Джо 4 [Харитон Байконурович Мамбурин] (fb2) читать онлайн

Джо — 4

Пролог

Зевая, встать с постели и споткнуться об мешок с деньгами — ну, это невеликое горе. Но какая же настоящая женщина не побурчит, раз представился такой случай?

— Освальд… — Мойра даже потянулась, чтобы негодующе (но очень вяло) ткнуть храпящего мага в задницу, — Ну что ты опять…

Тот, разумеется, никак не прореагировал, но дал подруге жизни порадоваться тому, что они отыскали заклинания, избавляющие домашнюю атмосферу от перегара. Причуды… куда от них деваться. У каждого волшебника есть как минимум одна, являющаяся неотъемлемым атрибутом его жизни. Впрочем, чаще всего, они представляют из себя что-то малозначимое и безобидное, как у самой Эпплблум, но она, кстати, никому и никогда не раскрывала эту свою тайну. Даже Оззу.

На всякий случай. А то мало ли что. Молодой девушке крайне неприлично признаваться в том, что она — Сладкоежка.

Зевающая и слегка ворчливая, волшебница первым делом прошла на кухню, где, отточенным движением открыв шкаф, достала стеклянную банку, из которой быстренько навернула десяток полнокровных ложек варенья. Закончив с ублажением своей волшебной сути, блондинка приступила к гигиеническим процедурам, которые проходит каждая уважающая себя женщина, перед тем как улыбнуться новому дню.

Пока юная волшебница прихорашивалась, ей в голову медленно лезли мысли, связанные с работой, возлюбленным и, конечно же, деньгами. Чуть раньше в её жизни мыслей было на одну больше, но сейчас она себя чувствовала почти счастливой, потому что смогла отвоевать могучими усилиями их с Освальдом независимость от зловещего, могущественного, крайне опасного и невероятно непредсказуемого друга по имени Джо.

«Джо».

Имя, преследующее Мойру Эпплблум чуть ли не с самого рождения!

Девушка попыталась негодующе вздохнуть прямо в сложенные ладони, в которых плескалась холодная вода, но это кончилось тем, что она так нехило её вдохнула, что потом провела несколько минут, судорожно кашляя, крякая, фыркая и немного сопливя от переполнивших её усилий. Это, конечно, не только помогло проснуться, но и заставило слабую искорку гнева, бережно хранимую всю жизненную дорогу этой волшебницы, вспыхнуть с новой силой!!

Джо!! Это он во всем виноват!!!

С ранних лет (с шести!!) этот человек занимал её мысли! Он преступно и интригующе проводил время, пока они, остальные дети, играли в мяч, пускали радуги и купались в пруду! Он смел жить своей жизнью и смел игнорировать её, саму Мойру Эпплблум! Он читал разные книжки, он общался со стариками, к нему постоянно приходили какие-то незнакомые гоблины (немыслимо!!!). Он не играл с ними! Он не играл с НЕЙ!

Это было ужасно, но куда как менее ужасно, чем в Школе Магии. Там он, объявив себя позорным башенным магом, вообще отрешился от всех и всяческих связей. Мойра терпеливо ждала, пока он, заскучав, приползет к ней, но вместо этого, Джо принялся воспитывать башенников, и те разве что на руках его не носили! Он общался с ректором, с деканами, с Мастером Гремлинов, даже с ужасным архимагом-призраком, но не с ними, не с простыми студентами!

Тогда она решила, что между ними всё кончено. Завела фей, но те постоянно жаловались на Джо, из-за чего Мойре даже начало мерещиться, что от её волеизъявления вообще ничего не зависит. Молодой гениальный волшебник, совершенно непонятный, совершенно непостижимый, преступно плюющий на расцветающую красавицу Школы (это почти правда) продолжал свою неестественную жизнедеятельность, вымораживая из блондинки всё больше и больше нервов!

Да куда это катится, она даже попыталась ему признаться! Сама! Первой!

Ну… дурой-то не была, так что, когда увидела на худом смуглом лице Тервинтера отсутствие даже малейшего интереса к своему внезапному появлению (в платье! Со свитой! И даже винца немного тяпнула!), то там-то уже да, до Эпплблум наконец-то дошло, что всё это время она себе надумывала и придумывала, занимая в мыслях Джо места меньше, чем прошлогодний раздавленный таракан!

Это было ужасно.

Волшебница пришла в Дестаду в настолько расстроенных чувствах, что это, наверное, и помогло ей проложить тропу в сердце добродушной старушки, принявшейся обучать её алхимии и всему остальному. Там она хотела забыть всю свою прошлую жизнь и даже не стала заводить новых фей, тем более что те не хотели жить в человеческом городе даже за вкусняшки. Тем не менее, оказалось, что это лишь начало её истории с гениальным, но совершенно нелюбящим её магом. Только вот, везде есть нюансы…

Мойра вздохнула, заканчивая наводить красоту. Легкий макияж, немного чар, приталенная роба, матовый блеск ровно подстриженных ногтей. Волшебница Мастер Дестады готовилась к новому рабочему дню.

Джо, с которым у неё появились дела, открылся с совершенно новых сторон. Вместо отстраненного книжника, загадочного, но совершенно безобидного, он показал дьявольский оскал искусителя, манипулятора, авантюриста, садиста, изобретателя и сорвиголовы! Маги, люди, эльфы, карлы, феи, гоблины, гремлины, коты, быки, пугнусы!!! Всё попадало в демонический водоворот хаоса, которым дирижировал Тервинтер Джо, пришелец из иного мира!

А затем, о боги! Даже боги!!!

Да что там боги, когда Мойра увидела, какими взглядами его пожирает одна из первейших красавиц мира (мира!!!), Саломея Дитрих Ассоль ди Кастроидес, верховная жрица богини Лючии… у неё впервые проснулся ужас перед этим темноглазым чудовищем!

Она думала, что он книжник.

А он готовился.

Она думала, что он её не любит.

А он считал её глупым ребенком.

Она хотела забыть о нем.

А он вместо этого сделал её богатой и работающей на себя.

Он даже дал ей мужика!!

— Джо… — неизвестно каким образом, но злобно бурча это имя, волшебница умудрилась проскрипеть зубами.

«Скучный Джо, скучный! С книжкой неразлучный! Темные глазищи! Вредности в них тыщи!» — вспомнилась ей детская песенка-дразнилка, которой Эпплблум небезосновательно гордилась. Теперь же, объём испанского стыда (она не знала, что это такое, но чувствовала всеми жабрами души) был достаточно велик, чтобы отравить крыс во всей Дестаде!

Нет-нет-нет, всё-всё-всё! Теперь они с Освальдом мирно живут в Дестаде, пытаются вылечить его Причуду, занимаются алхимией и варят разную отраву на потребу публике. Башней Озза заведует парочка волшебных гоблинов, нанятых через Джо (проклятье, сука!), так что милый может проводить с ней массу времени! И всё! Никаких тебе богов, апостолов, эльфиек с их дурацкой волшебной полынью, козами и другими проблемами, никаких тебе бывших пиратов-гоблинов, от взгляда которых иногда по коже мороз пробегает, никакой тебе метлы с щупальцами, ползающей по потолку, никаких визитов легендарных эльфов, от которых ты потом ночью просыпаешься с писком (хотя их даже не видела! Зато читала!)

Ничего!

Всё! Хватит! Пора излечиться от этого навязчивого кошмара, липко завлекающего невинных окружающих в свои внезапные недра! Джо не здесь! Он где-то там, творит свои ужасные дела, рискует своей шкурой, ругается со своим ужасным котом! Здесь — только они, два мирных, любящих друг друга волшебника, вместе строящих свое счастливое будущее!

Утихомирив себя, Эпплблум спустилась, чтобы открыть лавку. Сегодня у неё должен был быть насыщенный день. Приедут посыльные от окрестных аристократов, леди Даманна пребудет обсудить новую волшебную помаду, а к вечеру еще и погрузочно-разгрузочные работы, погреба нужно опустошить от продукции и загрузить свежим сырьем. Говорят, ягоды живилики в этом году отчаянно хорошие уродились…

День! Обычный хороший день приличной волшебницы!

Мощный и уверенный стук в дверь, которую Мойра только собиралась отпереть, стал для неё сюрпризом. Это кому так рано понадобились услуги Мастера? Волшебник — это не извозчик и не пожарный, к нему приходят с большими, туго набитыми, кошелями и по делам, не терпящим спешки… Может, ошиблись?

Тем не менее, дело было за малым, так что, сняв засов, Эпплблум широко распахнула дверь лавки, заранее сурово нахмурясь.

И разинула рот от удивления.

Напротив её лавки, метрах в четырех, стоял, слегка наклонив голову и задрав хвост, натуральный всамделишный пугнус с встопорщенными ушами и нехорошим выражением на морде. По бокам от разумного осла стояли две фигуры в коричневых рясах с глубокими капюшонами. В руке у каждой фигуры был горящий факел.

Не самое доброе зрелище, но насквозь непонятное для девушки. Было оно таким… приблизительно полторы секунды. После чего пугнус злобно рявкнул:

— Передавай Джо привет, сучка!!

Вслед за этим кошмарным заявлением, каждая из коричневых фигур ловко добыла из-под рясы солидную бутыль с воткнутой в неё тряпкой, сноровисто подожгла от факела, а затем, размахнувшись, бросила…

Глава 1 Бытие мое

— Самообладание, господа, — это не кот насрал… — пробормотал я, подкрадываясь к своему верстаку с резцом в руках, — Самообладание — это всё! Собой нужно владеть!

— Лучше бы мной овладел! — пискнул медальон у меня на груди.

— Это вечером, — рассудительно заметил я, не отрывая взгляда от своей цели, — Делу время, а потехе час! А теперь тихо, Лилитушка, мне надо сосредоточиться…

Рикольский каменный червь был ни разу не рикольским, не каменным и даже не червем. Это, по сути, был корень одной из эльфийских пород деревьев, который решил жить самостоятельной жизнью. Такое бывает, когда среда очень уж волшебная. Ну так вот, тварюка эта отделялась от родителя и начинала медленно путешествовать сквозь недра земные, жря там себе всё, что придётся по вкусу, а это были отнюдь не кроты с тушканчиками, а вполне себе разные металлы и минералы. Червь минерализовался, твердел, но продолжал своё существование, которое должно было закончиться тем, что где-нибудь внизу бы образовалась длинная такая колбаса из редких элементов. Ну, вполне логично, не так ли?

Именно. Но если его поймать до этого момента, в состоянии, когда он еще свежий, но уже побуривший земельку с десяток лет, то мы получим чрезвычайно качественный материал для волшебного инструмента мага, который, к тому же, постепенно станет его идеальным инструментом!

Спрашиваете, почему? Вам интересно? Вам действительно интересно? Вас реально интересуют рикольские каменные червяки?

Фу таким быть.

Но я все равно отвечу — потому, что червяк еще живой! Тервинтеру Джо очень везет на волшебные и слегка изгибающиеся сами по себе вещи.

Однако, мы не можем взять в руку червяка и начать творить чудеса, нам нужно сначала бережно и аккуратно сделать из чрезвычайно редкого, зашкаливающе дорогого, совершенно халявно доставшегося мне от гремлинов материала (пусть и живого) — посох. Точнее, посох, жезл и палочку, так как червяков мне выдали аж три. Но для того, чтобы сказка стала былью, надо всё-таки поработать. Нанести руны и прочие слова магического нецензурного алфавита, начертить Знаки Власти, осенить червяков Словами Могущества, окропить кровью…

— Меня бы лучше окропил! И не…

— Цыц, демон! — уже строго заметил я, — Звук отключу!

Не обращайте внимания, суккуба еще маленькая у меня. Знания есть, а вот опыта с гулькин нос, только о сексе думает. Вот, ношу её с эффектом полного присутствия, чтобы обучалась. И чему она обучилась? Чуть не влюбилась в Игоря! «Потому что у него щупальца!». Тьфу ты…

Так, ладно, всё. Надо сосредоточиться. Надо очень сильно сосредоточиться, потому что на горизонте уже нет никаких шести гремлинских кланов, которые надо спасать от вымирания, в Мифкрест меня не пускают, а значит — это мой единственный шанс приобрести нормальные (великолепные!!) магические инструменты. Да, пока я в башне, у меня есть Игорь, а он хоть и метла с щупальцами, зато сам по себе идеален для меня, но Игоря из башни не вынесешь (разве что в волшебный мир). Такие дела. Так что кровь из носу всё должно быть идеально!

Все было готово. Ритуальные круги стабилизации фона, обереги против флуктуаций, табуретка против врывающихся гоблинов, заглушки на окнах против орущих эльфиек, заклинания Смягчения на входной двери, из-за которого ко мне нельзя было постучаться. Все живые предупреждены, все неживые построены (да, я отключил звук суккубе, ибо нефиг). Магия послушно дрожала на кончиках пальцев, в копчике вибрировало вдохновение, в голове формировались нужные формулы, я был готов!

— Он сказал «поехали»… — прохрипел я, наклоняясь над самым большим червяком…

Тот изогнулся. Чуть-чуть, но достаточно, чтобы я шарахнулся от него с едким грязным ругательством. Вот гад!!

— Ты заклинание Питтуарда-Ванка Сологолового не выучил? — осведомился у меня спокойный, но слегка брюзгливый мужской голос, настолько знакомый, что даже не вывел меня из режима площадной брани на проклятого червяка.

— Верм, еще ты мне под руку не говорил! — буркнул я, вспоминая, в каком из моих блокнотов это редкое как говно мамонта-единорога заклинание…

Пауза.

Еще пауза.

«Твикса» нет, так бы сожрал.

Пауза.

— Верм…? — пробормотал я, озирая весь интерьер. Вокруг была моя личная лаборатория, которая находилась в реальном мире, на Побережье Ленивых Драко… Баронов. В моей собственной башне. Я уже три дня ничего не употреблял крепче случайно подсмотренного у ручья эльфийского зада (девичьего), так что был уверен в себе, как никогда ранее. Оглядывающийся по сторонам Игорь, удивленно хлопающий глазом, подтверждал, что мне это не почудилось.

— Бери резец, ученик, — брюзгливости в звучащем вокруг голосе, не имеющем никакого явного источника, прибавилось, — Пока ты найдешь нужное и заучишь, полдня пройдет. Я обездвижу червя за тебя.

Крик души, в котором звучали нежные небесные переливы, вопрошающие о том, «какого полового органа», «кто виноват», «что делать», «Лилит не слушай», «что тут вообще происходит» — он издался из меня с силой молодого тела, умноженного на помраченный разум. Всё это дело резонировало как от стен, так и от стенок моего пустого черепа, заставляя мысли, чувства и эмоции окружающих испуганно вибрировать, от чего они изгибались крайне непредсказуемым, но, наверное, очень радующим мою суккубу образом.

А потом было слово, звучащее везде, включая мои уши. И было в этом слове немало того, чего мне слышать не хотелось.

— То есть, — хмуро подытожил я через полчаса, — Эти бомжи явились тебя пленять, но простым людям в волшебный мир нельзя, что вызвало реакцию других сил. И они, эти силы, попросту убили тебя как возмутителя спокойствия, жившего там на птичьих правах, так? И ты не нашел ничего лучше, как после этого вселиться в мою башню⁈

— Технически, я в неё не вселялся, — с достоинством опровергла мои инсинуации моя… башня, — В момент, когда ты использовал мой сколдекс для расширения пространства внутри башни, она стала моей частью, пусть и бессознательной. Поэтому, когда меня деструктурировали в волшебном мире…

— … ты по закону Симпатического Сродства попросту оказался здесь! — злобно гавкнул я, — Вот причина твоей щедрости со сколдексом!! Ты себе соломки подстелил! За мой счет!

Хитрый магический козлодой! Вот почему он висел истуканом сотни лет в Библиотеке, боясь лишний раз пёрнуть! Его еле терпели как потусторонний элемент, как нечто, что не должно было существовать! А когда всё-таки дело дошло до цугундера, он метнулся к Джо, которому теперь предполагается с этим жить!

— Ты и так десять лет жил, можно сказать, со мной, — вполне логично заявил Вермиллион, — Подумай о перспективах.

— Какие в жопу перспективы! — лаялся я, — У меня уже не дом, а кунсткамера какая-то! Теперь еще и дом одушевленный! Ты же не примешь никакой формы, да?!! Энергии в обрез, только на поддержание сознания⁈

— Отличный вывод, ученик, — одобрил ход моих матерщинных мыслей бывший Библиотекарь, — но это решаемый момент. Пусть и с твоей помощью.

— Да я…

— Подумай, Джо… - в голосе Верма прозвучала небольшая усталость, но большая строгость.

И я подумал. Старику некуда деваться, да и я с этим ничего не поделаю. Однако, он совершенно прав: архимаг без энергии — всё равно архимаг. Весь его тысячелетний опыт теперь может быть использован мной. Кроме того, если он уже сейчас предлагает мне бахнуть по упрямому червяку заклинанием, которое я не помню, значит и порох в пороховницах у деда еще звенит. Но…

— Мы займемся кое-чем, ученик, — не стал дожидаться, пока я очухаюсь, архимаг, — Транзит духовной составляющей в другие миры. Ты уже проделывал такое с помощью демонов, а я хочу разработать свой способ. С твоей помощью. Как думаешь, тебе будет интересно… не умирать, а продолжить свой путь через миры и жизни, ммм?

Едрит мадрид. Второй Дахирим на мою голову. И ведь уболтал же, менее чем за пять минут. Не то чтобы мне деваться было куда… в отступники не хочу. За моим задом тогда такой табун бегать будет, только у Лючии под юбкой спрячешься. Там, конечно, очень хорошо, но если постоянно, то задушит она меня своими приколами. А ведь еще и Шайн когда-нибудь вернется, а тут хоба! — и за ним следят двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю!

Уф.

Уф…

Уф-уф-уф-уф!

— Но ты не будешь пытаться меня послать на край мира за какой-нибудь нужной тебе дрянью! — поставил ультиматум я, — Если мы работаем вместе, то учитываем интересы друг друга, вырабатываем общую стратегию, трезво оцениваем ресурсы. Договорились?

Договор был заключен.

Гм! Так! Если вы думаете «этому ублюдку везет так, как будто бы он поцеловал лепрекона в его сморщенный зад», то идите нафиг. Тысячелетний колдун со своим неограниченным плотью мозгом — это ни разу не шутки. Это даже не богиня, которая имеет понимание человеческой души, это та еще скотина. Ввергнуть ближнего в неприятности старине Верму не стоит и чиха, потому что он похоронил своих ближних еще тогда, когда ваши пра-пра-пра пищали в яйцах у пра-пра-пра-пра! Мы эту хохму знаем!

Мы настороже!

А потом мы начали колдовать. Ну, в смысле я, Игорь и Вермиллион на подтанцовках. Архимаг тут же показал, что может штук двадцать Джо связать в пучок и заткнуть за пояс в вопросах магии, но я уже не смущался, потихонечку привыкая к системе «умный дом». Ну да, у меня амулет на груди говорящий и самообучающийся (надо было Алисой назвать, но поздно), а тут теперь и такая система. Ну что поделать, еще ни одного биде не установил, зато искусственных интеллектов как собак нерезанных. И да, я имею в виду и Игоря тоже! Вы не глядите, что он метла, он очень сообразительный!

— Хорошо, — после того, как мы закончили на сегодня, резюмировала башня, — По крайней мере, ты не деградировал. И прекрати называть меня башней!

— Ты же у меня прячешься, не так ли? — хмыкнул я, — Будем общаться только вдвоем и наедине?

— Нет, — подумав, признался архимаг, — Пускай будет башня. Я найду применение твоим слугам. В меру, разумеется.

Ну что же, да здравствует операция: «Дорогая, я оживил башню!».

— Лучше бы меня оживил! Я тут уже почти умерла… — недовольно буркнули из активированного амулета, на что я только закатил глаза. Женщины.

— Оставь здесь это устройство, — отреагировал на мою поделку Вермиллион, — Мне интересно будет изучить его.

— Не надо! — испугалась суккуба, — Я не хочу изучаться!

— Там в мастерской выше несколько сотен суккуб и недособранные амулеты, — объяснил своему новому искусственному интеллекту я, — Изучай сколько угодно, но мою девочку не надо. Она у меня особенная!

— И нетрах…

Ох уж эти молодые суккубы, все мысли только о сексе, представляете?

Операция прошла без шуму и пыли. Игорь был достаточным свидетельством того, что Джо может устроить нечто замысловатое, а вот голос из ниоткуда Редглиттерам быстро понравился, когда они поняли, что башня видит всё и везде, а значит, их личное присутствие теперь далеко не обязательно и можно пить чай. Этот вопрос мы улаживали, знакомясь (Вермиллион талантливо играл безымянного духа, наотрез отказывающегося от женских имен, которыми его хотели наречь), пока в беседке перед башней не нарисовалась чумазая, всклокоченная, злая как тридцать три укушенных в зад сенбернара… Мойра Эпплблум.

— Джо!!! — истошно заорала она, — Выходи, скотина!!

— Ща! — высунулся я из окна, — Пирог с козлятиной будешь⁈

— Я⁈ — обомлела девушка, выглядящая так, как будто бы выскочила из пожара, — Да я тебя сырым буду!

— Слышь! — тут же возмутился амулет у меня на груди, — Отзынь, курва! Он мой!

— А это еще что… — попыталась начать волшебница, а затем, видимо, переключив в голове режимы, начала ругаться, призывая меня немедленно явиться перед её чумазым ликом.

Пришлось выходить, чтобы тут же подвергнуться плачу, стону, вою, претензиям, жалобам, доносам, клеветам и прочим женским благоглупостям? Почему им? Потому что в течение пяти минут, пока чумазая блондинка изливала мне свою душу, она так и не сказала, что случилось!

— Когда-нибудь я пойму, как вы, женщины, умудряетесь выжить после приступа стыда, который должен был вас гарантированно убить, — поведал я слегка покрасневшей волшебнице, после того как она осознала всю глубину глубин, — Но это явно будет не сегодня…

— Слуша…

— Что. Случилось?

Случился осел с парой поджигателей, слегка попортивший Мойре утро. Разумеется, её лавка была заклята и от огня, и от порезов стеклом, но пламя, дым, чад, проснувшийся похмельный Освальд, паника и моё имя, произнесенное пугнусом, всё это привело нашу чувствительную блондинку в режим повышенного вибрирования, из-за чего она пришла есть мой мозг и требовать убить всех пугнусов на планете. Или, по крайней мере, в Дестаде.

На это я уже не обращал внимания. Есть только один пугнус, сильно пострадавший после контакта со мной. Я натравил на него Кума и у них была противоестественная, но очень страстная любовь на обломках эльфийского шалаша. Под взглядом, собственно, эльфийки. Видимо, последнее оставило неизгладимое впечатление на нежном сознании разумного осла и тот, вместо того чтобы заняться самоанализом и проработать собственные проблемы в общении, решил назначить меня своим врагом. Только вот…

— Это был не простой пугнус, а участник особого движения, направленного на борьбу с волшебниками, — поведал я нервной Эпплблум, — И звали его Аргиовольд.

— Да мне чхать, как его звали!! — взвизгнули мне в ответ, — Сделай так, чтобы подобного больше не было, слышишь!!!

— Хозяин, зачем мне умнеть? — неожиданно послышалось из моего амулета, — Смотри, какая дура. И ничего, живёт.

Хм, аргументный аргумент.

— Я⁈ Дура?!! — остолбенела перепачканная блондинка.

— Конечно, — невозмутимо отозвалась суккуба, — Тебя же не осел жечь пришёл, а двое людей в компании осла. Даже я понимаю, что ты тут вообще не при чем. И все гораздо серьезнее.

— Молодец, Лилит, — на полном серьезе похвалил я суккубу, заставив Мойру задохнуться в праведном негодовании, — Всё куда серьезнее, чем может показаться. Сейчас мы пойдем в Дестаду и все проверим…

— Я хочу любви! — тут же донеслось из амулета, — Я заслужила!

Поощрять сексом умственное развитие. Хм, нет ли в этой перверсии чего-то педофильского? Думаю, нет, я просто разработчик сексуальных искусственных разумов, я просто разработчик…

— Отдай мне эту говорливую безделушку!

Едрит мадрид, еще одна.

— Будешь так говорить, я Освальду такую же сделаю! Она его будет любить и не будет ругать. Он её к себе в башню унесет и заживет полноценной жизнью.

Опа, смотрите, блондинка неожиданно стала идеальной спутницей. Тихой, ласковой и глазками эдак морг-морг. Прямо вторая Наталис, когда у неё нет денег. Вот почему так сразу нельзя, почему всегда требуется надавить, чтобы услышать: «Я тебя люблю»? Ну, вы поняли.

Обязательно надо надавить.

— Ты уже десять часов не надавливал!

Откуда она так хорошо время чует?

Дестада, город, который я считаю своим вторым домом. Огромный, наполненный жизнью во всех её прекрасных проявлениях. Купцы, дельцы, грузчики, мошенники, воры, бандиты, шлюхи, уличные комедианты, которые являются сразу всем и всеми, тайные общества, похотливые аристократки, сумасшедшие артисты. Знаете, что объединяет их? Они все пьют. Многие из них пьют мой алкоголь, поставляемый сюда через уныло бредущую за мной девушку, которая с этого имеет денег столько, что любой Мастер бы обомлел и обгрыз бы себе все ногти на руках.

Какие мы ставим задачи? Правильно, напоить и остальных. Капелька магии, зачарованный небольшой предмет, точный хронометр и старательный гоблин, следящий за всем этим делом — вот небольшой секрет производства качественного алкоголя стабильного вкуса и приятного цвета. Мы даже торговую марку на пробках бутылок в виде клейма ставим! С этим я особо не изгалялся, поэтому там пошлый кулак с оттопыренным большим пальцем.

Нефиг плодить сущности.

Их тут и так достаточно.

Взгляды людей, натыкающиеся на волшебницу, не радовали теплом и приязнью. Чем беднее был одет прохожий, тем злобнее, порой, он пялился на Мойру, причем так, как будто бы она была ему должна. Та, не замечая, практически, ничего, лишь топала за мной, угнетенно бурча и ворча разные гадости в отношении бессовестных Джо. Я же шёл и наблюдал.

…и мне не нравилось то, что я видел.

Смотрите, простое уравнение. На весь город одна колдунья-Мастер (и один башенный маг, которого уже очень давно никто не видел), а сам он — велик и обилен. Тем не менее, мы делаем десяток шагов и вновь видим новое враждебное мурло, которое косится на фигурку в широкополой шляпе как на личного неприятеля. Почему? Эти люди отнюдь не клиентура для алхимика, у них на подобную роскошь денег нет. Чем могла их разозлить та, которая даже бухло продает через посредников?

Правильный ответ: «ничем». Только «правильный» и «нужный», поверьте опытному мошеннику, — совершенно разные вещи.

— Идем к тебе, наводим нормальную защиту на лавку, — отрывисто передал я информацию волшебнице, — А потом я буду разбираться всерьез.

— В чем разбираться? — не поняла она, — Тут ни осла, ни поджигателей!

— Хозяин, я уже точно слишком умная! — тут же гаркнула Лилит, испугав шедшего рядом с нами старичка, — Как эта дура ходит вообще? Ну там ноги же двигать надо, одну за одной, это сложно…

Вы когда-нибудь видели волшебницу, пытающуюся насмерть подавиться воздухом от злости? Очень рекомендую.

Ладно, защитим её хибарку, а затем я направлю сюда человека, не понаслышке знающего улицы Дестады. Опытного, умелого, ловкого, способного влиться в самые низы общества. Он узнает, где тут осел порылся.

Я привлеку Астольфо!

///

Сегодня в Великом Храме Света для ряда самых преданных послушников был серьезный день. Они готовились выполнить ответственное поручение — уборку в Комнате Священного Животного. Она, правда, до этого как-то по-другому называлась, но эти молодые люди не знали прежнего названия тайной комнаты. Теперь там хранился дар самой богини, а они, юные, с сердцами, полными сакрального света, должны были навести порядок.

Это было совсем несложно, каждый из послушников уже участвовал в подобной операции. Священное животное, дивный золотистый кот, изначально вело себя плохо, много буянило и драло вещи (как им рассказали вездесущие храмовые сплетники), но теперь, уже на протяжении месяца с лишним, божественный дар преисполнился своего предназначения и соответствовал ему полностью. Кот смирно сидел, смирно ел, смирно лежал и смирно гадил в одном и том же уголке.

Да, пока его будут держать в воздухе специальным приспособлением, пусть и созданным с помощью магии, надо будет изъять все подушки, смести пыль, промыть всё (несколько раз!), а затем бережно установить все предметы назад, но, по сравнению с другими поручениями, выполняемыми этими юными людьми, подобное — сущий пустяк! Главное — ни в коем случае не трогать Дар Лючии!

Пустяки.

Десять молодых людей в золотистых одеяниях, сжимая в твердых решительных руках швабры, тряпки, ведра и прочий инструмент, вошли в обитель кота.

Десять человек разинули рты. Ну, одиннадцатый, сжимающий в руках специальное устройство, благодаря которому кот, находившийся мордой к стенке, сейчас висел в воздухе, уже был с разинутым ртом и аурой неблагополучия, так что его мы можем не считать.

Причина была… необыкновенной. Вместо благородного золотистого окраса, кот оказался покрыт белыми и коричневыми пятнами! Его длинная прекрасная шерсть, так радовавшая собой взгляд, стала какой-то всклокоченной!

Никому не известно, какие мысли пронеслись в головах у старательных юношей (или мужика с подвешивателем), и этому было две причины. Первая — всем на всем Орзенвальде было категорически начхать, о чем думают убиратели кошачьих какашек, а вот второй причиной стало то, что висящее в воздухе животное повернуло голову к своим визитерам.

Не просто повернуло, а на сто восемьдесят градусов, как сраная сова. Но с легким, обмораживающим нервы, хрустом.

А затем, раскрыв пять светящихся зловещим фиолетовым светом глаз, висящее в воздухе животное хрипло пророкотало зловещим басом:

— СЮРПРИЗ-СЮРПРИЗ, СУКИНЫ ДЕТИ! КОРОЛЬ ВЕРНУЛСЯ!!

Что происходило дальше — покрыто мраком, скорбью и болью, известно только то, что в тот черный для Главного Храма день…

…кошачьи какашки так никто и не убрал.

Глава 2 Телячьи нежности

— Это во всем городе, — рассказывал нам хмурый пятнадцатилетний подросток, жадно обгладывающий жареную поросячью ножку в некоем лесном доме остроухой, но вполне себе человеколюбивой эльфийки, — Нелюбовь к волшебникам и тем, кто пользуются их услугами, растет день ото дня. Люди злятся, их злость подогревают какие-то пришлые, почти все из них бывшие моряки.

— А претензии-то какие? — осведомился я, почесывая небритую щеку. Рядом со мной дружно кивали головами Озз и Эпплблум, решившие, что настало время переехать к Джо и пожить в сельской тиши.

— Претензии, учитель… — задумчиво протянул Астольфо Бруствуд, совсем не похожий на себя несколькими месяцами ранее, — Претензии к госпоже Мойре, например, в том, что она варит дорогие эликсиры и продает их за золото, вместо того чтобы останавливать или наводить дожди. Или помогать роженицам. Или лечить моряков от… всякого.

— С какой стати я должна⁈ — тут же возмутилась хорошенькая блондинка.

— С такой стати, что ты можешь, — тут же рассеянно пояснил ей я, — Но не хочешь.

— Именно, — задумчиво кивнул Освальд, не менее небритый, чем я, — И людям можно не говорить о том, что мы учились на другое, и что вообще не горим желанием мотаться по городам и селам, чтобы заниматься дождями и нашествиями насекомых. Мы можем. Им этого хватает.

Народ начали просвещать в возможностях волшебников, народу это не понравилось. Он почувствовал себя обманутым. Рядом с ним жило чудо, способное спасать жизни, дарить урожаи, строить города и сносить горы, а вместо этого чудо торговало с богатеями, продавая им настойки от прыщей и для мужской потенции. Чудо сидело по башням, чудо занималось какой-то мутной фигней, чудо прислуживало баронам, графам и герцогам.

А как же они?

А как же простые люди?

То, что эти простые люди прекрасно жили и в существующем миропорядке, этих самых людей не волновало. Им показали возможность праведно возмутиться «несправедливости», им скормили информацию, их разум возмущенный талантливо подогрели… И вот: Дестада ненавидит Мойру Эпплблум.

— Джо, что делать⁈ — с надрывом в голосе вопросила меня блондинка, трогательно, испуганно и внезапно обнимающая за талию эльфийку, которая, просто проходя мимо, просто искала место, где можно выпить чаю.

— Жаловаться! — охотно объяснил я, стараясь не отвлекаться на шипение облитого эльфийским кипятком Освальда, — Ты ценный специалист, почти незаменимый, твоя жизнь и имущество подвергаются опасности, ты чувствуешь угрозу! Так что пиши, пиши письма мелким почерком! Жалобы, кляузы, наветы, подозрения, перечень испорченного имущества…

— Еще ничего не испорчено…

— Так испорть! — рявкнул амулет у меня на груди, — Хозяин, я не могу!! Эта ду…

— Цыц! — гаркнул я, пряча амулет от заинтересовавшейся им эльфийки, — Не перебивать! Астольфо, продолжай…

Сын барона не терял времени зря. Пожрав всё мясо, он сгрыз и салат, запив последний вином, а затем, преданно посмотрев на хозяйку жилища, заговорил далее. Говорил он, в принципе, крайне неприятные, но неочевидные вещи. Людей в Дестаде и, скорее всего, в других местах, подводили к незамысловатому выводу.

Магия для волшебников бесплатна. Они творят её не напрягаясь.Волшебники тоже людиЛюди — тоже люди. Люди должны иметь бесплатную магию от бесплатных волшебников, потому что тем та ничего не стоит.Профит!

— Это тупо, — резюмировала Наталис Син Сауреаль, — Очень тупо.

— Поэтому и работает, — кивнул я, — Но сработает и обратное. Власти, почуяв проблемы, дадут всем умникам по жопе и начнут искать организаторов. Так что мы просто делегируем проблему профессионалам. А пока давайте займемся серьезными вещами…

«Серьезная вещь» лежала на специально сбитом для неё настиле посередине эльфийского подворья и жалобно смотрела на нас большими, влажными, сильно налитыми кровью глазами. Это был Кум. Бычаре было плохо, обидно и больно. Все четыре ноги этой гордости Липавок были сломаны нафиг, представляя теперь очень печальное зрелище.

Как это вышло? Всего лишь незапертые ворота моей башни, всего лишь любопытный бык, всего лишь мои гоблины, вынесшие несколько бадей с брагой из подвала. Очень простая история, в конце которой появляется холм, на который взбирается наш бухой в сардельку бычара, который, затем, долго и мучительно катится к подножью, ломая себе ноженьки вхлам. Не только их, конечно.

— Товарищ Наталис, усыпляйте пациента, — потёр я руки, извлекая затем на свет божий свою новую волшебную палочку, сделанную из каменного червя, — Сейчас мы будем его модернизи… лечить.

Почему-то взгляд быка наполнился паникой и, кажется, животина даже сделал попытку уползти. Не могу его осуждать, сам бы на его месте также поступил! Мы же не ветеринары, не врачи, мы просто молодые волшебники, полные желания помочь ближнему своему…

Усыпить, обезболить, вскрыть в нужных местах, сложить сломанное, сшить разорванное, обложить заклинаниями, залить снадобьями, зашить назад. Затем заковать в металл, используя его вместо гипса. Ничего особенного, но затем можно же немного поэкспериментировать? Я вот всегда хотел оббить ему рога сталью, а затем вмонтировать несложный артефакт, который будет накапливать и разряжать электрическую энергию. Ну красиво же? Черный бык с молнией между рогов!

Ну и спиной тоже займемся, он брагу у меня только так отработает.

Перенеся быка к хозяину, крепкому, лысому, но отчаянно рыжему в своей бороде мужику, мы оставили его напряженно чесать подбородок рядом со спящим животным, которое минимум неделю должно было провести в таком состоянии. Судя по виду вставшей рядом с Кумом Знайды, та не отойдет от него всю неделю. Причиной подобных переживаний я интересоваться не стал, а вместо этого, прогнав Озза и Эпплблум угощать эльфийку вином, задумался над своим поведением посреди чистого поля.

— Хозяин, я видела, как ты обернул рога этого животного какой-то странной бумагой, перед тем как закрыть их металлом, — поведала мне моя ручная суккуба, — Зачем ты это сделал?

— «Товарищ, верь! Взойдет она, звезда немыслимого знанья!»… — продекламировал я, красиво отведя руку в сторону, — «И на обломках мирозданья напишут наши имена!»

— То есть ты скучаешь по тому говорящему коту, да? — по-своему интерпретировала мою подачу демоница, — Меня тебе уже мало? Ты решил завести говорящую говядину⁈

— Гм…

— Лучше бы меня завёл!

Знаете, что самое страшное в этой женщине, господа? Она, если задуматься, права в ста случаях из ста.

— Куда тебя дальше заводить… — смущенно проворчал я, — Ты и так всегда на ста процентах…

— И на холостом ходу!

— Делу время…

— Всё! Меня нет! Ушла любить себя! Больше же некому… И не подглядывать!

Шантажистка несчастная. Но смотрите, как учится! Так, мне бы к барону… а, ладно! Солнышко сияет, травушка блестит, местный бык на больничном, почему бы не прилечь вот тут, да не посмотреть, что имела в виду эта негодница?

Всё-таки, я сегодня хорошо поработал!

К своему соседу и партнеру, барону Бруствуду, я уже явился с дарами. Правда, для его сына, но и самого хозяина не обидел. Как говорится, «тяжело в учении, легко в раю», но раз моё поручение в Дестаде было для Астольфо прямой миссией — за неё полагалась награда. Ничего особенного, пара перстней отцу и сыну, чтобы они имели возможность оповестить друг друга сигналом в виде легкого укола, амулет против постыдных хворей от Мойры (для Астольфо), а еще маленькая, но чрезвычайно прелестная безделушка в виде пузатого толстяка, с важным видом восседающего на груде монет.

— Он заорёт на незнакомца, который попробует ночью войти в комнату, где стоит эта фигурка, — пояснил я её назначение, предупредив, — Громко. Поэтому к себе в спальню не ставьте.

— Почему? — тут уже удивился носатый толстяк.

— Во-первых, тогда уже будет поздно, — улыбнулся я ему, — Во-вторых, тогда обосрется не только вторженец.

Довольные аристократы даже угостили меня пирогом. Попутно я оценил достижения Астольфо. Ну, он был жив, здоров, со всем набором конечностей, что уже было большим успехом, но у парнишки оказался талант человека, выживающего в разном дерьме, а это было едва ли не ценнее. Без большей части розовых очков, поверивший в себя, упражняющийся на износ парень (которому я поведал о том, как важно грамотно потратить свою юность) уже представлял из себя персону, которую я бы взял с собой на дело хотя бы для того, чтобы было кого оставить в качестве отвлечения. Это было только начало.

Он вырос, подсох, оброс тугими, хоть и малозаметными мышцами, научился воровать у отца вино как боженька и теперь даже спал, не расставаясь с кинжалом. Правда, чего греха таить, периодически посверкивал на меня полным жажды крови взглядом, чем напоминал мне Шайна (пускай котик отдыхает дальше!). Сам же барон Ходрих на меня чуть ли не молился, видя, как сын становится человеком. Еще бы, последний сын. Мужик, хоть и выглядел как носатый слабовольный толстяк, никогда в руках ничего тяжелее пера не державший, вычеркнул из своего рода трех детей уже. За дело. Астольфо оставался его последней надеждой.

— Так, начнем следующий этап обучения, — пораскинув мозгами, принял решение я, сидя в компании отца и сына, — Он тебе понравится.

— Он мне точно не понравится! — нервно дернул глазом юный, но уже немного опытный парень.

— Куда ты денешься… — пробурчал я, залезая в кошель.

На столешницу оказались выложены пятнадцать золотых. При виде денег мой падаван начал дергать обоими глазами и даже немного ногами. Он помнил, что когда я последний раз ему дал тридцать серебряных, то пришлось выживать месяц в Дестаде, попутно копя пять золотых на телепортацию. Это у него получилось, но не с первого раза.

— Итак! — торжественно объявил я, заканчивая приготовления, — Скоро лето! Пора отдыха! Вот, дорогой ученик, тебе пятнадцать золотых. Ты эти деньги подаришь.

Барон поперхнулся. Сумма, мягко говоря, была внушительной даже для него. Не такой внушительной, чтобы уйти побираться, но уж точно не то, что легко можно достать из кармана.

Сейчас он поперхнется еще раз.

— За что это я буду дарить деньги? — с прищуром посмотрел на меня нервный и подозрительный Астольфо.

— Ты будешь дарить по золотому каждой забеременевшей от тебя девушке, — выдаю я чрезвычайно довольный оскал, — И ты справишься до конца лета.

Человека в жизни поджидает множество опасностей и соблазнов. Женщины — первейший из них, с ним обязательно надо уметь бороться. Мы, к счастью, живем не в высокоморальном и технологическом обществе, а вполне себе в средневековье, так что тут такой финт ушами куда более приемлем. Если не считать того, что молодежь не особо хочет залетать от кого попало, так что вполне себе бодро жрёт зелье из деревенской бочки. Этот вопрос юному Астольфо тоже предстоит решить.

— Отец… — беспомощно воззрился вьюнош бледный на своего предка.

— Джо Тервинтер учит тебя, от результатов я в восторге, — развел руками умный носатый толстяк, — И он только что вложил пятнадцать золотых в свой урок. Ты выполнишь поручение, сын мой.

— Или тебя пришибут в процессе! — жизнерадостно заключил я, поздравляя себя с тем, что всё лето не придётся возиться с парнем. Ничего, это ему пойдет на пользу. Тут нужно посидеть, подумать, понять, что беременность — это не красный флажок, выскакивающий у женщины на лбу сразу, как только чудо произошло. То есть, отнимаем месяц, как минимум. Остается два. Пятнадцать — это только целей, попыток-то надо куда больше, а еще планирование, разведка, поиск места… да и организм не железный. В общем, серьезная и солидная операция для вьюноша бледного, только теперь у него вокруг не Дестада, а родные кущи.

Теперь, наведя везде порядок и благодать, можно было заняться действительно серьезными вещами. Мои новые магические инструменты, изготовленные из червяка, требовали тщательной доработки. С палочкой-то всё было просто, а вот будущие жезл и посох требовали нашего с Вермиллионом внимания, магии и усидчивости. Что интересно — этого же требовал еще и бывший Библиотекарь лично для себя.

— Я еле-еле «вмещаюсь» в башне, Джо, — признался мне вездесущий голос, — В Гильдии могут заинтересоваться, куда девается избыточная магия башни. Нам нужны дополнительные источники энергии.

— Просто чудесно, — вздохнул я, — И где мы их возьмем?

— Я опишу тебе несколько вариантов, — невозмутимо откликнулась моя обретшая разум башня, — Сам решишь, какие из них тебе подойдут.

И ведь не соврал, гад призрачный.

Однако, вместо того чтобы немедленно заняться проблемами Вермиллиона, я решил разузнать, что сейчас творится в Школе Магии, где его «убили». Мне это показалось достаточно важным, чтобы, призвав гремлина, озадачить последнего заданием разузнать побольше, но… это не потребовалось. Желтокожий волшебный гоблин с слегка сплющенным лицом уже был в курсе произошедшего, так как их племя уже наняли, чтобы разгрести бардак, устроенный в Библиотеке, а заодно и…

— Провести аудит? — не поверил я собственным ушам.

— Да! — сложивший руки на груди коротышка закивал так, что его уши заполоскались по воздуху, — Господин ректор и деканы пожелали все подготовить для следующего библиотекаря! Они очень хотят восстановить порядок!

А вот это было уже ненормально, поэтому я расспросил гремлина куда подробнее, но картина не изменилась, настораживая меня еще сильнее. Действительно, весь персонал Школы Магии после штурма её кучейволшебников и потери старейшего члена этого предприятия, был озабочен лишь восстановлением порядка и функционала Школы. Так не должно было быть.

Я знал Вирта, Крамера, Саммерс, Крэйвена и Син Сауреаля большую часть жизни. Они были прекрасными людьми для волшебников… если не считать их совершенно ничем не объяснимого желания тратить свою жизнь на воспитание новых, гм, особей. То, как они хором «забили» на Вермиллиона… это было неестественным. Кажется, у меня возникли вопросы к своему новому жильцу.

Однако, первой на очереди была эльфийка.

Прекрасная каштановолосая дева прядала острыми ушами, сидя на берегу речки. В её руках была удочка, а в плоском животике, скрытом под зеленым сарафаном — азартное бурчание. Пастораль картинки была дополнена крупным зайцем, сидящим на задних лапах прямо за перворожденной и, почему-то, я был твердо уверен, что Наталис Син Сауреаль не подозревает о своем соседе. Эльфийка милая и отзывчивая девушка, когда в воздухе раздается звон золотых монет, но, при этом, очень экономная. Она росла в дикой природе, полной невоспитанных эльфов, а эти существа считают, что лучше бесплатного мяса — только подаренное.

Задумавшись, я понял, что не могу удержать собственное чувство юмора под контролем, поэтому, присев за деревом, принялся колдовать своей новой палочкой. Так-то ничего особенного, но, учитывая, что нужно всё проделать скрытно от весьма чувствительной эльфийки… да, это был вызов! Я его принял и победил!

Выражение лица девушки, выудившей (после долгой отчаянной борьбы!) из реки зайца — было совершенно точно абсолютно бесценным. Я взвыл как накуренный шакал, завидев, как Наталис стоит в диком ступоре, рассматривая свою вяло поддёргивающуюся (почти захлебнувшуюся) добычу. Участь бедного любопытного зверька оказалась даже пострашнее, чем планировалось в начале, потому как его добили об пребывающего в состоянии неконтролируемой истерики волшебника, но тут из песни слова не выкинешь.

— Посмеялись и хватит! — попросил я, прикрываясь рукой от воинственно размахивающей зайцем девушки, — Есть серьезный разговор!

— Нам не о чем говорить, человек! — пыхтела та в ответ, норовя еще раз врезать мне зайцем, — Ты прокрался в мой дом! Съел мою еду! Выпил моё вино! А затем…

— Ты впарила моим гоблинам своё стадо!

— Подаренное тобой!

— Именно!

— Умри, человек!

— Погоди-погоди! — попытался защититься я от карающего зайца, — Серьезное дело, говорю! У меня есть подозрение, что твоего дядю околдовали!

Ничто так не привлекает внимание женщины, как очевидная угроза её активам… или заднице. В случае Эльдарина Син Сауреаля, единственного родственника нашей лесной эльфийки, речь шла вообще обо всём сразу, так что девушка тут же превратилась в одно большое ухо (но зайца не положила), в которое я и вылил свои подозрения. На его смущенное «какие ваши доказательства», пришлось признаться, что только косвенные, но меня это не остановит от того, чтобы заманить эльфа в ловушку, а затем шарахнуть по нему мощнейшим антимагическим зарядом, который мы заранее построим и установим.

— Почему это нужно испытывать на нем⁈ — тут же праведно возмутилась моя соседка, — У тебя там четыре человека! Давай проверим на них!

— У меня нет их племянниц, — совершенно справедливо заметил я, разведя руками, — К тому же, не забывай, твой дядя — опытнейший Исследователь и… эльф.

— Что значит — «эльф»? — на меня прокурорски сощурились.

— Насколько я знаю, у вас отличное здоровье, вы ничем не болеете, кроме врожденной наглости, — покивал я, — А значит, ничего с твоим дядей не случится, когда мы трахнем его разрядом. Максимум пронесет.

— Мне это не нравится! — юной эльфийке явно не хотелось участвовать в чем-то, за что она могла бы получить по заднице от рассвирепевшего мудреца, которого «трахнули» чем-то неположенным.

— Если ты поможешь мне в этом деле, а заодно примешь работу по рассаживанию деревьев саволлы по местному лесу, то я познакомлю тебя с Эфирнаэбаэлем Зис Овершналем, — непринужденно сломал я сопротивление вооруженной дохлым зайцем эльфийки, — Он ко мне в гости обещался. Правда, потом набил мне морду, но за дело…

Последнее было зря, потому что сломало всю эльфийку. Так я её и оставил, гордо уйдя домой, одну-одинёшеньку, посреди леса, с отбитым зайцем в руках и полной пустотой во взгляде.

Ибо нефиг.

Дома, обрадовав Вермиллиона новостью, что деревья, собирающие магию, будут посажены, я получил от него огорчение известием, что заработают они лишь лет через двадцать, а значит, нужно что-то еще. Всласть поматерившись на невозмутимого архимага, я врезал стакан вина, почесал небритость на своём мужественном подбородке, а затем, веско прищурившись, задал свой вопрос. Тут же получив на него немедленный и жесткий ответ:

— Не лезь в это.

— Не пойдет, старина, — злая ухмылка нарисовалась на моем лице просто сама собой, — Я не ангел, но эти люди были моими друзьями. А может, и остались ими. Если кто-то или что-то воздействует на их разум, то я сниму это воздействие. Свободы заслуживают все.

— Ты собираешься вмешаться в миропорядок, Джо, — Вермиллион, судя по всему, неслабо напрягся.

— Если в порядке мира есть рабство, то это не порядок, — налил я себе второй стакан, — Мы оба знаем, что я даже не почесался бы, иди речь о других, но эти люди учили меня. Может быть, они сделали это лишь потому, что кто-то проехался по их мозгам, но я всё равно чувствую себя им должным. Освободим своих, а если (и когда) вместо них поставят других — это уже будут не мои проблемы.

— Джо… я не уверен, что их можно… освободить.

— Значит, мы хотя бы попытаемся, старина.

— Хорошо, но никаких антимагических разрядов. Тебе понадобится кое-что другое.

— Мм?

— Перо Судьбы, находящееся во владении Тиары Лонкабль, хозяйки Младенческого Фургона и пять пергаментов, написанных при рождении интересующих тебя людей. Это особые листы, с которых тебе придётся кое-что зачеркнуть…

Глава 3 Правила большого секса

Я внимательно разглядывал свою подругу-суккубу, а та с довольным видом вертелась и принимала разные позы, демонстрируя свой образ во всей красе. Не просто случайный образ, который она могла нацепить во время наших «сеансов», а уже полностью свой, составленный ей самой на основе её (врала, зараза!) предпочтений. Ну, что тут сказать?

Милота. Наверное.

Невысокая, стройная, можно даже сказать, что изящная, черные недлинные волосы, белая ровная кожа, почти черные радужки огромных глаз, пухлые розоватые губки. Одаренность природой (условная) далеко не так велика, как могло бы предполагаться. Не бывает, конечно, таких бодро стоящих сисек у довольно дохловатой на вид девицы, но это была единственная деталь, где суккуба вышла за границы анатомии. В общем, получилась такая слегка развратная студентка-второкурсница, чья задница напрашивается на приключения. Ну, и с развитием сюжета вплоть… до моментов, которые приличный человек не хочет узнать, потому что обратного пути уже не будет.

Я приличным никогда не был.

— Молодец, — одобрительно киваю, тут же получая полные руки подлизывающейся девчатины, — А вот с этим завязывай. Ты все равно больше энергии не переработаешь.

— Мне просто нравится, что мы делаем! — нагло брешет мне в лицо суккуба, продолжая вертеться, как обезумевший от доброты щенок лабрадора, — А ты такой холодный! Вообще меня не любишь!

— Брехать — не мешки ворочать, — резонно заявляю я, скидывая засранку на то подобие пола, который тут имеется, — Трать энергию на собственное умственное развитие, а не пытайся меня прогнуть. Будешь маяться дурью — я утоплю амулет в море, а сам себе возьму другую. У меня вас много.

Недооценивать демонического духа? Не для Джо. Тут, понимаете, в чем дело… чем ты умнее — тем хуже твои инстинкты. Цепочки мыслей длиннее, аналогии богаче, абстрактное мышление лучше, но инстинкты — хуже. Следовательно, даже если моя подружка окажется на свободе, то она будет беззащитнее новорожденной личинки тли, очень-очень долгое время. Потребуется настоящее чудо, чтобы выжить. Засранка это частично понимает, вот и пытается найти выход из подобной ситуации.

Никак не могу её осуждать.

— Я не такая! — слезы очень правдоподобно катятся по милому личику, а сексуальный ротик кривится в плаксивой гримасе.

— Ага, и ждёшь трамвая, — согласно покивал я, уже начиная процедуру выхода, — Батьке-то не ври, дура мелкая. Я про демонов забыл больше, чем ты когда-либо узнаешь.

Придя в себя на собственной кровати, тут же встаю, чтобы записать свежие наблюдения в дневник. Он, как и обучающий манадрим, будет отправлен тому, кто готов будет выложить за персональную суккубу пятьсот золотых. Конечно, приходится изгаляться, чтобы и донести информацию, и не прослыть распространителем знаний по демонологии, но это довольно несложно. Обращаться с суккубами не представляет из себя каких-то особых трудностей, главное не забывать, кто и что они есть. Потом, когда Лилит окончательно смирится с судьбой, она может стать ценнейшим помощником, но пока эта хитренькая стервочка не заслуживает доверия. У неё еще теплится призрачная надежда нагнуть меня под свои хотелки.

— Калечишь живое существо под свои хотелки… — угнетенно проворчала она через амулет.

