Психолога вызывали? [Елена Саттэр] (fb2) читать онлайн

Елена Саттэр Психолога вызывали?

Глава 1

Меня ударили по щеке!

Потом еще.

И еще…

Кто-то, рванув меня за волосы, хлестал по щекам с такой силой, что казалось, голова не выдержит и оторвется. Что за черт?

— Хва-тит! — вырвалось из моего осипшего горла.

Я с трудом разлепила глаза и увидела чье-то расплывающееся лицо.— Очнитесь же! — Женский голос доносился до меня как будто издалека.

Щеки горели. Еще и дикая боль в желудке.

Меня вывернуло чем-то белым на красное бархатное платье.

Стоп. В мгновение между приступами мелькнула мысль: «Какое на фиг, красное бархатное платье?»

Следующий виток адской боли опять заставил меня согнуться в три погибели, и я рухнула на белый с черными прожилками мраморный пол.

Откуда, мать твою, взялся мраморный пол?

Меня снова вырвало.

Упершись руками в белые скользкие плиты, и не в силах ни на чем сосредоточиться, я подняла голову и увидела в метрах двух от себя стоящую на четвереньках совсем молодую, толстую девушку. Красное средневековое платье, сальные неухоженные волосы. Она смотрела на меня ошалевшими глазами. Трясущейся рукой я убрала с лица прядь волос. Девушка в точности повторила мой жест. С ужасом я поняла, что смотрюсь в зеркало. В огромное старинное зеркало, от пола до потолка, в искусно вырезанной раме из черного дерева.

В следующий момент дикая судорога боли, снова заставила меня выгнуться дугой. Когда через несколько секунд наступило просветление, я уставилась на толстые руки, упирающиеся в мраморный пол. Несколько вычурных колец врезались в пухлые, как сосиски, пальцы, с обгрызенными под мясо ногтями.

Нет! Это были не мои руки! Это было не мое лицо! Это была не я-яяя!

И когда резкая боль снова скрутила все тело, я провалилась в спасительное забытье.

За полчаса до…

Семьдесят пятый этаж, башня Меркурий, Москва-Сити.

Я стояла на балконе и смотрела на расстилающуюся передо мной Москву. Сверкающая тысячами огней столица готовилась к встрече Нового года.

Чашка кофе приятно согревала руки. Кто-то уже отдыхает. Тридцать первое декабря, однако, но только не я. Хороший психолог, как караул у Мавзолея, всегда на боевом посту.

Я сняла эти апартаменты, по сути, только из-за этого балкона, единственного во всем здании. Усмехнулась, вспомнив, в какую сумму мне обходилась аренда. Ну и что? Я уже большая девочка и могу себе это позволить, да и после развода у меня много чего осталось.

До прихода нового клиента еще оставалось время.

Я вернулась в комнату. Закрывать или не закрывать балкон? Но в воздухе все еще витал приторный аромат духов предыдущей клиентки. Чуть не задохнулась на сессии, и, главное, не встать — окошко не открыть, этика, блин, не позволяет. Сидела как стойкий оловянный солдатик все полтора часа. Поэтому решила — пусть проветрится.

Повесила в шкаф дизайнерскую шубку за такую сумму, что самой страшно вспоминать, и пошла на кухню сполоснуть чашку. Дребезжащий звонок в дверь заставил взглянуть на часы. Кого принесло? Клиент явился раньше назначенного времени?

Интересно.

Я распахнула входную дверь.

— Вероника? Вы же не против, что я чуть раньше?

Родной мой, даже если бы я была против, что бы это изменило? И с широкой дежурной улыбкой в тридцать три винировых зуба я предложила ему пройти в кабинет и располагаться, сама же замерла в проеме, внимательно наблюдая.

Высокий, широкоплечий мужчина, не побоюсь этого слова — секси. Светловолосый, по-нордически красивый, он внимательно смотрел на меня, улыбаясь. Только голубые глазки у тебя как у рыбы из морозилки. Сколько ему? От силы лет сорок. Мой любимый возраст! Пиджак, натянувшись, подчеркнул тугие мускулы. Боже, он ещё и по спортзалам ходит!

Прежде чем войти, он так внимательно всмотрелся в мое лицо, что я, не удержавшись, спросила:

— Мы знакомы?

Мало ли где мы с подружками праздновали периодически и с ним пересеклись?

Он тряхнул головой :

— Нет, но вы очень похожи на одну мою старую знакомую.

Вот именно после этой фразы у меня почему-то похолодело внутри. Попа почуяла — запахло жареным. А мужчина, как ни в чем не бывало, осмотрелся и, увидев приоткрытый балкон, спросил:

— Можно глянуть?

Я, сглотнув, кивнула. Тот выглянул и вернувшись, развалился по-хозяйски на диване, заняв собой практически все место.

В комнате стояло два кресла, стул и диван, и по тому, как человек выбрал, где сесть и как, о нем многое можно было сказать. Первое впечатление — самое сильное и верное. И у меня оно было сейчас двояким: с одной стороны — брутальный мужик, а с другой — уверенный в себе хищный зверь.

— Расскажите свою историю, — присела я в кресло напротив, включив профессионала.

Мужчина начал рассказывать с того, что отец бросил их с матерью ради красивой любовницы…Старо как мир, вот только когда он говорил, я невольно поежилась — как-то очень не комфортно стало от его пристального взгляда. Мое тело прямо вопило об исходящей от этого мужчины опасности. Хоть полицию вызывай! Я рефлекторно потерла грудь. В ней что-то защемило от напряжения. Когда он замолчал, я озвучила вопрос, задаваемый всеми психологами:

— Чем я могу быть вам полезна?

И в следующий момент какая-то жуткая гримаса исказила его лицо:

—Тварь! С помощью таких, как ты, я мщу!

—Простите, что? — не поверила я своим ушам. Мать честная! Неужели я на маньяка напоролась?

Клиент мой психанутый подскочил, как в попу ужаленный. Бросившись ко мне с визгом, схватил мою тушку в охапку. В два прыжка преодолел путь на балкон и швырнул меня вниз, крича:

— Вы все с той стервой на одно лицооо!

У меня было несколько секунд, пока я, как лебедь белая, вошедшая в штопор, пролетала мимо стеклянных стен, за которыми стояли украшенные игрушками елки. Я даже выругаться не могла — ветер залетал в рот и раздувал щеки. В этот момент я могла только мысленно молиться:

— Господи, не хочу! Ну дай мне еще шанс! Крохотный! Ну, пожаалуйста!

И, ударившись о чье-то окно, я даже успела увидеть изумленное мужское лицо. Интересно, я хоть не сильно страшно в этот момент выглядела?

Другой мир.

В следующий момент меня хлестали по щекам.

Когда я снова смогла приоткрыть глаза, мне показалось, что к векам прицепили десятикилограммовые гири. Сквозь маленькую щелку я увидела малиновый балдахин с расплывающимися по нему золотыми узорами.

— Откуда в больнице малиновый балдахин? Или я где-то еще? — зависла в голове тягучая мысль, и в следующую секунду я вспомнила и красное бархатное платье.

—Что происходит? Где я?

— Я притянула тебя из другого мира. Я — душа этого тела. Я не справилась. Я не могу, я хочу уйти. Я устала, а у тебя получится. — Раздался в голове грустный девичий голосок.

—Эй, подожди! Стоп. Послушай, я же здесь ничего не знаю!

— Прости. У тебя останется часть моих воспоминаний.

И девочка исчезла, ушла.

А меня накрыло обрывками воспоминаний семнадцатилетней Никафондоры О’ Лог. Вот, мать честная, дал же Бог имечко! Настолько кратких флэшбэков, что они были больше похожи на сводку боев: «Родился, переехал, сражался, убежал, плакал».

Это что получается? Я попала в чужое тело в другой мир? А мое? И сама ответила: а моё разбилось в лепёшку там, в другой жизни, после того как меня скинул с балкона тот псих. Похоже, у кого-то на небесах на меня оказались другие планы.

Я снова открыла глаза. Теперь у меня это получилось лучше, и я долго пробовала сфокусировать взгляд на золотой вязи балдахина. Когда это удалось, скосила глаза в сторону и, чуть повернув голову, увидела дремавшую на стуле служанку – молодую деваху лет двадцати трех, крепко сбитую темноволосую девушку в сером платье. Крупные черты лица не портили ее, а наоборот, приковывали внимание. Как там, бишь, ее зовут-то?

— Кира, — из моего горла вырвалось сдавленное шипение.

Все болело: и горло, и грудь, и живот. Память милостиво подсказала, что эта малолетняя дурында, бывшая владелица тела, нажралась крысиного яда, и если бы меня не стало так полоскать, второго шанса выжить мне не грозило.

Служанка подскочила и ,по-дурацки хлопая со сна круглыми глазами, уставилась на меня, видимо соображая, не послышалось ли ей.

— Пить, — прохрипела я.

— Ох ты ж! Госпожа очнулась, а я уж думала, всё — отправится Кира обратно в деревню детишек братовьев нянчить. Уже и вещички стала собирать в узелок,- суетливо забормотала девушка, подскакивая с чашкой воды. Придержала голову и помогла выпить глоток.

Живительная влага холодком проскользнула в горло и опустилась в ноющий от боли желудок. Я откинулась на подушку, прислушиваясь к ощущениям. Полегчало. Сделала еще глоток.

— Помоги приподняться.

Кира потянула меня за плечи и подложила под спину пуховую подушку.

Кровать была огромная, два на два точно, с высокой мягкой периной, обтекающей мои бока. Я чувствовала себя утонувшей в этом скопище не особо свежих сероватых простыней и тяжелом одеяле в кружевном пододеяльнике, грубо заштопанном на самом видном месте.

Я принюхалась.

Мама родная, как же от меня воняло! Потом, застарелой рвотой и мочой. Судя по всему, в моем желудке было пусто, иначе бы меня опять затошнило. Даже глаза резало от такого запаха.

Мне нужно помыться, срочно, но сил нет, даже руку приподнять от постели. Пухлую руку с пальчиками-сосисками. Дайте тогда затычки для носа!

— Кира, принеси мне зеркало,— вместо этого потребовала я.

— Что? — служанка оторопела и уставилась на меня во все глаза.

— Кира, я попросила тебя принести мне зеркало.

Я же должна понять, в какое тело меня занесло.

Та даже на стул плюхнулась с размаху.

— Так вы это, госпожа, вы же ненавидели зеркала, даже это, — мотнула она головой на дверь в соседнее помещение — просили занавесить как-нибудь. А как же я его занавешу, когда оно огромадное такое? Может, вы того? Головой повредились? Я вас так сильно била по щекам? А что делать-то было— вы как побелели, да на стол рухнули…

Тебе, детка, руками ковры выбивать, а не в чувство приводить. Я вздохнула и молча, но требовательно взглянула на говорунью.

— Ну ладно, — обиженно протянула она, — пойду поищу.

Не прошло и десяти минут, как она притащила зеркало. Я даже вздремнуть успела. Небольшое зеркало формата А1 в причудливой рамке, то ли из бронзы, то ли ещё из чего-то. Плохо я разбиралась в металлах. Но тяжелое, зараза, еле сил хватало удерживать. В итоге я его чуть не уронила, когда из зазеркалья на меня взглянуло распухшее лицо с ужасной прыщавой кожей, заплывшими глазками и губами-варениками. Таким губам позавидовали бы все мои няшные клиентки, тратящие баснословные деньги на косметологов.

Потрогала, наверное, месяц не мытые волосы, кряхтя, отложила зеркало и откинула одеяло.

Блин. В грязно-белой ночнушке, больше похожей на парашют, был упакован натуральный окорок.

Я застонала. Память девушки услужливо приоткрылась, показала мне стол, заставленный блюдами с едой, и то, как быстро вся эта еда исчезала у нее во рту. У Никафондоры было явное РПП, расстройство пищевого поведения.

Откуда оно взялось? И я закрыла глаза, переворачивая в уме страницы памяти улетевшей души.

Как медицинскую карту пролистала. Вот оно. У бедной девочки в семь лет мама умерла. И она застыла в своем горе. Все говорили:

—Успокойся, все будет хорошо. Все умирают.

И она не плакала и смотрела сухими глазами на гроб. Отец года через два женился снова и уже не обращал на неё внимания. Только бабушка по маме любила её, писала длинные письма и перед смертью завещала небольшую предгорную деревушку, правда, почти не приносящую дохода. И еще, самое главное, бабуля зачем-то договорилась, что в семнадцать лет её заберут фрейлиной к императорскому двору. Где я в данный момент и находилась.

Ладно, с этим разберёмся, у моей-то души РПП нет, но с растянутым желудком поработать придётся. Он, как будто услышав мои мысли, заныл. Ох.

Я свернулась калачиком, чтобы как-нибудь нивелировать боль. Боюсь, этот крысиный яд мне ещё долго будет аукаться. Обиженная на весь белый свет девочка стащила его в конюшне и решила свести счёты с жизнью. Не любил её никто, а сама? Сама-то ты себя любила?

Боль утихла, и захотелось в туалет. Так, стоп, только не в золотой горшок! Покопавшись в памяти, выдохнула. Туалетно-ванная комната в этом мире присутствовала.

— Кира, помоги мне дойти до туалета.

А в ответ тишина. Эта зараза куда-то свинтила, видимо, обрадованная, что ей не придется возвращаться в деревню. Кстати, а почему она не замужем? Потом поинтересуюсь, сейчас бы до туалета добраться. Я попробовала перекатиться, но, запутавшись в одеяле, застряла на животе. Да что ж за беда такая!

— Кира! — я чуть не выругалась.

— Ой, да здесь я, здесь. На минутку отлучилась, и уже шум подняли. Как-то вы, госпожа, сама не своя после болезни. Чем вы так отравились-то? Я все попробовала перед обедом и, видите, жива здорова.

Мне хотелось взвыть !

— Кира, я хочу в туалет. Помоги мне быстро.

—В купальню, что ли?

Служанка начала меня разматывать.

— Ну вы прямо как гусеница, собравшаяся окуклиться, в одеяло замотались.

Спустя минут пять, когда я уже готовилась опозориться, меня освободили из кружевного плена и на трясущихся ногах отвели в ванную комнату .

Размерами она даже превосходила мою московскую. Тут и унитаз имелся, смешной — в виде кресла, раковина огромная, похожая на желоб, и то, что меня порадовало,— маленький бассейн, видимо, та самая купальня. На противоположной стороне огромное окно. Я надеюсь, мы не на первом этаже живем.

Фух!

— Кира, готовь ванну.

В дверь заглянула оторопевшая служанка:

— Что готовить?

— Ванну. Или, как там, купальню.

Она уже ничего не говорила, только когда наполняла мини-бассейн, постоянно оглядывалась и всматривалась в мое лицо, видимо, решала, могла ли я сойти с ума после её пощечин.

Конечно, вечно молчащая Никафондора с куском булки в одной руке и книгой в другой, не смотревшая в зеркало и не любившая мыться, чтоб не видеть своё расплывшееся тело, разительно отличалась от новой меня.

А я, оглядев купальню, отделанную белым мрамором, мрачно размышляла, как мне смыть с себя вековую грязь.

На полочках выстроились батареей разноцветные баночки с косметикой. Отвинтила крышку одной из них, понюхала — ну очень даже ничего. Ливанула в воду. Она запузырилась, и мыльные пузыри заполнили помещение, сверкая радужными оболочками. Решила, отмокну вначале в пене, а потом спущу воду и уже начну мыться по-человечески.

— Как, кстати, воду тут спускают?

Кира так ошалело посмотрела на меня, что похоже служанка скоро начнет креститься с криком: «Изыди!».

Кстати, а что здесь с религией?

— А ничего. Магия есть, религии нет. Удивительно. Недоразвитые они здесь какие-то. Так что никто меня на костре не сожжет.

— Иии? — повторила я вопрос.

— Что и, госпожа?

— Кира, не тупи. Воду как спускают?

— Вот. Ткните её и она спустится. – Кира нажала на кнопку. Налившуюся воду с рёвом всосало в открывшееся отверстие.

Я уставилась в опустевшую ванну. То есть купальню.

— Ой, простите. Вы такая странная стали после болезни, а я, наверное, от вас заразилась. Может, это не я вас всё-таки, а проклял кто.

— Воду налей, пожалуйста. Быстро! — от запаха собственного тела мне хотелось выкинуться в окно. Благо, вот оно, огромное в черной раме, со слюдянистым стеклом, слегка искривляющим реальность.

Интересно, а мы все-таки на каком этаже? Я по стеночке подошла к окну и выглянула. Второй.

Солнце закрыла огромная тень. Туча налетела? И я посмотрела наверх. Над дворцом в пронзительно синем небе кружили огромные черные драконы.

— Мать моя женщина, — я сглотнула комок в горле, а память подхалимски подсказала: «Драконы, настоящие, императорские, две штуки».

Господи, в какой мир меня занесло?

— Готово, — буркнула Кира, — извольте мыться.

Она помогла мне раздеться, и, оглядев свои необъятные телеса, я с облегчением отметила упругую кожу. Ну не должно с таким тургором сильно все обвиснуть, когда худеть начну, а вот физкультура мне светит в больших количествах.

Кира помогла спуститься по ступеням и лечь в горячую, полную пеной воду.

Есть на земле счастье!

— Иди, Кира. Если мне что-то понадобится, я тебя позову. И да, — крикнула я практически в спину, — будь добра, замени постельное белье. И не забудь как следует постирать и его, и рубашку, и то красное платье. Плохо постираешь, —ласково добавила я, мило улыбаясь, — отправлю выпороть на конюшню.

Служанка покрылась красными пятнами, подхватила лежащую на полу рубашку и молча покинула ванную комнату. Эта расслабившаяся зараза месяцами не стирала ничего Никафондоре, и девочка, каждый день появляющаяся в дворцовых покоях императрицы-матери, естественно, вызывала насмешки и обидные замечания. А что ты хочешь — когда от тебя несет как от бомжа.

Но самую большую боль, как оказалось, причинил ей принц-дракон!

Я закрыла глаза, погрузившись в воспоминания того рокового дня. Бедная девочка начиталась “Золушки”, и где-то в глубине ее большого тела зародилась надежда, что прекрасный вьюноша разглядит за необъятными розовыми щечками ее золотое сердце. Кстати, внешность прынца память мне не показала, это было что-то светящееся, ослепительное, как солнце, высокого роста с длинными черными волосами.

И этому сияющему принцу, на Новогоднем балу представили, среди нескольких фрейлин, и Никафондору. А он, высокомерный гад, оглядел ее, одетую в самое лучшее малиновое платье, правда немного потертое от времени, и громко фыркнул, что, естественно, было замечено всем двором.

Убивала бы таких типов. Ну как можно одним фырканьем размазать самооценку девочки, так что ей жить больше не захотелось. Не нравится — не смотри. Стрекозел!

Ладно, насчет принца я подумаю завтра. Первый шаг на этом пути — моё тело.

И, набрав полные легкие воздуха, я нырнула под воду. Не забыть бы только вынырнуть.

Глава 2

Кира помогла мне вытереться, и я, отскобленная, оттертая, с замотанными в полотенце волосами, практически повиснув всем телом на служанке, кое-как смогла доползти до кровати. Чудо-то какое — с поменянным чистым бельем. Розовым айсбергом рухнула я в это белоснежное кружевное море и отключилась. Как говорят в нашей среде:

— В любой непонятной ситуации дыши, медитируй или спи. Я остановилась на последнем.

Когда я проснулась, в комнате было уже темно.

— Кира, раздобудь мне, пожалуйста, бульон с сухим хлебом.

Желудок болел, но уже не только от яда, но и от голода. Девушка сбегала на кухню и притащила трехлитровую кастрюлю с караваем. Аппетиты были, однако, у Никафондоры. Ну, я тоже в прошлой жизни не была тощей воблой, но жить полной жизнью телеса мне совсем не мешали.

— Один черпак супа и кусочек хлеба.

— А хватит ли, госпожа? - она глянула на меня искоса с недоверием, но все-таки послушно налила, сколько я просила.

— Сама- то ела?

— Что. госпожа? Во всех непонятных для неё случаях служанка начинала хлопать ресницами, навевая на меня ветер.

Я, закутанная в ветхий халат, кое-как смогла дойти до стола. Меня качало, да, но не штормило.

— Кира, я тебя спросила, ты сама ела?

— Да, сбегала- покушала, пока вы спали.

— Прекрасно. Расскажи, приходил ли кто интересоваться моей персоной? Может, соскучились, и им кусок хлеба в горло не лез без меня?

Служанка икнула:

—Распорядитель слугу присылал узнать, почему вас не было на приеме с обедом. Ну, я и сказала: так и так —заболела госпожа. Не знаю, говорю, сколько еще пролежит.

Черпая маленькими ложками суп, я все не могла припомнить, за какие грехи меня сослали к этому двору. Из памяти Никафондоры я могла выяснить, что это бабушка устроила. Вопрос - зачем? Что она такое сделала? Сидела себе девочка в деревне- книжки читала, а тут нате вам... Да если бы еще наряды выгуливать , но тех у нее было с гулькин нос. Я покопалась у себя в закоулках мозга- три, о нет, пять платьев. Офигеть! Так все-таки, зачем её? Стоп. Зачем меня сюда отправили?

—Кира, дружочек,- ласково обратилась я к служанке. Та вздрогнула от моего вкрадчивого тона. В глазах явно читалось стремление сбежать сейчас же, хоть в ту же деревню.

— Понимаешь,— облизнула я ложку и хрустнула сухариком,— ты в самом деле меня так жёстко била, что,. знаешь, кажется, я даже память потеряла. Вот тут помню, а тут не помню. Девушка побледнела, её руки стали нервно теребить фартук.

— Нну, я же не специально, я же боялась, что с вами что-то случилось,— Кира была готова расплакаться.

— Да я не виню тебя. Просто давай ты мне будешь разъяснять кое-какие вопросы. Согласна? И мы забудем это маленькое недоразумение.

Девушка шмыгнула носом и кивнула.

— Напомни мне, радость моя, вообще, для чего сюда присылают молодых девиц?

— А вы и это забыли?

— Кир, ещё раз повторяю: кто-то слишком жёстко меня бил, приняв аристократку за деревенскую бабу. Ты отвечать будешь? Или мне пожаловаться на тебя?

Кира замотала головой, опять подняв ветер.

— В общем, смотрите, девиц сюда присылают, чтобы они замуж вышли, ну например за принца или за придворных каких.

— Ха-ха, все разом за принца? — Ему плохо не станет от такого количества невест?

— Так у императоров гаремы — растерянно захлопала глазами Кира,— хоть на пятерых может жениться. У нашего вообще 10 жён. Правда, только одна сына родила, поэтому и императрицей стала, и главной женой считается. Бабушка ваша тоже всё мечтала, чтоб вы за принца вышли.

Я чуть не подавилась сухариком и, кашляя, замахала на Киру рукой с ложкой.

— Свят, свят.

В своей московской жизни мне уже посчастливилось попасть в гарем, правда, женой была единственной законной среди трёх гражданских. Я, как только меня тогда просветили о нашей большой семье, сразу на развод подала. Половинку совсем не маленького имущества я, конечно, отсудила, но осадочек остался. Не, не — идите вы, господа драконы, лесом.

Кира посмотрела на мои взмахи и покрасневшее лицо и обиженно проговорила :

— Ой, ну не хотите за принца — за кого другого пристроят. Ну конечно, хотелось бы, чтоб вас отдали за молодого, красивого, богатого, а не за старика какого-нибудь в глуши .

С этим я была полностью согласна.

Только о каких кавалерах можно мечтать, когда платьев только три штуки, а подбородков десять? Было б хотя бы наоборот.

За разговором супчик был подъеден, как и сухарики. У меня было ощущение, что жалкая мисочка упала в десятилитровое ведро и жалобно плещется на донышке. Есть хотелось до умопомрачения. Да, мне бы сейчас гипнопрактика очень не помешала. Даю установку: жру мало, насыщаюсь быстро. Меня же не прокормить. И спорт, спорт обязательно. Женихов же догонять надо, а я еле с кровати сползти смогла.

Когда боли окончательно пройдут, надо будет еще техникой сжатия желудка заняться.

— Кира, помоги одеться. Гулять пойдём.

Бедная служанка оторопела:

— Куда пойдём гулять?

-Куда-куда, где здесь гуляют, туда вместе и пойдём. А то, — я запела всю ту же песню — после твоих ударов ещё еле на ногах стою.

-Чего это после моих ударов, — ворчала служанка- ну два раза шлёпнула по щекам, а тут прям все Кира и Кира.

Хоть за окном уже стемнело, но во дворце жизнь кипела. Мы шли по широкому коридору, где с двух сторон находились покои многочисленных придворных, которые хихикали и перешептывались при моем приближении.

Я честно старалась идти как королева, гордо неся свою тушу в темно-зеленом платье и не обращая ни на кого внимания. Опираясь на руку Киры, мы вышли из дворца. Горели фонари. Парочки прохаживались по выложенным камнем дорожкам. Белые беседки скрывались за искусно подстриженными кустами.

Мимо нас по своим делам с озабоченным видом прошел чей-то слуга — рослый красивый парень в синей ливрее. Поравнявшись, он скосил глаза на Киру, но та, окаменев, смотрела только вперед и ускорила шаг.

— Да куда ж ты меня тащишь!

Дорожка вильнула, и я, набравшая скорость, по инерции врезалась в грудь, идущего навстречу мужчине. Запыхавшись, я подняла глаза и увидела перед собой красавца с длинными черными волосами, миндалевидными глазами, чем-то неуловимо похожего на гордых индейцев из вестернов. Еще перо тебе в голову — и вылитый Чингачгук — Большой Змей. Я поплыла.

Я любовалась его орлиным негодующем взором, красиво очерченными ноздрями, которые раздувались от гнева, тонкими губами, что-то шипящими. Что кстати?

— С ноги сойди, толстуха!

Блин, я наступила ему со всего своего немалого веса на ногу. Бедненький! Я сделала шаг назад.

— Упс.

Со всех сторон раздались смешки. Мой Чингачгук, быстроногий олень, хромая, обошел меня и двинулся дальше. Я ему ногу что ли повредила?

—Кира, какого черта ты меня так быстро потащила? Вон, видишь - мужчине ногу оттоптала из-за тебя.

— Принцу, — едва слышно прошептала позеленевшая служанка.

Я обернулась:

—Да ладно? Вот этот доходяга с хрупкими костями — принц-дракон? Слабак.

И я гордо поплыла вперед, как фрегат по волнам, вцепившись в руку служанки.

— А расскажи- ка мне, почему ты так окаменела, когда слугу того симпатичного встретила? Он тебе нравится?

Кира сжалась и жалобно сказала:

— Нет. Мне никто не нравится.

—Ты же не замужем?

— Нет. И не судьба, наверное. Меня и к бабкам водили — бесполезно. Я, как женихов видела, в статую превращалась. Девушка вжала голову в плечи и опять прибавила скорость.

Нет, так дело не пойдет, стоило мне завести разговор про мужчин — служанка, как зашоренная лошадь, мчится вперед. Я сейчас всем встречным мужикам ноги оттопчу. Слягут болезные с больничным, а из кого мужа выбирать-то бедной девушке?

— Пойдем в беседку, отдохнём.

— Нет, там пауки. Я боюсь их! Пожалуйста,— взвизгнула Кира.

Я остановилась и внимательно вгляделась в перепуганное лицо служанки. Да, с девочкой работать и работать.

— Хорошо, пойдем на скамейке посидим. И расскажи мне про свою семью. Мужчины в ней есть?

— Нет, госпожа, — она сникла,— только дядя. В гости приезжал.

Дядя, говоришь.

Я мыском туфли разровняла слой пыли:

— Возьми палочку и нарисуй мне ребенка-паучка.

Кира взглянула на меня удивленно, но послушалась. Она рисовала паучка-мальчика, паучка-девочку, паучиху, а потом как то незаметно и самого паука. Мы опять пошли гулять, и я, заметив свисающую с веток паутину, отвлекла пустым вопросом внимание служанки и подвела прямо под неё. Когда Кира уже хотела испугаться и заорать, вдруг какое-то осмысление появилось в ее глазах, она заворожено подняла руку и дотронулась до паутины. Паучок на длинной ниточке закачался и улетел, подхваченный ветром.

— Кира, — спросила я её — что происходило, когда приезжал дядя?

Она повернулась ко мне, её губы искривились:

— Он меня щупал, — выдавила Кира из себя, — и никто не знал.

У служанки градом полились слезы, и она вываливала на меня ворох грязного белья. Как все похоже и в нашем мире, и в этом: все наши детские травмы приводят к проблемам во взрослом возрасте. Сейчас занырнём поглубже и начнем с техники «Горячего стула». Вначале выжжем лишние эмоции, а дальше посмотрим. Главное — убрать чувство вины.

.А на следующее утро ни свет ни заря меня разбудил радостный крик :

— Госпожа Никафондора у вас получилось! Вы настоящей магичкой стали!

— В каком смысле? спросила я, продирая глаза. — Что получилось?

— Я перестала бояться мужчин, представляете? Я даже смогла с ним поговорить… Ну, с тем парнем, который мне глазки все время строил

— Очень рада за тебя, а теперь дай мне поспать, пожалуйста. И не вздумай кому рассказывать про магию.

Может, меня за это в темный подвал посадят. Лучше помолчим.

— Ой, конечно, госпожа. Я же для вас теперь на всё готова. Я же теперь могу и замуж, я же теперь их не боюсь. Спасибо вам большое, госпожа, вы с меня, наверное, проклятие сняли.

С того памятного вечера мою служанку как подменили. Вечно пререкающаяся, ленивая деваха, недовольная жизнью, превратилась в преданную хранительницу моего тела.

Я стала для неё небожительницей, на непонятные действия которой и странные словечки стали смотреть снисходительно. У магов свои причуды.

Когда через несколько часов после выплеска эмоций она заглянула ко мне в спальню, то на её лице не дрогнул ни один мускул — госпожа Никафондора теперь вне порицаний и осуждений.

А госпожа Никафондора, пыхтя как паровоз, лежа в кровати, задирала ноги. Их тренировать надо всегда: убежать можно, догнать кого надо и пинка дать если нужно. Незаменимая часть туловища. Лучше только попа, откуда они растут.

— Раз, два, три, четыре!

Кто прекрасней всех в этом мире.

— Кира!

— Я здесь, госпожа.

— На кровать прыгай и садись мне на ноги.

Служанка беспрекословно вскочила и села мне на ноги.

И я, помогая себе руками, десять несчастных раз приподняла торс.

На лбу выступила испарина.

— Слезай. Госпожа вставать будет.

А теперь приседания. Ой, ну этих пять хватит — итак ноги задрожали мелкой дрожью. Тело сопротивлялось, не хотело тренироваться и просилось в постельку. Так, ещё наклончики вперед, правда то, что я демонстрировала, наклончиками трудно было назвать. И вбок — здесь мы будем делать талию.

Через полчаса мучений, мокрая, на дрожащих ногах, я отправилась в купальню.

Встала в пустой бассейн, набралась духом и нажала на синюю кнопку. УУУУУУ! — на меня полилась ледяная вода. Теперь красную — ААААА!

Кира с ужасом слушала мои музыкальные завывания, но не бросалась остановить это самоистязание. Минут через десять, когда я приняла душ уже нормальной температуры и, закутавшись в простыню с тюрбаном на голове, села за стол — меня там что только не ожидало!

Я тяжело вздохнула, подпёрла пухлую щёчку рукой и сказала Кире:

— С этого дня на завтрак хочу чай, один, слышишь, Кира, один бутерброд с сыром, фрукт и маленькую тарелку с творогом.

Служанка молча, без тени недовольства, собрала все лишнее и унесла из комнаты.

А я принялась вкушать маленькими кусочками, делая промежутки я медленно поглощала завтрак, хотя держать себя в узде было не легко. Хотелось вскочить и запихнуть в рот всё, находящееся на столе.

Вернулась Кира, и я долго боролась с желанием отправить ее за добавкой, но, взглянув в зеркало, быстро передумала. Как говорила Раневская: “Хочешь похудеть — ешь голая перед зеркалом”. Помогает на сто процентов.

Заценила свою тушку в простыне. Надо что-то придумать вроде тренировочного костюма. Пеньюар — штука для спорта ну очень неудобная. Посчитала свои подбородки, вроде на один уменьшился.

— Госпожа, по дворцовому этикету через час надо явиться с остальными фрейлинами к императрице и поздороваться.

Надо так надо. Времени вагон. Тогда займемся гардеробом.

— Кира, показывай, что у меня там с платьями.

— Ох, мать моя женщина, — с тоской оглядела я наряды. Красное знакомо. В принципе, более- менее.

Малиновое — выходное парадное, в декольте пупок можно увидеть, но потертое местами — хоть заплатки пришивай.

Белое в рюшах – тоже парадное. Н-да. Я представила, как белым облаком вплываю в зал.

— Поверти его, — скомандовала Кире.— Ооо. Оно еще и со шлейфом.

Зеленое — простенькое, на каждый день. Ну, в принципе , почему нет? Вау, к нему еще и плащик из такой же ткани полагается. Чудесно. Мы сделаем из него платье с завышенной талией, а подол нарастим. Надо бы еще пояс придумать. Кожаный, широкий. Где взять кожу - это другой вопрос. С этим решили.

— Следующее давай.

Красивое, насыщенного синего цвета платье было сплошь обшито белыми кружевами. Я бы такого дизайнера удавила. Поднялась и внимательно осмотрела с изнанки.

— Хмм. Кира, ищи ножницы. Сейчас красоту творить будем.

Девушка метнулась к шкатулке, и через несколько минут я уже бодро отпарывала белые кружева. Через полчаса, вытащив лишние нитки, я облачилась в измененное платье, и взглянула в зеркало. Кира восхищенно-удивлённо не сводила с меня глаз:

— Госпожа, как вам это удалось? Вы прям постройнели в нём.

— То ли ещё будет, Кира. Помоги мне косу заплести, да вокруг головы оберни.

Вот что - что, а волосы у Никафондоры были очень даже ничего. Светлые, густые, вьющиеся, длиной до попы, они волной окутывали плечи. Пусть пока убраны будут в прическе. Таким козырем мы зайдём потом, через годик, если правда дракон не съест.

— Ну что, мой верный Санчо, указывай мне путь к императрице.

— А кто такой Санчо? — поинтересовалась Кира.

— Оруженосец такой был в давние времена. Мы же сейчас с тобой как на войне. Так что и жить будем по законам военного времени. Только пленных будем брать, точнее одного, чтоб потом женить под дулом волшебной палочки.

Пока шла, я искала в памяти дворцовый этикет.

Ага, понятно.

— Никуда не уходи — жди меня здесь, а то еще ненароком заблужусь.

— Госпожа,- уверила меня служанка, — с места не сдвинусь.

— Ну, поехали!

И слуги с поклоном открыли мне дверь в комнату матери императрицы.

— Баронесса О’ Лог, — объявил лакей, и я вплыла в комнату. Народу здесь и без меня уже было достаточно. Матерь обступили со всех сторон такие же фрейлины, как и я. В разноцветных платьях они, что-то щебеча, развлекали императрицу. Я пристроилась к этой кучке и украдкой стала осматриваться.

До Эрмитажа, конечно, далеко, но миленько. Стены были обтянуты шелком приятного бежевого оттенка, с мелкими темно-синими цветочками и птичками. Диванчики по стенкам небесно-голубого цвета с муаровым эффектом гармонировали с бирюзовым позументом и кистями тяжелых штор. Вот в упор не помню, что значило “муаровый” и “позумент”, но подруга-дизайнер так это красиво говорила, с придыханием, что я решила заучить выражение и использовать при случае и без. А там что? Неприметная дверь в стене вела, скорее всего, в кабинет.

— Баронесса,— раздался властный женский голос.

Все затихли и расступились. В кресле-троне сидела маленькая женщина. Черноволосая, с немного восточным типом лица, на коленях которой вольготно расположилась мелкая псина.

— Слуги сообщили мне о вашей болезни.

— Благодарю за заботу,— присела я в поклоне,— сейчас уже все хорошо.

— Вы похудели, — констатировала она.

— Мне это совсем не повредит, Ваше Величество.

Императрица уже потеряла ко мне интерес и о чем-то спросила стоявшую рядом грудастую брюнетку, как собачонка породы типа чихуахуа спрыгнула с колен и на тоненьких косолапых лапках зацокала ко мне. С детства не любила таких уродцев, с тех самых пор как меня, маленькую, укусила питомица соседки.

— Люси, ты куда?— растерялась императрица.

Фрейлины хотели подхватить сбежавшую тваринку, но она злобно, огрызаясь и цапая мелкими зубками особо рукастых, двигалась ко мне.

— Что тебе надо, тварь из дикого леса?— спросила я мысленно, сама приподняла одну бровь и вопросительно посмотрела на собачонку. Та долго обнюхивала мое платье. Вот только пометь меня прилюдно — удавлю. Но псинка встала на задние лапки и стала проситься ко мне на руки.

Да ни за что. Я демонстративно убрала их за спину. Люси стала требовательно тявкать.

— Удивительно,— медленно проговорила императрица. — Это второй человек, к которому Люси захотела на руки, кроме меня, конечно.

— Его Высочество принц Джарлетт.

Широким шагом в залу вошел Чингачгук.

— Как я рад, матушка, ви…— споткнулся он об меня взглядом и недоуменно взглянул на собачонку .

— Что здесь происходит?

— Представляешь, Джарлетт, Люси вдруг полюбила Никафондору. Кстати, дорогой, леди Клара, — кивнула она на грудастую, — уверяла меня, что ты собираешься улететь охотиться на границу. А как же прием?

— Леди Клара, я же вас правильно поняла?

Брюнетка стала оправдываться, что-то лопоча, а я воспользовавшись тем, что на меня никто не смотрит, отпихнула приставучую тварюшку ногой. Сбоку раздался мужской смешок. Все- таки на меня смотрели. Я сделала каменное выражение и скосила глаза, только когда сбоку донеслось:

— Пошла вон, Люси. Мама, скажите ей, чтобы она ко мне не лезла. Иди вон к толстухе своей.

Услышав это, я боком-боком зашла в толпу фрейлин и скорчила ему козью морду. Да, это было по-детски, но как он меня достал своим выпендрежом. Толстые девочки ему не нравятся. Вот пусть с собачонкой сам и мучается. А я рядом посмотрю.

Глава 3

— Мама, я вообще по делу. Уделишь мне время?— расслабленно спросил принц, не забывая пробежаться масляным взглядом по девушкам. Меня просто перелистнули.

— Конечно.

Императрица поднялась с трона, забрала наконец на руки свою крыску и с принцем удалилась в кабинет. Мелкая, она до плеча ему даже не доставала, но чувствовалась в ней такая сила, и я была уверена, что такая женщина твердо держит в своих цепких ручках и гарем, и двор, и мужа. Ну, удачи вам, Ваше Величество.

Стоило двери в кабинете захлопнуться, как оранжерея превратилась в серпентарий. Резко сменив ангельский взгляд на презрительный, ко мне двинулась брюнеточка. Дамочки отскочили от меня, как от прокаженной, и я оказалась в середине круга. Брюнетка медленно обошла меня и спросила:

— Платьице новое прикупила? С каких грошей? На паперти постояла? Только такой свинке вряд ли бы кто подал, — она победно оглянулась. Группа поддержки дружно захихикала.

Я стояла молча, спокойно рассматривая главную обидчицу Никафондоры. Эта стервь — здесь дирижер. Человек пять подпевал, остальным просто наплевать, судя по равнодушным лицам, но есть и те, кто её боится.

Дверь в кабинет императрицы резко открылась, и оттуда выскочил раздраженный принц, шепча что-то себе под нос.

— Ваше сиятельство, — захлопала глазками у него на пути брюнетка, — так вы не уедете сегодня и будете присутствовать на приеме?

Тот злобно на неё посмотрел:

— Учитесь, леди, язык за зубами держать.

Та опешила от такой отповеди и решила идти ва-банк:

— А правда, вы скоро будете участвовать в скачках? Тогда я поставлю на вас своё сердце.

Принц заглянул туда, где оно может находиться. Настроение, судя по сальной ухмылочке, у него резко поползло вверх. Кобель он, а не дракон! Что-то шепнул ей на ухо и быстрым шагом вышел из покоев.

А Клара эта, зарумянившаяся, смотрю, главная претендентка на его драконий хвост. Вперед с песней! Забирай Повелителя себе. Вот кем-кем, а Хюррем становиться не хочу — не мое это.

Но бесправной баронессой оставаться не собираюсь. Мне нужна информация. А кто ее может предоставить? Кира,— единственный человек, со вчерашнего дня преданный мне до мозга костей.

Императрица вышла тоже недовольная на весь мир, и когда Клара, хлопая карими глазками, подкатила к ней с вопросами:

— Ваше величество, что омрачило вас?

Матерь дракона зыркнула на нее и процедила:

— Не надо лезть не в свои дела, милочка. И вообще, девушки, вы можете меня покинуть. Я буду рада видеть вас после обеда в парке.

Выдохнув, я первая понеслась к дверям, расталкивая попадавшихся на пути хлипких фрейлин. Что-то есть в этом лишнем весе. Никто не встанет на твоем пути. Это как у носорога, при его весе плохое зрение не его проблема.

Верная Кира болтала о чем-то с другой служанкой.

— Кира, — свистнула я и показала глазами на место рядом с собой.

— Смотри, дорогуша. Мне понадобится вся информация об этих девушках, — кивнула я на брюнетку Клару и её свиту. — Всё, что узнаешь. Да и вообще, все сплетни собери, будем искать среди них золотые вкрапления.

Кира, сощурив глаза, проводила взглядом вереницу девушек.

— Справишься?

