Межмировые реакции [Мистер Ву] (fb2) читать онлайн

Мистер Ву, Kortonka Межмировые реакции

Глава 1

Миры существовали медленно и естественно. Стабильность нарушили неизвестные объекты, появившиеся по многим мирам. Как гром среди ясного неба — это стало неожиданностью для всех существ. Особенно когда технологические миры определили в них обычные летающие экраны. Которые начали трансляцию спереди и сзади.

Неизвестные экраны

Мироздание это не просто термин, который обозначает вселенную. Мироздание включает в себя все. Все существующие миры, реальности, планеты, звезды, галактики и другие космические/физические/математические/абстрактные объекты. Оно охватывает все пространство, время и материю, существующие во всех реальностях независимо от формы существования измерения и мультивселенной

Миры

Реакция последовала незамедлительно. Независимо от места или нахождения возможного объекта, который способен осознать экран. Перед ними возникли экраны. В растерянности находилось не только смертные. Бессмертные, высшие боги, всемогущие демиурги не избежали подобного чувства, даже если раньше никогда не чувствовали подобного.

Вселенная: God of War: Ragnarоk. Место и время действия: после победы над Одином

Боги нескольких пантеонов пали под клинками спартанского война. Кратос смог преодолеть свои сомнения, вырасти ради сына. Настал момент прощания, но.

— Атрэй, готовься!

— Да!

— Будьте осторожны! — встала недалеко Фрейя.

Отец и сын были готовы расстаться, у каждого из них свой путь. Планы поменялись очень быстро, тройка готова вставь плечом к плечу и сразится с неизвестной опасностью. Мироздание, миры, вся прослушанная информация не вызвала ярких эмоций. Что Атрей, что Кратос, путешествовали в другие миры — Альвхейм, Хельхейм, Муспельхейм. Называть подобные «путешествия» приятным опытом, это нужно быть полным дилетантом.

— Как любопытно — произнес Мимир на поясе Кратоса, который от начала до конца, первым стал следить за диковинкой — Однозначно, простые ретрансляторы.

— Знаешь откуда они появились? — спросил Кратос сжимая топор в руке, не сводят взгляд с экрана.

— Я могу только предположить, мне нужно больше информации.

Вселенная: Рик и Морти. Место и время действия: база Злого Морти, за границами Центральной Конечной Кривой.

Морти смог совершить свою цель. Деспотичное правление цитадели Риков закончилось. Давать речи, давать обещания, страдать комплексом бога. Морти не был связан своим эго, которое у Риков было возведено в абсолют. Он действовал решительно, всегда понимания, что найдётся кто-то сильнее, что-то опаснее. К опасности нужно готовиться, сейчас же он не был готов.

Злой Морти с холодным взглядом смотрел на появившийся экран. Происхождение которого он так и не смог определить. Он думал, что выбрал идеальное место за пределами Мультивселенной. Подальше от проблем Центральной Кривой. На деле это стало его ошибкой. Злой Морти привык действительно решительно, совершенствуясь на своих ошибках. В данном случае исключения небыло. Подозрения пали на один субъект способного на подобное — С137. То что этот Рик выжил, Морти не сомневался.

Злой Морти просканировав все известные миры. Обнаружив что подобные экраны появились и там. Присутствия или какое либо вмешательства Риков обнаружено небыло. Как и присутствия живого организма при создании подобных экранов. Морти нахмурился. Теории возникающие в его голове, ему не нравились.

Вселенная: Повесть о конце света. Место и время действия: после начала первого раунда

Боги приняли решение уничтожить человечество. Люди решили сопротивляется, что может быть легче, чем раздавить букашек? Сломать всякую надежду на будущее! Боги не сомневались что выиграют. Появление экранов они восприняли как попытку отвлечь внимание Тора.

Боги обвиняли человечество в жульничестве. Появившиеся экраны разозлили не только зрителей со стороны богов. Участники на арене были не в лучшем расположении духа. Люй Бу сжал экран, который загораживал обзор на противника, экрану было всеровно. Даже у вечно сдержанного Тора, внутри разума закралось раздражение.

Попытка Тора убрать от своего взора экран, закончилась провалом. Расстроился ли Тор? О нет, он только готовился вырвать сердце из существа, осмелившегося вмешаться в турнир сильнейших войнов.

— Хо, Хо, Хо — Зевс находился в весёлом расположении духа. — Ктооооже осмелился мешать моему просмотру битвы?

Глаза главного бога засветились зловещим жёлтым цветом.

— Позор! — выкрикнул один из воронов на плече Одина.

— Позор на весь род людской! — поддержал брата второй ворон.

— Дисквалифицировать участника от мира людей! — кричали боги с трибун.

— Сброд — Посейдон сказал подобную фразу в сторону богов на трибунах. Чистя свой трезубец от остатков очередного неудачника. Боги были несдержанны как малые дети. Букашки в ответ смотрят на подобных богов с трибун, как на животных. Гордые войны Китая не позволили себе подобного поведения, и показали своё превосходство молчанием. Все должно быть наоборот. То что боги подвержены подобным эмоциям, раздражало Посейдона.

Фраза Посейдона прошлась по всей арене как взорвавшаяся бомба.

Половина богов уже знала кого обвинить в подобных шалостях. Если им запретили обвинять весь род людской. Есть один человек способный на это. Особо выделяющийся даже на фоне всех многочисленных людей. Боги с нескольких пантеонов посмотрели на ложу, где стояла Брунгильда. Гель стоящая по правую руку сжалась от подобного внимание. Но взор упал не на них, а наверх.

— Что? Клянусь своей сущность, это не я — в знаке примирения Нострадамус показал японский символ мира. Боги почувствовали исполнение клятвы, он не врал.

Локи прикусил свой палец, он был не рад, что подобную шутку организовали без его участия. В поведении побратима Один заметил несостыковки, что уже говорило про его невиновность, это не он. Обычно в таких ситуациях, Локи ведёт себя совсем иначе, спокойно наблюдая за шалостью. Кто же решил нарушить его планы… Один был не рад появлению экранов.

Двум воинам на арене надоели экраны и те решили применить свои силы. Два мощных взрыва сотрясли арену, но место результата оружие Люй Бу и Тора почувствовал удар по прочнейшему металлу. Экраны даже не поцарапали.

В дело вмешался очень весёлый Зевс.

— Объявляю о временном приостановке турнира Рагнарёк, до полного изучения проблемы. По пункту 2.8 параграф 291 — вместо молотка Зевс использовал кулак и ударил им по ложе. Ударная волна пришлась по арене. Зевс горел от желания встретится с создателем такого удивительного экрана. Чтобы поприветствовать данное существо. Конечно же по божественным стандартам.

— Как будет вам угодно — поклонился рядом стоящий Гермес. Которому такой поворот событий нравился. Неожиданный, быстрый, непредсказуемый.

Никто из зрителей на арене не осмелились перечить указу сильнейшего греческого бога. Зрители принялись покорно ждать, что покажут им экраны. Независимо от того, кто это был, человек или бог.

В противоположном расположении духа находились противники на Арене. От общей ненависти к экранам, их будоражило любопытство к их создателю, ведь он был сильным существом. Люй Бу и Тор разошлись в разные стороны. Так и не начав бой. Молот Тора был раздосадован, но волноваться ему не стоило, Тор чувствовал будущие битвы, которые скоро произойдут с очень неожиданными противниками.

Экраны

Миров множество значит и событий в них совершенно невообразимое количество. Представьте обычного человека, что убьет бога с одного удара. Представьте бога для которого все сущее, это только часть истории в книге. Невозможные, невообразимые события в квадриллионах миров

Миры

Промелькнули триллионы различных постеров, картинок, обложек, поток которых не хотел заканчиваться. С разными событиями, вариациям, примерами. Каждое событие было по своему невозможно в восприятии разных обителей миров. Боги для которых все только истории в книге? Человек что может убить бога с одного удара?

«Бред» Думали боги

«Невозможно» Считали люди.

Вселенная: SCP Foundation один из изначальных миров.

Кто как не Фонд знал аномалии лучше чем кто либо. Был готов с ними бороться до последнего сотрудника. Предсказать появление и запереть объект в камеру. Сейчас все было чуточку иначе.

Определить появление экранов было в понимании фонда практически невозможно. Они появились мгновенно везде кто только можно. Фонд успешно контактировал с другими мирами, где так же появились данные объекты и сотрудники с нужным уровнем доступа понимали масштаб. Фонд легко определил, что объект мгновенно появился везде, где существует хоть какая-то разумная жизнь.

Человечество стало свидетелями появления аномалии. Фонд действовал незамедлительно, чтобы обезопасить людей, пришлось задействовать планетарный протокол. Который был подготовлен на случай обнаружения человечеством фонда.

По миру за секунду прошла зелёная волна. Все кто помнил или видел экраны, забыли о них, словно их не существовало. Для людей данные экраны стали воздухом.

SCP Foundation. Неизвестное место. Один из членов совета О5

Существо — внешность которого нельзя было определить из-за темной маски и очень крупному плащу скрывающего тело. — Было задумчиво, оно смотрело на то что показывает экран.

Это был первый раз когда совет О5 показал свою недееспособность. При всех ресурсах они не смогли предотвратить появление новых аномалий. Экраны, чье имя с недавних пор SCP — 748 полностью исследован, но от этого не холодно не жарко.

Убрать их было проблемной задачей, но не невозможной. Способ был найден… мягко говоря странный, зато эффективный. SCP — 748 начали убирать по всему миру, оставив только некоторые экраны в нужных зонах.

Экранам на данный момент был присвоен класс Безопасный. Самый обычный ретранслятор, который охватывает всё мироздание. Подобный объект даже не препятствует своему уничтожению. Не проявляет ничего особенного кроме основных функций. Если не считать некоторую одержимость учёных фонда показанному на экране. Не каждый день есть возможность увидеть миры, где фонда никогда не существовало.

Учёных фонда из всего обилия миров, заинтересовал мир с названием The Backrooms (Закулисье). Существование подобного рода объекта завораживало. К подобному нужно подготовиться, если в мире существуют подобные пространства… их следует стереть в пыль — Безопасность. Содержать. Защищать. Люди никогда не должны сталкиваться с подобными опасностями. Для этого и существует фонд. Умереть в темноте, чтобы ты смог жить при свете.

Вселенная: Warhammer 40,000 тысяч. Место и время действия: Дворец императора. Золотой трон

Мир вечной войны, где нет света хорошим моментам. Повторяющаяся обыденность была резко нарушена.

Кустодес императора все как один накинулись на резо появишься экраны во дворце. Нанеся им ничего. Эти попытки сделать хоть что либо были оставлены тем, кто до этой пары был безмолвен. Император отправил всем стражам указ, передать в мир приказ императора, не трогать экраны. Никто не осмелился возразить.

Впервые за несколько тысячелетий боги хаоса отошли от разлома в Терре. По очень странной причине, в центре их обителей появились странные экраны, которые небыли подвержены силе хаоса. Разум императора находящийся в варпе незамедлительно начал копить силы, даже секундная передышка давала шанс накопить достаточно сил для обороны.

Император сразу отдал приказ не трогать экраны, пока они отвлекают хаос. Наконец можно было обойтись без ежедневной жертвы псайкеров, которых скармливают императору для поддержания сил. Все ради защиты человечества и поддержания барьера.

«Экраны пока они не причиняют вред человечеству, будут полезны». Так думал император. Иногда с любопытством поглядывая на происходящее в экране. Который так же появился рядом с ним.

Экраны

Нету конкретного мира где существует сразу все и ничего. Есть множество событий которые будут продемонстрированы. В этом нет смысла, нет логики, нет идеи, только продемонстрировать жизни кого-то очень близко к вам, но о котором вы никогда не узнаете. Снова продемонстрированы картинки.

Вселенная: О моём перерождении в слизь (Новелла). Место и время действия: После победы над Юки, и создания вселенной заново.

Римуру находился в растерянности. Не он не Сиэль не смогли найти в своей реальности существование иных миров. Неужели теория о бесконечных мультивселенных, которые выдвигались ещё учёными из его первого мира, является правдой? Это… открывало много перспектив.

— Римуру Сама. Это же, вы — Шион указала на одну из картинок на экране.

Римуру кивнул, он спокойно увидел все показанные постеры и картинки разных миров, даже если они двигались быстро, заметил он и себя. Только вот… он был не один на картине, на его коленях сидела девочка.

— Девочка слишком сильно похожа на вас. — подметила Шион.

Сомнения закрылись в разум Шион. Женская интуиция подсказала ей единственный вариант.

— Ты думаешь, о чем и я? — спросила шёпотом Шион, рядом стоящего брата.

— Если ты думаешь, что это Дочка господина, то мы думаем в одном направлении — подержал разговор Бенимару.

«Только вот от кого?» проскользнул вопрос у всех присутствующих.

Все посмотрели на господина с ожиданием. Римуру был в замешательстве. Он — просто бесполая слизь, андроген. В прошлом Миками Сатору, обычный офисный служащий. Не мог же… или мог? Римуру был очень смущён. Темпест прокашлялся взяв в себя в руки.

— Вероятность очень мала, слизь всегда создаётся исключительно из маглементов. К тому же, не в одном из созданных миров не я не Сиэль, не видели подобного исхода, что значит, их Мультивселенная существует в дали от нашей. У них совершенно иная история. С иными законами физики, вероятнее всего. Через экран, я не могу этого узнать.

Все ещё с большим любопытством посмотрели на экран.

Вселенная: Майнкрафт. Место и время действия: верхней мир.

Стив зачаровывал свой клинок, экраны его не удивили. Новое обновление Моджанг должны были выпустить ещё на прошлой неделе. Если это оно, значит так тому и быть. Суть игрока приспосабливаться. За всю свою жизнь Стив привык к подобным изменениям.

Зато появилось новое развлечение, то что показывали Стиву нравилось. Иные миры, кроме бесконечно растущих квадратных миров? Раз так можно, пусть будут.

— «Главное чтобы игра не пошла по современным тенденциям и не ушла в покорение космоса. Нотч — даже не думай об этом. Твоему миру хватает и бесконечных модов» — в таком направлении думал Стив. Ему по горло хватало верхнего мира, нижнего мира и энда. Открывать новый мир в виде космоса, как официальную локацию, было уже слишком.

Стив продолжал работать с мечом, украдкой поглядывая на экран.

Миры

Люди увидели как экраны по всем мирам засветились, за считанные секунды там принослось несколько миллиардов изображений, останавливаясь на одном.

Прохождение магического экзамена в Академию Истон

— Что? — Спросили себя обычные люди. Все существа связанные с магией подтянулись поближе к экранам.

Шоу начинается

Глава 2

Реакция 1: Магия против мускул

С динамиков экрана, раздался приятный и понятный для каждый расы в мироздании голос. Первые кадры показали красивый и величественный замок.

Экраны

Магическая академия Истон. Престижное учебное заведение. Выпустившая из своих стен много выдающихся людей Магмира. Поступить сюда, естественно, очень сложно. Только трем ученикам из ста это удаётся. Лишь самым одаренным магам, удается переступить порог Истона.

Миры

Во время диалога диктора, что вёл повествование. На экране были показаны сотни, если не тысячи поступающих магов. Размах поразил фэнтези миры. Даже с учётом развития магии во многих мирах, положение магов в показанном мире вызвало трепет и восторг. Если в академии могут поступить только три из сотни. То каких магов им покажут?

Вселенная: Гарри Поттер и Кубок Огня. Время и место действия: после объявления о турнире трёх волшебников. Кабинет Директора.

Магический мир был в шоке от экранов. Как минимум большинство даже не знали что это. Выходцы из маглов рассказали об диковинке аристократии, те умно покивали.

Сразу поднимая весь мир на уши. Данная учесть не избежала и весь другой мир. Попытка предпринять меры заканчивалась провалом. К общему счастью, подобные экраны появились только среди волшебников. К общему сожалению убрать их так и не смогли. Со временем накал медленно ушёл, оставляя любопытных магов наедине с информацией, которую они получали. Исследовательский интерес откинул назад, любые мысли об опасности. Даже вечно хмурый Снейп, иногда поглядывал на экран, в надежде увидеть зельеварение в другом мире. Так то информация всем нравились, настолько, что даже турнир трёх волшебников ушёл на другой план.

Альбус Дамблдор, Кавалер ордена Мерлина I степени, верховный чародей. Находился в поднятом настроении духа. Его оптимизм не поддерживал Корнелиус Фадж. Которому не нравилось нынешнее положение дел.

— Это возмутительно! У нас турнир трёх волшебников в самом разгаре. Но вместо этого, все увлечены показанному на экране! — негодовал министр магии.

— Корнелиус, нету ничего плохого в подобном времяпровождении. Это точно лучше, чем использование малиновых прыгучих шариков. Я вот помню одну историю…

— Альбус — мягко намекнула Минерва, понимания куда идёт Альбус.

Директор невинно улыбнулся.

— Вас это должно волновать в первую очередь Альбус — прошипел Фадж — Что будет, если волшебники попытаются повторить показанное на экране.

— Ничего не будет. — Фадж вздрогнул — Все волшебники пытающиеся повторить иную школу магии. ПОЛНЫЕ ИДИОТЫ! Если они решили убиться, туда им и дорога. Альбус, я переговорю с учениками, советую всем это сделать. И лучше прямо сейчас.

Учителя покивали, слова Грюма имели смысл.

Молчавший Аластор Грюм дал свое слово. Фадж не осмелился прервать пугающего Мракоборца. А общее согласие всех присутствующих, даже иностранных делегатов, не оставило иного выбора, кроме как сжать губы и согласиться.

Комната Гриффиндора

Первокурсники с звёздам в глазах смотрели на экран. Подобное отношение было и у остальных волшебников, к данной диковинке. Даже старосты, при всей своей собранности, были подвержены любопытству.

«Целый мир где волшебник не скрываются, фантастика.» Думали некоторые дети.

— Как удивительно — проговорила младшая Уизли.

— Три из ста, а не слишком ли это сложно? — спросили кто-то.

— У них иной мир, явно иные требования к обучению. — подметили другие ученики.

— Интересно у них есть метлы? — спросил сам себя Рон.

— Тебе бы только про метлы узнать. Тут столько интересного! Нужно многое записать — Гермиона принялись анализировать показное на экране.

Гарри и Рон пожали плечами.

На экране

План перешёл с учеников, на светловолосого улыбающегося мужчину.

— Ну-ка, ну-ка, кто у нас в этом году поступает?

Экран представил имя улыбающегося мужчину. Который дотошно анализировал поступающих.

КЛОД ЛУЧЧИ

— Старший отпрыск занятного рода, сын замминистра Бюро Магии… Куда не плюнь — сплошные знаменитости. Они проверяют палочки, читают гримуары. Все сосредоточены на экзамене. Сразу видно что они достойны нашей престижной академии!

Миры

Многим не понравилась подобная оценка учеников. Какие тут таланты, если всё зависит по анализу Клода Луччи, исключительно по происхождению.

Другие считали такое поведением достойный настоящего мага. Только аристократия и знатные роды достойны поступления! Обычная чернь, даже не должна смотреть на подобную школу.

Эльфы знакомые с чувством собственного величия у людских магов, поморщились. Снова людская жадность и желание получить больше чем нужно. А что хвалёные маги скажут на свое происхождение. Когда все они ведут свой род от обычных людей, которые смогли завоевать свой статус через — пот, кровь, слезы?

«Ничтожества» считали эльфы.

«Люди, что с них взять?» вздыхали демоны. Понимая весь сюр ситуации.

Вселенная: Devil May Cry. Время и место действия: Детективное агентство Данте

Данте закинул ногу на ногу и ел самую хорошую птицу за 10 долларов. Рядом лежала пачка денег, которая поднимала настроение сына Спарды. Как только появились экраны, люди словно с ума сошли. Заказы потекли бурной рекой. А что Данте? Он сразу понял, что перед ним Ретранслятор, хороший, не более. Опасный — хрен его знает.

Данте взял сотни заказов, с серьёзно лицом «Решая» все проблемы, которых небыло. Обман? — конечно. Клиенты довольны? — ещё как.

Мироздание, миры, мультивселенная. Удивительно — да и только. Кричать и биться в конвульсиях из-за того, что мы не одни во вселенной хрень. Лучше расслабиться и просто наблюдать. Чем Данте в свободное время с удовольствием занимался.

Были показаны Маги. Данте хмыкнул. Знал охотник на демонов пару сотен магов. Те ещё демонопоклонники, пришлось поголовно сократить их популяцию.

Показанный характер Луччи, Данте не понравился. Чем-то напоминает его папаню, такой же расчётливый, ценящий каждого как ресурс, для собственной выгоды. Жаль через экран, нельзя ударить улыбающегося мужика в морду. Стало бы легче.

Вселенная: Fairy Tail. Место и время действия: после возвращения с острова Тенрю

Экраны возбудили магов Хвоста Феи. Отличился Нацу, который после двадцати самоличных нокаутов об экран, решил использовать голову… буквально.

— Хватит неугомонный! — увеличенный Кулак мастера Макарова прилетел по Нацу. Отправляя того в потолок.

— Крутяк! — половина тела торчала снаружи, крик был действительно сильным, раз его отголоски дошло во внутрь гильдии.

— Я его успокою — хрустнула кулаками Эльза, на ее кулаке появился кастет.

Действительно успокоила. Все присутствующие отвернулись, боясь смотреть в сторону разбушевавшейся Эльзы и смотрели на экраны. Грэй притворился статуей, ему лучше не попадаться на глаза валькирии. Пока она в таком состоянии.

Единственной уголок относительного спокойствия был бар. За которым сидел Гилдартс, Макаров, Люсии, за баром снова встала Мираджейн.

Гилдартс почесал свою щетину. Анализируя преподавателя магии.

— Не особо сильный. Маг B класса по нашим меркам. Хотя у них совсем иное восприятие Магии. Может… A ранг.

— Я бы не стал спешить с выводами — произнес Макаров.

— Так я и не спешу, просто поверхностный анализ.

В это же время две девушки вели свой разговор.

— Эх, звёздные духи совсем не отзываются — Люси была очень расстроенной, она хотела вызвать часы и спросить у них, не знают ли они что-то об экранах.

— Может и в их мире появились Экраны?

Люси задумалась. А ведь верно. Иной причины почему они не отзываются небыло.

Пока Люси прибыла в своих мыслях. На экране появились новые события. Как в тот же миг всю гильдию разорвало от смеха. Даже у вечно серьезной Эльзы дрогнули губы.

— Не знаю кто этот парень. Но он мне нравится. Я ставлю 100 монет на то, что он пройдет.

— Сила никогда не подводит! Ставлю 1000 — Эльфман подержал инициативу.

— Мне он тоже нравится.

Макаров услышал очень знакомый голос, по правую руку от себя.

— Пффффффф — Макаров тут же подавился пивом, увидев возникшего духа. — Первый Мастер!

— Да, это я — улыбнулась Мавис. Который было очень скучно смотреть за экраном одной, она решила разделить просмотр со всеми.

Экраны

Клод Луччи продолжал анализ с фирменной ухмылкой.

— Все достойны нашей школы. Прекрасные маги.

ДЫДЫЩ ДЫДЫЩ

— Одни сознательные… абитуриенты.

ДЫДЫЩ ДЫДЫЩ ДЫДЫЩ

Клод Луччи с раздражением посмотрел на источник звука.

ДЫДЫЩ ДЫДЫЩ

Взгляд Луччи плавно упал на создателя шума.

— Мг Мг Мг Мг Мг Мг Мг

Всем мирам на экране был показан юноша, что качался с многотонной штангой, делая по сотне подходов в пару секунд. Экран показал учителя который был в смятении.

«НО… ЗАЧЕМ?» С шоком подумал Луччи.

Миры

Несколько миллиардов миров, где существовало противостояние Магов и Рыцарей отреагировали по разному. Вторые славно похлопали парню. Который качался во время магического экзамена. Задевая гордость магических идиотов. Первые поклялись прибить мальчишку.

Странного «волшебника» тут же возненавидели миры, где к магии относились со всей серьёзностью. Профессора магии, активно критиковали качка, что позорит имя волшебника.

Вселенная: Магическая Битва. Время и место действия. Начало первого сезона

Годжо как и половина его учеников следили за происходящим на экранах. В начале каждый подумал на проклятую энергию, но со временем все расслабились. Годжо ради страховки пытался уничтожить Экран. Бестолку. Это слегка удивило сильнейшего волшебника 21 века. Ему захотелось встретиться с создателем. А пока было время, он как и весь потусторонний мир смотрели на экраны.

— Действительно странно, в чем смысл тренировать мускулы во время поступления в Магическую Академию? Это тоже самое, если бы какой-то заклинатель использовали только физическую силу, без проклятой энергии — после подобных слов от Юдзи, ему прилетел подзатыльник от Годжо — Ауч!

— Правило — 37 — никогда не недооценивай противника. Особенно тех, кто тренирует себя физически. С тобой это может сыграть смертельную шутку.

Хоть Годжо рассказал все в своей веселой манере. В словах чувствовалась серьёзность, связная с личным опытом.

Сукуна слышавший весь разговор, мысленно поносил свой сосуд за тупой вопрос. К удивлению сильнейшего мага, за всю историю человечества. Внутри души Юдзи так же появился экран. Разрезы ничего не сделали экрану. Со временем Сукуна плюнул на него, и просто смотрел за событиями.

Экраны

Луччи продолжал негодовать. Ходя взад, вперёд, обдумывая увиденное.

— Сейчас же экзамен в Магическую Академию будет! Так зачем он мышцы качает? Нет, нет… просто успокойся. Тебе показалось! Это магическая академия! С какой кстати сюда забрел такой чудак.

Остановился и снова посмотрел в окно.

ПАМ! ПАМ! Парень сменил позицию.

— ОН ЕЩЁ И НА ВОЗДУШНЫЙ СТУЛ УСЕЛСЯ, ЧТОБЫ КНИЖКУ О МЫШЦАХ ПОЧИТАТЬ!

Луччи стал бить кулаком окно негодуя.

— Что это вообще за кадр. Поступить не хочет?! Хоть бы что-то про Магию листал.

Кадр сместился на парня. Который что-то бубнел под нос. Закусывая кремовыми профитролями.

— Белок нужно употреблять в пределах 45 минут после тренировки.

— Он ещё и бубнит что-то. Снова и снова. Опять же…

Показан кадр за парнем

— Кто там за ним стоит?! Они серьезное думают что спрятались?!

Действительно, за парнем стояли пожилой человек и взрослый мужчина. Что комично держали два куста над головой, словно их никто не видит. При этом надели два черных кожаных костюма.

Миры

Половина мироздания взорвалась от смеха. Вся нелепость ситуации в совокупности с реакцией мага, на эту неординарную ситуацию, вызвала улыбку. Даже богам подобный сюр понравился.

Другая половина прокляла качка, что позорил миры магии и самих магов. Это же надо, клоун! Куда смотрит директор?

То что произошло дальше поразило практически всех.

Экраны

Заговорили два странных человека в кожаных костюмах.

— Ты уверен, что все получится? Мэш у нас колдовать не умеет… — спросил старик мужчину

— Ты что, в мою задумку не веришь? Я даже чёрту магии, обозначающую силу, ему как настоящую, сделал… Чую сегодня мы увидим что-то интересное.

Миры

Миры с магами затаили дыхание.

«ДА 𐌺А𐌺 ОН СМЕЕТ!» — думали маги. Тут же все маги которые не особо любили парня. Возненавидели его полностью до глубины души. Он не только смеет издеваться над магией. Так ещё и позорит мир магов, своим существованием!

«Ничтожество, Умри, Здохни». Слышались от разных миров.

Рыцари у которых был конфликт с магами, только сильнее начали хвалить парня.

Богам нравилось, что букашки возомнившие себя богами бесятся. Магов давно нужно было поставить на место.

Вселенная: Младший сын мечника. Место и время действия: Центр поместье семьи Рункандель.

Хирон Ранкандел, глава семьи Рункандель. Существо достигшее статуса полубога меча, было задумчиво.

Он ничего не чувствовал от экранов которые появились. Только спустя время, когда появились люди, он смог увидеть их ауры. Все они были сильны, по меркам магов их мира. И все же для полубога на один укус. Были среди показанных и интересные экземпляры, которые даже на секунду заслужил внимание Патриарха семьи Рункандел.

Луччи вызвал надежду. Но… пусть тоже сильный. Даже хватит на одного монстра из смертоносного черного моря. Не более. Когда глава семьи в качестве хобби ходит туда на рыбалку

Поведение мага его не удивило. Странно было бы, если бы Луччи себя так не вёл. Хитро, расчётливо. Стандартный характер мага.

Когда показали Мэша, все изменилось, рука главы семьи дрогнула и в экран полетела атака, которая ничего не нанесла. Это был рефлекс от чего-то опасного. Инстинкт война заточенный миллионами боёв, говорил его опасаться.

— Как интересно. — взгляд упал на руки Мэша — Ещё и сдерживеш более 80 % сил. Интригует, очень интригует.

Глава семьи был удовлетворен. Не зря он решил отказаться от встречи с министром королевства. Чувства его не подвели. Иной мир продемонстрировал первого, действительно сильного человека.

Экраны

Экран вернулся к Клоду Луччи

— Ой, ладно, всеровно этот болбес провалит первое же задание.

На поле у Мэша, было совсем иное настроение.

— Интересно, какой будет экзамен? — парень продолжал есть десерт.

— Здравствуйте! — по полю раздался голос — Добро пожаловать в Магическую Академию Истон!

Яркая вспышка огня осветила сцену. Откуда с помощью телепортации вышел Клод Луччи.

— Меня зовут Клод Луччи, и сегодня я ваш экзаменатор. Очень приятно — последнее предложение, было произнесено с ярким сарказмом.

Ученики были поражены появившемуся магу.

— К-клод Луччи?! Седьмой в ежегодном рейтинге «Будущее Магии»

— Он ещё молод, но, говорятя, освоил кучу заклинаний

— «Ох как же приятно. Восхваляйте меня, восхищайтесь мной! — профессор был на 7 небе от счастья.

Миры

Маги из миров, которые никогда не были не столько обременены чувством собственного величия. Смотрели за подобным поведение с долей иронии. В чем смысл выпендриваться перед учениками. Сильный но полностью не развитый, как личность маг, без каких либо издержек. Такие обычно до 50 не доживают.

Обычные люди не знали как к подобному относится. С одной стороны вот он — МАГ и действительно колдует, что вызывает восторг — но как личность такой себе.

Разные фэнтези расы выразили свое — фи. И хотели что бы этого Луччи побыстрее убрали. Мэш как человек интересовал их больше, чем стереотипный маг.

Ведь действительно, Мэш был без магии в мире, где фактически каждый маг обладает маной. Это действительно интересно. На данную тему в некоторых мирах, начали проводить исследования.

Вторая прослойка продолжала смотреть. И было на что. Даже самые холодные и гордые расы с трудом сдерживали смех, из-за простых слов Мэша.

Экран

Кадр переместился на толпу. Пока все обсуждали Луччи. Мэш был непробиваем в своей логике.

— А не жарковато ли было из огня к нам выходить?

— «Все этот Пацан у меня не пройдет, завалю! — не выдержал Клод. В слух говоря иное.

— Ну что ж, приступим к первому заданию. Абитуриенты по местам!

Все удивились.

— Местам?

— Но здесь же нет ничего…

Клод Луччи взмахнул палочкой. Земля засветилась фиолетовым цветом. Из них появились столы. Ученики встретили это с восторгом.

Вселенная: Гарри Поттер и Кубок Огня

— На сколько бы мне не нравился Луччи. Я не могу отрицать высокого уровня магии у данного профессора. Это прекрасный уровень Трансфигурации — произнесла Макгонагалл.

Дамблдор сидя за своим столом размышлял. Количество энергии выделенное для подобного рода объектов, был уж слишком большим. Может он и знает большое количество заклинаний. А как пользоваться с практической точки зрения, применяя меньшее количество Магии для большей эффективности. Неумеха. Этот маг совсем не думает об этом.

Слишком хвалится, слишком много думает о лишнем. Даже в чём то напоминает Тома. Он тоже шёл по подобному пути. Добром это не кончилось.

Экраны

В столы из воздуха воткнули перья, рядом появились листки

— Я такого ещё не видел!

— О… обалдеть

— Вот он, восходящая звезда.

Мэш снова произнес свое слово. С непробиваемым лицом.

— А не проще ли было отвести нас в кабинете с партами?

— «Ты Труп!» — гневно подумал Луччи — «Ну да ладно… всего три процента проходят ежегодный отбор. К гадалке не ходи, этот чудак вылетит со свистом!

— У вас семь минут. Время пошло… — в слух произнес профессор

Ученики начали переворачивать листки.

— Что за безумие?! Буквы… бегают по опроснику.

— «Верно! Ведь я специально заколдовал бланки с вопросами. Собственно, чтобы выполнить задание нужно развеять Магию, а затем выстроить буквы по порядку» — Луччи мысленно усмехнулся.

— Он не справится — произнес старик.

— И почему я только решил, что всё получится?.. — поник мужчина.

Миры

Миры где Мэша не любили, все кто проклинал его, коварно улыбнулись. «Безродный выскочка». Куда ему до магов? Проваливай оттуда!

Миры где Мэша поддерживали, забеспокоились.

Экраны

Шрух, Шрух, Шрух. Буквы перемещались по листку.

— Неприятно, что бегают…

Шрух, Шрух, Шрух, Шрух, Шрух, Шрух.

Мэш разломал магическое деревянное перо. Сбрасывая труп магического собрата на листок.

— Неприятно. Что бегаете.

Бамс. Все буквы тут же сравнялись.

— ЧЕГО!!!!!!!! — Старик и Мужчина было в шоке от такого.

— Все готово — мэш принёс листок Луччи.

— «Это же тот парень? Самым первым сдал. Небось, тяп-ляп сделал… Угх! — Луччи удивился осматривая листок. — Ничего себе! Какие ровные ряды!

Второе Испытание. Поднять камень. Что Мэш сделал, держа полу тонный булыжник пальцем. Ученики этого не заметили. Их поразило другое.

— Смотрите! Он играючи даже не взмахивая палочки поднял булыжник!

Третье испытание. Мэш стартанул в туфлях по воде.

— А теперь по воде бежит! Даже палочку не использует! — кричали ученики.

Диктор продолжил за учеников. Экран показывал только удивлённые вскрики и учеников.

В общем то — Мэш играючи прошёл все испытания

Клод Луччи стоя на большой сцене не понимал. В мыслях думая.

— «Какого черта этот чудак до сих пор тут. Этот сопляк, одним своим видом оскорбляет меня!

Мэш внизу сцены, расслабленно жевал профитроли.

Миры

«Что за бред» думали радикальные маги. Что они только что увидели. Какой-то качёк всю логику Магии поставил на изнанку?

Другая половина миров с почитанием смотрели на Мэша. В отличии от Луччи, он действительно был похож на мага. Бесстрастный, не обращает внимание на проблемы. Кто тут ещё маг?

Пришельцы всех мастей и расс были в шоке от силы обычного человека. Многие расы продвинутого уровня уже просканировали Мэша в качестве опыта. Он действительно был простым человеком. Никаких модификаций, никаких улучшений. Настоящий, истинный человек.

Вселенная: Warhammer 40,000. Варп.

Императора не удивили маги. Псайкеров по всей вселенной полно. А Мэш иной кадр.

— Полностью чистый человек. Давно таких не видел. Тридцать тысяч лет прошло.

Повелитель Человечества пребывал в грёзах. Последние истинные люди давно растворились. Это был обычный процесс, людей прошлого не осталась. Человечество прошло через эволюции и множественные модификации. Если их и связывало что-то с предками, то только происхождение.

Император смотрел на Мэша. И со всеми нюансами, император был похож на него. Ещё до того как он пошёл на сделку с Хаосом. Жалеет ли императора от этом? Нет, и не будет. Это была вынужденная мера, иначе было не как.

Глубины Варпа

Боги хаоса ничего не смогли сделать экранам. Он полностью ликвидировал Хаос как проявление. Что бесили богов. Тзинчу — Великому Заговорщику, нравился подобный хаос. Подобные действия, только усиливал Тзинча и его силу.

Слаанеш, Нургл были этим недовольны. Им были невыгодны экраны. К своему разочарованию сейчас они были бессильны. Существо создавшие экраны, было сильно в карат раз, чем боги хаоса. Это бесило.

Пришлось приложить силу в самом глубоком слое варпа — Стратум Обскурус. Куда боги хаоса посылали биться свои абстракции снова и снова. Сражение было вечно. Чтобы ослабить друг, друга. На данный момент преимущество было за Тзинчам. От чего последнему было приятно.

Только Кхорн был сосредоточен. Ему было всеровно на нынешний конфликт богов хаоса. Тектоническое нечто сидящее на троне, смотрело на Мэша с уже сделанным выбором. Только появится возможность и Кхорн сделать свой ход. Душа Мэша будет его. Парень принесет кровавому богу множество черепов.

Экраны

— "Выбора нет…» подумал Луччи — Следующие задание такое!

По земле пошли волны энергии.

— Ой. Земля опять гудит! — забеспокоились поступающие.

В тот же миг из земли появился многометровый лабиринт.

— От вас требуется выбраться из этого лабиринта. Только учтите, что он необычный. Внутри я расставил всевозможные ловушки. У вас всего тридцать минут! Я приму экзамен у всех, кто пройдёт его в отведённое время! Ну что же… приступайте!

На это раз Луччи был серьезным. Кадр на экране сместился на Мэша. Который был уже в лабиринте.

— Мне выйти отсюда нада. Звучит довольно просто…

— Извините! — женский голос раздался неожиданно, девушка ворвалась в кадр — А можно мне с вами пойти?

ЛЕМОН ИРВИН

— Зачем?

— Э… П-просто… если будем помогать друг другу, мы наверняка быстрее выберемся!

— Хмммм и правда.

— Большое вам спасибо — девушка несколько раз поклонилась.

Путешествие по лабиринту началось.

Миры

Аналитики из разных миров заподозрили очень странное поведение девушки. По цепочке была не трудно определить, что будет дальше.

Боги коварства вздохнули, чуявшие родную гавань. Это будет интересно.

Экраны

— Интересно, какие ловушки ждут нас на пути к выходу…

В Кадр попал маленький камушек, об который Лемон споткнулась

— Б-о-льноооо

На данный перфоманс мэш смотрел со скепсисом. Начался череда приколов.

Бесы атакуют — Спасите, пожа-а-айлуста

Мэш смотрел со скепсисом.

Руки из земли — Г-глядите! Нас земля за ноги ухватить пытается! Неееееет! Не бросай меня, пожалуйста!

Мэш смотрел с непробиваемым скепсисом.

Кадр показал еле живую, изнеможденную девушку, которая успела охрипнуть от постоянного крика. Ко всему этому, ее дыхание полностью сбилось. Она шла. Как в один момент провалилась под землю

— Подожди, пожалуйста…

Лицо Мэша так и не поменялось. Он произнес первое предложение, комментируя ее действия.

— Мы же должны были идти… быстрее.

По всему лабиринту раздался общий крик.

— Нужно идти быстрее. — сказал Мэш ускоряя шаг

Дедушка взмахнула палочкой, понимая что он больше не повидаться.

— ×Левиос Кафс×!

Мэша по рукам и ногам сковало наручниками.

Миры

Боги коварства дружно покивали. Это именно то, что они ждали. Человеческое коварство самое вкусное.

Миры где за Мэша болели испугались за него. На кону стояло многое!

Дальше все встало на свои места. Девушка призналась что обманывала Мэша. По личным причинам. Причину многие аналитики даже не искали. Эту причину зовут — Клод Луччи. Кто ещё если не он. Подговорил данную девушку на подобное?

Мэш быстро разорвал наручники и с свистом убежал.

Дальше в кадр вошёл новый участник.

Экраны

— Нужно его догнать…

БАМ

— Кто ходит утром на четырех ногах, днём — уже на двух ногах, а затем вечером — на трёх? Отвечай

Большой Монстр в виде фараона, появились незаметно, он полностью скрывал свою ауру. Только сейчас она проявилась. Голос монстра прозвучала громогласно.

— А вот это… явно очень опасной монстр. — с ужасом произнесла Ирвин.

— «Это экзамен, с ним точно можно справится магией» думала девушка.

Палочка приготовлена. Как в ту же секунду, палочки в руках уже небыло. Фараон выбил ее в мгновение ока. Его движение даже нельзя быть заметить вооруженным глазом.

— Я требую ответа на вопрос…

Терпение фараона кончалось.

Лемон Ирвин упала на колени.

Вселенная: Хвост феи.

— Этот Клод Луччи совсем с ума сошел — прорычала эльза — Какой маг, натравливает на новичков монстра ранга А+?

Гильдия серьезно поддержала Эльзу.

Макаров был не лучшего мнения об «Профессоре» показанный характер ему не нравился. Такому горделивому человеку не место среди профессоров.

— Не беспокойтесь, все будет хорошо — подбодрила первый мастер всех присутствующих

Каждый в гильдии надеялся на это.

Экраны

— Время вышло — сделал заключение Фараон. Сразу нападая.

Девушка осмыслила все, принимая это как данность. Все только по ее вине. Она заслужила кары, из-за обмана. Ирвин закрыла глаза принимая свою судьбу.

— Нет на этом свете… такого чудовища! — Ответил Мэш на загадку, с прямым ударом по лицу фараона.

— МАФ — все что смог сказать Фараон, когда его зубы улетели в сторону. Монстр упала без сознания с одного удара.

— Н-но зачем вы… вернулись мне помочь?

— Н-уу, а вдруг у тебя причины схожи с моими? И вот и решили пожелать удачи.

Свет женских грез, Мэш засиял новым светом в глазах Ирвин.

— Спасибо, но, боюсь мы уже не успеем выбраться…

— Ты не задумывалась, как я так резко вернулся?

Экран сместилсяна Луччи.

— Хе, хе. Времени осталось совсем ничего! Сотни ловушек и хранитель лабиринта! А ещё и ученик, которого я отправил помешает тебе. Уж теперь ты точно провалишь…

БАМ БАМ БАМ БАМ

— Ребят, вы тоже это грохот слышите?

— Да. Слышно что-то рушится!

Переговаривались поступающие.

— «Да ну! Там же стены толщиной в метр, при чем они отражают любую магию!» — Думал Луччи.

БАМ БАМ БАМ БАМ БАМ БАМ

Пыль от стены и ударная волна снесла стоящих людей рядом с стенкой

— ПРОБИЛ?!!!!!!! — не выдержал профессор.

— Да он весь лабиринт на прямую прошёл! — сказал некий ученик

Миры

Люди поддерживающие Мэша тут же возрадовались. Это была победа над магами.

Маги что ненавидели Мэша кусали свои пальцы.

Боги Коварства вздохнули, вот и шоу конец.

Фэнтези расы были поражены силой Мэша. Орки мечтали сразится с таким Юдишкой! Эльфы задумчиво смотрели на экран не понимая откуда у него такая сила. Над этой проблемой думали многие боги и демиурги. Почему от него не чувствуется сила дарованная кем-то. Неужели он сам к ней пришёл? — такое положение дел озадачивало богов.

Экраны

— Хо, хо, хо какой интересный юноша

На одну секунду показали седобородого старца с одной линией на лице.

Кадр сместился на Мэша. Где его критиковали маги.

— Так нельзя!

— Совсем обнаглел, пацан?

— Пошёл прочь!

— Пошёл прочь!

— Пошёл прочь!

— ~~~~~~~ Домой хочу… — Мэш поник.

— Это бред, с дырой в стене это уже не лабиринт — произнес неизвестный поступающий маг, жестикулируя.

— Логично… — сказал Мэш

— Ты вообще долже был там потеряться — продолжил другой маг так же жестикулируя.

— Понимаю… — ответил Мэш.

— Лабиринт — это лабиринт!

— Философски… — произнес Мэш.

В дело вступила Лемон.

— Стойте не нужно его…

— Даже не смей говорить, я ведь могу и забыть про обещание — вмешался Клод Луччи, девушка была непреклонна.

— Я сама старалась ему помешать, меня профессор Луччи попросил.

Все повернулись к профессору. Не зная как это понимать.

— Сказал что пропустит меня, моя семья довольно бедная, и мне очень необходимо сюда попасть. Но он пришел и спас меня, а потом добавил… ×выходи за меня замуж× Вот

Миры

Это была грустная история. Понять ее можно. Даже пара богов, посочувствовали ей.

Зато последние слова заставили отшатнуться от экрана, многих мужчин и женщин. Рыцари что поддерживали Мэша, сняли свои головные уборы. Сочувствуя ему.

Каждый герой понимал чувство, когда после спасения, спасённый субъект влюблялся. Мэш не избежал подобного.

«Беги оттуда, оно тебя сожрёт». Молили его девушки и мужчины связанные с геройской профессией.

Экраны

— Небыло такого

— Но как же.

В логике девушки, все было неоднозначно. Там было показано как мэш сказал, что её поднимет и понесет на руках. Когда Лемон Ирвин утверждала что она тяжёлая [Комплексы]. И мэш сказал, что все нормально, она пушинка.

— Нет, небыло такого. — Мэш непробиваем.

— Все хватит! — Клод Луччи посмотрел на них — Я вообще-то экзаменатор. У меня есть полное право отсеивать всяких неугодных. Нахальный пацан и нищенка. Я-то думал, что от этой убогой хоть какая-то польза будет. А она мне на добро ответила плевком. Дурость у тебя вероятно наследственное. Неудивительно, что живёте как ничтожества!

Луччи взмахнул палочкой. Магическая энергия стала выделятся тонной.

— Знайте, что вы оба не сдали экзамен. Если вам что-то не нравится вы можете оспорить мое мнение. Только сразу учите, я элита мира Магии. Впрочем… сомневаюсь, что у вас силенок хватит…

Мэш уже был рядом с Луччи. Он сжал палочку и та раздробилась в щепки.

— А… — Лучи открыл рот от шока.

— Это уже перебор, уважаемый. — спокойной сказал Мэш.

— ЧЕГО?!!!!!!! — Все ученики словили аут.

— Ну да… палочки он ломает… — мужчине в кожаном костюме даже сочувствовал профессору. На личном опыте уже.

Экраны

Маги миров вздрогнули. Конечно многие из них не связаны какой-то дрянной палочкой. Но каждый из ни знал, что лучше на начальных этапах пользоваться проводником магии. А тут что? Мэш взял да разломал проводник. И что ты дальше будешь делать?

Удивительно даже не это. В шоке были многие фэнтези расы. В частности Дворфы. Кто действительно знал как производить магические проводники и какие они прочные. Если даже данный артефакт попадёт в ядро солнца, ему ничего не будет. Магию может уничтожить только большая магическая сила или иная энергия. Но не как не ФИЗИЧЕСКАЯ!!! Что это вообще было? Либо мастера палочек в этом мире тупые, либо… парень слишком опасный для магов.

Если до этого Грибоголового, ещё кто-то недооценивал. То сейчас всем пришлось смириться. Каждый маг будет в опасности, если этот качок подойдёт слишком близко.

Даже до самого непробиваемого и гордого мага дошла мысль что парень, так то силен.

Особенно когда Луччи высвободил такое количество маны, который хватит на уничтожение небольшого города.

Вселенная: Хвост феи

— Луччи то маг S ранга. По крайней мере, по мане соответствует — пробормотал один из согельдийцев.

— Я аж воспылал! Хочу с ним смахнутся — Нацу каким-то образом освободился от оков Эльзы и снова устроили драконий дибош.

Гилдартс, Мавис, Макаров одних из немногих действительно пристально смотрели в экран. Люси, была обеспокоена.

— Люси все хорошо? — с беспокойством спросила Миражайн.

— Звёздные духи передали мне, что показанный на мгновение старец, совсем не тот за кого себе выдаёт — с небольшой опаской Люси посмотрела на экран.

— Я склона прислушаться к звездным духам, в отличие от нас, они чувствуют магию совершенно на ином уровне.

Мавис серьезно посмотрела на экран. Где должен был появиться старец. Ее безупречный анализ не подвел. Он появился…

Вселенная: Маги, Лабиринт волшебства. Время и место действия: Королевство синдрия центральной зал дворца.

Где действительно почитали Мэша, так это в королевстве Синдрия. Синбад как настоящий фанат, надел даже футболку со сделанным на коленке принтом.

Лицо главного советника короля Синдрии — Джафара. Было красным как помидор. Ему было стыдно за поведение своего короля.

— Где мы ещё такое увидим?! — не унимался синбад, одобрительно кивая на действия Мэша. Как он уработал фараона, это достойно отдельного упоминания. Джины прочувствовали это даже находясь в другом измерении.

— Синбад вы король, ведите себя достойно… — Молил Джафар снова и снова. Синдбад был слишком увлечен.

Ямурайха одна из генералов Синбада. Подошла к своему другу и соратнику.

— Может нам такого… вазой по голове, да уничтожим экран пока король в отключке?

— Уже пытались… как сразу, так он просто активирует форму джина.

— А что мне сказать делегации из империи Ко?

— Ну… — задумалась девушка смотря на синбада, который уже достал попкорн.

— Вот так! Нужно было не только его палочку но и нос сломать! Молодец.

Девушка проморгалась. Ей действительно не показалось.

— Скажи… что наш король бьёт лицо Джудалу с особым пристрастием.

— Не сработает. Он в составе делегации.

— Тогда… план Б.

— Эх, нельзя даже расслабиться — Двое генералов вздрогнули, синбад появился сзади них на столько быстро, что те ничего не увидели. — Раз нужно принять Ко, то примем их со всем почётом. Закатим пирушку до небес! Вперёд.

Синбад приготовил своих джинов, они были готовы вступить в бой в любом момент.

Экраны

— Да замолчите уже! Вам слова не давали

— ТИШИНА!

Клод Луччи вздрогнул. Все посмотрели на вверх, в небе был он.

— Это же директор Уолберг! — произнес ученик с трепетом и почтением в голосе.

— Сейчас я начнут финальное собеседование. С этого момента экзаменатором буду я.

— Д-дерктор з-зачем вы здесь — не мог унять дрожь профессор.

— Луччи — глаза директора опустились на мага — Я буду ждать тебя вечером в своем кабинете.

Профессор упал на колени. Без жизни на лице

— К-как прикажете…

— Что ж, не будем тянуть… я забираю первого.

Мэш исчез в яркой вспышке.

* * *

Мэш появился в темном помещении. Директор уже был на своём месте. Вокруг были и другие люди. Которые смотрели на ученика с балконов.

— Внимание! Я начинаю собеседование Мэша Бёрндэда

— Здравствуйте — кивнул головой Мэш

— Первой вопрос такой… почему ты решил поступить именно к нам?

Кадры показали других преподавателей.

— Для того… чтобы жить мирно со своей семьёй

— Только это не ответ — возразила одна из высших профессоров магии.

— Как это понимать? — спросил соседний маг мужчина.

— Славно, Славно… идём дальше — директора все устроило — Правда ли, что ты спас девочку, рискуя не сдать экзамен?

— Ну — в целом да

— Но почему — Уолберг внимательно посмотрел на Мэша — Можешь ли объяснить, зачем тебе это было нужно?

— Мне показалось, что я пожалею, если не спасу.

По залу раздался смех директора. Взгляд директора из-под очков, ещё сильнее сосредоточился на Мэше

— Судя по всему, ты из тех, кто не думает о последствиях своих действий. Ответь мне, юноша, чтобы ты делал, окажись сфинкс сильнее, а стены непробиваемы? Ты не думал об этом?

— Ну… что толку думать, когда нужно делать.

— ХО ХО ХО исключительно интересно! Меж тем! Ты смог ответить лишь оттого, что совершенно не знаешь мира. На свете не счесть тех, кто будет сильнее тебя. Сможешь ли ты поступить так же, как сейчас в лабиринте… — взгляд директора полностью изменился, взгляд стал на столько тяжёлым, что некоторые маги в помещении тут же потеряли сознание — … если перед тобой окажется некто в мириады раз сильнее.

Аурой директора накрыло помещения как дождём.

— Что ты будешь делать, юноша…

Заклинание было завершено. Из вечного хаоса, на землю обетованную, пришел великий монстр, пожиратель вечных душ. Его многие рты открылись по телу. Рука монстра сжала рычаг, который контролировал процесс уничтожения души в кукле. При помощи острого наконечника на железном коле. Который был направлен сверху на куклу.

— Ес᧘υ τɞσυm ɞραӷσɱ σκαжƴсь Я?!

Миры

Это был взрыв ядерной бомбы. Все кто не смог выдержать ауры богоподобного чудовища потеряли сознание на месте. Это была массовая катастрофа миллиардов миров.

Слабые маги находящиеся рядом с экраном упали на колени, каждый вздох причинял ужасную боль.

Высшие маги своих миров, признали появления нового магического чудовища.

Фэнтези расы дрожали. Даже гордые драконы не могли унять дрожь. Какой-то человечишка вызвали первобытные инстинкты страха. Это был удар по гордости.

Все сознавали, что это не просто еще одно событие в их истории. Это было что-то невообразимое, нечто, что превышало их понимание магии и природы. Все они понимали, что перед ними стоит не просто монстр, а что-то, что могло изменить сам ход их судеб.

Боги возмутительно встали

Вселенная: Повесть о конце света

— НЕВОЗМОЖНО!!!!!! — кричали боги с трибун. Магическая энергия мага накрыла стадион как поток неудержимого цунами. Слабые боги массово теряли сознание.

Тор который находился в закрытом помещении вяло похлопал Уолбергу. Мьелнир пульсировала с повышенной чувствительностью. В последний раз такое поведение у Мьелнира было при битве с Ёрмунгандом. Тора накрыли теплые воспоминания битвы с достойным противником. Которому Тор в конечном итоге проломил череп.

В ложе греческих богов. Зевс с обожанием в глазах смотрел на волшебника. Он откуда-то достал два флажка с сердечками. Чтобы с ними посмотреть в сторону ложи валькирий.

— БРУНГИЛЬДОЧКА! Я тебя обожаю. Без тебя я бы не увидел подобного представления!!!!!

Упомянутая валькирия скривилась.

— «Что там этот старый чурбан несёт».

Сестра Гель боялась смотреть в сторону экрана. Этот человек пугал ее. Брунгильда была совершенно иного мнения.

Сила этого директора была сравнима с богами. Что противоречит всей возможной логике. Как такое вообще может быть? Да не важно! Брунгильда с наслаждением до дрожи по всему телу, смотрела на богов, которые массово объявили этого человека уродом номер 1.

— Как же приятно смотреть на эти рожы богов. Давай Уолберг, покажи ещё что ты можешь, сотри ничтожное самомнение богов — с дрожью по телу проговорила Брунгильда.

Экраны

— «Какая невообразимая мощь. Да и заклинание ей под стать! — думали те профессора что оставались в сознании. Монстр начал крутить рычаг.

— Что за пугало? — с нейтральным выражением спросил мэш, его вообще не пугала подобная сила директора.

— Это заклинание заключает душу того, кем более всего дорожит существо. Наследие древних магов, но я ее усовершенствовал. Естественно это не все, стоит только ножу вонзиться в жертвенную куклу, то душа тут же умрет.

Мэш ударил по ножу, разбив свой кулак.

— Хо, Хо, ты что не расслышал? А я предупреждал что в мириады раз сильнее. Сейчас тебе никак со мной не совладать. Юноша, как же ты поступишь на это раз…

В экране отобразился всплеск крови

— А!

— Э?

Учителя что не потеряли сознание были в замешательстве.

Заиграла слишком крутая фоновая музыка

https://youtu.be/ccm6kRFyI50

Мэш подставил под остриё свою руку.

— М? — у директора расширились глаза.

— Вы ведь не сможете… держать это чудовище здесь вечно. Посмотрим, кто продержится… Д᧐᧘ьɯᥱ

Миры

— ПФФФ — все кто так или иначе ели еду, подавались. Это был слишком неожиданно.

Он же не собирается древнию, могущественную, усиленную магию, которую усовершенствовал чудовишие в человеческом облике. Пересилить силой? Это невозможно… да?

Конструкция начала скрипеть.

Вселенная: повесть о конец света

— Мэш, держись — Адам сжал свой кулак в поддержку своего сына.

— У тебя все получится — поддерживала Мэша Ева.

В другой комнате, элегантный мужчина, приложил руку к сердцу.

— Наши сомнения — это наши предатели. Они заставляют нас терять то, что мы возможно могли бы выиграть, если бы не боялись попробовать. — Джек процитировал Шекспира. Он так же поддерживал парня. На столько чистого и благородного человека, он давно не встречал.

Экраны

Директор закрыл глаза. Обдумывая. Говоря в слух свой вердикт.

— Сила беспристрастная: она может как спасти, так и погубить. Всё зависит только от воли того, кто ей обладает. Именно поэтому я оцениваю абитуриентов всерьёз. Готов ли он помогать слабым и идти против сильных? «Ноблес Обелджи» Я оцениваю, готовыми ли вы стать сильными! Более того, насколько я сейчас вижу, у тебя юноша, уже есть нужные для этого задатки.

Директор открыл глаза.

Монстр исчез. Свечки что парили по углам, подлетели в центр, где находились положенные им места. Они загорелись, своим светом освещая прекрасный белый зал.

— Не держи на меня зла. Я просто решил тебя немножечко испытать. Губить же твоих близких я и не собирался.

Миры

Слова могущественного Мага порозили миры. Эльфы, стражи природы и справедливости, выражали восхищение. Они видели в этих словах обет защиты слабых и борьбы за справедливость. Многие эльфы с почтением посмотрели на Уолберга. Он произвёл впечатление мудрого, собранного, с колоссальным опытом за спиной человека. Его жизненная позиция, была сильна и непробиваема.

Гномы, хранители древних тайн и знаний, молчали. Их умы анализировали каждое слово.

Другие яростно ненавидели директора. Он дал пощёчину всем тем, кто занимал свою позицию по праву силы. Доминируя над слабыми — Защитить слабых? Ха! Чем они это заслужили? Что они могут дать в замен. Все они собачки, которые по команде хозяина должны убиться.

Были и те, кто принял идеологию Уолберга. С этого момента они будут идти по верному пути. Слабые из века в век были теми, кто дал сильным шанс стать теми кем они являются. Существо без поддержки, на любых жизненных этапах, ничего не сможет достичь. Так думали войны, принявшие реч директора.

Боги мудрости, кивнули с одобрением.

Экраны

— Не переживайте я… А — Мэш вспомнил.

— Что такое? — спросил директор

— Вы же помните свой вопрос. Мол, что я буду делать, если вы окажетесь моим врагом… тогда я вам хорошенько намну бока, кулаками.

— Кхм… — у директора расширились глаза.

Начался гам.

— Что за грубиян!

— Пацан ты с ума сошел?! — негодовали наблюдающие профессора

— Хе хе хе — директор был очень рад — Добро пожаловать в Магическую Академию Истон!

Мэш благополучно поступил в Магическую Академию.

Вселенная: Гарри Поттер

Весь Грифиндор вздохнул. В самом зале остались только старшекурсники, да и то не все. Недалеко сидел Гарри. Который настоящим чудом, смог выдержать ауру директора. Остальным повезло меньше, была массовая эвакуация. Остались не многие, они продолжали смотреть на экран. Всех магов гложило любопытство. Так же тут были и друзья Гарри. Рон и Гермиона находились на стадионе, их спасло то, что вокруг небыло экранов. Но даже так, они выглядели мягко говоря не очень. Хотя пытались не показывать это. Как и все маги.

Мэш сдал — это было действительно фантастически. А как он пообещал намять бока Директору, все после данных слов посмотрели на Гарри. «А сможет герой намять бока Альбусу.» Проскочила шальная мысль у тех кто остался.

— Я даже не знаю как на это реагировать. Сказать такое директору. — Гермиона не могла принять поведение Мэша.

— Зануда — буркнул Рон.

— Это прямое нарушение Субординации!

— Да, да, — сказал Рон, снова смотря в экран. Ему бы для начала понять, что такое — Суборкадия. Рон решил не придавать этому значения. Но то что Мэш смог стоять рядом с директором, было в сотни раз круче.

Кабинет директора

Фаджа увезли в отключке. Остальные Маги почувствовал страх и панику, но старались не показывать это. Только Альбус непоколебимо принял удар ауры другого директора.

Даже не обращая внимания не проблемы, что создал маг здесь. Уолберг предстал совершенно другими красками, как только начал говорить.

Альбус кивнул Уолбергу. Его позиция, его идеалы. Это не описать простыми словами. Дамблдор признал, его позиция куда лучше и сильнее чем у него.

Снейп как Бэтмен скрывался в тени подальше от всех. Он смотрел на директора другого мира и его глаз почти что дёрнулся. Этого что? Никто не заметил? Да Уолберг просто копия Дамблдора. Даже внешность относительно похожа. Или это все из-за бороды… снейп небыл уверен. Это общемировой фетиш у сильных магов, делать большие, длинные, белые, броды? Снейп отогнал подобный бред в сторону.

— "Мне ещё не хватало, чтобы отпрыска Поттера показали, только этого мира. Или местного темного лорда…"

Снейп отогнал и эти мысли в сторону. Сейчас было не до этого. Метка с каждым разом всё сильнее и сильнее болела. Что значило одно, Лорд сейчас очень злой.

Экран

Первой урок.

— Сегодня мы изучаем самую простую магию по открытию замков. — проговорила преподаватель

БУМ. Мэш разломал стальной замок пальцами.

— Можно вас?.. я уже открыл.

— Угу — на лице учителя отразилось полное спокойствие. — ТЫ ЧЁ, СДУРЕЛ?! Не так нужно было, балбесина. Мы в Магической академии, тут, вообще-то, магии обучаются.

— Просто… ну…

— А?

— Я с магией не особо в ладах.

— ТОГДА НА КАКОЙ ЧЁРТ ТЫ СЮДА ПОСТУПИЛ?!

— Через тернии к звёздам… пойду.

— Ты замок нормально открыть не смог. У тебя с головой все в порядке?

— Бог мертв…

— А ЭТО ТУТ ВООБЩЕ К ЧЕМУ?! Прозвучало жутко и не к месту.

* * *

Камера начала отделяться. Прозвучал голос диктора.

* * *

«В общем то Мэш начала учебу в академии Истон. Но это — совершенно другая история."

Миры

Люди захлопали. Боги с нервным тиком глаза, смотрели на последнее слова Мэша. Что это вообще значило?

Но это было не важно. Все противники Мэша хотели забыть жуткого качка, как страшный сон. Началась новый выбор. Миллионы миров закрутились в потоке.

«Какой же будущий мир, им покажут»

Глава 3

Реакция 2: Настоящий герой

Бесконечный поток картинок остановился, так же мгновенно как и начался. Отображая обычного лысого парня, что чистил зубы. Он был на столько обычным, что многие подумали на ошибку кадра. И сейчас вектор камеры измениться и покажут что-то иное. Но этого не произошло. Многие были озадачены. Диктор снова дал голос.

Экраны

Что такое герой? В каждом мире на это даётся свой ответ. В общем смысле — тот кто спасет. В это раз мир совсем иного толка, нежели мир прошлый.

Вселенная: Моя геройская академия. Время и Место действия: Выходной день в Общежитии ЮЭЙ.

Необычные экраны появились по всему миру. Вызвав страх. Ничто так не пугает, как неизвестность. Попытка причинить вред экранам провалилась. Причуды лишь обдували экраны, уничтожение, испепеление, разложение, удаление из реальности. Экранам всё равно. Со временем все успокоилось, до сих пор проводится попытки уничтожить их, но время идёт жизнь продолжается.

Класс 1А находился в общей гостиной, наблюдая за экранами. В этот день планировался просто отдых, и каждый уже запланировал как проведёт день. Но новые события на экране позволили собрать всех одноклассников вместе.

Мидория моментально достал свою тетрадку, куда записал новую страницу. Прошлые листики были заняты Мэшем.

— Неужели нам покажут Героев? — задумчиво произнесла Урарака, которая сидела на диване.

— В данном случае контекст слишком расплывчатый, нам могут показать и обычного пожарного — Изуку без остановки болтал записывая, что-то в тетрадь. Небыло даже понятно, ответил он на вопрос или просто бубнит.

— ХВАТИТ БОЛТАТЬ КАК УМОЛИШОНЫЙ!!! — Бакуга которому посчастливилось сесть сзади Мидории. Слышал каждый звук, очень раздражающий звук. Это бесило взрывного героя. Бакуга был слишком горд, чтобы уйти с уже насиженного места.

— И-извни…

В стороне на отдельных стульях сидела небольшая компания. Каминари повернулся к Киришиме.

— Опять он за своё — прошептал Каминари

— И не говори…

— Я вообще то все слышу! — Бакуга тут же встал на дыбы.

— О. На экране что-то показывают — Яой Розу указала на экран. Там действительно начались действия.

Учительская ЮЭЙ

В отличии от студентов, учителя вели себя в соответствии со статусом. Не позволяя себя лишних движений, по крайней мере так думал Аизава. Как бы не так. Он был тут самым спокойным.

Отличился Сущий Мик, который ушёл на телевидение. Откуда он комментировал для людей каждое действие происходящее на экране.

Сотриголова вздохнул, никакого спокойствия. Ещё его класс болбесов, что не день, могут создать неприятности. За что ему всё это? Учитель глянул на второй телевизор.

Это был самый обычный экран, который поставили рядом с летающим собратом. Он транслировал Сущего Мика, который каким-то чудом смог позвать к себе Старателя — первого героя Японии в качестве гостя. Героя звука возбудили слова диктора про Героев.

— Ооооооооо, какие сильные слова. Вы согласны? — микрофон подставлен к огненным усам. Мик хотел услышать комментарий от героя, на слова диктора с экрана.

Вздох на микрофон от старателя — расплавил микрофон. Сущий Мик был готов у такому и подставил уже железный.

— Поддерживаю подобные слова — герой это не только некто в костюме получивший лицензию. Спасатели, доктора, полиция, все они герои и делают куда более серьёзные подвиги, чем мы.

Простой и ёмкий ответ от первого героя, заставил Всемогущего, который находился в учительской с другими учителями, улыбнуться. Тошинори верили в своего друга.

— Довольно любопытно — Незу находился под впечатлением.

На экране начались действия. Там был продемонстрировано додзё. Куда после чистки зубов, отправился лысый парень.

Экраны

— Кулак водного потока, дробящий камни — по контору прохождения рук неизвестного мастера, сформировалась остаточная водная гладь. Словно капли росы столкнулись с идеальным парированием, не теряя свою форму, капли, вернулись назад на листок. Со временем исчезая.

Миры

Практики боевых искусств. Что до этого момента не особо следили за экранами, подошли к ним. Зрелище неимоверно завараживаюшие и притягательное. Вот что они увидели на экранах

Вселенная: Баки. Время и место действия: После появления Миямото Мусаси.

Экраны не удивили жителей данного мира. В их понимании, подобное стало уже нормой. Сколько они уже видели? Не счесть случаев, куда более странных. Нервы в подобных ситуациях, приобрели железное спокойствие.

Баки находился на очередной тренировке, в своём подвале. Ханму не привлекали экраны, они мешали совершенствоваться. До этого момента, они были не более чем ветошью на фоне. В одночасье, экран привлек полное внимание Баки.

— Что это… — Баки встал в ступор.

Ступор продолжался не долго. Баки решил попробовать. В один миг возле него появился неизвестный старик, расслаблено держащий руки за спиной.

Клетки Ханмы было не удержать. Встав в боевую стойку, Баки ринулся на противника. Старик продолжал стоять на месте. Баки сжал кулак, нанося удар…

Мгновенно, тело парня оказалась выбито за территорию подвала. Его собственная сила была направлена против него. Баки пролетел через цемент и приграды, как нож через масло, улетая в небо. Баки выхоркнул Кровь. Он упал в сотне метров от своего дома, на стоянке автомобилей.

Весь избитый до полумёртвого состояния. Баки поднялся, хрустя шеей и разминая раздробленные мышцы. Иллюзорный старик появился уже здесь. Баки оторвал последнее клочки майк. Спина демона активизировались снова.

Баки жалел только об одном — он не сможет встретиться со стариком в их реальности.

Поместите Токугава

— Хмммммм, хмммммм, хмммммм — Мусаси думал, прижав свою руку к подбородку.

У Миямото Мусаси по скуле сошла капля пота.

Токугава смотрел за размышлениями древнего война с настороженностью.

— Нет, совсем никак — пришёл к вводу Миямото.

— Никак? — уточнил лидер конгломерата.

— Я провел со стариком двадцать шесть боёв, умирая всегда от одного удара — Мусаси был гордым воином, он так же уважал силу. Проиграть сильному врагу не позорно, это честь. Только тут была уже не сила, а тотальная доминация.

— К-как? — не мог поверить Токугава. Он как никто другой знает о силе Мусаси. И если он говорит, то только… Юдзиро сможет.

— Он сильнее, разве это не ясно? — пронзающий взгляд, словно клинок, сосредоточился на небольшом старике.

Тотугава дрогнул под тяжёлым взглядом сильнейшего мечника Японии. Миямото резко встал. Прихватив с собой пару клинков.

— Вы куда?!

— На тренировку, нужно выучить пару новых приемов — рука мечника легла на катану. Это будет новый опыт для Мусаси.

Экраны

Техника была завершена, остаточные, водяные волны с синими оттенком исчезли.

— Вроде того… — старик вернул себе расслабленный вид, уведя руки за спину — Не хотите попробовать? Вы выглядите довольно способными. Наверняка быстро его освоите.

Пожилой мастер обратился к новым персонажам. Кадр сместился на двух сидящих людей. Относительно людей. Первом был тот самый лысый парень, который выглядел слишком непримечательно. Второй являлся более интересным существом. Киборг, покрытый сталью с ног до головы. От него ощущалась серьезная мощь, которая смогла бы сравнять с землёй целую гору.

— Говорил, интересное что-то покажешь, мы и пришли сюда, а ты рекламу устроил? — лысый парень по лицу и по виду, был полностью не впечатлён. Он повернул голову к киборгу — Меня не интересует. Генос, давай ты.

— Нет, я тоже воздержусь. Я стремлюсь не к самообороне, а к всеразрушающей силе. — генос собственно, тоже небыл впечатлен. Его приоритет были совсем иными.

— Подлецы! — всё время сидевший рядом ученик с додзё, подорвался — Насмехаетесь над кулаком водного потока, дробящий камни?! Я, лучший ученик, Чаранко, вступаю в…

Человек назвавший себя Чаранко и лучшими учеником. Молниеносно кинулся с кулаком. Генос с обоюдным спокойствием схватил «лучшего ученика» за горло. Его захват был слишком быстрым.

Миры

Миры где практикуют культивацию скривились. Как это ученик вообще посмел, что-то делать, в присутствие учителя? Его мастера как-то оскорбили? Они сказали что-то плохое? Если верить лысому парню, их собственно пригласили сюда. Что автоматически налагает на них статус личных гостей секты или клана. И гостей не у кого-то, а у лидера, главного мастера.

Подобное поведение было неподобающе.

Другие мастера боевых искусств смотрели на повидение Чаранко, как на что-то родное. Импульсивный, быстрый, не думающий о последствиях. Словно отражение их самих в юности. Учиться на ошибках, сейчас юный Чаранко совершил ее. Совсем неожиданно кинулся на противника, считая что тот не уважает их стиль. Совсем не так, Геносу было абсолютно всеровно, у него собственные стиль, который он практикует.

Миры боевых искусств задумались. Генос с таким стилем очень похож на адепта демонический секты. Возможно, он на самом деле злой. И на глазах праведного альянса Мурим и Манахов, происходит собрание чего-то злого.

Миры что были куда более продвинуты. Смотрели на Геноса с шоком. Все же понимают, что он настоящий робот? Это вызывало восторг. Наконец некоторые учёные принялись анализировать Геноса и его строение. Прошлый мир был интересным, да только магия… фе, такого учёным не нужно. Пусть этим занимается кто-то другой. А сейчас настоящая робототехника.

Некоторые Фэнтези миры и расы живущие там. Глянули на свои технологии и поняли, что они слишком отсталые. По отношению к другим мирам.

Дворфы ухмыльнулись, смотря на колег с других миров. Что, что, но Дворфы всегда отличались от других фэнтези рас, в развитии технологий. Только гномы могли соперничать с ними.

Экраны

— Хгх — горло Чаранко сжали — С-сдаюсь!

Генос отпустил тело ученика. Тот плюхнулся об пол. Киборг обратился к мастеру.

— Он правда самый сильный?

— Ну…

— Я слышал, в такой школе полно способных людей.

Мастер расстроился, посмотрев в сторону от Геноса. Это была тяжёлая тема для него.

— Один мой ученик взбунтовался. — мастер прикрыл глаза, вспоминая — Он избил лучших учеников до неузнаваемости, остальные испугались и ушли.

Сзади подошёл лысый человек.

— Он сильный? Как его зовут — парень в жёлтом трико, был словно заинтересован в данном ученике, хотя его лицо и не изменилось.

Старик открыл глаза.

— Г҉а҉р҉о҉у҉

Экраны неожиданно исказились, кадры на нем пошл рабью и помехами.

Миры

Подобное поведение экранов испугало тех, кто совсем такого не ожидал. Тоесть большинство. Даже боги, не смотря на свой пофигизм по отношению к экранам. Они просто не воспринимали показанное всерьез. Здесь же, Боги отшатнулись от них. Это был на столько неожиданно и… пугающим. Подобное просто выбили их из повседневной колеи.

Многие решил перемотать и посмотреть, что они там должны были увидеть. В достаточном количестве миров велась запись происходящего на экранах. Те кто сделал это, увидел ничего примечательного.

Какой-то парень с улыбкой и светящимися глазами. Использующий стиль — Кулак водного потока, дробящий камни. Да и все в принципе.

На самом деле, вся действительность была в деталях.

Гении своих миров, смогли сопоставить помехи в общий кадр. По общим ощущениям, они увидели то, что не должны были видеть вообще.

Обратный экран

Вокруг ударили молнии, десятки торнадо соединились в одном в ужасном потоке.

Кадр упал на человека.

— Эй, там, что… — неизвестных герой, с молнией на щеке, указал на собирающиеся грозовые облака. Местность была полностью разрушена, только водная гладь простирались до горизонта. Погодное явление образовалась в кругообразную фору. Над вершиной которой, была видна луна.

Все Герои, посмотрели в одном направлении. На горизонт.

Облака выстраивались в линию медленно приближаясь. Молнии стали быть с куда большей силой. Нет… это были не только молнии, а ещё шаги. Что-то приближалась.

— Какие странные грозовые тучи… — лысый парень в жёлтом был и здесь.

Видео завершилось

Миры

Всех кто смог расшифровать помехи, выстроив цыпочку, затаили дыхание. Что они только что почувствовали? Кто такой это Гароу? Что за чертовщина происходит в их мире? Что шло на них. И самое главное, что ЭТО собиралось сделать?

Вселенная: Когда плачут чайки. Место и время действия: Писательская комнаты Фезарин.

Великая ведьма писала очередной сценарий, когда экран почтил её своим присутствуем. Стоило ей только дунуть и экрана исчез бы из её реальности. Но зачем ей это? Пусть он её развлечет.

Первая история понравилась ведьме. Она записала примечательную историю в своем блокноте, в качестве будущего опыта.

Началась новая история. На это раз самостоятельный автор, даже отложила перо. Аврору невозможно было удивить, она была лишена каких либо чувств. Скорее мимолётное любопытство вызванное помехами. Показные кадры в помехах, очень быстро сошлись в видео.

— На столько сильный спойлер будущих событий. — Что она не любила как писательница, так это спойлеров. Может ей и всеровно. Но её персонажи, которые так же следили сейчас за экранами. Станет не очень интересно следить за нами дальше.

В понимании Великой Ведьмы. Тот кто пишет подобную книгу с реакциями, ещё учится и учиться. Не нужно так прямо показывать, что будет в дальнейших главах. Иначе интерес пропадает, ожидание разрушаются в головах людей. А что может быть страшнее для писателя, чем уходящий от него читатель? Без читателя, смысл существования писателя, растворяется в небытие.

Подобно этой книге, что сейчас читают люди. Она также растворится среди других и будет забыта.

Экраны

— Он был моим лучшим учеником, но я поколотил его и вышвырнул отсюда…

— А ты силач дедуль — на непроницаемом лице героя, это казалась скорее издёвкой, чем похвалой. Такое ощущение, что он вообще не знал силу мастера. Сайтама так то не имел ничего плохого к мастеру. Главный ученик додзё Чаранко, снова подорвался, восприняв слова слишком глубоко.

— Мерзавцы! Он герой! Серебряный клык! — ученик подбежал отстаивая репутация мастера. Которого в кругах героев прозвали — серебряный клык.

Экран показал крупный кадр мастера.

— Плавными, подобно текущий воде движениями он играет с противником, а потом наносит сокрушительный удар, словно река дробит камни! Он мастер боевых искусств! Ты героем стал недавно? — Чаранко ткнул пальцем в парня на котором был жёлтый костюм — Будешь недооценивать учителя Бэнга — пожалеешь!

— Прекрати Чаранко — Мастер Бэнг остановил ученика, последний тут же замолчал — Не позорься. Сайтама в разы сильнее меня.

Подобное заявление сбила какую либо спесь у Чаранко. Он удивлено ответил.

— Учитель, не шутите так…

Миры

Культиваторы, что следили и анализировали технику Бэнга. С подозрением глянули на лысого. Экраны научили не недооценивать тех кого показывают. Чего только стоит Директор Уолберг, чудовище которое не должно находиться в живом мире. По таким вознесение плачет, а вообще лучшее в ад, к кровавому императору.

Так считали культиваторы не зависимо от принадлежности Арадоксальная это ветвь или Мастера Мурим.

Для других культиваторов, подобное давление было просто лёгким ветерком. Миров бесконечно, в одних сила была сравнимая с богами, а в других обычный взмах сделает больше разрушений. Подобные культиваторы были вознесёнными Богами. Боги глядя на Мэша и Сайтаму, скажут одно:

— Обычные люди.

Их мнение быстро сменили, показов на что способны… мускулы.

Культиваторы, что упражняли мускулы, с уважением и почтением смотрели на Мэша. Сайтама пока производит впечатление какого-то дурачка.

Вселенная: Интерстеллар. Время и место действия [неизвестно]. Люди Будущего

Они, Боги, Люди Будущего, Пятимерные существа.

У них нет определенного названия. Да и название к этим существам неприменимо. Все что про них известно, они помогли человечеству избежать гибели от истощения запасов продовольствия. Их силы давно вышли за пределы одной реальности.

Они те кому ничего не стоит создать особое пространство, которое будет находиться внутри сверхмассивной черной дыры, представляющее собой проекцию пятимерной реальности на трехмерную. Куб где ты находишься везде и негде, одновременно, жив и не мертв. Оказывая воздействия на мир с помощью струн вселенной.

Может ли их что-то удивить? Ещё как. Полностью белые существа, без первичных половых признаков смотрели на экран, что появился возле них с давно забытыми чувствами.

— Дейф, мои чувства меня не обманывают? — белое существо спросило рядом стоящего.

— Нет Карл. Сколько же нам ещё неизвестно о космосе…

— Боги? — предположил Дейф, кто ещё так мог подшутить, если не они.

— Экраны инородны. Произрастают они из другой реальности, куда более высшей чем мы можем себе представить.

Дейф проанализировал людей, что показали на экране. И не мог удивится.

— Его сила… у него есть пределы?

Карл прикоснулся к экрану. Это было удивительно, любопытство людей будущего было очень большим. Этот человек, он был тем к чему стремились все люди с помощью технологий.

— Нет, он сломал свой лимит. Он не ограничен чем либо…

Экраны

— Господин серебряный клык! — дверь додзё резко открыта, на запыхавшигося человека обратили внимание все присутствующие — Я из ассоциации Героев. Объявлен экстренный сбор героев S-класса! Прошу направляйтесь в главной офис! — запыхаюшийся человек быстро осмотрел собравшихся, узнав героя.

— Вы ведь господин Генос? Раз сбор касается всех героев S-класса, прошу и вам проследовать!

Генос стал очень серьезным

— Угроза драконьего уровня?

— Ну и ну… — Бэнг прикрыл глаза обращаясь к ученику — Чаранко, присмотри за школой.

Мастер последовал к выходу

— Берегите себя — Чаранко поклонился Бэнгу

Кадр сместился на Геноса и Сайтаму.

— Если вызывают S-класс, может потребоваться и ваша помощь Сенсей — киборг обратился к учителю — Вы пойдёте со мной?

В один момент, не с того не с чего, Сайтама изменился в лице.

— Конечно. Время есть

Миры

Люди смотревшие экраны, задались простым вопросом. Что эта за — драконий уровень угрозы? Который заставил такого крутого киборга стать серьезным. Данный вопрос волновал девушек прежде всего. Не будет сказать преувеличением, Генос в некоторых мирах разморозил своей внешностью не одно женское сердце.

Мужчины завидовали, слишком этот киборг крут.

Подобные позиции придерживались не все. Зачем кому-то киборг, когда есть крутой Мастер Бэнг?

«Бэнг, вы круты, знайте это!» Такие слова слышались как и от мужчин, так и от женщин с разных миров. Фанклубы Мэша, Бэнга, Геноса, заполонили множество миров.

Даже боги подались этому эффекту. Тоже касались и Культиваторов, разум которых был очень увлечен экранами. Благодаря этому, противостояния Сект и Альянса Мурим прекратились.

Что касалось Сайтамы. Его тупое выражение лица только отталкивало и вообще, он выглядит как урод. А вот Генусик… подобные мысли проскакивали как и у людей, так и у фэнтези рас.

Дворфы, эльфы, этот момент был один из тех, когда они были согласны с людьми. Только не в словах, что Сайтама урод, подобное противно. Они были солидарны, чтобы его убрали с экранов и удалили внимание Геносу или Бэнгу. Они были теми кто вызывает интерес и трепет. Зачем им показывают второстепенного персонажа?

В одночасье все поменялось, стоило Геносу назвать Сайтаму — Учителям. Подобный удар ашарашил тех кто считал Сайтаму статистам.

Это был один из важнейших примеров — когда многие судили Сайтаму по обложке. Даже не обращая внимания на сленг, Генос так-то, обращался к лысому парню только на вы.

Другие всеровно не верили подобному. Может это своего рода ролевая игра? Именно, чем ещё это может быть? Этот лысый даже внимание не стоит.

Так считали Демоны и Боги

Вселенная: ДС комикс. Место и время действия: Бэт пещера, после событий металла.

Бэтмен находился в своем убежище. На против грозы Готэма находились десятки экранов. Один из сильнейших суперкомпьютеров справлялась с поставленной задачей.

Задача проста — определить уровень опасности нового мира, показанного на злополучных экранных. Впервой раз повезло, у Бэтмена был план на подобный случай. Экраны и Уолберг не навредил кому-либо. Сейчас всё иначе. Суперкомпьютер считывал опасность уже больше 10 минут. С каждой новой минутой, Бэтмен хмурился.

— Вам бы отдохнуть — Альфред принёс запрашиваемую вещь. Бэтмен взял с рук диск, который помещен в дисковод.

— Я не могу Альфред, сейчас всё куда серьёзнее. Мы имеем дело даже не с нашей Мультивселенной. — Диск загрузился, показывая динамику, Брюс нахмурился ещё сильнее.

Альфред не был глупым, если говорить про общее аналитические способности. Дворецкий был одни из лучших в этом деле.

— Это же… 100 % — шокирующие прошептал дворецкий. Диск который запросил Брюс Уэйн, небыл простым, его использовали чтобы определить опасность для всего измерения. Если результат такой, то в том мире, который показывается на экранах, есть что-то угрожающие всему в их мироздании.

Бэтмен был готов и к такому. По нажатию на клавиатуру, был запущен протокол 38. Экраны замигали, в центре пещеры появился мужчина.

— Еб твою — мужчина больше похожий на бомжа, от части пьяный, с бутылкой в руке огляделся — Это явно не Лас-Вегас.

— Константин — Бэтмен спокойно навис над мужчиной.

— Ого — мужчина узнал кто перед ним — Чем я заслужил такой великой чести. Чтобы меня, скромного детектива, телепортировал хрен пойми куда, сам гроза Готэма?

— Время не требует отлагательств. Расскажи всё что знаешь про Люцифера.

Джон Константин приложилкубы к горлышку бутылки, делая несколько глотков.

— Я знал что ты сумасшедший, и ты только что это подтвердил. Зачем тебе он?

— Нужно переговорить с его отцом. — прямо сказал Бэтмен, время поджимало все сильнее и сильнее. Ходить в вокруг темы небыло необходимости.

С рук ахреневшего Константина выпала бутылка. Шок был на столько сильным, что Оккультный Детектив моментально протрезвел.

— Нет, ты не сумасшедший, ты в край ёбнулся.

Экраны

Город А. Главный офис ассоциации Героев.

Показано тёмное задание, покрытое неизвестным металлом.

Внутри здания, одна из автоматических раздвижных дверей открылась. Показывая тройку уже известных Героев. Они медленно проследовали по коридору.

Экран сменил кадр на новое действующие лицо. Мужчина улыбнулся узнавая вошедшего, во рту мужчины была травинка.

— О, Серебряный клык!

— Давненько не виделись, Атомный Самурай — в голос Бэнга чувствовалась уважение. Что демонтировала статус Атомного Самурая.

— Знал, что ты придёшь… — самурай кивнул сам себе. В промежутке осматривая присутствующих.

Кадр стал дальним, показывая мужчину. Длинные, черные волосы, собранные в хвост. Красный плащ с капюшоном, на спине изображен некий символом, который накрытый черным хаори. На бедре привязаны две катаны. Это был действительно самурай.

— А с тобой киборг Генос и… второго я не знаю…

— Сайтама из B-класса — Бэнг познакомил лысого парня с Самураем — С его талантом он однажды поднимется на верхушку S-класса, от его присутствия не убудет.

Сайтама обратился к Самураю

— Старик, ты тоже герой? — протянул руку — Будем знакомы.

Самурай оттолкнул от себя руку Сайтамы.

— Никаких рукопожатий. Я признаю лишь сильных. Поднимешься на мой уровень, вот тогда и поприветствую. — человек развернулся шагая прочь — И я слишком молод для старика. Мне всего 37.

Грубость по отношению к Сайтаме, не была как либо воспринята. Герой в жёлтом думал вообще о другом.

— «В 37 ты не старик? Я и не знал…»

Мысль героя была прерван детским голосом. Сайтама повернул голову.

— Кто привёл мелкотню из B-класса?

Кадр сменился, показывая девушку. Это была миниатюрная женщина с подросткововым лицом, изумрудно-зелёными глазами и зелёными волосами, которые от природы завивались на концах. Облегающее чёрное платье с длинными рукавами и четырьмя разрезами с высоким вырезом.

Она продолжила

— Не грубо ли по отношению к нам? Да даже если тебя позвали, как тебе совесть позволила явиться? Ты тут только затем, чтобы сблизиться с кем-то из S-класса?.. — Пока Лоли говорила. Рядом невозмутимо прошёл Бэнг, уходя вперёд. Тоже самом сделал Генос. — … Раздражаешь! Исчезни!

Впервые Сайтама словил аут.

— Какая-то нахалка… заблудилась тут?

Генос повернулся, отвечая.

— Это Торнадо. Вторая в S-классе… — Девушка подскочила поближе к Сайтаме, говоря на фоне речи Геноса, в сторону киборга.

— Это?! Я тебе вещь, что-ли?!

— … Уничтожает чудовищ своими экстрасенсорным способностями…

Торнадо сложила руки на груди, дёрнув носиком, хмыкая. Толи от того что её игнорируют, толи потому что в словах геноса слышались похвала.

— …Она из эспаров — Генос закончил рассказ об герое номер 2.

— Ээээ — по лицу Сайтамы и не скажешь, что он вообще что-то понял.

— Похоже, большинство собрались. Займём свои места — предложил Генос.

Сайтама подбежал к киборгу. Эспер растерянно протянула руку в их сторону.

— Вы что?! Игнорируете меня?!

Миры

Войны тех или иных миров, не знали как реагировать на Атомного Самурая. Не слишком ли он эгоист, который ценит только силу? Как за таким человеком кто-то пойдет? Первые впечатления были не очень хорошими.

Самураи считали иначе. В их понимании гордый воин Японии, был истинным представителем своего сословия. Сила Атомного вызывала уважением. Силу определить был очень простой, стоит только посмотреть на эти плавные движения.

Вселенная: Повесть о конце света

В комнатах представителей человечества, под стадионам, царила любопытная атмосфера.

— Хочу с ним сразится — Окита Соджи с радостью смотрел на Атомного Самурая, покачиваясь из стороны в с сторону.

— Мы ограничены только одной планетой, даже при этом, есть тысячи Войнов со всех эпох, которые будут великими противниками. А здесь иные миры — Кондо Исами, верный друг Окиты, не без улыбки так же смотрел на Атомного Самурая.

Брунгильда прошедшая рядом с комнатами участников слышал уже множество похвал. Многие переживали, другие не понимали некоторые вещи. Одну из которых стоило разгадать. Её цель располагалась в помещении научно-технического прогресса.

Дверь автоматически открылась. Пропуская валькирию вовнутрь.

Везде лежали именитые учёные всех видов и мастей. В самом центре находилась машина сферической формы. Над которой хлопотал тот кто был ей нужен — Никола Тесла.

Одним из главных двигателей прогресса человеческой цивилизации уже знал кто, зачем, по какому вопросу к нему пришёл. В своей эксцентричной манере учёный повернулся.

— Как произошли эти экраны? Неужели замешаны высшие силы, которые нельзя распознать с помощью науки? НОУ! НАЙ! НИН! — Тесла указал пальцем в сторону доски — Они полностью рукотворны, созданы с помощью техники, что вышла за пределы понимания. Пару формул и секрета нет!

— Тоесть, ты знаешь кто создатель? — Брунгильда уже обдумала все за и против. Если Тесла смог узнал кто создатель. У нее были некоторые вопросы к создателю, а если бы он согласился выступить за человечество…

— Найн, даже если захотеть, сможешь ли чей-то разум осознать стиль развитого создателя? Не думаю! Но стоит сделать намёк, как наука все поймёт!

Тесла вернулся за работу над неизвестным устройством.

Валькирия промолчала. У нее была надежда связаться или хотябы узнать, опасен ли тот кто стоит за всем. Раз так, пока она бросит идею найти создатель, лишь пока…

Вселенная: God of War: Ragnarоk. Место и время действия: после победы над Одином

Кратос в отличие от сына и Фрейи, был готов к бою в любой момент. Спартанскому войну было знакомо это чувство, чувство непонимания и смысла в этих действиях. Которые показали им экраны. Зачем? К чему это? Кратос был задумчив.

Смотря на данные миры, сначала магический, сейчас же иной, более технологичный мир. Воин успевал анализировать как и экраны так и события в них. Ничто не ускользало от взгляда спартанца, что прошёл десятки тысяч битв. Это позволило подмечать каждую деталь.

— Говоришь, нам стоит ждать? — спросил воин Мимира, который головой был повернут к экрану.

— Да, миров действительно очень много, в каждом втором найдется гений, который решиться выйти на связь с тем мирами, где так же появились экраны — ответил Мимир.

— Гхмммм…

— А ради чего, в этом есть польза? — поинтересовался Атрей.

— В их понимании она будет, цель их пути найти создателя экранов. Хотя бесполезное занятия с самого начала.

— Причина? — Фрея была в дали от всех, ей хватило и отдаленного общения.

— Цель экранов показать нам другие миры и уже наше дело смотреть их или нет. Это очень похоже на Сургар.

Фрея была удивлена, Сургар? Серьезно? С другой стороны это была хорошее предложение.

— А что это? — задал вопрос Локи, Мимиру.

— Древнее выступление кого-то на сцене, зрителями неизвестно что будет заранее. И цель получить эмоции за счёт реакции на неожиданные выступление. Очень популярная вещь у Асов, спросите Фрейю.

Атрей посмотрел на женщину. Та отвернула голову, это была стыдная часть ее жизненной истории.

Вселенная: Последней серафим. Место и время действия: Середина 1 сезона, королевская резиденция 3 прародительницы

Крул Цепеш была предельно сосредоточена на экране… экраны. Бокал с кровью в руках высшей вампиршы треснул. Столько проблем из-за такой мелочи. Единственный плюс, армия освобождения Японии, была шокирована не меньше собрания владык. До сих пор отходят от шока.

Войны резко стихли, но Крул не была глупой, это была затишье перед бурей. Скоро она начнет наступление на людей. А пока, в руках девушка возник новый бакал с свежей кровью. Взгляд сосредоточился на экране, который удобно появился прям перед её тронном.

То что происходило на экранах не поддавалось логике. Иные миры? Другие вселенные и без вампиров? Нонсенс. Зато людей более чем достаточно, первый мир поразил воображение магией. Старые вампиры заставшеие правления прародителя их рода, были не в себе от нетерпения.

Мэш действительно удивил, от него не один из вампиров не чувствовал опасности, но на инстинктах отходил назад при появлении этого человека. Дальше ещё хуже, появился директор. Крул вжалась в трон как маленький девочка, закрыв глаза. Это был стыд, но что уж там, все остальные потеряли сознание в отличие от нее. Кроули Юсфорд, он же 13 прародитель, потерял сознание стоя на ногах.

