоняя дурные мысли, однако капитан тут же подкинул ему новую проблему:
– Но я же не могу станцию гольным кислородом надувать, – возразил Билл, – взорвём всё нахрен…
Возражение было резонным, если подать чистый кислород внутрь станции, велика вероятность пожара: в чистом кислороде горит даже сталь, так что кислород нужно чем-то разбавить.
– Ты как врач напомни мне смертельную концентрацию углекислого газа для человека? – мгновенно прикинув в уме несколько вариантов решения проблемы поинтересовался Антон.
– Десять процентов, – ответил Билл не задумываясь, – но уже при 5% начнутся симптомы асфиксии…
– Ага… – Антон не надолго замолчал производя вычисления в уме:
Рабочее давление станции одна атмосфера, это примерно в 100 раз выше давления на дне долины Маринер. 5% углекислоты в конечной атмосфере станции, это пять марсианских атмосфер. Чтобы ничего не рвануло и не загорелось нужно не более 30% кислорода в газовой смеси. Для простоты вычислений: это две части кислорода на четыре части углекислого газа. Для верности: две части на пять частей. Значит набиваем марсианскую атмосферу на 5% рабочего давления, и добавляем 2% кислорода от того же рабочего давления.
– Значит так, – скомандовал Антон капитану: в технических моментах их иерархия была обратной иерархии управления, – набиваем станцию на 7% рабочего давления… ты фиксируешь?
– Да-да! – отозвался капитан. – Записываю!
– Ну вот, набиваем 7% рабочего давления: пять частей прессованная атмосфера, без всякой отчистки – это можно сделать, я знаю. И добавляем две части кислорода. Понял?
– Да, принял, – подтвердил Билл, – а как обратно будем вычищать?
– Никак не будем, – ответил Антон, – я всё посчитал: когда начнём надувать штатную атмосферу эта смесь растворится в ней без вреда для организма. Ну а лишнюю углекислоту уберём регенераторами.
– И зачем такие сложности? – поинтересовался Саливан.
– 7% давления позволит нам проверить всё оборудование от мокси до регенераторов и пожарных фильтров. – ответил Антон, – В этом объёме как раз будет около трёх смертельных доз угарного газа. Если я ничего не путаю. Так что и его фильтрацию испытаем... ну а проверить мокси жизненно необходимо, – добавил он, – если они работают, мы выкрутимся… но если кислород получить не удастся – нам всем пи…ц.
Антон добавил в конце предложения одно древнее русское слово. Капитан этого слова не знал, но понял приблизительное значение по контексту.
– Понял, – кивнул капитан на камеру, – сделаю, не пуха тебе…
– К чёрту, – отмахнулся старший инженер задраивая шлем скафандра. И скользнул в направлении шлюза.
***
– И чё? Прям вот весь его в расход пустим? – поинтересовался Антон.
– Земля дала добро, – подтвердил Сьюзи по интеркому, – в их обратный полёт и так никто не верил. По большому счёту корабли списали с баланса сразу после приземления, а без развёртывания постоянной станции они всё равно бесполезны.
В закатных лучах красноватого Солнца перед Антоном лежал огромный грузовой корабль – как выброшенный на берег огромный белый кит – причина всех их нынешних неприятностей.
Собственно из-за этого корабля и было принято решение не высаживать людей в долине Маринер.
Как справедливо заметил Билл, условия посадки в Долине оставляли желать лучшего. И, хотя это и было понятно с самого начала, тогда – десять лет назад – Компания была куда более самонадеяна.
Точкой приземления был выбран безымянный кратер на дне долины диаметром 400 метров, в полутора километрах к северо-западу от кратера Гарни – как полагали разработчики, со временем должна была появиться техническая возможность полностью покрыть его куполом и использовать если не для проживания, то для сельского хозяйства: двенадцать гектар земли гипотетически могли бы обеспечить кислородом и продовольствием до 150 человек к середине века.
Некоторые инженеры Компании предлагали разворачивать миссию в самом кратере Гарни, который был несколько больше – диаметром в два километра [3], но его заселение не одобрили акционеры. 300 гектар могли бы прокормить и обеспечит уже 4000 человек – всю плановую численность инженерного корпуса для строительства миллионного города, о котором грезил Маск – однако купол такого размера потребовал бы на порядок больших расходов. Инженеры спорить с акционерами не стали, резонно полагая, что если дело пойдёт, то заселить второй кратер на месте труда не составит.
Первые два старшипа отработали по расписанию ещё в конце двадцатых годов. Они привезли промышленные 3D-принтеры с помощью которых сторонние разработчики, привлечённые по субподряду, напечатали из местного материала корпус станции, диаметром 80 метров (если считать со всеми конструкциями, теплицами и ангарами для техники, составлявшими большую часть площади и объёма).
Третий старшип вёз оборудование и материалы для монтажа и отделки внутренних помещений… и вместо того чтобы встать в строй с двумя другими кораблями, медленно накренился и лёг на пузо как выброшенный на берег кит.
Нет, оборудование не пострадало, разгрузка корабля осуществилась успешно, механизмы отработали в штатном режиме и монтаж станции был продолжен… но вот о том чтобы садить у кратера экипажи с людьми речь уже не шла – в дело вмешалась большая политика.
Конгломерат военно-промышленных концернов во главе с Boeing Aerospace настаивал на том, что космические миссии слишком опасны для живых людей и предлагал, по примеру Турции и Израиля полностью перевести космические исследования на роботизированную основу; Blue Origin[4] же предлагал никакой колонизацией Марса не заниматься в принципе, потому что для всех нужд человечества более чем достаточно освоения пояса астероидов.
Были и другие более мелкие «возражатели», от гендерных и экологических активистов, до отраслевых магнатов в области робототехники, но разумеется, тон дискуссии задавало военно-промышленное лобби Соединённых Штатов Америки, для которого роботы были намного выгоднее людей: потому что роботов они уже производили, а людей – ещё нет. И если к Безосу Макс ещё мог открыть дверь ногой и убедить его не делать глупостей, то совет директоров Боинга, представлявший конгломерат крупнейших американских производителей военной техники, аффилированный с самыми влиятельными и могущественными политиками не только США, но и всего Западного Мира, был очень серьёзной проблемой: военно-технологические и аэрокосмические гиганты не отрывая взгляда следили за каждым шагом SpaseX и готовы были при первой же оплошности вцепиться Маску в горло и уничтожить Компанию.
Ставки были слишком высоки, а риски – совершенно неприемлемы. Авария с человеческими жертвами на Марсе скорее всего похоронила бы проект колонизации солнечной системы навсегда, склонив NASA и американское правительство к запрету опасных для людей перелётов.
В итоге программа полётов была приостановлена на два года [5] и после многомесячных консультаций и конференций крупнейших специалистов в отрасли, было вынесено практически единогласное решение: гарантировать безоварийную посадку в долине Маринер с вероятностью более 99% – невозможно.
Главную опасность представлял даже не ландшафт долины, а периодически возникавшие на её дне туманы. Даже в земных условиях предсказать погодные условия на 2 года вперёд – а именно столько длилась каждая грузовая миссия – было маловероятно, ну а о требуемой точности для Марса не могло быть и речи.
Тогда-то и было принято решение о строительстве второй – резервной базы на северном плато над долиной, где условия посадки были близки к идеальным.
Корабль на котором прилетели Антон, Сьюзен, Билл и Джиллиан отработал штатно без каких бы то ни было нареканий. Впрочем корабли для основной базы тоже продолжали садиться штатно: хотя их посадка и сопровождалась время от времени опасным креном, опрокидываний больше не случалось.
И вот теперь перед Антоном красовалась громада лежащего на боку третьего старшипа первой марсианской миссии, который – в лучших традициях лихих девяностых годов прошлого века в России – было велено распустить на металлолом. Расположенный в носовой части корабля шарообразный кислородный бак (полностью идентичный пропавшему баку станции) пойдёт на жизнеобеспечение основной базы, а стальные трубы, медные трубки и гибкие шланги – которых на корабле набиралось едва ли не сотня километров – на создание охладительного контура для вычерпывания азота и аргона из скудной марсианской атмосферы.
Разумеется на то, чтобы проделать подобную работу уйдут месяцы, но Антону и не нужно выполнять всю эту задачу в ручную: ему нужно вскрыть корпус, разобрать переборки – открыв доступ к внутренним конструкциям ремонтным роботам, и снять некоторые элементы для демонтажа которых у роботов-сборщиков нет оборудования. Дальше всё сделают роботы-аватары – точнее управляющими ими инженеры, оставаясь в безопасности во временной станции миссии.
– Я так понимаю тут работы месяца на три? – оглядывая стальную махину через стекло скафандра поинтересовался инженер.
– Антоша, – раздался из интеркома голос супруги, – я тут всё обсчитала, и если в общих чертах, то не всё так страшно.
– Ну давай, трави, – голос супруги его успокаивал: Сьюзи редко спорила с мужем, но если уж и возражала, значит на то имелись веские основания. А сейчас, судя по её тону, она точно нашла какое-то более простое решение.
– Смотри, – одновременно с её словами по внутренней части стекла шлема потекли схемы элементов корабля, которые необходимо было пустить в расход, – под всей центральной частью корпуса проходит сетка системы охлаждения, по ней циркулирует охлаждающая жидкость в моменты взлёта и посадки. Мы сольём фрион, разберём систему и соберём её на поверхности. Инженеры Компании заверили нас, что система гарантированно выдержит до 10 земных атмосфер, но нам десять не надо, нам достаточно пяти с небольшим. При пяти атмосферах углекислый газ сжижается на минус пятидесяти семи градусах по цельсию. Ночью в долине в среднем минус семьдесят – хватит с запасом. Жидкий газ мы сольём прямо на землю, а остальная смесь пойдёт на станцию.
– Слушай…! – вдруг перебил её Антон таким тоном, как будто его только что посетило озарение, – а на х… нам такой геморрой? – как всегда в минутыэмоционального возбуждения Антон перешёл с английского, который знали все члены экипажа, на русский (причём на самую древнюю его часть), который знали только он и Сьюзи. – Зачем нам вообще разбирать, систему охлаждения?
– А как тогда… – попыталась было вставить Сьюзи, но Антон не дал ей такой возможности.
– Смотри! – начал он, – У нас уже есть охлаждающий контур площадью 5000 квадратных метров… ну х… с ним, 2500, – поправился инженер, бросив взгляд на наполовину закопавшийся в песок корпус упавшего космического корабля, – отсоединим охлаждающий контур от насосов охладителя, вместо фриона подадим в него марсианскую атмосферу под давлением, и дело в шляпе! Будем гонять атмосферный газ прямо под корпусом! Да, эффективность такого охлаждения будет раз в десять ниже, но так и работы на полдня вместо полугода!
– Я тебя люблю, – просто ответила Сьюзи на русском, мгновенно оценив всё изящество предложенного решения, и послала в эфир очередную порцию поцелуйчиков.
– И я тебя тоже! – ответил Антон, пытаясь чмокнуть стекло шлема, выполнявшее в данный момент функцию проекционного экрана. – Значит приступаем? Я закончу эту работу за день… правда бак ещё… – вдруг вспомнил он о второй половине плана и его радость от собственной гениальности немного поостыла.
– Антон! У меня идея! – прервала его размышления Сьюзи. – Зачем нам использовать 2500 квадратных метров охладительного контура, если мы можем использовать 15000?
– Вы, черти, хоть нам переведите о чём болтаете!!! – взорвал эфир командный голос капитана, и только тут Антон и Сьюзен поняли, что всё это время продолжали говорить по-русски.
С той стороны эфира завозились, и до Антона донеслись едва слышные обрывки слов: голоса он теперь слышал приглушённо, видимо Сьюзен отвернулась от микрофона чтобы объясниться с капитаном напрямую – по всей видимости она сейчас пыталась перевести капитану их диалог. Инженер затаил дыхание чтобы лучше слышать не предназначенные ему слова:
– …а там целых 15000 квадратных метров. – разобрал он, – Я предлагаю не монтировать новую систему охлаждения для сжижения атмосферного углекислого газа, а использовать уже существующие системы охлаждения корпусов старшипов. Только наоборот: не корпус охлаждать, а то что внутри систем охлаждения охлаждать корпусом…
Антон усмехнулся:
– Ты предлагаешь? – ехидно поинтересовался он, напоминая Сьюзи что изначально идея принадлежала ему.
– Ну это не я… – голос супруги стал громче, – то есть не одна я, это мы с Антоном придумали, – смущённо поправилась она добавив громкости, – Мы отсоединим контуры охлаждения стоящих возле базы старшипов от систем охлаждения, и насосами высокого давления подадим в них марсианскую атмосферу набив её до 0,52 мегапаскалей, ночью углекислый газ станет жидким и мы сольём его из системы, а остальную смесь пустим на станцию… По сути нам вообще ничего монтировать не нужно будет, – добавила она, только подсоединить…
– Хм…, – уважительно хмыкнул Билл, – отличная идея. Слышишь нас, Антон? – крикнул он в микрофон.
– Да, отлично вас слышу, – подтвердил Антон, – Сьюзи всё верно перевела.
– За сколько ты сможешь провернуть такую работу?
– Да там делать нечего, – отмахнулся инженер, – размотаю катушку заправочных шлангов, и подсоединюсь к системе прямо через внешний клапан… ну через который фрион закачивали… там их как раз два, для слива и для нагнетения… на полдня работы, максимум на сутки.
– Отлично! – взбодрился капитан, – Приступайте!
– Билл, погоди, – прервала его Сьюзи, – пусть Антон сначала грузовой люк откроет. Пока он будет подбирать оборудование, я попробую аватаром подобраться к баку изнутри, чтобы корпус не резать и не ломать систему охлаждения, раз она нам теперь нужна целиком…
– А…? – вопросительно отозвался Билл и, видимо, бросил взгляд на монитор, транслировавший изображение с камеры расположенной на шлеме скафандра главного инженер, – Ну конечно, не вопрос. – подтвердил он.
За время обсуждения Антон успел подойти вплотную к лежащему на пузе кораблю, рядом с которым уже стояли готовые к работе роботы-аватары: первый, которым обычно управляла Сьюзен, а второй его собственный. Видимо второй аватар подогнал капитан, пока он нарезал круги вокруг станции.
Для того чтобы забраться вверх по корпусу Антону пришлось использовать магнитные ботинки – во время многомесячного перелёта в невесомости именно они должны были помогать передвигаться по стальному корпусу, и теперь снова неожиданно пригодились.
Главный грузовой люк, площадью с небольшой торговый павильон располагался на «спине» лежащего корабля, но после выгрузки комплектующих был закрыт.
Антон дошлёпал магнитными подковами до границы люка и потянул за ручку аварийного открытия, но она не поддалась.
– Сколько он тут лежит? – поинтересовался старший инженер в интерком.
– Не знаю… – пробормотал из шлемофона капитан.
– Лет десять примерно, – одновременно с капитаном ответила Сьюзен, – а что?
– Там же нет реактора, – напомнил Антон, – а батареи, наверняка, давно разряжены? Мы вообще сможем его открыть?
– Сейчас… – проговорила Сьюзи, видимо, обращаясь к какому-то справочному материалу, – да, батареи, скорее всего, давно сели, но, на такой случай в основании люка есть пирропатрон… там рядом с ручкой за которую ты дёргаешь… технический лючок… маленький такой, по форме как квадрат с закруглёнными краями, ты наверное на него наступил…
– Вижу, – отозвался Антон, убираю ногу с небольшой крышки, напоминающей крохотный металлический иллюминатор.
– Дёргай его! – скомандовала супруга.
В нижней части крышки – то есть сейчас в нижней, когда корабль стоял как положено, эта часть была верхней – обнаружилось удобное углубление в которое можно было просунуть перчатку скафандра.
Антон присел на одно калено, схватился правой ладонью за выемку и потянул на себя.
Ничего не произошло.
Тогда он потянул сильнее.
Опять ничего.
Тогда Антон поднялся на ноги, ухватился левой рукой за запястье протиснутой в отверстие правой, напряг мышцы всего тела и дёрнул изо всех сил.
Лючок бесшумно отделился от гладкой поверхности корабля, а тело Антона по инерции продолжило путь дальше – усилие было таким, что магнитные ботинки не смоли его скомпенсировать и оторвались от корпуса сразу вслед за крышкой технического люка.
Всё вокруг завертелось. На секунду перед его глазами мелькнуло глубокое синее небо. Закованное в скафандр тело на мгновение зависло в верхней точке дуговой траектории и набирая скорость с ускорением 3,7 метра в секунду за секунду понеслось вниз с высоты пятого этажа...
========
[1] Raptor («Раптор») — жидкостный ракетный двигатель, созданный компанией SpaceX. Двигатель закрытого цикла с полной газификацией компонентов топлива. Работающий на жидких метане и кислороде, разработан для использования в многоразовых кораблях типа Starship.
В момент написания книги находится в режиме тестовых испытаний.
В настоящее время компания производит несколько двигателей в год, однако для достижения коммерческого эффект в ближайшие годы предполагается выход на проектную мощность в 1000 двигателей в год.
[2] Первые обширные выбросы метана были обнаружены на Марсе в 2003м году. Однако вскоре после обнаружения концентрация метана упала ниже предела чувствительности приборов и в течении следующих 10 лет продолжались споры: был ли это действительно метан, или команда исследователей ошиблась с результатами. В 2013м году марсоход Curiosity установил полное отсутствие метана в атмосфере и вопрос был закрыт. Однако спустя всего два месяца Curiosity обдало целым облаком метана, который зафиксировали как его собственные приборы, так и несколько команд с Земли. Так наличие источников метана на Марсе было окончательно подтверждено.
[3] Кратер Гарни – кратер на планете Марс, в котором были найдены следы воды. НАСА и геологическая служба США дали такое название кратеру 24 апреля 2015 года, в честь армянского поселка Гарни. На склонах кратера Гарни на Марсе периодически появляются темные узкие полосы протяженностью до нескольких сотен метров, которые предположительно образуются потоком соленой воды в жидкой форме.
Является одной из самых низких точек на поверхности Марса, и, как следствие, имеет на своём дне самое высокое атмосферное давление на планете до 10 мбар, которые, в свою очередь, позволяют существовать жидкой воде при температуре до 6,5ºC (как известно температура кипения воды зависит от давления, и на большей части территории Марса вода переходит в газообразное состояние сразу из твёрдого, как углекислый газ – сухой лёд – на Земле)
Второй кратер, о котором идёт речь в тексте, названия не имеет, но его можно найти по координатам 11º29’20” Ю и 69º44’20” З.
[4] Blue Origin — американская частная аэрокосмическая компания. Создана в 2000 году основателем Amazon Джефом Безосом, и находится на территории его ранчо, расположенного в 40 км к северу от города Ван-Хорн, округ Калберсон, штат Техас, США.
[5] Стартовое окно — период времени, подходящий для запуска космической ракеты. Окна запуска межпланетных станций к Марсу длятся от пяти минут до двух часов в течение нескольких дней (меньше месяца) и повторяются примерно раз в 780 суток земных суток, последний раз это случалось в июле 2020 года.
– Еб…й пи…ц, – В полёте до поверхности планеты Антон успел вспомнить ещё несколько древних русских слов.
Хорошо, что лететь было не далеко – третья часть толщины корабля утопала в марсианских песках, а ускорение свободного падения составляло всего 3,7 м/с2, так что за двенадцать метров полёта импульс он набрал небольшой.
И всё же приложиться спиной о твёрдый грунт было достаточно неприятно.
Антон упал на спину и уставился в краснеющее закатное небо: «прямо как на Земле…» – снова подумал он, но в слух произнёс ещё несколько грязных ругательств, и лишь после этого выбросил зажатую в руке уже бесполезную крышку.
– Антон, Антон, – раздавался в ушах исторический вопль жены, – ты как?!!!
– Да нормально всё, – он медленно поднялся на ноги прислушиваясь к ощущениям, – вроде всё в порядке, – сообщил он.
Однако тихое шипение в задней части скафандра говорило об обратном:
– У меня что-то шипит… – неуверенно произнёс Антон, пытаясь вывернуть голову назад, насколько позволяла конструкция скафандра.
– У тебя падает кислород! – взволнованным голосом подтвердила его опасения Сьюзен.
– Быстро? – совершенно спокойным тоном поинтересовался старший инженер.
Способность хладнокровно и быстро соображать в экстренных ситуациях всегда была его сильным местом, и сыграла не последнюю роль в отборе для первой марсианской миссии.
К сожалению Сьюзен такой способностью не обладала.
– Примерно в шесть раз быстрее, чем при дыхании! – голос Сьюзен был напуганным.
– Нормально, – Антон отряхнулся и уверенно направился в сторону лежащего на боку корабля.
– Немедленно на вездеход! – этот голос уже принадлежал капитану.
– Я чё туда, просто так лазил? – огрызнулся Антон, уже цепляясь магнитами к стальному боку посудины, – ща отпиррапатроним этот сраный люк, и я пойду.
– Антон, что за самодеятельность? – голос капитана стал ещё суровее.
– Билли не ссы, – уверенно ответил ему старший инженер, – запас кислорода у меня был на два часа, с момента заправки и пяти минут не прошло, значит у меня есть ещё двадцать минут.
– Не важно! Тебе второй инженер сказал возвращаться, значит возвращайся! Третьего инженера у меня нет, значит я полагаюсь на решение второго! – голос капитана стал суровей.
– Билл, не накаляй, – отмахнулся Антон, уверенно взбираясь обратно на гладкий металлический бок космического корабля, – сейчас откроем люк и пойду, всё равно же надо…
– Антон! – строго одёрнул его капитан.
Но Антон уже стучал магнитными подковами по металлу корпуса, взбираясб всё выше и выше:
– Сьюзи, ты что скажешь? – поинтересовался он в интерком, хотя по действиям старшего инженера было видно, что любое мнение не совпадающее с его собственным он всё равно проигнорирует.
– Я тебе уже всё сказала! – голос жены срывался на крик, – Бегом на вездеход!
– Я не про это, – отмахнулся Антон, – сколько там времени примерно осталось?
На несколько секунд в эфире наступила тишина нарушаемая лишь стуком пальцев по клавиатуре – видимо Сьюзен решила не спорить, а подчиниться, как она обычно и делала в экстренных ситуациях инстинктивно полагаясь на реакцию мужа.
– Если скорость протечки не увеличиться, то минут двадцать… – наконец раздался в шлеме голос жены.
По всей видимости уверенное поведение Антона немного её успокоило. Она хорошо знала мужа, и понимала – если он что-то решил, обязательно сделает. Даже если не прав… потом, конечно, может быть и извиниться.
Но это будет потом – заставить Антона что-то сделать, как и чего-либо не делать, было чрезвычайно трудно. А уж на расстоянии в сто двадцать шесть километров, когда он точно знает что помешать ему никто не способе физически – переубедить его не получится наверняка.
– Ладно, – первым из их команды сдался капитан. Он и сам понимал, что открыть люк так или иначе необходимо, и двадцати минут для этого более чем достаточно: – но потом сразу в вездеход!
– Есть, кэп!
Антон прикоснулся перчаткой к шлему и откинул руку в сторону, отдавая салют, хотя этот жест происходил за расположенной на передней части шлема камерой и потому его никто не смог бы увидеть.
Через минуту он был уже у обнажившейся под люком приборной панели.
На панели было 12 кнопок, как на древнем кнопочном телефоне: расположенные в три ряда по три кнопки с нулём над серединой нижнего (а теперь верхнего) ряда. По бокам от нуля было ещё две кнопки: зелёная и красная.
Цифры глядели на Антона вверх ногами, но были вполне различимы.
– Что делать? – поинтересовался он.
– Набираешь пароль, тыкаешь зелёную кнопку и люк откинется, – ответила Сьюзи, её голос звучал спокойнее, но Антон знал что это лишь видимость. Её недовольство ещё выльется на него, но позже, когда он вернётся в вездеход или на базу.
– Так он по плану должен откидываться на бок, – задумчиво произнёс инженер, с сомнение глядя на ровную блестящую поверхность, – а сейчас его подорвёт вверх, – Антон мысленно переворачивал корабль с одного бока на другой, и его скептицизм только усиливался, – он меня не придавит?
– Не должен… – неуверенно произнесла жена, – там должны сработать амортизаторы… ну как под капотом машины… в любом случае он закреплён с противоположной стороны и весь не отпрыгнет… – задумчиво добавила она.
– Хорошо, – кивнул Антон, присаживаясь на одно колено, – говори пароль…
– Один-два-три, четыре-пять-шесть… – раздалось из шлемофона.
– Пароль так себе, – ехидно отозвался старший инженер, нажимая на кнопки.
– Ну знаешь, – надтреснутый голос Сьюзи попытался изобразить весёлость, – комплектовщики не предполагали, что на Марсе нас может кто-нибудь обокрасть…
– Это они зря… – проговорил Антон нажимая красную кнопку.
Он, конечно, произнёс эти слова совершенно машинально, в качестве шутки, но почему-то слово «обокрасть…» – сразу запало в голову и в дальнейшем, он не раз вспоминал эту короткую фразу…
Хлопок взрывпакета был слышен даже в разреженной атмосфере Марса, грузовой люк отскочил вверх, завис на мгновение в верхней точке своей траектории, и полетел вниз заставляя дрожать весь корпус корабля – Антон невольно дёрнул вверх руки, инстинктивно защищаясь от потенциальной угрозы, – но тяжёлая крышка зависла в воздухе, не долетев до корпуса пары метров.
Она тяжело прогнулась к низу удерживаемая амортизационными стойками, а затем на секунду замерев в воздухе отошла обратно, открыв проход пятиметровой ширины – достаточно и для человека и для промышленного робота.
– Точно не упадёт? – недоверчиво произнёс Антон подозрительно глядя на дрожащий в воздухе металлический лист.
– Не должна… – с сомнение в голосе произнесла Сьюзи и сразу сменив тон, будто опомнившись, крикнула, – а теперь бегом в вездеход!
Дело было сделано. Антон присел на жопу, отключил электромагниты на ботинках, и с грохотом покатился вниз по полированному боку старшипа.
В вездеходе он без труда нашёл источник шума в ранце скафандра – удар от падения пришёлся точно на газораспределительный механизм, из-за чего клапан высокого давления деформировался и спускал кислород прямо из баллона.
Запасного клапана в вездеходе не было. Однако он должен был быть на постоянной станции.
– Я пойду на базу… – начал старший инженер, но капитан даже не дал ему договорить.
Сидя за приборной панелью вездехода Антон мог не только слышать, но и видеть коллег на экране бортового монитора.
– …это исключено, – твёрдо произнёс Билл и в дополнение к своим словам сурово насупил лохматые брови. Его лицо наползло на камеру и теперь занимало весь монитор. Видимо Билл, как рыба ёж, полагался что увеличенный размер изображения придаст ему внушительности: – возвращайся.
– В смысле? – недовольно отозвался инженер, – На станции есть клапана, я пойду туда, возьму клапан, поменяю и мы продолжим миссию!
Он отодвинул в сторону покорёженный механизм, и набрал в грудь побольше воздуха готовясь дать решительный отпор каждому кто посмеет вмешаться в уже принятые им решения.
– Нет! – всё также твёрдо отвечал капитан, – Твоего баллона хватает теперь на 25 минут. Минута – шлюз вездехода, минута – шлюз станции, пять минут – идти до базы, итого семь минут только чтобы войти. Ещё семь минут чтобы выйти, итого 14 минут. У тебя остаётся всего 11 минут на станцию, это пять минут в одну сторону, пять минут в другую и одна минута на поиск. Учитывая переборки станции пройти указанный маршрут за отведённое время абсолютно не реально.
Спорить с очевидным было трудно, но Антон всё же попытался:
– Билли, ты не инженер, – напомнил он прописную истину.
– Антон, я не инженер, но не надо быть инженером, чтобы выполнить простейшие арифметические действия, – не согласился тот.
– Антон, я полностью согласная с Биллом, – подключилась к разговору Сьюзен.
Её симпатичная мордашка в обрамлении струящихся светлых волос показалась в кадре потеснив суровые брови Саливана.
Против двойного нападения обороняться было ещё сложнее, но Антон вовсе не собирался сдаваться:
– Давайте рассуждать логически, – начал он, тяжело вздохнув, – возвращаться на временную базу за клапаном – это идиотизм. Это полдня туда и полдня обратно. Так что я бы…
– Зато это время ты проведёшь в бе-зо-пас-нос-ти, – с нажимом произнесла Сьюзи, не дав ему закончить.
– Да перестань ты, – отмахнулся инженер, – не веди себя как престарелая экофеминистка. Какая, в жопу, опасность? Это не опаснее чем гонять на машине не пристегнувшись: станция не такая уж большая, и я является точной копией тренировочной станции на Земле, так что путь я в принципе помню. Но даже на память мою полагаться не нужно! Все схемы у вас под рукой, и вы спокойно проведёте меня по рации; даже двери ты мне можешь открыть дистанционно, ведь так?
– Так… – поджав губы неохотно согласилась супруга.
– Ну так давай прикинем, – Антон наклонился ближе к экрану и стал загибать пальцы, – я закрою шлем в шлюзе вездехода когда начнётся откачка воздуха, на выход уйдёт полминуты. Подгоню вездеход вплотную к входу на станцию. Это позволит мне вместо пяти минут потратить на дорогу меньше одной.
– Я так и посчитал, – снова влез в разговор Билл, – со шлюзованием ушла бы ещё одна минута как минимум.
– Ладно, – Антон поднял руки вверх открытыми ладонями вперёд, соглашаясь с доводом, – минута на шлюз, – и подумав добавил, – на каждый. Минута путь, и того туда-обратно 6 минут. Остаётся почти 20 минут, за которые мне нужно дойти от шлюза до склада с оборудованием во внутреннем кольце станции и вернуться обратно… Неужели на это не хватит двадцати минут? – он дополнил свои слова вопросительным взглядом в монитор.
С противоположной стороны канала связи повисла оглушительная тишина. Старший инженер оценил её как признак своей победы и продолжил развивать наступление:
– Сьюзи, выведи себе схему станции и посчитай…
Личико Сьюзен исчезло с экрана и эфир наполнили звуки стука пальцев по клавиатуре. Несколько минут на экране виднелась лишь недовольная физиономия Саливана, но наконец молчание разорвал голос жены:
– Общая длина маршрута по станции около 700 метров… это туда и обратно, – уточнила она.
– На этот маршрут достаточно 10 минут, – констатировал Антон, довольно хлопая себя по коленкам, – даже меньше… – добавил он, – что может пойти не так?
С противоположной стороны монитора по-прежнему недовольно молчали.
– Главное чтобы Мокси запустились… – вдруг вспомнил Антон, – Билли, ты же проверил Моксики? Начал закачку атмосферы?
– Нет, Антон. Не успел, – покачал головой капитан.
– Так какого тогда хера… – возмутился старший инженер, – давай! Потому что если кислород не пойдёт, нам всем…
– Вообще пи…ц, – подхватил капитан повторяя слово как попугай, только с жутким акцентом. Он очевидно, не понимал её смысл, но за сегодняшний день слышал странное русское слово уже раз двести.
– Именно так, – кивнул инженер.
– Может я? – отозвалась с той стороны невидимая на экране Сьюзен.
– Да не, занимайся баком, – проговорил капитан, обращая взгляд к пульту, – сейчас сделаю.
Проверка системы заняла не меньше получаса.
Красное марсианское солнце отбрасывая кровавые отблески опустилось к самому горизонту. Теперь справа в глаз Антону били идущие почти параллельно поверхности закатные лучи, а слева – отблески этих лучей отражённые от полированной стальной поверхности лежащего на боку корабля.
Чтобы хоть чем-то занять время Антон завёл вездеход и выверяя миллиметры подвел его почти вплотную к восточному шлюзу станции. Этот манёвр, кроме прочего, помог ему спрятаться от бьющих по глазам солнечных лучей, за громадой постоянной базы.
Правда в кабине стало совсем темно и пришлось включить дежурное освещение:
– Готово, – наконец отозвался из монитора капитан, – всё проверил, мокси работают, кислород подаётся.
– Прям гора с плеч, – выдохнул Антон, – чего там Сьюзи делает?
– Чего-то пишет тебе… – ответил Билл.
И тут же его дополнил голос супруги:
– Я тебе тут скрипт набросала, чтобы за временем и давлением следить, загружаю, принимай…
Антон оглядел панель и открытые окна монитора но ничего не увидел:
– Ничего нет… – проговорил он указывая на экран ладонью.
Сьюзен появилась в кадре и сурово покачала головой:
– Антон, не тупи, скрипт для скафандра…
– Ах ну да… – смущённо отозвался старший инженер и полез за шлемом.
На проекционном экране стекла мигали два не распакованных сообщения. Он нажал распаковку и подняв шлем перед собой камерой вперёд направил его на боковое стекло:
– Вон смотри, – он указал рукою на шлюзовой проход станции, который теперь смотрел на него в упор через левое боковое стекло вездехода. Антон знал, что на одном из мониторов перед Биллом и Сьюзен сейчас появится изображение с камеры шлема: – Я практически выбегу из одного шлюза в другой, быстро пройду путь под вашим руководством, и вернусь в вездеход с клапанами, произведу ремонт и мы быстренько продолжим миссию… – он состряпал на камеру умоляющие глазки, больше рассчитывая на реакцию Сьюзи чем Билла, – ну серьёзно, ребята, не злитесь, это сэкономит кучу времени… Кроме того не забывайте – мотаться туда обратно всё равно мне придётся, неужели это будет «безопаснее»? – он изобразил кавычки жестом указательного и среднего пальца обоих рук, не выпуская из правой руки шлема.
– Хорошо, – тяжело вздохнув, отозвался Билл. Его крупное лицо перестало наползать на камеру и пугать Антона сдвинутыми лохматыми бровями, он откинулся на спинку кресла и строго добавил: – но только помни: туда и назад!
– Как скажешь, – довольно осклабился Антон, собирая скафандр обратно, – я ещё сумку с инструментами прихвачу, – добавил он и тут же пожалел о сказанном.
– Зачем? – подозрительно поинтересовалась Сьюзен.
– Ну так… – он неопределённо повёл плечами, – на всякий случай.
– Антоха! – Сьюзен вновь перешла на русский и это был дурной знак. – Немедленно пообещай мне, что ты ничего не предпримешь сверх одобренного капитаном маршрута, и не будешь делать никаких своих русских глупостей!
– Сибирских, – привычно поправил её Антон также на русском, – но да, конечно, обещаю.
– Точно!? – голос супруги стал ещё более строгим.
– Да точно, точно… – рассеянно произнёс он, радуясь что жена сейчас не может видеть его глаза, – я ж пообещал…
– Смотри мне… – Сьюзи возникла на навигационном экране панели управления и строго погрозила мужу указательным пальцем.
– А то что? Домой не пустишь? – попытался пошутить он, но всё стало только хуже, теперь внимательные, колючие, недовольные глаза Сьюзен вперились в экран и следили за каждым его жестом: – Да ладно! – Он недовольно показал согласие жестом растопыренных пустых ладоней, – Сказал же: не буду делать никаких глупостей! Не переживай.
Его лицо смягчилось и он послал в сторону экрана воздушный поцелуй. Сьюзи ответила тем же жестом, но в её глазах продолжало светиться недоверие.
Антон надел скафандр, отключил интерком вместе с экраном видеосвязи… и повесил через плечо небольшую сумку с самым необходимым инструментом.
На всякий случай...
Он вышел в шлюзовую камеру, защёлкнул шлем и в наушниках тут же раздался голос Сьюзен, заглушивший шипение засасываемого вакуумными насосами воздуха:
– Сообщение-то открой… – напомнила Сьюзен.
Напряжением зрачков Антон открыл мигающие конвертики и запустил установку какого-то приложения.
– Смотри, – проговорила Сьюзи как только процесс распаковки завершился, – в левом нижнем углу на стекле у тебя две цифры, проценты – это сколько кислорода осталось в баллоне, и время – сколько это примерно по времени с учётом твоего дыхания и давления в ранце с поправкой на утечку.
– А так вот зачем… – усмехнулся Антон вспомнив как она что-то писала, пока Билл проверял кислородные регенераторы, – а я лучше тему придумал. Помнишь Гудзонского Ястреба [1]?
– Нет…
Скафандр включил подачу кислорода и цифры в правом углу начали свой отчёт.
– Ну такой старый фильм, с Брюсом Уилисом… – попытался объяснить старший инженер, сожалея что не может сопроводить свои слова жестами, потому что супруга их не увидит, – он, короче, сидел, вышел из тюрьмы и ему старый приятель предложил ограбить несколько художественных галлерей… искать спрятанные Леонардо Давинчи артефакты, для машины которая из свинца золото делает… там ещё мужик был присвистнутый, Мейфлауэр, и баба у него сумасшедшая…
– Что-то припоминаю… ты к чему? – не поняла Сьюзи.
– Там сцена такая есть… они с другом грабят галлерею, и при этом песню поют Swinging on a Star…
– А! Да! Это я помню! – воскликнула Сьюзи, только к чему это ты?
Секунды сменяли друг друга показывая, что выход из шлюза скоро откроется.
– А то что они песню использовали чтобы время засекать, – напомнил Антон, – я вот также сделал: поставил Real Time Слота. Десять минут девятнадцать секунд… если она кончилась, значит пора бежать назад!
– Хреновый план, – осадила его Сьюзи.
– Почему? – не понял Антон.
– А вести тебя через станцию кто будет? Ты ж ничего не услышишь… – объяснила она.
– Вот блин… – такая простая мысль в голову Антона не пришла, – действительно…
– Видимо тебе всё-таки уже пора отдыхать, – съязвила супруга, – а теперь бегом-бегом-бегом-бегом! – заторопила его она, как только дверь шлюза отошла в сторону.
Антон с сожалением бросил взгляд на кнопочку «Play» плейлиста, но решил согласиться с женой и ориентироваться только на её голос.
– Ну давай! – крикнул он и выскочил наружу.
Постоянная база представляла из себя два как бы перекрещивающихся круговых купола: снаружи прозрачный полутор теплиц, а внутри вырастающий из него и проходящий насквозь вверх вытянутый серый купол жилой и технической зоны. Кольцо теплиц в четырёх местах пересекали симметрично расположенные туннели технических выходов, разделяя внешнее кольцо на четыре равные части.
Точнее наружу выходили три из четырёх туннелей, последний же, четвёртый, упирался в ещё один непрозрачный купол – модуль лаборатории, который, как и в случае с временной базой, должен был располагаться отдельно.
Каждый туннель имел два входа: грузовой для оборудования и обычный для людей. Оба перехода были оборудованы собственными раздельными шлюзовыми камерами, однако сейчас в их работе не было никакой нужды, ведь система жизнеобеспечения станции не функционировала и газовый состав и давление внутри и снаружи были одинаковыми.
Спрыгнув с металлической подножки атомного вездехода, Антон буквально в несколько шагов оказался у юго-западного шлюза станции, смотревшего почти прямо на кратер Гарни.
Шлюз он прошёл практически насквозь почти не потеряв времени, однако на контрольную панель всё же взглянул – у каждого из трёх пассажирских шлюзов станции был собственный маленький кислородный воздушный, установленный ещё при монтаже – и сейчас старший инженер с удовлетворением отметил, что этот баллон показывает штатные 100% загрузки. Непонятно на какой случай было применено такое конструкторское решение – ведь шлюз не поможет если на станции нет воздуха – но система шлюза не сообщалась с системой жизнеобеспечения станции, и, по сути, шлюзы могли работать в штатном режиме уже сейчас.
– Хорошо, – отозвался Антон, и открыл внутреннюю дверь шлюза, – давай, веди меня, – бросил он в интерком, ступая на пол своего будущего постоянного дома.
Во внешнем кольце станции были окна выходящие на внутренние помещения теплиц, но сейчас, когда солнце уже скрылось за западной стеной станции, они не почти не давали света. Поэтому как только шлюзовая заслонка распахнулась под потолком вспыхнули яркие лампы светодиодного освещения, заливая закруглённый коридор холодным белым светом.
Тут же в наушниках зазвучал голос Сьюзи:
– Направо.
Антон повернулся.
– Теперь прямо тридцать метров, – продолжала она.
«Прямо» было довольно относительным – округлый коридор плавно заворачивал влево, скрывая квадратные панели коммуникаций. А равномерно расположенные справа выходящие на теплицы большие обзорные окна придавали коридору сходство с загнутым плацкартным вагоном пассажирского поезда.
– Перед тобой дверь, – констатировала Сьюзи.
– Так точно, – подтвердил Антон, хотя она и так видела всё что видел он, через камеры укреплённые на шлеме скафандра.
– Так иди! – прикрикнула она.
– Иду-иду… – оправдывался замешкавшийся Антон.
Он ускорил шаг, а Сьюзи продолжала загружать его командами:
– Десять метров прямо,
«А как метры-то считать?» – внезапно пронеслось в голове у Антона, но супруга тут же оборвала его возгласом:
– Стоять!
Антон остановился:
– Слева дверь, видишь?
– Да, – подтвердил он повернув голову в указанном направлении.
– Входи, – скомандовала Сьюзи.
Двери, которые должны были разделять станцию на герметичные сектора, сейчас были открыты, и Антон перемещался между ними не теряя времени.
– Прямо десять метров, – раздавалось из шлемофона.
Антон пересёк небольшой радиальный коридор.
– Налево, – остановил его голос супруги, – пятнадцать метров назад… то есть прямо, справа дверь…
– Вижу, она закрыта, – уточнил Антон упираясь в гладкую поверхность двери, больше всего напоминавшей самолётный люк.
– Знаю, это дверь складского отсека, она открывается только вручную, справа панель с кодовым замком.
– Вижу, – Антон приготовился набирать код, но это оказалось излишним.
– Нажми зелёную кнопку.
– А код? – не понял он.
– Кода нет, – ответила Сьзен, – его можно установить, но сделать это должен сам капитан или другое уполномоченное лицо, которое будет отвечать за подотчёт…
– Капец… – проговорил Антон вспоминая код блокировки корабля из шести цифр от нуля до шестёрки.
Он нажал зелёную кнопку. Дверь с лёгкой вибрацией ушла в стену, во внутреннем помещении вспыхнул свет.
– Два шага вправо… – проговорила Сьюзи, – считай стеллажи
– Раз, два, три, четыре… – начал Антон перечислять одинаковые закрытые белые шкафы в тесном помещении.
Несмотря на то что двери были открыты, и двигался он, как ему казалось, довольно быстро, датчик времени показывал, что осталось всего 17 минут, а уровень кислорода опустился до 68%
– …семь, – досчитал он, и его оборвал голос супруги:
– Открывай!
Антон потянул за ручку дверцы, но она не поддалась.
– Не открывается…
– Должна открыться! – Сьюзи нервничала даже больше чем он сам, Антон слышал это по голосу.
– Понял…
Он опустился на колени и снял с плеча сумку с инструментами. Сумка бухнулась на пол подняв небольшое облачко пыли. На мгновение Антону показалось что пыль на полу лежит неравномерно, как будто скрывая цепочку ведущих к двери следов, но его почти сразу же отвлёк голос супруги:
– Ты её всё-таки взял? – недовольно проворчала она, явно намекая на сумку с инструментами.
– Я ж говорил пригодиться, – ответил Антон, вынимая большую плоскую отвёртку.
Поддев отвёрткой край панели, он дёрнул дверцу сильнее и та отошла в сторону:
– Готово! – облегчённо произнёс он.
– На третье полке сверху должен лежать белый ящик с надписью О-два Эн-два и пиктограмкой с трубкой и стрелочкой…
– Нету, – отозвался Антон для верность пальцем пересчитав полки. Он даже посветил внутрь закреплённым на перчатке фонарём, хотя света было достаточно.
Вне всяких сомнений полка была пустой.
– Может на другой? – раздался с той стороны голос Сьюзен.
– Нет тут вообще ничего… – ответил Антон, – хотя нет, вот клапана возвратные Це-О-два…
– Это не они.
– Знаю.
Время сократилось до 15 минут, а количество кислорода до 60%
– Я проверю соседние боксы, – сказал Антон закрывая полупостой шкафчик.
– Должно быть здесь! – настаивала Сьюзи.
– Но тут нет! – раздражённо бросил в ответ старший инженер, делая шаг назад, – посмотрю в соседних ящиках…
Увы, поиски по соседним ящикам также не принесли результата. Боксы вообще казались полупустыми, но проверять комплектацию других расходняков времени не было. Таймер показывал 10 минут, а уровень кислорода упал ниже половины.
– Возвращайся! – Эта команда была отдана уже капитаном.
Видимо Саливан понял что у Сьюзен нет никаких шансов сладить с непокорным мужем.
– В аварийной системе жизнеобеспечения такие же клапана! – Вдруг вспомнил Антон. – Они шли по одной номенклатуре, чтобы было как можно больше взаимозаменяемых частей…
– …и что? – его открытие Била явно не заинтересовало.
– Я разберу любую аварийную панель в коридоре и достану клапан! – уточнил Антон.
– Антон, возвращайся! Это приказ! – Билл явно его не слушал. – У тебя 8 минут, 30% кислорода. Немедленно возвращайся!
– Я успею!
– Антоша, миленький, возвращайся! У тебя восемь минуточек осталось! – кричала в интерком Сьюзи перейдя на интимный для них русский язык.
Расстроенный тон супруги не смог оставить Антона равнодушным.
– Ладно, выводите меня, – сдался он.
– Выходи и направо! – обратно его выводил сам Саливан, очевидно не веря в способность Сьюзен заставить Антона следовать приказам.
– Есть, – отвечал Антон нажимая кнопку.
– Десять метров прямо…
– Есть, – он остановился в уже знакомой ему развилке.
– Дверь справа.
– Вхожу, – подтвердил Антон проходя в открытый дверной проём.
– Десять прямо.
– Есть, – подтвердил он замирая перед дверями.
– Дверь и прямо.
– А потом слева дверь шлюза, помню, – ещё один проём и он в основном внешнем коридоре.
– Теперь 30 метров прямо… прямо. Прямо, б…, я сказал! – исторический голос Сьюзи перешёл на русский язык, – Ты что, с…, творишь?!
По тону было понятно, что она сразу же раскусил план мужа – на мониторе в лаборатории вместо уходящего вдаль коридора крупным планом была видна аварийна панель системы жизнеобеспечения, возле которой остановился главный инженер, вместо того, чтобы идти в заданном направлении.
– Я успею, – твёрдо произнёс Антон, и отключил связь.
Перед его глазами горели цифры: 5:10 и 19% О2
Зрачки Антона дёрнулись в сторону замершего плейлиста: «Риал Тайм слишком длинный, а вот это подойдёт», – взгляд замер на третьей строке списка: Отто Дикс Птицы 5:10.
Поехали!
И тишину безлюдной станции разорвали тяжёлые гитарные рифы.
Рывок на себя аварийного люка – в отличии от корабельного этот поддался без труда. Кислородная маска вывалилась из стены и повисла на коротком кислородном шланге не долетев нескольких сантиметров до пола.
Но Антону была нужна не она.
Достав небольшую крестовую отвёртку он просунул руку в громоздкой перчатке в зазор из которого вылетела маска и стал практически на ощупь откручивать боковую панель. Первый болт, второй, третий…
Чёрные птицы в клетки закованы.
Вещие птицы, Божие вороны.
Выкрученные болтики падали на пол абсолютно беззвучно, и льющаяся из наушников музыка хоть как-то придавала реалистичность происходящему.
Прокляты небом, землёю не приняты,
Дьяволом брошены и Богом покинуты…
Четвёртый… заело – болт никак не откручивался.
Чёрные птицы летают над городом,
Птицы способны уморить богов голодом.
Антон бросил крестовую отвёртку и опустился к сумке за плоской.
Вещие песни поют запрещённые
Божие ангелы, никем не крещённые…
Уверенным жестом он подцепил край щита отвёрткой и рванул на себя – тонкий лист металла согнулся обнажая переплетение трубок и проводов.
Чёрные птицы в стаи сбиваются.
До хрипоты с Богом спорить пытаются…
К вездеходу уже не успеть.
«Надеюсь их там на станции удар не хватит», – пронеслось в голове у старшего инженера.
Он напрягся и начал отвинчивать кислородный клапан, как две капли воды похожий клапану в его скафандре.
Рукой этого сделать не удалось.
Плач и мольбы облекают угрозами.
Терновый венец украшают розами…
Драгоценные секунды ушли на поиски разводного ключа, ещё несколько секунд на регулировку…
Отведя руку в бок до упора Антон с тоской посмотрел на шлюз, расположенный от него в жалких тридцати метрах.
Чёрные птицы в небо влюбляются.
От безответности в пропасть бросаются…
Подлезть ключом не получается и ещё несколько секунд уходят на поиски ножа, которым он разрезает мешающие ему провода.
Теперь путь свободен, можно открутить клапан, но времени почти не осталось…
Сердце разбито и крылья изломаны –
Так погибают Божие вороны…
Слова сменились последними аккордами гитарных рифов, и музыка замокла.
Всё.
Это конец.
Клапан у него в руках, но на табло тайминга давным-давно горят нули.
Кислорода нет.
Баллон в его ранце пуст.
В его распоряжении только тот воздух, который находится внутри скафандра – литров десять, не больше.
Теперь каждый вдох теперь будет уменьшать количество кислорода внутри скафандра на четверть, и повышать количество углекислого газа пропорционально потреблённому кислороду.
Он уже сделал вздохов десять, пока откручивал. Значит кислорода в его дыхательной смеси меньше 15%... и это не проблема, проблема что углекислого газа процентов пять… А когда будет 10% – он потеряет сознание [2].
Вдох – сумка с инструментами осталась на полу, но в его руках заветный клапан.
Сколько он без воздуха? Полминуты? Минуту?
Паузы между вдохами хватает чтобы добежать до шлюза. Но дверь открывается мучительно медленно: одна секунда, две, три, пять… десять…
Если он продолжит дышать, углекислота заместит кислород, начнётся гипоксия, из которой он уже не выйдет.
Дверь открыта. Антон вваливается в шлюзовую камеру и жмёт кнопку закрытия: десять секунд… пять, четыре, три, две, одна…
Сознание начинает туманиться.
«Как там Сьюзи?» – гаснущее сознание вызвало лишь одну ассоциацию – заплаканное лицо жены.
Он очень переживал, что от беспокойства с ней случится нервный срыв или вообще – сердечный приступ. Ведь она хоть и не слышит его сейчас, но видит всё происходящее его газами.
Видит нули показывающие уровень кислорода.
Видит мучительно закрывающуюся дверь, не оставляющую шансов на спасение…
«Только не переживай, родная; только держись…» – шептал он про себя, и всё же включить связь и объяснить любимой что переживать не стоит не решался.
Меркнущее сознание шепчет: «успеваю…»
Дверь переходного шлюза захлопнулась – кислорода под шлемом осталось едва ли 10%. Теперь необходимо задержать дыхание, дышать больше нельзя – углекислота забьёт гемоглобин в крови и заблокирует транспортировку кислорода. На лбу выступила испарина.
До вездехода теперь не добежать…
Но Антон и не думал выходит наружу:
«Спустить воздух»
«Отмена»
«Закачать воздух»
Слабеющая рука из последних сил жмёт жизненно необходимые кнопки, одну за другой.
Тихое шипение по мере роста давления становится всё громче и громче, на отметке 62% Антону стало понятно, что он теряет сознание. Непослушными пальцами он отцепил крепежи и впустил под шлем воздух шлюзовой камеры – всё ещё разреженный, но уже годный для дыхания.
Голова закружилась, перед глазами взорвались красные круги, в ушах раздался звон разрывающий барабанные перепонки…
Он открыл рот, чтобы уменьшить перепады давления, но уши всё равно заложило. Но это ничего, это можно пережить.
Антон сполз по стене и уселся в углу шлюзовой камеры. Он тяжело дышал, в голове билась лишь одна мысль – успел!
Отдышавшись несколько минут, главный инженер, наконец, набрал душевных сил и включил связь:
– …тебя убью! Я сам, сука, тебя придушу когда вернёшься!! Урод, ты, б..ть, урод конченный!!! – распинается с той стороны грозный Билл Саливан.
Но Антону до его криков не было никакого дела:
– Как там Сьюзи? Почему я её не слышу?
– А вспомнил! – со злобой в голосе произносит капитан. – Она в истерике пыталась сбежать со станции чтобы спасти тебя… – капитан немного успокаивается, – за Сьюзи я тебе ещё и морду набью.
– Что с ней? – перебил его Антон.
– В обмороке она…
– Хорошо… – произнёс запыхавшийся Антон, переводя дух.
– Ничего, б…, хорошего, – голос капитана становился ровным, – ты нарушил прямой приказ…
– Ну и чё ты меня, теперь, уволишь? – вяло пошутил Антон.
– Да пошёл ты, – огрызнулся в ответ Билл, у которого кончилисьаргументы, – скажи, ты ведь это сразу замыслил?
– Нет, Билли, честно, – Антон подобрал шлем и поместив своё лицо туда, куда должна смотреть камера несколько раз помотал головой, – откуда я мог знать, что клапанов на станции не будет?
– И как же тебе пришла мысль отсидеться в шлюзе? – Билл уже спокоен как обычно, и лишь капающий со лба пот напоминает от недавней смертельной опасности.
– Я когда заходил увидел что воздушный баллон шлюза полный… я не собирался его так использовать, но когда шёл назад и увидел аварийный кислородный бокс… не смог удержаться, – старший инженер скорчил виноватую гримасу.
– Ну ты и мудак, – констатировал Билл Саливан.
– Согласен, – кивнул головой Антон.
– До вездехода как доберёшься? – поинтересовался Саливан.
– Сколько я протянул без кислорода? – ответил Антон вопросом на вопрос. – Ты же наверняка следил за таймингом.
– Почти пять минут.
– Ну так и доберусь – вдохну поглубже и…
– Ну ты и мудак… – повторил Саливан.
– Согласен… – Антон снова кивнул, поднимаясь на ноги.
Он набрал полную грудь воздуха и защёлкнув шлем нажал кнопку открытия шлюза.
===============
[1] Гудзонский Ястреб – американская кинокомедия режиссёра Майкла Леманна с Брюсом Уиллисом в главной роли. Съёмки фильма проводились с 9 июля по 3 декабря 1990 года.
В фильме присутствует сцена, когда два вора для синхронизации своих действий в разных частях объекта ограбления поют про себя одну и ту же песню.
Такой способ засечь время действительно использовался, только не при ограблениях, а при приготовлении по рецепту. Именно такую роль выполняли средневековые заклинания в процессе алхимических преобразований: для многих химических процессов, природа которых тогда ещё была не ясна, требовалось точно засечь время, а часы того времени подобной точности не позволяли. Тогда алхимики стали придумывать длинные бессмысленные или почти бессмысленные стихотворные тексты, чтобы по мере их прочтения отмерять необходимые временные промежутки между преобразованиями.
[3] Вдыхаемый воздух содержит около 20% кислорода, а выдыхаемый – около 15%, то есть на каждом вдохе потребляется около 5% кислорода и превращается в двуокись углерода.
Токсическое действие углекислого газа сказывается при его содержании в воздухе 3-4% и заключается в раздражении дыхательных путей, головокружении, головной боли, шуме в ушах, психическом возбуждении.
Предельно допустимое содержание углекислого газа в шахтном воздухе по технике безопасности 0,5-1 % (что составляет в 10000 раз больше, чем в обычном воздухе). Однако человек может выдержать куда более высокие концентрации. И всё же при 10 % наступает обморок, а при 20-25 % остановка дыхания и смерть.
Иначе говоря человек может быть жив в течении ещё довольно долгого времени после потери сознания, но спасти себя сам при концентрации СО2 выше 10% уже не способен.
– Антон! А-а-ан-то-о-он!! – звала Сьюзе уходящего от неё мужа, но он казалось не слышал и уходил всё дальше и дальше.
Его босые ступни оставляли на песке ровную цепочку следов, которую облизывали набегавшие на берег пушистые волны. Его силуэт растворялся в закатном солнце, а на пустынный пляж опускалась ночная мгла.
Она пыталась бежать за ним, но ноги не слушались, казалось будто воздух вокруг такой тугой и плотный, что через него никак невозможно продраться. Будто это даже не воздух, а вода… липкая тягучая вода заливала всё вокруг… Сьюзи поняла, что не может сделать вздоха и погружается в пучину, а высоко над ней меркнут звёзды и сгущается беспросветная тьма…
– Антон… – простонала она, приходя в сознание.
Первые секунды она даже не поняла где находится – она знала только одно – Антона здесь нет, где бы это не было, он находится не здесь, и уже никогда больше не окажется рядом с ней.
– Да всё с ним в порядке, – сидевшая рядом с кроватью Джиллиан сжала ладонь Сьюзи и поджав губы помотала головой, – не переживай.
Сознание Сьзен начало проясняться, и на неё вновь накатил весь ужас происходящего.
– Не правда… – слабо прошептала Сьюзи, – у него кончился кислород, я видела, – и из её небесно-голубых глаз покатились крупные слёзы.
– Да успокойся ты! – встряхнула её жена капитана.
Она наклонилась над подушкой и как следует тряханула подругу за плечи. Потом крепким движением потянула Сьюзи на себя помогая ей сесть.
– Я говорю, с ним всё в порядке! – повторила она. – Сейчас Билл его распекает за самодеятельность!
– Пра-авда? – Сьюзи заплаканными глазами смотрела на подругу. – Я видела как у него кончился кислород… – снова повторила она.
– Да боже мой, – всплеснула руками Джилли, – в скафандре почти 20 литров воздуха! Он спокойно дошёл до шлюза и там отдышался; в шлюзе же есть резервный кислород, система активируется по запросу если жизнеобеспечение базы не работает или повреждено…
– …точно… – прошептала Сьюзи размазывая слёзы по щекам… и тут же заплакала снова.
– А сейчас-то чего?! – возмутилась Джилл.
– Да как представлю, что могло случиться… – выдохнула Сьюзи и зашлась в рыданиях.
Джиллиан обняла подругу и стала гладить её по волосам.
Сьюзи рыдала ещё несколько минут. Странно, но в ней не было ни капли злости или обиды – она была настолько счастлива, что её опасения оказались напрасными, что её любимый Siberian жив и здоров, что она готова была простить ему всё на свете. Сейчас она не обиделась бы на него даже если бы застала в объятиях другой женщины – лишь был жив! Лишь бы дышал и двигался – а всё остальное можно исправить.
– Я должна его увидеть!
Она подняла заплаканные глаза на Джиллиан.
– Конечно, – кивнула подруга, – только ты ему ещё не вставила за этот спектакль, – Джиллиан поддержала её за плечи помога подняться с пастели, – ты идти-то можешь? – сочувственно поинтересовалась она.
Сьюзи глубоко вздохнула унимая нервную дрожь, прислушалась к ощущениям и уверенно кивнула головой.
– Да, наверное…
Она потянулась и потянулась к краю кровати: кровати одноместных модулей Антон превратил в двухместные, сократив количество свободного места в блоке, но зато сделав сон супружеских пар гораздо более комфортным. Но кровать на которой она лежала всё ещё была одноместной – значит она не в жилом блоке, а в кают-компании подключённой к лаборатории: видимо Билл просто оттащил её от пульта и положил на ближайшую же свободную койку.
Её рабочий комбинезон тоже был на ней, значит её решили не раздевать, а значит времени прошло совсем немного:
– Сколько я была в отключке? – спросила Сьюзи, протирая лицо ладонями.
– Да пару часов всего, пошли…
Джиллиан помогла подруге встать, подхватив её под руки, и едва ли не на себе втащила в лабораторию.
Завидев вошедших в лабораторный блок женщин, Билл отодвинулся от монитора бросив за спину:
– Ну всё, кранты тебе… – по всей видимости обращаясь к Антону, и освободил место у панели управления.
На контрольном мониторе красовалась кабина вездеходом и живой, здоровый хоть и несколько смущённый старший инженер, конечно же как всегда без скафандра.
– …прости, – без предисловий начал он, – план родился у меня спонтанно, а времени объяснять не было…
– А связь-то зачем отключил? – шмыгнув носом жалобно поинтересовалась Сьюзен.
– Не знал что сказать… – опустив глаза, проговорил Антон, – ты же знаешь, у меня однозадачный мозг, тратил бы время на объяснения, не успел бы… а времени и так было в притык…
– Не делай так больше… – прошептала она, с помощью Джиллиан усаживаясь в кресло перед монитором связи.
– Хорошо, – Антон послал в эфир воздушный поцелуй, – прости меня ещё раз…
– Пообещай! – в голосе Сьюзен появилась твёрдость.
– Обещаю, – нехотя выдавил из себя Антон.
Конечно же все понимали, что это обещание мало чего стоит. Если старший инженер посчитает необходимым, он опять нарушит и инструкции и данное слово. Но, наверное, это было проявлением тех самых забытых мужских качеств, за которые Сьюзен любила своего мужа – способности экстренно принимать необходимые решения, воплощать их в жизнь, и нести ответственность за результаты.
Сьюзен так не могла.
Безусловно, её квалификация была выше квалификации Антона, но над каждым решением она размышляла долго и воплощала его в жизнь основательно. Ей нужно было подумать, проконсультироваться с коллегами и полистать справочники, порыться в учебниках… и в большинстве ситуаций это действительно было более эффективно. Но действовать быстро и спонтанно она не умела.
А Антон умел.
Именно поэтому она отказалась от поста старшего инженера, и фактически уже в полёте передала его Антону. Все думали, что таким образом она потакала патриархальным инстинктам сибирского дикаря. Но она действительно полагала что так будет лучше – пока она будет долго и мучительно рассуждать, сопоставляя факты и перебирая методики, Антон уже успеет собрать что-нибудь из говна и спичек и, если даже не решит внезапно возникшую проблему, то сможет сделать её не критичной, а решение не срочным. В ситуациях где счёт идёт на секунды он действовал гораздо эффективнее, а потом уже могла подключиться она, и медленно но верно придать его решению основательную форму.
– Ты меня очень напугал… – прошептала Сьюзи и на глаза у неё вновь навернулись слёзы.
– Я знаю, прости… – снова извинился он.
– Я так испугалась что больше тебя не увижу… – она прикоснулась рукой к монитору, будто хотела потрогать лицо мужа, и по её щеке покатилась большая мокрая капля.
Понимая что разговор супругов начинает ходить по кругу в дело снова вмешался капитан:
– Так, голубки, – начал он, – я вижу что вам друг другу больше сказать нечего, значит скажу я: утро вечера мудренее, так что сейчас все отправляются спать, а утром продолжим исследование станции, и работы по аварийному восстановлению систем жизнеобеспечения. Я уже сообщил на Землю о наших проблемах, и к утру они представят комплексное решение. А сейчас отбой!
– Есть сэр! – радостно отрапортовал Антон.
Он был рад избавиться от неприятного разговора, и сразу же воспользовался словами капитана, чтобы сменить тему:
– Я дозу валиума [1] использую, – поинтересовался он у капитана, – ты как бортовой врач против не будешь?
– Нет, конечно, – кивнул Билл, – я только за. Сьюзи, – он перевёл взгляд на супругу инженера, может тебе тоже дозу дать? Успокоишься да и поспать нужно – завтра тяжёлый день, а заменить тебя мне некем.
– Да, конечно, – кивнула Сьюзи.
Когда она встала из-за приборной панели, Джиллиан уже держала наготове иньектор с заряженной ампулой.
– Хорошо, не скучайте там без меня, – Антон махнул рукой на камеру и отключился.
Он встал с кресла и направился в кормовую часть вездехода. Здесь, прямо под задним обзорным иллюминатором располагалась небольшая поперечная сидушка, даже скорее лавка, чем-то напоминающая плацкартное место поезда. Антон приподнял крышку и достал из расположенного под лавкой ящика именно на такой аварийный случай предусмотренный синтетический, но очень мягкий и тёплый плед.
Затем он подошёл к шкафчику с медикаментами и извлёк из аптечного набора небольшую ампулу с голубой надписью. Он зарядил ампулу в иньектор, и уперев его дуло в горло в районе сонной артерии нажал на курок: раствор вошёл под кожу под давлением за доли секунды.
Пустая капсула упала на пол как стрелянная гильза, предвещая окончание их беззаботной жизни и начало нового этапа – ожесточённой борьбы за существование в этом новом враждебном мире. Но Антону было уже всё равно, у него не было даже сил и желания её поднимать. Он расположился на лавке, укутался в покрывало, закрыл глаза и заснул раньше, чем препарат успел подействовать.
***
Пока машины выполняли подготовительные работы, Антон взобрался по корпусу к грузовому люку и оказался в зоне управления корабля:
– Бак заполнен на 10%, большая часть топлива была сожжена при попытках стабилизации корабля… – оповести он базу.
Ремонтные роботы на корпусе замерли, как будто прислушиваясь к словам главного инженера, а затем по холодному металлу вновь распространилась ритмичная дрожь от ударов прочных металлических лап – роботы Антона, конечно, не слышали, зато его слышали управлявшие ими Билл и Сьюзен.
– Поняла, – отозвалась в интеркоме Сьюзен, – но мы и не думали, что он будет полным, нам скорее нужен сам бак… кстати, бак с метаном тоже понадобиться.
Сегодня она ни одним словом не обмолвилась о вчерашнем инциденте и вела себя так будто ничего не произошло. Это даже для Антона было неожиданностью, складывалась ощущение что уж на базе-то она оторвётся и выскажет всё что о нём думает, но сегодня работы проходили штатно.
– А он-то зачем? – поинтересовался старший инженер в шлемофон.
– Нам нужен запас азота на случай непредвиденных ситуаций… – напомнила жена, а другого бака у нас нет.
– Но там же метан? – напомнил он.
– Так сольёшь его! – парировала супруга, – Сливать не набивать, – резонно заметила она, – открутишь клапан и будешь ждать пока стравится.
– Ясно, – согласился Антон, – но-наверное с этого следовало начинать? Процесс займёт далеко не пять минут…
– Хм… возможно, – хмыкнула Сьюзен, – я об этом не подумала. Хотя…
– Что?
– А давай наш кислородный бак набьём? – вдруг проговорила она.
– А метан тут при чём? – не понял Антон.
– Ну смотри, – пустилась в объяснения Сьюзен, – корабль лежит на боку, поэтому сливные клапаны в неправильном положении, мы не можем выдавить из главного бака кислород, потому что клапан теперь сверху, а кислород где-то сбоку на дне… нам надо врезать новый клапан в нижнюю точку бака, а потом бак нагреть. Вот… – выдохнула она, – мы вкрутим клапан, подожжём метан, и кислород давлением выдавит из большого бака в малый…
– Хорошая идея, – похвалил её Антон, – но опасная, сверлить бак с жидким кислородом…
– В жидком кислороде металл горит плохо, я проверну отверстие, а ты воткнёшь клапан… быстро и нежно… ты умеешь, я знаю, – кокетливо добавила она, придав фразе некоторую двусмысленность, – ты мне только показания приборов скажи.
Антон бегло осмотрел панель управления:
– Основной кислородный бак почти пуст 3,5%, метановый 3,4%. Метановый дополнительный – 9,5%, кислородный дополнительный – примерно также [2]
– Отлично! Этого вполне достаточно! – обрадовалась Сьюзи. Она пощёлкала какими-то клавишами, очевидно производя расчёты, и добавила. – В большом баке осталось ещё почти 30 тонн кислорода… А мы малый метановый бак штатно снять не сможем – корабль-то на боку лежит. Значит основной бак придётся резать… в общем эти 30 тонн всё равно терять, так хоть половину спасём перелив в резервный бак…
– Погоди, а зачем выбрасывать? – возразил Антон, – На станции же есть шланги для подкачки топлива?
– Я надеюсь… – неуверенно произнесла, Сьюзи держа на уме инцидент с баками и клапанами.
– Ну и спустим остатки на станцию… – резюмировал старший инженер.
На том конце канала на несколько секунд наступила тишина, один из роботов на обшивке тоже замер – очевидно Сьюзи отключилась чтобы сделать какие-то расчёты:
– Боюсь не выйдет, – продолжила она, вернувшись в эфир, – столько кислорода на станции не вместить, да и парциальное давление будет таким что сожжём станцию нахрен… [3]
– Тоже верно, – призадумался Антон, – тогда сольём его в тормозной бак любого из стоящих кораблей.
– А вот это ты дело говоришь! – улыбнулась Сьюзи.
Антон не видел её лица, но улыбку почувствовал по интонации голоса. Это было очень хорошо, значит она злиться на него не так сильно, как он того на самом деле заслуживает.
– Единственная проблема… – протянула Сьюзи, – Выжимание остатков газа из системы займёт время, а у тебя пайка осталось на сутки…
– Мы вроде как тут жить должны следующие два года, – напомнил Антон, имея в виду недоукомплектованною основную станцию, – пойду поищу чего-нибудь на станции…
– А бак? – напомнила Сьюзи, – Я почти закончила!
– А что бак? – пожал плечами Антон, – Нам всё равно шланги нужны, а они на станции…
– Хорошо, – согласилась Сьюзи
– Тогда я пошёл.
– Иди.
И топот металлических ног по корпусу удвоился.
Антон выбрался из грузового люка, следом за ним спустился огромный металлический паук в рост человека, и щёлкая клешнями удалился в направлении двигательного отсека.
При приближении к станции у Антона неприятно засосало под ложечкой – он никак не мог выбросить из головы вчерашнее призрачное ощущение, будто на полу складского блока видел чьи-то следы. Не то чтобы он был полностью уверен, но вчера это показалось ему так явно… а ведь никаких следов тут быть не должно – монтажные роботы закончили свою работу несколько лет назад и с тех пор станция стояла законсервированной.
Он, почему-то, опасался идти вчерашним маршрутом и потому начал с технического хода, ведущего в ангар, где хранились крупные агрегаты и массивные упаковки расходняков.
Ориентироваться на станции они учились по её макету в Махаве, на тренировочном полигоне НАСА, поэтому он примерно представлял что где лежит, по крайней мере из габаритных объектов, и ему сразу бросилось в глаза что и тут чего-то не хватает.
Детальный анализ показал, что не хватает примерно половины шлангов высокого давления, системы электролиза кислорода, двух водозаборных насосов, бурильной системы и пачки солнечных батарей. Это, конечно, тоже было неприятно, но в отличии от исчезнувших пятнадцатитонных газовых баков не критично, и могло быть списано на обычный недокомплект.
Антон тщательно составил список отсутствующих узлов и агрегатов, и отправил его на базу, затем собрал оборудование необходимое для монтажа охладительной системы и перекачки газа на грузовую тележку, и покатил её к выходу:
– Что это? – послышался в шлемофоне голос Саливана.
– Ты о чём? – переспросил Антон.
– Список…?
– Ах, это… – Антон остановился чтобы отдышаться, – это полный перечень недокомплекта, который мне пока удалось обнаружить.
– Но тут же половины оборудования не хватает! – воскликнула Билл.
– Я в курсе, – кивнул Антон, – потому я вам его и послал.
– Чертовщина какая-то… – пробормотал Билл фразу, которую повторял теперь постоянно.
– Ты там не отвлекайся, – прервал его Антон, открывая грузовой шлюз ангара, – тут вот оборудование, которое Сьюзи просила для монтажа. Можете начинать, а я пойду остальную комплектацию пересчитывать.
Антон выкатил грузовую тележку наружу и направился к восточному шлюзу.
На станцию он входил с некоторой опаской. Разумеется о показавшихся ему следах он ничего никому не сказал, но в пустой шлюз шагнул с неприятным ощущением де-жа-вю.
Сегодня шлюз работал в штатном режиме: давление на станции теперь было в семь раз выше чем в Долине, и системе приходилось выполнить полноценное шлюзование. Так что ждать пришлось полных две минуты, как будто давление уже вышло на расчётный уровень – система затупила, не в состоянии понять почему давление внутри выше марсианского но ниже атмосферного земного.
Высунувшись в коридор Антон внимательно огляделся по сторонам – ничего: прямо по курсу неподвижно висела на кислородном шланге дыхательная маска, которую он вчера вырвал из стены чтобы достать клапан, а под ней валились болты, куски проводов и оторванные элементы панели – вроде всё в порядке.
Антон вошёл внутрь и не спеша, осторожно оглядываясь медленно пошёл вперёд вчерашним маршрутом…
Его закованные в стальные ботинки ноги оставляли чёткие отпечатки на покрытом пылью полу и при каждом движении поднимались в воздух танцующие в отражённом свете пылинки.
Антон хмыкнул – вчера он определённо ничего подобного не замечал – откуда тут взялось столько пыли?
В складском блоке он застал ещё более толстый пылевой слой, на котором лишь нечётко виднелась сильно припорошенная взвесью полоса, отставшая от сумки, которую он тащил волоком по полу. Но и этот след выглядел так, как будто был оставлен несколько лет назад.
Чертовщина какая-то…
Впрочем больше ничего необычного в помещении не наблюдалось. Шкафы и разбросанное по полу оборудование валялось ровно в том виде, в котором он оставил его вчера. Правда оно тоже было покрыто пылью, будто прошло несколько лет… зато никаких посторонних следов старшему инженеру обнаружить не удалось… но всё же не до конца, ибо вчера следы он видел ровно там, где сейчас красовалась полоса, оставленная волочившейся по пластику сумкой с инструментами.
Антон тяжело вздохнул и, вызвав на проекционное стекло шлема список комплектующих, принялся переписывать недостающие компоненты.
Осмотр станции принёс новые неприятные сюрпризы: не хватало многих позиций по оборудованию, пайков, газовых баллонов, шлангов и много чего ещё – Антон решил, что полную опись сделает уже после передислокации. И всё же кроме пропавших газовых баков остальной недокомплект для функционирования станции был не критичен: реактор работал, система жизнеобеспечения функционировала. Мокси качали кислород, насосы подавали атмосферный газ, а пожарные фильтры – если верить показаниям приборов – справились с отфильтровыванием угарного газа. Что характерно – всё комплекты пожарных запасных пожарных фильтров находились на своих местах, так что хоть тут обошлось без неожиданностей.
К тому моменту как Антон завершил осмотр станции, холодное марсианское солнце уже клонилось к закату, а на небе показались белёсые точки Фобоса и Деймоса. Он уже знал, что Сьюзен и Билл закончили монтаж систем, и демонтаж малого кислородного бака, но выйдя из шлюза всё равно заметил у лежащего корабля какую-то активность: в свете покрасневших лучах заходящего солнца, мелькали стальным блеском куски металла и сполохи пламени.
– Вы там чего делаете? – бросил он в эфир.
– Ну я перекоммутировала баки, проверила давление, – начала Сьюзи, – пережала кислородную подачу, вынула клапан, но там всё равно идёт небольшая утечка. Я посчитала что её будет достаточно чтобы поджечь метан. Поэтому мы просто заварим двигательный отсек и включим двигатели.
– Я что-то херово соображаю после этого осмотра, – встряхнул головой Антон, – вы расстроились что корабль бесполезен и решили его вообще нахер взорвать? …ну а чё, тоже вариант… – саркастически усмехнулся он.
– Не тупи, – огрызнулась уставшая Сьюзен, не оценив его шутки, – заварим двигательный отсек, запустим тормозные двигатели и всё тепло пойдёт внутрь корпуса, на кислородный бак. Заодно выжгем метан из малого метанового бака…
– Ясно, – согласился Антон, – извини, сколько я там был?
– Часов шесть… или даже больше… – встрял в разговор Билл, – я не следил за временем. Мы тут тоже, между прочим, без дела не сидели… – раздражённо добавил он.
Антону стало неловко, сосредоточившись на своём самочувствии и важности собственной миссии он напрочь забыл, что страхуют его и делают основную работу другие члены экипажа, находящиеся от него в 126 километрах по прямой. Что им тоже не легко и они тоже страшно устали.
– Извини, – повторил он, обращаясь теперь к Биллу, – ты прав, нам всем нужно отдохнуть.
– Ну бак-то мы до темноты наполнить успеем, – отозвался Саливан, – Сьюзи его уже подключила.
– Сьюзи, – удивился Антон, – ты что, вставила клапан сама!?
– Да, мне помог Саливан, – отозвалась Сьюзи, – а то тебя пока дождёшься… бросил тут девушку одну, и думаешь без тебя клапан вставить некому будет…
– Вот ты значит как… – проворчал Антон, – я значит тут рискуя жизнью им оборудование таскаю, а они без меня клапана друг другу вставляют, – наигранно возмутился он.
– А нечего молодую жену в одиночестве оставлять, – засмеялась Сьюзен, – ты, кстати, отойди что ли… на всякий случай… – добавила она.
– Ты ж сказала, что вы ничего взрывать не собираетесь? – усмехнулся Антон.
– Ну я так планировала… – неуверенно проговорила супруга, – но кто его знает как пойдёт…
– Ты же всё рассчитала? – подозрительно поинтересовался Антон.
– Вроде да… но вдруг я ошиблась? «Я же баба – что с меня взять», – процитировала она на русском.
– Ладно, – кивнул Антон, не в силах оспорить железобетонный аргумент. Он отошёл к вездеходу и открывая шлюз атомного тягача скомандовал, – запускай!
Когда двигатели корабля заработали, Антон был уже внутри, и успел даже разобрать кислородный ранец.
Пламя зажглось беззвучно, видно его тоже не было. Так что об успешности процедуры он узнал только по словам Сьюзи:
– Всё работает, газ пошёл в бак, – отрапортовала она, – через час сможешь забрать его.
– Хорошо, – сам себе кивнул Антон выглядывая из окна вездехода, но перед его взором расстилалась лишь пустая залитая кровавым солнечными лучами бескрайняя сера пустыня.
«Если корабль не взорвался сейчас, то уже не взорвётся» – подумал он, возвращаясь к панели управления и доставая из бокового отделения запасной баллон кислорода.
– Что будешь делать? – поинтересовалась Сьюзи через интерком.
Металлические пауки аватаров завершив работу замерли, поджав под себя стальные лапки. Из чего можно было сделать вывод, что и Сьюзен с Биллом, теперь тоже могут отдохнуть.
– Поброжу по окрестностям, если ты не возражаешь… – ответил он, прилаживая баллон по месту.
– Ты не устал? – поинтересовалась Сьюзи с заботливыми нотками в голосе. – Ты бы поел…
– Устал немного, но хотел ещё кое-что проверить, как раз за час успею, – ответил он, и чтобы избежать встречного вопроса тут же добавил, – это же всё? Сейчас бак подключу и можно ехать?
– Да, – кивнула Сьюзен с экрана монитора, – всю остальную работу можно доделать удалённо… ещё я получила коды доступа к роботам-монтажникам внутри станции, так что и обследование детальное тоже могу произвести отсюда… кстати что там? Я видела ты ещё списков накидал… я их пока не открывала…
– Там ничего хорошего, – покачал головой Антон, – множественный недокомплект… я даже думаю, что ещё не всё обнаружил. Подробный отчёт будем составлять уже после переезда.
– Так мы сможем переехать? – с тревогой в голосе поинтересовалась девушка.
– А у нас всё равно выбора нет, – пожал плечами Антон, – на временной базе мы два года прожить не сможем, не хватит ни воздуха ни продовольствия, так что придётся…
– …но, – Сьюзи хотел что-то возразить, но Антон не дал ей закончить фразу:
– …ты не переживай, я проверил системы жизнеобеспечения, они работают штатно, – успокаивающе проговорил он, – Реактор тоже в порядке. Да, много чего не хватает из оборудования, но ничего критичного… кроме баков с газом, конечно. Без остального можно обойтись.
– Ты уверен?
– Более чем… – кивнул Антон и защёлкнув шлем покинул вездеход.
Около часа он бродил по окрестностям, нарезая круги вокруг базы, пока его не отвлёк голос капитана:
– Готово! Забирай бак!
– Хорошо! – отозвался инженер возвращаясь на борт вездехода.
Чтобы перетащить бак с кислородом и подключить его к системе жизнеобеспечения ушёл ещё час. А когда он закончил монтаж пустого метанового бака на то место, где должны были находиться баки азотные, над холодной марсианской пустыней царила уже непроглядная тьма.
На вездеход он вернулся уже глубокой ночью.
– Поедешь в темноте? – поинтересовался сразу же вылезший на экран Билл Саливан.
– Ну вы же все хотели, чтобы я ехал на автопилоте? – напомнил Антон, – Как я понимаю у машины приборы ночного видения и ей должно быть похрену день или ночь?
– Да, всё верно! – подтвердил раздававшийся откуда-то из-за спины Билла голос Сьюзен, судя по звукам, говорила она с набитым ртом: видимо возвращение Антон, застало команду за ужином.
– Жрёте там без меня? – укоризненно произнёс он.
На экране появилась довольная мордашка жены, и зажатый в руке кусок какой-то еды от которого она не могла оторваться.
– Ты не поверишь… – не закончив фразы она вгрызлась зубами в кусок, который при ближайшем рассмотрении оказался очень похож на кусок пиццы, и продолжила снова с набитым ртом, – Джиллиан из грибной муки тесто приготовила, и мы тут едим почти настоящую пиццу!
– Рад за вас… – уныло ответил Антон, вынимая из ящика остатки безвкусного пайка.
– Мы тебе оставим, не переживай, – засмеялась Сьюзи смачно облизывая пальцы.
– Хорошо, – Антон улыбнулся, приятно было видеть Сьюзи в хорошем настроение, после его вчерашнего косяка, – ты после еды сразу спать? – поинтересовался он у жены.
– Не знаю… думала ещё почитать… а что?
– Да как тебе сказать… – замялся он, не до конца понимая, как лучше представить свои подозрения, чтобы никого ими не напугать, – я тут подумал… в общем… – он плутал в языковых дебрях пытаясь найти правильные слова, но они не находились, – ты можешь закодировать входы на станцию? – собравшись с духом выпалил он на одном дыхании.
– В смысле? – лицо Сьюзен стало серьёзным.
– Я знаю, что на входах только одна кнопка, – пожал плечами Антон, – но как-нибудь… чтобы там два коротких два длинных нажатия или ещё как-нибудь в таком роде… ну что бы не просто нажиманием кнопки двери открывались…
– Антон, ты меня пугаешь… – Сьюзен отложила кусок грибной пиццы и присела у контрольной панели, – зачем это?
– Не знаю… – неопределённо ответил Антон, – так, на всякий случай… странно это всё… если бы мы были на Земле, я бы подумал что нас обокрали…
– Но мы не на Земле, – твёрдо произнесла она, – Антон, на Марсе нет никого кроме нас…
– Ты можешь это сделать или нет? – старший инженер устал и начинал раздражаться. Ему нечем было подтвердить свои подозрения, а неприятное ощущение беды ни в какую не покидало его, от чего он злился ещё больше: – И вообще я хочу чтобы ты наладила оповещения о попытках проникновения на станцию? Можешь…? – добавил он.
– Могу, но…
– Солнце… дорогая… вот… не надо «но», – Антону было больше нечего добавить из разумных доводов и он перешёл на чистые эмоции, – вот просто сделай и всё, просто чтобы исключить одну из возможностей… я тебя прошу.
– Хорошо, если тебе так будет спокойнее, я сделаю, – однако радостное выражение на лице супруги сменилось тревогой, – не знаю что ты там себе напридумывал, но если говоришь что надо, сделаю, не переживай.
– Спасибо, – облегчённо выдохнул он, – я тебя люблю, – добавил он, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.
– И я тебя… – отозвалась Сьюзи, но уже без энтузиазма.
– А ещё у меня есть для тебя подарок, – улыбнулся Антон, протягивая к экрану ладонь на которой лежала небольшая спирально закрученная ракушка.
– Что это? – Сьюзи приблизила лицо к монитору пытаясь разглядеть находку.
– Я аммонита [4] нашёл, – смущённо улыбнулся инженер.
– В смысле? – не поняла Сьзен. – На станции?
– Нет, в кратере, под ногами… их там много… – он скромно опустил глазки, изо всех сил стараясь изобразить что не придаёт невероятной находке особой значимости.
– Ты уверен?
– Я, конечно, не биолог, – Антон отвернулся и отцепив камеру навёл её на корстку разнокалибернаых спиральных ракушек, – но вряд ли эти штуки можно объяснить иначе…
С той стороны эфира повисла напряённая тишина, а затем в кадре с интеревалом в несколько секунд появились Джиллиан и Билл Саливаны.
– Значит на Марсе есть жизнь? – выдохнул Билл.
– Ну «есть», это, пожалуй, громко сказано, – поравил его Антон, – но вот то что «была» теперь можно не сомневаться..
– Это невероятно! – воскликнула Джиллиан, её круглое обрамлённое чёрными кудрями личико, смотрелось рядом с капитаном как женский вариант его собственной внешности, – покажите!
Она растолкала собравшихся и уставилась на ракушки через экран монитора.
– Антон? Это не розыгрышь? Ты не привёз их с собой? – строго спросила она.
– Ну вот привезу на станцию, проверишь… – пожал плечами старший инженер.
– За это надо выпить! – выкрикнул Билл. – Может быть мы даже найдём тут что-нибудь живое! Это был бы невероятный научный прорыв, после него уже никто не посмеет свернуть марсианскую программу!
– Согласен, – кивнул Антон.
Он отложил ракушки в кармашек боковой понели и открыл, наконец, бутылку со спиртом: пусть они без него закусывают, а он за них выпьет!
Заняв кресло пилота, он включил подачу электричества от реактора на привода и прихлёбывая из бутылки обжигающую жидкость двинулся в обратный путь.
==============
[2] Валиум – лекарственное средство группы бензодиазепинов, нашедшее широкое применение в медицинской практике. Препарат обладает седативным, снотворным, противотревожным, противосудорожным, миорелаксирующим и амнестическим действием. Усиливает действие снотворных, наркотических, нейролептических, анальгетических препаратов, алкоголя. Приём диазепама длительное время может привести к зависимости от препарата.
Широко распространено в США где распространяется без рецепта и используется также, как в России используется настой валерианы.
В русскоязычной номенклатуре лекарственных препаратов известно как Диазепа́м.
[2]. Малые топливные баки необходимы для выполнения посадочного импульса тремя атмосферными двигателями Raptor корабля Starship. Объем каждого из малых баков около 15 кубических метров, малый кислородный бак расположен под конусом обтекателя, а малый бак с жидким метаном между основным баком с тем же компонентом топлива и основным баком с жидким кислородом.
Объемы основных топливных баков корабля просто исполинские: бак с жидким метаном способен вместить около 600 м3 топлива, а бак с жидким кислородом около 800 м3. Однако процесс добирания топлива и кислорода из основных баков не выглядит слишком надёжно, поэтому для посадочных импульсов корабль оснастили дополнительными малыми баками.
При этом отсек, предусмотренный для размещения полезной нагрузки тоже поражает масштабами, у серийных кораблей он составит 930 кубических метров.
[3] Парциальное Давление – это давление, которое имел бы газ, входящий в состав газовой смеси, если бы он один занимал объём, равный объёму смеси при той же температуре
Проблема в том, что при превышении определённой доли объёма кислорода в нём начинают гореть материалы не горючие в обычных условиях, например при 70% кислорода в газовой смеси с атмосферным давлением горит даже сталь.
[4] Аммониты – подкласс вымерших головоногих моллюсков, существовавших с девона по палеоген. Аммониты почти полностью вымерли в ходе мел-палеогенового вымирания; предполагается, что отдельные роды[en] пережили вымирание и исчезли уже в датском веке палеоценовой эпохи.
Большинство аммонитов имели наружную раковину, состоящую из нескольких оборотов, располагающихся в одной плоскости, соприкасающихся друг с другом или в различной степени перекрывающих друг друга. Такие раковины называются мономорфными. Значительно реже (в основном в меловом периоде) встречаются аммониты с раковиной неправильной формы – гетероморфной.
Раковина аммонитов была разделена на много камер, ближайшая к устью была жилой. Длина жилой камеры варьируется от 0,5 до 2 оборотов. Большинство камер, если судить по современным наутилусам, было заполнено газом (воздушные камеры), несколько – жидкостью (гидростатические камеры). Перегородка между камерами аммонитов имеет гофрированный край, который образует сложную линию прикрепления к раковине – лопастную линию. Её строение – один из основных систематических признаков аммонитов.
–Антоша… просыпайся… – раздался над ухом бархатный голос Сьюзи.
Опять! Если Сьюзи не даёт ему выспаться, значит опять что-то пошло не так. Антон натянул одеяло ещё выше и закрыл голосу подушкой – ему хотелось спрятаться и не просыпаться вообще никогда.
С момента приземления прошло уже больше двух земных лет – 780 дней по земному календарю или 759 по марсианскому. Именно такой срок проходил между стартами отправляющихся к Марсу космических кораблей.
759 дней назад первые четыре человека ступили на мёртвую землю Красной Планеты. А сегодня на неё опустятся ещё четыре человека.
Колонистов станет в два раза больше, нагрузка на системы недоукомплектованной станции тоже вырастет вдвое, а грузовые корабли, которые должны этот недокомплект ликвидировать прибудут только через полтора года (потому что корабль с людьми летит полгода, а грузовой – два).
Так что Антон ждал этого дня с ужасом. …а Сьюзен со злостью.
Она уже была настроена против этих вновь прибывших, потому что считала их лишними и бесполезными людьми. Впрочем так считала и Джиллиан, и женщин можно было понять: два года пары откладывали рождение детей в надежде на то, что прибудут ещё два врача и два инженера и будет на кого перераспределить обязанности. Но вместо этого полгода назад уже подготовленный экипаж экстренно заменили. И сегодня на станцию прибудут психолог, экзобиолог, искусствовед и специалист по боевым дронам – четыре совершенно бесполезных специалиста, которые станут обузой для настоящих колонистов.
С чем была связана такая замена им так до сих пор и не объяснили, но Билл предполагал, что поводом стали происходящие на планете загадочные происшествия. Единственная загадка которая разрешилась – это толстый слой пыли на полу станции выросший за один день, и, предположительно, скрывший загадочные следы на полу станции (если они, конечно, не привиделись старшему инженеру): когда Билл включил подачу атмосферного воздуха, газ пошёл в обход систем фильтрации и станцию просто засыпало пылью с поверхности планеты.
Увы, с остальными загадками дела обстояли гораздо хуже: Компании так и не удалось найти ответственных за пропажу оборудования, но там хотя бы могли быть какие-то рациональные объяснения. А вот когда пропал экскаватор Земля забила тревогу уже по серьёзному.
Вцепившись в подушку и не жилая отпускать от себя остатки сна, Антон вспоминал именно этот день, окончательно переломавший все планы колонистов.
Они жили на постоянной станции уже три недели, и почти каждое утро он ликвидировал какие-нибудь технические неполадки: оборудование работало на пределе, комплектующих катастрофически не хватало, менять вылетающие и просто отсутствующие модули было нечем и колонистам приходилось консервировать целые сектора.
Спасало колонистов только одно – станция была рассчитана на 16 человек, и четверых могла выдержать на одном только запасе прочности.
В тот день его, как и сейчас, разбудила Сьюзен, и это пробуждение было ещё менее приятным – он помнил этот день, как будто всё произошло вчера:
– Антоша… вставай… у нас проблемы…– одеяло потянулось в направлении бархатного голоса.
– Ну чё надо…? – Антон недоверчиво высунулся из под подушки.
По глазам ударили яркие лучи светодиодных ламп смешенные с красноватыми отблесками восходящего солнца, а ноздри защекотал отвратительный запах свежезаваренного кофе.
Кофе Антон не любил – бессмысленный напиток, горький, противный, вяжущий рот и заставляющий трепыхаться сердце как раненную птицу в тесной клетке. И при этом абсолютно не торкающий – совершеннейшая хрень, и что только Сьюзи и остальные в нём находят?
– Чего тебе? – он недовольно разлепил один глаз и попытался отыскать им источник звука стягивающий с него одеяло.
– Уже восемь утра… – настойчиво тянула Сьюзи, – и у нас снова проблемы…
Сьюзи, уже облачённая в рабочий комбинезон, сидела напротив кровати с кружкой дымящегося кофе в левой руке, а правой мягко но настойчиво тащила на себя одеяло.
– Что случилось? – обречённо поинтересовался Антон выглядывая на свет и перекладывая подушку с лица под голову.
– У нас пропал экскаватор… – всё также ласково, не меняя интонации произнесла Сьюзен.
Она всегда вставала раньше Антона, и к его пробуждению, как правило, успевала провести беглую диагностику систем… ну и накраситься – куда она только прятала косметику в таких объёмах. Может синтезировала с Джиллиан прямо в лаборатории?
Антон окончательно разлепил глаза и попытался принять сидячее положение облокотившись на стану, но не вылезая ногами из-под остатков одеяла:
– В смысле? – не понял он.
– В самом прямом. Экскаватор не отвечает, – проворила Сьюзи, отхлебнув дымящийся тёмный напиток, – я посмотрела со спутника, но на месте его тоже нет.
«Да что ж это, б…, за х…-то такая!» – выругался про себя Антон, но вслух сказал другое:
– Это же чушь какая-то, как так может быть?
– Антош, я не знаю, – Сьюзи красиво пожала своими изящными тонкими плечиками облачёнными в серебристую ткань рабочего комбинезона, – я хотел подключиться к нему удалённо… площадку-то надо уже готовить… а его нет. Посмотрела фотки со спутника… а его нет.
– Погоди… – Антон помотал головой, спуская на пол голые волосатые ноги, – но экскаватор-то был! Я точно знаю! Я его несколько дней назад диагностировал! До бури… – добавил он, напрягая память.
– Ну да, – кивнула Сьюзен, – буря ночью кончилась, и я хотела его включить и направить к станции пока ты спишь… начала подключаться, а его нет.
– Да что ж это, б…, за х…-то такая! – в этот раз Антон уже не сдерживался произнеся на русском всё вертевшуюся на языке фразу, – ну как… как! Как это может быть?!
– Я не знаю… – повторилась Сьюзи, – пошли посмотрим…
– Сейчас, – проворчал Антон.
Он встал и пошатываясь подошёл к окну: буря действительно закончилась, но мелкая гематитовая пыль ещё кружила в воздухе придавая и без того красным рассветным лучам кровавый оттенок.
Жилые модули колонистов располагались на втором этаже базы, над стеклянной окружностью теплиц. Наверное это было не слишком хорошо с точки зрения безопасности, но по ряду причин исследователями было решено что люди должны непосредственно наблюдать смену дня и ночи – для упрощения адаптации.
Надо сказать это помогало: симптомы джетлага сошли на нет, и организм окончательно приспособился к суткам в 24 часа и 39 минут.
Если Антона никто не будил, то он мог продрыхнуть и 12 часов к ряду, правда такая возможность за последнее время выдалась ему всего два или три раза.
Увы, в остальные дни Сьюзи будила его на рассвете ради устранения очередной неполадки – в те дни ЧП на недоукомплектованной базе случались с завидной регулярностью. И колонисты практически каждый день находили новую недостачу, поломку или нехватку жизненно важного оборудования и материалов.
Последние несколько дней до инцидента проблемы усугублялись ещё и отсутствием связи с Землёй – две планеты расположились в противофазе и находились сейчас по разные стороны от Солнца почти друг на против друга.
Матерясь и спотыкаясь Антонподобрал с пола свой рабочий комбинезон, который перед сном обычно кидал прямо рядом с кроватью и побрёл в кухонный блок, где его уже поджидал личный вариант бодрящего напитка: на прихваченном с Земли рассыпном чае он за две недели вырастил чайный гриб [1] и теперь пил его каждое утро – на пиво, напиток, конечно, не тянул, но уж точно был лучше ненавистного ему кофе.
Жаль только сахара на станции почти не было, и кормить гриб приходилось медицинским раствором глюкозы. Впрочем судя по бодро булькающим в колбе пузырькам, тот особо не жаловался.
Антон приоткрыл крышку колбы и сделал несколько глотков прямо из горла. В голове прояснилось:
– Давно не спишь? – поинтересовался он у супруги, выглядывая из перегородки кухонного блока.
– Да я часа в четыре ещё встала… – проговорила она потягивая кофе.
– А что так?
– Не спалось… – пожала плечами Сьюзи.
По её опущенным глазам Антон понял, что супруга чего-то не договаривает, но интересоваться не стал – дел и так по горло.
Прыгая на одной ноге он кое-как натянул комбинезон, и ещё раз приложился к колбе с чайным квасом:
– Саливан в курсе? – спросил он, застёгивая молнию.
– Да, – кивнула Сьюзи, – уже час пытается найти следы машины со спутника… но пока ничего не вышло.
– Хреново… – покачал головой Антон, – ты идёшь? – добавил он глядя на жену, рассеянно крутящую в руках полупустую кружку.
– А? – она вскинула на него свои глубокие голубые глаза и, казалось, даже не сразу поняла о чём он спросил, – А! Да, конечно…
Сьюзи поднялась со стула, поставила кружку с недопитым кофе на край рабочего стола и двинулась в сторону мужа. Антон распахнул перед ней дверь, пропустил вперёд и поплёлся следом вниз по винтовой лестнице, в аппаратную.
За мониторами уже сидел Саливан, сосредоточенно рыская спутниковой камерой по песчаным барханам долины Маринер:
– Привет, – пробормотал он, не отворачиваясь от экрана, – выспался?
– Типа того, – хмуро кивнул Антон, – а Джилли где?
– Завтрак готовит, – отозвался капитан.
Антон тяжело опустился в одно из свободных кресел возле панели с мониторами и с деловым видом добавил:
– Ну и как это случилось?
– Да представления не имею, – хмыкнул Саливан, – думал вы мне расскажите…
– Точно могу сказать одно… – проговорил Антон, сосредоточенно разглядывая кратерную ямку, где ещё вчера лежал экскаватор, – тут никак на недокомплект списать не получится…
– А ты его вообще видел? – поинтересовался Саливан, поворачиваясь в сторону инженера.
– Да, и видел и слышал, – кивнул Антон.
– …я просто к тому, что он же своим ходом спускался, – напомнил, Саливан не обратив внимания на реплику инженера.
В отличии от основного оборудования станции экскаватор садился отдельно – каждый посаженный на поверхность старшип уже не мог взлететь обратно в обозримой перспективе – поэтому массивное оборудование: вездеход, реактор, газовый контейнер, экскаватор, сбрасывали прямо с орбиты на круговом манёвре. Это позволяло возвращать на Землю хотя бы часть дорогих кораблей.
Для спуска агрегатов были разработаны специальные спускаемые капсулы – грузовые контейнеры эллиптической формы тормозившие в три этапа: двигателем при отстыковке от корабля, парашютом на большой скорости в жидкой марсианской атмосфере, и снова двигателем вместе с парашютом за несколько секунд до встречи с поверхностью.
Реактор сел штатно много лет назад, вокруг него была возведена база и ракушка посадочной капсулы ушла на строительные нужды. Потом был сброшен газовый отсек, он тоже приземлился штатно, но из него пропали баки. Вездеход и экскаватор сбрасывали одновременно, но вездеход к временной станции, а экскаватор – в Долину, и он приземлился не совсем туда, куда следовало, значительно отклонившись от расчётного курса. Автоматике помешали те самые туманы, прогнозировать которые на дне долины так и не научились.
Саму посадочную капсулу Антон нашёл сразу. Ещё на временной базе. Но притащить строительную машину на место всё никак не доходили руки: переоборудование, переезда, починка основных узлов и агрегатов заняли слишком много времени, а потом началась песчаная буря и сигнал маяка пропал на несколько дней.
– Так, – проговорил Антон протирая ладонями заспанное лицо, – точное время можем установить?
– Не-а, – помотала головкой Сьюзен, от чего светлые волосы закружились вокруг её лица образуя подобие светящегося нимба, – когда началась буря связь пропала, а сегодня… вот, – развела руками она.
– А Земля? – поинтересовался Антон, – запросить Землю?
– Земля уже неделю молчит, – напомнил Саливан, – соединение ведь[2]…
«Точно…», – вспомнил Антон. До кучи неприятностей в те дни Земля была скрыта за солнечным диском. Связь должна была восстановится только через пять-шесть дней. И то если повезёт.
– Земля молчит, экскаватор пропал, спутник ничего не видел потому что буря… – подвёл итоги Антон.
– Поздравляю, капитан очевидность, – захлопал в ладоши Билл, – делать-то чё будем? До прибытия второй партии мы должны построить космодром… руками будем копать?
– Не драматизируй, – отмахнулся Антон, вставая из-за панели управления, – может ветром унесло, если парашют плохо отцепился, а может он под землю провалился, найдётся рано или поздно…
– Баки не нашлись… – напомнил ему Саливан.
– Баков в посадочном модуле и не было, – настаивал на своём Антон, – Компания уже начала по этому поводу детальное расследование. А вот экскаватор был, я его видел! – напомнил он.
– О.К. – Билл поднял руки ладонями вперёд, – Где он по твоему может быть?
– А чего ты меня-то спрашиваешь? – вытаращился на него Антон.
– Так ты же у нас старший инженер, – напомнил Саливан.
Антон тяжело вздохнул и развернувшись к мониторам с умным видом защёлкал клавишами:
– Какая сила ветра была в зоне урагана? – поинтересовался он, оборачиваясь к Сьюзи, – Есть данные?
Под его внимательным взглядом она пошла к одному из мониторов и тоже пощёлкала что-то клавишами.
– По данным метеоспутника до ста метров секунду… – ответил она.
Антон переключил несколько диалоговых окон и что-то быстро посчитал в математическом процессоре:
– Ну не знаю… – задумчиво произнёс он, – если парашют не отцепился, а ветер дул достаточно долго, а земля… или как тут её назвать, – он до сих пор путался в терминах: если ты находишься на Марсе, можно ли называть поверхность под ногами землёй, а процесс притяжение к ней приземлением? Или надо придумывать новые слова? – в общем если при этом почва была достаточно увлажнена или под пылью был слой льда, то чисто теоретически ветер мог сдвинуть машину… – задумчиво проговорил он, – но тут такой крохотный зазор возможностей… вот прям в притирку по допускам… как в Долине Смерти…
– Это чего? – не понял Саливан.
– Это у нас в Неваде, – отозвалась Сьюзен, – большое пересохшее озеро, а по нему десятитонные камни ползают…
– В смысле…? – удивился капитан.
– Ну вот прям натурально… – Сьюзи сделала обоими руками жест, как будто толкает в бор огромный камень, – раньше думали мистика, но сорок лет назад установили что при сложении нескольких редко совпадающих условий, силы ветра оказывается достаточно чтобы двигать тяжеленые камни по тонкому слою льда… который там очень редко бывает… в общем так, – попыталась объяснить она, – раз в несколько лет складываются такие условия, что и слой льда небольшой возникает и водой подмачивается и ветер достаточно сильный, да ещё и камни скатываются с гор определённой формы… редкость статистическая. И так эти камни ползают по долине, хотя их руками не сдвинешь…
– Понятно, – кивнул Билл, – и что, – он повернулся к Антону, – так действительно может быть?
– Да, так быть может, – медленно кивнул Антон, – но маловероятно, – задумчиво добавил он, – я бы всё-таки поставил на то, что его засыпало пылью, а передатчик просто сломался… я тут уже видел, как схемы коротит от металлической пыли…
– Так что мы будем делать? – вновь поинтересовался капитан.
– Искать будем… – вздохнул Антон, – я снаряжу собаку…
Собаками колонисты называли своих поисковых дронов. По документам, правда, собаки назывались пауками, но на пауков похож не были, а были похож на робопса из Чёрного Зеркала или на Big Dog от Boston Dynamic [1]. Сам Boston Dynamic давно разорился и бал на корню скуплен китайцами, паука разрабатывала совсем другая фирма, но преемственность во внешнем виде сохранялась:
Во-первых у собаки было четыре ноги, а не восемь как у паука, т.к. четыре ноги это был необходимый минимум для свободного перемещения по сильно пересечённой местности, а делать ног больше не было никакого смысла.
Во-вторых размером она была всё-таки с собаку: увидев такого размеров паука любой психически вменяемый человек обделался бы от страха, а для собаки габариты были вполне правдоподобными.
Кроме того, статус собаки, позволял давать зондам собачьи клички, что было очень удобно, учитывая то, что зонда было два их всё равно надо было как-то отличать друг от друга. А раз всё что прибывало на станцию биологического прибывало парами, то и собакам дали разнополые клички: Мухтар и Салли.
Собаки могли быстро перемещаться на четырёх конечностях, рыть небольшие ямы, и брать пробы грунта. Самым большим плюсом собаки была её автономность, в её распоряжении были раскладные солнечные панели площадью больше 2х квадратных метров и маленькая ядерная батарейка. Обеспечивающая запас хода почти в сто тысяч километров.
– Ясно, давай, – Саливан хлопнул своими пухлыми ладонями по не менее пухлым коленям и поднялся из-за пульта, – а пойду посмотрю что там у Джилли… может ей чем помочь, – добавил он проходя мимо Сьюзен к выходу из комнаты.
Только в этот момент Антон заметил, что супруга теребит в руках очередную кружку кофе – где она только успела его взять?
– Ты как будто нервничаешь? – поинтересовался он, внимательно разглядывая рассеянное лицо жены.
– Да так… – неопределённо проговорила Сьюзи.
– Что-то случилось? – Антон поднялся и подойдя к супруге взял её за плечи.
Он чуть опустил голову пытаясь заглянуть девушке в глаза, та лишь пожала плечами и помотала головой:
– Не знаю… – пробормотала она, – это всё очень странно…
Антон приблизил девушку к себе, насколько позволял зажатая в её руках кружка горячего кофе и прикоснулся своими губами к её губам.
И в то время на пороге появилась Джиллиан:
– Не ты посмотри, – обернулась она, очевидно обращаясь к плетущемуся сзади Биллу, – их стоит только на минуту оставить, как они сразу лижутся… ты когда последний раз был со мной таким ласковым? – добавила она с укором в голосе.
Сьюзи смущённо попыталась зарыться лицом в складки комбинезона на груди Антона.
– Проживут десять лет, как мы с тобой, тоже поостынут, – огрызнулся Билл.
– Мы не живёт с тобой десять лет… – проворчала Джилли хватая мужа под руку.
Вместе они смотрелись как два свежеиспечённых пирожочка: невысокие, округлые, с едва набухающей полнотой. У Джиллиан не было такой точёной фигурки как у Сьюзи, но зато были мягкие пушистые чёрные как смоль волнистые волосы, ниспадающие волнистым водопадом ниже плеч, и вообще она вся была мягкая, податливая и какая-то по детски домашняя, как добрая тётушка из сказки.
Антон никогда не видел её грустной или разозлённой, даже сейчас, несмотря на что реплика мужа ей не понравилась, он смотрела на него с улыбкой и не выражала даже тени недовольства.
– Да? – попытался изобразить удивление Билл, – а мне кажется, что мы живём уже всю жизнь…
– Ладно, засчитано… – смягчившись улыбнулась пухлыми детскими губами Джиллиан и чмокнула Билла в небритую щёку.
– Мы собственно чего пришли… – начал Билл потирая щёку, – Джилли завтрак приготовила, вы есть будете?
– Ага, поешь тут с вами… – прислушавшись к ощущениям в желудке проговорил Антон. Он отстранил от себя не поднимающую глаз Сьюзи и добавил: – сейчас я уже работу доделаю, и присоединюсь…
– А ты? – Джиллиан тронула за руку подругу, заставив обратить на себя внимание.
– А? Нет, наверное… – пробормотала Сьюзен, – я помогу Антону подготовить дрон…
– Ну как знаете, – Бил кивнул не став мешать инженерам, и увлекая за собой податливую Джилли удалился в сторону кают-компании выполнявшей заодно и функцию столовой.
А Антон вернулся за пульт и вызвал меню управления поисковыми дронами:
– У нас Мухтар в 15 километрах к западу от станции, ты чем его загрузила? – обратился он к супруги пытаясь отвлечь её от неизвестных ему грустных мыслей.
– Ничего важного, – Сьюзи помотала головой, присела рядом и отставила очередную недопитую кружку на свободную от кнопок часть панели управления с противоположной стороны от Антона, – стандартный сбор образцов, и он вроде… – она окинула взглядом интерфейс мониторинговой системы, – и он вроде не приступал ещё…
– Тогда я его и отправлю, – проговорил Антон вызывая программное меню и задавая поисковому дрону новые координаты следования.
Но Сьюзи ничего не ответила: невидящим взглядом она глядела в монитор и медленно перебирала наманикюренными ноготками по столу, который отзывался в ответ мерным ритмичным стуком.
– Солнце, – Антон повернулся к супруге не в силах игнорировать её странную реакцию на происходящее, – что происходит? О чём ты думаешь?
Она перестала стучать ногтями по пульту, повернула к нему голову и посмотрела на него тревожным взглядом своих огромных голубых глаз:
– Антон, – твёрдо произнесла она, – тебе не кажется что кто-то… или что-то, – добавила она, понизив голос, – не хочет чтобы мы находились на этой планете?
Антон открыл было рот, чтобы возразить что-нибудь на её слова, но Сьюзи не дала ему такой возможности:
– Помнишь… когда мы только познакомились, – продолжала она, – ты читал мне книги ваших русских фантастов… – Антон осторожно кивнул, – …и вот одна мне запомнилась особенно, я не помню кто написал, но хорошо помню название «За миллиард лет до конца света»
– Это Стругацкие, – напомнил Антон.
– Не важно, – отмахнулась девушка, – помнишь как там было… у нескольких учёных в жизни начали происходить странности… как будто сама природа сопротивлялась их действиям… они тогда пришли к выводу, что их открытия… не сейчас, не скоро, может быть через миллиард лет, приведут к изменению законов мироздания. И эти самые законы сопротивляясь потенциальной возможности изменений, пытаются удержать мир в равновесии…? Мне начинает казаться, что здесь происходит что-то похожее… – переходя на шёпот произнесла она одними губами.
Сьюзи вопросительно посмотрела на мужа, но тот в ответ лишь покачал головой:
– Тогда ты должна помнить чем закончились их рассуждения, – начал он, – «люди всегда меняют окружающий мир, меняют законы природы и те постоянно сопротивляются, но это не может помешать человеку…», – процитировал он по-памяти, – но я, как раз другую книгу вспоминаю, вашего писателя Колина Каппа, она называлась «Оружие Хаоса», там происходило примерно тоже самое, только виновниками оказались не законы природы – хотя всё выглядело именно так – а враждебные действия чуждой цивилизации…
– Ты думаешь, что тут кто-то…
Она не успела договорить, потому что Антон прижал указательный палец к её губам и продолжил:
– Ничего подобного, – он резко помотал головой.
– Но ведь мы нашли ракушки… их возраст даже не миллиард лет, может быть Марс до сих пор обитаем? – всё же закончила девушка.
Но Антон вновь прервал её мотанием головы:
– Нет, нет и ещё раз нет, – решительно возразил он, – если хочешь моё мнение, то я считаю что нам действительно оказывается противодействие… – глаза девушки наполнились испугом, но Антон ещё не закончил, – да, – кивнул он, – я полагаю проблемы нам кто-то создаёт намеренно, вот только ни законы мироздания, ни злобные инопланетяне тут не при чём…
– А что тогда…? – прошептала девушка.
– А то, что это делает кто-то, кто хочет сорвать нашу миссию, только существа эти – люди, и находятся они на Земле, – резюмировал он, – знаешь кто такой Сталин? – вдруг спросил он.
– Да, – кивнула Сьюзи, – Тиран правивший Россией в первой половине прошлого века…
– Не Россией, – поправил её Антон, – Советским Союзом… туда кроме России входило огромное число стран… в общем он говорил так: «у каждой проблемы есть фамилия, имя и должность» и я почти уверен, что наши проблемы в этом отношении ничем не отличаются...
Этот разговор между Антоном и Сьюзен состоялся почти два года назад.
Марс сделал полный оборот вокруг Солнца и готовился принять новую команду колонистов… а вот экскаватор они так и не нашли.
Антон полагал что на поиски пропавшей машины уйдёт несколько часов, но не через два дня, не через две недели тяжёлую машину найти не удалось – она в буквальном смысле как сквозь землю провалился.
Когда появилась связь с Землёй для поисков пропавшего оборудования привлекли и насавские орбитальные телескопы – увы, всё было тщетно…
А на шестнадцатый день поисков пропала и сама собака.