Кира, казалось, вытянулась в струнку, жадно пожирая меня глазами:

— В лепёшку расшибусь, но сделаю.

— Вольно, —милостиво улыбнулась я. —Пойдём. Пора десять тысяч шагов нам добирать.

— А чего это “вольно”? Вы, госпожа, так путано иногда говорите, что ничего не понятно мне, —пожаловалась служанка.

— Расслабься, говорю. Мы с тобой, Кира, на самый верх этой пищевой цепочки, конечно, не попадём, но неплохо всё равно устроимся. Это тебе я, госпожа Никафондора, говорю. А теперь пойдем по парку погуляем. Погода чудесная.

Я начала получать удовольствие от этого мира. Есть, правда, хотелось, но этот момент мы переборем. Желудок болеть перестал, солнышко светило, птички пели, ну что ещё надо для полного счастья? —Лишние килограммы скинуть для свободы движений и …Денег.

— Кира, а кто занимается моим поместьем.

— Ну как, кто? Управляющий.

— И как он тебе? — взглянула я на девушку.

— Вот если как на духу — дурак, думаю. Он вам постоянно письма жалостливые пишет, что фейхоа не продается, коровы не телятся — в общем, денег нет. А вы, бедненькая, второй год в одних и тех же платьях гуляете — все смеются.

Я сорвала веточку и стала помахивать ею как хлыстиком.

— Письма сохранились?

— Ну да. В шкатулочке, ленточкой розовенькой перевязаны.

— Придем, покажешь. А это что за помещение? — показала я веточкой.

— Конюшня королевская.

— Да ты что!

Коней я любила. Очень. Ходила и на ипподромы, когда в другие страны выбиралась, и в конюшни покататься. Да и держалась в седле прилично. Что может быть прекраснее, чем скакать на коне, волосы развиваются! Ну, это я слукавила, конечно. Стрижка в Москве у меня была — каре. Нечему там было развеваться.

С седлом в руках вышел рослый черноглазый парень лет двадцати пяти, поздоровался с Кирой, и вопросительно приподняв брови, показал на меня глазами. Та замялась.

— Кира, ничего не хочешь мне сказать?

— Ну, в общем, так, — начала Кира от сотворения вселенной, — моя хорошая знакомая рассказала про родного брата. А он и красивый, и видный, влюбился в здешнюю девушку и страдает себе, дальше поцелуев не складывается. А про меня она знала, что я парней боюсь, а тут увидела меня с одним — удивилась.

— И? —я склонила голову.

— Ну, сказала я ей, что вы магичить чуток после болезни стали и сняли с меня сглаз. Так она в ноги бросилась, просила поговорить с вами — брата излечить, то ли от проклятия, то ли от сглаза.

— Этот, что ли, проклятый?

— Он… — вздохнула девушка.

Я оглядела молодца, и в самом деле видного.

— Есть здесь место в парке, где народ не ходит? Беседка какая? Мне с ним поговорить надо будет один на один. Ты же понимаешь, что в комнату нам его не стоит приглашать.

Кира задумалась, её нежный лоб морщился, не находя решения.

— Может, проклятый ведает о таком укромном уголочке?

Кира подошла к парню, они пошушукались, и, вернувшись, она объявила:

— Есть такая, в дальнем уголке, за кустами. О ней даже мало кто знает.

— Чудесно. Мы через час туда придем. Пусть ожидает. А ты на шухере постоишь.

— Где я постою? — растерялась Кира.

Да, надо мне с иномирными словечкамизавязывать.

— На страже постоишь, а то невесть что подумают, застав меня с конюхом.

— Ааа, да, конечно, постою и на страже, и на шухере этом.

Когда мы вдоволь нагулялись по парку, накрутив желанных шесть километров, и подошли к спрятанной в кустах миленькой беленькой беседке, конюх вовсю наворачивал вокруг неё круги. Припекло, видать, сердешного сильно.

— Кира, ты здесь, — оставила я служанку перед кустами.

— Как зовут тебя, сглаженный ты мой?

— Витир, госпожа магиня.

Магиня, так магиня. Мы прошли в беседку. Я с удовольствием вытянула ноги, конечно, лучше было бы их вообще задрать, да полежать чуть, но не сейчас, неправильно поймут.

— С чем пришёл Витир?

— Госпожа Никафондора, тут такое дело... у меня… —замялся парень.

— Ты же знаешь, что я магиня — поэтому не ври, когда спрашивать буду. Что у тебя с девушкой?

— Люблю её — выдохнул парень, — целовались уже, а дальше… — он потупил глаза, — она не против, а у меня как ступор. Выдумывать начинаю, что дела какие, и убегаю.

— Понятно. А раньше у тебя «дальше» с девушками вообще было?

Парень сник и стал нервно тереть руку о руку.

— Чо? Прям все рассказывать? Вы же девушка!

— Я прежде всего магиня! Не стесняйся. Все сказанное тобой уйдет со мной в могилу.

Парень уважительно взглянул на меня и начал:

—Была у меня зазноба в деревне. Любофф у нас была. Тоже целовались. Потом это…, в первый раз на сеновал пошли полюбовничать, ну уж и юбку ей задрал, и с себя штаны стянул, а тут папаша ейный в сарай зашел на минутку, козам сена бросить. Так я так испугался, что он сейчас к нам залезет, что он, — показал глазами на пах, — маленьким опять стал, и никак больше не рос.

— А второй раз?

Парень чуть не плакал:

— А второй раз, ну все хорошо поначалу было, пообнимались, покрутились, и тут соломинка в заду застряла, хоть чо делай, чешется. И он опять маленький стал и никак.

— А зазноба?

Парень прямо сдулся:

— Бросила меня, нашла себе другого, еще и с подружками своими посмеиваться стали. Я даже из деревни сюды переехал. А здесь влюбился, а дальше поцелуев ничего не могу.

— Понятно, все с тобой, жертва сеновала. Ложись на скамейку.

Парень испугался, даже вскочил, оглядывая мои телеса:

— Зачем это, госпожа?

Я вздохнула, сдерживая смех.

— Не бойся, приставать не буду. Ложись, говорю, проклятье снимать буду.

Тот, подозрительно на меня посматривая, все-таки послушался и лег на скамейку.

Я, кряхтя, поднялась. Как же у меня все мышцы заболели. Ой, не могу. Поприседать что ли? Скажу, что колдую так. Не, - не при конюхе.

Подошла к нему и стала снимать с себя цепочку с подвеской. Кстати, за украшения я пока только эту безделицу наблюдала. Не забыть у Киры поинтересоваться, что у меня из лучших друзей девушек имеется.

— Ну, приступим. — Я стала раскачивать над лицом подвеску и замогильным голосом вещать: — Ты идешь по лесу. Птички поют, колокольчики звенят. Ты в безопасности, и тут тебе на встречу выскакивает табун лошадей. Ты в безопасности. Вдруг самый крутой конь, вожак, подходит к тебе и смотрит тебе в глаза. Его глаза — это твои глаза. Его тело — твое тело. Его писюн — твой писюн. Огромный такой и, прикинь, — твой! И стоит как железный! Вставай! Эй, проклятый! Заснул что ли?

Тот резко открыл глаза.

— Вставай, говорю. Иди к своей кобылице. Тот поднялся и зигзагом пошел по дорожке.

Подошла Кира и задумчиво проводила его взглядом:

— Что это он так странно идет? Как будто ему что-то мешает в штанах.

Я хмыкнула. Судя по походке — помогло сглаженному нашему.

Вдалеке раздались два удара колокола.

— Кира, бегом! Мне ж на работу надо, — и затрусила по дорожке, приподняв юбку. Бедные мои мышцы. Бедные мои ноги.

— Какая работа, госпожа? — пристроилась Кира к бегущей мне.

— Императрицу-мать выгуливать. Прогуливать такие мероприятия нам нельзя, иначе за старого козла выдадут.

— Ой, такое нам не надо. Витиру-то помогли?

— А это ты завтра узнаешь у него с утреца, — и я подмигнула ей заговорщицки.— Новости не забудь собрать. Да и про принца тоже. Кто владеет информацией — правит миром.

Кира хохотнула. Мы успели. Правда, я думала, что сейчас рухну прямо здесь же. Такие физические нагрузки мне явно пока противопоказаны. За женихами пока рано на охоту выходить.

Засунув готовое выскочить из груди сердце обратно, как и почти выскочившие от забега объемные сиси в платье, я склонилась в поклоне.

Матерь только сошла с крыльца. Ее крыска радостно металась между юбок, принюхиваясь то к одной, то к другой. Народа прибавилось. Кавалеры разных мастей крутились тут же. Правда, принцу они были не соперники, со своей брутальной индейской красотой Чингачгук был на сто шагов впереди. Но и ничего себе тоже встречались.

У Никафондоры пухленькая губа была не дура, когда она глаз на принца положила. Но сегодня пока не до отбора. Я плелась тихо за толпой, думая, может, как-то затеряться среди кустиков и дома покопаться в шкатулке с письмами. Стоило мне об этом только подумать, как ко мне подбежала виляющая задом Люси. О, нет, только не это.

Императрица, заметив исчезновение питомицы, замедлила шаг и стала оглядываться. Посмотрела на подползающую ко мне в пылу любви собачонку, подняла на меня ревниво прищуренные глаза.

Ну что мне оставалось делать? Тень старого козла нависла надо мной как дамоклов меч. Со слащавой улыбкой, кряхтя, я кое-как нагнулась и подхватила крыску на руки. Что тут началось! Она, встав передними лапами на мои груди, стала лизать мне щеки и губы. Меня сейчас вытошнит. “Люська, фу.”- прошептала я, тихонько хлопнув ей по заднице. Та тут же прекратила и, устроившись у меня на руках, заснула, свесив язык набок.

Я молча попробовала протянуть собачонку императрице, но та качнула головой, и мне пришлось таскать ее всю нашу прогулку. Один раз Клара, сюсюкая, хотела ее забрать, но как только протянула свои руки, Люси, открыв один глаз, оскалилась и зарычала. Вопрос был закрыт.

Когда наша прогулка закончилась и матушка взяла Люську на руки, собака с такой грустью посмотрела на мои мягкие руки и живот, что мне показалось – одинокая слеза скользнула из ее глаза и исчезла в собачьей шерсти. Я не поняла, она меня как ходячую перину выбрала?

Кира уже ждала меня неподалеку. Судя по кислому выражению лица —,не особо- то много и узнала. Мы дошли с ней до комнаты.

Одинокая миска с бульоном и кусочек хлеба жалобно смотрели на меня с огромного пустого стола. Я взяла маленькую ложку, оторвала крошку хлеба и скомандовала:

— Вещай, Алконост.

— Кто это? — напряглась Кира.

— Птичка такая, счастье приносит.

— А, ну ладно. Фрейлина Клара — вредина, замуж за принца хочет. Шансы, в отличие от вас, у неё большие. Всё- таки графиня и богатая к тому же.

— Это я и без тебя знаю. Дальше.

— Принц брюнеток любит, скачки и охоту. Сегодня хотел улететь, но его заставили на приёме быть. Вам, кстати, тоже надо там присутствовать. Ещё девушку нашли мёртвую, говорят, из окна скинули. Вторую уже.

Я вздрогнула. Ёлки зелёные — не поняла! Маньяк в магическом мире? Да, ладно!

— Ещё у графини Терник муж помер от старости, так она хоть и на приёмы ходит, а сидит как кукла, даже не моргает. Опасаются, что того — разумом помутилась.

— А что за приём? Я ничего не слышала.

— Так императрица утром у себя объявила, а вы опоздали. Поэтому и не знаете.

Я подумала:

— Ну да, и ни одна из девиц мне ничего не сказала. Ладно — не страшно. Я отодвинула пустую тарелку.

— Кира, тащи письма управляющего. И ещё, а что у меня с драгоценностями?

Кира развела руками:

— А вот всё что на вас.

Я задумчиво погладила два колечка на пухлых пальцах и потеребила цепочку. Не густо, но дело наживное. Заработаю.

Управляющий писал длинные письма, целые романы. Видимо, совсем туго было в той местности с развлечениями, что он занялся писательством. Не удивилась бы, что перед отправкой он деревенским их зачитывает длинными зимними вечерами.

Что в итоге я имею? Деревенька в какой-то тьму таракани около гор. По крайней мере они в письмах фигурируют.

— Кира, здесь библиотека есть? — оторвалась я от перечитывания отчётов. — Карту глянуть, где моя собственность находится.

— Ну да. Только я дорогу туда не знаю. Говорят, в другом крыле находится. Поспрашиваю. Пойду пока на кухню сбегаю — посуду отнесу.

— Угу, — погрузилась я снова в чтение.

Деревня небольшая, со смешным названием Фейхуовка. Понятно почему. Пять домов со своим хозяйством. Есть господский дом, закрытый, а в пристройке рядом живет мой писатель. Так, а там море, оказывается, рядом. Может, курорт организовать? Так что там с фейхоа? Ага. Прапрадед притащил саженцы откуда-то из-за моря и посадил. Крестьяне мои их собирают и везут в соседний городишко с пристанью на продажу. Что-то, конечно, покупают редко заплывающие туда купцы. И это что-то идет только на поддержку штанов из простого сукна и моих панталон до колен с кружевами, а остальное сгнивает в бочках.

Я тяжело вздохнула и постучала начавшими отрастать ногтями по столу. Да будь я хоть семи пядей во лбу — ну не реально одной эту деревню вытянуть, без вложений или без помощи. Может, папеньку потрясти? Полазила по воспоминаниям Никафондоры — не, глухой номер. Ладно — я подумаю об этом завтра.

Влетела Кира и со сверкающими глазами боком-боком подошла к столу, нагнулась ко мне и прошептала:

— Получилось.

Я ей в ответ тоже шепнула:

— А что получилось? И почему ты так тихо говоришь?

— Ну это, у Витира получилось. И он довольный ходит — весь светится, и девушка его.

— Ааа, ну рада за них.

— Сестрица велела передать, что по гроб жизни благодарна, а то парень руки на себя хотел наложить. Даже в деревню к отцу матери не съездить было — смеялись над ним.

Я улыбнулась. Все говорят, что получаешь плюсик в карму, когда хорошее дело делаешь — неважно, платят тебе за это или нет. А у меня на душе расцветал цветочек. Вот и сейчас нежный василек распустился и добавился к цветущей полянке.

Вот только с тем психом мне не повезло. Вспомнила я свой незабываемый полет. Ну что сказать, и на старуху бывает проруха.

— Госпожа Никафондора, вам на прием пора собираться начинать. Какое платье будете надевать? Да и прическу бы сделать.

В синем с утра была.

—Ну, давай малиновое, потертое.

А что делать? Будем в нем блистать.

—Кира, что на приеме будет?

Моя служанка быстро вошла в роль моего пресс-секретаря и уже бойко отвечала на мои вопросы.

—Вначале ходят, разговаривают, потом ужин. Длинный стол такой ставят с яствами разными. Только это, — запнулась она, — вас всегда в самый край сажали, чуть ли не со слугами. Вы так не любили ходить на них. Плакали потом.

— Ладно. Будем разбираться с вопросами по мере их возникновения.

Я поднялась из-за стола:

— Готовь мой малиновый парашют.

— Чего?

— Платье малиновое.

—Ааа.

— А прическу ту же сделаешь — косу вокруг головы.

Приоделась, причесалась, встала перед зеркалом.

— Принцесса! Нет, не принцесса — королевишна!

Глава 4

Огромное помещение с занавешенными тяжелыми портьерами окнами было уже подзаполнено людьми. Ни матери, ни сына пока не наблюдалось. Я, честно говоря, еще не понимала, как здесь всё устроено. И подойти поспрашивать кого-то, кроме Киры, естественно, мне не светило. Тыкалась, как слепой котенок.

А народ все прибывал, хотя вечеринка позиционировалась только для своих. На меня никто особо не обращал внимания — так, пара смешков и шушуканий. Но я большая девочка, чтобы обращать на такое тявканье внимание.

Пробравшись в уголок, уселась на диванчик рядом с матронами. Те посмотрели на меня в лорнеты и отвернулись, продолжая разговаривать:

— Непонятная история. Кто говорит, что сама с крыши скинулась, а кто говорит, сбросили. Высота-то больше двадцати метров, да еще на каменную мостовую — конечно, разбилась.

— Бедная баронесса, — поохали они, а потом принялись обсуждать какую-то графиню. У той, у которой муж умер.

А потом вполголоса стали шушукаться о принце. Я, делая вид, что мне не интересно, навострила уши.

— Отец и мать настаивают, что пора остепениться — первую жену взять. А Джарлетт отказывается.

— А я слышала, что со Львиным королевством мирный договор подписывать будут, и их принцессу пришлют , чтоб браком закрепить.

—Это с кем? Оборотницы у них такие страшные — конопатые, худые, еще и вместо волос рыжий ёжик — ужас. Я бы отказалась. Вон, пусть из наших выбирает.

— Выбирает он! По девкам бегает, а жениться не хочет. Морочит всем голову про истинную любовь, типа ищет.

Ну и дальше пошло обыкновенное перемывание костей. Чем же ему невесты местные не зашли? А? Вон какие красивые, как птички порхают, а некоторые особо блестящие, зигзагом ползают. Кстати, об оперенье.

Надо присмотреться, во что тут девочки одеваются. Длинное — понятно, штаны здесь не носят. А вот фасоны меня порадовали. Кто во что горазд. Вон дамочка в платье-тортике курсирует, а рядом греческая богиня в тоге. И цвета — весь спектр. Прямо шоу модельеров.

Профессиональной швеёй я не была, но шить умела, точнее, перешивать. Главное, чтобы было из чего. Я задумчиво осмотрела портьеры. Ткань вроде хорошая, и цвет ничего. Платье, конечно, сложного фасона сшить сама я не потяну, но юбку — почему нет? Интересно, у них во дворце шторы одного цвета? А ещё же я пояс кожаный хотела. Я ощупала обивку дивана, эта не пойдёт– тканька в рубчик.

Неужели во всем дворце нет ничего из в кожи? Есть, – вспомнила я – драконья кожа, прекрасной выделки. Интересно, а можно, когда принц в другом обличье, подойти и потрогать его, а покататься? А интересно, какой у дракона член? Глянуть бы одним глазком. Фух, от таких мыслей прямо в жар бросило. Я обмахнулась рукой, чтобы остыть. Попить бы…

По залу курсировали слуги в зеленых длинных камзолах и белых колготках. Какая прелесть – их бы ещё на пуанты поставить. Я хмыкнула, представив, как они порхают с подносами под танец маленьких лебедей. Что там, кстати, у них на подносах? Аперитивчик гостям предлагают?

Я уже подумывала, а не продегустировать ли мне местный образчик спиртного, как случайно увидела, что главная стервь Клара сунула в руку балеруну блеснувшую в свете люстр монетку и стрельнула в меня глазками.

Моя попа заволновалась. После моего полёта я поняла одно – попа плохого не подскажет, а тут она даже не подсказывала, она вопила, что мне грозит какая-то пакость от этой парочки. Могут в бокал что-то подсыпать? Легко. Значит, тут пить – здоровью вредить.

Я встала и прошлась. Люди кучковались, что-то обсуждали, здоровались. Только Никафондора, как призрак в опере бродила, меж них невидимая. “Может, спеть? – Точно тогда заметят. И вытолкают, – вот что-что, а петь я с детства не умела. Медведь на ухо наступил. Стоп, это мне в Москве наступили, а у Никафондоры все может и наоборот, но рисковать пока не буду”.

Глаза остановились на сидящей среди подруг женщине с пустыми глазами. Ей что-то рассказывали, но она никак не реагировала. Похоже, та самая, у которой муж умер. И не подойти к ней с бухты-барахты.

Сколько времени-то уже? В самом углу зала было огромное занавешенное окно, я подошла к нему и заглянула за портьеру. На улице стемнело, а Германа все нет. Скоро и кушать захочется, однако.

Да, ткань у штор приятная. Смех смехом, но платья новые нужны, а денег нет, и знакомцев тоже. Вертись, как хочешь, Никафондора. Надо либо замуж пристраиваться, либо зарабатывать начинать. Магиней обозваться и психологом работать? Ну, не знаю.

Кстати, про магов толком мне Кира так и не рассказала. Столько вопросов в голове и без ответов. Когда же движуха здесь начнется? И тут небо услышало мои молитвы, и церемониймейстер объявил о прибытии матери дракона. Счастье-то какое.

Центральные двери распахнулись, и императрица вошла неспешным шагом, оглядела всех и улыбнулась.

Все склонились в поклоне. Краем глаза я увидела, что сбоку в стене открылась неприметная дверь, и чья-то тень проскользнула в залу. Ну, захотел человек прийти незаметно — его дело, я пожала про себя плечами.

И тут раздалось повизгивание. Да, ладно. Матерь собаку что ли с собой притащила на прием? И я в ужасе увидела, что у меня не слуховой глюк. Императрица уселась на трон, а на ее коленях, вовсю принюхиваясь, стояла Люська. И ее черный нос повернулся в мою сторону. Опять ее таскать на руках? Да у меня и так чуть руки не отсохли. Я задом стала пятиться за портьеру и уперлась во что-то мягкое. Там уже кто-то стоял.

— Прекратите толкаться. Я здесь первый встал, — зашипел молодой мужской голос.

— А я дама, поэтому двигайтесь. Я это место давно заприметила, ведите себя в конце концов по-мужски, — шепнула я и толкнула боком нежданного конкурента за место за портьерой.

Тут луна выглянула из-за туч, и я опознала Чингачгука.

— Опять ты, — взвыл принц. — Ты следишь за мной?

— Нет, это вы меня преследуете! Маскируетесь брюнетками, а на самом деле по толстым блондинкам вздыхаете.

Тот даже ответить мне ничего не смог — видимо, в зобу дыханье сперло от осознания этой истины.

Тут внизу послышалось повизгивание. За портьеру, виляя своим шнурком-хвостом, заглядывала Люси.

— Все из-за тебя — одновременно зашипели мы друг на друга.

Люська радостно стала тявкать. Нет, только не это!

— Тихо, ты — я схватила собачонку и сунула её принцу.

— С ума сошла! — возмутился тот — Себе оставь это сокровище. — и толкнул мне обратно Люську.

— Я её и так часа два по парку таскала, теперь ваша очередь, — впихнула её обратно.

— Два часа! Ха-ха. Эта гадина, как здесь появилась, уже лет пять меня преследует.

— Умная собачка чувствует кобеля.

— Что??

Портьера распахнулась. С невозмутимым видом слуга, поддерживающий ее, смотрел куда-то мимо нас с принцем. Зато императрица, заинтересовавшаяся, куда это рванула любимая собачонка, изволила подойти и с удивлением рассматривала нашу парочку. Она вопросительно приподняла бровь.

Мой индеец оказался в сложном положении. Судя по всему, он хотел за портьерой переждать и явиться конкретно к ужину, убеждая мамашу, что весь вечер выполнял роль гостеприимного хозяина. А тут я и Люська.

Вот что меня за портьеру понесло? Видимо, гормоны бушевали и напрочь блокировали разум. А может, Никафондора здесь пряталась постоянно, и меня потащило по старой памяти да по знакомому маршруту.

Принц шагнул вперед, попробовав закрыть меня от любопытных глаз гостей. Но это было бы тоже самое, как если бы я пряталась за тонкой березкой.

За защиту я поставила в уме плюсик Чингачгуку, но через минуту уже забрала его обратно.

— Матушка, собачка ваша в портьере запуталась, хотел ее вытащить, а вот эта — кивнул он на меня — помочь хотела, но больше помешала.

Все захихикали.

— Да? —недоверчиво взглянула на меня матерь.

— Мама, ты же не думаешь, что я с этой девицей для другого здесь стоял. У меня противоположные, — он окинул меня взглядом — утонченные вкусы. — и пошёл флиртовать с первой попавшейся брюнеткой. И, судя по нахмурившемуся рядом мужику – с замужней дамочкой.

Козел, мог бы и промолчать.

В отместку я невинно пожала плечами:

— Ну, наверное, все так, как Его Сиятельство сказал. — и глазками похлопала, и губки свои толстенькие бантиком сложила.

Причем «наверное» было сказано таким тоном, что все ненароком задумались – а не врет ли его индейское Сиятельство. Сиятельный, судя по напрягшейся спине, услышал намек.

А я, расплывшись в улыбке, подошла к императрице и сунула ей Люську. Та настороженно осмотрела её, но ничего не сказала и пошла гулять по залу. А на меня стали посматривать и перешептываться.

Ребят, да не – у меня другая ориентация, я драконами не интересуюсь, как и они, впрочем, мной. Но замуж, наверное, надо выйти, только за кого? И я, отбросив в сторону раздражение на Чингачгука, с интересом окинула взглядом стоящего рядом с компанией мужчину, приятного такого, который как раз меня в данный момент рассматривал.

Мужик вздрогнул всем телом и маленькими шажками стал отступать за друзей. Да куда ж ты, милый? Хотя… Преследовать я его не стала, а вдруг он не при деньгах — мучайся потом с ним.

У кого поинтересоваться про женихов-то? Кире дам команду — пусть по слугам пробежится, список мне составит неженатых, богатых, молодых. И именно в этом порядке. Интересы их запишет. Места дислокации. И затем – хорошей охоты, Никафондора!

— Прошу всех пройти на ужин, — объявил церемониймейстер.

— Ура, — мой желудок радостно всхлипнул.

Все вошли в соседнюю залу. Столы были расположены буквой Т с длиннющей ножкой, теряющейся где-то вдали. Чем-то мне этот прием напоминал деревенскую свадьбу из старых фильмов.

Все рассаживались, видимо, согласно купленным билетам. На шляпке в середине императрица с недовольным сыном. Видно было, как ему, бедному, этот банкет, с сидящей у него на коленях Люси, поперёк горла встал. А мне куда? Ко мне подбежал слуга, тот самый, что шептался с Кларой, держа что-то за спиной

— Пройдемте, госпожа Никафондора, к своему месту. Я вас провожу.

Я в самом деле не знала, где за мной числилось место, и, как телёнок на заклание, последовала за ним.

Вот оно что. Гавнюк держал за спиной огромную миску в виде корыта. Видимо, для меня. Послышались смешки. Эта окраина стола привыкла к таким шуткам. Я шла, закипая и говоря про себя:

— Сучонок, я тебе это корыто сейчас на голову надену, и плевать, что меня сошлют в эту Фейхуевку.

Мне оставалось пройти несколько шагов до моего места, и я готовилась, как кобра, раздувала капюшон, когда помощь пришла как будто из ниоткуда. Служанка с очень знакомым лицом якобы случайно врезалась в моего обидчика, тот не удержал корыто, оно выскользнуло и, ударившись о мраморный пол, разлетелось на осколки.

— Растяпа, — громко сказала женщина, потом повернулась ко мне: — Госпожа, разрешите я вас провожу. И, усаживая меня, шепнула:

— Спасибо за брата.

Так это сестра конюха.

Жизнь заиграла новыми красками — у меня появился еще один союзник.

На нашем конце все разочарованно зашушукались, но продолжали посматривать на меня. Видимо, действо еще не закончилось.

Выскочили еще слуги с различными блюдами и стали выставлять на стол. Странно. А раньше никак было нельзя сделать? Ну, не будем лезть со своими правилами в эту конюшню.

Когда опять на сцене появился гаденыш в своей длинной ливрее, все затаили дыхание. Клара, сидящая где-то в середине, аж на стол легла, чтобы все увидеть.

Слуга показательно пыхтел, таща кастрюлю с каким-то варевом. Типа мне накладывать будет. Я ощупала глазами предметы на столе. Нож — слишком радикально. А вот это подойдет — прекрасный образчик острой серебряной вилки лежал передо мной.

“Иди ко мне, милая, станешь орудием устрашения”

Схватив ее, я опустила руку и ждала.

Служонок подошел ко мне и только собирался вываливать содержимое мне в тарелку, когда замер, выпучив глаза. Не выпучи тут, если острая вилка уперлась тебе зубьями в самое дорогое для мужчин место.

Я улыбнулась и ласково так прошептала:

— Что тебе дороже? Яйца или деньги той стервы?

Тот сглотнул. Кадык заходил туда-сюда. Понятно все без слов.

—Еще раз попробуешь что-то подобное сотворить, спрашивать уже не буду — пойдешь евнухом в гарем работать. Кивни, если понял.

Тот дернул головой.

— А два раза кивнешь?

Тот послушно кивнул два раза.

— Молодец! Понятливый, значит. Свободен.

Слугу как ветром сдуло. А я глянула на вилку — не, такой есть побрезгую. Кинула ее на стол. Оторвала веточку винограда и, отрывая по ягодке, осмотрела сидевшую недвижно соседнюю братию, не отрывавшую от меня круглых глаз. А я, закинув виноградинку в рот, спросила:

— Вы есть-то будете или как?

Все как по команде схватились за приборы и стали молча поглощать пищу.

Пришлось мне обойтись на этом ужине только виноградом. Вилку так и не заменили — безобразие. Никакой дисциплины в этом драконьем царстве.

Я поймала злющий взгляд Клары и улыбнулась обворожительной улыбкой. Чувствуется, с этой брюнеточкой ухо надо держать востро.

Наконец-то ужин закончился. Правда, напоследок императрица-матерь порадовала, что через неделю всем светит бал. Я зеркально повторила скисшую физиономию принца. А танцевать-то моя милость умеет, хотя какая разница? Пока кандидата на свою руку не выбрала — в уголке постою, присмотрюсь. Но с одеждой у меня беда. Не белый же халат надевать!

Желудок, получивший только веточку винограда, тихо плакал в уголке живота.

— Родной, ну что я могла для тебя сделать без вилки?

Время было детское — часов десять вечера, и чтобы не поддаться соблазну отправить Киру за съестным на кухню, я потянула ее с собой гулять.

В парке горели круглые фонарики. Гуляли придворные, видимо, тоже худеющие. Дворцовый комплекс представлял собой большую букву П. Мы жили в левой ножке. Приемы, обеды, покои императрицы располагались в верхушке.

— А где прынц у нас проживает? — поинтересовалась я у Киры, чтобы ненароком опять на него не напороться и обходить эту заразу за три километра.

— Там же, где императрица, только на втором этаже.

-— А что там? — ткнула я сорванной веточкой в правую ножку П.

— Там, — задумалась Кира, — ну эта библиотека ваша, потом коридор с портретами, это на втором. Внизу кухня. Я туда бегаю за едой для вас.

Библиотека, говоришь? Завтра схожу. Зарядку сделаю, позавтракаю, к императрице тоже надо будет заскочить — себя показать, кикимор посмотреть, и вот потом наведаюсь в книжное царство.

Вдалеке до нас донеслись гневные голоса. Мы с Кирой переглянулись и, решив одним глазком глянуть, что там так орут, свернули на боковую дорожку. Она вилась между кустов, за которыми виднелось какое-то сооружение.

— Что там? — спросила я Киру шепотом.

— С другой стороны конюшни заходим. Сарай там с сеном.

Мы замедлили шаги и, прикрывшись кустами, осторожно выглянули.

В свете яркого фонаря нам открылось преинтересное зрелище. Две девицы таскали друг друга за волосы. Причем одна была в чем мать родила.

— Разлучница! Шлюха! — орала одетая.

— А ты ему никто еще! Чего ты взяла, что он на тебе жениться хочет! — отбрехивалась голая.

Чуть поодаль стоял виновник торжества. Полураздетый, с встрепанными волосами, Витир то порывался разнять дерущихся девок, то передумывал и влипал в стенку.

— И вообще, - вдруг завизжала голая, — что ты ко мне пристала. Я с ним так, для здоровья, а вот Круирка, как с ним с утра перепихнулась, так конкретно свой глаз на него положила.

— Чего? — остановилась, видимо, та самая любофф Витира, с которой он прежде только целовался. — Еще и с Круиркой?

— И не только, — мстительно сдала героя-любовника ратующая за здоровый образ жизни. — Он уже трех за день повалял на этом сеновале. Ну и мне ж тоже интересно стало. Приходят все и говорят, - она приняла томную позу и закатила глаза:

—Прям жеребец.

Любофф отпустила соперницу и медленно повернулась к Витиру. Тот вздрогнул, развернулся и побежал.

Мы с Кирой переглянулись и задом, - задом попятились за кусты, чтоб нас ненароком не заметили.

- Кира, знаешь, - я сорвала соломинку и задумчиво пожевала ее, - по-моему, я переборщила с его мужской силой. По кобылицам гад в самом деле пошел. Ты молчи про мое участие в этом деле и сестре его скажи, чтоб помалкивала.

Кира хмыкнула.

—Да я уже поняла. —Потом уважительно посмотрела на меня и добавила: — Ну, вы, госпожа, — сильны. Только простите, но жениха своего, если появится таковой, я к вам не поведу!

Глава 5

Я покрутилась около зеркала. Как там в какой-то старой песне пелось:

— Мои бока — моё богатство.

А они не скажу, что таяли, но подбирались. Сколько у меня веса было изначально? Килограмм сто двадцать. Десяточку я точно скинула. Диета, будь она не ладна, крысиный яд, спорт и нервы. Вот прежняя Никафондора заедала грусть- печаль, а у меня, когда я нервничала - кусок в горло не лез. Казалось, что он у меня там сейчас и застрянет, как спазм какой-то.

Приятно стала выделяться грудь, вот, ты родная, худеть не вздумай. Внимательно осмотрела лицо. Ха - кожа-то очистилась, ни тебе прыщика. Подбородка два испугались моих экстремальных методов и сбежали. Щечки, заплывшие, подуменьшились. Батюшки! Так у меня ж глазки есть, а не щёлки, как я раньше думала. И очень даже ничего глазки. Голубенькие.

После зарядки и водных процедур, поедая свой утренний паёк, завела с Кирой речь о женихах:

—Кира, пора нам список составлять претендентов на мою руку и на Фейхуовку.

— Да кому нужна ваша Фейхуовка! — демонстративно плюнула Кира, — три двора и никому ненужные ягоды. Гниют быстро, варенье делать — так и другого полным-полно.

— Про то, что с ними делать, я потом подумаю, — а ты досье на женихов мне подготовь.

— Что подготовить? — испугалась служанка.

— Досье, то бишь: имя, фамилия, достаток, возраст, внешность и наличие рядом мамы.

— А мама-то тут причем?

— А при том, солнце мое. Даю тебе совет: если мужик после тридцати живет с мамой, которая шпыняет им, как хочет — беги от него сломя голову.

— Почему? — Кира аж присела.

— Потому что ты ввяжешься с ней в войну за обладание этим сокровищем точно до самой смерти, и не исключено, что именно твоей. Поэтому маму учитываем. В общем, список с досье — это первое. Второе — скоро грянет бал, белым облаком туда плыть не очень хочется. Значит, нужно платье. Купить готовое или хотя бы ткань — деньги есть?

— Неа. — Кира мотнула головой.

— Вот то-то и оно. А в чем прикажешь мне сверкать на балу? Значит, надо, — я поднялась и стала расхаживать по комнате. И думается легче, и спорт. — где-нибудь раздобыть ткань и кожу, черную желательно.

—А кожа зачем? — удивилась мой верный оруженосец.

— Пояс сделаю, широкий — преимущество подчеркну, чуток оголю и на охоту выйду. — я выпятила вперед свою грудь.

— Госпожа, а где мы это добывать будем?

— А здесь нам понадобится сестра конюха. Как там её зовут?

— Мира. — Кира хохотнула. — Девки теперь за ней табунами бегают, просят с братом познакомить. Она теперь такая важная ходит. Все для нас сделает, что попросим.

— Позовешь её к нам, попросим экскурсию по дворцу сделать. Особенно по той части, где людей мало толчется. А пока давай одевать меня будем. Синее платье не трогай, у меня на него планы есть, и зеленое тоже. Тащи красное бархатное.

Ну, здравствуй, платьишко. Первое что я увидела в этом мире.

—Госпожа, а вы похудели, — обошла меня кругом Кира.

Платье на мне повисло. Опять упиралось все в пояс или шнуровку из кожи.

Интересно, а драконы шкуру, как змеи, не сбрасывают? Как та лягушонка в коробчонке из детской сказки: сбросил, и юношей обернулся, и лежит она бесхозная на пояс просится. Мне же небольшой кусок нужен.

— Кстати, слуга от императрицы не приходил? Что у нас сегодня по плану?

— Был. Сказал, что она отбыла в центральный дворец, и что до вечера все свободны. А там прием, но без ужина.

— А здесь еще центральный дворец имеется? — я подтянула к себе синее платье и осмотрела его.

—Ну да, император там проживает и гарем из прошлых жен.

— Не поняла. Что значит “прошлых”? — я достала ножницы и стала подпарывать горловину.

Кира охотно разъяснила:

—У драконов с детьми все плохо. Один дракон — один ребенок. Мы же не львы -оборотни из соседнего королевства, которые плодятся как кролики. Хотя у кроликов-оборотней в семьях детей немного.

Я застыла. Ну про Львиное царство я подслушала на приеме, а здесь еще и Кроличье имеется. Надо срочно в библиотеку.

—Так вот. Дракон женится — жена год не беременеет, вторую берет. Наша, которая императрицей стала, — десятая была. Но остальных же не выгнать ему, вот и живут с ним.

И мозг выносят, — мысленно закончила я. — Поэтому наш принц, наглядевшись на мучения папеньки и крутиться как дракон на сковородке, только бы отсрочить женитьбу. Там только начни, и потом не заметишь, как десять жен график ночных посещений составят. И сил на сторону сходить не получится, потом только два выхода останется — головной болью отнекиваться или войной.

— Часто воюем? — спросила я, чтобы подтвердить догадку.

— Да постоянно. То с Кроличьми за луг никому не нужный, то с Львиными ущелье делим, — Кира собрала посуду. — Пойду за Миркой сбегаю.

И открыла дверь:

—А ты что здесь делаешь? Госпожа, гляньте, кто к нам пришел.

Заинтригованная, я подошла к двери. На пороге сидела, прижав ушки и скорчив жалостливую гримаску, сидела собачонка императрицы Люси.

— Нет, — простонала я. – Как ты меня выследила?

Собачонка робко на пузе вползла в комнату.

—Ладно, я пошла, — кинула Кира.

— И что мне с тобой делать? — обратилась я к Люси.

— “Возьми на ручки” - говорили её глазки на выкате.

Когда Кира привела сестру нашего жеребца, у неё рот открылся от изумления. И не понятно, что больше её удивило — я с иголкой в руке или собака императрицы, спящая на моих коленях.

— Мира, — отложила я шитьё в сторону и без церемоний начала. — Мне нужна ткань на платье, раз. Второе — нужна кожа на пояс. Понимаю, что звучит дико, но подойдут и портьеры. Есть здесь во дворце комнаты, где исчезновение шторины никто не заметит?

Девушка она была умная, понятливая. И сразу выдала решение:

— Ученическая комната принца, куда уже лет пятнадцать никто не ходит. Тёмно- голубые там висят, в меленький рисунок. А насчёт кожи предлагаю посмотреть в гардеробе принца, у него столько вещей, что он вряд ли заметит. Он, кстати, с маменькой отбыл в центр.

Секонд-хенд от принца? Почему нет. Наверняка у него там много интересного есть.

С Люськой на руках мы отправились на дело. Для всех мы несли сбежавшую собачонку до дому. Всех было мало: когда из дворца отбывало высшее руководство, этот отсек становился для придворных мало интересен, и мы в одиночестве столпились у ученической. Мира вытащила связку ключей и стала по очереди пытаться открыть дверь.

Я начала нервничать. Дверь не поддавалась.

— Мира, какого рожна дверь в ученическую закрывают?

— Приказ императрицы, – оглянулась Мира, — с тех самых пор, как принц сюда девок стал таскать. В покои - табу, туда либо невест, либо жен.

Люська подняла голову, принюхалась и зарычала.

— Девочки, собака заволновалась! — и мы дружно пошли гулять по коридору. Какой-то заблудший слуга пробежал мимо.

— Люси, да ты московская сторожевая, оказывается, — я спустила ее с рук. — Охраняй давай. Собачонка недовольно посмотрела на меня, но смешно стала водить носом в разные стороны.

Наконец дверь открылась. Да, то что надо! Я приложила портьеры к себе, и девочки яростно закивали головами:

— Ваш цвет, госпожа.

— Снимайте.

Ключ к покоям принца мы подобрали быстро, и я, свистнув нашему охранному волкодаву, зашла в святая святых.

Две комнаты в темно-синих тонах с золотыми полосками, массивная мебель - всё вопило о том, что это мужские покои. А огромная кровать с золотым балдахином, на котором парили вышитые черные драконы, — поистине была императорской.

Мира поманила меня к неприметной двери в стене.

— Батюшки, чтоб я так жил! Сердце забилось в груди от такого великолепия. Гардеробная такого размера, что в ней можно в дракона обернуться. Пещера Али–Бабы тихо плакала в кустах. Да если я здесь позаимствую пару-тройку вещей — он даже не заметит. Вначале кожа. Вот прямо передо мной лежали чудесные кожаные штаны — берём. Теперь мне надо рубашек белых. Приложила — пойдет. Штаны — спортом заниматься, а то надоело в пеньюаре ногами махать. Конечно, я в них не влезу, но если вторые взять и лампасами нарастить…

— А что у нас здесь? – прошла я дальше. — Камзолы выходные, украшенные тесьмой с золотыми нитями, — берем. А вот с камешками блестючими пиджачок — отпорю и пояс украшу. Всё беру — в качестве моральной компенсации. Жадность зашкаливала. А что здесь, в ящичке? Осторожно откинула крышку. На подушечке лежали длиннющие мужские труселя, черные, с оскаленной мордой дракона на причинном месте.

— Это свадебные, — заглянула за мое плечо Мира. Я на миг даже поддалась слабости и задумалась, может, стоит внести принца в мой список? Уж больно захотелось глянуть, как они сидят на объекте.