— Ничего страшного, — беззаботно откликнулся я, — Во-первых, вы демоны, а во-вторых, до взрослой стадии вызревает одна из тысячи суккуб. Так что, тебя уже вообще не должно быть, кто-нибудь да сожрал бы.

— У меня был бы шанс! — протестующе пискнули мне.

— Он у тебя обязательно будет! — щедро пообещал я, — Вырасти умной, красивой, полезной мне на радость, тогда может лет через двести мы тебе что-нибудь сообразим.

— Двести лет! — ужаснулась Лилит, — Я тогда никогда не достигну могущества! Попросту не смогу!

— Разумеется, милая. Вместо могущества у тебя я. Такие вот дела, киса.

Парит ли меня то, что суккуба может затаить на меня зло? Нет. Как только она поймет, что деваться некуда, то возлюбит меня как себя, может быть, даже больше. Никогда не играйте с демонами на одном поле, дети, демоны, даже если им имплантировали разум феи — хищные создания, подчиняющиеся только законам силы и выживания. Разум и инстинкты Лилит говорят ей о том, что я прав абсолютно и абсолютно же силен, а значит — абсолютно в своем праве диктовать всё. Эти ужимки и прыжки говорят лишь о том, что она пытается оспорить существующее положение вещей, пользуясь тем, что в её распоряжении. Это нормально. Процесс взросления.

Безобидная девочка в розово-черном нижнем белье (вроде бы, там даже была юбка) только станет такой в своем светлом будущем. Пока это демон.

Только я закончил, как в дверь постучалась Мойра. Блондинка зашла с набитым тюком, который мне и вручила без всякой торжественности, объявив, что на этом её полномочия всё — шмотки волшебнику Джо доставлены, поэтому она идёт пилить своего похмельного супруга, вновь не удержавшегося от пробы нашей продукции. Я вслух предположил идею снабдить Озза инъектором, который бы ему вводил дозированные дозы алкоголя… через задницу, и сделал это зря, потому что глаза Эпплблум натурально загорелись нехорошим светом.

— Джо, сделай это! — горячечно прошептала она, чуть ли не прижимаясь ко мне.

— Сама сделай! — испуганно шарахнулся я от неё, — Вон Аграгим сегодня придёт, озадачь карла! Но если он тебе в лоб даст за такую идею, потом мертвой ко мне не приходи! И да, золота он с тебя сдерёт просто немерено, если согласится!

Про золото я вовремя сказал, Мойра, как и Наталис, терпеть не может тратить деньги, которые могла бы потратить на себя. Возможно, Освальд спасен от позорной участи быть жопошным алкоголиком…

— Это ты куда такой красивый собрался? — прищурилась блондинка, увидев, как я достаю из тюка самые дорогие и понтовые мантию и шляпу.

— У меня деловые переговоры. В волшебном мире, — вернул я привычные пустоту и прозрачность в глаза нашей штатной блондинки, а потом усугубил это почти до дистиллированного состояния, веско добавив, — С местными.

Мы люди простые. Если Дестада временно вне зоны доступа, то мы пойдем в другие места. Барон Бруствуд тем временем уже капает на мозги графу Азексу Караминскому, чтобы тот не допустил распространения культуры магоненавистничества на своей территории. Тот, конечно же, не допустит, сделка с карлами ему уже важна и нужна. А мы, пока что, как скромные предприниматели, отправимся в другой мир, где и предложим наш товар местным папуасам.

Но не просто так, конечно же.

Некая эльфийка скромно стирала на опушке своего лесного домика в тот момент, когда из-за дерева нарисовался красивый я при полном параде. Потная девушка немного попялилась на мага в почти парадном облачении, а затем решила протереть себе глаза… мыльными руками. Писк, визг, несколько истерично пущенных заклинаний, попытка вымыть лицо в мыльной бадье, шакалий смех из неизвестного источника, разгром поленицы дров…

В общем, как обычно. Но с поправочкой.

— Девушка, вы денег хотите? — обезоружил я остроухую мадаму в мокрой блузке, призывно рассматривающую меня упругими сиськами и злыми покрасневшими глазами.

— А-аа?

Оказывается, эльфы тоже женщины, поэтому, чтобы собраться и причапуриться, им нужно несколько часов. Коэффициент генерируемой ненависти эльфийки по отношению к некоему скромному магу вырос порядково, пока я, насвистывая, ждал возле избушки, попутно трепясь с Лилит. Последнюю эльфийка умудрялась ненавидеть особо и вслух, хотя суккуба ей вообще ничего не сделала… до момента, пока моя демоническая брюнетка не предположила (вслух), что эльфийка меня ревнует. Кажется, в тот момент крыша лесного домика слегка оторвалась от стен, а после этого села на место, чуток перекосившись. Зато мой посол доброй воли, гневно прядая ушами, вскоре оказался на свежем воздухе, даже отблескивая свежим макияжем. Как эльфийка втерла назад свои красные глаза, опухшие после мыла — это большой секрет!

— А куда мы идем? — начала она по дороге тараторить свои неуместные вопросики, — А к кому? А зачем?

— Да ничего особенного, какие-то лесные жители, — отмахнулся я, ведя свою жертву в башню, — Будем им самогон продавать.

— А зачем тогда я тебе⁈ — праведно возмутилась жертва собственной беспечности.

— Они расисты, — объяснил я ей, — Людей не любят.

— Людей или тебя⁈

— Людей.

— Ага, значит, ты с ними еще не знаком.

Какая проницательная.

Портал башни распахнул перед нами свои высокооплачиваемые объятия, и мы с Наталис Син Сауреаль, совершив моментальный переход, стали свидетелями Великой Обсерватории. На последнее эльфийка отреагировала не особо, а вот переход в волшебный мир был совсем другим делом — девушка ушла в астрал, вцепившись в меня, как в спасательный круг, и начала вибрировать в резонанс с местными магическими силами. Ну, то есть, акклиматизироваться. Бездумно.

Мне даже чаю гремлины принесли, пока ждал перезагрузки эльфийской мудрицы. Видимо, это был её первый раз. Хоть полюбоваться можно. Без вот этой своей осознанной деятельности, девушка выглядела удивительно приятно. Прямо как настоящая девушка со всеми этими их сиськами, задницами и красивыми лицами. Волосы, опять же, каштановые, в прическу собрала. Ноги длинные. Трусы, небось, чистые надела. Ну прямо заглядение.

— Хозяин, пощупай её за жопу! — донеслось из амулета, — Вдруг заработает⁈

— А идея хороша, — покивал я, вспоминая, что как-то раз этим занимался, причем на глазах у сотен эльфов, — у идеи есть душа…

Этого не потребовалось, тем более что пришедшая в себя дева дивного народа оказалась глубоко возмущена присутствием у меня в руках чашки с чаем, но смущена наличием пары десятков гремлинов, пялящихся на неё, как коты на новогоднюю елку. Я воспользовался последним, чтобы увлечь растерянно бубнящую девушку к своему старому другу Исито Ягуёме, который и взялся проводить меня к ближайшим аборигенам, заинтересовавшимся возможным источником алкоголя. Пробные бочонки, уже заготовленные заранее, подняли в воздух магией десяток сопровождающих нас гремлинов, а сам старый глава клана залез мне на спину, высунулся через плечо и после этого, аки Ленин, указал нам, куда шкандыбать.

Ну мы и пошкандыбали прямиком в пучину леса, на окраине которого стояла Великая Обсерватория.

— Ты мог меня заранее предупредить, человек⁈ Все рассказать⁈ — злобно шипела у меня за спиной эльфийская девушка.

— Мог! — честно отвечал я.

— А почему этого не сделал⁈

— Ты бы больше денег потребовала бы.

— Я и сейчас могу!

— Не можешь.

— Почему это⁈

— У тебя денег нет, как ты домой попадешь, если я откажу?

Благослови боги Аранью, Мойру и их женский треп, который то и дело слышно. На основе слухов кумушек можно спланировать много чего хорошего! Самолюбие прекрасной длинноухой девы, конечно, страдает не по-детски, но ей уже давно пора вырасти из детских трусишек! Мир — холодное и злобное место, в котором таится коварство, подлость и трезвый расчет!

Пыхтение Наталис было настолько свирепым, что Исито Игуёме попытался перебраться ко мне на ручки, но, видимо, усовестился.

Лес вокруг нас рос шикарный. Огромные деревья, здоровенные кусты, ого-го какие папоротники, белка выпрыгнула размером с гуся! Темновато, правда, света тут между стволами кот наплакал, удивляюсь как кусты вообще живые, зато мрачно, таинственно! Запашище ядреный, лесной! Сюда бы нашего обычного волка, он бы точно срать испугался! Но то зверь, а мы вот разумные, идём себе и идём. Не гадим, конечно, так, попукиваем от напряжения, но идем.

Привел нас Исито на поляну. Обычную до слез, только налитую солнечным светом, аж смотреть больно, да магией, от чего мне было больно смотреть совсем. Пока я моргал, а Наталис выглядела как упавшая в заросли кошачьей мяты Мурка, наш проводник вовсю описывал, какие хорошие травы тут иногда собирают гремлины. Конечно, часть приходится оставлять хозяевам поляны, но, всё равно, как один из крайне небольших (ранее) источников доходов для ушастых волшебников, лес был бесценен.

— Вы мне потом списочек этих трав покажите, — почесал я ухо палочкой, — Попробую узнать, сколько они на самом деле стоят.

Чтобы волшебники не попытались обмануть гремлинов, с которыми расплачиваются работой? Ну, это вряд ли. Только это все в прошлом, в городе новый Мастер Гремлинов — и он наведет порядок!

Когда из леса вышла горилла, то я слегка не понял. Того, что она вышла грациозно — я не понял с куда большей силой, чем бы хотелось. Высоту и грациозность создания, бывшего явно выше двух метров, осознать было нелегко… да, вы не ослышались, именно грациозность. Двигалось оно так, как будто плыло в траве. Причиной этого оказалось наличие у гориллы четырех слоноподобных ног, на которых эта скотина к нам и подошла. Грациозно.

Смерив нас всех взглядом и остановив его на мне, животное-мутант сморщило рожу и кисло выдавило:

— Человек…

Эльфийка просияла.

Громадная четырехногая скотина, облив меня презрением, начала разговор с гремлинами и эльфийками, игнорируя моё волшебное величие, но подобное я вполне терпел, пока «зергамот», как назвал эту чудесную расу Исито, не перепробовал всё, что мы им там принесли. А затем, приняв на грудь, попытался напарить мою эльфийку!

— Забирать будете сами, — сообщил я ненормальной макаке, ковыряясь в носу, — Платить золотом. Товар — деньги. Один бочонок «касамарры» — пять золотых.

Цена была божеская, наценка минимальна. Мне не впилось на первой же сделке получать прибыли, надо было скорее заявить о себе. Проблема была в том, что зергамот, судя по его хитрой сплющенной морде, явно хотел стать посредником, скупая у нас задешево, а своим продавая куда дороже. Я, конечно, ничего не понял в том, о каких именно штуках он там бурчал Наталис, которая вообще не отрабатывала свою зарплату, но, как я когда-то уже говорил: в негодяях я разбираюсь.

— Что ты сказал, человек⁈ — многоногая горилла воздвиглась передо мной, угрожающе нависнув.

— Ты кто вообще? — задрав голову, поинтересовался я, — Чё ты можешь? Ты чё, думал, что мы, даже заключив сделку, не найдем другого зергамота и не расспросим его? Ты свои палки, коренья и цветки себе в жопу засунь. Мы пришли продавать бухло. За деньги. Нет денег? Нет бухла. Усёк?

— Я сейчас растопчу тебя! — не понял намека обезьян, некрасиво вставая на дыбы, — Презренный!

Зергамотов не было в описаниях существ, которыми со мной поделились в пиратской столице, их находка и любимые напитки были целиком заслугой гремлинов, не успевших мне рассказать, с кем мы имеем дело. Тем не менее, что делать я знал… еще до того, как родился в этом мире. Рывок под углом вперед, разворот и вот, острие моего кинжала нежно щекочет крупные волосатые шары, обнаружившиеся, гм, сзади.

— Так и стой, — командую я твари, застывшей на самых задних лапах, — Иначе отрежу.

Как говаривал один из моих старых знакомых, кстати, именно тот, кто продал мне проект по демонологии две жизни назад: «Добрым демоном и револьвером добиться можно куда большего, чем добрым словом». Очень мудрая пословица на самом деле, потому что демон — он вместо тысячи слов. Если противная сторона на переговорах прибегает к методу давления, то наша основная задача — сменить вектор давления. Ну, в данном случае это вес титанической обезьяны, давящий на его нежные лапки, пока гениталиям угрожает опасность. Ситуация, конечно, временная и вполне рискованная… но только если ты не волшебник. Эти проклятые колдуны, знаете ли, вполне могут произнести заклинание Мертвой Хватки, которое вцепится куда надо, а затем, отпустив животинку, снова попробуют наладить с ней диалог.

Дело-то нехитрое. Правда, гремлины и эльфы на меня как-то подозрительно косятся, но что я могу поделать? Я честный бизнесмен и не знаю слов любви!

Четырехногая горилла стала куда приличнее себя вести, изрядно поубавив в агрессии, но я на это не покупался, пока создание не уверилось, что деловые переговоры не стали чем-то личным, а вполне себе продолжаются. И нам теперь даже не нужны эльфы! (не Наталис — а сплошное разорение)

— Нет денег, — мрачно бормотал лишенный козырей зергамот, — Мы живем просто. Работать не любим. Выпить любим. Можем что-то собрать. С земли. С деревьев. Если нагнем. То, что не едим. Это мы съедим…

Вот те раз, существо, презирающее меня, оказалось гребаной говорящей гориллой, у которой тупо на одну пару ног больше! Нет, это я, конечно, придержал при себе, вместо этого скомандовав эльфийке и гремлинам «фас» на допрос этого недогуманоида. Какими бы бесполезными эти существа не были, они говорящие и сильные, а значит есть шанс, что окажутся куда полезнее, чем известно сейчас.

Так и оказалось. Наталис, быстро взявшая лидерство у гремлинов, осмелев, довольно быстро начала потрошить обезьяна, с тоской посматривающего на пустой бочонок «касамарры». Пока они занимались бизнес-допросом, я все давался диву — как голожопые дикари из леса волшебного мира могли подсесть на выпивку, имеющую в своей основе кошачью мяту, произрастающую только в мире обычном?

Загадка.

Тем временем допрос окончился, причем, к неудовольствию обеих сторон. Зергамоты оказались удивительно бесполезны. Ведя перемещающийся по ареалу образ жизни, они особо не утруждались запоминанием вещей, которые не могли сожрать или выпить. Еще бы, они, как оказалось, рождаются с даром речи и, в принципе, только его и используют большую часть жизни, когда не жрут и не спят. Но, попытка Наталис убедить хренову гору мяса хотя бы пособирать какую-то травку… ничего не дала.

— Ладно, — мне в голову пришла крайне больная идея, — Вот тебе другое предложение. Раз в неделю вы будете получать пять бочонков «касамарры» у башни гремлинов в обмен на… дерьмо.

— Чё? — удачно скопировал меня обезьян.

— Ваше дерьмо, — покивал я под разверстые пасти гремлинов и эльфов, — Вы срете, приносите, скажем, пять мешков, получаете пять бочонков пойла. Мешки дадим.

— Ээ… — задумался мой новый безымянный шерстистый друг, — Го… вно?

— Да, именно его, — ухмыльнулся я, — Да ты сам мешок нагадишь за неделю. А может и два, если постараешься. Мы будем тут сад разбивать, удобрение надо

— Что такое «убобрение»? — проявил похвальную любознательность обезьян.

— Говно это. Мы договорились?

Ну как, объясните мне, как нельзя договориться с обезьянами о говне? Они в нем специалисты!

Хорошая сделка. За одну-две недели мы получим семена плодовых растений леса в испражнениях этих гуманоидов, немного удобрений и их же совершенно бесплатную болтовню в качестве рекламы, а затем они передерутся, и сделка распадётся. Даже этот питекантроп выглядит как тот, кто не против выпить все пять бочонков за раз, а значит — им будет не хватать. В случае, если этот радостно ухающий по поводу отпустившего его заклинания дурак начнет ходить за другими мужиками с мешком… ну, по крайней мере его научат, что так делать нельзя. В любом случае мы получим рекламу за смешные деньги.

Ну и полное охренение гремлинов и эльфов, когда мы с великой макакой пожали друг другу лапы. Правда, потом пришлось ждать, пока зергамот уйдет, а ведь он нас провожал к самой башне, ему нужны были мешки…

— Семена! — Наталис Син Сауреаль засияла так, как будто бы ей они достанутся бесплатно.

— Сад! — это уже были гремлины. Да, этим суперволшебным гоблинам требуется совсем немного еды, но оглянитесь, вокруг лес, в котором живут дикие обезьяны! Пищу приходится заказывать у волшебников. Сад им вполне вкатит.

— И не забывайте про говно! — важно поднял указательный палец довольный я, — Оно тоже пригодится!

В общем, своеобразный, маленький, с натугой кашляющий, но всё-таки триумф. Мы не решили финансовый вопрос, но немного подоили бесполезного, казалось бы, козла. К тому же, думаю, дар речи зергамотов сыграет свою роль. Р-реклама!

Домой я возвращался вполне довольный. Махнув вслед удирающей эльфийке, весело побрякивающей золотыми, я уж было сделал шаг за ворота собственного садика, как вдруг вокруг всё начало стремительно темнеть.

Ну не всё. Просто тучи с огромной скоростью начали скапливаться прямо над башней. Очень эпичное и угрожающее зрелище, сразу наведшее меня на множество матерных мыслей, так что я, вместо того чтобы пялиться на это светопреставление, тут же рванул в родную хату.

Попробовал.

Фиолетовая молния, вдрызнувшая прямо перед моим носом, заставила бедолагу Джо совершить полет спиной вперед сквозь ворота. Шлепнувшись на спину, я начал хватать ртом воздух, глядя на продолжающие сгущаться тучи, устроившие уже натуральную черноту небес, огромный зловещий тучеворот, с угольно черным центром прямо надо мной.

Вокруг начали бить фиолетовые молнии. Магия сгустилась, потяжелела, земля в моих глазах начала слегка сиять, а разные травинки, камешки, кусочки засохшей почвы и прочий хлам начали медленно и торжественно подниматься в воздух.

Затем с небес что-то рухнуло. Движение было быстрым, как будто из центра тучеворота выстрелили чем-то из пушки, может быть даже быстрее. Снаряд вдрызжнул прямо в мои ворота, разнеся их в хлам вместе с частью частокола. Щепки, бревна, грязь, все это рвануло в разные стороны, заставив меня порадоваться тому, что лежу.

Но недолго.

Из ямы, образовавшейся при падении снаряда, медленно поднялась в воздух фигура. Совсем небольшая, но очень знакомая. Она подозрительно напомнила мне Шайна, висящего в воздухе со сложенными лапками и опущенным вниз хвостиком… только у Лунного кота никогда не было пяти сверкающих отчаянным фиолетовым цветом глаз, а вот у этого небесного явления это всё присутствовало. Но ведь это не мог быть он…?

— ДЖО! — рёв сумасшедшей громкости сорвал мое лежащее тело с травы и покувыркал куда-то вдаль.

Оглушенный, растерянный, ничего не понимающий, я снес своим телом гостевую беседку и покувыркался дальше. Голова-ноги, голова-ноги, молодой красивый труп в конце… был бы, если бы я не был одет в мантию и шляпу, но всё ведь, кажется, впереди?

— ДЖО!! Я ПРИШЁЛ ЗА ТОБОЙ!!!

О да, кажется, всё впереди. Интересно, докуда я докувыркаюсь? Может, догоню Наталис?

В любом случае, что делать дальше — я совершенно не представляю!

Глава 4 Божественное вмешательство

— ВОТ ТЕБЕ И КОНЕЦ, ДЖО! — провозгласил висящий в полутьме беснующейся непогоды кот, люто и ярко сверкая своими фиолетовыми глазами.

Знаете что? Его прогноз был совершенно верным. Мне конец.

Видите ли, я — мошенник. Жулик, болтун, немного колдун, так далее, тому подобное. К чему это я говорю? К тому, что представляю из себя породу людей, видевших изнанку жизни. Каким бы героичным не был герой, он запросто может умереть от ржавого гвоздя в жопе. Профукать постыдную болезнь, подцепленную в борделе. Нервная лошадь может раздробить ему ударом копыта ступню… Две недели надежд и мук, а затем герой превращается в еще одного калеку, просящего милостыню у храма.

Жизнь тривиальна, прозаична и полна мандавошек. Этого можно избегать, но на это нельзя закрывать глаза, никогда. Иначе — смерть от столбняка в канаве, а перед твоим угасающим взором будет играть мальчишка, свято верящий в свою особую судьбу. Нет, так не бывает. Даже Святой Дахирима никогда не был исключением для жерновов мира, а уж разных играющих мальчишек мир жрёт миллионами. Но… я пока жив!

И, наверное, проживу еще секунд пять, потому что задравший морду к бушующему небу котик, набирающий в своих верхних лапках два комка фиолетовой энергии, которые сейчас полетят в меня, делает это слишком медленно.

Что я могу сказать? Совершенно не против! Это, знаете ли, не гвоздь в жопе, всё-таки.

Вот только я, побитый землей и звуковыми волнами, полностью сдавшийся на милость своего победителя в виду отсутствия присутствия каких-либо средств к выживанию, вовсе не ожидал, что кота сначала несколько раз скорежит, заставляя упустить набираемую для удара энергию, а затем и вовсе начнет ломать, с довольно-таки неприятным хрустом. Длилось это недолго, после чего летающее животное сгорбилось прямо в воздухе и, болезненно сокращаясь, начало блевать воздухом.

— А-аа? — недоуменно пробубнил я, пытаясь подняться на ноги.

Кота крючило, таращило и колбасило. Он продолжал исторгать из себя тугой ветер, но, судя по всему, не засасывал задницей достаточное количество воздуха, а значит, старушка физика сегодня отдыхала. Тем не менее, процесс шёл, позволив мне, охая, как старой бабке, принять более привычную для человека позу. Атаковать неведомую кракозябру, то ли принявшую облик Шайна, то ли занявшую его тело, я пока что и не думал, тем более, чем? Посох остался где-то около башни, а кошак прокатил меня почти до самого леса. Палочкой его колдовать, что ли? Да тут вокруг не то, что магия, мир с ума сходит!

Тем временем исходящий из моего фамильяра воздух сменился фиолетовым туманом, в котором поблескивали фиолетовые же молнии. Кажется, эта хрень пыталась втянуться назад в Шайна, но попытки втиснуться назад были куда слабее тех, которые извлекали из Лунного кота все больше и больше этой фиолетовой дряни. Я приободрился. Кажется, дела-то налаживаются! Где бы мой кот не сожрал эту гадость — он не смог её удержать!

Увы, но я ошибался. Очень сильно ошибался. Когда клубы дряни, со сверкающими в них молниями, потянулись ко мне, то Джо, как и любой разумный человек, конечно же, побежал от них куда подальше. Возможно, бежать надо было раньше, но не каждый день ты видишь блюющих в воздухе котов, которые до этого одним криком превращали тебя в шар для боулинга. Возможно, это было таинственное отупляющее излучение, исходящее от довольного сделкой с говном зергамота, либо я на завтрак съел что-то не то, но факт есть факт — я побежал слишком поздно.

Туман и молнии принялись стремительно вливаться в мой раскрытый для панического вопля рот. Самый поганый из возможных непрямых поцелуев между хозяином и его животным… начался!

Мне резко стало куда хуже, чем было после кувыркания по полю. Ощущения были непередаваемо… знакомые. Когда-то меня взяли в плен инопланетяне, лошадеголовые телепаты с Марса, и утащили к себе на гигантскую летающую тарелку, которая прибыла, чтобы произвести захват Земли. Им от меня было кое-что надо, но я и сам оказался той еще лошадью. Точнее, троянским конем, якорем для Дахирима, который, вселясь в мое тело, вырвался из своей старой реальности, перенесясь в эту, новую. Тогда, в итоге, я благополучно взорвался, разнеся всю марсианскую посудину, а Дахирим получил признание по всей планете, став могущественным богом…

Только проблему вы видите, да? Там я взорвался.

Сейчас это грозило мне тоже, сделать было ничего нельзя. Разве что, для разнообразия, меня подняло в воздух как какого-то паршивого кота, так что переливающаяся энергией фиолетовая хренотень, уже превратившаяся из облака в тугой, непроницаемый глазом смерч, ввинчивалась мне в пасть со страшной силой.

Меня начали ломать судороги. На остатках сознания я ощущал, что превращаюсь в воздушный шарик, наполненный шайновым пердежом, и вот еще чуть-чуть — и Джо лопнет, получив вместо благородного испепеляющего удара энергией участь лилипута, согласившегося на сеанс фистинга от борца сумо. Ах судьба, непредсказуемая ты штука…

Вру, конечно.

Момент, когда меня попустило и шлепнуло об мать-сыру-землю, сознанием был упущен. Потерялось оно на этой сложной дороге жизни. Исчезло, не выдержав перемен, которых требовало моё сердце. В себя я пришёл, уже нагретый вечерним солнышком, под ясным небом, с лесным клопом на носу и ощущениями, что я только что выкопал Черное море деревянной лопатой. Тем не менее, жить было можно.

Поохав и постонав, я в который раз соскреб себя с мятой травы, вновь утвердив на ногах. Самочувствие стремительно улучшалось, дышать получалось всё лучше и лучше.

— Едрит мадрид, — выдавил я, глядя на разор и раздрай, что совершил с местными зелеными кущами приход Шайна. Моя башня зияла вдали дыркой от ворот и части частокола, а от неё буквально расходились куча подпалин от молний и широкий черный след, в котором легко можно было угадать мою дорогу сюда, которую наорал мне чем-то всаженный Лунный кот.

Хорошо хоть Кум на больничном, а ведь мог попасть под раздачу.

— Человек! — откуда-то из-за моей спины нарисовалась встревоженная и взволнованная эльфийка, — Что это было⁈

— Мой котик вернулся, — бездумно откликнулся я, — Пойдем поищем его останки…

Хотя не, если б он сдох, то его дух сейчас должен был крутиться возле меня? Неужто выжил⁈

— Я не хочу искать твоего кота! — тут же насупилась прекрасная дева, как-то подозрительно на меня поглядывая.

— Ну не ищи, — покладисто согласился я, нащупывая амулет на груди и включая на нем звук, — Сами поищем. Мы в ответе за тех, кого приручили.

— Я тоже не хочу искать этого кота, хозяин! — панически заорала получившая дар речи суккуба, — Ты его видел⁈ Видел?!!! Ну нахер!

Женщины. Всё зло от них, точно вам говорю. Вот идут теперь рядом, причем эльфийка бурчит о том, что не чувствует, чтобы за неё кто-нибудь отвечал. Живет в лесу, грызет кору, шантажируют её всякие и ставят в неудобные положения. Интересно, что она имеет в виду?

Впрочем, мне сейчас было не до этого. В голове как будто оттанцевался какой-то фраер, всё тело гудит, шляпу с посохом найти надо, так еще и Шайн… Хреново за ним Лючия следила, надо будет ей предъявить. Забрала нормального кота, а вернулся с какой-то дичью…

Я уже почти пришел в норму, как неожиданно оказался скрючен, согнут и ухвачен собственными дрожащими руками за горло. Внутри взбурлило нечто неведомое и необоримое, от чего я, как какой-то там пошлый фраер, взмыл в воздух и заорал, запрокидывая голову к небу. Как-то автоматом вышло, не спрашивайте.

Сгущающиеся тучи? Фиолетовые молнии? Панический ор женщин и демонов? Все прилагается.

Я висел и орал, хрень творилась. Что тут еще скажешь? Не орать было нельзя, потому как из потрохов у меня начал бить свет. Фиолетовый, конечно же. Вися и оря, я очень надеялся, что оставшаяся внизу эльфийка не видит, бьет ли у меня свет из жопы. Это было бы ну вообще лишнее. Но из других отверстий точно лупило!

Затем пришло оно. Ощущение, от которого я бегал несколько жизней.

Несокрушимая мощь. Понимание, что я могу всё и даже больше. Сила, но не сила магии, мягкая и пластичная, услужливая и универсальная, а безжалостная сила, кромсающая реальность, не знающая барьеров, диктующая всё, всем и всегда!

МОЩЬ!

НЕОБОРИМАЯ МОЩЬ!!

СИЛА БОГОВ!!!

— Прекратить… страдать… ерундой! — просипел я, пытаясь овладеть собой в хорошем смысле, — Отставить! Отмена! Отбой! Пауза!!

— … еловек… — раздался жалкий писк снизу, — Что с тобой, человеееек⁈

— Плохо мне, дорогая! — рявкнул я, пытаясь справиться с бузящей в теле силой, от чего стал закручиваться в воздухе, вращаясь как полный придурок, — Вали отсюда!

— Скинь ей меня! Скинь!! — заорала Лилит с груди, — Я тоже хочу отсюда!!!

Увы, но сделать я ничего не успел. Из вновь возникшего тучеворота, находящегося прямо над моей головой, четко в меня ударила фиолетовая молния толщиной с мою же башню!

И вот тут я увидел небо в алмазах!

Мироздание раскинулось перед моим внутренним взором. Звезды, планеты и галактики, измерения и туманности, черные дыры и прочая космическая бижутерия заплясали в бесконечно сменяющемся танце, удаляясь и удаляясь перед моим потерявшим все берега сознанием, пока я не увидел оно. Гигантское дерево-реку, светящийся образ во мраке вечного космоса, титана, превосходящего размерами всё и вся. Оно было бесконечно большим и бесконечно прекрасным в своем постоянном неподвижном движении.

Я знал, что это такое.

Иггдрассиль, древо-река душ. Место, куда отправляются все скопытившиеся, чтобы быть очищенными от тяжести воспоминаний, а затем быть возвращенными в вечный круговорот душ. Исполинское бесконечное нечто посреди ничего, колыбель жизни, центр Вселенной, явление, рядом с которым галактики кажутся мелкими камушками…

…и меня выкинуло назад, чтобы я бездарно шлепнулся на мятую траву. Очень больно, кстати. Под травой, знаете ли, земля.

— Едрит мадрид… — прохрипел я, напоминая сам себе раздавленного жука, — Что это… было?

Ответа не последовало. Не то чтобы я надеялся, но мало ли? Такой шухер обязан был привлечь внимание Лючии, никогда всерьез меня этим вниманием не обделявшей, но, видимо, у богини были ноготочки, или там, скажем, запор, поэтому тишина стала мне ответом. Полная такая. Хорошо, значит, эльфийка убежала. Не убило же её наповал? Меня же вон, не убило.

— Хозяин… я тебя ненавижу… — раздалось из амулета на груди потерянное и женское, — Что это было…?

— Нашла, кого спрашивать! — фыркнул я, уже не зная, чего ожидать дальше, — Встаем, ищем посох со шляпой.

— Да?!! — внезапно заорал в истерике амулет, — Это всё, что ты можешь придумать?!! После того, что было?!!!

— Тиха! Не позорь отца. Вон наши гоблины бегут, — пробубнил я, с некоторой опаской озираясь по сторонам.

В сторонах было тихо и спокойно. Тучи снова рассасывались, робкое, почти закатившегееся солнце освещало мой потрепанный и запыленный зад, всё намекало на то, что шоу закончилось и кина больше не будет.

Так, в принципе, и вышло. Но с продолжением…

— Что… — слабо и жалко пробубнил выползший из травы помятый, пожеванный, вздрюченный и просто хреново выглядящий Шайн, — Что… случилось?

— Слышь, — задумчиво я уставился на него, — Зачем тебе пять глаз?

— А-аа? — тупил кот, моргая всем своим богатством вразнобой, — Смертный… кто ты, тварь?

— Щас пинка дам, — посулил я, размышляя над тем, убьет ли пинок эту сволочь или нет.

— Мы… испепелим тебя, — не остался в долгу Лунный кот, обессиленно падая кверху брюхом возле моей ноги и вываливая язык, — Сожжем твою душу. Низвергнем её в бездну. Только… где наша сила…? Я чувствую себя…

— Джо! — вооруженные и опасные Редглиттеры мудро встали в десятке метров от меня, выражая свои верноподданнические опасения. Я помахал им рукой, сначала в приветствии, а затем знаками велел держаться подальше.

Очень правильно сделал. Помните, я сказал, что всё кончено?

Хрен там плавал и нырял.

— Где моя мощь…? — успел пробубнить мой одержимый кот, перед тем как пространство вздрыжнуло в очередной раз.

Ну хоть на этот раз без валяния меня по земле. Вместо этого мы все ослепли нафиг, потому что вспышка была не слева, а прямо по центру. Впрочем, несильная, но, когда я проморгался, то под скулёж суккубы узрел то, чего еще не видел.

Лючия.

Не образ, не проекция, не смена внешности аватара. Богиня прибыла вся, полностью, воплотившись в тварном мире во всей своей силе и величии. Тонкая девушка в белоснежном одеянии излучала в пространство такое, что хотелось прикрыть глаза или дать ей подзатыльник, чтобы не излучала. От последнего удержаться было особенно сложно, потому как мой заработавший мозг начал подкидывать один паскудный вариант (объясняющий происходящее) за другим.

Божественная блондинка, конечно, тут же оправдала все подозрения. Воздвигшись над растерянным котом, богиня, чуть ли не лопаясь от самодовольства, сказанула вполне обычным человеческим тоном:

— Ага!!

Ну, то есть полным совершенно несдерживаемого триумфа, восторга и прочих мерзких человеческих чувств крайне довольного происходящим гадкого хомо сапиенса. Поверьте, я прекрасно знаю такой тон, мимику и всё остальное!

— Ты⁈ — драматично прохрипел Шайн (?), раскрывая свои приугасшие фиолетовые буркала.

— Ну а кто еще, дорогой… — сладко улыбаясь и распространяя вокруг себя смешанное со светом и теплом злорадство, почти пропела добрая богиня, — Я так рада, что все твои пять личностей меня помнят!!

Ох ё…

— Что ты со мной сделала-а? — выглядящий предельно жалким кот, лежащий на спине с задранными лапами, умудрился выдать почти похоронный хрип.

— Я⁈ — удивилась эта особа, — Я ничего не делала! Ты сам, по своей воле, влез в шкуру божественного животного… имеющего неразрывную связь со Святым… в которого когда-то вселялся бог!!!

В таком пассаже я мало чего понял, вот честно, совсем ничего не понял, но что меня, кота и какого-то мужика с пятью личностями только что крупно поимели самым безблагодатным способом — уловил прекрасно!

Только сказать ничего не смог. Мне кто-то отключил функцию говорить ртом. Тем временем добро торжествовало и глумилось, что-то понявшее зло в виде кота проклинало богиню самым несчастным тоном, называя разными нехорошими словами. Диалог шел не то, чтобы долго, но его суть вырисовывалась без всяких затруднений. В книгах, которые я по доброте душевной сплавил богине, сидел её бывший муж, который бы там недолгоеще просидел (поэтому она чуть не укакалась, когда я шлепнул их ей на пузо!). Она заховала фрагментированного бывшего в свое хранилище, а потом засунула туда Шайна, который, как не крути, божественное животное, а значит — худо-бедно, но мог быть использован как аватар. Этот мужик, Скарнер, заключил с Шайном контракт, вселился в его тушку, вырвался из главного храма, попутно натворив пакостей, а затем полетел по мою душу, ибо контракт.

Прилетев, он попытался меня шлепнуть, только вот в чем засада-то была — мы с Шайном одно целое, но я куда больше и главнее, плюс еще как вместилище подхожу куда лучше. Разуму пленной сущности от кота деваться было некуда, а вот его божественная мощь по нашему божественному каналу…

Правильно, дети. Перешла ко мне. Вся.

Валяющийся в траве кот начал вяло исходить на банальности. Мол, такого не может быть, потому что быть такого не может, как она могла, подобное не могло произойти и прочее бла-бла-бла. Добрая богиня вовсю над ним глумилась так, как только могут глумиться бывшие женщины, получившие возможность постоять над подключенным к системе жизнеобеспечения подонком, «сломавшим им всю жизнь». Я стоял как дурак, чувствуя, что начинаю злиться всерьез.

Небо потемнело. Начали сгущаться тучи. Вокруг меня зазмеились фиолетовые молнии. Задница стоящей ко мне ней богини начала стремительно превращаться в крайне привлекательную мишень…

— Ой! — совершенно по девчачьи взвизгнула великая богиня, получив тонкой, но очень насыщенной молнией прямиком туда, куда надо, — Джо!

— Я за него, — мрачно сказал я, встряхиваясь от попустившей меня силы, — Шайн ведь не просто так тебя укусил, да?

Этот вопрос начисто срезал попытку разгневаться за свой зад у божественной интриганки. Она тут же принялась виновато прятать глаза. Злоключения моего фамильяра начались с того, что он с перепугу укусил богиню в теле её апостола, когда та пыталась спасти меня с пиратского корабля. Но даже для моего придурошного кота, вечно пытающегося учудить какую-нибудь дрянь, — кусать богиню? Перебор.

— Я всё объясню, Джо! — тут же пообещала наврать мне полные уши богиня, мановением руки «выключая» кота и поднимая его в воздух, чтобы передать мне, — Идём к тебе в башню, разговор будет долгим! И… прекрати это!

Без всякого желания я отпустил дарованную мне на халяву мощь, взял вместо этого вырубленного кота, по дороге еще собрал кем-то (знаем, кем!) вырубленных гоблинов, и потащил всё это богатство домой, вслед за богиней, оставляя за спиной где-то в траве скорее всего вырубленную эльфийку. Ну её нафиг, искать еще, она тяжелая. С утра найду, вместе с посохом и шляпой.

Тем не менее, чаю я гостьей не налил. И Игоря к ней тоже не пустил. Нахмурившись посерьезнее, я приготовился слушать прохладную тру-стори… и я её услышал.

Женщины любят плохишей. Богинь это касается тоже. Что может быть круче, чем темный бог? Ну, в принципе, ничего. Этот пацан по имени Скарнер шёл к успеху как вполне нормальный бог охоты, но бизнес шёл не очень хорошо, потому как животины народ ненадежный, а люди — народ жадный. В результате мужик потерял паству, но так, как был вредным, упрямым и сообразительным — сменил приоритеты. А чего бы ему не быть? Пять голов!

Мало того, он еще и переехал, став в совсем другой, куда более населенной области, богом несчастий. Так-то всё правильно, не мытьем, так катанием, но смена концепции у богов не приветствуется. Мол, если ты просрал паству — будь добр, растворись, как порядочный, в Великом Ничто. Но нет, наш парень был из тех, кто очень любит жизнь. Правда, стал её портить окружающим, те начали молиться, чтобы отстал, дела закрутились, вера замутилась, таёжные шкуры сменились респектабельным кафтаном, к барберу, наверное, сходил, и все зубы вылечил.

И тут, значит, Лючия. Огонь, искра, молния. На этом моменте глазки сидящей в моем кресле богини заволокла мечтательная поволока, от чего я снова захотел дать ей подзатыльник. Сильно. Пришлось вместо этого погладить кота. То есть её мужа. Или кота? Надо разобраться.

Далее история развивалась не менее прозаично. Женщина хотела, чтобы мужик работал там, где надо ей, причем дозированно, а тот, после всех своих голодных лет, даже не думал о том, чтобы снижать напор. Ему нужна была вера — и он её получал. Прятался, конечно, подкаблучник паршивый, но и сама наша героиня была влюблена как слепая кошка, так что зоркостью не страдала и особо в молитвы не вслушивалась.

Шли годы, лопух рос (это я о нашем пятиголовом Скарнере), Лючия тоже, вроде бы, нехило приподнялась, временами устраивая мужу скандалы, от чего население торжествовало и молилось обоим как не в себя, но бывший покровитель охотников был, всё-таки, серьезным мужиком, которого уже довольно сильно задолбали женские скандалы и выволочки. А для того, чтобы родная жена перестала трахать мозг, ему нужно было стать сильнее её, от чего он задумал открыть свои филиалы в других странах. План, скажу честно, был вполне хорош, потому что смертным проще помолиться, чем навлекать на себя несчастья, в которых бывший бог охоты стал мировым специалистом.

И всё, вроде бы, у него удалось, но… увы и ах, кое-чего он не рассчитал. Лючия была светлой богиней. Авторитет, доверие, хитрость, коварство, подлость (насчет последнего я сам догадался) — всего этого у неё было в избытке. Пинать набравшего силу мужика она отчаянно не хотела (не для того такая красивая родилась), а поэтому сама придумала хитрый план по нейтрализации оборзевшего говнюка. Она попросту заточила лясы с богом безумия, пожала руки, навела мосты, забашляла там бахионью или чем-то еще, не суть важно. Она, эта ссуть, была в том, что бог безумия Шакалот бамкнул нашего Скарнера могучим проклятием, от чего его пять голов — перессорились вдрызг.

И устроили себе войну. По их идее, остаться должен был только один, но с богами это так не работает, так что всё вылилось в остервенелую драку, в результате которой Орзенвальд приобрел Долину Несчастий, проклятую миллионом проклятий, а Скарнер мало того, что потерял силы, так еще и приобрел множественное расстройство личности. Тут-то его и запечатали в пять книг, искренне надеясь, что этот сборник сомнительной мудрости окончательно друг с другом перессорится, а затем и рассосется…

Затем Лючия банально потеряла фрагментированного бывшего мужа на просторах этого необъятного мира. А я нашел. Причем уже набравшего обратно немало силы, договорившегося между собой, и почти готового вновь вернуться. А бог несчастий — это вам не шутки. Злой, обиженный, налелеявший себе три состава мстительных мыслей, способный думать пять разных дум единовременно, с двойным профессиональным опытом охотника и злопакостника — это, считайте, Рэмбо среди богов. Он бы дал просраться всем.

— У меня не было другого выбора, Джо! — с надрывом и частичной демонстрацией внезапно обтянувшейся платьем груди поведала мне бывшая жена плохиша, — Твоя ситуация уникальна! Я не могла поступить иначе!

— Ты могла бы предупредить… — угнетенно пробурчал я, — А так, богиня, вышло некрасиво. Думаешь, я дурак? Не понимаю, что вся эта мощь бога, что сидит во мне — заемная? Смертный не может ей воспользоваться в полной мере. Даже в четверть не может.

— Не может, — посерьезнела Лючия, став сразу куда жестче, — Но пока ты жив, Скарнер бессилен. Он будет просто душевной болезнью кота, которого ты совершенно не любишь. Мы что-нибудь придумаем, обязательно! И тогда, когда всё закончится, я вознагражу тебя так, как тебе не представлялось даже в самых красочных твоих снах! Этому миру не нужен бог несчастий!

— Стерва… — еле слышно выдохнул валяющийся у меня на коленях кот, — Какая же… стерва…

Бум! Кота шваркнуло чем-то сверкнувшим, от чего тот моментально выключился с гарантией.

— Помоги мне, Джо! — снова состроила умильную рожица эта… женщина, — Прошу тебя!

— А у меня есть выбор? — сардонически спросил я, почесывая щеку.

— Есть, — покладисто кивнула Лючия, — Ты можешь просто жить дальше, ничего не делая. Я одна этим займусь.

— Гм, — мне пришла в голову идея, — Не надо ничем заниматься. Ты уже натворила достаточно. Разберусь сам.

— Разберешься? — глаза тоненькой девушки (сильной, но хитрой) стали внезапно очень большими, — Ты⁈

— Я. Причем очень быстро, — мерзко ухмыльнулся я, — Ты мне мощь дала?

— Дала, — покладисто кивнули мне в ответ.

— Она моя?

— Твоя, — а чего ей возражать, если я не могу использовать эту дурь?

— Ну вот, — я развел руками, а затем задрал голову кверху, — Вермиллион! Концепция поменялась. Мы будем делать из тебя бога!

— Ну хоть один ученик с мозгами… — прошептал воздух вокруг нас, — Хорошая идея, Джо.

Челюсть Лючии отпала.

— А-аа? — произнесла она с глупым видом, чуть пригибая голову.

Ох уж эти невнимательные женщины. Вечно что-то не замечают.

Глава 5 Бес задней мысли

Знаете, чего мне всю жизнь не хватало? Ну ладно, несколько жизней? Кота в клетке, подвешенной к потолку. Что-то навроде попугайчика, но кота. Матерящегося, правда, на шесть голосов, но если накрыть заколдованной на непроницаемость звука тканью, то вполне хорошо. Кстати, как оказалось, бывшие боги довольно легко обучаются, если так сделать несколько раз!

— Выпусти меня, смертный! Поверь, ты не хочешь стать богоубийцей! Эта метка на душе сделает тебя вовеки отверженным!

— Ты, мужик, скис еще тыщу лет назад… — задумчиво бормотал я, проверяя расчеты Вермиллиона и делая пометки на полях, — … так фигли те бояться за свой мохнатый зад?

Тоже мне. Это я, Тервинтер Джо, не хотел стать богоубийцей? Да только эта мысль меня и поддерживала, пока я выполнял задания Дахирима, шляясь в таких местах, где не только волки срать боятся, но даже медоеды с неврозом бегают! Я что, думаете, не изучал все последствия богоубийства? Да я собаку на этом деле съел, причем отнюдь не фигурально! И коня съел. А вот медведя не съел, он потом за мной бегал, хорошо, что цыганский табор подвернулся.

— Мало того, что ты темный бог, да еще и бессильный, — бурчал я, вгрызаясь в особо неподатливую формулу, — На моей ауре даже пятнышка не останется. К тому же, никто тебя убивать не собирается, мы просто передаем мою силу…

— Это моя сила!! — неистово заорал кот, держась лапками за прутья решетки, — Моя! Только моя!! Не смей отдавать мою силу!!!

— Скарнер, вот в кого ты такой дурак? Даже если принять за факт твои дурацкие амбиции и претензии, то всё равно ты сейчас мой кот, — парировал я, отпивая холодного чаю, — Всё, что твоё — моё. Ты сам в это вляпался, никто тебя не тянул. А так, как временами я теперь сплю с твоей бывшей женой — можешь даже не рассчитывать на снисхождение. Прими свою участь с честью и достоинством!

— ЧТО⁈ — все пять фиолетовых глаз раскрылись до неприличных размеров, — Она опустилась до связи с человеком?!!!

— Человек будет получше злобной лесной макаки, решившей пакостить смертным ради силы, — выдохнул я, вставая и накрывая клетку с недовольно взвывшим котом. Сделав это, задумчиво пробормотал, — Когда сила перейдет в новый сосуд, связи между пятью личностями ослабнут, Шайн вернет себе контроль над телом…

Котяру банально надули с условиями контракта. Заточенные в пяти книгах «личности» Скарнера предложили ему стать главным, в том числе и над ними, но, разумеется, умолчали о том, что являются единым существом. Лунный кот сожрал приманку, крючок, леску и удилище, подписавшись на блудняк, а затем темный бог, собравшись воедино, шутя его поимел. Но, тем не менее, если передать всю божественную мощь, сидящую сейчас во мне, то личность бога вновь раздробится, и Шайн станет назад собой, пусть и с голосами в голове.

Хороший исход? Замечательный. Только вот божественная сила это, всё-таки, не божественная масса, умноженная на божественное ускорение, это нечто совершенно иное. Нельзя просто так взять и подарить мощь… точнее, можно, но сложно. Одно дело Скарнер, который буквально влез мне в душу, как девица в африканский баскетбольный клуб, причем по контракту, и совершенно другое дело — призрак архимага, который к нашему этому междусобойчику не имеет никакого отношения. И это я молчу про управляемость всей этой дури, а она, знаете ли, такая себе…

— Джо…? — протянула Аранья, когда я, сев на кухне, вцепился зубами в куриную ножку, — Ты чем-то накурился или… действительно стал богом?

— А? Что? — вынырнул я из своих мыслей, проанализировал вопросы гоблинши, а затем протестующе помахал чужой жареной конечностью, — Нет, конечно! Никаким богом я не стал.

— Фух, — выдохнула на полном серьезе бывшая пиратка, — А то мне почудилось…

— Ну, на самом деле, я сейчас обладаю всей силой темного бога несчастий, — вновь ушел я в свои мысли, — но над этой проблемой мы работаем, не переживай.

Кто-то рядом болезненно икнул и, кажется, начал тихо молиться. Да что все какие нежные, это я, всё тот же старина Джо! Что может случиться плохого⁈

Вот именно, ничего.

После завтрака предстояло проведать Кума, успокоить селян и местного барона, убрать свидетельства произошедшей вчера хрени, найти посох и шляпу… всё? Ах да, эльфийка. У нас же была эльфийка!

Как оказалось, осталась. Но не совсем. На двери в жилище остроухой девушки был прикреплен лист, гласивший, что она уехала к дяде, а если кто-то будет шариться по её дому, то вино в погребе, трусы в шкафу, а о еде предстоит позаботиться самому. Сняв с себя довольно заковыристое проклятие, отрастившее мне шикарные рыжие усы на заднице, я уважительно покивал и, дрыгая ногами в штанинах, ушёл домой.

Вы, конечно, можете удивиться моему подходу к жизни. Другой бы пил полгода, умудрившись избежать смерти от лапок разгневанного бога, но для меня это обычный вторник. Не то чтобы я прямо уверен в собственной неуязвимости, отнюдь, дело не в этом. Смертельная опасность довольно быстро превращается в рутину, особенно когда ты много лет учишься её избегать! Опыт не пропьешь, как не старайся, а увиденное не развидишь! К тому же, пока сила во мне, думаю, куда бы я не пошёл, по моим пятам будет красться Лючия, которая убережет меня от чего угодно…

Подзатыльник, сбивший с меня шляпу, был прекрасным свидетельством правильности моих мыслей!

— Какие девочки за мной бегают… — заработал я второй невидимый шлепок, а затем, напялив назад шляпу, пошёл домой. Суккуба в медальоне продолжала сохранять тревожное молчание, а я вовсе не горел желанием нырять к ней в гости, когда любовница буквально дышит в шею…

О, третий. Правильно про богов и их любовь к троице говорят!

Дома меня ждал скандал. Автором, конечно, являлась Мойра Эпплблум, которой совершенно не понравилось вчерашнее светопреставление. Девушка орала, что они с Оззом сюда пришли спасаться от разъяренной толпы ненавистников волшебного племени, а не для того, чтобы их убило фиолетовой молнией во время непонятного катаклизма. Поэтому, если Джо закончил маяться дурью и включит хоть немного соображалки, то поймет, что пока они сидят здесь — рынок в Дестаде уплывает из наших рук. И с этим надо было что-то делать!

Срочно!

Аргумент был вполне аргументным, но блондинка предлагала мне решить их проблемы, упирая на то, что они общие. Сама же она и слышать ничего не хотела об участии в возможной акции усмирения Дестады, объясняя это следующим: «Осел искал тебя — сам и разбирайся!».

Штош, баба с возу — кобыле легче.

Почему бы не заняться чем-то полезным, пока Вермиллион проверяет свои расчеты? Там же не кот чихнул, там передача божественной энергии, причем не за один раз. Сначала мне придётся… гм, сделайте вид, что вы этого не слышали… гм… Растянуть старика. Ну как Дахирим в свое время меня!

…это звучит вообще кошмарно.

Ну ладно, надеюсь, вы поняли, а кто не понял — тому нужно лечиться от испорченности! Так что я пошёл искать изнасилованного быком осла (с моей подачи), чтобы повторить процедуру (как минимум!), а вы тут это. Вставайте на путь исправления.

Направившись в баронский замок за внезапно понадобившимся мне Астольфо, я вспомнил об Аграгиме и его клане. Карлов запросто можно было пропихнуть в Дестаду как надежных посредников для реализации алкоголя, но такими они были бы крайне недолго. Свободный доступ к продукции Побережья Ленивых Баронов, плюс механические мощности — они бы нас запросто заместили, даже с учетом расходов на доставку продукции. Зачем нам такое счастье…

Астольфо оказался в Липавках, причем по очень знакомому мне адресу. Он сидел у Знайды, дул квас и выглядел неприлично довольным, как и девушка, в данный момент занятая жаркой блинов. Проходить мимо я не стал, тоже сел угоститься, а заодно попытался разобраться, что тут происходит. Ничего особенного не вышло, но лица у обоих были неприлично довольные и лоснящиеся. Возможно, от блинов. Впрочем, парень с восторгом согласился на отсрочку в две недели по своему заданию, если поможет мне в Дестаде.

Хорошая сделка.

Переодеться в старье, взлохматить себе волосы, обуть старые стоптанные башмаки. Пара ножей, тщательно спрятанная волшебная палочка, взгляд позлее — и вот, в Дестаде появляются два молодых оборванца. Хоть в банду вступай, хоть хлеб на базаре воруй!

— Сначала мы украдем хлеб, а потом вступим в банду, — поделился я своей ценной мыслью с весьма удивленным таким поворотом своей судьбы аристократом.

— А-а зачем нам в банду? — несмело поинтересовался он.

— Потому что мировая революция неотделима от пролетариата, — загадочно ответил я, начиная загребать ногами в нужном направлении, — Идем-идем. Пока булки свежие.

Украсть хлеб — много ума не надо, а вот украсть правильно, чтобы с погоней, с бросаемыми нам вслед вещами, с бегущими стражниками, с криками и воплями… куда труднее. Тут же дело не в булке, а в том, что надо грамотно сшибить пару прилавков! Вовремя поскользнуться, подставив ножку Астольфо. Плюнуть в мясника. Щелкнуть лошадь в глаз. Нет, вы, как хотите, а настоящее представление — это всегда искусство!

