Идеальный мир для Химеролога 5 [Олег Сапфир] (fb2) читать онлайн

Идеальный мир для Химеролога 5

Глава 1

Офис виконта Воронова

Виконт Воронов с омерзением швырнул в корзину дорогую шёлковую салфетку.

Он только что вернулся со встречи с этим… ветеринаром. И, честно говоря, его трясло. Не от страха — Воронов давно разучился бояться мелких сошек. Его трясло от брезгливости и раздражения.

Мало того, что этот выскочка посмел ему отказать. Так ещё и его машина… Его новенький, покрытый уникальным лаком «Чёрный бриллиант» броневик был обгажен так, словно над ним пролетела эскадрилья бомбардировщиков, страдающих расстройством желудка.

— Ненавижу, — прошипел он, наливая себе виски. — Почему они все такие тупые?

Он сделал глоток, чувствуя, как алкоголь немного притупляет гнев.

Почему этот мир наполнен идиотами, которые не понимают простых вещей? Он, Воронов, приходит с предложением. Щедрым и разумным. А в ответ получает ухмылочки и отказ.

Зачем сопротивляться? Зачем строить из себя героев? В итоге ведь всё равно всё будет так, как он хочет. Только с болью, кровью и сломанными судьбами.

— Люди не ценят доброту, — философски заметил он. — Они понимают только язык силы.

Его методы были просты и эффективны: «Соглашайся или страдай». И эта формула работала безотказно уже много лет. Он подмял под себя половину развлекательного бизнеса столицы. Клубы, казино, элитные бордели… Всё это теперь принадлежало ему или платило ему дань.

Конечно, он был не один. За его спиной маячила тень графа Зубова — человека, чьё имя в Петербурге произносили шёпотом. Их связывали давние прочные, скреплённые кровью и деньгами узы. Зубов давал «крышу» и ресурсы, Воронов обеспечивал управление и устранение проблем. Идеальный тандем.

И этот ветеринар, Виктор, стал проблемой. Мелкой, досадной занозой, которую нужно было вытащить и сжечь.

Виконт поднял телефон.

— Зайди.

Через минуту в кабинет бесшумно вошёл Валера — начальник его личной службы безопасности. Человек-шкаф с абсолютно пустыми глазами.

— Слушаю, босс.

— Тот парень, ветеринар. Химеров, — лениво произнёс Воронов. — Он меня расстроил.

— Убрать?

— Нет. Убрать — это слишком просто. И скучно. Он должен понять свою ошибку. Прочувствовать её.

Виконт ухмыльнулся.

— Найди его семью. Мать, отца, сестёр, братьев… кого угодно. Узнай, где живут. И навестите их.

— Что делать?

— Ноги, Валера. Сломайте им всем ноги. Чтобы этот урод понял: каждый его шаг, каждое его слово против меня будет стоить здоровья его близким. Пусть посмотрит, как они ползают, и подумает над моим предложением ещё раз.

— Понял. Сделаем.

Валера кивнул и вышел.

Воронов допил виски. Он любил такие моменты. Ощущение абсолютной власти. Ты сидишь в кресле, пьёшь дорогой алкоголь, а где-то там, внизу, твои цепные псы ломают кости тем, кто посмел косо на тебя посмотреть. Это успокаивало.

Прошло три часа. Виконт успел просмотреть отчёты по прибыли с подпольных боёв (дела шли отлично) и даже немного вздремнуть.

Дверь снова открылась. На пороге стоял озадаченный Валера.

— Ну что? — спросил Воронов, не поднимая головы от бумаг. — Сделали? Надеюсь, без трупов? Мне лишний шум сейчас не нужен.

— Босс, тут такое дело… — Валера почесал бритый затылок. — Некого ломать.

Воронов медленно поднял взгляд.

— В смысле?

— Мы пробили его по всем базам. И по официальным, и по теневым. Чисто. Он как будто из воздуха появился.

— Сирота?

— Хуже. Ни записей в детдомах, ни дальних родственников в деревне. Вообще никого. Пустота.

— Друзья? Любовница?

— Тоже голяк. Живёт в своей клинике. Из круга общения — только его сотрудники да зверьё.

Воронов нахмурился. Человек без прошлого? Это было странно. Обычно у всех есть болевые точки. Старая бабушка, любимая девушка, племянники…

— Хотя… — Валера замялся. — Есть одна связь. Но она вам не понравится.

— Говори.

— Он плотно общается с графиней Новиковой. Агнессой. Часто бывают друг у друга, она ему технику подгоняет, он ей… ну, услуги оказывает.

Виконт скривился. Новикова. Эта стерва в последнее время стала слишком активной.

— Босс, — осторожно спросил Валера. — Ну что, тряхнём?

— Кого?

— Новикову. Адрес мы знаем, охрану можно снять…

Воронов посмотрел на подчинённого как на идиота.

— Эх, Валера, Валера… Не знал бы я тебя, дурака, столько лет, стоял бы ты здесь. Она же аристократка! Её же вся Империя знает! Тряхнём… Ты предлагаешь мне развязать войну с родом Новиковых? Они хоть и ослабли, но зубы у них ещё остались. И связи при дворе. Если мы, как ты выразился, «тряхнём» графиню, Зубов мне самому ноги вырвет. И засунет в…

Он глубоко вздохнул.

— Нет. Туда пока не лезем. Это слишком высокий уровень. Мне нужно надавить на ветеринара, а не устроить клановую резню.

Он задумался.

— Кто ещё? Ты сказал, сотрудники?

— Да, — кивнул Валера. — Там целый зоопарк. Девка-администратор, какая-то бывшая аристократка и алхимик.

— Вот! — Воронов хлопнул ладонью по столу. — Это то, что нужно.

— Они все живут в одном доме, — продолжил доклад Валера. — Рядом с клиникой. Общежитие себе устроили.

Лицо виконта расплылось в улыбке.

— Идеально. Просто идеально. Все яйца в одной корзине. Слушай приказ, Валера. Бери лучших ребят. Езжайте туда. И сделайте то, что я сказал.

— Тряхнуть?

— Да. Сломайте ноги всем. Каждому, кого найдёте в том доме. И сделайте это качественно. Не просто трещина или перелом. Размозжите суставы. Колени, голени… Так, чтобы они срослись неправильно. Чтобы эти люди до конца своих дней оставались калеками. Чтобы каждый шаг напоминал им — и особенно ему, этому Химерову, — с кем они связались.

— Будет сделано, босс.

Валера вышел.

Воронов снова налил себе виски.

— Соглашайся или страдай, — прошептал он, поднимая бокал. — Ты выбрал второе, ветеринаришка. Теперь смотри, как страдают те, кто рядом с тобой.

Он был уверен в успехе. Что могут противопоставить его тренированным бойцам кучка задротов-ботаников? Это будет показательная экзекуция.

Виконт сделал глоток и улыбнулся. Завтра этот Химеров сам приползёт к нему на коленях. Если, конечно, не сбежит из города в ужасе. Но даже если сбежит — кафе в любом случае достанется Воронову.

Беспроигрышный вариант.

* * *

Квартира Романа Ушакова

Роман стоял посреди кухни в одних линялых семейных трусах в цветочек и задумчиво чесал волосатый живот. В другой руке он держал надкушенный бутерброд с докторской колбасой.

Вечер обещал быть спокойным. Просто тишина, покой, колбаска и серия любимого научно-развлекательного ток-шоу. Идеально.

В дверь постучали.

Не вежливо, как стучат соседи, пришедшие за солью, а требовательно и властно. Три тяжёлых удара, от которых затряслись стены.

Роман вздохнул. Кого там ещё принесло на ночь глядя? Может, хозяйка квартиры решила проверить, не разводит ли он тут ядовитых слизней в ванной? (спойлер: разводил, но они были тихими и никому не мешали).

Он, шлёпая босыми ногами по линолеуму, поплёлся в коридор. Даже не посмотрев в глазок, он щёлкнул замком и распахнул дверь.

На пороге стояли трое.

Шкафы. Реальные такие шкафы в кожаных куртках. Лица у них были подстать — будто их вырубали топором из цельного куска гранита, причём мастер был пьян.

У центрального, который стоял ближе всех, рот был приоткрыт в хищной ухмылке, демонстрируя полный ряд золотых зубов.

— Ну здравствуй, фраер, — прохрипел он.

И в ту же секунду в лоб Роману упёрлись сразу три воронёных ствола. Пистолеты с глушителями. Серьёзные ребята. Пришли не разговаривать, а решать вопросы.

Роман замер с бутербродом в руке. Его мозг, заточенный на анализ химических составов и реакций, сработал быстрее, чем инстинкт самосохранения.

В носу предательски засвербело.

Это был рефлекс. Организм, напичканный десятками экспериментальных сывороток и токсинов, реагировал на опасность по-своему. У кого-то выделяется пот, у кого-то дрожат руки… У Романа активировались защитные железы в носоглотке.

Он набрал полную грудь воздуха.

— А… А…

Бандиты напряглись, пальцы легли на спусковые крючки.

— АПЧХИ!!!

Это был выброс.

Из носа и рта Романа вырвалось облачко чуть заметной зеленоватой пыльцы. Оно накрыло незваных гостей плотным куполом.

Время замерло.

Центральный бандит моргнул. Его ухмылка сползла, сменившись выражением крайнего удивления. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но вместо звука из горла вырвался только влажный булькающий хрип.

Его кожа начала стремительно менять цвет. Сначала она стала пунцовой, потом фиолетовой, а затем приобрела оттенок перезревшего баклажана.

— Кх-х-х… — выдавил он.

И рухнул лицом вперёд, прямо на коврик с надписью «Добро пожаловать».

Двое его подельников последовали за ним секундой позже. Они даже не успели понять, что произошло. Просто схватились за горло, выпучили глаза и осели на пол бесформенными мешками с костями.

Три секунды. Три трупа.

Роман шмыгнул носом, вытирая его тыльной стороной ладони, в которой всё ещё был зажат бутерброд.

— Будь здоров, Рома, — пробормотал он себе под нос. — Спасибо, Рома.

Он посмотрел на тела, загромоздившие проход.

— Ну вот. Теперь проветривать придётся.

Носком ноги он брезгливо задвинул одного из бандитов обратно на лестничную клетку, чтобы не мешал закрыть дверь.

Щёлк. Замок закрылся.

Роман с абсолютно каменным лицом, как будто только что просто вынес мусор, вернулся на кухню. Доел бутерброд. Тщательно прожевал.

Потом достал телефон и открыл мессенджер. Нашёл контакт «Шеф».

Пальцы быстро забегали по виртуальной клавиатуре.

«Вик, тут такое дело… Ко мне гости заходили. Трое. С золотыми зубами и пушками. В общем, случилась небольшая неприятность технического характера».

Он задумался, подбирая слова.

«Я, если честно, даже не проснулся толком. Сработал чисто на рефлексах. Чихнул. Надеюсь, это были реальные грабители, а не аниматоры, которых ты прислал меня разыграть. А то если это был сюрприз, то он… гхм… испортился. И скоро начнёт немного пахнуть. Аниматоры нынче хлипкие пошли, никакой устойчивости к нейротоксинам класса Сигма».

Ответ пришёл через минуту.

«Ложись спать, Рома. Всё нормально. Пришлю кого надо, они приберутся. Спокойной ночи».

Роман отложил телефон.

— Ну, раз нормально, то нормально, — пожал он плечами.

Он зевнул, почесал живот, пошёл в спальню и включил телевизор. Его любимое ток-шоу уже начиналось.

* * *

Квартира Валерии

Валерия откинулась на спинку дивана и с наслаждением вытянула ноги. В квартире пахло ванилью, свежей выпечкой и немного — шампанским.

«Идеальный вечер», — подумала она, наблюдая, как Андрей пытается подцепить ложечкой кусок торта, но тот предательски соскальзывает.

Они праздновали. Грандиозное открытие кафе «Пушистый Латте» состоялось, выручка превысила самые смелые ожидания, а главное — никто из посетителей не был съеден. Это определённо стоило отметить.

— А вы слышали? — Андрей наконец победил торт. — Виктор меня сегодня похвалил! Сказал: «Андрей, ты молодец, правильно расставил клетки». Первый раз! Представляете? Сам Виктор!

Валерия спрятала улыбку в чашке с чаем. Конечно, она слышала. Ещё бы ей не слышать, если она полчаса перед этим капала Виктору на мозги: «Вик, скажи парню что-нибудь хорошее, у него самооценка ниже плинтуса, он скоро от своего отражения шарахаться начнёт».

Виктор тогда только хмыкнул, закатил глаза, но пошёл и сказал. А теперь Андрей сидел здесь, распушив перья, как это обычно делал Кеша, и чувствовал себя властелином мира.

Боевой дух — штука тонкая. Его надо подкармливать. Желательно лестью и тортиками.

Катерина, сидевшая в кресле, поджав ноги, хихикнула.

— Знаешь, Андрей, иногда мне кажется, что Виктор — это не человек. Это какая-то древняя сущность, которая вселилась в тело ветеринара, чтобы поглумиться над нами.

— Ага, — подхватил Андрей, размахивая ложкой. — Зверь, а не человек. Вы видели, как он на буйных клиентов смотрит? Как будто прикидывает, сколько из них получится костной муки. А когда он улыбается… мне хочется забиться куда-нибудь в угол.

— Добрый он, — Валерия поставила чашку на блюдце. — Просто у него доброта… специфическая. Но зато эффективная.

Компания рассмеялась. Они все варились в одном котле безумия под названием «Добрый Доктор», и это их сближало.

В этот момент в дверь постучали.

Стук был негромким, но уверенным.

Смех мгновенно оборвался. Андрей замер с ложкой у рта. Катерина напряглась.

— Ну вот, — прошептал Андрей, бледнея. — Дошутились. Он нас услышал. У него слух, как у летучей мыши. Или жучки везде расставил.

Он метнул панический взгляд на окно.

— Второй этаж… Если прыгать, ноги переломаем. Хотя, может, это лучший выход?

— Спокойно, — осадила его Катерина. — Если это Виктор, то внизу нас уже наверняка ждёт Рядовая с пулемётом.

Валерия вздохнула, глядя на этих паникёров.

— Расслабьтесь. Рядовая не внизу.

— А где? — хором спросили они.

— На кухне.

— В смысле? — Андрей чуть не выронил ложку.

Вместо ответа Валерия громко крикнула:

— Рядовая! Торт кончается!

Дверь кухни распахнулась. В комнату вошла Рядовая.

На ней не было брони. Не было оружия. Зато был милый цветастый фартук с рюшами, который на её могучем костяном торсе смотрелся как салфетка на танке. В огромных лапах она держала поднос с новой партией пирожных.

Андрей и Катерина синхронно открыли рты.

— Да ладно… — выдохнул Андрей. — Она что, и готовить умеет?

— Рядовая — девочка способная, — невозмутимо ответила Валерия, беря с подноса эклер. — Она всё умеет. И шеи ломать, и бисквиты взбивать. Универсальный солдат.

Стук в дверь повторился. На этот раз громче, настойчивее.

— Это не Виктор, — нахмурилась Катерина.

Валерия не успела ответить.

Дверь содрогнулась от мощного удара. Замок жалобно хрустнул, косяк треснул, и дверь открылась настежь.

В квартиру ворвались семеро.

Маски, биты, ножи… Типичный набор для «вежливого визита» в этом районе. Они ввалились в прихожую, заполнив собой всё пространство.

— Ну что, голубки, не ждали⁈ — рявкнул передний, поигрывая бейсбольной битой. — А мы к вам на огонёк!

Он окинул взглядом комнату, увидел застывших Андрея и Катерину.

— Да ладно… Парни, вы посмотрите! Сразу трое в одном месте! Вот это нам повезло, а?

Бандиты загоготали, предвкушая лёгкую наживу и премию от заказчика.

Валерия даже не встала с дивана. Она просто перевела взгляд на кухонный проём.

— Эй, слышь, — один из бандитов ткнул битой в сторону кухни. — А это там что за хрень волосатая?

Все повернулись.

Рядовая стояла в проеме, вытирая руки о фартук. Она смотрела на незваных гостей как хозяйка, увидевшая тараканов на чистой кухне.

— Чучело какое-то… — хмыкнул бандит. — Слышь, чучело, а ну иди сюда!

Рядовая медленно подняла руку.

Но не для удара.

Она просто положила палец на выключатель, расположенный на стене рядом с ней.

И дёрнула его вниз.

Щёлк.

Квартира погрузилась в абсолютную темноту.

— Э! Вы чё⁈ — раздался испуганный голос главаря. — Свет включи!

А потом началось.

Это были не звуки драки. Ведь драка — это крики, грохот, звон разбитой посуды… Здесь же было другое.

Шух.

Глухой удар, как будто мешок с песком уронили на пол.

— Ы-ы-ых… — сдавленный стон.

Шуршание ткани. Хруст. Тихий, но отчётливый.

— Парни? — дрожащий голос. — Парни, вы где?

Шух.

Снова глухой удар.

— Мама… — пискнул кто-то и затих.

Возня. Шелест. Стук чего-то мягкого об пол. Ещеёодин вздох, полный удивления и боли.

И тишина.

Вся «битва» заняла секунд десять, не больше.

Валерия сидела в темноте, сжимая в руках чашку, и считала про себя. Десять, одиннадцать… тридцать четыре… тридцать пять…

Щёлк.

Свет зажёгся так же внезапно, как и погас.

Андрей и Катерина сидели, вжавшись в кресла, с белыми как мел лицами.

Рядовая стояла на том же самом месте, у выключателя. В том же фартуке. Ни капли усталости, ни сбившегося дыхания. Она спокойно поправила рюшу на плече.

Дверь в квартиру так и висела на одной петле, открывая вид на лестничную клетку.

Но в прихожей никого не было.

Семь здоровых мужиков с оружием просто испарились. Ни тел, ни крови, ни даже обронённой биты. Только лёгкий сквозняк из подъезда шевелил занавески.

— А… — выдавил из себя Андрей, глядя на пустой коридор. — А это что такое было?

Рядовая посмотрела на него, потом громко, привлекая внимание, хлопнула в огромные ладоши.

ХЛОП-ХЛОП!

Затем развернулась на пятках и скрылась на кухне. Через секунду она вернулась, неся в руках большое блюдо с новым тортом. «Наполеон». Домашний.

Она с невозмутимым видом поставила торт на стол, взяла нож и начала аккуратно нарезать его на ровные кусочки.

Валерия перевела дух.

— Да… — протянула она, глядя, как обезьяна раскладывает торт по тарелкам. — Очень интересный способ сменить тему.

Она повернулась к своим коллегам.

— Ребята, вы хотите обсудить то, что сейчас случилось?

Андрей посмотрел на пустую прихожую. Потом на Рядовую, которая протягивала ему тарелку с огромным куском торта. Обезьяна слегка наклонила голову и посмотрела на него своими жёлтыми глазами. Потом медленно помотала головой из стороны в сторону.

«Не надо».

Андрей сглотнул.

— Да нет… — просипел он. — Не хотелось бы. Вообще неважно. Торт выглядит вкусно.

— Согласна, — быстро кивнула Катерина, хватая вилку дрожащей рукой. — Кого это волнует? Главное — крем заварной.

Они принялись есть, стараясь не смотреть в сторону двери.

Валерия откусила кусочек торта. Вкусно.

«Виктор, конечно, говорил, что могут быть проблемы», — подумала она. — «Говорил, что нас будут искать. Что могут прийти. Но он сказал: „У меня всё под контролем“».

Она вспомнила его спокойный голос.

«Вам не стоит переживать. Я всё решу».

Но она не думала, что проблемы появятся так быстро. Сутки не прошли после их разговора, а к ним уже вломилась бригада каких-то головорезов.

Однако…

Она посмотрела на Рядовую, которая теперь сметала крошки со стола.

«Так же быстро эти проблемы и решаются».

Виктор не врал. У него действительно всё под контролем. Даже если этот контроль выглядит как гигантская обезьяна в фартуке, которая умеет аннигилировать бандитов в темноте.

Валерия улыбнулась Рядовой. Та подмигнула ей в ответ.

«Какое счастье, что я в хороших отношениях с этой девочкой, — подумала Валерия. — И что я вовремя похвалила её стряпню».

— Кому добавки? — спросила она вслух.

* * *

Утром Валерия выступила в роли следователя. А я чувствовал себя нашкодившим школьником, который пытается объяснить, куда делся дневник с двойкой.

Я сидел в кресле, с тоской глядя на дымящуюся кружку с кофе, до которой никак не мог дотянуться, потому что Лера нависла над столом, перекрывая стратегический доступ к кофеину.

— Вик, хватит вилять! Я хочу знать правду. Что с ними случилось? Ну вот реально, расскажи. Я спать не могу, всё думаю.

— С кем? — я сделал максимально непонимающее лицо.

— С той бандой, что вломилась ко мне в квартиру! Их было семеро! Семь здоровых мужиков с битами! Рядовая выключила свет, прошуршала там десять секунд, и всё! Пустота! Они что, испарились?

Я наконец-то улучил момент, схватил кружку и сделал спасительный глоток.

— Вообще не понимаю, о чём ты. Испарились? Может, это была групповая галлюцинация? Ты же говорила, что вы там шампанское пили, тортики ели… Инсулиновый удар, алкогольное опьянение. Мало ли что привидится.

— Вик! — она посмотрела на меня, как учительница на двоечника. — Там была Рядовая! Она щёлкнула выключателем, и началось…

— Ну вот, — я развёл руками. — Вы там все были. Ты, Андрей, Катя, Рядовая… А меня там не было. Я здесь при чём? Откуда мне знать, куда делись твои галлюцинации?

— Ну, блин! Это же ты ей приказал! Ты же её хозяин, командир, создатель! Она без твоей команды и шагу не ступит!

— Ну да, приказал, — легко согласился я. — Приказал охранять вас. Обеспечить безопасность ценных сотрудников. А как она это делает — это уже детали. Ты думаешь, она мне отчитывается? Приходит и пишет рапорт: «В 21:00 нейтрализовала угрозу методом аннигиляции»? Нет, конечно. Может, убила. А может, и нет. Может, просто вежливо попросила выйти, и они ушли, осознав глубину своего морального падения.

Валерия напряглась. Слово «убила» повисло в воздухе тяжёлым грузом. Она побледнела, и я увидел, как в её глазах заплескался страх. Одно дело — знать, что работаешь на странного человека, и совсем другое — стать соучастницей массового убийства, пусть и в целях самообороны.

Я вздохнул. Ладно, перегнул палку. Не стоит доводить администратора до нервного срыва, ей ещё сегодня с клиентами работать.

— Ладно. Раз тебе так интересно… Давай спросим у первоисточника.

— Да, да, очень интересно! — тут же закивала она. — Я должна знать!

— Ну, тогда зови.

— Кого?

— Рядовую, кого же ещё.

— Не надо! — она попятилась. — Она ж там занята, наверное…

— Рядовая! — гаркнул я так, что задребезжали стёкла в шкафу. — Ко мне!

Через секунду дверь отворилась. В кабинет вошла моя обезьяна.

Она встала посреди кабинета и вопросительно уставилась на меня.

— Давай, объясни девушке, — я кивнул на Валерию. — Куда делись те плохие дяди, которые вчера ворвались к ней в квартиру и чуть не помешали дегустации твоих кулинарных шедевров?

Рядовая перевела взгляд на Леру. Задумалась на секунду. А потом начала представление.

Она растопырила руки в стороны и начала гудеть: «У-у-у-у-у…», изображая самолёт, заходящий на вираж. Потом сложила ладони лодочкой и начала волнообразно двигать ими, будто рыбка плывёт. Потом показала пальцами что-то вроде идущего человечка. Потом снова рыбку. Потом резко хлопнула в ладоши и развела их в стороны, изображая взрыв или исчезновение.

Я смотрел на это с абсолютно серьёзным видом, кивая в такт её движениям.

— Ага… Понятно… Так, а потом? Угу… Ясно.

Валерия смотрела на этот театр пантомимы с вытаращенными глазами.

— Вик, это что сейчас было? — прошептала она. — Какой самолётик? Какая рыбка? Это бред какой-то!

— Нет, всё предельно ясно, — я щёлкнул пальцами, игнорируя её вопрос. — Так бы сразу и сказала. А то «ууу»… Они живы?

Рядовая широко улыбнулась, показав внушительные клыки, и подняла вверх большой палец.

— Да? Супер! Молодец, свободна.

Обезьяна ушла, а я повернулся к Валерии.

— В общем, они живы. Так тебе легче стало?

— Что, честно?

— Ну да. Рядовая врать не умеет. У неё этот модуль не установлен.

— Фух… — Валерия плюхнулась на стул. — Ну и хорошо. А то, знаешь, как-то не хочется быть причастной к гибели людей. Даже если они полные уроды. Я уж думала, грех на душу взяли.

Она помолчала, приходя в себя, а потом подозрительно прищурилась.

— А плохие новости будут?

— Нет, — я покачал головой. — Разве что… они вряд ли потом захотят заниматься чем-то подобным. Скорее всего, сменят род деятельности.

— Почему?

— Ну, знаешь… Психология — тонкая штука. Когда люди внезапно, посреди ночи, в чём мать родила оказываются на нижних ярусах городских катакомб… Где темно, сыро, бегают хищные слизни размером с собаку, а единственный выход — это ползти вверх по скользким трубам… У них, знаешь ли, взгляды на жизнь меняются кардинально. Происходит переоценка ценностей.

Валерия кивнула.

— Ну да, логично…

Потом её глаза округлились.

— Стоп, чего⁈ В нижних ярусах⁈ Голые⁈

Она подскочила.

— Вик! Это же верная смерть! Оттуда же не выбираются! Там же эти… твари! Газ! Завалы! Они же там погибнут!

— Ну, — я философски пожал плечами. — В любом случае, заниматься бандитизмом они больше не будут. Согласна?

Она открыла рот, потом закрыла. Посмотрела на меня, потом на дверь.

— Ну… фактически да.

— Мы их не убивали? — уточнил я.

— Нет…

— Мы их пальцем не тронули?

— Нет…

— Вот-вот, — подытожил я. — Они сами. Судьба такая. Может, выберутся и станут лучше. А может, станут питательным субстратом для местной фауны. Круговорот веществ в природе. Главное, что наша совесть чиста.

Валерия постояла ещё минуту, переваривая информацию. Потом махнула рукой.

— Ладно. Ты неисправим. Пойду я… делами клиники заниматься. У нас там запись плотная.

Она вышла, тихо прикрыв дверь. Я слышал, как она бормочет в коридоре: «Никого не убили… просто отправили в ад… нормально… работаем…»

Я дождался, пока её шаги стихнут, и открыл форточку.

— Кеша!

Через секунду на подоконник приземлился мой пернатый связной.

— Тута я, хозяин!

— Слушай задачу.

Кеша тут же принял деловой вид, выпятив грудь.

— Сегодня ночью собирай наших…

— Опа! — глазки попугая загорелись азартом. — Намечается движуха? Кого будем прессовать?

— Пойдём в гости сходим. К тому самому заказчику, который всяких клоунов к нам подсылает. А то что это такое — только к нам ходят, двери ломают, нервы портят… Нехорошо как-то. Пора нанести ответный визит вежливости.

Глава 2

Поместье Новиковых

— Вы что, оглохли? Или, может, у вас в ушах бананы, а вместо мозгов — опилки?

Агнесса обвела ледяным взглядом советников, сидевших за длинным столом. Старые, проверенные кадры отца. Хитрые, опытные и циничные до мозга костей.

— В жопу себе засуньте эти предположения! — рявкнула она, не стесняясь в выражениях. — Я сказала: нет! Мы не будем его похищать, мы не будем его шантажировать и мы не будем запирать его в подвале, чтобы выжать все рецепты!

Напротив неё сидел Тимофей Романович, главный аналитик рода. Он тяжело вздохнул, снял очки и принялся протирать их платком.

— Госпожа, мы только предлагаем варианты. Эмоции здесь излишни. Мы пробили этого Виктора по всем каналам. Результат — ноль. У него никого нет. Ни семьи, ни влиятельных покровителей. Его никто не будет искать. Если мы аккуратно, без лишнего шума, переместим его в нашу закрытую лабораторию…

— Я сказала — нет! — отрезала Агнесса. — Вы не понимаете, с кем имеете дело. Этот человек не тот, кем кажется.

— Он всего лишь ветеринар, — пожал плечами другой советник. — Талантливый, да. Но одиночка. А мы — Род.

— Мы — Род, который катится в пропасть, если вы не забыли! — парировала она.

Советник поморщился, но кивнул.

— Именно поэтому, госпожа, мы и настаиваем на радикальных мерах. Вы видели сводки за прошлый квартал? Содержание гвардии сжирает треть бюджета. Обслуживание поместий, взятки чиновникам, закупка сырья… Род Новиковых — это огромная, прожорливая машина. Её нужно кормить. Каждый божий день.

Он пошелестел бумагами.

— А кормить становится нечем. Наши рудники в двадцати километрах от города, которые кормили нас последние десять лет… Жила иссякла, Агнесса Павловна. Полностью. Геологи дали заключение. Добыча редких металлов остановлена. Мы теряем основной источник дохода.

Агнесса закусила губу. Она знала, что земля пуста и шахты законсервированы, а рабочие уволены. Это была катастрофа.

— Если мы не найдем новый источник сверхприбыли в ближайший месяц, — безжалостно продолжал советник, — нам придётся продавать активы. Земли, недвижимость, часть патентов… Это начало конца. Мы перестанем быть Великим Родом.

— Поэтому этот Виктор — наш золотой билет, — снова вступил Тимофей Романович. — У него в голове — миллиарды. Мы можем вытащить эти знания. Заставить его работать на благо рода. Эффективно и бесплатно. Зачем ждать, уговаривать, покупать у него крохи, если можно взять всё и сразу?

Агнесса посмотрела на них. Прагматичные стервятники. Они желали добра роду, она это понимала. Но они мыслили старыми категориями.

— Вы идиоты, — тихо сказала она. — Вы хотите запереть в клетку тигра и надеетесь, что он будет прыгать через обруч за кусок мяса. Виктор уничтожит вас. И меня. И весь наш род, если мы попробуем сыграть с ним в такие игры. Мы будем сотрудничать. На равных. Это моё последнее слово.

Советники переглянулись и замолчали. Спорить с главой рода, когда она в таком состоянии, было бесполезно.

— Как скажете, госпожа, — сухо произнёс Тимофей Романович. — Но мы считали своим долгом предупредить о рисках банкротства.

Дверь кабинета открылась, и внутрь скользнул начальник службы безопасности Макар.

— Прошу прощения, госпожа. Срочные новости от нашей разведки.

Агнесса напряглась.

— Что ещё? Шахта обвалилась? Или завод сгорел?

— Хуже. Виктор Химеров… он всё-таки зарубился с виконтом Вороновым.

Агнесса закрыла глаза и застонала.

— Ну, твою мать… Виктор! Ну на хрена⁈

Она уронила голову на руки.

— Я же просила его… Я же предупреждала! Воронов — это цепной пёс Зубова! Это не просто бандит… Это, блин, официальный представитель мафии в высшем свете!

— Насколько всё серьёзно? — подняла она голову.

— Серьёзно, — кивнул Макар. — Наши люди докладывают, что Воронов лично приезжал к нему в это его… кафе. Делал предложение. Виктор отказал. В свойственной ему манере. А потом ещё и его машину птицы обгадили.

— Птицы?

— Да. Очень прицельно.

Агнесса нервно хихикнула.

— Кеша… Этот пернатый засранец…

— Воронов в бешенстве, — продолжал Макар. — Он уже отдал приказ своим боевикам. Будут ломать. Жёстко.

— Ну зачем он лезет на рожон? — прошептала Агнесса, кусая губы. — У него же нет никого, кроме химер и кучки пенсионеров!

Она начала лихорадочно соображать. Ей нужно было помочь. Она не могла позволить Воронову уничтожить Виктора. Не только из-за контрактов. Просто… не могла.

— Нам нужно поставить охрану, — решилась она. — Выставить скрытые посты вокруг его клиники.

— Госпожа, — осторожно заметил Макар. — Это открытая конфронтация с Вороновым. А значит — и с Зубовым. Мы готовы к войне?

Агнесса помнила планы отца. Мудрый граф предвидел, что рано или поздно интересы Новиковых и Зубовых пересекутся. Он разрабатывал стратегии, готовил ловушки, укреплял союзы…

Но тогда у них была армия.

— Наша боевая мощь просела на тридцать пять процентов, — произнесла она, озвучивая то, о чём все знали, но предпочитали вслух не говорить. — У нас некомплект бойцов, нехватка опытных офицеров. А Воронов за это время только усилился. Он подмял под себя половину теневого рынка. У него тупо больше боевиков.

— Если мы ввяжемся сейчас — нас сомнут, — подтвердил Тимофей Романович. — Ваш батюшка, царствие ему небесное, всё предусмотрел, но его планы были рассчитаны на другую расстановку сил. Сейчас мы слабее.

Агнесса сжала кулаки.

«СЛАБЕЕ». Как же она ненавидела это слово!

— Мы не можем его бросить, — твёрдо сказала она. — И дело даже не в Викторе. Дело в нас.

Она повернулась к советникам.

— У Воронова есть свои интересы в фармацевтике. Он давно облизывается на наши заводы. Конфликт с ним неизбежен, с Виктором или без него. Он просто ищет повод. Если мы сейчас отдадим ему Виктора, покажем слабость — он придёт за нами. Заберёт наши технологии, наших людей, всё без остатка. Будьте готовы вписаться, чего бы это ни стоило.

— Ресурсов может не хватить… — предупредил финансист.

— Значит, найдём! Продадим летнюю резиденцию. Заложим яхту. Плевать!

Она посмотрела на Макара.

— Подготовь резерв. Всех, кто может держать оружие. Если люди Воронова сунутся — будем бить на поражение. Но первыми не начинать. Пусть Виктор сам разбирается, пока может. Но если его прижмут… мы ударим виконта в спину.

Агнесса почувствовала, как начинает болеть голова.

«Виктор, Виктор… — думала она. — Надеюсь, твои сюрпризы ещё не закончились. Потому что одной моей помощи тебе может не хватить».

Она была готова рискнуть всем. Потому что понимала: в этом мире либо ты ешь, либо едят тебя. И она не собиралась быть в меню.

* * *

Я стоял перед зеркалом и критически разглядывал своё отражение.

Чёрный облегающий костюм, похожий на гидрокостюм, но из матовой, поглощающей свет ткани. На груди — разгрузочный жилет с множеством карманов. Выглядело это так, будто я собрался штурмовать Государственный банк Российской Империи.

Только вот в кармашках у меня лежали не гранаты и не магазины для автомата.

В нагрудных карманах сладко посапывали хомяки. На поясе в специальных подсумках, как метательные ножи, были расфасованы колибри. А в специальном отсеке на спине дремала летучая мышь с модифицированным эхолокатором.

Да, подготовка была серьёзной.

Я поднял руки и посмотрел на свои ладони. Кожный рисунок на подушечках пальцев исчез. Я временно перестроил эпидермис, сделав его абсолютно гладким. Никаких отпечатков.

Затем принюхался к себе. Запаха не было. Вообще. Я заблокировал работу потовых и сальных желез, а поверх наложил тонкую плёнку — аналог ферментов каменного дракона. Для любой собаки, для любого сенсора я теперь пах как кусок гранита. То есть, совершенно никак.

— Ну что, банда, — шепнул я своим карманным пассажирам. — Идём наносить визит вежливости.

Целью была штаб-квартира корпорации «Вита-Хим» — одной из главных кормушек виконта Воронова. Огромная стеклянная «пуля», пронзающая питерское небо. Там, на верхних этажах, разрабатывали ту самую дрянь, которой они травили конкурентов и усиливали своих боевиков.

Попасть туда считалось невозможным. Тройной периметр охраны, датчики движения, тепловизоры, магические сканеры и вооружённая до зубов охрана…

Для обычного человека — неприступная крепость. Для меня — детская площадка с полосой препятствий.

Дождавшись глубокой ночи, я подошёл к главному входу, даже не замедлив шаг.

Камера над входом, которая должна была засечь меня за пятьдесят метров, вдруг дёрнулась и резко повернулась объективом в другую сторону. На её корпусе сидел жирный городской голубь, которого я «попросил» немного скорректировать угол обзора. Голубь, усиленный мышечным стимулятором, свернул крепление камеры так, будто оно было из пластилина.

Я прошёл в «мёртвую зону».

Двери были заблокированы. Нужен пропуск.

Мимо меня, зевая, прошёл охранник, вышедший покурить. Он похлопал себя по карманам, ища зажигалку.

В этот момент с козырька крыши спикировал Кеша. Он пролетел в сантиметре от уха охранника, тот отмахнулся… и не заметил, как попугай выхватил из его нагрудного кармана магнитную карту-ключ.

Кеша сделал вираж, подлетел к считывателю и приложил карту. Пискнул зуммер. Зелёный огонёк.

Я толкнул дверь и вошёл в холл, оказавшись внутри до того, как охранник успел докурить. Кеша бесшумно спланировал мне в капюшон, предварительно вернув карту в карман жилета охранника.

Внутри было пусто и тихо. Но я знал — это обманчивая тишина.

Впереди был коридор с лазерными датчиками. Невидимая сетка, пересечение которой вызовет тревогу.

Я остановился. Достал из кармана маленькую коробочку и открыл её.

Два таракана выбежали наружу и устремились вдоль плинтуса. Они нашли распределительный щиток. Залезли внутрь.

Через секунду свет в коридоре мигнул. Лазерная сетка отключилась ровно на три секунды.

Раз… два… три.

Я прошёл коридор спокойным шагом, оказавшись на другой стороне ровно в тот момент, когда система перезагрузилась.

Лифт.

Тут было сложнее. Нужен код доступа и отпечаток пальца.

Но мне не нужен был лифт. Я подошёл к двери технического колодца. Заперто.

Постучал по вентиляционной решётке под потолком.

— Парни, ваш выход.

Из решётки высунулась морда крысы. За ней — ещё две. Мои подземные диверсанты, которых я запустил сюда ещё час назад через канализацию. Они прогрызли кабели, питающие магнитный замок двери.

Щёлк. Дверь открылась.

Я начал подниматься по лестнице. Тридцать этажей. Хорошая разминка.

На двадцатом этаже меня ждал пост охраны. Двое амбалов сидели перед мониторами и пили кофе. Обойти их было негде.

Я остановился на пролёт ниже. Прислушался.

Сверху, над постом охраны, проходила труба пожаротушения.

Я достал из кармана маленькую металлическую капсулу, внутри которой сидел жук-древоточец, модифицированный для работы с металлом. Его жвалы могли прогрызть тонкую сталь за пару минут.

— Фас, — шепнул я, забрасывая капсулу в вентиляцию.

Через минуту наверху раздался тонкий свист, а затем — мощный хлопок.

Трубу прорвало. Поток ржавой вонючей воды, годами копившейся в системе, обрушился прямо на головы охранникам.

— Едрить твою налево! — заорал один. — Заливает! Аппаратуру спасай!

Они подскочили, начали метаться, пытаясь накрыть мониторы куртками. В этой суматохе никто не заметил тень, проскользнувшую за их спинами к следующему лестничному пролёту.

Тридцатый этаж. Святая святых. Лаборатория и архив.

Здесь всё было серьёзно. Герметичные двери, сканеры сетчатки…

Я подошёл к главной двери. Массивная, стальная, с кодовым замком и сканером.

— Ну что, приступим к вскрытию, — прошептал я.

Из специального кармашка на жилете я достал маленькую птичку. Это был гибрид колибри и… ну, скажем так, одного очень интересного паразита из Диких Земель.

Я поднёс её к замку.

— Работай, крошка.

Птичка чирикнула. Из её груди вдруг начали расти тонкие полупрозрачные усики-отростки. Они напоминали живые нервные волокна. Птичка прижалась к панели замка, и эти усики начали проникать в мельчайшие щели между кнопками и корпусом.

Она физически проникала внутрь механизма, замыкая контакты напрямую.

Щёлк. Щёлк. Пш-ш-ш…

Замок мигнул зелёным. Механизм провернулся.

Я вошёл внутрь.

Кабинет главного разработчика. Огромный стол, заваленный бумагами. Сейф в стене. И, что самое важное, — полное отсутствие компьютеров.

Я знал это. Эти параноики не доверяли «цифре». Все самые важные формулы, все секретные составы хранились на бумаге. В единственном экземпляре. В сейфе, который при попытке неправильного ввода кода превращал содержимое в пепел.

Я подошёл к сейфу. Осмотрел его.

Серьёзная штука. Магическая защита, биометрия, плюс механический кодовый замок с ловушкой. Одно неверное движение — и тут будет маленький ядерный гриб. Денег там нет, я уверен. Но мне нужны не деньги.

Я снова выпустил свою птичку-взломщика. Её усики проникли в скважину ключа. Я чувствовал, как она «ощупывает» механизм изнутри, обходя ловушки, блокируя бойки детонаторов.

Минута тишины. Тихий щелчок. Дверца сейфа приоткрылась.

Внутри лежала толстая кожаная папка.

Я достал её, положил на стол и открыл.

Вот оно. «Проект Химера-XXL», «Сыворотка Берсерка», «Токсин подчинения воли»…

Сотни страниц, исписанных убористым почерком. Формулы, схемы и расчёты. Годы работы, миллионы рублей инвестиций.

— Какая гадость, — поморщился я, вчитываясь в состав одной из сывороток. — Добавлять ртуть в стабилизатор? Это же медленная смерть для носителя. Что за варварство.

Я листал страницы. Формулы мутагенов, схемы скрещивания, расчёты дозировок стимуляторов…

«Идиотские формулы, — отметил я про себя. — Здесь ошибка в расчёте валентности, а здесь они пытаются скрестить несовместимые геномы… Но идея понятна. Они хотят создать универсального солдата. Дешёвого и послушного».

Я запоминал. Моя память работала как сканер. Страница за страницей, формула за формулой. Всё это откладывалось в голове. Пригодится.

А теперь — самое весёлое.

Я мог бы просто украсть эти документы. Или сжечь их.

Но это было бы слишком просто. И скучно. Куда веселее — оставить их на месте. Но с небольшими… правками.

Я расстегнул карман на груди.

— Вылезай, художник. Твой выход.

На стол выпрыгнул Хомяк-Корректор. Пушистый, белый, с очень умными глазками.

Я открыл страницу с формулой новейшего боевого стимулятора.

— Вот здесь, — я указал пальцем на сложную цепочку углеродных соединений. — И вот здесь…

Я взял хомяка в руки и посадил его на бумагу. Хомяк высунул язык. Его слюна была модифицирована. Это был мощнейший органический растворитель, который действовал избирательно. Он удалял чернила, не повреждая бумагу.

Хомяк аккуратно, как заправский реставратор, принялся лизать страницы. Цифры исчезали, формулы теряли ключевые компоненты.

— Отлично. А теперь — замена.

Я достал из другого кармана второго хомяка — чёрного, с вечно грустными глазами. Дал ему проанализировать состав чернил…

— А теперь, давай, поплачь о судьбах мира.

Я слегка надавил ему на слёзные железы (не больно, просто массаж). Из глаза хомяка выкатилась крупная чёрная капля.

Это были чернила. Идеальная копия тех, которыми были написаны документы. Тот же цвет, тот же состав, даже время высыхания идентично.

Я обмакнул в «слезу» тончайшее перо, которое прихватил с собой, и, копируя почерк главного химика (талант идеально копировать у меня открылся ещё в юные годы), вписал новые значения.

Вместо стабилизаторов я вписывал формулы обычных слабительных.

Вместо катализаторов агрессии — вытяжку из валерьянки.

Я листал страницу за страницей, превращая грозное оружие в набор бесполезных, а порой и забавных рецептов.

«Сыворотка Неуязвимости» превратилась в средство для усиленного роста волос в носу.

«Эликсир Берсерка» теперь должен был вызывать у принявшего его непреодолимое желание сочинять музыку.

Я работал быстро и вдохновенно.

— Вот тут заменим ингредиент на… хм-м-м… пусть будет самый обычный уксус. А кровь — на свекольный сок. Цвет тот же, а эффект… ну, борщ получится неплохой.

Через полчаса папка была готова. Внешне она не изменилась. Те же страницы, тот же почерк, те же печати. Но содержание теперь представляло собой сборник анекдотов для химика-любителя.

Я аккуратно положил папку обратно в сейф. Закрыл дверцу. Птичка снова поколдовала над замком, возвращая все ловушки в активное состояние.

Всё выглядело так, будто сюда никто не входил.

Под конец решил оставить пару сюрпризов. Просто для того, чтобы жизнь мёдом не казалась.

— А теперь уходим, — скомандовал я своему зоопарку.

Обратный путь был легче. Охрана всё ещё бегала с вёдрами, вычерпывая воду на двадцатом этаже. Тараканы в щитке снова коротнули свет. Голубь на камере снова сделал своё дело.

Я вышел из здания, вдохнул холодный ночной воздух.

На небе не было ни звезды, но у меня на душе было светло.

Воронов хотел войны? Он её получил. Только это будет не война пешек и пушек. Это будет война, в которой он проиграет, даже не поняв, что произошло.

Он запустит эти формулы в производство. Потратит миллионы. А на выходе получит армию поющих, волосатых и страдающих диареей бойцов.

Я представил лицо его главного химика, когда тот попытается понять, почему его«смертоносный яд» пахнет клубничным киселём.

— Химеров. Виктор Химеров, — прошептал я, поправляя жилет с хомяками. — Смешать, но не взбалтывать.

И растворился в ночи.

* * *

Вернулся в клинику, когда город уже начинал просыпаться. Фонари гасли, уступая место серому предрассветному сумраку.

Спать не хотелось. Адреналин после ночной вылазки всё ещё гулял в крови, смешиваясь с приятным удовлетворением от проделанной работы.

Зашёл в кабинет и, по памяти, восстановил самые ценные рецепты из тех, что нашёл в лаборатории.

Посмотрел на часы. Шесть утра. А мне по-прежнему не спится.

Ну что ж, значит, самое время для деловых звонков.

Я набрал номер Агнессы.

— Виктор? — голос в трубке был встревоженным. — Ты время видел? У тебя что, клиника сгорела?

— Пока нет, но день только начался, — бодро отозвался я. — Слушай, Агнесса, у меня к тебе вопрос чисто теоретического характера. Как ты относишься к роду Вороновых?

Повисла тишина. Я слышал, как изменилось её дыхание.

— Ни слова больше, — серьёзным тоном произнесла она. — Я сейчас приеду.

Гудки.

— Оперативно, — хмыкнул я, откладывая телефон.

Она появилась через двадцать минут. Просто влетела в клинику с горящими глазами, накинув пальто прямо на пеньюар.

Мы прошли в мой кабинет. Агнесса опустилась в кресло и посмотрела на меня так, будто видела впервые.

— Виктор, ты хоть понимаешь, о ком спрашиваешь?

— О виконте, который слишком много на себя берёт?

— Да пойми же, это не просто виконт! Ты судишь по титулам, как дилетант. Воронов — это спрут. Его влияние… оно глубже и страшнее, чем у многих графов и даже князей. У него нет земель, но у него есть должники. Вся теневая экономика столицы, половина чиновников, полиция… Все они у него на крючке.

Она нервно сцепила пальцы.

— Я знаю, что у тебя с ним конфликт. До меня дошли слухи. Виктор, послушай меня. Я очень, очень не советую тебе ввязываться в открытую войну с ним. Он не будет драться честно. Он просто задушит тебя. Перекроет поставки, натравит проверки, купит твоих людей…

— Людей? — улыбнулся я. — Это Валерию, что ли? Ну, пусть попробует. Флаг в руки, барабан на шею. А остальных… ну, кстати, могу продать ему хомяков.

— Я серьёзно! Я могу вписаться. Я помогу тебе, прикрою, чем смогу. Но ты должен понять: я не потяну полномасштабную войну с Вороновым сейчас. У нас нет союзников. Род ослаблен. Мне нужны ресурсы, чтобы просто удержаться на плаву.

Я кивнул. Логично. Она была честна, и это мне нравилось.

— Вот тут я, кстати, тебе могу помочь, — сказал я, открывая ящик стола. — Именно поэтому я тебе и звонил. Ты знаешь, я же не дурак. Я прекрасно понимаю, что в будущем вы с ним в любом случае столкнётесь. Твой род сейчас немножко падает в мощи, а они растут, как на дрожжах. Аппетиты у этого Воронова, судя по всему, зверские. Так что, когда они на вас нападут — это лишь вопрос времени.

Я достал стопку листов, исписанных моим почерком, и положил перед ней.

— Что это? — Агнесса с опаской взяла бумаги.

— Рецепты. Десять штук.

Она начала читать. Сначала бегло, потом всё внимательнее, вчитываясь в формулы. Её брови поползли вверх.

— Виктор… это же… — она подняла на меня удивлённый взгляд. — С виду — ерунда. Вот это, например. Препарат от изжоги и вздутия у крупных хищников? У нас есть такой. «Гастро-М». Лидер продаж.

— Читай характеристики, — подсказал я.

— Время действия — мгновенно. Побочных эффектов — ничего серьёзного. Усвояемость — девяносто шесть процентов… — она закусила губу. — Судя по расчетам, этот состав эффективнее нашего на десять, а то и пятнадцать процентов. И себестоимость будет ниже.

Она перевернула страницу.

— А это… стимулятор мышечного тонуса? Тоже лучше аналогов. И это… Виктор, здесь десять готовых к производству рецептов. Это же золотая жила.

Она отложила бумаги и посмотрела мне в глаза. Взгляд стал цепким, деловым.

— Замечательно. Но я тебя знаю. Где подвох?

— Конечно, будет, — я улыбнулся самой обворожительной улыбкой. — Эти рецепты я украл у Воронова.

Агнесса мгновенно побледнела. Её рука, лежащая на бумагах, дрогнула.

— Твою мать, Виктор… — выдохнула она. — Ты украл разработки из «Вита-Хим»?

— Ага. Ну, скажем так, я их творчески переосмыслил и улучшил. Но база — их.

— Ты понимаешь, что ты сделал⁈ — прошептала она. — Если он узнает…

— Он узнает, — перебил я. — Скорее всего, он поймет, кто это сделал. Ну так что? Хочешь или нет? Это готовое оружие в экономической войне. Ты выведешь эти препараты на рынок, собьёшь цену, и его «Вита-Хим» начнёт терять миллионы.

Агнесса молчала. Я видел, как в ней борются страх и жажда победы. Инстинкт выживания рода победил.

— Насколько… — она сглотнула. — Насколько ты серьёзно это украл? В смысле, они заметили?

Я откинулся в кресле и посмотрел на часы.

— Скажем так… Достаточно серьёзно, чтобы…

ВИ-И-И-И-У-У-У-У-У-!

Над городом завыла сирена. Не такая, как при нападении тварей, но всё же. Она выла около минуты, а потом резко оборвалась.

Агнесса молча взяла пульт от телевизора и включила новости.

Экран мигнул, и появилась картинка. Съёмка с вертолёта.

— Мы ведём прямой репортаж прямо с места событий! — кричал репортёр. — Только что в главном офисе корпорации «Вита-Хим» произошла серия взрывов!

Камера наехала на небоскрёб. Из выбитых окон верхних этажей валил дым.

— Это… это что, фиолетовый дым? — спросила Агнесса, глядя на экран.

Дым и правда был весёленькой расцветки. Клубы ярко-фиолетового цвета вырывались наружу, складываясь в забавные узоры.

— По предварительным данным, сработала система пожаротушения! — продолжал репортёр. — Из здания эвакуируют персонал. Очевидцы сообщают о странном поведении сотрудников: некоторые из них бесконтрольно смеются, другие рыдают навзрыд…

Агнесса выключила телевизор. Медленно положила пульт на стол.

Она посмотрела на меня изучающим взглядом. В нём было всё: ужас, восхищение и осознание того, что пути назад нет.

— Знаешь, Виктор… Это полнейший бред. Безумие. Но я в деле.

Она решительно положила руку на стопку рецептов.

— Есть у нас с ним тоже свои счёты. Старые и неоплаченные.

Я кивнул.

— Конечно, есть. Скорее всего, он и убил твоих родителей.

Агнесса уже встала, собираясь уходить. Она сделала шаг к двери, кивнула моим словам… и вдруг замерла.

Она медленно… очень медленно развернулась. Её лицо стало белым, как мел. Губы дрогнули.

— Что… что ты сейчас сказал?

— А ты ещё скажи, что ты не знала.

— Нет… — прошептала она. — Я… я подозревала, что это не случайность. Но Воронов? Он же… он был партнёром отца. Когда-то они вместе открывали заводы…

— Вот именно. Идеальная позиция для удара. Он хотел забрать всё. И наверняка уже забрал бы, если бы не ты.

Агнесса стояла, опираясь о косяк двери.

— А, ну извини, — просто сказал я, видя её состояние. — Теперь ты знаешь.

В этот момент на спинку моего кресла с громким хлопаньем крыльев приземлился Кеша. Он выглядел необычайно довольным собой.

— Вот! — гордо каркнул он, косясь на бледную Агнессу. — Сегодня не Кеша дурак! Кеша всё знал! Кеша умный!

Он расхохотался своим скрипучим смехом и, решив эффектно удалиться, резко взмыл в воздух, целясь в форточку.

Но он ошибся.

Форточка была закрыта. Я её закрыл пять минут назад, потому что с улицы дуло.

БАМ!

Кеша на полной скорости врезался в стеклопакет. Раздался хруст, от которого даже у меня зубы заныли. Попугай безжизненной куклой упал на подоконник, а оттуда свалился на пол. Его голова была вывернута под неестественным углом. Шея сломана.

Агнесса вскрикнула, прижав руки ко рту.

— Он… он умер?

Я даже не встал с кресла.

— Считай до трёх.

— Раз… — прошептала она. — Два…

Тело попугая на полу дёрнулось. Послышался треск встающих на место позвонков, сопровождаемый шипением чёрной дымки.

— Три.

Кеша резко подорвался. Его глаза вращались в разные стороны. Он сделал судорожный вдох:

— Кх-х-х… Кх-х-х… Кх-х-х…

Затем встряхнулся, выплюнул перо и посмотрел на нас безумным взглядом.

— Стеклопакет… — прохрипел он с ненавистью. — Коварное изобретение человечества! Но Кеша жив! Жив!!!

— Жив, жив, — кивнул я. — Но в следующий раз, прежде чем лететь, проверяй форточку, бессмертный ты наш.

Глава 3

Корпорация «Вита-Хим», Петербург

Главный лабораторный корпус

Виконт Воронов шёл по коридору, хрустя подмётками дорогих туфель по битому стеклу. Воздух здесь был тяжёлым, пропитанным едкой химической гарью и запахом палёной проводки. Ещё вчера это место было его гордостью — стерильно чистым, сияющим хромом и пластиком.

Сегодня от прежней роскоши не осталось и следа.

За ним, прижимая к груди толстую папку и поминутно поправляя съехавшие очки, семенил начальник производства. Вид у него был такой, будто он сам только что выбрался из эпицентра взрыва — халат в копоти, лицо серое, руки трясутся.

— Продолжай, — бросил Воронов, не оборачиваясь. Он остановился у разбитого панорамного окна, глядя на закопчённые стены цеха внизу.

— Господин… — голос начальника дрожал. — Ущерб… колоссальный. Три линии полностью выведены из строя. Склад готовой продукции уничтожен. Система вентиляции забита полимеризовавшейся пеной…

— Я не спрашиваю «что», я спрашиваю «почему», — ледяным тоном перебил виконт. — Мы запускали новую линейку. Препараты от мигрени для людей, они же — седативное для химер среднего класса. Формулы были проверены десять раз.

— В том-то и дело! — воскликнул химик, открывая папку. — Мы всё проверили! Тестовые партии, малые дозы… Всё работало идеально! Реакция шла по плану: белый пар, кристаллизация, выход продукта девяносто восемь процентов.

Он перевернул страницу, на которой красовались графики.

— Но сегодня, когда мы запустили реакторы на полную мощность… Пошла цепная реакция. Вместо белого пара повалил фиолетовый дым. Густой и тяжёлый… Он разъел фильтры, вступил в реакцию с обшивкой котлов… И рвануло.

— Ошибка в формуле?

— Теоретически — невозможно. Практически… — химик развёл руками. — Видимо, при масштабировании процесса возникли неучтённые факторы. Давление, температура, критическая масса реагента… Какой-то компонент повёл себя нестабильно в больших объёмах. Мы сейчас пытаемся понять, какой именно.

Воронов скривился. Неучтённые факторы… Миллионы рублей в трубу из-за каких-то там «неучтённых факторов».

— Диверсия? — резко спросил он.

Химик замялся.

— Мы… провели внутреннее расследование, как вы и приказывали. Служба безопасности перевернула всё вверх дном.

— Ну и?

— Следов проникновения нет. Системы защиты не зафиксировали чужаков. Периметр не нарушен. Камеры вроде бы работали исправно… кроме тех моментов, когда происходили сбои электричества, но это списали на скачки напряжения в городской сети.

— А сотрудники?

— Проверили всех. От лаборантов до уборщиков. Нашли троих… нечистых на руку. Завскладом и два технолога.

— Шпионы?

— Нет, господин. Обычные воры. Тащили спирт, редкие реагенты, списывали брак… Но к аварии они отношения не имеют. Они, наоборот, были заинтересованы в том, чтобы производство работало, чтобы было что красть.

Воронов прошёл дальше, пнув ногой оплавленный кусок пластика.

Всё выглядело как трагическая цепь случайностей. Там трубу прорвало, залило серверную. Тут скачок напряжения сбил настройки термостата. Здесь лаборант перепутал вентиль…

Но как-то подозрительно много случайностей для одного дня.

Он чувствовал: здесь что-то нечисто. Интуиция, выработанная годами интриг и выживания в этом городе, вопила об этом. Но фактов не было.

Воронов остановился у уцелевшего зеркала в холле. На его пиджаке виднелось пятно сажи.

«Виктор Химеров».

Это имя всплыло в голове само собой.

Слишком уж вовремя всё произошло. Только накануне он лично наведался к этому наглецу. Пригрозил. Обещал последствия. И вот — ответ.

Совпадение?

Виконт не верил в совпадения.

К нему подошёл Валера, начальник его личной охраны. Вид у него был виноватый.

— Босс…

— Что с группой? — не глядя на него, спросил Воронов. — Те, кого я отправил к ветеринару, как ты выражаешься, тряхнуть?

Валера сглотнул.

— Пропали.

Воронов медленно повернул голову.

— В каком смысле — пропали? Забухали? Сбежали с авансом?

— Нет. Связь прервалась ночью. Последний сигнал был из района клиники. Мы послали людей проверить… Чисто. Ни машин, ни следов, ни тел. Как будто их там и не было.

Виконт прищурился. С десяток бойцов. Крепких, вооружённых, опытных… Исчезли без следа в логове ветеринара-самоучки?

— Ещё кое-что, — продолжил Валера. — Наши наблюдатели докладывают. Вокруг клиники замечена активность. Неявная, но профессиональная. Машины с тонировкой, люди, которые слишком грамотно «гуляют» по периметру…

— Чьи?

— Пробили номера одной машины. Принадлежит структуре, связанной с родом Новиковых.

Воронов зло рассмеялся.

— Графиня… Ну конечно.

Всё вставало на свои места.

Он допустил ошибку. Недооценил ситуацию. Посчитал Химерова самостоятельной фигурой, которого нужно просто припугнуть.

А он — пешка, всего лишь инструмент в руках Новиковой.

Этот парень без лицензии, без роду и племени, просто не мог в одиночку провернуть такое. Значит, за ним стоит Агнесса. Это она прикрывает его, даёт ему ресурсы. И она, возможно, и организовала диверсию в лаборатории.

Новые рецепты, которые вдруг появились у Новиковых и вытащили их со дна… Теперь понятно, откуда ветер дует. Этот самоучка что-то умеет. Генерирует идеи, а Агнесса их реализует.

— Идиот, — прошипел Воронов, обращаясь к самому себе. — Нужно было сразу давить на неё. Или договариваться с ней. А я полез к пешке.

Он вспомнил того информатора, который собирал досье на Химерова. Того, кто сказал, что парень «пустой».

— Того аналитика, что готовил справку по Химерову… — тихо произнёс виконт. — Всыпать плетей. Пятьдесят ударов. Чтобы в следующий раз рыл землю носом, но узнавал, кто за кем стоит.

— Будет сделано, — кивнул Валера.

Воронов снова посмотрел на разрушенную лабораторию.

Значит, война. Новикова решила поиграть мускулами. Что ж, она пожалеет.

Но Химеров… Он всё ещё был ключевым звеном. Источником идей.

— Босс, а что будем делать с ветеринаром? — спросил Валера. — Отправить вторую группу? Серьёзную? Сожжём эту халупу вместе с ним.

— Нет, — резко ответил Воронов. — Химеролога не трогать.

— Не трогать? В смысле?

— Он полезен. У него есть мозги. Если он способен создавать такие проблемы, значит, он способен приносить и такую же пользу. Такими кадрами не разбрасываются. Его судьба будет другой.

Виконт улыбнулся, и от этой улыбки даже Валера, привыкший ко всему, поёжился.

— Но он должен понять, что выбрал не ту сторону. Сам он, может, и под защитой Новиковой. Но у него есть сотрудники. Агнесса не сможет охранять всех.

— Понял, — кивнул начальник охраны. — Кошмарим окружение.

— Жёстко, Валера. Максимально жёстко. Чтобы земля горела у них под ногами. Чтобы каждый, кто работает в его клинике и кафе, понимал: он мишень. А Виктор…

Воронов вспомнил свои новые строительные объекты на окраине города. Там, глубоко под землёй, заливали бетоном второй уровень спецхранилища. Изолированные камеры, системы подавления воли, цепи из свинцового сплава…

— Для него у меня уже готово место, — тихо произнёс виконт. — Второй подвал почти достроен. Там уже сидят трое умников, которые думали, что могут диктовать мне условия. Виктор будет четвёртым. Он будет сидеть на цепи и придумывать формулы для меня. День и ночь. Пока не сдохнет. Или пока не сойдёт с ума.

Он развернулся и зашагал к выходу, не обращая внимания на хруст стекла под ногами.

* * *

Петербург, Российская Империя

Семён Беляев, финансовый консультант Императорской канцелярии третьего ранга, чувствовал себя так, словно по нему проехался каток.