— Нет, Никафондора, возьми себя в руки. Да и пора уже отсюда уходить, а то застанет, не дай Бог, кто.

Девчонки завернули одежду в шторы и окольными путями потащили ко мне в нумер. А я пошла сдавать Люську.

— Люси, ты не обижайся, — говорила я грустной собачонке. — Но тебя надо отнести в покои, а то обвинят, что я тебя украла.

Удивленный слуга попытался забрать Люси, но она зарычала.

— Вы тогда, госпожа, сами ее занесите и на ее подушку положите, — сказал он, запуская меня в покои императрицы. — Ее Величество отбыло.

Кира и Мира уже ожидали меня с ворохом одежды в моей комнате. Тесьму отпороли, камушки срезали, кожаные штаны разошлись на два шикарных пояса. Единственное, что смущало, — на штанах вензелёчки вытесненные, оказывается, были — буква Д в кружочке, и в лучах солнца они так игриво поигрывали.

Бальным платьем потом займусь, а сейчас шнуровочку кожаную на красное приделаем под грудью, и вырез ей же обошьем. Ну вот – новое платье организовалось. На шею бы чего. Я оглядела украденные камзолы. На одном пуговицы были загляденье — золотые с крупным красным камнем внутри. Сделала еще один черный шнурок на шею и надела на него пуговицу.

Встала перед зеркалом — красота. Женщина-вамп. Хищница вышла на охоту. Плотоядно закусила уголок губы, подмигнула и поиграла бровями. Мастерство даже в другом мире проявится.

— Кира, выпусти мне одну прядку и локон сделай — я его так на пальчик игриво накручивать буду. И список женихов не забудь с Мирой обсудить. А я пошла на прием.

Ох, с этими хлопотами даже не пообедала. Воду только и пила. Может, будут напитки какие разносить?

С этими мыслями я вошла в зал для приемов. В этот раз это был зеркальный. В глазах зарябило от множества отражений, даже колонны ими были украшены. В голове закружилось — с голодухи, что ли? Если не хочешь сразу пасть в ноги к какому-нибудь мужику — садись. Конечно, это вариант познакомиться, но вдруг с мамой окажется — отбивайся потом.

И я боком пошла к первому попавшемуся дивану, где сидела какая-то возрастная дама в темном. Отдышавшись, я стала осматриваться и увидела в отражении зеркала взгляд своей соседки, точнее, никакого взгляда не было. Глаза были пустые, она сидела как истукан, и только губы в горестных складках судорожно подрагивали.

Так это та самая графиня, у которой муж умер. И давно уже. Сильно она его видать любила. Женщина, кстати, очень симпатичная.

Я вздохнула. Таких я частенько наблюдала в своем кабинете.

— Да, жизнь разломилась на две части: на “до” и “после” — сказала я тихо, но так, чтобы женщина рядом меня услышала. — Он тебя покинул, и его не вернуть. Это горько и страшно — остаться одной, знать, что он никогда не возьмет тебя за руку, не погладит по волосам. Ты не услышишь его дыхания рядом, не почувствуешь запах его кожи. Ты осталась одна.

Глаза женщины в отражении заблестели.

— Ты любила его так сильно, что твое сердце, кажется, разорвется от горя, если ты скинешь с себя ледяное покрывало, которым ты прикрылась.

Одинокая слеза пробежала по щеке графини.

— Сколько счастливых дней он провел с тобой. Сколько радости вы испытали, и если бы он стоял сейчас рядом, чтобы он хотел для своей любимой?

Я помолчала какое-то время, потом продолжила.

— Он, наверное, хотел бы, чтобы она продолжала жить, дышать этим воздухом, улыбаться.

Уголок рта женщины робко дернулся. Слезы хлынули ручейками.

— И если это так, то сделай это для себя, но во имя его? Может вы хотели куда-то поехать вместе?

Мы, не поворачиваясь, долго смотрели друг на друга в зеркало.

— На море. Мы так туда и не попали, — едва слышно прошептала графиня.

Я тихо улыбнулась и кивнула. Встала с дивана, поклонилась ей и ушла. Надеюсь, что теперь с ней будет все хорошо. Настроение стало приподнятым. Я шла по залу, улыбаясь своим мыслям, и мне захотелось покружиться в эйфории, но я чуть не врезалась в стоящего передо мной мужчину. Ёлки-зелёные, а когда он изволил прибыть? Я с этой внезапной сессией вылетела из жизни. Присела в поклоне. Что даже толстухой не назовёт и не поязвит? Но он молчал.

Чешуйчатый ты наш, не заболел ли ненароком? И я подняла глаза на принца, а он, как загипнотизированный смотрел мне в район груди. Пуговица! Узнал. Спросит или не спросит? Создалась неловкая ситуация. Вся зала замерла и замолкла. Все смотрели на принца, а он смотрел мне на грудь. Это они так думали, но я-то понимала, что он мучительно вспоминает, где видел моё украшение. Стоящие рядом мужчины тоже стали заглядывать ко мне в декольте. Так сказать, принц обеспечил мне бесплатную рекламу.

— Отомрите, Ваше Сиятельство, — прошептала я, — ответьте на моё приветствие, и я пойду наконец, ноги уже сводит, да и подумают невесть что. Принц вздрогнул и кивнул. Я выдохнула и ушла. А императрица тоже здесь? Я оглянулась.

Матерь тоже присутствовала, восседая на троне с радостно суетившейся у неё на коленях Люськой. Императрица смотрела на меня мрачно. Подозрение сквозило в её взоре.

Теперь надо мной никто не хихикал, но шептался. Мне хотелось заорать во весь голос:

— Это не то, что вы подумали! Но не буду же я про пуговицу признаваться.

Среди гостей закурсировали слуги с подносами. А не пригубить ли мне? Я подхватила бокальчик и забилась к стеночке. Что там у меня? Вино белое, кислое. Ни уму ни сердцу. Вот проблемы у меня были со вкусовыми ощущениями. В Москве я с подружками частенько забегала на винные выставки. Девочки вдыхали аромат, пробовали и рассказывали про вкус мяса, запах старых носков, нотки чернослива и аромат кошачьей мочи. Я могла сказать только: вкусно или не вкусно.

А вот настойки, ликеры уважала разные. Столько не пить, сколько делать. Легкие, сладкие и абрикосовые, мятные, на киви. У меня слюнки потекли.

Фейхоа! Я придумала, что из нее делать. Настойку полезную, женскую. Только нужно что-то типа водки.

В голове приятно зашумело. Настроение приподнялось. Потянуло на охоту. Где там мой локон? Рядом стоял вьюноша, лет двадцати, тощенький, чтоб прямо жалко его стало — захотелось обнять, приложить к моей груди и поцеловать в лобик. Но симпатичненький.

Я отдала бокал слуге. Придвинулась поближе и повела округлым плечиком. Вьюноша подавился и закашлялся. Стоп милый, ты только не помирай от удушья. Я легонько постучала его по спине одной рукой, а второй придержала, чтобы не сбежал.

— С вами всё хорошо? – Томно прошептала я ему на ухо, поднимаясь на цыпочки, чтоб ему в глаза бросилась моя тяжелая артиллерия. Его взгляд остекленел. Клиент готов.

— Аменя Никафондора зовут.

— А меня, — начал он, заикаясь.

Когда у меня над ухом раздалось возмущенное шипение:

— Граф Хренов его зовут.

Принц вцепился мне в руку и потащил в угол. Запихнул меня туда и навис как одинокий утес над бескрайним морем:

— Я специально сходил сейчас к себе и проверил свой гардероб. Что ты делала в моей комнате? Камзол пропал. У тебя на шее моя пуговица.

Главное в такой ситуации что — отпираться. Я икнула:

— Неправда ваша. Батюшка украшение прислал. А камзола вашего я в руках не держала — в последнем я была честна как никогда, пуговицы отпарывала Кира. – И вообще, вы меня компрометируете. Мне еще замуж выходить, а вы не в моем вкусе. Женихов вон потенциальных отпугиваете.

— Ага! Мелких и тощих, – хохотнул принц.

— Не ваше дело, кто мне нравится, точно не самодовольные драконы. — Я отпихнула его в сторону.

“Да что ж такое”! Я готова была выругаться матом. Около нас каменным изваянием застыла императрица.

— Это не то, что вы подумали — в один голос воскликнули мы. Развернулись друг к другу и заорали вместе:

— Это моя фраза!

— УУУ, — взвыли мы опять одновременно.

— Прием окончен, — процедила матерь, развернулась и пошла к выходу.

Глава 6

На следующее утро я открыла глаза и уставилась в золотые вензелёчки. Настроение было ниже плинтуса - мало того, что уснуть еле смогла, так ещё принца, разгневанного вспоминала. Ну вот что он ко мне с пуговицей этой прицепился, и мамаша его со взглядом Медузы Горгоны туда же. Ох, сулил мне этот взгляд в качестве мужа безденежного старого пня, живущего где-нибудь рядом с моей Фейхуовкой.

А еще сон дурацкий приснился. Будто я в своем белом платье по лугу бегаю, цветочки собираю, веночек плету. Ля-ля, земля трясется от моих порханий, бабочки взлетают, птички курлычут, и тут я понимаю, что луг этот над пропастью завис. Стою я над ней, любопытствую, а какая-то скотина меня вниз сталкивает - и лечу я опять аки птица с башни в Москве, и машу рукой мужику в окне: «Свои, мол».

— Кирааа! - позвала я свою верную служанку. Та сразу прибежала на мой вопль.

— Я в печали, — скосила я на нее глаза, — у меня депрессия скоро от принца начнется. Проходу не дает. Только вчера одного графа присмотрела. Так он пуганул его, теперь даже не знаю, как опять прикармливать. Кстати, вы с Мирой список составили?

Кира кивнула.

— А граф Хренов там присутствует?

Кира вытерла руки о фартук и побежала за делами на женихов. На одном жалком листочке было написано с десяток фамилий. Она провела пальцем по нему:

— Есть. Я заинтересованно перевернулась на другой бок и, подперев рукой голову, с любопытством спросила:

— А с мамой что?

— Мама третий раз замуж вышла и живет с новым мужем. По деньгам — не бедный.

Я обрадовалась. Чуйка меня не обманула. Перспективный кандидат, но пугливый. Вон его как ветром сдуло, когда мой злющий индеец из гардеробной прискакал, Чингачгук, горный козел, блин. Подумаешь, парочка камзолов, трусы же не забрала.

Вспомнила о драконе и опять настроение упало. Глянула на Киру, та стояла молчаливая с таким видом — не знаю, как сказать.

— Рассказывай уж.

Кира присела на краешек кровати.

— Все шушукаются, что принц к вам неровно дышит. Императрица в гневе. Невестой молодого дракона она принцессу видит или девицу не ниже графини богатую, со связями, а не…

— Толстушку баронессу из Мухосранска, — докончила я мрачно.

Хоть бы не показываться при дворе. Точно! Засяду в библиотеке, пока не рассосётся. Мужа себе побыстрей надо выбрать, а то за абы кого выдадут, потом мучайся — яды ищи.

Я села на кровати. Уже без помощи рук. Спорт — великое дело. Может, мне мешок с сеном в комнате повесить? Камзол, украденный обрядить и использовать как грушу. И фитнес, и душу отведу.

Послышался стук в дверь, и Кира помчалась узнавать, кому что от нас надо.

— Императрица сообщает о вечернем ужине. Всех настоятельно просят быть.

Я с воем упала опять навзничь, подушки подпрыгнули и плавно спланировали обратно. Послышалось цоканье. Я насторожилась и зажмурилась — меня здесь нет… Но какая-то сволочь, и я даже знаю какая, запрыгнула на кровать и стала вылизывать мне щеки.

— Ой, она опять к вам прибежала? — донесся удивленный голос Киры. — Это Люси, наверное, в открытую дверь шмыгнула, пока приказ доносили.

Я с тяжелым вздохом посмотрела на довольную собачонку. Люси расположилась на моей груди, как Зевс на Олимпе, и радостно обозревала окрестности.

— Кир, унеси её, а? Мне же сейчас до библиотеки огородами добираться надо, чтобы с принцем не столкнуться. Он, надеюсь, по библиотекам не ходит?

Кира задумчиво почесала нос:

—Замечен не был.

Хоть это радует. Служанка с сюсюканьем подошла к Люси, собираясь ее забрать, но не тут-то было. Псинка оскалилась.

—Нет уж, госпожа — сами несите, я пока за завтраком для вас на кухню сбегаю.

Я отодвинула Люси в сторону, и она, с любопытством наблюдая за моей зарядкой, в такт помахивала хвостиком. Один раз я сбилась — так она еще и гавкнула сердито. Потащилась зачем-то за мной в купальню.

И когда я села завтракать, залезла на колени и с видом собаки, отработавшей персональным тренером свой завтрак, провожала укоризненным взором каждую ложку, исчезавшую в моем рту. Желудок, почувствовав конкурента, зарычал.

— Кира! В следующий раз через дверь разговаривай с глашатаями, — я вытерла рот салфеткой, отодвинула пустую тарелку и пододвинула список. Одиннадцать фамилий, из которых я знала только Хренова.

Стоит все-таки пробежаться с Кирой или Мирой по дворцу, хоть идентифицировать их как-то, приметы записать, чтоб ни того не совратить.

Верю ли я в свои силы? — А то! Ни хромая, ни косая, молодая, с прекрасной белой кожей, с копной русых волос. Одна грудь чего стоит! А у меня их две! Ну да – толстовата. Фигня — вопрос. Как в том анекдоте, когда мужчин спрашивали, любят ли они толстых женщин. Девяносто девять процентов сказали «да», и только один процент признался, что им нравятся очень толстые женщины.

Когда на весах с одной стороны фитнес няшка со спортивной фигурой, но дура полная и скучная до отвращения, а на другой — жизнерадостная, умная, полная хохотушка, гарантирую — выберут вторую. Худеть надо токмо для здоровья, а не для того, чтобы мужиков охмурить.

Я пощупала складочки в районе талии. Ну, двадцаточку еще скину и больше упираться не буду. Хотя реально легче стало. Сколько дней прошло с моего появления тут? Дней семь? Осталось четырнадцать продержаться — а там как по маслу пойдет. Привычка вырабатывается двадцать один день.

— Кира, тащи зеленое платье — к ужину готовиться буду. Правда, в моей локации за столом нормальные кандидаты вряд ли водятся, но пока дойду, глазками постреляю.

Вспомнила о гавнюке служонке. Задумалась — пересилит ли жадность страх потерять самое дорогое? Сомневаюсь, но предупредительный выстрел сделать надо.

— Кира, пусти слух с Мирой среди слуг, что если что — я и проклясть могу. Мужиков — на импотенцию, а девок — вместо грудей — два прыщика сделаю.

Служанка хихикнула и кивнула, сев рядом помогать с нарядом на вечер.

Зеленое платье мы чуть перешили — сделали высокую талию. Увеличенный проем оголил плечи. Под грудь — широкий пояс из принцевых штанов. Куда интересно он их надевал?

— Кира, посмотри, — повертелась я в обновке перед служанкой, — вензель Д на поясе видно при свете?

— Да, вроде, нет, если свет правда не падает.

На ужине принц далеко сидит — не увидит, а так держаться от него подальше — и все в ажуре будет.

Пуговицу нафиг, вчерашнего вечера хватило. Цепочку с кулончиком, утопающим в межгрудье, надену. И сегодня два локона пущу. С одной и с другой стороны. Мало ли с какой стороны претенденты окажутся.

Я переоделась в платье попроще. Взяла в одну руку список с карандашиком, во вторую Люську и скомандовала верной служанке:

— Вначале Люську отнесем, потом кружок по дворцу сделаем — списочек галочками отметим. Но избегая мест, где на принца можно нарваться, и потом я до ужина в библиотеку спрячусь. А ты слух про проклятья пусти да новости поузнавай.

Слуга около двери покоев императрицы молча посмотрел на Люську, потом на меня, скрылся в покоях и через минуту открыл настежь дверь. Матери дракона, слава Богу, в нумере не было. Я скинула собаку на подушку, выдохнула, и мы пошли с Кирой гулять по списку.

— Вон тот видите, в сером камзоле, усатый, — шепнула Кира. — кандидат номер пять. Это его покои здесь.

— Сейчас столбить буду. На пять шагов от меня отстань.

И я пошла, грудь вперед, глаза вдаль, листочком грудь обмахиваю и вот — ай, карандашик падает прямо к его ногам. Ну, естественно, он его поднимает, а я:

—Какой вы галантный. Да еще и такой мужественный! Редкое сочетание! А усы ваши просто сразили меня наповал.

Кандидат номер пять приосанился, живот втянул, а я поплыла дальше. В рыбалке главное что? — раньше не подсечь. Наживку кинул, рыбка заглотнула и тяни аккуратненько.

Через метров пять нагнала Кира:

— Поинтересовался вашим именем.

Я остановилась и поставила еще одну галочку вдобавок к одинокой напротив Хренова.

Ну как я только не изгалялась: и карандашик теряла, и дорогу в библиотеку спрашивала, и мускулами интересовалась — пятерых еще пометила, и только шестой чуть не соскочил, когда я сдуру решила на него в обморок упасть.

Ну не рассчитала я чуток. Он бедный подо мной трепыхается, а меня такой смех обуял – лежу ржу, встать не могу. Несчастный претендент под задыхаться стал. Чувствую — если не встану — все, будет у меня десять кандидатов. А он, сердешный, уже глазки закатил, ну я перевернулась, его рывком на себя закинула - по щечкам ему похлопала. Смотрю, оживает кандидат номер восемь. Лежит он на мне — в глазках округлившихся ужас, а я ему шепчу так ласково:

— Как честный человек, вы должны на мне после этого жениться, — а сама придерживаю, чтобы не сбежал раньше времени. И такая тоска у него в глазах появилась, что я даже вздохнула глубоко. Груди мои приподнялись прямо под нос страдальцу, смотрю — повеселел горемычный.

Шепчу:

— Меня Никафондорой зовут, а вас?

А он мне в ответ:

— Даздраперм.

— Как? – опешила я. В списках он у меня графом Коммунизминым значился.

— Даздраперм, - повторяет он, слюнки потекли, — глядишь, и декольте зальют.

Ну, я его подтолкнула: вставай, милок, я тебя еще не выбрала.

Ну он и пошел. Ножки заплетаются, а я ему еще ручкой так игриво помахала и поцелуйчик воздушный по воздуху пустила. Так Даздраперм мой прямо расцвёл, что, казалось, гвоздички красные из ушей выросли.

Кира стоит рядом, от смеха давится, а сама на меня как на знаменитую блогершу смотрит. А я грудь подправила и гордо ей:

— Учись, студент!

Из списка мне осталось добить всего трех кандидатов, но я времени уже и так тьму потратила, а мне же еще в библиотеку надо. Где Фейхуовку мою глянуть, да вообще со сводом законов ознакомиться, кто в случае смерти мужа наследство получает, например.

Про разводы неплохо почитать. Какие права жена имеет. А то, может, жены в высоких башнях должны сидеть в замужестве, и чтоб зря хлеб не есть - издалека врагов высматривать.

В таком случае мне больше старикашка подойдет, зачем я за молодыми на охоту вышла. Так что поначалу подковаться юридически надо, прежде чем в брак вляпываться.

Библиотека находилась не очень далеко от покоев принца, и я на цыпочках, тщетно стараясь слиться со стеной, пробралась в книжное царство.

Зажглись сами собой светильники на стенах, и я, сделав шаг, оглушительно чихнула. Здесь хоть кто-нибудь вообще бывает? Хотя бы слуги — пыль вытереть. Да ни фига, вот только диван около стены с картами был подозрительно чист, будто кто любил на нем посиживать или, даже не побоюсь этого слова, полеживать.

Ладно, пойду гляну, где моя вотчина родовая находится. И находилась она в жопе мира, правда недалеко от моря, в отдалении от всех дорог. Немудрено, что я ничего с Фейхуовки моей практически не получаю.

Корабли сюда интересно заглядывают? Что там за городок рядом с моей деревней? — провела пальчиком и уперлась в Кукуйск. Ну да, вот тебе и ответ, за каким кукуем морякам сюда заглядывать. Было б какое звучное название — «Пивная бочка» или «Сладкие тетки», в очереди бы стояли на рейде, чтоб в город попасть. И фейхоа бы моя пошла тогда, — размечталась я. Может, переименовать? Прямо сегодня напишу старосте своему — названия набросаю: Красотка Сью, Веселый поселок, и пусть к главе подкатывает с предложением.

Ладно, помечтали — теперь за свод законов. Где у нас тут сурьезные книги, а то смотрю, целый ряд какой-то Кассандры Хаос: «Укради меня (не)мой дракон», «В постели с властным драконом». Ужас какой, но потом почитаю. Может, там про анатомические особенности драконьей расы есть, с картинками? Не удержалась — полистала. Печалька. Поставила на стойку обратно.

А здесь что у нас? Краткая история Драконьего царства с картинками. Тьфу, блин, вот когда надо — картинок не дождешься!

Прочитала по диагонали. В принципе, ничего нового. Граничим с несколькими королевствами, периодически воюем. Женятся драконы, пока ребенок не родится. Про разводы ничего не написано. Разрешены они или нет в итоге? А вот про магов есть. Артефакты по мелочи заряжают — лампы, ручки пишущие. Лечат не особо тяжелые заболевания. Не серьезные какие-то здесь маги.

Часы на стене бумкнули, что пора в покои бежать и на ужин собираться. Только как там мне неохваченных кандидатов опознать. Возьму листок с собой, в декольте положу, может, получится у кого спросить.

У себя быстро переоделась. Кира сделала новую высокую прическу с двумя локонами завлекунчиками. Я перехватила под грудью черным кожаным поясом и пошла к зеркалу. Походка от бедра. Дыньки завлекательно покачиваются. Кулончик таинственно подмигивает из межгрудья. Губки розовым блеском мерцают. Листочек в несколько слоев складываем и в декольте засовываем.

Вот только грустно такой красотой на задворках миров сидеть, но я и оттуда звездить буду.

Пришла я точно в срок. Двери залы распахнулись, и народ стал втягиваться внутрь. Первыми, естественно, вошли принц с матерью. Что-то главной стервы сегодня не видно. Заболела, что ли, Клара? Сама себя случайно укусила?

Я дождалась, когда они усядутся, и хотела уже направиться, как ледокол, к своему месту, на моем пути встала улыбающаяся женщина. Я растерялась, поначалу даже не узнала её.

— Леди Никафондора, мы не представлены, но можно я исправлю эту оплошность? — Люди вокруг нас притихли, прислушиваясь к нашему диалогу, даже матерь с принцем начали коситься в нашу сторону.

— Графиня Ариадна Терник. Вдова, — грустно улыбнулась женщина.

Так это та, с пустыми глазами. Я улыбнулась и присела в поклоне:

— Очень рада, графиня, что с вами всё хорошо.

— Благодаря вам. У моего сына несколько кораблей, а мы с мужем так и не побывали на море, хотя мечтали. И знаете, я связалась с ним через артефакт и попросила его взять меня в плавание. Через месяц он прибудет, и я исполню нашу с мужем мечту.

Я смотрела в её лучистые глаза и ощущала счастье от хорошо проделанной работы. Вот то чувство, ради которого я училась на психолога. Но кушать в Москве мне всё равно хотелось, поэтому денежку мои услуги стоили.

— Никафондора, я бы хотела пригласить вас сидеть рядом со мной. Всегда. Раньше это было место мужа.

Все уже расселись, и мы оказались под прицелом глаз. В зале воцарилась такая тишина, что летящую муху было слышно, когда я водрузилась на стул в пяти человеках от императорской семьи. А принц, оказавшийся по диагонали от меня, опять задумчиво уставился на мою грудь. Точнее, это так все думали, но я-то знала, что этот “глазастое индейское сиятельство” смотрит на мой пояс. И по застекленевшему взгляду я поняла, что Чингачгук Орлиный глаз всё-таки разглядел буковку Д в кружочке, оттиснутую когда-то на его штанах.

Его ступор не прошел незамеченным ни для кого. Матерь посмотрела на него, проследила траекторию взгляда и со злостью ткнула его своим маленьким локтем в бок. Принц вздрогнул, скривился, и по его гневному взгляду я поняла, что чем быстрее я добегу до своей комнаты, тем будет безопаснее для моей тушки. Ну, или обложусь кавалерами и под их прикрытием доберусь до своих покоев.

Я огляделась. Прямо напротив меня оказался Хренов граф. Я томно улыбнулась и приподняла бровь. Его взгляд метался то в свою тарелку, то на меня. Нет — этого вычеркиваем. Убежит. Трусоват. К сожалению, другие кандидаты сидели поодаль. А три неизвестных? Как раз у графини можно поинтересоваться. Только блин, бумажка куда-то глубоко съехала. Безобразие — не вытянуть никак. Опять воцарилась тишина, все мужчины, включая принца, как загипнотизированные удавом кролики, смотрели за моими манипуляциями.

— Что вы делаете, баронесса? — шепнула мне на ухо графиня.

— Список женихов достаю. Карманов же у платья нет. У меня там три кандидата неохваченных осталось. Я вам про них прочитаю, а вы пальцем ткнёте, где кто.

Наконец то бумажка поддалась и показалась на белый свет. Со стороны принца донёсся опять короткий вскрик и разгневанное шипение мамаши.

А я развернула листочек и показала графине, рассказывая, что я делала, чтобы напротив того или иного кандидата поставилась галочка. Когда повествование дошло до графа Коммуниздина, графиня покраснела и, прикрывшись салфеткой, начала сдавленно смеяться. Я ей вторила. От смеха стало жарко, грудь тряслась мелким бисером, и я принялась обмахивать мое богатство ярко-белым листком со списком. В третий раз в нашем отсеке все мужчины затихли.

До меня донесся звук брошенной вилки. Я замерла, скосив глаза в сторону императрицы, и почувствовала себя ученицей на уроке. Вот сейчас она наденет очки и скажет:

—Никафондора, вон из класса.

Спас меня от гнева императрицы слуга. Он вошел в залу, быстро подошел к императрице и что-то шепнул ей на ухо. Она побледнела, встала, кивком позвала принца, и они со слугой быстро ушли. Все зашушукались:

— Что случилось?

Глава 7

После ухода императрицы с принцем ужин быстро закончился. Мы с графиней поднялись и вышли в коридор. К нам тут же подошли три девушки в возрасте. Я видела их раньше мельком, но у императрицы с ними не сталкивалась.

— Ника, можно мне так тебя называть — Ариадна взяла меня за руку. — Позволь представить моих близких подруг:

— графиня Айрина Киринос. Муж с сыном остались управлять имением на западе империи, а Айришу позвали служить в штате первого круга фрейлин.

— Муж сказал, что в этот гадюшник ни ногой,— шепнула невысокая, полная брюнетка, ниже меня на голову.. Я присела в поклоне.

— Маркиза Светиана Кичулина. Они с мужем соседи с нашими с Вольдемаром владениями,— Арианда с легкой грустью вздохнула.

— Муж тоже сюда не хочет, а мне дома делать нечего, — пожаловалась рыженькая ладненькая дамочка с ямочками на щеках.

— Виконтесса Юлиана Воскресская.

Высокая худая брюнетка с проседью ласково улыбнулась мне:

— А у меня вроде муж номинально есть. Но на самом деле нет, поэтому я живу здесь постоянно. Ника, мы так вам признательны, что вы вытащили Ариадну из ее печали. Что мы только ни делали — бесполезно. Сегодня на ужине она впервые так смеялась после смерти Вольдемара.

— А, кстати, — включилась в разговор виконтесса, — что так вас развеселило? Может расскажете?

Тут графиня Айрина заговорщически прошептала:

— А не пойти ли нам всем ко мне. У меня есть две бутылки Светлогорского вина.

Ну, конечно, мы пошли. Сначала за знакомство пригубили, а потом я достала список претендентов и повторила в лицах историю их идентификаций.

Ничто так не сближает дам, как бутылочка вкусного вина за разговором. Правда, оно как-то быстро закончилось. Сходили в гости к Светиане, у которой тоже завалялось две бутылочки.

Новоприобретенные подруги оказались компанейскими девчонками, просто маскировались под мымр.

— Императрица-мать не одобряет веселые разбитные компании, — пояснила Юлик.— Забодала уже всех с нормами поведения. Так что ты поосторожней, смотри. Ты же еще в девочках на выданье числишься, сдадут на выселки, и будешь с придурком каким-нибудь куковать. Вот мне повезло: брак договорной, и мы друг дружку поняли, — Юлик допила бокал.— Я его отпустила во все тяжкие, а он меня. Только детей нет, но и с этим люди живут. Родишь — буду твоих нянчить.— И она приобняла меня и поцеловала в макушку.

— Девочки, как я рада с вами познакомиться, вы не представляете! Даже “Макарену” не с кем спеть было, — всплакнула я, вспомнив свои походы с подружками по веселым московским заведениям, где часто для прикола, когда посетители уже набрались, заводили развеселые старые мелодии. Заходило на ура.

— А что это за “макарона”? — икнула Юлиана.

— Макарена. Девушка такая — веселиться любила. У нас эту старинную песню вся Фейхуовка знает. Как встанем всей деревней, да как заведем и давай танцевать. Девица эта наш человек — к лучшей доле стремилась, мужа себе получше искала, — я всхлипнула, — вот прямо как я.

— Учи, — решительно кряхтя поднялась Айрина.

Девчонки оказались талантливые, и не прошло и пятнадцати минут, как мы, распевая на пять голосов шатаясь, двинулись к Юлиане дегустировать Темногорское.

— Ох, девочки, вот вино — это для слабаков. Было б у меня под рукой что покрепче да доступ к кухне — я б вам таких коктейлей наделала! Одни названия чего стоят — «Секс на пляже» или «Горячая Молли». Мои подружки заинтересованно приподняли нарисованные бровки.

— Я подумаю, как такое устроить, — задумчиво икнув, протянула Ариадна. — Только тссс — никому ни слова.

— Могила, — поклялись мы.

— Ника, а кто у тебя из претендентов неохваченный остался? Сейчас мы тебе все расскажем про них и покажем, где живут.

—Сейчас, девочки, уван момэнт, — я одной рукой стала разглаживать смятую бумажку, а другой, не отпуская бокал с вином, всхлипнула. — и вообще на принца вашего пожаловаться хочу. Обижает меня. Жадный у вас какой-то. И кавалеров распугивает моих, пока я выберу, за кого замуж идти — разбегутся все. А знаете, как трудно бедной девушке найти того единственного.

Светиана подошла ко мне, шатаясь, и погладила меня жалеючи:

— Мы тебе поможем.

—Точно, — рявкнула Юлиана, — устроим им отбор. Оглашай список.

Я вгляделась в листочек. Последние три строчки расплывались в глазах.

— Сейчас сфокусируюсь.

— Давай я, — виконтесса цапнула листок, я качнулась, и вино выплеснулось на него, превратившись в малиновую кляксу. — Вот гадство, как раз на неохваченных попала. Остались видны только три заглавные буквы.

Граф Н…, маркиз Б…, виконт Ш….

Девочки сгрудились около меня, гадая, кто же это может быть.

— Думаю, маркиз — это Блохистый, — сказала Ариадна и вытерла слезу, но уже дежурно как-то, — торговал с Вольдемарчиком.

— Фамилия у него какая-то незвучная, — засомневалась я.

— Зато при деньгах. Пошли свататься. Знаю я, где он обитает

И мы, запевая, двинулись к претенденту.

— Ах, боевая ты девчонка, Макарэна!

В коридоре они долго не могли сориентироваться: справа он живёт или слева. Девочки начали громко спорить, пока левая дверь не открылась и оттуда не высунулась рука с указательным пальцем, показывающая напротив.

-—Тук-тук, — постучали мы в указанную дверь тихонечко. Она два раза ощутимо вздрогнула.

— Кто там? — донёсся до нас испуганный мужской голос.

Ариадна нагнулась к замочной скважине и громко прошептала:

— Мы. Знакомиться пришли. У вас товар — у нас купец.

— Уходите прочь, я не одет, — взволновался голос.

Ариадна вопросительно оглянулась, а мы радостно закивали.

— Так это ж хорошо. Как раз всё посмотрим.

— Что посмотрите? — истерично завопил товар.

— Вас, в анфас и профиль. Мы вас поздравляем, маркиз, вы избраны на отбор. Теперь нам оценить вас надо по десятибалльной шкале. А то, что вы не одеты — так у нас предусмотрено дефиле женихов в том самом неглиже, чтоб мы могли оценить достоинства фигур, — выдала Ариадна.

Мы захлопали такому спичу. Она откланялась и потом опять склонилась к скважине, и прильнула к ней уже глазом.

— Ну что там? — поинтересовалась Юлиана.

— Свет включился, что-то он быстро по комнате заметался — не разглядеть. Трусы белые вижу. Ух ты, быстрый какой!

— А вы вообще кто? — уже рыдая, вопил Блохастый.

— А мы жюри, — включилась в переговоры Юлиана и примостилась рядом с Ариадной, пробуя разглядеть что-то в комнате у избранного. — Так что не стесняйтесь — выходите в чем есть. Ну, или по комнате походите, только медленно, мы и отсюда посмотрим.

Светиана оттёрла Юлика и тоже заглянула в замочную скважину:

— Дай глянуть. Я мужского тела уже полгода не видела. Хоть полюбоваться издалека. Что же ты заметался так, как блоха на сковородке. Замри, говорю.

— А я? — во мне аж возмущение поднялось от такой несправедливости.— Девочки, что это вы моего жениха разглядываете? Я тоже желаю видеть его лицом, и не лицом, впрочем.

Оттеснила пышным телом девочек и самолично завладела отверстием для подглядывания.

— Никусь, чего это ты жадничаешь? Мы ж краем глаза, как подружки невесты.

— Гад, — пробурчала я. — Ну вот, не успела — свет выключил. Темно — ничего не видать.

— Что здесь происходит? — донёсся у нас за спиной властный голос. Я, не разгибаясь, обернулась. Перед нами стоял принц.

— С возможным претендентом на брак переговоры проводим, — икнув, выпрямилась я. — Но мы не уверены, что это именно он. Списочек тут вином случайно залили. Теперь гадаем, кто это может быть под буковкой Б.

— Ваше сиятельство, — донеслось из замочной скважины, — они меня домогаются!

— Врет! — стукнула я по двери ногой. Там, видимо, получив по лбу, взвизгнули. Так тебе и надо, стукач блохастый.

И я начала вдохновенно врать:

— Он нас сам завлекал, томным голосом стал рассказывать, что в одном неглиже около двери стоит. И что ножку свою волосатую вытягивает, резиночку от трусиков с вишенками оттягивает, а там…

Я сделала длинную театральную паузу.

Девочки, заслушавшись, внимали с открытыми ртами.

— И что там? — полюбопытствовали из замочной скважины.

Принц тоже вопросительно склонил голову и приподнял бровь.

— А что там, — я скромно потупила глазки, — приличным девочкам можно только на ушко рассказывать, а не через замочную скважину. Недотрога нашелся. — Я опять пнула дверь. — И вообще, его может и не быть в списке моих женихов. Как и вас, принц, впрочем. Вы мне по главному критерию не подходите.

Принц заинтересовался:

— Осмелюсь спросить — по какому? Так, для общего развития.

Я хихикнула:

— Я вашу маменьку боюсь. Да и подружки, мне кажется, вашу кандидатуру не поддержат. Нам морально устойчивые нужны. Верно, дамы?

Девочки подбоченились и, взявшись за руки, шагнули вперед как солдаты на параде:

— Так точно! Мы, Ваше Сиятельство, нашу Фейхуевку, ик, абы кому не отдадим. И Никусю, ик, тоже.

И тут мне пришла в голову блестящая мысль:

—Девочки, а чего мы гадаем, кто там под винным пятном скрывается? Пошли к Кире спросим. Может, она и вина где еще достанет. — И взмахом крыла позвала дам за собой.

— Ох, ты веселая девчонка Макарэна,

Ух, ты прикольная девчонка Макарэна, — гремела песня по дворцу.

…

А поутру она проснулась.

Голова раскалывалась. С трудом приоткрыла один глаз и попробовала сфокусироваться на золотых вензелечках - бесполезно.

— Кираа — просипела я. Голос, что ли сорвала вчера. Отдельные картинки воспоминаний закружились вокруг меня в хороводе. Ой, не надо, пожалуйста, меня ж укачивает.

— Кирааа. Где тыы?

— Да здесь я, — раздалось сбоку.

Повернуть голову сил не было, и я скосила открытый глаз на голос. Кира, с тазиком в руках, сидела на кровати и смотрела на меня укоризненно.

— Все так плохо? Собираем вещи и в Фейхуовку?

— Ох, бедовая вы моя, — покачала головой служанка. — Пока нет. Хорошо, что императрица под утро только вернулась.

Память начала потихоньку возвращаться, и я вспомнила ужин:

— А куда императрица с принцем сорвались-то?

Кира наклонилась ко мне:

— Помните, вы просили про Клару узнать?

— Ну?

— Сбросили вчера Клару с крыши. Уже третья девушка.

— Да ты что! — привстала я и тут же упала обратно. — А сама не могла? От несчастной любви или от зависти, что тут я такая красивая на дворе появилась?

— Нет, — отрезала Кира. — Служанка сказала, что на встречу с кем-то пошла.

Озноб табуном мурашек проскакал с ног до головы. Опять вспомнился сон с моим полетом. Аж затошнило.

Единственное успокаивало, что в нынешней весовой категории с крыши меня будет трудновато сбросить. Если бы я в этих весах была тогда в Москве, то, может, и жива осталась бы.

Представив, как маньяк, пыхтя, тащит меня упирающуюся, к балкону, — хохотнула. С трудом приподняла голову и окинула мои габариты. Может — ну его это похудение. Жизнь дороже. Буду специально больше есть, но стоило упомянуть последнее слово, как внутри что-то булькнуло, и меня опять рефлекторно потянуло к тазику.

А Кира, придерживая емкость для изливаний моей печали, продолжила:

— Императрица ездила с мужем говорить, может сюда военных побольше пришлет для охраны.

— Военные — это хорошо, — отметила я. — Люблю мужчин в мундирах. Слушай, Кир, а мы что тут творили ночью? Вот часть помню, а часть как отрезало.

Девушка вздохнула:

— Весь дворец вы на уши подняли. Одна половина придворных злилась на вас, другая завидовала. Императрице не доложили только потому, что в вашей компании принц был замечен. Ко мне уже служанки косяком пошли, госпожи их интересуются — как бы к вам в клуб макраме попасть. Верховная жена с высокими моральными нормами уже всем надоела. А дамам же надо как-то расслабляться по жизни.

Я хихикнув, скривилась от боли:

— Передай — только по рекомендации девочек.

— А по женихам ты нам прояснила, кого мы в итоге запятнали? Надеюсь, не Блохистого? Последнее помню, что мы уговаривали его стриптиз устроить в замочную скважину. Если маркиз был в списке — можешь вычеркивать. Он на меня обиделся, что сказку не дорассказала с большим и интересным концом.

— Не, он помолвлен.

— Ох, вот это хорошо. А то такой капризный и стеснительный, что я с ним бы в первую брачную ночь делала? Штурмом спальню брала?

Служанка хихикнула.

— Кира, а рассольчика от огурцов соленых или капустки на кухне раздобыть можешь? Во рту как Люська накакала. Она сегодня что-то не появлялась.

— Императрица с собой забирала. А что, рассол поможет с похмелья?

— А-то. Лучшее средство. Неси.

Кира сбегала на кухню и притащила горшок живительной влаги. Выдув кружку, отправила служанку к новоявленным подружкам с гуманитарной помощью.

Прибежала навестить болящую меня Мира. Сочувствующе окинула мою страдающую физиономию долгим взглядом и огорчила грустной новостью:

— Ох, леди Никафондора, накрылась ваша кормушка.

— В смысле?

— Принц с утра приказал замок в гардеробную врезать, а ключи с собой таскать стал.

Я пригорюнилась. Вот как прикажете бедной девушке в расцвете лет одеваться красиво? Да еще когда и расцвет тела имеется — на материале разоришься, а денег нет пишется — одним словом. И шторы во дворце не все к моему типу блондинки подходят.

— А еще бал сдвинули на несколько дней. Там же принцесса львиная на смотрины должна пожаловать, а она задерживается. И вообще, приемы на два дня отменили. Императрица нервничает — с мигренью слегла.

Ну, хоть какая-то хорошая новость на сегодня. В смысле, что приема не будет. Меня бы там за призрака самой себя приняли. Отлежусь спокойно. Рассольчика попью. В библиотеку, опять же, надо. Про разводы так ничего и не узнала.

— Иди, Мира, подремлю чуть.

Стоило мне прикрыть глаза, как в покои ввалилась Ариадна.

— Двигайся, — толкнула меня в бок, и бесцеремонно свалилась рядом, отобрав одну подушку. Наша совместная попойка перевела случайных знакомых в ближний круг лучших друзей, может даже и названных родственниц.

— Много вина пить – здоровью вредить, — потянуло меня на философствование. —Все беды от вина. Жена-пьяница — горе в семье.

— А если не вино? — задумчиво спросила графиня.

— Ты про что сейчас вещаешь? — заговорила я высоким слогом и повернула к ней голову.

— Ника, ты вчера вещала про какие-то коктейли.

Я уставилась в вензелёчки на балдахине.

— Там крепкая основа нужна. Фрукты всякие, соки. Томаты пригодятся.

— Устроить могу. Главный по кухне — дальний родственник Вольдемарчика.

Дверь с грохотом открылась, и в комнату, держась за ручки, вползла забавная парочка: мелкая Светиана с длинной Юлианой.

Эти тоже с аристократической наглостью молча выудили из-под меня подушки и прилегли рядом.

