Правильный Драко [Tasadar] (fb2) читать онлайн

Tasadar Правильный Драко

Глава 1

Гарри, Гермиона, Рон и вся семья Уизли пробирались сквозь шумную толпу к своей ложе. Людей вокруг было столько, что у Гарри буквально рябило в глазах: ведьмы в ослепительно ярких мантиях, волшебники в старомодных камзолах и цилиндрах, юные колдуны с разноцветными флажками и шумными дудочками.

Воздух дрожал от сотен голосов: смех, приветствия, азартные выкрики и обрывки заклинаний сливались в единый гул. Время от времени в небо взмывали снопы искр и причудливые фигуры — огненные драконы, парящие метлы, целые стаи золотых птиц — и, растворяясь в воздухе, оставляли за собой сияющий шлейф.

Гарри не мог удержаться от улыбки: даже самые суровые и угрюмые взрослые выглядели так, будто на миг снова стали детьми. Впереди толстенький волшебник в шляпе с павлиньим пером размахивал кружкой тыквенного сока и азартно спорил с приятелем о том, какая команда непременно одержит победу.

Они поднимались всё выше по лестницам, минуя ряды, где зрители уже занимали места. Слева над головами порхала стайка заколдованных игрушечных дракончиков: их крошечные пасти извергали струйки огня, а сами они под восторженные возгласы пикировали к сиденьям, лишь в последний миг резко взмывая вверх. Справа раздались громкие хлопки: волшебник в зелёной мантии случайно подпалил себе рукав праздничным фейерверком, но, даже не моргнув, тут же потушил его заклинанием и расхохотался, будто это тоже было частью веселья.

Когда они наконец поднялись на верхний ярус, мистер Уизли остановился, вытирая пот со лба, но сияя от удовольствия.

— Вот и наши места, — сказал он, поправляя съехавшие очки. — Ложа для почётных гостей. Впечатляет, не правда ли?

И в самом деле впечатляло. Перед ними открывался грандиозный вид на стадион: десятки флагов развевались над трибунами, зачарованные огни вспыхивали и переливались всеми цветами радуги. Казалось, сама арена дышала, бурлила и жила своей жизнью — крики, смех, вспышки заклинаний сливались в единое море звуков и света.

Но вдруг позади раздался холодный, надменный голос:

— Надо же, кого я вижу. Добрый вечер, Артур.

Все обернулись почти одновременно. В почётной ложе, на мягких креслах, сидели Малфои. Люциус — безупречно собранный, с идеально уложенными светлыми волосами и холодным прищуром; во всём его облике читалась ледяная вежливость. Рядом с ним — Нарцисса, утончённая и строгая, в элегантной мантии из тёмного шёлка, словно сама статуя аристократического достоинства. Чуть поодаль расположился Драко, глядевший на них с тем же самодовольным выражением, каким славился его отец.

Люциус неторопливо поднялся, опираясь на резную трость со змеиным набалдашником. Его взгляд скользнул по семейству Уизли — холодный, высокомерный, словно через стекло, за которым стояла непробиваемая стена аристократического презрения.

— И чем же тебе пришлось пожертвовать, Артур, чтобы заполучить места в этой ложе? — произнёс он ледяным тоном, в котором сквозило показное сочувствие. — Неужели продал свой дом? Или, может быть, землю? Мог бы обратиться ко мне… — лёгкая пауза, и уголки его губ изогнулись в тонкой усмешке. — Я как раз подыскиваю новые владения.

Затем его взгляд перевёлся на Гарри и задержался чуть дольше, чем позволяла простая вежливость. В серых глазах мелькнул ехидный огонёк, а губы тронула презрительная усмешка.

— О, я вижу, — протянул Люциус, его голос сочился ядом и насмешкой, — может, ты даже одолжил денег у нашего национального героя? Что ж, не зря твой сын с ним дружбу завёл, не зря. Я-то думал, ты всегда был всего лишь простым работягой, Артур… а выходит, тоже умеешь заводить полезные знакомства.

С этими словами Люциус медленно опустился обратно в кресло, держа посох перед собой и едва касаясь пальцами змеиных чешуек на набалдашнике. Его взгляд не отрывался от мистера Уизли — холодный, надменный, взгляд человека, который смакует каждое произнесённое слово, каждый укол своей ядовитой тирады.

Мистер Уизли побагровел так, что уши стали цвета болгарского флага. Желваки напряглись, лицо застыло в злобной гримасе. Кулаки он сжал так сильно, что побелели костяшки пальцев, и уже шагнул вперёд — но внимание всех отвлёк новый звук.

Сбоку донеслись шаги и оживлённые голоса. Все обернулись. По лестнице к ложе поднимались двое мужчин.

Первый был полный, невысокий волшебник в зелёной мантии с золотыми пуговицами. Его цилиндр слегка съехал набок, придавая облику нелепую важность. Лицо сияло самодовольной улыбкой, а маленькие глаза за стеклами очков бегали из стороны в сторону, словно он пытался охватить и впитать всё вокруг. Это был Корнелиус Фадж, министр магии Британии.

Рядом с ним шагал высокий темноволосый мужчина с густыми бровями и резкими, будто высеченными, чертами лица. Его тёмно-красная мантия была расшита золотыми нитями, а меховой воротник придавал облику особую величественность. Он держался прямо, с лёгкой надменностью, словно внимание толпы по праву принадлежало только ему.

Когда оба поднялись к ложе, Люциус Малфой в тот же миг преобразился. Холодное высокомерие на его лице сменилось учтивой, почти радушной улыбкой. Он поднялся, слегка склонил голову и мягким, добродушным тоном произнёс:

— Министр, какая честь!

Фадж поспешил к нему, крепко пожал руку и с привычным самодовольством повернулся к своему спутнику:

— Позвольте представить — мистер Люциус Малфой. Один из самых уважаемых магов Англии.

Затем, обернувшись к Люциусу, добавил:

— А это мой коллега, министр магии Болгарии, мистер Облански.

Мужчины вежливо обменялись рукопожатиями, сопровождая их лёгким наклоном головы. После этого Фадж с радушной улыбкой прошёл вдоль ряда: сперва поздоровался с Нарциссой и Драко, затем с Уизли — словно и не замечая ледяного напряжения, всё ещё повисшего в воздухе.

— А, здравствуй, Артур, — сказал он, протянув руку мистеру Уизли. — Тоже рад тебя видеть.

После этого министр шагнул к Гарри и пожал ему руку с неожиданным теплом, почти по-отечески.

— Гарри Поттер, — произнёс Фадж с улыбкой, будто гордясь тем, что знает его лично. — Позволь представить тебя министру Облански.

Болгарский министр слегка склонил голову и кивнул Гарри с лёгким, но внимательным интересом.

Однако прежде чем разговор успел продолжиться, над ареной прогремел гулкий взрыв. Все почти одновременно обернулись. Поле вспыхнуло огнями, и воздух над стадионом содрогнулся от ослепительного магического салюта.

В следующее мгновение в ложу буквально влетел Людо Бэгмен — крупный, круглолиционный волшебник в полосатой жёлто-фиолетовой мантии, переливавшейся, словно праздничный флаг. Его лицо сияло восторгом, глаза сверкали, и казалось, что он едва удерживается, чтобы не подпрыгнуть от нетерпения прямо на месте.

— Министр! Мы можем начинать! — выпалил он, переводя дыхание, но не переставая улыбаться во весь рот.

Фадж огляделся вокруг. В почётной ложе собрались Малфои, министр Болгарии Облански, несколько высокопоставленных чиновников из разных стран и даже пара знаменитых магов, которых Гарри прежде видел лишь на страницах газет. Министр задержал взгляд на трибунах — те гудели, словно один огромный улей, переливаясь флагами и огнями. Фадж коротко кивнул.

— Начинайте, Людо. Ждать больше незачем.

Бэгмен мгновенно выхватил из-за пояса палочку, поднёс её к горлу и отчётливо произнёс:

— Sonorus!

Его голос взмыл ввысь, усиленный в десятки раз, и разнёсся над стадионом, будто раскат грома:

— Дамы и господа! Волшебники и волшебницы всего магического мира! Добро пожаловать на финал четыреста двадцать второго Чемпионата мира по квиддичу!

Толпа взорвалась оглушительным ревом. Волна звуков прокатилась по арене, заставив трибуны дрожать, а воздух — вибрировать, словно сама магия радости и азарта наполнила пространство.

Следующие часы стали для Гарри одними из самых счастливых в жизни. Подобных воспоминаний хватило бы на десятки патронусов, мелькнула у него мысль.

Первыми на арену вышли вейлы — сотни девушек, чья красота казалась неземной. Они закружились в ослепительном танце: движения их были столь лёгкими и плавными, что создавалось впечатление, будто они вовсе не касались земли. Гарри не мог отвести от них глаз, и, судя по напряжённой тишине на трибунах, он был далеко не единственным. Казалось, сама арена превратилась в мираж — в мир сияния, чарующей музыки и красоты, перед которой терялся даже разум.

Когда вейлы исчезли, поле взорвалось новой волной чудес. Его заполнили лепреконы. Маленькие зелёные человечки сыпались на траву целыми ро́ями, носились во все стороны, взмывали в воздух, описывая немыслимые пируэты, и щедро разбрасывали пригоршни золотых монет. Толпа взвыла от восторга: люди тянули руки к падающему золоту, смеялись, кричали, подпрыгивали на местах. Лишь позже многие замечали, что монеты исчезали, едва коснувшись земли, но в тот момент никого это не заботило — стадион жил единым ликованием.

И вот наступило главное — сама игра. О, что это была за игра! Гарри буквально впился глазами в поле, боясь моргнуть и пропустить хоть миг. Игроки мчались на метлах с головокружительной скоростью, их манёвры поражали воображение. Казалось, законы физики перестали существовать: тела гнулись, выворачивались, летели вниз камнем и в последний момент взмывали ввысь, оставляя за собой лишь сверкающий след чар.

Командная игра была безупречна: каждый пас, каждый бросок, каждый вираж игроков выглядел не просто отточенным — он был сродни искусству. Казалось, это не матч, а танец, отрепетированный сотни раз, где каждый участник чувствовал партнёров на уровне инстинкта. И всё же в этом совершенстве не терялась живая страсть: азарт, огонь, дыхание игры витали над ареной. Гарри, затаив дыхание, понимал — до такого уровня ему самому и любой квиддичной команде Хогвартса ещё невероятно далеко… если вообще возможно когда-либо достичь подобных высот.

И вот, наконец, раздался финальный свисток. Судья, перекрывая гул стадиона, громогласно объявил победу сборной Ирландии. В ту же секунду арена содрогнулась от ликования: тысячи зрителей вскочили с мест, флаги взметнулись вверх, сотни голосов слились в единый оглушительный рёв. Люди смеялись, обнимали друг друга, кто-то плакал от восторга. Гарри кричал вместе со всеми, чувствуя, как счастье переполняет его до краёв. Он словно растворился в этой буре радости — в море света, звуков и огней, где не существовало ничего, кроме победы и великого праздника жизни.

Поздно ночью, лёжа в своей палатке, Гарри снова и снова прокручивал в памяти сегодняшний день. Флаги, огненные вспышки чар, головокружительные трюки игроков… Смогу ли я повторить хоть один из них, когда вернусь на поле Хогвартса? — мелькнула мысль. Он улыбнулся и начал проваливаться в сон.

Но тот улетучился в одно мгновение. Сквозь дремоту Гарри прорезался тревожный, властный голос мистера Уизли:

— Гарри, Рон, немедленно вставайте!

Гарри рывком сел на кровати. Сердце заколотилось в груди, будто предчувствуя беду.

— Что случилось? — выдохнул он, шаря рукой по тумбочке в поисках очков.

— Некогда объяснять! — голос Артура был резким, решительным, совершенно не похожим на его привычный, мягкий тон. — Быстро одевайтесь, берите палочки и выходите!

Гарри и Рон переглянулись, в ту же секунду их уши уловили звуки, не имевшие ничего общего с весельем праздника. Где-то вдали раздавались крики — резкие, пронзительные, полные ужаса. Они перемешались с грохотом заклинаний и тяжёлым топотом множества ног, словно сама земля дрожала от бегства и погони.

Сердце Гарри ухнуло в пропасть. Он вместе с Роном торопливо натянул одежду, схватил палочку — и уже через миг они, плечом к плечу с другими парнями, выскочили из палатки, и перед ними открылась картина, от которой кровь стыла в жилах.

Огромный лагерь, ещё недавно полный смеха и песен, теперь превратился в кипящий котёл хаоса. Люди вырывались из палаток, спотыкались, падали, тянули за руки детей, но обезумевшая толпа лишь теснила сама себя. Плач, крики и хриплый рёв сливались в один бесконечный вопль ужаса.

Над этим кошмаром шествовали они — фигуры в чёрных мантиях и белых масках. Лица за масками казались не лицами, а пустыми, мёртвыми гримасами. Фигуры в масках медленно шествовали по лагерю, размахивая палочками. В воздухе вспыхивали заклятия — алые, изумрудные, фиолетовые всполохи прорезали ночь, как удары хлыстов. Каждое попадание сбивало людей с ног: кто-то падал без движения, кто-то корчился в неестественных позах, и никто не мог сказать — они мертвы или лишь теряли сознание. Неопределённость лишь подливала масла в огонь паники.

Толпа обезумела. Люди кричали, бросались в разные стороны, спотыкались друг о друга, валились на землю и тут же поднимались снова, пытаясь вырваться хоть куда-то.

— Пожиратели смерти… — прошептал кто-то рядом, и эти два слова прозвучали страшнее любого крика.

— Нужно их остановить! — прорычал Гарри, уже делая шаг вперёд.

Но Рон успел схватить его за руку и резко дёрнул назад.

— Стой! — выкрикнул он. — Что ты собираешься делать один против них?! Это взрослые, Гарри! Настоящие боевые маги! Ты им не соперник — только бессмысленно подставишься под удар!

Гарри уже раскрыл рот, готовый возразить, когда рядом возник мистер Уизли — бледный, с жёстким, собранным лицом. За ним шли Перси, Билл и Чарли. Все четверо держали палочки наготове, двигались быстро, почти без слов. Взгляд Артура метнулся к горизонту, где плясали огни заклинаний и чернели маски Пожирателей.

— Фред, Джордж! — резко скомандовал Артур. — Берите Джинни и бегом в лес! Ждите нас там и ни под каким предлогом не показывайтесь, ясно?

Близнецы кивнули, не теряя ни секунды. Артур повернулся к остальным:

— Билл, Чарли, Перси — за мной!

Старшие братья и отец бросились вперёд, туда, где сгущалась тьма и надвигалась волна Пожирателей смерти. В ту сторону уже стекались другие волшебники — работники Министерства. С глухими хлопками один за другим на поле появлялись авроры; их мантии мелькали среди вспышек заклинаний, словно отголоски настоящей войны.

В воздухе вспыхнули десятки заклинаний. Красные и зелёные лучи рассекали дым и ночь, оглушительные взрывы сливались в единый гул, щиты поднимались с сухим треском, отражая удары. Пожиратели отвечали не менее яростно: один метнул струю огня, другой обрушил поток искр, и целая палатка вспыхнула, словно гигантский факел.

Авроры и волшебники из Министерства действовали слаженно, прикрывая друг друга. Уизли встали рядом с ними, плечом к плечу. Гарри успел заметить, как Билл сбил противника оглушающим заклятием, а Чарли, прикрыв Перси, отбросил сразу двоих мощным взрывом.

— Быстрее, за нами! — крикнули Фред и Джордж, схватив Гермиону и Джинни за руки.

Гарри ещё раз обернулся на поле — там вспышки заклинаний сталкивались и рвались в воздухе, словно яростные молнии. Он крепче сжал палочку и вместе с Роном бросился следом за братьями.

Они бежали сквозь горящий лагерь, охваченный хаосом. Повсюду метались люди: кто-то лежал на земле, кто-то, пошатываясь, так же, как и они, пытался добраться до леса. На лицах многих блестела кровь, а каждый новый крик только усиливал ощущение кошмара.

Бежавший рядом с Гарри Рон споткнулся и с глухим стуком рухнул на землю. Гарри тут же остановился, наклонился, протягивая руку, но Рон застыл, широко раскрыв глаза и уставившись куда-то в сторону.

— Гарри… смотри, — выдохнул он, указывая рукой.

Гарри перевёл взгляд. Неподалёку две девушки, примерно их возраста, тащили бессознательного мужчину. Его лицо было залито кровью, по виску стекала алая полоса. Девушки едва держались на ногах, но не отпускали его рук, упрямо тянули вперёд. Позади быстро приближались двое в чёрных мантиях и белых масках — и по их холодной, уверенной походке было ясно: добра ждать не стоит.

В этот момент к ним подбежали Фред и Джордж.

— Что вы застряли? Быстрее! — выкрикнул Джордж, оглядываясь.

Гарри вскинул руку, указывая на девушек.

— Кажется, я видел их в Хогвартсе, — медленно произнёс Фред, щурясь сквозь дым и пламя.

Близнецы переглянулись — решение было принято без единого слова.

— Джордж, бери Гермиону и Джинни, отведи их дальше в лес, — твёрдо сказал Фред.

Он повернулся к Гарри и Рону:

— Ребята, вы со мной?

Гарри молча кивнул. Лицо стало сосредоточенным, взгляд — напряжённым, прикованным к фигурам в масках. Рон поднялся, быстро отряхивая одежду.

— Мы явно нарываемся на крупные неприятности, — пробормотал он, стиснув зубы. — И наверняка пострадаем… но когда это нас останавливало, а, Гарри?

Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла натянутой и нервной.

— Правда, — коротко ответил Гарри.

— Ладно… пошлите.

И они втроём, стараясь держаться в тени и не привлекать внимания, двинулись вперёд — навстречу девушкам и тем, кто уже шёл по их следу.

Прячась за перевёрнутыми ящиками и обгоревшими кольями, они осторожно приближались к бегущим. По девушкам было видно — силы на исходе. Они тащили раненого мужчину, ноги заплетались, дыхание сбивалось, но ни на миг не отпускали его рук.

Пожиратели, словно забавляясь, метали под ноги слабые взрывные заклинания — не чтобы убить, а чтобы сбить с ног, посмеяться над беспомощностью. Девушки падали, поднимались и, спотыкаясь, снова тянули вперёд свою ношу.

Одна из них — чуть старше, с длинными белыми волосами, — что-то быстро прошептала. Та, что стояла рядом, разрыдалась, но почти сразу выпрямилась и снова потянула мужчину вперёд.

Блондинка же осталась на месте. Лицо — бледное, серьёзное, без выражения. Но если присмотреться, можно было заметить, как руки, сжимавшие палочку, едва заметно дрожали. Её одежда была порвана после падений, ладони и щёки — в царапинах и крови. И всё же она стояла, словно вросшая в землю, глядя прямо на приближающихся мужчин в масках.

Тем временем Гарри, Рон и Фред уже подошли ближе, укрываясь за пока ещё целой палаткой. Всполох огня осветил их лица; в воздухе стоял густой запах гари и металлический привкус крови.

— Гарри, вы их отвлеките, а я зайду с другой стороны и попробую атаковать со спины, — быстро сказал Рон.

— Ты уверен, братишка? — спросил Фред, глядя на него с сомнением.

Рон на мгновение скривился, задумался и ответил:

— Конечно нет. Но придумать что-то получше сейчас просто нет времени. Да и не думаете же вы, что в прямом бою мы с ними справимся?

Парни переглянулись — спорить было бессмысленно. Рон кивнул и побежал в обход.

— Ладно, Фред, я буду атаковать, а ты держи щит. Думаю… у нас получится, — произнёс Гарри, слегка неуверенно сжимая палочку.

Тем временем фигуры в плащах уже почти настигли девушку. Она выставила руку с палочкой вперёд и дрожащим голосом выкрикнула:

— Stupefy!

Красный луч сорвался с кончика палочки и ударил в грудь одному из нападавших. Тот лишь хрипло рассмеялся и ленивым взмахом отразил заклинание.

— Ты смотри, какая смелая… — произнёс он глухо. — Будет очень приятно ломать такую, как ты.

Девушка вздрогнула, но сразу же подняла палочку снова и послала ещё одно заклятие. Результат оказался тем же — слабый всполох дрогнул в воздухе и рассыпался, а масочник с лёгкостью отбил его, словно играя.

— Нам приказано захватить их отца, — холодно произнёс второй, даже не удостоив девушку взглядом. — На твои забавы у нас нет времени.

— Да брось ты, — лениво усмехнулся первый, не сводя глаз с белокурой. — Вторая далеко не уйдёт. Хочешь — иди за ней. Она тоже была весьма…

Он запнулся, будто пытаясь восстановить в памяти образ, и с мерзкой ухмылкой добавил:

— Хороша собою.

— А я пока побуду здесь и немного поиграю с этой прекра—

Закончить он не успел. Из-за палатки сбоку в него ударило заклинание — он едва успел отбить его, но следом полетело второе, затем третье. Масочники вынуждены были уже защищаться вдвоём.

— Что за… — начал один, но не договорил: из тьмы вырвалась новая вспышка света.

Вторая фигура резко вскинула руку, и палочка с глухим треском выпустила волну огня. Пламя рвануло вперёд, с ревом сметая всё на пути. Ткань палатки мгновенно занялась, жар ударил в лицо, воздух стал густым от дыма и гари.

Гарри и Фред вышли из-за горящей палатки. Пламя за их спинами трещало и рвалось вверх, освещая лица неровным, дрожащим светом. Фред с усилием удерживал перед ними блестящий, полупрозрачный щит — пот стекал по лбу, губы плотно сжаты, всё лицо и тело напряжены от концентрации.

— Ха! — раздался насмешливый голос. — Да это же детишки, которые решили поиграть в героев. Или вы, парни, пытаетесь произвести впечатление на прекрасную девицу? Ну так подождите, пока я с ней поиграю… если будете смирно стоять в сторонке и не мешать, то так и быть — я потом оставлю её для вас.

Белокурая девушка бросила на них взгляд. В её глазах мелькнула немая мольба.

Гарри шагнул вперёд. Его лицо оставалось спокойным; он поднял палочку и резким движением выкрикнул:

— Expelliarmus!

Красный луч сорвался вперёд, но масочник с ленивой лёгкостью отбил его и тут же ответил заклинанием. Щит Фреда дрогнул, заискрился — и лопнул, словно стекло. Волна удара отбросила их на несколько шагов назад.

Пожиратель расхохотался, уже поднимая палочку вновь, как вдруг за спиной раздался резкий голос:

— Stupefy!

Красная вспышка ударила ему в спину, и он, издав глухой стон, рухнул на землю.

Вторая фигура резко обернулась и выпустила в ту сторону несколько заклятий подряд. В воздухе вспыхнули взрывы, клочья земли разлетелись в стороны, и раздался короткий вскрик боли.

Пока он был отвлечён, Гарри вскинул руку и с силой выкрикнул:

— Expelliarmus!

Палочка противника с грохотом вылетела из его руки. Фред, не теряя ни секунды, добавил:

— Stupefy!

Заклятие попало точно в цель — масочник упал, распластавшись в траве.

На мгновение всё стихло. Только треск пламени и далёкие крики напоминали, что бой в лагере ещё не закончился. Гарри и Фред переглянулись, не до конца веря, что им действительно удалось справиться.

Гарри первым сорвался с места и бросился туда, где должен был быть Рон. В тёмном овражке, засыпанном песком и землёй, он наконец увидел его. Рон лежал на боку, тихо стонал и прижимал руку, по которой тонкой струйкой стекала кровь.

— Рон! Дружище, с тобой всё в порядке? — Гарри упал рядом, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди.

К сожалению, он не знал ни одного по-настоящему эффективного лечебного заклинания. Неплохо бы подучиться у мадам Помфри, — мелькнула мысль. Если я всерьёз собираюсь стать аврором…

Рон застонал, распахивая глаза.

— У нас получилось, — произнёс он хриплым голосом.

— Да, у нас получилось, — подтвердил Гарри. — И всё благодаря тебе. Если бы не ты — нас бы там прибили на месте.

— Вау, — выдохнул Рон, будто сам не верил в услышанное. — Я теперь, получается, тоже герой? — он улыбнулся, кривясь от боли.

— Нашёл время для шуток, — пробормотал Гарри, поднимая его на ноги. — Давай уходить отсюда, пока кто-нибудь ещё не пришёл.

Рон зашипел от боли, крепче прижимая раненую руку к груди. Они обняли друг друга за плечи и медленно двинулись в сторону Фреда и девушки, спотыкаясь на каждом шаге.

К вернувшимся Гарри и Рону тут же подбежал Фред. Он быстро окинул взглядом брата, задержавшись на его руке.

— Ты в порядке? — спросил он настороженно.

Рон выпрямился, выпятив грудь, будто хотел казаться выше и крепче.

— Да так, всего пара царапин.

— Ага, вижу, — пробурчал Фред, бросив недоверчивый взгляд на окровавленную руку брата.

— Спасибо вам за то, что спасли меня… — тихий девичий голос заставил их обернуться.

Белокурая девушка смотрела на них усталым взглядом. Её лицо было исцарапано, но глаза сияли благодарностью.

— Если бы не вы, — продолжила она, — меня бы…

— Всё в порядке, не стоит, — перебил её Гарри. — Может, лучше уйти отсюда? Здесь небезопасно. Да и нам нужно догнать твою… — он запнулся, подбирая слово. — Подругу?

— Она моя сестра, — произнесла девушка. — А я вижу, вы меня не узнали. — Она чуть улыбнулась. — Меня зовут Дафна. Дафна Гринграс. То была моя сестра, Астория.

— Чудесно, — хмыкнул Рон. — Я рисковал жизнью ради зм…

Но он осёкся под тяжёлым взглядом Гарри.

— Да, мы змеи, — спокойно подтвердила Дафна, нисколько не обидевшись. — И меня, и мою семью только что спасли храбрые гриффиндорцы. Как у нас на курсе говорят? «Слабоумие и отвага» — ваш девиз, верно, Уизли?

Она осеклась, поняв, что сказала лишнего, и, опустив голову, тихо вздохнула:

— Простите за резкость. Я просто… нервничаю. Но всё равно — спасибо. А теперь можем ли мы уже догнать мою сестру и отца?

— Да, пойдём скорее, — решительно сказал Гарри.

Он перехватил Рона за плечо, помогая ему идти, и вместе с Фредом направился туда, куда убежала Астория. Дафна шла рядом, не отводя взгляда от дороги.

Так, пройдя ещё немного вперёд, уже почти на окраине лагеря, они заметили несколько сгорбившихся фигур.

— Астория! — вскрикнула Дафна и бросилась вперёд.

Когда остальные подошли ближе, перед ними предстала девушка, поразительно похожая на Дафну — только с тёмными волосами и чуть ниже ростом. Она была бледна от усталости и сидела прямо на земле рядом с бессознательным мужчиной.

— Сестра… — пробормотала она тихим, ослабшим голосом.

Астория подняла взгляд на приближающихся Гарри, Рона и Фреда. Инстинктивно, с испугом, выхватила палочку и дрожащей рукой попыталась направить её на них.

Но Дафна мягко положила ладонь на руку сестры и опустила её.

— Спокойно, сестра. Всё хорошо, нас больше никто не преследует, — тихо сказала она.

Обернувшись к парням, добавила:

— Это… наши друзья. Они спасли меня.

Астория устало опустила палочку, прижалась к сестре, и из её глаз тонкими струйками потекли слёзы.

— Я думала… что уже никогда тебя не увижу, — прошептала она.

— Тише, тише, — успокаивала её Дафна, мягко поглаживая по спине.

— Я смогу идти сам, — вдруг произнёс Рон. — Гарри, Фред… помогите им нести… — он бросил взгляд на мужчину. — Я так понимаю, это ваш отец?

Дафна коротко кивнула.

— Да. Помогите, пожалуйста.

Фред и Гарри осторожно подошли к мужчине, подняли его под руки и, напрягаясь от тяжести, приподняли на ноги. Тот оставался без сознания, но дышал ровно.

— Нам нужно двигаться к лесу и найти остальных, — твёрдо сказал Рон.

С этими словами вся компания, поддерживая мужчину, направилась к кромке леса, где тьма казалась куда надёжнее, чем горящий и кричащий лагерь, оставшийся позади.

Двигаясь по лесу, они шли медленно. Дафна держала палочку поднятой и тихо произнесла:

— Lumos.

Слабый свет озарял путь перед ними. В густой темноте легко было оступиться, задеть корень или споткнуться о камень, поэтому все старались держаться как можно ближе друг к другу.

Вскоре неподалёку послышались голоса — женские и один мужской, приглушённые, но настороженные. Направившись туда, они заметили Джорджа, Гермиону и Джинни.

Под ногами предательски затрещали ветки, и троица мгновенно обернулась на звук, выставив палочки. Гермиона, хоть и вымотанная, успела поднять слабый защитный щит.

— Эй, спокойно, спокойно! Не прибейте нас ненароком! — поспешил сказать Фред, вскинув руку вверх.

— Брат! — воскликнул Джордж и кинулся к нему.

Гермиона и Джинни со вздохом облегчения опустили палочки, но, заметив позади Фреда и Гарри ещё несколько человек, нахмурились и настороженно пошли навстречу.

Подойдя ближе, Гарри и Фред осторожно опустили мужчину на землю. Оба тут же облокотились о дерево, тяжело дыша от усталости.

Гермиона, увидев раненого, не произнесла ни слова — лишь рывком распахнула сумочку и принялась доставать из неё целую коллекцию маленьких бутылочек и баночек. Все вокруг с удивлением и лёгким недоумением наблюдали, как она, будто аптекарь, выстраивает перед собой аккуратную линейку зелий и мазей.

— Откройте ему рот, — строго скомандовала она.

Дафна без колебаний склонилась к отцу и помогла приподнять его голову. Гермиона влила в него несколько глотков кровоостанавливающего и укрепляющего зелья, затем раскрыла баночку с мазью и осторожно нанесла её на ушибленный висок. На глазах у всех рана затянулась, кровь остановилась.

— Гермиона… — Рон уставился на неё, ошеломлённый. — Ты что, на чемпионат мира по квиддичу прихватила с собой целый набор лечебных зелий и мазей?!

— Да, они у меня всегда с собой, — спокойно, без выражения ответила она. — Я уже давно свыклась с тем, что наша компания вечно попадает в… — она запнулась на секунду, но всё же добавила: — …передряги. Так что у меня всегда под рукой сумочка с самым необходимым.

— И почему я не удивлён, — пробормотал Рон, почесав затылок. — У тебя случайно нет чего-нибудь и для меня? — он указал на свою кровоточащую руку.

— Подождёшь, — отрезала Гермиона. — Ты же видишь, ему помощь нужна больше, чем тебе.

— Гермиона, я же твой друг! — возмутился Рон.

— Вот поэтому и подождёшь. За минуту с тобой ничего не случится, — резко, но твёрдо ответила она.

Астория, всё это время молча наблюдавшая, неожиданно прыснула со смеху. Все сразу обернулись к ней.

— Ой, простите… — сказала она, смущённо прикрывая рот рукой. — У вас всегда так?

— В большинстве случаев, да, — улыбнулся Гарри, подходя ближе. Он внимательно осмотрел девушку с ног до головы. — Ты не ранена?

— Нет, — покачала головой Астория. — Всего лишь несколько царапин. Отец пострадал сильнее, когда защищал нас. Спасибо вам.

Она подошла к Гарри и слегка сжала его руку. Гарри опешил, растерянно замер и даже немного покраснел.

Астория снова улыбнулась, мягко отпустила его ладонь и отошла ближе к сестре.

Когда Гермиона закончила с лечением мужчины и перешла к Рону, аккуратно обрабатывая его раненую руку, тот вдруг застонал и открыл глаза. Взгляд был расфокусированным, растерянным; он медленно обвёл глазами лица вокруг.

— Где это мы?.. — произнёс он глухо.

— Папа! — воскликнули Дафна и Астория, одновременно бросаясь к нему.

Обе наперебой спрашивали о его самочувствии, касались рук, плеч, будто боялись, что он снова исчезнет.

— Спокойно, девочки, осторожнее, а то вы меня так добьёте, — попытался пошутить он, когда обе обняли его с разных сторон.

С усилием поднявшись, мужчина опёрся на ближайшее дерево. Его взгляд, уже более осмысленный, медленно скользнул по лицам Гарри, Фреда, Рона, Гермионы и Джинни.

— Что произошло, после того как я потерял сознание? — спросил он, обращаясь к Дафне.

Та вкратце пересказала отцу всё: нападение, их бегство и то, как ребята пришли на помощь. Эдмунд Гринграс слушал внимательно, с хмурым лицом, не перебивая.

Затем он повернулся к Гарри и его друзьям.

— Могу я узнать имена тех, кто спас мою семью?

Ребята переглянулись, и Гарри шагнул вперёд:

— Меня зовут Гарри Поттер. Это мои друзья: Фред, Джордж и Рон Уизли. А это Гермиона Грейнджер и Джинни Уизли.

— Эдмунд Гринграс, — произнёс мужчина, слегка склонив голову. — Благодарю вас всех. То, что вы сделали для моей семьи, не будет забыто. Если вам когда-нибудь понадобится моя помощь — свяжитесь со мной. Я в долгу не останусь.

Ребята переглянулись между собой. Гермиона первой ответила:

— Мы не сделали ничего особенного. Мы поступили так, как должен был поступить любой нормальный человек на нашем месте.

— Тем не менее, — твёрдо сказал Эдмунд, — я не забуду. При случае я отблагодарю вас всех.

Он выпрямился, всё ещё выглядя усталым, и добавил:

— Теперь, пожалуй, стоит направиться к руководству. Мне чертовски хочется понять, что здесь произошло.

Все заметили, что шум битвы уже стих. Лишь изредка доносились отдельные крики и отголоски паники. Казалось, всё действительно подошло к концу.

— Да, — согласился Гарри. — Нам нужно найти мистера Уизли и сказать ему, что с нами всё в порядке.

И вся группа вместе направилась к центру лагеря, осторожно пробираясь среди обгоревших палаток и разбросанных вещей.

Выйдя из леса и двигаясь вдоль края лагеря, они внезапно услышали гулкий, будто раскат грома, взрыв. Земля под ногами дрогнула, и в следующее мгновение небо над ними озарилось зловещим зелёным светом.

Высоко в воздухе, словно выжженная на самом полотне тьмы, появилась гигантская фигура. Из клубов зелёных искр и чёрного дыма складывался огромный череп, из зияющего рта которого выползала извивающаяся змея. Она скользнула по воздуху, словно живая, и вся эта жуткая картина застыла над лагерем, отбрасывая мертвенно-зелёные отблески на всё вокруг.

— Мерлин всемогущий… — прошептал Эдмунд Гринграс. Его лицо побледнело; он едва удержался на ногах, опираясь на дерево. — Этого не может быть…

Дафна и Астория в испуге переглянулись, крепче прижавшись друг к другу. Остальные застыли, не отрывая глаз от неба, где впервые за долгие годы вспыхнула Тёмная метка — символ Лорда Волдеморта и его сторонников.

На мгновение все словно оцепенели, заворожённо глядя на это жуткое зрелище. Но вскоре звуки вокруг вновь прорвались в сознание: плач, стоны, гул голосов.

Они двинулись дальше и вскоре вышли в сам лагерь. Там уже кипела суета: десятки авроров и сотрудников Министерства метались между обгоревшими палатками, расставляли новые шатры. Вызванные целители из «Святого Мунго» спешно заносили внутрь раненых.

Авроры громко отдавали приказы, расставляли посты, группировали задержанных и складывали в одну кучу обезоруженных и оглушённых нападавших. В воздухе стоял густой запах дыма, крови и зелий.

Подойдя ближе, они увидели мистера Уизли со старшими сыновьями. Те выглядели потрёпанными, с порванной одеждой и царапинами, но, к счастью, серьёзных ранений у них не было.

Рядом стояли министр Фадж, Барти Крауч-старший и несколько чиновников вместе с аврорами. Они ожесточённо спорили, то и дело указывая на Тёмную метку, всё ещё светившуюся в небе. Лицо министра было мертвенно-бледным, на лбу выступил пот; казалось, он дрожал от страха.

Чуть поодаль на носилках лежали два тела, укрытые белыми простынями. Когда Гарри подошёл ближе, его кольнула тревожная догадка: черты лиц под тканью показались смутно знакомыми.

— Фред! Джордж! Гарри! — мистер Уизли заметил их и сразу подбежал. Он окинул детей быстрым, тревожным взглядом. Его лицо было в пыли и в мелких ссадинах. — Вы в порядке?

— Да, отец, всё хорошо, — ответили Фред и Джордж одновременно.

Взгляд Артура упал на Эдмунда Гринграсса. Тот протянул ему руку.

— Мистер Уизли, — произнёс он с нажимом, — примите мою благодарность за ваших сыновей.

Артур удивлённо приподнял брови, но пожал руку.

— Если бы не они… и юный Гарри, — продолжил Эдмунд, срывающимся голосом, — то мои дочери… — он запнулся, не находя сил закончить, — а я сейчас не стоял бы здесь. Они спасли мою семью. Благодарю вас за то, как вы воспитали своих сыновей.

Мистер Уизли на миг растерялся, но в его глазах мелькнула гордость. Он посмотрел на Фреда и Рона и твёрдо сказал:

— Потом вы мне всё подробно расскажете.

Тем временем Гарри перевёл взгляд туда, где спорили Фадж и Крауч. Но взгляд его упал ниже — на неподвижные тела. С тяжёлым чувством он наклонился и приподнял простыню.

Он резко вздохнул: перед ним лежали Люциус и Нарцисса Малфои.

Безжизненные глаза Люциуса смотрели в пустоту, а лицо Нарциссы застыло в гримасе боли и ужаса. Её кожа была обезображена, будто её пытали перед смертью. Всё тело Люциуса пересекали десятки глубоких порезов; от одного взгляда Гарри замутило, и он поспешно опустил ткань обратно.

Все присутствующие увидели то же самое. Даже мистер Уизли, никогда не питавший тёплых чувств к Малфоям, молча смотрел на тела с тяжёлым, мрачным выражением лица.

— Их убили, — хрипло сказал он. — И… Нарциссу, похоже, пытали.

Гарри вздрогнул.

— Их сын, Драко, жив, — продолжил Артур. — Но никто не знает, придёт ли он в сознание. Сейчас он в палатке, над ним работают целители. Даже если он выживет… он остался абсолютно один. Без семьи.

Гарри перевёл взгляд на друзей. На лице Рона застыло недоверие, Гермиона выглядела ужаснувшейся. Сам Гарри никогда не любил Драко, но подобной участи не пожелал бы даже ему.

Он сжал палочку в руке и подумал: Что же теперь будет дальше?..

Глава 2

— Дети, зайдите к целителям, пусть они вас осмотрят, — произнёс мистер Уизли. — Да и вам, — добавил он, переведя взгляд на старшего Гринграсса, — не помешает профессиональная помощь.

Гарри стоял неподвижно, не в силах оторвать взгляд от мёртвых тел Малфоев. Простыни скрывали их лица, но память упрямо подбрасывала тот образ — искажённый болью, холодный, навсегда застывший.

К нему подошёл мистер Уизли и мягко положил руку ему на плечо.

— Гарри, дети… пойдёмте отсюда. Вам не стоит видеть подобное.

— Где сейчас Драко? — спросил Гарри.

— Я не знаю, — ответил Артур тихо. — Возможно, в одной из палаток.

Гарри кивнул, но внутри всё было неспокойно. Сам не понимая почему, он вдруг ощутил, что должен быть рядом с Малфоем. Он слишком хорошо знал, что значит остаться сиротой — и не хотел, чтобы Драко, очнувшись, оказался совершенно один.

Пусть между ними никогда не было дружбы — скорее наоборот, — но сейчас это не имело значения. Лучше уж рядом с ним будет хоть какое-то знакомое лицо… даже если это будет ненавистный ему Поттер.

Краем уха Гарри слышал, как министр спорил со старшим Краучем и несколькими аврорами. Те настаивали на том, чтобы закрыть периметр лагеря и не допускать туда ни журналистов, ни посторонних.

Переведя взгляд, Гарри увидел, как авроры один за другим аппарировали, уводя схваченных Пожирателей. Не обращая внимания на оклики друзей позади, он направился к ряду палаток, где работали целители.

Внутри каждая палатка оказалась куда просторнее, чем снаружи: расширенное пространство было заставлено десятками кушеток. На них лежали раненые, а над ними склонились целители — вливая зелья, направляя палочки, бормоча заклинания. Воздух был густо насыщен запахом зелий и крови, а на лицах целителей проступала усталость от долгого времени непрерывной работы.

В одной из палаток Гарри наконец заметил Драко. Тот лежал на кушетке; лицо было бледным, почти серым. Если бы Гарри не сказали, что он жив, он бы решил, что перед ним мёртвец.

Несколько целителей работали над ним одновременно: один аккуратно вливал зелье, другой водил палочкой над грудью, третий тихо шептал заклинание.

Гарри осторожно вошёл внутрь и остановился неподалёку. Казалось, целители даже не заметили его присутствия — слишком были сосредоточены на пациенте.

Через несколько мгновений в палатку зашли и остальные — Рон, Гермиона, Джинни, Фред и Джордж. Следом вошли сёстры Гринграсс — неудивительно, ведь Драко учился с ними на одном факультете, а с Дафной и вовсе был на одном курсе.

Спустя какое-то время целители наконец закончили. Старший из них — мужчина лет сорока пяти, с усталым лицом и прядью волос, прилипшей ко лбу, — вытер пот со лба тыльной стороной ладони.

— Мы сделали всё, что могли. Внешних ран нет, внутренних повреждений тоже. Следов тёмных заклинаний я не обнаружил… хотя, признаться, кое-что меня смущает, — он на мгновение задумался, нахмурив брови. — Хотя нет… тогда он бы не выжил. Ладно, пора заниматься другими пациентами.

Целители обернулись и только тогда заметили ребят, стоявших у входа в палатку.

— Вы кто такие? — резко спросил старший, быстро окинув их взглядом. — Опять раненые? — он тяжело вздохнул. — Сколько же вас ещё сегодня будет…

— Мы в порядке, — быстро сказал Гарри. — Мы просто хотели узнать, как наш… — он запнулся, подбирая слово, — …знакомый.

Ведь назвать Малфоя другом у него язык не повернулся бы даже при таких обстоятельствах.

— Физически с парнем всё в порядке. Мы сделали всё возможное — и даже чуть больше. Остальное теперь за его организмом. Если всё пойдёт хорошо, он скоро проснётся.

А вот потом… — целитель вздохнул, — ему наверняка понадобится помощь умственных целителей из «Святого Мунго». Я слышал, он потерял обоих родителей?

Гарри кивнул.

— Что ж… не позавидуешь ему, — тихо произнёс маг.

Он ещё раз окинул взглядом ребят у входа.

— Вам точно не нужна помощь? — спросил он напоследок.

Ребята синхронно покачали головами.

— Ладно. Пойдёмте, — обратился целитель к своим коллегам.

Они один за другим вышли из палатки, оставив детей наедине с бледным и неподвижным Драко.

После того как целители покинули палатку, дети огляделись, ища, куда можно присесть. Рядом стояли несколько пустых кушеток. Переглянувшись, они молча расселись на них.

Некоторое время в палатке стояла тяжёлая тишина, нарушаемая лишь ровным дыханием Драко.

Вдруг Рон неожиданно заговорил:

— Я даже не знаю, что и сказать. Я очень долго мечтал хорошенько начистить рожу этому засранцу… а сейчас вот смотрю на него — и мне его даже немного жаль. Не то чтобы он этого не заслуживал…

— Рон! — Гарри почти зарычал, но голос его звучал низко и напряжённо. — Его родителей убили, — добавил он уже тише. — Сам он сейчас, возможно, при смерти. Как ты думаешь, все его издевательства действительно заслуживают подобной участи?

Он злобно уставился на Рона.

— Он не мой друг и вряд ли когда-то станет им. Но я никогда не желал смерти — ни ему, ни его родителям.

— Тебе напомнить все его издевательства? Или то, как он называл Гермиону? — вспылил Рон.

— Я помню их лучше кого-либо другого, — спокойно ответил Гарри. — Но всё же то, что с ним произошло, — это слишком. Даже для такого, как он.

Остальные молча наблюдали за этой перепалкой.

Астория неотрывно смотрела на Гарри; в её взгляде было что-то странное — смесь удивления и едва заметного тепла. Дафна же почти не сводила глаз с Драко, сидя с напряжённым лицом, словно ожидала, что он вот-вот очнётся.

Гарри хотел сказать ещё что-то, но вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Он обернулся — и замер.

Драко.

Лежащий на кушетке Малфой смотрел прямо на него — спокойным, внимательным, почти оценивающим взглядом. В палатке мгновенно повисла тишина; все разговоры оборвались. От этого холодного, пристального взгляда Гарри пробрала лёгкая дрожь.

Затем Драко перевёл глаза на остальных, поочерёдно задерживаясь на каждом лице, будто запоминал, проверял, осмысливал. Потом он медленно оглядел палатку — с тем самым странным недоверием и растерянным удивлением, словно до конца не понимал, гденаходится и что вообще происходит.

Его пальцы едва заметно шевельнулись. Он посмотрел на свои руки, несколько раз сжал и разжал кулаки, сделал неглубокий вдох — и снова уставился на Гарри.

Тот поднялся и подошёл ближе. Драко нахмурился и дёрнулся, будто хотел отпрянуть или сбежать.

— Эй-эй, успокойся, — Гарри примирительно поднял руки. — Я не стану тебе вредить. Драко, скажи… как ты себя чувствуешь?

— Драко?.. — слегка недоумённо и хрипло повторил он.

Малфой снова внимательно вгляделся в лицо Гарри. Когда его взгляд наткнулся на шрам — чуть прикрытый челкой, но всё же различимый, — глаза его расширились от удивления. Он быстро окинул всех присутствующих подозрительным взглядом, потом зажмурился, сделал несколько глубоких вдохов и уже открыл рот, чтобы что-то сказать.

Но в этот момент в палатку ворвались министр Фадж, Барти Крауч-старший и несколько авроров.

Среди них сразу бросалась в глаза женщина — невысокая, крепкая, с квадратным подбородком, пронизывающим взглядом и короткими каштановыми волосами, собранными в строгий пучок. В её глазах читались железная воля и полная сосредоточенность.

Это была Амелия Боунс, глава Департамента магического правопорядка.

— Мы лишь хотели убедиться, что с пациентом всё хорошо. Но я вижу, вы уже даже пришли в себя, мистер Малфой, — подобострастно заговорил министр, делая шаг вперёд.

Его взгляд скользнул по палатке, и он наконец заметил остальных. Несколько секунд Фадж изучал детей, после чего глаза его остановились на Гарри.

— О, мистер Поттер! — воскликнул он с нарочитым облегчением. — Я вижу, вы вместе со своими друзьями решили навестить своего школьного товарища. Что ж, это похвально, очень похвально. Как хорошо, что хотя бы вы этой ночью не пострадали.

Он снова повернулся к Драко и, изобразив на лице сочувствие, произнёс:

— Мистер Малфой, прошу принять мои соболезнования. Боюсь, у меня для вас печальные новости… Во время сегодняшнего нападения ваши родители были убиты.

Слова прозвучали вежливо и почти сладко — с тем самым лицемерным оттенком, от которого мороз пробегал по коже.

Драко нахмурился. Его губы едва заметно дрогнули, и он тихо, почти шёпотом, произнёс:

— Поттер… Малфой…

Внезапно он скривился, будто от резкой боли, и потёр виски пальцами.

— Мистер Малфой, с вами всё в порядке? — тем же вкрадчивым тоном поинтересовался министр. — Может, позвать целителей?

Драко наконец сосредоточенно посмотрел на Фаджа.

— Не стоит, господин министр. Просто немного болит голова, — ответил он спокойным, тихим голосом. — Мои родители…

Продолжить он не успел: Фадж тут же перебил его, подняв руку.

— Не беспокойтесь, мистер Малфой. Я обещаю вам, что Министерство и Аврорат приложат все усилия, чтобы найти виновных в этом нападении. И поверьте, они будут наказаны по всей строгости закона.

— Никто в этом и не сомневается, господин министр, — прозвучал холодный голос Амелии Боунс. — Но, может быть, вы всё-таки позволите мне сделать мою работу?

Фадж заметно скривился, но промолчал и нехотя отступил в сторону.

Амелия шагнула ближе к кушетке.

— Мистер Малфой, прошу прощения, что вынуждена беспокоить вас именно в такое время. Но я обязана задать вам несколько вопросов. Вы можете ответить на них сейчас, или мне стоит обратиться к вам позже?

Её голос оставался холодным и строгим, но, в отличие от фальшивого сочувствия министра, в нём чувствовались подлинное участие и уважение.

Драко смотрел на всех поочерёдно — настороженно, но с тем же изучающим выражением, словно пытался оценить каждого.

— Вы можете задать их сейчас, мисс Боунс, — спокойно ответил он. — Правда, не уверен, что смогу ответить на все. Я сейчас немного… — он снова скривился, будто ощутил внезапный укол боли. — Всё ещё не очень хорошо себя чувствую.

— Конечно, мистер Малфой, — кивнула Амелия. — Я задам лишь несколько важных вопросов. Остальное, уверена, мы сможем обсудить позже.

Она присела на край кушетки:

— Драко, могу я обращаться к тебе именно так? — спросила Амелия.

Он слегка кивнул, соглашаясь.

— Итак, Драко, можешь ли ты сказать, что последнее помнишь перед нападением? Видел ли ты самих нападавших и что именно произошло? И… то, как напали на твоих родителей?

По реакции окружающих стало ясно — ответ на этот вопрос хотели услышать не только Амелия, но и все остальные. Абсолютно все в палатке смотрели на Драко, не отрывая глаз, словно боялись пропустить хоть слово.

Драко нахмурился, потёр виски пальцами, будто пытаясь вытянуть из глубин памяти отдельные обрывки.

— После окончания финала турнира мы с родителями шли к краю лагеря, чтобы отправиться домой. Оставаться здесь на ночь никто из нас не планировал.

Мать с отцом о чём-то переговаривались, но я не помню сути разговора — не особо слушал, отвлёкся на празднующую толпу ирландцев.

В какой-то момент отец вдруг замер, скривившись от боли… потом он посмотрел на мать — испуганным взглядом…

Он осёкся. Каждое слово давалось ему с усилием, словно речь шла не о событиях недавнего вечера, а о далёком, выцветшем прошлом.

— Затем я помню, как отец резко оттолкнул меня в сторону — и в следующую секунду его что-то с силой ударило в грудь. Он отлетел на землю и закричал от боли…

Все слушали его рассказ с разными выражениями лиц. У девушек — ужас и страх; у парней, даже у Рона, — искреннее сочувствие. Гарри же молчал, но в его глазах бушевали непонятные эмоции, и он лишь сжимал и разжимал кулаки.

Драко продолжил:

— Мать закричала и бросилась к отцу… Но затем что-то ударило меня в спину, и… — он запнулся, подбирая слова. В глазах мелькнула невыразимая эмоция — то ли растерянность, то ли боль. — А дальше… лишь темнота. Скорее всего, тогда я и потерял сознание. Простите, мисс Боунс, но больше я ничего не могу сказать.

Амелия сочувственно кивнула и больше не стала задавать вопросов.

Зато Дафна смотрела на него иначе. Она не отрывала взгляда от лица Драко и слегка нахмурилась.

За годы учёбы она знала его достаточно хорошо, чтобы понимать, каким он был: слабым, лицемерным, порой жестоким подонком, который только и делал, что хвастался влиянием отца — человеком, с которым мало кто хотел иметь дело. Его привычные повадки она выучила наизусть.

Но то, как он сейчас говорил и держался, — это было не похоже на Малфоя.

Конечно, всё можно было бы списать на шок после пережитого ужаса и смерти родителей… но что-то в этом всё же было не так.

— И что же, ты совсем ничего более не можешь припомнить? — прозвучал холодный, строгий голос Барти Крауча. В отличие от мисс Боунс, в нём не было ни капли сочувствия. — Хоть что-нибудь? Какую-нибудь мелочь?..

— Барти, прекрати, — почти прошипела Амелия.

— Что прекратить, Боунс? — резко обернулся Крауч. — Пострадали сотни людей, десятки ранены, среди них есть погибшие! Пострадали и иностранные гости! Это — пятно на нашей стране и на Министерстве! Это выставит нас неспособными обеспечить безопасность на подобных мероприятиях! Это ставит под угрозу даже будущий турнир!..

Он осёкся, словно понял, что сказал лишнего.

— А один из немногих свидетелей ничего не помнит… — добавил он уже тише, с хмурым лицом.

Драко всё это время смотрел на Крауча прямо в глаза, не отводя взгляда.

— Мистер Крауч, — произнёс он спокойным голосом, — если я смогу что-нибудь вспомнить, я обязательно сообщу об этом и вам, и мисс Боунс.

— Барти, прекрати, — вмешался министр. — Я думаю, вам с мисс Боунс стоит сперва допросить всех задержанных преступников и узнать у них всё, что они знают. Это нужно сделать как можно скорее — пока репортёры и иностранцы не превратили всё это в скандал.

Он бросил короткий взгляд на Амелию и добавил с нажимом:

— К тому же была почти полностью уничтожена одна из старейших магических семей Британии! Так что действуйте немедленно.

Крауч нахмурился, но всё же коротко кивнул и вышел из палатки. Следом за ним направилась и Амелия.

В это время Фред что-то прошептал Астории Гринграсс на ухо, и они вдвоём быстро выскочили вслед за вышедшими.

— Благодарю вас, господин министр, — произнёс Драко. — Скажите, могу ли я забрать тела своих родителей?

Фадж на мгновение задумался, затем ответил:

— К сожалению, мистер Малфой, в данный момент это невозможно. Тела должны быть переданы Министерству — мы обязаны провести экспертизу и точно определить, как именно и от каких заклятий они умерли.

Он помолчал, потом добавил с наигранным участием:

— Прошу ещё раз у вас прощения. Ввиду ваших обстоятельств мы постараемся завершить всё как можно быстрее. Думаю, через день, максимум два, вы сможете забрать их и похоронить достойно, со всеми почестями.

Драко кивнул. Попытался подняться с кушетки, но слегка пошатнулся. Гарри тут же шагнул к нему и протянул руку.

Малфой удивлённо посмотрел на Поттера, будто пытаясь что-то прочесть в его лице, но всё же принял помощь и слегка облокотился ему на плечо.

— Мистер Фадж, скажите, я уже могу идти и отправиться домой? — спросил он.

— Может, было бы лучше, если бы вы отправились в «Святого Мунго»… — неуверенно произнёс министр.

— Я уверяю вас, господин министр, чувствую себя достаточно хорошо, чтобы добраться домой. Я выйду за пределы лагеря, позову домового эльфа — и он перенесёт меня в Малфой-Мэнор. Со всем уважением, господин министр, но я хотел бы сейчас оказаться наедине. И дома.

— Да, я понимаю вас, мистер Малфой, — кивнул Фадж. — Что ж, не буду вас задерживать. Помните: если вам понадобится любая помощь, вы всегда можете обратиться ко мне. С вашим отцом мы были хорошими друзьями.

Драко долго смотрел на министра — на его лицемерно-сочувственную улыбку, которая не касалась глаз. Затем коротко кивнул.

— Спасибо за беспокойство, господин министр. Как только мне понадобится помощь — я непременно обращусь к вам.

Министр попрощался со всеми, кто был в палатке, и вышел наружу.

Драко попытался сделать самостоятельный шаг, но слабость всё ещё отзывалась по всему телу. Он пошатнулся и снова вынужден был опереться на Гарри.

Тот перевёл взгляд на Рона — и между ними словно проскользнул немой, мгновенно понятный только им одним диалог.

Рон скривился так, будто увидел огромного паука, и подошёл к Драко с другой стороны, закинув его руку себе на плечо. Все услышали, как он пробормотал:

— Это лишь сон. Мне это снится. Мне это снится, это не происходит на самом деле…

Он повторял это раз за разом, и присутствующие в палатке невольно улыбнулись.

Так, опираясь на плечи Гарри и Рона, Драко молча вышел наружу. За ними последовали остальные.

Лагерь уже выглядел иначе. Тела Малфоев убрали — видимо, их перенесли в Министерство. Обугленные палатки кое-где ещё дотлевали, но общий хаос стих. Авроры расставляли патрули, целители помогали последним раненым.

В воздухе по-прежнему витал запах дыма и зелий, но теперь всё казалось тише — будто сама ночь устала от боли и шума.

Драко глубоко вздохнул и, опираясь на Гарри и Рона, двинулся к краю лагеря. Никто не произнёс ни слова: каждый был погружён в свои мысли.

Этой ночью что-то изменилось — и в них самих, и в судьбе всей магической Британии.

Наконец они дошли до кромки лагеря. Драко оглянулся, посмотрел на ребят и неожиданно произнёс:

— Спасибо вам… что помогли мне.

— Гарри, ущипни меня, — немедленно отозвался Рон. — Меня благодарит Малфой. Я наверняка сплю. Теперь я в этом точно уверен. И этот кошмар мне только снится.

— Я поблагодарил всех, кроме тебя, Уизли. Нахождение рядом с тобой тоже не приносит мне особого счастья, — прозвучал возле его уха голос Малфоя.

— А, нет, не сплю. Это всё тот же Малфой, — отрезал Рон.

Присутствующие волей-неволей засмеялись. Их перепалка слегка разрядила напряжённую атмосферу.

— И всё ж спасибо вам всем, — повторил Драко чуть тише.

— Ну, мы ведь не враги, — ответил Гарри. — Не вижу в этом ничего странного.

Драко замолчал, внимательно глядя на Поттера. Потом кивнул.

— Да, ты прав. Мы не враги.

Он сделал несколько шагов в сторону и произнёс:

— Фликси.

С тихим хлопком рядом появился домовой эльф. Его кожа была серовато-зелёной, уши — длинные и заострённые, глаза — огромные, блестящие, с влажным блеском. На худом теле висела простая тряпица.

Эльф уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но Драко прервал его:

— Немедленно перенеси меня в Малфой-Мэнор.

Фликси почтительно взял его за руку — и с резким хлопком они исчезли.

Появившись на территории поместья, Драко слегка пошатнулся, пытаясь прийти в себя после перемещения. Он упёрся руками в колени, сделал несколько глубоких вдохов, затем поднял взгляд и огляделся вокруг.

Перед ним раскинулся Малфой-Мэнор — величественный, строгий, будто высеченный из самой гордости. Дом, окружённый ухоженными садами, возвышался среди тишины, нарушаемой лишь шелестом листвы. Широкая каменная аллея вела к входу, по обе стороны выстроились мраморные статуи и идеально подстриженные живые изгороди.

В центре двора журчал мраморный фонтан, окружённый клумбами редких цветов. Ветки старых дубов и вязов тянулись к небу, придавая саду ощущение вековой мощи и холодного достоинства. Даже воздух здесь был другим — прохладным, чистым, пропитанным запахом зелени и чего-то неуловимо знакомого, будто само место хранило дыхание прошлого.

Драко заворожённо смотрел на всё это величие. Подойдя к фонтану, он наклонился и взглянул на своё отражение в воде.

— Ну что ж… хотя бы внешне я всё ещё неплох собой, — негромко произнёс он.

Небо потемнело, и вскоре пошёл дождь. Драко поднял голову, позволяя холодным каплям стекать по лицу. Он закрыл глаза и несколько мгновений просто стоял так — будто впервые наслаждаясь чем-то по-настоящему живым и простым.

Затем он пошёл дальше по аллее к дому. Эльф нерешительно шагнул следом, но Драко махнул рукой:

— Не сейчас. Дай мне побыть одному.

Эльф почтительно поклонился и с хлопком исчез.

Он вошёл в дом. Высокие двери с гербом Малфоев распахнулись, открывая просторный холл: мраморный пол, колонны из чёрного камня, тяжёлые ковры и позолоченные рамы с портретами предков.

Канделябры и парящие светильники отбрасывали мягкий свет, отражавшийся в зеркалах и отполированных поверхностях. В воздухе стоял запах воска, пыли и давней роскоши.

Драко остановился посреди зала. Несколько секунд он молча смотрел вокруг, впитывая это холодное великолепие, а потом тяжело опёрся спиной о дверь и медленно сполз на пол.

Закрыв глаза руками, он слегка помассировал виски.

— Твою мать, — глухо пробормотал он. — Я попал в грёбаную сказку.

Глава 3

(Уважаемые читатели, следующая глава выйдет примерно в воскресенье или утром в понедельник. Всё зависит от того насколько свободным Я буду в субботу. Всем приятного чтения. Если в данной главе присутствует ошибки, пожалуйста сообщите так как проверять более подробно сил у меня уже нет.)

Проснувшись на следующее утро, я открыл глаза и какое-то время просто молча разглядывал комнату.

Спальня выглядела так, словно кто-то намеренно хотел доказать, что хозяин дома принадлежит к древнему и очень богатому роду. Высокие потолки, тёмные панели на стенах, тяжёлые шторы, почти полностью закрывающие окна. На полу — ковёр с таким густым и замысловатым узором, что мой взгляд невольно терялся в его переплетениях.

Огромная кровать с резным изголовьем занимала почти половину комнаты. В углу стояли массивный шкаф, комод и зеркало в позолоченной раме. Даже камин был — сейчас, правда, пустой и холодный.

Всё здесь выглядело идеально ухоженным и дорогим.

Мне всё ещё было трудно свыкнуться с мыслью, что детская сказка, которую я когда-то читал, оказалась не вымыслом, а реальностью. И по каким-то неведомым причинам, совершенно невозможным образом я оказался здесь.

Меня не сбила машина, никто не убивал, не было никакой аварии. Я просто уснул — а в следующее мгновение проснулся в окружении десятка абсолютно незнакомых подростков. В голове тогда стоял такой хаос, что я всерьёз думал: она сейчас просто взорвётся.

Воспоминания прежнего владельца тела нахлынули на меня сразу — и только это помогло мне хоть немного сориентироваться.

Если я правильно помню книги… хотя и читал их уже очень давно, ещё в детстве, и многое уже стёрлось из памяти… то сейчас всё происходящее — это как раз время перед началом четвёртого курса Хогвартса. События чемпионата мира по квиддичу.

Только вот всё пошло совсем не так, как должно было.

Кто или что стало тому виной — я не знаю. И, если быть откровенным, сейчас мне не до поисков ответа.

Я — в теле Драко Малфоя. Его семья мертва. И я остался совершенно один.

Теперь выжить в этом «сказочном мире» я смогу только за счёт собственных усилий и тех знаний, что помню из книг. Вот только вопрос — насколько они вообще совпадут с реальностью?

Ладно. Пора вставать и заниматься делами.

— Фликси, — позвал я, поднимаясь с кровати.

Передо мной с тихим хлопком появился домовой эльф. Маленькая фигурка в потрёпанной тряпице почтительно поклонилась, вытянув длинные уши вперёд. Его огромные, влажные глаза смотрели на меня с такой преданной печалью, что мне даже стало не по себе.

— Юный хозяин… — голос эльфа дрожал. — Фликси скорбит вместе с вами… Господин и госпожа Малфой были так добры к вам и так вас любили…

Он снова низко поклонился, прижимая костлявые руки к груди, словно боялся, что одно неверное слово может меня обидеть.

Я поднял руку, успокаивая его.

— Всё в порядке, Фликси. Спасибо… — я вздохнул, собираясь с мыслями. — Лучше принеси мне повседневную одежду.

Эльф с хлопком исчез, а через несколько секунд вернулся, аккуратно положив на постель свёрток. Внутри оказались строгие чёрные брюки, белая рубашка с высоким воротом и жилет из плотной, добротной ткани.

Одежда сидела безупречно, подчёркивая худощавую фигуру и выправку — ту самую осанку, которой, видимо, Малфоя обучали с детства.

Я быстро оделся и, бросив взгляд в зеркало, не удержался — слегка покрутился. Хоть и с трудом признавал это, но этот блондинистый засранец был, чёрт побери, действительно хорош собой.

Переведя взгляд на Фликси, я заметил, что он мнётся на месте, переступая с ноги на ногу, будто хочет что-то сказать, но не решается.

— Ты что-то хочешь, Фликси? — спросил я.

Эльф замялся, понизил голос и осторожно произнёс:

— Юный хозяин… после смерти господина защита поместья ослабла. Родовые чары больше не держат менор так, как прежде. Вам нужно пойти к Родовому Камню и связать его с собой. Только так защита Мэнора будет восстановлена. Теперь вы — последний наследник рода.

Приплыли… А если защита Мэнора или какая-нибудь древняя магия поймёт, что Драко — это не совсем Драко? Что она сделает с душой вторженца?

Явно ничего хорошего… М-да, ситуация.

Хотя, с другой стороны… если у меня всё получится и магия поместья примет меня, я смогу как минимум защитить этот дом — а значит, и себя. Нападение явно не было случайным. Кто бы за ним ни стоял, он может вернуться, чтобы закончить начатое.

Ладно. Стоит пойти.

— Фликси, веди меня, — сказал я.

Эльф низко поклонился и пошёл вперёд. Мы вышли из спальни и начали спускаться по широким мраморным ступеням вниз. Длинный коридор с портретами предков казался особенно тихим — каждый взгляд с картин будто провожал меня, изучая и оценивая.

В конце коридора Фликси свернул к тяжёлой дубовой двери. За ней находился зал, где хранился Родовой Камень — сердце и источник магии рода Малфоев.

Подойдя к тяжёлой двери, Фликси замер. Он обернулся ко мне и, низко поклонившись, тихо произнёс:

— Простите, юный хозяин… но дальше я идти не могу. В эту комнату могут войти только члены рода. Для остальных вход запрещён.

Я лишь кивнул, поблагодарил его и, глубоко вздохнув, толкнул дверь.

За ней открылся просторный каменный зал. Стены были голыми, без украшений — лишь гладкие серые блоки, холодные и безжизненные. В центре возвышался постамент, на котором покоился массивный камень неправильной формы, будто вырубленный прямо из скалы. Его поверхность пересекала сеть тонких трещин, внутри которых тлел тусклый серебристо-зелёный свет.

От камня исходило странное, плотное ощущение — тяжесть, почти ощутимая физически, будто воздух вокруг стал вязким, насыщенным магией и чем-то древним, непостижимым.

Сделав первый шаг в помещение, я сразу почувствовал, как сквозь тело прошла волна чужой, древней, непостижимой силы.

Будто сама комната ожила — ощупывала меня, заглядывала внутрь, выворачивала наизнанку, проверяя каждую клетку. Было ощущение, что она ищет что-то во мне — решает, достоин ли я вообще здесь находиться.

В груди похолодело.

Через мгновение всё исчезло, оставив после себя лишь лёгкое дуновение, похожее на дыхание ветра. Я сглотнул, выровнял дыхание и заставил себя двинуться дальше.

Сбоку от постамента, почти скрытый в тени, лежал небольшой кинжал. Лезвие потемнело от времени, но всё ещё сохраняло остроту. Рукоять была простой, без украшений, зато клинок покрывали неровные, будто выжженные в металле руны.

Они светились тусклым, холодным светом — едва уловимым, как дыхание в мороз.

Видно было, что оружие очень старое… И я догадывался для каких целей оно здесь лежит.

Я глубоко вдохнул, сжал зубы, крепче перехватил кинжал и разрезал ладонь. Кровь тёплой полосой скользнула по коже, капли упали на поверхность камня и мгновенно впитались — будто он ждал их веками.

В ту же секунду камень вспыхнул ярким, ядовито-зелёным светом. Я зажмурился, заслоняясь рукой, но сияние пробивалось сквозь веки, обжигая изнутри.

Когда я наконец решился открыть глаза — комнаты больше не было. Ни камня, ни стен. Только бескрайняя, вязкая тьма, в которой воздух казался живым и плотным, словно вода.

И в этой тьме начали проступать силуэты. Сотни… нет, тысячи. Они приближались — без звука, но быстро, стремительно, как приливная волна. Казалось, ещё миг — и они сметут меня, сотрут, разорвут на клочки.

Но толпа остановилась. Одновременно. Будто кто-то отдал невидимую команду.

Вперёд вышла одна фигура. Она шагнула ближе — и слабый свет, исходящий от остальных, мгновенно погас. Тьма сомкнулась, оставив нас двоих.

Передо мной стоял высокий мужчина с холодным, надменным лицом. Прямые серебристо-белые волосы были зачёсаны назад, глаза — стальные, тяжёлые, будто видели насквозь.

На нём была мантия старинного кроя, расшитая тонкой, почти незаметной серебряной нитью, а в руке он держал трость с навершием в виде изогнувшейся змеи.

Он медленно обвёл меня взглядом с головы до ног — неторопливо, тщательно, словно решал, достоин ли я вообще находиться в его присутствии.

Он несколько раз медленно обошёл меня, цокая языком с недовольством старого учителя, проверяющего нерадивого ученика.

— И это всё, что осталось от некогда великого рода Малфоев. Рода, что я основал, — произнёс он, скривившись с презрением. — Жалкое зрелище.

Он остановился, выпрямился и чуть склонил голову, сдержанно, почти издевательски.

— Ну что ж, нужно бы представиться. Армандо Малфой, основатель рода Малфой.

Я уставился на него, чувствуя, как холодок пробегает по спине. Передо мной стоял мой пра-пра-пра… в общем, очень далекий предок.

— Меня зовут Драко, — выдавил я.

Он слегка улыбнулся уголком губ, взгляд его стал острее.

— Что, удивлён, парень? В своё время я оставил здесь часть своего сознания, чтобы присматривать за потомками. Но даже я не мог предположить, что они дойдут до такого… безумия.

— Безумие? — переспросил я.

— А как назвать то, что твой отец стал рабом полукровки? — голос Армандо сорвался почти на рык. — Да и твой дед был ничем не лучше!

Он сделал шаг ближе, и пространство вокруг дрогнуло, будто сама тьма отвечала на его ярость.

— Наш род всегда правил этими землями из тени. Мы никогда ни перед кем не склонялись и не пресмыкались! А тут — рабство!

Его глаза вспыхнули ярко-зелёным светом, воздух сгустился, наваливаясь на грудь. Давление было таким, что на мгновение стало трудно дышать. Но так же внезапно, как вспыхнуло, сияние погасло.

Армандо закрыл глаза, глубоко вдохнул, и, открыв их снова, посмотрел прямо на меня.

Взгляд остался холодным, но в нём появилась едва заметная усталость… и печаль.

— И сейчас — пятнадцатилетний подросток… — он тяжело вздохнул. — Это всё, что осталось для того, чтобы вытащить наш род из той бездны, куда он пал.

Он выпрямился, и голос его стал спокойнее, почти торжественным:

— Ты пришёл сюда подтвердить наследие рода. И я дам тебе небольшой дар. Используй его с умом. Это часть знаний нашего рода— магии и не только. Не подведи меня…внук.

На его лице впервые появилась настоящая улыбка — лёгкая, но живая.

А в следующее мгновение его тело рассыпалось светом, растворившись в воздухе.

Я уже собирался перевести дух, когда из темноты начали отделяться сотни светящихся осколков. Они срывались один за другим и с невероятной скоростью устремлялись ко мне.

Каждый ударялся в тело, проходил сквозь него и исчезал где-то глубоко — прямо в голове.

Осколки вспыхивали внутри сознания, словно крошечные фейерверки, оставляя после себя вспышки образов, слов, движений палочки. Перед глазами мелькали сцены — дуэли, потоки заклинаний, мгновения боя. Я чувствовал, как пальцы сами повторяют движения, как язык произносит слова, о существовании которых я раньше только читал.

Одновременно со светом приходило и другое — чувство закрытых дверей, стен, что поднимались вокруг сознания. Я понял: это — знания об окклюменции, защите разума. Всё было подано так ясно и точно, словно кто-то лично вёл меня шаг за шагом по этой дороге.

Поток был таким сильным, что я задыхался. В висках гулко стучало, пальцы дрожали, сердце колотилось, будто я пробежал без остановки целую милю. Но вместе с усталостью росло и понимание: в моей голове теперь лежат чужие воспоминания, умения и опыт — всё, что веками копили те, кто носил имя Малфой до меня.

В следующее мгновение я очнулся возле ритуального камня в Малфой-Мэноре. Лёжа на холодном каменном полу, я пытался уложить в голове всё, что только что произошло.

Теперь в моей памяти было множество разнообразных знаний. Ярких, чётких, будто прожитых лично. И я понимал: всё это может однажды спасти мне жизнь. Но одно дело — знать что то, и совсем другое — суметь это применить.

Я видел движения палочки, чувствовал на языке интонации заклинаний, но был почти уверен — сил у меня пока не хватит, чтобы использовать большинство из этого.

То же и с окклюменцией. Да, теперь я знал, что и как нужно делать, видел перед глазами все шаги, все методики. Но знание не заменит долгих часов упражнений, сосредоточенности и постоянной практики.

Если я не хочу, чтобы в моей голове копался кто-нибудь вроде Дамблдора, Снейпа или, что ещё хуже, Волдеморта, придётся не только тренироваться самому, но и искать артефакты, которые смогут усилить защиту разума.

Я тяжело выдохнул и уже собирался подняться, как вдруг почувствовал на безымянном пальце правой руки холодный вес.

Опустив взгляд, я заметил кольцо — белое золото, гладкое, с изумрудом, рассечённым гравировкой: змея, свившаяся вокруг буквы «М». При свете ритуального камня по ободку виднелись едва заметные серебристые руны. Это было кольцо главы рода, теперь с его помощью я могу управлять защитой поместья.

Я сосредоточился на кольце, позволив мыслям потянуться к нему. Металл откликнулся почти сразу — холодом, пронзившим ладонь, и тяжёлым давлением в голове. Через этот отклик я активировал защиту поместья.

По моему приказу закрылись камины, один за другим погасли каналы для летучего порошка. Вокруг Мэнора поднялся антиаппарационный барьер — теперь никто не сможет переместиться ни внутрь, ни наружу.

Я включил остальные меры: запутывающие чары, иллюзии, скрывающие сам дом. Теперь без моего ведома и разрешения сюда не войдёт никто. Даже совы не смогут пробиться сквозь щиты и отыскать это место.

Снаружи Малфой-Мэнор теперь прятала мощная иллюзия. Конечно, ей было далеко до «фиделиуса» — это заклинание тоже всплыло среди новых знаний в голове. Но я понимал: для такой магии у меня точно нет ни сил, ни опыта.

Я вышел из комнаты. У дверей уже стоял Фликси. Эльф низко поклонился, сложив длинные пальцы перед собой. Его огромные глаза блеснули странной смесью печали и уважения. Теперь он кланялся мне не просто наследнику, а как новому хозяину дома.

— Фликси, — сказал я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Мне нужна новая одежда. Приготовь её. После этого мы с тобой отправимся в «Гринготтс», а затем — в Министерство.

Эльф молча кивнул и с тихим хлопком исчез.

Я поднялся к себе. На кровати уже лежал аккуратный свёрток. Внутри — строгий чёрный костюм из плотной ткани, светлая рубашка и мантия с серебряной оторочкой. Всё было сшито точно по мерке прежнего владельца тела и сидело безупречно.

Когда я был готов, позвал Фликси, взял его за руку и коротко приказал:

— Перенеси меня ко входу в «Гринготтс».

С хлопком мы появились на шумной, вымощенной брусчаткой улице Косого переулка. Передо мной возвышалось здание банка — белый мраморный фасад, чуть перекошенный, будто сам «Гринготтс» временами собирался рухнуть, но всякий раз передумывал.

Высокие бронзовые двери блестели в утреннем свете. У входа, неподвижно и настороженно, стояли два гоблина с копьями наперевес.

— Жди меня здесь, — бросил я эльфу.

Фликси низко поклонился и остался у дверей, а я шагнул внутрь.

Вестибюль оказался именно таким, каким я помнил его из воспоминаний Драко: длинный зал с мраморным полом, высокими потолками и рядами тяжёлых люстр под потолком.

За длинными столами сидели гоблины — сухие, угловатые, с длинными пальцами и пергаментными лицами. Их перья без остановки шуршали по свиткам и книгам, звук напоминал жужжание насекомых.

Периодически кто-то из них поднимал глаза на посетителей — холодные, оценивающие взгляды ясно давали понять: в этом месте власть принадлежит не волшебникам, а им.

Я подошёл к одному из гоблинов, сидевших за высоким прилавком.

— Сэр, мне нужен поверенный рода Малфоев, — сказал я.

Гоблин медленно поднял на меня холодный, цепкий взгляд. Несколько секунд он молча разглядывал меня, будто решая, не глупая ли это шутка, потом коротко кивнул.

— Подождите здесь. Я сейчас узнаю, смогут ли вас принять, — произнёс он резким, скрипучим голосом.

Он ловко спрыгнул со своего высокого стула и, переставляя короткие ноги, прошёл вдоль зала. Щёлкнула боковая дверь, и гоблин исчез за ней.

Минуты тянулись медленно, слишком медленно. Когда он наконец вернулся, выражение его лица не изменилось.

— Проходите. Вас уже ожидают, — коротко сказал он и указал на двери слева.

Я кивнул и направился в указанную сторону.

За дверью оказался просторный кабинет. Высокие шкафы вдоль стен были забиты папками и свитками. В центре стоял массивный письменный стол, заваленный бумагами, печатями и длинными перьями.

За ним сидел гоблин — постарше остальных, с длинными тёмными волосами, заплетёнными в тонкие косички. Он что-то записывал в большую книгу, склонившись так низко, что кончик его носа почти касался пергамента.

Наконец, он отложил перо, закрыл книгу и поднял глаза.

— Добрый день. Меня зовут Рагнок. Я поверенный по финансовым делам рода Малфоев, — произнёс он ровным тоном. — Чем могу быть вам полезен?

— Господин Рагнок, благодарю за приём, — ответил я. — Я пришёл подтвердить свои права как наследник и глава рода Малфоев.

Гоблин окинул меня внимательным, цепким взглядом.

— Для начала нам нужно подтвердить вашу личность. Если вы не против, конечно, — его «вежливая» улыбка больше походила на оскал хищника.

— Нет, не против. Что от меня требуется?

— О, почти ничего. Лишь немного терпения.

Он ловко спрыгнул со стула и подошёл к одному из шкафов. Через секунду вернулся с узким металлическим контейнером. Внутри лежал чистый пергамент и небольшой кинжал с тонким лезвием. Гоблин взял кинжал в руку и приблизился ко мне.

— Мне нужна капля вашей крови.

Я молча протянул ладонь. Он быстрым, почти молниеносным движением полоснул по коже — и на пергамент упали несколько капель. Гоблин поднял бумагу; на ней одна за другой начали проступать строки и символы, непонятные мне.

Рагнок некоторое время всматривался в символы, затем скривился, убрал пергамент обратно в контейнер и захлопнул его. Вернувшись за стол, он произнёс:

— Что ж, это действительно вы. Прошу прощения, мистер Малфой, но вы должны понимать — такова процедура.

Он сделал короткую паузу и добавил:

— Я соболезную вашей утрате и горюю вместе с вами, — хотя в его голосе сочувствия было не больше, чем у министра Фаджа. — Ваш отец был прекрасным деловым партнёром. Вместе с ним мы приумножили ваше состояние и открыли немало доходных направлений.

Он потянулся к стопке бумаг, достал несколько листов и начал выкладывать их передо мной.

— Давайте перейдём к делу. Вот документы, которые требуют вашей подписи. Отныне вы являетесь новым главой рода Малфоев и вправе назначить нового поверенного по финансовым делам.

Он отложил часть бумаг в сторону и передал мне ещё один свиток.

— А это общий отчёт о состоянии дел. Здесь указаны все предприятия, принадлежащие вашему роду, а также два хранилища, находящиеся в нашем банке.

— Могу я узнать, что в этих хранилищах?

— Да, конечно, — гоблин протянул мне ещё два документа.

Судя по ним, на счетах рода числилось около шести с половиной миллионов галеонов. Я едва не присвистнул от удивления. Конечно, я знал, что Малфои — одна из богатейших семей Британии, но чтобы настолько…

Куда больший интерес вызвал второй свиток. В нём перечислялись артефакты, принадлежащие семье и хранившиеся в отдельном сейфе. Среди них было несколько защитных предметов, но один привлёк внимание сразу — артефакт для защиты разума. Именно то, что мне сейчас было нужно.

Тем временем Рагнок продолжил деловым тоном:

— Но по законам вашего Министерства вы, хоть и считаетесь главой рода, всё ещё несовершеннолетний. Поэтому, пока вам не исполнится семнадцать, вы не сможете полностью распоряжаться всем своим имуществом. Для этого вам будет назначен опекун.

Стоп. Вот это уже лишнее, — мелькнуло у меня в голове. — Чтобы кто-то посторонний вмешивался в дела моего рода и по сути управлял мной?

— И кто может быть моим опекуном? — спросил я. — Могу ли я выбрать его сам?

— Это должен быть кто-то из ваших ближайших кровных родственников. Если таких не найдётся, — гоблин чуть скривился, — скорее всего, Министерство назначит своего человека.

Я задумался. Со стороны отца, похоже, никого не осталось. По линии матери — Сириус Блэк, но он считался беглым преступником, за ним Азкабан плачет. Беллатриса Лестрейндж сейчас в той же тюрьме, и, если я правильно помню, она слегка не в себе.

Оставалась только Андромеда Тонкс. Но Драко никогда её не видел: она была изгнана и вычеркнута из рода, а Нарцисса при жизни даже не упоминала её имени.

Проблему нужно было решить как можно быстрее.

— Мистер Рагнок, — произнёс я вслух, — я не собираюсь менять финансового поверенного. Ваша кандидатура меня полностью устраивает.

Он слегка кивнул, лицо оставалось непроницаемым, как будто подобные заявления он слышал каждый день.

— Кроме того, я хотел бы создать фонд помощи всем пострадавшим во время недавних беспорядков на Кубке мира по квиддичу. Будьте добры, займитесь этим как можно скорее. Средства должны поступить в больницу Святого Мунго.

Гоблин чуть приподнял бровь, но промолчал. Лишь достал тонкое перо и аккуратно начал записывать мои распоряжения в журнал.

Мне пора начинать зарабатывать собственную репутацию и влияние. Подобный шаг может сыграть на руку и мне, и моему роду.

— Также я бы хотел наведаться в свой сейф. Нужно забрать оттуда несколько вещей.

— Да, конечно. Пойдёмте, мистер Малфой, я вас провожу, — ответил Рагнок.

Он выбрался из-за стола и уверенно направился к двери. Я последовал за ним. Мы шли по длинному коридору, освещённому факелами, чей тусклый свет отражался в каменных плитах пола. Потом спустились по узкой лестнице, ведущей вглубь — холодный воздух здесь становился плотнее, запахло металлом и сыростью.

У края платформы нас уже ждала знакомая по фильмам конструкция — небольшая металлическая тележка на рельсах, с двумя узкими сиденьями. Гоблин ловко запрыгнул внутрь, я устроился рядом.

— Держитесь крепче, — коротко бросил Рагнок.

Тележка дёрнулась, и мир вокруг мгновенно превратился в сплошной поток ветра и темноты.

Мы мчались по крутым поворотам и узким тоннелям, тележка грохотала по рельсам, будто собиралась слететь с них на каждом повороте. Ветер бил в лицо, редкие факелы и вкрапления магических кристаллов вспыхивали в темноте, выхватывая из мрака влажные каменные стены.

Иногда мимо пролетали массивные каменные двери, покрытые гравировкой и рунами — чужие хранилища. Но чем дальше мы ехали, тем тише становилось вокруг и тем реже попадались эти двери.

Наконец тележка резко затормозила, скрипнув металлом. Перед нами высилась огромная дверь, украшенная гербом Малфоев — змеёй, обвившей букву «М».

Рагнок спрыгнул с сиденья и коротко произнёс:

— Ваше хранилище.

Я выбрался из тележки и подошёл к массивной двери. В центре герба — буквы «М», оплетённой змеёй — виднелось небольшое круглое отверстие. Ключа у меня не было. Значит…

Я посмотрел на кольцо на правой руке и приложил его к отверстию. Внутри двери что-то глухо загудело, раздался сухой щелчок, и герб вспыхнул зеленоватым светом. Массивная плита медленно отъехала внутрь, открывая проход.

За дверью оказался небольшой зал с гладкими стенами. Отсюда вели ещё две двери поменьше.

— Мистер Малфой, я не могу пройти дальше, — произнёс Рагнок, останавливаясь у порога. — В одном из этих хранилищ находятся все финансовые сбережения вашего рода. В другом — артефакты и предметы, имеющие особую ценность для семьи.

Я кивнул и пошёл дальше один. Подошёл к первой двери и, как и прежде, приложил кольцо к замку. Раздался тихий щелчок, и створка медленно распахнулась.

За ней открылся огромный зал, до краёв заваленный золотыми галеонами. Монеты лежали слоями, образуя целые холмы, на которых поблёскивали серебряные сикли и бронзовые кнаты. Между ними виднелись кубки, шкатулки, сундуки, доверху набитые украшениями и драгоценными камнями.

Всё это было богатством Малфоев, сотни лет власти и амбиций, спрессованные в блеск золота.

Я стоял с открытым ртом, заворожённый этим ослепительным блеском. Ни в прошлой жизни, ни в этой мне не доводилось видеть столько денег — разве что на экране, в фильмах или сериалах.

А может, ну его этот Хогвартс? — мелькнула мысль. — Взять побольше монет, уехать куда-нибудь в Европу — туда, где теплее, красивее и никакого Тёмного лорда…

Эх, мечты. Всё равно вряд ли я смог бы выбраться из страны незаметно. Да и вряд ли меня отпустят — скорее постараются довести начатое до конца. Если начну упираться и откажусь плясать под чью-то дудку, меня просто «уберут» по тихому.

Я покачал головой, вышел из зала с золотом и открыл вторую дверь.

За ней оказался другой зал — куда более интересный. Полки и стеллажи тянулись вверх до самого потолка, заставленные всевозможными предметами. Здесь были резные шкатулки, старинные книги в потёртых кожаных переплётах, картины в золочёных рамах, сундуки с массивными замками.

В дальнем углу виднелись вещи покрупнее: старые мантии с вышитыми по краю рунами, оружие разных эпох, несколько щитов и небольшая застеклённая витрина, в которой рядами стояли серебристые кубки.

Между всем этим поблёскивали магические артефакты: кольца, броши, ожерелья, амулеты, жезлы — и даже несколько масок, от которых ощутимо тянуло холодом.

Вот за одной из этих масок я сюда и пришёл. Я подошёл ближе и осторожно взял её в руки. Маска была тонкой, почти человеческой по форме, но с лёгкими, едва заметными змеинными чертами. Металл — белый, матовый, холодный на ощупь. По краям шла тонкая гравировка в виде извивающейся змеи, а в районе висков мерцали крошечные зелёные вставки, похожие на изумруды.

При желании она могла сливаться с кожей — становилась прозрачной, повторяя черты лица, а по внутренней команде возвращалась в исходное состояние, полностью закрывая его. Но главное было не в этом. Её сила заключалась в другом — она защищала разум.

А именно это сейчас было мне нужнее всего.

Маска действовала только на членов рода. Для всех остальных она оставалась просто куском холодного металла — мёртвым и бесполезным. Она привязывалась к крови владельца и слушалась только его.

Я надел её. В висках пронзило болью — короткий, острый укол, словно под кожу вонзились десятки тонких игл. Потом по лицу разлился холод, и металл будто вплавился в кожу. Я сразу понял: снять её можно только по собственному желанию.

Я взглянул на отражение в одном из кубков. Маска полностью скрывала черты лица, превращая его в безликий серебристый силуэт. Только волосы сзади выбивались наружу. Я сосредоточился — и металл исчез, растворился, будто впитался в кожу. Провёл рукой по лицу — гладко, пусто. Как будто ничего не надевал. Но я знал: она на месте.

Пока я не разберусь с окклюменцией и не освою знания дарованные предкам, именно эта маска станет моей лучшей защитой.

Я ещё раз оглядел зал. Здесь было слишком много вещей, заслуживающих внимания — книги, артефакты, оружие, и прочие предметы. Но времени разбираться с этим сейчас не было. На изучение всего придётся выделить другой день.

Я вышел из комнаты, тщательно закрыл обе двери хранилищ и направился обратно к Рагноку. Когда массивная дверь сейфа сомкнулась, символ змеи на букве «М» медленно угас.

— Благодарю за ожидание. Теперь можем возвращаться, — сказал я.

Гоблин коротко кивнул и без слов направился к тележке. Мы вновь заняли свои места, и через несколько секунд вагонетка рванула вперёд, унося нас по узким, петляющим тоннелям наверх.

Я вышел из банка — у входа меня ждал Фликси. Я глубоко вдохнул свежий воздух. После сырости и тяжёлого духа подземелий это ощущалось особенно приятно.

— Перенеси меня прямо к входу в Министерство, — сказал я.

Эльф взял меня за руку, и с тихим хлопком мы исчезли.

Через мгновение я стоял перед зданием Министерства магии. Высокое,монументальное строение из тёмного камня возвышалось над площадью. Гладкие стены поблёскивали, отражая солнце, а у массивных бронзовых дверей толпились ведьмы и волшебники. Люди спешили по делам, и воздух вокруг гудел от их разговоров.

У газетного киоска один чародей громко выкрикивал:

— «Ежедневный пророк»! Подробности нападения на чемпионате мира! Новые версии о виновниках!

На первых полосах газет снова и снова мелькало одно и то же изображение — зелёный череп с извивающейся змеёй, парящий над лагерем. Люди останавливались, листали выпуски и переговаривались взволнованными голосами. Многие из них явно были напуганы. Ведь большинство, всё ещё помнит, что означает эта метка — и что обычно следует за её появлением.

Я вошёл внутрь.

Здание оказалось куда больше, чем можно было предположить снаружи. Огромный вестибюль уходил высоко вверх; стены из тёмного дерева и блестящей плитки отражали свет сотен магических огней. Посреди зала тянулся длинный золотистый фонтан — струи воды взлетали вверх из палочек, поднятых магами и магическими существами, чьи статуи возвышались на постаменте.

Пол был отполирован до зеркального блеска, так что казалось, будто по нему можно скользить, как по льду. Люди спешили во все стороны, а над их головами парили таблички с указателями. Чиновники в мантиях ярких цветов переговаривались на ходу, где-то щёлкнула аппарационная вспышка — кто-то телепортировался прямо внутри здания. Шум стоял такой, что я едва различал собственные шаги.

Я подошёл к одной из стоек для посетителей у фонтана. За ней сидела женщина лет сорока — с усталым лицом и тёмными кругами под глазами. Её мантия была немного помята, а волосы стянуты в тугой пучок. Она сосредоточенно заполняла какие-то бумаги и подняла взгляд лишь тогда, когда я остановился перед ней.

— Прошу представьтесь и назовите цель визита, — голос у неё был таким же уставшим, как и выражение лица.

— Меня зовут Драко Малфой, глава рода Малфой. Мне нужна встреча с министром для личного разговора — по поводу наследства и поддержки Министерства в столь трудное для него время.

Глаза женщины слегка расширились. Она внимательно оглядела моё лицо, потом быстро что-то записала на листе пергамента. Тот тут же сложился в аккуратный бумажный самолётик и, шурша, улетел куда-то вверх, к верхним этажам.

— Я сообщила секретарю министра, — сказала она. — Нужно немного подождать, пока придёт ответ. Может, вам предложить чай или кофе?

— Нет, благодарю вас, я пока ничего не хочу, — ответил я.

Я простоял так несколько минут, разглядывая Атриум. Поток магов не иссякал: кто-то торопился к лифтам, кто-то спорил у киосков, а над головами бесконечным роем порхали бумажные самолётики, спеша к своим адресатам.

Вскоре один из них мягко опустился на стол женщины. Она развернула его, быстро пробежала глазами текст и поднялась.

— Мистер Малфой, прошу, пойдёмте за мной. У министра Фаджа как раз появилось свободное время, он готов вас принять.

— Благодарю, — я слегка кивнул.

Мы направились через Атриум к ряду золотых решётчатых лифтов. Женщина провела меня внутрь одного из них, и дверь с лязгом закрылась. Лифт дёрнулся и поехал вверх, сопровождая движение протяжным скрипом.