Он посмотрел на свои часы — дорогой швейцарский хронометр, подарок от одного благодарного, но ныне покойного графа. Сделка по слиянию активов двух уральских металлургических концернов прошла успешно. Семён спас чьи-то миллионы, кого-то разорил, кому-то обеспечил безбедную старость.

Обычный день недели.

Проблема была в том, что через несколько часов у него следующая встреча с представителями торговой гильдии. Очередные графики, котировки, фьючерсы и прочая лабуда, от которой у нормального человека мозг вытекает через уши, а у Семёна привычно начинал дёргаться левый глаз.

Он спал три часа. Вчера — четыре. Позавчера… кажется, он вообще не спал, сводя баланс для внеочередной аудиторской проверки.

«Кофе, — билась в голове единственная мысль. — Мне нужен кофе. Чёрный, как моя душа, и крепкий, как слово государево. Иначе я просто сдохну прямо на переговорах».

Семён толкнул дверь ближайшей кофейни. Забито. Студенты с модными причёсками и ноутбуками, мамочки с колясками, влюблённые парочки… Свободных мест нет.

— Могу сделать с собой! — радостно предложил бариста.

Семён поморщился. Он ненавидел пить кофе на ходу, из картонного стаканчика, обжигая пальцы и рискуя капнуть на галстук, который стоит дороже, чем этот бариста зарабатывает за месяц.

Нет. Ему нужна пауза. Хотя бы пять минут спокойствия и тишины. Возможность сесть, вытянуть ноги и просто посмотреть в стену, ни о чём не думая.

Он вышел на улицу и огляделся. Взгляд зацепился за вывеску в конце улицы.

Пушистый… Что⁈ Латте⁈ Бред какой-то.

— Контактное кафе? — пробормотал Семён, подходя ближе. — Звучит как название для борделя или забегаловки для детишек.

Но в витрине виднелись свободные столики.

— Пофиг, — решил Семён. — Кофе — он и в Африке кофе. Даже если его подают в окружении плюшевых медведей.

Он перешёл дорогу и вошёл внутрь.

Дзинь!

В нос ударил запах кофе и ванили.

Семён подошёл к стойке и недоумённо застыл.

За профессиональной кофемашиной стояла обезьяна. Огромная, мохнатая, в белоснежном накрахмаленном фартуке. Она деловито протирала стакан полотенцем, а её взгляд был настолько осмысленным, что Семёну захотелось бежать.

— Эм… — выдавил он.

Обезьяна молча положила полотенце и постучала пальцем по меню, лежащему на стойке.

Семён почувствовал себя идиотом. Люди вокруг сидели, пили напитки, кто-то гладил котов, кто-то играл с енотами. Все выглядели… счастливыми. Даже ненормально счастливыми для этого серого города.

— Мне просто кофе, — сказал он. — Двойной эспрессо. Без сахара. Без молока. Без сиропа. Просто. Чёрный. Кофе.

Обезьяна кивнула и указала широкой ладонью на свободный столик в углу.

— Окей, — Семён поплёлся к столу.

Он рухнул в мягкое кресло. Господи, как же хорошо сидеть…

Через минуту обезьяна принесла чашку. Кофе был идеальным. С густой пенкой, горячий и очень ароматный. Семён сделал глоток и прикрыл глаза. Ляпота!

В этот момент на стол легла плотная карточка. Семён открыл глаза. Обезьяна стояла рядом и протягивала ему второе меню.

— Зачем? — устало спросил он. — Я ничего больше не хочу. Десерты не ем, фигуру берегу.

Обезьяна не ответила. Она просто ткнула мохнатым пальцем в меню: «Аренда компаньона. Коты, собаки, хомяки, экзотика…».

— Зачем мне животные? — Семён отодвинул меню. — Ничего мне не надо. У меня костюм от «Эмбриони», мне шерсть ни к чему. Я сейчас кофе допью и пойду экономику Империи спасать.

Он полез в карман, достал купюру, положил на стол.

— Вот, за кофе. Сдачи не надо.

Он снова поднёс чашку к губам. Пил медленно, наслаждаясь каждой секундой покоя.

И тут краем глаза заметил движение. Обезьяна снова подошла к столу. В её огромных ладонях сидело нечто крошечное и белое.

Она молча, с деликатностью сапёра, поставила ЭТО на стол прямо перед Семёном.

Это был котёнок. Белый, пушистый, с разноцветными глазами — один голубой, другой зелёный. Он сидел и смотрел на финансового консультанта.

— Ну я же сказал, — Семён начал закипать. — Я не хочу никаких животных! У меня аллергия на… на ответственность! Вы что здесь вообще…

Он осёкся. Он вдруг осознал, что сидит и орёт на мартышку-переростка в фартуке.

В этот момент в зале раздался грохот.

Мимо их столика пронёсся огромный пёс, который в зубах сжимал кусок стальной арматуры. А с другой стороны в эту же арматуру вцепился… лев. Настоящий, гривастый лев!

Они рычали, упирались лапами в паркет, устраивая «перетягивание каната» прямо посреди кафе. Посетители восторженно ахали и снимали это на телефоны.

Обезьяна, которая всё ещё стояла у столика Семёна, медленно повернула голову. В её глазах читалась усталость от нерадивых подчинённых.

Она сделала шаг. Перехватила арматуру посередине.

Пёс и лев замерли.

Обезьяна чуть напряглась. Раздался звонкий «дзынь».

Стальной прут толщиной в несколько пальцев лопнул, как сухая макаронина.

Обезьяна сунула один обломок псу, второй — льву. И указала каждому в разные углы зала. Животные, поджав хвосты, тут же разбежались.

Семён сидел, забыв закрыть рот.

— Ну слушай… — просипел он, глядя на обезьяну снизу вверх. — Что хотел сказать… Сервис у вас… отличный. А котёнок… Да пусть сидит, сколько ему вздумается. Надеюсь, он не линяет.

Она посмотрела на него и кивнула. Мол, пей кофе, мужик, только не возникай. И ушла за стойку.

Семён снова взялся за чашку. Котёнок на столе сделал пару шажков и сел ближе, глядя на него немигающим взглядом.

— Ну что ты на меня смотришь? — буркнул Семён. — Денег не дам. Еды нет.

Котёнок склонил голову набок.

— Да не смотри на меня так! Я занят. Я, между прочим, работать собираюсь.

Семён достал планшет и открыл сводки с биржи. Графики, столбцы цифр, индексы падения акций мануфактур…

Котёнок встал на задние лапки, передними опёрся о чехол планшета и заглянул в экран.

— Тебе-то что? — хмыкнул Семён. — Ты в этом всё равно ни черта не понимаешь. Тут вот, видишь? Индекс просел на три пункта. Это значит, что кто-то на Дальнем Востоке сейчас рвёт на себе волосы, потому что поставки срываются.

Котёнок внимательно посмотрел на график, потом на Семёна. И кивнул.

Семён замер.

— Ты мне ещё скажи, что ты понимаешь или тебе интересно.

Котёнок снова кивнул. Уверенно так, со знанием дела.

— Да, да, конечно, — саркастически протянул Семён. — Всем вам интересно, пока я плачу. Хотя я за тебя не платил.

Он снова уткнулся в экран.

— Вот смотри. «Сибирский никель» упал. А почему? Потому что эти идиоты из совета директоров решили сэкономить на логистике и наняли воздушных перевозчиков вместо подземных. А там летающие химеры! Ну кто так делает⁈ Риски не просчитали, страховку зажали… Дебилы.

Котёнок слушал. Он не отводил взгляда. И в какой-то момент он снова кивнул, причём именно тогда, когда Семён сделал паузу.

— Или вот, — Семёна понесло. Он сам не заметил, как начал говорить вслух. — Фонд «Золотое Руно». Казалось бы, верняк. Вкладывайся — не хочу. А я им говорил: «Ребята, это пузырь! Там активы дутые, за ними ничего нет, кроме обещаний!». Не послушали. А вчера — бац! — и банкротство. Активы арестованы, счета заморожены. И кто теперь виноват? Конечно, консультант!

Котёнок сочувственно мяукнул и потёрся головой о руку Семёна.

— Вот именно! Им говоришь, а они как об стенку горох! А эта история с тремя аристократами? Устроили войнушку локальную за рынок сбыта артефактов. Думали, по-тихому поделят. Ага, щас! Обвалили котировки всего сектора на неделю! Я сутки не спал, выводил активы клиентов, чтобы они не погорели!

Котёнок слушал. Он смотрел на Семёна с таким пониманием, какого тот не видел в глазах людей уже много лет. Он кивал в нужных местах, иногда тихонько мурлыкал, выражая одобрение или сочувствие.

Семён говорил. Он рассказывал про инфляцию, про глупость министров, про то, как его достали бесконечные встречи и лицемерные улыбки. Он жаловался на больную спину, на отсутствие отпуска, на то, что его никто не ценит.

Он выплеснул всё, что копилось годами. Весь тот груз ответственности и одиночества, который давил на него бетонной плитой.

Он посмотрел на часы.

Прошло два часа.

Встреча с торговой гильдией была уже на носу.

Семён посмотрел на котёнка. Тот сидел, обвив хвостом лапки, и терпеливо ждал продолжения.

— Ну пипец… Меня первый раз кто-то выслушал. Реально выслушал. Не перебивая, не глядя на часы, не пытаясь вставить своё «ценное» мнение.

Он почувствовал странную лёгкость. Как будто с плеч сняли тяжёлый груз.

— Ещё скажи, что тебе было интересно? — спросил он, уже без сарказма.

Котёнок кивнул.

— И ты меня понимаешь? Про деривативы, про хеджирование рисков, про всю эту муть?

Котёнок кивнул снова, и в его разноцветных глазах Семён увидел искру разума, которая пугала и восхищала одновременно.

Мужик посидел, подумал…

Он достал из кармана бумажник. Вытащил крупную купюру — намного больше, чем стоило время в этом кафе. Положил перед котиком.

— Это тебе. За консультацию. Психологическую.

Котёнок посмотрел на деньги, потом на Семёна. Кивнул с достоинством. А затем вытянул вперёд маленькую белую лапку.

Семён на секунду завис. Потом, повинуясь какому-то внутреннему порыву, осторожно протянул свой указательный палец. Котёнок коснулся его мягкой подушечкой и слегка сжал коготками.

Рукопожатие состоялось.

— Охренеть… — прошептал Семён. — И такое в жизни бывает.

Он встал, чувствуя, что ноги больше не гудят, а голова ясная, как морозное утро.

— Спасибо, брат, — сказал он коту. — Ты лучший собеседник за последние десять лет.

Он вышел из кафе, улыбаясь.

— Удивительно, — прошептал он, вдыхая городской воздух. — С людьми не могу найти общий язык, а с животными — вполне. Может, ну их, этих людей?

Он достал телефон, открыл карту и поставил жирную метку на месте кафе «Пушистый Латте». Подписал: «Место силы».

* * *

Меня будили настойчиво и бесцеремонно.

Кто-то тыкал пальцем мне в щёку. Раз, другой, третий… С методичностью дятла, решившего, что моя голова — это особенно перспективное дупло.

Я приоткрыл один глаз. Надо мной нависала Валерия.

— Вик, вставай! — попросила она.

Я лениво потянулся, хрустнув суставами, и сел на диване.

— Лера, я понимаю твою тягу к тактильному контакту, но можно как-то понежнее? Я, конечно, не из тех людей, которые спят в обнимку с пистолетом под подушкой и при любом шорохе начинают палить во всё, что движется, с криком «За Империю!». У меня нервная система крепкая, закалённая веками… гхм… годами медитаций.

— Да? А почему? Тебя же постоянно кто-то пытается убить, похитить или ограбить. Нормальный человек уже давно стал бы параноиком.

— Ну, как минимум, ко мне не так просто подобраться, — я зевнул, потирая лицо. — Привычка. Раньше я спал в своих лабораториях. А там, знаешь ли, такая охрана была… Где бы я ни прилёг, меня всегда окружали мои творения. А через них пройти — это задачка сложная.

Валерия хмыкнула.

— Ну, знаешь, пройти можно через каждого. Если очень захотеть.

— Согласен, — кивнул я, спуская ноги на пол. — Теоретически — да. Но если кто-то начнёт проходить через мою охрану, там такой грохот поднимется, что я это услышу даже в состоянии комы. Всё-таки проспать уничтожение мира — это надо уметь.

Она вдруг нервно хихикнула.

— Не бери в голову, это нервное, — быстро сказала она, заметив мой вопросительный взгляд. — Просто… ты там очень нужен. Прямо сейчас. Клиенты пришли… скажем так, очень специфические.

— А что, Рома сам не справится?

— Рома взял отгул, — вздохнула Валерия. — Сказал, были вспышки на солнце и синоптики прогнозируют сильные магнитные бури. Сидит у себя в квартире.

— Понятно. Творческая личность, блин. А молодёжь? Катерина, Андрей?

— Они в кафе ушли.

Я замер, натягивая футболку.

— В кафе?

— Ну да. Ты же сам сказал: «Если чувствуете выгорание, идите в контактное кафе, потискайте хомяков, расслабьтесь». Вот они и пошли.

«Зашибись, — подумал я. — Дал слабину. Добрый доктор, блин. Теперь у меня полштата „выгорело“, а я должен отдуваться».

— Ладно. Пойдём, посмотрим, что там за делегация.

Мы вышли в приёмную.

Я ожидал увидеть кого угодно: бандитов, аристократов, да хоть налоговую инспекцию… Но увидел я строй.

Посреди холла, заняв почти всё свободное пространство, стояли шестнадцать человек. Крепкие, в одинаковой тактической форме без знаков различия, но с такой выправкой, что закачаешься.

Но самое интересное было не в людях. А в том, кто сидел у их ног.

Рядом с каждым бойцом замерла огромная чёрная пантера.

Шестнадцать грациозных, смертоносных кошек. Их мышцы бугрились под лоснящейся шкурой, а на загривках и лапах виднелись металлические пластины имплантов. Глаза светились тусклым зелёным светом.

Стражи. Элитное подразделение по зачистке города.

Я окинул их взглядом. Серьёзные ребята. И химеры у них серьёзные. Только вот смотрели эти химеры на меня как-то… недобро. Уши прижаты, хвосты нервно дёргаются, из глоток доносится тихое урчание, похожее на работу двигателя на холостых оборотах.

— Добрый день, — произнёс один из бойцов, видимо, командир. — Нам посоветовали обратиться к вам. Сказали, здесь лучшее обслуживание в городе.

— Приветствую, — кивнул я, проходя за стойку и опираясь на неё локтями. — Обслуживание у нас и правда что надо. Только вот ваши киски… они какие-то нервные.

— Они не кусаются, — тут же заверил командир.

— Просто глотают целиком, да? — улыбнулся я и посмотрел прямо в глаза ближайшей пантере. — Правда же, ты не кусаешься?

Пантера в ответ оскалилась, показав клыки, и издала рык.

Р-Р-Р-Р-Р…

— Да ладно? Вы что, серьёзно? И это называется «не кусаются»?

Я специально не стал давить на них своей аурой. Не стал применять ментальные техники. Зачем? Во-первых, это энергозатратно. А во-вторых, этих тварей наверняка регулярно проверяют штатные химерологи Стражей. Если они обнаружат следы чужого воздействия — будут лишние вопросы.

— Хорошо, — сказал я. — Я понимаю, господа, вы из какой-то серьёзной спецструктуры. Экипировка, выправка, химеры… Всё при вас. Но у меня один вопрос: зачем? Неужели у вас всё так хреново с медициной, что вы притащились всем отрядом к обычному скромному ветеринару на окраине? У вас же должны быть свои спецы.

Командир коротко хохотнул.

— Да ладно, «обычному скромному»… Не прибедняйтесь, док. Мне мой друг, Гена Столыпин, сказал, что вы чудеса творите. А Гена абы кого советовать не будет. Он мужик надёжный.

Я мысленно хлопнул себя по лбу. Ну конечно. Гена. Юрист-байкер.

— А вы знакомы? — уточнил я. — Откуда, разрешите поинтересоваться?

— Так мы с ним в одном мотоклубе состоим, — пояснил командир. — «Стальные Поршни». Вместе катаем по выходным. Он мне про вашу клинику все уши прожужжал. Говорит, вы его Принцессу с того света вытащили.

— Понятно…

Я сделал мысленную заметку: при следующей встрече высказать Гене всё, что я думаю о его рекламной деятельности.

— Ну ладно. Допустим. Но всё же? Почему ко мне? У вас же есть штатные химерологи.

Командир чуть замялся.

— Есть, конечно. Но… понимаете, иногда так случается, что помощь нужна неофициальная. И быстрая. Наши спецы — они ребята грамотные, но у них протоколы. Бумажки, отчёты, комиссии… Если я сейчас заявлю, что у всего отряда проблемы с синхронизацией после последнего рейда в коллекторы, нас всех отстранят. До выяснения обстоятельств. Отправят на обследования… А у нас работа. Город сам себя не зачистит. Нам нужно быть в строю уже сегодня.

Он посмотрел на меня прямым взглядом.

— Гена сказал, вы лишних вопросов не задаёте и бумажек не пишете. Нам это подходит.

— Логично, — кивнул я. — Бюрократия — зло. Ладно, я полагаю, вас всех можно разом осмотреть. Проблемы-то у всех схожие, раз вы одним отрядом ходите.

Я вышел из-за стойки.

— Ну-ка, посмотрим, что у вас тут…

Я начал обходить строй, бегло осматривая пантер. Сбой биоритмов, лёгкая токсикация, перенапряжение нейронных связей… Ничего смертельного, но неприятно. Видимо, надышались какой-то гадостью в подземельях.

И в этот момент в приёмную, сладко потягиваясь и цокая когтями по плитке, вышел Псих. Он только что проснулся и, судя по виду, планировал позавтракать.

Увидев шестнадцать чужих хищников на своей территории, он застыл.

Пантеры отреагировали мгновенно. Шестнадцать пар глаз уставились на него. Шестнадцать глоток издали угрожающее рычание. Шерсть на загривках встала дыбом, мышцы напряглись для прыжка…

Псих посмотрел на них. Медленно, с ленцой. Как смотрят на стайку шумных первоклашек, которые случайно забежали в университетскую аудиторию.

Он склонил голову набок, приподнял верхнюю губу, демонстрируя клыки, которые были раза в полтора больше, чем у любой из этих кошек, и тихо, но очень выразительно гавкнул.

В переводе с собачьего это означало примерно: «Вам что, пасти порвать? Или сразу хребты перекусить?»

Пантеры дёрнулись. Стражи тут же натянули поводки-кабели, удерживая своих зверей.

— Тихо! Фу! Стоять! — разнеслись команды.

Хищники бесновались, скребя когтями по полу.

— Держите их! — сказал я, не повышая голоса.

— Да не переживай, доктор! — крикнул один из бойцов, наматывая на кулак поводок своей беснующейся твари. — Они же подчиняются! Никому здесь не навредят!

— Да кому они здесь навредят? — хмыкнул я, глядя на Психа, который уже примеривался, кого первого пустить на фарш. — Я за то переживаю, чтобы они сами себе не навредили. Мой пёсик, знаете ли, не любит шумных гостей.

И тут одна из пантер, самая крупная, у крайнего бойца, окончательно слетела с катушек. Она вырвалась, чуть не сбив хозяина с ног, и, оглашая приёмную диким визгом, начала метаться, пытаясь добраться до Психа.

— Чёрт! — выругался боец. — У неё характер дикий! Извиняюсь, сейчас успокою!

Он попытался перехватить поводок, но тварь извивалась ужом, шипела и щелкала зубами.

Меня это достало. Я шагнул к ней. Перехватил за холку железной хваткой, в которой была не только физическая сила, но и мой магический Дар. Встряхнул так, что у неё клацнули зубы.

— Хватит! — рявкнул я ей прямо в морду.

Пантера замерла. Она подняла на меня глаза, полные бешенства. Попыталась огрызнуться…

Я посмотрел ей в глаза. Просто посмотрел. Вложил во взгляд всё то, что знал о боли, страхе и подчинении. Напомнил ей, кто стоит на вершине пищевой цепочки.

Её зрачки расширились. Рык захлебнулся. Она как-то сразу сжалась, приуныла, поджала хвост и, виновато поскуливая, плюхнулась на пузо, прижав уши.

В приёмной повисла тишина.

Хозяин пантеры стоял с открытым ртом, глядя на своего смиренного зверя.

— Да ладно… — прошептал он. — Как так? Она же меня иногда не слушается! А тут…

— Ну, на характере, — пожал я плечами, отпуская холку. — Как со всеми. Просто нужно уметь объяснить, кто здесь главный.

Мужики переглянулись. И заржали.

— Слышь, док! — хохотнул командир. — А ты крут! Смотри, у Серого тридцать боевых выходов в Дикие Земли, шрамов больше, чем у дурака фантиков, а характер у тебя, получается, покрепче будет! Ветеринар, блин!

Я улыбнулся в ответ, но про себя подумал: «Знали бы вы…»

У меня этих выходов скоро будет ещё больше. Потому что запасы снова подходят к концу. А мои новые ЧОП-овцы-пенсионеры накидали мне такой список заказов на своих будущих напарников, что хоть стой, хоть падай.

Часть, конечно, можно купить. На рынке, в лавках… Но другую часть придётся добывать самому.

Вот, например, Шквал. Захотел себе не просто химеру, а Змею-Хамелеона с ядом переменного действия.

«Хочу, — говорит, — чтобы она могла менять свойства яда прямо в бою. Надо парализовать — пожалуйста. Надо убить — получите. Надо взбодрить — держите стимулятор».

Идея отличная. Но на рынке такую змею я вряд ли найду. А даже если бы и была, то за её стоимость можно купить небольшой завод. Цены там даже на простеньких химер лупят космические.

А я мог такую змею собрать из разных атрибутов. Главное — найти подходящую особь для усиления. Но это места нужно знать. А я знаю, где они водятся. И знаю, как их брать.

Так что придётся снова идти в лес. Или в подземелья.

Кстати, насчёт подземелий… Надо бы моих бойцов тоже туда отправить. Пусть привыкают. А то засиделись они в особняке, жиром скоро заплывать начнут. А в подземельях сейчас весело. Крысы докладывают о новых движениях.

Полезная штука — эти мои пенсионеры. Работают без проблем, не жалуются, приказы не обсуждают. Идеальная гвардия.

Я оглядел строй Стражей с их притихшими пантерами.

— Ладно. Стройтесь по одному. Будем вас лечить.

* * *

— Итак, что мы имеем? — я прошёл вдоль строя бойцов и их питомцев, как генерал перед смотром войск. — Вы утверждаете, что все они здоровы, бодры и готовы к труду и обороне?

— Так точно, док! — отрапортовал командир Стражей. — У нас свои ветеринары в части есть, проверяли всего неделю назад. Всё чисто. Просто… ну, ты понимаешь. Перед выходом лучше перестраховаться. А у наших штатных сейчас завал, очередь на три дня вперёд расписана. Бюрократия, мать её. Пока справку получишь, война кончится.

Я хмыкнул. Знаю я этих штатных специалистов. Умеют только градусники ставить да зелёнкой мазать.

— Ну, раз проверка для галочки, тогда приступим.

Я подошёл к первой пантере. Огромная тварь, чёрная, как сама ночь, с вживлёнными в лапы титановыми когтями. Она смотрела на меня с подозрением.

Положил руку ей на голову. Закрыл глаза на секунду.

— Ага… Понятно.

Достал бланк осмотра и начал писать.

— Этому — промывание желудка и строгая диета. У него тяжёлое отравление трупным ядом. Не смертельно, но реакция замедлена на пятнадцать процентов. В бою это может привести к фатальным последствиям.

Боец, хозяин пантеры, вытаращил глаза.

— Какое отравление? Он жрёт только спецпаёк!

— Ага, и тухлых крыс в канализации, пока вы не видите, — парировал я. — Следующий.

Я перешёл ко второй кошке.

— Тут у нас глубокая депрессия. Химера не видит смысла в убийствах. Ей бы к психологу, а не в рейд. Пропишу стимуляторы настроения, а то она у вас посреди боя сядет и начнёт о смысле жизни думать.

Бойцы начали переглядываться. Ухмылки с их лиц сползали.

Третья пантера.

— Левосторонний спазм мышц и… о, прелесть какая. Скрытое косоглазие.

— Чего⁈ — возмутился хозяин зверя. — Какое косоглазие? Она муху на лету сбивает!

— Это потому, что она целится в ту, что посередине, когда их три мерещится, — невозмутимо пояснил я, чиркая в блокноте. — У неё фокус сбит. Дайте ей мишень на десять метров, она промажет на полметра влево. Гарантирую.

Я шёл дальше, раздавая диагнозы как горячие пирожки. Артрит, магическое истощение, гормональный сбой… К концу шеренги бойцы стояли бледные. Они-то думали, у них элитные химеры, а оказалось — те ещё каличи.

И вот я дошёл до последнего. Самый молодой из Стражей, весельчак, который всё это время травил байки и подмигивал Валерии. Его пантера, изящная и гибкая, тёрлась о его ногу и мурлыкала, как трактор.

Я положил руку ей на холку. Хм… Интересно.

Посмотрел на парня. Посмотрел на пантеру. Снова на парня.

— Ну, а тут у нас случай уникальный, — громко объявил я, чтобы слышали все. — Поздравляю, папаша.

В приёмной повисла звенящая тишина.

— В смысле… папаша? — улыбка сползла с лица весельчака.

— В прямом. Твоя девочка беременна.

— Ну… бывает, — он нервно хохотнул. — С кем-то погуляла в питомнике…

— Не-а, — я покачал головой, глядя ему прямо в глаза. — Не в питомнике. Энергетическая сигнатура плода… она не звериная. Она человеческая. И она на сто процентов совпадает с твоей аурой.

Глаза парня полезли на лоб.

— Ты что несёшь, док⁈ Ты хочешь сказать, что она… от меня⁈

— Ну, я свечку не держал, — развёл я руками. — Может, это феномен магического резонанса при слишком тесной эмоциональной связи. А может, кто-то слишком любит свою работу. Но факт остаётся фактом.

И тут пантера, услышав, что её секрет раскрыт, подняла голову и посмотрела на своего хозяина.

В её глазах не было звериной ярости. В них плескалась такая нежность, такая безграничная любовь и преданность, что всем стало не по себе. Она тихонько мяукнула, шагнула к нему и попыталась положить лапы ему на плечи, чтобы обнять.

— Э! Э! Фу! — заорал парень, пятясь назад и спотыкаясь о собственные ноги. — Уйди! Мужики, скажите ей! Я не… я не это самое!

— Поздно отнекиваться, алименты платить придётся, — заржал командир отряда.

Балаган стоял знатный. Пантера наступала на хозяина с любовью во взоре, тот пятился, упираясь спиной в стену, остальные ржали, хватаясь за животы.

Я вручил командиру стопку рецептов и заключений.

— Вот. Инструкции подробные. Выполнять неукоснительно, иначе в рейде половина ляжет. С вас тысяча. За срочность и уникальную диагностику.

Они расплатились, поблагодарили (хотя парень с «беременной» пантерой смотрел на меня как на врага народа) и ушли, всё ещё обсуждая новости.

— Ну ты и выдумал, — покачала головой Валерия, когда дверь закрылась. — Беременна от человека… Сказочник.

— Кто знает, — я подмигнул ей. — Магия — штука сложная.

Весь оставшийся день я работал. Очередь не иссякала, деньги капали. Обычная рутина владельца самой странной клиники в городе.

Когда стемнело, мы наконец закрылись. Я отправил уставшую Валерию домой, а сам остался в кабинете — нужно было доделать партию костной мази.

Тишину прервал настойчивый звонок в дверь.

Я посмотрел на часы. Половина двенадцатого.

— Мы закрыты! — крикнул я.

Звонок повторился. Потом в дверь начали долбить кулаком.

Я вздохнул. Придётся работать сверхурочно.

На крыльце стояли те самые Стражи.

Только теперь они выглядели совсем иначе. Броня изодрана, лица в копоти и крови, у одного рука висит плетью. От той бравады, что была днём, не осталось и следа.

Двое бойцов держали на руках своих пантер. Звери выглядели жутко — рваные раны, опалённая шкура, тяжёлое дыхание.

— Слушай, док… — хрипло произнёс командир. С его лба стекала струйка крови, заливая глаз. — У нас срочный заказ. Помощь нужна.

Я молча смотрел на них.

— Мы только с выхода, — продолжил он, видя моё замешательство. — Нарвались на засаду. Этим двоим… досталось крепко. Штатные медики не вытянут, там очередь. Мы специально крюк сделали, к тебе поехали.

— Почему ко мне?

— Потому что ты всё описал чётко, — вступил в разговор тот самый «папаша». Сейчас ему было не до смеха. Его пантера лежала на плащ-палатке.

— Ты сказал про замедленную реакцию у моего — так и вышло. Он пропустилудар.

— Ты сказал про косоглазие — она промахнулась в прыжке и её зацепили. Ты был прав во всём, док.

Они посмотрели на меня с надеждой.

— Спаси их. Платим тройной тариф. Наличкой. Прямо сейчас.

Я прислонился плечом к косяку.

— Я так понимаю, язык мой — враг мой, да?

— Типа того, — криво улыбнулся командир. — Ты показал, что шаришь. Теперь отвечай за базар. В хорошем смысле.

Я посмотрел на умирающих животных. Они были разумны. Я чувствовал их боль, страх и желание жить.

Мысли в голове крутились невесёлые. Вот так оно всегда и начинается. Сначала ты просто лечишь котика. Потом помогаешь отряду спецназа. Потом они начинают считать тебя своим личным доктором. А потом ты оказываешься по уши втянут в их войны, разборки и государственные тайны.

Это пахло проблемами.

Но я посмотрел в глаза раненой пантере. В них угасал зелёный огонь, но она всё ещё смотрела на меня. Осознанно, с мольбой.

Это были не просто звери. Это были химеры высокого класса. Разумные существа. И они пришли ко мне за помощью.

Я мог закрыть дверь. Мог сказать «нет».

Но я — химеролог. Пройти мимо такого… это против моей природы.

Я вздохнул и отступил в сторону, распахивая дверь.

— Ладно. Затаскивайте. В операционную, живо. И не натопчите там кровью, я только полы помыл.

Бойцы, подхватив носилки, рванули внутрь.

Я закрыл дверь и щёлкнул замком.

«Ну вот, Виктор, — сказал я сам себе. — Поздравляю. Ты только что официально вступил в большую игру. И пути назад уже нет».

Я пошёл следом за ними, на ходу закатывая рукава.

Глава 4

База отряда «Стражи»

В раздевалке пахло мужским парфюмом и специфическим духом хищников. Обычная атмосфера перед тренировкой. Бойцы надевали тяжёлую броню, перебрасываясь короткими фразами, пока их пантеры лакали воду из специальных поилок.

— Не, ну вы видели? — Студент, тот самый молодой боец, чья пантера внезапно «залетела», всё никак не мог успокоиться. Он сидел на скамье, разглядывая свою питомицу. — Она реально ходит. Нормально ходит!

Рядом с ним натягивал берцы Кремень — хозяин той самой кошки, которую чуть не порвали в клочья на выезде.

— Ходит? — хмыкнул он, кивая на своего зверя. — Моя вон уже прыгать пытается. А ведь там лапа, считай, на одних сухожилиях болталась. Я думал, всё, спишут старушку. Или ампутация и протез. А этот… помазал чем-то, пошептал, руками поводил — и готово. Даже шрама почти не осталось.

Он покачал головой, всё ещё не веря своим глазам.

— Это же вообще ненормально, мужики. Наши спецы из медсанчасти с такой травмой неделю бы возились. Три дня только на стабилизацию, потом операции, потом месяц реабилитации в барокамере… А тут — полчаса! И она в строю.

— Мастер, — уважительно кивнул кто-то из угла. — Руки золотые.

В разговор вклинился замкомвзвода, протирающий визор шлема.

— Слушайте, а может, стоит его… того? Проверить поглубже?

Все замолчали и повернулись к нему.

— В смысле? — спросил Кремень.

— Ну, пробить по базам. Кто такой, откуда взялся. Может, он какой-то мутный тип. Беглый алхимик или из этих, из «чернушников».

— И что тебе это даст? — поинтересовался Студент.

— Как что? — замкомвзвода отложил шлем. — Если у него есть грешки или тёмные дела, мы сможем его прижать. Пригласим к себе. Официально, на государственную службу. Оформим как вольнонаёмного специалиста под нашим кураторством. Если там ничего жёсткого нет, то перекроем ему старые дела, дадим крышу. Будет на нас пахать, но уже за оклад и по уставу.

Дверь в раздевалку распахнулась, и вошёл командир отряда. Он услышал последнюю фразу.

— Никого мы проверять не будем, — отрезал он, проходя к своему шкафчику.

Замкомвзвода нахмурился.

— Почему, командир? Это же безопасность. И ресурс. Такой кадр пропадает во вшивой ветеринарке.

— Да потому что головой нужно думать, а не задницей, — ответил командир, застёгивая разгрузку. — Во-первых, не похож он на того, кто чернухой страдает. У чернушников взгляд другой, и аура фонит так, что за версту несёт. А этот… он просто странный. Гений-самоучка.

Он повернулся к своим людям.

— А во-вторых, включи логику. Вот ты сейчас пробьёшь его по базе. Сделаешь официальный запрос. Его имя всплывёт в системе. И у кого-то в штабе, у тех крыс тыловых, сразу возникнет вопрос: а с какого перепугу элитный отряд «Стражи» интересуется каким-то мелким ветеринаром с окраины?

Командир обвёл взглядом бойцов.

— Они начнут копать. Увидят наши маршруты. Поймут, что мы туда часто ездим.

— Так мы же не часто, — возразил Студент. — Один раз только были.

— Так будем ездить! Обязательно будем. Потому что другого такого места нет.

Он сел на скамью и начал наматывать бинты на руки.

— Если наверху пронюхают, вариантов два. Либо его действительно завербуют в какую-нибудь закрытую лабораторию, и мы его больше никогда не увидим. Будет он там генеральских декоративных химер лечить или суперсолдат клепать за тремя периметрами охраны. Либо, что ещё хуже, спустят директиву: «Всем подразделениям обслуживаться в клинике „Добрый Доктор“».

Бойцы переглянулись. До них начало доходить.

— И что тогда? — продолжил командир. — Вы помните, сколько мы ждём очереди к нашим штатным коновалам? Три-четыре дня перед боевым выходом! Просто чтобы получить штампик «Годен». А если ранение — так вообще неделями в листе ожидания висим. А там? Пришли, полчаса посидели — и ушли здоровыми. Ещё и бумаги он нам написал нормальные, комар носа не подточит.

Он тяжело посмотрел на замкомвзвода.

— Ты хочешь превратить это место во второй штабной лазарет? С очередями, записью за месяц и бюрократией? Я — нет. Нам нужен свой канал. Быстрый, надёжный и тихий.

— Но протокол… Мы обязаны докладывать о контактах с гражданскими специалистами.

— У нас есть процедура «Скрытого Поставщика», — напомнил командир.

Все знали об этом праве. Отряд постоянно рисковал жизнью, влезая в такие дыры, куда обычная полиция даже смотреть боялась. Они переходили дорогу многим: всяким сектантам, культистам, поехавшим аристократам, которые разводили тварей в подвалах. Месть была обычным делом.

Поэтому у спецотрядов было право скрывать имена своих помощников, информаторов и лекарей. Чтобы защитить их. И чтобы защитить себя от утечки информации.

— Мы имеем право не называть фамилию в отчётах, — продолжил командир. — Но процедура требует одного: после первого контакта с новым специалистом мы обязаны провести внеочередную проверку боеспособности наших химер.

Он кивнул на пантер.

— Прямо сейчас ведите их в медблок. Пусть дежурный просканирует. Если подтвердится, что звери в полном порядке, что нет скрытых повреждений, закладок или магических маячков — всё. Специалист считается «Проверенным». И больше никаких вопросов. Мы сможем работать с ним дальше по упрощённой схеме.

— А если найдут… ну, эти… отклонения? — спросил Студент, вспомнив про «беременность» своей кошки. — Или косоглазие?

— В отчёте будет сказано: «Боеспособность восстановлена, критических отклонений нет», — пояснил командир. — Мелочи никого не волнуют. Главное — зверь может рвать врага и слушать команды. Остальное — личное дело химеры, на усмотрение хозяина.

Он пошёл к выходу, давая понять, что разговор окончен.

— Ответственность беру на себя. В случае каких-то проблем буду отвечать перед штабом. Но я уверен, проблем не будет. Этот Виктор знает своё дело лучше, чем все наши академики вместе взятые. Так что рот на замок. В отчётах пишем: «Прошли экстренное восстановление у контрактного специалиста». И точка. А теперь — всех зверей на сканер. Бегом марш!

Бойцы, подхватив своих питомцев, потянулись к выходу. Каждый из них понимал: командир прав. Найти такого мастера — это удача, которая выпадает раз в жизни. И просрать её из-за лишней бюрократии было бы преступлением.

— Кстати, — бросил командир уже в дверях, — Студент! Если твоя пантера родит… щенка назови Виктором. В честь спасителя.

В раздевалке грянул хохот.

Студент покраснел, а его пантера, словно понимая шутку, довольно фыркнула и потёрлась головой о ногу хозяина.

* * *

Я вышел в приёмную за кофе.

Ранним утром там было относительно тихо, если не считать тихого шипения из угла.

На стуле для посетителей сидел толстый рыжий кот. Его хозяйка отошла к стойке заполнять бумаги, а кот, воспользовавшись моментом, решил установить свои порядки.

Он заметил одного из моих хомяков-уборщиков, который мирно протирал плинтус крошечной тряпочкой. В глазах кота загорелся охотничий азарт. Он спрыгнул со стула, припал к полу и, виляя задом, начал подкрадываться к грызуну.

— Мяу! — кот прыгнул, выпустив когти.

Обычный хомяк умер бы от разрыва сердца. Но это был мой хомяк.

Зверёк, не оборачиваясь, перекатился в сторону. А кот, потеряв равновесие, проехался мордой по свежевымытому полу и врезался в ножку стола.

Не успел он очухаться, как из вентиляции, как десантники с вертолёта, высыпались ещё трое хомяков в чёрных банданах.

Один приземлился коту на загривок, второй — схватил за хвост, третий встал перед мордой в стойку каратиста и грозно пискнул.

Кот выпучил глаза.

Хомяк на загривке начал делать ему… массаж? Нет, он искал болевые точки! Нажатие — и кот перестал чувствовать задние лапы. Ещё нажатие — и пасть кота сама собой открылась.

Третий хомяк, тот, что стоял спереди, достал из кармана крошечную витаминку с седативным эффектом и закинул её коту в рот.

Кот судорожно сглотнул.

Хомяки синхронно отпрыгнули и растворились в тенях под мебелью.

Вернувшаяся хозяйка увидела своего питомца, который сидел с ошалевшим видом и смотрел в одну точку.

— Ой, Рыжик, пупсичек мой сладкий! Ты такой спокойный сегодня! Обычно ты на всех кидаешься. Тебе нравится в клинике?

Рыжик медленно повернул голову в сторону вентиляционной решётки, откуда торчала мордочка в чёрных очках, и мелко задрожал.

— Порядок, — довольно кивнул я. — Дисциплина на уровне.

Я прошёл в свой кабинет, сел, закинул ноги на стол и наконец-то взял свой бутерброд с колбасой. Прислонил планшет к сахарнице и включил утренний выпуск новостей.

— Кеша, отвали! — я отмахнулся от пернатой тушки, спикировавшей на мой завтрак.

Попугай сделал вираж и приземлился на край стола, жадно косясь на кружок колбаски.

— Жадина-говядина! Бедному Кеше кусочек пожалел? А мне, между прочим, нужны калории! Для регенерации!

— Ты регенерируешь, только если сдохнешь, — резонно заметил я, откусывая добрую половину бутерброда. — А от ожирения ты просто летать перестанешь.

Кеша возмущённо нахохлился, явно собираясь выдать тираду о правах питомцев, но тут звук на планшете резко скакнул вверх, перекрывая его ворчание.

Включился экстренный выпуск.

— Мы ведём трансляцию из пригорода… — надрывался репортёр. — … где прямо сейчас силы Имперской гвардии при поддержке штурмовых отрядов проводят спецоперацию по ликвидации особо опасного преступника!

Камера тряслась, оператор явно нервничал, но картинка была чёткой.

На экране полыхал особняк. Не родовой замок, конечно, но домина внушительная, обнесённая высоким забором. Вот только забор этот сейчас представлял собой груду битого кирпича.

— Целью операции является гражданин Масленников! — кричал журналист в микрофон. — Известный в криминальных кругах как «Мясник-Вивисектор»! Теневой химеролог, обвиняемый в похищении редких видов, незаконных экспериментах и создании запрещённых боевых модификаций!

Я подался вперёд, вглядываясь в экран.

Масленников. Фамилия мне ни о чём не говорила, но масштаб его деятельности впечатлял.

Вокруг горящего дома кипел бой. И бой этот был странным. Гвардейцы, закованные в тяжёлую броню, поливали территорию свинцом и магическими техниками, но продвинуться не могли. Им мешали.

Из дыма и огня на них выскакивали твари. Разные, жуткие, сшитые из кусков, кажется, всего, что попалось под руку этому безумцу. Огромные псы, мутировавшие кошки, какие-то ящероподобные особи…

Вот на экране мелькнул огромный кабан, покрытый стальными пластинами. Он врезался в строй гвардейцев, разбрасывая их, как кегли. Кабан взвыл, глаза налились кровью, и он с удвоенной яростью бросился грызть металл броневика.

Похоже, этот Масленников использовал их как живые торпеды. Ему было плевать на своих созданий. Для него они были просто мясом, инструментом, который можно выбросить после использования.

— Варварство, — поморщился я.

Но кое-что меня заинтересовало.

В кадр попал сам Масленников. Мелкий, лысоватый мужичок в перепачканном сажей халате. Он бегал по террасе второго этажа и орал команды. Он не был аристократом. Обычный выскочка, который где-то нахватался знаний и решил поиграть в бога.

И судя по тому, как отчаянно сопротивлялись его твари, кое-что он всё-таки умел.

Я увидел, как одна из его химер — странный гибрид рыси и змеи — плюнула в гвардейцев сгустком кислоты, который прожёг магический щит. Интересная формула. Нестандартная.

— Кеша! — позвал я.

— Чего орёшь, хозяин? Война началась?

— Почти. Смотри.

Кеша уставился в планшет.

— Ого! Вот это замес!

— Это штурм лаборатории одного самоучки, — пояснил я. — И судя по тому, как там всё взрывается и горит, скоро от этой лаборатории останется только пепел.

На экране гвардейцы подкатили какое-то тяжёлое орудие. Залп! Стена особняка обрушилась.

— Масленникову конец, — констатировал я. — Его либо пристрелят, либо он сам себя подорвёт, чтобы не сдаваться. Но вот его наработки…

Я посмотрел на Кешу.

— Этот парень воровал химер. Значит, у него были каналы поставки. Он проводил эксперименты. Значит, вёл записи. Журналы, дневники, формулы ядов, схемы модификаций… Всё это сейчас лежит там, в этом горящем доме. И если мы поторопимся, то сможем спасти знания от огня.

Кеша подозрительно посмотрел на меня.

— «Мы»? Хозяин, ты же не предлагаешь мне лететь в это пекло? Там же стреляют! Там взрывы! Там злые дядьки с пушками!

— Ты бессмертный, забыл? — напомнил я. — Тебе пули — что слону дробина. Ну, убьют разок, воскреснешь, делов-то. Заодно и «абонентскую плату» за бессмертие внесёшь, график подправишь.

Попугай возмущённо захлопал крыльями.

— Я не хочу вносить плату! Я жить хочу! И вообще, я интеллигентная птица, а не мародёр!

— Кеша, там могут быть рецепты корма, от которого перья светятся в темноте, — соврал я, даже не моргнув глазом. — Или координаты склада с элитными орехами. Этот Масленников был контрабандистом, у него там наверняка заначки по всему миру.

Глаза попугая загорелись алчным огнём.

— А ещё блестяшки всякие. И артефакты.

Я указал на экран, где как раз рухнула крыша флигеля.

— Слушай задачу. Летишь туда. Твоя цель — кабинет или лаборатория. Хватай всё, что похоже на документы. Блокноты, папки… Всё, что сможешь унести. Ищи сейф, если он открыт — поройся. Если увидишь что-то блестящее и дорогое — тоже бери, это твоя премия.

Кеша переминался с лапы на лапу, глядя на экран, где разворачивался ад.

— А если меня там поджарят?

— Ну, тогда прилетишь обратно уже в виде курицы-гриль, — хмыкнул я. — Давай, не дрейфь. Ты же Тёмный Феникс! Тебе сами демоны не братья. Используй маскировку, дым, суматоху. Никто на попугая внимания не обратит, там сейчас таких тварей валят, что ты для них — просто воробей-переросток.

Попугай тяжело вздохнул, поправил пёрышки и принял героическую позу.

— Ладно, хозяин! Ради науки!

Он расправил крылья и вылетел в форточку.

Я проводил его взглядом и снова повернулся к экрану.

Масленников на балконе уже перестал орать и скрылся в доме. Гвардейцы сжимали кольцо.

— Давай, Кеша, — прошептал я. — Не подведи. У этого психа наверняка есть пара идей, которые мне пригодятся.

Чужие ошибки и чужие достижения — неплохой фундамент для собственного величия. Особенно, если они достаются бесплатно.

В отличие от него, я найду им более элегантное применение.

* * *

Особняк Масленникова, пригород Петербурга

Масленников поморщился от грохота: очередной снаряд гвардейцев разнёс часть крыши, и на дорогой ковёр посыпалась штукатурка вперемешку с битым стеклом.

— Громко, — процедил он сквозь зубы, стряхивая пыль с рукава халата. — И очень невежливо.

Он стоял посреди своего кабинета, который сейчас больше напоминал командный пункт в центре ада. Вокруг кипел бой, но Масленников не паниковал.

Он был гением. Непризнанным, гонимым, но гением. Его Дар — «Полное Подчинение» — был уникальным. Другие химерологи тратили годы на дрессировку, выстраивали сложные ментальные связи, нянчились со своими тварями, как с детьми… Бездари!

Масленников действовал иначе. Он ломал.

Он просто брал волю существа, какой бы сильной она ни была, и сминал её в кулаке, превращая в послушный пластилин.

В углу кабинета, в специальном инъекторе, бурлила ярко-алая жидкость. «Ярость». Его собственная разработка. Коктейль из боевых стимуляторов.

— Жрать их! — скомандовал он. — Рвать! В клочья!

Внизу, в холле, огромный модифицированный медведь с вживлёнными в череп титановыми пластинами заревел. Масленников чувствовал этого зверя как часть себя. Он ощущал, как химикаты выжигают медведю мозг, оставляя только одну директиву: убивать.

Зверь, превращённый в берсерка, снёс бронированную дверь вместе с петлями и ворвался в строй штурмовиков.

Масленников закрыл глаза, наслаждаясь обратной связью. Он «видел» бой глазами медведя. Видел, как когти разрывают кевлар, как ломаются кости гвардейцев, как паника искажает их лица.

— Слабаки, — ухмыльнулся он. — Пришли брать меня числом? Попробуйте взять качеством.

Он переключил внимание на другую группу — стаю гончих с кислотными железами.

— Правый фланг. Залить всё!

Гончие, повинуясь его мысленному приказу, синхронно плюнули едкой слизью в группу Одарённых, пытавшихся поставить щит. Барьер зашипел и растаял, а следом закричали люди.

Это было искусство. Кровавое, жестокое, но всё-таки искусство.

Масленников давно понял: привязка — это слабость. Любовь к питомцу — слабость. Только тотальный контроль и химия дают настоящий результат.

Его главной целью, его «Святым Граалем», была технология перехвата. Он хотел научиться ломать чужие привязки. Представьте: на вас нападает граф со своим любимым боевым грифоном, которого он растил с яйца. Щелчок пальцев, ментальный импульс — и грифон отрывает графу голову.

Это была бы абсолютная власть. Он мог бы поставить на колени любой род, просто обратив их собственную силу против них же.

Ради этого он и пошёл на риск. Ему нужно было много образцов. Привязанные, дикие, редкие… Он нападал, похищал питомцев, грабил склады с реагентами.

И вот, удача отвернулась. Спалился… Глупо, на мелочи — один из поставщиков сдал его Тайной Канцелярии, чтобы спасти свою шкуру.

— Твари, — сплюнул Масленников. — Ну ничего. Я ещё вернусь. Лабораторию можно отстроить заново. Главное — данные.

Он подошёл к сейфу. Там лежала флешка с результатами исследований и толстая тетрадь с формулами. Самое ценное. То, что нельзя оставлять врагу.

Он открыл дверцу, сгрёб всё в прочную кожаную сумку.

Снаружи снова грохнуло. Стены затряслись. Гвардейцы подтянули тяжёлую технику. Его зверинец заканчивался. Медведя разорвало артефактной гранатой, гончих перестреляли.

Пора уходить. У него был подготовленный путь отхода — подземный ход, ведущий к реке, где ждала лодка.

Масленников закинул сумку на плечо и уже направился к потайной двери за книжным шкафом, когда услышал странный звук.

Хлоп-хлоп-хлоп.

Он резко обернулся.

В открытую форточку, нагло, как к себе домой, влетел попугай. Достаточно крупный, с необычным зеленовато-чёрно-пламенным оттенком. Но всё ещё обычный, мать его, попугай.

Птица сделала круг под потолком, приземлилась прямо на его рабочий стол и деловито начала ковыряться в бумагах, которые он не успел убрать.

Масленников застыл. Это что ещё за сюр? Вокруг война, дом горит, а тут… это.

— Э, ты кто такой? — опешил он.

Попугай поднял голову, посмотрел на него наглым чёрными глазами и каркнул:

— О, блестяшка!

Он схватил клювом золотое перо с чернильного прибора.

— А ну пошёл вон, курица! — рявкнул Масленников. — Ты что тут забыл⁈

Это было последней каплей. Нервы, и без того натянутые как струны, лопнули. Какой-то паршивый попугай смеет мародёрствовать в его кабинете⁈

Он попытался взять его под контроль, но… почему-то не получилось. Не тратя время на разбирательства, Масленников ментально потянулся к своей последней защите.

На шкафу, в тени, сидел его личный телохранитель. Модифицированный беркут с лезвиями вместо когтей и усиленной мускулатурой.

— Убить! — приказал Масленников.

Беркут сорвался с места серой молнией.

У попугая не было ни единого шанса. Он даже не успел обернуться.

Удар.

Острые лезвия рассекли тельце. Перья, кровь и куски плоти разлетелись по столу. Попугай, превращённый в фарш, шлёпнулся на пол бесформенной кучей.

— Так-то, — злорадно усмехнулся Масленников. — Ненавижу паразитов.

Снаружи раздался топот сапог. Они уже в доме. Пора.

Он схватил сумку, проверил пистолет за поясом. Беркуту он приказал занять позицию на лестнице — задержать штурмующих на пару секунд. Этого хватит.

Масленников подошёл к книжному шкафу, нажал на скрытый рычаг. Секция с книгами послушно отъехала в сторону, открывая тёмный проход.

«Прощайте, идиоты, — подумал он. — Вы получите только пепел».

Напоследок решил бросить взгляд на комнату.

И замер.

Куча перьев и мяса на полу… шевелилась.

Он протёр глаза. Галлюцинации? Стресс?

Нет. Чёрная дымка окутала останки. Раздался противный хруст костей, шипение… Плоть срасталась, перья вставали на место.

Через секунду на полу сидел тот же самый чёрно-пламенный попугай. Целый и невредимый. Он встряхнулся, злобно зыркнул на беркута, сидящего на шкафу, и проскрипел:

— Ну ты и козёл! Больно же!

Масленников почувствовал, как у него отвисает челюсть.

— Ч-что?..

Попугай, не обращая на него внимания, подлетел ближе. Схватил когтями ручку сумки с самыми важными документами и флешкой — той самой сумки, которую Масленников на секунду поставил, чтобы открыть проход.

— Это моё! Компенсация за ущерб! — каркнул он.

И, тяжело взмахивая крыльями под весом добычи, вылетел в разбитое окно.

Масленников стоял, глядя в пустой оконный проём. Сумка с трудами всей его жизни… улетела. В лапах бессмертного попугая.

— Да ну нахер… — прошептал он.

В коридоре послышались крики:

— Чисто! Второй этаж!

Времени на раздумья не осталось. Он нырнул в потайной ход. Панель книжного шкафа с мягким щелчком встала на место, отрезая его от шума битвы, огня и преследователей.

Он оказался в полной темноте и тишине.

Нужно было бежать. Спускаться к реке, садиться в лодку и исчезать. Спасать свою шкуру.

Но Масленников стоял неподвижно, прижавшись лбом к холодному камню стены. Его сердце колотилось не от страха погони. И даже не от потери дела всей его жизни, улетевшего в лапах наглой птицы.

Перед глазами всё ещё стояла та картина.

Куча кровавого месива, которая собралась воедино. Чёрная дымка. Хруст костей. И живой попугай, который секунду назад был мёртв.

— Это не регенерация… — прошептал он. — Этого не может быть. Ни один стимулятор, ни одна мутация не способны вернуть жизнь в фарш. Это… АБСОЛЮТ.

В его голове, привыкшей раскладывать всё на формулы и схемы, сейчас рушились основы мироздания. Кто-то в этом городе сумел сделать то, к чему он, Масленников, шёл годами, ломая хребты и судьбы. Кто-то перешагнул черту, которую он считал недосягаемой.

В сумке были формулы и схемы.

Но та птица… Та птица была ключом к бессмертию.

В темноте подземелья на губах «Мясника» медленно расплылась безумная кривая усмешка.

— Плевать на лабораторию, — выдохнул он. — Плевать на гвардейцев. Я найду того, кто создал эту тварь. Я найду его, даже если он прячется в аду. И когда я его найду…

Он сжал кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладонь.

— … он научит меня делать так же. Или будет умирать и воскресать на моём столе до тех пор, пока я не пойму, как это работает.

Масленников оттолкнулся от стены и быстро зашагал вглубь тоннеля.

Охота только началась. И теперь дичью был не он.

Глава 5

Я вправлял челюсть карликовому бегемоту, который решил, что он щелкунчик, и попытался разгрызть стальную ножку стула. Бегемот смотрел на меня влажными, полными раскаяния глазами, а я думал о том, что эволюция иногда сворачивает куда-то не туда.

Внезапно дверь операционной распахнулась, и внутрь вошёл Роман.

— Виктор, — сказал он. — Я тут это… кажись, немного перепутал…

— Что на этот раз? — я даже не обернулся, продолжая манипуляции с челюстью. — Выпил вместо кофе один из своих ядов?

— Да нет. Просто перепутал красную и зелёную микстуры, которые ты давал. Ту, что для ускорения регенерации, и ту, что вызывает рост волос.

Я медленно повернул голову.

— И? Кому ты это вколол?

— Лысой кошке сфинксу.

— Ну, поздравляю, — я хмыкнул. — Теперь это персидский кот. Скажи хозяйке, что это бонусная программа «Зима близко». Иди, работай, горе-алхимик. И наклейки на банки клей, а не на память надейся.

Роман ушёл, что-то бормоча себе под нос, а я вернулся к бегемоту.

— Ну вот, дружок. Теперь ты можешь жевать. Но лучше жуй капусту. Мебель нынче дорогая.

Как только я сбагрил бегемота восвояси, ко мне подошла Валерия.

— Вик, там… проблема. Клиент утверждает, что его грифон сломался.

— В смысле «сломался»?

— Ну, он говорит, что грифон «потерял горизонт».

Я подошёл к огромной клетке, накрытой бархатной тканью. Рядом нервно переминался с ноги на ногу молодой аристократ в костюме-тройке.

— Доктор! Сделайте что-нибудь! — взмолился он. — Мой Икар… Он больше не летает! Он падает!

Я сдёрнул ткань.

Внутри сидел роскошный белоснежный грифон. Он посмотрел на меня мутным взглядом, попытался расправить крылья, качнулся и… медленно завалился на бок.

— Курлык… — грустно произнёс грифон и икнул.

Я принюхался. От благородного животного несло перегаром так, что хоть закусывай.

— Вы чем его кормили? — спросил я хозяина.

— Ну… только отборным мясом! А ещё… — парень покраснел. — Вчера у нас был приём. И кто-то, кажется, налил Икару в поилку шампанское. Ему понравилось…

— Ещё бы ему не понравилось, — хмыкнул я. — У вашего грифона тяжелейшее похмелье. У грифонов печень не расщепляет алкоголь, он у них сразу бьёт по вестибулярному аппарату.

— И что делать⁈

— Рассол, — констатировал я. — И активированный уголь. Валерия, выпиши счёт за «Детоксикацию магической химеры высшего порядка».

— Икар, вставай, ты позоришь род! — зашипел хозяин на птицу.

Грифон в ответ только прикрыл лапой глаза, всем своим видом показывая: «Отстань, хозяин, голова раскалывается, выключи свет».

Я покачал головой. Аристократы… Сами спаивают питомцев, а потом удивляются, почему те не могут летать ровно.

Клиенты шли потоком. Кто-то принёс попугая, который матерился на каком-то древнем, неизвестном в этом мире языке (пришлось ставить блок на речевой центр), кто-то — хомяка, который возомнил себя кротом и прогрыз пол к соседям снизу.

В какой-то момент я зашёл проверить, всё ли в порядке у Романа.

— О, Виктор, ты как раз вовремя! — заявил он. — У меня тут битва с хомяками.

— Ну, судя по тому, что ты ещё жив, они настроены не серьёзно.

— Нет, ты не понял. Мы играли в шахматы.

— Так… Ты играл в шахматы. С хомяками.

— Так вот, они утверждают, что сицилианская защита в моём исполнении — это самоубийство. И, судя по тому, что они поставили мне мат в четыре хода… они правы.

Я заглянул за ширму. На столе сидели три хомяка. Перед ними стояла шахматная доска. Один из грызунов с победным видом расставлял фигуры, второй что-то записывал в крошечный блокнотик, а третий… третий смотрел на Романа с явным превосходством.

— И что ты хочешь от меня? — спросил я.

— Мне нужен допинг, — прошептал мне на ухо Роман. — Что-нибудь для мозга. Я не могу проиграть грызунам пятую партию подряд! Это удар по моему самолюбию!

— Рома, — я положил руку ему на плечо. — Они вычисляют траекторию полёта мухи в полёте, чтобы сбить её зубочисткой. Ты правда думаешь, что сможешь их обыграть?

— Я должен! Я уже поставил на кон мою любимую кружку!

Я вздохнул.

— Ладно. Попроси Кенгу принести синий флакон, подписанный как «Экстракт Мудрости Совы». Действует всего десять минут. Но учти: после него ты будешь тупить ещё несколько часов.

Я посмотрел на хомяков. Те переглянулись и, кажется, пожали плечами. Мол, ну пусть попробует, бедолага.

«Надо будет потом проверить, не научились ли они мухлевать, — подумал я. — А то знаю я этот их коллективный разум…»

Вечером, когда последний клиент ушёл, а Валерия ушла домой, я закрыл двери, перевернул табличку и уселся в своём кабинете.

На столе лежала стопка бумаг и флешка — трофеи, которые Кеша героически спас из горящего особняка Масленникова.

Сам герой восседал на спинке кресла, чистил пёрышки и не умолкал ни на секунду.

— Хозяин, ты не представляешь! Там был ад! Огонь, взрывы, люди бегают, орут… А этот орёл… Он же меня на фарш пустил! Я видел свет в конце тоннеля! А потом вспомнил, что работаю на благо науки и решил отомстить. Меня чуть не сожрали ради этих бумажек! Они того стоят?

Я молча развернул первую тетрадь. Почерк у Масленникова был дёрганый, какой-то нервный.

Я читал. Страница за страницей. Формулы, схемы, безумные теории…

— Хозяин, ты меня слушаешь вообще? — возмутился Кеша. — Я тут душу изливаю!

— Слушаю, слушаю, — кивнул я, вчитываясь в описание эксперимента по скрещиванию человека и… древесного жука?

Реально?

Чем дальше я читал, тем больше мои брови ползли на лоб. Это был не просто бред сумасшедшего. Это была инструкция по созданию биологического оружия. Причём грязного, нестабильного и абсолютно неэтичного даже по меркам тёмных культов.

Масленников пытался создать химер, которые могли бы размножаться, передавая свои свойства потомству. Он хотел вывести новую расу. Расу рабов.

— Понятно, — наконец сказал я, захлопывая тетрадь.

— Что понятно? — тут же сунул клюв Кеша. — Там есть карта сокровищ?

— Там есть карта человеческой глупости. И она безгранична.

Я посмотрел на попугая. Он выглядел потрёпанным. Перья торчали в разные стороны, крыло висело чуть ниже, чем нужно. Регенерация сработала, но каркас всё ещё был слабым.

— Ладно, герой. Ты реально молодец.

Я протянул руку. На ладони материализовался небольшой сгусток плотной энергии. Атрибут «Костяная Сталь», который я недавно извлёк.

— Лови.

Я просто кинул в него сгусток.

Кеша не успел увернуться. Энергия впиталась в него мгновенно.

— Э! Ты чего кидаешься⁈ — возмутился он.

И тут его скрутило.

Кеша свалился с кресла на стол. Его начало трясти. Раздался сухой треск, похожий на хруст сушёных веток. Это ломались и срастались его кости, перестраиваясь, становясь плотнее, тяжелее, прочнее…

— А-а-а! — просипел он. — Хозяин! Что происходит⁈ Меня плющит!

— Терпи. Костяк укрепляется.

Минуты через три конвульсии прекратились. Кеша лежал на столе, раскинув крылья, и тяжело дышал.

Затем он попытался встать. Получилось не сразу. Он полз, волоча крылья, дёргая лапками, натурально как зомби из дешёвого ужастика, которые показывают по телевизору.

— Ы-ы-ы… — простонал он. — Мне нужны твои мозги…

— Не придуривайся, — улыбнулся я. — Вставай. Нас ждут великие дела.

Я встал, накинул куртку, повесил нож на пояс.

— Пойдём прогуляемся.

— Куда⁈ — взвыл Кеша, кое-как принимая вертикальное положение. — Я же инвалид! Я же только с того света!

— На прогулку. Рядовая, подъём!