— Ай, Айриша, где загуляла? — спросила придвинувшись ко мне Ариадна.

— Да сейчас тоже придет. Ты же знаешь — у неё обострённый нюх на веселые компании. Никуся, спасибо тебе за живительный напиток — прямо на ноги поставил.

Хлопнула дверь. В комнату, держась за стеночку, вошла Айрина. Увидев, что вдоль все места заняты, плюхнулась поперёк в ноги:

— Девочки, два бала друг за другом ожидаются. Ещё один, когда король львиный приедет на помолвку — снова веселиться будем.

— Два подряд? — страдальчески скривилась я. — Где платье брать? — вот в чём вопрос.

— Так сшей, портниху дадим.

Я насупилась. Кормушка с гардеробом принца, как выразилась Мира, накрылась. С Фейхуовки доходов никаких. Я уставилась в балдахин и замолчала.

Светик привстала на локте и сощурила глаза:

— Никафондора, ты что затихла? Рассказывай всё. Мы же после вчерашнего забега по дворцу считай сёстрами стали.

— А за приставания к Блохастому так вообще, все вместе в ссылку в твою Фейхуовку поедем, — добавила Юлик.

И рассказала я им как на духу и про пуговицу, и про штаны, и про то, что чуть труселя не сперла.

Вот для чего нужны настоящие подруги? Не для того, чтобы обругать меня за беспечность и криминальные наклонности. Они нужны для того, чтобы сказать хором:

— Вот сволочь, пуговицу от камзола пожалел для нашей девочки!

— А давайте ему отомстим! — вскочила Светик, но тут же свалилась обратно в постель. — Но не сейчас — потом, когда голова пройдёт.

— А теперь этот гад врезал в гардеробную замок, — всхлипнула я. — Ну не идти же мне опять в малиновом! А денег нет, и где взять не знаю и сразу предупреждаю — мне свои не предлагайте. Не возьму, пока я не пойму, как их отдать.

Девочки задумались. И в этой тишине вдруг, как глас Божий, прозвучал голос уже вернувшейся Киры:

— Я знаю. Пока я рассол разнесла, пока на кухню горшок отнесла — замучили. Деньги совать стали, чтоб я узнала, как в ваш клуб попасть. Мои подружки переглянулись и стали сыпать идеями.

— Вступительный взнос!

— Три золотых!

— Десять!

— Пять!

— И сдача ритуального танца с песней при приеме, — вставила я свои пять копеек, — после клятвы на крови, то бишь испития коктейля «Кровавая Мэри».

— А где собираться будем? — спросила Айриша.

Я потерла пальцем нос:

— Коктейли творить – особая атмосфера нужна, и чтоб кухня недалеко. Есть что-то подходящее?

— Есть! Закрытый сейчас зальчик, где раньше гвардия императорская отдыхала, пока их в центральный замок не перевели. У них там миленько — камин с креслами, шкуры висят на стенах, столы. Ключик только добыть надо, — воскликнула Айриша. — У военного коменданта — это его вотчина.

И все девчонки уставились на Юлика. Она кивнула.

Ариадна шепнула мне на ухо:

— Любовник её!

— Девочки, только там стойку барную надо поставить. Бокалы организовать. И главное, что у нас с крепкими напитками? — с тревогой я осмотрела подруг по бизнесу. — И это же еще продегустировать надо!

Светик привстала:

— Это я беру на себя. Договорюсь, чтоб завтра привезли несколько бутылей каждого вида. Еще что потребуется?

Я стала загибать пальцы:

— Лимон, яблоко, грейпфрут, томат и кубики льда. Найдется? Если да — сделаю феерические коктейли! Еще бы Блохастого в его неглиже запустить с макарэной на столе, — размечталась я.

Все замолчали, представляя.

— Не пойдет, он съехал с утра, — заявила Юлик. — Сама видела, когда к Светику шла. Бежит по дворцу, бедный, озирается. Сзади слуги с баулами. И вообще, слухи по дворцу поползли, что в твоем списке кандидаты на надругательство. Зверями нас сделали, право.

— Девочки, я девиз придумала для нашего клуба: Разбуди в себе драконицу! — завопила я. — А вместо флага — спереть трусы принца и повесить на флагштоке!

— Дурочка, он за эти трусы тебя саму там повесит. Ему же их фей-крёстный подарил на день рождения.

«На, — говорит, — дорогой мой мальчик, подарок к свадьбе будущей. Береги их, храни и прячь. На мужскую силу заговоренные».

— Что это за фей такой? — удивилась я.

— Да, — махнула рукой Юлик, — взялся непонятно откуда. При центральном дворце обитает. Говорит, фей–крёстный. Маленький, рыженький, средних лет, со стрекозиными крыльями, в юбочке из листочков. Поговаривают, алкоголь хороший уважает.

— А под юбочкой что? — с придыханием спросила я.

— Хм, Никуся, а вот верные вопросы задаешь. Даже мне интересно стало.

— А здесь появляется?

— Это ритуал надо творить с бутылкой рома. Юриус мой рассказывал, вызывал его так. Что-то ему понадобилось от него. Ничего, говорит, веселый мужичок.

— Юлик, — загорелась я, — никогда в жизни не видела фея ни в юбочке, ни без юбочки! Узнай ритуал, да и вызовем его на дегустацию завтра. Вот прямо сразу после приема, может, и ну его, Блохистого этого. Я рецепты все с утра составлю, а днем в библиотеке посижу. Если что — ищите меня там.

Глава 8

Разбудил меня вой! Мать честная, что за чудище у нас во дворце завелось? Прислушалась — не, свои. Прямо от сердца отлегло: выла под дверью Люська, горько жалуясь на свою судьбу, что её не допускают до моего тела.

— Да запусти ты эту гадину! Кира! Сейчас же весь дворец на уши поднимет!

Скрипнула дверь, топот маленьких ножек, и довольная собачонка, запрыгнув на кровать, стала, виляя всем телом, облизывать мои похудевшие после вынужденной голодовки щеки.

— Ну ладно, ладно, я тебя тоже люблю, — проворчала я. Псинка радостно завалилась на спину, подставляя живот для утреннего почесывания. Потом встала и требовательно гавкнула. А ну да, конечно, Люси же у меня персональным тренером на полставки подрабатывает.

Вот таки рассол — это сила! И выспалась, и голова не болит, только сон этот дурацкий опять приснился. Говорят, когда во сне летаешь — растешь. И куда, спрашивается, мне расти? В длину или в ширину?

Ладно, подъем, Никафондора!

— Кира! — закричала я, вскочив и приступив к энергичной утренней зарядке.

— Доброе утро, госпожа, — заглянула в комнату моя верная служанка.

— Давай бизнес творить! — пыхтела я, махая ногами. – Осторожно — не стой под стрелой, под ногу не попади, — говорю!

— Что такое биснис? — поинтересовалась Кира, бочком по стеночке войдя в мой фитнес-зал, он же спальня, он же переговорная.

— Бутыльки купим, рассол разольем и будем продавать как средство от похмелья. Назовем звучно — “Гуманизм”, например, ну красиво же звучит! Торговый прилавок поставим в парке. Тебя красиво нарядим и будем деньгу зарабатывать.

— А как же те денежки, что за вступление в клуб?

— Понимаешь, Кира, — я перешла к наклонам, — деньги должны работать и приносить новые. А взносы проедим и всё. А дальше что? Поэтому после обеда сгоняй в город и глянь бутылки, красивенькие. С крышечками. Сколько стоят — узнай. Этикетки сами нарисуем. Прикинем, посчитаем и начнем в люди выбиваться. А то опять вот сидеть принцевские рубашки на себя перешивать. А он у нас, зараза, глазастый оказывается! Не ровен час— снова опознает! И опять на прием в старых нарядах придется идти. Я понимаю, что женихов надо под прессом большой души держать до свадьбы, но приманивать всё равно надо красивой упаковкой.

После завтрака спросила служанку:

— Императрица сегодня как? А то мне Люську в покои надо забросить.

— Уехамши, — собирая посуду, ответила Кира, потом помялась и спросила, — Можно мне сегодня вечерком погулять? И покраснела, как цветочек аленький.

— Позволяю, только после кружка «умелые ручки» пойдем по парку погуляем, мне мяты нужно набрать да еще какие листики надо для дегустации приготовить.

Что у нас сегодня с перекройкой? А решила я малиновое платье, где верх совсем прохудился, превратить в юбку. Отрезала и отдала Кире:

— Не выкидывай — на лоскуточки порежем и будем крышечки на бутылках веревочкой обвязывать. Броско и дешево. Юбку обметай, а я рубашками Джарлетта займусь.

Примерила. Покрутилась в панталонах около зеркала. Ну прям и хорошо! Мне в обтяг рубашечка. Еще пуговки расстегну до грани приличия. И воротник обрежу, а то его жабо очень уж приметное. Юбку малиновую под грудь и красота. Прямо сейчас так и пойду. Задумчиво вгляделась в панталоны. Попринимала сексуальные позы, губку подзакусывала, попу отклячила. Не — надо что-то с этим делать. Костюмчик для первой брачной ночи приготовить стоит, а то вон у нашего красавчика труселя какие знатные, а я рыжая что ли. Но об этом я подумаю завтра. Сейчас в парк.

Люську закинули на подушку, причем слуга уже просто распахнул передо мной дверь в покои императрицы, и я, как у себя дома, прошла по комнате, положила грустную собачонку на ее место и двинулась обратно.

— Кира, есть огородик может какой с пряными травками? — спросила я служанку на выходе из дворца.

— Имеется таковой. Рядом с тренировочной площадкой. Там принц со стражниками тренируется.

— Пойдем туда, но в обход, чтоб случайно на него не нарваться.

Окольными путями подошли к площадке, а там уже наш весь цветник собрался. Стоят, веерочками обмахиваются. Глазками стреляют. Понятно, его Индейское Сиятельство мускулами играет неподалеку. Мы с Кирой быстро в кустики нырк. Сидим, смотрим.

Мамочка моя! Выходит. Рубашечка белая до пупка расстегнута. Торс в кубиках от пота переливается. Штанишки попу обтянули. Волосами взмахнул — все дамочки чуть в обморок тут — же не попадали. Кабы не гарем да маман его — вот занесла бы к себе в список.

А он идет. Походка от бедра, мечом помахивает — цветочки срубает. А к нему навстречу брюнеточка бежит — заигрывать хочет. И мне кажется, что та самая — замужняя. Вот коза! Он заинтересовался, взглядом окинул ее верхние полушария, вначале северное, потом южное. Наклонился, что-то на ушко шепчет. Вот стрекозел — не, мне такие на отбор не нужны.

Та засмущалась, глазки потупила, а сама головой кивает.

— Дура, — прокомментировала это действо Кира. — Недаром по мужу маркиза Попадур. Он у нее жуткоревнивый.

Да фамилия у нее знатная. Бог шельму метит. Не успела я это подумать, как на дорожку выкатывается колобок с усами.

— А вот и муженек, — хихикнула Кира.

Бежит. Глаза кровью налились, как у быка, голова вперед наклонена, видимо рога ветвистые много весят. Да, тяжела ты, шапка Мономаха! А маркиза, узрев благоверного, как ни в чем не бывало, цветочки рвет и нюхает. Принц тоже не дурак, рванул в карьер с места — средь других дамочек затерялся. Поскакун, блин.

— Какие тут страсти бушуют! Прямо как оперу про Дездемону пересматриваешь, — хмыкнула я.

Когда все разошлись, мы с Кирой преспокойненько оборвали кустики с мятой, и я, сунув служанке гербарий, помчалась в библиотеку.

Прошлась глазами по стеллажам. Ну почему картотеки нет! Пока нашла то, что надо, пока с верхней полки достала несколько томов законов — сто потов сошло. Тяжелые заразы — кг по десять, наверное, весят. И большущие. Возьму их, думаю, на диванчик притащу и там посижу, почитаю, ознакомлюсь с кодексом. А то потом и здесь скажут — не знание законов не освобождает вас от ответственности.

Но не тут-то было. Слышу, дверь распахнулась, потом пумк — захлопнулось, затем пыхтение около дивана. А у меня на руках, извините, не конвертик с зарплатой в первый год карьеры, а тяжеленные талмуды. Ну, я боком-боком. Дай гляну, кого там принесло. А принесло Джарлетта, кобеля нашего, с Попадурой.

Он рубашонку свою скинул, давай брюнетке платье помогать снимать. Но там, то ли шнуровка тугая — не расшнуровать, то ли пояс верности не снимается — замешкался вообщем. А у меня руки уже отваливаться стали, ну, думаю, блин, что ж так долго-то.

Подхожу так аккуратненько со спины:

— Помочь? — спрашиваю.

Он как подскочит, а брюнетка пискнула и за стеллаж юркнула.

Чингачгук, прыгучий сайгак, мне как рявкнет:

— Ты что здесь делаешь? Преследуешь меня?

— Вот еще, — отвечаю и книги на диван скидываю. — Очень вы мне нужны. У меня вон аж одиннадцать претендентов в очереди стоят.

А он так ко мне шаг делает, руки в боки:

— Уходи отсюда. Это мой диван.

Я тоже к нему шаг и тоже руки в бока, грудь вперед.

— Не уйду, — говорю, — я на нем книжки читаю.

А он еще шаг. Глаза свои красивые сузил, молниями в меня мечет.

А я тоже шаг и в верхний пресс ему двумя тяжелыми артиллериями уперлась.

Он так заинтересованно калибр обозревать начал, что даже пыхтеть перестал, потом опомнился, опять:

— Пошла прочь, а не то сам выставлю.

А я ему:

— Только попробуй! Я в твои штаны вцеплюсь и орать буду, что насилуют!

Тот аж отпрыгнул от меня. Сказать не знает что.

А я:

— Потом доказывай всем, что блондинок толстых не любишь!

А он как закричит нечеловеческим голосом:

— Ты!!!

А потом рубашку мою, то есть его, увидел. Да как затрубит, как лось в гоне:

— Мало того, что камзолы украла и штаны любимые кожаные, так ты еще и рубашки мои утащила!

Прыгнул ко мне, аки зверь какой, и давай стаскивать с меня ее. Пуговицы в стороны полетели. Да что ты делаешь, гад! Я руками ему в грудь мускулистую уперлась — отталкиваю. Сама на живот с кубиками любуюсь.

А он рубаху-то с плеч моих сдернул, возвратить захотел, а она за полушария мои зацепилась. А он так нежненько, видимо, чтоб рубаху не порвать, их лапами своими подприжал, и рубашку дальше стягивает. А я ему:

— Уйди, противный, на тебя же Попадура смотрит.

Вдруг дверь с размаху открывается, и колобок усатый вбегает, за ним императрица, злющая, а за ними штук пятнадцать придворных. Мы так и застыли. А они тоже. Я взгляд быстрый за стеллаж метнула, а Попадура ручки молитвенно сложила — не выдавай, просит.

Вот я вляпалась! Перевела взгляд на принца, а он полуголый стоит, тоже на меня смотрит. И взгляд обреченный. Я скривилась, руки свои опустила и ему глазами на его показываю — убирай, мол, грабли с грудей моих. Он рубашечку на мне поправил, запахнул заботливо, свою подобрал и пошел молча.

Каким взглядом на меня маман посмотрела! А среди придворных Ариадну каким-то ветром занесло. Она мне рожи злые строит и глазами спрашивает:

— Чё творишь?

— Ну а я что? — плечами пожимаю, руками развожу.

А потом присмотрелась, там еще в свите и Хренов губки поджал и укоризненно на меня так поглядывает: “ Не ожидал, мол, от невесты такого распутства”.

А мне и не оправдаться — солидарность эта бабская! И понимаю, что Попадура — сама дура, но жалко её.

Гордо голову подняла, рубашонку на груди придерживаю и вперед за принцем, но к себе. Иду, злюсь, вот сдалась вам, Ваше Сиятельство, рубашка эта, да у вас там тряпок за год не переодеть. Вон Хренов опять же подобиделся, а ну отвалится? Одиннадцать звучит лучше, чем десять.

Только пришла к себе в нумер — девчонки прибежали, Ариадна правда где-то застряла.

— Никуся, рассказывай, что было, что не было? Куда руки клал? А ты?

А что я? И сказать нечего. Вот что самое обидное — если б по-настоящему приставал, и в лицах рассказать можно было, и пострадать за это! А он рубашонку-то с меня снимал не для того, чтобы сексом со мной заняться, а собственность свою чтоб обратно забрать. Как я страшно разозлилась от такой несправедливости!

Девочки меня утешают, спрашивают:

— Хочешь, накапаем для спокойствия?

А я лицо разгоряченное платочком кружевным обмахиваю и говорю:

— Не. Нам еще фея ночью в пентаграмме с бутылкой рома вызывать. Да и на прием этот — будь он сто раз не ладен, тащиться надо. Что там хоть ожидать сегодня?

Стукнула дверь, и прибежала Ариадна.

— Фух, насилу вырвалась. Ну, Никуся, ты даешь! К принцу невесту везут, а ты с ним развлекаешься! Я императрицу такой злой ни разу еще не видела. Маркиза Попадура козлом изволила обозвать рогатым, велела жену забирать и съезжать из дворца.

Если бы не он — все тишком бы прошло, а теперь весь двор гудит, что Джарлетт к тебе неровно дышит. Поговаривают, императору на тебя жаловаться собирается, ты смотри, императорскую волю включат и отдадут тебя замуж за первого встречного поперечного. Принца на приеме не будет, улетел сломя голову куда-то, утром только вернется. Так что смело на прием собирайся. В уголке постоишь, мы прикроем.

Вступила Юлик:

— С племянницей своей тебя познакомлю. Она сегодня с женихом и сестрой моей приедет. Красавец, богат, герцог — посол в Львином королевстве. Мечта, а не мужчина. А тебе успокоиться надо — щёки румянцем налились.

Подруги ушли, а я подошла к зеркалу и стала разглядывать свое разрумянившееся лицо. Покружилась потом перед зеркалом:

— Лебедь белая! Еще килограмм двадцать скину и летать смогу. Полечу к нареченному, на себя заброшу и женю в гнезде родовом. Главное, чтоб было оно побольше да побогаче.

Хлопнула дверь, и в комнату заглянула радостная Кира, но увидев мою разгоряченную физиономию, настороженно спросила:

— Принц?

Я кивнула.

— Нам, Кирюш, мужа надо найти побыстрей и сваливать из дворца. А то отправят меня замуж в такие места, что Фейхуовка раем покажется. Императрица гневаться изволила. И не объяснишь, что мне ее мамкин пирожок на фиг сдался.

— А биснис? Я вон бутылок на пробу купила, — и она выгрузила на стол пять небольших бутылочек: две пузатенькие, а три длинные с пробками. Симпатичные.

Точно. Я же совсем забыла про это. Можно мужской и женский вариант сделать.

— Знаешь, еще надо, кисточку, краски. Бумага есть. И клеящее средство какое-нибудь. Горшок с рассолом притащи сегодня. Завтра с утра и займемся.

Настроение повысилось. Вот чего я, право, дело. Мне бы день пережить, а там бал с помолвкой. А перед невестой Джарлетт не сильно хулиганить будет. И женихами можно будет вплотную заняться. И денежку опять же заработаю на булавки. Планы, конечно, строила я наполеоновские, но выгорит или нет — это был второй вопрос.

Надела платье синее, чтоб в глаза сильно не бросаться. А платье-то свободным стало. Я же сегодня даже не пообедала! Где там пояс кожаный мой? Джарлетта сегодня не будет — поэтому смело натягиваем. Красота!

Вокруг головы коса — сама скромность. К Хренову, правда, не стоит сегодня соваться – пусть остынет, а то наговорит мне невесть что, потом жалеть будет. Цыпленочек мой, вспомнила, я его длинную худенькую шею.

— Ну что, Никафондора? Навстречу приключениям? Ой, тьфу, тьфу. Их у меня уже сегодня достаточно было. Бумкнули часы. Черт! Я же опаздываю!

Мне еще только этого не хватало. Точно от императрицы отхвачу, а эту даму мне сейчас злить такими вещами не стоит. Подняв юбку, я понеслась по коридору с криком:

— Лыжню!

Встречные вжались в стенку, пока синий ураган под звучным именем Никафондора несся по коридору, сметая все на своем пути.

Я успела. Через минуты три после моего эпатажного прибытия в залу вошла императрица.

Девочки окружили меня и затерли за свои спины. Она окинула всех присутствующих пристальным взглядом и уселась на свое место.

Пронесло! К матери дракона потянулись сановники. Одна парочка почему-то сильно привлекла мое внимание. Тоненькая, как весенний цветок девушка с голубыми глазами, в светло-сером платье, светленькая — прямо прозрачная. Моя ровесница, то бишь Никина, ну моя уже. Только я-то кровь с молоком, а это цветочек нежный.

А мужчина, даже Джарлетта повыше будет и в плечах пошире. Да и постарше лет на десять-пятнадцать. Одет с иголочки: черный камзол с тонкой серебряной окантовкой. Белые до плеч волосы уложены, как после салона красоты. Тяжелая челюсть и цепкий взгляд. Красив, конечно, ничего не скажешь. Он, что-то почувствовав, обернулся и пробежал глазами по толпе. Почему-то я резко опустила голову, рассматривая пол. Сердце забилось. Я сглотнула комок.

Силой воли заставила себя улыбнуться и поднять голову. Да что со мной происходит? Может, я его раньше видела? Не похоже. Мужчина убрал пылинку с рукава, еще раз обернулся, улыбнулся широкой обаятельной улыбкой какому-то знакомому, кивнул головой и сразу поправил волосы рукой. Девушка рядом кого-то увидела и радостно хотела побежать к нему на встречу, но мужчина остановил, резко схватив ее за руку чуть выше локтя. Болезненная гримаса пробежала по тонкому лицу девушки и тут же испарилась. Он подтянул ее к себе, и она покорно замерла.

— Ты кого увидела там? — спросила Светиана и, проследив мой взгляд, воскликнула. — Юлик, это же твоя Жасмин!

Юлиана обернулась:

— О да! Ника, — схватила она меня за руку и потащила за собой, — пойдем, я представлю тебя любимой племяннице.

И она потащила меня к той самой парочке.

— Жасмин, герцог, — разрешите я представлю вам мою подругу баронессу Никафондору О’ Лог.

— А это моя любимая племянница Жасмин и ее жених герцог Клекот.

Я присела в поклоне. Они поклонились. Жасмин что-то хотела меня спросить, но герцог, схватив девушку любимой хваткой так, что у нее кожа побелела под его хватом, сказал:

— Тебя матушка ждет уже, дорогая. Простите, леди. Я должен решить кое-какие дела и отвезти дам домой.

Юлиана проводила их теплым взглядом:

— Герцог живет при посольстве постоянно, но здесь периодически появляется. У него прекрасный замок недалеко от столицы, и Жасмин после свадьбы туда переселится. Заботливый, опекает девочку мою.

Айриша со Светианой пропели вместе:

— Какой красавчик! Повезло девушке!

Смотря на удаляющуюся парочку, и задумчиво кусая губы, я вдруг неожиданно сама за себя спросила:

— Он вдовец?

— Да. Откуда ты узнала? Это не афишировали сильно, — растерянно удивилась Юлиана. — Даже дважды вдовец. Одна жена с лошади прямо под копыта упала — бедняжка. А вторая оступилась и с лестницы свалилась.

Ариадна подошла ко мне вплотную:

— Ника, я видела у тебя такой взгляд, как тогда в зеркальном зале, когда ты со мной заговорила. Что случилось?

— Юлик, если тебе дорога племянница — расторгайте помолвку, потому что она может оказаться третьей женой, погибшей совершенно случайно.

Юлиана вздрогнула.

— Подумайте об этом. Сталкивалась я с похожими красавцами раньше. Хоть запоётся серенадами о любви к ней. Таких только могила исправит, либо на кого-то другого переключится.

Юлик перевела взгляд на Ариадну. Видимо, графиня имела вес среди подруг, и к ней прислушивались. Та кивнула. Подруга резко развернулась и ушла искать сестру.

Не было её долго. Мы даже занервничали и выпили по бокальчику красного, потом ещё один. Нас даже алкоголь не брал, настолько мы были на взводе.

Наконец пришла Юлик, взяла у слуги вина и залпом осушила.

— Всё. Вы не представляете, девочки. Жасмин расплакалась от счастья, когда я уговорила сестру не совершать эту ошибку. Она боится его до полусмерти, оказывается. Я рассказала ей про твои слова, и мы сразу объявили ему о расторжении помолвки.

— А он?

— Он аж побелел. Спросил только, с чего такое решение возникло? А сестра ответила, что им открыли глаза на него.

Я очень обрадовалась, что так дело закончилось. Насмотрелась я и на абьюзеров, и на их жертв. Врагине такого мужа не пожелаешь. Выдохнула, и тут же вздохнула, потому что увидела, как тот самый герцог Клекот смотрит на меня тяжёлым жёстким взглядом. У меня аж в груди заболело. Я похожие глаза видела только один раз в жизни, тридцать первого декабря в Москве, на семьдесят пятом этаже башни «Меркурий».

Глава 9

Отпустило меня только тогда, когда герцог покинул залу. Ну, надо же! Мир другой, а такие гавнюки везде есть. Да сто процентов, что он своих жен поколачивать начал, а потом в состоянии аффекта и убил. Конечно, можно поинтересоваться про его папашу, откуда что взялось, и не гробил ли он кого, или про детские травмы, но оно мне надо?

Мне своих два актуальных вопроса надо решать: замуж получше и денег заработать успеть. Я же до сих пор с кодексом не ознакомилась. Опять в библиотеку? Только с Кирой теперь.

— Ника, спасибо тебе большое еще раз, — наклонилась ко мне Юлиана, — вот сроду бы не подумала, что он такой. Казался обходительным, ласковым. А Жасмин как начала рассказывать — у меня прямо как глаза открылись. Завтра же девочка пойдет к договорному камню и расторгнет помолвку.

Камень? Что-то новенькое.

— Юлик, а расскажи что за камень. У нас в Фейхуовке все по-старому — в ратушу, запись в книге и всё – только если смерть разлучит вас, — придумывала я сходу.

— У нас не так все серьезно. Жених и невеста идут к договорному камню на центральной площади. Он туманом всегда прикрыт. Откуда взялся никто не знает, наверное, оттуда же, откуда и фей крестный. Подходят к нему вдвоем, держась за руки, и говорят: так, мол, и так, жениться хотим и срок оговаривают — через полгода или год. И условия, если есть. На запястье узор цветочка появляется и исчезает либо когда отведенное время для раздумий заканчивается, либо когда один приходит и объясняет вескую причину, почему не желает брака этого.

— А что там про условия ты говорила? — заинтересовалась я. — Это типа брачного контракта что ли?

— Вот не знаю, что такое контракты у вас. У нас серьезные вещи у камня заранее обговаривают. Герцог, например, потребовал, чтоб Жасмин в замок к нему переселилась, и чтоб с родственниками по минимуму общалась. Типа он и так от людей устает по работе своей посольской.

Таки это другое дело! Я же тогда заранее накатаю условия. Может, и ну его, этот кодекс с библиотекой. У меня теперь душевная травма, можно сказать, от этого дивана. Хочется прыгнуть на него с Джарлеттом. Нет! Только с Кирой. Теперь понимаю, почему девушки с дуэньями везде ходили — чтоб мужчин от воспитанниц отбивать.

Ну, как-то и настроение поднялось, стала глазами претендентов выискивать. Даздраперм вон рядом оказывается крутится. Ну чем не муж, главное сверху не падать на него, а то придушу, как кутенка. Плечиком повела, пальчиком по шее провела так завлекательно, улыбнулась таинственно. Думаю, пора свидание назначать. Сегодня лучше. Завтра бал, а после него в женский клуб будем желающих принимать.

Подхожу так к нему так, красиво. Набиваться не стоит, намек нужен, чтоб сам догадался:

— Сегодня, говорю, — часов в 12:30 ночи в парке так хорошо. Гулять пойду одна, — а сама ему глазками подмигиваю

Он:

— А можно к вам присоединиться?

Понятливый какой — люблю таких.

А я как бисерным смехом залилась:

— Вы, говорю, имеете желание меня на свидание что ли пригласить?

Он раздухарился:

— Имею. Понравились вы мне. Погулять желаю с вами при свете луны.

А я ему:

— Как это все неожиданно и романтично, но вы такой настойчивый — прямо невозможно мне устоять. Приду.

— Сама думаю, может, намекнуть, чтобы со списком пришел движимого и недвижимого имущества? Чтоб к камню не с пустыми руками идти. Потом думаю, не — это я на втором свидании.

Смотрю, цыпа Хренов тоже недалеко маячит. Может, ему на пораньше, часов на 12:00 назначить. Я же на него все-таки первым глаз положила.

А девочек в кусты посажу — пусть оценивают кандидатов. Всем что ли смотрины устроить? Не — не потяну. Двух и все, а то там же усну. А завтра столько дел еще, столько дел — аки пчела прямо.

Подошла к подружкам:

— У нас сегодня все срастается?

— Ключи от кухни есть, — рапортует Ариадна.

— Гвардейская теперь тоже за нами закреплена, — отчиталась Юлик

— Бутылки с крепкими напитками доставлены — подмигивает Светиана

— А я фрукты заготовила и бутылку рома для вызова фея, — шепчет Айриша.

— Прекрасненько. Еще, девочки, этой ночью вам просмотр женихов организую. Кусты поудобнее выбирайте. Двух в деле покажу.

После приема домой забежала. Мяту забрать. А Кира мне и говорит:

— Письмецо под дверь вам подкинули. Вот.

Я удивилась. Думаю, это кто там у меня такой стеснительный, что сам подойти не может.

Вскрываю конверт, а там: «Сука! Поплатишься!». И только я прочитала, письмо — вспых в руках и на искорки разлетелось.

— Кира, что это было сейчас?

— Письмо магическое.

Я не поняла. Это мне сейчас угрожать вздумали? И даже я догадываюсь, кто. Когда наступает злость — у меня напрочь отшибает страх. Я, конечно, растеряться могу по-первости. Но потом… Все-таки надо мне Уголовный кодекс поизучать. Я же с моими габаритами и на таран пойти могу. Вдруг зашибу. Нет, все, решила — теперь мне вообще худеть нельзя.

Пыша от злости, пошла с мятой к девушкам. Нанюхалась по пути — отошла.

Сегодня у нас на повестке дня подготовка к заседанию женского клуба. Три бутыли с прозрачной жидкостью — а-ля водка драконья, разной степени очистки. Помидоры для «Кровавой Мэри», яблоки с лимоном для «Яблочного мартини». Апельсин и мандарин для «Отвертки». И грейпфрут для «Морского бриза».

Что-то нарезала на кухне долечками, листики на тарелочку положила. На магической мешалке фрукты перемолола — соки сделала.

А девочки мои аристократические по стеночке стоят, меня взглядами пожирают — когда начнем дегустировать, в глазах читаю.

Я раздала каждой по подносу. Сумку с фруктами на плечо, две бутыли в руки взяла, одну под мышку, и пошли мы в гвардейскую.

Ну прямо и очень хорошо. Душевненько. Пока коктейли делать начала, девочек порасспрашивала:

— Други мои верные, а что за смертоубийство в нашем королевстве полагается?

Юлик, аккуратно наливавшая по вилочке водку в томатный сок, сказала:

— Если за руку схватят — в Соляную пещеру отправят лет эдак на двадцать. Если, конечно, не самозащита будет.

Да, жениха мне теперь надо выбирать не так, чтоб его прихлопнуть захотелось через неделю. Вдумчиво отнестись к этому делу.

— Ну что, девочки. Ритуальный коктейль нашего клуба в трех ипостасях готов. Пьем и выбираем, из какой бутыли лучше пошло. За Кровавую Мэри!

— Ну как? — поинтересовалась я после пробы пера.

Коктейль был слабенький, в голову не ударило, но настроение приподнялось. Потянуло на тяжкие.

— Ну что, фея будем вызывать? — таинственно спросила Юлик. — Ром есть, мел есть. Сдвигаем все на край.

Бокалы отодвинули. Грейпфруты горкой сбоку сложили. Подруга схему чертить начала. Посередине бутылку с ромом поставили.

— Теперь магические слова. — и она что-то забормотала себе под нос. Белый дымок потянулся из бутылки, накрывая схему. Мы замерли. Послышалось шебуршание. Я потянулась поближе рассмотреть и задела случайно горку фруктов. Они, как бильярдные шарики, разлетелись в разные стороны. И из тумана до нас донесся вскрик.

Блин. Я испуганно посмотрела на девочек. Вот только про Соляную пещеру узнавала. С ужасом мы начали сдувать магический дымок. Он развеялся, и мы увидели, как в центре схемы, рядом с грейпфрутом, лежит маленький, с ладонь всего, рыжий мужичонка со стрекозиными крылышками. Ариадна не соврала - из одежды у него была только юбочка из увядших листиков.

— Помер что ли? — потрясенно спросила я. Да что ж мне так везет-то. Вот фея крестного угробила.

— Мужчина, — ткнула его пальцем. — Вы как?

— Девочки, может, ему искусственное дыхание сделать? — испуганно спросила я. — Рот в рот. А?

— Давай, — не открывая глаз, заявил мужичонка.

— Живой? — обрадовалась Светик.

— Не совсем. Воздуха не хватает. По очереди вдыхайте в меня. Может, и оживу, — могильным голосом прогудел фей

Вот какой! Фей, а туда же. Я хмыкнула.

— Мужчина может лучше воды живой, с градусами? У нас тут как раз из разных источников нацежено, соками разведено. Не пьянства ради, а сугубо для поднятия жизненных сил.

Он сел:

—Эка как красиво ты завернула. Вливай.

Я зачерпнула маленькой ложечкой «Морского Бриза» и поднесла ко рту потерпевшего. Тот выпил, почмокал губами. Крылышки его задвигались. Смотрю, румянец появился, веснушки проявились.

— Другой источник.

Из другой бутыли фею понравилось больше. Он поднялся на ноги. Увядшие листики на юбочке ожили.

Ну а третья прямо живительной оказалась. Волосики у потерпевшего закудрявились. Юбочка в балетную пачку превратилась, заколосилась прям.

Он со знанием дела, важно проговорил:

— Третья. А что такого туда добавлено? — Он подлетел к последнему бокалу, перевесился через широкий край и начал с хлюпаньем всасывать коктейль.

Мы чокнулись и выпили за женскую дружбу. И Айриша, закусив долькой апельсина, ответила фею:

— Так это наша Никафондора приготовила. Завтра клуб собираемся женский открывать, девочек угощать коктейлями будем.

— Кто? Никафондора? — Он взлетел и осмотрел меня уже подхмелевшим взглядом. — Так это из-за тебя меня теперь как проклятого вызывают все претендентки на принца?

— В каком смысле? — опешила я.

— Да в таком. Слух пошел, что принцу теперича пышные нравиться стали, и меня вызывают и вызывают — заставляют им бока с грудями наращивать. Хоть Джарлетт и отпирается, говорят, что эта Никафондора сама его преследует. Но дыма без огня ж не бывает.

— Да вранье полное! — У меня аж дыхание сперло. — Он мне сам постоянно под ноги попадается! Жизни не дает, то тут то там о него запинаюсь.

— Ну, не знаю, кто кому попадается, но устал я сил нет. Я пока с вами тут посижу, а то вернусь к себе в центральный дворец — опять начнется. А я ж отказать не могу. Я как джинн из лампы безотказный, кроме как влюбить, удавить и воскресить, все исполняю. — Он всхлипнул. — Не жизнь, а каторга. Мальчиком по вызову работаю. Желание, правда, одно на человека, да и на предмет полагается. Это и спасает.

Я разозлилась ужас как. Моя репутация катилась вниз. А мне же замуж выйти надо. Вот гад — промолчать не мог. Слухораспускатель. Как мне доказывать теперь, что я других люблю? Девочки с жалостью глянули на меня. Я закипела:

— А у принца из зачарованного только трусы свадебные? Лишим его самого ценного!

Фей кивнул и, икнув, улегся в обнимку с ножкой бокала.

Подруги поняли меня без лишних слов. Праведный гнев вперемешку с алкоголем бушевал в наших головах. Светик схватила кочергу. На наши вопросительные взгляды — ответила:

— Взламывать замки будем.

Выпили для храбрости и пошли. Фея и бутылку Юлик с собой забрала, так, на всякий пожарный. Кто сказал, что месть будет слабой? Такие наветы смываются только заговоренными трусами!

Шли на цыпочках. Даже макарену пели шепотом. У двери в комнату принца вошли с ноги. Дворец вымер. Никто не выглянул, видимо, макарену всё-таки услышали.

А на гардеробной, кроме хлипкого навесного замка, ждал сюрприз – цепь, болтающаяся до земли.

Я потрогала ее. Цепь как цепь, для чего не понятно.

— Давай, Светик.

Подруга, как профессиональный взломщик, сбила петлю, цепь натянулась, и дверь приоткрылась на половину. Я бочком влезла в гардеробную, схватила трусы и уже двинулась обратно. Как тут что-то звякнуло, хрюкнуло, и цепь натянулась, оставляя щель от силы сантиметров тридцать. Я эти трусы обратно попробовала положить — ноль. Держу их в руках, а морда драконья на них ухмыляется, мол, попалась, хочет сказать. Я в ужасе уставилась на подруг. Ловушка?

Подруги ошалело на меня смотрят. Этот жадный до своих порток принц устроил западню, причем конкретно на меня. В голове лихорадочно закрутился рой мыслей. Что делать? Взгляд упал на мирно спящего в руках Юлика фея.

— Буди!

— Фей, миленький, вставай, видишь, Никуся в ловушку попала. Сними цепь, чтобы она выбралась.

Пьяненький фей зигзагом подлетел к цепи, потрогал:

— Не могу, она магическая!

— Феечек, милый, — взмолилась я, — мне ж принц башку отвернет. Только повод ему дай. Хочешь, мы тебя в качестве исключения в наш клуб примем? Хочешь коктейлями поить будем, хочешь канкан спляшем.

Он глянул на меня, потом на щель. Вытянул откуда-то из-под юбки волшебную палочку, и меня окутало ворохом золотистых искорок. Когда волшебство спало, я оглядела себя и чуть не заорала:

— Ограбили!

Мои дыньки испарились, оставив банальный третий размер. Платье повисло на мне как на вешалке. Пояс, туго затянутый под испарившимися грудями скользнул вниз. Девочки с ужасом в глазах смотрели на меня через щель, а этот волшебник недоделанный опять уснул.

Подружки потрясенно посторонились, а я просочилась через щель и подошла к зеркалу. Килограмм сорок тю-тю. Меня же ветром сдует с крыши, и маньяк не понадобится! А самое страшное было то, что принц, увидев гардеробную поймет, что там кто-то побывал, и выбрался этот кто-то значительно похудевший. И обратно никак в мой привычный и уже горячо любимый 4X. Один человек — одно желание, мать его. Надо что-то придумывать. На ходу. Я забрала бутыль у Юлика и хлебнула. Стресс снять.

— Девочки, меня из этой катавасии только замужество спасет. И срочное. Не до выбора. Кто у меня первый на свидании? Хренов? Значит, будет моим суженым- ряженым. Берем тепленьким. Ночью камень договорной работает? А то утром, когда принц нагрянет, будет поздно. С него станется и щель измерить, и объемы мои новопреставленные.

Я хлебнула еще. Во мне сразу пробудился спящий до этого момента стратег.

— Делаем так. Сейчас я сопру у принца еще и плащ. Пропадай моя головушка. Закутаюсь в него, чтоб мои бока, опавшие в глаза, не бросались. Капюшон надвину и побегу к Хренову на свидание. На шею к нему кинусь и к устам его приникну жарко. А потом руки к груди своей прижму, да как закричу: «Истинный ты мой! Вот что сила любви делает! Схуднула аж». Плащик скину, платьишко с плеч спущу, а тут вы из кустов вылезаете — «Свидетельствуем!» кричите, жениться надо и срочно. И под макарену к камню ведем его под руки. Девочки, там не забываем обговорить условия для меня хорошие. И держите крепко, чтоб по дороге не сбежал. Экипаж бы какой найти для гарантии, только ночь на дворе. Значит, по очереди на себе потащим.

Бутылку допили для храбрости и бегом в парк.

Только что-то я забыла, в каком месте мы с ним встречаемся, а еще как назло луна то выглянет, то спрячется, и темень жуткая — хоть глаза выколи.

— Девочки, я в ту сторону по аллее сбегаю, а вы в эту. Если что, машите.

Пробежалась — нету. Неужто не придет, гадина, а жениться кто будет? Тогда придется план Б воплощать. Светик дверь кочергой в его нумер вскрывает — я заскакиваю, да к губам его льну крепко, ну а дальше по тому же плану. В ковер заворачиваем и тащим.

Не, девчонки вон крыльями машут, в сторону показывают. От души отлегло. Во дворце шуметь не хотелось сильно. Пришел ряженый мой, судьбой заряженный.

Я капюшон на голову и мчусь на всех парах. Опять луна скрылась. Вот он, сидит на скамеечке родимый. Только побольше вроде стал и повыше, или это мне со страха в ссылку попасть кажется. Прыг к нему на колени с размаху. Теперь уже можно, веса во мне теперь как в козе — тьфу.

И давай целовать его по-взрослому. Он поначалу растерялся, потом в процесс включился. Мне даже и понравилось, но о деле забывать нельзя. Оторвалась от него да как возоплю:

— Ах, граф Хренов, — кричу. — Вы оказывается мой истинный! Даром что не дракон! Снялось с меня проклятье лишнего веса. Видите? — скидываю я плащ. Тут луна опять высовывается — видимо, на меня схуднувшую глянуть, а я смотрю и не Хренов это, а собственной персоной Джарлетт сидит и так пристально меня рассматривает, а руками тело, похудевшее ощупывает. А мне и сказать нечего. Глазами хлопаю, а тут эти дуры слепошарые, которые Хренова, с принцем перепутали, подбежали, встали сзади и орут

Совет да любовь! Видели все своими глазами. Жениться пошли.