Поднявшись на нужный уровень, мы вышли и двинулись по длинному коридору. Стены были облицованы тёмным деревом, пол устлан ковровыми дорожками, приглушавшими шаги. По обе стороны мелькали двери с табличками: «Юридический департамент», «Регистрация волшебных существ», «Отдел по связям с магглами».

Маги и ведьмы спешили по своим делам, едва бросая на нас взгляды.

Наконец мы остановились у массивной двери с табличкой «Министр магии».

Рядом стоял небольшой стол секретаря, за которым сидела молодая ведьма лет тридцати. При нашем приближении она сразу поднялась.

— Прошу, мистер Малфой, проходите. Министр уже ждёт вас, — сказала она, открывая дверь.

Я глубоко вдохнул и вошёл внутрь.

Помещение оказалось просторным, с высокими окнами, затянутыми тяжёлыми зелёными шторами. Полки вдоль стен были уставлены папками и книгами, а между ними висели картины с движущимися фигурами — портреты бывших министров, наблюдавших за происходящим с безмолвным интересом.

В центре стоял массивный стол из тёмного дерева, заваленный бумагами и свитками. На краю лежала раскрытая газета — на первой полосе крупными буквами кричал заголовок о нападении на Кубке мира.

За столом сидел сам Корнелиус Фадж. На нём была зелёная мантия и привычная круглая шляпа; в руках — перо, которое он нервно перекатывал между пальцами. Завидев меня, он поспешно отложил его в сторону и поднялся. Лицо было бледным, под глазами — следы бессонной ночи, но на губах играла всё та же натянутая, учтиво-дежурная улыбка, за которой легко читалась тревога.

— О, мистер Малфой, прошу, садитесь, — Фадж приветливо указал на кресло напротив стола. — Я очень рад видеть вас в добром здравии! Вы не представляете, как сильно я беспокоился о вашем самочувствии. Но, признаюсь, теряюсь в догадках: что могло привести вас сюда? Я полагал, вы сейчас у себя в Мэноре — восстанавливаетесь после… недавних событий.

Интересно, о чём он на самом деле беспокоился — о моём здоровье или о деньгах Малфоев? — мелькнула мысль.

Тем не менее я опустился в предложенное кресло.

— К сожалению, господин министр, в такое неспокойное время я не могу позволить себе долго отсиживаться дома, — сказал я спокойно. — Теперь я остался один, а дела рода, как вы понимаете, ждать не могут.

Фадж понимающе кивнул, на его лице мелькнула скорбная, почти театральная тень сочувствия.

— Сегодня я был в «Гринготтсе» и официально подтвердил свои права как глава рода Малфой, — продолжил я. — Кроме того, чтобы поддержать Министерство и помочь нашим людям, я учредил фонд помощи пострадавшим во время финала турнира. Всем, кто пострадал в этом… — я запнулся, подбирая слово, чтобы не назвать случившееся терактом, — …инциденте, будет выплачена компенсация. Фонд также возьмёт на себя расходы на лечение в «Святом Мунго».

Глаза министра расширились, а затем его лицо озарила широкая, льстивая улыбка.

— Прекрасная инициатива, мистер Малфой, — воскликнул он. — Разумеется, Министерство поддержит её и объявит, что фонд действует в сотрудничестве с нами. Я всегда был уверен, что вы — такой же великодушный и благородный человек, как и ваш отец… да покоится он в мире. Теперь я вижу, что вы станете не менее выдающимся.

— Я всего лишь выполняю свой гражданский долг, господин министр, — ответил я ровно. — Отец часто говорил о вас и считал своим другом. А друзьям, как вы знаете, нужно помогать. Надеюсь, и мы с вами сможем продолжить эту дружбу.

На миг улыбка Фаджа дрогнула — будто он хотел что-то возразить, но вовремя прикусил язык. Он кашлянул, кивнул и вновь надел привычную маску благодушия.

— Ну конечно, мистер Малфой, — произнёс он мягко. — Если вам когда-либо понадобится моя помощь, стоит лишь сказать, и я сделаю всё, что смогу.

Несколько секунд мы молчали, глядя друг на друга. Оба прекрасно понимали: никакой дружбы здесь нет — только выгода и холодный расчёт.

— Как продвигается расследование недавних беспорядков? — наконец нарушил я паузу. — Мне очень хотелось бы знать, кто посмел убить моих родных.

— Пока что, увы, слишком рано делать выводы, — начал Фадж, слегка потирая виски. — Расследование только началось. Мистер Крауч и миссис Боунс уже провели допрос всех задержанных. Однако подавляющее большинство из тех, кого удалось поймать, оказались обычным сбродом из Лютного переулка.

Он поморщился, будто оправдываясь:

— К некоторым из них, разумеется, с моего личного разрешения была применена сыворотка правды. Но, как оказалось, они не знали ни имён организаторов, ни каких-либо существенных деталей. Им просто приказали устроить как можно больше шума во время празднования — и всё.

Фадж на мгновение замялся, понизив голос:

— Возможно, больше могли бы рассказать двое задержанных, которые, по словам мистера Гринграсса, пытались похитить его и его дочерей. Но, к сожалению, всего через несколько часов после того, как их поместили в камеру, они были найдены мёртвыми. В их телах обнаружили следы яда.

Он тяжело вздохнул и развёл руками:

— Поэтому, мистер Малфой, мне очень жаль, но пока что я не могу сообщить вам никаких положительных новостей.

— Что ж… прискорбно это слышать, господин министр, — сказал я, — но как только появятся какие-нибудь новости, прошу, сообщите мне.

— Разумеется, мистер Малфой, — ответил он. — Это и в моих интересах: выяснить, кто посмел убить одну из старейших чистокровных семей Британии и попытаться похитить главу ещё одного рода.

Пока он говорил, я внимательно просматривал кипы документов на его столе. На первых страницах некоторых значились списки имён — рядом мелькали названия школ Дурмстранга и Шармбатона. Я задумался: нужно его немного прижать, сделать своим должником. То, что он уже привязал Министерство к моему фонду, — хорошее начало, но вряд ли достаточное для того, что мне предстоит провернуть.

— Господин министр, — начал я, — помнится, когда я очнулся, мистер Крауч упоминал что-то о каком-то будущем турнире. Если не секрет — что это за турнир?

Фадж заметно оживился. Его маленькие глазки блеснули, он откинулся на спинку кресла и с важным видом поправил мантию на груди.

— Ах, так вы всё-таки услышали… — протянул он, явно довольный возможностью поделиться новостью. — Да, речь идёт о Тримагическом турнире, — произнёс он с особым нажимом, будто само название должно было вызвать у меня благоговейный трепет. — Древнее и почётное соревнование трёх крупнейших школ магии Европы: Хогвартса, Дурмстранга и Шармбатона.

Он сделал паузу, чуть приподняв подбородок.

— Турнир не проводился более века из-за… мм, некоторых трагических инцидентов. Но теперь решено возродить традицию, — добавил он тоном человека, искренне гордящегося своей причастностью к этому решению.

— Турнир станет символом единства и сотрудничества, — продолжал Фадж, чуть расправив плечи. — Он продемонстрирует всему магическому сообществу силу и престиж Британии. Конечно, подготовка требует колоссальных усилий и расходов, но… — он многозначительно взглянул на меня, — подобное событие неизбежно поднимет авторитет Министерства и всей страны.

Я кивнул, сохраняя вежливое выражение лица, хотя внутри понимал, тут пахнет не традициями и единством, а жаждой славы и политическими очками для министра.

— Господин министр, — начал я, выдержав короткую паузу, — а что, если род Малфоев возьмёт на себя большую часть расходов на предстоящий турнир? Но взамен… я рассчитываю на вашу помощь в одном небольшом вопросе.

Я заметил, как в его глазах жадность начала бороться с осторожностью.

— В каком именно? — спросил он, чуть прищурившись.

— Я хотел бы, чтобы вы созвали досрочное собрание Визенгамота для голосования о моей ранней эмансипации, — произнёс я спокойно. — Так уж вышло, что даже в столь тяжёлые времена для моего рода я всё ещё не имею права полностью распоряжаться собственным имуществом. Это собрание могло бы исправить ситуацию.

Фадж замялся, взвешивая ответ.

— Э-э… мистер Малфой, это непросто, — начал он, нервно теребя край мантии. — Визенгамот — древнейший институт, его нельзя тревожить по… личным вопросам. Традиции, законы… — он нарочито растягивал последние слова.

— Я возьму на себя все расходы на предстоящий турнир, — спокойно перебил я.

Министр осёкся. Жадность всё ещё боролась с осторожностью, но я видел — равновесие уже нарушено.

— Понимаете ли, мистер Малфой… — наконец произнёс он, понизив голос, — возможно, вам всё-таки стоит назначить опекуна. Кого-нибудь из ваших родственников.

— Мистер Фадж, — я чуть склонил голову, — по отцовской линии у меня никого не осталось. А по материнской… вы помните, она Блэк, — я сделал короткую паузу, и даже министр невольно поморщился. — Я рассматривал кандидатуру Андромеды Тонкс, но, по понятным причинам, это невозможно. Остаётся лишь один вариант — ранняя эмансипация.

— Даже если я созову Визенгамот, нужно ещё убедить остальных лордов… — осторожно напомнил он.

— Я прошу только созвать собрание и быть на моей стороне, — ответил я твёрдо. — Во всём остальном пускай это остаётся моей заботой.

Честно говоря, я сам ещё не знал, как буду убеждать остальных лордов; вряд ли они легко согласятся. Сторонники Тёмного Лорда точно не помогут — скорее, наоборот, попытаются взять опеку над моим родом, чтобы держать меня на коротком поводке и поднести змеемордому на блюдечке.

Я не мог этого допустить.

Хотя уверенности у меня не было, всё указывало на то, что убийство моей семьи — дело рук именно их. Вот только зачем? И при чём здесь попытка похищения Гринграсса?

Что-то в этой истории явно пошло не так, как должно было.

Фадж глубоко вздохнул.

— Хорошо, мистер Малфой, — сказал он наконец. — Только ради зарождающейся между нами дружбы я созову внеочередное собрание. Думаю, где-то к тридцатому или тридцать первому августа всё будет готово. Я сообщу вам заранее, когда все соберутся.

— Благодарю вас, если вам ещё что-нибудь понадобится — обращайтесь. И ещё кое-что, мистер Фадж… — я сделал паузу.

— Да-да? — поспешно откликнулся он.

— Могу ли я забрать тела моих родителей? Им место среди наших предков, а не в хранилище Министерства.

— Да, конечно, мистер Малфой, — ответил он без колебаний. — Мы как раз планировали сегодня вечером отправить людей, чтобы передать тела. Раз вы уже здесь… Прошу, проходите, — он встал. — Я лично вас провожу.

Мы с Фаджем вышли из его кабинета и двинулись по длинному коридору Министерства. Министр шёл чуть впереди, торопливо, будто хотел поскорее покончить с этим неприятным делом. Я следовал за ним молча, лишь изредка бросая взгляд на стены. Там висели объявления, списки приказов и плакаты с мерцающими эмблемами отделов. Мимо нас сновали клерки — кто с кипами бумаг, кто с целыми стопками свитков, не удостаивая нас даже взглядом.

Вскоре мы свернули в сторону Отдела магического правопорядка и спустились на один из нижних уровней Министерства. Здесь было заметно тише. Воздух стал холоднее, а стены — гладкими, серыми, без единого украшения.

— Здесь находится морг Отдела магического правопорядка, — негромко пояснил Фадж, словно оправдываясь.

Мы вошли в зал. Помещение оказалось просторным, залитым холодным белым светом чар. Воздух был неподвижным и сухим, с резким, почти больничным запахом камня и магических реагентов.

Вдоль стен тянулись ряды массивных саркофагов-капсул из серого камня, покрытых рунами и печатями удерживающих заклинаний. В каждой покоилось тело — до момента официального захоронения.

Два саркофага стояли особняком. На их крышках серебром были выведены имена: Люциус Малфой и Нарцисса Малфой.

Фадж остановился, повернулся ко мне и заговорил куда более серьёзным голосом, чем прежде:

— Здесь ваши родители, мистер Малфой.

Я подошёл ближе к саркофагам. Холодный свет чар отражался в выгравированных серебром именах моих родителей. Несколько минут я просто стоял, молча, не зная, что сказать и даже о чём думать.

Я не знал этих людей — от прошлого сознания не осталось никаких чувств к ним. Но всё же они были родителями этого тела. В каноне Люциус был далеко не святым. А вот Нарцисса, несмотря на гордость и предвзятость, действительно любила сына и сделала всё возможное ради его выживания.

Единственное, что я мог пообещать им сейчас, — я найду того ублюдка, который вас убил. И он заплатит. Все, кто к этому причастен, заплатят. А я сделаю всё, чтобы ваш род — теперь уже мой — выжил и вновь поднялся.

Наконец я перевёл взгляд на министра:

— Мистер Фадж, могу ли я позвать сюда своего домового эльфа, чтобы он забрал тела?

Фадж чуть нахмурился, но всё же кивнул:

— Да, конечно, мистер Малфой.

— Фликси, — негромко позвал я.

С тихим хлопком рядом появился эльф. Его огромные глаза сразу наполнились печалью, когда он увидел саркофаги.

— Фликси, — сказал я ровно, — забери тела моих родителей и перенеси их в усыпальницу рода Малфоев.

Эльф низко поклонился:

— Как прикажете, господин.

Он поднял руки, и оба саркофага окутало мягкое голубоватое свечение. Через мгновение они исчезли вместе с Фликси, оставив после себя лишь холодный воздух и гулкую тишину.

Несколько мгновений после исчезновения домовика мы стояли в полной тишине.

— Мистер Фадж, — нарушил я молчание, — вам удалось узнать, от чего именно они погибли?

Министр нахмурился:

— Это, пожалуй, лучше спросить у мистера Трэверса. Он обернулся и негромко позвал:

— Мистер Трэверс, прошу вас подойти.

От дальнего стола поднялся высокий, худощавый мужчина лет пятидесяти. Из-под капюшона белого халата выбивались редкие седые волосы; на ткани виднелись следы зелёных потёков — вероятно, остатки зелий или реагентов, с которыми он только что работал. Лицо было бледным, уставшим, с чётко очерченными скулами, но глаза — цепкими, внимательными и холодными, как лезвие скальпеля.

Он подошёл ближе, слегка поклонился министру и перевёл взгляд на меня.

— Да, мистер Фадж? — произнёс он негромко, с лёгкой хрипотцой.

— Мистер Трэверс, будьте добры, расскажите нам, от чего умерли Люциус и Нарцисса Малфой, — произнёс министр.

Глаза мужчины на мгновение задержались на Фадже. Он слегка нахмурился, будто заранее подбирая слова, и, наконец, заговорил:

— На миссис Малфой были обнаружены следы многократного применения заклинания «Круциатус». После этого её добили «Авадой Кедаврой».

Министр шумно выдохнул, отвёл взгляд и провёл рукой по лбу.

Трэверс перевёл дух и продолжил, уже медленнее, будто каждое слово приходилось вытаскивать через силу:

— На мистере Малфое… — он замолчал, посмотрел прямо на меня; в его взгляде впервые мелькнуло нечто похожее на сочувствие. — На его теле были обнаружены десятки глубоких порезов. Многие доходили до кости. Это было заклинание Diffindo, но применённое с большим мастерством. Раны наносились так, чтобы жертва как можно дольше оставалась в сознании… и чувствовала всё до конца.

Министр поморщился, словно от внезапной зубной боли, и тихо пробормотал:

— Ужас…

Я не чувствовал к этим людям никакой близости… но почему тогда внутри поднималось пламя ярости — дикое, необузданное, такое сильное, что казалось, вот-вот прорвётся наружу? Это были отголоски эмоций настоящего Драко? Или сама магия рода требовала возмездия?

Я поднял взгляд на стоящих рядом мужчин.

— Министр, благодарю вас за то, что нашли время встретиться со мной. Но теперь, с вашего позволения, я пойду, — сказал я ровно и слегка кивнул. — Мистер Трэверс.

Тот коротко склонил голову, принимая благодарность.

— Фликси, — позвал я.

Эльф появился мгновенно и почтительно поклонился. Я протянул ему руку.

С глухим хлопком мы исчезли — и уже через секунду стояли в гостиной Малфой-Мэнора.

Я обессиленно опустился на диван, закрыл глаза и провёл рукой по лицу, стараясь унять бурлящие эмоции и усмирить магию, откликавшуюся на них. Через несколько секунд я всё же заставил себя выдохнуть, открыл глаза и машинально посмотрел на массивные часы у стены. Половина третьего. До вечера ещё оставалось достаточно времени. И я знал, куда направить всё то, что копилось внутри.

Теперь, став главой рода и чувствуя магию поместья как продолжение собственного тела, я ясно ощущал каждый угол, каждую комнату дома. Среди них — тренировочный зал. Место, куда прежний Драко, судя по воспоминаниям, так ни разу и не заглянул после первого курса. Видимо, этот идиот всерьёз полагал, что фамильное богатство защитит его лучше, чем собственные умения и сила.

Что ж, самое время это исправить.

Лично я ещё ни разу не применял магию в этом мире. Пора было начать — хотя бы для того, чтобы проверить собственные силы и способности, а заодно понемногу освоить знания, оставленные мне Армандо.

Приняв решение, я поднялся и направился в сторону тренировочного зала.

Коридоры казались удивительно знакомыми — я помнил каждую деталь, каждый коридор. Всё это воспринималось естественно, будто я действительно прожил здесь не один год. Добравшись до массивной двери, я толкнул её. Створки мягко поддались, впуская меня внутрь.

Передо мной открылось пространство, никак не соответствующее размерам поместья — очевидно, на нём лежали чары расширения пространства, так как зал был огромен, сопоставим, пожалуй, с Большим залом Хогвартса.

Вдоль стен выстроились десятки тренировочных манекенов. Некоторые были обожжены и изрезаны — молчаливые следы старых тренировок. В каменные стены были вмонтированы кристаллы, сферы и узкие отверстия — явно для запуска заклинаний или проверки защитных чар.

Я сбросил верхнюю мантию, закатал рукава и крепче сжал в пальцах палочку. Прицелился в ближайший манекен. Думаю стоит начать из чего нибудь самого простого— Stupefy и Expelliarmus подойдут идеально. Позже можно будет перейти и к защитным чарам.

Я взмахнул рукой, описал в воздухе знакомое движение и твёрдо произнёс:

— Stupefy!

Из кончика палочки вырвался алый луч. С громким треском он пересёк зал и ударил манекену в грудь. Деревянная фигура качнулась, а на месте попадания расплылось тёмное пятно гари.

Я замер, ощущая, как по телу прокатывается волна тепла — смесь адреналина и чистой магии. Надо же… я действительно маг. Я владею настоящей магией чёрт побери.

На моих губах невольно появилась улыбка.

Следующие несколько часов я провёл, отрабатывая всё, что прошлый Драко помнил из школьной программы.

Красные и синие вспышки заклинаний разрывали тишину зала, отражаясь от стен и оставляя в воздухе лёгкий запах озона и пыли. Expelliarmus, Protego, Lumos, Depulso, Petrificus Totalus — заклинания слетали с палочки одно за другим.

С каждым новым заклинанием движения становились увереннее. Магия отзывалась в теле естественно — словно мышцы и память вспоминали давно утраченные навыки. Каждый удар, каждый блок, каждый всполох света делал контроль чётче, а поток магии — свободнее и послушнее.

Через какое-то время я почувствовал усталость: руки налились свинцом, дыхание стало тяжёлым и сбивчивым. Я остановился, сделал паузу и осмотрелся вокруг — почти всё, что запланировал на сегодня, я выполнил. На миг у меня мелькнула мысль попробовать что-нибудь из знаний, оставленных мне предком, но я все таки отказался от этой идеи. Так как понимал, что для подобных заклинаний, мне явно не хватит магической силы, по крайней мере, пока что уж точно.

Когда доберусь до Хогвартса, стоит всё-таки всерьёз заняться своими тренировками. Думаю «Выручай-комната» подойдёт для этого как нельзя лучше. Да и стоит заглянуть туда не только ради тренировок — вдруг мне повезёт, и крестраж действительно окажется именно там.

Ну а сейчас, этот длинный, изматывающий день наконец подошёл к концу. Пора принять ванну, смыть с себя пыль и пот, а потом просто лечь спать.

Завтра предстоит заняться организацией похорон Люциуса и Нарциссы.

Глава 4

Итак, дорогие читатели, вот и вышла очередная глава. Я смог закончить её сегодня, хоть и провёл за написанием практически всю ночь. Если в тексте будет что-то «тупить» — нижайше прошу прощения. Ради эксперимента я написал главу от третьего лица; в таком стиле она далась мне гораздо легче и лучше тех, что я писал от первого. Думаю, если аудитории зайдёт, то все остальные будут писаться в таком же стиле. Так что по возможности напишите все кому и как больше понравилось, от третьего лица или от первого. Думаю, следующая глава будет последней из слегка душной, лично для меня, «арки бюрократии Драко». Думаю, в следующей главе я смогу уместить события похорон и собрания в Министерстве. Ну а после неё уже, наконец-то, пойдёт канон и события самого Хогвартса и так далее. Поэтому пожелайте мне спокойной ночи, а вам я желаю приятного чтения. И да, забыл сказать, в главе наконец-то присутствуют арты. Я немного поругался со своим ИИ, но вроде получилось что-то более-менее вменяемое. Увидимся с вами в следующих главах. По обычаю, если сумею, выпущу её как можно быстрее, ну а если нет — то, скорее всего, выйдет уже ближе к выходным. Благодарю всех и наслаждайтесь.

На следующее утро Драко сидел в гостиной поместья и пил чай.

Перед ним на низком столике стояли тонкая фарфоровая чашка и тарелка с утренними сладостями — кусочками марципана и тянучими ирисками.

Сквозь огромные окна в комнату лился мягкий свет нового дня. В камине спокойно потрескивал огонь, заполняя помещение тихим, привычным звуком.

Взгляд Драко то и дело возвращался к свежему номеру «Ежедневного пророка», лежащему рядом. Первая страница пестрела заголовками, набранными жирными чёрными буквами:

«Нападение во время чемпионата мира по квиддичу!»

«Министерство бессильно?»

«Халатность и угроза для иностранных гостей!»

«Жестокое убийство чистокровной семьи — четы Малфоев!»

«Вернулся ли Тёмный Лорд? Министерство молчит».

Да уж, Рита Скитер разошлась не на шутку, мрачно подумал Драко, глядя на развернутую газету. Странно было лишь то, что при всей её любви к сенсациям и скандалам, при всём потоке грязи, который она ежедневно выливала на сильных мира сего, журналистка до сих пор оставалась жива и на свободе. Трудно было поверить, что за столько лет никто не нашёл на неё компромат или не убрал тихо, без лишнего шума. В его прошлом мире такую женщину давно бы вывезли в лес и закопали поглубже.

Он усмехнулся и перевернул страницу. Ну да ладно — его она пока не трогает, и на том спасибо.

— Фликси, — позвал Драко.

Рядом с ним раздался тихий хлопок, и появился домовой эльф, низко поклонившись.

— Возьми все эти письма и доставь их адресатам, — произнёс он ровным голосом.

Он передал эльфу увесистую стопку запечатанных конвертов. На каждом поблёскивала тиснёная серебром печать с гербом Малфоев — змеёй, обвивающей букву «М».

Всё утро Драко провёл за письменным столом, выверяя текст приглашений и тщательно продумывая список получателей. Это были официальные оповещения о церемонии прощания с его родителями, назначенной на завтра.

Он прекрасно понимал: для большинства приглашённых всё это будет лишь жестом вежливости, пустой формальностью. Им важно показать, что они по-прежнему чтут старинные традиции и проявляют уважение к древнему роду — пусть даже теперь, от него остался лишь один подросток.

Но для самого Драко церемония имела другое значение. Это был шанс — возможность привлечь внимание, заручиться поддержкой хотя бы части тех, кто вскоре будет решать его судьбу на собрании Визенгамота.

Хотя Мерлин свидетель — задача предстоит непростая. Особенно с теми, кто ещё недавно склонял головы перед Змеемордым и до сих пор разделяет его идеалы.

После того как Фликси с тихим хлопком исчез, унося с собой стопку писем, Драко поднялся из кресла.

Особых дел на сегодня не намечалось — церемония назначена на завтра, а идти в Министерство раньше времени не имело смысла. Поэтому он решил сосредоточиться не только на магических, но и на физических тренировках — до начала учебного года оставалось чуть больше недели. За это время Драко должен был довести хотя бы базовые заклинания до автоматизма. Он ясно понимал: одних знаний недостаточно. Без практики они не стоят ничего. Если он действительно собирался выжить в грядущие месяцы, нужно было стать сильнее. Намного сильнее, чем прежний хозяин этого тела.

Драко направился в сторону тренировочного зала. Коридоры поместья встретили его привычной тишиной — лишь лёгкое эхо шагов отзывалось вдалеке. Спустя несколько минут он оказался у массивной двери, ведущей в зал, и уверенно толкнул её.

Драко сбросил верхнюю мантию и небрежно бросил её у входа. Для начала он решил немного размяться — разогнать кровь и вернуть телу гибкость. Сделав всего лишь несколько кругов по залу, он ощутил лёгкое жжение в лёгких и тяжесть в ногах. Да уж… выносливость у этого тела оставляла желать лучшего. Придётся поработать и над этим.

Остановившись у одного из манекенов, Драко поднял палочку и начал выпускать заклинания одно за другим. Красные, синие и золотистые вспышки рассекали воздух, гулко ударяя в мишень. Но уже через несколько минут он нахмурился — всё это было пустой тратой времени.

Стоять на месте и стрелять по неподвижной цели — не тренировка, а глупость. В реальном бою никто не даст времени прицелиться. Если он действительно хотел научиться сражаться, нужно было двигаться, думать и действовать на инстинктах.

В следующее мгновение Драко перекатился в сторону и выпустил Stupefy по ближайшему манекену. Алый луч сорвался с конца палочки и пронёсся мимо, лишь задел край стены, оставив на камне подпалину. Он резко отскочил, сделал ещё один перекат и вновь ударил заклинанием. На этот раз вспышка попала в плечо манекена — лучше, но всё ещё далеко от идеала.

Он начал двигаться быстрее — перебежками, перекатами, короткими прыжками, стараясь не сбиваться с ритма. Несколько раз специально падал на землю и, перекатившись, продолжал стрелять, целясь в мишени. Со стороны всё это, возможно, выглядело как нелепая детская игра, но для Драко это был бой — настоящий, с десятками невидимых противников и вспышками заклинаний, несущихся со всех сторон.

Постепенно движения становились точнее, а заклинания — быстрее. Память, оставленная предком, словно ожила в нём — подсказывала, как держать равновесие, куда смещать центр тяжести, под каким углом направлять палочку, чтобы заклинание ложилось точнее. Сначала десятки попыток приносили лишь единичные попадания, но вскоре всё изменилось — промахи стали редкостью. Постепенно тело и разум начали действовать согласованно: каждая вспышка магии сопровождалась точным, выверенным движением, будто отработанным годами.

Он не знал, сколько прошло времени — час, два, может, три. В голове гудело, мышцы ныли от напряжения, но останавливаться не хотелось. На лице появилась удовлетворённая улыбка — впервые за долгое время.

И вдруг раздался тихий хлопок: посреди зала возник Фликси. Эльф низко поклонился хозяину, едва касаясь пола кончиками длинных пальцев.

— Хозяин, Фликси всё сделал, как вы приказали, — тонким голосом сообщил он. — Все письма доставлены получателям лично в руки. Фликси проследил, чтобы каждое приглашение дошло по назначению.

Эльф поднял взгляд — преданный, тревожный, чуть настороженный, словно ждал похвалы или нового поручения.

— Молодец, Фликси, — выдохнул Драко, всё ещё тяжело дыша.

Его взгляд зацепился за одно из хрустальных отверстий в стене зала. Он подошёл ближе, поднял руку с кольцом главы рода и сосредоточился. Магия в кольце дрогнула — и где-то в глубине стены послышался сухой щелчок.

В следующую секунду кристалл вспыхнул ослепительным светом. Драко едва успел понять, что активировал тренировочную защитно-атакующую систему, как из отверстия вырвалось заклинание. Яркий луч с треском врезался ему в грудь. Воздух выбило из лёгких, мир резко качнулся, и его отбросило на несколько метров назад.

Он рухнул на спину, ударившись о пол. Несколько секунд лежал неподвижно, широко распахнув глаза и отчаянно пытаясь вдохнуть — лёгкие будто забыли, как это делается.

— Фликси… — выдохнул Драко хрипло, едва шевеля губами.

— Да, хозяин! — эльф подскочил к нему, беспомощно заламывая руки. — Может ли Фликси чем-то помочь хозяину?

Драко с усилием поднял руку, направив палец на домовика:

— Запомни, Фликси… то, что сейчас произошло, ты не видел. Этого не было. В этот момент твои глаза были закрыты, и ты ничего не заметил, — произнёс он медленно, с нажимом, будто внушая.

— Да, хозяин. Фликси ничего не видел, — покорно ответил эльф, зажав глаза своими огромными ушами. — Но… на будущее, может ли хозяин заранее говорить Фликси, когда Фликси должен закрывать глаза и ничего не помнить?

Драко уставился на него, приподняв брови.

— Фликси… ты сейчас пошутил над своим хозяином?.. — голос звучал грозно, но в уголках губ уже таилась усмешка.

— Фликси просит прощения! Фликси больше не будет! — взвыл эльф, яростно кланяясь.

— Эй, эй, всё нормально, — Драко поднял ладонь, с трудом сдерживая смех. Он закинул руки за голову и несколько секунд просто лежал на холодном полу, уставившись в потолок.

— Хозяин, Фликси уже может открыть глаза? — осторожно спросил домовик.

— Можешь, Фликси, можешь, — улыбнулся Драко, устало, но искренне.

Вдруг он почувствовал, как кольцо на пальце стало медленно нагреваться. Он сосредоточился — и сразу понял: кто-то пересёк границу защитного периметра мэнора.

Его взгляд потемнел.

— Фликси, — произнёс он спокойно, но твёрдо, — немедленно проверь, кто пришёл. Только не показывайся им. Разгляди — и сразу возвращайся с докладом.

Эльф коротко кивнул и исчез с тихим хлопком.

Драко не проявлял тревоги. Он знал, что защита Мэнора при необходимости уничтожит почти любого незваного гостя. Пробиться через неё без разрешения почти невозможно. Разве что кто-то уровня Дамблдора смог бы это сделать. Но и гостей он не ждал, по крайней мере сегодня, уж точно.

С хлопком Фликси вновь появился в зале, тяжело дыша, будто только что пробежал полпути до Лондона. Его длинные уши заметно дрожали, когда он заговорил:

— Хозяин… у границ поместья стоят две женщины, — пискнул он. — Одна постарше, а другая… совсем юная, почти девушка. Они не пересекают защиту, просто стоят и смотрят. Возможно… они ждут вас, хозяин.

Драко прищурился, машинально коснувшись кольца на пальце.

— Две женщины, говоришь… — пробормотал он себе под нос. На лице мелькнула тень любопытства.

— Ну что ж, ладно, — сказал он, поднимаясь. — Не стоит заставлять женщин ждать.

Он взмахнул палочкой, негромко произнёс заклинание очистки — и мгновенно с одежды и тела, исчезли все следы пыли и недавней тренировки.

Драко вышел из особняка, чувствуя, как прохладный воздух снаружи будто смывает с него усталость и гнетущую тишину дома. Его шаги глухо отдавались по гравийной дорожке, а Фликси шёл следом, нервно сжимая руки и бросая тревожные взгляды вперёд — туда, где на границе поместья виднелись силуэты.

Защитный барьер мерцал мягким серебристым светом — прозрачная пелена, отделявшая Малфой-Мэнор от остального мира. Уже издали Драко смог различить две фигуры.

Первая — высокая женщина лет сорока с небольшим. Стройная, с безупречной осанкой, она держалась так, будто и без магии могла заставить любого отступить. Тёмные волосы с серебристыми прядями были убраны назад, открывая лицо с чёткими, правильными чертами. Её серые глаза — внимательные, но уставшие — смотрели прямо на него, и в них читались сила, выдержка… и печаль.

Рядом с ней стояла девушка — моложе, едва ли старше двадцати. Она была чуть ниже ростом, с живой, подвижной фигурой. Коротко подстриженные волосы яркого каштанового оттенка отливали красноватым блеском, переливаясь при каждом движении. Лицо — мягкое, открытое, с губами, словно созданными для улыбки, и светло-серыми глазами, в которых даже сейчас, за лёгким напряжением, угадывалось тепло и озорство.

Обе были одеты просто, но со вкусом: старшая — в длинную тёмную мантию, строгую и сдержанную, младшая — в лёгкую куртку поверх рубашки и тёмные, удобные брюки, больше подходящие для движения, чем для демонстрации статуса.

По внешности молодой девушки Драко сразу понял, кто перед ним. Это была Нимфадора «не называй меня так» Тонкс, одна из самых ярких второстепенных героев этого мира.

А значит, женщина, стоявшая рядом с ней — спокойная, сдержанная, с теми же чертами лица и тем же упрямым взглядом, — могла быть только одной. Его тётя, Андромеда Тонкс.

(Андромеда)

(Нимфадора)

Драко подошёл ближе, но остановился за несколько шагов от них, оставаясь по ту сторону защитного купола.

Андромеда смотрела на него внимательно — в её серых глазах читались сдержанная забота и теплая, почти материнская мягкость. Рядом стоявшая Нимфадора наблюдала совсем иначе: с лёгкой тенью веселья и откровенным любопытством, будто её забавляло, что он стоит настороженно, словно перед диким зверем, готовым в любой момент рвануть прочь или атаковать.

— Здравствуй, Драко, — первой заговорила старшая женщина. — Меня зовут Андромеда Тонкс, а это моя дочь Нимфадора.

При звуке собственного имени девушка тут же скривилась, будто съела лимон.

— Я… — начала было Андромеда, но договорить не успела.

— Вы родная сестра моей матери. И моя тётя, — спокойно, но твёрдо сказал Драко.

Андромеда слегка улыбнулась — несмело, но искренне, в её взгляде мелькнула тень облегчения.

— Могу ли я напоследок попрощаться со своей сестрой и увидеть её в последний раз? — тихо, с лёгкой неуверенностью произнесла Андромеда.

Только теперь Драко заметил, что в её руках был небольшой букет белых цветов.

Андромеда уловила его взгляд и едва слышно добавила:

— Это белые розы. Нарцисса очень их любила. — На её лице появилась тёплая, но грустная улыбка.

— Похороны моих родителей будут завтра, вы могли бы… — начал Драко, но Андромеда покачала головой.

— Вряд ли общество старых чистокровных семей обрадуется моему присутствию, — спокойно сказала она. — Так уж вышло, что наша семья не слишком приветствуется среди них. Я понимаю: в этом моя доля вины. Но… хоть мы и не общались столько лет, Нарцисса всё равно остаётся моей сестрой.

Драко тяжело вздохнул. Сжав кольцо на пальце, он сосредоточил волю, направляя её в защиту поместья. Полупрозрачный купол дрогнул и мягко разошёлся дымкой, пропуская их внутрь.

— Прошу, входите, — сказал он и отступил в сторону, освобождая проход.

Андромеда с лёгким вздохом облегчения сделала первый шаг — её силуэт мягко прошёл сквозь пелену. Следом, чуть насмешливо вскинув брови, последовала Нимфадора.

Они молча шли по аллее, утопающей в зелени. Только шаги по гравию нарушали тишину.

Наконец Андромеда заговорила:

— Драко, прими наши соболезнования. В один день ты потерял всю семью… — её голос звучал мягко, — Если мы можем хоть чем-то помочь, если тебе что-то понадобится — ты можешь обращаться к нам.

Несколько секунд Драко просто смотрел Андромеде в глаза.

— Миссис Тонкс, при всём уважении… — начал он спокойно, — После недавних событий мне очень тяжело доверять людям. Особенно тем, кого я вижу впервые. Вы, хоть и моя родственница, но остаётесь для меня незнакомым человеком. И пока я не могу вам доверять. Поэтому об "обращении за помощью" говорить рано.

Позади него раздалось тихое, недовольное сопение — Нимфадора явно сдерживалась, чтобы не бросить что-нибудь язвительное.

— Но мы можем попробовать начать… — Драко на миг запнулся, подбирая слово, — …общение. Как вы и сказали, я сейчас остался абсолютно один. И если ваши намерения действительно искренни, то, думаю, мы можем попробовать.

Тем временем они шли по саду поместья. Нимфадора, плетущаяся чуть позади, вертела головой во все стороны, с видимым интересом разглядывая окружающее великолепие — ухоженные аллеи, фонтан, статуи, идеально подстриженные изгороди.

За этим занятием она не заметила стоявший прямо на дорожке большой глиняный вазон с цветами.

Секунду спустя раздался звонкий треск: Тонкс споткнулась о вазон, взмахнула руками, потеряла равновесие и с шумом грохнулась на землю, увлекая его за собой. Глина раскололась вдребезги, рассыпав по дорожке землю и корни цветов.

Услышав шум позади, Андромеда даже не обернулась — лишь устало вздохнула, потёрла пальцами переносицу и произнесла:

— Прости, Драко. Моя дочь слегка… неуклюжа. Обещаю, она возместит ущерб. Верно, Нимфадора? — её голос оставался спокойным, но в нём слышалась лёгкая строгость.

Та поднималась с земли максимально неловко: лицо пылало, словно спелый помидор, а волосы с каждым движением меняли цвет — от алого к розовому, потом к тёмно-фиолетовому и обратно. Кончик носа был испачкан землёй, что делало картину ещё более забавной.

— Простите… — пробормотала она, потирая нос. — Но я не виновата! Этот вазон стоял прямо посреди дороги, это же…

— Это же сад, — спокойно подхватил Драко, сдерживая усмешку. — Если бы ты была внимательнее, дорогая кузина, заметила бы, что такие вазоны стоят вдоль всех аллей. — Он обвёл рукой пространство вокруг, где в самом деле виднелись десятки таких же вазонов.

Случившееся Драко скорее забавляло, чем раздражало — лёгкая улыбка на его лице выдавала это с головой, и Андромеда, конечно, всё заметила.

— И всё равно, этому вазону тут не место… — недовольно пробурчала Нимфадора, отряхивая колени.

— Ну, после того как ты на него буквально свалилась, видимо, действительно — не место, — усмехнулся Драко.

— А вы, похоже, неплохо ладите, — с мягкой теплотой заметила Андромеда, наблюдая за ними.

— Да ну вас! — возмутилась Нимфадора, её волосы тут же вспыхнули ярко-оранжевым. Она фыркнула и почти бегом направилась в сторону фонтана, демонстративно отворачиваясь.

Драко и Андромеда обменялись коротким, понимающим взглядом — и, сдерживая улыбки, вместе двинулись к фамильному мавзолею Малфоев.

Драко и Андромеда подошли к фамильной усыпальнице. Снаружи она напоминала небольшой храм, выстроенный из светлого мрамора с тонкими тёмными прожилками. Над входом, высеченный прямо в камне, возвышался герб рода Малфоев. Тяжёлые двери, казалось, должны были скрипеть под собственным весом, но открылись бесшумно.

Внутри царили прохлада и торжественная тишина. Узкий коридор вёл в просторный зал с высокими сводами, освещённый десятками магических факелов, чьё ровное серебристое пламя не давало ни дыма, ни тени. По обе стороны стояли саркофаги предков — строгие, почти одинаковые, каждый с выгравированным именем и датами. Пол, выложенный чёрным камнем, был отполирован до блеска, и в нём отражались отблески факелов.

В глубине зала, на небольшом возвышении, оставались два пустых места — предназначенные для Люциуса и Нарциссы Малфой.

Возле двух пустующих ниш стояли два гроба — один массивный, строгий, обитый тёмным деревом с инкрустацией серебряных узоров; другой — из светлого, почти белого дерева, украшенный тонкой резьбой и серебристыми ручками.

Андромеда медленно подошла к саркофагу своей сестры. В руках у неё всё ещё был букет белых роз — те самые, что онапринесла. Она аккуратно положила их на крышку, задержав пальцы на лепестках, словно не решаясь отпустить. Потом нежно провела ладонью по гладкой поверхности гроба. Когда заговорила, голос её был тихим, наполненным теплом и грустью:

— В детстве мы втроём часто гуляли в особняке нашего дяди Альфарда, — начала она. — Он был не таким, как остальные члены нашей семьи. Далёк от их предрассудков о чистоте крови… Может быть, поэтому у него всегда было спокойно и весело. Даже Беллатриса, всегда буйная и строгая, там смеялась, сбрасывая с себя маску холодной леди, и бегала с нами, играя в догонялки. А Нарцисса… она плела венки из полевых цветов. Мы надевали их на головы и давали обещание — что всегда будем вместе. Тогда у нас не было никого ближе друг к другу.

Драко молча слушал, не перебивая.

— И вот как всё закончилось… — произнесла она, чуть покачав головой. — От моей семьи ничего не осталось. Одна из сестёр убита, другая гниёт в Азкабане. И всё ради чего? — Она подняла взгляд на Драко, в её глазах смешались боль и горечь. — Ради того, что Вальбурга называла «благом рода»? Это и есть благо?

Драко не знал, что ответить.

— Ради чужих идеалов… и, если быть честной, ради собственных амбиций, — продолжила Андромеда уже тише. — Наша семья заплатила за гордость. Когда-то величественный род Блэк, почти полностью уничтожен. И от него остался лишь один беглец.

На крышку саркофага упало несколько капель. Андромеда не вытирала слёз — просто стояла, молча глядя на гроб. Потом глубоко вздохнула, коснулась ладонью холодного дерева в последний раз и, сжав губы, медленно повернулась к выходу.

Андромеда и Драко вышли из прохладного полумрака усыпальницы. Некоторое время они шли молча по садовой аллее — ветер тихо шевелил листву а где-то вдали пели птицы. Вскоре впереди показался фонтан. На его каменном краю сидела Нимфадора. Она лениво болтала ногой в воде и, наклонившись, рассматривала своё отражение. Увидев их, девушка тут же оживилась — на лице появилась та самая открытая, чуть озорная улыбка, словно она и правда успела забыть свой недавний конфуз с вазоном.

— Я уже убрала тот беспорядок, — с сияющей улыбкой произнесла Нимфадора, подняв руку, будто давала торжественную клятву. — И обещаю купить тебе новый вазон. И цветы тоже! Так что можешь быть спокоен, кузен — твой род не обеднеет из-за меня.

Она засмеялась и сделала шаг в сторону… только чтобы тут же зацепиться ногой за край фонтана. Её глаза распахнулись, и неуклюже взмахнув руками в воздухе она начала падать прямо в воду.

Драко едва успел схватить её за талию, притянув к себе. Со стороны послышался тихий, обречённо-усталый вздох Андромеды.

Нимфадора, оказавшись лицом к лицу с Драко, густо покраснела. Её волосы метались между цветами — от нежно-розового к глубокому синему, потом вспыхнули ярко-красным, словно отражая весь спектр смущения.

— Моя дорогая кузина Нимфадора, — с лёгкой усмешкой произнёс Драко, аккуратно отпуская её, — этот фонтан ты тоже считаешь неправильно стоящим?

Девушка, явно потеряв самообладание, переминалась с ноги на ногу, бормоча что-то невнятное, а потом быстро пробормотала прощание и почти бегом бросилась к выходу из поместья.

— Тётя, — сказал Драко, оборачиваясь к Андромеде. Та стояла чуть поодаль, наблюдая за дочерью с мягкой улыбкой, — Можно вопрос?

Андромеда слегка приподняла бровь.

— Как она вообще дожила до такого возраста? — с искренним недоумением спросил Драко.

Андромеда рассмеялась — впервые за весь день по-настоящему, легко и тепло. На её лице исчезла тень недавней печали.

— Моя дочь, как ни странно это прозвучит, — сказала она, всё ещё улыбаясь, — прекрасно владеет целительской магией. Для неё такие случаи — не редкость. Думаю, организм уже просто привык и заживляет всё быстрее, чем у большинства волшебников.

Драко усмехнулся, и они вместе направились следом за Нимфадорой, которая уже стояла у барьера, нетерпеливо притопывая ногой.

Андромеда перешагнула через защитный купол и присоединилась к дочери. Нимфадора стояла, демонстративно отвернув голову в сторону, будто игнорируя присутствие Драко, хотя её пылающие уши красноречиво выдавали смущение.

Андромеда на прощание тепло взглянула на него:

— Спасибо ещё раз, что позволил мне проститься с сестрой. И помни, если когда-нибудь понадобится наша помощь — можешь смело обращаться. Даже к ней, — она перевела взгляд на Нимфадору и едва заметно хмыкнула. — И кстати… не должна этого говорить, но в этом году вы будете часто встречаться в Хогвартсе.

Драко недоумённо посмотрел на неё.

— В школе будут происходить некоторые события, — пояснила Андромеда. — Министерство выделило дополнительную охрану. А так как Нимфадора у меня аврор, она будет в их числе.

Нимфадора резко повернула голову к кузену, скорчила детскую рожицу и показала язык. Драко едва заметно усмехнулся её поведению.

— Буду рад видеть мою дорогую кузину Нимфадору, — нарочно растянул он слова.

Та вздрогнула и тут же искривилась.

— Не называй меня Нимфадора! — вспыхнула она.

— А как же, моя дорогая кузина… — продолжил Драко в том же насмешливом тоне, явно наслаждаясь её реакцией. В её простоте было что-то по-настоящему освежающее.

— Тонкс! — перебила она, нахмурившись. — Просто Тонкс.

Драко лишь махнул рукой в ответ, ничего не сказав. Андромеда улыбнулась, взяла дочь за руку, и они вместе апарировали.

С лица Драко мгновенно исчезла улыбка. Он прекрасно помнил из книг, что Андромеда и Нимфадора были людьми добрыми — слишком добрыми для этого мира. А в будущей войне хорошие люди, как всегда, страдали первыми. Лучше было бы свести их общение к минимуму, особенно с Андромедой. Втягивать её во всё это он не собирался.

С Нимфадорой же, если она действительно окажется в Хогвартсе, общаться придётся — но и там стоило держать дистанцию. Так будет безопаснее для всех. Хотя, зная её по книгам, неприятности, скорее всего, сами найдут Тонкс, безо всякой его помощи. Эта мысль невольно вызвала у Драко лёгкую усмешку.

Он развернулся и направился обратно в особняк. Войдя внутрь, опустился на диван и какое-то время просто сидел, погружённый в мысли. На предстоящем собрании в Министерстве ему нужна будет поддержка Дамблдора — всё-таки тот возглавлял Визенгамот, и от его голоса зависело слишком многое. Но как убедить старого мага, не предлагая ничего взамен и не открывая лишнего? Это был вопрос, на который ответа пока не существовало.

Драко ни на миг не сомневался: Дамблдор наверняка попытается сделать его своим подопечным — как когда-то Поттера. Старик любил играть в наставника, особенно с теми, кого считал «заблудшими душами».

Он взял со стола чистый лист пергамента, задумался на секунду и написал на нём всего одно слово.

— Фликси, — произнёс он.

Эльф появился с привычным хлопком, почтительно склонив голову.

— Передай это сообщение Альбусу Дамблдору, — спокойно велел Драко.

Фликси осторожно взял лист обеими руками, прижал его к груди и исчез.

Эдмунд Гринграс сидел в просторной гостиной поместья, держа в руках письмо, доставленное утром. На плотном пергаменте чётко выделялся герб Малфоев — змея, обвивающая букву «М». Мужчина уже в который раз перечитывал строки, нахмурившись и машинально поглаживая подбородок.

Он был так погружён в мысли, что почти не заметил, как в комнату вошла его жена. Селена Гринграсс подошла тихо, как всегда, и мягко положила ладони ему на плечи.

Свет её длинных белоснежных волос отражался в оконном свете, придавая облику почти нереальную, холодную красоту. Тонкие черты лица, глаза цвета расплавленного серебра и безупречная осанка выдавали воспитание настоящей аристократки старого рода.

(Селена)

— Ты снова перечитываешь это письмо, — тихо сказала Селена, склонившись чуть ближе, чтобы заглянуть через его плечо.

Селена, слегка наклонившись через плечо мужа, пробежала взглядом по тексту приглашения:

С прискорбием сообщаем о кончине Люциуса Малфоя и его супруги Нарциссы Малфой (урождённой Блэк), безвременно ушедших из жизни в ночь после финала Чемпионата мира по квиддичу.

Род Малфоев приглашает вас почтить их память и присутствовать на церемонии прощания, которая состоится в родовой усыпальнице Малфоев, в Малфой-Мэноре, двадцать четвёртого августа тысяча девятьсот девяносто четвёртого года, в одиннадцать часов утра.

Мы чтим своих предков и ждём тех, кто разделяет уважение к древним традициям и памяти ушедших.

Драко Малфой,

глава рода Малфоев.

Селена пристально посмотрела на мужа и тихо спросила:

— И что ты планируешь делать, дорогой?

Эдмунд помолчал, обдумывая ответ, затем произнёс ровным голосом:

— Я не могу проигнорировать это приглашение. Всё-таки похороны столь древнего рода — дело не рядовое. Там соберутся многие из чистокровных семейств, и, вероятно, кто-то прибудет и от Министерства — если не сам министр, то один из его заместителей.

Он слегка скривился:

Вот только большинство присутствующих… ты же знаешь, мы всегда придерживались нейтралитета. А на этой встрече, скорее всего, будут решаться вопросы, на которые я пока сам не могу ответить. Ввязываться в очередную бойню я не намерен. То, что они готовы действовать радикально, уже ясно — попытка моего похищения и убийство Малфоев тому доказательство.

Эдмунд тяжело вздохнул.

— Бедный парень… они его сожрут с потрохами. Думаю, роду Малфоев пришёл конец.

Он немного помолчал и добавил мягче:

— Но всё же стоит пойти — хотя бы посмотреть. Нужно знать, что там произойдёт. Возможно, это нам ещё пригодится.

Селена выслушала мужа молча.

— А парень… — начала она.

— Даже не думай, — перебил её Эдмунд. — Нам его не отдадут. Я знаю, ты дружила с Нарциссой, но никакая дружба не стоит этого. Да и сам я не стану просить о подобном — это подвергнет нашу семью опасности.

Он посмотрел на жену и, чуть мягче, добавил:

— Ты и наши дочери — самое ценное, что у меня есть. Ради этого парня я не стану рисковать вами. Он для меня никто. Да и, скорее всего, за него уже будут грызть глотки Министерство с Дамблдором и тёмные семьи.

Он ненадолго задумался.

— В конце месяца министр созывает внеочередное собрание. Думаю, именно там и решится судьба юного Драко.

Эдмунд встретился взглядом с женой. Видя её мольбу, он устало выдохнул и слабо улыбнулся:

— Что же ты со мной делаешь, дорогая… — произнёс он с тихой усмешкой. — Хорошо, я посмотрю, что можно будет сделать. Возможно, сумею помочь ему хоть немного. Как раз завтра и увижу, что он из себя представляет.

Он чуть усмехнулся, но в голосе прозвучала усталость:

— Хотя, по рассказам наших дочерей, он такой же напыщенный и самовлюблённый ублюдок, как и Люциус.

— Кто знает, — сказала Селена, обнимая мужа, — может, после подобного происшествия он изменится. Ведь теперь он не сможет всем в Хогвартсе угрожать своим отцом, как делал до этого.

Эдмунд поднял на неё взгляд. Селена чуть скривилась, словно вспоминая нечто неприятное.

— Астория много о нём рассказывает… и о его поведении, и о его… своеобразном отношении к Гриффиндору и некой троице с этого факультета.

Он ухмыльнулся, устало, но с теплом в голосе:

— Посмотрим, любимая, посмотрим.

В директорском кабинете Хогвартса, полном мягкого света и уюта, Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор сидел за высоким письменным столом. На полках вдоль стен мерно тикали диковинные приборы, время от времени испуская лёгкое свечение или тонкий звон. Портреты бывших директоров дремали в рамах, иногда лениво приоткрывая глаза, чтобы взглянуть на нынешнего хозяина кабинета.

Сам Дамблдор, восседавший в своём резном кресле с высокой спинкой, был облачён в длинную мантию, расшитую серебряными звёздами. Его полупрозрачная, чуть мерцающая борода спускалась до груди, а очки-полумесяцы свесились на самый кончик носа. Голубые глаза за ними бегло скользили по строкам письма — с той же лёгкой сосредоточенностью, с какой он обычно листал страницы старых томов.

На столе уже лежала аккуратная стопка конвертов. Время от времени перо с золотым наконечником легко скользило по пергаменту, оставляя короткие пометки, после чего письмо откладывалось в сторону.

Внезапно в кабинете раздался мягкий хлопок. Перед столом, низко поклонившись, появился один из домовых эльфов Хогвартса.

— Профессор Дамблдор, — пискляво произнёс он, вытянув вперёд руки. — Для вас письмо.

Альбус взял протянутое письмо. Увидев на нём герб Малфоев, он удивлённо приподнял брови, а затем нахмурился.

— Интересно, — пробормотал он, аккуратно разворачивая конверт.

Голубые глаза пробежали по единственному слову, выведенному на пергаменте. Руки, державшие письмо, едва заметно дрогнули, но лишь на мгновение. Морщины на лбу стали глубже, взгляд потяжелел.

— Очень интересно… — тихо произнёс он, глядя в потолок, словно ища ответ где-то среди теней под куполом кабинета.

Он медленно поднялся из-за стола и подошёл к Фоуксу, сидевшему на позолоченной жердочке. Пальцы Дамблдора мягко скользнули по алым перьям феникса. Тот игриво цапнул хозяина за палец, и Альбус, не удержавшись, тихо усмехнулся.

— И что же мне делать, Фоукс? — задумчиво произнёс он. — Бедный мальчик недавно потерял всю свою семью… И что же он хочет сказать этим письмом?

Он начал мерить шагами кабинет, сцепив руки за спиной. Пол под ногами тихо поскрипывал, а на стенах мерцали отблески от странных приборов.

— Мы с его отцом никогда не были дружны… но сам юноша… заблудшая душа, которую, быть может, ещё можно вернуть на светлый путь. Как думаешь, Фоукс?

Феникс лишь недоумённо склонил голову набок, глядя на хозяина с тихим любопытством.

— Он явно знает немало, — продолжил Дамблдор, уже вполголоса, будто рассуждая сам с собой. — И этим посланием даёт понять, что готов поделиться знаниями. Но только на своих условиях. Может, он хочет…

Альбус резко осёкся. На мгновение в его взгляде мелькнула догадка. Он подошёл к столу, сел и стал перебирать письма, недавно доставленные в Хогвартс. Одно из них — запечатанное печатью Министерства — он вскрыл и пробежал глазами, затем взял письмо Малфоя и положил рядом.

Несколько секунд Дамблдор молчал, глядя то на одно, то на другое, и уголки его губ чуть заметно приподнялись.

— Интересно, юноша… очень интересно.

Дамблдор закинул в рот одну из стоявших на столе сладостей. Несколько секунд он жевал с самым невозмутимым видом, но вскоре слегка скривился.

— Опять не повезло, — произнёс он с тем же довольным выражением лица. — Попалась со вкусом ушной серы.

Он вздохнул так, будто подобные случаи были для него совершенно привычным делом, и неторопливо потянулся за следующей конфетой.

Глава 5

(Фух, ребята, я это сделал. При написании этой главы голова начала болеть не только у Драко, но и у меня самого.

Изначально я хотел выпустить одну большую, но всё-таки решил разбить её на две. Следующая глава будет точно последней «душной» главой — это будет собрание Визенгамота, после которого наконец-то начнутся те самые, давно ожидаемые мной «канонные события».

Потому что эта глава шла у меня, ох, как туго! Голова реально кипела при написании. Прямо духота душная, не моё это — вся эта бюрократическая аристократия.

Ну ничего, я справился. Ещё одну главушку в подобном стиле, думаю, я вытяну.

Всем приятного чтения!)

Проснувшись утром следующего дня, Драко облачился в приготовленное для него Фликси траурное одеяние. На нём была длинная чёрная мантия-плащ из плотной ткани с серебряной вышивкой по краям и высоким воротником, скрывавшим часть лица. На груди поблёскивал вышитый герб Малфоев.

Внутри он ощущал лёгкий мандраж: впереди предстояла встреча с множеством людей — и, главное, с весьма влиятельными.

«Нужно срочно заняться окклюменцией…» — подумал он, в последний раз поправив воротник. Затем глубоко вздохнул, приводя мысли в порядок, вышел из комнаты и направился к родовому мавзолею, стоявшему в саду.

Ближе к назначенному времени один за другим начали прибывать приглашённые гости. Драко слегка ослабил защиту поместья, позволив им пройти через границы.

Первой, как ни странно, появилась представительница Министерства — Долорес Амбридж. В своём неизменном розовом одеянии с кружевным воротничком и нелепой брошкой в виде кошки она выглядела так, словно попала сюда по ошибке. Яркий цвет её одежды резал глаза и совершенно не сочетался с мрачной атмосферой похоронной церемонии.

— Ммм, мистер Малфой, — её голос прозвучал сладко-приторно, но с металлическими нотками, — Министерство выражает свои глубочайшие соболезнования вашей утрате. Министр, увы, не смог прибыть лично, но просил передать, что ваш род всегда был опорой для нашего магического общества.

— Благодарю, мадам Амбридж, — спокойно ответил Драко. — Передайте министру мою признательность. Я уверен, что наш род и впредь останется верным оплотом традиций.

Амбридж довольно кивнула, словно слова Драко были для неё личной похвалой, и отступила в сторону, теперь уже с любопытством разглядывая сад и прибывающих гостей.

Селвины появились первыми из старых родов. Впереди шёл Кассиус Селвин — высокий, сухоплечий мужчина с резкими чертами лица и тёмными глазами. Его чёрная мантия, украшенная серебристыми рунами по вороту, выделялась строгим блеском среди траурных одежд. Он остановился напротив Драко, и его взгляд оказался тяжёлым, почти испытующим — словно он решал, достоин ли юноша теперь носить титул главы семьи.

— Прими наши соболезнования, Драко, — низким, ровным голосом произнёс Кассиус, слегка склонив голову.

Рядом с ним стояли две женщины — его сестра Мириам, сдержанная, с тёмными волосами, собранными в узел, и кузина Лавиния, статная, с тонким лицом и холодной улыбкой. Обе поочерёдно наклонили головы, выражая своё сочувствие.

— Благодарю вас, — коротко ответил Драко, выдержав их взгляды.

Семейство Селвинов слегка поклонилось и отошло немного в сторону сада.

Следом явился Корбан Яксли — коренастый мужчина с тяжёлой походкой, бледным лицом и редеющими волосами, приглаженными назад. Он двигался уверенно, словно ступал по собственной территории, взглядом цепляя каждую деталь поместья — будто оценивал её стоимость и возможную выгоду. На губах скользила тонкая усмешка — не столько сочувственная, сколько презрительно-оценочная, как у человека, который уже размышляет, как лучше управлять молодым хозяином.

Остановившись перед Драко, он слегка склонил голову:

— Мистер Малфой, примите мои соболезнования. Ваш отец был человеком…весьма значительным. И утрата, которую понесло наше общество очень велика.

Его слова прозвучали ровно, но без малейшей тени искренности. Драко выдержал тяжёлый взгляд и коротко кивнул:

— Благодарю.

Яксли задержался лишь на мгновение, будто проверяя, не дрогнет ли юноша, затем с ленивой уверенностью отошёл в сторону, присоединившись к остальным представителям старых родов.

Розье прибыли почти демонстративно. Альдрик Розье — высокий мужчина с идеально уложенными тёмными волосами и аккуратной бородкой — выглядел так, будто сошёл прямо с парадного портрета. Его мантия была безупречно выглажена, а на груди серебром переливался фамильный герб в форме тёмной розы.

Рядом с ним шла молодая женщина — Вивьен Розье. Бледная, утончённая, она двигалась с безупречной грацией, а её тонкая улыбка напоминала скорее лёгкую насмешку, чем выражение скорби.

Альдрик остановился перед Драко, слегка поклонился и глубоким, мягким голосом произнёс:

— Мистер Малфой, от имени рода Розье примите наши соболезнования. Люциус и Нарцисса были достойными представителями старых семей. Их уход — невосполнимая утрата для всего нашего общества.

Вивьен чуть склонила голову:

— Мы разделяем вашу печаль, — добавила она негромко.

Драко коротко кивнул:

— Благодарю вас.

Альдрик с дочерью ещё пару секунд удерживали на нём внимательные взгляды, а затем неторопливо отошли, к другим гостям.

Глава семьи Ноттов — Калеб Нотт — вошёл в поместье медленно и сдержанно. Сухощавый мужчина с седыми висками и холодным, проницательным взглядом двигался уверенно, но без лишней демонстративности. В отличие от многих других гостей, он действительно слегка склонил голову перед Драко — и этот жест выглядел не как формальность, а как проявление уважения и искреннего сочувствия.

За его спиной шагал Теодор. Мрачный, молчаливый и сдержанный, юноша держался так же прямо, как отец, и явно чувствовал себя неуютно среди стольких людей.

Калеб остановился перед Драко.

— Мистер Малфой, — его голос прозвучал глухо, но твёрдо, — примите мои искренние соболезнования. Потеря семьи — тяжёлое испытание, и я желаю вам стойкости, чтобы пережить это время.

Теодор коротко кивнул, добавив тихо:

— Сожалею о твоей утрате.

Драко впервые за день позволил себе чуть теплее взгляд и более мягкий тон:

— Благодарю вас, мистер Нотт. Тео. Это много значит для меня.

Калеб едва заметно кивнул ещё раз, после чего они с сыном отошли в сторону.

Они появились позже большинства гостей — почти одновременно, словно так и было задумано. Винсент Крэб-старший и Грегори Гойл-старший вошли в сад, привлекая внимание не изяществом или громкими словами, а самим видом. Двое массивных мужчин, широкоплечие, с лицами, будто высеченными из камня, двигались неторопливо и уверенно. На них были одинаково тяжёлые чёрные мантии без единого украшения, что только подчёркивало их суровость.

Крэб подошёл первым, коротко и грубо кивнул Драко — так, словно иного способа выразить сочувствие у него просто не существовало.

Гойл буркнул низким голосом:

— Соболезную.

В его словах не было изысканности, но они звучали просто — и потому особенно искренне. Оба остановились рядом, неподвижные, как две каменные глыбы: молчаливые, надёжные, без всякой показной игры.

Драко ответил им лёгким кивком. В их простоте не было фальши — и, пожалуй, именно этим они выгодно отличались от большинства присутствующих.

Следом появились Шафики и Смитты. Их прибытие было спокойным, без излишней помпезности.

Старший из Шафиков — худощавый мужчина с резкими чертами лица — коротко склонил голову и формально выразил соболезнования.

Смитт, мужчина средних лет с аккуратной бородкой, сделал то же самое; его слова прозвучали чуть теплее, но всё же сдержанно.

Обе семьи встали немного в стороне, не примыкая ни к тёмным родам, ни к "жабе" Амбридж из министерства — явно предпочитая сохранять нейтралитет.

Гринграссы вошли почти незаметно — спокойно, с присущей их роду сдержанностью и достоинством. Эдмунд шёл первым — статный, сдержанный, рядом с ним его прекрасная супруга Селена. На ней было строгое, но утончённое траурное одеяние, подчёркивающее её холодную красоту. Однако глаза её светились теплом — и именно это тепло сразу отличало её от большинства присутствующих.

Селена первой подошла к Драко. Она коснулась его руки обеими ладонями, посмотрела прямо в глаза и тихо сказала:

— Мы скорбим вместе с тобой, Драко. Эта потеря слишком тяжела для всех нас. Нарцисса была моей хорошей подругой, и мне искренне жаль, что её больше нет с нами.

Эдмунд кивнул вслед за женой:

— Прими и наши соболезнования. В такие дни слова мало что значат, но знай: ты не один. Если тебе нужна будет моя помощь… — он переглянулся с женой, — можешь обращаться ко мне. Если я смогу, и это будет в моих силах, то я помогу тебе.

Их голоса звучали искренне, без фальши — так непривычно для ушей Драко после всех наигранных речей большинства других гостей.

— Благодарю вас, — ответил он, чуть склонив голову. — Я искренне рад, что вы нашли время, чтобы присутствовать здесь и почтить память моих родителей.

Позади Эдмунда и Селены стояли их дочери. Астория держалась немного позади сестры — тихая, напряжённая, будто старалась не привлекать к себе внимания. Дафна же не сводила глаз с Драко. Она смотрела на него так, словно перед ней стоял совсем другой человек — не тот заносчивый мальчишка, которого она знала в школе, а кто-то чужой: сдержанный, собранный, умеющий держаться с достоинством. В её взгляде смешались удивление и лёгкая растерянность — и это удивление не исчезло даже тогда, когда семья Гринграссов отошла чуть в сторону.

Паркинсоны и Булстроуды появились почти одновременно, когда большинство гостей уже собрались. Они также коротко выразили соболезнования — без особой теплоты и без лишних слов, скорее как дань обязательному этикету.

Они стали последними из приглашённых гостей.

После того как прибыли последние гости, Драко понял, что откладывать больше нельзя. Он коротко кивнул Фликси, и тот с хлопком исчез, чтобы через мгновение появиться вновь — уже вместе с двумя закрытыми саркофагами. Эльф аккуратно установил их на почётное место так, чтобы все присутствующие могли видеть.

Драко вышел в центр. Постепенно разговоры стихли, и сад погрузился в тишину. Он оглядел собравшихся и начал говорить:

— Я благодарен вам всем за то, что вы нашли время прийти сюда, чтобы вместе со мной почтить память моих родителей.

Он на мгновение замолчал, перевёл дыхание и продолжил:

— Сегодня я прощаюсь со своей семьёй. Для кого-то из вас они были союзниками, для кого-то — друзьями, для кого-то — соперниками. Но для меня они были просто отцом и матерью. Людьми, которые меня вырастили. Людьми, благодаря которым я стою здесь.

Голос Драко стал увереннее:

— Каждый из них многому меня научил. И ещё многому мог бы научить… Но их у меня забрали, — сказал он уже тише, но твёрдо.

Иногда их методы были строгими, иногда — непонятными для меня, но лишь много позже я осознал, что за всем этим стояла их искренняя забота.

Он выпрямился, и его взгляд обвёл всех гостей:

— Я сделаю всё возможное, чтобы род Малфоев жил дальше. Жил и процветал. Я стою здесь, чтобы все знали и видели: род Малфоев ещё не вымер. Остался я — Драко Малфой.

Голос его изменился, стал твёрже:

— И тот, кто сделал это с моей семьёй… очень дорого заплатит за это. Кем бы он ни был.

Многие из присутствующих смотрели на него со снисходительными улыбками, но нашлись и те, кто взглянул иначе — серьёзно, внимательно, без привычного высокомерия. Было в глазах юного главы что-то, что заставило их задуматься.

Драко сделал шаг вперёд и медленно поднял палочку вверх. На её кончике вспыхнул яркий, ровный свет.

Через несколько мгновений к нему начали присоединяться и остальные — один за другим гости поднимали палочки, зажигая свои огни.

Над садом Малфой-Мэнора вскоре вспыхнул целый лес света: десятки лучей слились в единое свечение, наполнив воздух тихим сиянием.

Все вместе они стали последним прощанием — и последним знаком уважения Люциусу и Нарциссе Малфой.

Когда последние палочки опустились, Драко негромко позвал Фликси и коротко приказал:

— Подай угощение и позаботься, чтобы всё было безупречно.

Через несколько минут в саду начали появляться накрытые столики — простые, но изысканные, с лёгкой закуской и бокалами вина. Эльф бесшумно двигался между гостями, расставляя блюда.

Представители старых родов быстро разбились на небольшие компании: кто-то стоял в стороне с бокалом, вполголоса обсуждая произошедшее, другие предпочли сесть за столики и обмениваться короткими, вежливыми фразами. Многие из них время от времени украдкой посматривали на Драко, стоящего чуть в стороне у усыпальницы.

Через некоторое время к нему подошёл Корбан Яксли. Он двигался неторопливо, будто хозяин на приёме, а не гость на похоронах. Голос его, когда он заговорил, был низким и мягким, с едва заметной фальшивой теплотой.

— Нынче тяжёлое время для молодого наследника, — начал он, чуть склонив голову. — Род — дело непростое, особенно когда вокруг столько завистливых глаз. В такие дни опыт старших может стать неоценимой опорой.

Он сделал короткую паузу и добавил почти доверительно:

— Я бы не отказался помочь тебе, Драко. Считай это… предложением дружбы. И, возможно, опеки.

Драко чуть наклонил голову, не сводя с него взгляда.

— Благодарю за заботу, мистер Яксли, — сказал он ровно. — Но род Малфоев всегда справлялся сам. Я не вижу причин менять эту традицию.

Уголки губ Яксли дрогнули — что-то между улыбкой и оскалом.

— Разумеется, — ответил он. — Молодая кровь должна проявить себя. Но если когда-нибудь почувствуешь, что ноша слишком тяжела… знай, есть те, кто готов направить тебя на верный путь.

— А кто решает, что этот путь верный? — спокойно уточнил Драко.

Глаза Яксли прищурились, в них мелькнул холодный блеск.

— Тот, кто имеет на это право, — ответил он после короткой паузы. — Как правило — сильнейший и достойнейший из нас.

— Вы считаете себя сильнейшим и достойнейшим, мистер Яксли? — спросил Драко с вежливой любезностью, за которой легко угадывался скрытый укол.

На лице Яксли на миг отразилось раздражение, но он быстро вернул себе безмятежное выражение.

— Конечно же нет, — отозвался он всё тем же мягким тоном. — Но я знаю тех, кто подходит под это описание. И, думаю, они были бы… крайне заинтересованы в сотрудничестве с тобой.

Драко выдержал его взгляд, спокойный, почти равнодушный.

— Я запомню ваши слова, мистер Яксли, — сказал он наконец. — Благодарю за предложение. Я подумаю над ним.

— Конечно, Драко, — Яксли чуть приподнял бокал, как будто провозглашая тост, и, не дожидаясь ответа, неторопливо удалился.

Драко прогуливался по саду, наблюдая за гостями. Он уже собирался направиться к небольшой группе волшебников, собравшихся вокруг Эдмунда Гринграсса, но дорогу ему преградил Альдрик Розье.

Он чокнулся с Драко бокалом и заговорил тихим голосом.

— Потеря родителей — это тяжесть, с которой редко справляются в одиночку, особенно в твоём возрасте. Соболезную, парень. Смерть твоих родителей стала шоком для меня… да и для многих из нас.

Некоторое время он помолчал, затем продолжил:

— Знаешь, я знал твоего деда. Он был достойным мужчиной и крепко стоял на ногах. И главное — умел окружать себя не менее достойными людьми, которым можно доверять. Они делали его ещё сильнее.

— Благодарю за заботу, мистер Розье. Но я предпочитаю стоять на ногах сам. Те, кто увидит в этом слабость — могут ошибиться. А те, кто правильно поймут — смогут стать союзниками, — ответил Драко спокойно.

Альдрик несколько мгновений смотрел на него, затем усмехнулся уголком губ.

— А ты заметно отличаешься от своего отца… Не знаю, хорошо это или плохо. Ты более прямой, чем он. Ладно, парень, не буду навязываться. Если нужна будет моя помощь или дельный совет — обращайся.

— Благодарю, мистер Розье, — искренне сказал Драко.

Драко, вежливо кивнув на прощание Розье, направился к компании Гринграссов. Селена встретила его особенно тепло, снова выразив поддержку, а Эдмунд — сдержанно, но с заметным уважением.

— Мистер Гринграсс, — тихо произнёс Драко, — могу ли я поговорить с вами наедине?

Эдмунд слегка приподнял бровь, затем улыбнулся уголком губ:

— От моей жены у меня нет секретов, юноша.

Он лишь кивнул в сторону дочерей, и Астория с Дафной послушно отошли чуть дальше, оставив родителей и Драко разговаривать.

Драко незаметным движением палочки наложил на пространство вокруг них заклинание, защищающее от подслушивания. Его голос стал тише, серьёзнее.

— Мистер Гринграсс, вы говорили, что в случае необходимости, если это будет в ваших силах, вы сможете мне помочь, верно?

Эдмунд слегка нахмурился, но кивнул.

— Прошу прощения за то, что так скоро приходится обращаться к вам, но… помощь мне действительно нужна. В скором времени, как вы наверняка уже знаете, министр созывает внеочередное заседание Визенгамота. На нём будут рассматривать вопрос о моей ранней эмансипации. Я не уверен, что у меня хватит голосов. Мне совсем не хочется, чтобы моим опекуном стал министр, Дамблдор… или, что ещё хуже, кто-то из этих, — он чуть заметно кивнул в сторону групп тёмных семей. — Поэтому простите за прямоту, но мне нужен ваш голос. И, если возможно, голоса ваших союзников. Ведь, как я уже успел заметить, хоть об этом и не говорят вслух, вы являетесь негласным лидером нейтральных семей. И, скорее всего, они поступят так же, как и вы.

Драко замялся, затем добавил:

— Я понимаю, что моя просьба может быть чрезмерной… Но знайте: тогда я буду в неоплатном долгу перед вами и вашим родом. И как только смогу — обязательно отплачу, как вы скажете.

Эдмунд внимательно смотрел на него, не перебивая. В его взгляде читались и удивление, и интерес. Он явно не ожидал услышать такие слова от юного Малфоя, который ещё недавно казался просто избалованным мальчишкой.

— Знаешь, Драко, — Эдмунд посмотрел на свою жену. — Если я откажу тебе в помощи, даже не представляю, что со мной сделает моя прекрасная жена.

Он слегка улыбнулся, а Селена почти по-детски ткнула его локтем в бок. Эдмунд игриво вскрикнул:

— Ну вот видишь, это только цветочки по сравнению с тем, на что она действительно способна в гневе.

Они вдвоём рассмеялись.

— Ну что ж, Драко, в данной просьбе я не вижу никакой сложности. Да и если честно, мне не хотелось бы, чтобы контроль над столь огромными средствами твоей семьи получили такие, как Яксли и прочие. Даже страшно представить, куда они пойдут…

— Я весьма вам благодарен, мистер Гринграсс. И знайте, ваше предложение отныне взаимно. Если вам когда-нибудь понадобится моя помощь, стоит только обратиться.

— Не стоит, Драко, — заговорила Селена. — Как я и говорила, твоя мать была моей хорошей подругой. Думаешь, я стану использовать её сына в корыстных целях? Забудь. Это просто помощь сыну моей подруги.

— И всё же помните мои слова. Я пока мало что могу, у меня нет такого влияния, как было у отца, но я буду работать над этим. И тот, кто сделал это с моей семьёй, заплатит сполна. Да и я почти уверен, что похищение вас и убийство моих родителей связаны. Как я и сказал, вы лидер нейтральных семей, и…

— Не стоит, юноша, — перебил Эдмунд. — Оставим подобный разговор для другого времени и другого места.

Драко согласно кивнул. Он ещё немного поговорил с Гринграссами на разные темы и вскоре направился дальше, к другим гостям. Время от времени к нему подходили представители разных семей — с одинаковыми предложениями дружбы, опеки, «помощи». Почти все они явно стремились получить доступ к состоянию Малфоев. Драко вежливо отказывал каждому, стараясь не задеть ни чьего самолюбия.

Постепенно время близилось к вечеру, и гости начали один за другим покидать поместье.

Уже уходя, к нему подошёл Теодор Нотт. Он помялся, затем протянул руку.

— Слушай, Драко… Я не умею говорить так, как мой отец, поэтому скажу как могу: если будет нужна моя помощь — обращайся. И… — он оглянулся по сторонам, — если захочется просто поговорить или выговориться, то я к твоим услугам. Напиши мне письмо совой, или, может, встретимся где-нибудь.

Драко с удовольствием её пожал.

— Спасибо, Тео. Думаю, думаю я воспользуюсь твоим предложением, — сказал он, мягко улыбаясь.

Тео слегка неуверенно улыбнулся в ответ и пошёл к отцу.

Драко же остался стоять, наблюдая, как последние гости покидают территорию. Хотелось только одного — отдохнуть. День выдался слишком долгим, и от всех этих разговоров с «аристократами» у него уже начала болеть голова.

Глава 6

Дорогие читатели, я это сделал!

Первая, можно сказать, арка подготовки — официально завершена. Эта глава для меня была весьма душной: я несколько раз переписывал её, потому что оставался недоволен разными моментами. В итоге получилось то, что получилось.

Всё, следующая глава наконец-то будет о Хогвартсе — дальше текст пойдёт веселее, да и самого юмора с весельем прибавится.

Если ничего не изменится, то глава выйдет в воскресенье… но это не точно. 😉

Всем приятного чтения!

Все последующие дни после похорон Драко почти не покидал тренировочного зала.

После последнего конфуза с атакующими кристаллами он наконец сумел правильно их настроить и активировать. Теперь его тренировки напоминали настоящий бой: заклинания летели со всех сторон, и Драко учился то принимать их на щит, то уходить с линии удара, то отвечать собственной атакой.

Он изматывал себя до предела — и физически, и магически. Повторял упражнения снова и снова, пока простейшие заклинания не начали срываться с кончика палочки невербально. В этом немало помогали знания, унаследованные от предка, но времени, чтобы изучить больше, уже не оставалось.

Вечерами он сидел в тишине и упорно практиковал окклюменцию, стараясь удерживать свои мысли в строгом порядке.

А в один из дней пришло письмо из Министерства: заседание назначалось на тридцатое августа.

В назначенный день Драко поднялся рано. Он тщательно привёл себя в порядок и надел строгую парадную мантию глубокого чёрного цвета с серебряной отделкой по вороту и манжетам — одежду, подчёркивающую статус главы рода и важность предстоящего события.

Последний раз поправив ворот и перстень на пальце, он позвал Фликси.

— Перенеси меня прямо ко входу в Министерство магии, — спокойно велел он.

Эльф почтительно поклонился, взял его за руку, и в следующее мгновение стены Малфой-Мэнора исчезли с громким хлопком. Мир коротко закружился — и уже через секунду Драко стоял перед главным входом в Министерство магии.

Он сделал несколько шагов внутрь атриума Министерства, и почти сразу его взгляд наткнулся на знакомую фигуру.

Возле входа, переминаясь с ноги на ногу и нетерпеливо поглядывая на часы, стояла Долорес Амбридж.

Увидев его, она тут же расплылась в своей неизменной, приторно-сладкой улыбке и поспешила вперёд.

— Ах, мистер Малфой! — пропела она высоким, чуть визгливым голоском. — Какое счастье, что вы наконец прибыли! Министр лично просил меня сопроводить вас. Почти все уже собрались, ожидаем только вас! Пойдёмте скорее, пойдёмте!

Она всплеснула руками и, не дожидаясь ответа, повернулась, указывая ему путь вглубь длинных мраморных коридоров.

Их шаги гулко отдавались под сводами, отражаясь от гладких стен. Наконец Амбридж толкнула тяжёлые двери, и они вошли в зал заседаний Визенгамота.

Помещение оказалось огромным — с высокими сводами и мраморными колоннами, уходящими вверх, словно в облака. Всё здесь напоминало одновременно и суд, и древний амфитеатр. Сотни свечей парили под потолком, отбрасывая мягкий золотистый свет, который отражался в отполированных стенах и на тёмных мантиях присутствующих.

Члены совета сидели полукругом, на высоких рядах, словно судьи на старинной арене. В центре зала, в окружении всех взглядов, оставалось свободное место — то самое, где стоял тот, чьё дело предстояло рассмотреть. Когда Драко вошёл, разговоры мгновенно стихли, на него тут же устремились десятки глаз.

На возвышении, в самом сердце полукруга, восседал Альбус Дамблдор.

— Добрый день, мистер Малфой, — произнёс он мягко, но голос его отчётливо разнёсся по залу, — садитесь пожалуйста.

Его взгляд, спокойный и проницательный, был прикован к лицу Драко — словно он пытался что-то в нём разглядеть, понять больше, чем видно снаружи.

Драко прошёл в центр и сел на отведённое место.

— Итак, — заговорил Дамблдор, когда лёгкий гул голосов окончательно стих. — Мы собрались, чтобы рассмотреть просьбу мистера Драко Малфоя о досрочной эмансипации и вступлении в права главы рода Малфоев. Согласно Уставу Древних Домов, подобное решение может быть принято только с согласия Визенгамота.

— Если юноша действительно способен нести подобную ответственность, — раздался сухой, хрипловатый голос.

Из левого ряда медленно поднялся Корбан Яксли. Он окинул присутствующих взглядом, тяжёлым и испытующим, будто проверяя, кто осмелится возразить.

— Господа, — произнёс он, — мы все скорбим о гибели Люциуса и Нарциссы Малфой. Но неужели вы вправду считаете, что этот мальчишка способен управлять древним родом, чья история уходит на сотни лет назад?

Драко сидел неподвижно, но его взгляд оставался спокойным и цепким. Он не отводил глаз от Яксли и тех, кто поддерживал его — медленно скользнул по их лицам, запоминая каждого. Среди них были и Паркинсоны, и Булстроуды.

— Вопрос резонный, — отозвался Калеб Нотт, слегка повернув голову. — Но именно для этого мы и собрались здесь, мистер Яксли: чтобы убедиться, способен ли наследник Малфоев нести такую ответственность.

С разных рядов донеслось несколько приглушённых реплик — члены совета вполголоса обсуждали юного Малфоя.

Альбус Дамблдор поднял руку. Движение было лёгким, но зал мгновенно стих.

— Мистер Яксли, — произнёс он тем же мягким, почти добродушным тоном, — ваше сомнение вполне понятно. Однако напомню: мы не обсуждаем здесь историю рода Малфоев. Мы рассматриваем конкретного человека — Драко Малфоя.

Он сделал короткую паузу, а затем добавил чуть тише, но так, что его услышали все:

— И позвольте напомнить, мистер Яксли, — если и будет назначен опекун рода, то это решение примет Визенгамот общим голосованием. А не вы лично.

Последние слова прозвучали почти шёпотом, но в наступившей тишине они отозвались особенно ясно. Корбан Яксли слегка побледнел, кивнул и медленно опустился на место.

— И всё же, Корбан прав, Дамблдор, — раздался новый голос.

Со своего места поднялся Септимус Паркинсон. — Ведь признание юного Драко досрочно главой рода напрямую затронет и нас с вами.

Он чуть повернул голову к Драко, его взгляд был холодно-вежливым, лишённым даже тени сочувствия.

— Ведь, согласно нашим законам, с получением прав главы рода он обретает и место в этом зале. А это значит — полное право голоса в решениях, от которых зависит судьба нашего магического мира.

Паркинсон развёл руками, словно подчёркивая очевидность своих слов:

— Но можем ли мы, господа, позволить, чтобы столь тяжкое бремя легло на плечи юноши, которому, простите за прямоту, исполнилось лишь пятнадцать лет? Что может знать пятнадцатилетний мальчишка о политике? О правильности выбранного решения? Вчера он был учеником в школе, а сегодня вы предлагаете посадить его в кресло среди нас — как равного?

— Я не ставлю под сомнение ни доблесть его рода, ни память о егородителях, — продолжил Паркинсон, глядя прямо перед собой. — Но позволить ребёнку голосовать среди взрослых — это не только безрассудство, это прежде всего опасность. Опасность для нас самих. Мы ведь знаем, как часто юношеский пыл толкает на решения, о которых потом приходится жалеть.

Он выдержал короткую паузу, скользнув взглядом по рядам.

— Я не предлагаю отказать мистеру Малфою в его правах окончательно. Нет. Пусть он подрастёт, пусть покажет себя достойным, окрепнет и умом, и характером — и тогда мы с радостью примем его здесь как равного. Но пока… — он чуть развёл руками, — пока я не вижу ни малейших оснований доверять место древнего рода в Визенгамоте мальчику, который ещё не окончил школу.

Паркинсон медленно сел, слегка кивнув Яксли и едва заметно улыбнувшись, будто они только что выиграли первый раунд в заранее спланированной игре.

— Господин Паркинсон, — произнёс Драко, чуть склонив голову и выдержав паузу. — Вы совершенно правы: мне пятнадцать лет, и у меня нет ни вашего опыта, ни знаний, накопленных десятилетиями. Я также не претендую на то, чтобы поучать уважаемых членов Визенгамота.

Он замолчал. В зале стало ещё тише — кто-то даже перестал шептаться.

— Но в уставах древних родов ясно сказано: глава семьи назначается не по возрасту, а по праву крови. И если судьба распорядилась так, что я остался один — значит, обязанность лежит на мне, нравится это кому-то или нет. Род Малфоев не может быть передан под управление посторонним, пусть даже с самыми добрыми намерениями.

Он слегка опустил глаза, словно подбирая слова.

— Впрочем, я вовсе не утверждаю, что справлюсь один. Разумный человек учится у старших и принимает советы, если они достойны и разумны. Но согласитесь, господа, — он поднял взгляд, — одно дело получить совет, и совсем другое — когда под видом «опеки» кто-то просто хочет занять моё место и получить доступ к богатствам моей семьи.

Он поднял взгляд прямо на Паркинсона и мягко, почти вежливо добавил:

— И если в пятнадцать лет я не способен на ответственность, то скажите мне, господа, когда, по-вашему, мне позволено будет её взять? Может быть, тогда, когда всё уже будет поделено без меня?

Он замолчал на миг, позволяя словам зависнуть в напряжённой тишине.

— Сегодня речь идёт не о том, юн я или зрел, готов ли я к подобной ответственности или нет, — его голос звучал спокойно, но отчётливо, — а о том, кому выгодно, чтобы я так никогда и не повзрослел.

Он произнёс это тихо, но слова отозвались эхом под сводами зала.

Через несколько мгновений Эдмунд Гринграсс поднялся с места спокойно, почти лениво и заговорил:

— Господа, позвольте добавить несколько слов, — начал он, обведя зал неторопливым взглядом. — Многое уже сказано… хотя, смею заметить, не всё по делу.

Он чуть повернул голову в сторону ряда, где сидел Яксли.

— Да, мистер Малфой молод. Но если мы станем мерить зрелость человека только числом его лет, то, пожалуй, придётся признать, что половина решений Визенгамота когда-то принималась людьми, которых нынче сочли бы «ещё мальчишками». История наших родов знает достаточно подобных примеров — и не худших.

Он сделал короткую паузу. В зале стало заметно тише — даже те, кто до этого шептался, обратили на него внимание.

— Быть может, дело не в возрасте, господа, — продолжил он спокойно. — Быть может, зрелость определяется не числом прожитых лет, а тем, способен ли человек не сломаться, когда судьба обрушивается на него слишком рано. И, признаюсь, я вижу перед собой юношу, который выдержал это испытание.

Гринграсс повернул голову к Драко и слегка кивнул, садясь на своё место.

Яксли уже открыл рот, явно намереваясь вставить ещё что-то ядовитое, но Дамблдор опередил его.

— Я думаю, мы услышали достаточно, — произнёс он спокойно, но твёрдо. — От себя могу лишь добавить: как директор Хогвартса, я хорошо знаю мистера Малфоя. За три года обучения он проявил себя как весьма достойный ученик и, что важно, как очень талантливый лидер среди своих сверстников. Насколько мне известно, профессор Снейп даже подумывает назначить его старостой через год.

Драко же сидел неподвижно, стараясь сохранить на лице выражение спокойствия.

Но внутри он был поражён актёрскому гению директора. Он бросил короткий взгляд на Дамблдора и чуть не усмехнулся.

«Заливать» с таким одухотворённым, добродушным лицом доброго дедушки… это надо уметь. Хотя, проведи кто угодно десятилетия в политике — и не такому научишься.

Тем временем Дамблдор продолжал:

— Если больше никто не желает высказаться, — его голос мягко, но уверенно разнёсся по залу, — я предлагаю перейти к голосованию. Кто из присутствующих поддерживает просьбу мистера Малфоя о досрочной эмансипации и вступлении в права главы рода?

По рядам медленно поднимались руки. Эдмунд Гринграсс первым подал голос «за», вслед за ним — ещё несколько нейтральных семей. Розье поднял руку почти демонстративно, не глядя ни на кого.

— Кто против? — спокойно уточнил Дамблдор.

Руку поднял Яксли, за ним — Паркинсон, Булстроуд и ещё часть тёмных семей.

Голоса разделились почти поровну.

Все взгляды обратились к Дамблдору. Тот медленно обвёл зал глазами, его взгляд задержался на каждом ряду, прежде чем он слегка кивнул.

— В таком случае, — сказал он, — я, как председатель Визенгамота, подаю свой голос за мистера Малфоя.

По залу прокатился сдержанный ропот. Несколько членов совета обменялись недовольными взглядами, но никто не решился возразить.

— Большинством голосов постановлено, — отчеканил Дамблдор, — что Драко Малфой объявляется полноправным главой рода Малфоев и с этого дня занимает место своего отца в Визенгамоте.

Он поднял руку, призывая к тишине.

— На этом заседание объявляется закрытым.

Драко сидел неподвижно, пока гул голосов постепенно стихал. Он лишь чуть выпрямился и коротко кивнул, будто решение Визенгамота было для него делом само собой разумеющимся.

Внутри же он чувствовал не облегчение, а скорее усталость — ту тихую, выматывающую усталость, которая приходит после долгого напряжения. Несколько членов совета всё ещё бросали на него изучающие взгляды, кто-то — с уважением, кто-то — с недовольством.

Когда зал начал медленно пустеть, Драко поднялся, взглянул на Дамблдора и едва заметно кивнул. Тот ответил тем же — спокойно, и с тёплой улыбкой. Вот только была ли она настоящей, Драко понять не смог.

Ну что ж, — подумал он, выходя из зала. — Теперь всё действительно начинается.

Покинув здание Министерства, Драко тихо произнёс:

— Фликси.

С тихим хлопком рядом возник домовик, склонив голову.

— Перенеси меня в «Гринготтс», — коротко велел Драко.

Мир дёрнулся, и уже через секунду они стояли у подножия здания банка.

Драко протянул Фликси аккуратно сложенный лист.

— Здесь список вещей нужных мне для четвёртого курса. Купи всё как можно быстрее.

Эльф поклонился и исчез.

Драко задержался на секунду, глядя на высокий фасад банка.

Пора заняться делом, — подумал он и направился к тяжёлым бронзовым дверям «Гринготтса».

Войдя внутрь, Драко попросил секретаря позвать его поверенного. Спустя несколько минут массивная дверь открылась, и его провели в знакомый кабинет Рагнока.

— Мистер Малфой, — гоблин отложил перо и взглянул поверх круглых очков. — Давненько вы не посещали «Гринготтс». Что привело вас сегодня?

Драко спокойно опустился в кресло напротив.

— Господин Рагнок, сегодня Визенгамот большинством голосов признал мою эмансипацию и утвердил за мной права главы рода Малфоев.

— Ваши слова внушительны, мистер Малфой, — произнёс гоблин медленно, переплетаю пальцы на столе, — однако вы ведь знаете, что в «Гринготтсе» ценят не словесные заявления, а подтверждённые факты.

— Разумеется, — кивнул Драко. — Официальное постановление будет доставлено в ближайшие дни. Я лишь хотел уведомить вас лично, чтобы вы знали — изменения уже вступили в силу.

Рагнок чуть приподнял уголок брови, что, по гоблинским меркам, было почти выражением одобрения.

— Понимаю. Пока документ не поступит в архив, все операции будут проводиться по прежним правилам. Но как только постановление будет внесено в книги банка, ваши права будут подтверждены полностью.

— У меня есть ещё одна причина визита. Точнее — просьба, — произнёс Драко.

— Да-да, слушаю вас, мистер Малфой, — Рагнок чуть подался вперёд, прищурив глаза.

— Мне нужно, чтобы вы нашли и наняли для меня на длительный срок группу опытных боевых магов. Желательно, чтобы среди них были специалисты по снятию проклятий. Люди должны быть чисты перед законом… или хотя бы официально чисты. Репутация — безупречная. Им придётся выполнять для меня разные… поручения.

Он сделал короткую паузу.

— И ещё одно: они не должны быть из Британии. Лучше, если это будут маги с континента — их лица здесь никому не должны быть знакомы.