Через минуту в дверях появилась моя обезьяна в полной боевой выкладке.

Я взял со стола тетрадь Масленникова протянул Кеше.

— Нюхай и ищи.

— Что искать? — простонал попугай.

— Хозяина этой макулатуры. След на ней свежий. Веди.

Мы вышли в ночь.

Кеша, кряхтя и жалуясь на судьбу, летел впереди, как ищейка. Мы с Рядовой шли следом.

След вёл не в лес. И не в богатые кварталы. Он вёл вниз.

Мы спустились в коллектор в старой промзоне. Запах здесь стоял такой, что даже крысы, кажется, ходили в противогазах.

Шли долго. Тоннели становились всё уже и старее. Бетон сменился старой кирпичной кладкой, поросшей мхом и какой-то светящейся плесенью. Под ногами хлюпала жижа неизвестного происхождения.

— Всё такое мутное, старое, дряхлое… — сказал я, осматривая стены. — Идеальное место для крысы вроде этого Масленникова.

Наконец, туннель закончился тупиком. Перед нами стояла массивная ржавая металлическая дверь. На ней не было ни ручек, ни замков. Только толстый слой вековой грязи и знак радиационной опасности, почти стёршийся от времени.

— Закрыто, — констатировал я очевидное. — Нас явно не впустят. Да?

Я посмотрел на Рядовую. Она стояла, поигрывая мышцами.

— Постучись.

Она кивнула. Сжала кулак. На костяшках с сухим щелчком выросли костяные наросты-кастеты.

Она размахнулась и просто, без затей, как саданула с кулака по центру двери.

БА-БАХ!

Звук был такой, словно взорвалась граната.

Тяжёлая дверь, которая должна была выдержать ядерный удар, сорвалась с петель, пролетела пару метров внутрь помещения и с грохотом врезалась в противоположную стену.

Мы вошли.

Это было какое-то техническое помещение, переоборудованное под убежище. Лампы дневного света, грязные матрасы, ящики с консервами…

С одной из лежанок подскочил мужик. Грязный, небритый, в рваном халате. Тот самый Масленников.

Он вытаращил на нас глаза, переводя взгляд с огромной обезьяны на меня.

— Какого хрена⁈ — заорал он, пятясь назад. — Вы кто такие⁈ Как вы меня нашли⁈

Я спокойно прошёл в центр комнаты, пнув ногой пустую банку из-под тушёнки.

— Неважно, кто я такой, — сказал я, улыбаясь. — Можешь считать меня фанатом. Очень уж мне твоё творчество понравилось. Настолько, что решил лично зайти.

Я достал из сумки тетрадь и помахал ею в воздухе.

— Вот, пришёл тебе рецензию оставить.

Масленников прищурился. Его взгляд зацепился за знакомую обложку.

— Ты? — прошипел он. — Значит, это ты украл мою сумку? Ты подослал эту крысу пернатую⁈

Его лицо перекосило от злости.

— За это ты поплатишься. Кровью умоешься!

Он резко махнул рукой в сторону тёмного угла.

— Взять его!

Из темноты, тяжело ступая, вышло нечто.

Это была химера. Грубая, мощная… Огромная туша, покрытая кусками металла, вживлёнными прямо в плоть. Одна лапа была заменена на гидравлический манипулятор с клешнёй.

Монстр заревел и бросился на меня.

Я даже не шелохнулся. Только начал поднимать руку, чтобы щёлкнуть пальцами.

Но меня опередили.

Рядовая вылетела из-за моей спины, как пушечное ядро.

Она просто перехватила тварь в полёте. Две её руки сомкнулись на пасти монстра — одна на верхней челюсти, другая на нижней.

ХРЯСЬ!

Резкое движение в разные стороны.

Звук разрываемой плоти и ломаемых костей эхом отразился от стен.

Рядовая просто разорвала монстру пасть до самого основания шеи. Туша безвольно свалилась к её ногам. Обезьяна брезгливо отряхнула руки и встала рядом со мной.

Масленников стоял бледный, как мел.

— Знаешь, — сказал я, делая шаг к нему. — Я обычно стараюсь не вмешиваться в дела других… У каждого свои хобби. Но мне вот интересно…

Я подходил всё ближе. Он пятился, пока не упёрся спиной в стену.

— … чем твоя тупая голова думала, когда ты вообще прикидывал, что если взять невинных людей, поместить в них нулевой ген химер и переобразить их в полудиких тварей с очень резвой мутацией, то можно их взять под контроль? Заставить плодиться? И потом их потомство будет похоже на людей и при этом носить минус первый ген химеры, благодаря чему ты сможешь их подчинять… Ты хоть понимаешь, какой это бред с точки зрения генетики? Это же тупиковая ветвь! Они бы вымерли во втором поколении!

Я остановился в метре от него.

— Ты не творец. Ты мясник с амбициями бога.

И в этот момент он напал.

Его рука вдруг начала трансформироваться. Кожа лопнула, пальцы удлинились, превращаясь в костяные лезвия. Он замахнулся, метя мне в горло своей новой уродливой конечностью.

— Сдохни!

Я просто поднял руку и лениво отбил его удар в сторону тыльной стороной ладони. Как отмахиваются от назойливой мухи.

Его когтистая лапа отлетела, он по инерции развернулся боком.

— Нет, — спокойно сказал я. — Ты сначала ответь, прежде чем я тебе начну ноги и руки ломать. Как ты думаешь, это вообще нормально такое делать? Эксперименты на людях… Грязь, боль, страдания… Ради чего? Ради власти над кучкой уродов?

Он отскочил, прижимая к груди свою мутировавшую руку.

— Ты кто вообще такой⁈ — заорал он, брызгая слюной. — И какое тебе вообще до этого дело? Я гений! Я могу создать новую расу! А ты просто вор! Ты никто! Ты хоть понимаешь, где ты оказался⁈

Я вздохнул.

— Ну вот опять… «Ты никто», «ты не понимаешь»… Ты считаешь, что ты тут главная химера?

На моём лице появилась улыбка.

И я позволил своему телу измениться.

Мой рот растянулся до ушей. Челюсть выдвинулась вперёд. Зубы начали расти, превращаясь в частокол игл, в несколько рядов, как у акулы.

— Если я захочу, — прорычал я искажённым голосом, — я сожру тебя, и ты даже не поймёшь этого.

Масленников вжался в стену, его ноги подкосились.

Секунда — и зубы втянулись обратно. Челюсть встала на место.

Но трансформация не закончилась. Мои глаза начали менять цвет. Сначала они стали полностью чёрными, потом вспыхнули багровым огнём, потом ледяной синевой… Они светились, меняя спектр каждую секунду.

Кожа на моих руках пошла волдырями, запузырилась, начала менять текстуру, становясь то чешуйчатой, то каменной, то прозрачной, сквозь которую виднелись пульсирующие вены.

— Ты работаешь над своим переображением, да? — спросил я своим обычным голосом, разглядывая свою руку, которая сейчас напоминала лапу демона. — Пытаешься пришить себе куски других. А я уже давно это всё прошёл. Я могу спокойно всё менять. Форму, плотность, состав… Просто мне это не очень интересно.

Рука снова стала нормальной.

— Куда интереснее мне внутренние органы менять и укреплять… — продолжил я. — Потому что мне всё-таки нравится быть человеком.

Я шагнул к нему вплотную.

— Хоть по факту я и не совсем человек. А химера. Но без обликов. Я — сама суть изменения.

Масленников сполз по стене на пол. Он смотрел на меня с ужасом.

— Ты… ты такой же, как и я… — прошептал он. — Монстр…

— О, нет, — я покачал головой. — Я и близко не такой. На самом деле я намного страшнее. Потому что у меня есть принципы.

Я наклонился к нему.

— Но ты мне не ответил на мой вопрос. Зачем?

Его лицо вдруг исказилось злобной гримасой. Страх сменился фанатизмом.

— Хочешь ответа? — прошипел он. — Я тебе дам ответ.

Он запрокинул голову и зарычал. Это был призыв.

И стены бункера дрогнули.

Из боковых проходов, из вентиляции, из теней начали выбегать десятки тварей. Разные, мощные, дикие… Огромные волки, ящеры, какие-то гибриды насекомых… Они заполнили всё пространство, отрезая путь к отступлению.

Их было слишком много даже для меня. В таком тесном помещении… Ситуация становилась опасной.

Все они смотрели на Масленникова, ожидая приказа. Он контролировал их.

Масленников поднялся, чувствуя свою силу.

— Взять их!

Я оглядел рычащую орду. И улыбнулся.

— Ну ладно. Значит, ты выбрал путь боли.

Я посмотрел на Рядовую. Она уже достала вторую катану. Кеша спрятался у меня за шиворотом и мелко дрожал.

— Сначала мы уничтожим их всех, — сказал я громко. — А затем тебя.

Я набрал в грудь воздуха. Я знал анатомию. Знал, как работают связки. Слегка изменил их структуру, добавил резонанса…

— БЕГИ!!! — рявкнул я.

Это был удар звуковой волной. В нём была вложена не просто громкость, а концентрированная паника, команда, бьющая по самым примитивным инстинктам.

Эффект был мгновенным.

Ближайшие к нам твари, те, что были попроще, дёрнулись. Контроль Масленникова, державшийся на его воле, дал трещину под напором животного ужаса.

Огромный пёс взвизгнул, развернулся и в слепой панике вцепился в глотку стоявшему рядом ящеру. Началась цепная реакция.

Твари, потерявшие контроль, начали рвать друг друга, пытаясь прорваться к выходу.

Масленников схватился за голову, пытаясь восстановить связь, но было поздно. Волна безумия накрыла его армию.

— В смысле⁈ — заорал он, видя, как его создания уничтожают друг друга.

Он осел на пол, прижав руки к ушам.

Я повернулся к Рядовой.

— А теперь убей их всех.

Я кивнул на беснующуюся кучу монстров.

— Но его, — я указал на Масленникова, — не трогайте.

Я посмотрел на дрожащего «гения».

— Он должен видеть, насколько он никчёмен как химеролог. Пусть смотрит, как умирает его «великая раса».

Глава 6

Ветеринарная клиника «Добрый Доктор»

Валерия нервно постукивала пальцем по столешнице. Часы на стене показывали уже час дня.

Она перевела взгляд на дверь кабинета Виктора, потом на коридор, ведущий в жилые комнаты.

Это было странно. Виктор, конечно, личность своеобразная, со своими тараканами (ну, или хомяками) в голове, но он жил работой. Он мог проспать завтрак, мог забыть пообедать, но чтобы не выйти в приёмную, когда полная запись?

«Может, заболел?» — мелькнула мысль.

Хотя, глядя на то, сколько у него энергии и как он возится с ядовитыми тварями, в его болезнь верилось с трудом. Скорее, он мог случайно телепортироваться в другое измерение или застрять в текстурах реальности.

Клиенты пока сидели смирно, довольствуясь тем, что их принимали молодые сотрудники — Рома, Катя и Андрей. Но любой тяжёлый случай мог устроить коллапс.

Валерия решилась и заглянула в его комнату. Пусто. Постель заправлена (ну, как заправлена — одеяло просто накинуто сверху). В кабинете и лаборатории его тоже не было.

— Ну и где он? — пробормотала она, нервно теребя край блузки.

Она снова посмотрела на часы. Час пятнадцать.

Звонить? Не звонить? Виктор не любил, когда его отвлекают по пустякам. Он всегда говорил: «Если клиника не горит, а Псих никого не съел — справляйтесь сами».

Но клиника стояла, Псих спал, а шефа не было.

— Ладно, — решилась она, хватая телефон. — Администратор я или где? Моя обязанность —знать, где находится шеф, даже если он находится в заднице у дракона. В конце концов, это нарушение трудовой дисциплины!

Гудки шли долго. Она уже хотела сбросить, когда трубку сняли.

— Да! — голос Виктора звучал бодро, даже слишком. — Я на связи!

Валерия облегчённо выдохнула.

— Вик, ты где⁈ — выпалила она. — Ты время видел?

— Да-да, всё хорошо, Лерочка! — прокричал он в трубку. — Скоро буду! Небольшая заминка вышла, тут…

Его голос потонул в чудовищном грохоте. На заднем фоне что-то взорвалось, потом раздался пронзительный визг, похожий на скрежет металла по стеклу, и утробное рычание, от которого даже через динамик телефона у Валерии по спине побежали мурашки.

— … в общем, задерживаюсь! — как ни в чём не бывало продолжил Виктор. — Ты большая молодец! Справляйтесь пока без меня! Если будет что-то сложное, перенеси запись на вечер!

— Вик, что там у тебя⁈ — крикнула она.

— Ш-ш-ш! — раздалось в ответ, а следом — звук, напоминающий удар кувалдой по мокрому мясу. — Всё, убегаю! Точнее, догоняю! Связь плохая!

Пи-пи-пи…

Валерия медленно опустила телефон.

Прошло два часа. Валерия успела перенести одного клиента, продать два мешка премиум-корма, помочь Кенгу перетащить коробки с лекарствами, выпить литр успокаивающего чая и съесть половину запасов печенья.

Вдруг со стороны чёрного хода послышался скрип. Тяжёлая металлическая дверь открылась и захлопнулась.

Валерия вздрогнула. Она как раз стояла на кухне, наливая себе апельсиновый сок, чтобы хоть как-то прийти в себя.

— Ну, слава богу, — выдохнула она. — Явился, не запылился.

Она взяла стакан и, напевая какой-то мотивчик, чтобы скрыть нервозность, пошла в коридор.

— Вик, ты нормальный вообще? Люди ждут, я уже не знаю, что им врать про твои…

Она вышла в коридор и замерла.

Песенка оборвалась на полуслове. Пальцы разжались. Стакан с соком полетел вниз, ударился о плитку и взорвался оранжевыми брызгами.

На пороге стоял Виктор.

Точнее, то, что от него осталось.

Его одежда превратилась в лохмотья, пропитанные грязью, копотью и чем-то бурым. Левый рукав отсутствовал полностью. Вся левая сторона тела представляла собой один сплошной синяк вперемешку с порезами. На боку зияла дыра, сквозь которую виднелось что-то, чего видеть не полагалось.

Но самое страшное было с рукой. Она висела плетью, вывернутая под неестественным углом, а из плеча торчал какой-то осколок кости… или хитина? Лицо было залито кровью так, что белели только зубы и глаза.

Он стоял, привалившись к стене, и тяжело дышал.

— Привет, — хрипло сказал он и попытался улыбнуться разбитыми губами.

— Что… что с тобой? — одними губами прошептала Валерия. Лицо её стало белее белоснежной блузки.

— Работа такая… — начал он.

В глазах у Валерии потемнело. Ей стало не по себе от увиденного.

Виктор сделал шаг вперёд, и от этого движения из его бока выплеснулась тёмная струйка. Запах ударил в нос: кровь, горелая шерсть и что-то едкое…

— Лер, не надо, — прохрипел он и поднял здоровую руку, показывая «всё окей». — Просто… царапины.

— Царапины⁈ — голос Валерии сорвался на визг. — У тебя кость из плеча торчит!

Виктор посмотрел на своё плечо, будто впервые заметил.

— А, это… Это не моя кость.

— Вик, тебе в больницу надо! Сейчас! — Валерия потянулась к телефону, чтобы вызвать скорую.

Он перехватил её запястье железной хваткой.

— Не надо никуда звонить. Дай мне умыться…

Через полчаса она снова прошла его проведать.

Первое, что она заметила — он был чистым. На нём была свежая футболка и джинсы. Никакой крови, никакой грязи.

Он сидел в кресле напротив, держа в руке (в левой, той самой, что висела плетью!) чашку кофе. Выглядел он… ну, не как огурчик, но вполне живым. Синяки побледнели, рука двигалась нормально, дыры в боку не было видно. Только бледность и глубоко запавшие глаза выдавали крайнюю степень истощения.

— Ты… — она запнулась. — Ты как? Что это было? Тебя как будто самосвал сбил! И потом ещё проехался туда-сюда!

Виктор улыбнулся.

— О, это ты ещё не видела того второго парня. Ему повезло гораздо меньше.

Он сделал глоток кофе и поморщился.

— К тому же, самосвал — это слишком мягко сказано. Там скорее был карьерный экскаватор. С зубами.

В голове у Валерии снова всплыла картина: висящая рука, кровь, торчащая кость…

— Это кошмар… — прошептала она, чувствуя, как дурнота снова подступает к горлу. — Я не могу…

Глаза закатились, и ей захотелось упасть в обморок.

Но… ничего не произошло.

— Лера, прекрати симулировать. Ты больше не можешь падать в обморок.

Она резко распахнула глаза.

— Эй! — возмутилась Валерия. — Так нечестно! Даже отключиться по-человечески не дают! Я, между прочим, в шоке! У меня стресс! Я имею право на обморок!

— А смысл? — пожал плечами Виктор. — Лежать тут бревном, пока я кофе пью? Скучно же. Да и работать кому-то надо.

— Вик… ты невыносим! Ты приползаешь полумёртвый, пугаешь меня до полусмерти, а теперь говоришь «а смысл»⁈

— Ну, я же не умер. Погулял немного, размялся. Материал собрал.

— Погулял⁈ — истерически хохотнула она. — Это называется «погулял»⁈ Да тебя там чуть на фарш не пустили!

— Ну, не пустили же. Всё нормально. Организм молодой, регенерация работает, мазь есть.

Она смотрела на него и понимала, в какой глубокой и беспросветной заднице он был. Обычный человек после такого лежал бы в реанимации. Или, скорее всего, в морге. А он сидит, пьёт кофе и шутит.

Валерия выдохнула, пытаясь успокоиться.

— Ладно. Живой — и слава богу. А можно уточнить? — она серьёзно посмотрела на него. — Ты хотя бы выживешь? В глобальном смысле. Или мне готовиться к тому, что однажды ты придёшь не целиком, а по частям?

— А почему нет? — удивился он. — Конечно, выживу. Я вообще планирую жить вечно. Ну, или очень долго. Сейчас кофе допью, ещё пару таблеток закину — и вообще как новый буду. Легче станет.

Он демонстративно покрутил левой рукой, проверяя сустав. Раздался тихий щелчок.

— Ну вот, почти срослось.

Валерия покачала головой. С этим человеком невозможно разговаривать как с нормальным.

— Просто, чтобы я понимала, — сказала она, вставая с дивана и поправляя юбку. — Мне сейчас идти работать, принимать звонки от клиентов и делать вид, что ничего не случилось? Или открывать сайт по поиску работы и обновлять резюме, потому что мой начальник — суицидник с тягой к саморазрушению?

Виктор поставил чашку на стол и посмотрел на неё своим фирменным пронзительным взглядом.

— Иди работай, Лера. Сайт тебе не понадобится. Я же обещал, что всё будет под контролем. А я свои обещания держу. Даже если для этого приходится иногда… немного пострадать.

— Немного… — фыркнула она.

— Ну, самую малость. Всё, иди. Там наверняка уже очередь. А мне нужно ещё… заштопать пару дырок.

Валерия закатила глаза, но пошла к двери. На пороге она обернулась.

— Если ты умрёшь, я тебя сама добью. Понял?

— Договорились, — улыбнулся он.

* * *

Я прислушивался к тому, как внутри организма с тихим хрустом и влажным чавканьем встают на место органы.

Ощущения, прямо скажем, на любителя. Будто внутри меня бригада гастарбайтеров делает перепланировку без согласования с жильцами. Печень регенерировала с такой скоростью, что чесалась где-то под рёбрами. Сломанная ключица уже срослась, оставив после себя лишь ноющую фантомную память о боли.

В целом, я был доволен.

Этот Масленников… Мясник-Вивисектор, как его пафосно окрестили в сводках. На поверку он оказался не столько сильным химерологом, сколько просто накачанным под завязку ходячим химзаводом.

В нём плескалось столько дрянь-эликсиров и мутагенов, что удивительно, как он не светился в темноте. Его сила была дутой, искусственной. Как мышцы, накачанные синтолом — выглядят внушительно, а на деле — пшик.

Зато армия у него была моё почтение.

Я вспомнил те бесконечные тоннели, которые кишели тварями. Неудивительно, что он сумел сбежать от гвардейцев. У него там было целое «метро», забитое монстрами.

Уровень контрабанды в этом городе начинал меня впечатлять. Протащить в столицу, под носом у Тайной Канцелярии, столько биоматериала, вырастить его, прокормить… Это требовало логистики уровня небольшой армии.

— Гхм… — я поморщился, когда ребро окончательно встало в паз.

В голове всплыла картинка из недавней бойни.

Масленников стоял на возвышении, его левая рука превратилась в жуткий костяной хлыст, покрытый ядовитой слизью. Он орал что-то про величие, про то, что я — пыль под его ногами.

— Ты сдохнешь! — визжал он, брызгая слюной. — Мои творения разорвут тебя! Я вырежу твоё сердце и скормлю его химерам!

Он был дерзким и наглым. Очень уж самоуверенным в своей неуязвимости.

А потом я просто сделал шаг в сторону, уходя от удара его хлыста, и щелчком пальцев отправил в полёт маленький костяной осколок — заготовку для иглы.

Чпок.

Звук был тихим, почти не слышным из-за рёва его зверинца.

Масленников схватился за лицо. Между его пальцев потекла тёмная жижа. Один глаз вытек. Мгновенно. Безвозвратно.

И вот тут произошло чудесное преображение. Вся его дерзость и пафос испарились, как утренний туман. Он замолчал. Как-то сразу скукожился. И начал очень внимательно следить за своим языком, понимая, что следующая «игла» может прилететь не в глаз, а в мозг.

Забавно, как быстро физическая боль вправляет мозги на место. Лучшая педагогика в мире.

Я потянулся к чашке с кофе.

Выводы сделаны. Мне нужно работать над собой.

Моя нынешняя стратегия — «Химерология Созидания». Окружить себя миньонами, способными отправиться в бой, пока я буду наблюдать за ними, попивая кофе. Это удобно, безопасно и в какой-то степени даже эстетично.

Но, как показала практика, иногда приходится марать руки самому.

Мне нужна «Боевая Химерология». Изменение собственного тела в реальном времени. Укрепление костей, мгновенная броня, когти, яд… Я сам должен стать грозным оружием, а не только оператором. Моё нынешнее тело ещё слишком хрупкое для тех игр, в которые я ввязался.

Чуть больше пропущенных ударов от тварей уровня Масленникова — и я бы сейчас не кофе пил, а беседовал с предками.

Хотя…

Я улыбнулся, глядя на своё отражение в зеркале.

Если быть до конца честным, я бы не пропустил эти удары, если бы не хотел.

Это была часть плана. Рискованная, болезненная, но необходимая.

Если бы я ворвался туда и начал разматывать его армию одним мизинцем, он бы сразу понял: ловить нечего. И сбежал бы в первые же секунды. У него там столько ходов и столько «мяса» для прикрытия, что я бы замучился его догонять по канализации.

Мне нужно было дать ему надежду. Заставить поверить, что у него есть шанс. Что я — просто наглый выскочка, которого можно задавить массой.

Поэтому я подставлялся. Позволил его тварям зацепить меня. Дал ему почувствовать вкус моей крови.

Он клюнул. Решил добить. Задержался, бросил в бой резервы, открылся… И проиграл.

Разминка удалась. Я понял, на что способны местные «топы» теневого рынка. Способны они на многое, но фантазии им не хватает.

Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянула Рядовая. На ней не было ни царапины. Только шерсть местами опалена да броня поцарапана.

Она увидела, что я не сплю, и довольно ухнула, показав мне большой палец. Вот кому было реально весело. Для неё эта бойня стала лучшим парком аттракционов. Она там резвилась, как ребёнок в песочнице, только вместо куличиков лепила кучи из трупов.

— Иди отдыхай, — махнул я ей. — Заслужила.

Она кивнула и исчезла.

Я допил кофе. Регенерация завершалась. Боль уходила, оставляя после себя только приятную гибкость в теле.

Сегодня работать я не буду. Хватит с меня операций и клиентов. Сегодня день, посвященный себе любимому.

Но сидеть на месте было скучно.

Я встал, размял плечи. Ничего не хрустнуло, не заболело. Отлично.

— Кеша! — позвал я.

Попугай, который всё это время притворялся ветошью на шкафу, тут же подал голос:

— Я тут, хозяин! Чего изволишь?

— Собирайся. Мы идём на шопинг.

— Опять⁈ — взвыл он. — Хозяин, у нас уже хомяков заселять некуда!

— Не ворчи. Это для дела.

Мы отправились на рынок животных. Но не на тот, парадный, где продавали пушистых котят аристократам. А на «Нижний ряд». Туда, где торговали из-под полы зверями из Диких Земель.

Мне нужно было выполнить обещание, данное ветеранам. Они выбрали себе напарников, и теперь моя задача — найти подходящий материал.

Я шёл между рядами клеток, сканируя ауры.

— Мусор… мусор… больной… — бормотал я себе под нос, проходя мимо рядов с облезлыми лисами и кашляющими волками.

И тут я остановился.

В тесной, грязной клетке сидел дикобраз с грустными глазами. Он не рычал, не бился о прутья. Он просто сидел и смотрел на проходящих мимо людей с каким-то философским спокойствием.

В его ауре я увидел потенциал.

— Почём зверюшка? — спросил я у продавца.

— Пятьсот.

— Двести. И я не сообщаю в инспекцию, что у тебя в соседней клетке сидит краснокнижный ястреб, крашеный под ворону.

Продавец поперхнулся, злобно зыркнул на меня, но кивнул.

— Забирай.

Первый есть.

Дальше я нашёл пару крупную собаку породы алабай. Немного поработаю над ней, и получится просто бомба.

И, наконец, главный гвоздь этого вечера.

В самом конце ряда, в аквариуме, сидела огромная змея.

— Фу, какая гадость, — скривился Кеша.

— Это не гадость, — улыбнулся я. — Немного магии, пара модификаций — и она будет идеальным телохранителем.

Я купил её, не торгуясь и вернулся в клинику.

Завтра мои старики-разбойники получат свои новые игрушки. И тогда отряд «Химера» станет ещё более укомплектованным.

А пока… пока нужно выспаться. Завтра будет долгий день. И, зная мою удачу, наверняка кто-нибудь снова попытается меня убить.

Надо быть в форме.

* * *

Тайный бункер Масленникова

Глубоко под Петербургом

Сырость здесь была какой-то запредельной. С потолка, покрытого склизким налётом, постоянно капала вода.

Кап… Кап… Кап…

Этот звук бил по натянутым нервам, как молот по черепушке.

Масленников, великий «Мясник-Вивисектор», гений, который собирался поставить на колени весь этот мир и аристократию, сидел на ящике из-под патронов и трясся.

Его руки ходили ходуном. Зубы выбивали дробь. Он обхватил себя за плечи, пытаясь унять эту дрожь, но тело отказывалось слушаться. Оно помнило. Оно всё ещё находилось там, в том коллекторе, залитом кровью его творений.

Перед глазами снова и снова вставала одна и та же картина.

Удар.

Его костяной хлыст — венец его творения, выращенный из позвоночника редчайшей твари, пропитанный нейротоксином, способным убить химерного слона за секунду. Этот хлыст должен был разрубить человека пополам. Или хотя бы содрать мясо с костей.

Он ударил изо всех сил. Вложил в замах всю свою ярость, всю мощь своего Дара.

И что?

Тонкая красная полоска на коже. Царапина. Как будто кошка когтем задела.

А потом этот парень… Виктор… Он просто улыбнулся.

Масленникова передёрнуло. Эта улыбка теперь будет сниться ему в кошмарах. В ней не было страха и боли. Там было снисхождение. Так учёный смотрит на подопытную крысу, которая пытается укусить его за палец в перчатке.

«Но я же ударил его заклинанием! — билась в голове паническая мысль. — „Печать Покорности“! Она ломает волю высших химер! Она вызывает такую боль, что мозг плавится! Я влил в этот удар всё, что у меня было!»

А Виктор… Он просто скривился. Как будто съел лимон. Или наступил в лужу. Просто поморщился и продолжил стоять.

Кто он такой⁈

Масленников годами собирал свою армию. Выводил новые виды, скрещивал, мутировал. Он мечтал, как выпустит своих монстров на улицы. Как захватит поместья аристократов. Как они будут визжать от ужаса, видя его творения. Он видел себя королём нового мира.

И где теперь его армия?

Перемолота в фарш за считанные минуты.

Один человек. И одна обезьяна.

Они прошли сквозь его легион, как нож сквозь масло. Они унизили его. Показали, что всё, чего он добился, все его знания, все его амбиции — это ничто.

— Я слаб… — прошептал он, глядя в темноту недостроенного бункера. — Я ничтожество.

Здесь было всего две комнаты. Голый бетон, сырость и тусклая лампочка, мигающая от перепадов напряжения. Он готовил это место как самую крайнюю точку, «могилу», в которой надеялся никогда не оказаться. И вот он здесь.

Загнанный, сломанный и теперь одинокий.

Что делать дальше? Куда бежать? У него не осталось ничего. Ни лаборатории, ни образцов, ни денег. Только страх, липкий и холодный, который сковывал мысли.

Шорох.

Звук был тихим. Как будто кто-то царапнул когтем по бетону.

Масленников подпрыгнул на месте. Сердце тревожно забилось в груди. Неужели этот Виктор пришёл за ним и сюда⁈

— Кто здесь⁈ — взвизгнул он, вжимаясь спиной в холодную стену.

Его руки рефлекторно выставили перед собой щит — жалкие остатки магической энергии. Глаза лихорадочно шарили по углам, ожидая увидеть то самое чудовище в человеческом обличье. Или его обезьяну-убийцу.

В углу, среди кучи строительного мусора, что-то шевельнулось.

Масленников затаил дыхание, готовый ударить последним, что у него осталось — самоубийственным заклинанием распада.

Из-за обломка кирпича выбежал маленький серый крысёныш.

Он остановился посреди комнаты, пошевелил носом, посмотрел на дрожащего химеролога своими глазками и, пискнув, юркнул в щель.

Масленников медленно опустил руки. Щит развеялся.

Он сполз по стене на пол.

— Крыса… — истерически хихикнул он. — Просто крыса.

Ещё вчера он планировал передел сфер влияния в столице. Он смотрел на людей как на ресурс, как на биомассу. Он считал себя вершителем судеб.

А сегодня он, великий Мясник, чуть не обделался от вида помойной крысы.

До чего он докатился?

Внезапно полумрак разрезала яркая вспышка.

Ф-Ф-ФЫХ!

Свет ударил по глазам, ослепляя. Масленников вскрикнул, закрывая лицо руками.

— Меня нашли!

Он упал на пол, пытаясь закатиться за ящики, сжался в комок, ожидая удара, боли, смерти…

Но ничего не происходило.

Он осторожно, сквозь пальцы, приоткрыл один глаз.

Перед ним, в метре от его лица, прямо из бетонного пола торчала голова крота.

На морде крота были надеты круглые очки в медной оправе. На голове — каска с фонариком. А в лапках он держал маленький квадратный фотоаппарат, из которого ещё поднималась тонкая струйка дыма после вспышки.

Масленников моргнул. Протёр глаза.

Крот не исчез.

Он невозмутимо покрутил колёсико перемотки плёнки. Щёлк-щёлк… Навёл объектив на ошарашенное лицо химеролога.

Ф-Ф-ФЫХ!

Ещё одна вспышка.

— Ты… — прошептал Масленников. — Что ты делаешь?

Крот опустил фотоаппарат. Поправил очки. Затем достал из кармашка своего крошечного комбинезона блокнот, послюнявил карандаш и поставил галочку.

Странность. Абсурд. Безумие.

И тут в голове Масленникова словно щёлкнул переключатель.

Крот в одежде. С фотоаппаратом. Разумный!

Он вспомнил обезьяну, которая резала его химер.

— Это он… Это его тварь!

Холодный пот прошиб его с новой силой.

Если здесь крот… значит, он знает. Виктор знает, где он.

Это не случайность. Это послание. «Я вижу тебя. Я знаю, где ты. Ты нигде не спрячешься».

Крот деловито спрятал блокнот, подмигнул Масленникову из-под очков и, мгновенно работая лапами, ушёл под землю, оставив после себя лишь аккуратную кучку разрыхлённого бетона.

Масленников вскочил, как ужаленный.

Всё. Конец. Его спалили.

Он заметался по комнате, хватая свои жалкие пожитки. Сумка с запасной одеждой, фляга с водой, последний нож…

— Бежать! — бормотал он, запихивая всё это в рюкзак трясущимися руками. — Бежать отсюда! Из города! Из Империи! На другой континент!

Он не знал, куда. Не знал, как. Знал только одно: нужно оказаться как можно дальше от этого проклятого человека и его зоопарка.

Он рванул к выходу, спотыкаясь и падая, охваченный животным ужасом. Потому что он понял: в этом городе появился хищник, по сравнению с которым он, Масленников, был просто безобидным травоядным.

* * *

На следующий день я снова был в особняке, который мои пенсионеры-спецназовцы уже окончательно превратили в неприступный форт.

На пороге меня встретил Семён Петрович. Вид у него был бодрый, глаза горели. Пилюли работали как надо.

— Здравия желаем, командир! — гаркнул он. — Личный состав построен и готов к получению инвентаря!

Я прошёл в зал. Двенадцать пар глаз уставились на меня с нетерпением. Они напоминали детей перед ёлкой, только вместо привычного в этом мире Деда Мороза был я, а вместо подарков — живое биологическое оружие.

— Ну что, орлы. Принимайте пополнение.

Первым я подозвал к себе Молчуна, который в анкете указал, что предпочитает скрытное ношение оружия и внезапные атаки.

— Держи, — я достал из рюкзака небольшую змейку.

Она была красивого изумрудного цвета, с чешуйками, отливающими металлом. Тонкая, изящная, она быстро обвилась вокруг моего запястья.

Боец скептически посмотрел на «подарок».

— Эм… Командир, при всём уважении… Я просил что-то убойное. А это что? Шнурок для ботинок?

— Это не шнурок. Это твой новый галстук. Или ожерелье. Как тебе больше нравится.

Я протянул змею ему. Она тут же переползла на руку ветерана, скользнула вверх по рукаву и, выбравшись через воротник, уютно устроилась у него на шее, прикидываясь экзотическим украшением.

— У неё уникальная структура мышечных волокон, — пояснил я. — Она эластична до безобразия.

Я достал из кармана кусок вяленого мяса и поднёс к мордочке змеи.

ХАМ!

Челюсти змеи, которые секунду назад казались крошечными, раскрылись неестественно широко, как лепестки хищного цветка, и кусок мяса исчез в глотке мгновенно. Змея чуть раздалась вширь, но тут же сжалась обратно.

— Она меняет размер, — продолжил я. — И массу. В бою она может увеличиться до размеров анаконды за пару секунд, если её подпитать энергией или биомассой. А ещё она жрёт всё. Кости, броню, плоть… И чем больше жрёт, тем больше становится. Идеальная удавка. И всегда при тебе.

Боец осторожно погладил холодную чешую на шее.

— А голову мне не откусит?

— Не должна. Я ей объяснил, что ты невкусный.

Следующим был боец по прозвищу Булат.

Я открыл клетку, и оттуда, сердито фыркая, вылез дикобраз.

Только это был не обычный лесной зверёк. Его иглы были чёрными и выглядели так, будто их выточили из обсидиана. На кончике каждой иглы блестела капелька мутной жидкости.

— Дикобраз? — Булат почесал затылок. — Командир, это… необычный выбор. Я рассчитывал на что-то более… массивное.

— Массивное — это отличная мишень, — парировал я. — А этот парень — ходячая артиллерийская установка.

Я щёлкнул пальцами. Дикобраз встряхнулся, и один из его шипов с тихим свистом вылетел, вонзившись в деревянную ножку стула на другом конце комнаты. Дерево вокруг места попадания мгновенно почернело и задымилось.

— Иглы с паралитическим токсином, — пояснил я. — Стреляет прицельно на двадцать метров. Перезарядка — мгновенная, новые иглы растут прямо на глазах, если кормить его кальцием. А ещё он умеет сворачиваться в шар и работать как живая булава. Попробуй пни такого.

Булат с уважением посмотрел на зверька.

— Беру. Будем с ним в дартс играть. На выживание.

И, наконец, очередь дошла до Седого. Он хотел собаку.

Я свистнул.

В зал, тяжело ступая мощными лапами, вошёл пёс.

Это был алабай. Но не тот добродушный увалень, который охраняет овец. Это была машина, созданная для войны. Огромный, с широченной грудью, покрытый густой жёсткой шерстью, под которой угадывалась костяная броня. Его голова была массивной, как молот, а в глазах светился интеллект.

Уши были купированы так коротко, что их почти не было видно. Хвост укорочен. Никаких лишних деталей, за которые враг мог бы ухватиться.

— Вот. Химерный алабай. Модификация «Танк».

Седой медленно подошёл к псу. Он присел перед ним на корточки, заглядывая в глаза. Пёс не зарычал, не отвёл взгляд. Он смотрел на человека спокойно и уверенно.

— Привет, бродяга, — тихо сказал Седой.

Пёс коротко выдохнул носом и лизнул ветерана в нос.

— Челюсти перекусывают арматуру, — перечислил я характеристики. — Болевой порог завышен практически до максимума. Регенерация тоже усилена. Устойчивость к ядам и ментальным воздействиям. И он никогда не отступает. Если вцепился — разожмёт челюсти только по команде или после смерти.

Седой обнял пса за мощную шею.

— Это то, что надо, командир. Спасибо.

— А теперь, — я хлопнул в ладоши, — слушай боевую задачу. Хватит штаны протирать. Сегодня у вас первое боевое крещение с новыми напарниками.

Ветераны подобрались. Шутки в сторону. Работа.

— Сейчас объясню, куда вы пойдёте. Нам нужно провести полевые испытания. Проверить слаженность, боевые качества… Ну и прибарахлиться заодно.

Я развернул карту города.

— Вот здесь, в коллекторе под старым заводом, есть интересная зона. Там завелись какие-то грибы-паразиты, а с ними и фауна соответствующая. Слизни, жуки-переростки… В общем, весело. Спускаетесь туда, зачищаете сектор, собираете образцы. Это ваше первое боевое крещение с новыми питомцами.

В зале повисла тишина. Бойцы переглянулись. Лица у них скисли.

— Командир… — протянул Костыль. — Может, не надо под землю? Там сыро, воняет… У меня колено на сырость ноет.

— И темно, — добавил Глазок. — Мой имперский имплант в темноте барахлит, рябь даёт.

— Да и вообще, — поддержал Беркут. — Мы же вроде как элита. А нас — в канализацию. Не солидно.

Я вздохнул. Началось.

— Хорошо, — сказал я. — Есть альтернатива. За город. В сектор «Болота Скорби». Там сейчас сезон гона у болотных гулей. Они агрессивные, голодные и их там сотни. Зато свежий воздух, природа…

Бойцы снова переглянулись.

— Не, ну если подумать… — быстро сказал Костыль. — Под землёй тоже своя романтика есть.

— Ага, — кивнул Глазок. — Эхо там хорошее. И от ветра прятаться не надо.

— Ладно, — подытожил Беркут. — Лучше под землю.

— Тогда собирайтесь.

Я смотрел на них и думал. Двенадцать человек. Отправлять их всех сразу в пекло — риск. Животные ещё не привыкли к хозяевам, люди не привыкли к возможностям животных. Синхронизация требует времени.

Если они начнут все мешать друг другу в бою, будет мясорубка.

Нужно, чтобы они сработались. Чтобы научились доверять.

— И ещё одно, — сказал я, когда они уже навьючивали на себя снаряжение. — Самое главное.

Все повернулись ко мне.

— Берегите их, — я кивнул на животных. — Они ещё маленькие. Слабенькие. Неопытные. Психика неокрепшая. Если что-то пойдёт не так — прикрывайте их собой. Химера — это дорогой инструмент, его жалко. А вы… ну, вы крепкие ребята, заживёт.

Повисла тишина. Потом раздался дружный хохот.

— Конечно, командир! — осклабился Булат, поглаживая своего дикобраза, который в этот момент точил когти о ножку стола, оставляя глубокие борозды. — Будем пылинки сдувать!

— Грудью на амбразуру ляжем, лишь бы не обидели!

Седой, который стоял рядом со своим алабаем, вдруг стал серьёзным. Он положил руку на холку пса.

— А я серьёзно, — тихо сказал он. — Я о такой собаке мечтал столько лет. Я её теперь никуда не отпущу. И порву любого, кто косо на неё посмотрит.

— Вот и отлично, — кивнул я.

Бойцы начали выходить из зала, обсуждая предстоящую «прогулку» по дерьму и сырости.

Я остался стоять, провожая их взглядом.

Когда рядом со мной проходил тот самый алабай, я подмигнул ему. Пёс замедлил шаг. Посмотрел на меня умным, практически человеческим взглядом. И едва заметно кивнул. Мол, «всё понятно, босс. Присмотрим за этими двуногими. Чтобы не убились».

Дикобраз, семенивший следом, тоже остановился, фыркнул и деловито поправил иголки, как бы говоря: «Не дрейфь, прикроем».

Змея, висевшая на шее у бойца, высунула раздвоенный язык, пробуя воздух, и её глаза на миг сверкнули, посылая мне ментальный сигнал: «Ситуация под контролем».

Я улыбнулся.

Ветераны думали, что это они ведут своих питомцев на прогулку. Что это они — опытные вояки, которые будут защищать «слабых» зверушек.

Наивные.

Они даже не подозревали, что настоящая охрана в этом отряде — это как раз химеры. Я вложил в них программы защиты, инстинкты телохранителей и достаточно интеллекта, чтобы они могли принимать самостоятельные решения в бою.

Если кто-то из стариков затупит, подставится или просто не успеет среагировать — его зверь прикроет. Оттащит, загрызёт врага, примет удар на себя.

Это была идеальная схема. Люди давали химерам тактику и направление. Химеры давали людям грубую силу и сверхъестественную реакцию. Симбиоз.

— Ну что. Удачи на прогулке. Надеюсь, вы не слишком сильно испачкаетесь.

Глава 7

Старый коллектор

Глубина — минус третий уровень

— Слева! Твою мать, слева лезут!

Седой с разворота рубанул мачете, разрубая пополам тварь, которая в прыжке метила ему в горло. Труп шлёпнулся в жижу под ногами, забрызгав штаны едкой зелёной дрянью.

— Да сколько их тут⁈ — прохрипел Булат, впечатывая кованым сапогом в стену очередного монстра. — У них тут что, день открытых дверей⁈

Ситуация была, мягко говоря, хреновая. Нет, если называть вещи своими именами — это была полная задница.

Виктор, их новый начальник, отправил их на «прогулку». Зачистить сектор, собрать образцы. Делов-то.

Ага, щас.

Как только они спустились на третий уровень, попали в настоящий ад. Здесь царили два вида тварей, и оба — мерзкие до жути.

Первые напоминали гигантских мокриц, покрытых хитиновыми пластинами. Вторые были хуже — юркие, похожие на освежёванных ласок твари, которые плевались какой-то липкой дрянью, склеивающей ноги.

И их было очень много.

— Назад! К гермодвери! — скомандовал Седой, пинком отшвыривая мокрицу, которая пыталась цапнуть его за ботинок. — Мы их не удержим в этом коридоре! Нас окружают!

Трое ветеранов — Седой, Булат и Молчун — пятились, огрызаясь короткими ударами клинков и дубинок. Их тела, омоложенные таблетками Виктора, работали на пределе. Но против лавины «мяса» даже они начинали сдавать.

Но самое идиотское в этой ситуации было то, как они выглядели.

Булат прижимал к груди левой рукой своего дикобраза, закрывая его от плевков «ласок». Молчун запихнул змею под куртку и застегнул молнию до подбородка, чтобы, не дай бог, «шнурок» не пострадал. А сам Седой постоянно оглядывался на своего алабая, которого он держал позади себя.

— Сидеть! — рявкнул он псу, когда тот попытался высунуться. — Куда лезешь, дурной⁈ Порвут же!

Алабай смотрел на него умными глазами и тихонько рычал, переступая с лапы на лапу.

— Не рычи мне тут! Тебя мне ещё только не хватало потерять! Виктор башку оторвёт, если с вами что-то случится!

Они отступили к ржавой гермодвери, заняв круговую оборону. Патроны и гранаты закончились пять минут назад. Осталась только сталь и злость.

— Седой, связывайся с базой! — проорал Булат, сбивая очередную тварь щитом. — Мы не вывезем! Их тут сотни! Надо валить, пока нас на фарш не пустили!

Седой вытащил рацию.

— База! База, это Группа Один! У нас ЧП! Код красный!

В динамике зашипело, а потом раздался спокойный, даже ленивый голос Виктора. Казалось, он в этот момент жевал бутерброд.

— Слышу тебя, Группа Один. Что там у вас? Грибы нашли?

— Какие ещё грибы⁈ — заорал Седой, перекрикивая визг тварей. — Мы на минус третьем уровне, и нас тут ща сожрут! Противник превосходит числом раз в пятьдесят! Запрашиваю разрешение на отход! Повторяю, отходим!

— Отставить отход, — голос Виктора оставался невозмутимым. — Там же самые ценные образцы.

— Но мы сдохнем здесь! — взвыл Седой. — Мы не справляемся!

— В смысле не справляетесь? — в голосе Виктора прозвучало искреннее удивление. — Вы питомцев используете?

Седой на секунду опешил.

— В смысле используем? Собой закрываем! Ты же сам сказал — беречь! Они маленькие, психика неокрепшая! Если я сейчас пущу пса в этот ад, от него через минуту одни уши останутся!

— Слушай меня внимательно, — голос Виктора стал жёстче. — Я не для того вкладывал в них столько сил и ресурсов, чтобы вы их своей грудью закрывали. Используйте их. Отдайте приказ. И всё будет норм. Конец связи.

Рация щёлкнула и замолчала.

Седой тупо смотрел на прибор в своей руке.

— Что он сказал?

— Сказал… использовать питомцев. Что нельзя отступать.

— Как⁈ — заревел Булат, отдирая от штанины присосавшуюся «ласку». — Как я его использую⁈ Брошу в них, как мячик⁈ Это же дикобраз! Он размером с кошку! Его тут растопчут!

— Сука… — прошипел Молчун, вытирая кровь с рассечённой щеки. — Нас всех тут сожрут…

Ситуация стала критической. Из тёмного провала тоннеля показалась новая партия тварей. На этот раз — крупнее. Вожаки. Огромные, закованные в панцири твари, размером с доброго телёнка.

Ветераны сжались в круг. Сил махать клинками почти не осталось.

Седой посмотрел на своего алабая. Пёс сидел в углу, напряжённый как пружина. Он не скулил и не дрожал. Просто смотрел на приближающихся монстров с каким-то расчётливым интересом.

Нервы Седого сдали.

— Да пошло оно всё! — заорал он, срывая голос. — Хочешь сдохнуть? Пожалуйста! Мне уже плевать!

Он ткнул пальцем в сторону надвигающейся орды.

— Ну и что ты на меня смотришь⁈ Иди! Иди и убей их всех, раз хозяин так сказал! Фас, мать твою за ногу! Покажи им кузькину мать!

Это был крик отчаяния. Такой себе «сарказм висельника».

Но пёс воспринял это иначе.

Коротко купированные уши дёрнулись. Он посмотрел на Седого, и ветеран мог поклясться, что пёс будто бы ухмыльнулся.

А потом зверь метнулся вперёд. Это был рывок, от которого воздух в коллекторе, казалось, лопнул.

Шкура пса на мгновение пошла рябью, под ней что-то щёлкнуло, и он стал ещё массивнее.

Он врезался в первую бронированную мокрицу-переростка, как пушечное ядро.

ХРУСТЬ!

Звук ломаемого хитина был громче выстрела. Алабай даже не замедлился. Он просто прошёл сквозь тварь, разнеся её панцирь в щепки своей грудью.

— Чего?.. — удивился Булат.

Алабай был уже в центре вражеской стаи. Он двигался с такой скоростью, что глаз не успевал следить.

Укус — и голова «ласки» отделяется от тела. Удар лапой — и тварь летит в стену, превращаясь в мокрое пятно.

Его челюсти смыкались на броне монстров, как гидравлические ножницы. Он перекусывал их хребты, отрывал конечности, вспарывал брюха когтями, которые вдруг стали длиннее и острее ножей.

В этот момент дикобраз в руках Булата завозился и вырвался из рук. Спрыгнул на пол, встряхнулся.

Иглы на его спине встали дыбом, почернели, и…

ПФ-Ф-Ф-Ф!

Сразу десяток чёрных шипов вылетел из него, как из пулемёта. Десять целей — десять попаданий. Твари падали, парализованные ядом мгновенно.

— Охренеть… — только и сказал Булат.

Молчун почувствовал движение под курткой. Змея выскользнула наружу и, как пружина, метнулась вперёд, в полёте увеличиваясь в размерах в три… нет, в пять раз!

Огромная изумрудная анаконда обвилась вокруг самой крупной мокрицы. Сжатие! Хруст, похожий на звук ломаемого сухого полена. Тварь просто лопнула, как переспелый арбуз.

Бой закончился через минуту.

Посреди зала, заваленного кусками хитина и мяса, стоял Алабай. Он был по уши в чужой крови, но на нём самом не было ни царапины. Он спокойно облизнулся, сплюнул чей-то глаз и повернулся к Седому.

Сел, вильнул коротким хвостом и вопросительно гавкнул.

«Ну как? Нормально?»

Седой медленно сполз по стене на пол. Его клинок выпал из ослабевшей руки.

Булат стоял, открыв рот, и смотрел, как его дикобраз деловито обнюхал труп ближайшей мокрицы, потом задрал заднюю лапу и с явным удовольствием пометил его.

— А что, так реально можно было?

— Это наши питомцы? — прошептал Седой.

— Походу, да, — ответил Молчун, глядя, как его змея, уменьшившись обратно до размера шнурка, ползёт к нему по ноге, чтобы занять привычное место на шее.

Алабай подошёл к хозяину. Седой дрожащей рукой погладил его по голове.

— Ну ты и зверюга… Предупреждать же надо.

Он достал рацию.

— База… База, это Группа Один.

— Слушаю, — раздался скучающий голос Виктора. — Что, уже съели вас?

— Нет, — Седой посмотрел на гору трупов. — Зачистка завершена. Потерь нет. Мы… мы просто в шоке, командир.

— Ну вот, — зевнул Виктор. — Я же говорил…

Связь оборвалась.

Ветераны переглянулись. И вдруг начали хохотать.

— «Берегите их»! — давился смехом Булат. — «Психика неокрепшая»! Ой, не могу!

— «Маленькие они», — вторил ему Седой, обнимая своего пса-убийцу. — Да этот маленький танк целый полк положит!

Они смеялись, сидя среди трупов монстров, и понимали одно: с этим Виктором скучно точно не будет. И умирать им в ближайшее время явно не придётся. Не с такой охраной.

* * *

Дверь в мой кабинет распахнулась, и внутрь просунулась голова Андрея.

— Виктор, прости, что отвлекаю, но у меня тут… кажется, маленькая проблема!

Глаза у парня были по пять рублей, лицо бледное.

Я показал жестом, чтобы он вошёл, и увидел, что на его правой руке висело нечто зубастое и серое.

— Вот! — потряс он конечностью.

Я присмотрелся. На его предплечье, вцепившись мёртвой хваткой, висела натуральная акула. Небольшая, сантиметров пятьдесят, но зубов там было предостаточно. Сухопутная песчаная акула. Редкая дрянь, водится в южных пустошах. Наверняка какой-нибудь аристократ решил завести себе диковинную «зверушку».

— Маленькая проблема? — хмыкнул я. — Андрей, у тебя рыба на руке. Это, как минимум, странно.

— Клиент принёс… Сказал, у неё зубки болят… Я хотел посмотреть… А она… — Андрей поморщился. — Виктор, сними её, пожалуйста! Она… жуёт!

Я подошёл, с интересом разглядывая челюсти. Сомкнулись намертво. Акула смотрела на меня злобным немигающим глазом.

— Ну, ты её, наверное, напугал. У тебя пульс частый, она хищник, реагирует.

Я просто положил ладонь акуле на нос и послал короткий успокаивающий импульс прямо в её примитивный мозг. Рыбина тут же расслабилась, челюсти разжались, и она шлёпнулась на стол, начав лениво бить хвостом.

Андрей схватился за прокушенную руку.

— Спасибо… Я думал, без руки останусь.

— Обработай рану, — я вытащил из ящика стола бинт и маленькую баночку своей мази. — У них в слюне антикоагулянты, кровь долго не свернётся. И да, мне пора.

— Куда? — удивился Андрей. — У нас запись до вечера!

— На собеседование, — я снял халат. — Предложили работу химерологом. Очень интересная вакансия.

В кабинет заглянула Валерия.

— Какое ещё собеседование? Вик, ты о чём?

— Да вот, нашёл объявление, — я помахал телефоном. — Требуется специалист экстра-класса. Работа на тайном объекте. Никакой информации о работодателе, никаких адресов, только точка сбора на окраине. Зарплата — просто космос. Обещают золотые горы и полный соцпакет.

Андрей, уже наматывающий бинт, вдруг застыл. Его лицо из бледного стало зелёным.

— Виктор, ты… ты шутишь? Это же ловушка! Это же, блин, классическая схема похитителей!

— Да ладно? — я изобразил искреннее удивление. — Думаешь?

— Я не думаю, я знаю! Меня так чуть не увезли! Виктор, не ходи! Тебя скрутят и увезут в рабство!

— Ну, вот я и хочу проверить, — я улыбнулся. — А то скучно что-то.

Валерия побледнела.

— Вик, ты серьёзно? Ты идёшь в ловушку? Специально?

— Ну, судя по всему, там химерологов похищают. Или планируют. Надо же разобраться, кто конкурентов с рынка убирает. Может, это мои будущие партнёры? Или, наоборот, те, кого надо убрать.

— А если это не ловушка? Вдруг тебе реально предложат крутую работу? Ты нас что, бросишь? Мы останемся без работы? Клиника закроется?

Я посмотрел на неё и расхохотался.

— Лера, ты неисправима. Тебя волнует не то, что меня могут убить, а то, что ты без работы останешься?

— Ну… и то, и другое! — покраснела она.

— Не бойся. Я слишком люблю это место. И наших хомяков. Куда я денусь?

Я подмигнул им, накинул куртку и вышел.

Точка сбора находилась на самой окраине, в промзоне, среди старых складов и гаражей. «Тайный объект», ага. Скорее, тайная помойка.

— Предлагают миллионы, а офис сняли в сарае, — пробормотал я, подходя к ржавым воротам. — Экономика должна быть экономной.

Меня встретил хмурый охранник и пропустил внутрь.

Внутри оказалось на удивление прилично. Чистый коридор, офисные двери, гул вентиляции. Меня провели в комнату, где за столом сидела строгая женщина в деловом костюме. Перед ней лежала папка.

— Заполните анкету, — сухо сказала она, даже не глядя на меня.

Я взял листок. Вопросы стандартные: уровень Дара, специализация, опыт работы… Я заполнил всё «примерно честно». Написал, что умею превращать свинец в золото (шутка), и что могу скрестить ежа с ужом (не шутка). Уровень силы указал как «достаточный, чтобы не умереть со скуки».

Женщина пробежала глазами по моим ответам, хмыкнула, но ничего не сказала.

— Пройдёмте. Нам нужно проверить ваши навыки. Вы написали здесь довольно… фантастические вещи.

Меня привели в просторное помещение, похожее на операционную. Белые стены, мощные вытяжки под потолком, странный гул в вентиляции.

— Докажите, что вы тот, за кого себя выдаёте, — сказала женщина. — Вот образец.

Двое амбалов вкатили клетку с какой-то несчастной химерой — полудохлым псом с чешуёй вместо шерсти.

— Сделайте с ним что-нибудь.

— Легко, — я подошёл к клетке.

Прикоснулся к псу. Пара импульсов, временная коррекция генома… Пёс встряхнулся. Его чешуя заблестела, стала твёрдой, как сталь. Глаза загорелись красным. Он зарычал так, что стёкла задрожали. А потом встал на задние лапы и отдал мне воинское приветствие.

Амбалы укатили клетку обратно. Женщина побледнела, захлопнула папку и попятилась к двери.

— Впечатляет… — пробормотала она. — Подождите здесь. Я… позову руководство.

И выскочила за дверь. Я услышал, как щёлкнул замок. А потом её приглушённый голос:

— Вырубайте его! Бегом!

Я улыбнулся. Ну, поехали…

В следующий момент из вентиляционных решёток с шипением пошёл газ. Белёсый тяжёлый туман начал заполнять комнату.

Я принюхался.

«Так-так… — проанализировал я состав. — Нейротоксин группы Д, парализующий агент, плюс какая-то дрянь для подавления магической концентрации. Хотят, чтобы я овощем стал».

Ну, для обычного человека эффективно.

Я же просто перестроил работу своих лёгких. Добавил пару фильтрующих мембран вальвеолы, немного изменил состав крови, чтобы она нейтрализовала токсины на подлёте. Дело нескольких секунд.

Я стоял посреди газового облака и скучающим видом смотрел на вентиляцию.

— Ребят, у вас тут дымит что-то! — крикнул я. — Проводка горит? Или это вейп-пати?

За зеркальным стеклом, которое, очевидно, было в стене, послышалась возня.

— Усиль напор! — заорал кто-то. — Почему он не падает⁈

— Я на максимуме!

— Давай ещё!

Газ повалил гуще. Я помахал рукой перед лицом.

— Ой, совсем туман… Ёжик! Лошадка! Вы где? — я начал ходить по комнате, делая вид, что потерялся. — Это парная? А веники будут?

Я слышал, как за стеной ругаются.

— Какого хера не сработало⁈ Поставщик кинул! Разбавили, суки!

— Что делать будем?

— Группу захвата! Пусть скрутят его! Живым брать, он ценный!

Газ перестал поступать. Вентиляция загудела, вытягивая остатки тумана.

Потом дверь распахнулась. В комнату ворвались шестеро бойцов в противогазах и с электрошокерами наперевес.

— На пол! Мордой в пол! — заорали они.

Я поднял руки.

— Сдаюсь, сдаюсь! Не бейте, я щекотки боюсь!

Они налетели на меня, скрутили, заломили руки. Я даже почти не сопротивлялся. Ну так, только чуть-чуть напряг мышцы, чтобы они почувствовали, что я не мешок с ватой.

На запястьях защёлкнулись наручники. На голову натянули плотный мешок. В нос ударил резкий запах трав — какой-то успокаивающий состав, которым была пропитана ткань.

— Грузи его!

Меня поволокли к выходу. Запихнули в машину. Мы поехали.

Везли долго. Петляли, останавливались, снова ехали. Я лежал на заднем сиденье и считал повороты.

Наконец, машина остановилась. Меня вытащили и повели куда-то внутрь. Звук шагов эхом отдавался от стен. Явно большое помещение.

Меня усадили на стул. Сняли мешок.

Я огляделся. Обычный кабинет. Стол, компьютер, жалюзи на окнах. Передо мной стоял мужик в дорогом костюме, с самодовольной ухмылкой на лице. Рядом — двое охранников.

— Ну здравствуй, — сказал мужик. — Знаешь, мы искали обычных дурачков, которые поведутся на сказку про тайную работу. А клюнула крупная рыба. Твоя демонстрация с собакой… это было мощно. Поэтому мы тебя даже дальше продавать не будем. Оставим себе.

Я удивлённо поднял бровь.

— В смысле, дальше не будете продавать? А это не вы конечный пункт? Я думал, я уже у главного злодея.

Мужик и охранники заржали.

— Злодея? — хохотнул главный. — Парень, ты фильмов пересмотрел. Мы обычная организация. Частная военная компания, скажем так. Решили подзаработать на поставке кадров. Но ты — особый случай.

Он взял со стола планшет.

— Мы пробили тебя по всем базам. Тебя нет. Вообще. Чистый лист. Ни действующей прописки, ни родни. Ты явно где-то перед правительством накосячил, и теперь в бегах. Прячешься.

Он отложил планшет и наклонился ко мне.

— У тебя два варианта. Один — ты сотрудничаешь с нами добровольно. Получаешь процент, живёшь неплохо. Второй — без желания. Но сотрудничать всё равно будешь.

Он кивнул охраннику. Тот достал из кейса шприц с мутной желтоватой жидкостью.

— Это «Сыворотка Покорности». Подавляет волю напрочь. Превращает человека в послушного овоща, который выполняет приказы, но сохраняет профессиональные навыки.

— Нет, я не сдамся! — пафосно заявил я.

А сам подумал: «М-да… Мелкая сошка. Бандиты средней руки. Думал, выйду на заказчиков, а попал к перекупщикам. Не повезло».

— Как хочешь, — пожал плечами главный. — Колите.

Охранник, молодой парень с трясущимися руками, подошёл ко мне. Он явно нервничал. Я даже не дёрнулся, когда игла вошла в вену.

И тут парень побледнел. Он вытащил пустой шприц и уставился на него с ужасом.

— Ой, босс… — прошептал он. — Я, кажется… завтыкал.

— Что такое?

— Я забыл переключатель дозатора врубить…

— И что?

— Ну… вместо одного миллиграмма я ему… целый флакон вкатил.

В кабинете повисла мёртвая тишина.

— Твою мать! — заорал босс. — Ты идиот⁈ Это же передозировка в десять раз! Это полностью сотрёт его личность! Он станет пускающим слюни дебилом! Марионеткой без души! А химерология — это искусство! Там мозги нужны, творчество! Кукла не сможет творить! Ты угробил актив стоимостью в миллионы!

Я сидел и слушал этот цирк, чувствуя, как по венам разливается тепло. Сыворотка была сильной, спору нет. Обычного человека она бы уже превратила в растение. Но мой метаболизм, разогнанный десятками модификаций, просто сжигал эту дрянь, как топливо.

Но шоу должно продолжаться.

Я закатил глаза, расслабил мышцы лица, позволил челюсти отвиснуть. Изо рта потекла слюна. Я уставился в одну точку стеклянным взглядом.

— Ну вот! — всплеснул руками босс. — Полюбуйся! Овощ!

Он подошёл ко мне, пощёлкал пальцами перед лицом.

— Эй! Ты меня слышишь?

— Приказ… жду приказа… — монотонно без интонаций проговорил я.

— Твою маковку… — выдохнул босс. — Ладно. Хоть говорить может.

— Может, отойдёт?

— Ага, отойдёт. В морг. Ладно, хрен с ним. Пусть пока тут посидит.