А этот невесть откуда взявшийся принц на меня так пристально смотрит:

— Хренова, значит, подлавливали?

Я ему:

— Извиняйте. Ошибочка вышла. Я в ваш гарем не претендую. Девочки, пошли истинного Хренова ловить.

Вскочила и бежать. Девочки за мной. А принц за нами. Бегу, смотрю, Хренов с двумя гвоздичками на полянке маячит, я к нему. Дуры за мной и опять орут «Совет да любовь!». Сзади принц галопом мчится. Хренов как это все увидал и бежать.

Блин, думаю, что делать. Рванула за ним изо всей мочи. Видимо, Бог услышал мои молитвы — Даздраперма навстречу послал, я к нему в прыжке губы выставила. Главное, чтоб поцелуй истинной любви зафиксировать. Чувствую, не долетела и повисла где-то в воздухе, а меня как мешок картошки через плечо перекинули и моему второму ряженому вещают строго:

— Иди, мол, мил человек. Я сейчас одну пьяную девицу домой оттащу, а завтра уже с ней по-хорошему поговорю.

Идет, я болтаюсь. Тут подружки нас нагоняют. Кричат:

— Совет да любовь!

Я им шиплю — кулак показываю. В общем, дотащил принц мою иссушенную печалью и волшебной палочкой плоть до покоев. К стеночке прислонил, дверь открыл и внутрь толкнул. Смотрю через щель — он к девицам моим, старческой близорукостью страдающим, поворачивается, те опознали, кому орали, и врассыпную. Закрыла я дверь. Накрылась моя легенда с истинным похудением медным тазом.

Все думаю, сейчас Джарлетт до спальни своей дойдет, сопоставит щель с моим нынешним размером и поедешь ты, Никуся, в места не столь отдаленные. Взгрустнулось аж. По комнате походила. Хотя, может, и не так все страшно? Главное, фея ему не показывать.

Слышу, в окно кто-то стучит. Я подхожу, а там морда дракона. Джарлетт. Оскалился и улетел. Вот что это сейчас было?

Плащ с труселями свадебными в кармане на кресло кинула. Из платья выскользнула, панталоны, видимо, еще в парке потеряла. Нерачительная ты, Ника! Могла и руками поддерживать. Замоталась в пеньюар, слышу, дверь скрипнула. Кира, что ли, со свидания вернулась? Я выхожу из спальни, служанку костями гремящими попугать, а там два мужика с мордами замотанными — шасть ко мне, да какую-то тряпку вонючую под нос.

Глава 10

Очнулась я, завернутая во что-то. Судя по шерстистости, в ковер. Во рту кляп. Слышу, душегубцы разговаривают. — Мы точно ту взяли? Герцог сказал — толстуха будет, а эта жертва голодного времени. Может, покоями ошиблись? Но вроде не похоже. Крестик на двери на этой нарисован.

Тут в дверь заскреблись. Бандиты притихли. А этот некто поскуливать стал. Люська!

— Псину принесло! Сейчас весь дворец на уши поставит! Хватай ковер с девкой. Я дверь открою, ее сюда запущу, и побежим!

Меня перекинули через плечо. Скрипнула дверь. Люська вначале заскочила с радостным тявканьем, потом как зарычит. Слышу, дверь хлопнула, и меня подпрыгивающую на плече, потащили куда-то по коридору. Не прошло и нескольких секунд, как раздался вой оглушительной сирены.

Люська завыла сигнализацией так, что даже у меня в ковре уши заложило. А бандиты вначале в испуге присели, а потом как понеслись. Слышу, что двери начали хлопать. Голоса людей послышались. А меня так укачало, еще и тряпка эта во рту. Языком ее выталкивать пытаюсь, а никак.

А один похититель другому пыхтит:

— Что делать будем? Девку спрятать надо куда-нибудь в тихое местечко.

— Принц улетел. Сам видел. У него в покоях никого нет. Давай туда пока все успокоятся. Правильно глаголешь — потом заберем и герцогу оттащим. Карета около чернового входа еще полчаса точно подождет. А сами слугами пока прикинемся.

Стукнула дверь. Это меня опять к принцу притащили? Кинули на кровать, пригрозили, чтоб тихо лежала. Потом шаги, уходящие слышу. Кляп не вытолкать, и не развернуться никак - туго запеленали, в слоев пять.

Не прошло и минут десяти, опять стук двери. Ругательства тихие и шаги. Бандиты что ли вернулись. Лежу - не жива, не мертва. Вот я попала! Они ж меня сейчас к извергу этому, к Клекоту потащат. Слышу, шебаршатся что-то. А вдали вой сирены. Люська с мигалками на помощь мчится. Пусик мой сторожевой! — У меня аж слеза умиления по щеке проползла.

А рядом плюхнулась какая-то туша. Не поняла? Бандиты что ли вздремнуть решили? И вдруг ковер задвигался, и меня стали разматывать. Не успела я и охнуть, как яркий свет ударил мне в глаза. Я зажмурилась, вытащила наконец кляп изо рта и, собравшись заорать, открыла глаза. Надо мной склонился изумленный Джарлетт. Стресс стрессом, но то, что он в одних черных панталонах, я приметила.

Потом сирена, а за ней топот многочисленных ног послышались уже рядом. Слышу крик моей служанки:

— Вот я же говорю, похитили ее! Я пришла. Все разбросано. Госпожи нет. Собака воет. Люська — ищи! У принца ее в покоях спрятали наверняка. Он же только утром вернется!

Дверь с грохотом отворилась. Понимая, что все сейчас увидят и раздетого Джарлетта, и меня в пеньюаре розовеньком, я крепко зажмурила глаза. Нету меня, я в домике.

Воцарилась мертвая тишина. Понимаю, что смотреть на меня с принцем придворные могут вечно. Кинотеатров здесь нет, а тут постельная сцена. Открыла глаза и жалобно проблеяла:

— Джарлетт, покрывало дай какое-нибудь прикрыться, пожалуйста, не в ковре же право домой идти. Принц выполнил мою просьбу, и я, встав и закутавшись с головой, босая, молча потащилась к себе.

Это был северный, очень симпатичный полярный зверек, обещавший мне столько прекрасного в жизни.

Рассказывать, что меня похитили по приказу герцога — да кто же мне поверит? Сейчас меня мог спасти только сегодняшний бал, где принц объявит о помолвке. И это он еще не видел, что труселя пропали. Я тяжело вздохнула. Может, императрица от радости, что сдаст своего сыночку в добрые руки, забудет все- таки про меня? Ну да, надежда умирает последней.

Кира пыхтела позади меня. Замыкала процессию гордо вышагивающая Люська.

Мы зашли в мои покои. Я скинула покрывало, и Кира в изумлении села:

— Мать честная! Госпожа! Что с вами произошло, что от вас четверть осталась?

Я выругалась:

— Оземпик, блин. Десять кубиков за раз, производства, правда, фирмы «Фей крестный».

И я рассказала верной служанке про особенности ночной охоты.

— Все один к одному сложилось. Надеюсь, хоть этот маленький извращенец в юбочке уже свалил в центральный дворец. Принц, пока его не увидит, не поймет, кто палочку ко всему приложил.

В входную дверь поскреблись. Снизу. Мы посмотрели на Люську. Она насторожилась и, прижав уши, оскалилась.

Не поняла? Еще одна псина во дворце появилась.

— Кира, что-то я не догоняю. Матерь еще кого завела?

Кивком показала служанке открыть дверь. В щелку боком вошел прибитый жизнью фей в мятой юбке, взъерошенный весь, с застрявшими в волосах веточками.

— Никусь, — жалобно проныл он. — Я палочку волшебную потерял. В парке где-то. Помоги найти. Я же без нее никак. Даже летать долго — сил волшебных не хватает. Пешком вон из парка по следу своей магии шел к тебе.

— Ты, надеюсь, к принцу не заглядывал?

— Не. Сам понимаю, что к нему лучше на глаза не показываться. А девочки там на скамеечке прилегли. Говорят, сейчас минутку поспим, потом пойдем палочку искать. Мы, говорят, не в столь молодом возрасте, чтоб такие забеги по ночам устраивать.

Луна на небе выглянула во весь размер. Может, повыть на нее, и все нормализуется? Увы, самообманом девочек по кроватям не растащишь.

— Кира, дай мне свое платье какое-нибудь, надо подружек из парка эвакуировать, пока утро не наступило.

Ну почему покой с тех пор, как я попала в этот мир, мне только снится?

— А вы двое, — показала я пальцем на фея и Люську, — здесь сидите, и чтоб ни звука мне.

Пока собрали слуг участниц моей преступной группировки, пока растащили дам по покоям, в небе заалела утренняя зорька.

Дома нас встретила идиллия. Фей в обнимку с собакой спали на моей кровати. Как же мне хотелось плюнуть на всё и прыгнуть к ним под бочок. Я слипающимися глазами посмотрела на них, потом сказала:

— Сон — для слабаков. Кира, я пошла в душ бодриться, а ты доставай украденные шторы — платье новое шить будем по старым лекалам. Мне на бал совсем нечего надеть.

Кира всплеснула руками:

— Так, может, ну его, бал этот, И без вас о помолвке объявят.

— Кирюш, мне до их помолвки «ехало болело». Императрица, когда вернется, сразу получит докладную на меня по полной программе. Может, конечно, и простит на радостях, что Джарлет с львицей помолвится, а может, и нет. Император завтра только прилетит. Вечером прием в его честь. Так вот, чувствует моя похудевшая попа, что до этого часа Ч мне надо найти себе жениха и скрепить наши чувства.

— Переспать, что ли?— загорелись глаза у служанки.

— Если бы, — хмыкнула я. — Будущего мужа мне надо к брачному камню притащить и заключить договор о помолвке. Времени нет копаться. Список на бал возьму. Фиг с ними, с неохваченными, Хренов с Даздрапермом не знаю, как себя поведут, еще и я без тяжелой артиллерии теперь. И надеть нечего. Даже белье перешивать придется. Тащи одежку, а я в душ, иначе здесь же и усну.

Время пролетело махом, хорошо хоть пообедала, а то желудок такие трели начал выводить — и на балу музыка не понадобилась бы. Пока с Кирой белье перешили, плюнула я на здешние панталоны до колен и сделала себе короткие трусы-шорты, чтоб полупопия торчали. Платье малиновое, верх распороли на детальки, в шторине новые выкроили. Потом в талии ушили наполовину. Юбка пышная организовалась. Треугольный вырез на груди сполз вниз, полностью оголив плечи. Пояс широкий, а-ля корсет из похищенного камзола, показал, что грудь у меня, конечно, не такая, как была, но имеется.

— Что с прической делать будем? — спросила Кира.

Я задумалась, вглядываясь в зеркало. Одинокий кулон сиротливо висел на шее. Межгрудье кануло в вечность. Надо что-то придумать, чтоб глаз радовало. Волосы у меня были густые, до попы. Ими и будем теперь брать на крючок.

— Поднимай наверх, закрепляй и основная масса пусть локонами падает.

Проснулся фей.

— Если есть хочешь — там на столе поищи под салфеткой. Люську тоже угости, — позаботилась я о братьях и сестрах меньших.

— Никусь, а когда мы палочку пойдем искать?

Он с восстановившимися силами даже смог долететь до стола и, оторвав кусочек пирожка, парил надо мной.

— Отвали, родной, тут у меня судьба решается, а ты со своей палочкой ко мне лезешь.

Ввалились мои возрастные девочки, виновато помялись на пороге, потом уставились на меня.

— Значит, не приснилось с пьяных глаз. А принц фея видел?

Единственный в нашей компании мужчинка замотал рыжей головой.

Ариадна подошла поближе:

— Что за ночной переполох был?

— Герцог-гадюка бандюков - похитителей подослал. Они меня хотели к нему утащить — в ковер завернули, а Люська шум подняла, так они к принцу в покои подкинули, думали, что его там нет.

— А он вернулся, — мрачно продолжила Юлик.

— Агасеньки, — подтвердила я, — Люси след взяла и Киру с полдворцом туда на хвосте привела.

Я вздохнула.

— Нет, я очень благодарна им за помощь, иначе меня спеленатую герцогу отдали бы. Но …

— Но сейчас у тебя сутки, чтоб найти жениха. — закончила Айриша.

Я хлюпнула носом.

Светик нахмурилась, потом просияла:

— Девочки, а если нам Хренова обесчестить?

На бал мы пошли свиньей, как немецкие рыцари на Чудском озере. Впереди я, справа Ариадна с Юликом, с другой стороны Айриша со Светиком.

Айриша еще в моих покоях сокрушалась:

— Ну вот почему эти уроды тебя в постель к Хренову, например, не подкинули, ну какого рожна их к принцу понесло? Вот все бы проблемы разом закрыли, а тут еще и новые отгребли.

— По самую макушку, — мрачно подтвердила Юлик, когда мы обсуждали наш план действий. Мы нарисовали его с деталями на листке бумаги, крестиком отметив, где кто стоит и лежит.

— Повтори, что ты должна сделать? — со строгим видом приказала главный стратег Ариадна.

Я, вытянувшись в струнку, отрапортовала:

— Завлекаю Хренова в библиотеку, прошу пояснить трудное место в своде законов, надругаюсь над ним, а вы с народом врываетесь и кричите: «Всё видели, а ну пошли жениться!».

— Мы со сводом законов не погорячились? — спросила Ариадну Юлик. — Давай что попроще придумаем.

— Ну, Юлиан, а чем заманить? Пирамидка что ли не собирается? — с укоризной я посмотрела на нее.

— Ну, пирамидка не пирамидка, а, может, на карте тебе показать, где твои владения заканчиваются?

Я уставилась на нее.

— Ты про какие владения глаголешь? Про мою задрипанную Фейхуовку?

— Молчи про это. Рассказывай, что земли дают столько денег, что руками не пересчитать. И главное, в этом ни слова вранья! Нужно только до договорного камня его дотащить. Потом у тебя год будет на передышку, да и императрица успокоится.

Накачали меня девушки по самое не хочу. Идем мы по коридору в залу. Вдруг навстречу, смотрю, герцог тащится. Увидел меня, остолбенел поначалу, потом глазки свои сузил и давай взглядом удивленным обшаривать. Я лицо скривила, подбородок задрала и прошла мимо. Вот кого мне в ухажеры не надо - так этого гавнюка.

Ни императрицы с Джарлеттом, ни львиной принцессы еще не было.

Заходим мы в залу. Разговоры стихли. Только слышно, как мы шаг чеканим, как караул на Красной площади. Держу курс на знакомый угол, где мы с принцем за портьерой прятались. Только огромная сила воли не дала мне за ней спрятаться, да и Ариадна в рукав вцепилась как клещ.

— Тпру, — говорит.

Оборачиваюсь так гордо. По залу шепотки пошли.

— Девочки, — шепчу, — Хренов здесь?

— Не видно что-то.

— А если не придет? — испугалась я.

— По списку будешь работать. Ты, надеюсь, его не забыла взять? — строго спросила Ариадна.

— Обижаешь, начальник.

Объявляют:

Так, мол, и так, и императрица, и сын ейный, и гости прибыли. Заходят все. Ох и хорош, конечно, Чингачгук. В черном камзоле с золотым орнаментом, волосы в косицу заплетены. Глаз не отвести.

А принцесса львиная… Ну, как сказать? Ну, своеобразная на вид. Да все львицы в свите очень похожи были. Высокие, гибкие, с рыжим ежиком на голове вместо волос. Лица скуластые, с широкой переносицей. А мужчины их — лапочки такие. На головы две теток своих меньше, плотненькие, все сплошь кучерявые, тоже рыжеватые.

Смотрю я на принцессу, и что-то мне не кажется, что счастлива она больно. На принца нашего и не смотрит совсем, а норовит с тоской на толстячка в свите взглянуть. А тот котик тоже грустненький. Вот прямо хочется подойти, пузико ему почесать, да по головке погладить.

Настроение испортил вошедший следом за свитой Клекот.

Хренова не было.

— Что делать будем? — спрашиваю у мозгового центра.

— Смотри, кто по списку дальше.

Пошла я по зале суженых выискивать. Вот, тот, у которого я как раз про библиотеку и спрашивала. Как же он там? Я залезла в декольте. Списочек достала, пальчиком по строчкам веду. Чувствую, смотрит на меня кто-то. Хренов, что ли, пришел?

Ан нет, Джарлетт уставился. И так внимательно меня обозревает. Матерь ему и принцессе о чем-то серьезном вещает. А он даже вида не показывает, что ему интересно, и так пристально платье мое рассматривает. Потом брови его поднимаются, и он как заржет. Гад! Шторы узнал из ученической. Лицо ладонями прикрыл, трясется весь. Матерь с принцессой в недоумении. Я бежать, пока она меня не опознала.

Спряталась за спины. Да что ж у меня все наперекосяк в этом мире!

Опять по списку полезла. Нашла. Вот. Маркиз Гогошкин. Бумажку сворачиваем — в декольте прячем, хоть так объем прибавим.

Ну что, Никафондора, грудь вперед и на абордаж! Потом вспомнила, что вперед-то и нечего выставлять. Ладно, будем брать интеллектом.

Улыбку натянула, глазками пристреливаюсь, и тут шепот на ухо:

— Госпожа, госпожа.

Оборачиваюсь, смотрю — Кира стоит, мнется.

— Что случилось? — спрашиваю.

А она мне на ухо:

— Фей решил палочку сам поискать, да зашел здоровье поправить в гвардейскую. Притащил из парка соломинку и полбутылки выдул того, что вы для коктейлей приготовили.

У меня глаза выпучились:

— Живой?

— Живой, но дюже пьяный. По коридору петлями летает — то Никусю зовет, палочку искать, то частушки скабрезные поет. А народа там тьма тьмущая. И не поймать его главное. В руке не дается. Пьяный, но шустрый. Боюсь, сюда залетит.

Мне дурно стало. Я как представила пьяного фея, ищущего меня по залу с матерными частушками.

— Кир, а Кир, он там не мертвые петли, надеюсь, исполняет? Ну, это когда вверх ногами?

— По-разному, госпожа, — уклонилась от прямого ответа Кира, и судя по румянцу, трусов на этом засранце не наблюдалось.

Называется, бойся своих желаний. Хотела узнать, что под юбочкой — узнала, может, даже и увижу.

Подружки мои закадычные Киру узрели и ко мне:

— Что случилось?

— Фей нажрался с горя, что палочку потерял, теперь вверх ногами по коридору летает, эксгибиционист хренов, песни неприличные поет и меня зовет. Сейчас его поймаю и крылья ему стрекозиные поотрываю!

И я с бешеными глазами рванула по залу. Девочки за мной:

— Никуся, ты там сильно не усердствуй. Горе у человека. Может? мы палку поискать сбегаем? Бал долго будет, а сейчас еще не стемнело.

Я остановилась и повернулась к ним:

— Вы примерно представляете, где он ее потерял?

Они замялись:

— Мы ж фея тогда в кустах выронили, когда ты с принцем целовалась.

— Тише вы! Здесь кругом уши! — заткнула я девочек, заметив, как замерли разговоры вокруг.

— Мы же потом, когда этот, — шепотом продолжали они и кивнули на Джарлетта, не сводящего с нас пристального взгляда, — тебя в комнату отнес, а нас прогнал, вспомнили, что фея потеряли. Пошли искать, так он там бедненький под кустиками лежит. Ручки лодочкой сложил и под ушко, а сам похрапывает. Видимо, палочка там и лежит.

— Бегите тогда палочку искать, а я стриптизёра пошла нашего ловить.

И мы хором, стараясь держаться как можно незаметнее, в итоге приковывая внимание вся и всех, покинули залу.

Да, народу в коридоре хватало. Люди входили и выходили из залы. Встала, прислушалась, откуда-то справа доносились веселые куплеты. Мне надо быстро его поймать и в комнату спрятать, пока он на глаза правящей верхушке не попался. Скандалов мне и так хватало.

— Кира, нам туда, — позвала я своё доверенное лицо.

Вдалеке летал фей. Запас волшебных сил, видимо, опять закончился, поэтому его периодически стало тянуть к земле.

— Кира, отвлеки внимание зевак чем-нибудь. Ну, там, в измене кого обвини, с кулаками полезь. Люди зрелища любят, а я нашего затейника тишком перехвачу.

Кира выбрала цель и бросилась со слезами на проходящего по своим делам слугу, красивого молодого парня.

— Я всё знаю, всё видела! — заламывала она руки.

Народ, естественно жадный до таких сцен, потянулся туда. Пока опешивший парень не пришел в себя, я рванула за феем.

— Ой, Никуся! А я по тебе скучал, — поплыл он ко мне по воздуху.

Я схватила его в руки. И только хотела бежать в свою комнату, как сзади послышался возмущенный голос:

— Ну, понятно теперь всё. Я, конечно, и так знал, кто в гардеробе моём опять побывал, вот только не понимал, как этот кто-то смог оттуда выбраться и кто ему в этом помог. А теперь две детальки умодробительной мозаики сложились.

Принц навис над нами, как судный день над человечеством. Фей икнул, трезвея на глазах.

— Никафондора, — зарычал рассерженный дракон. — Где моя собственность?

— Джарлетт, ты про трусы что ли? — вдруг захлопал крыльями фей и закрыл меня своей широкой маленькой грудью. — Так это я их взял.

— Поносить? — язвительно поинтересовался принц.

—Нет, доколдовать кое-что.

Мой маленький пьяный герой принял удар на себя.

— Ваше Сиятельство, императрица обеспокоена вашим отсутствием, — сзади появился герцог. Принц раздраженно развернулся и ушел, а Клекот наклонился надо мной и медленно проговорил:

— А тебя, Никафондора, ждет сюрприз.

У меня так похолодело внутри, что изморозью даже фей, паривший рядом, покрылся. А герцог развернулся и ушел. Вот что мне еще судьба подкинет?

Глава 11

Со светящейся зубочисткой в руках подошли радостные девушки. Увидев наши вытянутые с феем лица, озаботились.

— Что опять?

— Клекот сюрприз пообещал мне. Чувствую, что тюрьма будет выглядеть предпочтительней. Девочки, берите моего спасителя, — я чмокнула героя в затылок, — а я побежала обратно в залу. Претендента номер три отлавливать. У Гогошкина какие интересы?

Подруги переглянулись и пожали плечами.

— Да как у всех мужчин. Коллекционирует занятные вещи. Скачки, лошади.

— Конюшня у него приличная, — подтвердила Ариадна, — Вольдемар мой рассказывал.

Это был мой шанс! При чем жирный! Только бы не сглазить.

— Готовьте фату, девочки! Никафондора Гогошкина звучит гордо.

И я возвратилась на бал. Где там мой будущий благоверный? Сюрприз от Клекота, как и письмо счастья от ГИБДД (пусть с мастерски сделанной фотографией меня любимой), ничего хорошего не сулил. В этом мире одинокой девушке не выстоять, нужна мужская фигура, за которой можно спрятаться, пусть хоть нарисованная на листе картона.

Гогошкин, невысокий суховатый мужчина средних лет с вялым подбородком, в одиночестве потягивал вино из бокала. Бал ему был явно не интересен. Подожди, дорогой, это пока я к тебе не подошла. Как его зовут? Блин, забыла спросить.

Я сделала вид, что совершенно случайно наматываю около него пятый круг, когда маркиз соизволил обратить на меня внимание. Ну да, с моими нынешними габаритами меня теперь только в монокль можно разглядеть.

— Добрый день, маркиз,— захлопала я ресницами. — Вы меня помните? Это вы на днях мне дорогу показали в библиотеку. Я прямо вот аппетит с этого дня потеряла, — намекнула я жирно на нашу судьбоносную встречу. — От меня вообще только тень прошлая осталась. И я так рада, что нас опять столкнула фортуна!

Маркиз расправил плечи. Доброе слово и собаке приятно, особенно когда девица тебе вещает, что сон и вес из-за тебя потеряла. А я заливалась соловьем, как в том тренинге «Десять советов, чтобы влюбить в себя за пять минут». Лести много не бывает, главное, чтобы не грубой.

— Честно говоря, вообще не помню, как тогда до библиотеки добралась, даже книжку не смогла толком прочитать, и почему-то вы мне все время снились, как будто мы с вами на лошадях скачем на выезде.

Он втянул живот.

— Как вы считаете? К чему это снится? — спросила я с придыханием и потупилась. — Близкая подруга сказала — к изменению семейного положения.

И, не давая ему времени испугаться, продолжила:

— А в библиотеке такая интересная книга была про подготовку лошадей к скачкам.

Всё! Он поплыл и оглядел меня новым взглядом:

— Вы интересуетесь лошадьми?

В голосе его было такое недоверие.

Я снисходительно улыбнулась.

Спустя час…

— Нет, нет, господа, минимальный обхват пясти должен быть двадцать сантиметров, — попивая из бокала, вещала я. — Больше — пардон, уже тяжеловозы. А вот морда может быть грубой.

Рядом с нами собралось человек семь мужеского пола, которые бурно обсуждали лошадей, скачки и с большим интересом посматривали на меня, любимую. Это был мой звездный час. Без предложения руки и сердца я из этой залы точно сегодня не выйду. Девушка, так хорошо разбирающаяся в лошадях, — мечта для любого мужчины на выданье. Не Гогошкин — так другой. Я успокоилась, представляя себя в том самом белом платье со шлейфом. Булавочками на спине лишнюю ткань заколем и под венец.

— А будущих победителей видно с рождения. У них такой умный взгляд. Маркиз, я не права? — ласково улыбнулась я Гогошкину.

— Для вас Максимилиан, дорогая Никафондора, — он нежно взял мою руку и поцеловал. Марш Мендельсона в исполнении главного симфонического оркестра драконьей империи заиграл в моих ушах.

Мои подружки счастливо шушукались в сторонке. Начались танцы.

— И вы совершенно правы, их видно с рождения, — подтвердил Максик.

— И еще, по моему опыту, чемпионами становятся, как правило, низкорослые до 1 метра 42 в холке. Почему-то все не очень высокого роста первыми рвутся к победе и становятся победителями в соревнованиях за первое место, — окинула я выразительным взглядом Гогошкина. У него, как у фея, крылья выросли за спиной.

— Баронесса, а вы ставки делали когда-нибудь? — обратился ко мне очень симпатичный мужчина.

— Бывало, и скажу господа, как правило, выигрывала. Мне надо заранее посмотреть на лошадь до скачек, хоть краем глаза, и я четко понимаю, выиграет она или нет, — я победно окинула взглядом залу. Равной по количеству поклонников, как у меня, сегодня не было.

Объявили польку. Один из собеседников обратился ко мне:

— Никафондора, позвольте пригласить вас на танец?

Я, хлопая глазками, посмотрела на Гогошкина, как будто спрашивая: «Ну что , о султан моего сердца, сам решишься пригласить или мне на другого рассчитывать?». Повелитель раздухарился и грудью оттеснил нового поклонника:

— Не видите, мы разговариваем. А расскажите, по каким деталям вы определяете фаворита?

Самое смешное, что я не врала ни капли. Выезжая в отпуск за границу, я всегда старалась посещать скачки, и если была уверена в победе, ставила на конкретную лошадку. Выигрывала в восьми случаях из десяти. Я и вправду очень разбиралась в лошадях.

— Ах, дорогой Максимилиан, — я вложила в эту фразу весь трепет моей души и жажду отвести его прямо сейчас к брачному договорному камню, — я вижу, что он, — я понизила голос, — не терпит кого-то впереди себя, им овладевает кураж, страсть к победе.

— Как верно вы это подметили, — как загипнотизированный сделал ко мне шаг Гогошкин. Его нужно было добивать.

— Баронесса, можно вас пригласить на танец?

Гогошкин аж подпрыгнул:

— Да дайте нам поговорить! — и потянул меня от всей компании в сторонку.

Клиент заинтересован, и дней через пять точно бы на мне женился, но нет у меня этого времени!

Его надо было заинтересовывать. Чем? Думай, Никафондора. Он еще коллекционирует занятные вещи. В голову ничего не приходило.

Гогошкин протянул мне еще вина. Как бы меня не развезло. Ночью даже не прилегла. Вино ударило в голову, но я четко шла к поставленной цели. Может, ему на брудершафт предложить? Не — спугнуть боюсь, какие они в этом мире боязливые — мочи нет. Как вспомню, как Хренов ночью от меня улепетывал, и плакать, и смеяться хочется.

Цыпа мой даже на бал не пришел, видимо, с нервным срывом слег. Не сляжешь тут, когда за тобой такая толпа ночью мчится. Мало ли, может, ритуально надругаться хотели. Поэтому держи себя в руках, Никафондора. Маленькими шажками к договорному камню.

Надо станцевать к выходу. А танцы-то я знаю? Порылась в памяти — а то. Я, когда жизнь заставит, и лезгинку, и танец маленьких лебедей за всех птенцов станцую.

Плечиком голым повела. К Гогошкину шаг сделала — мы готовы. А сама глазами пожираю. Мой рейтинг у него и так до 80 процентов поднялся. Теперь двадцаточку бы добить. Сейчас танцевать будем, и я его потихоньку к двери подталкивать буду. Только глаза слипаются. Держись, Никафондора.

Вышли мы в середину. Рядом пары выстроились. Получилось, мы прямо перед императрицей с принцессой оказались. Матерь так на меня мрачненько смотрит — сожрать хочет, готова прямо сейчас в драконицу превратиться, хотя я же читала, что девочек у драконов тысячу лет не рождалось. И Джарлетта не видать что-то. Пописать отлучился? Да и шут с ним. У меня после взгляда императрицы второе дыхание открылось, бодрости прибавилось, стремления к телесному контакту с женихом:

— Ах, Максимилиан, я так счастлива, что вы встретились мне сегодня.

Я для этой встречи минут десять вокруг тебя крутилась.

Мне кажется, мы созданы друг для друга, — взяла я быка за рога.

Бык, конечно, из него не очень, больше на теленочка похож. И вообще мужчина, это ваши слова должны быть, но мне нынче не до обид. Как говорится, не до жиру — быть бы живу. Я занервничала, вспомнив герцога.

Вроде танец сейчас должен закончиться, так тихонечко двигаю его к выходу.

— Максимилиан, может, вместе в библиотеке книжку почитаем? Про то, как лошадей к скачкам готовить.

Ну, он замялся как-то. А я ему шепчу:

— Там такие картинки интересные.

— Хорошо, — говорит— Никафондора.

Я девицам знаки делаю. Десять минут и врываемся.

Иду с ним, в спину так нежненько подталкиваю, будто обнимаю, а сама зубы заговариваю:

— Слышала я, что вы всякие интересные штучки коллекционируете.

Он так заинтересовано взглянул, даже упираться перестал. Я на рысь перешла. Десять минут-то пошли.

— Но про это, — говорю, — вам на ушко в библиотеке шепну.

Вот и заветная дверь. Он, правда, упираться чуток начал перед ней, пришлось с ним повозиться. Вот ёлки, был бы мой вес со мной, на руках бы внесла и на диванчик на себя возложила, а теперь мучайся. Он даже зажмурился, перед тем как шаг сделать, словно в пасть дракону собрался.

Лампы зажглись, а меня девчонки просветили, что можно скомандовать им и в полсвета включиться, чтоб интим создать. Я так хоп и атмосферу создаю полутемную.

И говорю проникновенно:

— Есть у меня для вас подарок в коллекцию особенный, единственный на свете. Эх, хотела жениху на свадьбу подарить, но вы похитили мое сердце, поэтому отдам только вам, — а сама ему пуговки на камзоле расстегиваю и к диванчику подпихиваю.

— Ой, может, не надо? — говорит.

А я ему:

— Надо, Максимилиан. — А про себя думаю: “Для меня-то точно. И обязательно сегодня”. Меня аж передернуло, когда взгляд верховной жены вспомнила.

— Такого ни у кого нет. Единственные в своем роде, феем заговоренные.

А пуговка одна заела, гадина, не расстегивается никак. Время, Ника, время!

— Что за подарок? — сдался он на милость победителю, а сам уже к поясу моему ручки протянул, крючочки искать начал. А я все с пуговицей одной справиться не могу.

— Трусы свадебные, принцевские, случайно в руки попали, на мужскую силу заточенные, а здесь, — показываю ему глазами туда, — морда дракона. Представляешь, Максимиллиан, ходишь ты и знаешь, что на тебе трусы такие под штанами.

Что ж за пуговица такая вредная! А он что-то перестал крючки расстегивать и как окаменел. Я глаза поднимаю, а он в ужасе за мою спину смотрит, туда, где стеллажи книжные, словно чудище заморское увидел. Привидения, что ли, здесь завелись?

— Помочь? — спрашивает сзади чей-то до скрежета в зубах знакомый голос.

Б****.Я обреченно руки опустила. Что такое не везет, и как с этим бороться!

Ну, конечно, Гогошкин камзольчик запахнул да бежать, пока соучастие в краже не припаяли. А я с такой тоской поворачиваюсь к Джарлетту и спрашиваю:

— Принц ты мой дорогой, ну какого хрена ты за стеллажиком не постоял тихонько, пока я над Гогошкиным надругиваюсь? Книжку бы почитал какую. Ты мне ж всех женихов уже распугал.

А он стоит, усмехается:

— Ничего, у тебя список длинный. Кандидатов много.

— Длинный не длинный, а трое уже отвалились благодаря тебе, мил человек. А я девушка одинокая, мне их самой надо искать, не то что тебе мама девиц подбирает. Надоел ты мне уже хуже горькой редьки! И ты, и герцог этот недоделанный, который жен своих угробил, и никому дела до этого нет. Вот что тебе здесь понадобилось? — понесло меня. — У тебя там помолвка сейчас будет. Что ты мне жизнь портишь?

Стою около него, голову подняла и ору, как оглашенная. Ну, правда! Вот достал уже!

А он мне:

— А кто в мою гардеробную залез? А шторы в ученической, кто спер?

— А потому что в старом платье жениха не поймаешь. Ты бы лучше в мое положение вошел.

— А с трусами — интересуется — свадебными тоже в положение войти?

— А это месть моя, что ты слухи распускаешь, что я за тобой бегаю.

— А ты не бегаешь?

— Слушай, какой раз тебе повторяю, да нафиг ты мне сдался! И ты, и гарем твой, и мамаша твоя! Я нормального мужа хочу, а не красавца–бабника, который в библиотеке не книги читает, а баб на диванчике охмуряет.

— А сама-то что? Сама сейчас не собиралась тем же самым заниматься? — навис он надо мной. — А вошел бы кто?

Тут мне поплохело.

Сейчас же сюда подружки со свидетелями ворвутся. Я давай оглядываться. За стеллажи прятать? А вдруг пройдут, проверят. На диван взгляд упал.

— Джарлетт, помогай, давай диван от стены чуть отодвинем.

Он опешил.

— Зачем?

— Тебя прятать. Джарлетт, милый, не тупи. Сейчас сюда полдворца сбегутся, чтоб мое надругательство над Гогошкиным зафиксировать и заставить меня на нем жениться. Тебя увидят — конец мне. Меня ж твоя мать без суда и следствия за сикарашку какую-нибудь отдаст. И за тебя замуж, я вот честное-пречестное, не хочу. Давай по-хорошему диван отодвинем, тебя за него положим, а я как будто сижу, законы изучаю, кому наследство в случае потери мужа достанется.

Отодвинули быстро. Схватив первую попавшуюся книжку с полки, прыгнула на диван и кричу принцу:

— Укладывайся!

Сижу, он лежит. Минуту, две тишина. Он спрашивает:

— Точно придут свидетели?

— Сто процентов. Народ собирают. Лежи не высовывайся. Хочешь, вслух почитаю?

— Ну давай, — говорит, — а то скучно лежать так, одному.

— Так, что я за книгу-то схватила? Книга для женщин. «Учимся быть желанной». Хм, интересно конечно, но лучше поменяю.

— Не, — кричит принц, — читай, обещала, а то рядом лягу.

— Ладно, как скажешь. Что ж она мне раньше не попалась на глаза, а то все, как переспать с драконом…

— Да ладно, в этой библиотеке есть такие книги?

— Зуб даю, сама видела. Только без картинок. Прямо обидно было. Одну вещь хотела узнать. Ну да ладно. Слушай: «Во время знакомства смотрим кандидату прямо в глаза, десять секунд, не мигая. Не отводя взгляд». Джарлетт, а тебе не страшно, когда на тебя так уставятся? — спросила я. — Я б сидела и думала: то ли влюбился, то ли сожрать хочет.

За диваном хохотнули.

— «Улыбаемся во все зубы, это показывает здоровье зубов, хорошего стоматолога и вообще женского здоровья». Да, да, и слюну сглатываем, — прокомментировала я.

До меня снова донёсся смешок из-под дивана.

— Слушай, принц, а расскажи драконы, вообще съедобные? Так, для интереса. Вас кто-нибудь ел?

— Читай дальше, кровожадная ты наша. Оголодала?

— Да, ты прав, есть хочу. Пообедала на скорую руку, совсем чуть-чуть. И с Гогошкиным вина напилась.

— Ты не только с Гогошкиным напилась, ты ещё, когда за Хреновым охотилась, навеселе была!

— Это я тоску по стольким сброшенным килограммам запивала и страх, думала, что ты меня убьёшь или сошлёшь в Фейхуовку за гардеробную.

— Правильно думала.

Я вздохнула:

— Может, простишь? Отдам я тебе труселя твои.

— А что ты вообще с ними хотела сделать?

— На флагшток повесить в гвардейской. Мы там женский клуб организовать хотим. У нас завтра заседание. Раньше пираты юбки возлюбленных вешали вместо флага. Вот и я решила с пьяна твои труселя для этого использовать.

— А я всё-таки твой возлюбленный?

— Не, не мечтай, — хихикнула я. — Ещё можно и трофеи вывешивать. Такое тоже не возбранялось. Ладно, давай дальше читать буду: «Первая ночь. Какие и сколько нарядов надеть и что делать женщине». В каком смысле надеть? Принц, а у вас разве не раздеваются? Только не говори, что у вас ещё и родственники присутствуют при консумации, рядком садятся как в театре и за действом наблюдают? Партер, там балкончик. Ещё и советы дают?

Из-под дивана донёсся сдавленный смех.

Надеюсь, у маркизов все по-другому — вздохнула я, вспомнив Максика.

— Ника, почему замолчала? Читай дальше.

— Да Гогошкина вспомнила. Вот скажи мне как на духу — он для меня потерянный кандидат или можно ещё подкатить к нему?

— Честно? — донеслось до меня после некоторой паузы. — Думаю, других надо присматривать. Я пригорюнилась:

— Вот и мне так кажется. Только времени у меня совсем не осталось. И в голову ничего не приходит.

Помолчала, потом спросила:

— Слушай, Джарлетт, а что ты тут делал, когда я суженого сюда притащила надругаться? Тебя же на балу невеста ждёт?

Снизу вздохнули:

— У нас, Ника, с тобой большое различие. Вот как ты замуж хочешь, так я жениться не хочу. Силами, так сказать набирался.

Дверь наконец распахнулась, вбежали девочки с кучей придворных и оторопели:

—Никусь? Ты одна что ль?

—Как видите, — встала я и зевнула.

Самые любопытные зеваки, не поверив мне, пробежали между стеллажами:

— Точно. Никого.

Я захлопнула книгу, поставила ее на место и скомандовала:

—Ну что, други мои верные, на бал? Покой, надеюсь, мне всё-таки приснится!

Все потянулись к выходу, а я шепнула:

— Удачи тебе, Джарлетт, с помолвкой. Совет да любовь, как говорится. На первую ночь позови, можно в суфлёрскую будку, я сейчас подкуюсь по книжке — советы давать буду.

Шла я обратно, рассказывая, девочкам как сорвался грандиозный план по охомутанию Гогошкина.

— Подожди, — остановилась Юлик перед входом в залу. — Ты хочешь сказать, что там принц за диванчиком лежит?

Я кивнула.

— Так тебе тогда нельзя сейчас заходить. Когда он следом зайдет, все сопоставят, что к чему. А так ты типа с Гогошкиным ушла. Иди к себе, когда о помолвке объявят, я прибегу и позову тебя. Тогда и продолжим охоту.

Прихожу к себе, Киры нет, Люська с феем на подушке дрыхнут, дай, думаю, полежу чуть, ну не железная я, мне ж опять потом в библиотеку кого-нибудь завлекать придется, не дай Бог, усну вовремя соблазнения — неудобно получится, человек надеяться будет.

И снился мне старинный мультик, что я это не я , а мальчишка, выращенный волками. И толкает меня в бок Багира, и кричит диким голосом Ариадны:

— Вставай, Маугли! Акела промахнулся!

Глава 12

Я подскочила. Меня и в самом деле растолкала Ариадна.

— Вставай, Ника!

— Что случилось? — я протёрла глаза и глянула за окно — темно. Сколько я спала? Час, два, три?

— Принц не вернулся на бал. Помолвка не состоялась. Мирный договор не подписан.

У меня внутри всё похолодело. Неужто Джарлетт там, за диваном, либо заснул, либо задохнулся и выбраться не смог?

— Все разошлись уже. Императрица рвёт и мечет. Орёт, что и принц, и собака пропала. Позвала и меня и спросила, где ты.

— И ты что?

— С Гогошкиным ушла, сказала.

— А она?

Ариадна вздохнула и присела на кровать:

— Не поверила она. Император прилетел. Всех по покоям распустили. Никусь, может, тебе в Фейхуовку свою сбежать? Спрятаться на неделю-другую? Мы тебе денег на дорогу дадим?