Обстоятельства потери собаки были не менее загадочными, чем исчезновение строительного экскаватора – она просто шла по пустыне и вдруг… исчезла. Внезапно. Без всяких признаков поломки или ещё чего-то подобного. Пока Земля и Антон отслеживали координаты, пока перенаправляли телескопы, собака бесследно растворилась в марсианских песках.
Лишний шум был Компании не нужен, и сообщать о происшествии в СМИ не стали. Компания и так была поглощена судами с субподрядчиками, и круговой обороной от назойливой прессы.
Чтобы забить шумом результаты расследования Компания вовсю спонсировала низкопробных журналистов придумывающих самые невероятные версии, вплоть до обитающих на Марсе инопланетян.
На Земле испытывали большой соблазн пустить по следу пропавшего Мухтара второго дрона. Но Саливан категорически отказался исполнять подобное распоряжение: потеря второго дрона была бы смерти подобна – собака оставалась последняя и была необходима для сбора образцов жизни и грунта.
Тогда-то Компания и анонсировала возможную замену второго экипажа.
Антон, Сьюзен, Билл и Джиллиан были хорошо знакомы с другими потенциальными колонистами: по обучающим программам, по отборочным турам, по предполётной подготовке и программам адаптации. Но вместо согласованной команды – которая была уже утверждена, обучена и готова к отлёту – в самый последний момент вылетели совсем другие люди: пара китайцев Ванесса и Чен Ли, и пара афроамериканцев Маркус и Линда Мюррей.
Правда супругов Ли они всё-таки знали – те были в наборе колонистов, но далеко не в начале списка: Чен – экзобиолог, и программист, даже не доктор наук; Ванесса – лингвист семантик, и биоинформатик, была доктором, но по теории искусств!
А вот Мюрреи взялись ниоткуда буквально за три дня до старта. Колонистам была озвучена информация, что они являются членами другого, альтернативного марсианского проекта, который было решено слить с основным. По большому счёту Антон и Сьюзен не знали о них ничего.
Вроде как, что Маркуса знал Билл.
По косвенным намёкам и обрывкам разговоров было понятно, что они когда-то служили вместе, но никаких подробностей из скрытного Билла остальные члены команды вытянуть так и не смогли. Он рассказ лишь, что познакомился с Маркусом в Африке в зоне боевых действий. А также сообщил, что Маркус оператор боевых дронов и ушёл в запас в ранге полковника.
Линда, супруга Маркуса, как стало известно уже во время полёта второй миссии, была доктором психиатрии, и имела дополнительную специализацию инженера-строителя. При подготовке Маркус тоже получил дополнительную специализацию врача общей практики.
На войне он занимался обслуживанием роботов. После войны по этой же специализации заключил долгосрочный контракт с Boeing Aerospace. В целях налаживания контакта Маркус сам рассказывал отдельные моменты своей биографии, уже во время полёта, в недолгие моменты связи корабля с базой. Но Антону и Сьюзен всегда казалось что он чего-то не договаривает.
Сьюзен сразу предположила, что экстренная замена связана с инцидентом с собакой – это было похоже на правду: во-первых замена была анонсирована через месяц после потери робота; во-вторых, Маркус был специалистом именно по роботам и дронам.
Вот только зачем им ВОЕННЫЙ специалист?
Ответов на эти вопросы не было, и вот сегодня они могли наконец появиться.
***
– Чего тебе, Сьюзи? – проворчал Антон выглядывая из-под одеяла, – опять что-то случилось?
– Да ничего не случилось! – смеясь отмахнулась девушка, – вставать пора! До вечера же проспишь!
– А сколько времени? – взъерошенный инженер выбрался из-под подушки и попытался принять сидячее положение.
По каюте разносился ненавистный ему запах кофе.
– Да первый час уже! Дня! Посадка через два часа! Я ждала пока ты проснёшься сам… но уже откладывать некуда… – объяснила она.
– А-а-а-а-а-а-а! – многозначительно отозвался Антон протирая ладонями заспанное лицо, – понял, встаю…
Наскоро позавтракав, он умылся и поспешил в аппаратную. Тут уже расположилась вся команда кроме кроме Джиллиан – так, как всегда, проводила время в теплицах – кроме того посадочные процедуры требовали присутствия только инженеров и капитана:
– Ну что там? – поинтересовался он, с разбега бухаясь за один из пультов.
– Всё отлично… – отозвался Саливан с другого конца растянувшейся во всю стену панели управления.
Билл, пожалуй, был единственным человеком, для которого замена всё-таки прибыла – обязанности командира экспедиции всегда тяготили тихого круглолицего хирурга, и он был рад переложить их на своего сослуживца – после приземления корабля новым командиром экспедиции станет Маркус Мюррей, специалист по боевым дронам, и Саливан, наконец, сможет заняться исключительно исследовательской деятельностью.
– До посадки 15 минут… – вставила сидящая между ними Сьюзен.
– Как пятнадцать! Ты же говорила два часа?! – воскликнул взъерошенный Антон.
– Это было сорок минут назад, – кивнула девушка, – и корабль вышел на орбиту чуть раньше. Мы с Саливаном решили сажать сразу, пока погода хорошая…
– Ну вы блин… – протянул Антон, но мысль свою не закончил, – у нас всё готово?
– Да, – кивнула Сьюзи, – я продиагностировала системы ещё ночью…
– Ты опять не спала? – нахмурился старший инженер.
– Я потом уснула, – смущённо отозвалась девушка.
– Хорош трепаться! – оборвал их Саливан, – приступаем!
– Есть! – Антон встряхнул головой и погрузился в длинные колонки цифр и букв отображающих состояние системы.
Больше всего он переживал за стартовый стол – компоновать его пришлось без экскаватора. Насыпь сделать труда не составило, но вот за уплотнение грунта отвечать было сложно – колёса вездехода для укатывания грунтовых покрытий не подходили, да и весь он не так много. В итоге насыпи дали год отлежаться, а потом спекли выжигая метан и кислород из резервных баков ещё одного корабля. На вид получилось не плохо, но выдержит ли она 450 тонн полностью снаряженного грузового корабля? …даже если это всего 170 тонн на Марсе.
– Старшип вызывает станцию, старшип вызывает станцию! – раздалось из динамиков.
– Станция на связи, – подтвердил Саливан, – как слышите нас?
– Слышу вас хорошо… – подтвердил уже знакомый колонистам голос полковника Маркуса Мюррея, – передаю телеметрию полёта, запрашиваю разрешение на посадку.
По экранам потекли колонки цифр и графики полётных траекторий.
За несколько минут Антон и Сьюзен выбрали посадочный курс и передали координаты и телеметрию на борт корабля.
– Посадку разрешаю, данные переданы, – сообщил Билл космонавтам.
– Данные получены, – подтвердил Мюррей, – приступаем к снижению…
К счастью посадка прошла штатно и корабль встал как вкопанный на собранный из кизяка и палок стартовый стол – Антон до последнего момента переживал, что собранная с многочисленными нарушениями технологии посадочная площадка развалится, но всё прошло гладко.
Наверное было бы очень красиво если бы две команды встретились на стартовом столе и обнялись у подножья корабля прямо в скафандрах, но практического смысла в подобной встрече не было.
Поэтому команду встречали в аппаратной – пультовом отсеке граничащем напрямую с восточным техническим ангаром.
Вошедший первым здоровенный высокий космонавт снял шлем и Антон узнал Маркуса – единственного чёрного мужчину в экспедиции. В реальности он оказался ещё больше, чем это казалось по видеосвязи – ростом не меньше двух метров он громадой возвышался над членам своей команды и ещё более мелкими, без скафандров, встречающими его колонистами.
«Если повредить его скафандр», – почему-то пронеслось в голове у Антона, – «подобрать к нему запчасти будет не из чего…»
Полковник махнул своим подчинённым приглашающим жестом, и лишь когда они тоже стали раздеваться, наконец, сделал шаг в сторону Билла, который немедленно сгробастал его в объятия как старого друга.
– Привет ниггер! – тряся огромного афроамериканца за руку и улыбаясь во всё лицо заорал Саливан, – Ты не представляешь как я рад видеть тебя здесь! До последнего не верил что прилетишь именно ты, очень уж не похож ты на колониста! Ты же, мать его, чёрный как бразильская ханука!
Билл отцепился от негра и теперь смотрел на него снизу вверх с нескрываемой радостью.
Выстроившиеся за Билом Антон и Сьюзен буквально рты раскрыли от удивления: во-первых они первый раз видели чтобы сдержанный Билл с кем-то общался настолько по дружески; а во-вторых использование слова «ниггер» от белого к чёрному было в США под негласным запретом, за который могли не только дать в морду, но и влепить не хилый гражданский иск. Тем более в Компании после дела Оуэна Диаса [4] за этим следили особенно тщательно.
Разумеется все они уже знали что Билл и Маркус знакомы, но что они знакомы настолько близко, похоже не догадывался никто.
– Здорова Снежок! – подхватил инициативу негр, также употребив в отношении капитана неприемлемое расовое ругательство, – Сам не верю брат! Практически силком выпнули! Ещё вон и этих, ускоглазых с собой навязали, – кивнул Маркус на китайцев. Окончательно приводя колонистов в шоковое состояние.
Антон первым попытался что-то сказать:
– Вы знакомы значительно ближе чем я думал…? – озвучил он всеобщий незаданный вопрос.
– Да, мы с этим ниггером проворачивали некоторые не совсем законные дела в Северной Африке, – подтвердил Билл, оборачиваясь к своей команде, – поэтому и не говорили о подробностях по связи, которую прослушивает Земля.
– Никогда бы не подумал, что ты можешь делать что-то незаконное… – с ещё большим удивлением в голосе добавил Антон.
– Это всё этот долбанный ниггер! Это он сбил меня понтолыку! – Билл ещё раз дружески хлопнул Маркуса по спине.
– А вы тот самый безумный русский? – улыбаясь во все тридцать два зуба, которые выглядели ещё более контрастно на чёрном как смоль лице, поинтересовался негр протягивая Антону руку.
– Безумный… наверное, – ответил за него Билл, – но вот русский звучит для него, как для тебя ниггер… а поскольку ты знаешь его не так хорошо как меня, лучше называй его сибиряком.
– Хм, – поджал губы полковник, – прошу прощения, но вы ведь из России? – этот вопрос предназначался уже Антону.
– Из Сибири, и у нас сейчас с… как бы сказать... – Антон осёкся, – с русскими которые живут в западной части страны, последнее время достаточно напряжённые взаимоотношения...
=================
[1] «Ча́йный гриб» (также «японский гриб» или «маньчжурский гриб») — обобщающее название нескольких разновидностей симбиоза дрожжевого гриба с бактерией. При помощи чайного гриба изготавливается кисло-сладкий газированный прохладительный напиток, называемый чайным квасом. Используется в альтернативной медицине, хотя лекарственный эффект от употребления чайного гриба не доказан.
[2] Соединение – исторически устоявшийся астрономический термин, берёт своё начало со времён когда астрономия была не отделима от астрологии. Означает визуальное совпадение видимой с Земли планеты с Солнцем.
Для Венеры и Меркурия соединение может быть двух типов: когда планета прячется за солнечным диском, и когда проходит над ним (располагаясь между Солнцем и Землёй), но для внешних планет «соединение» всегда означает нахождение планеты на максимальном расстоянии от Земли, за Солнцем относительно неё.
[3] Boston Dynamics — инженерная компания, специализирующаяся в робототехнике. Известна разработкой по заказу DARPA для военных целей четвероногого робота Big Dog.
В декабре 2013 года компания Boston Dynamics была куплена корпорацией Google. Однако уже 9 июня 2017 года было объявлено, что владеющий поисковиком Google холдинг Alphabet продал разрабатывающие роботов компании Boston Dynamics и Schaft. Покупателем стала японская Soft Bank — один из крупнейших мировых инвесторов в IT-бизнес, ранее отметившаяся многомиллиардным поглощением разработчика процессоров ARM.
В декабре 2020 года SoftBank договорилась о продаже Boston Dynamics корейскому автоконцерну Hyundai, который и владеет компанией в настоящее время.
[4] Дело Оуэн Диас против корпорации Тесла.
В октябре 2021 года Федеральный суд Сан-Франциско постановил, что производитель электромобилей Tesla должен выплатить Диасу, работавшему на заводе компании в калифорнийском Фримонте, 137 миллионов долларов. За то, что он «оказался на рабочем месте во враждебной среде». Речь шла о расистских насмешках и оскорбительном граффити. Диас заявил, что пережил «бессонные ночи», а также потерю аппетита и веса.
Полученная Диасом компенсация за расистские оскорбления является рекордной на настоящее время.
Информационная панель на стене вестибюля университета закончила трансляцию вручения дипломов и вахтёр переключил его на четырёхчасовые новости:
– …опустился на поверхность несколько минут назад. Представитель корпорации
SpaseX
Aeronautica
заявил в интервью ведущим мировым СМИ что посадка прошла в успешно, члены второго Марсианского экипажа чувствуют себя прекрасно и готовы в самое ближайшее время приступить к плановым исследованиям.
О других новостях: климатологи прогнозирую что лето 2038го года станет самым жарким за всю историю наблюдений. Однако инвесторов доводы учёных не убеждают: баррель нефти марки
Brent
превысил психологическую отметку в 50 долларов и продолжает расти. Эксперты заявляют что волатильность мировых цен на энергоносители сохраниться до преодоления политического кризиса в Российской Федерации, а значит до конца года цена на нефть может уйти на уровень десятилетних максимумов. Неопределённость на европейском топливном рынке заставляет поставщиков придерживать имеющиеся запасы нефти и газа, а биржевых спекулянтов завышать цены на долгосрочные контракты, что ещё сильнее разгоняет…
Звук маломощных динамиков утонул в шуме голосов и топоте ног нескольких сотен студентов покидающих актовый зал. Пёстрая толпа высыпала из дверей второго этажа и подобно разноцветной лавине заполнила обнимающую фойе вестибюля двукрылую лестницу.
– Вик, ты слышала? Самое жаркое лето, что они там курят! – бросила через плечо подруге стройная сероглазая блондинка в лёгком платье.
Тонкая ткань обнимала её юное тело подчёркивая достоинства спортивной фигуры. Несмотря на лёгкость походки в ней чувствовалась сила и грация как у тигрицы перед прыжком. Крепкие руки, упругие бёдра и точёные ножки при этом обладали той лёгкой округлостью, которую можно встретить у взрослеющих девушек; что, впрочем, придавало её фигуре лишь дополнительное очарование. Пушистые русые волосы рассыпались по плечам и обдавали проходящих мимо лёгким ароматом духов.
Подруга, к которой она обращалась, напротив, была откровенно худой, с резкими угловатыми чертами, да и роста совсем невысокого, от чего напоминала скорее двенадцатилетнего подростка, чем взрослую женщину, и только пышный бюст, совсем не по комплекции, хоть как-то намекал на её настоящий возраст.
– И не говори, Маришка, – вздохнула в ответ миниатюрная брюнетка Вика, разглядывая сквозь прозрачные двери вестибюля плотную завесу мокрых серых облаков, – хрень какая-то, а не лето...
Несмотря на то, что календарь показывал уже 15 июня, погода в Хабаровске была совсем не летней. Мелкие противные дожди чередовались с промозглыми туманами и температура практически не поднималась выше двадцать градусов. Похоже что глобальное потепление, если оно вообще было, решило обойти Хабаровский Край стороной.
– Марина, Вика… а чё вы голышом припёрлись? – к спустившимся с лестницы подругам приближалась ещё одна девушка, в отличии от первых двух довольно крупных форм, одетая в тёмный спортивный костюм под длинной расстёгнутой болоньевой курткой.
Её нельзя было назвать толстой в истинном смысле этого слова, скорее она была просто крупной, высокого роста с широкой костью и может быть небольшим излишком веса для своей комплекции – подобно оперной певице или скандинавской воительнице, – но на фоне стройных подруг казалось полнее, чем была на самом деле.
Марина и Вика переглянулись. Замечание было по существу. И если бы не вручение диплома Марина ни за что не вышла бы на улицу в платье, но очень уж не хотелось красоваться на финальной институтской фотографии в джинсах и куртке.
Вика и вовсе была в чём-то больше напоминающем полупрозрачный пеньюар на бретельках, чем уличную одежду. Он едва прикрывал упругую попку и демонстрировал на всеобщее обозрение длинные стройные ножки на тонких изящных шпильках.
– Ой, да ладно, Нась, не драматизируй, – отмахнулась Вика, – у нас куртки в гардеробе есть…
– А вот это они вам как помогут прикрыть? – поинтересовалась крупная подруга-Настя хлопая себя по спрятанным в спортивные штаны полным ляжкам.
– Нась, не начинай, без тебя тошно, – поддержала подругу Марина бросая тоскливый взгляд на обложенное хмурыми облаками небо.
Погода и царивший в конференц-зале ТОГУ влажный холод изрядно подпортил праздничное настроение. Тем сильнее хотелось забиться в тепло и выпить чего-нибудь согревающего.
– Там ещё и дождь! – весело добавила Настя, отряхивая со лба мокрую прядь крашенный в красный цвет волос.
– Б-р-р-р… – поёжилась Марина живо представляя как мокрые капли будут долбить её голые коленки и стекать ручьями за шиворот, – давайте хоть такси возьмём? – поинтересовалась она вопросительно глядя на Вику.
В ответ девушка встряхнула длинными чёрными волосами и, пожав обнажёнными острыми плечиками, ответила:
– Давай сначала решим куда идём-то?
– Может в Суши-Оки? – Настя вопросительно посмотрела на девчонок.
– Да мы туда и так постоянно ходим… – надула губки красотка-Виктория, – давайте лучше в Zanmai [1], они уже полгода в Хабаровске, а я там ни разу не была!
Вика была не только знатной тусовщицей, но и дочерью достаточно состоятельных родителей, знавшей лучшие рестораны города.
– Ага, – скептически отозвалась Марина, – там суши стоят в два раз дороже, чем в Суши Оки…
– Так их готовят настоящие японцы! – возразила Вика.
– Ну да, – хохотнула Марина, – сразу анекдот вспомнила: «познакомилась с японцем, и тот оказался китайской подделкой».
– А давайте! – неожиданно легко согласилась Настя. С третьего курса девушка подрабатывала написанием курсовых и дипломов и деньги у неё периодически водились: – действительно, должен же выпускной чем-то отличаться…
Марина тяжело вздохнула и мысленно пересчитала оставшуюся на карточке мелочь:
– Эх, ладно, гулять так гулять, – обречённо согласилась она.
Девушки метнулись к гардеробу и через пятнадцать минут уже сидели в салоне электрического седана. Водитель – пожилой мужчина с хмурым лицом – вывернул штурвал на половину оборота и остановившись перед перекрёстком уставился на двадцатиэтажную высотку, по фасаду которой даже в дождь ползали в люльках корейские строители:
– Тридцать лет уже его достроить не могут, – многозначительно проговорил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Светофор сменил сигнал на зелёный, и машина рванула налево в сторону центра.
Усевшаяся на переднее сидение Настя внимательно наблюдала за руками водителя. Она уже несколько месяцев подумывала о покупке машины, и постоянно цеплялась к таксистам по поводу технических достоинств тех или иных моделей:
– Я смотрю у вас тут штурвал? – начала она, – Я просто машину себе присматриваю… – объяснила девушка, – с ним как, удобно?
Старенький bZ4Х действительно был оборудован штурвалом, а не рулём, что придавало передней части салона сходство с салоном космического корабля.
– Не, – покачал головой таксист, – я его когда десять лет назад брал тоже на внешность повёлся… потом продать хотел, но как-то не вышло, а потом когда ввели заградительные пошлины на электромобили уже решил заморачиваться… А вы на чём ездить учились? – он нажал кнопку автопилота и отпустив руль повернулся к девушке.
– У папы вроде Альфа гибридная… – закатив глаза к небу попыталась вспомнить она.
– Тогда берите что-нибудь с рулём, – уверенно произнёс таксист, – у штурвала другие углы наклона, тяжело будет переучиваться… да и не за чем, у большинства машин всё-таки рули… Вы путешествовать на машине не собираетесь? – поинтересовался мужик.
– Да не особо… – замялась Настя, – а что?
– Ну если по ДВ ездить, то ничего, а если собираетесь ездить в Россию, то лучше берите гибрид… я два года назад с семьёй ездил – всё проклял: там электрозаправку днём с огнём не найдёшь. До Новосибирска ещё туда-сюда, но дальше со станциями зарядки совсем плохо.
– Я вот на третий лиф поглядываю… – продолжала Настя, – вы о них ничего не знаете?
Мужик поморщился как от зубной боли:
– Ниссан… не люблю ниссаны, – покачал головой он.
– Но там вроде запас хода побольше…? – вопросительно посмотрела на него крупная девушка.
– Только по документам, – ответил он, – здесь 500 километров, но так тут уже 12 лет 500 километров, а на лифе написано восемьсот, но за пять лет они превратятся в 400, а зимой и того меньше. У меня у приятеля такой был… – добавил он, – да и тойота – это тойота… вы же первую машину ищите?
– Да…
– Ну и возьмите какой-нибудь старый приус, всё равно разобьёте… – уверенно произнёс мужчина.
– Я вождение с первого раза сдала… – недовольно ответила девушка.
– Да это не важно, – отмахнулся он, – первую машину все разбивают: я разбивал, жена разбивала, сын разбил, дочь тоже… мы, если честно, с женой далеко не по одной разбили… – признался он, – тогда с машинами было проще. До 2009го года они вообще ничего не стоили [2]: намотал по синьке на столб, бросил, утром новую пошёл купил… а как ввели заградительные пошлины… эх… – с сожалением вздохнул мужик.
– Так их вроде отменять собрались? – поинтересовалась Настя, – у нас же теперь с Москвой Договор о Разграничении Полномочий…
– У нас уже был такой договор до 2006 года, – напомнил водитель, – пока Москва не разорвала его в одностороннем порядке… так что я бы на чудо особо не рассчитывал…
Машина подала прерывисты звуковой сигнал и водитель вернулся к штурвалу.
– Что она говорит? – поинтересовалась Настя, показывая глазами в сторону сигналящей панели.
– Говорит что подъезжаем, требуются сложные манёвры и она просит принять управление на себя… вы, кстати, первую машину без автопилота берите, – назидательно проговорил мужик, – иначе водить никогда не научитесь…
– Ну да, – кивнула девушка, – папа тоже так говорит…
Остаток пути проходил в тишине: Марина и Вика с самого начала сидели уткнувшись в телефоны, теперь и Настя достала гаджет чтобы перевести водителю деньги, а закончив операцию залипла в накопившиеся входящие сообщения.
Машина вильнула перестраиваясь в левую полосу. Свернула на перекрёстке и плавно въехав на стоянку остановилась перед большим серым зданием:
– Приехали, – проговорил он нажимая на кнопку разблокировки дверей, в салоне раздал неожиданно громкий синхронный щелчок четырёх механизмов.
Судя по сухим стёклам, мелкая противная морось, наконец, прекратилась, но нависающие над городом серые влажные облака никуда не делись – Марина и Вика сжались в комок в предчувствии царившего снаружи холода, и только полная позитивная Настя выпорхнула из машины с улыбкой на лице.
Девушки выбрались из машины и почти бегом направились к вестибюлю здания, и быстро спрятались в тепле за стеклянными дверями ресторана. Широкий холл был украшен стеклянными витражами и зеркалами в человеческий рост. Напротив входной двери виднелся провал в глубине которого можно было различить длинные ряды вешалок – видимо гардероб в это время года было решено не задействовать.
С правой стороны располагался ряд дверей, на двух из которых красовалась надписи на японском прописанные сверху вниз столбиком «女子トイレ» и «男性用トイレ» [3], рядом с которыми были изображены стилизованные мужской и женский профили – чёрно-белые гравюры ан-фас: девушки с хвостиком перехваченным лентой и мужчины в шляпе. А с левой из широкого дверного проёма без дверей доносилась лёгкая мелодичная музыка.
Встретившая их на входе девушка в цветастом кимоно хоть и имела зауженный разрез глаз японкой точно не была, но тем не менее вежливо препроводила их внутрь, и усадила за свободный столик у окна, где уже лежали две пары плотных обёрнутых в кожу широкоформатных блокнотов большого и малого размера – очевидна меню и винная карта.
Пухлая Настя сразу же зарылась в тетрадку с аппетитными фотографиями еды, а Марина придирчиво осматривала помещение – бывшая москвичка, она постоянно пыталась найти изъяны в провинциальных интерьерах и хотя удалось это не часто, привычки своей девушка не изменяла. Впрочем в новом зале Zanmai всё было на высоте: бумажные перегородки, циновки с изображениями стилизованными под средневековую японскую живопись (а возможно с реальными репродукциями национальных сюжетов) дополнялись традиционной японской музыкой; изюминку зала составлял расположенный в центре круговой фонтан из гладких декоративных камней по которым с легким журчанием вода стекала в небольшой искусственный пруд.
– Ой, тут даже рыбы плавают! – захлопала в ладоши хрупкая черноволосая Вика заметив в воде плеснувшую хвостом рыбу.
– Я готова поклясться, что точно такой же в каком-то Харбинском ресторане видела, – ответила Марина, вспомнив анекдот про китайскую подделку.
– Японская культура полностью вторична китайской… – не отрывая глаз от менюлекторским тоном произнесла Настя.
– …ты только японцам такого в слух не скажи, – хохотнула Марина снимая куртку и вешая её на спинку стула.
– Ой девочки! Вы такие занудные…! – надула губки красавица Вика, – смотрите как тут классно! – она обвела помещение восторженным взором… и уткнулась в телефон даже не взяв в руки меню.
– Я вот всё равно не уверена что это японцы…, – продолжала гнуть свою линию Марина, но её реплики, похоже никто не слышал: Настя внимательно изучала меню, а Вика не отрывалась от смартфона ведя с кем-то ожесточённую переписку.
– Слушайте, – Вика внезапно оторвалась от экрана и обвела подруг рассеянно виноватым взглядом, – а вы не будите против если к нам пара парней присоединиться?
Свой вопрос она дополнила заискивающей улыбкой, пытаясь изобразить широкими карими глазками выражение кота из Шрека. Её чудесный взгляд наверняка не оставил бы равнодушными парней, но на подруг впечатления не произвёл:
– Ну Ви-и-и-ка! – первой захныкала Настя. – Ну чё за фигня! Мы же втроём хотели посидеть, диплом отметить, а тебя опять на мужиков тянет! Ты что, до вечера потерпеть не можешь?
– Правда, – поддержала полную подругу Марина, дежурным жестом поправив свои длинные русые волосы, – мы же по-девичьи посидеть хотели, нафиг твои парни нужны?
– Да ладно, девочки, – махнула рукой кареглазая красавица, – парни хорошие, и со своим вас познакомлю… кроме того они при деньгах, а кто тут недавно ныл, что в этом ресторане всё очень дорого?
Этот довод был уже более весомым, однако у Насти – шансы которой пообедать за чужой счёт были не велики – и этот план энтузиазма не вызвал:
– Девочки, я против, – пышечка надула пухлые губки выражая всю мощь своего пренебрежения.
– Ну не знаю… – Марина, которой действительно было очень грустно при виде местных цен, могла бы склониться в сторону Вики, но и обижать Настю ей не хотелось, – а чем они…
Девушка хотел было что-то добавить, но красавица Вика, сбившая все планы подруг остановила её жестом, несколько раз быстро ударив указательным пальцем по своим напомаженным губкам:
– Т-с-с-с, вон они, идут уже…
Со стороны входа к ним приближалось двое парней в распахнутых кожаных куртках, растерянно озираясь по сторонам очевидно в поисках девчонок.
Настя недовольно поджала губы и прошипела:
– Ты что сказала где мы?
Вопрос был риторическим – так как ответ был очевиден в такой ситуации всякому, – но Вика не приняла тон подруги, и рассеянно улыбаясь лишь пожала тонкими плечиками.
Парни действительно были «ничего такие»: крепкие, симпатичные. В почти одинаковых потёртых джинсах и косых кожаных куртках.
Один повыше и поздоровее, со слегка проступающим пузиком, второй поменьше, но коренастый и жилистый, с резкими, но приятными чертами лица. Оба бритые почти на лысо, на шее того что покрупнее виднелась массивная золотая цепь – он первым и заметил девчонок. Улыбнувшись Вике парень приветственно махнул рукой и устремился к столику через полупустой зал – видимо это и был её бойфренд с которым девушка грозилась познакомить своих подруг.
Второй парень последовал за ним.
Через распахнутую куртку Викиного ухажёра была хорошо видна футболка с принтом цветов Хабаровского края и трафаретной надписью поверху в той же цветовой гамме: «Лазо, Курикша, Фургал» [4].
– Привет, солнце! – высокий парень наклонился и чмокнул Вику в щёчку.
– Девчонки, мне кажется вы одеты не по сезону… – весело проговорил второй парень, кивая на лёгкие платья девушек. И с ходу приземлился на последнее свободное кресло со стороны окна: – на улице не май месяц! – добавил он улыбаясь.
– Ну да, июнь кончается… но ты, смотрю, тоже не в шубе, – весело парировала Вика.
– Ну мы-то на машине, – ответил парень разваливаясь в кресле, а вы вроде нет.
– Да, холодно сейчас, – ответил второй, крепкий парень снимая куртку и пристраивая её на стоячую вешалку в углу зала.
В поисках ещё одного кресла он обернулся и Марине стала видна другая сторона опринтованной футболки: «Свободу!» – гласила надпись чуть ниже ворота, а под ней во всю спину располагался уже знакомый ей герб Дальневосточной Республики.
– Знакомьтесь, – Вика повела рукой в сторону своих подруг, – это Настя, – указала она на плотную крупную девушку всё ещё изображавшую обиду, – а это Марина, – жест в сторону второй подруги, – ну а это, – теперь она указывала на придвигающего к столу кресло крупного парня с золотой цепью на шее, – мой Владилен.
– Такое странное имя… – непонятно зачем произнесла Марина, и сразу же пожалела, потому что второй парень прямо таки впился в неё глазами.
– Зато меня зовут просто, – проговорил он, чуть приподнимаясь, – я Максим, или Макс – легко запомнить, – он протянул девушке раскрытую ладонь и они обменялись лёгким рукопожатием.
Затем парень протянул руку Насте и та пожала её с демонстративным неудовольствием. Однако парня это нисколько не смутило – ни одна черточка на его довольном лице не дрогнула.
Завершив знакомство Максим тоже снял куртку и не поворачиваясь накинул её на ручку кресла. На его футболке также красовался цветастый дорогой принт впечатанный прямо в ткань: испещрённая пулями кирпичная стена на которой графическим баллончиком было нарисовано лицо молодого человека лет двадцати, чем-то напоминающего самого Максима. «Слава Героям!» гласила набросанная неровными мазками кроваво-красной краски надпись под изображением.
– Родственник? – Марина нетактично тыкнула изящным наманикюренным ногтем в изображение на футболке.
– А? – парень казалось даже не сразу понял о чём она говорит, а когда понял, сухо и растерянно засмеялся, – …я, конечно, был бы польщён родством с ним, но увы, – развёл он руками.
– Это Андрей Сухорада [5], – отозвался с противоположной стороны стола Викин ухажёр, – на Уссурийской Стене Плача…
Он хотел добавить что-то ещё, но Вика мгновенно его перебила:
– Мариша, не спрашивай! – сделав страшные глаза, предупредила она подругу, – а то они сейчас тебе какую-нибудь лекцию читать начнут по истории дальневосточного сопротивления… – и тут же хлопнула Владлена по выпирающему пузику, – милый, давай вы с Максом не будете занудствовать, а просто купите девушкам по коктейлю?
– Легко! – отозвался Владлен.
Он поднялся подошёл к висевшей на вешалке куртке и извлёк из внутреннего кармана увесистый кожаный бумажник.
– Эй! Кто ту… официант! – помахав он кошельком возвращаясь к столу.
– Деревня! – засмеялась над ним Вика, – тут кнопка есть! – и она указала на прилепленный в середине стола диск похожий на маленькую летающую тарелку.
Но услужливая официантка, не дожидаясь иного сигнала, уже семенила к столу походкой японской гейши.
Настя всё ещё всем своим видом демонстрировала недовольство, а Марина только потянулась к меню растерянно глядя на подругу:
– Три космополитен! – вышла из положения Вика.
Она взмахнула длиннющими пушистыми ресницами, такими же чёрными, как и её прямые гладкие волосы, и посмотрев на девчонок обворожительно улыбнулась.
– Ладно, – смягчилась Настя.
Жест Виктории избавил её от необходимости выпрашивать что-то самой или не менее унизительной возможности не получить ничего когда парни решать заплатить только за стройных подруг. А цены в заведении действительно кусались.
– А нам бутылочку водочки… – добавил Владлен, – а по остальному мы вас сейчас определимся.
Официантка кивнула и, смешно перебирая ножками, поспешно удалилась.
– Так на чём мы остановились? – Владлен повернулся обратно к своей хрупкой девушке и по-хозяйски ухватил её за обнажённую коленку.
Вместе со своей, детского вида, подружкой крупный парень создавал впечатление педофила пристающего к школьнице.
– Ты хотел нас поздравить с вручением дипломов, – ответила ему Вика, кокетливо стреляя глазками.
– Точно! – её парень театрально хлопнул себя ладонью по лбу.
То ли правда забыл, то ли просто играя на публику:
– Поздравляю! – кивнул он девчонкам, а потом прикоснулся губами к розовой щёчке Виктории и добавил, – и тебя поздравляю мой пупсик! Ты у меня теперь такая умная!
– Я всегда умная была! – наиграно надула губки девушка, – сам дурак! – она сморщила носик и показала парню язык.
Тот, однако, не оценил саркастического жеста и немедленно попытался ухватить острый язычок девушки своими большими губами.
– Извращенец, – захихикала Вика, но по её поведению было понятно, что его действия на самом деле ей приятны.
Насте напротив все эти любовные игры удовольствия не доставляли – парни никогда особенно не баловали её вниманием, и потому к симпатичным подругам и, особенно к хрупкой кареглазой брюнетке Виктории, она испытывала некоторую зависть. Сказать вслух она, конечно, этого не могла, поэтому переключила внимание компании на себя нажатием кнопки вызова официантки.
– Я всё решила! – деловито отчеканила она, – нас целых пять человек, давайте возьмём это! – она положила на середину стола меню и указала пальцем на самый большой и дорогой набор суши и ролл, – пойдёт? – Настя вопросительно вскинула брови в сторону милующихся Вики и Владлена.
– Да не вопрос! – кивнул парень, – Ща сделаем.
Он ещё раз нажал на кнопку, но официантка уже семенила к столу вооружённая подносом с тремя треугольными бокалами и высоким графином с прозрачной жидкостью. Девушка в кимоно ловко расставила содержимое подноса по столу, дополнив графин двумя высокими расходящимися к верху рюмками.
– Нам вот это! – повелительно произнёс Владлен указав на показанный Настей набор, – и приборов на пятерых.
Девушка кивнула и удалилась.
– Вообще-то это рюмки для тэкилы, а не для водки, – недовольно проворчал Максим, придирчиво разглядывая вертикальные стопки.
Эта придирчивость к мелочам сразу же напомнила Марине её саму. И она не могла не отметить, что со стороны такое поведение скорее раздражает, чем демонстрирует высокий статус – нужно будет принять на заметку.
Впрочем сказанное не помешало Максиму разлить в рюмки прозрачную жидкость. Он протянул одну из них своему другу, а вторую поднял сам.
– Поздравляем вас с вручением дипломов! – громко произнёс он и приподнял рюмку, предлагая жестом присоединиться к нему всех остальных.
Ребята выпили.
После пары глотков халявного дорого коктейля недовольная Настя окончательно подобрела, и даже начала проявлять интерес к происходящему за столом:
– А чем вы занимаетесь? – поинтересовалась она сидящего напротив Владлена. Очевидно намекая на его внушительных размеров набитый наличными деньгами кошелёк, – А то Вика нам о вас почти ничего не рассказывала.
Сказанное было правдой: Вика могла часами болтать о всякой ерунде, но когда дело доходило до действительно серьёзных вещей, из неё было в буквальном смысле клещами слова не вытянуть. О парне своём она говорила мало, упоминала лишь то, что он симпатичный, в её понимании – хрупкая красавица почему-то всегда интересовалась мужиками крупными, но не спортивными, возможно они напоминали ей отца, средней руки коммерсанта с бандитской внешностью и набухающим пузиком – любит старые бензиновые машины, и не любит жителей Европейской Части России.
По обрывкам разговоров подруги догадывались, что парень занимается каким-то не слишком законным бизнесом и относит себя к дальневосточным националистам. Однако ничего более конкретного Виктория о своём возлюбленном не сообщала.
Владлен хлопнул рюмку водки даже не поморщившись, а потом, загадочно подмигнув Насте, спросил:
– Вы смотрели фильм «Перевозчик»?
– Нет… – растерянно проговорила Настя неосознанно хватаясь за смартфон чтобы погуглить фильм по названию.
– Если коротко, – ответил парень таким же загадочным тоном, – я перевожу грузы… – на последней фразе его голос перешёл на шёпот.
– Какие грузы? – на лице пышечки отразилось непонимание.
– Более-менее любые, – неопределённо ответил тот.
Настя хотела спросить ещё что-то, но тут в разговор вмешалась Виктория:
– Владик, сфотай нас на память…
Парень достал из кармана телефон, но Вика остановила его схватившись свой маленькой ладошкой за его большую крепкую руку:
– Не так, мы сейчас на фоне фонтанчика сядем, – она жестом показала подругам как расположиться.
Те не стали спорить.
Владлен встал за спиной Максима с противоположной стороны стола, навёл камеру на трёх улыбающихся жмущихся друг к другу девушек с поднятыми треугольными бокалами в руках; прицелился, так что бы за их спинами была видна текущая по камням вода и плавающие в пруду рыбы, и сделал несколько снимков:
– Я там рыб попытался захватить, – пояснил он, – но по-моему не слишком хорошо получилось. Если что обрежешь, – добавил парень, возвращаясь на место и протягивая свой девушке телефон.
Придирчиво рассмотрев снимки Вика, разумеется, всё забраковала, и увлекая подружек за собой отправилась искать более удобный ракурс.
В результате фотосессия закончилась только когда официантка стала подавать на стол блюда с разноцветными рисовыми кружочками и посыпанными приправой перламутровыми раковинами.
Компания вернулась за стол, где уже минут двадцать скучал брошенный на произвол судьбы Максим.
Девушки заказали себе ещё по коктейлю, а Максим уже протягивал Владлену наполненную до краёв рюмку:
– Давайте выпьем за ещё одно произошедшее сегодня знаменательное событие, – предложил он.
– Какое событие может быть знаменательнее получения нами диплома? – наигранно удивилась Вика, приподнимая тонкие изогнутые брови.
– Сегодня приземлился второй экипаж марсианской колонизационной миссии! – произнёс Максим, поднимая рюмку, – поэтому предлагаю выпить за науку!
– А вы сами-то где-нибудь учились? – ехидно поинтересовалась Марина, сидящая за столом прямо напротив парня.
– Конечно! – гордо ответил тот, – я без пяти минут кандидат инженерных наук, пишу диссертацию по строительству мостов!
– Чё правда? – Марина перевела удивлённый взгляд с Максима на его друга, к которому уже крепко прилипла чуть ли не лежащая на нём Виктория.
– Ну да, – кивком головы подтвердил тот, – Максимка у нас умный, у него защита в следующем году…
– Ну тогда выпьем! – кивнула Марина бросая на сидящего напротив парня уважительный взгляд, и залпом осушила остатки космополитен.
Все выпили, и к блюдам на столе потянулись тонкие бамбуковые палочки.
– А тут правда очень вкусно, – после пары дегустаций проговорила пухляшка Настя, очевидно знавшая толк в изысканных закусках.
– Да, правда, – согласилась Марина, с грустью посматривая на пустой бокал: вторую партию напитков ещё не принесли.
– У вас, кстати, фамилия как у известного советского конструктора, – неожиданно произнёс Максим указав палочками в сторону сидячей напротив девушки.
– Я вроде не называла свою фамилию… – хитро прищурилась Марина.
– Да он уже фотки в сеть выложил, – Макс указал зажатыми в руке палочками на Владлена, – а там все кто попал в кадр подписаны… Вы Марина Кудрявцева, – улыбнулся парень глядя в глаза девушке, – был такой советский конструктор Виктор Лаврентьевич Кудрявцев [6], он разработал межпланетную транспортную систему Энергия-Буран [7], сегодня как раз про него вспоминали в связи с этой посадкой… да он в общем почти всё изобрёл, что было создано в советском ракетостроении… его арестовали в 2018м и из тюрьмы он уже не вышел… впрочем вы, наверняка его не знаете, – махнул он рукой в сторону девушки и вновь взялся за графин собираясь наполнить свои с другом рюмки.
Марину как будто током поразило от такого пренебрежения:
– Я прекрасно знаю Виктора Кудрявцева, – приосанившись, важно произнесла она, – потому что это мой дед.
Рука Максима замерла в воздухе, он казалось даже дышать на несколько минут перестал. Его взгляд заметался от одного лица к другому пытаясь отыскать признаки того, что сказанное является шуткой, однако насмешливые взгляды девушек не оставляли сомнений в правдивости сказанного.
– Да быть того не может! – наконец воскликнул он, понимая что его не разыгрывают.
– Может, – важно закивала головой Марина глядя на парня с напускным высокомерием, – я внучка того самого конструктора.
– Обалдеть… – только и смог произнести Макс, однако растерянность не помешала ему наполнить обе рюмки до краёв, – за это невозможно не выпить! – добавил он, протягивая полную рюмку другу.
Марина хотела было возразить сославшись на пустой бокал, но именно в этот момент на стол опустилась вторая партия женских коктейлей.
– За Виктора Кудрявцева, величайшего гения ракетостроения прошлого века! – подняв рюмку в воздух громко произнёс Макс, – и за его прекрасную внучку… – добавил он, подмигнув сидевшей напротив девушке и опустошил стопку одним глотком.
– За деда, – кивнула Марина и тоже отпила щедрый глоток спиртного, пропустив комплемент мимо ушей.
– Опять всё внимание тебе… – укоризненно произнесла Настя, протягиваясь палочками в сторону набора роллов. Но теперь в её голосе не было обиды или сожаления, щедрое угощение от незнакомых парней и второй бокал алкоголя делали своё дело.
– Я тут ваще не при чём, – покачала головой Марина, – это всё он начал… – она указала изящным пальчиком на парня.
– Ну, прости-и-и-и-ите! – деланно извинился Макс, – Меня можно понять, не каждый день встретишь живую легенду…
Владлен и Вика кормили друг друга сушами с палочек, периодически сдабривая еду глубокими поцелуями, и мало обращали внимания на происходящее, а Настя была слишком увлечена едой. Так что никто не смог помешать ему задать внучке конструктора очередной вопрос:
– Но как… как вы здесь оказались? Ведь Кудрявцев жил и работал в Москве?
– Отец рассказывал что они большую часть жизни прожили на Байкануре… не том который космодром, а том который город, – уточнила она, – а в Москву дед перебрался незадолго до ареста…
– Но тут-то вы как оказались?!
– После беспорядков 2020 года… у вас… – она сделала акцент на последнем слове, – отец считал Хабаровск последним свободным городом в России. Отца арестовали семь лет назад и мы с матерью переехали сюда…
– Офигеть! – Максим всё ещё не мог поверить происходящему и смотрел на девушку восторженным взглядом, – Расскажите пожалуйста что-нибудь про деда?
– Да я его плохо помню, – пожала плечами Марина, – когда его арестовали мне всего три годика было… я тогда так перепугалась… – вспомнила Марина, осушая одним залпом ещё полбакалла.
– Так ты что, видела арест? – Макс даже отложил несущуюся в рот сушку.
– Да, конечно! – разгорячилась Марина, – Меня родители у деда оставили, уже не помню почему… он мне всякие глобусы показывал, рассказывал о планетах и тут эти… вломились, как будто банду наркоторговцев брали! Шесть человек с автоматами! Вот реально, – она как могла пыталась голосом и жестами показать ужас происходящего – дед сидит с ребёнком, а эти вломились, калашами тычут, чего-то требуют… а это следователь… у него ещё ряха такая, – Марина развела руки открытыми ладонями в нескольких сантиметрах от своего лица, показывая насколько лицо следователя было больше её собственного, – противная жирная… я вцепилась деду в ногу и так орала, что уж уши заложило. Это было ужасно…
Марина закрыла лицо руками и передёрнулась, всем видом выражая отвращение от неприятных воспоминаний.
– И что? – теперь даже Владлен отодвинул еду. – Прям вот так и забрали? Бросив в квартире трёхлетнего ребёнка одного?
– Да… – кивнула Марина.
– Очуметь… – искренне поразился Владлен.
– Одно слово – москали, – воодушевился Макс седлая свою любимую волну, – это же нелюдь, поганая нация, ничего в них человеческого нет…
Марина сердито зыркнула на парня, красноречиво говоря взглядом, что она тоже «москалиха», но её злобный взгляд остался без внимания.
– А за что его забрали? – поинтересовался Владлен.
– Да мы до сих пор не знаем, – пожала плечами девушка, – официальная формулировка «измена Родине», дело засекречено…
– Чушь какая-то… – поморщившись проговорил парень подруги.
– Не скажи, – глубокомысленно произнёс Макс, – почти все люди причастные к создают советских ракет, кроме тех кто успел умереть до конца десятых годов, закончили свою жизнь в тюрьме… – выдал он очередную историческую справку, – а может ты помнишь какие-то моменты задержания, что следователь спрашивал, что дед отвечал? – этот вопрос был адресован уже Марине.
Интерес парня был искренним и неподдельным. Он уже не столько говорил сам, сколько ждал слов от неё.
– Да я почти младенцем была… не помню я ничего… – отмахнулась девушка.
Макс разочарованно покачал головой:
– Жаль… ты, выходит, последний человек, который видел Кудрявцева живым…
– Вот! – вдруг вспомнила Марина загнанные в подкорку воспоминания. – Он протянул им паспорт, ну я теперь понимаю что советский… следователь сказал что надо другой, тогда он ушёл в комнату… и я с ним тоже, в ногу вцепилась… так вот, он ушёл в комнату и там как будто переменился, посадил меня на кресло, всучил этот паспорт, и говорит: «передай маску!»… потом унёс меня в спальню, и они все ушли… я вышла в коридор, плакала… так на полу и уснула, потом утром родители меня забрали…
– А Маску? – Максим казалось не расслышал последнее предложение. – Передали?
– Да я так и не поняла, что за маска и кому её надо передать… а потом и вовсе забыла, так напугалась…
Теперь Макс смотрел на девушку с некоторым недоумением, но видимо не мог подобрать для вопроса нужных слов. Зато их подобрала Настя, про которую все, казалось забыли:
– Марин, ты чё дура? – по всей видимости Макс хотел сказать то же самое, но его остановил интерес к симпатичной девушке.
А вот полная прямолинейная подруга могла озвучить эту жу мысль без всякого стеснения.
– В смысле? – удивилась Марина внезапной атаке.
– Ну вы ж мне тут сейчас все рассказывали, Кудрявцев – генеральный конструктор проекта Энергия-Буран, – начала объяснять очевидное Настя, – он просит тебя что-то передать Маску в 2018м году… я, конечно, не большой специалист космической тематики, – она кинула насмешливый взгляд в сторону Максима, – но насколько я помню Илон Маск в это время уже анонсировал полёт на Марс…
– И-и-и-и-и…? – пояснения подруги не добавили Марине ясности.
– Мариш, не тупи, – тут в разговор вмешалась Вика, которая мягко говоря умом никогда не блистала, и то что ей понятно что-то непонятое Мариной, было даже обидно, – у тебя дед ракеты строил, в России они определённо никому нафиг не нужны, видимо он хотел передать какие-то сведения Илону Маску…
– …что-то такое, о чём написал в паспорте… – прошептала Марина, вспоминая как дед схватил со стола химический карандаш и нацарапал что-то в документе, – Какая же я ду-у-у-у-ура! – в сердцах воскликнула девушка
– Ну-ну, – Максим ненавязчиво протянул руку пытаясь погладить девушку по волосам, но не достал, – тебе три года было, как ты могла догадаться…
– Но сейчас-то мне двадцать три! – воскликнула девушка, встряхнувшись, но из-под руки парня не вырвалась. – Уж могла бы сообразить за столько-то лет! А что… – повернулась она к Максиму от чего его ладонь сорвалась с её головы, – Маск действительно уже тогда на Марс собирался?
Максим многозначительно кивнул:
– Ещё как! Более того, в 2018 году, Фалькон Хеви уже осуществил свой первый полёт! Компания SpaceX отправила эту ракету на Марс, но промахнулась. Сейчас они летают туда на других ракетах, а фальконы уже несколько лет не используются. Но да, в 18м году планы уже были…
– Пи…ц… – от разочарования девушка даже ругнулась, чего подруги за ней раньше не замечали.
– А где этот паспорт сейчас? Он есть? – заискивающе заглядывая ей в глаза поинтересовался Максим.
– Да, наверное…– пожала плечами девушка, – где-нибудь дома, в какой-нибудь папке с документами… вряд ли мама выкинула бы дедовские документы… – задумчиво произнесла она.
– Так пошли смотреть! – глаза парня горели неподдельным интересом.
Он подскочил из-за стола и схватил девушку за руку
– Макс, угомонись, – твёрдо сказал Владлен, но его слова не возымели действия.
– Да ты чё! – взбеленился Максим, – Это ж, блин, живая история!
– Да двадцать лет уже прошло! – повысил голос Владлен. – Если там и было что-то важное, оно уже безнадёжно устарело!
– Долбанись! – огрызнулся Макс, по-прежнему не выпуская из рук ладонь ошарашенной Марины. – Пиндосы летают на кораблях разработанных двадцать лет назад, и они едва ли лучше Энергии! Какую бы информацию не хотел передать Кудрявцев американцам, она и сейчас стоит миллионы, пошли!
Теперь уже все вопросительно смотрели на Марину.
Для девушки всё случившееся было очень неожиданным, но… дед. Да почему бы и нет, в конце концов! Мама знает что сегодня выпускной, если она придёт с друзьями, скорее всего возражать не будет…
– А пошли! – девушка крепко сжала ладонь парня и решительно стала из-за стола. – …только еду с собой заберём… а то тут всё такое вкусное, – смущённо добавила она.
Через полчаса вся толпа уже стояла на пороге Марининой квартиры:
– Если мама дома, то мы все учились вместе! – проговорила она строго глядя на парней и достала из сумочки ключи.
Макс старательно кивнул несколько раз, и для верности жестом показал «рот на замок»
Дверь открылась и толпа ввалилась в компактную двушку.
Мамы дома не было.
Марина разместила компанию в кухне, а сама принялась искать документы: поиск не продлился долго – документы деда лежали в одном месте.
Когда она вошла на кухню руки у девушки тряслись, и Максу пришлось усадить её и само прочитать выведенные химическим карандашом буквы: «аrhive in the foundation» завершали надпись координаты.
– Тут с ошибкой написано… – повертев паспорт в руках, резюмировала всезнающая Настя
– Дед плохо знал английский… – севшим голосом проговорила Марина
– Да и foundation редкое для языка слово, его обычно так не используют, – добавила подруга.
– «The foundation» это одно из величайших произведений Айзека Азимова, – уверенно произнесла Марина, – это даже я знаю, его сейчас переводят на русский язык как «Академия», но правильный перевод…
– …«Основание», – проговорил Максим принимая паспорт из рук девушки.
– А «аrhive», это «архив», – догадалась Вика, – тогда надпись должна означать…
– «Архив в основании»… – резюмировал Владлен, – а что это за цифры? Похожи на координаты.
Не говоря ни слова Макс вбил указанные цифры в яндекс-карты, приблизил картинку в максимальном разрешении и показал экран ошарашенной Марине:
– Ты знаешь что это? – поинтересовался он, у девушки тыкая пальцем в маленький серый прямоугольник.
– Да, – кивнула девушка, – это наш дом на Байкале. Дед ещё строил… говорил «природа здесь изумительная»
– Значит мы можем туда поехать и найти то, что он оставил? – поинтересовался Макс.
– Нет, – Марина печально покачала головой, – мама продала дом после ареста отца…
Она всхлипнула.
Максим провёл рукой по волосам девушки и прижал её голову к своей груди – Марина не сопротивлялась:
– Ничего, – проговорил он, продолжая поглаживать её по голове, – судя по картам дом стоит на месте, если там есть что-то важное – мы это достанем!
==================
[1] SushiZanmai – крупная сеть японских ресторанов. На сегодняшний день не представлена в России. Но автор полагает что в 2038м в Хабаровске она непременно появится.
[2] 1го января 2009го года введены заградительные пошлины на автомобили. После чего их стоимость выросла в десятки раз: средний размер заградительной пошлины на одну машину 10-20 тысяч долларов, а стоимость самой машины в Японии может составлять менее 100 долларов.
Введение заградительных пошлин вызвало самые массовые протесты на Дальнем Востоке за историю региона. Для подавления протестов летом 2009 года в регион были введены войска из Европейской Части России.
[3] «Женский Туалет» и «Мужской Туалет» на японском.
[4] Лазо Сергей Георгиевич – полевой командир красных партизан в период Революции 1917 года. Затем советский военачальник и государственный деятель, принимавший активное участие в установлении советской власти в Сибири и на Дальнем Востоке, участник Гражданской войны. Руководил партизанским движением против белогвардейцев в Приморье. По легенде был сожжён живым в топке паровоза.
Курикша, сложно сказать о каком именно идёт речь – глава семьи Франц Игнатьевич был сослан на Дальний Восток после организации восстания против Российской Империи в Полоцке, семеро его сыновей фактически захватили в 1918м году Императорскую (ныне Советскую) Гавань – небольшой город на берегу Татарского Пролива – и удерживали её больше месяца, пытаясь установить связь с партизанскими отрядами Лазо, но не успели. Пришедшие на помощь российским войскам японский оккупационный корпус отбил город: трое братьев погибли, а остальным удалось спастись укрывшись в тайге.
Младший из братьев пройдя две войны умер только в 1963 году.
[5] Андрей Сергеевич Сухорада – член Национал Большевистской Партии Эдуарда Лимонова, родом из Приморского Края, где, вернувшись из Москвы, организовал и возглавил региональное отделение НБП. Однако больше известен тем, что в 2010м году создал и возглавил группировку известную как «Приморские Партизаны». Погиб в Уссурийске 11 июня 2010 года в перестрелке с федералами.
Описанная в книге стена действительно существует и является местом паломничества дальневосточных националистов. Согласно местной легенде именно на этом месте Сухораду застрелили московские силовики. Увы, скорее всего это городская легенда: согласно официальной версии лидер Приморских Партизан был застрелен на своей съёмной квартире, во время её штурма федералами.
[6]. Виктор Лаврентьевич Кудрявцев является полностью вымышленным персонажем. Однако в основу его биографии положены биографии двух реальных людей:
Владимир Лаврентьевич Лапыгин 1925 г.р. – создатель систем управления для ракетно-космической техники, первый заместитель главного конструктора Научно-исследовательского института автоматики и приборостроения. Депутат Совета Национальностей Верховного Совета СССР 10-11 созывов (1979—1989) от Тувинской АССР. Создатель всех ракет и ракетно-космических систем с середины 70х годов.
Виктор Викторович Кудрявцев 1943 г.р. – советский и российский конструктор ракетостроитель, соратник Лапыгина, участвовал в создании большинства советских и российских ракетоносителей и космических аппаратов. Создатель проекта «Морской Старт» (комплекс разработан на несколько лет раньше аналогичного проекта SpaseX). Арестован и помещён в СИЗО в 2018м году. Дело против него так и не дошло до суда в связи со смертью обвиняемого.
[7]. Энергия-Буран – многоразовая ракетно-транспортная система разрабатывая в СССР с 1974 года до момента распада страны. Ракетоноситель Энергия являлся самым мощным ракетоносителем на момент создания, он способен вывести: 100т на Низкую Опорную Орбиту или 18 тонн на Геостационарную (версия Вулкан в два раза больше). Имел возможность дозаправки на орбите. После дозаправки мог вывести от 18 до 100 тонн на Геопереходную Орбиту для полёта на Луну или Марс. Иными словами по характеристикам почти не уступает StarShip от SpaseX.
На протяжении 20 лет суммарные затраты на проект составляли около 1% ВВП СССР. Сумма совершенно баснословная. Ни одна научная программа в мире ни до не после в относительных ценах не стоила так дорого. В ценах 1990 года суммарные затраты на проект можно оценить в районе 400-500 миллиардов долларов. В ценах 2020го, это не меньше триллиона долларов (2/3 современного ВВП РФ).
В реальности генеральным конструктором проекта начатого в 1974м году был Губанов Борис Иванович (1930-1999), Кудрявцев – не тот, которого придумал автор, а настоящий – присоединился к проекту позже, Лапыгин же лишь разрабатывал отдельные узлы в рамках других проектов. На момент написания книги, все разработчики Энергии-Бурана либо мертвы, либо арестованы и пребывают в местах лишения свободы.
Утро началось с оповещения по базе.
Это было что-то новенькое: из динамиков рвался резкий неприятный звук сигнала подъёма. Этот сигнал был предусмотрен штатным расписанием, но его отключили ещё в первый день после переезда, и Антон не слышал его вот уже почти два года.
Он неохотно открыл глаза и осмотрелся по сторонам.
Рядом заворочалась Сьюзи пытаясь закрыть ухо подушкой.
– Этот долбанный солдафон вообще сбрендил, – пробормотала она, очевидно имея в виду полковника Маркуса Мюррея, сослуживца Билла Саливана и нового начальника экспедиции.
Они всегда знали, что Билл не останется капитаном надолго. По большому счёту он никогда не хотел командовать людьми и делал это по чистой необходимости, так что свою отставку и назначение на пост Маркуса изначально воспринял с огромным облегчением. Однако бравый афроамериканец, похоже, слишком дословно понимал словосочетание «командир станции» и в первый же день принялся чудить раздавая колонистам указания в которых они не нуждались.
Особенно эти указания раздражали Сьюзи и без того недовольную неожиданной заменой: два года супруги Тагины откладывали зачатие ребёнка, в расчёте на то, что содержимое станции пополниться ещё двумя врачами и ещё двумя инженерами. А вместо этого Земля прислала вояку, психолога, экзобиолога и «вообще хер пойми кого» – как отзывалась жена Антона о Ванессе Чен, категорически отказываясь считать её диплом по Теории Искусств настоящим образованием.
Антон отношение жены в принципе разделял, хотя и по другим причинам: специалист по боевым дронам в первый же вечер показал свою вопиющую некомпетентность по всем вопросах хоть как-то связанным с геологией и физикой Марса, не говоря уже о его планируемой колонизации. Кроме того полковник лез с распоряжениями в работу инженеров, непрерывно демонстрирую что теперь главный здесь он, что – в виду его вопиющей некомпетентности – невероятно раздражало.
Задроченная команда Мюррея и его странная женщина подчинялись ему беспрекословно, но четверо старожилов станции затаили недоброе. Ситуация могла привести к конфликту в любое время… и судя по разрывающему перепонки сигналу побудки это время неумолимо приближалось.
– Антоша, выключи эту хрень, – донеслись из-под подушки слова супруги.
Для того что бы выключить сигнал коммутатора, надо было встать подойти к столу, запустить монитор, запустить настройку аудио и выключить в ней звук. То есть было понятно, что проснуться всё равно придётся.
Антон с тяжёлым вздохом вылез из-под одеяла подполз к коммутатору и попытался осуществить необходимые процедуры, однако коммутатор ответил совершенно незнакомое: «назовите личный идентификатор» – высветилась надпись на экране.
Личный идентификатор был, он предназначался для активации личного же канала связи. Всё остальное время никто им не пользовался, да и личный канал был нужен крайне редко. Антон и Сьюзи он вообще был не нужен, потому что все их близкие находились в одном помещении: у Антона живых родственников не было, а отец Сьюзи категорически не принял брака дочери с «русским шпионом», и, учитывая их и без того напряжённые отношения, она решила его не переубеждать.
Код был записан где-то на бумажке, но сообразить где, да ещё спросонья Антон не мог.
– Антоша, ну чего ты там копаешься? – приглушённый подушкой голос Сьюзен выражал растущее недовольство.
Тихо ругаясь про себя матом, он начал обшаривать ящики рабочего стола, но к тому времени как нужную карточку удалось найти, сигнал уже прекратился сам собой.
– Пойду, посмотрю что там у них, – пробормотал старший инженер, напяливая комбинезон, – может правда что-то случилось.
Спотыкаясь со сна и неуклюже натыкаясь на углы, он выполз в коридор, и закрыл за собой дверь.
Из соседнего модуля высунулась взъерошенная голова Билла, он тоже матерился про себя, только по-английски. А Джилиан видимо также осталась в каюте, хотя в обоих случаях это было нарушением штатного расписания.
Антон и Билл пожали друг другу руки и молча проследовали в кают-компанию – нижний центральный модуль станции сразу над реакторной зоной, дверь в дверь напротив аппаратной.
За столом уже сидели Маркус с супругой и чета Ли в полном составе.
Заметив что оба колониста пришли в модуль без вторых половин, Маркус поинтересовался:
– А где ваши женщины?
– Если это всё что ты хотел узнать я пойду спать дальше, – недовольно проворчал Билл в ответ и почёсывая пузо побрёл к кофеварке.
– Вы забыли про субординацию? – недовольно спросил Маркус.
– Иди на … – спокойно ответил Билл, детально указав направление движения во всех анатомических подробностях.
Он вытащил из навесного ящика большую металлическую кружку и налил в неё горячий ароматный кофе.
Полковник опешил от такой наглости и даже на несколько секунд потерял дар речи. Судя по желвакам играющим под тёмной кожей его сердитого лица, он был готов разразиться грозной тирадой на тему производственных взаимоотношений, однако Билл Саливан не предоставил ему такой возможности:
– Я не знаю что там за порядки ты устанавливал у себя на корабле, – начал Билл возвращаясь к столу, – и представления не имею что твоя больная фантазия надиктовала тебе по поводу твоего назначения, – добавил он отхлёбывая кофе, – но мы не в армии и свои армейские замашки оставь при себе. Если тебе хочется дрочкануть нас и показать свою офигенную власть, то хер ты угадал. Ни наряда вне очереди, ни гауптвахты ты мне не выпишешь, а если и выпишешь, то я ещё раз пошлю тебя на … – и Бил снова во всех деталях указал и без того известное направление.
– Это нарушение субординации, – уже менее уверенно и агрессивно проговорил полковник.
Но сглаживать углы было уже поздно – Саливан вошёл в раж и явно не собирался останавливаться на достигнутом:
– Отлично, иди на … – ответил он на реплику полковника, очевидно расценив её как новое нападение.
– Да как ты смеешь… – начал было Маркус, однако выслушивать его речи Саливан явно не собирался.
– Иди на …, – третий раз повторил он, и оставив почти полную кружку на столе поднялся и двинулся в направлении выхода.
Теперь лицо полковника вместо гнева выражало недоумение – контроль над ситуацией был утрачен полностью. Какие у него реальные рычаги влияния на ситуацию? Инженеры в распоряжении Билла, станцию первая команда знает намного лучше и обеспечивает её работоспособность. Супруги Саливаны, при этом, единственные на станции настоящие врачи, без их услуг обойтись невозможно. Обеспечить функционирование колонии без специалистов первого экипажа нельзя, а заставить их выполнять приказы если они не захотят… как? Похоже, он действительно слишком долго прослужил в армии, и забыл что на гражданке армейские методы не работают. Максимум что может босс не военного предприятия – наказать подчинённым деньгами… но и тут была засада – колонистам он не платил, и даже поставки на станцию не контролировал.
Кроме того, Маркус знал Билла гораздо лучше, чем остальные обитатели станции и даже Джиллиан. Он знал что на самом деле Билл совсем не тот добрый ласковый плюшевый медвежонок каким кажется на первый взгляд – и не собирался вступать с ним в прямое противостояние.
– Стой, – повысил голос полковник, – давай обсудим всё спокойно!
– Это другой разговор, – Саливан остановился на пороге и повернул обратно, – спокойно – это другое дело, – пробормотал он возвращаясь на своё место и подхватывая оставленный на столе стакан.
Остальные сидящие за столом колонисты взирали на этот странный диалог в полном недоумении. Жена Маркуса Линда, стройная крепкая афроамериканка, ещё как-то держалась изображая на лице надменное безразличие, в вот Ванесса и Чен Ли просто-таки пытались вжаться в кресла как можно глубже – из чего следовало, что на борту корабля Маркус держал свою команду в полном повиновении. И всё же больше всех удивлён был Антон – он вообще никогда не видел Била таким… решительным что ли. Даже представить не мог, что добряк Саливан может вести себя вот так по-хамски, да ещё с вышестоящим руководством.
– Позволь я тебе кое-что объясню, – начал Билл лекторским тоном, складывая ногу на ногу и принимая за столом хозяйское положение, – мы тут не в казарме. Мы сидим здесь, в большой консервной банке, ставшей нам новым домом. И, обрати внимание, сидим по своей доброй воле! Мы по доброй воле сюда отправились, и мы тут в обще-то живём. Живём с жёнами и скоро будем жить с детьми… Но самое главное, Маркус, мы собираемся жить и радоваться жизни, хотя в текущих условиях это и не очень легко сделать.
Маркус хотел что-то вставить, но Саливан вновь его перебил:
– И! – продолжил он, повышая голос, – если ты не заметил, то здесь в общем не так много поводов для радости. Так вот крепкий здоровый и продолжительный сон – это одно из тех немногих преимуществ, которые есть у нас здесь в сравнении с жизнью на Земле. Поэтому если ты, или твои друзья, – он бросил повелительный взгляд на вжавшихся в кресла китайцев, – ещё раз отмочат что-то подобное, я повыкидываю вас с базы как нашкодивших котят, заблокирую входы, и оставлю подумать о своём поведении. Теперь можешь говорить, – Саливан сделал ещё один большой глоток дымящегося напитка и со стуком опустил кружку на стол.
В начале речи желваки на лице афроамериканца ещё выдавали его злость, но к концу тирады он, видимо, сделал для себя какие-то выводы. Его лицо несколько смягчилось и примирительным тоном полковник произнёс:
– Да, прошу прощения... – он поднял руки над столом ладонями вперёд в примирительном жесте. Антон с интересом отметил, что ладони негра были гораздо светлее тыльной стороны его рук: – …но и ты должен меня понять: я привык к штатному расписанию. На корабле мы его не нарушали.
– На корабле и мы его не нарушали, – равнодушно ответил Билл, снова подхватывая кружку, – но тут мы дома. Это теперь наш дом, Маркус. Так что давай ты пересмотришь свои взгляды на мир в связи с этим вновь открывшимся обстоятельством. По рукам?
Билл протянул Маркусу руку. Полковник не без размышлений пожал её и настороженно произнёс:
– По рукам, Билли. Но давай и ты сделаешь мне одолжение?
– Я весь внимание, – с деланным равнодушием отвечал Билл.
– Ты не будешь больше разговаривать со мной в таком тоне при подчинённых. – Строго произнёс он, – и если какие-нибудь мои решения не будут тебя устраивать… в силу любых обстоятельств. Ты найдёшь возможность высказать мне это лично, не привлекая всеобщего внимания…
– Это разумно, – кивнул Билл, и снова протянул Маркусу руку.
В этотраз тот пожал её крепко и без колебаний.
Обстановка в каюте несколько потеплела.
– Тогда позволь спросить, – уже гораздо более мягким тоном поинтересовался полковник, – если вы все такие сони, то как же мне вытащить ваши ленивые жирные задницы из кроватей на утреннюю планёрку?
– А ты сообщи нашим задницам о том что у нас будет утренняя планёрка вечером, то того как мы опустим их в свои уютные кроватки и закроем пушистыми одеялками, – не задумываясь ответил Билл, – и мы сами встанем в нужное время и явимся к нужному часу…
Только после этих слов Саливана Антон вспомнил, что до сих пор стоит и отважился тоже опуститься за стол.
– Ладно, – кивнул полковник, – я учту ваши пожелания. Но сейчас мне необходимо собрать вас для распределения работы на день. День у нас будет длинным и тяжёлым, – подчеркнул он, – я должен ознакомить вас с некоторым новым оборудованием. Билли, пойди подними женщин, а Антон поможет мне в посадочном модуле. Мистер и миссис Ли видели эти спец устройства и работали с ними на Земле, поэтому мне особенно нужны оба инженера, – Маркус глазами показал на Антона.
Затем полковник ещё раз посмотрел на сонное скептическое лицо Билла и добавил:
– И ещё Билли, сделай так, что бы через полчаса твоя жена была в лаборатории.
Билл кивнул и покинул кают-компанию.
Антон остался один с этими новыми людьми, никого из которых он толком не знал. Учитывая только что произошедший конфликт с полковником, ему было немного не по себе. Однако Маркус, казалось, уже забыл о произошедшем и обратился к Антону совершенно спокойным голосом:
– Оденьте скафандр, господин Тагин. Мы кое-что достанем из посадочного модуля и принесём в лабораторию. Вам будет интересно на это посмотреть.
Полковник поднялся с кресла и сделав приглашающий жест Антону направился к дверям. Антон последовал за ним.
Они покинули кают-компанию и прошли в аппаратную.
Аппаратная была сердцем лабораторного блока, подобно тому как кают-компания была сердцем жилого модуля – здесь были сосредоточены все системы управления базой, аватарами, реакторами, спутниковой связью, системами жизнеобеспечения и серверами данных.
Из аппаратной расходились двери в остальные помещения лаборатории и лестница в верх в малый тепличный купол используемый для проращивания семян и прочих биологических экспериментов. Направо первый биологический блок, переоборудованный сейчас в кухню, налево – рубка радиосвязи исполняющая заодно и функции мастерской.
Они прошли прямо, в основной технический ангар, отгороженный от аппаратной большими грузовыми воротами, через которые внутрь можно было завести даже вездеход или экскаватор…
Маркус толкнул герметичную дверцу в правой половине ворот и она распахнулась без сопротивления – между аппаратной и складским помещением шлюза не предусматривалось и дверцу никогда не запирали.
Громадному негру пришлось сильно наклониться, чтобы протиснуться в лаз для мелких колонистов, каждый из которых едва ли доставал ему до плеча. И Антон в очередной раз задумался на какие жертвы пришлось пойти Компании чтобы запустить на станцию ЭТО: габариты афроамериканца не позволяли ему использовать стандартное оборудование, даже скафандр для него пришлось изготавливать индивидуально, а ведь это создавало значительные сложности с эксплуатацией и ремонтом. Кроме того продовольствия воды и воздуха он потреблял едва ли не вдвое больше среднего человека, так что и расходняков теперь потребуется больше нормы…
Технический ангар переоборудовали в склад сразу после переезда – сюда Антон собрал всё оборудование и материалы, которые должны быть под рукой. Это позволило отключить остальные ангары от систем жизнеобеспечения.
Полковник и инженер прошли мимо стройных рядов уложенных штабелями комплектующих и остановились перед воротами технического шлюза.
– Поскольку вся команда по моему распоряжению не явилась, я предлагаю вам помочь мне принести кое-что с корабля, – обернувшись проговорил полковник, – надеюсь вы не будете против провести время с пользой, пока ваши женщины приводят себя в порядок?
Антон напряжённо прислушался к недовольно урчащему желудку, который настойчиво намекал, что перед работой неплохо было бы перекусить – однако противиться напору военного не решился: день и так начинался со скандалов и разборок.
Он коротко кивнул и жестом показал полковнику путь к отсеку с экипировкой, хотя тот и так знал их расположение – ведь свой скафандра вчера он убирал туда сам.
Мужчины молча облачились в защитные костюмы – всё это время Антона не отпускали мысли, как ремонтировать костюм полковника без универсальных комплектующих, но в слух он ничего так и не сказал.
– Грузовая тележка надеюсь заряжена? – поинтересовался полковник прерывая размышления главного инженера, – А то смотрю вы тут давно забили на инструкции... – добавил он.
Антон коротко кивнул.
По поводу нарушения регламента полковник как в воду глядел – Антон действительно постоянно забывал зарядить тележку, потому что на практике она почти не использовалась. Но перед встречей новой рабочей группы он всё же навёл в ангаре порядок. Даже тележка была в соответствие с инструкцией оставлена в шлюзе, а не спрятана как обычно между опорами крана.
Сам технический ангар лаборатории, как и три других ангара расположенных по бокам от основного тела станции состоял как бы из двух частей: складского модуля и технического шлюза, равного по габаритам воротам модуля и около десяти метров длиной. Грузы по складскому модулю перемещались с помощью кран-балки а тележка использовалась чтобы вывозить эти грузы за пределы станции и обратно.
Складское помещение новоприбывшие уже видели – именно через него команда полковника проходили вчера в аппаратный блок лабораторного модуля. Так что Маркус вёл себя вполне по-хозяйски. Облачившись в скафандр он первым прошёл в грузовой шлюз. Инженер захлопнул шлем и двинулся следом.
Он отсоединил тележку от питающего кабеля и вопросительно посмотрел на полковника, тот в ответ постучал пальцем по шлему, как будто спрашивая включил ли Антон связь:
– Да-да, – ответил инженер в интерком, – у меня всё включено.
– Следуем к посадочному модулю, – раздался приказ из шлемофона.
– Я могу поинтересоваться, что мы собираемся везти? – спросил Антон.
– А это имеет значение? – обернулся на него Маркус.
– Если вы не заметили, то тележки служат только для перевозки, – объяснил Антон, – и если нужно будет выгружать что-то габаритное… а иначе она была бы не нужна, то тележка нам не поможет: по складу грузы перемещаются кран-балкой, а снаружи мы используем манипуляторы вездехода или аватары…
– Хм… – поджал губы полковник, – я об этом не подумал…
– В принципе я могу завести вездеход, – предложил Антон, – но его манипуляторы едва ли подойдут для выгрузки чего бы-то ни было из трюма корабля… – задумчиво произнёс он.
– Каждый контейнер весит около двухсот килограмм… – ответил полковник, – вы сможете помочь мне вытащить такой груз в ручную?
Из вопроса Маркуса и тона которым тот был задан следовало что военный, видимо, сам мог бы справился с этой задачей, и не слишком-то нуждается в помощи.
– Двести килограмм тут или на Земле? – уточнил Антон.
– На Земле.
– Тогда да, вытащим в ручную, – кивнул инженер прикинув что 76 килограмм веса на двоих не так уж и много.
Антон нажал кнопку разгерметизации: ворота отделяющие шлюз от ангара плотно сомкнулись и вакуумные насосы начали с шумом втягивать воздух в воздухозаборные танки.
По мере падения давления шипение становилось тише, тише и тише, пока снаружи скафандра не наступила полная тишина. Только тогда система позволила открыть двери, которые ушли в стороны уже совершенно беззвучно.
Полковник стоял перед воротами, как будто ему не терпелось выбраться наружу.
Секунду Антон колебался стоит ли в очередной раз поправлять начальство, но всё же не смог удержаться от замечания:
– Нам нет нужды идти туда пешком, – произнёс он в шлемофон дополнив свои слова жестом в сторону грузовой тележки, хотя стоящий спиной к инженеру полковник едва ли смог бы его заметить.
– А? – Маркус обернулся.
– Мы можем поехать на тележке, – объяснил Антон, – мы ведь тоже своего рода груз…
– А! Нет, – помотал головой полковник, – если вы не против я пройдусь пешком, – рассеянно ответил он, глядя на поднимающийся солнечный диск и краснеющее на востоке небо.
– Как знаете… – Антон запрыгнул на борт тележки и привычными движениями направил её вслед за покинувшим шлюзполковником.
Тележка медленно катила по равнине, залитой ровными красными лучами восходящего солнца: именно в такие моменты Марс выглядел по настоящему красным – как в старинных фантастических фильмах – хотя в обычное время дня марсианские пустыни визуально ничем не отличались от земных.
– Отсюда видно Землю? – полковник вдруг остановился и задрав голову посмотрел на небо.
– Да, – ответил Антон, – но не сегодня, если она есть на ночном небе Вы её ни с чем не спутаете. Фобос и Деймос хоть и меньше луны, но всё равно достаточно большие. А Земля отсюда выглядит почти также как Венера с Земли – самая яркая звезда после спутников.
– А спутники днем видно? – поинтересовался Маркус, – Я зачем спрашиваю, если к примеру я заблужусь, есть ориентиры по которым можно определить направление на местности? Кроме навигационной системы скафандра? – уточнил он.
Антон задумался, сам он таким вопросом никогда не задавался, потому что далеко от базы не уходил. Но у полковника, видимо, была другая точка зрения – сейчас он проводил, как мог в текущих условиях, рекогносцировку местности; просчитывал пути нападения и пути отхода.
«Он ведёт себя так, как будто и правда ждёт от мёртвых песков какой-то опасности…» – мелькнуло в голове у старшего инженера.
За шиворот пополз неприятный холодок.
Что полковник задумал? Зачем его вообще сюда прислали? «Заблудиться»? Но ведь системы жизнеобеспечения скафандра хватает всего на два часа… впрочем, с чего он взял, что у полковника и остальных колонистов в скафандрах ОДИНАКОВЫЕ системы жизнеобеспечения? Скафандр Маркуса даже визуально отличается от остальных… может быть это не спроста?
Отгоняя наваждение Антон помотал головой.
Он попытался вспомнить положение спутников на небе, но не смог представить как можно использовать их для навигации, потому с уверенностью произнёс:
– Днём их видно, но я не представляю как по ним ориентироваться… разве что восток от запада отличить… Правда если нет пыльной бури, то лучше уж использовать Солнце: мы почти на экваторе, так что оно встаёт на востоке и садится на западе, как на Земле. Впрочем, станция возвышается над поверхностью на 11 метров, светится в темноте, и ночью её видно на десятки километров вокруг… тут же пустыня, ровная как стол, – подумав, добавил он, – заберётесь на любую возвышенность и увидите… если, конечно, не будет песчаной бури…
– А если будет? – полковник остановился и повернул голову в сторону инженера.
– Если песчаная буря застанет вас вдали от станции или вездехода, вы умрёте, – уверенно ответил старший инженер, – тонкая взвесь скрывает не только звёзды, но даже Солнце. А металлические частички трущиеся друг о друга создают заряды статического электричества и глушат радиосвязь… во время такой бури мы и потеряли экскаватор, – зачем-то добавил он.
– Ясно, – ответил полковник. Видимо тема пропавшего экскаватора его пока не интересовала, – я почему-то всегда думал, что на Марсе звёзды видно даже днём, как на Луне, и был очень удивлён узнав, что это не так…
«Хочет втереться в доверие», – подумал Антон, но отказываться от поддержания разговора не стал.
– Да, – ответил он, – весьма распространённое заблуждение. Хотя атмосфера тут крайне разреженная, зато барометрическая высота в 2 раза больше чем на Земле, так что она не такая тонкая, как следовало бы ожидать. Кроме того, углекислый газ сильно рассеивает свет… Да и на Земле-то звёзды видны не везде одинаково… Кстати, а откуда Вы, полковник? – отважился Антон на первый вопрос.
– Из Детройта, но последние годы мы с семьёй жили в Нью-Йорке... – задумчиво ответил Маркус, – Но зачем это Вам? Вы вроде не очень хорошо знаете Америку?
– С чем сравнить просто, – пожал плечами Антон. Он догнала Маркуса и теперь они двигались вровень, а благодаря тому что Антон стоял на платформе тележки, их рост тоже почти сравнялся. – Нью-Йорк вполне подойдёт для объяснений, – добавил он, – вот вспомните, Маркус, вы видели там звёзды хотя бы ночью?
– Нет, – честно признался полковник, – говорят это называется «световое загрязнение». Или что-то в этом роде…
– Не только, – покачал головой Антон, – в Нью-Йорке, как и во всех крупных городах уровень СО2 значительно выше, чем в дикой природе. Вы, наверное слышали, что углекислота один из главных парниковых газов? – поинтересовался он и не дождавшись ответа продолжил, – Она удерживает солнечное тепло у поверхности планеты потому, что сильно рассеивает инфракрасное излучение и вообще свет… Именно углекислый газ делает атмосферу над городом непрозрачной. Небо над Нью-Йорком должно быть не синее, а белёсое, так?
– Да! – подхватил Маркус, несколько раз качнув головой, – и почему?
– Ну вот, – кивнул Антон, – это потому что углекислый газ рассеивает свет, – повторил он, – забавный факт: мало кто знает, хотя это можно посмотреть в любом справочнике, но в атмосфере Марса углекислоты в 16 раз больше чем на Земле… в абсолютных значениях, не в процентах.
– Да, я знаю, – подтвердил полковник, – хотя мне это тоже казалось странным.
– Ну вот. – подытожил Антон, – А есть ещё пыль, водяной пар, нет кислорода, и азота, которые повышают прозрачность земного воздуха… в итоге атмосфера в 100 раз тоньше, но каждый её грамм в 100 раз менее прозрачен, чем на Земле. В итоге то на то и выходит… это очень грубое приближение, – попытался оправдаться инженер за примитивизацию, – но оно довольно наглядно показывает почему атмосфера здесь визуально напоминает Земную.
– Хм… интересно, – задумчиво проговорил полковник.
Возможно, он хотел спросить ещё о чём-нибудь, но перед мужчинами уже в полный рост стояла громада корабля. Антон подкатил к грузовому люку, который полковник зачем-то задраил вчера после посадки. Маркус открыл люк, и пропустил старшего инженера внутрь грузового отсека.
Хотя набор команды на цифровой панели занял у Маркуса не больше двух секунд, Антон успел заметить, что код доступа здесь не «1-2-3-4-5-6», как на всех их грузовых кораблях, а какая-то гораздо более сложная комбинация включающая запросы и отмены в определённой последовательности.
Похоже полковник мог поспорить в паранойе с самим старшим инженером… впрочем радоваться этому факту или огорчаться пока было непонятно.
Стуча магнитными подковами по металлическим рёбрам пола, они прошли в дальний угол грузового отсека. Там на решётчатом полу, приткнувшись друг к другу лежали четыре ящика, перетянутые страховочными канатами. Больше всего эти ящики напоминали Антону гробы.
Серые пятнистые ящики – явно военного назначения – располагались двумя одинаковыми стопками: по два уложенных друг на друга «гробика» длиной около полутора метров и шириной вдвое меньше.
Маркус отцепил страховочные тросы, жестом пригласил Антона на помощь. Они с двух сторон первый ящик, и потащили его к выходу.
За четыре похода туда и обратно в трюм Антон заметно взмок – ящики были адски тяжёлыми. После каждого нового уложенного на тележку «гробика», он останавливался отдохнуть и отдыхал всё дольше и дольше. А вот огромный чёрный полковник, похоже, даже не замечал их веса – было видно, что режим и изнурительные тренировки во время полугодового полёта, действительно помогли ему сохранить отличную физическую форму. По всей видимости и на Земле он был невероятно силён.
Почему-то в голову сами собой полезли мысли о перспективах силового противостояния – случись открытый конфликт Маркус просто сломает его пополам голыми руками. Полковнику даже оружие не понадобиться, он один раз даст в лоб, и позвоночник Антона (или любого другого колониста на станции) сломается в трёх местах.
Не удивительно, что полковник не привык к тому, что бы ему перечили… и тем удивительнее, что его сила совершенно не пугала Билла.
Утром Билл вёл себя настолько нагло и уверенно, как будто ни на секунду не сомневался за кем будет исход противостояния… и Маркус отступил! Это огромная перекачанная машина смерти спасовала перед их «плюшевым медвежонком», как будто перед ним возник реально страшный противник…
Впервые в жизни Антон задумался – а так ли хорошо он знает Билла, как ему кажется?
Под эти размышления он помог Маркусу осторожно опустить последний ящик в кузов тележки, и буквально повис на пульте не в силах пошевелиться. Полковник же, казалось, совершенно не устал. Он поднялся наверх, задраил люк и снова закодировал вход на корабль.
К его возвращению старший инженер смог принять вертикальное положение, хотя его руки предательски дрожали – хорошо что внутри скафандра этого было не заметно.
– Так всё-таки, что в ящиках? – поинтересовался Антон, пытаясь не выдавать голосом усталости.
– Скоро узнаете, – хитро ответил полковник и разговор затух.
На обратном пути полковник молчал, а Антон просто пытался отдышаться. Хорошо хоть на станцию их в ручную таскать не придётся…
Проведя тележку через шлюз и технический ангар Антон снял шлем и устало привалился к стене – таких нагрузок он не испытывал с Земли.
– Разгружать надо? – тяжело дыша поинтересовался он.
– Один снимем. Вот этот… – полковник подошёл к коробком и постучал перчаткой скафандра по верхнему в левом ряду.
Он собирался было раздеться, но Антон остановил его:
– Погодите, не раздевайтесь, – проговорил он поднимаясь, – на улице минус семьдесят и ящики такой же температуры, а он металлический. Дотронетесь голой рукой, получите страшный термический ожёг, гораздо страшнее чем от открытого огня.
В подтверждение его слов ящики стали буквально на глазах покрывались морозными узорами мгновенно затвердевающей атмосферной влаги.
– Понял, – кивнул полковник, и обняв показанный ящик в одно рыло спустил его с платформы.
«Ну и силища!» – восхищённо отметил про себя Антон.
Когда они завезли одинокий гробик в аппаратную, там уже собралась вся команда, кроме чернокожей красотки Линды, и супруги Саливана Джиллиан:
– Джилли показывает Линде лазарет, – ответил Билл на незаданный вопрос в глазах инженера.
Чен что-то объяснял Сьюзи у пульта, а Ванесса просто сидела в углу за столом и кажется дремала.
Маркус снял скафандр, одел защитные перчатки и аккуратно отдал поочерёдно шесть крепёжных болтов. Крышка с тихим шипением открылась и полковник поставил её рядом.
– Что это? – поинтересовался Билл Саливан, с интересом заглядывая внутрь открытого «гроба».
– Сейчас увидите, – ответил Маркус, растягивая губы в улыбку и обнажая свои белоснежно-жемчужные зубы на иссиня-чёрном лице.
Он нажал какие-то кнопки на контрольном пульте, и добавил:
– Это чудо техники! – в словах полковника сквозили нотки неподдельной гордости, – самое совершенное, что имеется на сегодняшний день на Земле в плане военных роботических разработок.
В ответ на заданные полковником команды из ящика, распрямляя свои членистые манипуляторы воронёной стали, словно гигантское насекомое вылупляющееся из металлического кокона, поднималось чёрное блестящее чудовище.
– Знакомьтесь, – проговорил Маркус, отрываясь от пульта, – это Биг Дог 45. Наша новая «собака»!
Выбравшееся из ящика существо (назвать этого монстра вещью язык не поворачивался) было около метра в холке, с торсом в человеческий рост. «Голову» существа облепляли датчики разных форм и размеров. По бокам с тихим гудением отделились от корпуса и приняли боевое положение две металлические трубы, явно предназначенные для стрельбы. Ещё один «ствол» на круговом шарнире дёрнулся и замер на спине чудовища. А на передней части головы три пары «глаз» зажглись тусклыми кроваво-красными огнями инфракрасных излучателей. Согнутые в «локтях» передние конечности придавали существу сходство скорее не с собакой, а с богомолом или скорпионом.
Существо поднялось и замерло в готовности исполнять приказы.
– Охренеть, – с восхищением проговорил Саливан.
– Вот такой зонд у вас уже не пропадёт, – с гордостью ответил полковник, – ну что, сибириан, – обратился он к главному инженеру, – поищем вашего пропавшего друга?
***
Невидимая пулемётная очередь бесшумно рассекла разреженную атмосферу и ребро силовой конструкции, медленно отделившись от обнажённого скелета лежащего на боку корабля, врезалось в каменистую почву поднимая облачко красноватой пыли:
– Охренеть… – произнёс Антон по-русски глядя на экран монитора, – а можно мне? – он протянул было руки к шлему нейроинтерфейса, но полковник отстранился, давая понять что развлекаться с этой игрушкой он будет самостоятельно.
– Могу дать вам доступ к обычной панели управления, с экрана, – объяснил он, – управлять системой через нейроинтерфейс не так просто как может показаться, оно требует длительной тренировки. Дадите нечаянно очередь по базе, и у нас станет значительно меньше воздуха… если, конечно, не попадёте в кислородный баллон, тогда меньше может стать и колонистов.
Антон и сам понимал, что сморозил глупость: даже нейроинтерфейс своей собаки он освоил не до конца, а ведь там была только шея и четыре конечности – всё как у человека. А здесь надо научиться ещё и пулемёты чувствовать, и три пары визуальных датчиков в разных диапазонах…
– Вы покажите, как этим управлять? – поинтересовалась стоявшая рядом Сьюзен.
Они все расположились у панели управления за широкой спиной полковника, внимательно вглядываясь в мониторы, транслировавшие часть изображения нового зонда – само зрения машины было круговым и на плоских экранах поместиться не могло.
– Да, конечно, – ответил Маркус снимая утыканный проводами шлем с полупрозрачными проекционными очками, – но только к урезанной версии, управляемой с кнопки и джойстика. Нейроинтерфейс тоже можно протестировать, но лишь когда машина будет достаточно далеко от станции. На Земле прицельная дальность стрельбы составляет около километра, но на Марсе должна быть гораздо больше. Так что в радиусе пяти километров от строений и кораблей пулемётами лучше не применять. А как вы понимаете при использовании нейроинтерфейса…
– …он может сработать случайно, – закончила за него Сьюзен.
– Именно так, – подтвердил полковник.
– А что-нибудь посерьёзнее у этой штуки есть? – раздался сзади голос бывшего капитана.
Маркус развернулся ища глазами старого друга:
– Нет, – ответил он, – если ты имеешь в виду ракеты или что-то в этом роде, то нет. На спине лазерная… скорее коротковолновая, пушка, – поправился он, – но она для поражения ракет, а не для стрельбы по целям.
– А искусственный интеллект у этой штуки имеется? – вновь поинтересовался Билл, – насколько она автономна?
– Искусственный интеллект минимален, он позволяет машине совершать самостоятельные перемещения по маршруту… ну как машине с автопилотом, но не более. Оружие, если ты об этом, – приподнял брови полковник, – управляется только человеком. Самостоятельно выбирать цели и атаковать эта версия дрона не способна.
– Ты в этом уверен? – Билл уже отошёл от собравшейся у мониторов компании и внимательно разглядывал ещё одну распакованную машину.
– Абсолютно, – кивнул Маркус.
– А вот я совсем не уверен… – пробормотал почти про себя Билл, потом повысив голос добавил: – я примерно знаю что это за штуки. Они в состоянии уходить в автономный поход на сотни километров, самостоятельно распознавать цели, самостоятельно принимать решения об атаке, самостоятельно переходить в боевой режим при необходимости… и по команде с удалённого источника… например с Земли.
Саливан внимательно посмотрел на Маркуса, но тот лишь ещё более уверенно тряхнул головой.
– Разумеется на Земле такие машины применяются в контртеррористических операциях автономно, но здесь особый случай. Высшие интеллектуальные функции именно этих машин отключены принудительно. Хотя на Земле их аналоги, безусловно, всё озвученное тобой могут.
– Как можно принудительно отключить заводские функции? – всё ещё недоверчиво продолжал Билл, – Антон, – обратился он к старшему инженеру, – скажи мне, можно ли отключить высшие интеллектуальные функции у боевого дрона?
– Теоретически можно, – кивнул инженер.
– Ну вот видишь… – попытался дружелюбно улыбнуться Маркус
Но Билл прервал его жестом открытой ладони и вновь обратился к старшему инженеру:
– А можно выяснить, отключены ли высшие функции именно у этих машин? – он замолчал и вопросительно приподнял бровь.
– Да, конечно, – с готовностью кивнул Антон, воспринимая этот вопрос как приказ к действию, – проверить?
– Не знаю… – с сомнением проворчал Билл, – как ты думаешь, Маркус, мне стоит это проверить?
– Проверить ты можешь, – в голосе полковника снова почувствовалась сталь, – но без моего разрешения никто не будет копаться в моих боевых дронах. В конце концов начальник экспедиции теперь я, а эти машины, – он кивнул в сторону робота, – являются очень сложным и очень ценным оборудованием.
В воздухе второй раз за день повисло напряжённое молчание.
– Билл, – как можно более официально обратился к другу Маркус, – мне очень не нравится что ты мне не доверяешь. Если ты будешь настаивать, мы, конечно, можем покопаться во внутренностях моих малышей, но только под моим присмотром и полным контролем. Не то чтобы я не доверял твоей команде, но это действительно очень тонкое и очень опасное оборудование. Если у тебя остались вопросы, мы можем обсудить их лично, как договаривались.
– Хорошо, – кивнул Билл, – извини если доставляю тебе поблемы, – он подошёл к пульту и протянул полковнику правую руку раскрытой ладонью вверх, – я согласен, что могут быть той ещё занозой в заднице и субординация никогда не была для меня сильным местом… так что прошу прощения за свою недостаточную сговорчивость. Я не привык командовать сам… но и не привык чтобы кто-то командовал мной. Впредь я постараюсь не доставлять неприятностей.
– Извинения приняты, – Маркус пожал протянутую руки и в очередной раз белозубо улыбнулся, – я также постараюсь не злоупотреблять командирским статусам и согласовывать с вами важные решения..
– По рукам, – кивнул Билл, – и ещё раз прошу прощения. Какие будут ваши приказания, – добавил он убирая руку, – сэр?
Когда буря миновала Антон и Сьюзен остались у мониторов разбираясь в технических спецификациях боевых машин, Джиллиан повела супругов Ли осматривать теплицы, а Билл незаметно прошмыгнул к Маркусу и, подхватив его под локоть, увлёк в пустую часть лабораторного модуля:
– Ты говорил, что бы я не вступал с тобой в дискуссии на людях, тогда расскажи мне, что тут вообще происходит? – без предисловий начал он увлекая старого знакомого прочь от посторонних глаз.
– В каком смысле? – лицо полковника выражало полное недоумение.
– В самом прямом, зачем здесь военные роботы? Зачем здесь экзобиолог, зачем семантик? Почему вообще был заменён экипаж? Ты ведь знаешь в чём дело, не так ли? – Билл попытался заглянуть в глаза однополчанина, хотя это было и не легко учитывая их разницу в росте.
Маркус попытался увернутся от расспросов, но решимость Билла демонстрировала, что он не угомониться, и рано или поздно серьёзного разговора не избежать:
– На Земле не знают куда пропало оборудование со станции, – коротко ответил Маркус.
– А что, по этому поводу могут быть какие-либо варианты? – хитро прищурившись, поинтересовался Саливан.
– Субподрядчики клянутся, что всё было поставлено на место и в срок…
– Я бы удивился, если бы они заявляли что-то другое, – скептически хмыкнул Билл, – ты и сам… – он хотел добавить ещё что-то, но быстро сообразил, что говорить этого в слух не стоит и оборвал фразу на полуслове, – в общем никто не признается в преступлении по доброй воле.
– Это верно, – кивнул Маркус, – и всё же Компания решила предпринять некоторые меры предосторожности.
– Компания ли? – недоверчиво прищурился Билл, – Я осмотрел твой «груз», на нём стоит производственное клеймо Boeing Aerospace. Боинг, Маркус! Если это планировалось сохранять в секрете, то хоть заводские номера надо было бы… – он на секунду замялся подбирая слова, – спилить что ли…
– Да какая разница… – вяло отпирался полковник, – ну Боинг и что такого?
Однако Саливан сразу же прервал его возражения.
– Маркус, эту хрень ты можешь затирать русскому или своим китайцам. А мы с Джиллиан родились в Starbase. Наши родители проработали в Компании всю жизнь, как и мы сами. Мы знаем как Компания и сам Маск относятся к Боингу. И я точно знаю что руководство по доброй воле никогда бы не подрядило военных для колониальной миссии!
Полковник пытался вставить что-то ещё, но Саливан остановил его жестом открытой ладони:
– …и это ещё не всё. Тебе много лет, твоей жене тоже. Вы на десять лет старше любого в потенциальной группе. Ваша отправка сюда это не инициатива Компании. Скажи мне честно, – Билл пристально посмотрел в глаза старому другу, – ты считаешь меня идиотом?
– Нет Билл, – покачал головой Маркус, – я совершенно точно не считаю тебя идиотом, уж в чём-чём, но в твоих уме и проницательности я не сомневаюсь ни на секунду.
– Тогда перестань скармливать мне это дерьмо, – резким тоном потребовал Билл, – ты же знаешь, дальше меня никакая информация не пойдёт, но это моя станция и я должен знать правду! У тебя были когда-нибудь основания сомневаться во мне?
– Нет, Билли, у меня никогда не было оснований сомневаться в твоих словах, – снова покачал головой Маркус.
– Ты также знаешь, – продолжал Билл, – что если бы я хотел вломить тебя, я сделал бы это ещё на Земле, но я этого не сделал.
– Да, я понимаю, – кивнул полковник.
– Тогда давай не будем делать проблему из ерунды, – проговорил Саливан, – скажи мне честно, Маркус Мюррей, как ты оказался на Марсе… и зачем?
Тихое утро в пригороде навевало приятные мысли. За раскрытым настежь витражным окном гостиной стрекотали кузнечики и щебетали птицы. Городская суета не заглядывала в тихий внутренний дворик среди высоких кустов акации, даже звук машин сюда почти не долетал. Да и не ездил никто по спальному району в это время дня: Солнце уже поднялось над горизонтов повыгоняв из домов офисных клерков, врачей и адвокатов, но ещё не вошло в зенит повернув время к обеду, чтобы заставить хотя бы часть их них вернуться обратно. Шумные ребячьи ватаги разбрелись по школам, а домохозяйки по магазинам, так что в квартале стояла почти нежилая тишина.
Жена и дети не стали будить его сегодня утром: папа очень долго был на службе и теперь имел право отдохнуть – супруга ревностно следила чтобы никто не побеспокоил его сон и сама отвезла детей в школу и детский сад.
Он накинул рубашку и вышел босиком на покрытый невысокой стриженой травой внутренний двор. Как же хорошо дома после стольких лет переполненных гнусом джунглей и бесконечных пустынь!
Тёплый воздух приятно обдувал тело – лучшее время дня! Уже ушла ночная прохлада, уступив место ласковому солнечному теплу, но до полуденного жара было ещё далеко… может быть приготовить что-нибудь на завтрак, пока супруга не вернулась?
Кстати, сколько времени?
Высокий чёрный мужчина вернулся в гостиную и посмотрел на большие настенные часы – почти 11 – сегодня он очень долго спал.
Странно, но где тогда жена? Она уже давно должна была вернуться – надо бы позвонить, вдруг что-то случилось.
А где телефон?
В груди не с того не с сего поселилось и стало разрастаться смутное ощущение беспокойство.
Вернувшись в дом он прошёл в спальню, в гостиную, в ванную… проверил карманы брюк и уже собирался взять ключи от пикапа чтобы поискать телефон в машине, как его намётанный глаз зацепился за какое-то едва заметное движение на заднем дворе.
Он напрягся. отложил на диван скомканные брюки и чёрной тенью метнулся к оружейному сейфу…
Но открыть его не успел:
– Пошли, пошли, пошли, пошли!!! – звуки раздались внезапно как будто со всех сторон.
В следующее мгновение витражное стекло в гостиной покрылось паутиной трещин и рассыпалось в дребезги, а в комнату посыпались люди в чёрной форме, масках и винтовками наперевес.
– Лежать! Всем лежать!!
Тело начало двигаться раньше, чем он успел осознать происходящее. Один прямо по курсу, направляет в грудь М-16, два по бокам, но их от цели загораживают осколки стекла – не успеют. Он падает назад, одновременно бросаясь ногами под нападающего. Рука выпрямляется вверх перехватывая цевьё автомата и в потолок ударяет очередь из нескольких выстрелов.
Резкий рывок за ствол, нападающий подавшись вперёд оказывает придушенным собственным автоматом. Пружины распрямляющихся ног подбрасывают его вверх, и уже в полёте он перехватывает «тушу», зажимая его шею внутренней частью локтя – теперь у него в руках живой щит.
В руках бьётся тело захваченного бойца. В полном обмундировании он весит больше ста килограмм, но для него это ни о чём – они все против него как шакалы против льва и по подготовке и по комплекции – в следующее мгновение поверженный боец летит через комнату и сбивает с ноги второго нападающего.
Страйк!
Удар такой силы, что оба больше не представляют опасности.
На всё про всё уходит не более трёх секунд – третий боец уже пробил корпусом потрескавшуюся сетку прозрачной стены гостиной, но прицелиться не успел. Бросок, обороняющийся мужчина хватает ствол винтовки и ударом ноги отправляет нападающего в противоположный конец комнаты. Тело бойца улетает в коридор по пути разнося в стеклянную крошку любимый журнальный столик супруги.
С момента нападения прошло не больше пяти секунд. Враги повержены. Но снаружи остаётся ещё несколько замерших в нерешительности бойцов.
Он стоит с автоматом в руках над телами поверженных врагов… и только в этот момент, наконец, прекращается действие прописанных в подкорку натренированных года рефлексов и включаются более совершенные разделы мозга. Натренированное тело подключило высшие когнитивные функции, чтобы оценить боевую обстановку, но в место этого в голову лезут совсем другие мысли: «А что это вообще было?»
Боец в коридоре кряхтит не в силах подняться. В углу комнаты ещё два бойца не подают признаков жизни. А на спине «туши», которой он как шаром для боулинга сбил второго нападающего отчётливо видны крупные белые буквы: «S.W.A.T.» [1]
«Это не бандиты, это полицейские!» – проносится в голове отчаянная мысль… и один из них уже вроде не дышит.
Если он кого-то из них убил, дадут вышку…
На принятие решения секунды, но бешено несущейся поток мыслей прерывает оглушающий рёв мегафона:
– Полковник Мюррей! Немедленно бросьте оружие! Работает военная разведка!
Выходит это даже не полиция…
ЦРУ.
Значит всё.
Даже если положить здесь весь штурмовой отряд, то на подходе наверняка вертолёты и бронемашины.
Да и куда бежать? Но почему? Такая операция, почему против него?!
– Бросайте оружие или мы откроем огонь на поражение!
Автомат с металлическим лязгом падает на засыпанный стеклянными осколками пол.
Чёрный мужчина крепкой комплекции медленно поднимает руки ладонями вперёд и стал опускаться на пол… но теперь, конечно, это уже не спасёт. Двое спецназовцев подлетели к нему с противоположных сторон и серией точных болезненных ударов отправляют лицом в засыпанный осколками мягкий пушистый ковёр, на котором так не кстати оставались грязные отпечатки кованных ботинок.
– Не стреляйте, я не вооружён! – прокричал мужчина с пола, но в ответ получил лишь несколько болезненных ударов ботинками под рёбра.
Он повернул голову, пытаясь сказать что-то ещё. Например, напомнить захватчикам что у него есть право на адвоката и на один телефонный звонок, но увидел лишь летящий в лицо приклад винтовки.
В следующее мгновение яркий свет расцветающего дня померк в глазах полковника, и сознание покинуло его.
***
Огромный негр шёл по тюремному коридору звеня цепями сковывающими руки и ноги, прямо как в старинных фильмах про средневековые тюрьмы. С каждой стороны охранник, сзади два спеца с автоматами – хоть ему и не дают оглянуться, но наведённый на себя ствол он чувствовал всегда. Может быть интуиция, дар… кто знает, но способность ловить на себе взгляды врага, брошенные через прицел винтовки, не раз спасала ему жизнь.
Разумеется все эти меры предосторожности совершенно бессмысленны. Их назначение только в одном – унизить заключённого, сломить его морально и физически, напугать и заставить пойти на сделку со следствием. Потому что если бы он захотел их убить, ни цепи, ни два дышащих в спину автоматчика ему бы не помешали – накачанный чернокожий мужчина был на голову выше любого из окружавших его полицейских, и запросто мог сломать человеку шею одной рукой… только толку?
Каждый уровень тюрьмы перегорожен сплошной или решётчатой стальной дверью, в случае побега все они будут заблокированы. Сотрудники федеральной тюрьмы подписывали договор определения рисков, в соответствие с которым соглашаются что в случае захвата спасать их никто не будет.
Если он захватит заложника и использует его как живой щит – охрана просто убьёт их обоих.
Но даже если случиться чудо и из тюрьмы удастся бежать… то куда? Имущество арестовано, счета заблокированы, документы аннулированы – не то что границу перейти, в магазин-то сходить не получится.
Полковник со вздохом обвёл взглядом бесконечный серый плохо освещённый коридор – видимо сегодня всё и решится, его не просто так прессуют цепями и автоматами – от него чего-то хотят. Если он сможет убедить их что это (что бы оно ни было) у него есть, то выйдет хороший повод поторговаться. Но если они убедятся в его бесполезности, то всё, и другого шанса скорее всего не будет.
Охрана и заключённый подошли к простой на вид пластиковой двери. Однако по усилию, с которым левый сопровождающий её открывал, было понятно – внутри дверь бронированная и очень прочная.
Они зашли внутрь комнаты. Автоматчики остались снаружи, а его подвели к тяжёлому металлическому креслу, напоминающему электрический стул и, усадив, пристегнули запястья и лодыжки к специальных крепежам на подлокотниках и передних ножках.
Какая унизительная глупость!
Комната представляла из себя серую бетонную коробку площадью не больше двадцати квадратных метров, почти квадратную. Посредине стоял стол, по обе стороны от стола стулья: тот на который его посадили с металлическим скелетом и креплениями; и второй, напротив, очевидно для следователя – удобное мягкое кресло, нарочито приятное на вид, для контраста. Заключённый должен чувствовать своё униженное положение и превосходство того, с кем будет разговаривать.
Слева – зеркальная стена, через неё за комнатой наверняка кто-то наблюдает. Справа – большая плоская видео-панель, зачем непонятно.
За спинкой каждого стула дверь: одна – та через которую конвоиры привели его самого, другая прямо напротив – видимо для сотрудников и особо важных гостей, чтобы им не приходилось проходить по одним с зэками коридорам. Дополнительная мера безопасности для тех, кто в отличии от охранников специальных договоров не подписывал. Жизнь того, кто сейчас сюда войдёт стоит дорого, её можно обменять на свободу. Громадный чёрный мужчина инстинктивно проверил на прочность браслеты на руках и ногах – крепкие, и всё же если постараться… нет. Это всё глупости. Бежать всё равно некуда.
Охрана покинула помещение, и дверь сзади с глухим стуком затворилась.
Огромный афроамериканец, как гора из тугих жил и мускулов нависал над металлическим столом. Он сидел в неудобном жёстком металлическом кресле, едва вмещающем его крупную плотную задницу. А скованные руки и ноги начинали затекать.
Разбитое лицо немного саднило, как и побитые рёбра, но всё же неудобства от жёсткого кресла и стальных оков на руках и ногах были куда большими.
Дверь напротив скрипнула, пролив в плохо освещённое помещение луч яркого света, и в комнату вошёл крепкий седой мужчина в военной форме без знаков различия. Он подошёл к столу шаркающей походкой, и опершись на столешницу сжатыми в кулаки крепкими кистями уставился на обвиняемого.
Несмотря на почтенный возраст и обрюзгшее тело вошедший сохранил военную выправку и холодный жёсткий взгляд, выдававший в нём кадрового офицера регулярной армии.
Негр, даже сидящий и прикованный наручниками казался выше него, но это не мешало мужчине говорить свысока, с глубоким осознанием собственного превосходства:
– Итак, полковник Маркус, вам известно ваше положение? – седой следователь подвинул мягкое кресло и сел напротив скованного наручниками негра.
– Начальник, я без адвоката тебе слова не скажу, – покачал головой полковник, – я боевой офицер и ты из меня своими тупыми приёмами ничего не вытянешь…
– А из твоей жены? – приподняв брови дознаватель внимательно взглянул в лицо полковника.
Глаза негра на секунду сверкнули яростью, но он почти мгновенно взял себя в руки:
– Она ничего не знает, делай что хочешь, – Маркус равнодушно пожал плечами.
– Да не надо нам ничего узнавать! – следователь вдруг резко ударил открытой ладонью по столу и звук хлопка эхом прокатился по пустому замкнутому помещению. – Мы и так всё знаем. Мы отследили весь путь из Судана до Нью-Йорка. Тебе грозит 300 лет тюрьмы за работорговлю. Твоей жене – 200. С адвокатом, без адвоката, твоя участь предрешена…
Сказанное не заставило дрогнуть ни один мускул на лице громадного чёрного боевого офицера:
– Так чего ты тут тогда мне фары трёшь? – как можно более равнодушно попытался ответить он, – Если всё так чётко и на мази, так отпусти меня уже в камеру… или куда там вы хотите меня упихать… но вы тут целый спектакль устраивает в стиле дебильного боевика с цепями и решётками, – он резко дёрнулся телом демонстрируя прикованные к стулу руки и ноги, – что за дешёвые понты?
– Ты не понял, – седовласый дознаватель покачал головой, и вновь уставился на подозреваемого змеиным немигающим взглядом, – я не за доказательствами сюда пришёл, я пришёл предложить тебе сделку.
– Получить вместо 300 лет тюрьмы 150? –негр вопросительно приподнял брови, – И выйти за хорошее поведение через 75? Спасибо, я пас, – ветеран коротко мотнул головой, – доказывайте что и как хотите, я на суде ни слова не скажу.
– Да срать я хотел, чего ты там скажешь, – раздражённо ответил следователь, и это раздражение показалось допрашиваемому вполне искренним.
– Тогда чего вам надо? – поинтересовался полковник голосом настолько спокойным, насколько позволяла данная ситуация, – …и, кстати, кому это «вам»? – добавил он, – На вас нет ни бирки с именем, ни знаков различия, как и на тех сраных гоблинах, которые разнесли мою гостиную… кстати что там с ними, они живы?
– Живы, – кивнул дознаватель, – одному вы сломали шею, но он выкарабкается. Два других получили легкие сотрясения и переломы не угрожающие жизни.
Вот это было уже странно. Вроде новость хорошая, но именно она заставила Маркуса напрячься: если бы хотели разводить и угрожать – добавили бы преступлений: рассказывали бы сейчас, что он убил ещё и одного-двух, а то и всех трёх сотрудников S.W.A.T. и это будет стоить ему дополнительных лет тюрьмы, если он не пойдёт на сделку со следствием. А так выходило что доказательства действительно железобетонные и сделка им не нужна… но тогда что нужно?
– Эта не та проблема, которая вас сейчас должна волновать… – покачал головой седой дознаватель.
– Да откуда тебе знать о моих проблемах, начальник, – афроамериканец широко улыбнулся, обнажая ровные белые зубы, улыбка вышла немного натянутой, но это можно списать на побитое лицо, а не на подлинное волнение, – мне положен адвокат и телефонный звонок, не знал?
– Поскольку преступление вы совершили в зоне боевых действий, ваш процесс может пройти в закрытом режиме, без адвокатов и без звонков, – уверенно отозвался следователь, – особенно если дело пройдёт по уровню международного трибунала…
– Не пихай мне тапок в ухо, – замотал негр, громадной короткостриженой головой, – ничего такого, что могло бы подходить под определение военного преступления я не делал… если уж ты там… кем бы ты ни был… так хорошо осведомлён, валяй, передавай бумаги в ООН, выступлю на суде там. Ничего ты не докажешь.
– Да ну? – следователь хитро прищурился и показал в строну плавным движением левой руки.
Полковник проследил за жестом и его взгляд упёрся в широкий плоский экран, закреплённый на серой стене справа от него.
Следователь извлёк откуда-то пульт и нажал красную кнопку:
Непосвящённому человеку, происходящее на экране не сказало бы ничего, но Лицо Маркуса сразу напряглось, его взгляд резко остыл, а губы сложились в тонкую прямую черту.
Камера висела в нескольких метрах над рядами разноцветных грузовых контейнеров. На заднем фоне видны были громадные башенные краны, вздымающиеся у причалов мостики кораблей и даже небольшой кусочек моря. Звука не было, но и без звука было понятно, что на видео какой-то грузовой порт.