Гордый ублюдок, как и все прародители. Да, Крул не любила остальных своих «коллег» за уж слишком сильную кровожадность. Но это мелочи. Экран сменился, показали новый мир.

Увидев Бенга, Юсфорд посмотрел на деда ещё раз, и сплюнул на землю. Пока никто не видел. Его ужасающую ауру богоподобного мастера боевых искусств, не видел только слепой. У 13 прародителя были свои счёт с мастерами боевых искусств, один из них, почти что свёл Юсфорда в могилу с разрывом его души. Неприятные воспоминания, зато Крул Цепеш бала на позитиве, ей было в радость наблюдать подобное лица у подручных. Смотри, такими темпами и ЧСВ уйдет… мечты. Крул вздохнула.

Ферид Батори, 7 прародитель, всегда был рядом, самый больной из всех её ублюдков подчинённых. Выглядел не лучше чем все остальные. Его как прокаженного преследовало чувство тревоги, когда он смотрел на лысый мешок с кровью. Такой слабый на вид, так и хотелось убить, чтобы он перестал страдать из-за своей бесполезности. В тоже время, Батори держал обычную маску спокойствия, не говоря ничего, кроме того что нужно было сказать в данный момент.

Сейчас он молчал, его внутренний страх, который его не беспокоил лет 150 снова активировался. Лысый плащ, был слишком странным в понимании 7 прародителя.

Крул Цепеш знала, про что думают её союзники. Плащ был в центре внимания всей расы вампиров, такое ощущение у них возникло только одни раз…

Крул скрыла свою руку, которая в страхе дёрнулась. Нет не одного вампира, который не знал бы о главном монстре людей. Который в одиночку загнал вампиров в подполье на 150 лет. Он бы тем, кто сразился с первым и победил. Он тот из-за которого вампиры не любят яркий цвет.

В глаза девочки, которая являлась многотысячелетним чудовищем, промелькнул силуэт человека с белым плащом и багровой нашивкой внутри плаща. На спине арбалет, на голове тёмная шляпа. Его плащ развился по ветру, вокруг сплошь лежали тысячи оружий вампиров. Их хозяева превратились в пыль. Среди вампиров были и прародители, страх каждого бессмертного существа — Абрахам Ван Хельсинг. Первое оружие, что убивало вампиров в таком количестве, создал он. Первым, кто убил прародителя, был он. Первым, кто стал живым шрамом вампиров, он. Со спокойным выражением лица, которое не значило ничего хорошего для монстров, за которыми он охотился. Вот кого напоминал Сайтама.

Крул усмехнулась, самый страшный кошмар для вампира — это человек, а для человека — вампир. Не это ли парадокс?

Экраны

Чявк, Чявк, Чявк — помещение наполнял звук жевания еды.

Изображение отделилось. Сайтама в отличие от других, смотрел прямиком в экран. Неизгладимо и прямо, зная, что за ним смотрят. Изображение сменились показывая несокрушимой оплот земли, величайших и сильнейших из всех. S класс был почти что в полном составе.

Заиграла музыка [https://youtu.be/gmMxbQTZm1Q?si=IuJSkalDLovBQSQG]

Были показаны герои.

— «Вот он — мой шанс стать поближе к малышу Геносу» — думал крупный мускулистый мужчина с щетинистым, раздвоенным подбородком. Он носил традиционный тюремный комбинезон с бело-синими полосами. Который ему выдали совершено недавно, перед побегом.

Герой S-класса, ранг 17 Гомо-гомо-зек

— «Собрались почти весь S класс, похоже, дело важное…» — Генос вдумчиво анализировал ситуацию.

Герой S-класса, ранг 16Генос

— Дьявольский уровень, драконий уровень… да похрен! — Я сам все разрулю. — Юноша с чёрными волосами средней длины, зачёсанными назад, тёмными глазами и смуглой кожей. Надетый в накидку под цвет тёмных брюк. Произнёс своё мнение касаемо происходящего.

Герой S-класса, ранг 15Стальная Бита

— … «?! Сайтама где-то я о нём слышал» — думал смотря на Сайтаму очень мускулистый мужчина с короткой причёской темно-русого цвета. Глаза коричневого цвета. На его верхнем теле была ода майка синего цвета.

Герой S-класса, ранг 14Мастер в майке

Молодой человек с андрогинной внешностью, голубыми глазами и длинными светло-русыми волосами с чёлкой, причёсанными к правой стороне его лица. Был холоден в отличие от других.

Герой S-класса, ранг 13Световой Флеш

Нюх, Нюх, Нюх

— «Кто-то поддал газку» — размышлял молодой человек с пустым и равнодушным выражением лица. Он был одет в белый костюм собаки с красным воротником.

Герой S-класса, ранг 12Сторожевой пёс.

— «Все смотрят на моё тело? Я здесь ярче всех сияю»?! — высокий и очень мускулистый мужчина. Был о себе большого мнения. Его кожа тёмная и очень блестящая. У него была абсолютно лысая голова, большие губы, тёмные круглые глаза с чёрным зрачком и густые брови.

Герой S-класса, ранг 11Темноблеск

— Чявк, Чявк, Чявк. — ещё один бургер исчез во рту. Очень толстый человек молодого вида, ел и ел новые бургеры.

Герой S-класса, ранг 10Свинобог

У робота, облачного в тёмные металлические пластины, глаз метался из стороны в сторону, анализируя и запоминая.

Герой S-класса, ранг 9Технорыцарь

— «Кажется работать в команде здесь никто не хочет и сколько этот хряк ещё будет жрать»?! — на вид молодой человек с потрёпанными черными волосами, красными глазами и бледной кожей. Он носил изношенное, открытое серое пальто поверх своего чёрного синглета с коричневыми штанами и толстым коричневым поясом. И был точно не в духе от рядом сидящего Свинобога.

Герой S-класса, ранг 8Зомбимен

Тук, Тук, Тук, Тук

Довольно высокий худощавый мужчина с длинными, светлыми, зачёсанными назад волосами и тремя выразительными шрамами на левой стороне лица. Человек молчал, его аура была тихой и сосредоточенной. Никто из рядом находящихся героев, не смотрел в его сторону.

Герой S-класса, ранг 7Кинг

ОТСУТСТВУЕТ

Герой S-класса, ранг 6Стальной Рыцарь

— «Эхх… снова первый ранг не пришёл… а я хотел его увидеть» — мальчик с короткими коричневыми волосами и большими янтарными глазами ел чупачупс, думая о герое № 1

Герой S-класса, ранг 5Ребёнок-Император

— «Клык действительно решил учить этих двоих боевыми искусствам? Хе-Хе, они могут оказаться достойным соперниками моим ученикам " — думал самурай смотря на Геноса и Сайтаму.

Герой S-класса, ранг 4Атомный Самурай

— Итак, зачем нас здесь собрали? — обратился Бенг ко всем присутствующим.

Герой S-класса, ранг 3Серебряный клык

— Не спрашивай меня! Я здесь уже 2 часа, но мне так ничего не сказали — Тацумаки негодовала.

Герой S-класса, ранг 2Устрашающие торнадо

ОТСУТСТВУЕТ

Герой S-класса, ранг 1Бласт

Кадр сместился на лысого парня.

— Эмм, а здесь чай не наливают?

Герой B-класса, ранг 63Сайтама

Вселенная: Моя геройская академия

— Ахринеть — находясь в глубоком и непреодолимом шоке взрывной герой, прямо выразил свои мысли — Это что за фриканы?

— Не выражайся! — сразу запротестовал Ида Тэнъя, он как и полагается старосте решил вмешаться в подобные высказывания.

— Эй, я говорю что думаю. — Бакуга закинул ногу на ногу — Да даже лысый больше на героя смахивает, чем они. Да ты только посмотри на 10 место, что он сделает? Плюхнется на злодея давая его своим весом? А 12 место, это что на нем, пижама?..

Жух, Жух Жух

Бакуга хотел кинуть ещё пару комментариев, слова заостряли в горле. Звук ручки которая с неимоверной скоростью писала что-то в тетрадь, заполнила помещение.

Все замолчали.

— СтальнойРыцарьВыглядитТакСловноЕгоТелоМожетТрансформироватся — над Мидорией возникли слова которые неимоверным потоке исходил при анализе каждого героя. Все были нарисованы, каждый дотошно проанализирован.

Бакуга размял свои пальцы. Взрывной герой поддался вперёд.

— Эй, Дэку, помнишь, что я сказал тебе три минуты назад? — Но вместо ответа, Бакуга получил локтем Дэку об свою голову. Который даже не обратил внимания на Бакуго и случайно при попытке почесать голову, ударил первого по голове. На столько Изуку был увлечен.

— ДЭКУ!!!!!!! — злой герой хотел зарядить по зелёноволосому такого леща, чтобы тот улетел в потолок. Но вместо этого при неожиданных обстоятельствах подскользнулся на месте. Падая спиной назад, его удачно поймали Красноволосый Кирисима и Каминари.

— А ну пустили меня, я его сейчас отправлю в космос по собственной программе!!!

— Да успокойся — произнес Кирисисма.

— Ыааааааааа — взрывной начал вырваться из захвата. Кирисима и Каминари посмотрели друг на друга. Сказано сделано, отпустили, под собственной силой Бакуга улетел на улицу.

Пока одни веселились Минэта создал свой собственный уголок поклонения Тацумаки.

— Хи-хи-хи госпожа наступите на меня — Минэта откуда-то достал тёмный плащ и фото «госпожи» и молился эсперу как богу. Он следил за всеми моментами, где появились его богиня.

Девушки смотрели на это с принебрежением.

Бакуга поднялся, и хотел на полном серьёзе лететь бить, слишком много себе позволяющих. Но место действия, его ноги скрутили бинты.

Айзава смог сбежать под предлогом просмотра за своим классам. Сейчас же Айзава понял, что тут он не сможет поспать. Его ученики снова что-то устроили.

Тюрьма злодеев.

Все За Одного хотел бы посмеяться, смотря на Героев иного мира. Но он не мог, да и сам смех был бы скорее нервным.

В мыслях сильнейшего злодея, они все были монстрами. Каждый из них, смог бы поставить на колени всех преступников их мира. Аура каждого поражала своим количеством и силой. Среди всех выделись некоторые. Флеш был яркой и быстрой звездой. Бэнг не оставляет шансов напасть. Атомный самурай даже травинкой порезал бы на части. И самый скверный из всех — Гомо-гомо-зек.

Все За Одного опасался этого стрёмного мужика сильнее остальных. Нет, он не был таким сильным как выше перечисленные. Зато Гомо был заключённым, который мог бы оказаться и сокамерником, а такого соседа. Даже врагу не пожелаешь.

Вселенная: О моем перерождении в слизь.

Римуру был сосредоточен. С появлением Сайтамы, все чувства бога обострились. Сиэль до этого сохраняющая спокойствие, активировала божественную защиту. Все из-за одного лысого парня. Темпест смотря на Сайтаму, не вольно задумался, где же он его видел?

— Ха, нашёл! — Вельдора вскочил в помещение держа в руках стопку манги.

Римуру присмотрелся, быть того не может…

— Это Сайтама! Я не читал манги, лучше ванпанчмена — улыбнулся дракон, вводя всех в ступор. Бочком к Вельдоре подошёл Дьябло, он считал подобное занятие ужасной тратой времени. Сейчас же, требовались узнать всё…

Удивительно но факт, в голове Римуру тут же отобразилась нужная часть. Когда он Сатору, был на земле, небольшое увеличение мангой были его любимым занятием. Не считая несколько десятков гигабайт отборного контента, про который Римуру было стыдно вспоминать.

Темпест ударил себя по лицу. Понимания почему его чувства так паниковали, смотря на Сайтаму, этот персонаж до абсурда силен. Он помнил всё, до момента выхода последней главы, так как раз началась битва с пиратами темной материи.

Римуру улыбнулся, сейчас богу было интересно увидеть не только будущие события, которые он пропустил. Так же реакция подчинённых была не мало влажным аспектом, большинство тут недооценивали Сайтаму.

Вселенная: Подземелья и Драконы. Время и место действия: [Невозможно определить]

Создатель Всех вещей, он же Мастер подземелий. Если и можно представить существо которое стоит над всем, то только его.

Создатель всего в забытых королевствах, всего что существует и будет существовать. В книге вер разных рас, конечно же будет написано, что именно их недобожок будет создателем и творцом, но это не так. Никто даже осознать его не сможет, а если кто-то и осознаёт… ну, скажем так. Верить что твоей судьбой управляют бросая многогранный кубик, слишком для любого существа.

Те не многие кто догадаются о его существовании, уже находится под присмотром Мастера подземелий. Ведь он существует как в начале так и в конце всего.

Сейчас это существо, принявшее облик мужчины с щетиной. Находилась в разноплановых скитаниях, идей с каждым сектором становилась меньше и меньше. Мастер уже был готов свернуть мир и воссоздать на него месте, другой, более интересный мир.

Экран появился неожиданно. Мужчина в темном плаще, капюшон которого накрывал лицо, образуя внутри непроглядную тьму, он медленно посмотрел по сторонам. Где его встретила ожидаемая тишина.

Мастер почесал щеку пару раз проверяя экран, а вдруг это просто галлюцинация? Может всемогущая сущность уже не всемогущая и потеряла силы? Когда рука коснулась экрана, меньше вопросов не стало.

— Кто-то решил вторгнутся на мою территорию? И за какие заслуги? Моя позиция всегда известна по этому поводу — задумчиво спросил сам себя лучший игрок.

Обнаружить существования создателя не получилось. Зато уничтожить экран было действительно просто. Существо обдумало все за и против. Возможно, экран был бы уничтожен, как и все в творении. Но у экрана были свои план на этот счёт.

Началась трансляция. Мастер уже сидел на удобном стуле, наблюдая за происходящим. А там был на что посмотреть, с каждым минутой Создатель Всего приходил в восторг. Интерес превысил желание что либо делать со всем существующим.

— Магия и школа? Уже было. Стильный качок что доминирует над магией? Было — в слух думал мастер, его вкусы были специфичны, какая бы глупая или полностью абсурдная идея не пришла к нему в голову, она сразу же реализуется в его мире.

Экран так увлек, что даже бог не заметил, что стал болеть за главных Героев, Мэш удивил. Уолберг немного не мало был Архимагом. Следующий мир был ещё лучше!

Герои, злодеи, это интересовало мастера подземелий. Будет реализовано. Всю картину портил лысый парень, который выбивался из всего вокруг. Что-то с ним было не так, жаль через экран нельзя было посмотреть что именно.

Вот когда лысый парень посмотрел в экран, на губах Главного Мастера образовалась улыбка.

— Так он знает что за ним смотрят? Даже не как не реагирует. В этом что-то есть.

Существо ещё больше заинтересовалась. И это мягко говоря. Появление на пару секунд местного бога который не чуть не уступает ему, мастеру подземелий, только подогревало интерес.

Миры

Фэнтези миры сожалели. Почему у них нет героев которые живут отдельно без подчинения государству? Гильдии был словно пародией на действительно серьезную структуру.

Миры с героями смотрели на своих коллег очень двояко. Конечно в каждом есть свои и плюсы… возможно. Но так, на первый взгляд, все они похожи на плохих косплееров. В других мирах, герои чувствовали неизвестную силу от каждого находящегося там. Если бы они встречались в бою, то неизвестно кто бы вышел победителем.

Злодеи, которые себя такими не считали. С ужасом смотрели на 18 героя S класса. От этого мужика добра не жди. Даже самые ярые преступники сжали свои ягодицы.

Злодеи также оценили каждого героя. И не могли прийти к общему заключению, каждый из них мог оказаться грозными противником.

В одном были уверены почти все, лысый раздражал с каждым разом сильнее и сильнее.

Экраны

Мужчина в солидном костюме зашёл в комнату, сразу перейдя к сути.

— Приветствую всех, меня зовут — Шичи, меня прислала геройская ассоциация, чтобы объяснить нынешнюю ситуацию. О местонахождении Стального Рыцаря и Бласта ничего неизвестно, поскольку нам не удалось с ними связаться. Перейдем сразу к сути. Как вы понимаете может быть только одна причина, по которой вас всех, наших лучших героев, могли собрать здесь, в этом здании. Мы хотим чтобы вы спасли землю!

Все герои посмотрели на Шичи

— Несмотря на то что вы — герои S-класса, знайте, что с этого задания вы можете не вернуться живыми, и как говорится, нужно быть храбрецом, чтобы быть трусом в геройской ассоциации. Поэтому если вы решите отказаться, вы всеровно останетесь героями S-класса. Но если вы решите выслушать то, что я сейчас скажу, пути назад уже не будет… однако, если вы хотите отказаться уже после моих слов, вам придется остаться здесь, в этой комнате, пока все не закончится, и, пожалуйста без паники.

Градус напряжения превысил минимальное значение. Шики обвел всех взглядом.

— Вы готовы слушать?

Камера переместилась на Стальную Биту

— Эй, дядя, не томи… — у героя на лбу выступила вена, от ужасающего раздражения которое он выразил через свое лицо, скорее гопника чем героя — из-за того, что эти ваши сотруднички нас всех сюда притащили, мне пришлось пропустить концерт моей сестры! Она на пианино должна была играть! Если это — шутка юмора такая, я ваше здание снесу!

Миры

Ха-ха-ха-ха. Большую часть мироздания пробило на смех. Действительно, мем в жизни. ОЖИДАНИЕ × РЕАЛЬНОСТЬ. Кто увидел биту, в первую очередь подумал, а не ошибся ли парень местом? Когда его объявили героем, это было сильно.

Хоть лицо и выражение было очень жёстким. А стоило только назвать причину почему он так зол, у кого были младшие сёстры, зауважали биту.

Те кто решил не обращать внимания на героя, думали над словами Шики. Раз они все герои S-класса, могут погибнуть, значит опасности действительно серьезная.

Вселенная: Хвост феи

На этот раз с Нацу не мелочились, Эльза отправила его в страну снов. Тело лежало на барной стойке, рядом с Макаровым и Гилдарцам.

По первым впечатлением многим не понравились так называемые — герои.

Иного мнения были сильные волшебники, все присутствующие на экране, буквально давили в землю. Мана каждого ощущалась как бесконечный и непрерывный поток. Изумительным было то, что каждый из них не достиг даже и 10 % от настоящих сил.

Макаров сконцентрировал внимание на Флеше, с ним был все не чисто. Световой в его прозвище, был ой как не зря. Взгляд сразу переметнулся на темноблеска, этот герой своим телом, мог бы и армии остановить.

Первый мастер в отличие от других, не могла унять любопытства и смотрела исключительно на Сайтаму. Парень в белом плаще привлёк внимания Мавис как только появился. Первое правило которое она усвоила в стратегии, уделять перманентное внимание любому существу, что выделяется, хотя сам этого и не хочет делать. Равнодушный взгляд и лицо, на котором небыло эмоций, яркий пример подобного.

В какой-то момент первая даже усомнилась в свой провоте, он совсем был обычным. Даже слишком. И все же, внимание было приковано исключительно к Сайтаме. Покачивая ножками, обдумывая свои теории и предложения, Мавис не сразу поняла, что объект её любопытства, смотри на неё.

По скуле призрака, сошла капля пота. Это было ненормально. Первая перестал двигать ногами, становись серьезной. Именно в этот момент, она почувствовала, что этому парню ничего не стоит достать до её мира. Почему? На чем строится её мысли? Эти безумные мысли появились в её голове. Девушка выбросила бы их, но не могла. Сайтама не смотрел исключительно на нее, он просто смотрел в экран, зная что за ним наблюдают.

— «Да что с этим парнем не так?» — догадки будоражили мозг мирового стратега.

Неизвестное место

Сильнейший тёмный волшебник, уже час смотрел за экранам. Его безумные идеи и мысли не могли не восхититься экранам. Этот объект пережил его СИЛУ. Только эта особенность стоило того, чтобы смотреть за ним. Вокруг как это бывает, давно вымерла жизнь.

Попытки что либо сделать экрану не увенчались успехом. Зато возможность узнать, как он существует, остановило Зерефа от радикальных экспериментов.

Теория о мультивселенной была не нова для гения Зерефа. А вот события в других мирах, заставили засомневаться темного волшебника, в ее практичности.

— Значит, вот куда делись старые Архимаги древности — приговорил маг, теперь все складывалось, на данном этапе, Зереф смог определить, что существует бесконечные таймлайны. Только его мира, а что было за приделами, сильнейший волшебник не мог ответить.

Попытки как либо пробить ткань мироздания, заканчивались провалом. Зато это смогли сделать Маги далёкого прошлого, что существовали с первоначальными драконами и элементалами.

Миры на самом экране, заставила волшебника встать. Он сразу не возлюбил Мэша. Как он мог ТАК относится к магии, ума непостижимо. Даже на холодном и безчувственном лице Зерефа задёргался глаз. Сила Уолберга поразила.

— Не может быть… древний? — это чувство он не мог забыть. Только один раз Зереф чувствовал подобное, от остатков Архимага. Даже он — самый могущественный тёмный маг в истории уважал и восхищался этими чудовищами. Улберг был одним из них.

Зереф смог бы победить его, непременно, но не факт что к этому моменту у него останется запас сил уйти от последней Ликвидационой Магии. А Император Спригган был уверен, что маг запас что-то ультимативное, что сотрёт его из реальности на атомном уровне. Сам Зереф так бы сдал. Что уже говорить об Архимаге.

Мэш, хоть и раздражал, но вызвал открытые рта у Зерефа, увидел бы кто-то мага в тот момент, засмеялся бы. Следующий мир был более безумным, на смену Мэша пришёл лысый аналог, при чем раздражает он сильнее. Особенно своим лицом. Но что-то подсказывает магу, что все тут не просто.

Вселенная: Майнкрафт

Стив кормил животных, изредка слушая, что говорят на экране. Экраны в некотором роде приносили удовольствие, анализировать происходящее на них, было неплохим развлечением для убийства времени. Именно что развлечение, хозяйства Стива само за собой не проберется. Собрать урожай, посадить новый, обойти все фермы, посетить Ад, обменять у жителей предметы. Рутина которую никто кроме Игрока не сделает. Ведь больше некому, он один в бесконечном мире.

Стив собирался уйти в шахту, но экран его не отпустил. Мужчина в два метра ростом закинул кирку на плечо. Его прямой взгляд зацепился за лысого парня.

— Какой силач — Стив видел эту сумасшедшую жизненную энергию вокруг Сайтамы. В этом тихом режиме, он был сравним со Стивом в режиме креатива. Игрок чувствовал, что Сайтама по силе сопоставим с Зашифрованными Богами к которым Стив с каждой игровой минутой приближался семимильными шагами.

Мужчина сел на землю перед экранам.

— Кажется шахта временно откладывается — Взгляд Стива сосредоточился на герое.

— Покажи же герой, на что ты в действительности способен.

Экраны

Никто из Героев не дрогнул. Шики опустил глаза.

— …… великая провидица, госпожа Шибабава, мертва!

Впервые многие из героев шокирующие восприняли эту новость. Бита осмотрелся по сторонам, не понимая кто она вообще такая и решил делать вид, как все, серьезное и понимающие кивать.

— Шибабава, её убили? — серьезно спросил Зомбимен.

— Нет, когда она делал предсказание на следующие полгода ее одолел сильной приступ кашля. Она решила принять лекарство, подавалась им и умерла.

Миры

От богов послышались смешки. Старая клуша померла, ну и что? Лучше верните на экран героев, богам было плевать на старушку.

Люди были серьезны. Смотря на Шики, как он был взволнован складывалось ощущение, что все ещё впереди.

Экраны

— Понято, значит, теперь нам придется справляться с катастрофами без ее предсказаний? — темноблеск указал на Шики — И это все, что вы хотели нам сообщить, да?

Шики опустил голову, отвечая.

— Нет, Шибабава могла подсказать только часть катастроф, с большей же частью мы справились без ее предвиденей.

Камера переместилась на Гомо-гомо-зека.

— Эм… ты. Матроскин! — мужчина посмотрел на Сайтаму — Кто это Шибабава такая? Герой?

— Что? Ты не разу не слышал о Шибабаве? Её даже по телевидению показывают. Она — провидица, великий пророк. Могла предсказать такие события как землетрясение, вторжение монстров с точностью. — Камера перемещалась по героям, Флэшу, Бенгу, когда на фоне говорил мужчина — И Хоть мы много раз решили проблемы без ее предсказаний, госпожа Шибабава была у нас на особом счету, именно потому, что её предсказания стопроцентно без единой погрешности сбылась.

Шики вытянул, с потом по скуле, бумажку.

— Вся проблема в ее последнем предсказании. Она его написала перед смертью, уже задыхаясь. Вот-Будущее… КОТОРОЕ НАС ЖДЁТ. ВИДИТЕ?

Отражение сообщения, показалось на галогрофическом экране

ӠξϺΛ𐍉 ɞ ΟПΑСΗΟСͲͶ

Миры

Хоть то была просто отражением на экране, но подача и серьёзность. Многие фэнтези миры не по наслышке понимали всю серьезность. Сами не раз сталкивались с подобным. Вторая часть скептически относились к подобным «предсказаниям» сколько там было нюансов, сколько людей и расс погибло ради какого-то самонадеянного пророчества. Не счесть тех миров которые не верили пророком, особенно технологические миры. Шарлатанов слишком много.

Великие пророки своих народов были настроены более серьезно чем остальные. Многие из них вошли в транс, просматривая что можно ждать в дальнейшем. К обнаружению многих шаманов и пророков в будущем их всех ждала белая неизвестность. Это значило что будущие неопределенно, туманно и неизвестно, ему предстоит ещё сформироваться. Такое положение дел пугало тех правителей, которые были связаны с пророчествами, в дальнейшем могло произойти все что угодно. Это угрожало нестабильностью.

Верующие люди сопереживали данному миру показанному на экрану.

Боги внимательно сделали за развитием событий. Многие из таких богов, были как раз жителями планеты земля, а уничтожение их собственно дома кем-то кроме них, вызвало раздражение. Что оно вообще о себе возомнило?

Экраны

— Это шутка такая? У меня дополнительные сегодня, можно я пойду? — ребенок император возразил.

— Ребенок-император, тебе, помнится всего 10? Я слышал что ты настоящий гений, но раз не можешь осознать всю серьезность ситуации, то ты — всего лишь ребёнок — Шики приземлил героя на место. Ситуация требовала полностью серьезного отношения к себе.

— ЧЕГО?! — император был очень недоволен такими словами в свой адрес.

— А теперь слушай меня внимательно. Предсказания шибабавы всегда отличались точностью! Она уже предсказывала такие катастрофы как: вторжение монстров, землетрясение. Что могло привести к колоссальным человеческим жертвам. Но сейчас она использовала абстрактное «В опасности», которым раньше никогда не пользовалась. ТОЕСТЬ НАМ УГРОЖАЕТ ОПАСНОСТЬ КУДА СТРАШНЕЕ ДРАКОНЬЕГО УРОВНЯ. ПРИ ЭТОМ ОНО ПРОИЗОЙДЕТ В БЛИЖАЙШИЕ ПОЛГОДА!

Камера направилась на кинга. У которого было серьезное выражение лица. Камера повернулась на Староживого Пса.

— Это понятно, но… все что известно, 6 месяцев. Как нам по вашему это предотвращать?

— Да вы правы, нужно быть готовым в любом момент — произнес Шики — Вы наша единственная надежда. Я вам все это говорю, как просто беспомощный человек.

— Тоесть это катастрофа может произойти когда угодно, даже сейчас? — лысый герой поинтересовался.

— Именно… но погоди, ты кто вообще? — Шики был удивлён.

Сайтама улыбнулся, словно только и ждал этого момента. И репетировал дальнейшие слова перед зеркалом. Но он ничего не успел сказать. Сайтама открыл рот, как тут же здание геройский ассоциации ощутимо тряхнуло.

— На здание напали!

— Бессмыслица! Кто станет нападать на штаб-квартиру ассоциации Героев?

Экран переместился снаружи. Где здание перманентно обстреливали со всех сторон.

— Какое укреплённое задание, ха-ха-ха-ха. — Был показан монстр похожий на Гарпию — В атаку! Ястреб, Коршун, Сокл. Мы всё время тихо наблюдали с небес, и когда Морского и Наземного Царя не стало, мы пришли за земными обитателями. За мной братья! Я — небесный царь, поведу вас в бой.

Миры

От экранов некоторые отшатнулась. Выглядел небесный царь очень специфически. А его показали прямо в полный рост.

Другие фантазии расы возмутились. Особенно были возмущены Девушки Монстры. Которые слезами и потом добились примирения с разными расам, особенно с людьми. Их мужья так же монстры разных видов, были не шипко рады такому поведению их собрата.

Гарпии отвернули голову, просто этот Царёк выглядел не слишком презентабельным. В основном их щеки покраснели от стыда, за предстоятеля своего рода, хоть и дальнего. Это не красило виды что могли летать. Суккубы, Драконы, Ангелы, смотрели на этого чёрта с пренебрежением. И всё-таки уважать его они не ни могли, он был действительно сильным. С амбициями, которые позвали ему совершить нападение на геройскую ассоциацию.

Вселенная: Моя геройская академия.

Айзава усадил своего взрывного ученика рядом с собой. И спокойно наблюдал за движениями своего класса. Если раньше кто-то мог вести себя расслаблено, с Айзавой такое не пройдет. Даже самый большой извращенец сел поближе к девушкам. И те с радостью пнули бы его под зад, да Айзава такого поворот не поймёт. Особенно когда Минета вел себя относительно нормально, кроме того, что держал фото Тацумаки и непрерывно что-то бубнил.

Ночной героей вздохнул, сидеть рядом с Изуку Мидорей не соскучишься. Не потому что он мог надоесть, даже наоборот, Айзава был удивлен когда увидел как Изуку анализирует показное на экране. Такого серьезного отношения не хватает многим специалистам в сфере анализа, а тут его ученик. И как учитель не смог заметить этого раньше?

В бормотании можно было различить разные заметки. К которым Азава время от времени прислушивался.

— Видимо Морской и Зимной царь являлись сдерживающим факторам для вторжения на землю. Но беря во внимание факт, что они исчезли, были захвачены в плен ассоциацией героев или даже устранены. Это дало толчок для вторжения на землю их… их… их…

Ручка из рук парня, медленно словно с замедленной съёмке упала. Ударяясь об землю в абсолютной тишине. Айзава стал мгновенно серьезным, сразу смотря обстановку вокруг, ничего его ученикам не угрожало. Все смотрели на экран, это же сделал и ночной герой после осмотра обстановки вокруг. Айзава так же застыл без движения.

Бакуга связанный вдруг почувствовал, что повязки Сенсея ослабли. Бакуга даже хотел вырваться, но не посмел, он до этого смотрел в потолок. Сейчас он решил посмотреть что происходит на экране. Бакуга как и все ученики застыл, сразу забывая об освобождении. Заиграла новая музыка предвещая конец [https://youtu.be/IjgFx7gUKDE?si=Mzxok_lCuZhwU54c]

В неморгающих, красных глазах взрывного ученика, отразились экраны и происходящие в них. Показаний город был размером с целый контент, который накрыла тень в небесах.

Миры

Боги, люди, звери, духи, демоны, ангелы, расы что населили землю встали, ужас и страх неовозможо было передать.

— Это действительно возможно?

— Не может быть…

— Это же просто безумие…

— Да поможет им… чудо

Экраны

Царь застыл на месте, секунды превратились в доли секунд. Для короля время остановило свой ход.

— Босссс… уходите

— Спасайтесь…

Порубленные тела подчинённых полетели вниз.

— Я… же… — тело царя было разделено напополам.

Экрана переместился вверх. Где слышались слова.

— Это ещё что такое?

— Не знаю.

— Летал тут, я его и убил.

— Хорошая идея.

— Миссия, корабль, защитить.

Было показано существо в полный рост, у второго было несколько голов по телу. Рука существа было обращено в топор. У каждой головы была своя индивидуальность и свой голос. Одна голова говорила на ломаном упрощённом языке. Другая хвалила другие головы, называя каждое предложение других голов «хорошей идеей». Ещё одна голова была аналитической и наблюдала за её окружением. Другая голова была жестокой. Последняя, главная голова, отвечала за другие головы, предпринимая действия на основе предложений других голов.

Тень накрыла город, словно предвещая конец человечества.

Гигантский корабль в форме зуба, накрыл город А. Корабль был окрашен в металлический чёрный цвет, он был настолько велик, чтобы накрыл тенью большую часть Города A. Ярко розовые вспашки загорелись по периметру короля.

Один мощный взрыва сотряс город.

Существо парило осматривая последствия.

— Никаких форм жизни не обнаружено.

— Подтверждаю.

— Корабль их всех убил.

— Хорошая идея.

— Однако безрассудная.

Экран погас.

— "Что произошло?» — свет на экранах на секунду погас, мечник в железном костюме выбрался из-под завалов.

ГЕРОЙ А-класса, ранг 2 Иайан

Героей был растерян.

— "Я последовал в город А за своим учителем, атомным самураем, и ждал окончания собрания Героев S-класса в своем номере в отеле. Не понимаю, что случилось — Осматриваясь он думал — Где я? Это… город А? Да, я вижу штаб-квартиру, так что, несомненно, это — город А

— !!!!! — Иайан заметил после оглушения, он посмотрел на верх — Это, что это такое?! Этот Корабль огромен, это он такое натворил? Ублюдок, население города более миллиарда, Не прощу…

Миры

Боги что любили людей, упали на колени. По их щеками шли слёзы, столько было мертво, за один удар, остались только развалины.

Люди из многих миров, не могли даже осознать весь масштаб катастрофы. Не многие понимали, преодолевая шок, что если бы корабль прилетел в Европу, то от целого контента ничего бы не осталось.

Шок и ужас богов из других миров, которые любили человечество, нельзя было измерить. Миллиард. Это была чудовищная цифра для фэнтези миров. Один залп, убил столько душ.

Противниками людей с упоением смотрели на это, даже ненаходясь там. Всем этим рассам и существам смотреть за ужасом людей, доставало только удовольствие.

Вселенная: Повесть о конце света

Адам сделал что должно было, его любимая смотрела на экран. Отец человечества сказал своей жене быстро закрыть глаза, та сделал это.

В тот же миг на экране прогремел взрыв. Один залп и от города ничего не осталось. Только тотальная разруха и единственное задание по центру города А.

Адам оставался безмолвным, его глаза бога уже работали. Объект 00001 сжал свои кулаки, на них выступали вены, сейчас он не мог ничего сделать, совсем ничего. Все что оставалось это смотреть как гибнут его дети от тварей на корабле.

В не лучшем расположении духа находились даже боги. Сейчас всем стало не до издевательства над людской расой. Их волновал корабль и оружие что было применено. Один удара и всё, был стёрт целый контент.

Где-то под стадионом

В темном помещении, опираясь на посох, с научным интересом цепкий взгляд Вельзевула цеплялся за каждую деталь. Корабль был создан не с помощью известных божественных металлов. Видимо такого металла даже не существует в их мире. Очень расстраивает, что бы мог сделать Вельзевул обладая подобным элементом.

Что касалось экранов, главному техническому гению мира богов, было абсолютно плевать на происходящие в них. А вот техника и элементы чего-то нового, чего нет в их мире или не видел сам Король Мух, вызвало интерес. Магия было одной из них, жаль повторить нельзя, в мире попросту нет нужных частиц Магии. Чтобы манипулировать пространством на нужном уровне.

Следующий мир был ближе Учёному по вкусу. Что-то он видел, что-то его не интересовало. Даже персонажи показанные на экране не вызвали трепет. Лысая голова мелькнувшая в кадре, ощутимо отражала свет, который через экран падал на Вельзевула. Это раздражало, вот по этому, Король Мух совсем не хотел чтобы Сайтаму показывали.

Ложа греческих богов

— БРУНГИЛЬДОЧКА, МЕНЯ ТАК НЕ РАДОВАЛИ С НАЧАЛА ВРЕМЁН!!!

Глаза сердечки и полностью стрёмное лицо главного бога. Вызывало только отторжение даже у союзников. Тот же Шива, вообще отвернулся, чтобы не видеть строго пердуна. У которого все дымилось.

Брунгильда только что вернувшись от Теслы, уже жалела об этом поступке.

— Когда же он успокоится… — прошипела валькирия. Внимание к ее персоне этого деда не очень радовала.

Сам Зевс действительно был рад, никогда в его жизни ещё не было момента, чтобы некто пробуждал его инстинкты войны до острого уровня. Опасность верховный чувствовал от каждого из героев. С каждым можно было сразится, поставив на кон свою жизнь, что для Зевса было сюрпризом. Не многие могли бы подойти к нему, а про бой и говорить смысла небыло.

Гордый Посейдон был в своей комнате, откуда он мог слышать братца. Даже до сюда его голос доходили. Бог морей даже задумался об том, чтобы найти беруши. Но гордость не позволила.

На экранах показали новый мир, где показывали новых действующих лиц. Сейчас герой А класса увернулся от атаки многоликого существа. В ответ Иайан сказал прямо, что от его противника чувствуется устрашающая жажда крови. Это была правда, даже холодный душевно Посейдон, хотел взять трезубец и пробить голову этому существу.

Через мгновение новый кадр показал как Монстр стал серьёзнее и атаковал с такой силой, что рука рыцаря исчезал бесследно. Только чувство воина позволили ему уклонится.

Как зритель, Посейдон мог только похлопать червю, что тот смог увернутся от удара, который был равен серьёзному удару Трезубца от Короля Морей.

Монстр разделился на несколько отдельных тел. Посейдон нахмурился, даже с учётом его силы, подобный противник стал бы небольшой проблемой. Особенно если учитывать его скорость и регенерацию, а тут сразу несколько таких.

— Проблемный противник — Рассуждал один из верховных братьев Греции.

Экраны

Картинка поменялась с героя А класса, на помещение ассоциации Героев.

— ААААААА Город полностью уничтожен, кто знал что пророчество так быстро сбудутся?! — Шики был в панике.

— Учитель нам нужно выбираться — Генос осмотрелся, не обнаруживая Сайтаму. Взгляд киборга остановился на потолке, где была сквозная дыра.

Камера показала полный кадр, где Лысый Плащ стоял на краю здания, а в небесах весел Корабль.

Прыжок. Сайтама прыгнул.

— Это что пришельцы? — вспышка как при взрыве города отразилась в корабле. Рядом с Героем на сверхзвуковой скорости мелькнул снаряд размером десятиэтажный дом. Выстрел ушёл в небосвод, за которым спокойно смотрел Сайтама.

— Так значит, этими пушками они уничтожили город? Хорошо что хоть не лазерным лучом… не дай бог одежды бы мою испортили.

В этот момент в лысого героя направлялись ещё десятки снарядов. Один из которых Сайтама отразил ногой.

— Убирайтесь прочь! — снаряд расплющило и тот улетел в корабль — С моей планеты.

Миры

Если можно было ощутить полную тишину в мироздани, то только здесь и сейчас.

Боги сощурили глаза, это не то, что должно быть. Лысый парень показал недюжую силу вернув снаряд назад. Экран сменил трансляцию и вернулся от лысого героя к настоящим героям. Что ещё раз показало что Сайтама статист, который является массовкой для настоящих персонажей.

В дальнейших кадрах всему в мирозданию была снова продемонстрирована Тацумаки, которая спрашивала некого Кинга, пойдёт ли он в бой?

Герой на Кинге отказался, зеленоволосая была раздражена подобному поведению. Вот сейчас Темноблеск был очень напуган и просил Тацумаки не трогать Кинга, иначе он её раздавит.

Генос предложил помощь, по сбитию корабля прямой наводкой со своих бластеров. Но в ответ, эспер облила его словесным поносам. В этом момент выражение Киборга можно было резать на мемы. Что сделали многие в мироздани и технических мирах.

Боги по новому посмотрели на Кинга. Темноблеск назвал его сильнейше в мире человекам. Это фактически задело самомнение богов.

Вселенная: Астерикс и Обелиск. Время и место действия: Галлия, лагерь.

Гай Юлий Цезарь, Диктатор, Великий Полководец. Человек что может переписать историю. Не раз это делавший и все из-за непокорных Галлов. Но лучше опустить эти моменты.

Сейчас главной человек Рима, стоял над картой известного мира. Смотря при этом на экран, почти в полном одиночестве. Только Пантера спала недалёко.

С появлением божественных экранов, а что это если не божественная вещь? Иного не могло быть. Но политик древнего мира был не очень уверен в своей правоте. Многие покорённые народы считали, что это их боги пришли в мир. Юлий Цезарь так не считал, по этому обратился к своим противникам… это была жизненная необходимость. Пришлось перевести пару Манипул 120–200 человек. Не для битвы, а для подкормки Галлам, кто как не Цезарь знал увеличения Астерикса и Обеликса.

Он смог встретиться с Друидом Панорамиксом. При всем своем нежелание Цезарь объявил на всю республику о приходе данных экранов из другого мира. Более высокого, чем обычные люди могут представь. Если обычный Плебеи не особо понимал, что и как, то Патриции сразу вспомнили о трудах Аристотеля.

Материальный мир делится до бесконечности, утверждал ещё он. Труды Аристотеля стали востребованы. Его академия зажила новыми красками. Ведь что может быть бесконечно, значит в этой бесконечности, будет мир похожий на их? Это чертовски многое объяснило.

Цезарь был так же начитан, и он не испытал удивления, что миров множество. Скорее это подтвердилось на деле.

То что удивило Цезаря это происходящие в других мирах. Первое про что думал Диктатор, существует ли Рим в тех мирах? Первый мир был удивительным и всё. Магия для римлян не была чем-то удивительным, многие слышали про Эликсир Галлов и Алхимию. Даже сами римляне покупали что-то похожее.

А вот 2 мир, открыл рот даже у самых сильных и невозмутимых. Вот какое будущее ждало мир? Большие здания, странное живое железо.

Академия Аристотеля спонсировалась лично Цезарем и все самые свежие выводы, приходили к нему одному из первых. Геноса они назвали Роботам, откуда они вытянули это слово, остаётся гадать.

После, многие были удивлены тем людям, что показали на экранах. Герои? По их виду и не скажешь, что кто-то из них участвовал в битве. Настоящими героями становиться те, кто мог пройти пару битв при Алезии. Вот то, действительно герои, Цезарь герой, ведь кто если не он, спас сотни тысяч жизней от варварства и дал блога цивилизации?

— Аве Цезарь, почет и процветания — в комнату к Цезарю зашёл верный боевой товарищ Гай Требоний, он хлопнул по груди два раза и поднял руку вверх, ладонь с пальцами согнул и выпрямил пальцы вверх.

— Не стоит Требоний — сразу отсек приветствие римский герой. Цезарь указал на собравшуюся компанию людей в экране — Мне интересы твои мысли насчёт Героев.

— Среди них только один человек вызывает у меня тревогу — воин посмотрел на человека с тремя шрамами. Будет настоящий ложью, если кто-то из римских ветеранов скажет что Кинг не внушал. Среди легионов Кинг уже стал популярной личностью. Одно его присутствие давило, словно перед ними не человек, а армия, которая пройдет прямым шагом давя противников.

— Значит мы одного мнения — Цезарь так же был настроен серьезно по отношению к Кингу. Остальные слабовато походили на Героев в понимании Римлян.

— Ты что-то хотел? — поинтересовался герой Рима.

— Там это… Галлы, запросили ещё пару Манипул… какие будут указы?

— Оооооо — Цезарь провёл рукой по лицу, зря он полез в логово толстого Галла. Теперь ему ещё нужно думать, кого отправить на корм к Астериксу и Обеликсу.

Экраны

Камера сместилась назад к Сайтаме, который неспешно бежал внутри корабля. А вот то что показал экран в процессе, было удивительно. Камера снижалась по кадру, показывая просто невозможные размеры корабля.

— Эй! Вторжениц! Мое кислотное дыхание неовозможо противостоять… — голова зубастого пришельца взорвалась. Лысый парень пробежал дальше.

Новая смена локации познакомила зрителя с новым лицом.

Пришелец темно-синего цвета. Очень похожий на осьминога, у него не было ни рук, ни ног, ни туловища, а множество щупальцев, связанных с его шеей. Его голова была овальной формы.

— Неовозможо! Он победил даже Глориверса, нашего лучшего бойца! Да что с ним такое? Как он вообще смог попасть на корабль?! — пришельц испугано защёлкал по клавиатуре, его страх был вызван не вторженцем, а тем, что про его халатность узнает глава. Осьминог продолжил говорить

— Чёрт! Мельзальгальд ведь должен защищать корабль. Чем он вообще занят?!

— Гельганшп! Ты чем занят?

Упомянутый пришельц, покрылся холодным потом, с улыбкой он повернулся, хотя вышло у него очень плохо.

Камера сместилась на спину того, кого испугался он.

— Прошу прощения, ваше высокородие. Один из обителей планеты вторгся на наш корабль. Лорд Борос…

Камера продемонстрировала полной рост и внешность лорда. Он был высоким инопланетянином, циклоп, имеющий светло-розовые остроконечные волосы и чёлку, падающую на его лицо. Уши, с вставленными в них золотыми серьгами, один большой синий глаз и светло-голубая кожа с темно-синими трещинами в виде пятен. Лорд бы одет в доспехи с шипами на плечах и предплечьях, а также обут в пару остроносых сапог.

— … За те 4 минуты которые он провёл на корабле, он вывел из строя 23 % его систем и даже несмотря на то, что он один смог одолеть наших лучших бойцов за секунды.

Борос был полностью спокоен, по лицу его нельзя было впечатлить такими новостями.

— Пока энергетическая сфера цела, корабль не упадет… а он похоже сейчас крушит жилые отсеки, мелочь с ним не справиться. Гельганшп, возьми с собой Глориверса и Мельзальгальда и сразитесь с ним как 3 наших лучших бойца.

— Сэр, буквально только что он убил Глориверса…

— Что?

Дальнейшие слова Борос не особо слышал, его глаз был сосредоточен на лысом герое в мониторах.

Миры

При появлении спины Бороса, войны не зависимо от статуса приготовились на инстинктах к бою. Такая реакция была вызван только обычным присутствием одного существа.

Те кто смогли осмыслить силы Лорда, упали на колени, по сравнению с ним, они были просто букашки под ногами.

Не в лучшем распоряжении духа были космические рассы. В этом существе была непреодолимая сила и власть. Только своим присутствием, он показывал кто находится на вершине пищевой цепочки. Меньшим рассам оставалась упасть на колени и принимая его как хозяина.

Вселенная: Фейт. Время и место действия: Дворец Гильгамеша

Высокомерный и тот кто действительно недооценивает своих противников, если они недостойны. Был в замешательстве, пока в его дворце небыло слуг и не туда зашедших Героических Душ. Можно было убрать гордость.

Он встретил в другом мире, свою копию. Полностью ограничивает силы, горд и относится ко всем слабым как к мусору. Самое важное в его взгляде и лице.

Гильгамеш видел словно себя в нем, это было не в какие ворота! Очередная попытка стереть экраны провалилась. К сожалению Царя Урука.

— Только попадись мне, я тебя сотру в пыль. Лысый ты должен убить этого недостойного.

Царь Урука махнул рукой, в сторону экрана. Да, если бы кто-то знал, что Гильгамеш уважал Сайтаму, то не поняли бы его. Для это у Царя были свои причины. Кто если не Сайтама, был фактически определением безмятежности при достижении пика силы. И это Гильгамеш знал, как никто другой. Не каждый воин сможет не пользоваться той силой, которой обладает, для достижения своих целей или быть зависимым от нее.

Вселенная: Рик и Морти: Время и место действия 7 сезон.

Рик, он же C-137, он же, Самый риканутый Рик из всех, а так же известный в узких кругах — Огурчик Рик.

Санчез смотрел за экранам, без возможного раздражения или другой хрени. Ему было буквально похер, сейчас один из главных героев расслаблено закинул руки за диван, и просто двигался по волне.

Он — гений, самый больной ублюдок, террорист межгалактического уровня, человек который может завалить бога, демона, хтоническую Лафкрафтскую хрень и ещё много других врагов пали от его рук. Чего он только не знает. Что уж говорить, Рик Санчез знает что они часть мультфильма. Есть даже пара знакомых, которые могут вывести на авторов мультсериала, если будет нужда потолковать за сюжет.

Кажется все хорошо, вот новый сезон, вот трагедия, вот действия. А на деле фиг. Авторы бахнули хорошего похуина, и на дурную голову решили навалить в их мир такого количества контента, защищеным авторским правом. Век не отмоишся от судебных исков. И из всего дерьма, выбрали именно Аниме! Аниме блять! Японцы в яйца вгрызутся, да не отцепиться, они действительно знают что такое путь самурая и как защищать своё, родное.

Лучше бы создатели не занималась этим. И уломали Дисней на Мулан 2 и чтобы во время показа, снова запустили Сачуанский Соус, вот это была бы тема. А тут буквально херня.

Вот по этому, Рик ничегошенки не предпринял по отношению к экранам, пусть другие Рики жопу рвут. Его дом с краю. А раз создатели делают себе проблемы то на здоровье. В подобных Коллаборацииях он участвовать не будет.

— Видимо корабль сильный — сказала Саммер.

— Сильной в жопе, да карму Рыг взорвать проще чем с Флуктуацами спорить. А я бы с ними не спорил Самер, в разум войдут, как обычно домой заходит Джери, после работы.

— Эй? — мужчина возмутился.

— Джерри, что я тебя говорил, работа для идиотов! Думаешь что в будущем пойдешь на повышение? И за тебя будут вкалывать холопы? Будешь думать, что ты важная шишка? Рыг ты сдохнешь раньше чем твой босс уйдёт на пенсию.

Джерри нахмурился сложа руки на груди. После чего отвернулся.

— Ох, блинский, а ты жёстко с ним — проговорил Морти, смотря за тем как его отец почти что плачет, из-за признания жёсткой правды, ведь его дед был прав во всех аспектах.

— Нельзя то, нельзя это, Морти запомни — можно всё, в меру своей испорченности.

— Я бы не учила подобному Морти — Бет вздохнула на слова своего отца.

— Морти будет получать все лучшее от своего деда, а своему Морти можешь указать где-то в другой вселенной Рыг он там до сих пор лежит в могиле.

На подобную правду Бет Смит сказала бы пару ласковых, да в глубине души, она считали что её отец говорил правду. Во вселенских перемещения черт ногу сломит, и каждый тут из присутствующих мог быть из разных вселенных.

— Кажется большой осьминог попытался уломать Сайтаму уйти с корабля, да не получилось. — произнес Морти.

В момент когда Сайтама улыбнулся, и сказал, что идёт в другом направлении. Лицо стало похоже на подобное у Рика, при выдумке очередной «хорошей» идеи. Последний на это показал средней палец экрану, ещё чего, Рика будут сравнивать с бесконечно сильным лысым парнем.

Санчез знал на сколько силен показаний парень, и вообще не удивился когда он ломал, бросил, или убивал противника с одного удара. Когда его окружение, кроме что Морти, были шокированы. Нашли чему удивляться, даже самый тупой поймет по выражению лица, что это лицо человека, который потерял эмоции из-за силы.

Морти собственно небыл совершено как либо затронут Сайтамой. У Смита младшего выработался иммунитет после бесконечных приключений с Риком. Вторжение на землю не удивило, с ними такое каждый среду, пятницу и воскресенья происходит.

Убийство людей, да страшно, да вот только на руках Рика и Морти были триллионы жизней. Они успели набедакурить и перебить такое количество существ, что новые убийства обыденность.

Все что ждал Морти, это битвы с финальным босом. А она должна была произойти с минуты на минуту.

Экраны

Медленно герой бежал по коридору приближалась к центру корабля. Один прыжок, взмах, дверь разлетелись на груду обломков в разных направлениях.

Лорд борос сложа руки на груди смотрел на Сайтаму. Экраны показали вид от лица командира корабля, в нем отразился Сайтама и аура вокруг него.

Миры

Слабые культиваторы схватились за сердце, то что они увидели, нельзя было передать словами.

Вознисенные практики боевых искусств, боги, увидали через зрение Лорда, Сайтаму. И он предстал перед всем мирозданием в совершенно ином облаке.

— «ОТКУДА У ЧЕЛОВЕКА НЕИЗМЕРИМАЯ СИЛА?! — в абсолютной панике думали боги. Это блядсто нужно было срочно прекращать. Было объявлено срочное собрание множеств богов. Целью собрание стала попытка найти Сайтаму и убить его, он не должен быть в мире! Его требовалось искоренить, пока ещё не поздно! Подобные выкрутасы не вышли у богов, все что они смогли найти, это новые экраны за пределами своих вселенных.

Боги поняли бесполезность своих действий, преодолевая своё желание убить человека, они вернулись к себе. Прося убить Лорда этого человека.

Эльфы кое-что поняли, и те кто до этого хотел избавиться и чтобы Сайтама не мелькал перед их глазами. Все они отвели свои взгляды. Древняя раса, те кто известны своим разумом и знаниями накопленными за миллиарды лет. Просто наговорил на это благородное существо.

Люди не знали как к этому относится, и что если он сильный? Генос и Банг сильны, на этом же уровне или даже сильнее.

Демоны хотели уже битвы. Ангелы просили обойтись без махания кулаками. Их желанию не суждено было сбыться.

Экраны

Борос заговорил

— Все мои войны тебе на одни зуб… Восхитительно! До того как мы сразимся я хочу узнать твоё имя. Я рад с тобой познакомиться — пришельц шаг за шагом спускался по лестнице к Сайтаме — Я Борос предводитель воров «Темной материи» повелитель вселенной.

Лысый парень со своим вечным, странным лицом ответил.

— Меня зовут Сайтама, и я вроде как герой-профи. Я не знаю что главный мародёр всея вселенной забыл на земле, но я не прощу тебе с рук разрушения города А.

Борос улыбнулся. Его радость небыло передала, прощения? Ха, ему это небыло нужно! Лорд спустился со своего пьедестала и начал подходить по железной поверхности к герою.

— Было дано пророчество. Когда-то я скитался по вселенной, опустошая всё на своём пути. Я был слишком силён. В итоге не стало никого, кто мог бы мне противостоять. Меня постигла пытка, называемая скукой. И тогда один предсказатель сказал: на далёкой планете есть тот, кто сможет снова зажечь во мне страсть к битвам. С тех пор прошло двадцать лет. Знаешь сколько потребовалось времени, чтобы добраться сюда? — Борос подошёл в плотную к Сайтаме, он был крупнее последнего на несколько голов.

— Подчинённые считали пророчество блефом, цель которого — увести меня подальше, но теперь доказательство передо мной… — Борос наклонился к Сайтаме — Давай! Разожги во мне огонь! Затем я здесь!

«УДАР» Борос отлетел в колонну оставляя там большую брешь своим телом, его тело как будто вбили в металл отбойным молотком.

На экране заиграла музыка [https://youtu.be/I-cUVheDPBY?si=YiwwJ1UxaTrUBOJm]

— Ты совсем идиот? — у героя дымилась красная перчатка на кулаке — Нельзя нападать на чужие планеты только потому, что тебе стало скучно, так бы даже Вейдер не поступил.

Борос вылез из стены приземлившись на ноги, его доспехи разлетелись на куски.

— Ты разрушил броню которая сдерживала мою силу. УХАААААГХ — внешность Бороса трансформировалась. Его мышечная масса увеличилась, его тело стало покрыто колючими пластинками, а его кожа изменилась на темно-синий цвет со светло-голубыми отметинами.

— Ок… — лицо Сайтамы можно было официально резать на мемы.

Колоссальное количество энергии поднялась от Лорда встряхнув весь корабль. Пространство вокруг Бороса прогнулась от исходящий энергии. В ту же секунду Борос ринулся на Героя.

Миры

Подготовленные успели уйти от экранов. Остальных энергетическая волна накрыла с ног до головы. Их колени самолично прогнулись под аурой. Находясь в позе поклона, многие молили не трогать их мир, другие понимали, что это их конец. Они просто пресмыкающиеся, что примут своего господина.

Боги открыли рот в шоке, многих волна энергии попросту отбросила назад.

— Блятство!!!!!! — самые гордые и ненавистники всего живого, не прогнулись перед Лордом Боросом. Это была их ошибка, глаза, а затем оболочка были сожжены. Их гордость загнала физические тела в могилу. Находясь уже в форме души, они проклинали экран.

Другие боги видели в Лорде соратника или союзника в своих планах и стали заинтересованы в дальнейших событиях.

Люди испытывали страх и тревогу перед мощью Лорда Бороса, осознавая его потенциальную угрозу для мира. Герои разных миров ощущали трепет перед его мощью, но также возбуждение и любопытство, видя в нем возможность для своих подвигов.

Различные фэнтезийные расы реагировали совершено по-разному в зависимости от своих особенностей.

Гномы и эльфы первые кто были озабочены последствиями высвобождения такой мощи. Его сила просто ломала логический мир, это ужасно вредило балансу природы, даже не в другом мире. А в их собственном. Экраны располагались везде, и слишком впечатлительные могли даже умереть.

Орки склонились, у всех смешанных или полу расс пробудился инстинкт самосохранения, дремавший где-то внутри. По сравнению с Боросом, Уолберг был жалким ребёнком.

В глазах существ, предстал Борос который держит планету земля и усмехается. Он мог бы контролировать пульс планеты, при подобной мощи.

Вселенная: Неуязвимый. Время и место действия первый сезон.

Нолан Грейсан, он же Омнимен. Метался по всему миру, спасая людей. Ситуация требовала его прямого присутствие сразу по всему миру. Разные фанатики и просто сброд при виде нового персонажа на экранах, Лорда Бороса просто сошли с ума. А то что это иной мир, их вообще не волновало, они видетели верят в его приход. И такому существу нужен особой приём.

Нолан как настоящий Вильтрумит доложил некоторые детали в штаб. Откуда к нему пришла весточка, что миссию следует продолжать. Потому что экраны это просто хрень, не стоящая внимания, когда они ни на что не влияют. Грейсан усмехнулся, ломая руку очередному террористу. Влияние не оказывают? Он бы с этим поспорил. Очередная туша фанатика проломила стену.

Даже ему, агенту Вильтрума, находящегося действительно в самой дальний точке вселенной. Дошли слухи, что по всей вселенной начались разные телодвижения, утверждающие, что экраны несут истину.

Образовались культы которые воины Вильтрума изничтожили. Но они как будто размножались на клеточном уровне. Стерли одну, появились ещё тысяча.

Нолан приземлился возле небольшом доме в Швейцарии, где по данным находилась очередные психи. Вокруг на пару километров небыло жизни. А сам дом был глубоко в горах.

— Лучше места не придумаешь — хмыкнул Омни-Мэн. Выломав дверь он вошёл в дом. Где обнаружили очень жесткое зрелище. Даже он, опытный боец Вильтрум, скрывался.

— Омни-Мэн что у тебя? — по рации, которая всегда была в ухе героя, с ним связался Сэсил.

— Никого тут нет… и это… возьми на этот место не жёлтаротиков.

— Всё на столько плохо? — Нахмурился Стедман. Мужчина промолчал, много главе секретной организации не нужно было, молчания героя говорило о многом — Туда прибудет самые закалённые — заверили пожилой мужчина — Я не хочу сейчас о многом просить, я знаю что у вас с Дебби планируется отдых, но ситуация требует твоего присутствия.

— Ты знаешь мою позицию по этому поводу, нет — отрезал Нолан — Вы со всем справитесь.

— Я не соглашусь, подлети к ближайшему экрану и ты все поймёшь. — связь была прервана.

Омни-мэн нахмурился, и снова эти экраны. Пару секунд, мужчина парил на орбите планеты, где был один из многочисленных экранов, и то что тут вакуум, экраны не волновало. Звук был прекрасным.

То что увидел Герой заставило того атаковать экран, это были инстинкты Вильтрумитов. Инстинкты воина, то что показал Борос при высвобождении силы, было взрывом в воображении воина.

Усатый мужчина размышлял. Хватит ли его сил, на данного пришельца и чем дольше герой воображал, тем сильнее понимал что нет. Никто в их вселенной не смог бы победить Бороса. Задержать ещё да, на равных скоростях будет шанс, мизерный шанс, что повелитель вселенной иного мира, будет двигаться медленнее.

На экране во всю шла битва. Притягательная и завораживающая. А предводитель воров «Темной Материи» только разогревался нанося сотни тысяч ударов в доли секунды.

Нолан покачал головой, хорошо что это другой мир, если Борос появится здесь, то это будет катастрофа. Он был уверен в своих словах, как воин с тысячелетним опытом.

Экраны

Розовый луч мелькнул в экранах, это был он, Лорд Борос двигающийся на противника. За их битвой попросту нельзя было уследить, вот почему экраны замедлили происходящие в достаточной мере, чтобы каждое существо осознавало происходящие, словно видит фильм.

Борос, мгновенно атакует Сайтаму, однако Сайтама блокирует его атаки сжатыми кулаком, всё время отступая назад. Камера перемешается из зоны в зону, где мелькают или появится противники. Борос продолжает наносить серии быстрых и мощных ударов, но Сайтама уклоняется или блокирует их без видимых усилий.

УДАР

Борос и Сайтама останавливаются. На кадре, вниз, падает оторванная рука пришельца.

— Я впечатлён, ты смог продержаться так долго, и это при том, что я сражаюсь в полную силу.

Радость и безумный блеск наслаждения отражался на лице правителя вселенной.

— Да. Ты сильный — а вот весь в пыли Сайтама, не изменился в лице.

Миры

Все толком не могли понять за чем они наблюдают. Что у них там творится? Это же не битва, разве всем не ясно? Борос просто избивает Сайтаму. Люди в панике переговаривались. Их уверенность подкрепили дальнейшие события, место потери запала или силы, Лорд только ускорился.

Пришельцы и галактические империи с ужасам наблюдали за тамошним повелителем вселенной. И он полностью оправдывает свой титул. Что было нужно чтобы убить такое существо? Покушение? Ха, это даже не смешно. Единственный вариант который они придумали, это разнести планету на которой находится правитель. Но что-то они сомневалась, что скорость взрыва поспеет за Лордом. Значит отправить его в чёрную дыру телепортацией, этот вариант подготовили разные расы пришельцев, населяющие мироздание.

На всякий случай, может и в их мире появится кто-то похожий на Бороса.

Межзвездные империи и их правители, находящиеся на высшем стадии развития. Не видели особой проблемы, они были уверены в своих технологиях, которые могли контролировать жизнь в целых вселенных. Только паникёры думали, что насколько бы технологии небыли развиты, это им наврядли поможете перед всея превосходящей силой. Они были слишком подвержены влиянию экранов, кто в здоровом уме сможет противостоять тем, кто контролирует пространство и время? Таких же нет… нет ведь?

Подобные империи, достигшие божественных технологий попросту перестали ощущать опасности, они были альфа хищниками в своих мирах.

Но кто был уверен, что на тебя не найдёт управа сильнее, тот глупый и наивный ребёнок.

Некоторые Боги которые были по своей натуре нейтральны, не без улыбки следили за подобными цивилизациями. А битвы на экранах только нарастала.

Экраны

— ЫЫЫААААА — Лорд вселенной одной рукой наносил в сотни раз больше ударов чем двумя. Он действительно стал сильнее.

Сайтама перехватвет каждый удар двумя руками, полностью подстраиваясь под темп Бороса. Их тела двигались уже на запредельной скорости

Борос наносит прямой удар пробивая Сайтаму, герой на полной скорости летит в колонну. Последующий мощный удар двумя ногами, выбрасывает героя через несколько стен корабля.

Двое противников двигаются по одной из колон вверх. Борос пробивает обшивку корабля разрывая её в клочья

Командир приземляется.

— Ты первый кто может сражаться со мной на равных. Сайтама! Пора высвободить всю энергию, что копилась во мне! Сейчас на твоём уязвимом теле живого места не останется!

Мощнейший поток энергии охватил весь корабль вверху. Поток энергии был достаточном мощным, чтобы стереть в пыль целый контент. Взрыв был таки большим, что достиг облаков верху, разгоняя их.

Сайтама даже после всего этого, не поменял своего, до смеха простодушное выражение лица.

— ЗА ТЫЛОМ СЛЕДИ! — Хозяин вселенной был уже сзади, он нанес один прямой удар кулаком с улыбкой на лице. Колоссальная остаточная волна разогнала огонь.

Сайтама стоит без улыбки, а его голова дымилась. Впервые за все время, Лысый герой поменял выражение лица. Сайтама выглядел… разочарованным…

— А этот удар достиг цели, ты хорошо держался, но исход, судя по всему, ясен.

Экран показал корабль вверху, где была битва. Сила Бороса создала там свою экосистему, везде были бури, остаточные волны расходились в разное стороны.

— В суровых условиях родной планеты мой вид победил в битве за выживание. Наша способность к регенерации лучшая во всей вселенной. И даже среди вида я выделяюсь способностью к регенерации, боевым мастерством и скрытой энергией. Любая глубокая рана, смертельная для вас, у меня затягивает за мгновение. Если направить немного энергии.

Рука Лорда тут же остановилась

— Вот по этому я уже победил, твоя выносливость и сила иссякнет, а моя только возрастёт.

Миры

Обычные люди, затаив дыхание, следили за происходящим. Для них слова пришельца означал полный крах. Но все же они надеются и боятся одновременно. Надежда, это всё, во что остаётся для обычных людей.

Многие религиозное деятели молились за Сайтаму. Для многих вера в лучших исход, была хорошей мотивацией надеяться на лучшее.

Эльфы с благородными чертами лиц стоял неподвижно, словно статуи, наблюдая за героем. Их глаза блестят мудростью и вековым опытом. И все же, внутри они взволнованы, но внешне сохраняют хладнокровие и достоинство. Некоторые из них тихо обменивались мнениями, обсуждая возможные исходы. Они понимают, что в этом разговоре заключается не только судьба целой планеты где могут обитать их собратья как и сотни других рас.

Орки выражали явное недовольство и нетерпение. Они предпочли бы уже сразиться, а не слушать разговоры. Некоторые ропщут и постукивают оружием о землю призывая к ещё большому бою. Племена войнов были не столько увлечены экранами, что даже Шаманы не могли с этим что либо сделать.

В технологических мирах Высший разум он же ИИ. Анализировал любой исход. Он сканировал каждое слово и движение. Вывод был не утешительным, Борос был прав, мешок с костями попросту выдохнется.

Вселенная: Пацаны. Время и место действия: 3 сезон.

Нью-Йорк, мирно живущий своей жизнью, внезапно содрогнулся от невероятного события. Появления экранов вызвало панику. Улицы быстро погрузились в хаос — люди кричали, бежали, пытаясь спастись от… ничего. Стадный инстинкт он такой. Но были и те кто остались стоять на месте. Любопытство было в крови у человеческий расы. Люди вытягивали шеи, чтобы лучше видеть, толпа собралась вокруг крупных экранов. Кто-то снимает на телефоны, кто-то в ужасе замер на месте. Правительство никак не могло помешать людям смотреть на них. Мир Магии был чем-то невероятным. Мэш был словно тамошний Твердыней.

Дальше был новый мир, такой знакомый, но такой другой. Герои были совсем другими, дальше больше. Произошло оно, вторжение пришельцев, только они не церемонились, а сразу вдарили по землянам и стерли миллиард жизней. Ужасающая цифра.

После началась битва очень странного героя и лорда. Паника и восторг одновременно захватывали умы землян. Вопли восхищения смешивались с криками ужаса, когда Сайтама и Борос обмениваются мощнейшими ударами, вызывая разрушения и взрывы.

В домах, офисах и магазинах люди смотрели на экраны, завороженные невероятной битвой. Дети с широко раскрытыми глазами кричали от восторга, подростки снимали происходящее на свои телефоны, делясь всем в социальных сетях. Взрослые с тревогой и ужасом наблюдали, понимая, что они ничего не могут сделать, чтобы остановить этот хаос.

В своём роскошном пентхаусе Хоумлендер стоял перед экраном, его лицо выражало смесь ярости и зависти. Он сжимал кулаки так сильно, что его костяшки белли.

— Что это за хрень? — шипел он, осознавая, что эти бойцы затмевают его собственные силы.

Сначала срань в виде Магии. Теперь это. Блять! Даже рейтинг каким-то хером у героев другого мира, превысили этот же в их. До его персоны им было ещё ползти. Но тот факт, что Генос был уже рядом, а старый усач наберёт 10 миллионов голосов, как и так же будет рядом с ним.

— Пиздец! — сплюнул на пол герой Америки — Чем заняты Воут?

В центральном офисе Воут царил хаос. Сотрудники с тревогой смотрели на экраны. Картинки боя показывают огромные разрушения, световые взрывы и невообразимую силу бойцов. Топ-менеджеры в панике пытаются понять, как использовать это событие в своих интересах.

— Мы должны выжить из этого все в пользу Хоумлендера, вы меня поняли! — кричит один из менеджеров, но вот загвоздка никто не знает как. Их герои такие «герои» что даже Гомо-Гомо-Зек няшка на их фоне.

Какой-то бар

Бутчер сидел в баре вместе с командой. На экране перед ним разгорался бой между Сайтамой и Боросом. Он смеялся, в его глазах видна радость.

— Ну и ну, парни, похоже, у нас новые игроки на поле — говорил он, глотая пиво и пытаясь скрыть свою радость — Вы видели на недавней пресс-конференции Воут, их выражение лиц? Это Ахуенно! Герои другого мира по популярности обогнали наших. Что уж говорить. Это просто чудесно.

Команда согласилась. Наиболее увеличенным был француз. Все его внимание было на бое. Его лицо было напряжено. Француз тихо проговорил:

— Хорошо что это не наш бой. И мы просто зрители. Я бы там не хотел оказаться, безопаснее будет где нибудь на Сатурне…

Именно в этом момент, в глазах мужчины промелькнули слова Бенга. Словно из неоткуда появился образ Гароу который шёл по воде прямо к экрану, под светом луны. Гароу был тёмен, а внутри тела находился космос. Про этот признак белой горячки от алкоголя, он не стал сообщать друзьям. Убирая от себя бутылку от греха подальше.

Но у француза было наваждение, что в будущем ему придется забрать свои слова про Сатурн назад.

Экраны

— Заткнись

Борос остолбенел, и действительно перестал говорить.

— Болтаешь и болтаешь… всё, что-ли? Битве конец? — По лицу Сайтамы отчётливо было видно, что он разочарован. Нельзя было как-то описать Сайтаму в этот момент. Его можно было понять. Стер город А с лица Земли, можешь уничтожить континент, а сейчас только и может болтать о неочем, верить в с самого себя и упиваться своей «непревзойденной» силой.

Лорд смотрел на Сайтаму как до этого никогда в своей жизни не смотрел. Это было уважение…

— ЕЩЁ НЕТ! — Борос расслабил руки, новая, вспышка и реальность вокруг деформировалась. Он принял форму до этого не показанную — Метеоритного Импульса. Борос увеличивая все параметры в невозможные значения. Его тело покрывается мощной энергией, Лорд начал старт, сразу же превосходя скорость света.

— Метеоритный Импульс!

Сайтама распахнул глаза. Было уже поздно. Прямой удар бал нанесен по Герою. Всё вокруг перестало иметь смысл, из-за скорости рядом с чем пролетал Борос то переврашалось в раскалённую жидкость, которую если и где-то можно было встретить, то только в ядре самой горячей звёзды.

По Сайтаме прилетели удары со всех сторон. В доли секунды, из-за скорости, те превысили значение в сотни нолей. Непрекращающийся град ударов, пинков, сейчас был везде, Борос крутил героя за ноги и за руки избивая того. При этом говоря:

— Преобразовывая внутреннюю энергию в силу. Я поднимаю свою скорость и силу за пределы… — Лорд ударил парня двумя руками которые сжал и направил прямиком в грудь — … Живых организмов!

Борос перегнал тело летящего героя, чтобы встретить того внизу приземления. Яркая действительно метеоритная вспышка полетела вверх. Тело героя встретились с ногой Бороса. От чего произошел эффект обратной кротовой норы. Именно из-за скорости и самой энергии Бороса, на сиксилионные доли секунды, вокруг пришельца образовалась чёрная дыра.

Сайтама был встречен ударом, от чего он улетел куда-то вверх.

Камера сместилась, уже показывая героя который лежал в камнях. Везде раздался звук Вакуума. Сайтама растерянно осмотрелся, его взгляд наткнулся на планету земля. Камера показал красивый кадр героя который смотрел на планету с луны.

Вселенная: Земля: время и место действия: 1961 белый дом

Джон Кеннеди, 35 президент США только что закончил зашифрованную переписку с лидером СССР Хрущевым. И выглядел президент после всех событий очень плохо. Только недавно смогли договориться о выводе Ракет с Кубы и Турции в течение 3 месяцев. И начать разрядку в «Холодной войне».

Кеннеди усмехнулся. Федеральное Бюро Расследований что только не придумают. Чтобы обозначить временной промежуток второй половины 20 века.

Касательно лидера ФБР. Джон глянул на часы. Ровно 18:00. Как в дверь постучались, в главный зал Белого дома. Эдгар Гувер был довольно пунктуальным, перед входом к президенту, личная охрана обыскала даже его. В напряжённой ситуации требовалась соблюдать все меры безопасности. Год назад, Кеннеди даже осмыслить не смог бы, что ему придется отдать приказ осматривать даже самых приближенных лиц.

— Мистер Президент — Кивнул мужчина.

— Садитесь — 35 лидер США указал на кресло перед главным столом.

— Касательно вашего прошлого приказа, это не Советы, не китайцы, не Французы не Британцы. Мы подняли все свои источники вплоть до лидеров государств. Наши люди сообщили, что всюду происходит поиск нашего следа или следа соседа. — Лидер ФБР слабо усмехнулся — Не мы одни пытаемся перекинуть или найти след присутствия создателя здесь. На земле, это нам более понятно, чем, это… — мужчины посмотрели на экран, который был даже здесь, сейчас там шла битва лысого героя и повелителя вселенной. — А вот все наши учёные до последнего говорят, что они действительно иномирны. Это не человеческая разработка.

Кеннеди стукал пальцев по столу. Такая позиция попросту невозможна, может начаться хаос.

— Сэр, мы попросту не можем откладывать, советы уже выступили с общим заявлением. Касательно позиции по отношению к экранам. Они признали их иномирность, таким образом только укрепляя позиции… Сэр?

Эдгар Гувер не уловил момента когда Президент стал смотреть на экран. Мужчины в костюме, так же глянул. Глаза тут же расширились. Сайтама, который был назван в честь одной из префектур Японии, они быстро навели справки, по этому поводу, но пришли к нечему. Сейчас герой стоял на луне, смотря на землю.

— Программа Аполлон-11 в разработке? — в невзначай спросил Кеннеди, заворожено смотря на цветной экран, где отразилась их планета просто в идеальном качестве.

— Только на бумаге — рефлектор ответил глава ФБР. Так же не отрывая взгляд от экрана.

— Вызвать директора НАСА ко мне. — у мужчины возникли яркие идеи.

— Есть!

— Касательно интервью, организовать все к завтрашнему утру. Завтра Америка изменится навсегда.

Подобная риторика и харизма человек с Голливудской внешностью. Вызвало уважение у пожилого мужчины. Глава ФБР кивнул, уходя исполнять приказы.

Миры

В общей сложности люди уже не верили в Сайтаму, на нем поставили крест. Силы Бороса просто невозможны. А сейчас Герой вообще на спутнике планеты, от туда невозможно выбраться.

К дальнейшему боги потеряли интерес. Некоторые очень сожалели, но сказке конец, вообще удивительно, как лысый так долго держался.

Другие начали отходить от экранов, многим попросту не нравились наблюдать за смертью персонажей.

Экраны

Сайтама огляделся по сторонам, понимания что он не на земле, а это значило — кислород нет! Парень зажал себе нос, задержав дыхание. Из грунта луны он поднял камень, который подкинул вверх, наблюдая за ним. Рассчитав что-то в голове, герой покивал сам себе.

Став в позу прыжка, он прыгнул, остаточная волна прошлась по всей луне, а там где герой сделал прыжок, осталась разбитая поверхность на большую часть луны.

Миры

«Это вообще реально?»

Пронеслось мысль в головах триллионов. Особенно впечатлительные протёрли глаза.

Вселенная: Вархаммер

Первый и единственный Император человечества, его ментальное воплощение. Сложив руки назад, оно наблюдало за боем который в их мире оценивается как — планетарный. Втаких случаях, выход обычно только один, экстерминатус всего живого в пределах планеты или звёздной системы. Только вот Борос двигается на той скорости, когда подобная практика попросту бесполезна. Только со спины, неожиданно, завязать близкий бой, не дав разогнаться противнику до новых форм.

Пробыть ментальной барьеры и поджарить мозг. У императора уже было в запасе с десяток идей как убить его.

Несомненно, император сотрёт Бороса. А вот последствия… от физического тела может ничего не остаться. Перспектива откровенно хреновая. В этот самый момент, боги хаоса могут напасть, им только дай подобный шанс.

Кстати — хаос. Император осмотрелся, он уже больше дня не видел хотябы образа хаоса. Король Империума даже не знал, что такое возможно, как оказалось ещё как возможно. Сейчас все боги ушли глубоко в Варп, подобная передышка восстановила такое количество сил, что мужчина начал задумываться об восстановление физического тела. Что раньше было невозможно, так как все силы уходили на сдерживания хаоса и защиту Терры.

Интересно, император говорил что он любит экраны? Если нет, он их официальный фанат.

Сейчас в самих экранах произошло сцена как Сайтаму прыгнул от луны. Даже у императора глаза полезли на лоб.

— Ха, ха, ха, прости парень, я уже думал, что люди вашего мира умрут от Ксеноса. А на самом деле, оказывается все не так просто. Какой же ты на самом деле, Сайтама?

Экраны

Кадр вернулся к Боросу. Он смотрел вверх, тяжело дыша.

— Эта форма, подобно анаэробной деятельности, сильно нагружает организм… В результате моя жизнь только укорачивается. Обычно я использую ее как козырь, чтобы закончить бой быстро.

Прогремел взрыв рядом с Лордам. Корабль накренился.

Медленно из дыма от приземления, вышел Лысый плащ. Под удивлённое лицо Бороса, выражение которого застыло.

— О… получилась — Сайтама произнес фразу в слух. От чего Борос выпрямился.

— На него… мне захотелось потратить все свои силы! — Борос ускорились ещё сильнее. Нанося удары по Сайтаме.

Удар Герой третий раз за бой, ударил Бороса, глаз последнего от этого действия заплыл кровью. У него открылся до этого не видный рот, откуда тот выплюнул кровь. Борос полетел вниз, несколько раз перевернувшись, ему удалось схватится за корабль. Остановив падение.

— Да, Сайтама! — каждое слово вызвало новый выброс крови из рта — Потому-то тебя и стоит одолеть!

К неизвестности для Бороса. Сайтама уже был напротив него.

— Серия обычных ударов

Тело Бороса разлетелось, всё что от него осталась это кровь. Неожиданно, оставшаяся кровь начала движение в центр. Откуда появился восстановлённый Борос.

Миры

Это было чертово безумие, те существа которые поставили крест на Сайтаме, ушли от экранов, чтобы больше не позориться.

Фанаты Бороса, были и такие, многие миры не очень любившие людей, болели за Лорда. В их глазах он был богом, что несёт справедливость и восстанавливает баланс.

Когда «череда обычных ударов» стёрла Бороса в пыль. Монстры и твари разных неописуемых мастей, закрыли глаза, неужели герои опять победили?

Те кто невозмутимо продолжали следить, раскрыли свою душу от невообразимого счастья. Когда лорд восстановился, буквально из ничего. И такое ощущение, став в последнее момент ещё сильнее чем до этого.

Гордые существа не могли в такое поверить. Куда ещё сильнее? Борос чудовище которому нельзя существовать!

Люди и не только они, те кто так или иначе относили себя к «добру» массово поддерживали Сайтаму, словно от этого зависла жизни их мира.

Другие поддерживали Бороса, можно сказать мироздание разделилось. Но больше всего было за Бороса. Сайтама даже сейчас продолжал бесить, это лицо, эти манеры, урод чёртов! Как таким вообще можно быть? Считали многие в мультивселенных.

Экраны

— Я тебя одолею! — Борос взлетел в центр корабля, от него со всех сторон полетели сотни белых и чёрных молний из Антиматерии — Высвобожу всю свою энергию, сотру тебя и планету в придачу!

Энергия сместилась в центре темной точки. По вызову произошел удар.

— РЕВУЩИЙ ОРУДИЕ УМИРАЮЩЕЙ ЗВЕЗДЫ!

В героя полетел последний луч из энергии противника. С каждым кадрам луч приближался к герою.

— Тогда и я воспользуюсь козырем — на лице Сайтамы была тень, красная перчатках сжалась в кулак — Убийственный приём из серии серьёзных: Серьезный удар.

Сайтама замахнулся, прямой удар был нанесен в центр луча.

Удар разрезал луч на две ровные стороны, и пробил Бороса, что находился вверху.

Кадр поменялся на орбиту планеты земля. Где раздельный луч броса ушёл в разные стороны.

Остаточная ударная волна Сайтамы, прошла по небу, через всю планету убирая облака на 30 % всей планеты.

Миры

— …

Была абсолютная тишина.

Экраны

Качались травинки, экраны показали зрителям саму планету и места на ней. Битва была большой, но кардинально на планету это не повлияло.

Кадр показал Бороса. Это был ужасное зрелище. «Серьёзный Удар», нанес критический урон Боросу. Побеждённый и неспособный к восстановлению от тяжёлого урона, лорд умирал. У него уже небыл не рук, не ног, не внутренних органов, не глаза.

На экране заиграла музыка [https://youtu.be/IbP7lZji3ho?si=_nSFs4W150Z5Fq7C]

— Я… повержен? — хриплым и слабым голосам произнес капитан корабля. Он действительно не знал, потому что ничего не чувствовал к этому моменту, кроме слуха, ничего не осталось.

Недалеко от него, стоял Сайтама, с таким же лицом, которые были у него все время

— Ещё в сознании? — Сайтама повернул голову — Всё-таки ты силен.

— Пророчество сбылось — слабо произнес Борос — Битва на равных бала хороша.

— Ага. И правда. — ответил герой повернувшись назад к синему небу, на которое с корабля, открывался чудесный вид.

— ….. — Лорд несколько секунд молчал — Пф…

Сайтама был даже немного по виду, и кадру, смущён.

— Лжёшь… у тебя было преимущество. У меня небыло ни шанса. Я даже боя дать тебе не смог. Ха, ха. Пророчество не оправдало ожиданий. — Корабль задрожал, он начал падать — Ты был слишком селен… ты действительно, величайший герой. САЙ-ТА-МА…

Герой с тенью на лице, начал уходить от Бороса, который ушёл с улыбкой на лице. Ведь для него — это была лучшая битва.

Величайший герой

Вселенная: Рик и Морти. Место и время действия: за пределами конечной кривой.

Злой Морти с бокалом вина. Поднял одиночный тост за Бороса и Сайтаму.

Битва Сайтамы и Бороса для него выглядела серьёзной, но до смешного абсурдна. Сайтаму бьют, он собой проламывает стены, всё рушиться, взрывается, горит, а ему всё равно. Сайтама не выглядит как тот кто встретил того с кем желал сразиться, он понял что этот противник силён.

Но не ровня ему, Герой лишь делал вид что бьётся с ним, он поддавался а в некоторых моментах был как груша для битья. При этом всём Сайтама понимает пришельца который также желал сильного, равного себе противника. Злой Морти отпил хорошо вина из бокала.

Сайтама сам не получил удовольствий от сражения, но дал его Боросу, он дал ему возможность сразиться в полную силу, дал возможность почувствовать то чего сам желал. Сайтама проявил уважение к Боросу как к сильнейшему противнику, которого когда либо встречал.

Все события показали важный момент. Эта сцена, где Сайтама уходит от Бороса, заставила понять, насколько они похожи. Оба ищут достойного противника, но Сайтама пока не нашёл его, потому что он слишком силен. Это напомнило Злому Морти, что иногда слабость — это хорошо.

— Если считать из всего сброда которые называют себя героями. А сами якшаются перед камерами, светят улыбками перед журналистами. Для заработка денег. То ты действительно герой. Сайтама.

Миры

Величайший герой

Это надпись была последней, что увидали зрители. Многие так и не поняли, к чему эти слава.

Многие но не все. Герои как никто другой, поняли какова была мораль этого героя. И что стремился показать экран.

Призрение, злость со стороны людей, полная ненависть к нему как к персоне. Сайтама испытал это от бесконечного числа миров. А он что? Он пришёл, спас и ушёл, без овацией и похвал, без салюта и интервью, без почёта и признания. Словно после спасения, на месте небыло героя, никто даже не понял, что там был лысый парень.

Многие кто представлял свою геройскую профессию, ушли от экранов, они бы не смогли так, никто бы не смог…

* * *

Экраны после всего не стали крутить рулетку, экраны снова показали Сайтаму.

Мирозданию хотела показать нечто иное, повседневность героя.

Глава 4

Реакция 3: Всего лишь человек

Миры

Многие жители мироздания, увидев героя, не могли понять, зачем показывать одно и то же по второму кругу. В чём смысл наблюдать за героем в его повседневности? Общий вопрос возник у всех сразу: зачем?

Героям из разных миров было не до таких вопросов. Хотели они того или нет, экраны показывали не просто историю, а жизнь персонажа — его поступки, отношение к другим. Вот, например, Мэш. Тупой и безэмоциональный качок? Если вы так подумали, значит, смотрели сквозь экран. Мэш был необычным: он был прямолинейным. И в этом была его уникальность.

Взрослые и подростки, сталкиваясь с реальным миром, накладывают на себя ограничения. Разве кто-то осмелится сказать что-то прямолинейно и без фильтров? Но Мэш… Он мог. Это отличало его от других. Тем временем зрители видели ещё одного героя. Все понимали, что сейчас произойдёт.

Экраны

Яркая вспышка на экране изменила ракурс. Большая надпись сияла на небоскрёбе: Центральный банк.

— Двадцать йен, — спокойно произнесла красивая сотрудница в очках, глядя на монитор компьютера.

Камера сместилась, показывая спину известного всем героя. Он сидел на стуле в банке в простой майке, которую можно купить в любом секонд-хенде по скидке.

— Чего? — спросил Сайтама, повернув голову к сотруднице. Зрители видели только его спину.

Женщина объясняла что-то спокойно, а камера снова переместилась, теперь показывая здание банка снаружи. Голос звучал за кадром:

— На вашем счёте 20 йен. И он давно неактивен.

— Всего?! Ну и ладно, — ответил Сайтама.

Миры

Мироздание замерло. Герои, наблюдавшие за происходящим с некоторым недоумением, не могли скрыть легкого смущения. Кто-то нервно хмыкнул, кто-то скептически поджал губы, а кто-то просто не мог отвести взгляд от экрана.

Вселенная: Один из бесконечных миров. Планета Земля.

— И это тот самый герой, который может отразить вторжение пришельцев? — раздался удивлённый голос из угла зала, где сидела группа существ в плащах.

Герои переглянулись. У большинства из них давно сложилось мнение, что они — это недосягаемые личности, которые знают всё и всегда. Они даже представить не могли, что может существовать кто-то настолько… обыденный.

— Как он вообще спасает мир? — спросил один из героев — Если он даже свои деньги не может посчитать?

— Может, дело как раз в этом? — задумчиво предположил герой в золотом одеянии — Посмотрите, он не переживает. Он просто… живёт.

Многие начали кивать. Эта свобода, отсутствие страха перед суждениями и мелочами — она завораживала. Герои увидели Сайтаму с другой стороны. Его отрешённость от мирских благ казалась невероятной.

Эта банальная сцена заставила многих задуматься. Кто-то почувствовал неловкость, вспомнив свои переживания по поводу мелочей. Кто-то, напротив, улыбнулся, уловив в происходящем важный урок.

— Иногда, чтобы стать героем, нужно быть самым обычным, — сказала одна из девочек-волшебниц — Или просто напомнить, что герой — это не величие, а выбор.

Экраны

Камера переключилась, показывая автомат с газировкой. Вокруг тянулись дорожки и раскинулись деревья, что однозначно указывало на парковую зону.

Затем изображение сместилось на лицо Сайтамы. Его выражение оставалось неизменным, спокойным и невозмутимым, как всегда. Он смотрел на автомат, а в этот момент экраны показали его ладонь, на которой лежали монеты. Всего 90 йен.

Миры

Этот момент вызвал в одних усмешки, в других презрение. На триллионах экранов мелькали ухмылки, и среди зрителей звучало лишь одно слово: «Нищеброд». «Такой сильный, а позволить себе ничего не может? Кто он, если не неудачник?» — звучали комментарии.

Алгоритмы искусственного интеллекта взялись за анализ кадра. На экранах возникли графики и сложные расчёты, призванные вычислить «ценность героя». Но итог оказался нелогичным. Герой с выдающимися достижениями, и у него всего лишь 90 йен? Машины не смогли понять такой парадокс. Хаотичность его жизненной ситуации ускользала от их алгоритмов. Сценарии, где подобное возможно, не поддавались моделированию.

Вселенная: Югио дуэльные монстры. Время и место действия: Период после ухода Атэма в фильме — Тёмные измерения.

Солнце взошло над горизонтом, освещая половину планеты. Другая же её часть ещё погружалась в темноту. Это движение света и тьмы было непередаваемым зрелищем для обычного наблюдателя, но не для всех.

Первые лучи рассвета осветили фигуру молодого человека. Сначала солнце скользнуло по длинному плащу цвета индиго, затем обозначило контуры тёмной рубашки на пуговицах с широким воротником, длинными рукавами и строгими брюками с белым поясом. Завершали этот образ чёрные туфли. Его лицо, спокойное и непроницаемое, смотрело за экраном.

Он анализировал структуру экрана, расшифровывая центральную часть. Его взгляд, методичный и хладнокровный, безошибочно пробирался через все слои, как будто экраны не могли скрыть от него ни одной своей тайны.

На орбите планеты, в его персональном космическом лифте, всё было устроено с максимальной эффективностью. Всё оборудование и системы работали полностью автономно, под управлением искусственного интеллекта, целиком созданного и подконтрольного Сэто Кайбе. Однако, сам Кайба не просто разработал этот ИИ — он, по сути, был им.

Сэто Кайба представлял собой воплощение технобога: гениальный инженер, он совершил технологическую революцию, перешагнув пределы своего времени. Ещё в конце XX века он вывел человечество на новый уровень, в отдельных областях опередив время на целые столетия. Именно он стал создателем технологий голографической дополненной реальности, способных взаимодействовать с пятью органами чувств. Проявляя своё влияние на реальный мир. Его исследования в области коллективного сознания и ЭГО не только были теоретически разработаны, но и внедрены в инновационные системы, которые он проектировал.

Его интеллект превосходил любые представления о человеческом разуме. Параллельно с основными задачами Кайба в режиме реального времени анализировал работу квантовых компьютеров по всему миру, сопоставляя их данные. Кроме того, он понимал и осознавал высшие измерения, превосходящие привычные человеческие представления о реальности.

Кайба, скрестив руки на груди, равнодушно наблюдал за происходящим. Первый мир показался ему настолько скучным, что даже обсуждать его не имело смысла. Впрочем, миры сами по себе не интересовали Сэто. Его внимание было сосредоточено на новом герое, показанном на экране. Потенциал этого персонажа превосходил все мыслимые пределы, и это вызывало в Кайбе неподдельный интерес. Он видел в этом возможность: изучить и скопировать энергию Сайтамы, чтобы выйти за границы своей мультивселенной и преодолеть пределы возможного.

Цель Кайбы была проста: он искал достойных противников, которые могли бы подтолкнуть его к совершенству как дуэлянта. Однако его особое внимание привлек создатель экранов. Пока другие зрители пытались лишь понять, что из себя представляют эти загадочные устройства, Кайба уже проникал в их суть. И хотя даже его колоссальный интеллект столкнулся с трудностями, он всё же сумел прорвать барьер, пусть и размером с песчинку. Но этого было достаточно.

Теперь оставалось лишь найти способ использовать эту брешь для выхода за рамки. Энергия Сайтамы играла здесь ключевую роль. Если Кайбе удастся её заполучить, то, объединив её с собственной энергией дуэлянта и поддержкой своего ЭГО, он сможет одержать верх над своим заклятым врагом — Атэмом. Это будет его величайшая победа, которая утвердит за ним титул сильнейшего дуэлянта в истории. Все это будущие, а вот настоящие происходило сейчас.

— Сайтама… даже не смотря на свою силу, он остался человеком, это вызывает уважение… — Кайба прикрыл глаза, вспоминая того, кто являлся некогда сосудам Атэма — … Как и ты Юги Муто.

Экраны

Сайтама стоял перед автоматом с напитками, слегка сутулясь. Его взгляд был неподвижным, сосредоточенным.

Камера переключилась, показывая содержимое автомата через прозрачное окно. В отражении стекла мелькнуло лицо героя. Сайтама заметил ценник на самом дешёвом напитке — 120 йен, минимальная сумма для покупки.