Я лихорадочно проматывала в мозгу варианты разворачивающихся событий для меня, безмужней. Ничего толкового в голову не приходило. Встала. Пригладила вставшие дыбом волосы.

— Ариадна, посиди здесь. Хочешь — поспи. Я сейчас в библиотеку сбегаю, принца проверю. Вдруг уснул под чтением советов про соблазнение. И Люську заброшу в покои императорские, чтоб хоть одной статьёй на мне меньше висело, а там, может, и правда в деревню сбежать.

Подхватила спящую Люську и помчалась в библиотеку. У меня было ощущение, что я участвую в скачках, только ставкой была моя спокойная жизнь.

Джарлетта за диваном не оказалось. Я даже на живот легла и под днище заглянула. Пыль есть, дракона нет. За стеллажами и на стеллажах его тоже не было. Ладно.

Сейчас Люська, и я побежала к покоям императрицы. Слуга дремал около двери. Открыл глаз, посмотрел на меня, на собаку, хотел было её взять, но передумал, заглянул в приёмную часть и, распахнув дверь, опять привалился к стене и стал посапывать.

Я зашла в покои и двинулась к собачьей подушке, когда до меня донеслись гневные голоса из кабинета императрицы. Положив Люсю на место, я на цыпочках двинулась подслушивать. Ну, некрасиво, а что делать? Жить захочешь, хоть в той же Фейхуевке и в замочную скважину залезешь.

Орали трое. Разобрала фальцет матери и баритон Джарлетта. Живой, здоровый и не сбежал. Периодически дуэт матери и сына превращался в трио, куда вступал не слышанный мной раньше бас, — император.

— Ты не пришёл на собственную помолвку! Мирный договор не подписан! У тебя голова не известно чем забита! — визжала на высокой ноте матерь. У меня аж ухо заложило.

— Мама, я не хочу жениться на львиной принцессе. И этот договор не сильно и важен. Я не прав, отец?

— Ну, — пробасил император, не определяясь, поддержать жену или сына, или вообще рвануть границу от кроликов охранять.

— Важен! — заорала императрица, — чтоб ты по девкам перестал бегать, особенно подальше от этой баронессы держался.

Я вздрогнула и прилегла ухом к двери поплотнее.

— И я требую, чтоб ты сегодня пошёл к принцессе и попросил её руки. — верещала маман.

— Не пойду, — разозлился принц, — и если женюсь, то точно не на львице.

— Сын, — пробасил император. — Понимаешь, если б у тебя уже была невеста, можно было отказаться. Пока на одной не женился, пока точно детей не появилось, мы б с Львиным по-другому договорились бы. Да что ты упираешься? Женишься, через год новую возьмешь. Хоть баронессу эту свою.

Мои брови поднялись, глаза расширились до выкатывания:

— Чего?

— Я уже сто раз пожалела, что эту Никафондору толстую при дворце пригрела! — взвизгнула матерь. — Мало того, что бардак устроила во дворце, еще и тебя соблазнила.

— Она не толстая! — пробурчал Джарлетт.

Ты ж мой защитник.

— И да, — вдруг вспомнила о чем-то императрица и резко успокоилась.— Мой дорогой муж, прошу тебя императорской волей отдать ее завтра, то есть сегодня, замуж. Герцог Клекот попросил ее руки. Одной проблемой станет сразу меньше.

Вот, ёлки зеленые! Вот значит, какой сюрприз прилетел от герцога! А я кодекс так и не изучила, про превышение самообороны. Боялась ли я его? Опасалась, да. Как бешеной собаки, бегущей на тебя. Страх — дело нормальное, но контролируемый же. И я прекрасно понимала, что стоит этой скотине поднять на меня руку, я бедной овечкой не буду. Сковородку в руку возьму и так отмундохаю, но потом… Соляная пещера. И понять бы ту грань, когда самооборона переквалифицируется в нападение. Я опять приложилась ухом к отверстию.

— Днем объявлю прием, на нем О’Лог — герцогу, а принц получит соответствующую его положению невесту. Возражения не принимаются.

Вот поэтому я претендентов на свою руку с такими мамами и вычеркивала из списка! Что же мне делать?

Дверь так резко распахнулась, что я успела отскочить от нее в последний момент. На пороге возник злой до чертиков принц. Увидел меня с ошалевшим от такой перспективы счастливого замужества лицом, что-то решил для себя и кивнул.

— Все слышала? — прошептал он.

Теперь уже я закивала, как лошадь на водопое.

— За герцога замуж хочешь?

Я так яростно замотала головой, что оставшиеся в волосах шпильки разлетелись по комнате, и волосы упали мне на плечи. Принц прищурился, потом схватил меня за руку и потащил за собой.

— Джарлетт, мы вообще куда? — испугалась я, еле успевая перебирать ногами.

— Увидишь.

И мы побежали к выходу. Выскочили в парк на большую полянку. Джарлетт остановился и повернулся ко мне.

— Сейчас превращусь в дракона.

Он отошел в сторону. Туманная дымка заклубилась вокруг него, превращаясь в облако, потом — пых! — и передо мной стоит огромный черный дракон. С чешуей переливающёйся в свете парковых фонариков.

Как в “игру престолов” попала, только в продолжение. Он сделал ко мне шаг и, нагнув свою огромную башку, понюхал, затем медленно, как в фильме ужасов, раскрыл огромную пасть. Я зажмурилась — мало ли что в его драконьем мозгу заиграет, сработают охотничьи инстинкты и сожрет.

А меня лизнули. Кончиком горячего шершавого языка. Начали от груди и медленно провели наверх.

У меня прямо другие мысли в голове забегали, например, сколько я уже без мужчины живу. Приставания к Гогошкину не считаются, там, пардон, бизнес-план в жизнь реализовывался.

Я задумчиво нагнулась и, как будто что-то на землю обронила, заглянула дракону под живот. Все-таки какой у него величины то самое?

У коней видела, у слонов в Таиланде тоже довелось лицезреть, а у драконов как-то не доводилось. Ну, так, для расширения кругозора.

Дракон проследил мой взгляд, потом задрал голову наверх и заржал аки лошадь. В небо пыхнуло пламя.

Мамочки, так он еще и огнедышащий! Какой знойный у нас принц, однако. До фантазировать мне не дали. Схватили передними лапами, прижали к горячей груди и взлетели.

Я, уткнувшись щекой в чешую и чувствуя перегрузки, как на американских горках, завопила, растопырив руки и пробуя ухватиться за чешую. А как отпустит? Вот в носу зачешется что у него, да и разожмет лапы? И опять я полечу, а тот сон вещим окажется.

Когда садишься на такой аттракцион, с первых секунд мечтаешь, чтобы все поскорее закончилось. Летели мы, хвала небесам, недолго, и все это время я орала. Когда он отпустил меня на землю, я превратилась в осипшее шатающееся существо с вздыбленными волосами и плохо сфокусированным взглядом. Мне было уже реально все равно: где я, кто я и что меня ждет.

Перекинувшись в человека, Джарлетт покачал головой, глянув на мой одуревший вид, и подхватил меня на руки.

Опять меня оторвали от земли? Я вцепилась в его плечи, набирая воздух в легкие, чтобы заорать. У меня реально страх разыгрался от полетов этих. Но меня через минуту поставили перед каким-то камнем. Принц взял мою руку и прижал мою ладошку к холодной поверхности.

— Никафондора, и для тебя, и для меня это шанс избежать ненужного брака. Сейчас объявим камню, что хотим пожениться через полгода. Нам этого времени точно хватит. Отец подпишет мирный договор с Львиным королевством, а тебе я обещаю помочь с выбором жениха. Согласна? Но только смотри, в статусе невесты никаких поползновений в сторону кандидатов. Чтоб забыла про надругательства и поцелуи истинной любви. Поняла?

Так. Я встряхнула головой, чтобы собрать разбежавшиеся по отсекам мысли. Никафондора, соберись, это реальный выход из того, во что ты вляпалась.

— Согласна. Но у меня тоже условие: в библиотеку ты будешь ходить книжки читать, а не позы камасутры в натуре изучать.

— Что такое камасутра? — заинтересовался принц.

— Книжка старинная, — буркнула я, не зная, что соврать. — В Фейхуовке у нас до дыр её зачитали. «Как разнообразить сексуальную жизнь». Ваше пособие по соблазнению мужчины и рядом с ней не лежало.

— Ты знаешь, мне твоя Фейхуовка все больше нравится — со стольких сторон открывается приятных. Ты же дашь почитать этот увлекательный фолиант своему спасителю?

— Вот еще непонятно, кто кого спасает, — я уже стала отходить от полета и включила голову. — Эту книгу только в первую брачную ночь невеста жениху как самое ценное, что есть у неё, на почитать дает. Так что она Гогошкину больше светила. И кстати, обещай мне жениха подобрать нормального, а не какой-то отстой.

— Обещаю. Вместе по списку твоему пройдемся.

И я стала повторять за ним клятву. Конечно, в условия внесли и запрет на измены, и подбор мне суженого.

Когда мы отошли от брачно-договорного камня, Джарлетт поднял мою руку и показал расцветший на коже цветок.

— У меня такой же, — он продемонстрировал свою руку.

— Джарлетт, расскажи, что дальше? — я потерла цветок, обыкновенный четырехлистник, чуть светящийся в темноте.

— Дальше летим во дворец и объявляем о помолвке. Ты переселяешься в покои невесты. Мы с тобой гуляем периодически, показывая, что брак не фиктивный. А когда заканчивается отведенный нам на раздумья срок, приходим к камню и расторгаем помолвку, а если не приходим, то цветочек на руке дает побег, и он становится брачным браслетом, уходя потом под кожу.

Небо постепенно стало розоветь на горизонте.

— Полетели? — спросил меня Джарлетт.

Так, с этим мне сейчас не стоит торопиться. Надо привести себя в порядок, а именно страхи. Если я не решу это прямо сейчас, то потом с высотой я совсем не буду дружить.

— Джарлетт, мне нужно справиться с одной штукой в себе, поэтому помоги чуть-чуть. Ты, когда превратишься в дракона, схвати меня, но взлетай сразу только, когда я скажу.

Я встала спиной к нему, и меня через несколько мгновений обхватили нежные мощные лапы. В голове запульсировала кровь. Я сглотнула и начала дышать:

— Я вдыхаю спокойствие и выдыхаю напряжение. Я в безопасности. Я чувствую свое тело. — Я похлопала себя по руке, - я чувствую руку, я чувствую вторую руку, мое лицо, — я ощупала себе лицо. Я существую. Меня держат крепко, и я могу ощутить всю красоту полета. Я спокойна.

Выдохнув последние остатки напряжения и страхов, я погладила дракона по лапе и прошептала:

— Взлетай.

На секунду зажмурилась и потом широко открыла глаза. Страх надо встречать лицом к лицу. И он ушел. Джарлетт летел плавно, мерно взмахивая своими огромными кожистыми крыльями. Солнце вставало, окрашивая землю в нежно-розовые тона.

Прямо как мой пеньюар. Я улыбнулась.

Надо же, я в этом мире еще ни разу не выходила за пределы парка и дворца. А он красив. Лоскутное покрывало полей внизу перемежалось густым лесом и отдельно стоящими скалами. Может, на правах невесты, сгонять на Джарлетте в Фейхуовку? Дракон вьючный один. Сколько же на нем фейхоа-то можно будет привезти. Надо у него спросить, какая у него грузоподъемность.

А вот и дворец. Мы опустились на ту же полянку. Было еще рано для светской жизни, поэтому народу не наблюдалось.

— Я тогда к себе, на приеме встретимся, — махнув принцу рукой, я потащилась домой.

Дома меня ждали выспавшийся и протрезвевший фей с палочкой и моя верная служанка Кира. Ариадна, сладко посапывая, спала в моей кровати.

Я села рядом за стол и молча показала им руку.

— Никуся, — настороженно спросил фей, — что-то у тебя радости мало в глазах в связи с помолвкой, поэтому вопрос: за кого ж тебя угораздило-то?

— Принц, — коротко ответила я.

— Вот ты попала! — сочувственно протянул фей.

— Не насовсем. У меня фиктивная помолвка, чтоб нам императорскую волю не включили. Сегодня днем будет прием, там и новость счастливую до его родителей донесем. Есть одно только «но». Фей, что меня ждет в связи со статусом нелюбимой невестки?

— Попа тебя ждет. Обижать в лицо не будут, но хихикать за спиной, палки в колеса вставлять — сто пудов, чтоб ты отказалась от своего сокровища. Особенно если императрица скомандует «фас».

Про это я и сама догадывалась. Девочки меня, конечно, поддержат, но их четверо.

— А еще большущие денежные расходы. Если денег у тебя их было много — станет очень мало.

— Фей, не поняла. А что, невесту деньгами здесь жених обеспечивает?

Мой маленький друг удивился:

— Нет, конечно, еще и за постой с тебя возьмут с сегодняшнего дня. После расторжения помолвки, счет твоим родственникам выкатят или тебе лично. Это при том, что теперь выглядеть ты должна будешь соответственно — невеста принца, однако.

Я выпучила глаза:

— Вот я влипла. Так я после расторжения ещё в долговую яму могу сесть?

— Легко. Это же придумано было, чтоб невесты от драконов не сбегали: или замуж иди, или деньги плати.

Вот теперь я-то поняла, во что вляпалась.

— А принц про это знал?

Фей сделал круг над столом, задумавшись:

— Думаю, нет. А я, так как при этом дворе уже какое-то время обитаю, про многое наслышан. Императрица хочет помолвку отменить и выдать принца за львицу. Для этого его отправят подальше, чтоб под ногами не путался — на границу, например. Денег он тебе не оставит, потому что их у него нет, ему они попросту не нужны. Что хочется — всё доставляют. Тебя переселят, как полагается, в новые покои. Дорогие покои.

Ну да, которые стоят, как мои апартаменты в Москва-Сити.

— И требовать с тебя начнут по полной программе: наряды каждый день новые, драгоценности, и клевать по поводу и без, чтоб ты помолвку расторгла. В таком случае денег, может, и не возьмут с тебя, потому что этого сама императрица желает, но тогда ждёт тебя герцог. Максимум, что можешь выжать, если не захочешь статус невесты снимать с себя — три подарка от принца, опять же которые в случае расторжения помолвки тебе надо будет вернуть.

— Блииин, — простонала я.

Моё положение скакало то вверх, то вниз. Сейчас оно могло уйти в минуса. Из этой ситуации я могла выбраться двумя путями: либо сразу отказываться от помолвки, тогда замуж за Клекота, либо рискнуть и зарабатывать деньги. Как? — это был другой вопрос.

Мне надо все продумать. И заранее. Помолвка — это как кредит. Все поначалу прекрасно, а потом понимаешь, что без последних штанов остался.

С женским клубом, может, и не получится, а значит, и взносы я не увижу, как своих ушей.

Дамочки могут испугаться гнева великой и ужасной. А вот если производство наливок и отрезвителей организовать? На этом можно и раскрутиться. Но как сделать, чтоб за ними очередь выстроилась? И тут мой взгляд упал на фея.

— Дружок ты мой волшебный, говоришь, ты заточен только на одно желание? А если бутылку наливки зачаровать, как трусы Джарлетта? Считается за одно?

— Ну да, а что мне за это будет?

Я посмотрела на будущего компаньона другими глазами:

— А ты меркантильный, оказывается, крёстный ты наш!

— Мне денежки тоже нужны, — пробурчал фей.

— У нас в Фейхуовке феи всё бесплатно делали.

— Вот и договаривайся с ними, а мне ещё гнездо у себя в долине надо строить и на свадьбу копить. Я ж в вашу империю на заработки по квоте прибыл, а меня император в своём Центральном дворце на оклад посадил. Голый, между прочим, без премий. А пользуются все, как хотят. Деньги не дают, но наливают.

— Так ты гастарбайтер, оказывается! Предлагаю десять процентов с бутылки. Мне бы б фейхоа только как-то доставить.

— Давай пятьдесят на пятьдесят, — повис передо мной будущий компаньон.

— Солнце мое, с крылышками! Мне надо бутыльки покупать — раз, наливки делать — два, готовить мы это будем в моих новых покоях — будем просить трехкомнатные, а это аренда — три. Потом распространителям надо отстегивать, Кире, например, с Мирой — это четыре. Наклейки на бутылки — пять. И главное — основа нужна хорошая, крепкая. Так что соглашайся, пока меньше не предложила.

Фей помялся, но так, для вида, и мы ударили по рукам.

— Кирюш, я пока в купальню сбегаю, а ты тащи синее платье — резать будем и юбку с запахом шить. Сверху рубашку принца надену, пояс черный. Как раз для оглашения помолвки — сама скромность и строгость. А на голове коса в виде короны, чтобы верхушка четко увидела мои намерения. Лучшее средство защиты – это нападение.

— Фей, когда подарки у принца просить можно?

— Да на оглашении и надо.

Мне обязательно нужно обдумать подарки, а они мне ой как понадобятся, чтоб денег заработать, а не в долги влезть. Главное, чтоб принц смог сделать, то что мне надо.

Но как говорил Жванецкий:

— Настоящий мужчина всегда добьется того, что хочет женщина.

Глава 13

Ариадна проснулась, когда я вышла из купальни, и, услышав мой скомканный рассказ о помолвке, долго молчала, потом сказала:

— Никусь, ты меня из такого вытянула — сама бы вовек не справилась. Поддержу всем и во всем. И девочки мои. Пойду я тоже готовиться, да подружек оповещу.

Только Кира успела мне уложить волосы, в дверь постучали:

— Вас ожидают на приеме, баронесса.

Я встала и подошла к зеркалу, в котором я увидела себя в первый раз в тот день, когда моя душа переселилась в тело Никафондоры. Прошло совсем чуть-чуть времени, но из зеркала на меня смотрела другая девушка.

Дело не в весе — это придет и уйдет. Фигня вопрос. Из зеркала на меня смотрела уверенная в себе личность, которая не пропадет нигде и справится со всеми перипетиями судьбы. Как говорил Великий: «Дракона на скаку остановит, в горящую залу войдет».

В белой широкой рубахе с жабо (ну зачем его отпарывать, Джарлетт прекрасно уже знает, кто в его гардеробной пасется). Рукава только подрезала. Черный широкий пояс и синяя юбка с запахом — безумно удобная вещь: и убежать можешь, и ногой лягнуть, а на голове корона из светлых волос. Королева во дворце — поднять флаги.

Задрав подбородок, подмигнула фею с Кирой и сказала:

— Ave, Caesar, morituri te salutant.

Увидев их восхищенный, но непонимающий взгляд, пояснила:

— Славься, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя! Так дедушку моего в Фейхоевке бойцы приветствовали, когда стенкой на стенку шли.

Фей крякнул:

— Это как у вас сурово в вашей Фейхуевке. А я все гадал, в кого ты такая боевая!

Я вышла в коридор и пошла за ожидающим меня слугой.

На приеме уже собрались все действующие лица: и матерь, и император, высокий черноволосый с проседью мужчина, и сам принц, даже львиная принцесса со свитой присутствовала. Про придворных и говорить нечего. Здесь жеболтался и насторожившийся моим спокойствием герцог.

Зала замолкла, когда церемониймейстер объявил мое имя. Живот втянула, плечи расправила, подбородок не задран, но и не опущен, и пошла от бедра к тронам. Присела в поклоне. Ко мне подошел Джарлетт и, показушно вздохнув, с улыбкой оглядел мой наряд. Смешинки загорелись в его черных глазах.

— Каюсь, но ты же сам все прекрасно знаешь, — мысленно ответила я ему хитрым смешком.

— Императрица, император, хочу представить вам мою невесту, — и мы обнажили запястья. В зале охнули, герцог стиснул челюсти, гримаса облегчения пронеслась по лицу львиной принцессы, император растерялся, а матерь включила кобру.

Мне показалось, что прямо, за ее головой стал раздуваться огромный капюшон, и она зашипела:

— Какая неожжжиданность.

Но тут вмешался герцог и заверещал:

— Ваши Величества, я требую расторжения помолвки! У нас мирный договор срывается! Я завтра же отправлюсь к Львиному государю с докладной.

За это время императрица пришла в себя и, оглядев бесстрастное лицо принца, прошептала:

— Значит, так.

Потом посмотрела на меня и, улыбнувшись ядовитой улыбкой, сказала:

— Добро пожаловать в семью.

Император что-то стал шептать ей на ухо, и она кивком головы отпустила нас и стала что-то злобно ему отвечать. Мы встали неподалеку. Этикет не позволял нам влиться в толпу. А поздравлять нас не спешили, увидев реакцию матушки. Девочки мои было рыпнулись ко мне, но движением головы я остановила их душевный порыв. Потом.

— Джарлетт, — обратилась я к принцу, — меня тут добрые люди просветили, что я могу с тебя три подарка потребовать?

— Но тебя предупредил этот добрый человек со стрекозиными крыльями, что их надо будет официально возвратить после расторжения помолвки? — Он наклонил голову и уставился на меня с любопытством.

— Легко, — я пожала плечами.

— Первое — мне нужен большой чан с крышкой, который надо притащить в мои будущие трехкомнатные покои, — я невинно похлопала ресницами.

— Ладно,. — он зажал один палец.

— Второе — мне надо, чтобы ты слетал со мной в Фейхуевку за товаром.

— Не понял, ты меня за осла решила использовать? — удивился Джарлетт.

— Ни в коем случае. У осла другая грузоподъемность.

— А как возвращать этот подарок будешь?

— Могу потащить тебя волоком до Фейхуовки и обратно, — невинно воззрилась я на него.

Джарлетт засмеялся, представив это действо воочию, но зажал и второй палец. Ну а третий?

— Свободный доступ в твою гардеробную.

Его брови поползли вверх:

— Стесняюсь спросить, как отдавать будешь.

— Не стесняйся, — похлопала я его по плечу, — мои платья к твоим услугам. Если их чуть расшить в плечах — сядут как влитые.

Джарлетт заржал, как тот жеребец из конюшни.

— Ну а что ты хочешь, милый? Обязанности невесты — не только в платье белом порхать, оказывается, они ложатся на наши хрупкие плечи тяжелым финансовым бременем.

— Поэтому ты хочешь похозяйничать в моем гардеробе?

Я поморщила нос, вспоминая шторы в спальне.

— Ну, если разрешишь, еще и шторы захвачу.

Тот опешил, потом опять рассмеялся.

— Ника, с тобой не соскучишься. Как мы жили без тебя, пока ты в своей Фейхуовки подрастала.

Я пожала плечами и, довольная собой, стала оглядывать окружающих. А вот и цыпа Хренов объявился. Обиженными глазами он смотрел на меня, возвышаясь над толпой.

— Джарлетт, — шепнула я дракону, — если я Хренову воздушный поцелуй пошлю, это будет считаться изменой?

— Это будет считаться заигрыванием, что тоже недопустимо, — нахмурился принц. — И вообще, как твой куратор по списку женихов, я прямо настаиваю на вычеркивании этой кандидатуры.

— Чем это он тебе не угодил? — с недоумением я посмотрела на своего неудавшегося суженого. — Он же по всем критериям подходит. И любит меня, прямо сердцем чувствую. Смотри, как страдает.

— Хилый он больно, — отрезал принц, — здоровьем слаб.

— Ну, так это тоже не плохо. Богатая вдова Никафондора Хренова, хотя непонятно, кому наследство достанется после его смерти. Может, ты и прав.

Вдруг в толпе мелькнул Гогошкин.

— Джарлетт, — подергала я его за рукав, — а Гогошкин?

— Не твой вариант, — сказал он строго.

— Почему? Вроде здоровый — смотри, какой румяный, — рассеянно спросила я, всматриваясь в признаки нездоровья неудавшейся жертвы надругательства.

— Тебе говорить с ним не о чем. Он только о лошадях и может болтать, а ты в них ничего не понимаешь.

— Что это я не понимаю? — обиделась я. — Между прочим, очень даже понимаю. Прошлый раз на балу мы с ним даже поспорили, как лошадей к скачкам готовить и сколько человек надо для этого держать.

— Так вот почему тогда около тебя целая толпа мужиков крутилась! — догадался Джарлетт, — А я думал, что им от тебя надо? Тогда удивительно, что тебе там же никто предложение не сделал.

— Гогошкин всех разогнал, а сам потом сбежал, — сдала я неудавшегося жениха принцу.

Принц стал разглядывать меня по-новому:

— Ты в самом деле так разбираешься в лошадях?

— Ну да, — глянула я на него с недоумением, — что ты на меня смотришь так, как будто у меня драконьи крылья выросли? Я всегда любила лошадей. У нас в Фейхуовке — все такие.

— У меня чувство, что скоро полдворца в твою деревню поедут себе невест выбирать. Даже интересно стало туда полететь.

Я прикусила язык. Пять домов в моей Мухозадрипанке вряд ли очаруют принца. Ну, про камасутру совру, что зачитал кто-то, а про деревню что?

Надо что-то срочно придумывать.

Объявили об окончании приема, а нас с Джарлеттом попросили остаться.

Ну вот правда, приду к себе и расцелую этого уроженца Таджикистанской долины. Если бы он не предупредил, к чему морально готовиться, я была бы в шоке. А так я стояла спокойная как слон, слушая, что мальчику нашему матерь даже слезу пустила: на границу через три дня надо лететь врагов отечества с высоты высматривать.

А мне надлежит соответствовать высокому званию невесты, каждый день новый пояс верности надевать и к нему платье, иначе денежный штраф. Огласили и стоимость аренды моих новых апартаментов.

Джарлетт даже переспросил:

— За месяц?

На что матушка снисходительно ухмыльнувшись, пояснила:

— В день.

Я мысленно погладила себя по голове, вспомнив о допуске в гардеробную благоверного. Представляю, какие бы ценники выставили мне местные портнихи, с благословения конечно главной нашей.

Джарлетт все это слушая, офигел чуток, понимая в какую ловушку он меня засунул, но помочь уже ничем не мог. А когда услышал, сколько будет стоить мое питание в сутки, посмотрел на меня в ужасе, зная, что у меня за душой только Фейхуовка. Я прикрыла спокойно глаза, показывая, что все под контролем.

И стояла, кивая императрице, как китайский болванчик.

Когда матерь выдохлась, огласив весь список требований ко мне, я миленько улыбнулась:

— Да, мама, я вас услышала. Я же уже могу вас так называть?

Теперь захлопала глазами императрица. Хоть какой-то балл в мою пользу. Теперь матерь не будет меня призывать близко к своему телу во избежание услышать такое ласковое к себе обращение. А не будет призывов — не будет явной травли. Мне грозят пока только финансовыми проблемами. Ну и ладно. Мы принимаем бой! И на ринг выходит фирма «N, фей и Ко».

В голове сигнал трубача возвестил о начале схватки.

— Можете идти, — позволила сквозь зубы императрица.

Уже закрывая за собой дверь, я услышала приказ слуге:

— Позвать сюда всех придворных дам первого круга.

Война началась.

Принц проводил меня до моих покоев:

— Ника, честно, я только о подарках знал, а о таких ценниках на роль невесты даже краем глаза не слышал.

Я хмыкнула:

— Секретное оружие против нелюбимых невесток и незапланированных помолвок. И дорогой мой женишок, не переживай, я, может, и стройна сейчас неимоверно, как и маман твоя, впрочем, но это впечатление обманчиво. Сейчас на поле два тяжеловеса, и драконам лучше между нами не влезать.

— Я могу тебе чем-нибудь помочь? — он взял меня за руку и начал перебирать мои пальцы. Господи, неужели в моей жизни появился настоящий, хоть и фиктивный, мужчина! Но расслабляться мне не стоило!

— Знаешь,— я посмотрела на него, не забирая руки, — если у меня не получится, устроишь аукцион по распродаже своего гардероба, где главный лот — твои трусы, и вытащишь меня из долговой ямы, а я пока побарахтаюсь, как у в моей Фейхуовке говорят.

— Когда, кстати, туда полетим?— улыбнулся принц.

Я прикинула, что к чему:

— Сегодня, чего тянуть. Я тебе на карте ткну координаты. Сейчас меня, скорее всего, переселят, чтобы счетчик включить. Чан, кстати, не забудь притащить в качестве первого подарка.

Джарлетт с неохотой отпустил мою руку и стал копаться в карманах, вытащил связку ключей, отцепил два и вложил мне в ладонь:

— Пользуйся. От моих покоев и гардеробной. — Он приподнял бровь. — Но мужиков не водить, помни о договоре.

— А что будет в случае нарушения условий? — поинтересовалась я.

— Соляная пещера, — коротко бросил принц. — Договорной камень сам перенесет.

До нас донесся дробный топот.

— Мои подруги на подходе, — улыбнулась я. — Иди. Еще до отлета к тебе загляну, с камзолов пуговицы по срезаю. Есть у меня мысль, как каждый день в разных нарядах ходить.

Не успел Джарлетт отойти и шага три, как четыре дамы с воинствующим видом присели в поклоне перед принцем и потом буквально внесли меня в комнату.

Мы расселись за столом. Кира встала сзади, а на моем плече уселся фей-крестный.

Я вопросительно взглянула на военный совет.

— Она, — Ариадна показала глазами на потолок, — приказала всем придворным, цитируя дословно: чтоб тебе никто ничего не одалживал и не дарил. С тобой не заговаривал, не помогал. Этот приказ вступает в действие с момента переселения в новые покои. Следить будет видеофиксационная магия. Первый платеж за статус невесты с тебя взыщут через три дня.

Примерно это я и предполагала, когда Джарлетт улетит.

— Дамы в растерянности, — вступила в разговор Светик, — многие хотят в клуб вступить, но боятся её.

— Как будет отслеживаться нарушение приказа? — поинтересовалась я.

— Воля императрицы, мать её — выругалась Юлик. — если кто нарушит её, и магия зафиксирует контакт с лицом или именем отверженной, на той нарушительнице повиснет метка, и против неё включатся санкции, вплоть до удаления из дворца и лишения привилегий.

Я довольно потерла руки.

— Девочки мои любимые, теперь слушайте меня. Сейчас Никафондора О’Лог исчезает для вас как личность, появляется представитель фирмы «N, фей и Ко», которая будет закупать у вас ингредиенты для создания уникальных наливок. Это нарушение приказа? — посмотрела я на Ариадну.

Она уставилась в стол, анализируя мои слова:

—Ты знаешь, нет.

— Прекрасно. — Я поднялась и стала расхаживать по комнате. — Общение со мной теперь только записками через Киру, фея, или под дверь подсовываете. Нарушение?

— Нет, — мотали головами девочки.

— Вы принимаетесь в нашу компанию реализаторами этих чудесных напитков за некий процент. Бизнес— только бизнес, никаких посторонних разговоров.

Дамы кивнули.

— Женский клуб становится тайной организацией с явками и паролями. На назначенную встречу являться всем только в масках, плащах и инкогнито. Имена не называются, все по прозвищам.

Цель организации: может, «Разбуди в себе драконицу», или, может, что другое придумаю. Вступительный взнос утраивается. В нашей Фейхуовке говорят: создай организацию с великой целью, поставь харизматичного лидера, окружи всё тайной — и мир ляжет у твоих ног.

Айриша с восхищением спросила:

— Когда первое заседание?

— Завтра вечером. Назначаю первую явку в семь. Принимаем пока только четверых. Деньги сразу на бочку. В коридор по направлению в гвардейскую можно заходить только при наличии горшка с цветком на полу. Кира, — я посмотрела на служанку, — назначаю тебя ответственной за это. Когда в коридоре пусто, выставляешь горшок. Дальше в коридоре надевается маска, плащ, и член организации стучит в гвардейскую.

Я остановилась у стола и постучала:

— Тук, тук-тук, тук-тук. Кто-то из назначенных дежурных спрашивает пароль и требует отзыв. На каждый вечер он разный, соломинку будем тащить. Моё прозвище будет «Психолог».

— А это что за зверь? — спросила с интересом Юлик.

— Страшный, но добрый, в другом мире в большинстве обитает. Если силу набрал — так мозги вправит, что и не заметишь. Какие себе имена возьмете?

— Гречанка, — сразу выпалила Ариадна.

— Спортсменка, — подумав, сказала Юлик.

— Кирра, — ответила Айриша.

Вот только Светиана мучилась:

— Вот прямо и не знаю, девочки?

— Нарекаю тебя Чиной — провозгласила я. — Пароль на завтра: «Гостей ждете?». Отзыв: «Заходите, раз пришли». Для ритуального приема приготовлю «Кровавую Мэри».

Я перевела взгляд на фея:

— Друг мой из союзной республики, я надеюсь, хоть одна бутыль с крепким напитком у нас осталась в запасе?

Наш единственный мужчинка покраснел:

— Ну не целая, но есть. И это, Никусь, ты ж меня обещала в клуб принять, помнишь?

Ну, я много тогда чего обещала, вспомнила я про канкан.

— Девочки, мы принимаем этого мужчину в наши ряды? Кто за — поднять руку.

Проголосовали единогласно.

— Бери себе новое имя, брат наш.

— Горный орел, — торжественно провозгласил новый член клуба.

Мы с уважением посмотрели на его стрекозиные крылышки:

— Эвон как. Птица высокого полета наш фей.

— Можно я разливным буду, коктейли как раз научусь делать. Домой вернусь — бар открою в долине.

Я посмотрела на девочек, все опять подняли руки. Единогласно.

— Чина, — повернулась я к Светику, — через какое-то время к тебе сегодня пришлю Киру с деньгами — закажи еще столько крепкого, на сколько их хватит. Лучше прямо сегодня. Первое заседание закончено. Расходимся. Донесите информацию новым членам клуба и разучите с ними танец и гимн. И с этой минуты переходим на нелегальное положение. Встанем, друзья.

Мы шепотом спели макарену, даже Горный Орел подпевал в меру сил.

Только девочки ушли, пришел слуга от императрицы и предложил пройти в новые покои.

Они оказались даже четырехкомнатные.

— Кирюш, ты теперь не на диванчике сможешь спать в гостиной, а в своей личной комнатенке, — оглядела я довольно хорошо обставленные покои и будущую мастерскую по производству наливок.

Недалеко от покоев Джарлетта, кстати. А что насчет гардеробной? Таковая имелась — абсолютно пустая, с одинокими плечиками. Что меня сильно заинтересовало, так это белая тюль на окне, с нежно переливающимися серебряными нитями.

— На черный день, — хмыкнула я.

Всё складывалось хорошо, пока в дверь не постучали. Кира открыла. В комнату, прежде оглядевшись по сторонам, вошла бледная Мира:

— Еще одну девушку с крыши сбросили. Теперь блондинку и очень похожую на вас, госпожа.

Глава 14

Мы с Кирой переглянулись. Вот точно, маньяк здесь завелся. Всё как у меня раньше. Мир другой, а проблемы одинаковые.

Мира продолжила:

— Гвардейцы должны завтра-послезавтра прибыть.

— Вот гадство! — выругалась я.— Так, гляди, и нашу штаб-квартиру могут забрать.

Ладно, будем решать проблемы по мере их возникновения. Мне бы сейчас понять, как на принце в деревню сгонять за ягодами и, главное, что б ее не показать.

— Кира, ты была раньше в Фейхуовке или Кукуйске? Их принцу можно продемонстрировать? Мне за сырьем для наливок туда надо.

— Ну, разок была, — она прищурилась. — Так и не вспомнили, значит? Лучше уж ему вольный город Кукуйск показать, он хоть как-то получше выглядит. А ещё, с учетом того, что про Фейхуовку вы все навыдумывали, то лучше бы в нее вообще не соваться — вызвать старосту. И пусть на телегах притащат бочки с ягодами.

Я потерла лоб:

— Наверное, ты права. Сгоняем в Кукуйск. Прямо сейчас записку напишу для Гречанки, отнесешь. У нее же есть артефакт для связи, с сыном моряком переговариваться. Пусть через главу старосте нашему передаст указание. А мы с принцем прилетим к часам девяти, чтобы стемнело.

Я написала просьбу от Психолога, отдала клочок бумаги служанке и дала указание.

— Отнеси и начинай перетаскивать вещи.

Не успели уйти служанки, ввалился принц с первым подарком. Его Сиятельство собственноручно припер огромный чан с крышкой. Силен, однако.

— Ника, ты мне хоть намекнуть можешь, зачем я это сюда тащил? Зелье варить? Так огня нет. — пропыхтел Джарлетт.

Я с удовольствием оглядела чан. Вот то, что доктор прописал.

— Зарабатывать собираюсь. Вначале, чтоб у меня последние твои штаны из гардеробной не забрали с любимой Фейхуовкой, а потом на приданное буду копить, чтоб мужа себе получше завлечь.

С вернувшейся Кирой, тащившей узел, прилетел и Горный орел. Окинул комнату гордым взглядом:

— Никусь, а я здесь буду жить? Тогда мне гнездышко надо, а то ты подушку у меня всегда отбираешь?

Джарлетт с неприятным удивлением уставился на фея:

— Я не понял, крестный, ты все это время у Ники жил? И дальше собираешься? Причем, я так понимаю, дело даже до постели дошло.

Он что, в самом деле, меня к фею ревнует?

— Джарлетт, у нас ничего личного — только бизнес! — стала успокаивать я новоявленного приверженца морали. — Ты иди к себе, скоро мы к тебе за третьим желанием явимся.

Принц ушел, а я обратилась к фею:

— Фей, наливки должны настаиваться четырнадцать дней. Я хочу, чтоб ты этот чан зачаровал, чтоб они готовились за ночь. Время для нас — деньги, и отнюдь не малые. Сможешь?

Фей с серьезным видом облетел, даже залетел в предмет заговора:

— Смогу.

А служанка развешивала мои жалкие платья и юбки.

— Кира, слушай сюда. Мне не обязательно менять каждый день наряды. Вот на эту, — я покрутилась перед зеркалом, — нашиваем два ряда ярких пуговиц, а на эту рубашку пришьем синий бант. И пусть кто скажет, что я не пришла в новой одежде. Потом пуговицы отпарываются, нашивается тесьма, делаем разрезы на рукавах, а дальше еще что-нибудь придумаем. Поняла?

Кира кивнула.

— Теперь топаем к принцу, заберем что нужно. Обрати пристальное внимание на пуговицы с драгоценными камнями.

Джарлетт тактично не лез к нам, пока мы с Кирой шерстили его гардероб, а читал драконий вестник. Самые дорогие пуговицы я поручила Кире продать в городе, купить с десяток небольших бутыльков, а остальные деньги отдать Светику на приобретение основы.

— Бумагу, краски и клей через Миру здесь найду. Гречанка передала, что свяжется с главой городишки и донесет до него всю информацию.

Принц, сидевший все это время в кресле, только головой покачал, увидев, какой узел потащила к нам Кира.

— Джарлетт, в твоем гардеробе не хватает цветных рубах — только белые. Это безобразие, право, — нависла я над ним. — Постарайся перед отлётом исправить это, и плащи пошире розовенькие тоже можешь заказать.

— Ника, а панталоны мне не надо себе заказывать, тоже розовенькие? — ласково поинтересовался принц.

— Можешь, — с серьезным видом оглядела я его, – и голубенькие тебе тоже к лицу будут. А теперь пойдем в библиотеку, в навигатор координаты вбивать — пальцем ткну, куда нам лететь надо. И ты скажешь, во сколько нам туда вылетать надо, чтоб часов в девять прибыть.

Принц долго всматривался в карту, висящую в библиотеке:

— Часа три лететь. Кукуйск, значит.

— Ага. Джарлетт, а что такое вольный город? — вспомнила я слова Киры.

Тот уселся на диван и похлопал ладонью рядом.

— Ностальгия замучила? Что это тебя на диванчик потянуло?— нарочито удивленно спросила я, но плюхнулась рядом.

— Ну, воспоминания с этим диваном не только у меня есть. Мы с тобой оба тут отметились. А про вольный — это когда город никому не принадлежит. Сам налоги платит в казну, сам выживает, чаще всего еле концы с концами сводит. Но бедные, зато вольные.

Лакомые кусочки для аристократов если что-то путное из себя представляют. Но просто так их не забрать под себя. И глава, и население все должны единогласно на это согласиться.

Он небрежно закинул руки на спинку дивана, и его рука как бы нечаянно коснулась моего плеча.

— Джарлетт, ты не забудь, что у нас помолвка фиктивная, так что ручки шаловливые при себе держи.

Часы бумкнули. Я подскочила.

— Всё, дорогой, побежала я к себе. Встречаемся в шесть вечера на той же полянке. Не забудь плащики с панталонами заказать.

Джарлетт засмеялся:

— Представляю лицо портного.

А я пошла к себе в новые покои. Кира сидела и отпарывала пуговицы. Фей помогал, тыкая в них своей палочкой, отделял камни от основы. Работящий какой, вот радость кому-нибудь такая достанется. На столе собралась небольшая кучка изумрудов, рубинов и сапфиров.

Я села рядом и стала их рассматривать.

— Может из них украшения сотворить? На подвеске и на серьгах висюльках камни менять? И тогда условие по украшениям будет тоже соблюдено. Не думаю, что их надо будет каждый день новые носить, таких количеств брюликов и у самой матери нет.

Я сняла с шеи единственную цепочку с подвеской.

— Феюшка, сможешь ювелиром заделаться? Звено с цепочки снимаешь и к вот этим камням приделываешь. Комплектов пять сделаем, а там видно будет. Тебя, кстати, почему не отзывают от нас?

Горный Орел начал разжимать волшебством звенья на цепочке:

— Отпуск взял на месяц. У нас все по закону.

Я обрадовалась:

—Это же прекрасно! Мы за тридцать дней столько наливок заготовим — на год хватит продавать.

— Что за наливки-то расскажешь? — поднял рыжую голову компаньон.