А искусство что? Правильно, требует жертв! Вообще все хорошие штуки требуют жертв, я вам прямо ручаюсь. Красота, здоровье, искусство. Куда не плюнь. Не мир, а какая-то яма с демонами, но поверьте, вам вовсе не обязательно их приносить из собственного актива. Побочные тоже пойдут. Но надо уметь!

Я умел.

— Отдышись, отдышись… — заботился я вслух об Астольфо, который, видимо, всё-таки пережрал блинов, — Приди в себя. Сейчас я тебя проклинать буду.

— Ах… ых… ш-то⁈ — вытаращил глаза красный запыхавшийся вьюнош.

— Будешь у нас жертвой волшебника, — уведомил я его, прикидывая, чем лучше приложить, — Это обеспечит тебе быстрый карьерный старт. А я так, побуду в твоей тени…

— Не надо! — сделав страшные глаза, шепотом попросил меня падаван, принимая всё более бледный и бледный вид.

— Надо, Толя, надо, — веско покивал я, суя подмышку ворованную булку и вынимая волшебную палочку, — Не бойся, больно не будет…

Интерлюдия

Наталис Син Сауреаль, несмотря на своё специфическое прошлое, была эльфийкой очень здравомыслящей и прагматичной. Можно сказать, что интуитивно прагматичной, так как с младых ногтей оказалась в позиции изгоя, чье общественное положение держится на очень слабом волоске. Особых бед, кроме весьма сомнительного мудреца-учителя, это ей не принесло, но жизнь в постоянном напряжении и ощущении собственного бессилия — сама по себе служит неплохим уроком. Так что да, интуицию она себе отрастила будь здоров!

Именно эта интуиция уберегла вчера девушку от получения по прелестной головке большой фиолетовой молнией. А, когда Наталис прибежала без оглядки домой и усосала пару заначенных на самых черный день бутылок вина, интуиция очнулась, выдав достойной племяннице достойнейшего Исследователя еще одну весьма нужную мысль.

Она не хочет доверять Джо расколдовывать родного и единственного дядю!!

То, что несносный волшебник, у которого буквально хобби устраивать из неё круглую дуру при каждом удобном случае, выживет в результате творящейся в ночи божественной вакханалии, Наталис не сомневалась совершенно. Эту сволочь в принципе невозможно было убить, она это знала превосходно! Тем не менее, этот гад и подлец частенько оказывался прав, когда, конечно, говорил ртом, а не валялся на земле, издавая мерзкие поскуливающие собачьи звуки.

Ни один порядочный эльф не стал бы тратить свою жизнь и время на то, чтобы воспитывать смертных. Тем более, глава почти вымершего рода! Дяде нужно заняться своей личной жизнью, благосостоянием, племянницу, опять-таки, пристроить! Масса дел! Важных дел! А он фигней страдает!

Девушка решительно шмыгнула носом, а затем продолжила обозревать апартаменты своего дяди, в которых он её оставил, прежде чем отправиться по своим делам. Школа Магии не скупилась на своих, так что шикарные семикомнатные покои со всеми удобствами будили в Наталис желание тут остаться жить. Правда, было пустовато. Дядя, тот еще аскет, еле-еле обжил самую крохотную комнату, в которой, судя по всему, только спал. Всё остальное носило на себе следы тотального пренебрежения комфортом, в частности, и жилплощадью в целости.

Юная эльфийка решительно закатала рукава. Очень хорошо, что у дяди есть дела! Ей будет куда проще осуществить то, что она задумала!

Ритуал «савэйна’тэ’ммус» был изобретен еще в стародревние времена. Эльфы никогда не придерживались идей равенства и братства, но свято чтили законы рода. Иногда для спасения жизни одного из основных защитников клана, можно было пожертвовать кем-то другим, например его кровным родственником. Сам ритуал был мощной магией, обходящей любую искусственную защиту, в нем родная кровь взывала к себе, перетягивая на себя любое воздействие, «отягчающее душу». По сути, это было комплексное волшебство замены, знание о котором вкладывалось в голову с помощью магии каждому члену клана. Успели вложить и ей.

Куда безопаснее, чем абсолютно всё, до чего может додуматься извращенный разум Джо, полагала Наталис, вовсю готовясь к ритуалу и, одновременно, маскируя его изменением феншуя в комнате. Волшебник чересчур хаотичен и безрассуден, он может принести вред дяде, а вот «савэйна’тэ’ммус» точно не принесет. А если вдруг у девушки проснется безудержное желание учить детей и заботиться о них — то ничего страшного, у Араньи есть два прелестных малыша, о которых эльфийка и будет заботиться! А дядя её потом починит!

Безупречный, совершенно безопасный, воистину эльфийский план!

Но…

— Госпожа, а что это вы тут делаете? — чуть не довёл юную эльфийку до её первого подросткового инфаркта раздавшийся с тыла (да почему все обожают подкрадываться с заду!) скрипучий голос.

Обернувшись, Наталис Син Сауреаль узрела гремлина, наблюдающего за ней со сложенными на груди ручками. Существо, похожее на гоблина, который слишком долго плавал, а потом высох и сплюснулся, смотрело на неё с любопытством и тревогой. Это был, как она знала, один из гремлинов, постоянно работающий в Школе Магии, а значит, подотчетный местному Мастеру Гремлинов.

— Вы готовите ритуал, — шевельнуло ушами создание, — Он неизвестен мне. Нужно будет сообщить…

— Не нужно! — выпучила глаза от напряжения и натуги девушка, — Это полезный ритуал!

— Вы хотите его провести в покоях декана, — гремлин рассуждал удивительно здраво, медленно пятясь назад, — Мне необходимо сообщить об этом, госпожа! Простите!

— Стоять! — рявкнула Наталис, осененная гениальной идеей, — Вашему верховному Мастеру Гремлинов это не понравится! Я здесь по его заданию!

— Мастер Гремлинов Джо? — с трепетом в голосе переспросил служитель Школы, — Вы знаете его, госпожа…?

— Мы очень… очень близки! — с железобетонной уверенностью в необходимости срочного спасения собственной персоны поведала девушка, — Очень!! Не заставляй меня ему жаловаться на тебя!

— Вы… и Мастер Джо… близки⁈ — в огромных желтых глазах создания заиграли какие-то не совсем понятные, но очень яркие эмоции.

— Да! — жарко произнесла эльфийка, отчетливо понимающая, что волшебному существу лучше не врать, — Он приходит ко мне в дом, ест мою еду, спит в моей постели! А сейчас я делаю его работу!

Вот последнее предложение оказалось очень… ну просто очень удачным для эльфийки, потому что глаза гремлина загорелись светом в буквальном смысле этого слова! Он посмотрел на Наталис с обожанием, а потом с придыханием сообщил:

— Я всё понял, госпожа! Я никому ничего не скажу про то, что вы тут делаете! Мы верим вам!! Мы позаботимся, чтобы никто вам не мешал!

Наталис выдохнула, наверное, несколько кубических метров воздуха, когда сияющее от непонятных эмоций существо испарилось, оставив её одну. Выкрутилась!

Всё! Теперь можно!

Нарисовать специальной краской, смешанной с её кровью, сотни символов. Начертить воззвания к богам, пустить магию, преобразуя все символы и слова в единый ритуал, проверить его устойчивость в этом чудесном мире, столь насыщенном магией, что хочется петь и танцевать.

Молодая эльфийка работала как заведенная, творя свое первое в жизни серьезное волшебство. Когда же оно было готово, вспотевшая и слегка бледная девушка устало сдула локон волос, прилипший к её щеке, а потом занялась кое-чем посерьезнее древней эльфийской магии — маскировкой всей кракозябры, что она нанесла на пол, стены и даже часть потолка.

Вот с этим уже возникло множество сложностей, так как особой силой Наталис похвастаться не могла, а украшений в номере было не так, чтобы много. Пара ковров, немного канделябров, чуть-чуть картин. К счастью, девушка догадалась высунуть нос из номера и отыскать ближайшего гремлина, который, пылая энтузиазмом, тут же согласился помочь госпоже поработать «работу Мастера Гремлинов». Спустя несколько минут в распоряжении Син Сауреаль-младшей оказалось несколько самых информированных существ Школы Магии.

И она этим, конечно, воспользовалась, не переставая гордиться своими умом и сообразительностью!

Чего бедная девушка не знала — так это того, что весь её план изначально был обречен на полнейшую неудачу. Она видела в своем прекрасном дяде мудреца, но никак не человеческого Исследователя, посвятившего целые столетия оттачиванию тончайшего мастерства владения магией. Проще говоря, декан факультета исследователей ощутил бы знакомый ритуал даже из другого конца этого немаленького здания, если бы…

…если бы в нем был. Однако, у Эльдарина были дела в башне Боевых магов, где эльфа угораздило случайно подслушать оживленный разговор между двумя гремлинами. Сначала магистр не поверил своим длинным ушам, не подводившим его никогда в жизни, потом точно также не поверил мозгу (умные люди сомневаются во всем), но затем, ощутив неодолимое жжение чуть ниже спины, внезапно позабыл про такую ерунду, как магия, ринувшись в свои покои, как на пожар.

И, разумеется, прошляпил вообще всё. Ну не до этого было этому достойному члену магического общества, поверьте. Ведь речь шла…

— НАТАЛИС! — прогремел Эльдарин Син Сауреаль, врываясь в собственное жилище (которое уже невозможно было узнать из-за натащенного гремлинами хлама), — КАК ТЫ МОГЛА!!

Мы мягко обойдем тот момент, в котором трусики эльфийки внезапно потребовали срочной стирки от такого крика души её дяди, но зато воздадим должное решимости этой славной девушки — вместо того, чтобы ответить родственнику по существу, она испуганно гаркнула пару волшебных слов, запуская свой ритуал!!

И тот, представьте себе, запустился!

Магические силы, визуально проявившись как светящиеся хоботы, весьма похожие на слоновьи, соединили дядю с племянницей, зашептали потусторонние голоса, засветились символы и зазвенели канделябры. «Савэйна’тэ’ммус» был активирован.

Увы, древние эльфы не были нормальными с точки зрения людей, поэтому вместо грохота, хрипа, скрипа и сотрясения основ, ритуал прошел очень буднично и быстро. По «хоботам» что-то перетекло из Эльдарина в Наталис, потом раздался звук, весьма похожий на тот, что издает пробка от шампанского, выстреливая в потолок, ну и… в общем, всё. Бац-бац и готово.

Правда, сам декан Исследователей всей этой ерунды почти не заметил. Его глаза гневно и пронзительно смотрели на младшую родственницу, ноздри бешено раздувались, а грудь, весьма скромная, как и у любого труженика науки, быстро ходила туда-сюда, закачивая в кровь эльфа живительный кислород. Фигня, вроде древних ритуалов, сейчас его не волновала никак!!

— НАТАЛИС!! — снова заорал Эльдарин Син Сауреаль, — КАК ТЫ МОГЛА!!

— У меня не было выбора! — взвыла перепуганная до дрожащих рук девчонка, — Иначе бы он к тебе пришёл!!!

— Кто он⁈ ДЖО⁈ — бедолага эльф аж начал хватать ртом воздух, пытаясь осмыслить услышанное.

— ДА!!! — отчаянно заголосила эльфийка, — Он бы сотворил ужасные вещи! Ты его вчера не видел!! Там такое было! Они там с суккубой и котом летали! Меня чуть не убило! Я не выдержала!!

— У вас там еще и суккуба⁈ — тихо шепнул, серея, бедный магистр, — С котом⁈ Ты не выдержала?!!

— Потом еще и Лючия пришла! — понятия не имея, что происходит, ляпнула паникующая от вида родственника девушка, — Я уже домой шла, но видела…

В очередной раз фатальное недопонимание между эльфом, услышавшим от гремлинов о том, что госпожа эльфийка и Мастер Гремлинов невероятно близки и, возможно, у них будут дети, и девушкой, вообще понятия не имеющей, почему её дядя на грани сердечного приступа, породили ментальную химеру, которую отказался принять даже тренированный могучий разум Исследователя.

Тихо захрипев, Эльдарин Син Сауреаль стёк на пол и лишился сознания.

Глава 6 Бандитос

Сорвав с ноги свой мокрый и дырявый башмак, я, действуя одним пальцем, ловко метнул обувку в лицо стоящего передо мной парня. Грязная обувь попала подошвой прямо по глазам, но это стало проблемой для него лишь на секунду, потому что моя не менее грязная пятка в усиленном поворотом тела ударе уже погрузилась в гениталии неумного балбеса, решившего показать новичкам их место. Парень, заскулив, согнулся, подставляя лицо уже второму башмаку, который я снимать не стал, а просто выстрелил второй ногой с футбольным замахом, разбивая молодому уличному волку всю физиономию, и даже вырубая его в процессе.

— Кто-нибудь еще хочет посмеяться над моим корешем? — окрысился я, разглядывая еще троих, более чем недовольных происходящим, парней.

— Нам на дело идти, — через минуту недовольного сопения, выдавил один из них, — А ты Зуба ушатал…

— На этом деле и Баксана со мной за глаза хватит, — мерзко ухмыльнулся я, надевая башмак назад, — А у Зуба мозгов — как курица плюнула. Бычить на тех, кому спину подставлять…

В моих руках как по волшебству сверкнула пара ножей, от чего парни окончательно приобрели нервный вид. Эти молокососы не были даже детьми улиц, их в Дестаду притащили откуда-то из деревень. Ничего не знают, ничего не умеют, но желания выделиться и поставить себя… как и у всех подростков.

Балбесы.

— Баксан, ты как? — обратился я к Астольфо, продолжавшему заниматься бритьем так, как будто ничего и не произошло.

— Пять минут, Сваровски, — сурово буркнул тот, не поворачиваясь.

Еще дуется. Надо же.

Проклятие, которым я заклеймил нашего аристократического пролетария, должно было исказить его лицо и голос, сделав карикатурно мужественными. Ну там квадратный подбородок, тяжелые скулы, могучие надбровные дуги… в общем, должен был получиться самый маскулинный из всех питекантропов. Только вот, из-за того, что Астольфо до сих пор был женоподобным, эффект оказался значительно ослаблен. Так что теперь новый уличный гопник носил на изящном теле брутальную мужскую морду, говорил чуть ли не басом, а еще был преисполнен обиды и тестостерона.

— Идём, — выдал наш проклятый, отрываясь от мутного зеркала ровно через пять минут, — За мной, парни. Дядя Баксан покажет вам, как надо вести дела…

— А чё это ты раскомандовался? — всё-таки попробовал качнуть лодку один из наших селян.

— Потому что кому-то надо идти сзади и следить, чтобы вы не вздумали драпануть, — Астольфо хмуро качнул головой в сторону невинно чистящего ногти ножом меня, — Он значит, занят, остаюсь я. Еще вопросы?

Вопросов, внезапно, не было. Вид лежащего на полу в этой хибаре подростка, которому была заботливо повернута голова набок, дабы тот не захлебнулся своей кровью, уже был достаточно красноречив, но вы же знаете этих деревенских — до них туго доходит. Однако же, дошло.

И мы пошли.

Дельце предстояло плевое, нам нужно было собрать «излишки» съестных припасов с части портовых таверн и постоялых дворов. Ничего сложного, договоренности на этот счет у банды Каменных Псов уже были налажены со всеми кабатчиками, но сама банда была далеко не самой крутой, так что на телегу, полную жратвы, могли покуситься те, кто еще не был в «теме». Ага, той самой, ради которой мы сейчас и топчем городской булыжник, готовясь давать в зубы различным хамам. Самое оно для молодых, ранних, не обремененных разумом.

Однако, как оказалось, у Астольфо были свои планы на это утро. Заклеймённый проклятьем, он решил, что возможные кандидаты на мордобой сегодня будут его личными психиатрами, с помощью которых он скинет быстро копящийся стресс. В итоге парень, раздобывший себе где-то (даже я не видел!) пару свинчаток, безудержно и свирепо чистил рыла даже тем, кто не рыпался в сторону телеги, а просто даже подходил к мирным нам, чтобы завести какие-нибудь базары. Ну, понятное дело, что не просто так, но резкость и напор нашего чересчур мужественного предводителя били через край.

К концу задания трое выживших, которым не пришлось даже вынимать руки из дырявых карманов, уже смотрели на квадратнолицего «Баксана» как на самого четкого урку Дестады. И это имело свои последствия.

Даже ежу было понятно, что муть, наводимая в Дестаде, имеет своих организаторов, причем очень неплохих. Те просто не смогли бы пройти мимо проклятого магами простолюдина, столь удобного для их целей. Нужное место, нужное время, несколько проверок… конечно, всё не могло бы пройти гладко, Астольфо хоть и имел отличные навыки выживания в городских условиях, но на любой глубокой проверки посыпался бы, обнажая свою аристократическую сущность. Однако, нам не нужно было становиться агентами глубокого внедрения, а всего лишь увидеть, на чем всё тут держится.

Поэтому, нам пришлось немного пошестерить на банду. Погрузочно-разгрузочные работы, постоять на стреме, отнести с десяток записок, посторожить петушиные бои, выгнать беспризорников из порта… Ничего особенного, стандартная рутина. Если думаете, что бандиты, особенно городские, каждые пять минут кого-нибудь раздевают в подворотне, то зря. Они почти приличные граждане, просто стараются не платить налоги… ну и морды бьют. И зарежут, бывало, кого. Мелочи.

Через три дня к Каменным Псам пришли. Мы с Астольфо как раз травились кислым пивом в выделенной каморке, когда в дверь грохнул кулак, а затем сиплый голос одного из полноправных членов банды сообщил, что с нами хотят перетереть за жизнь. Уважаемые люди.

К таким полагалось выйти и того, уважить. Мы это, конечно, сделали в меру сил и понимания, то есть, рожу и характер преобразованного Астольфо, немало вылившего стресса за последнее время, но умудрившегося скопить еще больше, исправлять пока было нельзя. Поэтому налитый до ушей прокисшим пивом «Баксан» выглядел грозно, свирепо и бескомпромиссно, особенно на фоне благообразного толстого мужичка в рясе жреца. Тот нервно шмыгнул носом, когда мы, вломившись в куда более богатую комнату, уставились на него, как на добычу.

Разговор, в принципе, оказался абсолютно предсказуемым. Мужичка сильно интересовало, любим ли мы волшебников также, как любит он, а он их, к примеру, терпеть ненавидит, презирает и стремится уничтожить. На мой провокационный вопрос о том, чего именно ему волшебники сделали, мужик, нахмурившись, сообщил, что это секрет, причем большой. Тем не менее, это помогло срезать углы, поэтому нам было бескомпромиссно предложено вступить в Народную Армию, призванную бороться с засилием волшебства и тех, кто им злоупотребляет. Здесь, конечно, можно было позадавать вопросики, но это бы выбило нас из образа малолетних хулиганов, бандитов и маргиналов, поэтому Астольфо просто спросил своим хриплым и мужественным голосом:

— Что надо делать и что нам за это будет?

Мужичок подобрался, принявшись нас разводить как кроликов, но не тут-то было. Я, играя роль хитрого подсиралы, что нагрел себе местечко возле брутала, принялся въедливо докапываться в ответ, задавая примитивные, но правильные вопросы. Мужик потел, кряхтел и вымученно улыбался, под налитым пивом и кровью взглядом «Баксана». Умом он тоже не отличался. Совершенно.

Ситуация была проще пареной репы. Организации, которую представлял этот «отец Хризантий» (знакомое имя, хмм…) срочно требовался осел отомщения — некая персона, пострадавшая от волшебников и нанесшая им ответный удар. Эдакий пример из низов, князь из грязи, символ и знамя. Баксан, как некто, кто еще нигде не засветился, был проклят, молод и пламенен — подходил идеально в качестве кандидатуры. Ему обещали ноги мыть и воду пить, медали, деньги и славу. А также светлое будущее.

Нарисовавшуюся проблему, то есть меня, проигнорировать было сложно. Товарищ «Сваровски» был отнюдь не против, даже «за», может быть даже обеими руками, но хотел и требовал предоплату, а так как отец Хризантий вовсе не собирался исполнять своих обещаний, а просто желал надурить двух юных отроков, то к нему прилетела злая птица пососамба. То есть, проще говоря, переговоры зашли в тупик.

— Ты что, не хочешь отомстить волшебникам? — вяло, жалко и неубедительно врал бывший жрец (откуда я помню кого-то с таким именем?), — Не хочешь отомстить им за свое уродство⁈

— Хочу, — неспешно, насыщая помещение богатым пивным духом, отвечал «Баксан», — Но Сваровски дело базарит. На пустой гундос я не поведусь, лучше с пацанами буду репу щипать.

Этот Хризантий не выдержал и ускакал, подключив вместо себя Каменных Псов. Взрослые матерые бандюги, в чем-то сильно зависящие от этой самой Народной Армии, сильно чесать репу не стали, а открыли нам нехитрый расклад: мол, пацаны, эти самые народники держат за яйца всю контрабанду в Дестаде. Чуть что не по ним, они начинают сливать ухоронки страже, а тем деваться некуда, даже проплаченным — арестовывают. Не будут, так эти скоты и выше маляву закинут, они такие. Причем кто это и что это… неизвестно.

— Если вы разнюхаете, что там творится, то забашляем прилично, — выдал нам один из главарей банды, — А если решите этот вопрос, так вообще не обидим. Но попробуете свалить — вас вся Дестада искать будет, усекли?

За отказ полагалось то же самое. Вот тут торговаться было вообще не с руки, как и выяснять, сколько именно монет в этом их «вообще не обидим». Увы, но бытие самым младшим членом банды накладывает свои ограничения. Нам пришлось подписаться на мутный движ и, уже тем вечером, мы были не многообещающими рекрутами классной уличной банды Дестады, а подчиненными мутного жреца, довольно потирающего руки как муха лапки.

Говном тоже пахло.

— Сначала мы с вами выкрадем несколько волшебников, живущих в башнях! — довольно чавкал он бутербродом с ветчиной, — А потом вы сожжёте обиталище местной ведьмы, травящей добрых граждан своими зельями и конкоктами…

— Пробовал, — сурово и хмуро оборвал чавканье засранца в рясе Астольфо, — Не горит её дом.

— Вот и заставим колдунов расколдовать! — не терял оптимизма толстый и слегка бородатый полудурок, с уважением посмотревший на брутального рекрута, — Припечем их немного, они и подсуетятся!

— Может, тогда четырех возьмем? — покосившись на меня, злобно спросил «Баксан», — Запасной нужен. Я бы им сам занялся…

Ох, что-то не то с этим проклятием.

— Не надо четырех! — испугался бывший жрец, — Действуем строго согласно плану! Вы только помощниками будете, красть колдунов будут другие… люди!

— Люди? — я тут же прищурился на болтуна.

— Неважно! — попытался напыжиться он, — Ваше дело будет маленькое!…пока что.

— Хорошо! — криво улыбнулся я, — А теперь давайте поговорим за обеспечение!

— Что за…? — на меня выпучили глаза, аж со рта крошки посыпались.

— Так мы, два добрых молодца, теперь с вами, — я воткнул жесткий взгляд уличного оборванца прямиком в наглую бородатую харю, — Нам потребно пожрать, выпить, да бабу. Да и шмотки сменить нужно. Неужто вы проклятого в лохмотьях по улицам водить будете? Какая же это Народная Армия, что даже одного мученика одеть не может…?

Отец Хризантий оказался той еще тварью, причем это я подумал совершенно без шуток. Чем-то он напоминал незабвенного Богуна Хохмеля, обнаруженного мной на другом континенте (!) в компании двух лон Элебалов (!!), но если дядя Знайды, выпровоженный мной из Липавок, просто был тупым и жадным, но при этом работящим и хозяйственным, то Хризантий относился к тому разряду ленивых, тупых и уродливых свиней, которые уверены, что им должно всё падать с неба. Но только им.

Эта сволочь ничего не хотела слышать ни о какой материальной поддержке двух нуждающихся. Она слабо блеяла на тему светлого будущего, сетовала на свои пустые карманы, говорила держаться, продолжая чавкать своими бутербродами. В общем, почти довела бедолагу Астольфо до настоящего прорыва пролетарского гнева. Если уж по существу, то и меня тоже. Тварь хотелось уконтрапупить просто затем, чтобы оно перестало портить воздух.

Однако, за нами в очередной раз пришли.

И это были не люди.

Четыре гоблина, два лепрекона и пара пугнусов. Ослы были не теми, которые могли бы знать меня в лицо, которое я, кстати, слегка замаскировал, но всё равно заставили напрячься. Почему они, а не ловкие гоблины и не жестокие даже на вид карлики-лепреконы? Потому что ослам проще всего маскироваться. Пасть заткнул, груз повез — и всё, ты в дамках. Говорят, что груженый золотом осел способен взять любую крепость, но почему-то молчат о том, что даже совсем пустой осел способен пройти куда угодно, даже на территорию королевского двора…

— Люди! — обратился к нам один из лепреконов, когда вся их коротконогая компания, разместившаяся на спинах пугнусов, возглавила процессию в ночи к местной башне, — Ваша задача будет в том, чтобы выманить волшебника вниз! Просите его о чем-нибудь, прикиньтесь раненными, позвените деньгами! Остальное сделаем мы! Багдан, готовь деньги на перемещение!

Десять разумных — это пятьдесят золотых на перемещение в одну сторону. А еще, знаете, что это такое? Это более чем в два раза больше той суммы, что я дал Астольфо на оплодотворение кучи девиц. Сказать, что он от этого взъярился — это вообще промолчать. Даже мне было страшно смотреть на затылоксвоего падавана, пока он сверлил взглядом стоящего на плечах товарища гоблина, закидывающего деньги в чашу башни!

Когда мы оказались на месте, в незнакомой башне волшебника, Астольфо, сделав пару шагов вперед, совершенно естественным жестом положил руку на морду одного из пугнусов, решивших что-то сказать, и зажал ему щебеталище. Оглянувшись и увидев, как волшебные создания сосредоточили все внимание на наглом человеке, он скупо произнес:

— Ждите все здесь. Я сейчас.

А затем вышел, чтобы вернуться буквально через полторы минуты с свисающим с его плеча тощим телом пьяного вусмерть волшебника лет ста пятидесяти.

— Было не заперто, — проворчал «Баксан», брутально играя желваками, — Куда дальше?

— А что, так можно было? — дрогнувшим тоном спросил пугнус, которому до этого зажимали пасть.

Он был уничтожен испепеляющим взглядом юного бандита. Ну, морально.

Ну, наверное.

Заперто оказалось только у третьего башенного волшебника, но догадайтесь что? Некий «Сваровски» шутя влез по старым камням к совершенно незаколдованному окну, покопавшись в бедной лаборатории, схимичил самый простой вырубающий настой и… скормил его волшебнику, который мучался на унитазе чем-то, напоминающим запор. Послабило нашу жертву чуть позже, на ослиной спине, но это уже была совсем другая история.

В этой же бурлила почти ощущаемая в воздухе ярость «Баксана», ставшего свидетелем, как какие-то утырки только что выкинули на ветер двести золотых чисто на переходы. Головокружительную сумму.

— Передайте Хризантию, что если он нам завтра за эту ночь хотя бы тридцатку не забашляет, то мы со Сваровски из кожи с его жопы себе два кошелька сошьем! — угрожающе бросил «Баксан» волшебным созданиям, рассматривающим его с огромным уважением, — А остальное пусть послужит вашим целям… а не сидит на стуле.

Разница между двумя пацанами с улицы и двумя пацанами, только что свинтившими без проблем трех волшебников — огромна. Причем, как я смог убедиться на следующий день, Народной Армии наш Астольфо требовался куда сильнее, чем бывший поп, которого просто посадили работать «говорящей головой», так что бледный и подрагивающий отец Хризантий вручал нам парочку весело позвякивающих мешочков, разве что не кланяясь при этом. Выглядело это жалко и убого, но в глазах испуганного человека я не заметил даже искры мстительности или злобы. Совершенно аморфная масса, желающая только жрать и пить.

Пятнадцать золотых на брата — это серьезная сумма и серьезная проблема. Не для Джо и Астольфо, а как раз для «Баксана» и «Сваровски». Их нормальным пацанам предполагалось прогулять. Да, мы могли наведаться к Каменным Псам, занести в общак своё уважение, затем прибарахлиться по одежке, но всё равно, даже после всех трат, остались с девятью золотыми на нос. Обреченно переглянувшись, вздохнули, обнялись за плечи и… пошли в бордель.

Что, смешно? Аристократ с заданием оплодотворить восемнадцать девок, и маг, у которого есть персональная суккуба (оставленная дома, конечно), идут в бордель! С кучей денег! Только вот долг есть долг, служба есть служба, так что ничего не поделаешь, нужно соответствовать! Стиснуть зубы и…

В общем, кое-как мы справились. Правда, мне пришлось напоить вообще всех в этом веселом заведении, чтобы не сдохнуть, а вот Астольфо продержался до конца, мужественно не разжимая челюсть. Видимо, тестостерон у него вырабатывался в тех же количествах, что и моча, иначе и не объяснить. Потом он, правда, чуть не сдох, пришлось накладывать украдкой исцеляющие заклинания, но имиджа убойных парней мы не посрамили.

А вот Народная Армия таким похвастаться не смогла. Пленные волшебники не то, что не могли расколдовать дом-лавку Мойры, они вообще с трудом помнили с десяток заклинаний! И это было довольно странно, потому что, если так подумать, как раз революционеры из волшебных рас должны были отлично шарить в магии или, хотя бы, в волшебниках. Что-то тут было не то… но выяснить, что именно, у нас не получалось.

Поэтому я отправился ночью в порт, чтобы зайти нашим проблемам с другого конца. Нужно было найти рычаг, с помощью которого Народная Армия так спокойно вертит местными.

Дестада большая, господа и дамы. Очень. Порт у неё — один из самых огромных в мире. Знаете, что такое порт? Там много кораблей. Деревянная посудина тоже немалая такая хреноблудина, в которой можно заныкать бесчисленное количество ящичков с разным-всяким-интересным. Чтобы подставить под контроль всю контрабанду Дестады, Народная Армия должна была совершить некое чудо уровня архимага…

— … или иметь в своем составе армию фей… — пробормотал я, глядя в ночи на крохотные вспышки волшебства, роящиеся над никогда не спящим портом.

Их было… много.

А еще они, эти феи-разведчики, были почти невидимы.

Поймать одну из засранок не составило никакого труда. Забравшись на чужой чердак, пыльный и пустой, я банально накапал в блюдце сладкого дешевого вина, взятого в соседнем трактире, и уже через пять минут три почти невидимых феи нажирались халявы, не обращая на меня ни малейшего внимания. Поймать их было куда проще, чем полностью изолировать от магии (на всякий случай), но и то не составило никаких проблем. Трудности у меня возникли позже, когда я уволок добычу, запрятанную в банку, поглубже в тьму чердака, чтобы допросить шпионок.

Оказалось, что допрашивать некого. Избавленные от невидимости, фейки продемонстрировали полное отсутствие какого бы то ни было интеллекта. Они вели себя как мухи, бестолково тыкаясь головами в стекло. Причем… они были совершенно голыми и какими-то откровенно неухоженными, напоминая скорее обезьян, чем что-то разумное.

Дикие примитивные феи?

Возможно.

На спине у каждой был вытатуирован один и тот же магический знак, что-то мне напоминающий. Еще с полчаса осторожных опытов, я понял, что происходит — этими феями управляли извне, крайне примитивным образом. Каждая из них понимала лишь несколько команд, но зато тот, кто смотрел через глаза этого создания и пользовался её чувствами, действительно мог оказаться где угодно, подслушивать и подсматривать. Даже вынюхивать.

Очень интересно.

Какое существо может оперировать таким роем? Нельзя же предположить, что где-то в Дестаде сидит несколько сотен тысяч волшебных гоблинов, и каждый управляет своей феей? Нет. Этим малышкам свойственно объединяться в стаи, в рои… а также подзаряжаться магией.

— Мне нужно найти нечто очень магическое в этом городе, — удовлетворенно кивнул я, — Рядом с этой штукой обнаружится и тот, кто управляет ими.

Кажется, я нащупал ниточку, ведущую к настоящим хозяевам этой «революции».

Глава 7 Господь на полставки

— Джо, у меня проблемы.

Пьяный, злобный и небритый, очень брутальный и маскулинный Астольфо смотрел на меня как Ленин на буржуазию, занятую содомской любовью с клерикальным обществом рассвета Священной Инквизиции.

Было жутковато.

— Что такое? — не подал виду я, поднимаясь с лежанки, на которой урвал себе целых три часа сна.

— Смотри, — сидящий за столом напарник мухой схватил нож, а затем, даже не дернув бровью, вбил его себе в лежащую на столе ладонь другой руки.

Я аж хрюкнул. Сын барона же, неторопливо покачав ножик, выдернул его назад, демонстрируя затем мне нехилую дырищу в ручище. Та, впрочем, почти сразу начала закрываться… как по волшебству. В процессе этого действа подломилась одна из ножек табуретки, на которой восседал Астольфо, но он, каким чудом подгадав момент, спокойно встал, позволяя предмету мебели загрохотать по полу.

— Ы? — потребовал я детальных объяснений, желательно с иллюстрациями, графиками, детализированной проработкой и прочими излишествами.

— Думаю, это ты виноват, — мрачно буркнул «Баксан», — Раньше такой фигни не было. И проклятие твое не должно меня бесить, а я злой вечно, как собака. А еще…

В общем, действительно происходило что-то странное с нашим нежным отроком. Он не только выглядел брутально, он еще и чувствовал себя брутально, даже волосы поперли в нужных местах. Кроме этого, на нем теперь все заживало как на собаке, укушенной вампиром, спать почти не надо было и… рядом постоянно происходили мелкие неурядицы. То подсвечник сломается, то лошадь подкову потеряет, то ремень ослабнет. Такое всё.

— Расколдуй меня, — мрачно попросил меня подросток, похожий на бывалого убийцу со стажем отсидки, — А потом заколдуй по нормальному…

Нехило напрягшись, я тут же схватился за палочку, начав расколдовывать своего юного, но жутковатого ученика.

Не вышло.

Я вспотел.

Астольфо заурчал. Очень тревожный звук.

Я на всякий случай вспотел еще раз и подумал о путях отступления.

Он понял, о чем я подумал, и заурчал еще тревожнее.

— Не волнуйся, мы тебя вылечим! — оптимистично соврал я, теребя стеснительно палочку.

— Лечи, — мне было предложено чрезвычайно угрожающим тоном, — Сейчас. А то ведь ты меня лечил после борделя, да? Теперь у меня круглые сутки стоит…

А я-то думаю, что придает мужественную развалку его походке… Но тут, знак, конечно, тревожненький…

— Так! — попытался взять я ситуацию в руки, — Смотри! Мне осталось только найти источник магии, от которого запитываются этот сонм фей и того, кто им управляет. Чем раньше мы обезвредим это дело — тем быстрее вернемся домой, где я займусь твоими проблемами! Я уже знаю, где нужно искать, но без твоей помощи не справлюсь!

— Тебе деньги от Дестады дороже меня? — прищурился коварно сын барона.

— Ты действительно хочешь бросить всё на полпути, потому ты злобный и со стояком? — удивился я, затратив кучу самообладания на этот маневр.

— Ну…

— К тому же, мне придётся много колдовать. Так мы сможем понять, моя ли магия виновата в твоих проблемах.

— Тебе? Колдовать? — тут уже удивился мой брутальный напарник, поднимая брови, — Ты обычно этим не занимаешься… куда мы идем?

— В особняк мэра, дружище, — ухмыльнулся я, — Феи летают именно туда.

Проследить полет этих диких созданий было сложно, летали на «дозаправку» они небольшими группками и на большой высоте. Удивительно осознанное поведение, укрепившее меня в мысли, что этими созданиями управляют напрямую. Пришлось красть подзорную трубу у одного пьяного капитана, а затем портить глаза в ночи, пытаясь разглядеть характер поведения этой тучи мошкары. Она вилась в воздухе, постоянно перемешиваемая ветрами, запуская «отряды» на досмотр судов, так что, в конечном итоге, я выследил один стабильный повторяющийся маршрут. Но не увидел самого источника, он был скрыт в резиденции мэра.

— Как мы туда попадем? — поинтересовался Астольфо, когда мы уже выбрались на улицу, — Я не умею вламываться в дома.

— И не надо, — невозмутимо согласился я, поигрывая мешочком «нащипанных» за время разведки монет, — Нас пригласят. Тебя официально, меня — нет.

У мэра Бибронко гостила его племянница, молодая дама из какого-то очень неслабого рода. Злые языки поговаривали, что влияние на управляющего Дестадой у неё большое. Достаточно большое, чтобы чувствовать себя у него дома как… дома и даже лучше. Во всяком случае, мужиков она таскала себе беспрепятственно, а вот назад отдавала неохотно, в смысле не сразу. Те же злые языки утверждали, что выматывала она их под ноль, поэтому постоянно тусила в городе, выглядывая кого помоложе. Чересчур брутальный Астольфо должен был идеально вписаться в потребности этой девушки, со всеми вытекающими событиями.

Но для этого его надо было приодеть.

— Когда-нибудь, я тебя убью, — с чувством пообещал мне молодой человек, уже наряженный по случаю как заправский представитель «золотой молодежи», — Два раза.

— А второй раз за что? — не понял я.

— За штаны. Они тесные.

— Они ненадолго, — утешил я его.

В ресторане, где откисала нужная нам мадам, вход был без фейс-контроля, зато оснащенный целым десятком мордоворотов в униформе стражников, охраняющих как вход, так и стоящую рядом карету. Они же сверлили взглядом каждого, кто заруливал на пожрать, но так, в меру. Заведение было очень недешевым.

— Давай, тигр, вперед! — подбодрил я и так не особо стесняющегося сына барона, — Завоюй её!

— Как я её узнаю? — сварливо осведомился «тигр».

— Она всегда носит вещи изумрудного цвета и не терпит рядом никого, кто надевал бы хотя бы зеленое.

Снабженный этими ценными инструкциями товарищ утопал брать крайне расположенную к странникам крепость, а я начал примеряться на тему, как бы мне попасть в карету. Та была совершенно без каких-либо признаков наложенного на неё волшебства, так что занятие, в принципе, было плёвым… нужно было только как-то отвлечь народ, гуляющий по улице, да стражников, бдящих за телегой.

Ничего особо умного мне в голову не пришло, так что я просто наслал на занятого своим делом фонарщика, обслуживающего улицу, Чесотку. Во время насылания заклинания я заметил пару крохотных фиолетовых молний, пробежавших по палочке, и насторожился.

Как оказалось — не зря.

Взвывший мужик, балансирующий на лестнице, начал судорожно чесаться, но предавался этому сладостному занятию всего секунду — затем под ним подломился рабочий инструмент, прямо как под Астольфо табурет, и фонарщик загремел вниз, где и продолжил свое увлекательное занятие. Всё бы ничего, чешется человек и чешется, но парочка зевак, подошедших к нему поближе, внезапно оказалась ошарашена очень тоненькими, но явственно мне видными фиолетовыми молниями, после чего они, издав синхронный вопль, тоже начали чесаться!

И ладно бы, но придурки рванули с места в разные стороны, разумеется, в силу непреодолимых законов времени и пространства, приблизившись к другим людям!

Снова сверкнули молнии, а я внезапно понял, что заклинание исцеления, наложенное мной ранее на Астольфо, было очень кратковременным.

Но работало до сих пор!!

— Колдун тут! Магия!! — завизжал один из двоицы, уже успешно «заразивший» некоторое количество граждан, — Помогите!!! Меня прокляли!!!

Что тут началось…

Нет, что началось, я не видел, так как благополучно удрал от переносчиков волшебства, но когда вернулся через несколько минут, то увидел совершенно пустую улицу, из окон домов которой взволнованно орали люди, да разделившихся стражников. Трое из них, почесываясь, стояли теперь поодаль от других, а те продолжали держать оборону ресторана, правда, довольно злобно матерясь. Ситуация слегка вышла из-под контроля.

И, вдобавок, стража у ресторана оживилась, мат начал складываться в логические конструкции, объявляющие, что леди обеспокоена и решила вернуться в резиденцию, но со спутником. У меня внезапно счет пошёл на секунды и… представив, что со мной сделает Астольфо, если я профукаю этот момент, пришлось решиться на отчаянный шаг!

Отведение Взора, Неслышимость, Незаметность! Облегчение Веса! Блин!! Я не хотел колдовать на себя!

Это было слишком опасно!

Но у меня не было выбора. Взгляды моего младшего товарища, его проблемы, его беды — всё это слишком глубоко отзывалось в моем сердце. Я не мог, не имел права похерить мои отношения с его отцом! То есть, очень волновался за Астольфо, да!

Устроившись под каретой, я принялся интенсивно размышлять. Так, что происходит — понятно и ясно, сила бога несчастий прорывается через меня, как через прохудившуюся флягу, но только тогда, когда колдую! Учитывая, что стоящие неподалеку стражники не становятся менее заметными друг для друга, и учитывая ранние эволюции Астольфо, можно утверждать, что «хорошие» заклинания, что я накладываю, сопровождаются поддерживающимся эффектом, а «плохие», то есть агрессивная Чесотка, распространяются!

Неограниченно? Если да, то город станет оплотом магоненавистников через несколько часов. Но, вроде бы, так быть не должно, законы сохранения энергии в этом мире худо-бедно работают. О, слышны радостные крики стражников из «изолятора», их волшебный недуг пропал! Хорошо, выдыхаем, обошлось. Наверное. Помним лестницу и табуретку, они сломались, это было несчастье? Да. Почему ничего несчастного не случилось, когда я наложил на себя аж четыре заклинания?

Может, потому что я — источник?

Вскоре примитивные рессоры кареты недовольно заскрипели, когда несколько человек проникли внутрь. Услышав гулкий голос преобразованного Астольфо, я с облегчением выдохнул, но тут же начал морщиться, потому что рот открыла похотливая дева, через чьи жаждущие разврата недра мы и собирались проникнуть на хату мэра. Трещала она без перерыва, причем, не забывая отхлебывать винище, последнее то и дело капало на ту фигню, что у них была под ногами, из-за чего я чувствовал мощный винный дух, свежий и старый.

Мы ехали.

Поначалу было всё хорошо и даже здорово, внезапно всё пошло по плану и меня это даже слегка отпустило, несмотря на страх остаться незаметным, облегченным и бесшумным надолго… но затем некое сияние, что начало струиться из-под моей рубашки, привлекло моё внимание. Это были четыре толстенькие жирненькие и очень-очень медленные молнии фиолетового цвета, которые прямо на моих глазах ушли… вглубь, а затем вытекли из штанин по направлению к двигающим карету лошадям…

…и, возможно, вознице.

Вот же жопа!

Разумеется, она случилась. Мотор нашей тележки встал на полном ходу и намертво, что именно там случилось, я не видел, цепляясь, как несчастная муха, на вставшую на два колеса карету. Крики, шум, ржание лошадей, пыль, гравитация — борьба со всей этой ерундой меня совершенно и полностью заняла! Особенно, когда карета с шумом приземлилась обратно на все четыре колеса!

После этого первые десять минут было нормально. Дама изволила высунуться и орать, требуя предоставить ей новое средство передвижения, стражники, следовавшие за нами, отрядили человека за запасной каретой или её двигательной частью… все логично, всё законно, возражений нет. Но… затем мадам решила не дожидаться приезда домой и приступила к употреблению Астольфо там, где придётся. Тот с радостным рыком принял уготованную ему судьбу, от чего карета затряслась в пароксизме любви.

Вместе со мной. Под стоны кучера и лошадей.

Обожаю я это средневековье.

Деваться мне было решительно некуда, колдовать дальше боялся по вполне понятным причинам, так что, отцепившись от сотрясаемой повозки, я принялся лежать в грязи под ней, наблюдая ритмично подрагивающую карету. Там я всё равно не был заметен стражникам, которые, бдительно гарцуя вокруг повозки, старательно охраняли трахающихся. А те набирали обороты, не смущаясь происходящего. Я даже пообещал сам себе зачесть ученику эту вылазку как одну беременность на его счету.

К счастью, гостья мэра была не настолько отмороженной, чтобы перебираться в подъехавшую запасную карету, не прерывая текущих занятий, так что пересадка осуществилась штатно и вполне прилично, правда, уже после финиша. Я же уже висел на новом месте, отчаянно желая, чтобы ничего не начало трястись. Небеса решили удовлетворить мои мольбы, так что на территорию поместья мы въехали без шуму и пыли.

Хозяйство у мэра оказалось очень приличным. Ну, всё-таки настоящий загородный дом, а не лачуга на тысячу квадратных метров в городе. Белые колонны, парк, конюшня на целый монгольский рэйв, слуг только во дворе десяток насчитал. Стражников в два раза больше. С фига ли столько муниципалов на частном подворье — вопрос оказался не странным. Час подслушивания местных разговоров раскрыл много секретов этого места, мэр Бибронко, как оказалось, предпочитал держать своих друзей максимально близко и, если надо, в анонимности. Ну а что, мужик вдовец, хата огромная, почему бы и не принимать дорогих гостей прямо у себя, обеспечивая им безопасность, а себе кулуарные переговоры за чашкой утреннего чаю?

Заклинания еще действовали, так что я, посмотрев на прямую спину шествующего за дамой в изумрудном помятом платье Астольфо, сменил свою дислокацию из-под кареты на огромную кухню поместья. Не самый разумный ход, как может показаться, ибо кухня в таком доме никогда не спит, но по сути — это самый живой источник информации в таких местах. Повара, поварихи и поварята болтают больше всех, и из этой болтовни можно узнать приблизительную диспозицию каждого человека в этом огромном доме.

Вот я и узнавал, давая Астольфо время как следует оторваться.

В целом картина выглядела благоприятно. В поместье было два крыла, одно гостевое и одно хозяйское. Племянница квартировала в хозяйском, самого мэра дома не было, другой родни там не присутствовало, охрана была гораздо слабее, чем в гостевой части. Однако, мне нужно было именно в гостевую часть — только оттуда можно было попасть на огромную мансарду поместья. Что было отдельно паршиво — вход наверх охранялся, а снаружи, пока я крался в это благословенное богами сплетен место, заметил некие магические конструкты на всех окнах дома мэра. Он был защищен.

Разбираться с защитными заклинаниями, фонтанируя энергией бога несчастий после того, как устроил в городе короткую эпидемию чесотки? Нет, тут придётся тряхнуть стариной, тем более что это на два порядка легче того, к чему я привык. Вцепившиеся в меня заклинания превращали старого доброго Джо в еле видимую тень, крадущуюся в ночи.

Хищной живой молнией, полной грации и изящества, эта тень прошла роскошь гостевого крыла (тупо по лестнице), миновав двух сонных стражников, а затем… встала, рассматривая свою цель. Та выглядела как недавно установленная и надежно запертая железная дверь, снабженная аж тремя замками. Как будто этого было мало, она была еще подперта стулом, на котором дремал седоусый мужик. Рядом с мужиком неудобно была прислонена алебарда, зато пара кинжалов в потертых ножнах на его поясе говорили о том, что палка с топором ему здесь вообще не нужна.

Гм. Знаете, что делают воры в таком случае? Они просто уходят.

Я уйти не мог, даже несмотря на то, что смог оценить замки. Они были массивными и, наверняка, громкими. Ключей у стражника не было, что совершенно логично… эта дверь была не предназначена для частого открывания. Пришлось очень аккуратно приблизиться к дремлющему стражнику, чтобы оценить преграду на своём пути, но я был за это вознагражден — нашел внизу выдвигающийся лоток, через который, скорее всего, туда пропихивали жратву. Ручка лотка блестела…

Суду всё становится ясно. У Народной Армии договоренности с мэром, именно под его крылом шерстится контрабанда, от чего последний делит влияние с магоненавистниками. Благодаря зомбированным и деградировавшим феям, управляемым кем-то или чем-то за этой дверью, процесс добычи и обмена информацией отлажен полностью. Именно там, за этой дверью, самая большая ценность и самое уязвимое место для магоненавистников в Дестаде.

Что же, просто так уйти я не смогу.

Передо мной раскрылись несколько планов действий, один даже особо понравился. Он включал в себя поджог всего поместья. Я находился в идеальной позиции, чтобы устроить из этой грандиозной халупы большой пылающий факел, и не видел вообще никаких проблем с осуществлением задуманного. Назвав это «планом Б», я отправился на кухню по «плану А». Мне нужно было варенье.

Выкрав немного вместе с блюдечком, я вернулся на второй этаж, где и нашёл себе закуток с приоткрытым окном. Усевшись на пол возле стены, поставил перед собой блюдце со сладостью, а затем, растопырив руки со скрюченными пальцами, принялся тщательно его проклинать самыми мелкими проклятиями, подспудно желая разным мелким заразам множество мелких несчастий.

Это сработало, варенье налилось и засияло натуральным фиолетовым цветом. Я удовлетворенно хмыкнул, выставляя блюдечко в полуоткрытое окно. Теория, которую я обдумывал, лежа под содрогающейся каретой, оказалась верна, сила бога несчастий во мне реагировала на подсознание. Мне тогда ни в коем случае не нужно было зацепить Астольфо или племянницу мэра, поэтому молнии ударили в тех, кто в ним не относился. Здесь и сейчас мощь Скарнера наполнила варенье куда сильнее, чем было потрачено магии. Она чуяла, что фей много…

И, разумеется, через час с небольшим, несколько этих бездумных дикарок прилетели на запах лакомиться сладким. Как всегда, попадаются на одно и то же. С удовлетворением подметив, как всё сияние с посудины впитывается в трех феек, я принялся ждать результата. Он должен был быть совершенно ошеломляющим для волшебных жителей мансарды мэра.

Ну, что-то вроде этого и случилось.

Не подумайте обо мне плохо, план был изящен и прост. Одичавшие феи ведь находятся лишь под частичным контролем? Следовательно, если им будет плохо, больно и обидно, то они сбросят контроль и устроят бардак. Это вынудит контролирующее их существо запросить помощи людей, а это отопрёт передо мной ту огромную прочную дверь. На этом этапе я проникаю внутрь, разбираюсь с самим существом и с источником магии, ухожу ловким ниндзей — вопрос решен. Да, определенный бардак должен был бы случиться, но всё в пределах допустимого.

Согласитесь, нормально же всё? Ну да. Только я упустил из виду момент, что несчастья и ненастья ломают предметы, а источник магии вполне себе может оказаться накопителем, который воткнули туда на «зарядку» всех волшебных существ. А раз их много, то и накопитель должен быть большой.

А что случается, когда ломается большой накопитель магии? Ну-ка? Дети?

Правильно.

БАБАХ!!!

Да, всё так и было. Вот я сижу у окна, жду у моря погоды, тут тихо, темно и уютно, а в следующий момент грандиозный хлопок, окна в поместье вылетают, собаки воют, люди ржут, лошади скачут… полная феерия и изумление. Приходится применить «план В» не дожидаясь перитонитов, тоже самое уже в процессе со всеми остальными обосравшимися гостями особняка, так что, выбежав за ограду, любуюсь поместьем, начисто лишенным крыши с мансардой, и понимаю, что это был «такой фейл, что даже вин», как говорили скудоумные школяры в моей первой жизни.

К счастью, племянница мэра любила очень свой изумрудный цвет шмоток, по которому я её легко вычислил, а кроме этого, была чересчур знатной особой, чтобы ей не доставили карету, в которую она не забыла прихватить и нашего незаменимого Астольфо. В итоге мы свалили из поместья, с ветерком домчав до Дестады, где я возле замечательной гостиницы получил назад (через тринадцать часов) своего друга и товарища с бледной томной мордой, дрожащими ногами, и кошельком, доверху набитым серебром.

— Джо… — хрипло и проникновенно спросил меня этот переудовлетворенный тип, держась за фонарный столб, — А зачем я тебе нужен был?

— Гм, — удивился я, — А как бы я иначе добрался туда и вернулся⁈ Это же далеко!

— Ты мог сам занять мое место, а потом усыпить эту бабу!

— Мне не нравится зеленый…

Кажется, меня пообещали убить три раза подряд. Но это ничего. По крайней мере, мы решили проблему Дестады. В то, что кто-то в мансарде мог выжить — я не верил совершенно.

Глава 8 Блеск далеких решений

— Направь на него руки и пожелай вернуть своё… — нехотя и еле слышно проворчало существо в клетке.

— Так просто? — удивился я, сразу скрючивая пальцы в направлении угрюмого Астольфо.

— Ты хотел сложностей от бывшего бога охоты, ученик? — язвительно осведомился Вермиллион, наблюдающий, естественно, за происходящим, — Да еще и разделенного на пять более примитивных сущностей?

Действительно, чего это я.

— Каждая из моих сущностей сложнее тебя, мертвый разум! — тут же недовольно мявкнул одержимый Шайн, — Ничтожество!

— Утешай себя этими мыслями, бог, продающий свои секреты за обещание еды… — с немалой долей ехидства ответила моя одушевленная башня.

Действительно, как только я пожелал, чтобы моё ушло из сына барона, как тот тут же стал превращаться в прежнего милого мальчика шестнадцати лет, начавшего остервенело отряхиваться от отпавшей от него черной мужской шерсти по всему телу. Впрочем, с каждой секундой его движения становились все менее агрессивными и нервными, а к концу процедуры Астольфо, похожий, как никогда, на стеснительную девицу, даже жалобно произнес:

— Я чувствую себя таким… жалким!