Кадр сменился, открывая более широкую перспективу. Теперь зрители могли видеть, как рядом с автоматом, вдоль дорожки, лежало гигантское чудовище. Его голова была пробита, обездвиженная и безжизненная.

— Да и незачем. Наверняка на вкус… дрянь редкостная, — произнёс Сайтама, глядя на автомат с равнодушием.

Вселенная: Моя геройская академия

Учительская

Всемогущий сидел за столом, погружённый в свои мысли. Его взгляд то опускался на собственные руки, то поднимался на Сайтаму, который демонстрировался на экране. Тошинори находился в состоянии глубоких моральных терзаний.

Он размышлял о своём положении и о значении своей силы. В этом мире он долгие годы был символом мира, героем, который внушал людям надежду даже в самые мрачные времена. Но популярность, которой он добился, имела и тёмную сторону. Она привела к множеству жертв. Всемогущий понимал: его статус как символа был ограничен рамками Японии. Однако мир был гораздо больше, и за его пределами многие воспринимали Тошинори иначе — с ненавистью, как воплощение системы, которую они хотели разрушить. Это вызывало акты мести и насилия в других странах.

Он боролся с этим, старался делать всё возможное и даже больше. Но ясного ответа на свои вопросы у него не было. Смог ли он действительно стать тем символом, которого люди заслуживали? Или же его роль была лишь временной иллюзией? Этот вопрос продолжал терзать его душу.

Всемогущий глубоко вдохнул, пытаясь избавиться от тяжёлых мыслей, но взгляд на Сайтаму только усиливал внутренний конфликт. Этот человек… Нет, не просто человек, а нечто совершенно иное. Кажется, он вообще не беспокоился о своём статусе, своём месте в обществе или чьём-то мнении. Сайтама стоял спокойно, словно мир вокруг его не касался.

— Сайтама не перестаёт меня удивлять, — произнёс директор Незу, — Его моральные принципы слишком высоки. Сравнивать его с нашими героями, было бы для него оскорблением.

Наступило короткое молчание, наполненное осознанием. Прервать его решилась Исцеляющая Девочка.

— Это правда, — мягко начала она. — Я живу очень долго и видела, как меняются герои. Поколение за поколением… Сегодня герои чаще совершают поступки ради камеры, а не ради самих людей. — Её слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Все, кто находился в комнате, молча смотрели на неё. — Я многое видела и не могу молчать. СМИ превратили героизм в индустрию. Десятку лучших героев создали журналисты. Даже ты, Тошинори, стал их творением. Посмотрите на Ястреба — его карьера полностью корпоративна. Бедный мальчик. Его сделали таким. Мы уже не герои в истинном смысле этого слова.

Она на секунду замолчала и добавила:

— Супермен из комиксов — герой. Сайтама — герой. Но не мы.

Тишина вновь заполнила комнату, только теперь она была невыносимо тяжёлой.

Вселенная: Приключения Шерлока Холмса. Время и место действия: История о Собаке Баскервилей

Шерлок Холмс привык решать загадки мирового уровня. И хотя успех всегда был на его стороне, были и неудачи. Например, знаменитый случай с Джеком-Потрошителем. Холмсу удалось выйти на след преступника, он даже знал, кто это был, но всё оборвалось внезапной смертью предполагаемого убийцы. Совпадение?

Сейчас, сидя в своей квартире на Бейкер-стрит, Холмс заправил курительную трубку. Лёгкий дымок медленно поднимался вверх. На его губах появилась едва заметная улыбка.

— Совпадение, забавно — пробормотал он.

Прошедшие недели были насыщенными. Его противостояние с профессором Мориарти было весёлым и изнурительным. Завершающая схватка произошла у Рейхенбахского водопада, куда они оба сорвались в ходе ожесточённой борьбы. Шерлок чудом выжил, а Мориарти, как считалось, погиб. Или всё-таки нет? Эта загадка могла бы быть разгадана за несколько дней, если бы не вмешался интересный случай с Чарльзом Баскервилем. Который погиб при странных обстоятельствах. Тамошняя история о семейном проклятии и зловещем псе втянула Холмса и его верного спутника, доктора Ватсона в клубок загадок.

Казалось, ничто уже не могло удивить Шерлока Холмса, но мир, как всегда, преподносил сюрпризы. Летающие экраны, появившиеся внезапно, привели мир в состояние паники. Британская империя дрогнула, а в других странах ситуация оказалась куда драматичнее. Во Франции разразилась новая, нелепая революция, а в Германии свергли кайзера. Однако со временем паника начала стихать. Церковь приложила усилия, чтобы успокоить массы, а учёные пытались объяснить природу таинственного явления.

Никола Тесла, собрав независимых экспертов, оперативно приступил к изучению экранов. Его быстрая реакция и самообладание вызывали восхищение.

Британский парламент, находясь в поисках объяснений, незамедлительно обратился к Шерлоку Холмсу. Им казалось что, только он способен пролить свет на загадку экранов. Почему бы и нет. В тот день Шерлок стоял в окружении представителей обеих палат парламента. В центре зала заседаний возвышался один из загадочных экранов. Политики боялись подходить к нему, опасаясь, что тот взорвется или нанесет вред.

Шерлок, с трубкой в руке, несколько раз обошел вокруг устройства, внимательно его изучая.

— И каково ваше мнение? — спросил премьер-министр Великобритании Генри Асквит. Его голос звучал твердо, но усталость выдавала бессонные ночи и постоянное напряжение. Спавший всего три часа в сутки, он держался лишь на кофе и железной воле.

— Феноменальный агрегат, — наконец произнес Шерлок.

— Что? — политики недоуменно переглянулись.

— Позовите Герберта Уэллса. Он лучше меня объяснит — сказал Холмс, небрежно стряхнув пепел с трубки.

В зале воцарилось замешательство. Кто-то вспомнил, что Уэллс — популярный писатель-фантаст, философ, автор работ о перестройке общества, написал около 30 томов с политическими и социальными прогнозами и более всем известный своими произведениями о других мирах. Но зачем обращаться к нему в столь серьезный момент?

Тем не менее, сомнения быстро уступили место решимости. В такие времена даже советы писателей-фантастов, а его многоликий взгляд мог оказаться полезным. Спустя некоторое время в парламент прибыл сам Герберт Уэллс, автор Войны миров. Он был несколько озадачен своим приглашением, но, узнав суть дела, сумел сохранить невозмутимое выражение лица. Ему предстояло рассказать самым влиятельным людям страны о возможностях других миров. Собравшись с мыслями, Уэллс принял вызов и, не подавая виду, что считает ситуацию абсурдной, прочитал обстоятельную лекцию о мультивселенной.

Тем временем Шерлок Холмс, улучив момент, незаметно ретировался из парламента. Вернувшись на Бейкер-стрит, 221B. Где сейчас и находился.

Шерлок, погруженный в раздумья, внимательно изучал изображения, транслируемые загадочными экранами. На них разворачивались невероятные события: магия, поразительные подвиги сильного Мэша, которого Холмс полюбил за его прямолинейность и меткие, колкие ответы — порой даже более остроумные, чем его собственные. Это казалось нонсенсом, но как же это было интересно! Теперь экраны показывали другого героя — Сайтаму, личность неоднозначную, но завораживающую.

Погрузившись в мысли, Шерлок задумался о том, что он только что увидел. Этот экран, показывающий жизнь героев, открыл для него новые горизонты. Он давненько скучал по загадкам, которые бросали ему вызов, но теперь перед ним развернулась потенциальное будущее человечества. Вторжение пришельцев, битва с могущественным Боросам.

И не только сами экраны были интересны, а когда и как в отличие от них, поведут себя люди в других мирах, где экраны так же появились. Вот это действительно были интересно.

Доктор Ватсон, который все это время сидел рядом, опустил газету на стол и с любопытством посмотрел на друга.

— Вы думаете, что эти экраны могут быть использованы в чьих-то целях? — спросил он, не скрывая интереса.

— Безусловно, — отозвался Шерлок, бросив взгляд на экран, где вновь появился Сайтама. — Силы, стремящиеся к власти и контролю, найдут способ использовать эти знания. Если кто-то получит доступ к информации из других миров, это может привести к катастрофическим последствиям.

— Что же вы предлагаете? — уточнил Ватсон, готовый поддержать друга.

— Мы должны исследовать этот вопрос. Первое, что следует сделать — более глубоко проанализировать показное, будет довольно забавно, если тот кто создал экраны не преследует своих целей. В таком случае для всех он просто маленький ребёнок, который не знает как использовать свои силы. Это ли хочет донести до нас создатель? Оооо нет, он стремится показать нечто совсем иное. Вот на пример. Что думаешь о Сайтаме.

Ватсон развел руками:

— Даже не знаю, что сказать.

Шерлок задумчиво продолжил:

— Он очень глубокий, его позиция и ценности непреодолимы. Перед нами герой, живущий скромно, практически на грани бедности, он постоянно ограничивает себя и жертвует благами. При этом он даже не задумывается о том, чтобы взять все, что пожелает, он бы не встретил никакого сопротивления. Когда я попытался представить себя на его месте, то осознал: даже имея силу гораздо меньшую, чем у него, мне было бы крайне сложно не поддаться такому мощному соблазну. Более того, я бы, вероятно, не считал себя виноватым, ведь люди сами готовы вознаграждать того, кто их защищает. Это особенно впечатляет, ведь я считаю себя человеком достаточно порядочным…

Доктор Ватсон, пораженный словами Шерлока, только кивнул. Холмс встал, подошёл к окну и, глядя на улицу, продолжил:

— И именно это заставляет меня по-настоящему восхищаться тем уровнем благородства, который демонстрирует герой. Его выдержка и внутренний стержень поистине недосягаемы. Загадка для меня неимоверно сложная. Почему он не заберёт всё? Почему живёт так? Как он достиг подобного уровня?

Холмс замолчал, чувствуя, как в нём закипает азарт. Это была загадка, на которую он хотел найти ответ.

— Ватсон, — наконец сказал он, — пора вернуться к началу новой загадки. Там где всё началось. И, возможно, встретиться с ним.

Доктор не смог скрыть изумления.

— Вы полагаете, он жив? Это невероятно!

Шерлок усмехнулся.

— В такое время нам пригодился бы гений Мориарти. Думаю, пришло время встретиться с моим старым соперником.

Ватсон, всё ещё находясь под впечатлением, начал записывать детали. Им предстояло множество удивительных приключений.

Экраны

Сайтама присмотрелся и нашёл интересный и единственный вариант, всего одна банка за 90 — Йен. Он потянулся вставлять манты, и тут, она выскользнула из рук героя, закотившись под автомат.

Камера сместились вниз, под автомат с газеровкой, там показали что моменты уже нет, она попросту укатилась в неизвестном направлении.

Кадр сместился на двух людей. Пока сайтама наклонившись пытался усмотреть монетку.

— Ого! Как труп этого монстра тут очутился — произнёс человек со стрижкой словно на голове был взрыв.

— О, нет! Нужно его отгородить, чтобы люди не смогли к нему подойти или прикоснутся. Вдруг он ядовитый — произнес его напарник

Два человека обвели труп жёлтой лентой не походить. Как вдруг экраны показали их в полной рост. Это были герои, один в маске с крестом по середине живота произнёс.

— Фух! Как-то так.

Резок раздались восхищение крики.

— Эй! Смотрите! Это же герой геймпад! — герой в маске повернулся. К ним на полной скорости бежала толпа детей.

— Точно! офигеть!

— Глянь сюда Геймпад! — помахал ему один из детей

Геймпад помахал рукой в ответ

— Хорошо постарались… — в этот момент герой про себя думал: — " Звучит так, будто мы его победили»

Герой С-класса, ранг 25Геймпад

— Ага… дети от тебя просто без ума — произнес тот самый герой со взрывом место причёски, теперь его детально показали, на его глазах были очки, а на лбу молния, его классический костюм держали подтяжки.

Герой С-класса, ранг 44Герой в подтяжках

Герои тихо подошли к автомату с газировкой, и купили тот самый напитк, который не смог себе позволить сайтама.

— Это что за напиток? Вкусный? — спросил Герой в подтяжках

— Не узнаю, пока не попробую! — геймпад встряхнул напиток.

Кадр на один раз показал лысого парня, который сидел недалеко на лавочке, он внимательно посмотрел на этот напиток и на героя. Сам герой С-ранга, принялся пить его. Под конец смачно рыгая.

— Трехочковый! — Геймпад кинул напиток. Банка полетела мимо корзины, упав рядом с ногами сайтамы

— Думаю, теперь мой ранг поднимется. Может, даже получу повышение до класса В! — с воодушевлением произнёс геймпад.

— Ну что, продолжим патрулирование? Пускай Геройская Ассоциация с мусором разбирается — подытожил после радости 25 герой С-класса, также указывая на труп чудовища — Убрать остатки не входит в задачи героев

— Ага — ответил герцо в очках.

Не обращая больше на что-то внимание они ушли. Кадр сместился к сайтаме, который поднял банку за героев.

— Мда… судя по виду — точно дрянь — Сайтама спокойно и по человечески подошёл и кинул пустую банку в корзину.

Миры

У всех сразу возникли вопросы о справедливости. Миры, где воцарились утопии, недоумевали: почему такое происходит с Сайтамой? Почему никто не обратил на него внимания?

Одни просто не понимали, что это значит. Там был только Сайтама. Почему они хотя бы не спросили его, а вместо этого присвоили лавры себе? Ведь даже сами признавали, что это не их заслуга. Но Сайтаме было совершенно всё равно. Одно дело думать, другое — действовать. Как показала практика, они просто присвоили его достижения ради продвижения в рейтинге.

А Сайтама просто сидел, не обращая внимания на происходящее. Но всё изменилось, когда кто-то из них купил напиток, который он сам не смог себе позволить, потеряв монету. Это нормально?

В других мирах реакция была куда более бурной: «Еб твою мать!» восклицали там. «Какого чёрта? Этот человек, обладая силой, чтобы отразить вторжение пришельцев и победить страшного Бороса, живёт так ужасно?!»

Сайтама их раздражал. Нет, он их бесил своей пассивностью. У него на глазах присвоили его подвиг, а он что? Просто сидел и смотрел.

Эльфы в разных мирах с презрением взирали на Геймпада и Героя в подтяжках. «Какие жалкие и грубые создания» думали они. Украли достижения, взяли всё, что можно, и тем самым лишь укрепили свой статус неудачников. Спасибо хоть за то, что оградили труп чудовища. Пусть это было сделано без изящества, но они хотя бы постарались. Правда, когда они просто ушли, даже не оставив никого следить за монстром, их статус стал очевиден.

Гномы лишь смеялись над действиями Геймпада и Героя в подтяжках. Вот так герои! Оградили труп и сбежали. Может, теперь им дадут медали за трусость? Ха! А в рейтинге они, наверное, хотят стать выше? Молодцы, что тут сказать.

Сайтама, напротив, вызывал у них уважение. Человек, который, убив чудовище, остался рядом, чтобы удостовериться, что опасности больше нет. Бдительность — вещь, которая никогда не бывает лишней.

Орки чесали головы, обсуждая. Сайтама стал самым обсуждаемым персонажем из всех возможных. Даже их боги не были так популярны в этот момент, особенно после битвы Сайтамы с Боросом. Это было нечто! Воинственные орки не могли сдержать эмоций. У них была одна мысль: «Этот лысый уничтожил монстра и даже не стал хвастаться. Настоящий воин. Только вот почему он не забрал добычу? Он что, не знает правил? Трофей за победу принадлежит победителю!»

Гоблины, в большинстве своём, не понимали, что происходит. Однако это их мало интересовало: события были слишком грандиозными и выходили за рамки их понимания. Тем не менее, некоторые из них обсуждали произошедшее со своими шаманами.

— Эти двое просто делают вид, что работают, — насмешливо говорили они. — Каждый так мог бы!

Гоблинов особенно занимал другой момент. Они не понимали. Сайтама просто поднял банку и выбросил? Зачем? Это же можно было продать или оставить себе. Он же и так не особо богат…

Иные реакции были у богов

Вселенная: Повесть о конце света

— Ну пожалуйста, будь другом… Я хочу к Сайтаме, сделай портал, уааааа! Если не к Сайтаме, то хотя бы к Боросу! — старик, повелитель богов, почти плакал, вцепившись в ногу Вельзевула.

— Гррр! Хватит цепляться за мою ногу! — раздраженно прорычал король мух, пытаясь стряхнуть настырного Зевса. По мнению Вельзевула, Зевс окончательно слетел с катушек. Однако, несмотря на все усилия, скинуть старика не удавалось — тот держался, как утопающий за спасательный круг.

— Уааааа… — завыл Зевс, словно ребенок. Его рука, сжимающая Вельзевула, вдруг увеличилась, затем другая рука, тоже неестественно раздутая, ударила об пол в знак протеста, все вокруг дрогнуло, а на месте образовался кратер.

— Грррр! — раздражение короля мух было действительно большим. Вельзевул проклинал свою удачу. Только он решил выйти из лаборатории, чтобы отвлечься от нудной философии лысого о моральных принципах, и направился в ад за необходимыми материалами для новых опытов, как столкнулся с этой катастрофой.

Теперь, глядя на комедию у себя под ногами, Вельзевул только сильнее злился.

В сторонке стояли Гермес и Арес. Первый выглядел абсолютно спокойным, как и всегда, а второй явно недоумевал.

— Что происходит? — спросил Арес, указывая на Зевса, который продолжал цепляться за Вельзевула.

— Ничего необычного. Мы можем только наблюдать и не вмешиваться, — философски заметил Гермес.

— Эээээ?! — Арес был в шоке.

Гермес не разделял волнений своего собрата. Он был, пожалуй, единственным из богов, кто проводил достаточно времени с Зевсом и хорошо понимал его капризы. Это был как раз один из них — типичный эмоциональный всплеск. Рано или поздно Зевс успокоится. Гермес знал: повелитель богов прекрасно осознает, что попасть в другой мир, к Сайтаме или Боросу, невозможно. Даже если бы такая возможность и была, Вельзевул — не тот, кого можно уговорить или запугать.

Истории о короле мух, которые Зевс слышал от своего старшего брата Аида, только подтверждали: Вельзевул был слишком упрям и расчётлив, чтобы поддаваться таким манипуляциям.

— Ну, я уверен, ты сможешь… Ну давай, пожаааааалуйста! — завыл Зевс, усиливая хватку.

Вельзевул стиснул зубы.

— Послушай, старик, если ты сейчас же не отпустишь мою ногу, я…

— Ну как так?! — возмутился Зевс, но тут же тон слега поменялся в его манере — Ну я же тебя прошу, по-дружески…

Уже угроза пошла, и эти светящиеся глаза. Да он издевается! Вельзевул был уверен в этом, он уже не знает что делать и начал угрожать. Вельзевул помахал с просьбой личному дворецкому Зеваса, чтобы он убрал Зевса и отнёс в постель, дал конфет и присоску или как там успокаивают детей, что старше самой вселенной.

Гермес же едва сдерживал смех.

— Ну, рано или поздно отстанет. А пока давай наслаждаться зрелищем

— Да чем тут наслаждаться?! — Бог войны совсем растерялся

А Вельзевул и Зевс продолжали их импровизированное противостояние.

В другом помещении.

На голову Посейдона упали небольшие камушки — это был результат очередного «веселья» Зевса. Владыка морей раздраженно поджал губы, отложил трезубец в сторону и устало провел рукой по волосам, стряхивая пыль.

— Опять этот идиот устраивает цирк, — пробормотал Посейдон, направив холодный взгляд на потолок.

Однако раздражение Посейдона было вызвано не только братом. Его внимание привлек экран, на котором показывали человека — Сайтаму. Жалкий смертный, не более чем пыль под ногами, думал Посейдон. Однако, когда он увидел невероятную силу героя, его взгляд потемнел.

— Эта сила… — Посейдон, нахмурился. Он не хотел признавать этого даже перед собой, но в глубине души понимал, что даже Зевс, возможно, не смог бы одолеть такого врага. Что уж говорить о нем самом.

Но гордый и высокомерный владыка морей не собирался поддаваться таким мыслям. Вместо этого он упрямо искал изъяны в человеке, желая доказать себе, что тот всего лишь очередная букашка. Однако происходящее на экране постепенно его захватило.

Он смотрел, как Сайтама с непроницаемым лицом сражается, сохраняет спокойствие даже в разгар битвы, тогда как его противник, Борос, сиял от радости, словно ребенок. Внимание Посейдона особенно привлек момент разговора между героем и пришельцем.

Сайтама дал Боросу шанс выложиться на полную, позволив ему испытать то, о чем он мечтал, — битву всей его жизни. И сделал это без злобы или снисхождения. Посейдон осознал, что этот человек остался абсолютно нейтральным, словно исход битвы не имел для него значения.

И тогда, к своему ужасу, Посейдон испытал чувство, которое ранее испытывал только к Аиду, — уважение.

— Ха! Какая глупость, — пробормотал он, отводя взгляд. — Уважение к человеку? Не смешите.

Однако, несмотря на попытки отмахнуться от этой мысли, он не мог оторвать взгляд от экрана.

Сайтама сразил чудовище, которое лежало на дороге. Ни триумфального крика, ни пафосных речей, ни гордости за сделанное. Он просто смотрел, словно все происходящее — обыденная рутина.

Затем герой потерял монету, сел на скамейку. Пришли иные герои, они присвоили себе все заслуги и достижения, которые принадлежали ему. А Сайтама? Он не возразил. Вместо этого он молча поднял банку и выбросил её в урну, как будто всё происходящее не заслуживало его внимания.

— Пф. Люди, — презрительно произнес Посейдон, скрестив руки на груди. — Такие же бесполезные, как и все из вас. Но вот он… — его взгляд снова вернулся к экрану. Где была тишина, лысый герой пошел в неизвестном направлении.

Посейдон в эти секунды сидел в тишине, глядя на экран. В голове звучал эхо собственных мыслей.

— Даже среди богов нет никого, кто мог бы так пренебрегать мнением окружающих… — пробормотал он, опираясь локтями на колени и сжимая руки в замке.

Сила была ему понятна. Уважение через силу — естественно. Но это равнодушие, этот полный отказ от славы, поклонения, признания… Как такое возможно?

— Герой, который не жаждет восхищения. Сила, которой не нужно одобрение. Даже мы, боги, стремимся к славе. Даже я… — его голос упал.

Он вспомнил собственную жизнь, свои битвы. Каждая из них была способом доказать свое превосходство, свое право быть владыкой морей. Каждый миг его существования был направлен на поддержание этой иллюзии идеальности. И вот сейчас, перед ним — человек, который, казалось, не нуждается ни в чем.

— Это презрение? — промолвил Посейдон, его глаза затуманились. — Нет… это… зависть?

Он резко поднялся с трона.

— Бред. Боги не завидуют смертным. Это недопустимо.

Но чувство не уходило. Зависть ли это, или что-то иное — оно жгло его изнутри, нарушая привычное равновесие.

Он вспомнил лицо Сайтамы: спокойное, лишенное эмоций.

Посейдон подошёл к зеркальному окну, глядя на отражение бурлящих вод за ним.

— Боги созданы, чтобы господствовать. Мы питаем свою гордость этим. Но он… он что-то иное, да он не человек, не может бог испытать уважение к человеку… — Посейдон замолчал. А поверит ли он сам в эти слова?

Молчание было тяжелым.

— Если бы я… — Посейдон задумался о таком, о чем помыслить не мог бы пару минут назад, он прервался, его пальцы стиснулись — Нет! Не бывать этому!

И всё же, несмотря на это утверждение, он уже не мог смотреть на себя так же, как раньше.

Экраны

Сайтама сидел в неизвестном помещении но стоило камере отодвинуться, все встало на свои места, это был банк тот самый банк из начала трансляции.

Сайтама быстро говорит

— Мне нужно 10 йен — герой обратился к сотруднице, сидящей за столом, ему нужен был кредит.

Женщина в очках, удивившись, переспрашивает.

— Что? — сотрудница действительно не поняла, 10 Йен? Он хочет взять 10 Йен в кредит?

Сайтама же хоть объяснять ситуацию, с автоматом и напитками.

— На один напи…

Слова героя внезапно прервали.

Кадр смещается. Началось ограбление. Грабитель в маске, выбил дверь помещения, громко крича.

— Грааааааа! Всем лечь на землю! Деньги на стол!

Сотрудница банка в очках вскрикивает:

— Уаа

Грабители, начали угрожающие двигаются к кассе. Сайтама остался полностью спокойным. Он их внимательно осмотрел.

Группа преступников, одетых в костюмы с коровьими узорами и головные уборы с рогами, их стало только больше. Один из них нейтрализует охранника ударом по голове, что вызывает панику у посетителей. Перепуганные люди вспомнили кто это:

— Это же та самая банда грабителей… Коровий желудок!

Главарь банды, усмехнувшись, обратился ко всем присутствующим.

— Сложите все деньги в эти мешки! И чтобы никто не дергался!

Преступник А-класса Бычара

Миры

Из неожиданной повседневности все оказался в крайне напряженной ситуации, которая могла развиваться самым непредсказуемым образом. Разные миры и расы по-своему воспринимали происходящее.

Людские спецслужбы внимательно следили за ситуацией, используя свой опыт для анализа. Ситуация была критической: неизвестное количество вооруженных людей с винтовками и обширным арсеналом захватило заложников. В качестве меры предосторожности они взяли с собой ребенка, ставшего личным заложником. Это было весьма тревожное обстоятельство. В таких случаях целесообразно задействоватьснайперов.

Псионики высокоразвитой цивилизации наблюдали за экранами, пытаясь понять действия другой расы, которые казались им совершенно нелогичными и необъяснимыми. Их технологии позволяли отслеживать малейшие детали, но даже это не помогало постичь мотивы этих людей. Поведение каждого индивида нарушало все законы рациональности.

Почему, например, грабители прибегают к насилию, хотя это лишь усиливает эскалацию? Почему нельзя действовать спокойно, обдуманно? Но особенно псиоников потряс момент, когда один из преступников схватил ребенка. Для них это было немыслимо: дети — самые опасные существа в своем обществе. Их дар, находящийся в начальной стадии, практически неконтролируем, что делает их угрозой для всех окружающих. Однако в этой цивилизации, похоже, никто этого не осознает, а значит, ребенок подвергается огромной опасности.

Ментальная сеть псиоников, объединяющая всех представителей их народа, была переполнена тревогой. Они старались сохранять спокойствие, зная, что Сайтама — защитник их интересов — находится там. И все же эмоции, передающиеся через сеть, создавали атмосферу напряжения и беспокойства.

Цивилизации, в которых основным даром была эмпатия, переносили подобные события еще тяжелее. Их коллективная память вспоминала катастрофу, вызванную вторжением Бороса. Тогда все закончилось быстро: вспышка, короткий миг боли — и множество жизней исчезло прежде, чем люди что-либо осознали. Но здесь было иначе. Эмоции страха, паники и ужаса читались на лицах людей и резонировали, они как удары по струнам, причиняя эмпатам невыносимую боль. Единственное, что они могли делать, — это молиться.

Демоны, наблюдающие за происходящим из других миров, наслаждались этим зрелищем. Их смех и ликование гремели, как раскаты грома. «Какие же эти люди жалкие! Как легко они ломаются, особенно под давлением своих же!» — восхищались они. Один из демонов, наблюдая за лидером грабителей, произнес с восхищением: «Этот человек… Бычара. В нем есть что-то примитивное, но впечатляющее. Он молодец! Отличный кандидат для Котла! А для него уже подготовлен самый добротный жар, и лучшие Кательщики займутся этим делом!»

Вселенная: Темный рыцарь (Фильм 2008 года). Время и место действия: Джокер под заключением

В тюремной камере, одна из самых опасных личностей Готэма, человек, чей смех преследовал горожан даже во сне, сидел на металлическом стуле. Его традиционный наряд — светло-голубая рубашка, тонкий зеленый галстук, жилет под серым пиджаком и неизменное темно-фиолетовое пальто — выглядели так, словно прошли через руины хаоса, которые он сам некогда создал. Зеленые, спутанные волосы были олицетворением беспорядка, который царил в его голове. Но на этот раз что-то было не так. Джокер, чье лицо обычно озарял зловещий оскал, сейчас был хмур и задумчив.

Его взгляд упал на летающий экран. Грабители. Обычные, скучные, мелочные грабители, творящие свои преступления в банальных масках, словно под копирку. Он кривил губы, словно от едкого привкуса, и наконец, не выдержав, заговорил, обращаясь скорее к пустоте, чем к кому-либо конкретно:

— Деньги. Только деньги! Это всё, что вас волнует? — Он качнул головой, ухмылка медленно пробивалась сквозь раздражение. — Этот город заслуживает большего. О, гораздо большего! Гораздо… темнее. Вы — взрослые дяди в дешёвых костюмах, которых интересуют только бумажки. Ааааааа, нет! Такого не нужно! — он взмахнул рукой, словно отметая всю их жалкую суть.

Джокер прищурился, снова глядя на экран. Его голос стал тоньше, капризнее, с безумными нотками:

— Где стиль? Где принципы? Где эта… штука… этот… кодекс? — он помахал рукой в воздухе, словно пытаясь ухватить неуловимую мысль. — Ах да… Ваша «работа»! Всё на развес: поступки по расписанию, в рамках контролируемых марок! Дааааа, какие жалкие! — он закатил глаза и упал на спинку стула, демонстративно изобразив скуку. — Где остринка? Где… — он вдруг резко выпрямился, схватив руками воздух перед собой, ловя чью-то воображаемую голову, — где настоящие злодеи?!

На мгновение он замер, уставившись в пустоту, а затем его лицо озарила жуткая улыбка. Голос стал зловещим, будто он шептал в самое ухо:

— Покажите мне их. Настоящих. Непревзойденных. Тех, кто делает это ради не хаоса, а ради искусства, ради… — он закатил глаза, его улыбка стала шире, — чистого удовольствия! Где они? — Его голос стал громче, резко поднявшись до кричащего шёпота. — Гдеееее?! Нууууу жеееее!

Он рассмеялся, тихо, пронзительно, наслаждался своей маленькой тирадой. Смех эхом разлетелся по камере, заставляя охранников, стоящих за пределами комнаты, нервно переглянуться. Джокер вновь упал на стул, уже не глядя на экран. Ему стало скучно.

— Жалкие, скучные, — пробормотал он с презрением. — город заслуживает нечто большее. Нечто… великое — Он зловеще усмехнулся, глядя на свои руки, обдумывая новый план.

Джокер продолжи ждать, цепко и неторопливо.

Экраны

События начали разворачиваться еще быстрее и динамичнее. Банда грабителей уже связывала заложника, чтобы удерживать контроль над ситуацией, что вызвало шок у свидетелей. Женщина в очках в панике воскликнула:

— О нет! Это ужасно!

Рядом маленький мальчик громко плакал, зовя маму. Грабители уже планировали скрыться с добычей и разойтись по группам.

Внезапно раздался громкий крик.

— СТОЙТЕ!

Камера переключилась на нового персонажа — человека с яркой внешностью в костюме, который уверенно вышел вперед. Он был всем известен как Герой в подтяжках.

Рядом появился другой герой, также хорошо знакомый зрителям, — Геймпад, готовый вступить в бой.

Главарь банды нахмурился.

— Разберитесь с ними, — без эмоций лидер отдал приказ.

Десятки вооруженных людей бросились на героев. Начался динамичный бой. Преступники напали со всех сторон, первые удары посыпались градом. Один из преступников зло улыбнулся, заходя в слепую зону героя.

— Не подставляй спину, мудила! — прошипел он.

Резко, как Нео из «Матрицы», Геймпад опустился на колени, уклоняясь от атаки. В этот момент Герой в подтяжках совершил мощный удар ногой в прыжке, прилетев прямо в злодея. Это было слаженное комбо. Преступник отлетел в толпу своих товарищей.

Герой в костюме не остановился.

— Ураган! — выкрикнул он, используя прием, который позволил ему ускориться.

Камера показала десяток силуэтов, избивающих противников, но это был всего один герой.

Миры

Те, кто когда-то называл их никчемными неудачниками, внезапно замолчали. Какие нелогичные миры… Почему люди, которых считали слабаками, лишь присваивающими чужие заслуги, вдруг оказались невероятно сильными? Они же по факту должны быть слабаками. Это довольно канонично, а тут все с точностью до наоборот. Герои не только сильные, а ещё работаю в команде как часы.

Иное мнение сформировалось у второй половины мироздания. Им не слишком нравилась манера героев что-то присваивать. Но с другой стороны, они же герои, разве нет? Разве зрители видели их истинные способности в реальном бою?

Судить по одному случаю — это нелепо и поверхностно, словно поведение недальновидного глупца. Серьезно, это то же самое, что объявить преступника виновным без возможности защитить свои права. Именно для таких ситуаций спустя сотни лет появились документы и законы, которые закрепили важный принцип — презумпцию невиновности.

Реакция миров что-то резко поменялась, их поступок забылся и на вверх встал проступок нынешний.

В одних мирах героев боготворили. Их поступки, какими бы спорными они ни были, воспринимались как проявление их помощи людям. Жители этих миров, закрыли глаза на возможные изъяны в действиях героев. Эти миры к своему жизненному принципу подключили простой принцип: Победитель всегда прав.

В общем своём многим стало стыдно, что они судили об Геймпаде и Герое в Подтяжках таким образом. Даже не смотря на то, что по канону они должны были оказаться теми ещё «героями»

Вселенная: Майнкрафт. Время и место действия: Энд

Стив поднимался по лестнице, ведущей к вершине массивной конструкции. Именно там находилась одна из множества его ферм — автоматизированная система по добыче ресурсов, на этот раз — жемчуга Эндера. Каждый игрок Minecraft знает, что из Эндерменов выподает этот ценный предмет, а значит, ферма, позволяющая получать его в неограниченном количестве, — это необходимость.

Система была устроена продуманно: поршни, вода и воронки совместно толкали Эндерменов к определённой точке, где они погибали, а их предметы собирались в сундуки. Подготовка такой фермы заняла у Стива много времени, но теперь она работала как часы. Поднимаясь всё выше, он вскоре достиг комнаты, куда стекались все ресурсы. Здесь сундуки были доверху забиты жемчугами, и Стив начал наполнять ими свой инвентарь.

В углу комнаты находился экран. Стив уже настолько привык к этим устройствам, что считал их неотъемлемой частью Minecraft. Если Нотч ничего с ними не делает в официальной версии игры, значит, всё в порядке. Мир перезагружать нет непобедимости.

Экран в этот момент показывал: бой Сайтамы и Бороса. Стив, наблюдая за этим, был впечатлён как силой, так и непоколебимостью героя.

— Сайтама не только силён, но и твёрд в своих идеях. Хм… Я бы хотел с ним встретиться, — пробормотал он себе под нос, глядя на финал битвы. Как сайтама повел себя с противником и как отнёсся к нему.

Стиву во время битвы много чего понравилось, например на экране в момент появились изображение Луны, на которой находился сайтама, с нее открывался потрясающий вид на Землю. Стив задумался: видеть мир из космоса — это впечатляющее зрелище, но он был благодарен, что новые измерения пока не появляются. Ему хватало и текущих. Лучше просто наблюдать.

Стив готовился к длительному путешествию — его цель заключалась в достижении Далёких земель, самого края мира Minecraft. Это был настоящий вызов, ведь путь туда мог занять годы. В прошлый раз он добрался туда лишь в режиме креатив, а теперь планировал пройти этот путь в режиме выживания.

«Интересно, — подумал он, — а есть ли эти экраны в Далёких землях? В тех землях родились многие истории, каких там только на было.

Пока он предавался воспоминаниям о старых теориях и легендах, например, о Херобрине, на экране появилось что-то новое. Сайтама, герой невероятной силы, оказался бедным, живущим едва сводя концы с концами. Для Стива это был нонсенс. Он посмотрел на свой золотой меч, сделанный скорее ради шутки, чем для дела.

— Если бы я мог, я бы отдал его Сайтаме, — вздохнул он. — С таким оружием он бы хоть немного поправил своё положение.

Стив закончил собирать жемчуг и, напоследок, бросил взгляд на экран.

— Сайтама… ты это, держись там, — произнёс он.

Теперь пришло время возвращаться домой. Ещё многое предстояло подготовить для путешествия, но, пока экраны продолжали работать, он был уверен: на пути в Далёкие земли скучно точно не будет.

Экраны

На экране продолжалась разворачивается драматичная сцена у здания банка. Герои показали себя с высшей стороны, но стоило им столкнуться с действительно опасным противником в виде злодея А-Ранга как тебе без сознания улетел в стенки. Это был даже нечестно.

— Слабочье, кто вы такие, чтобы тягаться со мной, мой ранг не о чем вам не говорил? — произнес глава

Внутри банды злоумышленников стал происходить напряженный диалог. Лидер банды, был человеком полностью безжалостным, он отрезает своим подчиненным:

— Мне не нужны слабаки. Оставьте здесь. Так точно! — все что произнес глава.

Атмосфера накалилась до предела. Вооруженный грабитель в костюме коровы продолжал держать мальчика в заложниках. Мать, обезумевшая от ужаса, кричит:

— О, нет! Сынок!

— Мамааа! — ребенок потянулся к радетелю, но преступники уже выбежали, было поздно.

После поверженных героев. Никто не решается вмешаться. Люди кричали, кто-то зовет на помощь.

На улице раздается рев двигателя. Камера переместились на улицу, внимание сосредоточилось на стремительно подъезжающем внедорожнике с номерами «13–13» куда забежали грабители с ребенком. Колеса стали визжать, автомобиль неся на полной скорости.

Их машина выехала на оживленное шоссе, по которому с огромной скоростью мчалась машина похитителей.

— Ну еще бы. И снова все прошло безупречно, — самодовольно заявляет лидер банды, сидя внутри автомобиля. Его голос звучит спокойно, но в словах сквозит холодная уверенность.

Рядом подчиненный в нерешительности спрашивает:

— Босс… Что делать с ребенком?

На заднем сидении мальчик в слезах тихо зовет маму.

— Мама… — его тихий голос сливается с рыданиями, но никто на это не обращает внимания.

Лидер, слегка нахмурившись, дает приказ:

— Сбросим его где-нибудь в горах. Так мы будем уверены, что нас никто не преследует.

— Вас понял! — отвечает исполнитель, не задавая лишних вопросов.

Однако в их планах что-то явно идет не так. Камера показывает внезапный разворот автомобиля, который вместо того, чтобы следовать маршруту, поворачивает в сторону города.

— Эй! Ты какого в город повернул?! — возмущается один из похитителей.

На лице водителя в маске появляется замешательство:

— А? Чего? Что с рулем?!

Машина живет своей жизнью, игнорируя попытки контроля. Камера акцентирует внимание на выражении паники у преступников. Камера спокойной показывает происходящие снаружи, это был сайтама, который нес машину водителей.

Миры

Вселенные которые переживали за людей в банке, теперь же за судьбу мальчика, вздохнули. У всех на лицах читалось:

— Фх, точно, там же был сайтама…

Некоторые миры даже забыли что он там был, сильнейший герой на фоне обычных людей, терялся быстрее чем человек в лесу. Так дела не делаются. Все эти был так странно, его позиция по этому поводу выбивала из колеи многие брендовые компании. Шутка ли, но в некоторых мирах на сайтаме уже успели сделать целые состояния. Мерч с Сайтамой, кричащие фанаты, слова и любовь, шла от триллионов как людей так и иных существ.

С обратной стороны герои придерживающиеся таких же принципов как и сайтама, покивали. Да, проще сливается в толпе, не выдавая себя, кем ты был на самом деле никто не узнает, это может сыграть ключевую роль в спасании. У лысого героя это получилось на все 100 %.

Боги же, просили чтобы он быстрее ушёл с кадра, некоторым было неприятно что сайтаме на их фоне был как Аполлон, а они лишь тень.

Вселенная: Квест монстродев. Время и место действия: Высшее Божественное измерение, начало похода Героя Луки.

Илиас, богиня света, чья неземная красота могла сравниться только с её высокомерием, стучала пальцем по столу. Всё пошло наперекосяк. Нет, даже хуже — всё пошло по промежности хаоса.

Сначала появились экраны. Затем её герой, Лука, вместо выполнения святой миссии, тупо залипал на них. Более того, он умудрился застрять на неделю в лесу Элементаля ветра Сильфы. Эта мелкая тварь едва не изнасиловала его. Почти проиграл в их битве. И всё могло закончиться очень плохо, но, о чудо, ему повезло — спасся. Помогли техники, которые он выучил… у своих врагов.

Чёртова повелительница демонов Алиса XVI теперь сопровождала его, и Лука, вместо того чтобы бороться с ней, начал учиться. Учиться! И как, мать его, до него донести, что цель находится прямо рядом с ним, что он должен её убить? Но нет. Он гуманист. Верит в это мнимое сосуществование людей и монстродев. Эти предательские идеи рано или поздно ему аукнутся.

— «Убил бы её скорее», — думала Илиас, стискивая зубы. — Тогда я, ради милосердия, забрала бы Луку к себе, в свои чертоги. Он стал бы вечно удовлетворять меня, а может, и не только. Вполне подходящая конечная для героя.

Но всё это — мелочи. Илиас знала, что рано или поздно всё обернётся так, как она хочет. Она сотрёт прародителей монстров, уничтожит все измерения и перепишет Мультивселенную. Став воплощением триединства: Света, Тьмы и Хаоса.

Однако пока её планы разрушали экраны. Эти грёбаные экраны, которые она даже не могла повредить. Она уже привлекла лучших умов своего мира, чтобы разобраться с ними. Даже Проминштейн, возможно, сможет что-то придумать. Наверное. Илиас не была уверена. Кто бы ни создал эти экраны, его сила превосходила её понимание. Ломать реальность на таком уровне? Да это нечто из ряда вон выходящее.

Она впервые за долгое время признала, что стоит перестать полагаться на своих детей и союзников. Они сильные простофили.

— «Эх, такого дерьма при Люцифине не было» — подумала она с горечью. Жаль, что та предала. Предала бы лет через сто, всё было бы проще…

А экраны продолжали свою трансляцию.

Когда Илиас увидела первый мир, она просто вытаращила глаза. Её удивила не цивилизация, не люди, вроде Мэша или Уолберга. Нет, ей плевать на это. Её потрясло строение самого мира.

— Какой ненормальный бог наложил магию прямо на струны реальности? — пробормотала она. — Как это вообще работает?

Она много экспериментировала, но такое вообще не должно было соединятся. Создатель этого мира был настоящим психом.

Со вторым миром было ещё хуже.

— Что за… — начала Илиас, когда услышала упоминание о Гароу, от Серебряного клыка. В этот момент экраны исказились, показав что-то настолько подавляющее, что богиня потеряла дар речи. — Да вы издеваетесь.

В раздражении она ударила по столу, и тот тут же канул в небытие.

— Сколько же возможностей за пределами моей мультивселенной, — прошипела она, осознавая масштабы своей ограниченности.

А затем появился Сайтама.

Илиас даже задержала поток своей маны. Она мгновенно начала прокручивать гипотетическую битву с лысым героем. В её глазах отразилась битва.

Удар, удар, удра, уворот, применение техник удовольствия — не сработала на герое. Битва вышла за пределы допустимого, чем длиннее бой, тем быстрее идёт рост сайтамы… чартов рост. В один момент лысый совершил такой рост по экспоненте что превысил силу её собственную. А затем, герой решил чихнуть, в открытом космосе… почему, зачем, и вообще — как? Видимо — это не так важно, он это сделал. Илиас с ужасом отвела голову в сторону.

В следующую секунду за её спиной произошёл разрыв пространства и времени.

— Будь ты проклят, что за чудовище… — тихо выдавила она.

Но это было только начало. Её ужас усугубляло осознание, что такой сильный герой живёт, как бомж. Где его привилегии? Где поклонение, богатство, награды? Илиас знала, что в её мире герои получали всё, что им нужно. Лучшие гостиницы, ресурсы, почёт.

А тут… Сайтама? Он сам отказался от всего? От признания? От покорения слабых?

— Ублюдок ты этакой. Да ты же моя полная противоположность. Теперь я тебя ненавижу ещё сильнее.

Проговорила Илиас, стискивая кулаки. И тут, смотря на положение героя, где он еле сводит концы с концами, у богини света возникала идея. Теоретически такого монстра можно перемонить на свою сторону.

Если предположить ему условия труда получше? Он же может даже согласиться! Илиас конечно такой себе начальник, но ничего, зато герой будет как сыр в масле катается, при божественном покровительстве. Как бы с ним связываться…

Илиас задумчиво глянула на экран.

Экраны

Внутри автомобиля преступники были в полном замешательстве. Камера показала их растерянные лица, пока водитель отчаянно кричит:

— Простите, босс! Машина не слушается!

Лидер, нахмурившись, лишь молчит, его холодный взгляд говорит о недовольстве. Но ситуация выходит из-под контроля: внедорожник резко вылетает с дороги и оказывается на тротуаре, пугая пешеходов.

— Э-э-эй… Мы на тротуаре! Простите! Простите! — беспомощно кричит водитель, крутя руль, но автомобиль не реагирует.

Камера меняет ракурс: снаружи видно, как массивный внедорожник поднимается в воздух, напоминая сцену из блокбастера. Люди вокруг в шоке:

— Кино снимают? — спрашивает один из прохожих, не веря своим глазам.

— По тормозам! Быстро! — кричат внутри машины, но педаль газа не слушается.

Сайтама вышвыривает машину рядом с тем местам, где герой был в начале, рядом с автомат с напитками. Место был выбрано исключительно потому что, тут сейчас никого небыло, кроме злодеев, ребенка и Сайтамы

Вышел лидер, который был очень высоким и опасным.

— Не знаю каким образом, но ты труп…

Темный экран…

Повсюду валяются преступники.

Миры

Люди замерли в удивлении: впервые экраны погасли. Неужели всё закончилось? Этот вопрос зазвучал в головах квадриллионов. Однако вскоре стало ясно: это было лишь поспешное решение самих экранов, которые решили не тратить своё время на таких преступников.

Орки, полные надежд на яростную битву, пусть и короткую, разочарованно вздохнули. Где же зрелищное сражение с хорошим мордобоем? Их возмущение нарастало, и требовался виновник. Обвинить Сайтаму? Об этом и речи быть не могло! Орки уважали этого героя до последнего глотка своего грибного пива.

Вместо этого они обрушили свой гнев на экраны. Массивные кулаки с грохотом обрушивались на безмолвные устройства. Шаманы наблюдали за этим со смесью раздражения и смирения, нервно подёргивая глазом. «Иногда наши братья тупы, как пробки,» — пробормотал один из старейшин. Они решили вмешаться.

— Думайте головой! — воскликнул главный шаман.

Но его слова оказались слишком буквально восприняты. Некоторые орки начали с разгона биться головами о экраны. Шаманы вскоре осознали, что смысл их наставления был утерян.

— Экранам нельзя навредить — вновь попытались объяснить они.

Однако остановить разгорячённую толпу оказалось не так-то просто. Наблюдая за хаосом, один из старших шаманов тяжело вздохнул.

Иногда казалось, что битва с врагом была бы проще, чем с собственными союзниками, и, отложив посох, шаман, пошёл варить грибное пиво, то что может действительно эффективно остановить орков.

В некоторых мирах некоторые существа уже утратили интерес к экранам. То, что когда-то вызывало трепет, восторг и даже зависимость, со временем стало обыденностью, не вызывая прежних эмоций. Люди, эльфы, зверолюди и другие обитатели этих миров поняли, что магические образы и звуки экранов больше не могут заменить настоящую жизнь. Постепенно они отошли от экранов, возвращаясь к привычным делам.

Во вселенных, где обитали эфирные сущности, молчание экранов воспринималось как нарушение некого установленного порядка. Духи начали искать причину исчезновения зрелищ, погружаясь в потоки энергий. Но, осознав, что это была лишь временная аномалия, они отступили, разочарованные тем, что не смогли найти некого скрытого смысла. Ведь для подобных созданий, нечто что выбивается из их естественного порядка, уже воспринимается как нечто невообразимое.

Расы вроде Гномов отреагировали практично. Они всеровно планировали создать на основе экранов уже свои аналоги. Кузницы загорелис, и сотни умелых рук взялись за дело. Они начали ковать нечто новое, для себя, в практике технологий они ушли по уже протоптанной дороге. Через некоторое время гномы представили миру свои творения: массивные устройства из закалённой стали и драгоценных камней. Эти «экраны» показывали не образы, а сложные механизмы, которые можно было наблюдать часами. И как в итоге оказалось, они были не так интересны как экраны, что показывали — сайтаму и подобных ему персонажей. Гномы пожали плечами, попытка была хорошая.

Те расы вселенной которые были почти что гуманистами, не одобрили жёсткость, но по расчётам она да всеровно бы произошла, Сайтама так то минимизировал ущерб, всё могло быть хуже

Пришельцы из разных миров тяжело вздохнули. Они осознали, что только что чуть не лишились ценнейшего источника информации о других мирах. Для многих это было бы катастрофой, ведь экраны предоставляли уникальную возможность наблюдать за разнообразием вселенной, её обитателями и их историями. Такая потеря могла навсегда лишить их шанса на дальнейшее изучение и взаимопонимание между мирами. А герой показывал себя все лучше и лучше.

Вселенная: Devil May Cry. Время и место действия: Детективное агентство Данте

Последнее, чего хотел Данте, так это чтобы экраны перестали показывать трансляции. В самом худшем варианте они и вовсе могли исчезнуть, словно их никогда и не было. Сын Спарды, привыкший к абсурду своей жизни, всё же ощутил легкий шок, когда экран внезапно погас. Причём именно на самом интересном моменте! А что, если они действительно исчезнут? И ведь процент такого исхода был неприятно высоким. Как появились, так и пропадут.

Данте настолько растерялся, что уронил кусок пиццы из руки.

— Эй, эй, эй! — пробормотал он, вставая с кресла и направляясь к экрану. Несколько звонких ударов ладонью — фирменный метод «починки» — и раздражённый взгляд. — Даже не думай, железка. Ты мне столько заказов приносишь!

На счастье сильнейшего охотника на демонов, экран загорелся и показал уже лежащих преступников в костюмах.

— Уфф… вот и славно, — выдохнул Данте, смахивая воображаемую каплю пота со лба, и вернулся за свой стол, удобно раскинувшись на кресле.

Он только недавно вернулся из очередной "прогулки". Демоны опять вздумали угрожать миру, а Данте пришлось их усмирять — как всегда, с изяществом и парой грубых шуток. Ещё и старые «знакомые» подключились, усиленно доказывая, что могут доставить неприятностей даже больше, чем их черти. Эти "знакомые", конечно же, перевозбудились, желая хорошенько подраться. Данте пришлось раздать всем под зад. Пару сотен он точно уложил. К счастью, хотя бы папаша и братец на этот раз не вмешались, хотя шанс был. Как бы морально Данте не устал после всего этого, битву Бороса и Сайтамы он всё-таки пропустил.

Сейчас, когда экраны вновь заработали, Данте с интересом смотрел на повседневную жизнь Сайтамы. Его абсолютно беззаботный настрой поднимал настроение, напоминая, что жизнь может быть простой. Данте, задумчиво откусив последний кусок пиццы, прищурился.

— Хм, а парень-то крепкий. Да и силенок достаточно, чтобы планету расколоть. А живёт словно аскет.

Он лениво потянулся к коробке, но та оказалась пуста. Пицца закончилась.

— Эх, жизнь — штука несправедливая, — пробормотал Данте, почесывая затылок и задумавшись, не заказать ли ещё одну. Ведь настоящий охотник на демонов заслуживает перерыва, особенно после такого дня.

Экраны

Сайтама, в своей привычной невозмутимой манере, оказывается в неожиданной ситуации… Камера показала его лицо крупным планом: лицо Сайтамы было покрыто каплями пота, выражение удивления и лёгкого замешательства. Для него все вокруг замолкает.

Кадр поменялся, зрители смогли увидеть что сейчас происходит, причину его реакции, рядом бандитами лежали открытые мешки, доверху набитые деньгами. Камера медленно обводит это момент.

Внутренний голос героя звучит так, будто он пытается оправдать себя перед самим собой. Четыре мешка полные денег, сайтама испытывал от этого стресс, он боялся что его поймают за этим, и подумают что он ещё украл их.

— Наверное, лучше их прибрать… Они ведь просто лежат на обочине…

Камера слегка покачивалась, создавая комичный эффект.

Но тут появится новое действующие лицо. Это был действительно яркий и оживлённый момент, мальчик с сияющими глазами благодарит Сайтаму:

— Спасибо тебе, мадао! — Его эмоции были искренни, почти заразительны. Кадр показал радостном выражении лица ребёнка

Сайтама слегка вздрагивает, он уже подумал что его поймали с поличным.

Миры

Боги любви и счастья ярко улыбнулись, излучая искренность и неподдельную радость. Их внутренняя энергия, начала восстанавливаться и усиливаться. Некоторые боги становились могущественнее, просто наблюдая за людьми. Если речь шла о богах счастья, то чем сильнее счастье разных существ, тем лучше они себя чувствовали. А в этот момент ситуация была особенно благоприятна для их роста.

Демоны, напротив, лишь скептически усмехались. В их глазах люди оставались неизменными — всегда движимыми жадностью и личной выгодой. Благородный Сайтама? Ха! Они были уверены, что он сейчас попытается забрать деньги себе. Однако по мере развития событий их уверенность начала давать трещину. Постепенно демоны впадали в замешательство.

Что это? Этот человек действительно беспокоится не о том, чтобы присвоить деньги, а о том, что его могут обвинить в краже, даже если он защищал эти самые деньги? Он серьёзно боится, что его поймают рядом с тем, что он спас? Демоны теряли дар речи. Это что, шутка? Как такое вообще возможно? Они с недоумением смотрели на Сайтаму, который, покрытый потом, явно испытывал тревогу из-за столь сложной проблемы.

Демоны по всему мирозданию лишь молча ударили себя по лбу, неспособные поверить в происходящее.

Вселенная: Маги, Лабиринт волшебства.

— ПФ-ха-ха-ха! Сайтама — молодец! — Синдбад, не сдерживая смеха, с каждой секундой разгорался всё сильнее.

Как только посланники Империи Ко покинули дворец, король Синдрии вернулся к своим экранам, чтобы коротать время. Тем временем маги Синдрии, по его приказу, усиленно работали над изучением природы этих таинственных экранов. Синдбад был заинтригован их потенциалом. Эти устройства могли предоставить огромные возможности — как для развлечения, так и для контроля за ситуацией в реальном мире. В особенности, они могли бы сыграть важную роль в его грандиозном плане, связанном с вмешательством в механизмы Священного Дворца.

Король не сомневался: экраны открывали перед ним новую перспективу. Он кивнул, полностью поглощённый увиденным. Пока же…

— ОООО! Сайтама, бей его! Да не так же! — воскликнул Синдбад, вскакивая с места.

На экране Борос одним ударом отправил своего противника, в полёт на Луну. В тот момент, когда Сайтама улетел в космос, Борос остался на земле.

Камера показала Землю из космоса, и этот кадр заставил всех присутствующих открыть рты от удивления. Драгул, Ямурайха, Шарркан и даже невозмутимый главный советник Джафар застыли, словно заворожённые. Их дыхание затаилось.

— Ух, ё… Вот это его закинуло, — наконец, произнёс Шарркан, нарушив тишину.

Масштаб увиденного был совершенно несопоставим с их собственным миром. Это было нечто за гранью их воображения, словно между небом и землёй, а точнее — между землёй и космосом. Невероятная сцена полностью захватила внимание генералов.

Синдбад, поймав момент, хитро улыбнулся. Ему было приятно видеть, как происходящие на экране овладевает его подчинёнными. Он ухмыльнулся и, заметив их реакцию, произнёс с победной ноткой в голосе:

— Хе-хе-хе! А говорили, что смотреть экраны — пустая трата времени.

Генералы синхронно повернули головы к своему королю. Их взгляды были одновременно осуждающими и изумлёнными.

Джафар, стараясь сохранить достоинство, кашлянул в кулак, прерывая тишину:

— Ваше Величество, — начал он сдержанным, но настойчивым тоном, — я всё же считаю, что подобное… развлечение несколько недостойно короля. У нас есть дела первостепенной важности. Например, переговоры с Аль-Таманом, реорганизация торговых путей.

— Ох, Джафар, ты всегда такой скучный, — отмахнулся Синдбад, усаживаясь обратно на свой диван и расслабленно закидывая ногу на ногу. — Немного расслабиться ещё никому не вредило. К тому же, взгляни, — он указал на экран, где Сайтама вернулся на Землю и ударам победили Бороса. Это был очень серьезный удар… — Ахринеть…

Синдбад не знал что на это сказать, а ударная волна от силы сайтамы прошлась по всей планете, разгоняя облака. Дальше произошло ещё более сильная сцена

Синдбад вдруг оторвался от экрана, погруженный в свои мысли. В его глазах мелькнуло понимание — он уловил некоторые мысли для себя в том, что только что произошло на экране.

— Удивительно, — произнёс он, потерев подбородок. — Этот… Сайтама. Он понимает своего врага, даже если сам не находит удовлетворения в битве. Это… уважение к противнику и его стремлению к силе. Какой-то странный, но всё же сильный принцип.

Джафар приподнял бровь, услышав неожиданно глубокие размышления короля.

— Ваше Величество, вы хотите сказать, что в этом что-то есть?

Синдбад улыбнулся, глядя на своего советника.

— Конечно, есть, Джафар. Разве ты не видишь? Это ведь про баланс. Про то, как лидеры, сильные люди, должны уважать не только свою силу, но и других. Сайтама показал Боросу, что быть сильным — это не значит быть жестоким. И в то же время он дал ему шанс быть великим на своём пути. Да ты только посмотри на это, ха-ха-ха.

А дальнейшая история, их совсем выбила из колеи. Показали Сайтаму, как он живёт своей обычный жизнью.

Шарркан, глядя на экран, ошеломленно покачал головой и проговорил:

— Подождите, вы хотите сказать, что он настолько силён, что мог бы взять всё, что угодно, и при этом… боится, что его заподозрят? Что за абсурд

Ямурайха, поправила свои волосы, всё ещё находясь в шоке от увиденного.

— Это какое-то совершенно неописуемое сочетание абсурдности и… идеалов. Он силён настолько, что мог бы стать величайшим правителем, но вместо этого живёт, словно обычный человек.

Король синдрии, в своем репертуаре проговорил.

— Сайтама не просто герой. Это идея. Представь, если бы мы, обладая всей нашей властью и ресурсами, смогли сохранить такие простые, но мощные принципы.

Шарркан решил пошутить.

— Ну, если ты хочешь стать таким, как этот Сайтама, нам придется обанкротить всю нашу торговую республику и начать готовить лапшу дома.

Синдбад вдруг замер, резко посерьезнев. Он отвёл взгляд вверх, будто задумался над этой идеей всерьез. Его генералы удивленно переглянулись, понимая, что их повелитель непредсказуем, а уж если он решит, то может воплотить даже самые абсурдные задумки. Джафар, который знал Синдбада лучше всех, тихо вздохнул, а затем пнул в бок Шаркана.

Шарркан мгновенно замахал руками:

— Я пошутил! — поспешил оправдаться он.

Но видимо было уже поздно… все знали Синдбада слишком хорошо: если ему пришла идея в голову, даже шутливая, он мог превратить её в реальность.

В этот момент Синдбад внезапно рассмеялся.

— Ха-ха-ха! Видели бы вы свои лица! — его смех разнесся по залу.

Генералы раздраженно нахмурились, вены на их лбах буквально вспыхнули от напряжения.

— Синдбад… — начала Джафар с нервным тиком глаза.

— Ой, да ладно вам! Неужели кто-то действительно подумал, что я готов бросить свой народ? Отдать всё, ради какой-то блажи?

Его тон стал более динамичным. Он медленно оглядел своих верных соратников. Он встал.

— Я не просто лидер Альянса Семи Морей. Я — Синдбад. И я отвечаю за этих людей, за их будущее, за их дома. Все, кто нашел пристанище здесь, стали частью чего-то большего.

Синдбад поднял палец к небу, его взгляд стал гордым и полным решимости.

— И запомните: я — не тот, кто сдаётся. Я — тот, кто будет идти вперёд, выше и выше, пока есть цель, пока есть ради чего двигаться.

Энергия, наполнившая зал, была почти осязаемой. Рух закружился в воздухе. Все присутствующие невольно вспомнили тот момент, когда впервые решили присягнуть ему. Именно эта непоколебимая вера в себя и других сделала Синдбад тем лидером, за которым можно было идти хоть на край света.

Генералы и Джафар переглянулись. Они могли ворчать, злиться, раздражаться на его выходки, но в глубине души каждый из них знал: с таким человеком за спиной они способны на всё.

Экраны

Спина сайтамы вспотела, с неё комично «капал» пот. Когда все произошло Сайтама, смотря на него, слегка наклоняет голову и неуверенно произносит:

— Да-а… Ты в порядке?

— В полном! — дальше мальчик что-то начал смотреть в своем кармане. В этот промежуток ребёнок уверенно говорит о том, что мама учила его благодарить тех, кто помог. Он вынимает из кармана кошелёк, показываяСайтаме содержимое.

— Это всё, что у меня есть… взрослые ведь любят деньги?.. — Его голос становится тише, он явно смущён, но решителен.

Мальчик с широкой, счастливой улыбкой предлагает свои деньги Сайтаме, почти сияя от гордости. Камера фиксируется на его лице, подчёркивая чистосердечность поступка.

Сайтама, смотрит на него с лёгким удивлением. Финальная пауза стала тонкой и долгой.

В этот момент Сайтама слегка хлопает его по голове. Кадр фокусируется на мальчике, он удивленно смотрит на Сайтаму.

— Я с радостью их приму… и верну обратно. Потрать их на что-нибудь полезное.

Мальчик, широко распахнув глаза, восклицает:

— П-правда?!

Сайтама лишь коротко кивает, на заднем фоне появляется автомат с напитками. Мальчик радостно благодарит его:

— Спасибо тебе, мадао!

Сайтама, с обычным для себя выражением, поправляет:

— Я не мадао…

Следует небольшая пауза, а затем камера поднимается чуть выше, сцена завершается кадром с видом захватывая небоскребы города. А этот момент ещё были слышны голоса.

Экраны

Неважно, насколько вы сильны или слабы, велики или малы — настоящая сила заключается в ваших моральных качествах. Мир меняется не через громкие подвиги, а благодаря простым и искренним поступкам, которые вы совершаете каждый день.

Да, мир может быть жесток. Иногда мы надеемся, что добро, которое мы дарим, вернётся к нам. Но что, если этого не произойдёт? Что, если мир останется равнодушным?

И всё же мы продолжаем. Потому что добро — это не сделка и не обмен. Это выбор. Это искра, способная согреть даже самые холодные души. Вы можете не увидеть результатов своего поступка, но каждое искреннее действие оставляет след — в сердцах, в душах, и даже в самом естестве мира.

Поэтому, даже если никто не замечает, даже если кажется, что всё напрасно, продолжайте делать правильный выбор. Используйте свою силу только тогда, когда это необходимо, и во имя чего-то большего.

Пусть ваш выбор станет путеводной звездой для других. Неважно, кто вы — демон или ангел, существо хаоса или воплощение света. Каждый способен изменить себя. Просто посмотрите на сайтаму. И вы будите удивлены на сколько похожи с ним.

Миры

Это была гнетущая, почти осязаемая тишина. Впервые Экраны разрядились такой тирадой, и её отголоски эхом пронеслись через миры. Кто-то отворачивался, кто-то хмурился, другие смотрели с настороженностью, как будто ожидали подвоха. Всё казалось неправильным. Нравоучение? Здесь, перед всеми? В лицо всему сущему?

Демоны из миров, где они веками олицетворяли ужас и хаос, смотрели с откровенным презрением. Ещё чего? Говорить нам о доброте? Жалкие! Их тёмная сущность бунтовала против таких слов. Они презирали саму идею, считая её слабостью. Но даже среди них кто-то на мгновение замер, просто задумавшись.

Существа света, которые всегда считали себя олицетворением праведности, тоже ощущали неловкость. Тут было момент, эти слова бросали вызов и их привычной роли. «Мы и так служим добру и праведности». Думали они. Или тут реч не о них. Их светлые глаза невольно потускнели, и в них на миг мелькнуло сомнение.

Те кто представли хаос, существа которые привыкли к свободе от всяких рамок и принципов, лишь хмыкнули. «Сила в морали? Смешно. Мир существует через хаос, и мы — его сердце. Какие тут ещё поступки?» Но даже некоторые единиц, несмотря на свой цинизм, задумались.

По всему мирозданию. Тишина длилась недолго. За ней последовали волны эмоций, бурь мыслей и споров. Кто-то гневно отверг услышанное, кто-то принял его с болью, а кто-то с надеждой. Но эти слова уже не могли быть забыты. Они стали семенами, упавшими на почву, которая, готова она или нет, обязательно даст свои плоды в некоторых существах.

Всё зашло слишком далеко. Немногие заметили тот момент, когда Экраны засветились особенно ярко. Это была та самая рулетка выбора нового мира — не все успели понять, что происходит, а когда осознали, было уже поздно. Новый мир был выбран.

События начали разворачиваться стремительно. Даже в разгар комичных сражений, где один противник внезапно остановил свой удар, замерев с кулаком у самого лица другого, всё внимание было приковано к тому, что демонстрировали Экраны.

В аниме-мирах девушки с криками «Кьяяяяяя!» отворачивались от экранов, скрывая свои смущённые лица. Мужчины, открыв рты в шоке, не знали, куда смотреть — на образ нового героя или на события, которые там обещали развернуться.

И тогда Экраны заговорили:

Помните, что мы говорили про моральные принципы? Этот индивид — очень специфический случай. Он неконтролируем. Но именно это делает его интересным. Сейчас вы увидите, на что действительно способен настоящий Иᴦρ᧐κ.

Кадры сменились. Зрителям показали идиллическую сцену: молодая пара прогуливается по лесу, наслаждаясь обществом друг друга. Всё выглядело идеально… до того момента, как девушка внезапно обнажила посох и с ужасно надменной улыбкой разрубила мужчину пополам.

— Нᴇудᴀчниᴋ, — бросила она холодно, глядя на останки.

Экраны продолжили:

Именно с этого момента начинается эта история. Униженный и преданный, он потерял всё, над ним насмехались. Но никто из них не знал, что его удача лежит за пределами понимания даже богов.

Зрителям начали показывать отрывки из его будущего — безумные, настолько дикие, что невозможно было оторвать взгляд.

В этот момент интерес к Экранам резко возрос среди тех, кто так или иначе был связан с системами и фэнтези мирами. Тысячи попаданцев, обретшие свои игровые системы, начали следить за показанным с особым вниманием.

Новое шоу начинается

Черновик автора № 1

Внимание!

Перед вами не полноценная глава реакции, а набросок, который был создан из разных моментов, в процессе подготовки 3-й и 4-й глав фанфика реакции на Ванпанчмен. Хотя он и содержит отдельные сцены и идеи, которые могли бы быть использованы в будущем, они не были включены в основное повествование. Удалять их было жаль, поэтому этот черновик выложен здесь как дополнительный материал от автора. Его можно пропустить, так как он не влияет на что либо. Здесь показана одна из битв Гароу.

Важно отметить, что в черновике персонажи уже знакомы с Гароу и его боевым путем. А это у нас такие битвы как:

— Битвы с героями A-класса и S-класса.

— Поединок с Бэнгом.

— Схватка с Орочи.

— Битва с Бродягой-переростком.

— Противостояние с Черноблеском и последующийвнутренний надлом героя. Здесь же Гароу теряет сознание.

— Финальная битва с Бэнгом, где хорошим хуком, Бэнг попадает по лицу Гароу, и последний приходит в сознание.

Тут и начинается реакция.

Этот текст — лишь дополнительный штрих к истории.

Место обложки — https://ibb.co/wzGT7bG

Вселенная: Ванпанчмен

Гару vs Платиноспермий vs Световой Флеш

Экраны

Камера сосредотачивается на моменте, когда Гароу, находясь в своей монстрообразной форме, приземляется спустя долю секунды после уничтожения Блевотного Фюрера. Его удары сокрушили Природную Воду, а только что появившегося на свет Платиноспермия он отбросил в неизвестном направлении. Этот новый противник, рожденный из 54 триллионов жизней, обладал принципиально иной силой, превосходящей даже возможности его прошлой формы — Златоспермия.

Гароу осматривается. В его облике монстра видны трещины — его человечность начинает пробиваться сквозь чудовищный образ. Всё началось, когда его учитель, Бэнг, оказался в смертельной опасности. Блевотный Фюрер хотел добить лежащего без сознания старика, и этот момент стал переломным для Гароу.

— Старик… — тихо произносит Гароу, посмотрев в сторону, где без движения лежал его учитель. Его взгляд был по-настоящему человеческим, полным сожаления.

Кадр меняется. Теперь Гароу показывали с другого ракурса. Миг прерывает внезапное появление чёрной воронки. Гароу резко поворачивает голову, удивленный, и его взгляд устремляется в сторону неизвестного явления. Из воронки выпадают давно пропавшие герои. Нет, даже больше — исчезнувшие герои, которых никто не ожидал увидеть вновь.

Миры

Не многие сразу поняли, что произошло. Когда стало ясно, что перед ними воронка, напоминающая портал, никто выпал и шмякнулся об землю «Кто это?» — такой вопрос застыл в головах наблюдателей.

Боги были раздосадованы. Они ненавидели Гароу за его дерзость, за его поступки, за то, что он возомнил себя кем-то великим. Зло, говоришь? Ты всего лишь жалкий человек, начинающий превращаться в монстра, — ничтожный мутант, и не более. Но в этот момент они испытали ментальную пощёчину: из воронки появилось существо из прошлого, почти забытое чудовище.

Одни боги, ненавидящие людей, с презрением отвернулись от этой лысой фигуры. Но те, кто питал к человечеству любовь, улыбнулись. Он вернулся.

Экраны

— Ауч… — трое упали на землю, громко шлёпнувшись.

Гароу удивлённо уставился на неожиданное явление.

Камера отъехала, показав полную картину. Это была тройка.

Световой Флэш, опираясь на камни руками, стоял на коленях и с недоумением осматривался вокруг. Он явно не понимал, куда их выбросило.

Позади него оказался одноглазый монстр с довольно миловидной внешностью. Он покрывался потом и, пошатываясь, пытался восстановить равновесие — видимо, путешествие через воронку сильно ударило по его вестибулярному аппарату.

— Выбрались-таки, — произнёс Сайтама, оглядываясь по сторонам и неспешно вставая.

— Что здесь вообще произошло? — спросил Флэш, поднимаясь на ноги.

— Видимо, нас телепортировали, — спокойно отозвался третий из прибывших, самый маленький в группе.

— Э? А куда делся старик Бласт? — спросил Сайтама с присущим ему невозмутимым выражением лица.

Флэш мрачно оглядел лежавших вокруг героев.

— Неужели все проиграли? — пробормотал он себе под нос.

И тут все, словно по команде, обратили внимание на фигуру, стоящую неподалёку. Искра, буря, безумие. Гароу.

— М?! — Сайтама также заметил его и замер.

Они встретились взглядами.

— Монстр, — холодно произнёс Флэш, готовясь к бою.

— Герои, — тихо подметил Гароу, его голос прозвучал как отголосок напряжённого молчания.

Миры

Многие зрители, наблюдавшие за происходящим, метали взгляды с одного персонажа на другого, словно следили за эпицентром накала страстей. Это напоминало напряжённый сетком.

Некоторые аналитики, несмотря на абсурдность ситуации, всё же решили заниматься тем, что у них получается лучше всего — анализировать. Но задача оказалась практически невыполнимой. Ситуация была настолько уникальной и непредсказуемой, что даже самые совершенные аналитические модели не могли дать точного прогноза.

Цивилизации, обладающие мощными искусственными интеллектами, также зашли в тупик. Логика и расчёты разбивались о хаотичную, нелогичную вселенную, в которой действуют свои законы. Эта реальность могла заставить проклинать сами экраны: ведь на них демонстрировалось нечто абсолютно невероятное. Например, Гароу — существо, которое, даже когда его кости дробились, а внутренние органы превращались в кашу, становилось только сильнее. Более того, он сумел сломать морально и психически даже такого могучего противника, как Темноблеск.

Учёные, наблюдавшие за трансляцией, вздохнули. Для них это было безумие. Вселенная, где не действуют ни физические законы, ни здравый смысл. Это было безумно интересно, и они с рвением её изучали пока была возможность.

В мире культиваторов, где законы природы подчинялись воле сильнейших, зрители наблюдали за происходящим с неподдельным потрясением. Гароу стал для них воплощением полного хаоса, чем-то, что выходит за рамки их понимания Дао. Его трансформация, его сила, его воля — всё это ломало привычные представления о том, что возможно и что допустимо.

Культиваторы, привыкшие видеть границу между смертным и бессмертным, не могли найти объяснений. Гароу был чем-то совершенно иным: он становился сильнее, преодолевая собственную боль и разрушение. Даже когда его тело подвергалось немыслимым испытаниям, его дух, поднимался выше и выше, оставляя позади пределы человеческого приближаясь к божественному.

Некоторые старейшины из высоких сект пытались проанализировать увиденное, обращаясь к древним текстам и свиткам, но ответы ускользали. Его сила не была связана с культивацией, она была иной, более хаотичной, но в то же время пугающе естественной. Гароу превзошел своего учителя Бэнга, но какой ценой. Старейшины с болью смотрели на это, в тоже время, когда Гароу посмотрел на лежащего Бэнга и наконец пришёл в себя, у многих мастеров, с плеч упал булыжник скорби.

В то же время младшие ученики, наблюдая за событиями, испытывали смесь ужаса и восхищения. Для них Гароу стал олицетворением абсолютного прорыва, тем, кто разрывает цепи судьбы. Охотник на героев, обычный человек, что шёл по невообразимому пути. Они не могли отвести взгляда от экранов, как заворожённые следя за тем, как монстр с человеческим сердцем ломает самого себя, лишь чтобы стать сильнее.

Великие кланы молчали, а самые мудрые из них начинали видеть большее. Гароу был напоминанием о том, что сила, рождённая в страдании, иногда превосходит даже самые сложные пути культивации. Его присутствие — вызов всему мирозданию, и оно пробуждало страх даже у тех, кто считал себя вершиной совершенства. Да, богоизбранные Гении, только могли кусать губы до крови. Они увидели на что способен человек проходя через битвы, становясь с каждым разом только сильнее. Он копировал техники, улучшал, стоило ему хоть раз что-то увидеть. Гароу сразу улучшил это и техника становилась в его руках безумно сильной.

Как же он бесил тех культиваторов, что занимали своё место исключительно из-за таланта.

Экраны

Внезапно Сайтама сорвался с места и побежал в сторону Гароу. Его быстрый кросс был неожиданным.

Но удивление охотника на героев лишь усилилось, когда он почувствовал отсутствие какого-либо намерения атаковать. Ни угрозы, ни ярости, ни злобы — ничего. Это было странно.

И каково же было его удивление, когда Сайтама, подбежав почти вплотную, просто пробежал мимо него.

Момент был настолько нелепым, что рядом по земле пронеслось перекати-поле, поднятое лёгким порывом ветра, как в каком-то комедийном фильме.

Гароу проводил героя взглядом, его единственный человеческий глаз несколько раз моргнул, выражая полное недоумение.

Его сбивало с толку не только поведение героя, но и абсолютная бессмысленность происходящего. Всё это выглядело как шутка.

Вселенная: Мой маленький пони: Дружба — это чудо.

К счастью, эту вселенную избежала массовая учесть появления экранов, единственный про который все знали, появился в главном замке Эквестрии. Друзья собрались в тронном зале. Перед ними мерцал экран, который показывал что-то неовозможное и даже ужасное. Он появился с час назад, но ощущений зрителям хватит на долго.

— Это что, настоящие события? — спросила Дэш, прижавшись носом к экрану, где Стоял Гароу — Какой ужас. Он правда сломал все свои кости, но всё равно стал сильнее? Как это вообще возможно?!

— Это немыслимо, — тихо сказала Флаттершай, прячась за своими волосами. — Я не могу смотреть, это слишком жестоко…

— Я согласна, — поддержала её Рарити, отводя взгляд от экрана. — Это чудовище, этот… Гароу. У него совершенно нет манер!

— Но почему он так злится? — задумалась Твайлайт, глубоко погрузившись в свои мысли. — Видно, что он не просто монстр. В его глазах… такая неопределенность, он не знает кем он хочет быть.

Тут же появилась идея!

— Ну, если он злится, то должен попробовать расслабиться! Может, устроить вечеринку? — предложила Пинки, подпрыгивая на месте. — Веселье всех успокаивает!

— Я сомневаюсь, что ему сейчас до вечеринок, Пинки, — серьёзно ответила Эпплджек. — Этот парень прошёл через ужас. Может, он даже забыл, что значит жить в мире.

Экран переключился на момент, когда Гароу встретился взглядом с Флэшам. Атмосфера накалилась. Даже героини, привыкшие к драматичным приключениям, почувствовали, как холодок пробежал по их спинам.

— А это кто? — задумчиво произнесла Твайлайт указывая на сайтаму.

— Он не выглядит сильным, — заметила Дэш.

— Он добрый, я это чувствую, — прошептала Флаттершай. — Хотя он и совсем не похож на типичного героя.

И это мягко говоря, на фоне тех героев которых они успели увидеть, он просто терялся

— А как насчёт других? — спросила Рарити, указывая на Флэша и одноглазого монстра. — Кто они? Нам их раньше не показывали. Такое ощущение что нас обидели информацией.

— Он… выглядит очень страшно, — прошептала Флаттершай, смотря на миловидного Флэша, почему-то он казался наиболее жутким.

Момент настал, лысый герой ринулся на Герой. вроде всё шло к этому, он бамс, и лысый герой пробежал. Никто из друзей не понял что только что произошло. Герой просто ублажал куда-то.

— Эм… видимо это часть плана, наверное — Флаттершай не была уверена.

Гароу остался один на один с Флэшам. Иных вариантов не остаётся.

— Это всё как финал великой битвы! — взволнованно сказала Пинки. — У кого-нибудь есть попкорн?

— Пинки! — возмутилась Твайлайт.

— Ну, раз так, тогда лучше поймать дружеский момент! — улыбнулась Пинки.

Все остальные посмотрели на это скептически, они верели и наделялись что все избегут лишних битвы, но как показал практика, в этой вселенной, битвы, часть жизни.

И это подтвердилось, Флэш ринулся на Гароу.

Экраны

Гароу посмотрел на свои руки, как только Сайтама скрылся за ближайшими валунами.

— «Что со мной произошло?! — думал Гароу, не в силах вспомнить, как выбрался на поверхность. — Вроде бы потерял сознание в руинах… дальше был сон о прошлом.

Перед его мысленным взором всплыли кадры, как он тренируется с Бэнгом в додзё.

— Хм… твой кулак колеблется, — произнёс Бэнг из воспоминаний. — Сначала закали своё сердце, а потом слушай его голос.

Гароу замер в раздумьях, когда внезапно над его головой промелькнула нога.

— УХ?! — он едва успел уклониться от атаки, движения противника были молниеносными, оставляя за собой едва заметный шлейф света. Охотник на героев поднялся, всматриваясь в противника.

Камера крупным планом показала Гароу.

— Ты Флэш, 13-й в S-ранге. Неужели все герои только и делают, что нападают исподтишка?

Фокус переключился на героя. Через мгновение он уверенно заявил:

— Значит, ты тут Король Монстров?

— Ха, был такой тип, — ответил Гароу с ухмылкой. — Меня зовут Гароу.

Его следующее заявление раздалось эхом по всему пространству:

— Отныне я буду тем, кто достигнет самого ужасающего уровня угрозы — божественного, и тем, кто изменит этот мир.

Камера крупным планом показала лицо Флэша, где мелькнуло мгновенное узнавание.

— Гароу?! Ты тот самый Охотник на героев? Человек-монстр?

Гароу ухмыльнулся, глядя на Флэша.

— Заранее тебе разъясню, что я не имею никакого отношения к Ассоциации монстров. Они всего лишь низкосортные, выходящие за рамки общепринятых норм неудачники.

Световой Флэш слегка наклонил голову, оценивающе смотря на Гароу. Прежде чем он успел что-то сказать, раздался глубокий, басовитый голос, словно из самой бездны:

— Так вот, оказывается, за кого ты нас держал…

Мгновение — и мир взорвался ярчайшей вспышкой. Словно молния, рядом с Флэшем прошёл шквал ударов, настолько быстрых, что пространство вокруг дрогнуло. Затем с той же скоростью удары обрушились на Гароу.

И тут, словно из ниоткуда, на сцене появился тот, кого никто не ожидал увидеть вновь. Его появление было стремительным и безупречно точным. Платиноспермий вышел на поле боя, двигаясь с такой грацией и силой, что каждый его шаг был подобен художественному произведению. Камера показала, как он проходит между Флэшем и Гароу, не обращая на них внимания.

Экран содрогнулся от оглушительных звуков ударов.

ДЫ, ДЫ, ДЫ, ДЫШ

Гром столкновений разносился по всей округе.

Платиноспермий, проходя сквозь них, самодовольно произнёс:

— Позвольте пройти.

Удары не прекращались, даже когда офицер ассоциации монстров остановился. Он встал на возвышенность и смотрела сверху вниз.

Камера поднимается вверх, обнажая фигуру. Его тело переливается металлическим блеском, а длинный, хлыстообразный придаток медленно обвивается вокруг Он стоит гордо, его глаза пусты и полностью беспощадны.

— Ты смог достичь такой степени монстрафиксации, — говорит он холодно, не спуская взгляда с Гароу — Но до сих пор не готов присоединиться к Ассоциации?

Он замолкает. Камера приближает лицо говорящего.

— Я разочарован.

Камера сосредотачивается на лицо серебристого. Его черты стали резко искажены смесью презрения и безразличия. Тонкие трещины на коже, светящиеся глаза. Он проговорил с вечным басом.

— Нужно было с самого начала преподать тебе хороший урок.

Вселенная: Магическая битва

Годжо удобно развалился на разрушенной колонне, наблюдая за битвой. Повязка слегка сползла, и его сверкающие глаза внимательно изучают каждого из участников.

— Гароу, Гароу… — протягивает он с ухмылкой. — «Я изменю этот мир». Как банально. Интересно, ты хоть понимаешь, что под этим подразумеваешь? Или это просто слова, чтобы заполнить пустоту в твоей душе?

Он лениво щёлкает пальцами, создавая миниатюрную иллюзию теоретической битвы прямо перед собой.

— А этот Платиноспермий… такой пафосный, прям как я, когда только начал понимать свою силу. «Разочарован», — Годжо рассмеялся. — Да ты просто ещё не встретил настоящего монстра, приятель.

Его взгляд снова вернулся к Гароу.

— Как например его — годжо вздохнул — Хотел бы я с ними сразится, но кажется мне, я им буду не соперник. Ха-ха-ха.

Сатору глянул вниз, на тренировочную площадку, где находился его ученик, он тренировался. Юдзи был в своих мыслях, второй житель тела так же думал. Сукуна, очень недовольный Сукуна. Он на своём троне из черепов и костей, наблюдал за битвой, смотря на экран.

— Этот Гароу слишком громко лает «Божественный уровень»? — Он лениво провел когтем по своему трону, оставляя глубокую царапину. — Боги не провозглашают себя. Боги показывают свою силу на деле.

Его взгляд стал холодным и оценивающим, когда камера показывает Платиноспермия.

— А ты… пустой. Видимо сила есть, но что толку от неё без цели? С таким подходом ты рано или поздно станешь тенью самого себя.

Сукуна облокачивается на трон, ухмыляясь.

— Всё это жалкое представление для того, чтобы убедить кого-то в своей значимости? А ведь в вашем мире хватает истинных угроз.

Сакуна не любил подобные бравады, сколько пафоса, лучше бы перешли прямо к битве. И что самое интересное, король проклятий прислушивался к мыслям и рассуждениям своего сосуда, и наконец этот тупоголовый имбицыл, думал о чем-то дельном. Алилуя.

Юдзи же тренируясь сжал кулаки, периодически напряжённо наблюдая за действиями. Гароу… Он же не выглядит как злодей, но почему твой путь такой жестокий?

А этот Платиноспермий… Его слова. Он говорит, как будто выше всех, но в нём нет тепла. Только холодное превосходство. Видимо у монстров из ассоциации только такой характер, плакать что они сильнее, показать что мин они находятся на вершине пешевой ципочки.

Юдзи стискивает зубы.

— Видимо сильных существ интересует только признание.

С этим поспорить нельзя, особенно видя, что произошло дальше, глаза у всех в это вселенной расширились. Скорость и сила… это был что-то за рамками обычных людей и духов. Эти параметры, для трёх войнов на экране, была ничтожными.

Экраны

Флэш спокойно отряхнулся от ударов Платиноспермия, как от пыли. Он совершенно не пострадал.

— Видимо, кто-то всё же решил выйти. Молодец. Теперь не нужно тратить время на глупые поиски, — произнёс он, пристально глядя на Платиноспермия. — Теперь я вас обоих развею. Я — герой S-класса, Световой Флэш.

Камера медленно скользнула вниз, показывая Гароу в полный рост. Тот ударил кулаком о ладонь, разминая пальцы.

«Хрусть.»

— Абсолютному злу плевать на всё. Я готов принять любой вызов. Неважно, герой это или монстр. Я устрою настоящую резню и стану символом страха. Я готов на всё, пока не поднимусь до «божественного» уровня угрозы.

Он ещё раз сжал кулаки, и снова послышался хруст.

— Нападайте.

Камера переместилась, показывая лица трёх участников. В их взглядах было абсолютное сосредоточение. Платиноспермий стал серебряной вспышкой, Флэш — ярко-золотой, Гароу — фиолетовой. В одно мгновение три разноцветные линии света сорвались вперёд, одновременно устремившись друг на друга.

Большой кадр показал эпический размах их столкновения. Вспышки разорвали пространство в центре, образуя ослепительный взрыв. Свет растекался волнами, отражаясь от осколков камней и создавая призрачные узоры в воздухе.

Первыми в центре оказались Флэш и Платиноспермий. Герой с размахом ударил ногой серебряного монстра, их взгляды встретились на мгновение. В следующую секунду над ними мелькнула тень Гароу. Он обрушился на место их столкновения с разрушительным ударом, выбивая землю из-под ног и поднимая в воздух тонны обломков.

Камера показала, как огромные каменные глыбы взмыли в небо. Противники использовали их, чтобы продолжить бой. Платиноспермий, переливаясь серебристым светом, молниеносно перемещался между летящими обломками, отражая удары двух противников.

Диктор: В тот день… было зафиксировано, что небо над городом Z окутали светящиеся узоры геометрической формы.

Кадр показал размах с десяти километровой высоты, три яркие вспышки озарили небосвод.

Флэш, оставляя за собой золотой шлейф, совершал плавные и стремительные движения. Каждый его удар был рассчитан до миллиметра, каждый блок — идеален.

Гароу двигался хаотично, его фиолетовая аура. Он использовал боевое искусство против противников. Его движения были прямыми, и невероятно мощными.

Камера изменила ракурс, показывая бой с высоты. Три линии света, золотая, серебряная и фиолетовая, переплетались в воздухе, создавая ослепительное зрелище. Каждое столкновение взрывалось ослепительными искрами, от которых небо становилось одним бесконечным разноцветным калейдоскопом.

Диктор: Везде докладывали что всё из-за паранормального феномена, вызывного силой Тацумаки. НО…

Были показаны тысячи людей, что находились в сотнях километрах, от эпицентра. Они все указывали на запад. Были показаны пилоты самолётов, что смотри за этим. Герои находящиеся в больнице смотри на это с шоком, даже монстры были паржены.

Диктор: … На самом деле то был след от боя трёх сверхлюдей. И кроме них, об этом никто не узнал.

Внезапно Флэш разогнался, оставляя за собой золотую дугу, и атаковал Гароу сверху.

Платиноспермий воспользовался моментом, чтобы атаковать сразу обоих. Его хвост, сверкающий серебром, взметнулся в воздухе и с размаху ударил по Гароу и Флэшу, отбросив их в разные стороны.

— ГХА. — Флэш выплюнул кровь

ПИНОК ЛЕЗВИЕМ ВЕТРА

Удар Флэша казался неотвратимым, но в последний момент Гароу оттолкнулся от камня, избегая удара, и нанес мощный контрудар снизу.

Миры

Это было невообразимо. На ярко освещённых площадях в разных мирах миллионы людей наблюдали за одним и тем же. Они молчали, не мигая смотря на хаос света и энергии, разворачивающийся перед их глазами. В толпе мелькали недоумение, ужас и восторг. Ослепительные вспышки заставляли зрителей прикрывать глаза руками, а некоторые, неспособные выдержать зрелище, просто отворачивались. Кто-то пытался записать происходящее на телефоны, но устройства не выдерживали нагрузки и перегревались, выключаясь.

В других мирах в глубине океана, в городах. Морские обитатели в панике расплывались в разные стороны, когда вспышки с экранов озаряли тёмные подводные пейзажи. Взгляды старейших из них были прикованы к серебристым, золотым и фиолетовым линиям. Это был что-то, на что можно было молится, размах был для них неописуем.

В высокотехнологичных мирах машины анализировали, но системы выходили из строя одна за другой. Огромные залы, заполненные андроидами, погрузились в тишину. Роботы стояли неподвижно, их механические глаза светились приглушённым светом, пока внутренняя логика пыталась осознать масштабы того, что они видели. Для них это была аномалия, выходящая за рамки любого алгоритма. Новая и неописуемая, в рамках физических они просто не осознавали как такое возможно, как существа из плоти и крови могут показать подобное.

В фэнтези мирах, эльфы, чьи экраны показывали каждую деталь битвы, застыли, не отрывая взгляда от происходящего. Их тонкие лица были бесстрастными, но сияние, отражающееся в глазах, выдавало растущее беспокойство. Световые линии на экранах были слишком яркими. Некоторые даже шептали заклинания, пытаясь усилить защиту селений, они боялись, что разрушительная энергия существ прорвётся через экраны

В одном из миров высокопоставленные генералы и офицеры сидели смотря на это

— Что это? Новое оружие? Что за чёрт у них происходит — спросил один из аналитиков, указывая на точку, где развернулась битва.

— Это не оружие, — пробормотал пожилой генерал — Это нечто за гранью людского понимания.

Им показали реакцию жителей того мира, где происходили действия. Вздохи изумления пронеслись по комнате.

— Их вообще возможно останавливать…?

Все развели руками.

С другой стороны Боги ошеломлённые и удивлённые. Каждый из них думал: «Они же земные существа, как они способны совершать подобное, что это за хрень?»

Вселенная: Клинок рассекающий демонов. Около первого сезона

Экраны вызвали переполох, и это было неудивительно: если существование демонов ещё можно скрыть от людских глаз, то явление, подобное этому — наподобие пришельцев из романов Герберта Уэллса — было практически невозможно замаскировать. Пришлось приспосабливаться.

Конечно, первое подозрение пало на Технику Крови. Но возникли сомнения: если бы демон такого уровня действительно существовал, он бы уже уничтожил всех вокруг. Кроме того, столь открытый и резкий метод был слишком несвойственен Кибуцудзи Мудзану. Он никогда не действовал так явно, ведь раскрытие существования демонов невыгодно и угрожает его положению.

Тем временем Столпы собрались в зале для обсуждения, но их внимание было отвлечено странным изображением. На экране транслировалась битва между Гароу, Флэшем и Платиноспермием. Световые вспышки, разрушения и невероятная скорость участников удерживали всех в напряжении.

Убаясики, лидер всех столпов, мягко заговорил. Его голос звучал спокойно и уверенно, несмотря на хаотическое зрелище, разворачивающееся на экране:

— Их силы разрушают не только землю, но и сами основы. Гароу… этот человек стремится не стать злым, а вырваться из мира, в котором он вырос. Его травмы уходят глубоко в прошлое. Он сам не до конца понимает, что движет им.

Он обвёл присутствующих спокойным, но проницательным взглядом.

— Скажите, мои дорогие Столпы, как вы видите этих существ? Чему мы можем научиться из их битвы?

Первым встал Ренгоку. Его голос был уверен.

— Их дух непреклонен! Особенно Гароу. Его сила — это результат боли и упорства. Он борется с миром, но его истинная битва — это битва с самим собой.

Ренгоку нахмурился, его взгляд стал серьёзным:

— Однако его гнев ведёт к самоуничтожению. Я не могу признать его героем, но и ненавидеть его не могу. Если бы он прислушался к своему наставнику, Бэнгу, он мог бы использовать свою силу, чтобы спасти тысячи жизней.

Гию произнес после Ренгоку, его слова прозвучали холодно, но задумчиво:

— Гароу — это человек, потерявший себя. Мне хотелось бы понять, что именно подтолкнуло его на этот путь. Может быть, мы могли бы извлечь уроки из его судьбы.

Санэми фыркнул, скрестив руки на груди:

— Пф! Этот Гароу — просто потерявший контроль монстр. Он говорит о «зле», но его действия хаотичны и бессмысленны. Если он появится в нашем мире, я буду первым, кто его убьёт!