— Наливку из фейхоа будем делать. Нужна крепкая основа, мед и сами ягоды. Когда разливать по бутылкам будем, по две фейхуа добавим. Назовем «Яйца дракона». А заговаривать их будешь на силу мужскую. Как она действовать будет? Бутыльки размером с мужской кулак.

Фей пожал плечами:

— Как кто пить будет. Ежели по глотку — так чтоб не опозориться с молодой женой — и на месяц.

— А если сразу залпом? Не помрет от этого?

Фей поднял глаза к потолку, задумавшись:

— Не, живее всех живых будет. На сутки хватит, но ходить неудобно будет.

Мы с Кирой переглянулись.

— Надо будет народ предупреждать о такой побочке, а то неудобно получится,— пробормотала я себе под нос.

— Кира, вот эти камешки можешь продать, когда я улечу, — я пододвинула к ней кучку. — А сейчас нарядом на вечер надо будет заняться.

Я пошла в свою спальню. Светить опять голыми ногами в полете особо не хотелось. Где там штаны Джарлетта, украденные еще во время первого набега?

Примерила. Ушить — и сядут прекрасно. Только дамочек в мужских костюмах я не встречала, поэтому сверху свою синюю юбку с запахом, только одну пуговицу на поясе оставим.

Камзол, тоже, кстати, синий, по талии обрезаем, ушиваем — и прекрасная куртка организовалась, а в рубашке воротник отпарываем и делаем стойку.

Возились мы с комплектом долго, и казалось, я уже не успею к отлету, но справились. Волосы переуложить служанка мне не успевала, и мы сделали по-быстрому хвост.

— Кирюш, все помнишь, что делать?.

Девушка кивнула, оглядывая меня с ног до головы.

— Госпожа, а на ноги что?

А вот здесь она была права, не в туфлях же лететь.

— У меня сапоги есть высокие, в деревне по грязи ходить, хотите? Как раз для вашего Кукуйска.

Фей подогнал мне их по размеру. Черные кожаные сапоги вкупе с черными штанами и черным широким поясом смотрелись невероятно. А сверху распахивающаяся при ходьбе юбка и строгая короткая куртка. Ух, красавица!

Вышла из покоев и пошла на выход. Народ при виде меня застывает, некоторые мужички заинтересованно так посматривают. Я открыто с такими не заигрываю, но в копилочку памяти откладываю, мне ж еще замуж выходить. Выхожу и к принцу направляюсь, а сама прутик сломала и иду, им как хлыстиком, помахиваю.

Смотрю — оценил. Глазки масляной пленкой заволокло, рот приоткрылся. Ну, я иду мимо, пальчиком так, небрежно, челюсть его захлопнула и спрашиваю:

— А сверху-то мне можно полететь? Или вы, драконы, только бочки с ягодами перевозить можете?

Джарлетт в себя пришел и усмехается:

— Что ж с тобой делать, садись, только держись покрепче.

Полдворца выбежало, типа, прогуляться, когда я эффектно на дракона залезала. Уцепилась за его гребень. Ну, ничего так, удобно.

И мы взлетели. Эх, вот только для этого уже можно было невестой принца заделаться. Полет на драконе — это что-то феерическое. Особенно когда солнце садиться стало. Интересно, а у драконов, типа, что-то встроено для навигации? Как он в темноте ориентируется? Ладно, сейчас небо чистое и звезды видны, а в облачную погоду?

Наш полет часа два продолжался над береговой линией. Гребни волн, подсвеченные полной луной, бились о берег. Далеко впереди на холме показались какие-то огни, постепенно распадающиеся на буквы. «Веселый Кукуй» — гласила огромная светящаяся надпись на длинной стороне холма, обращенной к морю. Город переливался, как рождественская елка. А в прибрежных водах виднелась огромная вереница стоящих на рейде кораблей.

— Не поняла? Получается, глава города внял моему письму про смену названия? Смекалистый какой! Уважаю.

Когда мы подлетели еще ближе, увидели внизу переливающуюся разноцветными огоньками морду дракона и крестик. Так они нам еще драконью вертолетную площадку оборудовали!

Прогиб засчитан! И принц аккуратно опустился на центральной площади, окруженной большим количеством народа. Я спустилась на землю. Джарлетт превратился в человека и встал рядом. И тут же грянул оркестр.

Народ хором запел:

— Ах, ты веселая девчонка Макарена!

Я опешила. А Джарлетт хмыкнул:

— Знакомая песня!

Это они за часов шесть так подготовились к нашему прилету, что и музыку, и песню выучили. Пели с огоньком. Когда последние ноты затихли, к нам навстречу с караваем в руках и с чарочками на подносах двинулась парочка мужчин.

— Добро пожаловать, дорогие гости. Ваше Сиятельство, разрешите представиться, я – глава Веселого Кукуя, — представился толстый невысокий мужичок с умными глазами.

— А я староста Фейхуовки, — поклонился второй. Был он с бородой и патлатый, в простой деревенской рубахе. — Ягоды вон, две бочки доставил, госпожа, — поклонился он мне,— как и просили. Последние.

— В каком смысле последние? Ты же писал в прошлом письме, что ягод у тебя видимо-невидимо, — удивилась я.

— Так это было до того, как мы с вашей легкой руки город переименовали, — довольно улыбнулся староста, переглянувшись с главой. — Мы ягодки теперь в качестве фирменной закуски предлагаем в трактирах да на постоялых дворах.

— Вот верно вы тогда написали, что название красит место. Покумекали, да и решили Весёлым Кукуем обзываться, — вступил в разговор толстенький глава. — Мы же вольный город — что хотим, то и творим. Костры на холме зажгли в виде названия нового, и корабли к нам сразу в порт захотели на ночёвку-другую встать. Раньше за каким кукуем к нам было заворачивать? А вот за весёлым — в очереди стоят! Купцы потянулись.

Я оглянулась:

— Молодцы какие! И город украсили магическими огнями. Быстро тему поняли.

— Так у нас теперь таверны да гостиницы считай в каждом дворе открылись. Госпожа, — подошел поближе глава, — может, ещё что посоветуете. И песенка эта нам тоже по душе пришлась. Гимном решили единогласно сделать. Народ, окружавший площадь и прислушивавшийся к разговору громко, задакал.

— А я денежку-то за фейхуу нашу сразу у купцов заезжих пивка купил и в трактиры на реализацию отправил. Так что, госпожа, скоро пришлю вам на жизнь, чай не бедной невестой за принца нашего пойдёте, — похвастался староста.

Мы с Джарлеттом отломили кусочек каравая и выпили по чарочке ликёрчика местного.

Оркестр местного разлива заиграл что-то веселое, и народ пустился в пляс. Выкатили бочки с пивом и начали торговать. Среди народа виднелось много моряков.

— Так что ещё может посоветуете? — опять пристал ко мне глава.

Джарлетт склонился над моим ухом:

— Это ты реально им такое название предложила?

— Не, — улыбнулась я, — это они сами тему развили. Я предлагала Весёлым Посёлком обозваться или типа Весёлых Тёток. Но то, что они придумали — даже круче.

Нам ещё поднесли по стопочке.

— Знаете, что сделайте? Театр откройте. Артистов позовите, чтоб весёлые пьески ставили, и девчонки задорные потом танцевали. Ещё чтоб дурь после пьянства выветривалась — бои кулачные организуйте. Не жадничайте — выигрыш крупный победителю пообещайте, но не забудьте за билеты на представление деньги брать и за участие тоже чтоб платили. Только не до смертоубийства чтоб доходило.

Глава достал бумажку и карандашик и быстро записывал за мной.

— Ещё гостиницы для богатых и для менее обеспеченных постройте. А самое главное — вы должны организовать в городе безопасность полную. Даже если пьяный кто с кошельком на улице заснёт — чтоб его никто не тронул. Вложитесь по максимуму в городскую охрану. Как деньги в городе появятся, то шушера всякая сразу поползёт, и это надо сразу пресекать на корню. Весёлый Кукуй — должен быть не только самым веселым городом побережья, но еще и самым безопасным.

Глава аж стонал от счастья, строча на клочке. Принц смотрел на меня широко открытыми глазами и удивленно качал головой.

Я не заметила, что нас окружило с десяток колоритных, хорошо одетых, пузатых личностей, жадно прислушивающихся к моим словам. Глава, увидев их, встрепенулся:

— Это самые уважаемые люди нашего города. Старейшины. Вместе решения принимаем.

Те поклонились, а меня несло идеями:

— Наймите в охрану отслуживших воинов, предложите жилье, достойный заработок, чтобы держались и взяток не брали. Организуйте от города лекарей, чтобы вылечивали бесплатно и полицию, и тех, кто в кулачных боях участвовал. Если дома веселые с дамочками организуете — тоже пусть наблюдаются у них по здоровью.

Старейшины кивали. В их остекленевших глазах мелькали цифры заработанных в будущем денег. А мне не жалко, у меня Фейхуовка от такого соседства только выиграет. А сколько моего фирменного отрезвителя здесь продастся! Бедной сиротке на будущее приданое. Старосту сейчас отзову, да шепну на ушко про еще один способ дохода.

Поднесли еще чарочки, выпили уже расширенным тесным коллективом, а Джарлетт, дождавшись, когда я выдохнусь, спросил у главы:

— Чьи владения по суше вас окружают?

Глава почесал голову и, подняв глаза к звездам, начал перечислять:

— Госпожи вон Фейхуовка, самая ближняя, дальше графа Корна и маркиза Лерна. А что такого?

— А такое вас ждет, господа, что вас захотят под себя подмять и граф, и маркиз. Такой лакомый кусочек на море организуется. Вас, если будете сопротивляться, закопают тихо, своих прикормленных поставят, они и проголосуют за присоединение.

— Да как же это? — испугался глава.

Рейдерский захват? Да ладно. И здесь такое присутствует? Я реально удивилась.

— Пока вы сидели в нищете — никому не нужны были, — продолжил стращать бедных обывателей Джарлетт.

— И что же делать? Ваше Сиятельство, вразумите!

И тут принц выдал:

— К госпоже во владения проситесь.

И он кивнул на меня.

У меня аж дыхание остановилось:

— Джарлетт, милый, ты хочешь, чтоб меня в расцвете лет где-нибудь прикопали? Я уж лучше со своей Фейхуовкой проживу как-нибудь. У меня стражников нет и денег на их наем, чтобы с такими господами бороться. А наверняка они хулиганить придут с глазами завидущими да руками загребущими.

Он повернул меня к себе и сказал:

— А вот на это у тебя есть я. Узнают, кто жених — не полезут.

Я представила большую табличку на въезде в Веселый Кукуй: «Объект находится под охраной недремлющего принца дракона», и мне в самом деле как-то дышать легче стало, а то все на мои девичьи плечи норовят навалить.

— Должен же я как-то тебя отблагодарить за помощь, — и он подмигнул мне.

Настроение у меня приподнялось. Я заинтересованно оглядела Джарлетта. Теперь, кроме избежания брака с Клекотом, у меня появилась ещё, и дополнительная выгода от статуса невесты — материальная. А то одни расходы, право. Помолвка по расчету звучит красивее помолвки по принуждению.

Я игриво провела пальчиком по его груди и промурлыкала:

— А как насчет всяких других плюшек для будущей жены, например, налоговых льгот или, — я добавила с придыханием, добавив в голос томности, — зоны беспошлинной торговли?

Старейшины, затаив дыхание, ждали его ответа.

Джарлетт приподнял бровь, включившись в игру:

— Я подумаю над этим предложением.

Глава обернулся к уважаемым людям:

— Что скажете? Пойдем городом под баронессу?

— Да, что тут говорить? Соглашаемся. Госпожа Никафондора мало того, что уже помогла советом с изменением названия, а еще столько полезного может организовать, — вышел один из старейшин. — Давайте напишем соглашение быстро. Принц завизирует.

И они толпой ушли в ратушу.

— Джарлетт, с твоей помощью я точно стану завидной невестой и мужа поприличнее выберу! Ты мой душка! Главное, про обязанности предохранителя не забывай.

Душка почему-то скис. Видимо, понял, что придется работу по охране моей новой собственности выполнять. И чем раньше, тем лучше, а то придется отбивать, естественно, это дело значительнее трудней.

Вернулись старейшины с заявлением. И я, и принц подписали. Выпили опять, теперь за успешное сотрудничество. Глава обратился к согражданам и объявил, что город теперь под моим чутким руководством и охраной принца, и ждет Веселый Кукуй светлое будущее, а ворогов — пепел на их дурные головы.

— А сейчас споем наш гимн, — и он, приложив правую руку к сердцу, дал знак оркестру, чтобы играли Макарену.

А потом я стала учить уважаемых дедков танцу, и скоро и я, и принц, и весь город танцевали и пели про сексуальную девчонку.

Глава 15

Когда праздник закончился, мы вспомнили, за каким кукуем сюда прилетели. Бочки-то — вот они, но как загрузить их на спину дракона — никто не понимал.

— Ника, хочешь, в лапах потащу? — немного заплетающимся языком предложил Джарлетт.

Я с сомнением взглянула в его развеселые глаза и помотала головой. Выручил местный рыбак, притащивший сеть. Обмотали бочки и повесили на обернувшегося драконом принца. Причем под пузом я собственноручно завязывала сеть. Конечно, для всех я показалась рачительной хозяйкой, заботящейся о своем товаре. Ну не рассказывать же всем, что я там хочу рассмотреть. Самой смешно и очень интересно было узнать величину драконьего достоинства.

Но темно там было, хоть глаз выколи. Этим надо заниматься при солнечном свете. Перед расторжением помолвки, вот прямо обязательно надо будет закрыть этот гештальт, а то так и буду мучиться.

Летели мы назад зигзагом, как фей, когда напьется. Пьяный дракон — это нечто... Но я, так как тоже наотмечалась, совсем не боялась за себя и весело горланила Макарену. Причем веселые кукуйчане добавили несколько фривольной отсебятины. Джарлетт в полете тоже мне подрыкивал в такт. Так весело мы под утро притащились во дворец.

Он приземлился рядом с окном в мои новые покои. Послал меня к себе открывать окна и потом огромными лапами, подхватив бочки, втиснул их в проем. Я, Кира и даже фей помогали ему. Джарлетт перекинулся и долго убеждал меня на весь дворец, что он должен подняться и принять непосредственное участие в приготовлении чудесной наливки. Зря, что ли, летал за ягодами в Веселый Кукуй. Реклама состоялась. Даже окна стали приоткрываться и жадные уши прислушивались к нашему диалогу.

— Ника, я, как честный человек, должен подняться и помочь тебе в приготовлении сего напитка, — громко шептал Джарлетт. — Я же теперь как крестный его стал.

— Принц, идите домой, я назову его в вашу честь.

Кира хихикнула. Я на нее цыкнула.

— Обещаешь? — не унимался Джарлетт.

— Мамой клянусь, только о тебе и думать буду, когда его делать буду.

— Феюшка, отведи его к себе, — взмолилась я к Горному Орлу, — не дай Бог, матерь увидит. А та штраф влепит за аморальное поведение и помолвку расторгнет, и останусь я с Кукуем без охраны. Мне бы продержаться, пока войско личное не поимею.

Фей кивнул и улетел к принцу, а я, закрыв окна со слипающимися глазами, сняла крышку с чана.

— Вот, — Кира показала на бутыли с прозрачной, как слеза ребенка, жидкостью. — А там мёд стоит, и двадцать бутыльков прикупила.

— Приступим.

Слила в заговоренный чан всю крепкую основу, набухала меда, насыпала фейхуи и торжественно прикрыла крышкой. Вот она, моя будущая звонкая монета! В том, что эта виагра будет пользоваться успехом, я была уверена на сто процентов. Мужчины — они и в Африке мужчины. Фей на проценте, поэтому не соскочит. Кира тоже в деле. Ей самой на приданое надо зарабатывать. А девочкам моим и дополнительный заработок, и просто не скучно.

Я переоделась в свой огромный пеньюар. Вот до тебя, родной, все руки не доходят — во что-то прекрасное превратить. Не к спеху, впрочем. До свадьбы настоящей как до луны. Эх, я улеглась в кровать и вспомнила о помолвке, принце и обо всей этой чехарде, закрутившейся вокруг меня.

Джарлетт, конечно, настоящий мужик! Открылся мне совсем с другой стороны. И красив, зараза. Я вздохнула. Но все перевешивал этот чертов закон о гареме. Ну собственница я! Не могу мужика делить с кем-нибудь. На богатство и власть плюну. Конечно, зачем они мне, когда заработать как — я всегда придумаю, и в серые кардиналы тоже записаться сумею, но вот мужчина нормальный рядом — это вопрос. Еще в Москве, когда с мужем развелась, пофлиртовать, глазки построить — всегда была готова, но чтобы опять замуж — не нашла.

В этом магическом царстве-государстве выходить-то замуж надо будет. Здесь мужик — это крепостная стена вокруг замка под названием «женушка любимая». Вот прямо завтра список вытащу опять на белый свет и буду мужа искать, но Джарлетт! Вот зачем ты принцем уродился? Ника! Не вздумай в него влюбиться! Помни о гареме и его мамаше!

Разбудил меня грохот упавшей с чана крышки. Фей решил снять пробу.

— А ничего, что с утра пьют только дегенераты? — с полузакрытыми глазами вплыла я в наливочную.

— Я только лизнуть, чтоб пробу снять, — озадаченно пояснил фей. Притащил ложку и попробовал. На лице появилась умиротворяющая улыбка.

— Вкуснота! Когда разливать будем?

— Сейчас приду в себя. В купальню схожу, позавтракаю, рассол выпью.

Его, кстати, тоже можно будет продавать. И даже и зачаровывать не надо.

— Кирюш! — позвала я служанку. Где ты, помощница моя верная?

В комнате появилась Кира с горшком рассола в руках.

— Благодетельница, — простонала я и сделала большой глоток. Все, с сегодняшнего дня — сухой закон. Только ритуальную «Мери» в женском клубе приму, но одну. Надо заранее на девять человек рассчитать, чтобы соблазнов не было.

— Кира, я освежиться, а вы с Орлом по бутылькам разлейте и не забудьте по две ягоды туда впихнуть. Крышечкой закройте и на стол. Я после купальни займусь этикетками. Влезут фехуевины туда?

— Должны, — задумчиво заглянула внутрь Кира,— горлышко широкое.

Когда я вернулась, батарея бутыльков уже стояла на столе. Я пришила новую тесьму к юбке, надела псевдо-новый наряд и уселась заниматься художеством. Нарисовала злобную морду и написала витиеватым почерком «Яйца дракона».

Получилось хищно и загадочно. Пододвинула к фею. Тот взмахнул волшебной палочкой, напиток заискрился, и две ягоды внутри прилипли друг к другу.

— Хм, а так действительно лучше смотрится, чем они отдельно болтаются. Затейник ты у нас, — похвалила я Горного Орла. У того даже юбочка затрепыхалась от гордости.

— Госпожа, пойду до служанок сбегаю. Да бутыльков возьму несколько показать. — Служанка была категорически настроена на заработок приданого.

Не успела дверь за Кирой закрыться, пришел еще один гость, да не один. На пороге восстал из пьяных Джарлетт с Люськой на руках. Та аж завизжала, увидев меня, и в прыжке перепрыгнула на руки и стала вылизывать лицо.

— Эта псина меня замордовала, — пожаловался Джарлетт, бухаясь на стул. — Она, видимо, потеряла твой след и с утра ошивалась около моей двери, жалуясь на жизнь, причем входить, гадина, не хотела, топталась на пороге и скулила. — Он поднял один из бутыльков и приложил к голове.

Я смеялась от щекотного языка и гладила смешную собачонку. Никогда не думала, что смогу полюбить эту лупоглазую тваринку, которая привязалась ко мне как банный лист. Видимо, всё частенько бывает впервые.

— Пойдем, Люси, принца спасать от похмелья, — и я, налив полную кружку рассола, пододвинула ее Джарлетту.

Он выпил, послушал себя и сказал:

— Ника, может, нам по-настоящему пожениться? Вот чем больше смотрю на тебя, тем больше ты мне нравишься. Напиток опять же, который мертвого поднимет. Что это, кстати?

— Секрет рода О’Лог. То есть мне надо было сразу им напоить, чтобы ты на мне захотел жениться? — я уселась рядом и взялась за кисточку. Люси, блаженно улыбаясь, улеглась на коленях.

Принц задумался, размышляя:

— Нет, не захотел бы. В самом начале ты точно рыба снулая была, а потом в тебе как огонек зажегся и подсветил изнутри. И на него, как на костер в поле все, и идут. Самое смешное, что после этого все равно стало — брюнетка ты или блондинка, пышка или худая. Сроду бы не подумал, что так скажу. Ты честная, веселая, живая, и с тобой не скучно. Один только Веселый Кукуй чего стоит.

— Джарлет, не был бы ты принцем — подумала бы, — не поднимая глаз от этикетки, ответила я.— А так прости, но разойдемся мы с тобой как в море корабли. И искать тебе мне мужа. Ты же помнишь условия? И бутылек на стол поставь, а то разобьешь еще!

Принц недовольно посмотрел на меня и поставил наливку на стол, потом пригляделся, снова схватил и, прочитав, возмущенно заорал:

— Ну почему я не удивлен? Ника!

— Что Ника? — хладнокровно спросила я, дорисовывая зубы, полюбовалась на свое творение. — Я же сказала, что буду о тебе думать, когда сей напиток буду творить.

— Ты не обо мне думала, а об отдельной части тела.

— Это почти одно и тоже. Если я скажу, что вспоминала о твоих губах, — это же нормально? Чем яйца хуже?

Спор пресекла довольная Кира, как вихрь ворвавшаяся в комнату и высыпавшая на стол горку монет. На запах денег прилетел Орел, и мы начали делить наличность, не обращая внимания на заинтересовавшегося принца. Я отложила несколько монеток Кире, столбик для Фея. Остальное придвинула к себе.

— Кира, пора заводить журнал прихода и расхода. Вписывай, сколько бутылок нужно и ингредиентов на будущее. И найди художниц — этикетки рисовать.

Служанка кивнула и, схватив со стола краски с кистью и уже готовую этикетку, помчалась искать подходящие кандидатуры.

Раскладывая деньги, я заметила алчный огонек в глазахДжарлетта, уставившегося на монеты. Дракон почуял золото. А у меня появилась идея. Да чего же я умная! Сама себе не нарадуюсь!

— Принц, хотите в дело? Если потащишь на себе рекламу, возьмем в долю. Сможешь зарабатывать не по факту рождения, а реально работая.

Посмотрела на этикетку и, тяжело вздохнув, придвинула ему одну золотую монетку:

— Это за использование твоего бренда. Все должно быть по-честному.

Принц, не думая отказываться, взял двумя пальцами монетку и хохотнул:

— Кто бы знал, чем я заработал свой первый золотой. — Потом посмотрел на меня:

— А как ты предлагаешь мне рекламировать?

— Проще простого. Раздеваться не надо, если ты про это думаешь. Берешь один бутылек и носишь его всегда с собой. Иногда вытаскиваешь и крутишь в руках ненавязчиво. Если спросят, что это — уклончиво отвечай. «Приобрел мол по случаю в гвардейской. Но там можно купить только с 12:00 до 15:00. Условный стук тра-та-та, та, та тра-та-та». Киру посажу в маске там на это время. С каждой бутылки тебе денежка будет капать. Только предупреждай — товар ограничен и скоро закончится. И так таинственно добавляй — только для того, в ком сидит дракон. Я пододвинула ему бутылек. Вы же, драконы, должны быть жадные до золота. Его вам много надо.

— С чего ты взяла? — поинтересовался Джарлетт.

— В книжке древней прочитала. Украдете вы девицу непорочную, притащите к себе в пещеру и на куче золота лишаете ее невинности.

— Ты где такого ужаса начиталась? — вытаращил на меня глаза Джарлетт. — Опять в Фейхуовки своей?

— А что, у вас такое не практикуется?

— Первый раз слышу, — он задумался. — Но звучит интересно. А по оплате — ты не забыла, что теперь я еще и охрана твоего Кукуя?

Он специально выделил голосом «твоего». Типа, кто молодец? Я — молодец!

Так, я внимательно окинула взглядом Его намекающее Сиятельство и посмотрела на Люську. Она, почуяв мое настроение, подняла голову и возмущенно тявкнула. Начался торг.

— Люси, вот я что-то не понимаю? Что в моем Кукуе охранять надо? Ну, пролететь разок над соседними владениями, чтоб знали — нефиг к нам соваться, так они и так это знают. А еще я щиты поставлю везде: «Под охраной драконьего агентства». И воздушного змия в виде дракона периодически запускать заставлю.

— Это опять за использование бренда. — и я двинула еще одну золотую монету в сторону Джарлетта.

Тот, не глядя, подвинул её к себе.

— А ничего, что Кукуй по морю граничит со свободными морями, где пиратская вольница обитает? Ты против них тоже воздушного змия выпустишь?

Я выпучила глаза, не забыв двинуть ещё монету:

— Ты что мне сосватал во владения?! Бедную, обижаемую всеми сиротку, сам на бочку со взрывчаткой посадил, можно сказать, и теперь ещё денег требует за охрану. Почему вся твоя семейка так и норовит с бедной меня последнюю рубашку содрать?

Принц заинтересованно оглядел мою одежду.

— Не отвлекайся, Джарлетт! Кукуй же теперь лакомым кусочком станет. Его скоро все пираты кому не лень на копья поднимать будут. — и пододвинула ещё монетку, а Люси даже заскулила, сочувствуя моей несчастной доле.

Принц, видимо, вконец растерял остатки совести, потому что даже слезинка у него на глазу не выдавилась, когда он подтаскивал монету в свою сторону.

— Вот я и о чём говорю! Я до конца сам не осознавал, что ты такая затейница окажешься. До меня только сейчас наконец дошло, что с твоими талантами там вторая столица скоро организуется. Агентство по охране должно быть серьёзным, и кормить его надо хорошо, — он поманил к себе ещё монету.

— Да вас легче убить, чем прокормить, — Люси поддерживающе залаяла.

Джарлетт угрожающе посмотрел на неё:

— А ты вообще молчи, предательница! Сколько лет ко мне бегала, а теперь переметнулась.

Люси, прижав уши, спряталась под столешницу.

— И вообще, чем я хуже фея — кивнул на потешавшегося над нашим торгом Орла, сидящего с краю стола и любовно поглаживающего свой столбик с монетками. — Долю выделяй с Весёлого Кукуя. Пятьдесят процентов с прибыли.

У меня аж дыхание остановилось от такой наглости. Ну, я понимаю, что только с его широкой руки кукуйчане пошли под моё крыло, но без моих идей они нафиг никому не нужны были бы.

— Принц, что с вами случилось? Вы раньше только девками интересовались, а теперь вдруг на жизнь зарабатывать решили. Десять, — возмущённо захлопала я глазами.

— А вот с кем поведёшься — от того и наберёшься! Сорок,— выразительно посмотрел на меня Джарлетт.

— И сколько там этих пиратов? Два или три корабля несчастных? Так я лучше с прибыли пушки куплю и в порту поставлю, чем столько денег жадному дракону отваливать. Двадцать.

— А ничего, что они охоту на торговцев в море устроят? И у них там на пиратских островах за сотню шхун обитает. Тридцать.

Я повесила на лицо грустную гримасу и утёрла несуществующую слезу:

— Что вы, принц, бедную девушку обобрать норовите? И претендентов разогнали, где их теперь искать? Хренова того же, а с какими замечательными гвоздичками он меня на полянке тогда ждал! А вы не то что цветочек, а от будущего приданного процент норовите откусить. Двадцать пять!

— Согласен! — принц протянул мне через стол руку, и я со счастливым сердцем пожала её. Пираты в мой расклад по Кукую совсем не вписывались. И когда у тебя над головой живой бомбардировщик летать будет — дышать легче станет.

— Когда на вахту улетите? — невинно похлопала я глазами и прядку на пальчик намотала. Джарлетт усмехнулся:

— С отцом переговорю и попрошусь туда, над морской границей, полетать.

— Принц, может, мы наливок заготовим и в Кукуй переправим? И не надо на меня так смотреть, кто-то в деле. — и я двинула ещё один золотой, страдая в душе от таяния первичного капитала.

Не знающий совести мужчина поднялся, сгрёб все свои деньги в широкую ладонь, любовно погладил их и высыпал обратно в кучу:

— На развитие нашего предприятия.

Я аж взвизгнула. Подскочила, метнула Люську на стол и радостно расцеловала Джарлетта. Бизнес, только бизнес. Он тоже ответственно отнёсся к нашему партнёрству и, обняв меня, ответил затяжным дружеским поцелуем, скрепляющим трудовой договор.

Нотариально-поцелуйные заверения контракта прервала Кира. Она подозрительно посмотрела на наши скрепления и сказала:

— Нашла. Двух. Сидят, сейчас рисуют. Через час принесут этикетки. И госпожа, скоро клуб, а у вас маски нет. В мешке с прорезями пойдёте?

Точно! Как же я забыла! С этим принцем перестала трезво мыслить. Я вытолкала фиктивного жениха за порог и стала лихорадочно готовить маску. Запрет императрицы на общение со мной ещё никто не отменял. Пока Кира с феем доразлили бутыльки, я приготовила чёрную маску, полностью закрывающую лицо, с сеткой, покрывающей волосы.

Наш маленький Орел зачаровал оставшиеся бутыльки, и их ряды приятно радовали глаз. Я аккуратно записала в тетрадь всю бухгалтерию и выдала служанке суммы для новых закупок.

Часть наливок мы сложили в корзину. Туда же отправился карнавально-маскировочный костюм. N, фей и Ко с собакой двинулись в сторону Гвардейской.

Наша процессия притягивала внимание всех и вся. В середине я, тащившая корзинку, потому что Кира, идущая справа, волокла тяжеленный горшок с цветком. Слева гордо шествовала Люська, скаля зубами на не успевших свернуть с нашего пути. Вот реально, собачонка в душе чувствовала себя волкодавом. Над Люсей, хлопая стрекозиными крылышками, с низким гулом летел на бреющем полете серьёзный фей.

Пока шли, заметила несколько дамочек, внимательно осматривающих меня и чётко фиксирующих все детали одежды. Соглядатаи императрицы. Ну, вот что тёте неймется? Хотя, наверное, понимаю. Хочется хоть где-то диктовать свою волю дракону, пусть даже сыну.

В гвардейской мы были первыми. Фей полетел готовить Кровавую Мэри.

Кира с цветком встала на позицию, я переоделась и уселась за стол, набрасывая варианты переделки одежды на завтра. Тратиться на новую — жаба душила.

Скоро и подруги подтянутся.

Глава 16

Я, вспоминая свой гардероб, рисовала варианты изменений с минимальными вложениями. А так как он был донельзя скудный — глубоко вздохнула. Эти метания с весом до добра не доводят, а доводят до пустого кошелька. Беда полная. Мне еще два платья перешивать, и до пеньюара надо наконец добраться, а то как в простыню в него заворачиваюсь. А кстати, что там можно из него сварганить?

Я хихикнула, вспомнив, как читала Джарлетту книгу, где велено было одеваться для соблазнения. Хотя, может, они и правы? Наливка — прекрасное начало, но это прелюдия, а далее? Может, мне самой учебник по такому делу сотворить и книжкой выпустить. Фантазия разыгралась, и Остапа понесло.

Я стала набрасывать топики, короткие туники с разрезиками и симпатичные шортики. Вспомнила кожаные штаны принца и нарисовала кожу-мазо с бесчисленными ремешками. Вау! Даже жарко стало. Подлетел фей и стал кружить над листком, как муха над лакомым кусочком.

— Орёл, это женская тема. Вот соберёшься в свою долину, может, я тебя и премирую за хорошую службу комплектиком для будущей невесты.

Мой фей пригорюнился и шмыгнул носом.

— Кстати, что хотела спросить. У вас там, в долине, в каком возрасте женятся? Ты же постарше сильно Джарлетта.

— Тяжело у меня с этим. Чего ты думаешь, я в Драконью империю потащился? Рыжий я, — никто замуж за такого не хочет. Поэтому решил денег заработать. Подумал, может, кто на богатого жениха клюнет.

Я посмотрела на него внимательным женским оценивающим взглядом. Да — интересный же мужчина! Ну рыжий, ну кудрявый, но симпатичный и порядочный. Как он тогда похищение труселей на себя взял. Герой!

В дверь раздался условный стук. Люська вопросительно посмотрела на меня.

— Свои, — успокоила я свою московскую сторожевую.

Первой пришла Гречанка-Ариадна, потом подтянулись и другие члены подпольной ячейки.

Мы чокнулись чашами с ритуальным напитком. Спели тихо гимн и уселись за стол. Я вытащила из корзины бутыльки с наливкой и выставила на стол.

Девочки взяли их в руки и с восхищением стали разглядывать.

— Ну ты даёшь, Психолог! И название крутое, и выглядят как настоящие, только мелковаты.

Я хмыкнула:

— Ты про настоящие только принцу не говори. Он у нас рекламой займется. Будет, так сказать, лицом нашей компании. А еще девочки ко мне под крыло Вольный город перешел. — И я рассказала про посещение Веселого Кукуя. — Так что чувствует мое сердце, когда вся эта катавасия с помолвкой закончится — уеду я туда. Душку Хренова заберу и буду там жить. Фейхуовка моя рядом опять же. Макарену с кем будет петь.

— А мы? — грустно протянула Чина-Светик. — Ну, только жить весело начали. Мы же в этом дворце уже лет тридцать обитаем. Надоел он нам хуже некуда. У меня дочка выросла, муж в родовом замке сидит мемуары пишет, а я? Скучно.

— А вы моими представителями здесь будете и в гости в Кукуй приплывете, вон у Гречанки сын несколькими торговыми кораблями владеет.

Гречанка кивнула. Тут выступил фей, тоже хлебнувший с нами ритуального коктейля:

— А с Психологом улечу. Расторгну контракт и улечу. Вот честное слово! Человеком только сейчас себя почувствовал. Вы ко мне с уважением, с душой, а все остальные как золотую рыбку только и вызывали.

Тут Кирра-Айриша вгляделась в его рыжую шевелюру и, что-то вспомнив, сказала понизив голос:

— Девочки, я сегодня родственницу свою в клуб представлю. Прозвище Динь-Динь она взяла. Из-за внешности очень страдает, уже лет десять все никак замуж не пристроится. Характер испортился, только я с ней, кое-как и уживаюсь. Может, ей с нами повеселее будет. Если начнет вредничать — не обижайтесь сильно.

Мы кивнули.

— Я тоже одну вдову представлю, хотя насели на меня со всех сторон, и вступительный взнос не пуганул, — взяла слово Гречанка-Ариадна. Даже взятки предлагали. И я их понимаю, с тобой хоть какое-то движение в нашей сонной империи началось. Дама взяла прозвище «Пышка». Очень она стеснялась своей полноты раньше, а как на тебя глянула, пока ты в нормальных размерах была, так окрылилась прямо. Декольте побольше сделала, волосы наверх уложила, а то все на щеки навешивала, чтоб размеры скрыть. И потянулись мужчины, как пчелы на медовый цветок. Опылить все норовят. Точно замуж второй раз скоро пойдет.

— А я тоже родственницу подтянула, — вступила Спортсменка-Юлик, — и вроде симпатичная она, хоть и серенькая, но муж все норовит на сторону сбегать. «Рыбкой» назвалась. Она как услышала наш слоган, так на колени бухнулась передо мной: «Хочу, говорит, драконицу в себе разбудить, чтобы гаду своему откусить кое-что за измены».

— Экая она у тебя кровожадная! — испугался фей, — она только у своего хочет или на всех мужчин настроилась?

— Горный Орел, не беспокойся, — успокоила я фея, — если уж ей сильно захочется, так мы ей сами подберем кандидата для этой миссии зубы поточить, но тебя в обиду не дадим.

— А у моей претендентки в наши ряды — всё прекрасно, — выступила Чина-Светик. — И муж хороший, и сама красавица. Пчелкой будет у нас числиться. Все хорошо, но только делать ей нечего. Вышивать и интриговать надоело. Вот прямо, как и нам. А таких здесь пол-империи.

— Раздувать организацию не будем,— строго сказала я. — Я от одного слышала, что человеку комфортнее находиться в группе не более двадцати-тридцати человек.

Тут раздался стук в дверь: тук, тук-тук, тук-тук.

— Приготовились, — я поднялась и подошла к двери. — Пароль.

— Гостей ждете? — раздалось шепотом с другой стороны.

— Заходите, раз пришли, — и я повернула ключ. — Входи, сестра.

Когда все кандидатки собрались, мы выпили, спели с ними и станцевали традиционную. Потом, как рыцари короля Артура, уселись за круглый стол. Новенькие вывалили на стол вступительный взнос, который милым звяканьем порадовал моё сердце.

— Прежде всего, я рада приветствовать всех новеньких в нашей теплой компании. Мы — несущие луч света в этой империи. Для женщин — главное что? Разговор в компании себе подобных. Выплеск негатива, поддержка и дело. Разбудить в себе драконицу, — я взяла долгую паузу, — это не только про постель, это про то, чтобы самостоятельно принимать решения и встать на крыло: заниматься благотворительностью, устроить театры, путешествовать, в игры играть хотя бы по субботам.

Я отхлебнула коктейль, чтобы промочить горло:

— А для этого нужны деньги. Которые чаще всего где?

Дамы непонимающе мигнули.

— Как правило, в толстых кошельках мужей и отцов. Так?

— Точно, — забормотали последовательницы Клары Цеткин.

— Поэтому нам нужно самим начать зарабатывать. Вначале на наливках. Процент от продаж будет оседать в ваших карманах. Часть прибыли мы будем вкладывать в новые предприятия. В том числе и в женское белье.

Я поднялась:

— А теперь, членам нашей организации, предлагаю устроить соревнование: кто больше продаст наливок за завтрашний день. А вознаграждение будет, — я помахала листочком с нарисованными образцами белья, — вариант этого шикарного комплекта. Кто за?

Девочки одновременно подняли руки и стали жадно пожирать глазами нарисованных тёток в коротких пеньюарах и микроскопических трусиках.

— Это что? — восхищенно спросила Рыбка.

— А это то, что заставит твоего мужа дома сидеть, а не по бабам бегать.

— Рыбке хорошо, у нее муж есть. А мне он зачем? — грустно хлюпнула носом Динь-Динь. — Вот кто меня возьмет.

И она выпустила из-под глухого платка прядь ярко- рыжих волос.

— Замучилась уже мукой пудрить. А замуж хочется, — всхлипнула рыжая, — и пожаловаться некому.

Фей, пивший с нами наравне, взлетел как в замедленной съемке и завис напротив печальной Динь-Динь, завороженно уставившись на её прядь волос.

— Нет! — вскинул он ко лбу руку и, театрально отвернувшись, продекламировал: — Разве можно прятать такую красоту? Это преступление!

Даже сквозь маску было видно, что родственница Светика зарделась:

— Что это вы такое говорите? Вы меня без маски и не видели еще.

Фей, подбоченясь, подлетел к ушку девушки и пропел:

— Я сердцем чувствую такую красоту. Вы знаете, уважаемая Динь-Динь, что рыжий цвет — это не цвет волос, — он поднял ручку с указательным пальцем и покачал им, — это состояние души. И я наконец-то нашел родственную!

Он подлетел поближе и что-то стал нашептывать Рыбке на ушко.

Мы с остальными переглянулись. Судя по всему, и новая сестра, и бармен были потеряны для тайного общества. Они даже не заметили, как мы пересели к камину.

— Девушки, — продолжила я, — возвращаемся к комплектам. Это прежде всего себе нужно, чтоб почувствовать себя красоткой. А когда ты знаешь, что у тебя под одеждой, ты и в одежде будешь выглядеть сногсшибательно. Все вокруг будут чувствовать твою уверенность в себе и… — я сделала паузу, — некую тайну. У меня в корзине с десяток наливок. Сейчас Киру отправлю за оставшимися. Хранить бутылки будем здесь. У нас же еще принц в деле.

Я отправила служанку в покои за оставшимся товаром, и когда запыхавшаяся Кира приволокла две полные корзины бутыльков с наливками, то стала выставлять их прямо на пол. Только расставила, как в дверь раздалось:

—Тра-та-та, та та, тра-та-та.

— Не поняла, — размышляла я вслух. — Это условный стук покупателей от принца. Но их время с 12:00 до 15:00.

Я подошла к двери и склонилась к замочной скважине. За ней виднелся чей-то глаз. Потом возникли губы, и до нас донёсся шёпот:

— Я от принца. Хочу приобрести три, нет, четыре бутылька «Яиц дракона».

— А ничего, что время продаж с 12:00 до 15:00, а сейчас уже вечер? — повозмущалась я для порядка.

— Готов платить две цены, — донеслось до меня. — Боюсь, что к завтра всё разберут.

Потом неизвестный помялся и продолжил:

— Вообще-то нас уже здесь человек десять в очереди.

Я развела руками и приоткрыла дверь. Кира вручала бутыльки и принимала деньги. Видимо, набежали ещё и послышались возмущённые крики издалека:

— Один бутылёк в одни руки! Нам же не хватит!

Через минут десять пол опустел, а за дверью возмущалась неудовлетворённая толпа мужиков.

— Расходитесь, господа. Возвращайтесь завтра к 12. А кто будет сильно орать — в черный список запишу и ничего не получите, — грозно прошипела я в щель.

Толпа орать перестала, но стала, шушукаясь, составлять списки. Договорились дежурить по очереди, чтобы не пропустить особенно наглых.

Я вернулась к девушкам:

— Мне кажется, в наших соревнованиях выиграл принц. Может, ему тоже комплект приготовить новый вид трусов, не до колен, а укороченный вариант? Отправить с друзьями купаться и прорекламировать ненароком.

И я набросала варианты.