К одному из контейнеров подошла женщина. Её силуэт был различим на изображении не чётко – камера размещалась довольно высоко, а женщина стояла на земле у контейнера в нижнем ряду, – но при современном разрешении видео увеличить часть картинки труда не составит.
Женщина открыла навесной замок, дверь с той стороны сразу резко толкнули, из щели между приоткрывшимися створками показалась измождённая чёрная рука. Женщина видимо что-то произнесла – рука исчезла, но створка распахнулась ещё сильнее, как будто с той стороны кто-то пнул дверцу ногой. Тогда женщина достала пистолет, и навела на кого-то, кто скрывался от камеры в темноте контейнера.
Что произошло дальше разобрать было трудно, но Маркусу показалось что в тёмном зазоре между створками ворот мелькнули две яркие вспышки.
Видимо угроза пистолетом возымела действие, а может быть пули настигли цель, но женщина смогла без труда закрыть створки контейнера и повесить снаружи тот же самый навесной замок. Следователь остановил запись и вопросительно взглянул на полковника:
– Вы же знаете узнаёте этот контейнер? А, мистер Мюррей? – ехидно проговорил следователь, и сменив тон на более деловой добавил: – Запись сделана три дня назад в порту Нью-Йорка. Надеюсь вы узнали женщину на видеозаписи?
Полковник опустил глаза, его губы оставались также плотно сжаты, и очевидно гонора тоже поубавилось.
– Я смотрю адвокат нужен вам уже не так сильно, мистер Мюррей? – добавил следователь, внимательно наблюдавший за реакцией подозреваемого.
– Я могу всё объяснить, – начал было Маркус, – это совсем не то, чем кажется по видеозаписи…
– А вы уверены, что сможете объяснить это суду… даже суду присяжных? – поинтересовался следователь, – Я уже молчу о международном трибунале, если процесс будет проходить в закрытом режиме…
– Линда тут не при чём… – проговорил полковник, но его голос уже не звучал так уверенно.
– А вот судя по записи этого не скажешь… – тут же опроверг его седой дознаватель, – Как вы полагаете, чему поверит судья, вашим словам, или своим глазам?
– Они могут опросить этих людей… – не сдавался полковник.
– А они их найдут? – приподнял брови следователь, – Но даже если найдут, поверят словам запуганных суданских беженцев? Как вы думаете? Я ведь уверен что они и по английский-то не говорят… да и найти их будет сложновато… вдвойне их будет сложно найти в Судане, куда мы депортируем этих несчастных в течении ближайших нескольких дней.
– Кто вы такие? – полковник поднял глаза на седого белого мужчину и повторил его колючий немигающий взгляд.
– Это ещё не всё, – улыбнулся следователь, проигнорировав его офицера, – мы насчитали как минимум 5 эпизодов, плюс хищения объектов культурного наследия… а поскольку преступления совершены в Судане мы, чисто теоретически, можем выдать вас суданскому правительству… и вашу жену, тоже.
На лице у полковника заиграли желваки. Нетрудно было понять, что дознаватель попал в болевую точку:
– …но мы, конечно, этого делать не будем, – продолжал следователь, – мы будем судить вас здесь, и по совокупности преступлений дадим вам двести семьдесят лет тюремного заключения. Ваша жена, как пособник, получить лет сто пятьдесят.
– Вы пришли рассказать мне о моём будущем? – стараясь чеканить каждое слово, проговорил полковник, – Предположим, всё будет так, как вы сказали, и что? Наш с вами разговор уменьшит срок моего заключения? Или вы прикончили кого-нибудь из этого контейнера, чтобы сразу посадить меня на электрический стул? Что это за цирк с конями, что вам от меня нужно? …и тем более от моей жены?
Теперь полковнику уже не удавалось сохранять спокойствие: если американского военного выдадут суданскому правительству, то он очень скоро пожалеет, что остался в живых… а что будет там с Линдой – Маркус прикрыл глаза стараясь взять себя в руки – это страшно даже представить… нет! Об этом лучше вообще не думать!
Тем временем дознаватель продолжал говорить:
– Пока я пытаюсь убедить вас, что вам не удастся избежать пожизненного заключения…
Он хотел добавить что-то ещё, но Маркус не дал ему договорить:
– Предположим… – он открыл глаза и его лицо приобрело скептически-серьёзное выражение, – предположим, что вы меня убедили. Что с того? Вы предлагаете мне поплакать или кинуться вам в ноги и умолять пощадить хотя бы жену?
– Нет, у меня для вас другое предложение, – дознаватель откинулся в кресле и вновь внимательно посмотрел подозреваемому в глаза, – я предлагаю заменить вам с женой тюремное заключение на пожизненную ссылку…
– Куда? – не понял ветеран, но по контексту сразу же представил себе Судан.
Тогда уж лучше смерть…
– Очень далеко, настолько далеко, что у вас не будет никаких шансов вернуться обратно… на Марс, – закончил дознаватель даже не пытаясь сохранить интригу до конца разговора.
– Ф-р-х, – усмехнулся негр и покачал головой. – Чем это лучше пожизненного заключения на Земле? И почему я должен на это согласиться? – поинтересовался ветеран саркастически улыбаясь, насколько позволяла ему разбитая половина лица.
– Ну это как раз самая простая часть, – усмехнулся следователь.
Он извлёк из нагрудного кармана две фотографии и кинул их на стол перед допрашиваемым. На фотографиях были дети – такие же чёрные как смоль: как сам полковник, как и его супруга. Мальчик и девочка, 14 и 6 лет соответственно.
Теперь ярость на лице негра задержалась намного дольше, и он даже не пытался её скрывать.
– Дети-то тут при чём? – наконец выдавил он из себя, – они-то уж точно ничего не знали…
– Я в курсе, – кивнул следователь, – а вот присяжные нет.
Не отрывая змеиного взгляда от прикованного к металлическому стулу ветерана, он достал из левого кармана пачку сигарет и закурил, выпуская дым в потолок:
– Мальчику, если я не ошибаюсь, четырнадцать? – продолжил он убирая сигареты и зажигалку обратно в карман, – Вполне себе подсудный возраст для особо тяжких преступлений… докажешь в суде что он ничего не знал о твоём с Линдой «семейном бизнесе»?
– Ах ты гнида! – негры двинулся в сторону следователя, но его сдержали прикованные к ручкам стула браслеты.
– …причём, подумай ещё вот над чем: на что ты будешь их защищать? – продолжал следователь, даже не шелохнувшись, выпуская в сторону обвиняемого колечко сизого дыма. – Ваши с Линдой счета будут заблокированы, имущество арестовано. Даже если твоего сына не посадят – что возможно – он останется без средств к существованию и будет мыкаться по детским домам и приёмным семьям… а он ведь так любит сестрёнку, – следователь скорчил жалостливое выражение лица, – шестилетнюю девочку наверняка удочерят, а вот четырнадцатилетнего мальчика, да ещё подозреваемого в причастности к особо тяжкому преступлению – очень вряд ли … как жаль, такая дружная семья и уже никогда больше не соберётся вместе…
Негр опять порывался вставить что-то грубое, но следователь прервал его резким движением руки:
– …или! Никакого дела вообще не будет! – в ответ на растерянный взгляд подозреваемого он добавил. – Нет, детей вы с Линдой, безусловно, больше никогда не увидите, такого вопроса даже не стоит, – дознаватель сразу же поспешил оборвать лишние, на его взгляд, нити надежды, – детей вам придётся бросить, может быть даже твой сын возненавидит тебя за это, НО он не будет побираться по помойкам и чужим людям, поступит в колледж, отучится… кроме того по особым обстоятельствам получит досрочно частичную дееспособность и возьмёт опекунство над сестрой. С деньгами у них проблем не будет, вы ведь сколотили на незаконных операциях приличное состояние? А если не будет дела, то не будет и претензий к этим деньгам… В общем дети выкрутятся. Это ведь гораздо лучше, чем нищета, приюты и приёмные семьи? …не говоря уже про клеймо сына работорговца? Не так ли?
– Чего вам надо? – теперь взгляд Маркуса был искренне растерянным.
Он окончательно потерял нить событий и совершенно перестал понимать происходящее.
– Вот это уже другой разговор, – следователь вновь откинулся в кресле, выпуская колечко дыма в потолок, – вы слышали что-нибудь о деле SpaseXпротив Dauria Aerospase?
– Ничего, – негр растерянно покачал головой.
– Хм… – нахмурился следователь, – я полагал вы следите за событиями, ведь ваш друг, Билл Саливан, сейчас на Марсе…
Маркус ещё раз помотал головой:
– Я виделся с Биллом последний раз два года назад, мы иногда обмениваемся сообщениями, но это ничего не значащие дежурные приветствия, я не слежу за делами его компании или за темпами колонизации… или что там ещё связано со SpaseX.
– Хорошо, – кивнул дознаватель, – тогда я вам кое-что покажу.
В руках у следователя появилась папка. Маркус не заметил её, когда дознаватель входил в кабинет – может быть он вытащил её из-под стола, а может быть полковник просто не до конца воспринимал реальность с одним заплывшим от побоев глазом.
Седовласый открыл папку и достал несколько фотографий:
– Что это? – поинтересовался полковник, пытаясь единственным здоровым глазом оценить изображение.
Перед ним лежал снимок пустынной местности, на котором из песка и камня поднимался остов металлической конструкции, более всего напоминавший скелет выброшенного на берег гигантского кита.
– Это Starship корпорации SpaceX, который неудачно приземлился в долине Маринер. Вместо того чтобы встать вертикально он лёг на пузо. Из-за этого ещё было решено не сажать там людей, и Компании пришлось строить временную базу на краю долины, где и приземлился ваш друг полтора года назад.
– Но у корабля не характерные для такой аварии повреждения? – негр внимательно вперился в фотографии, насколько ему позволяли прикованные к креслу руки.
– Совершенно верно, – кивнул следователь, – корабль пришлось разобрать.
– Почему? – полковник оторвал глаза от фотографии и пристально посмотрел в лицо дознавателю, пытаясь понять, к чему тот ведёт.
– Потому что на станции пропали баки с кислородом и азотом, – ответил следователь, – колонисты приняли решение использовать резервные баки корабля – они одинаковые с теми, что на станции – так было специально спроектировано… на всякий случай, и, как вы видите, как раз такой случай и произошёл.
– О.К. но я-то тут при чём? – по прежнему не понимал полковник.
– То есть пропажа баков вас не удивляет? – следователь наклонился вперёд пытаясь рассмотреть что-то важное в мимике полковника.
– Я с восемнадцати лет на службе, – хмыкнул полковник, – армия США до сих пор ждёт лазеры которыми Рейган собирался жарить коммуняк во Вьетнаме… Недопоставки оборудования, пропажа комплектующих и техники даже на передовой увы, норма. А тут, какие-то гражданские…
– С лунной программой такого не случалось… – напомнил следователь
– Ну значит поставщики были добросовестнее… – пожал плечами полковник.
– Дело в том, что пропали не только баки, – следователь снова нырнул в свою бумажную папочку, – старший инженер составил детальное описание всего пропавшего оборудования, и там недостача практически по всем позициям: семена, баллоны, кабели и шланги, продовольствие… пропал даже малый атомный реактор… так что это серьёзное преступление… вот полный перечень пропавшего оборудования и расходняков, – следователь бросил на стол несколько листов бумаги.
Обвиняемый попытался рассмотреть их, но ему мешали скобы на запястьях:
– Да снимите что ли эти чёртовы наручники! – взбесился он, – Не думаете же вы что я попытаюсь сбежать!
Следователь коротко кивнул в сторону зеркальной стены, за которой наверняка сидела охрана наблюдающая за ходом допроса.
Маркус ждал что сейчас кто откроет дверь, через которую его доставили на допрос, и непроизвольно напрягся – он очень не любил, когда к нему неподвижному, кто-то подходит со спины, – но вместо того чтобы дождаться ещё одного полицейского, наручники щёлкнули и открылись сами собой.
Военный с облегчением вытянул руки и начал растирать затёкшие запястья:
– Это ведь миссия SpaseX? – поинтересовался он, поднимая листки с перечнем пропавшего оборудования.
– Да, это так, – кивнул дознаватель.
– Но станцию строили не они, ведь верно? – полковник оторвал глаза от бумаг и взглянул на допрашивающего.
– Верно.
– Тогда ваши преступники находятся на Земле, – выдал свой вердикт полковник.
Он вернул бумаги на стол, и откинулся в металлическом кресле настолько, насколько позволяла его конструкция и комплекция самого полковника.
– Почему вы так решили? – слова военного, казалось, не произвели на следователя должного впечатления.
– Как я вижу по списку, – начал полковник, – пропало достаточно простое оборудование: баллоны с газом, продовольствие, шланги, провода… из этого ряда выбивается только реактор, но и он создан сторонними разработчиками. Так что у меня нет никаких сомнений – субподрядчики просто недопоставили оборудование и отправили корабль полупустым.
– Но поставщики клянутся, что корабли были укомплектованы согласно протоколам…
– Ну так глупо было бы если бы они сознались… – пожал плечами военный, – что вот это за компании: Dauria Aerospace, Motor Sich, я же их знаю, это же русские! Русским доверять нельзя!
– Это украинские компании… – поправил его следователь.
– Да один хрен, – отмахнулся полковник, – не вижу разницы.
– Тем не менее, это разные государства…
– Государства разные, а народ один, – равнодушно ответил военный, – вот они, ваши воры, – он ткнул пальцем в перечень компаний, дело раскрыто.
– Мы тоже так подумали, – развёл руками следователь, – и потому проверили каждый шаг компаний-субподрядчиков. Мы проверили всё что могли, и нигде не обнаружили следов подлога. Но не это самое странное, – он добавил зловещую паузу, которая, впрочем, не произвела на военного ветерана никакого впечатления, – самое странное, это поведение самой Компании. Да, безусловно, они подали иск к контрагентам… однако, учитывая важность миссии подробности этого дела должны вещаться из каждого утюга, но пресса ограничивается несколькими сухими строчками сообщений о факте. Было большое расследование в New York Times, но его свернули ещё до печати. По личной просьбе Илона Маска. Более того, его корпорация одной рукой забрасывая партнёров исками, другой выписывает им новые контракты на ещё большие суммы, как будто компенсируя ущерб и судебные издержки… Что бы вы сказали по этому поводу?
– Что Компания в сговоре, – полковник сложил жилистые мускулистые руки на груди, – это же очевидно.
– Именно так, – следователь описал указательным пальцем дугу и ткнул им в направлении головы негра. – Именно так следовало бы думать, если бы не дальнейшие странности…
– Дайте я угадаю, – осклабился ветеран, – станция перестала отвечать на запросы, а со спутника видно выложенное огромными валунами слово «HELP!»
– Вы зря смеётесь, – не оценил шутки дознаватель, – всё довольно серьёзно. Через три месяца после приземления, с колонией пропала связь…
– Позвольте, – замахал руками Маркус, – об этом бы вся пресса трындела!
– Я не договорил! – сухо оборвал его следователь, – Когда Марс уходит от Земли за Солнце, связь обрывается на несколько дней.
– Значит ничего необычного? – резюмировал полковник, – Значит, связь восстановилась?
– Да, но… – дознаватель словно указкой ткнул сигаретой в сторону обвиняемого, – за те дни что её не было, на станции пропал атомный экскаватор… довольно большая и тяжёлая хрень, тоже с реактором, там какие-то особенности спуска, он был не на самой станции, его нужно было подобрать по координатам… и да, он там был, – предвидя очередной вопрос, сразу ответил следователь.
– Его искали и не нашли? – подытожил Маркус.
– Его искали, используя для этого поисковый дрон, – кивнул дознаватель, стряхивая пепел прямо на пол, – и через несколько дней, в том же месте… дрон пропал тоже.
– Странно… – задумчиво проговорил полковник, – я ничего об этом не слышал.
– Вы ничего об этом не слышали, потому что никто и ничего об этом не говорил, – кивнул дознаватель.
– А вы откуда знаете?
– У нас есть свои источники… – следователь ещё раз стряхнул пепел и выдохнул очередную струйку дыма.
– А вы не пробовали расспросить об этих делах самих колонистов? Тоже же Саливана? Он ведь надёжный человек, и тоже когда-то работал на правительство… – поинтересовался Маркус.
– Увы, – развёл руками следователь, – на все вопросы с Земли колонисты продолжают бодро рапортовать, что всё в порядке, работу станции они восстановили, исследования идут почти по расписанию. Компания тоже продолжает делать вид что ничего не происходит – судится с субподрядчиками и тут же компенсирует им судебные издержки – всё это охренеть как подозрительно, вам не кажется?
– Когда кажется, тогда крестятся, – съёрничал негр, – но мне по прежнему непонятно, при чём тут я?
– Вот тут мы и подходим к самой интересной части нашего разговора, – дознаватель потушил сигарету о стол и сбросил пепел с окурком на пол, – ваша жена – психиатр, вы сами – старинный друг нынешнего начальника экспедиции…
– …я бы не стал преувеличивать уровень наших взаимоотношений, – пожал плечами полковник.
– Э, нет, – дознаватель улыбнулся и помахал указательным пальцем перед носом ветерана, – я знаю, что некоторые операции в Судане вы мутили вместе, так что может вы и не братья по крови, но отношения у вас весьма близкие.
Взгляд арестованного полковника снова стал холодным и жёстким:
– Давайте ближе к делу…?
– О.К. – кивнул следователь, – дело такое: вы должны полететь на Марс, под видом колонистов, и выяснить, что там, чёрт возьми, происходит.
– П-ф, – сдавленный смешок вырвался из горла ветерана, – в колонисты отбирают докторов наук в возрасте до 25 лет, мы с Линдой не подходим ни по одному параметру, нам никто не поверит!
– Как я уже сказал: ваша жена психиатр, вы – друг начальника экспедиции, придумаете что-нибудь. Скажете что это договорённость с правительством, сошлётесь на служебное расследование…
– Но я не подхожу на роль колониста, я слишком старый… – растерянно пробормотал негр.
– Не наговаривайте на себя, – ехидно произнёс следователь, – во сколько ваша жена… ну тогда ещё не жена… родила сына? В 16? Почему вас тогда, кстати, не посадили? Это ведь доказанное преступление, ей было 15, а вам… 21 – возраст полной юридической ответственности!
– Мы не были женаты… – проговорил полковник, аккуратно подбирая слова, – она не сказала кто отец ребёнка…
– Ну вот видите, жена вас любит, это же такое счастье… – улыбнулся следователь, – а как говориться с милым рай и в шалаше… В общем вашей супруге 30, вам 36… да, многовато, но по нижнему краю вы проходите…
– Вы серьёзно? – только в этот момент Маркус начал понимать, что его не разыгрывают, и поступившее странное предложение и фантастический рассказ о загадочных марсианских происшествиях происходят на самом деле.
– А вы думали мы тут шутки шутим? – змеиные глаза дознавателя снова налились ядом.
– Значит если я соглашусь, дело против меня и моей жены будет прекращено? – уточнил Маркус
– Дела вообще не будет, – подтвердил следователь, – ваши подопечные уже на пути в Судан, записи таможенной службы конфискованы, видеозаписи тоже. Корабль на Марс вылетает через две недели. После вашего отлёта все компрометирующие вас документы будут уничтожены.
– И как я могу вам верить? – поинтересовался полковник.
– Вы можете мне не верить, и отказаться, – пожал плечами следователь, – но что вы теряете если согласитесь?
– Я что теряю? – негр аж задохнулся от возмущения, – Вы предлагаете заменить мне Земную тюрьму, на пожизненное заключение в консервной банке, за стенками которой даже воздуха нет! Лично я не нахожу в этом равноценного обмена, а предпочёл бы тюрьму!
– А ваша жене? – нахмурился следователь, – Ей тоже в тюрьме будет лучше? Вы знаете, что такое женская тюрьма… в Судане?
При упоминании о жене гонор полковника несколько поубавился.
– А ведь есть ещё ваш сын… помните? Четырнадцать лет… уголовная ответственность…? – дознаватель сопроводил свою реплику вопросительным взглядом.
На лице полковника вновь заиграли желваки.
– Я могу поговорить с женой? …с сыном?
– Вы можете попрощаться с детьми, если согласитесь. – подтвердил тот, – Скажете, что отправляетесь на секретное правительственное задание, что, в общем, правда. В течении года ваш сын… он же у вас вполне самостоятельный? Получит частичную дееспособность и возьмёт опекунство над младшей сестрой, и контроль над вашим состоянием, вот бумаги, – следователь вынул несколько листов и протянул их Маркусу.
Полковник взял бумаги и принялся внимательно их перечитывать.
– На сколько мы знаем, – продолжал говорить следователь, – у Линды есть мать, в Детройте, она может приглядеть за внуками…
– Не думаю, – покачал головой полковник, отрываясь от бумаг, – она меня ненавидит, считает что я сломал её дочери жизнь обрюхатив её в 15 и заставив выйти за себя замуж…
Похоже это была первая реплика за день вызвавшая у дознавателя искреннее удивление, он аж закашлялся набирая в лёгкие воздуха для ответа:
– Ваша жена PhD по психиатрии, имеет прекрасную работу и живёт в прекрасном доме – неплохая судьба для девочки из негритянского гетто… – выдал он на одном дыхании, – Да и, насколько мне известно, образование она тоже получила за ваш счёт? Её мать вас благодарить должна…
– А вы смогли бы объяснить подобное своей тёще? – Маркус оторвал глаза от бумаг и недоверчиво прищурившись взглянул на следователя.
Но тот лишь разочарованно развёл руками:
– Увы, я не женат. Издержки профессии, – подумав добавил он.
– Это вы напрасно… – ответил полковник и тут же сменив тон, задал ещё один вопрос: – я могу показать эти бумаги своему адвокату?
– Только если пригласите его сюда, – мгновенно ответил следователь, как будто ждал этого вопроса.
– Вы же сказали, что я могу увидеться с детьми…? – напомнил Маркус.
– Да, конечно, в центре подготовки колонистов и под охраной…
Заметив взгляд Маркуса следователь выдавил из себя улыбку и добавил:
– Охрану они не увидят, если вы не будете делать глупости… Так вы согласны? – поинтересовался он, сгребая со стола бумаги и фотографии.
– У меня нет другого выбора? – на всякий случай осведомился полковник.
– Есть: вы с женой в суданскую тюрьму, а дети в детский дом, – напомнил следователь.
– Не очень хороший выбор… – пробормотал Маркус.
– Какой есть, – подтвердил дознаватель, – или пожизненная ссылка на Марс, но при этом достойное будущее для ваших детей; или столетия тюрьмы на двоих с вашей ненаглядной Линдой, и ваши дети вернуться туда, откуда их родители вырвались с таким трудом – в гетто для нищих. Выбирайте. – закончил он.
– …а что сказала Линда? – вдруг вспомнил полковник.
– На что не пойдёт любящая женщина ради детей и мужа, – улыбнулся дознаватель и щёлкнул пальцами в сторону зеркала.
Дверь за спиной полковника распахнулась и он услышал быстрые, резкие приближающиеся шаги. В следующее мгновение его могучую шею обхватили стройные, но крепки руки жены, а на шею и щёки посыпался дождь из горячих поцелуев.
– Маркус, миленький, прости меня… – плакала Линда прижимаясь к широкой груди мужа, – это всё я… это я виновата… прости меня пожалуйста…
Свободными теперь руками полковник обнял жену и поглаживая её по волосам приговаривал:
– Не плачь, не плачь радость моя, ты не в чём не виновата… это всё равно должно было когда-нибудь произойти… это я во всём виноват… не плачь…
Он поднял заплаканное лицо жены и поцеловал её в пухлые тёмные губы.
– Не хотел бы прерывать вашу семейную идиллию… – раздался голос дознавателя, – но я по-прежнему жду ответа.
Перед супругами появилось две наполовину заполненные формы:
– Я так и не услышал, вы согласны? – поинтересовался дознаватель.
Полковник ещё раз поцеловал жену в губы, затем крепкой рукой отодвинул её от себя и обречённым голосом спросил:
– Где мы должны подписать?
============
[1] SWAT (изначально аббревиатура обозначала английскую фразу Special Weapons Attack Team – штурмовая группа со специальным вооружением; в настоящее время расшифровывается как Special Weapons And Tactics – специальное оружие и тактика) – подразделения в американских правоохранительных органах, которые используют лёгкое вооружение армейского типа и специальные тактики в операциях с высоким риском, в которых требуются способности и навыки, выходящие за рамки возможностей обычных полицейских.
За обзорным окном жилого блока опускались короткие марсианские сумерки. Двое приятелей сидели в ещё не заселённом жилом блоке и уже наполовину опорожнили литровую бутылку виски, припрятанную Маркусом среди личных вещей. По его словам таких бутылок он привёз несколько, для особых случаев, один из которых, очевидно, уже наступил.
Для того чтобы их разговор не запечатлели чужие глаза и уши, они специально заняли один из свободных семейных модулей, коих на станции оставалось ещё 12.
– Да, не хило, – подытожил Билл, доливая виски в стакан своего огромного чёрного приятеля, – прям вот работорговля?
– Да Билли, я тебя умоляю, – добродушно отвечал Маркус, поднимая со стола очередной стакан, – какая нафиг, работорговля, ты ж меня знаешь!
– Знаю, – подтвердил Билл, задумчиво разбалтывая в стакане желтоватую жидкость, – именно поэтому и не удивлён.
– Хренового же ты обо мне мнения… – резюмировал негр, одним глотком отправляя внутрь себя сорокоградусную жидкость.
Они пили одинаково, но Маркус, казалось, хмелел заметно сильнее, хотя весом превосходил приятеля минимум в полтора раза.
– Я думаю ты обо мне не лучшего… – отозвался Билл, делая небольшой глоток обжигающего гортань напитка.
– Ты на меня не обижайся, – развёл руками негра, – но я всё-таки не такой больной отморозок, как ты.
– Ах вот как ты заговорил… – ухмыльнулся Билл, – и это я, значит, думаю о тебе не достаточно хорошо?
– Ну извини, – покачал головой негр возвращая стакан на стол, – моим именем жители окрестных сёл детей не пугали, и не я за первый же года врачебной практики заработал себе погоняло «Доктор Менгеле» [1].
– Однако дело о работорговле завели на тебя, а не на меня, – напомнил Билл, делая очередной маленький глоток.
– Да, брось! – отмахнулся полковник, – Ну помог я парочке ниггеров перейти американскую границу…
– …и наверняка заработал на этом пару баксов? – перебил его Саливан.
– Не без этого, – пожал плечами Маркус, – но ты же сам понимаешь… то-сё… накладные расходы… перевозка, таможня… я же не Мать Тереза! – недовольно воскликнул он.
– Ты нет, – кивнул Билл, делая последний глоток и с глухим стуком ставя стакан на столешницу, – ты совершенно точно не она… она была белой, – с усмешкой добавил он, разливая по стаканам очередную порцию спиртного.
– Как Майкл Джексон… – добавил Меркус, приподнимая бокал в жесте «будем!»
– Нет, – покачал головой Билл, – как Иисус, мать его, Христос.
– Вот это сейчас было низко, – проговорил полковник, отхлебнув забористого пойла, – ты же знаешь, мы с женой истовые католики…
– У католиков не принято сношаться до брака, – напомнил Саливан и тоже сделал небольшой глоток, – кроме того ты в курсе, что я атеист.
– Гандон ты, а не атеист, – покачал головой Маркус, – посмотри в какую жопу я из-за тебя попал…
– Внутреннее чутьё подсказывает мне, что я тут не при чём… – деловито произнёс Билл, продолжая употреблять горячительный напиток крохотными глоточками.
– Оно тебе безбожно пи…дит, – уверенно возразил ему полковник, ввернув в предложение по армейские крепкое словечко.
– Как Ты? – Билл поднял глаза на Маркуса и вопросительно приподнял брови.
– В смысле? – не понял полковник.
– Если всё так радужно, то что твоя благоверная делала в порту Нью-Йорка с пистолетом? – объяснил свои сомнения Саливан.
– Да ерунда, – отмахнулся полковник, – просто парни перенервничали слегка… посиди-ка две недели в контейнере в собственном говне… она их успокоила и они спокойно доехали до плантации… ть-фу ты, до места работы.
Поймав на себе укоризненный взгляд Саливана, Маркус добавил:
– Ну должны же они где-то работать! …и английский там выучили бы. Заметь, – не выпуская стакана он тыкнул указательным пальцев в грудь Билла, – совершенно бесплатно!
– Наверняка с владельца плантации… прости, «места работы», – спародировал друга Саливан, – ты тоже взял свои пару баксов?
Маркус не стал отпираться и честно кивнул:
– А кто на моём месте поступил бы иначе?
– И не говори… – подержал его Саливан, – святой ты человек… прямо как мать Тереза…
– Только чёрная…
– …и мужик!
– Да!
Приятели чёкнулись бокалами и синхронно выпили.
– Так ты хоть объясни, чего они хотят тут найти? – поинтересовался Билл возвращая пустой стакан на стол, – И кто эти они? – добавил он, вопросительно глядя на сослуживца.
– Я так понял что это военная разведка… – неопределённо ответил Маркус, – ЦРУ… что-то в этом роде…
– Они так и не представились? – не поверил своим ушам Билл.
– Да сам в шоке! – Маркус отобрал у Саливана бутылку и сам разлил по бокалам, – но влияния и возможностей у них хоть отбавляй…
– Так, и что же они хотят найти? – повторил свой вопрос Саливан.
– Опять же, как я понял… напрямую-то мне никто ничего не говорил, – уточнил Маркус, – они предполагают, что вы можете скрывать Контакт…
– С кем? – Билл даже не сразу понял, о чём идёт речь
– С при-шель-ца-ми! – наклонившись к самому его уху шёпотом проорал полковник.
– Вот бред, – Билл отстранился, вытирая ладонью заплёванное ухо, – вот в смысле они реально в это верят?
– Да откуда мне знать… – покачал головой полковник, – меня они до своих секретов не допустили… А по твоему всё не так?
– Не «как»? – снова не понял Саливан.
– Ну никаких пришельцев нет? – уточнил полковник.
– Пришельцы может и есть, – уклончиво ответил Билл, – но они точно не живут здесь, – он указал рукой на потемневшее внешнее окно, – если ты не заметил, тут холодно и нихера нет атмосферы.
– Тогда что тут у вас происходит?
– Да хрен его знает, Маркус, – покачал головой Билл, – но у меня нет никаких сомнений что всему происходящему есть рациональное объяснение.
– Тогда давай за это выпьем! – предложил полковник.
– За то чтобы никаких пришельцев? – уточнил Саливан.
– Именно так! – кивнул Маркус плеснув в бокалы горячительной жидкости.
– Давай! – кивком головы согласился Саливан, принимая бокал, – никаких, мать его, пришельцев!
– Аминь!
И в кухонном блоке пустующего модуля, вновь раздался звон стеклянных стаканов.
В кают компанию Билл и Маркус вернулись уже к вечеру. Оба изрядно навеселе. И застали бесконечные восторги Чена, который, судя по покрасневшему лицу только-только снял скафандр, в котором – опять же судя по контексту – недавно выбрался из теплиц.
– …это невероятно, просто невероятно! – продолжал причитать китаец, прогоняя какие-то данные через ручной лэптоп.
– По какому поводу восторг? – поинтересовался Саливан, по привычке занимая место во главе стола.
В этот раз Маркус даже не пикнул о несоблюдении субординации и просто плюхнулся на свободное кресло рядом.
– Это доктор Чен с местными обитателями познакомился, – со смехом ответила Сьюзен, которая вместе с Антоном только что закончила настраивать привезённый вторым экипажем секвинатор.
– С которыми из них? – не сразу сообразил Саливан, в голове, которого всё ещё циркулировали слова Маркуса об инопланетянах.
– С лишайниками… – уточнил Антон, чуть ли не силой пытавшийся усадить Чена в одно из кресел, – человек совсем ошалел, мне чуть не силой пришлось его из теплицы вытаскивать.
– Вы даже не представляете…! – Чен, наконец, опустился в кресло, но планшета из рук не выпустил, – я вообще не понимаю… это же нобелевская премия! Как минимум!
– Чен, очнись! – пьяный голос Маркуса громом прокатился по комнате.
Чен подпрыгнул и уставился на своего капитана
– Посмотри вокруг! Здесь же нет никаких других людей, кроме нас! – полковник в подпитии скатился к меланхолическому настроению, что, по наблюдениям Билла, частенько водилось за военными, – нет людей, нет институтов, нет торговых центров… зачем тебе премия?
Глаза Чена стали почти европейского размера, он попытался вставить что-то на тему: «но это же Нобелевская Премия!», но, по всей видимости, в растрёпанных чувствах не смог подобрать соотвествующих английских слов.
– Да ладно, ниггер, дай человеку порадоваться… – Билл хлопнул полковника по плечу и обратился к Чену, – на самом деле если и давать кому премию, так это Рону Габриэлю Джозефу [2], который предвидел это открытие ещё полвека назад… его институт с конца прошлого века продвигает идею колонизации и неуникальности жизни на Земле…
– А вот тут не всё так просто… – усмехнулся экзобиолог, – если верить этим данным, ваши лишайники – вполне земные.
– Как так? – в этот раз даже изрядная порция выпитого спиртного не смогла заглушить удивления Билла Саливана.
До сегодняшнего дня только он обладал всей полнотой знаний о местной жизни, ведь Марсианские лишайники обнаружил именно он.
Открытие такого масштаба – как это часто и бывает – было сделано совершенно случайно, почти сразу же после переезда колонистов на постоянную базу. Нельзя сказать чтобы оно произошло совсем уж неожиданным, тем более после обнаруженных Антоном явных органических останков напоминающих окаменевшие аммониты – в конце концов учёные почти полвека наблюдали тёмные полосы возникающие на отрогах кратера Гарни в тёплое время года, а когда там подтвердилось наличие жидкой воды в наличии жизни не сомневался почти никто, – и всё-таки без неожиданностей не обошлось.
Кратер, вызывавший такое внимание исследователей вот уже 50 лет, располагался к северо-юго-востоку от основной базы – в каких-то жалких полутора километрах – но за восстановлением базы и поиском пропавшего оборудование колонисты так и не успели до него добраться. Искать жизнь собирались именно там… но нашли в совершенно другом месте.
Так уж вышло, что первоочередной задачей экипажа стало развёртывание производства продовольствия – тогда уже было известно, что пайков катастрофически не хватает. Запасы воды нашлись быстро, однако вся вода, до которой могли дотянуться колонисты имеющимися в их распоряжении портативными бурильными установками, была пересолена перхлоратами. Воду следовало добыть, дистиллировать, и только после этого использовать: богатые перхлоратами грунты необходимо было промыть чистой водой и лишь после этого вносить подготовленные органические удобрения и отходы.
В тепличные сектора воду подавали сразу в виде пресного водяного пара, однако при марсианском давлении ночью он превращался бы в снег, а днём – обратно в пар. Для растворения же перхлоратов вода нужна была в жидком состоянии. Поэтому давление в тепличных секторах подняли в пять раз, в сравнении с разреженной газовой смесью снаружи [3].
Такое сочетание давления и воды привело к неожиданному эффекту – уже через неделю теплицы начали «зацветать» – каменные крупинки и бетонные стены теплиц покрылись грязно-жёлтым налётом, которые Бил и Джиллиан поначалу приняли за выделения солей хлора.
Однако по мере промывания грунта содержание хлора в почве уменьшалось, а грязно-жёлтые пятна наоборот разрастались всё больше и больше. Химический анализ наличие хлора в субстанции в общем-то подтвердил, однако Саливан, от нечего делать, решил посмотреть на разрастающиеся «кристаллы» под микроскопом… тут-то и оказалось, что кристаллы это вовсе никакие не кристаллы, а сгустки органики, неизвестного происхождения, помимо прочего способные к фотосинтезу, хотя и аноксигенному [4].
Биохимия организмов была для земных форм жизни достаточно странной, и всё же – дабы исключить случайность – Билл и Джиллиан провели ряд экспериментов по проверке стороннего грунта на наличие жизни. В конце концов лишайники могли быть занесены с земным оборудованием и измениться уже на месте под воздействием низкой гравитации, перхлоратов и солнечной радиации.
Для полной уверенности грунт собирали аж в семи местах – в том числе на двух плато к северу и к югу от Долины Маринер – тогда ещё обе собаки были на ходу. Собранные образцы помещали в стерильные герметичные контейнеры с добавлением с добавлением сухого и водяного льда, который, тая днём на солнце, должен был увеличить давление в те же пять раз, что и в теплицах. Для чистоты эксперимента контейнеры оставляли снаружи.
И что же? Не прошло и месяца, как во всех контейнерах появились разноцветные пятна органического налёта.
Результаты такого эксперимента однозначно говорили о наличии в почве Марса спор каких-то лишайникоподобных организмов, и – хотя проанализировать их ДНК экспедиции было нечем – в марсианском происхождении вновь открытых видов сомневаться уже не приходилось.
Собственно детальный анализ структуры и происхождения этих организмов и должен был провести Чен с помощью доставленных на станцию секвинаторов. К чему он и приступил немедленно.
Энтузиазм Чена был понятен, а вот для колонизации находка не сулила ничего хорошего – на Земле всё громче раздавались голоса активистов «за чистоту космоса», призывающих оставить каждому уголку вселенной её уникальную биосистему и минимизировать воздействие человека хотя бы на другие миры.
Наличие жизни на Марсе давало этим людям в руки дополнительные козыри – именно по этой причине «открытие» на Земле особо не афишировалось и оставалось на уровне технической документации Компании.
По замыслу совета директоров необходимо было расширить колонию до таких масштабов, чтобы свернуть проект под натиском экоактивистов было уже невозможно: когда на планете будут жить несколько сотен, а лучше несколько тысяч специалистов с семьями, никакие экологические соображения уже не смогут поставить существование грибов и бактерий выше человеческих жизней.
– Я ещё не свёл все данные, но пока всё говорит за то, что эти организмы для Марса не уникальны… – пробормотал Чен не отрывая глаз от экрана планшета.
– То есть как? – всё ещё не до конца понимал Саливан.
– В них явно присутствуют генетические линии сходные с земными видами… – конкретизировал свой ответ китайский экзобиолог, – да собственно само наличие ДНК известного нам типа с теми же четырьмя базовыми основаниями, что и на Земле, уже говорит о родстве этих организмов с нашими.
– Так значит это не местная форма жизни? – всё ещё не до конца поверив в происходящее прошептал Билл.
– Смотря что понимать под местными, – уклончиво ответил Чен, продолжая изучать колонки цифр на планшете, – грибная клетка почти тождественна калоплахам… ну или каким-то другим леканоромицетам [5]… а вот бактерия внутри очень странная, по всей видимости она как-то использует в метаболизме соли хлора… Но в общем всё так, как вы и предполагали: снаружи грибные клетки, которые образуют как бы водно-газовые карманы с давлением внутри в 2-3 раза выше чем на дне Долины, чтобы вода могла существовать в диапазоне от нуля до пяти-семи градусов. Таким образом на несколько минут, а то и часов в день живущие в этих кармашках цианобактерии могу вырабатывать органические вещества, прямо как на Земле. Это, безусловно, местная жизнь, но одновременно с тем, она не является уникальной…
– По конкретнее, – Саливан покрутил рукой в воздухе, давая понять что путанные объяснения Чена для него так толком ничего и не прояснили, – нас интересует конкретный вопрос, эти штуки с Земли или нет?Ведь именно в этом вопросе вы должны были поставить точку?
– Это сложный теологический вопрос… – ещё более уклончиво начал экзобиолог, – вроде как «что было раньше: яйцо или курица»…
– Ты мне голову-то не морочь, – бывший капитан начал терять терпение, – их привезли мы, или они тут были?
– Так бы сразу и спросили! – похоже Чен действительно до конца не понимал смысл английской речи, стараясь подстроить под неё куда более детальные смыслы китайского языка, – На этот вопрос я могу ответить так: если они и прибыли с Земли, то это произошло задолго до приземления первого корабля Компании. Это точно, – он оторвался от планшета и несколько раз уверенно кивнул головой.
– За сколько? – переспросил Билл.
– Точно пока сказать не могу… – Чен потыкал раскрытой ладонью в планшет, – но на вскидку от миллиарда до пятиста миллионов лет назад.
Напрягшийся было Билл на этом месте облегчённо выдохнул:
– Ну и слава эволюции! – он повернулся на кресле пытаясь одобрительно похлопать Чена по плечу, но дотянуться до экзобиолога не сумел и поэтому похлопал по плечу Маркуса, который, правда, нить разговора совершенно не улавливал.
Понимая что совсем от дискуссии ему отделаться не удастся, да и в работе станции разбираться как-то нужно, Маркус задал единственный вопрос, который пришёл ему в голову:
– Я вот не понял… Это что же выходит, кто-то летал с Земли на Марс поллмиллиарда лет назад?
– Безусловно! – проговорил Чен, но Билл прервал его взмахом руки.
Он сразу понял, в каком направлении пошла мысль Маркуса и поспешил вырвать её из лап конспирологии и вернуть в научное русло:
– Чен имеет в виду что «кто-то» летает с Земли на Марс и обратно практически всё время, – объяснил он.
– Что вы имеете в виду? – не понял Маркус.
– Да это очень просто, – пустился в объяснения Билл, прекрасно понимая, что полковнику нужно дать как можно более подробное представление о вопросе, чтобы он окончательно забыл думать о своих антинаучных бреднях, – огромное количество организмов могут выживать в космосе длительное время в неактивном состоянии, например в спорах. Споры бактерий поднимаются в верхние слои атмосферы и разлетаются по всему космосу. Крупные метеориты при соударении с планетами выбивают куски камня со спорами ещё более сложных организмов, например лишайников или грибов, и те тоже могут покинуть планету… для того чтобы подняться в верхние слои атмосферы самостоятельно они слишком тяжёлые, – добавил он, – но в метеоритном материале многие из них могут путешествовать годами, и за сотни миллионов лет вероятность их подпадания на соседнюю планету приближается к единице. Так что обмен генетическим материалом между мирами в Солнечной Системе идёт постоянно… теоретически, – он покрутил в воздухе указательным пальцем, пытаясь изобразить «теоретичность», но судя по скептическому взгляду Маркуса это у него не вышло.
А вот Чен Билла прекрасно понял.
– Совершенно верно, – кивнул экзобиолог.
– Хм… – нахмурился Антон, его, конечно, никто не спрашивал, но с точки зрения физики в рассуждениях биологов было несколько просчётов, о которых он и поспешил уведомить собравшихся, – с инженерной точки зрения это не совсем так, – вставил он, – частички пыли и газа из верхних слоёв атмосферы уносит в основном солнечный ветер. Значит если бактерии и перемещаются между планетами, то скорее с Земли на Марс, чем с Марса на Землю… а вот с лишайниками наоборот, – добавил он, – Марс всегда подвергал метеоритной бомбардировке гораздо более интенсивно, чем Земля, тем более в древности. Кроме того первая космическая скорость у него в три раза меньше, как и гравитация… это значит что бактерии скорее могли быть занесены с Земли на Марс, а вот лишайники или грибы наоборот: с Марса на Землю…
– Никогда об этом не думал… – хмыкнул китайский экзобиолог, – но вы, видимо правы, – согласился он после нескольких секунда невидимых рассуждений, – как бы там ни было, мы не знаем откуда куда заносилась жизнь, но у нас есть все основания полагать, что для наших двух миров она более-менее общая. По крайней мере на уровне универсальных предков, существовавших уже после Гуронского Оледенения [6]. Впрочем это не важно, – тут же добавил он, – важно то, что никто больше не сможет защищать Марсианскую жизнь, мотивируя это защитой от вторжения земных организмов.
Эту часть все члены экспедиции поняли без дополнительных объяснений – родство земной и марсианской жизни говорило о том, что открытие можно больше не скрывать. На Марсе и Земле нет никакой «собственной жизни», отдельной от жизни на соседних планетах, значит колонизация не угрожает Марсианской биоте, по крайней мере не угрожает фундаментально. А судя по тому, что лишайники чувствовали себя значительно лучше при повышенном атмосферном давлении колонизация и терраморфирование могли пойти им только на пользу.
– Да это ведь потрясающая новость! – вскричал Билл.
Казалось только Маркус так ничего и не понял из речи экзобиолога, что для всех остальных служило лишним поводом задать вопрос: как он вообще тут оказался?
– А где все наши женщины? – поинтересовался Билл осматривая компанию.
– Ванесса и Линда, по моему распоряжению, изучают личные дела сотрудников, – меланхолично заметил полковник, – но твоей жене я поручений не давал… – добавил он.
Билл неодобрительно покосился на старого знакомого, но в слух ничего не произнёс.
– …я знаю, – проговорил Сьюзи, как будто о чём-то вспомнив, – она на кухне, готовит очередные кулинарные шедевры.
– Отлично, – кивнул Саливан, – Маркус, ну давай, раскошеливайся, я знаю у тебя ещё есть. Сегодня у нас есть повод выпить!
Полковник также смерил Саливана неодобрительным взглядом: он определённо не понимал чему так радуются колонисты – которые вместо того чтобы найти марсианскую жизнь, нашли самые обыкновенные лишайники – но явно не желал демонстрировать свою некомпетентность. Не говоря ни слова он поднялся и молча проследовал назад в свою каюту.
Когда новый капитан вернулся в кают-компанию, там царило ещё большее оживление – теперь оба экипажа были в сборе: Сьюзен и Джиллиан на правах хозяев накрывали на стол, а Ванесса и Чен непрерывно восторгались пищевыми новинками. Маркус молча зашёл в помещение и поставил на стол полную литровую бутылку виски.
– Мы что-то отмечаем? – подняла на него глаза Линда.
– Да, – коротко ответил Маркус присаживаясь на свободное кресло рядом с Биллом, который так и не покинул капитанского места.
– Что?
– Нашу не уникальность…
– …?
– Мы отмечаем тот факт, – поддержал его мысль Билл, – что на Марсе нет никакой собственной жизни. Чен сегодня достоверно установил, что обнаруженные нами жизненные формы родственны Земным.
– Это повод для радости? – удивилась Линда.
– Конечно, – кивнул Антон, – это значит нас не будут доставать земные экоактивисты, и мы можем обнародовать открытие.
– Тогда поздравляю, – улыбнулась Линда, – может мне принести ещё стаканов?
– О, нет! – подмигнул Антон, на этот случай у меня есть кое что получше, – он выпрыгнул из-за стола и исчез в коридоре, а через две минуты на столе появилось шесть хрустальных стопок, – к сожалению их только шесть… но мы с Биллом, так уж и быть, обойдёмся стандартной посудой…
Некоторое время голодные обитатели станции лишь молча стучали вилками, то и дело сдабривая очередной кусок мяса крепкой выпивкой.
Маркус же всё это время сидел задумчивым и пил через раз.
Было видно, что в обсуждении вопроса местной жизни многое для него осталось загадкой.
Наверное он не стал бы задавать глупые вопросы – роняя свой и без того не высокий с научной точки зрения авторитет – но под действием алкоголя его самокритичность несколько отступила, а занимавшая его проблема не находила решения без посторонней помощи:
– И всё-таки, объясните мне одну вещь… – он громко опустил стопку на стол, нарочито привлекая внимание, – как эти споры пролежали в почве миллиарды лет? Ведь насколько я помню школьную программу: Марс необитаем уже очень-очень давно? Даже если когда-то и был похож на Землю…
– О нет, – с набитым ртом возразил ему Чен, – ни о каких миллиардах речи не идёт, споры довольно свежие, несколько веков максимум, иначе они не были бы настолько жизнеспособными…
– Но вы говорили что их занесло сюда 500 миллионов лет назад? – напомнил ему Маркус, всё более хмурясь под тяжестью насмешливых взглядов членов первого экипажа.
– Это происхождение видов… – объяснил Чен дожевав кусок, – примерно в это время жил их ближайший общий предок. Но сами споры, безусловно, гораздо свежее.
– И всё же, – с нажимом произнёс полковник, – как споры попали в почву? Если я вас правильно понял, Билл, – обернулся Маркус к бывшему капитану, – вы брали грунт в разных местах плато и везде находили споры?
– Это так, – кивнул Билл налегая на свинячью ножку.
– Я может быть не очень хорошо разбираюсь в биологии, – продолжал полковник, – однако в картах-то я кое-что смыслю: я видел координаты точек забора грунта, и это очень неблагоприятные места, особенно на плато. Если в Маринере ещё может быть жидкая вода, пусть в небольшом температурном диапазоне, то в сухих долинах на поверхности – точно нет… откуда марсианские споры там?
– Чисто теоретически, – начал Билл, откладывая кусок в сторону, – споры могли быть принесены пылевыми бурями… это на орбиту из не вынесет, а на плато за 300 километров – запросто, – уточнил он, – впрочем, – добавил он задумчиво, – я с тобой соглашусь. Споры в такой концентрации не могут быть рассеяны по всей планете. Кроме того, собранные образцы определённо принадлежат к разным видам…
– Значит, эти лишайники росли тут повсюду? – победно произнёс полковник, которому наконец-то удалось завладеть вниманием аудитории и не выглядеть при этом глупо, – Почему же мы не наблюдали их раньше?
– На самом деле очень может быть, что мы их наблюдали, – задумчиво проговорил Чен, откладывая на край тарелки пустую улиточью раковину, – у меня на этот счёт была гипотеза ещё на Земле… это одна из главных причин почему я так рвался сюда, – добавил он, обводя глазами колонистов.
– Что вы имеете в виду?
– Знаете, есть такой известный парадокс, – Чен аккуратно вытер руки салфеткой, очевидно приготовившись к длительному объяснению, – с 1870х по 1970е годы на Марсе наблюдалась сеть каналов… или чего-то похожего. Базовая гипотеза состояла в том, что это реки: вокруг них фиксировались сезонные разрастания и сжимания чего-то похожего на растительность. Однако когда Марса впервые достигли марсоходы, никаких признаков жизни на поверхности уже не было…
– И…? – глаза полковника впервые зажглись интересом.
– Этот факт может иметь два объяснения, – Чен разорвал использованную салфетку пополам и разложил обрывки по разные стороны от тарелки, очевидно демонстрируя двойственность озвучиваемой проблемы, – первое, которое, собственно, и принято широким научным сообществом заключается в том, что наши наблюдения были ошибочными, а каналы-реки не более, чем оптическая иллюзия вызванная несовершенством технических средств того времени. Так полагает абсолютное большинство исследователей… – добавил он, – Но есть и другое, более маргинальное, и всё же до конца так и не отброшенное: жизнь на Марсе была, по крайней мере до семидесятых годов прошлого века… а потом… исчезла.
– А такое возможно? – Маркус обвёл глазами свою команду из которой ровно все знали о Марсе и его освоении больше него.
– Ну в принципе, да, – поддержал разговор уже захмелевший Антон, – представьте себе например такое: кто-то наблюдает с Венеры за Землёй в начале ледникового периода, они видят мегафауну на просторах Сибири, леса до Карского моря и тому подобное. Спустя 30 лет они присылают аппарат… а в это время Сибирь уже покрыта ледяной коркой в несколько десятков метров. Аппарат ходит по просторам Сибири, но никаких признаков жизни там нет… – он залпом допил остатки виски в своём бокале и добавил, – глобальные процессы идут медленно, но переломы происходят быстро. Даже в «малом ледниковье» [7], как мы, геологи, его называем, большая часть Сибири покрылась льдом, а он продлился всего-то 50 лет – это время меньше, чем мы всерьёз исследуем Марс…
– …и может такое быть, что мы своими исследованиями попали в начало местного «ледникового периода»? – уточнил полковник.
– Чисто теоретически такую возможность полностью исключить нельзя, – кивнул Антон, – хотя она и не является научным мейнсримом, – сразу же уточнил он.
– Но на Земле ледниковые эпохи вызывает тектоническая активность, а Марс геологический давно мёртв? – вставила реплику внимательно следящая за разговором Линда. Она, очевидно, знала о Марсе не больше мужа, и сейчас ориентировалась исключительно по программе средней школы.
– На самом деле сколько времени прошло с тех пор, как Марс геологически умер, мы точно не знаем, – проговорил Антон, – зато мы точно знаем, что колебания вулканизма не происходят сами собой. Они связаны с колебанием количества тепла получаемого Землёй и его распределением по поверхности Земная. Орбита нашей планеты имеет небольшой эксцентриситет, и если наибольшее удаление от Солнца совпадает с зимой на возвышенностях – крупных материках – Земля начинает остывать и вулканическая активность падать. А когда зима и лето меняются местами, она начинает разогреваться, и только затем растёт вулканическая активность.
– А разве зима и лето не в одно и тоже время в одних и тех же местах? – вопросы Маркуса становились всё глупее, но видимо разговор и алкоголь сильно уж его затянули.
– Нет, – с улыбкой на губах покачал головой Антон, – существует так называемый цикл прецессии: земная ось смешается описывая полный круг за 24 тысячи лет, и каждый 12 тысяч лет зима и лето меняются местами, что, собственно, и порождает периодические спады вулканической активности и оледенения последних 30 миллионов лет… но это крупные циклы, на них накладываются мелкие в несколько тысяч лет или даже несколько веков. Например средневековый температурный оптимум [8] сменился малым ледниковым периодом всего за 400 лет – абсолютно ничто по геологическим меркам.
– А на Марсе?
– А никто не знает, – развёл руками Антон, – Теоретически всё должно быть также, разве что большой цикл прецессии у него не двадцать четыре, а пятьдесят шесть тысяч лет. Но у Марса выше эксцентриситет, более нестабильная ось вращения, целых два спутника, близость огромного количества других мелких тяготеющих тел, да и к планетам гигантам он гораздо ближе… в общем факторов которые, теоретически, могут вызывать малые ледниковья и оптимумы у него гораздо больше, и мы не знаем о них примерно ничего.
– И на сколько сильно могут меняться условия? – продолжал засыпать вопросами полковник.
– Сложно сказать… – пожал плечами бывший горный инженер, – на Земле равновесие обеспечивается замедлением и ускорением вулканизма, на Марсе вулканизма в нашем смысле нет, но его могут заменять водно-газовые циклы.
Теперь уже новое открывал для себя не только полковник, но и остальные члены экспедиции. Антон был единственным геологом и ранее маргинальных гипотез не озвучивал.
– Как это? – этот вопрос был задан уже Ченом, очевидно изучавшим этот вопрос.
– Фух… – Антон всегда испытывал трудности с объяснением вещей, которые ему самому казалось очевидным, – ну смотрите, – начал он, приготовившись к долгим объяснениям, – даже на Земле большую часть выбрасываемых в атмосферу газов составляют вовсе не вулканические выбросы, а водяной пар: горячие источники и гейзеры выбрасывают на поверхность на порядки больше вещества – воды в виде пара – чем вулканы выбрасывают газа… это происходит потому, что в земной коре очень много воды, но при этом она не может уходить далеко вглубь. Ведь уже начиная с небольшой глубины Земля горячая. Температура на глубине всего лишь одного километра уже выше критической температуры для воды, то есть вода там – всегда газ; и рано или поздно она под давлением вырывается на поверхность… когда Земля остынет, вода будет спускаться всё глубже и глубже, пока поверхность нашей планеты не станет похожа на марсианскую…
– Подождите! Вот это я знаю! – обрадованно вскричал Маркус, очевидно вспомнив что-то из подготовительного курса астронавтов, – Марс потерял атмосферу и воду под действием солнечного излучения! Вода распадается на кислород и водород, кислород окисляет всё вокруг – потому поверхность красная, она в основном состоит из оксидов железа – а водород улетает в космос… это называется дис-си-па-ци-я атмосферы, вот! – с трудом выговорив сложное слово белозубо осклабился полковник.
Маркус был доволен собой – ему впервые за вечер удалось не ударить в грязь лицом.
– Эта гипотеза действительно основная, – кивнул Антон, – но она ничего не объясняет. Дело в том, что скорость диссипации марсианской атмосферы не больше девяти тонн вещества в сутки, но мы точно знаем, что на Марсе было время когда давление здесь было как сейчас на Земле или даже ещё выше – по древним кратерам очевидно что они разрушены водной и атмосферной эрозией. Не вдаваясь в технические подробности можно с уверенностью утверждать, что скорость диссипации совершенно недостаточна, чтобы такой слой атмосферы и воды мог улетучиться в космос… Самые завышенные расчёты показывают что Марс не мог потерять более 10% атмосферы и воды… а он потерял более 99%.
– И куда же по-вашему делась вода и атмосфера? – поинтересовался Маркус, с удовлетворением наблюдая что и остальные члены экипажа не знают ответов на этот вопрос.
– Скорее всего ушла в разломы. – пожал плечами Антон, – Планета остыла, вещество под корой сжалось образовав обширные пустоты, а поскольку температура под поверхностью упала, вода уходящая в эти разломы, перестала выдавливаться на поверхность в виде пара. Таким образом океаны постепенно слились в подземные полости. Климат стал сухим, а сухой климат порождает ещё большие перепады температур… ну как в Якутии, – попытался объяснить он, – смотрите: Якутск находится на одной широте с Севастополем. Но Севастополь окружён морем, поэтому летом там +25, а зимой +5, суточные перепады температур и вовсе не существенны. А Якутия бедна водой, поэтому летом там +45, а зимой –70, и это, заметьте, на Земле, – добавил он, –которая в полтора раза ближе к Солнцу; на материке где вода всё-таки есть; и в достаточно плотной атмосфере. Но даже при этом температура зимними ночами опускается так низко, чтобы углекислый газ может становится жидким. На Марсе всё должно было происходить ещё более драматично – его атмосфера почти полностью состоит из углекислого газа, зимними ночами он стал попросту сжижаться. Тогда, вероятно, по поверхности текли реки углекислоты, а зимой жидкий углекислый газ образовывал водоёмы… и значит уходил вслед за водой под поверхность планеты. Постепенно давление упало настолько, что углекислый газ перестал сжижаться, и стал из газообразного состояния, сразу выпадать в твёрдое… собственно так Марс обрёл своё нынешнее состояние.
– Не-не-не, вы не о том говорите! – подорвался полковник, может быть он не был так эрудирован как остальные колонисты, но у него всегда была отлична память, – «водно-газовые циклы»-то тут при чём?
– Ах, ну да, – вспомнил Антон, – поскольку Марс дальше от Солнца легче и холоднее, должно получаться примерно так: вместо нашей магмы тут жидкая вода, а вместо воды – углекислый газ. И когда при сочетании нескольких космических факторов Марс начинает разогреваться, из пор поверхности сначала выходит углекислый газ, а потом и водяной пар, получаются такие углекислые источники и гейзеры, и водяные вулканы… это всё гипотетические рассуждения, – напомнил он, – но если это так, то перепады давления могут быть очень большими. Даже без того, раз в 28000 лет, когда зима и лето меняются местами, и тёплое время года приходится на другой полюс планеты, давление должно вырастать в два раза – потому что 90% воды и газа сосредоточено именно там. Даже в этом случае в Маринере будет появляться жидкая вода. Если же то что я говорю верно, то давление может меняться в десятки раз и жидкие ручьи из воды могут течь почти по всей планете.
– Но Чен говорит что ручьи видели всего 100 лет назад?
– А вот тут могут включаться малые циклы, – добавил Антон, – о которых мы ничего не знаем. Сейчас Марс вполне может находиться в межледнековье, когда внутренние мелкие циклы влияют на температуру больше чем большие. Как я уже говорил, малый ледниковый период в Европе по температурам был близок к настоящему большому ледниковью; а малое потепление, почти приблизилось к галоценовому оптимуму. За 400 лет разброс среднегодовых температур достигал 10-15 градусов – это очень много. В десять раз больше, чем то, что мы называем «глобальным потеплением» сейчас. В целом это почти такая же разница, как между ледниковыми пиками и межледниковыми оптимумам, но не за 12000 лет, а всего за 400! На Земном атмосферном давлении это не сказывается потому, что наша атмосфера при -70 не замерзает, а вот на Марсе, если 90% воды и 99% атмосферы действительно находятся в полостях под поверхностью, такое изменение температуры, приведёт к росту давления в несколько раз, и мы вполне можем увидеть своими глазами и «каналы» и «растительность».
– Это очень, очень интересно! – восторженно кивнул Чен, – и это подходит по срокам! Если вы правы, то лишайники действительно могли покрывать значительную часть Марса всего 100 лет назад. Это полностью объяснило бы все ваши находки, – и китаец ещё раз почтительно кивнул старшему инженеру.
– Хм… – полковник казалось, крепко задумался, – значит, если я правильно понял, ваши лишайники находятся в спящем состоянии веками, а то и тысячелетиями и просыпаются при повышении давления, которое периодически происходит?
– Именно так, – ещё раз кивнул Чен, – конечно, если теория озвученная господином… э-э…
– Тагиным, – вставил Антон.
– Да, – снова кивнул китаец, – если теория господина Тагина верна, это многое бы объяснило. Ведь хотя теория и спорная, но лишайники-то просыпающиеся при повышении давления и температуры. Это факт! Мы это видим!
– А может при повышении давления просыпаться что-нибудь посложнее? – прищурившись поинтересовался полковник.
Вот оно! Отметил про себя Билл, вот какой вопрос волновал Маркуса на самом деле!
– Например? – Бил с укоризной посмотрел на друга.
– Не знаю, – пожал плечами полковник, – животные… насекомые?
– Чисто теоретически, да, – подтвердил экзобиолог, – на земле есть насекомые и черви, которые могут пережить тысячи лет спячки… а в виде яиц, даже миллионы… но мне сложно представить что-то подобное в анаэробной атмосфере.
– Но вот, чисто теоретически? – прищурился полковник, пристально посмотрев на подчинённого.
– Чисто теоретически, такую форму жизни измыслить можно, – неохотно согласился Чен.
– Как те раковины, которые нашёл Антон?
– Боюсь раковины – нет, то что мне до сих пор показывали – явные окаменелости, – добавил Чен, – да, им точно не полмиллиарда лет, и значит вода на дне долины была совсем не так давно, как мы думали раньше… однако они точно древнее даже пятидесятишеститысячного цикла прецессии. Вот если бы мне удалось найти более поздние экземпляры, не утратившие клеточной структуры, я мог бы сказать больше…
Антон уже начал было открывать рот, но быстро сообразив, что сейчас сболтнёт лишнего прикусил губу едва ли не до крови.
С другой стороны стола Билл усмехнулся и добавил:
– Ещё не вечер, – подмигнул он Антону, – вполне может быть мы ещё найдём более свежих, а то и вообще живых аммонитов…
На Землю и даже на летящий к ним корабль со вторым экипажем колонисты этого не докладывали, но в кратерах Маринера под толщей песка Антону удалось отыскать гораздо более свежие экземпляры. Сколько им было лет без специального оборудования определить наверняка не получалось, однако они прекрасно подошли на корм виноградным улиткам – поскольку минеральную крошку они поглощали куда менее охотно, можно было сделать вывод, что раковины состоят не из замещённых минералов, а из самой настоящей органики.
Рост улиток удвоился, а об открытии было решено не распространятся, всё по тем же причинам, что и на счёт лишайников – дабы не вызывать лишний раз внимания экоактивистов.
Окаменевшие раковины описали и систематизировали, а свежие – пустили на корм улиткам. Но именно тогда Антон начал разрабатывать теорию водно-газовых циклов Марса… увы, дальше концепции теория так и не продвинулась – компьютеру станции не хватало мощности на обсчёт всех потенциально возможных переменных, а передавать задачу на Землю, означало бы признание в обнаружении местной жизни, и могло поставить под удар всю колониальную миссию.
– Отлично! – кивнул Маркус … – за это и выпьем.
Вся компания подняла рюмки и чокнулась.
Остаток ужина прошёл в тёплой дружеской атмосфере: Антон рассказывал как ему и Сьюзен удалось восстановить базу после обнаружения критического недокомплекта, а Джиллиан и Билл говорили о систематизации найденных органических останков.
Любая информация по этому поводу вызывала бурю эмоций у Чена, и он обещал немедленно приступить к исследованиям, как только ему предоставят доступ к уже собранным экспедицией образцам.
В этот вечер всем сидящим за столом казалось, что они действительно делают большое общее дело… увы, эта идиллия не продержалась и пары суток.
========================
[1] Доктор Менгеле (он же «Доктор Смерть») – немецкий врач, проводивший медицинские опыты на узниках концлагеря Освенцим во время Второй мировой войны. Менгеле лично занимался отбором узников, прибывающих в лагерь, проводил эксперименты над заключёнными. Его жертвами стали сотни тысяч человек. После войны Менгеле бежал из Германии в Латинскую Америку, опасаясь преследований. Попытки найти его и предать суду не увенчались успехом.
[2] Рон Габриель Дзожев – автодидакт прославившийся публикациями во многих областях научного знания.
В мае 2016 года доктор Джозеф представил доказательства и сообщил, что 40 экспертов по грибам и 30 экспертов по геоморфологии, изучив фотографии марсианских образцов, сделанные НАСА, пришли к статистически значимому консенсусу о высокой вероятности жизни на Марсе. В феврале 2019 года доктор Джозеф и четверо его коллег опубликовали крупную монографию, в которой подробно описали свои выводы в журнале "Обзоры астробиологии и космической науки", 1, 40-82, 2019: Свидетельства жизни на Марсе: Viking LR, Метеорит ALH8401, Строматолиты, Метан, Лишайники, Грибы
[3] Температура закипания воды зависит от давления. Атмосферное давление на дне долины Маринер 7-8 кПа, что соответствует 0,7-0,8% земного Атмосферного давления. При таком давлении вода закипает практически сразу после таяния (при температуре 4-5 градусов цельсия). При давлении в 5 раз выше 3,5-4% земного температура кипения воды будет в районе 25-28 градусов.
[4] Аноксигенный фотосинтез (англ. anoxygenic «бескислородный») — вариант фотосинтеза (процесса образования органических веществ на свету), при котором, в отличие от оксигенного фотосинтеза, не происходит образования молекулярного кислорода. Для аноксигенного фотосинтеза требуется наличие во внешней среде восстановленных субстратов, например, сероводорода, серы, тиосульфата, органических соединений или молекулярного водорода. Возможность осуществления аноксигенного фотосинтеза доказана К. ван Нилем, который в 1931 году установил, что его используют пурпурные бактерии и зелёные серобактерии.
[5] Лишайники – это композиционные организма, состоящие из водорослей или цианобактерий, живущих среди нитей из нескольких видов грибов в отношениях симбиоза: грибы поставляют продуцентам воду и защиту от внешней среды, а фотосинтезирующие организмы делятся с грибами производимой ими органикой. Лишайники бывают разных цветов, размеров и форм и иногда похожи на растения, хотя растениями не являются. Они могут иметь крошечные, безлистные ветви; плоские листовидные структуры; быть похожими на кору, плотно прилегая к поверхности; порошкообразный внешний вид; или другие формы роста.
Кало́плака (лат. Caloplaca) — род лишайников семейства Телосхистовые (Teloschistaceae). Виды этого рода распространены по всему миру, простираясь от Антарктиды до высоких широт Арктики. Его находили в северных широтах Северной Америки и России. Известно несколько десятков видов произрастающих в самых разнообразных и самых суровых условиях.
Леканоромицеты (лат. Lecanoromycetes) — класс грибов, включающий в себя приблизительно 13 500 преимущественно лихенизированных видов. Являются основой для 90% известных лишайников.
[6] Гуронское Оледенение – одно из древнейших и наиболее продолжительных оледенений на Земле. Началось и закончилось в палеопротерозое 2,4-2,1 млрд лет назад, продлившись около 300 млн лет. Причиной гуронского оледенения была кислородная катастрофа, в ходе которой в атмосферу Земли поступило большое количество кислорода, выработанного фотосинтезирующими организмами. Метан, который ранее присутствовал в атмосфере в больших количествах и вносил основной вклад в парниковый эффект, соединился с кислородом и превратился в углекислый газ и воду. Изменения состава атмосферы, в свою очередь, привели к сокращению численности метаногенов, что вызвало дополнительное снижение уровня метана.
[7] Малый Ледниковый Период – период глобального относительного похолодания, имевший место на Земле в течение XIV—XIX веков. Самый холодный период по среднегодовым температурам за последние 2 тысячи лет. Малому ледниковому периоду предшествовал малый климатический оптимум (примерно X—XIII века) — период сравнительно тёплой и ровной погоды, мягких зим и отсутствия сильных засух.
[8] Средневековый климатический оптимум (также встречается название Средневековый тёплый период 950—1250 гг) — эпоха относительно тёплого климата в северном полушарии в X—XIII веках, последовавшая за климатическим пессимумом эпохи Великого переселения народов и предшествовавшая так называемому малому ледниковому периоду XIV—XVIII веков. Эпоха характеризовалась мягкими зимами, сравнительно тёплой и ровной погодой.
Серый мелкий песок
–
почти что каменная пыль
–
поднимался вокруг от мощных ударов металлических лап по девственному грунту пустыни. Он резво бросает вперёд своё сильное металлическое тело; кувыркается в воздухе, перескакивая через унылые марсианские камни и скальные выступы. В разреженной атмосфере его рысоватая поступь почти бесшумна – лишь вибрация расходится по каменистой почве от резких приземлений при особенно затяжных прыжках.
Он бежит по открытой местности, и цепляясь когтями за трещины скал, лихо перекидывает себя через громадные валуны. Карабкается по скальным выступам и, спрыгнув вниз с высоты нескольких этажей, несётся в припрыжку дальше, наслаждаясь своей силой и ловкостью.
Он несётся галопом по каменистой равнине долины Маринер, но вдруг… как будто невидимая верёвка натянувшись до предела отбрасывает его назад со всей силой инерции… металлический лязг грохочет в ушах и сотрясает внутренности – он как будто налетел на невидимую преграду.
Перекатившись через себя несколько раз он пытается сохранить равновесие, но ничего не выходит
– лапы-ноги разъезжаются в разные стороны и он
и с размаху шмякается на пузо. Пытается вскочить, подняться на свои крепкие металлические ноги, но управление не слушается, нейросистемы взрываются радугой болевых импульсов. Четыре металлические конечности ни как не могут нащупать положение равновесия. Он пытается подняться, но ничего не выходит.
И тут в сознание врывается дикая, чудовищная боль в задней лапе – вот в чём причина, нога! Она в чём-то заклинила!
Он поворачивается, что бы осмотреть повреждения, но не успевает этого сделать – из-за камней, как из засады, резко выскакивают несколько тонких высоких существ в блестящих комбинезонах.
У них в руках оружие.
Существа точно не люди (людей он знает), но в руках у них автоматы Калашникова. От них несёт опасностью, тленом и смертью. На него накатывает удушающая волна плотного парализующего страха, мгновенно переходящая в дикий животный ужас. Сознание гаснет, в дело идут инстинкты самого низкого уровня: осматривать повреждения уже некогда, он вкладывает всю свою волю к жизни, весь свой ужас в последний рывок. Все пять лошадиных сил одним импульсом уходят в решающий толчок. Системы взрываются фейерверком чудовищной боли… но он свободен! Получилось!
Животная радость переполняет нутро… но лишь на долю секунды. Затем взор загораживает сеть, которую успевают набросить странные существа.
Он вырывается и орёт… точнее хочет орать человеческим голосом, но у него не выходит: из гола вырывается лишь едва различимый хрип…
С тихим скрежетом он выворачивает шею на максимум, до заводских пределов, и успевает взглянут в защитное стекло шлема на голове существа – но под стеклом ничего нет, лишь сияющая межпланетная пустота…
В следующее мгновение на его голову опускается приклад автомата. И сознание покидает его…
Тёплая ладонь Сьюзен смахнула испарину со лба Антона. Он схватил её руку, будто пытался удержавшись на ней в нашем мире, не позволить себе соскользнуть обратно в бездну небытия…
Это был сон. Только сон…
– Тебе опять приснился кошмар? – ласковый голос супруги окончательно возвращает его в реальность.
Это только сон…
– Да… – хрипло отзывается Антон, – опять…
– …опять? Тебе снова снилось что ты был собакой и тебя поймали пришельцы?
– Не пришельцы… – стонет он вспоминаю бездонную пустоту пространства-времени под стеклом шлема, – не люди… не знаю… но в этот раз у них в руках были автоматы… автоматы Калашникова.
– Что это?
– Это советское оружие, разработанное в конце второй мировой войны… очень хорошее, потом использовалось во всех войнах которые вёл Советский Союз [1]… да и вообще почти во всех войнах за последние сто лет…
– Но почему они у пришельцев?
– Ну солнце, откуда же я знаю, – вяло улыбнулся старший инженер, – это же сон…
За окном только начинало светать, но Сьюзи уже успела встать и даже навести лёгкий макияж.
По комнате распространяется терпкий аромат свежесваренного кофе. Обычно этот запах его раздражает… но не сегодня, сегодня он напоминает ему о людях, о Сьюзен, о её стройном теле и мягких ладонях, которыми она прикасается к его лицу и груди.
Она хочет успокоить его и ему передаются её тепло и нежность. Он берёт её за руку и тянет на себя.
Сьюзи смеётся.
Страх отступает…
Антон проводит ладонью по гибкой шее девушки и притянув её к себе прикасается губами к её щеке. Длинные светлые волосы щекочут кожу. Сьюзе не пытается отстраниться, она поворачивается и целует его в губы. Затем расстёгивает свой комбинезон и ныряет к нему под одеяло…
Горизонт за окном краснеет предвещая скорое пробуждение холодного солнца, но время ещё есть…
***
Теперь на станции прибавилось ещё одним любителем кофе. Антон с раздражением посмотрел на очередную кружку пахучей жидкости, которую жадно поглощал кофейного же цвета громадный американский военный.
Сегодня они были у контрольного пункта вдвоём: Ванесса изучала марсианские раковины, Сьюзен продолжала знакомить Чена с оборудованием теплиц, Линда уже второй день писала какие-то отчёты, а чем занимались Билл и Джиллиан Антон даже представить не мог, но наверняка чем-то важным.
– Что нам нужно сделать перед отправкой? – повернулся Антон к склонившемуся над пультом полковнику.
– Вынести прибор на местность, и задать курс, – ответил тот, не отрывая сосредоточенного взгляда от монитора.
Второй день Антон под бдительным руководством боевого инженера изучал возможности военных машин: наборы команд, показания датчиков, особенности управления и снаряжения – ведь сегодня Биг Дог 45 должен был отправиться по маршруту бесследно исчезнувшего Мухтара, и выяснить, наконец, что произошло с их поисковым дроном два года назад.
Пока полковник выводил машину из ангара, старший инженер старательно вводил цифры в окна контрольной панели. Он несколько раз перепроверил данные, сверился со спутником и только после этого спросил:
– Вроде всё, проверите?
Полковник оторвал взгляд от своего монитора и посмотрел на заполненные Антоном формы:
– Да чего тут проверят, при необходимости мы подправим координаты уже в пути… – пробормотал он в ответ. Тем не менее полковник внимательно просмотрел ряды цифр и векторную карту маршрута и добавил: – да, всё верно, запускай.
Пальцы Антона коснулись сенсорной панели подсвечивая команду «enter», и изображение на мониторе полковника пришло в движение – дрон дёрнулся и, набирая скорость всеми шестью, лапами двинулся в путь.
Теперь они могли видеть мир глазами боевого робота в большинстве известных диапазонов, хотя сейчас на экран выводился только видимый: изображение плавно скользило над марсианскими песками, как будто камера парила в метре от поверхности. Видео было куда более гладким, чем при рваных движениях их первых «собак» – всё таки дополнительный лапы это вещь:
– Как будто летит… – не удержался Антон, – у Салли и Мухтара изображение непрерывно прыгало…
– Для военной машины важна точность наведения, – ответил полковник бросая последний взгляд на экран и снова поднимая кружку с кофе, – если ты целишься по движущейся мишени, изображение не должно дрожать.
– Это из-за шести ног?
Если поступь четырёхногих «собак» напоминала бег млекопитающих, то монстр привезённый Маркусом больше походил движениями на таракана или многоножку.
– Шесть ног и гироскопическая фокусировка… – кивнул полковник, – у вас было не так?
– Нет, – покачал головой Антон, – наши собаки передавали сигнал так… как будто ты сидишь верхом… на собаке…
– Ну да, – кивнул полковник, – я вспомнил, я же смотрел записи с «Мухтара», так, кажется вы называли пропавший дрон? – уточнил он.
– Да, именно так…
– Такое странное имя… восточное?
– Да нет, – отмахнулся инженер, – это имя собаки… кажется она работала на границе… из старого советского фильма. У деда был огромный кавказец с таким именем, – добавил он, – в смысле кавказская овчарка…
– Я знаю что это, – кивнул негр, – видел у русских наёмников.
Упоминание о русских наёмниках заинтересовало Антона, но он не стал спрашивать при каких обстоятельствах полковник с ними встречался, и по какую сторону линии фронта они были друг от друга.
– В общем я решил что это подходящее имя для ста килограмм пластика и стали, с удельной мощностью в пять лошадиных сил, – добавил он.
– А второй дрон…?
– Салли, второй дрон мы считаем девочкой, – улыбнулся Антон, – это как бы логично, раз Мухтар мальчик, а все они прибыли сюда парами, как на ковчеге, то и у него должна быть пара: кабель-Мухтар и сучка-Салли.
– Ясно, – на плечи инженеру легла тяжёлая чёрная рука, – у этих дронов имён пока нет, только номера, не будете возражать если этого назову я?
– Нет, конечно не буду… – Антон всё ещё следил за меняющимися цифрами на экране, пытаясь разобраться в структуре нейросетевого управления машиной и усмотреть в нём признаки полноценного искусственного интеллекта.
– …был у нас пёс, – продолжал полковник, – звали его Джастин, его так назвали ещё до моего прибытия в часть. Он был натаскан на вынюхивание взрывчатки, и, я тебе скажу, был в этом деле великолепен. Пусть будет Джастин?
– Да, вполне, – согласился Антон, и тут же ввёл новое имя в поле «позывной», – вот, – довольно добавил он и назад ввод, – а сколько у этой штуки запас хода?
– На Земле было бы около миллиона километров…
Антон присвистнул:
– Так они на Земле могут месяцами на базы не возвращаться? Вы их для засад не используете? – поинтересовался он, – Такого можно куда-нибудь в песок закопать при отступлении, а будут проходить террористы… даже через месяц и… вжух! – Антон попытался изобразить руками восстающего из песка робота.
– О, нет! – отмахнулся полковник, – На Земле мы используем другой тип питания… миллион был бы у этой машины, но она на ядерной тяге, а в боевых обычные источники питания… батареи, как в электромобиле.
– А что так? – удивился Антон.
– Ну чтобы врагу не досталась… – объяснил полковник, – Разумеется из одного источника атомную бомбу не сделаешь, но из нескольких можно, по крайней мере грязную… А разрешите и мне задать вам несколько вопросов?
Полковник окончательно отвлёкся от мерцающих экранов и повернулся к Антону всем корпусом.
– По какому поводу, – насторожился инженер.
– По поводу пропавшей собаки…
– Да, конечно, – Антон понимал, что этот разговор рано или поздно всё равно должен был произойти. Тонкости американской политики были ему не слишком хорошо известны, но тут и не специалисту было ясно – на Марс прислали следователя… да, под видом колониста, но это само по себе ничего не меняло.
Компании или правительству нужны были ответы на вопросы – не даром Маркус так интересовался тонкостями работы станции и подробностями проводимых исследований. Его отправили сюда с миссией, и он будет эту миссию выполнять. Так что допросы под видом дружеских бесед неизбежны – и хорошо что они в виде дружеских бесед, а не под дулом пистолета – станут неотъемлемой частью их общения на долгие месяцы.
Старший инженер обречённо вздохнул и приготовился отвечать:
– Я читал ваш отчёт, о пропавшем роботе, но в нём ничего толком нет… – начал было Маркус.
– Я кратко описал произошедшее, – дежурно ответил Антон, ожидавший чего-то большего, – другого от меня не требовали.
– Я понял, – кивнул Маркус убирая руку с плеча Антона и пытаясь заглянуть ему в глаза, – но может быть у вас есть какие-то предположения, как это могло случиться? Вы же думали что-то по этому поводу?
– Не знаю, – Антон покачал головой, – у меня есть несколько версий, но в каждой из них присутствуют свои изъяны…
– Вот как? – при упоминании о версиях полковник оживился, – версии вы в отчёт не писали…
– Никто меня не спрашивал, вот я ничего и не писал… – пожал плечами инженер.
– Ну и? Какие у вас версии? – глаза полковника зажглись неподдельным интересом.
– Моей первой версией был обвал, – приподнимая глаза к небу стал вспоминать старший инженер, – там ведь как было, – нахмурился он, – сначала пропал видео сигнал… то есть это я так подумал, потому что вместо изображения увиделчёрный экран. Потом проанализировав запись я понял, что с сигналом всё было в порядке, запись шла, просто камеры ничего не показывали, как будто собаку резко бросило в темноту…
– И что это могло быть? – поинтересовался полковник, пытаясь заглянуть инженеру в глаза, – Камнями завалило?
– Вот тут-то и начинаются странности… – Антон на секунду задумался пытаясь подобрать слова, – собака шла по открытому пространству…там конечно были камни и осколки скал, но ничего такого что могло бы упасть сверху… Кроме того, даже если бы вдруг, то изображение не пропало бы мгновенно, а тут… как мешок набросили, – наконец выдавил он из себя неприятную ассоциацию, невольно заставившую его вспомнить свой кошмарный сон.
– Вы говорили что предположений было несколько? – напомнил Маркус отстраняясь от инженера и принимая более расслабленную позу. Насколько ему позволяло диспетчерское кресло не рассчитанное на его габариты.
– Можно предположить что-нибудь вроде зыбучих песков… – задумчиво произнёс Антон, – или что, что-то вроде торнадо обрушило на собаку кучу песка. Но даже в этом случае непонятно, почему сигнал шёл ещё несколько секунд, а потом прекратился. Чёрные ящики собак не хуже самолётных и должны выдерживать практически любую нагрузку, с которой мы могли бы тут столкнуться, передатчик тоже очень мощный, радиус почти 1000 километров. Конечно, там было почти предельное расстояние, но до аварии сигнал был вполне чётким.
– Это не версия, а скорее новая загадка, – подытожил негр.
В ответ инженер только пожал плечами:
– Единственным объяснением может быть то, что бы собака медленно проваливалась в какую-нибудь очень глубокую расщелину, – предположил он, – настолько глубокую, что мощности передатчика не хватало что бы пробиться через толщу пород…
– Но...? – протяжно произнёс полковник почувствовать в голосе старшего инженера неуверенность.
– Но, тогда сигнал затухал бы постепенно, – не стал отпираться Антон, – а тут ни так: наступила тьма, примерно 4,5 секунды камеры в штатном режиме транслировали темноту, сигнал был расчётной мощности и затем резко пропал, как будто Мухтара выключили.
– А почему вы сразу не отправили на место аварии вторую собаку? – спросил Маркус.
– Собаки – это наши глаза и уши, – уверенно ответил Антон, потому что этот вопрос ему уже не раз задавали с Земли, – когда мы реконфигурировали временную станцию… вы знаете эту историю?
– Нет, – лицо полковника выглядело искренне заинтересованным.
– Вы же видели лежащий на боку корабль?
– Точнее остатки корабля?
– Ну да, в общем когда корабль упал, правительство запретило компании сажать в Маринер корабли с экипажами. Компания построила временную базу, а так как времени было в обрез, многие вещи были продуманы не до конца – коридор холодный, каюты одноместные… и это для семейных пар! – уточнил Антон, – короче базу пришлось переделывать, искать грунт нужной консистенции, камни нужного веса… без собаки пришлось бы туго. Ну а когда восстанавливали основную базу, с помощью собак искали нужного минерального состава песок и отсев… в общем в случае чего без собаки – смерть. Поэтому второй собакой я рисковать не решился.
– Понятно, – кивнул полковник, – но какие-то изыскания вы всё-таки провели?
– Да, – кивнул старший инженер, – у нас есть два наблюдательных спутника на низкой орбите, я обследовал местность с них…
– И…?
– И ничего, – развёл руками Антон, – разве что стало понятно что мои версии ни к чёрту не годятся: никаких расщелин нет, никаких куч камней или песка на месте гибели собаки тоже не обнаружено… как и в случае с экскаватором – они как будто растворились в песках.
– Ах да, а с экскаватором что?
– Тоже самое, – поджал губы Антон.
– Я читал в отчёте, что вы нашли посадочную капсулу?
– Да, – кивнул инженер, – капсулу мы нашли, её действительно оттащило ветром на недоконца отцепившемся парашюте, но…
– Что, «но»? – глаза полковника стали колючими и холодными, а разговор всё меньше напоминал дружескую беседу и всё больше – допрос с пристрастием.
– Но… – Анто задумался пытаясь подобрать слова, – но это всё странно. Создаётся впечатление, что ветер тащил уже пустую капсулу. Как будто экскаватора там не было…
– А может быть так и есть? – Маркус тоже на секунду задумался, как будто размышляя стоит ли сказать или не сказать что-то важное, – Хотите откровенно, мистер Тагин? – вдруг произнёс он.
– Да? – Антон напрягся, к допросу он ещё был готов, но вот к чужой откровенности, которая, быть может, предполагает откровенность встречную, далеко не факт.
– Вы, наверное, думаете что меня прислали расследовать что у вас тут происходит? – полковник впился в Антона своими цепкими колючими глазами.
– Я… ну… даже… – инженер пытался подобрать какие-то слова, но потом взял себя в руки приосанился и ответил честно, – да. – признался он, – мы все так думаем.
– И вы правы, – не стал скрывать полковник.
От такой откровенности Антон даже опешил. В его растерянном взгляде читалось: «Да? А что там можно было?». Но полковник не стал тянуть интригу.
– Ещё на Земле я предполагал, что никаких потерь на Марсе не было. Я полагал, и так это преподносится в официальных СМИ, что оборудование было недопоставлено с Земли, но вы сейчас сказали что экскаватор пропал, сказали уверенно, хотя видели лишь пустую капсулу. При этом по бакам у вас такой уверенности нет. Вы сами предположили что их не прислали с Земли. Вы можете объяснить почему?
Только теперь Антон понял что так заинтересовало полковника: рапорт о недокомплекте писал он, а за прошедшие дни пару раз упоминал о нём вскользь. А вот про экскаватор произнёс открытым текстом «он растворился в песках», – за эти-то слова и зацепился Маркус. Что ж, теперь придётся отвечать…
– Я диагностировал системы экскаватора удалённо, – сдался инженер, – он был в капсуле, в этом нет никаких сомнений…
– Но в вашем рапорте этого не было, – толи спросил, то ли утвердительно произнёс полковник.
– Как не было? – теперь настала очередь Антона удивляться, – Мы отразили это в рапорте во всех подробностях!
– Не-а, – покачал головой Маркус, – смотрите…
Он вставил в понель флешкарту, и вывел на экран скан какого-то документа:
– Читайте! – произнёс полковник.
Антон повернул кресло и подвинулся ближе к мониторам.
На экране была заверенная начальником отдела копия рапорта. Его рапорта, который они писали вместе со Сьюзи.
Он быстро пробежал документ глазами, несколько раз листанув его вниз мышкой. Действительно, в рапорте не было не слова об удалённой диагностике, и создавалось впечатление, что как и баки, бульдозер был просто неотгружен в транспортный корабль.
– Вы писали этот текст? – поинтересовался полковник.
– Да! – подтвердил Антон, – но тут не хватает куска… пары страниц, где мы подробно описали результат удалённой диагностики.
– Как вы думаете, почему?
– Представления не имею, – пожал плечами инженер, – возможно компания пыталась скрыть факт…
Антон задумался подбирая слова, но полковник не дал ему времени:
– Чего? – его колючие карие глаза вновь внимательно смотрели на Антона, – Факт чего пытается скрыть компания?
– Я не знаю, – покачал головой Антон, – может быть не хотят поднимать панику…
– А для неё есть повод?
– Я не знаю… – повторил Антон.
Ему на самом деле нечего было сказать. Получалось на Земле намеренно скрывали то. Что у них происходит. Но зачем? Полковник, видимо, думает что они тут что-то знают – как объяснить ему. Что это не так?
Он думал что полковник сейчас начнёт с пристрастием выпытывать неизвестные ему подробности, но тот совершенно неожиданно сменил тему:
– Антон… вы вот… в смысле ваша команда, много рассказывали про реликтовые организмы на Марсе…
– Вы это к чему? – насторожился старший инженер.
– Я не слишком хорошо разбираюсь в биологии, – полковник развёл руки, как бы намекая на собственную безграмотность, – но ведь эти лишайники, которые вы обнаружили в кратере Гарни, они ведь похожи на Земные?
– Похожи… но не совсем, на самом деле, генетически они не родственники, сходство чисто конвергентное… – начал припоминать слова Чена Антон.
– Тем не менее… – полковник даже понизил голос, чтобы его слова казались весомее, – вы никогда не думали, что здесь могут быть и …животные?
– Это вряд ли, – старший инженер расслабленно растёкся по креслу. Он-то думал полковник о чём-то серьёзном, а он как всегда перешёл на какую-то ерунду, – растительности… точнее автотрофов, здесь настолько мало, что весь кратер Гарни, мог бы прокормить разве что стаю мышей… ну а выжить в настолько разреженной атмосфере… – он как мог старательно скорчил на лице скептическую ухмылку.
– А мыши смогли бы его есть? – вновь зацепился за фразу полковник.
– Вот, кстати, никогда не проверял… – усмехнулся Антон, – но я полагаю да, вполне, – уверенно кивнул он.
– А не мыши? – полковник смотрел на инженера вопросительно, – может быть ящерицы или насекомые? – «неужели он это в серьёз?» не верил Антон, – Крокодил при таких же размерах как у льва есть в 30 раз меньше… а насекомые могут впадать в анабиоз на годы, и не питаться вообще, ведь так? – Маркус вновь заглянул инженеру в глаза в поисках подтверждения своих слов.
– Возможно… – развёл руками Антон, – но я не большой специалист по реликтовым организмам, вам лучше спросить у Чена…
– Я спрашивал, – полковник, наконец, перестал буравить его взглядом и тоже откинулся в кресле, – он перечислял какие-то виды, но я не запомнил.
– К чему вы это? – не выдержал инженер.
Ему надоели эти странные вопросы, и хотелось чтобы эта неприятная беседа, наконец, завершилась.
– Вы нашли здесь аммониты, – чётко ответил полковник, – вполне земные… ну или очень похожие. Так может быть на планете есть более сложные формы жизни? Настолько сложные, что они и правда могли похитить оборудование со станции?
Антон не мог воспринять данный вопрос в серьёз, но тон собеседника не оставлял сомнений в том, что он говорит вполне искренне.
– Думаю всё же нет, – неуверенно помотал головой инженер, – я тоже об этом думал, мне от всей этой истории даже кошмары сниться начали…
Он слишком поздно оборвал фразу, поняв что сболтнул лишнего, но произнесённые слова уже нельзя было вернуть обратно в глотку.
– Хм… – удивился негр, – и что же вам сниться?
Отпираться было поздно, и Антон решил ничего не скрывать:
– Мне сниться, как будто я собака, – начал он, – бегу по марсианским прериям, но… потом по разному… – он задумчиво потёр губы указательным пальцем, – в последний раз снилось что моя нога застряла в капкане, а потом меня поймали пришельцы с калашами…
– Пришельцы с калашами… – задумчиво повторил Маркус, – как интересно…
– Думаете это не нормально?
– Да почему, – Маркус махнул рукой демонстрируя что проблема не стоит выеденного яйца, – на войне у нас и не такое людям снилось… кстати, – он поднял руку в воздух и щёлкнул пальцами возле своего лица, – моя жена психолог, доктор по клинической психологии, проконсультируйтесь у неё!
– У нас это как-то не принято… – пробормотал Антон, – а я могу отказаться?
– Да конечно, никто силком вас тащить не будет… – кивнул полковник, заодно давая понять что других вопросов у него нет.
– Я подумаю… – скептически отозвался инженер и вернулся к настройке дрона.
***
Поскольку у каждого члена экспедиции был свой собственный список заданий, и, что гораздо важнее, каждый из них свою работу любил и по пустякам отрываться от неё не хотел, общее расписание для всего экипажа решили не составлять.
Точнее так решил Билл ещё в бытность свою командиром экспедиции, и, несмотря на протесты Маркуса, каким-то чудом смог убедить его не ломать традицию. Полковнику удалось отстоять лишь общее время ужина, который он совместил с ежедневной планёркой и вольным отчётом по проделанной работе.
Обед же остался произвольным и у каждого своим.
Вот и сейчас, после настройки и запуска дрона Антон попрощался с Маркусом и собирался было перекусить, но на пороге его перехватил Билл, и сразу же потащил за собой в каюту:
– Мне нужно с тобой переговорить, – начал он, хватая Антона под руку и увлекая в сторону жилых блоков.
Жилая часть станции состояла из расположенных секторально 16 семейных блоков по 60 квадратных метров каждый: прихожая, рабочая зона, семейная зона и детская зона, в расчёте на 16 семей, которые должны были прибыть на планету тремя рейсами за 6 лет – по 4 человека на первых двух кораблях с интервалом в два года, и 8 человек двумя кораблями третьего рейса. Эти 16 семей к середине века должны были развернуть полноценный жилой посёлок с автономным снабжение водой, энергией и продовольствием. Так что сейчас станция пустовала более чем на половину – детские зоны для экономии ресурсов были отключены.
Судя по странному тону Саливана Антон думал, что тот сейчас воспользуется своим капитанским допуском и откроет одно из пустующих помещений, но нет – они миновали все пустующие блоки и вошли в комнату Билла и Джиллиан.
В каюте глаз Антона первым делом зацепился за початую бутылку виски:
– Значит мне не показалось что вчера вы прибыли к ужину уже изрядно навеселе? – поинтересовался он, кивая на бутылку.
– Вполне возможно… – неопределённо ответил Саливан.
– Где раздобыл?
– Маркус привёз несколько бутылок, говорит что грузовым кораблём у него идёт ещё и контейнер с личными вещами, там ещё есть…
Окна блока Саливанов выходили на восточную сторону, а солнце уже ушло за станцию, так что в комнате было темновато. Билл прошёл внутрь жилой зоны и коснулся выключателя, заливая кухонный блок с объедками на столе ярким светом.
В каюте было не убрано, даже постель заправлена не была. Походило на то. Что утром Саливан собирался в большой спешке и с тех пор так и не выкроил ни минутки чтобы хотя бы распихать барахло по шкафам.
Антон по хозяйски нашарил в отсеке над раковиной стаканы и не спрашивая плеснул себе желтоватой жидкости из бутылки:
– Ты будешь? – поинтересовался он у хозяина каюты, как будто и комната и бутылка принадлежала не Биллу, а старшему инженеру.
– Да что вы, не стоит, – саркастически усмехнулся Билл, – я не пью «на халяву»! – он попытался повторить русское слово, но оно, как и всегда, вышло у него с жутким техасским акцентом.
Он взял со стола грязный стакан и повторив жест Антона плеснул себе виски.
– А где Джиллиан? – спросил старший инженер всё также без приглашения усаживаясь в одно из двух хозяйских кресел, и подозрительно косясь на кучу белья посреди комнаты.
– Удаляет перхлораты из новой порции грунта для теплиц, – ответил Билл присаживаясь в кресло напротив.
– Так о чём ты хотел поговорить?
– Как тебе Маркус? – без предисловий начал Саливан.
– Мне? – удивился Антон, – мне вообще ни как, я ж мужик, – конкретизировал он свой ответ, – был бы я бабой, наверняка потёк бы, да он, чёрт возьми, вдвое больше чем любой из нас… у него наверное и хер такой же здоровый… – добавил Антон наклоняясь к Саливану и переходя на шёпот, – думаешь стоит установить наблюдение за нашими женщинами?
Он хитро прищурился и, подмигнув бывшему капитану, со смехом опрокинул в себя содержимое стакана.
– В звезду тебя! – Саливан чуть не подавился глотком виски, – я между прочим не шучу!
– На станции появился огромный ниггер со здоровенным хером… – не сдавался Антон, – какие уж тут шутки…
– И тем не менее? – Саливан резким движением поставил стакан на столик возле кровати, – как ты думаешь, стоит ли ему доверять?
– Я не знаю, – ответил Антон возвращая своему лицу серьёзное выражение, – как я понял вы с ним давно знакомы, так что я рассчитывал, что это ты мне скажешь?
– Едва ли, – покачал головой Саливан, – он рассказал мне парочку душещипательных историй, но при этом не обмолвился ни о чём конкретном. Однако беспокоит меня не это, вот смотри…
Билл поднялся с кресла, подошёл к ящику для личных вещей и, порывшись там несколько минут, извлёк какой-то предмет, закутанный в серую тряпку.
Вернувшись к креслу он развернул тряпку – на поверку оказавшуюся его домашней футболкой – и протянул Антону небольшую печатную плату:
– Что это? – поинтересовался Антон, принимая схему из рук своего бывшего капитана.
– Схема управления боевым дроном, – ответил Саливан, возвращая себе сидячее положение.
– Ты разобрал Мюрреевский дрон? – удивился Антон, – Он же говорил что это суперценное оборудование, и настоятельно рекомендовал не прикасаться к ним без его разрешения?
– А ещё он говорил, что его дроны не снабжены настоящим искусственным интеллектом и не могут принимать команды с Земли, – напомнил Билл и внимательно посмотрел на Антона, – …а ты что скажешь?
Антон отставил стакан и принял прутяную ему схему:
– Я так ничего сказать не могу, надо смотреть…
– Ну так давай посмотрим, – подмигнул ему Саливан извлекая из-под стола заранее подготовленный диагностический лэптоп.
– И что я должен тут увидеть? – поинтересовался Антон оценивая серьёзность подготовки.
– Ты можешь отличить навигационную систему от модуля принятия решения?
– Визуально нет, – покачал головой инженер.
– А подключившись к системе?
– Могу попробовать, – он покрутил плату в руках и пожал плечами.
– Ну так пробуй!
– Что, вот прямо сейчас? – Антон очень удивился такому внезапному напору, но отказываться не собирался.
– А когда? – удивился Саливан, – Чем этот момент хуже любого другого?
– Но это не быстро… – пробормотал Антон откладывая схему на столик.
– А ты куда-то торопишься?
– Не знаю, – хмыкнул инженер, – твой друг надавал мне разных технических заданий…
– Я скажу ему, что нам нужно продиагностировать системы жизнеобеспечения в связи с дополнительной нагрузкой, которую она приняла на себя после прибытия второго экипажа, – отмахнулся Билл, – мол, система и так не в штатном режиме работает, так что нам надо быть особенно внимательными и проанализировать данные за последние три дня… я уже предупредил его утром, что на это уйдёт весь день, и мне нужен старший инженер.
– Надо же, – присвистнул Антон, – ты так сильно недоверяешь своему товарищу…?
– Потому что я его знаю, – не стал возражать Саливан, – так что не базарь, а подключай диагностический модуль и рассказывай мне что видишь.
На подключение модуля без соответствующих разъёмов ушло несколько минут, однако дальше подключения дело не пошло:
– Не могу прочитать код… – резюмировал Антон, – здесь стоит защита шифрования…
– Взломай! – распорядился Саливан.
– Не-мо-гу… – процедил Антон нажимая какие-то кнопки, – внутренняя защита, прошита прямо в управляющей плате… мне кажется если мы попытаемся её взломать, она просто сгорит.
– Ломай! – приказным тоном резюмировал Саливан.
– А твой чёрный друг мне голову не оторвёт, если я спалю его игрушку? – Антон вскинул на Саливана озабоченный взгляд.
– Ничего страшного, – махнул рукой Билл, – у него таких ещё три останется.
– Ну так типа теперь он тут начальник…? – толи утвердительно, то ли вопросительно произнёс старший инженер.
– И чё? – Билл бросил на инженера хитрый взгляд и загадочно подмигнул.
– А и правда, – Антон улыбнулся в ответ и нажал кнопку подключения к главному компьютеру станции по беспроводной сети, – не такие вещи гробили, – произнёс он по-русски и запустил команду взлома.
Несколько секунд по экрану бежали строчки каких-то команд. Антон сосредоточенно уставился в лэптоп и со страшной силой пытался изобразить, будто понимает что там происходит, пока его не отвлёк взволнованный голос Саливана:
– Скажика мне, Антоша, – как всегда в подобные моменты он пытался симулировать доброе расположение повторяя русское слово, котором старшего инженера называла Сьюзен, – эта штука ведь не должна дымится?
Когда Антон перевёл взгляд на печатную плату, от неё уже валил во все стороны густой едкий дым – бегущие по экрану строки кода пошли рябью, а команда взлома выдала неопределённое: «ноу коннект».
– Бл…ть! – почти что про себя выругался Антон отдирая провода от самодельных контактов, но было уже поздно.
– Ну и…?
– Ну что, «и»? Спалили мы игрушку твоего чёрного полковника, – резюмировал Антон очевидное.
– Да хрен с ней, – равнодушно махнул рукой Саливан, – ты увидеть что-нибудь успел?
Но Антон лишь с сожалением покачал головой, потом на секунду задумался и нерешительно выдал:
– …хотя, я теперь могу сказать наверняка, что это стандартная интеллектуальная военная плата, со стандартной же военной защитой от внешнего вмешательства. Чисто теоретически, сам этот факт должен непрозрачно намекать…
– …что Маркус нам пи…т, – закончил за него Билл, подобрав для констатации факта не самое приличное из английских слов, – это стандартная интеллектуальная плата, стандартного боевого дрона. А это значит что он содержит настоящий искусственный интеллект, может самостоятельно принимать решение об атаке и летальном уничтожении целей. Я всё правильно понимаю?
– Нансы не стопроцентные… – уклончиво ответил Антон, – но процентов 99 с десятыми, я бы поставил на то, что да, – для убедительности он несколько раз медленно кивнув головой, – да, боюсь твой друг нас обманывает.
– Осталось выяснить одну вещь… – тяжело вздохнул Саливан, – может ли эта штука принять команду с Земли?
– Боюсь для этого одной управляющей платы мне будет не достаточно… – покачал головой Антон.
– Ну, тогда глянь… – Билл поднялся с кресла и махнул рукой приглашая Антона следовать за собой, – может быть что-то из этого подойдёт?
Он подошёл к кровати и выдвинул расположенный под неё ящик, который обычно использовался для хранения постельного белья и сменных вещей, только сейчас внутри бокса лежал… почти полностью разобранный боевой дрон Маркуса.
– Ох ты ж б… – пробормотал главный инженер на русском рассматривая содержимое ящика, и обернувшись к Биллу добавил, – ты, что разобрал папину машинку?
Теперь стало понятно почему посреди комнаты разбросано бельё и другие вещи – Билл спешно освобождал ящик для того чтобы спрятать то, чего у него вообще не должно быть.
– Увы, – разочарованно отозвался, Саливан, и продолжил подхватывая ту же шуточную манеру, – я папу не первый год знаю, он свои машинки, наверняка, днём и ночью проверяет… по два раза. Это ещё схему управления можно достать без палева, а это всё… – он неопределённым жестом обвёл содержимое ящика, – в общем это ремкомплекты, я взял там всего по одной штучке… технически они всё равно на тебе записаны.
– Ну спа-а-аси-бо! – протянул Антон поглядывая на Саливана с укоризной, – значит по документам на папиных дронов покушаюсь я?
– Типа того, – не стал отрицать Билл.
– Ладно, – махнул рукой инженер, ныряя в ящик с запчастями чуть ли не с головой, – тут без стакана всё равно не разберёшься, – добавил он, оборачиваясь в сторону Саливана, – так что наливай, а то уйду…
На анализ конструкции много времени не ушло – даже не профессионал бы заметил, что нижняя часть основного отсека машины представляет из себя полированное зеркало, а в верхней находится мощный усилитель сигнала:
– Это то, чем кажется? – поинтересовался Билл, когда они закончили разбирать торс боевой машины.
– Вне всяких сомнений, – кивнул Антон, – это спутниковая система связи, причём её мощности достаточно, чтобы принять сигнал прямо с Земли… ну когда планеты не находятся в соединении с солнцем, разумеется, – поправился он для точности.
– Значит это боевая машина, способная автономно исполнять боевые приказы, которые она может получать прямо с Земли, – резюмировал Билл, – Поздравляю Вас, Антон Александрович, полагаю мы нашли наших диверсантов, и раскрыли дело о пропаже оборудования на станции…
=========
1. Союз Советских Социалистических Республик (СССР), сокращённо «Союз» или «Советский Союз» (ассоциированное прилагательное «советский») – военно-экономический блок существовавший на территории Российской Федерации и нескольких сопредельных стран в прошлом веке. По типу управления: ассиметричная федерация имеющая в своём составе несколько уровней неравнозначных между собой в правах территориальных объединений.
Холодное Марсианское солнце начинало клониться к закату. За окном значительно потемнело, а торчащие в ста метрах от них камни скального гребня окружающего станцию кратера окрасились в красный цвет. Когда рабочие смены закончатся, им нужно будет спуститься к ужину, пока их не стали искать – большая часть дня уже прошла, а они ни на шаг не приблизились к решению, хотя уговорили уже все остатки вискаря.
Необходимо было что-то решать, а времени оставалось не так уж много.
– …но роботы прибыли вместе с Маркусом, три дня назад? – напомнил Антон, когда наполовину порожняя литровая бутылка вискаря была опустошена до конца.
– Это не о чём не говорит, – покачал головой Саливан, – перелёт на Марс не такая уж сложная операция, да, у Боинга своих кораблей нет, но они есть у Амазон, у Китайцев, у Израиля… может даже у русских.
– Ну вот это вряд ли, – не поддержал последнюю версию старший инженер, – только если на картинках.
– Как бы там ни было, – отмахнулся Билл, давая понять что этот вопрос отношения к делу не имеет, – незаметно найти подрядчика для доставки груза Боинг смог бы, если бы захотел.
– Погоди… – Антон энергично замотал головой, отчего и копна тёмных волос на его макушке стала походить на отряхивающегося после душа той-терьера, – а причём тут вообще Боинг?
– Ты же видел, там клеймо Боинга на запчастях… – Билл махнул рукой в сторону ящика с ремкомплектом военных дронов, – это боевые дроны Боинга…
– Не, это понятно, – снова замотал головой Антон, показывая что имел в виду нечто другое, – я имею в виду зачем Боингу всё это? Похищать оборудование, ставить под угрозу жизнь функционирование колонии…? Какой смысл? У нас же не Холодная Война [1], да и SpaseX такая же американская компания…? – он вопросительно посмотрел на друга, а потом разочарованно на пустую бутылку виски, – чайку завари, что ли, – с сожалением добавил он.
– Сейчас объясню, – сообщил Билл. Он встал, сгрёб со стола остатки целых и сгоревших деталей, задвинул подкроватный ящик и отправился в кухонный блок, при этом не прекращая говорить: – в американском истеблишменте представлено, условно говоря, два подхода к освоению космоса. Первый заключается в том, что люди есть единственный вид порождённый биосферой Земли, который может выходить в космос и расширять ареал обитания сложной жизни, и, соответственно, именно это должны делать. Такой подход поддерживают отдельные энтузиасты, новые IT-гиганты и частные космические корпорации вроде SpaseX или Virgin Galactic… но этот подход не слишком-то популярен в обществе, тем более у полноценных налогоплательщиков – ведь именно на их плечи в конечном итоге ложатся любые расходы... И есть второй подход: космос – враждебная человеку среда, и людям там нечего делать. Да, в космосе есть может быть, какие-то ценные ресурсы, но их могут добывать аватары или роботы… в общем делать всё это можно удалённо и без риска для человека, а человек должен жить на Земле и наслаждаться комфортом и безопасностью которые даёт атмосфера, гравитация и правительство США. Как ты понимаешь, именно этот подход разделяет подавляющее большинство людей с деньгами – потому что люди не хотят тратить свои деньги на ненужную им ерунду – и все старые промышленные гиганты, в первую очередь военно промышленного комплекса.
– И чё? – поинтересовался Антон, понимавший каждое слово по отдельности, но не всю сентенцию Саливана целиком.
– И то, что SpaseX относится к первому сегменту, а Боинг Эроспейс – ко второму, – резюмировал Билл возвращаясь к столу с двумя кружками крепкого чая.
– Это я понял, – пояснил Антон подвигая к себе горячую кружку, – но при чём тут вообще Боинг, он же делает самолёты?
– Боинг, мой дорогой друг, делает ВСЁ, – Билл сделал особенный нажим на последнем слове. Он отхлебнул обжигающий напиток и добавил: – Боинг как раз и является старейшей, богатейшей и самой влиятельной из существующих в США военно-промышленной корпорацией. Сейчас все сливки с космической экспансии собирают компании так называемого «Нового Космоса» [2], а Боинг очень хочет подгрести этот рынок под себя… Потенциально добыча ресурсов на Марсе и в поясе астероидов может быть даже дешевле чем на Земле, и уж точно этих ресурсов там гораздо больше. Кроме того, возможность неограниченной добычи ресурсов в космосе делает развитый мир независимым от всяческих петрократий и прочих банановых диктатур вроде России… извини, – Бил посмотрел на Антона и лишь тогда вспомнил, что говорит с одним из, как он их называл, «бывших русских».
– Ничего, – пробормотал Антон, маленькими глотками прихлёбывая горячий напиток, – я в принципе это мнение разделяю…
– Ну вот, – резюмировал Билл, – в общем эта гонка принесёт победителям триллионы долларов!
– Ну и, конечно, в этой гонке ты болеешь за Консорциум Маска? – подвёл черту инженер.
– В общем да, – не стал отпираться Саливан, – за Маска, Кокорича, Бренсона, Полякова… [3], но в первую очередь я болею за человечество.
– Не слишком ли это пафосно? – поморщился Антон.
– Да как бы ни было, – отмахнулся Билл, – выживают, Антон, не те виды, которые добиваются господства, а те, которые непрерывно проникают в новые среды, осваивают новые экологические ниши. Именно они порождают новые виды и обеспечивают непрерывающуюся вот уже 4,5 миллиарда лет цепь жизни. А господствующие клады всегда вымирают, потому что добившись процветания теряют способность к изменениям, без которой невозможно преодолеть грядущие катаклизмы.
– Какие? – поинтересовался Антон удивлённо приподняв брови.
– Да любые. – не задумываясь ответил Саливан, – Условия непрерывно меняются, то что было хорошо раньше, не хорошо сейчас, то что хорошо сейчас не будет хорошо в будущем. Динозавры достигли господства по всей Земле, но стоило условиям чуть измениться, и все они погибли… кроме тех немногих, кто смог подняться в воздух [4]. Археи населяли первозданный органический бульон, но сохранились лишь те, что приспособились к экстремальным средам [5]. Растения…
– Да ладно, ладно, я в курсе, у меня была в школе биология. – Антон поставил кружку на журнальный столик и замахал руками показывая что всё сказанное ему давно известно, – Я твою мысль понял, и разделяю её: если люди могут выйти в космос, они должны это сделать, так как это в долгосрочной перспективе повышает шансы человечества на выживание… возможно и породит новые человеческие виды и мы займём такие экологические ниши, которые до нас никто не занимал… по крайней мере в активном состоянии, – добавил Антон вспомнив про перемещающиеся между мирами бактериальные и грибные споры, – собственно мы все за этим и прилетели…
– Но не Маркус с Линдон, – уверенно заявил Билл.
– Почему ты так считаешь? – в этот раз Антон снова попытался изобразить удивление, но вышло откровенно плохо.
Он и сам прекрасно понимал, что ничего не понимающий в марсианских делах следователь и его жена не имеют к колониальному проекту никакого отношения – все это понимали, хотя никто пока и не говорил ничего подобного в слух.
– Они слишком старые… и у них уже есть дети, я это точно знаю, – попробовал объяснить Билл как можно более убедительно, но не вдаваясь при этом в некоторые технические детали.
– Откуда?
– Маркус об этом упоминал… – Билл потёр свой пухлый подбородок, пытаясь припомнить точные обстоятельства этого разговора, но не смог, – когда мы ещё служили… – неопределённо ответил он, – собственно сотрудничество Маркуса с Боингом началось ещё там.