Рагнок чуть приподнял подбородок.

— Понимаю. Прошу прощения за прямоту, но… могу ли я поинтересоваться, для чего именно вам эта группа?

— А это действительно важно? — спокойно спросил Драко, встретившись с ним взглядом.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Затем гоблин, неохотно моргнув, слегка кивнул.

— Нет, мистер Малфой. Не важно. Но учтите, подбор займёт время — не меньше пары недель. Возможно, чуть больше.

— Я подожду, — ответил Драко. — И, конечно, вознаграждение за ваши труды будет соответствующим.

В глазах Рагнока мелькнул довольный блеск.

— Тогда считайте, что договор заключён. Я свяжусь с вами, как только всё будет готово.

— Благодарю вас, господин Рагнок, — сказал Драко, поднимаясь.

Он кивнул гоблину и вышел из кабинета.

Проходя через мраморный зал банка, Драко на секунду задержался у входа. Впереди его наконец-то ждал Хогвартс.

Глава 7

(Всем привет, дорогие читатели!

Эта глава вышла немного короче, чем планировалось, но — как есть. Возможно, она получилась бы длиннее, если бы завтра я не был занят. Не знаю, удастся ли мне завтра что-то написать, но я постараюсь… хотя ничего не обещаю.

Ах да — в этой главе присутствуют арты 😉)

— Эй, мам, ну всё, отпусти! — Рон корчился в крепких «любовных» объятиях миссис Уизли, тщетно пытаясь вырваться.

На платформе царила привычная суета: родители прощались с детьми, повсюду перекликались голоса, кто-то тащил чемоданы, где-то смеялись старшеклассники. Алый, блестящий Хогвартс-экспресс выпускал густые клубы пара, и вся платформа будто заволоклась лёгкой белой дымкой.

Миссис Уизли наконец отпустила сына, но напоследок чмокнула его в щёку. Рон поморщился и поспешно вытер поцелуй рукавом — за что тут же удостоился неодобрительного взгляда матери.

Затем миссис Уизли повернулась к Гарри.

Он не сопротивлялся — крепкие материнские объятия и поцелуи в обе щёки Гарри принял с благодарностью.

— У тебя всё с собой? Ничего не забыл? — тревожно спросила миссис Уизли.

— Всё в порядке, спасибо, — заверил её Гарри. — И… спасибо за то, что приютили меня этим летом.

— Глупости, — улыбнулась она, отмахнувшись. — Ты знаешь, ты для нас почти как сын.

Фред и Джордж, не теряя ни секунды, сунули Рону пригоршню конфет.

— Вот, попробуй! — сказали они хором, с одинаково хитрыми улыбками. — Наш новый шедевр — «Стеснительные конфеты-липучки»! Ты у нас первый клиент, так что считай себя счастливчиком! Потом расскажешь, как впечатления.

— Первый и, скорее всего, последний! В прошлый раз я потом неделю зелёным ходил! — возмутился Рон, но близнецы уже, смеясь, скрылись в вагоне.

— Заодно узнаем побочные эффекты, — вполголоса добавил Фред, думая, что Рон не услышит.

— Я всё слышал! — крикнул тот им вслед, но близнецы лишь весело помахали руками и, хохоча, растворились в потоке пассажиров.

В этот момент протяжно свистнул паровоз, и троица — Гарри, Рон и Гермиона — поспешила к двери, лавируя между родителями, чемоданами и котлами.

— Гарри! Эй, Гарри! — вдруг послышался знакомый голос.

Он обернулся — и едва успел увернуться от налетевшей на него Астории Гринграсс. Девушка сияла улыбкой и почти бежала к нему, таща за собой увесистый чемодан. За ней, заметно менее воодушевлённая, шла её сестра Дафна. Лицо у той было мрачным, а взгляд бегал по платформе — казалось, она кого-то искала.

— Привет, Гарри! — радостно сказала Астория, остановившись перед ним. — Ты не мог бы помочь мне с чемоданом?

Гарри на миг замер, чувствуя, как уши предательски покраснели, но кивнул и поднял чемодан. С трудом втащил его в вагон и поставил у двери.

— Можно было просто использовать Левиосу, — сухо заметила Дафна, глядя на него с видом человека, которому происходящее кажется страшно нерациональным.

Астория сверкнула на сестру глазами, и та, закатив глаза, махнула рукой и нехотя поднялась в вагон.

(Астория и Дафна)

Рон с Гермионой наблюдали за этой сценой с выражением лёгкого шока.

— Мы что, теперь дружим со змеями? — с недовольством спросил Рон.

— Поверь, Уизли, я и сама не в восторге от подобной компании, — сухо заметила Дафна. — Но если моей сестре что-то втемяшится в голову — остановить её невозможно.

(Наша Троица)

Она устало вздохнула, скользнув по нему взглядом:

— И на будущее… если хочешь, чтобы мы относились к тебе чуть лучше, перестань называть нас «змеями». По крайней мере, в нашем присутствии.

С этими словами она вскинула подбородок и пошла следом за сестрой.

— Поверить не могу, — пробормотал Рон, глядя им вслед. — Мы явно сделали что-то не так.

Он подхватил чемодан Гермионы и, тяжело вздохнув, поднялся в поезд.

Они шли вдоль узкого коридора вагона, волоча за собой чемоданы и время от времени заглядывая в приоткрытые двери — в надежде найти свободное купе. Как и всегда, почти каждое уже было занято: кто-то громко смеялся, кто-то спорил, а кто-то уже устроился у окна с книжкой. Поиск места был почти ритуалом начала учебного года.

За окном быстро мелькали тёмные полосы платформы, а в воздухе стоял знакомый запах лака, старого дерева и чемоданов.

Астория шла чуть впереди — легко, будто по садовой дорожке, а не по узкому коридору поезда.

Дафна держалась рядом, словно на всякий случай контролировала происходящее: взгляд её внимательно скользил по вагону, губы были сжаты в прямую линию — выражение, которое при желании можно было бы назвать «серьёзно-хладнокровным». Почти комично убийственным.

— Эм… Гарри, ты не против, если мы с сестрой присядем к вам? — спросила Астория всё с той же заразительной улыбкой. — Обычно мы ездим вдвоём, но если есть хорошая компания, то почему бы и не пообщаться, верно?

Гарри переглянулся с Роном и Гермионой. Судя по их лицам, никто не возражал — даже Рон, хоть и скривился, но скорее по привычке, чем всерьёз. Гарри кивнул.

— Не против, — сказал он. — Но вы уверены, что у вас потом не будет проблем на факультете? Знаешь… если кто-то увидит вас в компании «ужасных гриффиндорцев».

Астория весело рассмеялась, подошла ближе и, совершенно беззастенчиво, обвила Гарри за плечи, повернув его лицом к сестре.

— Ты правда думаешь, Гарри, — сказала она сквозь смех, — что кто-то осмелится нам что-то сказать, если Дафна посмотрит на них вот так?

Дафна моментально нахмурилась. Её лицо словно окаменело: взгляд стал холодным, губы сжались в тонкую линию. В этом взгляде не было угрозы — только тихая уверенность человека, который способен заставить любого почувствовать себя идиотом одной лишь поднятой бровью.

Этот взгляд напомнил Гарри глаза профессора Снейпа — тот же холод и безмолвное презрение. Гарри передёрнулся.

— Астория, если ты немедленно не прекратишь этот балаган, — прошипела Дафна так тихо, что рядом стоящие с трудом её расслышали, — неприятности тебе устрою уже я.

Астория притворно вскрикнула, театрально прижала руку к груди и с залихватским смехом рванула дальше по коридору, пританцовывая на ходу.

Даже Рон с Гермионой не удержавшись улыбнулись.

Пробежав немного вперёд по коридору, Астория вдруг резко остановилась и замахала рукой:

— Гарри! Ребята! Здесь свободно! — радостно крикнула она и первой юркнула в купе.

Остальные потянулись следом. Гарри поднял чемодан и протиснулся внутрь, Рон сопел и ругался под нос, пытаясь втиснуть свой багаж на верхнюю полку, а Гермиона, как обычно, заняла место у окна и аккуратно разложила книги.

Дафна вошла последней — сдержанно, почти не глядя на остальных — и села рядом с сестрой так, чтобы видеть всех.

В купе воцарилась лёгкая, почти ощутимая напряжённость: гриффиндорцы и слизеринцы редко оказывались так близко друг к другу по собственной воле.

Когда Рон поднимал чемодан на полку, из кармана его штанов выкатилась одна из конфет, выданных Фредом и Джорджем. Она покатилась по полу, сверкая карамельной глазурью, и остановилась прямо под ногой Гермионы.

Та случайно наступила на неё — и конфета с оглушительным хлопком лопнула, выпустив облако отвратительного запаха.

— Фред! Джордж! Я вас прикончу! — взвыл Рон, распахнув окно так резко, что шторы взвились вверх. Он вытащил из кармана оставшиеся сладости и с яростью швырнул их наружу.

Одна из конфет размазалась у него по руке, оставив липкое, мерцающее пятно. Рон сморщился, пробормотал что-то непонятное и, не найдя ничего лучше, открыл чемодан. Сверху, как назло, лежала заботливо сложенная матерью бордовая парадная мантия.

Он схватил её и начал яростно оттирать ею руку.

Гермиона уже достала палочку и набрала воздух, собираясь произнести очищающее заклинание, но в этот момент в дверях купе раздался звонкий голос:

— Это чем тут так смердит?

Все разом обернулись.

В проёме стояли трое слизеринцев.

Впереди — Паркинсон, Пэнси, с презрительной улыбкой и вздёрнутым носиком, будто сам воздух посмел оскорбить её утончённое чувство вкуса.

Рядом — Миллисента Булстроуд, массивная, с суровым видом и руками, скрещёнными на груди, словно готовая в любой момент применить силу.

А чуть позади, с ленивым, почти скучающим выражением, стоял Эдриан Пьюси — казалось, он пришёл исключительно ради зрелища.

Пэнси скривилась, посмотрев на Рона так, словно увидела не человека, а грязное пятно на идеально выглаженной мантии.

— Ясно, можно было и не спрашивать, откуда такая вонь, — процедила она, с лёгким презрением поджав губы.

— Пока ты не открыла свой рот, Паркинсон, здесь ничем не пахло, — спокойно ответил Гарри. — Так что, думаю, источник вони очевиден.

Паркинсон вспыхнула от злости и уже открыла рот, чтобы ответить, но Эдриан положил ей руку на плечо, чуть отстраняя.

— А я думаю, что этот запах идёт от этой ничтожной грязно… — начал он, глядя прямо на Гермиону.

Договорить он не успел. Рон, побагровевший от ярости, сорвался с места с мантией в руках, и запустил ею прямо в Пьюси. Тот машинально отмахнулся — как раз на стоящих рядом Пэнси и Булстроуд — и не успел даже вдохнуть, как в следующее мгновение получил кулаком в лицо.

Раздался оглушительный треск. Пьюси, схватившись за нос, осел на пол, но Рон не остановился — он навалился на него, почти рыча:

— Не смей… оскорблять… моих друзей, урод!

Каждое его слово сопровождалось новым ударом по лицу слизеринца.

Гермиона вскочила и изо всех сил пыталась оттянуть Рона назад.

— Эм… Гарри, — с лёгкой растерянностью протянула Астория, — ты ничего не хочешь сделать?

— А зачем? — искренне удивился Гарри. — Он вроде сам справляется.

— Гарри, я о том, чтобы его остановить, — настаивала она. — У него же потом будут неприятности из-за этого!

— Ты беспокоишься за гриффиндорца? — прищурился Гарри.

— Он твой друг, — спокойно ответила Астория. — А если неприятности будут у него, значит, они будут и у тебя. А мне бы этого совсем не хотелось… — последние слова она произнесла почти шёпотом.

Гарри закатил глаза, но всё-таки шагнул вперёд, схватил Рона за плечи и с усилием оттащил от Пьюси.

Паркинсон и Булстроуд тут же бросились к нему, помогая подняться. У Пьюси кровь текла ручьём из разбитого носа, а лицо уже начинало опухать.

— Всё, тебе конец, Уизли! — прорычал он сквозь стиснутые зубы, которых, похоже, стало меньше. — Ты хоть знаешь, кто мой отец? И что он сделает с твоей семьёй?!

— А твоя мать тебе не сказала, кто он? — резко бросил Гарри, не отпуская Рона.

От услышанного оскорбления Пьюси побагровел, дёрнул рукой, выхватывая палочку, но в тот же миг из коридора раздался строгий голос, заставивший всех вздрогнуть:

— Что здесь, чёрт возьми, происходит? — раздался спокойный, но твёрдый голос.

В дверях купе стоял Драко Малфой. На лице — полное спокойствие, будто он уже привык к подобным сценам.

Позади него, заслоняя половину коридора, громоздились Крэбб и Гойл. Казалось, за лето они стали ещё шире — теперь их массивные фигуры заполняли весь проход, и купе будто оказалось в тени гигантов.

— Мы спокойно шли по коридору и разговаривали, а этот, — Пьюси кивнул на Рона, — вдруг накинулся и начал меня избивать!

— Разумеется, — протянул Драко всё тем же ровным голосом, чуть приподняв бровь. — И, конечно же, он сделал это просто так, без какой-либо причины, верно, Эдриан?

Пьюси на миг отвёл глаза, будто обдумывая ответ.

— Какая разница? — огрызнулся он. — Ты вообще на чьей стороне, Малфой?

— В данном случае я на стороне школьных правил, — холодно сказал Драко. — И, как ты прекрасно знаешь, то, чем вы сейчас занимались, — он медленно обвёл рукой купе, — запрещено. Если не хочешь, чтобы из-за тебя Слизерин потерял кучу баллов ещё до начала учебного года, советую успокоиться и разойтись.

Эдриан несколько секунд пытался выдержать его взгляд, но первым отвёл глаза и коротко кивнул.

— Винсент, Грегори, — произнёс Драко ровно, — помогите нашему товарищу добраться до его купе.

Крэбб и Гойл молча кивнули, подхватили Пьюси под руки и почти волоком потащили его по коридору.

Оставшиеся Пэнси и Миллисента переводили взгляд с Драко на удаляющихся по коридору Крэбба и Гойла. И только тогда их глаза остановились на купе — на Дафне и Астории.

— Дафна? Астория? А вы почему здесь? — нахмурилась Пэнси. — Пойдёмте отсюда. Вам не место среди таких… — она скользнула презрительным взглядом по Гриффиндорцам. — Этих.

— Каких таких «этих»? — Рон резко встал и угрожающе сделал шаг вперёд.

— Эй, полегче, горячий парень, — вмешался Драко, вставая между ними и загородив Паркинсон. — Мне неинтересно, что там произошло с Эдрианом, но, мой дорогой друг Рональд, не думаешь ли ты, что пора это закончить? Баллы ведь может потерять не только Слизерин, но и Гриффиндор. А оно вам нужно?

Рон несколько секунд сверлил Малфоя взглядом, но потом шумно выдохнул и тяжело плюхнулся на сиденье, скрестив руки на груди.

— Пэнси, Миллисента, думаю, вам стоит пойти. Эдриану, возможно, может понадобиться ваша помощь, — произнёс Драко спокойно.

— Но они… — Пэнси резко указала на Дафну и Асторию.

— Пэнси, — Драко устало вздохнул и потёр переносицу. — В правилах Хогвартса нет ни слова о том, что ученики разных факультетов не могут сидеть в одном купе или за одним столом. Дафна и Астория могут находиться где угодно и с кем угодно.

Он слегка подтолкнул Пэнси и Миллисенту к выходу, и те, нехотя переглянувшись, всё же пошли вперёд. Уже на пороге Драко обернулся — его взгляд на секунду задержался на бордовой парадной мантии Рона. Уголки губ Малфоя чуть дрогнули.

— Кстати, Уизли, неплохая мантия. Не подскажешь, где взял?

Рон вспыхнул — мантия, заботливо уложенная матерью, была очень старой и явно куплена по дешёвке.

— Пошёл в жопу, Малфой, — буркнул он сквозь зубы.

Драко криво усмехнулся.

— Вот и помогай им после этого. Никто не ценит, — бросил он напоследок и спокойно направился дальше по коридору, даже не оборачиваясь.

Рон злобно уставился на дверь, через которую исчез Малфой.

— Вот гад, — проворчал он. — Ему бы только язвить.

Гермиона тем временем достала из сумочки несколько маленьких баночек с мазями и аккуратно принялась обрабатывать разбитые костяшки Рона. Тот поморщился, но стоически терпел.

— Если это тебя хоть немного утешит, — задумчиво произнёс Гарри, — сейчас он был куда меньше «Малфоем», чем обычно. Может, последние события действительно его изменили. Что думаете?

В купе на мгновение воцарилась тишина. Рон лишь фыркнул, Гермиона пожала плечами, а Астория с интересом склонила голову набок.

Но взгляд Гарри задержался на Дафне. Она всё ещё смотрела на дверь, за которой исчез Драко. В её лице не было ни насмешки, ни злости — лишь холодное внимание, будто она пыталась понять, кем на самом деле стал тот, кто только что вышел.

И всегда у вас так? — вдруг улыбнулась Астория.

— Как — «так»? — переспросил Гарри, настороженно глядя на неё.

— Ну, — она обвела руками всё купе, явно намекая на недавний хаос.

Гарри чуть смущённо усмехнулся и почесал затылок:

— Если рядом Малфой или кто-то из его компании — то почти всегда.

— Класс! Это же так весело. Правда, Дафна?

Старшая сестра взглянула на неё с таким видом, будто та только что предложила поужинать с троллем.

— Может, тебе тогда стоит перевестись в Гриффиндор, раз уж тебе так нравится подобная обстановка? — холодно протянула Дафна.

— А что, можно? — на полном серьёзе спросила Астория.

— О, Мерлин… Астория, я пошутила, — устало произнесла Дафна, закрыв глаза рукой.

— А жаль, — не унималась сестра. — А то у нас на факультете все ходят с такими хмурыми, каменными лицами, будто им кто палку засунул в…

— Астория! — резко оборвала её Дафна.

Астория хитро улыбнулась и провела пальцем по губам, будто застёгивая их на молнию. Но в глазах у неё всё равно плясали озорные смешинки.

Гарри, Гермиона и Рон переглянулись, и на их лицах почти одновременно появились улыбки.

Похоже, эти две слизеринские сестры сумели растопить лёд между факультетами быстрее, чем кто-либо мог ожидать. Особенно Астория — её заразительная улыбка, кажется, обезоружила даже Рона. Ведь при его «аллергии» на всё зелёное и со змеями ему было особенно трудно.

Глава 8

Ребята ещё какое-то время сидели и делились историями о прошедшем лете.

Рон с жаром рассказывал о чемпионате мира по квиддичу, Гермиона — о своих планах и книгах, Гарри — о жизни у Уизли. Астория не отставала, вставляя весёлые комментарии, и разговор получался лёгким, почти домашним.

Вскоре Дафна поднялась со скамьи.

— Пойду прогуляюсь, — сказала она ровным, чуть усталым голосом. — Подышу свежим воздухом.

Астория метнула на сестру хитрый взгляд, прищурилась и с улыбкой добавила:

— Ну тогда передавай привет «воздуху».

И невинно заморгала глазами.

Дафна почти зашипела от злости, метнула в сестру испепеляющий взгляд и стремительно вышла из купе, хлопнув дверью.

— Что это с ней? — удивлённо спросил Рон, глядя на стремительно удаляющуюся Дафну.

Астория на секунду замялась, будто решая, стоит ли вообще говорить. Потом лукаво прищурилась и, наклонив голову, сказала:

— Подозреваю, что моя сестра возможно испытывает слабость к определённому типу людей… высокомерным, наглым, самоуверенным, завистливым и злопамятным ублюдкам.

В купе наступила тишина. Все переглянулись, но никто не решился первым произнести хоть слово.

Лишь Гермиона чуть нахмурилась, на её лице мелькнуло задумчивое выражение — и вдруг глаза расширились, словно она поняла.

— Но ведь под это описание подходит только… — начала она, но Астория мгновенно толкнула её ногой под столом и взглянула так выразительно, что Гермиона осеклась на полуслове.

Вдруг в дверь их купе раздался лёгкий стук, и появилась продавщица с тележкой сладостей.

— Что-нибудь желаете, ребята? — приветливо спросила она.

Гарри, Рон и Астория тут же оживились и накупили целую гору сладостей — шоколадных лягушек, дражже Берти Боттс и пару бутылочек тыквенного сока. Даже Гермиона, после коротких колебаний, взяла плитку шоколада.

Через минуту все уже сидели с угощением, спорили, кому досталась карточка с каким магом, и с аппетитом ели.

Недавние слова Астории о сестре постепенно отошли на второй план, растворившись в сладком, шумном веселье.

В другом вагоне поезда царила куда менее мирная атмосфера.

В купе, где собрались слизеринцы, стоял настоящий переполох. Девушки, хоть и не отличались особыми целительскими талантами, всё же пытались привести Эдриана в порядок: одна вытирала кровь с его лица, другая безуспешно старалась остановить носовое кровотечение.

— Я им этого так не оставлю! — сипло возмущался Пьюси, держась за разбитый нос и морщась при каждом слове. — Клянусь, Уизли за это заплатит. И Поттер тоже. И я уже даже знаю, как.

Пэнси устало покачала головой, закатив глаза, а Миллисента раздражённо шикнула на Эдриана, велев хотя бы на минуту замолчать.

Крэбб и Гойл, как обычно, сидели молча и угрюмо, переглядываясь, будто ждали, когда Драко наконец скажет, что им делать.

Сам Малфой устроился у окна, откинувшись на спинку сиденья. Он не вмешивался в суету — лишь молча следил за мелькающими за стеклом пейзажами, будто происходящее в купе не имело к нему ни малейшего отношения.

Прошло несколько минут. Голоса всё не утихали — Пьюси с каждым мгновением жаловался всё громче и обещал всё больше кар Уизли.

И только когда Эдриан в сердцах швырнул на пол окровавленный платок и выкрикнул:

— Клянусь, я размажу этого чёртового Уизли по полу, хоть сейчас! —

— Нет, не размажешь, — тихо сказал Драко, даже не повернув головы.

В купе мгновенно повисла тишина.

— В данный момент ты выглядишь как жалкий клоун, Пьюси, — произнёс он спокойно, глядя в отражение окна. — Ты спровоцировал драку и проиграл. Такое случается. Даже лучшие иногда проигрывают. Но когда ты начинаешь бессмысленно визжать о мести, ничего при этом не делая, то становишься жалким, больше похожим на гриффиндорцев, чем они сами.

Он медленно повернулся, глядя прямо на Эдриана — взгляд холодный, выверенный.

— Мы — слизеринцы, — продолжил он негромко. — Нас учат молча анализировать и действовать, а не устраивать спектакли. Унизили тебя? Сделай выводы. Исправь ошибку. Стань лучше, умнее и хитрее… а не громче, как ты сейчас.

Он выдержал паузу, потом чуть склонил голову.

— А теперь перестань позорить факультет. И дай девушкам подлечить тебя.

На одно мгновение Драко задержал взгляд на приоткрытой двери купе, затем снова повернулся к окну.

Как ни странно, Эдриан послушно замолчал, позволяя наконец Пенси и Миллисенте заняться его ранами без лишних истерик. В купе установилась неловкая тишина, нарушаемая лишь его сиплым дыханием да приглушённым бормотанием заклинаний.

Драко сидел неподвижно ещё несколько минут, потом перевёл взгляд на приоткрытую дверь. Лицо его оставалось спокойным, но в глазах скользнула тень усталости. Он тихо вздохнул, поднялся и направился к выходу.

Крэбб и Гойл тут же вскочили, готовые последовать за ним, но Драко, не оборачиваясь, сделал короткий жест рукой — оставаться. Те замерли на месте, обменявшись недоумёнными взглядами, а он, не сказав ни слова, вышел в коридор.

Подойдя к окну поезда, Драко приоткрыл его и подставил лицо под поток прохладного, свежего воздуха.

— Заклинание незаметности не зря преподают только на шестом курсе, Гринграсс, — произнёс он ровным голосом. — Оно ещё слишком сложное для тебя и выходит не совсем идеально. В отражении окна видны слабые блики — силуэт, движение. Так что, если не хочешь, чтобы я и дальше разговаривал с пустотой, лучше покажись.

Воздух рядом дрогнул, будто кто-то сдвинул невидимую завесу, — и рядом с ним проявилась фигура Дафны Гринграсс.

Драко посмотрел на неё с лёгкой, почти насмешливой улыбкой.

— Знаешь, у меня сейчас в голове крутится очень много вопросов, на которые я вряд ли получу правдивые ответы, — произнёс он спокойно. — Я даже не стану спрашивать, почему ты оказалась здесь и следила за нами. Спрошу лишь одно: мне начинать опасаться за свою жизнь или нет?

Дафна чуть нахмурилась.

— Я не следила за вами, Малфой, — сухо ответила она. — Просто вышла в коридор подышать воздухом. В компании гриффиндорцев слегка… шумно, и я не привыкла к подобному. Я случайно услышала ваш разговор о мести Гриффиндору и Уизли. А поскольку с недавнего времени моя глупая младшая сестра благоволит некоторым из них, пострадать в случае чего могла бы и она. Поэтому я должна была услышать всё до конца, чтобы понимать, как действовать, если возникнет необходимость.

Драко тихо вздохнул, пробормотав себе под нос:

— Ну, будем считать, я тебе поверил.

Затем, чуть громче, добавил:

— Не волнуйся. Этот идиот слабохарактерен и на что-то серьёзное не осмелится. И уж тем более — навредить кому-то из Слизерина. Так что твоя сестра в безопасности.

Пару мгновений Дафна молча смотрела на Драко, словно пытаясь понять, что перед ней за человек.

— Кто ты такой, и куда ты дел Драко Малфоя? — произнесла она с серьёзным видом, но в глазах мелькнули лёгкие смешинки.

Он усмехнулся.

— А что, не похож?

— Ты слишком изменился, — сказала Дафна, чуть прищурившись. — Раньше бы ты, наоборот, поддержал его. Или вёл себя ещё хуже. Или рассказал бы всем, что твой отец сделает с его… — она вдруг осеклась, смутившись, и поспешно добавила: — Ой, прости.

— Неужели передо мной извинилась сама ледяная королева Слизерина? — в притворном удивлении приподнял брови Драко. — Кто ты такая, и куда ты дела Дафну Гринграсс?

Они встретились взглядами — и почти одновременно улыбнулись. Для Драко увидеть улыбку на её обычно сдержанном лице было странно… и почему-то приятно. Даже прежний он, тот, каким был когда-то, ни разу не видел Дафну такой.

— Люди меняются, Гринграсс, — спокойно произнёс Драко. — Вот и я изменился.

— За несколько дней? — она чуть приподняла бровь.

— В зависимости от обстоятельств… да, — ответил он после короткой паузы. — Даже за несколько дней. У меня был повод и время подумать о своём поведении. Теперь я не могу себе позволить жить так, как прежде. Так что — вот он, другой и обновлённый Драко Малфой, — он карикатурно развёл руками, будто представлял себя публике.

— А тот, прежний Драко, ещё вернётся? — спросила она чуть тише.

— Он мёртв, — серьёзно ответил Драко. — А я занял его место.

Он выдержал паузу, а затем, словно стряхнув с себя серьёзность, усмехнулся:

— А что, скучаешь по прошлому засранцу?

— Не неси ерунды, Малфой, — фыркнула Дафна, скрестив руки на груди и резко отворачиваясь к окну.

В этот момент в коридоре послышался звонкий стук и позвякивание — к ним подъехала тележка со сладостями.

— Сладости! Кто-нибудь желает что-нибудь купить? — раздался знакомый, бодрый голос продавщицы.

— Будешь что-нибудь? — спросил Драко, повернувшись к Дафне.

Она бросила беглый взгляд на тележку, полную шоколадных лягушек, дражже Берти Боттс и прочих угощений, и чуть покачала головой:

— Нет, спасибо, пожалуй, откажусь.

— Как хочешь. А я возьму, — усмехнулся он и, не спеша, выбрал себе пригоршню самых разных сладостей, явно наслаждаясь моментом.

— Такое чувство, будто ты никогда их не ел.

— А я и не ел, — вырвалось у Драко.

Дафна удивлённо посмотрела на него.

Драко на миг замер, осознав, что сказал, и поспешно добавил:

— Я имею в виду… в этом году у них вышли новые вкусы. Так что конкретно этих я ещё не пробовал.

— Ясно, — коротко отозвалась она.

Он кивнул в сторону купе слизеринцев:

— Не хочешь зайти?

— Нет, я пожалуй, пойду. Нужно приглядывать за своей сестрой, нельзя надолго оставлять её наедине без присмотра с гриффиндорцами, а то она может их испортить, — в конце фразы уголки её губ дрогнули.

— Испортить гриффиндорцев? Ещё больше? — Драко вскинул брови.

— Поверь, Астории это вполне по силам, — Дафна едва слышно рассмеялась.

— Знаешь, Гринграсс, тебе стоит чаще улыбаться. Тебе это идёт, — сказал он.

Улыбка тут же исчезла с её лица. Она резко отвернулась к окну.

— До встречи, Малфой, — бросила она и сделала шаг прочь.

— До встречи, Гринграсс. Было приятно пообщаться.

Она замерла на мгновение и тихо ответила:

— И мне, — после чего быстро ушла.

Драко остался стоять у окна. Через пару секунд он открыл одну из конфет, сунул её в рот — и тут же выплюнул.

— Что за дрянь? — пробормотал он, морщась. Он никогда не пробовал ушную серу на вкус, но нутром чувствовал — там была именно она, да ещё вперемешку с чем-то не менее отвратительным.

Фыркнув, он собрал оставшиеся сладости и вернулся в купе, где сидели его спутники. Начал угощать остальных, и как и следовало ожидать, никто не отказался — особенно Крэбб и Гойл, которые мгновенно опустошили половину его запасов.

Дальнейший путь прошёл на удивление спокойно.

В купе то и дело вспыхивали разговоры — о прошедших каникулах, о лавках Косого переулка, о новых предметах, что ждали их в этом году. Темы сменяли друг друга легко и непринуждённо, сопровождаясь смехом и обрывками реплик.

Драко почти не вмешивался. Иногда он ограничивался коротким «да» или «нет», изредка вставлял пару сухих замечаний. Остальные, заметив его сдержанность, решили не тревожить — каждый понимал, что он, вероятно, всё ещё переживает утрату родителей. И потому оставили его в покое.

К вечеру солнце спряталось за дальние холмы, и тонкий дождь начал тихо барабанить по окнам вагона. За стеклом, сквозь сгущающиеся сумерки, впереди наконец показался Хогвартс.

Из окна Драко видел, как чёрные башни замка вырастают над озером, отражаясь в его неподвижной, зеркальной глади. Сотни светящихся окон зажигались в темноте, будто в самом сердце гор стояла живая крепость света.

Хогвартс был величественным и грозным, древним и прекрасным.

Он словно дышал собственной магией — глубокой, неподвластной времени, той, что не могла передать ни одна картина и, тем более, ни один из тех «фильмов», которые Драко когда-то видел в другом мире.

Когда поезд наконец затормозил и с шипением остановился, студентов словно выплеснуло наружу — платформа мгновенно наполнилась шумом, голосами и суетой.

На улице лил дождь. Драко, нахмурившись, спустился по мокрым ступенькам и быстрым шагом направился к ряду чёрных карет, выстроившихся у платформы. На первый взгляд, они стояли пустыми: ни одной лошади впереди. Но, приглядевшись внимательнее, он увидел их.

Фестралы. Высокие, костлявые существа с блестящей, словно выжженной кожей, натянутой на рёбра, и кожистыми крыльями, похожими на крылья летучих мышей. Они казались одновременно пугающими и завораживающими.

Когда один из них повернул голову, черепастая морда и бездонные глаза встретились со взглядом Драко. Он невольно задержал дыхание.

В прошлой жизни он читал о них, видел в фильмах… но видеть своими глазами — это было совсем иное. Фестралов могли различать лишь те, кто собственными глазами видел смерть.

И у Драко не было ни малейших сомнений, почему они были ему видимы.

Неподалёку над шумом дождя раздавался знакомый, громогласный голос Хагрида, перекрывая гул и грохот грома:

— Все сюда! Первоклашки, за мной! — великан, держа в руке фонарь, подгонял первокурсников к лодкам у озера.

Драко поморщился. Отправлять детей через озеро в такую бурю казалось, мягко говоря, не самой блестящей идеей, но традиции в Хогвартсе, как он уже понял, редко поддавались здравому смыслу.

Он обернулся — и тут его взгляд наткнулся на близнецов Уизли.

Фред и Джордж стояли у кромки воды с нарочито серьёзными лицами и что-то с важным видом объясняли толпе перепуганных первокурсников. Те жались друг к другу, испуганно косясь на озеро, пока близнецы с наслаждением расписывали ужасы: будто бы в глубине живёт чудовище, утаскивающее под воду каждого, кто коснётся воды даже пальцем.

Когда они, довольные произведённым эффектом, двинулись к каретам, на их лицах сияли одинаковые самодовольные ухмылки.

Драко лишь покачал головой и шагнул в ближайшую карету, захлопнул за собой дверцу и откинулся на спинку сиденья, стараясь не обращать внимания на гул голосов и шум дождя за окном.

Кареты плавно остановились у главного входа, и студенты один за другим бросились к дверям, спасаясь от проливного дождя.

За массивными дубовыми створками их встретил просторный вестибюль — прохладный, величественный, с каменными стенами и сводами, терявшимися где-то в полумраке. Факелы в кованых держателях отбрасывали мягкий, золотистый свет, который плясал на влажном полу, где уже собирались лужицы от мокрых сапог и мантий. Когда двери Большого зала распахнулись, студенты словно шагнули в другое пространство. Перед глазами открылась картина, от которой невольно замирало дыхание.

Под зачарованным потолком парили сотни свечей, и в нём отражалась бушующая снаружи гроза. Но внутри зала было сухо, тепло и уютно. Воздух наполняли ароматы жаркого, пирогов и тёплого хлеба.

Длинные факультетские столы блестели от золотой посуды и ломились от угощений. Ученики толпились, рассаживались по своих местах, смеялись — звуки голосов, шагов и гомона перекатывались по залу, как тёплые волны.

Никакие декорации прошлого мира, ни талантливые художники, ни режиссёры не смогли бы передать подлинное волшебство этого места.

Драко вошёл вместе с остальными, стараясь сохранять привычную невозмутимость, но взгляд то и дело цеплялся за детали, от которых невозможно было оторваться.

Под самым потолком скользили полупрозрачные фигуры призраков — кто-то приветливо махал рукой, а кто-то, наоборот, с весёлым визгом нырял вниз, пугая первокурсников до икоты.

Сдерживать удивление удавалось с трудом даже ему, что уж говорить о детях — они стояли с вытянутыми шеями и широко раскрытыми глазами, будто не верили, что всё это настоящее.

Драко услышал за спиной разговор двух студентов:

— Как думаешь, кто будет вести Защиту от тёмных искусств в этом году? Люпина-то точно больше нет… — шепнул один.

Драко машинально перевёл взгляд на преподавательский стол.

Там уже сидели профессор Макгонагалл в своей неизменно прямой шляпе, мрачный и неподвижный профессор Снейп, крошечный профессор Флитвик, мадам Спраут с неизменным пятном земли на мантии и Хагрид, заметновозвышающийся над всеми остальными.

А вот место преподавателя Защиты от тёмных искусств оставалось пустым.

— Да какая разница, — пробормотал один из студентов, пожимая плечами. — Хуже, чем Локхарт, всё равно уже не будет.

Его сосед тихо хмыкнул, и Драко непроизвольно усмехнулся краем губ — с этим, пожалуй, трудно было спорить.

Через несколько мгновений профессор Макгонагалл поднялась из-за преподавательского стола, взяла с табурета старую распределяющую шляпу и начала вызывать по именам первокурсников.

Один за другим новички подходили к табурету. Шляпа соскальзывала им на лоб, морщилась, издавала протяжное «хмм…» и громко объявляла очередной факультет.

В этом году Слизерин пополнился семью новыми учениками — трое мальчиков и четверо девочек. За каждым из них у стола раздавались аплодисменты — короткие, но гордые.

Когда распределение закончилось и шляпа была убрана, встал директор. Его голос, как всегда, звучал мягко и уверенно, мгновенно заполняя зал.

— Прежде чем мы начнём ужин, я хочу сделать несколько объявлений…

Первое из них вызвало настоящий взрыв негодования: в этом году не будет игр по квиддичу.

По залу пронёсся возмущённый гул — особенно бурно, разумеется, протестовали гриффиндорцы. Фред и Джордж Уизли даже вскочили со своих мест, но профессор Макгонагалл метнула на них такой взгляд, что они тут же синхронно осели обратно.

Но когда Дамблдор сообщил, что Хогвартс станет площадкой для проведения Турнира трёх волшебников, зал буквально взорвался.

Шум, поднявшийся после этих слов, оказался куда громче прежнего. Даже обычно сдержанные слизеринцы заговорили взволнованно и быстро, а старшекурсники переглядывались, делясь догадками и воспоминаниями о легендарных состязаниях.

Фред и Джордж Уизли, разумеется снова были слышны громче всех. Их возбуждённые возгласы перекрывали гул зала, но вскоре резко стихли, когда директор уточнил: участвовать смогут лишь те, кому уже исполнилось семнадцать.

По выражению их лиц сразу стало ясно — они уже вовсю придумывали способ обойти это ограничение.

Внезапно двери Большого зала с гулким хлопком распахнулись настежь, и в зал вошёл человек.

Он шёл неторопливо, но в его походке чувствовалась уверенность и сила, не требующая доказательств.

Высокий, худощавый, с выправкой человека, привыкшего к дисциплине. На вид ему было лет тридцать с небольшим, но в осанке и взгляде ощущалось куда больше прожитых лет, чем подсказывал возраст.

Волосы почти полностью поседели, лишь на концах виднелись тёмные пряди — как след от давно прошедшей молодости.

Лицо суровое, резкое, со шрамом, тянущимся от виска к уголку губы и задевающим край глаза. Из-за него выражение становилось особенно хмурым и настороженным.

А взгляд… пронзительный, внимательный, цепкий. Казалось, он видит каждого насквозь — и никому не хотелось лишний раз встречаться с ним глазами.

Он подошёл к преподавательскому столу, коротко кивнул Дамблдору, но не произнёс ни слова.

Директор поднялся из-за стула, его голос, как всегда, был спокоен, но звучал так, что перекрывал весь гул Большого зала:

— Дорогие студенты, — произнёс Дамблдор, и в зале сразу стало тише. — Позвольте представить вам нашего нового преподавателя Защиты от тёмных искусств — профессора Ориона Корвина.

Аплодисменты вспыхнули почти мгновенно. Кто-то хлопал из вежливости, кто-то — с интересом, другие же просто повторяли за всеми, переглядываясь и шепча: «Кто это?»

Драко хлопал вместе со всеми, стараясь не выделяться, но в голове вертелась только одна мысль: Что за чёрт? Где Грюм?..

Дамблдор тем временем продолжал:

— В связи с недавними событиями на чемпионате мира по квиддичу, — произнёс он, выдержав паузу, — а также с учётом того, что в этом году Хогвартс станет местом проведения Турнира трёх волшебников, — он оглядел зал поверх очков, — для вашей безопасности и безопасности гостей территория замка и окрестности будут охраняться отрядами авроров.

В зал вошла группа из пятнадцати человек в мантиях; шаг их был чёткий, выверенный, почти военный.

Впереди всех — Аластор, мать его, Грюм. Его магический глаз вращался независимо от взгляда, беспрестанно осматривая зал, будто выискивая угрозу.

Следом за ним шли остальные авроры, и среди них сразу бросалась в глаза фигура с ярко-фиолетовой копной волос — Нимфадора «не называй меня так» Тонкс.

Заметив Драко за столом Слизерина, она неожиданно ему подмигнула — и в тот же миг умудрилась споткнуться о собственные ноги. Толпа захихикала, но Тонкс, густо покраснев, ухитрилась удержаться на ногах и, как ни в чём не бывало, пошла дальше, будто всё произошло именно так, как она и планировала.

Смех и перешёптывания постепенно стихли.

Драко, нахмурившись, следил за тем, как авроры занимают места у стен, и в голове у него крутилась лишь одна мысль: Что здесь чёрт побери происходит??

(Всем кому нравится моя история, не забывайте ставить лайки. Меня это вдохновляет на скорейшее написание проды)

Глава 9

После ужина Драко вместе с однокурсниками направился в подземелья, к гостиной Слизерина.

Коридоры гудели от разговоров — почти все обсуждали нового профессора.

Несколько старшекурсниц, прикрывая рты ладонями, оживлённо перешёптывались, восхищаясь тем, какой он «невероятно красивый» и «совсем не похож на остальных учителей». Кто-то даже предположил, что, возможно, в этом году им наконец-то повезло с преподавателем.

М-да, подумал Драко, мир может меняться, но мысли у девушек — да и у парней тоже — остаются всё те же.

— Мистер Малфой, — раздался за спиной знакомый холодный голос.

Драко остановился и обернулся. К нему приближался профессор Снейп.

— Директор Дамблдор желает поговорить с вами, — произнёс он негромко, чуть склонив голову. — Желательно сейчас, если вас это не затруднит. Пойдёмте, я вас провожу.

Драко коротко кивнул своим товарищам и последовал за профессором.

Ну что ж, подумал он, стараясь сохранить невозмутимость, похоже, пришло время отплатить Дамблдору за его «помощь».

Они шли молча.

Тишину нарушал лишь стук их шагов, гулко отдающийся под каменными сводами.

Наконец Снейп заговорил, не поднимая взгляда:

— Мистер Малфой… — он замолчал на миг, будто подбирая слова, затем продолжил чуть мягче: — Драко, примите мои соболезнования по поводу смерти ваших родителей. И… я также должен извиниться за то, что не смог присутствовать на похоронах. Мне показалось, что моё присутствие там вряд ли было бы уместным. Всё-таки я…

— Вы были бы моим гостем, профессор, — перебил его Драко спокойно, почти официальным тоном. — И не другим решать, кому позволено почтить память моей семьи. Но всё же я понимаю вас и не держу зла.

Хотя, если быть честным, обидно всё же было, — подумал Драко.

Не за себя — за родителей.

Почти десятилетие дружбы… если то, что связывало их со Снейпом, вообще можно было назвать дружбой. И когда его так называемые друзья умерли, он даже не пришёл на похороны. И это, не с лучшей стороны говорило о его личности.

Впрочем, подумал он, я не стану судить его по первому впечатлению. Посмотрим, каким он будет дальше.

А если судить по воспоминаниям — по тем самым годам учёбы, что остались в памяти прежнего Драко, — то Снейп мало чем отличался от того, каким его показывали в книгах и фильмах его мира.

Снейп коротко кивнул; его взгляд на миг смягчился, но уже через секунду вновь стал холодным и непроницаемым, как всегда.

Поворачивая за угол, они буквально нос к носу столкнулись с Нимфадорой Тонкс.

Та, как назло, налетела прямо на профессора Снейпа, запутавшись в подоле мантии, и, потеряв равновесие, едва не растянулась на полу. Удержаться ей удалось лишь чудом — вцепившись обеими руками в его мантию и с громким тррррресь оторвав от неё приличный кусок ткани.

Снейп посмотрел на неё сверху вниз — выражение лица оставалось таким же каменным, как всегда, но вздохнул он так тяжело, будто подобные сцены происходили с ним по расписанию.

— Мисс Тонкс, — протянул он с ядом, — как же я… не рад вас видеть.

Тонкс, поспешно отряхиваясь и натянуто улыбаясь, парировала:

— А вы, как всегда, светитесь радушием, профессор. Даже приятно — знать, что за все эти годы ничего не изменилось.

Снейп приподнял бровь, уголок его рта дрогнул — то ли в усмешке, то ли в раздражении:

— Что ж, можете гордиться, мисс Тонкс, — произнёс он ледяным тоном. — Вы — образец стабильности. Всегда одинаково… неуместны.

— Ох, ваши слова, профессор, прямо-таки разбивают мне сердце, — театрально прижала руки к груди Тонкс. — Я-то думала, вы будете рады снова увидеть свою лучшую студентку.

— Лучшую студентку? — Снейп вскинул бровь, глядя на неё с тем редким выражением презрения, которое у него считалось почти комплиментом. — Когда вы, мисс Тонкс, появлялись в моём классе, даже я начинал опасаться за собственную жизнь.

Её лицо оставалось всё таким же невинно-улыбчивым, но уши всё же предательски покраснели.

— Ну подумаешь, взорвала пару котлов… С кем не бывает? Просто перепутала ингредиенты.

— Пару котлов? — холодно переспросил Снейп, вскинув бровь. — Напомню, мисс Тонкс, что во время последнего экзамена ваше «перепутала» едва не разрушило стены моего кабинета. Если бы не общая защита школы… — он сделал короткую паузу, — я даже боюсь представить, что стало бы с вами.

— О, профессор, — протянула она с притворным умилением, — вы так за меня волновались?

— Волновался? — его тон стал ещё суше. — Я лишь не хотел оказаться в Азкабане из-за смерти одной безрукой студентки, ничего не понимающей в искусстве зельеварения, и которая чуть не довела меня до седины.

— Безрукой?! — вскипела Тонкс. — Я всё делала по учебнику, всё, как вы мне говорили! Я что, виновата в том, что…

— Кхм, — осторожно перебил их Драко. — Простите, профессор Снейп, но, кажется, мы спешили к директору Дамблдору.

Снейп и Тонкс ещё пару мгновений сверлили друг друга взглядами: она — пылая, он — холодный и непроницаемый, как статуя из чёрного камня.

— Мисс Тонкс, — сухо кивнул Снейп и сделал шаг вперёд.

— Всё же, — неожиданно смягчилась она, улыбнувшись с озорством, — вижу, вы соскучились по своей лучшей ученице. С кем бы ещё вы позволили себе такую дружескую перепалку? Может, я как-нибудь зайду к вам на чай?

— Мы не друзья, мисс Тонкс, — произнёс Снейп, чуть прищурившись. — Но если уж вам так хочется чаю… я изобрёл несколько новых образцов ядов. Мне как раз нужен доброволец для испытаний. Ваша кандидатура кажется весьма подходящей.

— Драко, идёмте, — добавил он уже, не оборачиваясь.

Драко вежливо кивнул Нимфадоре и поспешил за профессором.

Тонкс проводила их взглядом, надула губы и пробормотала себе под нос:

— Старая злостная летучая мышь…

Она усмехнулась, поправила сбившийся плащ и пошла дальше по коридору.

Пройдя немного вперёд, Драко спросил:

— Профессор Снейп… а она и правда была такой плохой ученицей, как вы говорите?

Снейп тихо вздохнул.

— Как ни прискорбно признавать, но нет. Мисс Тонкс очень умна и весьма талантлива в магии. Однако её врождённая неуклюжесть… — он чуть нахмурился. — Когда я говорил, что начинал опасаться за свою жизнь, я вовсе не шутил. Ей лучше держаться подальше от взрывоопасных реагентов.

Они подошли к каменной горгулье.

— Сладкие бубенцы, — произнёс Снейп.

Статуя с неохотным скрипом отъехала в сторону, открывая лестницу.

— Сладкие бубенцы? — переспросил Драко, едва удержавшись от усмешки.

— Директор, как вам, наверное, уже известно, большой любитель всего… эксцентричного, — сухо ответил Снейп.

Они поднялись по винтовой лестнице и вошли в кабинет.

За высоким резным столом, больше напоминавшим трон, сидел Дамблдор.

— А, мистер Малфой, Северус, прошу, проходите и садитесь, — мягко произнёс Дамблдор.

Они заняли предложенные кресла. В кабинете пахло лёгким ароматом лимонных леденцов и тёплого чая.

— Желаете чаю? Или, может быть, чего-нибудь сладкого?

— Нет, спасибо, — коротко отрезал Северус.

— А я, пожалуй, не откажусь, — сказал Драко, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Да и сладости на вашем столе выглядят весьма аппетитно.

Дамблдор одобрительно кивнул, и на его лице появилась та самая добродушная улыбка, от которой в кабинете будто сразу потеплело. С явным удовольствием он налил Драко чаю и подвинул к нему коробку с цветастыми конфетами.

Драко отметил про себя, что поступил правильно. Большинство обычно вежливо отказывались от предложений Дамблдора, а он, напротив, согласился — и, возможно, именно этим сумел расположить директора к себе хоть немного больше.

Дамблдор на мгновение отложил чашку; его лицо посерьёзнело.

— Прежде всего, Драко, позволь выразить тебе искренние соболезнования, — тихо сказал он. — Потерять родителей в столь юном возрасте — тяжёлое испытание. Я знал и твоего отца, и твою мать… когда-то они сами сидели в этих стенах, были моими учениками. Поверь, для учителя нет ничего тяжелее, чем видеть, как уходит за грань кто-то из тех, кого он когда-то учил.

Он посмотрел на Драко с той особой грустью, в которой чувствовались и сострадание, и усталость.

Драко не мог понять, был ли директор искренен или просто играл привычную роль. Верить на слово человеку, который столько лет стоит у власти, — не самая разумная идея. И всё же выражение лица Дамблдора, и его голос не походили на притворство.

По крайней мере, Драко решил, что на этот раз он действительно говорил от чистого сердца.

— Благодарю, директор, — спокойно произнёс Драко. — Но мы оба понимаем, что это не главная причина, по которой вы позвали меня сюда.

Дамблдор тихо вздохнул.

— Ты прав, Драко.

Он медленно достал из кармана письмо — то самое, что Драко отправил ему ещё перед заседанием Визенгамота. Развернул его, на бумаге было выведено всего одно слово: крестраж.

— Пожалуйста, объясни, что это значит, — произнёс Дамблдор.

Снейп, сидевший рядом, при виде написанного едва заметно вздрогнул и перевёл взгляд на Драко. В его глазах мелькнуло неподдельное потрясение.

Драко взглянул сначала на Дамблдора, потом — на Снейпа.

Директор, уловив этот немой вопрос, тихо сказал:

— Не тревожься. Профессору Снейпу я доверил бы и собственную жизнь. Ты можешь говорить откровенно.

Драко взял одну из предложенных конфет, бросил в рот — и, к собственному удивлению, обнаружил, что она действительно вкусная. Он запил её чаем и, немного помедлив, произнёс:

— Это то, с помощью чего Тёмный лорд сумел пережить собственную смерть. И то, благодаря чему он до сих пор жив, — сказал он спокойно.

— И откуда у тебя такая информация, Драко? — спросил Дамблдор, внимательно глядя на него поверх очков.

Драко на миг задумался, тщательно подбирая слова. Ему предстояло смешать правду с ложью — как любил говорить сам директор, «ради всеобщего блага».

Хотя в этот раз благо было, скорее, его собственным.

— Некоторое время назад я случайно стал свидетелем разговора моих родителей, — начал Драко, стараясь говорить ровно. — Отец рассказывал матери, как чуть больше пятнадцати лет назад Тёмный лорд передал ему на хранение один очень важный предмет и приказал беречь его как зеницу ока. Это был дневник — на вид обычная потёртая книжечка, абсолютно пустая внутри.

При этих словах глаза директора едва заметно сузились.

Драко сделал короткую паузу и продолжил:

— Отец не видел в этом никакого смысла, но раз приказ исходил лично от Тёмного лорда, он подчинился. Годы дневник просто лежал у него в сейфе. И вот на втором курсе отец решил избавиться от мистера Уизли, обвинив того в хранении тёмного артефакта. Он ещё не знал тогда, что это был крестраж — Тёмный лорд никому не говорил об этом, даже своим ближайшим сторонникам. И отец, во время покупок перед началом учебного года, сумел подкинуть этот дневник Джинни Уизли. Что произошло дальше и чем всё закончилось, вы оба, думаю, прекрасно знаете.

Драко замолчал, пригубил чай и спокойно посмотрел на директора.

Дамблдор не сводил с него взгляда, а сидящий рядом Северус лишь сильнее сжал подлокотники кресла, словно пытался удержать себя от лишних слов.

— После этого отец начал тщательно разбираться в том, что именно оказалось у него в руках, — продолжил Драко. — И когда он понял, что это был крестраж — часть души Тёмного лорда, — пришёл в ужас… главным образом от страха перед тем, что он сделал. Ведь если существует один крестраж, то, возможно, есть и другие. А значит, рано или поздно Тёмный лорд вернётся. И вряд ли бы он простил отцу уничтожение части собственной души.

Драко сделал короткую паузу, опустив взгляд в чашку чая.

— Обо всём этом отец рассказал матери…этим летом. Я подозреваю, что всё, что случилось после — их смерть… — он запнулся, будто слова давались с трудом. — Это не было делом рук случайных людей. Если не сам Тёмный лорд, то кто-то очень близкий к нему. Хотя, опять-таки, это лишь мои догадки. Доказательств у меня нет. И я ни в чём не уверен.

Дамблдор снял очки и устало потёр глаза.

— Драко, ты не представляешь, насколько я благодарен тебе за то, что ты сделал… и за то, что рассказал мне эту информацию. Я, конечно, подозревал о чём-то подобном, но подозревать и знать — совсем разные вещи. Благодарю тебя за храбрость, Драко.

— Я всего лишь делал то, что считал правильным и разумным, — спокойно ответил он. — Я не прощу того, кто виновен в убийстве моей семьи. Понимаю, что из уст пятнадцатилетнего подростка это может звучать наивно и глупо. Я также осознаю, что не смогу сравниться с таким волшебником, как Волдеморт. Поэтому я рассказал вам. Мне нужна ваша помощь. И если этим разговором я хоть немного помог вам в борьбе с тем, кто, возможно, отдал приказ уничтожить мою семью… значит, не зря пришёл.

— Ты хочешь отомстить Тёмному лорду? — с лёгким удивлением спросил Дамблдор.

— По возможности — да. Но пока, увы, я слишком мелкий, чтобы думать о мести, — усмехнулся Драко безрадостно.

Дамблдор посмотрел на него с мягким, почти отеческим теплом.

— Я понимаю твой гнев, Драко. Но поверь старику: жажда мести разъедает душу. Она не утоляет боль, а лишь делает её глубже.

— И что же мне остаётся? — спросил Драко. — Просто простить возможного убийцу своей семьи?

— Нет, — покачал головой Дамблдор. — Никогда не стоит прощать зло. Когда зло остаётся без ответа, рождается безнаказанность. А безнаказанность ведёт к хаосу. Мы не можем позволить нашему миру снова погрузиться в хаос, — он замолчал, глядя куда-то сквозь Драко. — Я больше не могу этого позволить.

Несколько мгновений в кабинете стояла тишина.

— Есть справедливость и есть месть, — произнёс он наконец. Голос звучал мягко, почти печально. — Справедливость приносит порядок и мир, а месть лишь пожирает душу.

Он снова надел очки и посмотрел на Драко поверх стекол.

— Я надеюсь, ты выберешь первое…

— Потому как проще всего выбрать второе… — тихо перебил его Драко и за несколько глотков допил чай.

— Спасибо за угощение, директор, — добавил он после короткой паузы. — Конфеты и чай были очень вкусными.

Дамблдор мягко улыбнулся, и его глаза на мгновение вспыхнули тёплым одобрением. Затем он откинулся в кресле, снова становясь тем самым задумчивым, усталым волшебником, каким его знали все.

— Всё же я устал за день и хотел бы отдохнуть, — сказал Драко. — Могу я идти?

— Конечно, ступай, — ответил Дамблдор. — Нам с профессором ещё нужно кое-что обсудить. И, Драко… — он сделал паузу, — если когда-нибудь захочешь поговорить — о чём угодно, знай: я всегда здесь и готов тебя выслушать.

Драко коротко кивнул, поблагодарил и пожелал спокойной ночи. Когда дверь мягко закрылась за ним, в комнате повисло короткое молчание.

— Ну что, Северус, — спокойно произнёс Дамблдор, наливая себе ещё немного чаю, — что скажешь о юном Драко?

Снейп, всё это время неподвижно сидевший в кресле, наконец разжал пальцы, отпуская подлокотники. Его лицо, и без того бледное, казалось почти мраморным.

— Парень сильно изменился за это лето, — произнёс он сухо. — Он буквально стал другим человеком. На мгновение я даже заподозрил оборотное зелье.

— Я тоже подумал об этом, — с лёгкой усмешкой ответил Дамблдор и поднял чашку. — Именно поэтому чай, по его словам, был таким «очень вкусным».

Снейп прищурился.

— Вы подмешали своему ученику антидот от оборотного зелья?

— Я отвечаю за безопасность всех детей в этой школе, — спокойно сказал Дамблдор, не меняя тона. — И если бы кто-то пришёл сюда под личиной Малфоя, это могло бы обернуться куда большим злом. Между нынешним Драко и тем, каким он был раньше, — слишком большая разница. Словно это два разных человека.

— Возможно, — хмыкнул Снейп. — Но не стоит забывать: он потерял семью всего пару недель назад. Это многое объясняет. Любой бы изменился.

— Надеюсь на это, Северус, — мягко ответил Дамблдор. — И ещё кое-что. Я не ощущал от него никаких эмоций.

Снейп чуть приподнял бровь, но директор, перехватив взгляд, продолжил, устало улыбнувшись:

— Нет, я не стал читать его мысли — не смотри на меня так, и не делай из меня монстра. Но даже на уровне простого восприятия… ничего. Ни страха, ни тревоги, ни злости. Только тишина.

— Возможно, какой-то артефакт, — предположил Снейп. — Мальчик пытается обезопасить себя.

— Может быть, — задумчиво кивнул Дамблдор. — В любом случае… я склонен ему верить.

Он на мгновение замолчал, глядя на пламя в камине.

— Будем надеяться, что мы действительно приобрели надёжного, сильного союзника. Сейчас они нам ой как нужны. Один неожиданный у нас уже есть… теперь, может быть, появился и второй.

Снейп бросил на директора внимательный взгляд.

— Я имею в виду нашего нового профессора, — спокойно пояснил Дамблдор. — Ориона Корвина.

— Вы уверены, что ему можно доверять? — хмуро спросил Северус. — Он же бывший…

— Как и ты, Северус, — мягко перебил Дамблдор, уголки его губ дрогнули в едва заметной улыбке. — У Корвина есть все причины ненавидеть Волдеморта куда сильнее, чем у кого-либо из нас. Из-за него пала его семья.

Он сделал короткую паузу, и голос его стал тише:

— Поверь, я достаточно хорошо разбираюсь в людях, чтобы знать — этот человек пойдёт на всё, абсолютно на всё, чтобы добраться до тех, кто виновен в её гибели.

Итак, дорогие читатели, я сижу со спичками в глазах, но всё-таки успел — глава дописана буквально за пару часов! 😅

Завтра, скорее всего, буду занят, так что следующая глава выйдет либо в воскресенье, либо в понедельник.

Всем отличных выходных, тепла, уюта и хорошего настроения.

И, конечно же, не забывайте ставить лайки — мне будет очень приятно видеть, что история вам нравится 💫

Глава 10

Дорогие мои читатели,

эту главу я написал под вдохновением одной бутылочки вина, которую, признаюсь, влил в себя практически в одно лицо.

Хотя под конец главы это было уже скорее не лицо, а рыло. 😅

Так что если где-то получилось криво или странно — «звиняйте».

Увидимся уже в следующей главе — она, скорее всего, выйдет ближе к следующим выходным.

Люблю, целую и… до скорого! 💚

На следующий день Драко проснулся под дружный храп двух дизельных двигателей имени Крэбба и Гойла.

Серьёзно, вы же маги… если в обычном мире это лечится, то уж здесь-то тем более должно, — раздражённо подумал он, садясь на кровати.

Поднявшись, он направился в ванную, умылся, привёл себя в порядок и, проверив время заклинанием, убедился: всего шесть утра. Самое то, чтобы размяться.

Натянув тренировочную форму, Драко выбрался в пустую гостиную Слизерина и направился наружу.

Он решил пробежать круг вокруг озера.

Правда, либо он переоценил свои силы, либо озеро оказалось подозрительно огромным. Но уже к концу первого круга его дыхание сбилось, в груди неприятно жгло, и ему пришлось сбавить темп. Зато воздух был необычайно свежим, резким, пах травой и влажной землёй.

Физические тренировки — это, конечно, хорошо, но не стоит забывать и о заклинаниях.

Простой класс для этого вряд ли подойдёт. Нужно будет заняться поисками Выручай-комнаты — если не сегодня, то завтра. И, возможно… если повезёт, смогу даже найти крестраж, если конечно опять ничего не изменилось, и он всё ещё там— подумал Драко.

Вернувшись с пробежки, он вошёл в гостиную и увидел, что на диване сидят Астория, Дафна, Теодор и Пенси. Все четверо удивлённо посмотрели на него.

— Ты где был? — первым спросил Тео.

— Бегал, — коротко ответил Драко и направился к ванных комнатам.

— Ты начал бегать? — переспросил Тео, на лице отразилось неподдельное удивление.

— С недавних пор, — спокойно кивнул Драко. — Говорят, помогает держать себя в форме. Но сейчас, если не возражаете, я хочу помыться.

— А можно и мне с тобой? — вдруг выпалил Тео.

Драко остановился и с яркой улыбкой обернулся к нему:

— Тео, ты мой очень хороший друг, и я очень тебя ценю… но, к счастью, у меня нет к тебе тех чувств, что есть у тебя ко мне.

Теодор мгновенно покраснел. Дафна тихо процедила:

— Идиот, — а Астория прыснула от смеха.

— Да ты дурак, Драко! — выдохнул Тео, всё ещё краснея. — Я имел в виду: можно ли мне завтра на пробежку вместе с тобой?

— А-а, вот ты о чём, — усмехнулся Драко. — Почему бы и нет. Но с чего вдруг такое желание?

— Ну… может, я тоже решил привести себя в форму, — Тео неловко пожал плечами и указал на слегка располневший за лето живот.

— Отлично. Тогда завтра в шесть утра жду тебя в гостиной, — сказал Драко. — Только не опаздывай, иначе уйду без тебя.

Он кивнул остальным и направился в душ.

Приняв его и вернувшись к себе в комнату, Драко обнаружил сидящих на своих кроватях Крэбба и Гойла. Выражение их лиц было таким, будто они только что безуспешно пытались постичь смысл бытия.

— Эм… парни, с вами всё в порядке? — спросил Драко.

Ответа не последовало. Ни один из них даже не моргнул. Драко нахмурился, подошёл ближе и помахал рукой у них перед лицом.

Их взгляд наконец чуть прояснился и сосредоточился на нём.

— Ммм… Драко, — протянули они синхронно, одинаково глухим, почти потусторонним голосом.

— Парни, с вами всё в порядке? — повторил он.

И тут Драко уловил знакомый и неизменный в обоих мирах стойкий запах дорогого, и очень крепкого алкоголя.

— Вы что, пьяны? — удивился он. За всё время их знакомства он ни разу не видел их в таком виде.

— Мы не пьяны, — произнёсли они с синхронно с серьёзным видом, и в этом сейчас оба были подозрительно похожи на близнецов Уизли, только без их остроумия. — Просто после твоего ухода с профессором Снейпом мы… ну… оказались в компании семикурсников. У одного из них, вчера как раз был был день рождения, ну и мы…

— Ты хоть что-нибудь помнишь? — спросил Крэбб, повернувшись к Гойлу.

Тот отрицательно покачал головой.

Драко устало вздохнул и потёр переносицу:

— Так, ребята, у вас десять минут. В душ — живо. И приведите себя в порядок. У вас что, нет антипохмельного зелья?

Крэбб и Гойл посмотрели на него с таким выражением, будто перед ними стоял ангел-хранитель, снизошедший с небес.

— Ещё раз повторяю: в душ. Я спрошу у остальных, может, у кого-то есть зелье, — бросил Драко.

Парни, пошатываясь, как ожившие трупы, побрели к ванной.

Драко же, надев школьную форму, вышел в гостиную. Его взгляд почти сразу остановился на Дафне.

— Дафна, выручай. Тут у меня случились непредвиденные обстоятельства, и только ты можешь мне помочь, — сказал Драко.

Глаза Дафны чуть расширились. Она медленно закрыла книгу, которую читала, и подняла взгляд на него.

— Что у тебя случилось, Малфой?

— У меня лично — ничего. А вот у моих «злобных миньонов» — небольшие неприятности.

— У твоих кого? — переспросила Дафна, прищурившись.

— У Крэбба и Гойла, — невозмутимо пояснил Драко. — Вчера они попали в «весёлую компанию», и теперь им, скажем так, очень плохо. Поэтому, может, у тебя найдётся антипохмельное зелье? Или ты хотя бы знаешь, у кого его можно достать?

В гостиной повисла короткая пауза.

Теодор тихо усмехнулся, явно представляя себе Крэбба и Гойла в подобном виде. Астория прыснула от смеха, поспешно зажав рот ладонью.

— И это, по-твоему, «непредвиденные обстоятельства»? — сухо уточнила Дафна.

Она, в отличие от остальных, лишь тяжело вздохнула и посмотрела на Драко так, словно именно он был причиной всех её бед.

Она пару мгновений молчала, затем тихо произнесла:

— У меня его нет. Но если тебе повезёт, профессор Снейп может дать им зелье… правда, предварительно прочитает лекцию о «слизеринском достоинстве» и «позорном поведении». — Она чуть приподняла бровь. — А ещё, думаю, у мадам Помфри в аптечке наверняка найдётся. Вот только если она узнает, в каком они были состоянии, — неприятностей не избежать. И можешь быть уверен, баллы у факультета полетят вниз.

— М-да, оба варианта как-то не очень… Ну что ж, будем действовать по старинке, — тихо пробормотал Драко. — Тео, не поможешь мне?

— Что ты задумал? — осторожно спросил Нотт.

— Ничего слишком ужасного, — с улыбкой ответил Драко. — И возьми с собой палочку.

Он развернулся и направился в сторону душевых. Тео, с видом обречённого мученика, поплёлся следом.

Минуту спустя из-за двери донеслись крики, ругань и грохот.

— Что они там делают? — с оторопевшим видом спросила Пэнси.

— Понятия не имею, — произнесла Астория невозмутимо. Но уже через секунду вскочила, схватила Пэнси за руку и потянула за собой: — Пойдём посмотрим!

— Астория Гринграс, немедленно вернись и сядь на место! — грозно раздался за их спинами голос Дафны.

— Ну, сестра, я же просто пошутила, — протянула Астория, потупившись. Но глаза, в которых плясали весёлые чертята, выдавали её с головой. Тем не менее, вместе с покрасневшей и растерянной Пэнси она всё же вернулась и снова села на место.

Через несколько минут из душевых вернулись Теодор и Драко. Они молча сели на пустующие кресла. Лицо Тео выражало такое страдание, будто он хотел стереть из памяти всё, что только что увидел.

Астория нетерпеливо переводила взгляд с одного на другого. Драко встретился с ней глазами и чуть улыбнулся:

— Мы просто окатили их холодной водой, пару раз… — он осёкся, когда из душевой снова донеслась смачная ругань. — Ну, может, чуть больше, чем пару раз, — добавил он спокойно.

На лице Астории промелькнуло искреннее разочарование. Она уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же передумала — под испепеляющим взглядом Дафны.

Минут десять спустя в гостиную спустились Крэбб и Гойл. Вид у них всё ещё оставался «помятым», но, по крайней мере, они уже реагировали на окружающий мир — что было несравнимо лучше их утреннего состояния живых зомби.

— А я думала, хуже, чем обычно, они уже выглядеть не могут, — лениво протянула Пэнси. — Ошиблась.

Крэбб нахмурился и пробасил:

— Сами бы попробовали выпить с семикурсниками… Мы, между прочим, подвиг совершили.

— Точно, — важно подтвердил Гойл, гордо расправив плечи. — Мы справились с этим, потому что мы такие сильные. Другие бы подобного испытания точно не выдержали.

Оба синхронно кивнули с таким видом, будто только что совершили великое научное открытие.

Драко устало провёл рукой по лицу, но уголки губ всё же дрогнули.

— Великолепно, — сказал он сухо. — Вам осталось только научиться думать, прежде чем совершать подобные подвиги — и вы станете непобедимы.

Крэбб и Гойл переглянулись, явно пытаясь понять, это была похвала или оскорбление.

— Пошлите уже завтракать, я голодна, — раздражённо произнесла Дафна, вставая с кресла.

Она направилась к выходу из гостиной, и остальные, обменявшись взглядами, поспешили за ней.

Они вошли в Большой зал, где уже стоял привычный утренний гул: голоса, смех, звон столовых приборов. Большинство студентов всех факультетов вовсю завтракали. В воздухе витал запах жареного бекона, свежих булочек и яичницы. Над столами сновали совы, сбрасывая письма и газеты прямо в тарелки, вызывая лёгкое недовольство у тех, кому не повезло.

Слизеринцы заняли свои места за длинным столом. Каждый накладывал себе на тарелку всё, что хотел — у кого-то это был стандартный английский завтрак, у кого-то лишь тост и чашка кофе.

Драко, лениво отодвинув чайник, налил себе кофе и сделал вид, что полностью поглощён собственной тарелкой, хотя краем глаза внимательно наблюдал за залом.

Астория, едва попробовав булочку, вдруг уставилась на стол Гриффиндора. На её лице появилась озорная, почти заговорщицкая улыбка. Не сказав ни слова, она легко соскользнула со своего места и направилась к гриффиндорцам.

Спустя минуту она уже сидела между Поттером и Уизли, щебеча с ними так оживлённо, будто знала их всю жизнь.

На удивление, Рон даже не возмутился столь наглому вторжению. Напротив, он приветствовал Асторию вполне дружелюбно — как старую знакомую, а не представительницу «вражеского лагеря».

— Не пойдёшь за своей сестрой? — лениво поинтересовался Драко, намазывая паштет на тост и небрежно кивая в сторону стола Гриффиндора.

— Нет уж, увольте, — отозвалась Дафна с лёгкой усмешкой. — Глупости и безрассудства у нас и так хватает, в основном от моей любимой младшей сестры. Терпеть гриффиндорцев я могу лишь в строго ограниченных дозах.

— Смотрите, первый урок у нас сдвоенный с ними, — заметил Теодор, пролистывая расписание.

— Что за урок? — тут же оживилась Пенси.

— Защита от тёмных искусств. С новым учителем, — протянул Тео. — Может, хоть он окажется нормальным, — в голосе его прозвучала осторожная надежда.

— Будем надеяться, — сказал Драко, пожав плечами. — Но на твоём месте я бы не питал лишних иллюзий. Хотя… кто знает.

В этот момент от стола Гриффиндора донёсся громкий смех — Поттер, очевидно, сказал что-то забавное, и Астория залилась хохотом вместе с ним.

Дафна закатила глаза так выразительно, что, казалось, они вот-вот останутся на потолке.

— Вы точно сёстры? — с лёгкой усмешкой спросил Драко, переводя взгляд с одной на другую.

— Что ты хочешь этим сказать, Малфой? — холодно прищурилась Дафна.

— Дафна, дорогая, положи нож, пожалуйста, — произнёс он почти испуганным голосом, хотя в глазах его плясало откровенное веселье.

При слове «дорогая» Дафна едва заметно вздрогнула, но тут же глубоко вдохнула и, сдерживаясь, положила нож на стол.

— Просто заткнись, Малфой, и ешь свой завтрак.

Остаток трапезы прошёл в напряжённом молчании. Лишь Пенси и Тео изредка обменивались короткими фразами.

Когда все доели, компания поднялась и направилась в сторону кабинета Защиты от тёмных искусств.

Коридор постепенно наполнился шумом голосов — студенты двух факультетов подходили к кабинету Защиты от тёмных искусств. Двери уже были распахнуты настежь, и гриффиндорцы вперемешку со слизеринцами занимали места в классе, стараясь при этом держаться хоть немного обособленно.

Драко, входя внутрь, краем глаза заметил Поттера и едва заметно кивнул ему. Гарри на миг удивился, но всё же ответил коротким кивком.

Когда все расселись и гул голосов стих, дверь кабинета вновь распахнулась. Вошёл профессор Орион Корвин. Даже его походка сразу приковала внимание — уверенная, спокойная, но при этом будто полная скрытой силы. Казалось, он чувствовал себя абсолютно уверенно, словно этот класс и весь Хогвартс принадлежали ему одному.

Взгляды учеников — и девичьих, и мужских — непроизвольно следовали за ним. В нём было что-то притягательное, то, что невозможно было проигнорировать.

Драко отметил про себя: новый преподаватель действительно был хорош собой. Чёткие, почти аристократические черты лица никуда не исчезли даже с тем шрамом, что пересекал щёку. Наоборот — он лишь придавал профессору особую суровую привлекательность.

К тому же Корвин был отлично сложен, что в сочетании с его манерой держаться вызывало у студентов неосознанное уважение… и лёгкое любопытство.

— Итак, здравствуйте, класс, — начал он спокойно, обводя взглядом учеников. — Позвольте представиться: меня зовут Орион Корвин. С этого дня и, как минимум, до конца учебного года я буду вашим новым профессором Защиты от тёмных искусств.

Голос у него был глубокий, чистый, с лёгкой хрипотцой, которая придавала словам особую выразительность.

В ответ раздался дружный гул приветствия со стороны обеих факультетов.

Корвин взял журнал, неторопливо просмотрел список, делая пометки. Когда перекличка подошла к концу, он снова заговорил:

— Прошу убрать книги. На моих уроках в ближайшее время они вам не понадобятся. Я сторонник практики, а не теории.

Он сделал короткую паузу, взглядом скользнув по рядам.

— В связи с этим, при поддержке директора Дамблдора, профессора Макгонагалл и профессора Флитвика, нам удалось восстановить изначальные чары этого класса — те, что были наложены ещё самими основателями школы.

По классу прокатился удивлённый гул. Тут же в воздух взметнулась рука Гермионы Грейнджер.

— Мисс?.. — кивнул профессор, поворачиваясь к ней.

— Гермиона Грейнджер, сэр, — отчётливо произнесла она. — Могу я спросить, что это за чары? Я никогда о них не читала, хотя изучала всё, что касается истории школы.

— Всё, говорите? — с лёгкой улыбкой отозвался профессор. — А вы никогда не задумывались, почему с самого основания Хогвартса почти все уроки по Защите от тёмных искусств проводились именно в этом кабинете?

В классе воцарилась тишина. Даже те, кто обычно не слушал уроки, подняли головы — похоже, никто не знал, что ответить.

— Дело в том, — продолжил Корвин после короткой паузы, — что на этот класс, как и на несколько других, основатели наложили особые чары. Они позволяли ученикам учиться быстрее и, что куда важнее, безопаснее. В те времена, когда школа только строилась, ведьм и волшебников преследовали повсюду, и водить детей на практику за пределы замка было слишком опасно.

Он на мгновение умолк, давая словам осесть.

— Со временем эти чары утратили силу, — продолжил профессор, медленно проходя между рядами, — и, по неведомым мне причинам, их больше никто не стал восстанавливать. Потому о них теперь мало кто слышал.

Он сделал паузу и чуть прищурился.

— Но после долгих обсуждений с директором мы решили вернуть их. Хотя, признаюсь, решающим толчком стали недавние события.

— Профессор, вы так много знаете об истории этой школы… — раздался голос с гриффиндорского стола. — Вы сами учились здесь?

Профессор Корвин замер. Его взгляд на миг затуманился, будто он провалился в прошлое, в какие-то очень давние воспоминания.

— Да, — произнёс он наконец негромко. — Я учился здесь. Как и вся моя семья.

Он выпрямился, сбросив с лица тень эмоций. Голос вновь стал твёрдым, собранным.

— Ну что ж, не будем терять время. Да начнётся урок. Мне нужно понять, чему вы успели научиться за последние три года. Я должен знать ваш уровень — и те пробелы, что предстоит заполнить. Так что постарайтесь не пугаться слишком сильно.

На губах профессора мелькнула быстрая, чуть хищная улыбка.

Он взмахнул палочкой — легко, почти небрежно, — и в тот же миг стены класса исчезли.

Драко моргнул — и в следующее мгновение понял, что сидит уже не в классе. Вокруг стоял лес.

Воздух был густой, влажный, пах мхом и гниющей листвой. Сквозь плотные кроны едва пробивались редкие лучи света. Тишину нарушал лишь далёкий шелест — то ли ветер, то ли что-то живое.

Запретный лес? — пронеслось в голове.

Он подошёл к ближайшему дереву и провёл рукой по шершавой коре. Под пальцами чувствовалась каждая трещина, каждая впадина — слишком реально, чтобы не насторожиться.

— Если я не совсем идиот, то всё это должна быть иллюзия, — пробормотал он себе под нос. — Очень качественная, добротная… но всё же иллюзия. Вряд ли профессор по какой-то причине решил перебить два факультета разом.

Он собирался осмотреться, но где-то неподалёку раздался пронзительный крик.

Драко мгновенно напрягся, выхватил палочку и, стараясь двигаться как можно тише, направился в ту сторону.

Подойдя ближе к источнику шума, Драко увидел Теодора вместе с Крэббом и Гойлом.

Те, запыхавшись, отчаянно отбивались заклинаниями от огромного тролля, который, размахивая дубиной, неотступно гнал их к самому краю оврага.

Заклинания лишь бессильно рассыпались искрами о толстую серую кожу, не оставляя на теле чудовища ни единой царапины.

Ребята пятясь всё дальше, вскоре оказались прижаты к отвесной стене: пути к отступлению больше не было.

Но Драко нахмурился.

Тролль двигался странно. Несмотря на размеры и ловкость — а двигался он куда резвее, чем тот, которого Драко помнил по книге и фильму, — он ни разу не ударил. Мог бы покончить с ними одним взмахом дубины… но не сделал этого.

Что-то здесь не так.

В памяти всплыло: когда Квиррелл объявил о тролле в подземельях, Крэбб и Гойл, несмотря на показное спокойствие, тогда тряслись от страха.

Страх. Вот оно что…

— Может, это вовсе не тролль, — прошептал Драко.

Он выскочил из-за дерева, вскинул палочку и громко произнёс:

— Riddikulus!

Дубина в руках тролля сверкнула и в одно мгновение превратилась в огромный букет астр, а сам тролль оказался облачён в нелепый розовый балетный костюм с пышной юбкой.

Трое слизеринцев застыли, не веря своим глазам.

Боггарт-тролль уставился на себя, издал растерянный рык и, словно испугавшись собственной нелепости, рассеялся во вспышке серого дыма.

— Что это, чёрт побери, было? — выдохнул Нотт, голос его дрогнул.

— Боггарт, — спокойно ответил Драко, опуская палочку. — И если я не ошибаюсь, а, скорее всего, не ошибаюсь, то мы сейчас внутри очень качественной иллюзии.

— Иллюзии? — Теодор сглотнул. — Но это было слишком реально. Я ведь испугался по-настоящему… и руки дрожали тоже по-настоящему.

— Именно на это и был расчёт, — пояснил Драко. — Профессор сказал, что хочет проверить наши знания и умение их применять. Вот и проверяет. И, стоит признать, способ у него действительно эффективный.

Он хотел добавить ещё что-то, но в тот момент где-то неподалёку раздался знакомый ему девичий крик.

Драко тут же сорвался с места, а остальные переглянувшись, побежали следом.

Через несколько мгновений они увидели: между деревьями по лесу мчалась Дафна, а за ней — громадная фигура оборотня.

Серый, взъерошенный мех; длинные лапы скривыми когтями; пасть, полная острых зубов. Он приближался с каждым рывком, и в его движениях чувствовалась слепая, неудержимая ярость.

Дафна метала в него огненные заклинания — вспышки вспарывали воздух, ослепительно вспыхивая в сумраке. Огонь обжигал тварь, оставляя на шкуре обугленные следы, но лишь раззадоривал её ещё сильнее. С каждым новым ударом оборотень рычал громче, теряя последние остатки рассудка, и рвался вперёд с бешеной решимостью.

— Драко, ты уверен, что это иллюзия?! — крикнул Теодор, когда чудовище, промахнувшись в прыжке, снесло целое молодое дерево.

— Я… думаю, да, — неуверенно ответил Драко, не сводя взгляда с твари. — Ну не могли же они выпустить на нас настоящего оборотня. Даже если бы здесь были оба курса, мы бы его без потерь не одолели.

— И что нам теперь делать?! — хором выкрикнули Крэбб и Гойл.

Драко замер, на миг задумавшись, потом коротко бросил:

— Тео, Крэбб, Гойл — держите щит. Делайте это по очереди, чтобы быстро не выдохнуться, ясно? Главное — прикройте Дафну. А я попробую отвлечь его на себя.

Он скривился и пробормотал уже себе под нос:

— Очень надеюсь, что он всё-таки ненастоящий…

И все четверо рванули вперёд — навстречу Дафне и её преследователю.

Драко подскочил к упавшей Дафне, вскинул палочку и выкрикнул:

— Lumos!

Яркий свет полоснул по глазам оборотня. Тот взревел от ярости, заслоняясь лапами и размахивая ими вслепую — когти сдирали кору с ближайших деревьев.

В это время подоспевшие Теодор, Крэбб и Гойл схватили Дафну под руки и оттащили в сторону.

— Protego! — выкрикнул Тео, взмахнув палочкой.

Перед ними вспыхнул магический щит, и все четверо оказались под защитой.

Драко, пятясь к ним, не прекращал атаку: одно за другим из его палочки вырывались заклинания. Вспышки разрывали мрак, отбрасывая резкие тени на стволы деревьев. Свет отражался в глазах Дафны — расширенных, полных тревоги и чего-то ещё, чего он в тот момент не успел понять.

— Дафна! — крикнул Драко, уворачиваясь от нового удара. — Если я повалю его, сможешь трансфигурировать корни, прижать его к земле хотя бы на время?

Она на миг растерялась, но тут же собралась и подняла палочку.

Драко резко взмахнул рукой:

— Depulso!

Заклинание ударило с гулом, сбив оборотня с ног. Огромное тело отлетело на несколько метров, рухнуло на землю, и зверь жалобно заскулил.

Дафна не теряя ни секунды направила палочку на ближайшее дерево. Толстые корни вырвались из земли, словно живые, и обвились вокруг лап и туловища чудовища, вжимая его в грязь. Но оборотень рванулся с такой яростью, что древесина жалобно затрещала — было ясно, он долго не удержится.

Драко глубоко вдохнул, крепче сжал палочку обеими руками и выкрикнул:

— Bombarda!

Вспышка ударила прямо в голову твари. Раздался глухой треск, воздух разорвала волна дыма и света — и в следующее мгновение оборотень исчез, словно растворился в воздухе.

На лес опустилась тишина. Лишь у Дафны дрожала рука с поднятой палочкой. Корни, теряя силу, с глухим треском рухнули на землю и обвисли безжизненно.

Драко почувствовал, как кто-то тянет его за рукав. Обернувшись, он увидел Дафну.

Её глаза смотрели прямо на него — взгляд странный, глубокий, будто в нём смешались десятки чувств, и ни одно нельзя было прочитать до конца.

— Ты в порядке? — спросил он, бегло осматривая её. На мантии местами висели оборванные клочья ткани, лицо было в грязи и ссадинах, но в остальном она выглядела целой.

— Да… со мной всё хорошо. И… спасибо, — произнесла она неуверенно, словно сама не верила в свои слова. Потом торопливо добавила: — То есть… спасибо всем вам.

— Да брось, — ухмыльнулся Драко, достал из кармана носовой платок и, потянувшись к её щеке, начал стирать грязь.

Дафна застыла. Её глаза широко распахнулись, а щёки тут же вспыхнули алым.

— Ты что делаешь?! — прошипела она, выхватила платок и принялась вытирать лицо сама.

— Ну и ладно, — протянул Драко всё с той же ухмылкой. — Тогда в следующий раз в Хогсмиде купишь всем нам мороженое — и будем считать, что ты расплатилась.

Ребята дружно расхохотались. Даже Дафна, несмотря на пунцовые щёки, не смогла сдержать улыбку.

— Хорошо… Драко, — пробормотала она. — Мороженое — так мороженое.

— Мне не послышалось? Она назвала меня по имени? — довольно протянул он.

— Пошёл к чёрту, Малфой! — вспыхнула Дафна и резко развернулась.

— Эй, подожди! Я же шучу! — окликнул он, догоняя её. — И вообще, не стоит одной тут шататься — небезопасно, сама понимаешь.

Он пошёл за ней, а остальные поспешили следом, всё ещё посмеиваясь.

Подобные сцены разыгрывались по всему лесу — или, вернее, по его иллюзии.

Гриффиндорцы и слизеринцы сталкивались с существами, которых раньше видели лишь на страницах учебников: кентавры, акромантулы, призрачные волки и другие твари из тёмных легенд. Всё выглядело до жути правдоподобно — даже запах сырой земли и густой дым после заклинаний казались настоящими.

Временами ученикам приходилось объединяться в самые неожиданные команды: гриффиндорцы сражались бок о бок со слизеринцами, позабыв на время о вечном соперничестве. И хотя всё происходящее было лишь великолепной иллюзией, страх, адреналин и напряжение — были самыми настоящими.

Пэнси Паркинсон мчалась по тёмному лесу, едва переставляя ноги. Щёки блестели от слёз, а левая нога заметно подволакивала — кровь уже проступала сквозь порванный чулок.

За спиной слышался шорох и мерзкое щёлканье жвал — стая акромантулов, целый десяток тёмных силуэтов, мелькавших между деревьев. Их лапы с сухим треском ломали ветви, и звук этот приближался с каждым мгновением.

Пэнси оглянулась через плечо, оступилась и резко свернула за толстое дерево — и тут же врезалась во что-то твёрдое.

От удара она вскрикнула и едва не повалилась, но чья-то рука крепко удержала её.

Перед ней стоял Рон Уизли — не менее ошарашенный, чем она, и, похоже, тоже чудом устоявший на ногах.

Он прижал её к себе, не отпуская, и, глядя через её плечо в темноту, пытался сообразить, куда теперь бежать.

— Да ладно, — простонал он, задыхаясь, — ну почему именно пауки? Почему мне всегда достаётся либо пауки, либо… — он бросил взгляд на Пэнси, всё ещё стоявшую в его руках, — либо змеи.

— Пошёл к чёрту, Уизли, — рявкнула она, пытаясь оттолкнуться. Но, оступившись, едва не повалилась — и он снова успел её поймать.

— Если хочешь упасть и стать обедом для акромантулов — пожалуйста, — пробурчал он, отпуская её.

Пэнси злобно сверкнула глазами, но, обернувшись, увидела, как вдалеке мелькнули десятки мохнатых силуэтов, и скривилась.

— Эй, Уизли! Не бросай меня здесь одну! Где же твоя гриффиндорская храбрость?

— Там же, где и твоя слизеринская хитрость, — парировал он, пятясь назад. — Сбежала первой при виде пауков!

Тем не менее Рон подошёл ближе.

— Идти сможешь? — коротко спросил он.

Пэнси скривилась и покачала головой. Тем временем пауки приближались — шорох и щёлканье их жвал становились всё громче.

— Слишком много змей… и слишком много пауков в моей жизни, — пробормотал он себе под нос, а потом твёрдо добавил:

— Только никому — слышишь? — ни слова о том, что сейчас произойдёт.

— Что ты имеешь в… — начала она, но не успела договорить: Рон подхватил её на руки и, тяжело дыша, бросился бежать вперёд, к более густым зарослям.

Пэнси, ошарашенная, уставилась на него, не в силах вымолвить ни слова.

— Не тормози, слизеринка! — выдохнул Рон. — Включи свои знаменитые «умные мозги»! У тебя палочка есть?

— Есть, — отозвалась она, всё ещё не веря происходящему.

— Отлично. Тогда займись делом, — рявкнул он. — Я не могу колдовать, пока несу тебя. Попробуй что-нибудь с огнём — они его боятся!

Так они бежали ещё несколько минут, пока дыхание у Рона окончательно не сбилось. Он остановился, тяжело дыша, и осторожно поставил Пэнси на землю, не отпуская — опасаясь, что она снова не удержится на ногах.

Пэнси странно посмотрела на него, будто что-то прикидывала, потом резко перевела взгляд в сторону:

— Эй, Уизли, смотри — там пещера. Может, спрячемся в ней?

Рон проследил за её взглядом и тут же мотнул головой:

— Паркинсон, тебя точно где-то приложило по пути, — буркнул он и ткнул пальцем ей в висок. — Даже самый тупой гриффиндорец, как вы любите выражаться, поймёт: прятаться от акромантулов в тёмной пещере с одним выходом — это чистое самоубийство и вверх идиотизма.

Пэнси залилась краской.

— Ну тогда предложи что-нибудь получше, умник! — вспыхнула она.

— Могу, — невозмутимо ответил Рон, чуть склонив голову. — Оставить тебя здесь. Пока они будут заняты тобой, я спокойно убегу.

Пэнси резко замахнулась, но он перехватил её запястье.

— Эй-эй, спокойно! — усмехнулся он. — Я же шучу.

На мгновение они замерли, глядя друг другу в глаза — слишком близко, чтобы не заметить, как оба смутились.

— Неподалёку есть озеро, — наконец сказал Рон, быстро отводя взгляд. — Небольшое. Пауки в воду не полезут. Затаимся там.

— Ты серьёзно? Залезть в ледяную воду осенью?! — изумлённо выпалила Пэнси.

— А лучше оказаться в желудке акромантула, — хмыкнул он.

Она скривилась.

— Прекрасный выбор, — буркнула она.

— То-то же, — подытожил Рон, подхватывая её на руки.

Пэнси фыркнула, но руки за его шею всё-таки закинула — уверенно, будто делала это не в первый раз.

Они добежали до озера — небольшого, не больше десятка метров в диаметре.

Рон, тяжело дыша, первым вошёл в ледяную воду. Холод тут же обжёг ноги, поднялся до колен, до пояса, и дыхание перехватило.

Он остановился, держа Пэнси на руках так, чтобы вода не касалась её.

Из-за деревьев показались акромантулы. Тяжёлые силуэты двигались быстро, слаженно, и вскоре окружили озеро. Они не решались зайти в воду — лишь щёлкали жвалами, издавая противный, сухой звук, от которого по коже пробегал холодок.

Пэнси то и дело посылала в него согревающие чары — они помогали, но ненадолго. Вскоре он начал заметно дрожать, хотя старался не подавать виду.

Тогда она повернулась к паукам и, сжав зубы, принялась метать в них огненные заклинания. Яркие вспышки вырывались из её палочки, отражаясь в чёрной глади воды. Акромантулы с шипением отползали дальше, не решаясь приблизиться.

— Паркинсон, будь добра… целься получше, — пробормотал Рон, заикаясь от холода.

— Потерпи, я делаю всё, что могу, — неожиданно мягко ответила Пенси.

— Я просто боюсь, что у меня сейчас отмёрзнет… — он запнулся.

— Что именно отмёрзнет? — прищурилась Пенси.

— Неважно… Просто целься, пожалуйста, — поспешно отрезал Рон.

Девушка сосредоточенно бросала заклинания одно за другим, и спустя некоторое время пауки наконец попятились, будто решили, что добыча не стоит усилий.

Рон с Пенси выбрались на берег. Рон тут же повалился на землю, а Пенси, не раздумывая, скинула верхнюю мантию и накрыла его.

Она торопливо повторяла согревающие чары, глядя на него встревоженно.

— Эй, Рон, не вздумай окочуриться здесь, — сказала она с улыбкой, хотя в голосе всё ещё сквозила паника.

— Я чувствую его… значит, всё хорошо, — прохрипел он.

— Что чувствуешь? — растерянно переспросила Пенси.

Но в следующий миг мир дрогнул — словно кто-то сдёрнул с него невидимую вуаль. Лес исчез. Вместо него снова были стены кабинета защиты от тёмных искусств.

Большинство студентов стояли ошеломлённые, не до конца понимая, что произошло. На них не было ни ссадин, ни грязи, ни следов сражения, будто всё это им лишь пригрезилось.

А в центре комнаты, как ни в чём не бывало, стоял профессор Корвин, с едва заметной улыбкой уголком губ:

— Ну что ж… как вам мой первый урок, студенты?

Глава 11

Коридор после урока гудел, словно улей. Красные и зелёные мантии вперемешку заполнили пространство, голоса сливались в один шум — кто-то восторженно обсуждал увиденное, а кто то ворчал, возмущаясь.