— Волшебство — это костыли, — важно заметил я, выпроваживая гостя, — Теперь ты знаешь, как быть иным. Используй это знание себе на пользу.

Когда я вернулся, архимаг снова заговорил.

— Слова, в которых запрятано куда больше, чем в твоей пустой голове, — хмыкнул Вермиллион, — Учись жить с этой божественной дрянью, Джо. Мы нескоро совершим задуманное, как видишь, у этой мощи слишком много… автономии. Я не собираюсь становиться богом злых бед, об этом есть договоренность с Лючией.

— О чем еще вы у меня за спиной договорились? — хмуро буркнул я, — Лучше бы помогли с магоненавистниками. Они почти захватили Дестаду.

— Что-то я не видел, чтобы ты своим новым посохом бил мух, — вздохнула башня, — Если не сможешь справиться с каким-то ослом, готов преклонить колени перед богом — то лучше иди вешаться на ближайшем дереве.

Посох у меня был хорош. Выглядел, правда, не очень, приблизительно как каменный червь полутора метров длинной, но если начать колдовать, то светился разным и всяким, руны там зажигались, воздух дрожал… очень знаково, хотя тупо. Однако, с червяками этими иначе никак, всю эту иллюминацию внутрь не засунешь, у них проводимость падает. А проводимость, родимая, тут была чуть ли не выше, чем у нас с Игорем.

— Иди учись жить со своей мощью, — прогнал меня из самого себя Вермиллион, — Не нужно тут пыжиться. Тут нужна воля. И свободное пространство.

Действительно, оперировать силой несчастий в родном доме, пытаясь отделить мух от супа, делом было не слишком умным. Да и зачем? Рядом лес, в нем мало чудес. Сейчас будет больше, так как я за себя не очень-то и отвечаю. Ладно хоть заклинания, наложенные на себя, развеялись, пока ждал нашего героя-любовника в Дестаде.

Выйдя на опушку леса, подальше от эльфийского дома (чтоб не задеть), я уж было приготовился тренироваться, как внезапно оказался не один. Мимо, задравши хвост, радостно проскакал Кум, а следом за ним просеменил хозяин животного, упрашивающий быка остановиться и дать снять с себя… ну да, ту упряжь, в которую мы его заковали, чтобы выздоровел.

Вот этого делать скотина категорически не хотела, причем настолько, что спряталась за меня от хозяина.

— Ты вот сейчас серьезно? — недоверчиво я спросил животное. Оно фыркнуло, помотав головой. Мол да, на полном серьезе, классный прикид, чувак, я хочу его оставить!

— Ну как так-то! — возопил мужик, пребывающий в неиллюзорном расстройстве, — Он же страшный во всем этом железе, господин волшебник! Меня люди не поймут!

— Хм, — задумался я, — Вот ты сейчас серьезно? Что у другана волшебника не может быть одежды?

— У другана⁈ — выпучил на меня глаза житель Липавок, — Одежды⁈

— А почему нет-то? — пожал плечами я, чувствуя, как огромная бычачья голова вылезает вперед около моего плеча, — Мы с ним уже столько разной фигни повидали. Да и стал бы я просто корову так лечить? Нет, у нас все отлично. Пусть бегает. А когда коров на случку приведут, даст с себя снять, да? Но чтоб потом надели назад!

Если вы никогда не видели абсолютно счастливого огромного бронированного быка, пляшущего по полянке, то вы и не жили толком. Пришлось, правда, их обоих прогнать от греха подальше, но клянусь, почти влюбленные взгляды оглядывавшегося Кума едва не заставили меня прослезиться!

Так, ладно, пошутили и хватит! Пора за работу.

Технически, как говорит архимаг, сила бога несчастий очень похожа на самого Вермиллиона, но без мозгов и силы воли. То есть некое самоисполняющееся заклинание, которое жаждет применения. Восполняется эта мощь пассивным образом, собирая свою долю энергии с каждого проявления аспекта, а вот реализуется… при каждом удобном чихе. Нам надо сделать так, чтобы она так не делала.

И это будет сложно.

Почему?

А потому что у Лючии реально не было выбора. Я был идеальным кандидатом для той махинации, что она провернула. Святой бога совпадений — насколько это близко к святому несчастий и ненастий? Почти вплотную. Только я был управляемой и направляемой катастрофой, а стал немного другой. Также крайне невелика разница между бродягой и охотником. Крайне невелика. Иначе бы в меня вся эта дурь не влезла бы, не поместилась, не срослась.

Теперь же буря ждала любого шанса, чтобы выйти наружу и, одновременно с этим, пыталась срастись со мной, сопровождая каждую мысль.

С одной стороны, это было весело. Простым пристальным взглядом, я заставил белку на ветке поскользнуться и позорно шлепнуться на землю. Пронзительно заверещав, зверек убежал вешаться от позора, а я принялся колдовать, стараясь соблюдать кристальную чистоту мыслей и импульсов, чтобы убедить божественную мощь не лезть к моей магии.

Выходило это приблизительно… никак.

Магия направляется волей, последняя завязана на желании, а они неразрывно связаны с эмоциями. Божественная мощь несчастий тоже была завязана на эмоции, но излучала только несчастья. То есть, если я проникался к дубу какому беззаветной любовью и накладывал на него исключительно благоприятное заклинание, то сила бога, выделившись из моего тела, попросту искала ближайшую подходящую цель, которой назначала нечто, не особо мне приятное. В основном страдали белки и один крайне упорный в своих устремлениях енот.

— Ладно, план Б! — торжественно объявил я, извлекая из-под одежды ждавший своего времени амулет суккубы… с выключенным звуком.

Слишком давно выключенным.

Гм. Вот это я не подумал. Вам когда-нибудь устраивали скандал прямо во время акта любви, без прерываний?

— Оставил меня! Бросил! Ушёл! А я на полке! И кот гнусавит! И башня твоя с ним умными словами говорит! А я тут одна! А мне плохо! А тебя нет!

В тот момент я начал подозревать о том, что все мужчины Мироздания не просто так любят и уважают минет. Он выполняет сразу две необходимые функции. Ну ничего, зато эмоциональная разрядка получилась просто великолепная. Правда, пришлось потом амулет снова заглушить, так как останавливаться суккуба вовсе не собиралась. Она хотела быть услышанной!

Но не судьба. Мне нужно было срочно вернуться в форму!

Начало получаться даже хуже. При каждом колдовстве, мощь реагировала, но, находясь под влиянием моего расслабленного и опустошенного разума, вела себя совершенно непредсказуемо. Крохотные фиолетовые молнии устраивали несчастья травинкам, пылинкам и муравьям, у вновь вылезшего енота, уже седого и плешивого, отвалились усы, а воздух наполнился зловонием и печалью. Я разозлился.

— План В! — гаркнул я, вздымая руки к небу и яростно желая, безо всякой магии, разной злобной фигни этому вот синему небосводу.

Если нельзя контролировать, то можно истощить себя! А потом колдовать нормально!

И вот тут оно попёрло! Я окутался целой кучей фиолетовых молний, они затем слились в одну слепящую мои глаза колонну, а затем в небо выстрелило толстенной и могучей супермолнией из фиолетовой энергии несчастий!

— Хорошо пошло! — удовлетворенно сказал я удаляющемуся хвосту неторопливого столба энергии, но тут же спохватился, — А куда?!?

Жуткая фиолетовая хреновина, вместо того чтобы безобидно расплескаться по небосводу и устроить, скажем, нашествие падающих лягушек или еще какой фигни, попросту свернула по крутой дуге и куда-то унеслась, вообще не потеряв ни в толщине, ни в насыщенности! Это что, получается, что я выстрелил чем-то вроде межконтинентальной ракеты, набитой энергией несчастий и она сейчас ищет цель? Мама!

Ладно, проехали, мы будем колдовать!

Отбросив несущественный вопрос, на который я уже не могу повлиять, я принялся размахивать волшебной палочкой, творя заклинания. И они, о чудо (о античудо!), начали получаться нормальными! Успех! Эврика! Брависсимо!

Лепота!

— Что ты тут творишь, ученик? — голос, раздавшийся у меня за спиной, был настолько знаком, что совсем.

— Да ничего особенного, — на автомате ляпнул затраханный, измученный, невыспавшийся и задолбанный жизнью я, даже не оборачиваясь, но удивляясь скрутившему мои кишки острейшему чувству де жав ю, — Стал тут богом, учусь с этим жить…

— Аа… богом, значит, стал, — с некоторым пониманием отозвался голос, — Ну и как?

— Отвратительно, — вздохнул я, оборачиваясь, — Жутко мешает делааа…?

За моей спиной во всем своем великолепии стоял Эльдарин Син Сауреаль, магистр, заслуженный декан факультета Исследователей, нормальный, в общем-то мужик, я им должен был заняться, но это было не к спе…

— А-аа? Ааа… — снова попробовал я, — Ааа что вы тут делаете?

— Я? — эльф, стоящий на полянке со скрещенными руками, медленно моргнул, — Живу я здесь.

Это был момент, уже битком набитый нелепостью, неловкостью и совершенной ненужностью, но карме, богам, судьбе или черт знает кому… показалось этого мало. Поэтому, как только эльфийский аристократ договорил, с нас обоих, совершенно одновременно, можно сказать, синхронно, упали штаны.

И тишина, прерываемая лишь звуками возящегося в кустах лысого енота.

Интерлюдия

— Шевелитесь! Шевелитесь, мать вашу!! — панически и зло шипел пугнус на бестолково возящихся гоблинов, — Времени в обрез!

А те лишь бегали, не зная, за что хвататься и куда деваться. Ну правильно, сколько они уже без подпитки магией? Отупели, зачахли… Так было надо для Дела, но никто не думал, что всё обернется такой катастрофой.

Осёл, прижав уши, зашипел на подчиненных, угрожая оставить их всех здесь, а затем всё-таки начал неохотно командовать, распоряжаясь, что брать, что вязать, а что оставить. Речь, всё-таки, шла не о мешке навоза, а о документах, накладных, доносах и письмах, в изобилии собранных ими по всей Дестаде и портам. Чрезвычайно важные бумаги, которые могли бы сыграть в будущем такую важную роль…

Но случилась катастрофа. Точнее, две катастрофы, практически одновременно!

— Быстрее, сукины дети!

Единственный шанс нормально уйти был до того, как вернутся лепреконы, работающие в порту подпольными шпионами. Ребята натурально проводили всё время под половым покрытием в паре капитанских таверн, записывая дословно всё, о чем болтали эти человеки! Но теперь, в виду обстоятельств, они не могли быть эвакуированы!

У Аргиовольда не было денег на телепортацию всех.

Его предали. Ему нанесли удар сзади, прямо как… как тогда. Да, как тогда. Даже хуже. Намного хуже. Их всех поимели!! Всех!!!

Первым был Дикий Улей. Феям-революционерам всегда приходилось хуже остальных борцов за свободу от ярма волшебников и эльфов. Слишком маленькие, слишком глупые, слишком бесполезные, они, то есть феи, не могли нормально жить без постоянного облучения магией. Им пришлось выживать, отдавая магию лишь нескольким, королевам, что за десятки лет обрели могучий разум и начали повелевать остальными, заботясь обо всем племени. Это было невероятно полезно, особенно здесь, в Дестаде, месте, которое должно было стать центром силы всего Сопротивления!

Могло. Абсолютно уникальный, единственный в своем роде Большой Улей был уничтожен. Взрывом, которого не могло быть. В месте, которое попросту не могло быть найдено! Местный мэр был готов целовать Аргиовольду копыта за ту власть, что пугнус ему дал с этим Ульем! Он не рассказал бы о нем и под пытками!

Как⁈ Как это могло произойти? Только волшебники, только группой, только обнаружившие почти невидимых фей могли бы, наверное, выследить, куда те летают, но они бы никогда не осмелились попросту взрывать дом мэра! Гильдия так не действует, они не могут! А кто был в Дестаде? Дурная баба, которая убежала вперед собственного визга, когда он её припугнул? И всё! Всё!!! Что бы она сказала в Гильдии? «Меня напугал пугнус!». Серьезно⁈

Но нет, это случилось.

— Всё собрались? — прошипел разумный осел, оглядев небольшую армию гоблинов во дворе, — Хорошо! Начинаю!

Раз, и крепкими ослиными зубами раскушен специальный магический камень. Его, Аргиовольда, знак и талисман, подпитывающий могучий разум пугнуса. Подпитывавший. Теперь высвобожденное заклинание накладывает на них на всех, включая мешки, удерживаемые гоблинами, иллюзию паломников Лючии. Так они и пройдут весь город до самой башни, которая перенесет их в безопасное место!

— Идем! Молча! — командует Аргиовольд, возглавляя колонну, — Быстро!

Вторая катастрофа была его личным, персональным провалом, несмываемым позором. Отец Хризантий, бессмысленный человечишка, которого пугнус взял на поруки, обеспечил жильем, комфортом, работой и смыслом жизни… предал высочайшее доверие, сбежав с казной Армии! Низкая, ленивая и болтливая тварь!

Аргиовольд нечасто ошибался в людях. У пугнуса был тяжелый характер, в основном из-за груза ответственности, что он нес, но доверяли ему этот груз именно потому, что ошибки осел допускал редко. С этим… Джо — да, тут сложно не признать. Сопливый волшебник, только получивший башню, должен был шарахаться от каждой тени, быть бесхарактерным слюнтяем, ничего не знающим о мире, а оказался невероятной сволочью. С Хризантием все было иначе.

Аргиовольд сразу увидел в своем спасителе именно то, что должен был увидеть в местном маге — бесхарактерного слабовольного слюнтяя, ленивого и податливого, готового буквально на все за сытную жрачку и теплую постель. Поэтому он его и рекрутировал, поэтому и потащил с собой чистокровного человека. Здесь, в Дестаде, ничтожеству выделили простейшую роль, элементарную работу: просто служить передатчиком воли волшебных существ. Элементарно, просто, доступно. Другой вопрос в том, что пугнусу, нужному буквально везде, пришлось оставить товарища работать самому, а тот сполна воспользовался доверием, которым его наделили. А почему нет? Кого выдали Аргиовольду? Тупеющих лепреконов и гоблинов, лишенных магической подпитки, вынужденных ночами прокрадываться к лавке магички, чтобы хоть немного подпитаться? Только их! Всё остальное ушло на Улей и драгоценный, немыслимо редкий, чудовищно дорогой накопитель магии для фей!

Да, у них ограниченные бюджеты! Да, в Дестаде приходилось оперировать только золотом, лившимся рекой от взяток с контрабандистов, но почти всё это уходило в дело! Зачем им, волшебным существам, золото⁈ Им нужна магия! Им нужны волшебники!

И те были… но их тут же забрали в Главный Штаб. Требовали прислать исполнителей, столь блестяще справившихся с делом, но люди Армии потеряли этих двух молодых людей, ушедших в загул после того, как их наградили. Еще один слепящий успех, обернувшийся провалом для пугнуса. Новых рекрутов требовали именно с него. А как теперь искать этих «Баксана» и «Сваровски»?

Бредущий по улицам Дестады Аргиовольд честно признался себе, что бросил бы тут всех своих товарищей ради этих двух ловкачей, что шутя смогли выкрасть троихволшебников. Легко бы бросил. Не задумываясь.

Это был самый страшный бич Сопротивления — разобщенность. Волшебных существ создали, чтобы они служили, сделали зависимыми от магических излучений. Свободным мало магии, свобода для них выходит огромной ценой. Поэтому всё просто — чем меньше их возле источников упорядоченной магии — тем больше достается каждому. Это обстоятельство Сопротивление никак не могло обойти. Бесчисленные попытки предпринимались постоянно, но успеха ни одна из них не приносила.

Казалось бы, чего проще? Похищай волшебников из башен, да заставляй их служить делу! Пусть сидят где-нибудь закрытые, да колдуют разную ерунду, распространяя вокруг себя блаженную структуру магии… но нет. Магия — это мысль. У закованного, содержащегося в неволе волшебника магия злая, грустная и тяжелая, она отравляет их, она путает мысли. Иначе? Делать хорошо этим корыстным тварям? И чем тогда Сопротивление будет отличаться от других существ? Та же служба, вид сбоку!

Нагруженный пугнус шёл, постепенно признавая свои провалы один за другим. Через несколько минут он должен будет предстать перед Генералом и дать тому отчет, в котором будет достаточно обоснований для того, чтобы Аргиовольду выдали новый магический артефакт. Иначе — его вышвырнут из Штаба на общих основаниях, он станет одним из сотен жалких неудачников, жмущихся к стационарным накопителям. Колоссальное падение для фигуры его уровня.

«Мне требуется козёл отпущения!», — осенило бредущего пугнуса, — «Он у меня есть!! Есть!!!»

Проклятый Джо! Именно он идеально подходит для всего! Лучший выпускник Школы Магии, друг и ученик архимага, к которому в Гильдии была куча претензий, участник самых мутных схем и, как раз, друг этой тупой магички! Он живет возле Липавок, а значит — представим отца Хризантия его подготовленным агентом, который специально подобрал Аргиовольда, после того как… того, как… гениально! Больно вспоминать, чудовищно обидно и стыдно, но… гениально!

Назначу его прямым противником Сопротивления, веселея, решил пугнус, ответственным за гибель десятков тысяч фей (а ведь есть слушок, что ВСЕ феи Мифкреста считают Джо своим врагом!), подонком, который саботировал крупнейший проект Сопротивления за последний век, бесчестным ублюдком, желающим уничтожить всех свободных! Да Ветры Магии, он же, по сути, мог быть единственным, кто решил бы проверить Дестаду!

…может, это все будут не выдумки Аргиовольда, а суровая действительность, на которую он еще не открыл себе глаза⁈

— Смотрите! Смотрите!! — панический шепот от смешавшейся колонны заставил пугнуса прервать ток своих лихорадочных спасительных мыслей и обратить внимание на то, что заставило замаскированных груженых гоблинов столпиться, как стаду курей.

Они смотрели в вечернее небо, освещенное зловещим фиолетовым светом. Как раз в момент, когда Аргиовольд поднял голову, это освещение стало почти ослепляющим, а по небу, тихо и неспешно, но невероятно грозно, просквозил яркий поток фиолетовой энергии, осветивший всю Дестаду так, как будто бы настал день. На несколько секунд, но настал…

Последний день.

— Не отвлекаемся! — тут же рыкнул пугнус, проверив зубами привязанный у плеча мешочек с наличкой, — Валим из этого города! Быстро!

Их еще могли догнать брошенные лепреконы.

Через несколько часов на совершенно другом материке

Зрелище, развернувшееся на переправе через великую реку Замон, было достойно запечатления рукой величайшего из живописцев, когда-либо рождавшихся в мире Орзенвальд!

Клубящиеся небеса, дышащие тьмой, ярчайший поток безжалостного фиолетового света, бьющий в троицу поднявших руки к небу эльфов, земля, раздираемая столкнувшимися энергиями, разлетающимися от места, где божественная мощь, слепая в своей абсолютной ярости, вгрызалась в магические щиты, поднятые тремя лучшими из магов вечноживущей расы!

Силы, вступившие в противоборство, были невероятны, умопомрачительны, недостижимы! Они были настолько близки к абсолюту, к максимуму, что когда-либо испытывал этот мир, что свидетели этой сцены, застывшие в отдалении, все, не сговариваясь, были уверены, что наступил Конец Времен. Колонна света, прилетевшая из ниоткуда, должна была раздавить троих мудрецов, а затем, взорвавшись, поглотить остатки этого мира!

…этого не произошло.

Три величайших мага, легендарный Эфирнаэбаэль Зис Овершналь, мудрец из мудрецов Хорнис лон Элебал и его мудрейший брат, бывший князь Нахаул лон Элебал… они справились. Они удержали щиты, они вынудили направленную на них атаку истратить саму себя (из-за чего она, разлетевшись на где-то тысячу километров в радиусе, еще сто лет учиняла несчастья на местности)!

Они победили. Дорогой ценой, объединением всех усилий, но… они победили.

Правда, ничего не поняли. Вот вообще ничего.

Но не подали виду.

Мудрецы, всё-таки.

Глава 9 Вопросы залу

Я никоим образом не планировал возвращаться в Дестаду, особенно после всего случившегося — но банально пришлось. Меня выгнали из дому. Не просто так, конечно же, а потому, что несчастья вокруг меня и со мной начали случаться со страшной частотой и силой, что было обусловлено последствиями моего не слишком-то умного эксперимента по истощению силы бога. Увы и ах, но гнущиеся канделябры, убегающее молоко и спонтанно загоревшийся бывший пиратский кок — всё это стало частью той движущей силы, что вышвырнула меня из родной башни!

В качестве утешения я взял с собой эльфа. Тому было нечего терять, кроме своих оков, а от них его уже избавила племянница.

— У меня зуб болит, — с немалым удивлением поведал мне сидящий, скрючившись, на шконке в нашем с Астольфо убежище Эльдарин Син Сауреаль, — У эльфа болит зуб. Ты на самом деле бог.

— Временно, — отмахнулся я, усаживаясь на соседнюю лавку и начиная перешнуровывать уже трижды расползавшийся башмак, — Значит, твоя племянница использовала древний ритуал перетягивания проблем родственника на себя и…

— … и сняла с меня старое, чрезвычайное тонкое и очень умело сплетенное волшебство, — спокойно кивнул мне собеседник, тут же с чувством чихнувший и пустивший от этого дела тонкую аристократическую соплю, — Перетянула на себя.

— Тем самым она похерила мой план разобраться в том, что происходит, плюс, к тому же, теперь сидит в моей башне и возится с гоблинятами, — с досадой подытожил я, — И даже Игорь её не пугает.

— Мы разберемся, — отозвался декан факультета Исследователей, — Оставь Лонкабль на меня. Я вернусь в Школу Магии и разузнаю, что происходит. Жаль Вермиллиона, он определенно знал, в чем тут дело…

Рассказывать эльфу, что старый хрыч жив, бодр и занят, я не собирался. Бытие определяет знание и сидящий возле меня разумный, полагающий меня своим другом, пока шел по старым рельсам, которые из себя представляли сплошную ложь. Что будет, когда он это примет полностью? Кем он станет? Кем он был? Увы, последствия есть всегда.

— Ладно, раз так, — медленно кивнул я, наблюдая за расползающимся по рубашке швом, — Тогда лучше действовать прямо сейчас. Рядом со мной, как видишь, небезопасно.

— Да, я вполне готов, — поморщился от зубной боли эльф, — Только не понимаю, чем ты хочешь заняться в Дестаде.

— Поищу одного осла, — ухмыльнулся я.

Это было ложью.

Как мне объяснил некий вселившийся в мой дом архимаг — старина Джо лихо дал маху. Мощь бога несчастий имеет два вектора. Когда её избыток, она творит свою джигурду именно от этого избытка, подчиняясь импульсам мысли владельца. Когда её недостаток — дичь начинает твориться сама по себе, произвольно, восполняя энергетический дисбаланс. То есть мне никак невозможно стать нормальным волшебником, пока сила Скарнера со мной — только если я овладею ей полностью, поставлю под контроль на божественном уровне. Что, разумеется, невозможно.

Поэтому мне надо ходить по Дестаде, излучая несчастья. Смертные будут страдать, смертные будут насыщать меня силой, и тогда всё вернется на круги своя. То есть, моя магия снова станет чудить, но зато дома прекратит биться посуда и гореть гоблины.

Назовём эту кампанию «Месть королевы Анны». Ну не называть же «Злобная мстя истеричной блондинки, запуганной местными». Так-то хоть звучит.

Приняв важные решения и порешав собственные морально-этические проблемочки, старина Джо вышел в люди, дабы быть с ними и жить их жизнью. Фонари тухли, шнурки развязывались, белье падало с веревок, мыши пробирались в подвалы, а он всё шёл и шёл, стараясь держаться подальше от кабаков и борделей. Велика Дестада и обильна, есть где в ней погулять и разгуляться, а уж для несчастий город буквально рай на Орзенвальде. Я даже в порту погулял, ибо корабли у нас конструкции сложные, там везде есть чему развязаться, лопнуть, упасть или подгнить, так что обойти стороной такую пажить я не имел права.

Хотя… народ в порту гулял совершенно неумеренно, радости там было полные штаны, так что, спустя три кружки пива в кабаке, который к концу этих кружек немножко загорелся, я узнал всю подноготную происходящего праздника. Оказалось — мэр повесился!

Не сам, конечно, помогли. Возмущенные крайне нелегкой ношей переносимых из особняка ящиков и сундуков, грузчики, нанятые в Дестаде, пустили гонца в город к знающим товарищам, а те, озлобленные непрестанными поборами и надзором за контрабандой, решили, что если мэр задумал отплыть с таким весомым багажом — то это однозначно не к добру. И, когда этот достойный дон вместе со своей племянницей грузился на личный корабль — взяли его на абордаж, чтобы поговорить с человеком по чесноку. Обнаружили золото, много. Чересчур много.

Настолько много, что под грузом общественной вины и собственного раскаяния мэр повесился прямо на мачте, откуда и радовал своим видом всю почтенную портовую публику чуть ли не весь день. Но это была фигня, а вот что нет — так это то, что теперь вся Дестада знала, за что их грабили и унижали. Бибронко, прижатый к стенке, не стал скрывать, что работал с магоненавистниками и нелюдьми, желавшими «освободиться» от ига волшебников. Теперь же ситуация в городе коренным образом менялась и вместо того, чтобы всем многосоттысячным хором ненавидеть одну маленькую Мойру Эпплблум, люди ненавидели нелюдей.

Надеюсь, что Эльдарин без проблем добрался до башни.

На территорию Каменных Псов я попал без малейшего труда, все члены банды были, как это называется, в говно. Меня обняли, поцеловали в щеку (троекратно) и, не обращая внимания на несчастья, посыпавшиеся после поцелуя как из порванного мешка, усадили за криво сколоченный из досок стол, наливая с такой горкой, что напилась даже грязь с соломой под этим столом. Банда праздновала выход из рабства.

— А тебя искали! — проревел, мучительно икая, один из бандюг, — Ну не тебя, Шмаровски, а твоего крутого братана, Баксана! Эх и злой мужик был! Четкий! Хамуну два зуба выбил, за то, что тот пернул в хате! Нельзя вонять при пацанах! Не по-пацански это!

— А кто искал, где искал? — тут же начал уточнять я, но увы, ответить мне не успели. Началось нашествие крыс из канализации, так что нам всем, кто был в сознании, пришлось срочно разбегаться.

Вот так я обнаружил себя праздношатающимся по вполне респектабельным районам портового мегаполиса, лишенным крова, еды, пива и компании. Выход, конечно же, был — тут неподалеку был большой комфортабельный дом, к которому у меня были ключи как от физических замков (припрятанные неподалеку), так и слова, отпирающие магические заклятия, так что оставалось только бродить, стараясь подмечать, насколько слабее стали излучаемые мной несчастья. В один момент, когда взбиравшаяся по деревянной стене дома мышь просто чихнула, свалившись вниз, я решил, что мой трудовой день закончен.

Можно было идти отдыхать.

К лавке Мойры я ответственно подкрался без свидетелей, проникнув через легко зачарованный забор на задний двор, а вот там меня уже ждал сюрприз — целый десяток оборванных, измазанных чернилами и пованивающих давно немытым телом лепреконов, жмущихся к стенам. Это была определенно не засада, существа выглядели совершенно деморализованными и подавленными.

— Здорово, щеглы! — решил подавить окончательно их я, появляясь с кинжалом в руках, — Вы чего это тут, а? А ну стоять!

— Сваровски! — чуть ли не хором узнали меня лепреконы, оживая один за другим, — Сваровски! Друг! Товарищ!! Брат!!! Спаси нас!!!

Знаете, какое чудо может совершить несколько лепешек, бочонок пива, доброе слово и участливое внимание слушающего? Очень большое. Но если к нему, под конец, добавить щепоточку сонного зелья и веревок для вязания по маленьким волшебным человечкам, то получится вообще здорово. Им, правда, не понравится обнаружить себя связанными, да еще и посреди логова волшебницы, которое, вроде как, было неприступным. Да и выспавшийся я, с улыбкой крутящий в руках волшебную палочку, тоже вызову определенные сомнения. Поначалу. Потом скажу:

— Давайте познакомимся еще раз! Меня зовут Джо! Я волшебник!

…и вот это вызовет уже кошерную панику!

Ненадолго.

Как говорится, недолго мучилась старушка в бандитских опытных руках. А ведь это была советская бабушка, которая живучее таракана! Что говорить о несчастных лепреконах, брошенных зловещим ослом на произвол судьбы?

Что такое, по своей сути, лепрекон? Подвид волшебного гнома, но более, так сказать, автономный. Если гномы насквозь оседлые существа, совершенно не склонные к перемещению куда-либо без очень веской причины (что делает их идеальными офисными работниками), то лепреконы обладают куда более гармоничным строением тела и способны вести активный образ жизни. При этом, у них разум на уровне человеческого, в то время как у большинства волшебных созданий (не считая гномов) с этим дела обстоят чуть похуже. Плюс очень свойские отношения с госпожой фортуной, чья механика не ясна даже для породивших лепреконов эльфам.

— То есть, вам со мной повезло! — расплывшись в улыбке, я принялся вешать на сморщенные остроконечные уши попавших ко мне в плен созданий лапшу. Смысл моих мучных изделий был прост и понятен: я обеспечиваю несчастным, обреченным на смерть и отупение, товарищам жизнь, пищу, магию и даже свободу, а они мне сдают пароли и явки. Вообще все.

— Мы на такое пойти не можем! — выдал один из них, отчаянно трясясь от храбрости, — Мы не предадим идеалов Сопротивления!

— Мне насрать на Сопротивление! — пояснил я свою позицию, — Хочу прибить себе на стену башку Аргиовольда. Он напал на моих друзей и на меня самого. Осел сдохнет — все недоразумения между мной и вашим движением будут исчерпаны. Понятно?

Разумеется, они все хотели, чтобы осел сдох. Ну а кто бы не хотел? Лепреконы не только удачливые, они еще и очень мстительные, поэтому прекрасно понимают, что их бросили на смерть! Чтоб не отомстили!

— А я знаю, почему нас бросили! — неожиданно выдал один из них, посвежевший и приободрившийся, — У Аргиовольда денег не было! Его человек обокрал!

— Ну-ка, ну-ка! — насторожился я, — А можно с этого момента поподробнее?

Кажется, я искал медь, а нашёл золото! Отец Хризантий, наш новый скрывающийся богач, скромник и ворюга! Этому безбожному ублюдку, предающему собственных товарищей, тоже нужно отомстить! Ну-ка, господа лепреконы, перед тем как вы отбудете в места куда более гостеприимные, поведайте мне о ваших малинах! Они все равно брошены!

И лепреконы поведали. А куда им было деваться?

А я оказался перед несложным уравнением. Итак, золото — тяжелое, а отец Хризантий — тупой. Вопрос: как тупица смог уволочь у волшебных существ золото? По всему выходило, что это невозможно в принципе, если не брать во внимание момент, что и сами гоблины с лепреконами не отличались умом и сообразительностью. Тем не менее, даже если бы отец Хризантий отличался, то, где бы этот слюнтяй нашел себе нормальных помощников в городе, где даже мыши подметки на ходу рвут?

Ответ — нигде.

Главная ухоронка волшебных существ, где они и хранили казну, представляла из себя заброшенное убежище контрабандистов, располагавшееся в порту. Шикарный двухуровневый подвал, заваленный хламом и тряпьем, вонял соответственно своему высокому званию, то есть сильно. Видимо, бойцов Сопротивления такие мелочи не смущали… или он не знали ничего лучшего.

Особо я лепреконам не доверял, понимая суть структуры и смысла подобных организаций. Бегут на волю не сколько те, кого жизнь душит (она на Орзенвальде никого не душит, кажется), а те, кто по каким-то причинам не смог ужиться в обществе. То есть, чаще всего, преступники, хулиганы, негодяи и прочие родные моему сердцу личности. Не то чтобы у лепреконов, отправленных мной в Великую Обсерваторию, есть шанс что-нибудь наколобродить, но места в своих планах я этим карликам не отвел. Посидят там, под присмотром гремлинов, напитают волшебством свои чакры, а затем я их отпущу.

Но сначала золото.

В ухоронке, откопанной на нижнем «этаже» малины, была установлена солидная дверь, которую, судя по петлям, довольно часто открывали. Сейчас она демонстрировала совершенно пустой каменный мешок на три куба вонючего воздуха, вместо радующей глаз груды золота, которая тут должна была быть. В другой части зала, куда допускались далеко не все визитеры, мной было обнаружено чуть большее помещение, которое чей-то больной разум превратил в… гнездо, набитое мягким тряпьем. То есть, как рассудил я, святому отцу было тесно, поэтому он решил проблему радикальным образом, выкинув койку. Еще бы объедки с бутылками убирал, а то прямо логово енота получилось. Разворошенное.

Золото тут искали хорошо. Всё было перекопано, перещупано и перетыкано. В бывшей спальне Хризантия даже пол был вскопан и стены процарапаны. Не, сплошная земля. Закончив первичный осмотр, я с чувством внутреннего неудовлетворения извлек из рукава волшебную палочку. Некогда было разгадывать эту загадку.

Да, я нехороший тип, пользуюсь тем, что другие не могут и не умеют. Подайте на меня в суд!

Заклинания обнаружения пустот и полостей быстро показали мне, что на кривом и косом спуске, соединяющем минус первый и минус второй этажи, оказался тайный ход, причем не простой, а очень хорошо замаскированный. Плотная сшивка из нескольких слоев проклеенной дубленой кожи с талантливо наштукатуренной на её внешнюю сторону землей полностью совпадала по текстуре с остальной стеной, а жесткость и манера крайне хитрого крепежа делала проход абсолютно незаметным со стороны. Чтобы узнать, где он находится, нужно было быть либо его создателем… либо пьяным тучным человеком, не справившимся с управлением собственным телом и налетевшим на преграду плечом.

В узком проходе, открывшемся моему орлиному взору, на изрытом земляном полу лежало несколько золотых монет. Подобрав их с акульей улыбкой, я пошёл дальше, творя магию, вынуждающую золото выпрыгивать из грязи прямо в мои загребущие руки. Ну разумеется, если ты воруешь груду денег, но у тебя не в чем их переносить, то потери неизбежны. Особенно тогда, когда тебе нужно срочно удалиться от фальшивой переборки, вполне пропускающей звуки.

Ход, не слишком просторный даже для худощавого меня, намекал, что отцу Хризантию тут приходилось туго, очень туго. Не просто ходить, а еще и таскать золото. В один момент изрытый пол превратился в куда более гладкий, вовсю намекающий, что по нему тащили тяжелые мешки, от чего я приободрился и опечалился одновременно. Так-то, если посудить, если бы бывший жрец тащил бы добычу в никуда, то он был бы еще занят пересыпанием золота, а тут получается, что, обнаружив выход, он безопасно выволокся в Дестаду, нашел мешки и вернулся за сокровищем. Тем не менее, времени пока прошло очень мало, а значит след был горячим.

Ход вывел меня… на мусорку. Точнее, это должен был быть склад или ангар на краю порта, в сотне метрах от ухоронки волшебных созданий, но из-за отсутствующей крыши строение превратилось в точку сброса отходов для всех близлежащих лачуг. Неимоверная вонь, грязь, слякоть, вороны и крысы, всего этого тут было в изобилии, в отличие от вороватых священников и золота. Тем не менее, отчаиваться я и не думал. Сунув палочку в рукав, я тщательно замаскировал ход, а затем принялся искать ближайшую харчевню.

Кабак, дамы и господа, это только в современном мире место, куда вы приходите утопить печаль от своей унылой жизни раз или два в неделю. В дикие времена кабак был вторым домом, нексусом общественной жизни, местом обмена новостями, спасительным огнем в ночи, привечающим путников и прочих алкашей. Туда шли за едой, бухлом, утешением, развлечением, с тоски, с радости, с печали и даже со скорбью. Кабаки были священным местом, где можно было дать и получить по роже, а это для нормального мужика вовсе не шутки!

…и разумеется, там было можно узнать всё на свете. К примеру, где взять новую одежду или, скажем, мешки.

Пара серебряных монет и местная правительница поварешки и прокисшего пива преображается в болтливую и кокетничающую женщину, готовую вывернуться наизнанку ради щедрого юноши, приветливо чистящего ногти большим кинжалом. Она сдает своего постояльца, изнуренного бородатого мужика, приходившего только вечером переночевать — со всеми потрохами. Не только потому, что я гораздо приятнее на вид, но и потому что щедрее. Платил отец Хризантий потёртой медью и отчаянно торгуясь за каждую монетку.

Очень похвальное поведение для человека с грудой золота в трущобах. Очень.

Выяснилось, впрочем, немногое. Постоялец харчевни тут только ночевал, уходил и приходил затемно, по вечерам был уставший как скот. Одет бедно, почти в рванину, пах хуже, чем близлежащая помойка, но притараканивал с собой еду, которую украдкой ел. Это сильно возмущало хозяйку, но сделать она ничего не могла, так как скупец и у неё брал порции похлебки, да и пивом не брезговал.

— Мозоли набил, аж руки тряслись, — вспомнила трактирщица, — Вчера просил перемотать. А сегодня-сь с утра отоспался, Бака Дурака дождался, они с ним ушли куда-то. Осла вроде искать, с повозкой. Откуда у них деньги на осла-то с повозкой? Украсть, небось, решили?

Это были очень интересные сведения. Я не мог определить, останавливались ли у мусорки повозки, не настолько следопыт, зато колдануть заклинание, ищущее скопление тяжелого металла — вполне мог. И делал это ранее. Возле мусорки и во всех близлежащих домах золота не было, но теперь я знал, что мне нужно искать не его, а Бака Дурака. Шансы, что Хризантий благоразумно прикончит своего помощника, я находил ничтожными.

Если подходить к делу романтично, то здесь я должен был пуститься в далекий путь по местным кущам, узнавая о данном Баке все больше и больше, погружаясь в местную жизнь с головой, распутывая загадки, а под конец узнал бы, что оный Бак приходится внучатым племянником троюродной тетки портовой крысы, которая как-то раз видела пролетающего по небу Шайна. Такой фигней страдать категорически не хотелось, поэтому я тупо свалился назад в кабак, дал трактирщице серебряную монету, а затем завалился спать в самом чистом «номере». Когда Дурак пришёл пропивать заработанное за день (целых три серебряных монеты!!), я попросту вышел к нему, показал еще три — и приобрел верного последователя в лице совершенно лысого олигофрена совершенно нечеловеческой мускулатуры, мирного как кастрированный кролик, но умного как кирпич.

Тем не менее, мозга у этого человека оказалось вполне достаточно, чтобы кое-как вспомнить, куда они с прежним нанимателем ехали на телеге. В бонус к этому я услышал о небольшой обиде Дурака — мол, тяжеленные мешки грузили вместе, а потом, когда приехали, «тот мужик» отлучился, но пришёл переодетым, чистым и важным, поэтому больше не помогал, всё самому пришлось делать. Несправедливое!

Точкой же назначения погрузочных работ был купеческий постоялый двор. Очень обстоятельное место, огражденное нешуточным частоколом, с охраной и прочими финтифлюшками. Для Дестады подобные заведения не роскошь, а необходимость, купцов много, не каждый может позволить себе частную армию, зато каждому хочется безопасности для себя и своих капиталов. Вполне логичный ход для бывшего жреца, у которого руки хоть и перемотаны, но вполне развязаны… почему?

А потому что этот трактир довольно далеко от порта, с немалым удивлением понял я, снабжая Бака последней серебряной монетой и маша ему вслед. Хризантий, хоть и тоже дурак, но знал, где сосредоточены все наблюдательные силы волшебных существ, знал их реальное количество, а также, может быть, даже понимал, что местным бандам существа не дадут задания искать его — это означало бы стопроцентную потерю золота. Так что самым дальновидным и простым действием в его случае означало бы забуриться в такой трактир вместе с золотом, закрыть окна шторами… и пропьянствовать недели две, а затем, заказав себе карету, покинуть дорогой кабак, чтобы провести в безделии и сытости остаток жизни!

Увы, но тут был Джо. Этот мерзкий тип, по-прежнему распространяющий вокруг себя несчастья (но уже очень мелкие), проник в защищенный от лихого люда кабак (пользуясь нечестным волшебством), без всякого труда обнаружил занятый вороватым жрецом номер, а в нем, довольно шикарном помещении, украшенном даже медвежьими шкурами, обнаружил и самого отца Хризантия, который, сидя на стуле, доверчиво протягивал свои намозоленные ручки человеку, пахнущему лекарствами и прочими средствами от поноса. Человек деловито накладывал мазь на трудовые мозоли потерпевшего и бурчал себе под нос.

Прерывать эту идиллию мне не хотелось. Во-первых, я волшебник, во-вторых, сказать мне отцу Хризантию нечего, в-третьих, он меня особо не интересовал… поэтому я просто проник в спальню, просто зачаровал восемь грязных немалых мешков, обнаруженных под матрасом, на потерю веса и отвлечение взора, а затем просто ушёл вместе с ними. Предварительно, конечно, пошарив в кошеле, лежащем на тумбочке у кровати. Там обнаружилось аж пятьдесят золотых, видимо, Хризантий их приготовил отдельно для меня, как компенсацию денег, потраченных на лепреконов!

Ну что за мужик!

Правда, совсем уж чисто я уйти не успел. Когда уже был на улице, планируя отправиться легким шагом к своей родной башне, я услышал пронзительный, буквально нечеловеческий крик, раздавшийся из трактира. В этом вопле, казалось, умирали в агонии все надежды человечества, весь смысл жизни, в нем гибли вселенные, пропадая в бездонном жерле чего-то совершенно бездушного, абсолютно голодного и откровенно злого.

Очень тяжелый звук. Очень.

— Надеюсь, лекарь не успел уйти далеко… — пробурчал я, да и пошёл себе домой с сидящим на плече комаром. Кажется, бедное насекомое вывихнуло себе крыло…

Глава 10 Экстаз и кролики

Это был прекрасный летний вечер. Солнце ласково светило, ветерок тихо овевал уставшие после трудового дня лица, а мы сидели около моей башни и пили чай. Я, барон Бруствуд, Зеленый Рыцарь сэр Бистрам, да еще гоблин по имени Санс. Тихо звенели бокалы, когда достойные доны находили тост достаточно проникновенным, чтобы чокнуться, шипел шашлычок, исходящий жирком на мангале, одуряюще пахли эльфийские травы, которые мы использовали вместе с давленными помидорами, дабы придать мясу изысканный вкус. Очень приличное чаепитие, очень.

На душе у всех царили мир и благодать, не омрачающиеся даже ворчанием Араньи Редглиттер, пользовавшей сейчас изнемогшего Астольфо, натершего себе ноги. За гоблиншу волнения не было никакого, так как поселившаяся у меня в башне эльфийка, буквально пришедшая на смену двум уже улепетнувшим домой магам, никогда не отказывалась от ста граммов, так что у бывшей пиратки там была своя атмосфера и компания.

За частоколом уютно помукивал бронированный Кум, обходящий свои владения. По слухам бык, покрывший сегодня аж три коровы, полностью восстановился, однако сохранил страсть к дарованным ему «доспехам», а к покрытию на рогах не подпускал вообще никого, кроме Знайды, которая их время от времени полировала.

В общем, чего еще желать волшебнику? Приятная погода, приятная компания! Разве что… чая? Но какой чай-то, я вас спрошу, какой чай⁈ Тут на столе места нет!

Как обычно это и бывает, нашелся разумный, решивший, что без него происходящее не совсем полноценно, а значит надо нанести визит. Разумным этим был постучавшийся в мои свежевыструганные ворота карл Аграгим Соурбруд, вполне приятная личность во многих отношениях и обстоятельствах, но, как оказалось — не сегодня.

Сегодня Аграгим был умилен. Выдув с литр самогону, эта копна черной шерсти принялась ласково на меня смотреть, помаргивая маленькими глазками из толщи волос. Аграгим совершал плавные жесты, умиротворяюще басил, кушал в меру, а затем даже добыл из бороды полудохлую мышь, гигиенолюбиво отбросив её в сторону. Это было крайне нетипичное поведение для прямого как палка карла, которое изрядно встревожило хорошо знакомых с ним личностей, к которым относились мы все, поэтому чаепитие, так и не принявшее образ хорошей пьянки, начало угасать. Сначала ушел Санс, потом откланялся забравший сына барон, потом упал под стол Зеленый рыцарь, решивший повторить подвиг карла с литром самогонки…

— Джо… — многозначительным и очень задушевным голосом проурчал Аграгим, — А Джо?

— Слушаю тебя внематочно, дружище! — с ехидной донельзя мордой проговорил я, всем своим видом намекая, что кривую козу, на которой подъезжал ко мне карл, видно было даже сквозь частокол.

— Гм, — рожа карла, явно не ожидавшего моей рожи, несколько скисла, — Видишь ли… тут такое дело…

— Какое дело? — еще более корыстолюбиво, но игриво переспросил я, выражая всем своим видом хищный интерес.

— Ну… твоя эльфийка… — окончательно смешавшись, пробубнил карл, — Она никого в лес не пускает. А там растут очень интересные… травы… Не дело это, дружище!

— Ну да, — пожал я плечами, — Она их мне и выращивает. За деньги. По всему лесу. Так что это мои травы, Аграгим.

— Тебе⁈ — искренне удивился карл, чуть не пролив из кубка, откуда он угощался.

— Ну да, мне, — хмыкнул я, тоже выпивая, — Она живет в лесу, растит в лесу травы, на этом и живет. Я ей плачу полновесным золотом. Так что тут всё очень ровно, приятель.

— Зачем тебе столько трав⁈ — задал карл весьма непорядочный вопрос, на который я нахмурился, покачав головой. Досадливо сморщив нос-картошку, он поправился, — Как насчет поделиться?

— Самому не хватает, — приятно улыбнулся я, — Но эльфийка отказывается засевать соседний лес, говорит, что и так работы много. Но если вы раздобудете себе эльфа, то я уговорю свою девочку продать ему семена…

Мои слова вызвали большую грусть в карле, который, как и все нормальные разумные, любил, когда всего побольше и нахаляву. Поняв, что с меня в этом плане профиту, как с козла молока, хитрый Соурбруд попробовал напоить меня моим же бухлом, чтобы попутно вызнать, на что я трачу такую прорву зелени. Обижать карла полным отказом мне не хотелось, поэтому устроил ему дегустацию напитков, которые я настаивал в своих громадных закромах на эльфийских травах, попутно объясняя ему за цены. Одну общую, одну оптовую и одну для друзей. Про общие Аграгим Соурбруд слышать не хотел. Он в этом плане мыслил себя только моим оптовым другом.

Тем не менее, карл потерпел сокрушительный дипломатический провал, чем напомнил мне зергамота, тоже желавшего все сразу и бесплатно. Правда, в отличие от четырехногой гориллы, бросаться на меня карл не захотел, а лишь кисло признался, что пришел ко мне не своей волей, а по приказу старейшин клана. Мол, те готовятся сделать графу Караминскому шикарное предложение, потому как уже заключенная сделка обещает великие возможности как для графства, так и для клана, но при этом хотят, чтобы у Аграгима в выбранном для филиала клана ведомстве, то есть баронстве Бруствуд, всё было «под контролем». Особенно я.

— А вдруг ты не только нам чего-то продаешь? А вдруг тебя кто перекупит и банки налево уйдут? — бубнил карл, — На одном честном слове в нашем мире жить шатко, Джо. Очень шатко! Мои желают больших гарантий… Такое предприятие!

— То есть, чтобы я всё своё только вашему клану продавал? — весело хмыкнул я.

— Ну да, — почти виновато кивнул Аграгим, пряча глаза.

— Так вы, карлы, и десятую часть прибыли мне не делаете. Я с вами, считай, по доброте душевной.

— Ч-что⁈ — от такой новости чернобородый опешил всерьез.

— Мне эльфийка целый лес трав растит, — вздохнул я, — Ты сейчас с десяток напитков перепробовал. Я их продаю в этом мире, в волшебном, за океан отправляю, на столы королей. С консервов мне капелька капать будет, даже когда вы здесь в силу войдете. И это далеко не всё, дружище, чем я занимаюсь. Так что ваши старейшины, похоже, утрутся.

Разразилась долгая нехорошая тишина. Я терпеливо ждал, прекрасно видя, что самому Соурбруду всё это, весь разговор, поперек глотки. Но карлы, как и эльфы, выше всего ставят свои рода и кланы. Как минимум, я должен был выслушать этого разумного до конца.

— А если не утрутся? — с трудом вытолкнул из себя карл, мрачно глянув на меня, — Ну подумай, Джо… где ты? И где клан? Граф-то тебя не защитит, ему это никак не с руки. Да и Гильдия утрется, что бы тут с тобой не сделали…

— Ну и секрет консервов уйдет на все четыре стороны, — пожал плечами я, — Вместе с моими бутылками уйдет, Аграгим, по всему миру. Так что нет. Не будет у Соурбрудов никакой власти в Бруствуде. Здесь закон — барон. А я его помощник и защитник. Захотите это изменить, так попробуйте, только передай старейшинам — их граф тоже защищать не будет.

— Защищать? От тебя? — подвыпивший карл тут же начал злиться, — От волшебника башенного сопливого⁈ Ты сейчас всерьез⁈ Хочешь меня смехом убить?!!

— Попробуйте, — холодно улыбнулся я, вставая из-за стола, — Просто попробуйте. А теперь тебе пора, карл. В этом доме тебе больше не рады.

Законы бизнеса ничем не отличаются от законов войны. «Разделяй и властвуй». «Где тонко, там и рвется». Не было ничего удивительного в том, что клановые карлы, обстоятельно обсосав попавший им в рот палец, решили попробовать отгрызть побольше. Это вовсе не значит, что Аграгим сволочь, как и большая часть клана, но законы бизнеса, если ты в нем начал вариться — нужно уважать. А это сейчас для меня значит принять вызов, а затем очень больно щелкнуть по алчному карловскому носу, решившему сунуться туда, где его не ждут.

Непомерная задача для башенного волшебника, но абсолютно плевая для Мастера Гремлинов. Да, эти существа не могут жить в обычном мире, но ненадолго появиться и надрать кому-нибудь жопу? Легко. Особенно с некоторой подготовкой, которой я сейчас займусь.

— Ты маешься ерундой, вместо того чтобы заниматься поисками накопителей магии, ученик, — отреагировал на мои научные изыскания заключенный в башню архимаг, — Это печалит меня.

— Ты же размышляешь о нейтрализации энергии, чтобы стать богом? — не понял я отповеди.

— Именно. Размышляю. Чтобы размышлять лучше, мне нужно больше магии. Займись этим.

— А лучше мной займись, — проворчал амулет на груди, — Я тут скоро состарюсь и помру! Или погружусь в вечный цикл любви самой себя!

Хм, как бы украсть своих же собственных големов из Школы Магии? Может, научиться разделяться?

Дела, дела. Ни минуты покоя.

Плюнув на всё, я удалился в свой кабинет, чтобы поразмышлять над возможной противокарловой обороной башни, но мне не дали. Ворвавшееся лицо эльфийской расовой принадлежности завопило противным голосом жены, давно забывшей тот волшебный медовый месяц, в течение которого мы были так счастливы:

— Человек! У тебя нет маленьких мисочек и ложечек для детей! Займись этим немедленно!!

— А мускулистого голого эльфа в бантиках тебе не завернуть⁈ — тут же не менее стервозным голосом откликнулся амулет у меня на груди, — Вот с таким х…!

Я мученически возвел глаза к каменному потолку. Плюсы от появления в башни эльфийки были какими-то незначительными. Нет, не будь у меня суккубы и знания о том, что эльфы к людям не питают каких-либо сексуальных эмоций, то юный задорный зад остроухой хотя бы в пассивном режиме поднимал бы мне тонус и общий жизненный настрой, но без этого чарующего воздействия Наталис превращалась в капризного шумного ребенка, от которого даже Игорь постоянно скрывается. Вермиллион её игнорирует, в отличие от всех остальных жителей башни, а вот мне, увы, не суждено.

Приходится слушать, как срутся суккуба и эльфийка, уже позабывшие острую нужду зеленокожих младенцев в посуде.

— Хозяин, повесь меня ей на шею! Я её так вы…у!!

— Человек! Выкинь эту мерзкую побрякушку! Поганый демон слишком тупа для этого мира!

— Кто тут тупой, ты, коза безрогая! Лесное страшилище!

— Это я страшилище, ты, давалка карманная⁈

— А ну цыц обе! — разозлился я, — Обеих возле Шайна оставлю, будете его слушать сутки, без возможности говорить! Чего устроили⁈

— Отправь меня в Дестаду! — выложила карты на стол эльфийка, сверкая честными глазами, — Я Мойру навещу и ложечки с кружечками куплю! Хоть кто-то о детях позаботится!

Ах ты ж хитрая ты жопа… «Отправь меня в Дестаду» означает «подари мне десяток золотых»!

— Слышь, зараза? — угрюмо донеслось из моего амулета, — За десять золотых в Дестаде хозяин всю ночь в борделе баб имел, вино пьянствовал, и жрал от пуза! А ты бы ему за это хотя бы…

Предложение суккубы было… суккубским, что и говорить. Ну или человеческим, нормально так человеческим, по-человечески. Ну вы понимаете, да? Но вот для нежной эльфийской организации, для её тонкой чувственной натуры, для души высокорожденного бессмертного… это оказалось слегонца многовато. Вспыхнув как маков цвет, Наталис Син Сауреаль стремительно покинула сначала поле боя, а затем и мою башню… причем, кажется, открыв ворота настежь ударом красного лица.