Следующие несколько минут я изображал идеального зомби. Бандиты перестали обращать на меня внимание.

— Ладно, — наконец сказал главарь, посмотрев на часы. — С этим овощем надо что-то решать. Здесь его держать нет смысла. Упаковывайте. Отправим в наш главный офис в Тверь. Там у них есть оборудование, может, смогут ему мозги промыть или хотя бы на органы пустят…

— В смысле, в Тверь? — громко и чётко спросил я.

В комнате повисла мёртвая тишина. Бандиты медленно повернулись ко мне.

— Ты… ты говоришь?

Я выпрямился.

— Конечно, говорю. И вообще, какая Тверь? У меня тут, между прочим, клиника. Клиенты, запись на неделю. Хомяки некормленые. Нельзя мне в другой город.

Я напряг руки. Наручники, которые на мне всё это время висели для перестраховки, жалобно звякнули и разлетелись на куски. Металл просто не выдержал резкого расширения костной ткани — я на секунду увеличил объём запястий.

— Охрана! — заорал босс, хватаясь за пистолет.

В комнату ворвались ещё четверо бойцов. На меня наставили стволы.

— Сидеть! Дёрнешься — пристрелим!

Я покачал головой.

— Да ладно вам. Вы думаете, это проблема?

— Ну, как минимум, для химеролога — проблема! — нервно хохотнул главарь. — Ты в закрытом помещении. Без единого животного. Чем ты будешь драться? Воздухом?

Я посмотрел на него с искренним сочувствием.

— Какие вы, однако, наивные. Посмотрите наверх.

Все дружно задрали головы.

На потолке, в тенях вентиляционных труб, сидели пауки. Десятки крупных, жирных подвальных пауков. Они поднялись сюда по моему зову, пока я старательно изображал зомби.

— В каждом здании есть животные, — пояснил я. — Даже если вы их не видите.

Пауки посыпались вниз, как чёрный дождь.

Началась паника. Бандиты начали стрелять в потолок, махать руками, пытаясь сбросить с себя членистоногих тварей.

Я не стал терять времени. В одно мгновение я оказался рядом с первым охранником. Удар в солнечное сплетение — и он сложился пополам.

Следующий — главарь. Он пытался навести на меня пистолет, но паук прыгнул ему на лицо, залепляя паутиной глаза. Пока он отдирал его, я просто подошёл и легонько коснулся его лба. Импульс — и он упал, как подкошенный.

Я двигался между ними, как в танце. Уклонялся, бил, вырубал… Пауки помогали — кусали, плели паутину, отвлекали.

Через минуту все бандиты лежали на полу, стонущие от боли.

— Ну вот, — сказал я, отряхивая руки. — А вы говорили — Тверь…

Я прошёлся по офису. Нашёл ещё нескольких связанных пленных с мешками на головах в дальних комнатах — таких же бедолаг-химерологов, которых готовили к отправке.

Потом вернулся к бандитам.

— Так. Оставлять свидетелей — плохая примета.

Лёгкие ментальные воздействия — и воспоминания о последних часах стирались, заменяясь туманом и головной болью. Они не вспомнят ни меня, ни пауков, ни того, как я разнёс их контору.

Затем я нашёл телефон главаря. Набрал номер полиции.

— Алло, полиция? — изменив голос, сказал я. — Хочу сообщить о притоне. Адрес…

Я сверился с координатами в телефоне и продиктовал адрес.

— … приезжайте скорее.

— Принято, — ответил дежурный.

А теперь надо валить.

Я вышел из здания, оставив за спиной связанных бандитов и освобождённых пленников, которых я нашёл в соседних комнатах. Пусть спецслужбы с ними разбираются.

Я шёл по ночному городу, довольный собой. Я не только выжил, но и ликвидировал очередную банду, охотившуюся на моих коллег. Борец за популяцию химерологов, так сказать.

Настроение было отличное. Домой, в свою клинику, к своему кофе…

Я свернул в тёмный переулок, срезая путь.

— Эй, мужик, закурить не найдётся?

Из тени выступила фигура. Обычный гопник, на первый взгляд.

— Не курю, — бросил я, проходя мимо. — Здоровье берегу.

— А зря, — сказал парень.

И в этот момент его кулак, окутанный слабым сиянием Дара, врезался мне в челюсть.

Удар был неожиданным и сильным. Одарённый с физическим усилением.

Я мог бы увернуться. Мог бы поставить блок. Мог бы сломать ему руку.

Но я подумал: «А зачем?»

Это же начало нового приключения!

Поэтому просто закатил глаза и упал на асфальт, изображая глубокий нокаут.

Почувствовал, как меня подхватывают под руки и тащат куда-то в темноту.

— Попался, — услышал я довольный голос.

«Ага, попался, — мысленно согласился я. — Ну, ведите меня к вашему лидеру. Посмотрим, куда на этот раз».

Приключения не заканчиваются. И это прекрасно.

Глава 8

Меня везли уже минут сорок с мешком на голове. Судя по тому, как мою пятую точку подбрасывало на каждой кочке, амортизаторы у этой колымаги сдохли ещё в прошлом тысячелетии. Руки были стянуты за спиной пластиковой стяжкой — дёшево и сердито, но довольно прочно.

Я лежал на заднем сиденье, зажатый между двумя потными телами, и лениво размышлял о том, что сервис в сфере похищения людей катится в тартарары. Ни тебе вежливого «пройдёмте», ни комфортабельного седана с тонировкой. Схватили, кинули, как мешок картошки, и везут. Варвары.

Машина сбавила ход, а затем и вовсе остановилась. Сквозь ткань мешка пробился яркий свет прожектора.

— Пограничный пост, — буркнул водитель. — Сидите тихо.

Снаружи послышались тяжёлые шаги. Кто-то постучал в стекло.

— Документы, цель выезда за периметр? — голос стражника был скучающим.

— Свои, командир. В лесок, по грибы, по ягоды, — хохотнул водитель. — Ну и мусор вывезти, сам понимаешь.

Зашуршали купюры — универсальный звук, открывающий любые шлагбаумы.

— Мусор, говоришь? — голос стража стал чуть живее. — А ну, покажи багаж.

Дверь рядом со мной распахнулась. В салон ворвался холодный ночной воздух.

— Э! А это кто? — удивился страж, тыча в меня дулом автомата.

— Неважно, — отрезал мой сосед справа, тот самый, что «вырубил» меня в переулке. — Мы платим тебе не за то, чтобы ты задавал вопросы, служивый.

К машине подошёл второй страж, судя по звуку шагов — более грузный. Он заглянул через плечо первого.

— О, ещё одного везёте? — хмыкнул он, сплюнув на асфальт. — Часто вы нынче катаетесь.

— Работа такая, — огрызнулся водитель. — Просто вы нас не видели, и всё. Шлагбаум подними.

— Без проблем, — пожал плечами второй. — Но кто он? Мы должны понимать, кого пропускаем. Вдруг это сынок чей-то важный, а нам потом головы открутят.

— Неважно, говорю! — рявкнул бандит. — Меньше знаешь — крепче спишь.

— Да он хоть живой? — усомнился первый страж, ткнув меня стволом в ребра. — Лежит как мешок с картошкой.

Ну, раз спрашивают, надо ответить. Вежливость — главное оружие учёного.

Я слегка повёл плечами. Атрибут «Эластичность», который я позаимствовал у змей, снова пригодился. Суставы тихо щёлкнули, выходя из пазов, стяжка соскользнула с запястий. Я неспешно потянул руки вверх и сдёрнул с головы вонючий мешок.

Ярко. Свет прожектора ударил по глазам, заставив прищуриться. Я улыбнулся ошалевшим стражам и повернул голову к своим похитителям.

— Да, живой. А что такое? Вы переживали?

Бандит справа выпучил глаза, его рука дёрнулась к поясу, но он замер, не зная, что делать. Водитель вцепился в руль так, что побелели костяшки.

Стражи переглянулись. Второй, тот, что постарше, покачал головой и посмотрел на похитителей с презрением.

— Хрена себе вы косячники, парни… Вы даже связать клиента нормально не можете? Смотрите, чтобы он не вернулся. А то, судя по наглой роже, он ещё и вам наваляет.

— Не переживайте, — прошипел бандит, снова хватаясь за пистолет и тыча им мне в бок. — Уже не вернётся. Надевай мешок обратно, урод! Живо!

Я пожал плечами.

— Ну, как скажете. Просто душно там.

Я послушно натянул мешок обратно. Стражи заржали, шлагбаум поднялся, и мы поехали дальше.

Мы ехали ещё минут двадцать. Дорога стала совсем паршивой, машину трясло так, что я пару раз приложился головой о крышу. Вокруг, судя по звукам и запахам, был густой лес. Дикие Земли.

Внезапно водитель ударил по тормозам. Машину занесло.

— Твою мать! Что там ещё⁈

— Тварь на дороге! — заорал он. — Здоровая, сука!

Я почувствовал, как машина остановилась. Снаружи раздался рёв. Похоже на медведя-шатуна, только мутировавшего.

— Валите её! — скомандовал главный.

Похитители выскочили из машины. Загрохотали выстрелы. Рёв сменился визгом боли, потом перешёл в хрип. Слышался треск кустов, мат и беспорядочная пальба.

Я сидел и «слушал» ауры. Зверь был так себе, средненький. Атрибут «Каменная шкура» и немного регенерации. Полезно, но не критично. У меня и так добра в подвале — завались.

Через минуту всё стихло. Дверь открылась, меня грубо выдернули наружу.

— Шевелись!

Под ногами хрустели ветки. Меня толкали в спину, вели куда-то вглубь чащи. Вскоре запахло дымом и гнилым деревом.

С меня сорвали мешок.

Мы были в какой-то полуразвалившейся охотничьей избушке. Грязный стол, пара лавок, тусклая лампочка под потолком, работающая от генератора.

Напротив меня на стуле сидел мужик. Лысый, со шрамом через всё лицо и глазами, в которых не было ни капли интеллекта, зато плескалась бездна жестокости. Дознаватель.

Он кивнул своим амбалам. Те швырнули меня на стул и привязали к нему — на этот раз верёвкой, да покрепче. Видимо, учли ошибку.

— Ну, здравствуй, герой, — прохрипел Лысый. — Давай сразу к делу. Кто тебя послал?

— В смысле? — удивился я. — Меня никто не посылает. Я сам прихожу.

Удар прилетел мгновенно. Тяжёлый кулак врезался мне в скулу. Голова дёрнулась, во рту появился металлический привкус крови.

— Не паясничай, — спокойно сказал Лысый, потирая костяшки. — Мы знаем, что в городе работает организация. Конкуренты. Они ищут сильного химеролога. Перекупают специалистов, воруют технологии. Ты работаешь на них?

Я сплюнул кровь на пол.

— Слушай, мужик, — сказал я, глядя ему в глаза. — Не надо бить. Это может плохо закончиться.

— Для кого? — ухмыльнулся он. — Для меня?

— Для всех, — честно ответил я. — У меня кожа нежная, синяки долго проходят. А ты руку собьёшь.

Лысый нахмурился. Он явно не привык к такому поведению жертв. Обычно все плакали или угрожали влиятельным папой.

— Борзый, значит…

Он встал, подошёл вплотную и ударил снова. На этот раз — в солнечное сплетение. Воздух выбило из лёгких. Я согнулся, хватая ртом кислород.

— Молчать, когда я не спрашиваю, — прошипел он мне в ухо. — И отвечать, когда спрашиваю. Ты тот самый специалист, которого они завербовали? Отвечай!

Я выпрямился, восстанавливая дыхание.

— Я ветеринар.

Лысый смотрел на меня с подозрением.

— Ветеринар, который не боится стволов? — он покачал головой. — Ладно. В подвал его.

Меня отвязали, подтащили к люку в полу и грубо спихнули вниз. Я приземлился на кучу гнилой соломы. Сверху хлопнула крышка, щёлкнул засов.

Темнота и сырость. Запах плесени и мышиного помёта.

Я устроился поудобнее на соломе. Сверху доносились приглушённые голоса.

— … мутный он какой-то, — бубнил Лысый. — Слишком спокойный.

— Может, правда ветеринар? — спросил другой голос. — Ошиблись мы, босс. Опять.

— Не ошиблись. Чуйка у меня. Да и двигается он… не как гражданский. Завтра Доктор приедет. Он у нас мастер языки развязывать. Вколет ему сыворотку правды, подключит к приборам… Если этот парень действительно сильный химеролог, он нам пригодится.

— А если нет?

— Тогда на органы пустим. Или внедрим куда-нибудь. Сделаем из него «торпеду», накачаем взрывчаткой и отправим к конкурентам на переговоры. Вариантов много.

Я лежал и слушал. Доктор, значит. Сыворотка правды. «Торпеда». Какая богатая у людей фантазия…

Прошло несколько часов. Ночь вступила в свои права. В доме наверху всё стихло. Охранники, судя по храпу, доносившемуся сквозь щели в полу, уже видели десятый сон.

Я сидел, прислонившись спиной к холодной земляной стене, и медитировал, восстанавливая микроповреждения тканей после ударов.

Послышался тихий, едва слышный шорох снаружи. Как будто кто-то царапал землю.

Затем скрипнула небольшая вентиляционная отдушина под самым потолком подвала. Решётка, державшаяся на честном слове и ржавчине, вывалилась наружу.

В проём просунулась мохнатая голова. Жёлтые глаза сверкнули в темноте.

Рядовая.

Моя верная обезьяна-телохранитель протиснулась в широкое отверстие с грацией кошки. Она спрыгнула на пол, совершенно бесшумно приземлившись на лапы. На ней был её любимый чёрный плащ и пояс с оружием.

Она подошла ко мне, оглядела верёвки на моих руках и ногах, достала нож и одним движением разрезала их.

Я размял затёкшие кисти.

— Отлично, — прошептал я. — Я, конечно, и сам мог выбраться. Кости размягчить, выскользнуть… Но зачем напрягаться, когда есть такие помощники? Молодец, Рядовая. Премию выпишу.

Обезьяна коротко кивнула и указала на лестницу, ведущую к люку.

Я поднялся, отряхнул одежду. Подошёл к лестнице. Люк был не заперт на ключ, просто закрыт на засов с той стороны. Для Рядовой, которая могла поднять автомобиль, выбить его было делом секунды.

Но она не стала его выбивать. Она просунула тонкое лезвие ножа в щель и аккуратно сдвинула засов.

Мы поднялись в комнату.

Двое охранников спали на диванах. Лысый спал в соседней комнате — оттуда доносился самый мощный храп. На столе стояла недопитая бутылка водки и лежала монтировка.

Я уже собирался направиться к двери, чтобы тихо исчезнуть в ночи.

Но Рядовая не двинулась с места.

Она посмотрела на меня, потом на монтировку. Потом на спящего охранника — того самого, что ударил меня в переулке.

Она легонько тронула меня за плечо и отрицательно покачала головой.

«Подожди».

В её глазах читалась почти человеческая злость. У неё был должок.

Она подошла к столу. Взяла монтировку. Взвесила её в руке, проверяя баланс. Тяжёлый кусок железа.

Она подошла к дивану, где храпел бандит.

Я не стал её останавливать. Воспитательный процесс — дело тонкое.

Рядовая замахнулась.

ХРЯСЬ!

Удар пришёлся по бедру. Глухой, влажный звук ломаемой кости.

Охранник дёрнулся, его рот раскрылся в немом крике, глаза вылезли из орбит. Он набрал воздух, чтобы заорать…

ХРЯСЬ!

Второй удар молниеносно пришёлся по плечу. Ключица хрустнула.

Он начал извиваться, пытаясь вдохнуть, чтобы огласить лес воплем боли.

Я шагнул к нему. Спокойно, не торопясь.

Положил ладонь ему на лоб.

— Тш-ш-ш… — прошептал я.

Мой импульс прошёл сквозь его череп, ударяя по центрам, отвечающим за передачу нервных сигналов. Я просто выключил его, как лампочку.

Глаза охранника закатились, тело обмякло. Он потерял сознание, так и не успев издать ни звука. Боли он больше не чувствовал. Пока не проснётся. А проснётся он очень нескоро.

Рядовая удовлетворённо хмыкнула. Она вытерла монтировку о край дивана.

Затем подошла ко второму охраннику, который спал на соседней койке и даже не пошевелился. Аккуратно, стараясь не разбудить, она вложила окровавленную монтировку ему в руку. Согнула его пальцы, чтобы они крепко сжимали металл.

И даже слегка измазала его рубашку кровью первого.

Она отступила назад, полюбовалась композицией. Идеальная подстава. Утром у них будет очень интересный разговор. «Почему Вася переломан, а Петя спит с монтировкой в обнимку? И куда делся пленник⁈».

— Идём, — шепнул я.

Мы выскользнули из избы.

— А ты становишься злопамятной, — заметил я. — Мне это нравится.

Рядовая довольно ухнула.

Чёрный внедорожник, на котором меня сюда привезли в качестве багажа, стоял там же, где его бросили.

Я подошёл к водительской двери. Не заперто. Ключи в замке зажигания.

Я плюхнулся на водительское сиденье. Кресло было продавлено под комплекцию того жирного упыря, который меня вёз.

Рядовая с трудом втиснулась на пассажирское, её колени уперлись в бардачок. Броня стукнула о пластик.

— Ну что, поехали домой? — я повернул ключ зажигания.

Двигатель отозвался довольным урчанием. Мощный аппарат. Подвеска усиленная, стёкла бронированные. Жаль будет расставаться, но оставлять такую улику у себя — верх идиотизма. Доедем до города, а там брошу где-нибудь в подворотне. Пусть местные разбирают на запчасти.

Я выжал сцепление, врубил передачу, и тяжелая машина, тронулась с места.

Обратная дорога показалась короче. Я гнал, не жалея подвеску. Лес мелькал по сторонам чёрными стенами.

Впереди показались огни того самого блокпоста.

Я сбросил скорость, но не остановился. Подкатил к шлагбауму вальяжно, как хозяин жизни.

Из будки вывалился тот же самый страж — грузный мужик с красным лицом. Он узнал машину. Ещё бы не узнать, эти бандиты тут, похоже, частые гости.

— Что, забыли че… — начал он, лениво поднимая шлагбаум и подходя к водительскому окну.

Он явно ожидал увидеть своих «дружков». Может, хотел стрельнуть сигарету или получить ещё пару купюр за срочность.

Я опустил стекло.

— Доброй ночи, офицер! — гаркнул я с самой лучезарной улыбкой.

Страж застыл. Его глаза полезли на лоб, рот приоткрылся, обнажая прокуренные зубы. Он узнал меня. Того самого парня, которого час назад везли в этом же салоне с мешком на голове и стяжками на руках.

Он перевёл взгляд на пассажирское сиденье.

Там сидела огромная обезьяна в черном плаще. Она медленно повернула к нему голову, сдвинула тёмные очки на кончик носа и подмигнула жёлтым глазом.

Челюсть стража окончательно упала на грудь.

— Как служба? — поинтересовался я. — Комары не кусают?

Он не мог выдавить ни слова. Просто стоял и хлопал глазами, пытаясь осознать, что произошло с той бригадой головорезов, что поехала в лес, и почему обратно на их машине едет их жертва в компании мартышки-переростка.

— Ну, бывай, — я весело помахал ему рукой. — Ребят обратно не жди. Они… задержатся. Надолго. У них там тихий час.

Я нажал на газ. Внедорожник сорвался с места, оставив ошарашенного стража глотать пыль и выхлопные газы.

В зеркале заднего вида я видел, как он так и остался стоять, провожая нас взглядом.

— Надеюсь, у него крепкое сердце, — хмыкнул я. — А то такая смена шаблона может и до инфаркта довести.

Рядовая рядом довольно ухнула и включила радио. Играл какой-то шансон.

— Не, ну это перебор, — я переключил станцию. — Давай лучше рок. Под него приятнее возвращаться с победой.

* * *

На следующий день я развлекался тем, что играл с Рядовой в настольный теннис.

— Победа! — радостно объявил я, глядя, как белый шарик, пущенный моей кручёной подачей, пролетает мимо ракетки Рядовой и ударяется о край стола. — Счёт одиннадцать-пять. Ты проиграла, подруга.

Мы играли в пинг-понг прямо в моём кабинете. Я сдвинул столы, натянул сетку из бинтов и вручил обезьяне ракетку.

Рядовая посмотрела на шарик, который издевательски катился по полу. Потом на свою ракетку.

Её глаза наполнились яростью берсерка.

Она издала пронзительный визг, подпрыгнула на месте и с размаху швырнула ракетку в стену. Та с треском разлетелась на щепки. Затем Рядовая схватила край стола и попыталась его перевернуть, но, вспомнив, что это казённое имущество, ограничилась тем, что начала колотить себя кулаками в грудь и скакать вокруг меня, ухая и строя страшные рожи.

— Умей проигрывать достойно, — наставительно сказал я. — В следующий раз повезёт. Наверное. Если я поддамся.

Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянула Валерия. Она окинула нас взглядом и даже бровью не повела. Привыкла уже.

— Вик, ты уже видел новости? — спросил она, проходя внутрь.

— Какие новости? — я поднял шарик и сунул его в карман.

— Ну, те, которые с тобой, судя по всему, связаны.

Я сделал максимально невинное лицо.

— А что это сразу со мной? Чуть что — сразу Виктор. Может, это Кеша? Или хомяки восстание подняли?

— Ну, ты вчера где был? — прищурилась она.

— Ну, гулял. Дышал свежим воздухом. Наслаждался архитектурой промышленных районов.

— Ну вот, ты классно погулял. Сейчас покажу.

Она схватила пульт от телевизора и нажала кнопку включения.

Экран остался тёмным.

Валерия нахмурилась. Нажала ещё раз. Сильнее. Потрясла пульт. Постучала им по ладони.

Ноль реакции.

— Да что такое… — пробормотала она.

Подошла к самому телевизору и нажала кнопку на панели.

Тишина. Чёрный квадрат, а не экран.

— Сломался, наверное, — пожал я плечами. — Ну и хрен с ним.

Валерия медленно повернулась ко мне. Потом её взгляд упал на розетку. Шнур питания валялся на полу, демонстративно выдернутый из гнезда.

— Ах ты ж! — выдохнула она. — Просчитал, да? Всё предусмотрел?

— Электричество экономлю, — невозмутимо ответил я. — Тарифы растут, знаешь ли.

Она фыркнула, воткнула вилку в розетку и снова щёлкнула пультом. На этот раз экран ожил. Она быстро переключила на новостной канал.

На экране мигала плашка «СРОЧНЫЕ НОВОСТИ». Ведущая с причёской, которой позавидовал бы любой лев, вещала тревожным, но торжественным голосом:

— … в ходе масштабной спецоперации, проведённой этой ночью, была ликвидирована крупная организованная преступная группировка, занимавшаяся похищением людей и незаконными экспериментами.

На экране замелькали кадры: то самое здание, в котором я был, оцепление, мигалки, люди в масках, выводящие скованных бандитов…

— Как сообщает пресс-служба Тайной Канцелярии, данная группировка имела разветвлённую сеть филиалов по всему городу и даже за его пределами. Следствие установило связь с аналогичными преступлениями в других регионах Империи…

— Ого, — прокомментировал я. — А они быстро работают. Уже и филиалы нашли. Оперативно примазались.

— … в подвалах здания были обнаружены и освобождены более двадцати пяти человек, — продолжала ведущая. — Среди них — известные в узких кругах специалисты, а также студенты профильных вузов. По предварительным данным, из спасённых — двадцать четыре с половиной химеролога.

Валерия, которая до этого внимательно слушала, вдруг повернулась ко мне с округлившимися глазами.

— Почему половина химеролога? — спросила она. — Это как? Его что… распилили?

Я посмотрел на экран, где показывали носилки, на которых кого-то грузили в скорую.

— Я бы на твоём месте не удивлялся. Если бы меня спросили, сколько там было химерологов, я бы сказал — ни одного. Так что каждый считает по-своему.

— В смысле? — не поняла она.

— Ну, смотри. Если человек умеет пришить собаке пятую ногу, но при этом собака умирает от болевого шока — он химеролог? Или живодёр? Там наверняка сидели студенты-недоучки и пара лаборантов. Назвать их химерологами — это сильное преувеличение. А «половина» — это, наверное, какой-нибудь стажёр…

Валерия открыла рот, чтобы что-то сказать. В её глазах мелькнул огонёк догадки и желание пошутить.

— Если ты сейчас хочешь пошутить про карликов, то не стоит, — перебил я её, поднимая указательный палец.

Она возмущённо всплеснула руками.

— Нет! Я не хотела такое шутить! Я вообще про другое подумала!

— Знаю я твоё «другое». Стереотипы. Маленький рост — значит, половина человека. Это дискриминация.

— Да я вообще не об этом!

— Кстати, я знавал одного карлика, над которым решил прикольнуться один стражник. Тоже, знаешь, любил пошутить про «половинки» и «полтора землекопа». Рассказал ему шутку в таверне.

Я сделал паузу, предаваясь воспоминаниям.

— А он, этот карлик, взял и полгорода разнёс. Буквально. Смешно было всем. Особенно стражнику, когда он летел над крышами без штанов. Это был старый магистр Манус из клана Подгорных Творцов. Он реально был карликом. Просто есть такая раса — карлики. Или дварфы, они по-разному себя называют. Очень обидчивые ребята, особенно когда дело касается их роста. И очень могущественные.

Валерия посмотрела на меня и покачала головой.

— Интересные книги ты читаешь, Вик. Фэнтези, да?

— Ага… А ещё иногда живу в них. Ничего страшного, привыкнешь.

Я снова перевёл взгляд на экран.

Репортаж продолжался. Теперь показывали бравых офицеров полиции и каких-то важных чинов из Канцелярии. Они жали друг другу руки, блестели медалями и говорили правильные слова.

— … за проявленное мужество и героизм при ликвидации опасной банды к наградам представлены капитан Пронин, лейтенант Долгин… — ведущая перечисляла фамилии. — Также благодарность объявлена сводному отряду быстрого реагирования…

Я зевнул.

— Ну вот. Гулял я, рисковал шкурой я, пауков на них спускал я… а награды другие получают. Где справедливость? Хоть бы грамоту дали. Или купон на бесплатную шаверму.

— Ты же сам хотел оставаться в тени, — напомнила Валерия.

— Хотел. Но всё равно обидно. Чисто по-человечески.

И тут тон ведущей изменился. Он стал более тревожным.

— Однако, по сообщениям наших источников в следствии, в банде был ещё один участник. Крайне опасный преступник, сильный химеролог, который действовал с ними в связке. Судя по всему, в момент штурма он находился в здании, но ему удалось сбежать, воспользовавшись хаосом. Сейчас его личность устанавливается.

На экране появился фоторобот. Какой-то размытый силуэт в капюшоне, с безумными глазами и почему-то с крючковатым носом.

Я уставился на экран.

— Да ладно, вы издеваетесь? — возмутился я. — Сильный химеролог? В связке с ними⁈ Я их, блин, уничтожил! Я их в асфальт закатал! А меня в их подельники записали⁈

Валерия хихикнула.

— Ну, а что ты хотел? Ты там был? Был. Магию применял? Применял. Трупов нет, следов нет, бандиты в ужасе, пленники освобождены… Для полиции это выглядит так, будто кто-то очень крутой пришёл, навёл шороху и ушёл. А раз ушёл, значит — преступник. Герои обычно ждут, пока им медаль дадут.

— Вот и делай людям добро, — проворчал я. — Спасай их из плена. А они тебя потом в розыск объявляют.

Я посмотрел на фоторобот.

— И нос у меня не такой. Художника надо уволить.

Рядовая, которая уже успокоилась после проигрыша, подошла к телевизору, ткнула пальцем в «мой» портрет и снова захихикала, прикрывая рот ладонью.

— Да иди ты, — беззлобно бросил я ей. — Ладно, новости посмотрели, посмеялись, теперь за работу. У нас там хомяки не кормлены, клиенты не лечены, а идеальный мир сам себя не захватит.

Валерия улыбнулась и пошла к выходу.

— Как скажешь, шеф. Но если тебя повяжут по этому фотороботу, я буду долго смеяться.

— Договорились.

Я остался в кабинете.

Сбежавший химеролог… Ну-ну. Пусть ищут.

Главное, что те двадцать четыре с половиной недоучки теперь на свободе. И, возможно, кто-то из них окажется достаточно умным, чтобы заглянуть в клинику «Добрый Доктор» и попросить работу.

Ведь мне как раз нужны новые кадры.

* * *

Дверь в лабораторию распахнулась от пинка, и внутрь, пятясь задом, ввалился Кенгу. Он тащил за собой огромный, пропитанный влагой мешок, который оставлял на полу мокрый грязный след.

Следом за ним заскочила целая орда хомяков. Они несли что-то поменьше, но не менее пахучее.

— Отлично, — глухо прозвучал мой голос из-под респиратора. — Сгружайте здесь. На этот стол. Только аккуратнее, вон та печень может быть нестабильна при тряске. Взорвётся — отмывать будете вы.

Мои помощники послушно вывалили содержимое мешков на металлический стол.

Это был последний улов. Те самые твари из катакомб, которых так эффективно зачистила тройка моих ветеранов — Седой, Молчун и Булат. Туши «ласок» и сегментированные панцири гигантских мокриц.

Вид у всего этого был, мягко говоря, нетоварный. А запах… Запах стоял такой, что мухи дохли на подлёте.

Я поправил тяжёлые резиновые перчатки и затянул ремешки на защитном фартуке.

— Ну-с, приступим к вскрытию.

Взял в руки огромные кусачки и принялся за челюсть «ласки».

ХРУСТЬ!

Звук ломаемой кости эхом разнёсся по лаборатории. Зубы этих тварей были ценным материалом. Из них получался отличный абразивный порошок, способный шлифовать даже алмазы. А если добавить немного магии, то выходила основа для зелья «Стальной укус».

Я работал быстро. Измельчал зубы в ступке, смешивал получившуюся пыль со светящейся синей жидкостью, переливал всё это в реторты…

Вокруг меня всё кипело, шипело и булькало. В одной колбе варились магические жилы, выделяя фиолетовый пар. В другой — растворялись хитиновые пластины, превращаясь в вязкую жижу. Горелки гудели, центрифуга вибрировала, готовая взлететь…

Атмосфера царила такая, что любой инквизитор, заглянувший сюда, сжёг бы меня на костре без суда и следствия. Чисто на всякий случай.

Дверь приоткрылась, и в лабораторию заглянула Валерия.

— Виктор, тут курьер привёз расписку за оборудование, нужна твоя… Ого…

Она замерла на пороге, увидев меня в полном боевом облачении алхимика-маньяка: в противогазе, заляпанном фартуке, посреди клубов разноцветного пара.

Валерия тут же рефлекторно прижала папку с документами к лицу, закрывая нос и рот. Её глаза расширились от ужаса. Она явно решила, что попала в эпицентр биологической катастрофы.

— Я… я поняла, — сдавленно пропищала она через папку. — Я зайду позже. Когда… проветрится. Или когда радиация спадёт. Если спадёт.

Я отложил щипцы, стянул с лица противогаз и бросил его на стол.

— Да ладно тебе, Лера. Заходи. Тут не опасно.

Она сделала маленький неуверенный шажок внутрь, стараясь не дышать. Огляделась по сторонам, увидела банку с плавающими в ней глазами, которые, казалось, следили за ней, и побледнела ещё сильнее.

— Я вижу, — прошептала она. — Вообще не опасно. Прям санаторий.

— Да брось, — я снял перчатки. — Это всё антураж.

— В смысле? — она опустила папку.

— Ну, я видел в фильмах и читал в журналах, что местные крутые алхимики так работают. Халаты, маски, загадочный пар… Решил тоже попробовать. Фигня полная, если честно. В противогазе жарко, в перчатках неудобно, а очки потеют. Но смотрится прикольно, согласись? Клиенты бы оценили.

Валерия опустила руки и скептически оглядела мой «наряд».

— То есть ты хочешь сказать, что этот жуткий намордник тебе не нужен? И мы тут не умрём от паров ртути?

— Не умрём. Максимум — лёгкие галлюцинации от спор грибов, но это даже весело.

Она подошла ближе, с опаской косясь на бурлящую колбу, в которой жидкость меняла цвет с чёрного на ядовито-розовый.

— И что ты тут… варишь?

Я принял важный вид профессора на кафедре.

— О, это сложнейший процесс! Сейчас происходит трёхфазная дистилляция экстракта поджелудочной железы для гипердинации эфирных потоков. Далее последует диффузия с эссенцией корня на магической основе стабилизированной эктоплазмы, с обязательным учётом аспекта лунного цикла и фазы прилива.

Валерия моргнула.

— Чего?

— Ну, я же говорю — сложно. Если по-простому: смешиваю одну хрень с другой хренью, чтобы получилась третья, более дорогая хрень.

Она покачала головой, но уже без страха. Подошла к столу, где на спиртовке в маленькой кастрюльке булькало что-то густое, мутно-зелёное и пузырящееся. От варева валил густой пар.

Валерия снова инстинктивно прикрыла нос рукой.

— А вот это что за штука? — она указала пальцем на кастрюльку. — Выглядит как… смерть в жидком виде. Это яд? Для крыс? Или для конкурентов?

Я посмотрел на кастрюльку. Взял ложку, зачерпнул немного зелёной жижи, подул и… с громким хлюпаньем отправил в рот.

Глаза Валерии полезли на лоб. Она уже открыла рот, чтобы закричать и звать на помощь, но я довольно причмокнул.

— М-м-м… Соли маловато.

— Ты… ты это съел⁈ — выдохнула она.

— Ну да. Это бульон. Из зелёных куриц.

— Из кого⁈

— Из зелёных куриц, — терпеливо повторил я, зачерпывая ещё ложку. — Понимаешь, в этом мире сейчас мода такая. Аристократы с ума сходят по экзотической еде. Обычная курица — это фу, это для плебеев. А вот нефритовая курица, выращенная на склонах Тибета… это деликатес. Стоит в пятьдесят раз дороже. Хотя по вкусу — курица и курица.

Я помешал варево ложкой.

— Весь прикол в пигменте. Поменять цвет мяса не так уж и сложно. Вот я и решил попробовать сварить. На вкус — как обычный бульон, только цвет прикольный. Хочешь?

Я протянул ей ложку с зелёной жижей. Валерия позеленела в тон бульону и попятилась.

— Нет, спасибо. Я… я не голодна.

— Зря. Натуральный продукт. Ладно, мне самому больше достанется.

В этот момент на соседнем столе что-то дзынькнуло. Колба, в которой бурлила фиолетовая жидкость, изменила цвет на прозрачный, как слеза.

— О! Готово! — обрадовался я.

— Что готово? — с подозрением спросила Валерия, всё ещё косясь на бульон.

— Мой новый шедевр. Хочешь посмотреть, как работает настоящая наука?

Я взял колбу, взболтал её и повернулся к выходу.

— Псих! Ко мне!

Из коридора тут же послышался цокот когтей. В лабораторию вбежал мой верный пёс. Он выглядел бодрым и весёлым, явно надеясь на угощение.

— Сидеть!

Псих послушно плюхнулся на задницу, виляя хвостом и преданно глядя мне в глаза.

— Открой рот.

Пёс открыл пасть. Я влил туда содержимое колбы.

— Глотай.

Псих сглотнул, облизнулся и вопросительно гавкнул. Мол, и это всё?

— Жди… — прошептал я, глядя на часы. — Три… два… один…

Зрачки собаки расширились, заполнив всю радужку чернотой.

Псих замер. Его тело напряглось, как струна.

А потом началось.

Сначала раздался треск. Это лопалась кожа на его спине. Мышцы начали вздуваться, бугриться, увеличиваясь в объёме в два, в три раза. Пёс рос на глазах, превращаясь в чудовище.

Из его пасти вырвался рык — не собачий, а демонический, низкий и вибрирующий. Челюсть выдвинулась вперёд, клыки удлинились, став похожими на сабли.

— Мамочки… — пискнула Валерия, прячась за мою спину.

Из лопаток Психа с влажным хрустом вырвались огромные кожистые крылья, как у летучей мыши-переростка. Размах — метра три. Он расправил их, сбив со стола пустые банки.

Вдоль хребта выросли костяные шипы. Глаза загорелись багровым огнём безумия.

Псих встал на задние лапы, упираясь головой в потолок, и заревел так, что замигала лампочка. Это был не пёс. Это был демон войны, воплощение ярости и разрушения.

— ОГОНЬ! — заорал я.

Псих набрал воздуха в грудь, его глотка засветилась изнутри…

И тут он… лопнул.

Нет, его не разорвало на куски. Он просто… испарился. Превратился в облако густого белого пара. Раздался мягкий хлопок, как будто кто-то открыл шампанское.

Пар заполнил лабораторию, скрывая всё из вида.

— Вик⁈ — испуганно позвала Валерия из тумана.

Пар начал рассеиваться.

На полу, на том же самом месте, сидел Псих. Обычный. Нормального размера. Без крыльев, шипов и горящих глаз. Он выглядел слегка ошарашенным, мотал головой и чихал.

Валерия вышла из-за моей спины, оглядела собаку, потом меня.

— Вау, — произнесла она с сарказмом. — Потрясающе. Ты изобрёл собаку, которая умеет превращаться в облачко? Очень полезно. Можно на детских утренниках показывать.

— Подожди, — я поднял палец. — Главный эффект ещё не сработал.

Псих перестал чихать. Замер. Напрягся. Его глаза округлились.

ПУНЬК.

Звук был тихим, скромным. Из-под хвоста собаки вырвалось маленькое облачко ярко-зелёного газа.

Псих с облегчением выдохнул и снова завилял хвостом.

Я торжествующе посмотрел на Валерию.

— О! А теперь сработало!

Она стояла, глядя на облачко газа, которое медленно растворялось в воздухе. Её лицо выражало сложную смесь чувств: недоумение, отвращение и глубокое разочарование в человечестве (и во мне в частности).

— А что это… вообще было? — спросил она, стараясь не дышать.

— Так это настойка от коликов! — гордо заявил я. — Чтобы не пучило. Видишь? Газы выходят, давление спадает, животному легче.

— Настойка от коликов… — медленно повторила она. — Которая превращает собаку в демона, а потом взрывает её паром?

— Ну, это побочный эффект, — отмахнулся я. — Эффектная визуализация процесса, так сказать. Зато работает безотказно! Мгновенное облегчение!

Валерия подошла ко мне, положила руки мне на плечи и посмотрела в глаза очень серьёзным взглядом.

— Виктор. Послушай меня.

— Да?

— Ради всего самого хорошего в этом мире, ради нашей репутации, ради психики наших клиентов… Не стоит это продавать. Прошу тебя.

Я посмотрел на довольного Психа, который уже забыл о своих страданиях и вылизывал лапу.

— Думаешь? А мне казалось, эффектно получилось.

— Слишком эффектно, Вик. Если у бабушкиной болонки начнут расти крылья и шипы посреди гостиной, бабушка не доживёт до момента, когда собачка пукнет.

Я вздохнул.

— Ладно. Убедила. Оставлю для личного пользования. Буду Психу давать, когда он опять сожрёт что-то не то.

Валерия покачала головой и пошла к выходу. У двери она обернулась.

— И бульон вылей. Зелёная курица — это перебор даже для нас.

Она вышла.

Я остался один. Посмотрел на кастрюльку с бульоном. Зачерпнул ложку, съел.

— Ничего она не понимает в высокой кухне, — пробормотал я. — Вкусно же.

Псих подошёл и положил голову мне на колено, выпрашивая угощение.

— Хочешь супчику? — спросил я.

Пёс радостно гавкнул.

— Ну, давай. Заодно проверим, как он с твоими газами взаимодействует. Наука требует жертв, брат.

Я налил ему миску зелёного бульона. Псих начал лакать.

Глава 9

Дикие Земли

Секретный «гостевой» домик

Лысый открыл глаза и тут же пожалел об этом. Череп раскалывался так, будто на нём всю ночь кто-то колол дрова. Во рту был привкус, словно туда нагадил тот самый медведь, которого они вчера завалили.

— А-А-А-А! МОЯ НОГА! МОЁ ПЛЕЧО! СУКА!!!

Орал Вася. Тот самый охранник, который вчера дежурил первым.

Лысый с кряхтением поднялся и выглянул в соседнюю комнату.

Вася барахтался на полу, неестественно вывернув ногу. Его плечо опухло и посинело, а лицо былоперекошено от боли и ужаса.

А рядом, на соседнем топчане, мирно посапывал Петя. Спал он сладко, с улыбкой младенца. Вот только в обнимку он держал не подушку, а окровавленную монтировку. И рубашка у него была в каких-то бурых пятнах.

Мозг Лысого, затуманенный вчерашним «отмечанием» удачного захвата, со скрипом начал проворачивать шестерёнки.

Вася поломан. Петя с монтировкой в крови. Вывод напрашивался сам собой.

— Ах ты ж крыса! — прохрипел Лысый.

Шатаясь, он подошёл к спящему Пете и, не тратя времени на прелюдии, с размаху прописал ему ногой в бок.

— Вставай, урод!

Петя подскочил, спросонья взмахнув монтировкой и чуть не снеся Лысому голову.

— А⁈ Что⁈ Наших бьют⁈ Где⁈

— Ты чё творишь, скотобаза⁈ — заорал Лысый, выхватывая у него железку. — Ты зачем Васю поломал⁈ Белку словил⁈ Перепил, животное⁈

— Я⁈ — Петя вытаращил глаза, переводя взгляд с монтировки на воющего в углу товарища. — Босс, ты чё? Я спал! Я вообще… я не помню!

— Не помнишь⁈ — Лысый ткнул его носом в окровавленный металл. — А это что? Кетчуп? Ты Васю зачем монтировкой охаживал, маньяк недоделанный⁈

— Да не трогал я его! Мы ж вчера… ну, отметили… Я лёг… Монтировка… я не знаю, откуда она! Может, подкинули⁈

— Кто тебе её подкинул⁈ Лесная фея⁈ Или зубная мышь⁈

— Может, этот… ветеринар? — робко предположил Петя.

В избе повисла тишина, нарушаемая только скулежом Васи.

Лысый замер.

— Ветеринар… — медленно повторил он.

Он рванул к люку в подвал. Откинул крышку.

Пусто. Только смятая солома и обрывки верёвок.

— Да твою мать… — выдохнул Лысый. — Ушёл.

Он вернулся в комнату, сел на лавку и схватился за голову.

— Так, стоп. Давайте думать. Без паники. Мы вчера бухали? Бухали. В зюзю? В зюзю. Может, мы забыли закрыть люк?

— Босс, я лично засов задвигал! — подал голос Петя, опасливо косясь на монтировку в руках начальника. — Зуб даю!

— Тогда как он вышел? — Лысый осмотрел обрывок верёвки. Срез был чистым, ровным. — Он разрезал путы. Чем? У него же всё отобрали!

— Зубами перегрыз? — предположил Петя. — Может, он бобёр в прошлой жизни?

— Ты дебил? — устало спросил Лысый. — Это армированный капрон. Тут хороший нож нужен.

Он посмотрел на Васю.

— Вася, ты чё молчишь? Ты ж дежурил! Чё было-то?

— Да не помню я! — простонал Вася. — Сидел, смотрел на дверь… Потом наверное задремал немножко. Очнулся — нога в узел завязана, плечо горит, а этот, — он кивнул на Петю, — храпит, как трактор, с железкой в обнимку!

Лысый потёр переносицу.

— Значит так. Картина рисуется хреновая. Этот хмырь как-то выбрался. Нашёл нож. Разрезал верёвки. Поднялся сюда.

Он посмотрел на Петю.

— И, судя по всему, это он тебя подставил. Вложил монтировку в руки, кровью измазал… А тебя, Вася, он, походу, и поломал.

— Он⁈ — вытаращил глаза Вася. — Этот дрищ? Ветеринар? Да я его одной левой согну!

— Ну, судя по твоей ноге, он тебя уже согнул в букву «Зю».

— Но зачем ему это? — не унимался Петя. — Мог бы просто сбежать. Зачем цирк устраивать?

— Затем, что он, похоже, не просто ветеринар, — мрачно заключил Лысый. — Обычный гражданский, увидев выход, бежал бы сломя голову в лес. А этот… Этот остался, чтобы устроить нам весёлое утро. Так, спокойно… Без паники… Документы его где?

Он порылся в карманах и вытащил на свет мятую бумагу.

— Вот! У него при себе была копия паспорта… Мы знаем, кто он. Виктор Химеров. Никуда он не денется.

— Босс, — осторожно подал голос Петя. — А ты уверен, что мы его найдём?

— В смысле?

— Ну… смотри. Он выбрался из связанного состояния. Открыл засов. Поднялся сюда. Взял монтировку… Тихо, чтобы мы не проснулись, переломал Васе кости. Потом вложил монтировку мне в руки. И ушёл. Босс, это не ветеринар. Это какой-то маньяк из спецназа. Он же мог нас всех перерезать. Но не стал. Он просто… поиздевался.

Лысый задумался. А ведь верно. Нож был у него. Мог бы горла перехватить — и всё, тишина. Но он оставил их живыми. Униженными, покалеченными, но живыми.

— Да плевать, кто он! — отмахнулся Лысый. — Он свидетель. И он сбежал. Если заказчик узнает…

— Так, может, ну его? — предложил Вася, морщась от боли. — Скажем, что сбежал в лес, а там его твари сожрали. Тут же защита стоит, артефакты отпугивающие. А за периметром — смерть. Он городской, он там и ста метров не пройдёт.

— Ладно. Собираемся. Валим отсюда.

Они вывалились на улицу. Утро было серым и промозглым.

Лысый посмотрел на то место, где они вчера оставили свой внедорожник.

Пусто.

Только следы широких шин, уходящие в сторону дороги.

— Да вы издеваетесь… — прошептал он.

— Угнал? — тупо спросил Петя.

— Нет, блин, эвакуатор вызвал! Конечно, угнал! Ключи же в замке были, дебилы! Я же говорил — вынимать!

— Так ты сам за рулём был, босс…

Лысый заткнулся. Действительно. Сам был. Сам забыл.

Ситуация из «хреновой» стремительно превращалась в «катастрофическую». Пленник сбежал. Машины нет. Один боец неходячий. До города пешком километров тридцать по пересечённой местности. Связи нет — глушилки на артефактах работают в обе стороны, чтобы твари на магический фон не сбегались.

— Делать нечего, — сплюнул Лысый. — Пешком пойдём. Ваську на горбу потащим. Сменным графиком.

Это был самый долгий и унизительный поход в их жизни.

Они тащили стонущего Васю на носилках, сделанных из жердей и курток. Спотыкались о корни, падали в грязь, материли ветеринара, заказчика и собственную тупость. Артефакты-пугалки, к счастью, работали исправно — зверьё к ним не совалось, но от этого легче не становилось.

К блокпосту они вышли только к вечеру. Грязные, злые, голодные и уставшие как собаки.

Шлагбаум был опущен. В будке горел свет.

Лысый, шатаясь, подошёл к окошку. Там сидел тот самый жирный страж, которому они вчера платили за проезд. Он пил чай и смотрел какой-то сериал на планшете.

— Открывай… — прохрипел Лысый.

Страж поднял голову. Увидел их компанию — грязных, оборванных, с носилками. Его глаза округлились.

— Вы⁈

— Мы, мы… Открывай давай, не видишь, раненый у нас.

Страж медленно вышел из будки. За ним подтянулся второй. Они смотрели на бандитов как на умалишённых.

— Слышьте, — протянул жирный. — Вы чё, совсем идиоты?

— Чё сказал? — Лысый напрягся.

— Вы кого везли-то вчера? И нахрена вы его отпустили?

— Кого отпустили? Сбежал он! Машину угнал!

Стражи переглянулись. И заржали. Не по-доброму так, с издёвкой.

— Сбежал, говоришь? — жирный сплюнул. — Ага, конечно. Он подъехал сюда на вашей тачке. Улыбался, как родной. С ним обезьяна какая-то сидела. Ручкой нам помахал. Спросил, как служба.

— Что?.. Он… здесь проезжал?

— Ну да. Мы подумали, вы ему тачку отдали. Ещё удивились — вроде прессовать везли, а тут он за рулём, довольный такой. Думали, договорились вы.

Второй страж помрачнел.

— Вы хоть понимаете, под что вы нас подставили, уроды? Мы пропустили машину с похищенным человеком. Который видел наши лица. Который знает, что мы вас пропустили туда. Если он сейчас в Канцелярию пойдёт…

Он положил руку на кобуру.

— Вы нам всю малину обосрали. Мы вас пропускали, потому что думали, вы профи. А вы… клоуны.

Лысый побледнел.

— Да не пойдёт он никуда! Мы его найдём! Мы знаем, кто он такой!

— Ищите, — зло бросил страж. — И молитесь, чтобы он молчал. А теперь валите отсюда.

Они пошли дальше в город. Вскоре в кармане у Лысого зазвонил телефон. Он вздрогнул. На экране высветилось: «БОСС».

Это был конец. Или начало конца.

Он дрожащими пальцами нажал на кнопку.

— Д-да?

— Ну что там? — голос в трубке был деловым. — Клиент «обработан»? Информация получена?

Лысый сглотнул.

Врать было бессмысленно. Но сказать правду — значило подписать себе смертный приговор прямо сейчас.

— Да, босс. Работаем. Клиент… сложный. Крепкий орешек. Но мы его… ломаем.

— Хорошо. Планы изменились. Кончайте его.

— Что?

— Ты оглох? В расход его. Прямо сейчас. Он опасен. Поступила информация, что он может быть связан с… серьёзными структурами. Если он вернётся в город и откроет рот — нам всем крышка. И мне, и тебе, и твоим дебилам. Так что не рискуй. Валите его, закапывайте поглубже. И возвращайтесь.

— П-понял… — прошептал Лысый. — Сделаем.

Гудки.

Лысый медленно опустил руку с телефоном. Он смотрел на своих подельников — на сломанного Васю, на побитого Петю.

— Ну что? — спросил Петя.

— Жопа… Полная, беспросветная жопа.

— Чего он сказал-то?

— Сказал валить ветеринара.

— А у нас ни ветеринара, ни машины… — подытожил Петя.

— Нам нужно его найти, — прошептал Лысый. — Найти и убить. Любой ценой. Иначе убьют нас.

— Как мы его найдём-то⁈ — взвыл Вася с носилок. — Я даже ходить не могу!

— На такси поедем! — рявкнул Лысый. — Плевать!

Они побрели к шоссе ловить попутку.

* * *

Блокпост №7

Комната отдыха

Настенный телевизор, висевший под потолком, показывал экстренный выпуск новостей. Ведущая с тревожным лицом рассказывала о ликвидации крупной банды похитителей и обнаружении подпольных лабораторий.

Двое стражей — толстый Паша и жилистый Костян — сидели за столом, уставившись в экран.

— Слышь… — просипел Паша, вытирая пот со лба рукавом форменной рубашки. — А эти недалёкие, которых мы пропускали, походу из конкурирующей группировки.

Костян нервно затянулся сигаретой.

— Похоже на то.

Оба понимали, что это значит.

Они пропустили бандитов с похищенным человеком. За деньги. Это уже трибунал.

Но самое страшное, что они собственноручно выпустили этого человека обратно, даже не проверив документы, когда тот ехал на угнанной машине бандитов. Это уже каторга.

Если этот парень, «пленник», пойдёт в Канцелярию и расскажет, что творится на седьмом посту…

— Нас казнят, — подытожил Костян. — Не просто посадят. За пособничество в похищении людей с целью проведения незаконных экспериментов… Нас расстреляют без суда и следствия, прямо здесь, у Стены.

— Надо что-то делать! Надо нашему сказать!

— Какому нашему?

— Начальнику смены! Он тоже в доле!

Через два часа в прокуренной каптёрке собрался вся смена блокпоста. Три человека. Люди, которые годами закрывали глаза на контрабанду и левые грузы.

Начальник смены, человек с бычьей шеей по фамилии Рыков, выслушал сбивчивый рассказ Паши и побагровел.

— Вы что, совсем дебилы⁈ — заорал он, брызгая слюной. — Вы кого пропустили⁈ Вы хоть понимаете, что вы натворили⁈

— Мы… мы думали… — начал оправдываться Костян.

— Думали они! Чем⁈ Жопой⁈ Вам теперь конец! Я вас лично сдам, чтобы свою шкуру спасти!

Паша, который до этого трясся от страха, вдруг успокоился. Его взгляд стал злым и колючим.

— Сдашь, значит? А ты забыл, кто нам график дежурств под эти проезды подгадывал? Кто долю малую, а точнее, большую, заносил в кабинет каждый месяц?

Рыков осёкся.

— Ты мне не угрожай, сержант.

— А я не угрожаю. Я факты констатирую. Если мы пойдём на дно, господин Рыков, мы и тебя за ноги ухватим. И потянем за собой. Мы все в одной лодке. И тонуть будем вместе. Тебя тоже допросят с пристрастием. Менталисты из Канцелярии быстро выяснят, откуда у тебя новая квартира и машина у любовницы.

Рыков засопел, переводя взгляд с одного подчинённого на другого. В их глазах он видел одно и то же: страх загнанных в угол жертв, готовых грызть глотки.

— Ладно, — наконец буркнул он, садясь на край стола. — Хрен с вами. Влипли все. Давайте думать.

— Надо найти этого парня, — сказал Костян. — Того, который сбежал.

— И что? Извиниться?

— Нет. Убрать.

Рыков почесал затылок.

— Логично. Нет человека — нет проблемы. А если он уже заявил?

— Если бы заявил, за нами бы уже приехали, — резонно заметил Паша. — Прошли сутки. Тишина. Значит, он либо боится, либо отходит, либо у него свои причины молчать. Может, он сам в розыске?

— Пробей его, — скомандовал Рыков. — У нас есть фото с камер на пропускном пункте.

Костян застучал по клавишам. На экране появилось лицо Виктора.

— Так… Система распознавания… Есть совпадение. Виктор Химеров. Бывший владелец ветеринарной клиники «Добрый Доктор». Адрес проживания… есть. В той же клинике.

— Кто такой? Род? Связи?

— Чисто, — Костян нахмурился, вчитываясь в досье. — Рода нет. Сирота, походу. Образование… нет. Пытался поступить в Имперскую Академию — отказ. Пробовал сдать на лицензию экстерном — провал. В личном деле пометка: «Слабый потенциал, отсутствие базовых знаний».

Рыков выдохнул. Напряжение немного спало.

— То есть, это просто какой-то неудачник-ветеринар? Обычный гражданский?

— Выходит, так. Никаких связей с аристократией или службами не зарегистрировано. Кредитная история чистая. Обычный человек.

Паша и Костян переглянулись.

— Тогда как он сбежал от бандитов? — с сомнением спросил Паша. — И тачку у них увёл?

— Да повезло ему просто! — отмахнулся Рыков. — Может, они перебухали там, или перегрызлись. А он под шумок и свалил. Повезло дураку.

Он встал и прошёлся по комнате.

— Значит так. Ситуация следующая. У нас есть свидетель, который может нас всех посадить. Этот свидетель — никто. Пустое место. За него никто не впишется. Искать его особо не будут.

— Но почему он молчит? — не унимался Костян. — Это странно.

— Может, его запугали? — предположил Паша. — Или он думает, что мы с бандитами заодно и боится высунуться. А может, он вообще в шоке лежит у себя в клинике и трясётся под одеялом. Какая разница? Главное — он жив. И это надо исправить.

Рыков открыл карту города на телефоне.

— Вот его клиника.

— Вот бы послать туда группу захвата… — мечтательно произнёс Костян.

— Ты идиот? — Рыков постучал пальцем по виску. — Какую группу? Официально? И как ты себе это представляешь? Нет. Мы не будем туда заходить. Мало ли, вдруг он там баррикады построил. Мы просто сотрём это место с лица земли.

— Взорвём? — оживился Паша.

— Слишком громко. Экспертиза покажет взрывчатку. А нам нужно что-то такое, что спишут на «несчастный случай при работе с опасными тварями». Он же химеролог? Вот пусть его химеры и сожрут. Или сожгут.

Рыков остановился у массивной двери, ведущей в хранилище конфиската.

— Парни, помните ту тварь, которую мы неделю назад у контрабандистов отжали?

Стражи переглянулись.

— Саламандру? — уточнил Паша. — Ту бешеную?

— Её самую.

В хранилище, в специальном термостойком контейнере, сидела огненная саламандра размером с кошку. Она была нестабильна. Её шкура пылала жаром, а изо рта капала не слюна, а напалм.

Контрабандисты везли её в какой-то подпольный бойцовский клуб, но переборщили со стимуляторами. Тварь была в состоянии постоянного бешенства. Ошейник, сдерживающий её магию, уже начал плавиться. Её собирались усыпить завтра, чтобы она не разнесла склад.

— Идеальное оружие, — усмехнулся Рыков. — Она безумна. Она хочет жечь. И она официально подлежит уничтожению. Если она «сбежит» и случайно окажется в клинике…

План вырисовывался сам собой.

— Делаем так. Подъезжаем ночью. Блокируем все выходы. Окна, двери — всё. Чтобы ни одна мышь не выскочила. А потом закидываем в окно или через вентиляцию контейнер и открываем его дистанционно. Саламандра сделает всё остальное. Она сожжёт этот сарай дотла за пять минут. Температура горения у неё такая, что даже кости в пепел превратятся.

— А если он попытается её остановить? — спросил Костян.

— Чем? — фыркнул Рыков. — Он слабый ветеринар. У него из оружия — градусник и клизма. Против боевой саламандры в фазе перегрева? Да он сгорит, даже не успев понять, что случилось.

Стражи закивали. План им нравился. Риска минимум, результат гарантирован.

— Сбор в два ночи, — скомандовал Рыков. — Берём гражданскую машину, номера скрутить. Форму не надевать. И возьмите монтировки и цепи, чтобы двери заблокировать. Он не должен выйти.

Они засуетились, предвкушая, как избавятся от своей главной проблемы.

* * *

— Грузимся! — скомандовал я, распахивая заднюю дверь бронированного «Тушканчика». — Возражения не принимаются, нытьё карается лишением премии, попытка к бегству приравнивается к увольнению с позором.

Мой персонал стоял на крыльце клиники и выглядел так, будто я приговорил их к каторжным работам, а не объявил внеплановый выходной.

— Вик, а может, не надо? — с надеждой спросила Валерия, прижимая к груди сумочку. — У нас запись… У нас клиенты… У нас, в конце концов, инстинкт самосохранения есть!

— Надо, Лера, надо, — я подтолкнул её к машине. — Клиника сегодня не работает. Официально объявляю санитарный день. Чистка для души, так сказать. Сама говорила, нам нужен тимбилдинг. Свежий воздух, шашлыки, природа…

— А почему с нами едет обезьяна с пулемётом? — тихо спросил Андрей, косясь на Рядовую, которая уже заняла место на сиденье, положив на колени внушительный ствол.

— В машину, — я указал пальцем в салон.

Андрей и Катерина переглянулись с обречённым видом и полезли внутрь. За ними, ворча, последовал Роман. Валерия вздохнула, посмотрела на небо и тоже села.

Следом запрыгнул Псих, заняв место в ногах. Кеша, как командир воздушного судна, устроился на подголовнике.

Я сел за руль, повернул ключ. Двигатель мощно зарычал.

— Ну что, смертники… то есть, граждане отпускники! — весело крикнул я. — Погнали! Навстречу приключениям и свежему воздуху!

Сначала всё шло нормально. Обычная дорога, редкие машины, серые пейзажи пригорода. Мои сотрудники немного расслабились, начали переговариваться.

Но потом мы проехали за Стену.

— Эм… Виктор? — подал голос Андрей, глядя в окно. — Мы только что проехали знак «Конец жёлтой зоны».

— Знаю, — кивнул я, не сбавляя скорости.

— Но дальше… дальше оранжевая зона! — голос Катерины дрогнул. — Там же твари! Дикие и неконтролируемые!

— Да ладно вам, — отмахнулся я. — Подумаешь, твари. У нас полный салон тварей, если так посудить. Одним больше, одним меньше…

— Вик, разворачивайся! — попросила Валерия. — Ты ошибся дорогой! Там же запретная территория! Нам нужны пропуска, конвой из следопытов…

— У нас есть конвой, — я кивнул на Рядовую, которая точила огромный нож о точильный камень. Звук «вжик-вжик» действовал на пассажиров не очень успокаивающе. — И нет тут никакой ошибки. Мы едем на природу. А природа за забором самая настоящая.

Машина подпрыгнула на ухабе. Мы углублялись в лес. Деревья здесь были выше и мрачнее, а тени между ними гуще.

— Мы все умрём… — бормотал Роман, вцепившись в ручку двери. — Я слишком молод, чтобы быть съеденным! Я ещё не создал свой лучший яд!

— Успокойтесь, — сказал я, глядя в зеркало заднего вида. — Никто на нас не нападёт. Я там немного похимичил с выхлопной системой. Мы теперь пахнем не как вкусные туристы, а как очень большой и ядовитый скунс. Местные хищники лучше сдохнут от голода, чем подойдут к нам ближе чем на километр.

Это была ложь, конечно. Ничего я не химичил. Просто моя аура создавала такой фон опасности, что всё живое разбегалось с нашего пути. Но им знать детали необязательно.

Мы ехали ещё минут сорок. Дорога шла в гору. Лес расступился, открывая вид на каменистый склон.

— Приехали!

Я затормозил на вершине плоского холма. Вид отсюда открывался потрясающий. Бескрайнее море леса, скалы, туман в низинах… И, конечно же, твари.

Где-то внизу, на поле, бегала стая каких-то быкоящеров. В небе кружили виверны. Из леса доносились вопли…

— Выходите! — скомандовал я.

Сотрудники выползли из машины, испуганно озираясь.

— Это… это что? — Валерия указала пальцем на центр поляны.

Там стояла беседка.

Новенькая, деревянная, с резными столбиками и крышей, крытой черепицей. Внутри стоял большой стол и лавки. Рядом был сложен аккуратный мангал из камней.

Всё это выглядело здесь, посреди Диких Земель, абсолютно неуместно.

— Какие безумцы построили беседку в таком месте? — прошептал Андрей. — Они что, самоубийцы?

— Ага, — согласился Роман, подходя ближе и трогая дерево. — А вас не смущает, что она свежая? Смола ещё липкая. Её будто вчера построили. Эти психи были здесь совсем недавно.