— Ну и урок, — выдохнул Рон, запуская руку в растрёпанные волосы. — Я, кажется, впервые в жизни столько бегал.

— Да ты вообще никогда не бегаешь, — хмыкнул Гарри и тут же получил лёгкий тычок локтем в бок.

— Хотел бы я посмотреть на тебя, если бы за тобой гнался десяток пауков размером с телегу! — возмутился Рон.

— Ну, теперь мы хоть знаем, что ты вообще способен на спортивные подвиги, — ухмыльнулся Гарри.

— Очень смешно, — буркнул тот. — Мне кажется, что я до сих пор пальцев ног не чувствую.

— Вы хоть понимаете, что это было?! — воскликнула Гермиона, глаза у неё буквально светились. — Иллюзии такого уровня! Всё — запах, звук, ощущения! Я даже не представляла, что подобное вообще возможно в рамках школьной магии! Это же… это же невероятно!

— Невероятно, — протянул Рон, — особенно то, как меня чуть не съели.

— О, Рон, хоть раз подумай не о себе! — всплеснула руками Гермиона. — Это же древнейшая и невероятно сложная магия!

— Ага, и до ужаса холодная, — добавил он мрачно.

Гарри тихо рассмеялся, глядя на друзей.

— Ну, теперь зато хоть на уроках не будет скучно, и возможно мы чего-нибудь да научимся.

— Да ничего вы не понимаете! — возмутилась Гермиона, крепче сжимая ремень сумки. — Я сейчас же иду в библиотеку. Почему в Истории Хогвартса нет ни слова об этих чарах? Это невозможно! Я обязана найти хоть какие-то сведения!

— Гермиона, у нас вообще-то сейчас урок у Хагрида, — напомнил Гарри.

Она остановилась посреди коридора, будто наткнулась на невидимую стену.

— Чёрт… ладно, схожу после уроков, — пробормотала она, явно уже прокручивая в голове план поиска.

У слизеринцев в это время тоже кипели разговоры.

— По-моему, это был уже перебор, — резко сказала Пенси, сердито поправляя волосы. — Выпускать на нас пауков и оборотней… Он что, хотел нас всех прикончить?

— Это были иллюзии, Паркинсон, — лениво отозвался Теодор, не поднимая глаз. — Ты же жива? И даже нисколечко не пострадала, так что не возмущайся.

— Не возмущаться?! — вспыхнула она. — Я, между прочим, до сих пор слышу в ушах это отвратительное паучье щёлканье!

— Важно сейчас другое, — спокойно вмешался Драко. — Этот урок показал одно: большинство из нас не справились бы с подобным в реальной ситуации. И вместо того чтобы жаловаться, стоит сделать выводы.

Он на мгновение задумался, потом добавил:

— Профессор сказал, что на следующем занятии разберёт наши ошибки и покажет, как лучше использовать наши заклинания и окружение в бою с подобным противником. Так что, если кто-то не хочет снова выглядеть беспомощно — советую подготовиться.

Как, впрочем, и ему, — мрачно отметил про себя Драко. Всем им катастрофически не хватало настоящего боевого опыта с живым противником. Вот только где его было взять?

Для начала стоило хотя бы найти Выручай-комнату. Там он мог бы спокойно тренироваться в заклинаниях, без посторонних глаз и лишних вопросов.

Вот только… всё, что он помнил, — это то, что комната находилась где-то на седьмом этаже. Но где именно? Кажется, у Поттера была карта, показывающая всех кто находится на территории школы, но она насколько знал Драко, не показывала саму комнату. Хотя, если подумать, карта ему всё же пригодилась бы — хотя бы на время. С её помощью он мог бы определить, находится ли Барти Крауч под личиной Грюма, или же и здесь канон благополучно махнул ему ручкой.

Вот только Поттер наверняка ведь её так просто не отдаст. Да и захочет ли он вообще её отдавать? Значит, нужно ему что-то предложить. Вот только что? Он ведь «великий и благородный ГГ» и, имея сейф, полный золота, все эти годы в Хогвартсе ходит в обносках своего кузена. Но что он мог бы ему… Ооо, тут Драко осенило. А это неплохая идея. В чём он нуждается больше всего? Чего хочет парень, который всю жизнь не имел нормальной семьи? Да, скорее всего, это будет проблематично для меня, но так я получу не только карту, но и ещё, возможно, кое-что, что мне очень понадобится в будущем.

Тем временем гриффиндорцы и слизеринцы шумной толпой вышли из школы. Утренний воздух был свеж и прохладен, по двору стлался лёгкий туман, а трава хрустела под ногами, оставляя влажные следы на обуви.

Шум шагов и голосов постепенно стих, когда они подошли к краю леса, где у небольшой хижины уже ждал Хагрид.

— высокий, широкоплечий, с привычной растрёпанной бородой и в меховой безрукавке. Возле его ног вилась огромная чёрная собака, лениво рыча на слишком шумных студентов.

— Так, все собрались? — пророкотал Хагрид, глядя поверх голов учеников. — Отлично! Сегодня у нас с вами очень интересный урок!

И после этих слов Хагрид откинул брезент, под которым оказалось несколько ящиков, из которых доносилось подозрительное шуршание и странный запах гари. Внутри копошились какие-то непонятные существа — гибрид между раком, скорпионом и ещё чем-то менее удачным.

— О, Мерлин милосердный… — прошептала Пенси, отшатнувшись. — Это ещё что за тварь?

— Это соплохвосты! — с гордостью в голосе воскликнул Хагрид. — Малышам всего пара недель от роду. Прекраснейшее создание, не правда ли?

— В этом я сомневаюсь, — сухо заметил Теодор Нотт, наклоняясь к Драко.

— Хагрид, без обид, но у тебя какое-то… извращённое чувство прекрасного, — сказал Гарри, морщась, глядя на копошащихся существ.

— Да ладно вам! — обиделся Хагрид, глядя на своих питомцев с неподдельным умилением. — Несмотря на их внешний вид, они очень милые и дружелюбные создания…

Не успел он договорить, как один из соплохвостов внезапно выстрелил из хвоста маленьким огненным разрядом — прямо в сторону Рона Уизли, который по наивности протянул руку к ящику.

— Ай! — взвизгнул Рон, отдёрнув руку. — Оно в меня плюнулось!

— И сейчас мы с вами будем их кормить… ну, или хотя бы пытаться, — бодро объявил Хагрид, словно ничего не заметил.

— Я надеюсь, профессор Хагрид, — произнёс Драко, слегка приподняв бровь и криво улыбнувшись, — вы не собираетесь кормить их нами?

Пару слизеринцев рядом прыснули со смеху, а несколько гриффиндорцев — даже включая Невилла — не удержались и тоже усмехнулись.

— Нет-нет, не волнуйтесь, подобного не произойдёт… по крайней мере, я надеюсь, — добавил он уже тише.

Затем Хагрид хлопнул в ладони и с воодушевлением объявил:

— Ну что ж, ребята, за дело! Те, кому удастся их накормить, получат по двадцать баллов своему факультету!

С этими словами он поставил перед студентами ведро, из которого донёсся крайне сомнительный запах.

— Это что, мясо? — морщась, спросила Пенси.

— Ну… в каком-то смысле, — неопределённо ответил Хагрид. — Осторожнее, оно слегка… застоявшееся.

Первые попытки покормить «милых малышей» закончились, как и следовало ожидать, катастрофой.

Один соплохвост с визгом метнулся к ведру, перевернув его, другой выпустил струю едкого дыма прямо в лицо Теодору, а третий ухитрился поджечь край мантии Крэбба.

— Помогите! Потушите её! — заорал тот, отчаянно хлопая себя по ней.

— Хагрид! Да они же опасны! — взвыла Гермиона, отскакивая подальше.

— Ничего, ничего! — радостно отозвался Хагрид, явно не замечая всеобщей паники. — Это у них просто период взросления!

Пользуясь общим хаосом, Драко тихо отошёл за хижину, убедившись, что на него никто не смотрит.

— Фликси! — негромко позвал он.

С тихим хлопком перед ним появился домовой эльф в аккуратной зелёной тунике. Его огромные глаза почтительно уставились на юного хозяина.

— Господин Драко звал Фликси? — прошептал тот, низко поклонившись.

— Да, Фликси. Отправляйся в наш летний дом, — сказал Драко ровным голосом. — Приведи там всё в порядок: комнаты, камин, мебель. К концу этого дня всё должно быть готово, чтобы там могли жить люди.

— Фликси всё сделает, господин! — пискнул эльф и исчез с лёгким хлопком.

Драко задержался на мгновение, прислушиваясь к крикам и гулу, доносившимся из-за хижины. Он медленно выдохнул, поправил мантию и вернулся к остальным.

Перед ним открылась типичная картина «урока у Хагрида»:

гриффиндорцы и слизеринцы носились по поляне — кто-то пытался потушить пылающего соплохвоста, а кто-то собственную одежду.

Во всей этой суете Драко заметил Поттера. Подойдя ближе, он наклонился и вполголоса произнёс:

— Сегодня вечером, нам нужно поговорить. Встретимся ближе к девяти. Только так, чтобы этого никто не видел. Не доверяешь мне — приходи со своими друзьями, мне по сути всё равно. Встретимся в заброшенном классе на третьем этаже, третья дверь слева.

Гарри удивлённо посмотрел на него, явно не ожидая подобного. Несколько секунд он молча изучал лицо Малфоя, словно пытаясь понять, не подвох ли это, но в итоге лишь коротко кивнул.

Вскоре урок у Хагрида подошёл к концу: все соплохвосты были наконец пойманы и кое-как приведены в относительный порядок. На удивление, именно Пенси Паркинсон удалось накормить одного из них — за что она получила двадцать баллов для Слизерина, чего не смогли добиться даже самые отважные гриффиндорцы.

Рон, весь в копоти и с лёгким ожогом на руке, сердито бурчал что-то про «хитрых змеек», но Пенси лишь бросила на него взгляд, неожиданно легко улыбнулась и показала язык. Уизли что-то проворчал в ответ, но уже без былого раздражения — скорее машинально, чем со злостью.

Следующим уроком было травоведение вместе с пуффендуйцами. На этот раз студенты возились с ядовитыми корнеплодами, напоминавшими живые лозы, норовившие обвиться вокруг запястий. Занятие, к счастью, обошлось без происшествий и закончилось быстро. После уроков все направились в свои гостиные — привести себя в порядок и подготовиться к ужину.

На ужин Драко вместе с остальными слизеринцами вошёл в Большой зал. За длинными столами уже вовсю гудело от разговоров, смеха и звона посуды.

Астория, похоже, окончательно обосновалась за столом Гриффиндора. Сидела рядом с Поттером, болтала, смеялась и выглядела так, будто была среди старых друзей. Гриффиндорцы приняли её неожиданно тепло, что, впрочем, неудивительно — такой весёлый «электровеник», как Астория, где угодно найдёт себе компанию.

Драко, наливая себе сок, краем глаза наблюдал за ними. В какой-то момент он уловил, как Поттер, Уизли и Грейнджер то и дело бросают короткие взгляды в его сторону, о чём-то шепчась между собой. Он едва заметно усмехнулся. Похоже, они всё ещё ломали голову над тем, зачем он назначил им встречу.

— Снова задумал какую-то пакость, Малфой? — холодно произнесла Дафна, наблюдая за ним поверх бокала.

— М-м? — Драко лениво перевёл на неё взгляд. — Ты о чём?

— Ты так странно улыбаешься, глядя на нашу «золотую троицу», что мне аж не по себе.

— Моя милая Дафна, — протянул он с лёгкой ухмылкой, в голосе звучала почти насмешливая нежность, — мне, конечно, лестно, что за мной всё время наблюдает такая красивая девушка. Но, знаешь, это уже начинает настораживать. Мало ли, с какой целью ты за мной следишь? — последние слова он произнёс почти шёпотом, будто дразня.

Пальцы Дафны, сжимавшие вилку, побелели.

— Я не твоя. И я не милая, — отчеканила она сквозь зубы.

— То есть ты не согласна с тем, что ты милая? — спокойно уточнил Драко, чуть приподняв бровь. — Хм… жаль. Я, признаться, думал, у тебя о себе более высокое мнение.

Дафна вспыхнула так резко, что, казалось, ещё немного — и из ушей пойдёт дым. Она глубоко вдохнула, явно заставляя себя не сорваться.

— Малфой, — произнесла она через силу, — я просто присматривала за своей сестрой. И заметила твой подозрительный взгляд в сторону гриффиндорцев. Вот и всё. Ничего более.

— Конечно, конечно, Дафна. Конечно, конечно… — с самым серьёзным видом повторил Драко, кивнув несколько раз подряд. Затем, чуть наклонившись вперёд, добавил вполголоса: — И ещё одно… если будешь сжимать вилку ещё сильнее, то сломаешь её.

Теодор не выдержал — коротко хрюкнул, а потом разразился смехом, но, встретив взгляд Дафны, полыхающий как Инсендио, поспешно закашлялся, изображая, будто просто поперхнулся.

— Надо же, — протянула Пенси, лениво похлопывая Тео по спине, — они же прямо при всех флиртуют. Даже не стесняются.

— Мы не флиртуем! — в унисон выкрикнули Драко и Дафна.

Разница была лишь в том, что Дафна сказала это со злостью, пылая как факел, а Драко — с ледяным спокойствием и той самой кривой ухмылкой, которая бесила её больше всего на свете.

Дальнейший ужин проходил в молчании. Лишь Дафна время от времени бросала на Драко косые, злые взгляды, которые он упорно игнорировал.

Спустя время он отложил вилку и, не удостоив никого за столом вниманием, легко поднялся.

— Ладно, я пойду. Приятного аппетита, — произнёс он спокойно.

— Не скучайте без меня, — добавил Драко с лёгкой усмешкой и, уходя, подмигнул Дафне.

Та едва заметно поморщилась, но ничего не сказала.

Позже, уже в гостиной, он устроился в кресле с книгой на коленях, делая вид, что увлечён чтением. На деле же мысли то и дело возвращались к предстоящему разговору. Время тянулось мучительно медленно.

Когда часы наконец пробили назначенный час, Драко тихо закрыл книгу, аккуратно положил её на стол, поправил мантию и вышел из гостиной.

Он шёл осторожно, стараясь, чтобы подошвы не издавали ни малейшего звука — встреча с преподавателями или, не дай Мерлин, Филчем поздно вечером в коридорах Хогвартса точно не входила в его планы. Факелы на стенах потрескивали, отбрасывая длинные тени, и свет их казался особенно тусклым и холодным.

Добравшись до третьего этажа, Драко свернул к нужной двери. Класс оказался пуст. Он вошёл, тихо прикрыл за собой дверь и огляделся.

Комната встретила его тишиной и запахом старой пыли. Сквозь разбитое окно тянуло сквозняком, где-то в углу потрескивал забытый факел. Драко подошёл к окну, прислонился к подоконнику и замер. Он слушал каждый шорох, каждое отдалённое эхо шагов в коридоре. Поттер должен был прийти с минуты на минуту.

Минут через десять Драко уловил лёгкий шорох за дверью. Та тихо скрипнула, приоткрылась — и тут же снова закрылась. Комната выглядела пустой, но ощущение взгляда на себе было слишком отчётливым.

— Поттер, — холодно сказал Драко, не двигаясь с места, — хоть мантия-невидимка и скрывает вас от моих глаз, но даже она не заглушит того, как громко Уизли сопит под ней.

Воздух перед ним дрогнул рябью, и через мгновение в пустоте проявились трое: Поттер — нахмуренный, но сдержанный; Грейнджер — с привычно растрёпанными волосами и внимательным взглядом; и Уизли — красный, как варёный рак, сверлящий Драко подозрительным и возмущённым взглядом.

— Чего ты от нас хочешь, Малфой? — процедил Рон.

Драко чуть заметно усмехнулся.

— Если быть точным, я звал сюда только Поттера. И говорить хочу лишь с ним.

— Успокойся, Рон, — вмешался Гарри, переводя взгляд на Драко. — Говори. Чего ты хочешь?

— Нет-нет, мой друг, — лениво протянул Драко, облокотившись о край парты, — не я хочу, а ты хочешь. А у меня лишь есть возможность предложить тебе то, что тебе нужно… в обмен на кое-что.

— Слушай, Малфой, — голос Гарри стал жёстче, — у меня нет ни времени, ни желания играть с тобой в твои игры. Говори прямо, чего тебе надо.

— Ну как знаешь, — пожал плечами Драко, и уголки его губ тронула лёгкая усмешка. — Хочешь начистоту? Будет тебе начистоту.

Он медленно вынул палочку. Троица напротив мгновенно напряглась, синхронно дёрнув своими.

— Эй, спокойнее, горячие головы, — с притворным недоумением поднял ладонь Драко. — Я всего лишь наложу заглушающее. Чтобы никто не услышал наш милый разговор.

Он легко взмахнул палочкой, прошептал короткое заклинание — воздух вокруг дрогнул и стал будто плотнее. После этого Драко демонстративно положил палочку на парту и откинулся назад.

— Итак, Поттер, ты хотел, чтобы я говорил прямо? Хорошо, тогда слушай. Мне нужна твоя карта.

Гарри посмотрел на него расширенными глазами.

— Да-да, — продолжил Драко. — Я вижу, ты понял, о чём я говорю. Не спрашивай, откуда я о ней знаю. Скажем так: я ведь хитрый и мерзкий слизеринец, — сказал он, пародируя голос Рона, — и у меня есть свои… источники.

Ага, источники — книги и фильмы из прошлой жизни. Вот только об этом я ему точно не скажу, — подумал Драко про себя.

— Но не волнуйся, она не нужна мне навсегда, — спокойно добавил он. — Всего на некоторое время. На полгода, максимум — до конца этого учебного года. После я её тебе верну, она мне будет уже без надобности. Взамен я могу предложить кое-что получше: безопасное место для тебя и твоего… любимого крёстного.

В глазах Гарри бушевала целая буря — злость, недоверие, настороженность и ещё что-то, почти неуловимое… едва заметная искорка надежды.

— Вообще-то, Сириус — беглый преступник, Малфой, — вмешался Рон, уставившись на него. — И Гарри лучше держаться от него подальше. Откуда ты вообще взял, что Гарри как-то с ним общается?

— Мы ведь договорились быть честными, не так ли? — спокойно ответил Драко, даже не взглянув на Уизли. — Так что, Рон, не надо врать.

Он перевёл взгляд на Поттера.

— Я понимаю, что ты мне не доверяешь, Поттер. После всего, что было в прошлом, это вполне естественно. Но мне действительно нужна твоя карта.

Он сделал короткую паузу и, чуть склонив голову, добавил:

— И, к слову, если ты вдруг не в курсе… Сириус Блэк — мой родственник.

На Гарри это подействовало, как гром среди ясного неба — он удивлённо поднял глаза.

— О, Мерлин, Поттер, — с лёгкой усмешкой продолжил Драко, — хоть немного бы ты научился у своей подруги, — он кивнул в сторону Гермионы. — По крайней мере знаний у неё хватает. Моя мать, Нарцисса, в девичестве была Блэк. Сириус — её двоюродный брат. А значит, он приходится мне дядей.

— Это правда, — неожиданно тихо сказала Гермиона. Она нахмурилась, будто прокручивая в памяти страницы книг. — Я читала о родословной Блэков. Там действительно есть Нарцисса. И Беллатриса, и Андромеда… все трое сёстры. Нарцисса Малфой — младшая из них.

Рон нахмурился ещё сильнее:

— Да, но это не значит, что Малфою можно доверять!

Драко ненадолго замолчал, потом пожал плечами:

— Родственников у меня осталось немного, так что вредить ему… по крайней мере первым — у меня нет ни малейшего желания. Вот и всё. Хочешь — верь, хочешь — нет.

Он чуть подался вперёд, глядя прямо на Гарри:

— Так что, Поттер, каков будет твой положительный ответ?

Гарри уже раскрыл рот, чтобы ответить, но его опередила Гермиона:

— И зачем тебе эта карта, Малфой? Что ты собираешься с ней делать?

— Ну, наверняка для каких-нибудь тёмных злодейских дел… так вы подумали, а, Грейнджер? — Драко ухмыльнулся. — Послушай, мне пятнадцать лет, я парень в полном расцвете сил — во всех смыслах этого слова. Как ты думаешь, что я буду делать с картой, которая показывает всех людей на территории школы? В том числе и девушек. В том числе в ванной для старост… смекаешь? Надеюсь, дальше объяснять не придётся?

Щёки Гермионы вспыхнули, словно раскалились, а взгляд стал таким, что, казалось, мог испепелить Малфоя на месте.

Рон, наоборот, смотрел на Драко со странной смесью возмущения и восхищения.

В его взгляде явно читалось: «И почему мы с Гарри до этого не додумались?»

— Гарри, мы не должны давать ему карту! — воскликнула Гермиона. — Подобный артефакт не должен оказаться в руках такого, как он! С ней он будет нарушать все мыслимые и немыслимые правила школы, и…

— Я думаю, решать должен владелец этой карты. Верно, Поттер? — перебил её Драко, лениво облокотившись о подоконник.

Гарри молчал. Он не сводил глаз с Драко, словно пытался его прочесть. Наконец, сунул руку за спину и достал свёрток пергамента.

Развернув его, показал ту самую карту — старую, потрёпанную, с тёмными чернилами и заголовком «Карта Мародёров».

— Я делаю это только ради Сириуса, — тихо сказал он. — Если взамен на неё он будет в безопасности, то я согласен.

Он протянул карту Драко.

Драко, не теряя ни секунды, достал из кармана сложенный лист бумаги и передал его Гарри:

— Здесь адрес. Это летний домик нашей семьи. Там давно никто не жил, но мой домовой эльф уже должен был привести всё в порядок. Так что твой крёстный может поселиться туда в любой момент — и жить там, сколько пожелает. Искать его там, уж точно никто не будет.

Гарри посмотрел на Драко с непонятными эмоциями на лице.

— Спасибо тебе, Малфой, — произнёс он неуверенно, будто сам не верил, что когда-нибудь скажет такое слизеринцу.

— Да пока не за что, — спокойно ответил Драко, разворачивая карту. Но пергамент оставался пуст.

— И будь добр, покажи, как ею пользоваться.

— Ах да, конечно, — отозвался Гарри. Он достал палочку и, коснувшись кончиками пергамента, произнёс слова активации.

На поверхности тут же вспыхнули линии коридоров, башен и залов, оживая светлыми контурами, а рядом начали проступать крошечные надписи с именами — десятки, сотни имён, движущихся по плану школы.

— Гарри, уже слишком поздно. Нам пора идти, — тихо сказала Гермиона, всё ещё не отводя от Драко настороженного взгляда. — Если нас поймает Филч или Снейп, нам не поздоровится.

— Грейнджер, не смотри на меня так, — ухмыльнулся Драко. — Я ведь пошутил.

Он выдержал короткую паузу и добавил, уже тише, с лёгкой усмешкой:

— Я буду следить исключительно за тобой.

Гермиона вздрогнула, её щёки вспыхнули, и она зло прикусила губу, явно подыскивая ответ, но слов так и не нашлось.

— Ладно, Гермиона, пошли, — тихо сказал Гарри, бережно подхватывая её под локоть. — Ты права, уже слишком поздно.

Он, Рон и Гермиона направились к двери, и потянули за неё, но в этот момент Драко, склонившийся над картой, резко побледнел. Его глаза расширились, а пальцы, сжимавшие пергамент, заметно задрожали.

— Стойте! — вырвалось у него почти криком.

В ту же секунду дверь распахнулась. На пороге стоял профессор Корвин. Его высокий силуэт перекрыл полутёмный коридор, а взгляд — холодный и внимательный — скользнул по четвёрке учеников.

— И что же это значит? — произнёс он ровно, но в голосе звенела опасная сталь. — Четверо студентов, запертые в заброшенном классе после отбоя… Насколько я помню, это грубейшее нарушение школьных правил. Если я не прав — прошу, поправьте меня.

Гриффиндорцы застыли, будто поражённые громом. Даже Драко, впервые с того момента, как оказался в этом мире, не мог поверить в то, что только что увидел на карте. Он всё ещё не мигая смотрел на человека перед собой.

Профессор подошёл ближе. Его взгляд упал на карту в руках Драко. На одно краткое мгновение глаза Корвина заметно расширились — в них мелькнуло неподдельное удивление. Но почти сразу он вернул себе хладнокровное выражение, хотя теперь в его взгляде читалась настороженность и просчёт.

— Поттер, Грейнджер, Уизли, — наконец произнёс профессор Корвин ровным, почти бесстрастным голосом. — С каждого из вас снимается по пять баллов. А теперь — немедленно отправляйтесь в свою гостиную.

Троица молча, не осмеливаясь возразить, вышла в коридор. Дверь за ними закрылась с мягким щелчком.

— А вы, мистер Малфой, — продолжил Корвин, даже не взглянув на него, — прошу, следуйте за мной в мой кабинет.

Он развернулся и уверенной, размеренной походкой направился к выходу. Драко, всё ещё растерянный, но стараясь не отставать, поспешил за ним.

В коридорах царила тишина, нарушаемая лишь редким шорохом. Корвин шагал прямо, не оглядываясь. Драко следовал за ним, всё ещё пытаясь осмыслить то, что видел на карте.

Наконец они остановились у массивной двери, за которой находился личный кабинет профессора. Корвин без лишних слов распахнул её, впуская Малфоя внутрь.

Комната оказалась обставлена скромно, но со вкусом: высокие книжные полки вдоль стен, несколько кресел у камина, аккуратный письменный стол, заваленный свитками и перьями. В глубине виднелась небольшая спальня — простая, но уютная. Узкая кровать с аккуратно заправленным покрывалом, шкаф, тумбочка с лампой и парой книг — ничего лишнего, всё на своих местах.

Профессор Корвин опустился в кресло и некоторое время молча наблюдал за Драко.

— Надо же, — произнёс он наконец тихо, почти задумчиво. — Десятилетие тщательной подготовки и продуманного плана — и всё чуть не рухнуло из-за пары неугомонных студентов. Признаюсь, это отрезвляет. Как бы тщательно ты ни продумывал каждую деталь — всегда найдётся что-то, что пойдёт не так.

Он слегка постучал пальцами по столешнице, будто отбивая медленный ритм своих мыслей.

— Мистер Малфой, у вас сейчас два варианта, при которых вы сможете спокойно покинуть этот кабинет…

— Среди них есть тот, при котором я выживаю и не превращаюсь в куклу под «Империусом»? — перебил его Драко, скрестив руки на груди.

Профессор слегка удивлённо распахнул глаза и даже едва заметно улыбнулся.

— Ты думаешь, я собираюсь тебя убить? — произнёс он тоном, в котором проскользнула ирония. — И применять заклинание «Империус» к детям… — он сжал кулак, и в голосе прозвучала холодная твёрдость. — Нет, я не стал бы делать подобного. При любом из предложенных вариантов ты останешься жив и вполне здоров.

— Вариант первый, — продолжил он спокойно, — я аккуратно стираю тебе память. Ты забудешь всё, что произошло сегодня вечером, хотя…

Он сделал паузу и внимательно посмотрел на Драко. В комнате повисла звенящая тишина.

Малфой ощутил лёгкое покалывание на коже — будто кто-то прошёлся по лицу тончайшим пером.

— О-о-о, — протянул Корвин, чуть прищурившись. — Значит, позаботился о защите? Полагаю, это какой-то артефакт. Не утруждай себя ответом — у каждого есть свои секреты. У меня, к примеру, тоже.

Он откинулся на спинку кресла, задумчиво постукивая пальцами по подлокотнику.

— Если я не ошибаюсь, залезть к тебе в голову не получится. Даже «Обливиэйт» не обойдёт такую защиту. А пробиваться силой — рискованно. Не хотелось бы превращать тебя в овощ.

Он удобно откинулся в кресле и, устало выдохнув, произнёс:

— Значит, остаётся второй вариант: ты даёшь мне Непреложную клятву — не разглашать того, что увидел на карте, и не раскрывать моё настоящее имя и фамилию.

— Я так понимаю, — тихо проговорил Драко, — о вашей тайне знает ещё кто-то? Ведь для Непреложной клятвы нужен третий — свидетель.

Корвин кивнул. Его взгляд стал серьёзнее, голос — ниже и твёрже:

— А ты думаешь, я мог бы тайно поселиться под боком у сильнейшего мага Британии, и он бы ничего не заметил? Такое бывает только в глупых, наивных сказках.

Он ненадолго замолчал, затем добавил уже спокойнее:

— Но отвечая на твой вопрос — да. О моей настоящей личности знает директор. И ещё один человек…

Профессор поднял палочку. Из её конца мягко вырвался серебристый ворон, расправил сияющие крылья и, каркнув беззвучно, устремился прочь сквозь дверь, растворяясь в воздухе.

— А сейчас, пока мы его ждём, может, вы хотите чаю? — предложил профессор.

— Нет, спасибо, — ответил Драко, чуть запинаясь. — Я сейчас немного…

— Обескуражен? — подсказал Корвин с лёгкой, понимающей улыбкой. — Понимаю.

— Профессор… можно вопрос? — осторожно произнёс Драко.

Корвин вопросительно приподнял бровь.

— Как вы… — начал было Драко, но профессор мягко прервал его:

— Мистер Малфой, — спокойно сказал он, — есть вопросы, на которые вы не получите ответа, по крайней мере сейчас. Ведь чем меньше вы знаете — тем безопаснее для вас. Я не собираюсь втягивать в свои дела посторонних. Тем более — ни в чём не повинных детей.

Драко опустил голову, погрузившись в мысли.

Присутствие этого человека меняло всё — кардинально. Полагаться на прежние знания теперь стоило лишь постольку-поскольку… но было ли это к лучшему или худшему — он не знал.

Внезапно в дверь кабинета постучали.

— Войдите, — спокойно произнёс Корвин.

Дверь распахнулась, и на пороге появился профессор Снейп.

— Корвин, что тебе… — начал он, но, заметив Драко, резко осёкся. Его глаза вспыхнули, и в следующую секунду он шагнул вперёд, заслонив собой ученика.

Палочка мгновенно оказалась в его руке, направленная прямо в грудь профессору.

— Я ведь говорил Дамблдору, что тебе нельзя доверять, — процедил Снейп.

Корвин устало закрыл глаза.

— Убери палочку, Северус, — тихо сказал он. — У меня нет ни малейшего желания причинять вред — ни тебе, ни твоему студенту. Я здесь не ради этого.

Снейп не шелохнулся — лишь глаза сверкнули холодом, а рука с палочкой оставалась неподвижной, как сталь.

— Северус, не заставляй меня… — Корвин открыл глаза, и в их глубине мелькнул тёмный, почти зловещий блеск.

Снейп невольно сглотнул. Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга, словно в безмолвной дуэли.

Потом Снейп всё же опустил палочку, хотя взгляд его оставался настороженным.

Корвин коротко рассказал о случившемся и объяснил, почему Драко оказался в его кабинете.

— Мистер Малфой, вы действительно не против поклясться? — тихо спросил Снейп, глядя на Драко.

— Нет, не против, — спокойно ответил тот. — Да и, как сказал профессор Корвин, другого выхода, похоже, нет.

Снейп сжал губы в тонкую линию, но промолчал.

— Ладно, — произнёс он наконец. — Тогда начнём.

Профессор Корвин протянул Драко руку, и их ладони сомкнулись.

Снейп встал рядом, поднял палочку, выполняя роль свидетеля.

Клятва была произнесена: Драко поклялся хранить в тайне настоящее имя и прошлое профессора.

Из кончика палочки Снейпа сорвалась тонкая серебристая нить, обвила их руки, вспыхнула мягким светом и с тихим треском запечатала обет.

Непреложный обет был заключён.

После заключённого обета профессор Снейп коротко кивнул и направился к двери.

— Мистер Малфой, пойдёмте, — бросил он сухо. — Провожу вас до гостиной, чтобы вы снова не вляпались в неприятности.

Он чуть помедлил, добавив уже тише:

— Честно говоря, от вас я подобного не ожидал.

— Я и сам не думал, что всё закончится так, профессор, — спокойно ответил Драко.

На прощание он обернулся, кивнул профессору Корвину и, не дожидаясь ответа, вышел вслед за Снейпом.

Они шли по коридорам в полном молчании; лишь отдалённое эхо шагов нарушало тишину старого замка.

Глава 12

Проснувшись на следующий день, Драко быстро оделся и спустился в гостиную.

Там его уже ждал сонный Теодор — точнее, «стоя спал», облокотившись на деревянный шкаф.

— Неужели желание сбросить лишний вес в тебе столь сильно, Тео, что ты идёшь на подобные жертвы? — с лёгкой улыбкой произнёс Драко.

Теодор вздрогнул, моргнул несколько раз, пытаясь сфокусировать взгляд, потом устало выдохнул:

— Это простос непривычки. В дальнейшем будет легче… я надеюсь, — пробормотал он. — А Крэбб и Гойл с нами не будут?

— Эти два крупных ленивца? Да брось, — хмыкнул Драко. — В такое время их не сможет поднять даже разъярённая самка дракона.

Теодор зевнул, потянулся и фыркнул:

— Ну, разве что если самка принесёт им завтрак прямо в постель. И желательно побольше.

Драко усмехнулся:

— Хм. Учту. На случай, если мне когда-нибудь понадобится средство их быстро разбудить.

Шутливо перебрасываясь колкостями, они вышли из гостиной, пересекли ещё сонные коридоры подземелий и вскоре оказались на свежем воздухе.

Утро выдалось прохладным, но солнечным: лёгкий туман стлался над гладью озера, а воздух был таким чистым, что хотелось дышать полной грудью.

Сегодня у Драко хватило сил пробежать два полных круга — пусть под конец дыхание сбивалось, но он держался.

Теодор же к моменту финиша выглядел так, будто на нём несколько часов подряд испытывали пыточные заклинания. Он рухнул на траву, раскинув руки и ноги, напоминая скорее морскую звезду, выброшенную на берег.

Теодор, тяжело дыша, глухо простонал, не открывая глаз:

— Напомни мне, зачем я вообще согласился на это безумие?

— Чтобы не превратиться в ещё одного Гойла, — невозмутимо ответил Драко, присев рядом и вытирая пот со лба.

— Спасибо, — пробурчал Тео, — но, знаешь, я тут подумал и решил, что я вовсе не такой уж и толстый. И вообще, мне не хочется каждое утро начинать с ощущением, будто по мне пробежало целое стадо гиппогрифов.

— Быстро же ты сдался.

— Я не сдался! — возмутился Тео, открывая один глаз. — Просто… дай мне месяц-другой, чтобы я отдохнул от сегодняшней пробежки. А потом мы снова продолжим.

Они оба рассмеялись. Драко встал, протянул руку лежащему парню, тот ухватился за неё, и Драко помог ему подняться с земли.

Всё ещё посмеиваясь, они вместе направились обратно к замку.

Приведя себя в порядок и приняв душ, они спустились в гостиную, где их уже ждали остальные.

Дафна сидела на диване, полностью погружённая в толстый том по трансфигурации. Рядом, удобно устроившись и положив голову ей на колени, Пенси лениво листала свежий выпуск журнала «Чары и Шёлк» — того самого, где обсуждали всё: от последних моделей платьев с самозачарованными узорами до новых зелий для блеска волос.

— Доброе утро, леди, — бодро произнёс Драко, откидывая с лица непослушную прядь. — Приятно видеть, что кто-то встаёт так же рано, как и мы.

— Просто кто-то, — протянула Пенси с ленивой улыбкой, — очень не хотел пропустить, как другой кое-кто выходит из душа.

— Ай! — пискнула она, потирая щёку, когда Дафна без лишних слов ущипнула её.

— А можно, пожалуйста, с этого момента поподробнее? — невинно осведомился Теодор, скосив взгляд на Драко и расплывшись в ухмылке.

Дафна смерила обоих ледяным взглядом.

— Вообще-то, нам уже пора идти на завтрак. Первый урок — трансфигурация у профессора Макгонагалл, — произнесла она холодным тоном. — А вы, кажется, забываете, что она не терпит опозданий.

— Крэбб и Гойл уже ушли, — добавила она, поднимаясь. — Как и Астория. Мы, между прочим, ждали только вас.

— Ну что ж, — с лёгким поклоном произнёс Драко, — не вижу причин дальше заставлять наших прекрасных дам томиться в ожидании. Мы готовы, верно, Тео?

— Всенепременно, — ответил тот с преувеличенной серьёзностью, едва сдерживая улыбку — ведь «жалкие мы» и так уже непростительно долго заставляли их ждать.

— Разрешите вас проводить, миледи, — с самым невинным выражением произнёс Драко, подойдя к Дафне и галантно протянув ей руку.

— Клоуны, — холодно бросила она, проходя мимо, но Драко успел заметить лёгкую тень улыбки, скользнувшую по её губам.

Они вышли из гостиной, поднялись по каменной лестнице и направились по длинным коридорам замка к Большому залу. Издалека уже доносился привычный утренний гул голосов, звон посуды и аромат свежего кофе с жареными тостами.

Войдя в Большой зал, они заняли свои привычные места за столом слизеринцев.

Драко, лениво размешивая ложкой овсянку, краем уха прислушивался к разговорам, доносившимся со всех сторон.

У стола Гриффиндора кто-то громко и с воодушевлением пересказывал, как на прошлом уроке профессор Корвин заставил их отбиваться от целой группы инферналов.

— Клянусь, они выглядели как настоящие! — горячо уверял один из шестикурсников, размахивая руками. — От них даже шёл этот… мерзкий запах гнили!

— Да-да, «настоящие» инферналы, — фыркнула Гермиона, — просто чары были очень реалистичными.

Она явно была чем-то раздражена: ложка в её руках стучала по тарелке чуть громче обычного, а взгляд, которым она время от времени одаривала Драко, говорил сам за себя.

За столом Равенкло оживлённо спорили о происхождении нового профессора.

— Говорят, он раньше работал в Министерстве, — шепнул кто-то, склоняясь к соседу. — Или даже был аврором.

— Неправда, — возразила девушка с русыми волосами. — Я спрашивала у отца, он работает в Отделе магического правопорядка. Там о нём никто не слышал. Говорят, он вообще не из Британии.

У стола Слизерина спор был уже иного рода.

— Да он, скорее всего, просто грязнокровка, — презрительно протянул один старшекурсник.

— Глупости, — отрезала сидевшая напротив девушка. — У него слишком правильные черты лица и выправка — настоящая аристократия. Да и… уж слишком он красив для грязнокровки.

Даже у Пуффендуя разговор крутился вокруг Корвина: кто-то взахлёб пересказывал, что профессор лично похвалил их за командную работу на последнем занятии.

Драко лишь усмехнулся. Похоже, новый преподаватель сумел произвести впечатление буквально на всех.

Тем временем Гермиона, Рон и Гарри поднялись из-за стола и направились к Драко. Разговоры вокруг постепенно стихли — слизеринцы, как по команде, перестали есть и с интересом наблюдали за происходящим.

— Что произошло вчера после того, как профессор Корвин тебя увёл? — негромко спросил Рон, бросив быстрый взгляд на Поттера. — Он ведь ничего тебе не сделал?

— Уизли, что я слышу? — приподнял бровь Драко, на губах мелькнула насмешливая улыбка. — Неужели ты переживаешь за меня?

Он ничего не мог с собой поделать. Видимо, привычка подшучивать над «золотой троицей» оказалась слишком глубоко прошита в его натуре, и осталась в нём от прошлого владельца тела.

— Ещё чего, Малфой! — вспыхнул Рон. — Я просто беспокоюсь, что он мог забрать… — он понизил голос, быстро оглянувшись, — то, что Гарри тебе вчера отдал.

— Не волнуйтесь, — спокойно ответил Драко. — То, что вы мне передали, в полной безопасности. А профессор… просто прочитал длинную лекцию о том, как неприлично бродить по школе после отбоя. И что если я снова решу пригласить прекрасную девушку на романтическое свидание, то впредь должен выбирать место поуютнее, и желательно, без сопровождающих её друзей.

Он невинно моргнул, глядя на закипающего Рона и густо покрасневшую Гермиону. Хотя по её взгляду было видно — злилась она ничуть не меньше, чем Уизли.

— О, не сомневайся, — прошипел Рон, — если ты позовёшь кого-нибудь на свидание, то единственной девушкой, которая согласится, будет твоё собственное отражение в зеркале.

— И то, скорее всего, из жалости, — тихо добавила Гермиона, не удержавшись от язвительности.

По залу прокатились приглушённые смешки — особенно со стороны слизеринцев, которым явно понравилось, что «золотая троица» решила подколоть Малфоя его же оружием.

Драко лишь хмыкнул, облокотившись на стол.

— Ауч, вот это уже обидно, — протянул он с притворной серьёзностью. — Признаюсь, вы даже почти… уделали меня. Но, по крайней мере, у моего отражения есть вкус. — Он усмехнулся и добавил чуть тише: — И, в отличие от некоторых, моё отражение не сбегает при виде расчёски, — он лениво кивнул в сторону Гермионы, — и не краснеет при каждом слове противоположного пола, — метнул он взгляд на Рона.

Рон покраснел ещё сильнее, Гермиона смотрела так, что казалось, сейчас точно наложит на него какое-нибудь заклинание, а рядом кто-то громко прыснул со смеху.

Неизвестно, куда бы завёл их дальнейший разговор, если бы Драко вдруг не почувствовал на себе чей-то прожигающий, почти физически ощутимый взгляд. По спине мгновенно пробежали мурашки. Он медленно повернул голову — и встретился глазами с Дафной.

Её взгляд был холоден и сосредоточен — взгляд человека, который уже всё решил и теперь просто ждёт подходящего момента, чтобы огласить приговор.

— Эм… Гринграсс, ты хотя бы моргай, — неловко усмехнулся Драко. — А то мне как-то не по себе.

— Говоришь, ходил вчера с кем-то на свидание? — произнесла Дафна тоном, подозрительно спокойным для того, кто едва сдерживает раздражение. — Да ещё и ночью, после отбоя. Я надеюсь, компания была… приятной?

Она склонила голову чуть набок, и в её голосе появилась тонкая сталь. — Если задумаешь подобное в следующий раз — постарайся хотя бы не попасться кому-нибудь из преподавателей. Очень бы не хотелось, чтобы из-за твоих романтических подвигов пострадал весь факультет.

Атмосфера за столом ощутимо похолодела — даже ближайшие свечи будто горели тише.

Рядом сидевшие Теодор и Пенси с самым невинным видом поедали конфеты и запивали их соком, явно наслаждаясь происходящим представлением.

Пенси едва заметно улыбалась в свой стакан, а Тео делал вид, что страшно занят упаковкой от шоколадки — хотя глаза у обоих откровенно смеялись.

Дафна всё так же нарочито спокойно, не выказывая ни единой эмоции, аккуратно собрала свои вещи, встала из-за стола и, не бросив ни слова, направилась к выходу. Её шаги гулко отдавались по каменному полу, а за столом Слизерина на пару секунд воцарилось неловкое молчание — все провожали её взглядами, словно боялись даже вздохнуть слишком громко.

— Ну… нам пора на уроки, — слишком бодро произнёс Поттер, будто пытаясь хоть как-то разрядить напряжение. Он махнул Рону и Гермионе, и троица поспешно ретировалась к двери, явно радуясь возможности уйти.

Теодор, глядя им вслед, повернулся к Драко, тяжело вздохнул и, положив другу руку на плечо, тихо произнёс:

— Ну что же, поздравляю тебя мой друг. Теперь ты в полной ж…

— Думаю, нам тоже пора, — прервала его Пенси, — А то, не дай Мерлин, опоздаем к Макгонагалл.

Она ловко схватила Тео за рукав и потянула к выходу.

Драко остался сидеть ещё на пару секунд, устало провёл рукой по лицу, потом выпрямился, допил остатки тыквенного сока и нехотя поднялся.

Коридоры уже наполнились гулом голосов и шагов, поток учеников медленно тянулся в сторону кабинета трансфигурации. Драко влился в него, стараясь не думать о холодном взгляде, которым Дафна одарила его перед уходом.

Он тяжело вздохнул, поправил ворот мантии и пробормотал себе под нос:

— Женщины… как же с ними сложно.

День выдался насыщенным и, к удивлению, на редкость спокойным.

Первым уроком была трансфигурация вместе с когтевранцами. Профессор Макгонагалл, как всегда, держала аудиторию в железной дисциплине — в её присутствии даже самые разговорчивые студенты предпочитали сидеть тише воды, ниже травы.

Сегодня они отрабатывали превращение предметов быта в живых существ — в частности, чайников в хомяков.

У Теодора получилось почти идеально: из его чайника вышел крошечный пушистый зверёк, который тут же полез в карман мантии хозяина.

У Драко хомяк вышел чуть крупнее, с золотистым мехом и надменным выражением мордочки — подозрительно напоминавшим его самого.

А вот у Пенси результат оказался… спорным: чайник жалобно пискнул, дёрнулся и обзавёлся хвостом, но головы так и не приобрёл.

Макгонагалл, хмыкнув, подошла к ней и показала, как правильно работать с движением запястья.

Следующим шёл урок зельеварения с гриффиндорцами — как обычно, атмосфера в подземелье была натянута до предела. Снейп с каменным выражением лица наблюдал, как пары студентов варили укрепляющее зелье.

Рон, по старой традиции, умудрился поджечь котёл, Гермиона — как всегда — справилась безупречно, а Драко, к всеобщему удивлению, сварил зелье не хуже её.

Снейп бросил на него короткий, оценивающий взгляд и сухо произнёс:

— Десять баллов Слизерину. Остальные — записывайте и учитесь.

Рон сжал кулаки под партой, а Гермиона лишь устало закатила глаза.

Третьим уроком была арифмантика вместе с пуффендуйцами. После утренней суеты занятие казалось почти отдыхом. Профессор Вектор с привычной чёткостью объясняла взаимосвязь числовых формул и заклинаний, а студенты старательно записывали каждое слово.

Теодор, впрочем, продержался недолго — минут через тридцать он уткнулся лбом в учебник и начал клевать носом, чем вызвал сдавленный смешок у Пенси.

Когда наконец прозвенел последний звонок, Драко перекинул сумку через плечо и почувствовал приятную усталость. После всех недавних событий обычные уроки казались ему почти отдыхом — редкой передышкой в череде беспокойных дней.

Вечерний зал гудел сотнями голосов и звоном столовых приборов. Драко сидел за слизеринским столом, рассеянно ковыряя ложкой картофельное пюре, больше прислушиваясь к разговорам вокруг, чем обращая внимание на еду перед собой.

Вдруг над его головой пронёсся резкий взмах крыльев — перья едва не задели его лицо. На стол с мягким стуком приземлилась серая сова — явно не школьная. В её лапах виднелся конверт, запечатанный тёмно-зелёным воском с оттиском герба «Гринготтса».

— Интересно, что это может быть… — пробормотал Драко себе под нос, осторожно снимая письмо. Сова коротко ухнула, словно удовлетворённая выполненным поручением, и взмыла под своды зала, не дождавшись ни лакомства, ни благодарности.

Разорвав печать, он быстро пробежал глазами строчки, написанные аккуратным, чуть угловатым почерком.

— Уважаемый мистер Малфой,

Рад сообщить, что человек, о котором вы просили, прибыл в Британию и готов встретиться в удобное для вас время. Лидер упомянутой группы, по имени Родомир, остановился в одном из домов на окраине Лондона.

Прошу в следующем письме сообщить, когда вы желаете назначить встречу, чтобы я передал ваши указания.

С уважением,

Рагнок, ваш финансовый поверенный Гринготтса.

Драко перечитал письмо дважды, пальцами машинально проводя по строчкам. Он не ожидал, что всё произойдёт так быстро.

— Мда, — тихо выдохнул он, глядя в пустоту над столом. — Даже слишком быстро… хотя, пожалуй, это и к лучшему.

Теодор, сидевший рядом, поднял бровь:

— Что-то случилось?

— Нет, просто… на выходных нужно будет отлучиться из школы. — спокойно ответил Драко.

— Если нужна будет моя помощь — можешь смело обращаться, — произнёс Теодор неожиданно серьёзным голосом, внимательно глядя на Драко.

Драко несколько секунд молча смотрел на него. В ту минуту он поймал себя на мысли, что, пожалуй, Тео — первый человек в этом мире, кого он действительно может назвать другом. Пусть нынешняя его личность знала Нотта всего несколько дней, но интуиция подсказывала: на этого парня можно положиться.

— Да нет, ничего такого, — ответил он после короткой паузы, чуть улыбнувшись. — Просто нужно будет наведаться в «Гринготтс». Появились некоторые… неотложные финансовые дела, скажем так.

Теодор лишь кивнул и вернулся к ужину, а Драко, облокотившись о стол, задумался — куда в первую очередь стоит отправить наёмников, если конечно, они согласятся работать на него.

Уважаемые читатели!

Будьте добры, не забывайте ставить лайки, если вам нравится история.

А то читателей у нас уже почти полторы тысячи, а лайков — всего пятьсот! Непорядок 😉

Глава 13

На следующее утро, спустившись в гостиную, Драко увидел ожидавшего его Теодора. Тот стоял, всё ещё полусонный, потирая глаза.

— Ты же говорил, что хочешь отдохнуть месяц-другой от вчерашней пробежки, — усмехнулся Драко, скрестив руки на груди.

— Это была сиюминутная слабость, и ничего более, — зевнув, пробормотал Тео. — Пойдём уже. Чем раньше начнём, тем быстрее закончим эти… спортивные пытки.

— Хм, — протянул Драко, прищурившись. — Сдаётся мне, что «сбросить вес» — не единственная причина, по которой ты решил себя так мучить. Может, тут замешано нечто… более важное? Или, скажем… более красивое? — он с ухмылкой ткнул друга локтем в бок. — Девушка, может?

Теодор упрямо уставился куда-то мимо него.

— Мы идём или нет? — буркнул он, стараясь скрыть лёгкий румянец.

— Ладно, ладно, — примиряюще поднял руки Драко. — Я просто пошутил.

Они вышли из замка. Утро выдалось прохладным, но солнечным: прозрачный воздух приятно обжигал лёгкие, а на поверхности озера дрожали отблески рассвета. Драко чувствовал себя на удивление бодро — два полных круга он пробежал почти без запыхания. Теодор же выглядел так, будто после финиша его можно было сразу нести в больничное крыло, но, по сравнению со вчерашним, он всё-таки был «чуть более живой».

— Жаль, что в этом году не будет квиддича, — сказал Тео, когда они с Драко, отдышавшись, сидели на берегу озера.

— Ты же вроде не любитель квиддича? — лениво отозвался Драко, глядя на гладь воды, где в отражении дрожали первые лучи солнца.

— Не то чтобы я его не любил, — зевнул Теодор, вытягиваясь на траве, — просто раньше не видел смысла тратить на это время.

— О-о-о, — протянул Драко с лукавой усмешкой, — то есть теперь, выходит, смысл всё-таки нашёл? И, как я понимаю, этот смысл — девушка, верно?

Теодор промолчал, уставившись в сторону.

— Дай угадаю… кто-то из наших игроков? Хотя, постой… у нас ведь в команде все парни, — Драко прищурился. — И если ты вдруг не… того, то…

Он не успел договорить — Теодор с грохотом врезал ему кулаком в плечо. Драко, потеряв равновесие, свалился на спину и расхохотался.

— Ага, значит, всё-таки девушка, — продолжил Драко, всё ещё хихикая. — Из другого факультета, я прав?

— Когда это ты так поумнел, а? — буркнул Тео, протягивая руку лежащему на траве Драко.

— Я не поумнел, — ухмыльнулся тот, принимая руку. — Я просто умело скрывал свою гениальность.

Они поднялись и направились к замку, лениво перешагивая через корни у тропинки.

— Так, ладно, — сказал Тео, поёживаясь от лёгкого утреннего ветра. — Лучше скажи, какие у нас планы на завтра. Суббота, уроков почти не задавали — может, выберемся в Хогсмид?

— Завтра утром мне нужно в «Гринготтс», — ответил Драко после короткой паузы. — Не знаю, сколько там пробуду. Но если вернусь вовремя — почему бы и нет.

— Тогда стоит узнать у девушек, нет ли у них других планов. Если что, можно сходить вместе, — предложил Теодор.

Драко театрально скривился:

— Я-то надеялся на тихую, мужскую компанию: посидим, поболтаем, выпьем чего-нибудь…

— Ну, если хочешь, чтобы Дафна с Пенси потом проклинали тебя до конца года, — усмехнулся Тео, — можешь им ничего не говорить.

— Ха! Кстати, Дафна обещала мороженое, помнишь? — добавил он спустя секунду.

Драко оживился и расплылся в улыбке:

— Так с этого и надо было начинать, мой юный друг. От бесплатного мороженого я никогда не отказываюсь.

Оба рассмеялись и направились обратно в замок, пока утреннее солнце поднималось всё выше над башнями Хогвартса, окрашивая каменные стены в золотистый свет.

Первым уроком были чары вместе с гриффиндорцами. Профессор Флитвик, как всегда оживлённый и вдохновлённый, с азартом объяснял новый материал — заклинания-усилители, позволяющие временно увеличить мощность уже известных чар.

Как обычно, у гриффиндорцев всё чаще что-то взрывалось, искрило или с треском падало со столов. Слизеринцы же, под бдительным руководством Дафны, старались работать предельно аккуратно.

Драко справлялся с заданиями удивительно легко — настолько, что Гермиона бросила на него раздражённый взгляд поверх плеча, а за слизеринским столом тут же прошёл довольный шёпот.

Следующим шёл урок истории магии с пуффендуйцами. Как и всегда, профессор Биннс монотонно парил над кафедрой, читая бесконечную лекцию о восстании гоблинов. Половина студентов уже мирно клевала носом. Теодор, отчаянно борясь со сном, изрисовывал поля тетради карикатурами на преподавателя, а Драко, сохраняя невозмутимый вид, время от времени кивал, создавая впечатление, будто внимательно слушает.

Последним уроком оказались древние руны вместе с когтевранцами. Преподавательница — строгая, но справедливая ведьма по имени профессор Баблинг — задала им непростое задание: расшифровать фрагмент старого гоблинского свитка.

Большинство учеников ломали головы над переплетением символов, пытаясь угадать хотя бы общий смысл, но Драко, привыкший к логике и порядку, быстро уловил закономерность. К концу урока он оказался одним из немногих, кто полностью справился с переводом.

Когда раздался долгожданный звонок, по классу прокатилась волна облегчения. Ученики потянулись к выходу, кто-то радостно вздохнул, кто-то сонно зевнул. День выдался долгим, но продуктивным — даже для тех, кто на истории магии провёл пол урока в обнимку с партой.

Уже вечером, вернувшись в гостиную после ужина, Драко и Тео застали довольно живописную сцену.

Дафна сидела на диване, аккуратно и размеренно расчёсывая волосы Астории, которая устроилась на пуфике перед ней. Пенси, развалившись рядом с книгой по чарам, лениво перелистывала страницы и время от времени отмахивалась от выбившейся пряди, мешавшей ей читать.

— Девушки, — торжественно произнёс Драко, изображая предельную серьёзность, — у нас с Теодором к вам возник весьма важный вопрос.

Три пары глаз синхронно повернулись к нему.

— Не желаете ли вы завтра составить нам компанию и сходить в Хогсмид? — продолжил он с безупречной вежливостью.

— Драко, — с самой невинной улыбкой протянула Астория, — если ты хотел пригласить мою сестру на свидание, то делать это стоило в более уединённой обстановке… и уж точно не звать при этом всех нас… — Ай! — вскрикнула она, когда Дафна чуть сильнее дёрнула её за волосы.

— Что? Я же просто за тебя переживаю! Ты же у меня такая труси… ай! Да больно же! — завопила Астория, когда расчёска снова дёрнула её за прядь.

Драко наблюдал за сценой с откровенным весельем.

— Вообще-то, если я не ошибаюсь, Дафна обещала нас угостить мороженым, — лениво напомнил он. — Верно, Дафна?

Она посмотрела на него с прищуром. Пару секунд они словно мерялись взглядами, прежде чем девушка тяжело вздохнула:

— Ладно. Своё слово нужно держать… Умею же я, ляпнуть что-то по глупости, не подумав, — пробормотала она уже тише.

— Ты говоришь так, будто тебе не нравится сложившаяся ситуация, — протянула Астория с самой невинной улыбкой.

— Милая моя сестричка, — холодно произнесла Дафна, — я тут недавно практиковала склеивающие чары. Как думаешь, к твоим волосам они подойдут? Или, может, к твоему рту?

Астория моментально повернулась к ней и сделала вид, будто «застегнула» себе рот на молнию, хлопнув глазками как самый примерный ангелочек.

— Так вы идёте или нет? — вмешался Теодор, едва сдерживая смех.

— У меня, в принципе, тоже никаких планов нет, — отозвалась Пенси, откладывая книгу. — Так что я за. И если Дафна угощает мороженым, то я даже очень за.

Дафна метнула в её сторону выразительный взгляд, в котором отчётливо читалось: «И ты, Брут?»

— А вот мне придётся отказаться, — неожиданно сказала Астория.

Вся компания синхронно повернула к ней головы.

— В смысле отказаться? — первой спросила Пенси, приподнимаясь на локтях. — У тебя же выходной.

— Ну, я вообще-то иду в Хогсмид, — протянула Астория слегка смущённо, — просто… в другой компании. Но если вы не против, можем потом встретиться уже там.

— Дай угадаю, — Драко прищурился с хищной улыбкой, — Поттер? Быстро же ты его захомутала.

— Никого я не хомутала! — вспыхнула Астория. — Мы просто дружим… пока что, — добавила она тише, но вполне отчётливо. — Он, вообще-то, весьма приятный парень: милый, добрый и весёлый. Да и не такой глупый, как о нём говорят у нас на факультете. Точнее, он вовсе не глупый — просто у него и его друзей слегка… зауженный круг интересов. Они сосредоточены на том, что им действительно важно.

— Взять хотя бы Уизли, — продолжила Астория, увлекаясь. — Да, да, того самого Уизли, которого ты, Драко, так “сильно любишь”.

— О, ну хоть кто-то признал мой обширный и нежный спектр чувств, — хмыкнул Драко, откинувшись на спинку кресла.

Пенси при упоминании Уизли едва заметно вскинула брови и, будто ненароком, отложила журнал, стараясь не выдать внезапного интереса.

— Так вот, — не обратила внимания Астория, — он совсем не такой простак, каким кажется. Я играла с ним в шахматы… семь партий. Семь! — она подняла палец, потом второй, потом растопырила все — и с торжественным видом заявила: — Я не выиграла ни одной! Ни одной!

Пенси с живым интересом уставилась на сестру Дафны, потом, будто между делом, уточнила:

— И как давно ты с ним играла?

— Вчера вечером, — спокойно ответила Астория. — И он при этом ещё и делал домашку! И, судя по выражению лица, ему было скучно.

— Ты что, была в гостиной Гриффиндора? — изумлённо спросила Дафна.

— Ну да, — кивнула Астория с самым невинным видом. — Я последние вечера только там и провожу. У них, знаешь, весьма весело, — добавила она тише, почти мечтательно. — Никто даже не возмущается. Разве что близнецы время от времени подшучивают над Гарри.

Пенси, театрально вздохнув, подошла и обняла Асторию за плечи:

— Бедное дитя… Видимо, ты уже навсегда потеряна для нас, — произнесла она с преувеличенной скорбью в голосе.

Компания дружно рассмеялась. Даже Дафна, обычно сдержанная, позволила себе короткую, почти незаметную улыбку.

Но за всем этим весельем лишь Драко краем глаза заметил у дальней стены Пьюси. Тот делал вид, что просто болтает с друзьями, но слушал их разговор слишком внимательно.

Драко слегка повернул голову и едва заметно кивнул подбородком в его сторону. Теодор уловил сигнал, проследил взгляд, встретился с ним глазами — и мгновенно посерьёзнел.

Они обменялись коротким, почти незаметным кивком, а вслух оба продолжили в том же лёгком тоне подшучивать над девушками, будто ничего не произошло.

На следующее утро, после пробежки с Тео, Драко надел идеально сидящий тёмно-серый костюм из тонкой шерсти с серебристым жилетом и чёрным галстуком. Материя мягко подчёркивала его фигуру — высокий, подтянутый, с выправкой, в которой безошибочно угадывалась аристократическая осанка.

Он бросил короткий взгляд в зеркало, аккуратно пригладил выбившуюся прядь, поправил воротник — и, удовлетворённо кивнув, вышел за пределы Хогвартса. Убедившись, что вокруг никого нет, он тихо произнёс:

— Фликси.

С мягким хлопком перед ним появился домовик.

— Господин Драко звал Фликси?

— Да, — коротко ответил Драко. — Перенеси меня ко входу в «Гринготтс».

Домовик почтительно кивнул, щёлкнул пальцами — и мир вокруг растворился в мягком вихре магии.

Появившись перед мраморным фасадом «Гринготтса», Драко огляделся — холодное утро Косого переулка только начинало оживать. Несколько ведьм в плащах спешили по делам, лавочники открывали ставни, а у дверей банка уже выстраивалась небольшая очередь волшебников, нетерпеливо переминавшихся с ноги на ногу.

— Жди меня здесь, — коротко сказал он Фликси.

Домовик почтительно поклонился, и, щёлкнув пальцами, исчез, оставив после себя лёгкий запах озона и еле слышный хлопок воздуха.

Внутри банка царила привычная атмосфера — холодный блеск мрамора, тусклый отблеск факелов на металлических перилах и звенящая тишина, нарушаемая лишь сухим цоканьем перьев по пергаменту.

Гоблины, погружённые в свои дела, почти не обращали внимания на посетителей — до тех пор, пока Драко не подошёл к стойке, назвал своё имя и не был проведён к знакомому кабинету.

Открыв дверь, он увидел Рагнока — старшего поверенного, склонившегося над горой документов. При виде гостя гоблин поднял глаза; его острые черты чуть смягчились, и на лице появилась сдержанная, деловая улыбка.

— Мистер Малфой, добрый день, — произнёс гоблин, учтиво кивнув. — Пожалуйста, присаживайтесь. Может быть, вы хотите чаю? Или чего покрепче?

— Нет, благодарю, — коротко ответил Драко, занимая кресло напротив.

— Как пожелаете, — кивнул Рагнок и, вновь опустив взгляд, аккуратно перелистнул несколько страниц. — Мистер Волков скоро прибудет. Хотите, чтобы я присутствовал при встрече, или предпочитаете обсудить всё наедине?

Драко задумался лишь на миг. Чем меньше существ будет знать о его планах — тем лучше. Даже гоблинам не стоило знать лишнего. Контракт всё равно не будет содержать ни одной лишней детали, ни намёка на суть дела.

— Если возможно, мистер Рагнок, я хотел бы поговорить с мистером Волковым наедине, — спокойно произнёс он.

— Разумеется, понимаю, — кивнул гоблин. — В таком случае, когда он прибудет, я оставлю вас наедине.

Он снова вернулся к своим бумагам, перо застучало по пергаменту, а Драко, откинувшись на спинку кресла, стал ожидать гостя.

Спустя пять минут в дверь раздался уверенный, чёткий стук.

— Войдите, — коротко бросил Рагнок, не поднимая глаз от бумаг.

Дверь открылась, и в кабинет вошёл высокий мужчина — лет сорока, может чуть больше. Его осанка сразу выдавала военную выучку: прямая спина, отточенные движения. На лице — несколько тонких шрамов, едва различимых, но говорящих об опасном прошлом.

Короткие тёмные волосы аккуратно подстрижены, на висках пробивалась седина. А глаза — ярко-голубые, холодные и внимательные — скользнули по комнате, оценивая всё и каждого с точностью прицела.

Если он и удивился, увидев столь молодого заказчика, то виду не подал: лишь коротко кивнул.

— Добрый день. Радомир Волков, — представился мужчина. Голос его был низким, хрипловатым, с едва уловимым акцентом.

Драко поднялся и пожал протянутую руку.

— Драко Малфой. Весьма рад знакомству, мистер Волков.

Он перевёл взгляд на Рагнока. Гоблин мгновенно уловил намёк — коротко кивнул, аккуратно собрал бумаги в стопку и встал из-за стола.

— Что ж, оставлю вас, господа, — произнёс он сухо. Если потребуется моё присутствие при подписании контракта- позовёте.

Не дожидаясь ответа, Рагнок вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Щёлкнул замок, и в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь глухим тиканием настенных часов.

— Что ж, мистер Волков, — начал Драко, стараясь держать голос ровным и уверенным, — не стану вас долго задерживать и перейду сразу к делу.

Мой поверенный рекомендовал вас и ваш… отряд как людей компетентных, исполнительных и умеющих держать слово.

Он на мгновение сделал паузу, внимательно наблюдая за реакцией собеседника, но тот лишь спокойно кивнул.

— Мне потребуется ваша помощь в выполнении ряда задач, — продолжил Драко. — Уверяю вас, речь не идёт ни о чём слишком незаконном или предосудительном.

Радомир молча слушал, не перебивая. Его взгляд был спокойным и проницательным.

— Первое поручение, — произнёс Драко, чуть подавшись вперёд, — связано с одним местом. Вам нужно будет отправиться в магловский посёлок Литл Хэнглтон, где-то между Йоркширом и Дербиширом. Точных координат, увы, у меня нет.

Радомир снова коротко кивнул, принимая к сведению.

— Там вы должны найти старый дом Томаса Реддла-старшего, — продолжил Драко. — С виду — обычное магловское здание. Но будьте крайне осторожны: я подозреваю, что в нём могут стоять магические ловушки или проклятия. Насколько я понимаю, в вашем отряде есть разрушители чар? Пусть тщательно всё проверят, прежде чем кто-то войдёт внутрь.

— В этом доме вам нужно будет найти одно старое кольцо, — продолжил Драко. — Оно из чёрного металла, с тонкой резьбой по ободку и небольшим камнем посередине. Но запомните — на нём сильное проклятие. Когда вы его увидите, многим из вас может показаться, что нужно его надеть. Поэтому, если кто-то из ваших людей не силён в окклюменции, пусть возьмёт с собой артефакты для защиты разума. Это кольцо нужно будет доставить мне. Ни в коем случае не надевайте его — иначе ваши жизни уже ничто не спасёт.

Радомир хмуро кивнул, явно осознавая серьёзность слов.

— И вторая задача, не менее важная, — продолжил Драко. — В этой деревне вы должны будете найти на кладбище могилу Томаса Реддла-старшего. Вам предстоит её раскопать.

Радомир скривился.

— Да, понимаю, не самое приятное задание, — спокойно произнёс Драко. — Но это должно быть сделано. Вы должны уничтожить останки этого человека — стереть их в порошок, сжечь адским огнём или чем-то ещё, в общем, чтобы от него не осталось ни следа. После этого — замести следы: никто не должен узнать, что вы там были. Лучше, если получится, подбросить туда другой скелет. Неважно чей — главное, чтобы был мужской и совпадал по размеру.

Он на мгновение замолчал.

— Ну что ж, мистер Волков, на этом, пожалуй, пока всё. У вас есть какие-нибудь вопросы?

— Срок выполнения задачи? — коротко спросил Радомир.

— Было бы хорошо, если бы вы успели сделать всё до конца этого месяца, — ответил Драко.

Радомир ненадолго задумался, затем сказал:

— Ну что ж, мистер Малфой, это вполне выполнимо.

— Ещё раз повторяю — будьте предельно осторожны. Там, хоть и живут маглы, но этот дом крайне опасен.

— Я понимаю, мистер Малфой, — кивнул Волков. — Я и мои люди не в первый раз работаем с подобными заданиями. Мы будем предельно осторожны и внимательны.

— Что ж, тогда я позову Рагнока, и мы заключим контракт, — сказал Драко.

Ну что ж, дорогие читатели, на этом пока всё. Начинается новая, мучительная рабочая неделя, поэтому следующая глава выйдет ближе к выходным — или прямо в выходные.

Желаю всем быть счастливыми и здоровыми! И, пожалуйста, не забывайте ставить лайки — для меня это действительно важно. 💚

Глава 14

Вернулся в Хогвартс Драко, когда часы уже показывали одиннадцать утра. Гостиная Слизерина была почти пуста, так как большинство учеников старших курсов отправились в Хогсмид.

К нему тут же подошёл Тео, потягиваясь и широко улыбаясь:

— Ну наконец-то, — протянул он, — а то мы уже думали, ты там весь день проведёшь. Хотели идти без тебя… — Он дружески пихнул Драко локтем в бок. — И я тебе этого не говорил, но кое-кто был уж больно расстроен твоим отсутствием… хотя виду, конечно же не подавала, — добавил он, подмигнув.

Драко усмехнулся.

— А кстати, где они?

— Сидят, наверное, у себя. Сейчас кого-нибудь из младших девушек пошлю, пусть… — Но договорить он не успел.

Дверь из женских спален отворилась, и из них вышли Дафна и Пенси.

Дафна была одета в тёмно-зелёное пальто, подчёркивающее тонкую талию; под ним — простой серый свитер с высоким воротом и узкие чёрные брюки. На ногах — высокие сапоги на небольшом каблуке. Волосы, гладко зачёсанные, были собраны в безупречный хвост, и выглядела она, как всегда, идеально — сдержанно и элегантно.

Пенси, напротив, выбрала более лёгкий и женственный образ: светло-коричневое пальто до колен, тонкий шарф, короткая юбка и чёрные колготки. Она выглядела по-осеннему уютно и немного кокетливо.

— Ну, — пробормотал Тео, — похоже, ждать никого не придётся.

Драко лишь усмехнулся, наблюдая, как девушки приближаются, оживлённо о чём-то переговариваясь между собой.

— Добрый день, милые дамы, — с лёгкой улыбкой произнёс Драко, чуть поклонившись. — Прошу прощения за задержку. Так уж вышло, что пришлось остаться дольше, чем планировал. И, кстати, вы обе сегодня выглядите просто великолепно. Жаль, что в Хогвартсе нельзя ходить в подобном наряде постоянно — школьная мантия, знаете ли, скрывает ваши прекрасные…

— О, Мерлин, Малфой, достаточно, — перебила его Пенси, закатив глаза. — Я, конечно, знала, что иногда ты всё же можешь быть галантным джентльменом, но если ты продолжишь в том же духе, у нашей Дафны сердечко не выдержит от переизбытка эмоций.

— Ай! — пискнула она, когда Дафна больно ущипнула её за бок.

— Если вы закончили нести чушь, то, может, уже пойдём? — произнесла Дафна нарочито спокойно, но по лёгкому розовому оттенку её щёк было видно, что слова Драко всё же её задели. — Мы и так уже задержались.

— Конечно, миледи, — с самым невинным видом ответил Драко, — не смею больше задерживать. Прошу вашу руку.

Он подошёл к Дафне и изящно предложил ей локоть. Рядом Теодор сделал то же самое, протянув руку Пенси.

— Клоуны, — фыркнула Дафна, но уголки её губ предательски дрогнули в улыбке. Она взяла Пенси под руку, и девушки направились к выходу.

Драко и Теодор обменялись понимающими взглядами. Улыбнувшись, они молча последовали за ними, и вскоре четверо слизеринцев покинули гостиную, растворившись в свете, льющемся из каменного коридора.

В этот день стояла удивительно ясная погода — редкий подарок для осени в Шотландии. Солнце пригревало, но не палило, а лёгкий ветерок носил в воздухе запах сухих листьев и свежей выпечки из деревенских пекарен.

Дорога до Хогсмида заняла совсем немного времени. Они шли вдоль узкой тропы, петлявшей между деревьями, и с каждым шагом звуки замка стихали, уступая место оживлённому гулу деревни.

Хогсмид встретил их привычным шумом и уютным беспорядком. Улицы были полны старшекурсников — все куда-то спешили, смеялись, останавливались у лавок и спорили, где лучше купить ту или иную вещь.

Возле «Сладкого королевства» теснилась очередь, а у «Трёх мётел» уже устроились шестые и седьмые курсы, заняв лучшие столики на солнце. Из лавки Зонко вылетали пучки разноцветного дыма, а кто-то визжал — судя по всему, став жертвой особенно удавшейся шутки. Воздух вокруг был густо пропитан ароматом шоколада, карамели и свежеиспечённых булочек.

Методом «народного голосования» решили начать день с мороженого. Пенси, конечно, не упустила возможности напомнить, что угощает Дафна, на что та лишь обречённо закатила глаза.

В «Сладком королевстве» стоял густой аромат ванили и шоколада — от него буквально кружилась голова. Студенты заполнили почти весь зал, но несколько свободных столиков всё же оставались.

Компания устроилась у окна.

— Ну что, дамы, — спросил Драко с лёгкой усмешкой, — какое мороженое вам угодно?

— Карамельное, — ответила Дафна.

— Фисташковое с шоколадной крошкой, — сказала Пенси, задумчиво подперев щёку рукой.

— А мне всё равно, — зевнул Тео. — Хотя если там есть мороженое со вкусом пива — я не против, — добавил он уже тише.

Драко улыбнулся: Теодор был единственным, кто на «референдуме» голосовал за то, чтобы сначала пойти в «Три метлы» или «Кабанью голову» и выпить кружку пива. Но голосов, ему увы не хватило.

— День только начался, ещё успеем, — успокоил его Драко и направился к прилавку делать заказ.

Пока ведьма за стойкой ловко накладывала мороженое, Драко окинул взглядом зал.

Возле дальней стены сидели близнецы Уизли в компании Алисии Спиннет и Анджелины Джонсон. Их было слышно через весь зал — они что-то оживлённо рассказывали, перебивая друг друга и заставляя девушек смеяться.

Драко на мгновение задумался, будто вспомнил что-то. Он попросил у продавщицы небольшой лист пергамента и перо, быстро нацарапал несколько строк, после чего заказал ещё одно мороженое и тихо добавил:

— Передайте, пожалуйста, вот это — вон за тот стол.

Ведьма кивнула, принимая послание.

Драко забрал поднос со своим заказом и направился обратно к друзьям.

— Прости, Тео, но придётся тебе ещё немного помучиться, — сказал Драко, возвращаясь с подносом. — К сожалению, мороженого со вкусом пива тут нет. Хотя, будь у них такое — разбогатели бы мгновенно.

Он аккуратно расставил перед каждым их заказ и добавил:

— Ну что ж, приятного нам аппетита.

Компания дружно принялась за мороженое. Драко, делая вид, что неторопливо ест, незаметно бросил взгляд через зал.

За соседним столом близнецы Уизли сидели с на удивление серьёзными лицами, вчитываясь в записку, которую он передал через продавщицу. Через мгновение оба подняли головы и встретились с ним взглядом. На их лицах мелькнуло лёгкое удивление, затем они синхронно кивнули, расплатились и прихватив своих спутниц быстрым шагом направились к выходу.

Драко, будто ничего не произошло, спокойно вернулся к своему мороженому.

— Ты кого-то высматриваешь, Пенси? — спросил он, заметив, как та украдкой смотрит в сторону окна.

— Я? Нет, — ответила она слишком быстро. По голосу сразу было ясно — врёт.

— Просто интересно, где Астория, — добавила она уже спокойнее. — С самого утра ушла с Поттером и его друзьями.

— Ну, Хогсмид не маленький, — лениво отозвался Драко, не поднимая взгляда. — Наверняка где-то сидят, отдыхают. Думаю, мы их ещё сегодня встретим.

Спустя некоторое время, доев мороженое и шутливо перебрасываясь фразами, они расплатились и вышли из «Сладкого королевства».

Драко заметил, как Теодор нетерпеливо вертит головой, то и дело бросая взгляды в сторону «Трёх мётел».

— Дамы, предлагаю не мучить нашего друга ожиданием, — сказал Драко с усмешкой. — Пойдём в «Три мётлы» и дадим ему то, чего он так явно хочет.

— Но мы же собирались пройтись по магазинам, — неуверенно возразила Пенси.

— Паркинсон, мы можем сделать это и после, — вмешался Тео, глядя на всех с щенячьим выражением лица.

— Тео, никогда больше так не делай, — протянул Драко, чётко выговаривая каждое слово. — Ты ведь не милая и красивая девушка. Когда ты строишь такое лицо — это просто… брр, — он передёрнул плечами.

Дафна улыбнулась, чуть покачав головой.

— Ну, думаю, можем ему уступить хотя бы немного. Магазины открыты до вечера, ничего страшного, если заглянем туда позже.

— Да! — радостно выкрикнул Теодор, подняв руку вверх. — Пиво, я иду к тебе!

Он сорвался с места и почти бегом направился к «Трём мётлам». Остальные, смеясь, пошли следом.

Они вошли в паб. Внутри царил привычный уютный полумрак. Стены, обшитые тёмным деревом, были увешаны старыми метлами и пожелтевшими фотографиями квиддичных команд. Воздух был густ от запахов — пряного сидра, горячего масляного пива и чуть подгоревших тыквенных пирожков.

Зал гудел, как улей. Кто-то громко смеялся, кто-то спорил о предстоящих экзаменах, а в углу старая волшебная шарманка играла вальс, похожий на тихий шёпот скрипки.

«Три мётлы» были полны студентов всех факультетов. Протискиваясь между столами, Драко заметил у окна знакомую компанию — Асторию, Поттера, Грейнджер и Уизли.

Астория что-то оживлённорассказывала, а Поттер слушал с видом человека, который не до конца понимает, о чём идёт речь, но старается не выдать этого.

Теодор первым заметил свободный стол неподалёку и тут же потянул друзей за рукава чтобы занять место.

Они расселись за свободным столиком у стены. Почти сразу к ним подошла мадам Розмерта — стройная, яркая женщина лет сорока, с пышными светлыми волосами и тёплой улыбкой. От неё пахло мёдом, карамелью и чем-то неуловимо домашним.

— Итак, ребята, что будете заказывать? — спросила она, слегка наклоняясь к столу.

— Мне одно пиво, — спокойно сказала Дафна.

— А я два, — добавила Пенси, поднимая два пальца и хитро улыбаясь.

— Мне тыквенный сок, — произнёс Драко, чем сразу вызвал удивлённый взгляд Теодора. — Чуть позже мне нужна будет свежая голова. И, между прочим, не только мне, — добавил он тише, выразительно глянув на друга.

— А я, — с самым серьёзным видом заявил Тео, — возьму четыре пива. Точнее, четыре бокала. Для равновесия.

Мадам Розмерта рассмеялась, покачала головой и записала заказ.

— Ну что ж, посмотрим, насколько долго продержится ваше «равновесие», — сказала она, улыбаясь, и направилась к стойке.

Спустя сорок минут весёлых посиделок на столе перед ними уже стояли четыре пустых бокала возле Тео. Сам он выглядел блаженно расслабленным и слегка придурковатым — но, впрочем, абсолютно довольным жизнью.

Пенси осилила свои два — и, судя по покрасневшим щекам и чуть остекленевшему взгляду, этого ей с избытком хватило.

Дафна же всё ещё медленно допивала свой единственный бокал, но даже в её глазах уже плясали лёгкие искорки веселья.

Драко спокойно пил свой тыквенный сок — внешне расслабленный, но взглядом то и дело скользил по залу, задерживаясь на Пьюси.

Тот сидел в дальнем углу, окружённый группой старшекурсников-слизеринцев. Они что-то тихо обсуждали, и, судя по выражению их лиц, ничего хорошего.

Пьюси не отрывал глаз от Уизли и его компании за соседним столом.

Теодор, между тем, заказал ещё один бокал, но, когда тот принесли, лишь с трудом поднял его — поднёс ко рту и тут же поставил обратно.

— Ты слишком переигрываешь, — тихо сказал Драко, наклоняясь к нему.

Тео лениво потянулся, прищурился и открыл один глаз — абсолютно трезвый.

— Не волнуйся. Чтобы я опьянел, нужно нечто покрепче пары кружек сливочного пива. Всё остаётся в силе?

— Да, — ответил Драко так же тихо. — Близнецов я уже предупредил. Остался только Поттер. Ты уверен, что вчера подслушал всё правильно?

Тео кивнул.

— Уверен. Они будут поджидать их, когда Поттер и Уизли пойдут обратно в замок.

— О чём вы там шепчетесь? — с лёгким заплетающимся языком спросила Пенси, прищурившись и опершись подбородком на ладонь.

— Да так, — невинно ответил Драко. — Мы тут с Тео подумали, что неплохо было бы после паба выйти на свежий воздух. Посидеть у озера, устроить небольшой пикник. Как вы на это смотрите?

— Мы же… ик… хотели пойти… ик… по магазинам, — протянула Пенси, упрямо моргая, пытаясь сфокусировать взгляд.

— Со всем уважением, Пенси, — спокойно сказала Дафна, — но тебе в таком состоянии уже вряд ли понадобятся какие-либо покупки. Зачем ты вообще пила, если знала, что быстро пьянеешь?

— Кто сказал, что я пьяна? — возмутилась Пенси, хлопнув ладонью по столу. — У меня просто… немного кружится голова, вот и всё! Сейчас пойду подышу свежим воздухом — и всё пройдёт. Так что подождите меня здесь, я скоро…

Она встала и, слегка пошатываясь, направилась к выходу.

— С ней точно всё будет нормально? — спросил Драко, глядя ей вслед.

— А ты что, беспокоишься за неё? — с лёгкой игривой улыбкой спросила Дафна.

— Теодор, — лениво произнёс Драко, — напомни мне в будущем, что Дафне категорически нельзя пить. Она начинает флиртовать. Причём чересчур явно.

— Идиот, — процедила Дафна, покраснев. — Я не флиртую! Я просто спрашиваю…

Между тем Пенси, выйдя на улицу, лёгкой, чуть пошатывающейся походкой отошла от «Трёх мётел» подальше от гомона и толпы — туда, где за домами начинались деревья.

Она остановилась, глубоко вдохнула и начала размахивать руками перед лицом, гоняя холодный воздух.

— Блин… и зачем я столько пила? Хотя… два бокала — это ведь немного… — пробормотала она, нахмурившись. — Вот же дура.

В этот момент со стороны деревьев послышался лёгкий шорох. Пенси насторожилась.

— Кто здесь?! — крикнула она, оборачиваясь.

В другой ситуации она бы, не раздумывая, развернулась и ушла, но, видимо, алкоголь придал ей храбрости.

Сжав палочку в руке, она шагнула в заросли — и буквально нос к носу столкнулась с выходившим оттуда Роном Уизли.

От неожиданности Пенси вскрикнула, споткнулась и уже почти упала, но Рон успел подхватить её, крепко удержав за талию.

— Паркинсон! Ты какого… — начал он, быстро оглянувшись. — Что ты вообще здесь делаешь?

Он сам выглядел слегка раскрасневшимся — видимо, тоже не отказывал себе в сливочном пиве, но выглядел куда бодрее, чем она.

— Рональд, мать его, Уизли! — выпалила Пенси, делая слабые попытки вырваться. — О, Мерлин, ну конечно… Из всего Хогвартса только ты мог спросить у девушки-старшекурсницы, что она делает в выходной день в Хогсмиде, да ещё и в баре! Неужели у вас, гриффиндорцев, правда все такие… недалёкие?!

Рон поморщился, отмахиваясь рукой у лица.

— Фу, сколько ты выпила? Ты что, пьяна?

Пенси густо покраснела — теперь не только от алкоголя, но и от стыда.

— Какая тебе разница, сколько я выпила? И вообще, немедленно пусти меня! — почти прошипела она.

— Не шипи на меня, как змея, Паркинсон, — раздражённо сказал Рон. — Я держу тебя, потому что ты еле стоишь на ногах. Отпущу — и ты шмякнешься.

— А с чего тебе вообще беспокоиться обо мне, а? — Пенси уже закипала.

Рон устало провёл рукой по лицу, пробормотав себе под нос:

— Слишком много змей… слишком много змей в моей жизни.

— Слушай, Паркинсон, — сказал он уже громче, — давай я отведу тебя к твоим друзьям. Они, наверное, уже на уши встали, пока тебя ищут.

— Пусти меня! Я сама дойду! — она оттолкнула его, но тут же пошатнулась и едва не упала. Рон снова поймал её за талию, удерживая.

Он чуть усмехнулся, глядя ей прямо в глаза:

— Сама, говоришь?

— Пусти меня, тупой гриффиндорец!

— Сама ты скользкая змея!

— Криворукий идиот!

— Ты повторяешься, слизеринка!

— Ненавижу тебя! — выпалила Пенси… но не заметила, как близко оказалась к нему. Их лица разделяли всего несколько дюймов, дыхание смешалось, и на мгновение всё вокруг словно замерло….

Спустя полчаса после того, как Пенси ушла, дверь «Трёх мётел» распахнулась — и внутрь вошла она, а следом за ней Рон.

Вид у обоих был… мягко говоря, пришибленный. Как будто их только что огрели мешком с пылью.

Лица не выражали ничего. Или, наоборот, выражали всё сразу — шок, растерянность и тихий ужас.

Рон, молча, словно во сне, подошёл к своему столику, опустился на стул и минуту просто смотрел в пустоту.

Затем медленно повернулся к Гермионе, которая в этот момент спокойно пила сок, и заговорил мертвенным голосом:

— Слушай, Гермиона… ты ведь самая умная среди всех, кого я знаю…

Гермиона едва не поперхнулась. Гарри и Астория тоже удивлённо подняли головы.

— Ты прочитала тысячу книг, знаешь всё, что можно знать… — продолжил Рон, глядя на неё с отчаянием в глазах. — Так вот… это вопрос жизни и смерти. Скажи мне… слюна змей — она ядовита?

— Что? — переспросила Гермиона, совершенно сбитая с толку. — Я не понимаю, при чём тут зме…

— Гермиона, просто скажи! — почти взмолился Рон. — Слюна змей ядовита или нет?!

Она моргнула, всё ещё не веря, что слышит.

— Э-э… ну, всё зависит от вида… иногда даже от пола — бывает, самки ядовитые, а самцы нет. А что, тебя укусила змея?

— Не то чтобы укусила… — глухо пробормотал он, опуская голову на стол.

— Она была большой?! — Гермиона уже начала паниковать.

— Средних… размеров, — буркнул Рон и пару раз стукнулся лбом об стол. — Вот же зараза… моя жизнь кончена… всё… конец…

Тем временем за дальним столиком сидела Пенси. Волосы её были слегка взлохмачены, одежда — в лёгком беспорядке. Лицо — абсолютно ошарашенное. Она молчала, глядя куда-то в никуда, игнорируя вопросы Дафны, Теодора и Драко.

Астория, наблюдая за всем этим, прищурилась, потом вдруг распахнула глаза и перевела взгляд с Пенси на Рона.

На её лице появилась улыбка, которая сулила неприятности.

— О-хо-хо… о-хо-хошечки-хо-хо, — хихикая прошептала она себе под нос, а в глазах плясали настоящие демоны. — Ну вы даёте… Пенси, подруга, ты даже не представляешь, как глубоко ты влипла. И я тебе в этом помогу.

Она повернулась к Рону, театрально сложив руки:

— Знаешь, Рон, я где-то читала, что в старину магловские правители часто умирали от ядов. Чтобы выработать иммунитет, они с детства принимали микродозы. Так вот… если хочешь выжить, тебе придётся как можно чаще принимать змеиный яд. И желательно от той же самой змеи.

— Астория… хоть ты не начинай, — простонал Рон и снова стукнулся лбом об стол.

Астория расхохоталась, наслаждаясь зрелищем. Гарри и Гермиона переглянулись — оба выглядели совершенно сбитыми с толку.

Глава 15

Выйдя из паба, компания, как и планировалось, направилась по магазинам. Пенси шла позади, словно во сне — с отсутствующим взглядом и шагом, будто сама не знала, куда идёт. На каждое предложение Дафны она отвечала одинаково — рассеянным кивком, не вполне осознавая, о чём её вообще спрашивают.

Дафна, примеряя новую блузку, в который раз повернулась к ней:

— Ну, как тебе? Нормально сидит?

— Угу… — рассеянно ответила Пенси, даже не взглянув.

Драко тем временем наклонился к Тео и тихо спросил:

— Передал записку Поттеру?

— Да, — кивнул Теодор, понижая голос. — Когда он подошёл к прилавку расплачиваться за пиво, я аккуратно сунул её ему в карман. Надеюсь, они поверят тебе, и не будут глупить и сделают всё, как ты написал. Иначе это может закончиться очень плохо.

Драко усмехнулся.

— Гриффиндорцы и не глупить? Ты серьёзен, Тео?

Оба тихо рассмеялись.

— Ладно, — сказал Драко, бросив взгляд на девушек, — не думаю, что Поттер станет рисковать, пока рядом Астория и Грейнджер.

Он вытащил палочку, скастовал заклинание, проверяя время.

— Нам пора потихоньку закругляться, — произнёс он. — Ведь ещё нужно успеть занять лучшие места на "вечернем представлении".

На его лице появилась лёгкая, почти заговорщицкая улыбка.

Драко подошёл к девушкам, остановившись рядом с примерочной.

— Дафна, Пенси, если мы не хотим опоздать, вам лучше заканчивать с покупками. Нам уже пора идти.

— Опоздать? — удивлённо приподняла бровь Дафна. — Куда это, интересно?

Драко загадочно усмехнулся:

— Мы с Теодором решили устроить небольшой пикник. Тут неподалёку есть место — оттуда открывается потрясающий вид на Хогвартс и весь Хогсмид.

Дафна и Пенси обменялись взглядами.

— Ты явно что-то недоговариваешь, Малфой, — прищурилась Дафна.

— Пусть это будет сюрпризом, — невинно отозвался Драко.

— Надеюсь, приятным?

— Хм… — он задумчиво потер подбородок. — Зависит от точки зрения. Но, думаю, да — скорее приятным.

— Ладно, — протянула Дафна, всё ещё с подозрением глядя на него. — Посмотрим, что ты там придумал.

Она расплатилась за понравившуюся блузку, и вскоре вся компания вышла из магазина, направляясь прочь из Хогсмида — по тропинке, что вилась к подножию холмов.

Дорога плавно раздваивалась: одна вела обратно к Хогвартсу, другая — к озеру. Между ними поднимался высокий холм, поросший стройными деревьями.

Компания свернула именно туда. Подъём оказался несложным, но довольно крутым — к концу пути Дафна и Пенси уже тихо ворчали, а Теодор смеялся, что им не помешало бы бегать вместе с ними по утрам. На вершине их встретила лёгкая прохлада и запах хвои.

Сквозь ветви огромного дуба, под которым они остановились, открывался вид, от которого действительно захватывало дух: далеко внизу, в лучах заходящего солнца, мягко поблёскивало озеро, а за ним, на холме, величественно высился Хогвартс. Башни замка сияли в закатных отблесках, словно в них зажгли сотни крошечных фонарей. Ещё дальше, у подножия, виднелись крыши Хогсмида и тонкие струйки дыма из труб.

— Вот это да… — выдохнула Пенси, забыв на мгновение как дышать.

Дафна, стоявшая рядом, ничего не сказала — просто смотрела вниз, будто не веря, что всё это настоящее.

А Драко, наблюдая за их реакцией, чуть усмехнулся.

— Фликси, — негромко позвал Драко.

С тихим хлопком рядом появился домовой эльф, держа в руках тяжёлую, почти переполненную корзину.

— Ты всё достал?

— Да, хозяин, всё по вашему списку, как вы и просили, — быстро ответил Фликси, почтительно кланяясь.

— Отлично. Спасибо, Фликси, можешь быть свободен.

Эльф вновь поклонился и исчез с привычным хлопком.

Драко опустился на одно колено и начал доставать содержимое корзины. Первым делом — плотное зелёное покрывало, которое он аккуратно разложил на траве.

Следом появились корзинка с фруктами — красные яблоки, янтарные груши и виноград, — затем коробка с миниатюрными пирожками и рулетиками, тарелка с карамельными орешками и пара бутербродов с ветчиной и сыром.

Дафна и Пенси с интересом наблюдали, как еда появляется одна за другой, будто сама вырастает из корзины. В конце Драко достал несколько бутылок с тыквенным соком и сливочным пивом.

Он расставил напитки по краям покрывала и, откинувшись на траву, бросил взгляд на троих друзей, следивших за ним с любопытством.

Дафна вздохнула, но в её голосе звучало тепло:

— Признаю, иногда у тебя всё же бывают нормальные идеи.