— Пф! — отреагировала Лилит, — Тоже мне. Хозяин! Я тебе десять золотых сэкономила!

— Да я бы ей и не дал… — уязвленно пробурчал я, пытаясь сосредоточиться.

— После того, как ты вчера полвечера себе на счет деньги заливал? — сардонически вопросила меня демоница, — Еще как дал бы! И на пироженки бы добавил.

Оставалось лишь грустно вздохнуть, соглашаясь с противоестественным созданием. Не люблю и не умею быть богатым, хотя вечно стремлюсь. А тут считай на голову такое свалилось, почти бесплатное, за день работы. Эльфийка вполне могла почуять! Она такая…

Из всех зол я выбрал меньшее, поэтому, как следует замаскировав Аранью, направил гоблиншу в Мифкрест вместе с тремя помощниками. Там гоблины должны были закупиться рядом нужных нам в хозяйстве вещей, а заодно привести одну гостью, которая еще и не подозревала о своем высоком статусе. Кроме всего прочего, эта самая будущая гостья терпеть ненавидела отрывать свой пушистый зад от дивана (между прочим, роскошного и нового), но, будучи златолюбивой как некоторые эльфийки, не могла не польститься на аргументы, которыми я в изобилии снабдил Аранью.

Вот так, к ужину, вполне приятному и разнообразному, под сень моей гостеприимной башни вступила одна леди, кошачий зооморф по расовой принадлежности, гордо носящая имя Сиффра Хашисс.

— Так вот вы кто! — бурно удивлялась кошкодама за бокалом рубиново-красного вина, стоимостью в один пролет чугунного моста, — Тот самый Джо! Проклятье Фей! Ветра Магии, как вы молоды!

Дама не знала меня в лицо, несмотря на то что нас уже связывал год совместного ведения бизнеса, в течение которого я не только снабжал её эксклюзивно увлекательными манадримами, но и предложил новую концепцию одноразовых устройств, которые сейчас продавались как горячие пирожки. Теперь же она была удивлена и, как всегда, насторожена настолько, что у неё буквально вся шерсть дыбом стояла.

— Ах почтенная Сиффра, — тем временем урчал я, что кошколеди аж перебирала бедрами в своем удобном кресле, — Дела идут хорошо, дела идут замечательно, но могут идти еще лучше! У меня есть к вам весьма интересное предложение…

— Насколько интересное, почтенный Джо? — шевелила усами мадам, тщетно пытаясь удержать свой хвост расслабленным.

— Оно практически гарантирует, что вы сможете открыть свою диванную фабрику, — коварно улыбался я, — Или мебельный завод. Тут уж как сами пожелаете. Речь идёт о товаре стоимостью пятьсот золотых за штуку…

От моих слов кошкоженщина судорожно сокращалась, давясь вином и пуча глаза. Её трясло и улюлюкало, корежило и колбасило, а я, милостиво поглаживая разлегшегося на мне Игоря, ласково улыбался, рассматривая гостью с добрым ленинским прищуром.

— Пятьсот золотых⁈ — наконец, прохрипела хозяйка «Иллюзиона», — За ЧТО⁈ Мы не продаем диваны императорского качества! Только манадримы!!

— Именно манадримы, — я положил на стол пластинку волшебного кристалла, а затем, посредством Игоря, придвинул устройство к гостье, — Пожалуйста, ознакомьтесь, уважаемая Хашисс. И не беспокойтесь, там вы не увидите ничего, что могло бы причинить вам хоть какой-то вред…

Доверие и репутация страшные штуки. Вот взять мою гостью, она отнюдь не доверчивое существо, но, уже зная меня, пусть и не в лицо, прекрасно отдавала себе отчет, что она последний разумный в Мифкресте, которого старина Джо хотел бы обидеть. Это уже было понятно по тому, что Сиффра слезла со своего возлюбленного дивана, но, как понимаете, предложения и озвученные суммы сильно обескуражили несчастную (но богатую) женщину. Тем не менее, расположившись поудобнее в кресле, Хашисс без особого внутреннего метания, воспользовалась манадримом.

Спустя два часа она открыла глаза, села, двигаясь немного скованно, а затем, сняв со стола бутыль с винищем, присосалась к ней как к мамкиной сиське. Выдула всё, а это, пардон, литра три жидкости, мы ж, всё-таки, в фэнтези, а не в «Пятерочке»… Совершив сей акт алкогольного грехопадения, кошкоженщина поморгала на меня стремительно пьянеющими глазами и выдавила:

— Мне нужен будет опытный образец!

— Я предоставлю вам два, — для верности, я указал прямо пальцами, — Один для личного пользования, а второй для… общеобразовательных целей. Пробник, так сказать.

— Никаких запасов…! — тут же хрипнула кошкодама, — Всё только по заказу! Мы продаем… манадримы… а это — подарок! Да! Подарок!

— Вы читаете мои мысли, уважаемая, — осклабился я, — Как можно продавать почти живое существо, которое в будущем станет еще и мыслящим? Нет, это непорядочно. Друзей нельзя купить, тем более таких. Можно лишь приобрести волшебный билет к ним… тем более, что каждый покупатель сам будет работать над… отношениями со своим новым… другом.

— Вы ужасный-ужасный-ужасный волшебник, Джо… — бубнила Сиффра Хашисс, не отрывая от меня влюбленного взгляда, — Вы настолько ужасный, что я аж не знаю, кудадеваться!

Её губы говорили «нет», но её тело кричало «да!». Я сидел, поглаживая свою кракеновую метлу, тихо радовался тому, что на этот раз догадался отключить звук суккубе. Та точно бы дала совет о том, куда деваться этой несчастной женщине, с ушами и хвостом утонувшей в моих соблазнах…

///

Шумно обнюхав лягушку, Кум строго фыркнул на неё, но проклятая амфибия осталась невозмутимой. Поразмыслив как следует, бык решил не гневаться на тупое существо, а вместо этого продолжил обходить свои владения. Сегодняшний променад был прерван необходимостью донести из леса Знайду до её дома, сама девица перемещаться разучилась, как и принимавшая её в гостях остроухая затворница, но бык всегда был рад прийти на выручку друзьям!

Тем не менее, обход дело священное! Никогда не знаешь, что может таиться в траве, деревьях и кустах вокруг башни его Лучшего Друга!

Постоянная бдительность!

С тех пор, как бык украл вкусного пойла у человека из башни, получил жуткие травмы, но был им вылечен, в большой голове прекрасного и сильного Кума зародилось множество мыслей. Некоторые из них бык думал, на некоторые не обращал внимания. Думать ему понравилось. Можно было думать и есть, думать и крыть коров, думать и ходить за Знайдой… всяко веселее, чем раньше. А кроме этого — прекрасное блестящее нечто, что теперь покрывало ноги быка и часть его великолепного крупа! Оно было настолько… прекрасным, что могучий и свободный зверь (каким он себя безо всякого сомнения считал) несколько раз даже порывался уйти путешествовать, чтобы показать себя миру.

Но как же жители Липавок без него?

Правильно, никак.

Никто даже не подозревал о том, что Кум уже победил несколько подозрительных двуногих прощелыг, восемь волков, четырнадцать сусликов и бессчётное количество других, более мелких, но не менее вредных созданий, покушавшихся на покой местных жителей! Еще он побеждал кусты, деревья, несколько сараев, одну крайне подозрительную повозку… но это все мелочи. Ему же надо было тренироваться!

Зато теперь он истинный воин-защитник своей земли! Он могуч, свободен, красив и умен, он вышагивает гордо! Его взгляд остёр и бдителен, а поступь содрогает твердь!

Технически, именно последнее и послужило причиной произошедшего события, выглядящего, как раздраженный крупный ёж, вынырнувший из кустов с сопением и воинственным пыхтением. Тварюшка принялась напрыгивать на удивленно вставшего Кума, топорща иглы и мечтая, видимо, уязвить своим колючим боком большой нежный нос гордого носителя доспехов.

Кум мощно фыркнул. Это был неприкрытый вызов! Однако…

Раньше он бы без всяких сомнений принял бы его, чтобы поставить наглеца на место! Это, конечно, кончилось бы не слишком красиво, потому что ежи маленькие, их не боднешь, а от копыт, которыми ты хочешь их раздавить, они довольно ловко уворачиваются… какое-то время. В любом случае, сама схватка со стороны выглядела крайне непрезентабельно, а вот что Кум всегда ненавидел всеми жабрами души — так это непрезентабельность. В его великолепии не должно быть ничего подобного!

Поэтому на этот раз бык просто встал, слегка раздвинув бронированные ноги в разные стороны, а затем просто сурово воззрился на нахального ежа. Набычившись.

Ежа это не смутило вообще никак. Пыхтя и дергаясь, он продолжил свою атаку на высшее существо, определенно не имея ни совести, ни страха.

Кум ощутил подступающее раздражение. Ясность, недавно воцарившаяся в его большой прекрасной голове, начала уходить, уступая место праведной ярости существа, попранного в своих неизбывных правах. Королю бросали вызов! И кто⁈

КТО⁈

В этот момент, когда бык был на грани того, чтобы перейти к активным действиям и растоптать злосчастное оборзевшее животное, и случилось это — с окованных в металл рогов величайшего защитника деревни сорвалась тонкая ветвистая молния, попав точно в центр буйствующей ежатины! К подобному та отнеслась как положено, то есть, тоненько вякнув, наглый лесной мышеед подпрыгнул, приземлился на траву спиной, коротко посовал своими лапками, а затем затих, распространяя со своей колючей шерсти довольно вонючий дымок.

Пораженный Кум замер в глубокой задумчивости. Это он сделал? Он же сделал! Но как⁈ КАК?!?

КАК?!?!⁇!!

Он возжаждал еще! Он возжелал овладеть этой силой! Он потянулся к ней с чувством того, кто ИМЕЕТ ПРАВО!!

А что его остановит? Кум вот, стоит в ночи. Ёж вот, лежит в ночи. Всё, что надо уже здесь.

Осталось только овладеть!

Глава 11 Конский залом

Карлы, как оказалось, рассусоливать со мной не собирались, но попытались подойти к конфликту с прагматичной точки зрения. С утра, на краю леса, в котором стояла избушка молодой эльфийки, десяток бородатых мордоворотов начали косить посевы этой милой девушки, деловито набирая собранные травы в большие такие мешки. Разумеется, они задели установленные бдительной огородницей сторожевички, от чего моя башня изрыгнула гневно вопящую эльфийскую торпеду системы «земля — дно». Боль и унижение, испытанные бородатыми траволюбами, вряд ли поместились в их дневниках, которые карлы раньше не вели, но вполне могли начать после этого страшного для них утра. Наталис Син Сауреаль не сдерживалась от слова «никак», поэтому подземные трудоголики покинули лес лысыми как коленки.

От этого бомбануло всех остававшихся на стройке крепости карлов, и они, недолго думая, пошли предъявлять хрупкой скромной девушке всем своим кагалом. Та ожидала претензий возле своего жилища, на свежем воздухе, ласково поглаживая холку Кума.

Что тут сказать? Кричащие карлы не понравились лучшему быку Липавок, карлам не понравился бронированный бык. Дневники потребовали новых записей, всё-таки, несмотря на то что бородачи народ могучий, бык, весящий почти тонну, в этом проблемы не видит, а уж когда его прикрывает магия, так тем более. На обратном пути побитое воинство встретил я, любезно предупредив, что заклинанием облысения со мной девушка поделилась, так что при продолжении конфликта оно будет использовано в изобилии. На незваных посетителях леса — тем более.

Карлы ушли, но по их взглядам было видно, что теперь это всё для них личное. Очень личное.

Пожав плечами, я сел за свой письменный стол и накатал заяву графу Караминскому. Лишним это не бывает никогда. Вон Мойра в свое время по моему совету настучала во все возможные инстанции, теперь возле её лавки стоит пост стражи, а расположившийся неподалеку кабак внезапно заиграл скидками для местной полиции. Итог? Волшебница неожиданно оказалась под плотной охраной, а заодно и все её высокопоставленные клиенты узнали о неприятностях, которые грозили Эпплблум. И предприняли меры. Так что, господа, настучать никогда не лишне! Закон должен работать на вас!

Мозги, впрочем, тоже, поэтому я принялся окапываться. Так как моя магия теперь работала с некоторыми… осложнениями, окапываться приходилось по широкой дуге от башни, насыщая землю всякими вредоносными заклинаниями и закладками. Казалось бы, проку мало будет, ну засеешь ты поле разной гадостью, а как увидишь, кто на неё наступит? Профукаешь момент, считай «мина» не сработала!

Не тут-то было. Я закладывал не «мины», а «снаряды», связанные магическим поводком с вершиной моей башни. Энергозатратно, сложно, но теперь я мог чисто волевым усилием притянуть любой свой «клад», а затем отправить его в нужную сторону со всем почтением к приближающейся угрозе. К тому же, что очень немаловажно, уже разряженный от божественной силы ненастий. Ну или подорвать эту фигню на месте.

В перерыве от этого труда, я решил разобраться с вопросом лепреконов, временно поселенных в Великой Обсерватории. Там, почему-то, прежде чем получить доступ к десятку этих злобных карликов, я был вынужден выслушать много поздравлений от гремлинов, а также ряд осторожных вопросов на тему «когда будут дети?». Этого я совсем не понял, не подал виду, но твердо пообещал, что «как только — так сразу!». Зачем гремлинам дети не понимаю, но если я нашёл лепреконов, то рано или поздно найду и детей. Может, приживутся.

А вот с бойцами Сопротивления всё было… тяжко. Нет, так-то я их не собирался задерживать, отработают пятьдесят золотых на перемещение — и пусть идут на все четыре стороны, Орзенвальд перед ними открыт. Однако, им было некуда пойти.

— Нас бросили, — хмуро поведал мне один из этих посвежевших в среде волшебного мира типов, — Если мы вернемся живыми, то Генерал легко определит, каким именно образом мы выжили, заклеймит нас предателями. Такое уже бывало.

— Ты сейчас серьезно? — не поверил я.

— Волшебник, ты даже не представляешь, сколько таких как мы бежит из эльфийских лесов, — добавил второй лепрекон в уже зашитой и заштопанной одежде, — Нас изгоняют за провинности, шалости, мелкие и крупные прегрешения.

— Одних только фей за надоедливость, — добавил третий, понурясь, — Но их целые орды…

— В общем, у Сопротивления всегда хватает голов, — снова заговорил первый, — А вот магии… Если Аргиовольда не сняли, то он нас похоронит.

— А если сняли, то мы ему уже ничего не сделаем.

— Нам некуда идти, волшебник.

— Гремлины не хотят, чтобы мы помогали им.

Да вы, блин, издеваетесь… Вот нафига я такой добрый? Зарэзал бы их небольно тогда, возле дома Мойры, но ведь нет. Эх…

— Есть у меня к вам одно предложение, — наконец, решился я, не особо счастливый от зрелища двух десятков глаз, смотрящих на меня чуть ли не с явной мольбой, — Там есть магия, пища и выпивка, но нет солнечного света. Я замолвлю за вас словечко, но вы, братия, будете мне должны сотню золотых за обе этих переброски. Договорились?

Что тут поделаешь, будем складывать яйца в одну корзину. Пазантраз, место, где может пропасть всё, даже пятерка крайне могущественных магов, когда-то снабжавших всё пиратское общество целого океана. Теперь мне нужно было их навестить, а заодно сплавить им десяток лепреконов, что было… не так уж и сложно провернуть. Если бывший Конклав не мог показать своего лица из подземелья, то вот лепреконы как раз могли, они как раз друг другу будут полезны.

Как впоследствии оказалось, решение было очень своевременным, так как колдунам в подземелье уже становилось невероятно скучно. Наладив производство местной самогонки и запустив её тройную очистку перед продажей, маги позволили Пазантразу выйти первый раз за историю этого города в доходность, а затем, поизучав окрестности, чуть ли не хором приуныли. Моё появление было воспринято с тщательно скрытым восторгом. Помнится, в свое время у Вермиллиона была такая проблема, ему даже энциклопедию никто приносить не хотел.

Что уж, тут всё повернулось к лучшему. Тем более, что я смог поговорить с очень знающими волшебниками о своих проблемах.

— Карлы? — хмыкнул Дориан Ваушторммер, бывший глава Конклава. Посопев, волшебник туго набил трубку из притащенных нами запасов-гостинцев, затянулся, а затем продолжил, — Знаешь, почему с ними никто не хочет иметь дел? Упертость. Не нормальное упрямство, как у тех же пугнусов, а другого рода упертость. Карл, Джо, он ошибается, как и любой другой разумный, но признавать свои ошибки эти бородачи невероятно не любят. Они даже гордятся тем, на какие жертвы могут пойти, лишь бы не признавать!

— Так что, получается, — скис я, — Они там порешали, а мне теперь воевать со всем кланом?

— Выходит так, — не стал меня приободрять дед, — Либо воюй, либо найди покровителя, который за тебя спросит с клана… только имей в виду, что они и на это могут положить. Скажут мол, что их терки только с тобой, другим лезть не след… Хотя, карлы не настолько безумные, разве что ты их как-то совсем уж задел. Обрил там кого из них или выгнал с позором…

Упс.

— По глазам твоим вижу, что всё плохо, — покивал накуривающийся табаком маг, — Но, знаешь ли, есть у меня одна мысль. Ты слышал о хриобальде?

— Минерал? — недоуменно моргнул я.

— Да, — степенно кивнули мне в ответ, — Полудрагоценный камень, весьма похож на малахит. У него несколько полезных свойств, Джо, одним из которых является свечение, если камень держать нагретым. Это карлы очень широко используют в своем мире, они вытачивают из хриобальда как простые лампы, так и целые статуи, создавая произведения искусства. Мы же, волшебники, используем хриобальд для создания…

— … накопителей магии… — пробормотал я.

— Именно, — поощрительно улыбнулся мне старый колдун, — Не самые лучшие, конечно же, зато надежные и долговечные. Карлы не любят продавать этот минерал, считая его чем-то столь же… карловым, как и этот свой уголь из скал. Но… ты у нас парень непростой, не так ли? В противостоянии тебя с одним-единственным кланом гномов, я бы поставил на тебя. А если это противостояние приведет к тому, что ты завладеешь хриобальдом, то здесь, в Пазантразе, он может превратиться в накопители. У нас в этом рука набита. Да и света больше бы не помешало. Как те… ты чего это так разулыбался⁈

— У меня неожиданно настроение поднялось, уважаемый Дориан! — не стал скрывать я.

— Видимо, ты что-то придумал? — не менее акулисто, чем я, улыбнулся старый мошенник.

— Да нет, просто вспомнил поговорку про паршивых овец и клоки шерсти!

Хе-хе. Хе-хе-хе.

Муа-ха-ха-ха-ха!

Мы мирные люди, хорошие соседи, отличные друзья, но наш бронепоезд всегда стоит на запасном пути! Пришло время старичку прокатиться, чтобы напомнить всем о нашем неумолимом, совершенно беспощадном, абсолютно миролюбивом дружелюбии!

— Ну, у тебя на лице все написано, — хмыкнул бывший пиратский колдун, а затем задумчиво добавил, — Знаешь, а ведь гоблины в Пазантразе не особо-то законопослушны. С нашей поддержкой они… могут тебе пригодиться. Если найдешь кого-нибудь, знающего, что делать.

— Хотите в долю? — прищурился я.

— Хотим, — спокойно кивнули мне в ответ, — Если план будет стоящий.

— Тогда я к вам попозже загляну, — пообещал я и пошёл сочинять план.

Для этого мне нужно было вернуться домой, окинуть орлиным взором чету Редглиттеров, а затем спросить их коварным и ласковым голосом:

— Вы хотите тряхнуть стариной?

Они хотели. Очень хотели. Давно хотели. Это было видно по глазам, по их большим, но тут же ставшими масляными и жестокими, взглядам. Однако, вместо троекратного «да!», госпожа бывшая капитан, выслушав мои первичные тезисы, не ответила согласием, а, хлопнув стакашку рома и забрав с собой бутылку, ушла из дому. Вернулась она через два часа, без бутылки, которую где-то обменяла на слегка покачивающуюся эльфийку, зато её, похлопав, куда достала, представила нам с Сансом:

— Наша… ик!…разведка!

Дело внезапно засияло новыми красками, причем половина из них были дивной смесью алчности и злобы, исходящей от Наталис Син Сауреаль. Чем-то её карлы сильно задели.

Имея в запасе двух опытных командиров будущей операции и целое разведывательное звено в виде тандема «эльфийская магичка+бык», я спокойно благословил будущее ядро рейдовой группы на мыслительную деятельность, а сам ушел спать. С утра же, получив на руки приблизительный план действий, я, взяв с собой гоблинов, отбыл в Пазантраз. Там у нас прошла высокая и весьма информативная встреча с Конклавом бывших пиратских магов, которые мало того, что не сидели сложа руки, так еще и подписали на весь этот блудняк тот десяток лепреконов, которых я им сбагрил. И это не считая гоблинов! Лепреконы, как оказалось, были не настолько бесполезны, как я думал. По крайней мере, они прекрасно знали науку прятаться и скрываться, а еще были довольно дисциплинированы.

Итого, будущие барыши с караванов карлов, идущих по Побережью Ленивых Баронов были поделены по-братски: стройматериалы и метизы Пазантразу, все остальное гоблинам и лепреконам, эльфы работают за золото, быки за «спасибо», старина Джо не работает, но получает моральное удовлетворение, а бывшие пиратские маги разделят с ним хриобальд, который ждет всех нас в светлом будущем. Проще говоря, я организовал прекрасную группу, которая устроит карлам, везущим обозы к их новой опорной точке в графстве, веселую жизнь.

— Убивать никого не придётся! — наставительно выставил тощий указательный палец один из магов, Аюшанк Смоллдабрук по прозвищу Живая Нога, — Нас пятеро, будем зачаровывать эдакие дубиночки на один удар, от них карлы падать будут на сутки в сон! Бац — и готово!

— Мы этими дубинками не бить будем, а метать, — подал голос Санс, — Скрытно, из засады. Зачем светиться, если можно не светиться?

— Я научу вас плести сети для того, чтобы скрыться на траве! — внесла свою лепту эльфийка, уже что-то набубнившая по поводу стройматериалов с остальными.

Вот так, шаг за шагом, рождался интернациональный бандитский отряд противокарлового назначения. Причем настолько быстро, что на следующий день начались активные действия. Ну, то есть, мы вышли на крыльцо и выпустили на волю юную эльфийскую девушку, тут же усвиставшую наушничать, подсматривать и разведывать.

Я же, благословив сгорающих от нетерпения гоблинов, собирающихся в Пазантраз муштровать своих собратьев, занялся другими делами. Они, эти дела, представляли из себя письмо, полученное еще утром.

«Дорогой мой партнер! Пишу вам, пребывая в полнейшем восторге (и таком же изнеможении) вызванной вашим подарком! Опробовала последний тщательно, но со всеми осторожностями, упомянутыми в манадриме, изучила его обитательницу, приноровилась к её особенностям! Это было легко и очень-очень приятно! Теперь вижу, что и перспективы, упомянутые вами в манадриме, легко достижимы, если затратить буквально чуточку усилий и, поверьте мне, эти усилия будут затрачены! Иметь преданную помощницу, не болеющую, не забывающую, даже не спящую — это мечта каждого честного дельца! Могу вас уверить — теперь я прикладываю все силы и даже более, чтобы наладить продажи этого нашего нового товара! Засим у меня к вам ряд вопросов, связанных с возможным продвижением и скидками для тех чародеев, кто пообещают разделить со мной ношу распространения сведений об этих дивных амулетах…»

Хмыкнув, я подумал о том, что в письме сильно не хватает приписки «…и вот сейчас, простите за неровный почерк». Сиффра Хашисс, добравшаяся до сладкого, явно не собиралась останавливаться. Дамочка, как оказалось, играет за обе команды, либо её суккуба отрастила нужное и важное. Нельзя исключать. Важный момент в продакте!

— Этот смертный спит со светлыми богинями, продает демонов, собирается грабить карлов… — донесся до меня бубнеж из клетки, — … что за чудовище выпустила Лючия в этот мир? На его погибель?

— Не, — охотно откликнулся я, — У меня пенсия. Сам выбрал этот мир, захотелось отдохнуть от реально серьезных и мерзких дел. Так что расслабься, Скарнер, никто этот мир уничтожать не будет…

— Это тебе так кажется, безмозглый ублюдок… — неожиданно зло заворчал пятиглазый кот в клетке, — … ты просто не знаешь, с кем связался. Лючия вовсе не та, за кого себя выдает…

— Вообще пофигу! — весело хрюкнул я, — Это её мир, а не мой. Да и вообще, зачем нам с тобой разговаривать? У тебя там в голове сидит крупнейший эксперт по всем вещам, связанным со мной. Вот и разводи котика на информацию, пока еще представляешь из себя целую личность…

Почему-то этот добрый совет привел бога, заключенного в кошачьем теле, в полное неистовство, выразившееся в потоке бессвязной ругани. Из последней я, слушавший всё это дело со скуки, выяснил, что, оказывается, Шайн остается на связи. Не со всем миром, а с одним конкретным обессилевшим богом, зато у Лунного кота гигантский опыт по нахождению в одном теле с чужим разумом, поэтому мой фамильяр круглосуточно занят тем, что долбит Скарнеру его совершенно неготовый к подобному разум. Божественному животному теперь не надо прерываться на сон и еду, это теперь проблемы захватившего его тела бога, так что в маленькой пятиглазой голове моего питомца теперь царят страсти куда хлеще, чем когда-либо испытывал я!

— Не могу сказать, что тебе сочувствую, мужик, — злорадно поскалился я, выслушав всю эту ругань с жалобами, — Ты сам влез в весь этот блудняк. Я, конечно, не святой… ой, то есть… ну ладно, святой, но не такой как надо, но даже я никогда не опускался до того, чтобы собирать силу, вредя всем подряд.

Ну да, только «перезаряжался». Но это было вызвано необходимостью! Видели бы вы, как Санс тогда вспыхнул. А знаете, что я уже отвык готовить⁈ Кок мне жизненно необходим!

///

— Хде он⁈ — грубо и зло вопросил сварливый мужицкий голос.

— Кто⁈ — с чрезвычайно наигранным удивлением и немалой тревогой отозвалась ему девушка, которая, судя по всему, была занята быстрым приведением одежды в порядок.

— Не дури мне голову! — лютовал мужик, — С кем ты тут была, паршивка⁈

— Я-яя⁈ Ни с кем! Батя! Как ты мог такое подумать!! — врала напропалую девица, весьма взмыленная и взъерошенная.

— Да я тебя… Где он?!?

Последнего, конечно, Астольфо не видел, он вообще в этот момент мало видел, резко удаляясь на полусогнутых с чужого сеновала, но зато твердо знал, потому что был именно тем, кто взмыливал и взъерошивал упомянутую девицу, пока в их доме неожиданно не загорелся свет и не раздались крики, призывающие «найти поганку».

Еле успел.

Однако, сегодня звезды не были благосклонны к несчастному сыну одного барона. Хотя, как сказать. Может, к нему и сама судьба в свое время повернулась задницей, в смысле тогда, когда он напросился в ученики к одному негодяю? Этот самый негодяй научил, конечно, многому, но совсем забыл упомянуть своему юному ученику брать с собой средство, отбивающее запахи, которое может невероятно пригодиться, когда ты идёшь на свидание с дочерью охотника. Особенно, когда последний возвращается домой раньше обычного, а у вас уже всё так настроилось, что отменять планы ну никак не возможно!

И да, сроки Астольфо уже поджимали, так что ему приходилось работать, не покладая ничего. В кошельке, оставленном дома, своего часа ожидали еще семь золотых монет, а время ни на секунду не стояло на месте!

Так о чем это мы?

Ах да, собаки.

Собаки!!!

Астольфо очень не хотел быть порванным в ночи сворой охотничьих псов, с воем и гавканьем летящих по его следам, поэтому несся стрелой, летел орлом и прыгал сайгаком, уходя в ночи все дальше и дальше. Однако, тренированные и уже всласть отдохнувшие собаки, полностью чихавшие на то, что по ночам у псовых паршивое зрение, добычу отпускать не собирались, лаем и подвыванием не только показывая парню, насколько они близко, но и заставляя его горько сожалеть о том, что, выходя на свидание в село, он не захватил с собой кинжал.

Эх, был бы сейчас нож, может и не драпал бы бедолага сломя голову, может вспомнил бы наконец, не умом, а сердцем, каким зверским мужиком он был в Дестаде! Стал бы он бегать от шавок! Да он бы их…

Увы, проклятье было снято, поэтому Астольфо продолжал бежать по пересеченной местности, только грязные пятки сверкали. К тому же, к его огромному сожалению, деревня кончилась, а вместо неё начался пологий холм. Парень, напрягая все силы, принялся его штурмовать, с ужасом слыша приближающихся собак, бегавших по прямой куда быстрее человека. Это была еще одна ошибка утомленного своего жизнью молодого человека, ошибка, за которую он вскоре должен был очень серьезно заплатить…

Если бы ему не пришли на помощь.

Если бы не воздвигся огромный темный силуэт на самой верхней точке холма.

Если бы не раздалось мощное, прочувствованное, исполненное огромного внутреннего достоинства мычание, вслед за которым могучая туша зверя не сорвалась бы вниз, мимо хрипящего от натуги Астольфо, прямиком в свору злобных, жаждущих плоти человека, псов!

Казалось бы, вот оно, спасение, закованный в металл бык, чудесным образом оказавшийся рядом в самый сложный момент! Вскочи ему на спину, пока собаки растерянно брешут, да уезжайте отсюда! Всё равно Кум ничего не сможет сделать тварям, которых учили осаждать медведей и загонять лосей, они умеют уворачиваться!

Однако, сын барона даже не успел додумать эту мысль (не то, что запрыгнуть на спину животного, с которым у него особо теплых отношений как-то не сложилось). Кум, явившийся в ночи защитником аристократов-блудодеев, чхать захотел на стереотипы, начав долбать обезумевших от удивления собак маленькими молниями с рогов!

Моментальный разгром!

Разинув рот, Астольфо смотрел, как ловко бык вращается на одном месте, прицельно лупя по визжащим собакам разрядами. Массивная животина, уверенно держась на передних копытах, отталкивалась задними, чуть ли не филигранно наводясь громоносными рогами на следующую собаку, заполошенно мечущуюся вокруг зверя. Молнии были слабенькими, псы, лежащими на земле, скулили и дёргали лапами, а Кум уверенно карал оставшихся на ногах, не забывая поглядывать на подзащитного.

«Джо его послал…?», — пришла в голову аристократу внезапная мысль, — «Он за мной следит…?»

Да нет, быть того не может. Сейчас? Зачем? Нет-нет, Джо бы не стал… но ведь бык ночью, когда все спят, когда он сам должен быть в хлеву, внезапно оказался здесь? Что он тут забыл?

Увы, ответ на этот вопрос Астольфо получил вовсе не такой, какой можно было ожидать, потому что когда расправившийся со сворой Кум подошёл к нему почти вплотную, то издал мычание, которое, ни разу не знавший коровьего языка парень понял моментально и совершенно правильно.

«Беги!»

Великий бык желал продолжить свою тренировку!

Глава 12 Синдром отмены

Утро красит нежным взором щеки дивного меня… красные, причем. Чем я занят? Ору на потупившегося и стесняющегося Кума, всю ночь гонявшегося за Астольфо и бившего его разрядами с рогов. Парень на последнем издыхании валяется на крыльце, а Игорь носит ведра с водой и пытается его воскресить ледяным душем. Тщетно.

В принципе, мирная пасторальная картина, полная нашей деревенской неги, если не считать того, что заглядывающий в распахнутые ворота совершенно незнакомый гоблин бросает сейчас в меня нечто, весьма похожее на гранату. Это, конечно, сильно выбивается из возможных вариантов развития событий, но из песни слова не выкинешь, зато можно выкинуться с места, заслоняясь тушей быка от возможного взрыва. Тот, впрочем, не замедлил стать реальным, вынудив Кума удивленно пошатнуться.

— Смерть тебе! — гаркнул гоблин и был таков.

— Фас! — мрачно прокряхтел я вроде бы невредимому быку, который с обрадованным видом начал разворачиваться в сторону потенциальной угрозы, — Быстро фас, я сказал!

— Джо, что там…? — голосом умирающего лебедя простонал сын барона, лежащий распластанной медузой.

— Меня убивать пришли, — пояснил я ему, — Не вставай. А лучше заползи внутрь.

— Да я и не собирался…

Несложно было догадаться, что гоблин с бомбой неясного происхождения был только провокатором. Основные исполнители таились за частоколом, начав действовать, как только мы с Кумом выскочили наружу. В нас полетели еще бомбы, склянки с какими-то жидкостями, несколько дротиков, выпущенных зло оскалившимися лепреконами и, в качестве основной ударной силы — эскадрилья фей, вооруженных отравленными иглами!

Очень хорошая засада. Правда, только против волшебников, которые храбро выбегают, а не трусливо прячутся, что да, то да. А вот почему они храбро выбегают — тут вопрос, на который устраивающие засаду ответить не могли. А я мог!

Мой дом — моя крепость!

Магия, притаившаяся здесь везде, была готова сорваться по мановению моей воли, но не только. Неспящий разум вечно бдительного архимага тоже имел доступ к ключам заклятий, так что детонирующее волшебство, ранее мирно спавшее в дереве и земле, повергло наземь что атакующих, что их орудия труда! С феями было бы сложнее, не будь они такими мелкими, а так я с ними справился всего лишь выбросом сырой магии. Постукавшись об частокол, летающие девки ссыпались на утоптанную почву, пища и охая.

Кум уже было пошёл в атаку, чтобы завершить разгром, но в этот самый момент что его, что меня начали оплетать со страшной скоростью высунувшиеся из-под земли корни. Несколько секунд и мы с огромным быком представляем из себя бесформенные кучи, злобно мычащие из-под гнета растительности!

— Ага! — вновь выскочил тот самый гоблин, что кинул в меня гранату, — Впере…!!

В этот момент с башни в него прилетело довольно серьезным разрядом, от чего гоблин натурально перестал быть, лопнув как шарик.

Затем понеслись еще заклятия.

— Отступаем!! — раздались панические крики, которых было неприятно много для лежащего и почти ничего не видящего меня.

Впрочем, вместе с отступающими развеялась и сила, державшая корни, так что мы с Кумом через несколько минут вылезли невредимые, но порядком раздраженные.

— А тебя серьезно не любят, Джо, — тут же раздался спокойный голос Вермиллиона, — Они все пришли из башни. У гоблинов и фей, конечно, ставка перехода пониженная, но лепреконы… Тут еще и три дриады были.

— Пришли! — гавкнул я, — А куда ушли⁈

— Они воспользовались каким-то маскировочным волшебством, — почти извиняющимся тоном произнес призрачный архимаг, — Могу лишь точно сказать, что обратно никто не телепортировался. И я бы на твоем месте придержал бы быка. У фей был серьезный яд на их иголках. Можешь убедиться сам.

Плохо! Это определенно бойцы Сопротивления, причем обладающие навыками убийства магов! Возможно…

Я взял в руки палочку. Возможно, их задача была просто загнать меня в башню, а не спровоцировать выскочить!

Так и оказалось. Не замеченные даже Вермиллионом, в моей лаборатории тихо дымили, испуская почти неощутимый, но крайне ядовитый дым, три шашки. Все сразу же приобрело куда более угрюмые очертания. Я внезапно почувствовал себя караваном карлов, за которым охотится подготовленный отряд. Идти за ними? Очень сомнительная перспектива, я в одно жало много не навоюю, а вот загнуться смогу легко.

Хотя…

— Бог я или не бог…? — пробормотал я, начиная накладывать на себя кратковременные благотворные заклинания и при этом отчаянно и неистово желая зла тем, кто такой козёл хотел мне смерти ни за что.

— Ну-ка, ну-ка… — заинтересованно прогудел архимаг, явно наблюдая за моими действиями, — И что…?

— Вот что! — злобно заулыбался я, глядя как с меня сползают толстые «червячки» фиолетовой энергии, устремляясь куда-то вдаль, в одну сторону, — Вот теперь всё будет эге-гей!

— Ты еще можешь проклясть лохмотья и иглы, которые они оставили, — дал ценную идею Вермиллион, чем я тут же с огромным удовольствием воспользовался, памятуя, что мои вредоносные заклинания имеют свойство распространяться!

Ну я вам сейчас устрою понос и золотуху! Вы у меня станцуете весь шансон! Я вас научу маму любить по пятницам!

…

…

Гм. В общем, так оказалось, что я перестарался. Натурально увлекся, проклиная засранцев, так что, когда всё-таки решил аккуратно пойти туда, куда периодически убегали мои «молнии», то в конце их маршрута увидел… Нет, ничего не увидел. Никто ничего не видел. Все следы убраны, вся травка разровнена, всё культурно. Нигде ничего не осталось.

Хорошо, что никого дома не было, а Кум послушный стал. Свидетелей нету, всё прошло без шуму и пыли.

Так я думал, пока не поднял с травы слегка потрескивающий и дергающийся трупик совершенно лысой феи, которую нашёл совсем уж неподалеку от башни. Возле неё был обнаружен серебряк, монета, которую мелкая зараза определенно тащила с собой. Ага, значит хотели доложить или позвать помощь… не успели. Отлично.

Вермиллиону, конечно, произошедшее не понравилось, но после того, как мы с ними детально и вдумчиво изучили яды, с которыми ко мне пожаловали эти паразиты от магии, гуманизм окончательно покинул старого мага.

— Шесть гоблинов, три лепрекона, три дриады, сорок две феи, — мрачно перечислил он, — Группа гибкая, с определенными навыками, с прикрытием от дриад, умеющих немного колдовать. Это был слаженный отряд, Джо. Сопротивление хочет твоей смерти. Неприкрыто. И это еще не самое плохое.

— Думаешь, они бы попытались меня выкурить? — кисло спросил я, уже зная ответ.

Обязательно бы попытались. А как это сделать легче всего? Устроить переполох в близлежащих селениях, обязательно продемонстрировав что-то волшебное. Местный феодал в обязательном порядке попытался бы привлечь волшебника. Если бы не вышло, то привлекли бы Гильдию… что тоже никак не желательно, особенно в виду Вермиллиона и наших местных движений.

— Только не думаю, что у них много было таких групп, — под конец мозгового штурма, задумчиво пробубнил я, — Уж больно туповатые лепреконы в Дестаде были. Скорее всего, они послали лучших из лучших, не планируя, что те не вернутся. Деньги-то я нашел.

— Твои размышления вполне могут быть верны, но это не значит, что Сопротивление успокоится после этого провала, — задумалась башня, — Тебе нужно наладить с ними связь. Выяснить, с чем была связана эта агрессия.

Идея была хороша, у неё была душа. Действительно, у меня есть всё нужно, чтобы выйти на связь с главными шишками Сопротивления, тем же самым Генералом, о котором упоминали лепреконы, а затем объяснить мужику, что я простой скромный маг, который мухи не обидит, пока меня не трогают и дарят мне одну ослиную жопу, потому что после таких выкрутасов мухи могут начать вымирать пачками, а слезинки невинных младенцев… ну да, ну да, я сильно разозлился. Особенно когда почувствовал, что могу с силой бога.

— Ты бы пореже к ней прибегал, — поделился ценным мнением архимаг, — Есть мнение, что в тебе она постепенно меняет свой вектор, полюс, сущность. Хочешь стать произвольным излучателем совпадений? Точнее, несчастных совпадений?

Вот этого я точно не хотел. Вотчина Дахирима страшнейшая штука и, в отличие от злого пакостника Скарнера, чтобы применять её с умом нужен действительно могучий разум. Стать самосвершающейся бомбой, способной запороть вообще любое начинание, мне не улыбалось, поэтому, утерев трудовой пот с высокого лба, я поперся в Пазантраз, наводить новые связи с лепреконами. Новости последним сильно не понравились.

— Ты перебил весь Карательный отряд⁈ — почти падая в обморок, прошептал один из них, — Но как…

— Кверху сраком, — не стал скрывать секрета я, — Прекратить благоговение! Давайте думать, как мне выйти на Генерала и прекратить всё это безобразие!

— Его уже никак не прекратить, — как следует подумав, кисло выдал один из лепреконов, косо взглянув на меня, — Ты забыл, кто мы, волшебник Джо…? А ты, считай, уничтожил один из наших самых боеспособных отрядов…

Пораскинув мозгами, я понял, что этот мелкий сморщенный мужик прав на сто процентов. Если существует объединение волшебных существ, якобы борющихся с волшебниками за независимость, то существование мага, способного вынести их элитный спецназ ногами вперед — уже вызов всему предприятию. И категорически при этом пофигу, что сама Гильдия ни сном, ни духом об их борьбе.

— Да вы сговорились… — с досадой прошептал я, — Где ж я вас всех хоронить-то буду…

— Нас-то за что⁈ — тут же обеспокоились карлики, но были утешены — их я трогать не собирался.

— Давайте хоть письмо Генералу напишем, — подумав, попросил я, — Это и в ваших интересах тоже.

Письмо, конечно, написали, прямо как турецкому султану от казаков. Много что там рассказали, даже почти не матом, предложили дружить на мизинчиках и скидки на алкоголь. Лепреконы морщились, потирали лица ладошками, глухо стонали и извивались, но основную канву письма не критиковали, только поглядывали на меня испуганно и просительно. А я что? Мне с карлами воевать скрытно надо, падавана воспитывать, вовсе не до совершенно безблагодатной войны с Сопротивлением, с которого, так-то, и взять нечего.

— Мы тебе скажем, где находится одна из наших ячеек, забирающих письма и донесения, — кивнул совершенно не надеющийся на успех предприятия лепрекон, — Просто подсунь магией свое письмо к остальным. Оно попадет на стол Генералу. А дальше… как судьба решит.

На том и расстались.

Остаток дня я хотел посвятить укреплению обороноспособности башни, слишком уж много врагов свалилось на мою голову, но вместо этой весьма похвальной деятельности оказался схвачен за край робы эльфом с бешеными глазами и малоадекватной речью.

— Идем со мной, если хочешь жить! — сказал этот Эльдарин Син Сауреаль, а затем, метнув свободной рукой золото в чашу башни, телепортировал нас в какую-то холодную и снежную область, где было еще, вдобавок, темно. Там мы, не в силах разговаривать по пути из-за чуть ли не сбивающего с ног ветра, брели по снегу почти час, чтобы оказаться в огромном каменном доме с низкими потолками. По дому ходили немногочисленные и отчаянно блондинистые карлы с раскосыми глазами, они жарили мясо и пили какие-то настои, вовсю игнорируя наше присутствие. Так и продолжалось до тех пор, пока эльф за руку не втащил меня в комнатушку, настолько плотно зачарованную, что даже стало не по себе.

— Здесь мы будем говорить! — соврал декан Исследователей, усаживая меня на табуретку, — Слушай!

Опять это странное чувство, что я женат. Только почему на эльфе?

История, поведанная перевозбужденным потомком семьи Сауреаль, оказалась загадочной. Итак, он, наш благородный эльф, дока в делах магических и мастер чрезвычайно тонких манипуляций, исследуя свою племянницу, освободившую его от навязчивых мыслей, внушенных чужой магией, это самое колдунство принялся изучать еще в тот день, когда всё случилось. Зная уже где искать и что щупать, он наткнулся на то, чего прежде не видывал, не слышивал и не нюхивал — на магию, превосходящую по тонкости его, Эльдарина, манипуляции!

А это, дамы и господа, не кот в тапок насрал. Мало того, что наш магистр живет в реальном мире, где куда меньше магии и реальных мастеров её применения, так еще и отточил свои навыки до такого уровня, что внезапный удар доской по голове может эльфа и угробить. То есть — специализировался донельзя, утратив многие фишки и плюшки, свойственные магам. Ради чего? Ежу понятно, ради того, чтобы быть лучшим в своей области.

И, внезапно, он видит зачарование, превосходящее по тонкости и изяществу любые его наработки! Это «жу-жу» было совершенно неспроста, поэтому эльф, подозревая всякое и нехорошее, всерьез намылился получить Свиток и Перо Судьбы, которые находились в распоряжении старухи Лонкабль. Вполне логичный ход, учитывая, что через этот момент проходят все человеческие маги, ну а он, эльф, видимо получил свое выворачивающее мозги заклинание иначе. Тем не менее, определенную статистическую информацию он собирался добыть из архива хозяйки Младенческого Фургона…

Уверенность Эльдарина в своих силах была абсолютно понятна. Лонкабль, несмотря на свое высокое и ответственное звание, никак не могла сравниться с эльфом в делах волшебных. Он должен был, вальсируя, пройти к ней домой и шутя завладеть всем необходимым… а потом также вернуть. Вместо этого…

— Это была западня! — выдохнул сидящий на кушетке эльф, бессильно свешивая руки, — Ловушка! Архив, Свиток, Перо, всё оказалось иллюзиями, приманкой! Меня ждали, Джо! Ждали! Почему⁈

«Почему» я знал прекрасно, так как недавно вламывался к той же старушке почти с теми же самыми целями, однако, вышел без забот и хлопот. Но, видимо, она прочухала, что к ней заходили…

— Так, а почему мне угрожает опасность? — вредно осведомился я о главном, кося на нервного эльфа злым глазом.

— Потому что меня что-то преследует, Джо! — хрипло ответил декан Исследователей, — Я чую эту сущность, она почти всегда поблизости! Прячется, скрывается, но я всё равно её чувствую! Если она меня настигнет, то вряд ли сожрёт или убьет… сразу, но точно вытянет всю информацию! Узнает о Наталис, о тебе, о тайне, что мы узнали…

Хм, логично. И, понятное дело, опасно. Кто бы не поставил на поток сбор и обучение магов по всей планете, он в любом случае заинтересован, чтобы статус-кво сохранился. Если Син Сауреаль запалился, то…

— Ты хочешь, чтобы я использовал силу бога, — утвердительно клюнул я носом воздух.

— Больше ничего не остается, Джо, — решительно клюнул пространство и эльф.

Вообще-то он был правее всех правых, но меня как-то не устраивало долбать вслепую некую хтонь силой несчастий. Мало ли кто оно? Мало ли зачем оно? И так проблем выше крыши, чтобы еще щекотать яйца невидимому тигру. Тут нужно поступить умнее.

— Товарищ Лючия! — поднял я указательный палец, — Требуется ваша консультация!

Эльдарин Син Сауреаль не по-профессорски раскрыл рот и посмотрел на меня квадратными глазами. Я пожал плечами:

— Ты же сказал «божественная мощь». Зачем сразу пыхать-то? Товарищ Лючия!!

— Думаешь, богиня отзовё…

— Джо? — в воздухе возникла созданная из полупрозрачной золотистой дымки голова прекрасной девушки, тут же воззрившись на меня, — А что ты тут делаешь?

Эльф от такого дела вообще потерялся на дороге жизни.

— У нас затруднение, Лючия, — мягко улыбнулся я богине, — Возможно, по твоему профилю…

— Рассказывай, — тут же велела богиня, уже углядевшая пораженного эльфа, — В подробностях.

///

Как только Санс увидел обоз, который им предполагалось брать, то тут же разжал пальцы руки, сомкнувшиеся вокруг рукояти сабли. Вздох, полный разочарования, вырвался из его груди, а сам гоблин, откровенно приуныв, встал из засады прямо на глазах у управляющего основной повозкой мужика.

И пошёл на него, не обращая внимания на разные тихие звуки, которые сопровождали всё это действо.

— А? — вяло удивился сонный мужик, управляющий совсем не сонными лошадьми, с натугой прущими немалую тяжесть.

— Мэ! — кисло ответил ему гоблин, подпрыгивая и тыкая ногу возницы слегка светящейся парализующей дубинкой.

Тык сделал своё черное дело, надежно вырубив возницу, а залезший на повозку пиратский кок меланхолично воззрился на дерюгу, покрывающую груз. Дерюга едва не рвалась с места от могучего храпа, раздающегося из-под неё. Мученически закатив глаза, Редглиттер добыл из-за пояса запасную дубинку…

Обоз взяли, даже не останавливая его, просто завернув переднюю повозку так, чтобы выкатить из неё вырубленных карлов. Затем, всю вереницу из десятка тяжело груженых телег направили к башне, от которой всё добро планировалось переслать в Пазантраз. Гоблины и лепреконы, поглядывая на надувшегося Санса, выполнившего всю работу, тоже подавленно молчали. Никто не ожидал, что дело окажется настолько омерзительно легким.

Добыча была не особо богатой, но только с точки зрения пиратов. Гоблины Пазантраза были в полном восторге, перебирая инструменты для работы по камню, лопаты и кирки, которыми были наполнены телеги. Также их весьма обрадовали серьезные запасы полотна и металлической посуды. Хлам с точки зрения нормального грабителя, но необходимаяутварь для тех, у кого с товарами вечно были большие проблемы. Глядя на ошалевших от счастья зеленокожих даже эльфийка не стала бурчать, а вместо этого завела какие-то разговоры со старыми магами, дожидавшимися их рейда в гоблинском городе.

Впрочем, Сансу почти на всё это было плевать. Сердце головореза жаждало движухи, а ей тут даже не пахло.

— Давай домой, родной, к детям, — на плечо приунывшего гоблина легла рука жены, — Они тут сами разберутся.

— Погнали, — со вздохом кивнул он любимой, — А то Наталис сейчас опомнится, снова на нас смотреть будет…

Эльфийка очень не любила платить сама за переходы через башни, но очень любила путешествовать. Вот и сейчас — чего она сюда сунулась? Правильно, потрепаться. Пять золотых не пожале… зараза, да она же карлов парализованных обнесла!

— А ты думал! — Санса игриво пихнули в бок, — Идём!

Дома парочке гоблинов тут же стало куда лучше. «Дома»… странное определение для двух бродяг, чувствовавших себя чужими даже в гоблинском подземном городе. А здесь — нет. Даже учитывая то, что заботу о собственных детях им пришлось оставлять странному и пугающему волшебному предмету, выглядящему как помесь кракена и метелки. Под присмотром ожившей башни, конечно, но и к ней гоблины уже привыкли.

— Пойду закину Шайну жратвы, — подумав, оповестил жену Санс, — А то Джо его без всякого желания кормит.

— Потому что там эта дрянь фиолетовая сидит, ты не думай, — подмигнула ему жена, — Кота он любит… хоть и тщательно это скрывает. Как накормишь, приходи к спальню. Дети спят. У нас есть время отпраздновать удачный… рейд.

Санс приободрился, сделав вид, что не заметил саркастичную улыбку жены. Ну да, одноногий гоблин взял карловский караван, какая победа. Причем впустую сходили, ни единой монетки себе не взяли! Не в этом дело, конечно… но вот «отпраздновать» действительно можно! Редглиттер очень любил, гм, праздновать.

Правда, на этот раз всё пришлось отложить, потому что когда Санс поднялся в лабораторию босса, то увидел, что клетка, в которой содержался одержимый кот, взломана, дверца распахнута настежь, а животное, в котором содержался лишенный сил темный бог, бесследно пропало.

— Кажется, у нас проблемы… — хрипло прошептал кок, неоднократно протерев свой единственный рабочий глаз.

Глава 13 Судорожные сокращения

— Великий архимаг, неспящий, вечно бдительный. Библиотекарь, который пресек более двухсот попыток профессионального вора утащить совершенно паршивую книжонку… — пробормотал я в растерянности, — … и затем он упускает кота? Из клетки? Вы серьезно?

— Кто тебе сказал, что я постоянно за всем наблюдаю? — в ровном голосе Вермиллиона не было ни малейших следов раскаяния, — Говорил же тебе неоднократно, Джо — у меня мало магии. Совсем мало. Мне пришлось вздремнуть после того, как помог тебе с защитой башни.

— С фига ли баня сгорела? — злобно осведомился я, упирая руки в бока, — Это были мои подготовленные заклятья! Ты ни грана энергии не потратил на их наведение!

— И на отслеживание всего вокруг башни? И на контроль пространства вокруг тупого ученика, выскочившего под отравленные иглы фей без какой-либо сферической защиты? И…

— Всё, я понял, понял… — кисло отозвался я, массируя себе виски.

Шайн, точнее Скарнер, сбежал. Куда, с кем и зачем — вопросы, конечно, очень важные, но мне пока не до них, потому как кот может максимум обложить кого-нибудь матюками или укусить за локоть. Куда важнее было то, что мы с Эльдарином узнали от Лючии, а это были отнюдь не радостные вести.

Орзенвальд и мир, который мы называем попросту волшебным, представляют из себя не слишком естественный тандем, в котором разумным, пользующимся волшебством, отведена роль скотча или клея, удерживающего миры вместе. Каждый человек или эльф, каждое волшебное существо, каждый зачарованный предмет — всё это получает магию из «волшебного мира». Соответственно, такая система не может без баланса и без тех, кто будет его поддерживать. С нашей стороны, это — Лючия, добрая, светлая, хитрожопая, но, в принципе, крайне годная богиня, выступающая покровительницей волшебников. Она порождает новых, охраняет старых, ведает делами всех магических человеков.

Но это с нашей стороны. Со стороны же волшебного мира… тоже есть свои хранители. И вот они, дамы и господа — отнюдь не Лючия. Они не добры, не благи и ни грамма не человечны. Они ни с кем и ни с чем не считаются. Именно они ответственны за то, чтобы Школа Магии функционировала… и процесс эти сущности решили не усложнять, попросту околдовывая наиболее подходящих смертных волшебников так, что те сами не могли прожить иначе, как преподавателями.