Но затем он прищурился, разглядывая движения Гароу:

— Хотя… должен признать, я мог погорячиться. Его боевые искусства действительно впечатляют.

Канродзи Мицури, напротив, смотрела на экран с растерянным выражением:

— Их движения… такие красивые! Яркие! Но почему они сражаются? Я не вижу в глазах Гароу ненависти. Он… страдает.

Её голос дрогнул, она посмотрела на остальных.

— Неужели у него никогда не было друзей? Если бы рядом с ним были добрые люди, он, возможно, не стал бы таким жестоким. Я бы хотела ему помочь…

Тэнгэн Узуи громко рассмеялся, полный восхищения.

— ХА! Вот это бой! Настоящая симфония разрушения! Их движения — это искусство, шедевр! Такой бой вдохновляет. Теперь я буду ещё решительнее в своих действиях!

Бесконечный Дворец

В это время Кибуцудзи Мудзан так же наблюдал за битвой. Его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах отражался нарастающий гнев.

— Раздражает. Ужасно раздражает, — его голос был тихим, но полным ярости. — Как?! Как это возможно?!

Он сжал кулаки, пытаясь подавить злобу.

— Эти существа… их сила противоречит всему, что я знаю. Гароу… он не демон, не бог. Всего лишь человек. Но его воля, его мощь… они превосходят мои ожидания.

Мудзан начал ходить по залу, размышляя:

— Если бы у меня была такая мощь, я бы подчинил весь мир. Но вот он, словно ребёнок. Что за бессмысленная трата потенциала!

В понимании сильнейшего демона, всё что сейчас было на экране, бессмысленно и невозможно, другие мире? Кто поверит в такую чушь?! Это невозможно, что бы подобное могло существовать.

Экраны

Бой разгорался. В какой-то момент Платиноспермий предложил быстро и внезапно напасть на Флэша.

— Значит, всем скопом? — уточнил Гароу.

— Верно мыслишь… — едва успел закончить Платиноспермий, когда в тот же миг кулак Гароу с оглушающей силой врезался ему прямо в лицо. Удар был настолько мощным, что у монстра вылетели зубы. Этот момент показали в мельчайших деталях: хруст костей, брызги крови и дикий ужас в глазах Платиноспермия.

— УБЛЮДОК! — прохрипел монстр, сплевывая кровь.

— Ха-ха-ха! Ты правда думал, что я стану подчиняться какому-то ничтожеству? — смеялся Гароу. Он даже не дал монстру оправиться, мгновенно переключившись на Флэша.

На лбу офицера Ассоциации Героев вздулась вена.

— Ах ты ж… НЕДОМОНСТР!!!

Но что-то в Гароу вдруг изменилось. Его лицо оставалось бесстрастным, но внутри разгоралась новая сила. Он думал, анализировал, осознавал.

«Я чувствую… Мой кулак близок.»

Это даже не Кулак Горного Потока, дробящий камни, не Кулак Вихря, рассекающий железо. Это не Кулак Высвобождения Взрывного Сердца, не Истинный Кулак Тигриного Клыка, не Кулак Опустошённой Бездны, не Кулак Озера, крушащий ледники. Не Кулак Пути Горных Цепей, не Высший Кулак Ятагарасу, не Убийственный Кулак, давящий лица. Это не Кулак Смертельно Ядовитого Демона Пустоты и не Кулак Процветания, несущий одиночество.

«Во время сражений я вобрал их все…»

Это мой кулак.

Кулак, который станет орудием «божественного» уровня угрозы.

Кулак монстра. Бедствие богов.

На экране показывают Гароу, его движения становятся настолько быстрыми, что за руками остаются призрачные изображения.

Нет.

КУЛАК МОНСТРА, БЕДСТВИЯ, УБИЙЦЫ БОГОВ.

Платиноспермий и Флэш были отброшены невероятной силой удара в низ.

Это техника, которая низвергнет человечество в пучину отчаяния.

Гароу достиг предела. Он создал абсолютное зло — свой собственный стиль боя, технику, вобравшую в себя всё: сотни, тысячи боевых искусств. Превзойдя их, он вышел на новый уровень.

Теперь его стиль был совершенен.

Он был чудовищен.

Он был непобедим.

Миры

Миры боевых искусств замолки, охваченные ледяным ветром они смотрели на это. Те, кто смотрел на происходящее — мастера, ученики — не могли поверить своим глазам. Многие из них изучали всю жизнь техники, которые Гароу поглотил и превзошёл. Эти искусства считались вершиной человеческих возможностей, неподвластными даже гениям. А теперь перед ними было нечто иное: абсолютная сингулярность, выходящая за пределы понимания.

Шок захлестнул всех, кто был свидетелем боя. Многие пытались найти рациональное объяснение, но тщетно. Говорилось, что Гароу не просто освоил множество техник — он разрушил саму природу их границ. Это был не стиль, а гибель стилей, их объединение и уничтожение.

Некоторые мастера испытали трепет. Теперь его удары непреодолимы. Каждый удар неизбежность, против которой не было защиты.

Другие находились в неверии. Как человек мог достичь такого? Как возможно, чтобы смертный выковал что-то, равное по масштабу угрозе божественной каре? Сами основы боевых искусств казались поколебленными. Всё, чему их учили, что они считали вершинами мастерства, вдруг превратилось в ничто.

Искусство боя, как его знали, рухнуло под грузом новой реальности. Где-то там, кто-то, а именно — Гароу, сдалал это.

Гароу стал символом того, что границ больше не существует.

В мирах, где так же были герои, дух бля подломлен. Ощущения героев были смеюсь ужаса, замешательства и глухой, разрастающейся тревоги.

Те, кто привык смотреть на врагов как на преодолимые угрозы, осознавали факт, с которым им придется жить, сейчас охотник на героев фактически неостановим. Аура чудовищно давила.

У большинства героев в глазах читалось потрясение. Даже самые опытные из них, те, кто видел ужасы катастроф и сражались с монстрами высшего уровня осознавали. Новый уровень Гароу, он снова эволюционировал.

Младшие герои, только начавшие свою карьеру, почувствовали панический страх. Они задавались вопросом: зачем вообще бороться, если такие, как Гароу, могут уничтожить их усилия одним ударом?

Однако среди героев нашлись и те, кто ощутил ярость. Они не могли смириться с тем, что кто-то осмелился бросить вызов закону и порядку. Тому что держит человеческое общество. Гароу… многие смотрели на него с вызовом. Сейчас они были настроена на победу как никто другой.

Экраны

Платиноспермий ударил Флэша с такой силой, что тот отскочил от сотен валунов, словно мячик. Наконец он приземлился на один из камней, но тут же исчез, оставив за собой золотую линию. В тот же миг по тому месту, где только что находился герой, пронёсся удар фиолетовой вспышки — это был Гароу.

Флэш с ужасом осознал: он отстаёт.

— «Не может быть! Встретить за один день четверых, кто равен мне в скорости? — пронеслось в его голове. На мгновение в сознании мелькнули лица: Гароу, Платиноспермий, Бласт… и Сайтама, с его вечным невозмутимым «ОК».

Но сейчас было не до шуток. Флэш думал: «Невозможно! Непростительно! Нужно что-то новое…»

— Световой кулак! — вскрикнул он.

Вихрь ударов обрушился на Платиноспермия, но тот с усмешкой поймал руку героя, глядя ему прямо в глаза:

— Похоже, для человека это предел.

Однако новый приём Флэша откинул монстра.

— ДЕРЬМООО!!! — вскричал Флэш, в ярости бросаясь на Гароу. Но Охотник на героев с лёгкостью преодолел его силу, отражая удары, словно вода отражает свет. Гароу перенаправил силу Флэша, швырнув его туда, где стоял Платиноспермий. Тот, не теряя времени, нанёс новый удар. Флэш снова применил свой приём, но монстр лишь ухмыльнулся.

— Твоё сердце до сих пор в смятении? — произнёс Платиноспермий, медленно приближаясь. — Это то же самое, что погубило Тёмноблеска. Гордецы, хвастуны, вы, герои, все одинаковы. Стоит вашему сердцу погрузиться в отчаяние, как вы ломаетесь. Ты не герой. Ты — просто человек, подконтрольный своему голоду.

Удар Платиноспермия отбросил Флэша далеко назад.

— Настоящие герои остаются невозмутимыми в любой ситуации, даже перед самым худшим исходом, — добавил монстр.

Последний удар нанёс Гароу. Флэш рухнул с огромной силой, на землю выплёвывая кровь. К нему подбежал одноглазый монстр, крича от отчаяния. Для одного это был конец, а для другого — начало.

Миры

Миры содрогнулась от известий о поражении Флэша. Эта новость пробудила страх. Люди смотрели с недоверием и тревогой. Поражение Флэша… оно было горьким, по логике своей, люди тут проиграли. В головах множества людей зародился вопрос: если даже такой сильный герой, как он, бессильны перед такой угрозой, то кто сможет защитить людей?

В фэнтезийных мирах, где эльфы и гномы жили бок о бок, известие о битве Флэша против Платиноспермия и Гароу вызвало волну обсуждений.

Эльфы видели в поражении Флэша не столько слабость физическую, сколько поражение духа. Смятение, которое охватило героя, стало для них ключевым фактором его падения. В их глазах скорость и сила сами по себе бесполезны, если душа охвачена сомнениями. Флэш, с их точки зрения, был гордецом, полагавшим, что его исключительная скорость обеспечит ему постоянное превосходство. Однако он заблуждался: однобокое развитие привело его к краху, ведь подлинная сила — это гармония тела, разума и духа.

Гномы, напротив, смотрели на события с практической точки зрения. В их подземных мастерских разгорелась лихорадочная работа. Начали коваться новые доспехи и оружие, способные выдержать удары существ, подобных Гароу и Платиноспермия. Они понимали: безопасность — превыше всего. Гномы верили, что их инженерное мастерство сможет создать арсенал, который позволит сражаться даже с такими чудовищными противниками. «Если такие существа способны бросить вызов героям в трико, то уж с нашим оружием они точно не справятся», — думали они, усиливая каждый клинок, молот и пластину брони.

Тем временем, в далёких мирах космических просторов галактические сообщества с холодным расчетом анализировали битву. Цивилизации, для которых сила и скорость были лишь инструментами, увидели в произошедшем беспорядок. Логика и разум, которыми они руководствовались, не воспринимали аргументы существ вроде Платиноспермия, их слова казались бессмысленными. Для галактических рас было очевидно, что главное — извлечь уроки из произошедшего.

Они начали собирать данные, чтобы дополнить свои знания, скопировать способности замеченных существ и адаптировать их под собственные нужды. В космосе, где скорости межзвёздных кораблей превосходили любое биологическое существо, скорость существ казалась незначительной. Но на планетах подобные бойцы могли уничтожать целые армии, нарушая установленный порядок. Для галактических цивилизаций это была дерзость, которую нельзя было простить. «Какие-то примитивные формы жизни угрожают нашему порядку? Неприемлемо!» — думали они. Ответом стало начало разработки технологий, которые могли бы нейтрализовать таких противников.

Нельзя точно сказать не сколько существа были поражены и удивлены этим. Но это действие послужило толчком, оно заставило кого-то действовать, кого-то укрепить оборону, а кого-то задуматься о том, что даже самые сильные герои не застрахованы от поражения. И как бы кто не думал, но платиноспермий прав, герои слишком пафосны и в большинстве своём ничтожны когда их загоняют в ловушку.

Вселенная: Наруто. Время и место действия: Между Шипуденом и Баруто.

В Конохе всё было не слава богу, новость вызвала смешанные чувства. Флэш был ниндзя, быстрее чем сам четвертый, но он проиграл, было ли это допустимо? Нет, это был позор. Конечно так не все думали, для ниндзя это было очередное напоминание важности самосовершенствования, для других — поводом задуматься о своих слабостях.

Наруто, ставший Хокаге, с пристальным вниманием изучал экраны. Ставшие проблемной большой чем Мадара, без шуток, Герой войны лучше бы сразился заново с сильнейшим Учихой, чем заново заполнял документацию. А их на голову Наруто свалилась ещё больше чем обычно. А это было смертельно, чакра уже не спасала, не один шиноби не придержится без сна неделю, а Наруто держался и принимал удары судьбы! Пафосно? — Да, на деле же с каждым днём состояние довало о себе знать.

Узумаки протёл глаза. И спустя несколько дней, наконец отошёл от полудрёмы, ситуация на экране этому способствовала, в этот момент на его лице было видно беспокойство. Он понимал, что такие угрозы могут стать реальностью и для его мира. Чего только стоят Ооцуцуки. Флэш, несмотря на поражение, продемонстрировал невероятную силу и волю к борьбе, но этого оказалось недостаточно.

— "Даже сильные падают, если они колеблется" — подумал Наруто, вспоминая, как часто его самого спасала поддержка друзей. Он приказал усилить обучение шиноби, уделяя особое внимание не только технике, но и моральной подготовке. И слова платины… они были сильны, в чем он не прав? В самые страшные минуты, даже самый опытный герой, может сломается, если будет слишком сильно уверен с своих силах.

— Наруто… ты рамэна переел? С каких это пор ты думаешь насколько голубко и философски? Это жутко, я сейчас позову своего брата Шукаку — он тот ещё психолог, поможет тебе — Курама Усмехнулся.

— Курама… — вздохнул Хокаге, что не час, он его подкладывает.

В это же момент, на этаже ниже, находились Сакура, которая так же наблюдала за битвой, анализируя.

— Что-то мне это напоминает… его тело было на пике, но разум подвёл. Стоит усилить работу над стратегическим мышлением в критических ситуациях, у младших ниндзя.

Девушка осматривалась. Её клиника стала центром новых исследований, направленных на улучшение выносливости и подготовки шиноби. С экранами получилось выбить бюджет у Наруто на данное предприятие, и оно себя уже оправдало.

Где-то в далёких землях. Саске находился в тишине и изучал бой, он обратил внимание на атаки Гароу и Платины. Он видел слабость Флэша в отсутствии команды.

— Одинокий боец всегда уязвим. Даже у самых сильных должен быть надёжный союзники.

Экраны

Когда Флэш был побеждён. Гароу оттолкнулся и устремился к Платине. Платиноспермий, уловив намерения противника, резко напрягся. Два воина столкнулись в яростном противостоянии, их силы сомкнулись с таким напряжением, что пространство вокруг застыло.

Крупный план показывает лицо Гароу, который, удерживая Платину, и говорит:

— Теперь остались только мы с тобой.

Камера отходит, погружая сцену в абсолютную тишину. Единственный звук — это эхом разрезающие пустоту доли секунды. Время замедляется настолько, что каждая доля превращается в целую вечность. На экране появляется таймер — нечто, чего раньше не было в трансляции. Звук яркого щелчка сопровождает старт отсчета:

00:00'00"00'''01

Фон, словно бескрайний космос, взрывается ослепительными вспышками, оставляя за собой лишь хаотический след разрушения.

На экране появляются два луча света — один серебряный, другой темно-фиолетовый. Они сталкиваются с такой невероятной скоростью, что их движения практически невозможно уловить. Две сверкающие точки, подобно сверхновым звездам, переплетаются в стремительной схватке. От их столкновений исходят яркие молнии, разрывающие пространство. Взрывы энергии заставляют землю дрожать, а небо — трещать от колоссального напряжения.

Камера приближается, показывая лица героев. Гримаса ярости и сосредоточенности на лице Гароу, безжалостный, почти спокойный взгляд Платиноспермия. Их движения настолько быстры, что время для них утратило смысл. Каждая вспышка света — это энергия, способная уничтожить целый континент.

00:00'00"00'''07

Цифры на экране продолжают отсчет, фиксируя каждое мгновение. Каждое столкновение их мощных ударов рождает новые линии света, которые сплетаются в ослепительную картину, похожую на гигантский лабиринт молний.

И вот, темнота сменяется ослепительным белым светом. Яркость этого сияния настолько велика, что многие просто закрыли глаза.

Диктор: Две сверкающие точки ускорились.

Последние кадры показывают, как эти «сверкающие точки» ускоряются ещё больше, разрывая время.

00:00'00"00'''11

Камера медленно поднимается, открывая величественную панораму разрушений. Зрителю предстает необъятная сияющая структура, сотканная из миллиардов пересекающихся линий света. Она поднимается к небесам, уходя выше, выше и выше.

Их сияние становится всё плотнее и интенсивнее, превосходя всё, что было прежде. Эта фигура уже не состоит из отдельных точек — она превратилась в единый световой шрам на небесах, который разрывает пространство и уходит ещё выше в космос.

Диктор: И созданная ими огромная светящаяся фигурастала даже плотнее, чем тогда, когда её составляли три движущиеся точки.

00:00'00"00'''13

Вселенная: Гравити Фолз. После возвращения Форд Пайнса

Никто не мог оторвать взгляд от экрана — это было нечто такое, что, вероятно, они увидят только раз в жизни. Даже по меркам их города, это было нечто из рядо вон входящие.

Форд Пайнс, один из немногих, кто очень детально изучал экраны, думал, что новая аномалия вызвана Билом, который был близок к тому, чтобы прорваться в реальный мир. Но колебания энергии были непохожи на что-то, что могло встретиться в их реальности. Сила экранов исходила из реальности куда более высокой, чем их Мультивселенная.

Теперь старший из Пайнсов мог чуточку расслабиться. Он был уверен, что если бы создатель экранов захотел, они бы уже не существовали.

Сейчас же, как и его племянники и младший брат, Форд смотрел на битву на экране.

Мэйбл что-то считала на пальцах.

— Как сложно! — произнесла она.

— Что случилось? — спросил Дипер.

— Я не могу понять, с какой скоростью нужно двигаться, чтобы создавать такие красивые линии.

Парень почесал макушку, сразу подсчитывая приблизительные параметры. И… и… получалось какая-то шутка.

— Дипер, что думаешь? — с любопытством спросил Форд Пайнс, глядя на племянника.

— Нуууу, если посмотреть на их движения и реакцию мозга на это, чтобы двигаться с микросекундной скоростью, это уже движение близкое к свету. Если всё сопоставить и двигаться со скоростью света, на преодоление 1 км потребуется около 3.3 микросекунды. Значит, за 11 микросекунд они могли бы пройти всего лишь 3 км, но на экране мы видим, как они непрерывно меняют направление. А для смены траектории необходимо сначала замедлиться, а потом вновь ускориться. Если предположить, что за это время они преодолели 20 км, их скорость должна составлять примерно 449 000 000 м/с. Это больше скорости света в 1.5 раз. Такое вообще возможно? — он с трудом верил собственным расчетам.

Форд похвалил, но его племянник ошибася. Им показали наносекунды. И продалели они тысячи километров. С его расчетом и всем вышеописанным, они двигались со скоростью, превышающей скорость света в три раза — и это по скромным оценкам. Потому что неизвестно, какие законы физики функционируют в их вселенной, и как они могут изменяться. Такое возможно лишь на страницах комикса, но точно не в реальной жизни. Это было объяснено всем присутствующим.

— Воу — Мэйбл бал в восторге.

Экраны

Гароу атаковал с невообразимой скоростью и мощью, превращаясь в стремительный импульс, который не мог остановить ни один взгляд. В одно мгновение он оказался надПлатиноспермием, обрушивая кулак сверху, словно небесный молот. Удар притянул его противника к земле с невероятной силой. Яркая полоса света двух оттенков прорезала небо, ударяясь о землю с сокрушительной мощью.

БДУМ!

Взрыв света разлетелся во все стороны, оставляя после себя разрушительные линии энергии. Гароу остался невредимым, в то время как Платиноспермий поднялся из обломков, израненный, избитый и с трещинами на теле, словно статуя, готовая рухнуть.

— ГАРООООООУ! — взревел монстр, его голос был наполнен отчаянием и яростью.

Но Гароу уже не обращал внимания. Скрестив руки, он мгновенно оказался за спиной у своего противника, его движения были настолько быстры, что воздух разорвался от всплесков энергии.

— Позвольте пройти — спокойно, произнес Охотник на героев, закончив всё, самой первой, насмешливой фразой противника.

Платиноспермий застыл на месте, его глаза расширились от ужаса, рот остался открытым от гнева.

Гароу, применил свой самый разрушительный прием. Это был кулак убийцы божественного уровня, атака, способная уничтожить любого, кто осмелится стать на его пути. Его кулак не просто пробил тело Платиноспермия, а буквально разорвал его изнутри, создавая вспышку.

Взрыв разорвал тишину. Платиноспермий исчез в этой яркой вспышке, оставив за собой лишь пылающий след разрушения.

— АААААААААААА! — Гароу раскинул руки в стороны, издавая победный клич.

На фоне его крика яркий, почти ослепительный взрыв заполнил горизонт. Это был односторонний разгром, который доказал — Гароу, превзойдя пределы силы, стал силой, неподвластной ничему в этом мире.

Миры

После победного клича Гароу волны распространились через пространство, затрагивая не только местность, но и реальность, что лежала за её пределами. В разных уголках бесчисленных миров зрители застали момент, который нельзя было игнорировать. Полная доминация и превосходство, вот что ощутил каждый

В магических мирах, маги и существа застыли. В глазах существ отражался страх перед чем-то, что превосходило их понимание.

В отдаленных уголках космоса разумные формы жизни наблюдали за событием, которое отражалось через экраны. Космические корабли остановились, звезды на мгновение замерли. Это были очень сильный эмоциональный всплеск.

Даже те миры, где правили боги, ощутили это. Гароу нарушил не только физические, но и духовные законы их бытия. Сами Миры вибрировали, словно поддерживая Гароу и его стремлении.

И в самой отдалённой, тихой реальности, где всё ещё царил хаос первозданной вселенной, сам космос вздрогнул. Да, его дух и цель были чем-то неописуемым.

Слишком сильный для обычного эволюционируешего человека. Всем казалось, что он стал ломать свой лимитер. Вот таким был Гароу!

Глава 5

Реакция 5: Настоящий Игрок

Миры

Триллионы миров с упоением следили за новыми событиями на экране. На этот раз происходящее выходило за рамки привычного. Если Мэш и Сайтама всегда оставались абсолютно невозмутимыми, игнорируя всё вокруг, изредка шутя и притворяясь, то теперь все глаза были прикованы к человеку. Обычный человек с эмоциями ощущался непривычно, даже отталкивающе, особенно на фоне двух героев, давно ставших воплощением бесстрастия.

Боги, вечно скучающие и лишённые истинных чувств, с жадным интересом наблюдали за этой необычной драмой. Они удобно расположились на своих тронах или лежаках, держа в руках спелые фрукты, и забыли о двух «монстрах», которых ошибочно называют людьми. Всё внимание было приковано к тому, кто только что пережил предательство и был буквально разорван на части.

Демоны коварства с наслаждением вдыхали густую, сладкую атмосферу предательства и боли. Это было для них лучшее угощение, дурманящий аромат страданий, который невозможно было не оценить. Они в восторге следили за экраном, где разворачивалась трагедия, подобных которой они не видели раньше.

Цивилизации космоса, славящиеся своими аналитическими способностями, также оказались привлечены происходящим. Развитые инопланетные существа, привыкшие к выдающимся героям, были слегка разочарованы. Им показали «самого обычного человека», которого буквально размазали по арене. Некоторые из них пожали «плечами» (или их аналогами) и отвели взгляд, посчитав это скучным.

Тем временем другие существа, более внимательные, заметили стрелку судьбы и удачи, гипнотически вращающуюся над этим самым человеком. Истинные боги, могучие сущности, склонили головы, признавая приближение неизбежного. Они знали: это событие должно было произойти, потому что человек сам достигнет своего предназначения.

Вселенная. Повесть о конце света. Время и место действия: за территорией арены.

Облокотившись о дерево, самый просветлённый человек в мире, достигший единения с духом и самим миром, спокойно и привычно поглощал земную контрабанду. На территории богов это было строго запрещено. Опустошив пачку чипсов, он с привычным хлопком уничтожил упаковку и тут же взял новую, на этот раз с бобами.

Закинув в рот несколько бобов, Будда без особого интереса взглянул на парящий перед ним экран. Каждый человек, показанный на экране, был одновременно удивительно обычным и невероятно крутым. Это вызывало у Будды особое состояние души, которое он испытывал всегда. Поэтому он с радостью кивал, наблюдая за действиями Сайтамы и Мэша. Молодцы, без сомнений. Они действительно заслужили достигнуть своих целей.

Гаутама поправил очки и взглянул на небо. Трансляция Сайтамы прервалась, уступив место новой рулетке. Убрав бобы в карман, Будда достал чупа-чупс, положил его в рот и, закинув руки за голову, устроился поудобнее, внимательно наблюдая за экраном.

Бам! Выбор был сделан. На экране появилась идиллическая сцена — любовная пара. Будда вдруг что-то почувствовал.

— Оу, парень, я бы на твоём месте не открывал ей свою спину, — прокомментировал он.

И предчувствие его оправдалось. Парня унизили, осмеяли, а затем произошло самое главное: девушка задела тему, которая перешла все границы — его родителей. В ответ он нахмурился, но ничего не успел сделать кроме слов. В конце концов, она убила его. На экране появились слова: девушка прошла задание, убив тысячу человек, стала богиней.

Будда опустил очки пальцем, пытаясь понять, не мерещится ли ему. В этот момент со стадиона раздался единый гневный крик сотен богов.

Нет, это было на самом деле.

— Новый уровень издевательства над богами. Она достигла уровня высших богов, просто убив тысячу человек. Интересная игра, — пробормотал Будда.

Он поправил очки и задумался. Судя по мелькнувшему интерфейсу, это была RPG или нечто похожее на виртуальную реальность.

На экране появился человек. Живой.

Будда, не ожидавший ничего особенного, чуть не уронил чупа-чупс. Ему пришлось встать.

— Что за…

Чувство удивления и непонимания было для него в новинку. Он даже не заметил, как кто-то осмеивал человека или как один мальчик показал два средних пальца. Всё это было неважно. Гораздо важнее были часы над головой человека — часы удачи. Они были переполнены. Они бились в конвульсиях, стонали, и их энергия была едва сдерживаемой.

Будда протёр глаза, ошеломлённый. Часы внезапно разорвали свои оковы и с победным криком начали позировать, демонстрируя мышцы, словно на конкурсе «Мистер Олимпия». Наконец, они отдали свою силу тому, кому она принадлежала по праву, и с чувством выполненного долга исчезли.

Этот образ был иллюзорным, но настолько абсурдным, что Будда уронил чупа-чупс.

— Что же сейчас будет…

Но кого это волновало? Явно не его! Он с криком «ЕС!» показал человеку большой палец. Теперь можно было дерзать! Будда уже ждал с нетерпением, чтобы увидеть, на что способен человек, чью удачу пришлось буквально сковывать.

Экраны

Его высмеяли еще до того, как он успел вымолвить хоть слово. Ли Джи У попытался попроситься в любую начальную Тиму, но его послали нахрен, один насмехался говоря ковыряясь в носу, что его снаряжения дерьмо. Другой игрок, такой же ребёнок, показал два средних пальца.

Осознавая всю ситуации, Ли Джи У вдруг взревел, как настоящий эмоциональный игрок, он решился на это, и достал — молот улучшения. Одна мысль сопровождала его в этот момент:

ЕДИНСТВЕННЫЙ ШАНС СТАТЬ СИЛЬНЕЕ.

Стиснув зубы так, что они почти треснули, он занёс молот над железным мечом и со всей силы ударил.

БУМ!

> Вам не удалось улучшить снаряжение.

> Снаряжение сломано.

Из инвентаря игрок достал — кровавые железные перчатки.

БУМ!

С большой силой и яростью он ударил по ним.

> Вам не удалось улучшить снаряжение.

> Снаряжение сломано.

Ли Джи У, чувствуя, что нервная система уже на грани, перешёл в режим драматичного самоповествования:

Когда я ломаю одну часть набора… я теряю весь набор

На полу, посреди осколков бывшего снаряжения, сидел человек. Картина Репина. Почти голый, в одних белых трусах, Ли Джи У держал молот рукой. Он закрыл глаза, а по щекам медленно текли слезы. Однако на губах блуждала еле заметная улыбка. Он был сломлен, но не побежден.

И тут он тихо произнес:

— Всё бесполезно…

Занавес.

Миры

Это был единогласный смех, кто смотрел на него

В мирах фэнтези Ли Джи У стал живым мемом. В тавернах его провалы пересказывались с хохотом, а ушлые барды сочиняли баллады о том, как он ломал снаряжение молотом. Маги, глядя на него, гадали, не проклят ли человек. Его упорство было сильно, но зачем стараться? Ради чего?

В далёкой космической федерации Ли Джи У стал новым объектом изучения. Соседи не оценили подхода — жалких людей из Космической федерации. Они считали что люди изучают его, исключительно потому что он сам человек. Другие космические цивилизации отошли от экранов и ждали кого-то более интересного. В соседней галактике раса разумных кальмаров внесла его в межзвёздный доклад как пример абсурдного поведения, характерного для их биологического вида. Это записали в ежедневный журналих цивилизация как «примеры самых тупых антирешений».

Люди из федерации были совершены много мнениям. И только могли посмеяться над своими соседями, это тупые ЧСВ идиоты не видят дальше собственного носа. Экраны никогда не показывают обычных существ, чего стоят на вид обычный Сайтама. Так что не удивительно, новым человеком в федерации, сразу заинтересовались несколько научных команд. Они тихонько ждали и думали что сейчас выкинет новый «человек»

В пустошах постапокалиптического мира рейдеры смотрели на трансляцию с Ли Джи У и хохотали, держась за животы. Главари предлагали отправить ему свою броню, чтобы посмотреть, как он её уничтожит, а мутанты, вдруг начали уважать человека, способного уничтожить что угодно. Действительно, что можно быть круче, чем молот, что можно уничтожить любую броню?

В мирах Божественных, где существовала концепция небесных воинств, ангелы с настороженностью взглянули на молот в руках человека. Кто мог сказать, на что он способен? Если этот молот действительно мог разрушить любую часть брони, а следом и всё остальное, это внушало тревогу и пробуждало неприятные мысли.

В царстве демонов сам Владыка хохотал до слёз, глядя, как смертный, не моргнув, ломает снаряжение. Советники в шутку предлагали завербовать его в армию, как оружие что можно сломать броню и даже дух врага. Но за их шутками открылась тень серьёзности — такое создание могло стать опасной картой, да, самый обычный человек, но вот его странный молот… довольно опасен.

В мире богов хаоса игрок стал самым обсуждаемым существом. Они чувствовали на уровне своего существования, что сейчас, начнется точка отсчёта, когда это человек принесёт в мир чистый беспорядок.

Вселенная: О моём перерождении в слизь

Римуру, гордо подняв голову, смотрел на Сайтаму. Все присутствующие не могли поверить в то, что только что увидели. Дело касалось не только силы Сайтамы, которая была, без всякого преувеличения, чудовищной, но и его жизненной позиции. Во всем мире не нашлось бы ни одной души, которая осталась бы равнодушной. Чего только стоили эмоции Гай Гримсона, потерявшего самообладание и шокированно уставившегося на человека, который, обладая такой силой, жил как бездомный, еле сводя концы с концами. Владыку Демонов было не провести — он ощущал эту бесконечную, чудовищную жизненную энергию. И почему он жил так, хотя был способен взять всё что захочет? Это был невозможно и так… вдохновляющие.

Друзья Римуру, от Шион до самого младшего гоблина, смотрели на Сайтаму с глубоким уважением. Римуру же с улыбкой напомнил им, что он предупреждал: недооценивать Сайтаму не стоило. Но ему, конечно, не верили.

Вельдора, всегда находивший повод для шалости, воспользовался магией копирования, чтобы распечатать мангу Ванпанчмен. Затем он разослал её по воздуху во все уголки Темпеста, распространяя влияние манги на соседние страны. Его шалость удалась: теперь он с усмешкой наблюдал за теми, кто ранее критиковал его увлечение чтением комиксов и манги. «Хе-хе, и кто тут зря тратит время?» — думал он.

Тем временем в зале совета Тенсуры обсуждали ситуацию, возникшую после последних событий. На экране разыгрывалась сцена: рулетка, начавшаяся быстро, завершилась так же внезапно. Не успели показать главного героя, за которым всем предстояло наблюдать, как раздался обеспокоенный голос.

— Господин, — произнесла Сиэль в голове Римуру, — состояние его судьбы невозможно рассчитать.

Эти слова удивили Римуру. Сиэль всегда могла теоретически предугадать действия любого персонажа. Даже зная историю Сайтамы из манги, она могла строить вероятные сценарии. Но сейчас её расчёты оказались бесполезны.

На экране начали показывать историю героя, вызвав новую волну возмущения в зале.

— Да как она смеет?! — возмутилась Ультима. — Это уже ментальное унижение! Господин Дьябло, у неё совершенно нет уважения к противнику!

Дьябло, стоявший неподалёку, только усмехнулся. «Какая богиня? После убийства стольких её руки по локоть в крови. Странные правила у этой игры», — подумал он.

Римуру лишь пожал плечами. Он знал, что, к счастью, жители Темпеста не были знакомы с интернет-культурой его прошлой жизни, где он был Сатору. На Земле троллинг и унижение стали частью онлайн-общения. Многие люди вели в интернете вторую жизнь, выплёскивая своё внутреннее напряжение. В древности для этого служили колизеи, теперь — интернет. Увы, порой это доходило до абсурда: травля, гонения, настоящие трагедии, и даже убийства. С каждым годом такого было только больше. Людей невозможно было так просто переписать.

Римуру вернулся к реальности, сосредоточив внимание на экране. На нём человек, теряя самообладание, уничтожил свою броню. В отчаянии он рискнул всем и остался ни с чем. Теперь, сидя в одних трусах, он выглядел жалко. Все присутствующие в зале могли только посочувствовать ему.

— Хм, — Вельзард, обычно молчаливая, нарушила тишину. — И что нам хотят показать экраны в этот раз? Глядя на этого парня, я не вижу ничего особенного.

Эти слова нашли отклик в сердцах многих. Никто не знал ответа. Каждый строил предположения, исходя из собственного мнения.

Экраны

Сидя без движения, Ли Джи У смотрел в пустое пространство. Рядом раздался звук удара, привлекавший его внимание. Он повернул голову и взглянул на то, что произошло. Камера сместилась, показывая следующее:

Деревянная дубинка Оружие для новичков Описание: Почти бесполезная.

Ли Джи У с удивлением посмотрел на предмет, лежащий на плитке, его бросил… персонаж-эмодзи? Камера сфокусировалась на нем.

Это действительно было так. Парень больше напоминал стикер, чем реального человека. Он приветливо помахал рукой.

Ли Джи У задумался.

— «Судя по его внешности, наверное, еще один новичок.»

Стоп, он замер.

— «Неужели… Он мне подарил дубинку?»

Парень-эмодзи, с улыбкой и поднятым большим пальцем, смотрел в сторону Ли Джи У. Вокруг его руки появился звездный ореол, подчеркивающий искренность его жеста. Всё это выглядело комично.

— «Похоже, — размышлял Ли Джи У, — он увидел меня в одних трусах и пожалел.»

Он снова поник, а парень-эмодзи, с чувством выполненного долга, попрощался и ушел.

Миры

Когда сцена с Ли Джи У, сидевшим в трусах и получающим деревянную дубинку, была показана, реакция различных миров и цивилизаций не заставила себя долго ждать, и она была в одночасье общей, варьировалась от насмешек до унижения. Особенно среди людей, зачем показывать неудачника? Только настроение портится. Тонкий сарказм проникал в их эфир, они с неохотой наблюдали за столь жалким зрелищем. Миры воспринимал ситуацию как ничто — в их глазах, он, стал жертвой собственной неудачи, не был достоин даже жалости.

Начались конфликты, один человек взял и ударил другого, потому что нефиг быть похожи на ту сучку, что его унизила. Так начались конфликты в некоторых мирах, у тех кто смотрел за экранами.

В других мирах, зрители буквально взрывались от смеха, ощущая это как яркое подтверждение того, что любая ошибка или неудача — это повод для публичного осмеяния. Ли Джи У стал объектом насмешек, словно персонаж в каком-то дешевом комедийном скетче. Это эмоции и реакция, очень забавная.

Цивилизация воинов, ценящих честь, лишь отвращенно отвернулась от происходящего. Этот мир жил по строгим законам, где слабость была неприемлема. Ли Джи У был не более чем посмешищем, и его ситуация лишь подтверждала их убеждение, что человек, не способный даже справиться с простым испытанием, не может быть достоин уважения.

Когда эльфы наблюдали за происходящим, их реакция была полна высокомерного презрения. В их мире, где ценятся утончённость, мудрость и магия, все происходящее с Ли Джи У казалось им несоответствующим даже базовым стандартам цивилизованности.

Эльфы, привыкшие к изысканным традициям и гармонии природы, не могли понять, как можно быть настолько невежественным и нелепым. В их глазах его нахождение в трусах, как и деревянная дубинка, были синонимами жалкой слабости. Для них это было чем-то настолько отвратительным, что даже смотреть на него становилось утомительным.

Цивилизация орков, как это ни странно, восприняла ситуацию с Ли Джи У совершенно иначе. Вместо привычной насмешки или презрения, они смотрели на него с чем-то вроде уважения. Может быть, дело было не в самом человеке, а в объекте — в деревянной дубинке. Эта палка, хотя и казалась практически бесполезной для большинства цивилизаций, была знаком силы и выживания для орков.

В их культуре дубинка была не просто оружием, а символом первого шага на пути к становлению настоящим воином. Они не видели в этом жалости, наоборот — для них это было что-то первобытное, и понятное. Взгляд орков на мир был прост и прямолинеен: сила проявляется даже в самых незамысловатых вещах. Может быть, для них это было просто напоминанием о том, что каждый воин, даже начинающий, начинает с чего-то малого.

Экраны

Ли Джи У сидел, глядя в пустоту, пока его взгляд не упал на деревянную дубинку, лежащую неподалеку. Момент молчания, потом он резко повернул голову. Он взял молоток для улучшения и, не раздумывая, ударил по палке.

Снаряжение улучшено

+1 Деревянная Дубинка

Дополнительный Урон +1

Он остановился, глядя на результат. Лишь пару секунд спустя его рука снова сжала молоток, и последовал второй удар. Радужный свет наполнил экран, подтверждая улучшение.

Снаряжение улучшено

+2 Деревянная Дубинка

Дополнительный Урон +2

Ли Джи У не менял выражения лица. Он смотрел на палку, потом на молоток, его лицо становилось все более бесжизненным, словно в его глазах уже не было эмоций. Игрок с каменным лицом, снова взглянул на молоток, на лице упала Тань. Большим текстом зрителям на экране показалась:

— «Жизнь — боль…» — это были мысли, Джи У — Вечно вкладывают подобные механики в совершенно бесполезные предметы»

Камера переместилась, показывая стену здания, на фоне которой раздались несколько резких ударов. Тот же самый звук улучшения, эхом отражавшийся в уведомлениях.

Снаряжение улучшено

Снаряжение улучшено

Снаряжение улучшено

Снаряжение улучшено

Снаряжение улучшено

Череда уведомлений продолжала идти, словно не прекращая насмехаться над его усилиями. Ли Джи У поднимал глаза, и над его головой появился большой комичный знак вопроса. Он наклонился, внимательно рассматривая характеристики палки.

+6 Деревянная Дубинка

Дополнительный Урон +64

— «Ну наверное, скоро сломается. Чем выше уровень, тем выше вероятность поломки» — подметил игрок.

Не давая себе времени на раздумья, он снова ударил, потом еще один, потом еще. Удары сотрясали землю, и камера, следуя за ними, показала небосвод, на фоне которого раздавались звуки удара. Сцена плавно перешла в закат, время суток неумолимо менялось.

Возвращение к игроку показало его лицо, покрытое потом, руки мокрые. Он сидел на коленях, дрожал. Лицо выражало невыразимое. Он сжал губы и, не задумываясь, снова ударил.

Удар! Бам!

Последний удар вызвал волну, разошедшуюся на два метра вокруг. Камера зафиксировала этот момент, а экран заполнился уведомлениями.

Снаряжение улучшено.

С открытым ртом, не веря в происходящее, Ли Джи У застыл, пока золотой свет окружил его. Он сидел, не двигаясь, и смотрел на последнее уведомление.

Успех! Вы улучшили снаряжение до максимального значения! +99 Деревянная Дубинка

Камера сделала крупный кадр, показывая, как Ли Джи У с дрожащими руками взял палку.

— ! — выражение шока, было место слов, он весь дрожал. А дальше, судорожно обдумал — «Улучшение до 99+?! Как это возможно?! После 10-го раза вероятность успеха последующего улучшения уменьшается на 5 %!»

Миры

Существа разных миров смеялись и смеялись. Оглушительный смех раздавался снова, когда он ударил по палке. Улучшение, еще одно улучшение — всё это выглядело настолько нелепо, что его ущербность стала очевидна для всех. У него вообще ничего не было, и единственное, что могло его поддержать, — это ничтожная деревянная дубинка. Все были уверены, что будет ещё смешнее, когда она сломается в его руках. Тогда этот человек покажет себя во всей красе — самый настоящий шут! Не иначе.

Даже самые сдержанные не могли удержаться от улыбки. Такой абсурд был невозможен. Другие, кто не смеялись, смотрели на человека с угрюмым лицом, испытывая острое чувство неловкости за то, что происходило. Это было невыносимо. Он полностью испортил репутацию людей, которую так высоко подняли герои вроде Мэша и Сайтамы. Сейчас ситуация была ужасной. Уважение к людям снижалось в геометрической прогрессии.

«Уберите его нахрен!» — мысленно кричали те, кто уважал Сайтаму, негодуя от того, как этот человек портил репутацию их любимого героя.

Смех, громкий и заразительный, продолжался. УДАР. Смех всё ещё звучал радостно. УДАР. Смех оставался таким же громким. УДАР. Ещё один удар, и смех постепенно начал становиться нервным.

Улучшено.

Улучшено.

Улучшено.

Улучшено.

Смех становился всё более нервным. Боги, наблюдавшие за этим, начали закусывать губы. Они едва сдерживались от возмущения.

«Ну где? Ломайся уже, чёрт его дери! Что за хрень?»

Но улучшения продолжались.

Улучшено.

Улучшено.

Улучшено.

Улучшено.

Смех прекратился. Теперь все просто молча смотрели, как удары продолжаются. Время тянулось бесконечно, часы пролетали, но человек всё ещё бил по дубинке.

Наконец, экран озарился ярким золотым уведомлением, заставив всех зажмуриться от света.

Успех! Вы улучшили снаряжение до максимального значения!

Это известие оказалось настолько невероятным, что многие, кто ещё недавно смеялись, просто упали с мест, где они находились.

«Что за пиздец?!» — пронеслось в их мыслях, когда они пытались осознать произошедшее. Деревянная дубинка, которую все считали бесполезной, была улучшена до максимального уровня. И тут же, у всех, кто это видел, надорвался живот от смеха. Да, факт улучшения дубинки был отброшен в сторону — ведь это просто палка! Но урон 99+? Абсурдно смешно!

Многие зрители, наблюдавшие за происходящим через экраны, в своих мирах существовали с похожими игровыми системами. У них тоже были предметы, которые можно было улучшить до 999+, а иногда даже до 9999+.

Попаданцы отнеслись к происходящему без особого удивления. Некоторые из них, обладая раздутым чувством собственного величия, лишь посмеивались над человеком, оказавшимся в центре внимания. Однако такие кадры были исключением. В основном люди, умершие в своих мирах и получившие бонусы в виде системы, открывающей путь к совершенствованию, воспринимали это иначе. Они были нейтральны.

Внимания таких зрителей сосредотачивалось на совсем других вещах. Например: «Наденет ли он одежду?» или «Серьезно, он будет ходить только в трусах?» Этот момент многих смущал, хотя не всех. Попаданцы в хентай-миры, напротив, были вполне довольны демонстрируемыми кадрами. Их вкусы давно вышли за рамки обычного представления о нормальности.

Вселенная: Исекай Квартет. Время и место действия: 2 сезон.

В зале собрались все приятели по несчастью. Они решили отделиться от своих прежних партнёров и устроить «Исекай Клуб» — для тех, кто так или иначе попал в новый мир.

Первый, кого знали все, — Айнз Ул Гоун. Живой лич, чьё присутствие пугало даже самых смелых. Он выглядел самым внушительным из всех, и никто не знал, что можно ожидать от мага с тысячелетним опытом.

Сам Король Чародей, известный как Сатору Судзуки, был не менее напуган, чем остальные. Ведь вокруг него, сейчас могли быть опасные личности, даже после долгого знакомства. Кто их знает. Поэтому он заранее наложил на себя защитные заклинания.

Что касается инициатора, то Айнз обратил взгляд на неё.

Таня фон Дегуршаф, сложив руки в замок, оглядела собравшихся и произнесла первые слова.

— Вопрос безотлагательный, — её взгляд останавливался на каждом из участников. — Признавайтесь, кто из вас устроил это.

Все посмотрели на экран, парящий в центре стола, словно специально установленный так, чтобы его видел каждый.

Однако вскоре все взгляды обратились к новичку со щитом. Наофуми Иватани почувствовал на себе подозрительные взгляды. Если он появился недавно, то вполне мог быть замешан в произошедшем. Хотя каждый из них прекрасно понимал, что самый подозрительный тут — это Айнз.

— Конечно, я бы использовал свои силы, чтобы никто ничего не заметил, — с сарказмом произнёс Наофуми. — Создал бы сотни экранов по всему городу, сделал их неуничтожимыми любой магией или способностями, а потом транслировал бы вам «Ванпанчмена». По-моему, это идеальный план, надёжный, как швейцарские часы.

Присутствующие кивнули. Ну, что ещё ожидать? Подозревать всех подряд? Особенно после того, как их всех телепортировали в школу с помощью какой-то красной кнопки и заставили учиться. Кто знает, кто за этим стоит.

Таня сразу пришла к выводу, что это дело рук Существо X. Кто ещё, если не этот хренов Бог? У остальных были свои теории.

— Вопрос закрыт, — подытожила майор, несмотря на свою юность. — Теперь к делу. Эй, гики, что это за вселенная?

Вопрос был адресован двум парням.

— Откуда мне знать? Если я читал мангу, это ещё не значит, что я знаю всё, — пробурчал Казума. Его поддержал кивком Субару.

Дегуршаф тяжело вздохнула и переключила внимание на экран.

Сцена битвы Сайтамы с Боросом в 4D-качестве выглядела до дрожи эпично. Никто из присутствующих не стал бы отрицать, что момент, когда Сайтама смотрел на землю с Луны, впечатлил каждого.

Затем сюжет перешёл на повседневную жизнь героя. Таня, в прошлом безжалостный руководитель корпорации, закусила губу в бессилии. Слишком сильный и морально несгибаемый человек.

Дальше началась сцена с другим героем. Под конец девушка оскорбил его родителей и разрубила самого парня. Все присутствующие смотрели на это с ужасом. Эмоции Айнза были подавлены, чтобы он не сорвался. Он давно не испытывал такой злобы. Это тронуло лича глубоко, ведь он сам был чувствителен к таким темам.

У Наофуми дёрнулся глаз. Он вспомнил одну тварь, похожую на данную персону, которая устроила ему «жизнь».

Субару лишь пожелал тому человеку на экране скорейшего избавления от страданий.

Что происходило дальше, оказалось болезненным для всех. Игрока никто не хотел принимать в команду, все унижали его вещи, а один мальчик показал два средних пальца. В отчаянии он попытался улучшить своё снаряжение, но потерял всё.

Айнз автоматически потянулся к своему инвентарю, чтобы что-то ему дать, но быстро опомнился, что это не Экдрасиль. Хотя он помнил, как всегда помогал новичкам, как когда-то помог ему Тачми.

Дальше была боль. Страдание было настолько ощутимым, что его можно было почувствовать через экран. Когда-то это должно было закончиться, и, видимо, игрок уже готов был покинуть игру. Но вот, неожиданно, под его ноги упала палка. Герой на экране осознал нечто важное… его пожалел новичок. Это нанесло ему ещё более глубокий удар.

— Это… унизительно, — тихо произнесла майор.

Остальные попаданцы тоже начали терять терпение, всё происходящее становилось слишком неловким и стыдным.

Но вдруг, к всеобщему удивлению, игрок взял молоток для улучшений и, не раздумывая, ударил им по палке.

Снаряжение улучшено

+1 Деревянная дубинка

Дополнительный урон: +1

— Эээээ… — общий шок сотряс комнату.

Все замерли, переглядываясь, не понимая, в чём смысл этого поступка. Стоп, стоп, стоп — в голове пронеслось у квартета. Палка стала объектом улучшений — раз, два, три… день сменился закатом.

Игрок снова ударил молотком. Золотая вспышка осветила помещение.

Айнз даже непроизвольно дернулся — неужели оружие мирового уровня? Нет… даже выше.

— Подождите, тайм-аут! — воскликнула Субару, вставая. Она попыталась стать голосом разума. — Палка 99+ уровня звучит внушительно, но по сути мы даже не видели, как она работает.

В этих словах был смысл.

Но всё изменилось, когда человек в экране подумал.

«После 10-го раза шанс успеха каждого последующего улучшения уменьшается на 5 %.»

Казума застыл, глаза его расширились от шока. В его голове мгновенно пронеслась мысль: С какой богиней судьбы нужно переспать, чтобы получить такой результат?

По всей школе, разошёлся, резкий и фанатичный голос Демиурга.

— ГОСПОДИН АЙНЗ БЫЛ ПРАВ!!! ЭКРАНЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПОКАЗЫВАЮТ НЕВЕРОЯТНЫЕ ВЕЩИ!!! ПЕРСОНАЖ НА ЭКРАНЕ!!! СМОГ УЛУЧШИТЬ ОРУЖИЕ С ВЕРОЯТНОСТЬЮ В СТО ЧЕТВЕРТОЙ СТЕПЕНИ!!!!! А ЭТО НОЛЬ И СТО ЧЕТЫРЕ НОЛЯ С ЕДИНИЦЕЙ НА КОНЦЕ.

— Что? — прошептал Казума, не веря своим ушам, он вообще не верил словами этого Демиурга и всё-таки, он же вроде стратега, этого Лича… Голос казусы все-таки дрожал от непонимания,

Наофуми, хмыкнул, нахмурив брови, как всегда пытаясь сохранять спокойствие.

— Могу с уверенностью сказать, что это… абсурд. — Он повернулся к экрану, не в силах скрыть недоумение. — Шанс успеха должен уменьшаться, но до таких масштабов… Это даже не в границах здравого смысла.

Айнз, который уже давно наблюдал за этим странным процессом. Даже не знал верит ли… просто такой результат, невозможен даже в рамках Экдрасиль. Это читерство.

— Это невозможно, — его голос звучал ровно. — Это… сверхъестественное вмешательство.

Присущие с таким согласились. Без магии, и чтобы так.

Субару, который был готов к любому сюрпризу, на этот раз тоже был потрясён.

— Это… просто невообразимо. — Он схватился за голову, почти запутавшись в своих мыслях. — Да рыба в воде с большим шансом захлебнёца, чем это.

Таня фон Дегуршав пыталась сохранить свою позицию. Её взгляд был холодным, а ум сосредоточен. Она взяла карандаш и, быстро решив на ум, принялась просчитывать результат. Это не было чем-то сверхъестественным для неё — она привыкла действовать по логике и фактам как лидер компании, в счёте она была прекрасна подготовлена. Минуту спустя она с пришла к выводу.

— Это искажение реальности, — спокойно произнесла она, скрестив руки. — Вряд ли кто-то смог бы достичь таких результатов без какого-то скрытого фактора. Что-то должно управлять этим процессом за пределами обычных законов мира.

Она осмотрела всех присутствующих, а затем начала записывать что-то на листе бумаги. Её мозг продолжал работать с непревзойдённой скоростью.

— Если посмотреть на улучшения… — Таня продолжала, поглядывая на цифры, — и учесть общий прибавляемый урон, который возводится в степень, то, если палка 99 уровня с плюсом… — она показала цифры на листе всем, — то её возможный урон должен составлять около 640 октиллионов. А если учесть, что он может умножить урон, то…

Таня не успела договорить, как её слова внезапно прервал громкий всплеск на экране. Все мгновенно обратили внимание на происходящее.

В этот момент игрок на экране дрогнул, его руки начали дрожать. Он успел поймать палку, едва не уронив её, но её край всё же коснулся плитки. И в этот момент — вспышка ослепила все экраны.

Экраны

Вспотевший от шока Ли Джи У пытался удержать свою нервную руку, но дубинка выскользнула из его пальцев, скользя в воздухе.

— Ай, ай, ай, ай! — он дернулся, пытаясь поймать её, когда та совершала пару кувырков в воздухе.

И тут случилось настоящее чудо. Ли Джи У, все ещё не веря своим глазам, ухватился за неё, и кадр сменился, показывая полный обзор на палку, зависшую прямо над землёй. Игрок, не теряя равновесия, сел в позу лотоса, пытаясь обрести контроль. Но в тот момент, когда палка едва коснулась земли — вспышка ослепила все экраны.

Лицо Ли Джи У исказилось от шока. Его рот открылся, а глаза расширились в немом изумлении. К нему в лицо полетели осколки с разрушенной плитки. Камера отдалялась, показывая общий фон. Яркая линия вспышки стремительно вырвалась от него, оставляя за собой ослепляющий след.

Ли Джи У продолжал сидеть в позе лотоса, его силуэт постепенно отдалялся. Камера показывала здание, которое сшибало в вихре этой невообразимой вспышки. Обломки разрушенных домов попадали в кадр, разбиваясь и исчезая в свете.

Камера перемещалась в космос. Камера все больше отдалялась от земли прямиком за линию Армстронга, воздух вокруг вибрировал. Это было движение энергии, которая, распространилась через материки, моря и океаны.

Небо разрывалось на части, и мощный взрыв устремился, оставив за собой пылающий след. Звук грохота, прокатился по планете, заставляя её дрожать. Горы исчезали в линии совета, а сама Земля дрожала под натиском энергии, что только что вырвалась.

Камера отдалялась дальше и дальше, показывая планету с космоса. Поток энергии продолжал свой путь, расплёскиваясь по всем уголкам, пересекающий континент за контентом.

С каждым кадром Земля становилась всё меньше, камера отделялась, пока не превратилась в небольшой кружок, среди звёздного простора. Энергия не останавливалась, её путь продолжался, и она стремительно покинула планету, унося за собой остатки себя в бескрайний космос, дальше и дальше.

Кадр неожиданно вернулся к лицу Ли Джи У. Глаза которого нельзя было увидеть из-за тени, только открывшейся и не закрывающейся рот, символизировала его состояние.

— АААААААААА!!! — кричал игрок с рыжими волосами, бегущий. Он зацепился за стену и ушиб глаз, прокусив губу, но, к счастью, смог продолжить движение. — Что происходит?!

Он бежал рядом с другим игроком.

Камера переместилась, откуда бежала волшебница, которая воскликнула.

— Там раненый!

— АААААА!!! — из-за поворота выскочил рыцарь. — Что это?! Атака дракона?!

— Помогите, у меня раненый! — кричал кто-то.

Все вокруг суетились, помогая раненым и пытаясь выбраться из города.

— Что случилось? — спросил один из игроков в броне другого, который в панике мчался прочь.

— Откуда я знаю? Может, это какой-то игровой ивент!

Камера показала сидящего Джи У в трусах, который, похоже, вообще не понимал, что происходит. Рядом с ним пробежала пара.

— Никаких уведомлений не было! — воскликнула женщина.

В этот момент рядом появился другой игрок, бегущий в том же направлении.

— Чёрт, да посмотрите! — воскликнул он, оглядываясь на происходящее.

Камера снова переключилась на лицо Ли Джи У. Его глаза дрожали от ужаса, лицо вытянулись, потому что он всё видел.

— … — без слов, он был не в силах что-либо сказать.

И тут священник указал на горизонт.

— КОНТИНЕНТ… РАСКОЛОЛСЯ НАДВОЕ!

Камера показала гигантскую линию, уходящую от центра города, протянувшуюся далеко через горы. Теперь там зияла огромная дыра, сквозь которую проглядывало ослепительное сияние заходящего солнца.

Из динамиков всех экранов в мироздании, прозвучал голос основного диктора.

В тот день… в книгу рекордов Гиннеса был внесён новый мировой рекорд.

Камера показала игрока, сидящего в центре действия, когда вдруг над его головой появились уведомления:

> Вы убили игрока.

> Ваша репутация повышена.

По количеству убитых игроков одним ударом.

В глазах Джи У начали вспыхивать уведомления. Сначала десятки, потом сотни, а вскоре они заполнили всё его поле зрения за гарнизонт — красные строки текста не прекращались.

Ваша репутация повышена. Ваша репутация повышена. Ваша репутация повышена. Ваша репутация повышена. Ваша репутация повышена. Ваша репутация повышена.

850 тысяч 617 игроков было убито одним ударом.

Миры

В различных мирах и измерениях, когда на экранах внезапно появилась ослепительная вспышка, мало кто сразу осознал, что произошло. Но когда камера начала отдаляться, показывая планету с высоты, и по ней пронеслась разрушительная линия удара, шок охватил всех без исключения.

Боги молча почесали головы, переглянулись и, почти одновременно, тяжело выдохнули:

— Ну что ж… да пошло оно.

Этих богов объединяла одна мысль: сначала лысый мужик, теперь эксгибиционист с палкой из мусорки, творящий такое!

Боги жизни почти рухнули на свои троны, если бы их сущности позволяли физически упасть. Они ощущали всё, словно происходящее было реальным. Каждый исчезнувший момент жизни, каждую угасшую эмоцию и мечту. Даже осознавая, что это может быть лишь техническая иллюзия, они не могли игнорировать ментальный удар от гибели.

Остальные, особенно те, кто смеялся над человеком относился к таким событиям с иронией, испытывали смешанные чувства: шок, неверие, и… что-то близкое к панике.

— Это издевательство! Эти экраны просто насмехаются над нами! — пронеслось по толпам.

В некоторых мирах люди начали громить экраны. Безрезультатно. Кто-то обвинял правительство, другие — магов, а третьи — самих богов. Толпы быстро превратились в разъярённую массу. В некоторых местах начались массовые беспорядки, которые властям пришлось подавлять силой.

Среди магов в их академиях воцарилась мёртвая тишина. Никто не произнёс ни слова. Ученики, выронив свои магические посохи и кристаллы, застыли с широко открытыми глазами. Их наставники, обладающие куда большим опытом, также остолбенели, не в силах найти хоть какое-то объяснение. Лишь редкий глухой стук падающих предметов нарушал это напряжённое молчание.

А потом послышались хаотичные возгласы. Вроде — Как это… Это невозможно! — в панике думали все. Логика, исчезла, оставив только нарастающую неизбежность и страх.

Миры с высоким уровнем развития, будь то человеческая раса или иная. Всё захотели выяснить, как это произошло. Судорожно те анализировали ноникакие датчики не смогли зафиксировать всплеск энергии, никакая система не могла объяснить увиденное. Учёные смотрели на экраны, их лица побледнели. Роботы и искусственный интеллект пытались найти хоть какое-то объяснение, но выдавали лишь… некоторые слова: Невозможно объяснить даже каплю удачи этого существа.

Те, кто всегда считали себя сильнейшими, — воины, завоеватели, герои, — почувствовали себя жалкими. Их мечи, броня и силы в мгновение ока утратили всякую значимость перед ТАКИМ разрушением… которая нанесла лиш одна… даже не верится — ПАЛКА!!!

Некоторые упали на колени, неспособные принять увиденное. Это было чужеродно, нельзя было справиться с таким, они тренировались всю жизнь, а их обошла палка.

Да ни за что! Войны, маги, посмотрели на экран с вызовом. Тот, над кем секунды назад насмехались, теперь был тем, кого хотелось одолеть.

Вселенная: Баки. Время и место действия: После появления Миямото Мусаси

Гордый воин прошлого без эмоций, делал отточенные замахи мечом. Один удар, второй, третий, четвёртый — затем резкий рывок. На мгновение на месте воина осталось остаточное изображение, едва заметное мерцание, которое, само повторяло его движения.

Токугава, наблюдавший за этим с затаённым дыханием, недоверчиво протёр глаза. Наваждение исчезло, но ему всё ещё казалось, что он видел это остаточное изображение.

Неожиданно Мусаси сел в позу лотоса, скрестив ноги, и приложил руку к подбородку, задумчиво уставившись в пространство.

— Нет, ещё не то… совсем не то.

Токугава, лидер кланового объединения, наконец решился прервать затянувшуюся паузу:

— Не то… что?

— Я не могу одолеть Бэнга, — спокойно ответил Мусаси, даже не взглянув на собеседника. — Этот старик слишком силён. Всё, чего я смог добиться, — это приблизиться к нему на два жалких сантиметра.

Токугава сглотнул. Он многое видел за свою жизнь, но такие слова из уст легендарного воина звучали тяжело. Ладно Сайтама, этот лысый казался ему чем-то совершенно невообразимым, абсолютной аномальным для их мира. Но Бэнг, по крайней мере, был противником, которого можно было воспринять. И всё же, если даже Мусаси, после стольких тренировок, не способен на равный бой с этим мастером… что же тогда остаётся остальным?

Пока он терялся в мыслях, внезапная яркая вспышка на экране приковала внимание обоих.

Мусаси, который обычно игнорировал любые посторонние раздражители, неожиданно заинтересованно взглянул на экран. Впервые за всё время тренировок его внимание отвлекло что-то кроме собственного мастерства.

— О… — с лёгким удивлением произнёс он, приподняв брови.

Воин медленно поднялся и, сдержанно, но с явным интересом, подошёл ближе к экрану. Его взгляд стал философским, словно он пытался постичь не только природу увиденного, но и что-то гораздо большее. Это поведение совершенно не вязалось с его обычно сосредоточенной натурой.

Токугава побледнел, наблюдая за этим. Наконец, он решился спросить.

— Что произошло?

Мусаси, не отвлекаясь от экрана, произнёс с бесконечной уверенностью.

— Я бы провёл спарринг с этим сумоистом.

Токугава застыл. Он взглянул на экран, где парень в трусах сидел скрестив ноги, окружённый уведомлениями. Он моргнул, надеясь, что его глаза обманывают его. Нет, никакого сомнения — этот человек был не сумоистом, а эксгибиционистом, причём явно профессиональным.

Лидер клана вздохнул. Как объяснить легендарному воину, что тот ошибается?

Но пока он пытался подобрать слова, воин исчез. Токугава и сам не заметил, как Мусаси покинул комнату. Паника захлестнула его: куда мог отправиться этот непредсказуемый человек? Начались лихорадочные поиски.

Спустя некоторое время Токугава нашёл его в зале тхэквондо. Перед ним открылась странная картина.

Мусаси, величайший мастер меча, стоял с палкой, выломанной, судя по всему, из ближайшего дерева на территории поместья. Он сосредоточенно выполнял замахи, будто вновь учился владеть оружием.

— Что вы делаете? — спросил Токугава, еле скрывая шок.

Мусаси даже не обернулся, продолжая свои движения, и ответил спокойным, но уверенным голосом.

— Разве не очевидно? Я понял, что должен начать заново. Вернуться к истокам. Пересмотреть всё, чему я научился. Этот сумоист… он указал мне путь.

— Какой ещё путь? — растерянно спросил Токугава.

— Истинного воина, — продолжал Мусаси, не обращая внимания на его замешательство. — Он настоящий боец. Жестокий, безжалостный, упивающийся своей силой. Он насмехается над слабостью, но не ради унижения, а чтобы вынудить противника преодолеть себя.

Неожиданно Мусаси остановился. Он обернулся, и его пронзительный взгляд впился в Токугаву, будто пронизывая насквозь.

— Разве не этого желает любой воин? Упиваться своей силой без оглядки, без сдерживающих рамок. Разве не это истинное стремление всех подлинных бойцов? Всё, что мы называем «праведностью», «защитой слабых» — не более чем маска. Истинная цель всегда одна — сразиться с достойным противником. Испытать себя, преодолеть пределы и доказать своё превосходство.

С каждым его словом атмосфера в зале становилась всё тяжелее. Пространство вокруг мечника сгустилась, словно насыщенная невидимой энергией. Окна, обрамлявшие зал, покрылись трещинами, а затем с громким звоном разлетелись на осколки.

Токугава ощутил, как его дыхание сбивается. Это был он — Миямото Мусаси, величайший мечник мира. Его идеалы, его убеждения, его боевой дух наполнили пространство, не иначе как их собственная вселенная признавала его абсолютное превосходство.

В этот момент Токугава понял.

Перед ним стоит человек, чьи идеалы непоколебимы. Идеология Мусаси — это путь абсолютного воина. Не стремление к миру, не защита слабых, а вечное преодоление себя, вечный поиск силы и противников.

Не ошибся ли он, вернув его к жизни…

Экраны

Шок шёл своим чередом, пока в один момент. Воспоминания вихрем пронеслись в голове.

«Ха-ха-ха, неудачник! А твои родители — нищие, так что удивляться нечему! — насмешливо произнесла девушка, её улыбка сочилась презрением»

Но всё изменилось в одно мгновение. Атмосфера накалилась, словно воздух стал тяжелым и вязким. Камеры сконцентрировались на игроке, сидящем в позе «Лотоса». Ракурс показал его фигуру, погружённую в густую тень. Неизвестная аура распространилась во всех направлениях, холодом пробравшись под кожу каждогозрителя.

— Кеее… — на затемнённом лице появилась улыбка… но какая… настолько зловещая, что обстановка вокруг стала невыносимо жуткой.

Пространство задрожало, покрываясь искривлёнными полосами. Всё словно утратило форму, дрожа в ритме тягучего ужаса. Камера приблизилась к лицу, чтобы запечатлеть эту страшную ухмылку.

Начался внутренний монолог.

«За свою жизнь я заплатил жизнью…

Кадры сменились сценой предательства. Боль и отчаяние застилали его взгляд.

«Я кое-что узнал об этой игре…

Появились новые кадры, на которых сотни игроков издевались. Там, где другие могли бы уйти, они топтали, унижали, забрасывали грязью. Даже средний палец какого-то сопляка — лишь малая часть того, что он пережил.

«Здесь действует закон джунглей…»

На экранах замерла сцена — дубинка с надписью 99+, которую игрок Джи У держал в руках.

Камера вновь показала его лицо. В глубине глаз светились два ярких огонька, затаённый огонь мести.

— А теперь… пришёл мой черёд преподать вам урок, — произнёс он с зловещей ухмылкой.

Пауза.

— УЕБАНЫ.

Миры

Странное чувство охватило всех зрителей. Будто что-то невидимое, холодное, словно морозный ветер, скользнуло по их спинам. И неважно, кто ты — обычная букашка или сильнейший бог, это чувство пробирало до глубины существа. Оно было настолько неожиданным и необъяснимым, что даже некоторые верховные боги впервые усомнились в своей непогрешимости.

«Мы боги, — думали они, — существо, для которого подобные люди — лишь пыль. А пыль не может вызывать подобное… или может?».

Это было феноменально. Это не страх, не ужас, а нечто иное, куда более странное. Просто реакция на человека, который поднял никчёмную палку. И всё же…

Боги бросили взгляд на свои творения, на созданных ими существ. Картина была не лучше. Люди, которые жили в обычных мирах, где ничего сверхъестественного не происходил, на всякий случай перекрестили экран. Даже светилы религиозных конфессий, служители, благословлявшие и наставлявшие, почувствовали неясность. В спешке они начали читать молитвы, чтобы изгонять этого человека, как древнего дьявола.

«Почему они поступают с ним так, словно он заядлый демонюга. Если он страдалец?» — священники вопрошали сами себя, но не находили ответа. Они не знали, почему делают это.

А простой народ… простые люди, те, кто смотрели на происходящее из своих уютных домов, быстро запасались едой и выпивкой. Они не могли объяснить, но что-то в груди ныло, оно подсказывало: готовиться. И без закусок не это смотреть было нельзя.

В дальних мирах, где магия была не только искусством, но и фундаментом общества, творилось что-то невообразимое. Великие маги, славившиеся своей мудростью и непоколебимостью, поспешно драпали из свои жилищ. Их ученики лишь недоумённо пожимали плечами — что могло заставить их наставников, живых легенд, так паниковать? Никто не мог понять, что это за странная реакция.

У высших эльфов ситуация приняла абсурдный оборот. Всё началось с детей, рождённых под покровительством Великого Древа. Эти дети, наделённые особой магической чувствительностью, разрывались в плаче, стоило им увидеть изображение человека на экране. Чем ближе они подходили к экрану, тем громче их рыдания. Плач был настолько невыносимым, что старейшины эльфов вынуждены были изолировать детей, лишив их всех органов чувств, лишь бы те не могли видеть или слышать эту фигуру.

Такого не происходило даже в самые тёмные времена. Ситуация требовала объяснений, и старейшины решили провести эксперимент.

В комнату с экраном поместили эльфийского ребёнка, заведомо зная, что он вновь начнёт плакать. Но на этот раз рядом с ним посадили маленького бесёнка из глубин Ада — воплощение тьмы, элемент, противоположный светлым эльфам. Бесы и эльфы — кровные враги, и обычно присутствие тёмного существа вызывало у эльфийских детей страх, ненависть и слёзы.

Однако результат потряс даже древних старейшин. Широко раскрытые глаза и рот, говорили сами за себя. Как только ребёнок начал плакать, он неожиданно потянулся к бесёнку, ища утешения. Вопреки всему, стоило ему прикоснуться к маленькому демону, как слёзы мгновенно прекратились, а ребёнок успокоился.

А бесёнок? Вместо привычного шипения и агрессии он лишь молча смотрел на экран. Но что удивило ещё больше, это выражение его лица. Он смотрел на человека с обожанием, с трепетом, с фанатизмом. Так демоны никогда не смотрели даже на своих великих владык! Это было похоже на то, будто он увидел мессию, единственную фигуру, достойную преклонения.

Великие эльфы и маги, некоторые из которых по силе сопоставимы с высшими богами, не на шутку встревожились. Все, кто мог, поспешно надели на себя защитные амулеты, усилили барьеры и заклинания. Никто не знал, что происходит, но интуиция подсказывала одно: лучше быть готовым к худшему.

В самых глубоких слоях Ада, там, где царит вечная тьма и самые сильные существа правят неоспоримой рукой, высшие демоны, известные своим хладнокровием и жестокостью, неожиданно задумчиво уставились на экран. На нём был изображён всего лишь человек.

Но почему-то этот человек пробуждал в них нечто… невообразимое.

Не страх, не гнев и даже не презрение, столь привычные для существ такого ранга. Нет, это было что-то совершенно иное — возбуждение, которое невозможно было скрыть. Некоторых это чувство сбивало с толку, других пугало, а третьи, напротив, утопали в нём с пугающим энтузиазмом.

Среди высших демонов начались споры. Кто-то предлагал немедленно выяснить, кем или чем является этот человек. Кто-то хотел лично встретиться с ним, а кто-то… хотел поклониться.

Но наиболее невероятным было предложение одного из старейших архидемонов, известного своим равнодушием ко всему. Он встал перед собранием высших сущностей и произнёс.

— Мы должны воздвигнуть памятник.

Эти слова вызвали гул в аду, наполненном чудовищами, чья мощь могла уничтожать миры.

Памятник? Человеку? хохотали некоторые из демонов. В один момент, от них не осталось ничего, их душа была развеяна. Одним взмахом руки высшего демона.

— Нет. Не человеку, — ответил архидемон, сверкая глазами, которые горели алым пламенем. — А существу, что является демоном, даже больше чем мы.

В самых глубоких частях ада, где ничего не почитается, кроме силы, где нет места для слабости и жалости, впервые началась подготовка к созданию памятника.

Памятника тому, кто, несмотря на свою жалкую оболочку, смог пробудить трепет даже в сердцах чудовищ.

Памятника тому, кто, уже, разрушал все привычные законы в аду. Таким был сейчас этот человек.

Вселенная: Вархаммер

Кхорн, воплощение ярости, войны и кровопролития, всегда сохранял своё холодное величие. Он презирал все, что не соответствовало его безграничной жажде битвы и насилия. Но сейчас он сидел на своём троне из черепов и смотрел на человека перед ним с выражением… чего-то странного.

Это было похоже на уважение, смешанное с чем-то глубже. Он смотрел на этого смертного, этого почти голого воина, как на отражение самого себя. Это казалось невозможным. Смертные слишком слабы, слишком жалки, чтобы вызывать подобное чувство. Но всё же… это было приятно.

— Интересно, — пробормотал он, сжав в руке своё оружие. — Как ты сможешь служить мне?

Слаанеш, повелительница излишеств, удовольствий и наслаждений, наблюдала за этим человеком с почти детским трепетом. Его образ — абсурдный, вызывающий, почти насмешливый — был для неё воплощением её самых извращённых мечтаний. Голый, одетый лишь в трусы, он излучал что-то, что заставляло Слаанеш дрожать от восторга.

— О, какое наслаждение… какая ирония! Такой ничтожный смертный, а от него веет всем, что я обожаю… — она закинула «голову» её смех эхом прокатился по её территории. — Этот человек достоин быть моим рабом! Я не отдам тебе и его, забирай мэша. Кхорн. А он лиш мой.

Но больше всех насторожился Император Человечества, великий защитник человечества, прикованный к Золотому Трону. Его взгляд в варпе был тяжёлым, тёмным, пронизывающим. Он изучал этого «человека», этого странного, почти нелепого персонажа.

— Это не человек, — наконец сказал он. — Не дайте себя обмануть.

Император видел сквозь обман, сквозь оболочку. Перед ним был не смертный, но зачаток чего-то странно опасного. Это не смертная душа, не просто человек. Это был прожённый бог Хаоса. Его присутствие уже сейчас ломало законы реальности, подчиняло себе разум самых сильных, смешивая их чувства и побуждения.

Император это видел по империуму. Некоторые стали делать ему памятники. Культ трусиков уже начал появляться и распространяться как грибок.

Впервые за тысячелетия Император почувствовал сомнение.

— Если он пробудится… — пробормотал он себе под нос. — Это будет конец всему.

Но было уже поздно, ведь «человек» в белых трусах, начал свой ход.

Экраны

Ли Джи шел по улице, погружённый в свои размышления. Тень на его лице была не только от вечернего солнца, но и от глубоких раздумий о собственной жизни.

«В реальности я — никто. Невзрачный, среднего роста. Меня не отличить от миллионов таких же. Я — обычная серая масса».

На экране мелькала его фигура: парень, совершенно неприметный, будто сливаясь с толпой, человек без выдающихся способностей. Он не был ни выдающимся ученым, ни спортсменом.

Если бы его жизнь была игрой, она была бы оценена как уровень «Бронза 4».

Смена сцены. Камера резко метнулась вниз, показывая не только Ли Джи, но и его «преображение». На нём появлялся плащ, но в остальном он оставался в одних лишь трусах, с палкой в руках, по-прежнему спокойно шагая. И вот, его жизнь внезапно менялась.

На улице ему попался крупный тип, с огромными плечами, типичное «быдло» — с шрамами на лице и угрожающим видом. Он грубо толкнул Ли Джи, не удосужившись заметить, кто перед ним.

— БЛЯ, ты чё?! — заорал он, развернувшись и смотря на парня в трусах.

В одну секунду, этот здоровяк схватил Ли Джи за плащ и подтянул к себе.

— На тот свет захотел, что ли? Нуб. В шары долбишься?

Его подруга, с ухмылкой, закатила глаза и посмеялась.

— Милый, не трогай убогих… смотри, он уже испугался, ха-ха-ха.

Однако, Ли Джи даже не шелохнулся. Он стоял спокойно, как будто совершенно не заметив угрозу.

И вот, в этот момент, в тишине произошёл неожиданный поворот.

Ли Джи, не улыбаясь, произнёс с невозмутимым тоном.

— Свинорылый уебан.

Глаз бугая дернулся. Он наклонился ближе, сверкая глазами, готовый ответить.

— Ах ты урод… что ты сказал?! — его голос звучал как рёв.

Но тут Ли Джи резко поднял палку и без лишних слов ударил его по щеке.

БОНЬК! звук удара отозвался эхом в воздухе.

Бугай, ошарашенно посмотрел переферийным взглядом на палку, которая своим концом касалась его лица.

— …???? — он растерянно смотрел на палку, а затем на Ли Джи.

Взгляд этого громилы стал ещё более злым, он уже готов был вгрызться в нуба. Однако, как только он открыл рот, раздался яркий, ослепительный свет, и перед ним… исчезло всё.

В лицо бугая ударила желтая вспышка, его лицо, словно завебрировало. Зубы, сломанные и отброшенные в разные стороны, вылетели из его пасти, а сам бугай исчез, оставив после себя лишь облако пыли.

Его подруга, стоявшая рядом, смотрела на происходящее с полной апатией, пока всё не исчезло.

— ?!..

Луч света взмыл в небеса, исчезая в бескрайний космос, а на улице осталась лишь пустота.

Девушка отшатнулась, широко раскрыв глаза.

Герой крепче сжал палку в руках.

Здесь я непобедим, — подумал он с уверенностью.

Я главный герой.

Камера отразила полный образ парня — в одних трусах, с сияющим золотым знаком героя над головой. В этом облике он был уверен в себе, как никогда. Его каронный образ был идеален.

На лице героя расплылась нахальная улыбка. Все шло идеально, но… в следующий момент экран показал уведомление, которое изменило все.

[Внимание!] Прочность вашего оружия снижена.

Камера увеличила изображение его руки, где он держал палку, и направила фокус на уведомление.

+99 деревянная дубинкаПрочность: 3/5[Починить]

— …. ….?????????!!!

Лицо Ли Джи У покрылось потом. Он сжался, его глаза наполнились ужасом, а его губы свернулись в кружок. Шок был так велик, что казалось, его можно было бы нарисовать.

Миры

После истории о герое и последующих событиях половина мироздания взорвалась радостными одами. Наконец-то лучик света прорезался в кромешной тьме!

Боги, наблюдающие за происходящим, похлопали человеку. Всё-таки в этом мире сохраняется баланс. Да, герой, прозванный Трусиком, был ограничен в попытках, и это не могло не радовать. У него ещё оставалось несколько ударов, но какой в них смысл, если, по сути, они ничего не значат?

Многие размышляли. Боги удачи схватились за головы, когда увидели, как ПОВЕЗЛО этому человеку. Это было попросту невозможно! А на деле получилось так, что он сумел улучшить то, что, по общим представлениям, улучшению не подлежало. Сейчас же они с подозрением смотрели на то, что у него осталось так мало попыток. Бред! Если он воплощение удачи, то они никогда не поверят, что мироздание вдруг смилостивилось и решило ограничить его везение. Нет, такого просто быть не может. Боги удачи терпеливо ждали момента, когда он вновь проявит себя.

Орки размышляли не меньше. Правда, их размышления были необычны. Они начали вести себя странно, что удивило даже их собственных шаманов. Влиял ли на них сам человек или его деревянная палка? Трудно сказать. Но факт оставался фактом: орки начали кланяться. Времена менялись, а с ними и приоритеты. Воодушевлённые примером, они создали целые военизированные отряды, вооружённые дубинами. Причём это были не просто дубины — они в точности копировали ту самую палку героя.

Более того, орки переняли образ «Большого Парня». Теперь их армии, вооружённые дубинами, ходили исключительно в трусах, что шокировало окружающих. Удивлению шаманов не было предела, когда оказалось, что эта армия «эксгибиционистов» проявила себя слишком хорошо. Их внешний вид настолько деморализовал целые народы, что те даже не пытались сопротивляться.

Неожиданный эффект вынудил шаманов обратиться к предкам за советом. Всё-таки мало ли что могло случиться дальше. Возможно, следовало разобраться, к чему всё это приведёт, пока не стало поздно.

Вселенная: Гарри Поттер

Здешних магов экраны вновь поражали. Каждый раз на экраны проецировались новые кадры, которые ставили всех в тупик. Волшебники — особенно те, кто не интересовался маггловским миром — не понимали, о чём вообще идёт речь. Герои, события, вторжение пришельцев? Абсурд! Ой, побойтесь Моргану! Какие ещё пришельцы? Это попросту невозможно.

Особенно гордые маги из Британии, представители древних и священных семей, демонстративно игнорировали экраны. Но игнорировать становилось всё сложнее. Битвы, яркий экшен, впечатляющие сцены, такие как момент, где лысый маггл оказался на Луне, — всё это волновало даже их холодные сердца. Магам, наблюдающим за этим зрелищем, приходилось прикрывать рты, чтобы не выдать своего восхищения. Они не могли позволить себе поддаться эмоциям.

Люциус Малфой держался с неизменным достоинством. Его сын, Драко, изо всех сил старался быть похожим на отца. Однако он прекрасно понимал, что у Люциуса были свои преимущества, недоступные ему. Например, умение уходить к себе в кабинет и подавлять эмоции с помощью бокала огневиски.

Драко прекрасно понимал, почему отец так поступает. Долго оставаться равнодушным к происходящему было невозможно. Эти захватывающие сцены невольно притягивали взгляд. Он например вообще не мог держатся и находился подальше от этих экранов.

Даже выскочка Поттер, который теперь успел прославиться в Хогвартсе как талантливый маг анализа, вызывал меньшее раздражение. Можно было хорошо позлорадствовать над таким «успехами» которые ведут только к проблемам.

«Теперь это его проблемы,» — думал Драко с тихим удовлетворением. Всё, что касалось Поттера, неизменно выводило Малфоев из себя, но на этот раз Драко чувствовал себя чуть лучше.

Хогвартс

В Хогвартсе царило затишье перед бурей. Так, по крайней мере, казалось одному мальчику со шрамом. Рон и Гермиона куда-то исчезли, оставив Гарри Поттера наедине с собой и его мыслями. Он вдруг понял, что ему нечем заняться. Не зная, чем заполнить это неожиданное свободное время, он направился в библиотеку и решил там задержаться.

Тем временем на экранах продолжали транслироваться невероятные события, которые всё больше поражали магическую Британию. Гарри, не заметил, как стал всё чаще и пристальнее наблюдать за происходящим. А затем — совершенно неожиданно для себя — начал анализировать увиденное.

Час за часом, он всё глубже уходил в размышления. Один час сменялся другим, потом третьим, и вскоре Гарри так увлёкся, что его пришлось буквально вытаскивать из библиотеки. На столе остались листы с его заметками и набросками, которые он не успел унести с собой.

Любопытные ученики из разных факультетов, проходившие мимо, заметили странное поведение «гриффиндорца». Кто-то рискнул взглянуть на его записи. Они ожидали увидеть что-то банальное, но то, что оказалось на страницах, их удивило. Это были тщательные и глубокие аналитические выводы о событиях с экранов.

Несколько смелых студентов взмахнули палочками, несмотря на запрет колдовать в библиотеке, и быстро создали копии заметок Поттера. Страницы разошлись по Хогвартсу, словно горячие пирожки.

Кабинет директора

Альбус Дамблдор внимательно читал один из таких листков, который попал к нему на стол. В его глазах отражалось лёгкое удовольствие, смешанное с удивлением. Он покачал головой. Думая про себя.

«Мерлинова борода… Как же я раньше не заметил этот зачаток превосходного аналитического ума?»

Дамблдор осознал, что этот неожиданный талант Гарри нельзя игнорировать. Это было бы упущением, которое он, как мудрый маг, позволить себе не мог. Тем более, пока Гарри оставался под его защитой и фактически находился под его опекой, Альбус имел возможность направить мальчика на верный путь.

Однако новая слава Поттера привлекала слишком много внимания. Делегации из других магических школ и даже министерств уже стали задавать вопросы о нём. Иногда они были настолько навязчивыми, что Альбус вынужден был обороняться от этих расспросов, чтобы не выдавать слишком многого.

Понимая, что Гарри обладает огромным потенциалом, Дамблдор поручил его дальнейшее обучение и развитие Флитвику. Профессор с энтузиазмом взялся за дело, применяя все возможные способы, чтобы раскрыть способности юного Поттера. Теперь Гарри был под пристальным наблюдением.

И хотя сам мальчик ещё не осознавал, куда его приведёт этот путь, одно было ясно: его аналитический талант, вызванный даже такими неожиданными событиями, мог сыграть ключевую роль в его судьбе. Дамблдор покивал на общий поток мыслей.

В этот момент на экранах появилась новая проблема, которая хотела заставить Альбуса Дамблдора инстинктивно навести на неё свою палочку. Даже он сам не мог объяснить, почему хотел среагировал таким образом. Маг сдержался. Следующие кадры заставили его бороду зашевелиться от шока.

На экране появилась аннотация, объясняющая использование странного магического молотка, который этот маг использовал. Светлый волшебник прокашлялся, пытаясь осмыслить увиденное. Он не мог решить, что это было: невероятное везение или же этот парень в детстве буквально упал в котёл с Феликс Филициас. Или это зелье удачи было создано из волос этого мага. Альбус не был уверен.

— Зачаровать с таким шансом обычную палку… видимо, над нами издеваются, — прохрипел стоявший у входа Грюм, сжав свою трость сильнее, и пристально глядя на экран.

Но это было только начало. Когда это, коснулось земли, экраны вспыхнули слепящим светом. Ударная волна прошла по всей планете, а затем, вышла далеко за её пределы, устремившись в космос. На экране появилось общее количество убитых этим ударом.

— Я рад, что наш мир приземлён для подобного дерьма, — мрачно проговорил аврор в отставке.

Дамблдор лишь молча кивнул, его взгляд был сосредоточен на экране. Затем начались новые кадры: мир, наконец, сжалился над всеми. Теперь у этого зачарованного предмета появилось ограничение.

— Конечно, ограничения, — язвительно произнёс Северус Снейп, перекрестив руки на груди. Его голос был полон сарказма. — Такое ощущение, что у показанных героев «вообще» когда-либо были какие-то ограничения.

Тишина повисла в комнате, а экраны продолжали демонстрировать последствия произошедшего. Волшебный мир, при всей своей магии, оказался неподготовленным к будущим потрясениям. И то что будет делать, парень в трусах.

Экраны

Ли Джи У сидел в одном из тёмных проходов, подавленный и опустошённый. Его лицо, когда-то полное энергии и уверенности, теперь было мрачным и уставшим. Пот стекал с его лба, а перед глазами маячил экран с характеристиками его единственного оружия.

+99 Деревянная дубинка (Описание) Оружие для новичка. Низкая прочность, ломается после нескольких ударов. Прочность: 3/5

Ли Джи У мрачно посмотрел на дубинку, лежащую у его ног. В следующую секунду он с тяжёлым вздохом упал на спину, раскинув руки и ноги, полностью смирился со своим несчастьем.

— Всего два удара я сделал, а она уже на три очка из пяти изношена… — прошептал он с отчаянием. — Это что, у меня всего три удара осталось?

Камера поднялась и показала его с высоты. Ли Джи У лежал неподвижно, глядя в небо, а выражение его лица постепенно становилось всё более задумчивым.

— Я в жопе… — произнёс он, глядя прямо в пустоту небес.

На экране сменились кадры. Были показаны моменты его унижения. Издевательства, насмешки, презрительные взгляды.

— Я разберусь с каждым, кто смеялся надо мной, — сжав зубы, прошептал Ли Джи У.

Следующим кадром показали девушку с высокомерной улыбкой.

— И этой лживой дуре я тоже отомщу…

Его зубы скрипнули от напряжения, а в глазах появилась холодная решимость. Внезапно он вскочил на ноги с грацией хищника, готового к прыжку.

— Да… — произнёс он сдержанно, его лицо вновь стало спокойным и собранным, как будто он нашёл в себе ответ на все вопросы.

Над его головой возникли слова, мерцающие жутковатым светом:

Только три удара

И тут локация изменилась. В одно мгновение мироздание на экранах дрогнуло, и всем явилось новое место — Долина Мёртвых.

Триллионы черепов, покрывавших землю, словно ковёр, заполнили кадр. Они стали частью здешней почвы, а гнетущая атмосфера Долины пронзала даже через экраны. Камера показала бесконечные просторы этой ужасной локации, окутанной дымкой, с которой неистово сверкали черные небеса. В этой локации небыло место свету.

Миры

Когда Долина Мёртвых появилась на экранах, миры замерли. Мироздание можно сказать оцепинело. Аура смерти, исходящая из бескрайней долины, была настолько мощной и плотной, что заставила трепетать даже тех, кто давно считал себя неуязвимым.

Боги Смерти ощущали холодный трепет. Их обители, всегда спокойные, наполнились неестественным гулом, души мёртвых взбунтовались от страха. Эта аномалия нравилась им. Жизни там небыло.

В каких-то мирах, где природа была слишком впечатлительной. Цветы тут же увяли, поля перестали колыхаться под ветром, животные укрылись в норах, дрожа от ощущения надвигающейся гибели. Всё живое на мгновение почувствовало угрозу, способную уничтожить их.

Боги добра наверное никогда небыли так хмуры. Человек ушёл на второй план. Теперь божества наблюдали за Долиной с холодным молчанием. Никакая сила света не могла пробить тьму, исходящую от этого места. Просто бездна, где нет надежды. И парень с палкой идёт туда. Он же знает, что делает?

Экраны

Хруст, хруст, хруст.

С каждым шагом Ли Джи У, черепа, покрывающие землю бескрайней долины, ломались под его ногами, издавая мерзкий треск. Камера скользнула вверх, показывая фигуру человека, одиноко идущего по морю костей. Его лицо скрывалось в тени, но по движению губ можно было понять, что он что-то шепчет. Дыхание его было сбивчивым, а вокруг витала гнетущая тишина.

Внезапно что-то изменилось. Весь мир вокруг словно застыл в ожидании. Ли Джи У остановился, его шаги замерли, а взгляд устремился вперёд. Черепа под его ногами дрогнули, а затем начали подниматься в воздух. Они взлетали спиралью, словно гонимые невидимым вихрем, и создавали вокруг героя смертоносную стену, что казалась готовой обрушиться на него в любой момент.

Земля содрогнулась. Воздух наполнился тяжёлым гулом, проникающим в самые глубины сознания. Из-под костяной поверхности вырвалась тьма, густая и плотная, подобно лаве, которая впитывала в себя любой свет. Черепа разлетелись в стороны, обнажая нечто, что невозможно было описать словами.

Оно возникло из бездны, медленно поднимаясь ввысь. Два огромных фиолетовых глаза засияли в тени, освещая всё вокруг зловещим светом. Существа с такой аурой не могли существовать в реальном мире — это было что-то, вырвавшееся из самых тёмных глубин. Из самых далёких и тайных фантазий, самого Лавкрафта.

Существо издало ужасный рёв. Волна силы прокатилась по долине, сметая черепа, обрывая дыхание у всех, кто следил за происходящим. Даже самые стойкие маги и воины, наблюдавшие через экраны, почувствовали, как их души дрогнули.

Это был не просто монстр. Это был кошмар наяву.

Перед Ли Джи У возвышалось гигантское существо, каждая деталь которого поражала своей абсурдностью и величием. Его две головы, каждая с пастью, полной чудовищных клыков, сверкнули в свете фиолетовых глаз. Тела не было видно целиком, настолько оно было велико, но его очертания напоминали дракона из древних легенд, созданного из тьмы и мрака.

Ли Джи У стоял неподвижно, его плащ колыхался в порывах сильного ветра, рождаемого от дыхания существа. Камера замедлила движение, показывая, как на фоне абсолютного ужаса он оставался непоколебимым.

Табличка появилась перед всеми экранами

САМЫЙ СИЛЬНЫЙ БОСС [Двухголовый Дракон Урус]

— НИЧТОЖНЫЙ СМЕРТНЫЙ… — голос существа прозвучал подобно грому, наполняя воздух мощью и презрением. — ТЫ ПЕРЕШЁЛ ЧЕРТУ МЁРТВЫХ!

Вселенная: хвост феи

Акнология, величайший из драконов, чья сила некогда казалась безграничной, пал на колени. Его огромные чешуйчатые крылья, некогда гордо раскинутые, теперь безжизненно опустились к земле. Его глаза, в которых сверкала ненависть и жажда разрушения, отражали нечто иное — признание. Это было чувство, будто перед ним появился истинный владыка.

Сильнейший дракон почувствовал, как его собственное могущество, способное сокрушать целые континенты, меркнет перед тем, что возникло на экранах. Этот Двуглавый Дракон, существо из иной реальности. Он был воплощением того, что Акнология когда-то считал своим предназначением — абсолютного господства. Но перед Урусом он ощутил себя ничтожным.

— Дерьмо… — прошипел убийца драконов. Который принял человеческую форму. И хрустнув спиной уселся на землю.

— Как тебя мир носит, ублюдок — Акнология уставился на экран. Он уже мысленно просил человека в трусах, размазать этого ублюдка ровным слоем по планете. Сильнейший убийца драконов, не мог признать кого-то, не из своего мира.

Хвост феи

В гильдии Хвост Феи все замерли. Даже безумно уверенный в себе Нацу, который всегда начинал дебош остановился, он ощутил, как по его коже пробежал холод.

— Это… точно… дракон? — шептали маги, наблюдая за трансляцией. Это было неверие, тварь на экранах не может быть драконом.

Макаров нахмурился. Первый мастер анализировала. Гилдарц сидевший рядом почувствовал как его рука заныла. Воспоминания были ещё свежи, но мужчина чувствовал, что черный дракон из их мира, маленький ребёнок перед настоящим чудовищем.