— Иногда? — фыркнул Драко, однако улыбнулся, явно довольный собой.

Он снова заглянул в корзину и достал свёрток, обтянутый плотной тканью. Развернув его, вынул четыре омнинокля.

— А это, — сказал он, передавая каждому по одному, — чтобы у нас был лучший обзор. Представление вот-вот начнётся.

— Может, ты уже скажешь, что за представление? — спросила Пенси, разглядывая в руках омнинокль.

— Просто подождите, — загадочно ответил Драко. — А пока присаживайтесь.

Они расселись на разложенном покрывале. Теодор, как обычно, устроился полулёжа, подперев голову рукой; Дафна сидела прямо, с безупречно выпрямленной спиной и скрещёнными ногами. Пенси — рядом, задумчиво вертя в пальцах ложку. Драко сел напротив, чтобы видеть всех.

Он взял одну из бутылок со сливочным пивом и протянул Пенси:

— Будешь?

— Нет, спасибо, — она заметно побледнела и отвела взгляд. — С меня на сегодня достаточно алкоголя… я и так уже наделала глупостей, — добавила она тише.

Драко пожал плечами и передал бутылку Тео. Тот, не теряя времени, сделал большой глоток и довольно вздохнул.

Прошло несколько минут размеренной беседы, прежде чем Драко заметил движение у развилки дороги.

Вдалеке, со стороны Хогсмида, по тропе двигалась группа парней в тёмно-зелёных мантиях — слизеринцы. Человек восемь, может, десять. Они шли быстро, но осторожно, и, дойдя до развилки, свернули к озеру. Через мгновение их силуэты исчезли в зарослях у подножия холма, скрывшись за чарами незаметности.

— Начинается, — тихо произнёс Драко, кивнув в ту сторону. — Смотрите через омнинокли.

______________________________________

— Ты уверен, что ему стоило доверять? — тихо произнёс Рон, глядя на идущего впереди Гарри.

Тот не обернулся. Шёл настороженно, всматриваясь в дорогу и деревья по сторонам.

— Не знаю, — ответил Гарри после короткой паузы. — Он… изменился. После того, что случилось на чемпионате мира. Но нет, — он выдохнул, — полностью я ему не доверяю. Просто… он помог Сириусу. А уже за одно это я готов закрыть глаза на многое.

Рон фыркнул:

— Ага. И именно поэтому, раз ты не до конца ему доверяешь, мы сейчас вдвоём бредём через лес — прямо в ловушку, которую, по его же словам, устроили слизеринцы. Исправь меня, если я где-то ошибся?

Гарри бросил на него короткий взгляд через плечо.

— Он написал, что предупредил близнецов. Те должны были собрать парней. Джинни ведь пришла и забрала Гермиону с Асторией по магазинам? Это ведь близнецы её послали — значит, они в курсе. Так что всё идёт по плану… надеюсь, — добавил он уже тише.

Рон мотнул головой и пнул палку с дороги.

— «Наверное» — моё любимое слово, — буркнул он. — Особенно когда после него звучит: «всё идёт по плану».

Они шли ещё немного, пока не вышли к развилке дорог.

Из-за деревьев раздался знакомый гнусавый голос, растягивающий слова с ядовитой слизеринской насмешкой:

— Надо же, какие люди. Поттер и Уизли собственной персоной. А где же ваша любимая грязнокровка? Неужели осталась в Хогсмиде, точит свои кривые зубы об очередную «весьма увлекательную» книжицу?

Позади послышался дружный хохот слизеринцев.

Пьюси шагнул вперёд, ухмыляясь, и лениво добавил:

— Жаль. Я бы с удовольствием показал ей, где её место. На коленях — как и любому мусору без рода.

Рон побагровел; пальцы его сжались в кулаки. Но Гарри поднял руку, останавливая его. Сам он сделал шаг вперёд и посмотрел Пьюси прямо в глаза:

— Знаешь, забавно. Стоишь тут, окружённый своей хихикающей сворой и воображаешь себя страшным… А вижу я только обиженного неудачника, которому Рон однажды набил морду. Вот ты и собрал вокруг себя таких же неудачников, чтобы хоть как-то самоутвердиться. Очень по-слизерински.

Хохот за спиной Пьюси мгновенно стих.

Гарри чуть склонил голову, и голос его стал низким, холодным:

— И уж совсем забавно слышать слово «грязнокровка» из твоего рта. В зеркало-то давно смотрел, Пьюси? Если судить по результату, я бы сказал, грязнокровка — это твоя мать. Иначе как из ведьмы могла получиться такая ошибка природы, как ты?

Пьюси побледнел. На лице его дрогнули губы, а брови взлетели вверх.

— Хотя… — Гарри усмехнулся, — возможно, она просто перепутала флоббер-червя с твоим отцом. А что, их довольно легко спутать — сходство-то поразительное.

Для Пьюси это стало последней каплей.

Его лицо перекосилось от ярости — на шее вздулись жилы, глаза налились кровью.

Он выхватил палочку и, выкрикнув что-то нечленораздельное, метнул заклинание прямо в Поттера.

Рон среагировал быстрее: схватил Гарри за плечо и толкнул за ближайшее дерево, сам нырнув следом.

В ту же секунду воздух прорезали новые вспышки — три луча с визгом ударили в ствол, осыпая их градом щепок.

— Protego! — выкрикнул Гарри, выставляя щит.

Мерцающий купол отразил одно из проклятий, но удар был настолько силён, что его отбросило к земле.

Рон, высунувшись из-за укрытия, в ответ запустил в слизеринцев «Expelliarmus!», «Stupefy!» и ещё парочку заклинаний, названия которых, похоже, сам не помнил.

Лес гудел от вспышек: красные и золотые лучи пересекались в воздухе, сшивая сумерки слепящими нитями.

Земля вокруг была исполосована следами заклятий; кора деревьев трещала, взрывалась и осыпала их градом щепок.

— Их слишком много! — крикнул Рон, отползая ближе к Гарри.

— Ещё немного, держись! — ответил тот и, выставив палочку, выкрикнул: — Expulso!

Щит дрогнул и рассыпался искрами. Один из слизеринцев попытался обойти их сбоку, но Рон выскочил из-за дерева и сбил противника с ног заклятием в плечо.

И вдруг со стороны дороги донёсся тяжёлый топот. Гарри и Рон резко обернулись.

Из-за поворота, с боевыми криками, вылетели гриффиндорцы — Фред и Джордж, Дин Томас, Симус Финниган, Невилл Долгопупс и Ли Джордан.

— Ну что, скучали? — заорал Фред, вскидывая палочку.

— Весёлое дельце без нас устроили, а? — подхватил Джордж.

Мгновение спустя поляну залили разноцветные вспышки. Воздух задрожал от десятков пересекающихся заклятий — бой разгорался всерьёз.

________________________

Сквозь линзы омниокля Дафна следила за вспышками на поляне, потом медленно перевела взгляд на Драко.

— Ты ничего не хочешь объяснить? Что здесь, чёрт побери, происходит? — её голос был спокоен, но в нём звенело напряжение.

Пенси смотрела на него так же — настороженно, с удивлением и тревогой.

— Вчера нашему юному другу Теодору, — Драко кивнул в его сторону, — посчастливилось подслушать один весьма… занимательный разговор.

Группа наших сокурсников-идиотов решила, что пора отомстить «маглолюбцам» и «грязнокровкам» — в лице Поттера и его компании, за нанесённые "оскорбления" и "унижения" в поезде.

Он коротко махнул рукой в сторону поляны, где заклятья уже рвали воздух яркими вспышками.

— Как видите, вот результат.

— То есть ты всё знал заранее и просто… сидишь тут, смотришь, как они там дерутся? — медленно произнесла Дафна, не сводя с него взгляда.

— А что, по-твоему, я должен был сделать, Дафна? — спокойно ответил он. — Вмешаться? И ради чего? Я не получу из этого никакой выгоды. Да и скажи — на чьей стороне я должен был бы быть?

Она молчала, губы сжались в тонкую линию.

— Я предупредил Поттера только потому, что, как ни крути, твоя сестра теперь часто бывает рядом с ним, — продолжил Драко. — А зная тупость Пьюси, легко было представить, что в пылу драки кто-то может пострадать. Возможно, именно она.

Он перевёл взгляд на Дафну, чуть прищурившись.

— И если бы это случилось, ты бы вмешалась. Жестоко и без раздумий. Но после этого для Слизерина ты стала бы изгоем. Ведь слизеринец, как бы там ни было, не должен идти против слизеринца. По крайней мере — открыто.

Он вздохнул.

— А если бы ты всё же это сделала, ты ведь понимаешь — ни Тео, ни Пенси, ни даже я не смогли бы остаться в стороне. Мы бы поддержали тебя. И тогда нас всех сочли бы предателями.

Драко ненадолго замолчал, глядя в сторону леса, где ещё сверкали последние заклинания.

— А если бы, наоборот, мы вмешались на стороне Пьюси… тогда можешь не сомневаться — дружбе, а может, и чему-то большему между твоей сестрой и Поттером пришёл бы конец. Гарри бы не простил. Да и его друзья — тоже.

Драко медленно выдохнул, не сводя взгляда с поляны, где вспышки заклятий вспыхивали и гасли, сменяясь глухими хлопками и криками.

Голос его оставался спокойным, но в этой сдержанности чувствовалось напряжение — холодное и опасное.

— Эта бессмысленная, тупая вражда между нашими факультетами не приведёт ни к чему хорошему, — сказал он негромко. — Она должна закончиться. И, возможно… лишь возможно, скоро так и будет. Всё, что я сделал, — это просто уравнял шансы и сделал эту дурацкую схватку хоть немного честной.

Дафна покачала головой, глядя на него с непроницаемым выражением.

— Честной? Ты называешь ловушку честной?

— Это не ловушка, — спокойно ответил Драко. — Это урок.

Он чуть прищурился: внизу, на поляне, Пьюси с грохотом рухнул в грязь от заклятия Рона, а тот, не сдержавшись, бросился на него и принялся колотить кулаками.

— Для тех, кто всё ещё верит, что чистая кровь делает их сильнее, — тихо добавил он.

Сражение быстро теряло вид дуэли. Палочки летели в стороны, крики сливались в гул, и вскоре всё превратилось в откровенный шумный мордобой.

— Но за каждой глупостью должно следовать наказание, — негромко сказал Драко.

— Фликси.

Эльф появился почти мгновенно, низко поклонившись.

Драко достал из внутреннего кармана аккуратно сложенный лист пергамента и протянул ему.

— Отнеси это профессору Корвину. Немедленно.

— Как прикажете, хозяин, — отозвался эльф и исчез с тихим хлопком.

Дафна нахмурилась.

— Почему именно профессору Корвину?

— Потому что он достаточно умен, чтобы не действовать сгоряча, — спокойно ответил Драко. — Наш декан слишком предвзят. Если бы я позвал Снейпа, наказание получили бы только гриффиндорцы. Всё, что мы получили бы в этом случае, лишь новую волну ненависти.

Он перевёл взгляд на поляну, где схватка уже почти утихла.

— А если бы пришла Макгонагалл, она устроила бы тотальную чистку. Всех — под одну гребёнку. Снятые баллы, отработки, нотации до конца года… Нам это, да и мне особенности, ни к чему.

Дафна прищурилась.

— И что ты задумал на этот раз?

Драко чуть усмехнулся.

— Если я хоть немного понял нашего нового профессора, то он поступит умнее. Возможно, даст нам всем, включая меня, то, что мы так сильно нуждаемся, особенно в нынешнее время.

Он на миг замолчал, глядя куда-то вдаль.

— Но это только мое предположение. Посмотрим, получится ли.

Теодор и Пенси не сводили глаз с поляны внизу.

Гриффиндорцы двигались удивительно слаженно — без приказов, будто чувствовали друг друга на уровне инстинкта.

Близнецы Уизли, действуя почти синхронно, чередовали атаку и защиту: один бросал заклятие, второй тут же выставлял щит, и всё повторялось в новом темпе, как в дуэте, отточенном годами совместных шалостей.

Гарри и Рон стояли спина к спине, не позволяя противникам окружить их. Поттер быстро переводил взгляд с одного слизеринца на другого, ловко отражая удары, а Рон — весь в грязи, с рассечённой бровью — прикрывал его, будто не замечая боли.

В какой-то момент, потеряв палочку, он просто врезал кулаком ближайшему противнику. Кровь стекала по щеке, но на лице у него сияла широкая, счастливая и по-гриффиндорски дерзкая улыбка.

— Безумец, — тихо произнесла Пенси, глядя вниз, но в её голосе звучала странная, теплота.

Теодор кивнул, не отрывая взгляда от поляны.

— Да. Но, чёрт возьми, вместе они опасны.

— В этом и есть их преимущество перед нашим факультетом, — произнёс Драко, не отрывая взгляда от поляны.

Остальные обернулись к нему, ожидая продолжения.

— Если вы внимательно смотрели, — продолжил он спокойно, — то могли заметить: гриффиндорцы почти всегда действуют как одно целое. Да, они безрассудные, порой глупые, но удивительно сплочённые в подобных ситуациях. Конечно, бывают исключения… — он замолчал на секунду, наблюдая, как Гарри прикрывает Рона. — Но в целом они — семья.

Он перевёл взгляд на упавшего слизеринца, которого его же товарищ обошёл, даже не взглянув.

— Наш факультет другой. Слизеринцы привыкли полагаться только на себя. Мы самостоятельны, горды, упрямы. Мы не доверяем никому. Я не говорю, что это плохо, — но в таких ситуациях это приговор. Гордость и недоверие мешают нам работать вместе. Поодиночке возможно мы сильнее, но как команда — слабее.

Драко тихо выдохнул.

— Вот почему гриффиндорцы, зная меньше и умея меньше, сейчас громят наших. Просто потому, что действуют как одно целое…

Он не успел договорить, со стороны Хогвартса к ним стремительно приближался крупный для своего вида чёрный ворон. Птица описала широкий круг над поляной, будто оценивая обстановку, и с мощным хлопком крыльев спикировала вниз.

Когда вихрь пыли осел, на земле стоял профессор Корвин — высокий, мрачный, с таким выражением лица, что даже у самых дерзких из дерущихся заклинания замерли на кончике палочек.

Это всё, что я успел накарябать сегодня вечером после работы.

А теперь — спать. Всем спокойной ночи, кто ещё не уснул.

Надеюсь, завтра, в выходной, получится продолжить историю — наконец-то будет время.

И если не трудно — поддержите лайком или комментарием. Мне правда будет приятно❤️

Глава 16

Он стоял так несколько мгновений — неподвижно, в полной тишине.

Все взгляды студентов были устремлены на него.

— Ну и, — произнёс он ровным голосом. — Кто из вас объяснит мне, что здесь происходит? По какой причине два десятка учеников двух факультетов решили устроить соревнование — кто кого быстрее искалечит?

Голос его звучал спокойно, без тени эмоций.

В нём не было ни злости, ни возмущения — и именно это пугало сильнее всего.

— Мы возвращались из Хогсмида, когда эти… — гнусаво заговорил Пьюси, зажимая разбитый нос и указывая на гриффиндорцев, — налетели на нас и начали избивать!

Профессор Корвин несколько секунд молча смотрел ему прямо в глаза. Взгляд был спокойный, почти бесстрастный, но от него хотелось опустить голову.

— Это вы на нас напали, когда мы с Гарри возвращались вдвоём! — выкрикнул Рон, указывая на слизеринца. — И ты ещё смеешь врать, змеиный ублюдок!

Он уже поднял палочку, но Корвин едва заметно взмахнул своей — и палочки всех учеников одновременно вырвались из их рук, закружив вокруг него, будто пойманные в невидимое поле. Следом из земли рванулись толстые корни: они мгновенно оплели участников потасовки и приподняли их над землёй.

— Мистер Уизли, — ровно произнёс профессор, — попробуете сделать что-то подобное ещё раз — превращу вас в жабу и заставлю допрыгать до Хогвартса.

— Круто, — прошептали близнецы в унисон. — Надо будет научиться. У меня уже есть парочка кандидатов для проверки, — добавил Фред, наклоняясь к Джорджу.

Корвин медленно повернул к ним голову. Корни сомкнулись на их ртах — мягко, но достаточно, чтобы оба резко притихли.

Затем профессор вновь повернулся к Пьюси.

— Мистер Пьюси, — произнёс он тем же спокойным голосом, — я крайне не люблю, когда мне лгут. Это, пожалуй, одно из немногих человеческих качеств, которые я действительно презираю.

Голос его был всё так же ровен, но от этой спокойной интонации по спине многих пробежал холодок.

— Итак, — произнёс профессор Корвин тихо, но так, что его голос отчётливо разнёсся по всей поляне, — кто-нибудь из вас расскажет правду?

Он сделал короткую паузу, обводя взглядом притихших учеников.

— Или вы предпочитаете висеть здесь до утра? Если таково ваше желание — я не возражаю.

Несколько студентов торопливо замотали головами, бормоча что-то невнятное.

— Профессор Корвин… сэр, — подал голос Гарри, — я всё расскажу.

— Что ж, мистер Поттер, — холодно произнёс Корвин, — расскажите мне эту, без сомнений, крайне увлекательную историю.

Следующие полчаса Гарри рассказывал всё: от ссоры в поезде до сегодняшней драки — спокойно, без попыток оправдаться. Корвин слушал, не перебивая, лишь изредка переводя взгляд с одной группы на другую.

Когда Поттер закончил, профессор на миг прикрыл глаза, потом устало покачал головой.

— Глупость… и высокомерие, — сказал он тихо, почти себе под нос.

Он выпрямился, и воздух словно сгустился вокруг.

— Что ж. Раз уж вам так не хватает сражений… раз уж кровь кипит и вам необходимо выплеснуть своё безрассудство, — его голос оставался ровным, но каждое слово звенело сталью, — я вам в этом помогу.

Он медленно обвёл взглядом обе стороны, и в глазах его мелькнуло что-то тёмное, почти угрожающее.

— В понедельник у нас следующий урок защиты от тёмных искусств, — произнёс он негромко. — Изначально я собирался посвятить его совершенно другой теме… но теперь — нет.

Он перевёл взгляд на Пьюси.

— Я покажу вам, мистер Пьюси, к чему на самом деле ведёт то, к чему вы так рвётесь. Покажу всем вам, чем заканчиваются подобные “разборки”, и какие ужасающие последствия они приносят.

Он шагнул вперёд, и голос стал ниже, глуше:

— Маглорождённые, полукровки, чистокровные… — он усмехнулся безрадостно. — Посмотрим, чего вы все стоите на самом деле. Надеюсь, этот урок вы запомните надолго. Возможно, навсегда.

Он сделал короткую паузу, затем добавил уже обычным тоном:

— С каждого снимаю по двадцать баллов. Волшебные палочки получите у своих деканов.

Несколько студентов заметно побледнели.

Одним плавным взмахом палочки Корвин развеял заклинание — корни исчезли, и все с глухими стонами повалились на землю.

— А теперь, — спокойно произнёс он, — в полном молчании, не говоря ни слова, марш в замок.

Он прищурился.

— И если я услышу хотя бы ещё об одной потасовке…

Он не закончил. В этом не было нужды — одного взгляда хватило, чтобы по спинам студентов пробежал холод.

Толпа быстро поднялась и поспешила прочь, стараясь не оглядываться назад.

Профессор поднял голову и бросил взгляд на холм, где в тени деревьев притаились Драко с друзьями. На миг его глаза задержались там, будто он всё это время знал, что за ним наблюдают.

Не сказав ни слова, в следующую секунду тело профессора обернулось россыпью чёрных перьев.

В воздух поднялся ворон. Его блестящее оперение поймало последние лучи заходящего солнца, и птица, взмахнув мощными крыльями, стремительно взмыла в небо, взяв курс на Хогвартс.

— Что ж, думаю, пора и нам, — произнёс Драко, поднимаясь. — Уже довольно поздно.

Остальные согласно кивнули. Они собрали остатки угощения и двинулись вниз по склону. К тому времени, как добрались до ворот Хогвартса, небо совсем потемнело; замок впереди сиял мягким светом факелов и тёплым мерцанием окон.

Дафна всю дорогу шла молча, глядя под ноги, словно что-то обдумывая.

Когда они вошли в подземную гостиную, Теодор первым делом буркнул:

— Я первый в ванную, — и мгновенно исчез за дверью.

Пенси, устало зевнув, направилась к себе — в спальню, которую делила с сёстрами Гринграсс.

Дафна задержалась у лестницы. Постояла несколько секунд, потом тихо сказала, глядя на Драко:

— Скажи… если бы там, на поляне, была Астория… и я вмешалась бы, чтобы защитить её… вы бы и вправду пошли со мной против факультета?

Драко чуть усмехнулся:

— Ну, мы ведь твои друзья. А друзья обычно помогают друг другу.

— Даже ты? — прищурилась она.

— Конечно, — ответил он с самым невинным видом. — Кто-то же должен прикрывать твою, без сомнений, прелестную…

Он скользнул взглядом вниз.

Дафна вспыхнула и отступила на ступеньку выше:

— Идиот, — пробормотала она, но уголки её губ дрогнули в улыбке.

— Спокойной ночи, Дафна, — сказал Драко, направляясь к своим покоям.

— Спокойной ночи, — отозвалась она уже мягче. — И… спасибо за сегодняшний день.

— Всегда пожалуйста, — бросил он через плечо, не оборачиваясь.

Проснувшись на следующее утро и сделав пробежку со слегка «помятым» после вчерашнего пива Теодором, Драко вернулся в гостиную. Было воскресенье, и он твёрдо решил посвятить этот день священному ничегонеделанию.

В гостиной стоял привычный гул голосов: слизеринцы, сбившись в группы, оживлённо обсуждали события вчерашнего вечера. Все уже знали о потасовке — слухи разнеслись по замку быстрее сов. И, конечно, большинство уверяло, что «настоящий факультет» ещё покажет гриффиндорцам, кто здесь сильнее.

Больше всех, разумеется, кипел Снейп. Как и ожидал Драко, своих студентов он почти не наказал — ограничился короткой, но едкой нотацией о том, «как глупо и недальновидно» они повели себя, позволив поймать себя при этом.

Драко даже видел, как в мыслях профессор уже предвкушает ближайший урок зельеварения — и как с Гриффиндора будут лететь баллы за каждое неосторожное слово… или просто за то, что кто-то из них осмелился дышать рядом с ним в одном помещении.

Когда Драко с друзьями спустился в Большой зал на завтрак, разговоры за другими столами подтвердили его догадки.

Макгонагалл, по слухам, пришла в ярость. Она устроила своим подопечным выволочку и пообещала отработки до конца учебного года.

Но, как оказалось, вмешался профессор Корвин. Он заявил, что уже назначил наказание для всех участников и просил не вмешиваться.

Макгонагалл, конечно, сжала губы до белизны, но Дамблдор остановил её — сказал, что это всего лишь подростковая глупость, а Корвин и без того справился.

В итоге решили оставить всё на его усмотрение.

Астория же соизволила дуться — в прямом смысле слова.

По словам Дафны, она была крайне обижена на Драко за то, что тот всё знал и ничего ей не сказал. Ведь, как уверяла сама Астория, она бы, если уж не приняла участие во всём этом бедламе, то хотя бы посмотрела, как всё происходило.

Теперь же она с подчеркнуто серьёзным — и оттого до смешного комичным — выражением лица демонстративно игнорировала Драко, сидя за столом Гриффиндора. Произошедшее, впрочем, ничуть не повлияло на её отношения с львами: те приняли всё с привычной лёгкостью.

Сейчас Астория внимательно слушала близнецов Уизли, которые наперебой пересказывали ей вчерашние события — не забывая, конечно, приукрашивать рассказ и добавлять эффектные детали, которых в реальности не было.

Пенси же старательно делала вид, что вовсе не бросает взгляды в сторону стола Гриффиндора — и уж тем более не высматривает там кое-кого.

Впрочем, один рыжеволосый гриффиндорец делал примерно то же самое… только с куда меньшей изобретательностью.

После завтрака они вернулись в гостиную.

Дафна устроилась на диване у камина с толстым учебником по чарам.

Пенси, как обычно, растянулась рядом, положив голову ей на колени. Только вместо привычного журнала «Совершенная ведьма» на этот раз листала учебник по трансфигурации — что уже само по себе выглядело событием.

Драко с Теодором заняли столик неподалёку и разложили шахматы. Фигуры двигались по доске с мягким шорохом, время от времени недовольно бурча, когда их брали.

— Ходишь отвратительно, — заметил Драко, прищурившись.

— А ты говоришь слишком много, — лениво отозвался Тео, двигая коня.

Так они и перекидывались короткими репликами — насмешливыми, но по-дружески лёгкими, — пока за окнами не начало стремительно темнеть.

День тек спокойно — редкая, почти роскошная передышка в стенах Хогвартса.

На следующий день коридор перед кабинетом Защиты от тёмных искусств напоминал поле перед дуэлью.

Гриффиндорцы и слизеринцы стояли друг напротив друга. Никто не говорил, но воздух звенел от напряжения — будто сам замок чувствовал, что стоит кому-то сделать неверный шаг, и вспыхнет новая драка.

В дальнем конце коридора появились тихие, размеренные шаги.

Профессор Корвин шёл спокойно, и гул его сапог по каменным плитам быстро остудил шёпот и движение.

Когда он подошёл ближе, ученики почти синхронно выпрямились.

— Доброе утро, профессор, — хором произнесли несколько голосов.

— Доброе утро, — спокойно ответил Корвин, слегка кивнув, — проходите.

Он открыл дверь, и ученики молча потянулись за ним внутрь.

Студенты молча расселись по местам. Профессор Корвин стоял в центре класса, обводя их взглядом — спокойно, но так, что каждому становилось не по себе.

— Итак, — произнёс он после короткой паузы, — думаю, каждый из вас уже наслышан о недавних событиях по пути из Хогсмита.

По залу прошёл еле заметный шорох — кто-то кивнул, кто-то опустил глаза.

— Смотря на ваши лица, — продолжил он ровно, — я вижу, что ничего не изменилось.

Всё то же презрение, всё то же желание при первой возможности вцепиться друг другу в горло.

У нескольких слизеринцев губы тронула самодовольная улыбка.

— Что ж, — тихо произнёс Корвин, — тогда, видит Мерлин, вы должны увидеть то, что пятнадцать лет назад пережило большинство магов Британии. Настало время показать вам, что бывает, когда подобная ненависть выходит из-под контроля. Может быть, тогда вы поймёте, почему большинство магов с ужасом вспоминают те события и почему имя того, кто начал всё это, до сих пор произносят шёпотом.

Он поднял палочку.

Короткий взмах — и стены класса растворились в воздухе.

В следующее мгновение Драко и Теодор стояли на краю небольшого леса.

Перед ними, внизу, раскинулась деревня — крошечная, с узкими улочками, покосившимися домами и редкими фонарями, освещавшими клубы дыма.

Это была явно магловская деревушка: никаких защитных чар, никаких следов магии — только простые, обветшалые дома.

Оттуда доносились крики. Громкие, пронзительные, рваные. В воздухе стоял запах гари и чего-то металлического. Несколько строений уже полыхали, пламя поднималось высоко, разливая по небу красноватое свечение.

Где-то на окраине слышался женский плач, прерванный глухим ударом и коротким, отчаянным вскриком. Следом — чей-то грубый, откровенно злорадный смех.

Драко и Теодор обменялись коротким взглядом.

— Мы идём туда? — спросил Теодор неуверенно, уже доставая палочку. Лицо его при этом оставалось напряжённым, без тени шутки.

— Да, — ответил Драко, глядя на пылающие крыши внизу. — Профессор ясно дал понять: мы должны увидеть то, что он хочет нам показать.

Он на секунду замолчал и добавил:

— И запомни — хоть это и иллюзия, всё, что мы сейчас увидим, происходило на самом деле. Только много лет назад.

Теодор молча кивнул. Они одновременно шагнули вперёд, спускаясь по склону к охваченным огнём домам.

Они двигались почти бесшумно — шаг за шагом, стараясь не наступать на обугленные доски и осколки стекла. Воздух был густ от дыма, гари и едкого запаха крови.

По дороге попадались тела — мужчины, женщины, старики. Кто-то лежал спокойно, глядя невидящими глазами в чёрное небо, будто просто уснул. Другие — изуродованные, словно растерзанные зверями.

У стены — мальчик лет десяти, лицом вниз, а рядом на земле валялась его игрушка.

Теодор побледнел, но палочку не опустил — напротив, сжал её так крепко, что побелели костяшки пальцев.

Вскоре они вышли на небольшую площадь.

В центре стояли около пятнадцати человек в чёрных балахонах и масках — Пожиратели смерти. Их фигуры отбрасывали длинные, рваные тени в свете пламени.

У их ног — тела мужчин. Чуть поодаль — три женщины. Двое взрослых и одна, почти девчонка, не старше самого Драко. На них — тонкие ночные сорочки, разорванные и заляпанные кровью. Кожа в порезах, ожогах, чёрных следах магии.

Пожиратели хохотали, обрушивая на них одно заклинание за другим. Вспышки красного и фиолетового освещали площадь. Женщины кричали — до срыва, до хрипа. Умоляли, плакали и просили пощады.

Но в ответ звучал только смех. Тяжёлый, низкий и бесчеловечный.

Теодор обернулся к Драко. Голос его был низким, почти рычащим:

— Что будем делать?

В глазах стояла решимость — горячая, почти безумная.

Драко посмотрел на него пристально.

— Ты понимаешь, что, хоть это и иллюзия, боль мы здесь будем чувствовать по-настоящему?

Теодор кивнул.

— А также то, — продолжил Драко, — что там, на площади, пятнадцать взрослых волшебников, а мы — всего двое студентов. Мы не сможем ничего сделать против них.

Теодор снова кивнул, но решимость из взгляда не исчезла.

Драко тихо выдохнул. Их действительно было слишком мало. Они не могли нанести Пожирателям серьёзный урон. Но если уж оказались здесь — стоило хотя бы попытаться. Заодно и проверить свои силы… в настоящем бою.

— Ладно, — произнёс он тише. — Для начала нужно их отвлечь…

Он не успел договорить — краем глаза уловил движение.

— Смотри, — шепнул Драко, указывая вниз.

Они опустились на землю, почти сливаясь с тенью. Из темноты, осторожно пробираясь междуобломков, к ним приближались Гарри, Рон и Невилл. Но то, что Драко увидел следом, заставило его удивиться: рядом с ними, как ни странно, двигалась ещё группа слизеринцев.

На всех них были видны следы схватки: одежда порвана, местами обожжена; у Рона — огромный кровоподтёк на скуле, у Невилла — повреждённая нога, и Каждый раз когда он становился на неё, кривился от боли.

— Какая… интересная компания, — тихо сказал Драко, когда группа подошла достаточно близко.

Гарри и Рон моментально дёрнулись, вскинув палочки, целясь ему прямо в грудь.

— Эй-эй, спокойно, — Драко поднял руки. — Это всего лишь я.

Они переглянулись, потом нехотя опустили палочки.

Драко оглядел их всех — оборванных, перепачканных, стоящих плечом к плечу.

— Можно поинтересоваться, как столь… разнообразная компания оказалась вместе? Да ещё и без убийств друг друга по дороге?

В ответ — гробовое молчание. Гарри, Рон и ближайшие слизеринцы синхронно отвернулись, будто заранее договорились игнорировать вопрос.

— Мы наткнулись на них, когда те отбивались от двух Пожирателей, — наконец сказал Поттер. — Те гнались за девушкой из этой деревни. Хотя “гнались” — громко сказано. Скорее играли с ней, как с добычей. Нам удалось их одолеть, но не без потерь.

Он кивнул на потрёпанных ребят позади.

— А где девушка? — спросил Теодор.

— Мы оставили её с Гермионой и Дафной, — ответил Рон, устало вытирая кровь с губы. — Решили, что им не стоит видеть то, что творится дальше.

— С Дафной всё в порядке? — спросил Драко.

— Да, — кивнул Поттер. — В основном благодаря ей и Гермионе нам и удалось их одолеть.

— А как… — начал было Теодор, но осёкся, когда с площади донёсся громкий гул голосов.

Все одновременно обернулись. Двое Пожирателей в чёрных масках волокли к центру площади кого-то за руки. Первым Драко узнал Пьюси — избитого, в крови, с разодранной мантией. А через секунду взгляд упал на вторую фигуру, безвольно повисшую в руках у второго Пожирателя.

Паркинсон.

Рон побледнел, будто его ударили. Грудь ходила часто, дыхание сбилось.

— Нет… — выдохнул он и уже сделал шаг вперёд, палочка в руке.

— Стой, — Драко перехватил его за плечо. — Могу я поинтересоваться, куда это ты собрался?

— Убери руку, Малфой, — рявкнул Рон, голос дрожал от ярости. — Там…

— Я знаю, — перебил его Драко. — Там наша однокурсница, если ты вдруг не заметил. Но если ты рванёшь туда сейчас без плана, ты только подставишь себя. И её тоже. Так что выдохни, Уизли, и включи хоть каплю разума.

Рон замер. Лицо пылало, но пальцы, сжимавшие палочку, чуть ослабли. Он перевёл взгляд с площади на Драко, потом резко вдохнул, выдохнул и отступил обратно в тень.

Пожиратели тем временем бросили Пьюси к ногам одного из своих и подняли палочки над Пенси.

— А теперь, если вы не против, я расскажу, что придумал. Так что, будьте добры, выслушайте меня, а потом я выслушаю ваши предложения. Возможно, вместе мы придумаем что-то лучше, — произнёс Драко, обводя всех присутствующих взглядом.

— Ладно, Драко, рассказывай, — сказал Поттер….

Тем временем один из Пожирателей провёл палочкой над бессознательной Пенси, шепча заклинание. Девушка резко вдохнула и распахнула глаза. На лице отразилось сначала замешательство, потом ужас. Она поползла назад, вжимаясь в землю, а стоящие вокруг мужчины расхохотались.

— Что вы делаете?! — прохрипел Пьюси, с трудом поднимаясь на ноги. — Мы же с вами на одной стороне! Она — чистокровная!

— Говори за себя, — дрожащим голосом выдохнула Пенси. — Я уж точно не на вашей стороне.

— Чистокровная, значит… — усмехнулся один из Пожирателей, медленно проведя взглядом по её лицу. — Тем интереснее. А, ребята? — добавил он, и вокруг снова раздался мерзкий смех. — Посмотрим, какова она на вкус…

Пенси побледнела до мертвенной белизны, сжавшись в комок. Пьюси, оглядываясь, видел вокруг сплошной кошмар: разрушенные дома, обугленные тела, кровавые разводы на мостовой. Воздух стоял тяжёлый, пропитанный гарью и медным запахом крови. Его вырвало бы, не сдержись он из последних сил.

— Но… я не понимаю… — пробормотал он, глядя на мужчин в масках.

— Что именно ты не понимаешь, мальчик? — с ленивой усмешкой спросил один из них.

— Я же… такой же, как вы. Вы должны защищать меня… нас… Почему вы… — он не договорил: громкий, хриплый смех оборвал фразу.

— Ах, ты один из нас? — голос Пожирателя стал почти ласковым. — Ну что ж, подойди ближе. Не бойся, парень. Иди.

Пьюси поднялся. Ноги дрожали, но он сделал шаг. Потом ещё один. Всё ещё не понимая, куда и зачем он идёт.

— Раз уж ты считаешь себя одним из нас, — холодно произнёс Пожиратель, — достань палочку, парень. Покажи, насколько ты готов поддерживать наши идеалы.

Пьюси, дрожащими пальцами, вынул палочку. В глазах метались страх и непонимание.

— Вот умница, — произнёс мужчина, и на губах его появилась тонкая, почти лениво-довольная улыбка. — А теперь…

Он резко взмахнул рукой и выкрикнул:

— Seco!

Заклинание рассекло воздух, ударив Пенси в бедро. Девушка вскрикнула — пронзительно, отчаянно — и повалилась на бок. По ноге стремительно растекалась кровь, ткань разошлась, обнажив алую рану. Слёзы блестели на её лице, дыхание сбилось.

— Давай, парень, — негромко сказал Пожиратель, глядя прямо на Пьюси. — Повтори. Покажи, чего ты стоишь.

— Но она ведь… наша… — прохрипел он, едва слышно, будто слова застревали в горле.

— Наша? — переспросил Пожиратель, презрительно усмехнувшись. — Она только что заявила, что не на нашей стороне. Значит, стоит за тех, кого мы уничтожаем. За грязнокровок. За маглов. А таких мы не щадим. Так что действуй, парень.

Пьюси застыл, сжимая палочку. Рука дрожала, губы побелели. Он поднял взгляд — перед глазами мелькали лица. Пенси, корчащаяся от боли. И мёртвые, разбросанные вокруг тела — мужчины, женщины, дети.

Он побледнел, глубоко вдохнул и, наконец, опустил палочку.

— Я не стану этого делать, — сказал он, тихо, но с какой-то новой, едва заметной твёрдостью.

— Слабак, — презрительно сказал он и ударил парня по лицу.

Пьюси повалился на землю, застонал и закрылся руками.

— Парни, — бросил Пожиратель, — можете с ней пока поразвлечься. Она ваша. Как закончите — сожгите всё к чёрту.

Раздался короткий смех. Несколько человек двинулись к Пенси. Та попыталась отползти, но, кажется, сил уже не осталось.

И в тот момент из темноты со всех сторон вспыхнули заклинания.

Вспышки были быстрыми, резкими — несколько Пожирателей упали, даже не успев вскрикнуть. Остальные вскинули палочки, выставив щиты, но ответить было некуда: нападавшие били из тени, короткими сериями, не давая понять, откуда идёт удар.

Площадь окутал дым, воздух пропитался гарью и свистом заклинаний.

Пожиратели отбивались яростно. Пламя вырывалось из их палочек, поджигая дома один за другим. Воздух дрожал от жары, а над площадью стлался густой дым. Из темноты всё ещё летели заклинания — реже, чем вначале, но некоторые попадали в цель, сбивая противников с ног.

Драко посылал одно заклинание за другим, успевая прикрывать Теодора и уходить от встречных ударов. Пот стекал по вискам, дыхание стало рваным. Он поднял палочку и выкрикнул:

— Бомбарда!

Взрывная волна взметнула землю и пыль, обрушила часть стены и закрыла Пожирателям обзор на девушек в центре площади.

— Поттер! Уизли! Давайте! — крикнул он.

Гарри и Рон сорвались с места, за ними — несколько слизеринцев. Рон подбежал к Пенси, поднял её на руки и, не оглядываясь, бросился к лесу. Девушка с невероятной силой вцепилась в него, спрятав лицо у него на шее. Гарри вместе с другими подхватили двух женщин и ещё одну девушку, потащив их следом.

Драко, Теодор и оставшиеся прикрывали отход.

Но силы были слишком неравны. Один из Пожирателей поднял палочку и выпустил особенно мощное заклинание. Оно ударило в сторону Невилла и нескольких стоявших рядом слизеринцев. Щит не выдержал — вспышка ослепила всех, и через секунду их просто не стало. Будто и не было.

Драко успел лишь повернуть голову к Теодору — и в тот же миг увидел, как следующее заклинание попало тому прямо в грудь. Теодор исчез, не издав ни звука.

Главный Пожиратель, тот самый, что раньше приказывал Пьюси изувечить Пенси, стоял, зажимая шею руками. Из раны лилась кровь, глаза его расширились от ужаса.

Перед ним, шатаясь, поднялся Пьюси. На губах у него появилась слабая, кровавая улыбка. Он поднял палочку и хрипло выкрикнул:

— Seko!

Заклинание ударило в Пожирателя, и тот рухнул. Почти сразу в Пьюси полетели ответные проклятия — одно за другим. Он не успел даже вскрикнуть, прежде чем растворился в воздухе.

Драко остался один. Руки дрожали, мышцы горели от усталости. Он успел обезвредить ещё одного Пожирателя — и в ту же секунду что-то ударило ему в грудь.

Острая боль пронзила тело, дыхание сбилось, и всё вокруг потемнело.

Подобные сцены происходили повсюду.

Студенты обоих факультетов видели своими глазами то, что когда-то творилось по всей стране. Иллюзии были пугающе реальны.

Они видели выжженные деревни маглов, разрушенные дома и тела тех волшебников, что сражались против Волан-де-Морта. Иллюзия показывала всё — то, что многие пережили на самом деле: пытки, страх, крики, смерть. Студентам приходилось сражаться за жизнь — свою или чужую.

Многим, как и Драко с друзьями минутой раньше, приходилось объединяться со студентами других факультетов, забывая прежние разногласия. Так как, Пожирателям было всё равно, на кого нападать…

Драко очнулся, как и все остальные, уже посреди класса.

Воздух казался тяжёлым, будто частица той иллюзии всё ещё витала здесь, между стенами.

На лицах студентов застыло всё — шок, страх, растерянность и глухая задумчивость.

Оглядевшись, Драко заметил Пенси: она сидела возле Рона, вцепившись в него, как коала, и не отпускала. Гриффиндорцы вокруг отпускали насмешливые комментарии, но Рон даже не пытался отстраниться от девушки.

Дафна тихо говорила с Гермионой. Прислушавшись, Драко понял, что они обсуждают какой-то способ лечения.

— Итак, студенты, — прозвучал голос профессора Корвина. — Вижу, все вы оценили моё… наказание. Хотя, как я наблюдаю, — он медленно обвёл класс взглядом, — для многих это всё же был урок.

Он сделал короткую паузу, потом продолжил:

— Урок о том, к чему может привести то, что началось недавно. И к чему рано или поздно приводят ваши бессмысленные ссоры между факультетами.

Пятнадцать лет назад один волшебник повёл за собой многих чистокровных. Он говорил, что все беды волшебников — из-за магглорождённых и маглов. Он утверждал, что… — Корвин осёкся, взгляд его на мгновение потускнел. — Впрочем, сейчас это неважно.

Он на мгновение замолчал, словно собираясь с мыслями, потом произнёс:

— Мистер Пьюси, встаньте.

Пьюси поднялся. На его лице не осталось и следа прежнего высокомерия — только бледность и страх от увиденного.

— Возможно, многие из вас сочтут это чрезмерным, — тихо сказал Корвин. — Но, как вы могли заметить, мистер Пьюси, кровь маглов и магглорождённых такая же красная, как и ваша. И их жизнь не менее ценна. А отнять её так же легко, как и вашу.

Пьюси вздрогнул и судорожно сглотнул.

Профессор устало выдохнул и обратился ко всему классу:

— Все мы совершаем ошибки, все мы… Главное — вовремя понять, что именно мы делаем неправильно, и успеть остановиться. Иначе, ослеплённые ненавистью, и непонимание того что вы делаете, вы станете теми, кого только что видели… и против кого сражались.

Он медленно опустился на стул.

— Урок окончен. Можете идти.

Ребята, не забывайте про лайки и комментарии — они очень сильно помогают истории жить дальше ❤️

Глава 17

— Вы что-то хотели, мистер Малфой? — прозвучал спокойно голос профессора Корвина.

Класс уже опустел. Драко сидел за своей партой, дожидаясь, пока остальные студенты покинут кабинет.

— Да, профессор. У меня к вам есть предложение… хотя, — он на мгновение задумался, — называть это предложением, пожалуй, будет не совсем верно. Скорее, у меня к вам просьба.

Профессор Корвин перестал складывать свитки на своём столе и посмотрел на Драко, слегка приподняв бровь.

— Просьба? Хм… любопытно. И какая же у вас просьба, мистер Малфой?

— Вы ведь видели всё то, что там происходило, профессор? Я правильно понимаю?

Профессор молча кивнул.

— И вы также могли видеть, насколько все студенты были беспомощны перед теми людьми. Мы не могли сделать буквально ничего. Хотя… если бы мы собрались все вместе — нет, скорее всего, даже тогда у нас бы ничего не вышло.

Все последние годы в Хогвартсе, по тем или иным причинам, не было достойного преподавателя защиты от тёмных искусств, и результат этого вы сегодня видели.

Если подобная сцена произойдёт на самом деле, многие ученики окажутся совершенно беспомощны — они будут либо искалечены, либо… — он многозначительно развёл руками, давая понять, чем это может закончиться.

Затем продолжил, чуть тише:

— Поэтому я прошу вас профессор, обучить нас сражаться. Потому что, когда Тёмный лорд вернётся, лучше всех нас смогут защитить только мы сами. И лучше вас, нас этому никто не научит.

Профессор некоторое время молча смотрел на Драко, постукивая пальцем по столу.

— Вы так уверены, что Тёмный лорд вернётся, мистер Малфой?

Драко не ответил. Лишь бросил на профессора короткий, выразительный взгляд — тот самый, из которого и без слов читалось: вы ведь и сами это понимаете.

В уголках губ Корвина мелькнула тень улыбки.

— Смею вас разочаровать, мистер Малфой, — произнёс он спокойно, — но из пятнадцатилетнего студента за несколько месяцев невозможно сделать боевого мага.

Он чуть наклонился вперёд.

— В равных условиях, один на один, без подготовки и без ловушек, ни один ученик этой школы не выстоит против опытного волшебника.

Корвин ненадолго замолчал, будто подбирая слова.

— Боевые рефлексы и опыт — это не просто умение. Это инстинкты, которые выковуют годами ошибок, сражений и повторений заклинаний до изнеможения. Большинство студентов Хогвартса не знает, и я надеюсь, никогда не узнает, что такое сражение не на жизнь, а на смерть. Когда от твоих действий зависит не только твоя судьба, но и жизнь тех, кого ты хочешь защитить.

— Сражения с тёмными магами — это не то, чем должны заниматься обычные студенты, и не то, о чём им следует беспокоиться. Оставьте подобные заботы взрослым, мистер Малфой, и просто живите своей жизнью.

— Даже если эта жизнь в любой момент может быть разрушена?

Профессор Корвин промолчал.

— Учителя и взрослые не всегда могут быть рядом, — продолжил Драко. — Кто же тогда нам поможет?

Корвин тяжело вздохнул.

— Менять учебный план — не в моей компетенции, мистер Малфой, — сказал он наконец. После короткой паузы добавил: — Но я посмотрю, что можно сделать. Поговорю с директором Дамблдором — возможно, вместе мы что-нибудь придумаем.

Он кивнул, подавая знак, что разговор окончен.

— А теперь ступайте, мистер Малфой. Думаю, к концу недели вы узнаете результат.

— Благодарю вас, профессор, — ответил Драко, вставая. Он чуть склонил голову и вышел из кабинета, тихо прикрыв за собой дверь.

Выйдя из класса, Драко увидел, что у стены уже стояли Дафна и Теодор.

— Ты почему так долго? — спросила Дафна. — Профессор тебя задержал?

— Да так, ничего особенного, — ответил Драко, небрежно поправляя мантию. — Было пару вопросов. Пойдёмте, а то опоздаем на трансфигурацию.

Дафна с Тео переглянулись, но ничего не сказали и пошли следом.

Они шли по коридору, когда Драко обернулся:

— Ты как? В порядке? Я не видел тебя во время… ну, этого “наказания” профессора.

Дафна чуть улыбнулась.

— Всё хорошо. Я почти не пострадала, разве что несколько царапин. Почти всё время была с Грейнджер — помогала ухаживать за той девушкой, что бежала. — Она прищурилась. — А что, ты беспокоился за меня?

Драко усмехнулся своей фирменной, слегка самодовольной улыбкой:

— Ну, я же обещал присматривать за твоей…

Он бросил короткий взгляд на её поясницу — достаточно, чтобы смысл намёка был очевиден.

Дафна, не теряя улыбки, пихнула его кулаком в плечо.

— Нахал, — фыркнула она.

Драко наклонился к Теодору и шепнул:

— Заметь, она уже не возмущается так сильно, как раньше. Прогресс.

— Я всё слышу, Малфой, — холодно произнесла Дафна.

— А, нет… видимо, я ошибся. Прогресса нет, — спокойно сказал он Тео.

Они оба рассмеялись, и втроём направились дальше по коридору, где уже эхом отдавались шаги опаздывающих на трансфигурацию учеников.

В класс они вошли последними. В этот раз урок проходил вместе с Пуффендуем.

Профессор Макгонагал уже стояла у стола — выпрямившись, как стрела, со скрещёнными на груди руками, и смотрела поверх очков тем самым взглядом, от которого у любого ученика мгновенно пропадало желание спорить.

— Раз уж все соизволили прийти, — сухо произнесла она, — займёмся, наконец, уроком. Сегодня — преобразование безжизненных предметов в живые существа.

На партах лежали чайные ложки, аккуратно выстроенные рядами. Задача заключалась в том, чтобы превратить их в серебристых мышей.

По классу прокатился лёгкий шёпот, зазвучали первые попытки. Кто-то бормотал заклинание себе под нос, у кого-то ложка просто подпрыгнула и с глухим звоном упала обратно. Только у пары пуффендуйцев получилось хоть что-то похожее на живое существо — хотя одна из мышей имела хвост от перьевой ручки и угрожающе скрипела зубами.

Большинство слизеринцев работали рассеянно, их взгляды блуждали а мысли, казалось, всё ещё возвращались к тому, что они пережили утром. Даже Дафна, обычно собранная и точная, ошиблась в интонации — её ложка дёрнулась, вытянулась и принялась вертеться, как взбесившийся буравчик.

Макгонагал недовольно поджала губы, но ничего не сказала — лишь холодным взглядом дала понять, что на следующем уроке подобного лучше не допускать.

После звонка они направились на следующий урок — древние руны, вместе с Когтевраном.

Профессор Батшеда Бабблинг объясняла, как переводить защитные письмена с древних амулетов. На доске мягко мерцали руны, а воздух пах мелом и пергаментом. Студенты пытались подобрать правильные значения символов, чертили знаки в тетрадях, но половина класса снова витала где-то далеко.

Лишь несколько когтевранцев активно участвовали в обсуждении, споря о значении отдельных знаков.

Последним уроком дня оказалась арифмантика — снова вместе с Гриффиндором.

Профессор Вектор, как обычно, говорила быстро, выписывая на доске сложные формулы магических закономерностей. Студенты должны были рассчитать числовые связи между заклинаниями, чтобы определить их устойчивость.

После всего, что случилось за день, даже ровные линии формул на доске будто расплывались в тумане — цифры теряли смысл, а ученики сидели с потухшими глазами, едва удерживая головы над партами.

Когда прозвенел финальный звонок, никто не стал задерживаться. Ученики тихо вышли из класса, и по пустеющим коридорам разнеслось усталое эхо шагов.

Вечером, сидя в Большом зале за ужином, Драко наблюдал, как близнецы Уизли всеми возможными способами пытались вытянуть из кого-нибудь, что именно происходило на уроке профессора Корвина.

Но безуспешно — ни один студент не проронил ни слова. Даже сами гриффиндорцы выглядели немного рассеянными, словно мысленно всё ещё находились там, в классе.

Астория сидела рядом с Поттером и его друзьями, стараясь хоть немного его развеселить — но даже он выглядел хмурым и погружённым в мысли.

Пенси же время от времени бросала короткие взгляды в сторону стола Гриффиндора — и всякий раз, когда её взгляд пересекался с Роном, тот мгновенно отводил глаза, делая вид, будто с энтузиазмом изучает картофель в своей тарелке.

Пенси при этом делала вид, что ничего не замечает, но пальцы на вилке всё равно чуть дрожали.

— Если хочешь, — сказал Драко, слегка улыбаясь, — ты могла бы сейчас быть рядом с ними. Думаю, никто из наших и не заметит. А если и заметит — вряд ли кто-то станет слишком уж сильно возражать.

— О чём это ты говоришь? — спросила Пенси, приподняв бровь. — Куда я должна сесть?

Драко кивнул в сторону гриффиндорского стола — прямо на Уизли.

— Судя по твоим взглядам, ты бы явно предпочла оказаться там.

— Ты бредишь, Драко. Ничего подобного я не хочу, — парировала Пенси. — Я люблю тишину и спокойствие, а там я этого точно не получу.

— Ну-ну, — усмехнулся Драко.

Пенси нахмурилась и с такой решимостью вонзила нож в бифштекс, что кусок отлетел на край тарелки.

— О чём это вы говорите? — спросила Дафна, оторвавшись от книги, которую читала.

— Ооо, а разве твоя лучшая подруга тебе не рассказала?

— О чём?

— О том, как смелый и прекрасный герой спас свою принцессу из лап кровожадных тёмных магов, вынеся её из беды на своих руках — в буквальном смысле этого слова.

Дафна растерянно перевела взгляд с Драко на покрасневшую Пенси. Затем молча взяла у него стакан с соком, понюхала и нахмурилась.

— Странно, алкоголем вроде не пахнет… тогда почему ты несёшь непонятный бред?

Драко перевёл удивлённый взгляд на Теодора и тихо, но достаточно громко, чтобы все услышали, сказал:

— Тео, мне кажется, я плохо на неё влияю. Она уже даже начинает шутить.

Он повернулся к Дафне:

— Не знаю, кто ты такая, но верни мне мою хмурую и холодную Дафну. Та мне больше нравилась.

Щёки Дафны едва вспыхнули.

— Я не твоя, — проговорила она медленно, чётко выговаривая каждое слово, после чего отвернулась и снова уткнулась в книгу.

Драко же, с довольной улыбкой, чувством выполненного долга и собственного достоинства невозмутимо продолжил ужинать.

Следующие дни проходили спокойно и размеренно.

Драко с друзьями учились, проводили время в гостиной, играли в шахматы или просто сидели у камина, обсуждая последние слухи. По утрам он выходил на пробежку вместе с Теодором — для остальных слизеринцев это выглядело странным, почти безумием, но им обоим это нравилось. Даже Тео, к удивлению, начал получать от этого удовольствие.

На занятиях всё шло своим чередом: домашние задания, привычные язвительные комментарии, вечные сцены, где Снейп с особым усердием унижал гриффиндорцев на уроках зелий.

И всё же, после того, что произошло, что-то изменилось. Студенты двух факультетов если и не перестали враждовать, то словно устали от ненависти — теперь они просто старались не замечать и полностью игнорировать существование друг друга.

За последние дни профессор Корвин провёл подобные уроки и для старших курсов Гриффиндора и Слизерина. Никто не знал, что именно им довелось увидеть, но по лицам было ясно — там произошло нечто гораздо серьёзнее. Даже близнецы Уизли, обычно не расстающиеся со своими шутками, после того урока два дня ходили молча, не проронив ни слова.

И никто так и не понял — к добру это было или к худу.

Вечером в четверг друзья сидели в общем зале за ужином. За окнами уже сгущались сумерки, отражаясь в огромных витражах. В воздухе стоял запах жареного мяса, тыквенного сока и свежей выпечки, смешанный с гулом голосов — кто-то спорил, кто-то смеялся, кто-то просто устало жевал, мечтая о выходных.

И вдруг над залом раздалось хлопанье крыльев.

В окна одна за другой начали влетать совы — десятки, а может, и сотни. Они закружили под потолком, сбрасывая на столы свёрнутые экземпляры Ежедневного пророка. Газеты падали прямо на тарелки и бокалы, расплескивая сок и суп. Гул постепенно стих — разговоры оборвались, сменившись глухим шёпотом.

На первых полосах крупными буквами было напечатано одно и то же: СРОЧНЫЙ ВЫПУСК.

За преподавательским столом Дамблдор взял один из экземпляров. Его лицо мгновенно посерьёзнело — привычная мягкость исчезла, взгляд стал тяжёлым, а уголки губ опустились.

Он поднял глаза и медленно окинул зал взглядом.

Профессор Корвин, сидевший неподалёку, тоже читал газету. Челюсть у него напряглась, пальцы сжали бумагу до хруста. Сделав глубокий вдох, он выпрямился, стараясь сохранить самообладание.

Сидящий рядом с Драко Теодор побледнел, вцепившись в свой экземпляр.

— Что там случилось? — спросил Драко, наклоняясь к нему.

Тео не ответил — лишь молча протянул газету, глядя в одну точку.

СРОЧНЫЙ ВЫПУСК — МАССОВЫЙ ПОБЕГ ИЗ АЗКАБАНА

Дементоры покинули тюрьму. Министерство подтверждает: десять заключённых на свободе.

Под иллюстрацией: «Азкабан сегодня ночью. Над бастионами — пустота. Дементоры отсутствуют.»

По информации, поступившей в редакцию ранним вечером, дементоры покинули крепость Азкабан.

Воспользовавшись беспрецедентной ситуацией, группа из десяти заключённых прорвала внутренние заграждения и совершила побег.

Министерство магии подтвердило факт происшествия и призвало население «сохранять спокойствие и воздержаться от самостоятельных действий».

Ведутся масштабные поиски. Усилены патрули, введены дополнительные меры безопасности на международных переправочных линиях каминов.

Среди сбежавших — осуждённые пособники Того-Кого-Нельзя-Называть, признанные виновными в пытках, убийствах и применении Непростительных заклинаний.

Источники в Аврорате утверждают, что уход дементоров мог быть спровоцирован внешним вмешательством и «симпатиями, которые эти существа питали ещё во времена прошлой войны».

Список разыскиваемых (высокий приоритет):

Беллатриса Лестрейндж — пожизненное заключение за пытки с применением заклятия «Круцио».

Родолфус Лестрейндж — соучастие в тех же преступлениях.

Рабастан Лестрейндж — соучастие.

Антонин Долохов — убийства и нападения при отягчающих обстоятельствах.

Августус Руквуд — шпионаж в Отделе тайн, государственная измена.

Мальсибер — применение Непростительных заклятий.

Траверс — массовые убийства и террор.

Ещё трое заключённых, имена которых Министерство «не раскрывает в интересах следствия».

Ниже были приведены комментарии Риты Скитер:

«Министр магии уверяет, что положение под контролем. Позволю себе спросить от лица обеспокоенных семей: кто допустил уход дементоров? Кого назначат крайним?

И неужели печально известный беглец Сириус Блэк вновь замешан — теперь уже в помощи своим давним “друзьям”-Пожирателям?

Министерство, между прочим, уже намекало на подобную версию.

Пока же факты просты: лучшие силы Аврората брошены в погоню, а общественность остаётся в неведении».

И что с Турниром Трёх Волшебников?

Оргкомитет заверяет, что подготовка продолжается «по графику», однако вопрос безопасности участников и зрителей, по словам наших источников, «пересматривается в срочном порядке».

Всех, кто располагает сведениями о местонахождении указанных лиц, просят немедленно уведомить Министерство магии.

Не пытайтесь задерживать преступников самостоятельно.

Тишину прорезал лёгкий звон — кто-то уронил ложку.

Звук, казалось, отразился от сводов, и зал дрогнул. Газеты переходили из рук в руки; кто-то вслух перечитывал заголовок, другой — не верил глазам. Шёпот постепенно перерос в гул — медленно, как надвигающаяся гроза.

Ученики тянулись друг к другу, показывали снимки Азкабана, кто-то читал строки вслух, кто-то переспросил, правильно ли понял. Разговоры сливались в общий шум, где слышались обрывки: «дементоры ушли…», «все сбежали…», «Лестрейнджи…»

Первокурсники переглядывались, не понимая, почему лица старших побледнели.

Те же, кто постарше, теперь говорили почти шёпотом — словно опасались, что одно неосторожно произнесённое имя может привлечь внимание того, кого уже много лет стараются не называть.

— Тишина, — громко произнёс директор Дамблдор, и его голос эхом прокатился по залу.

Разговоры смолкли почти мгновенно. Директор поднялся из-за преподавательского стола и вышел в центр.

— Дорогие ученики, как вы уже прочли, случилась беда. Из Азкабана бежали все заключённые.

Он обвёл взглядом притихший зал.

— Новости, безусловно, тревожные, — продолжил Дамблдор спокойно, — но спешу вас заверить: Хогвартс был, есть и останется самым безопасным местом в Британии. Здесь вам ничего не грозит… ну, разве что проделки близнецов Уизли.

По залу прокатилось несколько неуверенных смешков.

— Я прошу вас сохранять спокойствие, — сказал он уже мягче. — Поверьте, Министерство предпринимает все меры, чтобы задержать беглых преступников.

Он на мгновение задержал взгляд на учениках, потом добавил:

— А теперь — приятного аппетита. Продолжайте ужин.

Развернувшись, Дамблдор обратился к преподавательскому столу:

— Профессора, прошу следовать за мной в мой кабинет.

Драко встретился взглядом с профессором Корвином. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Корвин коротко кивнул и последовал за директором.

Глава 18

— Дамблдор, что мы будем делать? Дети ведь напуганы, — первой нарушила тишину профессор Макгонагалл.

— Моя дорогая Минерва, — мягко ответил директор, чуть склонив голову, — разве напуганы только дети?

Он криво улыбнулся, но глаза оставались серьёзными.

— Альбус, сейчас не время для твоих шуток, — возмущённо произнесла она.

Все профессора, авроры, охранявшие школу, и сотрудники Хогвартса сидели за длинным столом в кабинете директора.

Дамблдор стоял у окна и спокойно смотрел на озеро, чья поверхность поблёскивала в вечернем свете.

— А что вы хотите, чтобы я сделал? — наконец произнёс он, отстраняясь от окна. Он заложил руки за спину и посмотрел на присутствующих поверх очков.

— Неужели ты, Минерва, и правда считаешь, что я сейчас сорвусь с места и лично отправлюсь ловить сбежавших преступников?

Он чуть улыбнулся уголками губ.

— Для этого есть авроры и Министерство. В мои обязанности директора Хогвартса это не входит.

Макгонагалл уже раскрыла рот, чтобы возразить, но Дамблдор поднял руку, останавливая её.

— Но… — сказал он чуть громче, — в мои обязанности входит защита всех детей этой школы. Поэтому…

Он повернулся к профессору Флитвику:

— Филиус, обнови все защитные заклинания по периметру школы. То же самое сделаю и я.

— Аргус, — обратился он к завхозу, — проверь все входы и выходы из замка.

— Северус, — продолжил Дамблдор, — пойдёшь вместе с мистером Филчем и запечатаете те проходы, которыми давно никто не пользуется.

Он слегка приподнял бровь:

— Правда, если до них ещё не добрались близнецы, — добавил он тише, с едва заметной улыбкой.

— Также с этого дня, — снова заговорил он серьёзно, — после отбоя по коридорам Хогвартса будут дежурить преподаватели вместе с кем-то из авроров.

— Аластор, — обратился он к Грюму, — кто из твоих людей займётся этим, решай сам и составь график дежурств.

— Сделаю, — коротко ответил Грюм, глухо кивнув.

— Всего лишь через неделю, — продолжил Дамблдор, — к концу этого месяца, в нашу школу начнут прибывать представители Дурмстранга и Шармбатона.

Наша задача — сделать их пребывание здесь максимально комфортным и безопасным.

Хотя думаю, Министерство тоже предпримет определённые меры по этому поводу, ведь безопасность иностранных гостей — в их интересах. А если, упаси Мерлин, случится хоть что-то, министр уже вовеки не отмоется.

— Неужели вы считаете, что они решат напасть на школу, директор? — раздался спокойный голос профессора Корвина, до этого молчавшего.

— Кем бы вы их ни считали, — продолжил он, — но они не настолько глупы… по крайней мере, не все, — добавил уже тише.

— Да и причин для подобного шага у них пока нет. Без полноценного "присутствия" Волдеморта…

При этом слове большинство присутствующих вздрогнули, кто-то нервно кашлянул.

— …с вами им не справиться, — спокойно закончил Корвин. — Да и кроме вас здесь достаточно тех, кто способен дать им отпор. Без серьёзного преимущества они сюда не сунутся.

Он сделал короткую паузу, словно обдумывая что-то, а потом добавил:

— Но вот другое дело — Хогсмид. Защиты там почти нет. А с приездом делегаций он будет переполнен: студенты, родители, гости или просто приезжие маги желающие посмотреть на турнир…

Если бы я хотел нанести удар с максимальным эффектом, я бы выбрал именно его. Он открыт со всех сторон.

— Профессор, вы рисуете слишком уж мрачную картину… — тихо сказала Нимфадора Тонкс, впервые нарушив молчание.

Судя по её виду, она чувствовала себя не в своей тарелке, словно случайно оказалась среди старших. Когда все взгляды обратились к ней, она слегка стушевалась и неловко опустила глаза.

Профессор Корвин внимательно посмотрел на Нимфадору. Его взгляд скользнул по ней сверху вниз, оценивающе, но без тени грубости — скорее, как у человека, привыкшего мгновенно запоминать детали. Затем он снова сосредоточился на её глазах.

На лице профессора появилась редкая для него — почти тёплая — улыбка.

— Нимфадора, верно?

— Тонкс. Лучше просто Тонкс, — быстро поправила она, слегка покраснев.

Уголки губ Корвина чуть приподнялись.

— Ладно, мисс Нимфадора Тонкс.

Девушка зыркнула на него, на скулах заиграли желваки, но она промолчала.

— Так вот, — спокойно продолжил профессор, — я не рисую мрачную картину. Я лишь предполагаю возможные варианты.

И, поскольку многие из присутствующих здесь были свидетелями того, что происходило в прошлый раз, когда эти люди и их хозяин были на свободе… — он сделал короткую паузу, — мой «кошмар», как вы выразились, может оказаться вполне реальностью.

Он обвёл взглядом комнату.

— Запугивания, террор, похищения — это была лишь малая часть того, что тогда творилось.

А теперь, когда на территории Хогвартса и Хогсмида соберётся множество влиятельных гостей, они могут стать первоочередной целью. Даже министр…

— Корвин чуть наклонил голову. — Устраните его — и в системе власти начнётся хаос.

Он перевёл взгляд на Дамблдора.

— Поэтому, профессор, я предлагаю взять на себя ответственность за обеспечение безопасности Хогсмида. Разумеется, если вы не возражаете.

Дамблдор какое-то время молчал, пристально глядя Корвину в глаза. Потом медленно кивнул.

Северус Снейп поднял голову и медленно окинул взглядом всех за столом.

— Прекрасно, — протянул он, растягивая слово. — Мы усилим защиту, удвоим патрули… И, конечно же, будем надеяться, что преступники проявят редкое благородство и проигнорируют три сотни подростков, которые с трудом справляются даже с простейшими заклинаниями.

— Дети находятся за надёжными стенами школы, Северус, — спокойно возразил Дамблдор. — Здесь им ничего не угрожает.

— А они всегда будут находиться за этими стенами, Альбус? — хрипло спросил Аластор Грюм, откинувшись на спинку стула. — Этим молокососам давно пора научиться чему-нибудь действительно полезному. Если хотите, я могу…

— Это совершенно недопустимо! — резко перебила его Макгонагалл, вскинув голову.

Её голос прозвучал твёрдо, — Дети не должны сражаться с тёмными волшебниками. Они могут пострадать — и мы не имеем права подвергать их такому риску!

В комнате повисла тяжёлая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием огня в камине.

— У них может не остаться выбора, — произнёс профессор Корвин, сосредоточив взгляд на столе, будто видел там что-то за гладью полированного дерева.

— Профессор Макгонагалл, — начал он спокойно, но с едва заметной тяжестью в голосе, — вы ведь помните события последней войны. Как быстро вчерашние студенты брали в руки палочки и выходили против Пожирателей.

А ведь, по сути, они всё ещё были детьми… семнадцатилетними мальчишками и девчонками.

Он замолчал на мгновение, словно подбирая слова.

— Ещё недавно я был полностью согласен с вами, профессор, — сказал он тихо. — Дети не должны участвовать в подобном.

Корвин глубоко вдохнул:

— Но… недавно у меня состоялся разговор с одним из студентов твоего факультета, Северус.

Снейп лишь приподнял бровь.

— Я не буду называть его имени, — продолжил Корвин. — Но он попросил меня научить его сражаться и защищать себя.

Корвин перевёл взгляд по кругу, глядя на каждого из присутствующих.

— … и как вы считаете, много ли ещё таких студентов как он, на других факультетах.? — наконец произнёс он.

Дамблдор повернулся и молча подошёл к окну. Несколько секунд он стоял, глядя на чёрную гладь озера. В его взгляде было что-то далёкое — будто он смотрел не на отражение луны в воде, а на воспоминания, которых никто не должен был видеть. Через мгновение он тяжело вздохнул и обернулся.

— Что вы предлагаете, Орион? — тихо спросил он.

— С вашего разрешения, — спокойно начал Корвин, — и при содействии профессоров Макгонагалл и Флитвика, я хотел бы немного скорректировать учебную программу и расписание.

Сделать в них больший упор на обучение защите и противостоянию магов, а не только существ.

Он сделал паузу и добавил:

— А если подобные изменения невозможны, то я бы предложил организовать нечто вроде дуэльного клуба, где смогут заниматься все желающие.

Макгонагалл резко подняла голову, уже готовая возразить, но Корвин, будто предугадав это, мягко продолжил:

— Разумеется, только начиная с третьего курса. И не раньше.

Флитвик, сидевший чуть дальше, заметно оживился. Он подтянулся на стуле, словно стал выше на целую голову:

— Если речь идёт о дуэльном клубе, директор, — произнёс он с неожиданной для своего роста серьёзностью, — я с удовольствием помогу. У меня есть опыт обучения контрзаклинаниям, и я мог бы разработать базовые упражнения для младших курсов.

Он чуть порозовел от собственной смелости, но глаза его сияли живым интересом.

Дамблдор тихо улыбнулся — не своей привычной мягкой улыбкой, а усталой, но искренней. Он перевёл взгляд с Флитвика на Корвина, затем на Макгонагалл и Снейпа.

Некоторое время он молчал, словно взвешивая всё сказанное.

— Что ж, если таково желание наших учеников, — произнёс он наконец, — то ни я, ни вы не вправе его игнорировать. Времена меняются, и им действительно нужна подготовка.

Он сделал шаг вперёд и опёрся ладонью о край стола:

— Хорошо, Орион. Я разрешаю.

— Но, — голос его стал твёрже, — всё должно проходить под строгим контролем преподавателей. Чёткое расписание и никаких «самодеятельных дуэлей».

Он коротко кивнул Корвину:

— Приступайте к подготовке. И представьте мне план к понедельнику.

Ещё некоторое время они обсуждали вопросы безопасности. Затем директор кивнул, давая понять, что совещание окончено, и все присутствующие начали подниматься.

— Орион, останься, — сказал Дамблдор, когда профессор Корвин уже встал со своего места.

Тот лишь посмотрел на него и снова сел.

Когда кабинет полностью опустел, Дамблдор долгое время смотрел на Корвина, не отрывая взгляда. Профессор отвечал тем же, спокойно и выжидающе.

— Директор, если вы хотите мне что-то сказать, то говорите. Играть с вами в гляделки слишком долго у меня нет времени.

Дамблдор встал со своего кресла и подошёл к насесту, где сидел Фоукс. Он мягко провёл ладонью по ярким перьям феникса.

— Почему ты не сказал мне о крестражах, Орион?

Профессор Корвин резко поднял глаза. В его взгляде появилось что-то хищное — настороженность и холодный расчёт.

— Я думал, мы доверяем друг другу, мой мальчик, — тихо сказал Дамблдор. — Ты уверял меня, что хочешь уничтожить Волан-де-Морта. Ну почему же тогда ты скрывал от меня столь важную вещь?

В кабинете повисла короткая тишина.

— Мы с вами на одной стороне, директор, — спокойно ответил Корвин. — Но это единственное, что я могу вам сказать. Чем меньше людей знают о существовании крестражей, тем меньше вероятность, что Волдеморт каким-либо образом об этом узнает.

— Но мы могли бы тебе помочь. Я и Северус — втроём мы смогли бы сделать больше, чем…

— Со всем уважением, директор, но мне не нужна чья либо помощь, — перебил Корвин. Голос его оставался спокойным, почти мягким, но в нём чувствовалась непоколебимая твёрдость. — Я говорю это не из за собственной гордыни. Просто знаний у меня более чем достаточно. Не хватает лишь нескольких деталей, чтобы сложить картину целиком. Все последние годы я провёл… — он запнулся, чуть отведя взгляд. — Ладно, не будем об этом. Скажу лишь одно: защищайте мальчишку. Волдеморт попытается вернуть себе тело. Для этого ему понадобится кровь Поттера.

Корвин поднялся.

— Я пришёл сюда, в эту школу, только потому, что Турнир трёх волшебников — наилучший способ добраться до него. Это значит, что он и его слуги где-то рядом и сделают всё возможное, чтобы схватить его.

Он слегка кивнул. — Прошу прощения, директор, но я пойду.

Он направился к двери.

— Доброй ночи…Орион, — тихо произнёс Дамблдор и устало опустился в кресло.

На следующий день, за завтраком, Драко сидел со своими друзьями за столом Слизерина. В Большом зале стоял привычный утренний шум. Несколько младших учеников всё ещё выглядели бледными после вчерашних новостей, но в целом жизнь постепенно возвращалась в обычное русло.

Когда Дамблдор поднялся, гул сразу стих.

— Доброе утро, дорогие ученики. У меня есть несколько объявлений, касающихся безопасности школы.

Драко поставил чашку с чаем обратно на стол и настороженно посмотрел на директора.

— В связи со вчерашними событиями, — продолжил Дамблдор, — охрана территории Хогвартса будет усилена. По вечерам учителя будут дежурить в коридорах вместе с аврорами. Прошу всех соблюдать осторожность и не покидать замок без разрешения.

Зал негромко зашумел, но директор поднял руку, и голоса тут же смолкли.

— И ещё одно, — добавил он. — С сегодняшнего дня и до конца воскресенья открывается запись в новообразованный дуэльный клуб.

Гул в зале вновь усилился. Кто-то радостно присвистнул, кто-то стал переговариваться с соседями.

— Клуб будет вести профессор Корвин совместно с профессором Флитвиком.

— Записаться в клуб могут все желающие, начиная с третьего курса. Регистрация открыта до вечера воскресенья, — сообщил Дамблдор.

Рядом несколько когтевранцев радостно переглянулись, уже строя планы. За столом Гриффиндора вспыхнули азартные разговоры — кто первым окажется в больничном крыле и сколько увечий теперь можно будет нанести своим «недругам» вполне официально.

— И последнее, — продолжил директор. — Через неделю в Хогвартс прибудут делегации из Дурмстранга иШармбатона. В связи с этим все студенты, успевшие отличиться нарушениями дисциплины, помогут привести школу в надлежащий вид… под личным надзором мистера Филча.

Филч, стоявший у стены, расплылся в улыбке, от которой по спине у многих пробежал холодок. Несколько первокурсников поспешно втянули головы в плечи и спрятались за старших.

Дамблдор кивнул, удовлетворённо взглянув на зал, и вернулся на своё место.

Шум мгновенно вернулся — снова зазвенела посуда, а кто-то уже азартно спорил, кто первым запишется в дуэльный клуб.

Драко вместе с остальными слизеринцами шёл к хижине Хагрида. Пенси старалась держаться ближе к центру тропинки — подальше от размокшей травы. Дафна прикрыла голову раскрытой книгой, спасаясь от моросящего дождя, а Теодор, поджав плечи, шагал рядом с Драко.

— Ты будешь записываться? — спросил Теодор, когда они направлялись к опушке.

— Покажи мне того, кто этого не сделает, — отозвался Драко. — Думаю, туда запишется половина Хогвартса. Профессорам придётся поломать головы, чтобы составить расписание и вместить всех желающих.

— Да уж, не завидую я Макгонагалл, — заметил Теодор. — Чувствую, прибавится у неё седых волос.

Он поскользнулся на мокрой траве, но Драко успел схватить его за руку и удержать.

— Спасибо, — буркнул Тео. — Погодка, конечно… Самое время для урока на улице. Просто идеально.

Пенси фыркнула:

— Если я после этого промокну, простужусь и умру — я буду винить исключительно Хагрида.

Драко усмехнулся:

— Пенси, на уроках у Хагрида дождь — это самое безопасное, что с нами вообще может случиться.

Когда они подошли к хижине, оказалось, что гриффиндорцы уже здесь — такие же мокрые, нахохленные и недовольные жизнью, как и слизеринцы.

Рон натянул капюшон почти до носа, Гарри тщетно пытался стряхнуть воду с очков, а Гермиона прижимала книгу под мантию, словно спасая ребёнка от стихии.

— А вот и вы! — раздался громогласный голос Хагрида.

Он распахнул дверь своей хижины так, что наружу вырвался тёплый запах пепла, сырости и мокрой шерсти. В руках он держал огромный пёстрый зонт — тот самый, который подозрительно напоминал палочку.

Хагрид сиял так, будто на улице стояло солнечное июньское утро, а не хмурая, промозглая морось.

— Ну что, ребятки, вперёд! — радостно сказал он. — Не обращайте внимания на дождик — поверьте, он нам нисколько не помешает!

Он махнул зонтом, как дирижёр палочкой:

— Следуйте за мной! Сегодня у нас редчайший урок!

Гриффиндорцы переглянулись с видом «только бы не драконы».

Слизеринцы — с видом «почему именно мы, и почему снова».

Хагрид уверенно зашагал в сторону Леса, а студенты понуро потянулись следом, стараясь выбирать тропинки — которых, по сути, не существовало.

— Живее-живее! Нечего мёрзнуть! — подгонял их Хагрид. — Лес зовёт! У меня для вас такая прелесть припасена — сами обрадуетесь!

Гриффиндорцы переглянулись с выражением ужаса.

Слизеринцы — с выражением тихого отчаяния.

— Если я умру, — обречённо произнесла Пенси, — похороните меня в сухом месте.

Драко посмотрел на неё, потом перевёл взгляд на Рона и спокойно сказал:

— Не переживай, Пенси. В крайнем случае Уизли снова тебя спасёт. У него ведь уже есть опыт.

Пенси моментально покраснела и отвернулась.

Рон резко дёрнулся, будто его ткнули палочкой в спину:

— Эй! Это вообще не… Я тогда просто… Это была иллюзия! Это не считается!

Гарри прыснул, изо всех сил стараясь не расхохотаться:

— Да ладно тебе, дружище, мы все видели твоё геройское «не считается».

И, честно говоря… это звучит как новый титул.

— Какой ещё титул?! — возмутился Рон.

— «Рон Уизли — герой всех дам в беде», — невинно предложил Гарри.

Рон посмотрел на друга с выражением «И ты, Брут?»,

Гермиона, едва сдерживая смех, прикрыла рот книгой,

а Теодор с трудом удержался, чтобы не похлопать Рона по плечу.

Они добрались до небольшой поляны — мокрой, укрытой лёгким туманом.

Хагрид остановился, обернулся к ученикам и торжественно произнёс:

— Ну вот! Пришли. Знакомьтесь — мой малыш!

Из кустов донеслось низкое рычание. Потом ещё одно — громче, ближе.

И наконец из-за деревьев показалось нечто, отчего у большинства слизеринцев глаза округлились.

Существо размером с телёнка имело львиное тело, хвост, усеянный короткими ядовитыми шипами, и лицо, пугающе похожее на человеческое.

Оно довольно фыркнуло и принялось обнюхивать воздух, царапая землю когтями.

— Хагрид… — выдавила Гермиона. — Это ведь…

— Мантикор! — с гордостью закончил за неё Хагрид. — Маленький! Ему всего месяц!

Мантикор повернул голову к студентам, распахнул пасть и обнажил два ряда острых, как бритва, зубов.

— Маленький? — пискнула Пенси. — По-твоему, это малыш?!

— Ага! — весело подтвердил Хагрид. — Подождите, когда вырастет — вот тогда будет красота!

Драко медленно повернулся к Теодору:

— Тео, давай понемногу берём наших и уходим отсюда. Я думаю, стоит позвать Снейпа или Корвина, потому что Хагрид, похоже, окончательно сошёл с ума. Это же надо было додуматься — притащить на урок существо, равное по опасности взрослому дракону… хоть оно пока и детёныш.

В этот момент мантикор громко чихнул, и из его носа вырвалось облако дыма, искрящегося в воздухе.

Гриффиндорцы дружно отпрянули.

— Ничего страшного! — сказал Хагрид, радостно хлопнув зверя по боку. — Он просто немного нервничает! Главное — не шуметь и не смотреть ему прямо в глаза.

— ……

— …..

— А если посмотрим? — спросил Рон.

— Тогда, может, придётся вас отпаивать противоядием, — бодро ответил Хагрид. — Но не волнуйтесь, я всё приготовил!

Тем временем большинство слизеринцев уже начало незаметно пятиться назад. Несколько человек, улучив момент, просто развернулись и направились к школе. Видя это, пара гриффиндорцев тоже благоразумно отошла подальше — даже им не хотелось оставаться с таким существом один на один.

— Хагрид, а откуда в Запретном лесу вообще взялся детёныш мантикоры? Они же здесь не водятся, — спросила Гермиона, прячась за Роном и Гарри.

Хагрид замялся, почесал бороду своим огромным пальцем и уклончиво ответил:

— Ну… это пока секрет. Потом расскажу! Главное — не делайте резких движений, он у меня очень чувствительный.

Драко нахмурился.

Если это детёныш, значит где-то рядом должна быть взрослая самка.

Но мантикоры не появляются в Запретном лесу сами по себе.

Значит… её сюда привезли.

«Чёрт… неужели они решили…» — мысль оборвалась так же внезапно, как появилась.

Из глубины леса донёсся низкий, протяжный рёв — такой сильный, что у некоторых студентов подогнулись колени.

Маленький мантикор вскинул голову, рявкнул в ответ и, полностью проигнорировав команды Хагрида, сорвался с места и помчался в сторону звука.

Когда маленький мантикор скрылся между деревьев, студенты переглянулись — и в следующую секунду слова уже были лишними.

Вся группа, обе стороны — и Слизерин, и Гриффиндор — одновременно пришли к единственно верному решению: убираться отсюда как можно скорее.

Хмурые, промокшие, сбившиеся в плотную толпу, они дружно развернулись и быстрым шагом направились в сторону замка, стараясь держаться подальше от тёмной стены леса.

— Эй! ЭЙ! КУДА ВЫ ВСЕ?! — крикнул им вслед Хагрид, растерянно разводя руками. — Да не паникуйте вы, это же просто малыш! Вернитесь! Всё под контролем!.. Ну… почти!

Студенты дружно ускорились.

Хагрид тяжело вздохнул, поднял свой нелепо огромный зонт, будто знамя, и крикнул им напоследок:

— И ЧТОБЫ К СЛЕДУЮЩЕМУ УРОКУ У МЕНЯ БЫЛО СОЧИНЕНИЕ!

Он перекрыл даже шум дождя:

— НА ТЕМУ «ЖИЗНЬ И ПОВЕДЕНИЕ МАНТИКОРЫ»! МИНИМУМ ЧЕТЫРЕ ЛИСТА ПЕРГАМЕНТА!

Жалобный стон прокатился по группе единой волной — громче любого заклинания.

И, не оглядываясь, весь «дружный отряд выживших» ускорил шаг ещё сильнее, искренне надеясь, что на следующем уроке у Хагрида будет что-то менее опасное.

Идя по коридорам школы вместе с остальными, Драко шёл хмурый и задумчивый.

Неужели эти идиоты всерьёз решили «разнообразить» Турнир, добавив к драконам ещё и мантикору?

Или это его, «великое» финансирование, так удачно помогло делу?

С каждой новой мыслью он мрачнел всё больше.

Это же чистое безумие. Мантикоры — разумные хищники. Они думают, анализируют. Их кожа почти неуязвима для большинства заклинаний.

Справиться с такой тварью не сможет ни один студент… ни из одной школы.

О чём вообще думают распорядители турнира?..

— Ты в порядке? — услышал он рядом.

Дафна шла чуть сбоку. Мокрая от дождя мантия прилипала к ней, волосы, выбившиеся из причёски, светлыми прядями липли к щекам и вискам.

Может, из-за этого, а может, из-за чего то другого, но выглядела она сейчас иначе. Особенно. Невероятно привлекательной.

Драко поймал себя на том, что смотрит на неё дольше, чем стоило бы, и вовсе не так, как обычно.

Он замер на секунду.

— Ты чего уставился?

— Да так, ничего. Просто заметил, что ты очень красивая.

Дафна споткнулась прямо на ходу, успев вовремя поймать равновесие.

Щёки тут же окрасились лёгким румянцем, а идущий впереди Тео тихо прыснул от смеха.

— Ты только сейчас это заметил? — спросила она, пытаясь сохранить невозмутимость, но голос едва заметно дрогнул.

Драко не ответил — лишь широко улыбнулся.

Когда они добрались до класса заклинаний, слизеринцы всё ещё были насквозь мокры после прогулки по лесу, тогда как сухие и довольные пуффендуйцы уже спокойно ждали у двери.

Профессор Флитвик радостно пригласил всех внутрь и объявил, что сегодня они будут отрабатывать преобразование энергии заклинания в движение.

Каждому предстояло при помощи Arresto Momentum поочерёдно замедлять и ускорять зачарованные стеклянные шары, которые хаотично метались между стенами класса.

Упражнение оказалось куда сложнее, чем казалось на первый взгляд: у одних шары резко останавливались и падали, у других — с грохотом врезались в потолок. Пара пуффендуйцев едва не снесла стеллаж.

Драко уверенно подхватывал ритм заклинаний, Дафна работала точно и сосредоточенно, Теодор всё время опаздывал с реакцией, а у Пенси шар трижды прилетел прямо в лоб, отчего она начинала раздражённо ругаться.

После урока они подошли к зачарованному списку у двери, по очереди вписали свои имена в новый дуэльный клуб и направились в подвалы — на зельеварение.

Там их уже ждал мрачный Снейп.

Он встретил класс своим привычным ледяным выражением и произнёс:

— Сегодня вы варите Укрепляющий раствор. И, полагаю, гриффиндорской части группы будет достаточно просто не взорвать котёл.

Гриффиндорцы дружно застонали, а слизеринцы изо всех сил старались сохранить серьёзные лица — хотя у Теодора предательски дёрнулся уголок губ.

Работа закипела.

Котлы зашипели и наполнились ароматом трав. Драко и Дафна работали спокойно и точно, у Пенси всё шло идеально, а Рон дважды пролил мандрагоровую настойку мимо котла, за что удостоился убийственного взгляда Снейпа. Гарри же мужественно пытался удержать смесь от сворачивания — но та всё равно подрагивала, словно дразня его.

К середине урока Снейп медленно прошёлся вдоль рядов.

Остановился у гриффиндорцев и холодно произнёс:

— Мистер Уизли… вы сумели доказать, что дно моих ожиданий всё ещё можно пробить.

Слизеринцы еле сдержали смешки.

В конце занятия Снейп объявил время, велел тем, у кого зелье получилось «опасно нестабильным», немедленно вылить его, и, не скрывая облегчения, отпустил класс.

Взглядом он дал понять, что ближайшие несколько часов не желает видеть здесь ни одного ученика — особенно из Гриффиндора.

Следующие дни проходили в активном ничего-не-делании.

Студенты отдыхали после насыщенной недели, лениво делали домашние задания и бесконечно обсуждали предстоящий дуэльный клуб, в который записывалось всё больше и больше учеников.

Одновременно все с жадным вниманием перечитывали свежие выпуски «Ежедневного пророка», надеясь узнать хоть какие-то новости о беглых преступниках. Но на удивление, ничего не было.

Газеты твердили одно и то же: «Министерство предпринимает все необходимые меры. Ситуация под контролем. Поводов для беспокойства нет».

И чем чаще это повторяли, тем меньше в это верилось.

Драко же думал совсем о другом.

Пора было заняться крестражем, который вроде как должен находиться в Выручай-комнате.

Вот только он так и не смог её найти.

Все выходные он бродил по коридорам Хогвартса, пользуясь Картой Мародёров и стараясь не попасться никому на глаза. Несколько раз поднимался на нужный этаж, тщательно обследовал стены, проходы, каждую нишу и арку.

Он ходил туда-сюда, повторяя в голове желание найти Комнату — но ничего не происходило. Не было ни малейшего намёка на дверь.

Либо он делал что-то неправильно.

Либо в этом мире Комнаты просто не существовало… хотя Драко сильно в этом сомневался.

Скорее всего, он искал не там, или делал что-то не то.

В понедельник с самого утра по школе разлетелась новость: сегодня после уроков состоится первое собрание дуэльного клуба.

Из-за огромного количества желающих решили разделить всех на группы. В этот день допускались только ученики третьих и четвёртых курсов, а остальные должны были дождаться своей очереди в ближайшие дни.

Профессор Макгонагалл пообещала, что позже составит новое расписание, часть занятий дуэльного клуба будет совмещена с уроками по Защите от тёмных искусств, чтобы нагрузка распределялась равномернее.

Весь день ученики ходили взволнованные, возбуждённо перешёптываясь между уроками. Казалось, даже время тянулось медленнее обычного, никто не мог сосредоточиться на зельях, трансфигурации или числовых формулах.

После последнего урока коридоры буквально ожили.

Третьекурсники и четверокурсники всех факультетов шумной толпой направились к кабинету Защиты от тёмных искусств.

Когда они вошли внутрь, то увидели, что их уже ждут профессор Корвин и профессор Флитвик, они стояли рядом, на первый взгляд совершенно разные, но сейчас оба выглядели одинаково собранными и сосредоточенными.

Корвин держал руки за спиной, взгляд его скользил по ученикам — спокойный, но цепкий.

Флитвик, наоборот, слегка покачивался на цыпочках, сияя предвкушением, будто сам не мог дождаться начала занятия.

Он шагнул вперёд, вытянувшись во весь свой небольшой рост, и с широкой, совершенно искренней улыбкой оглядел собравшихся.

— Добрый день, дорогие ученики! — пропищал он, хлопнув ладонями так внезапно, что несколько третьекурсников вздрогнули. — Рад видеть вас всех на первом собрании дуэльного клуба! Очень рад, уверяю вас!

Он так оживлённо подпрыгнул на месте, что мантию за его спиной даже чуть шевельнуло потоком воздуха.

— Мы с профессором Корвином обсудили, с чего стоит начать, — продолжил он уже более деловым тоном. — И пришли к… хм… единогласному выводу: большинству из вас нужно начать с самого простого.

По залу прокатился недовольный ропот.

— Да-да, я знаю, я знаю! — торопливо сказал Флитвик, вскинув палец. — У некоторых из вас уже отлично получается произносить базовые заклинания, кто-то, возможно, даже считает, что умеет отражать атаки…

Он выразительно посмотрел поверх толпы, и в зале тут же воцарилась неловкая тишина.

Несколько человек поспешно отвели взгляд.

— Но, дорогие мои, — произнёс Флитвик, чуть повысив голос, — если студент не способен стабильно выставить самый обычный Protego или хотя бы отбить простейшее заклинание, посланное в него, то говорить о дуэлях просто бессмысленно!

Сражение — это не набор случайных движений. Это структура, реакция, понимание… и дисциплина!

Он обернулся к Корвину, и тот едва заметно кивнул.

— Итак! С разрешения профессора Корвина…

Флитвик взмахнул палочкой.

В следующее мгновение привычный кабинет исчез — стены будто растворились, и всё вокруг преобразилось.

Они стояли на огромной площадке, чистой и залитой мягким белым светом.

Никаких украшений, никакой мебели — только простор, воздух и ровный каменный пол.

— Вот так гораздо лучше! — довольно воскликнул Флитвик, довольно потерев руки. — Просторно, безопасно, и никто случайно не выстрелит кому-нибудь в затылок.

Он прошёлся вдоль ряда удивлённых студентов.

— Итак, начнём с самого начала: стойка, положение ног и правильное движение палочкой. Без этого вы не сможете ни защищаться, ни атаковать…

Оба профессора начали неторопливо ходить между рядами, внимательно наблюдая за учениками.

Флитвик мягко подправлял положение кисти, тихо подбадривая и кивая в ответ на удачные попытки;

Корвин же двигался молча — лёгкое касание к локтю, точный разворот руки, короткое «не так».

Иногда оба одновременно останавливались возле одного ученика, склонившись с разных сторон и показывая, как именно должен двигаться кончик палочки.

Через несколько минут путаницы и неловких движений большая часть студентов наконец начала приближаться к правильной стойке.

У кого-то щит вспыхивал слабым полукругом, у кого-то — едва заметной дымкой, но уже сам факт, что что-то получилось, вызвал восторженный шёпот по всей площадке.

Когда ученики немного освоились, профессора вышли в центр зала и встали напротив друг друга.

Флитвик поднял палочку и сказал:

— Сейчас, дорогие студенты, мы покажем вам, как в идеале должен выглядеть щит.