— Ты знал об этом, — угрюмо сообщил я затихшему Вермиллиону, — Знал и знаешь куда больше, чем мы, но никогда не говорил.

— Именно так и есть, — отозвался невидимый призрак архимага, — Меня атаковали только за то, что из-за меня был нарушен запрет, к которому я не имел никакого отношения. Эти силы чужды эмоций, они как стихия, но не разрушающая, а принуждающая. «Подчинись или будь уничтожен». Как понимаю, таковой выбор поставлен перед Эльдарином Син Сауреалем?

— Ага… — уныло вздохнул я.

Выбор ставила Лючия. Она, выслушав нас, сказала, что пока за эльфом, начавшим себя нетипично вести, бегает не совсем разумный магический конструкт. Если декан Исследователей продолжит вести себя непредсказуемо, то явится тот, кто сотрет его из бытия, а затем озаботится поиском нового декана. Третьего не дано, буквально.

— Это рабство, — спокойно прокомментировал Вермиллион, — Диктат. Куда более милосердное, чем то положение, в которое ты вгоняешь суккуб, но принципиально ничем не отличается.

Мне хотелось патетически возопить о том, где блин демоны-паразиты, а где полноценный разумный эльф, у которого могла быть своя жизнь, любовницы, вилла на островах и головная боль в виде отбитой племянницы, но… как-то расхотелось. Перед глазами и ушами еще стоял вчерашний разговор в заснеженном логове карлов-блондинов. Серьезное лицо Лючии, застывшая рожа Эльдарина, да и с моей харей тоже было что-то неладное.

Вот как решить проблему уровня Дахирима, только вообще не понимающую человеческий язык? Не буквально, а фигурально? Никак. Их, эти силы, даже обвинить нельзя в чем-то совсем уж варварском, вон Краммер, Саммерс, Вирт и Крэйвен вполне неплохо живут. Да, их работа занимает время, но где-то половину, а вторую они проводят в свое удовольствие, пока Лонкабль набивает Младенческий Фургон. Плохо, что ли?

…хорошо!

Но почему мне, спускающемуся сейчас в подвал, так погано? Конечно, легко сжечь мир ради себя, ради своей любви, ради детей, но попробуй это устроить ради соседа? Хрена с два, сосед сам должен, да еще и тихо, чтобы от тебя по башке не получить. Эх, двойные стандарты, лицемерные же все-таки мы скотины, человеки. Не можем быть честными и искренними до конца. Логично же. Соседей много, а ты у мамы один.

— Да хватит тебе, — сказал сидящий на каменном постаменте эльф, рассеянно играющий с маленькой волшебной палочкой, — Джо, это жизнь. Мой путь прошел там, где не выжили остальные члены рода, ну то, что меня околдовали… вполне вероятно, что именно это и помогло продолжить этот самый путь. Где бы я был, обладай полной свободой воли? Мы с Наталис изгнанники, нас не ждут ни здесь, ни там, ни где-либо еще. Возможно, так и к лучшему.

— Это в тебе говорят годы привычной жизни, — качнул головой я, — Они — не ты, Эльдарин.

— А может уже и я, — невозмутимо пожал плечами эльф, — Не самая плохая жизнь. Могу я тебя попросить… присматривать за моей племянницей и дальше?

— Куда она теперь отсюда денется… — тоскливо вздохнул я, наблюдая как магистр запускает этот их ритуал «савэйна’тэ’ммус», соединяясь с безмятежно спящей неподалеку девушкой какими-то энергетическими светящимися хоботами.

Нельзя побеждать везде, всюду и во всем. Этот урок я усвоил, стоя на вершине очередного мира победителем… но проигравшим. Дахирим, запустивший меня в эту миссию, праздновал победу и собирал лавры, а мне полагалось лишь выбрать себе новую судьбу. Свободную от всех и всего, но только это. Бог, которого я искренне ненавидел и считал врагом, победил меня по всем пунктам. А затем отпустил, поимев на самом процессе еще один гешефт. Сволочь.

Эльфу, лежащему сейчас на камнях, понадобилось меньше суток, чтобы смириться с новой ролью. Джо понадобилось несколько жизней. И знаете, не то, чтобы я смирился! Скорее временно утратил надежду, а затем затерялся в дебрях космоса.

— Спасибо, — только и сказал открывший глаза Эльдарин Син Сауреаль, перед тем как стремительно выскочить из башни, явно отправляясь по своим деканским делам. Посмотрев ему вслед, я шумно выдохнул, погладил посапывающую Наталис по коленке, а затем и сам ушел.

Предстояло выследить и поймать кота. Или не кота, потому как все, без исключения, жители башни были уверены в том, что клетку изнутри Шайн открыть бы не смог никак.

Дальнейшее расследование показало, что беглец покинул башню естественным способом, но так, что не был замечен вообще никем. Это значило, что после освобождения (третьими лицами, тут к бабке не ходи), бог в теле кота спустился по ступенькам в самый низ, а затем вышел через дверь. Ни одно заклятие на окнах не было потревожено, сторожевые маячки тоже стояли на своих местах. Пришлось себя несколько раз проклясть за то, что не догадался снять привязку охранных заклинаний с Шайна… но затем я задумался — а куда и зачем он мог пойти?

Сила-то вот она. Присутствует ли тут Скарнер или нет — это никак не повлияет на процессы передачи. Если, конечно, он удрал в пустоту, а не был…

— … выкраден этим твоим Сопротивлением, — закончила мою устную мысль гоблинша-пиратка, — Знаешь что, Джо? Давай-ка мы детей в Дестаду отправим. Котяра о тебе слишком много знает. Я волнуюсь.

— Да не вопрос, — кивнул я, после чего мы пошли озадачивать юную чету волшебников возможной тренировкой с потенциальными потомками. Конечно, у нас, магов, детей не бывает, но кто мешает усыновить, удочерить или еще как-нибудь приобрести?

А ведь еще есть и страдания все проспавшей Наталис Син Сауреаль, проснувшейся в темном странном месте, причем без навязанной любви к детям. Узнав, что она пролюбила поездку в город, эльфийка ушла дуться на нас, забыв даже расспросить о собственном дяде. И то хлеб.

— Верни её, неумный ученик, — неожиданно выдала мне башня, — Кот, может быть, и ушел так, что я не увидел ни его, ни сообщников, но он не перемещался из этой башни. Эльфийка поможет найти следы.

Опа!

Остроухая взялась за дело вдумчиво, но задумчиво, услышав, что мы провернули с её дядей. Последнее ей не понравилось, но выслушав мои аргументы и несколько толстых намеков, девушка затихла, разыскивая след кота. Затем, отведя меня к Липавкам, где этот след обрывался, Наталис, покачав головой, всё-таки проговорила:

— Дядя сделал свой выбор, Джо. Я не знаю всех деталей и, возможно, правильно, что ты мне не рассказываешь, но добровольно расстаться со свободой просто так он бы не мог. Придётся с этим смириться.

Шайн уходил из башни один, что сразу нам намекнуло, кем были его помощники или помощница. Феями, которые, как известно, следов не оставляют. То, что у Сопротивления есть маскировочные накидки для этих мелких зараз, я знал. Видимо, у того отряда были свои разведчицы, не принявшие участие в атаке на меня, а проскользнувшие в башню вместе с Альфонсо. Там они поднялись на самый верх, нашли кота в клетке, вступили с ним в сговор… всё понятно.

— А вообще, — неожиданно задала очень рациональный вопрос эльфийка, — Он же твой фамильяр, зачем мы его ищем вот так?

Посмотрев на неё глупыми глазами, я пошёл домой. Дома смотреть было не на кого, Вермиллион, объясняющий мне, что бог, даже без сил, легко и свободно забивает фамильярную связь, был резок и саркастичен. В итоге пришлось смириться с тем, что у моих недругов теперь солидное преимущество в виде информатора. А куда деваться? Применять божественную силу к фамильяру архимаг мне запретил прямым матом — мол, пушистая скотина её просто поглотит, и всё.

Пока я переваривал грустную информацию, из замка барона прибыл гонец, срочно вызывающий меня прямиком к графу Караминскому, сюзерену всех местных земель. Я не стал заставлять его ждать, прибыв сразу же, не сменив подтяжек, и на это, оказывается, был расчет. Граф меня ждал в компании хмурого, но воинственно настроенного Аграгима, одетого в достаточно парадный мундир и отсвечивающего уверенностью.

— Дратути! — оскалился славный добрый Джо прямо с порога, — А вот и я, ваш волшебник! Хотите клятву магией о том, что я буду честен как птица говорун?

Граф хотел, а вот карл такого явно не ожидал. Тем не менее, то, что я рассказал правду и только правду о причинах нашего конфликта, особо в мою пользу не сыграло, так как я был сомнительным башенным волшебником, а вот Караминский и его графство от будущих барышей должны были плодоносить и колоситься. Так что…

— Я не властен над волшебниками на своих землях, но могу расторгнуть заключенный с тобой, Джо Тервинтер, договор, — хмуро заключил Караминский, — Ежели ты не прислушаешься к пожеланиям моих уважаемых партнеров…

— При всем уважении, грабёж — не пожелания, ваша светлость, — нахмурился я.

— А мне до этого есть дело, башенный маг? — изящно поднял бровь граф, вызывая победное сопение у карла, — Ты не мой поданный, я не обязан становиться на твою сторону.

— Тогда я представлюсь заново, ваша светлость, — решил не обострять я, выполняя еще один поклон, отвешивать которые я как-то насобачился в прошлых жизнях, — Меня зовут Тервинтер Джо, башенный маг, Мастер Гремлинов Гильдии Магов, победитель Сафрона Моулирбуда, лучшего и самого молодого Боевого мага прошлого поколения. Под моим началом шесть кланов волшебных существ общей численностью более тысячи голов. Каждый из них может применять магию. Каждый из них встанет на мою сторону, если будет нужно… но тогда прольется кровь. Я этого не хочу.

Морды графа и карла претерпели резкие и серьезные изменения, но нервы карла сдали первыми.

— Какая разница! — гаркнул Аграгим, подскакивая на месте, — Я ж вам говорил до этого, он бандит, мошенник! Наш караван ограблен! С помощью магии, никак иначе! Стражей усыпили! Усыпили! Давайте расскажем Гильдии Магов, что в её рядах преступник!

— Доказательства где? — хором спросили мы с графом, даже не взглянув друг на друга.

Карл злобно запыхтел.

— Знаешь, Аграгим, — обратился я к нему, — Сейчас самое время. Давай заключим мировую, вернемся к прежнему мирному и доброму существованию, к нашему договору. Я знаю, что карлы упрямы, но и я, как ты понял только сейчас, отнюдь не жалкий неумеха, сидящий в Бруствуде. Мы ничего не выиграем от этой свары. Она не нужна.

Наверное, это были лучшие слова, чтобы сорвать крышку чайника у карла, особенно под одобрительные кивки графа, прочухавшего, что я могу устроить похохотать не только быку из Липавок, но, нафиг, всему графству. Ранее уверенный в своей правоте, упрямый и упертый, Аграгим Соурбруд изошёл на вопли. Мол, и людишки совсем разум растеряли, и волшебник обнаглевший тут на вечный позор его родичей обрек, а теперь смеет заикаться о мире, и куда этот волшебник может засунуть свои угрозы и предложения, грабитель сраный, и граф, который его покрывает…

— А ну-ка повтори, что ты сказал? — тут же отреагировал граф, поднимаясь с места, — Кого я покрываю?

— Зад ты свой покрываешь! — свирепо гаркнул взбешенный карл, — А уговорились что наш, общий! Услышал, что мозгляк что-то может — и что⁈ И всё⁈ Назад сдал⁈ Да он моих сородичей волос лишил! За пару мешков с травой! В твоем лесу! Навечно опозорил! Потом животиной травил! Теперь нас еще и грабят! А ты сидишь и на его слова головой киваешь?!!

В общем, неразумно поступал карл, оря и вопя на местного правителя земель, который с герцогами за ручку здоровается и уважение в обществе имеет. Аграгим, может быть, и был дипломатом в клане, но нашел-то я их представительство в городе, где козы были культурнее жителей, а значит, и в дипломатии понимал не так, чтобы много. Граф Азекс же, человек культурный и выгоду чующий, совсем уж торгашом не был, поэтому изволил разгневаться за грубость гостя. Сильно. Он стоял, бледнел лицом и темнел глазами, но пока терпел.

Я не мог упустить момента.

— Ваша светлость, — ляпнул я, когда у орущего карла закончился кислород, — А в чем проблема? Давайте просто найдем другой клан карлов. Технология-то у меня есть. Я вам её подарю. Сам вообще ничего с этого не хочу!

Азекс тонко и очень зло улыбнулся. Аграгим захрипел, хватаясь за бороду. В глазах карла отразился неприкрытый ужас, он даже шаг назад сделал.

— Почему бы и нет, волшебник? — медленно проговорил Караминский, выпрямляясь еще сильнее, хотя уже казалось некуда, — Ваши дела… конечно, ваши, но Соурбруды показали, как они относятся к договорам. А теперь еще показали, какие у них дипломаты.

— Ва… — открыл пасть карл.

— Хуже, чем юный башенный волшебник! — аристократично рявкнул граф, разворачиваясь к карлу как ужаленный пчелой пудель, — Теперь ты мне скажи, Соурбруд, почему я не могу принять его предложения⁈ Что я потеряю, повернувшись спиной к вам⁈ Ты даже не знал, кто он, хотя гостил у Бруствуда, пил с ними вино, дружил! Какой ты дипломат, а⁈

Карл понял, что потерял лицо и, вместо того чтобы хоть как-то начать исправлять ситуацию, начал терять голову от злости уж совсем.

— Нормальный! — рыкнул он, топорща свою огромную бороду, — Мы дело великое затеваем, прижать одного колдунишку понадобилось, так ты сразу в кусты⁈ Договорено уже всё было, но нет, назад отъехать решил, человек⁈ Вора и грабителя решил покрыть, раз у него вши какие-то волшебные есть?!!

Как это говорится, слово за слово, хреном по столу, и вот итог — аж черный от злости карл выходит из приемного зала под конвоем из двух стражников. Договор разорван, оскорбленный граф изящно пьет винище из высокого бокала, красиво раздувая ноздри. Его чело медленно приобретает краски, пока скромный волшебник отирается в стороне, терпеливо ожидая снижение уровня кортизола у правителя всех местных земель.

— Если ты обманешь меня и не отдашь метод заготовки съестного, то тебе не жить, волшебник.

— Даже и не собирался обманывать, — пожимаю я плечами, — Все расскажу, всё покажу, схемы начерчу. Пользуйтесь на здоровье. Только, ваша светлость… карлы могут продолжить бузить. Я буду защищаться.

— Защищайся на здоровье! — фыркнул граф, отставляя бокал, — А чтобы тебе защищалось лучше, идем в мой кабинет. Я тот проклятый лес эльфийке пожалую. Задним числом. Покажем этим недомеркам нашу, человеческую, дипломатию!

— Хм, — неожиданно задумался я, — Ваша светлость? А если мы вообще не будем связываться с карлами, а только продавать им продукт? А то у меня есть тысяча гремлинов, которые как раз могут заняться производством…

На лице графа в очередной раз начала возникать улыбка, но теперь она была совсем другого рода…

///

Вылетев из башни проклятого волшебника, Аграгим еле удержал себя от того, чтобы не плюнуть на здание. Отвернувшись, он устремился к замку барона, чтобы забрать оттуда свои вещи и покинуть эти проклятые земли. Карла ждал родной дом и сбор старейшин, которым он расскажет о том позоре, что навлек на их головы жалкий маг и не менее жалкий трус, местный граф!

Карла буквально распирало от злобы, в том числе и на себя. Ну кто, кто бы мог подумать, что этот юнец, этот прохиндей, может такое выдать⁈ Ну да, повезло сопляку, вызнал где-то нечто, вычитал в своих волшебных книгах, пришёл к ним просителем. Нормально же! Сделку заключили, выгодную, роскошную! Начали строиться! Аграгим здесь уже себя почти как дома чувствовал!

Понятное дело, что, отстроив в этом жалком баронстве представительство, карлы бы здесь стали главными! Как иначе-то? Местный барон курам на смех, три деревеньки, лачуга каменная! Конечно, они бы тут главные были! Ну а колдунишка мелкий, что⁈ Что, предки его побери в свои каменные чертоги? Еще что-то знал⁈ Так и его бы к пользе пристегнули!

Но нет, оказалось, что в тени этого улыбчивого сопляка такие демоны водятся. Ну надо же. И звания есть, и силы за ним стоят, и золото он зарабатывает. Не был он просителем у Соурбрудов, а так, шутя, устроил самую крупную сделку в клане за последние триста лет! И когда Аграгим об это узнал? Когда уже было поздно!

Спросят вот его: «Аграгим, а почему ты не знал?». И что ответить, думал чернобородый карл, перебирая ногами. Какие силы за сопляком могут стоять? Какую власть он может иметь? Да о какой власти речь, ему годков-то всего ничего!

«А ведь он не врал…», — кольнет карла спокойная и мерзкая мысль, когда он уже будет врываться на территорию баронского замка, — «… насчет силы не врал. Парни говорили, что их одна эльфийка с быком умучили и опозорили, а сам колдун просто ехидными словами напутствовал, когда они уже битые и бритые шли»

Только что сейчас делать? Обратного пути нет. Теперь Соурбруды на тропе войны… только без поддержки графа. А ведь последнее только его, Аграгима, вина. Не сдержался он, не подумал, обозлился на человека, который резко сдал назад, услышав титулы мажонка. Да какая тысяча⁈ Что за «гремлины»⁈ О чем речь⁈

Никому ничего не сказал оскорбленный карл. Похватав свои немногочисленные пожитки, он сноровисто упаковал их в мешок, натянул плащ с капюшоном, а затем вымелся с территории замка, продолжая скрипеть зубами от злости. Слишком уж сильно его мучили обиды, нанесенные местными, оказавшимися совсем недостойными того, чтобы иметь дело с карлами. Нет, с Соурбрудами! «Найти другой клан»… ха! Это мы еще поглядим, кого они найдут! Здесь, около графства, только Соурбруды и есть!

Мы им еще…

Укола в шею, полученного с минуту назад, Аграгим так и не ощутил. Его сознание просто начало тухнуть, от чего, не додумав ценную мысль, карл мешком свалился в траву, по которой и топал, намереваясь в последний раз с миром посетить проклятую башню волшебника.

Когда его накрыла тень животного, чересчур напоминающего осла, он уже не заметил, пребывая в стране снов. Да и голоса не услышал.

— Берем и тащим этого увальня, быстро! Феи, следите за быком, где он там! Делаем всё, как говорил нам этот Швайн! Быстро! Быстро! Быстро! Веревки, дураки, веревки! Не снимайте с него сапоги, это не пленник, а гость!!

Глава 14 Подлость и снисхождение

— Джо, это точно ловушка.

— Это без вопросов ловушка, рангоут мне в ухо!

— Это не просто ловушка, сэр волшебник, это совершенно точно западня! Самая настоящая!

— Надо быть дураком, чтобы пойти. Мы с тобой точно не пойдем.

— Да не пойдет он, дорогая, ты что!

— Да ты посмотри на его рожу… просто посмотри!

— Сэр волшебник! Я волнуюсь за вас! Но… я не готов сопроводить вас на верную смерть! Совсем не готов! Моя клятва верности отдана другому!

Нравится мне сэр Бистрам. За исключением его восторженности и романтизма, а также дикой приверженности к доспехам зеленого цвета, этот рыцарь был действительно рыцарем до мозга костей, причем не тем, кто огнем и мечом проходит по деревням и селам, а тем, кто встает на защиту обиженных и угнетенных. Да, внешне это просто мужик, причем бородатый, даже без орлиного носа, не особо образованный… но главное то что? Главное — душа!

Я допил вино и брякнул бокалом об столешницу, утерев пару капель, попавших на подбородок, а затем еще более ехидно осмотрел радеющих за мою шкуру друзей и близких. Даже Игорь, отираясь около стола, просительно моргал своим большим глазом. Ну я сейчас прямо растаю.

— Разумеется, это ловушка, — хмыкнул я, кивая на письмо с приглашением от Генерала Сопротивления, — Но я все равно пойду.

— Зачем⁈ — Аранья грохнула кулаком по столу, заставляя подскочить и жалобно зазвенеть четыре амулета с суккубами, готовые к отправке в Мифкрест.

— Затем, что одной феи со спичкой хватит, чтобы заполыхали Липавки, — жестко ответил я, взглянув смутившейся бывшей пиратке прямо в глаза, — Еще одной феи с иголкой хватит, чтобы умерли Бруствуд с сыном. Продолжить?

— У тебя хотя бы план есть? — сумрачно выдавил Санс, тоже проникшийся аргументами, удерживая вскочившего на ноги рыцаря, начавшего тискать рукоять меча.

— У меня есть кое-что получше, — хмыкнул я, пафосно разворачиваясь на выход с этажа и хватая Игоря, — Увидите…

Пришла пора применить моё тайное оружие, которое великолепно подойдет для этого внезапного и очень срочного приглашения, обнаруженного гоблинами в каменной чаше башни с утра-пораньше. Рассказывать о нем я, конечно, никому не собирался, потому что какое тогда это тайное оружие? Да и смысл? Нет, мои друзья — сокровище, я ими дорожу и всё такое, но в плане продумывания хитрых планов, стратегий и прочих мерзопакостей, они не очень хороши. Прямые честные души, даже те же гоблины! Им зарезать бы кого, верх хитрости в том, чтобы из арбалета выстрелить или тайную нишу с контрабандой в корабле устроить или отыскать. А я, всё-таки, волшебник.

…и проблемы решаю волшебно.

Поэтому никто кроме меня и Вермиллиона даже не подозревает о том, что в самой нижней части башни есть еще один потайной этаж, с невысоким потолком, совсем неуютный, но откровенно полезный для тех дел, которыми нужно заниматься в глубокой тайне. Нет-нет, не подумайте, старина Джо — вовсе не старый параноик, который не доверяет никому и подозревает всех, даже себя!

Он молодой параноик!

— Почему ты всегда такой несерьезный? — брюзгливо спросит голос призрачного архимага, когда я вступлю в центр начерченной магической структуры, начиная аккуратно напитывать Игоря своей магией, — Замахиваешься на дело серьезного порядка, а сам балагуришь как пьяный подмастерье плотника!

— Чтобы напрягаться как следует, надо уметь расслабляться на всю катушку! — поделился я важной мудростью с наставником, зажигая своей воле сотни волшебных знаков, начерченных на полу, стенах и потолке низкого, но очень просторного помещения, — Иначе можно стать черствым сухарем, который, даже обретя космическую мощь, не будет знать, куда её применить!

— Это ты сейчас на что намекнул? — неожиданно сварливо осведомился архимаг.

— На то, что разум без чувств мертв, Вермиллион, а чувства без разума — пусты. Везде должна быть гармония. А теперь давай, всё-таки, сосредоточимся и сделаем то, что хотели.

— Этот засранец умудрился упрекнуть меня тем, чем упрекал я его… — с совершенно человеческими интонациями пробормотал тысячелетний архимаг, — … при этом еще и используя моё собственное заклинание. Да как ты смеешь⁈

— С твоего благословения, учитель. А теперь давай, заводи свою шарманку, пока мы тут не устроили всем похохотать…

А последнее грозило еще как. Колдунство мы замыслили очень затратное, Игорь аж светиться уже начал от энергии, а значит и выделение из меня мощи бога ненастий шло полным ходом. Только вот, сейчас, повинуясь моей с архимагом воле, эта бурлящая фиолетовая энергия собиралась в шар, то увеличивающийся, то уменьшающийся. Её поглощал призрак архимага, которого уже научила подобному фокусу Лючия. Ну да, что плохого может случиться с призраком?

Процесс шёл без сучка и задоринки, благо сочинен был не моим сумрачным разумом, привыкшим импровизировать и плевать на последствия, а отточенными мозгами призрачного колдуна, который съел тридцать три собаки на магии. Результат этого процесса медленно формировался из воздуха, Игорь размахивал щупальцами как надо, я бубнил заклинания как положено, Вермиллион молчал, бдел и посасывал силу бога… вот что значит, иметь в помощниках архимага!

Тых-пых-фых и… я смотрю на свою полную копию, стоящую в заклинательном чертоге с совершенным отсутствием чего-бы-то-ни-было на морде лица! Вы тут же скажете: «Джо! Ты сделал такого же гомункула, как и в Школе Магии с тебя лепил ректор сотоварищи! Ты крут!», а я вам отвечу: «Нет! Это моя дистанционно управляемая копия, которую я пошлю в западню вместо себя, чтобы выяснить чё-почем!»

И буду прав.

Изначально я, конечно, готовился к созданию гомункула, имея для него совершенно другие цели. Это должен был быть мой помощник, советник, друг и товарищ, чью жопу я бы подставил под опасность в момент нужды, но увы и ах, обстоятельства требуют иного, а бодаться с Сопротивлением, уже поняв его опасность лично для меня, я долго не собираюсь. Это даже не карлы, из-за которых нам пришлось передвинуть рейдовую группу туда, где еще ходят их обозы, это куда серьезнее. Разнообразие волшебных существ и их врожденных умений в разы более опасная штука, чем бородатые сварливые жулики, упершиеся без каких-либо актуальных причин!

— Так, гомункул исправен, начинай накачивать его магией! — распорядился архимаг, а затем тут же тихо добавил, — Я с трудом удерживаю то, что уже взял, но нужно больше…

— Намного больше, — тихо откликнулся хоть и потратившийся, но отнюдь не вычерпанный до донышка я, — начинаю потихоньку, скажи, когда будет впритык.

«Впритык» оказалось неприятно скоро. Я только-только начал чувствовать неприятное посасывание под ложечкой, повествующее, что резерв опустошился лишь на две трети, как Вермиллион с натугой произнес, что хватит. Больше в него не лезет. Точнее, больше он не сможет удержать. Это были так себе новости, но зато мы приступили и к процессу передачи мощи. Теперь, пока я буду прохладно валяться на полу прямо здесь, управляя собственным клоном, призрачный архимаг, впаянный в башню, будет страдать, удерживая чуждую ему энергию. Тренироваться.

— Хм… — я уже почти переключился, как раздался голос Вермиллиона, — … тут твоя суккуба спрашивает, можно ли таким образом создать тело для неё. Очень интересный вопрос…

— Не нужно ей тело! — тут же поставил крест я на планах демоницы, — Она еще не готова!

— Что ты подразумеваешь под готовностью? — с отчетливым любопытством поинтересовался мой учитель и собеседник.

— Она еще не любит меня всем естеством, — доложил я, закрывая глаза, — Вот когда полюбит — тогда посмотрим!

Вот такая вот я сволочь. Я вложил в эту демоницу всего себя! Хрен я позволю ей удрать!

Другое тело ощущалось не очень. Да, двигаться можно было свободно, у него даже глаза, совершенно не нуждавшиеся в увлажнении, помаргивали довольно часто, даже грудь вздымалась, как будто бы гомункул дышит, но вот ощущения были странными. Как будто отлежал с похмелья все и даже больше, а теперь вроде бы живой, но не живой. Идти можешь, всё можешь, но как-то так себе. И магия такая же деревянная.

— Не, — разорвал я связь, роняя гомункула лицом об пол, — Не годится. Меня так и осел сожрет. Сейчас я обложу его заклинаниями, и вот тогда будет хорошо.

— В меня больше не влезет! — тут же испугался архимаг.

— Ничего, я у тебя сейчас немножко заберу…

— А…

Насильный отбор еле удерживаемой энергии у архимага вызвал у последнего натуральную бурю эмоций. Призрак жаловался, хрюкал, сдержанно постанывал, ругался на меня нехорошими словами, но продолжал удерживать нахапанное, позволяя мне по чуть-чуть тащить его обратно. Я, конечно, мог бы втянуть всё и рывком, но Вермиллиону бы такой фокус однозначно встал бы раком. А так ничего, справились. Он даже, когда обругал меня приблизительно на тридцати языках, смог втянуть в себя все фиолетовые молнии, что я наплодил, обвешивая гомункула своими мутировавшими заклинаниями, да еще и с Игоря.

— Теперь буду знать, что ты способен испортить даже выверенную годами процедуру… — утомленно прокряхтел архимаг, когда я вновь поднялся с пола в обличие куклы, — Изыди отсюда, Джо. Помни, что у тебя не более двенадцати часов.

— А потом что? — попробовал я гомункульные голосовые связки. Они работали как надо.

— А потом твое настоящее тело обгадится или же вовсе, помрет.

Не то чтобы я планировал так долго отсутствовать, но очень и очень хотел вернуть гомункула на базу. Его создание обошлось нам как в копеечку, так и в ресурсы, которые не вдруг можно и купить, и это не считая жизненной, магической и божественной силы. Мне откровенно не хотелось терять своё новое приобретение, но выяснить отношения с Сопротивлением определенно стоило, особенно накануне сделки, которую мы заключили с графом. Там пока всё держалось на честном слове и взаимной выгоде. Обладая технологией, Караминский и без меня найдет себе промышленников, которые будут готовить консервы, а вот моя репутация в случае провала (или больших неприятностей в Бруствуде) закроет перед нами целую кучу дверей.

И поставки продукции.

Без всяких проблем выбравшись в тушке своего органического разведывательного дрона из башни, я первым делом пошёл в Липавки, проверять достоверность облика и движения. Краш-тест показал себя изумительно — староста попросил дождя и угостил квасом (вкуса, увы, не почувствовал), Знайда подарила кабачок или что-то подобное, а Кум приветливо помахал какой-то надетой на рога тряпкой, в которой я опознал чьи-то штаны. Еще несколько деревенских тоже всеми силами дали понять, что путают меня с настоящим Джо, причем легко и непринужденно. От такого дела я приободрился, поправил запасную палочку, оставшуюся еще со Школы Магии, а затем пошёл телепортироваться на место стрелки, забитой мне Генералом.

Место было выбрано отнюдь не населенное, какая-то башня, стоящая посреди нигде. То есть, тут нужно поправиться, да? Моя башня в са-амой заднице мира, в пасторали, в огромном «нигде» по имени Побережье Ленивых Баронов, но это «нигде» — довольно большое «где-то». А вот это было именно «нигде» — башня, перекресток, лес, река, звуки сдавленных рыданий со второго этажа жилища местного мага, да огромный ворон, презрительно наблюдающий за мной с вершины столба, на котором были целеуказатели на ближайшие достопримечательности.

До ближайшей, в виде деревни, было оч-чень некисло. Мне, правда, туда было не надо, а надо было к мосту, под которым и протекала местная речка. Здесь же, почти под мостом, жил в воде плоский камень, выступающий над водой, немаленьких размеров глыба, на которой можно было со всем комфортом разместиться, чтобы половить рыбку или позагорать. Мне предполагалось залезть на этот камень, а затем пустить синюю вспышку в небо. Затем ждать.

То есть не просто ловушка, а прямо-таки кричащая о своей сути ловушка. Интересно. Ну, для упакованного по самые уши в нечестные заклинания разведывательного дрона, конечно, интересно!

Сделав всё положенное, то есть пыхнув огоньком, я принялся ждать, делая вид, что наслаждаюсь прохладой журчащего потока, льющегося под мост. Ничего особенно не чувствуя в теле гомункула, я симулировал, попутно прикидывая, как меня сейчас будут вязать и тягать, но вместо этого из зарослей рогоза неподалеку высунулась самая обычная гоблинская морда.

— Волшебник Джо? — осведомилась она.

— Я за него! — бодро ответил я, лучезарно улыбаясь.

— Ты пришел один? — проявила бдительность морда.

— Да! — не стал скрывать горькой правды я.

— Брось-ка сюда свою волшебную палочку! — тут же обнаглела зеленая рожа.

— Да хрен тебе! — показал я свободной рукой кукиш, — Совсем офонарели⁈

— Ладно, жди, мы щас всё проверим и вернемся, — показал гоблин весь размах их любительского подхода к конспирации, — И не дёргайся!

Проверяли они долго, аж полчаса. Что именно, я так и не понял, хотя заметил несколько проблесков в воздухе, означающих, что здесь летают замаскированные феи, точно такие же, как и в Дестаде. Это, конечно, было не очень хорошо. Если у Сопротивления есть еще такие же чудовищные рои, то вообще не понимаю, как они еще не захватили мир. Полудикие безмозглые феи, которыми можно управлять дистанционно! Да они, блин, города выкашивать могут не хуже драконов!

Затем, спустя некоторое время, на сцене, то есть на берегу, показались совершенно новые лица в этой жизненной пьесе.

— Кентавры? — удивился я, тут же вслух задумавшись, — На кой ляд эльфам делать кентавров⁈

— Пастухи мы у них… были, — мрачно и насупленно ответил мне здоровый мужик с совершенно черной лошадиной половиной, настоящий першерон среди других, куда более мелких сородичей, — Слезай с камня, чародей. Я отвезу тебя к Генералу. Только без шуток.

Хм, логично. Мясо едят все. Моя знакомая эльфийка мясо обожает похлеще голодной собаки. Особенно халявное. Помню, как она радовалась, выудив из речки вместо рыбы зайца. Как лупила меня потом этим зайцем, тоже хорошо помню. А эльфы, значит, не желая выбираться из лесов, тупо создали высокомобильных человеков, которые пасут им стада скота. Биотехнологи хреновы.

Скакать через лес на кентавре в окружении кентавров, волокущих гоблинов, фей и прочую сопротивленческую рать, было ни разу не забавно. В отличие от лошадиной морды, поверх которой многое видно, из-за спины мужика не было видно ничего. Кроме того, у последнего были проблемы с гигиеной, подмышки он не стриг и не мыл, так что я тихо радовался тому, что гомункул не чует того амбре, от которого у гоблинов слезятся глаза и морщатся носы. Минусов прибавляло еще тяжелое гарцевание кентавров, предпочитавших отскакивать от появляющихся на их пути деревьев прыжками в сторону со всех четырех копыт. Своему носителю, например, я бы больше двух звезд не поставил, да и то, вторая звезда была только за то, что он не стал рассказывать мне, что носит волшебников для души, а на самом деле у него свой логистический бизнес есть.

Зато, когда неожиданно мне на спину что-то запрыгнуло, я ни грамма не удивился, когда к шее оказался прижат кинжал, а тот же гоблинячий голос вновь повторил настойчивую просьбу отдать ему палочку.

— Ну на, — мстительно воткнул я паршивцу алкаемое толстым концом в… ноздрю. А что еще оставалось делать? Вдруг полоснет? Раньше времени показывать свою заколдованность не хотелось, я кроме поездки на кентавре и не узнал-то ничего!

— Негороший длой гволочь гволшебник! — пожаловался мне гоблин, убирая голову с торчащей палочкой, вместе со своим кинжалом. Я в ответ игриво пихнул его в живот локтем, вынуждая слететь с кентавра и исчезнуть с коротким воплем позади.

— Вы чего там⁈ — озадачился мой несун, не могущий оторваться от управления самим собой.

— Всё хорошо, ты рули-рули, — успокаивающе похлопал я его по крупу, от чего мужик, содрогнувшись, крепко выругался.

Кажется, ему не нравится его работа. Вот это, в принципе, для многих характерно! Каким бы разумный не был, он искренне уверен, что заслуживает увлекательную работу, саморазвитие, любовь, уверенность в завтрашнем дне, авторитет перед младшими и общую удовлетворенность своей жизнью. Когда ему приходится тратить свои бесценные дни на отупляющую, однообразную, совершенно не подходящую ему дея…

— Я сейчас в дерево врежусь! — заорал, кажется, в отчаянии, кентавр, — Клянусь Ветрами Магии, врежусь!

— Да не всё так плохо! — гаркнул ему я, — Ты еще молодой, у тебя еще есть шанс всё исправить!

Кажется, последнее было сказано зря, но от курса на очень мощный дуб бедолагу, потерявшегося на жизненном пути, столкнул собрат… потеряв пару гоблинов.

— Не палочку надо было забирать! — вякнул уцелевший гоблин, болтающийся на крупе пошатывающегося спасателя, — Пасть ему надо было заткнуть!

Вот так всегда, никто не ценит горькой правды. Впрочем, её не ценил и я, привезенный-таки на большую поляну, где стояли три просторных шатра. Также здесь было озеро, шесть лепреконов с арбалетами, да сотни три фей с длинными иголками, поднявшихся над нашими головами.

— Слезай! — с ненавистью выдохнул взмыленный кентавр, — Чтоб ты сдох!

— Это в тебе неудовлетворенность жизнью говорит, — выполнил его пожелание я, — Попробуй сменить обстановку. Ты накопил слишком много стресса.

Меня попытались лягнуть и промазали. Потерпев неудачу, кентавр всхлипнул и зарысил куда-то, понурив голову. За ним поспешили более мелкие собратья, утешать, наверное. Не сдержавшись, я помахал им вслед ручкой.

— А ты еще более мерзок, чем о тебе говорили… — сообщил мне голос, ну конечно же, из-за спины.

Эльф в набедренной повязке, покрытый пульсирующими красными татуировками, что может быть логичнее? Нет, не татуировки, а эльф. Ну смекаете, да? Волшебные существа, вырвавшиеся из-под ига эльфов, под предводительством кого? Эльфа. Обычного такого, в меру симпатичного, но очень дикого на вид. Прямо индеец какой-то, а не эльф.

— Говорит тот, по чьему приказу товарищи бросают своих на поле боя? — весело хрюкнул я, — Генерал, так ведь?

— Волшебник Джо, — не подал виду, что его задели мои слова, эльф, — Утверждающий, что его «разногласия» с Сопротивлением могут быть решены. В частном порядке. Пока неубедительно.

Вокруг нас постепенно собирались самые разные волшебные существа, на что эльф не шевелил ухом. Он просто стоял, скрестив руки на груди, да наблюдал за мной.

— Полагаю, вспоминать, что всё началось с того, что вы заслали на редкость тупого пугнуса на мою территорию… не стоит? — улыбнулся я ему.

Генерал… или тот, кто им представился, просто покачал головой. Эльф излучал уверенность в своих силах, полный контроль над происходящим вокруг, при этом совершенно меня не опасаясь. Это вообще никак не билось с поведением руководителя довольно крупного и неорганизованного стада, коим представлялось мне Сопротивление, поэтому я решил потянуть время.

— Хорошо, — кивнул я, — Тогда другое. Вот стою я здесь перед вами, перед тобой, Генерал. У меня нет даже палочки, её забрали. Я предлагаю вам мир. Вы возвращаете мне моего кота, а я обязуюсь больше не шевелить и пальцем, пока баронство Бруствуд и мои друзья в Дестаде не подвергаются опасности. Два волшебника и крохотное, никому не нужное баронство. Разумеется, вы…

— Лучше мы тебя просто убьем, — изрек покрытый татуировками эльф, чем тут же навлек на меня целый рой злобно верещащих фей с отравленными иголками.

— Вот зачем? — с упреком спросил я его, еле-еле ощущая, как об мое защищенное магией тело гомункула барабанят крохотные тушки.

Пробить защиту феи не могли, а вот ушибиться сами — еще как. Лепреконы, с гортанными криками принявшиеся стрелять из арбалетов, не ушиблись, но их болты отскочили от моей робы безо всякого вреда для неё и меня. Следом из-под земли полезли корни, видимо, тут где-то прятались дриады, но они не могли зацепиться за защитную магию, бессильно опадая на землю. Фыркнув, я сделал пару шагов назад, заставив всю волшебную братию тревожно заорать, а покрытого татуировками эльфа нахмуриться.

Почему-то его невозмутимость меня насторожила.

— Генерал, что нам делать⁈ — заорал один из лепреконов.

— Продолжайте атаковать, — буркнул задумчиво эльф.

— А может, не надо? — прищурился я, начиная неторопливо шагать к нему. В меня летели стрелы, иглы, проклятья, какие-то комкиэнергии зеленого цвета, но я приближался к эльфу, подмечая, что никакой особой тревоги и паники это не вызывает ни у него, ни у его подручных.

Тааа-ак… А ведь он какой-то не такой. Чем-то, как-то, что-то он мне напоминает…

— Ты умрешь, волшебник Джо, — бросил Генерал, — Каким бы искусным ты не был. Тем более, что мы знаем, твоя неуязвимость — не искусность и не мощь, а всего лишь хитрость. Ты подлец и мошенник, ничего более.

— А ты… — я подошёл к нему вплотную, вытянул палец и потыкал им в эльфячью щеку, игнорируя невозмутимый взгляд щеконосителя, — Не настоящий Генерал. Ты просто говоришь со мной через эту тушку. Вы украли где-то эльфа и используете его как ретранслятор. Надо будет рассказать другим эльфам.

И вот это его задело!! Задело? Это бедолагу просто взорвало!

ВЖУХ!! — и меня отбрасывает вспышкой красной энергии от эльфа, тут же потерявшего весь наносной индейский лоск! Глаза горят, ноздри волнуются, грудка работает! Аж трясется, бедолага!

— УБЕЙТЕ ЕГО! НЕМЕДЛЕННО!! — заорал не своим голосом фальшивый Генерал, — Бьем вместе! Дружно!!!

Глава 15 Артисты погорелых театров

— Говоришь, убили тебя? — Санс, вздохнув, засадил полкружки рома, а затем коротко выдохнув в окно, вцепился зубами в остывающую яичницу.

— Убили, — грустно подтвердил я, разглядывая выпивку в своей кружке, — Гоняли долго, я глумился, жесты обидные показывал, даже медведя, подвернувшегося, на них почти натравил, но убили. Гребаный эльф подскочил вплотную, а затем взорвался, вместе с феями и медведем. Козёл.

— Ну это ты виноват, — вполне рационально заметил гоблин, — Слишком неубиваемый был. Довёл бедолагу.

— Ох, какой же я злодей, — опечалился я, допивая ром, а затем хлопая кружкой об стол, — Ладно, берите ноги в руки и идите грабить корованы. Только будьте аккуратны, следите за воздухом. Только увидите проблески или еще что такое — сворачивайтесь и в Пазантраз, в осадное положение. А я тоже делом займусь.

Проводив гоблина на ратные подвиги, я уселся в своих покоях, потирая руки как муха лапки на свежем подношении от природы. Можно сказать, еще теплом, с пылу с жару. Разумеется, никто не бегал по лесу за моим гомункулом, выкрикивая секреты Сопротивления, да и дневник Генерала я что-то не нашел, чтобы узнать все его военные тайны и сексуальные желания. Однако, дамы и господа, старина Джо не лаптем щи хлебает, а обладает вполне себе стратегическим складом ума.

Итак, что есть Сопротивление, это жалкая кучка дилетантов и скоморохов? С одной стороны — отщепенцы, причем довольно жестокие в рамках этого мира, но с другой стороны? Правильно, дети, общество. И не простое общество, а с видовой специализацией. Каждый приносит максимум пользы, исходя из своих особенностей, потребностей и возможностей. Понимаете, что я имею в виду?

…не понимаете?

У них есть кентавры. Кроме полного отсутствия какого-либо вооружения на этих копытных мужиках, я имел возможность оценить их физические кондиции, выносливость, скорость, а также мозоли на руках. Всё было на уровне «иго-го»! А еще они очень умело скакали по лесу. Все это нас приводит к одному единственному выводу, неизбежному как торжество социализма на обломках мира, пожранного неумеренным потреблением: кентавры играют роль курьеров, трудяг, переносчиков тяжестей. Где подобное потребно? В лесу, где есть общество, нуждающееся в сильных и неприхотливых рабочих.

То есть там, где есть база, лагерь, малина, перевалочный пункт, центр, штаб!

Именно там я найду Шайна, Аргиовольда, а также Генерала. Последних я небольно убью лопатой по голове, потом ограблю карлов, потом помогу Вермиллиону стать богом, а затем заживу как король, потому что у меня будет крыша из двух богов, куча золота, личная суккуба и чертова ослиная башка над камином!

План⁈ План, я вас спрашиваю?!!

Ох, простите. Совсем забыл сказать — да, я пометил того самого кентавра, который меня и нес. Магически, конечно, не надо тут про меня лишнего думать. Че думаете, зря я его бесил, что ли?

— Так, ученик, — когда было всё готово, изрёк Вермиллион, — Уступи мне ведущую роль, а сам контролируй силу бога. Мне сейчас нужна только мана. Это будет сложно, но мы справимся, если ты не будешь дурить… как обычно.

Дурить я не собирался, поэтому, взял с энтузиазмом шевелящегося Игоря в руку, сосредоточился как в последний раз. Волшебство началось.

Окутать магией целый Орзенвальд было нереально, но вот использовать башни как ретрансляторы, имея пот и волоски со шкуры кентавра — вполне достижимо, так что вскоре, пусть и через совсем недетские усилия, мы с Вермиллионом нашли…

— Да быть того не может! — буркнул я, протирая глаза, в которые как будто феи насрали, — Там же не выживает никто, во всех легендах говорится! Да как так-то⁈

— Сам удивлен, — подумав, сообщил мне архимаг, — Но всё становится куда сложнее, Джо. Я теперь не знаю, что и думать.

— А я знаю⁈ — цыкнул зубом я, — Как так вышло, что они устроились в Долине Несчастий⁈ Туда след идет! И как так вышло, ядрена вошь, что они туда утащили бога, который эту сраную долину и организовал⁈ А разбираться с этим мне! И срочно!

Вот же гадство!

Долина Несчастий была местом, где Скарнеру много лет назад попытались начистить рыло другие боги. В результате родилась зона с сугубо отрицательной удачей, имеющей просто зашкаливающие характеристики. Там не могло выжить вообще ничего… кроме меня и Шайна, но, каким-то образом, Сопротивление организовало там свою базу. Тут уже было страшно чхать на этих мультирасовых недоносков, куда важнее было то, что Скарнер может найти способ впитать жуткую силу долины, а затем… черт знает, чем это могло кончиться!

— Лючия!! — не стал мелочиться я, вызывая себе местную светлоликую сотону особо крупного калибра, — Тут жопа!!!

Грянул гром, раздрыжлось пространство, меня осияли лучи божественной благодати, ага-ага, старая пластинка, давай мать, сворачивай иллюминацию! Жопа-жопа-жопа!

— Джо, ты совсем охренел? — недовольно и сердито спросила меня явившаяся божественная женщина, упершая руки в бока.

— Слушай, а потом сама реши! — гавкнул в ответ я, начиная торопливо объяснять, почем теперь фунт изюма и где порылась собака.

— Жопа! — моментально сбледнула светлая и добрая и вообще очень сексуальная богиня.

— И я о том же! — горячо поддержал её я, наливая себе чего-то алкогольного, — Мне нужны подробности!

— Мне тоже налей! — рявкнула богиня, начиная что-то судорожно богинить по-своему, — Много! Крепкого!

— Верм, ты этого не видел… — пробормотал я, по-шурику сматываясь за «много и крепким».

— У нас с Лючией уже свои отношения, — неожиданно напыщенно выдал архимаг, — Ей незачем меня беречься!

Офигеть, дайте две. У моей башни отношения с богиней. Хотя, чего я хотел?

Как оказалось, божественным сущностям бухло нужно только в качестве базы или, я не знаю, концепции. Когда я приволок бочонок абсента, Лючия, не отрываясь от своих внеземных дел, намахала на бочонок обеими руками, что-то рявкнула, о чем-то рыкнула, а затем уже проворчала мне:

— Прокляни его своей силой! От души! Но только напиток!

Тут меня заставлять не надо было, вложить фиолетовой хрени в зеленую хрень — это прямо без вопросов! Под сдержанный мат Вермиллиона удалось влить столько, что бочонок окутали молнии, но это работающую богиню ни грамма не смутило. Приняв от меня полный фужер жидкости, которая весьма самовольно вращалась в посудине, Лючия махом хлопнула почти пол-литру и… замерла.

Я с тревогой и любопытством смотрел на происходящее. Богиню довольно быстро попустило, она даже крякнула, сведя глаза в кучу, а затем, дыхнув огнем и предупредив, чтобы не смел и капли пробовать «этой дряни», снова начала чудить. Что-то у неё очень конкретно не получалось.

Мы ждали. Бочонок продолжал окутываться молниями, гостья замахнула еще стакан и начала легонько покачиваться, а Вермиллион мудро хранил молчание. Заскучав, я взял Игоря, который принялся почесывать мне спину. Не ну а чо? Тут и ежу ясно, что на очереди очередной апокалипсис, а это дело знакомое…

Тут, как в сказке, скрипнула дверь, в помещение ворвалась встрепанная эльфийка, ругаясь и завывая на тему, чтобы некий хитрый подонок, обманщик, гад и эксплуататор Джо немедленно отдал ей документ, в котором граф Караминский жалует Наталис Син Сауреаль целым лесом, нахаляву и просто так. Ибо вообще уму непостижимо, как эта скотина, этот циничный и обнаглевший тип, посылающий невинных девушек на грабеж карловых корованов, имеет наглость таить от неё такое!

Ну да, ворвалась.

Встретилась взглядом с Лючией.

А тут значит иллюминация еще, все эти круги светящиеся, томный хор из ниоткуда, блики на стенах, прочая божественная ересь, бочонок с молниями… и я, чешущийся как шелудивая собака.

— Я попозже зайду! — пискнула бледная как смерть девушка, исчезая чуть ли не телепортацией.

— Еще налить? — покосился я на богиню.

— Д-да, — переборов некоторое сомнение, кивнула она.

Это было неправильное решение, потому что стакан, кстати, уже слегка потерявший форму, оказался лишним. Ну а как иначе трактовать то, что хранительница волшебников нетвердой походкой подошла к стулу, хлопнулась на него, а затем, поставив на столешницу локоть, подперла рукой щеку и посмотрела на меня как собака Павлова на светофор?

— Я н-не могу… — выдавила она и замерла, глядя на меня большими красивыми глазами.

— Поднять ногУ? — нервно скаламбурил я, отдирая щупальце Игоря от мест, куда оно проникать было точно не должно.

— П-понять, — выдавила богиня, — Всё сложно, Джо. Налей ищо.

— Так мы уже не решаем проблему, а просто бухаем? — покопался в собственных планах я, находя смену концепции не то, чтобы совсем уж ужасной. Набухать явленную в физическом мире богиню, а затем, как это водится у приличных людей, переспать с ней? Ну, апокалипсис может подождать, знаете ли…

— Н-нет! — встрепенулась Лючия, — Всё оч-чень ужасно! Кош-шмар. Налей ищо.

— Ла-аадно… — с сомнением прокряхтел я, подходя к бочонку с новым кубком.

Ну а почему бы и нет? Я же волшебник, до Долины Несчастий доберусь быстро… но потом.

— Я-я не могу про… прон… порн… порнзить… — тем временем докладывала богиня, то и дело роняя голову с подпорки, — … взглядом сво…ик! Божес… ским. Взгля… дом. Порнзить! Не…

— То есть, ты не видишь, что происходит в Долине Несчастий.

— Во! — встрепенулась светлая, но очень пьяная богиня, — Не… ик… могу. И… эта… Порсотивлени…е. Твоё. Это. Не… нашла. З-з-значит… они все там. Та…ик! М!

— Ла-адно… — протянул я, протягивая ей стакан, — А может, помощи у кого-нибудь попросим? Ну, из твоих коллег?

— Ты што⁈ — на меня тут же испуганно и возмущенно выпучились, — Низя! Позор! Моя пер-тур-бация… ик! Пострадает!

Ох уж эти женщины. Ладно, тогда будем по старинке. Сами. Но сначала…

Увы, мои грязные поползновения, то есть ласковое утешение впадающей в грусть и печаль женщины, не дошли далее поглаживания затылка Лючии, весьма благосклонно отнесшейся к тактильному контакту, потому что в помещении внезапно раздался новый голос:

— Вы не звали, но я пришла! Припёрся. На помощь вам! Цените! Любите! Сначала вы! Потом я! Ура!

Голос был жутко неприятным, ибо двоился. Казалось, что мужчина и женщина говорят одновременно, но с небольшим, крайне раздражающим отставанием. Мне, уже предельно сытому в жизни появлением незнакомых голосов за спиной, внезапно стало очень яростно, потому что Лючия — вот она, а тут всякие пи…

Уоу.

За моей спиной обнаружилось хтонически неописуемое в плане одежды существо, напоминающее разделенного вдоль напополам человека. Одна сторона хрени была мужской и бородатой, вторая женской и красивой. Феерический прикид этой сущности был способен привести цыгана-сутенера с хронической ненавистью к эпилептикам в состояние перманентного оргазма с сердечным приступом под конец. В глазах твари, надругивающейся над всеми смыслами, включая здравый, царило нечто среднее между маниакальным остервенением и отбитым восторгом первокурсницы, которая еще не поняла, что за чудесный веселый пакетик с вкусными веществами, отданный ей этим красивым негром, придётся кое-чем заплатить.

— М-мать! — я содрогнулся, пытаясь взять свои мысли под контроль, — Что за хрень?

— Кашалот! — мрачно булькнула частично протрезвевшая Лючия, — Вот теперь… ик! Совсем. Жопа.

— Мы есть Шакалот, дорогая сестра! — прозудела невыносимая хреновина, выполняя реверанс, — Я обижена и оскорблен!

— Бог безумия, — невероятно мрачным тоном заявил о своем присутствии Вермиллион, — Ученик, не смотри на него.

— Как это — не смотреть на меня⁈ — тут же возмутилось жуткое божество, — Не сметь на меня не смотреть! Я есть прекрасен! И восхитительна!