– Кстати, – вспомнив о военной карьере двух сослуживцев Антон внезапно оживился, – а что у вас были за дела в… Судане, кажется?
– О, это предмет отдельного разговора…
– А ты куда-то торопишься? – Антон нарочито повторил фразу произнесённую Биллом пару часов назад.
– Эх… – Саливан тяжело вздохнул, но отпираться не стал, – Маркус был оператором боевых дронов… а эти штуки… они, в общем проникают часто туда, куда вражескому солдату низачто не пролезть… да и видят они гораздо больше, чем обычные люди… ну ты уже заценил, – добавил Билл, намекая на мультидиапазонные камеры новых боевых «собак».
Антон согласно кивнул.
– Так вот, – продолжал Саливан, – он нашёл комплекс пирамид, под песками в южном Судане… большая древность, уникальная культура о которой ходили лишь легенды… а у меня, у единственного из части были обширные связи в академической среде… не так-то знаешь ли легко пристроить редкие дорогие артефакты, если ты не знаком с соответствующими специалистами…
– Так ты, мать твою, настоящий расхититель гробниц! – расплылся в улыбке старший инженер.
– Типа того, – не стал отрицать Билл.
– Твоя биография полна сюрпризов, – усмехнулся Антон, – у нас есть такая поговорка «в тихом омуте, черти водятся», – он как мог более точно перевёл её на английский, – ну как раз про тихих ботаников.
– У нас говорят /американская поговорка/ +++
– Ладно, мы отвлеклись, – Антон попытался вернуть разговор в прежнее русло, – ты начал про Маркус и Боинг…
– Он же оператор дронов, – теперь уже Билл уставился на Антона с удивлением, ему-то связь одного с другим представлялась совершенно очевидной, – дроны поставляет Боинг. Если ты работаешь на Боинг, ты работаешь на правительство США, и если ты работаешь на правительство США, ты работаешь на Боинг. Кроме того он военный в ранге полковника. В колонисты он не годится, во-первых по возрасту, во-вторых он… мн… – Билл помялся подбирая слова, но, очевидно, ничего подходящего подобрать так и не смог, – тупой он. – резюмировал Саливан не найдя более адекватного аналога, – То есть он может и умён по сравнению с другим американскими военными, но в сравнении с любым другим человеком на этой станции они с Линдой идиоты.
– Никогда не предполагал в тебе скрытого расиста… – усмехнулся Антон.
– Да при чём тут цвет кожи, – взвился Билл, – он тупой не потому что чёрный, а потому что солдафон, его жена из гетто никогда не училась в нормальной школе… она, идрить её за ногу, психолог! Психолог, Антон! Это даже не настоящие учёные! Даже в сравнении с инженерами!
– Вот это сейчас было обидно… – покачал головой старший инженер.
– Да ладно тебе, ты же понимаешь о чём я. – Билл попытался исправить ситуацию натянутой улыбкой, – Ладно там когнитивная психология… но клиническая… это набор штампов и сомнительных опытов, ни одна их теория те проходит критерий демаркации!
– Да шучу я, не кипятись, – Антон поднял руки в примирительном жесте, – в целом я с тобой согласен. И всё же… если ты думаешь что какие-то военные дроны уже на Марсе, и именно они совершили все эти диверсии против нас, то зачем Маркус привёз этих? Это же странно… тебя, вон, сразу же навело на подозрения. Да и Компания, как ты говоришь, с Боингом не в ладах… в чём тогда смысл?
– Не знаю… – пожал плечами бывший капитан, – зачистить нас. Например можно изобразить схватку с инопланетянами, враждебной формой жизни… потом Маркус с Линдой объяснят что только они двое и выжили, Марс опасен для людей и вся херня… Следующий экипаж отменят и вместо него пришлют им два корабля с топливом. Первая и вторая космическая скорости на Марсе в несколько раз меньше чем на Земле[6] – им хватит топлива чтобы вернуться домой, я посчитал.
– Ну хорошо! – Антон оставил кружку и приосанился, очевидно приняв для себя какое-то решение, – допустим всё так… на мой взгляд это перебор, конечно, – пояснил он, – но допустим. И что ты предлагаешь делать?
Старший инженер напрягся и вопросительно посмотрел на своего бывшего капитана.
– Боюсь нам придётся взять Маркуса под арест, – развёл руками тот.
– С ума сошёл? – Антон внимательно вглядывался в лицо товарища пытаясь отыскать там признаки приближающегося безумия, – даже если не обращать внимания на прямое нарушение субрдинации… как ты себе это представляешь? Он же здоровый как лось! Он весит в два раза больше меня и всё своё свободное время проводит в спортзале! Да мы физически с ним справится не сможем! А даже если бы смогли, в его распоряжении четыре машины смерти!
– Две, – поправил его Саливан, – одна ушла по маршруту Мухтара, а блок управления ещё одной мы только что с тобой спалили.
– Да хоть одна, – Антон махнул руко давая понять что даже одного боевого робота слишком много, и точное их количество не имеет никакого значения, – для того чтобы убить всех людей на станции хватит и одной, причём на половину разукомплектованной.
– Машины я беру на себя, – ухмыльнулся Билл, – как говорят у вас в Сибири «ломать не строить», – попытался он изобразить по-русски.
– Ну хорошо, – поднял руки Антон, – допустим машины мы сломать сможем, – он покосился на разобранный остов робота в ящике для белья, – тогда остаётся первый вопрос: как справиться с этим огромным ниггером?
– Нам нужно оружие, – резюмировал Саливан.
– Но на станции нет оружия… – напомнил Антон.
– У кого как, – возразил Саливан, доставая из под подушки Глок 17 [7].
– Слушай, – инженер удивлённо-недоверчиво покосился на австрийский пластиковый пистолет, – а автомата Калашникова или ЭМ-16 ты под подушкой не припрятал?
– Увы, – Саливан повёл плечами не оценив иронии, – только это… и этого точно не достаточно. Маркус опытный боевой офицер, помещения на базе тесные… ты же знаешь, что большинство американцев убивают из их же собственного оружия?
– В смысле? – не понял Антон.
– Ну большинство обычных мирных жителей не очень хорошо владеют оружием, – пустился в объяснения Саливан, – кроме того, в человека ещё духу должно хватить нажать на курок… да ещё и попасть надо… поэтому при ограблениях жертва почти никогда не может воспользоваться своим пистолетом, если он у неё есть. Поэтому нападающий просто выбивает оружие из рук жертвы, или отбирает иным способом, и убивает её из её же собственного ствола…
– Это ты к чему? – помотал головой инженер.
– Это я к тому, что одним пистолетом с Маркусом мы не сладим. У меня всего, одна обойма. Помещения тесные, этот ниггер, не смотря на его внушительные габариты, очень быстр и очень хорошо физически подготовлен, его должны держать на мушке как минимум два человека. Причём если он кинется на одного, второй должен не задумываясь начать стрелять… ты хорошо стреляешь? – поинтересовался он у Антона.
– В России любая оружейная подготовка строжайше запрещена, – напомнил Антон, – но в детстве я неплохо стрелял из арбалета… по собакам.
– Вот как? – Билл удивлённо приподнял левую бровь, – а кто постоянно при любой возможности напоминает нам, что сибиряки не охотятся из развлечения? Что убивать можно только то, что собираешься съесть?
– Не вижу никаких противоречий, – двусмысленно пожал плечами Антон.
– Ты ел собачатину? – ещё пуще удивился Билл.
– Ты знаешь сколько в Магадане стоит телячья вырезка? – задал вопрос Антон, и не дожидаясь ответа ответил на него сам, – держу пари, что в Техасе килограмм травы стоит дешевле! …а мы жили бедно…
– Мда… – сочувственно проговорил Билл, и тут же добавил, – впрочем так даже лучше, тебе не привыкать стрелять по движущейся цели.
– Я давно не практиковался… – рассеянно ответил инженер допивая уже остывший яай.
– В любом случае выбора у нас нет, – обречённо заметил Саливан, – будем работать с тем, что есть.
– Но ведь пистолет у нас один?
– Значит придётся сделать ещё… – резюмировал Билл.
– На дронах есть автоматическое оружие… – напомнил Антон.
– Незаметно его не снимешь, это раз, – Билл повернулся в кресле и стал загибать пальцы, – без управляющей платы оно наверняка не будет работать, это два. Даже если мы сможем снять стволы и раздобыть боекомплект, их придётся значительно, и непонятно как переделать… на это потребуется время. Это три. Ты сможешь переделать автоматический ствол в ручное оружие и сделать это всего за пару часов на которые я смогу отвлечь Маркуса и Линду?
– Наверное… – ответил инженер, но в его голосе не было ни капли уверенности.
– Антон, очнись, – неожиданно вспылил Билл, – в случае неудачи он нас просто убьёт, «может быть» совершенно недостаточно! Надо действовать быстро и наверняка! Ты уверен что сможешь переделать автоматическую турель дрона в ручное оружие за пару часов? – повторил он свой вопрос.
– Ну… – начал было инженер.
Но Саливан прервал его резким вопросом:
– Только да или нет!
– Нет, – разочарованно выдавил из себя Антон.
– Значит этот план не подходит, – резюмировал Билл, – может быть ты сумеешь сделать порох?
– Нет, – снова покачал головой Антон, – может быть можно придумать что-нибудь со взрывчаткой для горных работ?
– Со взрывчаткой я уже придумал… – неопределённо пробормотал почти про себя Саливан, но тут же громко добавил, – но для того чтобы сделать пулю взрывчатка не подойдёт. Но у меня есть решение проблемы! – Билл сложил кисть в указующем жесте и ткнул указательным пальцем в напралении Антона, – Я знаю что мы будем делать! Мы с тобой сделаем гауссганы!
Он поднялся с кресла, подошёл к старшему инженеру и по приятельски хлопнул его по плечу.
– Хм, – сразу же задумался Антон, – теоретически я знаю как это сделать, но на практике никогда ничем подобным не занимался…
– Зато я занимался… – ответил Билл, – мы собирали их из комплектующих детских конструкторов, а потом стреляли… по крысам… в Техасе повсюду поля, там водится много мелких грызунов… – пояснил он, – но я их не ел! – тут же, как будто оправдываясь добавил капитан.
– Ну гауссганы, значит гауссганы… – понимая что разговор подходит к концу Антон тоже встал с кресла и размял затёкшие ноги.
– Нам потребуется трубка, желательно композитная, и подходящие по размеру шарики, – перечислил Билл.
– У нас полно трубок оставшиеся от монтажа системы охлаждения… она там как кровеносная система, – Антон попытался показать кровеносную систему жестами, но судя по скептическому взгляду Саливана у него ничего не вышло, – короче там куча трубок самого разного диаметра. В компании уверяли что сочленения выдержат 10 атмосфер, сама трубка, скорее всего, ещё больше.
– Нам большое давление не нужно, – напомнил Билл, – мы же не пороховое оружие делаем… нам бы его наоборот… сбросить.
Антон задрал глаза к небу, очевидно производя какие-то вычисления в уме:
– Можно насверлить в трубке дырок…
– Зачем? – не понял Саливан.
– Пулягонит вперёд поток сжатого воздуха, – пустился в объяснения старший инженер показывая пальцем воздушную волну, – для порохового заряда это всё равно, потому что сзади его подгоняет ещё большее давление взрыва, а вот в нашем случае за пулей наоборот, создаётся разрешение воздуха, тем большее, чем с большей скоростью мы гоним пулю… получается так, – Антон поднял ладонь так, как будто держал в ней теннисный мяч, – что когда пуля летит вперёд, – он приставил с тыльной стороны ладони сжатый кулак, – давление воздуха тянет её назад, – он показал как с усилием «теннисный мяч» отрывается от кулака, а кулак (изображающий давление воздуха) тянет ладонь с мячом вниз, – в общем гнать впереди себя поток сжатого воздуха, в отличии от пороховой пули нам только мешает. Было бы неплохо его сбросить, хотя бы частично.
– Но если насверлить в нём дырок, то ствол внутри уже не будет таким гладким, – возразил Билл.
– Ну и пусть, – уверенно ответил Антон, – пуля всё равно гонится магнитным полем, неровности ствола ей побарабану…
– Мы так в детстве не делали, но теоретически ты прав… – согласился Саливан, – кстати, что будем использовать в качестве пули?
– У нас полно подшипников, – проговорил инженер, – главное чтобы диаметр шарика подошёл к диаметру трубки, но у нас много трубок, много шариков, так что проблем не будет.
– Тогда чеши за шариками и трубкой, а я пока разберу несколько бесперебойников – нам потребуются катушки и конденсаторы.
– Среди запчастей атомной батареи не было? – Антон кивнул головой в кровати, под которой покоились куски боевого дрона.
– Нет, – покачал головой Саливан, – они штучный экземпляр, замены и ремонта не предполагают, а тебе зачем?
– Ну нам нужен источник энергии… очень бы удобно было, не пришлось бы таскать за спиной ранец с аккумуляторами.
– Да ты брось, – не поддержал его Билл, – нам же не позиционные бои устраивать, нужно всего несколько выстрелов…
– Тогда захвачу пару аккум от прожекторов, их можно будет встроить в приклад.
– Добро, – кивнул Саливан вытаскивая из-под стола штатный ИБП своего рабочего терминала.
– А с собаками что делать? – направившийся было к выходу инженер обернулся в проёме кухонного блока.
– Не переживай за собак… – успокоил его Саливан, – впрочем, ты можешь незаметно прилепить над каютой Мюрреев датчик движения? Лучше всего если он будет с камерой?
– Да, вполне, – кивнул инженер.
– Тогда сделай сначала это…
– Хорошо, – Антон кивнул ещё раз и нажав на кнопку открывающую бокс покинул каюту.
Через два часа все приготовления были завершены: два аккумулятора от ручных прожекторов были примотаны изолентой к композитной трубке полудюймого диаметра и длиной чуть больше полуметра. С нижней стороны Антон закрепил такую же трубку, только в ладонь длинной, вложив в неё пружину и дюжену металлических шариков, получив таким образом импровизированную обойму. Между «прикладом» и «обоймой» размещалась первая нанизанная на ствол катушка.
При нажатии на курок открывался клапан и пружина в обойме засылала в «ствол» металлический шарик, который сразу же прилипал к расположенному напротив обоймы стационарному магниту – чтобы не откатиться от нужного положения, пока катушки не запустятся. Ток подавался через несколько долей секунды – так первая катушка запускала шарик к остальным пяти, также нанизанным на ствол, только с другой стороны от спускового крючка. Каждая катушка была снабжена собственным конденсатором, которые разряжались последовательно, придавая катушкам электромагнитный импульс, а шарику от подшипника – значительное ускорение.
Выглядела конструкция угрожающе нелепо: и катушки, и конденсаторы, и аккумуляторы держались на стволе исключительно за счёт толстого слоя изоленты, из под которой то тут тот там проглядывали мощные высоковольтные провода, и микросхемы контролеров управления.
– Теперь только проверять и отлаживать… – произнёс старший инженер.
– Этим займёшься ночью, пока я буду деактивировать дронов… – ответил Саливан, и задумавшись на секунду добавил, – а у тебя Сьюзи крепко спит?
– Когда как… – пожал плечами Антон.
– Поставишь будильник на 4 часа, – распорядился Билл, – Маркус встаёт в шесть-семь, к этому времени у нас всё должно быть готово…
***
Всё ещё сонный полковник, почти что на ощупь выбрался из жилого блока. Несмотря на то, что каждый жилой модуль был оборудован собственной кухней со всем необходимым оборудованием, он, по армейской привычке, не любил завтракать в спальном помещении, и всегда выходил утром попить кофе в кают-компанию… Налив кофе, делал несколько глотков и прямо так в исподнем и с кружкой, уходил в аппаратную проверить своих малышей.
Также он поступил и на этот раз.
Тусклое дежурное освещение коридора увеличивалось до штатного реагируя на движение человека, и всё же он так до конца и не разлепил глаза пока не оказался в аппаратной. Однако на входе в блок он чуть не убился запнувшись о металлические запчасти устилавшие весь пол помещения.
– Что за херня… – пробормотал полковник продирая глаза.
Он сделал большой глоток, окончательно приходя в себя, и обвёл взглядом широкую панель управления, рабочие столы и складские шкафчики: по всей модуля ровным слоем были разложены части боевых дронов, а пустые «гробы» металлических богомолов как лопнутые скорлупки валялись в углу за пультом.
Посреди всего этого безобразия восседал взъерошенный Билл Саливан пытаясь ломом отодрать какую-то из особо непослушных запчастей.
– Билл! б…!! чё за херня!!! – каждое следующее слово было произнесено громче предыдущего, пока к последнему полковник полностью не перешёл на крик.
Он попытался поставить кружку на край контрольной панели, но она, выскользнув из рук, со стуком бухнулась на пол, расплескав горячий напиток по раскиданным в беспорядке запчастям.
– Ты чё, с..ка, вытворяешь?!!! – проревел полковник и двинулся на замершего в центре комнаты Саливана.
– Я же тебе сказал, – равнодушно ответил Билл поднимаясь на ноги, – что боевых машин Боинга на моей станции не будет…
– Да ты охренел! – глаза полковника ощутимо наливались кровью. Он настолько одурел от увиденного, что пропустил мимо ушей словосочетание «моей станции», высказанное Биллом нарочито с нарушением субординации, – да я тебя… да я тебя под арест посажу!
Громада чёрного полковника нависала над полноватым неказистым Биллом демонстрируя все присутствующие в человеческом теле мышцы: составленный из кубиков пресс, симметричные надутые трицепсы, бицепсы которым позавидовали бы многие профессиональные борцы и, разумеется, мощные мышцы плечей и предплечий, которые в напряжённом состоянии могли бы разорвать солдатский ремень. Но всё это животное могущество, казалось, не произвело на Била ни малейшего впечатления. Он был абсолютно не возмутим и смотрел полковнику прямо в глаза как ни в чём не бывало:
– Полегче, – произнёс первый капитан экспедиции, и в подбородок Мюррея упёрся композитный ствол австрийского пластикового пистолета, – я работаю на Компанию, и наёмники Боинга мне не указ.
В это же мгновение за спиной у Маркуса на пороге аппаратного модуля появился старший инженер и нажав курок на половину хода дослал металлический шар из обоймы в ствол гауссгана.
– Это моя станция и мои люди, – продолжал Билл, взводя курок, – твои культурологи ничего нам не сделают, а если ты рыпнешся ещё раз, я не стану закрывать тебя под арест. Я тебя убью. Прямо на этом месте. – уверенно произнёс он, – Маркус, я тебя знаю… а ты знаешь меня. Давай договоримся так: ты пишешь свои отчёты, сообщаешься со своими работодателями, НО в дела колонии ты лезть не будешь и свои порядки устанавливать не будешь. Просто кивни, что понял меня, и я уберу пистолет. Я поверю тебе на слово. Но если ты сейчас не кивнёшь, клянусь богом я просто вышебу тебе мозги. Ты ведь меня знаешь, Маркус, не доводи до греха…
Следующие две секунды растянулись в полноценные несколько минут субъективного времени:
Не произнося ни слова Маркус выкинул правую руку вперёд и вверх, одним движением перехватив правую кисть Билла с зажатым в ней, пистолетом и направив ствол в потолок. Тут же раздался выстрел раскатившейся громом по всей базе – выстрел огнестрельного оружия в замкнутом помещении бьёт по голове словно молот – у всех присутствующих заложило уши, но это не помешало полковнику следующим движением заломить руку Билла и, развернув его к себе спиной, придушить непокорного подчинённого собственным локтем.
Теперь Билл стоял лицом к Антону вперев в него взгляд полный ярости. Его шея была в тисках собственного правого локтя, поверх которого располагалась мускулистая рука полковника, со всей силы сдавливая сжимающее ствол запястье.
«Как в воду гядел», – пронеслось в голове у Антона.
Кисть Билла вывернулась в неестественном положении, раздался лёгкий хруст, но он всё равно успел произвести ещё два выстрела, прежде чем выронил пистолет из передавленной ладони.
Только тогда Маркус поднял взгляд и увидел наведённое в его сторону дуло футуристического магнитного ружья, которое направлял замерший в проходе старший инженер.
Лёгкий пластиковый ствол всё ещё медленно падал на пол, и Маркус открыл было рот, чтобы отдать Антону какой-то приказ… но не успел, потому что в следующее мгновение три стальных шарика пронзили его мускулистое предплечье, удерживающее шею Билла поверх его собственной сдавленной до синевы руки.
Багровые капли крови брызнули во все стороны.
От страшной боли в разорванной полудюймовыми шарами руке Маркус на секунду ослабил хватку. И этой секунды хватило Биллу чтобы вырваться из захвата и со всей силы нанести свободной левой рукой удар в паховую область противника. Лицо полковника исказила гримаса боли. Он начал складываться пополам, но в это мгновение его квадратный подбородок натолкнулся на поднимающееся для удара колено Билла. Раздался хруст, голова полковника откинулась назад, хотя ему и удалось сохранить равновесие.
Правда равновесие уже ничем не могло ему помочь – за долю секунды Бил подхватил так и не успевший долететь до пола пистолет, и, направив его в живот старого друга, произвёл два выстрела.
Эти выстрел прозвучали гораздо глуше, потому что пистолет был плотно зажат между животом полковника и коленом Билла.
Огромная туша негра накренилась как пизанская башня и мягко и почти бесшумно повалилась на пол.
Билл уронил пистолет и принялся растирать повреждённое запястье. Антон опустил гаусганн и с ужасом смотрел на громадную чёрную тушу, из под которой растекалась липкая багровая лужа крови.
В следующее мгновение – по крайней мере так запомнилось Антону – в лабораторию вбежала Сьюзи:
– Что здесь происходит?! – закричала она, – я слышала выстрелы… – едва успела произнести девушка, как взгляд её упёрся в лежащее на полу окровавленное тело.
– Ничего страшного, – ровным голосом проговорил Билл, перешагивая корчащееся от боли тело старого друга. Он подобрал дымящийся ствол и отправил его обратно за пояс здоровой левой рукой, и добавил совершенно спокойным тоном: – у нас тут произошёл небольшой бунт на корабле… но я его уже подавил.
===============
1. Холо́дная война́ – глобальное геополитическое, военное, экономическое и идеологическое противостояние в период с 1946 года до конца 1980-х между двумя блоками государств, центром одного из которых был СССР, а другого – США.
Усилия сторон направлялись, прежде всего, на доминирование в политической сфере. США и СССР создали свои сферы влияния, закрепив их военно-политическими блоками — НАТО и ОВД. Хотя Соединённые Штаты и СССР не вступали официально в непосредственное военное столкновение, их соперничество за влияние приводило к вспышкам локальных вооружённых конфликтов в различных частях третьего мира, протекавших обычно как опосредованные войны между двумя сверхдержавами.
Официальное документальное закрепление окончания холодной войны было осуществлено с принятием 21 ноября 1990 года на совещании глав государств и правительств СБСЕ «Парижской хартии для новой Европы».
2. NewSpace (Новый Космос) (Ранее alt.space, также new space и commercial space) – общее название движения и философии. Эти термины применяются для обозначения относительно нового явления в космонавтике, а именно, аэрокосмических компаний, работающих на коммерческой основе независимо от правительств. Целью движения является предоставление дешёвого доступа в космос вплоть до освоения Марса и колонизации других планет Солнечной Системы.
3. Михаил Кокорич – дальневосточный предприниматель (Чита), основатель аэрокосмической корпорации Dauria Aerospace. Компания занималась созданием небольших космических аппаратов (спутников) и продажей комплектующих для них. Первой из российских частных организаций смогла запустить частные спутники на орбиту Земли. Сбежал от преследований со стороны российских властей в США, где основал новую компанию Momentus Space. Продолжает заниматься запускам частных космических аппаратов.
Ричард Бренсон – британский предприниматель, основатель корпорации Virgin Group, включающей около 400 компаний различного профиля. Один из самых богатых жителей Великобритании с состоянием более чем 5 миллиардов долларов США. 11 июля 2021 года Брэнсон в возрасте 70 лет слетал к нижней границе космоса в рамках испытательного полета корабля Unity 22, разработанного его компанией.
Максим Поляков – украинский предприниматель и меценат, владелец компании Firefly Aerospace, которая разрабатывает легкие ракеты-носители для запуска малых спутников и кубсатов в космос.
4. Ящерота́зовые, или ящерота́зовые диноза́вры, или заври́схии (лат. Saurischia), – одна из двух традиционно выделяемых основных клад динозавров (наряду с птицетазовыми). Вопреки названию, именно ящеротазовые, а вовсе не птицетазовые, дали начало современным птицам, которые, по преобладающим среди палеонтологов позвоночных[en] кладистическим представлениям, являются единственной пережившей мел-палеогеновое вымирание группой ящеротазовых динозавров.
5. Археи (лат. Archaea, от др.-греч. ἀρχαῖος «извечный, древний, первозданный, старый») – домен живых организмов (по трёхдоменной системе Карла Вёзе наряду с бактериями и эукариотами). Археи представляют собой одноклеточные микроорганизмы, не имеющие ядра, а также каких-либо мембранных органелл. Являются самыми древними из существующих на Земле живых организмов. На сегодняшний день считается, что они существуют как минимум 3,8 миллиарда лет.
Классифицировать археи по-прежнему сложно, так как подавляющее большинство из них никогда не выращивались в лабораторных условиях и идентифицировались только по анализу нуклеиновых кислот из проб, полученных из мест их обитания.
Изначально архей считали экстремофилами, живущими в суровых условиях – горячих источниках, солёных озёрах, однако потом их стали находить и в иных местах, включая почву, океаны, болота и толстую кишку человека. Архей особенно много в океанах, и, возможно, планктонные археи – самая многочисленная группа ныне живущих организмов.
6. Первая космическая скорость – минимальная горизонтальная скорость, которую необходимо придать объекту, чтобы он совершал движение по круговой орбите вокруг планеты.
Вторая космическая скорость – наименьшая скорость, которую необходимо придать стартующему с поверхности небесного тела объекту (например, космическому аппарату), масса которого пренебрежимо мала по сравнению с массой небесного тела (например, планеты), для преодоления гравитационного притяжения этого небесного тела и покидания замкнутой орбиты вокруг него.
Первая космическая скорость Земли – 7,91 км/с, вторая – 11,2 км/с.
Для Марса те же показатели, соотвественно, 3,55 км/с и 5,03 км/с; но поскольку расход топлива пропорционален не скорости, а ускорению, для того чтобы покинуть Марс одному и тому же кораблю нужно примерно в 4 раза меньше топлива, чем для того чтобы покинуть Землю.
7. Глок 17 – австрийский пистолет, разработанный фирмой Glock для нужд Вооружённых сил Австрии (первый пистолет разработанный этой фирмой). Благодаря своим боевым качествам и надёжности получил широкое распространение в качестве гражданского оружия самообороны.
Особенностью конструкции пистолета является отсутствие флажка предохранителя и курка. Пистолет большей частью сделан из высокопрочного термостойкого – до 200 °C – пластика. Благодаря этому Glock 17 лёгок и чрезвычайно прочен. Принцип действия – «выхватил и стреляй», предохранитель спрятан в пусковом крючке из-за чего выстрел не произойдёт без полного нажатия спускового крючка «безопасного действия».
Бензиновый сотый Марк II вилял в плотном потоке электромобилей как ящерица среди полевых мышей. Огромный чёрный седан выглядел таким же доисторическим чудовищем, случайно дожившим до новой эпохи гораздо более эффективных видов, но не растерявшим свой шарм и доисторическую притягательность.
Марина встречалась с Максом уже две недели… ну как встречалась – пару раз они сходили в кино, один раз в кафе. Несколько раз парень порывался поцеловать девушку, но она стойко отстранялась делая вид что ей это не интересно.
В принципе парень был вполне в её вкусе – невысокий но подтянутый, физически крепкий и язык у него подвешен… однако девушке отчего-то всё не верилось что так внезапно проснувшаяся на первой встрече симпатия связана именно с ней, а не с её дедом – генеральным конструктором транспланетной системы Энергия-Буран – и его загадочным наследием двадцать лет назад оставленным Илону Маску, но так до него и не дошедшим.
Тем не менее на звонки она отвечала, перед встречей наводила макияж и одеваться старалась так, чтобы интерес парня к ней как минимум не угас. Вот и сегодня, несмотря на прохладную погоду и моросивший с утра мелкий противный дождик она надела лишь лёгкое короткое платье открывающее точёные ножки едва ли не под самые ягодицы и подчёркивающее высокую грудь лишь слегка прикрытую лёгкой курточкой.
Не смотря на тяжёлую дорогу по перегруженной машинами трассе Макс то и дело бросал на заинтересованный взгляд на её коленки, и пару раз даже, будто невзначай, прикоснулся рукой когда переключал автомат в парковочное положение и обратно перед светофором. Марина делал вид что не замечает его взглядов, но сама периодически поглядывала в его сторону чтобы убедиться – по крайне мере её ножки точно интересуют парня по настоящему.
– Куда мы едем? – поинтересовалась она слегка облизнув приоткрытые соблазнительные влажные губы.
– К одному человеку… – неопределённо ответил Максим.
Он как всегда был в не застёгивающейся чёрной кожаной куртке и потасканных синих джинсах – парень, очевидно, не придавал своему внешнему виду никакого значения, хотя Марина уже знала. Что деньги у него водились, и если бы он хотел, давно мог бы основательно обновить свой скудный гардероб. К встрече с девушкой он явно не готовился специально, потому что ходил в таком виде постоянно.
– А поподробнее? – настаивала она.
– Ты же хотела узнать про деда…? – он на секунду отвернулся от дороги и бросил на девушку вопросительный взгляд, – этот человек может влезть в архив… в общем в любой архив если его носитель подключён к интернету… я заказал у него информацию, и он кое что нашёл.
– Что? – тон девушки стал заинтересованным.
– Видеозаписи и протоколы допросов, – ответил парень, – там какое-то очень мутное дело, он отказался говорить об этом по телефону… просил денег, много, но сказал что тебе как родственнице сделает скидку.
– Понятно… – протянула девушка, – он, типа, хакер?
– Типа того, – неопределённо пожал плечами Максим, – впрочем, как я понял, он особо не напрягался. Говорит, что защита там была никакая.
Остаток пути они ехали молча.
Марина была заинтригована, но что спросить не знала, а Макс был сосредоточен на дороге и даже перестал коситься на стройные ножки девушки – дворники мотались туда сюда, но эффект от них был скорее отрицательным. Настоящего дождя на улице не было, но мелкая серая морось была ещё хуже – вперемешку с дорожной пылью она налипала на лобовое стекло ухудшая обзор, и её то и дело приходилось смывать струёй омывателя.
Наконец машина свернула с проспекта в глухое пересечение дворовых проездов и остановилась у старой девятиэтажной высотки.
– Пошли, – проговорил Максим переключая автомат в парковочный режим.
Он обошёл машину галантно открыл дверь и протянул девушке руку открытой ладонью вверх – голые ноги обдало влажным холодом. Девушка приняла руку, вышла из машины и поёжилась – одета она была явно не по погоде: «случись ссора, добраться домой будет проблематично», – почему-то подумала она.
Не выпуская из рук тонкую ладонь девушки парень захлопнул машину и увлёк Марину в темноту подъезда.
Подъезд был грязный, заплёванный, в углах то и дело мелькали неубранные окурки. Марина поёжилась – неприятное место.
– Мы не поедем на лифте? – поинтересовалась она, когда Максим повлёк её за собой в сторону лестничного пролёта.
– Нет, тут лифты часто ломаются, – добавил он, оглядываясь на девушку, – ты же не хочешь здесь застрять?
Марина помотала головой, боязливо ступая по грязным липким ступенькам. Максим так и не выпустил её ладонь, а сама девушка освобождаться не спешила – подъезд выглядел достаточно жутко. Наполовину заколоченные фанерой окна пропускали мало света и без того сумрачного дождливого дня, от чего общее впечатление становилось только хуже.
– Не слишком-то твой хакер преуспевает, – кивнула она в сторону исписанных граффити обшарпанных подъездных стен.
– Тут у него что-то вроде офиса, – отмахнулся Максим, – он тут не живёт, только с людьми встречается.
На очередном лестничном пролёте всю стену занималась кроваво красная надпись: «Москаляку за Урал!»:
– А далеко подниматься?
– Да не, пришли уже, – ответил парень сворачивая в сторону лифта у большой цифры «3» по всей видимости обозначавшей этаж.
Они остановились у сваренной из стальных листов толстой железной двери, и парень костяшками пальцев отбил на стальном листе дробный сигнал: тук, тук-тук; тук, тук-тук. Видимо этот код что-то означал.
Несколько секунд ничего не происходило. Вдруг внутри двери что-то заскрежетало, громыхнуло, и широкая тяжёлая дверь распахнулась с глухим скрежетом едва не снеся на своём пути непрошенных гостей.
На пороге появился парень с всклокоченными чуть кудрявыми рыжеватыми волосами. На его веснушчатом носу неплотно сидели круглые очки в тонкой металлической оправе. Одет он был в засаленные трякушки и однотонную синюю футболку с пятнами от какой-то еды, и совершенно не создавал впечатление компьютерного гения. Скорее напоминал привокзального бича или спившегося музыканта.
– Это она? – без предисловий поинтересовался парень у Максима кивнув в сторону девушки.
– Да, – подтвердил Максим.
– Хорошо, заходите, – кивнул парень и отступил вглубь квартиры освобождая гостям путь, – симпатичная, – резюмировал «хакер» оценивающе оглядывая стройную девушку.
Обращение Марине не понравилось – как будто лошадь на рынке оценивают – но возражать она не решилась.
– Максим сказал что вы нашли что-то о моём деде? – поинтересовалась она, боязливо поглядывая по сторонам: квартира была не на много лучше подъезда. И выглядела такой же убогой и потасканной, как и её хозяин.
Узкий коридор окаймляло четыре двери: слева совмещённый санузел, справа небольшая кладовка, а прямо входы в комнату и на кухню. Все двери кроме двери санузла были сняты с петель и демонстрировали непристойную наготу плохооформленных помещений.
– Да, – кивнул парень, проходя в единственную комнату и приглашающим жестом предлагая гостям следовать за собой, – можете не разуваться, – добавил он, – тут не совсем чисто.
По чистоте квартира действительно могла конкурировать разве что с заплёванным общим коридором – пустые пачки от чипсов, бутылки из под пива и грязные тарелки занимали каждый клочок свободного пространства на столах и подоконниках – но техническая составляющая была на высоте: несколько огромных монитором располагались на развернутом вдоль всей стены рабочем столе. А разобранные компьютеры и их комплектующие занимали всё свободное место. О назначении некоторых схем и приборов Марина могла только догадываться.
– Присаживайтесь, – добавил «хакер», убирая грязные тарелки с двух припаркованных у стола банкеток.
На несколько секунд он скрылся из виду вынося посуду на кухню, затем вновь появился и вернулся в большое крутящееся кресло перед мониторами.
– Рассказывай, что там, – начал Макс без приглашения опускаясь на освободившуюся банкетку.
Похлопов ладонью по второй освобождённой хозяином сидушке он глазами показал ей присаживаться. Жест был грубоватым и не вполне определённым, но девушка его поняла, однако садиться на предложенное место не спешила, ибо предложенное ей сидение было не чище всей остальной квартиры. Брезгливую москвичку даже передёрнуло от мыслей о прикосновении к её засаленной ткани перепачканной разноцветными неопределённого происхождения пятнами.
– Да ща сам всё увидишь, – проговорил хакер, и развернувшись к девушке добавил, – меня, кстати, Александром зовут.
– А я…
– А вы Марина Кудрявцева, – кивнул он, – я знаю. Читал про вашего деда… да и про отца, сочувствую…
Марина зарделась и приняла протянутую в её сторону крепкую жилистую руку. Ну действительно, если он свинья, это же ещё не значит что и человек плохой, верно?
– Как вы здесь оказались? – поинтересовался рыжий парень, слегка пожимая тонкую ладонь девушки.
– Максим сказал у вас есть для меня информация… – начала было она.
Но хакер быстро её прервал:
– Нет, я имею в виду в Хабаровске. Ведь ваш дед всю жизнь прожил в Москве? Да и ваш отец…?
– Вообще-то дед с Украины, – напомнила Марина, – он большую часть жизни прожил в Одессе и Байконуре [1], в Москве жила его семья… отец там жил потом. Дед переехал туда незадолго до моего рождения.
– Да всё равно… вы-то жили в Москве? – не отступал хакер.
– Отца арестовали в двадцать девятом году… а он всегда говорил, что Хабаровск – последний свободный город в России…
– Польщён высокой оценкой, – улыбнулся Александр, который, наверняка, был из местных, – но всё же сначала арестовали деда, через десять лет отца… почему Хабаровск? Почему не Украина, не Прибалтика? Там как-то… безопаснее что ли…
– Мама верила что там притесняют русских… – опустила глаза Марина, – да она до сих пор так думает, – не без размышлений добавила девушка.
– К-хр… – хакер едва сдержал рвущиеся наружу смешки, – понятно. Просто мне кажется вы выбрали не лучшее место чтобы избежать возможного политического преследования.
– Я согласна, – пожала плечами Марина, – но я не смогла убедить в этом маму… в целом я не жалею. У вас тут совсем не плохо.
Она осмелела и присела на край освобождённой банкетки возле Максима, старательно подобрав под себя платье – всё-таки голой кожей этой грязной ткани её касаться не хотелось даже из уважения к хозяину.
– Я вас должен предупредить… – начал рыжий парень отворачиваясь к мониторам, – там могут быть кадры… довольно неприятные, – на его лице мелькнула тень брезгливости, – я наверное вам буду местами цензуру накладывать. Готовы?
– Да давай уже! Трави! – не выдержав долгих предисловий ответил за Марину Максим.
Александр пощёлкал по папкам мышкой и вывел на экран первый видеофайл:
На экране был дед. Такой, каким Марина его помнила. По его лицу казалось, что он скорее зол чем напуган. На нём был тот же домашний спортивный костюм, в котором его забрали в ту самую ночь двадцать лет назад. По всей видимости запись была сделана в первую же ночь после задержания.
Хакер перемотал несколько секунд записи:
– …не имеете права! – горячился дед, – Я герой Советского Союза, у меня награды! Вы…
Следователь с лоснящимся лицом подняв руку не дал ему закончить:
– Ваши награды вам не помогут… – он хотел добавить ещё что-то, но дед его перебил.
– Я требую адвоката! – прошипел старый конструктор.
– Ага, водку тёплую и бабу рыжую, – хохотнул следователь, – здесь тебе не пиндоссия, гадёнышь, и я тебе не мама. Ты сначала подпишешь тот что нужно, а потом будет тебе и адвокат и европейский суд по правам человека… если доживёшь, – в голосе следователя почувствовалась угроза.
Такого оборота Кудрявцев явно не ожидал, на его лице отобразилась растерянность и первые признаки страха:
– В чём меня обвиняют?
– Да какая разница, – лениво отмахнулся следователь, – был бы человек, а статья найдётся.
– Вы бредите? – конструктор казалось не верил собственным ушам.
– А вот и первая статья, – заулыбался следователь, – оскорбление сотрудника правоохранительных органов при исполнении. Статья 319 арест до одного года.
– Вы бредите, – теперь уже в утвердительной манере констатировал Кудрявцев и сложил руки на груди, – что вам нужно?
– Не делайте вид, что не знаете… – следователь достал из кармана пачку сигарет и демонстративно безразлично закурил.
– Представления не имею, – покачал головой старик.
– Ладно, – следователь откинулся на спинку стула и пустил струйку дыма в сторону пожилого конструктора, – 2015й год. Программа «Морской Старт», ничего в памяти не шевелится?
Старик поджал губы и несколько раз коротко мотнул головой.
– Хорошо, – проговорил следователь наклоняясь, – в 2014м году, после «аннексии Крыма»… – следователь зажал сигарету в зубах и сделал средним и безымянным пальцами обоих рук движения обозначающие кавычки, намекая на то, что к подобной формулировке в серьёз не относиться. Затем вытащил сигарету изо рта и продолжил: – наши партнёры по проекту заявили, что не будут больше с нами сотрудничать…
– И я их прекрасно понимаю, – как можно более высокомерно, насколько было возможно в текущей ситуации, отозвался Кудрявцев.
– Вы на стороне врага? – следователь недвусмысленно приподнял бровь.
– Я на стороне признанных Союзом ССР международных договорённостей, – огрызнулся Кудрявцев, – я в отличии от вас убеждений по три раза не меняю. Я присягал СССР, служу СССР, и признаю принятые им договорные обязательства.
– Вы на стороне врага, – убеждённо добавил следователь.
– Вы считаете СССР врагом современной России? – поинтересовался конструктор.
– Вы мне зубы не заговаривайте, – следователь раздражённо затушил сигарету прямо о столешницу, – разработка проекта велась силами РКК «Энергия» с нашей стороны и, корпорацией Boeing Aerospace со стороны потенциального противника…
– Вы так на меня смотрите, как будто это я продал Родину потенциальному противнику, а не вы, – хмыкнул Кудрявцев.
– А это не так? – внимательно посмотрел на него следователь.
– Нет, – покачал головой Кудрявцев, – проект с самого начала курировало ФСБ, с ними и разбирайтесь.
– Документация по проекту разрабатывалась Боингом и Энергией, – проигнорировал замечание следователь, – но в этом году, когда сделка по выкупу активов нашей стороной была закрыта…
– Вы хотели сказать «по отжиму активов», – поправил следователя Кудрявцев, – выкуп предполагает адекватную цену… если вы не знали.
По изменяющемуся лицу следователя было видно, что ответы конструктора начинают его раздражать.
– Не перебивать! – хлопнул он по столу.
От неожиданности пожилой конструктор вздрогнул, а следователь продолжал:
– После того как наши люди закрыли сделку по выкупу акций проекта у Боинга и Aker Solutions, оказалось что документация по проекту бесследно исчезла.
– А я-то тут при чём!? – взвился Кудрявцев, – РКК «Энергия» входит в структуры Роскосмоса – с них и спрашивайте!
– Рогозин говорит что Роскосмос так и не получил документацию от вашего отдела Энергии.
– Рогозин дебил, – коротко отозвался конструктор, – он у себя хер в штанах не найдёт… журнашлюшка, – старик сплюнул на бетонный пол, – большего позора для Российского космоса и представить себе невозможно.
– Это доверенный человек президента… – напомнил следователь.
– И президент ваш такая же падаль, – добавил старик, – немецкий шпион.
– Вы забываетесь! – следователь вновь хлопнул по столу, но на этот раз старик даже не вздрогнул.
На лбу следователя выступила и запульсировала вена, он бросил испуганный взгляд на камеру, как будто извиняясь за неосторожные слова конструктора, и продолжил:
– Мы думаем, что часть документации была похищена из РКК «Энергия» и передана потенциальному противнику…
– Которые в момент создания программы был потенциальным союзником, и заказчиком проекта, – закончил за него Кудрявцев, и добавил: – Океания всегда воевала с Остазией… [2]
– Чего?
– Вы как живёте всю жизнь в этой шизофрении? – пояснил конструктор, – Не путаетесь с кем надо дружить, а с кем воевать?
– Мне не нравится ваш тон, – нахмурился следователь.
– А мне ваш, – отозвался Кудрявцев, – вы несёте полную ахинею, – продолжал он, – Боинг Аэроспейс был заказчиком и главным акционером проекта, он имел всю возможную документацию и ему не имеет никакого смысла её красть. Более того, полагаю в рамках сделки они не стали бы её прятать. Если бы у вашего бурогозина были мозги, он бы просто запросил потерянную документацию у «потенциального противника», – старик повторил жест следователя обозначающий ковычки, – но для этого ему придётся признать что документы потеряло именно его ведомство, а заодно и то, что потенциальный противник вовсе не является противником… в отличии от самого этого дебила, который уж точно враг науки в целом и космонавтики в частности.
– Вы понимаете, что я могу привлечь вас ещё и за клевету? – нахмурился следователь.
– В чём клевета? Это дебил перестал быть журналистом и купил себе докторскую степень по какой-нибудь настоящей научной дисциплине? – парировал старик, – в общем если я в чём-то виноват, судите меня. Но без адвоката я не скажу больше ни слова.
Следователь с перекошенным от злости лицом повернулся к камере и махнул рукой. Запись прервалась.
– Так дед действительно украл какие-то документы? – проговорила ничего не понимающая Марина.
– Это вряд ли, – покачал головой хакер, – сейчас я покажу другие записи… я так думаю дело было не в документах… и вообще, не имеет к космосу никакого отношения… – добавил хакер запуская очередной файл.
На этом видео дед уже не выглядел так бодро как на первом, вместо домашней одежды на нём мешком висела серая тюремная роба. Под глазами виднелись посиневшие мешки, но голос его всё ещё оставался бодрым:
– Вы же понимаете что это бред? – тараторил старик, – Я не крал никаких документов и никому их не передавал. Вы не сможете меня за это осудить!
– Не сможем за это, осудим за другое… – в этот раз допрос вёл другой следователь, на его плече отчётливо виднелась эмблема с гербовым щитом прикрывающим спрятанный за ним кинжал, – если вы ещё не сидите, это не ваша заслуга, это наша недоработка, – усмехнулся чекист.
– Чего вы хотите? – вздохнул старик.
– Подпишите чистосердечное признание, убедите
S
7 перевезти платформу «Морской Старт» из США во Владивосток, и ваше дело пройдёт досудебным соглашением…
– Это как?
– Получите три года условно за преступную халатность и пойдёте домой, к сыну и внучке…
– Я ничего не нарушал, и ничего подписывать не буду, – помотал головой Кудрявцев.
– Этого не нарушали, так другое нарушили, – уверенно проговорил следователь, – ваш подельник Роман Ковалев, уже дал признательные показания… – следователь зарылся в разложенные перед ним бумаги, – …ага, вот: в хищении четырёх ракет-носителей Энергия, из ангара на космодроме Байконур.
Лицо старика перекосила гримаса страха и ненависти, было видно что следователь попал в какую-то болевую точку:
– Это чушь, там были макеты!
– О! – следователь поднял брови в радостном удивлении, – вы даже отрицать ничего не будете? Любопытно… Может тогда сами расскажите что там произошло в 2002м году?
– А чего вы сразу 1917й не вспоминаете? – ехидно поинтересовался старик, – может обвините меня в краже золота партии или короны Российской Империи?
Следователь полностью проигнорировал замечания учёного и продолжал, как будто ничего не слышал:
– Я вот читаю протокол и никак не могу понять… как так может быть? – проговорил он, раскладывая по столу какие-то бумаги, – «Ракетоноситель Энергия в количестве четырёх штук уничтожены рухнувшей крышей ангара». Вы можете объяснить, что означает слово «уничтожены»? [3]
– Уничтожены, значит уничтожены, – пожал плечами учёный, – нет их, утратили функциональность… как сказал бы ваш президент «они поломались»…
– Язвить изволите? – следователь оторвался от разбросанных по столу бумаг и впился в старика немигающим взглядом.
– Я не знаю, что мне ещё ответить на ваши бредовые обвинения, – пожал плечами старик.
– Хорошо! – кивнул следователь, – пусть будет «поломались». Тогда где обломки? – он поднял глаза на учёного, которому, казалось, удалось взять себя в руки.
– Под обломками, – отозвался тот равнодушно вновь пожав плечами.
– Ангар был разобран ещё в 2006м. Но внутри не оказалось ничего, – напомнил следователь, – Где ракеты?
– Спросите у тех кто разбирал, – равнодушно ответил учёный и твёрдо посмотрел в глаза следователю.
– А я думаю, что ракеты были проданы в Китай, – ответил тот, – и тогда это государственная измена.
– Там были муляжи… – в очередной раз с тяжёлым вздохом повторил учёный.
– Это вы так говорите, – пожал плечами следователь, – советские документы всё равно не сохранились. Мы спокойно можем заявить, что ракеты были настоящими, а вы с Ковалёвым их украли, попилили и продали в Китай, а?
– По краже срок давности 15 лет, – напомнил Кудрявцев, – даже если бы этот бред был правдой, вы не сможете нам это инкриминировать. И в суде меня отпустят домой, – твёрдым тоном произнёс он.
– Это если кража, – кивнул следователь, – а если компоненты представляющие государственную тайну были проданы потенциальному противнику…
На этих словах пожилой учёный разразился заливистым смехом. Он смеялся и вытирал выступающие слёзы тыльными сторона скованных в наручники рук. Потом останавливался, несколько раз глубоко вздыхал и снова начинал смеяться.
Следователь смотрел на него с недоумением.
Наконец отсмеявшись учёный вскинул голову и добавил:
– И тут потенциальные враги? Океания всегда воевала с Остазией? У вас есть потенциальные друзья вообще? Или только вы и ваша шизофрения?– саркастически поинтересовался учёный.
– У России только два союзника: Армия и Флот, – с серьёзным видом процитировал следователь слова Александра Третьего.
– Считаете отца Николая Кровавого достойным примером для подражания? – с презрением произнёс Кудрявцев.
– А вас больше вдохновляет судьба народовольцев? – хмыкнул следователь.
– Меня больше вдохновляет судьба Королёва, – гордо ответил старый конструктор, – которого ваши братья по идеологии чуть не сгноили в лагерях. Хорошо что в те времена ваших предшественников расстреливали чаще, чем они успевали расстреливать учёных, – со злостью добавил он.
– Угрожаете? – недобро усмехнулся следователь.
– Угрожает вам история, – ответил учёный, – вот вы на мне и отрываетесь.
– Королёв служил Родине! – повысил голос следователь.
– А вам Родину по приказу меняют? – не удержался учёный.
– Я Родине служу уже 40 лет! – пафосно ответил следак.
– Странно как получается… – задумчиво проговорил учёный, – ваша страна существует меньше тридцати лет, а вы служите ей сорок… чё-то как-то не сходится… – пробормотал он и разочарованно покачал головой.
– Я начинал ещё в СССР… – попытался оправдаться следователь.
– Тогда в 1991м году вы должны были застрелиться! – прервал его учёный.
– Да что ты знаешь… – несмотря на попытку держать себя в руках было видно что следак просто задохнулся от злости, – я служил Советскому Союзу, а теперь служу России, это одна и та же страна!
– В какой вселенной? – подорвался старик, – Советский Союз был социалистическим государством, РФ – капиталистическое; Советский Союз имел плановую экономику, РФ – рыночную; Советский Союз боролся с буржуями, Россия с ними не просто не борется, буржуи Российскую Федерацию возглавляют! Советский Союз искоренял религиозное мракобесие вплоть до истребления самих мракобесов, в РФ же мракобесие возведено в ранг государственной политики, его даже в школах теперь преподают! Религию!! В школах!!! – старик со злостью ткнул указательным пальцем в сторону нательного креста на груди следователя, и тот стыдливо спрятал его под одежду, – По какому параметру не посмотри Россия Федерация и СССР не просто разные, это диаметрально противоположные государства, очевидно до остервенения враждебные друг другу! Да если бы те чекисты которым вы пытаетесь подражать, видели ЧТО вы сейчас защищаете, они бы вас задушили своими собственными руками!
– Да что ты несёшь старый! – не выдержал следователь.
Но это не произвело на старика никакого впечатления:
– Ты свою Родину, гнида, предал 27 лет назад, – прошипел он в глаза чекисту, – когда она нуждалась в тебе, ты её продал за кусок колбасы. Не тебе, ублюдку, мне морали читать! – лицо учёного исказила гримаса гнева. Он рванулся вперёд и что есть мочи плюнул прямо в жирное лоснящееся лицо следователи.
Не ожидавший такой прыти чекист отпрянул, а потом размахнулся и со всей силы заехал кулаком по челюсти пожилого учёного.
Тщедушный конструктор отлетел в другой конец комнаты и упал на пол без движения.
Марина задохнулась от возмущения и зажала рот рукой чтобы не кричать.
– Мрази, – прошипела сидевший рядом Максим.
– Увести! – прокричал следователь на камеру и запись оборвалась.
Очкастый хакер посмотрел на вперившихся в монитор Максима и Марину и проговорил:
– Дальше смотрим? Я предупреждал что кадры могут быть… – он остановился подбирая слова, – м-нэ… неприятными.
– Да, давай, чего уж там… – проговорил Максим осторожно приподнимая руку и опуская её наплечи сидящей рядом девушки.
Вопреки ожиданиям Марина не убрала его руку, а лишь глянула на хакера и коротко кивнула.
Теперь дед выглядел совсем плохо, по синякам и кровоподтёкам на его лице было видно, что его били. Взгляд его утратил холодность, а голос твёрдость:
– Что вам от меня нужно?
– Подпишите признание!
– В чём? Вы мне тут чего только не приплели за это время…
– Что вели переписку со странами НАТО в целях подрыва обороноспособности Отечества!
– Вас совсем не волунет как будут выглядеть обвинения в суде? – потухшим голосом произнёс он.
– Суд будет закрытым, его никто не увидит, – пожал плечами следователь.
– Иди на х…, – коротко обрисовал ему перспективы старый конструктор.
– Вы упорствуете?
– Я ни в чём не виноват, – отвечал учёный, – и у вас на меня ничего нет, иначе вы бы давно передали дело в суд. Вы держите меня в СИЗО больше года, но так ничего и не нашли.
– У нас достаточно материалов для суда, – уверенно проговорил следователь.
– Только если судья будет глухим и слепым, – отозвался Кудрявцев.
– Признайтесь, и мы отпустим вас домой, – твёрдый голос следователя не допускал возражений.
– Валерке Пшеничному [4] тоже так говорили?
– Вы его знали? – заинтересованный взгляд следователя.
– Знал… наслышан… – поправился учёный.
– Ну вот видите, – улыбнулся следователь, – вот и ещё один эпизод напрашивается. Наверняка вы были соучастником хищений на госконтрактах…
– Идите на х…, – учёный закатил глаза и замолчал.
– Вы же понимаете, вы всё равно не выйдите отсюда живым? – добродушно проговорил следователь.
– Всё равно… – эхом повторил учёный.
Из-под его закрытий глаз на синюю от побоев щёку выкатилась крупная круглая слезинка.
– Су-ки… – шептала взбешённая Марина.
Рука Максима уже уверенно переместилась с плеч на её талию и продолжала спускаться ниже, но девушка совсем не обращала на это внимания:
– Твари… – добавила она глядя на плачущего учёного.
– Ублюдки… – как будто вторя её сквозь время и пространство произнесли губы давно умершего учёного, – если бы был жив Игорь, вы бы ни за что не посмели… мрази.
– Ты за базаром-то следи, старый, – лихо перешёл на блатной жаргон следователь, – мы Родине служим, а не бабки пилим у кульманов.
– Ты, мразь, – учёный открыл глаза и с ненавистью уставился на следователь, – даже не представляешь, что значит служить Родине. Фашист! Оккупант!
– Ну всё хватит! – следователь махнул на камеру, и в кабинет вошли два сотрудника в масках и чёрной форме.
Они подошли к старику, и заломили его руку за спину. Один из бойцов ткнул старика дубинкой под рёбра:
– Служу Советскому Союзу! – заорал старый учёный и запись прервалась.
– А документы? Экспертизы? Хоть что-то вещественное ты нарыл? – поинтересовался Макс уже в наглую перемещая свою руку куда-то ниже спины девушки и закрывая второй рукой её левое колено.
– Да нихера там не было, – отозвался хакер, – ничего у них на него не было, потому и такие безумные метания: то Морской Старт, то госизмена, то пропавшие ракеты… бред это всё. – резюмировал Александр, – Из пальца высосано. Потому они так и обрадовались когда он от сердечного приступа в СИЗО скопытился… прости, умер, – добавил он посмотрев на потрясённую девушку.
– А может сами и того…? – Максим оторвал руку от девичье коленки, и показал определённый жест хватая себя за горло и вываливая язык на плечо.
– Может быть… – пожал плечами хакер-Саша, – но я ничего такого не нашёл.
– М-да… – промычал Максим возвращая руку обратно на голую коленку Марины, – но ты мне скопируй эти куски, что про Морской Старт…
Он, наконец, оторвал руки от стройного тела девушки, встал, и протянул хакеру заготовленную в кармане флешку:
– Да это ж липа всё… – пробухтел рыжий хакер принимая устройство.
– А вот это не важно, – покачал головой Макс, – это повод. Никто не даст денег на поиски чёрной кошки в тёмной комнате, тем более если её там нет… а это, – он указал пальцем на экран, – информационный повод.
Саша пожал плечами и вставил флешку в разветвитель прилепленный к столу.
– Ты думаешь дед всё-таки украл какие-то данные? – девушка подняла на Максима свои глубокие синие расстроенные глаза.
– Не эти, – покачал головой парень, – но да, думаю там было что-то важное: он вон, где только не работал, кого только не знал… кстати, – обратился он к девушке, – а кто такой этот Игорь? Не знаешь?
– Не знаю… – пожала плечами девушка, – хотя… – она потёрла рукой по лбу как будто пытаясь активировать мысли, – может быть это Волк…
– Кто? – не понял Максим.
– Волк… это фамилия. – пояснила девушка, – Игорь Петрович, вроде… – задумчиво произнесла она, – мама говорит что он умер за год до дедовского ареста… всё звал его к себе в Болгарию…
– Игорь, Петрович, Волк… – Саша вбил в поисковую строку данные проговаривая каждое слово, – ух ты, – его брови взметнулись вверх когда он увидел ответ поисковой системы, – тот самый?
– Да, – кивнула Марина даже не глядя в монитор, – папа говорил что он единственный выживший из двух экипажей проекта Энергии-Буран [5]. Все остальные погибли при странных обстоятельствах… буквально друг за другом…
– Ладно, это не важно, – махнул рукой Макс принимая обратно загруженную флешку, – теперь у нас есть повод обратиться к одному человеку, – он подал Марине руку предлагая подняться, – у него дела с Компаний Маска, а Маск ненавидит Боинг. Самого предположения, что в твоём тайнике может быть информация хоть какое-то отношение имеющая к Боинг Аэроспейс заставит его пойти нам на встречу…
– Что за человек? – поинтересовалась девушка принимая его руку.
– Увидишь… а может не увидишь, – пожал плечами Максим, и поймав на себе вопросительный взгляд голубых глаз добавил, – не хочу загадывать.
Он приобнял девушку за талию – и в этот раз она по прежнему не стала сопротивляться – и препроводил её в прихожую:
– Спасибо! – сказал он пожимая крепкую руку рыжего программиста.
– Спасибо, это очень много, – ответил тот серьёзным тоном, – а пара сотен баксов была бы в самый раз.
Макс вынул из кармана пачку наличных долларов и отлистав две сотни протянул их рыжему хакеру. Тот потянулся было за деньгами, но Макс перехватил протянутую ладонь и потянул его на себя:
– …если поедем на это дело, ты с нами? – прошептал он на ухо Александру.
Тот в ответ лишь коротко кивнул.
– Тогда пока братан!
Макс хлопнул хакера по плечу второй рукой, затем выпустил его ладонь вместе с зажатыми в ней двумя зелёными бумажками и приобняв девушку повернул ручку на двери.
– Давай! – прокричал хакер закрывая за гостями дверь.
Максим попытался снова взять девушку за руку, но вместо того чтобы принять его ладонь, она повернулась к нему в полумраке пустого подъезда, положила руки парню на плечи и глядя в глаза прошептала:
– Ты мне поможешь? Найдёшь тайник деда? – большие серые глаза девушки подёрнулись влагой, а алые губы почти вплотную приблизились к его губам.
– Конечно, ведь для того я и… – начал было Максим.
Но договорить не успел, потому что лицо девушки приблизилось ещё ближе и их губы сплелись в долгом страстном поцелуе.
============
[1] Морской Старт – проект международного производственного консорциума Sea Launch Company созданного в 1995 году. Изначально в него входили американская фирма Boeing Commercial Space Company (дочернее предприятие аэрокосмической корпорации «Боинг»), обеспечивающая общее руководство и финансирование (40 % капитала), российская Ракетно-космическая корпорация «Энергия» (25 %), украинские КБ «Южное» (5 %) и ПО «Южмаш» (10 %), а также норвежская судостроительная компания Aker Kværner (20 %). Штаб-квартира консорциума находится в калифорнийском городе Лонг-Бич. В качестве исполнителей по контрактам привлечены российские «КБ транспортного машиностроения» и ЦКБ «Рубин».
Проблемы у проекта начались в 2009м году. Но окончательно сотрудничество развалилось в 2014м поле выхода Крыма из состава Украины и включения его в состав России. КБ Южное и Южмаш вышли из проекта, и закончить его без украинских специалистов оказалось невозможно.
Проблемы попытались решить за счёт выкупа проекта аэрокосмической корпорацией S7, базирующейся в Москве. Однако ничего не вышло – в 2020м году, после семи лет скандалов и обещаний платформа покинула порт Лонг-Бич (США) и была перебазирована во Владивосток, где и находится по настоящее время.
Для эксплуатации платформы, после отказа от сотрудничества Украинских поставщиков так и не удалось найти ни ракетоносителей, ни специалистов.
Полную историю проекта можно посмотреть здесь: https://ru.wikipedia.org/wiki/Морской_старт
[2] Отсылка к роману Оруэла 1984. Главный герой, сотрудник министерства правды, занимался тем, что «корректировал» архивные документы. Проще говоря постоянно переписывал историю. Примерно раз в месяц фраза «Океания всегда воевала с Остазией» менялась на свою противоположность: «Океания всегда сотрудничала Остазией». Соответственно менялась и «линия партии», вчерашние друзья становились врагами и наоборот. При этом сотрудничество с врагом сурово каралось, что приводило к непрерывным репрессиям среди населения. Тот кто не знал воюет сейчас государство с Остазией или дружит, рисковал оказаться на нарах. Дополнительные трудности составлял когнитивный диссонанс от того что меняющая раз в несколько недель реальность по документам «была всегда».
[3] По всей видимости имеется в виду инцидент произошедший на космодроме Байконур 12 мая 2002 года: обрушение кровли в трёх пролётах монтажно-испытательного корпуса (МИК) на площадке № 112. В результате обвала крыши погибли 8 строителей, находившихся там и производивших её ремонт, а также были полностью разрушены единственный летавший в космос космический корабль «Буран», отдельные блоки РН «Энергия» и его демонстрационный макет.
В первоначальном варианте сообщения говорилось что под завалами погребено 4 полностью снаряжённых и готовых к полёту ракетоносителя Энергия. Однако при разборе завалов никаких следов космических кораблей, которые должны были находиться в ангаре обнаружить не удалось.
Позднее эта информация была объявлена недостоверной, а четыре то ли пропавшие, то ли уничтоженные рекеты-носителя объявлены муляжами.
[4] Валерий Пшеничный, известный также как Русский Маск. Главный Инженер компании «Новит», после ссоры с бизнес-партнёрами создал собственную фирму «НовИТ ПРО». Занимался проектированием гражданских судов, военных кораблей, машин и оборудования. Разработал уникальную систему диагностики для подводных лодок.
Арестован в апреле 2018 года. Убит в тюрьме: родным вернули тело с многочисленными травмами и переломами – экспертиза подтвердила наличие на его теле более 40 ссадин и колото-резаных ран, метки от ударов током и признаки сексуального насилия, позвоночник был сломан в трёх местах. Официальная причина смерти выдвинутая следственными органами – самоубийство.
[5] Волк, Игорь Петрович – (12 апреля 1937, Змиёв, Украинская ССР – 3 января 2017, Пловдив, Болгария) — лётчик-космонавт СССР, Герой Советского Союза, заслуженный лётчик-испытатель СССР, полковник.
В рамках авиационно-космической программы «Спираль» в мае 1976 года проводил испытания дозвукового аналога орбитального самолёта — МиГ-105.11.
12 июля 1977 года зачислен в группу специальной подготовки по программе «Буран», 3 августа 1978 года получил положительное заключение Главной медицинской комиссии (ГМК). В конце 1978 года был назначен командиром создающегося отряда лётчиков-испытателей № 1 комплекса «А» ЛИЦ ЛИИ.
В лётном экипаже помимо него было ещё три человека. Все они погибли в 1978-1979м годах.
В 1981м возглавил второй лётный экипаж Бурана. В экипаж кроме него вошли ещё три лётчика испытателя. Все они погибли в период между 1988м и 1990м годом.
– Готовьте операционную, – кинул Билл Антону и Сьюзен.
Несмотря на то, что врачами тут были Билл и Джиллиан, обслуживание медицинского оборудования большей частью лежало на инженерах.
– Он ещё жив? – Джиллиан в домашнем халате склонилась над лежащим на полу громадным негром, полы её халата легли на холодный кафель аппаратной и мгновенно пропитались кровью.
– Да он здоровый как лось, – без тени смущения произнёс Саливан, – времени терять не будешь, выживет… в смысле: оперировать будешь ты.
– Я?! – Джиллин задрала голову на стоящего над телом мужа, в её глазах читался страх и удивление, – но военный хирург у нас ты… огнестрельные раны – это по твоей части!
– Я не могу, – ответил Билл и продемонстрировал команде покрасневшее правое запястье, которое уже начинало опухать, – похоже он мне руку сломал, – кивнул он на распластавшееся среди разложенных запчастей тело, – ну или по крайней мере у меня сильное растяжение… но я буду тебе ассистировать, – как мог успокоил он жену.
Джиллиан хотела возразить что-то ещё, она даже открыла рот чтобы что-то сказать, но тут её взгляд упал на пропитавшиеся кровью полы халата:
– …хорошо, – кивнула она.
Мимо застывших на пороге Чена и Ванессы Ли с грохотом пронеслась медицинская каталка. И лишь тогда на пороге появилась сонная зевающая Линда. На мгновение в аппаратном модуле наступила гробовая тишина… Антон со Сьюзен замерли с каталкой в руках, Джиллиан пыталась зажать рану полой своего халата, а Билл – подхватить раненного сломанной рукой, и тут молчание в комнате нарушил дикий душераздирающий вой.
– Антон, Джилли… – скомандовал Саливан, оставляя попытки поднять истекающего кровью полковника.
Он не произнёс ничего кроме имён, но приказы были понятным и без слов: Джиллиан кинулась к медицинскому отсеку, а Антон оставив каталку вскинул всё ещё висевший на плече футуристический автомат, и направил ствол в голову бьющейся в истерике женщине.
***
Медицинская каталка с грохотом катилась по длинному армейскому коридору, в прохладной свежести обласканного кондиционерами помещения запах крови и пота чувствовался особенно сильно.
Двое солдат в военной форме, совсем ещё мальчишек, катили третьего, истекающего кровью бойца. Белая ткань лежанки пропиталась красной вязкой жидкостью. Кровь капала на белоснежный кафель пола, образуя блинную прерывистую линию от самой двери медицинского отсека.
А следом за солдатами тяжёлой поступью шёл огромный негр в такой же военной форме, но судя по поведению гораздо старше и опытнее:
– Где Билл? – ровным голосом поинтересовался он у выбежавшей на крик медицинской сестры.
– Доктор на приёме… – растерянно произнесла она глядя на истекающего кровью бойца.
– Зови! – скомандовал негр.
– Да, сэр!
Девушка выпорхнула из коридора и спустя буквально несколько секунд у каталки появился невысокий полноватый молодой мужчина в белом халате. Увидев солдата он поднял глаза на огромного негра:
– Что случилось?
– Мина… – мгновенно произнёс чернокожий.
– Мина? – подозрительно переспросил белый хирург, оглядывая характер повреждений.
– Нам надо переговорить… – кивнул негр на раненного бойца.
– Готовьте операционную, – кинул врач через плечо догонявшей его девушке, и взглянув на замерших возле каталки солдат добавил: – что стоите? Катите его в операционную!
Девушка убежала вперёд, бойцы последовали за ней, где-то дальше по коридору хлопнула дверь, и звук тарабанящих по кафелю маленьких пластиковых колёс прекратился.
– Что произошло? – доктор поднял глаза на громадного чёрного военного.
– Он знает, – коротко ответил тот.
– Всё? – вопросом ответил хирург, даже не пытаясь выяснить подробности.
– Почти… – кивнул негр.
– Это ты его? – он кивнул в сторону захлопнувшейся двери операционной.
– Должна быть мина, – твёрдо произнёс негр, – он выживет?
– Рана не смертельная, – покачал головой хирург, – он потерял много крови, но опасности для жизни нет…
– Он не должен выжить, Билли, – покачал головой негр, – и это должна быть мина…
– У тебя есть запись с дрона? – поинтересовался Билл.
– Дрона нет, он взорвался… – объяснил Маркус.
– Но его найдут? – поджал губы врач, – Что они там увидят?
– Его найду я, – уверенно произнёс офицер.
– Точно? – с сомнением в голосе произнёс Билл.
– Точно! – подтвердил негр.
Билл тяжело вздохнул:
– Мне могут пришить халатность… – наконец проговорил он.
– А могут 300 лет тюрьмы… – коротко ответил военный.
– Маркус, – хирург тяжело вздохнул и тяжёлым взглядом посмотрел на офицера, – ты уверен, что найдёшь дрон?
– Да, – подтверждающее, кивнул офицер.
– Хорошо, – хирург поджал губы и потёр их тыльной стороной указательного пальца.
– И это должна быть мина… – ещё раз напутственно произнёс громадный чёрный офицер.
– Понял, – ещё раз тяжело вздохнул доктор, – война всё спишет… – пробормотал он себе под нос, и удалился в сторону операционной.
***
Под лазарет были отведены четыре отдельные комнаты на первом этаже станции прямо за кают-компанией. Но питание было подано только к одной из них. Мягкий желтоватый свет – специально напоминающий спектром солнечное излучение – заливал белоснежные стены палаты и собравшихся в ней людей.
Две койки располагались продольно друг на против друга у противоположных стен бокса, на одной лежал огромного роста чернокожий мужчина, а на другой сидели люди наблюдавшие за его состоянием. У третьей стены между койками, прямо напротив входной двери мерно пикал монитор отображающий жизненные показатели пациента: давление 120/80, пульс 78-79 температура 37,2.
Казалось пациент спит, поэтому когда с его губ слетели первые слова, подпрыгнул даже обычно сдержанный на эмоции Антон, сидевший напротив:
– Что со мной? – прохрипел чернокожий не открывая глаз.
– Я всадил две девятимиллиметровые пули тебе в живот, – запросто ответил стоявший у дверей Саливан, – пробит кишечник и задета селезёнка, так что тебе в общем, повезло. Джиллиан уже извлекла пули и заштопала всё как надо – будешь как новый… недели через три, – ободряюще дополнил он.
– …а рука? – судя по спокойному тону пациента объяснения Билла не вызвали у него никаких вопросов.
– Ты пытался меня задушить, – всё таким же спокойным тоном отвечал Саливан, –Антон выпустил в тебя три пули, но они просто порвали мясо. Это должно быть очень больно, но это всего лишь порванные мышцы, серьёзных повреждений нет.
– Вы ё…тые больные ублюдки… – прошептал полковник, пытаясь пошевелиться. Судя по его искривившемуся от боли лицу, это простое движение далось ему не так-то просто:
– Не…, – добавил негр, – то что ты, Саливан, ё…тый больной ублюдок я и так знал… я не предполагал что настолько, но точно знал что кукуха у тебя давно улетела… а вот то что у тебя и команда такая же е…тая, я, конечно, не догадывался… – прохрипел негр щедро сдабривая свою речь матерными словами.
– Маркус, всё честно, – подходя к пациенту, проговорил Билл, – я ведь тебя сначала предупредил. Хотя, заметь, зная тебя мог бы стрелять без предупреждения, со спины и прямо в голову. Мне было бы так гораздо проще, тебе не за что на меня злиться…
– …да… – прохрипел Маркус, но по тону его голоса было не понятно согласился ли он, или просто понял о чём речь.
– А Антону вообще спасибо скажи, – добавлял Саливан, – он тебе литр крови пожертвовал… ну и мы с Ванессой по поллитра… крови ты реально потерял дохренища, весь пол в лаборатории залил.
Маркус приоткрыл глаза и повернул голову, но в поле его зрения попали только Билл, стоящая у дверей Джиллиан и сидящие на противоположной койке Антон и Сьюзен:
– Где мои люди…? – чуя недоброе произнёс он.
– Под арестом, – коротко ответил Саливан.
– Что с нами будет?
– Зависит от того, о чём мы сейчас с тобой договоримся… – пожал плечами Билл.
– Что ты предлагаешь? – хрипло поинтересовался негр, пытаясь сфокусировать взгляд на силуэте бывшего друга.
– Я тебе уже предложил, – напомнил Саливан, – ты пишешь своим хозяевам то, что они желают услышать, но фактически колонией руковожу я. В дела колонии ты не лезешь. Роботы твои остаются деактивированными… это если ты согласишься. В случае отказа я собирался тебя убить… прости, – добавил он, – но теперь ситуация сильно изменилась, так что в случае отказа от сотрудничества такого простого варианта я уже предложить не могу… извини.
– …ты собирался меня убить, что может быть хуже? – тяжело дыша поинтересовался Маркус.
– Увы… – развёл руками Билл, – но с тех пор ты всё значительно усложнил… – он с сожалением вздохнул, как будто давая пациенту небольшую паузу перед тем как сообщить ему самый страшный диагноз, – боюсь что теперь, в случае твоего отказа, мне придётся убить всех… всех твоих людей.
– …больной ублюдок… – прошептал полковник, – ты не посмеешь, в этом случае всей вашей миссии конец.
– Ничего подобного, – покачал головой Саливан, – у меня как минимум две прекрасные версии произошедшего. Первая – обычный несчастный случай. Марс – опасное место, в каюте Ванессы и Чена сломалась вентиляция и они задохнулись, а ты с Линдой… да мало ли от чего могут умереть люди. Ты же помнишь Судан? Солдаты умирали каждый день… причину найти не проблема.
– Тебе никто не поверит… – закатил глаза Маркус.
– Вот и Антон так говорит, – согласно кивнул Саливан, – поэтому он предлагает другую версию: ты с помощью боевых роботов Боинга попытался убить членов экипажа, но успел убить только Чена и Ванессу… после этого Антону и Сьюзи удалось-таки роботов деактивировать… как уж там – не суть важно, они инженеры и что-нибудь придумают для отчёта, – он махнул рукой в сторону инженеров, – к сожалению тебя и Линду это не угомонило и нам пришлось брать вас с боем… при сопротивлении вы оба были убиты…
– Что за бред?! – несмотря на жгучую боль, полковник чуть приподнялся над кроватью и с недоумением оглядел собравшихся, – Чё за бред ты несёшь?! – повторил он ещё громче, – Зачем это мне?!
– Ну как зачем… – пожал плечами Билл, – мы нашли пропавшую собаку, по повреждениям которой стало понятно, что её уничтожил боевой дрон. Вроде тех, что привёз сюда ты. Из этого мы сделали вывод, что дроны Боинга – такие же или похожие на твои – прибыли сюда раньше колонистов. Они и разграбили станцию. Твои дроны прекрасно управляются с Земли, кроме того могут действовать по заданной ситуации автономно… ведь так? Ты же знаешь что их искусственный интеллект полноценен и полностью автономен?
Вместо ответа полковник лишь на несколько секунд зажал веки и коротко кивнул головой.
– Ну вот, – удовлетворённо произнёс Саливан.
– …но всё остальное бред, – корчась от боли возразил Маркус.
– Почему мы должны тебе верить? – поинтересовался Билл.
– Потому что то что ты говоришь – ахинея! – левой рукой Маркус наконец нащупал механизм управления и приподнял койку чтобы принять полусидячее положение, – зачем Боингу нападать на колонистов? Зачем срывать поставки?
– Это ты мне скажи! – также повысил голос Саливан.
– Да ничего подобного не было! – Маркус перешёл на крик и сразу же сморщился от боли.
– Но на нашу собаку напал боевой дрон! – не поверил в его возражение Саливан, – мы нашли обломки, она была расстреляна из автоматического оружия!
– Быть… того… не может…? – лицо полковника изображало дикое удивление: зрачки чуть расширились, брови приподнялись на долю секунды потянув за собой веки. Взгляд напрягся.
Билл бросил взгляд на показания приборов жизнеобеспечения, но не заметил ничего подозрительного.
– Ты этого не знал? – нахмурился он.
– Нет, клянусь!
Бил снова бросил взгляд на приборы и снова ничего на них не увидел.
– Твоя собака, которую вы отправили с Антоном позавчера, нашла следы схватки и стрелянные гильзы…
– Тогда тем более вам нужны боевые дроны! – ещё больше возбудился Маркус, – Это не мы! Да, ты прав, меня нанял Боинг и правительство США, но они не собирались вас убивать! Ничего подобного! Они просто хотели выяснить что здесь происходит!
– А вот с этого места по подробнее, – проговорил Билл присаживаясь в ногах полковника, – кто тебя нанял, с какой целью, почему ты здесь… рассказывай! У тебя куча свободного времени и мы все, – он кивнул на притихших на второй койке инженеров, – тебя очень внимательно слушаем.
– Я же тебе всё рассказал! – взвился полковник.
– Ты рассказал мне какую-то чушь, – отмахнулся Саливан, – в надежде на то, что я в неё поверю: внешняя разведка, работорговля, билет в один конец… какая-то ахинея про возможных инопланетян… но я не верю ни единому твоему слову, – резюмировал он.
– Но это всё правда… – переходя на шёпот ещё раз прикрыл глаза полковник, – Боинг тут не при чём...
– Зачем тебя наняли? – вопросы Саливана окончательно перешли в допрос.
– Узнать что здесь происходит…
– Что им не нравится в официальной версии?
– Всё! – полковник попытался приподняться повыше и его лицо вновь скривила гримаса боли, – Компания фальсифицирует отчёты, заключает договора с теми же субподрядчиками, которые якобы недопоставили грузы, скрывает информацию, подделывает данные… они подделали отчёт твоих инженеров о потере бульдозера…
Саливан бросил взгляд на инженеров, но Антон лишь пожал плечами в ответ:
– Он показывал мне отчёт Компании, в котором была вырезана наша со Сьюзен часть, об удалённой диагностике экскаватора… – проговорил он, – но я не знаю насколько это правда, может он его сам и нарисовал…
– Я клянусь, что он настоящий! – прохрипел Маркус.
Всё время разговора Саливан не отрывал взгляда от мониторов жизнеобеспечения. Что он там хотел увидеть для членов экипажа было загадкой, но ответы полковника явно не были для него ожидаемыми. Билл повернулся к инженерам и приподнял брови в немом вопросе, мол «и что теперь?», но Сьюзен лишь потупила взгляд в пол, а Антон неопределённо поджал губы, как бы отвечая: «ты это всё заварил, тебе и расхлёбывать – мы-то тут при чём?»
…и в эту секунду в палату ворвался взъерошенный Чен:
– Ваша там… э-м-н… собака… показывает километровую дистанцию, вы просили предупредить… – эмоционального заговорил он, сопровождая свои слова беспорядочными жестами руку и богатой мимикой, как во время волнения делают многие азиаты.
– Поставь на паузу, мы тут немного заняты, сможешь? – скомандовал ему Саливан.
– Так точно сэр, – китаец встал по стойке смирно, отдал честь и удалился из комнаты.
Маркус поднял вопросительный взгляд на Саливана, но тот в ответ лишь поджал губы и развёл руками.
– Ты не оставил мне выбора, – сопроводил он свои жесты неопределённой фразой.
– Ты меня развёл! – не поверил полковник, – Как щенка, как, с..ка, сопливого курсанта!
– Ну не совсем, – отвёл взгляд Саливан, – твою жену под арест я действительно взял… Антон закодировал ваш жилой блок и она не может его покинуть… и да, её бы я отправил в расход вместе с тобой… а китайцы… ну чё, – он опять бросил взгляд на притихших у противоположной стены инженеров, – нормальные оказались ребята… Чен и правда очень полезен, до его появления я даже не представлял насколько сильно нам необходим экзобиолог… правда я до сих пор не понимаю зачем нам Ванесса – семантик и специалист по мировой художественной культуре, но я надеялся что как раз ты-то мне это и объяснишь…?
Саливан дополнил свои слова внимательным вопросительным взглядом из-под чуть приподнятых в изображении искренности бровей, но полковник лишь устало закатил глаза:
– Я же говорил, – начал он разражённым тоном, – правительство предполагает что вы скрываете контакт с внеземной цивилизацией. Семантик и специалист по мировым культурам должен помочь наладить такой контакт.
Однако фраза полковника произвела совсем не тот эффект на который он, должно быть рассчитывал – лицо Билла перестало изображать доброжелательное сочувствие и исказилось гримасой раздражения и гнева. Он подскочил с койки полковника и вскричал размахивая руками:
– Маркус! Это же чушь собачья! Ты нас всех за дебилов держишь? – он обвёл рукой окружающее пространство, изображая всеобщую вовлеченность в его собственную оценку событий, – Я дал тебе второй шанс, хотя мог не спасть твою шкуру, а бабу твою выкинуть за ворота станции ещё четыре часа назад, а ты продолжаешь нести эту упоротую ахинею! Это бред!
– У меня есть доказательства! – упорствовал полковник, – прикажи своему головорезу, – он мотнул головой в сторону Антона, – пусть принесёт мой лэптоп из каюты!
– Что там? – сморщился Саливан, как от зубной боли.
Было очевидно что слова полковника по-прежнему не производят на него никакого впечатления.
– Ты всё равно не поверишь, неси! – настаивал Маркус.
– Антон… – Бил повернулся к выходу и махнул рукой в сторону инженера, – пошли сходим…
Тот с готовностью поднялся, шаркнув по стене висящим на плече гауссганом.
Уже в дверях старшего инженера догнал вопрос со стороны сидевшего на койке полковника:
– Антон! – инженер остановился и оглянулся, – что за х…ня висит у тебя на плече? – полковник взглядом указал на тот самый ствол, что прострелил ему руку в трёх местах несколько часов назад, – никогда не видел такого оружия…
– Это гауссган, – ответил за инженера Саливан, – электромагнитное ружьё.
– Где вы его взяли? – поинтересовался Маркус.
– Я инженер, – на этот раз Антон не дал возможности капитану ответить за себя, – я могу сделать что угодно.
Тут старший инженер, конечно, лукавил – большую часть работы выполнил Саливан, а он по факту только собрал запчасти и осуществил окончательную доводку, пока капитан ломал боевых дронов полковника.
– Больно шарахает… – одобрительно проговорил Маркус.
Антон ничего не ответил, он развернулся спиной к пациенту и покинул палату вслед за своим капитаном.
В постаперационной палате остались лишь двое.
Стонущий полковник ещё выше приподнял сгибаемую часть койки и его лицо снова исказила гримаса боли; а Сьюзен всё также сидела на противоположной койке опираясь спиной на стену.
Её лицо и вся её поза должны были выражать чёрствое равнодушие, но внутри у неё всё кипело.
Происходящее ей очень сильно не нравилось: она привыкла доверяться Антону – собственно за несвойственную сверстникам надёжность она его и полюбила – но сейчас сильно сомневалась, что он принял правильное решение. Мало того что они с Биллом, по факту, подняли мятеж против назначенного Землёй нового начальника экспедиции, они ещё уничтожили боевые машины, которые – если вдруг всё сказанное Маркусом не дезинформация и не бред сумасшедшего – могли бы действительно сильно пригодиться для защиты станции.
Она до сих пор помнила с каким лицом Антон вернулся полтора года назад на временную базу, как просил её без всяких объяснений закодировать вход на станцию… они никогда об этом не говорили, но всё его поведение в тот день выдавало растерянность. О чём он думал? Если просил закодировать двери, значит боялся что на планете есть ещё кто-то кроме них.
А ведь был и ещё один эпизод… в тот самый день когда пропал экскаватор…
Она рассеянно покачала головой.
Маркус говорит про пришельцев, а Билл – о боевых дронах конкурентов… для Маркуса как военного очевидно первое, для Билла, как преданного сотрудника Компании во втором поколении – второе. Но для неё обе гипотезы выглядели одинаково шизофренично: даже если, как уверяет Антон, Марс периодически расцветает, его скудная растительность не может обеспечить достаточно длинную пищевую цепочку. Даже если раз в несколько столетий низины Маринера заполняются водой в них всё равно не может жить ничего сложнее червей и аммонитов… а уж война между военно-промышленными суперкорпорациями казалась девушке и вовсе чем-то запредельно-фантастическим, вроде страшилок из древних sci-fi сериалов.
Ни первого ни второго просто не может быть в реальном мире… но что может? Если даже правительство и руководство Компании уверено что грузы прибыли по назначению и пропали уже на Марсе, значит скорее всего так и есть… неужели они правда не одни в этом холодном враждебном мире?
От этих мыслей даже мальчуковатой девочке из Невады становилось не по себе… но ещё больше не по себе ей становилось от осознания того факта, что она совсем не знает Антона – беспрекословно выполнившего приказ стрелять на поражение по живому человеку… да и Саливан… две пули в живот… ох не верилось ей что выстрелы были точными и рассчитанными на выживание оппонента.
Саливана она всегда считала тихим унылым ботаником, возможно не без тараканов в голове – как у всех юных гениев, и не без некоторых сексуальных девиаций – все уже знали что Джиллиан сожительства с мужем с почти что детского возраста, да и по станции иной раз разносились весьма специфические звуки из весьма неожиданных мест… однако то, что Билл может не моргнув глазом убить человека, было для неё довольно пугающим открытием.
Она хотела чтобы всё оставалось как было, чтобы их миссия протекала легко и беззаботно, чтобы они принесли жизнь в новый мир, о чём она мечтала с самого раннего возраста… но каждый раз когда она закрывала глаза перед её мысленным взором проносилась картина растекающейся между металлических запчастей разобранных дронов багровой лужи крови, и лежащего в ней громадного чёрного полковника, беспомощного как здоровенный человеческий эмбрион.
Это было страшно.
Не так она представляла себе их жизнь на Марсе.
Как бы она не пыталась сохранять равнодушное хладнокровие, полковник, похоже, догадался о царящем в её душе раздрае, потому что как только мужчины покинули палату, сразу же попытался с ней заговорить:
– Сьюзен… я же вижу, в отличии от этих психопатов вы нормальный человек… вы же понимаете…
– Что? – Сьюзен злобно посмотрела на лежащего у противоположной стены пациента, который своим присутствием разрушал её привычный мир и обустроенный быт, – что понимаю? Зачем вы притащили на станцию боевых роботов управляемых с Земли? Нет, я этого не понимаю, – покачала головой девушка красиво раскидав по плечам свои длинные золотистые волосы.
Всё таки не весь рассказ Саливана был вымыслом – в отличии от Антона она смогла взломать защитные протоколы боевых машин, и то что они обладают полностью автономным ИИ способным выполнять боевые команды без контроля оператора теперь было не предположением, а фактом. И да, такая информация говорила сильно в пользу шизофренической версии Саливана и сильно против шизофренической версии полковника.
– Это было необходимо на случай внештатной ситуации, – попытался оправдаться полковник, понимая что завладеть в разговоре инициативой у него не получилось, – если бы враг напал на станцию, и… не знаю… перебил экипаж…
– То есть в принципе вы были готовы пожертвовать экипажем… ? – ещё сильнее нахмурившись поинтересовалась девушка.
– Нет-нет-нет… – он попытался сделать успокаивающий жест двумя раскрытыми ладонями, но разорванная гауссганом рука отдалась резкой болью, из-за чего жест получился скорее угрожающим. Сьюзен даже дёрнулась, пытаясь отпрянуть назад, хотя Билл и Джиллиан и заверили её, что Маркус не может представлять опасности как минимум несколько дней, – никто не собирался жертвовать колонией… но если бы вдруг… то оператор с Земли мог бы отдать приказ на захват или уничтожение целей.
– …а если бы… – вдруг с изменившимся лицом начала Сьюзи, пронзённая невероятным предположением, – а если бы пришельцем оказался кто-то из нас? Как в старых фантастических фильмах…? Вы бы стали стрелять по нам?
На секунду её показалось что на лице полковника мелькнул страх, пульс дёрнулся было к увеличению, но военный смог за секунды унять проявление эмоций.
– …возможно… – проговорил он.
– Значит мой муж правильно сделал, что стрелял в вас! – подвела итог Сьюзен.
Да, ей не следует сомневаться в Антоне.
В пришельцев она не верила, а вот в то, что некоторые люди по щелчку пальцев своих командиров могут устроить «охоту на ведьм» на отдельно взятой марсианской станции с облавами, арестами и убийствами – верила и ещё как. Люди всегда верят простым объяснениям и пытаются решить сложные задачи простыми и совершенно негодными средствами.
Не важно существуют на Марсе инопланетяне или нет. Важно то, что человек с оружием, охотящийся на инопланетян, явно принесёт гораздо больше вреда, чем любой неведомый враг.
Она встряхнула головой, отгоняя наваждение: Саливан поступил правильно уничтожив боевых дронов, Антон поступил правильно доверившись своему капитану, и она поступит правильно – доверится своему мужчине, и будет делать так, как он посчитает нужным.
– «Никакой бандит не принесёт столько горя, сколько может принести федерал с автоматом», – проговорила она, вспомнив слова которые постоянно повторял её отец, – если здесь и есть пришельцы, лучше уж мы договоримся с ними, чем…
Её слова оборвал стук открывающейся двери – вернулись Антон и Билл. На плече Антона всё также висел корявый неказистый электромагнитный ствол, а в руках Билл находился небольшой чемоданчик защищённого ноутбука.
– Ну, показывай, – проговорил Билл, пристраивая чемоданчик на живот пациента так, чтобы не причинить ему лишней боли, – что там у тебя?
– Сейчас увидишь… – ответил полковник, открывая здоровой рукой чемоданчик лэптопа.
Ноутбук представлял собой военный образец наивысшего уровня защиты: стальной корпус и залитые изоляцией платы, обеспечивали защиту от падения с высоты десяти этажей в земных условиях; экран из калёного бронированного стекла должен был выдерживать прямое попадание пули; и кроме того открывался он только набором кода, который не знал никто кроме полковника, а запускался по отпечатку пальцев, причём пальцы эти должны были быть живыми. Так что ознакомиться с содержимым компьютера без Маркуса было бы довольно проблематично.
– Как там Линда…? – проговорил полковник пытаясь запустить машину повреждённой рукой, – с ней всё в порядке?
– Да, с ней всё в порядке, – холодным тоном ответил Саливан, – она знает что твоей жизни ничего не угрожает, что операция прошла успешно… кстати, она предлагала для тебя свою кровь, но мы решили что не сможем осуществлять операцию одновременно держа её под прицелом и обошлись без... Так что в медицинском смысле она даже лучше чем мы, – добавил он пытаясь заглянуть в экран лэптопа, на котором Маркус уже перебирал какие-то фотографии.
– Вот, – проговорил тот поворачивая ноутбук.
На экране ничего не было кроме красно-серой пустыни до горизонта и небольшого пригорка в отдалении заваленного сверху кучей камней.
Антон ничего не понял, а вот глаза Саливана стали наливаться кровью.
Видимо осознав что его никто не понимает Маркус увеличил изображение, и среди камней стала видна размытая фигура человекообразного существа с занесённой вперёд рукой.
Не произнося больше не слова Саливан вытащил из-за спины пистолет, в котором ещё оставалось по крайней мере 12 патронов:
– Ты меня за идиота держишь?
По лицам собравшихся было видно, что вопрос капитана они полностью разделяют.
– Да вы чего? – обвёл их встревоженным взглядом Маркус, – этот снимок сделан…
– … в 2012 году, – подтвердил Саливан, – а в 2019м году Скотт Уоринг нашёл на ней «снежного человека», но даже дети знают что это лишь иллюзорное сходство… по крайней мере умные дети, – добавил он.
– Его ещё называют «марсианским ети», – напомнил Антон.
– …это очень известный снимок, – продолжал Саливан с раздражением в голосе, – но ещё лет двадцать назад НАСА однозначно установило, что это всего лишь груда камней. Если это всё, что ты хотел мне показать…
– …да погоди ты! – нервно ответил Маркус поворачивая монитор к себе и вытаскивая на экран ещё какую-то фотографию, – на самом деле никакого серьёзного анализа и тогда-то проведено не было, а пять лет назад марсаход lurus[1] сделал ещё один снимок, смотри.
Он вновь развернул лэптоп к остальным колонистам
На экране застыло нечёткое изображение худого длинного существа. Кадр был размытым, но принять изображение за тень или оптический эффект уж было гораздо сложнее: у вытянутого вверх бледного пятна отчётливо можно было различить две верхних и полторы (из-за угла съёмки) нижних конечности. Наверху бликующий на солнце выступ, который с равной вероятностью можно было принять за прожектор или за голову покрытую блестящим панцирем. Снимок был нечётким, видимо фигура находилась на большом удалении и фактически её форма была понятна лишь по солнечным бликам, и всё же это белёсое размытое пятно было похоже на живое существо куда больше, чем всемирно известный марсианский ети.
– Снимок сделан пять лет назад, марсоходом lurus, – повторил Маркус, – Хотя марсоход насавский они этого существа не увидели. Объект был обнаружен свободными исследователями при детальном разборе выложенных в открытый доступ снимков… вы, наверное, заметили, что это сильно увеличенный клочок изображения… НАСА тогда сослалось на оптический эффект, но последующий детальный анализ снимка всё-таки заставил специалистов усомниться в генеральной версии. По снятым с разного ракурса соседним камня установили что существо, если это, правда существо, высотой около трёх метров, покрыто каким-то бликующим материалом, может быть это ткань скафандра… а может хитиновый панцирь. Когда на станции вскрылись потери оборудования, кто-то из специалистов НАСА передал анализ снимка в военную разведку. Они поначалу отмахнулись, как ты понимаешь… – полковник поднял глаза на Саливана, – Но потом генеральная прокуратура передала в Конгресс доклад, согласно которому стало понятно, что Компания Илона Маска скрывает детали происшествия: формально они обвинили субподрядчиков в недокомплекте, но вместо того чтобы требовать с них компенсации в суде, выдали им новые контракты – больше и дороже предыдущий. Докладчики сделали вывод, что Маск не верит в вину подрядчиков, тут-то и всплыл снимок. Конгресс собрал чрезвычайную комиссию для того чтобы выяснить что случилось, однако Компания отказалась передавать полную документацию. Тут уже в дело вмешалась военная разведка. Я не знаю до чего они договорились, но Маск позволил принять на борт двух сторонних пассажиров и ещё двух позволил отобрать пентагону из своих собственных потенциальных переселенцев… а всё что я тебе рассказал – правда, – добавил он, – можешь провестиочную ставку с Линдой.
– Допустим… – скептицизм Билла немного поубавился, и всё же до конца в предложенную версию он не поверил, – а что это может быть? Что мы ищем?
– Я не знаю, – покачал головой полковник, – твой друг, – он кивнул головой на Антона, – говорил что Марс может быть совсем не настолько мёртв, насколько нам кажется. Что планета может периодически оживать, выпуская атмосферу из пор поверхности при разогреве ядра… что-то подобное предполагают и некоторые специалисты в НАСА. На Земле есть насекомые, которые могут впадать в спячку на несколько лет дожидаясь подходящих условий. Чен рассказывал мне, что в экстремальных условиях эволюция ускоряется, потому что отбор становится гораздо более жёстким… Может быть здесь появились формы жизни, приспособленные к вымираниям всего живого на несколько веков или тысячелетий?
– Даже если и так, – с сомнением произнёс Саливан, – хотя поверить в подобное невероятно сложно, то сейчас время как раз НЕ благоприятное, чего бы эти существа потащились на поверхность и как смогли бы выжить?
– Этого я не знаю, – покачал головой Маркус.
– Ладно, – вдруг резко произнёс Саливан и спрятал пушку за ремень комбинезона, – Чен ещё полчаса назад отрапортовал, что твой поисковый дрон приблизился к месту пропажи Мухтара. Поехали в лабораторию, – махнул он инженерам.
Сюзи и Антон поднялись с противоположной койки, и Антон уже было схватился за поручень койки, но Билл остановил его резким жестом:
– Антон, ты покатишь оборудование… – пояснил он.
– Может проще его отсоединить? – с сомнением покосился на датчики старший инженер.
– Проще, – кивнул Саливан, – но мне нужно видеть показатели, – объяснил он, – я по ним определяю говорит этот человек правду или нет…
– Не слишком-то надёжный способ, – скептически отозвалась Сьюзен вспомнив о всплеске пульса несколько минут назад.
Тем не менее спорить никто не стал, Сьюзен взялась за ближайший к ней поручень каталки, а Антон потянул на себя передвижной монитор.
– Уж какой есть, – пожал плечами Билл хватаясь за второй поручень и увлекая каталку к выходу.
В аппаратной их уже ждали Чен, Ванесса и Джиллиан замерев перед экранами мониторов на которых простиралась бескрайняя марсианская пустыня. Заметив вошедших Чен снял дрона с паузы и изображение ожило. Несколько минут ничего не происходило, и вот, наконец, пеленгатор показал полное совпадение координат.
– У этой штуки есть металлоискатель… – проговорил сидящий на каталке полковник, дайте мне нейроинтерфейс и я…
– Не-не-не, – замотал головой Саливан, – объясняй так, причём вот ему
Он хлопнул по плечу Антона, пропуская его вперёд к контрольной панели управления. Чен без слов уступил ему своё место.
Следуя указаниям полковника старший инженер за считанные секунды подключил металлоискатель и стал обшаривать почву под ногами, заодно фиксируя каждый миллиметр поверхности разномастными камерами металлического чудовища.
Сбравшиеся настроились было на долгое ожидание, но не прошло и десяти минут как прибор подал короткий писк.
Взяв в руки манипуляторы, Антон принялся осторожно разгребать песок и уже через минуту его глазам предстал гладкий розоватый металлический цилиндр. Осторожно зажав цилиндр в лапе-манипуляторе он вытащил его из земли и поднёс к расположенным на голове камерам, старательно осматривая находку со всех сторон.
Разрешение камер было шикарным, оно позволяло без труда различить нанесённые на нижнюю грань цилиндра цифры «7.62».
– Да это же гильза! – Саливан аж подпрыгнул на месте и вперил полный презрения и ненависти взгляд в мгновенно покрывшегося холодным потом раненного чёрного полковника, – Это, сука, гильза! – он вскочил и брызжа слюнями прямо в лицо Маркуса несколько раз ткнул в него трясущимся указательным пальцем, – Стрелянная армейская гильза! И это, мать её, точно такая же гильза, как в пулемётах привезённых тобою вражеский дронов! – его голос перешёл на срывающийся крик.
Он согнулся пополам уперев руки в колени, потом выпрямился несколько раз тяжело вздохнул и заговорил уже гораздо более спокойным тоном:
– Так что ты там говорил, Маркус? Вы с женой истовые католики? – он холодным взглядом впился в лицо старого друга покрытого холодной испариной, – Ну что ж, начинай молится, очень скоро ты узнаешь есть ли твой бог на самом деле…
==============
[1] Lurus – волк, на латыне и английском пишется одинаково.
Согласное древнегреческой мифологии, волк – священное животное Марса, и одно из его обличий на Земле.
Автор исходил из положения, что марсоходы часто называют мифическими и животными именами так или иначе связанными с Марсом. Раз такое шикарное название ещё никто не застолбил за собой, наверняка в будущем один из марсоходов назовут именно так.
Несмотря на то, что боевой робот Маркуса был взорван, найденная им гильза калибра 7,62 не оставляла никаких сомнений в настоящей причине исчезновения исследовательского дрона экспедиции – машину подстрелили из автоматического оружия, а обломки спрятали. Кроме другого исследовательского дрона, только военного, провернуть подобное было просто некому. Так что было похоже, что предложение Саливана утратило актуальность.
В этот раз он не действовал спонтанно, а спокойно и медленно достал из-за пояса ствол не повреждённой левой рукой и на его лице не дрогнул уже не один мускул. Очевидно он был абсолютно серьёзен и вполне готов претворить в жизнь свою угрозу отправить старого друга к праотцам.
– Я ничего об этом не знаю! – слова Маркуса сорвались на крик.
Он-то знал на что способен его старый армейский приятель – иногда, когда это было особенно нужно, люди просто пропадали. И солдат зарезанный Саливаном на операционном столе точно был не единственным. В деревнях ходили слухи, что в зоне боевых действий орудует банда торговцев органами – в эту тему Билл Маркуса не посвящал, но ведь не просто так молодого полноватого добродушного на вид доктора прозвали «Доктор Смерть»?
Разумеется если он и совершал нечто преступное, то следов за собой не оставлял, а на станции находится аж восемь человек от которых нельзя скрыть правду… но такая уж ли это большая проблема? Полёт на Марс – это билет в один конец, юрисдикция Земли и тем более США сюда распространяется только формально, никакой возможности наказать Билла за его преступление у правительства не будет… и это даже в том случае если о нём кто-то узнает! А как узнать?!
Полковник уже видел, что подчинённый Саливана без каких-либо сомнений беспрекословно выполнил его приказ стрелять на поражение по живому человеку.
Женщины? Ну может быть они и поплачут над двумя чёрными трупами, но едва ли попробуют пойти против своих же вооружённых мужчин, да и смысл? Им некуда деваться с этой станции, а Антон с Биллом для их выживания гораздо важнее чем пара подозрительных негров.
Китайцы? А кто вообще сказал что Доктор Смерть оставит их в живых? Да и не скажут они ничего: оба трусливые как новорождённые зайцы. И уж они-то тем более не смогут выжить без Саливана и его команды – так что просто забудут произошедшее как страшный сон и будут жить дальше… если, конечно, Саливан соблаговолит оставить их в живых.
На лице Маркуса отражалась лихорадочная работа мысли: можно попытаться сблефовать – сказать Билу что ещё вчера он отправил сообщение о том, что тот собирается его убить… Так Билл не поверит! …но точно учтёт на будущее, и уберёт Маркуса при первой возможности уже просто на всякий случай.
Ситуация патовая, и смертельно опасная.
Найденная гильза полностью подтверждала версию Саливана о том, что конкуренты Компании пытаются сорвать колонизационную миссию. Подтверждала настолько убедительно, что даже у самого полковника закрались некоторые сомнения в словах своих нанимателей.
Дроны действительно могут принять команду с Земли и уничтожить население станции. На такой случай вполне можно придумать какую-то правдоподобную версию, которая послужила бы интересам Боинга.
О коварстве военно-промышленных гигантов полковник знал гораздо больше, чем любой другой человек из числа колонистов.
Единственным вопросом было – как роботы попали на Марс? Но и эта проблема могла быть решена без привлечения внимания – в мире полно ракет способных доставить на красную планету компактный груз, а искусственный интеллект машин класса «ликвидатор» вполне способен осуществить и ограбление станции и атаку на дрон колонистов… и нападение на людей!
Им вполне под силу спрятать обломки исследовательского дрона, распустить на металл двадцатитонные баки или атомный бульдозер. Кроме того машины как раз и обучены действовать в условиях экстремальных температур и ограниченной видимости – украсть экскаватор во время песчаной бури и спрятать обломки так чтобы никто не заметил для них плёвое дело… они наверняка именно так бы и поступили находясь в автономном режиме.
Может быть Саливан прав? И те машины, что полковник сам привёз на станцию, как раз и призваны её уничтожить? В чутье старому приятелю не откажешь – Саливан всегда был на шаг впереди любой опасности – так что при вновь открывшихся обстоятельствах его версия уже не выглядела такой безумной…
– Чё молчишь? – дуло австрийского пластикового пистолета смотрело на полковника в упор.
На этот раз Саливан не промажет…
– Я ничего об этом не знаю правда! – так ничего и не придумав, Маркус продолжал просто отмазываться, – Нужно принести гильзу на станцию и я смогу определить из какого оружия она выпущена! – попытался он сохранить собственную нужность.
– А есть разница? – недобро ухмыльнулся Билл.
– Конечно есть! – вскричал полковник придумав наконец правильную версию, – Я тоже хочу жить! Подумай! – начал он заискивающе, – Если вы все правы, и происходящее на планете происки Боинга или правительства, то мы все в большой опасности…
– Откуда я знаю что все? – возразил ему Саливан, пистолет в его руке не шелохнулся, – Может быть тебя обещали отсюда забрать?
Маркус горестно усмехнулся, старательно изображая искреннее озарение:
– Билли, психопат ты мой малолетний… – полковник попытался выдавать из себя дружелюбную улыбку, но даже по его собственным меркам получилось неубедительно, – даже если предположить, ну чисто гипотетически, что ты прав, что всё как вы с Антоном говорите и мне действительно обещали возвращение… как бы я смог заставить ЦРУ выполнить обещание? Согласись: Боингу гораздо проще убить и меня с Линдой тоже… если, конечно, всё происходящее действительно их рук дело.
Саливан задумался – его так ослепил страх за судьбу экспедиции, что об очевидном он и не подумал. Действительно, даже если Маркусу и Линде обещали возвращение, это совершенно не значит, что вернутся им позволят. Они могут выполнить свою миссию по зачистке… а потом их можно просто уничтожить.
Загадочная гибель экспедиции будет будоражить умы будущих поколений, но никто больше не отважится отправить на Марс людей, и контракты на исследование и освоение красной планеты перейдут компаниям-производителям роботов.
– Ребята… – в зависшую в лаборатории тишину вклинился тихий напуганный голос Сьюзен, – посмотрите…
Тон её голоса заставил всех собравшихся повернуть взгляды к монитору. Изображение на нём пропало и теперь весь экран занимала единственная надпись на сером фоне: «signal lost».
– Твою ж мать…! – выругался Саливан.
– А что случилось? Что ты видела? – возбуждённо поинтересовался Антон у супруги.
– Ничего, – покачала головой Сьюзен, – яркая вспышка, а потом … всё.
– Да не обращайте внимания, – махнул рукой Саливан разгоняя всеобщую растерянной, – это я.
– В смысле?
– Я ж говорил тебе, – кивнул он в сторону Антона, – что на взрывчатку у меня свои планы… я, в общем, бомбу сделал, поставил на двое суток… и забыл, чёрт её дери, со всеми этими… делами.
– Зачем???!!! – уже более удивлённый чем напуганный вскричал Маркус.
– Я уже говорил, – обернулся к нему Билл, – не доверяю я твоим боевым дронам.
– …п…ц, – опустил голову Маркус.
– Ладно, тут мы больше ничего интересного не увидим, – резюмировал Билл, и обратившись к полковнику добавил, – что делать будем?
– Я предлагаю меня не убивать! – поднял полковник здоровую руку.
– Другие предложения будут? – не убирая пистолета поинтересовался Билл обводя глазами собравшихся.
Чен делал вид что его здесь нет, Ванесса казалось с трудом удерживается чтобы не упасть в обморок от ужаса, Сьюзи поджала губы и неодобрительно смотрела своими голубыми глазами на Саливана, а на Джиллиан он даже не взглянул – он не сомневался что уж она-то точно поддержит его в любом решении.
– У меня есть предложение! – Антон как школьник на уроке поднял над головой руку и даже потряс ей привлекая внимание.
– Слушаю, – впервые с начала разговора Билл опустил пистолет, от чего Маркус напряжённо выдохнул.
– Здесь действительно происходит какая-то херня… – начал старший инженер с констатации очевидного, – и надо бы оставить его в живых хотя бы до тех пор, пока всё не выяснится.
– Зачем? – Билл вопросительно посмотрел на Антона.
– Он разбирается в этих машинах, – Антон кивнул головой в сторону кушетки с полковником, – его консультация может нам пригодиться… пока не знаю как, но наверняка может. Бежать ему и правда некуда, а без нас выжить на станции он не сможет.
На лице Билла заходили желваки отображая усиленную мыслительную деятельность, но пистолет он опустил окончательно, что было для полковника очень хорошим знаком.
– Значит так, – произнёс Билл, пистолет всё ещё оставался в его левой руке, но уже не смотрел в лицо Маркуса от чего последний испытывал невероятное облегчение. Билл присел на каталку в ногах у полковника и продолжил: – твой скафандр я разукомлектую, что именно я с него сниму и куда спрячу ты не узнаешь. Станция большая, искать можно годами, – добавил он, – со станции ты без моего разрешения выйти не сможешь… – на каждую фразу полковник искренне и многозначительно кивал, – блоки управления твоих дронов я сожгу, – на этой фразе Маркус кивнул чуть медленнее, очевидно у него были какие-то возражения, но произнести их вслух он не решился, – нейроинтерфейс управления ими я тоже уничтожу… Ты, при этом, – он направил в лицо полковника указательный палец опухшей правой руки, только сейчас Маркус заметил что свою руку Билл до сих пор даже не перебинтовал, – будешь писать в своих отчёт как у тебя всё здорово, и я буду читать каждый из них перед отправкой. И если ты, ещё раз попытаешься меня обмануть, не важно в чём… или мне даже просто покажется что ты хочешь меня обмануть, я тебя убью. Это второй шанс, третьего у тебя не будет не смотря ни на что. Ты согласен?
– Да, конечно, – обречённо кивнул полковник.
– Хорошо, – Саливан встал, засунул пистолет за пояс и протянул полковнику здоровую левую руку.
Тот пожал её также здоровой левой рукой.
– Значит выпускаем твою ненаглядную и все идём в кают компанию… – добавил Билл поворачиваясь к двери, – мониторы жизнеобеспечения теперь можно отключить, – поговорил он не обращаясь ни к кому конкретно, – он не врал когда говорил что ничего о происходящем не знает…
Он сам отключил пациента от систем мониторинга жизнеобеспечения, которые теперь были совершенно не нужны и добавил:
– Ладно, Антон иди за Линдой, а мы покатим этого жирдяя в кают-компанию. Нам всем нужно серьёзно поговорить.
***
Линда рыдала на взрыт, рыдала уже несколько часов подряд. Она кусала подушку чтобы не орать от горя, а потом орала уже не сдерживаясь, потом опять рыдала, и снова орала, билась в истерике или просто молча беззвучно плакала вспоминая лица своих ненаглядных малышей – которых она больше уже никогда не увидит – и истекающего кровью мужа на полу лаборатории.
Штатный психолог экспедиции, она не могла помочь даже самой себе.
Ещё год назад она была абсолютно счастлива: муж получил долгожданное повышение и они переехали в большой красивый дом в пригороде Нью-Йорка. Маленькая девочка выросшая в неблагополучном районе Детройта она всегда мечтала жить в большом красивом городе: каждый уикэнд они с детьми выезжали в центр и просто гуляли по городу, восхищаясь шиком и блеском стеклянных небоскрёбов мировой финансовой столицы.
Больше всего она любила обедать с детьми за стеклянными стенами какого-нибудь панорамного ресторана, поглядывая в окна на спешащих замученных людей снаружи. Особенно белых.
Эффектная, всё ещё по девичьи стройна, крепкая молодая женщина кофейного цвета одетая с иголочки в дорогие брендовые вещи, она с презрением смотрела на замыленных полноватых белых женщин спешащих по своим делам пешком по улицам огромного города…
Сыну не очень нравились такие прогулки: ему уже исполнилось четырнадцать лет и в пригороде у него появилась подружка – симпатичная девочка-мулатка из семьи каких-то финансовых клерков – так что он с куда большим удовольствием проводил бы время с ней; но зато шестилетняя малышка прямо-таки пищала от восторга при виде огней большого города…
Обычно мальчики бывают похожи на мать, а девочки – на отцов, но у них с Маркусом всё было наоборот: дочь была как будто списана с детских фотографий самой Линды, и по характеру была её полной копией; а сын – копия отца, крепкий, жилистый, мускулистый уже в 14 лет на голову выше большинства взрослых, но при этом не тощий сутулый очкарик, а настоящий чёрный принц, прямо как его отец в те дни когда Линда только с ним познакомилась.
Тогда ей было 14, а ему 20.
Молодой сержант прибыл в родное гетто на побывку перед первой настоящей войсковой операцией. На его встрече гуляли всем районом – он был подлинной гордостью всех этих людей: пусть он и не закончил колледж, но зато не покалечился в разборке, не сел на иглу, и не сел за торговлю наркотиками.
Высокий, красивый, стройный как чёрный аполлон – на него вешалась половина девушек района, и среди которых были такие оторвы… а он почему-то обратил внимание на неё – скромную четырнадцатилетнюю девчушку без яркого макияжа и модной одежды. Они много гуляли и много разговаривали, при этом вечером он просто провожал её до калитки, чмокал в щечку и уходил.