Я скромно промолчал. Не рассказывать же им, что я не так давно отправил сюда Рядовую и бригаду хомяков-строителей, чтобы они подготовили площадку для корпоратива.

— Располагаемся! — объявил я, доставая из багажника ящик с мясом. — Сегодня у нас в меню шашлык из мраморной говядины. Мариновал лично, по секретному рецепту тёмных эльфов… шутка, просто много лука и перца.

— Вик, там кто-то летает, — пискнула Катерина, глядя в небо, где пикировала виверна.

— Пусть летает. У неё свои дела, у нас свои. Давайте, помогайте накрывать. Лера, режь овощи. Рома, разливай… сок. Андрей, Катя — займитесь сервировкой.

Они двигались как во сне, постоянно оглядываясь. Рядом выли волки. В кустах что-то хрустело. А мы накрывали на стол.

Я разжёг мангал. Запах жареного мяса поплыл над поляной.

— А теперь — тост! — провозгласил я, поднимая стаканчик с соком. — За процветание нашего дела!

Они выпили, дрожащими руками держа стаканчики.

И тут кусты затрещали.

Из чащи, ломая ветки, выскочила огромная тварь, похожая на помесь кабана и крокодила. Чешуйчатая шкура, длинное рыло с клыками, мощные лапы… Она замерла, принюхиваясь к запаху шашлыка. Её маленькие злобные глазки уставились на нас.

— А-А-А! — закричала Катерина.

Роман, вспомнив, что он всё-таки специалист, шагнул вперёд. В его руках появились две колбы.

— Не подходи! — взвизгнул он дрожащим голосом. — Я создам ядовитое облако. Ты сдохнешь в муках!

Он уже замахнулся, чтобы разбить колбы, но тварь только глухо зарычала и припала к земле, готовясь к прыжку.

— Р-р-р-р-р! — из-под стола вылетел Псих.

Мой пёс встал между нами и монстром. Шерсть дыбом, зубы оскалены. Он был готов порвать чужака.

Я спокойно перевернул шампур.

— Псих, фу. Нельзя.

Пёс обернулся ко мне с недоумением. «Хозяин, ты чего? Это ж еда… в смысле, враг!»

— Я сказал — нет.

Псих обиженно вздохнул, опустил уши и сделал шаг назад.

И в этот момент тварь прыгнула.

Она проигнорировала Романа с его колбами. Просто схватила Психа своей огромной пастью поперёк туловища.

ХРУМ.

Зубы сомкнулись на боках моего пса. Тварь мотнула головой, поудобнее перехватывая добычу, и, не задерживаясь, рванула обратно в лес.

— Психа украли!!! — заорала Валерия. — Вик, сделай что-нибудь! Его же сейчас сожрут!

— Надо спасать! — крикнул Андрей, подхватывая с земли палку. — Бежим за ним!

— Да вы чокнулись, что ли⁈ — завопил Роман. — Если Психа сожрали, то нам тем более пипец! Не знаю, как вы, а я сваливаю! Пока она за добавкой не вернулась! В машину, быстро!

Началась паника. Девушки визжали, парни метались…

Я спокойно помахал картонкой над углями.

— А ну, успокоились. Я жарю шашлыки. Мясо подгорит.

Они застыли, глядя на меня.

— Вик, твою собаку только что унесло чудовище! — напомнила Валерия. — Его там сейчас жуют! А ты про шашлыки⁈

— Да не жуют его, — я проверил готовность мяса. Ещё пара минут, и можно есть. — Садитесь. Скоро будет готово.

— Я никуда не сяду! — заявила Катерина. — Мы уезжаем! Прямо сейчас!

— Пешком пойдёшь? Ключи у меня.

Это был аргумент. Они со стонами и проклятиями расселись вокруг стола, то и дело бросая испуганные взгляды в сторону леса, откуда доносились страшные звуки.

Прошло двадцать минут. Мы ели молча. Шашлык был вкусный, но кусок в горло никому не лез. Кроме меня и Рядовой, которая уплетала мясо за обе щеки.

Вдруг кусты снова затрещали.

Катерина вскрикнула, Андрей нырнул под стол.

На поляну вышел Псих.

Он был абсолютно спокоен. На его шкуре не было ни царапины. Ни следа от зубов крокодило-кабана. Он отряхнулся, подошёл к мангалу, понюхал воздух и вопросительно гавкнул.

— Нагулялся? — спросил я, кидая ему кусок мяса.

Псих поймал кусок на лету, проглотил и довольно облизнулся.

— К-как?.. — прошептал Андрей, выбираясь из-под стола. — Она же его схватила! Зубами! Я слышал хруст!

— Она что, его выплюнула? — спросила Валерия, ощупывая бока пса. — Целый… Вообще целый!

— Видимо, невкусный оказался, — пожал я плечами. — Или жёсткий. Я же говорил, не парьтесь.

Никто не знал, что у Психа под шкурой костяная броня такой прочности, что об неё можно зубило сломать. Тварь, схватившая его, скорее всего, оставила свои зубы на его рёбрах и сбежала в ужасе.

Мы посидели ещё час. Постепенно шок прошёл. Мои сотрудники даже начали шутить, хотя смех был немного нервным.

— А вообще, красиво тут, — признала Катерина, глядя на закат. — Если бы не монстры…

— Если бы не монстры, тут было бы скучно, — ответил я.

Когда стемнело, мы собрались и поехали обратно.

— Ну, спасибо за выходной, шеф, — саркастично сказал Роман, когда мы подъезжали к городу. — Незабываемые впечатления. Особенно момент, когда я чуть не обделался.

— Всегда пожалуйста. Обращайтесь.

Мы подъехали к клинике уже поздним вечером.

И тут наше «веселье» вышло на новый уровень.

Вся улица была перекрыта. Полицейские машины, пожарные расчёты, люди в форме, оцепления… Мигалки разрезали темноту красно-синими вспышками.

— Воу… Что за дела? — спросил я, останавливая машину.

К нам тут же подбежал полицейский.

— Проезд закрыт! Здесь спецоперация! Опасная зона!

— Я владелец этой клиники, — сказал я, выходя из машины. — Что случилось?

Полицейский посмотрел на меня с сочувствием.

— А, «Добрый Доктор»? Ну, крепитесь. Там у вас… какая-то бесовщина произошла.

Он вкратце обрисовал ситуацию.

Сначала в клинику кто-то ворвался. Взломали двери. Потом, судя по следам и показаниям свидетелей, подошла вторая группа. И они сцепились.

Я слушал и понимал: это те самые ребята из леса. Банда Лысого. Они всё-таки добрались до города, нашли клинику и решили отомстить. Но нарвались на кого-то ещё. Возможно, на конкурентов.

— Стрельба была, крики… — продолжал полицейский. — А потом… потом они выронили какой-то контейнер. И оттуда вылезла тварь.

— Какая тварь?

— Огненная саламандра. Класс опасности — высокий. Она там сейчас внутри. Всё вокруг нагрелось, дым валит… Пожарные боятся тушить, говорят, от воды она может рвануть. Ждём спецназ химерологов.

Я посмотрел на окна клиники. Там действительно виднелся лёгкий дымок.

— Саламандра, говорите? — переспросил я. — Из контейнера?

— Да. Говорят, бандиты её с собой притащили. Как оружие.

— Ой, божечки, документы! — воскликнул я с деланным испугом. — Там, в клинике! Патенты, рецепты, деньги! Если сгорят — мне конец!

— Вик, не надо! — крикнула Валерия, хватая меня за рукав.

— Я быстро! Одна нога здесь, другая там!

Я вырвался и рванул к оцеплению.

— Стой! Куда⁈ — заорал полицейский. — Стрелять буду!

Я нырнул под ленту, увернулся от руки другого стража порядка и влетел в клинику.

Внутри было жарко и дымно. На полу валялись тела — те самые бандиты Лысого и стражи с блокпоста. Похоже, они действительно перебили друг друга.

А посреди приёмной сидела саламандра.

Ярко-оранжевая ящерица размером с крупную кошку. Она шипела, и вокруг неё воздух дрожал от жара. Пол под её лапами уже начал тлеть.

Я остановился.

— Ну, привет, подруга. Ты чего тут устроила?

Саламандра повернула голову и открыла пасть, собираясь плюнуть в меня сгустком пламени.

Я просто поднял руку.

— Сидеть!

Моя воля ударила по ней, как молотом по наковальне. Это был концентрированный приказ высшего химеролога.

Саламандра захлопнула пасть. Огонь вокруг неё погас. Она съёжилась.

— Молодец.

Я подошёл к ней. Положил руку на горячую чешую.

— Жарко тебе? Ну ничего, сейчас остынешь.

Я начал вытягивать из неё энергию. Огненную эссенцию. Впитывал её в себя, наполняя свои резервы. Саламандра на глазах тускнела, уменьшалась в размерах, становилась вялой.

Через минуту передо мной лежала обычная крупная ящерица, только слегка тёплая на ощупь.

— Ну, вот и всё. Батарейка села.

В этот момент я услышал шорох. Из-под дивана, из вентиляции, из-за шкафов начали высовываться мордочки.

Мои хомяки.

Они все были здесь. Живые. У них был строгий протокол: в случае опасности — прятаться и не отсвечивать. Изображать обычных, тупых животных. Они справились.

— Отбой тревоги, — шепнул я им. — Продолжаем маскировку.

Я схватил со стола первую попавшуюся папку с бумагами (кажется, это были счета за электричество) и, прихватив в подмышку обмякшую саламандру, выбежал на крыльцо.

— Фух! Успел! — крикнул я, размахивая папкой.

Полицейские и пожарные отпрянули, увидев у меня в руках монстра.

— Она… она живая⁈ — заорал кто-то.

— Спокойно! — я поднял саламандру повыше. — Там нет никакой опасной саламандры! Идите, проверяйте!

— А это что у тебя⁈ — тыкнул пальцем полицейский.

— Это? — я посмотрел на ящерицу. — Вы что, думаете, я её обезвредил? Ха! Я ветеринар, а не супергерой! Это моя саламандра! Купил на днях. Она безвредная. У неё огонь закончился.

— Как закончился? — не понял пожарный.

— Ну, бывает такое. Бракованная. Я её лечить собирался… А эти идиоты, — я кивнул на трупы внутри, — наверное, испугались её и перестреляли друг друга.

Ко мне подбежал специалист из МЧС в защитном костюме. Он навёл на ящерицу сканер.

— И правда… — пробормотал он. — Температура тела в норме. Энергетический фон нулевой. Это просто большая ящерица.

— Вот, я же говорил.

Спец посмотрел на меня, потом на клинику.

— Но там же жар был! Дым! Свидетели видели огонь!

— Ну… может, это другая саламандра была? — предположил я. — Дикая. Забежала, напугала всех и убежала.

— Улизнула! — заорал он. — Красный код! По городу бегает опасная огненная саламандра! Всем постам!

Началась новая волна паники. Полицейские забегали, пожарные начали разворачивать рукава, готовясь тушить несуществующий пожар в соседних домах.

Я спокойно прошёл к своей машине, бросил «бракованную» ящерицу на заднее сиденье к Психу (тот обнюхал её и презрительно фыркнул) и подошёл к своим сотрудникам.

Валерия стояла, прислонившись к капоту, и качала головой.

— Капец мы на пикник съездили… — прошептала она. — Сначала монстры в лесу, потом монстры в клинике… Вик, а что будет, если мы в другой город рванём? Или, как ты говорил, на лодке по реке спустимся?

Я посмотрел на зарево мигалок, на бегающих людей, на свою разгромленную, но всё ещё стоящую клинику.

— Возможно, города не будет, — ответил я. — Кто знает…

И громко рассмеялся.

Все сотрудники посмотрели на меня… И никто не улыбнулся. Им почему-то было совсем не смешно. Потому что они представили это. И картинка в их головах была очень, очень реалистичной.

Глава 10

Я сидел за столом в своём кабинете, который чудом уцелел после ночного погрома, и дописывал «Объяснительную». Точнее, это был черновик моих мемуаров, потому что ни один следователь в здравом уме в такое не поверит.

Напротив, на табуретке, сидел Кенгу. Мой курьер, логист и, как выяснилось, специалист по зачистке помещений. Он грыз морковку с таким невозмутимым видом, будто мы обсуждали погоду, а не гору трупов в приёмной.

— Так, давай ещё раз, — я постучал ручкой по бумаге. — Для протокола. Когда началась стрельба, ты был в подсобке?

Кенгу кивнул и хрустнул морковкой.

— Потом ты услышал шум, решил проверить, не привезли ли пиццу, и вышел в коридор. Так?

Кивок.

— Там эти… граждане уже начали активно сокращать популяцию друг друга. А что сделал ты?

Кенгу отложил огрызок, встал и принял героическую позу.

— Я вышел, — пробасил он своим низким голосом. — Спросил: «Джентльмены, вам помочь?». А они начали в меня стрелять.

Я покачал головой. Грубая ошибка. Стрелять в кенгуру, который таскает тяжести и прыгает на три метра в высоту — это как дёргать тигра за усы в надежде, что он будет в ответ мило улыбаться.

— И что дальше? — спросил я, хотя уже догадывался. — Ты убежал? Спрятался?

Кенгу посмотрел на меня и фыркнул.

— Нет. Я их… успокоил.

— Успокоил? — переспросил я. — Это тех двоих, у которых шеи были свернуты под углом девяносто градусов?

— Они очень громко кричали. Мешали работать.

— Понятно. А с теми двумя, что у входа лежали? Ты сказал, что добил их. В смысле добил? Как?

Кенгу молча отодвинул табуретку. Встал посреди кабинета.

— Вот так.

Он подпрыгнул, опираясь на свой мощный хвост, и в воздухе нанёс двойной удар задними лапами. Вжух-вжух! Скорость была такой, что воздух засвистел.

— Кия! — коротко выкрикнул он, приземляясь в идеальную боевую стойку.

Я присвистнул.

— Карате?

— Кенгу-до, — с достоинством поправил он. — Удар «Пятка справедливости».

— Впечатляет. Ладно, с физическим воздействием разобрались. Ты их вырубил. А дальше? Там же огнестрельные ранения.

Кенгу снова сел, взял со стола салфетку и начал показывать пантомиму.

Он сложил салфетку, будто держит тряпку. Сделал вид, что тщательно протирает невидимый предмет. Рукоять пистолета, догадался я. Затем он подошёл к воображаемому лежащему телу, вложил невидимый ствол ему в руку. Своей лапой сжал его пальцы.

И дважды дёрнул указательным пальцем воображаемого трупа.

— Пиф-паф.

Я отложил ручку и откинулся на спинку кресла.

— Ты вложил оружие им в руки?

— Угу.

— Предварительно стерев свои отпечатки?

— Угу. Салфеткой. Влажной. Спиртовой.

— И сделал по два контрольных выстрела? Уже с их мёртвых рук? Чтобы сымитировать перестрелку в упор?

— Угу.

Я смотрел на него во все глаза. Мой курьер. Животное, которому я пришил голосовые связки и немного подправил мозги, чтобы оно могло носить коробки.

— Вау… — выдохнул я. — Слушай, Кенгу, я, конечно, знал, что ты парень смышлёный. Но баллистика? Криминалистика? Сокрытие улик? Откуда ты вообще знаешь, как нужно стирать отпечатки и что вообще нужно делать в таких ситуациях? Я этому тебя не учил.

Кенгу пожал плечами, подошёл к телевизору, и ткнул в него когтистым пальцем.

— Мой любимый жанр, — пояснил он. — Детективы. «Убойная мощь», «Отпечаток», «Полицейские войны». Там всё показывают. Главное — не оставлять пальчики и гильзы. И создавать алиби.

— Алиби?

— Я в это время был на кухне, — невозмутимо сообщил Кенгу. — Мыл посуду. Хомяки подтвердят.

Я закрыл лицо руками и рассмеялся.

Это было… гениально. Абсурдно, дико, но гениально.

— Знаешь что, — сказал я, снова беря ручку. — Это тянет на бестселлер. Я это запишу. Немного подправлю имена, заменю кенгуру на отставного спецназовца с амнезией… Выложу на площадку самиздата. Может, когда-нибудь сделают экранизацию, снимут сериал, наподобие тех, что ты так любишь. Гонорар пополам.

Кенгу согласно кивнул.

— Название я уже придумал, — добавил он. — «Сумчатый мститель». Или «Убойный прыжок».

— Обсудим.

Я быстро застрочил в блокноте, фиксируя детали этой невероятной истории. А сам в голове прокручивал картину произошедшего.

Как же всё интересно складывается…

Две группы идиотов. Одни — бандиты, жаждущие мести. Вторые — продажные стражники с блокпоста, желающие убрать свидетеля. Они ворвались одновременно, с разных входов — с главного и чёрного. Столкнулись в центре приёмной.

Нервы на пределе, пальцы на спусковых крючках. Кто-то крикнул, кто-то дёрнулся… Началась пальба.

Они крошили друг друга в капусту, ломая мебель и дырявя стены.

А потом, на шум выстрелов, из подсобки вышел Кенгу. Просто посмотреть, что происходит. Может, думал, что салют запускают.

Какой-то нервный идиот, увидев в дверном проёме двухметровую фигуру, решил не разбираться и пальнул.

И вот тут они совершили фатальную ошибку. Они разозлили моего сотрудника при исполнении.

Кенгу не стал паниковать. Он просто включил режим «Дрюс Ли» (популярный в этом мире актёр-каратист). Прыжок, удар, хруст костей… Ещё прыжок — и второй стрелок впечатан в стену.

А когда дым рассеялся и последние стоны стихли, мой хозяйственный курьер оглядел поле боя, вспомнил какую-то из серий своего любимого сериала и решил «навести порядок».

Протёр стволы. Вложил в руки. Бах-бах. Чистая работа. Самооборона, перешедшая во взаимное уничтожение. Идеальное преступление, раскрыть которое сможет разве что такой же чокнутый химеролог, как я.

Я посмотрел на Кенгу, который снова захрустел морковкой.

— Ты страшное существо, друг мой, — с уважением сказал я. — Напомни мне, чтобы я никогда не переключал канал, когда ты смотришь телевизор.

Кенгу подмигнул мне и попрыгал в коридор.

* * *

Я сгрёб в ведро остатки «веселья».

Щепки, куски штукатурки, обломки мебели…

— Кенгу, тащи следующую партию! — скомандовал я.

Кенгуру подхватил ведро с мусором и потащил к двери, ведущей в подсобку к хомякам.

— Приятного аппетита, господа, — сказал, опрокидывая содержимое ведра в вольер.

Оттуда раздался радостный писк и звук, напоминающий работу промышленной дробилки. Мои утилизаторы как всегда работали на все пять баллов. Дерево, пластик, металл — им было всё равно. Главное, чтобы хрустело.

В этот момент в приёмную вихрем влетела Валерия. Глаза у неё были такие, будто она увидела привидение.

— Вик! Всё пропало! — зашипела она, хватая меня за рукав. — Нам конец!

— Что, опять? — я лениво отряхнул руки от пыли.

— К нам едет проверка!

— Ну, едет и едет. У нас тут каждый день кто-то проверяет на прочность то двери, то нервы.

— Ты не понимаешь! — она вцепилась в меня мёртвой хваткой. — Это не просто проверка. Это ОН. Дмитрий Львович Донской.

— И кто это?

— Это главный государственный инспектор по химерологическому надзору! Вик, я слежу за его карьерой в новостях. Он… он мясник от бюрократии! Он закрывает клиники одним росчерком пера! Он отправляет людей на каторгу за неправильно оформленный рецепт! Он невероятно жёсткий, принципиальный… А ещё он сильный химеролог. Государственного уровня!

Я хмыкнул.

— Видимо, вчерашняя история с «бешеной саламандрой» дошла до верхов. Оперативно работают.

— Вик, он может всё! Оштрафовать, закрыть, конфисковать имущество, посадить! Или вообще выписать пожизненный запрет на любую деятельность, связанную с животными! Даже кота погладить нельзя будет!

Она метнулась к стене и поправила покосившийся плакат на стене.

— Нам конец. У нас же тут… — она обвела рукой помещение. — У нас тут дурдом!

В этот момент к клинике подкатил чёрный кортеж.

Двери открылись, и оттуда вышел высокий мужчина лет сорока. Высокий, с идеальной осанкой. Чёрный костюм, ни одной лишней складки. Взгляд — как у рентгеновского аппарата.

За ним семенил целый отряд помощников с папками, приборами и чемоданчиками.

— Приплыли… — выдохнула Валерия и спряталась за мою спину.

Донской вошёл в клинику. Окинул взглядом приёмную. Поморщился, увидев свежую дырку в стене (след от вчерашней перестрелки).

— Добрый день, — его приветствие прозвучало как начало обвинительного приговора. — Плановая внеочередная проверка по факту сигнала о содержании незарегистрированных опасных существ. Кто старший?

— Я, — я вышел вперёд, вытирая руки тряпкой. — Виктор Химеров.

Донской смерил меня взглядом, в котором читалось: «Я тебя съем и переварю».

— Приступайте, — бросил он своим помощникам.

И началось.

Они разбрелись по клинике, как тараканы. Заглядывали во все щели, светили сканерами, брали пробы воздуха, соскобы со стен…

Сам Донской направился прямиком в мою лабораторию. Я пошёл за ним. Валерия, бледная как смерть, плелась в хвосте.

Инспектор остановился посреди комнаты и начал осмотр. Он брал в руки колбы, нюхал содержимое, хмурился.

Его взгляд упал на мою гордость — ту самую кофемолку, переделанную в измельчитель.

— Это что? — он ткнул пальцем в агрегат.

— Молекулярный деструктор костной ткани с вихревым приводом, — не моргнув глазом, ответил я.

Он подошёл к плите. Обычная электрическая плитка, на которой я варил свои зелья (и иногда пельмени). Сейчас на ней стояла кастрюля с бурлящей жижей.

— А это что за варочная поверхность? — он с подозрением принюхался. — Выглядит… кустарно.

— Это прототип, — я сделал серьёзное лицо. — Термический реактор фазового перехода. Используется для возгонки альфа-атрибутов и превращения зеро-структур в мелкодисперсную магическую пыль. Требует точной калибровки температуры, поэтому выглядит просто, но внутри — сложнейшая маго-механика.

Донской медленно кивнул. Достал блокнот.

— Фазовый переход… зеро-структуры… — пробормотал он, записывая. — Интересно. Нестандартный подход.

Я видел, как Валерия за его спиной делает страшные глаза и проводит ладонью по горлу.

— Нам конец, — одними губами прошептала она. — Он же сейчас поймёт, что это просто электрическая плитка!

Но Донской, казалось, купился. Или делал вид.

Он прошёл дальше. Остановился у клетки с хомяком, который в данный момент делал подъём с переворотом на турнике.

— А это?

— Тестовый образец. Проверяем влияние усиленной гравитации на вестибулярный аппарат грызунов.

— Хм… — он снова записал.

Проверка длилась час. Помощники таскали ему отчёты, он хмурился, кивал, что-то черкал в своём блокноте. Валерия уже даже не паниковала — она просто сидела за компьютером и бездумно листала сайт вакансий, смирившись с судьбой.

Наконец, Донской захлопнул блокнот.

— Все свободны, — скомандовал он своей свите. — Ждите в машине.

Помощники испарились.

Мы остались втроём. Я, Валерия (которая уже мысленно примеряла тюремную робу) и наш «ревизор».

Напряжение в воздухе можно было резать ножом.

Донской медленно снял очки, протёр их платком. Посмотрел на меня, потом на Валерию.

— Ну что я могу сказать… — начал он тяжёлым голосом.

Валерия зажмурилась.

— У вас тут… полный бардак. Нарушений — вагон и маленькая тележка. Санитарные нормы? Не слышали. Пожарная безопасность? Отсутствует. Лицензии на препараты? Нет.

Он загибал пальцы.

— Вентиляция смонтирована с нарушениями. Проводка кустарная. Стены фонят магией так, что у моих приборов стрелки погнулись.

Он сделал паузу.

— А ещё у вас в подсобке сидит обезьяна в бронежилете, которая разбирает и собирает штурмовую винтовку быстрее, чем инструктор спецназа. Я засёк время — восемнадцать секунд. Это рекорд.

Я моргнул.

— Чёрт… — вырвалось у меня. — Я забыл ей сказать, чтобы спрятала ствол…

— Не успел, — констатировал Донской. — Она мне даже воинское приветствие отдала. И дуло протёрла. Вежливая.

Валерия открыла глаза.

— Господин инспектор… — начала она дрожащим голосом. — Может, всё не так уж и плохо? Мы можем всё исправить! Мы заплатим штрафы! Мы… мы переделаем вентиляцию! Только не закрывайте нас, пожалуйста!

Донской посмотрел на неё, потом перевёл взгляд на меня. Молчал он долго. Секунд десять. Для Валерии это была вечность.

А потом он вдруг как-то сдулся. Вся его стальная, непробиваемая аура государственного чиновника исчезла. Плечи опустились.

— Молодой человек, — тихо сказал он, глядя мне в глаза. — Скажите… Есть ли хоть малейший шанс, что вы возьмёте меня в личные ученики?

В кабинете повисла такая тишина, что было слышно, как в соседней комнате хомяк хрустит сухариком.

Валерия выронила телефон.

— Ч-что?.. — прошептала она.

Я вздохнул и присел на край стола.

— На чём я спалился?

Донской усмехнулся. Но это была не злая усмешка инспектора, а усталая улыбка профессионала.

— На всём, — развёл он руками. — Абсолютно на всём.

Он начал перечислять, загибая пальцы:

— Во-первых, графиня Новикова. Агнесса. Она известна своим… сложным характером. И тем, что никогда не пользуется услугами дилетантов. А она здесь бывает чаще, чем у себя дома. И, по слухам, очень вас уважает.

Второй палец.

— Во-вторых, Роман Ушаков. Федеральный розыск, награда за голову. Я его сразу узнал, хоть он и пытался прикинуться дурачком. Он ходит здесь, опустив глаза в пол, тише воды, ниже травы. Человек, который может отравить целый полк одним чихом, боится лишний раз вздохнуть в вашем присутствии.

Третий палец.

— Химеры. Они у вас без привязок. Вообще. Ни ошейников, ни рун, ни ментальных поводков. Они ходят здесь, как новобранцы на плацу. Свободные, но абсолютно послушные. Такого уровня контроля я не видел даже у магистров.

Он обвёл рукой лабораторию.

— И, наконец, вот это всё… Лаборатория, простите за мой французский, из говна и палок. Кофемолка вместо дезинтегратора, плитка вместо реактора… Но результат! Я чувствую фоновую магию ваших препаратов. Это высший пилотаж. Чистейшая работа.

Он посмотрел на меня с восхищением.

— Я — государственный химеролог. Мастер. У меня три диплома, звание, доступ к лучшим лабораториям Империи. Но я… я тоже хочу так уметь. Творить магию на коленке. Управлять монстрами взглядом. Я хочу понять, как вы это делаете. А что насчёт проверки… — он махнул рукой. — Вы её прошли, конечно. С отличием.

Валерия медленно поднялась со стула.

— Сто-о-о-оп… — протянула она, глядя на меня. — Я много раз видела вас по телевизору… Вы же вроде всегда действуете по-правильному? По закону? Мы же боялись…

Он улыбнулся.

— Конечно, по-правильному. А что может быть правильнее, чем жить долго и счастливо? Понимаете, дорогуша… Если бы вас закрыли, этот уважаемый молодой человек, — Донской кивнул в мою сторону, — мог бы обидеться. Разозлиться. Решить отомстить. А я бы этого, скорее всего, не пережил. Дело в том, что я видел множество химерологов. И прекрасно понимаю, где можно гнуть свою линию, а где лучше… не выпендриваться. Так что я лучше выберу чему-то научиться.

Я покачал головой.

— Учеников я не беру. Простите. Слишком много возни и ответственности… Да и методы у меня, сами видите, специфические. Не для имперских протоколов.

Лицо инспектора вытянулось. Он выглядел как ребёнок, которому отказали в покупке щенка.

— Но, — добавил я, — я приглашаю вас на кофе в моё кафе напротив. Раз в неделю, по четвергам. Будем сидеть, пить хороший кофе и беседовать. О химерологии, о жизни, о том, как правильно настраивать кофемолки для расщепления костей. Идёт?

Донской расцвёл.

— Это… это честь для меня! — он поклонился. Искренне, глубоко, как кланяются мастеру. — Спасибо. Я буду приходить. Обещаю принести лучший кофе во всей Империи!

— Договорились.

Он ещё раз поклонился, извинился перед Валерией за предоставленные неудобства, и довольный поспешил к выходу.

Когда дверь за ним закрылась, Валерия сползла по стене на пол.

— Я увольняюсь, — слабо сказала она. — Моя нервная система этого не выдержит. Главный инспектор Империи… просится в ученики…

— Не уволишься, — я подал ей руку. — У тебя контракт. Вставай, Лера.

— С тобой не соскучишься, Вик, — улыбнулась она, принимая мою руку.

— Я знаю. И это самое прекрасное, что есть в этом мире.

Я посмотрел на дверь, за которой скрылся «страшный инспектор», и подумал, что четверги теперь будут интересными. Всё-таки иногда полезно иметь друзей в верхах. Особенно, если они считают тебя своим учителем.

Глава 11

Государственный Департамент Химерологического Надзора

Кабинет старшего инспектора

Дмитрий Львович Донской ставил печати на документах. Штамп «ОТКАЗАНО» с глухим стуком опускался на бумагу, верша судьбы нерадивых заводчиков.

Дверь приоткрылась, и внутрь заглянула Жанна Витальевна из соседнего отдела.

— Дима, ну как? — с любопытством спросила она, проскальзывая внутрь. — Удалось справиться с очередным нарушителем? Слышала, ты ездил на окраину.

Донской поднял на неё взгляд.

— Почему это сразу с «нарушителем», Жанна? С проверяемым субъектом.

— Ой, да брось, — она махнула рукой, усаживаясь на стул для посетителей. — Мы же тебя знаем. Ты всегда находишь, к чему придраться. Бедные люди… Им и так тяжело, бизнес, налоги… А тут ещё ты со своими линейками и замерами уровня магии.

— Это не люди бедные, — спокойно парировал Дмитрий Львович. — Это нормы надо соблюдать. Правила написаны страданиями животных.

— Да помню я, помню, — закатила глаза Жанна. — Как ты в прошлом месяце закрыл тот салон красоты для пуделей. Из-за чего? Из-за лампочек!

— Спектр освещения там был смещён в ультрафиолет. Это вызывало у животных хроническую мигрень и повышенную тревожность. Собаки сходили с ума, а владельцы думали, что они просто игривые. Я всё сделал правильно. Живодёры должны страдать.

Жанна покачала головой.

— Жестокий ты человек, Дима. Ну ладно, давай рассказывай. Что там в этом «Добром Докторе»? Грязь? Антисанитария? Нелицензированные химеры? На сколько закрыл? На месяц? На год? Навсегда?

Донской взял папку с отчётом, аккуратно постучал ею по столу, выравнивая листы, и протянул коллеге.

— Ничего.

Жанна замерла с протянутой рукой.

— Что «ничего»?

— Нарушений нет. Клиника работает в штатном режиме.

Она выхватила папку, раскрыла её и начала лихорадочно листать страницы. Её глаза бегали по строчкам, и чем дальше она читала, тем больше вытягивалось её лицо.

— «Нормы соблюдены»… «Состояние животных отличное»… «Претензий нет»… — бормотала она. — Дима, ты заболел? Взятки ты не берёшь… Значит, они тебя чем-то опоили?

Она захлопнула папку и с подозрением уставилась на него.

— Да ладно, реально ничего? Что за люди там работают? Святые, что ли? Или это прикрытие? Может, там на самом деле подпольное казино, а ветеринарка — для отвода глаз? Ты же никогда не возвращаешься с пустым протоколом!

— Нет, Жанна. Там всё в порядке.

— Пойду ребятам в курилке расскажу. Мне никто не поверит. Скажут, Донской сломался. Или влюбился. Или, может, ты наконец-то нормальным человеком стал?

Она вышла, качая головой.

Дмитрий Львович проводил её взглядом, дождался, пока дверь закроется.

Конечно, он соврал. Нарушений там было — вагон и маленькая тележка.

Он вспомнил дыру в стене приёмной, которую заботливо прикрыли плакатом с котиком. Следы от пуль калибра 5.45 в косяке двери, замазанные свежей шпатлёвкой. Стойка регистрации, сделанная не по ГОСТу, слишком высокая и неудобная. А пожарная безопасность? Огнетушитель он там видел только один, и тот, кажется, использовался как подставка для двери. Журнал учёта препаратов вёлся от руки, корявым почерком, с какими-то пометками на полях вроде «хомякам не давать, их пучит».

В любой другой день он бы закрыл эту лавочку, опечатал двери и выписал такой штраф, что владельцу пришлось бы продать почку, чтобы расплатиться.

Но Дмитрий Львович не стал этого делать. Потому что он увидел главное — животных.

В большинстве клиник, куда он приходил с проверкой, стоял фон страха и боли. Животные жались по углам, скулили, их ауры были рваными и тусклыми.

А здесь?

Тот хомяк, который подтягивался на турнике… У него была аура олимпийского чемпиона. Пёс, который вальяжно лежал на диване, смотрел на мир с превосходством императора. Даже рыбки в аквариуме выглядели так, будто находились на курорте.

И всем остальным там было хорошо. Их там не просто лечили — их там понимали.

Донской прекрасно знал, что за глаза коллеги называют его «Чудовищем» и «Душителем». И они были правы. Он был жёстким и бескомпромиссным. Очень сильным химерологом. Его собственный уровень позволял ему видеть то, что скрыто от глаз обычных бюрократов.

И он увидел Виктора.

Этот парень в простой одежде, с манерами дворового пацана, был… бездной.

Донской вспомнил тот момент, когда он осматривал лабораторию. Виктор рассказывал про свой «термический реактор фазового перехода» — обычную плитку. Это была чушь, бред для отвода глаз. Но то, что он сделал до этого…

Та фраза, брошенная вскользь. О «гиперфазовой стабилизации эфирного ядра при комнатной температуре».

Дмитрий Львович хмыкнул, глядя на своё отражение в полированной поверхности стола.

В Имперской Академии над этой проблемой бились лучшие умы последние пятьдесят лет. Процесс стабилизации занимал сто девяносто часов непрерывного ритуала с участием трёх магистров.

А этот парень говорил об этом так, будто он просто… сварил яйцо всмятку. Полтора часа. Один человек. И результат, судя по фону препаратов, идеальный.

Он сделал невозможное, даже не заметив, что это невозможно.

«Если я начну копать под него, — подумал Донской, — если начну давить своими протоколами и штрафами… Он просто уйдёт. Исчезнет. Или, что хуже, ответит. А воевать с химерологом такого уровня — это самоубийство».

Но был и другой путь, от которого у Донского, уставшего от бесконечных бумажек и отчётов, приятно замирало сердце.

Ученичество.

Этот Виктор — кладезь знаний, которые утеряны или даже ещё не открыты в этом мире. Стать его учеником, пусть даже формально, пусть через эти нелепые «кофейные четверги» — это шанс вырасти и прикоснуться к настоящему искусству.

Донской взял другую — зелёную печать. Открыл личное дело клиники «Добрый Доктор». В графе «Статус проверки» он отпечатал: «НАРУШЕНИЙ НЕ ВЫЯВЛЕНО».

А затем поставил галочку в поле «Особый контроль». И добавил примечание для внутренней системы: «Любые проверки данного объекта проводить только в присутствии старшего инспектора Донского Д. Л. Допуск иных лиц запрещён».

Он захлопнул папку.

Он не дурак, чтобы наживать себе такого врага. Лучше он будет пить с ним кофе и учиться. А все остальные инспекторы пусть идут лесом. Этот «Добрый Доктор» теперь под его личной протекцией.

Потому что такого шанса второй раз судьба не даст.

* * *

— Вик, я всё понимаю, но… как? — не унималась Валерия. — Почему он нас не закрыл? Почему он улыбался? Это же Дмитрий Донской!

Я пожал плечами.

— Ну, не знаю… Видимо, человек хороший оказался. Да и настроение у него, судя по всему, было превосходное. Может, он с утра булочку вкусную съел.

Валерия поперхнулась.

— Х-хороший⁈

Она схватила свой телефон, потыкала в экран и сунула мне под нос.

— Смотри! Вот, старое видео. Слито в сеть бывшим сотрудником.

На экране какой-то пухлый владелец зоомагазина, размазывая слёзы по щекам, ползал на коленях перед Донским.

— Умоляю вас! Всё же хорошо! Животные сыты, привиты… Ну скрипел пол, ну с кем не бывает! Я всё исправлю! Прямо сейчас!

Донской на видео возвышался над ним, как скала правосудия. Его лицо не выражало ни капли жалости.

— Пол скрипел в комнате с Лунными Совами. Вы хоть понимаете, что эти птицы охотятся по звуку сердцебиения мыши? Каждый ваш скрип — это акустический удар кувалдой по их барабанным перепонкам! Это пытка! Это нанесение непоправимого вреда психике существ пятого класса редкости! Закрыть. Немедленно. Лицензию аннулировать.

Владелец завыл, но Донской уже перешагнул через него и пошёл дальше.

Валерия включила следующее видео.

— А вот это? Камеры наблюдения с фабрики по производству кормов. Месяц назад.

Черно-белая картинка. Складское помещение. Донской что-то пишет в блокноте. Вдруг из-за ящиков на него вылетают шестеро амбалов с арматурой и ножами. Явно местные крышеватели, которым не понравились результаты проверки.

Донской даже ручку не выронил. Уклон, удар папкой в кадык, подсечка… Через минуту все шестеро лежали на полу в неестественных позах, а инспектор поправлял галстук и продолжал писать, переступая через стонущие тела.

— И ты называешь это «добрым человеком»? — спросила Валерия.

— Да ладно, наговаривают, — отмахнулся я. — Видно же, что он просто требовательный профессионал. А те парни сами упали. Скользко там.

Валерия спрятала лицо в ладонях.

— Вик… Он просился к тебе в ученики. Главный инспектор Империи.

— Человек хочет учиться. Тяга к знаниям — это похвально. Он, может, всю жизнь мечтал узнать о чём-то, чему в академии не учат.

Она посмотрела на меня и покачала головой.

— Вик, я, наверное, никогда не привыкну к таким сюрпризам… Ты ломаешь мою картину мира по три раза на дню.

— Ха! — встрепенулся Кеша. — А ты только сейчас сообразила? Я это понял ещё когда он меня пристрелил. Добро пожаловать в клуб «Офигевающих»!

В этот момент в кабинет ворвался Кенгу. На нём был его фирменный курьерский жилет.

— Господин! — пробасил он. — Я должен с вами поделиться! Я тут посмотрел одну документальную передачу по кабельному… «Секреты криминалистики» называется. Так вот, я теперь знаю, как идеально отмывать кровь с любых поверхностей! Там такая химия, такие пропорции! Перекись, уксус, сода… Если что, теперь я могу не просто инсценировать, но и ликвидировать последствия… гхм… несчастных случаев!

Он осёкся, заметив застывшую Валерию, которая смотрела на него с непередаваемым выражением лица.

Кенгу смущённо кашлянул и попятился к двери.

— Ой… Я, наверное, пойду. Там ящики привезли. Тяжёлые. Надо переносить.

— Иди, переноси, — кивнул я. — Молодец, что развиваешься.

Кенгу исчез. Валерия закатила глаза так сильно, что я испугался, как бы они там не застряли.

— Кровь он отмывать научился… — пробормотала она. — Обычный курьер в обычной ветклинике…

Не успели мы переварить новые таланты сумчатого, как в дверях нарисовался Роман Ушаков. Вид у нашего мастера ядов был озадаченный.

— Виктор, у нас проблема…

— Что, опять кого-то случайно отравил? — устало спросил я. — Противоядие на верхней полке, ты знаешь.

— Нет! С экспериментами я завязал… пока что. Проблема в мусороперерабатывательном отсеке.

Я вздохнул.

— Что случилось?

— Они бастуют.

— Кто⁈

— Хомяки-утилизаторы.

Я встал и направился к выходу. Это надо было видеть.

Мы спустились в подвал, в специальную комнату с толстыми стенами, куда мы сбрасывали весь хлам.

Моя армия хомяков, обычно весело хрустящая всем, что попадалось под зубы, теперь выстроилась в круг. Они ходили друг за другом, как на демонстрации.

У каждого в лапках был крошечный плакат, сделанный из обрывков бумаги.

«ХОТИМ БОЛЬШЕ МУСОРА!» — гласил первый.

«ДОЛОЙ ГОЛОД! ДАЁШЬ ОТХОДЫ!» — было написано на втором корявыми буквами.

«ПЛАСТИК — ВКУСНО! СТЕКЛО — ПОЛЕЗНО!»

«ТРЕБУЕМ ПОВЫШЕНИЯ НОРМЫ ВЫРАБОТКИ!»

Вожак стаи, стоя на перевёрнутой консервной банке, что-то яростно пищал, размахивая зубочисткой, как дирижёрской палочкой.

— Ну вот, они требуют увеличения поставок, — пояснил Рома. — Говорят, что мы их морим голодом. Текущего объёма мусора им хватает на десять минут работы, а потом они скучают.

Я потёр затылок.

— И где я им возьму больше мусора? Я же не могу ломать мебель специально для них. И так уже всё старое скормили.

Валерия задумчиво смотрела на пушистых демонстрантов.

— Слушайте… — протянула она. — А ведь это идея! Я, в принципе, могу договориться с соседними помещениями, чтобы они сюда всё стаскивали.

Её глаза вспыхнули тем самым блеском, который появлялся у неё, когда она чуяла выгоду.

— Точно! Вик, ты посмотри, что происходит на улице! После того, как рейтинги нашей клиники поднялись до небес, а в «Пушистый Латте» стоит очередь из аристократов, наш район стал дико модным. Сюда потянулся бизнес!

Она начала загибать пальцы.

— Справа открылся элитный ресторан «Золотой Гусь». Слева — бутик магической флористики «Чёрная Роза». Напротив, где раньше был ларёк с шавермой, теперь салон красоты для благородных девиц. У них у всех куча отходов! Ресторан выбрасывает кости, объедки, упаковку… Флористы — тонны стеблей, бракованные и сломанные горшки, землю… Салон — пустые флаконы, расходники…

Хомяки перестали ходить кругами. Они застыли, навострив уши. Слово «ресторан» и «кости» подействовали на них магически. По рядам прокатились радостные шепотки.

— Они платят за вывоз мусора бешеные деньги той самой мафиозной конторе, — продолжала Валерия, уже открыв калькулятор в телефоне. — А мы можем предложить им альтернативу…

Хомяки начали подпрыгивать на месте, роняя плакаты.

— Пусть скидывают всё нам! — воодушевлённо вещала Валерия. — Им не надо ждать машину, не надо платить по полному тарифу. Я предложу им цену в два раза ниже рыночной. Они сэкономят, мы заработаем, а эти… — она кивнула на грызунов, — будут сыты и довольны.

Хомяки запищали от восторга. Они начали обниматься, бросать в воздух свои плакаты и водить хороводы. Вожак отдал честь Валерии.

— Экологически чистая утилизация, — улыбнулся я. — Безотходное производство. Мне нравится.

— Ещё бы! — Валерия уже что-то строчила в заметках. — Я сейчас же пойду к управляющему «Золотого Гуся». У него как раз вчера контейнеры переполнились, он ходил злой как чёрт.

— Действуй, — кивнул я. — Только предупреди их, чтобы мусор отдельно не сортировали. Мои парни любят, когда похрустывает.

— Договорились!

Валерия убежала договариваться, а я остался в подвале, глядя на свою счастливую армию утилизаторов.

— Ну что, обжоры. Готовьтесь. Скоро у вас будет пир. Только смотрите, не лопните.

Хомяки радостно запищали в ответ.

* * *

К крыльцу клиники подкатил грузовик. Из кабины выпрыгнул бледный мужик и забежал в приёмную.

— Доктора! Срочно! Это вопрос жизни и смерти…

— Что у вас? — спросил я, наливая себе кофе.

— Трагедия! Катастрофа! — запричитал он. — Моя дочь должна через три часа играть перед комиссией из консерватории! Если инструмента не будет, её отчислят!

Он махнул рукой в сторону кузова.

Грузчики с кряхтением откинули борт. Внутри лежала гигантская анаконда. Метров десять, не меньше. Посреди её тела вздувался огромный, неестественно угловатый ком. И форма этого кома не оставляла сомнений в его происхождении.

Змея сожрала рояль. Целиком. Вместе с ножками и педалями.

— Она его проглотила! — взвыл мужик. — Прямо во время настройки! Настройщик успел выскочить, а инструмент… Доктор, вы должны его достать! И змею спасти! Это подарок от тёщи, она меня убьёт, если с «Масиком» что-то случится!

— Усыпили? — поинтересовался я.

— Транквилизаторами накачали так, что слона бы свалило. Доктор, умоляю! Достаньте рояль! И чтобы ни царапины!

— Заносите.

Грузчики, обливаясь потом и поминая всех богов и демонов, затащили тушу в операционную.

Я повернулся к своим ассистентам.

— Катя, Андрей. Готовьте раствор. Мне нужен состав для расслабления гладкой мускулатуры и смазки пищевода. Вот список.

Я быстро набросал на листке перечень трав и реагентов.

Они кивнули и принялись за дело. А я вышел в приёмную, чтобы успокоить заказчика.

— Не переживайте. Рояль достанем. Может, даже играть будет. Змеиный желудок, конечно, среда агрессивная, но лак, надеюсь, хороший, должен выдержать пару часов.

Мы поговорили минут пять. Я убедил его, что всё под контролем, и вернулся в операционную.

Тем временем, змея уже проснулась.

Тройная доза снотворного свалила бы обычную анаконду в кому на неделю. Но это была химера. Ускоренный метаболизм сожрал транквилизатор как витаминку.

Огромная голова с вертикальными зрачками нависала над моими аспирантами. Змея приподнялась на хвосте, занимая половину комнаты.

Катерина стояла, вжавшись в шкаф, и дрожала мелкой дрожью, прикрываясь тем самым листком со списком, как щитом.

Андрей сполз по стене на пол. Его лицо было цвета побелки.

— Да ну нахер! — причитал он. — Я увольняюсь! Дайте только выжить! Я сразу уволюсь! В дворники пойду! В монастырь! Куда угодно, только уберите эту хреновину!!!

Я спокойно прошёл мимо змеиной головы, которая с интересом повернулась в мою сторону.

— Катя, — обратился я к девушке. — А ты тоже собираешься уволиться?

Она судорожно сглотнула, но глаз от змеи не отвела.

— Нет… не собираюсь.

— Понятно, — кивнул я. — Тебя спасу.

Андрей икнул.

— Я… это… я сгоряча сказал! Сорри! Не увольняйте! Только спасите!

Я встал между ними и змеей. Анаконда медленно опустила голову к моему лицу. Её раздвоенный язык коснулся моей щеки.

Мы смотрели друг на друга. В её глазах я видел не злобу, а скорее тяжесть. Ещё бы, переварить рояль — это та ещё задачка. У неё была изжога.

Она ткнулась мне в плечо, и я погладил её по холодной морде.

— Ладно, Масик. Давай, выплёвывай.

Змея отрицательно мотнула головой и отвернулась.

— Выплёвывай, говорю. Тебе же самому хреново.

Она снова мотнула головой и плотнее сжала пасть. Вредная. Видимо, затаила личную обиду на музыкальный инструмент.

— Хорошо, — вздохнул я. — По-хорошему не хочешь. Тогда смотри.

Я положил ладонь ей на лоб.

— Давай я тебе кое-что покажу.

Я сформировал в своём сознании образ. Очень чёткий, детальный и… невероятно пугающий. И транслировал его прямо в её мозг.

Глаза змеи расширились. Зрачки превратились в огромные чёрные блюдца. Она замерла, её тело задрожало.

В следующую секунду она быстро отпрянула назад, забилась в угол и широко открыла пасть.

Буэээ!

Рояль вылетел из неё, проскользил по полу, оставляя за собой след из слизи, и легонько стукнулся в стену. Даже крышка не открылась. Крепкий инструмент.

Змея тут же свернулась в тугой клубок, уменьшившись в размерах раза в три — сработал защитный рефлекс сжатия. Она сидела в углу и смотрела на меня с ужасом и уважением.

Катя и Андрей медленно отлипли от стен.

— Что… — прошептала Катя. — Что ты ей показал?

— Большую клизму, — невозмутимо ответил я. — Очень большую. С перцем.

Андрей нервно хихикнул.

Я подошёл к сжавшейся змее. Влил силу в свои мышцы, укрепляя спину и руки. Взял её, как тяжёлый канат, перекинул через плечо.

— Пошли, вернём пропажу.

Я вышел к грузовику, где нервно курил заказчик. Загрузил змею в кузов.

— Забирайте ваш рояль, он в операционной. Немного липкий, но целый.

Владелец уставился на змею, которая свернулась в клубок.

— Она же… проснулась! — в панике заметил он. — Доктор, нужно срочно её усыпить! Она же сейчас всех сожрёт по дороге! Охрану, водителя, меня!..

— Не сожрёт. Это вам бонус от меня. Вы же расплатились?

— Д-да… Перевод ушёл.

— Вот и отлично. Она до дома доедет спокойно. И в вольер заползёт сама. И будет там сидеть тихо, как мышь.

Я наклонился к змее.

— Хи-хи… — издала анаконда странный звук, похожий на нервный смешок.

— Ты же будешь спокойной, правда? — ласково спросил я её. — Не сделаешь из меня обманщика?

Я улыбнулся. И в этой улыбке было обещание всех кар небесных и медицинских процедур сразу.

Змея затряслась, ещё туже скрутилась в узел, превратившись в подобие морского каната, и затихла, стараясь слиться с поверхностью кузова.

— Вот видите, — я повернулся к удивлённому клиенту. — Полное взаимопонимание.

Когда грузовик отъехал, я вернулся в кабинет. Там меня уже поджидал Кеша. Он сидел на столе и с важным видом чистил когти пилочкой для ногтей, которую стянул у Валерии.

— Хозяин! — каркнул он, увидев меня. — У меня для тебя телеграмма! С тобой хотят поговорить. ОЧЕНЬ серьёзные личности.

— Опять? — я устало опустился в кресло. — Кто на этот раз? Аристократ? Одарённый? Или опять гопники с района?

Кеша понизил голос до заговорщицкого шёпота:

— Подполье.

— Без проблем. Где стрелка?

— Под землёй.

— Окей. Сейчас?

— Ну да. Они ждут.

Я вздохнул. Никакого покоя.

Мы спустились в подвал, открыли люк и углубились в лабиринты коммуникаций. Кеша летел впереди, указывая путь.

Через двадцать минут мы вышли в просторный коллектор.

Я ожидал увидеть кого угодно. Но то, что предстало моим глазам, заставило даже меня удивлённо присвистнуть.

Посреди зала, освещённого фосфоресцирующим мхом, стояли несколько десятков енотов. И все — в броне.

Кольчуга из бутылочных крышек, шлемы из металлических мисок, наплечники из обрезков шин… В лапах они сжимали заточки, сделанные из ложек, гвоздей и кусков стекла.

— Да ладно… — протянул я. — И почему я их раньше не видел?

— Я с ними налаживал контакты, — пояснил Кеша, садясь мне на плечо. — Дипломатия, хозяин! Они ко мне обратились за помощью. Еноты предоставляют некоторые услуги.

Я рассмеялся.

— Кому? Ещё скажи, что людям?

— Нет, — серьёзно ответил попугай. — Нашим.

— Нашим? — я удивлённо посмотрел на него. — У тебя есть семья помимо меня? Ты что, скрываешь от меня жену и птенцов?

— Нет! — обиделся Кеша. — «Нашим» — это сообществу тех, кто умнее, чем другие. Животным, которые поняли жизнь.

— А-а-а… Кружок по интересам, значит.

Кеша объяснил ситуацию. Оказывается, за городом есть старый туннель. Еноты прокопали его, чтобы таскать вкусняшки с городской свалки в лес и обратно. Логистическая артерия. Но недавно твари из Диких Земель нашли этот ход. Раскопали, расширили и теперь используют его для миграции под город. Им здесь нравится — тепло, сыро, еды много.

В том районе стало небезопасно. Твари прессуют енотов, отжимают территорию. Полосатые вступили в бой, но силы неравны. У них есть раненые. Им нужна медицинская помощь и апгрейд.

Я подошёл к одному из енотов. У него была перевязана лапа грязной тряпкой, а в здоровой он сжимал заточенный нож. Взгляд у зверя был суровый, как у ветерана боевых действий.

Я протянул руку, чтобы осмотреть рану.

Енот среагировал мгновенно. Ткнул лезвием ножа в мою ладонь.

Я хмыкнул, вытащил нож. На моей ладони остался глубокий порез. Но уже через секунду края раны стянулись и срослись без следа — моя регенерация работала безотказно.

Для профилактики отвесил еноту лёгкого леща.

ШЛЁП!

Тот крякнул от неожиданности и обиженно запищал.

— Не балуй мне тут, — строго сказал я. — Я лечить пришёл, а не фехтовать.

Я взял его повреждённую лапу. Перелом и рваная рана.

— Потерпи.

Направил поток энергии. Кости срослись, кожа затянулась. Енот пошевелил пальцами, сжал кулачок.

— А теперь все ко мне по очереди! — скомандовал я.

Выстроилась очередь. Я лечил порезы, ушибы, вывихи… Попутно считывал их настроения и ауры.

Удивительные создания. Они действительно не вредили людям. Не нападали и не гадили специально. Просто жили своей жизнью, воровали по мелочи, строили своё маленькое подземное государство.

— Знаешь, в чём фишка? — шепнул Кеша, пока я латал очередного бойца. — У них бизнес с воронами. Еноты валят внизу какую-нибудь жирную тварь, тащат наверх. Вороны её жрут, а взамен приносят золото.

— Золото? — удивился я.

— Ага. Цепочки, кольца, монеты… Всё, что блестит.

Я присмотрелся к ауре одного из енотов… Взял за шкирку и просканировал глубже.

И офигел.

У них была уникальная мутация. Подобие дара Мидаса, только биологическое. Их организм мог перерабатывать золото. Не просто переваривать, а расщеплять его на атомы и встраивать в свою структуру. Золото укрепляло их кости, делало шкуру прочнее кевлара, усиливало проводимость нервных импульсов.

Но была и обратная сторона. В долгой перспективе им хана.

Они жили около сотни лет, но к старости их органы начинали буквально окаменевать, превращаясь в полузолотые статуи. Метаболизм замедлялся, и они умирали, превращаясь в драгоценные трупы.

А если об этом узнают люди… На них начнут охоту. Их будут ловить, потрошить ради золотых печёнок и сердец.

Им придётся есть золото постоянно, чтобы поддерживать жизнь. А значит — воровать, грабить, вступать в конфликт с людьми. Это путь к войне.

— Ладно, — решил я. — Это проблема будущего. Сейчас надо решить проблему настоящего.

Я закончил с лечением. Теперь — усиление.

Я прошёлся вдоль строя, касаясь каждого. Вливал в них атрибуты «Повышенной ловкости», «Ночного зрения», «Укреплённой шкуры». Раздавал временные усиления — «Ярость берсерка» и «Каменная кожа» на сутки.

— Ну всё, бандиты, — сказал я, отряхивая руки. — Теперь вы не еноты, а машины смерти. Идите и верните свой туннель. В ближайшие сутки вам всё будет даваться легко. Удача на вашей стороне.

Еноты радостно заверещали, застучали самодельным оружием по броне и, развернувшись, организованной толпой рванули в тёмный тоннель.

— А ты, Кеша, — я повернулся к попугаю, — проследи. Лети за ними, наблюдай с воздуха… то есть, с потолка. Потом расскажешь.

— Есть, хозяин! — козырнул Кеша и улетел следом.

Я вернулся в клинику. День прошёл в рутине. Клиенты, отчёты, споры с Валерией о цвете новых штор…

Ночью я сидел в кабинете, когда в форточку влетел Кеша. Вид у него был потрёпанный и очень мрачный.

— Хозяин… там полная задница.

— Что такое? Проиграли?

— Не проиграли. Но и не выиграли. Там замес лютый.

Я положил руку ему на голову, считывая память.

Туннель. Битва. Еноты дрались отчаянно. Они использовали свою новую силу, прыгали, рубили, кусали. Но врагов оказалось слишком много.

Против них были псовые. Гиены, дикие псы, какие-то шакалоподобные твари… Их была целая армия. Они пёрли волна за волной, не считаясь с потерями.

Еноты держались. Благодаря моим усилениям и лечению потерь у них не было — раны затягивались прямо в бою. Но они не могли продвинуться ни на шаг. Их просто давили массой.

Такая себе война на истощение.

— Что будем делать? — спросил Кеша, когда я убрал руку. — Пойдём, разнесём их? Ты же можешь!

Я задумался. Первая мысль была именно такой — пойти и устроить там Армагеддон. Раскидать эту псарню, показать, кто здесь хозяин.

А потом я остановился.

«А мне за это заплатят?»

Нет. Это не мой конфликт.

«И вообще, — подумал я, — этим должен заниматься город. Это их канализация, их безопасность. Почему я должен делать работу за всех бесплатно?»

Но бросать енотов тоже не хотелось. Они мне понравились. Забавные ребята.

Я улыбнулся, когда у меня созрел план.

— Кеша, найди мне Бориса.

* * *

Спальный район «Тихие Зори», окраина Петербурга

Ночь в «Тихих Зорях» всегда была тихой и спокойной. Здесь даже фонари светили вполсилы, чтобы не мешать местным жителям, которые ложились спать сразу после вечерних новостей.

Двое патрульных, Валера и Семён, брели по тротуару, лениво помахивая дубинками.

— Валера, ну ты красавчик, — произнёс Семён, с удовольствием вдыхая прохладный ночной воздух. — Вот честно говорю, красавчик. Не зря мы сюда перевелись. Твоя идея — просто гениальная.

Валера самодовольно хмыкнул.

— А то. Я же говорил, Сёма. Здесь курорт. Санаторий для измученной души полицейского.

— И не говори, — поддакнул напарник. — Тишина, спокойствие… Ничего не надо делать. Люди по ночам не ходят, маньяков нет, даже коты и собаки тут какие-то вежливые, не гадят и не орут. Просто песня…

Они прошли ещё один квартал. Ни души. Только редкие припаркованные машины и спящие окна панельных многоэтажек.

— Слушай, а помнишь, как в центре было? — Семён передёрнул плечами. — Каждую ночь то поножовщина, то аристократы из ночного клуба подерутся, то какая-нибудь тварь из подвала вылезет…

— Забудь как страшный сон, — отмахнулся Валера. — Мы своё отбегали. Теперь у нас заслуженный отдых. С сохранением оклада и выслуги.

Впереди, единственным ярким пятном на всю улицу, светилась витрина круглосуточного ларька. Из окошка пахло свежей выпечкой и манящим кофе.

— О! — оживился Семён. — Стратегический объект. Надо проверить.

— Согласен, — кивнул Валера.

Они подошли к ларьку. Сонная продавщица молча выдала им два стаканчика кофе и два огромных тёплых круассана с шоколадом.

Патрульные с аппетитом уничтожили выпечку прямо у прилавка.

— М-м-м… — промычал Семён, облизывая пальцы. — Слушай, а может, закрепим результат? Для отчётности.

— Поддерживаю, — кивнул Валера. — Повторите заказ, пожалуйста.

Спустя пять минут, довольные и сытые, они двинулись дальше. В животах разливалось приятное тепло, а жизнь казалась удивительно простой и понятной штукой.

— Теперь пора работать, — с серьёзным видом заявил Валера, сворачивая во двор.

— В смысле? — напрягся Семён. — Кого-то вязать будем?

— Нет. Вон, видишь площадку? Качели свободны. Надо проверить их на прочность. Вдруг дети упадут?

Они уселись на детские качели. Цепи заскрипели под весом двух взрослых мужиков в бронежилетах, но выдержали. Валера оттолкнулся ногой, и качели плавно пошли вперёд-назад.

— Знаешь, Сёма… — протянул он, глядя в звёздное небо. — Сказка, а не служба!

— Не то слово, — согласился напарник, тоже начиная раскачиваться. — Сидишь, качаешься… И никакой тебе беготни, никаких протоколов. Благодать.

Они помолчали, наслаждаясь моментом. Вспомнили майора с прошлого участка, который любил орать по любому поводу.

Здесь всё это казалось далёким и нереальным.

И тут всю красоту нарушил странный звук.

Глухое, протяжное урчание… Будто где-то заворочался голодный зверь.

Валера перестал раскачиваться.

— Сёма, ты это… Последняя булочка была лишняя, да?

— В смысле? — обиделся Семён. — У меня желудок лужёный, гвозди переваривает.

Звук повторился ещё громче.

— Может, поменяем точку? — предложил Валера, косясь на напарника. — А то у тебя живот сносит, аж асфальт дрожит.

— Подожди, — Семён нахмурился, прислушиваясь к ощущениям. — С чего ты взял, что это мой живот?

— Ну а чей? Мой, что ли? Я свой организм знаю.

— Ну, я-то свой тоже чувствую! — возразил Семён. — И у меня там тишина и покой, переваривание идёт в штатном режиме.

Валера прислушался. Вибрация усилилась. Качели начали мелко трястись.

— Хреново, — тихо сказал он.

— Почему?

— Да потому что это и не мой живот.

В следующую секунду асфальт посреди детской площадки, прямо перед песочницей, вздулся пузырём и провалился вниз.

Поднялось облако пыли. Из образовавшейся ямы пахнуло сыростью.

Полицейские повскакивали с качелей, мгновенно забыв про расслабленность. Руки сами потянулись к табельным автоматам.

Пыль осела, и они увидели огромный тоннель. Ровный, круглый, похожий на туннель метро, только в два раза уже. Стены его были не бетонированы, а будто оплавлены или выгрызены чем-то огромным.

И этот тоннель был полон всяких тварей.

Какие-то разные псовые, покрытые чешуёй и с прочими мутациями…

Они метались, визжали и пытались выкарабкаться наружу по осыпающимся краям ямы.

— Твою мать! — заорал Валера. — Что это за хрень⁈

— Огонь! — рявкнул Семён, вскидывая автомат.

Они открыли стрельбу. Твари завизжали, некоторые попадали обратно в тоннель, сбитые пулями.

Но лезли новые.