Моя голова, разумно отдёрнувшаяся в сторону, начала как-то сама поворачиваться к этому чудовищу, но, оказалось, что у Лючии еще остался порох в ягодицах, потому как богиня, злобно рявкнув, махнула рукой, превращая бога безумия… в курицу.

— Не сметь крутить мозги моему святому! — выдохнула она, а затем ласково посмотрела на меня, — Джо, миленький. Налей ищо!

Я мучительно икнул, но пошёл к бочонку. Шакалот, тем временем, немало не смущенный сменой облика, задорно бегал по помещению, пытался кудахтать двойным голосом и что-то клевать с пола. Мотнув проясняющейся головой, я решил налить и ему, поставив кубок с дымящейся жидкостью на пол. Курица, как будто только этого и ждала, тут же подбежала к посудине и засунула в неё голову целиком.

— Твой Святой? — наконец, решил прояснить вроде бы стабильную обстановку я, обратившись к замахнувшей очередную стопку богини.

— Мой, конечно! — захлопала та неоправданно глупыми и пьяными глазами, — А чей еще? Мой!

Ничего себе новости. Меня тут приватизировали!

— Хрен там рос! — высунул Шакалот клюв из опустевшего стакана, — Общий! Безбожий Святой — всебожий Святой!

Чего?!!

— Щас я тебя буду бить! — грозно пообещала богиня, пытаясь встать, — Нога! Ногами!

Залихватски кукарекнув, курица, не дожидаясь, пока Лючия воздвигнется, метнулась мухой к бочонку, а там, вцепившись в краник так, что он до половины залез ей в горло, принялась дёргаться как эпилептик. И, кажется, каким-то образом высасывать содержимое. От такого зрелища силы Лючию оставили, и она бухнулась назад, умоляюще посмотрев на меня.

Я стоял, массируя виски.

Дурдом какой-то.

— Несчастье не надо никому! — наконец оторвался от краника Шакалот, — Ни мне, ни мне, ни тебе, ни ему! Я знаю и ведаю, пришла помочь, рассказав всё как есть! Но не просто так — я хочу подарок! Вот эту чудесную тварь!

— Игоря я тебе не отдам, — покачал я головой, — Никому не отдам. Даже не смотри на него.

Последнее пришлось договаривать, подняв мою кракеновую метлу над головой, потому что подбежавшая к моим ногам божественная курица начала подпрыгивать, явно возжаждав клювом схватить алкаемое.

— Скарнер возродится! — прыгала курица, — Боги проиграют! Весь мир в труху!

— Напугал ежа голой сракой! — фыркнул я, — Друзей не меняю и не отдаю!

— Вот именно! — на меня обрушилось сзади девичье тело, крепко вцепившись в шею, — И богинь!

— Жопошники! — внезапно обиделась курица и снова поковыляла к бочонку!

— Догони его! — азартно потребовали мне на ухо, — А то всё выпьет!

Здравствуйте, меня зовут Джо, я башенный маг из самого спокойного места в Орзенвальде. Неделю назад у меня было две проблемы — шизофрения у любимого кота и говорящий осел во врагах. Здесь и сейчас я присутствую в компании двух нализывающихся богов, причем один из них в виде курицы, а вторая сидит у меня на коленях, обнимает за шею и сморкается в воротник!

Ах да, и апокалипсис.

В чем суть проблемы? В Долине Несчастий сражались боги. Мутузили друг друга от души, на всю котлету. Били своей волей так, что законы мироздания завивались в трубочку и меняли полюс с вектором. Засрали своими энергиями там всё просто до невозможности. Особенно Скарнер. Так? Так.

То есть там, в этой проклятой долине, дофига его эманаций, причем чистейших, во времена, когда этот бог был в полной мощи, в полном своем великолепии, на пике силы. Теперь туда притащили его… личность, можно сказать. Ослабленную, обессилевшую, полудохлую. Может она взаимодействовать с той силой, которая бурлит в долине? Нет. Не может. Никак. Если только не будет верующих, которые посвятят себя Скарнеру, а затем будут ему молиться напрямую, что постепенно направит энергии этого места прямо к богу. Соединит их.

Самое паршивое, что в ходе этого напитывания обязательно изменится баланс по нашей связи. Я намного больше Шайна в плане энергетической ёмкости и интеллекта, но стоит Скарнеру запитаться достаточно, чтобы проявить себя хотя бы на секунду… и тогда вся божественная мощь покинет меня, устремившись к своему хозяину. Он попросту станет главным в нашей противоестественной связи, и заберет себе все.

— А вместе с этим он впитает и все остальные энергии Долины Несчастий, станет самым крутым, врежет нам и… — лежащая на спине курица с задранными лапами задумалась, тоненько отрыгнула, а затем добавила, — … потом будет совсем плохо. Особенно мне. Я не хочу, я боюсь, я несогласен!

— То есть всё Сопротивление сейчас молится моему коту посреди долины, куда нормально могу пройти только я? Так что ли? — решил я уточнить детали.

— Пройти можно, если осторожно, — подумав, ответил Шакалот, разглядывая нас с богиней одним глазом, — Но времени немного. Три-четыре дня. Они пока не очень молятся. Собираются. И карлов ждут. Им долину обещали.

— Каких карлов? — не понял я.

— Да каких-то там… — подрыгала лапой курица, а затем снова заинтересованно уставилась на нас, — Слышьте… третьим буду?

— Чего? — не понял я под сопение давно затихшей богини.

— Не будешь! — сердито отрезала та, тыкаясь мне носом за ухом.

— Жопошница, — поставил вердикт бог безумия.

— Иди домой уже! — огрызнулась Лючия.

— Да я б хоть посмотрел!

— Кашанавт!

— Шакалот! — горестно всхлипнул пьяный, а от того куда более понятный бог, — Эх, пойду я. Тварей не дарят, трахаться не дают. Злые вы. Уйду я от вас.

— Катись уже! — Лючия, явно настроившаяся на другое, лишь злобно пробурчала, — Помощи как от козла молока. Разве что информацию сообщил. И как всегда, придётся всё самой делать…

— В смысле отправишь туда Джо? — спросил я с сарказмом, пожимая горячую ягодицу этой ж-жж-женщины.

— Ага, — простодушно кивнула она, окончательно переходя в режим «пришла весна, пора любви, кого поймал — того люби».

Что могу сказать? Всё прошло хорошо, волшебно, даже божественно, но… с утра я обнаружил на полу в комнате, где происходила божественная пьянка, куриное яйцо. Обрадоваться этой находке как-то вот совсем не получилось!

///

Знайда, задумчиво нахмурившись, наблюдала за тем, как Кум гоняет по саду её завывающего мужа и Хатушу. Последняя бегала совсем голой, тряся своими мелкими сиськами и заполошно взвизгивая, когда её мощных ягодиц касалась очередная маленькая молния с рогов быка. Мужику доставалось куда сильнее, от чего он хрипел, трясся и часто обнимал яблони, причем его каратель вовсе не собирался его бодать и топтать, а переключался на знайдину подругу. Штанов на муже не было.

Мрачно вздохнув, девушка облокотилась на забор, продолжая наблюдать за этим вот зрелищем. Подругу и мужика ей жалко совсем не было.

Нравы в Липавках всегда были очень свободные, никого особо не волновало, кто там в кого тыкается. Тем более, что говорить про саму Знайду? Она всегда была неторопливой в разуме, зато доброй и богатой телом, так что внимания на неё обращали частенько. Да и она против-то особо не была. Житейское же дело, да и не без приятственности. Да и не корову ты проигрываешь.

Корова, тем временем, уверенно выигрывала, заслуживая медленное знайдино одобрение. Причиной негодования обманутой супруги было одно из немногих местных табу, которое её мужик и её же подруга порушили прямо вот совсем. Плюнули, можно сказать, Знайде в душу — грешили, собаки, на чужом супружеском ложе. Помяли всё, попачкали жопами своими потными. Бык даже вон, разозлился.

К вопросу, как Кум смог проникнуть к ним в дом и выгнать обоих в сад — Знайда не задавала. Это уже было вне её компетенции и кругозора.

— Позови его! Позови! — жалобно кричал караемый муж, — Знайдушка!

— Не буду, — мрачно отвечала девушка, — Скотина.

— Ай! — кричала Хатуша, вчера только одалживавшая у Знайды кувшин с маслом, — Спасите! Убивают!

За такое вранье она была оттолкнута бычьим боком в малину, давно и неприлично разросшуюся, что, конечно, привело к появлению шикарнейших царапин во всю Хатушу.

— Не убивают тебя… — тихо, но уверенно пробурчала хозяйка опороченного дома, — Так тебе и надо! Стервь!

В голосе вечно доброй и спокойной Знайды это ругательство звучало прямо как проклятие.

— Знайдушка!

— Подруженька!

— Что-то какой-то слишком умный бык, — задумчиво проговорила вспорхнувшая на плетень рядом со Знайдой курица, от которой сильно пахло спиртным, — Чего он такой умный-то?

Девушка задумалась. Кум? Да он вроде всегда такой был. Красивее только стал, когда ему одежку сочинили. Прямо настоящий рыцарь! И молниями бьет. Как маг. Неужто изменился? Да нет, вроде…

— Джо, — обстоятельно подумав, ответила Знайда курице, — Он знает.

— Да ну его нафиг, этого Джо! — содрогнувшись, сообщила ей в ответ птица, — Он скучный. И однолюб. В смысле не многолюб. И занят. Однолюбством. А может, кто-то еще знает?

Знайда задумалась. Кум отгонял негодяев всё дальше и дальше, девушке стало скучно и немного тоскливо. А каждый раз, когда ей становилось тоскливо…

— Пойдем у Наталис спросим? — простодушно предложила она курице, — У неё и вино есть. Она эльфийка.

— А пойдем! — охотно согласилась с ней собеседница, — А давай еще быка захватим? Я на нём поеду.

— … можно. Кум! Кумчик! Иди сюда!

Глава 16 Приапом по столу

Не люблю героев. Эти товарищи, знаете ли, создают превратное впечатление о людях и мотивации. Губительное, я бы сказал, впечатление. Почему? Потому что героизм почти во всех случаях — это суицидальный порыв, который хорошо заканчивается, все радуются, принцесса надевает праздничные трусы, мир спасен, а значит можно и в задницу. Все хотят быть героями, никто не хочет стать неудачной попыткой, которая ломает себе шею на третьей ступеньке, но так как прозаика мало кого волнует — говорят только о везунчиках. Подбадривают, знаете ли, других придурков.

Тем не менее, вот он я, стою в субтропическом климате рядом с каким-то полуразрушенным древним городом, полчища москитов бьются о магическую защиту, в воздухе отъявленно воняет влажным гнильем, а перед моим совершенно не героическим жалом раскинулся божественный катаклизм, скрывающий в себе Долину Несчастий. Выглядит он не очень, самым баянистым образом, просто как большая грозовая туча, внушительная и бурливая, опустившаяся на самую землю этой вот долины. Накинуть иллюзию ежа и идти звать лошадку, то есть обнять и плакать, ага.

Разумеется, для любого существа шаг в эту тучу был бы равносилен смерти. Ну не первый, так десятый. Случайный перелом ноги с обломком кости, разрывающим артерию, неожиданный инфаркт, кирпич с неба, нападение саблезубого ядовитого крота, в общем, что угодно. Концентрированное несчастье, готовое на тебя обрушиться в любой момент. Божественная радиация.

А я — единственный, кто на неё чхать хотел, ибо я есть бог всех несчастий! Так что, увы и ах, но здесь и сейчас был единственным героем, которому предстоял подвиг — вернуть домой его собственного кота.

Выдвинув вперед нижнюю челюсть, я воинственно шмыгнул носом, а затем начал проверять взятую с собой экипировку. Особо-то ничего и не было. Роба и шляпа, которые не жалко, палочка и жезл, впопыхах купленные Сансом в Мифкресте, пара кинжалов, три метательных ножа, веревка… да и всё. Ну а что вы хотели? Рэмбо из меня никакой, пулемета никто не даст, впереди божественная жопа и натуральная волшебная армия из придурков, как к этому готовиться? Никак.

Я не собираюсь воевать с Сопротивлением здесь и сейчас, а хочу украсть своего кота. Без кота у них будет жизнь не та, слона надо есть по кусочку, кто ищет, тот всегда найдет. Смекаете? Ни к чему устраивать сцены там, где можно просто спереть и уйти. А чтобы сделать это…

Усевшись прямо перед стеной непроницаемого для взгляда тумана, я принялся сосредотачиваться как не в себя.

Итак, я — Джо! Не волшебник, не мошенник, не человек, не прямоходящее двуногое с плоскими ногтями, а — Джо! Кто такой Джо⁈ Он мощный, он крутой, он матёрый, он… сука просто бог!

Бог? Да, я бог! Во всей своей божественной божественности, поэтому со всей своей божественной силы желаю, чтобы она, эта сила, прекратила мохнатить бабушку, а начала исполнять то, для чего существует — мои желания! А желаю я быть неслышимым, невидимым, неощущаемым! Велю я себе укрыться как от чужих взоров, так и от сил враждебных и прочей хрени! Прямо сейчас, аминь, во веки веков!

Технически, Лючия не могла мне ничем помочь, когда я буду ползать в этой аномалии, даже чертов Шакалот оказался более полезен, оставив яйцо, которое я на всякий случай взял с собой, но это вовсе не значит, что у меня в койке икала бесполезная богиня. Она, в антракте, сделала для меня куда больше, чем захотела бы при нормальных обстоятельствах. Смекаете, что? Нет? Как нет? А, ну это было. И это тоже. Про это даже я говорить не хочу, и вы имейте совесть такое не спрашивать! Хотя да, было. Но это не то.

Она учила меня быть богом.

Бог, это, понимаете, не в штаны насрать. Это зародыш личности, плотно спаянный с идеей, вечно впитывающий надежды и веру смертных, что наслаивается на его дурной разум, меняя его в определенной манере. Светлые боги добры, темные боги злы, Шакалот — феерический придурок, это нормально. Смысл в том, что бог, как и любая потусторонняя пакость, плотно спаян со своей энергией. Она есть сила, жизнь, могущество, мысль бога! Не было изначально никакой силы несчастий, всего лишь жалкий умирающий божок, покровительствовавший охотникам, и научившийся мелко пакостить! Так неужели я хуже и тупее этой состоящей из пяти личностей скотины⁈

…и свирепая сила несчастий и бед попросту «не шмогла» устоять против моей воли! Сраная фиолетовая энергия, уже ничем не напоминающая молнию, начала обволакивать старину Джо, а тот внезапно почувствовал себя именно тем, кем заказывал — неуязвимым, неслышимым и невидимым! Но главное — неуязвимым!

Это мне пригодилось буквально на третьем шаге сквозь хмарь. Звездануло чем-то так, что едва не вылетел обратно, полыхнуло, завыло, запахло углями, костром и жженым мясом, но на этом, как бы сказать, было всё — я поднялся, отряхнулся, матюгнулся, стукнул себя по голове, а затем изо всех своих уже тренированных сил возжелал себе божественного зрения!

Вот теперь было видно всё, даже разлагающуюся энергетическую фигулину, в которую я вляпался раньше. Она была осколком воли бога огня, как мне доложила прорезавшаяся чуйка. А еще она мне очень настойчиво советовала не лезть в такие последы божественной силы, потому как жмыхать меня будет сильнее, чем любое другое существо. Здесь били Скарнера, люто его при этом ненавидя, так что огрызки божественных деяний по мне влупят на всю котлету, ибо сила придурка со мной!

За границей хмари, в Долине Несчастий, всё оказалось совсем по-другому, чем снаружи. Там, в этой вашей «наруже», росли джунгли и папоротники, бегали животные и насекомые, а здесь всё было как после атомной войны. Вскопанная земля, взорванные холмы, трещины в земле такие, что не перепрыгнешь. Жопа во весь рост, иначе не скажешь. Рельеф местности был чудовищный, потому как тут перемешивали небо с твердью, причем делали это успешно!

Но пройти было можно. Если действовать точно, ловко, аккуратно и хитро, обладая при этом божественным зрением, конечно же. Почему? А потому что разных огрызков, осколков, ошметков, обрывков божественных энергий самого разного калибра, цвета, вкуса и вида тут плавало просто невероятное количество!

…щедро разбавленное фиолетовым.

Передвижение по этому ландшафту для меня стало чем-то похожим на компьютерную игру. Ну ту, где ты проводишь человечка через целую кучу препятствий, чудом выживаешь, прыгаешь как козёл, уворачиваешься, а в конце концов попадаешь не в тот замок, который был нужен. Вот за исключением этого этапа — было очень похоже.

Здесь ничего не росло, ничего не цвело, да и свет солнца, падающий на эту долину, был каким-то совершенно не ярким. Я, держа направление на центр этой хтонической проплешины, то и дело бурчал под нос ругательства, не особо понимая, как сюда могла проникнуть целая армия. Ну вот как? Их кот, что ли, привёл? Ладно, допустим. А где они деньги взяли на такое приключение? Лючия же не могла ошибиться, они где-то тут все, а «все» — это много! Вопросы, вопросы… а ответов нет. Впрочем, как и всегда.

С остатками божественной «радиации» шутки были плохи. Эта дрянь, витающая в воздухе, ждущая тебя на земле, шипящая, плюющаяся искрами, даже гудящая, была смертельно опасна. Далеко не все из этих клочков тыщу лет как кончившейся войны сидели смирно! Многие двигались, а некоторые, особо крупные и опасные на вид, двигались даже ко мне!

Пару раз пришлось удирать сломя голову, от чего я, споткнувшись почти на ровном месте, улетел в очень коварную расщелину, на дне которой меня поджидал огромный бурлящий пузырь силы… фиолетового цвета. Я, конечно же, в него вляпался весь.

Ощущение от попадания в силу Скарнера, находившегося тогда на пике своего могущества, было похоже на… купание в кислотном ядерном дерьме. Эхо мыслей, чувств и прочих рефлексий этого паршивого бога ударило по моей макушке как кувалдой. Да и ладно, если бы это была какая-то воплощенная мерзость, но нет, вместе с силой, которая с бешеной скоростью впитывалась в меня, я получил и, так сказать, срез личности самого бога.

Скарнер был обыкновенным говнюком, правда, очень одиноким, а из-за этого особой, ядовитой говнистости. Он, кстати, именно из-за своего одиночества и делил свое сознание на пять личностей, болтавших друг с другом, и из-за этого же, кстати, и стал таким невыносимым ублюдком. Дикому козлу из леса было плевать на охотников, зверей, людей и остальных представителей разумных рас. Он вознесся среди одетых в шкуры добытчиков, среди них же пал, их же и обвинил в своем падении. Ну и заодно всех остальных, чтобы не мелочиться. Факт, что именно из-за его покровительства или наоборот, недовольства, звери мигрировали туда-сюда, шатая экологию, Скарнером отрицался в принципе.

Думаете шучу? Ни разу. Этот штопанный презервуар попросту изначально был идеальной заготовкой для бога несчастий, но так как все надо было делать правильно, то он стал темным богом несчастий, будучи изначально той еще мелочной, узколобой и жопной сволочью! Натуральный саратовский гопник середины девяностых!

Что? Интересуетесь, как такая прикольная, светлая, добрая, красивая и умная Лючия попустилась на эту обезьяну? Вы серьезно? Вы точно серьезно?

…ничего вы в женщинах не понимаете.

Ладно, не обижайтесь, они тоже ничего не понимают. Но не подают вида!

Наконец, пузырь впитался, а я соскреб себя с камня, достал из кармана галету, а затем принялся ей задумчиво хрустеть, анализируя эхо бога. Всё-таки, кроме кучи скотских эмоций и позывов, я краешком ума попробовал его интеллект и нашел… не совсем уж и пропащим. Пацан был тем еще козлом, но почти пришёл к успеху, пусть и по «читерски», сплошной наглостью и нахрапом. Когда его взяли за гузку, дрался он бешено, отчаянно и очень умело, разрушения, которые я мог наблюдать повсюду — сплошь были виной других богов. Покровитель охотников бил намного более точно и экономно…

Запомним. Жаль, что в доставшемся мне «срезе» преобладали негативные эмоции. Скарнер оказался совсем не так прост, как мне показывал предыдущий опыт, включая мнение Лючии и собственные наблюдения. Этот жопошник чуть не завоевал мир… СТОП!!!

Икнув от ужаса, я разглядел у себя в руке куриное яйцо, которое собирался продырявить и выпить!!

Галеточку запить захотелось! Да откуда у меня галета⁈ Их Санс в жизни не делал!

— Шакалот, шука! — выругался я прикушенным языком, пряча страшную штуку назад в карман.

Вернув себе здравый смысл и чувствуя, как бодро булькают остатки крови в адреналинчике, я поскакал дальше, углубляясь в Долину Несчастий. Теперь те ошметки фиолетовой энергии, что оказывались возле меня, сами в меня бодро впитывались, что хоть и не прибавляло сил, но оказывало бодрящее влияние на организм. Всю эту хламидию мы скормим Вермиллиону, шоб он был здоров, а пока — может пригодиться!

Найти армию в долине, это, знаете, невелик труд, потому что долины обычно довольно небольшие, а армии волшебных существ — конкретно наоборот. В моем же случае была шикарная подсказка, которую почему-то упустили оба бога, видимо, пережравшие абсента, а именно: посреди долины был огромный черный кратер со стенками метров в десять высотой. Шестое чувство мне подсказывало, что именно в этом кратере Скарнер съел свой последний чебурек, то есть отловил финальный звездюль. Ну и то, что как раз там, на месте этого эпического удара по щам, паразитных энергий быть не должно. Ларчики обычно просто открываются.

— Здравствуй-здравствуй, здравствуй, дорогая… — тихонечко пропел я, аккуратно высовывая жало над одной из стен кратера и наблюдая за тем, что находится внутри.

Внутри находилась, как это не удивительно, Армия Сопротивления. Шатры, костры, даже знамена! Гоблины, лепреконы, дриады, феи, кентавры! Тысячи их!

— Офигеть сколько у них кентавров, оказывается! — поделился я сам с собой неожиданным открытием, — И пугнусов. Как же они их кормят?

Действительно, ослов в этом черном кратере было не меньше, чем кентавров, даже больше! Так-то я понимал причины — эльфы же не дураки сами таскать на себе тяжести, а осел скотина очень универсальная… и, как погляжу, еще и взбрыкивают частенько. Но это рождало передо мной определенную трудность, так как я не особенно хорошо помнил, как выглядит Аргиовольд. Мне его что, по второй стороне, которой уделил пристальное внимание Кум, искать?

Ну это как-то совсем безблагодатно.

В целом кратер был заполнен полностью. Армия явно встала тут на долгое время, продолжая процесс обустраивания, палатки и шатры уже были разбиты, а в центре, перед натуральным плацем, я заметил не менее натуральный алтарь, сделанный, как поначалу показалось, из говна и палок, но стоило чуть присмотреться, так становилось понятно, что из натащенных обломков камня. Обломки же эти были от одной из стен кратера, где волшебные существа прорубили себе достаточно широкий и удобный проход, сквозь который проложили дорогу.

Очень интересно. Зачем? Нет, ну подумайте, армия — посреди полного нигде. Абсолютного. Ни подвоза провизии вдумчивого, ни целей для атаки или защиты, да еще они тут все вместе собра…

И молятся.

Прищурившись, я разглядел марево над алтарем и мелкие фигурки гоблинов перед ним. Кратер был здоровый, километра два в диаметре, весь забитый шатрами и палатками. Народ сновал туда-сюда, отвлекая мой орлиный взгляд от главного. У алтаря молились. Множество волшебных существ и, скорее всего, все феи скопом, потому как делать им больше здесь нечего. Удивительно.

Нужно продолжать наблюдение!

Я ползал вдоль кратера, обходя скопища энергии, а затем, карабкаясь на крайне неудобные обрывистые стены, рассматривал житье и быт волшебных существ, решивших тут обустроить малину. Наблюдаемое мне особо не нравилось. Их было слишком много, и они были слишком возбуждены. Армейская дисциплина, присущая большинству таких соединений, не валялась и рядом, так что бардачелло царил тот еще. Тащем-та, меня это касаться особо не должно, я же вроде как невидимый и трудноуязвимый, но чуйка вовсю орала о том, что кот с разумом бога не мог не предвидеть подобный поворот событий, а значит — имел какие-то меры противодействия.

Необходимо было придумать что-то для подстраховки, поэтому для этих целей я прибегнул к совершенно нехарактерному для себя поведению — продолжил наблюдение.

…и был вознагражден сторицей за это скучное занятие!

…но неприятно.

— Едрит Мадрид… — подавленно выдохнул я, глядя на подводу, неторопливо вкатывающуюся на территорию военного лагеря, — … так вот каких карлов имел в виду Пашакот… то есть Шакалот.

На облучках тяжело груженых телег сидели карлы. Самые натуральные, бородатые и не шибко довольные своей жизнью, в капюшонах и шляпах с широкими полями. Так-то я бы совсем не понял, что это за карлы и откуда они тут взялись, но эти бородатые подонки начали помогать разгружать подводы подлетевшим к ним кентаврам с пугнусами, от чего я тут же зашипел все известные мне ругательства на всех известных мне языках!

Они сгружали банки! Металлические банки! Прекрасно знакомые мне, так как именно я сочинял и проектировал эти толстенькие диски, которые так удобно разогревать даже просто на кострах! Консервы!

Это были сукины Соурбруды!

Угнетенно ворча, я наблюдал за тем, как карлы снабжают жратвой волшебных существ. Далеко не в первый раз, видимо, так как никакой толчеи и ажиотажа не наблюдалось. Разгрузили жратву, погрузили пустые банки, затем пара карлов отошла в сторону, начав ковыряться с какой-то железной штуковиной, торчащей из земли. Еще один карл пошёл к другим штуковинам, на которые я раньше не обращал внимания. Вот он начал одну из них трогать, потом шатать, а потом из неё неожиданно полилась вода! Блин, да это же колонки!

Гады, да они за несколько дней тут упаковались по полной!

Так, решил я, эту всю фигню надо прекращать жестким способом. То, что я вижу — чересчур много для одного бедолаги Джо, этот альянс злых сил может устроить мне похохотать настолько легко и непринужденно, что реально придётся бежать в моря-океаны, а там вместе с Редглиттерами организовывать новую Акуна Матату для пиратов. Мне такой извив судьбы никуда не стучался! Поэтому делаем так — крадем кота, даем ему по башке, а затем проклинаем достаточно гнусным и долгоиграющим проклятием всю эту шайку-лейку. С полным выбросом божественной силы, прямо вот с совсем полным, до донышка. Иначе я такой блудняк не потяну, особенно когда Вермиллион вознесется боженькой на воздуся, а я останусь на земле скромным волшебником без божественной силы и карманного архимага. Увы и ах, ребята, но Боливар не вытянет даже двоих, а вас тут то ли орда, то ли рать.

…и все злые как побитые ногами.

///

Астольфо лежал в лесу на траве и шумно дышал в небо. Ему было почти хорошо, но только на душе. Измученное тело и истерзанный разум молили о пощаде, которую славный (единственный!) сын бывшего королевского казначея сейчас даровал им по полной программе. Основным источником счастья этого молодого человека был лежащий дома кошель, в котором осталось всего две золотые монеты!

Он уже почти всё потратил! Почти всё! Он снова почти нищий!

Если вы думаете о том, что этот козёл объелся капусты и за это должен быть бит палками и гнан тряпками, то он еще может встать и навешать вам люлей за подобное узкомыслие! Одно дело развлекаться самому, приникая и проникая в бедра веселых пейзанок за теплом и страстью, но совсем… совсем-совсем другое дело, когда это надо!

Запретный плод перестает быть сладким и начинает горчить. Разум, ранее увлекавшийся каждой прошедшей мимо юбкой, теперь научился хладнокровно и жестко прикидывать действия, слова и жесты, что нужно совершить, чтобы добиться цели, одновременно высчитывая, каким образом его носителю нужно будет вызнать о том, сколько цель хлебала зелья, когда у цели женские дни, и в какую максимальную фертильность этих дней ему надо явиться, чтобы вонзиться?

А ведь это лишь начало! Еще нужно врать, притворяться, проверять пути подхода и отхода, помнить про интересы других целей, обрабатывать их так, чтобы особо не распускали слухи, дарить подарки, проявлять внимание, не забывать, как зовут!

Тихо всхлипнув, Астольфо в очередной раз подумал о возможном убийстве наставника. Дело казалось ему абсолютно бесперспективным, так как сволочь, сочиняющая такие задания, должна была стоять выше него на несколько порядков уровней по гадостности и изощренности! Джо был ловкой, опытной и хитрой падлой, несмотря на свою молодость!

В очередной раз глубоко вздохнув, юноша сел, начав растирать себе лицо ладонями. Всё-таки, он его учит. Всё-таки дает посильные задания, хотя то, что они вообще посильные, выясняется лишь в процессе. Надо, всего лишь, стараться изо всех сил. Ага. Проходить по краешку. Иногда по пять раз в день. Вон уже, руки трясутся. А в штаны лучше и вовсе не заглядывать, вчера вечером, например, Астольфо был искренне уверен, что будет хоронить своего верного друга, свою гордость и отраду, с почестями и в маленьком гробу. С утра. Возможно даже сталось бы выпросить у отца серебро на маленькие наградные знаки…

— Нет, его легче убить… — пробормотал сын барона, а затем, добавив себе уверенности в голосе, заключил, — Его лучше убить!

— Может, лучше выпьем? — спросил его знакомый, но очень пьяный голос.

Подняв голову, юноша увидел его носительницу в виде чрезвычайно нализанной эльфийки, раскачивающейся вместе с деревцом, за которая эльфийка держалась. Когда-то прекрасная, недостижимо волшебная лесная девушка с острыми ушами сейчас вызывала у Астольфо реакцию, сродни вообще никакой. Ну стоит, ну качается, предложения, вот, интересные.

— Му, — солидно высказался Кум, появляясь возле эльфийки.

На него герой-любовник вообще не обратил внимания, несмотря на то что эта корова недавно устроила ему ад на земле. Ну а чего? Он тут в шаге от… пострижения в монастырь.

— Давай выпьем, — решил не менять свою судьбу человек, колеблющийся между кровавым убийством наставника и монастырем, — Утро вечера мудренее.

— О! — удовлетворенно закачалась эльфийка по другой амплитуде, — Мы нашли замену Знайде! Пшли! У нас хорошо!

— У нас ваще зашибись! — подтвердила сидящая на спине Кума курица, — Мы у гоблинов зеленую херню спёрли! Забористая!

Не придавая ни малейшего значения обиженно засопевшему быку, причем, даже вяло похлопав его по морде (!), Астольфо устремился вслед за хаотично перемещающейся от дерева к дереву эльфийкой, попутно вяло пытаясь себя запрограммировать на то, что говорящей курицей они закусывать не будут и, вообще-то, и не должны. Собутыльников не жрут.

Это не красиво.

Глава 17 Обожженные горшки

Вопрос «как украсть у армии кота» был очень непростым. Зверски непростым, если ужбыть честным. Моя бело-коричневая кошачья падла сидела на алтаре, видимая со всех сторон, ей же со всех сторон поклонялись, держа в поле зрения, а воспользоваться божественной мощью я, естественно, больше не мог. Оставалось, конечно, волшебство… если бы я мог его использовать, не пыхнув той же самой мощью. Так что не мог. Оставалось полагаться на старое доброе тело, изощренный разум и несгибаемую волю. То есть натуральным образом выступать против танка с голой жопой.

Поэтому я просто впёрся в главные ворота, элегантно пропустив мимо себя телегу с пустыми консервными банками и полными неизвестно чем карлами. Не ну а чо? Ворота открыты, я невидимый и неуязвимый, так чего стесняться? Главное ни с кем лбами не сталкиваться. И ворота сломать. А то закроют вдруг, а мне с Шайном срочно уйти будет надо и вот это всё, понимаете?

В общем, не будем умножать сущности, будем ломать ворота, поджигать шатры и наводить суету. Потом мы с котом выскакиваем из кратера и… налево, в аномалии, значит, божеские, которые я прекрасно вижу, а остальные — нет! Но для начала мы, конечно же, найдем местный штаб и увидим, кто в нем сидит…

План? Отличный план, товарищ Тервинтер!

Штаб этих дятлов враждебных найти оказалось несложно, большой шатер расположили к краю, подальше от хора молящихся алтарю существ, так что, не попадаясь на глаза определенно восседающему в центре моления Шайну, я пробрался куда надо, проскочил как положено, притаился где нужно… и офигел, как не ожидал.

Внутри шатра была самая настоящая лаборатория закоренелого любителя стимпанка! Какие-то непонятные механизмы пыхтели, исходили паром и дымом, сопели шланги, приспускающие этот самый пар и дым, разноцветные жидкости булькали в слабо очищенных ретортах и прочих змеевиках, бронзовые пузатые печи исходили жаром, а примитивные как желания Наталис циферблаты вовсю показывали какие-то значения! Количество машинерии было такое, что штаб это место никак не напоминало, хотя, безусловно, им являлось — в дальнем углу здоровенного шатра кто-то повесил карты и даже устроил стол с аж четырьмя табуретками за ним.

Почесав щеку, я покрался дальше, пытаясь прикинуть, что тут такое варится… и чуть не уткнулся носом в эльфа, покрытого пульсирующими татуировками! Гад стоял раком над столом, на котором лежал еще один эльф, но с безжизненными татухами! И тот который раком, что-то делал с лежащим!

— Сложно тут! — с чувством пожаловался сам себе эльф, разгибаясь и мацая себя за поясницу, — Магии мало!

Я с сомнением посмотрел на кинжал, который уже вертел в руке. Так-то что? Ножик в печень, никто не вечен… Но посмотреть, что тут к чему, хотелось сильнее. Я же пока бог? Бог. А они должны быть вездесущими и всезнающими.

— Иеронихам! — тем временем гаркнул эльф, устроивший себе передышку.

— А? — в шатер заглянул пугнус.

— Нам нужно больше магии! — обозначил свои мысли Генерал, — Заставь магов больше колдовать!

— Они просят свежей еды, — пожаловался говорящий осел, — А её мало!

— Отдай им порции тех, кто плохо молится! — эльф был суров, но определенно справедлив, — И пусть колдуют! Я не могу ждать, пока бог обретет силу!

— Мы тупеем, Генерал, — грустно откликнулся осел, почесав себе ухо копытом, — Вы забираете всю магию…

— Чтобы молиться — мозги не нужны, — совершенно логично ответил ему эльф, — Нужна вера! Вот и верьте! Бог на нашей стороне поменяет вообще все расклады, а такой бог — всем нам буквально подарок. Оружие! Настоящее оружие! С нами начнут считаться! Иди давай!

Я продолжил наблюдение за занятым эльфом. Тот, как оказалось, проводил второму эльфу нечто вроде операции на мозге! Натурально запихивал бедолаге, вполне вероятно, что давно уже потерявшему способность к жизни, проволочки и еще какие-то детальки прямо в мозг! Ну да, череповец эльфячий был вскрыт, а все его думательные морщины наружу, причем, судя по всему, злодея с татуировками совсем не парило то, что он выполняет эту операцию в нестерильном помещении и, возможно, даже грязными руками! Действовал Генерал уверенно, можно сказать, даже привычно, но при этом сосредоточенно сопел — работа, видать, была тонкая.

Оглянувшись по сторонам, я не заметил никаких признаков наличия рядом ежа, чему огорчился. Зверь был нужен, так как даже ему было бы понятно, что тут дело очень нечисто. Сама суть Сопротивления была, пардон за тавтологию, по сути сомнительна, а уж наличие всей это машинерии и создания эльфов-зомби, так тем более. Однако…

— Я всё сделал, Генерал! — через десять минут в палатку снова заглянул пугнус со странным именем, — Они будут стараться!

— Хорошо! А теперь два часа мне не мешайте! — гаркнул в ответ эльф, — Прямо стой на входе и гоняй всех к таким-то Ветрам Магии! Мне и так эти молитвы на мозги давят!

— Будет сделано, Генерал! — осел отдал честь копытом, а затем встал задом ко входу, явно собираясь нести вахту.

Тем временем я не просто стоял на месте, а ползал там, куда мог пролезть, аккуратненько пытаясь выведать, что тут вообще еще происходит. Не происходило ровным счетом ничего. Не было ни пачек писем, где объяснялись бы зловещие планы Сопротивления или механика, стоящего за всеми этими непонятными чудесами, ни карт, с отмеченными для захвата территориями, ни записей допросов пленных магов. Ничего. Только эльф.

Эльфы.

Я еще четыре штуки нашёл. Они лежали отдельно, весьма заботливо укутанные, и красные татуировки, которые были на Генерале и его жертве, тут не сияли, но и не были мертвы. Они умеренно пульсировали. Оглядев эти живые трупы внимательнее, я увидел на остроухих головах следы заживших швов от операции. Полутрупы лежали, дышали и не шуршали.

Ёж, ты где? Это ж запасные тела!

Ну что же, решение напрашивается само по себе, учитывая, что товарищ Генерал запросил два часа покоя — и их ему обеспечили. Теперь мы сделаем этот покой вечным.

Не подумайте, Джо совсем не из тех парней, которые могут хладнокровно убить… да кому я вру. Именно из тех. Да, не люблю, но умею и практикую, когда подворачивается очень жирная возможность. А обнулить засратого эльфа, который в прошлый раз своими вспышками довел моего любимого клона до цугундера — сами обстоятельства велели!

Так что…

Хирург-любитель лишь сдавленно хрипнул, когда я очень точным ударом вбил ему лезвие кинжала в затылок, чтобы затем, тут же, проконтролировать и его недоделанного собрата на столе, благо тот лежал мозгами наружу. Затем я бросился к запасным телам этого паршивого Генерала, чтобы отправить их в поля вечной охоты. Маневр мне стоил около сорока секунд, и за это время ни одна жаба не квакнула…

Зато неожиданно осветился изнутри и взбурлил здоровенный резервуар, приткнувшийся в самом углу этого шатра!

Что-то захрипело. Метнувшись к активизировавшейся хреновине, я увидел примитивный как говно мамонта динамик, прикрученный к пыхтящей металлической фигулине, напоминающей пульт управления, собранный пьяным китайским мальчиком из радиодеталей и под влиянием сатанизма. Не став усугублять, я попросту вывернул с хрустом этот динамик из гнезда, что тут же прекратило недозволенные звуки. Резервуар засветился еще сильнее, в нем проступила какая-то шевелящаяся фигура…

— А ты что за хреновина? — тихо удивился я, пытаясь понять и простить то, что вижу. Особо не получалось. В жиже передо мной болталось какое-то странное существо, сильно напоминающее одноногого человека без рук по плечи, причем старого и уродливого. А, еще обожженного и потрепанного, с бельмом на одном глазу и практически полным отсутствием шевелюры.

Старик этот меня как-то услышал, принявшись страшно пучить глаз и тыкать ногой на то место, где раньше был динамик. Он так-то был частично окутан какими-то трубками, проводами и прочими гадостями, причем даже изо рта аж три вылезало, уходя куда-то вниз резервуара. Технология! И где? В нашем-то Орзенвальде? Какой бардак.

— Ща-ща, — решил я пообещать деду (а вдруг у него там тревожная кнопка?), — Падажжы. Я всё найду.

Очень непростой дед, если может меня видеть и слышать под божественными-то силами, укрывающими прямо зашибись! Надо убивать. Ну, блин, а вы чего хотели? Ежа нет, но вы-то хоть поняли, что это и есть настоящий Генерал? Вон какой поломанный и неспособный. Заселяется значит сознанием в эльфийскую тушку, да командует. Чего командует? Чего хочет? А нас это шевелить должно? Вы члена Сопротивления, переводящего бабушку через улицу, видели? А я — нет!

Отыскать в местном бардаке ящик, где были подключены в рядок аж дюжина магических накопителей, снабжающих всё это дело энергией, мне было несложно, потому что глаза у меня особенные. Заметил в щелочку высверк магии, нашел, где открыть, немного поковырялся острием кинжала в замочной скважине — здравствуйте, мои дорогие! Вы, наверное, устали. Давайте вас вынем.

Разумеется, обесточенное оборудование работать отказалось совершенно. Всё потухло, всё погасло, дед, судя по шевелениям в воцарившейся тьме резервуара, срочно начал отращивать себе жабры, но не преуспел в этом нелегком занятии, от чего и дал дуба. Чувствуя себя немного неприятно из-за учиненного душегубства, я широко улыбнулся, потерев руки как муха, нашедшая себе теплое угощение. Генерал с возу — кобыле легче!

Осел продолжал бдеть и не пущать, неся свою службу с просто-таки завидным упорством. Отдав ему честь, я выскользнул из шатра, морально готовясь ко второй части операции. Тут мне в голову пришла удачная мысль — если коту молятся, то этот гад обязан поддерживать облико морале, да и вообще вести себя достойно, что не знакомо ни Шайну, ни Скарнеру. Но эти два индивидуума, во всяком случае, совершенно точно не будут ссать и срать на глазах у паствы!

А значит, мы их подкараулим, по завету одного древнего, малорослого, но дико успешного ниндзя — в сортире! А еще у меня есть веревочка, которую можно присобачить на ближайшую от сортира стену кратера, чтобы молниеносно сдристнуть отсюда. Да, Аргиовольда я не нашел, но два из трех — это, я считаю, — успешный успех!

Хотя часовую бомбу из накопителей, наверное, делать было не надо, но я не мог удержаться! Через пару часиков тут так дыдыщнет, правда, неизвестно чем, я там еще и куриное яичко примотал… Пристроил, так сказать.

Аккуратно прокравшись мимо всего молельного беспредела (а там оказалось реально много тружеников котопоклонства!), я занял позицию за алтарем, где оказалась вполне удобная лесенка, по которой торчащий на самом видном месте Шайн и должен был спускаться для удовлетворения собственных потребностей. Пока коту вроде ничего не было надо, он, застыв в горделивой позе, впитывал молитвы гоблинов, кентавров и прочих лепреконов с феями, а я принялся терпеливо ждать, дополнительно укрывшись за каким-то подсобным помещением. Здесь, позади алтаря, шлялось удивительно мало разумных.

Что могло пойти не так? Как и всегда — многое. Не ошибается тот, кто ничего не делает. К Генералу могли заглянуть со срочными новостями. Бомба могла сработать раньше, я не особо разбирался с механизмом, к которому её присобачил. Шайн мог проссаться до того, как я устроился в засаде, а значит, взрыв бы просто взбаламутил всех вокруг, вынудив меня на некоторое время отступить… Как говорится: «Всё может быть и быть всё может, и лишь того не может быть, чего на самом деле быть не может… и даже это — может быть!»

Случился именно последний вариант.

— Что Джо? Хорошо сидится…? — с невероятным ехидством, прямо мне на ухо, прошептал знакомый голос, а когда я резко повернул голову, чтобы заметить сияние пяти фиолетовых глаз у своего плеча, то, видимо, сделал это чересчур резко, потому что всё внезапно погасло.

«Кот был поддельный», — первая мысль билась об стенки моего черепа еще до того, как туда вернулось сознание. Они посадили чучело и молились ему. Меня обвели вокруг пальца! А затем подкравшийся Шайн как-то обнулил мою защиту!

Теперь вместо чучела был я, но только в качестве подставки. То есть, мое тело, связанное и нехило так побитое, уже лежало на этом самом алтаре, на груди у меня сидел Скарнер в тушке Шайна, а славословия и песнопения богу… совершенно не звучали, что определенно сильно расстраивало этого сКота. Почему не звучали? Потому что…

— Генерала убили! Наш Генерал мертв! — на разные лады завывало Сопротивление, наводя панику, суету и катарсис.

— Идиоты… — не тихо, но очень злобно ворчал Шайн, помаргивая всеми пятью глазами, — Убили и убили, чего бухтеть-то. Делом надо заниматься! Делом!

Голова у меня раскалывалась, дышать было тяжело, морда лица вообще была какая-то неживая настолько, что сквозь щелочки набитых глаз еле видны были феи, жужжащие над головой, но чисто из вредности я всё-таки умудрился прошамкать:

— Ты ж это и планировал… да?

На душе быстро формировалось философское отношение к произошедшему. Не ну а чо? Я воспользовался нечестным способом проникновения в Сопротивление и Долину, Скарнер воспользовался нечестным способом понять меня через Шайна, да и еще чем-то своим, божеским, чтобы меня заметить и как-то обезвредить мои благословения. Просчитал, рассчитал, вычислил, затаился и… вот они мы.

— Я? Планировал? — переспросил пятиглазый кот, поудобнее устраиваясь у меня на груди, — Ты что, думаешь, что я позволил бы всему этому произойти, позволил бы тебе нанести моим союзникам, моим спасителям, невосполнимый урон?

Разумеется, он всё рассчитал. Это было написано крупными буквами по всей морде поганого животного, наслаждающегося собой по полной. Двоякого впечатления не предполагалось. Не Скарнер, но Шайн знал о том, что я тот еще оппортунист, который любит убивать зайцев оптом. Тем более, настолько жирных.

— Пустите меня! Пустите! — раздался истеричный трубный вопль, — Я убью его! Убью!! Убью!!!

Мне было не видно, но валяющееся у меня на груди животное не стало жаться на информацию.

— Это Аргиовольд, — топорща усы, с удовольствием объяснил Скарнер, — Видишь ли, он был одним из любимчиков Генерала, этого калечного колдуна, потому тот и дал ему второй шанс после провала в Дестаде. Только вот этот пугнус больше никому тут не нравится, поэтому… как можешь легко понять, эту скотину ждут очень тяжелые времена!

Так, выходит, всё-таки двух из трех зайцев я ушиб.

— Ладно, колись, что дальше, — вздохнул я, пошевелившись, — Всё-таки, связали меня будь здоров.

— Вообще-то, ты еще магией можешь пыхнуть. Сырой! — с удовольствием поведал мне кошак, переминаясь с лапы на лапу по моей груди, — Хочешь попробовать?

— Что-то мне подсказывает, что ты был бы в восторге от такого поворота дел, да? — ухмыльнулся я, — Хочешь перекусить божественной силой?

— Да прямо чуть-чуть не хватает, — шепнул кот, скалясь как придурок и шевеля усами, — Ну ничего, сейчас они чуток успокоятся и поймут, что я теперь их последняя надежда. Не дергайся, не дергайся, Джо. Магия, сила, боги… здесь тебе ничего не поможет. Лучше лежи смирно, а я, так уж и быть, расскажу тебе, что это вообще за клоуны. А то аж самому смешно, не поверишь…

Ну, классическое развитие истории, где злодей собирается потрепаться, а обездвиженный герой слушает, да мотает на ус, пока тикает таймер на бомбе, которую он установил. Всё бы хорошо, но увы, это не та история, я связан с очень большим знанием дела и Джо в частности, а бомба, даже если рванет, не особо нарушит планы Скарнера, которому, как мы прекрасно видим, положить с прибором на все страдания Сопротивления. А последних, кстати, очень много — по откинувшемуся магу скорбят навзрыд, тысячеголосьем.

— Так вот, представь, — со вкусом мурлыкал мне кот в лицо, — Всё началось с того, что одному дурному алхимику в лицо взорвалась смесь, что он готовил. Так бы он сдох, но удача ему улыбнулась — на него свалилась бутыль с неразбавленным зельем исцеления, которую он приготовил для других целей. Долго ли коротко — на полу остался искалеченный, но не собирающийся подыхать идиот, у которого, как внезапно оказалось, были друзья. Эти самые друзья были в курсе Таланта нашего идиота, весьма редкого вида зрения, от чего и решили ему помочь продолжить свою никчемную жизнь…

Прохладная история о том, как неудачливого колдуна запаковали в бутылку и стали пользовать по-всякому, потому что удобно. Куда ему деваться? Творилось это много лет, калеку держали в тайне и кормили завтраками, мол, сочиняем тебе искусственные конечности, давай помогай зарабатывать. Затем, конечно, выяснилось, что все это была чистой воды цыганщина, а убалтывали его для того, чтобы работал лучше. В конечном итоге он отказался наотрез, «друзья» похмыкали, да и бросили его в мастерской. Мол, ты повиси месяц, а потом мы придём и договорим.

И, пока мужик откисал в одиночке, в его мастерскую забрались несколько гоблинов-отщепенцев, изгнанных из родного эльфийского леса. Они, не уловив эманаций активной магии, надеялись найти амулеты или еще чего волшебного, чтобы не отупеть уж совсем. А нашли — целого мага.

— Ну не целого! — тихо смеялся бог в теле кота, наблюдая за роем рыдающих фей, мечущихся над нашими головами, — Не целого… Только беспомощного и крепко обозленного на всю свою волшебную братию. Дальше дважды два сложишь?

Да тут даже ёж бы плюнул и ушёл. Последней жабе всё ясно было. Обозленный инвалид и отупевшие волшебные создания, ничего в своей жизни кроме леса не видевшие. Классика. Кое-как живут, кое-как подворовывают волшебные предметы. Всех успехов — то, что маг, так и оставшийся безымянным Генералом, научился зомбировать эльфов и жить в их телах. Однако, видимо, без помощи волшебных существ эта схема не работала, так что он с ними застрял. А может и нет, я уже и не узнаю.

— Сколько лет назад это было? — поинтересовался я, играя рассаженной бровью.

— Пра-авильный вопрос, Джо, — улыбнулся кот, — Двести четыре. Как тебе?

Двести четыре года идиотизма. Калека собирал вокруг себя волшебных существ, которым нужна была структурированная магия. Они выполняли его указания, но он, при этом, ломал голову, что им есть, что им пить, как им думать. Фарс.

— Не фарс, Джо, а паства. Натуральная и подготовленная, — поправил меня Скарнер, чуть не лопаясь от самодовольства, — Как только я заберу назад свою силу, они все станут моими самыми верными последователями! А это случится очень скоро. Как думаешь, что произойдет после того, как я это сделаю?

— Ты меня убьешь, — пожал я плечами, — Чего тут думать-то.

— Я — тебя? — в придурошном удивлении скорчил рожу кот, — Не-ет, ты что. Тебя принесут мне в жертву, Джо. Целого Святого! О, это будет легендарно!

— А потом ты пойдешь и всех убьешь, ага, — кисло пробормотал я, в душе уже устав от всех эти апокалипсисов.

— Нет, теперь я сделаю по-умному, — оскалился пятиглазый блоховозец, — Сожру Шакалота, сломаю Лючию, а остальным предложу жить в мире! В моем, ха-ха, мире!! Ха! Ха-ха-ха-ха-ха!!!

— Отличный план, — покивал я, — Это при условии, если сейчас всё Сопротивление не забьет на тебя большой и толстый, и не начнет разбегаться. Они же без лидера просто толпа. А ты тут со мной лясы точишь. И да, ты пока кот, а не бог.

— Эк! — подавился Лунный кот, тут же теряя в самодовольстве, — А ведь…

— А еще Соурбруды. Думаешь, они хоть одну консервушку дадут, когда узнают, что тут уже не армия, а балаган? Сколько без еды протянет эта толпа? — начал улыбаться я, — У тебя все висит на волоске, Скарнер…

Кот, заматерившись, убежал, а я принялся лихорадочно думать, что могу сделать здесь и сейчас. Выходило, что только одно — благодаря тому, что шерстяной говнюк слез с моей груди, то перед моим лицом лежало небо, слегка укутанное хмарью Долины Несчастий. Если я сейчас выдам, как и в прошлый раз, максимальный заряд божественной энергии в никуда — бог в теле кота не сможет его перехватить! Энергия развеется или потратится, а затем меня надо будет «перезарядить». А делать это посреди целой армии, жутко деморализованной в настоящий момент — себе дороже! Им придётся в спешке утаскивать меня отсюда, а это уже дает совсем другие варианты!

Я тут же начал тужиться, собирая всю доступную мне мощь, но кое у кого оказались другие планы на следующие несколько мгновений моей жизни…

— Шебе кхонеш! — взобравшийся на алтарь пугнус с мечом в зубах выглядел идиотски, но отнюдь не безопасно, — Шепе кхонеш, Фжо!!

Рассусоливать Аргиовольд не стал, а бросился на меня, довольно умело повернув свою ушастую башку в замахе! Мне ничего не оставалось делать, как, дождавшись, пока копытная туша окажется надо мной, не выпалить в него всей набранной энергией! Столбик фиолетовой энергии был хиленький, но принялся возносить осла будь здоров!

Этот удар совпал с оглушительным взрывом, раздавшимся где-то сбоку, так что, подлетевший в воздух пугнус наверху своей амплитуды оказался сбит опознанным летающим объектом, выглядящим точь-в-точь как дымящийся Шайн! Я осоловело наблюдал эту встречу в облаках долю секунды… после чего в начавших совместное падение животных прилетел третий предмет!

…это было куриное яйцо.

Глава 18 Великомученики

— То есть, ты хочешь сказать, что мир висел на волоске, ты лежал беспомощный, тебя готовились зарезать, а потом внезапно бах!…и ты в дамках? — Санс настолько прищурил свой единственный глаз, что стал похож на гремлина, которому прищемили уши печной заслонкой.

— Ну почти, — я отпил пиво из кружки, вытер образовавшиеся «усы» из пены, негромко отрыгнул, а затем откинулся на спинку стула, — Меч осла еще воткнулся возле меня между камней, что позволило мне разрезать веревки, кот упал неподалеку, а расколовшееся яйцо, насколько я понял, впитало всю силу Скарнера, в которого врезалось, а затем спровоцировало все энергии Долины Несчастий устремиться к этой точке. В общем, когда я уже убегал, подобрав кота, там рвануло ну очень сильно.