Может быть потом он проводил время с другими девушками, более взрослыми… более доступными… она никогда об этом не спрашивала. Но перед его возращением на службу решила сделать ему подарок… и сделала.
О том что таблетки не сработали и она ждёт ребёнка Линда узнала только через месяц, когда Маркус был уже где-то в Африке. У неё было в запасе достаточно времени чтобы сделать аборт… а она не стала.
Ни на что особо не рассчитывая она пошла к родителям Маркуса, узнала адрес части и написала ему письмо… обычно бумажное письмо, как в старых романах. Не потому что чёрная девочка из бедной семьи возомнила себя белой принцессой, а потому что боялась доверить такую информацию месседжерам. Она прекрасно понимала чем может обернуться подобная ситуация для молодого сержанта: связь с несовершеннолетней, до наступления возраста согласия и 100% доказательства вины в виде ДНК нарождённого ребёнка.
Она не рассчитывала на ответ, но ответ пришёл: через две недели на её пороге появился парень одетый по гражданке, но с военной выправкой, и протянул ей конверт. В конверте была пачка наличных и маленькая записка, написанная корявым подчерком: «эти деньги НЕ на аборт, наличка, чтобы ты могла использовать их незаметно, запишись в хорошую клинику, купи себе предоплаченный телефон и позвони по этому номеру …
P.
S.: я люблю тебя и нашего ребёнка!»
Наверное, это и был первый день в её жизни, про который она точно могла сказать, что была абсолютно счастлива.
Она летала как на крыльях ещё несколько недель, но когда скрывать беременность стало уже невозможно, начался форменный ад.
Мать едва не выгнала непутёвую дочь на улицу; отец требовал немедленно «назвать имя насильника, но она так ничего и не сказала, а просто ушла из дома и поселилась на съёмной квартире.
Однако не тут-то было: в дело вмешались федералы, в виде национальной службы опеки. Девочку через день таскали на допросы и очные ставки пытаясь выяснить кто отец ребёнка. Для того чтобы обойтись без заведения уголовного дела, ей пришлось выдумать целую историю о том, что она была под кайфом и заснула пьяная на улице, утром обнаружила себя изнасилованной, но ничего о насильниках не помнит.
Тогда социальные службы стали настаивать на аборте, и поскольку возраста согласия она так и не достигла – ни о какой частичной дееспособности не могло быть и речи – значит вопрос сохранения или прерывания беременности должны были решать родители, у которых всё было решено ещё в первый день. В этой ситуации помочь Линде мог только Господь Бог… и она пошла в церковь. Рассказала им туже историю, которую рассказала копам, только добавила что не осмелится пойти на убийство ребёнка, потому что это самый страшный грех. Разумеется ни в какого бога и тем более в грех Линда не верила… зато в него верили католики, мармоны и многие влиятельные республиканцы связанные с общиной.
В результате социальные службы от неё отстали.
И всё же связей с религиозной общиной она не потеряла – общинники оказались в значительной части милыми добрыми людьми, а главное – в подавляющем своём большинстве – многодетными. Они ещё долго помогали девочке детскими вещами, игрушками и полезными советами важность которых – если тебе 15 и ты одна воспитываешь новорождённого малыша – совершенно невозможно переоценить.
В родительский дом она так и не вернулась – сказала, что нашла работу с проживанием. На самом же деле всё это время её счета оплачивал Маркус, находившийся на боевом задании на Ближнем Востоке.
Тогда она тоже каждый деть просыпалась в слезах с одной только мыслью – лишь бы её любимый вернулся с войны живым. К страху его смерти примешивался и страх будущей неустроенности – если он погибнет, ей будет не на что жить. Она даже имя отца не могла записать в документы новорожденного сына, потому что для молодого лейтенанта это было чревато не только потерей карьеры, но и, возможно, щедрым тюремным сроком.
И вот сейчас она как будто переживала кошмар тех дней заново.
Как же так получилось, что вся её жизнь стремительно покатилась под откос?
Куда же ушёл Маркус?
Она не мгла вспомнить, она помнила только тот телефонный звонок…
Муж ушёл и забыл телефон дома.
Пронзительный звук сигнала тревоги разлился по комнате. На экране горел контакт «Экстренный Вызов».
Когда она брала трубку, у неё даже мысли не было что она вляпается во что-то противозаконное, она думала что это вызов с работы – экстренные учения или ещё что-то в таком духе:
– Маркус! – прокричал голос с той стороны, – Тут твой контейнер бузит на весь порт! Хорошо я услышал, а если копы нагрянут, срочно едь на место! – и странный человек назвал место и номер контейнера в порту Нью-Йорка.
Найти контейнер труда не составило – он отобразился прямо в приложении мужа на его телефоне: она спокойно вышла на него по
GPS-навигатору, и ещё на подъезде услышала грохот и крики раздававшиеся откуда-то из недр грузового терминала.
Звуки издавал именно тот контейнер, который она нашла по трансортному штрихкоду: кто-то колотил изнутри чем-то тяжёлым по его стенкам и сопровождал стуки криками на непонятном языке.
На всякий случай она достала пистолет…
…зачем?
Даже себе она не смогла бы ответить на этот вопрос.
Затем открыла цифровой замок с приложения и отодвинув затвор потянула на себя ручку… в нос ударил едкий запах мочи, дерьма и давно не мытых человеческих тел.
Худая чёрная ладонь вынырнувшая из темноты контейнера попыталась схватить её за руку, но разглядев в её руках оружие человек отпрянул обратно.
Не отдавая себе отчёта в своих действиях, Линда подняла руку вверх и сделала два предупредительных выстрела – в замкнутом помещении это произвело эффект разорвавшейся бомбы, как будто по надетой на голову кострюле два раза ударили кувалдой. В голове зазвенело, в глазах помутилось, а в чёрном металлическом потолке появилось две яркие звезды пробитых пулями отверстий.
Стучавший в дверь человек отпрянул и забылся в угол закрывая голову руками… здесь были ещё люди – худые, измождённые, воняющие навозом…
Трясущимися руками она закрыла дверь контейнера и не помня себя рванула в сторону дома. Она надеялась поговорить с Маркусом и получить хоть какие-то объяснения, но так и не собралась, а потом…
Линде казалось что перед её мысленным взором просто проносится череда болезненных воспоминаний, но видимо она всё же заснула заливаясь слезами, потому что придя в себя даже не сразу сообразила где находится.
Её тряс за плечо Антон, старший инженер станции – мерзкий человек, стрелявший в её мужа, а из-за его спины высовывалась белокурая голова Сьюзен – такой же белой суки из частной школы, и наверняка скрытой расистки.
Сьюзен она не любила особенно, поскольку та напоминала перекрашенную в белый цвет копию самой Линды: не считая лица – на котором у Линды располагались типичные негритянский черты, вроде купного носа и широких губ – девушки были очень похожи: стройные, но не худые, а жилистые, вёрткие, крепкие, как пантеры в джунглях, примерно одного роста и комплекции – вплоть до размера груди, ступней или окружности пальцев. Только Линда была чёрная как смоль, с тёмно коричневой кожей и иссиня чёрными ниспадающими прямыми волосами. А Сьюзен наоборот – белее белого, её и без того светлая кожа стала ещё бледнее под защитным покровом марсианской станции, а волосы – такие же прямые и гладкие – бледно жёлтого цвета, как у эталонной тупой блондинки из анекдотов.
Линда оторвала от влажной подушки заплаканное лицо и с ненавистью посмотрела на пришельцев:
– Мы раскодировали вашу каюту, – Антон старался говорить дружелюбным тоном, но это раздражало афроамериканку даже ещё больше, – вы больше не ограничены в передвижениях, но сейчас, пожалуйста, спуститесь в кают-компанию, есть разговор… кроме того вам нужно поесть.
***
Этим вечером все восемь человек колонистов снова собрались в большом але кают-компании, но теперь в воздухе витало напряжение и уже не было того веселья и непринуждённой обстановки, как три дня назад.
Ситуация выглядела абсолютно сюрреалистично: ведь на самом деле это Билл с Антоном напали на действующего начальника экспецидии, но оправдываться при этом вынуждены были как раз жертвы – Маркус, из-под бинтов которого до сих пор выступали пятна крови, и заплаканная Линда, по всей видимости ревевшая непрерывно с самого утра, когда её мужа истекающего кровью уволокли в операционную. Опухшее от слёз лицо негритянки выглядело настолько жалко, что все женщины смотрели на неё с сочувствием. Хотя во взгляде Джиллиан и Сьюзен можно было разглядеть и другие эмоции – какую-то первобытную радость, что именно их мужчины победили крупного и влиятельного врага, – как бы далеко не заходили люди по пути цивилизации в душе у них всегда дремлют тёмные инстинкты заставляющие радоваться когда «свои» одерживают победу над «чужими».
Разумеется, Джиллиан и Сьюзен жалели несчастную женщину, а если бы знали что ей пришлось пережить за эти месяцы – арест мужа, тюрьму, допросы, разлуку с любимыми детьми – жалели бы ещё больше… и всё же к этой жалости примешивался элемент злорадства и превосходства. Между тем пожалеть Линду действительно стоило – она и так невероятно мужественно сносила все выпадающие на её долю испытания, но новый арест на Марсе, куда она и так была сослана, добил её окончательно.
События этого дня не оставили времени на привычные хлопоты на кухне, поэтому питаться пришлось стандартными пайками без уже привычных колонистам излишеств. Программа исследований также была остановлена.
Когда Антон Сьюзен и Линда спустились в общий зал, там уже шло напряжённое обсуждение:
– … честно, Маркус, это могут быть твои хозяева? – после того как поисковый военный дрон перед взрывом успел обнаружить гильзы, сомнений в судьбе пропавшего робота колонистов не было уже никаких.
Вопрос был только в том, чей дрон напал на их маленького Мухтара.
– Не хотелось бы этого признавать, – поморщился Маркус, – но да, могут…
Увидев мужа Линда невольно улыбнулась, несмотря на весь ужас своего положения она была счастлива что он остался жив, и не только потому что действительно его любила, но и потому что прекрасно понимала – вслед за ним на тот свет последует и она сама… это в лучшем случае. В худшем же она останется жить на этом холодном ледяном камне висящем в космосе в миллионах километров от дома, в полном одиночестве – все колонисты семейные и это значит что ей не удастся найти утешения в общении с другим человеком, даже если она того захочет. Это будет одиночным заключением среди людей. Практически также страшно, как быть похороненной заживо. Только ужас продолжался бы не пару дней – а десятки лет.
Сохраняя достоинство она прошла мимо предателей-китайцев и села возле каталки больного. Маркус сражу же обнял её за талию перебинтованной рукой, а она сама как можно более осторожно коснулась ёжика его коротких жёстких волос и чуть не разрыдалась снова.
Увидев что вся компания наконец в сборе, Саливан начал без предисловий:
– Как вы все знаете, у нас с семьёй Мюрреев вышел некоторый… м-нэ… конфликт…
– Конфликт? – прошипела Линда. Рядом со своим мужчиной, пусть и раненным, она почувствовала себя гораздо спокойнее и увереннее: – вы чуть не убили моего мужа!
Маркус едва заметно ущипнул супругу за бедро и прошептал в ответ:
– Помолчи, это обсудим позже…
Однако Саливан был не против расставить все точки «над и» сразу:
– Да, наш конфликт перешёл, возможно, границы дозволенного, но у меня были основания поступить так, как я в итоге поступил. – начал он, – Мы с Антоном обнаружили… а в последствии это подтвердила и Сьюзен, что привезённые второй командой боевые машины обладают полноценным боевым искусственным интеллектом: поясняю для гражданских, – он мотнул головой почему-то в сторону китайцев, – это вовсе не значит, что они в какой-то степени разумны, вовсе нет, это значит что они могут получить приказ в достаточно общей форме – например: зачистить заданную территорию от угрозы или произвести диверсию на объекте – и дальше действовать полностью автономно: сами определить что такое угроза и как её ликвидировать, вплоть до принятия решений об убийстве конкретных людей. Сами определить что такое диверсия и как вывести из строя объект исходя из известных и полученных в ходе разведки данных…
– Простите… – Чен как прилежный ученик поднял руку перед тем как задать вопрос. Очевидно «пояснение для гражданских» от отнёс на их с Ванессой счёт, – какие приказы? В смысле кто и зачем мог бы их отдать?
– Я не знаю… – развёл руками Билл, – но одно я знаю точно: Компания никогда по доброй воле не стала бы сотрудничать с Боингом… это роботы Боинг Аэроспейс, – добавил он в ответ на вопросительный взгляд Чена, – военно-промышленный комплекс США ненавидит консорциум «Нового Космоса» и продвигает прямо противоположную идею колонизации, мол космос слишком опасен для людей и осваивать его должны роботы… кстати! – Билл поднял на уровень глаз указательный палец правой руки, – я только сейчас об этом подумал: Боингу было бы очень выгодно, если бы с людьми что-то случилось, а его автономные дроны не только «ликвидировали опасность», но и выполнили бы за людей программу строительства и исследований…
– …а они могут? – недоверчиво поинтересовался Чен.
– Вполне, – уверенно кивнул Маркус.
– В общем, – продолжал Билл, – посоветовавшись с инженерами, я решил не рисковать и деактивировать все автономные боевые машины… Маркус попытался мне помешать, результат этой попытки вы все видели.
– Давайте я тоже кое-что добавлю… – внезапно подал голос полковник, – ну чтобы это не выглядело как мятеж на корабле, – он в несколько движений приподнял спинку кровати ещё выше, и пристально глядел на опухшую от слёз Линду. Видимо его объяснения предназначались в первую очередь ей, – Билл с Антоном сразу же предположили, что одна из таких машин могла напасть на пропавший экспедиционный дрон… как его называют колонисты: «собаку» по кличке Мухтар. Они решили деактивировать дроны, я попытался их остановить… посчитав происходящее опасностью для экспедиции Билл отстранил меня от командования, я оказал сопротивление… результат вы видите перед собой, – здоровой левой рукой Маркус сделал жест через всё тело, показывая к какому результату привело его неподчинение, – вполне возможно на его месте я поступил бы точно также… – закончил он, поглаживая заплаканную Линду по бедру.
– Звучит так, как будто вы согласны с действиями капитана? – ехидно заметила Сьюзи ловяя на себе очередной злобный взгляд Линды.
– Теперь, наверное, да… – неуверенно кивнул Маркус.
Заявление это было неожиданным даже для Саливана. Удивлённо приподняв брови он посмотрел на бывшего сослуживца:
– Даже так?
– Похоже на то, что ты прав, – пожал плечами раненый полковник, – это бы действительно всё объяснило… ведь на Земле абсолютно уверены, что станция была разграблена уже на Марсе…
Эта информация была новой для большинства членов экспедиции. Полковник дал несколько секунд на её осмысление, но вопросов не последовало:
– Соответственно это могли сделать либо местные формы жизни… но всем вам эта гипотеза кажется невероятной, – ответил Маркус на буравящие его скептические взгляды, – либо же конкуренты проектов Маска… Людей на Марс незаметно доставить нельзя… а вот машины можно, и в принципе машины способны натворить всё, что тут происходило загадочного.
– Но зачем… я не понимаю? – впервые подала голос Ванесса. Хрупкой азиатке, да ещё и специалисту по теории искусств, очевидно, были чужды все эти политические интриги и она решительно ничего в происходящем не понимала.
Саливан посмотрел на это нежное создание с сочувствием:
– Если проект колонизации людьми провалиться, все контракты на исследование Солнечной Системы, а затем и разработку полезных ископаемых за пределами Земли, получят компании производители роботов. Допустим… только допустим! – Билл сразу же сделал успокаивающий жест открытой ладонью в сторону Ванессы, – что люди на Марсе погибли, особенно хорошо, если по вине местной жизни… тогда правительство более не позволит Компании рисковать человеческими жизнями, и тогда всё. Боинг выйграл.
– Но это же дикость! – не могла поверить Ванесса.
– Это капитализм, детка, – улыбнулся Маркус.
Он впервые вновь белозубо улыбался с тех пор, как Саливан выпустил в него две пули. Очевидно, обезболивающие подействовали и пациент чувствовал себя гораздо лучше.
– Это ужасно… – китаянка покачала головой и закрыла лицо руками.
Чен обнял жену и попытался успокоить её вопросом к начальству:
– Но это ведь не точно, верно? – спросил он с надеждой в голосе.
– Не точно, – согласился Маркус, – но мы нашли на месте пропажи собаки пулевую гильзу… что как бы даёт основания полагать, что пропавшего дрона подстрелили, а обломки спрятали… для психологического эффекта.
– Гильза? Что за гильза? – поинтересовалась Ванесса ничего не понимающая в оружии.
– Я успел только оценить калибр, – ответил полковник, – гильза от патрона калибра 7,62, боюсь что это всё.
– Но что это за патрон, от чего? – дополнил вопрос супруги китаец.
– От чего угодно, – пожал плечами Маркус, – от М-16, BLM+, автоматической турели моего дрона… да это, чёрт возьми, самый распространённый калибр в мире…
– Но можно же, наверное, сделать какой-то анализ, запросить консультацию Земли? – вмешался Чен.
– Запрашивать консультацию с Земли может быть небезопасно… – начал было Маркус.
Но его прервал Саливан:
– И детальный анализ провести не получится, гильзу мы потеряли… – напомнил он, – когда я взорвал маркусовского поискового дрона…
– Значит на планете могут быть боевые машины, способные нас убить, или взорвать станцию, а мы абсолютно беззащитны?! – успокоить жену у Чена явно не получилось, напротив, теперь поводы для тревоги были и у него самого.
– Я думаю не всё так плохо… – покачал головой Маркус, – те кто меня нанял постоянно говорили об инопланетной жизни… я не думаю что они решаться на прямую атаку станции. Скорее всего попытаются изобразить несчастный случай или что-то типа того.
– …нанял… Вас…? Я думал нас всех наняла Компания… если вообще можно так выразиться, а так… мы все вроде как добровольцы…? – тон экзобиолога стал ещё более недоверчивым.
– …м-н …да, – Маркус приподнял спинку койки ещё выше и окончательно принял сидячее положение, – я полагаю всем нам необходимо выложить карты на стол, – начал он, – начнём с того что я не работаю на Компанию, я работаю на Боинг Аэроспейс.
Глаза ванессы округлились от ужаса – ей только что представили Боинг как воплощение вселенского зла, и получалось так, что представитель этого самого зла сидел сейчас перед ними крутя рогами и размахивая хвостом.
– …но я не приехал сюда вас убивать! – попытался успокоить собравшихся полковник, заметив как отпрянули от него китайцы с противоположной стороны стола, – мне скормили совсем другую версию! Показали снимок… Билл, покажи.
Изображение было уже подготовлено к показу и Билл вызвал его на экран одной кнопкой.
Все взгляды устремились к большому монитору, над столом на котором было изображено бликовое световое пятно в форме высокого худого гоминида.
– …сказали, что первые колонисты могут скрывать на Марсе контакт с внеземной жизнью… кстати, – полковник перевёл взгляд на напрягшуюся чету китайцев, – вы тут тоже не случайно. Вы должны были догадаться, что экзобиолог и семантик если и попадут на Марс, то совсем не во втором экипаже…
– На экзобиолога не волоки, – отозвался Билл, – экзобиолог нам очень даже оказался полезен…
Впрочем ответ Билла лишь доказывал что семантик в экспедиции не нужен точно, что заставило Ванессу покраснеть и расстроено потупить глазки.
– …ну я на Марс и вовсе никогда не собирался, – закончил свою речь Маркус.
На пару минут в зале повисла звенящая тишина: Маркус думал рассказывать или нет остальную часть истории, но вместо него это сделала Линда:
– …я всегда мечтала жить в большом городе, в красивом доме, – начала она готовая вот-вот снова расплакаться, – а теперь я сижу тут на этом ледяном космическом камне… я никогда больше не увижу других людей, подруг, родителей… не услышу шума машин, не схожу в дорогой ресторан или салон красоты… не искупаюсь в море… – губы у неё задрожали и на глаза навернулись слёзы, – у меня дома дети! – вдруг закричала она, –Парень… у него только-только появилась девушка… а моей дочке всего шесть лет… малышка плачет круглыми сутками и ждёт когда домой приедет мама! Я не хотела сюда лететь! …а вы! … а Вы!! – и женщина вновь зашлась истерическим плачем.
Сьюзен уставилась на неё с растерянностью. Маркус пытался шептать жене что-то успокаивающее, но она, похоже, его не слышала.
Быстрее всех отреагировала Джиллиан – сегодня ей было уже не в первой – она бросила вопросительный взгляд на мужа и, получив в ответ короткий кивок выпорхнула из кресла. Уже через несколько секунд к основанию шеи Линды прижалась стрела иньектора. Та попыталась вяло отмахнуться от подкрадывающейся сзади угрозы, но раствор уже вошёл под кожу:
– Да вы… – на лице Маркуса отразилась гамма эмоций.
Однако Билл прервал его быстрее, чем тот успел закончить свою мысль:
– Это просто успокаивающее, как валиум, она немного поспит и успокоиться. Ничего такого что может причинить ей вред…
Маркус придержал двумя руками обмякающее тело жены и лишь согласно кивнул.
– В общем нас заставили, – объяснил произошедшее Маркус, – я думаю вы должны были догадаться что мы с Линдой староваты для колонизации… ну Линда может и нет, – поправился полковник, но я точно староват…
Джиллиан без слов подхватила тело стройной негритянки и унесла его в медицинский отсек – благо на Марсе та весила не больше 20 килограммов.
– …я помогал перебраться в США нелегальным эмигрантам из Судана, – продолжал Маркус выпуская из рук обмякшую супругу, – благодаря некоторым… эм-нэ… обстоятельствам… суд мог интерпретировать подобное преступление как работорговлю. Так что на Земле нам с Линдой грозило бы по 200-300 лет тюремного заключения на двоих… с конфискацией имущества. Нам предложили выбор: сесть в тюрьму и отдать детей в приют, либо улететь на Марс и оставить детям неплохое состояние… мы выбрали второе.
– И что же мы теперь будем делать? – обречённо поинтересовался Чен.
– Ну как что, – пожал плечами Саливан, – в первую очередь нужно вернуть станции управляемость. Мы не можем выносить на голосование каждое решение, а в текущих обстоятельствах могут происходить ситуации где решения потребуется принимать незамедлительно… так что я предлагаю выбрать нового капитана.
На этой фразе в каюту вернулась Джиллиан, она присела рядом с Биллом и позволила обнять себя за талию:
– На должность эту предлагаю Маркуса и Себя… если никто не против, – он обвёл взглядом собравшихся за столом колонистов почему-то задержав взгляд на Антоне.
– Не-не-не… – замотал головой и замахал руками старший инженер, – мне и своей работы хватает по уши.
Китайцы продолжали хранить молчание, поэтому Билл перешёл сразу к делу:
– Восемь голосов, – продолжал он, – воздержаться нельзя. Голос Линды засчитаем за Маркуса, – с этими словами он запустил руку в карман комбинезона и шмякнул по столу по всей видимости заранее заготовленным серебряным долларом, – орёл или решка? – поинтересовался он у полковника.
– Орёл, – ответил тот, даже не спросив что собственно разыгрывается.
– Хорошо, – кивнул Билл и подкинул монету.
В низкой Марсинской силе тяжести монета, казалось, летела невероятно долго: подкинутая резким движением на полтора метра вверх она чуть не задела потолок. Монета была в воздухе не дольше секунды, но впечатление было такое, будто она опускается вниз в замедленной съёмке.
Саливан перехватил монету в нескольких сантиметрах над поверхностью стола, и с размаху шлёпнул ею о гладкий белый пластик столешницы.
Ещё несколько секунд он не поднимал руку давая всем членам экипажа наклониться поближе.
Наконец его пухлая ладонь оторвалась от гладкого пластика и глазам собравшихсяпредстала… блестящая серебристая единица.
– Я первый, – резюмировал Саливан, – кто за то чтобы вновь назначить командиром экспедиции меня?
Отвечая на свой же вопрос Саливан первым поднял руку. Почти синхронно с ним руку подняла угревшаяся в его объятиях Джиллиан.
Затем вверх потянулась изящная ручка блондинки Сьюзен, и только следом за ней – жилистая ладонь главного инженера.
Чен и Ванесса медлили дольше всех, так что следующей рукой, ко всеобщему удивлению, оказалась огромная забинтованная длань раненного Биллом чернокожего полковника.
После этого жеста раздумывать было уже не о чем, и Чен и Ванесса, облегчённо вздохнув синхронно подняли вверх две сплетённые ладони.
– Даже если исключить Линду, почти единогласно, – резюмировал полковник и белозубо улыбнувшись протянул левую руку в сторону Билла, – поздравляю…
Со своего места Билл до руки явно не дотягивался, ему пришлось встать, подойти к перемотанному бинтами пациенту и даже немного наклониться. Джиллиан наконец перебинтовала его правое запястье, но для рукопожатия он всё равно протянул левую руку.
Витавшее в воздухе напряжение стало спадать.
Маркус вновь улыбнулся, сверкнув своими жемчужными зубами и добавил:
– Ну так что, какие будут приказания, капитан?
– Ну и денёк сегодня выдался… – проговорил Антон вытирая со лба воображаемую испарину, когда они со Сьюзен вернулись наконец в свой жилой отсек.
Багровые как разливающаяся по полу кровь, лучи заходящего солнца освещали жилой модуль через прямоугольные иллюминаторы с закруглёнными углами, но в прихожей и кухонном блоке, отделённых от большой комнаты стеной со встроенным многофункциональным шкафом было почти темно.
Антон прошёл в кухонный блок и не включая света, почти на ощупь достал из ящичка над раковиной бутылку 99% процентного медицинского спирта.
Кухонный блок объединённый с прихожей не был отделён от жилого пространства закрывающейся герметичной перегородкой, от чего всё жилое пространство, за исключением детской комнаты, походило на дешёвую студию в высотке спального района: слева от входящего открывалась кухонная ниша размером 2х4 квадратных метра, а справа – стена с вешалками, за которой находились туалет и душевая кабина оформленные раздельно; дабы два человека могли использовать их по отдельности не мешая друг другу. Прямо располагался общий зал, с двумя дверями ведущими в изолированные комнаты по бокам. Левая комната, побольше, служила спальней, а правая должна была служить детской, когда для этого настанет время.
Несмотря на то, что Сьюзи сразу прошла внутрь, присела на кровать и стала стаскивать с себя надоевший за день комбинезон, манёвр мужа не остался для неё незамеченным.
– Пить собираешься? – недовольно поинтересовалась она.
– Ну сегодня-то можно, – добродушно ответил Антон смешивая спирт с водой и химическими ароматизаторами.
– Да ты каждый день повод находишь, – учительским тоном произнесла Сьюзен, а потом добавила, – мне тоже разведи что-нибудь вкусненькое.
Сьюзен редко пила алкоголь, тем более такой, какой мог изготовить Антон из подручных средств, но если уж пила это почти наверняка гарантировало игривое настроение и воплощение самых смелых сексуальных фантазий.
Так что Антон не стал заставлять себя уговаривать и вскоре вынырнул в комнату с двумя бокалами апельсинового цвета жидкости.
Девушка уже успела стянуть с себя комбинезон и сейчас с наслаждением раскинулась на широком диване, который, по замыслу проектировщиков, должен был создавать домашний уют.
Даже в рабочем костюме она была прекрасна, а в одном нижнем белье и вовсе напоминала мифическую нимфу, по странной причине покинувшую морские глубины, восхитительную подобно дочери олимпийских богов. Её гладкая кожа благодаря усиленной защите от ультрафиолета и отсутствию земных бактерий стала ещё более нежной, а грудь как будто помолодела на несколько лет – она нравилась Антону и так, но благодаря низкой силе тяжести грудь стала выглядеть ещё более подтянутой, как у девочки предвыпускного возраста – что, безусловно, добавляло девушке сексуальности.
Антон даже замешкался разглядывая супругу похотливым взглядом и уже мысленно представляя что будет делать с ней через пару часов, когда девушка совсем расслабиться под действием алкоголя.
После событий сегодняшнего дня он, наверное, должен был чувствовать сильную усталость, но вместо этого испытывал дикое возбуждение.
Он присел рядом и ощутил прилив крови к соответствующей части тела.
Казалось Сьюзен тоже ощущает что-то подобное: её глаза блестели, а через тонкую ткань бюзгалтера можно было различить вставшие дыбом напряжённые соски.
– Что это? – девушка вскинула на него свои глубокие голубые глаза, принимая бокал с оранжевой жидкостью.
– Главным образом апельсиновая эссенция… – растерянно проговорил Антон, – с витамином С. Очень полезно, – он несколько раз кивнул, как будто в подтверждение своих собственных слов, и сделал глубокий глоток.
– И сколько здесь? – поинтересовалась девушка принюхиваясь к содержимому бокала.
– Градусов 30-35, – ответил Антон, без предисловий прикасаясь губами к шее супруги.
Она мягко отстранилась и посмотрев ему в глаза добавила:
– Споить меня хочешь? …извращенец, – тон её был осуждающим, но взгляд говорил прямо противоположное: по всей видимости спаивать никого и не придётся.
Сьюзен обворожительно улыбнулась и сделав глубокий глоток «заела» его, впившись губами в уста мужа.
– Да… конечно… – ответил он отдышавшись.
Полупустые бокалы опустились на журнальный столик. Антон привлёк девушку к себе – её лифчик расстегнулся сам, под напором набухшей груди. Сьюзи неловко куснула его за ухо, расстёгивая молнию его комбинезона.
Губы девушки сместились ниже, а юркий язычок стал выписывать спирали на его груди. Через мгновение остатки одежды упали на пол, и пара сплелась в любовных объятиях…
***
– Признайся, тебе нравится когда я стреляю в людей… – проговорил Антон скосив взгляд на замершую на груди головку любимой девушки.
В комнате было уже совсем темно, только мигающие лампочки контрольных панелей, да заглядывающие в окно редкие звёзды разгоняли сгустившийся ночной сумрак.
– Это не я, – вяла оправдывалась Сьюзен. Она чуть приподняла голову и по груди Антона побежали щекотные ручейки её гладких волос: – это всё инстинкты, они говорят мне, что если мой самец победил другого самца, особенно большого и сильного, то он хорошо походит для размножения… а дальше я уже ничего не могу с собой поделать… – честно призналась девушка, – люди думают что их поведением управляет разум… но мы-то с тобой точно знаем, что это не так: разум лишь подыскивает рациональные объяснения и убедительные оправдания тем решениям, которые за него уже приняли инстинкты, отшлифованные миллиардами лет эволюции…
– Технически я победил его не один… – непонятно зачем возразил Антон.
– Это ещё лучше, – улыбнулась Сьюзен: её лицо рассмотреть было сложно, помимо темноты его скрывали ниспадающие пряди пушистых волос, но улыбку он распознал по интонации голоса, – значит, мой самец способен создавать долгосрочные стратегические альянсы. Это должно значительно повышать выживаемость нашего потомства…
Антон хотел что-то сказать по поводу предстоящего планирования детей, но Сьюзи внезапно сменила тему:
– Мне очень жалко Линду, – проговорила она тихим голосом, – я бы наверное с ума сошла, если бы мои дети остались на Земле… Может быть как всё закончится, отправим их назад?
Эти слова удивили Антона, в минуты близости он точно не ожидал чего-то подобного:
– Как ты себе это представляешь? – хотя это была совсем не та тема, которую ему хотелось бы обсуждать в обнимку с обнажённой девушкой, инстинкты инженера сразу переключили сознание Антона в режим решения технической задачи.
– У нас несколько целых старшипов на стапелях, – напомнила ему Сьюзен, – а когда приземлятся грузовые миссии и две новых партии колонистов кораблей будет ещё больше. Их ведь всё равно рано или поздно планировалось отправить обратно…
– Но мы не развернём в ввосьмером всю инфраструктуру для воспроизводства топлива… – удивлённо посмотрел на девушку Антон, – ладно бы у нас в команде было шесть инженеров, как это планировалось изначально… но вместо пополнения нам прислали двух диверсантов, экзобиолога и профессора по теории искусств… вдвоём мы не справимся!
– Может и справимся… – неуверенно проговорила Сьюзен, сползая с Антона и устаиваясь в полусидячем положении возле стены, – через полтора года в нашем распоряжении будет 10 кораблей с полупустыми посадочными баками… несколько процентов топливо останется и в основных… сколько было в баке старшипа который мы порезали на запчасти?
– Не помню… – признался Антон тоже подбираясь повыше, чтобы опереться спиной на стену возле обхватившей колени Сьюзен, – процента три-три с половиной… что-то в этом роде.
– Ну вот и считай, – Сьюзи смахнула с лица непослушную прядь волос и обхватили руками колени, по 3% в основных баках 10 кораблей – это 30% полного бака… с резервными ещё проще, там по-моему оставалось процентов 9-10, значит мы легко набьём полный на одном корабле… этого должно хватить…
– Должно, но в притык, – теперь Антон окончательно перешёл в «инженерный режим», в его голове проносились графики телеметрий и столбцы расчётов, – нам не удастся выдоить баки досуха, так что максимум считай 2% на корабль, итого 20% бака – вот реальная картина, а нам нужно 38% как минимум…
– Вовсе нет, – помотала головой Сьюзи и непослушная прядь волос вновь упала ей на глаза, – ты учитываешь только притяжение Марса, но есть ещё Солнце…
– А что с ним не так? – не понял Антон.
– Для того чтобы отправиться с Земли на Марс нужно преодолевать его притяжение… Если ты не летишь на солнечном парусе, то тебе нужно для этого манёвра дополнительное топливо. А вот если ты летишь с Марса на Землю, – девушка попыталась изобразить руками взаимное движение планет, из-за чего ей пришлось отпустить колени и слегка откинуться назад, так что взору главного инженера предстали гладки упругие груди с торчащими розовыми сосками. Увы, наглядности от этого жесто получилось только меньше, ведь теперь на движения рук девушки он внимания уже не обращал, – то тебе нужно лишь выйти за пределы орбиты Марса, дальше Солнце всё сделает за тебя… мы можем рассчитать… как это называется… в общем гравитационный манёвр разогнав корабль Солнечной гравитацией…
– Оверсан… – вставил Антон.
– Что…? – не поняла девушка.
– Это называется Оверсан [1], – повторил он непонятное слово, – когда ты используешь Солнце для разгона… если просто падать на Солнце, то ты не сможешь затормозиться возле Земли – либо пролетишь мимо, либо разобьёшься или сгоришь в атмосфере… В общем если использовать гравитацию Солнца вертикальным падением тебе потом придётся затратить большое количество топлива на торможение возле Земли, что полностью обесценивает смысл такого манёвра… – пустился в объяснение старший инженер вспоминая то, что было известно ему с детства из книжек Братьев Сругацких, – но можно пройти оверсаном: вылететь в сторону Солнца и падать на него по касательной... по гиперболической траектории, тогда вся потенциальная энергия уйдёт сначала в разгон – по мере приближения к Солнцу – а потом в торможение – по мере удаления от него. Надо лишь рассчитать манёвр так, чтобы на выходе приблизиться к Земле с относительной скоростью около нуля, тогда корабль будет захвачен её притяжением, и сядет в штатном режиме… чисто теоретически, для такого манёвра топливо вообще не нужно… то есть нужно только покинуть Марс… тогда хватит и 20%, а может и того меньше…
– Но в этом случае полёт продлиться гораздо дольше… – задумчиво произнесла Сьюзен, – в полгода они не уложатся…
– Внутренний голос подсказывает мне, что им это не принципиально, – с усмешкой ответил Антон, – впрочем не факт что полёт будет намного дольше, всё зависит от начальной скорости корабля и угловой скорости планет в момент вылета… короче считать надо, – сделал он однозначный вывод, – но на вскидку можно с уверенностью сказать, что они точно будут двигаться не медленнее транспортных кораблей с Земли. Кроме того налегке и без второй команды их можно снабдить припасами на год-два. Так что это не проблема.
– Я тебя обожаю, – Сьюзен наклонилась вперёд и поцеловала Антона в губы, тот ответил на поцелуй и запустил ладонь за шею девушки снова попытался привлечь её к себе.
Но девушка отстранила его руку и вывернулась из его объятий:
– Я пока не хочу… – прошептала она на ухо, – но мне очень захотелось кушать… – добавила она, мило хлопая глазками и возвращаясь обратно в сидящее положение, – добудь еды, мой неандерталец, – улыбнулась девушка.
Прислушавшись к ощущениям в желудке Антон понял, что и ему было бы неплохо перекусить.
– Сейчас! – он поднял указательный палец и несколько раз тыкнул им в тёмное пространство комнаты, как будто указывая на невидимую пищу.
Затем Антон поднялся, и как был, голышом, отправился на ощупь в «детскую» комнату. Из открытой двери в общую спальню полился свет, а когда Антон вернулся, он включил освещение и в большой комнате.
Сьюзен на секунду зажмурила глаза от смены освещения, а когда открыла – перед её носом вытянулась раскрытая ладонь Антона, на которой лежала серая-коричневая сморщенная масса шириной в два пальца и почти в ладонь по длине.
– Это что? – девушка вопросительно посмотрела на мужа.
– Это эксперимент, – улыбнулся он.
– А ты уверен, что результат твоего эксперимента можно есть? – поинтересовалась она.
– Почти наверняка, – кивнул Антон, – но если что-то пойдёт не так, у нас полно таблеток от желудочного расстройства…
Сьюзи приняла с его руки странный предмет и подозрительно принюхалась: по запаху субстанция напоминала вяленое мясо – она откусила кусочек – и по вкусу тоже. Слегка солоноватый с явным привкусом копчёности кусок трудно жевался, но в остальном странная еда была вполне пригодна к употреблению.
– Так что это?
– Вяленная улитка, – с гордостью произнёс Антон, – я позаимствовал у Саливанов пару десятков среднего размера, засолил, нарезал и повесил сушиться у вентиляции. У нас на Дальнем Востоке так вялят рыбу… я подумал что рыба, что улитка, один фиг… ну вроде не плохо… – добавил он, откусывая кусок такого же вида.
– Вкусно, – согласилась Сьюзи, хотя по её лицу было непонятно правда ей понравилось или она просто не хотела портить настроение мужу.
– Ну вот, – обрадовался Антон, – правда у нас это обычно едят с пивом…
– Да пофиг, сойдёт, – согласилась Сьюзи заталкивая в рот весь кусок.
Она спустила с дивана свои длинные стройные ножки, подвинула ближе журнальный столик и сама взяла стакан с остатками спиртного:
– Ваще нормально, – добавила она, запивая странную «чипсину» спиртовым раствором со вкусом апельсина.
Теперь уже было понятно, что ей правда понравилось, потому что к следующему куску – а Антон насыпал их горкой прямо на столешницу – она тянулась уже безо всякой брезгливости.
– Но даже если такой полёт возможен… – старший инженер вернулся к прерванному разговору, – это потребует напряжения всех наших сил, возможно даже срыва программы исследований… кроме того, кто тебе сказал что Земля разрешит такой запуск?
– Землю можно и не спрашивать… – уклончиво ответила Сьюзи, – а когда корабль будет в пути, менять что-либо будет уже поздно…
– …кроме того, – продолжал Антон, как будто не обращая внимания на её слова, – колония потеряет двух человек, отправка которых на Марс обошлась в сотни миллионов долларов…
– Они всё равно балласт, – уверенно произнесла Сьюзен, запивая ещё один кусок сушёной улитки остатками спиртного, – все четверо, – добавила она, намекая на то, что была бы не против избавиться от всего второго экипажа целиком.
– Тем не менее это серьёзное нарушение регламента… – задумчиво произнёс Антон, – целая туча очень серьёзных нарушений… Неужели ты готова пойти на такие риски из одной только жалости к Линде? – хитро прищурившись поинтересовался он.
– Ты не веришь в мою доброту? – игриво произнесла девушка, откинувшись назад на вытянутых руках и красиво взмахнув длинными ресницами.
– Верю, ты очень добрая, – произнёс Антон проводя рукой по внутренней части обнажённого бедра девушки.
– Но вообще у меня есть и другие соображения, – проговорила она, убирая его руку, почти добравшуюся до подстриженного треугольничка внизу живота, – Маркус и Линда очень хотят вернуться на Землю… – начала она серьёзным тоном, вновь наклонившись ближе к столу и заодно к уху Антона, – я не знаю до чего вы там договорились, но я очень слабо верю в лояльность человека, в которого ты зарядил несколько пуль…
Она сидела на краю кровати совершенно обнажённая, сверкая упругой грудью которую лишь слегка прикрывали рассыпавшиеся по плечам светлые волосы, поэтому Антону было трудно сосредоточится на содержании её слов, но упоминания о пулях его несколько взбодрили:
– У мужиков всё проще… – Антон оторвал взгляд от упругой груди и стройных ножек супруги, залпом опустошил свой стакан и пошёл на кухню за добавкой, не переставая говорить, – у нас на шахте как-то был такой случай… там же бригадный подряд, то есть выработка делиться на всех, и все получают почти одинаково… ну там бригадир побольше, у кого стаж или надбавки… но выработка делится поровну. Так вот, завёлся в бригаде один тунеядец. Все работают, а он забьётся куда-нибудь и дрыхнет… чё уж он делал ночами не знаю, – добавил старший инженер, возвращаясь к столу с большой химической колбой в которой плескалась такая же оранжевая жидкость, – ну а выработка, как я уже сказал, делится поровну, и на него, значит, тоже. Так вот, через неделю с ним бригадир серьёзно поговорил… он не понял. Через две недели его уже вся бригада выловила, объяснили ему суть претензий… а он опять не понял, усмехается, мол, чё вы мне сделаете. Короче через три недели его выловили за проходной и отпинали всей бригадой так, что он три дня встать не мог. Сунулся он к ментам… а на кого дело заводить? На всю бригаду? Они все как один говорят «первый раз слышим, делов не знаем, говорить говорили, претензии предъявляли, бить – не били». Ну а как он из больницы вышел, ещё раз отпинали, уже за то что к ментам пошёл… в общем выходит он на работу через месяц… я тебе базарю, – как это часто бывало в момент эмоционального возбуждения да ещё и наедине с женой Антон незаметно для себя перешёл на русский язык, – вообще другой человек… так и работал пока я не уехал… а может и сейчас работает… И нет, нормально всё было, зла ни на кого не держал, хотя ребята его чуть на тот свет не отправили… Так что я бы на счёт Маркуса сильно не переживал…
– Да всё равно, – раздражённо отмахнулась Сьюзи демонстрируя что слова мужа не убедили её ни на йоту, – было бы гораздо надёжнее, если бы у него был личный интерес с нами сотрудничать…
– Он у него есть, – уверенно произнёс Антон разливая апельсиновый спирт по стаканам, – выжить.
– Выжить, – усмехнулась девушка, – не знаю как Маркусу, а Линде такая жизнь точно нафиг не упала… Ты её видел сегодня? У неё же натуральный нервный срыв! И заметь, – на этом слове Сьюзен сделала ударение, – она не про стрельбу по мужу нам «предъявила», – после нескольких лет жизни с Антоном русские слова стали проскальзывать и у Съюзи, – она рыдала как ей хреново на Марсе и как хочется на Землю… к детям! …и я её понимаю, – тряхнула волосами девушка, – она наверное чувствует себя похороненной заживо… а если мы пообещаем им возвращение домой, они с нас пылинки сдувать будут.
– Но ведь на Земле их ждёт судебное дело? – напомнил Антон.
– С чего бы? – удивилась девушка, – за предстоящие два года миссия так или иначе будет выполнена… и если федералы сдержат своё слово, то к Мюрреям уже не будет никаких претензий…
– А если нет? – несмотря на то, что в слово «федералы» Сьюзен вкладывала совсем другой смысл, для Антона оно оставалось аналогом слова «федералы» ассоциирующимися с московскими карателями. А уж кому-кому, а моквичам доверять точно было нельзя.
– …я знаю о чём ты думаешь, – добавила Сьюзи, – у меня даже отец говорил что федералам доверять нельзя. «Федеральное правительство – это чужое правительство… кроме того если ты платишь этому чужому правительству, а оно тебе нет, то такое правительство почти наверняка вражеское…» – сделав серьёзное лицо она процитировала отца пытаясь подражать его голосу.
Старика Донахью Антон видел всего пару раз в жизни – отец Сьюзи сразу невзлюбил «русского шпиона», и сколько бы Сьюзен не убеждала его, что Саха в частности и Сибирь в целом Москве совершенно не дружелюбны, для него все русские оставались на одно лицо – так что едва ли мог оценить точность имитации. Впрочем старик всю жизнь трудился фермером, состоял в республиканской партии и не расставался с карабином – так что он вполне мог говорить что-то подобное.
– Твой отец сепаратист? – усмехнулся Антон.
– В южных штатах многих можно назвать сепаратистами, – пожала плечами Сьюзен, – но я сейчас о другом: даже если федералы попытаются обмануть Мюрреев, то как они смогут это сделать? Они же как-то провели закрытие дела по бумагам, значит оно закрыто… или никакого дела и вовсе нет. В обоих случаях им будет просто нечего предъявить в суде. Федералы могли бы предъявить Маркусу дезертирство, но для этого он официально должен быть на задании. Даже если у них есть какой-то секретный подписанный договор, во всех СМИ Маркус и Линда представлены обычными колонистами. Для всей Америки это просто смелые американцы отважившиеся отправиться на передовой рубеж США и всего человечества… да ещё и первые чёрные! Если предъявить Маркусу обвинение в дезертирстве, то придётся во всеуслышание заявить, что он был на боевом задании… на мирной станции… это будет грандиозный скандал! – возбуждённо проговорила девушка, – Такой скандал никому не нужен. Но даже если в Пентагоне пойдут на принцип, во что лично я не верю, – сразу же уточнила она, – то обвинение всё равно можно предъявить только Маркусу, к Линде никаких вопросов не возникнет, и она спокойно будет доживать свою жизнь в «красивом доме» видя как подрастают её дети… риск нового дела против Маркуса исчезающе мал, а выгода очевидна – она его уговорит, – с уверенностью произнесла Сьюзен.
– Хм… – Антон поджал губы и несколько раз неопределённо кивнул… – а ведь ты пожалуй права… моя интриганка.
Он снова провёл ладонью по бедру девушки, и попытался поцеловать её в губы, но Сьюзен опять увернулась потянувшись за очередным куском валеной улитки:
– Единственная реальная проблема, – продолжала она, делая вид что не замечает недвусмысленных намёков мужа, – это уговорить Саливана, он ведь не очень любит нарушать регламенты… Но если он согласится, дело можно считать решённым.
– Ну да, – хохотнул Антон, – тот-то сегодня всё было сделано по регламенту…
Он взялся за очередной кусок мяса и впился в него зубами.
– Это да… наш ботаник оказался не так прост, как мы все о нём думали, – согласилась Сьюзен.
– Не такой уж он и ботаник, – задумчиво проговорил Антон, – там в лаборатории произошёл один эпизод… он до сих пор не даёт мне покоя… – вспомнил он утреннюю сцену в аппаратной.
– Так конечно, вы чуть человека не убили… – с усмешкой произнесла Сьюзен.
– Нет, – покачал головой Антон, – я о другом… там… – он задумался пытаясь подобрать слова: – в общем Саливан сразу предложил Маркусу сделку. Мол, тот пусть пишет в отчёты то, что хотят услышать его работодатели, а руководить станцией по прежнему будет Билл…
– Разумно, – кивнула Сьюзи, – но, как я поняла, вы и не рассчитывали что он согласится, иначе откуда бы у тебя взялась эта штука, – она качнула головой в сторону терминала связи, на панели которого лежал самодельный гауссганн… кстати, – вдруг проговорила, она сопоставив несколько несовмещающихся фактов, – а что вы делать-то с ним планировали? Под арест взять? Но их с Линдой каюту я закодировала уже днём, пока Билл с Джилл возились в операционной, – она вскинула на него взгляд своих настороженных зелёный глаз.
– …я как раз об этом и пытаюсь тебе рассказал, – начал Антон, – когда Билл достал ствол он произнёс: «если ты откажешься, я не стану закрывать тебя под арест, я тебя просто убью, ты меня знаешь…»
– То есть вы правда хотели его убить? – кусок улитки остановился в нескольких сантиметрах от алых губ девушки, её взгляд стал холоднее и внимательнее.
– Не знаю… не думаю, – помотал головой Антон, – я думаю что Билл рассчитывал что его угроза подействует сама по себе.
– С чего бы? – приподняла брови Сьюзен, – прямо скажем, наш плюшевый мишка Билли не выглядит таким страшным, что бы напугать боевого офицера…
– Но он испугался, – уверенно проговорил Антон, – точно испугался, он воспринял угрозу в серьёз, собственно потому и попытался выбить пистолет. Он не стал пытаться договариваться, говорить что-то типа «ты же не выстрелишь в старого друга Билли», – Антон попытался изобразить грудной высокий голос полковника, – ничего подобного, по его лицу и действиям было видно, что он не на секунду не сомневается – Билл выстрелит. Собственно так и произошло, – подытожил Антон, – Билл даже не думал, поймал пистолет сломанной рукой, и сразу же произвёл два выстрела в живот… он сейчас говорит что специально стрелял так чтобы не задеть жизненно важные органы, но это не правда, – покачал головой старший инженер, – я прекрасно помню что произошло, он стрелял наугад, не целясь, оказался бы там не живот а голова – выстрелил бы в голову. Он готов был его убить…
В глазах Сьюзен засветилось сомнение:
– Наш плюшевый Билли? Ты точно про него рассказываешь? – с сомнением произнесла она, – если честно… – она на секунду замерла, будто размышляя стоит говорить дальнейшее или нет, – если честно, я до последнего думала что Билл тебя отмазывает… я думала что это ты чуть не убил полковника.
От такого признания старший инженер даже поперхнулся алкоголем:
– Я?!
– Ну да… ты-то можешь… – она бросила на Антона игривый взгляд и дважды качнула головой, пустив две пушистые волны по раскиданным по плечам волосам.
– Вот значит как? – неподдельно удивился Антон, – и ты так спокойно говоришь это потенциальному убийце?
Он провёл рукой по спине девушки от упругих ягодиц к бархатной обнажённой шейке и собрав в кулак горсть её волос потянул назад, так чтобы девушке пришлось запрокинуть голову и смотреть на него снизу вверх. Жест должен был выглядеть агрессивно, но вместо страха в глазах Сьюзен мелькнуло желание. Взгляд стал масляным, а розовые сосочки на грудях заметно напряглись выдавая возбуждение.
– Это не я, – слабо возразила девушка, – это всё инстинкты…
Вид беззащитной девушки, обнажённой шеи и торчащих сосков возбудил его: Антон оставил на стол стакан с алкоголем и провёл освободившейся ладонью по внутренней поверхности бедра девушки от колена до пушистого треугольника внизу живота, и в этот раз она уже не оттолкнула его руки.
Он наклонился и прижался губами к ложбинке под подбородком девушки, но та лишь прикрыла глаза, из её груди вырвался лёгкий вздох:
– Я тебя хочу, – произнёс он, отрывая губы от шеи девушки, а затем вновь продолжил осыпать её тело поцелуями спускаясь всё ниже и ниже.
Когда язык инженера достиг набухшего розового сосочка правой груди, девушка отняла его голову от своего тела и взглянув в глаза с придыханием проговорила:
– Ты добыл пропитание… я должна тебя отблагодарить… – её губы коснулись его губ, а её язык – его языка, откинувшись навзничь девушка увлекла его за собой и их тела снова слились в любовных объятиях.
=================
[1] Оверса́н (англ. over – «над, через» и sun – «солнце») – термин, придуманный Аркадием и Борисом Стругацкими и впервые упомянутый в фантастической повести «Путь на Амальтею». Означает фактически «прыжок через солнце» (культурологически – воплощение архетипа огня) – движение космического корабля на предельных скоростях от начального пункта до конечного, на траектории движения которого расположено Солнце.
«Оверсан», или «прыжок через Солнце», производится редко и только в исключительных случаях — как сейчас, когда на «Джей-станциях» голод. При оверсане между старт-планетой и финиш-планетой находится Солнце — расположение очень невыгодное с точки зрения «прямой космогации». При оверсане фотонный двигатель работает на предельных режимах, скорость корабля доходит до шести-семи тысяч километров в секунду и на приборах начинают сказываться эффекты неклассической механики, изученные пока очень мало. Экипаж почти не спит, расход горючего и отражателя громаден, и в довершение всего корабль, как правило, подходит к финиш-планете с полюса, что неудобно и осложняет посадку.
(с) Путь на Амальтею
У Стругацких такая процедура описывается как крайне энергозатратная, так как лететь приходится преодолевая солнечное притяжение, однако такой подход справедлив лишь при полёте от внутренней планете к внешней. При перелёте от внешней планеты к внутренней всё прямо наоборот – происходит громадная экономия топлива, так как корабль фактически падает на внутреннюю планету под действием солнечной гравитации.
Этим утром его, наконец, никто не будил. Когда Антон открыл глаза на его груди сладко посапывала обнажённая девушка, а в окно глядели уже совсем белые солнечные лучи – значит время было далеко не ранним. Он блаженно потянулся, стараясь не потревожить Сьюзи и с улыбкой уставился в белый пластиковый потолок.
Почувствовав его движение девушка пошевелилась, а затем нежно прикоснулась губами к его груди.
– Не спишь? – прошептал Антон.
– Нет… – также шёпотом ответила девушка.
– А чего тогда не встаёшь?
– Не хочу… – она тоже сладко потянулась, – тут так хорошо…
– Да…
Они продолжали говорить шёпотом, хотя в этом и не было никакого смысла, как будто боясь разрушить волшебство первого за эти дни спокойного утра.
– Антоша… – шёпот девушки перешёл на русский язык, – у тебя хорошее настроение?
Вопрос был довольно странным. Старший инженер чуть приподнял голову и подозрительно посмотрел на девушку:
– Более или менее… – ответил он на том же языке, – а ты это к чему?
– Я вчера не хотела этого говорить, чтобы не портить вечер… – рассеянно начала она, – но я хотела тебе кое-что сказать…
– Ты беременна?! – Антон подтянулся вверх принимая полусидячее положение, от чего голова девушки оказалась почти у него на коленях.
– Ты думаешь, кроме этого мне нечего сказать тебе важного? – Сьюзи демонстративно нахмурилась.
– Нет… просто… – растерялся Антон, – так да или нет?
– Не знаю… – протянула Сьюзи, – пока вроде нет…
– Жаль… – улыбнулся Антон и чмокнул девушку в курносый носик.
– Дурак, – Сьюзи улыбнулась в ответ и показала ему язык.
– Ну говори, – наконец разрешил Антон, – что там за такие секреты, которые могут испортить мне настроение?
Сьюзи тяжело вздохнула и тоже подобралась чтобы присесть рядом с Антоном. Её лицо выглядело сосредоточенным, а тяжёлый вздох не оставлял сомнений в серьёзности происходящего:
– Я всё думала о словах Маркуса… – начала она, – я знаю… это может показаться безумным… но мне кажется что два года назад, перед тем как пропал экскаватор, на станцию была попытка проникновения…
Антон даже вздрогнул от удивления. Он повернул голову и внимательно посмотрел в глаза девушке, но не заметил никаких признаков того, что она шутит.
– В смысле? – напрягся он.
– Это произошло за пару дней до пропажи, в самый разгар бури, когда связи с Землёй уже не было, – девушка осторожно подбирала слова стремясь не упустить ни одной важной детали, – я как всегда задержалась в аппаратной… ты же помнишь, сразу после пропажи баков, ты попросил меня закодировать входы на станцию? – напомнила она, – теперь они открываются после двух длинных и одного короткого нажатия… а раньше нужно было просто нажать на кнопку…?
Девушка подняла глаза на мужа пытаясь определить понимает он её или нет.
– Да помню, – кивнул старший инженер, – к чему это?
– Так вот, – продолжала она опустив глаза, – я как всегда задержалась в аппаратной… не помню уже где был в этот момент ты… и вдруг на пульте зажегся сигнал извещающий о нажатии кнопки открытия шлюза. Я подумала что это ложное срабатывание… так уже пару раз бывало…
– Но…? – Антон вопросительно уставился на замолчавшую девушку.
– Но… – эхом отозвалась она, – но это был восточный шлюз. А через шесть минут сработал датчик южного шлюза… двери разумеется не открылись, – пояснила она, – ведь система входя изменилась, но это уже было трудно списать на совпадение. Я включила камеру западного шлюза и стала ждать… ты пойми, – девушка вновь подняла на него глаза, – была ночь, буря, толком ничего не было видно… но примерно через шесть минут мне показалось… возможно только показалось… что я вижу силуэт в отражении огней станции через потоки песка. И да, – девушка кивнула в ответ на незаданный вопрос, – кнопка этого шлюза тоже среагировала на нажатие… на этом всё, – тяжело вздохнув закончила она.
– Почему ты не говорила этого раньше? – Антон был слишком удивлён чтобы оценивать серьёзность информации, поэтому его хватило лишь на такой глупый вопрос.
– Не знаю, – пожала плечами девушка… – тогда всё шло через жопу, не хотела тебя отвлекать ещё и этим… да и вообще, я не была уверена что это было на самом деле… у меня закрадывались мысли, что может быть я просто переутомилась… а потом пропал бульдозер, начались поиски, пропала собака, и в общем, было уже совсем не до того.
– Хм… – хмыкнул Антон, – а ты не сохранила запись с камеры?
– Нет, – покачала головой Сьюзи, – я даже не понимаю почему… – оправдывающимся тоном произнесла она, – наверное испугалась что всё это может НЕ быть галлюцинацией…
– Хм… – ещё раз хмыкнул Антон.
Он на минуту задумался, а затем выдал единственное пришедшее в голову решение:
– Давай так, – проговорил он, поглаживая пушистые волосы девушки, – пока никому кроме меня об этом не говори… там подумаем… А сейчас пора вставать! – Антон улыбнулся ещё раз поцеловал Сьюзи в носик и скинув одеяло решительно потянул девушку с кровати.
***
В кают-компании колонисты собрались только к обеду и по хмурым задумчивым лицам никак нельзя было сказать что жизнь на станции начала налаживаться: супруги Ли как всегда жались подальше в углу, хмурая Джиллиан сидела рядом с Биллом, а привезённый на каталке Маркус крепко сжимал руку Линды расположившейся в кресле за столом. Казалось только супруги Тагины были бодры, веселы и полны сил:
– Нам необходимо произвести перестановки в штатном расписании, – начал Саливан, обводя собравшихся суровым взглядом, – в первую очередь необходимо восстановить нормальный рацион питания экипажа. Моя жена могла готовить каждый день, пока на станции было всего четыре человека. Теперь, когда нас восемь, ей одной это не под силу… кроме того, Джиллиан приходится ухаживать за пациентом, – кивнул Билл в сторону развалившегося на койке-каталке перебинтованного полковника, – поэтому на кухне будут дежурить Ванесса и Линда…
Ванесса приняла назначение одним только коротким кивком головы – что действительно хорошо в азиатах, так это их прирождённая исполнительность – а вот Линда в восторг от новой должности не пришла:
– Но я дипломированный психолог! Доктор Медицины! – сегодня она уже не плакала, ободрённая хорошим состоянием мужа она смогла вернуть себе ровное расположение духа и готова была дать бой этим белым свиньям.
– Все кого вы видите в этом зале, – Саливан обвёл кают-компанию широким жестом забинтованной правой руки, – доктора наук. Некоторые ещё и не по одному разу, – добавил он по всей видимости имея в виду себя, – но именно вы и Ванесса, очевидно, совершенно бесполезны для любых других дел на станции. Мозгоправы и искусствоведы нам тут совершенно не нужны.
От такой наглости Линда чуть не задохнулась, даже через черноту её кожи было видно, как лицо её наливается кровью:
– Это расизм! – резко произнесла она, – Вы отправляете нас на кухню, потому что мы цветные!
– Я отправляю вас на кухню, потому что вы бесполезные! – повысил голос Билл.
– А Джиллиан? Почему за больным не можете смотреть вы сами? – не сдавалась негритянка.
– За больным не могу смотреть я сам, потому что ваш муж, Линда, сломал мне руку в двух местах. Так что больных у нас два, а настоящий врач – один, – Билл и в лучшие-то времена не отказывал себе в уничижительных высказываниях в сторону людей которых считал менее образованными, чем он сам: а теперь, после «переворота» и вовсе разошёлся не на шутку.
– Мой муж сломал вам руку, потому что вы на него напали! – не сдавалась Линда.
– Да всё равно, – отмахнулся капитан, – инженеры… а их у меня, благодаря этой замене не шесть, а только два; необходимы мне для обслуживания станции и техники. Экзобиолог займётся работой в теплицах пока Джиллиан занята с пациентами. Два других человека, – он указал на себя и Маркуса, – ничего полезного делать не могут. Поэтому остаётесь только вы двое.
Видя что ситуация накаляется и ведёт к взрыву, в разговор поспешил вмешаться Антон.
Старший инженер поднял руку, затем встал и не дожидаясь пока на него обратят внимание сразу же заговорил:
– У нас со Сьюзен есть важное сообщение!
Сообщение инженеров игнорировать было нельзя, так что все обернулись к супругам Тагиным.
– Слушаю вас, – облегчённо произнёс Саливан.
– Мы тут со Сьюзен всю ночь думали… – он ласково посмотрел на жену снизу вверх и провёл жилистой ладонью по её белокурым волосам, Сьюзен в ответ улыбнулась и едва заметно вильнула бёдрами, намека как именно и о чём они думали большую часть ночи, – …и пришли к выводу, что в сложившейся ситуации мы могли бы отправить на Землю двух человек из экипажа.
– В смысле? – мотнул головой Саливан, он ожидал чего угодно, но только не этого.
– В самом прямом, – кивнул Антон, показывая что его все поняли правильно, – колонизация дело добровольное. – твёрдо заявил он, – и потому я… мы считаем недопустимым, что среди нас находятся люди, которые прибыли сюда не по собственной воле… – предвидя возражения он сразу же обратился в сторону Мюрреев и добавил, – я не говорю что вы нам чем-то мешаете, вовсе нет. Наоборот я хочу вам помочь. Вы не хотите оставаться на Марсе, и мы можем отправить вас назад, когда прибудут технические корабли снабжения. За это время ваши мышцы не успеют деградировать настолько, чтобы Земная гравитация стала для вас смертельна. Правда я не врач, а инженер, но полагаю что после небольшого курса восстановления вы вернётесь к нормальной жизни…
В кают-компании повисла напряжённая тишина.
– Это возможно? – недоверчиво поинтересовался Маркус поворачиваясь к Биллу.
– Я не знаю… – развёл руками Саливан, – инженеры у нас вот, – он мотнул головой в сторону Антона и Сьюзен, – но если они говорят что возможно…
– Но как это можно осуществить? – Маркус переадресовал вопрос по назначению, глядя в глаза Антону, – ведь баки кораблей пусты?
– Для Земли – да, – кивнул Антон, – но в случае с Марсом всё не так однозначно… я покажу!
Главный инженер подошёл к экрану висящему на стене, и взяв в руки стилос стал использовать его как интерактивную доску – в след за прикосновениями магнитного карандаша умные системы подстройки выводили линии и формулы:
– Смотрите, – начал он, – скорость Марса относительно Солнца 24 км/с, что чуть выше первой космической для солнца на таком расстоянии [1], если вы взлетите в сторону противоположную движению планеты, ваша скорость составит примерно 21,5 км/с, это меньше первой космической Солнца на такой орбите, в этом случае ваш корабль начнёт как бы падать на Солнце…
– Падать на Солнце? – переспросил полковник, – это зачем вообще?
– Для экономии топлива, – пояснил инженер, – упасть вы не упадёте. По мере приближения к Солнцу вы будете разгоняться под действием его силы тяготения, – попытался объяснить он, – ну представьте… – с этими словами он взял со стола галету и уронил её на пол, – вот она падает, но это при вертикальном падении, потому что её начальная скорость относительно поверхности была нулевой. Если же я кину её вот так, – он подобрал галету и запустил её в стену, – она полетит над поверхностью, и упадёт совсем в другом месте. А если скорость будет достаточно высокой, она будет всё время падать, но никогда не упадёт – выйдет на орбиту. Это первая космическая скорость. Эта скорость зависит от высоты – чем больше высота, тем меньше на тело действует гравитация, тем ниже первая космическая скорость. Если скорость ниже первой космической, то предмет рано или поздно упадёт, но до тех пор может успеть сделать несколько оборотов вокруг поверхности, как бы по спирали. Вот в нашем случае вы будете падать по спирали на Солнце, и каждый следующий виток будет меньше, чем предыдущий…
Антон нарисовал на экране жирную точку:
– Это Солнце, – пояснил он, – вокруг него крутятся планеты, – он обвёл вокруг точки две окружности, и поставил на каждой из них по ещё одной точке так, чтобы все три точки выстроились в линию, – Это марс, – он пометил крестиком точку на внешнем круге, – вы начинаете падать отсюда, и спираль начинает закручиваться, – он повёл ещё одну линию постепенно приближая её от внешнего кольца к внутреннему. Спираль выходящая из под руки Антона закручивалась не по кругу, а по элипсу, и совершив виток пересекла точку на внутреннем круге (по всей видимости обозначающую Землю), но Антон продолжил её дальше, и в несколько сужающихся элипсообразных витков опустил конец на спирали «солнце», – вот так вы бы падали. Но вот тут, – он показал пальцем в точку на внутреннем круге, – вы пройдёте мимо Земли и будете захвачены силой её притяжения. Нам всего лишь нужно рассчитать момент запуска так, чтобы при пролёте мимо Земли ваша упала ниже скорости Земли плюс первая космическая Земли… там широкий коридор от 29км/с до почти 37 км/с, если зайти с нужной стороны, по движению планеты но над ней относительно Солнца, то вы спокойно совершите посадку… у этого плана есть только один недостаток…
– Какой?
– Вот на этом участке, – Антон показал часть элипсообразной линии на приближении кСолнцу, – ваша скорость будет расти, а вот на этом, – часть элипса удаляющаяся от Солнца, – падать. Если вы будете падать мимо Земли – она вас не удержит, а вот если подниматься – то всё в порядке… В общем для того, чтобы скорость упала достаточно сильно, и траектория подлёта позволила уйти в захват силой притяжения Земли, вам придётся совершить почти полный оборот вокруг Солнца …
– И…?
– И это займёт почти два земных года, – резюмировал Антон, – столько, сколько находятся в полёте транспортные корабли, и в четыре раза дольше, чем вы летели сюда. Это довольно опасно – столько времени в космосе почти никто не проводил. +
– Если дождаться ещё двух кораблей, – дополнила его речь Сьюзен, вставая из-за стола и подходя к экрану рядом с мужем, – можно выжать ещё немного топлива, и тогда вы сможете тормозить у Земли, – она провела ещё один кусок спирали, более пологий, не вытягивающийся в эллипс в направлении Солнца, – и полёт пройдёт быстрее… но мы подумали что это плохой вариант.
– Почему? – поинтересовался Маркус.
Однако Саливан понял эту часть возражения без слов:
– Потому что тогда на станции будет уже 16 человек, – подхватил он, – восемь из которых не будут иметь никакого отношения к нашим договорённостям. Кто сказал что они согласятся отправить вас назад? Кто сказал что они согласятся на потерю ещё одного корабля? Кто сказал что они вообще позволят нам совершить запуск если его запретит Компания?
– Хорошо, – полковник несколько раз кивнул головой, – я понял, это разумно. Но, – он вновь обратился к Саливану, – это возможно? Вы действительно отправите нас назад?
– Я не против, – покачал головой Билл, – если инженеры считают это возможным, а вы с Линдой готовы рискнуть двухгодичным путешествием, то почему бы и нет?
– Это так неожиданно… – пробормотал полковник поглядывая на свою жену, но та даже не дала ему времени на обдумывание.
– Да мы согласны! – выпалила Линда, – Что для этого нужно сделать?
– Маркусу, нужно ничего не сообщать об инциденте, – немедленно вклинился в торг Саливан, как будто у него уже были заготовлены предложения на такой случай, – писать любые отчёты какие хочет увидеть его руководство, и ничего не писать о разобранных роботах и его самоустранении от командования… а тебе, – он перевёл взгляд на Линду, – отправиться на кухню, захватив с собой Ванессу и приготовить, наконец, экипажу что-нибудь пожрать.
Линда пожала губы и сдержано кивнула.
– И ещё, – добавил Саливан, – перестать перечить командиру, которым со вчерашнего дня снова стал я.
– Ясно… капитан… – процедила она сквозь зубы.
– У меня есть для вас ещё кое-что, – подмигнул чернокожей чете Саливан.
Он обошёл стол и покинул кают-компанию оставив всех присутствующих в недоумении. Не было его минут пять, которые прошли почти в полной тишине – каждый из собравшихся переваривал полученную информацию или пытался отследить реакцию других – наконец Билл вернулся, и поставил на середину стола несколько маленьких прозрачных баночек.
– Что это? – вопросительно посмотрел на него Маркус.
– Это собранные мной и Антоном образцы, – гордо ответил Билл, – палладий, родий и даже осмий с высоким содержанием изотопа 187. Каждый грамм этих веществ стоит от нескольких сотен, до нескольких сотен тысяч долларов, в зависимости от степени очистки. А здесь они встречаются практически в самородном состоянии. Доставишь на Землю образцы, – кивнул он в сторону Маркуса, – этим мы мотивируем твоё возвращение… часть можешь оставить себе, думаю за полтора года мы успеем наработать не один килограмм. Куда их сбыть – ты знаешь.
«Ошеломлённый» – вот подходящее слово, для того чтобы описать состояние полковника. Однако Билл не стал полагаться на его доходчивость и добавил:
– Вы не просто вернётесь с Линдой домой, но и станете очень богатыми людьми Маркус, невероятно богатыми, – он несколько раз кивнул не спуская глаз с Маркуса и Линды, – Это отличная сделка, и взаимовыгодная к тому же, – подытожил он, – так вы с нами? Мы будем помогать друг другу?
– Я на кухню, – тут же вскочила Линда.
– А я прямо сейчас напишу как у нас всё хорошо, – поддержал её Маркус, – также можешь забрать мой лэптоп и код доступа к закрытой линии. Каждый свой отчёт я буду отправлять только после твоего одобрения… я могу ещё чем-нибудь помочь?
– Да, – кивнул Саливан, – вали в медицинский отсек, и выздоравливай, а нам с инженерами нужно вооружить вездеход и личный состав на случай встречи с пришельцами… или боевыми дронами, без разницы. Приступай.
– Есть сэр, – Маркус неуклюже поднялся, вытянулся по стойке смирно, насколько позволяли раны в его животе, улыбаясь во все свои 32 жемчужных зуба отдал честь и удалился в сторону медицинской палаты.
***
Атомный вездеход поднимая тучи пыли катился по серой пустыне с красным отливом в сторону скалистого кольца кратера Гарни. А из динамиков рвался хриплый голос Эксла Роуза:
…
and
I’
ll
rip
your
heart
in
two
An I’ll leave you lyin’ on the bed
I’ll be out the door before ya wake
It’s nothing new ta you
‘Cause I think we’ve seen that movie too
‘Cause you could be mine
But you’re way out of line
With your bitch slap rappin’
… [2]
– Мне не нравится эта песня, – нахмурилась Сьюзен сидевшая в скафандре без шлема на переднем сидении с правой стороны от Антон.
Старший инженер усмехнулся, протянул руку в защитной перчатке и как можно более нежно погладил девушку по её длинным белёсым волосам:
– Да, ты не понимаешь, – с улыбкой проговорил он, – для меня она совершенно о другом.
– О чём? – слова Антона не произвели на Сьюзен никакого впечатления, – тут поётся какая его девушка сука…
– Смотри, я сейчас тебе расскажу, – пустился в объяснения старший инженер, – первый раз я услышал эту песню в глубоком детстве: сначала в фильме «Терминатор», а потом в клипе снятом на него же… я ж не знал английского языка, и для меня это боевая песня про будущее и роботов!
– Но теперь-то ты наш язык знаешь!
– …знаю, – пожал плечами Антон, – но воспринимать её по-другому уже не могу.
– Переключи, – настаивала девушка.
– Ладно, – сдался Антон, – вот это пойдёт?
На секунду в кабине наступила тишина, а затем колонки взорвались тяжёлыми аккордами и хрипящим гроулингом Томи Питтери:
Hard Rock Hallelujah!
Hard Rock Hallelujah!!!
Понеслось из колонок.
– Так, так гораздо лучше, – улыбнулась девушка встряхнув волосами.
Антон уже хотел прибавить громкости, но тут в кабине ожил голосовой интерфейс связи.
– Ей народ! – прозвучал из интеркома голос Маркуса, – Вы нас слышите?
Инженер разочарованно вздохнул и убавил звук ещё больше.
– Да, вездеход слушает…
– У меня тут уже полтора километра дальности показывает… нафига так далеко? – поинтересовался с той стороны специалист по боевым дронам.
Скафандр Маркуса Билл разобрал, в качестве меры предосторожности. Кстати предположение Антона оказалось верным, скафандр полковника ничем не напоминал скафандры остальных колонистов: встроенные регенераторы обеспечивали восстановление воздуха на несколько суток, а усиленные химпатронами батареи могли обогревать военного в течении пяти суток.
Сам Билл не мог одеть скафандр из-за сломанной руки, да и оставлять полковника одного на станции, не смотря на все договорённости он бы не решился.
Вот и пришлось отправлять в поход двух инженеров.
– Потому что это тебе не пулемёт, – гордо проговорил старший инженер, – это серьёзное оружие!
– Да выдел я ваши пукалки в деле, – хорохорился Маркус, намекая на свою простреленную в трёх местах правую руку, – выпущенные ею снаряды даже до кости не достали… слава богу, – добавил он еле слышно, но Антон всё равно смог разобрать эти слова.
– Это другое, – возразил инженер, – это не гауссган, это настоящая рельсовая пушка: полтора мегавата на пиковой мощности, удар должен быть сопоставим с ударом метеорита!
Собранные Антоном, Сьюзен и Биллом рельсовые пушки были рельсовыми в буквальном смысле этого слова: в каждом техническом шлюзе станции на потолке складского блока располагалась подвешенная поперёк кран-балка – конструкция шириной семь метров опиралась на две двадцатиметровые рельсы. Именно их команда пустила на основы для пушек, отпилив по пять метров с каждой их двух рельс западного входа – которым всё равно никто никогда не пользовался.
В основание рельсы вплавили постоянный магнит, который в спокойном состоянии удерживал стальной брусок цилиндрической формы положенный на бок: пять сантиметров в высоту (ширину рельсы) и три сантиметра в диаметре.
Получался не хилый такой снаряд весом почти 250 граммов, ускоряемый разгонным блоком из двадцати шести катушек, где каждая следующая была массивнее и мощнее предыдущей.
Расположенные с нарастанием сечения трансформаторы придавали пушке вид трубы медленно расширяющейся от начала к концу, хотя внутренний диаметр ствола не менялся на всём протяжении.
Катушки трансформаторов были экспериментальными: столько разнокалиберной проволоки на станции не нашлось, поэтому Антон с Саливаном вытянули её самостоятельно, взяв за основу разработанный Антоном сплав из смеси меди и редкоземельных элементов.
Такими же экспериментальными были и конденсаторы: на Земле каждый из них стоил бы миллионы долларов, но колонисты не были стеснены в ресурсах – поверхность планеты изобиловала самородными слитками всей металлической части таблицы Менделеева. Если бы они захотели, то могли бы отлить кандёры хоть из осмия-187, если бы он, конечно, подходил по характеристикам.
На этих конденсаторах старший инженер, помимо прочего, смог проверить и одну из своих давних гипотез: сплав разработанный Антоном на основе комбинации редкоземельных элементов, ещё в бытность свою горным инженером, давал просто чудовищный запас мощности – тогда он мог рассчитать свойства чисто теоретически: составлявшие сплав германий, галий, стронций и прочие редкие металлы стоили баснословных денег – но теперь инженер мог проверить все свои выкладки что называется «в железе». Потому что на Марсе нужные для работы элементы не стоили ничего – необходимо количество редкоземельных металлов колонисты получили буквально за пару недель.
И результаты испытаний превзошли самые смелые ожидания.
Во первых изделия из нового материала были просто красивы, особенно с инженерной точки зрения: красноватого цвета бликующее покрытие могло пребывать при одной и той же температуре сразу в нескольких агрегатных состояниях, в зависимости от интенсивности проникающих через него электромагнитных полей. Жидкое под воздействием электромагнетизма оно продолжало держаться на одних лишь электрических связях, а лишённое накачки мгновенно затвердевало высвобождая огромное количество дополнительной энергии, от чего просто идеально подходило для конденсаторов.
За необычные физические свойства Антон и Сьюзен прозвали полученный материал Красной Ртутью [3] и уже размечтались как запатентуют новую технологию энергосбережения обеспечив будущим колониям стабильный источник дохода.
Расчётная мощность энергосистемы нового оружия рельсы была колоссальной: согласно расчётам четверть-килограммовый снаряд к концу пятиметрового разгонного блока должен был расплавиться и превратиться в плазменный шар. Дальше летел уже поток плазмы со скоростью близкой к первой космической, поэтому бил практически мгновенно и по прямой.
У орудия был лишь один недостаток – поскольку вездеход не подразумевал поворотных башен, кроме нескольких камер кругового обзора, обе рельсы пришлось прикреплять к корпусу по бокам и почти неподвижно – используя сервоприводы дверей они смогли добиться хода не более чем на 10 градусов по каждой координатной оси. Проще говоря вездеход мог стрелять только вперёд с минимальными отклонениями от курса движения.
– Прибыли, – отрапортовал Антон останавливая вездеход.
Прямо перед ними возвышался отрог окружающегося кратер вала, высотой с пятиэтажный дом и шириной метров тридцать – для стрельбы специально был выбран наибольший по высоте и толщине уступ.
– Наденьте шлемы, – скомандовал Саливан из интеркома.
Антон ободряюще улыбнулся супруге и выполнил приказ капитана. Сьюзен потребовалось чуть больше времени: нужно было заправить под воротник скафандра волосы. Защёлкнув крепежи она постучала по стеклу и произнесла в шлемофон:
– Слышишь меня?
Она подмигнула мужу, так чтобы было понятно что вопрос обращён именно к нему, однако кроме него этого жеста никто не видел, и потому ей ответили синхронно сразу три голоса:
– Да!
– Да!
– Да!
Прокричали почти одновременно Антон, Билл и Маркус, после чего эфир заполнился долгим заливистым смехом.
– Ну я понял! – с улыбкой в голосе произнёс Антон, – все на связи.
В шлеме происходящее за обзорными стёклами впереди видно было хуже, поэтому Антон вывел на обзорный экран дополнительное изображение с координатной сеткой и курсором прицела.
– Так что? Начинаем? – прозвучал из шлемофона голос Саливана.
– А ты уверен что отправить сразу двух инженеров на одном вездеходе было хорошей идеей? – неожиданно вновь возник в эфире голос Маркуса.
– Ну других идей у меня не было… – тихо отозвался Билл.
Его слова, очевидно, не предназначались членам экипажа, но Антон со Сьюзен всё равно их услышали.
– Кроме того… – Саливан хотел добавить ещё что-то, но инженеры не дали ему такой возможности.
– Да хорош трындеть! – в шлемофоне раздался раздражённый голос Сьюзен, – как бабы, честное слово! Антон, – её голова чуть двинулась в направлении мужа, – стреляй уже!
Старший инженер кивнул, и его пальцы в герметичных перчатках забегали по панели управления. Затем он откинул прозрачный предохранительный колпачок на одной из специально для такой цели приделанных к пульту красных кнопок.
– Ну что? Поехали?
Он обернулся к Сьюзен и протянул ей руку в бронированной перчатке. Девушка улыбнулась и кивнула в ответ, принимая его ладонь в свою, и сплетая пальцы настолько плотно, насколько позволял материал скафандра.
Антон тяжело и напряжённо вздохнул и хлопнул ладонью по левой красной кнопке…
Несколько секунд ничего не происходило:
– Что там у вас? – послышался голос Саливана.
– Зарядка… – неуверенно произнёс Антон.
– Пло… слы… …бя… – связь зашипела, голос Билла слышался прерывистым.
В следующее мгновение вездеход мелко задрожал и свет в кабине стал меркнуть, а мерцание подсветки приборов на панели погасло… потом восстановилось… потом опять притухло, и снова восстановилось:
– Что… ..е… …ак? – вроде это был голос Маркуса, но разобрать было трудно.
Антон плотнее сжал ладонь девушки.
– А нам мощности-то хватит зарядить такую рельсу? – произнесла Сьюзен обеспокоено поглядывая на мужа.
Их скафандры были связаны напрямую, им не требовался ретранслятор вездехода, и потому радиосвязь между супругами не пропадала.
– Должно хватить… – неопределённо ответил Антон, – она же не только с реактора берёт, но и из аккумуляторов… они должны скомпенсировать пики.
– …на счёт аккумуляторов, Антон, – Сьюзен постучала пальцем свободной руки по индикатору заряда.
– Да? – взгляд инженера метнулся к стрелкам указателей.
– Они быстро разряжаются, почти уже всё…
– Они же под жвак были?! – голос инженера стал более обеспокоенным.
– …ам …ас? – пытался вставить с той стороны кто-то со станции, но два инженера в скафандрах внутри пульсирующего энергией вездехода на эти слова уже никак не реагировали.
– Были… да, – кивнула девушка, – а теперь почти пусты…
Мерцание света и приборов продолжало учащаться, теперь между затуханиями проходило не больше пары секунд.
– Всё, ноль… – произнесла Сьюзи.
И в то же мгновение освещение и огни приборов погасли окончательно.
Вырубился даже центральный экран с курсором наведения, на панели остались в рабочем состоянии лишь аналоговые датчики.
– Это тоже нормально? – голос супруги был взволнованным, она сжала руку мужа ещё крепче и оторвав взгляд от приборов посмотрела ему в глаза ища поддержки.
– Не-зна-ю… – протянул Антон сосредоточенно разглядывая работающие остатки системы управления.
– Антон, реактор… – вздохнула супруга, – почти жёлтая зона!
– Нормально… – твёрдым и уверенным голосом произнёс Антон, хотя в том что всё нормально он был совсем не уверен.
– Точно? – взгляд супруги был встревоженным.
– Всё нормально, пока не в красной… – сосредоточенно добавил Антон, пытаясь тоном голоса успокоить девушку.
– А сейчас?
– Жёлтая…
Секунды капали одна за другой будто песчинки в песочных часах. Сьюзи казалось что она даже слышит их стук, заглушающий пульсирующие в ушах удары сердца..
– Красная, красная зона! – голос девушки почти сорвался на крик.
– Если хочешь выйти… сейчас самое время… – произнёс Антон, но не успел он закончить фразы, как в кабине снова включилось освещение.
В следующее мгновение мир снаружи в буквальном смысле разорвало пополам –будто молния ударила в трансформаторную будку. Яркая вспышка за внешними стёклами мелькнула лишь на мгновение, но отблески в глазах в форме стёкол остались на несколько секунд. По корпусу вездехода застучали каменные обломки, а впереди, за обзорными стёклами взметнулось и продолжило расти громадное облако чёрной пыли.
– И биться сердце перестало… – прошептал про себя Антон.
Он сидел прямо перед обзорным стеклом и в момент вспышки специально зажмурил глаза, так что именно ему первому открылся весь вид причинённого ущерба: посреди отрога кратерного вала – ровно в том месте куда сходились перекрестья прицела – на мониторе зияла рваными краями раскалённая до красна дыра размером с человеческую голову и, судя по всему, уходила вглубь до противоположного края вала.
Однако облако дыма и пепла поднималось не от него – оно поднималась с противоположной стороны кратера, примерно в двух километрах от вездехода и сжавшихся в нём людей; оттуда, куда, по всей видимости, ушёл заряд пробив вал насквозь и вырвав кусок скалы с противоположной его стороны.
– Да, пожалуй пушку можно сделать немножко покороче, – резюмировал старший инженер, – раза так в три…
– О…ть… – произнесла она на русском, и шумно облегчённо выдохнула.
Антон почувствовал что его ладонь опустела, затем увидел как пальцы супруги порхнули по приборам управления оценивая состояние систем и контуров.
– Вроде всё в порядке, – облегчённо произнесла она.
И только тогда, наконец, возобновилась связь:
– Что там у вас происходит? – кричал с той стороны Саливан.
– Всё в порядке! – улыбнулся Антон протягивая руку к крепежам шлема.
– Вы полкратера разнесли! – уже спокойнее, но всё ещё громко продолжал Саливан, – где жизнь теперь будем искать? – уже со смехом в голосе добавил он.
– Не преувеличивай, – проговорил Антон, снимая шлем и переключаясь на внешний интерком.
С другой стороны панели снявшая шлем Сьюзен крутила головой рассыпала по плечам волосы.
– Фу-у-у-у-у-х, – выдохнула она улыбаясь, – я уж было начала переживать что нам конец…
– Да, – кивнул Антон снимая перчатки и проводя по мокрому лбу тыльной стороной ладони, – но испытание прошло успешно, – улыбнулся он и послал девушке воздушный поцелуй.
Её глаза загадочно блеснули.
– Вторую испытывать не будем? – поинтересовался Антон.
– А ты как думаешь?
– Я думаю что их надо бы сначала немножко переделать, – едва заметно помотал головой старший инженер, – пушка слишком большая…
– Слишком большая? – девушка хитро прищурилась.
– Думаю да… – он сделал вид, что не замечает намёка, – домой? – он вопросительно посмотрел на девушку.
Но вместо ответа на вопрос девушка кивнула в сторону салона и спросила:
– Ты же спал на той кушетке? что сзади? – она посмотрела Антону в глаза и соблазнительно облизнула губы…
– Да… но… – он хотел сказать что-то ещё, но замолчал, наблюдая как Сьюзен уже срывает с себя элементы скафандра, то и дело бросая на него томные двусмысленные взгляды.
– Пошли! – добавила она, хватая мужа за руку и увлекая за собой в заднюю часть машины.
================
[1]. Первая космическая скорость – минимальная (для заданной высоты над поверхностью планеты) горизонтальная скорость, которую необходимо придать объекту, чтобы он совершал движение по круговой орбите вокруг планеты.
Обычно говоря о первой космической скорости говоря о ней для поверхности небесного тела, на самом деле это не совсем верно: первая космическая зависит от расстояния от центра притяжения и потому является разной на разной высоте.
Понятно что каждая планета движется по своей орбите со скоростью близкой к первой космической для Солнца на данном расстоянии (при скорости выше они покинули бы систему, при скорости ниже – упали бы на Солнце), это связано с тем, что в планеты сформировались обломки движущиеся именно с такими скоростями, всё что двигалось относительно светила быстрее покинуло систему, а то что двигалось медленнее – упало на Солнце.
Соответственно скорость движения естественных и искусственных спутников любого космического объекта находится между первой и второй космической скоростью рассчитанной для его массы и радиуса орбиты.
Вторая космическая скорость – скорость необходимая для того чтобы выйти за пределы силы притяжения космического объекта.
[2]. Эксл Роуз – наиболее известный солист группы Guns N' Roses. Указанная песня известна тем, что играла в фильме Терминатор 2, из магнитофона юного Джона Конора. В последствие на эту песню был снят фильм с кадрами из фильма, а оригинальных сценах клипа снялся Арнольд Шварцнегер.
Приведённый кусок текста расположен в начале песни и переводится примерно так:
…и я разобью твое сердце напополам
И оставлю тебя лежать на кровати.
Я уйду до того, как ты проснешься,
В этом нет ничего нового для тебя,
Потому что, как мне кажется, мы уже видели этот фильм...
Потому что ты могла бы быть моей,
Но ты ведешь себя до беспредела нахально.
Из-за твоей жалобной придирчивой болтовни…
[3]. Red Mercury 20/20 (RM-20/20), Compound-20/20 или многофункциона́льный катализа́тор – несуществующая аллотропная модификация ртути, якобы одна из последних военных разработок СССР. Наиболее коммерчески успешный из вымышленных материалов.
Считалось, что это вещество обладает, помимо всего прочего, большой плотностью (20 г/см³), температурой замерзания в -150 °C, токсичностью на уровне KCN и радиоактивностью, используется не то в «детонаторе термоядерной бомбы», не то в гаусс-пушках, не то в «сверхмощных военных лазерах».
Известным лжеучёным Петриком В. И. якобы делались попытки создания мёссбауэровского гамма-лазера на изотопе ртути-196 (красная ртуть), потом работы переключились на осмий-187.
Существуют несколько ртутьсодержащих веществ красного оттенка: оксид ртути (HgO), киноварь (HgS), оксистибат ртути (Hg2Sb2O7), иодиды ртути I (Hg2I2) и II (HgI2). Но ни заявленной плотностью на уровне осмия, ни радиоактивностью, ни какими-либо фантастическими свойствами эти соединения не обладают.
Однако применительно к тексту книги, имеется в виду вещество созданное фантазией автора. В книге «Да здравствует Транспланетная Горно-Рудная компания, ура!» (повествующей о событиях происходящий ещё через сто лет после событий данной книги) Красная Ртуть, монопольно производящаяся на Марсе, станет основой его финансовой независимости и базовой технологией для крупнейшей финансовой аферы 22го века.
К середине июля в Хабаровске, наконец, наступила летняя погода. Солнце палило нещадно, и даже короткое полупрозрачное платье не спасало Марину от жары. Максим же напротив, шёл как всегда в джинсах, и какой-то полинялой футболке с очередной экстремисткой надписью. Он шагал широкой походкой по-хозяйски поддерживая за талию едва поспевающую за ним стройную сероглазую девушку на высоких каблуках.
В тот же день, когда Максим нашёл видеозаписи с допросами её деда, она «сдалась» и согласилась не только прийти к парню на ужин, но и остаться после него, как сказала бы Вика – «мотивировать спонсора». Спонсор из Максима правда был так себе, но зато любовником он оказался неплохим. Да и просто проводить с ним время Марине было приятно. Парень был хоть и нагловат, но достаточно интересен, привлекателен и не дурак: хотя и уверял, что в школе оставался на второй год, он мог дать фору половине её сокурсников.
Теперь он везде представлял её как свою девушку, и они даже выбирались на пару двойных свиданий с Викой и Владленом, с которым Максим был давно и плотно знаком.
Молодые люди миновали широкий двор по пышащему жаром асфальту и остановились перед огромной чёрной машиной с намалёванной во всё заднее стекло огненной птицей. Гордо расправившая крылья огненная птица держала в лапах стилизованною карту Дальневосточного Экономического Округа с непонятной надписью «District 4» [1].
– У меня такое впечатление, что я вижу тебя только в машине, – проговорила девушка бархатным голосом.
– Волка ноги кормят, – подтвердил Максим, открывая перед ней дверь марка.
– Мы опять куда-то едем? – улыбнулась Марина, занимая расположенное с левой стороны пассажирское кресло.
– Да, – неопределённо ответил Максим, занимая место за рулём автомобиля справа от девушки.
– И куда на этот раз?
– К одному очень важному человеку… – неопределённо ответил он.
– Это по поводу деда?
– Да, – кивнул он в ответ.
– А почему нельзя просто написать или позвонить Маску, как того хотел дед? – поинтересовалась девушка.
– На, звони! – парень вынул из подстаканника машины телефон и протянул его Марине.
– Я номера не знаю… – обиженно произнесла она.
– Прикинь, – усмехнулся парень, – я тоже!
– Но ведь есть те, кто знают? Есть социальные сети, есть почтовая служба Спейс Икс наконец, почему не написать туда? – огрызнулась она.
– Потому что туда пишут ежедневно миллионы людей, – вздохнув, пояснил Макс, заводя машину по старинке, настоящим ключом, – даже если тебе повезёт, а этого не произойдёт почти наверняка… но даже если предположить невероятное и тебе повезёт, и твоё письмо окажется у офисного клерка который не просто не выкинет его в корзину, а прочитает и, что ещё более невероятно, передаст личному секретарю Маска, оно окажется среди тысяч таких же писем. И, опять таки, если произойдёт чудо… это уже третье по счёту, – усмехнулся парень загибая пальцы, – и письмо попадёт самому Маску, на это могут уйти годы, а информация… – он хотел сказать «становится дешевле с каждым днём», но вовремя сдержался, – …может утратить актуальность. И это при условии, – он повернулся и внимательно посмотрел на девушку, – как минимум трёх последовательных чудес.
– Ясно, – недовольно буркнула она, – и поэтому мы едем к какому-то дядьке, который может связаться с ним напрямую?
– Бинго! – кивнул парень, трогаясь с места, – Кстати запомни, если что у тебя есть информация что деда посадили за Морской Старт, – добавил он встраивая бензинового монстра в плотный поток юрких батареек.
– Почему? – удивилась девушка.
– Потому что… извини, конечно, – он на секунду отвлёкся чтобы бросить на девушку успокаивающий взгляд, – но при всём уважении к твоему деду и его разработкам, продать историю об архиве в котором могут быть… а могут кстати и не быть! Какие-то технологии полувековой давности, будет довольно сложно…
– Но-о-о-о? – девушка вопросительно посмотрела на парня понимая что он, очевидно что-то не договаривает.
– Но вот продать историю о том, что он имел компромат на Боинг Эроспейс и в архиве находится именно он, можно очень даже хорошо… ты же слышала что происходит сейчас на Марсе? – он снова внимательно посмотрел на девушку, а потом по хозяйски положил ладонь ей на колено.
Прикосновение его руки к обнажённой коже было приятным, девушка едва заметно улыбнулась и отрицательно покачала головой в ответ на вопрос.
– А там происходит какая-то херня… – проговорил парень.
Он на несколько секунд убрал руку с её колена, чтобы произвести рулём сложное перестроение, и продолжил:
– Там происходит какая-то хрень. Полгода назад экстренно заменили экипаж – это который недавно прилетел, – пояснил он, – фига в том, что два человека из этого экипажа взялись вообще неизвестно откуда… – поймав непонимающий взгляд девушки парню пришлось пуститься в более пространное объяснение, – Потенциальных колонистов отбирают уже более 10 лет, мы – то есть те кто за этим следит – знаем их по именам, а эти два человека взялись неизвестно откуда. Так вот: в номенклатуре груза энтузиасты накопали четыре боевых дрона Боинг Аэроспейс… а потом на планете зафиксировали взрыв… не слишком мощный, но явно не естественного происхождения – как раз в этот момент над местом взрыва пролетал спутник. Там разрешение никакое, конечно, но похоже на то, что взорвался один из тех самых дронов. И это ещё не всё, – парень расширил глаза и чуть надул щёки пытаясь выразить видом загадочность происходящего, – два дня назад на поверхности, в районе кратера Гарни, а это тот самый кратер где впервые была обнаружена жидкая вода, произошёл ещё один взрыв, гораздо мощнее первого, выбросив огромное количество газа и пыли…
– Это ты всё к чему? – нетерпеливо прервала его девушка, – какое это имеет отношение к моему деду?
– Вообще никакого! – помотал головой парень, – Но это имеет отношение к Боинг Аэроспейс. По всей видимости у Компании Маска разгорается конфликт с Боингом, и я полагаю он заплатит хорошие деньги даже за потенциальную возможность нарыть на Боинг хоть что-то, что может его дискредитировать.
– Но как тут может помочь архив моего деда?
– А вот по этому поводу у меня есть блестящая идея, – загадочно улыбнулся парень и в очередной раз похлопал девушку ладонью по обнажённой коленке, – ты главное скажи всё так, как мы с тобой договаривались.
Машина подкатила к неприметному двухэтажному особняку на окраине города.
– Не похоже чтобы тут жил очень важный человек, – усмехнулась девушка выходя из машины.
– По настоящему важные люди уважают скромность… – ответил Макс, зарываясь в бардачок и извлекая из него увесистую папку. Краем глаза Марина заметила, что под папкой лежит чёрный воронёный ствол очень похожий на боевой. Пистолета она раньше не замечала: – это ж не поганые москали… – всё-таки не удержался парень от того, чтобы ввернуть в разговор свою любимую фразу.
Он захлопнул дверь раритетной машины и подхватывая девушку за талию, увлекая её в сторону неприметных ворот из профнастила.
Марина ждала что он постучит в дверь или нажмёт на кнопку звонка, но остановившись перед воротами Максим просто набрал номер на телефоне. С той стороны подняли трубку почти мгновенно:
– Мы здесь, – произнёс парень и сразу же отключился.
Несколько минут прошли в томительном ожидании. Затем одна воротина скрипнула открываясь внутрь и из двора выглянул спортивного вида мужик в делом костюме. Не говоря ни слова, он сделал рукой приглашающий жест и отошёл в сторону.
Внутри, как и снаружи, участок не создавал впечатления богатства и роскоши: двухэтажный дом из красного кирпича смотрел внутрь двора мансардными окнами. В глубине двора виднелось ещё два строения – то ли бани, то ли сараи. Одноэтажные, укрывшиеся в листве домики, также были сложены из того же красного кирпича. А на асфальтированной площадке за воротами перед домом стояли два крепких, но уже довольно подержанных праворуких бензиновых внедорожника.
– Скромно тут… – проговорила Марина, очевидно ожидавшая увидеть совсем другой уровень достатка у обещанного ей «очень важного человека».
Максим ничего не ответил. Держа девушку за руку он следовал за высоким крепким охранником по тропе между деревьями.
В дом они вошли с заднего двора и по винтовой лестнице поднялись в широкий зал, одна из сторон которого и оказалась тем самым панорамным окном, что Марина видела со двора.
Не смотря на яркий солнечный день, в помещении царил полумрак – шторы на окнах были опущены, а из освещения в зале располагалось лишь несколько прикреплённых к стенам узорных ламп.
– Садитесь, – охранник указал жестом на чёрный кожаный диван.
Марина неуверенно присела на край, а Макс по-хозяйски развалился почти на половину дивана.
Противоположную стену комнаты занимал огромный книжный шкаф от пола до потолка. Левая стена – напротив витражного окна – тоже была занята длинными полками уставленными бумажными книгами. Между стеной и диваном располагался массивный украшенный лепниной камин, а посреди комнаты находились ещё два кресла и журнальный столик из зеленоватого стекла, поставленный на равном расстоянии между креслами и диваном.
– Сергей Иванович сейчас подойдёт, ждите, – проговорил охранник, и скрылся за дверью из которой только что вывел их в комнату.
– Мне тут не по себе… – прошептала девушка наклонившись к уху парня.
– Ты главное молчи и кивай пока тебя не спрашивают, – ответил он полушёпотом, – а когда спросят, ответишь что договаривались… – добавил он и чмокнул девушку в щёку.
Девушка боязливо поглядывала по сторонам: кроме книг, двух кресел, дивана и журнального столика в комнате не было ничего. С противоположной стороны зала, напротив двери в которую они вошли, располагалась ещё одна дверь. А справа от молодых, по обе стороны от камина, горели тусклым светом небольшие светильники стилизованные под старину. Вдруг противоположная дверь с тихим скрипом отворилась и в комнату опираясь на резную деревянную палку и прихрамывая вошёл старик лет семидесяти.
Внешность старика казалась Марине смутно знакомой. Она перевела взгляд на фотопринт на футболке Максима – ей кажется или этот старик правда похож на фотографию? Только как будто моложе… лет на двадцать.
– Приветствую, Максим, – старик прихрамывая подошёл к дивану, переложил трость из правой руки в левую, и чуть наклонившись протянул парню открытую ладонь.
Максим привстал чуть поклонился, как японский самурай перед боссом якудзы, и пожав протянутую руку почтительным тоном ответил:
– И вам доброго здоровья, Сергей Иванович… Это Марина, – указал парень на неуверенно жмущуюся к нему девушку.
– Очень приятно, – старик протянул руку девушке и чуть улыбнулся одними уголками губ.
Марина неуверенно приняла протянутую руку и ощутила лёгкое рукопожатие – рука бизнесмена была сухой и жёсткой, слегка мозолистой как ладонь трудового человека. Уже по одной руке можно было сказать, что её обладатель заработал своё состояние честным трудом.
Старик кивнул отпустил руку девушки. Он отступил на два шага назад и тяжело опустился в широкое кресло, пристроив трость с левой стороны от себя.
– Мне сказали у тебя что-то важное? – обратился он к Максиму.
– Да, у нас есть для вас очень важная информация… но её нужно достать с той стороны границы зоны разграничения.
– Максим! – старик махнул перед собой тыльной стороной ладони, как будто отгоняя невидимую муху, – у меня мало времени, давай без загадок, прямо и по существу. Что за информация, где она и причём тут я?
– Хорошо, – Максим снова изогнулся в поклоне, разве что привставать на этот раз не стал, – вот эта девушка, – он указал на Марину, – внучка Виктора Лаврентьевича Кудрявцева… того Кудрявцева, который генеральный конструктор межпланетной транспортной системы Энергия-Буран…
– Я знаю кто такой Виктор Кудрявцев, – недовольно мотнул головой старик, – ближе к делу: и что?
Максим сглотнул и нервно облизал губы явно волнуясь:
– Двадцать лет назад, в апреле 2018 года Кудрявцев был арестован и заключён в СИЗО…
Старик несколько раз задумчиво кивнул головой:
– Я знаю, но когда меня привезли в Лефортово он уже умер… – во взгляде старика отразилось сожаление.
– Ну вот, – осмелел Максим, – когда его арестовали в квартире были только он и вот она, – парень вновь указал на девушку.
– Сколько ж вам было лет? – усмехнулся старик бросая насмешливый взгляд на Марину.
– Мне было три года… – робко проговорила девушка, – было очень страшно, – вдруг добавила она, пытаясь вывести разговор в более личное русло, – шесть человек с автоматами брали его как бандита рецидивиста! – она слегка повысила голос заметив в глазах старика искры сочувствия, – его забрали прямо у меня на глазах…
– Забрали… а вы?
– А я осталась… – опустила глаза девушка.
– Трёхлетнего ребёнка бросили в пустой квартире? – поинтересовался старик.
– Да… но…
– Суки… – едва слышно поцедил он себе под нос, – но вы ведь не семейные басни пришли сюда рассказывать?
– Нет… – смутилась девушка, – я… там…
Видя что девушка запуталась, Максим быстро пришёл ей на помощь:
– Когда его уже забирали, он что-то написал в паспорте и сказал «передай Маску!». Она тогда не поняла что это значит… всё-таки ребёнку три годика было, – добавил Максим посмотрев на девушку, – но недавно эта история вспомнилась… мы нашли этот паспорт, а там координаты…
– …да! – встрепенулась Марина – эти координаты – наш дом на Байкале. Мы его потом продали… после ареста отца, – она снова опустила глаза в пол, – дед написал: «архив в основании дома!» Я у матери поспрашивала… ну осторожно так… она говорит у деда был большой сейф… ну такой, – она приподнялась и попыталась показать руками разведя их на максимальную ширину, – как несгораемый шкаф. Потом дед начал строить дом… он его сам строил, и сейф в то же время исчез… мы думаем, – девушка кивнула в сторону сидящего рядом парня, – что в сейфе какие-то важные документы…
– Мы думаем Кудрявцев хотел передать нечто важное Илону Маску, именно ему должны были попасть те документы 20 лет назад, – дополнил Максим путанные объяснения девушки.
Старик тяжело вздохнул, и начал говорить с недовольным выражением лица:
– Максим… девушка, – он в упор посмотрел на Марину, – это всё очень интересно, но… ну что там может быть? Чертежи ракет устаревших 30 лет назад? Данные с телескопов которые давно опровергнуты или наоборот давно подтверждены…? А? Зачем вы пришли ко мне с этим?
– Нет, Сергей Иванович, мы пришли к вам вот с этим, – Маским улыбнулся и вынул из кармана смартфон.
На экране уже был запущен видеофайл, и Макс лишь снял его с паузы одним прикосновением к экрану. Он протянул телефон старику и тот щурясь вперился глазами в экран:
– …программа «Морской Старт», ничего в памяти не шевелится? …Хорошо, в 2014м году, после «аннексии Крыма»… наши партнёры по проекту заявили что не будут больше с нами сотрудничать.
– И я их прекрасно понимаю.
– Вы на стороне врага?
– Я на стороне признанных Союзом ССР международных договорённостей. Я отличии от вас убеждений по три раза не меняю. Я присягал СССР, служу СССР, и признаю принятые им договорённости.
– Вы на стороне врага!
– Вы считаете СССР врагом современной России?
– Вы мне зубы не заговаривайте. Разработка проекта велась силами РКК «Энергия» с нашей стороны и, корпорацией Boeing Aerospace со стороны потенциального противника…
Старик нажал на паузу и спросил:
– Что это?
– Это протокол допроса Кудрявцева сотрудниками ФСБ, – победно усмехнулся Максим, – они предполагали что у него могли сохраниться документы по программе «Морской Старт»… есть основания полагать, что дело против Кудрявцева заказал Боинг, потому что у того была нужная им информация…скорее всего как-то компрометирующая структуры Боинг Аэроспейс!
– Даже если так, – помотал головой старик, – то программа закрыта, платформа уже лет двадцать гниёт во Владивостоке, а у Спейс Икс есть собственные платформы для морских запусков…
– Мы полагаем что этот архив представляет интерес и сейчас. Эту информацию продолжали искать уже после смерти Кудрявцева! – пошёл с козырей Максим, – были арестованы и другие сотрудники работавшие с Кудрявцевым. В 2020м году арестовали ученика Кудрявцева, директора ЦНИИМаш и заместителя заведующего кафедрой космических летательных аппаратов Московского физико-технического института Романа Ковалёва [2], потом ещё чуть ли не десяток учёных с которыми работал Кудрявцев. В 2029м арестовали его сына, отца Марины, – он показал глазами в сторону притихшей девушки, – потом…
– …ты не торопись, – перебил Максима старик, – с Ковалёвым я сидел, и он мне ничего такого не рассказывал…
– А вы много ему рассказали? – прищурился Максим.
– Ладно, – старик согласно кивнул, – продолжай…
– В общем у нас есть одно предположение… ну как предположение… довольно обоснованное, вот, – и парень раскрыв папку вытащил из ней несколько файлов с распечатками, – смотрите, – начал он протягивая старику первый файл.
– Что это? – старик прищурившись посмотрел на первую страницу документа, а потом перевёл вопросительный взгляд на Максима.
– Это достаточно полный перечень ключевых советских конструкторов-разработчиков ракетно-космической техники, начиная с Кудрявцева и Лапыгина [3] и заканчивая ГИПами… главными инженерами ключевых проектов.
– И…? – вопросительно протянул старик.
– А вот это, – парень протянул ему второй файл, – список инженеров и конструкторов задействованных в проекте «Морской Старт».
– Давайте я не буду их перечитывать, – укоризненно произнёс старик, – что я там должен увидеть?
– Если исключить из первого списка тех кто умер до 2001 года, то оставшаяся часть первого списка, полностью совпадёт со вторым.
– Хм… – хмыкнул старик, откладывая оба файла в сторону, – как бы не вижу в этом проблемы. Морской Старт – крупный международный ракетно-космический проект, не удивительно что в нём задействовали всех выживших советских специалистов…
– Конечно, – кивнул Максим, – но интересное начинается позже, – он достал из папки ещё один файл и протянул его старику, – в 2014м году, после аннексии Крыма, международное сотрудничество развалилось. Из проекта вышел Боинг, затем Юж-Маш – украинский подрядчик… возможно они бы продолжили работу, но Москва потребовала от украинцев переделать платформу под запуск российских ракет «Федерация», которые, к слову, так никогда и не были созданы, и Юж-Маш предсказуемо посылал их нахер… но это не главное, – парень резко сменил тему опередив возражения старика, и протянул ему ещё один файл, – самое интересное, вот: спустя менее чем год, всех задействованных в проекте учёных начинают арестовывать одного за другим. В этом списке, – он ткнул пальцем в последний файл, который уже держал в руках старик, – все арестованные советские учёные занимавшиеся вСоветском Союзе разработкой ракетно-космических систем.
Взгляд старика был всё ещё вопросительным, но в нём уже начинал проскальзывать интерес:
– Вы хотите сказать…?
– Да, – кивнул Максим, – все учёные задействованные в программе Морской Старт, а это значит просто все советские учёные разработчики ракетно-космических систем, были арестованы в период с 2015го по 2021й год и умерли в тюрьме. В последнем списке отсутствуют только те, кто умер до 2015го года, или не находился на территории Российской Федерации… в проекте было много украинцев, пара человек осела в штатах, они, разумеется, не пострадали.
– Хм… – старик снова хмыкнул, но в этот раз уже с интересом, – это всё, конечно, очень интересно, но всё-таки при чём тут я?
– Мы предполагаем, – начал Максим итоговую речь, – что проект «Морской Старт» это ловушка Боинга.
– Вот как?
– Да, – кивнул парень, – сложно сказать был ли именно такой план с самого начала, но когда Боинг потерял долю в проекте план точно появился. Они просто решили уничтожить всех советских конструкторов, которые, в отличии от Рогозина, действительно могли бы строить ракеты.
– Но их ведь не убили, а посадили? – уточнил старик, – Причём в России?
– Сергей Иванович… – снисходительно улыбнулся Максим, – не мне вам рассказывать как двадцать лет назад была организована работа следственного комитета. Вы же сами всё это знаете…
Старик тяжело вздохнул и согласно кивнул.
– Так вот, – продолжал Максим извлекая из папки очередной файл, – всё началось с ареста Лапыгина в 2015м году. Ему инкриминировали государственную измену. Но это очевидная чушь. Лапыгин – разработчик почти всех стоявших в те годы на вооружении в России ракетно-космических систем; если бы он захотел продать Родину, он просто пришёл бы в американское посольство с чертежами, и ракетно-ядерный щит РФ стал бы бесполезен в один день, а сам Лапыгин превратился бы в крайне обеспеченного гражданина США… но ему пришили, условно говоря, продажу второго закона термодинамики в Китай за 15000 рублей. Это запредельная ахинея! – Максим достал из папки сразу несколько файлов и протянул их старику, – Все остальные обвинения, включая обвинение самого Кудрявцева, такие же безумные. Поэтому мы предполагаем, что эта была заказная операция Боинга, тем более что Боинг так уже делал, и вы даже лично были тому свидетелем, – произнёс парень протягивая очередной файл.
– О! – улыбнулся старик, – Банкротство ДальАвия! [4] А оно тут как?
– В начале века Боинг развернул настоящую спецоперацию по уничтожению остатков советского авиапрома, – ответил парень, – все компании эксплуатировавшие и закупавшие российские самолёты были уничтожены под разного рода экономическими предлогами. В том числе ДальАвиа, главное преступление которых заключалось в том, что они не покупали боинги, а покупали самолёты Туполева, – после банкротства Аэрофлот купил ДальАвиа за 1 рубль, – он несколько раз ожесточённо кивнул, – именно за 1 рубль! Первым же делом Аэрофлот отправил все российские самолёты в металлолом, и заменил их боингами. ДальАвиа была одной из крупнейших компаний эксплуатировавших ТУшки, но не единственной. В результате этой спецоперации производство гражданских самолётов в России умерло. Более того! Есть основания полагать Боинг причастным к череде аварий конкордов и аэрбасов [5] в конце прошлого века. А это уже не Россия, это самые цивилизованные страны Еврозоны! …я собственно это к чему, – перешёл к делу Максим, – мы полагаем, что у Кудрявцева, по всей видимости, был компромат на Боинг…
– С чего вы так решили? – старик сосредоточенно уставился своим колючим взглядом в глаза парня, как будто пытаясь заглянуть в его мысли, – Если смотреть по вашим же документам, арест Кудрявцева выглядит рядовым арестом… даже если он был осуществлён по заказу Боинга, то он никак не выделяется среди арестов остальных учёных и конструкторов?
– Кроме одного обстоятельства, – уверенно произнёс Макс, ведь именно этого вопроса он ждал с самого начала, – никто больше не пытался передать некие секретные сведения Илону Маску. Подумайте сами: если у него была просто какая-то важная конструкторская документация, то почему Маск? Почему не НАСА или вообще не какой-нибудь Суверенный Фонд Катара – они и заплатили бы больше!