Он произнёс чёткое Protego, и вокруг него мгновенно возник ровный, прозрачный купол — гладкий, как стекло, и сияющий лёгким голубым светом.

— Профессор Корвин, прошу.

Корвин коротко кивнул. Его движение было почти ленивым — взмах палочкой, и алое заклинание сорвалось в воздух.

Оно ударилось в купол и тут же погасло, не оставив даже ряби.

По залу прошёл лёгкий вздох.

Корвин выпрямился, послал второе заклинание — сильнее. Щит не дрогнул.

Третье — ещё быстрее, плотнее.

Флитвик стоял неподвижно, а заклинания рассыпались о его защиту, будто о невидимую стену.

— А теперь, — продолжил Флитвик, — короткая демонстрация того, что вам пока недоступно, но к чему мы со временем придём.

Он убрал щит.

— Как видите, сейчас я не использую никаких заклинаний защиты, — произнёс он спокойно, когда Корвин вновь поднял палочку.

Красный импульс сорвался в воздух и устремился прямо к нему.

Флитвик лишь слегка взмахнул палочкой — и заклинание ушло в сторону, будто наткнувшись на невидимую стену.

— Обратите внимание, — произнёс он ровным, учительским тоном. — Я не произносил никаких слов. Это всего лишь магический импульс, направленный на отражение атаки.

Без щита, без формулы. Всё строится на чувстве дистанции, реакции, контроле силы… и, главное, интуитивном ощущении самой магии.

Такое умение приходит только с опытом и долгими тренировками.

Он повернулся к ученикам, взгляд мягко скользнул по рядам:

— А теперь — приступайте к самостоятельной практике. Мы с профессором Корвином будем рядом и подскажем, если что-то пойдёт не так.

Но его прервал спокойный голос Корвина:

— Думаю, стоит немного изменить урок… и добавить ему остроты.

Флитвик замер, удивлённо моргнув:

— Остроты?..

Корвин лишь слегка взмахнул палочкой.

Перед учениками одна за другой начали возникать фигуры — десятки мужчин с откровенно бандитской внешностью: грубые лица, мощные плечи, чёрные балахоны, у некоторых — маски, подозрительно напоминающие пожирательские.

Иллюзии были настолько реалистичны, что несколько младших студентов вскрикнули и инстинктивно отступили назад.

— Профессор Корвин?! — голос Флитвика дрогнул — не от страха, а от неподдельного удивления.

Корвин спокойно сделал шаг вперёд.

— Для полноты картины, — произнёс он ровно, — им нужно видеть, против кого действительно придётся сражаться.

Учебные дуэли этого не покажут. Настоящий противник это тот, кто в большинстве случаев, изначально сильнее и быстрее тебя, и не знает жалости.

Пусть лучше они осознают это здесь, под нашим присмотром, чем однажды — где-нибудь за стенами школы.

В зале на мгновение повисла тяжёлая тишина.

— Ну что ж… возможно, вы и правы, — пробормотал Флитвик себе под нос.

Он подтянул мантию и уже громче сказал, стараясь вернуть себе привычную бодрость:

— Ладно, студенты, рассредоточьтесь по залу!

Ученики неуверенно двинулись в стороны, стараясь держаться подальше от иллюзорных волшебников, чьи взгляды казались пугающе живыми.

Стоять напротив таких противников было куда страшнее, чем против собственных однокурсников.

— Начинайте, — скомандовал Флитвик.

В ту же секунду зал взорвался вспышками света.

Красные, золотые и серебристые лучи прорезали воздух — иллюзии атаковали одновременно, без малейшего предупреждения.

Почти никто не успел даже поднять палочку.

Студенты попадали кто куда — кто с криком, кто просто от неожиданности, а кто так и застыл на полу, не до конца осознав, что произошло.

Когда вспышки погасли, Флитвик и Корвин переглянулись.

Корвин медленно выдохнул, прикрыв глаза ладонью.

— М-да… возможно, всё-таки немного рановато, — пробормотал он себе под нос.

Одним ленивым взмахом палочки он поднял всех студентов обратно на ноги.

Те стояли, ошарашенно осматривая себя — живы, целы, только гордость слегка потрёпана.

— Настоящий противник не будет ждать, пока вы решите, что готовы к бою, — ровно сказал Корвин. — Вы сюда пришли не в игры играть. Соберитесь.

Студенты сглотнули, выпрямили плечи и — уже куда внимательнее — подняли палочки.

Флитвик вскинул руку.

— Второй раунд. Начали!

На этот раз всё было иначе.

Первый залп заклинаний сорвался с рук, но теперь хотя бы никто не стоял в оцепенении.

У кого-то щит вспыхивал едва заметной дымкой и рассыпался от первого же удара.

У кого-то — появлялся на миг, выдерживал одно заклинание и ломался под вторым.

Пара студентов — в основном старшие слизеринцы и несколько когтевранцев — сумели удержаться дольше: два, три удара подряд.

Падали, вставали, снова взмахивали палочками.

По залу то и дело раздавались крики:

— «Protego!»

— «Ещё раз!»

— «Не опускай руку!»

Корвин и Флитвик ходили между рядами: один поправлял угол кисти, другой заставлял не закрывать глаза при ударе.

К концу занятия зал был полон усталых, запыхавшихся, но явно окрепших студентов.

И пусть у многих щиты были кривыми, дрожащими, слишком тонкими, но они всё же были. Каждый, даже самый слабый, смог создать хотя бы малейший, но настоящий щит.

— И напоследок я хотел бы вам кое-что показать, — произнёс профессор Корвин, подходя к центру зала.

Его голос звучал спокойно, но в нём было нечто такое, от чего студенты мгновенно напряглись.

— Это то, чему я начну вас учить только тогда, когда вы будете готовы. Возможно, кому-то из вас это однажды пригодится.

Он сделал короткую паузу, окинул всех взглядом и добавил:

— И сразу предупреждаю: рекомендую каждому внимательно ознакомиться с учебником по древним рунам. Да и в принципе лучше изучить эту тему. Без этих знаний вы поймёте лишь половину происходящего.

Корвин поднял палочку.

В зале сразу стало тише — так, что слышно было, как кто-то нервно сглотнул.

Он начал медленно водить палочкой вокруг себя, очерчивая в воздухе плавные, витиеватые траектории. Кончик палочки оставлял за собой светящийся след, складываясь в символы — странные, переплетённые, будто живые.

Корвин тихо шептал слова на незнакомом, грубом, почти древнем языке.

Язык не был похож ни на латинский, ни на привычные заклинания — в нём слышалось что-то первозданное, старое, как сама магия.

Первый символ вспыхнул прямо под его ногами — тёмно-красный, густой, словно раскалённый уголь.

За ним вспыхнул второй.

Третий.

Огни расходились от Корвина мягкими кругами, слой за слоем, будто кто-то ставил печати на камень.

Символы вспыхивали, гасли, вновь загорались — сплетаясь в сложный узор, похожий на сеть или паутину, медленно расползающуюся по полу.

Зал заливал мерцающий алый свет. Контуры соединялись в фигуры, похожие на руны — но слишком древние, слишком запутанные, чтобы кто-то из учеников смог их прочесть.

Многие стояли, не дыша, заворожённые зрелищем.

Профессор Флитвик…

Даже он — мастер чар, преподаватель, видевший тысячи заклинаний, — смотрел во все глаза, потрясённый.

Свет рун дрожал на стенах, отбрасывая тени, будто где-то под каменным полом медленно дышало что-то огромное.

Когда Корвин закончил, он медленно поднял взгляд на притихшую аудиторию.

В зале стояла тишина — ни одного движения, только лёгкое потрескивание рун под его ногами.

— Профессор Флитвик, прошу, встаньте вот сюда, — спокойно сказал Корвин и указал на место внутри сияющего круга.

Флитвик, всё ещё поражённый увиденным, послушно подошёл и занял указанную точку.

Он постоял несколько секунд, будто прислушиваясь к собственным ощущениям.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Корвин.

— Да вроде ничего необычного… как всегда. А что? — ответил тот, слегка растерянно.

— Попробуйте скастовать какое-нибудь заклинание.

Флитвик поднял палочку:

— Protego.

Щит возник — устойчивый и идеально выверенный.

Корвин даже не дал ему закончить движение. Одним стремительным жестом он метнул заклинание прямо в защиту.

Воздух содрогнулся.

Щит взорвался — не просто рассыпался, а вспыхнул ослепительным светом и разлетелся на сотни золотистых искр, будто кто-то разбил стеклянный купол из света.

По залу прокатился шёпот изумления.

Флитвик моргнул, глядя на место, где секунду назад сиял его щит, — и тихо выдохнул, не веря своим глазам.

— Интересный эффект… — произнёс Флитвик, изучая воздух перед собой. — Формирование чар идёт медленнее. И сами заклинания становятся менее стабильными.

— Да. Но только ваши. — Корвин чуть склонил голову, и на его лице появилась хищная, почти звериная улыбка. — Прошу приготовиться, профессор.

Он не дал Флитвику ответить.

С кончика его палочки сорвалась первая вспышка — за ней вторая, третья, четвёртая.

Всё превратилось в ураган.

Заклинания летели одно за другим, сливаясь в непрерывный поток — слишком быстрый, чтобы кто-то успел хотя бы уловить направление.

Флитвик едва поспевал за этим ритмом.

Он то выставлял щит, который мигом дрожал и рушился; то отбивал луч коротким, отточенным взмахом; то уходил в сторону, скользя по каменному полу, как на дуэльной площадке.

Пот выступил у него на висках.

Движения оставались точными — но в них чувствовалось напряжение.

Сама ткань воздуха внутри рунного круга будто сопротивлялась каждому его плетению.

А Корвин…

Корвин только разгонялся.

Его движения становились стремительнее.

Чары — плотнее.

Импульсы — сильнее, резче, точнее.

И всё это — без единой паузы, без сбоя, без усталости.

Он двигался с той спокойной уверенностью, какой обладают лишь те, кто знает цену каждой секунде боя. Казалось, он даже не дышит. Когда студенты уже почти забыли как дышать, поток заклинаний внезапно оборвался. Тишина накрыла зал.

Корвин стоял на прежнем месте — спокойный, собранный, будто ничего и не было. Он медленно перевёл взгляд на оцепеневших учеников.

— Как вы могли заметить, — спокойно начал он, нарушая тишину, — в пределах действия моих рун магия противника ослабевает. Заклинания становятся менее стабильными, формирование чар — медленнее, а фокус рассеивается. Что, как вы видели, блестяще продемонстрировал профессор Флитвик.

Он слегка кивнул в сторону коллеги — тот, всё ещё запыхавшийся, вытирал лоб рукавом мантии, сохраняя при этом остатки достоинства.

— Но магия создателя рун, — Корвин сделал короткую паузу, — напротив, усиливается. Заклинания формируются быстрее, маг устаёт меньше, концентрации требуется меньше — и это даёт колоссальное преимущество в поединке.

Он поднял палец, будто ставя точку в воздухе.

— Однако, — продолжил он, — подобное заклинание требует подготовки. Внезапный бой не даст вам времени создать рунный контур. Такой метод работает только там, где вы заранее уверены, что состоится сражение, и где сможете нанести нужные символы. Но даже при этом — преимущество значительное.

Он обвёл взглядом зал, где студенты по-прежнему стояли в оцепенении.

— Поэтому, — добавил он тише, но отчётливо, — настоятельно советую изучить древние руны не ради экзаменов, а ради собственной безопасности.

Корвин опустил руку и чуть прищурился, наблюдая за учениками.

— На сегодня всё. Все свободны.

Дамы и господа) Спасибо, что читаете мою работу. Если история вам нравится — поддержите лайком и комментарием, это помогает двигаться дальше.

Глава 19

— Тео, как ты считаешь… наши профессора вообще нас ценят? — спросил Драко, щурясь сквозь дождь.

Теодор вопросительно на него посмотрел:

— Что?

— Ну, сам посуди, — продолжил Драко, — у нас тут, как минимум, два мастера трансфигурации. Один из них — величайший волшебник нашего времени.

И при этом все студенты стоят под дождём и мокнут, как идиоты.

Он кивнул куда-то вперёд, где толпились ученики:

— И никому даже не пришло в голову трансфигурировать хоть какой-нибудь навес. Или, на худой конец, применить погодные чары.

Он усмехнулся.

— Думаю, Дамблдору это уж точно по силам.

Все студенты Хогвартса стояли перед замком плотной, разноцветной массой, выстроенные по факультетам и курсам — как на параде. На них были парадные мантии: чёрные, выглаженные, с гербами факультетов — и абсолютно бесполезные под неумолимым северошотландским дождём.

Дождь шёл уже полторы недели почти без остановки — холодный, серый, выматывающий. Некоторые держали над собой зонты, кто-то просто стоял, кутаясь в воротник, сбиваясь в плотные группы, чтобы хоть немного укрыться от ветра.

Над толпой то и дело прорывались вздохи, приглушённые жалобы и редкие попытки шутить — мгновенно заглушаемые шумом дождя.

Последние дни были чистым хаосом.

Хогвартс сверкал, как будто сам готовился к параду: Филч носился по коридорам, как одержимый, проверяя каждую мелочь — от блеска окон до симметрии развешанных флагов. Он кричал на студентов, подгонял эльфов и даже гонял привидений, будто те тоже могли оставить пятна на полу.

Ученики драили стены, полировали перила, чистили каждую статую — чтобы перед гостями из Дурмстранга и Шармбатона школа сияла, как новый галеон.

И вот теперь, кульминация всех стараний: весь Хогвартс, насквозь промокший и продрогший, стоял на лужайке перед замком и терпеливо ждал прибытия делегаций.

Теодор и Пенси стояли под одним зонтом. Пенси старалась прижиматься к нему как можно ближе, чтобы на неё не попадали капли дождя. С некоторого расстояния на них время от времени, думая что этого никто не замечает, поглядывал Рон Уизли, делая вид, будто просто осматривает толпу. Теодор же хмурился и то и дело бросал на Драко умоляющий взгляд, явно надеясь на спасение.

Сам Драко стоял под зонтом с Дафной. Та изначально заявила, что ей зонт не нужен — мол, чар просушки и согрева ей вполне достаточно. На что Драко лишь закатил глаза и, пробормотав что-то себе под нос, просто подошёл ближе, по-хозяйски притянув её под зонт.

Дафна мгновенно вспыхнула, зашипела что-то на «змеино-слизеринском», но, несмотря на протест, отстраняться не спешила.

На лужайке стояли не только ученики. Повсюду были видны авроры — вдоль стен, у ворот, даже на дальних холмах. Говорили, что делегацию Шармбатона, во избежание непредвиденных ситуаций, сопровождают прямо в воздухе — под защитой нескольких патрулей.

Чуть дальше, на возвышении рядом с преподавателями и директором Хогвартса, стояли Людо Бэгмен — глава Департамента магических игр и спорта, по-прежнему такой же оживлённый и громогласный, каким был на квиддичных матчах, — и Руфус Скримджер, суровый и молчаливый руководитель аврората, чья сдержанность выгодно контрастировала с суетливостью соседа.

За прошедшую неделю у ребят состоялось ещё несколько занятий дуэльного клуба — если, конечно, слово «занятия» вообще подходило для того, что там происходило.

Казалось, что в восторге от них были не столько сами ученики Хогвартса, сколько профессор Флитвик, который, наконец, мог заниматься тем, что любил больше всего. На каждом уроке он и профессор Корвин устраивали между собой показательные дуэли, превращая каждое занятие в настоящий мастер-класс — поясняя шаг за шагом каждое движение, каждый взмах палочки, каждое заклинание.

Профессор Корвин вместе с Макгонагалл сумели перестроить расписание и учебный план так, чтобы даже на уроках Защиты от тёмных искусств ученики не ограничивались теорией, а практиковали реальные приёмы и технику боя.

И то ли профессора действительно объясняли всё блестяще, то ли студенты оказались куда способнее, чем сами о себе думали, но уже через неделю почти каждый участник клуба мог без труда выставлять простейшие защитные чары.

Постепенно они переходили к первым атакующим заклинаниям — и разбирали, когда, как и зачем их правильно применять.

К сожалению, или пожалуй к счастью, каких-либо новых сведений о сбежавших преступниках за прошедшую неделю так и не появилось.

«Ежедневный пророк» продолжал печатать всё те же стандартные заявления о том, что Министерство «принимает все меры для поимки беглецов» и что «в первую очередь под наблюдение взяты их дома и имения».

Сами заключённые, похоже, затаились где-то, восстанавливая силы после Азкабана, — иначе как объяснить, что за целую неделю не произошло ни одного инцидента, связанного с ними?

Постепенно разговоры о побеге становились всё реже, потом и вовсе сошли на нет.

К концу недели в Хогвартсе почти никто уже не вспоминал о произошедшем — как будто сама школа решила вычеркнуть тревогу из памяти и вернуться к привычной, размеренной жизни.

— И долго нам ещё тут стоять ждать? — буркнула Пенси, нахохлившись, как мокрый воробей. — Они там что, в пробку попали?

— Ну, я сомневаюсь, что в небе бывают…

— О Мерлин, Тео, я же пошутила, — перебила его Пенси, закатив глаза.

— Смотрите! Там! — крикнул вдруг какой-то второкурсник из Гриффиндора, указывая пальцем в небо.

Сотни лиц одновременно поднялись.

Высоко над озером, пробиваясь сквозь серую пелену дождя, показалось бледно-голубое свечение. Оно росло, становилось всё ярче и вскоре обрело форму — массивной, серебристой кареты, украшенной резными узорами и гербами Шармбатона.

Карета медленно снижалась, а вокруг неё, взмахивая огромными крыльями, парили пегасы — величественные, мощные, их белые гривы струились под дождём, а капли воды блестели на крыльях, словно жидкое стекло.

Хагрид, стоявший неподалёку от постамента, вытянул шею, раскрыл рот и выглядел так, словно увидел не делегацию, а группу потенциальных домашних любимцев.

— Ох ты ж… красотища-то какая… — выдохнул он, почти благоговейно, едва не выронив свой зонт.

Пегасы с силой взмахнули крыльями, подняв целый вихрь дождевых брызг, и плавно опустились на землю. Карета мягко приземлилась на влажную траву перед Хогвартсом, и в воздухе разлился тихий, чарующий звон, словно звук далёких колокольчиков.

Дверца кареты медленно распахнулась, и первой наружу вышла мадам Максим.

Статная, высокая — почти с Хагрида ростом, — она выглядела величественно, но без намёка на показную важность. На ней было элегантное тёмно-синее одеяние с серебристыми вставками, подчёркивающее её мощную, но гармоничную фигуру. Лицо — крупное, уверенное, с аккуратно уложенными волосами и взглядом, в котором сочетались строгость и спокойное достоинство.

Драко, наблюдая за этим, едва заметно толкнул Теодора локтем и тихо пробурчал:

— Смотри… кажется, наш Хагрид поплыл.

Теодор перевёл взгляд на Хагрида, который стоял чуть в стороне, уставившись на мадам Максим с выражением чистейшего обожания:

— Ты думаешь? А я-то решил, он так смотрит на её коней.

Оба едва удержались от смеха.

Следом за мадам Максим из кареты начали выходить ученики Шармбатона — около двух десятков человек.

И юноши, и девушки были одеты почти одинаково: светло-голубые мантии и длинные плащи, подбитые серебристой тканью, с высокими воротами и плавными линиями кроя. Девушки — в изящных беретах, юноши — в аккуратных, чуть укороченных полукаптанах, похожих на парадные костюмы.

Сделав всего несколько шагов, они синхронно поёжились от ледяного шотландского ветра. На лицах мелькнули одинаковые выражения — смесь удивления и негодования. Погода, очевидно, не произвела на гостей приятного впечатления.

Впрочем, ни погода, ни недовольство гостей ничуть не помешали Дамблдору, Бэгмену и сопровождающему их Скримджеру подойти к мадам Максим.

Дамблдор уже поднял руку, открывая рот, чтобы начать приветственную речь…

Но Людо Бэгмен, сияющий, как новогодняя ёлка, выпрыгнул вперёд — будто его кто-то подтолкнул, — и громогласно воскликнул:

— Добро пожаловать в Хогвартс, дорогие гости! Настоящее удовольствие видеть вас!

Скримджер резко нахмурился.

По выражению его лица было видно: Бэгмен только что грубо нарушил протокол, перехватив слово, предназначенное директору школы.

Дамблдор лишь чуть шире улыбнулся — так, будто всё происходящее было именно тем, чего он и ожидал.

Мадам Максим не удостоила Бэгмена даже мимолётного взгляда.

Она прошла мимо него так, будто он был частью дождевой дымки, и протянула руку прямо Дамблдору.

Тот слегка наклонился и галантно поцеловал её руку:

— Добро пожаловать в Хогвартс, мадам Максим. Мы рады видеть вас и ваших студентов.

Мадам Максим величественно кивнула.

— Месье Дамблдор, прошу пардон за незначительное опоздание, — произнесла она своим мягким французским акцентом. — Наш полёт… эм… замедлили сопровождающиэ нас авроры. Они… как вы говорите… прочёсывали каждый метр, чтобы быть уверенными, что путь чист.

Она развела руками, возвышаясь над всеми присутствующими:

— Но, надеюсь, мы ничаво не испортиили.

— Вовсе нет, мадам. Ваше прибытие — честь для нас, — тепло ответил Дамблдор.

Бэгмен, стоявший сбоку, нервно поправил мантию и натянуто улыбнулся — так, будто именно он всё это задумал и всё шло по плану.

Среди учеников Шармбатона особенно выделялась одна девушка.

Она шла чуть позади мадам Максим — грациозно, спокойно, будто дождь старательно обходил её стороной. Даже промозглый ветер не мог скрыть очевидного: она была по-настоящему красива.

Высокая, стройная, с чересчур правильными чертами лица — словно вырезанными из мрамора. Длинные серебристо-светлые волосы лежали идеально ровно, почти не колыхаясь на ветру. Кожа — светлая, почти фарфоровая. А взгляд — холодный, отстранённый, как у того, кто смотрит не на людей, а сквозь них.

Она лишь слегка поёжилась от пронизывающего ветра, но на лице при этом не дрогнуло ни одной эмоции.

Многие парни из Хогвартса вытянули шеи, таращась на неё с видом людей, впервые увидевших не просто девушку, а нечто неземное.

Драко тоже посмотрел — просто потому, что не смотреть было невозможно.

И мысленно усмехнулся:

Ну да… Видимо, это и есть та самая Флёр Делакур. В жизни она, конечно, куда красивее. Актриса в фильме конечно была хороша собой… но до того что все увидели в реальности, очень далеко.

Дамблдор чуть наклонился к мадам Максим, вежливо указав рукой в сторону замка:

— Мадам Максим, думаю, будет лучше, если вы и ваши ученики поскорее пройдёте в Хогвартс и укроетесь от дождя. Профессор Корвин с удовольствием вас проводит.

Мадам Максим величественно кивнула, слегка расправив плечи:

— Месье Дамблдор, вы очень любезны. Эта погода… ох, совсем не для меня.

Профессор Корвин шагнул вперёд, склонив голову в лёгком поклоне:

— Прошу вас, мадам. Если вы и ваши студенты будете столь любезны — следуйте за мной.

Ученики Шармбатона двинулись за ним.

Среди девушек тут же послышался перешёптывающийся французский — быстрый и мелодичный.

— Mon Dieu… quel homme charmant… (Боже, какой обаятельный мужчина…)

— Il est si séduisant, tu ne trouves pas? (Он такой притягательный, не находишь?)

— Regarde ses yeux… c’est injuste… (Посмотри на его глаза… это нечестно…)

Корвин едва заметно повернул голову и — к полному шоку всей мини-делегации — на чистейшем французском, без малейшего акцента, мягко ответил:

— Mesdames… je crains d’être un peu trop âgé pour vous.

(Дамы… боюсь, я для вас слегка староват.)

Девушки замерли, вспыхнув до самых ушей, и наперебой забормотали извинения:

— Pardon, monsieur… nous ne voulions pas… (Извините, месье… мы не хотели…)

Мадам Максим, услышав это, приподняла бровь и широко, по-настоящему тепло улыбнулась:

— Месье Корвин, прошу простить моих учениц. Они ещё слишком молоды… и, боюсь, чересчур впечатлительны.

— Ничего страшного, мадам Максим, — спокойно ответил Корвин. — Я всё понимаю.

Он учтиво склонил голову и продолжил вести делегацию к входу в замок, словно ничего особенного и не произошло.

Спустя некоторое время, когда ожидание под промозглым дождём стало почти невыносимым, со стороны Чёрного озера послышался странный гул.

Сначала — едва различимый, будто ветер внезапно изменил направление.

Затем звук стал нарастать, становясь всё громче и плотнее.

Поверхность воды дрогнула, вздулась пузырём и вдруг закрутилась воронкой.

Студенты вытянули шеи, щурясь сквозь дождевую пелену, стараясь рассмотреть, что происходит.

И тут из глубины, словно выталкиваемый невидимой силой, начал подниматься корабль.

Сначала показался тёмный нос, обросший водорослями.

Потом — грубые, массивные борта, с которых ручьями стекала вода.

Корабль вынырнул целиком, тяжело вздрогнул, и замер покачиваясь на волнах.

Он напоминал старую военную шхуну — угрюмую, мрачную, словно вырванную из морских легенд: узкие прорези-окна, потемневшая древесина, никаких украшений — лишь суровая строгость и металл.

«Ну прямо “Летучий Голландец…” — подумал Драко, наблюдая за происходящим.

С корабля спустился трап, и первыми по нему вышли ученики Дурмстранга.

Высокие, крепкие, словно выросшие из снега и ветра, они были одеты в тёмно-красные мантии, перехваченные ремнями, а поверх — тяжёлые плащи с меховой оторочкой.

Ни один из них не дрогнул под дождём — наоборот, казалось, такая погода для них родная.

Следом появился мужчина в длинном тёмном плаще свысоким воротом — Игорь Каркаров.

Он шёл неторопливо, с подчеркнутой уверенностью человека, привыкшего к вниманию.

Подняв подбородок, Каркаров оглядел толпу цепким, холодным взглядом — оценивающим, настороженным, почти хищным. Он улыбался, но в этой улыбке не было ни тепла, ни доброжелательности.

Каркаров, распахнув руки так, будто встретил родного брата, почти подскочил к Дамблдору:

— Дамблдор, старый друг! Как же я рад вас видеть! Как поживаете?

Он широко улыбался — так, что казалось, ещё немного, и улыбка дотронется до ушей.

— Как видите, прекрасно, — спокойно ответил Дамблдор, пожимая руку. — Что ж, думаю, у нас больше нет причин держать учеников под дождём. Прошу, пойдёмте в школу.

Он мягко отошёл в сторону и пригласил всех жестом следовать за ним.

Каркаров тут же расплылся в ещё более льстивой улыбке, кивнул и махнул своим ученикам идти следом.

По толпе Хогвартса прокатился шёпот — многие уже узнали в одном из прибывших долговязого, хмурого парня с тяжёлым, почти угрюмым взглядом.

— Это же Виктор Крам! — пискнула какая-то третьекурсница.

— У кого есть перо? Перо! И пергамент! Быстрее! — Рон Уизли отчаянно оглядывался по сторонам, будто Крам собирался исчезнуть, если он не возьмёт автограф прямо сейчас.

Гарри только закатил глаза и тихо подтолкнул его локтем в бок.

Войдя в замок, ученики прошли по влажным коридорам и вскоре оказались в Большом зале.

Потолок, как всегда, отражал погоду снаружи — серое небо, тяжёлые тучи и капли дождя, зависшие высоко над рядами парящих свечей.

Столы уже были накрыты и готовы к приёму гостей.

Ученики Шармбатона расселись у стола Когтеврана — их светло-голубые мантии удивительно гармонировали с серебристо-синими цветами факультета.

Ученики Дурмстранга, к величайшему неудовольствию Рона, заняли места у стола Слизерина.

И выглядели там… почти органично: такие же хмурые, собранные, немного угрожающие.

Но даже среди всей этой суровой компании взгляды многих учеников то и дело косились в сторону Крама.

Он же сидел спокойно, будто всё происходящее было для него не событием, а привычной частью жизни: уравновешенный, сосредоточенный, чуть усталый — и совершенно равнодушный к восхищённым взглядам и перешёптываниям.

Похоже, он к этому уже давно привык.

Когда все расселись, шум в Большом зале постепенно стих.

Дамблдор поднялся со своего места — его серебристая мантия мягко колыхнулась, а глаза, как всегда, сияли приветственным светом.

— Добрый вечер, дорогие гости… и, конечно же, наши ученики.

Он тепло улыбнулся.

— Сегодня — особенный день. Мы вновь становимся частью древней традиции, которая издавна объединяла школы Европы. Мы искренне рады приветствовать вас в стенах Хогвартса. Здесь всегда рады друзьям — и старым, и новым.

Он слегка развёл руки, будто приглашая всех чувствовать себя как дома.

— Для нас огромная честь принимать представителей двух выдающихся школ Европы — Шармбатона и Дурмстранга.

Он с уважением кивнул в сторону гостей.

— Позвольте также представить вам мистера Людо Бэгмена, — произнёс Дамблдор, указывая рукой на сияющего Бэгмена, — представителя Департамента магических игр и спорта. Он будет помогать нам с организацией Турнира.

Бэгмен радостно помахал рукой

— Также с нами мистер Бартемиус Крауч, — продолжил Дамблдор.

Крауч поднялся и поклонился — ровно настолько, насколько требовал протокол.

— Мистер Крауч возглавляет Международный отдел магического сотрудничества и будет следить за тем, чтобы Турнир проходил в полном соответствии с установленными правилами.

Дамблдор хлопнул в ладоши, и двое авроров внесли в зал массивный Кубок, установив его в центре.

— Прошу взглянуть — это Кубок Огня. Неподкупный судья нашего Турнира.

Блики свечей скользнули по его поверхности, отразившись в голубоватом пламени, и зал наполнился приглушённым шёпотом.

— В течение ближайших трёх дней — до вечера воскресенья — любой учащийся, желающий принять участие в Турнире Трёх Волшебников, должен написать своё имя и школу на листке пергамента и опустить его в Кубок.

Он сделал короткую паузу.

— Напоминаю: участвовать могут только те, кому исполнилось семнадцать лет и старше. Решение окончательное. Обходить правила… бессмысленно.

Он посмотрел прямо на близнецов Уизли, которые синхронно состроили максимально невинные лица.

— А теперь, когда формальности соблюдены, — произнёс Дамблдор, его голос зазвучал чуть теплее, — желаю всем чудесного вечера.

Он поднял бокал, и глаза его блеснули мягким светом.

— Добро пожаловать… и пусть праздник начнётся!

После слов Дамблдора на всех столах одновременно вспыхнули подносы — и в следующий миг появились десятки разнообразных блюд: тушёные овощи, жаркое, изысканные французские угощения для гостей из Шармбатона, огромные мясные порции, явно приготовленные с расчётом на дурмстрангцев, и, конечно, привычные всем пироги Хогвартса.

Драко сидел за столом Слизерина и, вопреки всеобщему энтузиазму, не спешил набрасываться на еду. Он развернул Карту Мародёров и, слегка наклонившись над ней, внимательно вглядывался в движущиеся точки.

Дафна, сидевшая рядом, незаметно заглянула через его плечо.

— Странно… — пробормотал Драко, нахмурившись. — И сейчас его тоже нет.

Он быстро оглядел весь зал, будто проверяя, не ошибся ли, затем щёлкнул палочкой по карте — та мгновенно свернулась и исчезла.

— Что-то случилось? — осторожно спросила Дафна.

— Да так… — Драко задумчиво поводил вилкой над тарелкой. — Проблема в том, что как раз-таки ничего и не случилось.

Дафна уставилась на него с лёгким недоумением, но Драко вдруг улыбнулся — спокойно, почти беззаботно.

— Ну да ладно. Видимо, это уже не моя проблема. Приятного аппетита.

Он перехватил ближайший стейк и, наконец, с явным удовольствием принялся за ужин.

Драко не заметил лишь одного — внимательного, сосредоточенного взгляда Игоря Каркарова, устремлённого через весь зал к столу Гриффиндора… на одного темноволосого мальчика со шрамом.

На следующий день, ближе к полудню, Драко с друзьями сидели в библиотеке и наблюдали по-настоящему любопытную сцену.

Между полок, стараясь ступать как можно тише, курсировали стайки девушек со всех факультетов Хогвартса. Они либо незаметно следили издалека, либо делали вид, что «случайно» оказываются рядом, но цель у всех была одна и та же: Виктор Крам, угрюмо сидящий за одним из столов и пытающийся читать книгу, несмотря на непрекращающийся поток взглядов.

И среди этой хороводящейся толпы выделялся особенно настойчивый «хвост» — ярко-красный, мнущийся, смотрящий в пол.

Рон Уизли.

По всей видимости, он всё же набрался смелости.

Руки у него заметно дрожали, когда он подошёл к болгарину, держа перед собой небольшой плакат, где Крам был изображён на фоне сборной Болгарии.

— Э-э-э… мм… м-можно… а-а-автограф?.. — выдавил Рон, заикаясь так, что слова едва складывались в предложения.

Гарри, сидевший за соседним столом, лишь закрыл лицо ладонью и покачал головой.

Астория, уютно устроившаяся у него под боком и слегка облокотившись на него спиной, тихо хихикнула, но сдержанно, всё-таки библиотека.

Крам медленно поднял взгляд от книги, нахмурил брови, будто пытаясь понять, как очередной поклонник умудрился добраться до него даже здесь, среди учебных столов.

Затем тяжело выдохнул — не раздражённо, скорее обречённо, как человек, привыкший к подобному, — и взял протянутый плакат.

Косо взглянув на Рона, он будто без слов спросил: что именно писать?

Рон сглотнул, побледнел и слишком громким, всё таким же дрожащим голосом выпалил:

— Э-э… н-напишите… «моему с-самому г-главному и в-верному фанату… Р-Рону Уизли»…

Уголок губ Виктора едва заметно дрогнул, то ли от желания улыбнуться, то ли от внутренней боли, но он молча выполнил просьбу.

Пара быстрых, уверенных линий и автограф был готов.

Он протянул плакат обратно.

Рон взял его так, будто держал не подпись, а древний артефакт, способный изменить судьбу мира.

С благоговейным выражением лица он почти поплыл обратно к своему столу и с каменным достоинством сел рядом с Гарри и Гермионой.

— Ну всё, — пробормотал Гарри, не поднимая глаз. — Теперь остаток года он будет спать с этим плакатом.

Гермиона закатила глаза, но улыбнулась.

— Идиот, — проворчала себе под нос Пенси, наблюдая за всей этой сценой.

— Пенси, — Драко наклонился к ней, чуть приподняв брови, — я бы не был столь категоричен. Теперь он может хвастаться всему Хогвартсу, что у него есть автограф самого Виктора Крама.

Он ухмыльнулся. — Да и вообще… последнее дело — девушке оскорблять своего парня.

— Этот идиот не мой парень! — чуть не взвизгнула Пенси.

Однако, заметив, что половина библиотеки обернулась, она мгновенно умолкла и добавила уже шёпотом:

— Мне не может понравиться столь… столь…

Она запнулась, судорожно пытаясь подобрать подходящее слово.

— Ты хочешь сказать — столь открытый, смелый, сильный, высокий и весьма привлекательный парень, — перечислял Драко с невинной улыбкой, отчего Пенси начала буквально закипать. — Хотя, конечно, временами он действует немного опрометчиво и слегка несуразно. Я прав?

— Одним словом — идиот, — процедила она сквозь зубы.

— Я сказал слегка опрометчив, но не называл его идиотом, — напомнил Драко. Всё-таки не стану же я, твой лучший друг, обзывать и оскорблять твоего парня.

Пенси практически зарычала в ответ, и Теодор благоразумно чуть отодвинулся в сторону.

— Драко, ты её специально бесишь? — спросила Дафна, не поднимая взгляда от книги.

Он серьёзно поднёс палец к губам, будто обдумывая её вопрос, а потом с самым невинным видом протянул:

— Ну да. Я же Малфой, бесить людей это моё призвание.

Дафна тихо улыбнулась, покачала головой и снова углубилась в чтение.

А Пенси уставилась в свою книгу — так, словно пыталась прожечь в ней дыру взглядом.

Судя по её выражению, запомнить хоть одно слово она явно была не в состоянии.

— Как думаете, многие уже кинули свои имена в Кубок? — Теодор перевёл взгляд на друзей.

— Ну, я слышала, что сегодня утром почти все из Дурмстранга уже это сделали, — ответила Дафна, переворачивая страницу. — В том числе и Крам. Среди Шармбатона тоже несколько человек бросили свои имена. Но время ещё есть — весь сегодняшний день и завтрашний. Думаю, желающих станет больше. Насколько я поняла, из Хогвартса пока никто ничего не бросал. Если, конечно, слухи верны.

— А ты что? Тоже хочешь попробовать? — спросил Драко, переведя на Теодора взгляд. — Тогда держись поближе к нашим шебутным близнецам и вместе с ними придумывай способ, как пройти через линию ограничения Дамблдора… и заодно магию профессора Корвина.

Драко удивило, что помимо защиты Дамблдора вокруг Кубка появилась ещё и цепочка рун, добавленных Корвином.

Он прямо сказал, что «эти чары уберегут Кубок от слишком глупых и чересчур напористых студентов».

— Да нет, — покачал головой Теодор. — Просто интересно, кто из нашей школы будет участвовать. Насколько я слышал, из Слизерина желающих особо нет.

— Среди наших просто нет глупых идиотов, готовых добровольно пожертвовать собой ради развлечения толпы, — подняла взгляд Дафна. — Смертность на Турнире, между прочим, довольно высокая.

Она задумчиво постучала пером по книге.

— Среди пуффендуйцев вроде как Седрик Диггори собирается бросить своё имя — и, по сути, он довольно неплохая кандидатура. Среди когтевранцев… даже не знаю. Вороны не слишком рвутся участвовать. Так что основные кандидаты, думаю, будут из Гриффиндора и Пуффендуя.

— Ну да, — спокойно сказал Драко. — У гриффиндорцев ведь врождённый инстинкт лезть туда, где можно героически погибнуть.

В этот момент со стороны входа в библиотеку послышался лёгкий шум.

Драко поднял взгляд и увидел, как в помещение вошла Флёр Делакур — в сопровождении нескольких учениц Шармбатона.

Она медленно осмотрела библиотеку внимательным, почти оценивающим взглядом, и, заметив свободный стол, направилась к нему.

Свободное место оказалось как раз рядом с Драко и его друзьями.

Флёр, не проявляя ни тени смущения, уверенно подошла и села, а её подруги разместились рядом, тут же зашептавшись между собой и время от времени бросая короткие, любопытные взгляды на окружающих.

Рон Уизли тут же повернул голову в её сторону — с тем самым затуманенным, чуть глуповатым выражением лица, которое у него всегда появлялось при виде красивой девушки в радиусе трёх метров.

Гермиона, не выдержав, отвесила ему быстрый, точный подзатыльник.

Рон вздрогнул, покраснел и тут же принялся с преувеличенной сосредоточенностью обсуждать что-то с Гарри.

Пенси, видя всё это — особенно выражение лица Рона, — лишь тихо скрипнула зубами.

Драко, услышав этот звук, повернулся к ней с широкой, откровенно довольной улыбкой.

Пенси медленно подняла взгляд и процедила, отчётливо разделяя каждое слово:

— Ни. Слова. Малфой.

Она ткнула в него пальцем:

— Ни единого слова.

Дафна тихо фыркнула, не поднимая взгляда от книги, а Тео, стараясь сохранить серьёзность, внезапно уставился на полку с трактатами по древним рунам, словно нашёл там нечто чрезвычайно важное.

— И вообще, нам уже пора, — сказала Пенси, указывая на поднимающихся и выходящих из библиотеки гриффиндорцев и других учеников Хогвартса с четвёртых и пятых курсов.

— Ах да, я совсем забыл, у нас же сегодня занятия в дуэльном клубе, — вспомнил Драко, поднимаясь. — А ты что так спешишь, Пенси? Неужели хочешь сбросить злость на каком-нибудь парне? — спросил он с лёгкой усмешкой.

Но та не удостоила его даже взглядом и, резко развернувшись, вышла из библиотеки.

Драко и друзья как раз собирали свои вещи, когда за спиной раздался мягкий голос с отчётливым французским акцентом:

— ПрашУ прасщения… Я нэ знаЮ вашего имени. Правильно ли я тОдько что услышала, что у вас в Хогвартсе есть дуэльный клуб? — обратилась к нему Флёр, смотря своими красивыми глазами.

— Меня зовут Драко. Драко Малфой, — представился он. — А это мои друзья — Дафна Гринграсс и Теодор Нотт. А вы?..

— О, прашу извинить минЯ за моЁ бестактнос'ть… МенЯ зовут Флёр Делакур.

— Очень приятно, мисс Делакур, — сказал Драко. — Да, у нас недавно создали дуэльный клуб, и сейчас как раз начинаются занятия.

Девушка внимательно посмотрела на троицу, слегка закусила губу и с любопытством спросила:

— А могу ли я и мои падругИ паучаствоват'? Или хотя бы пасматрЕть? У нас в Шармбатоне тоже есть такой клуб, и я была очень расстройена, что целый год не смогу в нём участвовать…

За их разговором внимательно наблюдали сидевшие неподалёку Крам и несколько учеников Дурмстранга.

— Боюсь, мисс Делакур, что с этим вопросом вы обратились не по адресу, — ответил Драко. — Разрешение на участие или хотя бы присутствие нужно спрашивать у наших руководителей — профессора Корвина и профессора Флитвика.

Он чуть криво улыбнулся:

— Но вы можете пойти с нами и спросить лично. Думаю, они вряд ли будут против — всё-таки Турнир, сотрудничество, дружба школ и прочие… дипломатические радости.

Флёр мягко улыбнулась и изящно кивнула:

— Тогда… я буду очэн' признательна.

Они уже направились к выходу, как сзади раздался ещё один голос:

— Прошу извинение… за то, что задэрживаю вас… но мог ли я с друзя’ми тоже пойти с вами? — произнёс Виктор Крам с отчётливым болгарским акцентом.

Драко с друзьями переглянулся.

— Если таково ваше желание, думаю, в этом не будет ничего страшного. Прошу, пойдёмте, — ответил он и направился к выходу.

— Спассибо вам, — произнёс Крам своим низким, чуть глухим голосом и вместе с остальными вышел из библиотеки.

Драко со всеми остальными зашёл в класс Защиты от тёмных искусств. Внутри уже собралась почти вся группа — студенты стояли небольшими кучками, переговаривались, кто-то отрабатывал движения палочкой. Но когда за их спинами появились Виктор Крам и Флёр Делакур, разговоры заметно стихли: такого зрелища никто не ожидал.

Гости заняли свободное место и спокойно ждали преподавателей.

Через пару минут в класс вошли Флитвик и Корвин.

Флитвик радостно вскинул руку:

— Добрый день, студенты! Рад вас всех видеть. Очень хорошо, что вы пришли вовремя!

Корвин лишь коротко кивнул, отмечая про себя присутствие гостей.

Флёр сделала шаг вперёд:

— Месье Корвин, могу ли я прасить у вас разр'шения паучаствоват' в вашем дуэльном клубе? Я панимаЮ, что мая прасьба может показаться слегка наглой, но…

— О, ничего страшного, мисс Делакур, — перебил её Флитвик. — Думаю, мой коллега не будет возражать. Да и мы в целом только рады! Вы можете спокойно присутствовать на занятии — как и все остальные. Но в следующий раз вам всё же желательно записаться официально, если хотите продолжить посещать клуб.

Он повернулся к Виктору:

— Полагаю, мистер Крам здесь по той же причине?

Болгарин коротко кивнул.

— Ну что ж, — продолжил Флитвик, — не вижу причин вам отказывать. Думаю, это даже к лучшему: наши ученики смогут увидеть разницу в обучении и, возможно, перенять вашу практику и некоторые умения… ведь Дурмстранг, как известно, славится больше… кхм…

Он осёкся и вежливо прокашлялся, не договорив фразу.

— Что ж, начнём.

Флитвик взмахнул палочкой — и стены класса исчезли.

В одно мгновение все оказались посреди небольшой лесной поляны: узкая полоса высоких деревьев окружала их со всех сторон, воздух был прохладным и влажным, пахло мхом и сырой землёй.

Ученики Хогвартса, давно привыкшие к подобным трансформациям, даже не удивились.

А вот гости…

Шармбатонцы и дурмстрангцы стояли с явным изумлением.

Даже Флёр слегка приподняла бровь, а Крам хмуро огляделся, явно стараясь сохранить невозмутимость.

— О, я вижу, наши гости удивлены, — радостно произнёс Флитвик, оглядывая окружающий их лес. — Это помещение и чары, наложенные на него, были созданы ещё основателями школы. Боюсь, среди живущих ныне волшебников вряд ли найдётся тот, кто сумел бы повторить нечто подобное.

Он хлопнул в ладоши:

— Ну что ж — разбиваемся на пары и начинаем!

Ученики Хогвартса привычно выстроились друг напротив друга. В воздухе тут же вспыхнули первые заклинания: алые, золотые и синие лучи пересекались, отражались, рикошетили от щитов, озаряя поляну короткими вспышками света.

Гул голосов, короткие команды, удары чар — всё сливалось в единый ритм.

Кто-то выставлял «Protego» уверенно и чётко, кто-то терял концентрацию и едва успевал уйти от встречного заклинания. Несколько щитов вспыхнули и рассыпались, но несмотря на ошибки, уровень заметно вырос: за прошедшую неделю многие продвинулись вперёд и теперь могли показать хотя бы зачатки настоящего сражения.

Ученики Дурмстранга и Шармбатона пока просто наблюдали.

У некоторых дурмстрангцев на лицах мелькнула тень разочарования, хотя они и старались скрыть это за каменными выражениями лиц.

Драко привычно дуэлировал с Теодором.

И чем дольше они тренировались, тем яснее становилось: Нотт был едва ли не лучшим дуэлянтом на их курсе.

«Настоящий неогранённый алмаз», — отметил про себя Драко, наблюдая, как Тео в очередной раз ловко отбивает его заклинание, даже не моргнув.

Флитвик и Корвин то и дело подходили к Теодору, указывая на какие-то мелкие неточности — и тот исправлял их мгновенно, будто заранее знал, как должно быть. За несколько занятий он продвинулся дальше, чем большинство студентов вместе взятых.

Драко поймал себя на мысли:

«Может, это не я тут попаданец? Может, все полезные плюшки вообще выдали ему, а не мне?»

Даже с пресловутыми знаниями “предка” он всё чаще проигрывал Теодору. Это немного раздражало… но и подстёгивало заниматься ещё усерднее.

Приходилось признать: его друг был действительно чертовски талантлив.

— Я вижу, наши гости слегка разочарованы увиденным, — раздался спокойный, но отчётливый голос профессора Корвина.

Дуэли вокруг оборвались почти мгновенно.

Корвин прошёл вперёд и остановился прямо перед группой дурмстрангцев. Те чуть напряглись, не ожидая, что их реакцию заметят.

— В дуэльный клуб приходят те, кто хочет стать лучше, — произнёс он ровно. — Те, кто стремится научиться большему. И они не боятся признать, что пока недостаточно сильны.

Он медленно окинул гостей внимательным взглядом.

— Поэтому насмехаться или снисходительно смотреть на этих учеников… скажем так, не делает вам чести, дорогие гости.

В толпе прокатилось движение.

Кто-то из дурмстрангцев нахмурился, кто-то отвёл глаза. Шармбатонцы переглянулись молча.

Ученики Хогвартса притихли — кто-то явно с трудом сдерживал ухмылку.

Корвин чуть склонил голову:

— И раз уж вы так уверены в своих силах… — его голос оставался всё таким же спокойным, почти ленивым, что лишь сильнее давило на нервы гостям, — полагаю, вы не откажетесь показать нам, чему вас учат в вашей школе. Вы ведь не против?

Дурмстрангцы переглянулись между собой, но всё же вышли вперёд.

Двое заняли позиции в центре площадки, поклонились — и сразу начали сражение.

Стоило признать: выглядело это впечатляюще.

Каждое движение — выверенное и точное; заклинания летели без малейшей задержки, сильные, резкие, с плотным энергетическим импульсом. Защита поднималась мгновенно — без суеты, чётко и слаженно.

Было видно, что их учили не просто колдовать, а именно сражаться. Системно, жёстко, с упором на результат.

Но Драко понимал и другое: Каркаров привёз сюда не всех подряд.

Он привёз лучших. Тех, кто потенциально мог стать чемпионом.

И всё же… если дать ученикам Хогвартса пару месяцев — ну, максимум полгода занятий с Флитвиком и Корвином — они будут ничем не хуже.

Он был в этом уверен.

Но на данный момент, пожалуй лишь несколько человек могли бы достойно выдержать такую дуэль: Теодор… он сам… Поттер… Уизли (как бы Драко ни хотелось это признавать)… и, что удивительно, Невилл.

Да-да, Невилл Лонгботтом, который вдруг начал показывать настоящий талант.

Пока до уровня Тео ему было далеко, но парень явно нашёл себя.

— Ладно, достаточно, — остановил их профессор Корвин. — А теперь все разбейтесь на пары и продолжайте занятия.

После его слов ученики Дурмстранга и Шармбатона перемешались с учениками Хогвартса и быстро начали искать себе соперников.

Напротив Теодора встал рослый парень из Дурмстранга. На его лице застыла снисходительная, почти вызывающая ухмылка — и по взгляду Тео было видно, что подобное выражение ему совсем не понравилось.

К Делакур, с улыбкой явно из категории «я сейчас тебе покажу», подошла Пенси.

«Ох, зря она это…» — подумал Драко.

Насколько он помнил, Делакур была не просто красивой француженкой, а весьма сильной и талантливой ведьмой. И Пенси, при всей их дружбе, пока что до неё было далековато.

Похоже, ревность окончательно взяла верх над благоразумием.

Напротив Поттера стал Виктор Крам — и по выражению лица Рона было видно, что он бы с удовольствием поменялся местами.

Но ему повезло по-своему: напротив него встала одна из девушек Шармбатона — и теперь отступить уже точно не получалось.

Сам Драко, за неимением других вариантов, подошёл к Невиллу.

— Хочешь подуэлировать? — спросил он.

Невилл коротко кивнул, сжимая палочку чуть крепче, чем обычно.

По глазам было видно что волновался, но отступать не собирался.

Драко один за другим посылал заклинания в Невилла.

Тот, хоть и двигался немного неуклюже, но уверенно отбивал большую часть ударов — то щитом, то коротким шагом в сторону, то просто инстинктивно уходя от вспышки.

Временами он даже успевал ответить, и Драко пару раз поймал себя на мысли, что серьёзно недооценил Лонгботтома.

Они обменялись ещё несколькими заклинаниями, когда справа раздался гул.

Драко невольно повернул голову.

Посреди лесной площадки, окружённые кольцом учеников, в ожесточённой дуэли сошлись Теодор и ученик Дурмстранга.

Парни сражались всерьёз.

В движениях дурмстрангца чувствовалась выучка — чёткая, системная.

Короткие шаги, резкие выпады, плотные атаки без единой паузы. Он действовал так, как человек, которого годами тренировали именно для сражений.

Теодор отвечал иначе.

В его движениях было меньше техники, но больше инстинкта. Он будто чувствовал, где и когда последует следующий удар, подстраивался под ритм противника, смещался на долю секунды раньше. Его заклинания летели под неожиданными углами, ломая темп и сбивая оппонента с равновесия.

Несколько секунд казалось, что они идеально равны — чистая дуэль силы против инстинкта, опыт против таланта.

Даже Флитвик и Корвин замолкли, наблюдая за их обменом.

Но затем Теодор резко изменил тактику.

Он метнул Бомбарду прямо под ноги сопернику. Земля вздыбилась, взрыв поднял клубы рыхлой почвы, закрыв парню обзор.

Тео не стал ждать. Он мгновенно отскочил в сторону и, почти в том же движении, ударил Левиосой.

Дурмстрангца подняло в воздух — и следующим рывком Теодор швырнул его обратно на землю.

Раздался глухой удар. Дуэль была окончена.

Теодор тяжело дышал; грудь быстро поднималась и опускалась. Он сделал пару шагов к лежащему на земле сопернику, посмотрел на него сверху вниз… и протянул руку.

Парень несколько секунд мрачно колебался, будто борясь с собой, но всё же ухватился за ладонь Тео. Тот помог ему подняться.

— Пусть это станет для вас уроком, — произнёс подошедший профессор Корвин, оглядывая дуэлянтов. — Никогда, ни при каких обстоятельствах, не относитесь снисходительно к своему противнику. И уж тем более не смейте его недооценивать. Любая ошибка может стоить вам поражения.

Парни кивнули друг другу и снова принялись сражаться — уже спокойнее, без лишней горячки, обдумывая каждый шаг и каждое движение палочки.

Слева то и дело вспыхивали искры — там шла «дуэль» между Делакур и Паркинсон. Хотя назвать это дуэлью было трудно. Скорее… мягким избиением.

Флёр явно сдерживалась: не пыталась причинить вред, двигалась легко, уверенно, почти грациозно.

Пенси же, то ли от злости, то ли от уязвлённого самолюбия, швыряла в неё заклинания одно за другим. Но всё это было бесполезно — Делакур отбивала их без малейшего усилия, словно это были учебные светлячки. Лишь изредка она посылала короткий ответный луч — скорее из вежливости, чтобы обозначить, что всё ещё участвует в поединке.

В какой-то момент Флёр едва заметно повернула кисть — и палочка Пенси вылетела у той из рук. Следующим заклинанием девушку аккуратно сбило с ног — без вреда, просто чтобы остановить бой.

Флёр подошла к лежащей Пенси и наклонилась:

— Ты нэ ушиблась? — мягко спросила она. — Про’сти… Я нэ хотела тебЕ навредить.

Она протянула руку.

— Если хочеш', мы можэм пО’зже попрактиковаться ещё раз. Я покажу, как ты могла дЭйствовать лучше.

Паркинсон уставилась на протянутую ладонь так, будто это была ядовитая змея.

Потом медленно выдохнула, закрыла глаза — и всё же осторожно взяла руку Флёр.

— Это ты меня прости, — прошептала Пенси, — я…

Закончить она не успела — к ним подошёл профессор Корвин.

— Советую вам не отвергать помощь нашей гостьи, мисс Паркинсон, — произнёс он спокойно. — Не знаю, по какой причине вы потеряли самообладание, но это стало вашей ошибкой. Вы не контролировали эмоции и сражались бездумно. Постарайтесь, чтобы подобного больше не повторялось.

Если на месте мисс Делакур окажется настоящий противник, который действительно захочет вам навредить… он не станет вас щадить так, как она.

— Прошу прощения, профессор. Этого больше не повторится, — тихо ответила Пенси.

— Надеюсь на это, мисс Паркинсон, — кивнул Корвин и перевёл взгляд на Флёр.

— «Mademoiselle Delacour, si vous souhaitez continuer à fréquenter notre club de duel pendant toute l'année, il serait préférable de vous y inscrire — soit auprès de moi, soit auprès du professeur Flitwick — afin que nous puissions adapter notre emploi du temps. Je pense que le nombre de participants pourrait encore augmenter.»

(«Мисс Делакур, если вы и дальше желаете посещать дуэльный клуб в течение года, вам лучше записаться ко мне или к профессору Флитвику, чтобы мы могли подстроить расписание. Я думаю, число участников ещё возрастёт.»)

Он при этом обвёл внимательным взглядом всех присутствующих учеников из других школ.

Флёр несколько секунд смотрела на него задумчивым взглядом, словно её мысли на мгновение споткнулись. Потом мягко моргнула и ответила, тоже по-французски:

— «Oui, professeur Corvin. Je vous assure que d’ici notre prochaine séance, je m’inscrirai comme il faut. Et encore une fois… veuillez nous excuser si moi, ou les élèves de mon école, avons dérangé votre cours d’une quelconque manière.»

(«Да, профессор Корвин. Уверяю вас, что к следующему занятию я обязательно запишусь. И ещё раз прошу прощения, если я или ученики моей школы каким-то образом помешали вашему занятию.»)

Корвин спокойно покачал головой:

— «Vous n’avez rien dérangé, mademoiselle Delacour. Très bien… je ne vous retiens pas. Continuez.»

(«Вы ничего не нарушили, мисс Делакур. Что ж… не буду вас отвлекать. Продолжайте.»)

Он плавно развернулся и направился к следующей паре учеников.

Флёр проводила его взглядом чуть дольше, чем следовало.

Лишь когда Пенси неуверенно кивнула, девушка снова подняла палочку и вернулась к дуэли — мягко, терпеливо указывая сопернице на ошибки, словно ничего необычного только что и не произошло.

Поздний вечер того же дня.

Главный зал Хогвартса был пуст и непривычно тих — редкое состояние для школы, где обычно шумели сотни голосов. Огромные факелы на стенах потрескивали, бросая дрожащие тени на своды, а в центре, как сияющий страж, стоял Кубок Огня.

В зал медленно вошёл высокий мужчина. Его силуэт — вытянутый, угловатый — скользнул между длинных столов. Блики от огня цеплялись за лицо, то высвечивая резкие черты, то пряча их в тень, превращая выражение то в настороженное, то в задумчивое.

Он приближался шаг за шагом, словно проверяя, нет ли поблизости посторонних.

Никого, лишь мерцание пламени и тихий треск факелов.

Мужчина бросил быстрый взгляд вокруг, прищурился и сделал движение, собираюсь переступить защитную линию вокруг Кубка…

— Директор Каркаров, — прозвучал спокойный голос сбоку. — Могу ли я узнать, что вы делаете здесь в столь поздний час?

Из бокового прохода в зал вышел профессор Корвин. Его шаги были мягкими, почти неслышными, но взгляд — внимательный и цепкий.

Каркаров едва заметно вздрогнул.

И уже через секунду на его лице появилась привычная, чуть маслянистая улыбка, которой он казалось умел прикрыть любое раздражение.

— Ем… если я правильно помню — профессор Корвин, верно? — протянул Каркаров, делая вид, будто только сейчас вспомнил имя собеседника.

Корвин коротко кивнул.

— Ох, я просто… решил взглянуть на Кубок. Убедиться, что здесь всё в порядке. Сами понимаете, студенты бывают изобретательными — кто знает, что им взбредёт в голову? Вот я и подумал, что стоит перестраховаться… во избежание всяких непредвиденных ситуаций.

— Не волнуйтесь, директор, — спокойно ответил Корвин. — Мы всё предусмотрели.

Никаких непредвиденных ситуаций быть не может.

Защиту накладывал лично профессор Дамблдор… и я.

Он слегка наклонил голову.

— Так что ни один ученик младше семнадцати лет не сможет даже приблизиться к Кубку.

Он сделал короткую паузу.

— И никто не сможет бросить туда чужое имя… даже если их об этом очень сильно попросят.

При последних словах уголки губ Каркарова едва заметно дёрнулись. Он тут же натянул привычную, натянутую улыбку — слишком широкую, чтобы быть искренней.

— Что же… в таком случае я, пожалуй, пойду, — произнёс он чуть торопливо, стараясь не смотреть прямо в глаза собеседнику. — Я и не сомневался, что в Хогвартсе всё под контролем. Как говорится, безопасность — прежде всего.

— Благодарю за похвалу, директор, — тем же ровным тоном ответил Корвин. — И… доброй ночи. Не стану вас задерживать.

Каркаров помялся ещё мгновение, незаметно сжимая ладонь за спиной, потом коротко кивнул и почти поспешно направился к выходу.

Уже почти дойдя до него, Каркаров вдруг замедлил шаг и обернулся:

— Профессор Корвин… Ваше лицо кажется мне на удивление знакомым, но я никак не могу вспомнить, где его видел. Мы ведь с вами раньше не встречались?

Корвин спокойно поднял взгляд.

— Сомневаюсь, директор. Я бы вас точно запомнил.

Он сделал короткую паузу и добавил тем же ровным тоном:

— К тому же последние годы я путешествовал по Европе и редко задерживался где-либо надолго.

Каркаров медленно кивнул, но его взгляд задержался чуть дольше, чем требовалось.

— Хм… возможно, мне просто показалось, — пробормотал он и вышел из зала.

Корвин проводил его долгим, задумчивым взглядом.

Когда дверь за директором Дурмстранга закрылась, профессор ещё некоторое время стоял неподвижно, вслушиваясь в гул факелов и наблюдая за пламенем Кубка Огня.

За прошедшие выходные, вплоть до вечера воскресенья, ничего примечательного так и не произошло. Все желающие — со всех факультетов — успели бросить свои имена в Кубок. Среди записавшихся, разумеется, были и Делакур, и Крам. На Гриффиндоре многие старшекурсники тоже попытали удачу, хотя большинство делали это скорее «за компанию».

Однако самого ожидаемого зрелища — выходки близнецов Уизли — Драко так и не увидел. Даже выпив зелье старения и тщательно подготовившись, они не смогли сделать ни шага за защитную линию. Парни выглядели так расстроенно, будто их только что лишили рождественских подарков. Похоже, дополнительная защита Корвина оказалась действительно полезной.

И вот, вечером в воскресенье, весь Хогвартс, вместе с гостями из двух других школ, собрался в Большом зале, напряжённо глядя на Кубок Огня. Пламя в нём становилось всё ярче — будто готовилось вырваться наружу.

Когда Дамблдор поднялся со своего места и подошёл к Кубку, разговоры мгновенно стихли. Зал будто замер, задержав дыхание.

— Дорогие студенты, — начал директор, — Кубок Огня вот-вот примет своё решение. Когда я назову имена выбранных чемпионов, прошу их встать и пройти в комнату за директорским столом, — он указал на дверцу сбоку. — Там участники получат инструкции к первому туру.

Пламя вспыхнуло ослепляюще ярко и выбросило вверх первый кусочек пергамента.

Дамблдор ловко подхватил его и, чуть прищурившись, вслух произнёс:

— Чемпион от Дурмстранга — Виктор Крам.

Зал взорвался аплодисментами — громко, восторженно, в основном со стороны дурмстрангцев и доброй половины Хогвартса. Виктор поднялся с привычно невозмутимым лицом и уверенно направился к двери, указанной Дамблдором.

Через несколько секунд пламя вновь вспыхнуло и выбросило ещё один листок.

— Чемпион Шармбатона — Флёр Делакур, — объявил Дамблдор.

Аплодисменты вспыхнули снова — не менее громкие, но куда более восторженные. Судя по звукам, большинство их источников были мужского пола.

Флёр встала спокойно, с лёгкой, почти неуловимой улыбкой, и направилась к двери вслед за Крамом

И наконец Кубок выбросил третий, последний листок — и тут же погас, исчерпав свою силу.

— Чемпион от Хогвартса — Седрик Диггори, — произнёс Дамблдор.

На этот раз зал буквально оглушил аплодисментами. Пуффендуйцы вскочили с мест, обнимались, кричали, кто-то даже свистнул. На столе Гриффиндора послышались недовольные возгласы, но они быстро растворились в общем ликовании.

Когда Дамблдор жестом пригласил директоров Дурмстранга и Шармбатона, а также Людо Бэгмена и мистера Крауча пройти к чемпионам, толпа всё ещё гудела.

И именно тогда Драко заметил странную деталь:

Каркаров был бледен, словно из него выжали всю кровь.

Он стоял чуть в стороне, смотрел на Кубок и выглядел не радостным, а… по-настоящему испуганным….

Глава 20

Глава вышла немного короче, чем обычно, но ничего — завтра, ближе к вечеру, я постараюсь выпустить продолжение.

Всем хороших выходных! И, конечно, не забывайте про лайки и комментарии — если вам нравится эта история, они для меня правда многое значат.

— Ну-ка повтори ещё раз, что он хочет сделать? — Драко посмотрел на Поттера так, будто тот только что сообщил, что собирается поплавать в Чёрном озере вместе с кальмарами.

Гарри стоял рядом с Роном и Гермионой в углу библиотеки, подальше от посторонних. Драко перевёл взгляд на Гермиону:

— Слушай, Грейнджер, ну хоть ты ему скажи. Ты же у них вроде как самая умная, — протянул он. — Ты ведь должна понимать, что это — чистой воды безумие.

— Не думал, что когда-нибудь это скажу, но в кои-то веки я с ним полностью согласен, — вставил Рон, опередив Гермиону.

Драко помассировал виски и снова уставился на Гарри:

— Слушай, Поттер, попробуй переубеди его. Если наш общий знакомый так уж хочет меня отблагодарить, пусть лучше пришлёт коробку конфет.

— Да я и сам не в восторге от его идеи, Малфой, — вспылил Гарри. — Я пытался его отговорить, но он сказал, что всё уже продумал и будет осторожен.

Малфой тяжело выдохнул и, чуть наклонившись вперёд, понизил голос:

— Послушай. Я понимаю, что годы в Азкабане слегка притупляют разум и чувство самосохранения. И да, я понимаю, он гриффиндорец и… — он обвёл взглядом возмущённую троицу, — ну, вы меня поняли. Но даже для гриффиндорца это невероятно глупо — одному из самых разыскиваемых людей в Британии появляться в Хогсмиде, где на каждом углу по аврору.

А если у них есть приказ заавадить на месте, то ему конец. Его ведь до сих пор обвиняют в том, что он помогал другим беглецам.

И вот скажите мне, если его вдруг возьмут живым и выяснится, что он всё это время прятался в одном из моих домов… кто, по-вашему, будет крайним?

Он замолчал на секунду и сухо добавил:

— А оно мне надо?

Гарри шумно втянул воздух, провёл рукой по волосам и опустился рядом с Драко.

— Слушай… на самом деле, ты не главная причина. Он идёт не из-за тебя, — начал он, тяжело подбирая слова. — Просто… — Гарри поморщился, машинально коснувшись шрама, — есть и другие причины.

Он на секунду замолчал, потом продолжил:

— Он сказал, что всё равно будет неподалёку… и раз уж так — хочет хотя бы мельком увидеть племянника который ему так помог.

Гарри устало выдохнул:

— Поверь, я правда пытался его остановить. Но если он что-то себе вбил в голову — всё, считай, пропало. Уговоры на него не действуют.

Он посмотрел на Драко и добавил тише:

— Говорит, его никто не узнает. Клянётся, что будет осторожен.

— Вы ведь понимаете, что всё это до ужаса глупо и опасно, — повторил Драко, поочерёдно глядя каждому из них в глаза. — И что закончиться это может весьма печально. В случае чего я буду всё отрицать и скажу, что оказался там совершенно случайно.

Гарри с друзьями нахмурились, но кивнули.

— И когда же он собирается туда прийти? — спросил Малфой, уже понимая, что спорить дальше бессмысленно.

— В конце месяца, — ответил Гарри. — Сразу после первого тура. В Хогсмиде тогда будет полно народу — студенты, их семьи, просто зеваки. В такой толпе легче всего затеряться. Никто не обратит внимания на ещё одного незнакомца.

Драко устало выдохнул, закрыл глаза и потер лоб.

— Ладно. Пусть будет так, — произнёс он наконец. — Я найду вас в тот день в Хогсмиде.

Сбоку раздался лёгкий грохот. Все четверо резко обернулись.

У книжного шкафа стоял Виктор Крам, держа в руках тяжёлый фолиант. Он бросил короткий взгляд в сторону ребят. Позади него, на почтительном расстоянии, переминалась с ноги на ногу стайка пуффендуек — глупо хихикавших и тыкавших друг друга локтями.

Крам не обращал на них ни малейшего внимания. Он снова опустил глаза в книгу… но через пару секунд взгляд всё же скользнул к Гермионе — быстро, будто случайно.

Гермиона, заметив это, нахмурилась и сделала вид, что внезапно нашла в книге что-то крайне увлекательное.

Видя всё это, на лице Драко расползлась довольная улыбка.

— О, Гермиона, я вижу, у тебя появился именитый поклонник?

Гермиона раздражённо метнула в него взгляд:

— Не неси ерунды, Малфой. Эти… — она махнула рукой в сторону хихикающих пуффендуек, — только мешают мне заниматься.

— О-о, так тебя раздражает не наличие именитого поклонника, а соперницы за сердце болгарина, я правильно понимаю? — протянул Драко, ехидно улыбаясь.

Гермиона громко захлопнула книгу, поднялась и, ни сказав больше ни слова, быстрым шагом вышла из библиотеки.

Драко тихо хмыкнул, попрощался с Поттером и Уизли и отправился следом.

За прошедшую неделю после того, как Кубок Огня выбрал чемпионов, время будто сорвалось с места — дни мелькали один за другим.

«Ежедневный пророк» не уставал штамповать статьи об участниках турнира: журналисты копались в архивах, брали интервью у их однокурсников и наперебой строили догадки о грядущих испытаниях.

Рита Скитер, как всегда, рыла землю носом, но, к её явному раздражению, так и не смогла найти ни единого компрометирующего факта. Да и где бы ему взяться, если чемпионы были такими же, какими их помнил Драко по книгам — образцово-показательные, правильные до зевоты, идеальные герои для газетных разворотов.

Тем временем дуэльный клуб рос как на дрожжах. К нему активно присоединялись ученики Дурмстранга и Шармбатона. Правда, у шармбатонок мотивы были… мягко говоря, не совсем учебные. Большинство приходило вовсе не ради тренировок, а чтобы лишний раз пофлиртовать с профессором Корвином.

Он правда, быстро остудил пыл поклонниц — нескольких особенно настойчивых девушек вежливо, но твёрдо выставили с занятия. После этого остальные заметно поутихли и начали вести себя осторожнее — или хотя бы умнее.

Польза от смешанного обучения была очевидной: ученики Хогвартса становились увереннее, перенимали техники гостей, быстрее реагировали на заклинания и сами работали точнее.

Драко же всё это время оставался настороженным. Кубок не выбрал Поттера — и теперь он понятия не имел, как именно пойдёт дальше история. Всё должно было измениться… но как именно — он предугадать не мог.

К тому же директор Каркаров вёл себя странно. Сразу после вечера с Кубком он исчез на несколько дней, сославшись на «неотложные дела». Вернулся — вроде бы обычный, всё тот же любезный, с тем же натянутым блеском в глазах.

Драко даже заподозрил подмену. Но, проверив карту Мародёров, увидел: имя Каркарова на месте. Никакого маскарада. Это действительно был он.

От этого становилось только тревожнее.

Дафна последние несколькодней ходила… мягко говоря, невесёлая. Она и раньше была вся из себя серьёзная и хмурая, но разница между её обычной сдержанной холодностью и тем, как она выглядела сейчас, была слишком заметной, чтобы Драко мог этого не заметить. Он бы и хотел спросить, что случилось, — но за всё это время так и не представилась возможность остаться с ней наедине.

И вот, направляясь в Большой зал, он увидел за столом уже привычную троицу: Теодора, Пенси и Дафну. Подойдя, Драко сел рядом. Вокруг слизеринцы оживлённо болтали — многие переговаривались с учениками Дурмстранга, обсуждая турнир или просто болтая о пустяках. В зале стоял привычный вечерний гомон.

За столом Пуффендуя несколько ребят сгрудились вокруг Седрика, наперебой что-то ему объясняя. Флёр сидела у стола Когтеврана — рядом с Луной Лавгуд, что, мягко говоря, удивило многих. Судя по выражению лица Делакур, разговор ей явно нравился: она слушала Луну с искренним интересом, время от времени бросая взгляд на преподавательский стол и совершенно не обращая внимания на перешёптывания о «странной Лавгуд».

Дафна, сидевшая справа от Драко, рассеянно ковыряла вилкой кусок мяса, будто вовсе не замечая ни шума, ни движения вокруг.

Драко несколько минут просто наблюдал за залом, но взгляд всё равно неизбежно возвращался к Дафне. В какой-то момент он наклонился к ней и слегка дунул ей в ухо. Девушка вздрогнула, выронила вилку и ошеломлённо уставилась на него.

— Ты что…

— Ты в порядке? — перебил он её.

Лицо у него было на редкость серьёзным. Драко протянул руку и мягко сжал её ладонь.

— Ты в последнее время какая-то… не такая, как обычно. Я вижу, что у тебя что-то случилось. Если хочешь — можешь рассказать мне. Я выслушаю и сделаю всё, что смогу, чтобы помочь. Да и не только я, — он кивнул на болтающих неподалёку Теодора и Пенси. — Когда будешь готова — просто скажи.

Он чуть придвинулся ближе.

— И помни: ты не одна. Тебе есть на кого положиться.

Дафна смотрела ему прямо в глаза, будто пытаясь рассмотреть в них что-то, чего не видела раньше. Уголки её губ дрогнули, и на лице появилась тёплая, почти робкая улыбка от которой Драко на секунду будто застыл.

— Кто ты такой, и куда дел Малфоя, которого мы знали, — тихо пошутила она.

Драко медленно наклонился к ней, видя, как алым вспыхнули её щёки, и прошептал на ухо:

— У тебя ладошки холодные. Тебе бы к мадам Помфри заглянуть… вдруг кровообращение нарушено.

На его лице появилась та самая знакомая всем плутоватая ухмылка.

К удивлению Драко, Дафна не отдёрнула руку, не возмутилась — лишь тихо рассмеялась, легко, почти по-девчачьи.

— О, Мерлин… для подобных сцен есть чулан для мётел. Если уж хотите заниматься чем-то этаким, будьте добры — не делайте это у всех на виду, — раздался рядом возмущённый голос Пенси.

Драко перевёл взгляд на Пенси.

— Что-то я не видел, чтобы ты тащила туда своего рыцаря, — он кивнул на Рона и Гарри, которые как раз входили в Большой зал.

Пенси так сжала вилку, что та едва не согнулась. Она зло уставилась на Драко.

— Он не мой рыцарь, — отчётливо выговаривая каждое слово, произнесла она.

— То-то я и вижу, как ты на каждом совместном занятии пялишься на не своего рыцаря, — протянул Драко с самой беззлобной, но раздражающе самодовольной ухмылкой.

Пенси уже открыла рот, чтобы огрызнуться, но в этот момент в зал влетела почтовая сова Малфоев. Она плавно спикировала вниз и приземлилась рядом с Драко, вытянув лапу с письмом.

Драко развязал тесёмку, развернул письмо… и сразу нахмурился.

В короткой, сухой записке Радомир Волков сообщал, что им нужно срочно встретиться. Он будет ждать в «Кабаньей голове» в Хогсмиде. Как только Драко освободится — должен прийти.

Ни объяснений, ни уточнений.

И именно это тревожило больше всего.

— Что-то случилось? — тихо спросила Дафна, всматриваясь в его нахмурившееся лицо.

— Да не то чтобы случилось, — Драко убрал письмо в карман мантии, — просто появились неотложные дела. Мне нужно на некоторое время отлучиться из Хогвартса, в Хогсмид.

Он поднялся из-за стола. — Предупреди декана, если я не вернусь к вечеру.

Дафна молча кивнула. В её взгляде сквозило беспокойство, но она ничего не сказала — только проводила его глазами.

Драко вышел из Большого зала, пересёк холодные коридоры школы и направился к главным воротам. Воздух снаружи был свежим и влажным — совсем недавно прошёл дождь.

Дойдя до границы защит школы, он огляделся, убедился, что поблизости никого нет, и негромко произнёс:

— Фликси.

Домовой эльф появился с тихим хлопком и тут же склонил голову.

— Хозяин Драко звал Фликси?

— Перенеси меня в Хогсмид, — коротко приказал Драко. — К входу в «Кабанью голову».

— Как прикажете, хозяин, — почтительно ответил эльф, взял его за запястье длинными пальцами — и мир вокруг на миг дёрнулся, стянулся в точку.

Через секунду Драко уже стоял на узкой, тёмной улочке Хогсмида, прямо перед скрипучей вывеской «Кабаньей головы», раскачивающейся под порывами ветра.

Войдя внутрь, Драко сразу ощутил тяжёлый запах старого дерева, влажной шерсти и дешёвого эля.

«Кабанья голова» выглядела именно так, как он её помнил из фильма: низкий потолок, закопчённые балки, две-три чадящие свечи, мутные окна, забрызганные дождём.

Несколько посетителей сидели за дальними столами — двое играли в потрёпанные карты, ещё пара тихо переговаривалась, лениво бросая взгляды на вошедшего мальчишку.

За стойкой стоял крупный, угрюмый мужчина с мощными плечами и седой бородой. Лицо — суровое и морщинистое, глаза как будто вечно чем-то недовольные.

Но в чертах было слишком много от самого Дамблдора, чтобы Драко мог ошибиться.

Аберфорт Дамблдор. Родной брат директора.

Только… куда менее дружелюбная версия.

Подойдя к стойке, Драко вежливо поздоровался:

— Добрый вечер. Я ищу постояльца по имени Радомир Волков. Он… должен был меня ждать.

Аберфорт бросил на него тяжёлый взгляд поверх козлиной головы, висящей над стойкой.

— Ждать, говоришь? — буркнул он, вытирая стакан старой тряпкой, которая, кажется, только делала его грязнее. — Если ты про того здоровяка…

Он кивнул вверх.

— Второй этаж. Комната справа. Дверь скрипит — не пугайся, она уже лет двадцать так делает.

Драко коротко кивнул:

— Благодарю.

— Можешь не благодарить, — проворчал Аберфорт, отворачиваясь, будто разговор его изрядно утомил. — Только без проблем мне тут.

Драко ничего не ответил — просто молча поднялся по скрипучей лестнице. Коридор оказался узким, освещённым единственной лампой. Комната справа действительно скрипнула, когда он открыл дверь — так, будто собиралась развалиться.

Мужчина сидел за столом, постукивая пальцами по шершавой столешнице и рассеянно глядя в мутное окно. Услышав протяжный скрип двери, он резко обернулся.

Увидев Драко, Радомир Волков поднялся, протянул руку и крепко пожал его ладонь.

Лицо мужчины выглядело невероятно уставшим: синеватые тени под глазами, осунувшиеся скулы, но на нём не было ни одной царапины. Он не выглядел человеком, пережившим передрягу, но выглядел так, будто не спал несколько ночей подряд.

Драко сел напротив.

— Итак, мистер Волков, — произнёс он ровно. — Как прошла миссия? Увенчалась успехом?

Радомир помолчал, словно решая, с чего начать.

— Знаете, мистер Малфой… — тихо произнёс он. — Сначала я думал, что это будет обычное задание. Ничего сложного: пойти, достать, принести.

Он тяжело выдохнул, взгляд скользнул в сторону.

— Но… мы не смогли выполнить вашу задачу. Прошу прощения.

Он едва заметно наклонил голову, словно отдавая должное.

— Я верну вам деньги.

Лицо Драко оставалось неподвижным.

— Могу я узнать причину провала? — спокойно спросил он.

— Причину?.. — Волков коротко усмехнулся, но без тени улыбки. — Названной вами деревни нет на карте. Точнее — уже нет. Она была стёрта с лица земли около года назад.

Драко нахмурился и чуть подался вперёд.

Радомир продолжил:

— Мы проверили всё. Примерно год назад там вспыхнул пожар. Но обычное пламя такой силы я не видел никогда: каменные стены оплавились, а фундаменты превратились в стекловидную массу. От деревни не осталось ничего. Всё выглядело так, будто кто-то уничтожил её намеренно. И, заметьте, явно не человек без магии.

Он на секунду замолчал, потом сказал ниже, глухим голосом:

— Но самое странное — жертв нет. Ни одной. Мы нашли всех, кто когда-то жил там, и каждый рассказывал одно и то же: за несколько дней до пожара все внезапно уехали. Кто-то — к родственникам, кто-то — по непонятным «очень срочным и весьма важным делам». Многие даже не могли объяснить причину, по которой они уехали

Волков наклонился чуть ближе и понизил голос:

— Всё указывает на то, что им… очень умело подчистили память. Или, возможно, использовали «Империо».

Он покачал головой, задумчиво глядя в сторону:

— Масштаб вмешательства, сила… Мистер Малфой, это сделал не рядовой волшебник.

— Да и само пламя, — продолжил Волков, понизив голос, — такой силы может быть вызвано только заклинанием адского огня.

Он ненадолго замолчал, подбирая слова.

— Но чтобы управлять им и удерживать в пределах деревни… нужна колоссальная сила и контроль. — Он чуть приподнял бровь, словно признаваясь в неприятном. — Я, пожалуй, смог бы вызвать нечто подобное, но продержался бы максимум пару минут.

Он покачал головой.

— А там, если верить словам прибывших на место пожарных, пламя бушевало несколько часов. Потушить его было невозможно. Да что там — они даже приблизиться не могли. То двигатель глох, то техника просто отказывалась работать, то людей будто отталкивало. Как если бы кто-то намеренно не позволял им войти.

Волков наклонился вперёд и переплёл пальцы на столе.

— Поэтому, к сожалению, нам не удалось найти то, что вы просили. Всё оплавлено. Невозможно даже понять, где стоял нужный дом — буквально ничего не осталось.

Он коротко выдохнул.

— Даже кладбище… — произнёс тихо. — Огонь добрался и туда. От каменных плит почти ничего не осталось. А выкапывать каждую могилу… — он развёл руками. — Сами понимаете, мистер Малфой, в этом нет смысла. Найти среди всех тел нужное — невозможно.

После его слов в комнате повисла тяжёлая тишина.

Драко сидел, уставившись в одну точку, сосредоточенно о чём-то размышляя.

— Мистер Волков, — наконец произнёс он ровно, — оставьте деньги себе. Несмотря на то, что задание не выполнено, вы проделали немалую работу. Считайте это компенсацией.

Он поднял взгляд на наёмника.

— И ещё… прошу вас и ваших людей пока остаться в Британии. Возможно, позже у меня появятся к вам новые поручения. А теперь — идите. Видит Мерлин, отдых вам сейчас не помешает.

Радомир кисло улыбнулся, но всё же поднялся, пожал Драко руку и коротко кивнул в знак благодарности.

Драко вышел из комнаты и медленно спустился вниз. У выхода остановился, глубоко вдохнул сырой воздух и шагнул наружу.

С неба снова начинал накрапывать дождь.

Он поднял голову, позволяя холодным каплям стекать по лицу.

Мгновение постоял так, закрыв глаза, потом выдохнул, распахнул их снова — взгляд стал твёрдым, собранным.

Не вызывая Фликси, он направился пешком в сторону Хогвартса, пытаясь упорядочить мысли и решить, что делать дальше.

Глава 21

Была поздняя ночь. Хогвартс погрузился в привычную тишину: лишь факелы тихо потрескивали на стенах, а сквозняки лениво перекатывались по коридорам.

И именно в эту тишину ввалились двое — настолько несовместимые, что даже портреты, кажется, с интересом приподняли брови.

Впереди шла девушка, подпрыгивая почти на каждом шаге, как ребёнок, которому выдали слишком много сахара перед сном. Нимфадора Тонкс сияла так, что казалось — гаснущие факелы разгораются ярче, стараясь не проиграть ей в свете.

Позади, на почтительном расстоянии — таком, что будто говорило само за себя: «Ещё сантиметр ближе — и я кого-нибудь убью. А может, себя» — шагал профессор Снейп.

Он двигался с видом человека, для которого одно лишь присутствие этой ведьмы представляло прямую угрозу душевному равновесию.

— Профессор Снейп, — радостно протянула Тонкс, подпрыгнув чуть выше обычного, — почему у вас такое лицо, будто кто-то из студентов снова испортил ваше любимое зелье?

Снейп повернулся к ней медленно — с выражением обречённости человека, которому только что сообщили, что оставшуюся жизнь он проведёт в компании вечной оптимистки.

Тот, кто составлял график вечерних обходов, определённо ненавидел его всей душой. Иначе как объяснить, почему именно его, Северуса Снейпа, человека, чья нетерпимость к Тонкс уже давно стала легендой среди старшекурсников, снова поставили рядом с этой ходячей катастрофой цвета радуги?

Они шли рядом — идеальная иллюстрация принципа Инь и Ян:

Тонкс — светлая, шумная, будто воплощение солнечного утра.

Снейп — мрачная, холодная тень, словно сама полночь решила проклясть всё вокруг своим присутствием.

Она сияла.

Он мрачно поглощал свет.

Вместе они выглядели настолько абсурдно, что даже доспехи в коридоре, казалось, слегка дребезжали — то ли от смеха, то ли от жалости к профессору.

Нимфадора, будто вовсе не замечая, как с каждой её фразой по лицу Снейпа всё шире расползается трагическая гримаса, продолжала болтать, подпрыгивая на ходу:

— Последний раз, когда у вас было такое выражение лица, — радостно напомнила она, — это когда я на экзамене слегка разлила зелье.

— Слегка разлили? — процедил он сквозь зубы. — Да вы, мисс Тонкс, чуть не упали в котёл. Я чудом успел вас вытащить.

— Вот! — оживилась она. — И этим вы записали себе одно доброе дело. Вы спасли жизнь своей любимой, но совершенно незадачливой студентке.

Снейп тяжело, обречённо выдохнул. Настолько обречённо, что ближайший портрет придержал рамку — на всякий случай.

— Да ладно вам, профессор, — протянула Тонкс, улыбнувшись так ярко, что он инстинктивно дёрнул плечом, будто от солнечного удара. — Признайтесь честно: вы скучаете по моей харизме.

— Мисс Тонкс, — холодно произнёс он, — это не харизма. Это нарушение техники безопасности, правил поведения и элементарного здравого смысла, которого у вас, напомню, нет.

Тонкс ухмыльнулась, наклонив голову набок:

— Ага. Вот он — первый комплимент. Запишу в дневник: «Профессор Снейп назвал меня человеком здравого смысла… в отрицательной форме, но всё же».

Снейп остановился и смерил её тяжёлым взглядом:

— Если вы всерьёз собираетесь фиксировать каждый мой комментарий, мисс Тонкс, вам придётся завести энциклопедию.

— Я бы вела! — с энтузиазмом отозвалась она. — Только придётся зарисовывать и ваши выражения лица.

Она начала загибать пальцы:

— Их, кстати, ровно три: «хмурюсь», «очень сильно хмурюсь» и «ужасно разочарован во всём мире».

Снейп прищурился, глядя на неё, как на особенно редкий экземпляр глупости и безрассудства, и медленно произнёс:

— Благодарю, мисс Тонкс, за столь глубокий анализ моей богатейшей эмоциональной палитры. Завтра непременно передам ваши наблюдения в Отдел исследований душевных травм. Возможно, им пригодится.

Тонкс удивлённо округлила глаза и едва не прыснула, прикрыв рот рукой.

— Вот видите, профессор, — выдохнула она, с трудом сдерживая смех. — Я знала, что у вас есть чувство юмора! Просто глубоко законсервированное.

— Ошибаетесь, — холодно парировал Снейп. — Это не чувство юмора. Это сарказм. Помогает от…

Он осмотрел её с головы до ног — медленно, выразительно — и закончил:

— …особенно устойчивых раздражителей.

Тонкс усмехнулась, не моргнув:

— О, значит, я всё-таки на вас хоть как-то действую! Отлично, прогресс налицо.

Снейп шумно втянул воздух, словно боролся с искушением выпить прямо здесь зелье забвения, и процедил:

— Мисс Тонкс, ещё одно слово — и я попрошу Филча выдать вам швабру. Для перевоспитания. Раз у вас так много времени для разговоров во время дежурства — сможете помочь нашему завхозу, помыв полы в коридорах.

— Профессор, вы такой милый, когда угрожаете, — с кокетливой улыбкой произнесла она, шагая рядом.

Снейп закатил глаза к потолку. Он был уверен — этот обход станет для него самым длинным в жизни.

А всё же, если присмотреться внимательнее, в уголках его губ можно было заметить лёгкий, почти неуловимый намёк на улыбку.

Эхо их голосов ещё долго блуждало по пустому коридору, когда из тени бокового прохода вышел Драко. В руках у него была Карта Мародёров; он быстро сверился с ней и, убедившись, что Снейп и Тонкс уходят в противоположную сторону, спрятал карту под мантию. Осторожный взгляд — направо, налево — и он беззвучно двинулся дальше, ступая так, чтобы даже камень под ногами не издавал шороха.

Он поднимался всё выше, уже прекрасно зная, куда идёт. За последние недели он бывал здесь десятки раз — и каждый раз безрезультатно. Но сегодня, решил он, во что бы то ни стало, он должен найти комнату.

На седьмом этаже царила тишина. Драко остановился перед знакомым гобеленом, где Барнабас Безумный безуспешно пытался обучить троллей танцам. Напротив — гладкая каменная стена. Без трещин, без швов, без намёка на магию.

Драко прищурился.

Он уже перепробовал всё, что знал: мысленно требовал комнату, представлял её в деталях, проходил перед стеной туда-сюда ровно три раза… И ничего.

Что же я упускаю?..

Он вгляделся в безликую поверхность.

В книгах и фильмах всё было просто: захотел, представил, получил. Но он прекрасно понимал: магия так не работает. Не здесь. Не в реальности.

Комната реагирует на намерение… на потребность…

А я что делаю? — подумал он, прикусив губу.

Я просто приказываю ей появиться. А может, это и есть ошибка?..

Он нахмурился ещё сильнее, обдумывая это.

Он глубоко вдохнул и всем своим существом сосредоточился на одном-единственном желании:

«Я нуждаюсь в комнате, где смогу спрятать свои вещи — и никто никогда их не найдёт».

Он прошёл мимо стены первый раз.

«Я нуждаюсь в комнате, где меня никто не сможет отыскать».

Второй проход.

Он зажмурился, собирая волю в одну точку, и прошептал в мыслях:

«Я нуждаюсь в комнате, где смогу найти давно потерянное».

Третий проход.

Драко остановился, повернулся к стене — и его глаза распахнулись.

На гладкой каменной поверхности появилась дверь.

— Ну наконец-то… — выдохнул он с такой смесью облегчения и усталости, будто искал её целую вечность.

Он коснулся ручки — тёплой, словно живой, — и шагнул внутрь.

Комната оказалась куда больше, чем Драко ожидал. То, что показывали в фильмах, по сравнению с этим выглядело бы жалкой копией.

Она тянулась дальше, чем мог охватить взгляд — словно целый город из забытых вещей.

Высоко под потолком громоздились шкафы, сундуки, комоды, старые кресла, разбитые статуи, манекены без рук и голов. Между ними вились узкие проходы, пропитанные запахом пыли, времени и магии.

В одном месте возвышались башни из книг — от затёртых учебников полувековой давности до роскошных фолиантов в кожаном переплёте.

В углу — гора котлов: медных, чугунных, перекошенных, расплавленных.

Чуть дальше — целая коллекция метёл старых моделей, и среди них Драко узнал «Серебряную стрелу» и «Нимбус-71», давно снятую с производства.

Повсюду валялись рассыпанные карты Таро, наборы перьев, сломанные палочки, мантии с протёртыми рукавами.

Слева громоздились комплекты оружия: тусклые мечи с зазубренными лезвиями, щиты с потускневшими гербами, доспехи, пережившие не один десяток проклятий. На некоторых пластинах виднелись следы ожогов, на других — пробоины от неизвестных чар.

В воздухе стоял густой запах старого дерева, пыли и магии — густой, почти ощутимый на вкус.

И теперь всё это — целое хранилище утраченного, спрятанного и забытого — было перед ним.

— Доброе утро, Дафна, — произнёс Теодор, выходя из мужских спален. Он огляделся, нахмурился. — Ты не видела Драко сегодня?

Дафна сидела на диване, аккуратно расчёсывая волосы сидящей перед ней Астории.

— Нет… я думала, он, как всегда, отправился с тобой на пробежку.

— Странно. Он никогда не опаздывал. Да и в спальнях его нет… Интересно, куда он… — закончить Теодор не успел.

Двери гостиной со стороны коридора распахнулись, и внутрь вошёл тот, о ком шла речь — Драко.

Он выглядел так, будто только что выбрался из заброшенных катакомб: одежда покрыта пылью, волосы растрёпаны, на мантии — серые следы, словно он ползал по полу или протискивался сквозь узкие проходы.

Вид — уставший, будто не спал всю ночь.

Но глаза…

Глаза у него горели — ярко, почти безумно, как у профессора Трелони в момент «великого прозрения».

Он огляделся по сторонам, и на лице его медленно расползлась привычная ухмылка.

В следующее мгновение Драко подскочил к Теодору и крепко обнял его.