— Они пытаются выбраться! — крикнул Валера, меняя магазин. — Не дай им вылезти!

Твари карабкались друг по другу, цепляясь когтями за грунт. Но тут земля вокруг провала, подмытая подземными водами, не выдержала. Край ямы обрушился вниз, увлекая за собой кусок теплотрассы.

Трубы лопнули.

С шипением и рёвом хлынул поток кипятка и пара, превращая яму в кипящий котел. Твари, попавшие под струю кипятка, завыли так, что у полицейских заложило уши. Они метались внизу, обвариваясь заживо, пытаясь спастись от воды и пара, но скользкая глина не давала им зацепиться.

— А-а-а! — орал Валера, не переставая стрелять в этот адский суп. — Подмога! Код красный! Сёма, вызывай всех!

Семён уже орал в рацию, срывая голос:

— База! Это тринадцатый! У нас прорыв! Код красный! Повторяю, код красный! Периметр нарушен! Подземный подкоп в жилом секторе! Твари лезут из-под земли! Нужна поддержка, тяжёлая техника, Одарённые! Срочно!!!

Через несколько минут вдали завыли сирены. Район «Тихие Зори» просыпался. И эта ночь обещала быть какой угодно, но только не тихой.

— Курорт? Санаторий? — прорычал Семён, выпуская короткую очередь в морду какой-то твари, которая почти вылезла на поверхность. — Спокойствие, говоришь⁈

— Заткнись и стреляй! — огрызнулся Валера. — Потом обсудим мою гениальность!

Кипяток бурлил, твари выли, автоматы грохотали, а сирены приближались, разрезая ночное небо тревожным воем.

Смена перестала быть томной.

Глава 12

Ветеринарная клиника «Добрый Доктор»

В кабинет ввалились трое.

Седой, Булат и Молчун выглядели так, будто их пережевали, а потом, решив, что на вкус они так себе, выплюнули обратно. Их новая тактическая форма, ещё недавно пахнувшая складом и свежей тканью, теперь представляла собой лохмотья, пропитанные канализационной жижей, копотью и чужеродной кровью.

За ними плелись их питомцы. Алабай Седого был похож на комок грязи с глазами. Змея Молчуна висела на шее хозяина безжизненным шлангом. А дикобраз Булата растерял половину иголок и выглядел как общипанная курица.

Виктор, сидевший за столом с чашкой кофе, поднял бровь.

— Я же вам сказал: когда наладите отношения и взаимодействие, только тогда выходить, — спокойно сказал он, разглядывая живописную группу.

Седой откашлялся в кулак и доложил:

— Мы уже всё наладили, командир.

Виктор искренне удивился. Он отставил чашку.

— Так быстро? Не может быть. Это процесс долгий, требующий терпения и…

— Наладили, — хрипло перебил его Булат. — Полный контакт. Абсолютное взаимопонимание.

— Да ладно? — Виктор прищурился. — Ну, расскажите, что вы там делали. А то вид у вас, прямо скажем, не героический.

Ветераны переглянулись. В их воспалённых и красных глазах промелькнули тени пережитого кошмара.

Седого накрыло воспоминание.

Темнота. Влажная, липкая, пахнущая метаном и предчувствием приближающейся смерти. Они бежали.

Сзади слышался грохот, будто за ними гнался товарный поезд. Но это был не поезд, а гигантский червь-камнеед, который решил, что три ветерана и их звери — отличная закуска.

Они неслись по коллектору, спотыкаясь об мусор. Алабай бежал рядом, и Седой впервые в жизни был благодарен псу не за то, что тот кого-то грызёт, а за то, что тот вовремя подставил спину, когда хозяин поскользнулся.

А потом был другой уровень. Там их встретили слизни. Огромные, кислотные твари, падающие с потолка.

Булат тогда прикрыл собой своего дикобраза, приняв удар слизи на бронежилет. Броня зашипела, но выдержала. Дикобраз в долгу не остался — он выстрелил иглами прямо в нападающих тварей, дав им секунду на то, чтобы нырнуть в боковой проход.

Потом они брели по какому-то грязному техническому отсеку, по пояс в воде. Зубы стучали от холода. Чтобы согреться, развели костёр из мусора, который проплывал мимо — пластиковых бутылок, обломков ящиков и чьих-то старых ботинок. Дым ел глаза, но давал хоть какое-то тепло.

Каким же издевательством показались им отчёты городских служб, которые наперебой трубили о контроле под землёй, ведь буквально перед вылазкой они слушали репортаж в новостях:

«…Имперская служба безопасности сообщает, что подземелья и катакомбы столицы находятся под полным контролем! Стражи проводят регулярные зачистки! Граждане могут спать спокойно, угрозы нет…»

— Безопасно, мать их… — прохрипел Молчун, пытаясь высушить над костром мокрые носки.

А потом они проголодались.

Еды не было. Сухпайки закончились.

— Смотрите, — Булат указал на пробегавшую мимо тварь, только отдалённо напоминающую привычную собаку.

Они поймали её. Зажарили на «пластиковом» костре. Запах стоял такой, что глаза слезились ещё сильнее. Но голод не тётка.

Они откусили по куску… И тут же дружно выплюнули. Мясо было горьким, как кожура грейпфрута, и жгло язык.

И вот тогда, сидя в грязи, голодные, холодные, сплёвывая горечь, они посмотрели на своих питомцев. Алабай положил голову на колени Седому. Змея обвилась вокруг руки Молчуна, грея его (или греясь об него). Дикобраз прижался к боку Булата.

В этот момент они поняли: они в одной лодке. И выберутся отсюда либо вместе, либо никто…

— Да так, — легкомысленно махнул рукой Седой, возвращаясь в реальность. — Немного зачистка затянулась… Прогулялись, посмотрели… гхм… достопримечательности. Ничего особенного.

Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой. Глаза оставались грустными и пустыми, как у человека, заглянувшего в бездну.

В этот момент Молчун, стоявший сбоку, громко чихнул.

— Апчхи!

Реакция была мгновенной.

Змея, висевшая у него на шее под курткой, молниеносно скользнула вниз, нырнула во внутренний карман разгрузки, достала оттуда помятый грязный платок и, держа его в пасти, протянула хозяину.

Молчун невозмутимо взял платок, высморкался и сунул обратно змее, которая тут же спрятала его в карман.

Алабай Седого, сидевший у ноги, поднял морду и отчётливо гавкнул:

— Гав-здрав!

Что явно означало «Будь здоров».

Дикобраз Булата тоже не остался в стороне. Он деловито подошёл к ноге Молчуна, выдернул из своей спины одну иглу и протянул её, как зубочистку. Мол, вдруг пригодится.

Виктор смотрел на это представление с явным интересом. Он медленно похлопал в ладоши.

— Вижу. Впечатляет. Для первого раза — просто отлично.

Он кивнул на дверь.

— Можете идти отдыхать. Вы заслужили. И да, передайте остальным, что я на днях зайду. Мы подберём химер для новой тройки. Они тоже отправятся туда. Сразу говорю: не забудьте сообщить им, что вы видели и с чем сталкивались. Чтобы у них было понимание, что их там ждёт. Но главное, не перестарайтесь с подробностями. Иначе вы одни сходили, а остальные откажутся.

Седой застыл.

— В смысле… откажутся? — не понял он. — А разве… можно было отказаться?

— Ну да. Я же никого не буду заставлять. Это дело добровольное. Я же не тиран.

Трое ветеранов переглянулись.

Можно было отказаться…

Они могли просто сказать «нет». И не лезть в этот ад.

Они молча развернулись и на ватных ногах вышли из клиники.

На улице светило солнце, но для них мир всё ещё был серым.

— Можно было отказаться… — прошептал Булат, глядя в пустоту.

В егопамяти всплыл ещё один момент.

Они сидели в одном из вонючих коридоров, пытаясь разжевать жёсткую, как подошва, пещерную крысу. Горло драло от жажды. Им тогда безумно хотелось кофе. Горячего и сладкого кофе с молочком.

И тут дверь в стене рядом с ними открылась. Из проёма вышла Рядовая. Обезьяна была в чистеньком комбинезоне. В одной лапе она держала огромную катану, а в другой большой картонный стакан с дымящимся кофе. Сбоку даже было написано «Пушистый Латте».

Она остановилась. Посмотрела на грязных, измученных ветеранов, жующих крысу. Посмотрела на свой кофе. Сделала глоток, блаженно прикрыв глаза.

А потом просто прошла мимо, скрывшись в другом тоннеле, даже не предложив им глотка.

Это было самое жестокое испытание за всю их жизнь.

— Знаете, пацаны… — тихо сказал Седой, прерывая молчание. — А ведь мы стали сильнее.

Булат и Молчун переглянулись. Они посмотрели на своих зверей, которые жались к ним.

Они действительно чувствовали странную связь. Силу, которая текла от животных к ним и обратно. Они выжили там, где сдох бы целый взвод обычной гвардии.

— И взаимодействие наладили, — добавил Булат, поглаживая дикобраза.

— Ну да.

Седой прищурился.

— Поэтому предлагаю остальным не говорить, — предложил он. — Скажем, что прогулялись. Немногое видели. Ну, один раз сражались с какой-то мелочью. И всё нормально. Лёгкая прогулка.

— Согласен, — тут же подхватил Булат. — А то ишь, мы страдали, а они на всём готовом? Пусть тоже хлебнут.

— Дело говоришь, — кивнул Молчун. — Пусть прочувствуют.

Алабай посмотрел на хозяина и одобрительно гавкнул. Змея согласно зашипела. Даже дикобраз воинственно встопорщил иглы. Химеры тоже были «за».

— Ну, пошли, — усмехнулся Седой. — Расскажем парням, как там классно.

* * *

Я сидел в телефоне и пролистывал новостные каналы. Выпуски были один «горячее» другого, в прямом смысле этого слова.

В огромную яму, образовавшуюся посреди жилого квартала, заливали напалм. Огненные реки текли вниз, в провал, освещая его багровым светом. Из глубин доносился вой, но он быстро стихал.

— Эффективно, — прокомментировал я, наблюдая, как на экране бравые ребята в огнеупорных костюмах деловито разматывают рукава.

Новости пестрели заголовками: «Зачистка подземелий!», «Имперская гвардия наносит удар!», «Мутанты не пройдут!».

С других входов в коллекторы спускались штурмовые группы. Они тоже действовали жёстко: ставили блокпосты на узловых развязках, заливали переходы пеной, отстреливали любую тварь, которая пыталась высунуть нос на поверхность.

В студии новостей сидели эксперты и с умным видом обсуждали, чем лучше засыпать этот проклятый туннель — бетоном или специальным алхимическим составом, превращающим органику в камень.

— Вик… — Валерия подошла ко мне и заглянула в экран. — А это вообще того стоило? Ну, весь этот хаос, пожары, военные на улицах…

Я поднял на неё взгляд.

— Конечно, стоило. Раньше там, внизу, росла и крепла угроза, о которой никто не знал. Твари плодились, жрали друг друга и готовились выйти наверх. А власти делали вид, что всё в порядке. Теперь они видят проблему. Я ткнул их в неё носом. И теперь они её решают. Это их работа, Лера. Они за это деньги получают, их этому в академиях учили. Пусть отрабатывают зарплату и звания.

— Наверное, ты прав. Как всегда. Главное, чтобы к нам не пришли спрашивать, кто эту кашу заварил. У нас тут клиент, кстати. Черепашка с насморком.

— Зови, — кивнул я.

Я успел принять черепашку (оказалось, она просто наелась пыли за диваном) и даже выпить кофе, когда к клинике подкатил чёрный броневик.

В приёмную влетел Макар. Начальник гвардии Новиковых выглядел так, будто сам только что вылез из той ямы с напалмом.

— Виктор! Срочно! — рявкнул он с порога. — Госпожа хочет тебя видеть!

Я даже не встал.

— Макар, ты видишь очередь? — я обвёл рукой пустую приёмную. — Я на работе, вообще-то. Пусть записывается на следующую неделю.

— Это вопрос жизни и смерти! Она… она умирает, Виктор!

Я посмотрел на него. Он не врал. Его аура пульсировала от страха.

— Ну, раз умирает, — я поднялся, — то поехали. Лера, я скоро. Наверное.

Мы неслись по городу, игнорируя светофоры и правила.

— Что случилось? — спросил я.

— Новая вылазка за город. Нам нужны были ингредиенты… Она сама возглавила отряд. Нарвались на тварь. Какую-то странную, я таких раньше не видел. Она её поцарапала. Мелочь, царапина на плече… А через час госпожа свалилась. Наши целители бессильны. Приглашённые магистры разводят руками. Говорят, яд неизвестной природы, распад тканей, необратимые процессы… Счёт идёт на часы, если не минуты.

Я молча смотрел в окно. Агнесса, Агнесса… Неуёмная ты девушка.

Мы влетели в ворота поместья, промчались по аллее. Я выскочил из машины, не дожидаясь, пока мне откроют дверь.

Меня провели в её спальню. Огромная комната, зашторенные окна, тяжёлый запах лекарств и благовоний, которыми пытались перебить сладковатый дух гниения.

Агнесса лежала на широкой кровати, утопая в подушках.

Я подошёл ближе и с трудом сдержался, чтобы не присвистнуть.

Выглядела она… ярко.

Кожа переливалась всеми цветами радуги. Синие пятна на шее переходили в зелёные разводы на щеках, лоб был фиолетовым, а руки ярко-оранжевыми.

«Тропическая лягушка», — подумал я.

Вокруг кровати толпились люди. Нотариусы с папками, управляющие, какие-то дальние родственники с постными лицами.

— … и поэтому, — голос Агнессы был слабым, — контрольный пакет акций «Северной Стали» переходит в доверительное управление фонду…

Она увидела меня. Попыталась улыбнуться, но вышла печальная гримаса.

— Виктор… Пришёл. Хорошо. Подожди, пожалуйста.

Она повернулась к нотариусу.

— Пишите. Моему брату, Михаилу, обеспечить полную охрану. Двадцать четыре на семь. Нанять лучших учителей. Когда ему исполнится восемнадцать, передать дела. До этого момента — регентский совет. Вы все головой отвечаете за его жизнь.

Она перевела дыхание, каждый вдох давался ей с трудом.

— Теперь по бизнесу. Корпорацию разогнать. Вложить резервы, поднять обороты до ста двадцати процентов. Создать видимость процветания. А потом — продать. Это убыточная дыра, она тянет нас на дно. Найдите дурака, который купит её на пике.

Я стоял у двери, слушая, как она распоряжается судьбой миллионов.

— Гхм, — я поднял руку, как школьник. — Прошу прощения. А ничего, что тут сейчас озвучиваются государственные тайны и секреты рода, а я тут стою и всё слышу? Может, мне выйти?

Нотариусы и управляющие посмотрели на меня как на пустое место.

— Неважно, — прошептала Агнесса, закрывая глаза. — Скорее всего, род долго не просуществует без меня. Они… кха-кха… они растащат всё…

Её скрутил приступ жуткого кашля. На губах выступила разноцветная пена.

— А можно я скажу? — спросил я.

— Подожди, пожалуйста… Спасибо, что пришёл, Виктор. Я сейчас договорю. Это важно.

И она продолжила. Ещё два бесконечных часа она раздавала указания. Кому продать завод, кого уволить, кого назначить, где спрятаны заначки, какие взятки кому заносить… Она выпотрошила всю подноготную своего рода. Сдала все явки и пароли.

Приглашённые специалисты — те самые магистры в мантиях, стоявшие в углу, — только скорбно качали головами.

— Мы бессильны, — шепнул один из них мне. — Яд уже въелся в ауру. Структурный распад. Ей осталось от силы три часа.

Наконец, поток распоряжений закончился. Агнесса махнула рукой.

— Всё. Уходите. Оставьте нас.

Люди начали расходиться, пятясь к дверям и кланяясь. В комнате остались только мы.

Я подошёл к кровати.

— Со всеми вашими тайнами у вашего рода всё очень плохо, — констатировал я. — Ты только что слила информацию, за которую конкуренты убили бы.

Агнесса попыталась что-то ответить, но из горла вырвался лишь сип. У неё не было сил даже шевелить языком.

— Я как будто слушаю немое радио, — сказал я, наклоняясь над ней. — Говори нормально.

Она слабо улыбнулась. Губы беззвучно зашевелились. Я разобрал что-то вроде «Ты идиот» или «Ты не понимаешь». В её взгляде читалась мольба. Мол, дай умереть спокойно, не издевайся.

— Нет, — твёрдо сказал я.

— У меня… есть… просьба… — прошелестела она, собрав последние крохи сил. — Пока… выслушай… меня…

Она начала бормотать, сбиваясь, теряя сознание.

— Нет, так дело не пойдёт, — я покачал головой. — Я ничего не понимаю. Ты предлагаешь мне действовать наугад? Подписываться под тем, чего я не слышал? Нет уж.

Я протянул руку.

Моя ладонь легла ей на лоб. Вторая рука коснулась тела под пышной грудью, где под повязкой была та самая «смертельная» царапина.

Я закрыл глаза и «нырнул» в её тело.

Картина была… пёстрой. Яд действительно был сильным. Сложная органика, смесь токсинов нескольких редких тварей. Он работал как вирус, переписывая структуру клеток, заставляя их менять пигментацию и отмирать.

Магистры говорили «нереально»? Хех.

Я глубоко вдохнул, втягивая в себя часть этой дряни. Принял удар на себя. Мой организм, закалённый уже десятками экспериментов, тут же отреагировал. Печень заработала в форсированном режиме, кровь «закипела», вырабатывая антитела. Я пропустил яд через свой внутренний фильтр, разложил его на составляющие, понял структуру.

Ага. Основа — яд пятнистой саламандры, катализатор — слюна пещерного паука, которого накануне сожрала саламандра. Плюс магическая привязка к нервной системе.

Я сформировал контрзаклинание. Сплёл его из собственной энергии и послал импульс обратно в тело Агнессы.

Это было похоже на то, как смывают грязь из шланга под высоким давлением.

Волна моей силы прошла по её венам, выжигая токсин, восстанавливая клетки, возвращая им нормальный вид.

Синяя кожа на шее посветлела, став обычной, телесного цвета. Фиолетовый лоб разгладился. Оранжевые руки снова стали белыми и изящными.

Рана на теле, оставив лишь тонкий розовый шрам.

Вся процедура заняла от силы три минуты.

Я убрал руки.

— А теперь говори.

Агнесса глубоко вдохнула. Её грудь поднялась, наполняя лёгкие воздухом. Глаза открылись. В них больше не было мутной пелены смерти.

— В общем, я хочу, чтобы, когда я умру, ты не забыл своё обещание и излечил брата, — затараторила она, продолжая свою мысль с того места, где её прервала слабость. Она даже не поняла, что произошло. Инерция мышления умирающего человека. — На это будет примерно полгода, в течение которых он будет формальным главой рода, а потом его, скорее всего, вывезут в другой город к дальним родственникам. Всё будет распродано, уничтожено, что-то захвачено…

Я слушал её, скрестив руки на груди.

— Классно, — кивнул я. — Значит, у меня есть полгода. Записал. А если не умрёшь?

Агнесса грустно улыбнулась.

— Виктор, не надо… Мне сказали…

Я молча взял с туалетного столика зеркало и сунул ей в руки.

— Хватит притворяться. Посмотри на себя.

Она взглянула в зеркало. Из отражения на неё смотрела молодая, здоровая, хоть и уставшая девушка. Никаких пятен. Нормальный румянец.

Она потрогала щёку. Ущипнула себя.

— Но… как? — прошептала она, поднимая на меня удивлённый взгляд. — Они же сказали… Необратимо…

— Давай, поднимай свою красивую попку и иди рули родом, — сказал я, направляясь к двери. — А то, видите ли, приуныла она. Помирать собралась. Работы непочатый край, завод убыточный продавать надо, а она тут прощается.

Я вышел, оставив её сидеть на кровати с зеркалом в руках.

Идя по коридору, я думал: «Она совсем себя не бережёт. И доверяет идиотам. Да, яд был неприятный, комплексный. Но для меня это задачка раз плюнуть. Принять на себя, проанализировать, сгенерировать противоядие, влить обратно. Базовая химерология. Химера, которая её поцарапала, была без магических секретов. Просто сильный природный яд. А эти „магистры“ уже похороны заказали… Тьфу».

* * *

Я стоял над ретортой, в которой бурлила густая фиолетовая субстанция. Это была вытяжка из желёз подземной гидры. Капризный материал. Стоило перегреть его на полградуса, и он начинал вести себя агрессивно.

— Ну же, давай, стабилизируйся, — прошептал я, добавляя в смесь каплю нейтрализатора.

Жидкость в реторте недовольно булькнула. А затем выпустила облако плотного фиолетового пара.

Туман был красивым. Он клубился, переливался, заполняя пространство, стелился по полу тяжёлым ковром. Была только одна маленькая проблема: этот туман мгновенно блокировал передачу нервных импульсов к дыхательным путям.

Я, естественно, задержал дыхание и активировал внутренний фильтр, перестроив слизистую носа. Для меня это было просто лёгкое неудобство.

Но тут дверь открылась.

— Виктор, я там с реагентами разобрался, куда их… — начал Роман, войдя в лабораторию.

Он сделал вдох.

Его глаза, скрытые за круглыми очками, моментально вылезли из орбит и налились кровью. Лицо приобрело оттенок варёной свеклы. Он схватился за горло, издал сдавленный хрип и, сделав пару неуверенных шагов, упал на колени.

Наш великий мастер ядов, человек, которого боялась половина криминального мира столицы, сейчас напоминал рыбу без воды. Он хватал ртом воздух, но лёгкие отказывались работать.

— Рома, не дыши! — крикнул я, хотя совет был так себе, ведь он и так не дышал. — Это нервно-паралитический аэрозоль!

Роман в ответ только прохрипел что-то нечленораздельное и попытался ползти к выходу, скребя ногтями по полу.

Следом за ним в дверях появилась Валерия.

Она застыла, глядя на клубящийся фиолетовый туман и корчащегося на полу Романа, который уже начал синеть.

— Да ладно…

— Лера! — крикнул я сквозь туман. — Открой вытяжку! Рычаг слева от двери! Быстрее, а то мы сейчас потеряем ценного сотрудника!

Валерия посмотрела на фиолетовое облако, которое медленно ползло в её сторону.

— Не пойду! — заявила она, делая шаг назад в коридор.

— В смысле?

— Эта дрянь даже нашего мастера ядов убивает за три секунды! Ты хочешь, чтобы я туда зашла⁈ Чтобы я там рядом легла⁈

— Лера, это безопасно, если не дышать! Просто задержи дыхание!

— Ага, конечно! Сам открывай! Ты же у нас бессмертный!

Она захлопнула дверь.

— Ну вот, никакой взаимовыручки.

Пришлось действовать самому. Я подошёл к Роману, который уже начал терять сознание, ухватил его за шиворот и рывком поднял на ноги. Одной рукой держа обмякшего алхимика, другой я дотянулся до рычага и дёрнул его вниз.

Загудели мощные вентиляторы. Фиолетовый туман, закручиваясь в спирали, полетел в вытяжку.

Я выволок Романа в коридор.

— Дыши, — скомандовал я, ударив его ладонью по спине, запуская диафрагму.

Роман судорожно втянул воздух. Закашлялся, согнулся пополам.

— Жить будешь. И в следующий раз стучи, прежде чем входить. У нас тут наука, а не проходной двор.

Оставив его приходить в себя под присмотром Валерии, я направился в приёмную. Надо было перевести дух и выпить кофе.

Устроившись на диване, я достал телефон.

«Интересно, как там дела у наших доблестных защитников города? Наверняка уже залили всё бетоном и празднуют победу».

Я открыл новостную ленту. На экране творился ад.

Тот самый район, где образовался провал, теперь напоминал кадры из фильма-катастрофы.

Оцепление было прорвано в трёх местах. Бронетехника горела. Улицы были заполнены тварями.

Это были не те жалкие несколько десятков монстров, что вылезли вначале. Это была неиссякаемая лавина, которая валом валила из расширившегося туннеля. Как будто кто-то там, внизу, открыл шлюзы плотины. Ну, или гнал их кнутом.

Они лезли друг по другу, давя слабых, выплёскиваясь на улицы, заполняя дворы.

Гвардейцы отступали, ведя беспорядочный огонь.

— Ситуация критическая! — орал репортёр, прижимая гарнитуру к уху. На заднем плане что-то ухнуло. — Подкрепление не может пробиться! Их слишком много! Они прут стеной!

Камера дрогнула и повернулась к небу.

Над провалом завис боевой вертолёт. Его мощный прожектор бил столбом света прямо в центр ямы, пытаясь высветить дно. Пулемёты на бортах поливали тварей свинцом.

— Смотрите! — заорал репортёр.

Из чёрной глубины провала, прямо навстречу лучу света, выстрелило нечто длинное и розовое.

Гигантский липкий язык, только толщиной с фонарный столб.

Он преодолел десятки метров за долю секунды.

ШЛЁП!

Язык обвил хвостовую балку вертолёта.

Пилот попытался рвануть машину вверх, двигатели взревели на форсаже. Вертолёт накренился, его затрясло. Но тварь внизу была гораздо сильнее.

Язык натянулся, как струна. А потом потащил вниз.

Хруст ломающегося металла был слышен даже через динамики телефона. Вертолёт клюнул носом и, вращаясь, полетел вниз, в зияющую пасть земли.

— Они катапультируются! — закричал ведущий.

Из вертолёта вылетели несколько человек. Парашюты раскрылись почти мгновенно — белые купола показались в свете прожекторов.

Трансляция прервалась помехами.

Я отложил телефон.

— Понятно, — вздохнул я. — Даже с этим они не смогли справиться. Просто залить бетоном — и то не осилили.

Я допил кофе, который вдруг показался безвкусным.

Людей там сейчас сожрут. Не только пилотов. Твари прорвут оцепление, хлынут в жилые кварталы. И тогда количество жертв пойдёт на сотни.

— Ладно, — я поднялся. — Всё равно рабочий день закончен.

Я посмотрел на часы. Пять минут шестого.

— Лера! — крикнул я. — Закрывай лавочку. Я ухожу.

— Куда? — она выглянула из коридора.

— На прогулку. Рядовая! Псих! Ко мне! Полная боевая готовность!

Через минуту моя гвардия стояла в приёмной.

Рядовая уже нацепила броник и проверяла затворы винтовок. Псих нетерпеливо перебирал лапами, чувствуя моё настроение.

— Вик, ты же не хочешь… — спросила Лера, глядя на экран моего телефона, где всё ещё горела надпись «Связь потеряна».

— Хочу. Иначе там всех сожрут.

Глава 13

Мы спустились в коллектор через дальний, почти заброшенный люк, который «навигатор» Кеша пометил на карте как «Оптимальный маршрут»

— Не отставать, — бросил я, активируя «Ночное зрение».

Рядовая, лязгнув затвором штурмовой винтовки, молча кивнула. Псих чихнул и потряс головой.

Мы прошли метров двести. Тоннель расширялся, переходя в старую дренажную систему времён основания города. Стены здесь были покрыты не просто плесенью, а какой-то пульсирующей биомассой, которая скоро станет полноценным гнездом для «споровиков». Эти твари любили тёмные влажные места, идеальные для вылупления.

Внезапно я остановился.

— Стоп.

Рядовая повела стволом, сканируя темноту. Псих вздыбил шерсть на загривке, приготовившись к столкновению с противником.

— О, а вот это уже интересно…

Там, впереди, ничего не было. Пустой тоннель, уходящий во мрак. Ни звуков, ни движения. Но я чувствовал это внутренним чутьём.

— Чувствуете? — спросил я, повернувшись к своим химерам.

Рядовая отрицательно мотнула головой. Псих вопросительно гавкнул и повёл носом, но, судя по его виду, он чуял только запах канализации и старого бетона.

— Ни хера вы не чувствуете, — констатировал я. — Понятно. А я чувствую.

Я сделал шаг вперёд, пересекая невидимую черту.

Это были феромоны. Воздух был пропитан ими. Маслянистый запах, который не улавливал обычный нос, но который бил по моим инстинктам. Это был маркер, своего рода заявка на территорию.

«Они уже здесь обжились», — понял я.

Химеры, которые захватили этот сектор, обозначили это место своим Домом.

Я прикрыл глаза, анализируя состав «аромата».

Сложный букет. Слишком сложный для дикой природы. Здесь были нотки инсектоидов, примесь рептилий и тяжёлый дух псовых.

Три разных вида. В естественной среде они бы перегрызли друг другу глотки за право контролировать этот тоннель. А здесь они объединились в одну стаю. Их феромоны были синхронизированы, сплетены в единый сигнальный код.

Кто-то им помог, очень грамотно подкрутив настройки «свой-чужой».

Но самое интересное было именно в настройке фильтра.

Этот запах… он был настроен на частоту страха.

Если бы сюда забрёл обычный человек, слабая химера или даже неподготовленный Одарённый, этот феромон ударил бы по их лимбической системе кувалдой. Паника… Животный ужас… Желание бежать без оглядки, забиться в угол и скулить.

Идеальная защита от чужаков.

Но был нюанс. «Фильтр» пропускал тех, кто сильнее, чей гормональный фон и ментальная защита были выше определённого порога. Для хищника высшего порядка этот запах был просто информацией: «Здесь занято, но если ты крутой — проходи, мы подвинемся».

— Умно, — оценил я. — Очень умно.

Кто бы их сюда ни направил — Культ, безумный одиночка или сам чёрт лысый в ступе — он знал, что делает. Он создал автономную экосистему, готовую защищать эту, казалось бы, совершенно неподходящую для жизни территорию до последней капли крови.

Зачем им канализация? Здесь нет еды в таких количествах, нет пространства. Очевидно, это плацдарм. Точка сбора перед рывком наверх.

— Ладно, — я открыл глаза. — Идём. Нас, кажется, приглашают.

Я чувствовал, как сила внутри меня отзывается на этот вызов. Часы, проведённые в лаборатории, сотни экспериментов, литры поглощённых эликсиров — всё это не прошло даром. Моё тело гудело от переполнявшей его энергии. Я был готов.

Мы двинулись дальше.

И тут началось.

Сначала это был просто шум, похожий на приближение поезда метро. Вибрация пошла по полу, отдаваясь в подошвах ботинок.

А потом из темноты впереди загорелись сотни глаз. Красные, жёлтые, зелёные…

На нас неслась волна. Живая лавина из плоти, когтей и зубов.

Рядовая вышла вперёд, вскидывая винтовки. Псих зарычал, его мышцы вздулись, готовясь к прыжку.

— Спокойно, — я положил руку на плечо обезьяне, опуская ствол её оружия.

Я вышел вперёд и улыбнулся.

— Ну, здравствуйте, детки. Папа пришёл.

Я вытянул правую руку, сосредоточился…

Кожа на ладони лопнула, но крови не было. Из плоти с влажным хрустом вырвался длинный гибкий белый шип. Он рос, удлинялся, обрастая сегментами, пока не превратился в трёхметровый подвижный хлыст, усеянный острыми шипами и лезвиями.

Моя личная разработка. Симбиоз костной ткани и эластичных связок.

Волна тварей была уже в десяти метрах.

Я взмахнул рукой. Воздух рассёк свист, и хлыст метнулся вперёд, как живой.

ВЖУХ!

Первый ряд нападающих просто рассыпался. Их разрубило пополам, как переспелые фрукты. Брызги крови, куски хитина и мяса разлетелись по стенам.

— А теперь — танцуем! — крикнул я.

Я ворвался в гущу врагов. Мой хлыст пел песню смерти. Удар! И три твари падают обезглавленными. Рывок назад! И костяные лезвия вспарывают брюха тем, кто пытался зайти с тыла.

Признаться, я развлекался. Засиделся в лаборатории, где вместо крови лилась только пробирочная химия. А здесь живое, тёплое, бьющееся… Адреналин хлестал по венам, как хороший допинг.

Рядовая и Псих прикрывали фланги, добивая тех, кому посчастливилось проскочить мимо моей мясорубки. Обезьяна работала прикладами и костяными кулаками, Псих рвал глотки. Но основную работу делал я.

В какой-то момент поток тварей начал иссякать. Они поняли, что лобовая атака не работает, и начали отступать.

— Куда⁈ — рявкнул я. — Вечеринка только началась!

Я закрыл глаза, переключая зрение на магический спектр.

Я видел эти феромоны. Они висели в воздухе, как разноцветный туман. Это была их командная сеть, как радиосвязь.

Я потянулся к ней своим сознанием. Воля химеролога, закалённая веками, врезалась в их примитивную систему коммуникации, как таран.

Перехват…

Я не стал ломать их строй. Просто… слегка поменял полярность.

Вместо сигнала «Опасность! Отступать!» я послал в эфир другой импульс. Мощный, безумный, бьющий прямо по гипоталамусу.

«ВРАГ СЛАБ! ДОБЫЧА ЗДЕСЬ! ВСЕ СЮДА! ПИЩА!!!»

Я превратил себя в маяк. В самый желанный кусок мяса во всей Многомерной Вселенной.

Гул в тоннелях усилился. Твари, которые собирались бежать, развернулись. А из глубины, из боковых ответвлений, к нам хлынули новые полчища.

— Вот так-то лучше, — улыбнулся я, снова раскручивая костяной хлыст. — Рядовая, Псих! Работы прибавилось! Не лениться!

В моём ухе ожил микронаушник.

— Командир, приём, — раздался сквозь помехи голос Семёна Петровича. — У нас тут… вибрация по фундаменту пошла. Ты там что, дискотеку устроил?

— Типа того, Петрович, — ответил я, не прерывая танца смерти. Хлыст снёс голову прыгнувшему на меня ящеру. — Провожу инвентаризацию местного населения.

— Понял. Тут новости с поверхности. В телевизоре истерика. Военные подогнали к провалу тяжёлую технику. Установили стационарные турели, лупят из крупного калибра прямо в яму.

— И как успехи?

— Хреново, командир. Твари прут, как бешеные. Там уже гора трупов такая, что скоро из ямы можно будет по ним, как по лестнице, выйти. И они… они лезут, Виктор! Военные пытались залить всё быстротвердеющим бетоном, подогнали миксеры…

— И?

— Да бесполезно всё. Те, что внизу, жрут бетон, пока он жидкий. Или просто раскидывают его телами. Они не дают запечатать проход. Там настоящий прорыв, командир. Они скоро выплеснутся на улицы.

Я сделал подсечку хлыстом, сбивая с ног сразу пятерых мутантов.

— Понятно. Значит, надо ускоряться.

Я сосредоточился, усиливая ментальный сигнал.

«ВСЕ КО МНЕ! Я ЗДЕСЬ! Я СЛАДКИЙ! Я ВКУСНЫЙ!»

Я тянул их на себя, отвлекая от выхода на поверхность. Я стал центром циклона в этом подземном аду.

Зал, в который мы вышли, бывший распределительный узел, кишел монстрами. Их были сотни.

— Рядовая! — крикнул я. — Огонь по готовности! Разрешаю использовать гранаты!

Обезьяна радостно ухнула. Она сорвала с пояса «лимонку», выдернула чеку зубами и швырнула в самую гущу набегающей волны.

БА-БАХ!

Взрыв разметал тварей, забрызгав стены кровавой слизью.

— Псих! Барьер!

Пёс, чья шкура уже была пропитана чужой кровью, встал в проходе, ведущем к нам в тыл, и превратился в живую мясорубку, не пропуская никого.

Я стоял в центре, раскручивая хлыст, и чувствовал, как адреналин кипит в крови.

Это был сбор урожая. Каждая убитая тварь — это ингредиенты. Каждая волна атаки — это тест моих возможностей.

— Ну давайте! — крикнул я, вливая в хлыст заряд силы. Костяные лезвия заискрились. — Покажите мне, на что способны!

И они показали. Из темноты, тяжело топая, вышло нечто огромное. Элитная особь. Вожак стаи.

Я улыбнулся.

— А вот и десерт. Ну, иди к папочке…

Вожак зарычал и отправил в бой своих приспешников.

Твари лезли со всех щелей — из вентиляции, из проломов в стенах, даже, кажется, просачивались сквозь бетон. Мелкие и юркие, крупные и неповоротливые… Вся эта фауна, копившая злобу в темноте, теперь решила выплеснуть её на нас.

Мой костяной хлыст свистел в воздухе, рассекая плоть. Но этого было мало.

Я ударил ладонью по морде очередного ящера, который пытался откусить мне ногу. В момент касания я выпустил импульс «Кальцинирования». Тварь застыла, превратившись в статую, а через секунду рассыпалась в пыль от пинка ногой.

— Слева! — крикнул я, даже не оборачиваясь.

Псих перехватил в полёте какую-то крылатую гадость, клацнул челюстями, и две половинки тушки упали на пол.

Но их было слишком много. Когда твари насели на нас со всех сторон, вожак атаковал молча, подло, со спины.

Я едва успел среагировать. Тень накрыла меня, тяжёлые лапы легли на плечи, вдавливая в пол. Горячее смрадное дыхание обожгло шею.

Челюсти, способные перекусить фонарный столб, сомкнулись там, где должна была быть моя сонная артерия.

Но я успел подставить руку.

ХЕР-Р-РАК!

Звук был страшный. Но хрустнула не моя кость.

Я активировал «Алмазную Решётку» — атрибут, который держал на крайний случай. Моё предплечье мгновенно затвердело, кожа приобрела оттенок тёмного гранита.

Зубы твари со скрежетом скользнули по моей руке, высекая искры.

— Не угадал.

Я резко развернулся, не сбрасывая монстра, а увлекая его за собой инерцией движения. Теперь мы стояли лицом к лицу.

Это была огромная полупсина. Выглядела она жутко: клочья шерсти вперемешку с оголёнными мышцами, из пасти капает зелёная пена, глаза затянуты бельмами безумия. Она была заражена чем-то, что разгоняло её метаболизм до предела, сжигая заживо, но даруя чудовищную силу.

Она продолжала грызть мою каменную руку, урча и мотая головой, пытаясь найти слабое место.

Я с интересом посмотрел в её безумные глаза.

— Какая непослушная больная собачка, — сказал я, будто отчитывал щенка за лужу на ковре. — Тебе же больно. Ты же с ума сходишь от этой дряни в крови.

Псина зарычала, сжимая челюсти с новой силой. Моя алмазная кожа начала покрываться сетью мелких трещин. Сильная тварь, ничего не скажешь.

— Ну зачем же тратить это безумие на меня? — продолжил я, свободной рукой касаясь её лба. — Это же такой ценный ресурс. Чистая ярость. Её можно использовать в разных направлениях.

Я почувствовал структуру её заражения. Вирус берсерка. Примитивный, но действенный. Он блокировал инстинкт самосохранения и выкручивал агрессию на максимум. Единственная проблема — у него сбился прицел.

— Давай-ка мы это поправим.

Я начал плести заклинание прямо на кончиках пальцев. Ментальное перенаправление.

— Ты ненавидишь не меня, — сказал я, вливая энергию прямо в её воспалённый мозг. — Я — камень. Я — стена. Я невкусный. А вот они…

Я мысленно подсветил для неё остальных тварей в зале.

— Они — твои враги. Они хотят забрать твою силу и власть. Они смеются над тобой.

Псина замерла. Её челюсти разжались. Она медленно вытащила клыки из моей руки, оставляя на поверхности глубокие борозды.

Её мутный взгляд прояснился. Только теперь в нём горела не слепая ярость, а целенаправленная ненависть. Она повернула голову в сторону толпы тварей, которые наседали на Рядовую.

— Фас, — тихо сказал я.

Полупсина издала вой, от которого у меня зазвенело в голове, и сорвалась с места.

Она врезалась в строй своих бывших союзников, как пушечное ядро. Рвала, метала, грызла… Она была больше и сильнее их всех. Твари, не ожидавшие удара от своего вожака, впали в ступор, не понимая — продолжать нападение или бежать.

Началась свалка. Моя «перепрошитая» торпеда крушила всё на своём пути, прокладывая просеку в рядах монстров.

— Работает, — кивнул я, стряхивая с руки слюну.

Минут через десять безумие твари начало спадать. Действие моего заклинания заканчивалось, да и силы у неё были не бесконечные. Она, вся израненная, покрытая чужой кровью, вдруг остановилась, огляделась мутным взглядом, поняла, что натворила делов, и, поджав хвост, рванула в боковой тоннель, подальше от этой мясорубки.

Пусть бежит. Может, выживет. Интересный экземпляр для наблюдения в дикой природе.

А бой продолжался.

Час. Два. Три…

Мы держали оборону в этом проклятом распределительном узле. Гора трупов росла, превращаясь в баррикады. Я уже устал считать, сколько раз я применял «Лезвие Духа» или «Кислотный Туман».

Патроны у Рядовой давно кончились, и она взялась за свои излюбленные катаны. Псих был алым от крови с головы до пят.

Я посмотрел на часы. Четыре утра.

Но поток тварей не иссякал. Наоборот, он становился плотнее.

Я расширил своё восприятие, сканируя пространство. И то, что я увидел, мне не понравилось.

Этот узел был лишь каплей в море. Сражаться здесь — как пытаться перекрыть течь в трубе, заткнув пробой пальцем. Твари прибывали из Диких Земель бесконечным потоком. Кто-то или что-то гнал их сюда, как скот на убой.

Мы могли бы стоять здесь, укладывая их штабелями, но это не устранило бы первопричину.

— Бессмысленно, — констатировал я, отшвыривая ногой очередного мелкого гада. — Мы просто вычерпываем океан чайной ложкой.

Да и усталость начала брать своё. Даже мой модифицированный организм требовал отдыха и кофе.

— Рядовая! Псих! — крикнул я, перекрикивая визг тварей. — Сворачиваемся!

Обезьяна, которая как раз вбивала в пол голову какого-то ящера, разочарованно ухнула, но послушно отступила.

— Хватит развлекаться.

Я быстро пробежался взглядом по полю боя, выбирая самые лакомые кусочки.

— Рядовая, видишь вон ту тушу с шипами? — я указал на тело особо крупного монстра, которого завалил Псих. — Тащи его. И вон того, синего, тоже прихвати. У него интересная огнеупорная шкура.

Рядовая взвалила на одно плечо огромную тушу, на другое закинула вторую, поменьше, и вопросительно посмотрела на меня.

— И голову вон ту, рогатую, в зубы возьми, если руки заняты, — добавил я. — Рога на артефакты пустим.

Мы начали отход. Я прикрывал тыл, расставляя на пути следования магические ловушки-растяжки. Не смертельные, но очень болезненные. Чтобы отбить желание преследовать.

Выбравшись на поверхность, я вдохнул свежий ночной воздух.

Я был уставшим, грязным, как чёрт, но абсолютно довольным.

— Неплохая ночка, — сказал я, похлопывая Психа по слипшейся от крови шерсти. — Продуктивная.

Рядовая сгрузила добычу в багажник «Тушканчика», который я предусмотрительно подогнал к люку. Машина просела под весом «научных образцов».

— Домой, — сказал я, садясь за руль.

* * *

Дворцовая площадь

Артемий Воронцов, глава Гильдии Следопытов, чувствовал, как по спине, прямо под парадным мундиром, струится пот.

Он стоял на огромной сцене, возведённой в центре главной площади столицы. Софиты слепили глаза, десятки камер транслировали его лицо на экраны и в сеть, а перед сценой колыхалось море людских голов.

Тысячи горожан. Аристократы в ложах. Журналисты, готовые вцепиться в любую оговорку. И где-то там, в высоком шпиле дворца, за трансляцией наблюдал сам Император.

Приказ был чётким: «Народ напуган. Покажите им, что мы контролируем ситуацию. Предъявите победу».

И Артемий эту победу приготовил.

Позади него возвышался куб. Три на три метра. Стены из прочного стекла, армированного мифриловой сеткой. По углам генераторы сдерживающего поля. Вся конструкция была исчерчена рунами подавления такой мощности, что ими можно было бы удержать архидемона.

Куб был накрыт тяжёлой бархатной тканью с золотым имперским гербом.

Внутри сидела «Победа».

Искусственно выведенная в лаборатории химера, которую по легенде лучшие группы Следопытов ловили полгода. Якобы потеряли семерых бойцов, сожгли тонну артефактов, но взяли уникальный экземпляр из Глубоких Зон. Существо-фантом. Оно могло быть твёрдым, как камень, разрывая танки голыми руками, а через секунду превращаться в ядовитый дым, просачиваясь в любую щель.

Да, они действительно изучали её, тестировали, морили голодом и магическими техниками, чтобы ослабить. И сегодня она должна была стать символом мощи Гильдии.

Воронцов набрал в грудь воздуха и шагнул к микрофону.

— Граждане Империи! — его голос прокатился над площадью. — В последнее время многие из вас испытывают тревогу. Слухи о прорывах, о новых монстрах, о том, что Стена нас не защищает, ползут по городу, как чума.

Толпа затихла.

— Но я здесь, чтобы сказать вам: бояться нечего! Гильдия Следопытов не спит! Мы не просто держим оборону. Мы атакуем! Мы находим врага в его логове и тащим на свет, чтобы вы увидели: нет такого чудовища, которое мы не смогли бы посадить в клетку!

Он сделал эффектную паузу и повернулся к кубу.

— За моей спиной — одно из самых опасных порождений Диких Земель. Существо, способное менять форму, становиться дымом, тенью, кошмаром! Год назад оно считалось неуловимым. Но сегодня…

Артемий схватился за край бархатной ткани.

— … сегодня оно служит доказательством нашей силы! Смотрите же! И знайте: пока мы на страже, вы в безопасности!

Он дёрнул ткань. Тяжёлый бархат с шорохом сполз вниз, открывая прозрачный куб.

Толпа ахнула.

Воронцов победоносно улыбнулся и повернулся к клетке, готовый увидеть ужас и восхищение в глазах людей при виде клубящегося внутри чёрного дыма с горящими глазами.

Он посмотрел.

И его улыбка застыла, превращаясь в гримасу.

Куб был пуст.

Абсолютно. Кристально. Девственно чист.

Ни дыма. Ни монстра. Ни даже пятнышка. Только прозрачный воздух и блики прожекторов на стекле.

Артемий проморгался, не в силах поверить в увиденное.

«Может, она перешла в режим невидимости? — лихорадочно заработал мозг. — У неё была мимикрия, но не полная прозрачность! Мы же ставили подавители, запрещающие менять форму!»

Он незаметно коснулся наушника.

— Пост контроля, статус объекта! Живо!

Тишина.

— Пост контроля! — прошипел он, стараясь не шевелить губами. — Доложить обстановку! Датчики массы, тепловизоры! Она там⁈

Но в наушнике была мёртвая тишина. Даже статического шума не слышно. Связь мертва.

Холодный пот прошиб его с новой силой.

Воронцов, сохраняя на лице выражение сурового величия, сделал шаг назад, к технической панели, замаскированной в основании постамента. Это был аварийный люк доступа к системам жизнеобеспечения клетки.

Он дёрнул крышку. Та легко поддалась, открывая вид на внутренности механизма.

Там всё было превращено в фарш. Провода вырваны с корнем. Кристаллы-накопители раздавлены в крошево. Металл оплавлен, кое-где ещё пробегали одинокие искры. Системы защиты, системы связи, датчики присутствия — всё было уничтожено.

«Твою мать… — пронеслось в голове главы Гильдии. — Какого чёрта происходит⁈»

Как⁈ Когда⁈

Он медленно выпрямился. Ноги стали ватными.

Где тварь?

Она может быть где угодно. В толпе. В канализации. Под сценой.

Если она сейчас начнёт резню прямо здесь, в прямом эфире, на глазах у Императора… Это не отставка. Это трибунал и расстрел.

Он посмотрел на толпу.

Люди начинали перешёптываться.

— Эй! А где монстр-то?

— Клетка пустая!

— Нас что, разводят?

— Это фокус такой?

— Опять чиновники бюджет распилили! Даже чучело купить забыли!

— Позор! Где тварь⁈

Паника и возмущение нарастали, как снежный ком. Кто-то свистнул. Кто-то захохотал.

Воронцов лихорадочно искал выход. Сказать правду?

«Извините, мы потеряли чудовище, способное растворять людей в кислотном тумане, бегите»? Начнётся давка. Сотни, если не тысячи жертв…

— Да она, наверное, невидимая! — крикнул какой-то парень из первого ряда.

Взгляд Воронцова метнулся к нему. Молодой, улыбающийся, в плаще с капюшоном. Он явно не вписывался в толпу аристократов и обывателей. Парень стоял слишком спокойно, смотрел прямо на Артемия с лёгкой, почти насмешливой улыбкой. И пил кофе из пластикового стаканчика с дурацким непонятным названием «Пушистый Латте».

Вид у него был такой, будто он единственный здесь понимает суть происходящей шутки.

И тут Воронцова осенило. Он шагнул к микрофону, вскинул руки, призывая к тишине.

— Именно так! — гаркнул он так, что динамики фонили.

Толпа притихла.

— Вы всё правильно поняли! — Воронцов ткнул пальцем в сторону того парня, который крикнул про невидимость. — Эта тварь — невидима!

Он подошёл к кубу и гулко ударил ладонью по бронестеклу.

— Вы думали, мы покажем вам очередного зубастого волка? Или скучного медведя? Нет! Гильдия Следопытов борется с угрозами, которые вы даже не можете увидеть!

Он начал импровизировать, цепляясь за спасительную ложь, как утопающий за соломинку.

— Этот монстр — «Призрачный Пожиратель»! Он существует в спектре, недоступном человеческому глазу! Он может стоять рядом с вами, дышать вам в затылок, и вы не узнаете об этом, пока он не нанесёт удар! Но мы… мы научились их ловить!

Он обвёл рукой огромный куб.

— Посмотрите на размер этой клетки! Посмотрите на толщину стекла! Вы думаете, мы бы стали тратить столько ресурсов на пустоту? Нет! Там, внутри, заперта смерть! Мы держим её, чтобы вы могли спать спокойно! Мы видим невидимое! Мы ловим неуловимое!

Люди начали всматриваться в пустой куб, и многим, поддавшись самовнушению, уже начинало казаться, что воздух внутри действительно дрожит и сгущается.

— Ого… Реально… Вон там, в углу, тень мелькнула!

— Да-да, я видел! Глаза блеснули!

— Жуть какая…

Воронцов стоял, сохраняя героическую позу, но внутри у него всё сжалось в ледяной комок.

Это полный трындец.

Он выиграл пять минут. Может, десять. Шоу закончится, клетку увезут. И тогда вскроется правда.

Тварь на свободе. В городе. Среди миллионов людей.

Если Император узнает об этом провале… Если тварь кого-то сожрёт до того, как они её найдут…

Ему нужно срочно, прямо сейчас, поднять по тихой тревоге всех. Каждого следопыта, каждого Одарённого-химеролога, каждого сраного стажёра…

Воронцов продолжал улыбаться в камеры, а его мозг уже отдавал мысленные приказы: «Найти. Отследить эфирный след. Перекрыть квартал. Сканировать каждый сантиметр. Уничтожить любой ценой и вывезти труп так, чтобы ни одна собака не узнала».

Он посмотрел на того парня в со стаканчиком кофе. Тот всё так же стоял, улыбался и, кажется, даже подмигнул ему.

«Странный тип, — подумал Воронцов. — Как будто знал, что так будет».

Но сейчас было не до него.

— Слава Империи! — крикнул он в микрофон, завершая этот фарс.

И под гром аплодисментов поспешил уйти со сцены, чтобы начать самую масштабную и тихую охоту в истории столицы. Или чтобы успеть написать рапорт на увольнение и сбежать на другой континент, пока его голову не насадили на пику у ворот дворца.

* * *

Утро началось с того, что Валерия вытащила меня на улицу.

— Пойдём, Вик! Там праздник какой-то, народ гуляет, музыка играет… Надо развеяться! — щебетала она.

Я лениво допивал кофе. Развеяться? После всего, что было этой ночью? Когда в другой части города твари неиссякаемым потоком стремятся вырваться наружу? Ну-у-у… Сомнительное удовольствие.

С другой стороны, мне всё равно нужно было время, чтобы осуществить следующую часть плана. Так что я отправил Кешу на разведку. А сам, вместо того, чтобы спорить с Валерией, у которой уже включился режим «активная жизненная позиция», согласился.

Вот так мы и оказались на Дворцовой площади. Пока, все пялились на пустой куб, делали селфи на его фоне и с умным видом обсуждали «невидимую угрозу», я решил блеснуть остроумием.

— Вик, — Валерия дёрнула меня за рукав и понизила голос. — А ты уверен, что эта тварь действительно невидимая?

— Конечно же, нет, — хмыкнул я. — Я просто крикнул по приколу, чтобы разрядить обстановку. А они, видишь, решили эту версию использовать. Пипл хавает, начальство довольно. Все в выигрыше.

Валерия покачала головой, глядя на пустую клетку с какой-то брезгливостью.

— Дурдом… А что ты думаешь, здесь случилосьна самом деле?

— Ну, здесь памятник.

— Какой памятник?

— Памятник раздолбайству, безответственности и человеческой глупости. Если кратко, то химера сбежала. Притом, что дважды.

Валерия напряглась.

— В смысле дважды?

— Ну смотри, — я начал загибать пальцы. — Один раз она сбежала из какой-то лаборатории, где её и создавали. Судя по остаточному следу, лепили её наспех, сшивая три или четыре разных генома путём полного соединения. Грязная работа, нестабильная психика. А второй раз она сбежала уже отсюда. Или, если точнее, по дороге сюда.

Валерия побледнела и начала оглядываться по сторонам, будто ожидая, что монстр появится за спиной.

— То есть ты хочешь сказать, она где-то здесь? Она что, не опасна?

— О, нет, она очень опасная, — «успокоил» я её. — Способна растворить человека в кислотном тумане за пару секунд. Но она не здесь. Уже ушла.

— Куда ушла?

— Ну, — я сделал неопределённый жест рукой в сторону горизонта. — Так как мы с ней договорились, она должна уйти очень далеко. В необитаемые и нелюдимые места. Чтобы просто спокойно там жить, цветочки нюхать, лосей кушать… Она как бы не против людей, но она как бы против вообще типа того, чтобы её трогали.

— В смысле… это как вы «договорились»? — Валерия уставилась на меня. — Ты что, с ней разговаривал? Когда⁈

Я положил руку ей на плечо.

— Всё нормально, Лер, не парься. Это фигура речи. Пойдём лучше поближе, посмотрим на этот шедевр инженерной мысли.

Мы подошли к самому ограждению. Я стоял и смотрел на пустую клетку, в которой якобы сидел «Призрачный Пожиратель».

Забавно. Люди видят то, что хотят видеть. Вон один мужик клянётся, что видит колебания воздуха. А другая дамочка утверждает, что чувствует злобный взгляд. Ха-ха!

Дело в том, что задолго до того, как с куба сбросили бархатную ткань, когда мы только пришли на площадь, я почувствовал что-то вроде щекотки.

Это было странное ощущение.

Я опустил взгляд.

От основания постамента, из какой-то незаметной щели, струился тонкий, почти прозрачный дымок. Он полз по земле, игнорируя законы физики, и целенаправленно поднимался по моему ботинку.

Он впитался в джинсу, коснулся кожи… и начал входить внутрь.

Я аж обалдел от такой наглости.

Это была та самая химера. Существо-фантом, способное менять агрегатное состояние. Она не сбежала, а спряталась здесь, в механизмах под сценой, выжидая момент. И теперь решила, что я — отличное транспортное средство, чтобы выбраться из оцепления.

«Ну, привет», — подумал я.

Дым проникал в поры, в мышцы, устремляясь к нервным узлам. Она пыталась захватить контроль. Перехватить управление моим телом, чтобы использовать меня как марионетку.

Вот тут я ещё больше охренел.

Напасть на химеролога? На меня? Это был суицид.

Я не подал виду. Продолжал стоять с каменным лицом, слушая гул толпы. Но внутри меня началась короткая и жестокая война.

«Блок», — мысленно скомандовал я.

Моя энергия, спавшая до этого момента, встала стеной на пути чужеродной сущности. Я отрезал ей доступ к мозгу, к сердцу, к двигательным центрам. Запер её в собственной ноге, как в клетке.

«Ну и куда мы собрались?» — спросил я ментально.

Тварь затрепыхалась. Она явно не ожидала сопротивления. Поди привыкла, что люди — это мягкие мешки с костями, в которые легко залезть. А тут она врезалась в бетонную стену.

Она попыталась вырваться, но я уже сплёл вокруг неё энергетический кокон. И сильно сжал.

«Больно!» — пришла ответная мысль. Не словами, а чистой эмоцией.

«А не надо лезть без спроса», — ответил я. — «Ты кто такая?»

«Спрятаться… Уйти… Люди злые…» — транслировала она образы.

Она действительно была разумной. И напуганной. Она просто хотела свалить из этого города, полного идиотов с клетками и прожекторами. И решила проехаться «зайцем» внутри меня.

«Плохой выбор такси», — констатировал я.

Я начал сжимать кокон сильнее. Скручивал её газообразное тело в плотный компактный шарик.

«Отпусти!» — паниковала химера.

«Отвечай на вопросы. Быстро и чётко. Иначе я тебя сейчас материализую прямо здесь, в таком виде, что ты на брелок для ключей будешь похожа. И подарю вон тому толстому мальчику с липкими руками».

Угроза подействовала. Перспектива стать брелоком для ключей ей явно не понравилась.

И она «заговорила».

В мою голову хлынул поток образов.

Лаборатория… Грязная и вонючая. Трое безумных учёных, сшивающих куски разных тварей… Боль. Постоянная, непрекращающаяся боль от непрекращающихся экспериментов. А затем побег…

Грузовик. Тряска. Тесная клетка. А потом удар.

Грузовик попал в аварию. На них налетел пьяный вдрызг водитель. Клетка треснула. Не сильно, совсем чуть-чуть… Но система сдерживания отключилась на несколько секунд.

Она вылезла. Она могла бы убить их всех. Но она была слаба и напугана. Она просто спряталась в тени кузова.

А потом приехали другие люди из охраны. Увидели пустую клетку, увидели, что монстра нет. И вместо того, чтобы объявить тревогу, они… просто накрыли куб тканью и повезли дальше.

«Ничего страшного», — говорили они. — «Довезём пустую, скажем, что так и было. Авось пронесёт. Главное — по шапке не получить».

Они привезли пустую клетку на площадь. И устроили это шоу. А она всё это время сидела под днищем грузовика, а потом переползла под сцену.

Я слушал эту историю и качал головой.

Ну, люди, конечно, странные. Ради того, чтобы избежать нагоняя от начальства, они готовы рискнуть жизнью целого города. Потрясающий инстинкт самосохранения. Отрицательный.

«Ладно», — сказал я химере. — «Живи пока».

Заключив с ней договор о том, что она уберётся как можно дальше из города и никогда не причинит вреда людям, я отпустил её восвояси.

Валерия всё ещё вглядывалась в толпу.

— Всё, — сказал я вслух. — Насмотрелись. Цирк уехал, клоуны остались. Ладно, двигаем домой.

Мы вернулись в клинику. Я оставил Валерию на попечение Психа и Кенгу (последний как раз пытался научить хомяков играть в шахматы на орехи) и вышел на задний двор.

— Рядовая! — позвал я.

Моя обезьяна не заставила себя долго ждать.

— Собирайся. Берём тяжёлое.

Потом я набрал номер Беркута.

— Семён Петрович, мне нужна пара твоих орлов. Тех, что помоложе и поздоровее. Едем на пикник.

Через полчаса за рулём моего «Тушканчика» сидел Ржавый, рядом — Пыж.

— Куда едем, командир? — спросил Ржавый, когда я и Рядовая загрузились назад.

— За город.

Мы ехали молча. Ветераны не задавали лишних вопросов. Вскоре добрались до места, где дорога подходила к лесному массиву.

— Стоп машина.

— Дальше пешком? — спросил Ржавый, заглушив двигатель. — Мы с вами?

— Нет, — я покачал головой. — Езжайте обратно. Я сам доберусь назад.

— Командир, ты уверен? — нахмурился Пыж. — Лес неспокойный.

— Уверен. Тут работа тонкая. Лишний шум не нужен. А вы пока отдохните.

Они уехали. Я остался один на один с лесом и Рядовой.

— Ну что, Кеша, — сказал я в пустоту. — Выходи на связь. Ты нашёл вход?

С ветки ближайшей сосны спланировал мой зелёный разведчик.

— Обижаешь, хозяин! Кеша всё нашёл. Там такая дыра — слон пролезет. Примерно в километре отсюда, в овраге. Оттуда фонит так, что у меня перья дыбом встают.

— Отлично. Веди.

Мы двинулись через чащу. Рядовая шла впереди, прорубая путь катаной.

Вскоре мы вышли к оврагу. В его склоне чернел зёв пещеры. Из неё тянуло сыростью и гнилью. Тот самый тоннель, через который твари пёрли в город.

— Вот оно. Главная магистраль.

— Рядовая, — я кивнул на вход. — Прорываемся. С боем.

Нас ждали. Сотни тварей. Те самые инсектоиды, псы, ящеры…

Завязалась заварушка. Рядовая поливала их свинцом, я работал магией, сжигая и разрывая на части тех, кто подбирался слишком близко. Мы шли вперёд, как таран, оставляя за собой просеку из трупов.

Мы углубились в тоннель метров на двести.

— Здесь, — сказал я. — Достаточно.

Это была узловая точка. Пересечение нескольких подземных ходов.

Я снова поработал с феромонами, изменив их полярность и многократно усилив фон.

Сигнал был подобен крику раненого кита в океане, полном акул. Он кричал на магическом уровне: «Я ЗДЕСЬ! Я СИЛА! ВОЗЬМИ МЕНЯ!»

— А теперь — валим! — крикнул я.

Мы рванули назад, к выходу.

Едва мы успели выбежать из пещеры и отбежать на безопасное расстояние, как лес ожил.

Земля задрожала. Деревья затрещали.

Из чащи, со всех сторон, к пещере неслись твари.

Но не только та мелочь, что уже была внутри. Теперь это были все ближайшие обитатели леса. Огромные медведи-мутанты, гигантские змеи, химеры, сбежавшие из города и одичавшие…

Они почувствовали призыв. И все хотели эту силу.

Первая волна монстров ворвалась в пещеру. Оттуда донёсся рёв, визг и грохот битвы. Охрана тоннеля пыталась остановить вторжение, но их просто смели.