– И почему? – подыграл парню старик, задав очевидно ожидающийся от него вопрос.
– Именно потому, что Маск ненавидит Боинг! – победно произнёс Максим
– Как одно связано с другим? – прищурился старик.
– Он хотел передать какие-то бумаги именно Маску, полагая что тот сможет его вытащить, – уверенно произнёс парень, – скорее всего там были доказательства причастности Боинга к арестам учёных или уничтожению советского авиапрома, или ещё что-то в том же духе. Мама Марины – сноха Кудрявцева – говорила что в доме был большой сейф и он исчез сразу после ареста Лапыгина. Мы полагаем что Кудрявцев знал что за ним придут, но не знал кто и когда, потому и обезопасил себя таким способом… ну, попытался обезопасить, – поправился парень.
Старик тяжело вздохнул и замер, очевидно глубоко задумавшись.
– Хорошо! – вдруг резко произнёс он, – предположим… только предположим, – подчеркнул он, – что я вам верю. И чего вы хотите?
– Либо денег, чтобы выкупить дом; либо проход через границу Зоны Разграничения Полномочий между федералами и Дальневосточной Экономической Зоной, – отчеканил Максим.
– И сколько денег? – прищурился старик.
– Точно не знаю, – пожал плечами Максим, – большой дом, большой участок, тысяч сто полагаю…
– Восемь лет назад мы с матерью продали его примерно за 50.000 евро, – вставила Марина, – как раз хватило на двушку в Хабаровске.
– Но вы хотите сто тысяч? – уточнил старик усмехнувшись.
– С тех пор прошло много времени, – не оценил его сарказм Макс, – да и хозяева могут заупрямиться… впрочем я имел в виду доллары, в евро будет тысяч восемьдесят, – прикинул парень в уме.
– Большие деньги за кота в мешке… – покачал головой старик.
– Там наверняка содержится ценная информация, даже если не та, о которой мы думаем, то всё равно ценная, – не согласился с ним парень.
– Ну не знаю… – по лицу старика было видно, что условия сделки не показались ему впечатляющими.
– Поговорите с Маском! – резко предложил Макс, – вы же можете! Опишите ему ситуацию! Мне кажется это не те деньги, которыми он не мог бы рискнуть ради нанесения ущерба Боинг Аэроспейс.
Старик взялся морщинистой рукой за подбородок и задумчиво потёр его полураскрытой ладонью. Затем взял свою резную трость и два раза резко стукнул её основанием по покрытому паркетом полу.
Как по волшебству из дверей позади Марины и Макса высунулся крепкий охранник и вопросительно посмотрел на старика:
– Мне нужно поговорить со SpaseX, – произнёс он в ответ на вопросительный взгляд.
Охранник кивнул и скрылся за дверью, а через минуту появился вновь, сжимая в руке трубку телефона. Судя по странной форме большому размеру и старомодному дизайну телефон был спутниковым.
Старик нажал только одну кнопку и с той стороны ответили практически мгновенно. Дальше разговор пошёл на английском, так что Максим и Марина могли разобрать лишь отдельные слова:
– Доброго… – он быстро посмотрел на часы, очевидно прикидывая сколько сейчас времени у партнёров, – утра! …ещё рано? …да, знаю. Мне надо поговорить с шефом. Да, я знаю сколько времени. Да, это важно. …хорошо.
Молчание в трубке продолжалось несколько минут – по всей видимости невидимый оператор пытался дозвониться своему шефу и это удалось ему не с первого раза.
– Илон? Хеллоу, это Группа Феникс… да, знаю, но дело не терпит отлагательств… для тебя есть информация… да я в курсе сколько времени, слушай сюда: ты слышал такое имя Виктор Кудрявцев? Да… да, тот самый, Энергия-Буран… да. Так вот, ко мне поступила информация, что он перед арестом хотел тебе передать что-то важно… не знаю… там были какие-то дела с Боингом, Морской Старт… не знаешь? Ну не важно, в общем может быть какой-то компромат на Боинг, а может документ на Буран… точно никто не знает… а? Что за люди? Ну нормальные люди, я с ними работаю… да, обычно ценное приводят… да, от них… сколько хотят? Тут видишь какое дело… эти документы не у них… да, знают где… ну как сказать… связано с большим риском. Хотят миллион. Ну конечно… нет, не знаю. Да верю… но платить не буду. Потому что не мне… если там ничего нет ничего нужного тебе, то я-то что с этой инфой делать буду? Не, так не пойдёт… да им нужна моя помощь. Считай что мне. Да. Да? Хорошо. Понял тебя, да. …А? да уже погрузили, да, завтра из Владивостока, всё по плану. Да, ну и хорошо. В общем всё, давай, удачи тебе, здоровья. Всё до связи.
Положив трубку старик вернул телефон терпеливо ожидавшему охраннику, и повернувшись к молодым людям произнёс:
– Хорошо. Ты говоришь либо проход через границу зоны, либо деньги? – вопросительно посмотрел она на Макса.
Вопрос явно был задан парню, но ответить он не успел, потому что старик продолжил говорить обращаясь уже к девушке:
– …а эти люди, – обратился он к Марине, – которые купили дом; они москвичи?
– Да… – растерянно произнесла она.
Губы старика сложились в тонкую черту явно выражавшую неприязнь:
– Хорошо, – кивнул он, – хрен им, а не деньги. Забери эту информацию даром, – обратился он к Максу, – а деньги возьми себе. Я дам вам свой личный коридор, через полосу разграничения… а ещё дам артефакт, но вы всё равно постарайтесь им без нужды не пользоваться, – добавил старый бизнесмен назидательным тоном.
– Тот самый?! – не поверил своему счастью Максим.
– Да, – кивнул старик, – Владик знает дорогу, а ключи вам отдаст охрана, я сейчас распоряжусь.
– Значит договорились?
– Да, – снова кивнул старик протягивая Максиму руку в знак заключения сделки.
Максим пожал руку как-то растерянно, будто он до самого конца не верил, что всё закончится так легко и быстро. Несколько секунд он тряс руку старого бизнесмена, а на его лице отражалась гамма эмоций и мучительный процесс размышления.
Наконец, видимо что-то для себя решив он отпустил руку старика и набравшись смелости спросил:
– А мы могли бы получить небольшой… аванс?
Старик даже брови приподнял от такой наглости:
– Сколько?
– Ну… – на мгновение замялся Макс, – половину.
Старик засмеялся:
– Наглости тебе не занимать, – наконец произнёс он вытирая глаза, – тридцать тысяч, остальное, когда получу архивы… и разумеется я прочту их первым, – озвучил он окончательные условия.
– Хорошо! – быстро согласился Макс: очевидно условия сделки были гораздо лучше, чем он изначально себе представлял.
Старик коротко кивнул охраннику, который так и стоял возле кресла с телефоном в руках. Тот еле заметно кивнул в ответ и покинул комнату. А через несколько минут появился вновь, держа в руках пухлый прозрачный пакет.
Так и не произнеся не слова, крепкий мужчина молча протянул пакет Максиму: внутри оказались деньги – три пухлые пачки стодолларовых банкнот, – и длинный металлический предмет, чем-то напоминающий торцевой гаечный ключ с небольшой ручкой. Судя по покрасневшей заржавленной ручке с выбоинами эрозии «ключ» был очень старым, но потёртости до блестящего металла на его торцах говорили, что предметом пользуются до сих пор.
– Я вас больше не задерживаю, – коротко произнёс старик, и взяв в руки трость тяжело поднялся на ноги.
Максим подскочил следом, ещё раз согнулся в поклоне и потянул девушку за собой в сторону выхода.
– А папка? – поинтересовался старик вдогонку.
– Это вам, – замерев на месте ответил Максим, – у меня всё это есть в цифровом виде.
– Добро, – кивнул старик, – проводи, – добавил он, посмотрев на охранника.
Молодые люди покинул дом тем же путём, которым пришли. И лишь оказавшись за воротами, Марина набралась смелости, чтобы задать вопрос:
– Максим, а почему сто тысяч? Я слышала сумму в миллион, когда он говорил с… – девушка не могла до конца поверить что слышала с другой стороны телефона голос самого Илона Маска, и как будто стеснялась произнести его имя в слух.
– Потому что ты не можешь позвонить Маску, а он – может, – коротко ответил парень, снимая машу с сигнализации, – кроме того, – добавил парень открывая перед девушкой левую переднюю дверцу машины, – ты вроде никаких денег не хотела, ты хотела чтобы я добыл архив твоего деда, и я его добуду.
Марина недовольно поджала губы: и правда, изначально ни о каких деньгах речи вообще не шло, и вроде как ей не на что обижаться… но в душе всё равно поселилось какое-то тягостное чувство – как будто её просто использовали: она законная собственница дедовских бумаг! …а какие-то люди будут торговать ими, как шаурмой на базаре.
– Да ладно ты, не дуйся, – улыбнулся парень возвращаясь в водительское кресло справа от девушки, – вот твоя доля, купи себе что-нибудь, – он протянул ей одну из трёх пачек с деньгами.
Максим открыл бардачок над её коленями и убрал туда пакет с остатками денег и странным «ключом». Теперь Марина хорошо рассмотрела прокатившийся по твёрдому пластику пистолет – судя по звуку и скорости, с которым тот проехал по дну бардачка, ствол был стальной и тяжёлый. Очень похож на боевой, но определить боевой он или нет девушка на глаз не могла.
Захлопнув бардачок парень на секунду задержался, и поцеловал девушку в щёку.
«Ладно, будь что будет. В конце концов главное – найти архив», – обречённо подумала Марина, и повернувшись к парню, ещё не успевшему отстраниться, быстро чмокнула его в губы:
– В ресторан меня своди… что ли… – предложила девушка, изображая лёгкую обиду.
– Как скажешь, дорогая! – улыбнулся парень и, повернув раритетный ключ в замке зажигания, надавил на педаль газа.
=============
[1] Дистрикт 4 – очевидная отсылка к бессмертному роману Сьюзен Колинз «Голодные Игры». В среде дальневосточных националистов считается что если соотнести Панем с современной Российской Федерацией можно получить замечательное сходство, в котором, среди прочего, Дистрикт 4 совпадает с современным Дальним Востоком:
«Как уже было выше сказано, здесь живут довольно обеспеченные и зажиточные люди, рыболовный промысел позволяет им жить в достатке. Здесь есть своя Академия, а которой готовят профи для Голодных Игр. Однако, общая "благостная картина" обманчива – Четвертый отнюдь не лоялен власти Капитолия, как Первый и Второй дистрикты. Отнюдь: жители Четвертого не боятся громко заявлять в своем недовольстве, возможно, они привыкли "выбивать" из столицы преференции и умеют бороться за свои права. Здесь не привыкли молчать, "как тупые покорные животные", подобно жителям нищих дистриктов близ Капитолия»
(с) цитата из книги.
[2]. Роман Ковалёв – директор ЦНИИМаш (занял этот пост после ареста Виктора Кудрявцева) и заместитель заведующего кафедрой космических летательных аппаратов Московского физико-технического института. Ученик Виктора Кудрявцева, Кудрявцев был у него наставником. Арестован в 2020м году. Заключён в СИЗО Лефортово.
[3] Владимир Лапыгин – директор ЦНИИМаш (занимал этот пост до ареста, после него пост занял Виктор Кудрявцев арестованный в 2018м году, после него этот пост занял Роман Ковалёв арестованный в 2020м году) 27 августа 1940 г.р.
Является создателем практически всех эксплуатируемых в настоящее время Российской Федерацией ракетно-космических систем как гражданского, так и военного назначения.
Арестован в 2015м году, по версии следствия: «…на территории Китайской Народной Республики, достиг договоренности с Чэнь Вэйцзя, известным Лапыгину В. И. под именем „Витя“, предоставить китайской стороне программный комплекс, позволяющий рассчитывать оптимальные аэродинамические характеристики гиперзвуковых летательных аппаратов.»
4. ДальАвиа – дальневосточная авиакомпания, являлась одним из крупнейших авиапредприятий Российской Федерации. Базировалась в Хабаровске. Существовала с 1953 года по 2009 год. Выполняла рейсы по СНГ и за рубеж.
Являлась одним из крупнейших покупателей средне- и дальнемагистральных самолётов Российского производства после 1991го года.
В 2001 году «Дальавиа» первым вывела в небо Ту-214 – новый отечественный авиалайнер, воплотивший в себе лучшие достижения современного авиастроения. Под новым именем авиакомпания стала его первым оператором.
В 2009м году компания задолжала бывшему собственному аэропорту (который был выведен из её состава в 2006м году) 340 миллионов рублей и была обанкрочена.
Аэрофлот купил компанию за 1 рубль. Уже в 2010м году все самолёты отечественного производства были утилизированы.
Лишившись покупателей концерн Туполева практически прекратил производство самолётов, на сегодняшний день единственным их покупателем является специальный лётный отряд президента РФ.
5. «Конко́рд» (фр. Concorde, буквально — «согласие») — британо-французский сверхзвуковой пассажирский самолёт (СПС), один из двух (вместе с Ту-144) моделей гражданских сверхзвуковых самолётов с дальностью полёта до 10 000 км, находившихся в коммерческой эксплуатации.
Всего было изготовлено 20 самолётов, из которых 9 были проданы авиакомпаниям British Airways и Air France. В последствие «Конкорды» эксплуатировались авиакомпаниями British Airways и Air France, каждая из которых имела по 7 самолётов.
Эксплуатация самолётов была остановлена после аварии 25 июля 2000 года погибло 113 человек, из них на борту 100 пассажиров, 9 членов экипажа и 4 человека на земле.
После аварии эксплуатация «Конкордов» была приостановлена на полтора года, а потом и вовсе прекращена.
За прошедшие с тех пор 20 лет в мире больше не создавались пассажирские сверхзвуковые самолёты. После остановки производства и эксплуатации «Конкордов» самолётов с подобными характеристиками больше не существует.
Весёлые и довольные Антон и Сьюзен возвратились на базу только через три часа. У входа в шлюзовую камеру их встретил хмурый Билл Саливан и сразу же начал с наезда:
– Вы чего так долго? В ту сторону ехали минут пятнадцать!
– Мы… были заняты… – двусмысленно произнесла Сьюзи, игриво поглядывая на мужа.
– Расчётами… – добавил Антон с улыбкой, – мы считали…
– …на сколько нужно укоротить пушку… – поддержала инженера жена.
Дольные лица инженеров странная манера речи и растрёпанный вид самой Сьюзи с головой выдавали, чем они занимались на самом деле, так что других глупых вопросов Саливан задавать не стал.
– Понятно… – пробормотал он, – если ваши… мн-э… расчёты, на ближайшее время закончены, пойдём-те в кают-компанию, у Маркуса есть для нас какая-то важная информация.
Из-за задержки с возвращением команду пришлось бы собирать заново, так что китайцев, Линду и Джиллиан на собрание не позвали, предоставив возможность заниматься текущими делами. В итоге вокруг стола собрались лишь четверо: Маркус, Билл, Антон и Сьюзен.
– От чего такой странный состав? – поинтересовался старший инженер, оглядев собравшихся.
– Информация в первую очередь для командования и инженеров, – произнёс Билл в ответ, – а доклад Маркуса, он кое-что нашёл.
– Всё так, – подтвердил Маркус, поворачивая к колонистам экран лэптопа. Он уже ходил сам, хотя и с трудом, и о было конфликте напоминала только всё ещё забинтованная рука. Разорванное мясо предплечья срасталось плохо, и Джиллиан освежала ему повязку каждый день: – после нашего договора, – начал он, очевидно имея в виду свою с женой предстоящую отправку на Землю с солидными отступными в виде дорогих редкоземельных металлов, – я решил напрячь некоторые свои старые связи. Поймите меня правильно, – проговорил он с нотками извинения в голосе, – хорошая информация стоит денег, а у меня раньше не было резона отнимать у детей хотя бы цент. Так вот: помните я рассказывал вам историю, как вплыл тот самый снимок? То ли с роботом, то ли с существом?
Антон и Сьюзен коротко кивнули.
– Ну вот, – продолжа негр, – я смог найти человека, который, собственно, всю эту поступающую в конгресс хрень обрабатывает… как вы понимаете всякие фрики чего только не пишут своим конгрессменам: от происков китайских шпионов и русских террористов, до масонских заговоров и похищений инопланетянами. Если почта идёт конкретному конгрессмену, то её обрабатывает его команда, но если письмо идёт на конгресс в целом, то оно проходит через этого парня… В общем мой человек попросил его рассказать о любых странных марсианских снимках обработанных и присланных энтузиастами…
– Я надеюсь вы не хотите нам впарить очередного марсианского йети? – прервала Антон рассказ полковника.
– Не совсем, – покачал головой тот, – смотрите.
Он вывел на экран первый снимок. Разрешение изображения было никаким, так что с уверенностью можно было опознать только форму – круглый объект напоминающий маленький прыщик на лице марсианской пустыни.
– Вот так получше, – проговорил полковник, увеличивая часть изображения со снимка.
Прыщик увеличился до округлого холма с ровными краями:
– Пока ничего не вижу, – с сомнением покачала головой Сьюзен.
– В том-то и дело, – подтвердил её сомнения Маркус, – на свежем снимке почти ничего не видно, а вот на этом, – изображение на экране сменилось, и теперь посреди «прыща» явно проглядывала часть блестящей на солнце поверхности, напоминавшей стекло или лёд: – это снимок, сделан больше десяти лет назад, – объяснил полковник, – в начале строительства нашей станции, при подборе местности. Тогда поверхность Марса часто снимали с высоким разрешением. Снимок делала транзитная миссия, при облёте планеты…
– Похоже на лёд, – неуверенно произнёс Билл, – но лёд в таких широтах…
При его словах все взглянули на обозначение координат в левом нижнем углу снимка – объект находился за северным склоном долины Маринер, но всё равно довольно близко к экватору. Колонисты уже знали на собственном опыте, что летом в тех местах температура плюсовая, а значит льду намёрзнуть довольно сложно.
– Есть и другие снимки, – проговорил Маркус, выводя на экран последовательно ещё несколько изображений, на которых под разными углами были видны всё те же отблески отражающей свет поверхности, местами засыпанной песком, – объект довольно большой, – добавил он, – диаметр купола около двадцати метров…
– Что это может быть? – Билл оторвал глаза от экрана и бросил вопросительный взгляд на Антона.
Вслед за ним остальные заинтересованные взгляды переместились на растерянного бывшего горного инженера:
– А чё вы все на меня уставились? – удивился Антон, оглядывая вперившуюся в него компанию.
– Ты у нас тут единственный настоящий геолог, – объяснился Саливан.
– Но по штатному расписанию я инженер-механик, – напомнил ему Антон.
– Ты дуру-то не нарезай, – резко оборвал его Билл, – говори что думаешь!
– Да хрен его знает… – Антон обошёл вокруг кресел на которых расположились Сьюзи и Билл и, перегнувшись через плечо полковника, начал сам перелистывать снимки, пытаясь разглядеть поверхность получше. – При таком разрешении и такой запылённости это может быть всё что угодно: слюда, кварц, горный хрусталь… а может быть и лёд, – добавил он, немного поразмыслив, – широты низкие, но если там, скажем, гейзерный кратер, вроде криовулкана, лёд может намерзать ночами и образовывать что-то вроде купола… а может и не образоваться… – тут же поправил он сам себя, – спектральный анализ этой ерунды никто не делал?
– Да кому? – задрал голову назад полковник, – Снимки-то были получены, считай случайно, место не подходящее, его никто толком и не смотрел даже…
– А чем этот объект вас так заинтересовал? – Антон оторвал взгляд от экрана и перегнувшись попытался взглянуть в лицо полковника.
– У меня есть предположение, что это может быть что-то вроде базы… – неуверенно проговорил Маркус.
– В смысле? – удивился старший инженер.
– Если на планету прибыли боевые дроны, а прибыть они должны были во время строительства нашей станции, – начал полковник, – у них может быть место базирования… Машины вроде моих, на изотопном источнике, могут находиться в автономном походе годами, но на самом деле военная техника не слишком надёжна. Сами понимаете, военным нет нужды экономить деньги налогоплательщиков, прямо наоборот – лучше создать изделие так можно дороже – ведь вся военная техника более-менее секретна, а значит, качество толком не проверяется. – Объяснил он. – Чего далеко ходит: хаммер жрёт 50 литров на сто километров и ремонтируется раз в месяц, а мегакруизёр жрёт десятку и ходит сотни тысяч кэмэ без ремонта… В общем так, – проговорил полковник откидываясь в кресле, – если они закидывали роботов надолго, к тому же роботов мелкосерийных, то должны были оборудовать где-то ремонтную базу, где-то не далеко от станции… ну как недалеко, – сразу же поправился он, – так чтобы база не бросалась в глаза, но и не была на другой стороне планеты.
– И сколько от нас до этого объекта? – Антон ещё раз наклонился к монитору, пытаясь по координатам прикинуть примерно расстояние.
– Примерно семьсот километров, – ответил на его вопрос Саливан, очевидно уже давно вычисливший расстояние.
– Но… – влезла в разговор Сьюзи, – не проще было бы оборудовать базу так, чтобы её никто не видел? Например под землёй, или в пещере?
– А вот тут есть смысл, – отозвался Маркус, – боевые дроны этого типа не рассчитаны на работу через ретранслятор. Они могут действовать автономно, только в рамках приказа, а приказ получить должны с Земли, а для этого…
– …располагаться должны на поверхности, – закончил за него Антон.
– Совершенно верно, – поддержал его полковник, – размеры дрона накладывают ограничения на размер приёмника, а значит на большой глубине он сигнал с Земли не примет.
– Ремонтная база на поверхности… – эхом отозвалась Сьюзи, – подождите! – вдруг вскрикнула она, – а почему бы нам вместо базы, не поискать корабль? Я могла бы написать скрипт для геологоразведочных спутников, – предложила она, – корабль должен сильно отличаться от скопления минералов естественного происхождения. Мы знаем все прибывшие на планету корабли, и чужой найдём за пару недель…
– Не факт, – покачал головой Антон, – роботов могла сбросить транзитная миссия, как баки, бульдозер или вездеход. А даже если это не так – свой корабль они могли попросту разобрать, верно? – он перевёл вопросительны взгляд на полковника.
– Да, – согласился тот.
– И что же вы предлагаете? – Сьюзи уставилась на Билла недовольно-вопросительным взглядом.
– Кто-то должен съездить туда, и посмотреть что это такое, – резюмировал Билл.
– И кто-то, это кто? – голос Сьюзен стал ещё более недовольным.
– Маркус не может покинуть станцию, – начал отвечать Саливан, – я тоже, – продемонстрировал он всё ещё перебинтованную руку. Женщин мы в такой дальний поход не отпустим, значит остаётся…
– Мой муж, – губы Сьюзен сложились в тонкую прямую черту.
– …и экзобиолог, – не стал отпираться от очевидного Билл.
– А вы тут ничё не перепутали, стратеги, б…? – раздражённо поинтересовалась она перемещая разгневанный взгляд с Саливана на полковника и обратно.
– Солнце, да я… – попытался было унять её Антон, но стало только хуже.
– Молчать! – рявкнула на него жена и продолжила свой монолог, – То есть вы, оба-два, – она ткнула своим изящным пальчиком сначала в Маркуса, а потом в Саливана, причём в последнего в буквальном смысле, едва не выколов ему глаз, – хотите отправить моего мужа в место, где предположительно базируются от одного до хрен знает скольки боевых дронов, способных за секунды разнести в цепки исследовательского робота и разобрать на запчасти двадцатипятитонный атомный бульдозер?
– Типа того, – вновь не стал отрицать Саливан, – но справедливости ради, я добавлю, что с ним поедет Чен…
– Справедливости ради, – передразнила его Сьюзен, – я открыто заявляю что срать хотела на то, что будет с ускоглазым. Хоть на удобрения для теплиц его пустите. А мой муж никуда не поедет!
– Дорогая, я, – вновь попытался вставить слово Антон, и вновь его ждала неудача.
– Головка от гвоздя! – переключилась на него Сьюзен, – Я знаю что ты дурак, поэтому твоё мнение меня не интересует. Я тебе, может, ещё того раза со шлюзом не простила! А ты собрался влез и вовсе в смертельно опасную авантюру!
– Давайте все немного успокоимся, – проговорил Саливан, поднимая руки над головой для привлечения всеобщего внимания, – у меня есть предложение…
– …поехать самому? – тут же вставила Сьюзен, – Я его полностью поддерживаю! – добавила она и подняла руку.
– Погоди, – Саливан чуть приобнял девушку и опустил её руку обратно на стол, – у нас есть два метеоспутника, три геодезических и пять спутников связи. Мы можем так скорректировать их орбиты, чтобы хотя бы один спутник постоянно висел над объектом и контролировал его состояние…
– Спутники связи в этом смысле бесполезны, – оборвала его Сьюзи.
– Не совсем, – возразил ей Антон, – я мог бы настроить их так, чтобы они отлавливали возмущения электромагнитных полей, и…
– Погоди, – прервала его супруга резким жестом открытой ладони, – зачем? – она внимательно посмотрела на Саливана.
Но на её вопрос ответил Маркус:
– Дроны не сидят там в ожидании приказа, – проговорил он, – они приходят туда на ремонт и техобслуживание, в основном же они должны находиться «в поле». В самом худшем случае там может быть охрана: одна… ну две боевые машины. На вашем вездеходе стоит отличная рельсовая пушка, мы видели её в действии, и если возникнет необходимость, она…
– …никогда в жизни не успеет в него попасть, – закончила за него Сьюзен.
– Значит надо её переделать, – развёл руками полковник.
– А заодно изготовить новые, более эффективные гауссганны, – дополнил его ответ Саливан, – благодаря полковнику у нас есть четыре мощных изотопных источника с боевых машин боинга, – при упоминании уничтоженных машин полковник недовольно скривился, как будто-то бы от зубной боли, – мы с Антоном соберём из них четыре гаусс-автомата, способных пробивать бетонные стены – мощности там достаточно, а кандёров и катушек мы наделаем сами, любых размеров и характеристик – технология уже отработана.
Понимая, что на картинках рассматривать больше нечего, Антон обошёл стол и вернулся в кресло рядом с женой. Он попытался взять её за руку чтобы успокоить, но она отдёрнула ладонь полыхнув на него пламенным взглядом.
– У меня есть план, – вдруг произнёс он, хватая руку жены и сжимая ей так, чтобы она не могла вырваться, – сделаем электромагнитную бомбу!
– Это как? – удивлённо посмотрел на него Саливан.
– Возьмём сверхмощный электромагнит, запитаем его от конденсаторов рельсовой пушки, и при первой же опасности бац! И вся электроника в радиусе нескольких десятков метров накроется медным тазом, – объяснил Антон, – как в Матрице… ну в той, которую ещё мужики делали, – улыбнулся он.
– В смысле? – до полковника суть плана так и не дошла, а вот в глазах Сьюзен и Билла засветилось понимание.
– Наша проблема в чём? – начал старший инженер отпуская руку жены, которая больше не спорила, а смотрела на него со смесью подозрительности и интереса, – наша проблема в том, что в «гнезде», или как там его не обзови, нас могут поджидать боевые машины врага, одна или две как я понимаю?
– Возможно… – кивнул Маркус.
– Ну вот, – продолжал Антон, – мы, конечно, – он посмотрел в сторону жены и кивнул головой так, как будто склонял её к согласию, – переделаем «рельсу» укоротим её и посадим на шарниры. У нас есть системы наведения от спутников, мы их перепрошьём для наведения оружия… и всё же Сьюзи права: что бы мы не делали, нам не подойти достаточно близко к скорострельности, вёрткости и прицельной дальности настоящих серийных боевых машин. Даже если мы будем превосходить их мощности выстрела – а мы будем – это нам ничем не поможет, если начнётся соревнование на скорость прицеливания. И вот тогда, мы пустим в ход план «Б» – электромагнитную бомбу. – Объяснил он. – Если это «прыщ» действительно база врага, а не естественно образование… а я, как геолог, всё-таки пока ставлю на естественное происхождение объекта, – не забыл упомянуть старший инженер, – то как только мы обнаружим роботов, мы нажмём на кнопку и убьём всю электронику в радиусе полусотни метров.
– А электроника вездехода? – голос Сьюзи был спокойнее чем в начале разговора, но взгляд всё равно оставался недоверчивым, – она ведь сдохнет вместе с электроникой роботов?
– Да, – кивнул Антон, – но на практике это не так уж страшно. Наш реактор аналоговый, от электроники в нём почти ничего не зависит. Максимум наших неприятностей – у нас будет постоянный перегрев батарей, потому что реактор будет пытаться запасать избыточную мощность, а контроллеры не будут её отсекать, но и с этим мы сможем бороться ручным управлением тяги реактора. Там в общем ничего сложного, – напомнил инженер супруге, – посажу Чена на рубильник и он будет тянуть его вниз ускоряя реакцию когда будет требоваться дополнительная мощность, и поднимать когда начнут греться батареи. Все температурные датчики аналоговые, а стержни реактора приводятся в движение гидроприводом. Ну и конечно у нас сгорит автопилот, но приборы управления и даже ночного видения останутся в рабочем состоянии. Хотя главное даже не это, – сразу же добавил он, чувствуя что Сьюзи по-прежнему хочет что-то возразить, – главное то, что ручное наведение рельсовой пушки продолжит работать, её механизм простой, он не пострадает, а значит если на зов явятся ещё боевые машины, мы сможем таким же способом вырубить и их, – старший инженер внимательно посмотрел на Сьюзи ожидая одобрения именно от неё.
– Я вам с Биллом, двум рукажопам, эту штуку собирать не доверю, – твёрдо произнесла она, подбирая его ладонь обратно и сдавливая её так, как минуту назад он сдавливал её собственную, – Я уже видела какой вы собрали гауссган – он даже ткань скафандра не прошибёт; а про твою рельсовую пушку, Антон, – добавила супруга с усмешкой вглядываясь в лицо мужа, – я вообще молчу. Ей астероиды насквозь пробивать можно… но для стрельбы по мишеням она не годится совершенно, – покачала головой девушка.
– Хм… – вдруг подал голос полковник, – это всё, конечно, очень интересно, НО: если уж вы так боитесь, не проще ли подойти к объекту метров на триста и прицельно расстрелять его рельсой, чтобы там камня на камне не осталось?
Сьюзи кровожадно улыбнулась – очевидно, предложение полковника пришлось ей по душе – однако у Антона и Билла была другое мнение. Первым отважился возразить старший инженер:
– Не проще, – поджав губы покачал головой он, – мне в принципе кажется что ваша истерия надумана. В снимке с орбиты я не вижу ничего особенно подозрительного. По мне, это просто кратер с обледенелым выходом грунтовых вод, либо залежами какого-нибудь блестящего минерала. Нет ни одной причины предполагать, его искусственное происхождение.
– Но если… – хотел было вставить Маркус.
Однако старший инженер не даль ему договорить:
– Но если это не так, – твёрдым тоном продолжил он, – а мы разнесёт кратер в щепки, то мы в принципе никогда не узнаем искусственного он происхождения или естественного. Даже если под завалами что-то уцелеет, разбирать их придётся в ручную, или аватарами. Аватар может поднять больше груза чем человек, но скорость работы у него точно такая же, потому что он, собственно, управляется дистанционно человеком. Короче, – резюмировал он, видя что сложные объяснения плохо доходят до прямого как столб военного, – если объект правда является чьей-то базой, то его уничтожение отбросит нас назад в нашем расследовании, и ни на каплю не приблизит к разгадке местных секретов.
– Есть и ещё одно возражение, – тяжело вздохнув Саливан поднялся из-за стола привлекая всеобщее внимание, – давайте на секунду забудет про боевую гильзу на месте исчезновения нашего Мухтара, и вспомним по основную версию Маркуса и странный снимок непонятного существа…
– Мы же вроде решили, что всё это липа? – удивилась Сьюзен.
При этом она отчего-то посмотрела вопросительно вовсе не на говорившего Саливана, а на своего мужа молча сжимавшего её руку. Тот почувствовал её взгляд, но в ответ лишь рассеянно пожал плечами: мол, я представления не имею, что несёт этот странный тип.
– Да, почти наверняка это липа, – кивнул Саливан, – но, чисто гипотетически, так сказать, представим, что на планете обитает кроме нас не парочка вражеских дронов, а настоящее инопланетное живое существо…
– П-ф-ф, – с усмешкой выдавил из себя Антон, поняв в какую степь начинает нести старого приятеля, – это совершеннейший бред.
– Мне помниться, – обернулся к нему Билл, – ты чего-то говорил там про водно-газовые циклы?
– Даже если и так, – старший инженер тоже чуть подобрался в кресле чтобы быть ближе по высоте к возвышающемуся над столом капитану, – то сейчас-то период цикла самый что ни на есть неблагоприятный. Это подтверждают и найденные нами споры лишайников, очевидно требующие для активации более высокого атмосферного давления. Кроме того…
– Ладно, это я понял, – отмахнулся он, – но если предположить…
– Да нечего тут предполагать! – Антон тоже поднялся, очевидно готовясь к ожесточённой словестной перепалке, – Ни одно живое существо не может выжить на поверхности в столь разреженной атмосфере…
– Но мы же выживаем! – повысил голос Саливан.
– Так мы же в скафандрах! – тут же парировал Антон.
– А если они тоже? – вдруг хитро прищурившись, посмотрел на него Саливан.
Этой фразой он как будто рыбу подсёк – старший инженер как подкошенный опустился обратно в кресло и задумчиво произнёс:
– Ты предполагаешь что…
– Я ничего не предполагаю, – развёл руками Саливан, – я лишь указываю на гипотетическую возможность, что тут действительно могут быть какие-то разумные существа. Все мы в детстве считали уравнение Дрейка [1], и по современным данным оно вполне может сходиться. В космосе вполне могут быть другие разумные существа, не на Марсе, – подчеркнул он, – а именно в космосе… вообще. И кто-то из них вполне может исследовать этот мир наравне с нами…
– Билл… – Сьюзи повернула голову в направлении капитана и подняла на него полный сочувствия взгляд, – тебе не хорошо? Ты чё несёшь?
– Сьюзи… – протяжно ответил Билл и опустился в кресло, чтобы ей не приходилось смотреть на него снизу вверх, – я вовсе не говорю что всё так и есть, но вы с Маркусом предлагаете разнести объект на дальних подступах, а если это правда база пришельцев? Ну вот чисто гипотетически? Подобный жест однозначно будет расценен как объявление войны. А если, вдруг, чисто теоретически, – в очередной раз добавил он, – это правда инопланетный объект – чем, согласен, нет никаких доказательств – то их технический уровень может быть более-менее любым, да и находится они могут здесь гораздо дольше. И значит перед нами они могут, если, конечно, они есть, иметь значительные тактико-технические преимущества…
Саливан выдохнул и обвёл взглядом до нельзя удивлённого Маркуса и двух скептически настроенных инженеров.
Сьюзи перевела взгляд на мужа, ожидая от него поддержки. Старшему инженеру необходимо было что-то сказать, однако он не мог не отметить, что в словах капитана присутствует смысл.
– Я не могу сказать, что согласен с предположение Билла, но я также считаю, что уничтожать объект просто на всякий случай нельзя – он довольно странный и его надо изучить, – поразмыслив ответил он.
– Ясно, – недовольно вздохнула Сьюзи.
– Тогда решено, – отозвался Саливан, – Антон и Чен готовятся в новую экспедицию. Мы с Антоном модернизируем гауссганы и пушку, а ты, – он указал взглядом на Сьюзи, – делаешь электромагнитную бомбу.
– А жизнеобеспечение станции уже никого не волнует? – вдруг поинтересовалась Сьюзи, – теплицы там, насосы, реактор, в конце концов, обслуживать уже никому не надо? Про программу исследований я вообще молчу! Такое впечатление что у нас её уже давно нет…
Однако её грозная сентенция не вызвала озабоченности у Саливана:
– Чен более-менее справляется с обслуживанием теплиц, – ответил он, – также, благодаря ему наши исследования продвинулись быстро и довольно далеко, я бы не стал делать из это трагедию, – пожал плечами капитан, разворачивая кресло чуть более в сторону Сьюзен, – а системы жизнеобеспечения станции, благодаря вам, – он указал двумя руками на каждого из инженеров, – работают как часы. Так что ещё пару недель или пару месяцев протянут без особых проблем.
– Ладно, – неожиданно быстро согласилась Сьюзен, – но тогда и я кое-что скажу.
Она грациозно поднялась с кресла – собравшиеся думали что она собирается что-то включить на висящей у стены информационной панели, но вместо этого девушка продефилировала к южному входу, закрыла дверь и закодировала её короткой аварийной командой. Потом, под пристальными растерянными взглядами обошла помещение полукругом и повторила операцию с другой дверью.
Теперь четыре человека были изолированы в сердце станции, и не смогут покинуть помещение без разрешения одного из инженеров с допуском.
– Ты чего? – манёвра жены не понял даже Антон.
– Давайте выясним одну вещь, – произнесла она возвращаясь на место, – ты, – кивнула она в сторону Билла, – принимаешь решения, от которых зависят наши жизни, но у нас, последнее время, появилось множество оснований тебе не доверять…
– О чём ты? – не понял Саливан и перевёл вопросительный взгляд на Антона.
Однако, несмотря на неожиданность демарша жены ,Антон встретил его довольно прохладным взглядом – он примерно понял, что собирается делать Сьюзи – его и самого мучили некоторые сомнения, и если уж супруга начала весь этот разбор, дело следует довести до конца.
– Маркус неоднократно говорил, – начала она, – что уж он-то знает, на что ты способен, подразумевая… что?
– Действительно Билл, – поддержал супругу Антон, – я видел что стрелял ты без сомнений и колебаний, да и чего там говорить, этот здоровяк, – кивнул он в сторону Маркуса, реально тебя боялся… собственно потому он и попытался выбить у тебя ствол – точно знал что ты будешь стрелять на поражение… Я собственно это к чему, – попытался объяснить он, – я достаточно много пообщался после переезда с американцами, и все они чмошники, уж извините, – развёл руками старший инженер.
Не смотря на то, что фраза касалась каждого кроме него самого, судя по взгляду извинялся только перед супругой.
– Ничего, – тряхнула она головой, рассыпав по плечам белые волосы, – я как раз и люблю тебя за то, что ты не такой…
– …что ты имеешь в виду? – нахмурился Билл полностью развернув креслок паре инженеров.
– Я когда только въехал в общагу MIT, жил с одним парнем который в серьёз рассуждал этично ли травить крыс. – начал Антон, – Наш знакомый через улицу – это когда мы со Сьюзи уже дом снимали – неделю плакал и пил антидепрессанты потому, что случайно сбил соседскую собаку. Я, конечно, мало общался с неграми, – добавил он, переводя взгляд на Маркуса, – может быть у них, как это показывают в гангстерских боевиках, такое поведение в порядке вещей, но 99% благополучных белых и даже цветных американцев просто не смогут нажать на курок ствола направленного на живого человека… а ты сделал это без малейших колебаний, – указал он на Билла кивком головы, – Я бы, конечно, не начал бы этот разговор первым, – добавил Антон, как будто извиняясь, – но если уж… то да, расскажи что мы о тебе не знаем? То есть я помню, что вы банчили какой-то контрабандой в Судане, но контрабанда не подразумевает убийства… или да?
На протяжении всей речи Антона Сьюзи внимательно наблюдала за его губами, а в конце монолога старательно кивнула, подтверждая то, что муж озвучил все их совместные сомнения.
– Я военный врач, я многое повидал… – попытался оправдаться Саливан.
Но его слова инженера не убедили:
– Тот чувак, который плакал об убитой собаке, как раз был доктором… – добавил Антон, вспомнив маленький домик в пригороде, окровавленный бампер дорогой машины и здоровенного дядьку рыдающего над трупом соседского блохоноса.
– Хм… – нахмурился Билл, собираясь с мыслями
Он уже открыл было рот, чтобы начать говорить, но первым тишину нарушил чёрный полковник:
– Да, действительно! – вскричал он, как будто даже с облегчением, – Чего это я тут воплощение вселенского зла! – и прежде чем Билл успел развернуться к нему и произнести хоть слово, полковник начала свой рассказ: – Вы знаете как вашего «Плюшевого Билли» называли в зоне боевых действий? «Доктор Менгеле»! Вы наверное не знаете кто это такой, но…
– Прекрасно знаем, – поспешил возразить Антон.
– Но те кто не знают, называли его просто Доктор Смерть, – добавил полковник.
– Маркус, перестань! – попытался прервать его Билл, но того было уже не остановить.
– Поговаривают, что в соседних сёлах с его появлением стали пропадать люди, –полковник разошёлся не на шутку, очевидно не желая больше сдерживать скопившийся внутри негатив, – Переводами денег для нас занимался один и тот же человек, и знаю что Билл вывез из Судана не меньше двадцати миллионов долларов на теме никак не связанной с нашими общими делами по контрабанде.
Услышав озвученную сумму, присвистнула даже Сьюзен.
– И как же это объяснить? – поинтересовался Антон у Маркуса через голову капитана.
– Он продавал донорские органы, – коротко ответил тот, – на войне часто убивают людей, молодых, крепких, сильных, здоровых… а вы знаете сколько стоит здоровая почка в Евросоюзе?
– Не знаю точно, – откликнулась Сьюзен, – но примерно себе представляю. Билл, это правда? – обратилась она к растерянному и удручённому Саливану.
Капитан тяжело вздохнул, и собравшись с духом ответил коротко кивнув:
– Да, это правда.
– …охренеть… – пробормотал Антон по-русски.
Даже крепкий сибиряк сейчас выглядел потрясённым.
Сьюзи же вообще казалось будто она летит в пропасть с высоченной горы – под ложечкой неприятно засосало, а сердце затрепетало в груди как раненная птица.
– Но всё не так драматично как кажется! – замахал руками Саливан, видя как изменились лица его инженеров, – Да, на войне действительно часто умирают молодые и здоровые люди, с молодыми и здоровыми органами, и да, я действительно решил, что пропадать такому товару совершенно не за чем. У меня были к тому моменту обширные связи в медицинской среде, и я без труда наладил поставки донорских органов из зоны боевых действий, но я не убивал для этого люде! …сам, – чуть помедлив, добавил он, – и уж точно не похищал ночами детей у туземцев, хотя некоторые из местных и даже из служивших со мной солдат так думали! – он повернулся к полковнику и грозно потряс перед его носом указательным пальцем. – А вот этот тип, – он снова ткнул пальцем в Маркуса, – помогал вывозить органы в Евросоюз и отмывать деньги…
– А он за это помогал мне вывозить в США древние нубийские ценности, – не стал отпираться Маркус, – …в трупах солдат!
– Фу, какая гадость! – Сьюзи с отвращением закрыла лицо руками.
Она уже жалела, что затеяла этот разговор, и хотела бы забыть всё что только что узнала.
– Они были совершенно мертвы, и им было уже всё равно, – пожал плечами Саливан, как будто хотел сказать: «да подумаешь, что в этом такого?»
Объяснения были, в целом, достаточно убедительны. Конечно если отбросить этическую сторону вопроса. Увы, Маркус не дал старому приятелю так легко выплыть из этой трясины:
– А как же солдат, которого ты зарезал? – напомнил он с противоположной стороны стола.
Наверно полковник рассчитывал что Билл начнёт сейчас врать и изворачиваться теряя доверие своих самых верных и самых ценных людей, однако тот даже бровью не повёл:
– Я зарезал много солдат, – без тени смущения ответил Саливан, – я военный хирург, а у каждого хирурга есть личное кладбище.
– Не о том речь, – покачал головой полковник, я про конкретного солдата – капрала Пиркса. Я использовал аварию дрона, чтобы ранить его, но добил его именно ты, на операционном столе.
– Я лишь подчистил твои хвосты, – отмахнулся Билл, как будто его обвиняли в краже сотни баксов, а не в убийстве человека, – технически его убил именно ты, – уверенно добавил он.
Сьюзи смотрела на весь этот парад циничного сюрреализма и не могла поверить своим ушам: плюшевый Билли не просто прожжённый преступник для которого нет ничего святого, он к тому же хладнокровный убийца, который не просто не раскаивается – даже не сожалеет о своём преступлении!
На секунду ей показалось, что она заперта в клетке с двумя омерзительными кровавыми чудовищами… она даже перестала дышать переводя расширившиеся от ужаса глаза с Маркуса на Саливана и обратно, а потом… она вспомнила как ходила с отцом в детстве на охоту, как тот убивал на ферме кроликов, а она свежевала их голыми руками, по которым текла кровь и желчь, как они жарили на костре только что убитые, ещё парящие от собственного тепла окровавленные куски мяса – и немного успокоилась.
Да, в конце концов, разве могло быть иначе?
Тёплая изнеженная Земля предоставляла мягкотелым человеческим существам почти идеальные условия. Общество забыло голод и нищету. В благополучных странах нынче бедный отличается от богатого лишь высотой дома, длиной машины и ценой смартфона.
Люди живут так хорошо, как они никогда не жили прежде... но вдруг некоторые из них отправляются из этого рая в холодный угрюмый мир, лишённый большинства повседневных человеческих радостей. Чтобы жить там, родить детей, провести свою жизнь в лишениях и страданиях и не только никогда больше не вернутся в свой потерянный рай, но и обречь на такую же тяжёлую жизнь своих ещё нарождённых потомков.
Да только полный псих способен на подобное!
Разве Антон нормальный? Он бросил денежную работу ради занятий наукой, и женился на девушке родня которой его ненавидит.
Разве Чен нормальный? Когда он копается в теплицах то не видит ничего вокруг, если не одёрнуть его вовремя он не заметит сигнал оповещения и сдохнет от нехватки воздуха!
Разве Джиллиан нормальная? Она начала жить с парнем раньше чем у неё пошли месячные, и испробовав с ним совершенно невероятные, даже по меркам Сьюзи, половые извращения, никогда не пробовала спать с другим…
А разве нормальная сама Сьюзен? Её всегда возбуждала именно грубая сила и агрессивность Антона, ей нравилось, когда он брал её силой. Она никогда не говорила об этом в слух, но иногда ей хотелось, чтобы он побил её. Когда она увидела здоровенного негра в луже крови, она испытала не сострадание, не отвращение, не страх… она испытала дикое возбуждение! Ей хотелось, чтобы вооружённый автоматом её сильный мужчина-победитель овладел ею прямо на трупе врага! А когда они взрывом разнесли половину кратера Гарни – она кончила! Прямо в скафандре!
Разве это нормально?
Сьюзен помотала головой прогоняя странные мысли.
Нет, это ни…я не нормально! И она такая же сумасшедшая психопатка, как и все на этой станции.
Дураки, негодяи, маньяки, извращенцы, психопаты, бандиты, убийцы, мошенники, социопаты – вот кто может отправится на Марс по доброй воле. Ни один нормальный человек не отважится на подобное. Это просто необходимо принять, как снег зимой. Принять себя. Признать что она такая же чокнутая истеричка, как и все эти долбанутые люди вокруг.
Принять, и жить дальше.
Она тяжело вздохнула, открыла глаза и как можно более ровным тоном произнесла:
– Ясно. Всё понятно. Это всё что мы с Антоном хотели выяснить, – произнесла она, и хотела уже было идти открывать двери, как её догнал вопрос Саливана.
– Сьюзи, можно я тоже задам тебе вопрос?
– Да, конечно, Билли, задавай, – со вздохом отозвалась она.
– Ты думала о нас столько ужасного… как ты не побоялась запереться с нами в одной комнате? – с усмешкой поинтересовался он, – Не, я понимаю, Антон… но он тут один, а нас, – он указал на себя и Маркуса, – двое отморозков… если бы мы вдруг, прижатые к стенке, пожелали избавиться от вас?
Он улыбнулся и в этой улыбке не было ни капли угрозы, но была насмешка и превосходство, которые очень не понравились Сьюзен.
Она взглянула на растерянного мужа, и не долго думая отчеканила стальным тоном:
– Избавиться от инженеров? – она закинула голову вверх и искренне заливисто рассмеялась, – Да вы все у нас вот здесь! – она медленно собрала пальцы правой кисти в кулак и потрясла им перед своим милым личиком, – Включая тебя, – дополнительно указала она на Саливана: – Без инженеров вы все трупы, – добавила она для пущего эффекта, – и уж кому-кому, а мне, или Антону, вы, – она поочерёдно тыкнула изящным пальчиком сначала в Маркуса потом в Саливана, – два маньяка, – ничего не сделаете.
=========
[1] Уравнение Дрейка – формула, предназначенная для определения числа внеземных цивилизаций в Галактике, с которыми у человечества есть шанс вступить в контакт. Сформулирована доктором Фрэнком Дональдом Дрейком (профессором астрономии и астрофизики калифорнийского университета Santa Cruz) в 1960 году.
Формула включает в себя произведение следующих параметров:
количество разумных цивилизаций, готовых вступить в контакт;
- количество звёзд, образующихся в год в нашей галактике;
- доля солнцеподобных звёзд, обладающих планетами;
- среднее количество планет (и спутников) с подходящими условиями для зарождения цивилизации;
- вероятность зарождения жизни на планете с подходящими условиями;
- вероятность возникновения разумных форм жизни на планете, на которой есть жизнь;
- отношение количества планет, разумные жители которых способны к контакту и ищут его, к количеству планет, на которых есть разумная жизнь;
- время, в течение которого разумная жизнь существует, может вступить в контакт и хочет этого.
Применение формулы осложняется тем фактом, что ни один из входящий в неё параметров достоверно не известен. Изначально самим Дрейком в результате вычислений было получено значение близкое к единице, однако на сегодняшний день оценки уравнения кардинально разошлись и в зависимости от позиции автора можно встретить результат от 0,006 до 500.
Атомный вездеход бодро жужжа всеми своими шестью электроприводами катил по бескрайней песчаной пустыне поднимая следом за собой тучу пыли.
Восстань из пепла, лёд в сердце растопи!
Возмездье неизбежно, здесь нет друзей, одни враги!
Стань птицей в синем небе, и обрати свой гнев на тех,
Кто в нас уже не верит, кто греет руки на войне…
Китаец оказался человек простым и непритязательным, текста он всё равно не понимал, но музыка была бодрая и Чен не имел ничего против меломанских причуд Антона, а тот в свою очередь, старался не повышать громкость до тех уровней при которых начинают трескаться стёкла.
На перекомпоновку гауссганов, изготовление электромагнитной бомбы и переделку рельсовой пушки вездехода ушла пара недель. Раны Маркуса полностью затянулись – на огромном негре всё заживало как на собаке – однако Билл наотрез отказался отпускать его со станции. Капитан тоже не мог покинуть свой пост, женщины по прежнему оставались самым ценным ресурсом, так что вопрос с экипажем вездехода в любом случае сводился к тому поедет ли Антон один, или возьмёт с собой Чена. Так что в итоге именно этот план и воплотился в жизнь.
Тем не менее экспедиция шла к странному объекту не наобум: пока инженеры и капитан возились с вооружением, Маркус круглосуточно мониторил подозрительное место. Днём и ночью хотя бы один из спутников снимал площадку с блестящим «прыщём» в максимально возможном разрешении во всех доступных диапазонах.
Увы за весь этот месяц возле объекта не промелькнуло никакого подозрительного движения – и когда всё было готово в экипаже не осталось уже никого, кто не считал бы данную миссию абсолютно бессмысленной.
Зато Сьюзи окончательно успокоилась – похоже было на то, что Антон прав и странный «прыщь» действительно является объектом естественного происхождения.
Поскольку в обнаружение чего-нибудь необычного уже никто не верил, поисковую миссию было решено совместить с исследовательской. Каждые 10-15 километров – или даже чаще если на глаза попадалось что-то интересное – они останавливались и брали пробы грунта: Антон в целях анализа породы и минералов, а Чен в поисках жизни. Так что экспедиция на самом деле получилась довольно содержательной, а геолог и экзобиолог идеально дополняли друг друга в этой работе.
В этот раз у них были запасные скафандры, запасные ранцы, запасные клапана, сервоприводы, комплекты MOXIE и даже запасные стержни для реактора – вообще непонятно на какой случай – но как это обычно и бывает, если у тебя полно с собой ремонтных комплектов, то ни один из них и не пригодится.
Антон по этому поводу непрерывно возмущался, вспоминая свой первый выезд с временной станции на постоянную, и другие случаи из жизни:
– Вот на Земле также было, – рассказывал он, – от посёлка до Якутска примерно 500 километров, когда едешь – проверяешь всё: масла, шины, ходовую, радиатор… всё что можно, берёшь с собой насос, трос, провода с крокодилами… и тогда едешь нормально, а стоит что-то забыть, и считай точно знаешь что навернётся…
Старший инженер убавил громкость и продолжил:
– Вот как-то был у меня случай, причём не на такой уж длинной трассе – от посёлка до шахты, там ехать-то всего ничего – километров 100-150. Ещё на выезде из Якутска порвал шину, ну ладно, останавливаюсь, меняю. Проезжаю ещё километров тридцать, эта шина сдувается. Ладно, есть насос, начинаю надувать… он не дует, видимо клапан забился – насос показывает пять килограммов, а колесо еле накачивается. Ладно, с горем пополам надул. Проезжаю ещё десять километров. Оно сдувается опять… да едришкина кочерыжка! Снова надуваю. А через пять километров на повороте это колесо вылетает из обода – ложусь пузом на асфальт. Ну что делать, начинаю поднимать машину и тут у меня клинит домкрат, прям вот стружка металлическая из него лезет. Ну хорошо, думаю, меня так без хрена не сожрёшь. Приподнимаю немного, вставляю колесо в обод, начинаю надувать… и тут шланг насоса взрывается у меня в руках. Всё, насоса нет. Надо поднимать машину до конца, а домкрат вообще не проворачивается! …он у меня такой, знаешь, крутить надо как винт закручивать и когда он закручивается противоположные стороны домкрата сдвигаются, а середина поднимается, – Антон как мог показал руками устройство ромбического домкрата, Чен вяло кивнул, – ну, короче, часа два я его трубой поворачивал. Поднял-таки, поставил вторую запаску, но как ты понимаешь, через пятнадцать километров вторая запаска лопнула по швам, всё занавес. На работу я так и не попал… а когда через два дня приехал с новым домкратом и запасным комплектом колёс, хоть бы хны! Ни одной поломки до самого посёлка!
– А в чём проблема? – поинтересовался размеренно кивавший до этого Чен, – почему было сразу не вызвать аварийку? Да и зачем ждать два дня?
Антон расхохотался:
– Потому что это Дальний Восток! Расстояния в сотни, а то и тысячи километров на которых нет ни души! А ты думаешь почему у нас до сих пор популярны бензиновые внедорожники?
– Вот только этого не надо! – возмутился в ответ Чен, – Дальний Восток это Гонконг, Сеул и Токио, и у нас с логистикой всё в порядке! …Да и Владивосток, где это ваше… При-моръ-е, – попытался произнести по-русски Чен, – там тоже всё нормально, и дороги отличные и заправка в том числе для электрокаров на каждом углу… кстати и электромобилей там чуть ли не больше чем в Киото… – добавил он.
– Ну О.К. – согласился Антон, – геологический Российский Дальний Восток это всё таки Сибирь… она даже была когда-то отдельным континентом… по крайней мере всё что севернее Харбина и восточнее Урала, пусть будет Сибирь. …и кстати, почему «у вас» на Дальнем Востоке, я думал вы из Китая?
– Юридически да, – сдержано кивнул Чен, – но моя семья бежала из Гонконга после того как его жителей лиши избирательного права в 2020м году… они никогда не считали Гонконг частью Китая… примерно как ваше «При-моръ-е» не считает себя частью России.
Подобная осведомлённость китайца о внутрироссийских делах весьма польстила Антону:
– О! Ты знаешь что там у нас происходит? – удивился старший инженер.
– Да, – кивнул Чен, – мне довольно часто приходилось общаться с дальневосточниками.
– Занятно… – проговорил Антон.
– Я родился в Гонконге, – продолжал китаец, – когда после беспорядков 2020 года, коммунисты стали арестовывать гонконгских политиков и бизнесменов наша семья бежала в США… но бизнес родителей оставался на Дальнем Востоке.
– А Ванесса?
– Ванесса родилась американкой, но её семья поддерживала с моей деловые связи – они уехали сразу же, как истёк договор аренды Гонконга между КНР и Великобританией. Собственно её семья помогала нам обустраиваться даже дом подыскали нам неподалёку от себя. А поскольку мой отец не знал более никого в шататах мы часто гостили у родителей Ванессы, там и познакомились…
– Но вы вроде оба не очень хорошо владеете английским? – задумчиво произнёс Антон, вспомнив как китайцы подолгу, иной раз, подбирали нужные слова. Сьюзи утверждала, что и говорят они со страшным акцентом, но сибиряк – говоривший не лучше – этого, разумеется, не замечал.
– Когда китайскому руководству стало понятно, что страна вымирает, Китай развернул значительную программу репатриации. Поскольку её совместили с экономической либерализацией, мы с Ванессой решили вернутся, – продолжал Чен, – моя жена изучала фундаментальные семантические различия между восточными и европейским языками, а я редких сибирских динозавров… потому-то я и бывал на Сахалине и в Приморье… там просто клондайк реликтовых форм жизни – территории относительно малонаселены и потому местами сохранились совершенно уникальные эндемики…
– А мои родители с Магадана… – вставил Антон, – это сильно севернее, но тоже на побережье…
– Я знаю, – кивнул китаец, – знаю… хотя сам не был… Но вы как раз английский знаете хорошо… хотя про штаты ничего не рассказываете?
– Да я там почти не жил, – дёрнул плечами Антон, – уехал в 17 лет из дома на Якутские шахты, работал в забое, поступил на заочное… к 22м годам дослужился до старшего инженера участка и пришлось работать с американцами, так и освоил язык…
– А ваша жена? Она ведь американка? – удивился Чен, – Она тоже горный инженер?
– Не… – покачал головой Антон, и улыбнулся сам себе вспомнив знакомство со Сьюзен, – я когда инженерное получил, хотел в аспирантуру пойти, но не по горному делу, а по психологии… всегда, знаешь ли, мечтал разобраться почему у одних людей технический склад ума, а у других гуманитарный… в общем пока туда сюда – написал работу, её заметили в MIT… прислали приглашение. А Сьюзен как раз вела там обучение нейросетей и общий курс критического мышления… так мы и познакомились.
– О! – улыбнулся Чен, – романтическая связь с преподавателем! В США на это глядят очень косо… я знаю…
– Да, – кивнул Антон не выпуская штурвала вездехода, – есть такое дело, поэтому когда у нас… ну ты понимаешь, – он бросил двусмысленный взгляд в сторону китайца, – мы сразу же расписались. Наверное будь я американцем, дело всё равно дошло бы до скандала… но я вроде как приглашённый специалист, не совсем чтобы студент… по крайней мере не такой как большинство… и нас оставили в покое. А когда шёл отбор на колонизацию, наша быстрая женитьба оказалась даже к стати… у нас ещё какой-то там ген нашли, отвечающий за совместимость, типа его наличие уменьшает шансы… остывания чувств что ли…
– Это ген GG-генотипом рецептора OXTR rs53576 воспринимающего окситоцин [1], – объяснил Чен, Антон даже не подумал что он как экзобиолог должен знать о таких вещах, – наличие его у одного из партнёров увеличивает вероятность долгосрочного брака до 75%. Это очень много, – объяснил он, – такие корреляции считаются достоверным признаком влияния гена на поведение… А когда такие гены у обоих партнёров, то вероятность того что их брак не разрушится в течении жизни возрастает до 90-95%%
– Ух ты, – присвистнул Антон, – так это не случайность? Нас специально так отобрали?
– Конечно, – кивнул Чен, – совместимость – это главный критерий отбора в продолжительные миссии. Так уже лет двести делают, с тех пор как открыли группы крови… разве что непрерывно добавляются новые критерии.
– А что там с группами? Тоже специально?
Когда подбирали кровь Маркусу и выяснилось что половина экипажа имеет первую группу, а половина – вторую, Антон очень удивился, и посчитал это забавным совпадением, а теперь оказывается – всё было спланировано.
– Конечно! – удивился экзобиолог, он бросил на Антон вопросительный взгляд, мол, как можно не знать таких элементарных вещей, – представь: 200 лет назад, вы плывёте куда-нибудь в Антарктиду. Вам угрожает обморожение, несчастные случаи, дикие животные. Вы должны подобрать экипаж так, чтобы группа крови была у всех взаимозаменяемая.
– Никогда об этом не думал… – честно признался инженер.
– А вот! – довольно осклабился Чен.
– Зато ты не знаешь, как выглядит тест на любовь! – уверенно произнёс инженер, желая тоже поразить нежданного напарника какими-нибудь новыми знаниями.
Его уловка подействовала, Чен повернулся к инженеру в полаборота и выглядел удивлённым:
– А что, бывает такой тест?
– А вот! – передразнил его Антон, – только вам говорили что это тест на болевое восприятие. Часть программы адаптации к несчастным случаям.
– Что-то не припомню, – покачал головой Чен.
– Он должен был выглядеть так, – Антон прищурившись поднял глаза вверх, пытаясь вспомнить подробности, – в какое-то болезненное место твой жены втыкают электроды, а ты в этот момент должен держать её за руку, разрешено разговаривать, прикасаться, но нельзя обезболивать. Напряжение постепенно повышают, пока боль не становится невыносимой. Прекратить можно в любой момент, но экспериментаторы просят терпеть до последнего, уверяя что это повышает ваши шансы на… что-нибудь. В вашем случае на то, чтобы улететь на Марс. Так что в экспериментальных группах значения боли были очень высокими.
– Точно! – подпрыгнул на месте Чен, – такой тест был! А потом также тестировали меня… но я думал это просто тест на болевую чувствительность и стрессоустойчивость?
– А вот и нет, – осклабился Антон, довольный тем, что и ему удалось чем-то удивить эрудированного экзобиолога, – это тест именно на отношения в паре. Если женщину держит за руку любимый мужчина, она способна выдержать гораздо более высокий уровень болевых ощущений. Тоже самое справедливо в обратную сторону, но на мужчинах просто менее ярко выражено.
– Ерунда какая-то! – возмутился Чен, – а если у человека просто низкая болевая чувствительность? Он что, значит всех любит? Нечестный тест…
– Не, – ещё шире расплылся в улыбке инженер, – это не так работает. Сначала тест проводят в одиночестве. Вам должны были сказать, что тесты проводят две группы специалистов – одна группа для Компании, вторая для НАСА – и наверняка принесли извинения за неудобства…
– Да… – пробормотал поражённый Чен, – но я даже не подумал…
– Ага, – кивнул Антон, – на самом деле это один тест, и первое значение – контрольное. По-настоящему важен только тест с партнёром. Я как когнитивный психолог по одному из образований, не слишком люблю слово «люблю», извини за каламбур, – улыбнулся он, – но: если партнёр любимый, то болевой порог значительно возрастает. Кстати, что ещё интереснее: если партнёр не любимый, то болевой порог падает! То есть когда тебя держит за руку человек который тебя раздражает, тебе ещё больнее, чем если бы его не было…
– А подделать результат можно? – сразу же поинтересовался Чен.
– Очень трудно, – помотал головой Антон, – боль отражается на состоянии человека вполне объективно: учащается сердцебиение, повышается давление, выделяется пот… всё это происходит на уровне эндокринной системы. Понятно что верхний болевой порог поднять нельзя, но вроде как человек может занизить болевое ощущение, чтобы потом показать более высокий результат с партнёром… однако это будет видно по показаниям приборов, и такие результаты могут вызвать сомнения у приёмочной комиссии.
– Довольно жестокий эксперимент, – резюмировал экзобиолог.
– Зато очень эффективный, – пожал плечами Антон.
– И как?
– Что? – не понял Антон обращённого к нему вопроса.
– Ну ваша жена, – объяснил китаец, – она вас любит?
– Мы оба знали условия эксперимента, так что в нашем случае это был очень грязный эксперимент… сложно судить насколько точно его результаты отражают реальность… – неопределённо ответил он.
– Но ты же говоришь, что подделать результаты невозможно? – напомнил экзобиолог.
– Формально да… – Антон хотел было пуститься в пространные объяснения чем отличается грязный эксперимент от слепого и двойного слепого эксперимента, но подумав ограничился более кратким ответом: – раз мы здесь, значит наша реакция комиссию убедила.
– Ну да, – кивнул Чен, – логично.
На пульте загорелся красный сигнал оповещения:
– Вроде прибыли, – проговорил Антон останавливая машину.
За разговором он даже не заметил, как огромный прыщ похожий то ли на кратер то ли на купол вырос из крохотной точки на горизонте в довольно массивный объект, возвышающийся над ровным полом пустыни на добрые три человеческих роста.
По плану они должны были остановиться за 300 метров до объекта и начать с визуального осмотра… ну что ж – визуальный осмотр ясности в ситуацию не внёс: возвышающийся над равниной объект напоминал кольцо свежего кратера, разве что был несколько выше по отношению диаметр/высота, чем это бывает у большинства подобных объектов. Однако само по себе это мало о чём говорило – кратер мог быть поздним ударным, или поздним вулканическим и появиться в то время, когда активная эрозия на поверхности уже прекратилась. Материал местности мог быть особенным, например содержать много твёрдых металлов… короче причин могла быть тысяча.
Для верности Антон просканировал объект имеющимися под рукой радиоизлучателями – картинка получилась достаточно чёткой, но опять же не содержала ничего подозрительного: около семи метров в высоту, примерно 20 метров в диаметре. Единственной новостью было то, что внутри объект полый, а сверху покрыт материалом отличающимся по составу от стенок «кратера». Впрочем если это останки периодически просыпающегося криовулкана или выход на поверхность каких-нибудь вторичных магматических пород, то именно так он и должен выглядеть, хотя полость и была довольно внушительных размеров…
Как будто в подтверждение его сомнений в кабине вездехода ожил интерком, и центральный экран включился соединяя их со станцией не только звуком, но и видеорядом:
– Ну что там у вас? – на экране красовалось пухлое лицо Билла, а где-то за его спиной маячила светла головка второго инженера.
– Объект, полый внутри, – проговорил Антон переключая какие-то тумблеры, – сейчас перешлю данные сканирования…
Глаза Саливана на экране забегали по строчкам кода, потом его лицо отодвинулось и чуть удалилось – к панели подсела Сьюзи и забегала пальцами по клавиатуре системы управления.
– Что ты об этом думаешь? – поинтересовалась она.
– Пока не знаю, – пожал плечами Антон, – но никаких признаков движения нет, металл внутри почти не идентифицируется, так что не вижу причин не осмотреть его лично. Никакой опасности нет, – уверенно произнёс он.
– Ладно, – Сьюзи смахнула с лица непослушную прядь светлых волос и заправила её за ухо, – пусть Чен идёт на осмотр, а ты держи палец на кнопке.
– Да почему Чен-то? – возмутился Антон. – Горный инженер-то тут я!
– Ага, – кивнула Сьюзи, – а ещё ты единственный в вашей паре, кто может управлять вездеходом. Без тебя Чен всё равно назад не вернётся…
– Да ну вас нафиг! – вспылил Антон, – Я ж говорю: никакой опасности нет. Пузырь пуст и неподвижен, там ничего не может случиться! …да и управлять вездеходом дело не хитрое, – понизив голос добавил он.
– Как ты меня бесишь! – отозвалась с той стороны Сьюз рассержено махнув рукой в сторону монитора, – Делай что хочешь. Но только тогда ускогла… экзобиолога тогда за пульт посади.
– Хорошо, – отозвался Антон поднимаясь из кресла управления. – Чен! – крикнул он, – ты вездеходом управлять умеешь?
– В общих чертах, – пожал плечами экзобиолог, – на его копии мы все катались по полигону.
– Ну вот видишь? – крикнул Антон в сторону монитора транслирующего недовольную супругу, – Всё он умеет!
– Да иди ты уже! – раздражённо бросила в интерком Сьюзи и обиженно надула губки, показывая как сильно недовольна решением мужа.
– Не дуйся, – оценил её жест Антон, направляясь к висящим у шлюза скафандрам, – объект наверняка естественный…
– Если ты погибнешь, я тебе убью! – отозвалась с того конца эфира недовольная супруга. – А потом пойду второй женой к Маркусу, у меня ещё никогда не было негра, – добавила она, чувствуя что первая часть фразы не задела мужа достаточно сильно.
– Тогда, боюсь, тебя прибьёт Линда, – хохотнул в ответ старший инженер, напяливая скафандр.
– Козёл! – прокричала с той стороны Сьюзи, уже не в силах придумать что-то более остроумное.
– И я тебя люблю, – улыбнувшись ответил старший инженер.
– Всё равно козёл… – улыбнувшись через недовольство, отозвалась она.
Антон закончил облачаться в скафандр – ему оставалось лишь пристегнуть и загерметизировать шлем – и снова вернулся к пилотскому креслу, за которым уже по хозяйски обосновался экзобиолог.
– Короче смотри, – проговорил инженер, показывая бронированной перчаткой в направлении объекта. Подъезжаешь вплотную и останавливаешься. Когда я выйду – поедешь налево, а я пойду направо, встретимся с противоположной стороны.
– Понял, – кивнул в ответ экзобиолог.
– А вот кнопка, – инженер указал на большую красную кнопку под стеклом, – но ты её не нажимай! – тут же добавил Антон строго посмотрев на китайца.
– Ясно…
– В смысле не нажимай если не увидешь ничего подозрительного, но если тебе покажется что какая-то боевая машина наводит на тебя пулемёт – жми немедленно! …впрочем если тут и будет что-нибудь пробегать, Маркус первым заметит это со спутника и предупредит тебя… Всё понял?
– Да, сэр! – экзобиолог наиграно поднёс правую руку к виску, будто отдавая честь офицеру.
Антон шутки не оценил и добавил:
– Не балуй тут без меня…
– Удачи! – помахала в монитор Сьюзи.
– Солнце, ты так говоришь, как будто я на войну отправляюсь! – резко ответил он. – Это естественный объект, и там ничего нет, кроме льда или горного хрусталя!
– Ладно, – отмахнулась Сьюзи, – но ты всё равно осторожнее…
– Как скажешь! – улыбнулся инженер и захлопнул шлем.
Момент приближения к объекту Антон уже не видел – в шлюзе был лишь небольшой технический иллюминатор и располагался он по правой стороне борта. Так что в него была видна лишь бескрайняя каменистая равнина.
Вот вибрация под ногами смолкла и движение в окне прекратилось:
– Приехали? – поинтересовался Антон в шлемофон.
– Да, – отозвался из динамика Чен, – можно выходить.
Антон закинул за плечо электромагнитный автомат – воздух он уже спустил, так что оставалось лишь открыть внешнюю дверь и выйти наружу. Спрыгнув с борта на землю, он подняв облачко красноватой пыли. Затем обошёл вездеход и оказался у серой стены странного пузыря.
И вот тут-то у инженера и появились первые сомнения в естественности объекта: основанием «стены» без сомнения служила естественная окружность ударного кратера – нагромождение оплавленных камней представляло из себя хаотичный хоровод разноразмерных осколков и осыпавшейся из-за перепадов температур породы, в высоту человеческого роста… но вот сверху… создавалось впечатление, что из кратерной стенки вырастает ровная бетонная стена.
Антон вскарабкался по завалу наверх и провёл рукой по гладкой шелушащейся поверхности – из-под пальцев посыпалась мелкая песчаная крошка.
Вездеход за его спиной захрустел гравием и покатился влево, вдоль странной стены объекта.
– Что там у тебя? – раздался из динамика голос Сьюзен.
Он не видел её лица, а вот она сейчас видела всё что видит он с помощью размещённой на шлеме камеры.
– Странная какая-то фигня… – задумчиво проговорил Антон.
– В смысле?
– Внизу без сомнения вал ударного кратера, причём довольно свежий, несколько тысячелетий, – оценил Антон на глаз, – но вот сверху, из него как будто стена вырастает… ну не в смысле прям стена-стена, – сразу же поправился он, чтобы его слова не прозвучали как слишком поспешные выводы, – но выглядит она довольно необычно. Я возьму пробы, пока могу сказать что материал визуально напоминает песчаник.
– И в чём проблема? – не поняла Сьюзи.
– Песчаник – осадочная порода, – пояснил Антон, – она не может располагаться поверх вала ударного кратера – так не бывает.
– Твоё мнение? – голос супруги стал заинтересованным.
– Пока не знаю… – проговорил инженер, спускаясь вниз с беспорядочного нагромождения камней, – сейчас обойду его и…
Договорить ему не дал раздавшийся из динамика голос оставленного в вездеходе экзобиолога:
– Мистер Тагин, я кажется нашёл тут что-то интересное… я полагаю вам стоит на это взглянуть… может быть подойдёте?
– Хорошо, – отозвался Антон, спрыгивая на землю, – сейчас подойду, – добавил он, и пошёл по окружности по следам вездехода.
Машина показалась почти сразу, Антон уже было хотел спросить, что такого странного привиделось экзобиологу, но слова просто застряли у него в горле: в южной части стены зиял огромный проём почти строго прямоугольной формы.
– Высота три с половиной метра, ширина пять метров… – прокомментировал из динамиков голос Чена, – это ведь необычно? Да? – поинтересовался он.
– Охренеть… – только и смог выдавить из себя Антон, – Сьюзи, ты это видишь? – шёпотом спросил он обводя головой стенки проёма.
– Да… – почему-то также шёпотом отозвалась она.
– Антон, Антон! – теперь в динамике раздавался обеспокоенный голос Саливана, – что это такое? Это может быть естественного происхождения?
Голос капитана вернул старшего инженера в реальность, он встряхнул головой отгоняя странные мысли и попытался сосредоточиться на научных версиях происходящего:
– Чисто теоретически, – проговорил он, стараясь держать ровный тон голоса, – естественным может быть более-менее что угодно. Но да, этот проём выглядит пи…ц как странно, – для передачи всей глубины своего удивления Антону пришлось ввернуть в речь пару древних русских словечек. Он достал из-за спины оружие и взвёл курок засылая шарик в ствол электромагнитного ружья. – Очень похоже на проём для ворот. Да и песчаник вырастающий из кратерного кольца похож на цемент, но выводы делать рано! Сейчас я зайду внутрь и скажу точнее.
С этими словами он опустил голову и шагнул внутрь выдолбленной в скале ниши. Не опуская автомата, он миновал странные «ворота» и оказался в небольшом прямоугольном помещении. Магнитные подковы гулко зацокали по каменному полу.
Опустившись на одно колено, он опёрся прикладом в пол и провёл зашитой в броню ладонью по серой поверхности с вкраплениями разноцветного камня:
– Народ… – задумчиво произнёс Антон в пустоту, – я понимаю, что для строгих выводов информации недостаточно… но эта хрень под ногами до охранения напоминает застывший бетон…
Поднявшись на ноги, он несколько раз повернулся вокруг своей оси, задирая голову в различных положениях, чтобы собравшиеся у мониторов могли оценить загадочность этого места. Автомат повис на ремне гулко стукаясь о металлические элементы скафандра.
Антон пытался подобрать слова для описания своих ощущений, но в целом всё было понятно и без слов:
Ниша имела почти прямоугольную форму примерно шести метров в длину и пяти метров шириной. Задняя стена отсутствовала – её заменял тот самый проём ворот. Две боковые стены уходили вверх и перекрывались каменным потолком на высоте три с половиной метра – точно заподлицо с нишей входа. А противоположная сторона заканчивалась стеной, но с прямоугольным проёмом меньшего размера, примерно два с половиной на три метра.
– Это очень… очень сложно списать на естественное происхождение… – задумчиво произнёс Антон.
– Антоша… может быть вы уйдёте оттуда, – взволнованный голос Сьюзи первым нарушил молчание.
– Ерунда! – не думая отозвался старший инженер, – он в два шага приблизился в правой боковой стене и наведя камеру на заносы песка по углам прямоугольного помещения пошёрудил их дулом автомата. – Это место явно брошено, причём довольно давно. Билли, – бросил он в интерком, – когда ты говоришь были сделаны первые снимки объекта?
– Не я говорю, – отозвался голос капитана, – Маркус говорил, что лет десять назад…
– Он там?
– Нет, но можем позвать…
– Зовите, чего уж тут… – проговорил Антон возвращая автомат за спину.
Несколько минут в эфире стояла звенящая тишина, а потом её нарушил голос полковника:
– Ох…ть… – только и раздалось из динамика.
– Точно, – подтвердил Антон, – когда ты говоришь был сделан первый снимок?
– В двадцать восьмом году, одной из транзитных миссий, – ответил Маркус всё таким же потрясённым голосом.
– Чуть раньше, чем подрядчики Компании начали строить нашу станцию, – резюмировал инженер, – но технологии тут куда примитивнее, – он постучал ладонью по каменной стене и с неё полетели невесомые песчинки.
– С чего ты так решил? – этот голос принадлежал уже Саливану.
– Эта штука, – Антон обвёл широким жестом окружающее пространство, – явно шлюзовая камера… кстати, а зачем роботам шлюзовая камера?
Вопрос явно был адресован полковнику, и тот немедленно отозвался.
– Шлюзовая – ни за чем, – уверенно произнёс он, – но камера может выполнять другие функции.
– Например? – поинтересовался инженер.
– Защита от пыли, если внутри должно быть достаточно чисто для тонких ремонтных работ…
– Хм… логично, – произнёс инженер и замолчал.
– Ты что-то говорил о примитивности технологии…? – напомнил ему Саливан.
– Ах да! – Антон кивнул головой и ещё раз постучал ладонью по стене, – Допустим это шлюзовая камера, или пылезащитная. Но сделана она из говна и палок: стена – голый бетон, причём совершенно хренового качества, никакой защиты от разгерметизации как у нас тут нет: ни пластикового покрытия, ни прорезиненного слоя…
– Машинам это не особо нужно… – задумчиво произнёс полковник.
– Да даже если так, – Антон ещё несколько раз пошелушил стену на камеру, – с неё же песок сыпется. Короче сделано на отъ…сь, – ему пришлось вставить русское слово, потому что английского аналога инженер подобрать не смог, – плохо сделано, вот, – перевёл он.
– Может быть оставаться там не стоит? – осторожно произнёс Маркус.
– Я ему тоже самое говорю! – раздался едва слышный голос Сьюзи, которую, по всей видимости, отодвинули от микрофона.
– Да бросьте, – отмахнулся Антон, – если это и было чьей-то базой, она давно заброшена и даже частично демонтирована. Вот тут, – он подошёл к внутреннему проходу и провёл рукой по чреде параллельных выбоин в бетоне, – явно были ворота. Их сняли и унесли. Точно такие же следы на внешней нише, – он прошёл назад и показал такие же параллельные полосы на высоте полутора и трёх метров от пола. – Причём когда их выдирали, о сохранности станции никто не заботился, – он навёл камеру на куски вырванной из стены породы. – С мысом выдирали, как не своё, – объяснил он, – сюда явно не собирались возвращаться.
– Но если ворота выдрали значит их…
– Куда-то увезли, – закончил за полковника инженер, – и где-то они сейчас стоят, – согласился он.
– И что ты предлагаешь? – голос Сьюзен снова стал громче.
– Надо всё тут очень тщательно осмотреть, – резюмировал инженер, – возвращаться сейчас глупо. Надо произвести детальные замеры, осмотреть не осталось ли чего из оборудования, проанализировать материалы… в общем требуется время. Здание очень большое, не меньше трёхсот квадратных метров. Наверняка тут что-то осталось. Даже роботы не смогли бы вычистить такой ангар полностью не потеряв ни единой детали.
– Я согласен, – глухо прозвучал удалённый голос Саливана.
– Конечно, ты согласен, ведь там же не ты… – парировал ему недовольный голос Сьюзен.
– Давайте поменяемся! – вдруг заорал в микрофон Чен, про которого все, казалось забыли, – Я хочу на это посмотреть!! – ещё громче добавил он.
– Обязательно! – также громко отозвался инженер, – Но потом… – добавил он и уверенным шагом двинулся в глубину заброшенного строения.
***
Странная заброшенная база выглядела как вывернутая на изнанку станция колонистов: по окружности внутреннего периметра располагались выдающиеся внутрь технические помещения, выдаваясь внутрь кольцом шириной в пять метров. Посреди оставалась площадка ещё десяти метров в диаметре – под наносами песка проглядывало прочное бетонное основание. И всё это было зашито сверху прозрачной крышей, из ровных квадратиков неизвестного материала, покоившихся на нескольких каменных перекладинах. Сейчас крыша была засыпанапеском, но даже небольшие полоски поверхности свободные от заносов давали достаточно света, чтобы ориентироваться вокруг можно было без фонаря.
Высота кольца технических помещений была примерно вдвое ниже высоты купола, так что на крышах вполне могло размещаться что-либо полезное, что снизу Антону было не видно.
Он снова достал из-за спины автомат, включил подствольный фонарь и двинулся к первой справа «двери» в кольце помещений.
Внутренние проёмы кольца напоминали обычные человеческие двери и окна: проёмы побольше чуть выше человеческого роста от пола; проёмы поменьше от уровнял груди, и почти до потолка. Разве что сами двери и оконные рамы были сняты и бетонные стены глядели во внутренний двор пустыми каменными глазницами.
Вскинув автомат как в армейском фильме, Антон упёрся спиной в проём и резко повернул внутрь: луч фонаря упёрся в противоположную голую бетонную стену – ничего. Он обошёл комнату внимательно подсвечивая фонарём по углам, но не обнаружил вообще ничего интересного: бетонный пол, бетонные стены, и три пустые глазницы окон.
Подойдя к «окну» Антон положил ствол на подоконник и высунулся наружу: обычный внутренний двор, как будто выглядываешь из окошка разрушенного старого дома на Земле – он никак не мог отделаться от мысли, что эти помещения когда-то были жилыми – ровным счётом ничего не напоминало в этих странных помещениях технические ангары для боевых машин. Вот прям только детского смеха во дворе не хватает…
– Тут пусто, – резюмировал он в шлемофон.
– Ага, – коротко отозвался Саливан.
Зажав автомат подмышкой, Антон покинул первое помещение и перешёл к следующему: здесь было только одно окно, но на этом отличия заканчивались – бетонная коробка была столь же пуста, как и первая.
Так он поочерёдно обошёл ещё два однотипных помещения с одной дверью и одним окном – всего таких однооконных комнат он насчитал три штуки.
– Странное место… Ремонтная база может выглядеть подобным образом? – обойдя уже четвёртую подряд одинаковую комнату озвучил свои сомнения Антон.
– Не знаю, – честно ответил Маркус, – теоретически она может выглядеть как угодно, но размер действительно впечатляющий… построить такое место за пару лет в тайне и потом бросить его… честно, не понимаю как и зачем это могло произойти, – признался он.
– Чушня какая-то, – согласился Антон, заходя в очередную комнату.
Это помещение отличалось от предыдущих: здесь было больше окон, и две двери расположенные в противоположных краях помещения; посреди комнаты в полу зияло круглое отверстие с краями имеющими следы бурения, а вдоль внешней стены располагались несколько бетонных возвышений с рядами небольших дырок в палец толщиной.
Антон заглянул в центральное отверстие, но ничего не увидел: штольня диаметром с человеческую голову уходила отвесно вниз на неизвестную глубину – луч фонаря до дна не доставал.
Он подошёл к стене и внимательно осмотрел параллелепидные возвышения:
– Похоже на станины под оборудование, – сделал вывод инженер. – Вот тут, – он ткнул стволом в ряд одинаковых отверстий, – скорее всего были крепежи, а вот здесь, – он поднял взгляд на стену и навёл камеру на пунктир одинаковых крошечных дырочек, – по всей видимости крепилась проводка.
– Похоже на то, – согласился из шлемофона голос Сьюзи.
– Кстати! – вдруг вскрикнул Антон, и выбежал из комнаты.
– Ты чего? – поинтересовалась жена.
Но старший инженер уже вернул в ближайшую из трёх однооконных комнаты, и шарил фонарём возле двери на уровне глаз:
– Бинго… – прошептал он.
– Что там? – не поняла Сьюзи.
– Смотри! – ответил Антон и показал пальцем в цепочку небольших выбоин с ноготь шириной уходящих вдоль по стене на расстоянии вершка друг от друга.
– Здесь были провода? – догадалась Сьюзи.
– Да, – кивнул он, – причём на уровне глаз возле двери они заканчиваются… как будто тут была времянка, с выключателем…
– Если мы ищем роботов, то очень странных… – сделал вывод Маркус.
Антон вышел из комнаты в круглый внутренний «двор» и поднял глаза наверх – начинало темнеть.
– Вот тут была лестница, – показал он автоматом на стену, в которой двумя параллельными рядами располагались отверстия в палец глубиной на расстоянии полуметра друг от друга, – а вот тут провода уходили к аппаратной… – дуло гауссгана шаркнуло по ровному ряду крохотных дырочек. – Я не успею осмотреть всё до темноты… – добавил он, – надо устраиваться на ночлег, а завтра заводить сюда вездеход, чтобы осмотреть крыши.
– Вездеход не пройдёт по высоте, – после нескольких секунд молчания отозвалась Сьюзи.
– Почему? – не понял Антон, – мне казалось, что внутренние ворота шире и выше, чем наш…
– Пушка не пройдёт, – объяснила супруга.
После того как они укоротили боевую рельсу, её стало возможно разместить на шарнирах над крышей машины – для лучшей манёвренности – так пушка имела больше степеней свободы и оборачивалась вокруг своей оси на 360 градусов. Но в отличии от бокового расположения закреплённая на крыше рельса увеличивала высоту машины почти на метр.
– Точно, – вспомнил инженер, – ну не беда, я сниму пушку…
– Ты с ума сошёл? – отозвалась из интеркома супруга.
– Да брось, – отмахнулся Антон, – база явно заброшена, пушка не нужна, я успею разобрать её до темноты.
– И думать не смей! – по тону Сьюзен было понятно, что его доводы её не убедили.
– Но я иначе на крышу не залезу! – запротестовал инженер.
– А тебе сейчас и не надо, – огрызнулась Сьюзи, – …завтра снимешь, и как только закончите исследования поставишь обратно!
Очевидно, это было лучшим из возможных предложений – ничего более радикального команда не одобрит.
– Хорошо, – отозвался он, и закинув автомат за спину двинулся к выходу.
=========
[1] GG-генотип рецептора OXTR rs53576 воспринимающего окситоцин – один из первых открытых генов достоверно улучшающих качество и продолжительность сожительства между людьми противоположного пола. Ему было посвящено большое исследование, результаты которого опубликованы в 2019м году: профессор Йельского университета (США) Джоан Монин и ее команда изучила 178 женатых пар в возрасте от 37 до 90 лет и выявили чёткое соотношение между наличием этого гена и продолжительностью брака.
В последствие этому гену были посвящены множества новых исследований.
Подробнее можно посмотреть здесь: https://hightech.plus/2019/03/01/uchenie-nashli-gen-schastya-v-brake
На осмотр брошенной станции ушёл целый день.
От возбуждения Антон не мог заснуть, и Билл разрешил принять валиум. В результате инженер едва не проспал рассвет – спас только заведённый будильник – и как только первые солнечные лучи окрасили борта атомного тягача в красный свет он был уже на крыше.
Вдвоём с Ченом они скрутили пушку за полчаса, но отсоединять от питания не стали. С демонтированной рельсой машина прошла во внутренний проём объекта как влитая.
Забравшись на вездеход инженер спокойно перелез парапет и оказался на кровле внутреннего кольца технических сооружений. За небольшим бордюром, по живот высотой, расходилось всё тоже пустое пространство закатанной бетоном крыши. Только квадрат «шлюза» поднимался над кольцом ещё на метр.
Он дважды обошёл кольцо по периметру: один раз вдоль внешней стены, и один раз вдоль внутреннего парапета оглядывая бетонный круг двора – ничего интересного.
– Бессмыслица какая-то… – проговорил Антон в интерком, точно зная что вся команда станции давно не спит и с замиранием сердца затаила дыхание у мониторов, – внешний купол прозрачный, зачем это сделано? Это не имеет никакого смысла и привлекает внимание. Зачем делать так ангар для машин?
– Может быть резервное питание было у них от солнечных батарей? – предположил полковник.
– Тогда не проще было бы разместить их снаружи? – поинтересовался Антон в интерком.
– Может снаружи тоже были?
– Всё равно бред, – не согласился инженер.
Собрав пробы пыли и грунта с бетонной поверхности крыши, Антон спустился вниз и продолжил осматривать заброшенную базу. Всего он насчитал во внутреннем кольце 7 помещений: одно трёхоконное справа у входа, длинной внутренней – обращённой во двор – стены семь метров; потом три однооконных и однодверных по пять с половиной метров каждое; самое большое с двумя дверями и четырьмя окнами – которое про себя окрестил аппаратной – было метров десять; и ещё одно, с тремя окнами и одной дверью, слева от технического входа, зеркально отражающее точно такое же помещение справа.
С большими помещениями всё было понятно – аппаратная, реакторная и скорее всего монтажный цех… но три одинаковых комнаты ставили старшего инженера в тупик.
Он надеялся найти хоть что-нибудь из приборов, проводов или крепежей, но увы – надеждам этим не суждено было сбыться: станция была вылизана начисто. Причём, судя по множественным параллельным царапинам на бетонном основании внутреннего двора и крыш – неизвестные мародёры вычищали даже грунт – лежавшая местами толстым слоем пыль явно была привнесена сюда позднее, после того как станцию покинули.
Зачем роботам вычищать грунт?
В общем внимательный осмотр не дал никаких ответов на вопросы, а только добавил новых.
И всё же, вынести всё до пылинки неизвестные чистильщики не сумели: из щелей и зазоров в бетоне крыш и внутреннего двора Антон извлёк несколько проб грунта, даже на глаз отличающегося от нанесённой пыли. Используя тонкие геодезический инструменты – долото и молоток – он также отколол часть бетонной поверхности с параллельными бороздами (от ковша?) в надежде найти в них частички металла или другого материала, которым с поверхности соскабливали грунт и мусор. Но все эти «улики» были слабыми и косвенными и ничего не могли сказать ни о станции, ни о её обитателях.
А вот китайцу повезло больше – возможно он оказался более внимательным – оглядывая пространство вслед за Антоном, ему удалось найти три настоящих сокровища: небольшой гвоздик шириной два миллиметра и длиной с фалангу мизинца; обугленный кусочек железа размером с половину ногтя и примерно такого же размера осколок странной розовой керамики явно искусственного происхождения – с двумя торчащими из него жёлтыми сплющенными волосками-паутинками – чем-то напоминающий осколок микросхемы.
Пока инженер с экзобиологом осматривали строение изнутри, оставшиеся на станции колонисты продолжали мониторить место со спутников. И как оказалось тоже не зря – когда Солнце повернуло к закату, Маркус увидел в сотне метров за станцией странное блестящее пятно, которое при другом освещении обнаружить не получалось. Отрываться от осмотра строения Антону не хотелось, но оценить породу мог только он. Поэтому немного поворчав инженер покинул строение и поплёлся к кругу по указаниям Маркуса, и надо сказать сходил туда не зря: под наносами песка явно просвечивала твёрдая блестящая поверхность. Антон опустился на колени и стал руками разгребать покрывающую пятно пыль.
– Что это? – поинтересовался из интеркома специалист по боевым дронам.
– По хорошему следовало бы сделать анализ… – отозвался Антон, – но по виду очень напоминает металлизированный фульгурит [1].
– Чего? – не понял полковник.
– Такой материал, – ответил инженер, – образующийся при краткосрочном воздействии на грунт высоких температур… в несколько тысяч градусов. Когда любой камень или песок плавится в стекло. Обычно возникает при ударе молнии, другими способом разогреть кремниевые соединения до плавления сложно… но существуют и другие варианты.
– Какие?
– Атомный взрыв… или ракетное топливо, – добавил ещё одну версию инженер, – поскольку радиоактивность тут в норме… ну насколько это справедливо для Марса, – уточнил он, сверившись с показаниями счётчика, – я полагаю, мы нашли место посадки вражеского корабля!
– Но где тогда сам корабль? – послышался в эфире голос Сьюзи.
– Да хрен его знает, – пожал плечами Антон, но похоже что садился он именно здесь, а потом или перелетел или, что вероятнее, был разобран на запчасти…
Он попытался отбить кусок остекленевшего грунта, но ничего не вышло. Тогда Антон поднялся направил под ноги гауссгант и несколько нажал на курок не снимая пушку с автоматического режима. Шарики вошли в твёрдую поверхность бросив во все стороны осколки калёного стекла.
– Ох, ё…, – проговорил инженер уворачиваясь от обломков.
С противоположной стороны канала связи раздались русские маты, которые могла произнести только Сьюзен.
Несколько секунд инженер оглядывал скафандр и просматривал показания системы жизнеобеспечения, но похоже его глупость в этот раз обошлась без последствий.
С противоположной стороны эфира тоже самое делала Сьюзи: внешней стороны скафандра она, конечно, не видела, но показания приборов были доступны и ей тоже, и это было единственной причиной, по которой на Антона ещё не обрушился поток угроз и истерик.
– Я тебе говорила когда-нибудь что ты дебил? – поинтересовался из интерекома недовольный голос жены.
– Да, постоянно говоришь, – ответил Антон стряхивая с рукавов стеклянную крошку.
– Ну так вот, – убедительно произнесла она, – ты меня слушай, я дело говорю… да-да, – голос в шлемофоне стал насмешливым.
– Согласен, – в этот раз Антон не стал отрицать очевидного,. Он опустился на колени и стал подбирать с земли стеклянные осколки, – соберу на анализ, – прокомментировал он свои действия.
Ещё с полчаса он ползал по стеклянному пяточку пытаясь точно установить его границы, а потом вернулся на брошенную станцию.
Когда холодный солнечный круг коснулся горизонта исследователи вернулись на вездеход и Антон с сожалением оглядел собранные образцы – все они могли поместиться в горстях одного взрослого человека, при том что большую часть этой массы составляли куски бетона и фульгурита:
– Не густо, – кивнул он на кучку разложенных по столу предметов и баночек, добавив к ним осколки оплавленного грунта, – Завтра переснимем все помещения и домой…
– Не уверен на счёт завтра, – отозвался Чен, вернувшийся на вездеход за полчаса до Антона, – станция вызывает, говорят у них проблемы…
– Что такое? – Антон торопливо выбрался из скафандра и упал за пульт управления вездеходом, – транспорт вызывает базу, база ответьте!
– Слышу тебя хорошо, хорошо слышу тебя… – подтвердил с противоположной стороны эфира голос Саливана.
На включившемся экране появилось его широкое круглое лицо.
– Чен говорит у вас там что-то случилось…
– Да как тебе сказать… – замялся Билл, – давай я лучше Сьюзи позову?
– Зови… – от упоминания о жене Антон встревожился ещё сильнее: Саливан не может сформулировать проблему, а проблема явно инженерная… что это может быть за проблема, если Сьюзи не может решить её сама?
Подобная постановка вопроса не предвещала ничего хорошего и напоминала о первых днях после переезда. Кроме того, вновь приближалось время противостояния планет, а значит скоро пропадёт связь с Землёй – не хотелось бы в этот момент столкнуться с новыми серьёзными неприятностями.
Прошлое, наверное, минут пять, прежде чем на экране возникло усталое и лицо его супруги:
– Привет, – тяжело вздохнув бросила она в монитор, устраиваясь на кресле перед панелью управления.
– Что там у вас? – Антон сразу отметил что супруга выглядит расстроенной: значит всё ещё хуже чем кажется Саливану?
– У меня тут проблема… – честно призналась она.
– Это я понял… я хотел остаться тут ещё на пару дней, но Чен говорит что нужно срочно возвращаться домой… – ответил он.
– Не знаю… – пожала плечами девушка, – может быть и не так уж срочно… но да, я вообще не понимаю что происходит.
За несколько часов, что супруги не общались, тон голоса девушки разительно изменился, как будто произошло что-то очень серьёзное.
– Ну ты уж разродись как-нибудь в двух словах… – как всегда в момент эмоционального возбуждения Антон перешёл на русский.
Услышав звук языка, которого кроме них на станции никто не знал Сьюзи улыбнулась:
– Да ты понимаешь… ерунда полная… у нас как будто пропадает азот, – нахмурилась девушка.
– В смысле? Ящиками пи…ят? – улыбнулся Антон в ответ вспомнив первый шок от пропавших баков.
– Не знаю как объяснить… – всё ещё мялась Сьюзен, – может я вообще с ума схожу и мне это кажется… но мне нужна твоя помощь, едь пожалуйста назад, – девушка состроила умоляющее выражение лица и несколько раз хлопнула своими пушистыми длинными ресницами поверх прозрачных голубых глаз.
– Но я хотел ещё тут покопаться…
– Я тебя не заставляю… – тяжело вздохнула девушка, – просто мне нужна помощь… и чем скорее, тем лучше.
Ну всё, если Сьюзи даже не орёт и не ругается, значит дело совсем плохо – у Антон аж сердце упало – спокойно просит она лишь тогда, когда проблема действительно серьёзна. Так что ехать надо, хотя этого никто и не приказывает.
– Понял, – кивнул он, – но тогда давай сделаем ход конём…
– Ты про что? – не поняла она.
– Это место надо держать под присмотром, – ответил старший инженер, – у тебя там есть какой-нибудь бесполезный человек?
– Антоша… – снова тяжело вздохнув протянула она на русском, – на станции шесть колонистов, а в аппаратной только я и Саливан… да у меня дохрена бесполезных людей! – неожиданно громко вскрикнула она, – у меня полезных нет… кроме тебя, – устало добавила девушка.
– Отлично! – Антон хлопнул в ладоши и успокаивающе улыбнулся, как будто не услышав скрытого в словах комплимента, – Тогда бери за шкварник любого из их дегенератов, сади за управление аватаром и гони сюда.
– Зачем? – странный вопрос приободрил сонную девушку: он выглядел как часть продуманного плана, а действовать по плану всегда спокойнее – ведь это означает что хоть кому-то кажется будто сложившаяся ситуация находится у него под контролем.
– Мы оставим тут аватара, – пояснил Антон, – во-первых будет кому за этим местом приглядывать. Кто бы его не строил, и как бы примитивно не выглядела конструкция сделана она на совесть, и в будущем может быть использована под резервную базу… если, конечно, на неё никто не станет претендовать, – неуверенно добавил он. – На центральной площадке и крышах можно высадить растения. Прочность купола я не оценил, но раз он ещё не рухнул, значит сделан достаточно хорошо… расположение только так себе, – поморщившись добавил он. – Ну и самое главное: если у нас появятся дополнительные вопросы, а они появятся, можешь в этом не сомневаться, – придавая весомости своим словам старший инженер уверенно кивнул, – мы попробуем найти на них ответы, а камеры и манипуляторы аватара нам очень помогут.
Движения мышц на лице Сьюзи выдавало мучительные размышления:
– Но аватара у нас только два… – несмело возразила она.
– А собака у нас последняя, и она нужнее, – тут же парировал Антон.
– Ясно, поняла, – устало отмахнулась девушка, – я не согласна, но спорить не стану, только приезжай… – повторила она свою просьбу.
– Конечно, уже еду, – кивнул Антон и, наклонившись вперёд, прижался губами к экрану в том месте, где перед ним маячили губы девушки.
Сьюзи благодарно улыбнулась, и поцеловала камеру, от чего её губы, казалось выросли до размеров экрана.
Антон переключил энергию на привода и, озарив погрузившееся в сумерки помещение светом габаритных фонарей осторожно сдал назад чуть не задев стенки внутреннего проёма.
Выкатив машину наружу, где уже догорали последние лучи закатного Солнца, Антон подошёл к висевшим на стене скафандрам и кинул один из них Чену:
– Одевайся, – скомандовал он, – идём монтировать пушку… и домой.
***
– Ну и что тут у вас происходит? – проговорил Антон отстегнув крепежи шлема.
В проходе его уже ждали Саливан и встревоженная Сьюзи. За прошедшие полтора дня под глазами у супруги набухли отёчные мешки, а цвет лица стал ещё более бледным чем обычно – было видно что она не спала по крайней мере эту ночь, а может и того больше:
– У нас пропадает азот! – сразу выдала она.
– Как тогда? – усмехнулся Антон вспоминая три пропавших бака с сорока пятью тоннами органически нейтрального газа.
– Очень смешно… ха-ха, – Сьюзи не оценила его сарказм, на её лице отобразилось недовольство.
– Прости, – виновато улыбнулся старший инженер, – рассказывай, – добавил он, начиная снимать скафандр.
– Я ничего не понимаю, – как бы оправдываясь затараторила Сьюзи, – у нас на станции падает содержание азота в воздухе… не сильно падает, но зато всё время…
– Может проблемы в контуре забора атмосферного воздуха? – предположил Антон первое что пришло в голову, – Мы его делали почти два года назад из говна и спичек, он вполне мог за это время навернуться…
– Ты меня не слышишь! – раздражённо всплеснула руками Сьюзен, – Азот пропадает из воздуха который УЖЕ на станции!
– Как такое может быть? – удивился Антон.
– Да не знаю я! – почти закричала Сьюзен, – потому и пришлось отозвать тебя обратно…
– Ясно, – проговорил Антон возвращая скафандр на его место в шкафу, хотя ему было ничего не ясно, – именно Азот? Не давление вообще?
– Именно азот и только он! – часто закивала головой Сьюзен.
Антон нахмурился и устало опустился на кресло возле контрольной панели:
– Ну давай, рассказывай по порядку во всех подробностях.
– В общем дело было так, – начала Сьюзи, опуская на сидение возле Антона, – система начала сбоить как только вы уехали… сначала не сильно, – добавила девушка в ответ на вопросительно-удивлённый взгляд Антона, – на следующее утро я зафиксировала падение давления на 0,2%...
– Всё-таки давления?
– Да погоди ты! – она махнула рукой в его сторону призывая к молчанию, – короче падение давления на 0,2%... поскольку это было сразу после вашего выезда… ну там шлюзы открывались-закрывались и тому подобное… в общем я решила что ничего страшного, и приказала системе скомпенсировать падение насосами… короче через три дня падение давления составило всё те же 0,2%. Тут я поняла что что-то не так… стала искать причину, и обнаружила что из газовой смеси исчезло ровно такое же количество азота – две десятых процентного пункта…
– То есть всё падение давление полностью пришлось на уменьшение количества азота? – уточнил Антон.
– Совершенно верно, – устало кивнула Сьюзи, – но я когда это увидела… в общем с удивлением обнаружила что у нас в нашей нынешней газовой смеси, азота меньше не на 0,4, а аж на пять процентных пунктов!
– Это как?
– Это так! – Сьзен явно раздражала непонятливость мужа, – Помнишь мы когда надули станцию «грязью», отфильтровали угарный газ и регенерировали углекислоту у нас получилось примерно 48% азота, 28% аргона и 20% кислорода…
Антон, конечно, таких тонкостей не помнил, но не верить супруге оснований не было, поэтому он сдержанно кивнул, а Сьюзи продолжила:
– Так вот, сейчас в окружающем тебя воздухе 43% азота и 33% аргона, которого даже больше чем было в исходной грязевой смеси! – воскликнула Сьюзен, очевидно имя в виду содержание аргона.
– Как так может быть? – не понял Антон.
– Во-о-о-о-от! – Сьюзен загадочно подняла вверх указательный палец, – Я тоже об этом подумала! И стала поднимать системные логи за последние полгода… что оказалось: каждые несколько дней содержание азота немножко падало, система поддувала «грязь» снаружи, восстанавливала кислород из углекислоты, фильтровала угарный газ, но азот в полной мере не восстанавливался, а замещался аргоном, и так мы теряли несколько грамм азота каждый день. Потом потери начали расти, пока не дошли до нынешних уровней, которые система скомпенсировать незаметно уже не может…
– Так подожди… – тряхнул головой Антон, – так куда ж девается азот?
– Ты дурак? – Сьюзи смотрела на мужа со смесью усталости и презрительного удивления, – Я ж тебе объясняю – х… его знает! – последние несколько слов она добавила на русском, как бы подчёркивая серьёзность происходящего, – …но! Я заметила одну закономерность: чтобы замерить потери я на сутки вырубила систему вентиляции. И что бы ты думал? Ни грамма азота из воздуха за это время не пропало! Ни, с.., грамулички‼ – русские слова стали проскальзывать в речи Сьюзен всё чаще и чаще, – потом я включила вентиляцию и за сутки, всего за сутки! Десятая дола процента… да это ж несколько килограмм! Да как, мать его так?!
– Погоди… то есть азот теряется в системе вентиляции? – по мере объяснения ситуация не прояснялась, а напротив становилась всё более и более запутанной.
– Выходит так… – опустила плечи супруга.
– Но ведь внутренняя вентиляция не связана с наружными системами забора и фильтрации воздуха!
– А я тебе про что?! – взвилась Сьюзен.
– Парадокс, бл…, – задумчиво произнёс Антон.
Он тоже перешёл на русский чем вызвал очередной приступ недовольства у Саливана:
– Я и так нихера не понимаю, – возмутился тот, – так говорите между собой хотя бы на английском!
– Да всё норм, – успокоил его Антон, – я говорю всё это пи…дец как странно, – не смотря на старания в его речи всё же проскользнуло ещё одно русское слово.
– О.К. – кивнул Билл, – так делать-то что будем?
– Будем разбирать систему вентиляции, – решительно вставая произнёс Антон.
– Зачем? – поинтересовался Билл.
– Ну там же пропадает азот… разберём кусок и посмотрим… – отозвался старший инженер.
– На что? – не понял капитан.
– Не знаю, – пожал плечами Антон, – но полагаю мы найдём там что-нибудь интересное…
Разбирать воздуховод начали в кают компании – это помещение находилось в самом центре станции, максимально далеко от внешних магистралей и, одновременно, без него колонисты в принципе могли обойтись. К работе привлекли и Маркуса, оторвав его от камлания над системами геодезических спутников.
Чтобы добраться до воздуходувов пришлось демонтировать часть обшивки и потолка, зато первый же снятый кусок трубы предоставил массу информации для размышлений: изнутри стенки трубы покрывал толстый слой белёсых мутных кристаллов громоздившихся друг на друге и напоминающих крошечные распускающиеся розочки с треугольными лепестками до нескольких миллиметров в длину.
– Что это, б…, за х…ня? – эту фразу на английском Антон произнести не смог, но Саливан, казалось, на этот раз прекрасно понял содержание русскоязычного выражения по контексту.
– Похоже на эрозию… какая-то хитрая эрозия… – проговорил Билл задумчиво.
– Эрозия? – эхом отозвался Антон, – на легированной нержавеющей стали? Это же, б…? Чушня какая-то! – добавил он в сердцах.
– Хм… – а Сьюзен напротив, казалась была довольна результатом: наличие странной эрозии стенок воздуховодов было хоть каким-то разумным объяснением происходящего, – я сейчас выясню что это за дрянь.
Она присела у лежавшей на столе трубы воздуховода и соскоблила в чашку Петри несколько мутно-белых кристаллов, а затем упорхнула с ними из каюты, видимо в лабораторию.
– У тебя осталось ещё что-нибудь накатить? – поинтересовался Антон опускаясь в кресло у стола, – Мне кажется без стакана тут не разобраться…
– У мене нет, но могу спросить у Маркуса… – ответил капитан.
– Точно! – воскликнул старший инженер, как будто вспомнив что-то давно забытое, – я смотрю что чего-то не хватает! Где наш уголовник?
– В технической лаборатории, – ответил Саливан, – его очень заинтересовали твои находки… особенно следы соскребания грунта и вероятный след посадки, он придумал тебе какую-то новую методику работы со спутником и уверяет, что сможет найти наш бульдозер…
– Ладно, посмотрим… – неопределённо проговорил Антон.
Он хотел напомнить капитану про выпивку, но тут в лабораторию влетела счастливая и посвежевшая Сьюзен:
– Я такого никогда не видела, но наш азот определённо здесь! – радостно заговорила она, – Это очень странная эрозия, но кристаллы состоят в основном из азота: азот, водород, кислород, железо, магний и молибден… но в основном азот.
– А дайте-ка эту штуку мне… – вдруг раздался голос Чена со стороны шлюзового модуля.
Про китайского экзобиолога как-то все забыли, а он всё это время сидел за пультом и внимательно наблюдал за происходящим.
Сьюзи протянула Чену пробирку с образцами загадочной эрозии.
– Есть идеи? – поинтересовалась она.
– Есть одна, – кивнул Чен, – но перед этим ответьте мне, где вы взяли воду для станции?
– Из подземных лакун, – без задней мысли ответил Антон.
– Глубина какая? – уточнил биолог.
– Где-то полкилометра… – старший инженер поскрёб затылок пытаясь вспомнить точно, – там воды полно и она чище.
– А возраст этих слоёв… на ваш взгляд? – не успокаивался Чен.
– Сложно сказать… – пожал плечами Антон, – Маринер имеет сложную структуру образования, в основном осадочные породы… ещё с тех пор когда здесь были моря. Так что могу оценить лишь приблизительно: может быть миллиард лет, а может и три…
– Тогда я почти уверен что это, сейчас я вам покажу…
Чен сходил в лабораторный модуль и принёс из биологического блока электронный микроскоп. Подключая камеру с препаратом к разъёму приборной панели он продолжил говорить:
– Антон, помните, мы с вами говорили куда на Марсе могла деться вода и углекислый газ? – проговорил китаец, очевидно намекая на один из первых вечеров после его приземления.
– Да… – растерянно произнёс инженер, всё ещё не в силах понять к чему именно клонит экзобиолог.
– Но эти гипотезы не отвечают на ещё один интересный вопрос, а куда на Марсе пропал азот? – он поднял указательный палец и обвёл собравшихся вопросительным взглядом.
– В смысле? – не понял инженер.
– В самом прямом, – отозвался экзобиолог. – Газовый состав вторичной атмосферы Марса, Земли и Венеры не должен принципиально отличаться друг от друга. На Венере, где атмосфера по всей видимости осталась в первозданном виде – из-за по прежнему высокой вулканической активности, вызванной близостью к Солнцу и тем что планета, по сути, не остывает – эта атмосфера в сто раз плотнее чем на Земле и содержит 96,5% углекислого газа и 3,5% азота… также когда-то было и на Земле… Куда делся углекислый газ на Земле? – задал экзобиолог каверзный вопрос.
– Ну это даже я знаю! – Сьюзи потянула руку как прилежная школьница, правда ждать когда к ней обратятся девушка не стала, сразу же приступив к ответу: – Всю эту углекислоту съела земная жизнь. Некоторую часть мы извлекаем как нефть и уголь, но это капля в море – преимущественно то, что было захоронено во времена каменногоугольного периода – но большая часть вторичной атмосферы была связана жизнью ещё до Гуронского Оледенения… собственно связывание углекислого газа и выделение кислорода к этому оледенению и привело. Это ещё называют Кислородной Катастрофой, – вспомнила она.
– Верно! – похвалил её Чен, – Таким образом атмосферное давление упало в 20 раз и 4% азота превратились на Земле в 80%... вот тут и начинаются странности: мы знаем что атмосфера на Марсе была как минимум не менее плотной чем на Земле сейчас… верно?
– Верно, – кивнул Антон.
– Но если вода и углекислота могли просто уйти в подземные разломы в жидком состоянии, то куда делся азот? Если его было также 3-4%, то при выпадении углекислоты он должен был составить основную часть атмосферы… мало того что атмосфера должна быть в 7-8 раз плотнее чем сейчас – ведь азот не замерзает при Марсианских температурах – так она и состоять должна в основном из азота, как это и произошло на Земле когда углекислота исчезла…
– К чему вы клоните? – вклинился в разговор Саливан.
– А вот смотрите, их уже видно…
Задав несколько команды с планшета, Чен вывел на большой экран показания микроскопа. Разумеется Чену это изображение говорило несравненно больше, чем остальным колонистам, но не нужно было быть экзобиологом, чтобы разглядеть в многократно увеличенных кристаллах нестройные ряды живых клеток.
– Что это? – озвучил Саливан общий вопрос.