— Друг мой, как же я рад тебя видеть!

Теодор застыл, уставившись на него расширенными глазами, потом даже осторожно поводил носом, будто проверяя запах.

— Ты что, пил? — подозрительно спросил он.

— Тео, дружище, как ты мог обо мне такое подумать? — Драко изобразил возмущение. — Пить с самого утра, да ещё и в одиночестве — это же моветон, — сообщил он абсолютно серьёзным голосом.

Он отстранился от Теодора и тут же подскочил к Пенси, которая как раз выходила из коридора.

Драко распахнул руки, намереваясь обнять её, но та мгновенно отпрыгнула, выхватила палочку и выпалила:

— Даже не думай, Малфой. Не приближайся ко мне в таком виде.

Она скользнула взглядом по его перепачканной одежде.

— Эх, Паркинсон… ты ранишь моё чёрствое сердце, — Драко театрально прижал ладонь к правой стороне груди.

— Сердце с другой стороны, Драко, — холодно заметила Дафна.

Он развернулся к ней, вскинул брови:

— Эх, и ты туда же, Дафна! Ну хоть ты могла меня поддержать. Всё. Я обижен. Уйду я от вас.

С тем же слегка безумно-придурковатым выражением он развернулся и направился к своей комнате.

В гостиной повисла тишина. Все проводили его одинаково недоумёнными взглядами.

— Он точно не пил? — ошарашенно спросила Пенси.

— Не знаю… я уже ни в чём не уверен, — с ничего не выражающим лицом ответил Теодор.

Драко зашёл в свою комнату. Крэбба и Гойла там уже не было — видимо, ушли на завтрак.

Как только дверь закрылась за его спиной, с лица Малфоя мгновенно исчез любой намёк на улыбку. Выражение стало холодным и сосредоточенным.

Он оглядел комнату, прислушался — тишина. Никого.

Лишь тогда сунул руку под мантию и достал свёрток — плотную, тяжёлую ткань чёрного цвета, грубую на ощупь. Материя тихо шуршала, будто неохотно поддаваясь пальцам.

Драко положил свёрток на кровать и медленно развернул.

Холодный блеск старинного серебра вспыхнул в полумраке.

Диадема Когтеврана.

Тончайший узор металла казался живым; каждый завиток мерцал приглушённым светом, а голубой камень в центре сиял тусклым внутренним огнём. По краю серебром шла выгравированная надпись:

«Ума палата дороже злата».

Драко тихо выдохнул и рукавом стёр пот со лба. Всю ночь он провёл в Выручай-комнате, перелопатив больше хлама, чем мог представить любой здравомыслящий человек. Найти одну-единственную вещь в том хаосе было почти невозможно.

Он прошёл, наверное, километры завалов — мимо гор старых книг, битых котлов, сломанных метёл и рваных мантий, пока под самый рассвет, уже почти у выхода, взгляд случайно не зацепился за старый манекен.

На нём, словно специально выставленная напоказ, висела диадема.

Теперь она лежала перед ним — страшная, опасная, и при этом удивительно красивая.

И что теперь?

Драко сжал зубы. Уничтожить её сейчас он не мог: ни яда, ни клыка василиска, ни меча Гриффиндора у него не было.

А уж адское пламя… он только горько усмехнулся. Нет, такое заклинание было ему ещё не по силам.

А если он обратится с этим крестражем к профессору Корвину или Дамблдору — это пожалуй вызовет лишь больше вопросов, на которые у Драко не будет ответов.

— Ну и что мне с тобой делать… — пробормотал он почти беззвучно.

Диадема молча смотрела на него в ответ.

Драко выпрямился.

— Фликси, — негромко позвал он.

С тихим хлопком в комнате появился домовой эльф.

— Господин Драко звал Фликси? Что прикажет молодой хозяин? — пискнул он, чуть склоняясь в поклоне.

— Слушай внимательно, Фликси, — Драко говорил спокойно. — Возьми очень аккуратно вот эту вещь.

Он указал на диадему, уже завёрнутую обратно в чёрную ткань.

Эльф почтительно вытянул шею и осторожно протянул руки.

— Фликси будет предельно осторожен, господин Драко! — заверил он с самым серьёзным видом.

— Отнеси её в Малфой-Менор. Положи в сейф моего отца, в его кабинете. Вот.

Драко снял с пальца тяжёлый фамильный перстень и вложил его в ладонь эльфа.

— С этим кольцом ты откроешь сейф. И запомни, Фликси: о том, что ты видел эту вещь — и где она будет лежать — никогда, слышишь, никогда никому не говори.

Фликси задрожал, но быстро закивал, всем своим видом показывая готовность исполнить приказ.

— Фликси никому-никому! Даже если его будут пытать! Даже если ему предложат свободный выходной! — прошептал он трагическим голосом. — Фликси будет молчать, как каменная статуя!

Драко едва заметно усмехнулся.

— Хорошо. Когда закончишь — вернёшься и отдашь мне кольцо. Ступай.

Эльф бережно поднял свёрток обеими руками и растворился в воздухе с мягким хлопком.

Комната снова погрузилась в тишину.

О том, как уничтожить эту дрянь… подумаю позже, — подумал Драко, чувствуя, как накатывает усталость.

Он стянул с себя грязную, пропылённую одежду, бросил её в угол и направился в душ — смыть с себя запах пыли… и липкий холод от прикосновения к проклятой реликвии.

Приняв душ и приведя себя в порядок, Драко вышел в гостиную. Там его уже ждали друзья. Когда он появился, все трое молча, без единого выражения на лице, уставились на него.

— Что? У меня что-то на лице? Или вы так поражены моей красотой, что и слова сказать не можете? — усмехнулся он.

Они переглянулись, синхронно встали и, не говоря ни слова, направились к выходу.

Драко пожал плечами и, всё так же улыбаясь, пошёл следом.

В Большом зале они расселись по своим местам. Астория, к удивлению всех, осталась с ними и тихонько что-то шептала постепенно краснеющей Пенси. Та шипела в ответ, отмахивалась и то и дело бросала взгляды на Уизли, который в этот момент оживлённо разговаривал с Поттером.

Драко окинул зал внимательным взглядом. За преподавательским столом отсутствовал профессор Корвин — что, впрочем, неудивительно. В последние дни он почти каждый вечер куда-то уходил в Хогсмид и возвращался только под утро.

По залу ходили разговоры: в деревню уже начали стекаться толпы людей, желающих увидеть Турнир Трёх Волшебников. Мест в Хогсмиде катастрофически не хватало, поэтому большинство гостей разбивали палатки на окраинах, превращая окрестности в нечто похожее на лагерь во время Чемпионата мира по квиддичу.

Первым уроком у них было зельеварение — совместно с любимым факультетом Снейпа, Гриффиндором.

Ученики варили укрепляющее зелье — капризную субстанцию, которая то закипала слишком бурно, то вдруг темнела раньше времени. Снейп, как всегда, мерно прохаживался между парт, обдавая учеников ледяным взглядом и бросая свои фирменные комментарии. Особенно доставалось Поттеру и Уизли — оба уже успели перепутать пропорции и едва не устроили небольшой взрыв.

Драко сидел рядом с Дафной. Он ловил её взгляд, пытался завести разговор, но она была где-то далеко.

Молча нарезала корень валерианы, размешивала зелье — и делала это с таким отсутствующим видом, будто вообще не замечала, что происходит вокруг.

Драко время от времени косился на неё, чувствуя раздражение, беспокойство и странное желание спросить что с ней в конце концов происходит.

Но момент всё никак не наступал.

Вторым уроком у них была трансфигурация — совместно с Пуффендуем.

Сегодня профессор Макгонагалл решила заняться чем-то посерьёзнее: ученики должны были превращать бумажных пергаментных птиц в металлические фигурки, способные «летать» за счёт магии.

Задача требовала тонкого контроля, и Макгонагалл, как всегда, мерно прохаживалась между рядами, то хваля, то мягко поправляя движения палочки.

У большинства пуффендуйцев птицы либо становились тяжёлыми, как кирпич, и с глухим тук падали на стол, либо, наоборот, превращались в тонкие металлические скрепки. Один мальчишка умудрился сотворить из своей птицы что-то вроде колючей шестерёнки, которая тут же укатилась с парты.

Драко справился быстро: его бумажная птица стала изящной серебристой фигуркой с чётко очерченными крыльями — и даже сумела взлететь, сделав аккуратный круг над его головой.

Он обернулся к Дафне, чтобы показать результат, но она снова сидела в своих мыслях, медленно вертя в пальцах уголок пергамента.

Свою птицу она явно упустила — та больше напоминала расплющенное металлическое пятно, чем законченную фигуру.

Именно поэтому на уроке Защиты от тёмных искусств, сражаясь в дуэли против Поттера, Драко был раздражён.

Они двигались по кругу, палочки вспыхивали в воздухе, выпуская заклинания одно за другим. Поттер, как всегда, шёл в атаку напористо, почти грубо — будто полагался не на технику, а на чистую магическую силу.

И силы у него, надо признать, было… предостаточно.

Как и положено «главному герою», мрачно отметил про себя Драко.

Сам же Малфой действовал иначе: точнее, вывереннее, собраннее. Его заклинания ложились одно за другим, и постепенно он начал брать верх — Поттеру всё чаще приходилось уходить в защиту, не успевая ответить.

— Protego! — выкрикнул Гарри, отражая очередной луч.

— Expulso! — отозвался Драко, и Поттер еле успел нырнуть в сторону.

Но в следующий миг Гарри вдруг споткнулся — будто кто-то ударил его изнутри. Он резко схватился за шрам, скривился и согнулся пополам.

Драко замер, но посланное им заклинание уже сорвалось с кончика палочки и ударило Поттера в грудь, отбросив его назад.

— Поттер! — крикнул Драко, мгновенно опуская палочку и бросаясь к нему.

К ним уже стремительно приближался профессор Корвин, двигаясь куда быстрее, чем обычно можно было от него ожидать. Он опустился на одно колено рядом с Поттером, голос его звучал ровно и холодно-собранно:

— Мистер Поттер, поднимите голову. Скажите, что произошло?

Гарри, морщась, сжал виски.

— Это… снова. Резкая боль. В шраме…

Корвин внимательно всмотрелся в линию шрама на его лбу.

Поттер тем временем начал приходить в себя — дыхание выровнялось, и он медленно поднялся на ноги.

— И часто вас мучают подобные боли? — тихо, но отчётливо произнёс профессор Корвин.

— Уверяю вас, профессор, в этом нет ничего страшного, — ответил Гарри, стараясь говорить уверенно. — Он просто иногда болит. Время от времени. Хотя в последнее время… чуть чаще, чем обычно.

К этому моменту урок уже подходил к концу, и ученики начали собирать вещи.

Когда Драко вместе с друзьями направился к выходу, он услышал спокойный голос Корвина:

— Мистер Поттер, задержитесь на минуту.

Идя по коридору, Драко то и дело бросал взгляды на молчаливую Дафну и тяжело вздыхал — вся эта её замкнутость уже начинала его раздражать.

Он наклонился к Теодору и тихо сказал:

— Ступайте дальше без нас, мы немного задержимся.

Он кивнул в сторону Дафны.

Теодор коротко взглянул на него, понимающе кивнул и, не задавая вопросов, направился вперёд вместе с Пенси.

Драко выждал пару секунд, пока они скрылись за поворотом, и тут же достал из внутреннего кармана мантии Карту Мародёров. Несколько секунд внимательно всматривался в неё, затем перевёл взгляд на дверь слева.

Судя по карте, класс за ней пустовал.

Он быстро спрятал карту, схватил Дафну за руку и, не дав ей опомниться, распахнул дверь и втянул её внутрь.

Зайдя внутрь, он сразу наложил на дверь запирающие чары и защиту от прослушки.

На ближайший стул — заклинание очистки.

Лишь потом подошёл к ошеломлённой Дафне, притянул её к себе, сел, а её усадил к себе на колени.

Похоже, только теперь до неё окончательно дошло, где и с кем она находится. Лицо порозовело от смеси смущения и злости.

— Малфой, ты что себе по… Ай! — взвизгнула она, когда он легонько ущипнул её за бок.

Драко смотрел на неё абсолютно серьёзно.

— Ну вот. Теперь, когда мы наедине и нам никто не мешает, может, ты наконец скажешь, что с тобой происходит?

— Пусти меня, — прошипела Дафна, хотя попытки вырваться выглядели скорее символическими.

— И не подумаю. Во-первых, это приятно, — он чуть улыбнулся уголком губ. — А во-вторых, мы отсюда не выйдем, пока ты не расскажешь, что случилось. Потому что уже не только я, а вообще все видят, что ты ходишь с таким видом, будто ты — Грейнджер, которой влепили двойку по какому-либо предмету. Так что давай, рассказывай.

Несколько мгновений они молча мерялись взглядами, но затем Дафна тяжело вздохнула и, к удивлению Драко, опустила глаза, почти обмякла и уткнулась носом ему в шею.

Он застыл, не зная, как реагировать, но, не будучи идиотом, просто обнял её и медленно провёл ладонью по спине.

Так они сидели несколько минут, пока она наконец не заговорила:

— Отец хочет забрать нас из Хогвартса и уехать за границу…

Драко напрягся.

— Он мне ничего не говорил, но мама присылала письма. Пишет, что в последнее время ему начали угрожать какие-то люди. Думаю, ты понимаешь, что это за люди — после тех событий на финале Кубка мира по квиддичу.

Драко продолжал молча гладить её по спине, не перебивая.

— Пока что они не переходили к действиям, но мама напугана, а отец не хочет рисковать нашей безопасностью. Он подумывает уехать в Европу… хотя бы на время, пока всё не успокоится.

— А что конкретно они требуют? — тихо спросил он.

— Ну… если ты знаешь, то… у моего отца есть влияние на большинство нейтральных семей. На собраниях Визенгамота они обычно голосуют так же, так как он их негласный глава. Мама не рассказывает подробностей, но… в Министерстве что-то происходит. Большинство радикальных семей зашевелились. Пока у них не хватает голосов, чтобы протащить нужные им законы, но… они явно что-то готовят.

— А твоя мать не писала, кто конкретно это был? Или кто приходил к твоему отцу?

— Не знаю. Вряд ли бы она стала писать о таком в письме — это не очень безопасно.

— Тогда можешь написать ей в следующем письме, чтобы она как-то завуалировано, намёками, попыталась сказать, кто этим занимается.

Дафна подняла голову с его плеча и посмотрела ему прямо в глаза.

— А тебе это зачем? — настороженно спросила она.

Драко лишь загадочно улыбнулся:

— Да так… просто интересно. Ведь я, если ты в курсе, тоже эмансипированный взрослый. Так что рано или поздно эти люди явятся и ко мне. И мне бы хотелось знать, к чему готовиться.

Дафна какое-то время всматривалась в него, будто пытаясь понять, врёт он полностью или только наполовину.

— Будем считать, что я тебе поверила, — сказала она и снова легла на него. — Хорошо, я спрошу у мамы. Может, она что-то придумает.

Они ещё некоторое время сидели молча.

— Драко?

— Хм?

— А что это у тебя там?.. — Дафна слегка поёрзала у него на коленях.

На лице парня появилась его привычная пакостная ухмылка.

— Моя милая Дафна, у меня на коленях сейчас сидит красивая молодая девушка, а я, на секундочку, молодой здоровый парень. Как думаешь, что это может быть у меня “там”?

Дафна тут же дёрнулась и попыталась вскочить, покраснев до корней волос. Она старалась не смотреть ему в глаза, но Драко её не отпускал и только смеялся над её попытками вырваться. Он достал из кармана волшебную палочку и поднял её:

— Вот, видишь, это была палочка. А ты о чём подумала? — всё тем же пакостным тоном спросил он.

Дафна прекратила вырываться и лишь злобно сопела, бросая на него тяжёлый взгляд. Но затем неожиданно рассмеялась — звонко, легко, будто напряжение последних дней наконец покинуло её Она снова легла на него и уткнулась лицом в его шею.

— Спасибо, Драко… — тихо произнесла она.

— Не за что, Дафна. Не за что, — ответил он, всё так же поглаживая её.

В своём кабинете профессор Дамблдор сидел за заваленным бумагами столом, перебирая какие-то документы. В камине тихо потрескивало пламя, отбрасывая на стены золотистые отблески. На краю стола зачарованное перо лениво шевелилось, перекладывая бумаги из стопки в стопку.

Он поднял голову, услышав шаги, поднимающиеся по винтовой лестнице. Через секунду дверь мягко распахнулась, и в кабинет вошёл профессор Корвин.

— А-а, профессор Корвин, мой мальчик, заходи, присаживайся, — с доброй улыбкой произнёс Дамблдор. — Чем могу помочь?

Корвин сел на предложенный стул, сложив руки на коленях.

— Директор, у меня к вам будет небольшая просьба.

— Хм? — Дамблдор вопросительно приподнял брови.

— Мне нужно будет покинуть острова на несколько дней. Возникли… непредвиденные обстоятельства.

Дамблдор чуть наклонил голову, изучая его взглядом поверх очков-полумесяцев.

— И могу ли я поинтересоваться, что за обстоятельства оказались настолько срочными, чтобы мой, не побоюсь этого слова, лучший профессор Защиты от тёмных искусств решил покинуть школу? — спросил он мягко, но с лёгкой ноткой любопытства в голосе.

Корвин несколько мгновений молчал, просто глядя на директора.

— У меня появились вопросы, — наконец произнёс он, — на которые может ответить лишь… — он на секунду замолчал, подбирая слово, — один мой очень хороший друг.

Дамблдор посмотрел на него с живым интересом, глаза за стеклами очков-полумесяцев чуть блеснули.

— Мой мальчик, я даже не знаю, что меня заинтересовало сильнее: сам вопрос, на который даже ты не знаешь ответа… или тот факт, что, несмотря на твою весьма насыщенную прошлую жизнь, у тебя всё же есть друг. Да ещё и настолько сведущий, что способен превзойти тебя в магии.

На лице Корвина появилась лёгкая, почти непривычная для него добрая улыбка.

— Ну… он не любит, когда я называю его другом. Скорее — наставник.

— О-о-о… — Дамблдор чуть подался вперёд. — Хотел бы я увидеть человека, который смог стать твоим наставником и чему-то тебя научить.

Корвин задумчиво посмотрел на директора, затем неожиданно тихо рассмеялся.

— Ну что ж, директор… могу я идти?

— Разумеется, — мягко ответил Дамблдор. — Я ведь не могу держать тебя здесь силой, мой мальчик. Только постарайся не задерживаться. Где я ещё найду такого хорошего преподавателя, как ты? — он улыбнулся глазами.

— Эх, — профессор Дамблдор поднялся и потянулся. — Видимо, мне придётся тряхнуть стариной и провести уроки пару дней вместо тебя.

— Не прибедняйтесь, Дамблдор, — усмехнулся Корвин. — Уж я-то вижу, что у вас ещё полно сил. Так что пару дней ваша старина вполне выдержит.

— Хо-хо-хо… ступай, Орион, ступай, — с доброй улыбкой произнёс Дамблдор.

Корвин благодарно кивнул, повернулся и вышел из кабинета. Дверь за ним мягко закрылась, и в камине вновь затрещал огонь.

Дом был тихим и немного мрачным. В узких коридорах тянуло холодом, а старые гобелены на стенах едва колыхались от сквозняков. Портреты с выцветшими рамами молча следили за каждым шагом, и казалось, что сто́ит остановиться — они начнут шептаться между собой.

В главном зале царил полумрак: тяжёлые шторы плотно закрывали окна, не пропуская даже отблеска луны. Единственным источником света был камин — редкие языки пламени вырывались наружу, бросая длинные, рваные тени по полу.

У камина стояло большое кресло. В полутьме фигуру в нём разглядеть было почти невозможно, лишь тонкая, маленькая сморщенная рука на подлокотнике указывала на то, что кресло занято.

В зал вошёл мужчина лет тридцати. Высокий, худой, с бледным лицом и тёмными кругами под глазами. Волосы были аккуратно зачёсаны назад, но одна прядь упорно выбивалась на лоб. Он двигался быстро и почти бесшумно.

Подойдя к креслу, мужчина остановился, на мгновение задержал дыхание и опустился на одно колено.

Его голос, когда он заговорил, был тихим и почтительным:

— Мой лорд я…

— Снова меня подвёл, — перебил его скрипучий, слабый голос.

От этих слов мужчина, стоявший на колене, заметно вздрогнул.

— Я…

— Мне не нужны твои оправдания, Барти, — голос зазвучал тише, но от этого только страшнее. — Я и так прощаю тебе слишком многое. Сначала твой провал на финале турнира. Потом этот предатель, который снова пришёл клясться в верности. И даже после этого он не сумел провести мальчишку в турнир, сорвав мой план.

Он замолчал. Даже огонь в камине будто затаил дыхание.

— Меня окружают неучи и идиоты, — прошипел голос. — А я не люблю глупых людей, которые раз за разом меня подводят.

Мужчина продолжал дрожать, но всё же выговорил почтительно:

— Мой лорд, поверьте, Каркаров не избежит наказания. Сейчас он просто… ещё нужен. Он недавно пришёл ко мне и предложил одну идею. Весьма… интересную.

— Идею? — голос стал резче, будто лезвие. — Мне не нужна идея, Барти. Мне нужен мальчишка. Мне нужна его кровь. Я не могу вечно оставаться… таким.

Сморщенная рука на подлокотнике приподнялась, но через мгновение бессильно опустилась обратно.

Барти склонился ещё ниже.

— Мой лорд, мы всё продумали. До конца месяца мальчишка будет у вас. Благодаря Каркарову у нас есть шанс схватить его. Но… мне нужно больше людей, — он говорил тихо, почти виновато.

— Делай что хочешь. Бери кого хочешь, — голос снова стал ледяным. — Только чтобы кровь этого мальчишки была у меня. И помни, Барти: он нужен мне живым.

Он на миг замолчал, а потом произнёс почти ласково, и от этого стало лишь страшнее:

— Я хочу убить его сам.

— Я понял, милорд. Всё будет сделано, — прошептал мужчина.

Глава 22

Уважаемые читатели, прошу прощения — глава получилась короче, чем обычно.

Честно говоря, я сегодня вообще не планировал писать, но вернувшись с работы и влив в себя две бутылки пива, внезапно словил вдохновение — и вот результат.

Следующая глава, думаю выйдет уже в воскресенье: скорее всего, я уместю события первого тура в одну.

Всем отличных выходных и до скорой встречи! Так же, кому нравится история не забывайте ставить лайки и писать комментарии.

— Как думаешь, что они им там приготовили? — спросил Теодор.

Он и Драко сидели на берегу Чёрного озераотдыхая после утренней пробежки. Над водой стелился лёгкий прозрачный туман. Для середины осени стояла удивительно мягкая погода: воздух был прохладным, но не холодным, а ленивое солнце пробивалось сквозь облака, заливая всё нежным, рассеянным светом.

Драко поднял с земли камешек, покрутил его в пальцах и бросил в воду.

— Если честно, понятия не имею. Но если судить по размерам вот этого… — Он кивнул в сторону гигантской арены, построенной вдалеке.

За неделю, пока над ним колдовали десятки магов с рассвета до наступления сумерек, сооружение было полностью возведено. И законченная конструкция выглядела по-настоящему впечатляюще — по высоте она едва уступала стадиону финала Кубка мира по квиддичу, зато по длине и ширине превосходила его в разы.

По периметру уже развевались флаги: гордые знамёна Хогвартса, яркие полотнища Шармбатона и тёмные, строгие штандарты Дурмстранга. Всё это выглядело чрезвычайно торжественно… но слегка чуждо на фоне привычного, тихого школьного утра.

— …то это будет что-то впечатляющее, — закончил Драко.

— Интересно, сколько денег они вбухали во всё это мероприятие, — пробормотал Теодор.

Драко поморщился и чуть передёрнул плечами.

— А вот на этот вопрос, мой дорогой Теодор, я бы и сам не прочь узнать ответ.

Он сдержанно выдохнул, глядя на арену.

Да, тут он действительно сглупил. Пообещал министру покрыть все расходы на Турнир — вот и результат. Министерство, разумеется, не упустило возможности воспользоваться чужой «щедростью».

Пожалуй, стоило бы поговорить с министром и немного остудить его энтузиазм. Или хотя бы намекнуть, чтобы тот в какой-нибудь торжественной речи аккуратно упомянул, за чей счёт устроен весь этот банкет.

— Знаешь, честно говоря… будь я постарше, я бы всё же кинул своё имя в Кубок. И если бы меня выбрали чемпионом — я бы с удовольствием поучаствовал, — сказал Теодор.

Драко удивлённо посмотрел на него.

— Что-то я не замечал у тебя ранее тяги к… — он на секунду замолчал, подбирая слово.

— Приключениям? — подсказал Теодор.

— Нет. В данном случае больше подходит «необдуманная глупость» и «экстремальный идиотизм».

Теодор рассмеялся и толкнул Драко плечом.

— Какой-то ты сегодня уж больно саркастичный.

— Что, неужели даже больше, чем обычно?

Оба рассмеялись.

— Мне просто хотелось бы… ну, оставить своё имя в истории, что ли, — продолжил Тео. — Чтобы меня вспоминали не просто как «Теодора Нотта, наследника и будущего главу рода Нотт», а как «Теодора Нотта — одного из трёх чемпионов Турнира Трёх Волшебников». И…хотелось чтобы меня просто помнили…

— Это в тебе говорит тяга к приключениям с сомнительным сроком жизни? Или та бутылка сливочного пива, которую ты вчера делил с Пенси? — перебил его Драко.

— Ай да ну тебя, — фыркнул Теодор, стукнул его по плечу и поднялся. Быстрым шагом он направился вперёд по тропе.

— Да подожди ты! Я же пошутил! — крикнул Драко.

Он вскочил, догнал Теодора, и они, перекидываясь колкостями, направились обратно к Хогвартсу.

Несмотря на все недавние события, школьная жизнь в Хогвартсе всё же шла своим привычным чередом. Единственным по-настоящему запоминающимся происшествием за прошедшую неделю было то, что директор Дамблдор лично взялся вести уроки по Защите от Тёмных Искусств. Он даже один раз навестил занятия в Дуэльном клубе, чтобы помочь профессору Флитвику.

Куда исчез профессор Корвин, Дамблдор не объяснил, сказав лишь, что тот временно отсутствует, и он его замещает. Но то, что директор продемонстрировал на занятиях в Дуэльном клубе… это было что-то невообразимое.

Драко, да и не только он, если честно, долгое время ходил в лёгком оцепенении. Он, конечно, всегда понимал, что Дамблдор — чертовски сильный волшебник, но чтобы настолько.

Всё началось с того, что Дамблдор, как всегда с лёгкой и добродушной улыбкой на лице, предложил показать ученикам несколько заклинаний… И, как стоило предположить, желающих увидеть сильнейшего волшебника современности в действии было ужасно много, даже среди студентов других школ, присутствовавших на занятии.

И этот старый «добрячок» спокойно вышел в центр зала, поправил рукава мантии и, обведя взглядом присутствующих, выдал то, от чего многие замерли в изумлении. Он предложил атаковать его. Всем. Одновременно.

— И вы, профессор Флитвик, прошу вас, не стесняйтесь, — добавил он с вежливым кивком, поправляя очки.

В помещении находилось около четырёх десятков человек — лучшие студенты трёх школ. Что за мысли были в этот момент в голове у директора, боюсь, никто и никогда не узнает. Но окончательно он сразил всех следующим условием: он заявил, что сам не станет использовать ни одного боевого или защитного заклинания из стандартного арсенала. Только трансфигурацию. Ту самую науку, в которой он был признанным мастером.

Повисла звенящая тишина. Студенты переглядывались, находясь в лёгкой растерянности. Атаковать директора? Всей толпой? Это казалось каким-то сюрреализмом.

Первым не выдержал кто-то из Дурмстранга, красный луч «Экспеллиармуса» с треском сорвался с его палочки и понёсся в грудь старику. Дамблдор даже не поднял руку — он просто сделал полшага влево, лениво, будто прогуливаясь по парку. Луч ударил в стену за его спиной, выбив каменную крошку.

Это послужило сигналом.

— Давайте же! — подбодрил он, широко разводя руки. — Смелее!

И зал взорвался.

Сначала полетело два-три заклинания, затем десяток, а через мгновение воздух загудел от одновременного залпа сорока палочек. Разноцветные лучи — оглушающие, обезоруживающие, сбивающие с ног, замораживающие — слились в единый смертоносный калейдоскоп, нацеленный в одну одинокую фигуру.

Драко, стоявший чуть в стороне и наблюдавший, затаил дыхание. То, что произошло дальше, больше напоминало дирижирование оркестром, чем бой.

Дамблдор не ставил щитов «Протего». Он вообще не защищался в привычном смысле этого слова. Он менял реальность вокруг себя.

Лёгкий, едва уловимый взмах его палочки — и летящий в него сгусток огня, пущенный кем-то из старшекурсников Гриффиндора, вдруг сжался в воздухе, посерел и рассыпался стайкой серебристых бабочек, которые тут же разлетелись под потолком.

Ещё одно движение кистью, плавное и текучее, — и каменные плиты пола перед ним вздыбились, превращаясь в гибкую волну. Эта каменная стена мягко приняла в себя добрый десяток проклятий, словно вода гальку, пошла рябью и тут же опала, снова став ровным полом.

Он кружился в центре урагана, и с его лица ни на миг не сходила лёгкая, благожелательная улыбка. Казалось, происходящее для него — лишь забавная разминка перед завтраком.

В какой-то момент Виктор Крам, нахмурившись, послал в директора мощное режущее заклинание. Дамблдор не стал уклоняться. Он щёлкнул пальцами свободной руки, и воздух на пути луча мгновенно уплотнился, превратившись в идеально полированное зеркало. Заклинание с визгом отскочило от него и ушло в потолок, а зеркало тут же рассыпалось дождём из стеклянных шариков, которые, коснувшись пола, с мелодичным звоном превратились в крошечных белых мышей и разбежались по углам.

Группа шармбатонок попыталась атаковать его ледяными чарами.

Альбус сделал круговое движение палочкой, словно помешивая что-то в огромном котле. Струи льда, не долетев до него пару метров, закрутились в вихрь, сплавились и мгновенно трансфигурировались в длинную шёлковую ленту лазурного цвета. Эта лента, повинуясь воле директора, змеёй скользнула в сторону нападавших девушек и мягко, но настойчиво обернулась вокруг их палочек, на мгновение лишая возможности колдовать.

— как же хорошо! — весело крикнул Дамблдор, перехватывая на лету красный луч «Остолбеней» от Флитвика.

Вместо того чтобы блокировать его, он подцепил луч кончиком палочки, словно это была материальная нить. Луч затрепетал, изменил цвет на изумрудный и был отправлен обратно, но уже в виде струи тёплой воды, которая окатила профессора Флитвика с ног до головы, заставив того фыркнуть и потрясти головой.

Это была магия совершенно иного порядка. Не заученные формулы, не жесты. Это была абсолютная власть над материей.

Он трансфигурировал саму магическую энергию. Сбивающее проклятие превращалось в клуб дыма; путы «Инкарцеро», летящие чтобы связать его, в полёте становились живыми ужами, которые, испугавшись, уползали прочь.

Студенты, видя что их атаки бесполезны, начали злиться и усилили напор. Зал гудел от напряжения. Воздух пах озоном и жжёным деревом.

Дамблдор же, казалось только вошёл во вкус.

Когда в него полетела серия взрывных заклинаний от слизеринцев, он резко ударил палочкой о пол.

Статуи рыцарей, стоявшие вдоль стен, вдруг ожили. С грохотом спрыгнув с постаментов, они в мгновение ока оказались перед директором, приняв удары на свои щиты. Но Дамблдор не остановился на этом: взмах — и массивные доспехи рассыпались на сотни мелких металлических колибри, которые с жужжанием ринулись на студентов, мешая им прицелиться, путаясь в волосах и щекоча лица крыльями.

Через пять минут такого темпа многие уже тяжело дышали, но Дамблдор решил закончить представление красиво.

Он поднял палочку высоко над головой и сделал резкое, рубящее движение вниз.

Все летящие в него в этот момент заклинания — десятки разноцветных лучей — вдруг замерли в воздухе, словно время остановилось. Секунда тишины — и вся эта масса энергии сжалась в одну точку, закрутилась спиралью и взорвалась гигантским призрачным фейерверком. Искры не обжигали — они мягко опускались на плечи ошеломлённых студентов, превращаясь в крошечные лепестки белых роз.

В зале воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием четырёх десятков человек.

Посреди зала стоял Альбус Дамблдор. Его мантия не сбилась, ни один волосок в бороде не дрогнул, а голубые глаза за очками-половинками весело сияли.

— Недурно, — произнёс он тоном доброго дедушки, хвалящего внуков за куличик в песочнице. — Весьма недурно. Думаю стоит делать это почаще, данное времяпровождение весьма… освежает.

Оставшуюся часть занятия Дамблдор посвятил «разбору полётов». Лёгкость, с которой он только что расправлялся с десятками заклинаний, сменилась спокойной, терпеливой манерой прирождённого педагога.

Он ходил между рядами, поправляя стойки младшекурсникам и объясняя, что магия — это не просто движение палочкой, а прежде всего намерение. Но самое интересное досталось старшим курсам — тем, кто уже имел представление о высшей трансфигурации.

Им он объяснял суть того, что они только что увидели.

— Видите ли, мистер Крам, — говорил он, деликатно поворачивая палочку дурмстрангца под правильным углом, — когда вы пытаетесь остановить поток огня, не стоит бороться с его природой. Огонь хочет гореть и расширяться. Я лишь позволил ему это, но изменил форму материи. Энергия пламени не исчезла, она ушла на создание жизни — тех самых бабочек. Закон сохранения энергии, если угодно, только в магическом преломлении.

Драко стоял в стороне, прислонившись к холодной каменной стене, и не сводил с директора пристального взгляда. Он слушал, но смысл слов ускользал, вытесняемый тяжёлым, холодным осознанием.

Пропасть.

Между ним и этим улыбчивым стариком лежала не просто дистанция в опыте или знаниях. Это была бездна.

Драко считал, что стал сильнее. Он тренировался, изучал тёмные искусства, знал будущее, в конце концов. Но сейчас, глядя на то, как Дамблдор небрежным жестом превращает кусок паркета в наглядное пособие по структуре заклинаний, он отчётливо понял: он всё ещё ничтожно слаб. Он — пылинка по сравнению с истинными титанами этого мира.

«Не зря Роулинг его "слила", — с горькой иронией подумал Драко, глядя на сверкающие очки-половинки. — Ох, не зря».

Теперь это стало очевидно как никогда. Если бы Дамблдор в каноне сражался в полную силу, без ограничений, без того проклятия на руке и без необходимости постоянно кого-то спасать… У Волдеморта в прямом столкновении было бы немного шансов. Старик просто размазал бы его по стенкам атриума Министерства, трансфигурировав величайшего тёмного мага столетия в какой-нибудь чайный сервиз.

Драко перевёл взгляд на свои руки, сжимающие палочку.

Конечно, оставался один нюанс. Он не знал, насколько силён Волдеморт здесь. В этой реальности. Если Дамблдор демонстрирует такую чудовищную мощь, играючи справляясь с лучшими учениками трёх школ, то каким должен быть Тёмный Лорд, чтобы бросить ему вызов?

От этой мысли по спине пробежал неприятный холодок. Если и Волдеморт здесь усилен пропорционально Дамблдору, то все планы Драко, все его интриги и подготовка могут оказаться не более чем карточным домиком перед лицом урагана.

Приняв душ и приведя себя в порядок после изнурительной пробежки, Драко и Теодор направились в Большой зал.

Едва они переступили порог, как их накрыло волной шума. Вся школа, казалось, вибрировала от предвкушения. Зал был битком забит: студенты Хогвартса, гости из Шармбатона и Дурмстранга — все смешались в единую гудящую массу. Воздух был пропитан запахом жареных тостов, кофе и адреналина. Разговоры велись на повышенных тонах, повсюду слышался смех, споры о ставках и взволнованный шёпот. Сегодня наконец-то начинался первый тур Турнира Трёх Волшебников.

Драко опустился на своё место за слизеринским столом и, накладывая себе омлет, незаметно осмотрелся.

Чемпионы выглядели так, словно их завтрак состоял из битого стекла.

Флёр Делакур сидела за столом Когтеврана, бледная, нервно теребя край скатерти и почти не притрагиваясь к еде.

Виктор Крам за слизеринским столом хмуро смотрел в свою тарелку, механически пережёвывая пищу, будто это была тяжёлая работа.

Седрик Диггори, окружённый восторженными пуффендуйцами, улыбался, но улыбка эта была натянутой, а взгляд — расфокусированным.

Драко задумчиво прищурился. Интересно, успели ли Каркаров и мадам Максим шепнуть своим подопечным, какие именно твари были завезены в Запретный лес накануне? Или в этой реальности организаторы решили соблюдать правила секретности строже, чем в «оригинале»? Судя по лицам чемпионов, они готовились к худшему, но знали ли они конкретно, с кем им предстоит выйти на бой? Или же их страшила именно полная неизвестность?

Он перевёл взгляд на преподавательский стол. Сегодня он напоминал собрание Министерства в миниатюре. Там было непривычно много посторонних лиц.

Людо Бэгмен, в своей неизменной кричаще-яркой мантии, что-то весело рассказывал Каркарову, активно жестикулируя вилкой. Барти Крауч-старший сидел с каменным лицом, чопорно отпивая чай и игнорируя попытки Бэгмена вовлечь его в разговор.

И, конечно же, сам Министр магии Корнелиус Фадж собственной персоной. Он выглядел важным и самодовольным, периодически кивая Дамблдору. К нему у Драко был весьма серьёзный разговор по поводу непозволительной траты его денег на этот цирк, но это придётся отложить на потом. Сейчас Министр был слишком занят тем, что намазывал джем на тост с видом человека, управляющего судьбами мира.

Драко скользнул взглядом дальше и остановился на профессоре Корвине.

Тот сидел чуть в стороне от общего оживления. С Флитвиком он обменивался лишь короткими, сухими фразами, явно делая это из вежливости. Его лицо было мрачнее грозовой тучи.

Но самое интересное было не в этом. Корвин то и дело бросал тяжёлые, нечитаемые взгляды в сторону гриффиндорского стола.

Проследив за направлением его глаз, Драко понял: Корвин смотрит на Поттера.

Это началось сразу после того, как профессор вернулся из своей загадочной отлучки. Он стал ещё более замкнутым и молчаливым, чем прежде. И этот взгляд… Он наблюдал за Гарри практически не отрываясь, цепко, изучающе. Делал он это мастерски, незаметно для окружающих, и если бы Драко специально не следил за ним, то, пожалуй, ничего бы и не заметил.

Спустя некоторое время Дамблдор поднялся со своего места, давая знак к окончанию завтрака. В тот же миг Большой зал наполнился оглушительным грохотом отодвигаемых скамей и гулом сотен голосов.

Драко, Теодор и остальные слизеринцы влились в пёстрый поток студентов, вытекающий сквозь дубовые двери на прохладный осенний воздух. Стоило им обогнуть теплицы и выйти на открытое пространство, как Драко невольно замедлил шаг.

К гигантскому стадиону стекались не только обитатели замка. Со стороны Хогсмида и раскинувшегося неподалёку пёстрого палаточного городка двигалась настоящая живая лавина. Сотни, тысячи волшебников — туристы, чиновники Министерства, журналисты, торговцы сувенирами — все они, шумя и переговариваясь, стремились занять свои места на трибунах. Воздух гудел от возбуждения, смеха и выкриков букмекеров, уже принимающих последние ставки.

Это больше не было школьным мероприятием. Это было шоу мирового масштаба.

Драко поправил воротник мантии, глядя на возвышающиеся впереди стены арены, над которыми уже развевались флаги. Время ожидания и подготовки закончилось.

Впереди их ждал Турнир.

Глава 23

Пробираясь сквозь шумную толпу, Драко, Теодор, Дафна и Пэнси наконец добрались до своих мест в секторе Слизерина. Обзор отсюда открывался превосходный, да и сама конструкция арены внушала невольный трепет: гигантский каменный амфитеатр своими арочными сводами, крутыми ярусами и величественностью напоминал древнеримский Колизей, чудесным образом перенесённый в шотландские горы.

Взглянуть на само поле внизу, однако пока не удавалось. Всё огромное пространство на дне котлована, было укрыто плотным, молочно-белым туманом. Он клубился, лениво перекатываясь волнами, и надёжно скрывал всё, что находилось под ним.

«Скорее всего, качественная иллюзия, — подумал Драко, оценивающе прищурившись. — Чтобы держать интригу до последней секунды и не дать зрителям увидеть "сюрприз" раньше времени».

Он поднёс к глазам омнинокль, который ему всучил Теодор у входа, и прокрутил боковое колёсико, настраивая фокус. Линзы приблизили центральную ложу, откуда за происходящим должны были наблюдать важные персоны.

Судейская коллегия была в сборе. В центре восседал невозмутимый Альбус Дамблдор в мантии цвета полуночного неба, о чём-то беседуя с мадам Максим, которая занимала, казалось, сразу два кресла. Чуть поодаль, нервно теребя козлиную бородку, сидел Игорь Каркаров. Рядом с ними с каменным лицом, прямой, как палка, застыл Барти Крауч-старший, и, конечно же, Министр магии Корнелиус Фадж, который важно кивал, приветствуя кого-то из иностранных дипломатов.

Внезапно над стадионом грохнул пушечный выстрел, и небо расцвело гигантским пурпурно-золотым фейерверком, осыпавшимся вниз искрящимся дождём. Трибуны взорвались оглушительными аплодисментами, свистом и криками тысяч голосов.

Людо Бэгмен, сидевший в судейской ложе, тут же вскочил со своего места. Он выглядел так, словно вот-вот лопнет от переполнявшей его энергии. Приставив палочку к горлу, он проревел заклинание:

— Сонорус!

Его голос, усиленный магией, громовым раскатом пронёсся над стадионом, заглушая шум толпы и заставляя вибрировать сам воздух:

— Дамы и господа! Волшебники и волшебницы! Гости из всех уголков магического мира! — Бэгмен широко раскинул руки, словно желая обнять весь стадион. — Добро пожаловать в Хогвартс, на открытие легендарного Турнира Трёх Волшебников!

Толпа ответила новым взрывом восторженного рёва.

— Сегодня вы станете свидетелями истории! — продолжал Бэгмен, сияя улыбкой. — Три смелых чемпиона, три великие школы и одно испытание, которое проверит их отвагу, ум и магическое мастерство на прочность! То, что скрыто под этим туманом, способно напугать даже самых опытных магов, но наши герои готовы принять вызов! Никаких правил, кроме одного: с помощью разума и мастерства выполнить поставленную задачу. А теперь… пусть удача будет на их стороне! Да начнётся первый тур!

Немного ранее…

В небольшом, тускло освещённом помещении, примыкающем к арене, царило напряжённое молчание. Трое чемпионов были предоставлены сами себе, и ожидание давило на них тяжелее, чем каменные своды потолка.

Седрик Диггори нервно мерил шаги от стены к стене, то и дело поправляя мантию и неосознанно сжимая в кармане древко палочки. Флёр Делакур сидела на низкой скамье, бледная, с плотно сжатыми губами, она быстро крутила палочку в тонких пальцах и что-то беззвучно шептала себе под нос. Самым невозмутимым казался Виктор Крам. Он стоял в углу, скрестив руки на груди и глядя в одну точку. Но по тому, как ходили желваки на его скулах и как напряжена была его спина, было видно, что и он едва сдерживает нервную дрожь.

Никто из них не знал, что ждёт их за этими стенами. Неизвестность пугала больше чего-либо другого…

Внезапно дверь распахнулась, и в комнату, словно порыв весеннего ветра, влетел сияющий Людо Бэгмен. За ним, куда более сдержанно, вошли директора школ: Дамблдор, мадам Максим и Каркаров.

— А вот и наши чемпионы! — громогласно объявил Бэгмен.

Он широко раскинул руки, намереваясь по-отечески обнять участников, и двинулся к Краму. Виктор, однако, даже не изменился в лице: он просто выставил вперёд широкую ладонь, жёстко останавливая порыв бывшего загонщика. Бэгмен, казалось, ничуть не смутился этой неловкости — его энтузиазм было невозможно пробить.

— Все в сборе, замечательно! — продолжил он, потирая руки. — Вы, должно быть, извелись в ожидании? Не буду вас томить. Настало время узнать, с чем именно вам предстоит столкнуться.

Он достал из складок своей яркой мантии мешочек из фиолетового шёлка и потряс им. Оттуда раздалось странное, приглушённое шуршание и рычание.

— Внутри этого мешка — уменьшенные копии тех, кто уже ждёт вас на арене, — пояснил он, и улыбка его стала чуть более хищной. — Каждый из вас вытянет свой жребий. Леди, разумеется, первой.

Бэгмен протянул мешок Флёр. Девушка глубоко вздохнула, дрожащей рукой нырнула внутрь и через мгновение выдернула ладонь.

На её ладони сидела крошечная, но идеально детализированная Мантикора. Существо с телом льва и человеческим лицом злобно оскалилось и мгновенно выгнуло скорпионий хвост, пытаясь ужалить девушку в палец.

Глаза Флёр расширились от ужаса, и она побледнела так, что стала почти прозрачной. Она знала, что шкура мантикоры отражает почти все заклинания, а яд убивает мгновенно.

— Номер один, — бодро констатировал Бэгмен. — Далее… Мистер Диггори?

Седрик, сглотнув, опустил руку в мешок. Когда он разжал кулак, по его ладони переступал мохнатыми чёрными лапами Акромантул. Паук угрожающе щёлкнул жвалами, и Седрик с отвращением поморщился, едва сдерживая желание стряхнуть тварь на пол.

— И, наконец, мистер Крам.

Виктор, не колеблясь, достал последнего обитателя мешка. На его широкой ладони грациозно потянулся Сфинкс — существо с телом огромного льва и головой женщины. Миниатюрная копия посмотрела на Виктора с холодным, оценивающим спокойствием.

Бэгмен хлопнул в ладоши, привлекая внимание.

— Итак! Правила просты, но слушайте внимательно. В центре арены, в логове каждого из этих существ, находится некий предмет. Ваша задача — любой ценой добыть его.

Он сделал многозначительную паузу.

— Что это за предмет — вы увидите сами. Скажу лишь одно: этот артефакт содержит то, без чего вам будет очень затруднительно пройти второй тур. Так что уйти без него — значит выбыть из Турнира.

Он обвёл чемпионов серьёзным взглядом.

— Я хочу вас предупредить. Не пытайтесь победить этих существ в открытом бою. Это существа класса «XXXXX» и выше. Убить взрослую Мантикору или пересилить древнего Сфинкса в одиночку практически невозможно даже для опытного мракоборца.

Чемпионы переглянулись. Страх в их глазах сменился обречённостью.

— Но! — Бэгмен поднял палец вверх. — Я дам вам один маленький, но бесценный совет. Я выбрал этих созданий неслучайно. Все они — и Акромантул, и Сфинкс, и даже Мантикора — обладают высоким интеллектом. Они разумны. И они умеют говорить.

В комнате повисла тишина.

— Поэтому, — голос Бэгмена стал тише, — используйте свой разум. Хитрость. Логику. Дипломатию. Попытайтесь договориться или перехитрить их. Это испытание не только вашей силы, но и вашего духа. Ну а если же не получится… — он снова широко улыбнулся и развёл руками, — что ж, у вас есть волшебная палочка. Удачи.

Дверь приоткрылась, впуская шум толпы снаружи.

— Мистер Диггори, вы выступаете первым, — кивнул Бэгмен. — Как только услышите свисток — выходите.

Директора школ коротко напутствовали своих подопечных и вслед за Бэгменом покинули комнату, оставив чемпионов наедине со своими мыслями и крошечными монстрами в руках.

— И первым на арену приглашается… чемпион Хогвартса! — голос Бэгмена, усиленный магией, эхом отразился от каменных стен. — СЕДРИК ДИГГОРИ!

Трибуны взорвались приветственными криками, особенно старались пуффендуйцы, чьи жёлтые шарфы создали яркое море в одном из секторов.

В этот же миг густой туман, скрывавший дно арены, начал неестественно быстро рассеиваться — но только в одной её части, словно повинуясь невидимой руке.

Белая пелена отступила, обнажая жуткую картину. Это был кусок мрачного, непроходимого леса, словно вырезанный хирургическим путём из самой чащи Запретного. Огромные узловатые деревья стояли плотной стеной, их кроны сплетались, почти не пропуская света, а между стволами, серебрясь в полумраке, висели толстые, как корабельные канаты, нити паутины.

Драко тут же поднёс к глазам омнинокль, выкручивая приближение на максимум. Линзы сфокусировались на фигуре Седрика, который только что переступил границу иллюзорного барьера. Диггори выглядел собранным, но мертвенно-бледным. Он крепко сжимал палочку, и костяшки его пальцев побелели.

Как только Седрик шагнул под сень деревьев, шум трибун, казалось, мгновенно отрезало толстым стеклом. Вокруг воцарилась давящая, неестественная тишина, нарушаемая лишь хрустом сухих веток под ногами.

Воздух здесь был спёртым, тяжёлым; пахло сыростью, гнилой листвой и чем-то сладковато-тухлым — запахом старого логова.

Седрик медленно продвигался вперёд по едва заметной тропе, постоянно оглядываясь. Стволы вековых дубов были сплошь оплетены серой паутиной. Местами она свисала лохмотьями, цепляясь за мантию, и Седрику приходилось с отвращением срывать липкие нити.

Каждый шаг давался с трудом. Инстинкты вопили: «Беги!», но он заставлял себя идти дальше, вглубь этого кошмара.

Тропа виляла между корней, пока наконец не вывела его на небольшую круглую поляну.

В центре, на поваленном стволе огромного дерева, заменявшем постамент, лежал свёрнутый лист старого пергамента. Он слабо светился в полумраке.

«Это оно, — пронеслось в голове у Седрика. — То, что мне нужно забрать».

Он сделал шаг к постаменту, но тут же замер.

Сначала он услышал звук.

Щёлк-щёлк. Щёлк…

Сухой, ритмичный стук, словно кто-то бил костью о кость. Затем послышалось шуршание — тяжёлое, множественное, от которого вибрировала сама земля.

Из темноты, раздвигая вековые кусты, словно травинки, появилось Оно.

Акромантул был чудовищных размеров — больше хижины Хагрида. Его хитиновый панцирь был угольно-чёрным, покрытым жёсткой седой щетиной, а восемь глаз, немигающих и мутных, уставились на маленькую фигурку волшебника. Жвалы монстра ритмично щёлкали, и с них капала густая жидкость, с шипением разъедающая мох.

Седрик побледнел ещё сильнее, чувствуя, как сердце пропускает удар. Он инстинктивно сделал пару шагов назад, поднимая палочку, хотя понимал всю бессмысленность этого жеста перед такой горой мышц и хитина.

— Зачем ты пришёл сюда, человек? — прозвучал голос.

Это было шипение, переходящее в свист, но слова были вполне различимы. Голос был высоким, скрипучим и безошибочно женским, что делало ситуацию ещё более сюрреалистичной и пугающей.

Седрик судорожно сглотнул, стараясь, чтобы голос не дрожал.

— Мне… мне нужно забрать ту вещь, что лежит на постаменте.

Гигантская паучиха медленно переступила передними лапами, приближаясь. Её глаза сверкнули в полумраке.

— А почему ты думаешь, что достоин этого? — прошипела она, склоняя огромную голову набок.

Седрик на мгновение растерялся. Вопрос застал его врасплох. Он ожидал атаки, яда, паутины, но не философской беседы с чудовищем. Он выпрямился, вспоминая слова Бэгмена о том, что нужно использовать разум.

— А кто решает, кто достоин, а кто нет? — ответил он вопросом на вопрос, стараясь смотреть прямо в её многочисленные глаза.

В ответ раздался странный, стрекочущий звук — сухой и неприятный, словно кто-то скрёб ржавым железом по стеклу. Седрика передёрнуло, когда он понял: Паучиха смеётся.

— А ты интересен, человек, — произнесла Паучиха, и её жвалы щёлкнули у самого лица Седрика. — Но так уж вышло, что я — страж этого места. И я решаю, кто достоин, а кто нет. Так что… пришло твоё время.

Не успело эхо её слов затихнуть, как огромная туша метнулась вперёд. Несмотря на свои чудовищные размеры и кажущуюся неповоротливость, двигалась она пугающе быстро и резво. Седрик едва успел среагировать — он перекатился в сторону, уходя с траектории удара, и спрятался за мшистый валун.

В ту же секунду камень содрогнулся: острая, как копьё, лапа монстра с силой ударила в то место, где мгновение назад была голова чемпиона, выбив сноп искр и каменную крошку.

Седрик вскочил на ноги и взмахнул палочкой. В его голове, отточенной годами тренировок, пронеслось с десяток боевых заклинаний. Проще всего было бы использовать «Инсендио» или «Конфринго» — огонь был естественным врагом акромантулов, их кошмаром. Но он, стиснув зубы, погасил этот порыв. Это было разумное существо. Сжигать его заживо ради победы в соревновании? Это было не в правилах Диггори.

— Дуро! — выкрикнул он, направляя палочку не в паука, а в нависающую над тропой ветку.

Тяжёлый дубовый сук мгновенно окаменел и с треском рухнул вниз, преграждая путь хищнице. Паучиха зашипела, вынужденная затормозить, но тут же с лёгкостью перемахнула через преграду.

Началась смертельная игра в кошки-мышки. Седрик отступал к постаменту, используя лишь защитную магию и трансфигурацию.

Когда Паучиха прыгнула снова, он взмахнул палочкой, превращая опавшую листву под её лапами в вязкое болото. Монстр забуксовал, теряя инерцию, но быстро вырвался.

Следом в ход пошли корни деревьев — повинуясь воле Седрика, они ожили и попытались оплести мохнатые лапы, давая ему драгоценные секунды форы.

Но чем дольше это продолжалось, тем отчётливее Седрик понимал одну вещь: если бы эта тварь действительно хотела его убить, он был бы уже мёртв.

Она была быстрее. Сильнее. Она могла бы просто залить всё вокруг ядом или запутать его в паутину, от которой нет спасения. Но она этого не делала. Она нападала ровно с той силой, которая требовалась, чтобы проверить его реакцию, но не прикончить на месте. Она, как и говорил Бэгмен, обладала интеллектом — и прекрасно понимала, что убийство чемпиона школы на глазах у тысяч волшебников может стоить жизни ей самой.

«Она играет со мной, — пронеслось в голове Седрика. — Или испытывает».

Улучив момент, когда Паучиха замахнулась для очередного удара, Седрик направил палочку на землю перед постаментом.

— Оппуньо!

Груда камней взмыла в воздух и стеной встала между ним и монстром. Пока Паучиха с яростным шипением разбрасывала булыжники, Седрик совершил последний рывок. Он проскользнул под её занесённой лапой, чувствуя тошнотворный запах хитина, и, упав на колени перед постаментом, схватил светящийся пергамент.

— БОМ!

Над стадионом грохнул пушечный выстрел, и в небо взвился сноп зелёных искр.

— СЕДРИК ДИГГОРИ СПРАВИЛСЯ С ЗАДАЧЕЙ! — громогласно проревел голос Людо Бэгмена, перекрывая шум крови в ушах. — ПЕРВЫЙ ЧЕМПИОН ПРОШЁЛ ИСПЫТАНИЕ!

Акромантул замер мгновенно, словно кто-то дёрнул стоп-кран. Огромная лапа, занесённая для удара, мягко опустилась на землю, не причинив вреда.

Седрик тяжело дышал, сжимая в руке пергамент. Он медленно поднялся, ожидая подвоха, но Паучиха больше не нападала. Она приблизилась к нему почти вплотную — теперь уже спокойно, без агрессии. Её фасеточные глаза тускло блестели, отражая свет.

— Ты не использовал Огонь, — проскрипела она тихо, и в её голосе теперь слышалось что-то похожее на уважение. — У тебя была сила сжечь мой дом и меня, как это делают другие двуногие, когда им страшно. Мы знаем, что Пламя — смерть для нас. Но ты этого не сделал.

Она переступила лапами, чуть склонив голову.

— Ты сражался достойно, человек. Не силой, но духом и разумом. Я позволила тебе забрать этот свиток, потому что ты доказал, что достоин.

Седрик, всё ещё не до конца веря, что всё закончилось, кивнул ей, стараясь выровнять дыхание. Паучиха начала медленно пятиться назад, в густую тень деревьев, но перед тем как исчезнуть, она обернулась и прошипела напоследок:

— Ищи на дне… На дне найдёшь ты то, что ищешь. Помни это.

С этими словами она растворилась в мраке иллюзорного леса, оставив Седрика одного под шквал аплодисментов с трибун.

— Невероятно! Просто невероятно! — надрывался Людо Бэгмен, подпрыгивая в судейской ложе так, что его мантия раздувалась, словно фиолетовый парус. — Какое хладнокровие! Какая выдержка! Мистер Диггори не просто забрал свиток, он доказал, что с монстром можно почти мирно общаться!

Сектор Пуффендуя напоминал взорвавшийся ящик с лимонами: всё окрасилось в жёлто-чёрные цвета, студенты повскакивали с мест, обнимаясь и подбрасывая в воздух шарфы. Шум стоял такой, что задрожали защитные чары вокруг арены. Даже слизеринцы, включая Драко, сдержанно похлопали — отрицать успех Диггори было бы глупо.

Когда овации немного стихли, Бэгмен, сияя от восторга, снова приставил палочку к горлу:

— Но не расслабляйтесь, дамы и господа! Турнир продолжается! Встречайте нашего второго претендента! Гордость Дурмстранга, лучший ловец современности… ВИКТОР КРАМ!

Если Пуффендуй кричал громко, то сектор Гриффиндора, казалось, решил сорвать голоса окончательно. Особенно усердствовал Рон Уизли. Драко с лёгкой усмешкой наблюдал в омнинокль, как Уизли, перевесившись через перила едва ли не наполовину, размахивает маленькой фигуркой Крама и орёт так, что его лицо сравнялось по цвету с волосами.

— Крам! Крам! Давай! — доносилось даже до верхних рядов.

В этот момент внимание зрителей снова приковалось к арене.

Туман, клубившийся в восточном секторе, дрогнул и начал стремительно отступать, втягиваясь в землю.

Картина, открывшаяся взглядам, разительно отличалась от мрачного леса Седрика.

Это была пустыня.

Яркая, залитая безжалостным иллюзорным солнцем пустошь. Вместо сырой земли — горячий золотой песок, образующий барханы. Воздух дрожал от зноя. Посреди этого песчаного моря возвышались величественные, но полуразрушенные руины какого-то древнего храма: обломки колонн из белого мрамора, потрескавшиеся плиты и полузасыпанные песком статуи забытых богов.

Виктор Крам не стал тратить время на раздумья. Едва его сапоги коснулись раскалённого песка, он повёл себя не как участник школьного состязания, а как солдат, попавший в засаду на вражеской территории.

Он мгновенно оценил обстановку: слепящее, неестественно яркое солнце, руины древнего храма и огромное существо, лениво возлежавшее на ступенях. Сфинкс — величественная львица с женским лицом — даже не соизволила подняться. Лишь её хвост с пушистой кисточкой нервно дёрнулся, подняв облачко золотой пыли, выдавая готовность к прыжку.

Крам двинулся вперёд — его походка была тяжёлой, косолапой, но пугающе уверенной.

Взмах палочки был резким и коротным, словно удар кнута.

— Конфринго Максима!

Огненный шар, способный разнести в щепки каменную стену, с рёвом устремился в грудь чудовища. Но вместо кровавой раны заклинание лишь бессильно расплескалось по золотистой шкуре, словно вода о скалу, не оставив даже подпалины.

Сфинкс рассмеялась — низким, рокочущим смехом, от которого завибрировал песок под ногами. Она сорвалась с места, начиная свою смертельную игру.

— Я — дитя света, но лик мой чёрен! — проревела она, перепрыгивая через обломки колонн и сокращая дистанцию в мгновение ока.

Крам, не дрогнув, тут же перешёл в контратаку.

— Оппуньо! — взревел он.

Десятки острых обломков мрамора взмыли в воздух и роем смертоносных ос устремились к глазам чудовища.

Сфинкс, даже не замедлив бега, отмахнулась от каменного роя мощным ударом лапы, превращая мрамор в крошку.

— Я умираю на закате, чтобы воскреснуть с рассветом! — пророкотала она, оказываясь уже в десяти шагах от него.

— Инкарцеро! — выкрикнул Виктор, отступая назад.

Толстые чёрные цепи вырвались из его палочки, обвивая лапы зверя. Сфинкс споткнулась, но тут же напрягла бугрящиеся мышцы. С противным звоном магический металл лопнул, разлетаясь звеньями во все стороны.

— Я бегу впереди тебя, но ты никогда меня не догонишь! — её голос звучал всё громче, перекрывая шум схватки и свист ветра.

Понимая, что грубая сила бесполезна, Крам ударил палочкой в землю, применяя сложнейшую боевую трансфигурацию.

Песчаный бархан под ногами монстра мгновенно превратился в вязкое, бурлящее стекло. Лапы Сфинкса разъехались, она зашипела, теряя равновесие.

— Я расту до небес, не питаясь… — прорычала она, с невероятной ловкостью отталкиваясь от скользкой поверхности и взмывая в воздух в затяжном прыжке. — …и исчезаю, когда становлюсь огромной!

Крам попытался уйти перекатом, но было поздно. Тень накрыла его.

Удар хвостом был такой силы, что Виктора отшвырнуло к полуразрушенной стене храма. Он врезался в камень спиной, глухо застонав, а нагрудник из драконьей кожи жалобно скрипнул.

Не успел он поднять палочку, как огромная тяжёлая лапа прижала его к земле, выдавливая весь воздух из лёгких. Острые когти, каждый длиной с кинжал, слегка выпустились, упёршись в незащищённое горло.

Человеческое лицо Сфинкса склонилось к самому его лицу. В её раскосых глазах плясали безумные огоньки азарта.

— У меня нет голоса, но я повторяю каждое твоё движение, — закончила она, дыша жаром ему в лицо. — Отвечай, воин. Кто я? Ошибёшься — и я перекушу твою шею.

На стадионе повисла мёртвая тишина. Тысячи зрителей замерли. Все видели: физически Крам проиграл. Он лежал в пыли, израненный, прижатый к земле монстром класса «XXXXX».

Виктор сплюнул кровь, смешанную с песком. Его мозг, привыкший к безумным скоростям снитча, лихорадочно собирал воедино услышанные в бою фразы.

Чёрное лицо у дитя света. Растёт без еды. Повторяет движения. Исчезает, когда нет света.

Он встретился взглядом с вертикальными зрачками Сфинкса и, превозмогая боль в груди, хрипло выдохнул:

— Тень.

Сфинкс замерла. Её когти, готовые сомкнуться на горле, медленно втянулись обратно. Секунду она смотрела на него немигающим взглядом, а затем убрала лапу.

— Верно, — промурлыкала она, и в её голосе скользнуло неподдельное уважение. — Твой разум так же остр, как и твои рефлексы. Ты достоин.

Она грациозно отступила в сторону, освобождая проход к руинам.

Крам, шатаясь, поднялся на ноги. Он не стал отряхиваться или лечить рану на плече. Прихрамывая, он подошёл к постаменту. Там, на бархатной подушечке, лежал небольшой камень, пульсирующий мягким голубым светом.

Как только его пальцы сомкнулись вокруг камня, Виктор обернулся. Сфинкс наблюдала за ним, сидя на задних лапах, величественная и спокойная, словно и не пыталась убить его минуту назад.

— Ступай, — произнесла она. — Испытание огнём и песком закончено. Но впереди тебя ждёт холод.

Она склонила голову набок, и её голос стал тихим, почти шелестящим, как пересыпающийся песок:

— Второе испытание заберёт у вас то, что вы цените больше всего. Но помни: не всегда то, что похищено — утрачено навеки. Ищи там, где голоса немы, а воздух становится ядом.

С этими загадочными словами она повернулась и ушла в сторону развалин.

Сектор Гриффиндора взорвался так, словно они только что выиграли Кубок Школы.

— ДА!!! КРАМ! ТЫ ВИДЕЛ ЭТО, ГАРРИ?! — вопил Рон, перекрикивая общий шум и чуть не вываливаясь с трибуны. — ОН ЕЁ СДЕЛАЛ! ОН ГЕНИЙ!

Драко медленно опустил омнинокль и, с лёгкой, едва заметной ухмылкой, перевёл взгляд на друга.

— Ну что, — поинтересовался он, кивнув в сторону пустеющей арены, — Ты всё ещё горишь желанием вписать своё имя в историю, Тео? Или, может быть, вид разъярённого Сфинкса и перспектива стать чьим-то обедом немного остудили твой пыл поучаствовать в чём-то подобном?

Теодор задумчиво проводил взглядом хромающего Крама, которого внизу уже окружали суетящиеся целители. Он помолчал пару секунд, взвешивая увиденное, а затем повернулся к Драко. Лицо его оставалось серьёзным, но в глазах плясали смешливые искорки здравого смысла.

— Знаешь, Драко, насчёт места в истории я не передумал. Слава — вещь по-прежнему заманчивая, — философски заметил он, поправляя манжеты своей мантии. — Но, пожалуй, для своего триумфа я подберу случай, где вероятность быть размазанным по песку, съеденным заживо или расчленённым будет… скажем так, несколько ниже. Я всё же предпочитаю, чтобы моё имя помнили живые, а не высекали его на мраморном надгробии раньше времени.

— Разумные мысли, друг мой, вполне разумные, — с одобрением отозвался Драко.

Их диалог бесцеремонно прервал громоподобный голос Людо Бэгмена, который, казалось, даже не нуждался в передышке. Он все продолжал комментировать успех болгарина:

— Феноменально! Просто феноменально! — ревел он, перекрывая гул толпы. — Кто бы мог подумать, что за этой суровой внешностью скрывается такой острый, как лезвие бритвы, ум? Виктор Крам только что доказал нам всем, что истинная сила волшебника — не в мышцах, а в его разуме.

Трибуны снова взорвались овациями, особенно неистовствовал сектор Дурмстранга, где студенты в меховых плащах ритмично стучали посохами о деревянный настил.

Бэгмен выждал, пока шум немного утихнет, и, набрав в грудь побольше воздуха, провозгласил:

— Но у нас остался последний участник! Последний шанс увидеть триумф или поражение! Встречайте — гордость Франции, обворожительная и бесстрашная… ФЛЁР ДЕЛАКУР!

Под оглушительные аплодисменты зрителей густой туман в последнем, северном секторе арены дрогнул, пошёл рябью и начал стремительно оседать в землю.

Картина, открывшаяся взору, заставила многих на трибунах поёжиться. Это не был тёмный лес и нераскалённая пустыня. Это было мрачное, продуваемое всеми ветрами скалистое ущелье.

Острые, как клыки дракона, серые скалы вздымались вверх, образуя лабиринт из камня и теней. Земля была усыпана мелким щебнем и сухими, колючими кустарниками. А в самом центре этой безжизненной пустоши темнел зловещий провал пещеры, похожий на разинутую пасть гигантского зверя. Оттуда тянуло холодом и опасностью.

На краю каменистой осыпи появилась Флёр.

В своей небесно-голубой форме из тонкого шёлка она казалась чужеродным элементом среди этой грубой, серой реальности. Девушка выглядела бледной, её губы были плотно сжаты, но двигалась она с удивительной грацией. Она ступала мягко, осторожно, стараясь не шуметь осыпающимися камнями, и непрерывно водила палочкой из стороны в сторону, сканируя каждый тёмный угол и каждую расщелину.

Её взгляд был прикован к чернеющему вдали входу в пещеру — логову самого опасного хищника из всех представленных сегодня.

Из чернильного провала пещеры сначала донёсся запах — тошнотворный, густой смрад гниющего мяса и серы, от которого у зрителей на первых рядах заслезились глаза. Затем послышался звук: тяжёлый, влажный хруст и цокот, словно сотни костяшек стучали по камню.

И наконец Она вышла на свет.

Мантикора была воплощением ночного кошмара. Её массивное тело льва, покрытое густой, свалявшейся багровой шерстью, бугрилось узлами мышц, способных дробить гранит. Длинный, членистый хвост скорпиона, сочащийся ядовитой слизью, нервно хлестал по воздуху, оставляя за собой дымный след, прожигающий камни. Но самым жутким было лицо. Это было не лицо зверя. На мощной львиной шее сидела почти человеческая голова — с бледной, мертвенной кожей, обрамлённой гривой, и безумными, налитыми кровью глазами. Её рот, растянутый в вечной гротескной ухмылке, был полон рядов острейших акульих зубов.

Зверь не стал тратить время на прелюдии.

Увидев одинокую фигурку девушки, Мантикора издала жуткий, вибрирующий вой — смесь львиного рыка и человеческого плача — и с места рванулась в атаку.

Флёр среагировала мгновенно, вскидывая палочку.

— Протего Максима! — её голос звенел сталью.

Сияющий купол возник за долю секунды до того, как чудовищная лапа обрушилась на неё.

Удар был такой силы, что магический щит не просто треснул — он взорвался с оглушительным звоном, разлетевшись на тысячи искр. Флёр отбросило назад, как куклу. Она пролетела несколько метров и с глухим стуком врезалась спиной в скалу.

Толпа ахнула.

Флёр попыталась встать, но Мантикора уже была рядом. Огромные когти распороли воздух там, где секунду назад была её голова. Девушка успела уйти перекатом, но недостаточно быстро: один из когтей задел левое плечо. Тонкая ткань мантии окрасилась алым, и по руке побежали горячие струйки крови.

— Конфринго! Редукто! Бомбарда! — выкрикивала она, отступая и морщась от боли.

Заклинания вспыхивали яркими цветами, ударяя в грудь монстра. Но легендарная шкура Мантикоры отражала магию, словно зеркало. Проклятия рикошетили в стороны, взрывая валуны вокруг, осыпая девушку градом каменной крошки.

Тварь рассмеялась — низким, булькающим звуком.

Её хвост метнулся вперёд, как копьё. Флёр увернулась, но ядовитое жало врезалось в землю рядом с ней, и ударная волна сбила её с ног. Острые осколки камня впились в её бедро и бок. Флёр вскрикнула, припадая на одно колено. Её лицо было белым, как мел, волосы слиплись от пота и крови, стекающей с рассечённого виска.

Ситуация становилась критической. Она была загнана в угол, изранена, а монстр лишь забавлялся.

Мантикора прыгнула снова. Флёр, собрав последние силы, ударила палочкой по земле:

— Глациус!

Скалы под лапами зверя мгновенно покрылись коркой льда. Монстр поскользнулся, его лапы разъехались, и он с рёвом врезался мордой в камни. Это дало Флёр драгоценные секунды.

Понимая, что грубой силой и боевой магией ей не победить, она решила использовать то, что было в её крови. Наследие вейлы.

Флёр с трудом выпрямилась на вершине валуна. Её дыхание было хриплым, мантия превратилась в окровавленные лохмотья, но в глазах зажегся странный, перламутровый огонь.

Она начала петь.

Это было не заклинание. Это была древняя магия очарования и иллюзий. Голос Флёр, несмотря на раны, зазвучал тягуче, гипнотически, перекрывая рёв зверя и свист ветра. Воздух вокруг неё задрожал, сгущаясь в сияющий туман.

— Fata Morgana! — выкрикнула она на выдохе, вкладывая в чары остатки своей воли.

Мантикора, уже поднявшаяся и готовая к смертельному броску, вдруг замерла.

Вокруг неё, словно из воздуха, появились десятки копий Флёр. Они были повсюду: на скалах, на земле, в воздухе. Иллюзорные девы смеялись, танцевали, дразнили зверя.

Монстр взревел от ярости и замешательства. Он бросался то на одну фигуру, то на другую, разрывая их когтями, но они лишь рассыпались серебристой пылью, чтобы возникнуть снова.

Настоящая Флёр, пошатываясь от магического истощения и потери крови, видела, что зверь дезориентирован. Её рука дрожала, но прицел был верен.

— Сомнус Тоталис! — шепнула она, направляя палочку в единственное уязвимое место — открытую в рёве пасть.

Луч заклинания, нежно-розовый и плотный, ударил точно в цель.

Глаза чудовища начали закатываться. Его движения стали вялыми, словно оно плыло в густом сиропе. Мантикора зашаталась, пьяно мотнула тяжёлой головой и с грохотом, от которого содрогнулась земля, осела на передние лапы, проигрывая борьбу со сном.

Флёр не стала ждать. Она буквально сползла с камня. Каждый шаг давался с мучительной болью. Она хромала, прижимая руку к кровоточащему боку, оставляя за собой на камнях алые капли.

Она упала на колени перед постаментом и дрожащими, скользкими от крови пальцами схватила старую деревянную маску, испещрённую трещинами.

В ту же секунду над ареной раздался оглушительный взрыв фейерверка, и небо окрасилось в сине-бело-красные цвета французского флага.

— НЕВЕРОЯТНО! — голос Людо Бэгмена дрожал от восторга и шока. — ОНА СДЕЛАЛА ЭТО! ИЗРАНЕННАЯ, НО НЕ СЛОМЛЕННАЯ! ФЛЁР ДЕЛАКУР ЗАВЕРШАЕТ ПЕРВОЕ ИСПЫТАНИЕ! БРАВО ШАРМБАТОНУ!

Мантикора, которую громкий звук и вспышки вырвали из полудрёмы, встряхнулась. Иллюзии развеялись. Зверь поднялся, с ненавистью глядя на ускользающую добычу, но атаковать больше не мог — мощные защитные чары судей уже отрезали его от девушки стеной света.

Чудовище медленно развернулось, чтобы уйти обратно во тьму пещеры. Но у самого входа Мантикора остановилась. Она повернула свою жуткую человеческую голову к Флёр, которая, опираясь на постамент, пыталась не потерять сознание.

— Ты хитра, маленькая птичка, — прохрипела тварь. Её голос звучал как скрежет ржавого металла по стеклу. — Мои когти попробовали твою кровь, но ты всё ещё дышишь. Что ж…

Мантикора оскалилась в жуткой улыбке, обнажая ряды бритвенно-острых зубов:

— Но бойся тишины. Там, куда ты пойдёшь дальше, крик не слышен. Вода мягче камня, но она умеет душить в ледяных объятиях крепче, чем любой змей. Ищи то, что у тебя украли, пока оно не стало частью бездны.

С этими словами, оставив после себя шлейф тяжёлого смрада, чудовище скрылось в темноте пещеры. Иллюзия скалистого ущелья дрогнула и растаяла, возвращая зрителей в реальность стадиона.

Флёр, судорожно сжимая маску, подняла взгляд на трибуны. Она попыталась улыбнуться, но силы оставили её окончательно. Девушка пошатнулась, и к ней тут же бросились целители во главе с мадам Помфри, на ходу открывая сумки с зельями.

Не забываем ставить лайки и писать комментарии. Буду благодарен. Возможно…всего лишь возможно, завтра будет ещё одна глава. Это если я не решу просто лежать и наслаждаться ничегонеделаниям…мда…

Глава 24

— Я смотрю, у вас всё наконец-то весьма… продвинулось?

Пэнси сидела напротив, помешивая ложечкой свой остывающий шоколад, и с нескрываемым любопытством переводила взгляд с Теодора на пару, сидящую напротив. Дафна, обычно холодная и неприступная «Ледяная королева Слизерина», сейчас сидела плотно прижавшись к боку Драко, и с умиротворённым видом ела фисташковое мороженое.

Они вчетвером устроились за кованым столиком на террасе возле «Сладкого королевства». Хогсмид сегодня гудел, словно растревоженный улей. Казалось, что после окончания первого тура сюда высыпали абсолютно все зрители, желая смыть напряжение сливочным пивом и сладостями.

Деревня утопала в шуме и праздничных огнях. Но самыми громкими, на удивление, оказались не гриффиндорцы, а гости с континента. Шармбатонцы и приехавшие поддержать их французские волшебники буквально оккупировали центральную улицу. Их можно было понять: Флёр Делакур по итогам судейских оценок заняла чистое первое место.

И Драко был вынужден признать — это было заслуженно. Даже самые ярые фанаты Крама, включая вечно спорящих гриффиндорцев, аплодировали стоя, когда целители выводили израненную француженку с арены. Она была единственной, кто не просто забрал артефакт, а фактически одолел своего монстра в прямом бою. Крам стал вторым, Седрик — третьим, но разрыв между парнями составлял всего пару баллов: Каркаров скорее откусил бы себе язык, чем поставил чемпиону Хогвартса оценку наравне со своим любимцем.

Драко лениво скользнул взглядом по толпе и заметил виновницу торжества.

Флёр сидела за соседним большим столом в окружении родителей. Она всё ещё выглядела бледной и измождённой — целители поработали на славу, срастив сломанные рёбра и залечив глубокие порезы от когтей Мантикоры, но магическое истощение так быстро не проходит. Тем не менее, она улыбалась, что-то тихо рассказывая своей семье. Рядом с ней, поедая огромную порцию мороженого, сидела её младшая сестра — маленькая копия самой Флёр. Девочка смотрела на старшую сестру с таким неприкрытым обожанием, словно та была сошедшим с небес божеством.

Драко перевёл взгляд на Дафну и, чуть усмехнувшись, крепче обнял её свободной рукой, притягивая к себе.

Гринграсс не сделала ни малейшей попытки отстраниться. Лишь кончики её ушей предательски покраснели, выдавая смущение. Ей всё ещё было непривычно демонстрировать их отношения вот так, у всех на виду, разрушая свой годами выстроенный образ.

Однако Драко помнил совсем другую Дафну.

Там, в пустом классе, когда маска безразличия наконец треснула, она, выговорившись и выплакав всё напряжение, просто вжалась в него, ища защиты, и неожиданно уснула. Это было настолько внезапно и трогательно, что Драко, честно говоря, опешил. А когда спустя пару часов она проснулась и осознала, на ком именно она спала, пуская слюни в дорогую мантию… Её паника, пунцовые щёки и сбивчивые извинения вызвали у Драко приступ такой искренней нежности, какой он сам от себя не ожидал.

Услышав вопрос Пэнси, он вальяжно откинулся на спинку стула, не разжимая объятий.

— Ну, что я могу сказать, Пэнси, — протянул он со своей фирменной ухмылкой, — Очевидно, что даже ледники не могут вечно сопротивляться моему природному магнетизму. Рано или поздно все понимают, что бороться с этим, пустая трата времени. Дафна просто оказалась умнее других и сдалась первой.

Дафна поперхнулась мороженым и, кашляя, с силой ткнула его локтем под рёбра, но уголки её губ всё же дрогнули в улыбке.

Пэнси и Теодор переглянулись, сдерживая улыбки, а затем Пэнси, закатив глаза, покачала головой:

— Да уж, — фыркнула она, — от скромности ты точно не умрёшь, Малфой.

— Я просто не вижу ни единой причины для скромности, Паркинсон, — лениво парировал Драко, вальяжно покручивая ножку бокала с мороженным. — Хотя… сдаётся мне, что кто-то просто завидует. М-м-м? Я прав?

Драко демонстративно выпрямился и начал нарочито внимательно оглядываться по сторонам, словно выискивая кого-то в толпе.

— Кстати, что-то я не наблюдаю поблизости твоего… рыцаря, — протянул он с ехидной ухмылкой. — Неужели дама расстроена, что её герой с рыжей шевелюрой сейчас не у её ног?

Пэнси вспыхнула, и её пальцы судорожно сжали ложечку.

— Уизли сейчас слишком занят: он празднует победу своего болгарского идола, — огрызнулась она, стараясь, чтобы голос звучал безразлично, хотя щёки её предательски порозовели. — И к твоему сведению, Драко, в отличие от некоторых прилипчивых личностей, мне не требуется круглосуточное присутствие кавалера, чтобы чувствовать себя самодостаточной ведьмой. Так что оставь свои грязные инсинуации при себе.

Драко уже открыл рот, чтобы выдать очередную колкость и развить тему «самодостаточности», но тут же получил ощутимый тычок локтем под рёбра — уже второй за последние пять минут и куда более болезненный.

Он поперхнулся воздухом и с притворным возмущением посмотрел на Дафну.

Однако Гринграсс, вместо того чтобы строго отчитать его, лишь покачала головой и с абсолютно невозмутимым лицом, в глубине глаз которого плясали лукавые искорки, произнесла:

— Прекрати, Драко. Имел бы совесть. Ей ведь и так тяжело без своего парня, а ты только усугубляешь ситуацию.

Пэнси застыла с ложечкой во рту. Она медленно, словно в замедленной съёмке, повернула голову к подруге и посмотрела на неё с выражением глубочайшего, трагического предательства — в её взгляде читалось немое: «И ты, Брут?».

— Он. Не. Мой. Парень! — прошипела она, сузив глаза, как рассерженная кошка, у которой пытаются отобрать миску сливок. — Дафна, ты-то хоть не начинай! Это возмутительно!

Теодор тихо рассмеялся, наблюдая за этой сценой, и отставил свою чашку.

— Знаешь, Дафна, — заметил он, с улыбкой качая головой, — Драко на тебя плохо влияет. Ты посмотри на себя: уже начинаешь подшучивать над людьми так же как и он. Скоро совсем испортишься.

Драко, потирая ушибленный бок, самодовольно усмехнулся и, притянув Дафну чуть ближе, вальяжно откинулся на спинку стула.

— Мой дорогой Тео, — протянул он лениво, — я бы назвал это не «плохим влиянием», а «изысканной огранкой». Согласись, немного здорового сарказма делает любую леди только очаровательнее. К тому же… — он сделал многозначительную паузу, — совершенство, как известно, заразно. И я просто делюсь им с окружающими.

Теодор лишь красноречиво закатил глаза, решив, что спорить с эго Малфоя — занятие столь же бессмысленное, как и попытки научить тролля балету, и вернулся к своему десерту.

Пэнси, однако, явно собиралась выдать колкий ответ, но слова замерли у неё на губах. Её взгляд вдруг расфокусировался, а затем застыл на точке где-то за спиной Драко.

— О, — только и произнесла она.

Драко, уловив перемену в её лице, лениво обернулся, проследив за её взглядом.

Сквозь пёструю толпу отдыхающих волшебников к их столику пробиралась весьма колоритная компания: неразлучная гриффиндорская троица, возглавляемая сияющей Асторией. Они шли, крутя головами по сторонам, явно высматривая кого-то конкретного.

В какой-то момент взгляд Драко пересёкся с взглядом Поттера. Гарри, заметив слизеринцев, облегчённо выдохнул и ускорил шаг, увлекая за собой остальных.

— Эм… Привет, — поздоровался он, остановившись у их столика. Поттер переминался с ноги на ногу и выглядел так, словно чувствовал себя незваным гостем на чужой вечеринке.

Подошедшая следом Астория, как всегда, лучилась энергией и тут же решила разрядить обстановку.

— Да не съедят они тебя, Гарри, они вполне мирные, — весело прощебетала она, подмигнув сестре. Затем, понизив голос до заговорщического шёпота и скосив глаза на Малфоя, добавила: — По крайней мере, в светлое время суток… Ну, почти все.

Драко лишь улыбнулся в ответ на эту шпильку.

— Ты что-то хотел, Поттер? — спросил он ровным тоном. — Или просто решил насладиться нашей компанией?

— Ну, если ты не забыл, — Гарри посмотрел на него в упор, и в его взгляде мелькнуло напряжение, — то сегодня в Хогсмите нас ждёт наш с тобой… общий друг.

— Чёрт, — мысленно выругался Драко.

За всей этой суматохой с первым туром, он совершенно выкинул из головы назначенную встречу с Сириусом Блэком. Но отступать было некуда — обещание есть обещание.

Он тяжело вздохнул, и поднялся из-за стола.

— Ладно, ребята. Мне нужно отойти на некоторое время. Не скучайте тут без меня.

— Ты куда? — без особого интереса спросил Теодор, отправляя в рот ложечку мороженого.

— Да так, появились неотложные дела, — уклончиво ответил Драко, поправляя мантию. — Не волнуйтесь, это максимум на полчаса, может, час. А вы пока… как там говорит наш уважаемый директор? Налаживайте межфакультетские связи.

Улыбнувшись на прощание Дафне, которая проводила его взглядом, он кивнул Поттеру, и они вдвоём растворились в толпе, направляясь в сторону трактира «Кабанья голова».

Оставшаяся компания, помедлив секунду, начала рассаживаться за освободившиеся места.

Астория тут же юркнула на стул рядом с Дафной и, склонившись к её уху, принялась что-то оживлённо нашёптывать, хихикая и стреляя глазами. Дафна слушала сестру с лёгкой полуулыбкой, иногда качая головой.

Гермиона, чувствуя себя немного скованно в окружении «змеиного факультета», присела на край свободного стула рядом с Ноттом.

Теодор, заметив её неловкость, повёл себя как истинный аристократ.

— Мисс Грейнджер, — вежливо обратился он, пододвигая к ней меню. — Позвольте порекомендовать вам здешний горячий шоколад с корицей. В такую погоду это лучшее средство от хандры. Так что если желаешь, можем заказать.

Гермиона удивлённо моргнула, явно не ожидая такой галантности от слизеринца, но благодарно кивнула, принимая меню.

Рон, наблюдавший за этой сценой, нахмурился что-то обдумывая. Затем он решительно повернулся к Пэнси, которая сидела напротив него с таким видом, будто изучала невероятно интересную трещину на столешнице, старательно делая вид, что рыжего парня перед ней просто не существует.

Рон, вдохновлённый примером Теодора, прочистил горло и, стараясь придать голосу непринуждённость, спросил:

— Эм… Паркинсон? Может, ты тоже… ну… чего-нибудь хочешь?

Пэнси вздрогнула, словно её ударило током. Она подняла на него взгляд — колючий и холодный.

— Мне. Ничего. Не надо, — отчеканила она, едва разжимая губы. В её голосе звучало столько яда, что им можно было бы отравить гиппогрифа.

Рон лишь хмыкнул, пожимая плечами — мол, я пытался, и демонстративно отвернулся, уткнувшись в разговор Гермионы и Тео. Но, несмотря на показательное безразличие, он то и дело бросал короткие, быстрые взгляды на девушку напротив.

И Пэнси, хоть и сидела с гордо выпрямленной спиной, глядя куда угодно, только не на него, делала ровно то же самое.

Подойдя к «Кабаньей голове», Драко и Гарри остановились и осмотрелись. Внутри трактира, судя по гулу, яблоку было негде упасть — как впрочем, и в большинстве заведений Хогсмида в этот день. Зато на улице, прямо перед входом, были выставлены грубо сколоченные столы, где, наслаждаясь редким осенним солнцем, выпивали и громко переговаривались разношёрстные посетители.

— Ну и где Сириус? — спросил Гарри, нервным жестом взъерошив и без того беспорядочно торчащие волосы. Он щурился, пытаясь выцепить знакомый силуэт в толпе.

— Понятия не имею, — пожал плечами Драко, лениво скользя взглядом по лицам. — Это ты мне скажи, ты ведь с ним вёл переписку, и я так понимаю, он под Оборотным зельем?

— Он не уточнил, но я думаю, что да. Не явится же самый разыскиваемый преступник Британии сюда в своём истинном обличье, верно? Это было бы верхом идиотизма.

— Он гриффиндорец, — фыркнул Драко, — поэтому я бы не был настолько в этом уверен. У вашего факультета особые отношения с инстинктом самосохранения.

Гарри возмущённо посмотрел на него, уже открыв рот для ответа.

— Эй, да шучу я, шучу, — Драко примирительно поднял руки, усмехаясь. — Может, он где-то…

Он осекся на полуслове. Его блуждающий взгляд зацепился за крайний столик, стоявший чуть поодаль от входа. А точнее, за того, кто за ним сидел.

Это была женщина невероятной, почти хищной красоты, лет тридцати с небольшим. Её длинные, густые тёмные волосы волнами спадали на плечи. Одетта она была в строгую тёмную юбку до колен и блузку того же цвета, чей глубокий вырез открывал вид на весьма впечатляющее декольте. На плечи было небрежно наброшено пальто.

Одним своим видом она притягивала к себе внимание абсолютно всех окружающих мужчин. Они то и дело бросали на неё сальные, недвусмысленные взгляды, сворачивая шеи. Женщина же, казалось, наслаждалась этим эффектом: она смотрела на них в ответ с лёгкой, загадочной полуулыбкой.

Заметив парней, она изящно подняла руку и помахала им, сверкнув глазами.

— Да ладно… — выдохнул Драко, чувствуя, как брови ползут на лоб. — Вот же… старый…

У Драко не было слов. Судя повсему этой «леди» и был Сириус Блэк, принявший облик какой-нибудь случайной красавицы.

— Что случилось? — спросил Гарри, не понимая реакции слизеринца.

Он проследил за взглядом Драко, увидел женщину, и его глаза округлились. Сначала он густо покраснел, осознав, как она выглядит, а затем, когда до него дошло осознание, резко побелел.

— Не может быть… — прошептал он сдавленно, и нервный смешок вырвался из его груди. — Скажи мне, что я ошибаюсь, Малфой. Пожалуйста. Мой крёстный не мог… нарядиться так!

Драко лишь молча хлопнул его по плечу и подтолкнул вперёд.

Они подошли к столику под провожающими завистливыми взглядами десятков мужчин. Женщина смотрела на ребят сияющими глазами, в глубине которых плясали самые настоящие черти.

— Эм… это ты, Сири… — начал было Поттер, запинаясь.

Женщина не дала ему закончить. Она мягко, но настойчиво накрыла его ладонь своей ухоженной рукой и игриво провела наманикюренным ноготком по тыльной стороне кисти.

— Тише, мой милый мальчик, — проворковала она грудным, бархатистым голосом, от которого у Гарри мурашки побежали по спине. — Меня зовут Селена. Но для тебя… я просто Сель.

На её лице появилась соблазнительная, многообещающая улыбка.

Драко с трудом сдерживал смех, наблюдая за этой картиной. Казалось, ещё немного — и Поттер просто рухнет в обморок. Избранный сидел ни жив ни мёртв: лицо его пылало красным, как знамя Гриффиндора, очки запотели, а из ушей, казалось, вот-вот повалит пар.

Не выдержав, «Селена» запрокинула голову и громко, раскатисто расхохоталась. Смех был заливистым, но манеры в нём проскальзывали чисто мужские, хулиганские.

Сириус Блэк в образе "Селены".

— О, Мерлин! Гарри, видел бы ты своё лицо сейчас! — выдавила она сквозь смех, утирая выступившую слезинку. — Жалко, у меня нет с собой колдоаппарата! Это ведь бесценно!

Затем, мгновенно посерьёзнев, она — или всё же он — достала палочку из кармана пальто. Едва заметный взмах под столом — и воздух вокруг них слегка уплотнился: чары конфиденциальности «Муффлиато» отсекли их от остального мира.

Затем «она» медленно, с грацией хищницы, закинула ногу на ногу, явив миру и бедному Поттеру свои длинные, безупречные ноги в туфлях на высоком каблуке. Юбка при этом задралась чуть выше, чем требовали приличия, открывая вид, от которого у любого подростка пересохло бы в горле.

Драко лишь прикрыл глаза и покачал головой, пряча усмешку в уголках губ. Поттер же сидел, пыхтел, как закипающий чайник, и отчаянно не знал, куда деть взгляд: смотреть на «тётушку» было стыдно, а не смотреть — невозможно.

«Сириус» же откровенно наслаждался происходящим. В его глазах плясали озорные искры, которые не смогли погасить даже дементоры. Мародёр, подумал Драко, и спустя десяток лет в Азкабане остаётся Мародёром. Ему доставляло почти садистское удовольствие вгонять крестника в краску.

Наконец, решив, что экзекуция затянулась, «она» всё же сменила позу, усевшись поудобнее и, к облегчению Гарри, гораздо скромнее. Веселье в её глазах сменилось чем-то более серьёзным и оценивающим.

Женщина повернулась к Драко.

— Ну что ж, — голос «Селены» зазвучал чуть ниже, теряя часть своей жеманности, но сохраняя бархатистость. — Наконец-то я имею честь познакомиться с тобой лично… родич. Или, вернее будет сказать, племянник?