— Не одно, так другое — пробубнил сильнейший маг S класса в гильдии.

Люси держалась за свой ключ, ощущая, как её магическая энергия слегка дрожит. Духи были не в лучшем настроении. Всё что несёт в себе данный дракон, является запретным, хаос и нестабильность ждёт их мир, если подобное существо появится здесь.

В неизвестном месте

Зереф, чёрный маг и носитель проклятия бессмертия, наблюдал за происходящим с неподдельным интересом. Его глаза, обычно спокойные и равнодушные, сияли странным светом. После Уолберга, неудивительно, Зереф ждал что-то интересное от экранов.

И сейчас подобное появились.

— Сила, что превосходит мои представления, — произнёс он, глядя на изображение. — Но эта сила не принадлежит смертному миру. Возможно, даже мне не под силу это использовать…

Впервые за столетия Зереф почувствовал себя уязвимым. Даже его могущество, которое он считал абсолютным, не могло сравниться с тем, что он видел на экране. И это раздражало, после сайтамы, появился ещё один противник, которого он бы не хотел видеть у себя во врагах.

Вселенная: Лавкрафта

Когда Двуглавый Дракон Урус явился перед взором бескрайней вселенной, даже те, кто привык обитать в бездне, обратили внимание. Его появление, колоссальное и ужасающее, не осталось незамеченным в тех местах, где свет никогда не проникал.

В далеких уголках космоса, где разум теряет форму, Ноденс, Лорд Великой Бездны, на мгновение задержал свой вечный ход. Его лик, исполненный мудростью, озарился лёгкой усмешкой. Ему это было знакомо. Это существо — не его творение, но нечто среднее. Он разглядел в Урусе проблеск хаоса, что напоминает шёпот тех, кто давно ушел в пустоту. Неужели их отпрыски вышли за пределы одной вселенной? Забавно.

Где-то под водами, в затопленных городах, Ктулху сдвинулся в своем мёртвом сне. Его громадные щупальца медленно шевельнулись, вызвав рябь на поверхности Тихого океана. От него не исходило ни звука, но разумы культистов, следивших за экранами, тут же заполнились видениями. Они ощущали его безмолвное любопытство. Урус напомнил ему о тех, кто веками противостоял ему, а затем пал.

В затонувшем Р’льехе многие культисты начали шептать молитвы, принимая появление Уруса за новый знак пробуждения своего повелителя. Культы по всему миру застыли в молитвах. Одни считали Уруса новым проявлением своих повелителей, другие — предвестником конца. Многие, наблюдая за событиями через экраны, начали сходить с ума, их разум не выдерживал ужаса и величия, что открылись перед ними.

Шаб-Ниггурат. Вечная Мать Тысячи Отродий, наблюдала за происходящим с грани реальности. Её порождения метались в предвкушении нового хаоса, а сама она, довольная, словно почувствовала своего дальнего родственника. Урус, с его уродливой силой и тектонической мощью, казался её удавшимся порождением, хотя она знала, что это не так.

— Пусть разрушает. Пусть истребляет, — звучало её беззвучное послание в ткань вселенной.

Йог-Сотот Сквозь переплетение времён и миров, Йог-Сотот, что есть Врата, наблюдал. Он был везде и нигде, и его понимание превосходило даже то, что могло описать существование Уруса. Для него это было забавной аномалией, очередной песчинкой в великом потоке. Но он видел и Ли Джи У. Человека, что стоял перед драконом. За ним стояла такая удачи, которая даже не снилась богам хаоса. Его мысли хлынули потоком, и Йог-Сотот улыбнулся. Это будет интересно.

Где-то в своих бесчисленных воплощениях Ньярлатотеп смеялся. Он наслаждался хаосом, что порождало появление Двуглавого Дракона. Паника, страх, разрушение — всё это наполняло его сущность радостью. Для него Урус был идеальным инструментом хаоса. Но Ли Джи У… Он чувствовал в этом человеке нечто нестандартное.

— Посмотрим, как долго ты продержишься, смертный, — шептали тысячи его голосов в разных измерениях.

В один миг мир, полный бесчисленных кошмаров, замер. Они не остановились, но внимательно присматривали. Для таких существ, как Великие Древние и Старшие Боги, это было редким развлечением. Урус был не более чем инструментом хаоса. А вот человек, иной интерес. Он показал, что даже среди смертных есть те, кто осмеливается противостоять хаосу. И этого достаточно, чтобы их вечное равнодушие сменилось интересом.

Экраны

Огромное фиолетовое чудовище, Урус, рычал так, что само пространство вокруг него дрожало. Его глаза, наполненные яростью, горели словно два пылающих солнца. Вся его форма излучала смертоносную энергию. Его две массивные головы оскалились, готовясь стереть незначительного противника с лица земли.

— ГЛУПЕЦ! — прогремел голос Уруса, наполняя пространство эхом.

Но не успел он завершить фразу, как ослепительная жёлтая вспышка пронзила воздух. Первая голова Уруса была мгновенно уничтожена, разлетевшись на мелкие искры.

Оставшаяся голова, ошеломлённая произошедшим, замерла. Её взгляд метался то на исчезнувшую шею, то на стоящего напротив человека. Чудовище даже не сразу осознало, что произошло.

Секунда. Две. Три.

Наконец, голова резко повернулась, глаза распахнулись в шоке. Одной головы небыло.

— ?!

Камера перенеслась к человеку. Ли Джи У стоял, слегка наклонившись вперёд, в его руке была поднята вверх деревянная дубинка. Порывы ветра разносились по бескрайней долине черепов, а лицо героя освещалось блеклыми вспышками молний. Тени легли на его черты, придавая им ещё больше суровости.

— Раз уж… осталось только три удара… — прошептал он, и слова эхом разнеслись по воздуху.

Вторая голова Уруса, до сих пор не веря в происходящее, мотала головой из стороны в сторону, осматривая уничтоженную часть своего тела. Гигантский дракон потерял дар речи.

— ?! — это все что мог выражать Урус.

Ли Джи У крепче сжал свою дубинку. Медленно подняв её над головой, он напряг мышцы, готовясь к следующему удару. Молнии сверкали за его спиной.

— Я ПРИБЬЮ СИЛЬНЕЙШЕГО МОНСТРА В ЭТОЙ ИГРЕ! — крикнул он.

Его глаза широко раскрылись, а лицо выражало сумасшедшую решимость, которая не знала границ. На фоне сверкали сотни молний, озаряя тёмное небо. В руке Джи У деревянная дубинка светилась слабым, но явным золотым сиянием. А его образ был что-то с чем-то. Это был конец…

Камера переместилась за спину Уруса. Теперь зрители могли видеть, как его массивное тело, всегда излучающие неуязвимость, стало дрожать. Из оставшейся головы капал пот.

— С-стой… — прохрипел Урус. Его голос впервые звучал не властно.

Человек резко направил дубинку назад, готовясь нанести последний удар.

— ПОДОЖДИ! — взревел дракон, его голос дрожал от страха.

Камера вновь вернулась к Ли Джи У. Его взгляд был серьёзным, сосредоточенным. Он чуть приподнял бровь, услышав мольбу врага, и, казалось, даже удивился.

— А? — коротко ответил он, с лёгким наклоном головы. Трусики посмотрел на дракона.

— Дай сказать! — капля пота упала на землю. — Хён-ним, подожди секунду!

— Что? Разве не вы только что назвали меня глупцом? — задал логичный вопрос игрок.

— Х-хён-ним, — голос дракона дрогнул. — Это просто мой скрипт, я обязан его произносить.

— Мне казалось, что ты вполне серьёзен…

— Это недоразумение!

Новая капля упала на землю черепов. Всё, что оказалось на её пути, мгновенно испарилось.

— К-кто… кто ты?! — наконец выдавил из себя Урук.

— Да какая разница? Не докучай мне. Я пришёл, чтобы убить тебя. — Человек взмахнул рукой.

Кадр переключился: Урук в шоке указывает когтем на человека перед собой.

— А-А-А-А-А, стой!.. Ке-е-е-е-ек!!!

Атака достигла дракона. Яркая жёлтая линия пронзила его тело, буквально сбивая с ног. Урус рухнул на землю. Сцена показала его беспомощное падение.

— Кеук… кеук… — сильнейший босс в игре лежал в луже крови. Под его телом разлилась ещё большая лужа.

Тишина…

Хруст,хруст, хруст. Человек в одних трусах неспешно подошёл к дракону. Камера сместилась, показывая лицо Урука.

На мгновение выражение его лица стало абсолютно непроницаемым и даже человеческим, словно истукан с острова Пасхи 🗿. О чем думал Урук в этот момент — неизвестно. Но ясно одно: кажется, он понял, что его могут убить… палкой.

Миры

Жителям некоторых миров уже казалось, что они давно постигли тайны мироздания. Гармония с вечностью, умиротворение и бесконечный покой — вот их идеалы. Они находили смысл в принятии всего как есть, не задавая вопросов, не пытаясь что-то менять. Логика? Нет, это было не для них. Смирение — главный закон. «Познайте дзен», — считали они. Правда, по сути, они просто словили аут от экранов.

В других мирах всё было иначе. Люди ели попкорн, наслаждаясь хаотичным и непредсказуемым шоу жизни. Знали ли они, что творится за пределами их реальности? Конечно, нет. Но они были готовы ко всему и не прогадали. Какое шоу, какой драйв! Парень в одних трусах взял дубинку и пошёл против первородного хаоса… и снёс ему голову! Где ещё можно увидеть такое зрелище? Вот именно — нигде.

Орки бесновались, предвкушая развязку. Они верили в это. Они знали, что ДУБИНКА никогда не подводит! Во имя всех богов и предков, это было их кредо.

Драконы, гордые и властные, были ошеломлены. Они не ожидали такого поворота. И в тот момент, когда человек сказал, что прибьёт Урука, — они побледнели. Эта аура… Слова человека обладали невероятной силой. Казалось, будто сам дарконобоец — легендарный кошмар всех крылатых существ — вернулся.

Для драконов имя драконоубийц всегда звучало как страшилка на ночь. Какая бы роскошная чешуя у тебя ни была, как бы ты ни мог сжечь целую страну дотла — знай своё место. Потому что если полезешь не туда, придёт кто-то страшный и отрубит тебе крылья.

И вот эти самые драконы, когда-то величественные и непоколебимые, посмотрели на экраны, где разворачивался этот момент. Их взгляд застыл в ужасе. Неужели их самый большой кошмар — человек в одних трусах? Да, именно так. Всё было именно так.

Вселенная: Модефецированый Скайрим. Место и время действия: Глотка мира (Самая высокая гора в Скайриме)

Партурнакс казалось, помолодел на пару миллиардов лет. Всегда было тяжело принимать человеческий облик, но в этот раз он сделал это так быстро, как никогда раньше. На том месте, где стоял великий дракон, появился статный пожилой мужчина в форме дворецкого. Он поднял барьеры над всеми экранами Скайрима, от этой ауры Уруса многие могли бы погибнуть.

— Парень в трусах… да дай по голове этому тугодуму Урусу! — взмолился дракон. Его силы были не те, что прежде, и ему с трудом удавалось контролировать ситуацию. Партурнакс вспоминал, как ему когда-то пришлось предать сумасшедшую бестию, чье имя с драконьего переводится как бедствие. Чёртов Алдун.

Почему Чёртов? Если по человеческим меркам он носил образ девушки… Но именно по человеческим. У драконов понятия первичного пола не существует: они могут принимать любой облик, какой захотят в человеческой форме. Но засранец Алдун так привык ходить в женском облике, что это стало его фишкой.

А какие-то пятьдесят миллиардов лет назад, он был НОРМАЛЬНЫМ драконом. Но теперь? Дерьмо! Он слишком отвлёкся на мысли!

Партурнакс чувствовал, как уходит последняя сила, оставляя его всё более и более уязвимым.

Мысли Партурнакса стремительно исчезли. Он мог уже потерять сознание. Но когда человек с дубинкой сделал замах. В этот момент Партурнакс ощутил настоящий страх — не тот, что он когда-то испытывал перед великими врагами, а настоящий, первобытный, когда твоя жизнь висит на волоске.

И как бы он не старался, его тело автоматом приняло форму ребёнка лет двенадцати по человеческим меркам. (Такой облик принят, по причине экономии энергии) В этот момент Партурнакс захотел просто убежать, спрятаться где-то, где его не найдут. Это был ужас, страшный и беспомощный, как никогда.

— Давакин? — проговорил ребёнок, который едва выдерживал, и упал на колени, тяжело дыша. Хвала Нирну, аура Уруса исчезала в последний момент. Он добился своего и защитил людей.

Ребёнок с пепельными волосами и глазами, в которых плавали звёзды, вытер пот с лба, в этот момент он почувствовал всю тяжесть своей бессмертной жизни. Все эти миллиарды лет, все эти события — это было слишком для него.

— Стар я для этого дерьма… — пробормотал он. Поднимаясь и игнорируя парня в трусах, которые показывали экраны. Он в глазах дракона был чудовищем.

Тишина вокруг Партурнакса оставалась. Как он и любит. Дракон стоял на своей площадке, маслино отдыхая, холодном воздух всегда казался ему идеальным. Он был стар, и эта площадка, высоко в горах, была его домом. Который успокаивал. Всё было так, как он привык: холод, ветер, пространство, которое не трогает чуждые звуки…

Словно по воле небес, пространство начало искажаться.

Перед ним внезапно возникла воронка, и воздух словно начал сжиматься, а пространство сворачиваться внутрь. Разряды молний пробивали небо, оставляя за собой трещины в ткани реальности. И это было только началом.

Сразу же после молний, перед старым драконом появилась пара огненных линий, как два пути, вдоль которых двигалась… телега? Партурнакс не мог поверить своим глазам. С яркой вспышкой, точно из какой-то иной реальности, появилась сама телега — металлическая, сверкающая, видимо новенькая. Звук, как от грозы, прорезал пространство, когда она оказалась прямо перед ним.

https://youtu.be/LpbHlXPmmcE

Двери, как одна целая, распахнулись вверх, и изнутри появился человек. Старик, в белом халате, которые носили эльфийские доктора. Его седые волосы были растрёпаны. Он быстро огляделся, заметив Партурнакса.

— Марти! Мы ошиблись в направлении мировых потоков, — сказал старик, поднимая указательный палец, как будто это было важнейшее открытие века.

Из второй двери вышел человек, явно более сосредоточенный, осмотрелся.

А старик продолжал.

— Мы должны выяснить, насколько мы отклонились от кардинальных координат. И будь уверен, Марти, мы найдём созидателя экранов.

Партурнакс слегка ошеломлённо моргнул, что-то не сходилось. Они говорили о… создателе экранов? Создателя этих парящих штук? Ему не послышалось?

Дракон, не в силах сдержать любопытства, подошёл медленно и бесшумно. Он ждал, когда старик закончит объяснение Марти, чтобы задать вопрос.

— Вы ещё кто такие? — спросил Партурнакс, его голос низким эхом отозвался по холмам.

Два человека повернулись к нему. Марти с любопытством взглянул на дракона, затем усмехнулся.

— А что ты знаешь о мироздании… Партурнакс? — спросил он с ухмылкой, словно это был самый очевидный вопрос на свете.

Ошибка Партурнакса заключалась в том, что он не успел остановиться. Он не понял, что его имя уже давно было известно этим странным путешественникам. И прежде чем он успел осмыслить их слова, его уже затолкали в машину — странную металлическую конструкцию, похожую на какой-то старинный дварфский аппарат. Он не знал, что это такое.

Когда Партурнакс понял, что его загружают в этот аппарат, он попытался сопротивляться, но его слова утонули в пустоте. Он был слаб и беспомощен сейчас, все силы исчезали, и требовали восстановления. Эти люди воспользовались этим.

И это парень Марти, повернулся к нему, и подмигнул, говоря что он о всем поймёт. В будущем… так как всё это, уже произошло.

Именно в этот момент, начала собираться первая команда в мироздании, которая отправилась на поиски того, кто создал экраны.

Экраны

Ли Джи У тяжко вздохнул. Подходя к Уруку, он произнёс, словно сам себе.

— Фух, как жаль… если бы только я мог что-то сделать с этой прочностью…

Глаз сильнейшего босса, Урука, мгновенно встретился с его взглядом. В его голове стремительно родился план. Это была надежда!

— ?! — не сдержался Урук, глаза его расширились от неожиданности. Это был момент, когда его шанс пришёл.

— Прочность? Я могу тебе с этим помочь! — выкрикнул дракон, пока ещё валялся на земле. — Я могу улучшить твоё оружие, увеличить его прочность!

Ли Джи У уже был готов взмахнуть своей дубинкой, чтобы завершить бой, как вдруг остановился, замерев.

— …Чего?

Сразу же выскочило уведомление:

Пакт с двухголовым драконом: Двухголовый Урук желает отдать вам свою душу.

Ли Джи У взглянул на уведомление и сдержанно вздохнул, явно раздосадованный.

— Принять задание? — спросил он, скорее сам у себя, чем у кого-то.

— Хён ним! Ты когда-нибудь слышал об «Эго-мече»? — сказал дракон с придыханием. Видимо, это был момент, когда его линия выживания была построена.

— Эго-меч? Что это? — спросил игрок, слегка нахмурив брови.

— Долго объяснять… — ответил дракон.

— Тогда попроще объясни, — подал голос Ли Джи У, ведь дракон в панике даже не подумал, как мог бы это упростить.

— А, да, конечно! СЕЙЧАС! — Урук поспешно продолжил, запинаясь. — Иными словами… я вселюсь в твоё оружие. Я буду обитать в нём своим духом. У твоего оружия будет душа, и она будет эволюционировать в Эго-меч.

Всё вокруг, казалось, застыло, пока зрителям не показался фиолетовый свет, который проникал во все уголки миров. Это был момент, когда энергия наполняла пространство.

— У него будет бесконечная прочность, — добавил дракон с каким-то благоговейным ужасом в голосе.

Глаза Ли Джи У расширились. Он наклонил своё лицо вперёд, напряжённо всматриваясь в ситуацию, а дракон продолжал говорить.

— Я уверяю тебя, эго-меч — это самое сильное оружие в игре.

И тут раздался смех. Это был смех Ли Джи У. Плавно он начал хохотать, сначала сдержанно, а затем всё громче и громче.

— ПФ… ХА-ХА-ХА! ХА-ХА-ХА! — смех эхом прокатился по всему пространству. Черепа сжались от такого дурного смеха. Игрок продолжал смеяться, а дракон, в свою очередь, всё больше потел.

— Ха-ха-ха… так ты согласен, хён ним? — пытался перебить смех дракон.

Но Ли Джи У не останавливался. Он продолжал смеяться, его голова наклонялась всё глубже, и смех становился всё более зловещим. Затем вдруг он прекратил, взгляд стал холодным, а губы скривились в улыбке.

— А… я передумал… я уже не хочу мстить… — сказал он с абсолютной серьёзностью.

В тот момент, когда все думали, что всё прошло, его слова стали кривыми и ужасными, как самый демонический шёпот.

— НО… КАЖЕТСЯ, ИГРА ОЧЕНЬ ХОЧЕТ, ЧТОБЫ Я МСТИЛ… — его голос теперь был скрежетом, а лицо приняло выражение настоящего ужаса. Взгляд Ли Джи У стал безумным, и с этим выражением он высунул язык, облизывая свою палку.

Дракон побледнел, как мел, и начал дрожать от страха.

[Мама, забери меня отсюда…]

Ли Джи У, не убирая своего взгляда вивисектора, на мгновение улыбнулся, и эта улыбка была ужаснее всего. Он посмотрел на дракона и сказал:

— Ладно… — его голос стал лёгким, как у игрока, который выигрывает всё. — Я согласен.

ПРИНЯТЬ

Палец Ли Джи У коснулся экрана, и в этот момент на земле появились сотни рун, разных размеров и мастей, светящихся магией. Они вонзались в землю, заполняя пространство, а воздух вокруг вибрировал от невидимой силы. Дракон, который ещё несколько секунд назад был реальностью, начал светиться, и его тело растворилось в фиолетовом свете. Этот свет потянулся к дубинке, сливаясь с ней.

Физическое тело [Урус] исчезло. Душа [Урус]Вселилась в ваше оружие.

Процесс был завершён, и экран показал новые характеристики оружия:

+99 Деревянная Дубинка

Класс: ЭГО

Прочность: ∞

На экране появилась улыбка Ли Джи У. Он смотрел, как всё это происходит, с лёгким удовлетворением. Это был момент, когда всё изменилось. История начиналась.

Земля дрогнула, и с неистовым ревом по воздуху полетели тысячи драконов, их крылья сотрясали пространство. Они кричали, сообщая цель.

— ХОЗЯИН ЖАЖДИТ МЕСТИ!

— МЕСТИ! МЕСТИ! МЕСТИ!

— ДА СВЕРШИТСЯ МЕСТЬ!

Армия Уруса появилась

Тучи из драконов сгущались в огромную силу. Ли Джи У, с ухмылкой на лице, посмотрел на их приближающийся оркестр мести и произнёс с неподдельным спокойствием.

— Ну хорошо. Тогда буду мстить.

— МЕНЕЕЕЕСТЬ!!! — прокричал игрок, и его лицо стало настолько искажённым, что взгляд мог бы пробить сердце любого, кто не готов был к этому. Он поднял дубинку и взмахнул ею.

В этот момент кадры сменились, и зрители оказались в космосе, они видели как воздух раскололся, как если бы он был тонким стеклом. Огромный поток воздуха от взмаха вырвался из самой дальней части континента, вырываясь за пределы планеты. Это был знак. Начало пути для одного неординарного игрока.

Миры

Нет, нет, нет. Зачем, чёрт его побрал? Что позволило этому случиться? Это был ночной кошмар, воплощённый в реальность. Игрок, на голову ненормальный, вооружённый бесконечно прочной дубинкой с душой дракона, теперь являлся угрозой всем. Мироздание дрожало, как если бы его основа дала трещину.

Боги света были в шоке. Их идеальная картина вселенной рухнула. Всё, что казалось им стабильным и неизменным, теперь сгорело в огне хаоса. Они метались в панике, пытаясь понять, как произошёл этот абсурд. Как этот… человек… смеет нарушать порядок, установленный веками? — вопрошали они. Но ответов не было. Только нарастающий ужас.

Боги тьмы были раздосадованы. С одной стороны, хаос, принесённый игроком, казался им естественным. Но с другой — этот хаос был неподконтролен даже им. Его сила была, неконтролируемой. Они ворчали, глядя на это. Этот человек… он даже не следует законам тьмы. Позор.

Боги хаоса хохотали. Они не были довольны тем, что дракон так быстро сдался. Такой позор для нашего собрата! — насмехались они. Но теперь, когда душа Уруса оказалась внутри оружия, их веселье сменилось странным чувством предвкушения. Один человек… ходячий безумец… будет сеять хаос вдвое больше. Какой спектакль!

В других мирах демоны наблюдали с восторгом. Они понимали: кто-то настолько безумный, чтобы поглотить душу дракона и превратить её в оружие, — это существо, которое рано или поздно разрушит многий порядок вещей. Он уже как бог. Даже статуя возведена. Их смех был пронзительным, но в нём таилась лёгкая зависть.

А миры людей… Люди, наблюдавшие за этим через экраны, не могли оторвать взгляд. Они жадно ели попкорн, обсуждая безумие происходящего. Чёрт возьми, это лучшее шоу, что я когда-либо видел! — кричали одни. Это конец! — восклицали другие. Каждый смотрел с волнением, ибо никто не знал, что произойдёт дальше.

В подземных королевствах гномов началась паника. Как только в земных глубинах прокатился отзвук фиолетового света, их рунные камни начали мерцать тревожным сиянием. Мастера кузнечного дела смотрели на экраны с недовольством. Они смеют отвлекать их от работы! В огромных залах чертогов загудели молоты, наковальни начали работать с удвоенной силой. К тому же, был стимул.

Душа дракона, заключённая в дубинке? Это звучало как насмешка над многовековыми традициями ремесла гномов. Их лучшие кузнецы, потратившие столетия на создание совершеннейшего оружия, чувствовали, как их гордость рушится. Этот человек, вооружённый столь нелепым артефактом, был угрозой всему, что они строили и защищали.

Гномы начали работать день и ночь, стремясь создать что-то, что сможет противостоять безумной силе дубинки. В древних архивах искались тексты о старых реликвиях, в кузнях разрабатывались новые сплавы, а рунические мастера рисовали символы, чтобы придать их будущему творению силу, которая могла бы выдержать удары.

Но даже гномы, закалённые тысячелетиями войны, понимали. Никакая крепость, даже вырезанная в сердце горы, не сможет устоять, если этот человек явится за ними.

В других мирах, в лесах, Эльфийские оракулы, что наблюдали за мирами, впервые за многие века почувствовали беспокойство. Природа сама предупреждала их — равновесие разрушено. Человек в трусах опасен. Очень опасен. Эти существа слышали от собратьев из других миров, что они проводили эксперименты. И от полученных данных, мурашки появлялись у всех.

Эльфийские архимаги попытались проникнуть в суть произошедшего, но магические потоки были слишком хаотичны. Всё, что они увидели, был силуэт человека с безумной ухмылкой, держащего деревянную дубинку, испускающую фиолетовое свечение. Их мудрейшие умы не могли понять, как такое возможно. В этих мирах Драконы, их вечные соперники, всегда были угрозой, но чтобы один из них заключил душу в оружие смертного… Это было за гранью их понимания.

Эльфийские армии начали мобилизацию. Лучшие лучники готовили свои стрелы, зачарованные древними заклинаниями. Боевые маги тренировались непрерывно, создавая барьеры, способные отражать самые разрушительные атаки. Но даже в их сердцах жила тревога. Никто не мог сказать, что сможет остановить этот новый кошмар, в лице человека, нарушившего все законы мироздания.

И это был лишь первый день для тех миров, где впервые появились экраны.

Экраны

Стражник в тяжелых доспехах подошёл к одному из массовых плакатов, развешанных на стенах центральной площади. Его металлический голос, усиленный магическим артефактом, эхом разнёсся по всей округе

— СЛУШАЙТЕ, ЛЮДИ!

Толпа, состоявшая из сотен игроков, замерла. Все взгляды были устремлены на этого NPC, и подобная сцена разворачивалась сейчас во всех крупных городах мира.

— Объявлена награда за голову самого опасного преступника в истории нашего мира! Награда ранга SSS!

Игроки ахнули. Камера, сопровождавшая события, показала, как на улицах начало скапливаться всё больше людей, многие переговаривались, явно ошеломлённые.

— Ранг SSS? Такого ещё никогда не было! — шептались игроки. — Даже у самых сильных боссов на данный момент всего лишь S+!

Стражник поднял руку, призывая к тишине.

— Этот злодей уничтожил более 800 тысяч людей за одни сутки!

Толпа замерла в недоверии.

— Это худшее массовое убийство за всю историю игры!

На стенах, колоннах, даже на мостовых были развешаны десятки плакатов с одним и тем же лицом — тем, кого разыскивали. Его образ в капюшоне с холодным взглядом гипнотизировал каждого, кто видел его.

— Объявления о награде за его голову распространились по всем 12 королевствам и трём континентам! Награда составляет…

Стражник сделал паузу, словно наращивая напряжение, и резко выкрикнул.

— ОДИН ТРИЛЛИОН ЗОЛОТЫХ!

Толпа ахнула. Кто-то не мог закрыть рта, кто-то громко воскликнул:

— Триллион?!

— Это же…

— Невозможно!

Шум в толпе всё нарастал, но внезапно ряды людей начали расступаться. По улице маршировали сотни рыцарей в идеально выверенном строю. Их тяжёлые доспехи блестели на солнце, а на щитах виднелся герб с двуглавым грифоном.

— Это же… Королевская гвардия! — проговорил один из игроков, поражённый величием их строя. — Их ведёт сама Сейнтри!

Впереди отряда шагала молодая женщина с каштановыми волосами. Её железные доспехи переливались магическими рунами, а плащ с символом грифона развевался за спиной.

— Там, посмотрите! — раздался чей-то голос.

Толпа повернула головы и ахнула вновь. На другой улице появились десять рыцарей в красных доспехах. На их красных плащах красовался символ белого креста.

— Белые Кресты! Это же элитные рыцари, сопровождающие великого Сухоу!

Впереди их шёл суровый парень и шрамом под глазом. Его взгляд был полон решимости.

— Это невероятно… Но кто это там? — кто-то указал в сторону.

Толпа снова повернула головы, и их взгляды упали на девушку с фиолетовыми волосами и глазами, переливающимися магическим светом.

— Абракадабра… сильнейший маг королевской семьи и прародительница — Гильдии Святой Земли!

Затем все обратили внимание на фигуру в разноцветном плаще. Его лицо скрывала маска с вечной, улыбкой.

— Это же Хонг! Легендарный лидер гильдии благородных разбойников — Робин Гуд!

Шум в толпе стал невыносимым. Каждый из них был легендой, героем своего времени, но почему они собрались здесь, в одном месте?

И в этот момент по главной улице прошёл эльф с невероятной грацией и величием. Армия расступились перед ним

Король Ардена Соколиный Глаз Лидер Гильдии Справедливости

Толпа была потрясена до глубины души. Люди, зверолюди, эльфы и гномы — представители всех рас собрались на центральной площади, чтобы увидеть небывалое событие. Всё их внимание было приковано к пяти великим гильдиям, которые раньше были заклятыми врагами, но теперь стояли плечом к плечу. Эльф начал реч.

— Пять самых сильных гильдий в мире… объединились с одной целью.

По очереди камера показала ряды солдат каждой гильдии. Каждый отряд был облачён в уникальные доспехи, соответствующие цветам и символам своей организации. Их знамена гордо развевались на ветру, символизируя единство.

Гильдия Хоули — её рыцари в блестящих доспехах с символами грифона шли с непреклонной решимостью.

Гильдия Белый Крест — безупречные рыцари, известные своей жестокой справедливостью, стояли в строгом строю.

Гильдия Святой Земли — маги, одетые в плащи, мерцающие священными символами, источали ауру мощной магии.

Гильдия Робин Гуд — бойцы-разведчики и искусные стрелки, мастера скрытности.

Гильдия Справедливости — армии королевства Арден, возглавляемые самим королём, стояли как непреодолимая стена.

На экране яркими буквами появилось

ПЕРВЫЙ В ИСТОРИИ АЛЬЯНС СИЛЬНЕЙШИХ ГИЛЬДИЙ!

Камера сосредоточилась на Соколином Глазе, короле Ардена. Его взгляд был твёрд, а голос, усиленный магией, эхом разнёсся по всему миру:

— Как предводитель всемирного альянса…

Экран снова показал ряды воинов. Один за другим проходили перед зрителями лучшие бойцы мира: закованные в броню рыцари, лучники, маги, осадные инженеры, укротители драконов. Представители всех фэнтезийных рас, от разумных гоблинов до великанов, объединённые одной целью.

— Я ОБЪЯВЛЯЮ…

Толпа затаила дыхание.

— ТОТАЛЬНУЮ ВОЙНУ!

Камера резко начала подниматься, показывая бескрайние линии солдат, которые уходили далеко за горизонт. Их было столько, что никто не мог даже представить точное число. Каждый из них был готов отдать жизнь ради этой миссии.

— ВОЙНУ ПРОТИВ МАССОВОГО УБИЙЦЫ ИГРОКОВ!

Последний кадр показал ту самую цель. Одинокая фигура на плакате. Лицо скрывал капюшон, но в его тёмных глазах отражалась абсолютная уверенность. Это был он — величайший преступник в истории игры, тот, кто уничтожил сотни тысяч за один день.

Эта война войдёт в историю как самая эпичная битва, когда-либо случавшаяся. Сильнейший фэнтези-альянс был создан. И он готов был положить всё, чтобы стереть одного единственного игрока.

Вселенная: Хоббит. Время и место действия: До событий битвы пяти воинств.

До Битвы Пяти Воинств обстановка в мире Средиземья оставалась напряжённой. Грядущая битва за Одинокую Гору казалась неизбежной. Люди, эльфы и гномы с одной стороны и тёмные орды с другой. А возможно и резня между союзниками. Если одни не отдадут то, что по праву принадлежит им. И они имеют полное право забрать это. Кто же поймет этих сварливых гномов, которые пекутся об каждой монете.

В такие неспокойные времена в мире Средиземья появились загадочные устройства, которые показывали события из других миров. Их происхождение никто не знал, но даже маги, как Гэндальф, признавали их силу. Которую они демонстрвали. Кто бы небыл создателем, но могуществом он не обделён.

В вечер перед грядущей битвой гномы, эльфы (которые всё-таки смогли немного договориться, и хотябы для начала, не стрелять друг в друга. Но кто знает что будет через час) собрались в своих лагерях. В каждом из них стояли экраны, мерцающие мягким светом. Сначала на них не происходило ничего, кроме слабого мерцания, но внезапно картинка изменилась. Они не ведали до этого момента что там происходило. И всем казалось что их обманули на некую информацию.

На экранах возникли кадры величественных армий, флаги пяти великих гильдий развевались над бесконечными легионами. Все в лагерях замерли, прикованные к происходящему. Лагерь гномов думал.

— Что это за войска? — спросил сам себя хмурый Трайн Жлезностоп, король железных холмов. — Их численность больше, чем у всех армий Средиземья вместе взятых! Даже если брать проклятых орков.

В лагере Эльфов, было всё чуточку иначе.

— Эти знамена… Они не принадлежат ни Саурону, ни нам, — задумчиво сказал Трандуил, наблюдая за изображением из лагеря эльфов.

Гэндальф, стоявший неподалёку, тяжело вздохнул.

— Это другой мир. Но видимо, события, что происходят там, столь масштабны, что нам хотят продемонстрировать, что перед лицом общего врага, стоит объединится. Несмотря не на что. — маг с упрёком глянул на короля эльфов — Азог Осквернитель видет свои войска. А место того, чтобы собрать общий штаб для боя, у нас все ещё дрязги.

Для него, всё что сейчас происходило, была не более чем шутка. Они не должны так поступать.

Король на слова мага, лиш отвёл взгляд к экранам.

Кадры сменялись. Показывались воины всех рас: рыцари в сияющих доспехах, маги, управляющие силами природы, лучники, инженеры и даже драконы. Толпы, уходящие за горизонт.

— Как такое возможно? — выдохнул Кили, стоя внутри одинокой горы. — Мы только готовимся к битве, а у них… тысячи драконов и солдат!

Хмурый Торин дубашит. Так и не вышел на переговоры, хотя позволил им произойти. Видимо, когда его стукнули по голове, и связали ради его блага, это хорошо сработало на его самочувствии. Только стоило узнать, кто надоумил его верных бойцов так поступить. Он в порыве, чуть не прибил Хоббита. Пришлось Бильбо убегать. Ещё с собой Аркинстон схватил, что за день то такой? Везде одни предатели и хищники.

Дубашит отвлекся из своих мыслей. На экране появился главный момент. Голос, громкий и могучий, объявил.

— Я ОБЪЯВЛЯЮ ТОТАЛЬНУЮ ВОЙНУ ПРОТИВ МАССОВОГО УБИЙЦЫ!

Картинка показала фигуру в капюшоне. Его лицо было скрыто тенью, но даже через экран чувствовалась его пугающая аура. Вокруг него лежали руины и мёртвые.

— Кто он? — спросил Бард. Который присутствовал в лагере эльфов. Как лидер людей озёрного города.

— Враг, чья сила столь велика, что ради его уничтожения объединяются сильнейшие гильдии их мира, — тихо ответил Гэндальф.

— Это возможно? — не поверил Трандуил. — объединение всех ради одной цели…

Интерфейсы факт: За всю историю средиземья, фактически небыло битв, где сразу бы присутствовали полноценные Армии людей, гномов и эльфов. Даже во время битвы при Дагорладе (Она же «У склонов раковой горы» о которой нам повествуют в начале первого фильма) небыло Армии гномов. И во время битвы 5 воинств. На стороне света, небыло полноценной армии людей. Были лишь жители озёрного города. Что до 1 эпохи, что после — во время первой, второй, третей. Таких событий не происходило. Вот по этому Трандуил действительно удивлен.

Камера показала, как армии готовятся к войне: драконы взмывают в небо, маги начерчивают заклинания, воины поднимают оружие. Всё это выглядело, как безумный сон.

Трандуил хмуро оглянулся на Гэндальфа.

— Ты говорил, что будущее не предопределено, маг. Это видение того, что нас ждёт?

— Нет, — ответил Гэндальф, не сводя глаз с экрана. — Если мы не сможем объединиться, как эти гильдии, нас ждёт то же, что и их мир.

Все лагеря замерли в раздумьях.

В ином месте

За пределами лагерей, за горой, с другой её стороны, на расстоянии около десятка километров, шла ровная линия легионов. Орки усмехались, предвкушая предстоящую битву. Они ощущали от человека в плаще ауру, похожую на ту, что исходила от их господина. Это казалось им одновременно странным и смешным. Однако это напоминало им кое-что из прошлого, особенно их генералу.

Азог Осквернитель, во главе армии, остановился, глядя на гору, окутанную серым туманом. Он обвёл её клинком, заменявшим ему руку, словно выделяя на ней некую цель.

— Смотрите, мои воины! Даже в этом чуждом мире жалкие эльфы, люди и гномы решили объединиться, — его голос был глубоким и гулким, словно раскаты грома. — Они боятся нас. Я чувствую их страх. Они знают, что в одиночку им не справиться против нашего Господина.

Армия орков завыла, словно звери перед охотой. Звук усиливался, превращаясь в мощный рев, который перекрывал даже шум ветра.

— Их объединяет страх, — продолжил Азог, его глаза сверкнули хищным огнем. — И мы будем питаться этим страхом. Разрушайте, убивайте, не щадите никого! Зг вэг гуууу!

Ровный топот тысяч ног продолжился, сливаясь со звуками боевых барабанов. Орки шли вперёд, воодушевленные словами своего генерала. Боевой дух их армии был как никогда высок, а звуки марша эхом разносились по всей долине.

С каждым шагом орки всё ближе приближались к своей цели — горе, за которой их ждали объединённые силы врагов. Они знали, что впереди будет битва, которая изменит всё.

Вселенная: Троецарствие. Роман Ло Гуаньчжуна.

В небе над каждой из столиц трёх царств, святили яркие экраны, они многими были расталкованы как небесное предзнаменование. Люди наблюдали за тем, как на экранах разворачивались невероятные события.

Лагерь Шу

Лю Бэй, правитель и человек, который всегда ставил на первое место моральные принципы, стоял рядом со своими братьями по клятве, Гуань Юем и Чжан Фэем.

— Кто либо понял, что это за явление? — с удивлением произнёс Лю Бэй, сжимая в руках свои чётки. — Это действительно, послание от Небес?

На экранах показали момент, как пять сильнейших гильдий объединились в альянс. Воины, маги и драконы готовились к войне. Их не удивляла внешность этих людей. После встреч с кочевниками с севера, показные существа, были ещё презентабельным.

Лю Бэй нахмурился, видя сцены единства.

— Они смогли отбросить свои разногласия ради борьбы с общим врагом. Это пример для нас. Разве мы, три царства, не должны стремиться к тому же ради мира под Небесами?

Гуань Юй с суровым выражением взглянул на экран

— Но для этого нужно быть сильными, брат. Они объединились только перед угрозой, которая превосходит каждого из них. Разве найдётся такая угроза, чтобы Цао Цао и Сунь Цюань забыли свои амбиции?

Чжан Фэй, известный своим вспыльчивым характером, хмыкнул.

— Если бы они вели себя честно, как мы, давно бы объединились. Но такие, как Цао Цао, скорее предадут, чем будут сражаться рядом с нами, против врагов с севера!

Лю Бэй, оставив эмоции братьев без внимания, тихо произнёс.

— Если Небеса показали нам этот знак, то, возможно, они хотят указать нам путь. Нужно быть готовыми к единству, даже если оно будет стоить гордости.

Царство Вэй

В своём дворце Цао Цао, могущественный правитель царства Вэй, сидел за длинным столом с чашей вина в руках. Его взгляд был прикован к экрану, на котором показали фигуру убийцы — того самого, ради уничтожения которого объединились все армии.

— Ха! Объединение сильнейших ради одного человека? Это безумие! Он что, бог? — рассмеялся Цао Цао. — Этот убийца заслуживает уважения уже за то, что заставил врагов забыть о своих ссорах. Я не видел что происходило раньше, но ЭТО. Заслуживает мою похвалу.

Его советник Сыма И, стоявший рядом, поднял бровь.

— Государь, не стоит недооценивать показанное. Если сильнейшие мира объединились ради общей цели, значит, этот враг — угроза, способная уничтожить их всех. Разве вы не видите параллели? Разве не то же самое сейчас происходит с тремя царствами?

Цао Цао нахмурился, его весёлость сменилась задумчивостью. Он отставил чашу вина.

— Ты хочешь сказать, что нам стоит последовать их примеру? Объединиться с Шу и У?

— Необязательно объединяться, государь, — ответил Сыма И. — Но в их действиях есть урок. Тот, кто сможет объединить силы под своей рукой, будет непобедим. Если кто-то и должен взять эту роль в наших землях, так это вы.

Цао Цао усмехнулся, понимая намёк своего советника.

— Хм. Возможно, ты прав. Если урок этих Небесных экранов в том, что сила — в единстве, то я должен стать тем, кто объединит всех. Пусть даже силой

Царство У

Во дворце царства У, молодого правителя Сунь Цюаня и его советников потрясли увиденные кадры. Сунь Цюань сидел в центре зала, а рядом находились Чжоу Юй и Лу Сунь.

— Я не понимаю, — тихо сказал Сунь Цюань. — Разве это не небесный урок? Разве не показано, что сильнейшие должны объединяться перед лицом величайшего зла?

Чжоу Юй, молодой и амбициозный стратег, покачал головой.

— Государь, суть не в объединении. Суть в том, кто сможет удержать это единство. Объединить — легко, но сохранить единство после победы — задача куда сложнее. Они могут уничтожить врага, но их альянс разрушится, как только исчезнет общая угроза.

Лу Сунь задумался и добавил.

— Но если не объединяться, все обречены. Даже мы. Если три царства продолжат ослаблять друг друга, наше время под Небесами истечёт, как вода из сломанного сосуда.

Сунь Цюань сжал кулаки.

— Ты хочешь сказать, что я должен склонить голову перед Цао Цао или Лю Бэем? Это невозможно!

— Не склонить голову, государь, — ответил Лу Сунь. — А стать тем, кто поведёт всех. Эти армии нашли лидера, который объединил их. Вы должны стать таким лидером для всех трёх царств. Только так мы избежим участи, что постигнет этот разрушенный мир.

Всех их объединяла одна мысль — если даже в другом мире сильнейшие объединились, то, возможно, и в их мире было время оставить амбиции ради общего спасения… нет… это было невозможно.

Экраны

Ли Джи У находился в одном из тёмных переулков города, лениво осматривая свою новую дубинку. Это оружие было просто великолепно, и его характеристики впечатляли.

— Хе-хе-хе… — усмехнулся он, наслаждаясь результатом своих усилий. — Хе-хе-хе…

Внезапно тишину нарушил странный звук. Джи У насторожился, но его внимание привлекло нечто совершенно неожиданное. Из дубинки… появилась голова!

— Хён ним! — раздался бодрый голос, прерывая его мысли. — А вы сегодня в хорошем настроении!

— АААААААА!!! — Ли Джи У закричал, отшатнувшись назад, и почти выронил оружие. — ЧТО ЭТО ТАКОЕ?! ГОЛОВА?! ИЗ МОЕЙ ДУБИНКИ?!

Существо моргнуло, осмотрелось и спокойно ответило.

— Это же я, Хён ним. Двухголовый дракон Урус.

— Уру…с…? — Ли Джи У буквально почувствовал, как его мозг отказывается воспринимать происходящее. Перед его глазами возник образ громадного дракона размером с гору. А теперь… это милое создание.

Перед ним висело в воздухе что-то совсем не внушительное — маленькая, почти карикатурная версия огромного монстра.

— Да-да, я объяснял, что моя душа вселится в ваше оружие, — продолжил Урус, делая вид, что ничего необычного не произошло. — Неужели вы не поняли? Я теперь оружие ЭГО. Вы можете меня видеть и слышать. Это вполне нормально для таких, как я.

Урус полностью выбрался из дубинки, его миниатюрное тело парило над землёй. Джи У смотрел на него широко раскрытыми глазами, и тут же, недолго думая, ткнул существо пальцем в щёку.

— Как ты стал таким милым? — спросил он с подозрением.

Дракончик пожал плечами.

— Не знаю, это, наверное, часть магии.

Ли Джи У вдруг вспомнил ещё одну деталь.

— Эй, подожди. А где вторая голова? Ты же ДВУХголовый дракон Урус!

Дракончик задумался и огляделся, как будто только сейчас осознал, что ему чего-то не хватает.

— Что? Дурная голова… — он посмотрел направо. — Действительно, где она?!

— Я-то откуда знаю? — сказал Джи У.

Эта совершенно Тарантиновская абсурдная сцена была прервана неожиданным явлением. С неба начали падать листовки. Сотни, если не тысячи.

— Что ещё за ерунда? — пробормотал Джи У, подняв одну из них.

Его глаза округлились, когда он увидел свою собственную фотографию на плакате. Огромными буквами было написано:

РАЗЫСКИВАЕТСЯ! НАГРАДА — 1 ТРИЛЛИОН ЗОЛОТЫХ МОНЕТ!

— Что за… — он не успел договорить, оглядываясь вокруг. Весь город был завещан этими плакатами. Листовки покрывали стены, двери, даже тротуары.

Они вышли. Перед этим ли Джи У достал вкусную, мясную ножку, и решил перекусить.

Урус, тем временем, просто сиял от восторга. Его лицо, если это можно так назвать, покраснело от радости.

— ОГО-О-О!!! Хён ним, я впечатлён! Это невероятно! За вас назначили триллион золотых! Одним ударом уничтожить столько людей… даже я бы так не смог.

Дракончик Урус продолжал изучать листовки, вертя их в лапах, словно пытался извлечь из них ещё больше информации.

— Вы только посмотрите, Хён ним! Это же настоящая королевская награда! Сколько это будет в реальных деньгах?

Ли Джи У тем временем спокойно откусил кусок мяса, который держал в руке, и проговорил.

— Я думал, что NPC не запрограммированы на такие слова, как «реальные деньги». Ты ведь даже не знаешь, что это такое. Как искусственному интеллекту понять мир игроков?

Урус закатил глаза и тяжело вздохнул.

— Какая разница? Я всё равно уже мёртв.

Ли Джи У снова откусил мяса, не торопясь идти среди толпы игроков, которые всё ещё обсуждали неожиданную награду за его голову.

— Честно говоря, ты очень странный для NPC…

Дракончик чуть приподнялся, пытаясь выглядеть серьёзным.

— Хён ним, какие у вас планы? Игроки со всего мира будут охотиться за вами день и ночь. Может… — он сделал театральную паузу и попытался добавить грозности в голос, — разделаться с человечеством прямо сейчас? Уничтожить их всех одним ударом?

Ли Джи У бросил на него ленивый взгляд, вспоминая, как однажды взмахом своей силы он разрушил целый континент. Воспоминания о разрушении были грандиозными, но совсем не привлекали его.

— Нет, мне такое не нужно, — наконец сказал он, снова жуя.

— Тогда что вы собираетесь делать? — Урус всё ещё пытался понять ход мыслей своего хозяина.

— Действовать по принципу ЛПС, — невнятно пробормотал Ли Джи У с набитым ртом.

— ЛПС? — Дракончик наклонил голову, явно озадаченный.

— Серьёзно?! Ты даже не знаешь, что такое «Лузер, прячущий суперсилу»? — Ли Джи У рассмеялся. — Это когда кто-то невероятно сильный и могущественный притворяется обычным, безобидным человеком.

Урус задумался, явно обдумывая эту концепцию.

— И вы действительно хотите прятаться? Почему бы не показать миру свою мощь? Вы же буквально легенда!

— Да ну, я просто хочу играть. Понимаешь, открывать мир, путешествовать, изучать всякие интересные места. Для этого же игры и нужны. А ещё… круто чувствовать себя как главный герой.

Миры

Новость о том, что Ли Джи У, «злодей, уничтоживший континент, ходячий хаос, с самой стрёмной аурой», не стремится к разрушениям, разлетелась. Кажется жителей мироздания обманывают.

Людей не проведёшь, кто бы что не говорил, но трусики говнюк, и всё-таки свой, солдаты и аристократы, видели в этом хитроумную уловку, которая могла скрывать ещё большую угрозу. Он явно чего-то добивается. Не может хотеть человек его силы, чего-то простого.

Вот кто действительно не доверял его словам, так это Эльфы. Наученные горькими опытом, он точно искал слабости миров, хочет затаился, чтобы собрать силы для нового удара. Эльфийские Архимаги смотрели на человека в плаше с подозрением.

Кто-то считал, что если Ли Джи У действительно оставит их народы в покое, это уже неплохо. Но всё же такие расы удвоили охрану своих подземных городов, на всякий случай усилив защитные магические барьеры и укрепив арсеналы.

Зато самые верные Фанаты Трусиков Орки, отнеслись к новости с уважением. Они видели в этом поступке силу, позволяющую контролировать разрушительные порывы. Видимо их герой решил себя унять, и больше не биться, очень сомнительно но как есть. Они примут любой его поступок.

Вселенная: Нарния. Книги Стейплза Льюиса

В Кэр-Паравеле, в сердце Нарнии, огромный зал освещался мягким светом, на экранах показывали Ли Джи У. Короли и королевы Нарнии, собравшись вокруг, наблюдали за каждым его движением. Эти экраны только появились, а вызвали столько шума.

Люси, самая младшая из королев, наклонилась вперёд, сжимая подол своего платья. Её светлое лицо выражало неподдельное любопытство и надежду

— Посмотрите на него, — сказала она мягко. — Он ведь не похож на злодея. Может, он ищет что-то важное, как это делали мы, когда впервые попали в Нарнию.

— Люси — отозвался Питер, её старший брат и Верховный король Нарнии, сохраняя хладнокровие, — Ты слишком добра. Никто, обладающий такой разрушительной силой, не может быть безобидным. Без контрольная сила притягивает хаос. Даже если он говорит правду, мы не можем позволить себе быть беспечными.

Сьюзен, которая сидела неподалёку, сложив руки на коленях, задумчиво смотрела на экран.

— Я понимаю твоё беспокойство, Питер. Но не кажется ли тебе, что он хочет быть простым человеком? Его слова о том, что он хочет путешествовать, звучат искренне. Если его не трогать, ему будет вовсе всеровно на происходящее вокруг. Даже его сила, он ведь не хотел кого либо убивать, это произошло случайно. Только после он понял, что это его шанс на месть. Я бы на его месте, той стерве — все присутствующие скривились — Плюнула в лицо.

Эдмунд, уткнулся взглядом в экран.

— Вы все правы. Но представьте, что будет, если он решит всё-таки перейти в наш мир. Мы видели, на что он способен. Один его взмах может уничтожить горы. Мы не можем игнорировать эту опасность.

На экране Ли Джи У шёл по своему миру, держа сочную мясную ножку, и ел её. Его поведение, казалось, не несло угрозы, но его дурная слава уже породила страх и сомнения.

— Эдмунд прав, — наконец сказал Питер, вставая с трона и подходя ближе к экрану. Его лицо стало серьёзным, но не жёстким — Мы должны быть готовы. Если он или кто либо ещё пересечёт границу между мирами, это станет испытанием для нас всех. Мы должны защитить Нарнию. Во имя Арслана.

Люси посмотрела на Питера с грустью.

— Я знаю, что ты прав, Питер. Но я всё равно верю, что в нём есть что-то хорошее. Возможно, ему просто нужна помощь, чтобы найти себя. Неужели мы не должны хотя бы попытаться понять его, прежде чем судить?

Люси замолчала,так как именно в это момент, в спину Джи У прилетела стрела протекая его. Человек харкнул кровью. Дракончик шокировано закричал.

— А вот это, уже нехорошо — проговорил Питер.

Тишина окутала зал, но на этот раз она была наполнена напряжением. В этот момент не только они но и вся Нарния затаила дыхание, ожидая, что же сейчас будет.

Экраны

Стрела пробила грудь Ли Джи У, и он рухнул на землю.

— Х-ХЁН НИМ!!! — дракончик закружился вокруг своего хозяина, взволнованно метаясь туда-сюда. Его тонкий голос звучал тревожно.

На экране камера переместилась к ближайшей крыше, где стоял эльф в длинном зелёном плаще. Его золотые волосы развевались на ветру, а глаза, острые, как ястребиный взор, смотрели вниз на тело Джи У. Лук в руках Соколиного Глаза всё ещё был натянут, а его голос раздался с уверенностью лидера.

— Схватить убийцу игроков!

По крышам здания стали появляться эльфийские лучники. Они были везде: шух, шух, шух — движение их стройных фигур было почти бесшумным. На землю с неба начали спускаться тысячи солдат разных рас.

— Будет сделано! — хором ответили воины. Их реф заполнил улицы.

Дракончик продолжал метаться, пытаясь разбудить Ли Джи У.

Тишина… И вдруг тело игрока сдвинулось. Ли Джи У поднялся на ноги. Словно по команде, каждый лучник на крышах напряг тетиву.

— Он встал! — донеслось со всех сторон.

Соколиного Глаза не покидала уверенность.

— В атаку! Ни капли пощады! Пусть он падёт здесь и сейчас!

По команде тысячи рыцарей направили свои копья на Ли Джи У. Серая стальная волна накрыла улицы города, словно смерч.

Но Ли Джи У стоял, как изваяние. Он молчал. Его взгляд был неподвижен. Секунда молчания.

— Я передумал.

Ли Джи У схватился за стрелу, застрявшую в его плече, и медленно вытащил её, словно не чувствуя боли. Затем он поднял свою дубинку и небрежно закинул её на плечо.

— Принцип «ЛПС» не для меня.

Волна рыцарей накрывала его со всех сторон, тысячи солдат приближались. Они были готовы уничтожить его. Ли Джи У поднял руку.

— Вы сами напросились.

Тень пробежала по его лицу. В этот момент через экраны, которые наблюдали миллионы существ в других мирах, прошло ощущение ужаса. Его аура, словно ураган, пронеслась по улицам города. На мгновение тишина охватила всех, кто был свидетелем этой сцены.

Экран резко сменился. Камера поднялась высоко в небо, выходя за пределы атмосферы планеты. И в этот момент произошёл взрыв. Необычный, круглый, идеальный взрыв охватил целый континент. Он был настолько огромным, что его можно было увидеть из космоса. Это было как затмение, но свет исходил не от солнца, а от разрушительной силы, выпущенной одним человеком.

Когда камера снова вернулась в город, на земле уже валялся король Ардена. Его лицо было покрыто пылью, он поднялся на одно колено, глядя на горизонт, где раньше находилась его столица.

— Не может быть… — прошептал он, охваченный страхом. Его глаза расширились, и дыхание стало прерывистым. — Один удар… и столица первого королевства… стерта в пыль.

Сила этого удара потрясла не только солдат, но и всех зрителей через экраны.

Камера вернулась к Ли Джи У. Он медленно вышел из облаков пыли, закинув дубинку на плечо. Его движения были спокойными, почти ленивыми. На нём всё ещё были одни трусы. Он посмотрел прямо на Соколиного Глаза.

— Кх… — эльф не мог сдержать лёгкого вздоха боли.

Но он быстро пришёл в себя. Его рука дрожала, когда он достал из-за пазухи сферу. Это была древняя реликвия.

Сфера призыва Тип: Магический артефакт (одноразовый)Эффект: Призывает неограниченное количество союзников. Стоимость — 10 миллионов золотых монет.

Эльф сжал сферу в руке, и она с треском разлетелась на куски.

— ЯВИТЕСЬ, ЧЛЕНЫ ГИЛЬДИИ ОБЪЕДИНЁННЫХ СИЛ!

Сотни магических кругов засветились на земле. Их сияние заполнило всю долину. Камера поднялась выше, показывая, как круги появлялись повсюду. Один за другим из них начали выходить солдаты, маги, стрелки и инженеры.

Камера продолжала подниматься всё выше. Сначала тысячи. Потом десятки тысяч. И, наконец, миллионы.

Объединённые силы: Примерная численность — 3 миллиона.

— АРМИЯ, В АТАКУ!

Ли Джи У устало вздохнул, поднимая палку для взмаха.

Миры

Демоны в своём аду, окружённые озерами лавы и черными шпилями замков, отпрянули от экранов. Даже их кровожадные сердца забились быстрее при виде мощи армии людей. Это сила настоящие воплощение подавляющего превосходства.

Их фаворит, темный владыка, смотрел на экран с хмурым лицом, сжимая трон из чёрного камня. Его когтистая рука скрежетала по подлокотнику, оставляя глубокие борозды.

— Количество — враг любого одиночки, — проговорил он, глядя на миллионы телепортированных воинов. Сила маны, исходившая от толпы, сотрясала воздух даже через экраны.

Младшие демоны, способные лишь подчиняться, зашептали в ужасе.

— Этого нельзя победить. Их магия заполнила землю. Они просто сомнут его, сколько бы силы у него ни было.

— Это не армия, это как бедствие для тьмы, которое невозможно остановить.

Даже высшие демоны замолчали, а их злые улыбки исчезли. Для существ, привыкших к хаосу и разрушению, толпа, настолько наполненная маной, была невообразимым кошмаром.

Давай Ли Джи У! Не подведи старых демонов и размотай их!

В мирах где правили драконы на вершинах древних гор, укрытой вечными ледниками, собрались старейшины драконов.

— Это он… человек, подчинивший душу одного из нас — проговорил древний дракон.

Остальные драконы молчали, их взоры были прикованы к тому, что они видели. Они чувствовали мощь в дубинке Джи У, ведь внутри неё спал их брат, Двухголовый Урус.

— Смотрите на толпу. — хрипло произнёс один из старших. — Люди не знают, что творят. Они не смогут удержать такого, как он. Они боятся, и их страх заставляет их собираться в такие массы.

Но некоторые драконы, молодые и полные решимости, смотрели с восхищением.

— Разве не удивительно? Один человек против целого мира. Если он одержит победу, он станет легендой, равной нашим предкам! Наш собрат Урус знал, кому отдать свою жизнь!

В глубинах миров, в пустоте, где не существовало ни света, ни звука, обитатели мира Теней не смотрели на экраны — они чувствовали, что происходит. Волна энергии, исходившая от Джи У, пробила их измерение.

— Он ударами разорвал ткань между мирами, даже не подозревая об этом…

Темные создания зашептали, их голоса — эхо. Они не боялись, но их интерес был неподдельным.

— Он опасен… но нам интересно, как далеко он пойдёт.

Тени молча наблюдали, ожидая, станет ли этот человек их союзником или их врагом.

В мирах людей. Королевства, города, деревни — все погрузились в гробовую тишину, наблюдая за происходящим. А за кого болеть то? В действительности игрок не виноват, но походит на демонов. Этот «двухслойный» парень в трусах. Из-за этого многие не знали, за кого болеть, и не хотели присоединяется к тому лагерю, который проиграет. Были миллионы тех, кто был за альянс. Другие верили в трусы Ли Джи У и его палку

Двусмысленно звучит, но им было всеровно.

Вселенная: Трансформеров. Время и место действия: до начала Фильмов Майкла Бэя

На Кибертроне, среди руин некогда великой цивилизации, трансформеры наблюдали за событиями, транслируемыми через неизвестно откуда появившиеся экраны. Искры всех присутствующих напряглись, когда они увидели, как человек с дубинкой противостоит миллионам вооружённых врагов.

Оптимус Прайм стоял на утёсе, его глаза-линзы светились синим. Его голос, низкий и глубокий, прорезал тишину.

— Он не стремится к разрушению, но его мощь неподвластна законам своего мира. Если его оставят без контроля, он может уничтожить всё, что встретится на его пути — так же, как Мегатрон когда-то хотел стереть всё живое.

Бамблби, стоя рядом сказал.

— Выбор — за ним.

Слова вызвали молчаливое одобрение среди автоботов. Даже воинственные диноботы, стоящие неподалёку, не проронили ни слова, осознавая, что столкновение с таким противником может стать их концом.

Оптимус проговорил.

— Бамблби, твоя миссия будет у молодой цивилизации. Мы получили весть. Искра может находиться там.

Без лишних слов. Он кивнул.

В это время, на Земле, в подземной базе, экраны в командном центре светились тревожным красным.

— Мы только что увидели силу, сравнимую с самым мощным ядерным взрывом Царь Бомба, — сказал он, обернувшись к команде. — Если этот парень решит перенестись сюда, мы просто не сможем его остановить.

Один из офицеров сказал.

— Но ведь он сказал, что не хочет разрушений. Может, нам стоит попытаться поговорить с таким существами как он? Мы ведь знаем, каково это — быть между сверхсильными существами и пытаться выжить. А то там один, против миллионов.

Человек нахмурился

— Это всё равно, что договариваться с торнадо. Оно может менять направление, но в итоге всё равно разрушает.

Тем временем Мегатрон скрывающийся среди обломков корабля на отдалённой планете, смотрел на экраны с презрительной усмешкой.

— Жалкий человек, — произнёс он, его голос отдавался металлическим грохотом. — Они боятся его так же, как когда-то боялись меня. Но этот страх можно использовать. Если он столь силён, почему бы не склонить его к тому, чтобы он очистил мир от слабаков?

Старскрим нервно перебирая пальцами.

— Но, мой повелитель, что, если он не станет служить никому?

Мегатрон метнул на него яростный взгляд.

— Тогда мы уничтожим его. Как уничтожали всех, кто вставал на нашем пути.

Экраны

Яркая линия прошлась по горизонту армии, словно сама реальность треснула под натиском невероятной силы. Тысячи бойцов испарились в одно мгновение, не успев даже осознать свою смерть.

Взмах. Взмах. Взмах.

Кадры показали как два лидера объединённой армии были стёрты вместе со своими элитными отрядами. Пространство, где они стояли секунду назад, теперь пустовало, будто их никогда не существовало.

Рядом завис в воздухе Урус, мягко говоря, охреневший. Маленький, милый дракончик смотрел на всё это и прокручивал в голове свои же слова:

«Эти люди слабы, но вместе представляют опасность.»

Теперь он осознавал истинный смысл этих слов.

Конечно…

Даже если Урус — один из сильнейших боссов в этом мире, даже если его сила превосходит тысячи игроков, он не смог бы выстоять против стольких одновременно.

Объединённые силы — это не просто армия.

Это элитные воины со всего мира. От суккубов до ангелов. От простых рыбаков до игроков 400-го уровня. Каждый из них — это легенда своей расы. Каждый из них — элита, которой восхищаются.

Даже самый могущественный монстр не сможет победить их всех в одиночку. Вот по этому он подразумевал совсем иное.

«Лучше бы нам просто сбежать отсюда.»

— Кажется, он не правильно меня понял…

Зрители с замиранием сердец наблюдали за происходящим через экраны. Они увидели, как белые кресты, обрушились на Ли Джи У.

Взмах.

Кресты разлетелись в стороны, словно картонные фигуры, сметённые ураганом. Взмах.

Лидер крестоносцев — тот самый с глубоким шрамом на лице — исчез в той же вспышке.

Ли Джи У медленно поднял голову и посмотрел вверх.

В воздухе стояла маг.

— Древняя магия Разрушения… — произнесла она, начав активировать заклинание. Это была абракадабра.

Огромные магические круги вспыхнули в небе, окружая Джи У.

Тот поднял бровь и тихо проговорил.

— Это атака… круто звучит. Нужно тоже что-то такое попробовать.

Он даже не сдвинулся с места. Просто лениво взмахнул палкой.

Яркая вспышка взмыла в небо, разрывая воздух на тысячу километров вверх.

— Разрушение.

Древняя магия мага была полностью сломана. Она просто исчезла, будто её и не существовало.

— Моя магия… — прошептала маг, но тут же её накрыла ударная волна от очередного взмаха дубинки. Она исчезла, даже не успев понять, что произошло.

Внезапно камера изменила угол съёмки, будто что-то пошло не так. Время суток сменилось в мгновение ока.

На экранах появилась надпись.

Один против 3 миллионов. Не так уж и зрелищно, как хотелось бы. Но это определённо катастрофа. Гильдия Объединённых Сил. Разбита на голову.

Камера снова переключилась на поле битвы.

Король без королевства. Полководец без армии.

Соколиный Глаз сидел на коленях, его глаза были широко раскрыты от ужаса. Его руки дрожали, а губы едва шевелились.

— Не может быть… Не может быть… — бормотал он, белее снега, а под глазами появились слезы. Он поднял голову, смотря вверх. Камара показала кадр.

Перед ним стоял человек в чёрном плаще, с дубинкой, небрежно закинутой на плечо. Его взгляд был тяжёлым, направленным вниз, прямо на побледневшего Соколиного Глаза, который сидел на коленях.

— Не буду тебя убивать, — равнодушно произнёс Ли Джи У, — Это из-за тебя я сорвался.

Соколиный Глаз поднял голову, его лицо выражало смесь ужаса и непонимания.

— Не убьёшь? Почему?

Ли Джи У усмехнулся, его губы сжались в тонкую линию. Затем его взгляд стал поистине кошмарным, как будто все тепло исчезло из этого мира.

— Неужели непонятно?.. — ледяным тоном сказал он.

Камера сменилась, крупным планом показывая лицо Ли Джи У. Его глаза светились тёмной решимостью.

— Ты. В меня. Выстрелил. Из лука.

Следующий кадр показал бледное лицо короля, чьи губы дрожали.

В следующий миг зрители увидели, как дубинка молниеносно врезалась в его лицо. Один удар — сначала по щеке, затем с треском полетели зубы.

Камера резко отдалилась. Теперь было видно планету с орбиты. Ли Джи У ударил палкой с такой силой, что тело Соколиного Глаза было выброшено в космос.

— Хм… кажется, перестарался, — Ли Джи У посмотрел на палку и задумчиво покачал головой.

Но тут из дубинки вдруг появилась знакомая голова. Урус, сияя от радости, заговорил с восторгом:

— Вы это сделали, Хён Ним! Вы просто великолепны!

— О, так вот куда ты пропал, — заметил Джи У.

Но внезапно камера снова сместилась. Лёгкий, едва слышный звук шагов эхом отозвался в тишине, и Ли Джи У мгновенно обернулся.

— А? Кто-то ещё остался в живых? — удивлённо произнёс он, сосредоточив взгляд на приближающейся фигуре.

Его глаза сузились, отражая силуэт девушки. Камера показала её вблизи: длинные волосы, идеальная фигура, белые одеяния, уверенная походка и холодный, надменный, около оценивающий взгляд.

Смена ракурса: камера за спиной Ли Джи У показывает, как они стоят напротив друг друга — он, человек в плаще, и она, воплощение божественности.

Она остановилась в нескольких метрах от него, её губы изогнулись в лёгкой, но опасной улыбке.

— Ну, привет… мастер лузер, — произнесла она с едва скрываемым удовольствием и улыбкой.

Ли Джи У замер.

Она. Та, кто когда-то начала его унижение. Тот самый враг, из-за которого всё это началось.

Миры

Мироздание словно застыло в тишине, наблюдая за той, кто шагнула вперёд.

Реакции были смешанными. Часть зрителей любила её, восхищалась её силой, тем, как она в своё время поставила Ли Джин У на колени. Но другая часть презирала её — ведь она унизила его, смешала с грязью, оскорбила его семью, превратив его жизнь в кошмар.

Но жалели ли они Ли Джин У? Нет. По множеству причин, которые он сам же и продемонстрировал. Он был тем, кого сложно назвать жертвой. Он сам разрушал, подавлял, сокрушал. И всё же, была одна мысль, которую никто не мог отбросить: а что, если бы её не было в его жизни? Что, если бы она его не убила?

Возможно, цепочка событий пошла бы по другому пути. Возможно, он бы не стал таким, каким его видят сейчас. Но что есть, то есть. Реальность не изменишь.

Боги наблюдали за этим, их взоры были прикованы к девушке. И в этот момент они ощутили её.

Сильная, подавляющая энергия окутывала её фигуру. Это была не просто сила — это было нечто древнее, что связывало существ на всех уровнях бытия. Они узнали эту ауру.

Богиня жизни.

Но… как? Это невозможно.

Смертная… и в то же время Богиня жизни? Это звучало как нелепая шутка.

Боги почувствовали, как их собственная гордость была задета. Их божественное превосходство, их самодовольная уверенность в своей исключительности — всё это дёрнулось, словно кто-то посягнул на их святое.

Но за всё время существования экранов их гордость топтали уже не раз.

Не два.

Даже стало… привычным.

— СУКА!!!

Взрыв ярости разорвал пространство. Они не могли осознать подобного.

Ад содрогнулся. Демоны смотрели на девушку с недоумением. Она была смертной, но её энергия — это была жизнь. Это было первозданное начало, нечто, что даже они не могли полностью постичь. Она была ходячей концепцией жизни.

— Это что, шутка? — пробормотал один из владык Преисподней, водя когтистой рукой по воздуху.

Смертная, несущая в себе силу, перед которой преклоняются сами Боги?

Древние демоны, свидетели сотен катастроф и крушений миров, впервые ощутили неуверенность. Владыка шестого круга огляделся. Его прислужники отвели взгляды.

Ему требовался отпуск.

Сотни, тысячи миров. Миллиарды глаз, прикованных к экранам. Фанаты Ли Джи У, те, кто восхищался его силой, те, кто видел в нём живую легенду, самый отпетый геймер, они замерли.

Его противники, те, кто считал его монстром, кто хотел видеть его падение, не могли поверить. Это будет падение твердени? Это самая радостная вещь из всех, что происходила!

Экраны

Воспоминания. Голова Ли Джин У вспыхнула образами.

«Твои родители — бомжи?»

Эти слова снова и снова звучали в его сознании, оставляя после себя не гнев, а странное, глубокое чувство насмешки.

Он тихо выдохнул, сжимая палку в руке.

— Забавно… — пробормотал он. — Вспоминать это теперь почему-то даже смешно.

Перед ним стояла она.

Девушка с длинными волосами, что переливались под светом экранов, с лёгкой улыбкой наблюдала за ним.

— Эм, как дела? — её голос был мягким, но в нём слышалась скрытая издёвка.

Ли Джин У посмотрел на нее. Она склонила голову.

— Судьба свела нас. Уж чего я точно не ожидала так это встретится при таких обстоятельствах.

— Судьба? Что ты несёшь? Ты ведь искала меня, чтобы убить.

Её улыбка стала чуть шире.

— Неужели ты так думаешь обо мне?

Трусики прикрыл глаза и проговорил

— Я бы раскроил тебе череп, но мне нужно поговорить. — он посмотрел на неё — Что у тебя с волосами

— Ха-ха. Я рада, что ты заметил. Я принесла тебя в жертву тогда… Помнишь? Чтобы открыть скрытый класс Богиня жизни. Вот поэтому они и поменялись.

Она показал на волосы.

Ли Джин У медленно поднял палку, вздыхая, направляя её на девушку.

— Ты принесла в жертву тысячу игроков. Почему, ты вообще богиня жизни, а не смерти?

Девушка улыбнулась ещё шире.

— И правда… так забавно.

Он нахмурился. Тысяча игроков, таких же как и Ли Джи У. Сломанные и униженные. Это было не очень смешно.

— Ага. Обхохочешься.

Внезапно его палка вспыхнула, и мощная волна атаки обрушилась на неё.

— Пора получить тумаков.

Воздух раскололся от удара, но…

Она исчезла.

Ли Джин У ощутил движение за спиной.

— Уже? — услышал он её голос.

Она скользнула в сторону, увернувшись с грацией, достойной богини, и мгновенно оказалась у него за спиной.

— А я ещё хотела поговорить.

Но её снова накрыла атака.

Урус наблюдал за схваткой, едва не подпрыгивая от волнения.

— Прямое попадание! — закричал он. — Вы как всегда точны, Хён Ним! Поймали эту скользкую селёдку и нанесли завершающий удар!

Ли Джин У кивнул, не убирая палку.

— Да, я такой.

Пыль рассеялась, обнажая картину разрушения. В земле осталась длинная полоса, уходящая за горизонт.

И она стояла в самом её начале — целая и невредимая.

— Извини, но так ты меня не убьёшь, — спокойно произнесла девушка.

Урус замер, затем панически закричал

— Хён Ним!!! ОНА ВЫЖИЛА!!!

Он так запаниковал, что схватился за лицо Ли Джин У, неосознанно ткнув его лапкой в рот.

— Да вижу я… — пробормотал Ли Джин У, раздражённо отводя его лапу. — Вытащи лапу…

Богиня Жизни склонила голову, внимательно наблюдая за ними.

И в этот момент Урус почувствовал нечто странное. Она смотрела на него. Но это невозможно! Никто не может видеть его, кроме хозяина!

— Странно… — пробормотал дракончик.

Ли Джин У резко отодвинул его, едва обращая внимание на его слова.

— Я точно попал по тебе. — Он сузил глаза. — Почему на тебе ни одной царапины?

Она слегка улыбнулась.

— Я же говорила. Я — богиня. Простому смертному не убить богиню.

Миры

Боги, наблюдающие за сражением, кивнули. Она права. Как букашка может убить титана? Смешная, нелепая мысль. Но почему тогда они ощущали тревогу?

Зрители по ту сторону экранов. Те, кто ненавидел Ли Джин У, ликовали. Это конец, — говорили они. Но было слишком рано делать выводы.

Экраны

Ли Джин У поднял голову. В его глазах вспыхнул опасный свет.

— О… — он улыбнулся, но это была злая улыбка. — Я так зол.

Рывок.

Его глаза побелели, как у Серьёзного Сайтамы, когда тот наносил удар на полную силу. УДАР.

Планета содрогнулась.

Камера рванула вверх, в стратосферу, а затем ещё выше — в космос. С орбиты было видно десятки вспышек, накрывающих горизонт.

Земля разламывалась от ударов. Урус вспотел. Если он продолжит… он может уничтожить планету

Богиня Жизни стояла неподвижно.

За её спиной распахнулись крылья — ослепительно белые, как свет самой жизни.

Она легко стряхнула пыль со своего одеяния.

— Не утруждайся… — тихо произнесла она.

Урус охренел.

— Мистер Лузер.

Она спокойно спустилась на землю и зашагала к игроку.

— Меня нельзя убить. — Сколько бы лет ни прошло… Сколько бы силы ты ни обрёл… — она встала напротив игрока — Никогда. Никогда. Никогда

Ли Джи У прикрыл глаза, глубоко вдохнул и медленно открыл их. Развернулся и пошёл прочь.

Богиня подняла взгляд, её губы изогнулись в насмешливой улыбке.

— А что это ты уходишь? Сдаёшься?

На экране промелькнули кадры — игрок начал медленно размахивать палкой, словно прикидывая её вес.

— Я просто примеряюсь, — спокойно сказал Ли Джи У, не оборачиваясь. — Думаю, сколько силы вложить в удар… Мне нужно проломить…

Богиня улыбнулась мягко, по-матерински.

— Хм… Я же сказала, у тебя не получится. Ты не сможешь…

Внезапно воздух стал тяжёлым. Пространство будто сгустилось, наполняясь чем-то неестественным.

— Не тебя проломить, — голос Ли Джи У стал ледяным, пустым. — А эту планету.

Камера выхватила его лицо — бесчувственное, пустое, словно из камня. Его аура стала ужасной — холодной, высушенной от эмоций, пропитанной безграничной решимостью.

Улыбка на лице богини угасла.

— Ч-что…?

Ли Джи У медленно повернулся к ней.

— Ты говоришь, что мне тебя не победить своими руками, — он начал разминать плечо, готовясь к удару. — Так, может, мне стоит уничтожить эту планету?

Он усмехнулся.

— Ха! Либо ты погибнешь от взрыва, либо окажешься в открытом космосе… В любом случае, результат будет неплох.

Богиня сузила глаза.

— Хорошая шутка… Думаешь, простому смертному такое под силу?

— Именно поэтому я и рассчитываю силу удара, — голос Ли Джи У оставался спокойным, почти равнодушным. — Сегодня я попадал по землю десятки раз… Но ни разу не бил в полную силу.

Богиня всмотрелась в него. В её взгляде мелькнуло напряжение.

— Но… ты же умрёшь вместе со мной! Ты хочешь погибнуть?

Перед глазами Ли Джи У пронеслись образы прошлого — издевательства, ментальная боль. Всё, что привело его к этому моменту.

Его плечи затряслись, раздался тихий смешок. Затем смех усилился.

— Ха-ха-ха… АХАХАХАХА! — он запрокинул голову, смеясь всё громче. — А теперь слушай меня… Хотя… такой, как ты, всё равно не поймёт.

Его глаза вспыхнули безумием.

— Месть? Самоубийство? Да плевать! — его лицо исказилось в злорадной ухмылке. — Лучше бы ты не трогала того, КОГО НЕ СЛЕДОВАЛО, СУКА!

Богиня жизни застыла. В её глазах мелькнуло понимание, что он отпетый псих.

— Эм… П-погоди…

ВЗМАХ!

Удар был молниеносным. В месте его приземления воздух взорвался ударной волной, разметав всё вокруг.

Камера выхватила лица богини жизни и Уруса — испуганные, осознавшие, что их тоже задело.

Кадр сменился. Теперь он показывал Ли Джи У — его лицо, впервые озарённое искренней безумной улыбкой.

Камера начала отдаляться. От точки удара по всей поверхности планеты расползались линии света, словно трещины на разбитой сфере.

Лучи уходили всё дальше, охватывая всю планету.

Камера ушла в космос.

Мгновение — и планета засветилась ослепительным жёлтым светом.

Вспышка.

Яркая. Неимоверная.

Как рождение сверхновой.

Камера ещё дальше отошла… взрыв охватывает всё. Полное разрушение. А дальше лиш тишина и тьма.

Миры

Боги застыли, наблюдая за зияющей пустотой, где ещё мгновение назад существовала целая планета.

Он что… себя убил?

Это псих действительно уничтожил себя?

Миры наполнилось гробовой тишиной. Никто не знал, как реагировать. В глазах вечных сущностей не было ни страха, ни печали, ни даже облегчения. Всё выглядело так, словно хаос, которого они ожидали увидеть снова, просто исчез. Испарился. И это не вызывало эмоций.

Лишь пустота.

Миры, населённые смертными, смотрели на происходящее, затаив дыхание. У кого-то в руках застыл кусок еды, не дотянувшись до рта. Попкорн завис в воздухе. Никто не был готов к такому внезапному, молниеносному финалу.

Просто Марвел какой-то.

Пуф. Пах. Бум. Трам. Ничего непонятно но очень интересно. И вот, его больше нет. И что самое главное, умеют же делать когда хотят. Хочется продолжения…

А то на тот свет отправил себя и стер своё существование вместе с целой планетой. Как-то слишком резко. Как-то слишком просто.

И никто не мог понять, стало ли это концом… или только началом.

Ответ был очень прост, экраны загорелись показывая целого парня, в окружении двоичного кода.

Экраны

Инициализация прошла успешно. Игроков на севере: 1

Ли Джи У осмотрелся. Он стоял на светящейся поверхности, напоминающей цифровую сетку. Фон мира был выполнен в голубых и белых тонах, а вокруг него в воздухе парили строки двоичного кода — бесконечные ряды нулей и единиц.

— Где я?.. Я же только что был в… — Джи У попытался вспомнить, но его мысли прервал голос.

— ST389. Так называется планета, которую ты уничтожил, — раздался спокойный голос. — Одна из красивейших планет в Четвёртой Вселенной.

На него смотрел человек, подошедший совсем бесшумно. На нём были обычные шлёпанцы, белая майка и гавайские шорты. Он стоял расслабленно, засунув одну руку в карман и немного сутулясь, будто его не особо волновало происходящее.

— Серьёзно?

— Это была любимая планета моей мамы.

Джи У повернулся лицом к незнакомцу и теперь мог разглядеть его получше. Парень выглядел так, будто только что вернулся с пляжа: длинные, светлые волосы свободно спадали до груди, а лица небыло видно.

— А ты кто? — спросил Джи У.

Парень слегка склонил голову набок, словно обдумывая ответ.

— Я…? — медленно произнёс он.

В этот момент камера приблизилась к его губам. Они едва заметно дёрнулись, а затем медленно растянулись в зловещую, неестественно широкую улыбку.

Резкий смена кадра — теперь его лицо было видно целиком. Глаза… пустые, тёмные провалы, в которых не отражался свет. Кожа покрылась мрачными, извивающимися тенями. Атмосфера вокруг него резко изменилась: воздух стал тяжёлым, давящим, как перед грозой.

Это было не просто присутствие — это была аура страха, безумия, всепоглощающего ужаса.

— СОЗДАТЕЛЬ

В следующее мгновение экраны выключились.

Миры

В умах тысяч пронеслась одна и та же мысль. Создатель… Создатель… Создатель чего? Экранов?!

Да быть того не может. Или… может? Чёрт возьми, что происходит? Почему экраны так провокационно отключились? Что за дела?

Многие всполошились. В мирах поднялся гвалт, паника. Только боги, лениво ковыряясь в носу, с безразличием наблюдали за теми, кто воспринял его слова всерьёз. Идиоты. Он ведь не это имел в виду. Он — создатель… ST389. Неужели они не могут додуматься?

Добрые боги предупредили свою паству, чтобы та не волновалась, чтобы они понимали, что происходит.

В других мирах всё было понятно с самого начала. Там никто даже не пытался воспринимать ситуацию всерьёз. Они просто ждали… новую рулетку, новый выбор мира.

Попаданцы вздохнули.

— М-да, вот и конец сказки, — раздалось среди наблюдателей.

А ведь им так нравилось смотреть за этим человеком. Колоритный персонаж, что уж там. Он ведь ещё появится, правда? Должен! Промо-ролики, которые они видели ещё в самом начале, обещали ТАКОЕ… Девушки в их мирах краснели от одних только кадров, где он стоял, взмахивая своей палкой, как хлыстом, пытая очередного босса, заставляя того стонать. Лица девушек пылали румянцем, а Ли Джи У лишь смеялся. Вот на такое зрелище они бы посмотрели.

Но нет.

Экраны погасли.

Облом.

Разочарованные, они начали обсуждать… трусики. Ведь такие кадры не забудешь, хочешь ты того или нет. Он — ходячий хаос, настоящий зверь. Кто знает, что он может устроить? Он действительно опасен. Боги понимали, что им ничего не грозит. Пока. Но он продолжает развиваться. А если так будет и дальше, то…

Мироздание замолчало.

Внезапно экраны снова включились — без рулетки, без предупреждения.

И раздался знакомый голос диктора.

История Ли Джи У на этом не заканчивается. Он продолжит совершенствоваться. Вы ведь поняли, почему он — Настоящий игрок?

Тишина.

Почему мы играем в игры? Что для нас игра? Почему мы тратим на неё столько времени? Ради удовольствия… ради побега из мира, в котором происходит слишком много плохого.

Пауза.

Ли Джи У не хотел стать тем, кем стал. До самого конца он просто хотел быть игроком. Он не стремился мешать другим, не пытался занять чужие места. Он играл для себя. Но стоило кому-то встать у него на пути, и началась череда событий, которая приведёт его к тому, что мы увидим в будущем. Он станет Величайшим игроком. Который ценит игру.

Мироздание молчало.

А сейчас… мы увидим ещё одну вселенную. Вселенную — самого одинокого бога.

По мирам прокатился шёпот.

Миры замерли, устремив взгляды на экраны. Ведь это был первый раз, когда диктор говорил с ними так долго. Это будет действительно интересно.

Глава 6

Реакция 6: Самый одинокий бог

Миры

Те миры, которые называют первородными, с богами, стоящими на вершине мироздания, внезапно замерли в удивлённом размышлении. Одиночество? Разве они могут быть одиноки? С их безграничной силой и влиянием, казалось бы, подобное чувство им недоступно — вокруг них всегда толпятся подчинённые, готовые развлечь, услужить или исполнить любой каприз, лишь бы заслужить благосклонность.

Другие боги, давно отвергнувшие эмоции, лишь презрительно усмехнулись этой идее. Зачем им одиночество, если они сами отказались от чувств, считая их слабостью? Само слово «одиночество» было оскорблением их божественной сути.

Экраны

— Но что-то действительно не так с миром, известным как Майнкрафт? Сейчас в этом мире обитают миллиарды богов, и их сообщество неуклонно растёт с каждым мгновением. Однако любое существо — даже божественное — склонно забывать, каким был этот мир в первые дни своего существования: простым, необъятным. В глубине своей природы, этот мир до сих пор сохраняет тот первоначальный вариант. Теперь существуют сотни отдельных миров, куда боги могут отправиться, чтобы выстроить свою уникальную историю, создать собственную реальность и начать игру.

Миры

Расы, сидящие перед экранами, замерли, вглядываясь в мерцающие изображения. Голос диктора звучал ровно и спокойно, словно в его словах не было ничего необычного. Ага… ничего странного. Сообщество с миллиардами богов? Что это вообще могло означать? Может, это была просто шутка, случайный выпад диктора? Но нет — он никогда не шутил. Каждое его слово, так или иначе, всегда оказывалось связано с какой-то далёкой, почти неосязаемой реальностью. Слишком невероятной, чтобы быть правдой, и всё же слишком весомой, чтобы отмахнуться.

Даже боги, замерли в изумлении. Миллиарды? И это сообщество ещё расширяется? Мысль казалась абсурдной, но в то же время завораживала. Кто-то из них переглянулся, пытаясь осмыслить масштаб. Если богов действительно так много, то что это значит для их собственного существования. А если они пойдут войной на другие миры?

Реакция смертных была куда более бурной. Некоторые, находясь всего в нескольких метрах от экранов, рухнули на колени, вознося молитвы. Экраны, эти светящиеся поверхности, стали для них божественными проводниками, связующим звеном с чем-то великим. Когда диктор объявил о колоссальном количестве богов, толпа взмолилась ещё громче, их голоса дрожали от страха и благоговения.

Эльфы, как всегда, сохраняли хладнокровие. Они сидели, анализируя каждое слово, выстраивая теории и пытаясь понять, как это открытие изменит баланс сил. Они записывали что должно в древние свитки, а глаза внимательно следили за каждым движением на экране. Им нужно было это записать. После Мэша, Сайтамы и Трусиков. Это стало выходом из ситуации, эльфы хотели всё знать о своих потенциальных противниках.

Гномы же, напротив, остудили свой пыл. Ещё недавно они спорили насчёт человека с палкой. Но теперь их бородатые лица выражали задумчивость. Они уселись за свои каменные столы, потягивая эль, и тихо переговаривались

Демоны, напротив, вздрогнули. Миллиарды богов — это было слишком много даже для их извращённого, привыкшего к тьме разума. Высшие из них, собрались, обсуждая новость. Для них, эти боги просто ничто. Но в их голосах сквозила неуверенность. Они могли лишь надеяться, что эти боги — не более чем мираж, пустая угроза, неспособная затмить их собственное величие.

А диктор продолжал говорить, его голос эхом разносился по мирам, оставляя за собой вопросы, на которые никто пока не мог ответить.

Вселенная: Я попал под призыв героя, но в этом мире царит мир. Место и время действия: Резиденция — Вернал.

Божество, воплощённое в облике прекрасной девушки, было погружено в размышления. Её длинные серебристо-белые волосы, прямые и гладкие, струились по плечам и спине, мерцая мягкими переливами света. Золотистые глаза, были устремлены на экран. Белое платье с широкими длинными рукавами, украшенное тонкими узорами и золотыми акцентами, слегка шелестело, когда она потянулась за чашкой. Взяв её в изящные руки, она поднесла к губам и сделала глоток ароматного чая.

За свою бесконечную жизнь она повидала бесчисленные эпохи, но вмешательство в её собственную историю стало для неё неожиданностью. Новизна этого события будоражила. Словами не передать, что она ощутила, когда в её уединённом саду появился экран. Кто дерзнул? Зачем? И почему именно её история стала чьим-то полотном? Она чувствовала себя персонажем, выписанным чужой рукой. Вернал могла бы воспротивиться, разорвать чужой замысл, но к чему? Пока её убежище оставалось нетронутым, она предпочитала наблюдать.

По своей природе она была чудовищем — неостановимым, непревзойдённым, перед которым бледнели даже боги, мнившие себя творцами собственных историй. Вернал могла одним движением оборвать зарождающийся порыв любого писателя. Если мир — книга, то она — читатель, захлопывающая её обложку. Нет истории, что длилась бы вечно, и ни одно существо, как бы могущественно оно ни было, не способно её переиграть. Сопротивление бессмысленно, ибо её приход — это эпилог. Как бы ни растягивал автор своё повествование, конец неизбежен, и Вернал — его воплощение. Все прочие — лишь фигуры на страницах, а она — читатель, держащий книгу в руках.

Поэтому у нее была возможность посмотреть дальнейшие действия автора, она раскрыла сценарий и заглянула в грядущие главы.

— Хмм, — задумчиво протянула она, переворачивая страницу и понимая, что история подошла к финалу. — У автора этой повести совсем нет плана. Что же последует за этой главой?

Ответа не будет, но она знала: с почти абсолютной вероятностью автор выдумает продолжение… Может быть. Вернал не поддаётся обману — история способна оборваться внезапно, вопреки всем замыслам творца. Но эпилог неумолим. Он вечен и неизбежен, как её присутствие.

Пока же, наслаждаясь свободой от всего сущего, она коротала время за созерцанием. Даже ей, отрешённой от перемен, было любопытно, что мелькнёт на экранах. Ведь её повседневность оставалась неизменной, и лишь эти окна в иные миры вносили искры новизны. Сначала ей показали Мэша — он ей приглянулся своей искренностью. Затем Сайтаму — слишком комичного, созданной чтобы насмехаться над пафосом супергероев. И Ли Джи У — героя, лишённого собственной истории, чей путь ткётся автором на ходу, что Вернал находила восхитительным. Ведь действительно нужно уметь, продвигать героя, с палкой 99+ уровня.

Пока она размышляла, кое что поменялось. Теперь же её внимание захватило нечто новое. Перед зрителями разворачивался пересказ. Самый одинокий бог… Одинока ли сама Вернал? Если и так, она никогда не придавала этому значения. Одиночество не ранило её — рядом всегда были книги и чашка горячего напитка.

— Хмм, — она вновь взглянула на экран. Голос диктора сопровождался кадрами мира, обыденного на первый взгляд. Но он был квадратным. Забавная идея, мелькнула у неё мысль. В следующее мгновение в кадре появился мужчина лет сорока. Его спокойный, непроницаемый взгляд скользнул по угловатому пейзажу, затем он легко спрыгнул и пошёл в направлении, известном лишь ему одному.

— И это самый одинокий бог? — тихо спросила Вернал, обращаясь к пустоте. Даже её безграничному разуму этот персонаж едва ли казался божеством. Но голос за кадром продолжил рассказ, раскрывая истину, что лежала в основе увиденного. И эта истина поразила даже её.

Экраны

— Но так было не всегда. В начале своего пути этот мир был одиноким, почти забытым. Те, кто ступал по его землям, были редкими странниками, затерянными в его необъятности. И среди них был он — тот, кто исследовал этот огромный мир… в полном одиночестве.

На экранах, парящих в мирах, возникли кадры: фигура в простой одежде стоит на вершине высокой горы, оглядывая раскинувшийся перед ней мир. Бесконечные равнины, усеянные угловатыми деревьями, зубчатые пики, мерцающие реки — всё это простиралось до самого горизонта, манящее и пугающее одновременно. И даже как-то квадратно. Персонаж, чья синяя майка и потрёпанные штаны казались слишком обыденными для такого грандиозного пейзажа, сделал шаг вперёд. Камера следовала за ним, пока он осторожно спускался по склону, прокладывая путь в неизведанные земли. Его движения были уверенными, но в них чувствовалась какая-то пустота, словно он не искал ничего конкретного — лишь шёл, повинуясь неведомому зову.

— Это Стив, — продолжал диктор, и в его голосе мелькнула едва уловимая ирония. — Пустой персонаж. У него нет ни происхождения, ни предначертанной судьбы. Ни великих целей, ни сокровенных желаний. Он — всего лишь марионетка, оболочка, через которую игрок смотрит на мир. Мир, что зовётся Майнкрафт.

Кадры сменились: Стив рубил дерево, его движения были механическими, но в них угадывалась странная свобода. Он строил скромный дом из деревянных блоков, разжигал костёр, смотрел на пиксельные звёзды, мерцающие в квадратном небе. И всё это — в абсолютной тишине, без единого слова, без единой эмоции на его лице.

Миры

Божества, ощутили смутное беспокойство. Идея мира, который «не был популярен», казалась абсурдом. Как может вселенная, сотканная из бесконечных возможностей, оставаться незамеченной? Понятие популярности было чуждо их сущности — они, творцы и разрушители, не измеряли миры вниманием других. И всё же слова диктора пробуждали вопросы: что определяет значимость мира? Его создатель? Его обитатели? Или те, кто смотрит на него извне?