У Спортсменки-Юлика загорелись глаза:

— Девочки, это золотое дно! Можно же салоны организовать для женщин и для мужчин, и приватные комнаты для пар, чтобы вместе выбирать. Всегда мечтала стать законодательницей моды!

— А я бы салон для полненьких открыла, — забормотала Пышка, — и назвала бы «Лакомый кусочек».

Рыбка загорелась:

— А я сама хочу это носить! И только попробует мой теперь на сторону бегать.

А потом случилось это.

Во время обсуждения мы совсем упустили из вида братство рыжих. И только когда послышался шум брошенной на стол маски и Динь-Динь решительно поднялась, мы решили повернуться в их сторону.

Наш пьяненький единственный мужчина взмахнул палочкой, розовые искры посыпались из нее, облаком осыпав рыжеволосую девушку, потом чпок… и напротив нашего Горного Орла повисла прехорошенькая фея в зелененьком платьице.

Мы обомлели.

— Пипец, — прошептала Кирра-Айриша, — что я тёте скажу? Интересно, а обратно можно?

— Нельзя, — медленно проговорила я, уставившись на бросившихся в объятья друг друга фей. — Ты же помнишь: один человек — одно желание. Ну, наш Орел дает!

А Динь-Динь подлетела к нам и заговорила тонким голоском:

— Ну вот да. Видимо, поэтому и замуж не могла выйти раньше, потому что суждено было феей стать. Что мне светило? — А ничего хорошего.

Мы, онемев , замолчали.

— И надоело мне мои волосы прятать. Свободу рыжим! Вы меня поддерживаете?

Тут мы отмерли и, конечно, заголосили на восемь голосов:

— А то! Вместе мы сила. Подружками невесты все под суд, если что, пойдем.

— Тогда собирайтесь. Прямо сейчас к договорному камню поедем. Правда, милый? — повернулась Динь-Динь к фею. Горный орел сглотнул, видимо, только осознал, во что вляпался с пьяна, но принял судьбу и кивнул. Ну вот, говорю — настоящий мужик.

Я повернулась к Ариадне:

— Гречанка, а что насчет запрета императрицы? Мне же сейчас без маски с вами придется ехать?

Та задумалась вначале:

— Это же помолвка. Мероприятие официальное. Нормально.

Я схватила Люси под мышку, дала ценные указания по поводу подготовки новой порции наливок Кире и двинулась за моими девушками.

Около гвардейской сидел одинокий мужчина на припёртом откуда-то стуле и держал в руках список жаждущих. “Зайцы не пройдут”, — говорил его строгий вид.

По пути наша процессия нарвалась на Джарлетта. Когда он увидел летящую рядом с Орлом фею, заморгал глазами, даже протер несколько раз, видимо, испугавшись, что зрение сбоит. Я сунула ему собачонку.

— Забери Люси. Свадьба у нас тут намечается. К договорному камню подружками невесты поедем.

— Вы откуда её взяли? — склонился надо мной принц, косясь на невесту.

— Долгая история. Наш фей, оказывается, очень обаятельным оказался, родственницу Айришы соблазнил раем на дереве.

— Да что ты? — задумчиво проговорил принц оглядывая нашего Орла. — Может, у него мастер-класс по уговорам взять?

— Ах, еще момент. Ты, как лучший продажник дня, выиграл комплект соблазнительных трусов. Поздравляю. Вот. — И я вытащила измятые рисунки с эскизами белья. — Ты какие предпочитаешь?

Джарлетт взял в руки листы. Глаза его расширились, а брови убежали наверх. Дракон превратился в кота и нежно замурлыкал:

— А что это за прекрасные элементы на женских фигурах? Ох, красота-то какая. Это тоже ты придумала?

— Принц, вы не туда смотрите! — я ткнула пальцем в мужскую фигуру. — Сюда смотрите!

— А тебе что нравится больше? Вот это вообще сказочно выглядит, — ткнул он пальцем в кожа-мазо с ремешками. Снизу рисунка надпись в скобках гласила: (кожаные штаны принца).

Я хмыкнула:

— Хочешь, тебе такие сошьем?

— Мне можно и попроще,— показал на укороченные боксеры. — А вот тебе…

Я выдрала у соблазнителя листки:

— А меня вам в этом увидеть не светит. Я тверда в своих убеждениях!

Люська поддерживающе тявкнула.

— Молчи, предательница, — рявкнул на нее принц. — Лучше бы помогла.

Я засмеялась:

— Она не может. У нас суровое женское братство, — и, потрепав собачонку, я побежала за девочками.

В парке мы обломали ближайшую клумбу, сплели веночки и, набившись толпой в экипаж, поехали к брачному камню.

— Фей, а тебе есть куда жену молодую привезти? — шепнула я новоявленному жениху. — Не в наливочной же вы устроитесь?

— Домик на дереве намагичу, со всеми удобствами, напротив твоего окна, — важно ответил Фей.— А предметы роскоши на доходы от наливок закуплю. Моя жена во дворце настоящем будет жить.

У родственницы Айришы было явное чутье на мужчин. Вон какого хозяйственного отхватила. Золото, а не муж! И я уважительно взглянула на нашего Орла.

А у договорного камня мы исполнили наконец свою давнюю мечту и хором проорали:

— Совет да любовь!

Благословили Фея лететь вперед — вить гнездо брачное, а сами девичьей компанией уселись в экипаж. А я, вспоминая эротические фильмы, стала давать советы новобрачной: как плечиком повести, как ножку заголить, как повернуться.

Рыбка с Пышкой откуда-то выудили блокноты и начали конспектировать. Чувствую, это консервативное общество ждут большие перемены. Как бы меня за эти нововведения раньше срока в Кукуй поганой метлой не погнали.

Светиана, наслушавшись, пробормотала:

— А не скататься ли мне к мужу в родовое гнездо? А то там он уже мхом покрылся со своими мемуарами. Комплектиков нашью новых, может, зажжем с моим, молодость вспомним.

Только Ариадна грустно вздохнула:

— А я благотворительностью займусь на заработанные деньги.

Помахали белыми платочками Динь-Динь, отправив ее в новенький замок на дереве, и отправились по покоям.

Киры не было, видимо, опять к возлюбленному побежала, а я, сладко потянувшись, хотела было уже переодеться в ночнушку да баиньки, как под дверью что-то зашуршало и через щель вползло письмо.

Глава 17

И кому не спится так поздно? У меня новый поклонник? Или старый? И тому и другому ничего не светит, пока я под помолвкой. Вот решится все с львиным царством, и я буду свободна от обета целомудрия. Вторую ночь толком не спавши, уже голова еле соображает. Зевая во весь рот, подошла к двери, наклонившись, подняла конверт и вытащила из него лист на гербовой бумаге с вензелями.

А не спалось Его неугомонному Сиятельству.

«Дорогая моему сердцу, Никафондора!» — эка как его завернуло. Что это принца так в высокий слог понесло? Трусов нового фасона захотелось побольше?

«Мое сердце трепещет от любви к тебе». — Чего? Я протерла глаза и еще раз перечитала строку. Нет, не померещилось. Ну да, так и есть. Трепещет у него от любви всего. Он наливки что ли сам наглотался, чтоб его так затрепетало? Ну, дурень тогда, не побоюсь этого слова, и полный. Изменять ему мне нельзя, а как заговор высокой потенции выветривать — я не представляю. Мне принц, конечно, нравится, но помогать ему в этом деле я не буду. Мне себя для Хренова нужно поберечь. Я же Джарлетту свою позицию четко обозначила.

«Я мечтаю выразить свои чувства тебе при свете звезд». — Может, он просто упился? — продолжала я размышлять о странностях поведения Джарлетта.

«Приходи на черную лестницу в правом дворцовом крыле». — Это типа: селянка, хочешь большой и чистой любви, как в том старом развеселом фильме? Ну, я понимаю, на сеновал бы позвал, но на черную лестницу? Какие там звезды? Он мне о чем там вещать будет на ступеньках? Что-то принца переклинило.

«Я буду ждать тебя там через десять минут. Твой Джарлетт». — Заболел. Ей-Богу заболел. Зайду я к нему в покои, лоб потрогаю. Не должен еще на лестницу убежать. Рано. Даже ключ с собой взяла, вдруг бедный лежит в постели, помощи врачебной ждет.

Пришла, постучала. Тишина. Открыла дверь. Никого. Постель заправлена.

— Люсии, — позвала я собачонку. Но ни принца, ни нашего волкодава в покоях не наблюдалось.

Что делать? Идти на лестницу? Что-то подсказывало моему полусонному, подвыпившему уму, что это делать не стоит, и моя чуткая попа тоже предостерегала меня от такого шага. Вдруг там и надругается надо мной Сиятельство, опившееся фейхувёой настойки.

Только я эту мысль подумала, как тело мое вдруг само собой развернулось и ноги прямо понесли меня в сторону черной лестницы. Ну что я только не делала, чтоб взять под контроль сбившуюся с пути истинного физическую ипостась. И ругала, и обзывала тряпкой. И грозила лишить душки Хренова. От последней мысли оно вообще разогналось до олимпийской скорости. И я, опустив вожжи управления, доверилась инстинктам размножения.

Руки рванули дверь на себя. А вот и нет. Заперто. Мозг хихикнул. Иди, Никуся, домой — облом тебе. Руки не останавливались, продолжая тянуть на себя. И когда, разочарованная в глубине души, я уже собралась уходить, она открылась. Правда, в другую сторону. Бывает. И я сделала шаг за порог. Дверь за мной захлопнулась. Темно было как под пузом у дракона — не видно ни зги.

— Джарлетт! Ты где? Ты живой? — позвала я тихонечко.

А в ответ тишина. Блин. Стрёмно-то как. Даже телесных ласк расхотелось. А потом рядом раздался шорох. Меня схватили за плечи и к горлу приставили что-то острое. Я застыла как ледяное изваяние. Дрожь поднялась откуда-то из желудка и разбежалась по конечностям.

— Пришлааа, — шепнули мне в ухо знакомым голосом. Ну, какая я дурра, ну чувствовала, что что-то не то, ну какого рожна я поперлась на эту лестницу? Сильны мы все задним умом! А голос герцога Клекота продолжал вещать мне на ушко. Да, блин, я и так боюсь. Вот что ты ко мне прицепился?

— Умная сильно оказалась, про жен напела моих, — цедил абьюзер, таща меня по лестнице наверх, под те самые звезды, посуленные в письме.

— Стервы вы все. Как и любовница отца. Довела мою мать, что та с крыши скинулась. Теперь все гадины летать будете: кто с лошади, кто с лестницы, а кто с крыши.

Нет, так не бывает! Чтобы погибнуть два раза в разных мирах и каждый раз одинаково! Это называется небесный беспредел! Я стала упираться и хвататься за перила, но эта сволочь маньячная нож так прижал к горлу, что ещё чуть, и мне кислород перекроется. Главное головой не мотнуть, я даже крикнуть боялась, чтобы не порезаться ненароком. А крыша всё ближе. Он ногой пнул дверь, а здесь эта собака наружу распахивается. Вот если бы внутрь, он бы руку отпустил, и я бы вывернулась, но не повезло.

Этот гадючий сон был в руку, и лететь мне теперь аки птица, если никто на помощь не придёт. А вокруг никого, только самцы птичек поют, самочек приманивают. А мой самец где? Ау? Шарится, Люську выгуливает, небось.

Люська! Я услышала где-то далеко визгливый лай. Я её тембр даже при великом стрессе опознаю. Девочка моя несется мне на помощь. Вот что значит девичья дружба. Может, герцог боится собак, особенно таких мелких и кусачих. Клекот тоже услышал душевный надрыв имперской тваринки и потащил меня живее. А у меня прямо как крылья за спиной выросли, я наглеть стала, каблуками за крышу цепляться.

Слышу, ещё шаги бухают по лестнице вперемежку с визгом Люськи. Неужто самец мой фиктивный мчится? А гадина эта высокородная меня уже к карнизу подтащила, шипит себе под нос ругательства. Всё — напрочь крышу снесло у маньяка.

Слышу, дверь распахнулась. Собака залаяла совсем рядом. Клекот со мной развернулся, меня на самый край поставил.

— Остановись! — кричит принц.

Смотрю, Джарлетт застыл как каменный, в метрах пяти от нас. Глаза только сверкают. А герцог как смехом гомерическим разразился, актеришко недоделанный, и меня отпустил. Балансировала я на краю, как канатоходка, но сила тяжести оказалась сильнее моих изгибаний. И падая вниз, я, как в замедленной съёмке, увидела превращающегося в дракона Джарлетта, в прыжке вспоровшего когтистой лапой безумного герцога и нырнувшего за мной вниз.

Лечу я, ногами дрыгаю. Волосы развеваются. Романтично, наверное. В свете мириадов звёзд к грешной земле летела прекрасная невинная девушка с русыми волосами, которые в свете луны блестящим облаком окутывают её спортивную фигурку, и орала благим матом.

Дракон успел схватить меня в последний момент, когда я уже почувствовала совсем рядом запах ночных цветов, и, раздирая о ветки деревьев свои кожистые крылья, взмыл в небо, к тем самым пресловутым звёздам. От перегрузок и пережитого ужаса я просто отключилась.

Очнулась я от света фонаря, лупившего мне по глазам даже сквозь закрытые веки. Приоткрыв глаза, я обнаружила, что лежу на чём-то твёрдом и холодном, а надо мной нависла круглая луна.

Последнее, что я помнила — это лапы дракона. Где он, кстати? Что-то тёплое грело мой правый бок. Я повернула голову. Принц с закрытыми глазами лежал рядом. Я присела и огляделась. Узкая плоская площадка на вершине горы среди горного массива. Куда нас занесло?

— Джарлетт, — дотронулась я до него легонько. Принц не двигался. Помер? Я приложила ухо к его груди. Нет. — Я выдохнула. — Дышит. Я опять толкнула его. Вставай, родимый, я понятия не имею, где мы и как тебя спускать отсюда вниз. Я ущипнула его за щеку. Тишина. Разорванная на груди рубашка оголила его мускулистый торс. Я вспомнила, как отпихнула его в библиотеке. Жалко, конечно, что он не в виде дракона здесь валяется пузом кверху. Столько замечательного можно было бы разглядеть, да еще при таком мощном освещении.

Я наклонилась к его лицу и, пользуясь его полной беспомощностью, разглядывала его, потом провела пальцем по носу, скулам и губам. Мои волосы волной упали ему на лицо. Один волосок ветром залетел в ноздрю, и он оглушительно чихнул, но глаза так и не открыл.

Я пощекотала своей прядкой его нос:

— Ты притворяешься. И уже пришел в себя.

— Неправда ваша, я без сознания, тяжело ранен и вообще умираю. И одна глупая девчонка, которую за какой-то надобностью понесло на крышу с убивцем, это не понимает. И даже спасибо не сказала.

Я тихо засмеялась:

— Спасибо за то, что ты меня поймал, — и опять пощекотала прядкой его губы. — Ну как? Ты оживаешь?

— Нет, — помотал головой принц, — только поцелуй истинной любви сможет излечить мои раны и вернуть волю к жизни.

Я чмокнула его в щеку.

Джарлетт приоткрыл один глаз и с укоризной сказал:

— Ника, тебе не стыдно? Ты с Хреновым за пару гвоздичек целоваться в губы собиралась, а меня за спасение в щечку губами ткнула.

И он опять закрыл глаз и вытянул губы трубочкой.

Да гори оно все голубым пламенем Газпрома, и я прильнула к нему, как будто первую помощь при остановке дыхания оказывала. Голова закружилась. Сильные руки обхватили меня. Как-то быстро и пуговички на моей рубашке расстегнулись, и брюки с него как заговоренные сами сползли. Вот есть чудеса на свете. И что мы там только не творили, всю камасутру в действо притворили, и камень не такой уж и холодный оказался, а раскалился как печка. Угомонились мы только к рассвету, когда солнце начало подрумянивать щеки ночному небу. Я лежала, закинув на него ногу, и выводила пальцем замысловатые узоры на его груди. Как дорвавшаяся до сметаны кошка, я только не урчала от удовольствия.

— Как ты, кстати, про крышу узнал?

Джарлетт гладил меня по голове, перебирая волосы:

— Да Люси это все. Ко мне сначала пришел слуга и потребовал, чтоб я к матери явился под очи гневные. Я собаку взял да и отправился к ней. Прихожу, а она спит давным-давно и никого ко мне не посылала. Я Люси хотел у нее оставить да к себе вернуться, как собачонка эта лупоглазая насторожилась, носом повела и рванула из покоев по коридору. Бежит и визжит, как будто ее режут. Вот вернемся, я эту морду расцелую — честное сиятельное. Сразу понял тогда, что одной неразумной баронессе, — он легонько щелкнул меня по носу, — опасность смертельная угрожает. За собакой побежал. Она на крышу привела, а там ты с герцогом. Я как увидел нож у твоего горла — у меня реально в голове помутилось. Как тебя туда занесло, неугомонная ты моя?

Я и рассказала про письмо, и как меня ноги потащили на черную лестницу.

—Глупая девчонка, — улыбнулся принц, потом повернулся ко мне и внимательно всмотрелся в мои глаза. — А сейчас замуж за меня пойдешь?

Я вздохнула и отрицательно помотала головой.

— И даже от короны принцессы откажешься? Она красивая.

— Не нужна мне эта корона, Джарлетт. Мне нужен только муж в единоличное пользование. Ты мне очень нравишься. Правда. Но делить тебя с властью, гаремом и мамочкой — я не хочу.

Он приподнялся и навис надо мной. Черные волосы свесились и переплелись с моими русыми прядями:

— А если я скажу, что люблю тебя? И влюбился уже тогда, когда мы за шторой толкались. Не выходила ты больше у меня из головы. Такая смешная и вредная, самоуверенная.

Я опять покачала головой.

Он тяжело вздохнул и поцеловал меня в кончик носа. Потом, улыбаясь, спросил:

—Хорошо. А за простого главу охранного агентства Веселого Кукуя замуж выйдешь?

У меня глаза стали как два пятирублевика:

— Ты это серьезно? Готов от короны отказаться ради меня?

— Не нужна мне эта корона, Ника. Мне нужна жена, которой не нужен принц, но нужен мужчина.

И мы поцеловались. Потом еще раз поцеловались. Когда мы наконец скрепили брачный союз, солнце уже встало и стало нас потихоньку поджаривать. Дескать, пора и честь знать, но мы никуда не торопились, обсуждая будущее.

— Прилетим сейчас во дворец, заберем Люську и полетим в твою Фейхуовку.

— А мама твоя не обидится, что мы собаку увезем?

— Она уже давно говорила, что Люси у неё уже только номинально, и что она давно уже привязалась к противной баронессе. Открою охранное агентство. Буду заказы на сопровождение кораблей брать.

— Как назовешь свое предприятие? — полюбопытствовала я.

Джарлетт задумался, потом, хохотнув, сказал:

— Ну если уж на то пошло, то чтобы бренд не менять, назову “Стальные яйца”.

— Вау,— поддержала я, — звучит мощно и страшно. А можно задать один вопрос?

Бывший принц вопросительно посмотрел на меня.

— А какого размера твое достоинство, когда ты дракон?

Тот засмеялся и пообещал:

— Если будешь себя хорошо вести — покажу как-нибудь.

Вернулись во дворец мы после обеда. Сверху он напоминал разворошенный муравейник. И когда мы опустились на землю, к нам рванули все, кто ни попадя. И императрица с императором, и девочки мои, наплевав на запрет общения с баронессой нон грата, и, конечно, с радостным тявканьем Люська.

Я подхватила собаку на руки и наглаживала эту ушастую довольную морду. А Джарлетт объявил всему честному народу, что он скидывает с себя корону принца и улетает со своей невестой в славный город Веселый Кукуй. Сказать, что все обомлели — это мало сказать, даже насекомые замолкли и прислушались. Только Люси ободряюще квакнула, не забывая вылизывать мне лицо. Принц, уже бывший, правда, добавил пару резких слов про герцога, и что этому маньяку — и маньячная, разодранная лапой дракона, смерть.

Разборки с сыном правящая верхушка прилюдно решила не устраивать, решив сделать это в тесной доверительной обстановке. Когда Джарлетт глянул на меня, приглашая в эту теплую, местами припекающую обстановку, я замотала головой так, что она чуть не открутилась. Свят, свят, я лучше домой вещички паковать.

Джарлетт демонстративно чмокнул меня в лоб и пошел к родителям в императорские покои, а я в сопровождении подруг направилась к себе.

Перво-наперво отправила Киру за завтраком для меня любимой. Жрать, я не побоюсь этого слова, захотелось так же, как и в первый день моего попадания в это тело. Потом я отправилась в купальню, усадив подруг за стол и сказав:

— Ждите. Такое расскажу!

Девочки извелись, пока я смывала с себя ночные похождения. Даже пробовали в купальню просочиться, но я предусмотрительно закрыла дверь, а они в скважину верещали:

— Ну начни хотя бы!

Ну я и проорала , нежась в теплой пене:

— Вначале было слово…

Отстали они от меня, даже поесть дали, но сверлили глазами укоризненно. Дескать, не любишь ты нас, видишь, от любопытства томимся. Утолила я их голод только после того, как сама наелась. И куда в меня только влезло! Видимо, утехи ночные калории пожирают в большом количестве.

— С письма все началось, — стала я рассказывать девочкам свои приключения. — Вот, видимо, так у нас, у девочек, женский мозг противоречиво устроен. Как две личности сидят — умная и дура. Поумней — “не верь”, говорит, “письму”, а подурней — “может сбегать и одним глазком глянуть?”. А когда еще и инстинкты в спор вмешиваются — пиши пропало. Умную тапками забросали, и рванула я прямо к герцогу в лапы. Это он за мамашу свою, любовницей папеньки обиженную, всем девушкам мстил, и женам, и не женам. На голову совсем больной оказался. — Рассказывала я, попивая чаек и поглощая булочки. — Люська, спасительница, опять выручила и Джарлетта привела. Тот меня и спас.

Я замолчала.

— И?

— Ну и “и” было. Согласилась я за него замуж пойти, если он от короны откажется. Ну не могу я, девочки, гарем вытерпеть. Для меня путь в жены принца — путь в Соляную пещеру. Я же от ревности всех жен, будущих, перетравлю. Разводы здесь не предусмотрены, так что — если только смерть других жен не разлучит нас.

В окно постучали. Две фигурки со стрекозиными крылышками выписывали кренделя за стеклом. Кира впустила семью компаньона.

— Никусь! — да что ж это такое, на одну брачную ночь тебя нельзя оставить без присмотра! — завопил фей. — Вот и Динь моя тоже так считает, что за тобой, бедовой, глаз да глаз нужен. Знаем уже все новости. Поэтому с вами улетаем в Кукуй. Сейчас мухой к императору, заявление положу на стол об увольнении.

Я кивнула:

— Все хорошо, конечно, — только с очередью у гвардейской что делать? — выступила вперед Кира и поставила на стол увесистый горшок с монетами. — Я все распродала, а еще меня заставили списки ожидания записать,— и она помахала увесистой кипой бумаг.

— Феюшка, — обратилась Ариадна к Орлу, — поживите еще месяц здесь. Впрок запасов наделаем, а потом кораблем отправим вас в Кукуй. Чан надо правда куда-нибудь перетащить. К нам может и не получиться — мы теперь с черными метками императрицы за общение с тобой без масок. Нас теперь тоже могут из дворца погнать.

— К Джарлету! — выпалила я. — Покои за ним все равно останутся. Сын как никак. Киру к нему типа хранительницей покоев на месяц назначим, и будет она у нас там наливку гнать.

Я похлопала служанку по руке:

— Потом сама решишь. Приданого заработаешь. Можешь ко мне в Фейхуовку, можешь замуж.

Я повернулась к девочкам.

— А Джарлетта попрошу раз в три месяца прилетать — наливок новых привозить. Вы в городе представительство нашего клуба откроете. Салоны. Что думаете на это?

Все радостно закивали, но потом тяжело вздохнули:

— Как же мы без тебя-то будем? Привыкли уже.

Мы еще с девочками пообсуждали какое-то время планы, пока не пришел Джарлетт. Подруги расцеловали меня, пустили слезу и пошли паковать вещи. Черный кружок, как третий глаз, четко проявился на их лбах. Феи с Кирой удалились в наливочную, заговаривать новые бутыльки.

Джарлетт подошел ко мне и обнял:

— Свадьбу где справлять будем? Здесь или в Кукуе?

Я задумалась, почесывая запястье с помолвочным цветком. Зудеть он стал немилосердно, заразу что ли занесла случайно или аллергия пошла на будущий брак.

— Да в Кукуе.

— Прилетим тогда и сразу к договорному камню пойдем, — улыбнулся Джарлетт. — Я надеюсь, ты мне камасутру сразу дашь почитать?

Я засмеялась, отстраняясь:

— Я ее наизусть помню. Продемонстрирую на примере. Ой, да что у меня так запястье чешется!

И я вытянула вперед руку. Джарлетт и я уставились на мое расчесанное запястье.

— Это что это за художества у меня появились? — растерянно спросила я, рассматривая татуировку. Мой цветок дал три бутона — два голубых и один розовый.

— Джарлетт, радость моя, скажи, что это не то, что я сейчас думаю!

Но мой милый молчал, только глупая счастливая улыбка появилась на его лице.

— Мамочка моя! Тройня??

Глава Заключательная. Наипрощальная.

Проще говоря: ЭПИЛОГ.

К договорному камню мой неугомонный дракон, увидев бутоны на моём запястье, утащил сразу, ещё будучи во дворце. Хорошо хоть переодеться дал. В то самое белое платье со шлейфом. Пока он наматывал круги перед дверью, мы с Киройспешно перешивали свадебный наряд по моей новой фигуре. Хотя что-то мне подсказывало, что с таким аппетитом не долго мне ходить в таком весе. Феи сгоняли за подружками, и те, бросив сборы, охая и ахая, примчались ко мне и стали набиваться в крестные.

— Вы спички тяните, — посоветовала я.

Светиана оказалась в пролете и уже хотела разреветься от такой несправедливости, когда Динь, покраснев, объявила, что у них тоже будет прибавление, но двойня: мальчик и девочка. Светика прямо воодушевила перспектива о двух крестниках, и она гордо стала посматривать на подруженций.

А Джарлетт ходил под дверью и постоянно спрашивал:

— Ну, скоро?

Я даже разозлилась и прорычала в замочную скважину:

— Ну вот что тебе приспичило так!

— Боюсь, — робко пожаловался мой жених.— Ты у меня такая неугомонная и необыкновенная, пока брачный браслет на руке не увижу — не успокоюсь. Вдруг передумаешь.

Девочки отправились к камню в экипаже, а я полетела верхом на моём чёрном драконе. В белом платье со шлейфом, а на голове была корона, моя собственная из волос. Вот как про меня сказали: «Все люди как люди, а я королева»!

Обратно уже муж отпустил в экипаже с девочками, но строго предупредил про трезвый закон с сегодняшнего дня. Ой, ну будто сама не понимаю. И кружил над нами всю дорогу до дворца, зорко высматривая недоброжелателей. Экипажи, видя летящего, грозно пыхающего дракона, сами убирались с нашего пути заведомо.

Обернувшись в человека, вытащил меня из экипажа и на руках потащил во дворец и потом к себе в покои.

— Эх, жаль пещеру не приготовил с грудой золота,— сокрушался он, — ну, у нас всё впереди.

Я хихикнула: на камнях голой попой уже возлежала, а на золотых монетах ещё нет.

— Ника, про детей родителям сообщим? — спросил вечером в кровати Джарлетт.

Я подумала. Сказать, конечно, надо, но императрица сейчас настолько раздосадована, что лучше взять паузу.

— Давай потом как-нибудь. У нас ещё девять месяцев впереди.—Тут я встрепенулась.— А скажи-ка мне, милый, как долго вынашивают драконят? И вообще, их случайно не в яйцах высиживают? Я представила себя сидящей в огромном гнезде из одеял. Может, есть пособие какое по рождению и воспитанию в местной библиотеке? Пока завтра не улетели, надо прошерстить там всё.

Джарлетт засмеялся и успокоил меня:

— Рождаются как обыкновенные дети, только перекидываться начинают в два года, тогда же и летать пробуют, и огнём пыхать учатся.

Мать честная, мне огнетушители тогда понадобятся и мешки с песком возгорания тушить.

— А про книжку ты хорошо придумала,— задумался Джарлетт. — Пойдём вместе. Вот полежим ещё чуть-чуть и пойдём.

Мы полежали, потом ещё чуть полежали, потом пошли в библиотеку и там полежали. Книги в итоге нашли. Под утро, правда. Жадный дракон приволок мешок и сгрузил туда всю литературу по воспитанию и рождению драконьих деток, и первые сказки для послушных драконят. В общем, все что нашел.

Утром собственноручно перетащил в свои покои чан и коробки с готовой продукцией. Киру определил в хранительницы покоев. Почах немного над горшком с золотом. Ведь приятно честно заработанные в руках подержать. Но наступив на свои инстинкты, Джарлетт взял только треть на организацию охранного агентства.

Ариадна связалась с главами Кукуя и объявила, что мы переселяемся к ним. Они так обрадовались, что даже слезы облегчения пустили , и пообещали нам целую ратушу под будущее жилище отдать:

— Мочи нет, госпожа! Замучили супостаты,— жаловались они Ариадне по громкой связи. Джарлетт оказался прав, не только драконы были падки на золото, но и пираты, почувствовав носом ветер богатства, стали как акулы кружить в прибрежных водах Веселого Кукуя.

На следующее утро мы плотно позавтракали, причем Джарлетт, успев ознакомиться с книжкой про беременность, взял этот вопрос в свои руки и стал строго следить за достаточным количеством минералов и витаминов в моём рационе.

— Морковку доешь.

— Не люблю.

— Мало ли что ты не любишь! Ты же хочешь, чтоб у нашей дочки щечки были румяненькие.

Такой скрупулезный оказался — ужас, но ворчала я так — для проформы. Конечно, мне было приятно. Сердце пело и при мысли о детках, и о таком заботливом муже.

Мы с Кирой соорудили собачью переноску, сложив две корзинки. Куда мы без Люськи-то? А собачонка, чувствуя, что мы собираемся покинуть дворец, не отходила от меня ни на шаг, ходила следом как приклеенная, боялась, что мы её забудем. Даже в переноску безропотно забралась.

Джарлетт приготовил тюки с самым необходимым, засунул все в рыболовную сеть, чтоб потом погрузить на спину. Засмеялся, окинув взглядом узлы, меня с переноской, и сказал:

— Всё своё везу с собой.

Девочки мои помахали нам платочками, мы им крылом и полетели.

Пока я была беременна, работала не покладая рук. Мы с Джарлеттом так глубоко погрузились в работу, что только и оставалось пузыри пускать, вкалывая.

Когда муж объявил о приеме в охранное агентство, народ потянулся широкой рекой. Видимо, дело было в названии. Как лодку назовешь, так она и поплывет. Император, кстати, на свадьбу, в тихую от матери, подарок подогнал. Военный корабль. Джарлетт же не только для себя стараться будет, но и рубежи Родины охранять.

Я никогда не видела мужа таким счастливым. У него появилось любимое дело и братья по оружию, которые частенько собирались у нас дома. Первый этаж вообще в общественные площади превратился. Нам пришлось даже гостевые сделать. Там постоянно кто-нибудь ночевал.

Через месяца два прибыли Ариадна с Юликом и феями:

— Никуся, наконец-то ты приняла свой нормальный вид. Больше не позволяй никому над собой магичить, — и они с укоризной глянули на фея, который делал вид, что я не я, и лошадь не моя.

После того как Джарлетт начал меня откармливать полезностями , я и в самом деле налилась как наливное яблочко.

Покрутившись в городе, девочки решили остаться здесь жить. Дома прикупили рядом, но обитали постоянно у нас. А что я могла сделать — крестные будущие.

Мы решили с ними спа-отели открыть. Деньги за столичные салоны белья рекой потекли поначалу. Потом, естественно, нашлись еще умные и стали предлагать такое же белье, такие же комплекты.

Продажу наливок держала в руках Кира. Ну, такая толковая деваха оказалась. Замуж, кстати, вышла за того симпатичного парня, который ей с самого начала глазки строил. Джарлетт периодически летал к ней. Туда бочки с фейхуа отвозил, обратно — горшочки с золотом.

Фей во внутреннем дворе ратуши на дереве новый замок намагичил, лучше и больше прежнего, и периодически гонял с Джарлеттом над пиратами издеваться. Мальчики нашли друг друга. Охранное агентство все чаще стали приглашать для сопровождения судов. К моим родам у Джарлетта уже было в подчинении два корабля. Второй он назвал «Никафондора». Меня, конечно, немного клинило, когда они обсуждали, что Никафондора течь дала или мелкого ремонта требует. Так и хотелось посмотреть, с какого места у меня подтекает.

За девять месяцев Веселый Кукуй стал второй столицей нашей империи. Джарлетт надавил на бедных соседей, и они вступили с нами в бизнес-сговор по расширению города. Дотянулся Кукуй и до моей Фейхуовки. Но её решили оставить садом, наставили беседок, и теперь все горожане, да и не только местные, весной приезжали сюда созерцать цветение экзотической ягоды.

Ближе к родам доехали до нас и Светик с Айришей. Ещё и мужей своих прихватили. Какая разница, где мемуары писать. Муж Айришы, оказывается, тоже любил лошадей, и мы с ним напополам организовали конюшни и ипподромы, что еще больше прибавило плюсиков городу.

Джарлетт сгонял в соседнюю империю, купил и притащил в лапах породистого скакуна для разведения. Правда, у того после полета нервный срыв был, и нам пришлось его успокоительными дня три отпаивать, но потом коник развернулся не на шутку.

Периодически мой любимый тоже участвовал в скачках, и я всегда, сцепив зубы, ставила на него, даже зная, что его лошадь не победит, ну что не сделаешь ради мужа. Даже если он не прав, все равно буду стоять сзади и подавать ему патроны.

А потом у нас родились тройняшки. Черноволосые, похожие на своего отца драконята. Только доча смотрела на меня моими голубыми глазами.

Принц сдуру решил присутствовать при родах. Пригласили повитух и лекарей. И когда мой бесстрашный гонитель пиратов в третий раз выпал в обморок, я не выдержала и взмолилась:

— Отнесите вы его тушку уж куда-нибудь и заприте до поры до времени. Мне уже рожать скоро, а вы решить не можете, кому помогать, мне или ему. Джарлетт, когда очнулся, начал двери выносить, чтобы опять бухнуться к моим ногам в спасительном забвении. Но двери были крепкие, дубовые, и когда он их разнес и ворвался в мои покои, ему вручили три орущих свертка.

Ну, естественно, к Джарлетту прибыла делегация из дворца с предложением принять опять корону, но мне так понравилось жить вдалеке от свекрови, что я категорически помотала головой. Императрица все еще дулась, точнее, не так. Уже она и рада была наладить отношения, но как это сделать, чтобы не потерять лицо — не знала. А мне было не до того.

Мне помогали все, кто только мог. И девочки возились с малышами, про Джарлетта и говорить не стоит. Он проштудировал все книги про воспитание драконят и выучил их всё наизусть. Помогал их укачивать ночами, когда они мучились коликами. Потом его боевое братство организовало даже дежурство в ночные часы. В три месяца, по словам мужа, у драконьих младенцев начинали зреть в желудке огненные камни, которые приводили к вздутию их сладких животиков. Помогало катание в коляске по булыжной мостовой. Старейшины отгородили ближайший квартал высоким забором, чтобы гости случайно не забрели на центральную площадь и не испугались вида трех увешанных оружием воинов, гуляющих далеко за полночь с детскими колясками и поющих низкими голосами:

— Баю-баюшки-баю, не ложися на краю,

Придет серенький волчок и получит по башке.

Если бы не знала — сама бы оторопела от такого зрелища.

В весе после беременности я прибавила. Килограмм десять точно, но когда я раздумывала, худеть или не худеть, Джарлетт резко возразил и показал кулак летающему рядом фею:

— Я всю жизнь любил полных блондинок. Не вздумай, фей, даже палочку на эту тему доставать и разбивать мою голубую мечту о такой жене.

Спа-центр отстроился. Фей зачаровал кучу бассейнов, и места в оздоровительный центр бронировали за полгода. Даже император был замечен на лежаках.

Филиал женского клуба расцвел и здесь. Один раз в неделю я уходила расслабиться. Мы играли в игры, веселились, обсуждали дела. Ну, очень прижалась здесь мафия. Обозвали мы её, правда, пираты.

Малыши подрастали, и я думала, что все самое сложное позади. Джарлетт, кстати, сам придумал для них имена, только называли их потом по-моему. Егорондор — стал Гошей, Алексондор — Лексом, а Екатиндора — Катюней. У фея с Динь-Динь родились огненно рыжие Инь и Янь. Месяцев в шесть дети поползли, и самой безупречной нянькой стала Люська. Ее бедную и за хвост таскали, и уши обсасывали, но наша геройская псинка героически вылизывала новых хозяев, и частенько я находила боевую троицу уснувшей на собачьей лежанке в обнимку с её владелицей.

Дети даже не пошли в год, они побежали. И как тараканы разбегались по комнатам. В тот момент я уже бурно радовалась такому количеству гостей у нас дома: кто-нибудь да выловит детей из прудика во внутреннем дворе, снимет с дерева или вытащит из подкопа под забором. Мало того, к нашим присоединились еще и фейчата. Подзуживая друг друга, эта пятерка познавала мир.

Среди наших бесчисленных друзей лишь император был готов в детской и спать, и есть, и жить. Его Величество не смущали бесконечные косички и бантики в черных с проседью волосах, и то, что иногда даже жесткая мочалка не могла содрать с его лица ритуальные рисунки наших юных художников. Только императрица так и не показывалась. Да, мы, женщины, — сложные существа. А мама все не могла простить непослушного сыночка и строптивую невестку.

А потом в Веселом Кукуе организовался самый крупный на земле зоопарк. Как это произошло?

Детское дежурство боевого братства у нас превратилось в каторгу. У кремней из охранного агентства начинался нервный тик только при упоминании имен деток главы. Все начинали кричать:

— А не пора ли нам в набег сходить на пиратов, или поохотиться на жутких чудищ в джунглях дальних островов? Крошкам нужны новые эмоции!

Собирались в поход все. И отрабатывали немаленькую зарплату на всю катушку. Почему? Потому что гауптвахтой была наша детская. Бравые воины притаскивали из набегов по самым страшным местам таких созданий, что не посмотришь на тех без содроганий. А потом непробиваемые вояки сами же организовывали охрану у клетки кровожадного тигра из жалости к хищнику, потому что у него, бедного, дети решили усы выщипать. Бедный зверь прикидывался ковриком, прикрыв лапами морду, и тихо поскуливал.

Спасло его только то, что малыши переключились на двухметровых акул в новопостроенном океанариуме. А акулам повезло, во-первых, что дети не имели жабр, и, во-вторых, потому что у этих умнейших существ была очень развита интуиция , поэтому рыбалка на хвост много терпеливой Люськи не увенчалась успехом. Разочарованные рыбаки отправились доводить лютокрыс, а акулы, отлипнув от дна, выдохнули.

До двух лет наши малыши были проблемой для ближнего круга, но когда они стали на крыло, тяжелые пудовые кандалы воспитания драконят легли на весь город.

Берег выгребли до камней, теперь у каждого дома стояли ящики с песком. Никто же не знает, когда у улизнувших от нерадивых родителей малышей не начнется огненная икота. Выдыхали все и расслаблялись только, когда Джарлетт улетал с детьми смотреть пиратов два раза в день. Утром и вечером.

Те прогрызли в своей Тортуге прямо в граните драконо-убежища, организовали вышки для отслеживания прилета экскурсантов и, набиваясь кучей в тесные пещеры, всерьез подумывали бросить это неблагодарное дело и свалить куда-нибудь в тихое место на край земли к людоедам, например.

Императрица появилась у нас на трехлетие внуков, видимо, приняв разумное решение: «Я самая старшая, значит, самая мудрая».

Гудел весь город. В небе гремели салюты, били фейерверки. Фокусники, клоуны заполонили весь Кукуй. В ратуше был торжественный сабантуй для близких. Человек сто водили хороводы, дудели в дуделки, когда двери распахнулись, и на пороге появилась она, с тремя аккуратно перевязанными ленточками коробками. Воцарилась тишина. Императрица стояла напряженная, прямая, как палку проглотила.

Я подошла к детям.

— Это ваша бабушка приехала. Бегом целовать. Кто первый— станет любимым и ему сказки будут читать на ночь. Это была последняя фишка наших детей. — бесчисленные книги со сказками. И они рванули. Наверное, это было моей ошибкой. Три драконёнка снесли несчастную императрицу и повалили на пол. Превратившись в человеческих детенышей, они расцеловали бедную женщину уже просто так, потому что бабушка.

Джарлетт укоризненно посмотрел на меня, а я только руками развела — ну не подумала, блин. Когда муж подбежал к этой куче мале, снизу раздавался не то плач, не то смех. Джарлетт протянул руку матери , чтобы помочь подняться, но она отказалась от помощи и, смеясь, уже сама расцеловала трех шкодников.

Императорская чета решила построить на берегу моря рядом с Кукуем дачку, небольшую, метров на тысячу, чтобы с внуками время проводить побольше и родителям, то бишь нам, давать возможность поотдыхать. А в подарок на трехлетие тогда императрица привезла три маленьких короны.

Джарлетт исполнил свою мечту и нашел небольшую пещеру, завалил ее золотыми монетами и притащил меня туда на свидание. А так как я была хорошей девочкой, мне продемонстрировали то самое и в профиль, и в анфас.

P.S. После той ночи мой муж намекнул маме, что пора заказывать и четвертую корону.

На посошок...

Конец

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава Заключательная. Наипрощальная.

Пожертвовать