– Это, по всей видимости, основа марсианской экосистемы прошлого, – гордо произнёс экзобиолог, – азотофиксирующая магнитотактическая бактерия! [2]
Обведя компанию победоносным взглядом Чен продолжил:
– Я заподозрил это сразу как только вы сказали что азот пропадает в вентиляции, ведь вентиляционная труба стальная – была бы она железная с оцинковкой мы этого не увидели, но она из той же стали что и корпуса старшипов – лигированная активными металлами, в том числе магнием и молибденом. …вам, наверное, это не о чём не говорит, – заметив всеобщее непонимание пустился в объяснения экзобиолог, – но на Земле так тоже бывает. Азот не совсем биологически нейтрален. Он тоже участвует в формировании общей биомассы, но довольно сложным образом: соединения азота используются в метаболизме растений, это вы знаете, именно мы используем азотосодержащие удобрения на полях… удобрения нужны потому, что сами по себе растения азот усваивать не могут. Однако его способны усваивать некоторые бактерии и археи, которые и я вляются естественным источником нитратов в дикой природе. У них есть металлосодержащий фермент нитрогеназа, который и связывает атмосферный азот. К сожалению для земных видов для этой реакции требуется большое количество металла в почве. И вот тут начинается интересное.
Чен хитро прищурился:
– Эти бактерии, скорее всего отдалённые родственники магнитотактических бактерий, следы которых обнаружены в большинстве метеоритов с подтвержденным марсианским происхождением… [3] как мы с вами уже говорили на Земли и Марсе нет никакой «собственной жизни», поэтому метеориты не признаются в качестве доказательства наличия магнитотактических бактерий в марсианском грунте – они водятся и на Земле. Но на Земле им должно быть достаточно некомфортно: они вялые, плохо питаются, плохо размножаются, зато очень красиво выстраивают колонии по силовым линиям магнитного поля Земли… это не удивительно: во-первых для фиксации азота необходимы железо и магний – а на Земле они в чистом состоянии не встречаются, а во-вторых бактериям постоянно приходится бороться с влиянием мощного магнитного поля и окисляющим воздействием кислорода, ведь все эти организмы анаэробны.
Видя что его толком никто не понимает, Чен попытался упростить свою мысль:
– В общем на Земле магнитотактическим бактериям плохо, – резюмировал он, – для фиксации азота нужно большое количество металлов в почве, а на нашей планете их нет. Земля тяжёлая и металлы довольно быстро опустились под поверхность. Марс значительно легче, огромное количество металлов залегает прямо у поверхности. Это делает возможным химическое связывание азота. Видимо эти малыши, – он кивнул на монитор, – и сожрали марсианский азот миллиарды лет назад… а теперь вы выпустили их на свободу, и они жрут азот на станции.
– И что же нам делать? – в глазах Сьюзи читался ужас.
– О, нет ничего страшного! – замахал руками Чен, заметив её реакцию, – нам нужно всего-на-всего сделать недоступным для них железо и магний. Например оцинковать эти металлические трубы, – он указал рукой в сторону нагромождения деталей разобранной вентиляции.
– Да где ж мы возьмём столько цинка? – не удержался Антон.
– Вот этого я не знаю… – пожал печами Чен.
– Сьюзи… – Антон обратился к супруге, но его вопрос приковал внимание и остальных членов экипажа, – я знаю ты у меня такие варианты не одобряешь… но может быть просто забить? Я понимаю как это звучит, – сразу же пустился в самооправдания старший инженер, – но реально, сколько ты говоришь они там съели? Пару килограмм за день? Да нихай подавятся! Ну будет у нас в воздухе меньше азота и больше аргона – невелика проблема… а?
В глазах супруги отразились насмешка и скепсис, однако ответить ей не дал экзобиолог:
– Боюсь это не лучший вариант… – задумчиво проговорил он. – Дело в том, что железо им для связывания азота вполне подходит, а разница температур между внутренней и внешней частью вентиляционной трубы даёт… по всей видимости… достаточно энергии. Азот мы добыть можем, но они же как растения – никакого насыщения достигнуть не могут – эти бактерии будут наращивать биомассу пока не сожрут весь металл системы вентиляции… я, конечно, не инженер, – добавил он, – но ведь если на станции есть вентиляция, значит она для чего-то нужна, правда?
Экзобиолог вопросительно посмотрел на Сьюзи, а та бросила полный сомнений взгляд на Антона:
– Да понял я, понял, – Антон поднял руки ладонями вперёд демонстрируя что не настаивает на своём варианте, – но тогда мы возвращаемся к вопросу номер один: где нам взять столько цинка?
– Может быть просто добыть его? – подал голос полковник.
Он присутствовал на обсуждении с самого начала, но до сих пор ему не куда было вставить слово.
– Ну если вы можете «просто» его добыть то вперёд, – отозвался инженер.
– А почему именно цинк? – включилась в разговор Сьюзи.
– Не знаю… – снова пожал плечами Чен, – слово такое слышал «оцинкованное железо», вот и предположил что это можно сделать цинком…
– Хм… – Антон почесал затылок, – а эти штуки едят медь?
– Судя по их химическому составу, нет, – покачал головой Чен.
– Тогда цинк нам не нужен, мы их омедним! – лицо старшего инженера засияло от собственной догадки как начищенный медный таз.
– Точно! – согласилась Сьюзи, – меди у нас много, а если понадобиться распустим пару трансформаторов.
– Осталось только придумать как сделать это достаточно быстро… – добавил скепсиса Саливан.
– Да тут проблемы нет, – отмахнулся старший инженер, – самый геморой это разобрать и собрать обратно вентиляционную шахту, остальное мы сделаем мигом… наверное… надо проверить…
С этими словами он спешно покинул аппаратную, и вернулся через несколько минут сжимая подмышкой портативную газовую горелку:
– Ща проверим! – проговорил он в ответ на вопросительные взгляды.
Вытащив из кучи одну трубу, Антон упёр её в кафельный пол лаборатории, и запустив пламя на полную мощность стал гладить огненным языком внешнюю поверхность:
– Горячая… – прошептал он вытягивая рукав комбинезона и перехватывая им противоположный торец трубы как перчаткой.
– Ты чё делаешь? – Сьюзи первой не выдержала этого странного молчаливого представления.
– Да я тут что подумал… – отвчал Антон поворачивая трубу завёрнутой в рукав комбинезона рукой, – эти штуки же живые? Причём при нашей комнатной температуре им довольно комфортно… значит перегрев они переживут вряд ли, – резюмировал он и погасил пламя: – вот смотрите!
Инженер несколько раз стукнул торцом раскалённой трубы по кафелю, затем приподнял её и представил публике почерневшие кристаллы высыпающиеся с разогретых стенок.
– Как я и думал! – гордо добавил он.
– Боюсь это не поможет, – покачал головой Чен, – они даже в раскалённых метеоритах выживают, так что всех ты так не убьёшь…
– А всех и не надо, – весело отозвался инженер, – надо чтобы электрический заряд дошёл до металла, и даже если пара бактерий внутри листа выживет, мы закроем им доступ к воздуху, а значит и азоту, и они не смогут размножаться.
– Как вы собираетесь это сделать? – поинтересовался экзобиолог.
В ответ Антон лишь надменно усмехнулся – ответ на этот вопрос был готов у него сразу:
– В лаборатории есть большая гальваническая ванна – разведём раствор медного купороса, и пустим через него постоянный ток, – начал он. – Минус кидаем на трубу, плюс – на кусок меди. Под действием тока медь ионизируется, растворится в электролитах и покроет стальную трубу равномерным слоем… нам и меди-то много не понадобится.
– Отличный план, – кивнул Саливан, – когда начнём?
– Учитывая тот факт, что начинать нужно было полгода назад, – лекторским тоном начала Сьюзен, – приступить нужно… как минимум позавчера.
– Понял, – вставая и почёсывая заживающую рану на пузе, отозвался огромный негр, – пошёл разбирать обшивку…
Высокий рост Маркуса очень пригодился для этой работы – в большинстве станционных помещений ему даже не пришлось вставать на цыпочки – но несмотря на его весомую помощь, в работе всё равно пришлось задействовать каждого человека на станции: Билл и Чен разбирали трубы, Джиллиан и Ванесса чистили их от бактериальных наростов, а Антон и Сьюзен гальванировали их медным напылением.
Линда металась на подхвате между участками работ и окончательно переселилась на кухню – после того как она перестала саботировать распоряжения Саливана выяснилось что девушка отлично готовит. Причём в отличии от медлительной и нерасторопной Джиллиан она реально успевала приготовить несколько блюда на всю команду.
Увы, но даже с такой слаженной и дружной организацией работ на очистку вентиляционной системы ушло почти две недели.
За это время планеты окончательно ушли в противофазу. Земля последний раз мелькнула на небосклоне и пропала за солнечным диском.
Души колонистов наполнились тревожным ожиданием – они уже знали по опыту, что именно во время противостояния на планете происходят самые странные вещи: в прошлый раз была потеряна собака, пропал бульдозер, а на станцию – хоть инженеры так никому этого и не сказали – была попытка проникновения. Но ведь и ограбление станции до высадки колонистов камеры не зафиксировали, значит и оно (или «они» если их было несколько), происходило в момент планетарного противостояния.
Наконец последняя омеднённая труба была установлена в пазы и закрыта вентиляционной решёткой. Именно в этот момент спутник связи передал последнюю кодированную последовательность и связь с родной планетой полностью прекратилась.
==========
[1]. Фульгурит – спёкшийся от удара молнии SiO2 (песок, кварц, кремнезём) — кластофульгуриты, а также оплавленные тем же способом поверхности любых горных пород (петрофульгуриты). Возникает под резким воздействием высоких температур.
Их внутренняя поверхность гладкая и оплавленная, а наружная образована приставшими к оплавленной массе песчинками и посторонними включениями. Цвет фульгуритов зависит от примесей минералов в песчаной почве. Большинство из них имеют рыжевато-коричневый, серый или чёрный цвет, однако встречаются зеленоватые, белые или даже полупрозрачные фульгуриты.
[2]. Магнитотактические бактерии – представляют собой полифилетическую группу бактерий, которые ориентируются вдоль линий магнитного поля Земли. Обнаружено в 1963 году Сальваторе Беллини и вновь открыто в 1975 году Ричардом Блейкмором.
Помимо прочего способны к усвоению неорганического железа, которое в последствие может быть использована в иных биологическихреакциях.
Азотофиксирующие бактерии – живущих в почве и способных в результате процесса азотфиксации переводить газообразный азот в растворимую форму, доступную для усваивания растениями. Особенностью данного типа реакции является участие в ней ферментов на основе железа, молибдена и магния.
[3]. Самый известный метеорит этой серии Аллан Хиллз 84001 (ALH84001[1]) – фрагмент марсианского метеорита, который был найден в Аллан Хиллз в Антарктиде 27 декабря 1984 года командой американских охотников за метеоритами из проекта ANSMET. Как и другие члены группы метеоритов шерготтит–нахлит–шассинит (SNC), считается, что ALH84001 возник на Марсе.
В 1996 году группа ученых обнаружила в метеорите микроскопические окаменелости бактерий, свидетельствующие о том, что эти организмы также произошли на Марсе. Это мнение не является опровергнутым, однако позже были озвучены и иные версии возникновения следов ранее истрактованных как бактериальные.
В октябре 2011 года сообщалось, что изотопный анализ показал, что карбонаты в ALH84001 осаждались при температуре 18 °C (64 °F) с водой и углекислым газом из атмосферы Марса. Соотношение карбонатных изотопов углерода и кислорода подразумевает осаждение карбонатов из постепенно испаряющегося подземного водного объекта, вероятно, из неглубокого водоносного горизонта в метрах или десятках метров под поверхностью.
В апреле 2020 года исследователи сообщили об обнаружении азотсодержащей органики в Аллан-Хиллз 84001. Откуда и берётся предположение о азотофиксирующих магнитотактических бактериях или археях которые могли играть значительную роль в биосфере Марса.
Деревья стояли ещё совсем зелёными, а северное солнце ещё нагревало влажный прибрежный воздух до настоящего зноя, но резкие прохладные порывы ветра уже гоняли по дороге увесистые охапки опавших листьев.
Листья заполняли кюветы, забивались под лестницы и переметались по пыльным дорожкам частного сектора далёкого байкальского посёлка.
Дом был старый, широкий деревянный брус местами просел, из-за чего линия крыши уже не шла параллельно земле, а напоминала элемент поверхности с отрицательной кривизной; хотя сама крыша была закатана в свежий ондулин, а завалинки обновлены недавно крашеной доской.
Было видно, что хозяева следят за домом, но на настоящий ремонт им не хватает денег.
«Может быть всё-таки стоило купить?» – промелькнула в голове у Марины запоздалая мысль, – «сколько он может стоить? Десять тысяч долларов, двадцать?». Да, возможно покупать было бы дороже и дольше, зато риска никакого.
На подготовку этой поездки у ребят ушёл без малого месяц, и когда девушка в сопровождении трёх парней выехала из Хабаровска в сторону Байкала, короткое прохладное лето уже клонилось к закату.
Выданные Максом деньги девушка так и не потратила, и зачем-то взяла в это путешествие с собой… зачем? Неужели она всё ещё надеялась о чём-то договорится? Или, понимая, что парни затевают явно противозаконную операцию, подсознательно планировала откупиться от российских ментов?
Марина не могла ответить на эти вопросы даже себе.
В путешествии её сопровождали Максим, собственно на его раритетном Марке они и ехали; Владлен, парень её подружки Вики, через которого они и познакомились с Максом почти два месяца назад; и рыжий программист с двумя сумками оборудования. Остальных вещей было по минимуму, ей разрешили взять только небольшой заплечный рюкзак. Одеться тоже пришлось практично: в джинсы, футболку и тонкую болоньевую куртку. Макс имел при себе лишь целлофановый пакет с несколькими сменами белья, а Владлен – такой же пакетик и большую матерчатую сумку издававшую странный металлический лязг – о содержании которой Марина не хотела даже думать.
За семь километров до блокпоста Максим высадил Владлена и программиста, причём две сумки с оборудованием парни оставили в багажнике, а подозрительную сумку с металлическим лязгом Владлен забрал с собой. По всей видимости именно её необходимо было пронести через границу зоны незаметно для силовых структур.
Пост миновали беспроблемно, а через несколько километров от него остановились у просёлочной дороги и ждали там около часа пока из леса, мокрые и запыхавшиеся, не показались программист и Владлен с сумкой.
На поездку ушло больше двух суток, хотя машина двигалась практически всё время – они останавливались только переночевать. Первый раз прямо на трассе в мотеле возле Магдагачи, второй уже за Читой в селе Сосново-Озёрном.
Максим и Марина спали в одной постели, но близости между ними не случалось – парень очень уставал за 16 часов за рулём машины – только утром третьего дня его место занял Владлен, – а голова девушки была занята совсем другими мыслями: она чётко понимала, что отправляется с парнями на преступление. Ей было до дрожи страшно от того что могло ожидать её в дедовском доме, но к этому страху примешивалось и какое-то иное чувство – чувство возбуждения от совершения чего-то запретного, когда точно знаешь что затеял то, чего категорически нельзя делать, но отступать уже некуда.
Оглядывая старый покосившийся дом Максим чувствовал то же самое – ему не впервой было ходить на преступление с оружием в руках, но такое дело было у него впервые. Что может ждать его в подвале старого дома? Что это за тайна, ради которой были арестованы, а может и убиты десятки людей? Что такое мог скрывать старый конструктор, что ради этого ему было не жаль не только предать Родину, но и пожертвовать собственной жизнью?
Остановив машину парень на несколько секунд задумался, потом хотел что-то сказать, но Марина уже покинула автомобиль, красиво тряхнув копной длинных каштановых колос, и направилась к дому, по знакомой ей с детства заросшей ивами тропе.
«Чёрт с ним!» – подумал Макс. Он выскочил из машины, громко хлопнув дверью, заправил пистолет в джинсы за поясницу и быстрым шагом двинулся за девушкой, не сводя глаз с её крепких ног и упругой попки под синими облегающими джинсами.
– Добрый день! – Марина широко улыбнулась открывшей дверь женщине в засаленом домашнем халате.
Женщина была лет на пять-десять старше Марины, но в отличии от ухоженных дальневосточницы выглядела старше своего возраста: полноватая, широкоплечая с круглым рябым лицом она мало напоминала городскую жительницу XXIго века, и была похожа, скорее на деревенскую бабу из старых советских фильмов.
– Вам чего? – поинтересовалась женщина, недружелюбно поглядывая на девушку и ан приближающегося со стороны улицы молодого мужчину.
– Вы меня не помните? – вопрос Марины едва ли имел смысл, потому что она эту женщину тоже видела первый раз в жизни. – Я дочка Кудрявцева, они с матерью продали вам этот дом лет десять назад.
– Нет, я вас не помню, – недружелюбно ответила женщина пытаясь закрыть дверь.
– Извините, – всё также рассеянно улыбаясь ответила Марина, игнорируя попытки хозяйки отгородится от неё, – мы думаем что в доме могли остаться важные бумаги деда, вы не позволите нам войти?
– Нет, – отрезала женщина, – вечером муж приедет, с ним поговорите, а у меня ребёнок маленький, и…
– Марина, я видел – ты попыталась, – проговорил Макс отодвигая девушку, и доставая из-за спины чёрный воронёный ствол.
Пистолет описал плавную дугу и упёрся в лоб неухоженной женщины. Макс махнул рукой оставшимся в машине парням и, впихнув хозяйку обратно в дом, придержал дверь, чтобы пропустить за собой девушку.
Глаза женщины округлились от страха, она пыталась что-то сказать, но явно не могла подобрать слов.
– Вы не переживайте, – залепетала Марина делая руками успокаивающие жесты, – мы только осмотрим дом, мы ничего вам не сделаем!
И только в этом момент до женщины, видимо, дошла вся серьёзность положения, и режущий горло ужас, наконец, смог вырваться из её горла отчаянными словами:
– Только не убивайте… пожалуйста… у меня ребёнок… – и женщина непроизвольно повернула взгляд в глубину зала.
Марина не менее непроизвольно повернула голову, пытаясь разглядеть на что указывают глаза женщины: в углу кухни на мягком синтетическом ковре среди дешёвых китайских игрушек сидела кроха, лет двух-трёх и с настороженным интересом наблюдала за гостями.
– Да, господи! – всплеснула руками Марина. – Что вы такое говорите! Ничего мы вам не сделаем! Мы найдём бумаги деда и уедем!
Дверь снова отварилась и на пороге возникли программист с двумя тяжёлыми сумками и Владлен с топорщащимся из под куртки короткоствольным автоматом. В руках у здоровяка тоже была ещё одна сумка, та самая, которую они не рискнули провозить через блок-пост, только теперь она была чуть легче и не звенела металлом – видимо автомат был в ней, но перед выходом из машины Владлен успел его быстро пристроить под одежду.
– Телефон! – скомандовал Макс, обращаясь к женщине, когда двери за его подельниками закрылись.
– А? – испуганные глаза женщины метнулись на юного террориста, но понимания в них не прибавилось.
Она явно была слишком напугана, чтобы с первого раза реагировать на приказы, поэтому Макс повторил как можно более чётко:
– Телефон, свой, отдайте мне, – и протянул вперёд левую, свободную от оружия руку, открытой ладонью вперёд.
Женщина нервно кивнула несколько раз и вытащила из засаленного передника I-Phon последней модели.
На лице Максима отразилось крайнее удивление и разочарование. Никогда не понимал этих москалей – вот зачем ей последний айфон, когда дом в таком состоянии, а ребёнок и она сама чуть не бабушкины вещи донашивают? Это же просто патология какая-то. У человека контролировавшего половину Хабаровска телефон за двести долларов, а у неё за полторы тысячи…
Макс бережно убрал телефон в карман куртки. То есть первым его порывом было просто разбить дорогую трубку, но два мгновенно промелькнувших в мозгу обстоятельства заставили его пересмотреть решение: во-первых трубка дорогая, а наносить лишний ущерб владельцам никакой необходимости не было, во-вторых женщина с ребёнком. Раз она дома, хотя семья далеко не обеспеченная, то скорее всего сидит в декрете. А это значит муж – если ему приспичит – позвонив жене и услышав «абонент недоступен», может заметаться и наделать глупостей: родственников там прислать посмотреть что дома делается, а то и вообще – скорую.
– Роутер где? – строго спросил он, вновь поднимая глаза на женщину.
– Что? – испуганно прошептала она.
– Роутер, хаб, – начал подбирать синонимы Максим, – интернет где?
– У нас нету… – растерянно произнесла женщина.
– Саня, проверь, – кивнул Макс в сторону программиста; и, повернувшись к Марине, добавил, – ну, что нам искать?
Вместо ответа на вопрос Марина покачала головой и упавшим голосом спросила:
– Макс… а нельзя было без этого? – она кивнула головой в сторону зажатого в его руке пистолета.
– Можно было, – ответил Макс, возвращая ствол за пояс, – но это было бы либо дороже, либо дольше; а у нас ни денег, ни времени лишних нет.
– Зря ты так… – проговорила Марина глядя на трясущуюся от страха женщину и девочку, которая пока ещё не понимала происходящего, но оценив состояние матери наверняка скоро тоже перепугается…
Прямо как она сама 20 лет назад…
Перед глазами девушки пронеслись люди в чёрной бронированной форме с автоматами наперевес, забравшие сначала деда… потом отца… как так могло случиться, что теперь она сама оказалась на месте вооружённых захватчиков?
– Марин, не тормози… – не оценил её метаний парень, – давай живее, куда идти?
В углу на диване программист открыл чемоданчик, занимавший большую часть одной из сумок, и начал собирать что-то похожее на небольшой ручной пылесос.
– Пойдём… – опустив голову, проговорила девушка. В этом доме она не была почти 10 лет, но расположение комнат помнила хорошо.
Прихожая, объединённая с кухней, располагалась вдоль всего фасада дома. Далее вдоль правой стены находились ванная и туалет, выходившие дверями сразу в просторную гостиную, а дальнем конце комнаты уходила вверх широкая деревянная лестница.
Под лестницей располагалась тёмная ниша – туда-то Марина и повела парня. Здесь, отделённая невысокими перилами и затаилась вторая лестница, ведущая в подвал через большой люк в полу. Она несколько раз дёрнула за ручку, но люк оказался заперт.
– Ключи от подвала дайте… – проговорил Максим возвращаясь в кухню-прихожую.
На диване посреди кухни в позе надсмотрщика расположился Владлен, не выпуская из рук короткоствольного автомата, а женщина сидела в углу в его прямой видимости стараясь не показывать своего страха ребёнку… определить пол ребёнка по одежде и возрасту было сложно, но Марина отметила про себя рассаженных по углам кукол – так что ребёнок скорее всего девочка, причём, даже младше чем была сама Марина когда федералы арестовали деда.
Услышав обращённые к ней слова женщина поднялась на ноги и молча подойдя к шкафчику у входа взяла с верхней полки маленький ключ:
– У меня ребёнок… – зачем-то начала оправдываться она, – поэтому дверь в подвал мы запираем.
Максим коротко кивнул. Очевидно, роль грабителя была ему непривычна.
Он молча принял ключ из рук женщины и прошёл назад к ожидавшей его девушке. Открыть дверь труда не составило:
– Ты всё? – крикнул он, выглядывая из-под лестницы.
Марина не поняла к кому именно он обращается, но в ответ на его крик из кухни вышел рыжий программист со странным устройством в руках: штука напоминала ручной пылесос, только вместо засасывающей пыль щётки его конец венчало пластиковое кольцо, напоминающее лампу для селфи.
– Да, – ответил он подходя к лестнице.
Максим достал из кармана фонарь и включив его начал спускаться вниз. Девушка пошла следом, подспудно щёлкнув вмонтированным в стену выключателем. Макс растерянно огляделся и, погасив фонарь, вернул его обратно в карман.
Подвал был обширным – занимая почти всё внутреннее пространство под домом – но низким, даже Марина не отличавшая высоким ростом могла спокойно дотронуться рукой до потолка.
С левой стороны от входа из перекрытий санузла и хозблока спускались разнокалиберные трубы и уходили в глухую бетонную стену в противоположной стороне помещения. Справа всё пространство возле стены занимали вырастающие из пола грубо сколоченные деревянные ящики, очевидно под овощи. А прямо перед ними из бетонного пола вырастала здоровенная опорная колонна не меньше полутора метров в поперечнике, от которой по потолку крестом расходились четыре опорные балки.
– И так, что мы ищем? – осмотревшись по сторонам, снова поинтересовался Макс.
– Не знаю, – пожала плечами девушка, – но скорее всего большой сейф вмонтированный в пол или в стену…
– Или вот сюда, – Максим указал рукой вперёд, прямо на опорную колонную, – по мне, так это самое что ни на есть «основание». Я бы даже сказал «краеугольный камень»… – задумчиво протянул он подходя к колонне и обходя её кругом.
Высота два метра, ширины полтора, глубина метр:
– Проверь, – скомандовал он программисту.
Тот не говоря не слова кивнул и, переключив на устройстве какой-то тумблер, поднёс круглую рамку на его конце к центру колонны.
Прибор издал частый пронзительный писк. Хакер отодвинул рамку от колонный и писк затих. Тогда он вновь поднёс рамку ближе и стал обходить колонную со всех сторон, не пропуская пищащим прибором ни одного уголка.
– Да, – произнёс он закончив осмотр, – под бетоном сплошная металлическая конструкция, и похоже, полая внутри.
По всей видимости странный «пылесос» с рамкой на конце был каким-то хитрым металлоискателем.
– Будем ломать, – кивнул Максим, – позови Владьку, – обернулся он к программисту.
– А баба? – поинтересовался тот, указывая глазами в направлении невидимой отсюда кухни.
– Б…, точно… – выругался про себя Макс, – ладно, пошли, – скомандовал он подельникам, жестом руки указав в направлении лестницы.
Парни и девушка поднялись по лестнице и снова оказались в гостиной. Уже отсюда было слышно, что напуганная посторонними людьми девочка начала капризничать, а не менее перепуганная мать не могла её толком успокоить.
Владлен всё также сидел на диване в кухне, только автомат переместился на колени. Сейчас он ничём не отличался от бандита из криминальных фильмов: его крупная фигура и ничего не выражающее лицо в сочетании с угрожающего вида оружием могли бы до усрачки напугать и взрослого мужика, чего уж говорить о домохозяйке с ребёнком.
– Влад, – кинул ему Макс, подходя к дивану, – там стену надо долбить…
– А за этими кто присмотрит? – поинтересовался Владлен, показывая глазами в сторону женщины с ребёнком.
– Да куда они денутся… – отмахнулся Максим, – это даже Сашка сможет…
– Я занят… – протянул в ответ программист.
Александр остался в гостиной и сейчас вынимал из своих сумок какие-то детали.
– Чем?
– Собираю старлинк… – ответил программист не отрываясь от работы, – мы же не будем передавать данные по открытому каналу.
– А ты их собрался отсюда передавать? – удивился Максим.
– А ты предлагаешь секретные сведения везти с собой через блокпосты без страховки? – не менее удивлённо отозвался тот.
– Ты даже не знаешь на чём записана информация, – усмехнулся самовоспровозглашённый командир.
– Я предусмотрел варианты… – не сомневаясь, ответил рыжий парень.
– Ясно, – кивнул Максим.
Владлен поднялся с дивана и направился к одной из сумок, которые перевозил программист. К той, что ещё не была распакована. Порывшись в ней с минуту он извлёк на свет перфоратор и скатанный в рулон удлинитель.
– Постой тут, – проговорил Максим девушке, вытаскивая из-за пояса пистолет и вкладывая его ей в руки, – попытаются бежать, стреляй.
В глазах девушки застыл страх и растерянность, а в животе сжалось комком ощущение, будто она летит под гору на бешенной скорости:
– Я же не умею… – прошептала она приблизив губы к уху парня.
Она хотела сказать «я же не смогу», но глядя на слаженную работу команды дальневосточных бандитов, которых сама привела в этот дом, не решилась.
Максим холодно посмотрел на неё, затем провёл рукой по шее девушки, не сильно, но твёрдо сдавив её у затылка, и чуть повернул так, чтобы её ухо оказалось перед его губами:
– Это не важно, они об этом не знают, – прошептал он, и прикоснулся губами к розовой мочке девушки, – давай, – он шлёпнул её по заднице, освободившейся от оружия ладонью, и удалился в гостиную вслед за приятелем.
Через несколько минут из подвала раздался грохот перфоратора и осыпающегося шматами бетона.
Услышав страшные резкие звуки, вибрацией расходящиеся по всему дому маленькая девочка заплакала уже в голос. Женщина умоляющими глазами посмотрела на Марину, но девушка ничем не могла помочь в их с ребёнком страданиях.
От жалости к перепуганной женщине и особенно маленькой девочке у девушки буквально сжималось сердце:
– Простите, – произнесла она дрожащим голосом, – вы сами виноваты, что так вышло, мы могли разойтись мирно…
– Что они ищут? – в отношении отсутствующих мужчин женщина употребила слово «они», как будто они не были с девушкой заодно. От этого Марине стало ещё более стыдно, ведь именно она, а никакие не «они» была настоящей причиной происходящего.
– Мой дед оставил здесь архив с важными данными. Нам необходимо их забрать. Мы заберём информацию и уйдём… Мы заплатим! – девушка внезапно вспомнила, что у неё есть с собой деньги.
От парней она ничего не потребует, но может заплатить из своих.
Она заметалась пытаясь сообразить где лежат пачка зелёных купюр: в сумочке… нет, сумочку она не брала… она положила пачку долларов во внутренний карман рюкзачка с вещами, а рюкзак остался в машине… или… да нет же! …вот же он – у ней за плечами. Девушка облегчённо выдохнула, и голос её обрёл былую твёрдость:
– Мы заплатим, – повторила он, – мы заплатим за причинённые неудобства и бардак в подвале… нам придётся разобрать часть стены… – объяснила она, – сколько вы хотите? – поинтересовалась девушка снимая с плачей рюкзак.
Но женщина лишь смотрела на неё перепуганным взглядом и, по всей видимости, слабо понимала смысл сказанного.
– Вот, – Марина присела на край дивана и, не выпуская из руки пистолет, зарылась в рюкзаке. Зелёная пачка денег в банковской упаковке лежала на своём месте: свободной рукой девушка надорвала пачку и вытащила по одной десять стодолларовых банкнот.
– Вот, – протянула она женщине, – здесь тысяча долларов, – добавила она, пытаясь улыбнуться как можно дружелюбнее.
Увидев деньги, женщина немного успокоилась. Она неуверенно протянула к бумажкам трясущуюся руку и недоверчиво взглянула на девушку. Марина кивнула, всё также натянуто улыбаясь, и вложила бумажки в пухлую руку женщины.
Странно, она ведь даже не поинтересовалась, как зовут хозяйку и девочку… впрочем, теперь это уже не к чему.
Если на мать вид денег подействовал успокаивающе, то на ребёнка, ожидаемо, не произвёл никакого впечатления. Девочка всё также плакала уткнувшись в мамин передник и не обращая внимания на раскиданные под ногами ставшие ненужными игрушки.
Ни братьев ни сестёр у Марины не было, поэтому что нужно делать с маленькими детьми она себе совершенно не представляла:
– Чем можно успокоить девочку? – поинтересовалась она, как можно дружелюбнее.
Женщина сначала растерянно оглянулась по сторонам, но потом как будто вспомнила что-то важное:
– Можно мультики включить…
Марина обвела глазами стены и столы кухни, но ничего похожего на монитор не увидела:
– Ну включите… – растерянно произнесла она.
– Так телевизор в зале… – женщина кивнула головой, в направлении открытой ниши отделяющей кухню и прихожу от гостиной.
Закинув рюкзачок обратно за плечи, оно поднялась с дивана и заглянула в зал, посреди которого уже стояла глядящая в небо шарообразная спутниковая антенна. Да, мысленно согласилась она, незнакомые люди и приборы в зале только ещё больше напугают ребёнка.
– А что она смотрит? – поинтересовалась девушка.
Женщина ответила несколькими ничего не говорящими девушке названиями.
Марина извлекла из заднего кармана джинсов свой собственный телефон и, вернувшись на диван, ввела одно из них в поиск:
– На, смотри, – она протянула смартфон девочке, но та лишь ещё глубже зарылась в мамин передник.
– Можно? – женщина подняла на девушку вопросительный взгляд, потянув руку к телефону.
Марина кивнула и выпустила устройство из рук.
Женщина оперлась спиной на кухонную тумбу, и, усадив девочку на свои полные ляшки, повернула экран так, чтобы той было видно изображение. Она продолжала гладить ребёнка по голове, нашёптывая успокаивающие слова: девочка начала всхлипы стали реже, и, наконец, замолкла вперившись глазами в мелькающие на экране картинки.
В то же время в подвале заглох перфоратор:
– Сань, отвлекись, – прозвучал из глубины дома голос Макса.
– Чего тебе? – откликнулся программист.
– Присмотри за заложниками, – прозвучал ответ, – пусть Марина спустится на минутку. Кажется нашли...
Вскоре в проёме появилась веснушчатая физиономия рыжего Александра, Марина встала, и с облегчением передав пистолет в его руки, проследовала в сторону подвала:
– Что тут у вас? – поинтересовалась она, спускаясь вниз.
В подвале стоял густой туман из пыли и бетонной крошки, дышать было тяжело и девушка сразу же зашлась кашлем:
– Как вы тут? – удивилась она, оглядывая заваленное кусками бетона пространство.
– Нам не привыкать, – отозвался Максим, вдыхая запылённый воздух через ткань рукава. – Смотри, – проговорил он, подводя девушку к тёмной нише, оказавшейся на поверку металлической дверью большущего несгораемого шкафа, – тут скотчем были замотано, – показал он на липкие пятна вокруг замка и по периметру дверцы, уже начинавшие покрываться пылью, – видимо, чтобы цемент в замок не забился, – предположил он. – Тут кодовый замок, скорее всего он не пострадал от заливки. Владлен предлагает пилить, но на это уйдёт несколько часов… есть мысли?
– Да чё тут мыслить, – недовольно произнёс Владлен подбирая перфоратор с пола, – сейчас принесу резак и…
– Погодите… – отстраняя парней, произнесла Марина, – дайте я попробую…
Она подошла к сейфу и, смахнув пыль с древнего механизма, принялась пристраивать цифры одну к одной
– 15… 10… – бормотала она, – 19… 88…
Механизм внутри щёлкнул и дверца отошла от корпуса с лёгким скрипом.
– Что это за цифры? – поинтересовался впечатлённый Владлен.
– Темнота, – усмехнулся Максим, – это дата первого и последнего полёта Бурана, – да я мог бы догадаться… – добавил он извиняющимся тоном оглянувшись на девушку.
– Отлично, – кивнул его подельник с бандитской внешностью, – это сэкономило нам кучу времени.
Он подцепил край дверцы неизвестно откуда возникшей в его руках монтировкой и потянул её на себя. Старые забитые бетоном петли протяжно заскрипели, но дверь открылась без видимых усилий.
– Что это? – поинтересовалась Марина с интересом разглядывая сложенные стопкой чёрно-серебристые коробочки.
– Это винты, – ухмыльнулся Макс, – судя по всему ещё IDE-шные. …хотя, – он протянул руку вглубь сейфа и извлёк широкий прямоугольный предмет, резко отличающийся на вид от коробок-винтов, – вот тебе, – парень протянул предмет девушке, – аналоговый носитель.
Предмет оказался толстенной амбарной тетрадью с обложкой из кожзаменителя.
– Ладно, вытаскиваем, – произнёс Максим кивая на подельника, – дальше работа рыжего…
Захватив несколько коробочек – сколько поместилось в руки, парни и девушка покинули подвал и выбрались из пыльного помещения в относительно светлую гостиную.
– По твоей части, – окликнул рыжего Макс выкладывая винты на пол возле уже смонтированной спутниковой системы связи.
– А? – обернулся программист.
– Винты, – Максим подошёл к хакеру и, протянув ему один из винтов забрал из рук, пистолет.
– О! Отлично! – обрадовался программист, – я думал хуже будет…
Рыжий хакер хотел добавить ещё что-то, но его прервал вопль Макса:
– А это что за х..ня!? – вдруг заорал он, указывая стволом на женщину с телефоном.
– Я…? …что? – женщина поняла, что крик адресован ей, но очевидно не сообразила, в чём именно провинилась.
Зато Марина сразу поняла, в чём дело – кровь прилила ей к лицу так, что загудело в голове, а на спине мгновенно выступили капельки пота:
– Это я… – упавшим голосом произнесла девушка.
– Ты дала её телефон?! – с яростью посмотрел на неё парень.
– Да, – под пристальным взглядом холодных глаз любовника сердце девушки буквально ушло в пятки.
Взгляд Максима стал ещё холоднее, под напряжёнными скулами заходили желваки, и в следующее мгновение в затихшем доме раздался хлёсткий звук увесистой пощёчины. От удара девушка еле устояла на ногах, зажав ладонью покрасневшую щёку она со страхом глядела на парня.
На глазах её сами собой выступили слёзы.
– Совсем охренела? – произнёс Максим со злостью в голосе. – Ты хоть соображаешь, какой опасности нас подвергла?!
Девушка всхлипнула и кивнула, прилагая неимоверные усилия, чтобы не разреветься.
– Ты представляешь, что такое застенки русского ФСБ? – с каждым новым словом злость в его голосе только росла, – Ты будешь умолять о смерти и пытаться перегрызть себе вены зубами, чтобы прекратить мучения! Ты… ты понимаешь, что могла нас всех убить!!!?
– Да, – прошептала она, глотая слёзы.
– Да ладно, Макс, не драматизируй, – раздался откуда-то из-за спины голос Владлена, – они так напуганы, что никуда бы не позвонили.
– Да п…ц, – только и смог ответить парень: – Влад, присмотри за ними, – добавил он, и быстро покинул дом.
Когда Максим вернулся Владлен уже занял своё любимое место на диване с автоматом наперевес. Перепуганная женщина на полу была белой как мел и казалось боялась даже дышать. А Марина так и стояла на пороге зала, держась рукой за щёку. И лишь маленькая девочка на коленях у матери радостно лепетала что-то тыча крошечным пальчиком в экран злосчастного телефона.
Парень демонстративно толкнул Марину проходя мимо, затем зацепил за край гардины какой-то провод и размотав его на несколько метров подсоединил к небольшому устройству напоминающему рацию.
Раздалось шипение, потом несколько щелчков, затем из устройство послышался невнятный голос:
– …скую восемь, семейная ссора.
– Да мож ну её к лешему, сами разберутся?
– Витёк, там баба звонила, а теперь уже соседи, надо съездить, а то подохнет, отписываться за…ся.
– Ладно, еду.
И вновь наступила тишина.
– Что это? – пытаясь заставить свой голос перестать дрожать, поинтересовалась Марина.
Она, конечно, была напугана и обижена неожиданной жестокостью парня, но понимала что его ярость в данном случае оправдана. Она обязательно поругается с ним по этому поводу… но потом, дома, когда они все будут в безопасности.
– Полицейская волна, – ответил Максим холодным тоном, – если нас поедут брать, они должны будут отметиться здесь, – объяснил он, не поворачивая головы.
– Я… никуда… не звонила… – заикаясь произнесла женщина, когда до неё дошла, наконец, суть происходящего.
Однако её реплику оставили без внимания.
– Прости… – прошептала девушка, едва сдерживая слёзы.
– Да ладно, – голос парня слегка смягчился, – Саня, что ты делаешь?
Убедившись, что непосредственной опасности нет, он, наконец, обратил внимание на программиста и расставленное по всей комнате оборудование.
– Отправляю данные в облако…
– Тебе есть к чему присоединить IDE? – удивился Максим, по прежнему стараясь не обращать внимания на девушку, перед которой ему теперь было стыдно.
– Я могу подключить что угодно и к чему угодно, – не без гордости проговорил программист, – с перфокартами разве, что возникла бы проблема. Но, спасибо твоему деду, – он поднял взгляд на шмыгающую носом девушку, – он перенёс информацию на более удобные носители.
– И сколько это займёт времени? – поинтересовался Макс, щелкая переключателями рации.
– А сколько там таких? – встречным вопрос ответил ему программист, ткнув пальцем в жужжащую коробочку.
– Штук двадцать… – неопределённо ответил Макс.
– Минут до пять на каждую… – задумчиво произнёс хакер, – часа два, максимум три…
– Долго… – покачал головой парень, – может быть сделаем это дома?
– Макс, – скептически отозвался рыжий хакер, – я проверил только один винт, и если содержимое других не хуже, то домой мы можем и не доехать…
– Тогда может как раз стоит поторопиться?
– Едва ли два-три часа сделают нам погоду на таком отрезке пути, – вновь покачал головой программист, – зато если у нас будут копии, мы точно доберёмся живыми… я полагаю, – неуверенно добавил он и вернулся к работе.
– А что там?
– Всё! – в глазах хакера горела неподдельная радость: чертежи, схемы, техпроцессы на Энергию, на Бурна и ещё на какие-то ракеты и прототипы… но есть и ещё кое-что, какой-то проект «Исход-2», – проговорил он, выдёргивая из пазов один винт и вставляя на его место другой, – что это, я не знаю, и похоже никто не знает… а значит это стоит очень дорого, – резюмировал хакер.
Время потянулось невыносимо медленно. Чтобы хоть чем-то себя занять Марина прошвырнулась по шкафчикам и решила сварганить еды. Она спросила у женщины разрешения и, конечно же, его получила. Чтобы хоть немного успокоить свою совесть девушка отсчитала хозяйке ещё десять зелёных бумажек.
Толи от отсутствия явной агрессии, толи от вида денег, женщина почти успокоилась и за час с небольшим они с девушкой приготовили обед из того что было под рукой.
Юные террористы ели по одному, потому что трое из них всегда оставались при деле: наблюдая за хозяйкой и ребёнком, копируя данные в облачное хранилище и прослушивая полицейскую волну.
Через два часа, когда копирование информации было почти завершено, а полицейская волна по-прежнему не проявляла внимания к разношёрстной бандитской группировке Максим немного успокоился и даже попросил у девушки прощения.
Она ответила формальным согласием, хотя обиду в душе, разумеется, затаила.
Перед выходом Макс выгреб из холодильника всё съедобное и набрал воды в каждую закручивающуюся ёмкость, которую нашёл.
– Ехать будем без остановок, – объяснил он.
Инструменты они напротив – бросили в доме. Даже передатчик старлинка парни разбирать не стали выдернув из него лишь управляющую плату. В освободившиеся сумки сложили винты. Телефон Максим оставил у себя, позволив Марине отблистать владелице ещё полторы тысячи зелёных денег. К этому времени уже было ясно, что никакого мужа у женщины нет – ни в прихожей ни в доме вообще Марина не заметила ни одной мужской вещи. Так что деньги хозяйке точно были нужны и это давало хоть какую-то надежду, что она не кинется в полицию, как только за бандитами закроется входная дверь.
Когда чёрный раритетный Марк с огненной птицей отчалил на восток от дома 26 по Комсомольской улице посёлка Бабушкин, часы показывали половину шестого вечера…
***
Теперь они ехали без единой остановки: пока не стемнело за рулём сидел Максим отдохнувший утром. В это время Владлен утомлённый тяжёлой работой дремал позади на коленях у программиста; а ночью, пока Максим и Марина спали в обнимку на заднем сидении, именно он занял место за рулём автомобиля.
Обратный путь был гораздо короче: как уверяли парни, за постом, в Дальневосточной Объединённой Экономической Зоне они будут в безопасности, так что бежать до самого Хабаровска нужды не было – нужно было лишь преодолеть полторы тысячи километров до Амазара и ещё километров двадцать до блок-поста.
Они лишь раз остановились на заправке залив полный бак и две тридцатилитровые канистры, и ещё дважды чтобы справить нужду. Один из парней постоянно сидел на полицейской волне пытаясь отыскать следы погони, но если все кроме водителя спали, это приходилось делать Марине.
Вечером, пока окончательно не стемнело она не отрываясь читала дневник деда: описания экспериментов, подбор оборудования, краткие характеристики каких-то неизвестных ей людей заполняли страницы толстенной тетради в клетку ровным убористым почерком, и всё это относилось к загадочному проекту «Исход-2», о котором в сети не было совершенно никакой информации.
Рассвет застал их уже в Чернышевске, а это значит, что за 14 часов они проехали больше 1000 километров, до блокпоста оставалось меньше четырёхсот – команда начала расслабляться: парни и Марина умылись в придорожном ручье и даже остановились чтобы спокойно поесть украденными (или при таких расходах купленными?) у хозяйки скудными припасами. Максим вернулся за руль, а Марина присела рядом не выпуская из рук тетради. Иногда она порывалась что-то спросить но всякий раз, когда взгляд её падал на стрелку спидометра замершую в районе 140 км/ч, решала отложить вопросы до лучшего случая.
В начале одиннадцатого они миновали поворот на Могочи, и даже параноидально-напряжённый Максим расслабленно сбавил скорость до 120 километров в час… но увы, преодолеть оставшуюся сотню километров без приключений не удалось.
– Короче народ, нам походу кратны… – пробурчал сзади программист, упавшим голосом прибавляя звук рации-перехватчика.
– …предположительно чёрный Марк 2, 1992 года выпуска. Из особых примет – на заднем стекле автомобиля изображена большая огненная птица. Всем постам, введён в действие план «перехват».
На принятие решения Максиму потребовалось меньше секунды. Он резко затормозил и вывернул руль в сторону обочины.
– Ты назад! – он ткнул пальцем в сидящую рядом девушку, – а ты вперёд, – парень мотнул головой в сторону своего крупного приятеля.
На смену позиции ушли секунды.
– А можно мне в туалет? – пискнула девушка, ещё не успевшая сесть в салон.
– Под себя ходи… – бросил через плечо парень.
Марины было собралась посчитать это грубостью, но Максим посмотрел на неё таким взглядом, что до девушки мгновенно дошла серьёзность положения. Она мигом упала на сидение позади Владлена и быстро захлопнула за собой дверь.
Лица парней стали серьёзными и сосредоточенными. За ними погоня, значит всё – шутки закончились.
– Какая волна? – спросил спереди Макс, вдавливая педаль в пол.
– ФСБ, – отозвался программист, – впрочем, – он покрутил ручку приёмника, – Росгвардия, ГИБДД, Полиция… теперь уже все, наверное.
– Сколько до границы? – этот вопрос был адресован уже Владлену.
– Чуть больше сотни… – отозвался тот.
– Звони! – коротко скомандовал Максим.
– Она же обещала ничего не говорить… – тихо прошептала Марина.
Девушка говорила почти про себя, но Максим её услышал:
– Зря только деньги давали… – злобно отозвался тот, – надо было её завалить нахер…
При воспоминании о плачущей девочке Марину передёрнуло:
– Ты же говорил, что вы, дальневосточники, не такие… – напомнила она слова самого парня.
– Мы не такие, зато они «такие», – злобно проговорил парень вписывая тяжёлый автомобиль в крутой поворот, – поганая нация, живущая за Уралом, никому из них нельзя верить…
Марина хотела было напомнить, что является одной из тех самых ненавидимых Максимом москалей, но понимала что сейчас для этого точно не время. Они ещё не раз поговорят на эту тему, да и пощёчину она припомнит… но… как-нибудь потом…
Владлен достал из кармана смартфон, но набрать номер не успел – поймав ближайшую сотовую вышку трубка зазвонила сама:
– …да, – ответил парень приняв вызов, – …нет, …да, …что?! Когда?! Нет! Это не мы!! – резко обернувшись и на мгновение зажав трубку рукой он громко прошептал Марине: «смотри новости!», и тут же продолжил разговор: – да, понял. Спасибо.
Положив трубку он развернулся в пол-оборота и произнёс громко, обращаясь уже ко всем:
– Через пост больше нельзя, но это не самое страшное. Из патрульной части Могочи сейчас вылетают два вертолёта. Легкие, полицейские модель Ка-226М, глубоко модернизированные; скорость 250 км/ч и пойдут они по прямой.
– Совсем плохо… – отозвался Максим, ещё больше увеличивая скорость.
– А под Амазаром нас уже ждёт патруль, – добавил подельник.
– А вот это ерунда, – отмахнулся водитель, – от машины мы уйдём, от любой…
– А что мне искать-то…? – вставила Марина с заднего сидения.
– Да набери «Бабушкин, происшествия», – кинул через плечо Владлен, – там, говорят, сразу всё будет понятно.
Достав смартфон Марина повторила фразу в поиске, нажала первый попавшийся ролик и тут же зажала себе рот рукой чтобы не заорать от ужаса: на экране был дом, который они покинули меньше суток назад, и та самая кухня на которой они готовили еду, только теперь всё она была залита кровью. Самих трупов не показывали, но диктор вещал чудовищные подробности произошедшего: «…весь посёлок Бабушкин замер от ужаса …двойное убийство матери и двухлетней девочки осуществлённое с особой жестокостью бандой дальневосточных националистов».
– Значит их… – на глаза девушки навернулись слёзы.
Она вспомнила грустную маленькую девочку тыкающую пальчиком в экран её телефона и из глаз девушки сами собой потекли крупные солёные слёзы.
– Как это произошло? – поинтересовался программист, заглядывая в телефон девушки.
– Тут как раз всё ясно, – отозвался спереди Максим, – эта дура решила, что денег ей дали мало и позвонила в полицию, услышав твоё имя, – он на секунду обернулся и ткнул пальцев в заходящуюся от плача девушку, – ты же представилась, – напомнил он, – те перевели звонок на ФСБ… собственно думаю дальше объяснять не нужно. За ограбление нас пришлось бы судить. На суде всплыли бы подробности секретного проекта или, по крайней мере, ареста Лапыгина, Кудрявцева и остальных… в общем суд над «дальневосточными националистами» москалям точно не нужен, а террористов они просто убьют на месте…
Не успел парень закончить фразу, как в заднем стекле автомобиля показались две полицейские мигалки – за разговором они не заметно для себя пронеслись мимо полицейского поста Амазара:
– Чёрный Марк № 282 ук, немедленно остановитесь! – грохот мегафонов перекрикивал даже рёв двигателя.
– Ну, теперь держитесь! – проговорил Максим и, щёлкнув тумблером на панели, утопил педаль в пол.
Марина почувствовала, как её вдавливает в спинку кресла, преодолевая тянущую её назад силу, она дотянулась до переднего сидения и подтянулась на руках вперёд: стрелка спидометра на панели управления быстро ползла вперёд, пока не улеглась на бок на предельном значении спидометра обозначенного цифрой 240 км/ч.
Рёв мотора заглушал даже мысли, но уже через несколько минут полицейские мигалки скрылись из виду. Зато на горизонте показались две чёрные точки вертолётов.
– Сколько до поворота? – бросил Максим в сторону Владлена, взгляд которого не отрывался от навигатора.
– 24 километра, – ответил тот.
– Танк рядом?
– Почти у дороги…
– Хорошо… успеем, – добавил Максим, поглядывая в зеркало заднего вида на приближающиеся чёрные точки вертолётов.
И Марина вновь ощутила тянущую назад тяжесть. В этот раз она не стала сопротивляться и позволила ускорению вдавить себя в сидение, однако передышки ей не дали:
– Соберите вещи по салону, – скомандовал Владлен программисту, – всё лишнее выбрасывайте, забираем только оружие и винты. Тебя это тоже касается… – обернулся он к Марине.
– Но я же… – хотела было возразить девушка.
Однако её прервал грозный окрик Максима:
– Забирай деньги, ствол и тетрадь, остальное бросай в машине!
– Поняла, – кивнула девушка.
На пол Марка полетели маечки и трусики, махровое полотенце и косметичка. На их место Марина засунула валявшийся под подлокотником пистолет Максима и короткоствольный автомат Владлена из заднего кармашка переднего сидения. Сложнее всего оказалось засунуть тетрадь: огромный гросбук ни в какую не желал помещаться в крохотном женском рюкзачке, так что Марине пришлось выложить оружие обратно, и только упихав-таки тетрадь – изрядно её при этом помяв – вернуть стволы назад.
Программист в это время проделывал тут же процедуру со своей техникой, выбрасывая из сумки всё, что можно было впоследствии заменить.
– Готовы? – спросил Максим бросив короткий взгляд в зеркало заднего вида.
– К чему? – только сейчас поинтересовалась девушка.
– Бежать будем, – ответил парень и через секунду добавил, – очень быстро.
– Готовы! – отозвался за неё программист, поднимая сумку на колени.
– Поехали! – прошептал Максим.
Теперь Марину и программиста кинуло вперёд, так как раритетный Марк начал резко тормозить сжигая резину по сухому горячему асфальту. Машина круто вильнула, разворачиваясь напол-оборота и рванула на просёлочную дорогу, состояние которой больше напоминало лесовозную трассу.
На первой же кочке Марина сильно ударилась головой о пластиковую ручку над дверью, после чего немедленно в неё вцепилась, уперевшись другой рукой в подголовник переднего сидения.
То ли к счастью, то ли к сожалению, но бешенная тряска продолжалась не долго – налетев на очередной торчавший из земли валун машина дёрнулась и замерла не в силах двинуться дальше.
– Приехали, – резюмировал Макс, – бегите, я вас догоню.
Открыв дверь Максим дёрнул рычажок багажника, Владлен тут же бросился к нему извлекая тяжеленый баул с винтами, а программист уже бежал вперёд, закинув за плечо сумку с оборудованием.
– Беги за ними! – скомандовал Макс Марине.
Девушка коротко кивнула и бросилась вслед за убегающими парнями.
Сам Максим подошёл к багажнику и вытащил одну из наполненных бензином канистр. Он быстро но тщательно расплескал бензин под колёса и на крышу машины. Затем вылил остатки на заднее сидение и разбросанные по полу вещи, а саму канистру закинул в салон.
Уперев прикуриватель в панель всё ещё заведённого автомобиля, парень ткнул им в пропитанное бензином кресло и растекавшуюся под колёсами пахучую лужу.
Бензин вспыхнул мгновенно. Выбросив бесполезную остывающую железяку в уже пылающий салон парень обернулся и, что есть мочи, бросился бежать прочь от горящей машины.
Подельников он догнал, когда прогремевший взрыв уже стали заглушать винты приближающихся вертолётов.
Подбежав к друзьям, он увидел, что Владлен и программист успели очистить борта «артефакта» от наломанных для маскировки еловых ветвей, и только Марина всё ещё стояла в нерешительности перед стальной громадой вековой давности.
Ступор девушки был понятен – под нагромождением разлапистых хвойных веток на обочине дороги стоял танк. Самый настоящий танк, зелёного цвета с выпуклой поворотной башней и длинным широким утолщаемся на конце дулом.
– Что это? – поинтересовалась девушка у запыхавшегося парня.
– Не тупи, – отмахнулся он, упирая руки в колени и с трудом переводя дыхание, – это танк.
– Но откуда?
– Потом… – он толкнул девушку вперёд и помог забраться на холодный и влажный металлический корпус, – в кабину, живо! – скомандовал он, забираясь следом.
Снаружи «артефакт» выглядел на все свои сто лет, но зато внутри был оснащён по последнему слову техники: когда Владлен повернул вставленную в панель рукоять – тот самый странный ключ, что парень с девушкой получили вместе с деньгами – под потолком зажглась яркая светодиодная лента, а вместо древней панели взгляду девушки предстали современные мониторы.
Сидения тоже были заменены и создавали весьма комфортные ощущения.
Двигатель взревел и машина рванулась вперёд:
– В конце прошлого века Сергей Иваныч занимался металлоломом, – объяснил Максим, бухаясь в кресло, – так вот, какой только срани ему тогда не тащили… но попадались и такие вот «артефакты ушедшей эпохи», – добавил он, обводя широким жестом внутреннее убранство древней техники, – а когда он вышел из тюрьмы…
– Хорошь п…деть! – оборвал его Владлен, – садись в наведение!
– Есть!
Максим ловко перепрыгнул в соседнее кресло, будто уже сто раз так делал. В рёве танкового мотора вертолётных винтов слышно не было, но зато обе сине-белые машины были прекрасно видны на мониторах наведения.
– Я еду, ты стреляешь! – коротко произнёс Владлен.
Макси кивнул и обратился к Марине:
– Дорогая, подай снаряд…
Девушка огляделась по сторонам и только тут заметила под ногами несколько разбросанных в беспорядке зауженных на конце цилиндров. Она подняла один и протянула его Максиму.
Воткнув цилиндр зауженной стороной в ствол, он задвинул затвор, развернул башню и, поймав один из приближающихся вертолётов в перекрестье прицела, дал залп.
Марина ощутила, как машина тяжело ухнула, и казалось на секунду оглохла: ощущение было такое, как будто её обложили ватой, запихали в огромную кастрюлю, а потом со всей дури врезали снаружи кувалдой.
Но даже в таком полуоглушённом состоянии она прекрасно видела на мониторе, как снаряд прошил корпус вертолёта насквозь, вырвав кусок обшивки и россыпь деталей с противоположной стороны. Вражеская машина ещё несколько раз неуклюже махнула винтами, а затем рухнула вниз подняв в небо тучу пыли и пепла.
– Есть! – злорадно отозвался Владлен.
Второй вертолёт, на несколько секунд замерев в воздухе, медленно развернулся и дал дёру в направлении прогнившего Запада.
– Всегда мечтал это сделать… – проговорил улыбающийся Максим, разворачивая башню обратно, по направлению движения машины.
– До границы зоны разграничения пятнадцать километров, – облегчённо отозвался Владлен вытирая со лба холодный пот, – кажется пронесло… ушли…
Несколько последующих минут Марина пребывала просто-таки в шоковом состоянии. Парни о чём-то говорили, но она их не слышала – зубы у девушки стучали от пережитого потрясения, а сама она тряслась крупной дрожью, не обращая внимания на происходящее вокруг. Из ступора её вывел рыжий программист, ткнув в плечо девушки походной фляжкой:
– Выпей… – предложил он.
Ещё не до конца понимая происходящее, Марина приняла флягу и сделал несколько глубоких нервных глотков… и тут же зашлась хриплым кашлем.
– Что это? – она протянула флягу обратно, возвращаясь в реальность.
– Чистый спирт, – довольно осклабился программист, – ну как? Тебе лучше?
– Да… – недовольно, но честно ответила Марина.
Она глубоко вздохнула и, оглядевшись по сторонам начала развязывать свой рюкзак:
– Максим, – обратилась она к сидящему в артиллерийском кресле парню, – ты же вроде фанат всякой марсианско-космической темы?
– Да… – растерянно отозвался парень, поворачиваясь к девушке.
– Я тебя вчера не стала спрашивать… ты был занят, – объяснила она, – но тебе такие имена как Щукин или Станкевичус ни о чём не говорят?
– Говорят, – кивнул парень, – а что?
– У деда в конце журнала разлинованные страницы на которых написано «экипажи» и там перечислены эти люди, вот, – она достала тетрадь нашла нужную страницу и прочитала ещё несколько фамилий: – Александр Щукин, Анатолий Левченко, Римас Станкевичус…
– Ну всё верно, – кивнул Максим, – это пилоты экипажей Бурана… но они все погибли, двое в 1988м, и последний в 1990м.
– Странно, – удивилась девушка, – но тут все характеристики датированы 90м годом…
– Может он писал их позже, – пожал плечами парень.
– А вот эти, – девушка вновь начала водить пальцем по тетради, – Вероника Минина, Светлана Соболева, Виктория Брин?
– Нет, – покачал головой парень, – этих имён я никогда не слышал… а что там такое?
– Они отмечены как экипажи «исхода-2», тут полтетради посвящено этому проекту, – ответила девушка.
– Никогда не слышал, – помотал головой парень, – а что за проект-то?
– Да не могу понять… – честно призналась девушка, – но я ещё не всё прочитала…
– Так ты пролистай! – улыбнулся парень, очевидно он уже успел накатить из фляги, пока Марина пребывала в ступоре, и немного отошёл от происходящего, – А то тетрадь скоро отдавать надо будет, – напомнил он.
Мысль о том, что с дедовской реликвией скоро придётся расстаться подстегнула девушку, она откинулась в кресле и принялась лихорадочно листать исписанную убористым почерком древнюю тетрадь и фотать страницы:
– Прошли зону разграничения! – прозвучал спереди довольный голос Владлена.
Но девушка не обратила на него внимания. Она продолжала снимать пожелтевшие от времени страницы, пока не дошла до последнего, разлинованного вручную листа.
Вдруг её глаза расширились от удивления граничившего с шоком:
– Максим… – шёпотом позвала она парня, не отрывая глаз от тетради.
– Да? – обернулся тот.
– Помнишь ты говорил, что на Марсе происходит что-то странное?
– Говорил…
– Так вот… я видимо знаю, что там происходит на самом деле… именно это Дед хотел сообщить тем, кто будет готовить Марсианскую миссию! – сорвавших на крик воскликнула девушка.
Марина подняла влажные глаза и уставилась на Максима.
Но вместо него на её реплику ответил Владлен:
– Боюсь ты этого уже никому не расскажешь… – его голос минуту назад такой бодрый и весёлый, упал и перешёл на трагический полушёпот.
– Почему? – не поняла Марина.
– Вот почему… – он как-то обречённо-равнодушно ткнул пальцем в обзорный экран, на котором в полный рост поднимались над кромкой леса два защитной расцветки и хищного вида вертолёта.
– Но мы же прошли контрольную линию! Ты говорил мы в безопасности! – воскликнула девушка.
– Боюсь, что Сергей Иваныч нас кинул… – всё тем же спокойным упавшим голосом отозвался Владлен.
– Может снаряд подать…? – с надеждой в голосе поинтересовалась девушка.
– Это не Ка-226, как у русских ментов, – вздохнул парень, – это армейский Ка-52, более известный как «Аллигатор», ему наш снаряд ничего не сделает…
Несмотря на оглушающий рёв двигателя, Марине на секунду показалось что в кабине наступила звенящая тишина. Вся компания с нарастающим ужасом глядела на вырастающие в мониторах грозные боевые машины, направляющиеся на перехват древнему «артефакту».
– Мариша… – вдруг нарушил тягостное молчание Максим, – ты знаешь, я тебя люблю. Ты лучшая девушка которая у меня была… прости меня за всё, мне было очень хорошо с тобой…
Его ровный спокойный тон напугал девушку гораздо сильнее взрывов и перестрелки, которые им пришлось недавно пережить, сильнее чем пронзённый снарядом вертолёт и залитая детской кровью кухня дедовского дома.
– Почему «было»…? – задыхаясь от ужаса, переспросила она.
Максим тяжело вздохнул, отвёл взгляд от экрана, который уже полностью заполнили приближающиеся с востока боевые машины, посмотрел на девушку извиняющимся взглядом и нежным шёпотом произнёс:
– Потому что сейчас мы все умрём… прости…
На центральном бортовом дисплее было отчётливо видно, как два летящих навстречу военных вертолёта вышли на огневой рубеж и навели на раритетный танк носы размещённых под ущербными крыльями крылатых ракет.
– Прости… – ещё раз пробормотал парень.
И в этот момент в салоне танка ожила рация…
После напряжения последних недель на станции, наконец, наступил покой. Прекратившаяся связь с Землёй теперь не могла принести более ни новых распоряжений, ни новой информации. Маркус более не строчил отчёты своим невидимым кураторам из непонятной правительственной организации, а Билл был избавлен от необходимости проверять и исправлять их перед отправкой.
Модернизированная система жизнеобеспечения работала как часы. Правда мутные кристаллы фиксирующих азот псевдобактерий продолжали появляться на металлических приборах, но на это уходили незначительные граммы азота, которые не составляло труда скомпенсировать.
По сути это время можно и нужно было использовать на отдых, но в колонии не спадало нарастающее напряжение. Теперь колонисты знали, что на планете они не одни: роботы, марсиане или пришельцы караулили их в пыльной пустоте бескрайних пустынь, от чего многим становилось не по себе.
Разумеется, отчёт о посещении странной заброшенной станции построенной неизвестно кем и неизвестно когда, на Землю отправлять не стали: Саливан боялся что создатели базы – если они действительно окапались в высших эшелонах американской власти или правления военно-промышленными гигантами – опасаясь огласки могут сразу же зачистить колонию от обитателей дабы скрыть следы своих преступлений. Причём это может произойти даже в том случае, если такая задача изначально не стояла – по какой бы причине не была засекречена параллельная миссия, и в чём бы она ни заключалась, сам факт её секретности говорил о том, что её заказчики не заинтересованы в разглашении тайны. А значит, колонисты узнали то, чего знать были не должны, от чего стали опасны для невидимого врага уже сами по себе.
Единственная НЕ угрожающая колонистам версия заключалась в том, что базу строили пришельцы то ли прилетевшие, то ли потерпевшие крушение на этой негостеприимной планете.
Однако против этой версии говорили сразу два обстоятельства:
Во-первых место посадки оказалось не единственным: оставленный на брошенной базе аватар при поддержке имеющейся в их распоряжении спутниковой группировки быстро обнаружил ещё два круга спечённого до стекла грунта, что однозначно указывало на посадку как минимум трёх кораблей, которые в последствие были спрятаны или демонтированы. Так что крушение корабля, пусть даже инопланетного, смело можно было исключить.
Во-вторых за земное происхождение станции говорил и найденный на развалинах гвоздь – используя стандартные методы датирования, можно было предположить, что он изготовлен на Земле 50-60 лет назад. По словам Маркуса для военных разработок это проблемой не было – запасы комплектующих и оборудования на военных заводах могли лежать десятилетиями. Собственно в этом и был смысл стратегических резервов – возможность работать длительное время на запасённом сырье при полном или частичном разрушении производства.
Антон надеялся, что какую-нибудь ясность внесёт спектральный анализ обнаруженного на месте посадки фульгурита, но увы – химический состав спечённого стекла был совершенно идентичен химическому составу окружающего грунта, без каких-либо примесей позволяющих идентифицировать тип топлива. Значит традиционное ракетное топливо корабли не использовали… но что использовали понять было невозможно. С равной вероятностью это мог быть метановый двигатель как у Компании или водородный как у военных, а мог быть и вовсе неизвестный тип реакции.
Впрочем, были и ещё две находки – сказать, что они прям-таки перечёркивали версию земного происхождения станции было нельзя, но с человеческой точки зрения штуки эти были предельно странными:
Первое – обгоревший осколок металла. Материал его был испорчен оксидами – скорее всего материнская деталь сгорела и расплавилась – можно было понять лишь то, что это какая-то нержавеющая сталь, возможно хромированная с внешней стороны. Однако странность была в другом: в веществе обнаружились обширные следы германия и индия. Исключительно из физических свойств этих элементов, можно было предположить, что оплавленный кусочек ранее составлял корпус транзистора или тиристора неизвестного происхождения. Германий-Индиевый переход в принципе можно было использовать так, как люди использовали кремней-металлические переходы в полупроводниковых приборах. Вот только никто на Земле не делает микросхемы и транзисторы из германия и индия. И, насколько было известно инженерам, никогда не делал.
Второе – осколок розовой керамики, ещё более странный, чем обгоревшая стальная чешуйка. В ней вообще было прекрасно всё: розовый цвет необычному осколку придавали примеси бериллия, а две жёлтые паутинки оказались золотыми. Микроскопические кусочки розовой бериллиевой керамики были обнаружены также и в пробах пыли, собранных по углам «аппаратного отсека».
По виду и структуре можно было предположить, что найденный предмет – осколок микросхемы. В этом случае золотые паутинки некогда были контактами, а бериллиевая керамика составляла корпус. Помимо внешнего сходства за эту версию говорили следы кремния с внутренней стороны осколка.
Выходило так, что неизвестные инженеры создавали крупные полупроводниковые приборы из германия и индия, а мелкие – из кремния, но зато в бериллиевой оболочке, да ещё и не поскупились на золотые контакты.
Антон, Сьюзен и даже Маркус были совершенно убеждены – на Земле подобной элементарной базы не существовало.
В общем новые данные приносили скорее новые вопросы, чем какие бы то ни было ответы.
Чтобы как-то разнообразить досуг и снять напряжение в этот вечер Саливан предложил устроить праздничный ужин – первоначально он собирался приурочить торжество к какой-нибудь важной праздничной дате, но из всех памятных дней на календаре не попалось ничего знаменательнее дня памяти Элвиса Пресли – так что вечеринку решили закатить именно на него.
У Маркуса оставалась ещё пара бутылок вискаря, по посовещавшись с Антоном, они решили обойтись спиртовыми настойками старшего инженера и придержать запасы бесценного спиртного на какой-нибудь по настоящему торжественный случай.
Джиллиан по случаю запекла одну из свинок третьего поколения. Запекла целиком, специально чтобы создать ощущение праздника: выставленная на стол тушка едва ли не дотягивала до размеров молочного поросёнка – родившиеся на Марсе грызуны из-за уменьшенной силы тяжести и обилия углеводов в пище (которых было гораздо больше чем в земной траве из-за избытка углекислого газа) вырастали поистине громадных размеров, превосходя родителей на 30-40% по длине тела и более чем в два раза по массе.
Украсившая центр стола аппетитная поджаристая тушка действительно создавала ощущение праздника, а рассыпчатый марсианский картофель отлично сочетался с мясом. Не хватало разве что салата из овощей – привередливые помидоры ни как не хотели плодоносить под куполом – но Антон заменил его салатом из папоротника: неприхотливое примитивное растение чувствовало себя в марсианском грунте как дома.
Джиллиан и Линда к странным мелконарезанным зелёным побегам поначалу отнеслись настороженно. Но Антон заверил их что в Сибири это едят все и после снятия пробы девушки полностью поддержали его кулинарный эксперимент.
Билл оглядел рассевшуюся вкруг стола команду и разлив по стаканам спиртосодержащий раствор с искусственными ароматизаторами провозгласил:
– За Элвиса Пресли!
– Ура… – вяло отозвался Маркус, – и подхватив стакан осушил его залпом.
Остальные колонисты привстали, чтобы чокнуться и лишь затем сделали по несколько глотков обжигающей жидкости. Правда Сьюзи к выпивке не прикоснулась, отставив наполненный стакан на край стола, но на этот жест никто не обратил внимания.
Команда голодными глазами наблюдала за тем, как пухлые руки Джиллиан ловко разделывают жаренного грызуна: ведь как бы она не старалась разделить мёртвое животное на равные куски, вкусный частей у тушки всё равно было меньше чем колонистов. Тем не менее Джиллиан не допустила поводов к недовольству раздав по ножке каждому мужчине и разделив остаток тушки на четыре части между женщинами. Теперь вопрос дальнейшего деления мяса был прерогативой каждой семейной пары, но отдать привлекательную ножку в обмен на кусок мяса со спины отважился лишь сибирский инженер.
На тарелке осталось только внутренне содержимое запечённого животного: перемолотая требуха с грибами, которой Джиллиан нафаршировала свинку, перед тем как поставить в духовку. Эту часть блюда каждый мог брать уже без ограничений – делить её по весу не предполагалось.
Антон со Сьюзи и пара афроамериканцев – смелые до кулинарных экспериментов – сразу же сдобрили дымящиеся куски картофеля томлёным ливером с грибами, а более консервативная часть колонии, состоящая из Била, Джиллиан и четы китайцев предпочла сосредоточиться на салате.
Некоторое время голодные космонавты сосредоточенно поглощали праздничный ужин, но когда Билл потянулся чтобы обновить алкоголем содержимое стаканов, Линда осмелилась нарушить молчание:
– Господа, – она обвила взглядом чавкающее собрание, – я понимаю что у нас тут теперь вроде как есть командование, и привилегированные члены общины… которым положено знать больше чем простым смертным, но может быть мы обсудим последние открытия? Вместо того чтобы делать вид будто ничего необычного не происходит?
Закончив фразу она бросила взгляд на противоположную сторону стола и едва заметно подмигнула чете китайцев: по всей видимости задать тот вопрос хотели именно они, но по природной скромности не решились. Также её вопрос означал, что пока костяк экспедиции был сосредоточен на исследованиях и ремонте Линда пыталась навести мосты с другими членами экипажа. И первое и второе не слишком понравилось нахмурившемуся Биллу, но отказываться от разговора он не стал:
– Что ж, – проговорил он, раздвигая по столу вновь наполненные стаканы, – давайте обсудим, – добавил капитан, усаживаясь обратно в кресло.
– Для начала я бы хотела спросить, – начала Линда, поднимая полный стакан, – почему о таких важных находках мы не сообщили на Землю? Это ведь было ваше решение, капитан? – она вопросительно посмотрела на Саливана.
– Да, – не стал тот отрицать очевидного.
Однако на первую часть вопроса капитан так и не ответил, от чего Линда была вынуждена его повторить:
– Так и почему?
Саливан опустошил половину стакана залпом. Поставил его на стол и глубоко вздохнув приготовился к длинным объяснениям:
– Я исходил из того, что параллельную миссию послал кто-то из наших конкурентов. Узнав что она более не является тайной, они могут попытаться перейти к активным действиям, например, напасть на станцию.
– Хорошо… – кивнула головой Линда, и снова юркнув глазами на китайцев добавила: – а сама станция? Расскажите же нам, наконец, что вы обнаружили.
Тут уж волей-неволей в разговори пришлось вмешиваться инженерам:
– Да не знаем мы что сказать, – честно и за всех ответил Антон, – в самой станции ничего сверхъестественного нет: купол из освинцованного стекла, проще говоря хрусталя, очевидно сделан для защиты от радиации. Однако это не о чём не говорит: радиация вредит не только людям, но и машинам. Материалы также местные: стекло получено плавлением марсианского песка, добытого практически под ногами, бетон сделан из него же, а других улик на станции не осталось. Впрочем гвоздь можно идентифицировать как земной, по данным радиоуглеродного анализа ему чуть больше полувека, но земное происхождение сомнений не вызывает…
– Это не совсем так… – неожиданно для всех прозвучал голос китайского экзобиолога, – насколько я понимаю смысл радиоуглеродного метода, то он в принципе исходит из того, что предмет был создан на Земле. То есть при датировке вы исходили из того что гвоздь земной и разумеется, подтвердили исходную посылку, так как данный метод в принципе не позволяет её опровергнуть…
Все взгляды устремились на китайскую пару. Пользуясь моментом сидящая возле Чена Ванесса подняла руку, как школьница на занятии, и в помещении прозвучал тихий голос миниатюрной китаянки:
– А может ли это быть… следом инопланетной цивилизацией?
Антон мысленно закатил глаза – опять двадцать пять – впрочем ситуация была настолько безумна, что обсудить можно было и безумные варианты:
– Давайте я объясню подробнее, – начал он. – В принципе, Чен в чём-то прав. Мы исходили из того что гвоздь сделан на Земле и получили что гвоздь бы сделан на Земле. Но да, с тем же успехом он мог быть изготовлен в условиях напоминающих земные на планете напоминающей Землю. Однако такое предположение, как Чайник Рассела [1] – его в принципе нельзя не подтвердить, не опровергнуть, поэтому с научной точки зрения оно не имеет никакого смысла!
– А другие находки? – робко возразил Чен, – Они ведь на земные не похожи…?
Антон поёжился, понимая что теперь всё внимание приковано к нему. Он с надеждой во взгляде посмотрел на супругу, но та просто не имела возможности его поддержать, так как и сама терялась в догадках.
Инженер осушил залпом остатки жидкости в стакане и, подвинув его Биллу, проговорил:
– Нет, так категорично заявить нельзя, – уверенно произнёс он. – Да, материалы странные: я никогда в жизни не видел плат на бериллиевой керамике с золотыми контактами, не говоря уже о германий-индиевых транзисторах… но с точки зрения физики в них нет ничего сверхъестественного. Подобные вещи можно изготовить в земных условиях, хотя и непонятно зачем…
– Но можно и не в земных? – не сдавался Чен.
– Да можно всё что угодно предположить, – раздражённо повёл плечами Антон, – но судя по анализу это вполне обычные радиодетали, хоть и из необычных материалов. Так что согласно Бритве Оккама [2] нам не требуется иных версий их происхождения кроме земной.
– Антон, – в этот раз Чен обратился к инженеру по имени, – я не слишком хорошо разбираюсь в инженерных науках, но… вот чисто теоретически, – он старался как можно сильнее смягчить вопрос, заметив как инженера раздражает инопланетная тематика, – если бы на другой планете, похожей на Землю, были бы существа похожие на людей, как бы выглядела их электроника?
Признаться заданный таким образом вопрос на некоторое время поставил инженера в тупик. Вопрос звучал вполне научно: «а что было бы, если…», так строится большинство исследований, которые ведутся целенаправленно. Так вот, что было бы если бы мы попытались измыслить инопланетную технику нашего технического уровня? Он напряжённо почесал в затылке и с мольбой в глазах посмотрел на Билла.
Тот истолковал взгляд по своему, вне очереди наполнив стакан Антона до краёв и подвинув его в сторону инженера.
Поняв, что от ответа ему не уйти, Антон поднял стакан, осушил его наполовину, и проговорил:
– Я понимаю, что вы хотите услышать, да, она была бы похожа на нашу, – неохотно согласился он, – логика, она одна, математика тоже. Если бы они пошли нашим путём технической эволюции, то использовали бы в транзисторах p-n-p или n-p-n переход, делали бы их из полупроводников и металла. Хотя, вполне возможно это были другие полупроводники и другие металлы – те которых на их родной планете больше, или которые по каким-либо экономическим причинам выгоднее добывать и перерабатывать. Можно ли сделать транзистор из германия и индия? Да можно! Почему нет? Сделать золотые контакты? Золото везде редко, но если их исследования хорошо финансируются то почему нет? Золото для контактов вообще отлично подходит, и в странах с плановой экономикой использовалось и на Земле. Бериллий в керамике? Ну так она розовая получается, красивая, может им нравится розовый цвет? Может там девочки микросхемы делают, как у Гаррисона в Эдеме, а мужики сидят по домам и растят детей; из-за чего промышленные изделия более красивы, чем практичны? Розовые микросхемы, даже меня бы, наверное, порадовали… – неуверенно произнёс он.
Антон опустошил вторую половину стакана, перевёл дух и продолжил:
– Но во всех этих предположениях есть одно «но», они совершенно не проверяемы и потому ненаучны. Потому что всё то же самое можно сделать на Земле, и это предположение куда проще, чем притянутые за уши инопланетяне.
– А в принципе… почему нет? – реплика капитана выглядела как поддержка китайцев, но с одобрением он смотрел именно на Антона. По всей видимости его «почему нет?» относилось не к инопланетной версии, а к какой-то другой, которая оформилась в его голове, и завершилась логическим выводом о котором он сейчас и собирался поведать: – Мы же с вами здесь? Значит полёт на Марс и строительство базы возможно. Причём в нашем случае это осуществлено совсем небольшой, по мировым меркам, частной корпорацией. Да и цена проекта сущие копейки, если сравнивать их с какой-нибудь программой Апполон… И вот что я подумал… А что если всё это правда сделано на Земле, но только не Боингом, как мы изначально полагали, а кем-нибудь другим?
– Например? – заинтересованно повернулся к старому приятелю Маркус.
– Да не знаю… – рассеянно пробормотал капитан, хотя по его лицу было видно что версия у него имеется. Ещё несколько секунд он думал произносить ли её в слух, и наконец решившись, проговорил: – китайцами, например!
– Почему китайцами, – не понял Чен.
Он настороженно осмотрелся и вспыхнувшие заинтересованные взгляды ему не понравились.
– Я же не в плохом смысле, приятель, – по обыкновению белозубо улыбнулся Маркус, – если бы такая хрень началась полвека назад, все подумали бы в первую очередь на русских, но теперь… Китай вторая экономика мира и единственная страна имеющая собственную орбитальную станцию в личном пользовании… почему бы ему не захотеть и собственную марсианскую базу?
Чен с Ванессой заозирались по сторонам в поисках поддержки, но остальная команда поглядывала на них с нескрываемым интересом, переваривая новую версию, которая была по меньшей мере не более невероятна, чем предыдущие.
– Кроме того, – полковник важно поднял указательный палец к виску и покачал им в воздухе, – мы точно знаем, что Китай проводит запрещённые опыты по генной модификации человека как минимум уже двадцать лет как. Можно вырастить целую спецкоманду!
– Бюджет Китая засекречен на треть, – задумчиво дополнил Саливан, примерно триллион долларов они расходуют неизвестно на что… – в общем эта версия выглядит наименее невероятной из всего того бреда который я слышал последние дни.
– Тогда и гильза калибра 7,62 может иметь иное объяснение! – воодушевлённо хлопнул в ладоши Маркус.
– Да? – удивлённо посмотрела на полковника Сьюзи, с детства упражнявшаяся с оружием, – даже я думала что это американский патрон…
– Да нет, что вы, – замахал огромными ручищами негр, – патрон очень распространённый! Понятно, что он подходит к большинству армейских образцов, особенно автоматического оружия, но самое распространённое оружие в мире вовсе не М-16, а автомат Калашникова. Собственно совпадение патронов от М-16 и калаша не случайно: во времена Холодной Войны армии США и СССР намеренно использовали одинаковые патроны, ведь сверхдержавы прошлого века активно воевали между собой в третьих странах, а возможность использовать захваченное трафейное оружие и боеприпасы никогда не бывает лишней… – добавил военный, – Китай с начала века имеет лицензию на многие виды советского оружия, но наверняка и своё оружие под 7,62 у них имеется… а Чен? – полковник хитро усмехнулся и уставился на готового провалиться сквозь землю Чена.
– П-п-представления н-не-им-мею… – проблеял перепуганный экзобиолог.
– Какая чудесная версия! – обрадовалась Линда, алкоголь действовал на неё быстрее чем на остальных, и после двух стаканов она изрядно захмелела, – А давайте запрём ускоглазых под замок, как меня с мужем недавно, а?
Она обвела окружающих победоносным взглядом, и у несчастной Ванессы кусок застрял в горле.
– Стоп-стоп-стоп! – замахал руками Саливан, – Никого никуда запирать мы не будем. Я полностью доверяю сотрудникам отобранным Компанией… по крайней мере пока.
Под его пристальным взглядом Ванесса смогла, наконец, протолкнуть в горло не дожёванный кусок, но к остальной еде теперь притронуться не решалась.
Упоминание автоматов Калашникова напомнило Антону кошмарный сон, который мучал его со дня пропажи собаки. А ведь и правда, он наверняка знал это где-то на подсознательном уровне: 7,62 подходит не только к американским пулемётам! И тут старшего инженера пронзила невероятная догадка… правда прежде чем её озвучить необходимо было кое-что уточнить:
– У меня есть одна мысль… – начал он, подвигая пустой стакан Саливану, который пользуясь паузой, поспешил наполнить всё, что стояло на столе пустым, – Маркус, – обратился Антон к полковнику, – вы говорили что-то про поисковые скрипты для спутников. Вроде как грозились найти наш атомный бульдозер, как успехи?
– Да скрипт-то я написал, – неуверенно проговорил военный, почесав подбородок, – но на то чтобы обшарить всю планету нашими спутниками, даже если они чётко идентифицируют кусок чистого металла под небольшим слоем пыли и камни, потребуются месяцы…
– А если не всю планету? – прищурился Антон.
– Что вы имеете в виду? – заинтересовался полковник.
– Ну раз сегодня вечере безумных версий, я тоже предложу одну, – Антон подорвался с места и через секунду оказался у большой информационной панели на стене. В несколько движений он вывел на неё большую карту долины Маринер, от основания хребта Капрат, до окончания хребта Гирион: – смотрите, – начал инженер тыча указательным пальцем в карту, – вот тут была наша временная станция, – он указал на плато за северным склоном каньона Капрат, – а вот тут, – его рука сместилась в низ к едва заметной крохотной точке кратера Гарни, – наша постоянная база. Почему мы так строили? – он задал вопрос, оглядел сидящих за столом колонистов, задержал взгляд на побледневших Китайцах и сам же на вопрос ответил, – Потому что садится в долине небезопасно, особенно в автоматическом режиме! НО! Давление на дне долины в два раза выше чем на поверхности. На той станции, которую мы нашли, точно был шлюз. Значит давление внутри отличалось от внешнего, а это значит что роботы ли её строили, люди или пришельцы, давление им было зачем-то нужно. А если это так, то они должны были следовать такой же логике, как и мы: садиться на ровном плато, строить временную базу, а потом уходить в долину и строить базу постоянную!
Глаза инженера горели блеском озарения:
– Теперь смотрите сюда, – продолжил он, – вот тут найденная нами брошенная станция, – его рука переместилась на северо-запад, преодолела разлом Мелас и замерла за северным склоном долины Ио, – а вот тут, – он опустил руку почти отвесно вниз, как только что демонстрировал разницу между временной и постоянной станцией самих колонистов, – пропала наша собака. В том же квадрате пропал бульдозер. Так что если следовать общей логике, то наши пришельцы, люди или роботы должны быть где-то в этом квадрате: от очертил пальцем четырёхугольник от слияния двух рукавов каньона Ио, по границам Маринера не доходя до разлома Мелас.
Довольный собой инженер сиял как начищенный медный трансформатор:
– Этот квадрат не больше 400 километров в поперечнике, – он перенёс победоносный взгляд на Маркуса, – за сколько спутники вооружённые твоими скриптами смогут прочесать это место?
– За пару дней, – уверенно кивнул полковник.
– Отлично, приступай! А начать можно вот с этой узкой полосы, – он увеличил карту и провёл ладонью сверху вниз: от брошенной базы до места пропажи собаки и далее на юг до южного склона каньона Ио: – Полоса километров сто и протяжённостью около трёхсот, это всего 30.000 квадратных километров… да, не мало, но в тысячу раз меньше всей планеты, или в несколько десятков раз меньше площади Долины…
Довольный инженер вернулся на место и сжал смотревшую на него с восторгом жену за руку.
– А может всё-таки возьмём китайцев под арест? – с надеждой в голосе поинтересовалась пьяная Линда заглядывая в глаза мужа, но тот лишь отрицательно покачал головой.
Не вставая из-за стола полковник достал планшет, соединился с системой станции и отдал несколько коротких команд. И тут впервые голос подала Сьюзи:
– …а что мы будем делать, если правда найдём бульдозер или новую станцию? – проговорила она, с тревогой поглядывая на своего безрассудного мужа.
– Как что? – удивился тот, – Пойдём исследовать конечно! – он приподнял стакан в пригласительном жесте, и только тут заметил что Сьюзи за весь вечер так и не отпила не капли.
– Вот именно поэтому я и спросила… – хмуро отозвалась супруга, – никуда ты не поедешь, пусть на этот раз туда отправляются Билл и Маркус!
– Да мы ещё ничего не нашли… – попробовал успокоить девушку Саливан.
– А когда найдёте уже поздно будет, – недовольно повела плечами Сьюзен, – этот дебил соберёт вещи и под шумок смоется позырить «а чё там такого», я ж его знаю. Ещё и связь вырубит. Так что я как минимум настаиваю, чтобы ничего не предпринималось до возобновления связи с Землёй, и настаиваю на этом прямо сейчас, пока меня ещё кто-то слушает!
– На самом деле не всё так однозначно… – нахмурился Саливан, но заметив полыхнувший ненавистью взгляд Сьюзи попытался исправиться, – я не к тому что на задание необходимо идти именно твоему мужу, вовсе нет! Но если мы всё же имеет дело с боевыми роботами конкурентов – а я всё-таки продолжаю считать эту теорию основной – то отправиться к месту их базирования сейчас, когда нет связи, очень даже хорошая идея!
– Это ещё почему? – недовольно буркнула Сьюзи.
– Так посуди сама, ты же инженер! – воскликнул Саливан, – Если роботы до сих пор не напали на станцию, значит они объективно не получали такого приказа…
– И-и-и…? – поторопила его девушка.
– Так если связи с Землёй нет, они его уже и не получат! – довольно осклабился Саливан.
– Сьюзи, – подключился к разговору Маркус Мюррей, – я не хотел бы вызывать на себя дополнительную порцию твоего гнева, но капитан прав. Если идея Антона верна, и мы успеем что-то найти до возобновление связи, ехать надо будет сразу. Это разумно. Если это машины, то они не станут нас атаковать без приказа с Земли, поэтому отсутствие связи более хорошо, чем плохо…
– …а если это люди? – злобно отозвалась Сьюзи.
– Тогда нет никакой разницы свяжемся мы с Землёй или нет! – уверенно ответил Маркус, – Более того, если вдруг наше последнее предположение окажется верным, и на планете присутствует тайная китайская миссия, то работает та же самая логика, ведь для нас китайцы ни чем не отличаются от машин… в хорошем смысле брат! – он перевёл взгляд на растерянного Чена и белозубо улыбнулся.
– Это как? – не поняла Джиллиан.
Китайцы тоже не поняли чем они напоминают боевых дронов, но в сложившихся обстоятельствах предпочитали помалкивать.
– Ну в смысле раз они не атакуют, значит приказа нет, – объяснился Маркус, – если мы их обнаружим, то без связи с Землёй они атаковать не посмеют. А вот со связью… уже не факт. Если миссия засекречена, её могут пожелать сохранить в тайне…
– Чушь какая-то, – помотала головой Сьюзи, – а что им помешает напасть потом? Ну в смысле допустим это правда китайцы, допустим мы их нашли – если они правда где-то в отведённом Антоном квадрате, мы найдём их станцию за пару дней, не так уж тут много подходящих мест – допустим мы даже побратались за руки и всё прошло как ты говоришь. А потом бац! Появилась связь с Пекином и их… кто у них там сейчас? – она подозрительно покосилась на китайскую чету, – говорит: мочи пиндосов! Так какая разница.
В ответ на её возмущённую сентенцию Маркус раскатисто расхохотался:
– Сьюзи, детка, не смотри дешёвых боевиков! – ласково пробасил он, – если они уже раскрыты, то никакого смысла прятаться дальше не будет, и уж конечно не будет никакого смысла нападать на станцию когда все будут в курсе кто мог это сделать. Ведь у нас связь появиться одновременно с ними, но сообщение на спутник ретранслятор мы отправим ещё до того, оно уйдёт автоматически! И тогда это уже не «загадочное исчезновение марсианских колонистов» и даже не терракт, а самое настоящее объявление войны. Не могу себе представить чтобы Пекин пошёл на такое… в этом нет никакого смысла.
– Ладно, хер с вами, – Сьюзи подняла руки ладонями вперёд в примирительном жесте, но с её лица не сходило скептическое выражение, – вы меня убедили. Вот вы с Биллом и пойдёте, если что…
– Я только за! – согласился Маркус подняв руку.
– Зато я против! – внезапно возмутилась ещё минуту назад едва не дремавшая Линда, – Я тебя ждала из Ирака, потом из Судана, потом из Тюрмы, а теперь ты хочешь тут сдохнуть? Когда у нас только-только появился план на спасение? Ни-за-что! – отрезала она, – и если Саливан отдаст тебе скафандр я сама его прострелю!
– Давайте все немного успокоимся! – попытался перекричать возникший гвалт Саливан, – Мы ещё ничего не нашли, но если найдём и если наши женщины так переживают за своих мужчин, то пойду я, или жребий тянуть будем.
– Увы! – от нескольких внеочередных порций спиртного Антон набрался храбрости и не мог пропустить эту часть представления, – не всё так однозначно… – начал он поднимаясь над столом для пущей важности: – у нас есть предположение что там могут быть боевые машины боинга, и… два человека работающие на боинг, – он указал рукой на парочку афроамериканцев, – у нас есть предположение что там могут быть китайцы, и… вот у нас два китайца, – его взгляд устремился на окончательно поникшую китайскую пару, – Очевидно, что не первых не вторых мы на миссию направить не можем. Потому что… а мало ли чё?!
Он наклонился взял со стола стакан супруги, к которому она так и не притронулась, и осушив его наполовину продолжил:
– Помимо указанных остаются двое белых мужчин, – указал он на себя и Саливана, – но их нельзя отправить в поход обоих, потому что тогда наши женщины останутся с теми, кого нельзя направить на миссию. Что даже ещё хуже, чем их отправить, – резюмировал он.
– Во! Видели! – чуть не подпрыгнула Сьюзи, – Я вот ровно об этом и говорила!
– Да остынь, – махнул на неё рукой Саливан, – если мы найдём станцию, ан её обследование пойду я, один. А командование передам Антону, за несколько дней дней без меня ничего не произойдёт. А если произойдёт, то инженеры всё равно по факту будут руководить станцией.
– А моего мнения никто не спрашивает? – отозвалась тихая Джилли, – Я может тоже не хочу…
Она не успела проговорить, потому что её прервала Сьюзи:
– Чё ты там не хочешь? Почему-то как какая жопа, так туда едет мой муж! Пусть и твой хоть раз съездит!
– Девочки, девочки, успокойтесь… – в очередной раз попытался примирить команду Саливан, – мы ещё ничего не нашли и очень может быть ничего не найдём, так что…
– Ладно, – сдалась Сьюзи, – будете тянуть жребий.
– Хорошо! – синхронно отозвались Антон и Билл.
Чтобы как-то разрядить обстановку и вывести из ступора перепуганных китайцев Антон обратился к Маркусу:
– А что за скрипт-то ты написал?
– Ах это, – белозубо улыбнулся тот, толкая Биллу пустой стакан, – я подумал так: бульдозер – большой кусок почти чистого железа. Геодезический спутник прошивает землю на десятки метров вглубь, но так глубоко машину едва ли возможно, так что если он остался в сборе, то находится где-то на глубине не более 10 метров. Разрешение матрицы спутников таково, что мы можем видеть на поверхности объекты размеров в несколько сантиметров. Этого более чем достаточно для поиска. Проблема только одна – с таким разрешением на экран можно вывести не более десятка гиктар… но то на экран. Матрица-то обрабатывает несколько квадратных километров за снимок, просто на ручной анализ уйдёт много времени. А если настроить наш компьютер чтобы он искал объекты не по изображению на мониторе, а напрямую по данным матрицы, то скорость поиска вырастет многократно. Нужно было лишь настроить поточную передачу данных со всей матрицы геодезических спутников и у меня получилось! Так что теперь поверхность анализируется примерно со скоростью в 1 квадратный километр в секунду, – самодовольно улыбнулся полковник принимая от Билла очередной стакан настойки.
– Значит на то, чтобы просканировать 30.000 километров поверхности уйдёт… – принялсябыло Антон считать в уме.
Но у Маркуса ответ был уже готов:
– Чуть больше восьми часов.
– Да это ж прекрасно! – воскликнул инженер переводя взгляд на жену, но судя по его выражению лица, она его восторга не разделяла.
– Да, – кивнул полковник, – данные будут к утру. И если ваше предположение оправдано и бульдозер при этом цел, мы его найдём!
Заметив что ими больше не интересуются, чета китайцев исчезла из-за стола так резво, что самого момента их исчезновения никто не заметил. Потом Маркус унёс в каюту клюющую носом перепившую Линду.
К моменту его возвращения инженеры и капитан с супругой уже убрали со стола лишнюю посуду и остатки еды. Джиллиан тоже отправилась спать. В итоге кают-компании остались те самые «привилегированные члены общины» – как их назвала Линда.
За полтора часа поисков в заданном Антоном квадрате система нашла 83 объекта подходящих под описание: плотных металлических глыб около тридцати тонн массой. На поверхности из них оказалось 26, но при осмотре «в ручную» ни один из объектов на бульдозер не походил.
Изначальное воодушевление спало – стало понятно что найденные объекты проверять всё равно придётся на месте. От чего Сьюзи разворчалась ещё больше, хотя Антон и успокаивал её обещая послать для детальной разведки собаку.
Маркус сокрушался что его дроны бы для данной миссии хорошо подошли, и он лишён передового оборудования из-за нелепых фантазий чокнутых колонистов. Саливан развёл ещё спиртовой жидкости чтобы объяснить Маркусу насколько он не прав. И только после этого Сьюзи смогла оторвать мужа от монитора, мотивируя это тем, что ей надоело слушать нытьё полковника.
Пара инженеров покинула кают-компанию и поднялась в свой жилой блок. Разогретый спиртным Антон было предпринял попытку склонить супругу к близости, но она довольно резко оборвала его поползновения:
– Солнце, в чём дело? – не выдержал он присаживаясь рядом с недовольно-задумчивой Сьюзи на край кровати, – Ты весь вечер на меня ворчишь, кидаешься на Саливана, пить отказалась… что случилось? Я о чём-то не знаю?
В ответ на его вопрос девушка поджала губы и надулась ещё больше:
– Антон, пообещай мне что ты никуда не поедешь! Никаких жребиев, пусть проверять эти металлические пятна едет Саливан.
Антон недовольно мотнул головой:
– Дорогая, мы это всё миллион раз уже обсуждали! Все твои опасения избыточны. Даже если на планете есть кто-то ещё, нам никто не угрожает…
– Откуда ты… – она попыталась было возразить.
Но Антон прижал указательный палец к её губам, показывая тем самым, что ещё не закончил:
– Даже если принять во внимание тот случай, когда, как тебе казалось, кто-то пытался проникнуть на базу, так он наоборот успокаивать тебя должен!
– Это ещё почему? – девушка подняла на него глаза.
– Потому что если бы они хотели взломать станцию и напасть на нас – взломали бы и напали, а они, если «они» вообще существуют. Обнаружив станцию закрытой просто ушли.
– …и всё равно… – попыталась было вставить она.
Однако Антон прервал её возражения резким вопросом:
– Или я ещё чего-то не знаю?!
Теперь он уже заметил, что его изначальное предположение верно – девушка явно хотела, но не решалась что-то рассказать, как в тот день, после пропажи Бульдозера, когда они вспоминали перед потухшим пультом управления собакой слова Сталина.
Он наклонился поцеловал девушку в губы и строго посмотрел ей в глаза.
Сьюзи отвела взгляд:
– Да, ты кое-чего не знаешь, – кивнула она, – я не хотела говорить… пока… но у меня действительно есть повод переживать за тебя и за нас больше чем раньше…
– И какой? – вновь задал Антон вопрос, успокаивающе проводя ладонью по волосам девушки.
Она глубоко вздохнула, как будто набирая смелости вместе с воздухом и посмотрев ему в глаза выпалила на одном дыхании:
– Я беременна!
============
[1] Чайник Рассела – аналогия, впервые приведённая английским математиком и философом Бертраном Расселом (1872-1970) для объяснения принципа, согласно которому бремя доказательства (например, истинности религиозных утверждений) лежит на утверждающем.
Для иллюстрации абсурдности иного мнения, он высказал концепцию, что никто не сможет опровергнуть утверждение, что между Землей и Марсом вокруг Солнца по эллиптической орбите вращается фарфоровый чайник: «Многие верующие ведут себя так, словно не догматикам надлежит доказывать общепринятые постулаты, а наоборот — скептики обязаны их опровергать. Это, безусловно, не так. Если бы я стал утверждать, что между Землёй и Марсом вокруг Солнца по эллиптической орбите вращается фарфоровый чайник, никто не смог бы опровергнуть моё утверждение, добавь я предусмотрительно, что чайник слишком мал, чтобы обнаружить его даже при помощи самых мощных телескопов. Но заяви я далее, что, поскольку моё утверждение невозможно опровергнуть, разумный человек не имеет права сомневаться в его истинности, то мне справедливо указали бы, что я несу чушь. Однако если бы существование такого чайника утверждалось в древних книгах, о его подлинности твердили каждое воскресенье и мысль эту вдалбливали с детства в головы школьников, то неверие в его существование казалось бы странным, а сомневающийся – достойным внимания психиатра в просвещённую эпоху, а ранее – внимания инквизитора.»
Изначально концепция чайника Рассела использовалась для борьбы с религиозным мракобесием, но в последствие была расширена для использования в прикладной науке. Современный смысл Чайника Рассела звучит примерно так: если не существует способа опровергнуть некоторое утверждение, то оно не содержит и научного смысла, т.к. наукой должны рассматриваться лишь те утверждения, которые могут быть проверены: т.е. как подтверждены, так и опровергнуты, хотя бы в теории.
[2] Бритва Оккама – методологический принцип, в кратком виде гласящий: «Не следует множить сущее без необходимости» (либо «Не следует привлекать новые сущности без крайней на то необходимости»).
Этот принцип получил название от имени английского монаха-францисканца, философа-номиналиста Уильяма из Оккама (1285—1347). Сам Оккам писал: «Что может быть сделано на основе меньшего числа [предположений], не следует делать, исходя из большего» и «Многообразие не следует предполагать без необходимости».
В современной науке под бритвой Оккама обычно понимают общий принцип, утверждающий, что если существует несколько логически непротиворечивых объяснений какого-либо явления, объясняющих его одинаково хорошо, то следует, при прочих равных условиях, предпочитать самое простое из них. Содержание принципа можно свести к следующему: не надо без необходимости вводить новые законы, чтобы объяснить какое-то новое явление, если это явление можно исчерпывающе объяснить старыми законами.
Следует обратить внимание на употреблённые выше обороты «одинаково хорошо», «при прочих равных условиях» и «исчерпывающе»: бритва Оккама требует предпочесть простое объяснение только в том случае, если оно объясняет явление не менее точно, чем сложное, учитывая весь известный на текущий момент массив наблюдений, то есть если отсутствуют объективные основания для того, чтобы предпочесть более сложное объяснение простому.
Логически бритва Оккама базируется на принципе достаточного основания, введённом ещё Аристотелем, а в современном виде сформулированном Лейбницем: утверждать существование объекта, явления, связи, закономерности и т. п. можно лишь при наличии оснований, то есть фактов или логических выводов из фактов, подтверждающих это суждение. Рассматривая простое и сложное объяснения с точки зрения этого принципа, легко увидеть, что, если простое объяснение является полным и исчерпывающим, то для введения в рассуждение дополнительных компонентов просто нет достаточных оснований. С другой стороны, если такие основания есть, значит простое объяснение уже не является полным и исчерпывающим (так как не охватывает эти основания), то есть условия для применения бритвы Оккама не выполняются.
Вездеход на предельной скорости перемалывал стылую бесплодную землю прорезиненными валами шести громадных колёс, поднимая вслед за собой тучи песка со дна пересохшего моря. Однако эти тучи не шли ни в какое сравнение с наступающим с востока пыльным валом высотой в несколько километров.
Уходящее на запад солнце ещё ярко освещало бескрайнюю мёртвую равнину перед обзорным стеклом, но по всему уже было видно, что к закату буря настигнет вездеход, и идти вперёд можно будешь лишь по приборам.
Понимая это Антон вырубил все предохранительные системы, ограничивающие мощность и скорость машины, и что было сил давил педаль в пол, на полную выжимая из тяжёлой тягача всю мощь, на какую тот был способен.
...коннектор, питание, мы погружаемся в тень,
Блокада сознанья и отрекается день
От нас как от привидений,
И кто вокруг нас и где мы.
Нам никогда, никогда не раскрыть этот знак,
Что сотрет словно бред наши мысли о ней!
Не упасть и не встать, мы висим в пустоте, невозможно взлететь, прокричав:
Её величество пропасть, дай нам шанс дай нам невесомость…
Два хриплых голоса – мужской и женский – поочередно рвали колонки рёвом заглушающим мощные гитарные рифы старой группы из далёкого во времени и пространстве пахнущего морской солью Владивостока.
Сьюзен, конечно, была права, связь он отключил сразу. Впрочем теперь это не имело никакого значения – станция давно скрылась в поднимающихся на километры вверх клубах песка и пыли, так что сейчас рация не заработает даже если её включить. Через двенадцать часов после выезда, когда догонять его было бы уже поздно Антон включил передатчик, но тот ответил инженеру лишь шипением помех. Тогда Антон попытался поймать спутник связи – и это ему удалось, – но сигнал шёл только до спутника, сама станция оставалась недоступной. Зато ему пришло в записи несколько звучных проклятий со стороны супруги, которые она успела записать на ретранслятор спутника, пока связь с поверхностью ещё была.
В послании Сьюзи сообщала что знает куда он уехал, и если понадобиться она сама придёт за ним причём пешком, и если он будет ещё жив сама его добьёт его же собственным геодезическим молотком.
Нет, вечером он, конечно, пообещал Сьюзи никуда не уезжать… но даже в тот момент не собирался это обещание сдерживать: отпустить китайцев со станции нельзя – мало ли что; про Маркуса с Линдой и говорить нечего – они до сих пор опаснее любых роботов и пришельцев и Антон сможет выдохнуть спокойно только через год, когда они со Сьюзе отправят их к херам собачим обратно на Землю. Значит ехать было необходимо либо ему, либо Биллу, но остаться вместо Саливана на станции Антон не мог: во-первых он не был уверен что сможет руководить колонией достаточно профессионально, хотя с руководством как-нибудь наверное справился бы; во-вторых, что гораздо важнее – он с трудом представлял как сможет справиться с громадным чёрным полковником, если это будет необходимо. Это добряк Билли может всадить лучшему другу пулю в башку, или прирезать свидетеля на операционном столе; а то что он сам сможет повторить подобное, старший инженер был совсем не уверен.
При этом ехать было необходимо.
Сьюзи полагала что сидением на станции они уменьшают риски, но она была не права: риски никуда не девались, параллельная миссия, её происхождение и состав оставались загадкой, а с Земли – или хрен знает откуда ещё – неизвестным «марсианам» в любой момент мог прийти приказ довершить, наконец, то, что они недоделали отобрав у колонистов все запасы атмосферного газа.
Само же существование на планете другой, не дружественной экспедиции теперь не вызывало ни малейших сомнений – расчёты старшего инженера оказались верны, и теперь они точно знали где находится основная станция неизвестной параллельной миссии.
Вечером Антон вырубился почти мгновенно. Но за шесть часов тренированный организм полностью переработал алкоголь – он отрыл глаза, когда бортовые часы показывали полпятого утра. Любопытство разбирало его с вечера. Так что он не стал бездумно валяться на кровати, а сразу же спустился вниз, в аппаратную, где программа Маркуса показывала уже «98% complete»
Всего система обнаружила 456 подозрительных объектов, однако инженер вовсе не собирался проверять их все. Смысл имели лишь те из них, что оказались вблизи мелких глубоких кратеров или склонов долины, где могли скрываться неизвестные расщелины и пещеры.
Как он и предполагал, долго искать не пришлось: тёмная крохотная точка ворованного бульдозера ничем не отличалась от таких крохотных тёмных точек на дне долины… а вот место, отличалось разительно – что, собственно, и позволило отличить данную точку от сотен других – длинный кривой разлом уходил вглубь южного склона долины Маринер почти сразу за Меласом, и был покрыт едва заметно фосфоресцирующей в ночи субстанцией; на выходе из разлома поперёк него сквозь завалы камней протянулись две глубокие параллельные борозды; а между ними в строгом математическом порядке лежали несколько стопок обделанного камня, что тоже никак нельзя было списать на естественное происхождение. Если сравнивать траншеи с размерами бульдозера, выходило что они были метров по десять в ширину и не менее сотни метров по протяжённости.
Понимая, что новая попытка выяснить, кому ехать на исследование обернётся очередным скандалом и разборками Антон захватил с собой пайки, кислород и припасы, одел скафандр и покинул станцию ещё до рассвета.
Скоро у них со Сьюзи будет ребёнок, первый гражданин Марса. Ему конечно нужен отец, но ему также требуется определённость и безопасность. Поэтому необходимо выяснить что это за херня, уничтожить её если она опасна или погибнуть в противостоянии – но не сидеть трясясь от страха в запертой консервной банке, вступая в перепалки со своими же собственными товарищами.
Если его супругу мысли о ребёнке заставляли рисковать меньше, то Антон, напротив, в определённом смысле расслабился. Ему казалось, что что бы не произошло с ним теперь, он уже не умрёт полностью: часть его генов, уникальная и не свойственная больше никому в двух мирах, выживет; в них же в некотором роде останется жива и часть его личности. Он как будто прошёл невидимую точку сохранения в игре под название «жизнь» и уже не может умереть окончательно.
Так что ехать на разведку должен именно он.
Сьюзи поорёт, попсихует и поймёт. А когда наладится связь с Землёй, они все уже будут знать правду, какой бы та не оказалась.
Чтобы уложить всю поездку в один световой день Антон выключил все предохранительные системы, кроме отвечающих за реактор. Это позволило развить в ручном режиме почти 80 километров в час. Он нёсся на всех порах, в надежде обогнать бурю, и похоже успевал: ещё два часа назад Антон миновал место исчезновение собаки и взрыва боевого дрона Маркуса, но терять времени на подробный осмотр не захотел. Кроме того, оценивая расстояние до наступающего на пятки песчаного вихря, он явно разглядел в солнечных бликах какую-то машину, как казалось, нагонявшую его с востока. У Антона в голове промелькнула мысль, что Сьюзис с разрешения Саливана снарядила в погоню спасательный вездеход – эта машина пришла вместе с грузовой миссией стартовавшей одновременно с первыми колонистами, она была меньше, быстрее и манёвреннее, но пока не разу не пригождалась и стояла законсервированной в отключённом от систем жизнеобеспечения южном техническом ангаре. Он попытался запеленговать машину, но не смог. Не теряя времени Антон рванул с места на предельной скорости, но когда он, разогнавшись обернулся, вновь пытаясь поймать подозрительный объект в объектив – на горизонте уже ничего не было. На секунду у инженера сложилось ощущение, что объект двигался не ЗА ним от станции, а наоборот – он сам разминулся со странной машиной в пустыне, и теперь она удалялась ОТ него на восток, но он быстро отбросил такое предположение как невероятное.
Возможно на месте взрыва тоже нашлось бы что-нибудь интересное, но Антон хотел до темноты добраться до похищенного экскаватора и расположенного по близости странного объекта.
Днём старший инженер перенастроил пару спутников и получил снимки поверхности в месте подозрительного разлома у двух параллельных полос выведенных бульдозером – материал искрился на солнце точно также, как хрустальный купол заброшенной базы на поверхности. Только там он был занесён песком, а здесь песок был старательно вычищен, открывая холодную блестящую реку, как будто струившуюся по песку среди камней.
Разлом – по всей видимости являвшийся ущельем вырезанным в скале древней, давно пересохшей рекой – был затянут сверху блестящим материалом почти на полкилометра в длину и от пятидесяти до ста метров в поперечнике. Получившийся таким образом купол был огромен, он покрывал не меньше трёх гектаров поверхности, и похоже ворованный бульдозер в самое ближайшее время позволит увеличить эту площадь ещё в несколько раз.
Возможно при длительном наблюдении удалось бы заметить и обитателей купола, но сегодня во второй половине дня – когда над объектом пролетал спутник – они на поверхности не появились, вероятно опасаясь приближающейся песчаной бури.
Затем спутник ушёл за горизонт, и что происходит на месте сейчас достоверно выяснить было уже невозможно, Поэтому, несмотря на всю его смелость, приближаться к чужой базе наобум инженер всё-таки не хотел и когда до объекта оставалось не более 5 километров, он попытался рассмотреть его с помощью бортовой оптики, но увы – бортовая оптика была расположена слишком низко, чтобы покрыть такое расстояние… и тут Антона осенило: у него же есть прицел пушки!
Рельсовая пушка всё также покоилась на крыше вездехода на высоте почти пяти метров над поверхностью планеты, а прицел был размещён ещё выше, значит через него он может обозревать местность километров на десять!
Переведя вездеход в автоматический режим, для чего пришлось более чем в два раза сбавить скорость, он подключился к системе наведения пушки, и убедился что его прикидки верны – в разломе между скал чётко просматривалась блестящая в закатных лучах поверхность, очень похожая на технический хрусталь.
Собранная Сьюзи система гироскопической устойчивости пушки прекрасно держала оптическое наведение, несмотря на гуляющие по корпусу вездехода вибрационные волны. Антон попытался навести камеру так, чтобы поймать в объектив бульдозер – который, судя по данным со спутника, должен был стоять где-то к востоку от вертикальной стены ущелья, – но подножье купола загораживали навалы камней. Он уменьшил оптическое приближение – завал камней стал визуально меньше, но видимость загораживал также.
Однако эксперименты с наведением принесли иной неожиданный результат: на панели управления рельсовой пушкой зажглась и замигала зелёная лампочка, а на экране прицела высветилось неожиданное сообщение: «ВНИМАНИЕ! зафиксирован движущийся объект!»