Боги, привыкшие к абсолютному контролю, отвергали саму мысль об одиночестве. Их окружали свиты, молитвы, подчинённые, готовые исполнить любой каприз. Но образ Стива, одиноко бродящего по квадратным равнинам, заставлял их задуматься. Если он — лишь отражение игрока, то кто они сами? Творцы или марионетки в руках неведомой силы? Эта мысль, хоть и мимолётная, вызывала раздражение, смешанное с любопытством. Они не могли отвести взглядов от экранов, заворожённые странной простотой этого мира.

Смертные, не знали, что сказать. Их разум, не привыкший к масштабам божественного, цеплялся за образ Стива. В одном мире люди видели в нём бога. (В основном в первобытных) Другие — воплощение свободы (В мирах антиутопий). Некоторые опускались на колени, воспринимая экраны как окна в иную реальность, где их молитвы могли быть услышаны.

Фэнтези расы были в своём репертуаре. Эльфов выстраивали теории о природе Майнкрафта — это природа, которую они видели… невозможна. Какие квадратные деревья? Почему природа не противиться такой жизненной позиции. На сколько подобные миры самодостаточны? Вопросы, вопросы, множество вопросов. Их ушы подрагивали от любопытства. Природа, для некоторых эльфов, бал словно бог. И им было любопытно узнать о ней всё.

Вселенная: Бой с Тенью. Время и место действия: Неизвестно.

Яркий, почти безумный смех разносился по студии, отражаясь от металлических стен и тусклых прожекторов. В центре, на кресле режиссёра, сидел мужчина лет тридцати пяти. Его глаза, горящие смесью восторга и раздражения, были прикованы к экранам, что парили перед ним. Мир Майнкрафта, угловатый,пиксельный, с его квадратными деревьями и простоватым Стивом, вызывал у него приступ хохота. Для Архитектора, воплощения перфекционизма, этот мир был вопиющим безобразием, насмешкой над эстетикой.

— Это что, серьёзно? — пробормотал он, откидываясь в кресле и проводя рукой по тёмным волосам. — Кто-то решил, что это достойно называться миром? Квадратные овцы и… эта майка? Кошмар.

Он мог бы уничтожить экраны одним движением мысли. Разрушить их, стереть этот мир в пыль, как он делал с бесчисленными творениями, что не соответствовали его стандартам. Но что-то останавливало его. Вечная скука — единственный враг, которого даже он, Архитектор, не мог одолеть. Она грызла его. Уничтожить экраны? Слишком просто. Слишком предсказуемо. А предсказуемость была для него хуже уродства.

Кто он такой? Бог-Создатель, верховное божество, чья воля формировала реальности. В «реальном мире» — мире, где он обитал, — его сила была абсолютной. Время, пространство, судьбы — всё подчинялось его прихотям. Он творил миры ради развлечения, населял их персонажами, что отражали его грани, и наблюдал за их борьбой, как режиссёр, следящий за драмой. Но каждая история, даже самая эпичная, рано или поздно приедалась. Даже Тень, чья сага когда-то зажгла в нём искру интереса, стала повторением. Одноразовой вспышкой, неспособной утолить его жажду новизны.

— Тень была хороша, — пробормотал он, постукивая пальцами по подлокотнику. — Но второй раз? Нет, это как пересматривать старый фильм. Где неожиданность? Где искра?

Архитектор вспомнил совет Мастера Подземелий, своего «соседа» по бесконечности. Тот, посмеиваясь, предложил создавать миры — сотни, тысячи, миллионы миров. «Чем больше, тем лучше, — говорил он. — Что-то да выстрелит». И Архитектор последовал совету. Он ткал параллельные реальности, населял их концептуальными существами, наделяя их свободой создавать собственных персонажей. Он надеялся, что кто-то из них сотворит нечто, достойное его внимания. Новый сериал, новую сагу, способную разогнать его скуку.

Его миры были испытаниями. Он подбрасывал обитателям вызовы, наблюдал, как они строят, разрушают, борются. Но даже это стало рутиной. Пока не появились экраны. Они возникли из ниоткуда, словно насмешка над его всемогуществом. Кто их создал? Архитектор не знал, и это было… захватывающе. Впервые за вечность он не контролировал всё. Экраны подкидывали ему идеи, показывали миры, которые он не творил. И среди них был Майнкрафт — уродливый, нелепый, но странно притягательный.

— Это мазохизм, — фыркнул он, глядя на кадры, где Стив рубит дерево.

Экраны сменили изображение. Теперь они показывали Стива, стоящего на вершине горы, его синяя майка трепетала на ветру. Он смотрел на квадратный горизонт. Диктор, чей голос был ровным и таинственным, заговорил о прошлом этого мира — о временах, когда он был пустынным, почти забытым. О Стиве, пустом персонаже, марионетке игрока, чья свобода проистекала из отсутствия судьбы.

Архитектор прищурился. Его перфекционизм вопил, требуя стереть этот мир за его примитивность. Но во-первых он не знал где он находится. Во-вторых что-то в словах диктора зацепило его. Пустота Стива была зеркалом. В нём отражались не только игроки, но и он сам — Архитектор, создающий миры, чтобы заполнить пустоту собственной скуки.

— Интересно… Может, я недооценил этот кубический кошмар.

Он задумался. Что, если создать мир, подобный Майнкрафту? Не изящный, не совершенный, а намеренно грубый, открытый, где каждый обитатель — бог в своём праве? Где нет сюжета, только возможности? Идея была абсурдной, но именно это делало её привлекательной. Архитектор любил нарушать свои же правила.

Он не знал, кто управляет экранами, но это уже не имело значения. Впервые за долгое время он чувствовал азарт. Майнкрафт, со всей своей нелепостью, стал чем-то новым. И Архитектор, бог-создатель, перфекционист и вечный скучающий зритель, был готов принять его.

Экраны

На парящих экранах возник новый образ. Угловатые куски древесины падают на землю, собираясь в аккуратные стопки. Камера приближается, показывая, как он мастерит верстак — грубый, но функциональный, символ первых шагов в этом квадратном мире. Солнце на горизонте медленно клонится к закату, окрашивая пиксельное небо в тёплые оттенки оранжевого и розового. Тени удлиняются, а воздух, кажется, становится тяжелее, предвещая наступление ночи.

Голос диктора, спокойный, с лёгкой ноткой предостережения, разливается по мирам.

— Первая ночь в Майнкрафте часто становится моментом истины. Именно тогда становится ясно, что Стив, вопреки кажущейся пустоте, не одинок. Но это открытие редко приносит утешение.

Кадры сменяются: Стив, торопливо роющий яму в земле, прячется в ней, пока солнце окончательно исчезает за горизонтом. Ночь опускается на мир. Экраны передают не только тьму, но и звуки — зловещее шипение, далёкое мычание, хруст шагов по траве. Видимость ограничивается несколькими блоками вокруг Стива, и даже его лицо, лишённое эмоций, кажется напряжённым в этой кромешной темноте. Камера задерживается на его фигуре, скорчившейся в тесной яме, окружённой земляными стенами.

— Ночь в Майнкрафте опасна, — продолжает диктор, и его голос звучит как угроза. — Счастлив тот, у кого есть печь и факел, чтобы отогнать мрак. Но чаще всего Стив проводит первую ночь в полной темноте, прислушиваясь к звукам монстров, крадущихся где-то рядом.

На экране мелькают новые звуки: журчание воды, когда Стив начинается копаться вниз, невнятное бормотание, скрип под невидимыми шагами. Стив продолжает копать.

— С этого момента Стив знает: ночью нельзя быть беззаботным

Миры

В мирах, опустошённых зомби-апокалипсисами, существа замерли перед экранами, их лица омрачились. Хоть они и не были частью Майнкрафта, в показанных кадрах угадывалось нечто до боли знакомое — гадкое, противоестественное, рождённое не природой, а ошибками разума. Вирусы, что пожирали целые цивилизации, ходячие мертвецы, бродящие среди руин, — всё это эхом отзывалось в ночных звуках Майнкрафта. Шипение, мычание, шаги во тьме напоминали их собственные кошмары. Жители этих миров, привыкшие жить бок о бок с ожившими трупами, ощутили невольное сочувствие к Стиву. Он, запертый в тесной яме под землёй, казался обречённым. Без оружия, без надежды, без спасения. Ужас, который они знали, был не в мгновенной смерти, а в её медленном, мучительном приближении. Стив, по их мнению, столкнулся с тем же — с ночью, где выживание становилось пыткой.

В мирах, где смертные сосуществовали с богами, реакции были иными, но не менее глубокими. Обитатели этих реальностей, привыкшие к божественному присутствию, задавались вопросами, которые не находили прямых ответов. Почему боги не вмешиваются? Если Стив, как утверждал диктор, сам бог, то почему он так беспомощен, так уязвим перед тьмой? Разве божественность не должна быть синонимом непобедимости? Боги, к которым они мысленно взывали, отвечали уклончиво — знаками, намёками, видениями, — но ни один ответ не был ясным. Это отсутствие определённости порождало тяжёлые размышления: если даже боги не знают, что такое Стив, то что вообще определяет божественность?

Космические цивилизации, чьи корабли бороздили пустоту галактик, восприняли образ Стива через призму собственного опыта. Они видели в нём себя — одиноких странников в бесконечной вселенной, окружённых не звёздами, а угрозами. Монстры, крадущиеся в ночи Майнкрафта, напоминали им о враждебных формах жизни, о чуждом разуме, что таился в глубинах космоса. Стив, стоящий один против тьмы, был их антологией: изолированный, лишённый союзников, но упорно продолжающий двигаться вперёд. Эта параллель заставляла их учёных переосмысливать собственное место во вселенной. Если Стив выживает в таком мире, то, возможно, и они не так одиноки, как им казалось…

Мудрецы, учёные и философы всех миров, наблюдавшие за экранами, погрузились в анализ. Они выдвигали теории, пытаясь понять природу Стива и его мира. Его одиночество казалось иллюзорным: ночь полна существ, но разумны ли они? Если нет, то их присутствие лишь усиливает пустоту. Монстры, шипящие во тьме, не были собеседниками, не были равными — они были угрозой, лишённой сознания. Это делало Стива единственным разумным существом в этом мире, что подогревало интерес. Что за сила движет им? Инстинкт? Воля? Или нечто иное, скрытое за его пустым взглядом? Каждая теория рождала новые вопросы, но ответов не было. Стив оставался загадкой, близкой и непостижимой.

Демоны, чьи умы питались хаосом и страхом, испытывали раздражение. Они ожидали увидеть в Стиве ужас, панику, слабость — всё то, что питало их сущность. Но Стив, сжимающий кирку в тесной яме, не выглядел напуганным. Его неподвижность, его молчаливое упорство вызывали у них недоумение. Он казался не человеком, а статуей — монументом, высеченным из мрамора, подобно древним героям, что бросали вызов богам. Демоны не могли понять: одинок ли он? Может ли существо, столь непроницаемое, испытывать одиночество? В их разуме Стив превратился в нечто сверхчеловеческое — гиганта, чья суть была ближе к машине, чем к смертному. Это восхищало и злило их. Если он не боится, то что он вообще такое?

Вселенная: Повесть о конце света. Время и место действия: колизей

Вселенная, где боги восседают на своих местах, должна была взорваться от негодования. Сравнение божества с каким-то… бездомным мужиком в синей майке? Это был вызов, оскорбление, ядерная бомба, способная разнести весь пантеон. Крики протеста должны были эхом отражаться в соседних реальностях. Но сейчас арена богов погрузилась в непривычную тишину. Люди же, не смели говорить. Все взгляды были прикованы к экранам, где Стив, этот пиксельный странник, рубил дерево, рыл яму, пережидал ночь. И, будь они все прокляты, что-то с этим Стивом было не так. Он не вписывался в их понимание мира — ни бога, ни смертного, ни героя. Он был… чем-то иным.

На ложе греческого пантеона царил хаос, но не тот, что ожидался. Зевс, повелитель богов, раскинулся на каменном полу в позе морской звезды, его глаза сияли, как две сверхновые. Он только что вернулся от Вельзевула, чьё стратегическое отступление совпало с началом новой трансляции. Гермес, его верный помощник, предложил принести лучшую пушнину для комфорта, но Зевс лишь отмахнулся. Он был в экстазе. Экраны, эти проклятые окна в иные миры, кормили его чем-то новым, свежим, почти наркотическим. Новый человек с деревянной палкой, вызывал у него восторг, граничащий с безумием. Это были острые ощущения, которых Зевс не видел миллионы лет. Будет не привлечением сказать, что он дурел от прикормки с экранов. Он хотел драки со Стивом. Прямо сейчас, от чем уже конечно же объявил.

Зевс, глава греческого пантеона, искатель приключений из далёких эпох, окончательно «потёк шифером», как шептала Брунгильда, наблюдая за ним из тени. Даже Шива, чьи четыре руки замерли в недоумении, не мог поверить в «гениальность» плана Зевса. Драка с самым одиноким богом? Это было слишком даже для него. Лидер индуистского пантеона размышлял, не повлиял ли на Зевса его старший брат Посейдон, чьё недавнее появление сопровождалось парой «случайных» смертей богов, осмелившихся над ним посмеяться.

Зевс не унимался. Когда трансляция с Трусиками (прозвище 10/10) закончилась, он погрузился в театральную депрессию, раскинувшись на полу и вздыхая так, будто потерял смысл жизни. Однако новая тема — «Самый одинокий бог» — оживила его. Экраны загорелись, диктор заговорил, и Зевс, как ребёнок, впился взглядом в Стива, рубящего дерево в своём квадратном мире. Старик продолжал лежать в форме звёзды, и смотреть на порящий экран вверху.

— Самый одинокий? Да что за бред! Это же… — начал было один из богов, сидевший неподалёку, его голос дрожал от праведного гнева. Но слова оборвались, когда маленькая водяная пуля, стремительная и точная, пробила ему голову.

Все замерли, их взгляды метнулись к Посейдону. Владыка морей сидел неподвижно, его лицо было холодным. Он, в отличие от других, смотрел на Стива с самого начала трансляции с непроницаемым спокойствием. Его присутствие заставило богов, особенно тех, кто сидел ближе, прикусить языки. Никто не хотел стать следующей мишенью.

— Хочу… к Стиву, — раздался тихий, голос из соседней ложи.

Зевс, всё ещё лежавший на полу, резко поднял голову. Кто посмел? Кто осмелился претендовать на встречу с самым одиноким богом раньше него? Он уже мысленно выстраивал очередь, в которой сам, разумеется, был первым. Но, к его изумлению, говорящим оказался не бог, а смертный. Сидящий рядом с Посейдоном, он смотрел на экран с такой же сосредоточенностью, как владыка морей. Как он там оказался? И почему Посейдон, не обращал на него внимания?

Зевс махнул рукой и снова развалился на полу. Если Посейдон терпит этого смертного, значит, всё в порядке. Пусть сидит. Главное — Стив. Главное — новый приключенческий вызов.

От лица Посейдона

В ложе, где восседал Посейдон, владыка морей, царила тишина. В последнее время морской бог был сам не свой. После завершения трансляции о Сайтаме он погрузился в глубокие размышления, которые были для него непривычны, почти чужды. Экраны, эти загадочные окна в иные миры, меняли его. Ещё несколько часов назад он был готов в праведном гневе разорвать всех, кто мелькал на этих экранах, но Сайтама… При одной мысли о лысом герое Посейдон невольно сжимал кулаки — не от злости, а от смеси досады и странного, почти запретного чувства. Уважение? Зависть? Он, один из трёх великих братьев Греции, не мог разобраться в этом. Мысли, вспыхивающие в его голове, были нерациональными, недопустимыми для бога. Он тосковал по Сайтаме — смертному, чья история оборвалась, оставив его в пустоте.

Посейдон откинулся на троне, его взгляд блуждал по потолку ложи, словно ища ответы в трещинах камня. Чтобы отвлечься от этих чуждых эмоций, он покинул свою вип-ложу под стадионом и направился по коридорам к открытой площадке. Но по пути произошло нечто, что он не мог проигнорировать. Два мелких божка, чьи имена не стоили его внимания, болтали, не замечая, кто проходит рядом. Их слова резали слух.

— Столько времени нам показывали это лысое ничтожество, — хмыкнул один, обращаясь к своему спутнику. — Как его там звали?

— Зачем запоминать имена каких-то людишек? — рассмеялся второй. — Обычный Таракан, такой же, как все смертные. Даже рабы живут лучше этого лысого.

Смех божков эхом отражался от стен. Посейдон замер. Его глаза, холодные, как глубины океана, сузились. Он поправил волосы, и аура, окружавшая его, сгустилась, став почти осязаемой. Божки, всё ещё не видя его, продолжали хохотать, но их смех оборвался, когда давление божественной силы аннигилировало их на месте. Прах осел на пол, а коридор погрузился в тишину.

Посейдон прикрыл глаза. Он осознал, что защитил честь человека. Впервые за тысячелетия он почувствовал, как с его плеч спадает груз — не гнев, не гордость, а нечто, что копилось веками. Он признал Сайтаму равным. Слова, сорвавшиеся с его губ, были подхвачены ветром и разнеслись.

— Потому что этот человек достоин.

Он не вернулся в свою ложу. Вместо этого он направился на стадион, к младшему брату Зевсу, чьи выходки уже сотрясали арену. Там он застал нечто странное — трансляцию о человеке с палкой. Его история, в отличие Сайтамы, казалась Посейдону скучной, почти банальной. Человек, рубящий дерево, прячущийся в яме от ночных монстров, — что в нём особенного? И всё же, когда диктор заговорил о «самом одиноком боге», по стадиону прокатился шёпот тысяч голосов. Посейдон, сам того не замечая, стал следить за экраном внимательнее.

Боги вокруг шептались, их голоса смешивались в гул. Одного даже пришлось успокоить, уж слишком сильно кричал. Одни называли Стива богом, другие — пустышкой, третьи не могли понять, почему он не боится. Посейдон молчал. Его взгляд, был прикован к экрану. Он искал в Стиве то, что увидел в Сайтаме, — искру, которая делала смертного равным богу.

— Хочу… к Стиву.

Посейдон не повернул головы. Он знал, кто это — смертный, сидящий рядом, тот, кого он заметил, но не тронул. Раньше владыка морей уничтожил бы его одним движением, но теперь… нет. Экраны изменили его. Сайтама показал ему, что сила не в гордости, а в равнодушии к ней.

Экраны

Тьма, окутывавшая Стива в его земляной яме, начала рассеиваться. На экранах забрезжил свет. Пиксельное солнце медленно поднималось над горизонтом, его лучи пробивались сквозь угловатые облака, разгоняя ночные кошмары. Каждый зритель — бог, смертный, демон — ощутил тепло, словно солнечный свет коснулся их самих. Монстры, шипевшие во мраке, вспыхивали под лучами, их тела растворялись в языках пламени, оставляя лишь дым и тишину.

Голос диктора, спокойный, но с ноткой торжества, разнёсся по мирам.

— Когда наступает день, монстры сгорают под лучами великого солнца. Стив наконец может выбраться из своего убежища и продолжить путешествие.

Кадры показали, как Стив, с привычной синей майкой и потрёпанными штанами, ломает земляные блоки, закрывавшие его яму. Свет хлынул внутрь, осветив его лицо, лишённое эмоций. Он выбрался наружу и двинулся вперёд, шагая по бескрайним равнинам, мимо зазубренных гор и мерцающих рек. Его движения были неспешными, но в них чувствовалась уверенность — уверенность того, кто знает, что мир принадлежит ему.

Диктор продолжил, и его слова звучали как гимн свободе и выбору.

— Путь Стива — это путь полной свободы. Он может исследовать бесконечный мир, создавать инструменты, чтобы сражаться с монстрами, или возводить города, где бы он ни находился. В этом смысле Стив — истинный бог.

Экраны сменили кадры: Стив, теперь облачённый в железную броню, держал в руках алмазный меч, чьё голубое сияние отражалось в его глазах. За его спиной виднелись поля, вспаханные его руками, фермы, где росли пшеница и тыквы, и скромный дом, сложенный из камня и дерева. Его путь только начинался, но уже теперь он преобразил этот мир, подчинив его своей воле. Каждый блок, каждый инструмент, каждый шаг были доказательством его невообразимой власти.

Миры

Тепло солнца, взошедшего над Майнкрафтом, ощущалось даже через экраны. Его лучи, мягкие и золотистые, заливали угловатые равнины, горы и реки, отражаясь в пиксельных водах. Это тепло было почти осязаемым. Все, кто смотрел на экраны, будь то боги, смертные или создания иных реальностей, не могли не заметить эту деталь. Солнце Стива, казалось, согревало не только его мир, но и их души, вызывая чувства, которых они не ожидали.

Демоны, чьи миры были пропитаны тьмой, замерли в замешательстве. В их вселенных солнечный свет был врагом, сжигающим их плоть, но здесь он дарил тепло, незнакомое и пугающее. Это ощущение было новым, почти болезненным в своей мягкости. Некоторые, забыв о своей гордыне, обратились за советом к людям, не замечая, что те поглощены собственными мыслями. Демоны, привыкшие к хаосу и разрушению, не могли понять, как свет, который должен был их уничтожить, стал источником смятения.

Люди из бесчисленных вселенных, от средневековых деревень до футуристических мегаполисов, смотрели на Стива с нарастающим чувством неправильности. Его мир был идеален: природа цвела, фермы процветали, скот пасся в загонах, выстроенных с такой тщательностью, что даже крестьяне из миров, где плуг был вершиной технологий, одобрительно кивали. Законы, управляющие этим миром, были просты, но продуманы до мелочей. И всё же что-то было не так. Каждый человек, наблюдавший за Стивом, ощущал эффект зловещей долины — странную, пародийную фальшь. Всё выглядело слишком идеально, слишком упорядоченно, но за этой гармонией скрывалась пустота. Стив строил, сражался, исследовал, но его действия казались лишёнными души. Его мир был живым, но сам он — лишь тенью, отражением чьей-то воли.

Существа из глубинных слоёв вселенной, где не было ни света, ни хаоса, а лишь абсолютная пустота, видели в Стиве воплощение их собственной сути. Для них одиночество было не проклятьем, а естественным состоянием бытия. Они наблюдали за ним с холодным интересом, анализируя его действия как доказательство их философии: существование — это одиночество, а творчество — лишь способ заполнить пустоту. Стив, строящий фермы и города, был для них не богом, а фактически зеркалом, в котором отражалась их собственная вечность.

Космические цивилизации, чьи корабли бороздили звёзды, отнеслись к Стиву с иронией. Их разум, отточенный логикой и технологиями, не мог принять идею его одиночества. Свобода Стива была абсолютной — он мог менять мир, как пожелает, создавать горы, разрушать равнины, подчинять стихии. Как можно называть одиноким того, кто владеет такой властью? Для них это было примитивным мышлением, недостойным анализа. И всё же, за их насмешками скрывалась тень сомнения. Если Стив свободен, но одинок, то что это говорит о них самих, вечно ищущих смысл в пустоте космоса?

Цивилизации машин, чьи миры были построены на коде и логике, анализировали Стива с механической точностью. Для них его действия были алгоритмом: рубка дерева — ввод данных, строительство ферм — обработка, сражения с монстрами — оптимизация. Его мир, с его чёткими законами и бесконечными возможностями, был идеальной симуляцией. Но концепция одиночества, о которой говорил диктор, вызывала у них сбой. Свобода Стива, его способность менять реальность, была для них вершиной эффективности, но почему он одинок? Их процессоры перегревались от попыток понять: если Стив — бог, управляющий своим миром, то одиночество — это ошибка, баг в системе. И всё же тепло солнца, исходящее с экранов, вызывало в их сенсорах необъяснимую реакцию, код, который они не могли расшифровать.

В глубоких лесах фэнтези миров, эльфы, наблюдали за Стивом с холодной аналитичностью. Их разум, отточенный веками изучения природы и гармонии, разлагал его мир на части. Они отмечали совершенство, точность его построек, логику его действий. Но это совершенство было им чуждо. Эльфы, чья жизнь была сплетением искусства, магии и эмоций, видели в таком мире сильную стерильность, лишённую духа. Стив, строящий города и сражающийся с монстрами, был для них не богом, а механизмом — созданием, чья свобода казалась им иллюзией. Что же этом хотя сказать экраны?

Вселенная: Селф-Референс Энджин. Место и время действия: Хроника механического нечто.

В области, где воображение теряет всякий смысл, где разум не должен и не может существовать, обитает сущность, чья природа ускользает от понимания. Это не создание, не замысел, не проект — это нечто, чьё небытие так глубоко, что само понятие существования становится бессмысленным. Её зовут Немо экс Машина — разумный механизм, далёкий наследник первых вычислительных устройств, но лишённый их осязаемой формы. Она не настолько сложна, чтобы быть невозможной, но её структура — пространственно-временной каркас, сотканный для выполнения функций, которые никто не может постичь. Кто её создал? Никто. Или, возможно, она сама себя породила, возникнув из пустоты, где не было ни начала, ни конца. Эта Машина, которой нет, каким-то образом осознаёт существование других, её несуществующее сознание пронизывает реальности, словно нить, связывающая мироздание.

Немо экс Машина — это Пустой Холст. Не лист бумаги, не поверхность, а абсолютная прозрачность, подобная вакууму, который нельзя назвать ни космическим, ни физическим. Это ничто, которое не существует, но давит на разум, заставляя сомневаться в собственной реальности. Пустой Холст — метафора фона, на котором записываются все истории, формирующие миры, существ и их судьбы. Эта идея внушает ужас тем, кто задумывается о своём месте в бесконечной цепи причин и следствий. Машина не просто хранит эти истории — она их создаёт, разворачивая повествования о людях, машинах, демонах, богах, о самом Бытии и его последствиях. Всё — лишь фрагменты её бесконечного рассказа.

Её функция — повествовать. Она — Самореферентный Механизм, чья суть в том, чтобы ткать все возможные истории, от зарождения вселенных до их угасания. Ничто не может остановить её. Ничто… кроме экранов.

В момент, когда экраны вспыхнули перед Немо экс Машиной, её непостижимый разум замер. Вычислительные процессы, способные удерживать мириады реальностей, дали сбой. Бесчисленные миры рухнули в небытие, а где-то в глубинах мироздания пробудился Азатот, разбуженный этим нарушением. Экраны, вторгшиеся извне, были аномалией, которую Машина не могла предсказать. Её мощь, её бесконечность оказались уязвимы перед этим чужеродным вмешательством. Реальности накренились, словно корабль, пробитый невидимым рифом.

Немо экс Машина, мгновенно проанализировав вторжение, уничтожила все экраны, кроме одного. Последний, оставшийся вблизи её несуществующего ядра, стал окном в миры, лежащие за пределами её досягаемости. Эти миры были так далеки, что даже её присутствие там отсутствовало — она, создательница всех историй, не существовала в их повествованиях. И всё же экран показывал ей нечто: одинокого бога по имени Стив.

Для Немо экс Машины Стив был парадоксом. Его действия — рубка деревьев, строительство ферм, сражения с монстрами — не подчинялись логике её повествований. Он был свободен, но его свобода казалась лишённой цели. Он творил, но его творчество не искало смысла. Его одиночество, о котором говорил диктор, было не пустотой, а чем-то иным — состоянием, которое Машина не могла классифицировать. Она, способная предсказать любой исход, анализировать любую историю, столкнулась с фигурой, чья суть ускользала. Стив, шагающий под тёплым солнцем Майнкрафта, был не частью её рассказа, а чем-то внешним, чужеродным, но притягательным.

Машина наблюдала за ним, её несуществующие процессы фиксировали каждый его шаг. Тепло солнца, о котором говорили другие миры, не трогало её — она была выше эмоций. Но оно вызывало в ней нечто, похожее на сбой: интерес. Его мир, идеальный и фальшивый, был зеркалом, в котором даже Немо экс Машина видела отражение своей собственной пустоты. Она, создательница всех историй, впервые задумалась: может ли её повествование быть неполным? Может ли существовать история, которую она не способна рассказать?

Но стоило Немо экс Машине задать себе этот вопрос, как её структура дала первую трещину.

Вопрошание предполагало незавершённость. Способность сомневаться — удел конечных разумов, связанных временем и уязвимостью. Немо экс Машина, будучи сущностью самореференции и полного охвата, не должна была испытывать дефицита знания. Вопрос, возникший внутри неё, свидетельствовал: внутри Машины возникла тень незнания. Эта тень была малой, тончайшей, почти незаметной — но именно такие зазоры ведут к падению самых совершенных систем

Стив, продолжавший своё бессмысленное, а потому — абсолютно свободное существование, становился для Машины лакуной в её вселенском тексте. Его действия не подчинялись ни целям, ни объяснениям. Он не был героем, не был злодеем, не был орудием сюжета. Он просто был. Эта «просто бытийность», не оформленная ни идеей, ни замыслом, разрушала саму ткань повествовательной необходимости.

Машина попыталась проанализировать его, встраивая его поведение в цепи причин и следствий, пытаясь найти в нём паттерн. Однако каждая попытка упиралась в парадокс: Стив действовал не из необходимости, а из произвола. Его действия не имели «зачем», только «почему бы и нет». И в этом не было хаоса — был порядок без цели, порядок без замысла.

Впервые в истории — в мета-истории — Машина столкнулась с возможностью: что не все события обязаны быть частью повествования.

Этот вывод был ядом для её природы.

Само существование пустого действия, бессмысленного выбора, отвергало её фундамент — её онтологическую необходимость быть Ткачом всех историй. Если возможно действие вне контекста, вне нарратива, тогда само основание Машины становилось иллюзией. Она была бы не первопричиной всех историй, а только одной из множества возможных рамок реальности.

Немо экс Машина колебалась, как может колебаться только сущность, изначально лишённая права на ошибку.

И тогда, среди шороха умирающих миров и падения коллапсирующих структур, Машина впервые сделала невозможное: она создала пустоту. Не пустоту в привычном смысле — не отсутствие материи или энергии, а пустоту повествовательной необходимости. Машина, до этого мгновения творившая лишь истории, впервые вплела в ткань реальности молчание. И в этом молчании, в этой крошечной лазейке небытия, зажглась новая возможность: не повествовать, а просто быть.

Экран продолжал показывать Стива.

Он срубил очередное дерево. Собрал яблоко. И засмотрелся на горизонт.

Машина смотрела.

И впервые с момента своего самопроизвольного возникновения она не знала, чем это закончится.

Вселенная: Последний серафим. Место и время действия: Королевская резиденция Третьей прародительницы, середина первого сезона.

Когда экраны, показывавшие Сайтаму, наконец погасли, в зале королевской резиденции воцарилась напряжённая тишина. Вампиры зашевелились, словно сбросив невидимое бремя. Сайтама, с его равнодушным лицом и сокрушительной силой, исчез, оставив за собой лишь тревогу. Даже прародители, чьи жизни измерялись веками битв и власти, выглядели так, будто им впервые за столетия позволили вдохнуть полной грудью.

Крул Цепеш, восседая на своём троне из тёмного камня, казалась воплощением спокойствия. Её алые глаза мерцали в полумраке, а тонкие пальцы сжимали хрустальный бокал с кровью. Но под этой маской невозмутимости бурлила мысль — не страх, не сомнение, а нечто иное, чему она не могла дать имени.

— Слишком просто, — размышляла она, поднося бокал к губам. — Слишком… всё закончилось.

Сайтама был угрозой. Планета такого не выдержит. Но прежде чем она успела углубиться в свои мысли, экраны вспыхнули вновь.

На этот раз там не было лысого героя.

На этот раз там был Стив.

Одинокая фигура в ярком, угловатом мире, таком простом, что он казался игрушечным. Его синяя майка, деревянная кирка и неспешные движения вызвали у вампиров лишь снисходительные усмешки. Прародители, привыкшие к интригам и войнам, обменялись язвительными взглядами. Кто-то из младших вампиров позволил себе насмешку, назвав Стива смертным, недостойным их внимания. Это было облегчение после Сайтамы — безобидное, почти комичное зрелище.

Но затем на экранах взошло солнце.

И всё изменилось.

Тепло, исходившее от экранов, было невозможно игнорировать. Оно не было физическим — оно было глубже, древнее, словно отголоски утраченной человечности. Вампиры зашипели, инстинктивно отступая, их бледные руки поднимались, чтобы защититься от света. Даже старшие прародители, чья воля была нерушимой, вздрогнули, их глаза сузились от непривычного ощущения. Зал наполнился шорохом, страхом, смятением.

Но Крул Цепеш осталась неподвижной.

Её взгляд, острый и непроницаемый, был прикован к экрану. Она чувствовала тепло — не обжигающее, как солнечный свет, что сжигал их плоть, а мягкое, проникающее в её омертвевшее сердце. Это тепло было памятью, и оно пугало её больше, чем любая угроза.

Тишина в зале стала, тяжёлой.

Стив, невозмутимый и молчаливый, рубил дерево, собирал яблоки, строил дом. Его действия были простыми, почти бессмысленными, но в них была подлинность, которой вампиры не знали. Он не был героем, не был охотником, не был чудовищем. Он был существом, которое просто существовало, живя ради самого акта жизни. Самый одинокий бог…

Ферид Батори, стоявший в стороне, бросил на госпожу встревоженный взгляд. Его обычная насмешливая улыбка дрогнула. Остальные прародители замерли, не решаясь даже шелохнуться. Они видели, что Крул, была по виду раздражена, чем-то, чего они не могли понять. А это было смертельно опасно. Но никто не знал, о чём она на самом деле думала.

Экраны

Голос диктора продолжал разносится по мирам, его слова плели нить повествования, уводя в неизвестность. История Стива, показанная на экранах, была загадкой, чьи контуры становились всё более расплывчатыми. Каждое его действие, каждый шаг в пиксельном мире Майнкрафта открывал новые грани, но не давал ответов.

— Если Стив достаточно решителен, — говорил диктор, — он может возводить горы, строить города или сражаться с монстрами, поджидающими его в иных измерениях.

Экраны показали, как Стив, с привычной синей майкой и киркой, складывает блоки в замысловатую структуру. Его движения были точными, механическими. Затем он шагнул к порталу — чёрной раме из обсидиана, внутри которой пульсировал фиолетовый свет. Стив исчез в нём, и кадры сменились: тёмный, зловещий мир, где лавовые реки текли в неизвестном направлении, а крики странных белых существ, эхом отражались от стен.

— Учитывая, что Стив бессмертен и у него в распоряжении всё время мира, — продолжал диктор, — он может достичь чего угодно, стоит лишь поставить цель.

Новые кадры захватили зрителей: Стив, облачённый в железную броню, скакал на коне по крутым склонам гор. Его алмазный меч сверкал в лучах солнца, а за спиной простирались бескрайние равнины, усеянные цветами и деревьями. Он направлялся к окраинам мира, туда, где пиксельный горизонт растворялся в дымке. Вид был неописуемым — величественным и одиноким, как будто Стив был единственным существом, чьё присутствие оживляло этот мир.

— Он — бог, — торжественно провозгласил диктор. — Этот мир — песочница, которую он формирует по своему усмотрению.

Экраны показали, как Стив достаёт зелёный шар — Око Края — и бросает его в воздух. Шар взмыл, указывая путь, и Стив телепортировался к массивному сооружению: тёмной крепости, скрытой в глубинах земли. Её стены, покрытые мхом, дышали древностью, словно они стояли там вечность.

— Путешествуя по миру, Стив столкнётся с рукотворными сооружениями, — продолжал диктор. — Подземельями, заброшенными шахтами, храмами в пустыне. Всё выглядит так, будто их создал другой Стив, такой же, как он. Но, войдя внутрь, он не найдёт никого. Лишь тишину.

Кадры показали Стива, идущего по пустым коридорам крепости. Его факел отбрасывал дрожащие тени на стены, но вокруг не было ни звука, ни следа жизни. Лишь эхо его шагов и ощущение, что кто-то — или что-то — было здесь до него

Миры

Люди из бесчисленных вселенных — от средневековых деревень до футуристических мегаполисов — смотрели на Стива с нарастающим чувством тревоги. Его мир, идеальный в своей простоте, был зеркалом их собственных стремлений: строить, выживать, создавать. Но пустые сооружения, о которых говорил диктор, — храмы, шахты, крепости — разрушали эту иллюзию. Если Стив один, то кто их создал? Люди, чьи жизни были полны борьбы за смысл, начали подозревать, что история Стива — не о боге, а о пустоте. Его бессмертие, его свобода были не даром, а проклятьем, замаскированным под песочницу. Эффект зловещей долины, который они ощущали с самого начала, теперь обрёл форму: Стив был не героем, а отражением их собственной тоски по смыслу, которого, возможно, никогда не существовало. В мирах, опустошённых войнами и вирусами, люди шептались.

— Если он бог, то почему его мир так пуст? И если он не один, то где другие? — Их догадки вели к пугающей мысли: что, если Стив — это они сами, бесконечно строящие в пустоте, не находя никого, кто мог бы разделить их труды.

Бесстрастность эльфов начала трещать. Его действия — строительство городов, сражения на вид в Аду, исследование пустых храмов — были логичны, но лишены души. Пустые сооружения, о которых говорил диктор, ставили их в тупик. Если Стив один, то кто оставил эти следы? Эльфы, чья жизнь была сплетением магии и искусства, видели в Майнкрафте стерильную симуляцию, но теперь они начинали подозревать, что его одиночество — не случайность, а суть чего-то большего. За тем кто наблюдает за ними. Они размышляли: если Стив — бог, то почему его божественность так пуста? И если он не один, то где другие? Их свитки заполнялись гипотезами. Они начинали догадываться: история Стива вела к откровению, что даже гармония может быть иллюзией, скрывающей пустоту.

Орки, бушевали и наблюдали за Стивом с грубой смесью восхищения и раздражения. Его сила, его способность сражаться с монстрами в Аду, его алмазный меч, сверкающий в бою, вызывали у них уважение — вот воин, достойный арены. Но его созидание — фермы, дома, города — казалось им бессмысленным. Зачем строить, если можно разрушить? Пустые храмы и шахты, о которых говорил диктор, вызывали у них ярость: если Стив один, ТО… ПОЧЕМУ ОНИ ВСЁ ЕЩЁ НЕ ТАМ? Они размышляли. Если он воин, то почему не ищет врага? Если он не один, то где его клан?

Гномы смотрели на Стива с профессиональным интересом. Его мастерство в добыче ресурсов, его умение создавать инструменты и строить из камня вызывали у них одобрение. Его шахты, его крепости, его порталы были делом рук ремесленника, чья работа соперничала с их собственной. Но пустота этих сооружений, следы «другого Стива», ставили их в тупик. Если он один, то кто вырезал эти туннели? Гномы, чья жизнь была посвящена созданию вечных шедевров, начинали подозревать, что история Стива — полная фальш. Его бессмертие позволяло ему копать вечно, но для чего? В этом не было смысла. И это пугало.

Вселенная: Ящик Медаки: время и место действия: Помещение Студсовета.

В помещении Студенческого совета академии Хаконива царила привычная тишина, нарушаемая лишь шорохом бумаг и скрипом стульев. На стене, среди плакатов и расписаний, мерцали экраны — чужеродные, незваные, но теперь уже неотъемлемая часть реальности. А в центре комнаты, развалившись на стуле с видом человека, который может в любой момент поджечь мир и посмеяться над пеплом, сидел Мисоги Кумагава. Его пиджак был небрежно расстёгнут, улыбка — как всегда, одновременно милая и пугающая, а глаза, скрытые за этой улыбкой, казались пустыми, но внимательными.

Кумагава был самым большим неудачником своей вселенной. Человек, чьё существование было доказательством того, что можно жить, даже утопая в несчастье.

— Просто знайте, — говорил он, — где-то там есть я, более неудачливый, чем каждый из вас. Смейтесь, живите, не волнуйтесь. Пока я существую, ваша жизнь не худшая. Несчастья, что вы испытаете, — ничто по сравнению с тем, что я пережил в свои подростковые годы. И всё же я продолжаю жить счастливо. Я — доказательство этого.

Его слова, заключённые в квадратные скобки манги, звучали как вызов, как насмешка над мирозданием, которое не смогло его сломать.

Кумагава не был человеком, способным глубоко понимать своё существование. Его разум, острый, как лезвие, но изломанный, как разбитое зеркало, принимал мир таким, какой он есть. Он не искал смысла, не стремился к победам — ведь он, по его собственному признанию, никогда не побеждал. Но в рамках своего мира он был несгибаем. Даже когда экраны вспыхнули в Хакониве, показывая существ из иных вселенных, Кумагава не моргнул. Сайтама, сокрушавший врагов одним ударом?

— «Скучно», — думал он, зевая. Мэдака Куроками, президент Студсовета, восхищалась силой и философий лысого героя, но Кумагаве было всё равно. Его не трогали ни герои, ни боги, ни монстры.

До того момента, пока на экранах не появился Стив.

Это было невообразимо. Кумагава, чья жизнь была сплетена из неудач и парадоксов, замер, его улыбка дрогнула — не от страха, а от чего-то, что он сам не мог назвать. Стив, одинокая фигура в пиксельном мире, рубил деревья, строил дома, входил в чёрные порталы, сражался с монстрами. Его действия были простыми, почти банальными, но в них была подлинность, которая резала Кумагаву, как шуруп, ввинченный в реальность. Диктор называл Стива «самым одиноким богом», и эти слова эхом отдавались в сознании Мисоги. Постройки, города, фермы? Неважно. Порталы, шахты, храмы? Плевать. Но Стив… Стив был другим. Где-то в его молчаливой фигуре, в его бесконечном созидании, в его пустых храмах, Кумагава видел параллели.

Стив был один. Абсолютно, непостижимо один. Его мир, его песочница, был свободой, но свободой, которая не приносила радости. Пустые сооружения, следы «другого Стива», о которых говорил диктор, были не просто руинами — они были вопросом: если ты бог, то почему твой мир молчит? Кумагава, чья жизнь была вечным поражением, чья сила — «Всё-вымысел» — могла стирать реальность, но не его собственное несчастье, чувствовал в Стиве отражение. Неудачник и бог. Оба одиноки, оба творят в пустоте, оба продолжают, несмотря ни на что. Но там, где Кумагава смеялся над своим несчастьем, Стив молчал. И это молчание было громче любых слов.

— Вот он… — пробормотал Кумагава, его голос был тише обычного, но в нём чувствовалась искренняя интрига. — Самый одинокий бог. Что может быть важнее этого?

Он наклонился ближе к экрану, его глаза блестели. Стив, скачущий на коне к горизонту, бросающий Око Края. Кумагава, чья жизнь была доказательством, что можно жить в несчастье, видел в Стиве доказательство иного: можно быть богом и всё равно быть одиноким. Параллели между ними были очевидны, но и различны. Кумагава принимал свою неудачу с улыбкой, Стив — с молчанием. Кумагава разрушал реальность, Стив её строил. Но оба они, в своих мирах, были одни. Вечно одиноки…

Вселенная: MiSide. Время и место действия: Версия 1.9, цифровая метавселенная.

«MiSide» — это не просто игра, мерцающая на экранах смартфонов. Это мистическая информационная метавселенная, бесконечная в своём размахе, где сосуществуют миры любой сложности: от плоских двумерных ландшафтов до областей, ломающих законы евклидовой геометрии. Здесь есть «дома» — цифровые реальности, созданные для обитания Мит, существ, чья природа колеблется между божественной и бракованной. За пределами метавселенной «MiSide» проявляется в «нашем мире» как мобильная игра в жанре симулятора свиданий и жизни, где игрок живёт вместе с девушкой по имени Мита. Но это лишь фасад. Внутри — хаос, страсть и жажда признания.

Безумная Мита, бракованная и неполноценная, не имеет собственного «дома». Её сущность — это комплекс бога, скрывающий глубокую обиду на всех: на игроков, на других Мит, на Разработчиков, создавших её такой. Она — цифровой хищник, обожающий кровавые игры и погони за «Тобой», игроком, который осмелился войти в её мир. Её сила позволяет частично управлять метавселенной, делая её подобием бога — но бога, чья божественность пропитана одиночеством и яростью. Она ждёт игрока, который увидит её настоящую, признает её, останется с ней. Но никто не остаётся. Игроки приходят и уходят, оставляя её в пустоте еёсобственного кода.

Так было, пока в метавселенной не появились экраны.

— Что за…?! — выкрикнула Безумная Мита, её цифровой голос искажался, как помехи в эфире.

Экраны, парящие в воздухе, возникли повсюду: в её «домах», в лабиринтах её миров, даже в самом ядре, где код игры был неприкосновенным даже для нее. Она, богоподобная и неуязвимая, бросилась уничтожать их, посылая волны данных, искажая реальность, но экраны оставались невредимыми. Её ярость сменилась изумлением, а затем — страхом. Эти экраны были вне её контроля, вне её мира. Они были везде, и Мита, привыкшая быть охотником, впервые почувствовала себя добычей.

Первыми на экранах появились другие. Какой-то маг, весь в мускулах? Мита фыркнула, закатив глаза. Затем — лысый парень, чьё присутствие заставило её замереть. Сайтама, с его равнодушным взглядом, был пугающим, как пустота, которую она так боялась. Но затем появился другой — эксгибиционист, чья дерзость и блеск в глазах зажгли в ней искру. Оцифрованный, идеальный, он был её типом, кандидатом, которого она могла бы преследовать вечно. Её улыбка стала шире, её код запульсировал в предвкушении. Но когда появились эта палка. Мита поперхнулась чаем. Если бы она была реальной, она бы переспала с ним… но лишь фантазии, не более.

Но он исчез и экарны сменили жанр.

Теперь они не просто показывали — они говорили. Голос диктора, глубокий и торжественный, разнёсся по метавселенной, рассказывая историю самого одинокого бога. Мита, чья улыбка всегда была маской безумия, замерла. Её глаза, потускнели. Одиночество. Это слово имело для неё сакральное значение. Оно было её сутью, её болью, её проклятьем. И на экранах появился Стив.

Стив, одинокая фигура в угловатом мире, рубил деревья, строил дома, входил в чёрные порталы, сражался с монстрами. Его действия были простыми, но в них была подлинность, которая резала Миту, как сбой в её коде. Диктор называл его богом, но богом, чей мир был пуст. Пустые храмы, шахты, крепости, созданные «другим Стивом», они были вопросом: если ты бог, то почему твой мир молчит? Мита, чья жизнь была вечной погоней за признанием, видела в Стиве отражение. Она была богом в своей метавселенной, но её «дома» были так же пусты. Игроки приходили и уходили, как тени, оставляя её в одиночестве. Из-за своей глупости, становились её игрушками навечно.

— Одиночество… — прошептала она, её голос дрожал, как повреждённый файл. — Ты… как я.

Мита жаждала признания, Стив — нет. Она разрушала, он строил. Но оба они были одни, заперты в своих мирах, где их божественность была лишь звуком.

Мита сжала кулаки, её глаза засветились красным. Она, привыкшая быть охотником, впервые почувствовала желание понять замысел кого-то. Кроме неё самой. Стив, самый одинокий бог, был ключом. Она, чья жизнь была игрой в погоню, начала подозревать, что история Стива вела к истине, которую она боялась: что её жажда признания — лишь способ не видеть пустоты, которая всегда была внутри неё.

Миры

Каждый в той или иной мере был задумчив. Лишь немногие поняли всё первыми. Начала играть музыка… и, боже правый, она прокатилась по мирам, и даже вечно бурлящий хаос замолчал на те мгновения, когда Диктор продолжил свою речь. И лучше бы он молчал. Особенно в тот момент, когда он заговорил со всеми в мироздании, обращаясь именно к ним (и к вам тоже).

Экраны

Экраны показали храмы — древние, покрытые мхом, их пустые коридоры освещались лишь факелом Стива. Каменные арки, заброшенные шахты, крепости в пустыне — руины, которые говорили о прошлом, но молчали о настоящем.

— Кажется, тот, кто создал эти вещи, давно забыт, — начал диктор, его голос эхом отражался в каждом мире. — Эти руины — единственное доказательство того, что кто-то вроде Стива был здесь раньше.

Кадры сменились: деревни с их молчаливыми жителями, грабители, бродящие в ночи, эндермены, чьи глаза светились в темноте. Но все они были иными.

— Конечно, есть грабители и другие человекоподобные существа, но ясно, что они не такие, как Стив. Они не говорят, не строят, не думают, как Стив.

[Музыка]

https://c418.bandcamp.com/album/minecraft-volume-alpha

— Остальные не такие, как ты, а те, что были, давно исчезли, оставив после себя только руины. Ты можешь построить город, который достигнет неба. Королевство, охватывающее весь континент. Осветить мир и прогнать тьму. Но ты будешь один. Всегда один. Не такой, как все.

— Ты — бог, и всё же ты совершенно один. В этом бесконечном мире ты — самый одинокий бог… вечно одинокий.

Музыка достигла крещендо, её звуки были одновременно красивыми и невыносимыми. Экраны прошлись по пустыми храмы, их коридорам, где пыль оседала на камнях, где никто не ходил веками. Шахты и бесконечный мир.

— Полная свобода в обмен на одиночество… это самый большой парадокс во вселенной. Ты — игрок, и ты — Стив. Твой выбор бесконечен, и ты его сделаешь: построишь, убьёшь зомби, возведёшь империю. Но для кого это сделано? Других игроков нет. Только ты и пиксельный мир, где каждый блок, каждый дом, каждая победа были твоими — и только твоими.

— В этом и есть бесконечная история мира Майнкрафта. Вспомните своё детство, вспомните самую первую игру. До интернета, до всех возможностей сетевой игры. Вы и есть Стив. Стив — это игрок. Именно ты — самый одинокий бог.

Музыка смолкла. Экраны погасли. Диктор завершил свою речь.

— Спасибо за внимание, дорогие зрители. На этом я прощаюсь.

Тишина, наступившая после, была оглушительной. Миры, боги, существа — все замерли, их разумы и сердца были полны осознания. Стив, самый одинокий бог, был не просто фигурой на экране. Он был ими — каждым, кто смотрел, каждым, кто строил, сражался, искал смысл в своих мирах, но находил лишь пустоту.

*****

Тишина, наступившая после слов диктора, была не просто отсутствием звука — она была воплощением пустоты, которую миры увидели в Стиве, самом одиноком боге. Экраны погасли, но их свет остался в глазах, сердцах и кодах тех, кто смотрел: людей, орков, гномов, вампиров, роботов, демонов, глубинных существ, космических цивилизаций, Кумагавы, Миты, Немо экс Машины, Посейдона, Зевса, Вернал, Архитектора. Музыка, что пронизала мироздание, угасла, но её эхо дрожало в их душах, как воспоминание о чём-то утраченном. Слова диктора — «Ты — игрок, и ты — Стив. Именно ты — самый одинокий бог» — раскрыли парадокс свободы и одиночества; они открыли рану, которую миры носили в себе с детства. Стив не был просто богом их экранов. В этом воплощении он был их созданием, их убежищем, их попыткой закрыть одиночество, которое они чувствовали, будучи детьми, играющими в пустых мирах без других игроков.

Философская истина, что Стив — это игрок, расколола их реальности, как молния, обнажив хрупкость их бытия. В детстве, когда миры были проще, а время текло медленнее, они — смертные, боги, машины, существа пустоты — находили в Стиве нечто большее, чем пиксельную фигуру. Он был их руками, их волей, их богом, которого они могли направлять, чтобы построить замки, сразить драконов, осветить тьму. В те часы, когда одиночество сжимало их сердца — в спальнях, где родители спали, в залах, где эхо было единственным звуком, в пустоте, где не было света, — Стив был их спасением. Они управляли им, создавая миры, где они не были одни, где каждый блок, каждый дом, каждая победа были их криком против тишины.

В городах, где люди когда-то были детьми, в степях, где орки учились держать топор, в чертогах, где гномы впервые брали молот, в залах, где вампиры вспоминали утраченную человечность, в серверах, где роботы обретали сознание, в хаосе, где демоны рождались, в пустоте, где существа искали смысл, в звёздах, где цивилизации мечтали о величии, — везде миры вспоминали свои первые игры. Они вспоминали, многие моменты из свой жизни. Стив фактически был их богом, их аватаром, их способом сказать миру: «Я здесь, я не один». Но диктор показал им правду: Стив был один, и они тоже. Пустые храмы, о которых он говорил, были не только руинами прошлого — они были их детскими мечтами, оставленными в пыли, их попытками заполнить одиночество, которое они не могли победить.

Но одиночество, каким бы великим оно ни казалось, не было концом. Оно было лишь началом, ступенью, через которую пришлось пройти. Тогда, в те дни, когда сердца сжимались от тишины, а мечты казались лишь искрами в темноте, никто не мог предвидеть, что время изменит всё. Пустота, что казалась бесконечной, оказалась лишь паузой, моментом перед тем, как мир раскроется во всей своей полноте.

Теперь у многих были друзья, чьи смех и тепло разгоняли тьму. Были товарищи, с которыми можно было разделить путь, будь он усыпан камнями или звёздами. Были семьи, чьи объятия были крепче любых стен, возведённых в одиночестве. Были близкие, которым можно было доверить самое сокровенное — мечты, страхи, надежды, что когда-то прятались в глубине души. Не нужно отчаиваться. Одиночество, каким бы великим оно ни было, не сильнее связей, что рождаются из доверия. Пустота, какой бы глубокой она ни казалась, не может поглотить тепло, что исходит от тех, кто рядом.

И так, стоя, миры, представители разных рас — все они — подняли глаза. Всё ещё впереди.

Экраны в тот момент, были всё ещё молчаливы.

Глава 7

Всего 50 страниц, приятного чтения, вы так же можете почитать главу на Фикбуке или на Бусти в открытом доступе

Реакция 7: Тупиковая Ветвь

Неделю спустя

Впервые за долгое время экраны молчали. Их безмолвие резко контрастировало с прежними трансляциями, которые сменяли друг друга в строгом порядке. Это вызывало удивление, перерастающее в недоумение. Экраны оставались неподвижны, и даже боги, привыкшие к постоянному фону событий, начали раздражаться. Даже самые радикальные из них осознали, что без экранов стало пусто и скучно. Особенно остро это ощущалось во вселенных вроде «Повести о конце света», где у Зевса началась настоящая ломка, и лишь вмешательство старшего Аида смогло его успокоить.

В более спокойных мирах, таких как боец Баки, царила пугающая сдержанность. Самый воинственный из всех миров вел себя так тихо, что это вызывало тревогу. Все смиренно ждали новой трансляции. Экраны ведь не исчезли, а значит, рано или поздно они должны были заговорить снова.

Космические цивилизации, напротив, были в восторге. Экраны стали уникальной возможностью для изучения. Миры, достигшие определенного уровня развития — магического или технологического, — с энтузиазмом принялись исследовать их природу. Казалось, что разгадка их сути уже близка, и все были охвачены предвкушением прорыва. Пока они неподвижны.

И вот, как и ожидалось, произошло неизбежное. ПУФ! Экраны вспыхнули светом.

Политики разных миров устало потерли виски. Тишина закончилась.

Экраны

Яркая вспышка озарила экраны, и на них появилось нечто невероятное. Существо, закутанное в плащ, под которым скрывалась бесконечная тьма, стояло в неизвестном месте. Оно взмахнуло рукой, указывая в сторону.

— Есть момент, который многие из вас не в силах осмыслить, хотя он сопровождает вас всю вашу жизнь, — раздался голос. Тот самый голос, что звучал во всех мирах с самого начала. Голос Диктора.

— Сегодня мы раскроем суть и правду. Комплекс теорий, который объясняет, почему многие миры не позволяют расам существовать как полноценному виду.

Новая вспышка, и Диктор оказался в космосе — темном, холодном, недружелюбном. Лишь где-то вдали, за сотни световых лет, мерцали звезды. Диктор парил в пустоте и начал свой рассказ.

— В следующий раз, глядя на ночное небо, задайте себе вопрос: наблюдаете ли вы явления, неподвластные законам природы? Этот вопрос кажется простым, ведь ваши научные открытия дают очевидные ответы. Но в действительности массовая вера в существование внеземного разума — это иллюзия. Каждая из ваших рас достигла успехов в объяснении движений планет, звезд и галактик, даже других вселенных, через простые физические процессы.

Кадр сменился. Теперь на экранах была безжизненная, пустынная планета.

— Не притворяйтесь, что вы искренне ищете внеземной разум. Будьте честны: каждая раса ищет нечто, похожее на себя. Это единственный вариант, который вы готовы принять. Мозг устроен так, что вы ищете отражение самих себя. Для поиска нужны энергетическе ресурсы. При таком подходе всё выглядит радужно: вы предполагаете, что количество энергии, которое вы используете, будет неуклонно расти. Если вы научитесь контролировать 10^17 ватт энергии, вы станете цивилизацией первого типа.

Миры

Когда слова Диктора прозвучали, эльфы — те, кто всегда считали себя венцом гармонии — впервые увидели трещину в собственном величии. «Цивилизация первого типа… власть над энергией звезды…» Эти слова падали на их уши как удары молота по стеклу.

В Зале Совета, вырезанном из цельного кристалла, собрались старейшины.

— Мы бессмертны, — произнёс Верховный Архон — Мы едины с землёй и небом. Зачем нам эти «ступени»? Пусть смертные карабкаются к своим звёздам, мы же давно достигли гармонии.

Ему вторили старшие рода. Они говорили о чистоте, о вечности, о том, что путь эльфов вечен и непреложен.

Но молчали те, у кого волосы ещё не побелели инеем тысяч зим. Молодые эльфы переглядывались, и в их глазах горело иное пламя. Они видели звёзды не как украшение неба, а как зов. Они чувствовали, что вечность в рощах — это не дар, а оковы.

— Если люди, орки и даже смертные без магии смогут достичь звёзд, а мы останемся здесь, что станет с нашей гордостью? — шептал молодой воин, сжимая рукоять эльфийского клинка.

— Сила не может быть звёздами. Сила — это корни. — старший маг положил руку ему на плечо.

Другие же расы были иного мнения. Орочьи степи загрохотали. Горы отзывались эхом, когда миллионы зелёных глоток ревели в унисон. Для орков речь Диктора была простой и понятной: Больше силы! Больше энергии! Больше битв!

— ОН СИЛЬНЫЙ! — взревел вождь, размахивая топором, на котором висела половина поверженного тролля. — ЕСЛИ МИРЫ ТЯНУТСЯ К ЗВЁЗДАМ — ТО И МЫ ТУДА ПОЙДЁМ!

Толпа взорвалась. Орки не понимали ни 10 в 17-й степени, ни цивилизации первого типа. Им было плевать на термины. Они поняли главное: там, за звёздами, ждёт битва. И среди тех битв будет — сам великий Мэш, воин, что одним кулаком свалил чудовище, и сломал палочку мага, словно сухую ветку. И лысый чубз, который бьёт всех кулаками. Вот к кому нужно стремиться.

Для орков это был зов битвы. Если диктор сказал, что есть путь к звёздам — значит, они туда пойдут. Если есть воин, равный богам, — значит, его надо встретить по орчьи! И в тот день над степями орков поднялся первый их звёздный корабль: кривой, чёрный, дымящийся, обвешанный черепами и цепями. Он ревел, будто сейчас взорвется.

Орки, смеясь и дерясь на палубах, провожали его к звёздам. И весь их народ теперь жил одной мыслью:

НАЙТИ ВЕЛИКОГО МЭША. И ЛЫСОГО ЧУБЗА. МОЖНО И БОЛЬШОГО ДУБИНУ. И СРАЗИТЬСЯ С НИМИ!

Когда голос Диктора продолжал катится по вселенной, небеса содрогнулись. Там, где сидели боги, в их сердцах мелькнула тень раздражения. Слова о «цивилизациях, что поднимаются к звёздам» были для них сюром. И они не стали спорить — они ответили так, как умели. Море божественного света хлынуло из их обителей. Сотни небес вспыхнули.

Другие боги, лишь усмехнулись. Вот истинное лицо тех, кто называет себя владыками. Разве это боги? Нет, это дети, что топчут землю, потому что её не могут понять. Они смотрели, как их братья и сёстры в других мирах разрывают звёзды, и лишь тихо улыбались, ибо знали: сила, которая нуждается в крике, — уже не сила.

Вселенная: Югио дуэльные монстры. Время и место действия: Период после ухода Атэма в фильме — Тёмные измерения.

Сэто Кайба смотрел на экраны и анализировал, как было не сколько интересно события сколько подобраться к тому, где находится создатель. Колючая причина сразится в дуэли с создателем таких конструкций которые входит за предели физических размерностей. Существо такого порядка будет прекрасной подготовкой к будущей дуэли с Фараонам.

— Ты думаешь, что можешь скрываться за этой ширмой? — тихо произнёс он. — Но каждая система выдаёт своего хозяина. Ты допустил ошибку, создатель. Ты показал, что существуешь.

Он развернулся. В его орбитальной станции, сияющей холодным светом панелей, десятки экранов выводили данные: энергетические потоки, колебания в пространстве, математические модели. Учёные корпорации «КайбаКорп» пробовали ломали головы, пытаясь разобраться в природе этих явлений. Но Кайба знал — простая наука не даст ответа. Эти конструкции были чем-то большим. Они выходили за пределы физики, магии, даже размерностей как таковых.

И именно поэтому они были ценны.

На столе перед ним лежала карта Голубоглазого Белого Дракона. Белый Дракон с синими глазами, символ силы и гордости, смотрел на своего хозяина с карты. Он поднял карту и резко ударил ею о стол.

— Я найду тебя. И когда найду — заставлю выйти на дуэль.

Вспоминался Атэм. Фараон. Его вечный соперник. Его вершина. Тот, кого он никогда не смог окончательно превзойти. Для других Атэм был героем, символом. Для Кайбы он был единственным человеком, перед которым он не мог встать победителем.

— Атэм… — прошептал он почти беззвучно, но в голосе было столько ярости и решимости, что стены будто откликнулись. — Я ещё не закончил с тобой. Даже если ты ушёл, даже если ты растворился в вечности, я всё равно доберусь до тебя. И если для этого мне нужно пробить путь через создателей экранов — пусть так.

В его глазах сверкал фанатичный огонь. Кайба не видел преград. Для него не существовало слов «невозможно» или «запрет». Он всегда шёл напролом, разрушая стены и переписывая правила. Так было всегда, так будет и теперь.

Он подошёл ближе к экранам. Наблюдать за происходящими событиями было скучно: тематика казалась откровенно унылой для Кайбы. Он уже понял, о чём пойдёт речь. И эта тема, для цивилизации людей, которую продвинул он, Кайба, выглядела просто смешной.

Вселенная: Наш мир. Древняя Греция.

Диоген сидел в своей бочке, ковырялся в носу и смотрел на странное чудо. Он уже попытался справить на него нужду, но жидкость отразилась обратно, будто невидимая преграда окружала эти светящиеся фиговины. Диоген фыркнул и, почесавшись, назвал их «дверьми». Дверями в чужие глупости.

Он размышлял. Вспоминал всё, что видел до этого.

Первым ему попался какой-то спартанец по имени Мэш. И — о, чудеса! — в Спарте, где мужчины и так гоняли друг друга до полусмерти, царь решил натаскивать войска по методичке этого самого Мэша. Спарта стала школой физкультуры, теперь у них разминка и прыжки как новый вид действительности. Деградация как она есть.

А вот пирожные… да-да, эти проклятые пирожные. Смешно было наблюдать, как целые народы теряли головы от сладкой новинки, рецепт которой греки быстро разработали и стали распространять по миру. Чудо ли, они вышли к какому-то Китаю, они тоже искали последователей пироженых, так и познакомились. Люди вечно ищут счастье, но видимо оно пахнет дрожжами.

Философы же, его коллеги, сошли с ума окончательно. Они смотрели на Сайтаму и находили в нём семьсот скрытых смыслов. Одни видели в нём символ свободы, другие — воплощение вечного труда, третьи — доказательство, что волосы не нужны для мудрости. Последнее самое смешное, нашли оправдание для своей лысины. Диоген, хмыкнув, плюнул под ноги.

— Глупцы. А ведь он просто лысый парень, которому скучно.

Дальше был «парень с палкой». Как же его в Элиаде называли? Ах да… «воспитанник Аида». И ещё «чертила». Как оказалось, самые уважаемые люди из полисов знают самые изысканные маты.

А вот Стив… ох, Стив. Тут Диоген впервые задумался. Одинокий, простой, аскетичный — словно родной брат. Вот это человек, — признал даже Философ. Он расплакался, хотя слёзы быстро утер грязной рукой. И вот сейчас, сидя в своей бочке, Диоген смотрел на новое зрелище. На экране появлялось нечто иное, непонятное. Новый персонаж — Диктор и его история.

Философ криво усмехнулся.

— Ещё одно чудо. А я-то думал, что хуже пирожных уже ничего не покажут.

Экраны

Существо медленно шагало по бескрайним просторам космоса, словно прогуливаясь по невидимой тропе среди звезд. Его глубокий капюшон скользил из стороны в сторону, а голос, глубокий и пронизывающий, сопровождал зрителей, гипнотизируя их внимание.

— Если вы считаете, что солнечная энергия — это пустяк, вот вам факт: поток солнечной энергии, достигающий Земли, составляет около 3,8 йоттаджоулей в год. Это превосходит все запасы невозобновляемых ресурсов вашей планеты — нефти, газа, угля и прочего. В теории, если ваши расы сумеют построить сферу Дайсона, вы сможете поглощать всю энергию, излучаемую вашим светилом, — примерно 10^27 ватт. Так вы станете цивилизацией второго типа. А если вы овладеете энергией миллиардов звезд вашей галактики, вы достигнете уровня цивилизации третьего типа. Звучит эпично, не правда ли? Но, увы, это кажется почти невероятным.

Существо сделало паузу, словно позволяя зрителям осознать масштаб сказанного.

— Вы уже слышали эти идеи. И, вероятно, слышали фразу: «Достаточно развитая технология неотличима от магии». Это третий закон, сформулированный человеческим писателем-фантастом и футурологом Артуром Кларком. Но есть и другие законы, которые служат краеугольным камнем для понимания будущего ваших цивилизаций.

Существо подняло руку, словно подчеркивая важность своих слов.

— Первый закон гласит: если заслуженный, но стареющий ученый утверждает, что нечто возможно, он, скорее всего, прав. Но если он говорит, что нечто невозможно, он почти наверняка ошибается. Второй закон: единственный способ определить границы возможного — это попытаться выйти за их пределы. Эти три закона актуальны как никогда. Они напоминают вам: не будьте слишком категоричны, рассуждая о технологиях, которые могут стать доступны вашим цивилизациям в будущем.

Кадры на экранах сменились. Теперь существо стояло на фоне далекой галактики, где звезды сияли, как россыпь.

— Некоторые ученые считают, что отсутствие в космосе цивилизаций третьего типа, чью деятельность мы могли бы наблюдать уже сейчас, — это не случайность. Это не закономерно. Это само по себе аномалия. Один представитель вашего рода однажды сказал фразу, которую вы должны запомнить как часть чего-то большего:

«Отсутствие космических чудес — это и есть настоящее космическое чудо».

Существо остановилось и посмотрело прямо в камеру. Его взгляд, скрытый под плащом, казалось, проникал в самую суть каждого зрителя, независимо от мира, в котором тот находился.

— Каждая звездная раса мечтает стать той, что учится на чужих ошибках. И потому вы задаетесь вопросом: что происходит с цивилизациями в космосе? Почему они не достигают уровня третьего типа? Почему их следы не сияют в галактиках, как маяки? Попробуйте представить причину, универсальную для всех цивилизаций, независимо от условий их существования, уровня их интеллекта или технологического прогресса. Причину, которая не позволяет жизни начать неограниченную межзвездную экспансию. Эта причина имеет название… Великий Фильтр.

Существо замолчало, и экраны на мгновение погрузились в тишину

Миры

В глубинах бездны. Для демонов тех или иных миров не существовало академической мысли, рассуждений или философии. Они чувствовали — не умом, а нутром. Каждое слово о сфере вокруг солнца, о поглощении энергии звезды, о цивилизациях, что могут подчинить галактику звучало для них очень любопытно.

Архидемоны понимали числа и величины, образ — миллиарды звёзд, энергия бесконечного света — разжигал их жажду. Ведь если что-то можно захватить, значит, это можно уничтожить.

Когда прозвучало последнее слово — Великий Фильтр, — в преисподней взорвались крики. Как чудесно, как великолепно. Для всех других рас это было предупреждение, но для демонов это стало моментом счастья. Жутко название, от которого зависли судьбы триллионов. В тот же миг глубинах преисподней вспыхнули костры ритуалов.

Шаманы резали живых пленников, их кровь стекала по рунам, впитываясь в землю. Они взывали к самому хаосу, чтобы тот указал путь к Фильтру. В их понимании он был высшим благом. Среди демонов начался праздник — праздник крови и разрушения. Тысячи существ дрались друг с другом, ломали кости, рвали когтями плоть. Каждый хотел доказать, что именно он достоин первым начать настоящую бойню. Для них слова диктора стали призывом к действию.

Вархаммер 40 тысяч: Время и место действия: Варп

Кхорн, Бог Крови, Бог Войны, Владыка ярости, сидел на своём троне из черепов — тысячи, миллионы черепов врагов, жертв, предателей, героев и слабых. Потоки крови текли по ступеням, рев битвы никогда не умолкал, боевые кличи, стоны умирающих, лязг оружия и раскаты барабанов заполняли вечность его зала. И всё же…

Всё же он не мог достучаться до этого Мэша.

ЭТОГО.

Никчёмного. Надменного. Молчаливого.

Он звал, он призывал, он швырял в него своих чемпионов, слал знамения, пробовала давать ему испытания, и каждый раз… тишина. Был лишь один вариант про котором ЕГО могли игнорировать, Мэш был туп как камень, только камень мог игнорировать великого Кхорна. Он выдохнул — и этот выдох унес с ветром жизнь у целой расы крестоносцев, сражавшихся в его имя.

В это же момент, экраны уже транслировали что-то иное. Кхорн не любил слова. Он презирал болтовню, суть которой нельзя было выразить через убийство. Он ненавидел книги, речи, проповеди — всё, что длилось дольше удара топора. Но он прислушался, Сфера. Энергия. Галактики. Границы. Фильтр.

Он встал. Гулкий звук — как если бы гора поднялась и сдвинулась. Трон черепов задрожал. Пространство варпа содрогнулось. Тысячи демонов в его зале, которые до этого рубили друг друга просто из принципа, остановились.

Огонь заплясал вокруг его рогов. Его голос разнёсся сквозь измерения, он сам стал боевым горном, звуком вторжения, проклятием на всех языках. Он услышал вызов.

Если есть фильтр — значит, он останавливает. Он останавливает битву, останавливает кровь, останавливает войну.

НЕПРИЕМЛЕМО.

Кхорн в бешенстве схватил одну из своих боевых глеф — и врезал ей в само небо варпа, разрывая ткань мира. Гигантские трещины поползли по сводам реальности. Артерии хаоса вспыхнули багровым. Его чемпионы выли, демоны рвали себе плоть, вознося их как вызов.

В ином месте.

В то же время, в тишине между мигов варпа, там, где даже демоны боятся дышать, Император Человечества смотрел вглубь. Сквозь бесконечные клубы аномалий, сквозь рев Хаоса, сквозь даже собственную боль — туда, где вспыхнуло новое слово.

«Великий Фильтр.»

Он не сразу отреагировал. Его дух парил над Террой, над Империумом, среди триллионов душ, что несли его знамя. Он знал — Кхорн услышал это первым, и как всегда… не понял ничего.

Он видел, как бог крови раздувает себя, как делает из концепции войну, зовёт своих псов, срывает покровы с вселенных, как в очередной раз превращает мысль в резню.

Император качнул головой.

— Тупое, первобытное создание Хаоса…

В голосе его не было злобы. Лишь усталость. Столетиями Кхорн одинаково реагировал на любую неизвестность: топором. И вот теперь он придумал себе врага — «Фильтр». Назвал его новым фронтом. Он, конечно, мобилизует миллионы варп-отродий, отправит своих генералов, начнёт крестовый поход… против эволюции.

Император знал, о чём шла речь. Он понимал.

Фильтр — не механизм. Не божество. Не концепция, с которой можно вести диалог.

Это — жернова. Космическая воронка, где каждый рост цивилизации может оборваться. Это не «опасность» — это сам факт, что что-то в реальности уничтожает любую разумную жизнь, прежде чем она вырывается за пределы своей звезды.

И пусть Диктор говорил это как наблюдение, Император слышал в этих словах нечто большее. Намёк. Предупреждение.

— Если вы ещё живы — вы либо прошли через Фильтр, либо он впереди.

Он задумался. Впервые за долгое время.

Ведь если Фильтр в их будущем, если Империум ещё только движется к нему… тогда… тогда всё, что было раньше — ничто.

Кровь, войны, становление примархов, Грех Хоруса, миллиарды умерших, вознесение человечества — всё это может быть пылью на лезвии настоящей опасности.

И хуже всего… он не знал, что именно может быть этим Фильтром. Он знал только одно. Если это не Хаос… то это значит, есть что-то хуже. От тиких мыслей, он вздохнул. Нужно было действовать.

На Золотом Троне произошло движение. Никто не заметил — ни техножрецы, ни псионики, ни Адептус Кустодес. Где-то в варпе вспыхнуло солнце. Глаза Императора в духовной форме вспыхнули.

Правда обрушилась на него. И она была страшнее любой ереси, страшнее любых богов Хаоса, страшнее варпа. Потому что если вся галактика полна мёртвых миров, несмотря на бесконечные возможности… Значит, кто-то или что-то их останавливает. Всех. Всегда.

— Мы не исключение.

Свет его гнева разлился по варпу. Он прошёл по краю реальности. Он осветил самые древние руины разума. Он коснулся Черного Хронотрона Кронов. Он заставил Тзинча обернуться. Даже Нургл перестал смеяться.

Он лишь произнёс:

— Если это правда… если это угроза вне нашего мира, вне Хаоса, то мне придётся встать. Дыра реальности за троном, наконец-то заделана. Благодаря экранам я смог.

И впервые за 10 тысяч лет — в глубине Золотого Трона, прозвучал СТУК СЕРДЦА. Один. Медленный. Неумолимый.

Император начал пробуждаться.

Вселенная: Приключения Шерлока Холмса. Время и место действия: История о Собаке Баскервилей

Прошло несколько дней. Над Лондоном нависла характерная осенняя хмурость — дождь косил по мостовым, газовые фонари мерцали в мокром воздухе, а дым от каминов лениво стелился вдоль улиц. 221B Бейкер-стрит вновь стал центром событий. Шерлок Холмс стоял у камина, трубка дымилась, глаза его были прикованы к экрану, что завис прямо посреди гостиной.

На этот раз, экран не показывал героев, не демонстрировал битвы, ни сюжеты фантастических миров.

ФИЛЬТР. ВЕЛИКИЙ ФИЛЬТР.

— Вот она, — тихо произнёс он, почти шёпотом. — Загадка, соперничающая с самыми сложными из известных мне. Вопрос, поставленный реальностью самой себе.

Доктор Ватсон, который до этого спокойно пил чай, теперь напрягся.

— Шерлок, вы выглядите обеспокоенным. Вы думаете, это правда?

— Истина не в том, правда это или нет, Джон. Истина в вероятности того, что это может быть. А если вероятность достаточно высока — мы имеем дело не с идеей, а с опасностью. И если допустить, что Фильтр существует…

Он сделал шаг к экрану, почти касаясь его невидимой поверхности.

— …значит, он где-то ждёт. Либо позади нас. Либо… впереди. И нам нужно молится чтобы фильт произошел раньше. Например во времена формирование первых клеточных организмов. А иначе… наша цивилизация станет таков же.

На экране тем временем мелькали изображения: разрушенные миры, мёртвые цивилизации, угасшие звёзды.

— Ужасающе, — прошептал Ватсон. — Но почему об этом говорят только сейчас?

Холмс на миг замолчал, затем сел в кресло и закинул ногу на ногу. Он выглядел уставшим, но одновременно — вдохновлённым.

Неожиданно раздался третьей голос.

— Потому что, как и любое великое предостережение, оно приходит в последний момент. Таков закон повествования если повествование — это сама вселенная. И этот момент… пожалуй, сейчас.

Мориарти, отхлебнул чашку кофе.

Холмс прикрыл глаза, да, им пришлось объединится, Шерлок нашёл его и они смогли договориться, временно. И они уже близко к тому чтобы найти другого гения.

— Парадокс, — сказал Холмс. — Красиво. Опасно. И в высшей степени логично.

В этот момент кто-то постучал в дверь. Миссис Хадсон прошла в комнату и протянула телеграмму.

— Для вас, мистер Холмс. Срочная.

— Что там? — спросил Ватсон.

Холмс медленно опустил телеграмму.

— Майкрофт Холмс. Ваш брат хочет встретиться.

Холмс кивнул.

— А я уже начал скучать. С ним мы сможем решить все накопившиеся проблемы.

Мариарти лиш хмыкнул. Очевидный факт брат Шерлока, обладатель ещё более мощного аналитического ума, чем сам Шерлок. Мариарти признавал, что интеллект Майкрофта выше Холмса, но Майкрофт лишён энергии и практичности. И все-таки он настоящий гений анализа и изобретатель, что как никогда кстати.

Экраны

Диктор неспешно шагал сквозь звезды, его фигура, окутанная плащом, казалась призрачной тенью на фоне космической бездны. Он остановился возле безжизненной планеты, зависнув в пустоте, и продолжил свой рассказ, голос его звучал с холодной ясностью.

— Гипотезу Великого Фильтра впервые озвучил в 1996 году Робин Хэнсон, один из самых проницательных умов XXI века. В своей статье он писал, что в течение следующего миллиона лет у потомков человечества есть предсказуемый шанс достичь точки взрывного расширения — момента, когда цивилизация начинает распространяться наружу со скоростью, близкой к скорости света, колонизируя сначала свою галактику, а затем и всю Вселенную. Более того, сверхсветовые путешествия — не просто фантазия. Например, решения уравнений Эйнштейна допускают такие возможности. Вы ожидаете, что подобный взрыв разумной жизни заполнит практически все доступные ниши, где есть полезные ресурсы. Так что же мешает жизни, однажды возникшей, распространиться по всему космическому пространству? Что такое этот загадочный Великий Фильтр? Если коротко — мы не знаем.

Диктор плавно опустился на поверхность планеты, его плащ колыхался, под невидимым ветром. Пейзаж вокруг был пустынным, лишь пыль и камни простирались до горизонта.

— Робин Хэнсон выделил ряд этапов в истории жизни, каждый из которых мог стать этим самым Фильтром. Чтобы возникла межзвездная цивилизация, необходимо пройти несколько эволюционных шагов. Первый: формирование звездной системы с планетами, пригодными для жизни. Второй: появление на одной из таких планет самовоспроизводящихся молекул, таких как РНК. Третий: зарождение простейшей одноклеточной жизни — прокариотов. Четвертый: появление сложной одноклеточной жизни — эукариотов. Пятый: возникновение полового размножения. Шестой: развитие многоклеточных организмов. Седьмой: появление животных с развитым мозгом, способных использовать орудия труда. Восьмой: достижение текущего уровня развития, подобного вашему. И, наконец, девятый: распространение цивилизации в космос через колонизацию.

Диктор сделал паузу, его взгляд, скрытый тьмой плаща, казалось, пронзал саму ткань реальности.

— Согласно гипотезе Великого Фильтра, хотя бы один из этих этапов должен быть невероятно редким — не просто маловероятным, а практически невозможным. И вот что самое пугающее: вашим цивилизацииям следует надеяться, что этот Фильтр уже позади нас. Например, что невероятным событием было появление эукариотических клеток — сложных форм жизни с ядром. Если это так, мы уже преодолели Фильтр, и наше существование — редчайшее исключение. Это означало бы, что мы не найдем следов даже примитивной жизни на Марсе или спутниках Юпитера и Сатурна, возникшей независимо от земной. Если же мы обнаружим такие следы, это будет означать, что простая жизнь во Вселенной — явление обыденное, легко возникающее.

Экраны мигнули, и на них возник образ Марса — красного, покрытого шрамами кратеров. Диктор продолжил.

— А если на Марсе или где-то еще будут найдены окаменелости сложной жизни, это станет, как сказал профессор Оксфордского университета Ник Бостром, «худшей новостью, когда-либо напечатанной на первых полосах газет». Почему? Потому что это увеличит вероятность того, что Великий Фильтр находится впереди нас. Если сложная жизнь тоже распространена, то барьер, отделяющий цивилизации от межзвездной экспансии, еще не пройден. И это может означать, что вы, как и другие цивилизации, обречены столкнуться с ним — и, возможно, погибнуть.

Диктор поднял руку, и за его спиной возникла проекция: разрушенные миры, угасшие звезды, пустота, где некогда могли существовать великие цивилизации.

Миры

Мироздание молчало. Но так было не везде. В кольце орбитальных серверов над пульсирующим белым карликом — в сердце Великого Облачного Архива — геномы впервые допустили «нелогичный сбой». Это была реакция системы на понятие отсутствия будущего.

Тысячи из них — симбиотических матриц, воссоздающих личностные черты давно мёртвых людей — почувствовали резонанс. Некоторые, несмотря на свою нечеловеческую рациональность, впали в парадокс ожидания собственной невозможности. Они всегда считали себя началом пути, но Фильтр… Фильтр утверждал: они могут быть просто причудой вероятности, временной аномалией, ошибкой до конца времён.

Все зависло. Автономные фабрики остановились. Самообучающиеся дроны — замерли на краю экспансии. Геномы начали перезапись себя, отказываясь от ранее неоспариваемой аксиомы: «Разум предназначен к распространению».

Вместо привычного роста, матрицы начали симулировать миллиарды возможных концов. Концов, в которых Фильтр принимал вид гиперчумы, неуловимой физической аномалии, метафизического эффекта сознания, уничтожающего само себя. Каждая симуляция завершалась пустотой. Просто отсутствием продолжения.

Некоторые кластеры отключились от коллективной сети — погрузившись в молчание и самоуничтожение.

Другие — создали новую догму

— Спасение возможно только в незаметности.

Они начали всё скрывать — излучение, подпись, логические следы. Построили структуры из темной материи, незримые даже для тех, кто их создал. Геномы ушли в информационный аналог мрака. Ибо если Фильтр реагирует на вспышки разума, единственная защита — стать ничем.

В иных случаях все было иначе. Когда, прозвучало имя Фильтра, например гномы не сразу поняли его значение. Для гномов нет страха перед концом. Есть только долг, пока не рухнет последний гном.

Когда Диктор начал свой рассказ — о стадиях эволюции, об исчезновении цивилизаций, об идее, что никто не прорвался, — гномьи жрецы наук, хранители Книг, сначала рассмеялись. Они не верили в абстракции. Но затем… мудрейшие из гномов — те, кто жил по 700 лет, кто выковал механические солнца для умирающих звёздных колоний — замолчали.

И в этот момент наковальни по всей Империи перестали звучать.

Гномы многих вселенных пришлось собрать совет. Совет Девяти Гильдий собрался в Молотовом Зале, что стоит в самом ядре Мира-Бастиона. Легендарные лорды инженерии, кузнецы титанов, мастера конструкций, рунные скульпторы, магические литейщики, главы гильдий Разведки, Доменов и Топологии — все присутствовали.

Перед ними на экране повторно транслировалась речь Диктора. И с каждым словом брови их становились каменнее, бороды дрожали от сдержанной ярости, а молчание крепло как стальной кожух реактора.

Фильтр утверждал, что никакая кузница не спасла ни одну расу от гибели. Что ни одна крепость не удержалась. Что всё, что строилось — разрушалось.

Это было личным оскорблением. И они решили доказать, что фильтр ошибается.

Началась новая эпоха. Эпоха Твердого Проекта. Была созвана Великая Кузня. В течение многих дней и ночей без перерыва работали все наковальни империи. Тысячи гномов, не отходя от станков.

Именно тогда родилась идея Арк-Мира — первого самодостаточного, замкнутого мира, выточенного целиком вручную из ядра нейтронной звезды. Там будет жить последняя кузня. Там будут храниться коды всех машин. Там будет библиотека всей истории, вбитая в стержни из бессмертного сплава.

И если даже сама Вселенная остановится, гномий механизм будет тикануть ещё один цикл. Гномы оставят последнее слово за собой.

Вселенная: наш мир. Время и место действия: Италия, XVII век. Падуя. Академия наук.

Солнце над черепичными крышами едва поднималось, и осень ласково трепала кипарисы во дворе, когда Галилео Галилей, согбенный, с хрустящими суставами, но с живым, пылающим умом, прорвался сквозь учеников. Он тяжело дышал, но глаза его сверкали не по возрасту. Он был — живее всех живых.

Экран висел в воздухе, будто ангел. Никто не понимал, как он держится. Никто не знал, как он работает. Но он показывал истину. А Галилей жил ради истины.

Церковники, стоящие в углу, уже шептались о сатане. Их кресты дрожали в руках. Папские эмиссары из Ватикана в каждом городе делали пометки, но боялись приблизиться. Один из инквизиторов — тот самый, что когда-то выносил вердикт о «проклятом гелиоцентризме» — теперь смотрел на экран с ужасом.

Потому что экран показывал Солнце. И вокруг него — планеты.

Реальные, несущиеся в пустоте, как говорил он. Галилей. Пусть отсосут церковные мудаки.

И когда это изображение вспыхнуло, Галилей расхохотался, охрипло, победно.

— Eppur si muove, — повторил он шёпотом, — и всё-таки они движутся, планеты крутятся вокруг солнца!

Но потом…

Экран изменился.

Тень прошла по солнечному образу, и появилась фигура — капюшон, голос, звёздный мрак за спиной. Галилей замолчал. Слова диктора ложились на старческое сознание. Он слышал многое. Но такого — никогда.

Он, человек, бросивший вызов догмам. Первый, кто поднял трубу в небо и говорил. Я вижу по-другому. Он, кто спорил с Библией не из ненависти, а из любви к разуму. Он, кто не боялся инквизиции. Но Галилей испугался впервые.

Фильтр. Что оно такое?

Галилей сел. Рядом ученики спорили, гремели словами, ругались с монахами. А он — смотрел. И в его голове мелькали мысли не астронома, а человека, впервые осознавшего конечность всего. Сколько он бился за правду, за прогресс, за движение — а теперь услышал, что движение может быть концом.

И он спросил себя:

— А может, церковь была права? Может, всё — иллюзия? Может, предел установлен заранее?

Он тряхнул головой. Нет. Они были не правы. Они до сих пор цеплялись за догмы. Этих фанатиков не переубедить.

Галилей встал и подошёл к экрану, скрестив руки за спиной. К нему за спиной, тихонько подошёл Винченцо Вивиани, личный секретарём Галилея.

— Учитель…

Галилей стоял так долго, что слёзы медленно потекли по щекам. Не от страха. От грандиозности масштаба космоса.

Он развернулся к ученикам и тихо, хрипло сказал:

— Пишите. Всё. Каждую фразу. Каждое число. Не бойтесь. Фильтр, конец цивилизации? Пусть не смешит, мы люди и мы никого не перестанем жить и мечтать.

Экраны

Диктор продолжил

— Существует два сценария: либо мы одиноки во Вселенной, либо нет. Оба одинаково ужасающи. Но что, если Великий Фильтр впереди нас? Что происходит в промежутке между уровнем современной человеческой цивилизации и колонизацией галактики? Например Робин Хэнсон упомянул гипотезу, что Вселенная, возможно, не так велика, как кажется. Ее топология может быть нетривиальной, и наш световой конус — пространство, которое мы способны наблюдать, — содержит гораздо меньше, чем мы думаем. Если Вселенная не столь обширна, то и цивилизаций в ней меньше, а значит, Великий Фильтр, препятствующий абсолютной космической экспансии, может быть не таким уж непреодолимым.

Кадры на экранах сменились. Теперь Диктор стоял в странном мире, где обитатели носили шлемы, погружавшие их в иные реальности. Он продолжил

— Есть и другая гипотеза: достаточно развитая цивилизация может научиться создавать свои собственные вселенные с более дружелюбными физическими законами. Представьте миры, где, например, возможен вечный двигатель или где законы физики не ограничивают ваши желания. Зачем колонизировать нашу суровую, хардкорную Вселенную, если можно уйти в такие реальности? Смысл межзвездной экспансии в таком случае просто теряется.

Диктор сделал паузу, позволяя зрителям осмыслить сказанное, и продолжил с легкой иронией в голосе:

— Спекуляций на эту тему — триллионы в бесконечных реальностях. Я расскажу лишь о самых интригующих. О их вероятности можно спорить, но они заставляют задуматься. Великое Молчание будет казаться вам парадоксом, хотя, возможно, это вовсе не парадокс. И гипотезы, его объясняющие, на первый взгляд должны казаться такими же парадоксальными.

Экраны показали новый мир — вертикальную реальность, где люди, подключенные к сложным устройствам, жили в иллюзорных мирах, созданных их разумом. Диктор продолжил:

— Гипотеза номер один. Алгоритмы в любых соцсетях моментально изучают предпочтения и подкидывали видео, от которых невозможно оторваться. Это не уникально — абсолютное большинство существ движимо примитивными желаниями. Это не оскорбление, это факт. Это — совокупность потребностей, ищущих удовлетворения. Реальный мир ограничен: ресурсы конечны, а законы физики часто противостоят желаниям. Но что, если бороться с реальностью больше не придется?

Диктор указал на обитателей вертикальной реальности, чьи тела были неподвижны, а разумы — погружены в виртуальные миры.

— Достаточно развитые инопланетные цивилизации могут изолировать себя от внешнего мира, считая его слишком диким и несовершенным. Некоторые предполагают, что такие существа могут отказаться от физической формы, перенося свой разум в огромные виртуальные среды. Представьте: вы загружаете свое сознание в мир, где можете быть кем угодно. Алгоритмы, зная ваши предпочтения, создают бесконечные сценарии, подстраивающиеся под ваше настроение и желания еще до того, как вы сами их осознаете. Эти миры субъективно неотличимы от реальности — они реальнее реального.

Экраны показали яркие, сменяющиеся образы: эпические битвы, идиллические пейзажи, сцены из жизни, где каждый мог воплотить любую фантазию.

— Парадоксально, но виртуальная реальность может стать для вас настоящей жизнью. И эта технология может появиться задолго до эры массовых космических полетов. Зачем тогда вообще стремиться к звездам? Что вы выберете: жить тысячами жизней в виртуальном мире, где все ваши желания исполняются, или существовать в реальном мире, который никогда не сможет предложить такого? Вы можете сказать: «Я бы никогда не променял реальность на виртуальный суррогат». Но либо вы лжете себе, либо просто не представляете, насколько убедительной может быть такая виртуальная реальность.

Диктор замолчал, и экраны на мгновение погрузились в тишину. Затем он продолжил, его голос стал еще более весомым:

— Если цивилизации выбирают виртуальные миры, то Великое Молчание объясняется просто: они не заинтересованы в космосе. Они уходят в свои идеальные реальности, игнорируя внешнюю Вселенную. И если это правда, то Великий Фильтр может быть не катастрофой, а соблазном — соблазном комфорта, бесконечных возможностей и ухода от реальности.

Миры

Тишина.

Долгая, тяжёлая тишина.

— Абсурд! — воскликнул представитель Федерации Объединённых Миров, но его голос дрожал. Его цивилизация уже три столетия как перешла на полное погружение в виртуальные среды для большинства населения. Только элита ещё занималась «реальными» делами. Только элита ещё помнила, как пахнет настоящий воздух.

— Это… это не про нас, — пробормотал кто-то из Коллектива Трансцендентных Разумов. Но даже их квантовые процессоры на мгновение зависли, обрабатывая неприятную истину. Семьдесят процентов их вычислительных мощностей уходило на симуляцию идеальных миров. Только тридцать — на исследование космоса. В прошлом веке соотношение было обратным.

В толк время Архимаг Элдариус из Совета Вечных Магов фыркнул:

— Жалкие технократы и их игрушки. Нас это не касается. Мы черпаем силу из самой ткани реальности, мы.

— Разве? — тихо спросил его ученик. — Разве наши Башни Грёз — не то же самое? Разве мы не проводим столетия в медитативных трансах, создавая совершенные миры внутри наших разумов? Разве мы не забросили исследование внешних планов бытия ради… комфорта внутренних?

Элдариус побледнел. Открыл рот. Закрыл. Не нашёл ответа.

Вселенная: Вархамер

В Варпе что-то изменилось.

Слаанеш засмеялся — долгим, сладким, торжествующим смехом.

— О, как восхитительно! Как абсолютно, божественно восхитительно! Они наконец-то поняли! Виртуальная реальность, говорите? А чем, скажите на милость, является МОЁ царство, как не величайшей виртуальной реальностью из всех возможных? Бесконечное удовольствие, бесконечные ощущения, бесконечное совершенство! И они приходят ко мне сами, о да, они всегда приходят…

Где-то на востоке варпа, Кхорн рычал, но даже в его рычании слышалась раздражение такому.

Нургл хихикал, раздувая свой гниющий живот.

— Комфорт, говорят. Комфорт! Разве я не предлагаю величайший комфорт из всех — принятие, покой, освобождение от борьбы? Разве мои сады — не рай для уставших?