Она протянула ему руку — узкую, с идеальным маникюром, но рукопожатие оказалось неожиданно крепким и жёстким, чисто мужским.

— Взаимно, — спокойно ответил Драко, пожимая протянутую ладонь. — Рад видеть, что слухи о твоём… чувстве стиля не были преувеличены.

Сириус хмыкнул, отпуская его руку.

— Я хотел поблагодарить тебя, Драко, — произнёс он уже без тени шутовства. — За тот дом. За убежище. Впервые за двенадцать лет я сплю в нормальной постели, не думая о том, где мне придётся прятаться завтра и не нагрянут ли дементоры на ужин. Это… дорогого стоит. Особенно для беглого каторжника.

Драко лениво отмахнулся, делая глоток из своего стакана.

— Не стоит благодарности, Блэк. Оставим сентиментальность для гриффиндорцев. Это не было благотворительностью.

Он встретил взгляд Сириуса с холодным спокойствием.

— Это была сделка. Ты получил безопасность и комфорт, а я получил… скажем так, мне нужно было кое-что от Поттера, и помощь тебе была лучшим способом гарантировать его сотрудничество. Чистый бизнес.

Сириус внимательно посмотрел на него, а затем его губы растянулись в широкой, одобрительной усмешке.

— «Чистый бизнес», говоришь? — переспросил он с иронией. — Ты говоришь точь-в-точь как твой дед, Абраксас. Но знаешь… мне нравится твоя честность. Цинично, расчётливо, но честно. Уж лучше так, чем фальшивые улыбки тех, кто клялся мне в дружбе, а потом сдал при первой возможности.

Они обменялись ещё парой фраз, перебрасываясь колкостями, как мячиком для пинг-понга. Гарри, наблюдавший за этим со стороны, внезапно поймал себя на странной мысли: эти двое нашли друг друга. У них был пугающе похожий характер — та же склонность к чёрному юмору, то же пренебрежение правилами и та же острая, как бритва, манера речи. Разница была лишь в температуре: Сириус был огнём, вспыльчивым и ярким, а Драко — льдом, холодным и расчётливым. Но суть была одна.

Блэковская порода, с неожиданной ясностью понял Гарри.

В конце концов «Селена», отсмеявшись над очередной шуткой Драко по поводу умственных способностей Министерства магии, перевела сияющий взгляд на Гарри и кивнула в сторону слизеринца.

— А знаешь, Гарри, он мне нравится! — заявила она, подмигивая. — В нём есть стержень. И этот восхитительный снобизм… так что он хорош.

Драко, ничуть не смутившись, лишь вежливо склонил голову.

— Весьма польщён вашей высокой оценкой, — произнёс он с лёгкой, едва заметной ухмылкой. — Однако вынужден сразу расставить точки над «i».

Он выразительно посмотрел на «женщину» перед собой.

— Спасибо, конечно, но у меня уже есть девушка. И, к вашему сведению, я предпочитаю тех, кто является дамой биологически, а не только визуально. Я, знаете ли, старомоден и по парням не специализируюсь.

Сириус округлил глаза, а Гарри поперхнулся воздухом.

— Но, — продолжил Драко с невозмутимым видом, — если годы в Азкабане пробудили в вас… кхм… новые грани и наклонности, я могу порекомендовать пару закрытых клубов в Лондоне. Говорят, там весьма толерантная публика.

На секунду за столиком повисла тишина. Гарри в ужасе переводил взгляд с одного на другого, ожидая взрыва.

А затем «Селена» запрокинула голову и расхохоталась так громко, что на них снова начали оборачиваться.

— Мерлинова борода! — выдохнул Сириус, с размаху хлопая Драко по плечу своей тяжёлой рукой, чуть не выбив из того дух. — А у тебя есть зубы, парень! «По парням не специализируюсь»… Надо будет запомнить!

Но постепенно смех утих. Игривая, кокетливая маска «Селены» исчезла, уступая место выражению глубокой, затаённой боли. Лицо женщины стало предельно серьёзным, даже жёстким.

Сириус подался вперёд, перестав играть роль беззаботной светской львицы. Его взгляд, теперь тяжёлый и тёмный, впился в лицо Драко.

— Драко… — голос Блэка прозвучал глухо, без тени прежнего притворства. — Скажи мне честно… Как ты?

Драко на мгновение замер, прекрасно понимая, о чём именно спрашивает его «тётушка». Он медленно поставил стакан на стол и сцепил пальцы в замок.

Сириус вздохнул, и его рука, изящная, с длинными накрашенными ногтями, нервно сжала край стола, побелев от напряжения.

— Я знаю о том, что случилось на Чемпионате мира. Знаю, что они погибли.

В воздухе повисла тяжёлая тишина. Гарри опустил глаза, стараясь стать незаметным — он чувствовал, что сейчас прикасается к чужой, очень личной трагедии.

— Послушай, — продолжил Сириус, и в его голосе зазвенели злые, вибрирующие нотки. — Я никогда не буду лицемерить перед тобой. Я не любил твоего отца. Люциус был… сложным человеком, и мы с ним были по разные стороны баррикад. Я презирал его убеждения, а он — мои. Но Нарцисса…

Голос Блэка дрогнул. В глазах «Селены» мелькнуло что-то похожее на влажный блеск, который тут же был подавлен усилием воли.

— Цисси была моей кузиной. Моей сестрой, не по крови, но по духу, когда мы были детьми. До того как этот проклятый мир разделил нас на «светлых» и «тёмных», я любил её. И я в ярости, Драко. В настоящей, звериной ярости от того, что её больше нет. От того что кто-то, посмел отнять её жизнь. Она не заслуживала такого конца. Никто из них не заслуживал.

Драко выдержал этот эмоциональный напор, не моргнув глазом. Его лицо оставалось пугающе спокойным.

— Я в порядке, — ровно ответил он. — Настолько, насколько это вообще возможно в данных обстоятельствах.

Он посмотрел прямо в глаза Сириусу.

— Скорбь не вернёт их. А ярость… ярость — плохой советчик, если не уметь её контролировать. Они мертвы, и я не в силах это изменить. Но я — Малфой, и я не позволю, чтобы их смерть стала последней страницей нашей истории.

Сириус долго всматривался в него, словно пытаясь разглядеть то, что было видно лишь ему самому. Затем медленно кивнул и откинулся на спинку стула.

В его взгляде теперь отражались не только сочувствие, но и уважение.

— Ты повзрослел, — сказал он едва слышно. — Слишком рано… и слишком стремительно. Но, Мерлин свидетель, справляешься ты куда лучше, чем справился бы я, окажись на твоём месте.

Беседа на время угасла сама собой, растворившись в гуле голосов других посетителей. Но вскоре «Селена» снова ярко заулыбалась, встряхнула волосами и принялась с энтузиазмом расспрашивать Гарри об учёбе, квиддиче и школьных буднях, мастерски отыгрывая роль заботливой, хоть и эксцентричной родственницы.

Драко в разговоре не участвовал. Он медленно цедил пиво из мутного стакана, и его взгляд непрерывно сканировал пространство.

Что-то в окружающих ему не нравилось. Какое-то липкое, неприятное чувство тревоги скреблось на периферии сознания. Он замечал, что слишком много глаз обращено к их столику. И, что самое поганое, смотрели они вовсе не на эффектную «Селену», как раньше, а именно на Поттера.

Драко прищурился, вглядываясь внимательнее.

По улицам Хогсмида действительно бродили патрули авроров, присматривающие за порядком. Вдалеке, возле лавки письменных принадлежностей, он даже заметил знакомую долговязую фигуру профессора Снейпа, который о чём-то яростно переругивался с Нимфадорой Тонкс — та, судя по жестикуляции, снова что-то уронила или опрокинула.

Но помимо официальной охраны, людей, которые пытались вести себя скрытно и «просто гуляли», наблюдая за ними, было подозрительно много.

Драко незаметно сунул руку в глубокий карман мантии и на ощупь развернул пергамент Карты Мародёров, который прихватил с собой. Он бросил быстрый взгляд вниз и тут же мысленно чертыхнулся. Карта была бесполезна: она детально показывала Хогвартс и тайные ходы, но на сам Хогсмид её магия, увы, не распространялась. Здесь он был слеп. И он понятия не имел, кто эти люди на самом деле.

Его внимание особенно привлекла группа из четверых человек, стоявшая чуть поодаль, в густой тени старых деревьев. Трое мужчин, чьи лица были скрыты низко надвинутыми капюшонами, и одна женщина.

Именно она напрягала Драко больше всего. Её лицо было ему незнакомо — обычные, ничем не примечательные черты. Но глаза…

Глаза были холодными, тёмными и слегка безумными. Она рассматривала прохожих и особенно их столик с такой смесью брезгливости и фанатичного отвращения, словно перед ней были не люди, а грязь под ногами.

Драко перевёл взгляд на Сириуса. Тот в это время, громко смеясь над какой-то шуткой Гарри, выглядел абсолютно расслабленным.

Драко снова посмотрел на женщину.

«Если Сириус смог изменить внешность с помощью Оборотного зелья, — подумал он, чувствуя, как холодеет внутри, — то что мешало и кому-то другому сделать то же самое?»

Так прошло ещё некоторое время. Солнце начало медленно клониться к горизонту, окрашивая небо в багровые тона. Теперь Драко был абсолютно уверен: кольцо сжимается, и целью был Поттер.

— Селена, — резко прервал он их весёлую болтовню. Голос его прозвучал тихо, но с такими стальными нотками, что веселье за столом мгновенно испарилось.

Гарри и Сириус одновременно перевели на него удивлённые взгляды.

— Держите палочки наготове. Только без резких движений, — процедил Драко, не разжимая губ и продолжая смотреть прямо перед собой. — А ты, Сириус, аккуратно и очень внимательно осмотрись по сторонам. И скажи мне, что ты видишь.

Вся игривость слетела с «Селены» в одно мгновение. Черты лица женщины затвердели, спина выпрямилась. Сириус не стал вертеть головой — он медленно, словно поправляя причёску, скользнул взглядом по периметру.

Чем дольше он смотрел, тем серьёзнее и мрачнее становилось его лицо. Его рука плавно скользнула под стол, и Драко услышал характерный шорох вынимаемой из рукава палочки.

— Я не понимаю, — прошептал Сириус максимально сосредоточенным голосом, в котором прорезался рык. — Я же вроде всё предусмотрел. Меня не могли выследить или найти. Я менял маршруты трижды…

— Посмотри внимательнее, Сириус, — жёстко перебил его Драко. — Им плевать на тебя. Они следят не за беглым преступником. Они следят за Гарри.

Гарри, услышав это, напрягся и инстинктивно сжал свою палочку под мантией. Он не запаниковал — годы «приключений» выработали у него условный рефлекс на опасность, — но его лицо помрачнело.

— Опять? — выдохнул он с горькой усмешкой, — Серьёзно? Я даже пиво спокойно попить не могу, чтобы кто-то не попытался меня убить или похитить?

— Сейчас не до шуток, Гарри. Это не тот случай, — сказал Сириус, и даже женский голос не смог скрыть его серьезный тон.

— Я понимаю, — тихо ответил Гарри, и его рука нервным движением поправила очки. — Просто… мне казалось, что хоть здесь я могу расслабиться. Наивно, да?

Драко не слушал их перепалку. Он лихорадочно перебирал варианты, пытаясь найти хоть какой-нибудь выход. Вступать в открытый бой здесь, среди толпы мирных жителей, было безумием. Людей вокруг слишком много — любое шальное заклинание может привести к жертвам, да и численное преимущество врага было неизвестным. Он понятия не имел, сколько ещё «наблюдателей» скрывается в этой пёстрой толпе.

Взгляд Драко метнулся по улице и зацепился за яркую вывеску вдалеке. И тут его осенило.

Из Хогсмида в Хогвартс вело несколько тайных ходов, и один из них если он правильно помнил из книг, находился как раз в подвале «Сладкого королевства». Если они успеют добраться туда и забаррикадировать проход, у них появится шанс уйти незамеченными.

— Сириус, Гарри, — он наклонился к ним через стол, понизив голос до шёпота. — Вы ведь знаете, что в «Сладком королевстве» есть тайный ход в замок?

Говорить ничего больше не пришлось. Сириус, судя по тому, как хищно сузились его глаза, мгновенно уловил суть плана. Он тут же достал из кармана несколько золотых галлеонов и не пересчитывая, бросил их на стол, с лихвой перекрывая счёт.

— Хорошая мысль, — коротко кивнул он. — Ну а теперь — спокойно. Не бежим, не суетимся. Идёмте за мной, старайтесь держаться чуть позади. Я сделаю всё возможное, чтобы прикрыть вас, если начнётся заварушка.

Они поднялись из-за стола и влились в людской поток.

Идти пришлось медленно, чтобы не привлекать внимания. Они изображали обычных прогуливающихся туристов: останавливались возле прилавков, делали вид, что рассматривают магические сувениры и сладости, но при этом ни на секунду не ослабляли бдительности.

Драко чувствовал спиной тяжёлый, липкий взгляд. Те четверо, что стояли в тени деревьев, двинулись следом. Они не приближались вплотную, держали дистанцию, но шли уверенно, как волки, загоняющие добычу. Женщина с безумными глазами скользила в толпе пугающе легко, не сводя взгляда с затылка Поттера.

Путь к кондитерской пролегал мимо лавки письменных принадлежностей, возле которой всё ещё стояли Снейп и Тонкс. Профессор зельеварения с выражением мученичества на лице отчитывал свою бывшую ученицу, а Нимфадора виновато разводила руками, едва не опрокинув стойку с чернилами.

Драко понял: это шанс.

Поравнявшись с ними, он на мгновение замедлил шаг.

— Профессор, — едва слышно произнёс он, даже не поворачивая головы.

Снейп, чей слух был острее, чем у летучей мыши, тут же перевёл на него взгляд. Драко, сохраняя невозмутимое выражение лица, едва заметно повёл глазами назад и чуть влево, указывая на преследователей, а затем коротко, утвердительно кивнул.

Северус Снейп идиотом не был. Он мгновенно всё понял.

Его чёрные глаза сощурились, сканируя толпу в указанном направлении. На долю секунды его взгляд задержался на группе преследователей, и в глубине зрачков полыхнуло узнавание.

Как только Драко, Гарри и «Селена» прошли мимо, Снейп резко наклонился к Тонкс и что-то быстро, отрывисто шепнул ей на ухо.

Вся неуклюжесть и весёлость слетели с метаморфа в одно мгновение. Тонкс подобралась, её лицо стало серьёзным и сосредоточенным — теперь перед Снейпом стоял не неуклюжий стажёр, а боевой аврор.

Они не стали окликать ребят. Вместо этого Снейп и Тонкс, будто просто закончив разговор и решив прогуляться, медленно двинулись следом, держась на расстоянии и прикрывая отход группы со спины.

Здание «Сладкого королевства» уже маячило впереди, и Драко, скользнув взглядом по уличной террасе, заметил их пёструю компанию.

Похоже, его отсутствие действительно не стало трагедией. Наоборот, круг общения расширился: к Пэнси, Дафне, Тео и гриффиндорской троице присоединились близнецы Уизли и Невилл Долгопупс. Судя по раскатам хохота и тому, что Пэнси что-то с улыбкой объясняла Фреду (или Джорджу?), «ледниковый период» между факультетами окончательно отступил. Слизеринцы выглядели расслабленными и вполне довольными жизнью.

Однако добраться до них беспрепятственно не удалось.

Путь им преградила широкая, шумная группа студентов в подбитых мехом плащах. Болгары оккупировали несколько бочек, заменявших столы, и громко, с южным темпераментом что-то обсуждали, размахивая кружками с пенным напитком.

Среди них, возвышаясь над остальными, стоял Виктор Крам.

Увидеть звезду квиддича в таком состоянии было, мягко говоря, удивительно. Обычно мрачный, нелюдимый и суровый, сейчас Крам выглядел непривычно оживлённым, даже слегка хмельным. Его лицо раскраснелось, а вечно нахмуренные брови разгладились.

Заметив проходящего мимо Поттера, Виктор просиял, словно увидел снитч.

— Гарри! — гаркнул он с сильным акцентом, широко раскинув руки, и, шагнув навстречу, по-братски хлопнул гриффиндорца по плечу так, что тот едва устоял на ногах. — Друг мой! Какая встреча!

— О, привет, Виктор, — отозвался Гарри, поправляя очки и смущённо улыбаясь. За последние недели они действительно неплохо сдружились: Крам стал частым гостем в Дуэльном клубе, где регулярно проводил спарринги с Поттером и другими студентами, и эта общая страсть к полётам и дуэлям сблизила их.

— Ты должен выпить с нами! — безапелляционно заявил Крам, кивая на свою компанию. — За первый тур! За твоего друга Диггори! И за меня, конечно!

— Я бы с радостью, Виктор, правда, — Гарри попытался вежливо отстраниться, бросив быстрый, тревожный взгляд на Драко и Сириуса. — Но мы уже уходим. Спешим к друзьям, а потом сразу в замок. Дела, сам понимаешь.

Крам нахмурился, но тут же снова расплылся в улыбке, в которой, впрочем, мелькнуло что-то странно-настойчивое.

— Дела… Всегда дела, Гарри, — он покачал головой. — Ты слишком серьёзен для своего возраста. Но я не могу отпустить тебя просто так.

Он решительно повернулся к своим товарищам, что-то быстро, отрывисто бросил им на болгарском, залпом допил остатки своего пива и с грохотом опустил кружку на бочку.

— Раз ты не хочешь пить со мной здесь, я пойду с тобой! — заявил он, вновь поворачиваясь к Поттеру. — Провожу вас. Выпьем по дороге или уже с твоими друзьями. Я твёрдо решил сегодня угостить тебя, и отказы не принимаются!

Гарри растерянно переглянулся с Драко. Малфой едва заметно пожал плечами: спорить с подвыпившим чемпионом Дурмстранга посреди людной улицы, когда у них на хвосте висели преследователи, было бы глупо и привлекло бы лишнее внимание. К тому же, мощная фигура Крама могла послужить дополнительным щитом.

— Как скажешь, Виктор, — вздохнул Гарри. — Идём.

Крам, довольный своей маленькой победой, пристроился рядом с Поттером, и теперь уже вчетвером — Драко, Гарри, «Селена» и болгарин — они направились ко входу в «Сладкое королевство», пробираясь сквозь толпу.

— Я вижу, вам здесь довольно весело, — протянул Драко, подходя к сдвинутым столам, где слизеринцы и гриффиндорцы образовали неожиданно гармоничную компанию. — И что самое обидное — без меня.

Фред (или Джордж?) Уизли тут же расплылся в широкой улыбке, салютуя ему кружкой сливочного пива:

— О, не переживай, Малфой! Мы как раз обсуждали, что этому вечеру не хватает немного змеиного яда для остроты ощущений. Теперь гармония восстановлена!

— А мы уже начали делать ставки, через сколько минут ты появишься, чтобы испортить нам аппетит, — подхватил второй близнец с невинным видом. — И я, к сожалению, только что проиграл два сикля.

Драко лишь снисходительно улыбнулся на их выпад, сохраняя маску расслабленности для посторонних глаз. Однако, оказавшись рядом с Дафной, он наклонился к ней почти вплотную, словно для поцелуя, и его губы коснулись её уха.

— Мы должны уходить, — прошептал он едва слышно, — Немедленно. Ничего не спрашивай, пожалуйста. Объясню позже. Просто вставай.

Дафна, даже не дрогнув лицом, чуть заметно кивнула.

Затем Драко наклонился к Теодору, который вальяжно развалился на стуле, и повторил те же слова.

Реакция Нотта была мгновенной. Вся егорасслабленность испарилась, как дым. Он не стал задавать вопросов — лишь коротко встретился глазами с Драко, его взгляд стал сосредоточенным, а рука медленно, незаметно скользнула в карман мантии, сжимая рукоять палочки.

— Прошу нас простить, — громко произнёс Драко, выпрямляясь и обращаясь к гриффиндорцам с вежливой, но холодной улыбкой. — Вынуждены вас покинуть. У нас появились неотложные дела

Они начали поспешно подниматься.

Виктор Крам, стоявший рядом с Гарри, нахмурился, его лицо выражало искреннее разочарование.

— Эй, а как же выпить? — прогудел он обиженно. — Вы же обещали! Гарри?

— Прости, Виктор, — покачал головой Поттер, который тоже уловил напряжение, исходящее от Драко и Сириуса. — Нам действительно пора. Возможно, выпьем как-нибудь в следующий раз. Обязательно.

— Ну, раз так… — начал было Крам.

Договорить он не успел.

Где-то вдалеке, со стороны палаточного лагеря, где разместились иностранные гости и туристы, раздался грохот. Земля под ногами дрогнула. Это не было похоже на праздничный салют — звук был тяжёлым и пугающим.

В небо взметнулся столб дыма, а следом донеслись первые крики ужаса.

Затем прогремел второй взрыв — уже гораздо ближе, заставив задребезжать стёкла в витринах «Сладкого королевства».

На улице началась паника. Люди, ещё секунду назад мирно болтавшие за столиками, вскочили с мест, опрокидывая стулья. Несколько авроров, патрулировавших площадь, тут же выхватили палочки и, перекликаясь, бросились бегом в сторону лагеря, к источнику шума — прочь от того места, где стояли студенты.

Драко быстро осмотрелся по сторонам, и сердце его пропустило удар.

Пока толпа металась в хаосе, полтора десятка людей в плащах остались на своих местах. Они не бежали. Они медленно, методично сжимали кольцо вокруг их компании.

И та самая четвёрка, что преследовала их от «Кабаньей головы», была уже совсем близко.

Женщина с безумными глазами, видимо, решила, что время пряток закончилось. Её лицо исказила гримаса ненависти. Она резким движением выхватила палочку из рукава и не сказав ни слова, полоснула ею по воздуху.

Фиолетовый луч проклятия, гудящий от тёмной магии, сорвался с её конца и устремился прямо в грудь «Селене», которая стояла ближе всех, инстинктивно закрывая собой Гарри.

Но Сириус, прошедший войну и Азкабан, не утратил своих рефлексов. Он успел среагировать взмахнув палочкой, выставляя «Протего». Луч с треском отскочил от щита, врезавшись в брусчатку и выбив фонтан каменной крошки.

Этот звук стал сигналом.

Вокруг началась настоящая паника. Прохожие с визгом бросились врассыпную, толкая друг друга. А те полтора десятка «отдыхающих», что окружали студентов, синхронно вскинули палочки. И, к ужасу Драко, все эти волшебные палочки смотрели не на других людей, а в центр их маленькой группы.

Глава 25

«Селена» резко, хищным движением раскинула руки в стороны — словно коршун, пытающийся прикрыть крыльями выводок птенцов.

В её правой руке уже была зажата палочка, кончик которой тускло светился, готовый в любую секунду извергнуть проклятие.

Подростки среагировали мгновенно — инстинктивно, по отточенным тренировкам: с шорохом мантии в воздух взметнулись десятки палочек.

Драко, не раздумывая ни секунды, шагнул назад и влево, закрывая собой Дафну и заметно дрожащую, побледневшую Асторию.

Близнецы Уизли и Невилл, наоборот, выдвинулись вперёд, образуя первую линию обороны; их лица были бледными, но решительными.

А Рон… Рон сделал то, чего от него никто не ожидал: он молча заступил дорогу, полностью перекрывая обзор Пэнси, превращаясь в живой щит для слизеринки. Она замерла, глядя в его широкую спину широко распахнутыми глазами.

— В случае чего — не думай о защите. Только атакуй. Я прикрою тебя, — раздался у самого уха Драко тихий, сосредоточенный шёпот Дафны.

Он почувствовал, как её пальцы на мгновение сильно сжали его локоть, а затем отпустили, занимая позицию за его спиной.

Драко коротко кивнул, не оборачиваясь.

Однако, несмотря на эту вспышку храбрости, холодное понимание ситуации сдавило грудь. Все они прекрасно осознавали: их усилия обречены. Противников было слишком много. Это были не школьные хулиганы, а убийцы с боевым опытом. Студентам против них долго не выстоять.

От группы преследователей отделился один человек. Он сделал шаг вперёд и небрежным движением откинул капюшон.

«Селена» на мгновение замерла, словно превратившись в столб.

— Долохов… — прошептал Сириус одними губами, так тихо, что звук растворился в напряжённом воздухе.

Антонин Долохов, с его длинным, бледным и искривлённым лицом, окинул присутствующих тяжёлым, оценивающим взглядом. Он медленно скользнул глазами по Теодору, задержался на Пэнси, перевёл взгляд на Драко — в его глазах мелькнуло узнавание фамильных черт. Затем он посмотрел на Виктора Крама. Его брови чуть дёрнулись, и он разглядывал болгарина чуть дольше остальных…

— Какая… пёстрая компания, — наконец произнёс Долохов. Голос его был хриплым, с лающими нотками. — Дети уважаемых семей стоят плечом к плечу с предателями крови и грязнокровками.

Он сделал ленивый жест рукой, в которой была зажата палочка.

— Но нам не нужна бойня. Пока что. Здесь слишком много ценной крови, которую не хотелось бы проливать понапрасну. Отдайте нам Поттера, — он кивнул на Гарри, который стоял за спиной «Селены». — И вы все сможете уйти. Живыми и невредимыми.

— Только через мой труп, ублюдок, — прорычала «Селена».

Этот звук был совершенно не женским, это был звериный рык загнанного в угол волка. Женщина оскалилась, и в этот момент она выглядела страшнее любого Пожирателя.

Долохов лишь криво усмехнулся, полностью игнорируя её выпад, и перевёл тяжёлый, гипнотизирующий взгляд прямо на Гарри.

— А что решишь ты, Поттер? — спросил он вкрадчиво. — Ты ведь герой, не так ли? Спаситель. Неужели ты позволишь своим друзьям пострадать? Или даже умереть здесь, на этой грязной брусчатке, только ради того, чтобы ты мог убежать?

Он развёл руками, показывая численное превосходство своих людей.

— Чья жизнь тебе дороже, мальчик? Твоя собственная? Или жизнь этой милой девочки? — он дёрнул палочкой в сторону Астории. — Или твоего рыжего друга? Решай, парень. Время не ждёт. У нас его очень мало, и моё терпение на исходе.

В рядах студентов повисла мёртвая тишина. Слышно было только тяжёлое дыхание Невилла.

Гарри стиснул зубы так, что казалось они сейчас раскрошатся. Он посмотрел на Рона, на Гермиону, на бледную Асторию…

Он глубоко вздохнул, словно перед прыжком в ледяную воду, и, несмотря на отчаянную попытку «Селены» удержать его, вышел вперёд.

— Нет! — выдохнула Гермиона.

Но Гарри уже сделал шаг навстречу Долохову, опуская палочку.

— Я пой…

Договорить он не успел.

Откуда-то сбоку, из тени переулка, вырвался красный луч заклинания.

Долохов, чьи рефлексы были отточены годами дуэлей, даже не обернулся — он просто лениво, почти скучающе отмахнулся палочкой, и луч отлетел в сторону, врезавшись в вывеску магазина.

Но следом за первым заклинанием тут же полетело второе — мощное, нацеленное в голову.

На этот раз Долохову пришлось поднять полноценный щит. Прозрачная сфера с гулом поглотила удар.

Из тени, на ходу атакуя, выбежали двое. Профессор Снейп с развевающейся мантией напоминал летучую мышь, а рядом с ним, с сосредоточенным лицом, посылала проклятия Нимфадора Тонкс.

Это стало сигналом.

— НАЗАД! — рявкнула «Селена», с силой толкая Гарри себе за спину.

В ту же секунду из её палочки вырвался сноп разноцветных искр, превращаясь в смертоносную серию заклинаний, которые полетели в стоящих впереди Пожирателей.

Воздух разорвало в клочья. Десятки разноцветных лучей скрестились над головами, и улица потонула в грохоте, от которого закладывало уши. Крики ужаса смешались со звуком разрываемой брусчатки и звоном битого стекла. Мирные жители, ещё минуту назад наслаждавшиеся вечером, в панике бросились врассыпную, сбивая друг друга с ног, стремясь укрыться в переулках. Но были и те, кто не побежал.

Флёр Делакур, только что вышедшая из аптеки вместе с отцом, мгновенно оценила обстановку. Несмотря на болезненную бледность, она выхватила палочку:

— Papilionis Tempestas! — выкрикнула она, и из наконечника вырвался вихрь сияющих, острых как бритва магических бабочек. Рой взвился в воздух и с шипением устремился в сторону нападавших.

Её отец — высокий мужчина с суровым, будто высеченным лицом — встал рядом, спина к спине с дочерью. Вокруг них закружился сложный купол защитных чар, о который с треском разбивались чужие заклинания.

К ним тут же присоединились несколько старшекурсников Дурмстранга. Те не тратили время на изящество, их заклинания были прямолинейны, грубы и разрушительны, как и сама школа Каркарова.

Но в эпицентре урагана было жарче всего.

— Авада Кедавра!

Ослепительно-зелёный луч, пущенный женщиной с безумными глазами — Беллатрисой Лестрейндж, с шипением прорезал воздух, метя прямо в сердце Тонкс.

Нимфадора, проявив чудеса реакции, едва успела уйти перекатом. Смертельное проклятие пронеслось в дюйме от её плеча и разнесло в пыль каменную клумбу за её спиной, оставив лишь дымящуюся воронку.

— Сектумсемпра! — рявкнул Снейп, чёрной тенью вклиниваясь в бой.

Беллатриса лишь рассмеялась — её хохот напоминал лай шакала. Она отбила его фирменное режущее заклинание небрежным, почти ленивым взмахом палочки, словно отгоняла назойливую муху.

— Северус! — взвизгнула она, её голос перекрыл шум битвы. — Предатель! Как низко ты пал — нянчишься с грязнокровками и полукровками!

Она атаковала с яростью берсерка. Воздух вокруг неё гудел от концентрации Тёмной магии. Снейп и Тонкс действовали в тандеме, пытаясь сдержать этот безумный напор. Тонкс двигалась с удивительной для её обычной неуклюжести грацией, кружа вокруг профессора и отражая проклятия, летящие ему в спину, пока Снейп пытался пробить защиту Лестрейндж точечными, смертоносными ударами.

— Конфринго! — выкрикнула Тонкс, заставляя Беллатрису на миг отступить.

— Экспеллиармус! — тут же добавил Снейп, метя в грудь.

Но Беллатриса была опытнее. Она резко взмахнула палочкой над головой, трансфигурируя летящие в неё обломки брусчатки в стаю чёрных, шипящих змей, которые дождём посыпались на зельевара.

Снейп на долю секунды отвлёкся, сжигая гадюк заклинанием «Инсендио». Этой микроскопической заминки Беллатрисе хватило.

Фиолетовый хлыст концентрированной тёмной магии, искрящийся и гудящий, метнулся к незащищённому горлу Северуса.

— Нет!

Тонкс бросилась наперерез, не думая о себе. Она всем телом толкнула Снейпа в сторону.

Хлыст с тошнотворным, влажным хрустом ударил её по ногам и корпусу, разрывая мантию и плоть. Девушка сдавленно вскрикнула, её глаза закатились от болевого шока, и она рухнула на мостовую.

Снейп успел подхватить падающую Тонкс одной рукой, не давая ей удариться головой о камни, прижал её к себе, а второй рукой начал посылать в Пожирательницу серию таких мощных и грязных проклятий, что даже Беллатрисе пришлось уйти в глухую оборону.

— Как трогательно! — пропела Лестрейндж, с лёгкостью отбивая пущенный в неё сгусток кислоты. Она шагнула вперёд, поднимая палочку для добивающего удара. — Попрощайся со своей зверушкой, Северус!

Но заклинание так и не сорвалось с её губ.

Сбоку в неё ударил мощный поток серебристого огня, заставивший Пожирательницу отпрыгнуть.

Между Снейпом и Беллатрисой возникли две фигуры.

Месье Делакур, высокий и статный, мгновенно возвёл перед ранеными сложнейший мерцающий щит, о который разбилось заклинание Беллатрисы. А рядом с ним, бледная, но решительная, стояла Флёр.

Беллатриса склонила голову набок, и её безумные глаза расширились в притворном восхищении. Она окинула француженку плотоядным взглядом.

— О, какая прелесть! — проворковала она ядовито. — Ты только посмотри на это личико… Такая нежная кожа. Будет очень жаль испортить такую красоту шрамами, моя милая. Или, может быть, мне стоит оставить тебя себе как трофей?

— Va te faire foutre, salope! (Пошла ты, стерва!) — зло выплюнула Флёр.

Ещё секунду назад она казалась измождённой, но сейчас в её глазах полыхнул холодный огонь.

Флёр взмахнула палочкой:

— Incendio Tria!

Три огненные ленты, похожие на хлысты, сорвались с её палочки, пытаясь окружить Беллатрису. Лестрейндж пришлось вертеться ужом, чтобы не попасть под удар. Флёр не давала ей передышки: она использовала чары Шармбатона — изящные, но смертоносные, смешивая стихийную магию с иллюзиями. В какой-то момент показалось, что Флёр атакует сразу с трёх сторон, создавая своих фантомных двойников.

Беллатриса нахмурилась, стирая с лица ухмылку.

— А куколка-то с зубами, — прошипела она, блокируя ледяные иглы и отвечая взрывом тёмной энергии.

Месье Делакур держал оборону, прикрывая дочь и Снейпа с Тонкс, пока Флёр вела атакующий танец. Но силы девушки были не бесконечны. Она только что прошла тяжелейшее испытание Турнира, её магический резерв был истощён, а старые раны от когтей Мантикоры давали о себе знать.

Движения Флёр стали замедляться. Рука дрогнула.

Беллатриса, обладающая звериным чутьём на слабость, тут же перешла в контратаку.

— Устала, крошка? — рявкнула она. — Депримо!

Ударная волна пробила защиту Флёр. Девушка попыталась уклониться, но опоздала. Режущее заклинание по касательной задело её плечо и бок, распарывая ткань и кожу.

Флёр вскрикнула, пошатнулась и начала оседать на мостовую, судорожно прижимая ладонь к кровоточащей ране.

— Флёр! — в ужасе крикнул её отец, пытаясь удержать трескающийся под ударами щит.

Но прежде чем Беллатриса успела нанести следующий удар, перед француженкой выросла чёрная фигура. Снейп, аккуратно уложивший Тонкс на землю, шагнул вперёд, закрывая собой девушку. Его лицо было белым от усталости, а палочка дрожала от напряжения.

Вдвоём — израненная Флёр, пытающаяся колдовать с колен, и истощённый Снейп — они с трудом, из последних сил сдерживали натиск хохочущей Беллатрисы, пытаясь выиграть время до прихода помощи…

Чуть поодаль кипела иная, не менее ожесточённая схватка.

Близнецы Уизли, Рон, Невилл, Пэнси и Гермиона приняли на себя удар полутора десятка наёмников — сброда из Лютного переулка. Казалось, они должны были дрогнуть перед взрослыми магами, но все же тренировки в Дуэльном клубе не прошли даром.

— Ступефай Дуо! Петрификус Тоталус! — в один голос ревели Фред и Джордж.

Близнецы двигались с пугающей, почти сверхъестественной синхронностью, словно две половины одного целого. Фред взмахивал палочкой, возводя зеркальный щит, отражающий проклятие обратно в нападавшего, а Джордж в ту же секунду, выглядывая из-за плеча брата, посылал в дезориентированного врага сбивающее заклинание.

— Съел, урод?! — весело крикнул один из них, когда очередной наёмник, получив красным лучом в грудь, с грохотом влетел в витрину магазина мадам Паддифут, осыпая мостовую осколками стекла.

Невилл Долгопупс, вечный неуклюжий простак, теперь стоял, как скала.

В его взгляде не осталось ни страха, ни сомнений — только тихая, упрямая решимость.

Он не использовал сложных чар, но бил точно и тяжело.

— Импедимента! — выкрикнул он, сбивая с ног громилу, пытавшегося зайти с фланга. — Экспеллиармус!

Палочка врага взмыла в воздух, а сам наёмник кубарем покатился по земле.

— Невилл, справа! — пронзительно крикнула Гермиона, посылая Жалящее заклинание в мага, целящегося в спину друга.

Школьники держали круговую оборону; их палочки мелькали, создавая плотную завесу из искр и огня. Но численный перевес врага давил неумолимо. Наёмники, поняв, что лёгкой добычи не будет, перестали играть и начали бить на поражение.

Трое магов одновременно атаковали сектор, который удерживал Невилл. Парень успел выкрикнуть «Протего», но щит не выдержал тройного удара и разлетелся тысячей серебряных брызг.

Шальной красный луч пробил остаточную защиту и с глухим, тяжёлым звуком ударил Невилла прямо в грудь.

Глаза Долгопупса закатились. Его отбросило назад, он с силой ударился о каменную кладку стены и медленно сполз по ней, оставаясь лежать без движения.

— Невилл! — в ужасе закричала Гермиона.

Она тут же бросилась к нему, но была вынуждена поднять щит, закрывая собой и упавшим другом сектор обстрела, отрезая себя от возможности атаковать.

Кольцо сжалось. Теперь Рон и Пэнси оказались на острие атаки, лицом к лицу с врагом.

— Конфринго! — Рон Уизли шагнул вперёд, закрывая девочек своим телом. В его движениях больше не было и тени неуверенности — только чистая, гриффиндорская ярость.

Взрыв отбросил двоих нападавших, но третий лишь ухмыльнулся гнилыми зубами. Он легко уклонился от луча Рона и, воспользовавшись моментом, когда парень открылся, сделал резкий выпад.

— Оссио Дисперсимус! — прошипел наёмник.

Рон не успел поставить блок.

Раздался сухой, тошнотворный треск, похожий на звук ломающейся ветки, только гораздо громче и страшнее. Левое плечо Рона неестественно вывернулось, кость хрустнула, и рука безвольно повисла, словно у сломанной куклы.

Лицо Уизли мгновенно посерело от болевого шока, на лбу выступила крупная испарина, а на губах запузырилась кровь. Он пошатнулся, едва не упав, но устоял, продолжая судорожно сжимать палочку в здоровой правой руке.

Наёмник, торжествуя, уже поднял палочку, чтобы добить раненого мальчишку.

— Сдохни, щенок…

Договорить он не успел.

— РЕДУКТО! — яростный, почти истеричный визг заклинания разрезал воздух.

Пэнси больше не пряталась за спинами. С лицом, искажённым от гнева и адреналина, она выскочила из-за плеча Рона, словно разъярённая кошка. Её заклинание было нацелено прямо в коленную чашечку.

Кость взорвалась. Мужчина взвыл нечеловеческим голосом и рухнул на землю, катаясь в пыли и зажимая раздробленную ногу.

— Не смей его трогать, урод! — прошипела Пэнси, и в её голосе звенела сталь.

Она тут же развернулась, схватила Рона за здоровую руку, помогая ему удержать равновесие, и вскинула палочку, возводя перед ним мерцающий щит. Её руки дрожали, но палочка смотрела точно на врагов.

— Ты как? Живой? — быстро, отрывисто спросила она, не отрывая взгляда от наступающих.

Рон тяжело дышал, сплёвывая вязкую кровь на брусчатку. Он поднял на неё мутный от боли взгляд и криво, через силу усмехнулся:

— Жить буду… Спасибо, Паркинсон.

— Сочтёмся, Уизли, — огрызнулась она, скрывая страх за привычной грубостью. — А теперь соберись и прикрой меня, пока нас тут всех не перебили!

Но самый опасный, напряжённый и смертоносный бой шёл там, где стояли Гарри, Драко и «Селена».

Сириус Блэк дрался как демон, вырвавшийся из преисподней. Он понимал, что маскировка больше не имеет значения перед лицом смерти, и пустил в ход весь свой арсенал.

Он двигался с невероятной скоростью: то уходил в низкий перекат, пропуская над головой зелёный луч Авады от Рудольфуса, то взмывал в воздух в прыжке.

— Бомбарда Максима! — рявкнул он, и взрывная волна отбросила Рабастана Лестрейнджа на несколько метров.

Не давая врагам опомниться, Сириус крутанул палочкой, превращая летящие в него обломки камня в стаю стальных коршунов, которые с визгом атаковали Долохова.

Однако Антонин лишь лениво повёл плечом. Перед ним вспыхнул фиолетовый щит, и стальные птицы, столкнувшись с тёмной магией, рассыпались в пыль.

Долохов контратаковал. Его заклинания были быстрыми, рубящими, безмолвными. Сириус едва успевал парировать, выставляя многослойные щиты, трещавшие и лопавшиеся под натиском русского колдуна. Блэк был силён, чертовски силён, но годы в Азкабане подточили его резерв, а против него стояли трое лучших дуэлянтов Тёмного Лорда.

Братья Лестрейнджи, видя, что «женщина» занята Долоховым, попытались зайти с флангов, чтобы взять её в клещи.

Именно в этот момент в бой вступили слизеринцы.

Драко и Теодор действовали как единый, хорошо отлаженный механизм. Холодный расчёт против грубой силы.

— Оппуньо! — Драко резко взмахнул палочкой.

Огромная витрина соседней лавки взорвалась, но осколки не упали на землю. Повинуясь воле Малфоя, они превратились в рой бритвенно-острых стеклянных кинжалов.

— Вперёд!

Стеклянный дождь обрушился на Рабастана. Пожиратель вскрикнул и был вынужден прервать атаку на Сириуса, уйдя в глухую оборону, закрывая лицо руками и сжигая стекло огненным щитом.

— Инкарцеро Максима! — тут же, с идеальным таймингом, подхватил Теодор.

Он ударил не в самого мага, а под ноги Рудольфусу. Брусчатка ожила, превращаясь в чёрные змееподобные путы, мгновенно обвившие лодыжки Пожирателя. Рудольфус пошатнулся, теряя равновесие, и его смертельное проклятие, предназначенное Сириусу, ушло в молоко, разбив фонарный столб.

— Экспеллиармус! Ступефай! — одновременно ударили Гарри и Дафна, пользуясь секундным замешательством врагов. Их лучи заставили братьев отступить ещё на шаг.

Сириус, почувствовав поддержку, перешёл в контратаку, посылая в Долохова струю ревущего пламени. Но Антонин просто рассёк огонь палочкой, словно занавеску.

На лице Пожирателя появилась гримаса раздражения. Ему надоела эта возня.

Он сделал сложный жест, и с конца его палочки сорвался веер фиолетовых молний — его фирменное проклятие, разрушающее внутренние органы. Оно летело широким фронтом, угрожая накрыть и «Селену», и стоящих за ней детей.

Стандартный «Протего» тут был бесполезен. Драко понял это мгновенно.

— Дуро! — выкрикнул он, направляя палочку на валявшуюся перед ними плотную дорожную мантию.

Ткань взметнулась вверх и в полёте окаменела, превратившись в гранитную плиту.

Фиолетовые молнии врезались в камень. Раздался оглушительный треск, плита разлетелась в крошево, приняв удар на себя, но заклинание было остановлено.

Они сражались отчаянно, прикрывая Сириуса с флангов и не давая Пожирателям замкнуть кольцо. Однако силы были катастрофически неравны.

Антонин Долохов даже не выглядел уставшим. На его вытянутом бледном лице застыло выражение скуки и лёгкого презрения. Он лениво отбивал заклинания школьников одной левой рукой, а правой продолжал теснить Сириуса, загоняя его в угол.

— Вы утомляете меня, — процедил он сухим, бесцветным голосом. — Кончайте с этой… женщиной, — бросил он братьям Лестрейндж. — А мальчишка нужен мне живым.

— Отступаем! — крикнул Сириус, понимая, что ещё минута — и их оборону прорвут. — В «Сладкое королевство»! Живо!

Блэк собрал остатки сил и ударил палочкой в землю. Мощная взрывная волна подняла облако пыли и булыжников, на мгновение ослепив Пожирателей. Он схватил Гарри за плечо и толкнул к дверям кондитерской.

— Крам! — заорал Драко, оборачиваясь. — Прикрой отход!

Виктор Крам, стоявший чуть сбоку и отбивавшийся от наёмников, кивнул. В этот момент в его сторону летело мощное, гудящее заклинание.

Болгарин вскинул палочку для щита, но сделал это нарочито «неловко», с широким, неправильным замахом.

Заклинание срикошетило в фасад «Сладкого королевства», прямо над массивной входной дверью.

Грохот перекрыл шум битвы. Каменная кладка не выдержала. Камни, балки и черепица рухнули вниз, поднимая столб пыли. Вход, а вместе с ним и спасительный тайный ход в Хогвартс, оказался погребён под непроходимым завалом.

— Проклятье! — выдохнул Сириус, глядя на груду камней.

Путь был отрезан.

Ситуация стала критической. Прибывшие авроры попытались пробиться к ним, но тут же были связаны боем с подоспевшим подкреплением наёмников.

Вдруг со стороны леса, примыкающего к палаточному лагерю, раздался звук, от которого кровь застыла в жилах у каждого из присутствующих.

Многоголосый, протяжный, голодный вой. Дикий и первобытный.

Драко резко задрал голову. Над чёрными пиками гор висела полная, неестественно огромная луна, заливающая мир мертвенным светом.

— Оборотни… — прошептал он побелевшими губами, чувствуя, как внутри всё обрывается. — Мерлин, только не это.

С холма к деревне, сметая хлипкие заграждения, неслась серая живая лавина. Десятки зверей. Впереди, огромный, как медведь, с горящими жёлтыми глазами и серой шкурой, бежал Фенрир Сивый.

На лицах защитников отразилось полное, беспросветное отчаяние. Авроры, увидев, какая сила несётся на них, дрогнули. Руки с палочками затряслись.

Сириус понял: это конец. Им не выстоять против Пожирателей и стаи оборотней одновременно.

Он резко развернулся к Гарри. В его глазах стояли слёзы.

— Уходите к выходу из деревни! К Хогвартсу! Быстро!

— Нет! — закричал Гарри, пытаясь вырваться из хватки крёстного. — Я не брошу тебя! Мы будем сражаться вместе!!

— Прости, Сохатик, — шепнул Сириус с бесконечной грустью и любовью. — Ты должен жить.

Взмах палочки был коротким и точным. Красный луч «Ступефая» ударил Гарри прямо в грудь. Глаза Поттера закатились, и он обмяк. Сириус подхватил его оседающее тело.

— Виктор! Невилл! — рявкнул он. Долгопупс, уже пришедший в себя, стоял рядом, шатаясь и держась за стену. — Берите его и бегите! Живо! Унесите его отсюда! Я их задержу!

Крам с непроницаемым лицом подхватил бесчувственного Гарри под руки, Невилл, хромая, взялся за ноги.

Кольцо врагов сжималось. Долохов и Лестрейнджи, ухмыляясь в предвкушении расправы, подходили всё ближе к оставшейся горстке защитников. Снейп, одной рукой прижимающий к себе раненую Тонкс, едва держался на ногах, его лицо было серым от истощения. Драко и Теодор дышали тяжело, стоя спина к спине: их магический резерв был на исходе.

Казалось, надежды на спасение уже не было.

И в этот самый момент, перекрывая шум битвы, вой волков, треск пожара и крики раненых, с чернеющих небес раздался звук.

Резкий и пронзительный.

Крик ворона.

Все — и защитники, и нападавшие — замерли, поднимая головы.

С затянутого дымом неба на поле боя камнем пикировал ворон. Он был неестественно огромен для обычной птицы, и его крылья рассекали воздух с тяжёлым, гудящим свистом.

У самой земли, когда казалось, что столкновение неизбежно, птица не ударилась о брусчатку. В одно мгновение перья обратились в клубящийся мрак, который ударил в землю и тут же уплотнился, принимая человеческие очертания.

Когда тьма рассеялась, перед защитниками стоял профессор Защиты от тёмных искусств — Орион Корвин.

Его мантия развевалась, словно сотканная из теней, а в руке уже была зажата палочка.

— Кавалерия, мать её… — проворчал Драко срывающимся от усталости голосом, сползая по стене и чувствуя, как адреналин сменяется опустошением.

Профессор Корвин не обернулся к студентам. Он стоял к ним спиной, но его присутствие ощущалось физически — как давление атмосферы перед грозой. Он медленно повёл головой, сканируя пространство спокойным, хирургически холодным взглядом. Его глаза задержались на братьях Лестрейндж, скользнули по лицу Антонина Долохова и остановились на женщине, чьё лицо исказилось в судороге — действие Оборотного зелья иссякло, явив миру безумный оскал Беллатрисы Лестрейндж.

"Селена", прижимая руку к раненому боку, смотрела в спину Корвина немигающим и удивлённым взглядом, словно пытаясь разгадать какую-то только ей одной ведомую загадку.

Но профессор уже смотрел дальше. Туда, где серый, рычащий вал оборотней накрывал первые ряды дрогнувших авроров. Клыки и когти были уже в дюймах от горла защитников лагеря.

Корвин поднял палочку:

— Protego Diabolica, — произнёс он.

Голос прозвучал негромко, но прокатился над полем боя, заглушая вой волков и грохот взрывов.

Кончик его палочки вспыхнул. Но это был не обычный огонь.

Из чёрного дерева вырвался ревущий поток синего пламени. Оно было насыщенным, переходящим в глубокий фиолетовый и ослепительно-лазурный цвета.

Пламя мгновенно очертило идеальный круг вокруг группы защитников, Сириуса, Снейпа и Тонкс, создавая непреодолимую стену и отрезая их от Пожирателей Смерти.

Зрелище было завораживающим и пугающим одновременно. Стена огня гудела, вздымаясь вверх.

И тут один из близнецов Уизли — Фред, а может, Джордж, — движимый тем самым легендарным гриффиндорским безрассудством, граничащим с чистым безумием, зачарованно шагнул вперёд.

— Не смей! — выкрикнула Гермиона, но было поздно.

Парень с любопытством сунул руку прямо в ревущий лазурный поток.

Все замерли, ожидая крика боли и запаха палёной плоти. Но близнец лишь удивлённо моргнул, пошевелил пальцами в самом пламени и, обернувшись к брату с широкой улыбкой, восторженно выдохнул:

— Ты глянь, Джордж! Оно не жжётся!..

Драко, наблюдавший за этой сценой, почувствовал, как внутри всё похолодело. Его глаза расширились от внезапного осознания.

«Это не Адское пламя, — мелькнуло в его голове. — Адское пламя — это неукротимый хаос. Оно не делает различий. Оно пожирает всё — врагов, создателя, случайных свидетелей. Оно не бывает избирательным. Но это… не тронуло Уизли. Оно знает, кто свой, а кто чужой. Что же это за заклинание?..»

А затем, повинуясь взмаху руки Корвина, огненная стена вздыбилась. Лазурные языки сплелись в воздухе, формируя гигантскую, чудовищных размеров фигуру.

Над Хогсмидом расправил крылья исполинский пламенный ворон.

— Иди, — приказал Корвин.

Огненная птица издала беззвучный крик и сорвалась с места. Она пронеслась сквозь ряды авроров, и те в ужасе зажмурились, ожидая смерти, но магический огонь прошёл сквозь них, как тёплый летний ветер, не опалив даже волос.

Но когда ворон обрушился на стаю Фенрира Сивого, всё изменилось.

Раздался единый многоголосый вой — полный боли и ужаса, — который оборвался так же внезапно, как и начался.

Когда синяя вспышка угасла, на том месте, где секунду назад бежали десятки свирепых зверей во главе с самым страшным оборотнем Британии, не осталось ничего.

Ни тел. Ни костей. Даже пепла.

Пламя сожрало их целиком, стерев само их существование из ткани реальности.

Огненный ворон сделал крутой вираж, накрывая собой остатки наёмников, пытавшихся сбежать через переулки. Снова вспышка — и тишина.

Закончив жатву, исполинская птица с невероятной скоростью вернулась к своему создателю, втянулась в его палочку и растворилась, оставив после себя лишь запах озона и раскалённого камня.

На поле боя повисла оглушительная, мёртвая тишина. Никто не смел даже пошевелиться.

Взгляды всех — студентов, приезжих, жителей деревни и авроров — были прикованы к одной фигуре.

Корвин стоял в центре дымящейся мостовой, опустив палочку. От него исходили почти видимые волны сырой, первобытной магической силы, которую он, казалось, больше не считал нужным скрывать. Воздух вокруг него вибрировал, искажая пространство.

Обычные наёмники, те немногие, кто уцелел, вжались в стены, выронив палочки от животного ужаса. Даже Беллатриса, безумная Беллатриса, отступила на шаг, её глаза расширились.

Лишь Долохов не выглядел испуганным. Но на его лице не осталось и следа от скуки. Теперь он смотрел на профессора с хищным интересом, подавшись вперёд, как дуэлянт, который наконец-то, спустя годы поисков, встретил достойного, равного себе противника.

Драко смотрел на спину учителя и чувствовал, как по коже бегут мурашки. Он знал Корвина как строгого, умного наставника. Но сейчас перед ним стоял не учитель. Это был монстр. Страшный, могущественный монстр, который, к счастью, выбрал их сторону.

Корвин медленно повернул голову к Пожирателям. Его глаза, обычно спокойные, сейчас казались двумя провалами в бездну — чёрными, затягивающими, полными холодной, расчётливой ярости.

Он смотрел на убийц не как на угрозу.

Он смотрел на них так, как опытный охотник смотрит на дичь, которая сама по глупости забрела в его ловушку.

Он поднял ногу и сделал первый шаг. Его губы едва заметно шевелились, сплетая тихий, шипящий шёпот на незнакомом гортанном языке, от которого вибрировал воздух, а кончик палочки тускло засветился багровым.

Едва подошва его сапога коснулась брусчатки, по камням, словно трещины по тонкому льду, побежали огненные линии. Это были символы. Древние угловатые руны вспыхнули в пыли, выстраиваясь в сложную геометрическую вязь. Они напоминали те самые знаки, что Корвин когда-то демонстрировал в Дуэльном клубе, только теперь масштаб был иным.

Второй шаг.

Шёпот становился всё громче, переходя в ритмичное, давящее бормотание. Светящаяся паутина рванула дальше, захватывая всё больше пространства. Одиночные руны начали сплетаться, образуя концентрические круги и спирали. Они ползли по мостовой, взбирались на стены ближайших домов, обвивали фонарные столбы.

Третий шаг.

И тогда стало ясно, что эта улица — лишь малая часть замысла.

Багровое сияние вспыхнуло с новой силой и хлынуло во все стороны. Вся деревня — от железнодорожной станции до забора Визжащей хижины — вспыхнула сложнейшим пульсирующим узором. Казалось, весь Хогсмид, каждый его камень, каждый закоулок и каждое здание были оплетены этой гигантской, единой сетью. Это была не импровизация — это была идеально подготовленная ловушка размером с деревню.

Все присутствующие — и защитники, и Пожиратели — заворожённо смотрели по сторонам, понимая, что стоят в центре чего-то грандиозного и древнего.

«Так вот чем он занимался…» — мысль вспыхнула в голове Драко. Все эти вечера и ночи, когда он «добровольно дежурил»… Он, Мерлин побери, покрывал рунами весь Хогсмид.

В памяти всплыло первое занятие Дуэльного клуба — тот день, когда Корвин объяснял принципы рунической магии. И теперь, складывая увиденное воедино, Драко понимал: они стоят внутри колоссального усиливающего контура. Фактически — внутри механизма абсолютного контроля территории.

Руны работали как проводящая схема. В такой среде для мага почти исчезало сопротивление: заклинания складывались быстрее обычного, сил требовалось заметно меньше, а реакция становилась куда более резкой и точной. Магия проходила через него ровно и беспрепятственно, как будто контур сам направлял поток туда, куда нужно.

Драко перевёл взгляд на оцепеневших Пожирателей и ощутил, как по губам скользнула тень усмешки.

А вот для них всё будет наоборот. Эти руны превратят землю под ногами в болото. Любое движение палочкой потребует вдвое больше сил. Концентрация собьётся, реакция упадёт…

Он не просто вышел на бой. Он заставил их играть по своим правилам. На своём поле.

Сделав эти три шага, профессор Корвин остановился в центре пылающего круга. Он медленно, с подчеркнутой аристократической грацией, завёл левую руку за спину, а правую с палочкой прижал к сердцу и склонился в безупречном дуэльном поклоне.

Но нападать первым никто не спешил.

Оставшиеся в живых наёмники инстинктивно попятились. В их бегающих взглядах читалось лишь одно желание — сбежать. Братья Лестрейнджи, обычно безрассудные и шумные, теперь стояли недвижимо, косясь на Антонина Долохова и, кажется, молчаливо признавая за ним право первого хода.

Но самой неожиданной оказалась реакция той, от кого все ждали безумного смеха и крика.

Беллатриса Лестрейндж молчала.

С её лица исчезло привычное выражение маниакального веселья и хищного безумия. Губы плотно сжались, тёмные глаза сузились. Она смотрела на Корвина, мучительно пытаясь что-то вспомнить.

В его осанке, в лице, в старомодном поклоне и в самой ауре, исходящей от него, ей чудилось что-то болезненно знакомое.

Что-то родное. Забытое. И давно потерянное.

Уважаемые читатели, не забываем за лайки. Вам не тяжело, а автору приятно)

Глава 26

— Кто ты такой? — прохрипел Долохов, с подозрением всматриваясь в пульсирующие под ногами руны.

Уголок губ Корвина слегка изогнулся в горькой, едва заметной усмешке. Он ответил с пугающим спокойствием:

— Надо же… Я и не думал, что так сильно изменился внешне, что ты не узнаёшь меня… мой старый друг. Ну что же, может быть, это и к лучшему, — добавил он уже тише.

Едва стихли слова, лицо Корвина окаменело, лишившись всяких эмоций, а с его палочки сорвался сгусток воздуха — невербальный удар, полетевший быстрее, чем мог уследить человеческий глаз. Антонин попытался принять его на «Протего», но руническое поле сыграло свою роль: щит Долохова возник с крошечной задержкой и оказался слишком хрупким. Заклинание Корвина с оглушительным звоном разнесло барьер вдребезги, отбросив Пожирателя на шаг назад. Нахмурившись, Антонин снова бросил взгляд на багровые символы, видимо, осознав их истинную цель.

— Убить его! — рявкнул он, давая сигнал к атаке.

В сторону профессора тут же устремились проклятия братьев Лестрейндж. Корвин даже не стал тратить время на щит: от первого луча он уклонился скупым, текучим движением корпуса, а второй принял на палочку и, крутанув кистью, жестко перенаправил обратно.

Через секунду началась настоящая бойня. Трое опытных магов разом выплеснули на противника весь свой арсенал. Улица превратилась в хаотичный вихрь света, дыма и грохота.

Свидетели, затаив дыхание, наблюдали за невозможным: профессор Корвин двигался с неестественной скоростью. В его действиях не было ни грамма суеты — только холодная, хирургическая эффективность человека, сражавшегося всю жизнь.

Корвин не тратил силы на эффектные жесты. Когда Долохов выпустил веер кислотных проклятий, профессор не стал ставить щит — это замедлило бы его. Он сбил лучи коротким, жестким взмахом, отправив сгустки разъедать брусчатку, и тут же, используя инерцию, послал в ответ невербальное Режущее, нацеленное точно в шею. Антонину пришлось рухнуть на грязные камни, чтобы не лишиться головы.

Рабастан попытался ударить в спину Взрывающим заклятием, но Корвин, словно чувствуя колебания воздуха, резко сместился влево. Он перехватил луч Лестрейнджа на кончик палочки и хлестким движением швырнул его обратно, добавив импульс «Депульсо». Смесь двух заклинаний врезалась в мостовую перед ногами Рабастана, взорвав камень и осыпав Пожирателя градом острой щебёнки, заставив того закрыть лицо руками.

Рудольфус, видя это, послал мощное «Редукто», метя в колени, но Корвин уже перешел в наступление. Он ударил палочкой оземь, активируя локальную рунную ловушку: брусчатка под ногами нападающих вздыбилась. Каменные плиты выстрелили вверх зазубренными пиками, едва не насаживая Пожирателей, как насекомых.

— Ignis Tenebris! — выкрикнул Корвин.

Кнут из черного огня, рассекая воздух, разбил щит Рабастана. Наблюдавшая за этим «Селена» нахмурилась, прошептав: «Откуда он это знает?..», ведь подобные заклинания известны далеко не каждому. Сириус Блэк, зажимая рану на боку, смотрел на бой широко раскрытыми глазами, узнавая в резких, рубящих жестах Корвина родовые техники Блэков.

Не давая врагам опомниться, Корвин сделал выпад. Мощный телекинетический удар швырнул Рабастана через всю улицу; Пожиратель с тошнотворным хрустом врезался в стену дома и, сползая по ней, затих.

— Брат! — взревел Рудольфус. Забыв об осторожности, он кинулся к упавшему, на бегу пытаясь выставить щит, но это стало фатальной ошибкой.

— Transfiguratio!

Корвин направил палочку на высокий чугунный фонарь над головой Рудольфуса. Металл, мгновенно поплыв, превратился в тяжелую алебарду. Лезвие рухнуло вниз, отсекая кисть, сжимающую палочку. Пожиратель упал на колени, оглашая улицу страшным воем и хватаясь за окровавленный обрубок.

Стоявшая в стороне Беллатриса смотрела на Корвина расширенными глазами.

— Так ты… жив? — прошептала она дрогнувшим голосом, а затем запрокинула голову и засмеялась — истерично и жутко. — ТЫ ЖИВ!

С диким визгом она вступила в бой, желая уничтожить противника. И хотя её заклинания были хаотичными, безумная мощь ведьмы пробивалась даже сквозь давление рун.

— Сдохни! Круцио! Конфринго! — орала она, брызжа слюной.

Корвин, поморщившись от шума, сбивал её атаки ленивыми взмахами, пока наконец тихо не произнёс:

— Ты слишком громкая.

Короткий взмах палочки послал заклинание тишины прямо ей в горло. Беллатриса открыла рот в немом крике, но не издала ни звука, что взбесило её ещё больше. Ослепленная яростью, она начала метаться, не замечая, как Корвин хладнокровно теснит её к стене из сине-фиолетового пламени, защищавшей мирных жителей.

На миг остановившись, чтобы отбить луч Долохова, профессор взглянул на неё, затем на стену огня. Он что-то очень тихо и коротко прошептал, а затем направил на ведьму палочку:

— Depulso Maxima!

Ударная волна сработала как таран, швырнув незащищенную Беллатрису прямо в синее пламя. Раздался беззвучный крик, короткая вспышка и тихий хлопок — Беллатриса Лестрейндж исчезла, растворившись в огне.

Сотни людей с ужасом наблюдали за тем, как одна из самых опасных ведьм современности превратилась в пепел…

— НЕТ! — вскричал Рудольфус, бледный как смерть.

Превозмогая шок, он схватил уцелевшей рукой палочку брата и, вложив в голос всё желание убивать, прокричал:

— FIENDFYRE!

Из палочки вырвалось проклятое пламя, и ревущая огненная химера устремилась к профессору. Корвин, нахмурившись, отделил от стены огромного ворона, состоящего из фиолетового огня, и бросил его наперерез, но Адское пламя всё же было сильнее. Оно начало неумолимо пожирать ворона, подбираясь к студентам.

Антонин Долохов, тяжело дыша и зажимая кровоточащую рану на руке, огляделся по сторонам. Рабастан был без сознания и, скорее всего, при смерти, Рудольфус искалечен и продолжать бой не мог, Беллатриса… была мертва. Этот бой был проигран. Воспользовавшись тем, что Корвин занят сдерживанием огня, Долохов из последних сил создал своё Адское пламя, направил его в сторону профессора, затем схватил братьев и с громким хлопком активировал аварийный портключ, исчезая прочь.

Два потока Адского пламени слились в единый неуправляемый вал, который рухнул в сторону студентов. Корвин побледнел, понимая, что вряд ли удержит такую мощь. Драко в ужасе зажмурился, но в этот миг мир озарила ослепительная вспышка: золотое пламя феникса ударило перед огненной стеной, и из него вышел Альбус Дамблдор.

На лице директора не было его привычной добродушной улыбки. От него исходили волны силы, превышающие даже мощь Корвина. Быстро оценив ситуацию, он сделал широкое, властное движение палочкой снизу вверх, и огненный вал дрогнул.

— Aqua Eructo! — скомандовал он.

Языки пламени мгновенно трансфигурировались в бурлящий поток воды, взмывший к черному небу гигантской спиралью, а после второго движения — Glacius — водазастыла и рассыпалась на миллионы крупных снежинок.

Смертельная угроза обернулась тихим, холодным снегопадом, который начал медленно, умиротворяюще опускаться на дымящиеся руины Хогсмида.

Профессор Дамблдор быстрым, цепким взглядом осмотрел поле недавней битвы. Множество людей было ранено, некоторые тяжело, но, к счастью, тел погибших он пока не видел. Хогсмид пострадал: фасады зданий были разрушены, мостовая вздыблена, но главное — люди остались живы.

Внимание директора приковала стена синего пламени, за которой укрывались студенты и остальные защитники. Он медленно подошёл к ней и, не колеблясь, протянул руку. Его пальцы погрузились в ревущий огонь, но стихия не обожгла его, лишь мягко обволокла кожу.

Дамблдор отдернул руку и посмотрел на Корвина. В голубых глазах директора читалось удивление и неверие, смешанное с глубокой тревогой.

— Этим заклинанием владел лишь один человек… — прошептал он, и голос его дрогнул. После паузы он добавил: — Что же ты наделал, мой мальчик?..

Профессор Корвин не ответил. Он стоял, подняв голову к небу, подставляя лицо под падающие крупные снежинки, и глубоко, жадно дышал, успокаивая бешено бьющееся сердце. Наконец он опустил голову и повернулся к студентам.

Резкий взмах руки — и стена огня исчезла, растворившись в морозном воздухе.

Теперь ничто не скрывало его лица.

Сириус Блэк, всё ещё находящийся в чужом облике, наконец смог рассмотреть его. Глаза Бродяги расширились, руки мелко задрожали, и палочка едва не выскользнула из ослабевших пальцев.

— Регулус?.. — неверящим, севшим голосом произнес он.

Профессор Корвин резко обернулся, услышав своё настоящее имя. Он нахмурился, вглядываясь в лицо незнакомой женщины, которая только что его окликнула.

«Селена» сделала несколько неуверенных шагов вперёд, подходя ближе.

— Регулус? — уже более твёрдо повторила она.

Профессор впился взглядом в её глаза, пытаясь найти в них ответ. Секунда, другая… И вдруг его лицо разгладилось. Напряжение битвы ушло, уступив место чему-то человеческому, и он рассмеялся.

Это был чистый, искренний смех, которого Драко за всё время знакомства с профессором ни разу не слышал.

— Я, конечно, понимал, что время меняет людей, — Корвин с широкой улыбкой окинул взглядом женскую фигуру перед собой. — Но чтобы настолько…

Он шагнул навстречу.

— Я рад видеть тебя живым, брат. Даже в таком… экстравагантном облике.

В этот момент действие Оборотного зелья окончательно иссякло. Черты красивой женщины поплыли, исказились, кожа огрубела, и через мгновение перед всеми предстал настоящий Сириус Блэк.

Он смотрел на воскресшего брата, не в силах поверить своим глазам. Шок, радость и старая обида смешались в нём. Лицо Сириуса внезапно стало хмурым. Он сжал кулак и без предупреждения замахнулся, метя брату в челюсть.

Регулус даже не моргнул. Он перехватил кулак Сириуса в сантиметре от своего лица, всё так же продолжая улыбаться.

— Ты потерял форму, Бродяга, — мягко произнес он, не отпуская руки брата. — Сейчас я намного сильнее и вполне могу надрать твою блохастую задницу.

Он опустил руку Сириуса и, не давая ему времени на ответ, крепко прижал к себе.

Сириус на мгновение замер с неловко расставленными руками, ошеломленный происходящим. Но затем оцепенение спало, он судорожно выдохнул и так же крепко, до хруста костей, обнял брата в ответ.

Трогательное воссоединение братьев грубо нарушила канонада хлопков. Воздух задрожал от звуков множественной аппарации. В Хогсмид десятками хлынули авроры в алых мантиях, мгновенно заполонив улицы.

Драко, наблюдая за этим, лишь криво усмехнулся.

«Типично, — пронеслось у него в голове. — Министерство, как всегда, работает по одному сценарию: главные герои проливают кровь, а власть прибывает к шапочному разбору. Лишь бы потыкать палочкой в трупы да выписать штраф за нарушение порядка».

Авроры рассыпались по деревне, выкрикивая приказы и оцепляя территорию. Следом за ними появлялись целители из больницы Святого Мунго в лимонных мантиях; они сразу же бросались к пострадавшим. На удивление, несмотря на царящий хаос, разрушенные фасады и перепаханную мостовую, обошлось без жертв. Люди были ранены, контужены, напуганы до смерти, но живы.

— Тебе нужно уходить отсюда, — едва слышно выдохнул Регулус прямо на ухо брату. — И как можно быстрее.

Сириус быстро осмотрелся. Его взгляд скользнул по рядам прибывших законников. Он понимал: вокруг полно тех, у кого есть приказ взять его живым или мёртвым — а лучше сразу мёртвым. Пока что в общей суматохе и полумраке на него не обращали внимания, но это было вопросом нескольких минут.

— Бросить вечеринку, когда только начали раздавать подарки? — прошептал Блэк с нервной усмешкой, в которой, однако, сквозило напряжение. — Как невежливо. Тем более, судя по количеству зрителей, я здесь всё ещё гвоздь программы.

Но ответить Регулус не успел. Их разговор прервала серия особенно громких хлопков аппарации прямо в центре расчищенной площадки.

В Хогсмид явилась верхушка власти.

Лично Барти Крауч-старший с лицом, напоминающим высеченную из камня маску, министр магии Корнелиус Фадж, нервно теребящий котелок, и его неизменная помощница Долорес Амбридж. Похожая на большую бледную жабу в розовой кофточке, она семенила следом за мужчинами.

Регулус среагировал мгновенно. Он сделал шаг в сторону, жестко и властно задвигая Сириуса себе за спину, скрывая его широкой мантией от прямых взглядов начальства.

Министр Фадж, оглядывая заснеженные руины и остатки баррикад, выглядел ошеломленным. Заметив высокую фигуру директора, он поспешил к нему.

— Дамблдор! — воскликнул Фадж, и голос его сорвался на визг. — Мерлинова борода, что здесь произошло? Разрушения… Мне доложили о массовом нападении! Где Пожиратели? Кто это сделал?

Барти Крауч молчал, но его цепкий взгляд уже сканировал местность, отмечая следы высшей боевой магии.

Альбус Дамблдор встретил делегацию спокойным, непроницаемым взором.

— Вы получили верные сведения, Корнелиус, — кивнул он. — Пожиратели Смерти, включая семью Лестрейндж и Антонина Долохова, атаковали Хогсмид.

— И?.. — Фадж побелел, услышав имена. — Где они?

— Отступили, — коротко ответил Дамблдор. — Получив достойный отпор.

— Отпор? — переспросил Крауч, сузив глаза. — Кто мог дать отпор таким магам до прихода авроров? Вы, Дамблдор?

Директор покачал головой. Всё это время он не сводил внимательного взгляда с Регулуса, который стоял чуть поодаль.

— Увы, Бартемиус. К сожалению, я явился лишь в самом конце, чтобы предотвратить последствия их последнего, отчаянного удара. — Дамблдор жестом указал на Регулуса. — Я лишь потушил пожар. А спас деревню и защитил студентов другой человек. Все подробности вам сможет рассказать учитель Защиты от тёмных искусств, профессор Корвин. Именно он принял бой и держал оборону.

Министр магии Корнелиус Фадж в сопровождении Барти Крауча-старшего и Долорес Амбридж направился прямиком к профессору Корвину. Фадж, нервно поправляя котелок, натянул на лицо маску официальной благодарности, хотя его глаза всё ещё бегали по разрушенной улице.

— Профессор Корвин, — начал он, протягивая руку. — Министерство в неоплатном долгу перед вами. Ваше мужество и мастерство сегодня спасли множество жизней. Мы обязательно… — договорить он не успел.

В этот момент взгляд Барти Крауча — который, в отличие от Фаджа, осматривал пространство с подозрительностью старого борца с тёмными силами — зацепился за мужскую фигуру за спиной профессора. Глаза чиновника сузились, а лицо исказилось от гнева.

— Блэк! — рявкнул Крауч.

Боевой опыт главы Департамента магического правопорядка дал о себе знать мгновенно. Он выхватил палочку, целясь в грудь Сириуса.

Но заклинание так и не сорвалось с его губ.

Регулус даже не обернулся — лишь сделал короткое, небрежное движение кистью. Палочка вырвалась из пальцев Крауча и, описав дугу, легла в ладонь Корвина.

Окружающие авроры среагировали на разоружение начальства моментально, вскидывая палочки.

Регулус действовал на опережение: он резко ударил ногой о землю. Погасшее было кольцо синего пламени Protego Diabolica вспыхнуло вновь, но теперь оно стеной отрезало Корвина и Сириуса от представителей Министерства.

Регулус шагнул назад, задвигая брата себе за спину. Воздух вокруг снова стал тяжелым и плотным от концентрированной магии.

— Вы с ума сошли?! — взревел Крауч, глядя на свою пустую ладонь. — Корвин! Как это понимать? Вы защищаете беглого преступника, правую руку Тёмного Лорда, убийцу Поттеров?! Это государственная измена! Авроры, взять их!

Но приказ повис в воздухе.

Авроры, прибывшие первыми и видевшие финал битвы с Пожирателями, не спешили атаковать. Они помнили, как этот человек в одиночку расправился с братьями Лестрейндж, Беллатрисой и Долоховым. Вступать с ним в бой сейчас, когда он был в ярости, казалось самоубийством.

Регулус лишь холодным, презрительным взглядом осматривал чиновников. За их спинами, чуть в отдалении, за сценой наблюдал Дамблдор, и в его взгляде читалось сложное чувство — смесь тревоги и чего-то ещё…

Тишину нарушил спокойный, уверенный голос:

— Мистер Фадж, мистер Крауч.

Вперёд вышел Драко. Он встал перед огненным кругом, лицом к министру.

— Если позволите, я хотел бы заявить, что вы совершаете ошибку, — произнёс он, стараясь, чтобы голос звучал по-взрослому твёрдо. — Касательно мистера Блэка и его действий. Во время нападения он не атаковал нас. Напротив, он защищал студентов и жителей Хогсмида. Он был одним из немногих, кто сражался с Пожирателями Смерти наравне с профессором.

Драко обвёл рукой толпу свидетелей.

— Вы можете опросить любого здесь. Думаю, многие подтвердят мои слова. Скажите, какой смысл Пожирателю защищать простых студентов и жителей от своих же соратников? Какой смысл ему сражаться против Лестрейнджей? Посмотрите на него — он изранен их заклинаниями.

По толпе пробежал ропот согласия. Кто-то из студентов неуверенно кивнул.

Но лицо министра Фаджа окаменело. Ему не нужна была правда. Ему нужен был результат. Разрушенный Хогсмид требовал виновного, и пойманный Сириус Блэк был идеальным кандидатом, чтобы успокоить общественность.

— Уверяю вас, мистер Малфой, мы проведём тщательнейшее расследование, — быстро проговорил Фадж, нервно крутя котелок. — Но закон есть закон, этот человек — беглый преступник, осуждённый на пожизненное заключение. Он должен быть немедленно взят под стражу… Авроры!

— ДОВОЛЬНО!

Этот голос, усиленный магией, прогремел над площадью как удар грома, заставив стёкла в уцелевших окнах жалобно задребезжать.

Министр в ужасе отшатнулся, едва не выронив котелок. Долорес Амбридж с испуганным писком юркнула ему за спину.

Глаза Регулуса потемнели, став почти чёрными. Драко впервые видел его таким — обычно хладнокровный профессор сейчас излучал чистую, первобытную ярость.

Корвин шагнул к границе огненного круга, глядя прямо на Барти Крауча.

— Тринадцать лет назад вы, — он указал палочкой Крауча на него самого, — без какого-либо следствия и суда бросили Сириуса Блэка в Азкабан. Вас не заботило, виновен он или нет. Вы не допросили ни свидетелей, ни его самого под сывороткой правды. Вы просто вычеркнули человека из жизни.

Голос Регулуса упал до рычащего шепота, который был страшнее крика:

— Из-за вас Сириус провёл тринадцать лет в аду, на съедение дементорам. И сейчас, — он перевёл тяжелый взгляд на Фаджа, и тот задрожал, — вы хотите снова забрать его? Потому что вам, трусам, нужен козёл отпущения? Я более чем уверен, что никакого суда не будет… снова!

— Кхе-кхе, — раздался высокий, елейный голосок. Амбридж, почувствовав себя в безопасности за спинами авроров, решила подать голос. — Прошу прощения… А кто вы, собственно, такой, чтобы в подобном тоне разговаривать с министром магии и главой Департамента? Вы всего лишь школьный учитель…

Регулус на секунду прикрыл глаза. Он глубоко вздохнул, словно принимая окончательное решение. Когда он открыл их, во взгляде горела сталь.

— Моё имя — Регулус Арктурус Блэк, — произнёс он чётко, чеканя каждое слово. — Я глава Древнейшего и Благороднейшего Дома Блэк. И не тебе, жалкое подобие ведьмы, указывать мне, с кем и как я могу говорить.

Его имя пронеслось над толпой, вызывая волну шока.

— Регулус? Тот, что погиб?

— Ещё один Блэк?

— Брат Сириуса?

— Никто из вас и пальцем не тронет моего брата, — продолжил Регулус, и на его лице появилась злая, хищная улыбка, пугающе похожая на оскал Беллатрисы. — Впрочем… вы можете попытаться.

Он сделал шаг вперёд. Руны под его ногами вспыхнули с новой силой, багровое сияние начало расползаться по площади, подбираясь к ногам авроров. Воздух заискрил от напряжения.

Но тут на его плечо легла тяжелая рука. Регулус резко обернулся, но встретился со спокойным, пронзительным взглядом Альбуса Дамблдора.

— Регулус, — тихо, но твердо произнес директор. — Прошу тебя, успокойся. Крови сегодня пролито достаточно.

Дамблдор перевёл взгляд на чиновников. Его голос стал жестким:

— Я полагаю, что в свете открывшихся обстоятельств и показаний свидетелей, мистер Крауч и министр проведут настоящее расследование. С соблюдением всех процессуальных норм. Ведь так, господа?

Это был не вопрос — это был ультиматум.

Фадж побледнел, переводя взгляд с Дамблдора на воскресшего Блэка и обратно.

— Разумеется… Разумеется, Альбус, — пробормотал он, вытирая пот со лба. — Если есть сомнения… мы всё проверим. Никаких поспешных решений.

— Вот и славно, — кивнул Дамблдор. — А сейчас, я думаю, нам всем стоит успокоиться и позволить целителям выполнить их работу. Это ведь ваша первостепенная задача, верно, Корнелиус?

Крауч, который всё это время смотрел на Регулуса с мрачным подозрением, медленно опустил руку. Он был фанатиком, но не дураком.

— Что вообще этим Пожирателям понадобилось здесь? — спросил он, игнорируя Фаджа. — Зачем устраивать бойню в Хогсмиде?

— Им нужен был мой крестник, — подал голос Сириус, выходя из-за спины брата. — Они слишком уж старались отсечь его от остальных.

— Твой крестник? — переспросил Крауч.

— Да брось, Крауч, не прикидывайся идиотом, — огрызнулся Сириус. — Ты прекрасно знаешь, что я — крестный отец Гарри Поттера!

Регулус в это время уже сканировал толпу студентов тревожным взглядом. Он нахмурился.

— Кстати… А где Гарри? — резко спросил он.

— Когда нас прижали, я велел ему уходить, — быстро ответил Сириус. — Я отправил его вместе с раненым Лонгботтомом и Крамом в Хогвартс. Они должны быть уже в замке.

Дамблдор, до этого сохранявший невозмутимость, вдруг помрачнел.

— С мистером Крамом? — переспросил он, и в его голосе прозвучала неприкрытая тревога. — Но Виктор Крам после травм, полученных в первом туре, находится под строгим надзором мадам Помфри. Он не покидал больничное крыло с самого утра.

Повисла мертвая тишина.

Сириус и Регулус переглянулись. Лицо Сириуса стало белым как мел.

— Оборотное… — выдохнул он.

Регулус не стал тратить время на слова. Его тело мгновенно размылось, теряя человеческие очертания. Через секунду огромный чёрный ворон с силой оттолкнулся от земли и, яростно хлопая крыльями, стрелой помчался в сторону замка.

Он стрелой летел вдоль кромки Запретного леса, его цепкий взгляд прочесывал землю. С высоты следы недавней схватки были видны отчётливо: просеки в кустарнике, поваленные молодые деревья, выжженные заклинаниями проплешины на траве и рыхлая, перепаханная взрывами почва.

Заметив внизу неподвижное тело, ворон камнем рухнул вниз и, ещё в воздухе меняя облик, приземлился на траву уже человеком.

Регулус тут же бросился к лежащему. Это был Невилл Лонгботтом, студент был смертельно бледен, его мантия насквозь пропиталась кровью. На животе зияла страшная, рваная рана — след от тёмного режущего проклятия. Грудь парня вздымалась в рваном, судорожном ритме.

Регулус упал на колени рядом с ним. Не тратя времени на осмотр, он начал водить палочкой над раной, скороговоркой шепча контрзаклинание. Кровотечение замедлилось, края плоти начали неохотно стягиваться. Не прекращая колдовать одной рукой, другой он выхватил из внутреннего кармана фиал, зубами вырвал пробку, разжал челюсти Невилла и влил зелье ему в рот.

Убедившись, что парень не умрёт в ближайшие минуты, Регулус вскинул палочку. Серебристый Патронус вырвался из неё и призрачной лентой устремился в сторону замка за помощью.

Сам Блэк уже бежал дальше, следуя по глубоким бороздам на земле — следам, которые оставили ноги Гарри, пока его тащили силой.

Выскочив на небольшую поляну, он увидел их. Маскировка спала: вместо Виктора Крама к границе антиаппарационного барьера, тяжело дыша и прихрамывая, шёл Барти Крауч-младший. Его лицо было искажено, волосы всклокочены, левой рукой он железной хваткой держал за шиворот полубессознательного, избитого Гарри Поттера, который вяло пытался упереться ногами в землю. Лицо мальчика было залито кровью, очки разбиты.

В правой руке Крауч сжимал какой-то небольшой камень — Портключ.

Регулус не раздумывал ни мгновения, он просто резко взмахнул палочкой, вкладывая в рубящий удар всю свою ненависть.

В этот самый миг Гарри, собрав последние силы, толкнул своего похитителя в бок. Это спасло Краучу жизнь, но стоило ему конечности.

Заклинание Регулуса, нацеленное в шею, прошло чуть ниже и левее.

Невидимое лезвие с влажным свистом рассекло воздух и плоть. Кисть правой руки Барти Крауча, сжимавшая Портключ, отделилась от запястья и отлетела в высокую траву.

Крауч взвыл — дико и страшно. Из обрубка толчками хлестнула кровь.

Он в ярости обернулся, лицо его перекосило от болевого шока, но увидев нападавшего, он замер. Его глаза расширились в узнавании.

— Блэк?.. — прохрипел он, глядя на того кто должен был быть мертв уже пятнадцать лет.

Регулус уже заносил палочку для второго, на этот раз смертельного удара.

— Avada…

— ВИНКИ! — истошно заорал Крауч, падая на колени и хватаясь здоровой рукой за мантию Поттера.

Раздался громкий хлопок, и на поляне материализовалась домовая эльфийка. Её огромные глаза были полны ужаса, но приказ хозяина был для неё законом сильнее страха смерти. Она вцепилась тонкими дрожащими пальцами в плечо воющего Барти.

Поскольку Крауч мертвой хваткой держал Гарри, магия эльфа захватила обоих. Зелёный луч с палочки Регулуса прошил пустоту в том месте, где долю секунды назад была голова Крауча.

Они исчезли.

На поляне повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь шелестом травы.

Регулус застыл с вытянутой рукой, осознание произошедшего накрыло его ледяной волной.

Он опоздал, на мгновение.

— А-А-А-РГХ! — звериный рык вырвался из его груди.

Он резко опустил палочку вниз. Волна чистой, неконтролируемой магии ударила от него во все стороны. Деревья вокруг поляны с треском переломились пополам, землю вздыбило, кусты превратились в щепки.

Но это уже не имело значения.

Крауч скрылся, и теперь Гарри Поттер был в руках у Тёмного Лорда

Комната тонула в мягком, таинственном полумраке. Тяжелые бархатные портьеры изумрудного цвета были плотно задернуты, не пропуская ни единого луча дневного света, а единственным источником освещения служили несколько свечей в массивном серебряном канделябре.

На широкой кровати под балдахином, укрытая одеялом из дорогого шелка, лежала женщина. Даже сейчас, во сне и после изнурительной битвы, Беллатриса Лестрейндж сохраняла ту особую, породистую красоту, свойственную только Блэкам. Годы Азкабана, безусловно, наложили свой отпечаток: скулы заострились, а под глазами залегли тени, но сейчас, в покое, её лицо разгладилось. Исчезла привычная маска безумия, уступив место холодным, благородным чертам. Густые, блестящие черные волосы рассыпались по белоснежной подушке, контрастируя с мраморной бледностью кожи.

Рядом с кроватью, на невысоком табурете, бесшумно возился домовой эльф. Это был Кричер, кожа эльфа была чистой и здоровой, длинные уши не висели тряпками, а спина была прямой, насколько это возможно для его расы. Вместо старой наволочки он носил безукоризненно пошитую черную тунику-ливрею из качественной ткани; на груди серебром сверкал герб Благороднейшего и Древнейшего Дома Блэк.

Кричер смочил чистую льняную ткань в миске с зельем и осторожно приложил её к правому боку женщины, где через бинты проступало темное пятно. Грудь Беллатрисы мерно вздымалась, дыхание было ровным, хоть и немного тяжелым.

Внезапно ритм сбился, ресницы дрогнули, и женщина медленно открыла глаза. Несколько секунд она смотрела в потолок бессмысленным, расфокусированным взглядом, пытаясь отделить сон от реальности. Затем воспоминания о стене синего огня и боли нахлынули на неё. Она резко дернулась, пытаясь приподняться, но слабость пригвоздила её обратно к подушкам.

Её взгляд заметался по комнате, пока не остановился на эльфе. Она замерла, вглядываясь в знакомые, но такие изменившиеся черты.

— Кричер?.. — хрипло выдавила она, с трудом ворочая языком после долгого молчания.

Эльф тут же отложил ткань, выпрямился и отвесил глубокий, полный достоинства поклон. В его больших глазах светилась фанатичная преданность, но не ей, а тому, чьи приказы он исполнял.

— Госпожа Беллатриса очнулась, — проскрипел он. Его голос был твердым, без привычного для эльфов бормотания. — Кричер рад видеть, что вы пришли в себя.

— Где я? Что случилось? — Беллатриса попыталась нащупать палочку, но пальцы схватили лишь одеяло. — Тот маг… Регулус…

— Хозяин Регулус приказал Кричеру доставить вас в безопасность, — перебил её эльф, и при упоминании имени хозяина его голос наполнился благоговением. — Хозяин всё предусмотрел. Для всего магического мира, для Министерства и для тех предателей с которыми вы сражались, госпожа Беллатриса мертва, сгорела в пламени.

Беллатриса нахмурилась, пытаясь осознать услышанное.

— Мертва? Но зачем…

— Такова воля Хозяина, — отрезал Кричер. — Он сказал, что так будет лучше. А что касается этой дряни… — Эльф с нескрываемым, глубоким отвращением ткнул длинным узловатым пальцем в сторону её левого предплечья, где чернела Тёмная Метка. — Хозяин Регулус сказал, что разберётся с этой мерзостью лично, как только вернётся сюда. Он не потерпит, чтобы на коже истинной Блэк было клеймо полукровки.

Глаза Беллатрисы вспыхнули недобрым огнем. Фанатичная преданность, дремавшая в ней, мгновенно проснулась.

— Да как ты смеешь… — прошипела она, и в голосе вновь прорезались безумные нотки. Она рванулась вперед, пытаясь схватить эльфа за горло. — Как ты смеешь открывать свой рот на Тёмного Лорда, жалкий раб! Полукровка?! Я вырву твой язык!

Кричер даже не пошевелился, он лишь коротко щелкнул пальцами.

Беллатрису с силой отбросило на подушки, словно невидимая гранитная плита придавила её к ложу. Она зарычала, пытаясь вырваться, но магия эльфа держала намертво, сковывая руки и ноги.

— Хозяин Регулус дал чёткий приказ, — ледяным тоном произнес эльф, глядя на неё сверху вниз без тени страха. — Не выпускать вас из комнаты и не давать бушевать. Кричер слушает только Хозяина Регулуса.

Беллатриса тяжело дышала, осознавая своё бессилие против древней магии домовика в стенах родового гнезда. Невидимые путы слегка ослабли, позволяя ей говорить, но не двигаться. Гнев в глазах сменился растерянностью.

— Вернётся сюда? — переспросила она, с трудом подавляя ярость и оглядывая темные панели стен. — Куда — «сюда»? Где мы, Моргана побери?

Кричер посмотрел на неё с лёгким укором, будто она забыла что-то очевидное, и торжественно произнес:

— Дома, госпожа. Вы на площади Гриммо.

Конец первой части….)

От Автора

Итак, дорогие друзья, во-первых, хочу извиниться за долгое отсутствие. Из-за завала на работе я провёл полторы недели без выходных. Как вы понимаете, всё это время я даже не садился за ноутбук. Поэтому глав и не было. Но сейчас, немного разобравшись с делами на работе да и дома, время появилось.

Я принял решение, что пора закончить первую часть книги. Изначально я планировал писать её ещё долго, но понял, что так книга перемахнёт за два, а то и три миллиона знаков, что не есть хорошо. Поэтому на данной главе и заканчивается первая часть моей книги.

Я хотел сразу же заняться продолжением этой истории, но есть одна небольшая проблемка: я устал как физически, так и морально. Не от писательства в целом, а именно от этой истории на данный момент, так как занимался ею (с учётом переписывания) около четырёх месяцев, а может, и немного больше.

Поэтому следующая история будет о… Как некоторые из вас замечали, в моём профиле есть две книги: «Мерлин» и «Драко». «Мерлин» был моей первой книгой, первым, что я написал. В связи с этим там было огромное множество ошибок: как логических, так и стилистических, и прочих, прочих… Я не умел тогда ровным счётом ничего, поэтому книга получилась слегка «вырвиглазной» и не очень качественной. Хотя сама история под конец мне даже понравилась, как и тем людям, кто ставил лайки.

Ну, так уж вышло, что для того, чтобы начать ту книгу и набраться храбрости, я слегка выпил (нажрался, как грязная свинья), и в таком состоянии выдал первые несколько глав. Да ещё и выложил их на сайт! Пьяный, я почему-то решил повести историю совсем не так, как планировал изначально. Там не должно было быть попаданца, там должно было быть всё иначе. Хоть и тоже AU, но не так… В связи с этим уже трезвому мне пришлось на ходу, «на коленке», придумывать сюжет. Из-за того, что я написал в начале, это было глупо и сложно, и я тогда пообещал себе, что больше не буду пить (в очередной раз).

И недавно, перечитав «Мерлина», но уже для себя, я понял, насколько она получилась… «не очень». Если хотите узнать, о чём я — почитайте первые главы той книги. Многие даже писали про «ИИ». Ну, если учесть состояние моего мозга в тот момент, то он и в самом деле был искусственным (пьяным и искусственным, да).

Поэтому я принял решение всё же переписать «Мерлина», сделать его таким, каким планировал изначально. В нём будет намного больше магии, сам мир я планирую расширить. Я даже решил придумать язык для магии, а не ту абракадабру, что была в сериале. Хотя как «придумать»… Слегка сплагиачу и намучу что-то среднее между валирийским из «Игры престолов» и эльфийским у Толкина. Но может, и заморочусь, и придумаю что-то своё… будет видно.

Так что следующая история будет о Мерлине (да-да, сейчас самое время писать комментарии о том, что автор очень уж любит переписывать собственные книги). А уже после неё я продолжу историю о Драко.

Всем спасибо, что читали мою историю. До встречи в новой книге! И не забывайте ставить лайки и писать комментарии

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

От Автора

Пожертвовать