Вторая волна. Третья…

В тоннеле началась настоящая давка. Гиганты, пытаясь пролезть в узкий проход, рвали друг друга, ломали стены, обрушивали своды…

— Смотри, — я указал Рядовой на вход в пещеру.

Земля над тоннелем вспучилась. Раздался гулкий треск, похожий на гром. И склон оврага просто сполз вниз, погребая под собой вход.

Тоннель рухнул. Завалил сам себя под тяжестью беснующихся внутри монстров.

Те, кто не успел залезть внутрь, сцепились друг с другом снаружи, устроив кровавую баню прямо в овраге.

— Полное месиво. Сами себя закопали.

Магистраль перерезана. Больше никаких поставок тварей в город этим путём.

— Ну вот, вопрос решён, — сказал я, отряхивая руки. — Осталось только перебить тех, кто там под городом остался и успел проскочить до обвала. Но это уже мелочи.

Я посмотрел на заваленный овраг, где всё ещё продолжалась грызня.

— Хорошее дело сделал, — сказал я сам себе. — Город сможет вздохнуть спокойно. Жаль только, что мне за это не платят.

Глава 14

Я сидел в своём кафе «Пушистый Латте», развалившись в удобном кресле, и просто наслаждался моментом.

Дети пищали от восторга, тиская моих хомяков, дамы с умилением кормили с рук енотов, а Псих позволял какому-то карапузу дёргать себя за уши.

Блаженство. А главное — касса пополнялась с приятной регулярностью.

Я сделал глоток кофе и прикрыл глаза. Наконец-то выдалась минутка, когда никто не пытается меня убить, ничего не взрывается и не нужно срочно пришивать кому-то пятую ногу. Просто кофе и булочка.

— Виктор, — раздался над ухом знакомый голос.

Я нехотя открыл один глаз.

Надо мной нависал Дмитрий Львович Донской. Главный инспектор Империи выглядел непривычно. В прошлый раз он выглядел непробиваемым бюрократом, а сейчас мялся, как школьник перед кабинетом директора.

— Дмитрий Львович? — я поставил чашку. — Четверг вроде ещё не наступил. Или вы решили устроить внеплановую проверку?

— Нет, Виктор. Дело личное. И… деликатное.

Он огляделся по сторонам, убеждаясь, что нас никто не подслушивает.

— Мне нужно, чтобы ты помог одному моему хорошему другу. Это не бесплатно, само собой. Деньги там не проблема. Проблема в другом. Нужно, чтобы всё осталось в тайне. Полная конфиденциальность. Никаких записей, никаких отчётов…

Я улыбнулся.

— Серьёзно? Дмитрий Львович, вы меня обижаете. Вы правда думаете, что я собираюсь бегать по площади и орать в мегафон о диагнозах ваших друзей? У меня тут, между прочим, половина клиентов — теневые дельцы и бандиты. Если бы я не умел держать язык за зубами, меня бы уже давно закопали где-нибудь в лесу под ёлочкой.

Донской смутился.

— Прости. Привычка перестраховываться. Просто случай… очень необычный.

— Слушайте, — я потянулся, хрустнув суставами. — Мне это не очень интересно. Честно говоря, утомляет это всё. Опять чьи-то тайны, интриги… Может, вы как-нибудь сами? У вас же там целый штат сертифицированных лекарей.

— Они не помогут, — покачал головой Донской. — Виктор, послушай. Дело не в деньгах и не в политике. Это связано с сыном моего друга. Парню пятнадцать лет. Он не умирает, нет. Но он… меняется.

— Меняется? В каком смысле?

— Физически. И ментально. Лекари разводят руками, говорят какая-то спонтанная мутация. Но я видел мутации. Это не оно. Это что-то другое…

Мой внутренний исследователь встрепенулся. Спонтанная мутация у человека? Без вмешательства извне? В этом мире такое редкость. Либо проклятие, либо воздействие артефакта, либо… пробуждение древней крови.

— Ладно, — я поднялся. — Уговорили. Стало любопытно. Ведите.

Мы сели в его машину и поехали в престижный район. Но приехали мы не к очередному пафосному особняку с золотыми львами на воротах, а к странному зданию, больше похожему на крепость, скрещённую с музеем.

Хозяин встретил нас в холле.

Граф Архипов. Я слышал о нём городские легенды. Человек, который лет десять назад послал к чертям светскую жизнь, политику и интриги, заперся в своём поместье и посвятил себя коллекционированию.

Он был высоким и худым. Одет небрежно в дорогой халат поверх обычной майки. Ему было плевать на этикет. Его интересовало только его коллекция.

И посмотреть там было на что.

Весь дом был одним сплошным музеем. Мы шли по коридорам, и я крутил головой, как турист.

Тут не было традиционных дорогих картин в золотых рамах. Но были вещи поинтереснее.

Маски из кожи неизвестных тварей. Статуи божеств, которых в этом мире никогда не почитали. Окаменевшие яйца драконов. Чучела существ, которых я не встречал даже в Диких Землях.

Основная тема коллекции — морфы. Изменения. Перерождения.

В главном зале я остановился как вкопанный.

Посреди комнаты стоял огромный чёрный концертный рояль. Но его корпус был сделан из полированного панциря гигантского скорпиона.

— Нравится? — спросил граф, заметив мой интерес. — Его убили триста лет назад в пустынях Юга. Мастера вычистили внутренности, обработали хитин и встроили внутрь механизм рояля. Когда играешь на нём, звук резонирует так, что кости ходуном начинают ходить.

Я подошёл, провёл рукой по гладкому хитину.

— Варварство, конечно. Но впечатляет. Акустика должна быть специфической. Хитин глушит высокие частоты, зато низкие будут пробирать до печёнок.

Граф посмотрел на меня с интересом.

— А вы разбираетесь.

— Немного.

Я шёл дальше, сканируя пространство своим зрением. И чем больше видел, тем больше хмурился.

Здесь было полно вещей, которые фонили. И не просто магией этого мира.

Вон та ваза с изображением пляшущих демонов… Я видел такие узоры в одном из миров. А этот кинжал с рукоятью из синей кости… Это же ребро Левиафана.

Этот граф собрал коллекцию артефактов со всей Многомерной Вселенной. Понятия не имею, как они сюда попали — через Разломы или порталы, — но концентрация чужеродной энергии здесь зашкаливала.

— Граф, — спросил я. — А вы уверены, что всё это… безопасно?

— Искусство требует жертв. Но мы здесь не за этим. Дмитрий сказал, вы можете помочь моему сыну.

— Где он?

— В своей комнате. Мы заперли его. Он… стал опасен.

Мы поднялись на второй этаж. У массивной двери стояли два охранника с электрошокерами.

Граф отпер замок.

— Прошу.

Мы вошли. В комнате царил полумрак, шторы были задёрнуты.

На кровати сидел парень. Он поднял на нас голову, и я услышал, как Донской рядом со мной судорожно втянул воздух.

Кожа парня… её почти не было. Всё лицо, шея и руки были покрыты мелкой, плотной переливающейся зеленью змеиной чешуёй.

Глаза его тоже изменились. Зрачки уже вытянулись в вертикальные щели, а радужка стала жёлтой. Он моргал не веками, а прозрачной плёнкой.

А ещё он был без рубашки. И вдоль его позвоночника росли острые костяные шипы.

— Папа… — прошипел он. Голос тоже изменился, стал свистящим. — Мне больно… Кожа… она горит…

— Я же говорил! — воскликнул граф, поворачиваясь ко мне. — Это мутация! Спонтанный морфинг! Вы можете это остановить? Вернуть его обратно?

Я подошёл к парню. Тот зашипел и отпрянул в угол кровати, скалясь, как дикий зверь.

— Тихо, тихо, — я поднял руки. — Я не лекарь. Я химеролог. И привык работать с теми, кто кусается.

Я «просканировал» его. Энергия внутри него бурлила. Чужеродная агрессивная структура переписывала его ДНК, ломала человеческую суть, превращая в… змеечеловека.

Это не болезнь. И не дар.

Я повернулся к графу.

— Граф, скажите честно. Ваш сын любит гулять по вашему «музею»?

— Конечно! Он вырос среди этих вещей. Он знает историю каждого экспоната.

— И он, наверное, любит всё трогать и примерять?

Граф нахмурился.

— К чему эти вопросы?

— К тому, что это не спонтанная мутация. Это проклятие. Или, если говорить научным языком, принудительная магическая трансформация. Он надел на себя что-то. Какой-то артефакт, который запустил процесс. И, судя по скорости изменений, это очень мощная вещь.

— Не может быть… — прошептал граф. — Я запрещал ему трогать экспонаты без перчаток!

— Дети редко слушают родителей, когда те не видят.

Я закрыл глаза и сосредоточился. Мне нужно было найти источник. След той энергии, которая сейчас пожирала парня.

Она была здесь. Тонкая, почти незаметная нить тянулась от сына… вниз, на первый этаж, в кабинет графа.

— Идёмте.

Мы спустились в кабинет. Это была святая святых коллекционера. Самые редкие и ценные вещи хранились здесь.

Я шёл по энергетическому следу, как гончая. Он привёл меня к стене, где висела коллекция масок.

Африканские, азиатские, ритуальные маски шаманов…

— Вот эта, — я указал на одну из них.

Она была сделана из чёрного дерева. Изображала искажённое лицо, переходящее в морду змеи. Глазницы были пустыми, но казалось, что из них кто-то смотрит.

— Это? — удивился граф. — Маска жреца Змеиного Культа. Мне привезли её с островов Индонезийского архипелага. Продавец клялся, что она использовалась в ритуалах перерождения.

— Продавец не соврал, — кивнул я. — Только он забыл упомянуть, что «перерождение» в их понимании — это превращение человека в монстра.

Я повертел маску в руках. Чёрное дерево было тёплым. Мои пальцы скользили по простым, на первый взгляд, насечкам, но я чувствовал под ними сложную структуру.

— Интересная вещица, — я запустил внутрь сканирующий импульс. — Очень интересная.

— Вы знаете, что это? — с надеждой спросил граф Архипов.

— Знаю, что это контейнер. Причём активный. Граф, вы хоть понимаете, что притащили в дом?

Архипов нервно поправил воротник халата.

— Продавец сказал, это реликвия племени Мумбо-Юмбо, жившего на островах триста лет назад, потом вымерли от какой-то лихорадки. Маске, по его словам, века два, не меньше.

Я хмыкнул, переводя взгляд на Донского. Инспектор стоял рядом и внимательно следил за моими манипуляциями.

— Слышите, Дмитрий Львович? Племя не существует, все вымерли, а маска функционирует так, будто её вчера зарядили. Парадокс.

Донской прищурился.

— Могу открыть вам маленький секрет, граф, — тихо произнёс он. — Племя Мумбо-Юмбу существует и прекрасно себя чувствует. Просто они не любят гостей. И все предпочитают не лезть к ним без крайней нужды.

— Не может быть! — возмутился Архипов. — Мои эксперты проверяли! В каталогах чётко сказано…

— Я вас рассужу, — перебил я их спор. — Маска действительно древняя.

Я провёл ногтем по внутренней стороне изделия, где дерево потемнело от времени.

— Видите структуру волокон? Ей лет двести, не меньше. Но есть нюанс.

Я поднёс маску к лицу графа.

— Чувствуете запах? Характерный землистый. Так пахнет в глубоких карстовых пещерах. Эти ребята, ваше «вымершее» племя, штампуют такие маски сотни лет. Делают заготовки и складывают их в места силы — пещеры с особым магическим фоном. Там дерево пропитывается энергией, настаивается, как хорошее вино.

Я постучал по «носу» маски.

— Чтобы магия легла на предмет ровным слоем и стала стабильной, нужно время. Пять-шесть поколений. То, что мы видим сейчас — это работа прапрадедов тех, кто эту маску продал. Но активная фаза заклинания, наложенного поверх основы, держится не больше десяти-пятнадцати лет. Потом оно выветривается.

— И что это значит? — не понял граф.

— Это значит, что эту конкретную маску достали из хранилища и активировали совсем недавно. Максимум год назад. Атрибут внутри ещё свежий, но уже начал дестабилизироваться.

Я пошёл к выходу из кабинета.

— Идёмте к вашему сыну. Времени мало.

Мы поднялись в спальню. Парень метался в бреду, его чешуйчатая кожа пошла пятнами. Он шипел что-то нечленораздельное.

Я подошёл к кровати. Ситуация была занимательной.

Это племя умело скрываться, факт. Но ещё лучше они умели избавляться от мусора.

Я смотрел на маску и понимал: это не потерянная реликвия и не украденный артефакт. Это — мусорный контейнер, который выбросили подальше от дома.

Внутри сидел агрессивный дух змея. Но он был кривым и нестабильным. Видимо, шаманы племени пытались создать защитника или усилить воина, но что-то пошло не так. Дух получился неуправляемым. Уничтожить его они не смогли или побоялись, поэтому просто сплавили первому попавшемуся торговцу. «Держи, белый человек, редкий антиквариат».

А теперь этот мусор пытался сожрать парня.

Я нагнулся и, не обращая внимания на шипение пацана, надел маску ему на лицо.

Граф дёрнулся, чтобы остановить меня, но Донской удержал его за руку.

Эффект был мгновенным. Парня выгнуло дугой, он судорожно вздохнул, и… затих. Чешуя перестала пульсировать. Дыхание выровнялось.

— Ему легче? — с надеждой спросил отец.

— Временно. Я замкнул контур. Маска теперь тянет энергию не из него, а гоняет её по кругу. Но это ненадолго. Связь всё ещё есть, и она крепнет. У нас есть часа четыре, не больше.

— В смысле четыре часа? — напрягся Донской. — А потом что?

— А потом он окончательно станет змеем. Или просто сдохнет от истощения, — я повернулся к графу. — Мне нужна змея.

— Змея? — не понял Архипов.

— Живая. Настоящая. И чем больше, агрессивнее и мощнее она будет, тем лучше. Размер имеет значение.

Граф, будучи коллекционером, тут же начал перебирать варианты в уме.

— У меня в террариуме есть редкие экземпляры… Клиновидник подойдёт? Или, может, Шипастая Смерть с островов Зелёного Мыса?

— Да плевать, как она называется. Главное, чтобы в ней было много жизни и злости. Тащите самую здоровую тварь, какая у вас есть. А мне нужно подготовиться.

Я вышел в соседнюю комнату и сел на пол.

Нужно было собрать мысли в кучу и помедитировать.

Будь при мне моя прежняя сила, я бы просто вырвал эту сущность из пацана щелчком пальцев и развеял по ветру. Или загнал бы в кристалл и поставил на полку как сувенир. Но сейчас… Сейчас я был батарейкой, которая работала на пять процентов от номинала.

Удержать тварь, разорвать связь, сохранить жизнь пацану и перекинуть атрибут в новое тело — это требовало филигранной точности и огромных затрат. Если ошибусь, мальчишка умрёт. Если не хватит сил, умру я. Неприятные перспективы.

Я погрузился в транс, аккумулируя каждую каплю энергии, которую мог выжать из своего организма и окружающего пространства.

Прошло два часа.

В дверь осторожно постучали.

— Виктор, — голос Донского. — Ты как? У нас всё готово. Змею доставили. Время на исходе.

Я открыл глаза. Мир стал чётким и резким. Встал, размял затёкшие суставы.

— Иду.

Теперь в спальне наследника было тесно. Гвардейцы графа втащили огромный аквариум, в котором бесновалась тёмно-зелёная анаконда. Она билась головой о стекло, пытаясь достать людей.

Отличный экземпляр. Злая, голодная и полная жизни.

Вокруг кровати стояли вооружённые охранники.

— Хотите — выходите, хотите — нет, —пояснил я. — Мне без разницы. Но если у кого-то сдадут нервы и он начнёт стрелять, это будут ваши проблемы, а не мои.

— Выйдите, — скомандовал Донской. — Не мешайте мастеру работать.

Гвардейцы, с облегчением переглянувшись, покинули комнату. Остались только я, Донской и бледный граф Архипов.

— Ты уверен в том, что делаешь? — спросил граф, нервно теребя пуговицу на халате. — Дмитрий, а может, ты сам проведёшь ритуал? Я тебе доверяю…

Он посмотрел на Донского с надеждой.

Но инспектор покачал головой.

— Есть один малюсенький нюансик… Я вообще не понимаю, что он делает. И что собирается делать. Я вижу потоки, вижу подготовку, но сама схема… Это за гранью моих знаний.

— Он что, в другой Академии учился? — прошептал граф.

— Ну, можно и так сказать, — хмыкнул Донской и пробормотал себе под нос: — Мне кажется, он учился в очень другой Академии. Или вообще на другой планете.

Я пропустил их шепотки мимо ушей. Подошёл к кровати.

Мальчик дышал тяжело. Маска приросла к лицу, пустила корни в кожу.

Ситуация была действительно интересной, если отбросить сантименты. Тело менялось. Дух змея из маски пытался вселиться в него, вытеснить человеческую душу. Это была классическая техника одержимости через предмет, которую использовали примитивные шаманы для создания «берсерков».

Но этот дух был бракованным. Больным. Неуравновешенным, озлобленным и безумным.

Если бы это был я в своём истинном обличии, я бы просто подчинил эту сущность. Заставил бы её служить. Но у пацана шансов не было. Змей его просто поглотит. Займёт тело, сожрёт всю жизненную энергию для трансформации, а потом разорвёт оболочку, чтобы принять свою истинную форму. Или, в лучшем случае, пацан навсегда останется полуразумным чудовищем.

Племя так воспитывало своих воинов. Они надевали маски на сильнейших, чтобы вселить в них дух зверя. Те становились машинами для убийства. Но с этой тварью они не совладали. Она оказалась слишком дикой даже для них. И они решили её сбыть, подкинув «подарок» цивилизованному миру.

— А что будет, если что-то пойдёт не так⁈ — паниковал граф. — Это мой сын!

— Не переживай, — ответил Донской. — Я лично завалю эту змею. Она сильна, но для меня угрозы не представляет.

Я повернул голову к инспектору.

— Слушайте, Дмитрий Львович, а напомните, зачем я это всё делаю? Ну, вы попросили помочь — это понятно. Но зачем я вообще в это впрягаюсь?

Донской пожал плечами.

— Наверное, ради награды.

— Той награды, которую мы даже не обговорили? — я улыбнулся. — Ладно, потом разберёмся.

Зачем я это делал?

По правде говоря, мне просто не хотелось, чтобы пацана ждала такая участь.

Химерология — это основа. Великая наука. От неё идут больше трёхсот разных веток. И многие из них — это тупиковые, гнилые ветви. Грязные, чёрные направления, основанные на уничтожении, боли и паразитировании. Там нет развития. Там есть только дичь и деградация.

А я всегда выступал за чистое искусство. Потому что всем сердцем любил основную химерологию — самое тяжёлое, но самое честное искусство. Там ты делаешь всё с нуля. Без костылей, без заёмной силы, без паразитирования на чужих жизнях. Ты творишь. Создаёшь новую жизнь, а не искажаешь старую.

Если бы мне пришлось это объяснять этим людям, я бы сказал так: в этом мире есть компьютеры. Человеческий разум сам может работать как компьютер, вычислять, анализировать, создавать… Но куда проще купить бездушную машину и давать ей задачи.

Так вот, те шаманы использовали «машину» — маску с духом. Костыль.

А я… Я, Викториан, и есть тот компьютер. Тот, кто может всё сделать сам. Своими руками и своей волей.

Я положил ладони на маску, и меня тут же тряхнуло.

Впечатление было такое, что я голыми руками схватился за оголённый провод под высоким напряжением. Энергия внутри артефакта была древней и невероятно плотной.

Я начал вливать свою силу, пытаясь создать мост между маской и змеёй в аквариуме. Но маска сопротивлялась. Она жрала мою энергию, как чёрная дыра, и просила добавки.

«Тяжело идёт, зараза…» — пронеслось в голове.

Пот заливал глаза. Руки дрожали от напряжения. Моё нынешнее тело, хоть и прокачанное, работало на пределе. Энергетические каналы гудели, готовые лопнуть от перегрузки.

И тут я почувствовал сопротивление другого рода.

Маска врубила защиту.

Это уже был не просто природный барьер древнего духа. Нет, тут поработал кто-то ещё. Кто-то очень умный и подлый наложил поверх шаманского проклятия сложный магический замок.

Всё было рассчитано идеально: дух мог войти в носителя, но выйти обратно в маску или переселиться в другое тело — нет. Это была ловушка. Тот, кто это сделал, хотел, чтобы процесс трансформации был необратим.

«Химерология и духовная магия в одном флаконе, — отметил я про себя, стиснув зубы. — Интересный коктейль. И очень грязный».

Маска буквально вросла в лицо парня. Дерево пустило корни в плоть, магические нити сплелись с нервной системой. Отодрать её сейчас — значит содрать вместе с лицом, а то и с половиной мозга.

Нужно было действовать жёстко.

Я перестал осторожничать. Собрал все остатки свободной энергии, которую накопил, сжал её в плотный ком и ударил.

Это был ментальный таран. Я влил в маску такой поток силы, что дерево затрещало. Защитные контуры вспыхнули и перегорели от перенапряжения.

На долю секунды хватка ослабла. Маска отлипла от лица, повиснув на тонких нитях слизи и энергии.

— Сейчас! — рыкнул я.

Я рванул маску на себя. Раздался чмокающий звук разрываемой плоти.

Парень дёрнулся и обмяк.

А я, не теряя ни мгновения, развернулся и с силой швырнул чёрный кусок дерева в аквариум, целясь точно в открытый верх. Маска шлёпнулась прямо на треугольную голову анаконды.

И тут же приросла к ней, как родная.

Тело змеи, свёрнутое кольцами, напряглось, как стальная пружина. По чешуе прошла волна дрожи.

А потом начался кошмар.

Анаконда издала звук, который змеи издавать не могут в принципе. Это был пронзительный вибрирующий визг, от которого стекло пошло трещинами и разлетелось во все стороны.

Змея начала расти. Её тело раздувалось, чешуя лопалась, а из-под неё лезла новая — чёрная, матовая, похожая на обсидиан. Вдоль хребта с влажным хрустом выстрелили костяные шипы.

Но самое интересное происходило с передней частью туловища. Рёбра разошлись, кожа натянулась и порвалась, выпуская наружу пару крыльев, которые на глазах наливались кровью и расправлялись, становясь огромными перепончатыми парусами.

— Что за чертовщина… — граф Архипов попятился к стене.

Энергия хлестала из твари во все стороны, сбивая картины со стен и опрокидывая мебель. Это был первозданный хаос рождения монстра.

Тварь, уже мало напоминающая змею, поднялась на хвосте, расправила крылья, которые заняли полкомнаты, и раскрыла пасть, похожую на мясорубку, усеянную рядами игл.

— Ш-Ш-Ш-Х-А-А-А!

Из её глотки вырвался фонтан густой зелёной жижи. Литры концентрированного токсина, способного растворить камень.

Жижа летела прямо в нас — в меня, в графа, в застывшего столбом Донского…

Я действовал на рефлексах.

Поднял руку и резко рубанул ладонью воздух, выплёскивая остатки магии в защитное плетение.

— Рассеивание!

Заклинание ударило в поток яда. Зелёная жижа, не долетев до нас нескольких сантиметров, зашипела, превратилась в пар и устремилась вверх, к потолку, где и растворилась, оставив после себя только едкий, но безвредный запах.

— Фух… — я опустил руку. — Пронесло.

Я повернулся к Дмитрию Львовичу. Главный инспектор Империи стоял с побелевшим лицом, глядя на чудовище, которое теперь возвышалось посреди разгромленной спальни, скребя крыльями по паркету.

— Ну что, Дмитрий Львович, справляйтесь с ней. Вы же говорили, что возьмёте её на себя.

Донской перевёл взгляд с твари на меня.

Граф, вжавшись в стену, смотрел на инспектора с немой надеждой.

— Ну? — прохрипел Архипов.

Донской сглотнул и поправил галстук дрожащей рукой.

— Ну… я как бы не рассчитывал на ТАКОЕ… Я думал, будет просто большая змея. А это… это же демон какой-то! С ней вообще реально справиться?

Я хмыкнул, глядя на то, как тварь примеривается для прыжка.

— Дилетанты… Конечно, всё можно убить. Если оно живое, значит, оно смертное. Вопрос только, каким количеством сил и… жертв.

В этот момент монстр прыгнул.

Но гвардия графа не зря ела свой хлеб.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвались бойцы в тяжёлой броне.

— Барьер! — рявкнул командир.

Трое Одарённых синхронно вскинули руки, и перед нами возникла полупрозрачная стена мерцающего света.

Тварь врезалась в щит с грохотом товарного поезда. Барьер пошёл трещинами, но устоял.

— Эвакуация! — орал командир.

Двое бойцов подхватили бесчувственное тело сына графа и потащили его к выходу. Ещё двое закрыли собой Архипова. Один, самый здоровенный, заслонил своим телом меня и Донского, подняв ростовой щит.

— Уходим! Живо!

Всё было сделано грамотно. Чётко, без паники, по отработанной схеме. Я даже мысленно поставил им плюсик.

Мы отступали в коридор под прикрытием щитов, а за нашими спинами бесновалось древнее чудовище, круша мебель и пытаясь пробить магическую защиту.

'Да, я знал, что так будет, — думал я, оглядываясь на ревущего монстра. — И планировал примерно то же самое. Снять проклятие, материализовать духа…

Но был один нюанс.

Я не Охотник. Считать закрытую душу, запечатанную в артефакте, не так-то просто, да и времени особо не было. Я думал, там сидит дух обычного змея, ну, может, усиленного. А это…

Я посмотрел на то, как тварь бьётся в стену, пытаясь прорваться в коридор.

Не ожидал, что она настолько древняя. Этой сущности тысячи лет. И она очень, очень голодная.

На моих губах появилась улыбка.

Кажется, будет весело…

Глава 15

Среди суматохи и криков, когда гвардейцы, прикрываясь щитами, тащили бесчувственное тело наследника и полуживого от страха графа к выходу, в коридоре появилась ещё одна фигура.

Она двигалась против течения. Спокойно, размеренно, как ледокол. Тёмный просторный балахон с глубоким капюшоном скрывал очертания тела, делая её похожей на монаха-отшельника, который ошибся дверью и попал на войну.

Никто не обратил на неё внимания. Гвардейцам было не до того — они спасали своих нанимателей. Донской был слишком занят тем, чтобы не поседеть окончательно.

А я улыбнулся.

Семён Петрович, старый надёжный вояка, сработал чётко. Я отправил ему сигнал ещё до того, как начал медитацию. Простое сообщение: «Доставь „посылку“ по адресу как можно быстрее». И он доставил.

Фигура поравнялась со мной и замерла.

— Все вон! — рявкнул я, перекрывая шум разрушения, доносившийся из спальни. — Уводите гражданских! Я задержу тварь!

— Но Виктор! — попытался возразить Донской. — Это самоубийство!

— Дмитрий Львович, бегите, пока есть возможность! — я подтолкнул его в спину.

Гвардейцы не стали ждать второй команды. Подхватив графа и инспектора, они рванули к лестнице.

Коридор опустел.

Я повернулся к фигуре в балахоне.

— Ну что, готова?

Она молча кивнула.

Мы вошли в разгромленную спальню.

Здесь царил ад. Древний дух, обретший плоть, буйствовал. Огромная крылатая змея с костяными шипами крушила мебель, разрывала когтями картины и поливала стены кислотой. Увидев нас, она издала торжествующий визг и развернулась.

Я подошёл к уцелевшему креслу, смахнул с сиденья обломки какой-то вазы и вальяжно уселся, закинув ногу на ногу.

— Рядовая, вперёд.

Фигура сбросила балахон. Ткань упала на пол, открывая мощное, закованное в костяную броню тело моей обезьяны. В её руках тускло блеснули клинки катан. Она стояла неподвижно, глядя на чудовище перед собой.

Монстр зашипел. Он чувствовал силу. Но он был древним, голодным и уверенным в своём превосходстве.

— Слушай меня внимательно, — сказал я, не отрывая взгляда от своей подопечной. — Это не просто драка. Это твоя эволюция. Твой главный экзамен.

Рядовая чуть повернула голову, ловя каждое моё слово.

— Этот противник сильнее тебя, — честно признал я. — Он древнее. В нём ярость тысяч лет заточения. У него магия, яд и инстинкты убийцы, отточенные веками. По всем законам природы он должен размазать тебя по этому паркету за три секунды.

Змей сделал выпад. Рядовая ушла в сторону скользящим движением, пропустив клацающие челюсти в миллиметре от плеча.

— Но есть один нюанс, — продолжил я, наблюдая за танцем смерти. — Его создали дикари с палками и бубнами. Они молились духам и лепили горшки. А тебя создал я.

Монстр ударил крылом, пытаясь сбить её с ног. Рядовая приняла удар на скрещённые клинки. Искры брызнули фонтаном. Её отбросило к стене, но она устояла.

— Ты — венец моего творения в этом мире. Пока что. Я вложил в тебя свои знания. Я перекраивал твои кости, учил твои мышцы работать эффективнее. Ты — мой проект.

Змей снова атаковал, на этот раз плюнув сгустком кислоты. Рядовая оттолкнулась от стены, взлетела под потолок, уцепилась за люстру, раскачалась и рухнула на спину монстра, нанося рубящий удар. Клинок со скрежетом прошел по чешуе, оставив глубокую борозду.

Тварь заревела, изворачиваясь всем телом, пытаясь достать наглую макаку.

— Ты всегда будешь лучше, чем все остальные. Потому что я так сказал и так сделал. Но потенциал — это ничто без воли.

Рядовая пропустила удар хвостом. Её швырнуло через всю комнату. Она врезалась в шкаф, превратив его в груду щепок.

Змей торжествующе зашипел и бросился добивать.

— Встать! — скомандовал я. — Сегодня ты либо умрёшь, либо пройдёшь этот экзамен. Третьего не дано.

Она встала. Из разбитой губы текла кровь, броня на плече треснула. Но в её жёлтых глазах не было страха. Там загоралось что-то новое… холодное и расчётливое.

— Раскрой свой скрытый потенциал. Пройди закрытые границы. Я снял все блоки. Твоё тело — это оружие. Используй его на полную мощность.

Битва вспыхнула с новой силой.

Это было эпично.

Змей был ураганом. Он крушил, ломал, заливал всё ядом…

А Рядовая стала ветром.

Она перестала действовать как обезьяна или как человек. Она двигалась как… идеальный боевой алгоритм.

Удар хвостом? Прыжок. Крыльями? Перекат под ними. Укус? Блок костяным наручем и контратака в глаз.

Она использовала всё, что оказывалось под рукой. Обломки мебели летели в морду твари, сбивая прицел. Тяжёлая люстра, сорванная с потолка, стала цепом — Рядовая раскрутила её над головой и хлестнула по крыльям змея, заставив его потерять равновесие. Металл и хрусталь разлетелись вдребезги, но цель была достигнута: монстр завалился на бок.

Я смотрел на неё и чувствовал гордость.

Можно подумать, что Рядовая — просто сильная туповатая обезьяна. Очередной эксперимент. Но это было не так.

Она была моей новой Кайей. Только в этом мире.

Я не просто прокачивал её или «пришивал» новые атрибуты, как делали местные мясники. Нет. Это путь в никуда.

Я работал с ней практически каждый день.

Вот я усилил ей сухожилия, чтобы они выдерживали рывок в десять тонн. А на следующий день перебалансировал работу мозжечка, чтобы она могла координировать эту силу.

Я доводил до совершенства то, что уже было. Шлифовал инстинкты. Оптимизировал метаболизм.

Вводил новые атрибуты? Да. Но только те, что идеально вписывались в её структуру. И снова шлифовал, подгонял, настраивал…

Это как создавать идеальный меч. Можно просто взять кусок железа и заточить его. А можно ковать его годами, складывая слои стали, закаляя в крови драконов, пока он не станет продолжением руки.

Рядовая была моим идеальным мечом.

* * *

Остров Туманов, Архипелаг Полумесяца

Скрежет костяного резца по дереву действовал на нервы любому, кроме того, кто этот резец держал.

Верховный шаман племени, старик по имени Тургор, сидел на циновке в своей хижине. Его сухие и жилистые руки двигались взад-вперёд. Стружка падала на пол, открывая застывший в крике рот будущей маски.

Две тысячи девятьсот шестьдесят пять.

Именно столько он уже сделал. Оставалось ещё тридцать пять.

Тургор дунул, сдувая древесную пыль. Это была его личная тюрьма и его билет на свободу. Закон предков был суров и непреклонен: шаман обязан оставить после себя три тысячи масок. Только тогда он получит право умереть и уйти в Великую Пустоту с честью.

Если он умрёт раньше, его дух будет вечно скитаться по острову, вопя от боли и ужаса, став пищей для тех тварей, которых он всю жизнь изгонял.

Шаман отложил резец и потянулся к чаше с тонизирующим отваром.

Жизнь племени изменилась. Лет сорок назад Совет Старейшин, в который тогда входил ещё молодой Тургор, принял историческое решение. Они вышли из изоляции. Интеграция с материком прошла блестяще.

Тургор усмехнулся, вспоминая, как легко они обвели вокруг пальца чиновников. Те думали, что получили доступ к редким ресурсам и экзотике. А племя получило доступ к технологиям, медицине и, самое главное, к рынку сбыта.

Они продавали «этнические сувениры». Глупые горожане вешали их на стены, ставили на камины, хвастались перед гостями…

Им было плевать, что вместе с маской покупатель приносил в свой дом проклятие. Племени вообще было плевать на всех, кто не принадлежал к их крови. Главное — выживание Острова. Главное — чтобы у них были генераторы, топливо и современные винтовки, чтобы отбиваться от тварей, лезущих из Глубинных Пещер.

— Мы важнее всего, — прошептал Тургор свою любимую мантру. — Остальные всего лишь удобрение для корней нашего древа.

Внезапно воздух в хижине сгустился. Тени в углах задрожали, а в ушах шамана раздался противный писк — так звучал эфирный канал, когда духи были чем-то недовольны.

Тургор нахмурился. Он закрыл глаза, погружаясь в транс. Мир потерял краски, став серым и зыбким.

— Ошибка… — шелестели голоса в его голове. — Ты допустил ошибку, Резчик… Мы недовольны…

— В смысле, ошибку? — мысленно огрызнулся шаман. — Я не ошибаюсь. Мои печати безупречны.

— Связь нарушена… Поток идёт вспять…

Тургор напряг ментальное зрение, прослеживая невидимые нити, связывающие его с каждым созданным артефактом. Он перебирал их, как паук перебирает паутину, пока не наткнулся на одну, вибрирующую от напряжения.

Это была маска «Змеиного Безумия».

Шаман вспомнил её. О, это была особая работа.

На их острове были Глубинные Пещеры. Места силы, где скапливалась гнилая энергия, из которой рождались химеры. Настоящие чудовища — древние, безумные, наделённые мощью, неподвластной для понимания обычного человека.

Убить их физически было недостаточно. Душа твари оставалась привязанной к месту, отравляя всё вокруг, сводя с ума людей, превращая животных в мутантов.

Единственным способом избавиться от этой заразы было заточение. Шаманы ловили душу умирающей химеры и запирали её в специально подготовленную маску из чёрного дерева.

Та конкретная тварь… Тургор поморщился. Это был Древний Змей. Чтобызавалить его, пришлось поднять всех охотников племени. Они потеряли трёх лучших воинов, но душу поймали.

А потом, следуя новой политике, продали маску антиквару с материка.

— Условие одно, — сказал тогда Тургор перекупщику. — Не продавать местным. Увези её как можно дальше.

Им было плевать, что будет с покупателем. Главное — убрать «бомбу» с острова. Если какой-то идиот наденет маску, дух химеры вселится в него, сожжёт тело носителя за пару дней и развеется окончательно. Проблема решена.

Недавно Тургор почувствовал отклик: маску надели. Он тогда лишь довольно хмыкнул — цикл завершён, ещё одна тварь уничтожена руками глупых чужеземцев.

Но сейчас…

Он смотрел сквозь пространство и видел невозможное.

Кто-то не просто надел маску. Кто-то пытался запихнуть вырвавшуюся сущность химеры обратно! Или, что ещё хуже, разорвать связь без смерти носителя, присвоив силу себе.

— Охренеть… — прошептал шаман. — Это вообще законно?

Идёт обратная привязка. Вместо того чтобы химера поглотила человека, человек пытается подчинить или изгнать химеру, нарушая все ритуальные каноны.

Это была угроза. Если этот неизвестный умелец разберётся в структуре печати, он может найти путь обратно, к создателю. К его племени.

— Нет, — решил Тургор. — Этого не будет допущено. Договор должен быть исполнен. Носитель должен умереть.

Он встал, подошёл к алтарю, сделанному из черепов мелких грызунов, и взял горсть костного порошка.

Ему нужно вмешаться.

Шаман швырнул порошок в огонь жаровни. Пламя вспыхнуло зелёным.

— Духи! — воззвал он. — Я призываю вас! Тот, кто носит Лик Змея, сопротивляется. Дайте Змею сил! Наполните его яростью! Сломайте волю человека! Пусть тварь сожрёт его изнутри прямо сейчас!

Эфир задрожал. Духи услышали. Но они колебались.

— Там невинная душа… — прошелестел голос. — Мальчик… Он чист… Мы чувствуем свет…

Тургор скривился, сплюнув на пол.

— Мне плевать! — рявкнул он. — Нет там невинных! Все, кто живут в городах, кто забыл корни, кто пользуется нашими проклятиями как игрушками — они все виновны! Только наше племя имеет право на существование!

Он ударил кулаком по алтарю.

— Убейте его! Разорвите связь! Пусть Змей возьмёт своё!

Духи молчали секунду, словно прикидывая цену.

— Мы сделаем это, Резчик… — наконец ответили они. — Но цена будет высока. Ты отдашь нам то, что мы попросим. В будущем.

Шаман даже не задумался. Будущее — это потом. А проблема была сейчас.

— Забирайте, что хотите, когда придёт время! Действуйте!

Он почувствовал, как поток тёмной энергии, повинуясь воле духов, устремился через эфирные каналы на материк, прямо к той точке, где сейчас кто-то отчаянно боролся с древним проклятием.

Тургор оскалился в улыбке.

— Посмотрим, как ты справишься с этим, неизвестный спаситель. Древнего Змея, накачанного силой Духов, не удержать.

Он снова взял резец. Ему нужно было закончить маску. Две тысячи девятьсот шестьдесят шестую.

* * *

Казалось, дело сделано. Змеюка уже хрипела, её движения стали вялыми, а Рядовая, хоть и потрёпанная, явно доминировала, готовясь нанести финальный удар.

И тут реальность дрогнула.

Над головой монстра закрутилась тёмная воронка, из которой в его израненное тело хлынул поток буро-зелёной энергии.

Змей выпрямился. Его раны начали с хлюпаньем затягиваться. Чешуя, только что разбитая ударами катан, снова затвердела и засияла тёмным светом.

Рядовая отскочила назад, прикрываясь клинками. Ей было тяжело. Я видел, как дрожат её колени, как тяжело вздымается грудная клетка… Броня на плече треснула, по шерсти текла кровь. Она выложилась на полную, а противник вдруг включил режим «бога».

— Да ладно⁈

Я выбросил вперёд руки, сплетая в воздухе диагностическую структуру. Вокруг монстра закружились светящиеся круги, сканируя пространство. Символы вспыхивали и гасли, передавая мне информацию.

Поток шёл извне, с очень большого расстояния. Кто-то пробил канал и накачивал эту тварь силой напрямую, передавая собственные ресурсы. Духовная подпитка.

— Так нечестно! — громко заявил я. — Я же не помогаю! Мы договаривались на честный бой один на один! А вы тут мухлевать вздумали?

Змей, полностью восстановившись и получив допинг, метнулся к Рядовой с невообразимой скоростью. Удар хвостом сбил её с ног, впечатав в стену. Штукатурка посыпалась дождём.

— Ну, раз так, то ладно. Правила нарушили вы.

Я оказался рядом с Рядовой, моя ладонь легла на её мохнатое плечо.

— Принимай.

Я не стал мелочиться. Просто открыл «шлюзы» и влил в неё свою чистую энергию. А заодно активировал два временных атрибута из своего «экстренного запаса».

Первый — «Ярость Титана». Кратковременное, но чудовищное увеличение физической силы в десять раз.

Второй — «Алмазный Покров». Полная неуязвимость к физическому и магическому урону на тридцать секунд.

— Порви его.

Глаза Рядовой вспыхнули. Сначала жёлтым, а потом они налились чистым белым огнём. Её тело окутало сияние. Мышцы вздулись так, что, казалось, сейчас порвут кожу. Она издала рык, от которого в комнате лопнуло чудом уцелевшее зеркало.

Змей плюнул кислотой. Жижа попала Рядовой в грудь, но просто стекла по сияющей ауре, не причинив вреда.

Обезьяна сначала перехватила катаны поудобнее, но потом, что-то прикинув, отбросила их в сторону. Похоже, для того, что она собиралась сделать, сталь была не нужна.

Она прыгнула.

Змей хотел было ударить её крылом, но Рядовая оказалась гораздо быстрее. Она схватила монстра за шею двумя руками.

Тварь забилась, пытаясь вырваться, хлестала хвостом, кусалась… Бесполезно. Хватка была стальной.

Рядовая упёрлась ногой в туловище змея. Её мышцы напряглись…

РЫВОК!

Раздался звук, похожий на выстрел пушки. Это лопнул позвоночник древнего чудовища.

Но Рядовая не остановилась. Она продолжала тянуть. Кожа, мясо, жилы — всё это рвалось с влажным треском.

Она просто оторвала ему голову. Голыми руками.

Огромная змеиная туша обмякла и свалилась на пол, заливая дорогой паркет чёрной жижей. Голова осталась в руках у Рядовой.

Сияние вокруг обезьяны начало угасать. Она тяжело дышала, пар валил от её тела. Она разжала пальцы, и голова монстра покатилась к моим ногам.

Рядовая тяжело опустилась на пол, усевшись среди обломков мебели. Она выглядела уставшей, но в её взгляде читалось что-то новое. Глубокое… Осознанное…

Я подошёл к ней.

— Поздравляю, — сказал я серьёзно. — Ты только что прошла свою первую эволюцию.

Это была битва с древней сущностью, преодоление предела, вливание моей силы… Всё это запустило в её организме необратимый процесс.

Её тело начало меняться прямо сейчас. Шерсть стала чуть короче и гуще, приобретая благородный отлив. Пропорции тела слегка выровнялись, став более… совершенными. Череп чуть изменил форму, увеличивая объём для мозга. Вокруг неё блеснуло слабое свечение — признак того, что теперь она сама стала источником магии, а не просто потребителем.

Она подняла на меня глаза. В них больше не было той простой животной преданности. Там был разум.

Она открыла рот, силясь что-то произнести. Её гортань, перестроенная эволюцией, напряглась.

— Бла… го… да… рю… — проскрежетала она.

Голос был грубым, похожим на звук трения камней друг о друга. Ей было неудобно, непривычно, слово далось с трудом, словно она выплюнула его вместе с воздухом.

Рядовая замерла. Её руки метнулись к лицу, прикрывая рот. Она посмотрела на свои ладони, потом на меня. В глазах читался шок.

Она. Сказала.

— Да, — кивнул я, ничуть не удивившись. — Это последствия. Привыкай. Теперь мы сможем обсуждать тактику не на пальцах.

Я оглядел разгромленную комнату. Мебель в щепки, стены в кислоте, посреди всего этого — обезглавленная туша древнего чудовища.

— А теперь приберись здесь. Сложи всё в кучу. Скоро сюда явятся гвардейцы, инспекторы и прочие любители поглазеть. Не нужно, чтобы они видели этот бардак.

Рядовая медленно убрала руки от лица, кивнула и, всё ещё пребывая в лёгком шоке от собственного голоса, начала собирать обломки.

— А я пойду поговорю, — сказал я, направляясь к двери. — И договорюсь, чтобы эту химеру доставили к нам в клинику. Такой материал пропадать не должен.

Я перешагнул через хвост змея и вышел в коридор.

— Господа! — громко крикнул я, обращаясь к бледным гвардейцам, выглядывающим из-за угла. — Всё закончилось! Монстр обезврежен! Только руками ничего не трогайте, там яд! И да, мне нужна грузовая машина.

На их лицах застыл немой вопрос: «Какая, к чёрту, машина?».

Но мне было всё равно. У меня был отличный трофей, эволюционировавшая помощница и целая куча планов на вечер.

Глава 16

Я вышел из разгромленной спальни, отряхивая с одежды пыль.

В конце коридора жалась к стенам перепуганная пара гвардейцев. Они слышали звуки боя, от которых дрожали перекрытия. А теперь оттуда вышел я — живой, невредимый и даже не запыхавшийся. Поэтому они смотрели на меня как на привидение.

Я прошёл мимо них и спустился по широкой лестнице в главный холл.

Зрелище было впечатляющим. Гвардия графа времени зря не теряла. Они выстроили настоящие баррикады из антикварной мебели, дубовых столов и даже рояля. Десятки стволов смотрели в сторону лестницы. Артефактные щиты гудели, готовые принять удар.

Они ждали монстра. А вышел я.

Я остановился на ступеньке, оглядывая эту фортификацию.

— Господа, если вы думаете, что этот мебельный склад остановил бы древнего духа, то у меня для вас плохие новости. Он бы прошёл через всё это, даже не заметив. А я, если бы захотел, просто вышел бы через чёрный ход. Или через окно.

Напряжение спало. Стволы опустились.

Из-за баррикады вышел Дмитрий Львович Донской.

— Виктор?

— Нет, блин, призрак, — хмыкнул я, спускаясь вниз.

— А мы… — он запнулся, глядя мне за спину. — А мы ожидали… ну, большую змею.

— Не надо змею. Она мертва. Окончательно и бесповоротно. Можете разбирать баррикады, война окончена.

Донской с облегчением выдохнул и жестом приказал гвардейцам расходиться.

Меня проводили в малую гостиную, где уже сидел граф Архипов. Он прижимал к груди стакан с чем-то крепким. Увидев меня, он вскочил.

— Виктор! Мой сын… Он?..

— Просто спит, — успокоил я его. — Кризис миновал. Маска снята, дух изгнан, тело восстанавливается. Через пару дней будет как новенький. Может, только мелкие шрамы останутся, но мужчину это даже украшает.

— Спасибо… — прошептал он.

Мой телефон в кармане пискнул. Я достал его и увидел уведомление из банка.

«Пополнение счёта: 40 000 рублей».

Я хмыкнул. Оперативно.

— Нашёл реквизиты вашей клиники в базе, — пояснил граф. — Это аванс. Если потребуется больше…

— Достаточно, — кивнул я. — Ценю деловой подход.

Мы сели. Граф, немного придя в себя, начал разговор. Он говорил много, сбивчиво, перескакивая с темы на тему. О погоде, о трудностях коллекционирования, о политике… Обычный трёп человека, который только что избежал катастрофы и пытается заболтать стресс. Я кивал, вставлял дежурные фразы, а сам думал о том, как бы побыстрее свалить. У меня там, между прочим, трофейная туша змея стынет.

— Виктор, — вдруг подался вперёд граф, и в его глазах появился цепкий интерес коллекционера. — Простите, но я должен спросить. Как вы узнали, что нужно делать? Как вы вообще поняли природу этой… вещи? Мои эксперты постоянно изучали коллекцию и ничего не замечали. А вы… вы вошли, посмотрели и решили проблему за час. Кто вы такой?

Я улыбнулся, ведь вопрос был ожидаемым.

— Ну, давайте на чистоту. Я же не спрашиваю, откуда у вас в коллекции ритуальные кинжалы запретных культов. Или вон та ваза, которая фонит некротикой так, что у меня зубы сводит.

Архипов напрягся.

— Это… приобретения с закрытых аукционов.

— Вот именно, — кивнул я. — У вас свои каналы, свои методы. Вы собираете редкости со всего мира, иногда балансируя на грани закона. Вопросы могут возникнуть у Тайной Канцелярии, у конкурентов… Но они у вас есть. Вы умеете их доставать.

Я поставил пустую чашку на стол.

— Вот так и у меня. У каждого свои секреты, граф. Свои источники знаний. Я просто умею видеть то, что скрыто от других. Считайте это профессиональной деформацией. Или даром. Как вам удобнее.

Граф медленно кивнул. Аналогия ему понравилась.

— Понимаю. Секреты — это валюта нашего мира. Но всё же… — он не унимался. — Это касается моего сына. Я хотел бы знать природу того, что в нём сидело. Вдруг это вернётся? Или будут какие-нибудь последствия?

Я видел, что он не отстанет. Эмоции били через край, страх за наследника мешал ему мыслить рационально. Сейчас он начнёт копать, задавать лишние вопросы, привлекать внимание в ненужным темам…

— Дружище, — вмешался Донской, который до этого молча сидел рядом. — Давай не будем нагнетать. Виктор сделал нам огромное одолжение. Он спас нас, рискуя собственной жизнью. Давай не будем лезть ему под кожу.

Несмотря на дружелюбность, в голосе инспектора звучала строгость. И смотрел он на графа особым тяжёлым взглядом. Донской знал, что я разобрался с монстром. Он был умным мужиком и понимал, что злить человека с такими способностями — плохая идея. Особенно когда этот человек только что вытащил твою задницу из беды.

Архипов осёкся. Он перевёл взгляд с Донского на меня и кивнул.

— Простите, — виновато улыбнулся он. — Я был не очень учтив. Нервы, сами понимаете. Я бесконечно вам благодарен. И больше не смею задерживать.

Я поднялся.

— Рад, что мы поняли друг друга.

Донской вызвался отвезти меня домой. Некоторое время мы ехали молча. Он просто смотрел в окно на вечерний город, а я копался в телефоне, проверяя список покупок для лаборатории.

— Виктор, — нарушил молчание инспектор. — Можно личный вопрос?

— Смотря какой.

— Та обезьяна, которая поехала в грузовике с останками змея… Это ведь не просто дрессированный зверь. Это боевая машина. Идеальный солдат… Она купленная или найденная?

Я усмехнулся, глядя на проплывающие огни фонарей.

— Или.

Донской медленно кивнул. Он понял. Не купленная. Не найденная. Созданная.

Больше он ничего не спрашивал. Ему и этого было достаточно, чтобы сложить два плюс два.

Машина остановилась у крыльца моей клиники.

— Спасибо, что подбросили, — я взялся за ручку двери.

— Погоди, — Донской полез во внутренний карман пиджака. — У меня для тебя кое-что есть.

Он протянул мне сложенный вчетверо лист плотной бумаги.

— Я уже примерно понимаю, что ты за фрукт, Виктор. И вижу, что ты начинаешь играть по-крупному. Твоё имя уже на слуху. К тебе потянутся. И не только с больными хомячками. Сейчас такое время… люди вроде тебя выходят из тени. Спрос на силу растёт. Рода грызутся, границы трещат… Ты станешь ценным активом.

Я развернул лист. Это был список, состоящий из имён и фамилий. Напротив некоторых стояли галочки, напротив других жирные кресты.

— Это список родов, — пояснил Донской. — Какие из них нормальные, а с какими лучше даже не здороваться. К одним стоит обращаться за контрактами, от других надо бежать, как от огня. Это на всякий случай. Если вдруг захочешь на кого-то работать. Или если они захотят, чтобы ты на них работал.

Я пробежал глазами по списку. Рядом с названиями родов были приписаны цифры.

— Что это? — спросил я, тыча пальцем в строку.

— Количество пропавших без вести химерологов и Одарённых, которые имели неосторожность заключить с ними контракт за последний год. Официально они «уехали в длительную экспедицию» или «расторгли контракт и переехали». Неофициально… их больше никто не видел.

Я присвистнул.

— У этого четыре… У этого двенадцать… — я дошёл до конца списка. — Ого! Тридцать⁈

Тридцать пропавших специалистов за год. Это же целый курс академии!

— Рекордсмены, — мрачно подтвердил инспектор. — «Мясники в смокингах». Они набирают персонал, выжимают из них всё, а потом люди просто исчезают.

— И что, все об этом знают? И никто ничего не делает? А не проще ли устроить проверку? Наказать виновных? Это же, мать его, массовые убийства!

Донской криво усмехнулся.

— Виктор, ты смотришь на мир через розовые очки, хоть и строишь из себя циника. Всем всё равно. Химерологов много. Каждый год академии и курсы выпускают сотни новых. Они как расходный материал. Все следы затираются ещё до того, как подаётся заявление о пропаже. А связи, влияние и деньги решают всё. Если род приносит Империи пользу: платит налоги, делает отчисления на благотворительность, спонсирует городские службы, поставляет оружие, помогает удерживать Стену… на такие «мелочи» закрывают глаза. Да и не только химерологи пропадают. Артефакторы, алхимики, просто красивые служанки… Это обычное дело для аристократов.

Я смотрел на список. Тридцать человек… Тридцать судеб, перемолотых жерновами чьих-то амбиций.

— Понятно, — кивнул я, пряча листок в карман. — Спасибо, Дмитрий Львович. Ценная информация.

— Береги себя, Виктор. Ты талантливый парень. Не хотелось бы увидеть твою фамилию в следующей сводке.

Я вышел из машины. Чёрный седан бесшумно отъехал, растворяясь в ночи.

Я постоял на крыльце, вдыхая прохладный воздух. Обычное дело, значит. Расходный материал.

Ну-ну. Посмотрим, кто тут расходный материал.

Я вошёл в клинику.

В приёмной горел мягкий свет. Валерия сидела за стойкой, что-то дописывая в журнале. Услышав дверь, она подняла голову и улыбнулась.

— Привет, Вик! Опять спасал мир?

— А то, — я устало улыбнулся в ответ. — Всё по плану: граф счастлив, сын здоров, монстры наказаны. Обычный вторник.

— Ты голодный? Я тут горячие роллы заказала, ещё тёплые.

— Не откажусь.

Я подошёл к стойке, взял двумя пальцами аппетитный кусочек с запечённой шапочкой и целиком забросил в рот. М-м-м… Вкусно.

— Слушай, Лер… А у тебя как дела?

Она удивлённо моргнула.

— У меня? Да нормально. Устала немного, клиентов сегодня было — ужас. Тот мужик с «беременной» пантерой опять приходил, спрашивал, какие витамины ей давать. А так…

— А на завтрашний вечер у тебя какие планы?

— На завтра? — она задумалась. — Да вроде никаких. Домой пойду, сериал досматривать. А что?

— Предлагаю пойти в ресторан. Посидим, отдохнём… Без работы, без химер, без отчётов. Просто поедим вкусной еды.

Валерия замерла.

— В ресторан? С тобой?

— Ну да. Я, конечно, не граф, но оплатить счёт за нас в состоянии.

Она расплылась в счастливой улыбке.

— Я согласна! Слушай, у меня прямо полоса белая пошла! Сегодня вечером иду встречаться со старой подругой, мы сто лет не виделись, ещё со школы. А завтра — с тобой в ресторан! Жизнь налаживается!

— Вот и отлично, — я поднялся. — Тогда я спать. А то этот день был слишком длинным даже для меня.

Я пошёл в свой кабинет, чувствуя, как наваливается усталость.

Хороший день. Продуктивный.

На этой мысли я провалился в сон.

* * *

Ресторан «Прованс», центр Петербурга

Анжела аккуратно промокнула губы салфеткой, стараясь не размазать дорогую, но уже заканчивающуюся помаду.

Напротив неё сидела Лера — та самая, которая в школе боялась поднять руку на уроке и всегда была серой мышью на фоне блистательной Анжелы.

А теперь эта мышь сидела в итальянском платье из последней коллекции, пахла парфюмом, который Анжела могла только понюхать в магазине, и с горящими глазами рассказывала о своей «потрясающей» работе.

Анжела откинула назад локон мелированных волос и растянула губы в самой лучезарной улыбке, на которую была способна.

— Лерка, ты просто сияешь! — прощебетала она, цепким взглядом сканируя подругу. — Нет, серьёзно! Я тебя такой со школы не видела. Платье — отпад. Это шёлк?

— Ага, — Валерия смущённо погладила ткань юбки. — Недавно купила. Представляешь, зашла в бутик просто посмотреть, а там скидки… Ну и решила, гулять так гулять!

Анжела кивнула, сохраняя на лице маску восторга.

Она помнила Леру другой. Той, которая смотрела на Анжелу снизу вверх, восхищаясь её красотой.

А теперь?

Анжела скользнула взглядом по столу. Сумочка Валерии — оригинальная фирма, не подделка. Туфли — последняя коллекция. А на шее висит симпатичный кулон, от которого исходит какое-то странное, но явно дорогое сияние.

— … и представляешь, Вик просто посмотрел на него, и тот сразу успокоился! — продолжала тем временем рассказывать Валерия, помешивая ложечкой десерт. — У нас там такой дурдом, конечно, но платят… Анжел, я впервые в жизни чувствую, что я на своём месте!

Анжела улыбалась. Широко, искренне, как учил её коуч по личностному росту (который, правда, потом сбежал с деньгами группы).

— Я так рада за тебя, зайка! — проворковала она, накрывая руку подруги своей ладонью. — Ты это заслужила! Правда! Столько натерпелась… А теперь — просто королева!

Внутри же у Анжелы всё кипело от чёрной зависти.

«Сучка крашеная, — думала она, глядя на сияющее лицо подруги. — Откуда у неё это всё? Ветеринарная клиника? Да не смешите мои наращённые ресницы. Либо она легла под бандита, либо они там наркотой торгуют. Другого не дано».

Анжела считала себя хищницей. Она всегда была пробивной, яркой, готовой идти по головам. Она крутилась, мутила схемы, встречалась с «перспективными» парнями (которые оказывались либо фуфелами, либо альфонсами, либо всего лишь мелкими жуликами). Она выгрызала своё место под солнцем.

А Лера? Лера просто плыла по течению. И вот — приплыла. Да не куда обычно все приплывают, а в самый что ни на есть шоколад.

— А начальник твой… этот Виктор… он кто вообще? — как бы невзначай спросила Анжела, отпивая вино. — Аристократ?

— Ой, да какой там! — махнула рукой Лера. — Простой парень. Ну, со странностями, конечно. Но гений! К нам весь город ходит!

«Гений… — мысленно передразнила Анжела. — Лох он, а не гений, раз такой дуре, как ты, столько платит».

В её голове со щёлканьем кассового аппарата складывалась картина.

Странный начальник-самодур, который сорит деньгами. Отсутствие нормальной охраны (какие-то пенсионеры и животные — курам на смех). И Валерия, которая имеет доступ к кассе.

Они доели десерт. Подошёл официант со счётом.

Анжела, следуя отработанному сценарию, тут же потянулась к сумочке (подделка под известный бренд, но очень качественная).

— Нет-нет, я заплачу! — воскликнула она. — Это же я тебя пригласила! Сто лет не виделись!

В её кошельке лежала последняя сотня рублей. Если Лера согласится, Анжеле придётся идти домой пешком, а ужинать — водой из-под крана. Но это была игра. Она прекрасно знала исход.

— Даже не думай! — Валерия решительно накрыла чек своей ладонью. — Я угощаю! У меня вчера премия была. И вообще… я хочу сделать тебе приятное. Ты же меня всегда поддерживала.

Анжела для вида посопротивлялась ещё пару секунд, изображая благородное негодование, а потом с облегчением выдохнула.

— Ну, раз ты настаиваешь… Спасибо, дорогая! Ты лучшая! Но в следующий раз — за мой счёт!

Валерия достала пухлый кошелёк и с лёгкостью, от которой у Анжелы свело скулы, положила в папку несколько крупных купюр. Даже сдачи не стала ждать.

«Вот же… овца», — с ненавистью подумала она.

Они вышли на улицу. Ночной Петербург сиял огнями.

— Тебя подвезти? — спросила Валерия. — Я такси вызвала.

— Не, я прогуляюсь. Тут недалеко, — отказалась Анжела. — Погода чудесная.

Они обнялись на прощание.

— Звони! Не пропадай! — крикнула Лера, садясь в такси «Комфорт-класса».

Анжела помахала ей рукой, дождалась, пока машина скроется за поворотом, и её улыбка мгновенно сползла с лица, как старая маска.

— Дура пробитая, — сплюнула она на асфальт.

Она развернулась и пошла к метро, на ходу доставая телефон. Её пальцы быстро набрали номер, который был подписан просто: «Работа».

— Алло, Кислый? Это Анжела.

— Чего тебе? — раздался в трубке прокуренный голос. — Долг собралась отдать?

— Лучше, Кислый. Гораздо лучше. У меня есть наводка. Помнишь Лерку? Ну, ту лохушку с моего класса, про которую я рассказывала?

— Ну допустим?

— Так вот. Она поднялась. Реально поднялась. Шмотки дорогие, в кошельке котлета, ужинает в ресторанах. Работает в какой-то ветеринарке «Добрый Доктор». Говорит, там денег куры не клюют.

Анжела облизнула губы.

— Я сначала думала предложить ей схему. Типа, пусть поможет своего начальника кинуть. Открыть сейф, или информацию слить… Но ты бы её видел. Она правильная, аж тошнит… Испугается, побежит и всё расскажет.

— И что ты предлагаешь? — голос Кислого стал заинтересованным.

— А не надо ничего усложнять. Её саму надо доить. Она сейчас в шоколаде. И, что самое главное, тупая и беззащитная. Живёт одна, охраны нет. Думает, что мир — это радуга и пони.

Анжела злорадно расхохоталась. В школе она была «королевой», а Лера — её тенью. И сейчас эта тень посмела жить лучше, чем она? Нет уж. Справедливость должна быть восстановлена. И если справедливость выглядит как пара крепких парней в тёмном переулке — так тому и быть.

— Короче, Кислый. Её можно брать тёпленькой. Тряхануть как следует, вытрясти всё, что есть, а потом ещё и на счётчик поставить. Она заплатит, потому что трусливая.

— Адрес?

— Сейчас скину. Где работает, там и живёт. Всё рядом. Только, Кислый… Чур, мой процент — тридцать. Забились?

— Двадцать. И то, если инфа верная.

— Двадцать пять. И я скажу, когда она зарплату получает.

— Идёт. Скидывай.

Анжела отключилась и отправила сообщение.

Потом убрала телефон в сумочку и пошла к метро, цокая каблуками.

На душе стало легко и приятно. Теперь всё было правильно. Лера снова станет жертвой, а она, Анжела, снова будет сверху.

Полгода назад она связалась с бандой Кислого. Сначала случайно, потом втянулась. Сливала информацию о богатых клиентах в салоне красоты, где работала администратором. Потом начала наводить на квартиры.