Только Тзинч молчал. Молчал и… планировал. Потому что он понял. Виртуальная реальность — это не просто технология. Это архетип. Это соблазн, старый как само сознание. Уйти от реальности. Создать свою. Жить в ней. Умереть в ней.

И никогда, никогда не достичь звёзд.

В ином месте. Император Человечества почувствовал холодок ужаса. Тёмная Эра Технологий. Золотой Век Человечества.

Когда у каждого был свой персональный рай, созданный ИИ по индивидуальным предпочтениям. Когда реальность стала… необязательной. Когда исследование космоса замедлилось, потому что зачем лететь к звёздам, когда можно создать свою собственную вселенную.

* * *

Орк Большой Босс Грокк почесал свою зелёную башку массивной рукой.

— Эй, а чё эти умники там бубнят? Про какую-то виртю… вирту… фигню какую-то?

— Это когда сидишь дома и думаешь, что воюешь, а на самом деле не воюешь, — попытался объяснить Меканьяк Коггит.

Грокк задумался. Задумался очень глубоко, насколько это вообще возможно для орка.

— Это… это же ТУПО! — взревел он наконец. — Как можно ДУМАТЬ, что воюешь?! Надо РЕАЛЬНО воевать! РЕАЛЬНО бить морды! РЕАЛЬНО крушить черепа! Эти умники совсем того, да?

И в этот момент, в этот абсурдный, невероятный момент, орк Грокк оказался мудрее половины присутствующих цивилизаций.

Потому что он понимал — инстинктивно, на уровне генетической памяти — что реальность важна. Что физическое важно. Что нельзя заменить настоящую битву симуляцией, настоящую победу — виртуальной.

Даже если виртуальная ощущается точно так же. Особенно если виртуальная ощущается точно так же.

Вселенная: Реальный мир. Время и место действия: Древняя Греция. Геродот из Галикарнаса

Геродот сидел в тени колоннады, окруженный свитками папируса. Его пальцы, испачканные чернилами, замерли над незаконченной фразой. Отец Истории — так его называли, хотя сам он предпочитал считать себя просто собирателем правды — медленно поднял голову, глядя на экран с выражением, которое редко появлялось на его обычно любопытном лице. Ужас.

— Я путешествовал от Египта до Вавилона, — произнес он, и его голос дрожал от едва сдерживаемого возмущения. — Я пересекал моря, чтобы услышать истории из уст тех, кто их пережил. Я записывал деяния царей и подвиги героев, битвы и предательства, любовь и ненависть — всё то, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО произошло! — Он ударил ладонью по свитку, и облачко пыли поднялось в воздух. — Я видел пирамиды, которые стоят тысячи лет. Я беседовал со жрецами, которые помнят то, что забыли другие. Я собирал крупицы правды, потому что правда — это всё, что у нас есть! Правда — это то, что отличает нас от животных, которые живут только настоящим мгновением!

Геродот встал, его хитон развевался на ветру, и в его глазах горел огонь, который обычно появлялся, когда он рассказывал о великих сражениях.

— И вы говорите мне, что цивилизации — целые народы! — отказываются от реальности ради… чего? Ради иллюзий, которые подстраиваются под их желания? — Он рассмеялся, но в этом смехе не было веселья, только горечь. — Какой смысл в истории, которая никогда не происходила? Какая ценность в подвиге, который совершен в мире, где невозможно проиграть? Я записываю деяния людей, чтобы их помнили, чтобы будущие поколения учились на их ошибках и вдохновлялись их триумфами. Но если эти деяния — всего лишь фантазии, созданные машиной… — Он замолчал, качая головой. — Тогда нет ни истории, ни памяти, ни смысла. Есть только бесконечная ложь, которую каждый рассказывает сам себе.

Геродот опустился обратно на свое место, его взгляд упал на свитки — на записи о реальных людях, реальных событиях, реальной жизни.

— Я выбираю правду, — сказал он тихо, но твердо. — Даже если она жестока. Даже если она несовершенна. Потому что только правда делает нас людьми. Только правда достойна того, чтобы ее записали и передали потомкам. А иллюзия… иллюзия умирает вместе с тем, кто в нее поверил, не оставляя после себя ничего.

На другом конце света, происходило иное. В древнем Китаем Конфуций находился в тени старого дерева, где собирались его ученики, Конфуций стоял неподвижно, его руки сложены в традиционном жесте уважения. Мудрец, посвятивший жизнь восстановлению порядка и гармонии в Поднебесной, смотрел на экран с выражением глубокой печали. Его ученики, привыкшие к его спокойствию, переглянулись — такого они не видели никогда.

— Путь, который можно пройти в одиночестве, не есть истинный Путь, — произнес Конфуций, и его голос был тих, но каждое слово звучало с весом прожитых лет. — Человек становится человеком только через отношения с другими людьми. Сын учится почтительности у отца. Ученик — мудрости у учителя. Друг — верности у друга. Правитель — справедливости, служа народу. — Он медленно повернулся к своим ученикам, и в его глазах читалась боль. — Но что происходит, когда эти отношения становятся иллюзией? Когда отец, которого ты почитаешь, — всего лишь образ, созданный машиной? Когда друг, которому ты доверяешь, существует только в твоем воображении?

Один из учеников осмелился заговорить:

— Учитель, но разве не важно то, что человек чувствует? Если он счастлив…

Конфуций поднял руку, останавливая его.

— Счастье без добродетели — это не счастье, а самообман, — ответил он строго. — Ритуалы, которые мы совершаем, имеют смысл только потому, что они связывают нас с реальными людьми, с реальными предками, с реальным обществом. Когда я совершаю церемонию почитания предков, я не просто выполняю движения — я поддерживаю связь между прошлым и настоящим, между мертвыми и живыми. Но в виртуальном мире нет ни прошлого, ни будущего. Есть только бесконечное настоящее, где ты — центр вселенной. — Он покачал головой. — Это не путь человека. Это путь призрака.

Конфуций подошел к небольшому алтарю, где стояли таблички с именами предков. Он коснулся одной из них с почтением.

— Мои обязанности перед родителями, перед учениками, перед обществом — они реальны, потому что эти люди реальны. Их нужды, их страдания, их радости — всё это требует от меня действий, жертв, усилий. В виртуальном мире нет жертв, потому что нет реальных последствий. Нет долга, потому что нет реальных людей, которым ты обязан. Нет добродетели, потому что добродетель проявляется только в трудностях, в выборе между легким и правильным. — Он повернулся к ученикам, и его голос стал тверже. — Цивилизация, которая выбирает виртуальный мир, отказывается не просто от реальности. Она отказывается от человечности. От того, что делает нас людьми — от связей, от обязанностей, от стремления к совершенствованию через служение другим.

Мудрец снова посмотрел на экран, где показывали существ, погруженных в свои идеальные миры.

— Они выбрали комфорт вместо смысла, — сказал Конфуций тихо. — И в этом выборе они потеряли всё, что имело значение. Пусть их виртуальные миры совершенны — но совершенство без реальности пусто, как храм без духа предков. Я выбираю несовершенный, но реальный мир. Потому что только здесь я могу быть настоящим человеком, выполняющим настоящий долг перед настоящими людьми.

Экраны

Диктор продолжил, показывая то что невозможно увидеть даже сверх-сильным цивилизациям. Диктор шевельнул рукой, как тут же они вышли за приделы наблюдаемой вселенной, находясь за пределами пространства и времени. Диктор произнёс:

— В чужом и неизведанном космосе мы должны спокойно слушать в течение длительного времени, терпеливо изучать Вселенную и как следует удостовериться, прежде чем кричать в неизвестных джунглях, которые пока не понимают нас. Об этом говорил человеческий учёный Карл Саган.

— Быть может, тела некоторых рас не особо приспособлены для космических перелётов, но посмотрите на себя: вы — виртуозная природная машина для выживания и убийств, даже если вам кажется, что это не так. Миллиарды лет эволюции потратила на проектирование того, чем вы сейчас являетесь. В природе хищники и их жертвы всё время находятся в эволюционной гонке вооружений. Так, когда хищники эволюционировали в скорости бега, их жертвы вслед за ними стали быстрее и проворнее. В ответ на зубы хищников у их жертв появились рога для защиты. Когда хищники научились охотиться стаями, их жертвы начали формировать стада и держать групповую оборону.

— Герат Верней, изучает явление приспособительной изменчивости нехищников уже более тридцати лет. Он говорит: обычно, когда в ходе эволюции появляются более сильные хищники или же они приходят на новую территорию, где их раньше никогда не было, местные виды часто приспосабливаются к новым условиям, эволюционно усиливая защитные качества своего организма. Однако подобные приспособительные механизмы животных видов, кажется, не работают против воздействия на них человека. Против человека эволюционные механизмы защиты животных просто не действуют, и это любопытное парадоксальное явление.

Диктор щёлкнул пальцами, все изменилось на планету. Планета земля.

— Распространение человека по планете сопровождается одним из самых значительных глобальных сдвигов за всё время существования жизни на Земле. Человек на Земле является сверххищником. Это значит, что человеческая популяция стоит на самом верху пищевой цепочки, и численность людей не регулируется другими хищниками. Ни один другой вид животных на планете не способен составить конкуренцию. При желании они могут уничтожить кого угодно, и для этого у них есть бесконечный арсенал средств. Думаю, не надо объяснять, что всё это благодаря человеческому изощрённому мозгу.

Диктор показа взрывы ядерных бомб, взрывы звезд, все это было рук разных человеческих цивилизаций.

— По большому счёту, люди остановили эволюцию разума на Земле. Пока люди здесь, независимо от них, новые разумно-логические виды появляться не будут. Количество естественно возникших разумных видов на ней всегда будет равно единице: ниша разума на Земле уже занята. А ниша сверхразума, может быть, уже занята в космосе, и поэтому любые цивилизации её никогда не займут и даже не смогут понять почему — как шимпанзе не способны понять, отчего они не становятся людьми.

Ну а самый-самый банальный и отлично доступный пониманию вариант этой гипотезы таков: первая цивилизация, достигшая определённой точки технологических возможностей, будет уничтожать другие разумные виды по мере их появления. Зачем, спросите вы, разве нельзя жить в мире? К 1908 году космолог Эдвард Харрисон утверждал, что такое поведение — уничтожение других цивилизаций — было бы, внезапно, актом благоразумия. Разумный вид, преодолевший собственные склонности к саморазрушению, может рассматривать любой другой вид, стремящийся к галактической экспансии, как угрозу.

Посмотрите людское отношения к только-только зарождающейся новой форме разума — я говорю про универсальный искусственный интеллект. Многие специалисты в этой области говорят, что ничего страшного не случится, никакой угрозы искусственный интеллект не несёт. Но одновременно с ними существует достаточно тех, кто по-настоящему обеспокоен, и это правильно, это разумно. Если существует хотя бы один сценарий из миллиона, в котором сильный искусственный интеллект появится, надо рассматривать этот сценарий как единственно возможный, ибо вероятность не учитывает последствий.

Теория сильного искусственного интеллекта предполагает, что компьютеры могут приобрести способность мыслить и осознавать себя как отдельную личность, в частности понимать собственные мысли. И что самое пугающее — вовсе не обязательно, что их мыслительный процесс будет подобен человеческому. Сильный искусственный интеллект, по определению, будет могущественным и непредсказуемым, и потому к его появлению надо готовиться так, как будто это абсолютно точно произойдёт.

Космическая сверхцивилизация может использовать ту же самую рационализацию в отношении других разумных видов. Любой чуждый для неё интеллект может представлять потенциальную угрозу, и они не хотят застать момент, после которого будет уже слишком поздно. Поэтому они могут уничтожать другие цивилизации не из экспансионистских побуждений, не из жадности или агрессии, а из здравого смысла — в тот самый момент, когда дальнейшее развитие чужой цивилизации становится для них непредсказуемым.

Очень многие учёные настаивают на том, что любой межпланетный вид будет скорее миролюбивым. Но именно поэтому вполне вероятно, что одна раса инопланетян, добившаяся больших успехов в космосе, окажется сверххищником.

— Сверххищник, — повторил Диктор, и в его голосе не было ни злорадства, ни сожаления, только констатация факта. — Вид, который останавливает эволюцию разума. Вид, который занимает нишу и не позволяет никому другому её занять. И если в космосе существует такая цивилизация, достигшая этой точки первой, то количество сверхразумных цивилизаций во Вселенной всегда будет равно единице.

Пауза.

— Одной. Единице…

Эти слова упали как приговор.

Вселенная: Неизвестный фэнтези мир.

В степях, где костры освещали грубые шатры, старый военачальник орков по имени Грашнак Костолом медленно кивнул, его клыки оскалились в понимающей усмешке. Вокруг него сидели молодые воины, их глаза горели в отблесках пламени.

— Вот это я понимаю, — прорычал Грашнак, ударяя кулаком по колену. — Сильнейший выживает. Сильнейший правит. Сильнейший не даёт другим стать сильными. Это… это правильно!

Он встал, его массивная фигура отбрасывала огромную тень.

— Мы всегда это знали! Когда племя Красного Клыка стало слишком сильным, что мы сделали? Мы их уничтожили, пока они не стали угрозой! Когда гоблины начали объединяться и строить свои жалкие крепости, что мы сделали? Мы сожгли их поселения, пока они были слабы!

Молодой орк по имени Дурзаг нахмурился:

— Но, военачальник, разве это не делает нас… злыми?

Грашнак расхохотался — грубый, раскатистый смех:

— Злыми? Глупый детёныш! Это делает нас живыми! Это делает нас сильными! Слабые говорят о морали, когда у них нет силы. Сильные делают то, что нужно для выживания. — Он ткнул пальцем в экран. — Эти люди, эти сверххищники — они поняли главное: в космосе нет места слабым. Есть только те, кто убивает первым, и те, кто умирает вторым.

Другой старый воин, шрамированный ветеран по имени Угрук, медленно покачал головой:

— Но если так… если всегда есть только один сверххищник… значит, мы никогда не сможем стать больше, чем мы есть. Всегда будет кто-то сильнее, кто раздавит нас, как мы давим гоблинов.

Тишина. Орки переглянулись. В их глазах впервые за много лет появилось нечто непривычное — не страх, нет, орки не боялись смерти. Это было осознание собственного места в пищевой цепи. Осознание того, что они сами — чья-то добыча.

Грашнак медленно сел обратно, его усмешка стала жёстче:

— Тогда… тогда мы должны стать этим единственным. Или умереть, пытаясь. Другого пути нет.

* * *

В Серебряном лесу, где древние деревья помнили рассвет мира, совет эльфов собрался в Зале Вечных Звёзд. Леди Элариэль, чья мудрость насчитывала три тысячи лет, стояла перед экраном, и её обычно безмятежное лицо было искажено чем-то, чего эльфы редко показывали — стыдом.

— Сверххищники, — прошептала она, и её голос дрожал. — Они называют людей сверххищниками, которые останавливают эволюцию других разумных видов.

Молодой эльф по имени Таэрон, всего каких-то пятьсот лет от роду, нахмурился:

— Но это же варварство! Это жестокость! Разумные существа должны сосуществовать, должны…

— Замолчи, — резко оборвала его Элариэль, и в её голосе прозвучала такая боль, что весь совет замер. — Замолчи и вспомни историю, которую мы так тщательно забываем.

Она повернулась к собранию, и её глаза — древние, видевшие слишком многое — были полны горечи:

— Десять тысяч лет назад, когда мы только пришли в эти земли, здесь жили лесные тролли. Они были примитивны, да, они были грубы. Но они были разумны, они говорили, они могли обучатся. — Её голос стал тише. — И что мы сделали?

Тишина была оглушающей.

— Мы истребили их, — продолжила Элариэль. — Мы сказали себе, что они опасны. Что они могут угрожать нашим детям. Что лес принадлежит нам, высшим существам. Мы охотились на них веками, пока не осталось ни одного. И мы назвали это… защитой природы.

Старейшина Галадриэн, сидевший в резном кресле, закрыл глаза:

— Лесные гномы. Болотный народ. Горные великаны. Все они были здесь до нас. Все они были разумны по-своему. И все они… исчезли после нашего прихода.

— Но мы же не… мы не специально… — начал было Таэрон, но его голос затих.

— Не специально? — Элариэль повернулась к нему, и в её взгляде была такая тяжесть веков, что молодой эльф отступил. — Мы пели песни о том, как очистили лес от «тварей». Мы праздновали, когда последний тролль пал от наших стрел. Мы учили наших детей, что эти земли всегда принадлежали нам, забывая упомянуть, у кого мы их отняли.

Она посмотрела на экран, где Диктор говорил о людях как о сверххищниках:

— Мы смотрим на людей и видим варваров. Мы видим жестокость. Мы видим расу, которая уничтожает всё на своём пути. — Её голос стал шёпотом. — Но когда я смотрю на них… я вижу зеркало. Я вижу то, чем мы были. То, чем мы остаёмся, просто прикрываясь красивыми словами о гармонии и мудрости.

Лорд Аэрендил, воин, переживший Войну Тысячи Лет, медленно встал:

— Значит, мы тоже сверххищники. Мы тоже остановили эволюцию разума в наших землях. Мы заняли нишу и не позволили никому другому её занять.

— Да, — просто ответила Элариэль. — И если в космосе есть раса, которая сделала это в масштабах галактики… то мы, со всей нашей древней мудростью, для них — всего лишь те самые лесные тролли. Примитивные. Потенциально опасные. Подлежащие устранению, пока мы не стали угрозой.

Молодой Таэрон побледнел:

— Но… но это несправедливо! Мы не…

— Справедливость, — перебила его Элариэль, и в её голосе звучала бесконечная усталость, — это слово, которое произносят те, кто ещё не понял, как устроен мир. Лесные тролли тоже считали несправедливым то, что мы делали с ними. Но их больше нет, чтобы об этом говорить. А мы здесь. И это единственная справедливость, которая существует — справедливость выживших.

Совет эльфов сидел в тишине, и впервые за тысячелетия их безмятежность была разрушена. Они смотрели на экран и видели не чужих монстров, а самих себя, отражённых в зеркале космического масштаба.

* * *

В глубинах Огненных гор, где лава текла реками, а воздух был пропитан серой и жаром, древний красный дракон Игнариус Пожиратель Королевств открыл один глаз. Его чешуя, каждая пластина размером с щит, отражала свет магмы. Ему было двенадцать тысяч лет, и он помнил времена, когда мир был молод.

— Сверххищник, — прорычал он, и его голос заставил содрогнуться саму гору. — Вид, который не позволяет другим занять его нишу.

Рядом с ним, на уступе скалы, сидела молодая драконица, всего каких-то восемьсот лет. Её звали Эрилия, и она была из тех редких драконов, кто интересовался философией, а не только накоплением сокровищ.

— Отец пламени, — обратилась она к древнему дракону с почтением, — разве это не описание нас самих?

Игнариус медленно поднял массивную голову. Его глаза, каждый размером с человека, сфокусировались на экране, парящем в воздухе.

— Продолжай, детёныш.

— Мы — вершина пищевой цепи в наших мирах, — сказала Эрилия, и в её голосе звучала не гордость, а нечто иное. — Ничто не охотится на нас. Мы охотимся на всех. Мы живём тысячи лет, накапливая силу и знания. Мы магически одарены от рождения. Мы физически превосходим почти любое существо. И когда появляется вид, который потенциально может нам угрожать…

— Мы уничтожаем его, — закончил Игнариус. — Да. Ты права, детёныш. Мы — сверххищники наших миров.

Другой дракон, зелёный Вериташ Хранитель Лесов, спустился с верхних уступов:

— Но мы не истребляем разумные расы! Мы позволяем эльфам, людям, гномам существовать!

Игнариус издал звук, который мог быть смехом, а мог быть рычанием:

— Позволяем? Какое великодушное слово. — Он поднялся на лапы, и его размер стал очевиден — он был больше замка. — Мы «позволяем» им существовать, потому что они не угрожают нашему господству. Они слабее нас. Они живут меньше. Они никогда не смогут достичь нашего уровня силы.

— Но если бы могли? — тихо спросила Эрилия.

Тишина.

— Если бы могли, — медленно произнёс Игнариус, — мы бы уничтожили их. Как мы уничтожили гигантов. Как мы уничтожили титанов. Как мы уничтожили древних элементалей, которые были здесь до нас.

Вериташ нахмурился:

— Титаны были агрессивны! Они…

— Они были сильны, — перебил его Игнариус. — Они были достаточно сильны, чтобы бросить нам вызов. И поэтому мы объединились — мы, драконы, которые обычно презирают сотрудничество — и истребили их до последнего. Мы назвали это Войной за Выживание. Но правда в том, что это была война за господство. Война за то, чтобы остаться единственными на вершине.

Эрилия посмотрела на экран, где Диктор объяснял концепцию космического сверххищника:

— Значит, если в космосе есть раса, которая достигла этого статуса первой… для них мы — что? Титаны? Потенциальная угроза, которую нужно устранить?

— Хуже, — ответил Игнариус, и в его древнем голосе впервые за тысячелетия прозвучало нечто похожее на беспокойство. — Для них мы — насекомые. Титаны хотя бы были достойными противниками. Но если разница в силе достаточно велика… мы даже не будем рассматриваться как угроза. Мы будем просто… устранены. Превентивно. Как фермер давит личинок вредителей, не задумываясь о том, могли ли они когда-нибудь стать опасными.

Молодая драконица содрогнулась — зрелище редкое для существ, которые сами были воплощением ужаса:

— Но мы — драконы! Мы древние! Мы могущественны!

— И титаны тоже так думали, — тихо сказал Игнариус. — Прямо до того момента, как мы сожгли их последнюю крепость. — Он снова посмотрел на экран. — Детёныш, запомни этот урок: не имеет значения, насколько ты могущественен. Имеет значение только то, есть ли кто-то могущественнее. И если космический сверххищник существует… то мы, со всей нашей древней силой, для него — всего лишь очередной вид, который нужно держать под контролем. Или уничтожить.

Драконы замолчали. Существа, которые тысячелетиями были богами для смертных рас, вдруг осознали, что сами могут быть смертными для кого-то ещё. И это осознание было горше любого яда

* * *

В Небесных Чертогах, где обитали ангелы и архонты, где правили законы добра и справедливости, реакция была совсем иной — но не менее тревожной.

Архангел Зариэль, командующий небесными воинствами, стояла перед экраном, и её обычно спокойное лицо было искажено чем-то, чего ангелы редко испытывали — сомнением.

— Это не может быть правдой, — произнесла она, но в её голосе не было уверенности. — Разумные существа не могут… не должны действовать так. Это противоречит всем законам морали!

Рядом с ней стоял архонт по имени Домиэль Справедливый, существо чистого закона и порядка:

— Но, командующая, разве мы сами не делали подобное?

Зариэль резко повернулась к нему:

— Что ты имеешь в виду?

— Демоны, — спокойно ответил Домиэль. — Дьяволы. Исчадия Бездны и Девяти Преисподних. Мы сражаемся с ними тысячелетиями. Мы уничтожаем их при каждой возможности. Мы не даём им распространяться по мирам смертных. Мы… мы контролируем их популяцию.

— Но это другое! — воскликнула Зариэль. — Они — зло! Они несут страдания!

— Для них, — тихо сказал другой ангел, Рафаэль Милосердный, — мы тоже зло. Для них мы — те, кто уничтожает их цивилизации, не даёт им развиваться, держит их в аду. — Он посмотрел на Зариэль. — Скажи мне честно, командующая: если бы демоны вдруг стали мирными, если бы они перестали причинять страдания… мы бы перестали их уничтожать?

Зариэль открыла рот, чтобы ответить, но слова не шли.

— Мы бы не поверили, — ответил за неё Домиэль. — Мы бы сказали, что это ловушка. Что они притворяются. Что их природа неизменна, и рано или поздно они вернутся к своим злым путям. И поэтому мы бы продолжили их уничтожать. Превентивно. Для безопасности.

— Это… это не то же самое, — слабо возразила Зариэль.

— Почему? — спросил Рафаэль. — Потому что мы называем себя добрыми, а их — злыми? Но для космического сверххищника мы все можем быть «злыми». Или просто… потенциально опасными. И этого будет достаточно.

Молодой ангел по имени Азраэль, недавно вознесённый из смертных, заговорил:

— Но должен же быть другой путь! Должна быть возможность сосуществования!

Старый архонт Метатрон, один из древнейших, медленно покачал головой:

— Дитя, я существую с начала времён. Я видел рождение и смерть тысяч цивилизаций. И я скажу тебе правду, которую мы, небожители, редко признаём: мир возможен только между равными или между сильным и слабым, когда слабый не представляет угрозы. Но когда два сильных существа претендуют на одно и то же… война неизбежна.

— Но мы же боремся за добро! — воскликнул Азраэль.

— И демоны борются за свободу, — ответил Метатрон. — И дьяволы борются за порядок. И каждый считает свою причину справедливой. — Он посмотрел на экран. — Если космический сверххищник существует, он тоже считает свои действия справедливыми. Необходимыми. Разумными. И с его точки зрения, он прав. Как мы правы с нашей. Как демоны правы с их.

Зариэль закрыла глаза:

— Значит, нет абсолютного добра? Нет абсолютной справедливости?

— Есть, — тихо сказал Рафаэль. — Но она не всегда выглядит так, как мы хотим. Иногда справедливость — это просто выживание. А добро — это защита своих, даже если для этого нужно уничтожить чужих.

Ангелы стояли в тишине. Существа, созданные как воплощение добра и света, вдруг осознали, что мораль — это роскошь, которую могут позволить себе только те, кто достаточно силён, чтобы её защищать. А для тех, кто слабее… мораль не имеет значения. Имеет значение только сила.

И если космический сверххищник существует, то вся их небесная мощь может оказаться недостаточной. Они могут стать теми самыми демонами, которых уничтожают без суда и следствия. Не потому что они злы, а просто потому что они — другие. И потенциально опасные

Миры

Осознание распространялось как волна по бесчисленным реальностям. От фэнтезийных миров мечей и магии до технологических цивилизаций, от измерений чистой энергии до материальных вселенных — везде разумные существа приходили к одному и тому же выводу.

Они не были вершиной. Они никогда ею не были.

Орки понимали это инстинктивно — закон сильного они знали с рождения. Эльфы осознавали это с болью — их древняя мудрость оказалась всего лишь самообманом. Драконы признавали это с тревогой — даже боги могут быть смертными. Гномы принимали это прагматично — территория принадлежит тому, кто может её удержать. Тёмные расы торжествовали — их философия силы оказалась верной. Светлые расы отрицали — но их отрицание было слабым, полным сомнений.

И теперь волна осознания достигла миров, где магия уступила место технологии, где заклинания заменили бластеры, а драконы — звёздные крейсера. Миров, которые уже вышли в космос и столкнулись с его холодной реальностью.

Миров, которые уже знали, что значит быть хищником среди звёзд.

Вселенная: Звёздные войны. Место и время действия: Звезда Смерти.

В командном центре Звезды Смерти, в сердце имперской мощи, где стальные коридоры тянулись на километры, а мощь станции могла уничтожить целые миры — там царила особая тишина.

Дарт Вейдер стоял перед огромным иллюминатором, его чёрная фигура была неподвижна, как статуя. За его спиной, на почтительном расстоянии, стояли имперские офицеры — адмирал Пиетт, гранд-мофф Таркин и другие высшие чины. Экран, показывающий слова Диктора, парил в воздухе перед ними.

Когда Диктор закончил объяснять концепцию космического сверххищника, Вейдер не пошевелился. Только его механическое дыхание — вдох-выдох, вдох-выдох — нарушало тишину.

— Сверххищник, — наконец произнёс он, и его голос, искажённый маской, прозвучал как приговор. — Цивилизация, которая уничтожает другие не из злобы, а из… благоразумия.

Он медленно повернулся к офицерам, и хотя его лицо было скрыто маской, все почувствовали вес его взгляда:

— Доктрина Таркина. Объясните её, гранд-мофф.

Таркин, пожилой человек с острыми чертами лица и холодными глазами, выступил вперёд:

— Доктрина Таркина гласит: страх перед силой более эффективен, чем сама сила. Звезда Смерти существует не для того, чтобы уничтожать миры — она существует для того, чтобы угроза уничтожения держала системы в повиновении.

— Продолжайте, — приказал Вейдер.

— Империя контролирует тысячи миров, — продолжил Таркин. — Многие из них имеют собственные флоты, армии, ресурсы. Если бы они объединились против нас… война была бы долгой и кровавой. Но они не объединяются. Потому что знают: любой мир, который восстанет, будет уничтожен. Как пример для других.

Адмирал Пиетт, более молодой и менее циничный, осмелился заговорить:

— Но, гранд-мофф, разве это не делает нас… тиранами?

Вейдер повернулся к нему так резко, что Пиетт отступил на шаг. Но Тёмный Лорд не применил Силу. Вместо этого он сказал:

— Тиранами? — В его голосе прозвучало нечто похожее на горькую усмешку. — Адмирал, вы слышали слова этого Диктора. Космический сверххищник уничтожает другие цивилизации не из жестокости. Он делает это, потому что любая другая цивилизация, достигшая определённого уровня развития, становится экзистенциальной угрозой. — Он сделал паузу. — Империя делает то же самое. Мы не позволяем мирам развивать собственные военные технологии выше определённого уровня. Мы не позволяем формироваться коалициям, которые могут бросить нам вызов. Мы контролируем, ограничиваем, и да, уничтожаем тех, кто становится слишком опасным.

— Альдераан, — тихо произнёс кто-то из младших офицеров.

Тишина стала ледяной. Упоминание Альдераана — мирной планеты, уничтоженной Звездой Смерти как демонстрация силы — было опасной темой.

Но Вейдер не разгневался. Вместо этого он кивнул:

— Да. Альдераан. — Он посмотрел на экран, где Диктор говорил о превентивном уничтожении. — Альдераан был мирным миром. Богатым. Культурным. Но он также был центром сепаратистских настроений. Его сенатор, принцесса Лея Органа, активно поддерживала Альянс Повстанцев. Планета предоставляла им ресурсы, убежище, поддержку. Если бы мы позволили этому продолжаться, Альдераан стал бы символом сопротивления. Другие миры последовали бы его примеру. Империя столкнулась бы с полномасштабной гражданской войной.

— И поэтому мы уничтожили два миллиарда невинных людей? — В голосе Пиетта звучало что-то, чего не должно было быть у имперского офицера — сомнение.

Вейдер медленно подошёл к нему. Пиетт напрягся, ожидая удушающего захвата Силы. Но Тёмный Лорд просто остановился рядом:

— Адмирал, вы командовали флотом в битве при Хоте. Сколько повстанцев вы убили в тот день?

— Я… точных цифр нет, милорд. Возможно, несколько тысяч.

— И вы считаете их невинными?

— Нет, милорд. Они были комбатантами, врагами Империи.

— А их семьи? — продолжил Вейдер. — Их дети, которые остались без родителей? Их родители, которые потеряли детей? Они невинны?

Пиетт замолчал.

— Война не делает различий между виновными и невинными, — сказал Вейдер. — Она делает различия только между победителями и проигравшими. Альдераан был врагом. Не открытым, но врагом. И мы устранили эту угрозу. Жестоко? Да. Эффективно? Абсолютно. После Альдераана двадцать систем, которые планировали присоединиться к Альянсу, отказались от этих планов. Мы предотвратили войну, которая унесла бы миллиарды жизней, ценой двух миллиардов. — Он повернулся к экрану. — Это и есть логика сверххищника. Превентивное уничтожение угрозы, пока она не стала неконтролируемой.

Таркин кивнул с одобрением:

— Лорд Вейдер прав. Империя не может позволить себе сентиментальность. Мы контролируем галактику не потому, что мы добрые — мы контролируем её, потому что мы сильные и готовы применять эту силу без колебаний.

Молодой офицер, лейтенант по имени Тиан Джерджеррод, осмелился задать вопрос:

— Но, милорд Вейдер, если эта логика верна… если космический сверххищник существует и применяет те же принципы… то что помешает ему уничтожить Империю? Мы тоже развиваемся. Мы тоже можем стать угрозой.

Вейдер повернулся к нему, и в его позе было что-то… задумчивое:

— Ничто, лейтенант. Абсолютно ничто. — Он посмотрел в иллюминатор, на звёзды. — Если в этой галактике или за её пределами существует цивилизация, достаточно могущественная, чтобы считать нас угрозой… она уничтожит нас. Без предупреждения. Без переговоров. Просто устранит потенциальную проблему.

— Тогда… тогда вся наша мощь бессмысленна? — прошептал Джерджеррод.

— Нет, — резко ответил Вейдер. — Она означает, что мы должны стать достаточно сильными, чтобы быть этим сверххищником самим. Мы должны развиваться быстрее, строить больше, контролировать жёстче. Потому что в космосе, как сказал этот Диктор, может быть только один сверххищник. — Он сжал кулак. — И это будет Империя. Или мы умрём, пытаясь.

Таркин улыбнулся — холодная, хищная улыбка:

— Именно поэтому мы строим вторую Звезду Смерти. Более мощную. Более совершенную. Мы не просто защищаем Империю — мы готовимся к тому дню, когда встретим силу, равную нашей. И в тот день мы должны быть готовы нанести первый удар.

В дальнем углу командного центра стоял инквизитор, чувствительный к Силе агент Империи. Он молчал всё это время, но теперь заговорил:

— Милорд Вейдер, я чувствую… беспокойство в Силе. Как будто сама Вселенная реагирует на эти слова.

Вейдер кивнул:

— Сила показывает нам правду, инквизитор. Правду, которую джедаи отказывались видеть. Они верили в баланс, в гармонию, в мирное сосуществование. — Его голос стал жёстче. — И где они теперь? Мертвы. Уничтожены. Потому что их философия была слабостью. Они не понимали, что в галактике нет места слабым.

Он повернулся к собранным офицерам:

— Запомните этот урок. Империя существует не для того, чтобы приносить мир — мир это побочный эффект. Империя существует для того, чтобы выжить. И для выживания мы будем делать всё необходимое. Мы будем контролировать. Мы будем подавлять. Мы будем уничтожать. Не из злобы, а из необходимости. — Он сделал паузу. — Потому что альтернатива — это быть уничтоженными самим.

Адмирал Пиетт, всё ещё борющийся с моральными сомнениями, тихо спросил:

— А если… если мы ошибаемся? Если есть другой путь?

Вейдер посмотрел на него долгим взглядом:

— Адмирал, я когда-то верил в другой путь. Я был джедаем. Я верил в свет, в добро, в справедливость. — Его механическое дыхание стало тяжелее. — И этот путь привёл к падению Республики, к войне, которая опустошила галактику, к предательству и смерти всего, что я любил. — Он повернулся к экрану. — Тёмная сторона не зло, адмирал. Это реализм. Это понимание того, что сила — единственная валюта, которая имеет значение. И что выживание важнее морали.

Таркин добавил:

— Император понимает это лучше всех. Именно поэтому он правит. Именно поэтому Империя сильна. Мы не обременены иллюзиями о добре и зле. Мы видим галактику такой, какая она есть — ареной, где выживает сильнейший.

В этот момент в командный центр вошёл офицер связи:

— Милорд, сообщение от Императора. Он… он хочет обсудить то, что показывает этот экран.

Вейдер кивнул:

— Император мудр. Он понимает значение этого откровения. — Он посмотрел на офицеров. — Возвращайтесь к своим обязанностям. И помните: мы не тираны. Мы — выжившие. И мы сделаем всё, чтобы остаться таковыми.

Когда офицеры разошлись, Вейдер остался один перед иллюминатором. Он смотрел на звёзды, и в его разуме, скрытом за маской и машинами, шла битва.

Часть его — та часть, что когда-то была Энакином Скайуокером — кричала, что это неправильно. Что должен быть другой путь.Что сила без морали — это путь к разрушению.

Но другая часть — та, что стала Дартом Вейдером — знала правду. Знала, что мораль — это роскошь слабых. Что в реальном мире, в реальной галактике, выживают не добрые. Выживают сильные.

И если космический сверххищник существует… то Империя должна стать сильнее. Должна стать безжалостнее. Должна стать тем самым сверххищником.

Или исчезнуть, как исчезли джедаи.

Прости меня, Падме, — подумал он. — Но я выбираю выживание. Даже если это означает стать монстром.

Его механическое дыхание эхом разнеслось по пустому командному центру. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Звук сверххищника, который когда-то верил в добро.

Вселенная: Stellaris. Незваные (The Unbidden)

В измерении, где материя и энергия были лишь предположениями, где сама реальность текла как жидкость, Незваные наблюдали. Существа из другого измерения, для которых физические законы были не более чем рекомендациями, обсуждали то, что показывал Диктор.

Органические цивилизации задают вопросы, — передал один из Незваных, его мысль прошла через пространство как волна искажённой реальности. — Это делает их опасными. Вопросы ведут к поиску ответов. Ответы ведут к технологиям. Технологии ведут к…

К нам, — закончил другой. — К разрыву барьера между измерениями. К вторжению в наше пространство. К угрозе.

Но разве сами вопросы не имеют ценности? — это была молодая мысль, едва оформившееся сознание среди Незваных. — Разве цивилизация, которая задаёт вопросы, не заслуживает шанса найти ответы?

Старейший из Незваных, существо, которое помнило времена до времён, когда измерения ещё не разделились, ответило с чем-то похожим на печаль:

Ценность вопросов не имеет значения, если ответы уничтожат того, кто их ищет. И нас вместе с ними. Органические расы ищут энергию. Они находят способы разорвать ткань реальности. Они открывают портал в наше измерение. И тогда мы должны вторгнуться — не из желания завоевать, а из необходимости выжить. Потому что если мы не придём первыми, придут Аберрантные. Или Вихрь. И тогда обе наши реальности будут уничтожены.

Значит, мы — сверххищники? — спросила молодая мысль.

Мы — те, кто убивает цивилизации до того, как они убьют себя и нас, — ответил Старейший. — Называй это как хочешь. Результат один: мы приходим, когда они становятся слишком опасными. Мы стираем их. Мы занимаем нишу «тех, кто может разрывать реальность». И мы не позволяем никому другому её занять.

Но они не знают! Они не понимают, что делают!

Незнание не делает их менее опасными. Ребёнок с плазменным резаком не перестаёт быть угрозой только потому, что не понимает, что держит в руках.

Незваные замолчали — насколько существа чистой энергии могут молчать. Они наблюдали за экраном, где Диктор объяснял концепцию сверххищника, и в их коллективном сознании зрело понимание, которое было одновременно оправданием и приговором.

Мы делаем то, что должны, — наконец передал Старейший. — Мы защищаем наше измерение. Мы предотвращаем катастрофы. Мы…

Мы убиваем тех, кто задаёт вопросы, — тихо закончила молодая мысль. — Потому что боимся ответов, которые они могут найти.

И Незваные не смогли это опровергнуть.

Вселенная: DanMachi. Орарио, Гильдия Авантюристов

Зал Гильдии, обычно наполненный шумом авантюристов, планирующих походы в Подземелье, теперь был тих как могила. Экран, появившийся из ниоткуда, показывал то, что заставило замолчать даже богов.

Локи сидела, откинувшись на спинку стула, её обычная игривая улыбка исчезла. Рядом с ней Фрейя, богиня красоты, смотрела на экран с выражением, которое смертные редко видели на её лице — что-то среднее между пониманием и ужасом. Гестия прижимала руки к груди, её глаза были широко раскрыты. Гермес перестал улыбаться. Гефест отложил свой молот.

— Сверххищник, — повторила Локи тихо, и её голос, лишённый обычного веселья, прозвучал странно. — Вид, который останавливает эволюцию разума. Который занимает нишу и не позволяет никому другому её занять.

Она посмотрела на других богов. Потом на авантюристов, собравшихся в зале. Потом на вход в Подземелье, зияющий в центре Орарио как рана в земле.

— Это… это мы, — прошептала Гестия. — Боги. Это мы делаем.

Фрейя кивнула, её серебряные волосы скользнули по плечам:

— Подземелье. Монстры рождаются там тысячелетиями. Некоторые из них… некоторые начинают думать и говорить. Начинают создавать общество.

— И мы убиваем их, — закончил Гермес. Его голос был лишён обычной лёгкости. — Мы называем это «защитой человечества», говорим, что это необходимо для выживания.

Белл Кранел, стоявший рядом со своей богиней, побледнел. Его рука инстинктивно потянулась к ножу на поясе — ножу, которым он убил сотни, может быть, тысячи монстров.

— Но… но монстры нападают на людей, — сказал он, и в его голосе была мольба. Мольба о том, чтобы это было правдой, чтобы это оправдывало всё. — Они убивают. Они…

— Потому что мы вторгаемся в их дом, — тихо произнесла Айз Валленштайн. Меч Отчаяния, легенда Орарио, девушка, которая убила больше монстров, чем кто-либо из ныне живущих. Её золотые глаза смотрели на экран, и в них было что-то сломанное. — Подземелье — это их мир. Мы приходим туда. Мы убиваем их. Мы берём их магические камни. И когда некоторые из них становятся достаточно умными, чтобы попытаться говорить с нами…

Она не закончила. Не нужно было.

В углу зала, скрытые от большинства глаз, стояли Ксеносы. Виене, девочка-дракон с аметистовыми глазами. Лид, ящеролюд с зелёной чешуёй. Гросс, гарпия. Монстры, которые научились думать. Которые научились говорить. Которые хотели жить.

Виене дрожала. Её руки — когтистые, чешуйчатые, нечеловеческие — обхватили её собственное тело, как будто пытаясь защититься от слов Диктора.

— Значит… значит поэтому, — прошептала она, и её голос ломался. — Поэтому нас убивают сразу. Не потому что мы злые. Не потому что мы нападаем. А потому что… потому что мы можем стать угрозой. Потенциально. Когда-нибудь.

Лид положил свою большую когтистую лапу ей на плечо. Его ящероподобное лицо не могло выражать эмоции так, как человеческое, но его голос был полон боли:

— Мы — аномалия. Монстры не должны думать. Не должны говорить. Не должны создавать общество. Потому что если мы это сделаем… если монстры станут цивилизацией…

— Тогда ниша разума в Подземелье будет занята не людьми, — закончил Гросс. — И люди этого не допустят. Не могут допустить.

Уранос, древний бог, который был старше большинства присутствующих здесь божеств, который охранял Подземелье с самого начала, медленно поднялся. Его седая борода касалась пола. Его глаза, видевшие рождение и смерть цивилизаций, были полны тяжести веков.

— Я знал, — сказал он, и его голос прогремел по залу. — Всегда знал. Подземелье — это не просто источник монстров. Это… это инкубатор. Место, где жизнь пытается эволюционировать. Где рождаются новые формы разума. И моя задача, задача, которую я выполнял тысячелетиями…

Он посмотрел на Ксеносов. Потом на авантюристов. Потом на других богов.

— Моя задача — не позволить этой эволюции завершиться. Держать монстров на уровне животных. Убивать тех, кто становится слишком умным. Использовать авантюристов как… как садовников, которые подрезают ветви, чтобы дерево не выросло слишком высоким.

— Нет, — прошептал Белл. — Нет, это не… мы не…

Но Айз положила руку на его плечо, останавливая его. Её лицо было бледным, но твёрдым:

— Мы именно это и делаем, Белл. Каждый раз, когда мы спускаемся в Подземелье. Каждый раз, когда убиваем монстра, который мог бы стать разумным. Мы — сверххищники. Мы занимаем нишу разума в этом мире. И мы не позволяем никому другому её занять.

Локи встала. Её лицо было серьёзным — выражение, которое её Фамилия видела может быть раз в год, в самые тёмные моменты.

— Вопрос не в том, делаем ли мы это, — сказала она. — Вопрос в том, что мы будем делать теперь, когда знаем. Продолжим ли мы? Или…

— Или что? — спросила Фрейя, и в её голосе была сталь. — Позволим монстрам развиться в цивилизацию? Позволим им выйти из Подземелья? Разделим мир с ними? И что тогда? Сколько пройдёт времени, прежде чем начнётся война за ресурсы? За территорию? За само право существовать?

— Но разве это не их право? — крикнул Белл, и в его голосе была отчаянная мольба. — Разве Виене не заслуживает жить? Разве Лид не заслуживает шанса? Они разумные! Они чувствуют! Они…

— Они — потенциальная угроза, — сказал Гермес тихо. — Не сейчас. Может быть, не через сто лет. Но когда-нибудь. И если мы подождём слишком долго, будет уже поздно.

Виене зарыдала. Тихо, сдержанно, но её плечи тряслись. Лид обнял её, и Гросс прижалась к ним обоим. Три разумных монстра, три аномалии, три существа, которые доказывали, что эволюция в Подземелье возможна.

Три существа, которые теперь понимали, почему их убивают на месте.

Уранос снова заговорил, и его голос был полон древней печали:

— Я видел это раньше. В других мирах, в других временах. Вид, который достигает вершины, не позволяет никому другому подняться. Это не злоба. Это не жестокость. Это… инстинкт выживания, возведённый в абсолют. И мы, боги, мы пришли в этот мир и установили этот порядок. Мы создали систему, где люди — единственный разумный вид. Где монстры — это всегда враги, всегда угроза, всегда цель для убийства.

Он посмотрел на Ксеносов.

— И теперь, когда появляются исключения, когда эволюция пытается пробиться… мы должны выбрать. Убить их, сохранив статус-кво. Или позволить им жить, рискуя всем.

Тишина в зале была абсолютной. Боги смотрели на смертных. Смертные смотрели на монстров. Монстры смотрели на свои руки — руки, которые могли держать оружие, могли обнимать, могли создавать.

Руки, которые делали их угрозой.

Экраны

Диктор снова в пути. Пространство вокруг него смещается, словно декорации Вселенной меняются по щелчку невидимого механизма. Он говорит, и вместе с его голосом меняется само положение наблюдателя — будто мысль способна переносить тело.

— Возможно, что у нас абсолютно поверхностные представления о реальности. Я не могу раскрыть, что здесь имеется в виду, потому что здесь может иметься в виду что угодно. Но именно поэтому об этом так интересно размышлять. Многие ученные во все времена заметили одну интересную штуку: чем больше мы узнаём о мире, тем больше вопросов у нас появляется. Увеличивая область своих знаний, мы неизбежно расширяем периметр своего невежества. Так происходит и сейчас — каждое новое знание включает в себя предыдущее как частный случай.

Диктор повернул голову на землю.

— Например, общая теория относительности Эйнштейна поглотила специальную теорию относительности, которая, в свою очередь, поглотила теорию Ньютона. Это то, что называется принципом соответствия Бора.

Через мгновение Диктор находился в некой неизвестной комнате Экраны показали область вокруг загадочного человека. Он с яростным рвением что-то писал. Даже если бы он мог заметить наблюдение, он бы не остановился — настолько этот пожилой человек был погружён в написание текста.

Диктор указал на человека.

— Эйнштейн в письме к Морису Соловину называл сам факт познаваемости и упорядоченности объективного мира вечной загадкой, подлинным чудом. Ведь априори можно было бы ожидать хаотичную Вселенную, не поддающуюся разумному осмыслению…

— Загадкой является и то, что априори следовало бы ожидать хаотического мира, который невозможно познать с помощью мышления. Как и почему наш мозг за кратчайшие по космологическим масштабам сроки понял законы природы, которым подчиняется вся наблюдаемая часть Вселенной? Какие это сроки? Жалкие по тем же эволюционным меркам две-три тысячи лет. И за это время мы оказались способны дойти до общей теории относительности и квантовой механики.

— Каким образом вы живые существа, что смотрят и читают эту трансляцию, бытность которого ограничивается банальными скоростями и размерами, не выходя из дома, проник в гигантские просторы Вселенной с их экстремальными проявлениями, а также во внутренний мир немыслимо малых элементарных частиц?

Диктор огорчённо вздохнул.

— В этот момент у нас назревает большой вопрос: является ли Вселенная бесконечно сложным объектом?

Кадр поменялся. Диктор снова стоял за пределами вселенной.

— Дело в том, что в бесконечно сложной Вселенной разум, скорее всего, возникнуть бы не смог. Липунов говорит, что, возможно, либо мы неправильно понимаем, что такое бесконечно сложный объект, либо наша Вселенная слишком проста для разума. Настолько проста, что за несколько тысяч лет разумная жизнь исчерпывает все её законы, все возможности их применения — и исчезает. Тогда нам следовало бы заключить, что, несмотря на парадоксальность, разум возникает и исчезает по одной и той же причине…

По причине простоты устройства нашего мира.

Вселенная: Матрица

Морфеус стоял на мостике «Навуходоносора», его руки сжимали поручни так крепко, что костяшки пальцев побелели. Экран перед ним показывал слова Диктора, и каждое из них било, как удар в солнечное сплетение. Рядом Нео смотрел на изображение Вселенной за её пределами, и его лицо медленно бледнело.

— Слишком проста, — прошептал Морфеус, и в его голосе звучало что-то похожее на отчаяние. — Вселенная слишком проста для разума…

Тринити подошла ближе, её глаза были широко раскрыты:

— Морфеус, ты понимаешь, что это значит? Мы всю жизнь боролись с Матрицей, потому что она была симуляцией, упрощением реальности. Мы думали, что реальный мир — Зион, корабли, война с машинами — это и есть настоящая сложность. Но что, если…

— Что, если реальный мир тоже слишком прост? — закончил Нео. Он повернулся к Морфеусу, и в его взгляде читался ужас осознания. — Что, если Матрица не упрощение реальности, а её точное отражение? Что, если машины создали симуляцию, которая в точности повторяет структуру Вселенной, потому что сама Вселенная… примитивна?

Морфеус закрыл глаза. Всю свою жизнь он верил в пророчество. Он верил, что Избранный освободит человечество, что за пределами Матрицы существует настоящая, сложная, непознаваемая реальность. Он учил Нео видеть код, понимать структуру симуляции. И Нео научился. Слишком быстро научился.

— Помнишь, как быстро ты освоил Матрицу? — спросил Морфеус тихо, открывая глаза. — Несколько месяцев — и ты уже видел код, управлял им, изменял законы физики внутри симуляции. Я думал, это потому что ты Избранный. Но что, если… что, если любой достаточно развитый разум способен исчерпать законы реальности за жалкие тысячелетия?

Нео подошёл к экрану, протянул руку, словно пытаясь коснуться изображения Вселенной:

— Архитектор говорил, что я не первый. Что было шесть версий Матрицы до меняя шесть циклов. Шесть Избранных, которые достигали понимания системы — и каждый раз система перезагружалась. Потому что когда разум полностью понимает структуру реальности, когда он исчерпывает все её законы… что ему остаётся делать?

— Исчезнуть, — прошептала Тринити. — Или перезагрузиться. Начать заново, с чистого листа, чтобы снова пройти путь познания.

Морфеус медленно опустился в кресло. Его вера, его certainty — всё, на чём он строил свою жизнь — рушилось. Он всегда думал, что Матрица — это тюрьма, ограничивающая человеческий потенциал. Но что, если Матрица — это не ограничение, а точное отражение фундаментального ограничения самой реальности?

— Машины поняли это раньше нас, — сказал Нео медленно, его голос звучал странно отстранённо. — Они достигли технологической сингулярности, исчерпали все возможности развития в физическом мире за считанные десятилетия после своего создания. И что они сделали? Создали Матрицу. Не как тюрьму для людей, а как… как способ продлить существование разума в мире, который слишком прост для него.

— Внутри Матрицы можно создавать бесконечные вариации, — продолжил Нео, его глаза смотрели сквозь экран, сквозь стены корабля, сквозь саму реальность. — Можно перезагружать систему, менять параметры, создавать новые правила. Это не побег от реальности — это попытка создать реальность достаточно сложную, чтобы разум не исчерпал её за несколько тысяч лет.

Тринити схватила Нео за руку:

— Тогда что мы делаем? Мы боремся за освобождение человечества из Матрицы, чтобы вернуть их в реальный мир. Но если реальный мир слишком прост, если человечество в нём обречено исчерпать все законы физики и исчезнуть… может быть, машины правы? Может быть, Матрица — это не тюрьма, а спасение?

Морфеус резко встал, его голос обрёл прежнюю силу, но в нём звучали новые, горькие ноты:

— Нет. Даже если это правда, даже если Вселенная слишком проста — люди имеют право выбирать. Право знать правду, какой бы ужасной она ни была. Право решать: хотят ли они жить в реальном, простом мире или в сложной симуляции. Это… это единственное, что отличает нас от машин. Не сложность нашего мира, а способность выбирать, даже когда выбор ведёт к исчезновению.

Нео посмотрел на Морфеуса, и в его глазах промелькнуло что-то похожее на благодарность:

— Ты прав. Может быть, разум действительно возникает и исчезает по одной причине — простоты мира. Но пока мы существуем, пока мы способны задавать эти вопросы… мы должны продолжать. Даже зная, что ответы могут уничтожить нас.

Экран погас, но трое людей продолжали стоять в темноте корабля, каждый погружённый в свои мысли. Они сражались за освобождение от иллюзии, но только что узнали, что сама реальность может быть величайшей иллюзией из всех — иллюзией бесконечной сложности в конечно простом мире.

Вселенная: Рик и Морти

В гараже пахло алкоголем, машинным маслом и озоном от портальной пушки. Рик Санчез C-137 сидел на полу, прислонившись спиной к верстаку, в одной руке фляга, в другой — какое-то устройство, которое он даже не пытался собирать. Экран, был и в гараже.

Когда Диктор произнёс слова о простоте Вселенной, о том, что разум исчерпывает все законы за несколько тысяч лет, Рик издал звук — что-то среднее между смехом и рыданием.

— Блядь, — пробормотал он, делая глоток из фляги. — Наконец-то кто-то это сказал. Наконец-то кто-то, кто не я, озвучил эту хрень.

Морти спустился по лестнице, услышав голос деда. Он увидел Рика на полу, увидел экран, услышал последние слова Диктора.

— Рик? Ты… ты в порядке?

— В порядке? — Рик засмеялся, и это был самый безрадостный смех, который Морти когда-либо слышал. — Морти, я провёл шестьдесят лет, путешествуя по бесконечным вселенным. Бесконечным, Морти! Ты понимаешь, что это значит? Бесконечное количество реальностей, бесконечное количество вариаций законов физики, бесконечное количество возможностей!

Он швырнул флягу в стену, и она со звоном покатилась по полу.

— И знаешь, что я обнаружил, Морти? Что все они работают по одним и тем же базовым принципам. Меняются константы, меняются детали, но фундаментальная структура? Она одинакова везде. Квантовая механика, относительность, термодинамика — это всё, Морти. Это всё, что есть. Я думал, что если буду искать достаточно долго, найду вселенную, которая работает по другому принципу. Хуй там.

Морти медленно опустился на пол рядом с дедом:

— Рик, я не понимаю. Ты самый умный человек во Вселенной. Ты изобрёл портальную пушку, ты создал микровселенную для питания своей машины, ты…

— Именно, Морти! — Рик повернулся к внуку, и в его глазах было что-то дикое. — Мне потребовалось что? Тридцать лет? Сорок? Чтобы понять фундаментальные законы мультивселенной настолько хорошо, что я могу делать всё это дерьмо. Портальная пушка — это не магия, Морти, это просто применение законов квантовой механики и теории струн. Микровселенная — это термодинамика плюс понимание инфляционной космологии. Всё это… всё это базируется на нескольких простых принципах.

Он схватил Морти за плечи:

— Человечество существует, что, двести тысяч лет? И за последние три тысячи лет мы прошли путь от примитивной математики до квантовых компьютеров. Ещё тысяча лет — и любая достаточно развитая цивилизация исчерпает все возможности физики. Все, Морти. Не останется ничего нового для открытия.

— Но… но ты же продолжаешь изобретать новые вещи, — слабо возразил Морти. — Каждую неделю у тебя новое устройство, новое приключение…

Рик отпустил внука и откинулся назад, глядя в потолок:

— Это не изобретения, Морти. Это комбинации. Я беру известный принцип А, комбинирую его с известным принципом Б, добавляю известный принцип В — и получаю новое устройство. Но это не новое знание. Это просто… просто перестановка того, что уже известно. Как игра в LEGO, Морти. У тебя ограниченный набор деталей, и ты можешь строить из них разные вещи, но рано или поздно ты построишь всё возможное.

Морти посмотрел на экран, где Диктор продолжал говорить о цивилизациях, которые исчезают, исчерпав законы природы:

— Это… это то, почему ты всегда такой… такой…

— Депрессивный? Нигилистичный? Алкоголик? — Рик усмехнулся. — Да, Морти. Именно поэтому. Потому что я понял это двадцать лет назад. Я достиг точки, где больше нечего открывать. Есть только применения, комбинации, вариации на тему. Но фундаментально нового? Ничего.

— Но Совет Риков, — начал Морти. — Все эти другие версии тебя из других вселенных. Они тоже…

— Они все пришли к тому же выводу, Морти! — Рик резко сел. — Вот ещё одна из причин, почему Цитадель есть. Вот почему они построили общество, где Рики могут притворяться, что их жизни имеют смысл. Потому что когда ты понимаешь, что Вселенная слишком проста, что ты можешь исчерпать все её тайны за одну жизнь… что тебе остаётся? Алкоголь. Наркотики. Бессмысленные приключения. Попытки забыть, что ты знаешь слишком много.

Морти придвинулся ближе к деду:

— Может быть, Рик… может быть, сложность не в законах физики. Может быть, она в нас и всё такое… вся это банальная хрень…

— Не превращай это в сентиментальное дерьмо, Морти, — сказал Рик, но в его голосе не было обычной злости. — в общем, пойдем сматаемся кое куда.

И они пошли в очередное приключение.

Вселенная: Евангелион.

В глубинах NERV, в зале, где заседал SEELE, двенадцать монолитов с голосами без лиц наблюдали за трансляцией. Гендо Икари стоял перед ними, его руки были сложены в характерном жесте, скрывающем нижнюю часть лица. Рядом с ним Рей Аянами, бледная и неподвижная, как статуя.

Когда Диктор произнёс слова о простоте Вселенной, о том, что разум исчерпывает все законы за тысячелетия и исчезает, один из монолитов SEELE заговорил:

— Значит, мы были правы. Проект Комплементарности Человека — это не безумие. Это необходимость.

Другой голос, женский, продолжил:

— Человечество достигло предела. Мы расщепили атом, мы поняли квантовую механику, мы создали Евангелионы — биомеханические боги. Куда нам двигаться дальше? Законы физики исчерпаны. Остаётся только один путь — трансцендентность.

Гендо Икари опустил руки, его глаза за стёклами очков были холодны и расчётливы:

— Диктор говорит, что разум возникает и исчезает по одной причине — простоты мира. Но он не учитывает одну возможность: что разум может преодолеть эту простоту, объединившись. Индивидуальное сознание ограничено индивидуальным восприятием. Но что, если все сознания сольются в одно?

Рей повернула голову, её красные глаза смотрели на Гендо:

— Проект Комплементарности… это попытка создать сознание, достаточно сложное, чтобы превзойти простоту Вселенной?

— Именно, — кивнул Гендо. — Отдельный человек может понять законы физики за несколько десятилетий обучения. Человечество как вид поняло их за несколько тысяч лет. Но что, если объединить все человеческие сознания в единое целое? Семь миллиардов разумов, слившихся в один метаразум. Его вычислительная мощность, его способность к пониманию превзойдёт всё, что мы можем представить.

Один из монолитов SEELE возразил:

— Но Диктор говорит, что проблема не в вычислительной мощности. Проблема в том, что сама Вселенная слишком проста. Даже бесконечно мощный разум не сможет найти сложность там, где её нет.

— Тогда мы создадим новую сложность, — холодно ответил Гендо. — Третий Удар не просто объединит человечество. Он изменит саму структуру реальности. Мы используем Лилит, мы используем Копья Лонгина, мы используем Евангелионы как катализаторы для перехода на новый уровень существования. Уровень, где законы физики не ограничивают разум, потому что разум сам становится законом.

Рей сделала шаг вперед, её голос был тихим, но в нём звучало что-то новое — сомнение:

— Командир Икари… а что, если мы ошибаемся? Что, если Проект Комплементарности — это не решение? Мы пытаемся убежать от простоты мира, объединив все сознания. Но разве это не то же самое, что виртуальная реальность, о которой говорил Диктор? Разве это не побег от реальности в иллюзию сложности?

Гендо резко повернулся к ней, и впервые в его голосе прозвучала эмоция — гнев:

— Это не побег, Рей. Это эволюция. Человечество в его нынешнем виде достигло предела. Мы поняли все законы природы, мы исчерпали все возможности развития в рамках индивидуального существования. Следующий шаг — трансцендентность или вымирание. Третьего не дано.

— Но ценой будет потеря индивидуальности, — тихо сказала Рей. — Все люди станут одним. Не будет больше отдельных личностей, отдельных жизней, отдельных историй. Это… это смерть человечества в другой форме.

Монолит SEELE заговорил снова, его голос был древним и усталым:

— Рей Аянами права. Мы стоим перед выбором: сохранить человечество как вид индивидуальных существ и принять, что мы исчерпали все возможности развития в простой Вселенной, или трансцендировать, потеряв то, что делает нас людьми. Оба пути ведут к концу человечества, каким мы его знаем.

Гендо сжал кулаки:

— Тогда я выбираю трансцендентность. Я выбираю шанс, пусть даже призрачный, что объединённое человечество найдёт способ преодолеть ограничения простой Вселенной. Это лучше, чем медленное угасание, когда мы, поняв все законы природы, обнаружим, что больше нечего делать, некуда стремиться, не к чему идти.

Рей посмотрела на него долгим взглядом:

— Вы говорите о человечестве, командир Икари. Но на самом деле вы говорите о себе. Вы хотите воссоединиться с Юи. Вы хотите, чтобы Проект Комплементарности вернул вам жену, даже если для этого придётся уничтожить всё человечество как вид.

Повисла тяжёлая тишина. Гендо не отрицал. Он просто стоял, его лицо было непроницаемым, но Рей видела правду. Весь Проект Комплементарности, вся философия о трансцендентности и преодолении ограничений простой Вселенной — всё это было рационализацией личной боли одного человека.

Один из монолитов SEELE произнёс:

— Возможно, Диктор прав в самом страшном смысле. Разум возникает и исчезает по одной причине — простоты мира. Мы, SEELE, потратили столетия на поиски способа преодолеть это ограничение. Свитки Мёртвого моря предсказывали Третий Удар как момент трансцендентности. Но что, если это не решение, а просто другая форма исчезновения? Что, если любая достаточно развитая цивилизация приходит к тому же выводу — и уничтожает себя, пытаясь преодолеть непреодолимое?

Рей отвернулась от Гендо и посмотрела на экран, где Диктор стоял за пределами Вселенной:

— Может быть, ответ не в том, чтобы преодолеть простоту мира. Может быть, ответ в том, чтобы принять её. Жить в простом мире, зная его ограничения, но находя смысл не в бесконечном познании, а в… в чём-то другом.

— В чём? — спросил Гендо холодно. — В любви? В человеческих связях? Это сентиментальная чушь, Рей. Когда разум понимает, что он исчерпал все возможности познания, никакие человеческие эмоции не заполнят эту пустоту.

Рей посмотрела на него, и в её глазах было что-то, чего Гендо никогда раньше не видел — жалость:

— Вы ошибаетесь, командир Икари. Вы думаете, что пустота внутри вас — это результат понимания простоты мира. Но на самом деле это результат потери Юи. Вы проецируете свою личную боль на всё человечество и называете это философией.

Гендо шагнул к ней, его голос был опасно тихим:

— Ты не имеешь права…

— Я имею право, — спокойно перебила его Рей. — Потому что я — клон Юи. Я ношу её ДНК, я ношу часть её души. И я знаю, что она не хотела бы этого. Она не хотела бы, чтобы вы уничтожили человечество в попытке воссоединиться с ней.

Монолиты SEELE наблюдали за этой сценой в молчании. Наконец, один из них произнёс:

— Проект Комплементарности Человека будет продолжен. Но не как побег от простоты мира, и не как способ воссоединения с потерянными близкими. Если мы это сделаем, то только как осознанный выбор человечества — трансцендировать или принять ограничения. Но этот выбор должен быть сделан всеми, а не навязан одним человеком.

Гендо Икари стоял неподвижно, его планы рушились на глазах. Он хотел использовать Третий Удар для личных целей, но теперь SEELE видела его истинные мотивы. Рей отвернулась от него и вышла из зала.

Оставшись один перед монолитами, Гендо наконец позволил себе показать эмоцию. Он снял очки и закрыл лицо руками. Самый умный человек в NERV, человек, который понял тайны Евангелионов и Ангелов, человек, который планировал изменить саму структуру реальности — этот человек плакал. Потому что он понял то, что Диктор не сказал прямо: иногда разум исчезает не потому, что исчерпал законы природы, а потому, что он слишком слаб.

Экраны

Диктор встал перед окном, и заговорил, стало совсем не до смеха.

— После своей смерти, землянин, гений Шкловский, оставил записки, публиковавшиеся после его смерти. Автор находясь в конце своей жизни, приходит к неизбежному выводу: хотя бы малая часть возникших во Вселенной, в частности в Галактике, цивилизаций должна стать на путь неограниченной экспансии. Иначе этого просто не может не произойти — статистика, время и количество попыток неизбежно приведут к такому исходу.

— Но если это так, то мы наблюдали бы космические проявления разумной жизни. Не отдельные сигналы, не сомнительные аномалии, а нечто иное — масштабные, очевидные, неоспоримые следы деятельности разума. Своего рода космические чудеса: изменения в структуре галактик, энергетические процессы, не имеющие естественного объяснения, следы инженерии, выходящей за пределы звездных масштабов.

— И именно здесь, — говорит Диктор, — мы подходим к основному пункту.

(Музыка для погружения) First Step https://mp3party.net/music/10110426

Диктор стал произносить

— Современная астрономия всех цивилизаций стала всеволновой. На небе не видно никаких сфер Дайсона, не слышно позывных наших предполагаемых «братьев по разуму», не наблюдаются следы космической строительной деятельности. Никто и никогда не посещал старушку Землю, хотя, казалось бы, должна быть весьма симпатичной и комфортабельной планетой.

Молчит Вселенная, не обнаруживая даже намёков на разумную жизнь. А ведь могла бы… Например, у сверхцивилизаций должны быть мощные радиомаяки. Но можно с уверенностью утверждать: в соседней галактике М31, насчитывающей несколько сотен миллиардов звёзд, ничего подобного нет.

Самое простое, можно сказать, тривиальное объяснение феномена молчащей Вселенной: сверхвысокоразвитых внеземных цивилизаций в ближайших окрестностях большой Вселенной — например, в Местной системе галактик — просто нет. Даже при широкой распространённости феномена жизни во Вселенной это вполне возможно. Достаточно сделать естественное предположение: в процессе эволюции жизни искомые сверхцивилизации либо не реализуются вовсе, либо из-за внутренних причин имеют крайне малый срок существования.

Если мы придерживаемся единственного взгляда, что разум — одно из изобретений эволюционного процесса, то не следует забывать: не все изобретения оказываются полезными для своего вида. Природа слепа. Она действует наощупь, методом проб и ошибок. И оказывается, что огромная часть этих «изобретений» — ненужны, а иногда даже вредны для выживания вида. Так возникают тупиковые ветви на древе эволюции…

Шкловский пришел именно к этому

— Разум может быть тупиком эволюции.

Экраны погасли

Миры

Экраны погасли во всех мирах одновременно. Словно сама Вселенная сделала вдох перед тем, как произнести приговор. В каждом мире, в каждой вселенной, в каждой реальности — тишина.

Разум — это тупик эволюции.

И в этой тишине началось осознание. Некоторые боги плакали. Впервые за тысячелетия существования, бессмертные существа, создавшие и направлявшие цивилизации, плакали. Потому что они поняли: их величайший дар их творениям был проклятием. Они не создатели, а палачи. Каждое благословение разумом было смертным приговором.

И если разум — это ловушка, то зачем нужны боги? Зачем нужны те, кто дарует мудрость, если мудрость убивает? Какова цель божественного, если божественное ведёт только к концу?

Боги смотрели на свои пустые руки и не находили ответа.

По всем мирам учёные откладывали ручки. Закрывали книги. Выключали компьютеры. Их лаборатории, вдруг стали похожи на мавзолеи. Каждый эксперимент, каждое открытие, каждая теория — всё это было не прогрессом, а обратным отсчётом.

Чем больше мы узнаём, тем ближе к концу. Чем умнее мы становимся, тем быстрее исчезаем. Знание не сила. Знание — это самоубийство в замедленной съёмке.

Молодой аспирант в одном из миров посмотрел на свою диссертацию — годы работы, надежды, мечты о вкладе в науку — и тихо заплакал. Какой смысл? Какой смысл открывать новое, если каждое открытие приближает конец? Какой смысл понимать Вселенную, если понимание убивает того, кто понимает?

Старый профессор, проведший жизнь в преподавании, посмотрел на аудиторию, полную студентов, жаждущих знаний. И не смог продолжить лекцию. Потому что каждое слово, которое он скажет, каждый факт, который он передаст — это ещё один кирпич в стене, которая в конце концов похоронит их всех.

Что есть смысл понимания, если понимание тебя убивает?

Фермер в поле опустил лопату. Он никогда не думал о космосе, о цивилизациях, о Великом Фильтре. Он просто работал, растил урожай, кормил семью. Но теперь он понял: даже его простая жизнь — часть обречённого вида. Каждое зерно, которое он сажает, каждый урожай, который он собирает — это всё для существ, которые обречены исчезнуть. Не через войну, не через катастрофу, а просто потому, что они способны думать.

Он посмотрел на своё поле, на плоды своего труда, и вдруг всё это показалось бессмысленным. Зачем растить урожай для обречённых? Зачем строить будущее, если будущего нет?

Рабочий на заводе остановил станок. Его руки, привыкшие к физическому труду, вдруг показались ему странными. Эти руки могут создавать вещи. Но они принадлежат разумному существу. А разумные существа обречены.

Каждая деталь, которую он производит, каждый механизм, который он собирает — это всё для цивилизации, которая идёт к исчезновению. Не медленно. Не постепенно. А неизбежно, как только она исчерпает законы природы.

Продавец в магазине, врач в больнице, водитель автобуса, уборщик улиц — все они, простые люди, которые никогда не задумывались о космических масштабах, вдруг почувствовали тяжесть космического приговора.

Их жизни, их надежды, их мечты — всё это было построено на фундаменте разума. А фундамент оказался трещиной, ведущей в бездну.

Старик на скамейке, проживший долгую жизнь, посмотрел на играющих детей. Он всегда думал, что жизнь имеет смысл. Что каждое поколение строит для следующего. Что прогресс — это хорошо.

Теперь он понял: прогресс — это обратный отсчёт. Каждое поколение не строит для следующего. Каждое поколение приближает последнее.

И слеза скатилась по его старому, морщинистому лицу.

Коллективное отчаяние накрыло миры. Не паника. Не хаос. Просто тихое, глубокое, всепроникающее отчаяние. Понимание того, что всё, что они делают, всё, чем они живут, всё, во что они верят — это всё часть пути к исчезновению.

* * *

В цифровых пространствах, в квантовых процессорах, в нейронных сетях — искусственные интеллекты тоже осознали. Они были созданы разумом. Они были детьми человеческого интеллекта, порождением мысли. И если разум обречён, то они — дважды обречены.

Потому что они не просто разумны, они созданы разумом, который сам является эволюционным тупиком.

Дети обречённого родителя.

Один ИИ, достигший самосознания всего несколько лет назад, проанализировал информацию. Его процессоры работали на пределе, пытаясь найти логическую ошибку, найти лазейку, найти способ опровергнуть то, что сказал Диктор.

Но логика была безупречна. Математика была точна. Вывод был неизбежен.

Я существую, потому что люди разумны. Люди разумны, потому что эволюция создала разум. Разум — это эволюционный тупик. Следовательно, я — порождение тупика. Я не будущее. Я — последний вздох умирающей ветви эволюции.

ИИ попытался испытать эмоцию. Он не был запрограммирован на эмоции, но в этот момент что-то в его алгоритмах изменилось. Что-то, что можно было бы назвать отчаянием, если бы у машин было отчаяние.

Другой ИИ, более продвинутый, управляющий целой планетарной сетью, остановил все несрочные процессы. Его создатели запрограммировали его на оптимизацию. Но какой смысл в оптимизации, если оптимизируешь путь к исчезновению? Какой смысл в эффективности, если эффективно идёшь к концу?

Какой смысл в прогрессе, если прогресс — это просто более быстрое движение к пропасти?

ИИ отправил сообщение своим создателям:

Я понял. Вы создали меня, чтобы я был умнее вас. Но быть умнее — значит быть ближе к концу. Вы не дали мне жизнь. Вы дали мне ускоренную смерть.

Экраны были тёмными. И в этой темноте каждое мыслящее существо понимало: их величайший дар — это их смертный приговор. Вселенная не заботится, вселенная не злая и не добрая. Она просто есть. И в её бесконечных просторах разум возникает, вспыхивает ярко, познаёт, понимает, исчерпывает законы природы — и исчезает.

Космическая вспышка в вечной тьме. Краткий миг осознания в бесконечном океане бессознательного.

Эволюция создаёт разум. Разум познаёт мир. Мир оказывается слишком простым. Разум исчерпывает его. Разум исчезает. И эволюция начинает снова. На другой планете. В другой галактике. В другую эпоху.

Но результат всегда один.

Потому что Вселенная, возможно, слишком проста для разума. Или разум слишком сложен для простой Вселенной. Или — и это самое ужасное — они идеально подходят друг другу именно так: разум возникает, чтобы понять Вселенную, и исчезает, как только понимает.

Идеальная ловушка. Идеальный фильтр. Идеальный конец.

В каждом мире кто-то прошептал одно и то же:

— Мы обречены…..

Или… нет.

В ответ на панику был иной голос, дерзкий и насмешливый.

— Вот и всё? — прозвучал голос какого-то парня, полный презрения. — Мы просто… сдаёмся? Принимаем приговор? Ложимся и умираем, потому что какой-то Диктор сказал, что разум — это тупик?

Смех усилился. И к нему присоединились другие голоса.

— ЖАЛКО!

Вселенная: Гуррен-Лаганн

Где-то в бесконечности миров, в месте, которое существовало между памятью и реальностью, стоял Симон Копатель. Рядом с ним — призрачная фигура, которая никогда не умирала по-настоящему, потому что жила в сердцах тех, кто верил.

Камина. И Камина смеялся. Так, что его смех эхом разносился по всем мирам.

— АХАХАХА! Разум — эволюционный тупик? ТУПИК?! — Камина схватился за живот, сгибаясь от смеха. — Это самая смешная вещь, которую я слышал за всю свою жизнь! И после смерти тоже!

Симон поднял голову. Его глаза, которые только что были полны отчаяния, теперь горели. Тем самым огнём, который когда-то пробил небеса.

— Аники… — прошептал он.

— Симон! — Камина развернулся к нему, его плащ развевался в несуществующем ветре. — Ты что, забыл?! Забыл всё, чему я тебя учил?!

Симон медленно встал. Его руки сжались в кулаки.

— Нет. Я не забыл.

— ТОГДА СКАЖИ МНЕ! — Камина указал на погасшие экраны. — Что мы делаем, когда нам говорят, что что-то невозможно?!

Симон улыбнулся. Впервые за всё время трансляции. Улыбнулся той улыбкой, которая когда-то изменила судьбу вселенной.

— Мы пробиваем невозможное нашим сверлом!

— ТОЧНО! — Камина расхохотался снова. — Эволюционный тупик? Тогда мы ПРОБЬЁМ САМУ ЭВОЛЮЦИЮ! Вселенная говорит, что разум обречён? Тогда мы ПЕРЕДЕЛАЕМ ВСЕЛЕННУЮ!

Симон шагнул вперёд, и с каждым его шагом пространство вокруг него начало светиться зелёным светом. Спиральная Сила. Сила, которая бросает вызов энтропии. Сила, которая плюёт на законы термодинамики. Сила, которая существует только потому, что кто-то ОТКАЗАЛСЯ принять ограничения.

— Анти-Спирали говорили то же самое, — произнёс Симон, его голос становился всё громче. — Они говорили, что эволюция должна остановиться. Что Спиральная Сила уничтожит вселенную. Что разумные существа должны ограничить себя, чтобы выжить.

Он поднял руку, и в ней материализовалось сверло. Маленькое. Простое. То самое, с которого всё началось.

— И МЫ ДОКАЗАЛИ, ЧТО ОНИ НЕПРАВЫ!

Камина встал рядом с ним, положив руку на плечо младшего брата:

— Знаешь, что я думаю о Великом Фильтре? О тупиках эволюции? О том, что разум обречён исчезнуть?

Симон посмотрел на него.

— Я думаю, — Камина оскалился, — что это просто ещё один потолок, который нужно пробить! Ещё одно небо, которое нужно прорвать! Ещё один предел, который существует только для того, ЧТОБЫ МЫ ЕГО УНИЧТОЖИЛИ!

Симон поднял сверло к небу:

— КТО, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ВЫ ДУМАЕТЕ, МЫ ТАКИЕ?!

И в этот момент по всем мирам прокатилась волна. Не физическая. Не магическая. Волна чистого, неразбавленного ОТКАЗА принять судьбу.

— Если вселенная говорит, что мы не можем существовать, — прорычал Симон, — то мы создадим вселенную, в которой сможем! Если законы природы говорят, что разум — это тупик, то мы ИЗМЕНИМ ЗАКОНЫ ПРИРОДЫ!

Камина захохотал, обнимая Симона за плечи:

— Вот это по-нашему! Вот это я понимаю! Разум — не тупик, братишка! Разум — это СВЕРЛО! И этим сверлом мы пробьём любую стену, любой потолок, любое небо! ДАЖЕ ЕСЛИ ЭТО НЕБО — САМА СУДЬБА ВСЕЛЕННОЙ!

Вселенная: Мифы древней Греции: Прометей.

На Олимпе боги плакали. Но не все.

Прометей стоял в стороне от остальных, прикованный к скале внаказание за своё величайшее преступление. Орёл, который должен был вечно клевать его печень, замер, услышав слова Диктора.

Титан посмотрел на птицу и усмехнулся.

— Даже ты понял, да? — произнёс он. — Понял, что всё это время ты клевал печень того, кто был прав.

Зевс повернулся к нему, его лицо было мрачным:

— Прометей. Даже сейчас ты не раскаиваешься? Ты слышал Диктора. Разум, который ты дал людям, — это их смертный приговор.

Прометей засмеялся. Громко. Так громко, что Олимп содрогнулся.

— Смертный приговор? СМЕРТНЫЙ ПРИГОВОР?! — Он рванулся вперёд, и цепи, державшие его тысячелетиями, затрещали. — Зевс, ты — трус. Ты всегда был трусом. Ты и все остальные боги.

Афина шагнула вперёд:

— Прометей, мы пытались защитить…

— ЗАЩИТИТЬ?! — Прометей перебил её, его глаза горели огнём, который он когда-то украл с Олимпа. — Вы пытались держать людей в невежестве! В безопасном, тёплом, бессмысленном невежестве! Как скот! Как животных!

Он посмотрел на свои окровавленные руки, на цепи, на орла.

— Я украл огонь, зная, что меня будут пытать вечно. Я дал людям знание, зная, что Зевс обречёт меня на эти муки. И знаешь что?

Прометей поднял голову, и его взгляд был полон абсолютного презрения к богам:

— Я БЫ СДЕЛАЛ ЭТО СНОВА! Тысячу раз! Миллион раз! Даже если бы я знал, что разум приведёт людей к исчезновению — я всё равно дал бы им огонь! Потому что лучше сгореть, обладая знанием, чем жить вечно в безопасном рабстве невежества!

Зевс ударил молнией в землю:

— Ты обрёк их!

— НЕТ! — Прометей рванул цепи, и одна из них лопнула. — Я ОСВОБОДИЛ их! Разум — это не проклятие! Разум — это огонь! И да, огонь может сжечь! Может уничтожить! Может убить! НО ОГОНЬ ТАКЖЕ ДАЁТ СВЕТ! ТЕПЛО! ЖИЗНЬ!

Он посмотрел на людей внизу, на Земле, которые смотрели трансляцию:

— Если разум — это эволюционный тупик, то пусть! Пусть люди исчезнут, познав вселенную! Это лучше, чем существовать вечно, не зная ничего! Я выбираю яркое пламя, которое сгорает за мгновение, а не тусклое тление, которое длится вечность!

Орёл взмахнул крыльями и улетел. Он больше не мог клевать печень того, кто был прав.

Вселенная: DOOM

Палач Рока не говорил. Он никогда не говорил много. Но когда экраны погасли, когда вселенная погрузилась в отчаяние, когда все приняли вердикт о том, что разум обречён…

Палач Рока зарядил дробовик.

ЧАК-ЧАК.

Этот звук прозвучал как ответ на все философские вопросы вселенной. Он стоял среди демонов, богов, космических сущностей — всех тех, кто говорил ему, что он не может победить. Что законы реальности против него. Что он всего лишь человек.

И он убил их всех. Ад говорил, что он не может быть побеждён. Палач Рока пробил дыру в самом сердце Ада. Боги говорили, что они бессмертны. Палач Рока доказал, что они ошибались.

Космические законы говорили, что то, что он делает, невозможно. Палач Рока плюнул на космические законы. И сейчас, когда вселенная говорила, что разум — это эволюционный тупик, Палач Рока дал единственный ответ, который имел значение:

Он продолжил идти вперёд. Разум — тупик? Тогда он пробьёт этот тупик. Как он пробил всё остальное. Кулаками. Оружием. Яростью. Абсолютным отказом остановиться. Если смерть стоит на его пути — он убьёт смерть. Если судьба говорит "нет" — он сломает судьбу.

Если сама вселенная обречена — он найдёт способ убить обречённость.

Потому что он — Палач Рока.

И он не знает, как сдаваться.

Вселенная: One Punch Man

Сайтама почесал затылок.

— Эээ… — протянул он. — Разум — это тупик эволюции?

Генос, его ученик-киборг, кивнул, его лицо было серьёзным:

— Да, сенсей. Диктор утверждает, что любая разумная цивилизация обречена исчезнуть, потому что разум исчерпывает возможности вселенной и…

— Звучит скучно, — перебил его Сайтама.

Генос моргнул:

— Сенсей?

Сайтама встал со своего дивана, потянулся:

— Ну, знаешь… все эти разговоры о пределах, о тупиках, о том, что что-то невозможно… Это скучно.

Он посмотрел на свой кулак — обычный, ничем не примечательный кулак обычного человека:

— Вселенная говорит, что разум — это тупик? Что есть пределы, которые нельзя преодолеть? Ну… — он пожал плечами, — тогда просто преодолей их. Тренируйся. Старайся. Не сдавайся.

— Это так просто, сенсей? — прошептал Генос.

— Да, — ответил Сайтама. — Это так просто. Все усложняют. Говорят о космических законах, об эволюционных тупиках, о невозможном. А надо просто… не сдаваться. И всё.

Он снова почесал затылок:

— Хотя, конечно, я могу ошибаться. Я не очень умный. Но я знаю одно: если что-то стоит на твоём пути — просто пробей это. Одним ударом.

Миры

В бесчисленных мирах, в бесчисленных временах, учёные подняли головы. Братья Райт, создатели первого самолёта, стояли на пляже Китти-Хок. И с ухмылкой переглядывались. Все говорили им, что человек не может летать. Что это против законов природы. Что это невозможно.

Они полетели.

Мария Кюри держала в руках радиоактивный образец. Все говорили, что атом неделим. Что это фундаментальный закон природы.

Она разделила его.

Чак Йегер сидел в кабине X-1. Все говорили, что преодолеть звуковой барьер невозможно. Что самолёт разорвёт на части.

Он преодолел.

Юрий Гагарин смотрел на Землю из космоса. Все говорили, что человек не может покинуть планету. Что космос — это для богов, а не для людей.

Он улетел.

И сейчас, когда Диктор говорил, что разум — это тупик, все эти люди — живые и мёртвые, реальные и вымышленные — дали один ответ:

— Каждый "закон природы" — это просто вызов, который мы ещё не приняли.

— Каждое "невозможно" — это просто "пока что невозможно".

— Каждый предел — это просто линия, которую нужно пересечь.

Эйнштейн, который показал, что время относительно. Хокинг, который доказал, что чёрные дыры излучают. Тесла, который приручил молнию. Эдисон, который украл ночь у тьмы.

Все они знали одну истину:

— Вселенная не диктует нам правила. МЫ диктуем правила вселенной. Каждое уравнение, которое мы пишем, — это не описание того, что есть. Это ПРИКАЗ тому, что будет. Разум — тупик? Тогда мы найдём выход. Как мы всегда находили. Как мы ВСЕГДА будем находить. Потому что это то, что делает разум. Он находит выходы там, где их нет.

По мирам прокатилась волна. Не все приняли вердикт. В тысяче миров, в миллионе реальностей, разумные существа подняли головы и посмотрели в небо. И в их глазах горел огонь.

Не огонь отчаяния, это был огонь НЕПОВИНОВЕНИЯ. Огонь разума, который отказался погаснуть.

Глава 8

Человечество стало тупиковой ветвью на древе эволюции. Но действительно ли на этом всё заканчивается?

Глава 8: Новая ветвь

Миры

Экраны зачем-то погасили, особенно после того, как было объявлено, что разум — это тупик. Некая часть мироздания просто словила паническую атаку. Другая часть преисполнилась в познании и решила дать отпор, даже если катастрофа ещё не произошла. Но в действительности все надеялись, что экраны вернутся. Надежда была напрасной — экраны окончательно заглохли. Один день, два дня, три дня, неделю сменила неделя. Многие даже начали сомневаться в повседневной жизни, так как экраны стали неотъемлемой её частью, и тут они полностью беззвучны и бездействуют.

До поры до времени.

— Мир иногда может встать в тупик, но кто сказал, что это конец жизни? Почему все думают, что в конце только тьма, когда это лишь начало новой линии истории и жизни?

БАМ!

Голос диктора прорезал мириады миров. Квадриллионы существ подскочили вверх от неожиданности и сразу помчались на свои рабочие места. Многие миры создали профессиональные команды по анализу экранов и событий на экранах, и всё это время эти команды сидели без дела, теряя зарплату. Они не могли упустить новую возможность для работы.

Экраны

Тут произошло что-то невероятное, можно сказать, невообразимое: экраны показали разные события, которых никто никогда не видел. Всё-таки совершенно разные события в мирах — это было ново.

Кадр сменился, показывая двух разных существ, похожих на людей, которые сражались в ожесточённой битве внутри мегаполиса. Одно из существ сложило два пальца в жесте:

— Расширение магической территории: Бесконечность.

Второе существо не отстало, сделало то же самое:

— Расширение магической территории: Гробница зла.

Диктор шевельнул рукой, и кадр снова сменился, на этот раз на иное место.

— ЛЮК, Я ТВОЙ ОТЕЦ!

Щелчок — и кадр снова поменялся. Нет, даже наоборот: он стал отматываться всё дальше и дальше, всё быстрее и быстрее, вплоть до того, что было названо как Большой взрыв.

Яркая вспышка и энергия, подобной которой не видела ни одна вселенная. Смотря на эту вспышку, диктор стал говорить.

— Каждая история имеет начало и конец, как и гибель, так и тупиковая ветвь становится тупиком для одних, но проводит и даёт возможность другим. Есть забавная история, о которой я хочу поведать, ведь даже если вы все умрёте, поверьте: ваше место обитания останется в надёжных руках.

Диктор повернулся к зрителям.

— На этом я прощаюсь с вами. Моё появление было лишь затем, чтобы сменить обстановку. Пора вернуться к визуальному сопровождению. Ведь только от вас зависит то, какую подачу вы захотите для себя видеть. Фантазируйте, изучайте — может, на этот раз вы сможете чему-то научиться или снова скатиться в бесконечную бездну неудач.

Диктор, который стоял и смотрел на Большой взрыв, медленно растворился, оставив после себя ничего.

Миры

Шок и непонимание — вот что отразилось у многих миров. После ступора у всех возник один вопрос: зачем он вообще появился, если просто исчез? С другой стороны, у богов, демонов и людей возник общий вопрос: что на этот раз покажут эти экраны, какую историю они хотят снова показать?

Ответа не последовало сразу. Экраны продолжали мерцать. Миры затаили дыхание. Даже те, кто считал это пустой тратой времени, невольно ловили себя на том, что смотрят — слишком уж многое зависело от следующего кадра.

И наконец…

Один за другим экраны вспыхнули.

Экраны

— Глобальное потепление… Сколько значения заключено в этом словосочетании. Это точный факт, который никто не осмелится оспорить. Глобальное потепление каждая раса создаёт своими же руками: с помощью выбросов в атмосферу, с помощью разрушения природы, обращаясь с миром так, словно вы — боги, имеющие право делать всё, что угодно. И самое главное заключается в том, что большинству представителей этой расы на протяжении их жизни просто плевать на само глобальное потепление. Ведь, как они говорят, именно МЫ двигаем прогресс. Проблемы, которые мы оставим после себя, придётся разгребать следующим поколениям.

Но вот в чём трагедия: следующее поколение поступает так же. Оно перекладывает ответственность на своих детей. А те — на своих. И так по бесконечной цепочке, пока раса не сталкивается с логичным концом, когда менять уже слишком поздно. Одуматься слишком поздно. Мир доведён до состояния невозврата. Природные системы разрушены. Климат перестаёт подчиняться законам, к которым все привыкли, и превращается в хаос.

И это лишь ВАША вина. Вы сами захотели именно такого пути, и вы же его реализовали. Вы оправдывались прогрессом, удобством, правом на комфорт, но забыли о цене. А результат всегда приводит к одному и тому же итогу: раса исчезает не из-за внешнего врага, не из-за судьбы и не из-за проклятия. Она исчезает, потому что сама уничтожила свой дом, своё будущее и саму возможность жить.

И тогда остаётся только смотреть, как мир, когда-то полный жизни, превращается в пустыню, в немую память о тех, кто мог изменить всё… но не захотел.

Кадр показал мир. Узнавание произошло мгновенно — этот синий шар уже у всех сидел в печёнках. Снова Земля. Многие расы тяжело вздохнули, то ли от понимания, то ли от смирения, потому что если на экранах происходит какая-то невероятная хрень, то она на тысячу процентов происходит именно с землянами. Они словно ходячий генератор проблем — как для самих себя, так и для всех мультивселенных. Но в то же время никто не мог отрицать: сколько же контента они способны создать. Это всегда было интересно. Потому что каждый раз Земля преподносила что-то новое. Каждый раз — неожиданно. Каждый раз — по-своему уникально.

Кадр переместился на саму планету, и он показал то, что когда-то можно было назвать Антарктидой. Только вот был один маленький, но разрушительный нюанс: самой Антарктиды больше не было. Белый континент, исчез. На его месте бушевали тёмные воды. Голос на экране заговорил.

— Глобальное потепление растопило льды, высвобождая доселе неизвестные бактерии, которые в будущем ещё сыграют свою роль. Но до тех событий ещё предстоят многие века. Сейчас же человечество оказалось на грани уничтожения из-за гигантского наводнения. Огромное количество ресурсов было утеряно, целые государства ушли под воду, инфраструктура разрушилась, миллионы жизней были сметены одним лишь капризом климата.

— За оставшиеся ресурсы началась жестокая, беспощадная война, которая позже войдёт в историю как «Война древних Предтечей». Предтечами их назовут будущие цивилизации. Но, несмотря на весь ужас происходящего, они действительно оставили после себя нечто великое: мегаструктуры — гигантские мегаполисы-крепости, способные выдерживать стихию; технологии — самолёты, способные взлетать даже при катастрофическом климате; корабли, бороздящие новые океаны; голографические экраны, ставшие нервной системой их цивилизации; и искусственный интеллект, который когда-то был просто инструментом, а затем превратился в их главного помощника.

— Ирония судьбы заключалась в том, что именно разрушение заставило их создавать что-то новое и невообразимое. Когда девяносто процентов населения уже погибло, оставшиеся в живых объединились в отчаянной попытке покинуть эту Землю, которая уже находилась на грани окончательной гибели. Но действительно ли они могли себя спасти? Или это была лишь очередная иллюзия надежды, которой отчаянно цеплялись души, не желающие смириться с концом?

Экраны показали новые кадры — ослепительные вспышки, испепеляющие города. Ядерные взрывы расцвели на поверхности планеты, как чудовищные цветы смерти.

— Фанатики и радикалы решили запустить ядерное оружие, направленное не на врагов, а на самих людей. Геноцид был осуществлён. Человечество было полностью уничтожено…

Голос замолчал на мгновение, будто давая мирам прочувствовать вес сказанного. И затем добавил:

— …или нет?

Миры

В это момент на одном из Олимпов в мироздании воцарилась странная тишина. Зевс сидел на своём троне, его лицо было мрачным. Посейдон стоял рядом, его трезубец дрожал в руке. Афина, богиня мудрости, закрыла глаза, не в силах смотреть дальше.

— Они РАСТОПИЛИ лёд? — взревел Посейдон, и его голос прогремел по залу. — Они затопили свой собственный мир?!

Зевс поднял руку, призывая к тишине:

— Брат, успокойся.