Систему наведения от гироскопа до логики монтировала Сьюзи, она, конечно, рассказывала, что и для чего в нём наворотила, но Антон тогда слушал её в пол-уха. Потом он дважды выезжал на уже снаряженном вездеходе, но прежде система подобных сообщений не выдавала. Неужели это…?
Он щёлкнул по выпавшей из предупреждающей надписи менюшке:
«остановить»
«окатить»
«скопировать»
И выбрал второй вариант.
Камера дёрнулась сама собой и в автоматическом режиме навела себя на какое-то светлое пятно бликующее среди серых камней.
Антон аккуратно задействовал оптический зум, стараясь не задеть управление самой камерой, и заметил как у него непроизвольно затряслись руки. Неужели камера обнаружила существо? Изображение надвинулось на инженера приближая камни, и…
Вездеход сотряс мощный удар.
У Антона ухнуло сердце и кровь барабаном застучала в висках: «неужели атака?!» – промелькнула в голове первая мысль, но тут машину сотряс ещё один удар, послабее, и только тогда он заметил давно уже мигающую на основном обзорном мониторе системы управления оранжево-красную надпись: «ОПАСНОСТЬ! Пересечённая местность, сбавьте скорость или примите управление на себя!»
Он же отключить предохранители в системе! Значит автопилот не мог уменьшить скорость не смотря на то, что не справлялся с обработкой ландшафта!
В несколько щелчков на панели Антон вернул автопилоту право регулировать скорость самостоятельно и стрелка спидометра стремительно поползла вниз. До цели оставалось меньше трёх километров, машина приблизилась к гористым разломам южной оконечности Каньона Ио, и местность здесь была уже совсем не какой гладкой, как на пустынной равнине Мелас. Вездеход вилял между каменистыми навалами и целыми скалистыми выступами, вырастающими из земли подобно клыкам древнего чудовища. Скорость упала практически до нуля.
Инженер попытался принять управление на себя, и немедленно получил два крупных камня под брюхо пятитонного внедорожника. Машину опять сильно тряхнуло, а самого Антона чуть не выбросило из кресла.
Чертыхнувшись, он снова включил автопилот и, смирившись с упавшей скоростью, принялся искать прицелом только что обнаруженный движущийся объект.
Вручную он бы, наверное, ничего не нашёл, но Сьюзены алгоритмы сделали всё сами – она хорошо постаралась заточив их для охоты на быстрых военных дронов – как только Антон вновь уменьшил разрешение, система быстро поймала в объектив ползущее по камням светлое пятно.
Антон добавил чёткости и не поверил собственным глазам: перед ним было существо! (или робот?) то самое, которое показывал Маркус на своих секретных фотографиях. Рост существа – если верить системе наведения – составлял примерно 2,5 метра, у него было две руки, две ноги и одна голова обёрнутые в светлую серебристую ткань. С такого расстояния сложно было понять живое это существо или всё-таки машина, но одно можно было сказать наверняка – китайцев такого роста он ещё никогда не видел.
***
С раннего утра Сьюзи сновала по станции меча громы и молнии в каждого, кто только попадался под руку. Сегодня она совершенно не переживала за Антона – она откровенно бесилась: он ведь пообещал никуда не уезжать! Она попросила его остаться, пообещать что он не подвергнет себя опасности, что будет беречь себя ради их ребёнка и что этот мудак ей пообещал! …но забил на своё обещание меньше чем через восемь часов.
Определить куда Антон отправился труда не составило: система записала все последние действия инженера вплоть до наведения на странный блестящий купол закрывающий часть неглубоко разлома в горах, площадью в три гектара. Возле купола отчётливо виднелись следы осознанной деятельности и… та-там! Их краденный бульдозер.
Сейчас она сидела за столом для собраний в компании Джиллиан, и озвучивала возмущение на всю станцию:
– Он же знал, что я его не отпущу, знал, с..ка, и всё равно уехал! – негодовала девушка.
– Ты не переживай… – пыталась утихомирить подругу Джиллиан, – тебе нельзя волноваться!
– А я и не волнуюсь, – злобно шипела Сьюзи, – я в бешенстве!
Джиллиан весь день пыталась показать, как переживает за Сьюзи и её непутёвого мужа, но в глубине души была рада: раз «на дело» пошёл Антон, Биллу уже не придётся тянуть никакой жребий и никуда ехать.
Ситуация усугублялась отсутствием связи, на этот раз не только с Землёй, но и со спутниками. На рассвете станция оказалась в эпицентре настоящего песчаного шторма. Ветер доходил до 100 метров в секунду, а кружащая в атмосфере пыль забивала эфир помехами.
Сам Саливан, которого Антон своей глупостью спас от опасной миссии, тоже чувствовал перед Сьюзи некоторую неловкость и время от времени вклинивался в разговор с предложениями решения проблемы:
– У нас есть второй вездеход… – вдруг напомнил он про машину, о существовании которой за семь месяцев прошедших с момента приземления грузовой миссии все казалось забыли.
– Да что толку, – злобно отмахнулась Сьюзи, – машина в техническом ангаре, его надо подключить системам жизнеобеспечения, надуть; машину снарядить и проверить. На это уйдёт не один день! …впрочем и будь она готова, как ехать-то? Снаружи ни земли ни неба не видно. Связи со спутниками нет… мы его не догоним… – упавшим голосом добавила она.
– Догоним потом, когда буря кончится…
– К этому времени он уже сам вернётся, – отозвалась девушка.
– Полагаю, так долго ждать не понадобится, – в кают-компанию зашёл улыбающийся как всегда во все свои тридцать два жемчужно-белых зуба чернокожий полковник.
– В смысле? – оторвала колючий взгляд от стола Сьюзи.
– Похоже, вернулся твой благоверный, не дойдя до цели, – подмигнул девушке полковник.
Джиллиан и Билл молча выругались про себя, но на лице попытались изобразить радость и облегчение.
– И где он? – отозвалась Сьюзен, поднимаясь из-за стола.
– В вездеходе сидит, наверное, боится тебе на глаза показаться, – пожал плечами полковник.
– Это он правильно… – прошептала девушка, быстрым шагом направляясь к выходу из комнаты.
Она проследовала за полковников в аппаратную, вслед за ней вышли и супруги Саливаны.
Полковник подвёл девушку к монитору внешнего обзора и ткнул пальцем в экран, но девушка не поняла, на что тот указывает: на улице царила почти непроглядная тьма – хотя судя по часам солнце ещё не село – и камера транслировала лишь переметающиеся потоки кружащегося в воздухе песка:
– Что там? – поинтересовалась девушка, сосредоточенно вглядываясь в изображение на мониторе.
– Да вон же, – повторил Маркус, – вездеход подъехал к шлюзу и стоит уже минут десять.
Натренированный глаз полковника без труда различал очертания тяжёлой машины в струящихся песком вихрях, но чтобы его заметила Сьюзи, полковнику пришлось буквально обводить силуэт вездехода пальцем.
Машина замерла не доезжая до станции нескольких сотен метров. Время шло, но она продолжала стоять неподвижно – из вездехода так никто и не вышел:
– Что за херня… – пробормотала Сьюзи щёлкая тумблерами на панели, – станция вызывает транспорт, станция вызывает транспорт! – послала она в эфир на волне вездехода, но в ответ раздавалось лишь гулкое завывание помех.
– Он нас не видит! – внезапная догадка озарила замершего позади девушки Билла.
– Почему? – мотнула головой Сьюзи.
– Ну, ты же его не видишь! – подхватила стоящая за её спиной Джиллиан.
– Хм… – нахмурилась девушка.
От злости она плохо соображала, но в словах капитана и Джилли был смысл.
– Маркус, включите габаритные огни над шлюзом, – попросила она полковника, уже успевшего присесть за приборную панель.
– Да, мэм, – саркастически отозвался тот.
Изображение на камере подёрнулось белёсой дымкой и заискрилось радужными переливами бьющихся в стекло песчинок.
Мощные прожектора буравили песчаную мглу острыми лучами яркого света. Впрочем видимость они улучшили не на много. Разве что силуэты вездехода стали видны более отчётливо, и теперь разглядеть прячущуюся в вихре машину можно было и нетренированным взглядом. Сьюзи молча вглядывалась в изображение на экране, и чем дольше она смотрела, тем сильнее ей казалось что с машиной что-то не так… она не могла сформулировать что именно ей не нравится. Но то что она воспринимала лишь подсознательно, цепкие глаза Маркуса идентифицировали быстро и однозначно.
– Матерь божья… – тихо проговорил полковник, изменяясь в лице.
Его иссине-чёрная кожа в один момент стала пепельно-серой. Тут порывы ветра на секунду стихли, открывая собравшимся то, что Маркус заметил даже сквозь потоки песка: конечно, машина не открылась их взглядам полностью, её всё ещё скрывала плотная завеса пыли, но в на секунду остановившемся вихре теперь было отчётливо видно: у припаркованного возле шлюза вездехода было… четыре колеса.
Сьюзи покачнулась и медленно сползая в кресло севшим голосом проговорила то, что остальные боялись произнести в слух.
– Это не наш вездеход… – с ужасом прошептала она.
***
Теперь Антону уже было понятно, что существо его заметило, оно несколько раз оглянулось и прибавило ходу. Их разделяло километра два, но медленный вездеход плутая между завалов камней двигался ненамного быстрее пешего человека. Пока машину ещё можно было держать на автопилоте, инженер воспользовался открывшимся прямым участком и нацепил скафандр буквально за несколько секунд.
Связи с базой по прежнему не было, а в нескольких километрах к востоку, от земли до неба, уже наступала по всем фронтам песчаная буря – ещё полчаса-час и всё вокруг утонет в пыли.
Уже экипированный Антон упал обратно в пилотское кресло и попытался взять управление на себя чтобы увеличить скорость. Увы, результат особо не впечатлил – неуклюжий вездеход неуклюже петлял между валунами и уступами, и набрать скорость никак не получалось.
Расстояние между ним и существом сокращалось, но очень медленно, а большие камни и скальные клыки попадались всё чаще. Обливаясь потом, и кидая машину из стороны в сторону на пределе её и своих возможностей, Антон смог сократить дистанцию до полукилометра: теперь ему уже не требовался прицел рельсы – существо в серебристом (скафандре?) было видно не только на главном обзорном экране, но и невооружённым взглядом – в лобовое стекло.
Антон хорошо его разглядел: высокого роста, очень высокого, значительно выше человека; худое, даже в скафандре; явно две руки, две ноги, одна голова, что прямо скажем совсем неплохо; а когда существо очередной раз обернулось в стекле его шлема сверкнули красные блики заходящего солнца. Теперь сомнений не было: на существе был надет защитный скафандр, и оно точно не было человеком – потому что людей такого роста не бывает… а если и бывают, то их точно никогда бы не допустили к полёту в космос.
«Неужели Контакт!» – пронеслось в мозгу старшего инженера, но тут вездеход тяжело крякнул, осел, и рухнул вниз, так что у Антона лязгнули зубы.
Небольшое относительно ровное плато закончилось крутым оврагом. Антону удалось выровнять машину и продвинуться ещё на несколько метров вперёд когда стало окончательно ясно – дальше дороги нет. Он с неизбежностью понял, что если попытается выбраться и найти объезд, то упустит пришельца. Возможно после этого они закроются на своей базе или вообще – перебазируются в новое место бросив станцию, как в прошлый раз… а то и просто улетят! Ведь откуда-то же они сюда прилетели…
Антон с сожалением посмотрел на счетчик расстояния: существо двигалось медленно, не быстрее трёх километров в час, но вездеход ехал ещё медленнее, а дальше дороги не было совсем.
Что ж, вот он, момент истины: Антон постучал пальцем по датчику кислорода в скафандре – почти полный заряд, часа на два. Он не сомневался, что сможет двигаться по поверхности быстрее пришельца. Так что над решением долго раздумывать не пришлось: резко вдарив по тормозам, Антон захлопнул шлем и одним прыжком оказался в шлюзовой камере. Он даже не стал ждать пока воздух будет спущен полностью – отключенные предохранительные системы позволили инженеру открыть внешнюю дверь не дожидаясь выравнивания давления. Волной газа его отбросило на пару метров, но он сумел развернуться в воздухе, приземлился на ноги и сразу побежал в сторону существа – теперь он двигался значительно быстрее вездехода и тем более существа.
Существо заметило его манёвр и припустило бегом в сторону земляного вала загораживающего проход в ущелье. Антон бросился следом. Он сделал несколько быстрых прыжков не теряя существо из видимости и заметно сократив расстояние. Между ними оставалось метров сто, когда инженер запнулся о камни и, не сумев сохранить равновесие, упал, на секунду потеряв объект из вида. На то чтобы подняться ушли доли секунды – он вскочил и пробежал ещё несколько метров по инерции... но существа впереди не было – оно исчезло.
***
Со слабой надеждой Сьюзи вывела на монитор камеры наблюдения в ангаре с техникой, и включила там свет. Разумеется надежды не оправдались: резервный вездеход стоял на месте… впрочем даже если бы его там не было, колёс у него меньше бы не стало: у машин экспедиции, что у тяжёлой основной, что у лёгкой резервной, таковых было одинаковое количество – шесть: два литых передних и четыре надувных задних. А у замершего на экране – только четыре, всего.
– Движение да экране! – вдруг прокричал Маркус, хотя кроме него никакого движения никто не заметил.
Впрочем не доверят намётанному глазу полковника причин не было: похоже трюк с включением света сработал, но вместо того чтобы подъехать ближе вездеход распахнул невидимый со стороны шлюза боковой люк, и выпустил в бурю блинный качающихся силуэт.
Тёмная туша вездехода дрогнула, и от него отделилась фигура поменьше.
– Может быть это Антон? – с надеждой в голосе произнесла Сьюзи, хотя откуда взяться Антону на чужом вездеходе было непонятно.
– Это вряд ли… – задумчиво произнёс Маркус, напряжённо вглядываясь в экран состояния периметра. – сложно оценить… но объект небольшого размера, с человека. Может чуть больше. Могут только сказать, что на военного робота он не похоже, слишком медленный… – полковник попытался обнадёживающе улыбнуться, однако его белозубая улыбка в этот раз не произвела ни на кого ни какого впечатления.
Напряжение в лаборатории можно было резать ножом.
Ввиду внештатной ситуации Саливан объявил по внутренней связи общий сбор, и теперь каждое его движение сопровождало шесть напряжённых пар глаз.
Сьюзен почувствовала, как крохотные ручейки пота побежали от подмышек к запястьям – в непромокаемом камбинезоне это было особенно неприятно. На лбу у девушки выступили капли пота. Мужчины были более спокойны, хотя наверное они просто лучше держались. Маркус вцепился обоими руками в пульт, костяшки его пальцев побелели несмотря на чёрный цвет кожи. А Билл просто до боли стиснул зубы, так что казалось они сейчас раскрошатся под нажимом челюстей.
– Это оно, – наконец выдавил из себя полковник.
Он не закончил своей фразы, но все и так поняли о чём он говорит – это было оно, существо с той самой фотографии. Пыльная буря закрывала обзор, но контуры движущегося к шлюзу пришельца теперь были видны достаточно чётко: худая высокая фигура, покачиваясь под порывами ветра, неуклонно приближалась к жилым модулям.
– Актируем собаку? – поинтересовался Маркус, поднимая глаза на собравшихся вокруг пульта колонистов, – Даже ваша собака сильнее человека… – растеряно добавил он, – и может быть использована как оружие…
– Может не стоит? – неуверенно возразил Саливан. – Мы в общем ничего о них не знаем. Кто бы они ни были, они пока ни разу не давали намёков на агрессивное поведение…
– Они напали на собаку – уверено произнёс Маркус, – они украли вездеход, они вывели из строя систему жизнеобеспечения когда украли баки… и они могли убить Антона.
– Это необоснованные обвинения, – помотал головой Саливан. – Мы до сих пор не знаем, что случилось с собакой и бульдозером. Антон не передавал сигнала о нападении, связи нет из-за пыльной бури. А вот если мы нападём на него, или того хуже убьём, вот это уже будет на 100% нашей агрессией.
– В армии нас не этому учили, – не согласился Маркус, рефлекторным движением пытаясь нащупать оружие, но оружия под рукой не было, – где наши гауссганы? – он повернулся и поднял глаза на стоящего возле пульта Саливана.
– В отделе скафандров, но… – попытался было вставить капитан, однако Маркус не дал ему такой возможности.
– Никаких «но», давай сюда ствол, – решительно скомандовал полковник, и Саливан, не возражая больше, направился к шлюзовому отсеку. Он открыл шкаф с облачением и уверенным движением взял два магнитных ствола… пластиковый приклад самодельной винтовки удобно улёгся легла в руку… и на душе действительно стало спокойнее.
Саливан крепко сжал автомат и вытащил второй ствол для Маркуса.
– Чен, девушки, Вы с нами? – спросил он вопросительно глядя на оставшиеся в шкафу автоматы.
Экзобиолог смотрел на Билла широко открытыми полными ужаса глазами, который сейчас стали чуть ли не больше чем у американцев. Линда, Джиллан и Ванесса просто помотали головами синхронно, как по команде. А вот Сьюзи сосредоточенно кивнула, отчаянно жалея, что последний раз держала в руках ружьё больше пяти лет назад, а стрелять из гауссгана так и не потренировалась.
Саливан перекинул ремень приклада через плечо и уверенным движением передал второй магнитомёт Маркусу. Вся эта процедура заняла не более полминуты, но когда лица всех колонистов опять обратились к монитору, существа там не было.
– Что за … – пробормотал Маркус и стал водить камерой в разные стороны меняя ракурсы, однако пейзаж со всех сторон был одинаковым – непроглядная пелена ледяного песка.
– Отмотай назад сказал Саливан, – Маркус нажал несколько клавиш и запись переместилась на полминуты в прошлое.
Следующей командой он вывел текущую съёмку на соседний монитор, чтобы не пропустить если существо вдруг появится пока они будут крутить повтор.
– Чен, пока мы просматриваем запись следишь за текущей! – приказ он, быстро вжившись в роль командира, пока Билл не мог сформировать никакой явной стратегии действий.
Полковник снял изображение с паузы и пять пар глаза впились в мониторы. Вот пришелец, качаясь бредёт в сторону станции, на секунду вздрагивает от резкого порыва ветра… и падает в песок.
– Чен! – Маркус кричал, как будто вокруг рвались гранаты, хотя в лаборатории стояла гробовая тишина, – камеру на 7.15 и увеличь до максимума!
Изображение вновь сменилось на текущее, камера плавно переплыла на то место где упал пришелец, но видно ничего не было. Увеличение результата не дало – на экране плясали всё те же ледяные песчинки, только заметно ближе.
– Он ранен, или ему нужна помощь, – уверенно произнёс Саливан.
– Может быть он затаился и собирается напасть из укрытия? – подозрительно переспросил Маркус.
– Ты параноик, – уверенно произнёс Билл, и подумав добавил: – ты как хочешь, а я пойду спасать марсианина.
Решение было принято и Саливан как-то сразу успокоился. Он уверенным движением хлопнул полковника по плечу и направился к выходу. По Маркусу было видно, что он собирался что-то возразить, остановить напарника – несколько секунд по его глазам и рукам была видна эта скрытая внутренняя борьба. Но в конце концов полковник сдался, демонстративно махнув рукой в сторону капитана:
– Ты капитан, если считаешь нужным – иди. Только не забудь пристегнуться тросом: мы отследим тебя до места. И если что-то пойдёт не так, я буду стрелять на поражение, пока Чен будет тащить в шлюз твой труп.
– Не дождёшься, – улыбнулся Саливан.
На верхней полке над рядом из четырёх скафандров стояли также рядком четыре шлема. Саливан достал самый большой из них и обернулся в сторону пульта:
– …и ещё, Маркус, ты идёшь со мной.
– Но ты же разобрал мой скафандр! – возмущённо напомнил полковник.
– Я давно всё собрал обратно, – как-то равнодушно отмахнулся Билл, – сразу как только мы решили отправить вас с Линдой домой… просто тебе не говорил…
– Ну ты и мудак… – восхищённо произнёс Маркус.
– Меньше слов, больше дела, – отозвался Саливан, швыряя здоровенный шлем полковника в сторону пульта.
Полковник ловко перехватил шлем и встав из-за панели управления двинулся к шлюзу.
Капитан ловко облачился в защитный костюм, на все операции у него ушло меньше минуты. Когда из всего снаряжения оставалось лишь закрепить шлем, он повернулся в сторону остающихся внутри людей и добавил:
– Сьюзи, следи за камерами, – обратился он ко второму инженеру, – я подцеплюсь к тросу, и буду ориентироваться на прожектора наш шлюзом, но если что-то пойдёт не так – тащи меня принудительно. На улице светопреставление, но радиосвязь на такое короткое расстояние возьмёт, так что тащить будешь только если замолчу. План такой: я выхожу, цепляюсь к тросу, дохожу до пришельца, тащу его, а Маркус на несколько шагов позади меня страхует мою работу с оружием в руках. Ах да… – вдруг вспомнил капитан, – все остальные – вон отсюда: идите в кают-компанию и запритесь там. Чен и Ванесса – вы наш резерв, если что-то пойдёт не так, будете сидеть и ждать окончания бури и как только спутники станут доступны – передадите сигнал на ретранслятор. Изложите подробно всё что произошло. Приказ понятен?
– Да, сэр! – китаец вытянулся по стойке «смирно».
Затем он схватил за руку свою перепуганную супругу и быстро вывел её из помещения. Линда и Джиллиан покинули аппаратную следом за ними.
– Ну всё, приступаем! – скомандовал Саливан и защёлкнул крепления шлема.
***
«Что за чёрт?» – подумал Антон продолжая двигаться в ту сторону, где последний раз видел существо. Он взобрался на торчащий над камнями кусок скалы, огляделся, и только тогда смог сопоставить окружающее пространство со спутниковой картой: овраг в который рухнул вездеход был той самой внешней траншеей, предположительно прорытой их собственным ворованным вездеходом. Сейчас он находился на краю второй траншеи, именно в неё скрылся потерянный из виду пришелец. Теперь он карабкался по камням с противоположной стороны и Антон незамедлительно последовал за ним.
Он спрыгнул в траншею, преодолел её в два прыжка. Двигаться дальше пришлось по памяти: он вскарабкался по каменному завалу наверх и побежал в ту же сторону, куда, как ему казалось, удалилось существо.
Добравшись до очередного возвышения он остановился и осмотрелся ещё раз: пришельца видно не было, зато новая высота – а сейчас он находился метров на двадцать выше оставленного в траншее вездехода – позволила ему понять, что в пылу погони он неверно оценил расстояние до границы бури.
Инженеру стало не по себе: чёрная туча песчаного фронта приближалась к вездеходу, солнце последний раз блеснуло в стекле кабины и волна пыли коснулась машины – пара секунд пятитонный вездеход скрылся в клубах бешено несущегося песка.
Антон внезапно осознал, что вернуться к машине уже не сумеет – несколько мгновений, и он не сможет найти в песчаном мраке даже собственную задницу. Он лихорадочно заметался и тут внезапно заметил дверь в земляном валу. Дверь напоминала водонепроницаемый клинкет обычного морского судна – примерно такие двери в космических кораблях изображали в старой научной фантастике. Для XXIго века на марсе, клинкет выглядел довольно сюрреалистично – он выступал из бетонной стены на несколько сантиметров, а прямо за стеной,метрах в десяти от подножья, блестел ы прощальных солнечных лучах уходящий в глубь разлома хрусталь купола.
Впрочем задумываться о внешнем виде двери времени не было – что было сил инженер бросился к входу в странное сооружение, и в то же мгновение его накрыло облако пыли. Он старался держаться прямо, сопоставляя ощущения под ногами и перчатками рук с тем что видел несколько секунд назад, и всё равно на преодоление последних десятков метров у него ушло несколько минут. Ещё пару минут он харил на ощупь по бетонной стене, пока руки в защитных перчатках не нащупали полусогнутую скобу дверной ручки. Нажав на скоби всем телом Антон повернул её и потянул дверь на себя – та поддалась на удивление легко, плюнув в лицо бури порцию чистого воздуха. Внутри было темно, но иного пути не было – он не задумываясь нырнул внутрь позволив двери захлопнуться за собой под напором ураганного ветра.
Для того чтобы оглядеться пришлось включить фонарь, а заодно и инфракрасную корректировку: вокруг него было небольшое кубическое помещение, с ребром в 2,5 метра. Больше всего оно напоминало примитивный переходник шлюзовой камеры. Стены были ровными и совершенно голыми, а напротив внешней двери, располагалась ещё одна – точно такая же, по форме и устройству напоминающая корабельный клинкет. Осмотревшись по сторонам, Антон попытался вызвать вездеход или поймать спутник, но машины не отвечали – по всей видимости каменные стены бункера блокировали сигнал.
«Вот же я идиот…», – пришла запоздала мысль, когда инженер смог трезво оценить весь идиотизм своего положения. Впрочем теперь придумывать правильный план было поздно – пока не кончится буря наружу выходить смысла нет, так что выбор не велик – надо пробовать попасть внутрь.
Он пересёк бункер и уже привычным движением повернул фиксирующую скобу: дверь рванула на него едва не сбив с ног – в крохотный куб шлюза ворвался поток воздуха, отшвырнув инженера внутрь ударной волной, но ему всё равно удалось удержаться на ногах.
Антон опёрся на стену переводя дух.
Да, высокими технологиями тут и не пахло: шлюз организован весьма примитивно и неэкономно – никаких вакуумных насосов минимизирующих расход газа: когда отпирается наружная дверь, воздух просто выбрасывается в атмосферу, а когда открывается внутренняя – воздух наполняет камеру. Это не похоже не только на пришельцев, но даже на китайскую миссию. Может быть Маркус прав и это всё же роботы? Пусть не боевые, но исследовательские? Правда непонятно зачем им тогда атмосфера…
Инженер глубоко вздохнул, пересёк шлюзовую камеру и сделал шаг вглубь чужой станции.
***
Казалось, что прошла вечность пока вакуумные насосы вытягивали бесценный воздух из нутра шлюзовой камеры. Наконец дверь открылась и Билл тут рванул в бурю, не дав ни секунды замешкавшемуся позади Маркусу.
– Трос! Билл, цепляй трос, б…ть! – заорал ему в ответ полковник.
Саливан чертыхнулся, сделал шаг назад, нащупал трос, и, наверное, пристегнул его – в песчаной тьме почти ничего не было видно. Маркус схватил трос рукой и почувствовал вибрацию – вроде всё в порядке – закинув электромагнитный автомат за спину он зажал трос подмышкой и побрёл вперёд за скрывшемся в буре капитаном.
Билл что есть силы уверенно рванул по направлению к лежащему телу, трос задерживал движение и он еле сдерживался что бы не отстегнуть его, хотя и понимал умом что делать этого никак нельзя – даже если пришелец на него не нападёт, потеряться в песчаной буре ничуть не лучшая перспектива.
Свет от двух фонарей на шлеме дополняя мощный луч прожекторов за спиной, но видимость всё равно была не далее пары метров. На секунду он остановился выбирая направления, и в шлемофоне немедленно раздался голос сидевшей за пультом Сьюзи:
– На 27 градусов в лево, – проговорила она.
Саливану было сложно определить на глаз 27 градусов, поэтому он просто стал медленно поворачивать голову, пока в шлемофоне не раздалось громкое: «Стоп! Прямо!» Но в этот момент из тьмы за спиной на него налетел Маркус и курс пришлось корректировать ещё раз. Он шёл и шёл вперёд, но никаких признаков пришельца не замечал:
– Приём, база, как слышно меня? – произнёс в шлемофон Саливан, –Где тело? Я ничего не вижу!
– База слышит тебя, – отозвалась из из коммуникатора Сьюзи – правильно идёшь, ещё метров двадцать.
Ободрённый этими словами Саливан с утроенной силой рванул вперёд. И через несколько шагов увидел длинную фигуру уже сильно занесённую песком. Сомнений не оставалось – существо нуждалось в помощи. Оно явно ни на кого не планировало нападать и скорее всего уже смогло бы сделать этого физически.
Тело лежало в песке без движения и лишь тепловизор показывал что-то что внутри ещё источает тепло.
Саван сделал последний рывок… и упал как подкошенный, отброшенный назад собственной силой – кончился трос.
– Да твою же мать! – заорал Саливан с бешенстве.
– Что случилось? – услышал он в шлеме голос Маркуса, а в следующее мгновение ощутил руку полковника на своём плече.
– Трос, мать его, кончился! – отозвался Билл, – Вот он… оно… прямо у меня под ногами, буквально в метре – не могу дотянуться! Я отцепляюсь!
– Отставить! – бешено заорал в микрофон полковник, - я б...ть тебе отцеплюсь! Только попробуй отцепишь, этот сраный трос, и я тебя сам лично пристрелю по закону военного времени!
– Он лежит тут без движения… он точно не агрессивен! Он умирает! – с болью в голосе проорал в ответ Саливан.
– Лицо завали, – спокойным голосом отозвался Маркус, – и стой на месте. Я выше ростом, я пойду вперёд, а ты будешь меня держать…
– Я тебя не вытащу… – с сомнением в голосе отозвался Билл, – тем более вас обоих… хрен знает сколько он вообще весит.
– И не надо… – проговорил Маркус уже обходя Саливана и опускаясь на четвереньки, – вцепишься в меня, а Сьюзи потащит нас лебёдкой…
– Хорошо, – кивнул капитан вцепляясь двумя руками в ногу полковника.
– Держу! – крикнул он, сжимая в руках ногу сослуживца.
Маркус молча вытянулся вперёд, потом ещё раз – Саливан подался следом. Трос натянулся до предела – жёсткое ребро скафандра больно вдавилось в выпирающее брюшко капитана.
– Достал! – раздался в динамике голос Маркуса, – тащите!
Поскольку оставшаяся в аппаратной Сьюзи слышала весь их разговор, в следующее мгновение трос начал натягиваться, и Саливана, полковника и пришельца поволокло к станции по заметённому песком плацу: живот сдавило ещё сильнее, до тошноты, а руки Саливана напряглись до боли в мышцах:
– Не удержу! – прокричал он.
Трос дёрнулся и ослаб. Саливан попытался подняться и ему это удалось. Он сделал шаг вперёд, потом ещё один и помог подняться Маркусу.
Отряхнувшись полковник легко забросил на плечо длинное и тонкое тело марсианина и держась за вновь натянувшийся трос они с капитаном побрели на свет прожекторов пассажирского шлюза.
Не без усилия Саливан подтянул напарника назад. Маркус крепко держал тело за переднюю конечность. Хорошо что на марсе всё весит на 62% меньше, подумал Саливан, когда оттянул напарника достаточно что бы двоим держаться за трос.
***
Под ногами что-то хрустнуло. Антон инстинктивно опустил взгляд вниз, прежде чем осознать, что слышит настоящий звук. От смены освещения в глазах на секунду помутилось – снаружи царил зеленоватый полумрак, ещё не перешедший в темноту – Антон отключил нашлемные фонари и оставил лишь инфракрасную корректировки, от чего количество зелени вокруг лишь увеличилось.
Он обвёл взглядом внутренне пространство и замер с открытым ртом – насколько хватало глаз вперёд и вверх по зашитому куполом разлому каньона росли хвойные деревья! Настоящие деревья! Разлапистые ветви с большими мясистыми тёмно-зелёными иглами напоминали ветви ели или кедра, разве что деревья не уходили вверх свечками, а на высоте груди расходились в разные стороны несколькими ветвящимися стволами.
Приглядевшись он отметил что это не случайность и не особенность вида – ближайшее дерево было подпилено сверху, и его боковые ветви уже тянулась ввысь самостоятельными новыми верхушками: простая технология – купол не выше пятнадцати метров высотой, а это значит громадным деревьям просто некуда будет расти, если не спилить вершины. Впрочем и разделившись на несколько стволов куцые ёлки уходили ввысь едва не до отдающих закатно-песчаной краснотой хрустальных плит. А всю пространство под деревьями занимали гигантские, ветвистые, в рост человека папоротники. Они заполняли всё окружающее пространство кроме широкой, вытоптанной до грунта тропы уходящей в глубину ущелья. Он опустил взгляд – под ногами трава, вернее что-то напоминающее траву – пушистая тёмная зелёнь – то ли мох, то ли лишайник, то ли ещё какая неизвестная науке хрень... Эх, не хватает ему сейчас экзобиолога, тот бы мигом разобрался что это за растения, и растения ли они вообще
Снаружи собирались сумерки – солнце ещё не опустилось за горизонт, но буря, что заволокла небо, порождала причудливый полумрак, в котором, впрочем, было всё ещё хорошо видно. Не веря своим глазам Антон поднял к лицу руку с газовым анализатором: «Давление: 66% ат. Содержание О2: 29% …»
Он перевёл взгляд на датчик кислорода в скафандре 73% – за время погони он израсходовал больше четверти своего запаса, но время на размышления ещё есть: с одной стороны в местном воздухе может быть всё что угодно, с другой – если продолжить дышать кислородом из скафандра его не хватит для возвращения.
«Была не была» – сказал Антон про себя и отщёлкнул шлем.
Хотя он и не стал снимать его целиком, уши всё равно немедленно заложило от декомпрессии: в скафандр ворвался сырой разреженный воздух; он пах травой, влагой и чем-то кисловатым, напоминающим продукты гниения. Антон вдохнул полной грудью, что бы выровнять давление, и только тут краем глаза заметил красный огонёк газового анализатора, на который не обратил внимания сразу, видимо от волнения.
Несмотря на приятный запах и высокое содержание кислорода дисплей анализатора полыхал красным предупредительным сигналом: «Опасность! Внешняя атмосфера не пригодна для дыхания!». Наверное когда он вырубал предохранители в вездеходе, случайно, по удалёнке, отключил и аварийные системы скафандра, иначе тот просто не смог бы снять шлем.
«Но ведь кислорода почти 30%» – мелькнула в голове мысль, прежде чем до него дошло, что он не пролистал остальные пункты меню: на экране анализатора помещалось лишь две строки. Антон двинул список дальше, и уже на третье строке всё стало понятно, но было уже слишком поздно – тело непроизвольно сделало уже второй глоток отравленного воздуха. Он даже не успел как следует испугаться – дыхание сбилось, а ноги подкосились не позволяя удержать равновесие: «СО2: 21%» – эта надпись на третье строке анализатора была последним, что Антон увидел прежде чем сознание покинуло его окончательно.
***
Тяжело дыша, Саливан помог Маркусу втащить тело в аппаратный модуль. На существе был плотный скафандр из серебристого материала, свет отражался от шлема и внутри невозможно было ничего рассмотреть. Но хоть количество рук, ног и голов было у них одинаковым…
– И что с ним делать? – поинтересовалась присаживающаяся на корточки возле тела Джиллиан.
Сьюзи позвала её в блок как только стало понятно что пришелец неопасен, пока мужчины тащили тело на станцию.
– Надо узнать что в скафандре… в смысле, чем он дышит – произнесла Сьюзен.
Уверенность быстро возвращалась к ней: существо хоть и было огромным, но выглядело беспомощно и неопасно.
Она вытащила из шкафчика за пультом газовый анализатор и направила невидимый луч сквозь стекло шлема:
– Что показывает? – поинтересовался запыхавшийся Саливан, снимая шлем.
– Давление 66% атмосферного, – начала Сьюзи, – кислород 20%, углекислого газ почти 10%, азот 36%, аргон 31% плюс так… по мелочи… – не вдваваясь в подробности проговорила она.
– Это похоже на нашу «грязевую» смесь, – пробормотал Саливан, – только если бы мы дожали 2/3 атмосферы и довели кислородно-углекислый баланс до 30%.
– Похоже… – кивнула Сьюзи.
– Так что делать будем? – вновь задала вопрос Джиллиан.
– Надо его как-то спасать… – неуверенно предложила Сьюзи.
– Надо, – квинул уже избавившийся от шлема Маркус, – но как?
– В барокамеру! – скомандовал Билл, вылезая из скафандра подобно гусенице покидающей кокон, – я смогу настроить её на это газовый состав, думаю он не отравится нашим воздухом пока мы будем его перекладывать…
Джиллиан сбегала за каталкой, и через минуту они уже катили пришельца – ноги которого свешивались с противоположной стороны подвижной койки – в медицинский отсек.
– Но как его извлечь? – с тревогой поинтересовалась Сьюзи.
– Это как раз не проблема, – отмахнулся Саливан, – надо только шлем снять, – добавил он разглядывая сочленение на шее у существа… что скажешь, Маркус? – он поднял взгляд на громадного негра, который в сравнении с марсианином уже не казался таким уж здоровым.
В ответ на вопрос полковник хитро улыбнулся и в два движения отцепил какие-то защёлки в основании шлема:
– Вуаля! – произнёс он, когда шлем с тихим шипением отделился от остальной защитной конструкции.
Стараясь действовать быстро, но при этом не повредить странному пациенту Билл приподнял голову существа и стянул с неё шлем.
На обозрение колонистов предстал голый череп и огромное бледное лицо лишь отдалённо напоминающее человеческое: две глазные впадины под широкими закрытыми веками, больше человеческих почти вдвое, тонкие посиневшие губы, два уха с резными раковинами, и один нос с двумя дыхательными отверстиями – каждый элемент лица пришельца отличался от человеческого, но сами элементы были точно такими же как у людей.
Пока Маркус открывал камеру из носа существа потекла багрово-красная жидкость, которую предусмотрительная Джиллиан сразу же промокнула ваткой.
– Конвергентное сходство? – Саливан поднял глаза на Джиллиан, но та лишь растерянно пожала плечами.
– Потом полюбуетесь, – прервал их Маркус подхватывая тело на руки и погружая в барокамеру.
Существо пришлось протолкнуть вперёд согнув его ноги в коленях, от чего становилось ясно что и устройство ног у него похоже на человеческое, на тоже намекали и пятипалые перчатки с сочленениями на трёх длинных фалангах пальцев.
Стекло камеры с шипением поднялось вверх. И Саливан приступил к программированию:
– Очень похоже на человека… – неуверенно произнесла Джиллиан, и повернулась к тем немногим датчикам, что могли оценить жизненные показатели без подключения к телу. Она взяла пропитанную «кровью» ватку и смочив препарат воткнула его в экспресс-анализатор: – если бы это был человек, я бы сказал, что у него асфиксия, – громко заявила девушка, – очень высокий гемоглобин но низкое содержание кислорода в крови… мне кажется у него отравление углекислотой.
– Может быть так и должно быть? – предположил Саливан отходя от приборной панели, – ведь в скафандре было почти 10% углекислого газа… люди ведь в такой атмосфере не живут?
– Прямо скажем, по нему не очень-то видно, что он живёт! – возразила Джиллиан, – В общем я отключаю подачу СО2, и подаю кислород!
Сьюзи удивлённо посмотрела на подругу – это был наверное первый раз в жизни, когда Джилли реально возражала своему обожаемому мужу. Что ж, очень может быть что она права…
Саливан возражать не стал, позволив жене изменить настройки.
– А он не сдохнет? – подозрительно поинтересовался Маркус, с интересом заглядывая внутрь барокамеры.
– Сейчас и узнаем, – ответила Джиллиан, прибавляя подачу кислорода до максимума.
Колонисты выстроились вокруг заключённого под стекло существа, как гномы вокруг хрустального гроба спящей красавицы. Потекли томительные минуты ожидания.
Наконец вялое существо вздрогнуло и глубоко вздохнуло.
– Сердцебиение стабильно, оно дышит, кислород явно ему на пользу, – резюмировала Джиллиан следя за теми из показателей, которые можно было снять удалённо, не подключая приборов к телу, – так что полагаю, – добавила она, – как я и предположила с самого начала, что повышенное содержание углекислоты в атмосфере скафандра, следствие какой-то неисправности, которая чуть его не убила.
– Ну да, – раздался из угла медотсека голос Маркуса, – это устройство не слишком-то технологично.
Колонисты оторвались от наблюдения за существом и обернулись на голос полковника.
Оказалось, что всё это время он сидел в углу комнаты и сосредоточенно рассматривал переданный ему Биллом шлем.
– Что ты имеешь в виду? – поинтересовался Саливан.
– Да сам посмотри, – ответил полковник, протягивая шлем бывшему сослуживцу, – сварные швы грубые, не ровные, уплотнитель посажен криво. А стекло… это обычный хрусталь, он даже без пластиковой прослойки! Я десять лет занимался контрабандой, и могу определить такие вещи на глаз…
– Но почему хрусталь? – не сразу понял Саливан.
– Хрусталь не пропускает ультрафиолет, – напомнил ему полковник, – было бы дело на Земле, я бы предположил что перед нами самодельное устройство, собранное в гараже из подручных материалов. Оно явно не несёт на себе печати высокоразвитой технологической цивилизации.
Тем временем существо в барокамере открыло глаза и и попыталось пошевелиться.
Сьюзен подошла поближе и прислонилась ухом к камере, существо что-то прошептало на непонятном языке.
– Заткнитесь все! – вдруг заорала Сьюзен так что все вздрогнули.
В лаборатории наступила мёртвая тишина, существо ещё раз что-то прошептало. И тут Сьзен повела себя совершенно неадекватно: она отпрыгнула от камеры задом чуть не на два метра, уперлась спиной в на стену и замерла.
– Мамочки, – прошептала девушка сползая на пол.
Затем она вновь подскочила, заметалась, кинулась к столу, потом обратно к камере, потом к стеллажам. С грохотом смела что-то стоявшее у неё на пути, схватила стакан, ломанулась к крану и начала трясущимися руками набирать воду.
Замершие колонисты не сводили с неё удивлённых глаз. Но когда она с кружкой воды ломанулась обратно к барокамере и начала её открывать Джиллиан кинулась её наперерез, однако Сьюзи оттолкнула её неожиданно сильно.
– Ты что творишь?! – заорал Саливан подхватывая жену.
– о…сь! – огрызнулась Сьюзи на русском, открывая стекло барокамеры.
Никто из присутствующих не знал этого слова, но каждому было понятно, что она произнесла нечто ругательное.
Девушка приподняла голову пришельца и приставила к его губам стакан с водой. Пришелец принялся жадно пить, и только в этот момент до Саливана, наконец, дошёл смысл происходящего.
– Ты понимаешь что оно говорит?! – с удивлением констатировал он.
– Конечно, б…, понимаю, – невежливо отозвалась Сьюзи, путая русские и английские слова, как она делала всегда в момент нервного возбуждения, ведь русский язык был гораздо богаче на эмоциональные выражения. Она отпустила стакан и добавила окидывая взглядом собравшихся, – я понимаю что оно говорит… потому что оно говорит… по-русски!
Спустившаяся на бескрайнюю степь ночь принесла с собой долгожданную прохладу. Всё вокруг погрузилось в оцепенение, разбавляемое лишь шелестом травы и мелодичным стрёкотом кузнечиков.
Природа отходила ко сну: мелкая степная живность затаилась среди высокой посеревшей в темноте травы и затихла до следующего утра. Лишь немногочисленные степные хищники продолжали рыскать в опустившейся мгле воодушевлённые ночной свежестью.
От арыков и искусственных водозаборных котлованов поднимались влажные испарения, готовые к утру повиснуть на травах крупной прохладной росой.
Затихла тяжёлая техника в полях, и усталые местные жители разошлись по домам чтобы провести тёплый летний вечер в кругу семьи. Посёлок впал в тихое оцепенение: несмотря на то, что в некоторых домах ещё горели окна тишину нарушал только редкий собачий лай – даже незатихающий гул расположенного на горизонте космодрома померк вместе с тускнеющими красно-оранжевыми лучами закатного солнца.
Вдруг всеобщую тишину и умиротворение нарушил звук мотора приближающегося автомобиля. В тишине южной ночи звук разливался густой волной по пустым улицам. Очень скоро стрёкот двигателя дополнился собачьим лаем распространившимся с конца села до главных его улиц.
Жёсткий армейский УАЗик прыгая сайгаком по просёлочным колдобинам прокатил по главной улице, кругами распростирая вокруг себе вой и гавканье недовольных чужаками дворовых собак. Машина протарахтела через засыпающее село, и замерла на его окраине. Пару раз кашлянув выхлопной трубой авто остановилось у широкого одноэтажного дома, уперев тугой пучок света фар в уже погашенные окна.
Раздался стук.
В дверь стучали громко и настойчиво, но никакой заметной реакции внутри дома резкие звуки не вызвали.
Стук повторился снова, потом ещё и ещё раз. В дверь долбились долго, настойчиво, как будто говоря затаившимся внутри жильцам, что от непрошенных гостей они так легко не отделаются.
Игнорировать стук было невозможно. В тёмных окнах вспыхнул свет, и из глубины глинобитного покрытого соломой строения вынырнул моложавый мужчина в одном исподнем. Он распахнул дверь и раздражённо уставился на ломившихся в дом людей.
На пороге дома стояли два молодых пограничника, в полной боевой экипировке. Один постарше – видимо командир, а второй совсем молодой, почти пацан с крупным веснушчатым носом и по-детски растопыренными ушами.
При виде выглянувшего на порог мужчины тот что постарше немедленно вытянулся по стойке смирно, хотя на самого мужика в трусах даже не посмотрел. Скорее жест был адресован не потревоженному жильцу, а молодому солдату слева от него, который выглядел куда менее внушительно.
Ушастому пацану фуражка была явно велика, и он то и дело поправлял её мальчишеским движением руки не выпуская прижатый подмышкой автомат.
– Виктор Лаврентьевич Кудрявцев? – произнёс молоденький солдат. Судя по его возрасту и комплекции срочник, а не боец регулярной части.
– Да, это я, – подтвердил невольным голосом мужчина в широких семейных трусах, – а что вам нужно? Что-то случилось?
– Да… – неопределённо ответил боец под непомерно большой кокардой, – Вам следует проехать с нами.
– Зачем? – удивился мужчина.
– Приказ руководства… не могу сказать подробнее, – пожал плечами пацан в форме.
– А до утра подождать ваше дело не может? – голос мужчины в трусах выдавал его недовольство.
– Никак нет, – помотал головой солдат.
– Кто хоть вызывает? – раздражение мужчины становилось всё более и более явным.
– Не могу сказать, – также неопределённо ответил солдат.
– Ясно, – обречённо кивнул мужчина, – сейчас.
Дверь перед носом пограничников захлопнулась оставив их вдвоём в свете негаснущих фар советского внедорожника.
Прошло несколько минут, прежде чем дверь снова отворилась и всё тот же мужчина, но уже в туфлях, брюках и рубашке вышел из дома и направился в сторону машины, кивком приказав солдатам следовать за ним.
Двери хлопнули, машина сдала назад, развернулась, крепко тряхнув пассажиров на углублении просёлочной колеи, и покатила в сторону негаснущих огней на горизонте.
***
Выбравшись из заведённой машины Кудрявцев уже без вопросов направился к двери административного здания производственного комплекса и не постучав зашёл внутрь.
В вестибюле здания царил полумрак разгоняемый лишь тусклым дежурным освещением, и только в нескольких окнах на втором этаже горел яркий свет. Он прошёл хорошо знакомым маршрутом минуя тёмные коридоры и через минуту был на пороге ярко освещённого кабинета для совещаний.
– Ну привет, – проговорил конструктор щурясь от яркого света после коридорного полумрака, – что за срочность, чего среди ночи вызвал, я уже спать лёг! – добавил он недовольным тоном, проходя внутрь и присаживаясь к большому Т-образному столу со стороны двери.
За столом уже сидели два человека: крепкий коренастый моложавый лётчик-испытатель в ранке полковника ВВС, и пожилой мужчина с широкой лисиной на макушке и редкими прядями тронутых сединой волос вкруг неё.
Оба они были знакомы входившему, и каждый из них привстал, перегнувшись через стол, чтобы пожать его руку:
– Игорь Петрович, твоя затея? – поинтересовался Кудрявцев, занимая место в широком мягком кресла напротив сидящих.
Он обращался к моложавому лётчику, но ответил на вопрос не он, а лысеющий пожилой мужчина.
– Может моя? – недовольно проговорил тот, – мне кажется вы двое забыли, что здесь вообще-то я командую…
– Да ладно, Алексей Леонтьевич, – отмахнулся Кудрявцев от пожилого начальника, – я же со всем уважением… но я также знаю что вы бы за мной среди ночи солдат бы не послали. Все же понимают, что если происходит какой-то кипеш, и приезжают солдаты, значит это Волк, ну или Крючков [1]… но Крючков, как я понимаю, сейчас в Москве, и ему, думаю, вообще не до нас.
Начальник космодрома хотел ещё что-то добавить, но лётчик, которого Кудрявцев назвал Волком, опередил его не дав вставить слова:
– Я, собственно, затем вас здесь и собрал, – не стал отпираться он, – вы знаете что происходит в Москве?
– Да откуда, – развёл руками Кудрявцев, – по телевизору одно только Лебединое Озеро весь вечер показывают… у меня же нет таких высокопоставленных знакомых, как у некоторых.
– В Москве происходит переворот, – коротко сообщил Волк.
– Ну это-то я понял, – усмехнулся Кудрявцев, – я же не идиот. И что? К нам это какое имеет отношение? Состав ещё такой странный для ночных посиделок: Игорь Петрович Волк, – обратился он официально к сидящему напротив лётчику, – Алексей Леонтьевич Крыжко [2], – он перевёл взгляд на пожилого человека, которому уже дважды не дали вставить в разговор слова, – что это за дело, которое не может ждать до утра?
– Волк предлагает запустить Исход… – коротко проговорил Крыжко.
– Когда? – Кудрявцев помотал головой и выпученными глазами уставился на собеседников.
– Сегодня… сейчас, – твёрдо ответил за пожилого начальника Волк.
– Погодите, – Кудрявцев опёр локти на стол и протёр лицо собранными в горсть ладонями, – я ничего не понимаю… что… почему?
– Другого шанса не будет, – ответил Волк вставая из-за стола.
Он молча обошёл стол, открыл стоявший в углу огромный двустворчатый сейф и достал из него полную бутылку чайного цвета жидкости.
– Будете? – он тряхнув бутылкой обратив взор к сидящим за столом людям.
– Давай, – махнул рукой Крыжко, он встал и через стол принял у Волка бутылку коньяка.
Сам Волк по хозяйски обошёл кабинет и зарывшись в ящик стола извлёк из него три больших гранёных стакана. Он вернулся на своё место, выставил стаканы в ряд и раскупорив бутылку налил в каждый примерно на два пальца коричневатого ароматного напитка.
Мужчины чёкнулись и выпили не закусывая.
– Так, ясно, – уже деловым тоном проговорил конструктор, занюхав коньяк рукавом, – давай, объясняй по существу что происходит, – обратился он к Волку тоном те терпящим возражений.
– В Москве переворот… – начал было тот, но конструктор сражу же замотал головой и прервал лётчика-испытателя.
– Не-не-не-не-не… – затараторил он, – это понятно, но да что с того? – он поднял на собеседников вопросительный взгляд.
– А то, – резко отозвался лётчик, – я звонил Михалычу, звонил Петровичу, звонил Симонову… спрашиваю: «Крючков вам звонил?», они говорят: «Звонил!», я спрашиваю «и…?», они говорят: «а мы трубку не берём…», – он тяжело и поднял со стола бутылку замерев с ней на несколько секунд словно статуя.
– И что? – не понял Кудрявцев
Волк вышел из оцепенения и плеснул коньяка в уже собранные в рядок стаканы.
– И то, – огрызнулся Волк раздражённый непонятливостью конструктора, – Сейчас Крючков сидит в Кремле, но управлять он собирается не Кремлём, а всё страной! А как он будет это делать, если ему никто не подчиняется? – Волк вопросительно посмотрел на Кудрявцева, – У здания телецентра уже собирается толпа, а лично преданных Крючкову людей от силы несколько десятков. Да было бы больше, что он сможет сделать? Генералы КГБ не хотят рисковать, а армия и милиция ему тем более не подчиняются…
– К чему ты клонишь…? – всё также продолжал тупить молодой конструктор.
– Я клоню к тому, что переворот провалится: день, два, три разъярённая толпа помашет флагами, а потом найдётся кто-то желающий её возглавить. Они возьмут телецентр, и объявят на всю страну о свержении антиконституционного переворота, или антисоюзного, или антинародного, или антикоммунистического… не суть! – махнул свободной рукой Волк, – смотря кто это будет. А когда они это заявят на всю страну, генералы с облегчением расчехлят автоматы и добьют Крючкова.
– Это, конечно, печально, – Кудрявцев не дожидаясь остальных потянул руку к стакану, – Кручкова жал и вся х…ня, но мы-то тут при чём?
– Да как ты не понимаешь! – взвился Волк, – Крючков падёт не один, вместе с ним на дно пойдёт и Горбачёв! Как не крути, но власть он удержать не смог, и теперь что бы он не делал изменить ситуацию не получится. Всем теперь ясно, что у него нет никакой реальной власти. А значит лишь вопрос времени, когда кто-нибудь придёт и подберёт то, что валяется без дела.
– Так ещё лучше! – Кудрявцев двигая на себя стакан с ароматным напитком, – Горбачёв же зарубил наш проект. Пусть катиться колбаской ко всем чертям. Кто угодно будет лучше него…
– Да неужели! – воскликнул Волк, и чтобы привлечь внимание конструктора накрыл ладонью стакан, который тот только что схватил, прижав его к столу. Кудрявцев поднял на него недовольно-вопросительный взгляд: – Горбачёв системщик. Да, он зарубил наш проект, но он как зарубил, так бы и вернул; а те кто придут после него доломают всё окончательно… и едва ли дело обойдётся одним лишь космосом…
– Да ладно, – конструктор недовольно откинулся в кресле, – а кто придёт после него?
– Если произойдёт чудо и Крючков выйграет, в чём я лично сомневаюсь, – проговорил Волк убирая руку со стакана, – то вместо Горбачёва скорее всего придёт Ельцин…
– А если проиграет? – приподнял бровь Кудрявцев
– Тогда вообще какой-нибудь Гайдар… – пожал плечами лётчик-испытатель.
– Это кто? – удивился конструктор.
– Да, – махнул рукой Волк, – младореформатор, лидер кружка заговорщиков желающих перевести страну на рельсы рыночной экономики… ты его не знаешь, – объяснил он Кудрявцеву, – мы его про себя называем внуком двух писателей, у него один дед Гайдар, ну понятно, тот самый, а второй Бажов… ну тоже тот самый… а внук у них мудак. Впрочем даже если не случится самого страшного, то скорее всего победит всё равно Ельцин. Он тоже рыночник. А ты представляешь затраты на наш проект в рыночной экономике? В стране жрать нечего. Никто не выкинет два миллиарда рублей на совершенно бесполезную – с точки зрения экономики – затею. Хоть Гайдар, хоть Ельцин, никто наш проект не разморозит. Так что либо сейчас, либо никогда.
– И как ты себе это представляешь? – Кудрявцев вновь потянулся за стаканом, и на этот раз взял его беспрепятственно, – это же огромная работа… да и огласка…
– Какая огласка, я тебя умоляю, – Волк тоже поднял стакан и приглашающе кивнул Крыжко, – о проекте знает всего несколько человек: ты, я, лётный отряд да сам Крючков… но ты справедливо заметил, что ему теперь не до нас.
– …а запуск? Телеметрия? Сопровождение? – рассыпался вопросами Кудрявцев, – Как ты себе это представляешь? Это целых четыре корабля, восемь ракет-носителей, включая канистры. Дозаправка на орбите… да охренеть какой объём работ!
– За это не переживай, – подал голос Крыжко. Он поднял стакан и кивнул в сторону собеседников опрокинул его одним залпом и даже не поморщился: – запуски у нас проходят часто, диспетчера в курсе что проект секретный… да и не знают они ничего толком: четыре ракеты нужно вывести на орбиту, потом вывести следом четыре канистры, осуществить дозаправку, и отправить корабли… куда? Они даже не будут знать куда, потому что после дозаправки корабли пойдут на ручном управлении… ну кроме одно. А тот официально летит на Марс с секретным марсоходом. Автоматически. Так что один корабль выводим по плану, к нему четыре канистры… а ещё три корабля… ну улетели и улетели. Диспетчера будут молчать, а документы я подправлю. У нас в Монтажно-Испытательном корпусе четыре снаряженные Энергии под проект. Заменю их макетами – комар носа не подточит. Итого два плановых запуска, три добавочных, и три секретных – не каждый день такое бывает, но ничего сверхъестественного в этом нет…
– …сам подумай! – вклинился в разговор Волк, – Команду я уже два года как вывел. Левченко, Щукин со стажёрками уже на стену от скуки лезут…
– А Римантас? – поинтересовался Кудрявцев.
– А что Римантас? [3] – пожал плечами Волк, – Римантас парень видный… проблем не будет… я тут в городе одну врачиху знаю… молодая, жопа широкая, под наши параметры подходит… акушерка хорошая…и такая… понимаешь… – он попытался подобрать слово и видимо подобрал, – безотказная в общем. Любит она это дело. А Римантас красавчик. Она согласится, не переживай, – добавил он и опустошил стакан по примеру директора космодрома: – в общем ребята давно готовы. Мы могли ещё год назад лететь, если бы не меченый…
– Хм… – Кудрявцев нахмурился, – так-то у меня всё готово уже года три как… но надо обновить семена, биоты, саженцы… на это уйдёт несколько дней.
– Так давай, начинай! – повысил голос Волк.
Он хлопнул ладонью по столу, а затем подняв бутылку и снова наполнил стаканы, даже не заметив что его собственный стакан так и не был опустошён.
– Ладно, – кивнул Кудрявцев, до которого, видимо, только сейчас стала доходить серьёзность положения, – сколько у нас времени?
– Не знаю… – пожал плечами Волк, – дня два, может три…
– Это слишком мало… – отозвался конструктор.
– Я могу поднять космодром по тревоге, – напомнил о себе Крыжко, – причина-то серьёзная: в Москве переворот, Союз трещит по швам, в этом случае автоматически вводится усиленный режим охраны объекта и аварийный режим работы.
– Да, это правильно, – кивнул Волк, и, осушил, наконец, свой стакан.
– Но два дня всё равно не хватит! – тут же оборвал его энтузиазм Крыжко.
– А ты что скажешь? – Волк обернулся к конструктору, цедящему коньяк маленькими глотками.
Под его пристальным взглядом Кудрявцев чуть не подавился:
– Я согласен с Алексеем Леонтьевичем, – восстановив сбившееся дыхание проговорил он, – техника у меня готова, люди у тебя, говоришь, готовы, но самое главное это даже не техника, это продовольствие и семена, особенно семена. Ведь долететь до Марса это даже не полдела, даже не десять его процентов. Долететь это вообще не о чём! – повысив голос добавил он, – Им нужно будет развернуть теплицы, посадки… у нас и так о планете толком нет никаких данных, по сути дела мы летим наобум. Так что семена…
– Ты же говорил что семена собраны? – вдруг вспомнил Волк.
– Так это было год назад! – подорвался Кудрявцев, – Я же объясняю: семена должны быть свежими, как можно более. Нам придётся экстренно заменить по крайней мере… – она на секунду задумался, – полсотни позиций.
– Какие с этим могут быть проблемы? – поинтересовался Волк.
– Нужны семена: ель, сосна, кедр… папоротники, как можно больше видов. Ну и по мелочи: малина, брусника, шиповник… что там ещё в горах растёт…– начал перечислять Кудрявцев двигая опустевший стакан обратно, – часть семян ежегодно обновляется в хозяйстве, но не всё, нужны пакеты из Москвы…
– Про Москву забудь, – покачал головой Волк, – в Москве сейчас не до того. Не ровен час введут войска и город заблокируют на совсем…
– Тогда Новосибирск… – задумчиво произнёс Кудрявцев, – впрочем там тоже ночь…
– Это не важно, – отмахнулся Волк, подливая в стаканы чайного цвета жидкость.
– Но ты же говоришь надо сделать тихо…? – напомнил конструктор.
– Тут я могу помочь, – вновь отозвался пожилой начальник, – как я уже говорил, мы введём на космодроме режим ЧС, под это дело выпишем из центра людей и оборудование. Москву трогать не будем, свяжемся с военным округом в Новосибирске. Они просто подъедут к вашему институту и погрузят всё что необходимо…
– Незаметно? – засомневался Кудрявцев.
– Это военные грузовики, они всё время чего-то возят через границу по спецпропускам, – уверенно ответил Крыжко поднимая стакан, – я точно знаю что ваши, – он строго посмотрел на Волка, – возят через границу даже наркоту… а тут пара ящиков семян…
– Ну не пара ящиков… – задумчиво произнёс конструктор.
– Да не суть, – отмахнулся начальник космодрома, – грузоподъёмность каждой ракеты меньше 20 тонн, если до Марса. А я могу привезти грузов гораздо больше…
– Тогда вопросов нет, – согласился Кудрявцев, – но боюсь за три дня мы всё равно не успеем…
– Ну смотрите… – начал Волк раздвигая стаканы по столу, – два-три дня всё будут думать что делать. Потом начнётся движуха. Потом кто-то победит. Потом они будут делить власть… думаю в лучшем случае Союз остался без управления недели на две три… НО! – он строго посмотрел на собравшихся, – это не значит что у вас есть три недели! Работать надо так, как будто осталось три дня.
– Да, понял я, понял, – кивнул Кудрявцев принимая стакан.
Заговорщики чокнулись и выпили.
– И так, – начал подводить итог лётчик-испытатель, – значит распределим обязанности: ты, – он ткнул пальцем в Кудрявцева, – звонишь прямо сейчас в свой семяведческий институт и говоришь что требуется срочное обновление семенного фонда для исследовательских миссий…
– Среди ночи? – скептически поинтересовался Кудрявцев.
– Да, среди ночи, – кивнул Волк собирая обратно пустые стаканы, – основание простое: в Москве переворот, есть опасения закрытия границы, а у тебя секретная миссия срывается…
– Ты же говорил «без шума», – напомнил Кудрявцев.
– Да какой шум, – пожал плечами Волк, – мало ли в Союзе секретных миссий, особенно на Байконуре?
– Тоже верно, – согласился конструктор.
– Что-то кроме семян? – взглянул на Кудрявцева Волк, разливая по стаканам остатки жидкости.
– Да в общем нет, четыре корабля миссии полностью снаряжены… – задумчиво пробормотал тот, – думаю с остальным проблем не будет.
– А у тебя? – лётчик посмотрел немигающим взглядом на начальника космодрома.
– Могу начать подготовку хоть в следующую секунду, – не без гордости отозвался Крыжко, ракеты нужно только выводить из ангаров и запускать. Всё.
– Меня одно смущает… – вновь напомнил о себе Кудрявцев, – баба эта твоя… для Римаса… она же даже предполётной подготовки не проходила.
– Вот в полёте и пройдёт, – отозвался Волк протягивая конструктору стакан.
– Главное чтобы не получилось как десять лет назад…
– Это уже твоя сфера, – ответил Волк выкидывая пустую бутылку в корзину для мусора, – ты чем занимался эти десять лет? У тебя Буран в автоматическом режиме садится, а уж мои ребята твою Энергию тем более без проблем посадят… Буран же сел?
– Буран сел на Земле… – протянул конструктор принимая стакан, – а эту хрень нужно садить на Марсе, так ещё никто никогда не делал!
– У нас всё получится! – уверенно произнёс Волк и приглашающим жестом поднял стакан, – За Марс! – провозгласил он.
– За Советский Марс! – поправил его Кудрявцев.
– За Советский Марс! – поддержал его Крыжко.
Заговорщики подняли над столом бокалы и чокнулись с глухим стеклянным звоном. В этот раз все опустошили свои бокалы залпом
– Кончилось… – с сожалением произнёс Кудрявцев глядя на пустую бутылку.
– И хорошо… – отозвался Волк, – некогда нам тут рассиживаться.
– Ясно... – кивнув головой произнёс конструктор.
– Хорошо! – Крыжко хлопнул ладонями по коленям, – начинаем!
Через минуту ночную тишину над Байконуром разорвали сирены оповещения и сполохи аварийных огней.
А ещё через неделю, четыре полностью снаряженных Энергии одна за одной, с интервалом в несколько часов оторвались от стартовых стапелей, и ушли в небо, в никому неизвестном направлении.
!!! объявление!!!
это ещё не всё!
в выходные выйдет два эпилога... ну а проверим мы их через 16 лет)))
========
[1]. Влади́мир Алекса́ндрович Крючко́в (29 февраля 1924, Царицын[1] — 23 ноября 2007, Москва) — советский государственный деятель. Председатель КГБ СССР (1988—1991). Один из ближайших соратников Юрия Андропова.
18 августа 1991 года Крючков возглавил Государственный Коммитет по Чрезвычайному Положению и попытался захватить власть в СССР отстранив от управления Михаила Горбачёва. Однако попытка переворота провалилась, ГКЧП продержалось только три дня. 22 августа 1991 года Крючков и остальные члены ГКЧП были арестованы, в тот же день президент СССР подписал указ об отстранении Крючкова от должности главы КГБ.
[2]. Алексей Леонтьевич Крыжко назначен на должность начальника космодрома Байконур 2.1.1989 г. с должности первого заместителя командующего ракетной армией (г. Чита). Он родился 7.7.1938 в селе Победное Крымской области. Украинец. Окончил Симферопольский автомобильно-дорожный техникум (1957), Саратовское артиллерийское техническое училище (1961), ВИКИ им. Можайского. В Ракетных войсках с 1962 г. Командир группы, начальник штаба, командир ракетного полка, заместитель командира, командир ракетной дивизии, заместитель командующего ракетной армией.
[3]. Перечислен второй лётный отряд Бурана. Странности официальной истории составляет тот факт, что все члены второго лётного отряда кроме Волка (как и все члены первого лётного отряда, кроме Волка) погибли при загадочных обстоятельствах. Левченко и Щукин так и вовсе с разницей меньше чем в две недели.
Загадочная смерть участников уже второго по счёту лётного отряда вызвала к жизни ряд конспирологических гипотез, согласно которым лётчики могли быть ещё живы, но выведены из гражданской жизни для осуществления какой-либо секретной миссии:
Анато́лий Семёнович Ле́вченко – родился 21 мая 1941, Краснокутск, Украина. Заслуженный лётчик-испытатель СССР (1986), лётчик-космонавт СССР (1987), Герой Советского Союза (1987).
С 1977 года в группе специальной подготовки по программе «Буран». Лётчик-испытатель 1-го класса (1979). В 1980 году был зачислен в состав отряда космонавтов-исследователей (с 1981 это отряд космонавтов-испытателей). Первоначально планировался на должность командира дублирующего экипажа для первого космического полёта корабля «Буран», совершил несколько полётов в рамкахгоризонтальных лётных испытаний летающей лаборатории БТС-002.
Заслуженный лётчик-испытатель СССР (1986). С февраля 1987 года — заместитель начальника Отраслевого комплекса подготовки космонавтов-испытателей в ЛИИ.
21-29 декабря 1987 года участвовал в полёте на станцию «Мир» в качестве космонавта-исследователя на кораблях «Союз ТМ-4» (старт; командир экипажа — Владимир Титов, бортинженер — Муса Манаров) и «Союз ТМ-3» (посадка; командир экипажа — Юрий Романенко, бортинженер — Александр Александров). Продолжительность полёта — 7 суток 21 час 58 минут. Провёл эксперимент по исследованию возможности управления «Бураном» в период острой адаптации к невесомости.
Вскоре после полёта тяжело заболел: у него развилась опухоль головного мозга, от которой он скончался. Умер 6 августа 1988 года. Похоронен на Быковском кладбище города Жуковского Московской области.
Александр Владимирович Щукин – родился 19 января 1946 года, Австрия. Лётчик-испытатель 1-го класса, майор, кандидат в космонавты.
В 1980 окончил центр подготовки космонавтов. С 1981 — космонавт-испытатель ОКПИ. Прошел подготовку по программе «Буран», в ходе которой проводил отработку системы ручного управления «Бурана».
Погиб 18 августа 1988 года (через две недели, после внезапной смерти Левченко) во время подготовки к празднику на спортивном Су-26М. Он совершил на этом самолете несколько полетов и проводил тренировки к испытаниям на штопор. По свидетельству очевидцев, Щукин сорвался в перевернутый штопор на высоте около 1000 м, некоторое время штопорил на спине, затем вывел самолет из перевернутого штопора, но вошел в обычный, из которого не вышел — высоты не хватило.
Похоронен в Жуковском, на Быковском кладбище. В 1991 году при попытке ограбления квартиры Щукиных в городе Жуковском в доме №2 на улице Чкалова была убита дочь Щукина – Ольга.
Ри́мантас Анта́нас Станкя́вичюс (Rimantas Antanas Stankevičius) – родился 26 июля 1944, Германский Рейх. Заслуженный лётчик-испытатель СССР (04.10.1989), подполковник, космонавт-испытатель Лётно-исследовательского института им. М. М. Громова.
12 июля 1977 года был зачислен в первую группу советских космонавтов (И. Волк, А. Левченко, Р. Станкявичюс, О. Кононенко и А. Щукин), готовившихся к полётам на космическом корабле многоразового использования «Буран». В 1980 году окончил Центр подготовки космонавтов, с того же года — космонавт-испытатель Отраслевого комплекса подготовки космонавтов-испытателей (ОКПКИ), заместитель начальника ОКПКИ с 1988 года.
Проводил отработку системы ручного управления и системы автоматической посадки на летающих лабораториях Ту-154ЛЛ и МиГ-25ЛЛ, оснащённых системой управления «Бурана». В качестве второго пилота участвовал в первом полёте «Бурана» на горизонтальных летных испытаниях (10.11.1985), его первой автоматической посадке (10.12.1986), и его первом полностью автоматическом полёте (23.12.1986). Ряд полётов выполнил командиром «Бурана». Совершил 14 полётов на аналоге БТС-02, включая и первую полностью автоматическую посадку 16 февраля 1987 года.
4 октября 1989 года Римантасу Станкявичюсу было присвоено почётное звание Заслуженный летчик-испытатель СССР.
Погиб 9 сентября 1990 года в катастрофе самолёта Су-27 во время показательного выступления на авиасалоне в Сальгареде (Италия), похоронен в Каунасе (Литва). В его честь в Жуковском бывший Пионерский проезд переименован в проезд Станкявичюса.
Сознание возвращалось к Антону медленно, как будто он выплывал из глубокого омута безвременья и ни как не мог прорваться обратно в реальность. Дышать было трудно. Он ощутил по собой мягкую поверхность и пошевелив рукой почувствовал кожей ткань простыней. Сквозь закрытые веки в глаза проникал слабый мерцающий свет.
Не без труда ему удалось разлепить сомкнутые веки и по зрачкам сразу же ударил мерцающий свет закреплённой на потолке газоразрядной лампы. Собравшись с силами Антон повернул голову и осмотрелся по сторонам: он лежал на узкой кровати возле серой шершавой стены, накрытый белой простынёй из грубой ворсистой ткани; рядом стояла ещё одна кровать; прямо напротив него располагалась дверь – не корабельный клинкет, как снаружи – простая обычная деревянная дверь, как в земной квартире, разве что очень старая и пошарпанная; а за соседней кроватью вырастала стена из матового бликующего материала – по всей видимости стекла.
Возможно его было видно с той стороны, но сам инженер ничего разглядеть не мог – с той стороны стеклянной стены царила непроглядная тьма.
Помещение напоминало больничную палату. Не современную, конечно, а такую, какой они были лет 50-100 назад.
Он всё ещё не до конца понимал, где находится и что происходит – может быть это сон? Может быть он бредит? Он зашёл на инопланетную базу, не заметил уровня углекислоты и потерял сознание…
Антон помотал головой и голова отозвалась тупой ноющей болью. Он хотел потрогать лоб ладонью, но к своему удивлению осознал, что не может пошевелиться. Он попытался привстать и оглядеть тело, но ничего не вышло – судя по ощущениям в запястья и лодыжках он был привязан к кровати.
«Я в плену!» – неожиданно дошло до Антона.
Дверь палаты открылась и в комнату вошли двое: один из вошедших был похож на то существо, что Антон видел снаружи, только теперь без скафандра – высокий, но очень худой (мужчина?), с огромными глазами на совершенно лысой карикатурной голове… но второй… второй выглядел вполне по человечески: сморщенный старик с изрезанными морщинами лицом, но вне всякого сомнения человек, вполне человеческой внешности, обычного роста, где-то метр семьдесят- метр семьдесят пять… пара смотрелась на удивление нелепо.
– Очухался, – произнёс старик бросив взгляд на марсианина, – ты с ним не говорил ещё? – он строго посмотрел на огромную худую фигуру, но марсианин лишь отрицательно помотал головой.
Старик присел на табуретку возле Антона и обратившись к нему произнёс:
– Ду ю спик инглишь?
Происходившее вокруг было настолько сюрреалистичным, что Антон зажмурил глаза и замотал головой пытаясь прогнать наваждение. Однако спрашивающий, по всей видимости, истолковал этот жест, как отрицательный ответ:
– Шпрехен зи дойч? – проговорил он, и Антон сразу отметил про себя, что немецкий у старика был гораздо чище английского.
Что впрочем никак не отменяло русскую речь, которой старик обращался к пришельцу.
– Мужики, – прошептал Антон пересохшими губами, – а можно водички?
Его слова, произнесённые на русском вогнали старика в ступор. Он с удивлением посмотрел на Антона, а потом перевёл взгляд на нависавшего над ним огромного марсианина:
– Ты ж говорил это американцы? – в голосе старика чувствовался смутный акцент.
– Да я хрен его знает… – пожало плечами существо, отвечая, впрочем, на чистом русском, – Ты же показывал тебе флаг, ты сказал что он американский, да и надписи были на этом… как его…
– На английском, – кивнул старик, – да, это точно… Но ты говоришь на русском? – поинтересовался он у привязанного к кровати Антона.
– Да… – вяло кивнул тот.
– Откуда знаешь язык? – продолжил допрос старик.
– Я родился в Магадане… – отвечал инженер.
– Потом уехал? Бежал в США? – несмотря на вопросы в голосе старика не слышалось никакой враждебности.
– Да, – кивнул инженер, – уехал… но экспедиция не американская… – тут же добавил он понимая что это может быть важно, – то есть не только американская… она вроде как международная… – добавил он.
– А русские кроме тебя там есть? Кто-нибудь от СССР? – поинтересовался старик.
– От кого? – не понял Антон.
– От Союза, от СССР, кто-нибудь есть в составе вашей экспедиции?
Антон даже не сразу нашёлся что ответить – произнесённые слова не говорили ему ни о чём… хотя… ах да! Союз, СССР, Сталин… Это же была большая страна на месте России!
Он растерянно посмотрел на старика. Что ему сказать? Кто это вообще такой? При чём тут СССР? Что за херня тут вообще происходит?!
– Я не знаю, что вам сказать… – честно признался инженер: «как говорится если не знаешь что сказать, говори правду». Поскольку правильного ответа на вопрос Антон даже представить себе не мог, он решил действовать в соответствие с этим надёжным и давно проверенным принципом: – это шутка? – с надеждой в голосе поинтересовался он, – я изучал что-то про СССР на уроках истории… но такой страны давно не существует…
Старик хмыкнул, впрочем на его лице Антон не заметил какого-либо глубоко разочарования:
– Значит США всё-таки победили? – с каким-то деланным равнодушием спросил старик.
– Кого? – не понял Антон.
– СССР?
Антон стал бешено перебирать в мозгу все возможные варианты ответа, тяжело что-то придумывать быстро, когда от ответа, может быть зависит твоя жизнь. Он молчал несколько секунд, старик и марсианин тоже молчали:
– Мужики, ну я даже не знаю, что Вам ответить, – честно признался инженер, – Вроде же США с СССР никогда и не воевали? СССР давно не существует, но как он там развалился я вам точно не скажу… я не историк…
– Когда это произошло? – поинтересовался дед.
Теперь в его голосе чувствовался искренний интерес.
– Да лет пятьдесят назад, – замялся Антон, – честно точно не скажу… вроде в 1990м или 1991м… не помню, – он попытался улыбнуться.
– Да уж… – выдохнул дед, – но Волк говорил перед стартом что так и будет… – последнее слово дед сильно потянул, и Антону вдруг стало ясно, где он уже слышал подобное произношение: акцент старика был «эстонским», как назвали его в анекдотах.
Про СССР он знал мало, а вот фамилия Волк была Антону знакома… где-то он её слышал… что-то смутное из истории космонавтики…
– Так водички можно? – вновь поинтересовался Антон, облизнув плохо ворочающимся языком пересохшие губы.
– Ах да, конечно, – кивнул старик, и жестом указал марсианину на дверь.
Тот вышел и вернулся через несколько минут с гранёным стаканом воды в руках. Антон попытался было подняться, но тут же вспомнил, что привязан:
– Может быть, вы меня развяжите? – предложил он.
– Хм… – старик почесал за ухом, – ладно, – наконец кивнул он, – Кир, развяжи его.
Старик встал, отошёл от кровати и принял из руку марсианина предназначенную Антону воду. Высокий пришелец наклонился и быстро развязал все четыре узла. Растирая затёкшие запястья Антон приподнялся на локтях и подтянул ноги выше принимая полусидячее положение. Он принял из рук старика воду и осушил стакан в несколько глотков.
– Ещё? – поинтересовался старик.
– Да, если можно, – кивнул инженер.
Старик вновь отослал марсианина, а сам продолжил допрос:
– Цель вашей экспедиции?
– Колонизация, – теперь ответы Антона были намного увереннее, очевидно явная опасность ему не угрожала.
– Хм… – старик вновь почесал за ухом тем же жестом, – прям вот колонизация?
– Ну да… – пожал плечами Антон.
– Даже не знаю хорошо ли это… – задумался старик, – впрочем, если вы уже здесь и не собираетесь улетать, то нам придётся как-то сотрудничать… прятаться дальше бессмысленно. Кстати, как вы нас нашли?
– У нас есть спутники, и поисковые дроны, – не стал скрывать Антон, – впрочем о дронах вы наверняка знаете, – тут же предположил он, – вы подстрелили одного из них…
Конечно, слова инженера были лишь предположением, но старик даже не особенно-то и удивился его осведомлённости:
– Откуда вы знаете? – лишь равнодушно поинтересовался он.
– Мы нашли гильзу на месте его исчезновения…
– М-да… – покачал головой старик.
В этот момент в комнату вернулся марсианин и подал старику второй стакан воды:
– Я ж тебе говорил, – обратился к нему старик, – расстреливать робота было глупой идеей. Они нашли гильзу и сразу всё поняли…
– Извини деда… – плечи марсианина поникли.
– «Деда»? – не поверил своим ушам Антон.
– Ну да… – пожал плечами старик, – а что, непохож?
Вопрос был с подвохом, ибо существо напоминало человека только количеством конечностей и сенсоров на лице.
Заметив растерянность Антона старик рассмеялся:
– Да, это один из моих внуков. Извини, из землян на этой станции почти никого не осталось, не считая женщин, я последний. А наши дети и внуки никогда не видели родной планеты.
И тут у Антона в голове сложились все куски пазла: патрон калибра 7,62, скорее всего от калашникова, вылет до развала СССР, Волк… скорее всего Игорь Волк, а значит человек с прибалтийским акцентом:
– Римас Станкевичус! – внезапна догадка озарила инженера.
Дед напрягся:
– Верно… только меня зовут Римантас… но откуда ты знаешь?
– Вы второй пилот Бурана! – восхищённо воскликнул Антон, – А Волк, это Игорь Волк – первый пилот миссии!
– Да, верно, – старик казалось, был польщён тем, что его помнят, – значит на Земле мы знамениты?
– Увы, не так чтобы очень… – не стал скрывать инженер, – но те, кто занимаются историей космоса вас помнят.
– Занятно, – крякнул дед.
– Но как же так?! – поражался Антон, – ведь на Земле все считают, что вы погибли!
– Ну что сказать… – вновь пожал плечами старик, – вероятность успеха миссии была не велика. Советское руководство решило провести проект в тайне. На случай если ничего не получится… как и с полётом на луну…
– Каким полётом? – не понял Антон.
– На Луну, – подтвердил старик, – когда построили первый сверхтяжёлый ракетоноситель, партия одобрила попытку строительства лунной базы… тогда тоже было выведено из оборота три человека [1], в отличии от американцев мы не могли осуществить полёт в обе стороны. Поэтому необходимо было создать колонию… но колонисты погибли. Как говорил Кудрявцев… это глава проекта, – пояснил старик, – они не смогли найти пресную воду.
Старик рассказывал о проекте Исхода, а Антон слушал и не мог поверить своим ушам… да что там уши! Он и глазам своим-то не мог поверить! Врал старик или говорил правду проверит было нельзя, но то что перед ним сидит живой человек, прилетевший на Марс неизвестно когда, и говорящий по-русски было фактом… если он, конечно не бредит…
Чтобы проверить не сниться ли ему всё это Антон незаметно от старика ущипнул себя за руку – больно! – по крайней мере если это галлюцинация, то очень убедительная.
– Но ведь если вы создали колонию… – прошептал он, – то должны были быть и женщины?
– Да, конечно, – кивнул старик, – но они были простыми стажёрками, молодыми и бессемейными, их даже не стали как-то показательно выводить из гражданского оборота. Объявили пропавшими без вести и всё…
– Они ещё живы?
– Да, Света и Вера живы… а Вика, которую подобрали мне в пару, умерла ещё лет пять назад, – вздохнул старик, – её подбирали в спешке, и она была старше двух других девчонок…
– Соболезную… – растерянно произнёс Антон, – она была вашей женой?
– Не совсем, – улыбнулся старик, – ради поддержания генетического разнообразия, нам пришлось, как бы так выразиться… отринуть некоторые классические ценности. А у вас по другому? – старик вопросительно уставился на Антона.
Тот не до конца понял о чём говорит старик, и потому ответил уклончиво:
– Мы прилетели с жёнами… парами… – и зачем-то добавил, – они нашего возраста.
– Вот как? – старик казалось удивился, – А как вы собираетесь поддерживать видовое разнообразие? Ведь вас… сколько кстати?
– Четыре семьи… но прилетят ещё. Наша станция рассчитана на 8 семей, а потом мы займёмся строительством купола в кратере Гарни… это в восточной части долины, за впадиной Мелас у подножья хребта Капрат… – на всякий случай объяснил он, – правда для этого нам бы пригодился наш бульдозер… – вдруг вспомнил инженер.
– Да, – кивнул старик, – некрасиво получилось, согласен. Но когда стали приземляться ваши автоматические корабли… мы же не знали что потом прилетят люди… ты пойми, – он заглянул Антону в глаза как бы оправдываясь, – мы здесь уже почти 50 лет без снабжения, у нас плохо с техникой, с воздухом… со всем… если честно, если бы не вы, мы бы, наверное, скоро погибли… как те викинги в Гренландии.
– Да о чём речь! – подорвался Антон, – если бы мы знали что здесь бедствуют люди… если бы мир знал… да вас бы уже засыпали спонсорской помощью! Компания уже выслала дополнительный транспортный корабль, и всё что вы… – он замолчал, подбирая слова, – позаимствовали… скоро будет продублировано снова.
– Это хорошо… – старик улыбнулся одними глазами, – значит вы на нас не в обиде? Надеюсь никто не пострадал?
Антон вспомнил про валяющегося в луже крови чёрного полковника и решительно покачал головой:
– У нас, конечно, возникли некоторые… трудности, – также осторожно подбирая слова он, – но мы справились.
– А дети? – вдруг сменил тему старик, – дети у вас ещё не рождались? – в его голосе послышалась тревога.
– Нет… но… – Антон на несколько секунд завис, думая стоит ли говорить это вслух, и в конце концов решил что скрывать что-либо нет смысла, – но моя жена, беременна.
– Какой срок? – теперь в голосе старика явно слышалась тревога.
– Маленький, три-четыре недели… как я понял, – неуверенно добавил он.
– Это хорошо, – кивнул старик.
– А что…? – попытался было задать вопрос Антон и тут взгляд его упёрся в громадное существо, в полтора раза выше человека.
– Ага, – кивнул старик проследив за его взглядом, – к концу 37й недели плод будет минимум вдвое крупнее нормального человеческого. Роды необходимо вызвать около 7 месяцев, это единственный способ спасти и мать и ребёнка.
Взгляд старика стал отстранённым и печальным. Антон не решился спрашивать подробности этого открытия.
– Вот ещё что… – произнёс старик, – я понял что вы прилетели семьями, но ты говоришь прилетят ещё люди… они все будут семейными?
– Скорее всего… нас так отбирают…
– Плохо… – покачал головой старик.
– Почему?
– Как я тебе уже говорил, мы не могли придерживаться моногамных пар… – старик слегка тушевался при ответе подбирая слова, – как бы так сказать, каждый с каждым. В результате нам пришлось потрудиться подбирая детям пары так, чтобы они не были родственниками. Но это было возможно только в первом поколении. Во втором уже не было никого, кто был бы друг от друга дальше двоюродного родства… Это уже само по себе достаточно плохо, но это не все наши проблемы, – он снова замолчал, – в общем карты легли так, что сейчас у нас в колонии один старик, две старухи, трое взрослых мужчин и целых семь взрослых женщин первого поколения. Помимо них четверо подростков-мужчин и аж восемь почти или уже половозрелых девочек второго поколения, и младенец третьего поколения. Первая живая, – он сделал ударение на этом слове, – представительница чистой линии урождённых марсиан… и да, она тоже девочка. Мы назвали её Альфой… помимо прочего она первый ребёнок рождённый на Марсе естественным путём – мать родилась достаточно крупной, да и ребёнок не стал ждать положенные 36 недель. Мы сильно рисковали, но девочка родилась сама и родилась здоровой. Это настоящее чудо! – глаза старика горели радостью, – Мы даже дали её новую фамилию, в честь нашего наставника, Игоря Волка. …впрочем я отвлёкся. Так вот, в нашей колонии женщин гораздо больше, чем мужчин… я понимаю, это лучше чем наоборот, но это всё равно не хорошо. И нам пригодились бы крепкие здоровые мужчины.
– Я понял, – кивнул Антон, – я думаю эту проблему можно будет решить… когда появится связь…
На реплику Антона старик ничего не ответил, «Марсианин», так и вовсе хранил молчание с самого начала, и отвечал только «деду». Поэтому Антон наконец отважился на встречные вопросы:
– Мы нашли на поверхности базу… брошенную… это ваша?
– Да, – не стал отпираться старик.
– Мы, просто… нашли там очень странные радиодетали: транзисторы на германии и индии и керамику от микросхем из бериллия…
– Ну да, – старик, по всей видимости не понимал что так удивило инженера.
– Но ведь таких деталей никогда не было…
Старик улыбнулся:
– Да от чего же, в СССР военные микросхемы были из бериллия, а германиевые транзисторы чуть ли не с первой мировой войны существуют.
– Надо же… – смутился Антон, – я не знал… почву-то понятно зачем вычистили…
– Это да, – кивнул старик, – с органикой у нас большие проблемы, как ты понимаешь всё должно идти в дело…
Старик сделал упор на слове «всё» и так странно посмотрел на Антона, что тот непроизвольно сглотнул слюну. «И тела?» – хотел было спросить он, но потом понял, что не хочет знать ответа на этот вопрос.
– Изначально мы использовали человеческие отходы, – продолжил старик, – за полгода пребывания на кораблях их накопилось достаточно… воду из мочи мы фильтровали, а вот кал… ну ты понимаешь.
Антон кивнул.
– Правда оказалось что марсианскую почву всё равно нужно промывать, – добавил старик, – здесь много соединений хлора…
– Перхлораты… – вставил инженер.
– Да, перхлораты, – согласился старик, – но мы решили эту проблему…
– Я смотрю вы смогли вырастить ели и папоротники? – вспомнил Антон.
– Они дают много кислорода, – кивнул старик.
– Мы даже не пытались выращивать растения в столь плотной концентрации углекислоты…
– Напрасно… они выдерживают почти до 50%, – в голосе старика чувствовалась гордость, – мы довольно быстро добились равновесия в первичных куполах…
– Первичных куполах? – переспросил инженер.
– Да, в тех, куда мы подаём просто прессованный воздух с поверхности, – объяснил старый космонавт, – хвойные, папоротники и лишайники вполне сносно её переносят. Потом мы берём воздух из первичного купола, заморозкой под давление очищаем его от углекислоты и получаем смесь азота, аргона и кислорода…
– Ага, – кивнул Антон, – мы сделали также когда вы… когда у нас пропал азот. Правда кислород у нас был…
– Ваши корабли на кислороде и водороде? – предположил старик.
– Нет, – покачал головой инженер, – на кислороде и метане.
– Метан? – голос старого космонавта звучал удивлённо, – такое странное топливо…
– Мы обнаружили метан на Марсе… полагали сможем его добыть или синтезировать… вы ничего об источниках метана не знаете?
– Нет, – помотал головой старик, – мы нашли лишайники похожие на земные, и неизвестные азотофиксирующие организмы… так и не определили их природу…
– Это археи… – отозвался инженер.
– Что?
– Археи… такой домен… они были открыты примерно во времена вашего отлёта, но в Союзе, наверное известны ещё не были, по крайней мере на уровне общих учебных программ.
– То есть они есть и на Земле? – удивился старик.
– Не эти… похожие… да, есть.
– На Земле наверное сейчас много есть такого, чего я и представить не могу… – мечтательно произнёс космонавт.
– Пожалуй… но насосы высокого давления и атомные реакторы существенно не изменились, – усмехнулся Антон, – вы ведь грабили станцию не один раз?
После того как беседа стала больше походить на дружескую, он перестал фильтровать слова.
– Да, – старик также не стал отрицать очевидного, – мы выбирали для похода время противостояния. Мы думали в другое время Земля может наблюдать за объектом…
– Вы были правы в своих предположения, – улыбнулся инженер.
– Поймите, мы думали что станция автоматическая, никто из нас не хотел чтобы пострадали люди… но нам нужны оборудование и ресурсы… – в голосе старого космонавта впервые прозвучали оправдательные нотки.
– Да чего уж теперь, – отмахнулся Антон.
– Хорошо что вы так настроены, – старик выдохнул как будто с облегчением, – у меня есть к вам ещё вопрос… – он задумался как будто подбирая слова, но потом, видимо, решил не лукавить и говорить на прямую: – один из наших отправился к вам… что с ним будет?
– В смысле? – не понял инженер.
– Отец Альфы… мне он, вроде как племянник… – проговорил старик, – он с самого начала требовал установить контакт… так-то колонией управляю я, но я стар и моё влияние последнее время сходит на нет… – старик пытался объяснить суть проблемы, но понятнее не становилось, – он вроде как прародитель чистой ветви… короче, – он резко сменил тон и его речь стала более чёткой, – я запретил ехать к станции, но он сказал что надо говорить с вами сейчас, пока буря и не связи с Землёй. Я снял с вездехода систему жизнеобеспечения, но он всё равно уехал. Думаю мог продержаться на баллонах скафандра… Если он успел доехать до станции, что с ним будет?
– Да что… – Антон даже не сразу нашёл что ответить, – напоят, накормят, расспросят…
– Стрелять не будут?
– Надеюсь что нет… – Антон вспомнил разборки первой недели между Маркусом и Саливаном и уверенности в его голосе поубавилось. И всё же чтобы успокоить старика он сказал как можно более твёрдо: – если он не проявит агрессии, стрелять никто не будет. –
Он хотел было добавить: «а даже если вдруг что… на станции его залатают, у нас очень продвинутая медицина!», но потом подумал что говорить подобное вслух пока не стоит – авось обойдётся.
Его слова, казалось, успокоили старика:
– Расскажите мне о Земле… какая она сейчас? – глаза старика подёрнулись влагой.
Антон попытался собраться с мыслями, выделить главное за 48 лет – правда для этого нужно ещё вспомнить какой была Земля полвека назад, чтобы оценить разницу – но закончить свои размышления не успел:
– Станция вызывает транспорт, станция вызывает транспорт! Ответьте! – в палате раздался чёткий и громкий голос Саливана, на секунду его заглушил шорох помех, но потом вызов повторился: – Станция вызывает транспорт, станция вызывает транспорт! Антон, ответь!
Антон вопросительно посмотрел на старика. В ответ тот лишь пожал плечами и вынул из под кровати шлем от скафандра старшего инженера:
– Буря почти закончилась… – проговорил он.
– Я могу ответить? – поинтересовался Антон, почему-то шёпотом.
– Конечно! – подтвердил старик.
– Да! – проговорил Антон поднеся шлем микрофоном к губам, – Транспорт слушает!
– Слава науке! – с той стороны облегчённо выдохнул Саливан, – Антон, ты не поверишь… тут такое случилось!
– …можно? – прошептал старик, указывая на шлем.
– Он не знает русского! – также шёпотом ответил Антон.
– Ничего, – покачал головой старик, – я немного знаю английский…
Антон лишь коротко кивнул и протянул старику устройство связи:
– Доброго утра, земляне! – громко и отчётливо произнёс старый космонафт на чудовищно ломаном английском языке, в его произношении больше напоминавшем немецкий, – Вас вызывает проект Исход-2, вы говорите с командиром Советского Купола Римантосом Станкевичусом. К вам ехал наш человек, он жив?
С той стороны эфира на несколько секунд наступила напряжённая тишина, затем их шлемофона ответил голос Саливана, гораздо более важный и чёткий:
– Говорит капитан первой марсианской колонии SpaseX Aeronautica Билл Саливан. Да, ваш человек успешно добрался до нашей станции, он жив и здоров с ним всё в порядке.
– Хорошо! – бодро отозвался Станкевичус, – С вашим человеком тоже всё в порядке. Он находится на моей станции. С ним я и ещё 24 человека колонистов, в том числе 21 рождённые на Марсе.
– Мы поняли, мы знаем… – проговорил Саливан.
Антон указал глазами на шлем и вопросительно посмотрел на старика, тот кивнул в ответ на незаданный вопрос и вернул устройство связи в руки инженера:
– Билл, это Антон…
– Слушаю тебя…
– У меня тут появилась одна блестящая идея.
– Да?
– У нас теперь есть люди, у который огромнейший опыт строительства марсианских куполов с замкнутой биосферой…
– К чему ты клонишь?
– У меня появилась мысль… – лукаво улыбаясь, произнёс старший инженер.
– Какая? – настороженно отозвался Саливан.
– Я думаю Компания будет рада узнать, что проект строительства большого купола мы сможем выполнить с гигантской экономией бюджета…
– В смысле?
– В смысле мы зарегистрируем первую марсианскую корпорацию! – гордо произнёс Антон, – Я даже название придумал, давно размышлял над этим, смотри: «Synergetic Technologies: комплексное решение сложных проблем!»
– Долго думал? – засмеялся с той стороны Саливан.
– Да так, – смущённо отозвался Антон, – была идейка… давно уже… не нравится?
– Да нет, – отозвался Саливан, – отличное название! Марсиане в доле?
– Ну а как же…
– Хорошо… – отозвался Саливан без раздумий.
– Ну и самое главное, – Антон хитро подмигнул ничего не понимающему старику.
– Да?
– Готовь пару комнат к завтрашнему утру… наши партнёры приедут обсудить сделку…
=================
[1] В действительности первый экипаж Игоря Волка постигла не менее загадочная судьба чем второй:
Первым, почти сразу же после завершения формирования экипажа, погибает Первым из "волчьей стаи" погиб Владимир Букреев. 17 мая 1977 года во время тренировочного полёта у самолёта МиГ-25ПУ, который пилотировал Букреев, внезапно "сложилась" носовая стойка шасси. Из-за трения о покрытие взлётно-посадочной полосы самолёт загорелся, и лётчик-испытатель, находившийся внутри, погиб.
Вторым буквально через два месяца погибает Александр Лысенко: во время испытаний нового бортового оборудования самолёт МиГ-23 сорвался в штопор и рухнул на землю. Напарник Лысенко катапультировался… а он сам – нет. Почему до сих пор остаётся загадкой.
Олег Кононенко пережил своих однополчан почти на 3 года: при взлёте самолёта Як-38 с палубы ТАВРК «Минск», самолёт сошёл с потерей высоты с палубы корабля, ударился колёсами об ограничительный брус и, выйдя за обрез палубы, стал полого снижаться. Перед тем как затонуть, Як-38 ещё около минуты шёл в фонтане брызг над самой водой. Кононенко не катапультировался. Тело его так и не нашли.
Сходство с гибелью второго, более известного экипажа состоит ещё и в том, что в обоих случаях два лётчика погибли почти одновременно, а третий – почти через три года. Что интересно, в обоих случаях между гибелью первой пары и третьего члена команды проходило примерно столько же времени, как между открытиями стартовых окон на Марс. Что и породило впоследствии ряд конспирологических гипотез.
Когда две крылатые ракеты класса воздух-земля легли в двадцати метрах от танка Марина непроизвольно сделала то, что Макси предложил ей перед нападением – сходила под себя. И это не смотря на то, что их уже обо всём предупредили.
Не успела осесть пыль от взрывов, как молодые люди уже бежали прочь от ещё целого танка, и момент когда его накрывала бортовая артиллерия видели только в новостях. Так быстро марина не бегала никогда прежде и, наверно, не побежит никогда в будущем. В двухминутный рывок она вложила все свои силы, да так, что ноги болели ещё неделю после этого дня.
«Сейчас по вам открою огонь…» – раздавалось из рации, – «Две ракеты лягут в пяти метрах перед танком. Его броня должна выдержать, хотя вас хорошо тряхнёт. За то время пока туча пыли будет скрывать обзор с вертолётов, вы должны будете выбраться из танка и отбежать на достаточное расстояние. Через две минуты после первого выстрела последует второй, который разнесёт танк. Эти две минуты – всё что я могу для вас сделать. Действуйте!»
Так страшно девушке не было ещё никогда: яркая вспышка ослепила камеры, а в следующее мгновение танк подбросило в воздух и по броне забарабанили осколки шрапнели, земли и камня.
Очнулась она уже в лесу, где Антон пытался привести девушку в чувство хлеща по щекам. В полукилометре от них догорал древний артефакт, а Владлен и Рыжий программист тяжело дыша обнимали сумки с винтами.
Через два часа их подобрал гражданский лёгкий вертолёт и доставил сюда на 36й этаж делового центра на Карла Маркса: из витражных окон открывался великолепный вид на весь центр Хабаровска, от Большой Медведицы до набережной Амура.
В их распоряжении было восемь огромных комнаты, ванная скорее напоминавшая мини-бассейн и комната отдыха с огромными креслами, диванами, и телевизором во всю стену.
Ресторан на первом этаже в любую секунду был готов удовлетворить любые прихоти трёх парней и одной девушки: алкоголь, еда, деликатесы – любой цены и из любой страны мира… не было только связи.
Первые два дня напиваясь до беспамятства они смотрели новости о разгроме банды дальневосточных террористов. А дальше в стране началась и вовсе какая-то непонятная херня: Антон Сергеевич получил благодарность от московского премьер министра, кроме того, раз сибирский федеральный округ проморгал военную угрозу, и её смогли обезвредить лишь дальневосточные войска, контроль над безопасностью был передан в Хабаровск.
Владивосток получил контроль над сухопутной границей, а Южно-Сахалинск над морской. Было подписано новое Соглашение о Разграничении Полномочий между Особой Дальневосточной Экономической Зоной и Федеральным Центром.
И весь этот трешь проходил без каких-либо внятных объяснений.
Больше всего Марина переживала за маму: они никогда не были особенно близки, тем более после ареста и смерти отца; но она прекрасно представляла как больно матери видеть по федеральным новостям обгоревшее фото убитой дочери.
Разумеется, связаться с матерью ей также было строжайше запрещено: телефоны у них изъяли, интернет отсутствовал, а у двери круглосуточно дежурил вооружённый охранник.
Впрочем парней эта ситуация, похоже, особо не смущала: они пили ели, и смотрели по громадному телеку порнуху и развлекательные программы.
Чтобы окончательно не сойти с ума Марина не отставала – она пила наравне со всеми, а потом находила утешение в объятьях своего крепкого любовника. Это спасало, но не на долго… во сне Марина видела летящие в неё крылатые ракеты и горящий танк и просыпалась в холодном поту с воплями ужаса на устах.
Проснувшись она напивалась и заставляла Максима снова её утешать.
Сколько дней прошло в хмельном развратном угаре сказать было сложно, но календарь на телевизоре показывал, что пошла вторая неделя.
Обычно охранник принимал заказы на еду и выпивку трижды в день. Но сегодня было уже десять утра, а к ним так никто и не згалянул. Марина кое как умыла опухшее лицо и закутавшись в халат выбралась в общую комнату:
– Шампанское осталось?
– На, – валяющийся у кровати рыжий программист протянул ей початую бутылку.
Она приняла её и сделал несколько больших глотков – в голове заметно прояснилось:
– А что у нас осталось…
Договорить девушка не успела.
В холе раздался резки звук открываемой тяжёлой двери.
– Народ! – пробасил из коридора охранник, – вы там приведите себя в порядок. У вас сейчас встреча!
– Понял! – проорал Владлен откуда-то из глубины комнат.
Тут же из большой спальни, которую они в последнее время использовали как супружескую, выполз всклокоченный Макс:
– Херово выглядишь… – пробормотал он вместо приветствия, оценивающим взглядом оглядев завёрнутую в пушистый халат помятую девушку с бутылкой в руках.
– Ты себя-то в зеркало видел? – не задумываясь парировала она.
– Ты там морду что ли накрась… – не обратив внимания на её слова ответил он.
– Да пошёл ты! – огрызнулась девушка и запустила в него бутылкой.
Парень ловко увернулся от удара, бутылка ударилась в стену, но не разбилась.
– Да чё ты… – попытался он перейти на более дружелюбный тон, – я ж серьёзно говорю…
Марина и сама поняла что погорячилась, но отступать было не в её правилах:
– Базарить проще надо…
– Хорошо-хорошо! – Макс поднял руки в примирительном жесте, – Дорогая, приведи себя в порядок пожалуйста…
– Другое дело, – удовлетворённо отозвалась девушка и исчезла в спальне, мышкой прошмыгнув мимо парня.
Разумеется привести себя в порядок она не успела. И вышла заслышав знакомый уже голос едва причёсанная:
– Вы представляете уровень шума, который вы подняли? – без предисловий начал появившийся на пороге Сергей Иванович, – на меня Москва наседает с требованием выдать террористов… и документацию.
Старик проковылял к одному из огромных кресел, тяжело опираясь на палку.
– Но оно ведь того стоило, Сергей Иваныч? – с усмешкой поинтересовался Максим, – вот правда, не говорите мне что вы не нашли для этой информации достойного покупателя?
– Думаешь всё продаётся и покупается? – он бросил на парня презрительный взгляд.
– Думаю не всё, но эта информация точно!
Лицо гостя сделалось невероятно серьёзным. Он важно опустился в кресло, поправил полы пиджака, окинул собравшуюся помятую полупьяную банду суровым взглядом, а спустя мгновение он… расхохотался:
– Не, ну охренеть, по вертолёту, из танка! – хохотал бизнесмен, – Да как вам только в голову пришло?
– А что было делать? – пожал плечами Владлен грустно озираясь на пустую бутылку.
– Да ехали бы себе спокойно! – равнодушно ответил Сергей Иваныч, – Это ж лёгкий полицейский вертолёт, не чёрная акула, он бы ничего вам не сделал, его пулемёты не пробили бы броню…
– Ага, а граница? – напомнил Влад.
– Через зону разграничения я бы их не пропустил… – отмахнулся старик.
– Откуда мне было знать… – начал было Влад, но его остановил властный жест старого бизнесмена.
– В любом случае сейчас не об этом, – оборвал он парня, – давайте с начала о деньгах.
Макс подвинулся поближе к Марине и обвил своей крепкой рукой её тонкую талию:
– Итак, – начал старик, – я обещал вам 100.000 включая аванс, не будем мелочиться, пусть 100.000… танк обошёлся мне в своё время по цене металлолома, но его модернизация обошлась в несколько миллионов… ну пусть в 200.000 по курсу. Не будем говорить сколько бы он стоил сейчас на открытом рынке, но в грубую каждый из вас должен мне по 50.000 долларов.
Сердце Марины упало в пятки.
– Однако, – старик наклонился вперёд и поднял указательный палец, – учитывая обстоятельства и премиальные в размере одного миллиона долларов от нашего партнёра, я так уж и быть, выдам каждому из вас по 200.000 долларов!
Марина облегчённо выдохнула, а парни отозвались одобрительным рокотом.
– Но… – растерянно протянул Макс, – а как же…
– Вас что-то не устраивает? – строго переспросил бизнесмен.
– Нет… но… может быть расскажите что происходит? – поинтересовался Макс ещё сильнее сдавив девушку.
Сергей Иванович усмехнулся:
– Я объяснил федералам какого рода данные попали мне в руки. И мы уже подписали поправки в СРП…
– Это мы видели… – уточнил Макс, – но как вам это удалось?
Старик откинулся назад в кресле, и его лицо расплылось в широкой хитрой улыбке:
– Москвичи думают, что советские космонавты дадут им какие-то права на Марс, это конечно не так, но я со своими партнёрами их в этом всячески убеждаю. В общем я сторговался с ними на контроль за государственной границей, под угрозой что в противном случае все доказательства пребывания русских людей на Марсе будут мною просто уничтожены…
– Пожалуй назвать их русскими будет преувеличение, – горько усмехнулась девушка, уже прочитавшая всю историю «Исхода-2» от корки до корки, – Щукин родился в Австрии, Левченко на Украине, а Станкевичюс вообще в Германском рейхе, – напомнила она, – может их и можно было назвать советскими людьми, но русскими – точно нет.
– Как бы там ни было, – равнодушно пожал плечами Сергей Иванович, – эта информация им ничего не даст. Да и в тайне сохранить такое открытие я бы не смог. Вчера возобновилась связь с Марсом и выяснилось, что колонисты уже нашли ваших друзей…
– Так они правда живы!? – задохнулась девушка не скрывая облегчения и восторга.
– О! Живы, и ещё как! – восхищённо ответил старик, – Там уже дети, внуки, колония в 26 человек… оказывается именно они подворовывали оборудование с грузовых миссий во время противостояния планет – когда с Земли ничего не видно – но согласитесь, их трудно за это винить, всё-таки почти полвека в изоляции без снабжения с Земли. Чудо как они вообще выжили!
– Так выходит наша информация оказалась совершенно бесполезной? – сделал нерадостный вывод Максим.
– Ну почему же, – усмехнулся Сергей Иванович, – для будущего Дальневосточной Республики она оказалась очень важной! Хрен бы когда мы получили контроль над границей без этих бумаг. Это ведь настоящая фактическая независимость! Теперь мы в юридическом пространстве Москвы чисто формально.
– А деньги…?
– А деньги я успел содрать с Маска когда связи с Марсом ещё не было… Да он не обеднеет, – махнул рукой старик, – что ему миллион долларов? Кроме того, Маску эта информация может быть и бесполезна, но нам она очень пригодиться. Мои инженеры проанализировали чертежи и спецификации – там очень много того, чего в мире так и не появилось, например вот такая штука, – старик достал из кармана смартфон и показал ребятам кадр из чертежей:
– ГТВ 16/1, – прочитал Максим название слайда, – что это?
На экране красовалась шестиколёсная бронированная машина, судя по габаритам размером со строительный вагончик.
– Геодезический Ториевый Вездеход! – гордо ответил старик убирая смартфон в карман, – Концепт! Кудрявцев, Лопыгин и Ковалёв разработали его в рамках марсианской программы, но собрать не успели… кстати я предполагаю что ФСБ искало в своё время именно эти чертежи: советские патриоты, разумеется, не продали их за границу, но и Российской власти отдавать не захотели – предпочли умереть в тюрьме.
– А вы, значит, продадите? – подозрительно зыркнула на старика Марина.
– Ещё чего, – улыбнулся старик, – я уже переговорил с Алексеевым: на базе лабораторий ДНС и производственных мощностей Феникс-Групп мы создадим новую корпорацию: Katauri Neurosystems, мы уже зарегистрировали товарный знак во Владивостоке.
– Значит всё благополучно разрешилось? – настороженно поинтересовался Владлен.
– Увы, не совсем, – расстроенно покачал головой старик, – вы наверное заметили, – проговорил он осторожно подбирая слова, – что вы все… как бы так выразиться… немножечко умерли…
– Трудно не заметить, – со злостью в голосе отозвалась Марина, вспомнив про мать, которая где-то совсем рядом сходила с ума от горя.
– Да, это проблема, – не стал спорить бизнесмен.
– И что вы предлагаете? – Макс ослабил хватку на талии девушки, сосредоточенно переходя к торгу.
– Смотрите, – старик опять подвинулся вперёд, – мы, конечно, можем обеспечить вас новыми документами более менее любой страны, но… сами понимаете, такая заваруха, такая шумиха… когда всё уляжется Москва будет крайне огорчена. А я их знаю, это сейчас они слабы и податливы, но это не на всегда. Москва переживёт передел власти, снова войдёт в силу. К тому времени кто-нибудь из вас проболтается. Кто-то из марсиан расскажет лишнего… в общем, вы понимаете что вам всю вашу жизнь придётся ходить иоглядываться?
– Понимаем, но… – начал было Владлен, но старик его перебил.
– Не хера вы не понимаете! – он резко повысил голос. – Вы не помните, но в конце прошлого века в России был крупный олигарх, он контролировал всё медиа и половину силовых структур, он удержал у Власти Ельцина, он привёл к власти Путина… а когда он стал не нужен, его нашли в его Лондонском пентхаусе с шарфиком на шее… Москва мстительна, Москва злопамятна… в столкновении с ней гибнут такие люди, до которых вам расти и расти. Почти нет шансов, что вы сможете прожить свою жизнь спокойно, даже под чужими документами.
– А у нас что, есть варианты? – нахмурился Максим глядя на погрустневшую Марину.
– Да! – победно произнёс старик, но вместо ответа резко сменил тему: – вот вы двое, вы любите друг друга?
– К чему это?
– …я вот помню как я познакомился в Ларисой, – мечтательно закатил к небу глаза старик, – мы были совсем молодыми… оба студенты… как мы любили друг друга! И всю жизнь! Душа в душу! …но сейчас так редко бывает… а вы, Марина, – он внимательно посмотрел на девушку, – хотите одного парня на всю жизнь? Уехать с ним в безопасное место, где будете только вы… или почти только вы?
– Вы нас на необитаемый остров хотите что ли отправить? – отважилась на вопрос девушка.
– Лучше! – старик снова поднял вверх указательный палец призывая к вниманию, – Для всего мира вы мертвы. А Маск мне сильно должен. Кроме того, на Марсе, благодаря вашим друзьям, – он указал поднятым пальцем на девушку, – образовался сильный перевес женского пола, как я понял у них 15 девушек на 8 мужчин, не считая ветхих стариков. Илон просил меня подобрать мужской экипаж, но думаю он не будет против двух парней и одной семейной пары…
– Но мы не… – начал, было Максим, но тут же получил резкий удар под дых локтем, такой сильный что у него на мгновение даже сбилось дыхание.
– Я согласна! – ответила Марина неожиданно даже для себя самой.
– Мудрая женщина – счастье в семье! – резюмировал старик, подмигнув девушке.
– А мы можем отказаться? – вставил Владлен под одобрительный взгляд рыжего программиста.
– Можете! – кивнул старик, Но прежде чем принять окончательное решение оцените два обстоятельства: первое, то, о котором я уже сказал; второе то, что на Марс отбирают либо ценных специалистов, либо – что будет ещё не скоро – очень богатых людей. Маск обещает стартовую цену в 10 миллионов долларов. Это шанс который предоставляется даже не раз в жизни, а раз в поколение!
Старик выпучил глаза и состроил важное лицо:
– В общем корабль уходит через неделю. Вы все можете подумать до завтра…
Он поднялся и тяжело опёрся на трость:
– …эх, – мечтательно произнёс он, – был бы я моложе… впрочем вас никто не неволит, время на размышления ещё есть, – добавил он, и насвистывая одну из посвящённых ему народных песен вышел из комнаты.
Знает мечта, что кровью посеяна в поле, –
Та, что восходит сегодня ростками из-под камней.
Последние комментарии
30 минут 19 секунд назад
12 часов 36 минут назад
13 часов 28 минут назад
1 день 53 минут назад
1 день 18 часов назад
2 дней 8 часов назад