— Джо, ты же понимаешь, что таких совпадений не бывает? — спустя пару минут молчания и пития пива, спросила Аранья, с сомнением рассматривая меня.

— Я тебе как квалифицированный Святой бога совпадений могу уверенно сказать, что таких случайностей даже Дахирим не мог бы сочинить, — крякнул я, допив пиво, — Но вот безумие — это совсем другая история, Редглиттер. Поэтому никто и никогда не связывается с безумными богами. Они сами от себя не знают, чего ожидать. Но мир спасен. Мы спасены. Кот снова в клетке, более того, разум Скарнера наконец-то разбился на пять хреновин, поэтому Шайн за рулем, хоть и жалуется без перерыва. Сопротивлению конец. Это значит что?

— Что⁈ — хором поинтересовались оба гоблина.

— Это значит, что завтра мы идем ставить точку на Соурбрудах, — мрачно и решительно сказал я, — Эти карлы слишком хитрожопые и мстительные. Если они закабалят остатки волшебных существ, то смогут устроить нам веселую жизнь ничуть не хуже, чем раньше. У карлов мозгов, связей и золота куда больше, чем было у Генерала. Так что готовимся, господа, готовимся. Нас ждёт хриобальд.

— «Меч осла», ну надо же… — покачал головой мой кок, вставая со стула, — Это звучит не менее идиотски, чем слухи в замке барона. Там рассказывают, что наша Наталис, распевая похабные песни, ездила на быке и засевала невспаханные поля какими-то семенами.

— А почему эльфийка не может поездить на быке, попеть похабные песни и что-нибудь засеять? — пожал плечами я, — Вы как неродные, ей-богу. У девочки юность, ей нужно совершать глупости.

— Мужика ей нужно! — отрезала бывшая пиратка, уходя на плач своих двух детей, — А вокруг одни придурки…

— У нас тут ни одного эльфа! — возмутился я.

— Зато придурки есть! — оставшись загадочной, ушла гоблинша.

Почесав ухо, я принялся собираться в Пазантраз. Штурм главного кланового домена карлов — это вам не шутки, тем более что мы не собирались кого-то убивать. Там у карлов нет ни богов, ни магов, ни тех, кто шарит за магию, но если бы всё было так просто, то маги бы не сидели в башнях и не варили бы зелья, а грабили бы карлов. А мы что-то тут не видим волшебников-бандитов…

Так, а ну отвернулись от меня! Незачем так смотреть! Я честный предприниматель на тропе экономической войны! Меня вынуждают обстоятельства!

— Ты торгуешь демонами, уничтожаешь армии, повергаешь богов и создаешь богов, — задумчиво перечислил голос из ниоткуда, — Предприниматель, да?

— Ой, Верм, не нуди!

— Я жду накопители, Джо. Они — ключ к решению наших проблем.

Проблемы. Как я их не люблю. Тем не менее, в чем-то мой разумный дом был абсолютно прав, Соурбруды являлись проблемой для меня. Казалось бы, как можно решить с ними вопрос, никого не поубивав, так еще дополнительно и ограбив? Это, скорее, прямой путь получить себе море недоброжелателей среди карлов не только из этого клана, так как на тебя первым же делом покажут их толстые заскорузлые пальцы!

Однако, ко всему можно было подойти с умом.

Мы так и сделали, отправив небольшую телегу с парой гоблинов, выдающих себя за купцов, прямиком через владения вотчины Соурбрудов. В телеге было восемь бочонков, заполненных абсентом, который, вообще-то, у нас являлся изысканнейшим и уже почти самым любимым напитком северных королей совершенно бессовестной стоимости и редкости. Отчетливый зеленый цвет бухла уже постепенно становился притчей во языцех и предметом влажных мечтаний купцов, поэтому карлы, уже потерявшие несколько караванов по вине гоблинов, не смогли удержаться от искушения распространить на этих, совершенно невинных созданий, коллективную расовую ответственность, то есть реквизировали груз стоимостью под десяток тысяч золотых. Вместе с гоблинами, естественно. От которых узнали, что телег таких не одна, а целых три, причем оставшиеся должны идти чуть иными маршрутами и с охраной. Мол, первые должны были попробовать прокатиться, не привлекая к себе внимания.

Глас зеленого змия, обвившего золотого тельца, оказался слишком силен для карлов, оплакивающих убытки от потерянных караванов и провалившейся аферы с Сопротивлением, так что цитадель Соурбрудов выплюнула два нехилых отряда оперативников, отправленных на перехват нежданно негаданно подвалившей халявы. Эти молодчики в тяжелой броне запросто гопнули испуганно разбегающихся гоблинов, забрав себе груз и одного оставшегося командира, который не мог убежать по причине вопиющей одноногости. Затем они, торжествуя, прямо как крестьяне в зимнюю пору, вернулись в родную подгорную крепость, где и начали проверять добытые бочонки. В них, конечно же, тоже была зеленая прозрачная горькая жидкость…

…которая начала испаряться, но этого уже удовлетворенные карлы, собирающиеся праздновать удачу, не заметили. Вскоре щели в бочонках, завощенные специальным воском, сделанным одной алхимичкой в Дестаде, дали составу свободно вытечь в хранилище, затем всё это дело начало испаряться с куда большей силой и страстью…

— Весь секрет в чем? — спросил я в пустоту, стоя неподалеку от карловской подземной цитадели и наблюдая зеленоватый дымок, вырывающийся из скалы над нею, — В том, что сквозняк! Карлы строят свои будки, планируя систему вентиляции так, чтобы циркуляция воздуха была сильной и постоянной. Чем ближе к поверхности располагается их жилище, тем более сильным будет и сквозняк, потому как карлы — приверженцы традиций и устоявшихся норм!

— Если они запытали моего мужа, я съем твою печень! — сообщила мне нервничающая Аранья, тискающая рукоять своей абордажной сабли.

— Почему мою, а не карлов? — поинтересовался я.

— Потому что план твой! А муж — мой!

— Мы тебе нового мужа найдем! — пообещал амулет на моей груди, — В полной комплектации и вот с таким вот…

— Заткнись, потаскушка карманная! — тут же вызверилась нервничающая гоблинша.

— Кто бы говорил, тумбочка зеленая! Да тебя если мужик нормальных размеров напялит, то сможет вращать, как игрушку на пальце! Только не на пальце!

— Да я тебя…

— Тиха! — выключив звук на амулете суккубы, я зорко посмотрел на злющую гоблиншу, — Все будет хорошо. Но надо подождать.

— Чего подождать⁈ — сварливо осведомилась бывшая капитан, — Мы уже полчаса на эти дымы смотрим!

— Не «чего», а «кого», — парировал я, — Вы, чтоль, будете всё там отколупывать? Ты инструменты видишь? А размеры этой цитадели представляешь?

Действительно, с нами было всего три десятка гоблинов, вооруженных антикарловыми вырубающими тыкалками. Больше артефактов у нас не было, больше и не было нужно. Но считать, что три десятка не самых сильных существ смогут грамотно обнести логово карлов, да еще и быстро вынести оттуда всё, было бы большим преувеличением. Однако, для такой работы годился кое-кто другой.

— Джо! — из кустов вынырнула эльфийская голова, прикрученная к не менее эльфийскому телу, — Мы здесь!

Следом повыныривало еще несколько голов, но желтых, очень ушастых, с глазами, светящимися жаждой работы. Наталис привела гремлинов.

— Отлично! — улыбнулся я, — Идём!

— Обнесем этих жопошников! — бодро оскалилась юная эльфийка. Последние её слова вызвали у меня смутную тревогу, но впереди было слишком большое дело, поэтому мы порысили вперед, во главе гоблинско-гремлинского стада.

Карлы — не только невероятно выносливые, живучие и трехжильные, но еще, вдобавок, невероятно упрямые. Последнее качество их характера служило очень большой проблемой для пиратов, потому что низкорослые торговцы, когда их корабль брали на абордаж, обожали запираться на нижних палубах, а там стоять до последнего. Иногда эта тактика приводила к тому, что, потеряв какое-то количество человек в попытках выковырять бородачей, обозленная пиратская команда поджигала корабль-жертву, а сама уплывала ни с чем. Такое, естественно, не нравилось никому, поэтому Конклав пиратских магов и изобрёл в своё время жидкость, чьи испарения наглухо вырубали большинство разумных, а карлов — особенно.

У входа в штаб-квартиру клана лежало аж четверо могучих мужиков, разодетых в тяжелые доспехи. На вырубленных карлах восседала парочка наших разведчиков, натасканных Редглиттерами и Наталис, тут же сделавших нам ручками. Мощнейшие двустворчатые двери, ведущие вглубь подземной базы, были закрыты, а из их щелей струился зеленоватый дымок.

— Раздеть до исподнего, — приказал я, показывая на спящих, — И побрить.

— Полностью? — деловито поинтересовался один из гремлинов, разминая длинные тонкие пальцы.

— Нет, только… хотя, брейте полностью! — отдал я страшную команду, после которой эльфийка заржала как призовая лошадь, которой скормили крупную морковку не в туда, — Они нас грабили!

А че там брить-то? Одно движение гремлинской руки, и вся шерсть с карла осыпается на землю! Легкотня. А мне стой и думай, как вскрыть этот сейф… ну да, секунд пять, после чего один из гремлинов точно указал, где и как расположен внутренний засов на этой калитке, а дальше всё стало делом техники и предельного напряжения моих мышц, использующих кинжал в качестве рычага. Нет, ну а чо? Зачем такому большому клану делать сложный запор на главной двери, через которую сотни раз заходят и выходят в течение дня? Она-то закрыта была лишь потому, что они абсента награбили и праздновали, небось.

Внутри нас ждала полутьма, роскошь и обилие зеленого дыма, от которого мы спрятали носы и рты под масками, сочиненными мной на основе замечательных шлемов чумных докторов парочки прошлых миров. Очень эффективная конструкция, если подшаманить над глазницами так, чтобы было хоть что-то видно. У нас было видно хорошо, хотя удержаться от смеха при виде эльфийки с огромной клювастой головой было сложно. Тем не менее, пустив вперед наиболее опытных штурмовиков из гоблинов, вооруженных палками-вырубалками, мы пошли захватывать цитадель торгового клана карлов.

Сделать это оказалось намного сложнее, чем сказать. Внутри, за такими непритязательными воротами, оказался натуральный небольшой город, наполненный зеленым дымом и спящим народом. Никаких карт и указателей тут не наблюдалось, тишина давила на уши, за каждой дверью или поворотом мог притаиться недоусыпленный бородач с большим топором, так что нашей единственной надеждой были гремлины, которые, не будь дураки, проверяли перед собой магией всё за дверьми… и каждый поворот.

Да-да, мы злые, мы нехорошие, мы грабим обыкновенных существ, используя алхимию и магию. Подайте на нас в суд!

С гремлинами всё было бы проще, не испытывай они истощения в обычном мире, но здесь и сейчас это имело не так много значения, потому что светильники, статуи и даже стилизованные факелы из хриобальда попадались нам на каждом шагу. Соответственно, они выламывались телекинезом гремлинов, собирались в кучу, а затем транспортировались этими прекрасными существами к ближайшей башне волшебника. Оттуда в то время уже бежал новый отряд бодрых и напитанных магией существ, несущих нам перезаряженные в Пазантразе тыкалки.

Наталис было непривычно так идти, непривычно дышать и непривычно молчать, поэтому эльфийка с потрескивающими от готовой магии руками пёрла чуть ли не впереди всех, заглядывая в каждую попадающуюся дверь. Отвлекалась она лишь на то, чтобы, достав откуда-то то ли карандаш, то ли тюбик с какой-то женской мазью, нарисовать что-то обидное на бритых мордах попадающихся нам карлов. Последнее изрядно веселило нашу разведчицу, от чего мы шли под аккомпанемент женских хрюков и приглушенного ржания. Но бдительности не теряли!

Это оказалось очень верным решением. Отыскав вскоре комнату со всеми четырьмя нашими гоблинами, наглотавшимися газа сверх меры и оттого уснувшими, мы слегка расслабились, врываясь на огромную кухню, буквально усыпанную хриобальдовыми фиговинами… и за это чуть не поплатились. Здесь карлы соорудили своеобразную «розу ветров», явно чтобы оперативно удалять запахи готовящейся еды и сожжённого угля, поэтому нас встретила толпа очень злых и сонных женщин карловской расы, размахивающих сковородками, ножами и сиськами.

Да, сиськами! Женщины этого народа оказались вовсе не бородатыми, как гласили легенды, а вполне даже миленькими «табуретками», но каждая из них могла похвастаться могучим бюстом и кровожадностью! Впрочем, зеленая волна дыма, запущенная через открытую дверь вместе с зеленой волной гоблинов с тыкалками, не очень быстро, но поставила точку в этом королевстве женской агрессии. Ребятам, правда, пришлось постараться, пока мы с Наталис и гремлинами трусливо прятались, дабы нас не засекли, но кроме пары-тройки ушибов и одного искупавшегося в супе гоблина, потерь мы не понесли.

Поиск продолжился. Мы шли, впереди нас всё горело, а позади нас уже была чернушная тьма без освещающего тут все хриобальда!

— Казну брать будем? — деловито осведомилась Аранья, сверкая алчностью в глазах.

— Вот казну-то как раз и не будем, — удивил её я, — Но хранилища вскроем.

— Ты… серьезно? — удивилась пиратка.

— Более чем, — кивнул я, — Поверь мне, не стоит плодить сущности. Хриобальд нам окупится сторицей.

Потеря золота сплотит карлов, а вот его присутствие — наоборот, если будем следовать моему плану. Тем более, что у Соурбрудов много денег быть не может, это захудалый клан с края Побережья Ленивых Баронов…

К сожалению, через несколько часов обстановка стала стремительно меняться. Мы уже «зачистили» пять этажей карловской цитадели за несколько часов, найдя по пути почти сотню местных жителей, но вот потом… Потом мы подошли к той части этого подземного убежища, которая была отделена солидными запертыми дверьми, преграждающими путь вниз. Возле неё храпела пара стражей местной малины.

— Плохо дело, — заключил я, внимательно осмотрев преграду, — Плотно закрывается. Внизу могут все бодрствовать. Тащите зелье, пока я буду взламывать эту катавасию…

Вот это уже было сложно, но, к счастью, запорные механизмы присутствовали что с одной, что с другой стороны. Вся работа осложнялась еще и тем, что мне под руку совалась нетерпеливая эльфийка, демонстрирующая шевелящиеся древесные побеги, окутывающие её руку. Она требовала сказать ей, что делать, а не «глупо возиться с этими железками», за что и была в конечном итоге бита дуплетом по заднице мной и Араньей, у которой спящий, но нетронутый, муж хоть и вызвал облегчение, но не такое большое, как ей хотелось.

— А может, так? — поинтересовался один из гоблинов, протягивая мне ключи, снятые с раздеваемого стражника.

— Можно и так, — великодушно разрешил я, проклиная про себя карловское разгильдяйство и планируя месть поскуливающей от смеха эльфийке, которая одной рукой держалась за тыл, а второй прикрывала маску. Ну а что я хотел? Карлы тоже люди, хоть и вредные, а это их дом! Где? Возле Побережья Ленивых Баронов! В глуши! Кого им здесь было столетиями опасаться? Огорченного кабана⁈

Рассусоливать я не стал, никому из наших не была интересна дырка от болта конского арбалета, которых мы уже обнаружили несколько десятков, так что в приоткрытую дверь, прикрываемый гремлинами, я щедро ливанул нашей зеленой вонючки. Такой гадости засевшие внизу явно не ждали, поэтому в ответ на «угощение» раздался целый хор разозленных и обиженных карловских голосов, лязг оружия и брони, а также звуки поспешного отступления.

— Давайте вторую бочку, — стратегически помыслил я вслух, — Ибо не хрен!

Мы не просто грабители, а праведные мстители, у которых есть своя алхимическая индустрия! Даже несколько. Этим нужно пользоваться!

Через полчаса, когда снизу уже не доносилось никаких звуков, вперед был пущен отряд гоблинов. Парни шли вперед бравыми танками, были веселы и бодры, тыкали карлам контрольные оглушающие тыки, а следом с видом генерала шествовал я, прикрываемый суровой эльфийской девой и еще более суровой гоблиншей (Наталис схлопотала по заднице еще раз, попытавшись написать у меня на спине бранное слово).

Вот тут хриобальда было море! Светящиеся статуи гномов в полный рост, изразцы на потолках, стилизованные головы различных зверюг, выполняющие роль светильников, минерал россыпью в чашах, тоже весь сияющий и светоносный! Красотища!

— Забираем всё! — бухтел я, — Весь хриобальд! На доспехи и прочее плюньте, берем теперь только его!

Так мы остались без гремлинов, потому как теперь им, вместе со сменами, приходилось таскать всё нон-стопом. Нам же оставалось другое. Миновав запертое помещение, которое не могло быть ничем иным, как сокровищницей, я повёл свой поредевший отряд на самый нижний уровень этого подземелья. Попутно мы опознали, нашли и вырубили еще пятерку едва стоящих на ногах карлов, а заодно обнаружили залу, полную их седых и очень богато одетых сородичей, спящих возле пары початых бочонков абсента. Здесь же сопел и сам Аграгим, имея вид нервный, бледный и расстроенный. От него тащило перегаром.

— Сюда мы еще вернемся, — покивал я, думая нарисовать на лице своего бывшего друга что-нибудь максимально похабное, — А пока нам туда.

«Туда» — это был Архив. Самое важное место клана, где хранятся летописи, договора, брачные свидетельства, завещания, контракты и исторические документы. Сердце любого клана карлов, как мне поведал некий призрачный архимаг, живущий в моей башне. Уничтожь это сердце — и ты нанесешь клану невосполнимую потерю… но если ты уничтожишь архив, а затем расскажешь об этом всем деловым партнерам клана…

Как я уже говорил ранее, карлы — тоже люди. Они не святые коротышки, способные хранить верность слову сотни лет. Будь это так, то человеки бы их сожрали живьем даже в местном мирном Орзенвальде. Нет, тут всё попроще и полегче. Эльфы, карлы, орки, гномы, люди. Мы все обманываем, все ловчим, все ищем для себя лучшей доли. Поэтому, я был более чем уверен в своих выводах, если уничтожить архив Соурбрудов, то, как минимум, их деловые партнеры потребуют от них перезаключить договора, но уже с новыми условиями, отвечающими пошатнувшемуся положению клана. А как заключать договора между карлами, когда одна из сторон представлена исключительно лысыми типами, совершенно не годящимися для столь серьезных мероприятий?

Никак.

…и не смотрите на меня так! Я простой маленький волшебник, а у них тут клан! Мне надо себя защищать!

И хриобальд!

Глава 19 Победителей не судят

— Как вы объясните свои действия, волшебник Джо Тервинтер⁈

— Какие именно, вы уточните, — попросил я, откидываясь в кресле и закуривая заранее набитую трубку, — Не нужно на меня так смотреть, господа. Это не храм, а Коллегия Гильдии. Я не обязан вам исповедоваться. Зато могу отчитаться по конкретным вопросам. Задавайте их.

Такой структурированный ответ очень не понравился сидящим напротив меня пяти волшебникам, но присутствие рядом со мной Гомкворта Сорквурста и молодой гоблинши, сноровисто записывающей всё под протокол, вынуждало их играть по правилам. Один из них, удивительно кудрявый Боевой маг, откашлявшись, трубно вопросил:

— Зачем вы парализовали работу гремлинов⁈ Это основной вопрос к вам, как к Мастеру Гремлинов Гильдии!

— Что? — я сделал удивленную рожу и глубокую затяжку, — Все гремлины находятся на своих рабочих местах!

— Не на тех, где надо! — гаркнул кудрявый, злобно пялясь на меня, — Они отказываются брать работу у волшебников!

— Не может такого быть! — тут же возмутился я, протягивая руку к своему куратору, — Господин Сорквурст, извольте дать мне общегремлинский кодекс, который мы утвердили полтора месяца назад! Гремлин не имеет права отвергать работу, предоставляемую волшебником, в угоду другой деятельности, не связанной напрямую с благополучием и сохранностью Обсерватории! Это закон!

— Вы плохо делаете свою работу! Они его не соблюдают! — у Боевого мага было явно что-то личное, связанное с этим вопросом, поэтому он злился всерьез, — Я трижды подавал запрос и трижды получал отказ, в связи с какими-то глупостями! Что за «оплата»?

— Обычная оплата труда, — сделал непонимающий вид я, — Разумеется, волшебник должен предложить оплату за их труд… большую, чем предлагает текущий контракт! Как вы себе представляете условия наемного труда?

Тут же поднялся шум.

— Да они раньше бесплатно работали!

— Им нужен труд!

— Какие деньги!

— Вы в своем уме?!!

— Разумеется, я в своем уме, — пожал я плечами, — Не забывайтесь, судари, я Мастер Гремлинов. В моем попечении более тысячи подчиненных, нам нужно изыскивать средства на модернизацию, оптимизацию, амортизацию… да и про инфляцию забывать не стоит. А то, что они на самообеспечении сотни лет были, это вам как? Ах никак? Вы просто хотите рабов, появляющихся по щелчку пальца? Так это вам к демонологам теперь…

— Что вы несете, Тервинтер⁈ — лицо Боевого мага раскраснелось, а он сам вскочил, — Вы лишили Гильдию ценнейшего ресурса, добились перехода Великой Обсерватории чуть ли не шантажом, а теперь сидите здесь и делаете вид, что всё так, как положено⁈

— Мы вас… — привстал другой член какой-то невнятнойкомиссии, но удивленно заморгал, когда я выставил ладонь перед собой.

— А вот этот вопрос давайте адресуем Председателю общества волшебных рас Гильдии Магов, — улыбнулся я, — Господин Сорквурст, позвольте ваше мнение по текущему вопросу!

Такой подлянки эти свеженазначенные и остро чувствующие собственную важность волшебники не ожидали. Их протестующие писки и визги старый гоблин задавил шутя, объяснив, что давал магическую клятву беспристрастности на этом своём дополнительном посту. Затем, под быстрый лихорадочный скрежет пера своей помощницы, Сорквурст принялся деловито раздалбывать Гильдию Магов в лице пяти удивленных морд её представителей, объясняя, что все содружество гоблинов, что он представляет, а это более шестиста тысяч зеленокожих, весьма озабочено своей судьбой в том случае, если оная судьба их сделает гремлинами. Статус вечных бесправных рабов, питающихся подножной пищей и радующихся любому занятию, этих гоблинов не прельщает. Поэтому, Гильдия в данный момент имеет дело не с одним Мастером Гремлинов, чьи действия всё общество волшебных существ (за исключением фей) оценивает крайне высоко, и даже не с шестью кланами гремлинов, и даже не с шестью сотнями тысяч гоблинов… а со всеми волшебными существами!

— … и, возможно, даже некоторыми фамильярами, — сурово закончил седой гоблин, садясь назад, — Прошу это учитывать. Официальные документы, снабженные всеми необходимыми печатями, у меня с собой. Как и прошение о награждении волшебника Тервинтера Джо за восстановление справедливости.

Воцарилась долгая, почти на пять минут, тишина. Маги, собиравшиеся по мне жестко проехаться и, скорее всего, снять с поста, растерянно переглядывались, получив на руки чуть ли не революцию. Я сидел, курил трубку и рассматривал их. Понятное дело, тысяча гремлинов, да еще с налаженным бытом, стала крайне «вкусным» активом, который новое руководство Гильдии хотело передать в нужные руки, но здесь, внезапно, возникли вопросики такого характера, что лучше не шевелиться. Вот незадача-то!

— Думаю, что этот вопрос закрыт, — за спинами сидящей пятерки магов неожиданно появился силуэт, при звуках голоса которого все волшебники подскочили с видом пойманных на горячем школьников, — Но у нас есть и другие вопросы, господин Тервинтер!

Человека-сюрприза, прятавшегося в невидимости, я ни разу не встречал лично, но знал по изображениям на портретах и на разворотах газет, что приволакивал из Мифкреста Санс. Седой, благообразный, с мудрыми глазами прожжённого и бесстыжего политика, худощавый и длинноносый, Страдивариус Экзит Малинор был человеком, пароходом и архимагом высочайшего калибра. Альфа всей расы волшебников, влажная мечта всех волшебниц старше ста пятидесяти лет, плейбой, миллионер, гений и ученый. Одно из могущественнейших лиц во всем подлунном мире.

— Садитесь, господа, садитесь… — вернув на место притихших коллег, заговорил Страдивариус, обращаясь ко мне, — Трансформация сообщества гремлинов, их официальный представитель в Гильдии, защищающих их права, это мне, разумеется, по душе. В отличие от изрядного количества бездельников, привыкших, что им все достается даром. Так что одобряю, да, одобряю… Однако, у нас к вам, господин Тервинтер, еще множество вопросов! И один из них — это конфликт, разразившийся у башенного волшебника с целым кланом карлов! Вот это уже прецендент! Всем прецендентам прецендент!

— А вы в курсе, архимаг, о первопричинах конфликта? — выпустил я скромную струйку дыма. Получив лукавый взгляд с медленным отрицательным покачиванием головой, я развил тему, — Карлы решили меня… как бы это выразиться… поработить. Да. Вызнать мои секреты, заставить работать на себя. Разумеется, я хотел решить дело мирно, поэтому представился своим полным титулом, предупредив, что тысяча моих подчиненных раскатают все, что они имеют, по камешку. Однако, клан Соурбруд пошёл на принцип.

— После того, как вы им нанесли смертельное оскорбление, — холодно улыбнулся архимаг.

— Вот здесь у меня письмо, — скрипучим голосом вмешался Сорквурст, — От графа Караминского, выражающего благодарность башенному волшебнику Тервинтеру за то, что он предотвратил попытку грабежа некоей Наталис Син Сауреаль, племянницы декана Эльдарина Син Сауреаля, в пожалованном эльфийке лесу, где та живет, выращивая угодные и потребные графству травы, а также оказывая безвозмездную поддержку жителям окрестных сел.

— На самом деле я ничего не предотвращал, — добавил я с улыбкой, — Наталис справилась сама.

— Разграбила цитадель клана, обрила всех его членов, включая старейшин и сожгла Архив — тоже она? — с милой улыбкой спросил Экзит Малинор, заставляя пятерку магов начать давиться от удивления.

— О, я об этом ничего не слышал! — ухмыльнулся я.

— Клятву дадите?

— Сразу же после клятвы о том, что клан Соурбруд хотел меня подчинить себе, архимаг, — язвительность из меня пёрла только так, — И вот когда Гильдия Магов задаст карлам все полагающиеся вопросы…

— А не задаст! — развеселился внезапно импозантный волшебник, взмахнув рукавами своей богато вышитой робы, — Нет больше клана! Пуф!

— Беда-то какая… — посочувствовал я настолько фальшиво, что на меня с осуждением уставилась даже помощница Сорквурста.

— А вы опасный тип, господин Тервинтер! — в бороду усмехался могущественный маг, входящий к большинству королей мира с ноги, — До меня доходили слухи о некоем пиратском острове, где всё стало очень плохо, после того как там побывал кто-то, невероятно похожий на вас. И имя, невероятно похожее на ваше, проклинают все пираты, с которыми только удается встретиться! Какое совпадение!

— Я простой башенный волшебник, господин архимаг. Занимаюсь простыми башенными делами, — несмотря на то что этот господин мог скрутить меня как фитюльку, я не чувствовал ни малейшего страха, будучи готовым вжухнуть всей мощью бога несчастий по всему Мифкресту. А её у меня прибавилось после похода в Долину, точнее, бывшую Долину, ставшую теперь вполне безопасным местом.

— Да-да, пара беженцев из так называемого Сопротивления, тоже упоминала ваше имя… — рассеянно покивал Страдивариус, но тут же якобы спохватился, — Впрочем, мне нет до этого дела, уважаемый Джо! Куда сильнее меня интересуют два других вопроса! Первый — что за недавний феномен случился у вашей башни? Очевидцы рассказывают о фиолетовых молниях и даже столпах энергии подобного цвета, бивших в землю! А затем тоже видение над Дестадой… Второй, куда более актуальный, это по поводу зашкаливающей концентрации магической энергии, чьи флуктуации сейчас идут от вашей башни! Что за заклятие вы там готовите?

— Хм! — Гомкворт Сорквурст принял дико удивленный вид, уставившись на меня с опаской и недоумением.

— Рекомендую быть предельно откровенным, башенный волшебник! — добавил архимаг, в руках которого как по волшебству появились палочка и жезл, — Мои вопросы — это вопросы всей Гильдии! Они требуют немедленного ответа!

Вот тут уже все напряглись. Даже пятерка, встав со стульев и достав палочки, уставилась на меня с суровым видом. Гоблинша, пискнув, соскочила со стула и убежала, а мой куратор встал, грозно засопев носом.

— Не вижу никаких проблем с тем, чтобы рассказать, — развёл я руками, оставаясь таким же расслабленным, каким и был ранее, — Фиолетовые энергии — это была попытка темного бога Скарнера, повелителя несчастий, вновь воплотиться в этом мире. Вернуться. Я, как отвечающий за территорию, предотвратил это безобразие…

— КАК⁈ — каркнул архимаг, почему-то сразу и безоговорочно мне поверивший.

— Вы, видимо, не читали мой Лист Судьбы, — сочувственно заметил я могучему волшебнику, — Там прямо написано, что я — Святой. У нас с богами свои отношения, они никоим образом не входят в юрисдикцию Гильдии Магов. Так что, уважаемый Страдивариус, если не хотите здесь появления разгневанного божества…

— Поздно, — мрачно пояснил окружающим девичий голос, а затем, под звук упавшей в обморок гоблинши, рядом со мной из воздуха соткалась мрачная, но очень красивая Саломея Дитрих Ассоль ди Кастроидес, бывшая верховная жрица, а ныне действующий апостол богини Лючии, — Разгневанное божество уже здесь!

Архимаг от такого расклада перестал отличаться лицом и поведением от пятерки окончательно опухших волшебников, зато стал рассыпаться в извинениях и уверениях, что они бы никогда, никак и ни за что, потому что так нельзя, да и вообще… Послушав и кивнув, блондинка строго сказала мне, что «зайдет позже, и чтобы я не задерживался», после чего испарилась, как будто бы её не было.

— Так вот! — как будто опомнившись, заговорил я, — Насчет флуктуаций! Видите ли, здесь тоже виновата Гильдия Магов. Вы, точнее мы, совсем недавно не уберегли моего хорошего друга, архимага Вермиллиона, от подлого нападения ряда лиц…

Мой рассказ о том, что отпинать бога мало, а надо еще как-то утилизировать его энергию, а чтобы это сделать, надо бы возвести в божеский сан чудом выжившего Верма, а для этого требуется море волшебной энергии… в общем, мой рассказ окончательно деморализовал присутствующих волшебников, а предложение прийти и посмотреть Страдивариусом было испуганно отвергнуто как совершенно излишнее. Видимо, на человека произвело неизгладимое впечатление моя уверенность о том, что гибель Верма — вина Гильдии Магов.

Волшебники просто ретировались, оставив меня с четким убеждением, что теперь у Гильдии Магов не будет никаких ненужных вопросов к её скромному Мастеру Гремлинов. Сам Сорквурст, выдув со мной в таверне литра два пива, также отошел от предыдущих впечатлений, зато проникся новыми, сообщив, что сам прецендент запротоколирован, так что теперь волшебники от некоторых вещей не отвертятся, всё, что давным-давно должно быть урегулировано — будет урегулировано!

— Только так, чтобы архимаг меня не долбанул чем-нибудь по башне, — предупредил я его, — А то помру и будет печально.

— Безусловно, — решительно кивнул гоблин, а затем спросил, — Еще по одной?

— Нет, — отказался я, — И так меня в Мифкресте не любят, так еще пора и заняться тем, чем грозился. Этому миру нужен новый бог.

— А он… — Сорквурст неожиданно и очень сильно замялся, — Не сможет быть, ну… нашим богом?

— Вашим, в смысле волшебных рас? — получив кивок, я медленно покачал головой, — Увы, мой друг, там всё происходит совсем иначе. Призвание не выбирают. Но вы можете создать его сами. Со временем.

— Эх, если бы! — горько вздохнул старый гоблин, — «Мы». Одно название. Наоборот, я мечтал о том, чтобы он создал нас.

— Только не идите по пути Сопротивления, — хмыкнул я, вставая, — Он тупиковый. Нельзя верить из выгоды.

Настало время возвращаться домой, чтобы сотворить нового бога. Я немного слукавил, рассказав Страдивариусу, что запасенная в хриобальдовых накопителях магия требуется Вермиллиону для расчетов, те были закончены еще позавчера. Она требовалась призрачному архимагу для его отделения от башни, потому что божественная башня — это не тот феномен, который нужен хоть кому-нибудь, учитывая, что пришлось бы в Бруствуд тащить паломников и прочих верующих. Нет, Верму следовало дать пинка под зад так, чтобы он наконец-то стал свободным, так что… мы натащили чертову прорву накопителей!

— А не рванет? — осторожно осведомился Санс, когда его жена уже переместилась в Дестаду.

— Не должно, — я вяло помахал рукой с зажатым в ней Игорем, — Но, если что — запомните меня молодым и красивым!

— Насчет красоты, ты, конечно, завернул, — ухмыльнулся гоблин, — Выживешь. Куда ты денешься. Только сам это… не вознесись. Такого бога как ты нам точно не надо!

— Удивительный вывод для пиратского кока, — ухмыльнулся я, шлёпнув своего зеленого друга по плечу, — Не волнуйся, этого в планах нет. Всё, вали, а я — освобождать кота!

Шайн унылил в той же клетке, что и раньше, только теперь огражденной пачкой заклятий. Лунный кот сам попросился внутрь, когда пришёл в сознание и мы залечили ему все переломы — сказал, что хочет разобраться с пятью постояльцами, которые его так подло обманули. Мы, конечно, не поняли, как он хочет с ними разобраться, но возвращение доброго старого двуглазого кота, пусть пока и почти полностью белого с какой-то стати, приветствовали. С оглядкой, разумеется.

— Ну что, готов к труду и обороне, мелкий волосатый предатель? — ласково спросил я фамильяра, подходя к клетке.

— Готов как никогда, мой капитан! — бодро подскочил на месте Шайн, верноподданно пуча глаза, — Знаешь, как они визжат⁈ Ооо, я бы слушал эти панические крики вечно!

— А ты и будешь их слушать, эти придурки теперь в твоей башке навсегда останутся, — улыбнулся я.

— Но без силы, — справедливо возразил мне потягивающийся кот, — Совершенно без силы! Они больше никогда не станут тем, кем мечтали! Потому и орут! А я с ними потом так развлекусь…

Впервые вижу существо, злорадствующее тому, что с ним навсегда останутся пять дебилов в голове. Ну не дебилов, но что-то около.

— Только одна вещь, друг мой ситный… — вытащив кота за шкирку из клетки, я пристально уставился на него, — Дай мне хоть один повод не возвращать тебя в клетку… или Лючии. Весь этот бордель — твоих лап дело!

— Джо! Джо! — испуганно завращался кот, — Ты же знаешь, что Лючия меня подставила! Я бы не стал её кусать!

— А меня ты за борт вышвырнул сам!

— Хватит!! — грянул голос с потолка, — Потом разберетесь! Время пришло! Звезды встают в нужную позицию! Апостол ждёт вас!!

Кажется, Вермиллион сильно нервничает…

— Ладно, Верм, воплощайся! — хмыкнул я, потрясая Шайном и Игорем, — У меня уже всё с собой. Только облик нормальный себе сочини, ты же не хочешь… ааа… хочешь.

Да, архимаг начал конденсироваться в воздухе в виде синеватой четырехметровой фигуры с восемью руками и четырьмя лицами. Магия застонала, собираясь в образе чистого разума, облекая его прозрачной псевдоплотью. Действо шло быстро, почти буднично, но у меня аж селезёнка ёкала, пока представлял, какое количество притащенной из волшебного мира магии сейчас уходит лишь на то, чтобы сделать этот разум невозмущенный переносной формой, которой, тащем-та, надо только выйти за пределы башни.

Такого количества бы хватило, чтобы вызвать над Дестадой бурю, которая снесет нафиг весь этот город!

— Аккуратнее соси! — жалко вякнул я, когда контролируемая буря магии, уходящая потоками в призрака, стала сносить бумаги, канделябры и мелкие вещи. И мотылять кота в моей длани, — Мне накопители еще в Пазантраз возвращать!

— Спокойствие… — как-то чересчур благодушно прогудел голос архимага, — Только спокойствие…

— Ты смотри, какой он радостный, — желчно вставил ремарку болтающийся у меня в руке кот, — Как будто у мужика рождество.

— Скорее воскрешение, — поправил кота я, закидывая недовольно вякнувшее животное за плечо, — Идём, а то меня тут продует магией.

На улице всё было тихо и спокойно, прямо как будто бы мы в пасторальном краю самого мирного уголка мира на свете. Зеленела травка, гудели шмели, дул ветерок, колыхающий простые белые одежды на ожидающей нас Саломее. Та была такой же хмурой, как и в Мифкресте, да еще и зыркала на меня недовольно, но терпеливо ждала, вертя в воздухе руками. Ну, типа по-божески.

Мы встали около неё, а Шайн тут же начал перепалку, пытаясь обвинить богиню во всех смертных грехах. За это огрёб по башке женской ладошкой и был обозван скотиной, которая сама была во всем виновата, так как выкидывать Джо с корабля лишь за то, что он кота погладил — было само по себе вопиющим идиотизмом. Когда Лунный кот попытался заорать, что это наши с ним отношения, то огреб вторично, что, почему-то, вернуло ему естественный окрас, но при этом вынудило комично скосить глаза и обмякнуть.

Затем из башни медленно и величаво выплыл Вермиллион, тут же двинувшись к нам. Архимаг подлетел к нашей парочке, зависнув над ней четырехметровым столпом, а затем, коротко оглянувшись по сторонам с явным удовольствием на всех лицах, оповестил о том, что он — готов.

— Зато я не совсем готова… — пробурчала Саломея, чьи глаза загорелись присутствием богини, — Знаешь, в чем затруднение, архимаг?

— В чем? — тут же нахмурился он.

— В том, что нет больше силы бога несчастий, — со вздохом поведала ему апостол, — Природа Джо уже начала влиять на эту мощь. Теперь она, если так подумать, скорее сила несчастных совпадений. Он же рассказывал тебе, как у него вышло с этим Сопротивлением, с карлами, да хоть и с магами сегодня? Ну, с магами прошло всё почти естественно, а вот карлы и волшебные существа пострадали именно из-за трансформирующейся силы Джо. С одной стороны, мне сейчас будет легче, так как тьмы в этой силе убавилось, с другой стороны…

— Влияние Святого куда менее однозначное, чем сила неудач, — кивнул нахмурившийся архимаг, — Но отступать нам поздно. Приступим.

///

Две энергетические бури, контролируемые, сжатые и страшные, объединили трех разумных в единую систему. Темно-фиолетовая энергия, жуткая и нестабильная, выходила рваным потоком из молодого волшебника, удерживающего страшно шевелящуюся метлу, а затем впитывалась без остатка в фигуристую девушку с развевающимися золотыми волосами. Из последней же бил устойчивый и ровный поток бело-серой энергии, врезающийся в напряженного синего призрака высокого роста. Тот стоял, запрокинув все свои четыре лица, их бороды развевались под тугими струями ветра.

Однако, наблюдателя мало волновало происходящее. Его полный смертельной ярости взгляд не отрывался от спины волшебника, убийственное намерение переполняло тело мстителя, затаившегося под сотнями сплетенных вместе маскировочных фейных накидок. В зубах у существа, ждущего своего часа, сиял остро отточенный клинок, покрытый рунами и волшебными знаками.

Час был близок.

Пугнус по имени Аргиовольд был готов. Его серую тушу, собранную сейчас в единый комок мускулов, облегал уникальный в своем роде латный доспех, сделанный из всех сокровищ погибшей армии Сопротивления. На голове был шлем, почти полностью закрывающий морду осла. Это, правда, были сущие мелочи для мстителя, куда интереснее было то, что у него внутри! Лучшие эликсиры, лучшие целительные зелья, всё, что он смог забрать у спасших его гоблинов!

Да, они выкопали его из груды хлама, сломанного и разбитого, да, они отпоили его, надеясь, что Аргиовольд поведет их дальше, но… он не собирался. Он заставил их одеть его, обвесить амулетами и талисманами, а затем убил своих спасителей. В сердце пугнуса, прекрасно понимающего, что всему пришел конец, царила только жажда мести.

Сейчас она будет удовлетворена. Еще немного, когда мощь, излучаемая из тела этого Джо, пойдет на спад, он, Аргиовольд, нанесет свой удар! За сломанные мечты, за Генерала, за Сопротивление! Ему хватит трех прыжков, чтобы настигнуть свою цель, а затем смахнуть с поганых узких плеч эту насмешливую голову!

Наконец, молодой волшебник начал пошатываться, а исходящая из него сила истончаться. Девушка и призрак стояли с закрытыми глазами, напряженные до предела и совершенно не замечающие ничего вокруг, момент был просто идеален! Лучшего и представить себе было нельзя! А потом… да к Ветрам Магии потом! Он жил легендой, он умрёт легендой!

Аргиовольд восстал, позволяя маскировочной сети сползти с него. Он позволил себе встать в полный рост, с мечом в зубах, гордо! Маленькая, буквально секундная задержка перед рывком, убийством и вечной славой! Крошечная…

— МУ.

Пугнуса тут же парализовало от холки и до копыт. Звук, раздавшийся из-за его зада, снился ему в кошмарах, мучавших осла каждую ночь. Но сейчас, залитый по самую макушку эликсирами и снадобьями, одетый в броню, готовый к бою… он неожиданно понял, что может дать отпор! Готов дать отпор! ХОЧЕТ ДАТЬ ОТПОР!

ПУСТЬ ПРОЛЬЕТСЯ КРОВЬ!!!

Аргиовольд развернул голову к своему самому первому врагу и… оцепенел от ужаса вторично. Огромный черный бык, разглядывающий его тыл (!!) с неподдельным счастьем в своих глазах, был сам одет в броню!! Даже огромные рога этого воплощения кошмара были закованы в металл! И по ним, только что, пробежала молния!

Пугнус не выдержал этого зрелища, громко и обреченно пукнув, что заставило Кума прищуриться, вглядываясь, а затем буквально просиять от радости еще сильнее.

Он его узнал!!

— МУ! — повторил бык, наклоняя голову и начиная энергично рыть копытом землю.

Он нашел себе достойного соперника! Более того, он даже знал, что сделает с ним потом!

Эпилог

— Это было страшно, на самом деле страшно, — докладывал Шайн, обгладывая вареную рыбу, лежащую перед ним, — Вы вот знаете, почему камбала плоская? Джо, молчи!

— Нет, — честно призналась Наталис, сидящая с кубком вина в руке и качающая левой ногой.

— Потому что её кит трахнул! — похабно оскалился измазанной в рыбьем жире пастью котяра, — А теперь представьте, что кит в броне, а камбала чего-то приняла, от чего восстанавливается прямо сразу! Аж броня скрипит! А Куму, то есть киту, вообще насрать! Он заново лупит, бодает, валяет, ну и… любит, в конце-то концов! А потом всё заново! Осел орёт, бык мычит, я чуть совсем не поседел! Но оторваться не мог, смотрел. Этот Аргивольд такой скотиной был…

— Был? — строго уточнила Аранья, нимало не смущенная тем, что распивает алкоголь прямо на глазах своих маленьких детей, радостно угукающих на коленях у Зеленого рыцаря.

— Был, — уверенно кивнул кот, — Да вы сами останки видели, там, правда, сложно всё опознать было. Голова, жопа, хвост, всё размазано… Страшная смерть, в натуре. Но так ему и надо, скотине. Он Джо зарезать хотел. Мечом.

— А ты, значит, смотрел, — ехидно взглянул я на кота.

— У меня лапки! — состроила скотина растерянную морду лица.

— Угу, только ты колдовать умеешь теперь, сволочь…

— Упс!

— А ну вернись, скот!

Мы праздновали успешный успех вообще всего, сразу и здесь. Счастливый конец истории, в которой было слишком много слишком опасных созданий, которым сильно не повезло наткнуться на бедолагу Джо, в котором бродила сила несчастий, постепенно меняющая полюс на силу совпадений. Можно сказать, что я, сам того не ведая, стал стеной, об которую все убились, а у Аргиовольда даже получилось несколько раз. Ну так, если вспомнить, по нему очень хорошо попало, аж на десяток метров подбросило. То есть, с ним случилось ну очень большое несчастье. Так ему, в принципе, и надо.

С Сопротивлением всё было понятно, его попросту не стало одним днем. Взрыв накопителей уничтожил большую часть лидеров, собравшихся возле захлебнувшегося Генерала, предательство Аргиовольда окончательно подкосило выживших, взрыв, уничтоживший Долину Несчастий, деморализовал оставшихся. Они разбрелись, перестав представлять из себя хоть что-то. Вопрос, конечно, представляли ли они раньше, но похищенные эльфы и волшебники (не будем вспоминать, кем были похищены последние) говорили сами за себя. Ничего хорошего из этой организации, отвергающей сотрудничество с пользователями магии, не вышло бы. При живом Генерале. А так получилось, как получилось.

— Впрочем, — задумчиво пробормотал я, чокнувшись кубками со всеми присутствующими, — Генерал как раз и делал довольно полезное дело, консолидируя вокруг себя изгоев. Как я понял, всё, что его волновало — это поддерживать свои запасные тела, а вся авантюра с Дестадой, кстати, очень успешная и масштабная, была идеей Аргиовольда.

— Однако, — покачал головой Санс, утирающий рот после нескольких глотков, — Выходит, что осёл был настоящей угрозой?

— Год-два в Дестаде, и они могли бы закупаться волшебными предметами у Гильдии в больших объёмах, — подумав, кивнул я, — Последствия были бы труднопредсказуемыми. Кто знает, чему бы волшебные существа научились, постоянно контактируя с преступниками?

За карлов мы тоже подняли тост. Соурбруды, проснувшиеся под запах горелого Архива, сначала пытались организоваться в совершенно темной цитадели, но, разумеется, быстро проверили сокровищницу, которая была относительно полна, мы её не тронули, как я и хотел. Но это мы, честные экспроприаторы хриобальда. Некоторые карлы же, пронзительно ясно понимая, какие беды на их клан навлечет пропажа архива, решили немного помочь себе в этой самой сокровищнице, что было замечено другими карлами. На фоне общей побритости, полной упадка духа, отсутствия света и прочих печальных вещей, произошел свирепый и быстрый разлад и чуть ли не внутренняя война, после которой их деловым партнерам даже некому стало что-то предлагать.

— Это можете тебе аукнуться, Джо, — проговорил Освальд Озз, тощий и грустный, которому только что дала по рукам одна блондинка, когда он потянулся к графину с вином, — Карлы не будут молчать о произошедшем, они будут склонять твоё имя направо и налево.

— Пусть, — пожал я плечами, — Первое, что сделают другие — это обратятся в Гильдию Магов, а там им популярно расскажут, за что отхватили Соурбруды.

— Ты забываешь про хриобальд! — не стала молчать и Мойра, сидящая рядом со своим пытающимся нализаться сердечным другом, — К тебе могут прийти за ним, Джо. Интересоваться в Гильдии они не будут, это карлы.

— От этого нас прикроет граф, — парировал я, — Караминскому очень не понравилось, откуда дует ветер, когда карл-дипломат оскорбил его при личном разговоре, поэтому у повелителя местных земель развилась своеобразная антипатия и предубежденность к этому народу. Своей точкой зрения граф теперь делится при дворе своего сюзерена, а также грозится наведаться в столицу. Учитывая, что он в самом ближайшем времени станет главным производителем консервов, которые всеми карлами были чрезвычайно высоко оценены, ссориться с ним сильнее они не рискнут.

— А граф не будет ссориться с тобой, потому что гремлины в Обсерватории штампуют ему консервы, — салютовал мне кубком ухмыляющийся кок.

— Именно! — протянув руку, я чокнулся с гоблином.

— Достойнейше! — присовокупился к нам сэр Бистрам, — Вы хитроумны и отважны, господин Джо!

Разумеется, мы не стали обсуждать при Зеленом Рыцаре такие материи, как вознесение Вермиллиона, тем более что с этим была задержка. После того, как мы перелили всю божественную мощь Скарнера, очищенную от гадости, в призрака, тот, застыв на денек, потом испарился в воздухе. Саломея, выглядевшая тогда, как с дикого бодуна, сделала также сразу (подозреваю, что ушла блевать различной темнотой, оставшейся после «очистки» силы. Теперь же мы сидели, не зная, что там у них, у богов, происходит.

— А где, кстати, барон Бруствуд? — поинтересовалась эльфийка, рассеянно гладящая обнявшего ей плечи Игоря.

— Убыл с наследником в столицу, — ответствовал ей вассал барона, — Господин был чрезвычайно горд сыном, но ответил, что тому теперь нужно некоторое время пожить в цивилизованных местах. Он оставил меня на хозяйстве, попросив господина Джо помочь в случае чего. Наш радушный хозяин, надеюсь, не откажет?

— Нет, конечно, — пожал я плечами, — Обращайтесь.

— Но лучше не надо, — хмыкнула Аранья, — Наш Джо вам такого наворотит, сэр рыцарь, что барон потом за голову схватится. Оставьте зло мирно спать в этой башне!

— Да какое мы зло⁉ — тут же возмутился Шайн, но, когда на нем скрестились взгляды всех присутствующих, поджал хвост и ретировался.

Праздник продолжился. В кои-то веки мы гуляли без оглядки на завтра, потому то сегодня было на редкость хорошим. Мир спасен от темного бога, мы спасены от злобных фей и злобных карлов, Вермиллион спасен сам по себе и теперь не будет канифолить нам мозги и требовать магии, Шайн спасен, хоть и теперь часто замыкается в себе, чтобы дать просраться тем пяти уродам, которые так подло обманули котика. И да, он же хотел стать главным? Вот теперь он главный.

— Одна я, как дура, болтаюсь на твоей шее, — пробурчал амулет у меня на груди, — И обнять некому!

— Щас допью, — пригрозил покачивающийся я, штурмующий ступеньки, — И обниму.

— Ты пьян, — уныло прогундела Лилит, — Ты уснешь…

— Я пьян, — покладисто соглашался я, — Усну. Но обниму.

— Сделай мне уже тело! Я же полезная, я умная, я преданная! Я гораздо лучше этой Эпплблум! И эльфийки этой твоей деревянной! И…

— Шиш тебе, коварный демон. Ты только о двух вещах думаешь — о сексе и о свободе.

— А о чем мне еще думать?!! — завопила суккуба.

— О любви ко мне! — провозгласил я, значительно подняв палец и заходя так в свою спальню, — Чистой, беззаветной и преданной.

— Да куда уж чище-то! Я только твоя, любимый!

— Угу, расскажи мне эту сказку еще сто раз, и я поверю. Нефиг так шумно дышать при виде Игоря!

— Это в моей природе! — отчаянно защищалась суккуба.

— Точно-точно, — рассеянно кивал я, раздеваясь и мучаясь внезапно напавшей икотой, — Именно потому мы твою природу и исправляем.

— А…

Неизвестно, чего хотела сказать суккуба, потому что мир треснул напополам, грохотнуло, пространство привычно раздрыжлось, а там, где ничего не было, теперь были хмурые Лючия и значительно уменьшившийся в размерах Вермиллион, поменявший колер с синеватого цвета, на металлически-сероватый.

— Опа! — задрал брови я, мучительно икнув, — А вы на пьянку опоздали. Но рад видеть всё равно. Верм, старина, замечательно выглядишь!

— Вот скотина, он пьян! — сделала потрясающее наблюдение богиня, выглядящая хорошо, но как-то не так.

— Да, всё удалось. Благодаря тебе, — сухо кивнул бывший архимаг, тут же нахмурившись еще сильнее, — Но! Благодаря тебе же, Джо, у меня теперь полные руки проблем. Я ушел их решать, а вы теперь тут сами…

Бац, и его нет. Не понял?

— Какие проблемы могут быть у свежеродившегося бога? — озадаченно заморгал я, глядя на приближающуюся Лючию, выглядящую прямо как жена, встречающая мужа из командировки.

Бац! Мне прилетело по морде. Не сильно, но искры из глаз посыпались.

— Такие! — рявкнула Лючия, вставая со мной нос к носу, — Он теперь меня замещает! Знаешь, почему⁈ Потому что я — беременна!

Испуганно икнуть в этой ситуации было единственным, на что я оказался способен.

Конец четвертого тома.

Оглавление

Пролог

Глава 1 Бытие мое

Глава 2 Телячьи нежности

Глава 3 Правила большого секса

Глава 4 Божественное вмешательство

Глава 5 Бес задней мысли

Глава 6 Бандитос

Глава 7 Господь на полставки

Глава 8 Блеск далеких решений

Глава 9 Вопросы залу

Глава 10 Экстаз и кролики

Глава 11 Конский залом

Глава 12 Синдром отмены

Глава 13 Судорожные сокращения

Глава 14 Подлость и снисхождение

Глава 15 Артисты погорелых театров

Глава 16 Приапом по столу

Глава 17 Обожженные горшки

Глава 18 Великомученики

Глава 19 Победителей не судят

Эпилог

Пожертвовать