А Лера… ну, она сама виновата. Нечего было хвастаться.

* * *

На следующий день Семён «Беркут» Петрович пригласил меня в штаб-квартиру, где на большом экране показал презабавное видео. Картинка была слегка зернистой, но звук идеальным. Глазок, наш технический гений, знал своё дело.

На экране, за столиком ресторана, сидели две девушки. Одна — моя Валерия, сияющая и счастливая. Вторая — её «подруга», некая Анжела, с натянутой улыбкой, за которой скрывалась целая бездна зависти.

— Перемотай на момент после их прощания, — попросил Беркут.

Глазок щёлкнул клавишей.

Кадр сменился. Улица. Анжела достаёт телефон. Мы слышим каждое слово.

«…Короче, Кислый. Её можно брать тёпленькой… Мой процент — тридцать…»

Я сцепил пальцы в замок и улыбнулся.

Вокруг меня стояли ещё несколько ветеранов, чьи лица были мрачнее тучи. Для этих старых вояк, прошедших огонь и воду, предательство было самым тяжким грехом. А предательство той, кого они уже считали «дочкой полка», вызывало у них желание немедленно начать карательную операцию.

— Мы её вели от самого порога клиники, — глухо пробасил Беркут. — Как ты и приказывал, командир. Негласное сопровождение ключевых сотрудников.

Я кивнул.

Молодцы старики. Они улавливали суть быстрее, чем я ожидал.

Я смотрел на экран, где Анжела деловито договаривалась о нападении на свою подругу, и думал.

Валерия…

Эта хрупкая девушка с железными нервами стала стержнем всей моей организации.

Я оглянулся назад, на прошедшие недели.

Кто разруливал скандалы с клиентами? Валерия.

Кто придумал схему с юридическими консультациями от черепахи? Валерия.

Кто находит общий язык с аристократами, бандитами и городскими сумасшедшими? Валерия.

В моей команде были уникальные специалисты. Роман — гений ядов. Катерина — прилежная ученица. Андрей — старательный работник. Мои ветераны — убийцы экстра-класса. Но правда заключалась в том, что любого из них я мог заменить.

Уйдёт Роман? Я найду другого алхимика или сам встану за пробирки. Уйдут Катерина и Андрей? Найму студентов поумнее. Даже этот отряд «Химера»… При всей моей симпатии к ним, это всего лишь опыт и мускулы. А всё это можно наработать.

Но если уйдёт Валерия…

Вся эта сложная, безумная, хаотичная структура под названием «Добрый Доктор» рухнет мне на голову в тот же день.

Я просто утону в бумагах, звонках, счетах и жалобах. Мне придётся самому улыбаться идиотам, которые кормят котов серпантином. Мне придётся самому объяснять налоговой, почему у нас хомяки числятся как разнорабочие.

Она взяла на себя всю грязь, всю рутину, весь тот человеческий фактор, который я терпеть не мог. Она была спасательным жилетом между моим гением и тупостью окружающего мира.

Потерять её сейчас означало остановить работу. Затормозить исследования. Попрощаться с доходами.

А эта… «подруга» решила её сломать.

— Значит, Кислый, — задумчиво произнёс я. — И двадцать пять процентов за наводку.

— Командир, — подал голос Костыль. — Дайте добро. Мы их найдём. И эту стерву, и её дружков. Землю жрать заставим.

— Отставить самодеятельность, — спокойно сказал я. — Мы не бандиты. Мы — серьёзная организация.

Я прошёлся по комнате.

Ветераны напряглись, ожидая приказа. Они уже считали Валерию своей. Она приносила им кофе, болтала с ними о жизни, искренне восхищалась их байками. Для этих одиноких стариков она стала кем-то вроде любимой внучки, которую нельзя обижать.

И они охраняли её. Я знал это. Даже без моего прямого приказа они установили за ней круглосуточное наблюдение. Провожали до дома, дежурили под окнами, проверяли её маршруты. Она даже не подозревала, что находится под колпаком у дюжины профессиональных диверсантов.

— Значит так, — я повернулся к Беркуту. — Информацию приняли. Молодцы. Продолжать наблюдение.

— И всё⁈ — возмутился Кабан. — Командир, они же её прессовать собираются!

— Именно, — я хищно улыбнулся. — Они собираются прийти к ней. В её квартиру. Или подкараулить в тёмном переулке.

Я подошёл к карте района, висевшей на стене.

— Эта Анжела думает, что Лера — это лёгкая добыча. Беззащитная овечка с деньгами. Пусть думает. Не будем её разочаровывать раньше времени.

Я ткнул пальцем в точку, где находился дом Валерии.

— Мы подготовим встречу. Такую, которую они запомнят на всю свою короткую и жалкую жизнь. Но Валерия не должна ничего знать. Она должна оставаться спокойной и счастливой. Ей вредно нервничать, это сказывается на выручке.

Я посмотрел на своих бойцов.

— Усилить скрытую охрану. Присматривайте за ней так, чтобы она даже тени вашей не видела. Если к ней приблизится кто-то подозрительный ближе чем на пять метров — ломайте ноги. Но тихо. Чтобы она не услышала хруста.

— Есть! — хором рявкнули ветераны.

— А с этой Анжелой и её Кислым мы разберёмся отдельно.

Переживать было не о чем. Ведь квартиру Валерии охраняет Псих, который уже давно считает коврик у её двери своей личной собственностью. А в вентиляции дежурит сменный наряд хомяков-диверсантов. Да и сама Валерия носит на шее мой амулет.

Я посмотрел на экран, где Анжела с довольным видом убирала телефон.

«Глупая, глупая женщина… Ты решила сыграть в игру, правил которой даже не понимаешь. Ты думала, что Лера — овца среди волков. А на самом деле она — пастух. А волки — это мы. И мы очень не любим, когда кто-то пугает нашего пастуха».

Валерия… Мой самый ценный актив. Мой золотой ключик к спокойной жизни.

Никто не смеет трогать моих людей.

Хотела 25 процентов? Я дам ей 100 процентов моего внимания. И ей это очень не понравится.

Глава 17

Проснулся я от запаха еды. Причём пахло не привычной уже растворимой лапшой или горелыми тостами, а чем-то пряным, острым и до неприличия аппетитным. Аж слюнки потекли.

Я потянулся, хрустнул позвоночником и поплёлся на общую кухню.

Там уже собрался весь мой «младший научный состав». Катерина, Андрей и Роман оккупировали стол, заставленный высокими картонными коробками с изображением огнедышащего дракона.

— О, шеф проснулся! — поприветствовал меня Андрей с набитым ртом. — Падай к нам. Тут доставка приехала от «Дядюшки Ляо». Лапша с угрём, рис с курицей в кисло-сладком и какие-то жареные штуки, которые хрустят.

— Надеюсь, это не жареные хвостики бездомных собак Петербурга? — уточнил я, усаживаясь на свободный стул.

— Обижаешь, начальник, — буркнул Роман, ковыряясь палочками в коробочке. — Это морепродукты. Или свиные уши. Я пока не понял, но под соусом заходит отлично. Кофе будешь?

Катерина тут же подскочила, метнулась к кофеварке и через несколько секунд поставила передо мной дымящуюся кружку.

— Ваш эспрессо, двойной, без сахара. Всё как вы любите.

Я посмотрел на кружку, потом на неё.

Графиня Белозёрская. Пусть и изгнанная, но кровь-то не водица. Осанка, манеры, точёные скулы, этот поворот головы… И вот она суетится на моей кухне, подавая кофе, как заправская официантка.

— Кать, слушай, — я взял кружку. — А это вообще нормально? Ну, по понятиям вашего сословия. Ты же графиня, аристократка, голубая кровь и всё такое… А мне кофе носишь, как будто так и надо. Тебе корона не жмёт?

Она спокойно села обратно, расправила салфетку на коленях.

— Так вы же начальник. Иерархия превыше происхождения. На работе я ваш ассистент, а не графиня.

— Ну да, — кивнул я, делая глоток. — Логично. Но есть нюанс. Я-то не аристократ. Я простой ветеринар с окраины. По идее, ты должна на меня свысока смотреть и требовать, чтобы я тебе тапочки подавал.

Катерина посмотрела на меня с улыбкой.

— Ну, это ещё не доказано.

Я аж поперхнулся кофе.

— В смысле?

— В прямом, Виктор, — она аккуратно подцепила палочками кусочек какого-то морского гада. — Учитывая ваши силы, знания и те… специфические способности, которые вы демонстрируете, я не могу ручаться, что вы не аристократ. Скорее всего, у вас есть веские причины скрывать своё происхождение. Может, вы бастард императора? Или изгнанный принц далёких земель? Или вообще… — она понизила голос, — … скрываетесь от кровной мести какого-нибудь древнего клана.

— Фантазия у тебя богатая, — хмыкнул я. — Книги писать не пробовала? Слышал, этот жанр сейчас весьма популярен.

— Я просто анализирую факты, — пожала она плечами. — Обычные люди не умеют делать то, что делаете вы. Так что кофе я вам ношу не как простолюдину, а как… инкогнито. На всякий случай.

Я покачал головой и принялся за лапшу. Пусть думают что хотят. Чем больше тумана, тем меньше реальных вопросов.

Мы жевали в уютной тишине, каждый уткнувшись в свой телефон. Андрей листал ленту соцсетей, Катя читала какую-то электронную книгу, а Роман смотрел научный канал.

Вдруг наш штатный отравитель побагровел.

— Да вы что, издеваетесь⁈ — заорал он, чуть не уронив телефон в лапшу. — Куда вы исследуете⁈ В какую сторону, идиоты⁈

Все вздрогнули.

— Рома, ты чего? — осторожно спросил Андрей.

— Да ты посмотри на этих дегенератов! — Роман ткнул пальцем в экран, где какой-то важный профессор в очках вещал о прорыве в токсикологии. — Они пытаются синтезировать яд на основе белладонны и слизи болотной жабы! Это же тупик! Я ещё пять лет назад доказал, что этот синтез нестабилен! Он распадается через час! Там катализатор нужен на основе ртути, а они мешают с эфирными маслами! Ну тупы-ы-ые!

Он смачно шлёпнул ладонью себя по лбу.

— Гранты они получают! Премии! За то, что я забраковал ещё на первом курсе! Дайте мне лабораторию, я им такой синтез покажу, они облысеют от зависти!

— У тебя есть лаборатория, — напомнил я. — Иди и показывай.

— Там оборудования не хватает! — огрызнулся он, но тут же осёкся, наткнувшись на мой взгляд. — Ну… ладно. Пойду запишу формулу, чтобы не забыть, какие они кретины.

В этот момент микроволновка, в которой Андрей грел добавку, издала странный звук: «Вжжж-ПУХ!».

Дверца отлетела, и изнутри повалил густой чёрный дым.

— Опа, — сказал Андрей. — Кажется, рис сгорел. Вместе с магнетроном.

— Опять? — вздохнула Катерина. — Это уже вторая за месяц.

Не успели мы обсудить потерю бытовой техники, как со стены, прямо над раковиной, с грохотом отвалился здоровенный кусок штукатурки, подняв облако белой пыли.

— Кха-кха! — закашлялся Роман. — Это знак свыше, что это место проклятое!

— Это знак, что дом старый, а ремонт здесь делали ещё при царе Горохе, — заметил я, стряхивая извёстку с плеча.

Через секунду чайник, который мирно кипел на плите, вдруг засветился красным, задрожал и с громким хлопком перегорел.

— Ну, зашибись, — усмехнулся Андрей. — Вот и поели.

— Это помещение скоро станет непригодным для жизни, — мрачно произнесла Катерина. — Виктор, с этим надо что-то делать. Мы же не можем работать в руинах.

Я оглядел этот бедлам. Дым из микроволновки, пыль от штукатурки, сгоревший чайник…

— Ладно, уговорили. Ваша взяла.

— Что, переезжаем? — с надеждой спросил Роман.

— Нет. Ремонтируем. Капитально. Как придёт Валерия, поговорю с ней. Забабахаем здесь полную модернизацию. Чтобы всё блестело и работало.

Деньги у меня были. Сорок тысяч, полученные от графа, грели виртуальный карман. Для обывателя — сумма приличная, хоть и не космическая. Но если знать, ЧТО я сделал…

Я вытащил пацана с того света. Исправил то, что натворили мощные колдуны или какие-то духовные химерологи. Работа была ювелирная. По меркам этого мира такой заказ стоил бы полмиллиона, не меньше. Вытащить тварь было полдела. Главное, я сохранил парню рассудок, здоровье и будущее. Никаких последствий, никаких шрамов на душе. Чистая работа.

Так что потратить часть этих денег на комфорт своих сотрудников я считал вполне справедливым.

Послышался цокот каблучков, и в кухню влетела Валерия. Она сияла, как новый имперский рубль. Глаза горят, на щеках румянец, улыбка до ушей…

— Ребята! Всем привет! — пропела она.

Увидев меня, она вдруг распахнула объятия и кинулась мне на шею.

— Ой, это мой любимый начальник! Вик, ты лучший!

Она крепко обняла меня, прижавшись щекой к щеке.

В кухне повисла неловкая тишина. Даже Роман перестал ворчать.

Андрей деликатно откашлялся в кулак. Катерина приподняла бровь.

— Эм-м-м… — протянул Роман. — А вы что теперь, типа… вместе?

— Совет да любовь? — поддакнул Андрей.

Валерия замерла. До неё дошло, как это выглядит со стороны. Она отскочила от меня, как ошпаренная, и залилась краской.

— Ой, нет! Вы что! Нет, нет, нет! — замахала она руками. — Я просто… счастлива! У меня настроение хорошее! Вчера с подругой встретилась, мы так посидели, поговорили… Она мне такое рассказала! И вообще, жизнь прекрасна!

Она тараторила без умолку, пытаясь заболтать неловкость, но щёки её пылали всё ярче.

Я сидел, кивал и улыбался.

— Ну, конечно, конечно. Подруга, радость, все дела… Я понимаю.

Ничем себя не выдавал. Пусть думают, что это просто эмоциональный порыв.

— Так вот, — прервал я поток её оправданий. — Раз у тебя такое хорошее настроение, то держи задание. Мы начинаем большой ремонт.

Валерия мгновенно переключилась в рабочий режим.

— Ремонт? Где? Опять в лаборатории?

— Нет. Везде. В жилой зоне, на кухне, в комнатах отдыха. Полная модернизация. Хочу, чтобы здесь было удобно. Сделать всё по высшему разряду.

Я обвёл рукой помещение.

— Поставим несколько холодильников. Больших, двухкамерных. Разделим их: один для реагентов и образцов, другие — для еды. А то я боюсь, что Рома однажды перепутает свою культуру бактерий с йогуртом.

Роман фыркнул, но возражать не стал.

— Микроволновки новые. Две штуки. И пароварку, — продолжил я. — Чтобы Андрей мог свои диетические брокколи варить.

— И духовку нормальную! — вставила Катерина. — Я пироги печь умею.

— И духовку, — согласился я. — И посудомойку, чтобы споров не было, чья очередь тарелки мыть.

— И кофемашину! — подал голос Андрей. — Нормальную, зерновую! Чтобы капучино делала! А то у нас в приёмной для посетителей, обламывает каждый раз в очереди стоять.

— И кофемашину, — кивнул я. — Хорошую, профессиональную.

Мы начали накидывать идеи. Тостер, блендер, мультиварка… Список рос.

— И автомат, который делает мороженое! — мечтательно произнесла Катерина.

— И автомат, который делает мороженое, — эхом отозвался я. — Мягкое. Ванильное и шоколадное.

Все замолчали, переваривая перспективы. Глаза у сотрудников горели. Ещё бы, из обшарпанной «коммуналки» мы планировали сделать пятизвёздочный отель.

— Вик… — Валерия подошла ко мне и тихо сказала, пока остальные спорили, какого цвета должен быть тостер. — Ты смотри. Если мы поставим автомат с мороженым… Есть предположение, что Катя только там и будет находиться. Она же сладкоежка. Растолстеет, облениться, работать перестанет…

Я посмотрел на неё и хитро подмигнул.

— Не переживай. Если так произойдёт, я добавлю в этот автомат… особый ингредиент. Что-то такое, от чего мороженое станет для неё на вкус как варёная брокколи. Она его есть перестанет раз и навсегда. Это неважно. Главное, чтобы вам было комфортно.

— А ты коварен, — улыбнулась она.

— Я предусмотрителен. Ладно, народ! Хватит мечтать. Время обеда подходит к концу, а работу никто не отменял. Валерия, занимайся заказами и сметой. Остальные — по местам. У вас клиенты, у меня великие свершения!

Все, радостные и воодушевлённые грядущими переменами, разбежались по своим углам.

Я допил остатки остывшего кофе и пошёл к себе в кабинет.

* * *

Когда рабочий день закончился, я перевернул табличку на двери.

— Всё, на сегодня хватит. Карапузики, всем спать. Рядовая и Псих, за старших. Кеша… просто не твори дичь.

Я повернулся к Валерии, которая с остекленевшим взглядом сортировала чеки.

— Лера, бросай бумажки. Мы идём тратить деньги. Это приказ начальства.

— Только, чур, место выбираю я. А то ты со своим вкусом нас опять в какую-нибудь пельменную заведёшь, где вместо мяса соя с ароматизатором «говядина идентичная натуральной».

— Обижаешь. Я ценю белок.

Мы отправились в ресторанчик под названием «Гриль-Хаус». Место было уютное, с приглушённым светом, тяжелыми дубовыми столами и запахом жареного мяса, от которого у меня сразу же проснулся зверский аппетит.

Нам принесли меню в кожаных переплётах. Я с интересом изучил список блюд.

— Хм… «Тартар из мраморной говядины с эмульсией из трюфеля», — прочитал я вслух. — Звучит как диагноз. А вот это интересно: «Утиная грудка су-вид с пеной из сельдерея». Пена… Надеюсь, это не утка перед смертью пустила.

Валерия хихикнула, прикрывшись меню.

— Вик, веди себя прилично.

Мы сделали заказ. Я взял стейк (надо же восполнять белок после всех манипуляций), а Валерия выбрала какой-то сложный салат и рыбу.

Пока ждали еду, Лера расслабилась. Онаоткинулась на спинку мягкого кресла, повертела в руках бокал с вином и посмотрела на меня с тёплой улыбкой.

— Знаешь, — задумчиво произнесла она. — А ведь я счастлива.

— Да ладно? — я изобразил удивление. — И это после всего, что тебе удалось пережить в нашей клинике? У тебя специфические представления о счастье.

— Нет, серьёзно. Жизнь у меня и раньше весёлая была. Но какая-то невезучая. Постоянно что-то случалось. То с работы выгонят ни за что, то квартиру затопят, то друзья окажутся козлами… Я привыкла выживать. Считать копейки, экономить на еде.

Она сделала глоток вина.

— А сейчас… Да, дурдом. Да, опасно. Монстры, бандиты, твой Кеша с его манией величия… Но, чёрт возьми, я чувствую, что живу! У меня есть деньги. Я могу зайти в магазин и купить платье, не глядя на ценник. Я могу пойти в ресторан. У меня интересная работа, пусть и немного… сумасшедшая.

Принесли еду. Я с научным интересом ткнул вилкой в свой стейк, принюхался… Прожарка средняя, волокна мягкие. Животное явно не мучалось перед убоем, уровень кортизола в тканях минимальный. Отлично.

— Жизнь — интересная штука, — продолжала философствовать Валерия, отправляя в рот кусочек рыбы. — Она даёт возможности там, где их не ждёшь. Кто бы мог подумать, что моё спасение придёт в виде странного парня, который разговаривает с животными и живёт в клинике с боевыми хомяками?

Я улыбнулся, прожёвывая сочное мясо.

— Ну, насчёт возможностей ты права. Главное, успеть увернуться, когда эти «возможности» летят тебе в лицо в виде кирпича.

Валерия рассмеялась.

— Ну да. Есть свои особенности, конечно. Если учитывать, что меня за всю жизнь столько раз убить не пытались.

Я отложил вилку и внимательно посмотрел на неё.

— А похитить?

Она задумалась, вспоминая.

— Ну… раза два, может, было. Один раз в клубе, какой-то пьяный мажор пытался в машину затащить. А второй раз — коллекторы, когда бывший кредит на меня повесил. Но я тогда через окно сбежала.

— А ограбить?

— О, ну это классика! Раз пятнадцать, наверное. Телефон из сумки вытаскивали, кошелёк в метро… Один раз даже пакет с продуктами отжали в подворотне. Я тогда так плакала… там йогурты были мои любимые.

Я кивнул, анализируя статистику. Для этого мира — вполне среднестатистическая жизнь неудачника.

— А там… — я прищурился, перебирая в памяти варианты из других миров. — Зачаровать? Заколдовать? Ослепить ментальным ударом? Может, наложить проклятие вечного чихания? Или подменить душу? Одурманить пыльцой феи-людоедки? Всякие разные варианты бывают, знаешь ли…

Я начал перечислять угрозы, с которыми сталкивался за свою долгую жизнь в Многомерной Вселенной.

— В одном месте тебя могут просто похитить ради выкупа. В другом — ради жертвоприношения. А в третьем — просто потому, что ты красивый и отлично смотришься в качестве статуи в саду у какого-нибудь безумного мага. Я вот знавал одного бедолагу, который полгода простоял каменным истуканом, пока его птицы не обгадили так сильно, что чары спали. Неприятный опыт, должно быть. Вот уж кого действительно можно назвать неудачником.

Валерия смотрела на меня широко распахнутыми глазами. Вилка в её руке замерла на полпути ко рту.

— Эм… Вик… Ты сейчас серьёзно или просто пересказываешь какой-нибудь сериал, который смотрит Рядовая?

— Я просто уточняю анамнез, — пожал я плечами. — В некоторых местах подобные случаи обычное дело.

Она покачала головой.

— Ну, полагаю, у тебя истории всё-таки поинтересней, чем мои.

— Намного, — согласился я. — Но твои мне тоже нравятся. В них есть… человечность.

Остаток вечера прошёл в более лёгком ключе. Мы обсуждали вкус еды (рыба Валерии оказалась «божественной», а мой стейк «вполне съедобной биомассой»), смеялись над пафосными официантами и строили планы на ремонт.

Потом нам принесли десерт — тирамису, воздушный, как облако, и присыпанный какао. Валерия ела его, прикрывая глаза от удовольствия, и рассказывала про какие-то свои детские мечты, про то, как хотела стать балериной, но сломала ногу, про свою бабушку, которая гадала на картах…

Я слушал. Мне было спокойно. В этом мире, полном хаоса, магии и мутантов, такие моменты были редкостью. Просто сидеть, есть вкусную еду и слушать обычную человеческую болтовню. Без планов по захвату мира, без разработки новых ядов, без спасения чьей-то задницы…

— Хорошо посидели, — сказала она, когда мы вышли из ресторана.

На улице уже стемнело. Город зажёг огни, воздух стал прохладным и свежим.

— Такси? — спросил я.

— Нет, давай пройдёмся, — предложила Валерия. — Тут недалеко, если срезать. Но мы не будем срезать. Пойдём по широкому кругу, через набережную. Хочу на воду посмотреть.

— Как скажешь. Гулять так гулять.

Мы шли по набережной. В чёрной воде отражались фонари. Где-то вдалеке гудел катер.

Валерия шла рядом, цокая каблучками по брусчатке. Она выглядела расслабленной и довольной. Я поймал себя на мысли, что мне нравится просто идти с ней рядом.

Вдруг она остановилась и указала на небо.

— Смотри, какая луна. Огромная. Жёлтая. Как сыр.

Там висел огромный диск, заливающий город призрачным серебристым светом.

— Ага, — кивнул я. — Полная. В такие ночи активность оборотней повышается на тридцать процентов, а упыри становятся агрессивнее. А ещё приливы магической энергии могут вызвать спонтанные мутации у грибов. Надо будет сказать Роману, чтобы проверил свои посевы в подвале.

Валерия толкнула меня локтем в бок.

— Ну вот зачем ты всё портишь? Просто красиво же!

— Красота — это субъективное понятие, — заметил я. — А вот статистика нападений в полнолуние — объективная реальность.

— Ты неисправим, — вздохнула она, но улыбнулась. — Романтик из тебя, как из меня балерина.

— Зато я практичный.

Мы сделали большой круг, пройдясь по набережной. Вода в реке была чёрной и блестящей. Оттуда тянуло сыростью и чем-то ещё. Я на всякий случай просканировал воду — чисто, никаких кракенов и прочих опасностей, только мутировавшая рыба, вроде корюшки.

К клинике мы подошли уже за полночь. В окнах было темно, только дежурная лампочка горела над входом.

— Спасибо за вечер, Вик, — сказала Валерия, останавливаясь у двери своего подъезда. — Это было… здорово. Правда.

Она стояла близко, в полумраке дежурной лампочки, и лунный свет серебрил края её волос. Глаза блестели — то ли от вина, то ли от усталости, то ли от чего-то ещё… Я вдруг заметил, как она чуть прикусывает нижнюю губу, будто собирается сказать что-то важное, но не решается.

Я молчал. Просто смотрел на неё. В этом мире, где каждый день приносил новые события с безумной скоростью, такие моменты были дороже любых денег.

Валерия вздохнула, отвела взгляд в сторону, потом снова посмотрела на меня.

— Знаешь… я ведь не просто так обняла тебя утром. На кухне. Это не только от радости было. Просто… в этом безумном мире я вдруг поняла, что мне больше не страшно. С тобой я чувствую себя на своём месте.

Она подняла на меня глаза. В них отражался свет луны, делая их глубокими и какими-то беззащитными.

— Спасибо, что вытащил меня из того болота, Вик.

Она сделала шаг вперёд, сокращая дистанцию до минимума. Я почувствовал тонкий аромат её духов — что-то цветочное, едва уловимое в ночной прохладе. Валерия чуть приподнялась на цыпочках, коснулась ладонью моего плеча и быстро, почти невесомо прикоснулась губами к моей щеке, совсем рядом с уголком рта.

Мимолётный жест, в котором благодарности было больше, чем страсти, но от которого по коже всё равно пробежал странный электрический разряд.

— Доброй ночи, начальник, — прошептала она, уже отступая к двери и лукаво улыбаясь, заметив моё секундное замешательство.

— Доброй ночи, Лера, — ответил я, когда за ней закрылась дверь.

Я дождался, пока в её окне на втором этаже загорится свет. Постоял ещё немного под тусклой лампой, глядя на огромную жёлтую луну.

На щеке всё еще чувствовался призрачный след её поцелуя, а в голове уже привычно начали всплывать планы на завтра: заказать плитку для кухни, проверить формулу Романа, разобраться с документами…

Торопиться было некуда. У нас впереди было ещё много времени, чтобы понять, во что всё это превратится.

* * *

Улица, напротив дома Валерии

Тёмный тонированный минивэн

Кислый барабанил пальцами по рулю, глядя на нужный подъезд. Рядом на пассажирском сиденье скучал его напарник по кличке Шашлык.

— Долго мы тут ещё сидеть будем? — зевнул Шашлык. — Не придёт она уже. Поехали на хату.

— Ждём, — процедил Кислый. — Время ещё детское.

Они пасли эту Валерию весь день по наводке от её «подруги» Анжелы.

В задней части минивэна лежала целая гора реквизита. Форма сотрудников ЖЭКа, полицейские кители, костюмы доставщиков пиццы… Кислый любил работать чисто и с фантазией. Зачем ломать дверь, если жертва сама её откроет?

— Смотри, идут, — Шашлык ткнул пальцем в лобовое стекло.

К подъезду подошла пара. Та самая Валерия и какой-то парень.

Кислый прищурился, доставая из бардачка сканер. Простенький артефакт, купленный на чёрном рынке, но своё дело он знал.

— Ну-ка, кто тут у нас…

Он навёл прибор на спутника Валерии. Стрелка даже не дёрнулась.

— Пусто, — хмыкнул Кислый. — Обычный гражданский. Аура слабая, как у хлебушка. Одарённости ноль.

— Может, вальнём обоих? — предложил Шашлык, потягиваясь. — Меньше свидетелей.

— Ты дебил? Работаем по схеме. Нам нужен доступ в квартиру. Там баблишко, цацки… Если начнём шуметь на улице, сбегутся соседи. Ждём, пока он свалит. Или используем как отмычку.

Они наблюдали, как парочка прощается. Поцелуй в щёчку, улыбки… Тьфу, сопли.

Девушка скрылась в подъезде. Парень остался стоять под фонарём, глядя на окна.

— Романтик, мать его, — сплюнул Кислый. — Пошли, пообщаемся с клиентом.

Они вышли из машины. Двигались быстро, как хищники, почуявшие кровь. Шашлык на ходу достал из кармана выкидной нож. Кислый поправил за поясом тяжёлый травматический пистолет, переделанный под стрельбу боевыми.

Они подошли к парню с двух сторон, отрезая пути к отступлению.

Тот стоял, засунув руки в карманы, и смотрел на луну.

Шашлык, не тратя времени на прелюдии, шагнул вплотную и упёр острие ножа парню в бок, сквозь куртку.

— Рыпнешься — проткну, — тихо, но очень доходчиво прошептал он. — Почки лишние есть?

Парень медленно опустил взгляд на нож, потом посмотрел на Шашлыка, потом на Кислого. На его лице не было ни страха, ни паники. Только лёгкое удивление.

— И что же вам нужно, господа? — спокойно спросил он.

Кислый ухмыльнулся. Лох. Даже не дёрнулся.

— Неважно, что нам нужно, — ответил он, подходя ближе. — Сейчас делаешь, как мы тебе говорим. Без самодеятельности. Заходим с тобой в подъезд. Поднимаешься к той крале, с которой пришёл. Стучишь в дверь.

— И что сказать? — уточнил парень.

— Что хочешь, то и скажи. Забыл что-то. Руки помыть приспичило. Телефон сел, такси вызвать надо. Неважно. Главное — чтобы она открыла дверь. Понял?

Парень кивнул.

— Конечно, понял. Как не понять. Дело житейское.

Он развернулся и направился к подъезду. Бандиты пристроились по бокам, плотно зажав его в коробочку. Нож Шашлыка всё так же упирался ему в область почки.

Они вошли в тёмный подъезд. Лампочка на первом этаже мигала, создавая нервозную атмосферу.

Поднимались молча. Кислый шёл чуть позади, держа руку на рукояти пистолета. Шашлык контролировал жертву.

В голове Кислого уже крутился план дальнейших действий. Как только девка откроет, они врываются. Парня — сразу в отключку. У него с собой был отличный артефакт — «Сонная Дымка». Надеваешь на голову мешок с этой дрянью, и человек превращается в овощ часа на четыре. Ничего не видит, не слышит, не помнит. Удобно. А если начнёт бычить — можно и перо под ребро. В этом районе трупом больше, трупом меньше — никто и не заметит.

— А вы уверены, что это хорошая идея? — вдруг спросил парень, не оборачиваясь.

Шашлык ткнул его ножом посильнее.

— Разговорчики! Шагай давай.

— Просто спрашиваю. Может, договоримся? Я вам денег дам. У меня с собой есть.

— Заткнись, — прошипел Кислый. — Дойдём до квартиры — всё отдашь. И ты, и твоя шмара.

Они поднялись на площадку второго этажа. Вот она, нужная дверь. Обычная, деревянная, обитая дермантином. За ней — деньги, драгоценности и перепуганная девчонка. Лёгкая работа.

Парень остановился перед дверью.

Бандиты напряглись. Шашлык поудобнее перехватил нож. Кислый расстегнул кобуру.

— Звони, — скомандовал Шашлык.

Парень тяжело вздохнул.

— Ладно, — сказал он. — Необщительные вы какие-то. Но зря вы всё-таки решили с Валерией связаться. Она мне всё-таки нужнее.

Кислый нахмурился. Что он несёт?

И в этот момент свет в подъезде погас.

Не мигнул, а просто исчез. Глаза, не привыкшие к темноте, почти ничего не видели в этом полумраке.

Кислый инстинктивно потянулся к пистолету, но замер. Тихо. Ни звука. Ни возни, ни крика. Только какой-то… хруст.

Секунда… Две…

Свет зажёгся так же внезапно, как и погас.

Кислый моргнул, обратно привыкая к яркости.

Парень стоял на том же месте. Руки в карманах, спокойная поза.

«Показалось, — подумал Кислый. — Лампочка барахлит».

Он повернул голову к Шашлыку, чтобы дать команду.

— Давай, толкай его к…

Слова застряли у него в горле.

Шашлык стоял рядом. Нож в руке. Но что-то с ним было не так.

Его голова.

Она была повёрнута на сто восемьдесят градусов. Лицо Шашлыка смотрело ровно назад, на стену подъезда. При этом тело оставалось неподвижным, обращённым к парню.

Глаза подельника были широко раскрыты. Он был мёртв. Стоял, но был мёртв.

Мозг Кислого на долю секунды завис. Это невозможно. Так не бывает. Человек не может стоять со свёрнутой шеей.

А потом пришёл страх. Ледяной и парализующий.

Кислый дёрнулся. Рука рванула к поясу, где висел пистолет. Особый, с артефактными разрывными пулями, которые прошивали магические щиты.

Он почти успел. Пальцы коснулись рифлёной рукояти.

Но тут его запястье перехватили.

Парень, который ещё секунду назад стоял метре от него, мгновенно оказался рядом. Он держал руку Кислого мягко, почти нежно.

— Нет, нет, не надо, — тихо сказал он. — Это громко. Соседей разбудишь.

Кислый попытался вырваться. Дёрнул рукой.

ХРУСТЬ!

Звук был сухим и коротким, как треск сломавшейся ветки.

Кисть руки просто сложилась под неестественным углом. Кости лопнули.

Кислый открыл рот, чтобы заорать. Воздух набрался в лёгкие, готовый вырваться воплем боли.

Но крика не последовало.

Парень свободной рукой легонько коснулся его горла. Просто прижал палец к кадыку.

Голос пропал. Связки онемели. Кислый хрипел, выпучивал глаза, но не мог издать ни звука.

Он попытался ударить второй рукой, но парень перехватил его за шею железной хваткой.

В следующий миг мир перевернулся.

Удар головой о бетонную стену был коротким и жёстким. Звёзды вспыхнули перед глазами и тут же погасли.

Кислый сполз по стене, хватая ртом воздух. Ноги не держали. В голове гудело, рука горела огнём. Он сидел на грязном полу подъезда, глядя снизу вверх на свою недавнюю жертву.

Тот присел перед ним на корточки.

— А с тобой мы побеседуем, — сказал он будничным тоном. — Информация лишней не бывает.

Он покачал головой, глядя на бандита с лёгкой укоризной.

— Ишь ты, Валерия вам всем понадобилась. Не многовато ли внимания для простого администратора?

Парень улыбнулся. И от этой улыбки Кислому стало даже страшнее, чем когда он увидел перевёрнутую голову Шашлыка.

— Вставай. Пойдём в гости. У меня в подвале как раз клетка освободилась.

Кислый попытался отползти, но тело не слушалось. Он понял, что эта ночь для него ещё очень долго не закончится.

* * *

Я сидел на перевёрнутом ящике напротив прикованного к клетке Кислого и с интересом наблюдал за его попытками сохранить остатки самообладания. Получалось у него паршиво.

Подвал моей клиники — место специфическое. Здесь своя атмосфера. Сырость, полумрак и тихий, едва уловимый шорох сотен лапок где-то в углах.

— Ну что, болезный, — я покрутил в руках скальпель. Просто так, для антуража. Резать я его не собирался. Это грязно и неэффективно. — Будем играть в молчанку или сразу перейдём к конструктивному диалогу?

Кислый сплюнул кровавую слюну на пол.

— Пошёл ты… — прохрипел он. — Мои пацаны тебя найдут. Тебе конец.

— Твои пацаны? — я усмехнулся. — Это те, что разбежались, роняя кал, после встречи с моей обезьянкой? Ты последний, друг мой. Финита ля комедия.

Я встал и подошёл к нему вплотную.

— Знаешь, я не люблю боль. Причинять её скучно. Но у меня есть друзья, которые очень голодны.

Я легонько топнул ногой.

Из темноты, сверкая красными глазками, выступил мой Крысиный Король. Он стал ещё больше, размером с хорошую собаку. За ним плотной серой массой колыхалось его войско.

Кислый вжался в трубу.

— Убери их! — взвизгнул он.

— Зачем? Они просто хотят познакомиться. Поближе. С твоими пальцами, ушами… носом.

Я направил тонкий импульс энергии в мозг бандита — лёгкое касание, стимулирующее центры страха.

Для него мир изменился. Тени стали гуще, шорох крыс превратился в оглушительный грохот, а их писк в предвкушающий шёпот. Его психика, и так расшатанная ночным происшествием, дала трещину.

— Нет… Не надо… — заскулил он, когда одна из крыс деловито понюхала его ботинок.

— Тогда говори. Всё. С самого начала.

И его прорвало. Слова лились из него потоком, вперемешку со слюнями и соплями. Он торопился, глотал окончания, боясь, что я передумаю и дам команду «кушать».

— Мы работаем уже пять лет! Крадём людей, выбиваем долги, прессуем коммерсантов!

— Скольких похитили?

— Я не считал! Много! Десятки! Девок в бордели, мужиков на стройки или в долговые ямы! А тех, кто сопротивлялся…

Он осёкся.

— Ну⁈

— В расход! В Неву! Или в кислоту! Мы на прошлой неделе семью одну… они квартиру не хотели отдавать… Мы их… всех… Даже собаку!

Я слушал эту исповедь, и внутри меня поднималась целая волна брезгливости. Этот человек… нет, это существо, не стоило даже воздуха, которым дышало. Убийства, похищения, пытки — для него это была просто рутина.

Он вываливал на меня всю грязь своего мирка, надеясь купить себе жизнь.

— … только убери их! — умолял он, когда поток откровений иссяк. — Пожалуйста! Не надо! Они же смотрят на меня! Они хотят меня сожрать! Перестань их звать! Я всё сказал! Я больше ничего не знаю! Клянусь!

Он рыдал, дёргаясь в путах. Крысы облепили его с ног до головы, создавая живую, шевелящуюся шубу.

— Достаточно, — сказал я.

Крысы замерли.

Я подошёл к нему. Кислый посмотрел на меня с надеждой. В его глазах, полных слёз и ужаса, читалась мольба: «Я же всё рассказал, отпусти».

— Ты рассказал достаточно. Даже слишком много. Ты признался в таких вещах, за которые в приличном обществе вешают на первом же суку.

— Я же всё рассказал! — закричал он. — Ты обещал!

— Я обещал, что они тебя не съедят живьём, — поправил я. — Я держу слово.

Я узнал всё, что хотел. Этот человек был мусором. Грязью, которую нужно смыть, чтобы город стал чуточку чище. Он не заслуживал ни суда, ни тюрьмы, где он, скорее всего, откупился бы или вышел по амнистии. И уж точно он не заслуживал лёгкой смерти.

Но я — не он. Не палач и не садист. Я химеролог, который просто устраняет дефектные элементы.

— Спи.

Короткий магический импульс пронзил его мозг. Он ударил точно в мозг, мгновенно останавливая сердце и дыхание.

Кислый даже не успел испугаться. Свет в его глазах просто погас. Голова упала на грудь.

Всё. Быстро. Безболезненно.

Может быть, это было слишком гуманно для такой мрази. Он заслуживал того, чтобы мои крысы действительно им пообедали, пока он был в сознании. Но я не собирался марать свою карму его мучениями.

— Ужин подан, — бросил я крысам.

Серая масса зашевелилась, накрывая тело.

Я развернулся и пошёл к лестнице. Мне нужно было составить новый список дел. В городе оставалось ещё слишком много мусора, который нужно было утилизировать.

Глава 18

Я стоял в ювелирном салоне «Имперская Роскошь» и чувствовал себя сорокой, которая увидела самую большую и блестящую безделушку в своей жизни.

Передо мной на витрине лежал браслет из белого золота со сложной вязью, напоминающей морозные узоры, и россыпью сапфиров, которые светились изнутри чарующим синим светом.

Красиво. И очень дорого. Двенадцать с половиной тысяч рублей. Сумма, на которую можно купить достаточно качественного оборудования для лаборатории. Но сейчас мне нужно было именно это.

— Хочу вот это, — я ткнул пальцем в стекло.

Продавец, молодой хлыщ с напомаженными волосами и бейджиком «Консультант», окинул меня оценивающим взглядом. А на мне — джинсы, простая куртка, и на плече наглый попугай.

— Прекрасный выбор, господин! — расплылся он. — Изысканный вкус. Пройдёмте на кассу для оформления предзаказа.

Я нахмурился.

— Предзаказа?

— Именно, — кивнул продавец, не переставая улыбаться. — Вы оплачиваете полную стоимость изделия сейчас, мы вносим вас в лист ожидания, и, как только ваша очередь подойдёт, курьер доставит украшение по указанному адресу. Ориентировочный срок ожидания — два года.

Я посмотрел на него, потом на браслет, лежавший под стеклом в десяти сантиметрах от моей руки.

— В смысле? Вот же он лежит. Продайте мне его.

— О, к сожалению, это невозможно, — развёл руками консультант. — Данный экземпляр — выставочный образец. Он уже зарезервирован за другим клиентом, чья очередь подошла. Мы работаем только по такой системе. Эксклюзивность, понимаете ли.

Я прищурился. Эксклюзивность, как же. Я сразу понял, в чём тут дело.

Этот магазин находился в районе, популярном у искателей приключений, наёмников и охотников, вернувшихся из Диких Земель с деньгами. Эти ребята живут одним днём. Сегодня у них есть деньги, а завтра их сожрал медведь-мутант.

Магазин берёт деньги сейчас. А товар обещает отдать через два года. Какова вероятность, что очередной бродяга-охотник проживёт эти два года? Минимальная. А если он погибнет, то и забирать заказ будет некому. Деньги остаются в кассе, товар — на витрине. Чистая прибыль из воздуха. А для тех немногих, кто выживет, всегда можно придумать отговорку про «проблемы с логистикой» и продлить срок ещё на пару лет.

— Не, это какая-то ерунда, — прямо сказал я. — Я вижу товар. У меня есть деньги. Я хочу купить его сейчас.

— Но таковы правила заведения. Мы не можем их нарушать.

— Хорошо, — я ткнул пальцем в соседнюю витрину. — А вот это кольцо?

— Та же схема. Очередь на два года.

— То есть, я даю вам деньги, ухожу с пустой бумажкой и жду два года? — уточнил я. — А если я не доживу?

— Риски жизни клиента нас не касаются. Это стандартная процедура.

В этот момент в салон вошла дама. Типичная аристократка — дорогое платье, надменный взгляд, за спиной маячит охранник. Она подошла к соседней витрине, ткнула пальцем в браслет.

— Этот.

Продавец тут же метнулся к ней, достал браслет, упаковал в бархатную коробочку и с поклоном вручил.

— Благодарим за покупку, госпожа! Приходите ещё!

Дама небрежно положила карту на терминал, забрала покупку и вышла. Вся процедура заняла меньше минуты.

Я повернулся к своему консультанту.

— А это что сейчас было?

— Госпожа получила свой заказ, — не моргнув глазом, ответил он.

— Она просто вошла и купила. Никакого предзаказа. Дело в том, что она аристократка, а я нет?

Продавец скривил губы в снисходительной усмешке.

— Ну что вы… Просто её два года ожидания как раз подошли к концу именно в эту секунду. Какое совпадение, правда?

Он откровенно издевался. Видимо, мой внешний вид не внушал ему уважения. Принял меня за очередного выскочку, которому повезло найти пару артефактов в лесу.

— Зови администратора, — спокойно сказал я.

— Менеджер сейчас занят…

— Зови. Или я начну звать сам. И тебе мой голос не понравится.

Через минуту ко мне подошёл лощёный тип в дорогом костюме с бейджиком «Управляющий».

— В чём проблема? — спросил он, даже не пытаясь изобразить вежливость.

— Хочу купить браслет. Мне говорят про два года ожидания. Хотя я вижу, что товар в наличии, и другим вы его продаёте сразу.

Менеджер окинул меня оценивающим взглядом.

— Молодой человек, вы, видимо, не знакомы с правилами элитных заведений. У нас существуют квоты, очереди и списки. Если вы не готовы ждать — рынок за углом. Там вам продадут бусы из ракушек без очереди.

Понятно. Меня записали в лохи. Похоже, их схема работала безотказно, и они не собирались её менять ради какого-то ветеринара.

Кеша на моём плече воинственно распушил перья и открыл клюв, собираясь выдать тираду про «зажравшихся буржуев», но я опередил его.

— А можно вас на два слова? — тихо спросил я, наклоняясь к менеджеру.

Тот закатил глаза, но наклонился.

— Ну? Что ещё?

— Смотри, — прошептал я ему на ухо. — У тебя тут очень красивый магазин. Витрины, бархат, сигнализация… Но знаешь, в чём проблема старых зданий Петербурга? Грызуны. А ещё термиты и древоточцы.

Менеджер дёрнулся, пытаясь отстраниться, но я положил руку ему на плечо.

— Бывают такие ситуации, когда фундамент вдруг превращается в труху за одну ночь. Или проводку перегрызают крысы, и случается короткое замыкание. Пожар, разруха… Страховая в шоке, владельцы в ярости… Если вы считаете, что меня можно разводить, как приезжего лоха, то вы очень сильно ошибаетесь. Мне нужно это ожерелье. И мне оно нужно сейчас.

Я легонько сжал его плечо. В моих глазах на долю секунды мелькнула истинная сущность — та самая, первородная, которую я обычно прятал глубоко внутри.

Менеджер побледнел. Он увидел в моём взгляде обещание таких проблем, по сравнению с которыми проверка налоговой покажется детским утренником.

— Я… мы… — заикаясь, начал он. — Видимо, произошла ошибка в базе данных… Я сейчас проверю…

— Виктор? Виктор Химеров! О, какая встреча!

Я обернулся. Ко мне, широко улыбаясь, шёл высокий мужчина с аккуратной бородкой. Кажется, барон Тучков. Один из тех, кто присутствовал на том памятном приёме у Новиковых, когда я «случайно» вскрыл шпиона на крыше.

— Добрый день, барон.

— Рад видеть! — Тучков пожал мне руку. — Слышал, вы теперь плотно работаете с Агнессой Павловной? Потрясающе! Я как раз собирался к ней на приём в субботу. Вы будете? Хотел обсудить с вами возможность осмотра моих псов. Говорят, вы творите чудеса!

Менеджер стоял ни жив ни мёртв. Он переводил взгляд с меня на барона, понимая, что только что попытался кинуть человека, который на короткой ноге с высшей аристократией.

— Мы, кажется, уже всё обсудили? — я повернулся к управляющему.

— Д-да! Конечно! — засуетился тот. — Произошла чудовищная ошибка! Сбой в системе! Товар свободен! И… в качестве компенсации за неудобства… мы готовы предоставить вам скидку тридцать процентов! Персональную!

— Тридцать? — я приподнял бровь. — Ну, это меняет дело. Оформляйте.

Я вышел из магазина с бархатной коробочкой в кармане.

— Вот уроды, — улыбнулся я, когда двери за нами закрылись. — Просто охреневшие уроды.

— Ага! — поддакнул Кеша. — Жмоты! Надо было на них Психа натравить!

Псих, который смирно ждал нас у входа, привязанный поводком к чугунной ограде (чисто для вида, он бы эту ограду вырвал, не заметив), радостно гавкнул и завилял хвостом.

— Да тут и Психа не надо. Сама система гнилая. «Заплати сейчас, получи никогда». И ведь работает! Люди несут деньги, надеются… Тьфу.

Но настроение всё равно было приподнятое. Браслет у меня. И досталось оно мне с отличной скидкой.

Вернувшись в клинику, я сразу направился в свой кабинет.

— Лера, зайди ко мне! — крикнул я в приёмную.

Через минуту она появилась в дверях. В рабочем костюме, с карандашом в пучке волос, немного уставшая, но, как всегда, готовая к новым безумствам своего начальника.

— Что случилось?

— Садись.

Я указал на кресло. Валерия села, вопросительно глядя на меня.

Я достал из кармана коробочку и поставил перед ней.

— Это тебе.

— Мне? — она удивилась. — За что? День рождения вроде не скоро… Очередная премия?

— Открой.

Она осторожно открыла крышку.

Внутри, на чёрном бархате, сиял браслет. Сапфиры ловили свет лампы и рассыпались синими искрами.

Валерия ахнула. Её руки метнулись ко рту.

— Вик… Это же… Это очень дорого!

— Нормально, — отмахнулся я. — Мне сделали скидку. Как постоянному клиенту, который обещал не разрушать их магазин.

— Что?.. Но… зачем?

— Считай это бонусом за вредность производства. Ты терпишь мой характер, моих монстров и этот бесконечный дурдом. Ты заслужила.

Я откинулся в кресле.

— И у меня к тебе одна просьба.

Валерия подняла на меня сияющие глаза.

— Какая? Всё что угодно!

— Сделай фото. Прямо сейчас. Надень его и сфоткайся. И выложи во все свои соцсети. Везде, где только можно. С подписью… ну, придумай сама. Что-то вроде «Подарок от любимого шефа» или «Жизнь удалась».

— Зачем? — она на секунду растерялась.

— Реклама! — соврал я, не моргнув глазом. — Пусть видят, что у нас в клинике дела идут так хорошо, что администраторы в дорогой ювелирке ходят. Это повысит статус заведения.

Валерия посмотрела на браслет, потом на меня. Её лицо озарила такая лучезарная улыбка, что в кабинете стало светлее.

— Ты… ты невероятный!

Она вскочила, подбежала ко мне и, забыв про субординацию, плюхнулась мне на колени, обхватив руками за шею.

— Спасибо! Спасибо-спасибо-спасибо!

Она крепко обняла меня и звонко поцеловала в щёку.

Я замер, чувствуя тепло её тела и запах волос. Это было… приятно. Даже слишком.

Вдруг Валерия замерла. До неё дошло, что она сидит у меня на коленях, обнимает начальника и ведёт себя, мягко говоря, непрофессионально.

Она ойкнула, залилась краской, и пулей соскочила с меня.

— Ой! Прости! Я… я просто… эмоции! Я не хотела! То есть, хотела, но не так… В смысле… Я пойду… Фото сделаю… как ты сказал…

Она схватила коробочку и, путаясь в словах и собственных ногах, выбежала из кабинета.

Я остался сидеть в кресле, улыбаясь.

— Ну вот, — сказал я сам себе. — Она рада. Это хорошо.

Потом я достал телефон и открыл её профиль в соцсети. Через пару минут там появилось новое фото. Валерия с браслетом на руке. Счастливая и красивая.

— Отлично. Наживка заброшена.

Я знал, что это украшение — не просто красивая побрякушка. Это маяк для привлечения внимания. Сегодня вечером Анжела увидит это фото. И её жаба не просто задушит — она её разорвёт на части.

* * *

Подсобка бильярдного клуба «Фарт»

Окраина Петербурга

Анжела ногой пнула дверь в прокуренную подсобку, где обычно пересчитывали «кассу» и делили награбленное.

— Какого хрена⁈ — заорала она с порога, да так, что лысый амбал по кличке Бизон, сидевший за столом, чуть не подавился зубочисткой. — Ты это видел⁈ Ты видел⁈

Она подлетела к столу и сунула свой телефон прямо ему в лицо. Экран светился так ярко, что у бандита заслезились глаза.

На фото Валерия улыбалась, прижимая руку к щеке. А на запястье у неё сверкал браслет из белого золото с сапфирами и сложной вязью. Даже через экран было видно, что эта цацка стоит целое состояние.

— Ты посмотри! — визжала Анжела, тыча наманикюренным пальцем в экран. — Эта идиотка уже наши деньги тратит! Мои деньги!

Бизон лениво отодвинул телефон от лица.

— Не ори, истеричка. У меня от твоего голоса голова болеть начинает.

— Голова у него болит! — Анжела задохнулась от возмущения. — А у меня давление! Ты видишь, сколько это стоит? Кусков десять, минимум! Почему она всё ещё с деньгами? Почему она всё ещё довольная и красивая, а не рыдает где-нибудь в подвале, переписывая на нас имущество⁈

Она швырнула сумочку на диван и начала нервно расхаживать по тесной комнатке.

— Мы же договаривались! Кислый должен был всё сделать ещё вчера! Где бабки? Где моя доля? Она там шикует, по ресторанам ходит, ювелирку покупает, а я должна в ломбард свои серёжки нести⁈

Бизон тяжело вздохнул, почесал щетинистый подбородок и мрачно посмотрел на неё.

— Слышь, красавица, ты бы обороты сбавила. Я интересовался. Кислый с Шашлыком пошли на дело. Всё как ты сказала — адрес, время, клиент.

— Ну и⁈ — рявкнула Анжела. — Где результат?

— А нет результата. И Кислого нет. И Шашлыка. Пропали. Телефоны не отвечают, на хате не появлялись. Непонятно, что там стряслось. Парни ездили, смотрели — всё чисто. Как сквозь землю провалились. Разбираемся сейчас. Может, их мусора приняли, а может, конкуренты перехватили.

Лицо Анжелы исказилось от злости и презрения.

— Да мне плевать, куда они делись! Хоть инопланетяне их украли! Хоть крысы сожрали! Меня это не касается! Мне нужны деньги! Уже! Сейчас! У меня платежи по займам горят! Коллекторы уже в дверь долбят, я свет не включаю, чтобы они думали, что меня нет! У меня схема с косметикой заморожена, потому что нет денег на закупку! У меня афера с криптой встала! Я вложилась, мне нужно поддерживать оборот, а я пустая!

Её трясло от жадности и страха. Она уже расписала бюджет, уже мысленно потратила деньги Валерии, а теперь всё рушилось.

— Эта овца ходит в сапфирах, а я должна лапшу жрать⁈ Вы что, совсем работать разучились? Что за херня происходит? Я вам наводку дала — стопроцентную! Клиентка лох, защиты ноль, деньги на руках! А вы даже с этим справиться не можете⁈

Она схватила свою сумочку.

— Короче так. Или вы сегодня же всё делаете, или я иду к другим. Найду нормальных исполнителей, а не клоунов, которые в трёх соснах теряются. В городе полно бригад, которые за такую наводку мне ещё и ноги целовать будут!

— Сядь, — тихо, но весомо сказал Бизон.

Анжела на секунду прикусила язык.

— Не надо искать других, — продолжил он, глядя ей в глаза немигающим взглядом. — Это наша корова, и мы её доим. Кислый, может, и облажался. Может, забухал где-то. Но мы своё не упустим.

Он достал из ящика стола тяжёлый пистолет, проверил магазин и с громким щелчком загнал его обратно.

— Не переживай. Сегодня отработаем. Я лично отправлю туда группу. Не двух раздолбаев, а нормальных бойцов. Вскроем хату, вытрясем из твоей подружки всё, включая золотые коронки, если они у неё есть.

Бизон хищно ухмыльнулся.

— Всё будет как надо. И браслетик этот тебе принесут. Вместе с рукой, если снять не получится. Успокоилась?

Анжела выдохнула. В её глазах снова загорелся алчный огонёк.

— Вот это другой разговор. Смотрите мне, не облажайтесь. Я хочу, чтобы к утру она была нищей. И чтобы знала своё место.

Она поправила причёску, развернулась и вышла, громко цокая каблуками.

Бизон проводил её взглядом и сплюнул на пол.

— Сучка, — пробормотал он.

Затем достал телефон и набрал номер.

— Алло, Резак? Собирай парней. Есть адрес. Да, тот самый, где Кислый пропал. Нет, не на разведку. Брать будем жёстко. Стволы берите, и побольше. Там, похоже, не всё так просто, раз наши пропали. Но баба требует крови и денег. Значит, будет ей и то, и другое.

* * *

Ангар в промзоне на окраине Петербурга

Резак, правая рука Бизона, с лязгом передёрнул затвор помпового дробовика. Звук эхом отлетел от ржавых стен ангара.

— Восемь стволов, — хмыкнул он, оглядывая свою команду. — На одну бабу. Босс, походу, перестраховщик.

Вокруг него суетились бойцы. Кто-то набивал магазины патронами, кто-то проверял крепления на бронежилетах. Настроение у всех было приподнятое. Работа предстояла лёгкая, а куш обещали жирный.

Один из бандитов, кривозубый здоровяк по кличке Штопор, гнусно захихикал, полируя лезвие огромного охотничьего ножа.

— Слышь, командир, а с девкой-то что? Баба вроде симпотная, я фотки видел. Жалко такую просто в расход пускать. Может, мы с ней… того? Пообщаемся поплотнее?

Резак сплюнул на бетонный пол.

— Губу закатай, Штопор. Босс уже всё решил. Сначала мы вытрясем из неё всё — деньги, побрякушки, документы на хату и клинику. Оставим с голой жопой. А потом…

Все дружно загоготали.

— А потом мы её продадим Семёну.

Смех затих. Даже Штопор перестал лыбиться и побледнел.

В преступном мире Петербурга имя Семён произносили шёпотом. Работорговец, садист и извращенец, который держал сеть подпольных борделей для самых отбитых клиентов. Говорили, что те, кто попадал к Семёну, молили о смерти уже через неделю. Но жили они долго. Очень долго и очень больно.

— Семёну? — переспросил кто-то из угла. — Жестоко, командир. Она же вроде ничего такого не сделала…

— У неё никого нет, — пояснил Резак. — За неё некому впрячься. Одинокая овца с деньгами. Идеальный товар. Семён за такую «куколку» отвалит кучу бабла. А нам премия. Так что не нойте. Ей просто не повезло…

— Не повезло… — протянул Штопор, снова расплываясь в улыбке. — Красивая баба. Семён оценит. Жаль, конечно, что нам не достанется, но бабки не пахнут. Я себе тачку новую возьму…

Договорить он не успел. Потому что раздался громкий влажный хруст.

Из груди Штопора, прямо посередине, вырвалось нечто чёрное, хитиновое и острое.

Это было… жало? Да, огромное изогнутое жало скорпиона, пробившее здоровяка насквозь вместе с бронежилетом.

Штопор захрипел, его глаза вылезли из орбит. Он выронил нож, схватился руками за торчащий из груди шип, но было поздно.

Жало резко дёрнулось назад, выходя из тела с чавкающим звуком. Штопор рухнул лицом вниз, заливая бетон кровью.

За его спиной стоял незнакомец.

Молодой парень в обычной куртке. Он стоял расслабленно, будто зашёл за солью, а не на базу вооружённой банды. Вот только его правая рука…

Это была не рука. Вместо предплечья и кисти у него рос длинный сегментированный хвост скорпиона, покрытый чёрным блестящим хитином. На конце хвоста, с которого капала красная кровь Штопора, пульсировало смертоносное жало.

Бандиты застыли, не веря своим глазам.

— Вы ошибаетесь, господа, — спокойно произнёс незнакомец, стряхивая кровь с хитинового лезвия. — И планы на жизнь вам тоже больше не нужны. Никакие тачки вы не купите.

Он сделал шаг вперёд, переступая через труп.

— Лера — моя сотрудница. У неё есть я. И ни к какому Семёну она не пойдёт. А вот вы… вы пойдёте. Прямо сейчас. На корм крысам.

— Вали урода!!! — заорал Резак, поднимая свой дробовик.

Начался ад.

Семь стволов открыли огонь одновременно. Пули засвистели, высекая искры из пола и стен. Но парня там уже не было.

Он двигался размытой тенью.

Вот он прыгнул. Скорпионье жало метнулось вперёд, пробивая ближайшего бандита насквозь. Тот даже не успел нажать на спуск.

— Назад! Рассредоточиться! — орал Резак, пятясь к укрытию.

Но ирония в том, что укрытий здесь не было.

Парень крутился волчком. Его хитиновая рука жила своей жизнью. Она была гибкой, быстрой и невероятно сильной. Жало блокировало удары ножей, отбивало пули (или это был какой-то щит?), а потом наносило ответный удар.

Грохот выстрелов смешался с хрустом костей.

Один из бандитов попытался ударить пришельца прикладом. Парень просто перехватил удар здоровой рукой, а «скорпионом» пробил бандиту бедро, впрыскивая яд. Боец упал, корчась в агонии и пуская пену изо рта.

— Что ты такое⁈ — визжал кто-то, пытаясь перезарядить автомат трясущимися руками.

Ответом ему был удар хвостом-рукой, который снёс полчерепа.

Резак остался последним. Он вжался в угол, паля вслепую, пока боёк не щёлкнул впустую.

Незнакомец остановился в двух шагах от него. Его рука-скорпион медленно трансформировалась, втягиваясь, меняя форму, пока снова не стала обычной человеческой кистью. Только окровавленной по локоть.

— Не надо… — прошептал Резак. — Я всё скажу… Бизон… это он приказал…

— Мне плевать.

Удар был простым. Человеческим. Кулаком в висок.

Резак сполз по стене, окончательно затихнув.

Тишина вернулась в ангар. Только где-то капала вода, да гудела лампа под потолком.

Парень огляделся. Восемь трупов. Неплохо для разминки. Он нашёл чистый ящик, смахнул с него пыль и сел, прямо посреди побоища. Достал из кармана влажные салфетки и принялся спокойно вытирать руки.

Минут через тридцать снаружи послышался рёв моторов, визг тормозов, хлопанье дверей…

К ангару подходил тот самый Бизон — огромный лысый мужик в кожаном плаще, главарь группировки. За ним семенили четверо личных телохранителей.

— Вы что, охренели⁈ — орал Бизон с красным от злости лицом. — Какого хера никто на связь не выходит⁈ Я звоню уже полчаса! Вы что тут, оргию устроили⁈ Резак, мать твою, ты где⁈ Я тебя лично на ремни порежу!

Он сделал несколько быстрых шагов внутрь и остановился, как вкопанный.

Его взгляд упёрся в гору тел… В лужи крови… В развороченные ящики…

А потом он увидел парня.

Тот сидел на ящике, нога на ногу, и спокойно смотрел на вошедшего босса. Вокруг него лежали мёртвые бойцы, лучшие люди Бизона, а он выглядел так, будто сидел на остановке и просто ждал автобус.

Парень улыбнулся. Холодно. Жутко.

— Ну, привет, — сказал он. — А я тебя ждал. Обсудим компенсацию за моральный ущерб? Или мне снова отрастить жало?

КОНЕЦ ПЯТОГО ТОМА

➡️ Продолжение: https://author.today/reader/528693

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Пожертвовать