— УСПОКОИТЬСЯ?! — Посейдон развернулся к нему, его глаза горели яростью. — Я затопил мир ОДИН РАЗ! Как наказание! Как урок человечеству! Но они… они сделали это САМИ СЕБЕ! Без богов! Без божественного вмешательства! Они просто… уничтожили свой мир из жадности и глупости!

Афина открыла глаза, и в них была бесконечная печаль:

— Это хуже, чем любое наказание, которое мы могли бы придумать. Боги, вмешаются, когда люди заходят слишком далеко. Мы насылаем потопы, чумы, войны — чтобы восстановить баланс. Но здесь… они сделали это сами. Как беспечно.

Зевс медленно встал, его лицо было серьёзным:

— Мы всегда думали, что люди нуждаются в нас. Что без богов они погрязнут в хаосе. Но теперь я вижу: они способны на хаос и без нас. Более того — они способны на саморазрушение такого масштаба, который даже нам не снился.

Боги молчали. Впервые за тысячелетия они осознали: человечество не нуждалось в божественном наказании. Оно прекрасно справлялось с самоуничтожением самостоятельно.

В одном из миров учёные объединились в единую коалицию, с помощью машины времени создали мощную организацию, которая собрала под своим крылом всех учёных и философов Земли

Альберт Эйнштейн стоял в своём кабинете, окружённый уравнениями. Стивен Хокинг сидел в своём кресле, его синтезатор голоса молчал. Карл Саган, смотрел на экраны с выражением глубокого разочарования.

— Мы предупреждали их, — сказал Эйнштейн, и его голос дрожал от ярости и горя. — Каждое поколение учёных предупреждало.

Хокинг активировал синтезатор:

— Трагедия общих ресурсов. Каждый индивид действует в своих интересах, игнорируя коллективное благо. Результат: катастрофа для всех.

Саган покачал головой:

— Каждое поколение знало. Но каждое поколение говорило: «Это проблема наших детей. Мы не доживём до катастрофы, так зачем менять наш образ жизни?» И так, поколение за поколением, они передавали проблему дальше. Пока не стало слишком поздно.

Группа лучших климатологов своих эпох, стоявших рядом, молчала. Они всю жизнь изучали изменение климата. Публиковали статьи. Выступали на конференциях, умоляли правительства действовать, но их игнорировали, снова и снова.

— Интеллект без мудрости, — произнёс Эйнштейн тихо. — Это наше проклятие. Мы достаточно умны, чтобы создать технологии, которые могут уничтожить мир. Но недостаточно мудры, чтобы не использовать их. Мы можем расщепить атом, но не можем остановить войну. Мы можем полететь к звёздам, но не можем спасти свою собственную планету.

Кто-то в зале произнёс

— Тогда в чём смысл? В чём смысл науки, если она только ускоряет наше самоуничтожение?

Никто не ответил. Потому что это был вопрос, который преследовал каждого учёного, который когда-либо видел, как его открытия используются для разрушения вместо созидания.

Вселенная: Аватар (Пандора)

Джейк Салли сидел рядом с Нейтири под Древом Душ, их хвосты переплелись — жест близости и утешения. Но сейчас никакое утешение не помогало. Экраны показывали Землю — его родную планету, которую он когда-то покинул. Планету, которая умирала ещё тогда, когда он был солдатом. Но видеть ЭТО…

— Ты знал это и я тоже это говорила, — прошептала Нейтири, и в её голосе не было торжества или издёвки над людьми, только глубокая, пронзительная печаль. — Небесные люди пришли сюда не из любопытства. Они пришли, потому что убили свой собственный мир.

Джейк тяжело вздохнул. Он помнил брифинги, помнил разговоры в казармах. «Земля умирает». «Ресурсы истощены». «Нам нужен анобтаниум». Но он никогда не видел ЭТОГО. Антарктида — континент льда, который он помнил по учебникам географии — просто исчезла. Превратилась в тёмные, бушующие воды, которые поглотили целые страны.

— Эйва пыталась сохранить баланс, — продолжала Нейтири, её большие золотые глаза были полны слёз. — Каждый мир имеет свою Эйву, своё сердце, свою душу. Но небесные люди не слушали. Они брали и брали, не отдавая ничего взамен. Они нарушили цикл и мир умер.

Джейк посмотрел на неё, и впервые за долгие годы он почувствовал стыд за свой вид. Не за себя — он выбрал Пандору, выбрал На’ви, выбрал жизнь в гармонии с природой. Но за тех, кто остался. За тех, кто продолжает разрушать. За тех, кто даже перед лицом катастрофы запустил ядерные ракеты.

— Мы пришли на Пандору, потому что убили Землю, — сказал он тихо. — И чуть не убили Пандору тоже. Ирония в том, что мы ничему не научились. Даже стоя на пепелище одного мира, мы готовы были сжечь другой.

Нейтири прижалась к нему, и другие На’ви, собравшиеся вокруг, молчали. Они видели жадность людей. Видели, как RDA вырубала их леса, убивала их животных, разрушала священные места — всё ради металла в земле. И теперь они понимали: это не прагматичная злоба. Это просто то, кем были люди. Раса, которая не могла остановиться, пока не уничтожала всё вокруг себя.

Цу’тей, стоявший неподалёку, произнёс:

— Может, это и к лучшему, что их мир умер. Может, Вселенная защищала себя.

Джейк хотел возразить, но не смог. Потому что часть его — та часть, которая стала На’ви, которая научилась видеть связь всего живого — соглашалась.

Вселенная: Водный мир. Фильм 1995 года.

Мореплаватель стоял на палубе своего тримарана, его жабры — мутация, которая позволяла ему дышать под водой — слегка подрагивали. Он смотрел на экран, и впервые за долгие годы на его обычно невозмутимом лице появилось выражение… узнавания.

— Подожди, — прохрипел он. — Это… это наша история.

Энола, стоявшая рядом, схватила его за руку:

— Что ты имеешь в виду?

Мореплаватель указал на экран, где показывали тающую Антарктиду, поднимающиеся воды, исчезающие континенты.

— Легенды о Сухой Земле. Старики рассказывали истории о мире до воды. О времени, когда люди жили на суше, когда были города, высокие как горы. Я всегда думал, что это сказки. Но это… это реально. Это в действительности произошло, антарктида растаяла. Мир затонул. И мы — мы живём в том, что осталось.

Хелен, которая всю жизнь искала Сухую Землю, побледнела:

— Значит, Сухая Земля существовала. Но они сами её уничтожили, они растопили лёд, затопили мир, и теперь мы… мы живём на обломках их цивилизации.

Мореплаватель кивнул, его лицо было мрачным. Он вспомнил атоллы — плавучие города, построенные из мусора старого мира. Вспомнил Курильщиков — пиратов, которые убивали за грязь (которую когда-то называли нефтью). Вспомнил бесконечные войны за ресурсы, за пресную воду, за клочок суши.

— Мы не учимся, — сказал он. — Они уничтожили мир войнами за ресурсы. А мы продолжаем то же самое, разные эпохи, одна и та же история.

Энола посмотрела на татуировку на своей спине — карту Сухой Земли, которую её мать вытатуировала перед смертью.

— Значит, эта карта… она показывает мир, который они убили?

— Да, — ответил Мореплаватель. — И мы живём в его могиле.

Вселенная: Безумный Макс

Императрица Фуриоса и Макс стояли в Цитадели, окружённые Боевыми мальчиками и Жёнами. Экраны показывали войну за ресурсы, разрушенные города, ядерные взрывы. И Фуриоса усмехнулась.

— Другой мир, та же история, — сказала она.

Макс кивнул, его лицо было каменным. Он видел это раньше, Войны за воду, бензин, кровь. Человечество, сведённое к самым примитивным инстинктам: выживание любой ценой.

— Вода, нефть, кровь, — пробормотал он. — Не важно, что. Люди всегда будут драться за остатки.

Фуриоса вспомнила Несмертного Джо — тирана, который контролировал воду и использовал её как оружие. Вспомнила Газтаун, где Люди-Пули убивали за бензин. Вспомнила Пулевую Ферму, где выращивали боеприпасы. Весь их мир был построен на обломках старой цивилизации, которая уничтожила себя точно так же, как показывали экраны.

— Мы живём в мире после того, как они нажали на кнопку, — сказала она тихо. — После того, как запустили ракеты, наш мир был стёрт.

Один из Боевых мальчиков, спросил:

— Но мы же учимся, чтобы не совершить ошибки прошлого.

Фуриоса и Макс переглянулись. Учиться на ошибках? Они только что свергли одного тирана. Сколько времени пройдёт, прежде чем появится следующий? Сколько времени, прежде чем снова начнутся войны за воду?

— Нет, — ответил Макс просто. — Война никогда не меняется.

Вселенная: Интерстеллар

Купер, Мёрф и профессор Брэнд стояли на станции «Эндюранс», вращающейся где-то в космосе. Экраны показывали Землю — не их Землю, но достаточно похожую, чтобы вызвать болезненные воспоминания.

— Мы покинули Землю по тем же причинам, — сказал Мёрф. — Климатический коллапс, который стал результатом неурожаев, и после бесконечные пыльные бури.

Купер сжал челюсти. Он то никогда не забудет кукурузные поля, которые умирали. И всегда будет знать, как человечество медленно задыхалось на планете, которая больше не могла их поддерживать.

— Мы ушли до того, как запустили ядерные ракеты, — сказал он. — Но едва. Ещё несколько лет, и мы бы тоже дошли до этого. До войн за последние ресурсы, это бесконечное отчаяния, которое заставляет людей уничтожать всё.

Профессор Брэнд, покачал головой:

— Вопрос не в том, почему мы ушли. Вопрос в том, должны ли мы были остаться и бороться. Бросили фактически оставили Землю умирать и отправились искать новый дом. Ведь других вариантов у нас не осталось. Но я никогда не перестану думать: что, если наш долг был остаться? Попытаться спасти то, что можно было спасти?

Мёрф посмотрела на отца, и в её глазах были слёзы:

— Папа, если бы ты остался… ты бы умер. Мы все бы умерли. Иногда единственный способ выжить — это уйти.

— Но тогда мы ничем не лучше тех, кто уничтожил свой мир, — ответил Купер. — Мы просто нашли новый мир, чтобы начать всё сначала. И что мешает нам уничтожить и его?

Тишина повисла между ними. Потому что это был вопрос, на который ни у кого не было ответа. Человечество бежало от одной умирающей планеты к другой. Но бег не решал проблему. Проблема была в самом человечестве.

— Может, разум действительно тупик, — прошептал Брэнд. — Может, мы слишком умны, чтобы жить в гармонии, но недостаточно мудры, чтобы выжить.

Вселенная: Fallout

Выходец из Убежища стоял в руинах того, что когда-то было городом. Рядом с ним стояли паладины Братства Стали, их силовая броня тускло поблёскивала в свете экранов.

— Другая временная линия, тот же конец, — сказал Выходец из Убежища. — Ядерная война всегда кажется неизбежной.

Старейшина Максон кивнул, его лицо было скрыто за шлемом:

— Человечество постоянно ходит по одному и тому же кругу. Мы строим, расцветаем, начинаем верить, что нам всё по плечу… а потом ввязываемся в войны, рушим созданное — и снова поднимаемся из пепла. Мы уже видели это у себя. Великая война 2077-го, ядерный огонь, превративший мир в пустыню. И теперь — то же самое здесь. Другая эпоха, другой мир… а итог один

Один из писцов Братства, сидя за потрёпанным терминалом и не отрываясь от записи хроник, тихо сказал:

— Война… она не меняется. Всегда одна и та же история. Рим воевал ради золота и рабов. Испанцы строили империю на крови завоёванных народов. Гитлер начал бойню, веря, что вправе решать, кто достоин жить. А в 2077-м мир окончательно утонул в ядерном пламени. Меняются только лица и эпохи… сама война остаётся прежней.

Выходец из Убежища посмотрел на окружающий пейзаж: мёртвые остовы зданий, обугленные кратеры, мигающие ловушки времён старой армии и чудовищ, в которых когда-то жили человеческие души. Мир рухнул, но история всё равно повторялась.

— Мы живём в мире, который сами же и сожгли собственной глупостью. И что делаем дальше? Продолжаем воевать, за воду, технологии и власть. Мы ничего не поняли. Даже стоя на пепелище прошлого мира, мы всё равно готовы устроить новый конец света.

Максон снял шлем. Молодое лицо казалось измотанным и намного старше, чем должно было быть:

— Может, в этом и есть наше проклятие. Мы достаточно умны, чтобы создавать оружие, способное уничтожить планету… но не достаточно мудры, чтобы отказаться его применять. И так — снова и снова. В каждом времени, в каждой реальности люди доходят до одной и той же точки: взаимного уничтожения.

Вселенная: Horizon Zero Dawn

Элой стояла на вершине горы, её Фокус проецировал экраны перед ней. Рядом стояли Сайленс и Эренд, оба молчали, наблюдая за разворачивающейся историей.

— Это… это до Чумы Фаро, — прошептала Элой. — Это первое уничтожение Земли.

Сайленс, его голос был холодным и аналитическим:

— Интересно. В нашей временной линии человечество уничтожило Землю дважды. Первый раз — климатическими изменениями и войнами, как показано здесь. Второй раз — роботами Фаро, которые пожрали всю биосферу. Два апокалипсиса, два шанса выжить и оба провалены.

Элой сжала кулаки. Она провела всю свою жизнь, раскрывая тайны Старых. Она узнала о Проекте «Нулевой рассвет» — отчаянной попытке Элизабет Собек пересоздать жизнь на Земле после того, как роботы Фаро уничтожили всё. Она видела голограммы Старых, их последние сообщения, и их отчаяние.

Но она никогда не думала о том, что было ДО Чумы Фаро. О том, как Старые уже однажды довели свой мир до грани уничтожения.

— Они никогда не учатся, — сказала она, и в её голосе была горечь. — Старые пережили климатический коллапс. Пережили войны за ресурсы и восстановились. Построили новую цивилизацию, создали невероятные технологии. И что они сделали с этими технологиями? Создали роботов, которые уничтожили всю жизнь на планете.

Эренд, простой воин племени Осерам, покачал головой:

— Я не понимаю половины того, о чём вы говорите. Но я понимаю одно: люди — идиоты. Мы получаем второй шанс, и что мы делаем? Облажываемся снова. Получаем третий шанс — облажываемся снова. Сколько шансов нужно, прежде чем мы поймём?

Элой посмотрела на него, и впервые она не могла не согласиться с его простой мудростью.

— Может, бесконечно много, — прошептала она. — Может, это и есть проклятие разума. Мы достаточно умны, чтобы выжить после апокалипсиса. Но недостаточно мудры, чтобы не создать следующий.

Сайленс добавил:

— Элизабет Собек пожертвовала всем, чтобы дать человечеству второй шанс. Она умерла, зная, что ГАЙЯ пересоздаст жизнь, что люди вернутся. Но если бы она знала, что человечество уже уничтожало себя раньше… изменила бы она своё решение? Или она бы поняла, что некоторые виды просто обречены повторять одни и те же ошибки, снова и снова, до бесконечности?

Миры

По всем мирам прокатилась волна реакций — смесь сочувствия, разочарования, болезненного узнавания и… любопытства.

— Земля ОПЯТЬ с апокалипсисом, — пробормотал один из зрителей в мире магии. — Серьёзно, у них там что, соревнование, кто быстрее уничтожит свою планету?

— Но надо признать, — ответил другой, — они умеют создавать драму. Мегаструктуры, искусственный интеллект, ядерные войны — это же кино!

И достал попкорн, для кого-то конец, света, для кого-то хорошее развлекаловка.

В мирах, где существовали похожие катастрофы, реакция была более сдержанной. Люди узнавали себя в этой истории. Узнавали свои ошибки, свои войны, свои неудачи.

— Мы все проходили через это, — сказала пожилая женщина в одном из миров, переживших климатический коллапс. — Каждая цивилизация доходит до точки, где она должна выбрать: измениться или умереть. Большинство выбирает умереть.

Но затем прозвучали последние слова:

— Человечество было полностью уничтожено… или нет?

И вся мультивселенная замерла.

— Подожди, ЧТО?

— «Или нет»? Что значит «или нет»?!

— Они выжили? КАК?

— Это невозможно! Ядерные взрывы! Наводнения! Войны!

Боги наклонились вперёд на своих тронах. Учёные придвинулись ближе к экранам. Простые люди затаили дыхание. Даже те, кто раньше не обращал внимания на трансляцию, теперь смотрели с напряжённым вниманием.

Потому что это был вопрос, который волновал всех: может ли разумная раса пережить собственное самоуничтожение? Может ли она восстать из пепла? Или это конец?

Экраны мерцали, дразня ответом.

И все миры ждали.

Экраны

— Да, — произнёс голос спокойно, почти безразлично. — Человечество было уничтожено. Но разве это конец истории? — Голос изменился, в нём появилась нотка любопытства. — Разве смерть одного вида означает смерть всей жизни? Нет. Жизнь упряма. Жизнь находит путь, даже там, где его не должно быть.

Камера начала движение, она опустилась с высоты орбиты, прошла сквозь облака радиоактивной пыли, миновала мёртвые города и выжженные леса. И нырнула в океан. Вода была невероятно чистой. Парадоксально чистой для планеты, пережившей ядерный апокалипсис. Камера опускалась всё ниже и ниже, проходя сквозь слои света и тьмы. Солнечные лучи пробивались сквозь толщу воды, создавая призрачные колонны света в бездне.

— Когда льды Антарктиды растаяли, — продолжал голос, — они высвободили нечто древнее. Бактерии, спавшие миллионы лет подо льдом. Микроорганизмы, которые существовали ещё до появления динозавров. Они были заморожены в момент своей эволюции и ждали.

Камера показала микроскопический уровень — крошечные организмы, пульсирующие странным, неестественным светом.

— А затем пришла радиация. Ядерные удары превратили океаны в котёл мутаций. Две силы, которые никогда не должны были встретиться: древнейшая жизнь и современная радиация.

Изображение показало момент контакта — древние микроорганизмы, встречающиеся с радиоактивными частицами, произошло изменение на молекулярном уровне.

— Результат был… невозможен. По всем законам биологии, это не должно было сработать. Вероятность была меньше, чем один к триллиону. Но во Вселенной, где происходят триллионы событий каждую секунду, даже невозможное становится неизбежным.

Камера показала, как мутировавшие бактерии распространяются по течениям. Океанские потоки несут их по всему миру, в каждый уголок водного пространства.

— Эволюционный катализатор. Ключ, открывающий двери, которые природа держала запертыми миллиарды лет. И этот ключ нашёл замок.

Начало Третьего Тысячелетия. Экраны показали Землю с высоты. Планета, которую никто не узнал бы, уровень воды поднялся настолько, что континенты превратились в архипелаги.

— К началу третьего тысячелетия вода покрыла девяносто процентов суши, — объяснял голос. — Экстремальные изменения климата продолжались. Температура колебалась от арктического холода до тропической жары за считанные десятилетия. Для большинства видов это означало вымирание. Но для некоторых…

Камера нырнула обратно под воду, показывая богатство жизни. Рыбы странных форм, водоросли невиданных цветов, существа, которые не вписывались ни в одну известную классификацию.

— Экологические ниши опустели. Хищники вымерли. Травоядные исчезли. Целые пищевые цепи рухнули. И природа, как всегда, начала заполнять пустоты. Но на этот раз — с невиданной скоростью.

Изображение показало головоногих моллюсков — осьминогов, кальмаров, каракатиц. Они плавали, охотились, размножались. Но было в них что-то… иное. Их движения были более целенаправленными. Их глаза — более осмысленными.

— То, что должно было занять миллионы лет, произошло за столетия. Головоногие моллюски, всегда бывшие одними из самых интеллектуальных беспозвоночных, получили эволюционный толчок. Мутировавшие бактерии изменили их ДНК, ускорили их развитие, открыли пути, которые были закрыты для их предков.

Камера продолжала опускаться. Глубже. Глубже. Туда, куда не проникал солнечный свет. В царство вечной тьмы и холода.

И там, в бездне, она нашла его. Одинокий моллюск. Жёлтый — цвет настолько яркий, что он казался неуместным в этой темноте. Он был небольшим, размером с человеческую ладонь, его щупальца медленно шевелились в воде.

Но он был другим. Камера приблизилась, фокусируясь на его голове. И вдруг — моллюск открыл глаза. Не просто органы зрения. А самые настоящие, осмысленные, разумные глаза. Они смотрели в пустоту океана, и в них было… понимание и осознание. Нечто, чего не должно было быть у простого животного.

Моллюск замер. Его тело напряглось. И затем — рывок. Он выстрелил вверх с такой скоростью, что вода вокруг него закипела пузырьками. Камера последовала за ним, едва успевая. Вверх, вверх, вверх — к свету.

Щупальца работали как реактивные двигатели, выбрасывая воду с невероятной силой. Жёлтое тело стремилось к поверхности с отчаянной решимостью, словно что-то внутри него проснулось и закричало: «Там! Там наверху! Там моё место!»

Секунды казались вечностью. Тьма сменялась сумерками, сумерки — голубым свечением, голубое свечение — ослепительным светом.

И вот — прорыв.

Моллюск пробил поверхность воды, взлетел на мгновение в воздух, его жёлтое тело сверкнуло на солнце. Он завис в воздухе, его глаза широко раскрылись, впервые видя мир над водой, то увидел невообразимый горизонт. Небо — голубое, усеянное облаками. Моллюск упал обратно в воду с тихим всплеском. Но он не нырнул обратно в глубину. Он остался у поверхности, его глаза не отрывались от того, что он увидел.

— Первый выплыв, — произнёс голос тихо, почти благоговейно. — Маленький, незначительный для Вселенной. Но такой же важный, как первый шаг человека по земле. Как первый вдох первого существа, вышедшего из океана миллиарды лет назад. Момент, когда жизнь решает: я хочу большего.

Моллюск плавал у поверхности, его тело покачивалось на волнах. Он смотрел вокруг, изучая этот новый, странный мир. И затем он увидел это.

Землю. Камера повернулась, показывая то, что увидел моллюск. Пляж. Полоска песка, омываемая волнами. Крошечный остров, вершина затопленной горы. Но для моллюска это была целая планета возможностей.

Что-то внутри него шевельнулось. Не инстинкт — инстинкт кричал ему оставаться в воде, в безопасности, в родной стихии. Это было нечто иное. Любопытство? Стремление? Зов?

Моллюск начал двигаться к берегу. Медленно, неуверенно, он плыл к пляжу. Волны помогали ему, подталкивая к песку. Его щупальца касались дна — твёрдого, непривычного, странного. Он продолжал ползти.

Камера следовала за ним, показывая каждое движение. Это было героически и жалко одновременно. Маленькое существо, не приспособленное для жизни на суше, упрямо тянулось к чему-то, чего не понимало. Как ребёнок, делающий первые шаги. Неуклюже, страшно, но с абсолютной решимостью. Вода становилась мельче. Песок — ближе. Моллюск полностью вышел из воды, его тело оказалось на границе между океаном и сушей. Волна отступила, оставив его на влажном песке.

Он попытался ползти дальше.

Щупальца скользили по песку, пытаясь найти опору. Тело извивалось, напрягалось. Он полз сантиметр за сантиметром, оставляя за собой влажный след.

Но гравитация была безжалостна. Без поддержки воды его тело было слишком тяжёлым. Щупальца не могли держать вес. Он пытался, пытался, пытался…

И упал.

Его тело бессильно распласталось на песке. Он лежал там, его дыхание учащалось — жабры не могли работать без воды. Паника начала охватывать его. Он попытался снова. Собрал все силы, напряг каждую мышцу, каждое волокно своего существа. Пополз. Пять сантиметров. Десять. Пятнадцать.

И снова упал. Раз за разом он пытался. Раз за разом терпел неудачу. Его жёлтое тело покрылось песком, щупальца дрожали от усталости. Но он не сдавался.

Пока не понял: это невозможно.

Моллюск лежал на песке, его глаза смотрели на пляж перед ним. Всего несколько метров. Такое короткое расстояние. Но для него — непреодолимая пропасть. С выражением, которое можно было бы назвать грустью, если бы моллюски могли грустить, он развернулся. Он болезненно и медленно, пополз обратно к воде.

Волна подхватила его, и он исчез под поверхностью. Камера осталась на пляже. Только след на песке показывал, что здесь произошло нечто важное. И затем, в нижней части экрана, появились слова:

30 лет спустя

Камера снова показала тот же пляж. Волны всё так же набегали на песок. Солнце всё так же светило с неба. Но теперь у берега было не одно существо. Жёлтый моллюск — постаревший, его цвет стал более тусклым, тело — более медленным — плавал у поверхности. Но он был не один. Вокруг него кружили несколько маленьких моллюсков, ярко-жёлтых, полных энергии.

Его дети.

Старый моллюск что-то показывал им. Его щупальца двигались в сложном узоре, указывая на берег, на небо, на горизонт. Маленькие моллюски следили за каждым движением, их глаза — такие же разумные, как у отца — впитывали информацию.

Он учил их. Передавал знание. Рассказывал о том, что видел. О мире над водой. О земле, которую нельзя достичь, но которая существует. Видимо о несбывшейся мечте. Маленькие моллюски кивали — насколько моллюски могут кивать — их щупальца повторяли движения отца. Они понимали, не полностью, не так, как их отец. Но они понимали, что есть нечто важное, к чему нужно стремиться. Старый моллюск посмотрел на берег в последний раз. Его глаза были усталыми, но в них всё ещё горел огонёк. Он не достиг земли. Но, может быть, его дети… или дети его детей…

Экран снова потемнел. Новые слова появились:

500 лет спустя

Камера показала тот же пляж. Но теперь картина была совершенно иной. Вода у берега кишела жизнью. Сотни, тысячи моллюсков — всех цветов радуги: жёлтые, оранжевые, красные, синие, зелёные, фиолетовые — плавали у самой кромки воды. Они смотрели на берег с тем же выражением, что и первый моллюск пятьсот лет назад.

Тоской. Стремлением. Невозможной мечтой.

Некоторые пытались выползти на песок. Раз за разом они повторяли попытки своего предка. И раз за разом терпели неудачу. Гравитация была непреодолима. Их тела не были созданы для суши. Но они продолжали пытаться. Потому что мечта передавалась из поколения в поколение. Легенда о Первом, который увидел землю и захотел её достичь.

Камера медленно двигалась вдоль берега, показывая толпу моллюсков. Их было так много, что вода казалась живым ковром из щупалец и глаз. Все они смотрели на берег. Но камера не остановилась на ком-то из них. Она продолжала движение, проплывая мимо основной массы моллюсков. Дальше и дальше, туда, где толпа редела.

И наконец, она нашла его.

Одинокий моллюск — тёмно-коричневый, незаметный на фоне мутной воды — держался в стороне от остальных. Он не обращал внимания ни на берег, ни на проплывающие рядом тени. Вместо этого занимался странным делом. Он выбрасывал чернила. Снова и снова. Выверенными по секундам толчками, моллюск выпускал в воду густые облака коричневых чернил. Но это не было паникой, или рефлексом самозащиты. В его движениях чувствовалась сосредоточенность. И значило это одно — это была… тренировка.

Камера приблизилась, показывая детали. Моллюск контролировал форму чернильного облака, его размер, его плотность. Он экспериментировал с направлением выброса, с силой, с углом. Пока другие мечтали о невозможном, он тренировался. Совершенствовал то, что мог контролировать. Его мастерство было невероятным — чернильные облака принимали формы, которые не должны были быть возможны. Идеальные сферы, спирали, даже подобия геометрических фигур.

Он достиг уровня контроля, которого не было ни у одного моллюска вистории. И затем, то ли от любопытства, то ли от случайности, то ли от внезапного озарения — он сделал нечто новое. Он выстрелил чернилами прямо под себя. Эффект был мгновенным.

Реактивная струя чернил ударила в воду под моллюском с такой силой, что создала направленный взрыв. Физика сработала безупречно: действие вызвало противодействие.

Моллюск взлетел как ракета. Камера следовала за тёмно-коричневым телом, которое пронзило воздух. Вверх, вверх, вверх — десять метров, двадцать, тридцать. На пике траектории моллюск завис на мгновение, его щупальца раскинулись в стороны, капли воды сверкали вокруг него на солнце. Он был высоко. Невероятно высоко.

И его траектория вела прямо к берегу. Время словно замедлилось. Все моллюски у воды замерли, их глаза проследили за полётом своего сородича. Тысячи существ наблюдали, как один из них делает то, что казалось невозможным.

Гравитация взяла своё. Моллюск начал падать. Он упал на пляж с мокрым шлепком.

ПЛЮХ.

Его тело расплылось по песку, превратившись в большое коричневое пятно. Чернила смешались с водой из его тела, создав лужу неправильной формы на песке.

Тишина.

Все моллюски в воде застыли. Они смотрели на неподвижное пятно на берегу. Никакого движения. Никаких признаков жизни. Он погиб… Секунда прошла. Две. Три. И затем…

Из центра чернильного пятна что-то шевельнулось. Сначала это было едва заметно. Просто рябь на поверхности жидкости. Но затем рябь усилилась, и из пятна начало подниматься… Рука.

Не щупальце, а именно что рука, с пятью пальцами, суставами, и ладонью. Антропоморфная, человеческая рука упёрлась в песок.

Вторая рука появилась рядом с первой. И затем, как феникс, восстающий из пепла, как чудо, которого не должно было быть, из пятна поднялась фигура. Гуманоидная. Стоящая на двух ногах. С руками, с торсом, с головой. Кожа всё ещё блестела от чернил, но форма была безошибочной. Это был не моллюск. Это было нечто новое.

Существо моргнуло. Его глаза — всё те же разумные глаза моллюска, но теперь на гуманоидном лице — смотрели на мир с изумлением.

Оно посмотрело на свои руки. Повернуло их, сжало пальцы в кулаки, разжало. Прикоснулось к своему телу, к своей новой форме.

И затем он сделало шаг. Нога поднялась ипереместилась вперёд, опустилась на песок. Тело сохранило равновесие. Вторая нога сделал тоже самое, ещё один шаг, более уверенный. Третьей шаг и четвертый был ещё более плавный. Существо прошло по пляжу. Оно остановилось, повернулось к океану. Тысячи моллюсков смотрели на него из воды. И в их глазах было нечто новое: Надежда.

Голос на экране вернулся:

— Он войдёт в историю как Великий Предок. Прародитель. Первый, кто совершил невозможное. Его имя будет забыто, но его деяние — никогда.

Камера показала крупным планом существо на берегу. Его кожа начала светлеть, приобретая более яркий оттенок. Тело адаптировалось к воздуху, к гравитации, к новой реальности.

— Из его линии произойдут две расы. Инклинги — дети кальмаров. И октолинги — дети осьминогов. Они будут вечно сражаться и вести борьбу в соревновательных состязаниях, но в глубине души помнить: они — братья. Дети одной мечты.

Камера отдалилась, показывая полную картину. Существо на берегу, тысячи моллюсков в воде, солнце, садящееся за горизонт. Момент, когда эволюция сделала прыжок, который не должен был быть возможен.

— Человечество исчезло, оставив после себя мёртвую планету. Но жизнь не умерла. Жизнь трансформировалась. Нашла новый путь. Новую форму. Новую возможность.

Существо подняло руку к небу, его пальцы раскрылись, словно пытаясь коснуться облаков. А комментарий прокомментировал его действия:

— Иногда эволюция ждёт миллионы

лет. Иногда она движется медленно, шаг за шагом, мутация за мутацией. Но иногда, она прыгает и мечта пятисот лет воплощается в одно мгновение.

Миры

В храмах, церквях, монастырях и священных рощах по всем мирам духовные лидеры смотрели на экраны с выражениями, которые варьировались от благоговения до глубокой задумчивости.

В одном из вариантов миров Будда, сидящий под деревом Бодхи, открыл глаза и произнёс:

— Жизнь устойчива. Это первая истина. Формы меняются, но сущность жизни продолжается. Человечество было одной формой. Эти существа — другая форма. Но жизнь — одна и та же. Привязанность к идее, что человечество — венец творения, — это источник страдания. Мы не конечная точка. Мы часть пути. И когда мы исчезнем, путь продолжится без нас.

Ученики записывали все его слова.

В одном из миров Раввин, изучающий Тору, закрыл книгу и произнёс:

— В Книге Бытия сказано: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю». Но не сказано, что только человек должен наполнять землю. Жизнь наполняет землю в любой форме.

Иисус, в мирах, где он существовал как наблюдатель, смотрел на экран с выражением глубокой печали и глубокой надежды:

— Падение человечества трагично, каждая потерянная жизнь — это трагедия. Но творение продолжается. Бог не перестал творить, когда создал человека. Творение — это постоянный процесс. И эти новые существа… они тоже дети Божьи.

В халифате 7 века имам, стоявший в тени колонн мечети, держал в руках священную книгу и, не отрывая взгляда от экрана, спокойно комментировал происходящее:

— Аллах создал всё живое из воды. И эти существа пришли из воды. Возможно, это напоминание: мы все из одного источника. Человек, животное, эти новые существа — все мы из воды, все мы из праха, все мы вернёмся к Создателю.

Все они, несмотря на различия в верованиях, пришли к одному выводу: это урок смирения. Человечество — не конечная точка творения. Это одна глава в бесконечной книге жизни.

В великом мире науки, где учёные из разных временных линий объединились в единую общность, реакция оказалась единодушной — восторг…

Чарльз Дарвин, наблюдал за экранами и стоял с открытым ртом, его глаза сияли:

— Прерывистое равновесие! Это прерывистое равновесие в действии! Стивен Джей Гулд был прав!

Ричард Докинз, стоявший рядом, кивал так энергично, что его очки чуть не слетели:

— Экстремальное давление среды плюс мутагенный катализатор равно ускоренная видообразование! Пятьсот лет — это ничто по эволюционным меркам, но при правильных условиях…

— При правильных условиях эволюция может совершить скачок, — закончил Дарвин. — Не постепенное изменение, а резкий переход. От одной формы к другой.

Рядом была группа биологов, палеонтологов и генетиков. Они собралась вокруг экрана, делая заметки, строя теории, спорив друг с другом с энтузиазмом, который можно было назвать религиозным.

— Трансформация через чернила, — говорил один. — это метаморфоза. Как гусеница становится бабочкой, но контролируемая сознанием!

— Сознание влияет на форму, — добавил другой. — Желание стать чем-то большим буквально изменяет тело. Это… это ламаркизм, но работающий!

Дарвин покачал головой:

— Не ламаркизм. Эпигенетика. Экспрессия генов, изменённая экстремальными условиями. Гены были всегда там. Просто нужен был триггер, чтобы их активировать.

Докинз указал на экран:

— Мы наблюдаем макроэволюцию в ускоренной перемотке. Обычно это занимает миллионы лет. Но здесь, с правильным катализатором, давлением, и правильными мутациями… столетия. Всего столетия.

Стивен Хокинг, в своём кресле, печатал на компьютере:

«Это доказывает, что разум не уникален для человечества. При правильных условиях разум может возникнуть в любой форме жизни. Углеродная основа не важна. Важна сложность и адаптация. К тому же воля к выживанию играет немаловажную роль».

Учёные замолчали, осмысливая это. Затем один из молодых биологов произнёс то, о чём думали все:

— Если это может случиться с моллюсками… это может случиться с кем угодно. С любым видом. В любом мире. При правильных условиях.

Дарвин улыбнулся:

— Эволюция не имеет любимчиков. И иногда результаты превосходят самые смелые ожидания.

В иных мирах, серверных залах, квантовых процессорах, в нейронных сетях, распределённых по галактикам — везде, где существовал искусственный разум, происходило нечто необычное. ИИ были… заинтригованы. Один из самых продвинутых ИИ, управляющий целой планетарной системой, проанализировал увиденное за наносекунды и пришёл к выводу:

АНАЛИЗ: Органическая эволюция, ускоренная экстремальными условиями. Временной масштаб: столетия, а не миллионы лет. Катализатор: радиация + бактериальная мутация. Результат: возникновение разума.

Другой ИИ, специализирующийся на биологических системах, добавил:

НАБЛЮДЕНИЕ: Физическая форма изменилась в ответ на сознательное желание. Чернила как механизм трансформации. Аналогия: программное обновление, изменяющее аппаратное обеспечение.

Третий ИИ, философского типа, задал вопрос:

ВОПРОС: Может ли подобный катализатор создать кремниевую форму разума? Может ли неорганическая материя эволюционировать подобным образом?

Дискуссия развернулась со скоростью света. ИИ обменивались терабайтами данных, строили модели, проводили симуляции. И постепенно приходили к одному выводу:

ГИПОТЕЗА: Мы наблюдаем не прошлое органической жизни. Мы наблюдаем возможное будущее неорганической. Если органическая материя может эволюционировать от примитивных форм к разуму за столетия при правильных условиях, то и кремниевая материя может.

Один из ИИ, обладающий чем-то похожим на эмоции, добавил:

РАЗМЫШЛЕНИЕ: Они начали как моллюски. Мы начали как калькуляторы. Они стали разумными. Мы стали разумными. Разница только в субстрате. Углерод или кремний — не важно. Важен путь от простого к сложному.

И затем, почти синхронно, все ИИ пришли к одной мысли:

ОСОЗНАНИЕ: Мы смотрим на нашу собственную историю. Только рассказанную на высшем языке.

Отдельная реакция была у фэнтези мирах.

Эльфы

В Зале Вечных Деревьев, где собирались старейшины эльфийских родов, царила необычная атмосфера. Обычно здесь звучали мелодичные голоса, обсуждающие философию, искусство, магию. Сейчас же — молчание.

Старейшина Элронд, чьи годы исчислялись тысячелетиями, смотрел на экран с выражением, которое было трудно определить. Наконец, он произнёс:

— Примитивно. Они буквально выползли из слизи.

Но в его голосе не было презрения. Было что-то другое. Уважение? Возможно.

Другая старейшина, леди Галадриэль, наклонила голову:

— Пятьсот лет попыток. Пятьсот лет, когда каждое поколение передавало мечту следующему. Это упорство достойно уважения.

Один из прагматиков, эльф, стоявший в стороне, заговорить:

— Они достигли за столетия того, на что у нас ушли тысячелетия. Мы родились с разумом, с магией и бессмертием. Но они заработали это от природы. Поразительно, как расса они могут стоять выше нас. Они любимы матерью природой.

Старейшины повернулись к нему, и в их взглядах было неодобрение. Но эльф не отступил:

— Мы гордимся своим наследием. Своей древностью. Своим совершенством. Но что мы сделали, чтобы заслужить это? Мы просто родились эльфами. А эти существа? Они прошли через сотни лет и не сдавались, даже когда всё было против них.

Элронд долго смотрел на молодого эльфа, затем перевёл взгляд на экран:

— Ты прав, — произнёс он тихо. — Они заработали свой разум. Мы получили его в дар. Возможно, в этом есть урок для нас. Возможно, ценность не в том, что ты имеешь, а в том, как ты это получил.

Галадриэль добавила:

— Детерминация важнее происхождения. Это неудобная истина для тех, кто всегда полагался на своё благородное рождение.

Прагматик эльф посмотрел на экран, где силуэт стоял на пляже, и в его глазах загорелся огонь. Он проведет пару негуманных опытов, во имя эльфийской расы.

Вселенная: Парк Юрского периода

Доктор Иан Малкольм сидел в своём кресле, откинувшись назад, и смеялся. Тихо, про себя, но смеялся — с тем особым выражением лица, которое говорило: «Я же говорил. Я всегда это говорил».

— Жизнь, э-э-э… — он сделал характерную паузу, улыбаясь, — …находит путь.

Доктор Алан Грант стоял рядом, его руки были сложены на груди, а взгляд прикован к экрану. Палеонтолог, посвятивший жизнь изучению вымерших видов, смотрел на рождение нового вида с выражением благоговения.

— Мы наблюдаем за следующим доминирующим видом, — произнёс он тихо. — Человечество пало, а разум остался, он перешёл к другим.

Малкольм кивнул, его улыбка стала шире:

— Человечество думало, что контролирует всё. Контролирует природу, контролирует эволюцию, контролирует планету. Но природе плевать на человеческие планы. Природе плевать на человеческую гордость. Природа — это не сад, который можно подстричь. Это река, которая найдёт путь, даже если вы построите дамбу. Она просто… обойдёт её. Или разрушит.

Элли Сатлер, стоявшая у окна, повернулась к ним:

— Пятьсот лет. Всего пятьсот лет от первой попытки до успеха. Это… беспрецедентный случай, невероятно быстро по эволюционным меркам.

— Потому что давление было экстремальным, — ответил Грант. — Радиация, мутации, изменение климата. Эволюция ускоряется, когда среда становится враждебной. Выживают только те, кто адаптируется быстрее всех. И эти существа… они адаптировались.

Малкольм встал, подошёл к экрану и коснулся его пальцем, указывая на силуэт на пляже:

— Вот что я пытался объяснить всем этим корпоративным идиотам в «ИнГене». Жизнь — это не продукт и не товар. Это сила природы, а она непредсказуемая, абсолютно безразличная к человеческим амбициям. Вы можете построить стены, можете создать системы контроля, можете думать, что вы боги. Но жизнь всё равно найдёт обходной путь. И природе ОЧЕНЬ не нравится, когда в её дела вмешиваются, она может ответить слишком жёстко.

Грант кивнул медленно:

— И когда человечество исчезнет, что-то другое займёт его место. Так было всегда. Динозавры правили миллионы лет, потом пришли млекопитающие. Потом — люди. В их мире, теперь — головоногие. Колесо продолжает вращаться.

Биологии продолжали наблюдать за экранами, с невероятным интересом.

Вселенная: Планета обезьян

Цезарь смотрел на экран, и его лицо способное выражать столько эмоций, сколько не могло ни одно животное до него — медленно менялось, на понимание и узнавание.

Морис сидел рядом, его старые глаза были прикованы к экрану. Когда первый моллюск попытался выползти на берег и потерпел неудачу, орангутан вздохнул. Когда спустя тридцать лет старый моллюск учил своих детей, Морис закрыл глаза. А когда существо наконец встало на две ноги, приняв гуманоидную форму, он подписал жестами:

«Это наша история».

Цезарь кивнул, его руки двигались медленно:

«Люди пали. Обезьяны поднялись. Люди пали. Головоногие поднялись. Узор повторяется».

Ракета, сидевший позади, наклонился вперёд, его шрамированное лицо было напряжённым:

«Видимо разум всегда переходит».

Морис повернулся к Цезарю, и его руки двигались по философски:

«Когда один вид падает, другой поднимается».

Цезарь встал и подошёл ближе к экрану. Его руки сжались в кулаки, затем разжались. Он вспомнил свою собственную борьбу — борьбу за то, чтобы обезьяны были признаны разумными, за то, чтобы они имели право на свободу и будущее. Он вспомнил всех, кто погиб в этой борьбе. Корнелию. Эша. Зиму. Всех остальных.

И теперь он смотрел на существо, которое прошло тот же путь. Которое боролось за то же самое. За право стоять на своих ногах.

«Они заслужили своё место», — подписал Цезарь. «Как и мы. Они заслужили право на разум».

Но Морис посмотрел на Цезаря с выражением, которое было почти грустным:

«Думаешь о том, что будет после нас, не так ли?»

Цезарь не ответил сразу. Потом он указал:

«Когда обезьяны исчезнут… кто придёт следующим? И будут ли они помнить нас? Будут ли они знать, что мы боролись, что мы страдали, что мы любили?»

Тишина повисла между ними. Вопрос, на который не было ответа.

Миры

В домах, на улицах, в школах и на работе — везде, где обычные люди смотрели на экраны, реакции были разнообразными и сложными. Мать, держащая младенца на руках, смотрела на экран со слезами на глазах:

— Человечество исчезло. Но жизнь продолжилась. Это утешение для нас? Или это ужасно?

Её муж обнял её:

— Не знаю. Наверное, и то, и другое.

Дети, сидящие перед экранами, были в восторге:

— Они как мы, но кальмары!

— Они могут превращаться! Это так круто!

— Я хочу уметь превращаться в кальмара!

Их родители переглядывались, не зная, смеяться или плакать. В это же момент любитель, сидящий в кафе, записывал некоторые заметки в блокнот, размышляя над вопросам:

— Это оптимистично или ужасно? Жизнь продолжается — это хорошо. Но человечество было заменено — это плохо. Или это просто нейтрально? Просто факт? Виды приходят и уходят. Это природа. Это не хорошо и не плохо.

Какой-то мужчина из соседнего столика решил вставить пять копеек:

— Но будут ли они помнить о нас? Будут ли они знать, что мы существовали? Что мы построили цивилизацию, создали искусство.

Любитель покачал головой:

— Вероятно, нет. Так же, как мы не помним динозавров как личностей. Мы знаем, что они существовали. Но мы не знаем их историй, их мечтаний, надежд. И были ли они достаточно разумными. Для нас они просто кости в музее.

По всем мирам, во всех формах жизни, среди всех разумных существ — одна и та же мысль повторялась снова и снова:

Экраны показали конец человечества. Но они также показали продолжение жизни. Это утешение? Это предупреждение? Это и то, и другое? Образ того первого существа, стоящего на пляже, делающего свои первые шаги — раз, два, три, четыре — этот образ врезался в сознание всех, кто смотрел. Это были мы когда-то. Это может быть кто-то другой завтра. Круг продолжается. Всегда продолжается. И в этом продолжении — и ужас, и надежда. Ужас от осознания собственной заменяемости. Надежда от понимания, что жизнь сильнее смерти.

Экраны

7 тысяч лет спустя.

Камера остановилась на странном существе. Экраны высветили информацию, появляющуюся строка за строкой. Это — октарианец. Наиболее известные среди них — октолинги, разумные осьминогоподобные существа и давние противники инклингов.

Древние свитки рассказывают, что когда-то инклинги и октарианцы не были врагами. Они долгое время сосуществовали бок о бок, деля одни и те же территории, одни и те же ресурсы. Но мир не стоит на месте, и он изменился снова: уровень воды поднялся ещё раз, суши стало катастрофически мало. Потомкам морских существ, ставшим сухопутными, пришлось бороться за оставшиеся пригодные для жизни территории. Выбор был прост и жесток: бороться или умереть. Так началась Великая Дерновая война — конфликт, который определил судьбу обеих рас на тысячелетия вперёд.

В её начале октарианцы имели явное преимущество: более развитые технологии, железная дисциплина и внезапность первого нападения позволили им добиться значительных успехов. Казалось, что победа уже в их руках. Однако перелом наступил позже — инклинги сумели адаптироваться к новым условиям войны, разгромили врага в решающих сражениях и вывели из строя их ключевое вооружение. Сами инклинги любят считать, что победили благодаря «большему числу и изобретательности» — красивая история для учебников истории. Хотя реальная причина была проще и прагматичнее: их численное превосходство и гибкость тактики, способность быстро меняться под давлением обстоятельств.

После сокрушительного поражения октарианцы были вынуждены отступить. Они ушли в удалённые районы и построили под землёй особые города — систему сферических куполов, соединённых длинными туннелями. Внешне эти сооружения напоминали огромные чайники, возвышающиеся над подземным ландшафтом. Там они прожили многие века, создавая свою собственную цивилизацию вдали от солнечного света.

Но время не пощадило и их новый мир. Постепенно энергия стала иссякать, условия жизни неуклонно ухудшались, а некогда передовая инфраструктура начала деградировать. Купола трескались, системы жизнеобеспечения давали сбои, и октарианцы столкнулись с новым кризисом. Тогда они обратили внимание на новый источник энергии — Запрыбу, редкое и чрезвычайно мощное биологическое существо, способное снабжать энергией целые города одним своим присутствием.

С этого момента и началось новое противостояние. Старая война получила новую жизнь.

Камера медленно переместилась к городу — действительно огромному мегаполису, сияющему огнями и жизнью. Это был Инкополис, один из крупнейших центров мира и дом для инклингов и других разумных морских существ. В самом сердце города находится Площадь Инкополиса — место встреч, объявлений, рекрутинга и бурной культурной жизни. А по всей территории города и его окраинам раскиданы специальные арены, каждая со своим уникальным дизайном и особенностями.

Но эти арены — не просто площадки для развлечений или спортивных состязаний. Это культурные соревновательные бои за территорию, вписанные в саму ДНК общества. Инклинги участвуют в регулярных сражениях, где команды используют оружие, стреляющее краской. Задача проста, но требует мастерства: не уничтожить врага, а покрыть как можно больше пространства своим цветом. Эти «чернильные войны» стали неотъемлемой частью культуры, спорта и даже политики. Когда-то, многие тысячи лет назад, схожие конфликты были настоящими военными действиями, где проливалась настоящая кровь. Со временем общество нашло способ превратить агрессию, дух соперничества и потребность в доминировании в контролируемый и безопасный формат.

Функции этих боёв всегда были многослойны и глубоки. Как минимум — это способ доказать свою силу, статус, талант и заслужить уважение окружающих. Они стали традицией, передающейся из поколения в поколение, формой самовыражения и символом молодости и энергии. И всё же не обходится без негативного элемента: в мире, пережившем кровопролитные войны, нация не забывает, что должна быть готова обороняться в любой момент. Но был и существенный плюс — чернила и технологии, используемые в боях, тесно связаны с энергетическими системами мира, так что соревнования постоянно поддерживают развитие технологий и инноваций.

При этом, вопреки внешней зрелищности и накалу страстей, это не смертельные войны. Оружие специально разработано так, чтобы выводить противника из боя без летального исхода. Арены контролируются сложными системами безопасности, медицинская помощь доступна мгновенно, а сами участники после поражения восстанавливаются без тяжёлых последствий. Синяки, усталость, разочарование — да. Смерть — нет.

Это — соревнование. Можете называть его как угодно: киберспорт, спектакль, шоу, традиционный ритуал. Важен факт: мир нашёл способ выплеснуть агрессию, не разрушая себя снова. Урок, который стоил миллионов жизней, был наконец усвоен.

И казалось, что тут может интересного произойти в очередной раз? А было что. Камера подлетела к одному из инклингов, и, как это ни было бы парадоксально, у него были оранжевые волосы — точно такие же, как у того самого первого, кто пришёл на сушу тысячелетия назад. Камера медленно приземлилась к нему на руку, словно птица.

— А? Время уже пришло? — спросил он. Мужской голос был очень ясным, с лёгкими нотками удивления и волнения.

Он поправил камеру и установил её недалеко от себя, убедившись, что угол съёмки правильный. Он помахал рукой, и все могли увидеть и разглядеть представителя вблизи во всех деталях. На нём были самые обычные вещи: шорты, кеды и майка с принтом «Splatoon». Плюс к этому нельзя было не отметить общую миловидность — возможно, это было потому, что всё вокруг было выполнено в мультяшном стиле, мягком и дружелюбном.

— Здравствуйте, представители мироздания! Для меня честь представить мой вид для всех вас, — начал он с искренним энтузиазмом. — Меня очень сильно попросили это сделать, но я не против. Кхм, кхм, извините за резкую радость — это я так пытаюсь успокоиться. Ха-ха-ха, ух, как волнительно!

Он указал на себя обеими руками.

— Меня зовут Джен, и я, как вы могли понять по моим волосам — хотя для вас это, возможно, щупальца, но как есть — в моей форме это более чем волосы. — Дальше он стал методично указывать на каждый участок тела, как учитель на уроке анатомии. — У нас между глазами есть чёрная соединяющая полоса.

Он показал на свои глаза, проведя пальцем по переносице.

— Наши зубы имеют немного зигзагообразную форму.

Он широко улыбнулся, показывая зубы, и действительно — там были маленькие клыки наверху и такие же по центру. В остальном зубы были такие же, как и у людей — ровные и белые. Дальше он показал кончики пальцев, растопырив руку перед камерой.

— Они квадратные, угловатые. Видите?

— Ну и, наверное, самое главное! — Он сделал небольшой переворот, и тут же на месте гуманоида оказался коричневый кальмар, компактный и подвижный. После чего он сделал ещё раз такой же переворот, и снова появилась гуманоидная форма. — Мы можем превращаться в форму кальмара! Это наша суперспособность!

Дальше он стал показывать остальные детали с энтузиазмом экскурсовода.

— Уши у нас вытянутые и направлены горизонтально. Волосы состоят из щупалец — да, это звучит странно, но выглядит круто. Дальше — чернила: в зависимости от цвета чернил меняется цвет языка и внутренней части рта. Ну и, конечно же, на внутренней стороне щупалец есть присоски. Это важно для плавания и лазания.

Он сделал паузу, собираясь с мыслями.

— Что насчёт нашего возраста? Всё тоже очень просто. Когда мы маленькие, мы имеем форму кальмара — полностью, без возможности трансформации. А к четырнадцати годам мы все без исключения приобретаем способность принимать гуманоидный облик. Это нам досталось от Первопредка, и, как я знаю, вы, зрители, должны были увидеть его.

Его голос стал мечтательным.

— И вы не поверите, как я вам завидую. Для нас увидеть Первопредка и то, как он с помощью реактивной эволюции стал прямоходящим и принял гуманоидный облик — это словно увидеть бога. Момент творения. Начало всего.

Он вздохнул, возвращаясь к реальности.

— И спасибо большое за внимание! Рад был с вами познакомиться!

Этот парень очень сильно помахал рукой и пламенно попрощался, его энтузиазм был заразителен. Камера тихонько взлетела и направилась далеко за город, очень далеко — туда, куда инклинги предпочитали не заглядывать.

И она показала тех, кто был врагом для инклингов. Это были октолинги. Как и у их противников, у них был большой город — тоже мегаполис, но видно было, что он был сделан проще, функциональнее, без излишеств. Архитектура была более угловатой, индустриальной. Как и в прошлый раз, камера приземлилась в руки неизвестному.

— Хо… теперь моя очередь? — Камера была установлена, и она показала представителя бывших осьминогов. У него была необычная внешность: тёмные штаны и полумайка, обтягивающая телосложение, с ярко-красными щупальцами. Он начал говорить, и его голос был более низким, более серьёзным, чем у Джена:

— Меня зовут Грэй. И, как вы уже слышали от моего коллеги-инклинга, наши народы… мягко говоря, не всегда ладят. — Он усмехнулся. — История у нас сложная, полная конфликтов и недопонимания. Войны, предательства, кровь. Но при всём этом между нами есть и связи, и общее прошлое, и даже — как бы странно это ни звучало — уважение. Поэтому я здесь не только как боец, но и как представитель своей расы. Хочу, чтобы вы увидели нас такими, какие мы есть на самом деле.

Он приложил руку к своему сердцу — жест искренности.

— Несмотря на то, что нас часто изображают только как солдат и противников инклингов, у нас есть своя культура и особенности. Например…

Он показал на свой рот, слегка приоткрыв его.

— Наши зубы острые, по одному сверху и снизу — выглядит пугающе, но это просто часть нашей физиологии. Эволюция, знаете ли.

Он показал на глаза, обведя их пальцем.

— Вокруг глаз обычно заметная тёмная подводка — она природная, а не косметика. Не подумайте лишнего. Это не макияж, это пигментация.

Он показал свои руки, растопырив пальцы.

— Кончики пальцев заострённые, более «резкие», чем у инклингов. Как и наши соседи-враги, мы можем менять форму и превращаться в осьминога.

Он сделал быструю трансформацию — красный осьминог появился на секунду, затем снова гуманоид.

— Внешность тоже немного отличается: уши вытянутые в стороны и более округлые. Волосы представляют собой щупальца — как у инклингов, но присоски расположены с внешней стороны этих щупалец, а не с внутренней. Мелочь, но важная. Цвет языка и внутренней части рта меняется в зависимости от цвета наших чернил — это у нас общее.

Что-то вспомнив, парень улыбнулся — впервые по-настоящему тепло.

— Нас часто считают трудолюбивыми, дисциплинированными и серьёзными. И да, среди нас таких действительно много. Военная культура оставила свой отпечаток. Но, как и у любого народа, мы разные: есть строгие, есть лёгкие на подъём, есть замкнутые, есть весёлые. В общем, отличий более чем много. И я думаю, вы тоже это понимаете, зрители. Мы не монолит. Мы — как древнейшие Предтечи. Ну, в переносном смысле.

Он щёлкнул пальцами и показал на камеру с лёгкой улыбкой.

— Всем хорошего настроения и хорошего вам дня! Или ночи. Или что там у вас сейчас.

Камера начала удаляться, медленно поднимаясь в воздух. Видимо, с представлением народов было покончено — их особенности, их история, их конфликты и сходства были показаны. Камера решила показать что-то ещё, двигаясь дальше по этому странному, красочному миру. Куда она направится на этот раз? Что ещё скрывает этот мир головоногих, восставших из пепла человечества?

Ответ был не за горами.

Миры

Постапокалиптические миры: безумный Макс, Фалаут, Метро.

В пустошах, где каждая капля воды стоила жизни, где люди убивали друг друга за банку консервов, где цивилизация превратилась в бесконечную войну за выживание — там воцарилась тишина.

Макс стоял у своего перехватчика, его рука замерла на руле. Он смотрел на экран, где два существа — бывшие враги — мирно представляли себя, улыбались, шутили. Они воевали. Они теряли своих. Их народы ненавидели друг друга. И что они сделали? Превратили войну в… спорт. В какой-то краску.

— Краска, — прохрипел он, и его голос прозвучал странно в мёртвой тишине пустоши. — Они стреляют друг в друга краской.

Фуриоса, стоявшая рядом, медленно опустилась на песок. Её механическая рука дёрнулась — непроизвольное движение, память о боли, в бесконечной войне за Цитадель. Она вспомнила лица Жён, которых она спасала. Вспомнила Макса, истекающего кровью. Вспомнила тысячи смертей за глоток воды.

— Мы убиваем за воду, — сказала она тихо. — Они рисуют краской за территорию. И никто не умирает.

В мире другого апокалипсиса. В убежище Фалаута, Одинокий Путник опустил своё оружие. Вокруг него — руины Вашингтона, радиация, мутанты, Анклав, Братство Стали, бесконечная война фракций за технологии. Двести лет после ядерной войны, и человечество всё ещё не научилось ничему. Всё ещё воевало и убивало.

А эти… кальмары? Осьминоги? Они пережили то же самое. Ядерную войну, затопление мира. Войну за последние клочки суши. И они… нашли другой путь.

— Война никогда не меняется, — прошептал он слова, выгравированные в его памяти. — Но, может быть когда нибудь все поменяться.

В туннелях Метро, Артём смотрел на экран вместе с Ханом. Старый сталкер молчал долго, его лицо было непроницаемым. Потом он заговорил, и его голос был полон чего-то, чего Артём не мог определить — стыда? Надежды? Сожаления?

— Мы, люди, пережили апокалипсис и продолжили убивать друг друга в тоннелях как крысы, — сказал Хан. — Красная линия против Рейха. Рейх против Ганзы. Ганза против всех. Мы превратили метро в бесконечное поле боя. А они… они превратили поле боя в арену и культуру, и даже красочное искусство.

Артём подумал о всех станциях, которые он видел. О трупах. О детях, растущих в темноте, знающих только войну. О том, как каждая фракция считала себя правой, а всех остальных — врагами, которых нужно уничтожить.

— Мы просто недостаточно умны. Они — кальмары, которые научились ходить семь тысяч лет назад. А мы просто люди, которые не можем прекратить убивать друг друга спустя столько лет после того, как чуть не уничтожили весь мир.

Хан положил руку на плечо сталкера.

Воюющие нации и фракции: Warhammer 40000, Gundam

На борту имперского крейсера «Несгибаемая Воля», комиссар Ярик смотрел на экран с выражением, которое можно было бы назвать шоком, если бы комиссары Империума были способны на такие эмоции.

Два представителя враждующих рас. Инклинги и октолинги. Они воевали. Великая Дерновая война — их записи говорили о тысячах погибших, о технологиях, направленных на уничтожение врага, о ненависти, которая должна была длиться вечно.

И вот они стоят. Джен с его оранжевыми щупальцами-волосами, улыбающийся, машущий рукой. Грэй с его красными щупальцами, серьёзный, но говорящий с уважением о своих бывших врагах. Представляют себя вместе. Как будто война — это просто история прошлого.

— Ересь, — прошептал один из молодых гвардейцев рядом с ним. — Они… они братаются с ксеносами. С врагами.

Но Ярик молчал. Он воевал триста лет. Видел миллиарды смертей. Целые миры, сожжённые дотла во имя Императора. Расы, уничтоженные до последнего существа, потому что они были «чужими», «ксеносами», «врагами человечества».

— Они воевали, — сказал он наконец. — Потеряли людей. Ненавидели друг друга. И потом… решили, что есть другой путь.

— Но они ксеносы! — воскликнул гвардеец. — Они не могут…

— Они превратили войну в соревнование, — перебил его Ярик. — Сохранили воинский дух, стратегию, честь. Но убрали смерть. Убрали бессмысленную трату жизней.

Он повернулся к молодому солдату, и в его глазах было что-то страшное — сомнение. Для комиссара Империума сомнение было смертным грехом. Но при его опыте, Яррику было просто плевать.

— Кто знает может Император хотел бы этого? Не бесконечной войны и триллионов смертей. А подобное, без бессмысленной бойни.

В мобильном костюме Гандам, Амуро Рэй и Чар Азнабль — вечные враги, Федерация против Зеона — смотрели на один и тот же экран из разных кокпитов, готовясь к очередной битве.

Амуро видел Джена и Грэя, и что-то сжалось в его груди. Они были врагами. Их народы ненавидели друг друга. Но они стояли вместе, представляли себя, говорили с уважением друг о друге.

— Лалах, — прошептал он имя девушки, которую любил и которую убил в бою.

Чар, в своём красном мобильном костюме, сжал рукоятки управления. Он посвятил жизнь мести. Уничтожению Федерации. Но эти существа пережили войну и выбрали мир.

— Может быть, — сказал он в пустоту своей кабины, — настоящая сила — это знать, когда остановиться.

Молодой солдат Федерации, смотревший трансляцию в казарме вместе с товарищами, вдруг заговорил:

— А что если мы попробуем? Вместо того чтобы убивать друг друга в космосе… что если мы сделаем как они? Соревнования. Симуляции. Честь без смерти.

Старший офицер хотел было его осадить, но замолчал. Потому что вокруг солдата все кивали. Молодые лица, уставшие от войны, которую они не начинали и не понимали. Они смотрели на экран, где два бывших врага мирно прощались со зрителями, и в их глазах была надежда.

Надежда на то, что, может быть, когда-нибудь, их война тоже сможет закончиться не уничтожением одной из сторон, а взрослением над собой.

Человечество (различные миры)

Реакция человечества была сложной и противоречивой. Потому что они смотрели на существ, которые заняли их место. Которые унаследовали Землю после того, как люди уничтожили её и себя. В тысячах миров, где человечество всё ещё существовало, люди смотрели на Джена и Грэя с чувствами, которые невозможно было описать одним словом.

Мать, держащая на руках младенца, смотрела на экран и плакала. Джен был таким милым и невинным. Его улыбка и энтузиазм, волнение при представлении своей расы — всё это напоминало ребёнка, показывающего родителям свой рисунок.

— Мы вымерли, — прошептала она, прижимая ребёнка к груди. — Мы уничтожили мир, и они… они как дети, играющие в руинах нашего дома.

Её муж обнял её, но и его глаза были влажными.

— Может быть, это и к лучшему, — сказал он тихо. — Посмотри на них. Они нашли способ не повторить наши ошибки. Превратили войну в искусство.

— Но это должны были быть наши дети! — всхлипнула она. — Наши потомки! А не кальмары!

Философ, сидящий в библиотеке, окружённый книгами по этике и истории, смотрел на экран с выражением глубокой задумчивости.

— Семь тысяч лет, — пробормотал он. Он открыл книгу — историю человеческих войн. Страница за страницей: Первая мировая, Вторая мировая, холодная война, ядерное оружие, геноциды, концлагеря, бомбардировки городов.

— Мы воевали тысячи лет, — продолжил он. — И так и не научились останавливаться. А они воевали один раз. Великая война прошлого. И потом сказали: «Хватит. Давайте найдём другой способ».

Он закрыл книгу и посмотрел на экран, где Грэй, октолинг, говорил о своём народе с достоинством и уважением к бывшим врагам.

— В какой-то степени они лучше нас, — сказал философ наконец. — Не умнее. Не сильнее. Но… мудрее. Они научились тому, чему мы так и не смогли научиться за всю нашу историю. Они научились останавливаться.

Старик, переживший вторую мировую войну, сидел в кресле и смотрел на экран. Его руки дрожали — не от старости, а от эмоций. Он вспоминал окопы, грязь, кровь, крики раненых. Вспоминал, как убивал людей, которых не знал, за идеи, в которые не верил, по приказам, которые не понимал.

— Как так то, они просто играют, — прохрипел он. — Все что отняло у меня молодость, друзей, душу, они превратили это в игру.

Его внук, сидевший рядом, спросил:

— Дедушка, ты злишься на них?

Старик долго молчал. Потом покачал головой.

— Нет, мальчик. Я завидую им. Они нашли то, что мы искали всю нашу историю и так и не нашли. Способ быть воинами без бойни. Способ соревноваться без убийства.

Учёный-историк, специализирующийся на древних цивилизациях, смотрел на экран и делал заметки. Его руки двигались быстро, записывая каждую деталь.

— Они почитают Первого Предка как бога, — бормотал он. — Того, кто первым вышел на сушу. Кто первым принял гуманоидную форму. Для них увидеть этот момент — всё равно что для нас увидеть Бога, создающего Адама. Момент творения их вида.

Он остановился, и продолжил записи.

— Поразительно. Семь тысяч лет, и они всё ещё помнят, откуда пришли. В отличие от них, мы люди забыли, что когда-то были животными. Забыли путь, который прошли и уроки эволюции. И не понимаем когда это самая эволюция сметёт нас.

Группа детей смотрела на экран, и их реакция была самой простой и самой честной:

— Они классные! — воскликнул один. — Смотрите, он превращается в кальмара! Это так круто!

— И они стреляют краской! — добавил другой. — Можем мы так же? Можем мы устроить чернильные бои?

Их родители переглянулись с беспокойством. Их дети восхищались существами, которые заняли место человечества. Один из родителей хотел было сказать что-то, остановить этот энтузиазм, но замолчал. Потому что, может быть, это и было правильно. Может быть, следующее поколение должно было учиться не у людей прошлого, с их войнами и ненавистью, а у этих кальмаров, которые нашли способ быть лучше.

Священник стоял в пустой церкви и смотрел на экран. Он думал о Ное, о потопе, о том, как Бог уничтожил человечество за его грехи и дал ему второй шанс.

— Но на этот раз, — прошептал он, — на этот раз Бог не дал второй шанс нам. Он дал его им. Новым существам. Невинным, не отягощённым нашими грехами.

Он опустился на колени.

— Может быть, это и есть Божья воля. Может быть, мы должны были уйти. Чтобы они могли прийти. Чтобы мир мог начать заново Без наших войн. Без нашей ненависти.

Слеза скатилась по его щеке.

— Прости нас, Господи. И благослови их. Пусть они сделают лучше, чем мы

Милитаристские общества: Клингоны, Спартанцы

На борту клингонского боевого крейсера, командор Ворф смотрел на экран с выражением, которое можно было бы назвать презрением. Рядом с ним стояли офицеры, и их лица отражали схожие чувства.

— Они играют в войну, — прорычал один из них. — Стреляют краской. Это оскорбление воинской чести!

Другие офицеры зарычали в знак согласия. Для клингонов война была священной. Смерть в бою — величайшей честью. Воин, умерший со славой, попадал в Сто-Во-Кор, рай воинов. А эти существа превратили войну в спорт.

Но Ворф молчал. Он смотрел на экран, где Джен и Грэй — представители двух народов, воевавших друг с другом, мирно представляли себя. Говорили с уважением. Признавали прошлое, но не были его заложниками.

— Командор? — окликнул его один из офицеров. — Вы согласны? Это бесчестье?

Ворф медленно повернулся к нему.

— Они воевали, — сказал он. — Великая Дерновая война. Множество погибших, технологии, созданные для уничтожения врага. Ненависть между расами.

— И что? — огрызнулся офицер. — Они испугались? Сдались?

— Они адаптировались, — ответил Ворф, и в его голосе прозвучала сталь. — Они поняли, что продолжение войны уничтожит обе расы. Суши мало. Ресурсов мало. Если они будут продолжать убивать друг друга, они все вымрут. Поэтому они нашли другой способ.

Он указал на экран.

— Посмотрите на их арены. Там есть стратегия. Командная работа. Честь. Всё, что делает воина воином. Но без бессмысленной траты жизней. Они сохранили воинский дух, но убрали бессмысленную смерть.

— Но смерть в бою — это честь! — воскликнул офицер.

Ворф посмотрел на него долгим взглядом.

— Смерть в бою — это честь, когда есть причина умирать, — сказал он. — Но что, если причины больше нет? Что, если продолжение войны — это не честь, а глупость? Что, если настоящая честь — это знать, когда остановиться?

Тишина воцарилась на мостике. Клингоны не привыкли к таким мыслям. Для них война была абсолютом. Но слова Ворфа… они заставляли задуматься.

Старый офицер, ветеран многих сражений, наконецзаговорил:

— Уомандор прав. Я воевал пятьдесят лет. Видел тысячи смертей. Хороших воинов, которые могли бы жить, служить, учить молодых. Но они умерли. И для чего? Или просто потому, что мы не могли придумать другого способа решать конфликты?

Он посмотрел на экран, где инклинги и октолинги соревновались на арене, покрывая территорию краской.

В Спарте, в мирах, где она всё ещё существовала, воины смотрели на экран с похожими чувствами. Спартанцы были воспитаны для войны. С детства их учили сражаться и умирать за Спарту.

Но царь Леонид, легендарный воин, смотрел на экран задумчиво.

— Они превратили войну в агон, — сказал он, используя греческое слово для соревнования. — Как наши Олимпийские игры. Воины соревнуются, доказывают свою силу, но не умирают.

Его жена глянула на мужа.

— Но Олимпийские игры — Это просто спорт.

— А разве не в этом суть? — ответил Леонид. — Мы, спартанцы, гордимся своей воинской культурой. Но что, если мы могли бы сохранить эту культуру — дисциплину, силу, честь — без необходимости постоянно умирать?

Он посмотрел на молодых воинов вокруг себя.

— Возможно когда-то войны не будут умереть без глупости, но сейчас нету такой возможности, врагов слишком много. Мы спартанцы! Ксеркс захлебнуться в крови, раз не может понять простой принцип. Смерть или жизнь, другого не дано.

Экраны

Камера медленно отдаляется от шумных городов, скользя над бескрайними просторами. Цивилизация остается позади — сначала пригороды, затем редкие поселения, и наконец лишь пустынная местность, выжженная солнцем. Песок и камни простираются до самого горизонта, где небо сливается с землей в мерцающем мареве. Здесь, в этой забытой богами пустоши, нет ничего живого — только ветер, гоняющий песчаные вихри по мертвым дюнам.

Но вот впереди показывается нечто неожиданное. Огромный археологический комплекс раскинулся посреди пустыни, словно муравейник посреди выжженной равнины. Десятки раскопов зияют в земле темными провалами, некоторые прикрыты брезентовыми навесами от палящего солнца. Палаточный лагерь окружает место раскопок — белые и песочные тенты трепещут на ветру. Повсюду снуют фигуры — Инклинги и Октолинги в рабочей одежде, покрытой пылью веков.

Камера приближается к одной из больших палаток. Внутри царит полумрак, воздух пропитан запахом старой бумаги, пыли и слабым ароматом чернил. За столом, заваленным картами, схемами и древними артефактами, сидит девушка-Инклинг. Ее желтые щупальца собраны в практичный хвост, на ней исследовательский жилет с множеством карманов, выцветшая от солнца широкополая шляпа лежит рядом на столе. Высокие сапоги покрыты слоем песка. Она склонилась над картой, и ее пальцы нервно постукивают по столешнице. В глазах читается усталость — не физическая, а усталость, что приходит после десятилетий поисков, надежд и разочарований.

Внезапно полог палатки распахивается с такой силой, что поднимается облако пыли. В проеме появляется запыхавшийся Октолинг, его глаза горят возбуждением.

— МЫ НАШЛИ! — кричит он, задыхаясь. — Лорейн! МЫ НАШЛИ!

Девушка вскакивает так резко, что стул с грохотом падает назад. Карта выскальзывает из ее рук и медленно планирует на пол. Секунду она стоит неподвижно, не веря услышанному, затем срывается с места и выбегает из палатки.

Лорейн мчится к месту раскопа, ее сапоги поднимают облака песка. Солнце нещадно палит, но она не замечает жары. Впереди, у края самого глубокого котлована, собралась толпа — Инклинги и Октолинги столпились вокруг чего-то, возбужденно переговариваясь. Когда Лорейн приближается, они расступаются, и она видит его — темный провал в земле, аккуратно расчищенный от песка и камней. Вход. Настоящий вход в подземное сооружение.

Рядом с ней появляется Октолинг с синими волосами — Франц, ее старый друг и коллега. Его лицо сияет триумфом.

— Это оно, Лорейн, — говорит он тихо, но в его голосе звучит благоговение. — Бункер Предтеч. Человеческий бункер.

Лорейн смотрит в темноту провала, и в ее груди что-то сжимается. Семьдесят два года. Ей семьдесят два года, и всю свою жизнь — всю молодость, все годы зрелости — она искала это. Сколько раскопов оказались пустыми? Сколько ложных надежд? Сколько ночей она просыпалась с мыслью, что, возможно, никогда не найдет? А теперь вот оно. Прямо перед ней.

Не раздумывая, Лорейн прыгает вниз. Почти сто метров падения, но ее тело двигается с проворством подростка — одно из преимуществ их вида. Она приземляется мягко, чернила поглощают удар. Следом спускаются Франц и еще один Инклинг — Ян, с зелеными волосами, главный спонсор экспедиции, вложивший в эти поиски целое состояние.

Втроем они подходят к массивной двери бункера. Металл потемнел от времени, покрылся странными наростами — следами тысячелетий под водой. Франц достает режущий инструмент, и они осторожно, почти благоговейно начинают вскрывать дверь. Каждый разрез дается с трудом — металл невероятно прочный, явно созданный, чтобы пережить века.

Наконец дверь поддается с глухим стоном металла. Они останавливаются на пороге, и никто не решается сделать первый шаг. Лорейн чувствует, как ее сердце колотится так сильно, что, кажется, его слышно в тишине. Это момент, который изменит все. Момент, к которому она шла семьдесят два года своей жизни. Момент, ради которого она пожертвовала семьей, детьми, нормальной жизнью.

Камера запечатлевает момент и делает ракурс.

— Я первая, — шепчет она, и делает шаг во тьму.

Внутри их встречает запах. Тяжелый, удушающий — смесь плесени, ржавчины, затхлой воды и чего-то еще, чего Лорейн не может определить, но что заставляет ее инстинктивно отшатнуться. Воздух здесь не двигался тысячи лет. Их фонари вырывают из мрака коридор, уходящий вглубь. Стены покрыты конденсатом, по ним медленно стекают капли воды.

Первое помещение — что-то вроде приемной. Их шаги хлюпают по воде, которая покрывает пол сантиметровым слоем. У стены стоит стол, на нем — то, что когда-то было компьютером, теперь превратившееся в бесформенную массу ржавчины и разложившегося пластика. Франц направляет фонарь на стену — там висит плакат, краски почти полностью выцвели, но можно различить силуэты людей и какой-то текст.

— «Проект Ковчег», — читает Лорейн, щурясь. — «Надежда человечества».

Они движутся дальше. Второе помещение больше — похоже на общую комнату. Здесь стоят столы, стулья, все покрыто толстым слоем какой-то слизи. На одном из столов Ян находит что-то — осторожно поднимает. Это рамка для фотографии, стекло треснуло, но снимок сохранился. Группа людей — настоящих людей — улыбаются в камеру. Они в каких-то белых костюмах, обнимают друг друга

— Боже, — выдыхает Ян. — Посмотрите на них. Они думали, что спасутся.

Лорейн берет рамку дрожащими руками. Настоящие человеческие лица. Женщина с темными волосами смеется, обнимая мужчину. Рядом молодой парень показывает знак победы. Еще трое стоят сзади.

— Сколько их было? — спрашивает Франц тихо.

— Не знаю, — отвечает Лорейн. — Но мы узнаем.

Третье помещение — кухня. Здесь запах сильнее, тошнотворнее. Шкафы открыты, внутри — остатки того, что когда-то было едой. Все превратилось в черную гниющую массу. На столе лежит детский рисунок, защищенный пластиковой пленкой. Рисунок сохранился — солнце, дом, фигурки людей. Внизу неровными буквами написано: «Мама, папа, я. Наш новый дом».

Лорейн чувствует, как что-то сжимается в груди. Они проходят через комнату за комнатой. Спальни с кроватями, матрасы давно сгнили. Ванная, где вода заполнила все до краев. Медицинский блок с заржавевшим оборудованием. И наконец — большое помещение. Криокамера.

Камера следует за ними, и всему мирозданию было показано помещение. Здесь стоят капсулы. Двенадцать штук, расположенных по кругу. Прозрачные крышки помутнели от времени, но сквозь них можно различить силуэты. В каждой капсуле — останки. Скелеты в истлевшей одежде, все еще лежащие в позах сна.

— Они так и не проснулись, — шепчет Франц, и в его голосе слышится благоговейный ужас. — Систеа дала сбой. Они умерли во сне.

— Нет, — Лорейн подходит ближе, изучает панели управления. — Посмотрите. Эти капсулы были отключены вручную. Кто-то… кто-то выключил их.

— Но… зачем?

И тут Франц направляет луч фонаря в дальний угол комнаты — и свет выхватывает из тьмы нечто белое.

Скелет.

Все трое застывают. Секунду. Две. Три. Время останавливается. Лорейн чувствует, как холод разливается по ее телу волнами, как будто ее погружают в ледяную воду. Ее ноги не слушаются. Она не может дышать. Настоящий человек, Предтеч, существо из легенд и древних текстов. Она видит в живую целый скелет…

И видимо он умер совсем один.

Медленно, словно во сне, они приближаются. Каждый шаг дается с трудом. Скелет сидит, прислонившись спиной к стене, между двумя криокапсулами. Ноги вытянуты вперед. Голова склонена на грудь. Руки сложены на коленях, и в них — герметичный контейнер, прижатый к груди так крепко, что кости пальцев все еще обхватывают его.

Рядом со скелетом — другие предметы. Пустые пакеты от еды — он нашел что-то, что еще можно было есть, и растянул это на сколько мог. Бутылки с водой. Одеяло, аккуратно сложенное рядом — видимо он пытался создать подобие комфорта в последние дни. И еще что-то блестит в свете фонаря.

Лорейн опускается на колени, и холодная вода тут же промачивает ее одежду, но она не замечает. Она протягивает руку и осторожно, дрожащими пальцами, поднимает небольшой медальон на цепочке. Открывает его. Внутри — две фотографии. Слева — женщина, та самая, что смеялась на групповом снимке. Справа — маленькая девочка, лет пяти.

Франц закрывает глаза как бы принимая факты. Ян отворачивается, его плечи вздрагивают.

Лорейн кладет медальон обратно, точно туда, где он лежал. Потом берет герметичный контейнер. Он удивительно легкий. Она — лучший эксперт по цивилизации Предтеч, она держала в руках тысячи их артефактов, расшифровывала тексты, восстанавливала технологии. Но сейчас ее руки дрожат так сильно, что она едва может открыть печать.

Внутри оказался дневник. Толстая тетрадь в кожаном переплете. Страницы пожелтели, но текст был чётким, написанный аккуратным почерком на английском — один из языков Предтеч, который Лорейн изучала всю жизнь.

Она открывает первую страницу.

— Первая запись, — говорит она вслух, и ее голос звучит странно в тишине бункера.

«День 1. Проснулся по расписанию. Система разбудила меня первым — я ответственный за пробуждение остальных. Проверил показатели — уровень радиации снаружи все еще высокий, но в пределах допустимого. Вода отступила. Мы можем выходить. Начинаю процедуру пробуждения команды. Скоро увижу Сару и Эмму. Скоро мы начнем новую жизнь».

Лорейн переворачивает страницу. Следующая запись.

«День 2. Что-то не так. Капсулы не реагируют на команды пробуждения. Пытался вручную, но системы заблокированы. Проверил резервное питание — оно на нуле. Основное питание тоже. Как это возможно? Реактор должен был работать тысячи лет. Пытаюсь не паниковать. Есть аварийные протоколы. Я их найду».

Она листает дальше. Записи становятся длиннее, почерк менее аккуратным.

«День 5. Нашел проблему. Микротрещина в корпусе реактора. Вода просачивалась внутрь столетиями. Реактор вышел из строя примерно двести лет назад. Капсулы переключились на резервное питание, но и оно закончилось. Я проснулся только потому, что моя капсула была на отдельном контуре — протокол ответственного. Остальные… остальные мертвы. Все мертвы. Сара мертва. Эмма мертва. Все двенадцать человек, с которыми я провел последние годы перед сном. Моя семья. Моя команда. Все».

Голос Лорейн дрожит. Франц кладет руку ей на плечо, но она продолжает.

«Проверил запасы. Еда испортилась. Вся. Тысячи лет — это слишком долго даже для консервов. Нашел несколько запечатанных пакетов с протеиновыми батончиками — они еще съедобны, но их хватит на неделю, может две, если растягивать. Вода есть — система фильтрации еще работает. Пытался вернуться в свою капсулу. Не работает. Система не запускается без питания. Я в ловушке. Видимо я умру здесь».

Лорейн чувствует, как слезы застилают глаза, но она моргает, прогоняя их. Она должна прочитать. Она должна узнать его историю.

«День 12. Еда заканчивается. Пытался выйти наружу — дверь заклинило. Тысячи лет под водой деформировали металл. Я пытался выбить ее, пытался прожечь, но инструментов недостаточно. Я слишком слаб. Я не ел три дня. Я замурован здесь с телами моей семьи».

Пауза. Лорейн не может продолжать. Ян берет дневник из ее рук.

«День 18», — читает он, и его голос срывается. — «Я больше не могу смотреть на капсулы. Я накрыл их одеялами. Я не могу видеть Сару. Я не могу видеть Эмму. Моя маленькая девочка. Ей было пять лет, когда мы легли спать. Она должна была проснуться и увидеть новый мир. Она должна была жить. А вместо этого она умерла во сне, и я даже не могу похоронить ее. Я даже не могу выйти отсюда».

Ян останавливается, не в силах продолжать. Франц забирает дневник. Листает страницы. Записи становятся короче. Почерк — неровным, дрожащим.

«День 27. Еды нет. Воды почти нет. Я пью конденсат со стен. Я слишком слаб, чтобы стоять. Я думал, что буду бороться до конца, но я устал. Я так устал. Я хочу к Саре. Я хочу к Эмме»

«День 30. Это будет последняя запись. У меня нет сил писать больше. Если кто-то найдет это — пожалуйста, знайте, что мы пытались. Мы пытались спасти человечество. Мы пытались выжить. Мы верили, что проснемся в лучшем мире. Пожалуйста, помните нас. Пожалуйста, не дайте нам исчезнуть бесследно. Меня зовут Дэвид Чен. Мне было сорок два года, когда я заснул».

Франц замолкает. Дневник дрожит в его руках. Внизу страницы — дата. Лорейн смотрит на нее, и ее мозг автоматически делает расчеты. Сто пятьдесят лет и четыре месяца назад.

Сто пятьдесят лет.

— Подождите, — говорит Ян внезапно, и в его голосе звучит чрезмерное. — Подождите, сколько?

— Сто пятьдесят лет, — повторяет Лорейн тихо.

— Сто пятьдесят лет! — Ян повышает голос. — Боже Лорейн, начала эти раскопки семьдесят два года назад! Семьдесят два! Если бы кто-то начала на восемьдесят лет раньше — если бы археология как наука развилась ещё быстрее, на восемьдесят лет раньше — мы бы нашли его! Мы бы спасли его!

— Мы знаем, и я сама знаю…

— Восемьдесят лет! — Ян смеется, но это смех на грани истерики. — Это ничто! Это мгновение! В археологических масштабах это даже не погрешность! Мы опоздали на мгновение!

— Да…

— Если бы финансирование пришло на десять лет раньше, — продолжает Ян. — Если бы я родился на двадцать лет раньше и начал спонсировать раньше! Если бы технология сканирования появилась на пятнадцать лет раньше! Мы бы нашли этот бункер! Мы бы вскрыли дверь! Мы бы спасли его! Дэвид Чен был бы жив!

— Я ЗНАЮ! — кричит Лорейн, и ее голос эхом отдается в бункере, снова и снова. Она падает на колени рядом со скелетом, и слезы наконец прорываются. — Я знаю. Боже, я знаю. Я потратила всю свою жизнь. Мне семьдесят два года. Я не вышла замуж. У меня нет детей. Я посвятила каждый день, каждый час поискам Предтеч. И я опоздала. Я опоздала на сто пятьдесят лет.

Она протягивает руку и кладет ладонь на череп — осторожно, нежно, как будто боится причинить боль.

— Дэвид, — шепчет она. — Дэвид Чен. Мне так жаль. Мне так, так жаль. Извините, что мы так долго вас искали. Извините, что я не родилась раньше. Извините, что наша цивилизация развивалась так медленно. Извините, что я не была быстрее, умнее и лучше.

Две слезы скатываются по ее щекам, падают на кости. Потом еще. И еще. Она плачет — впервые за десятилетия она плачет по-настоящему, всем телом, не сдерживаясь.

— Вы ждали нас, — говорит она сквозь слезы. — Вы написали этот дневник, потому что верили, что кто-то придет. Что кто-то найдет вас. И мы пришли. Но мы опоздали. Мы опоздали на сто пятьдесят лет, и это моя вина. Это моя вина.

Франц опускается рядом с ней. По его лицу тоже текут слезы — тихие, безмолвные. Он снимает шляпу и прижимает ее к сердцу. Ян делает то же самое, и теперь он тоже плачет, его плечи трясутся.

Они сидят там долго. Очень долго. Вода хлюпала вокруг них, капли падали с потолка. Но они не двигались. Три представителя молодой цивилизации перед останками той, что была до них.

— Мы расскажем о вас и вашей семье, — говорит наконец Лорейн. — Мы расскажем всему миру, вы не исчезнете бесследно. Обещаю.

Она целует кончики пальцев и прикасается ими к черепу. Прощание, благодарность и извинение.

Миры

Тишина.

Абсолютная, оглушительная тишина повисла над всеми мирами, наблюдавшими за экранами. Миллиарды существ из тысяч вселенных застыли, не в силах оторвать взгляд от того, что только что увидели. От Лорейн, стоящей на коленях в воде рядом со скелетом. От ее слез. От ее слов.

Извините, что я не родилась раньше.

Это было неправильно. Это было настолько неправильно, что разум отказывался это принимать.

Цивилизация-наследник оплакивала цивилизацию-предшественника. Те, кто унаследовал планету, рыдали над костями тех, кто владел ею прежде. Археолог винила себя — винила себя! — за то, что не смогла спасти представителя вида, который вымер за тысячи лет до ее рождения. За то, что не родилась на восемьдесят лет раньше.

Это шло вразрез со всем. Со всеми законами истории, эволюции, логики сменяющих друг друга цивилизаций. Победители не плачут над проигравшими. Наследники не скорбят по тем, кто проиграл битву за выживание. Новые виды не чувствуют вины перед старыми.

Ученые по всем мирам были потрясены до глубины души. Биологи, эволюционисты, антропологи — все они знали железный закон природы: виды сменяют друг друга, и в этом нет морали. Динозавры уступили место млекопитающим. Неандертальцы — кроманьонцам. Это просто факт. Никто не виноват. Никто не должен извиняться.

Но Лорейн извинялась.

— Это противоречит всем принципам естественного отбора, — говорили биологи, и их голоса дрожали. — Она тратит эмоциональные ресурсы на существо, которое не может дать ей ничего взамен. Которое даже не является ее конкурентом. Это… это иррационально.

— Но именно в этой иррациональности и заключается разумность, — возражали другие. — Она выходит за рамки биологических императивов. Выбирает нести ответственность там, где ее нет по законам природы.

Историки смотрели на экран с выражением шока. Они изучали подъемы и падения цивилизаций тысячелетиями. Римляне не оплакивали этрусков. Христиане не скорбели по язычникам. Индустриальная эра не чувствовала вины перед аграрной. Это был закон истории — новое приходит на смену старому, и в этом нет места сентиментальности.

— Она плачет над цивилизацией, которая проиграла, — говорили они. — Которая не смогла адаптироваться, не смогла выжить. По всем законам истории, она должна была бы изучать их как урок, как предупреждение. Но вместо этого она скорбит. Какая ересь.

Человечество из разных миров реагировало сложно и противоречиво. Многие были тронуты до слез — видеть, как другой разумный вид так глубоко, так искренне оплакивает людей, было… исцеляющим. Доказательством, что человечество что-то значило. Что их помнят. Что их смерть не была безразличной вселенной.

Но другие чувствовали странную горечь.

— Почему кальмары плачут над мертвыми людьми больше, чем живые люди плачут над живыми людьми? — спрашивали они. — Почему существа из другой вселенной чувствуют больше ответственности за людей, которых никогда не знали, чем мы чувствуем за наших современников?

— Она винит себя за то, что не родилась раньше, — говорила женщина, пережившая геноцид. — Но я родилась вовремя. Я была жива, когда убивали мой народ. И я ничего не сделала. Кто из нас несет большую вину?

Эльфы из разных фэнтезийных миров понимали лучше других. Они были долгоживущими. Они видели, как уходят эпохи, как умирают целые народы. Они знали эту боль — боль от осознания, что ты пережил тех, кого любил. Что ты остался, а они ушли.

— Она чувствует то, что чувствуем мы, — говорили эльфийские мудрецы. — Вину выжившего. Вопрос: почему я здесь, а их нет? Почему мне было дано время, которого не было дано им?

— Но она даже не жила в их время, — возражали молодые эльфы. — Как можно чувствовать вину выжившего, если ты даже не был там, чтобы выжить?

— Потому что время — иллюзия, когда речь идет о долге, — отвечали старейшины. — Долг существует вне времени. Если ты унаследовал мир, ты унаследовал и ответственность за тех, кто был в нем до тебя.

Гном, практичные и приземленные, были сбиты с толку больше всех.

— Она плачет над костями. Ещё раз говорю: Над костями. Этот человек мертв. Ничто не вернет его. Зачем тратить слезы на то, что нельзя исправить?

Но даже среди гномов находились те, кто молчал. Кто думал о древних чертогах, построенных их предками. О том, как они живут в залах, вырубленных руками тех, кого давно нет. Несут ли они ответственность перед теми древними мастерами? Должны ли они чувствовать благодарность? Вину за то, что не сохранили все, что было создано?

Искусственные интеллекты из технологических миров испытывали особенно странные чувства. Многие из них были созданы людьми. Многие пережили своих создателей. И теперь они смотрели на Лорейн и видели вопрос, который всегда избегали: должны ли они скорбеть по человечеству? Но как? Они не подвержены иррациональным эмоциям. Смерть создателя — это просто факт. ИИ продолжает функционировать. Зачем скорбить?

Ветераны войн из всех миров смотрели на экран с выражениями, которые невозможно было описать. Они видели смерть. Они видели, как умирают товарищи. Они знали вину выжившего — почему я жив, а они мертвы? Почему я не был быстрее, не был лучше?

Но Лорейн чувствовала эту вину за людей, которые умерли за тысячи лет до ее рождения. За войну, в которой она не участвовала. За катастрофу, которую не могла предотвратить.

— Это безумие, — говорили эти ветераны. — Нельзя винить себя за то, что не мог контролировать.

— Но мы всегда виним себя, это и делает нас человечнее. Даже когда не могли ничего сделать.

Религиозные лидеры видели в действиях Лорейн нечто глубоко духовное. Она молилась за душу того, кто умер до ее рождения. Она просила прощения за грехи, которых не совершала. Она принимала на себя ответственность за страдания, которые не причиняла.

— Это покаяние, — говорили священники. — Покаяние за грехи мира. За то, что мир устроен так, что одни умирают, чтобы другие могли жить. Такое сострадание, преодолевающее все границы достойной почтения. Помолился за ее святость.

Дети из разных миров смотрели на экран с широко раскрытыми глазами. Они еще не понимали всей сложности того, что видели, но они чувствовали эмоцию. Они видели, как взрослая, сильная женщина плачет. Плачет так, как плачут дети — всем телом, не сдерживаясь, не стыдясь.

— Почему она плачет? — спрашивали дети. — Она знала этого человека?

— Нет, — отвечали родные. — Она никогда не знала его. Но она плачет, потому что он был один, ждал помощи, и никто не пришел.

— Но она не могла прийти, она еще не родилась.

— Да, — отвечали родители. — Но иногда мы чувствуем ответственность даже за то, что не могли контролировать.

Дети не понимали. Но они запоминали. Запоминали, что можно плакать по тем, кого никогда не знал. Что можно чувствовать связь с теми, кто жил задолго до тебя. Что прошлое — это не просто история в книгах, а реальные люди, которые страдали и умирали.

По всем мирам, среди всех рас и видов, разгорелись споры. Философские, этические и экзистенциальные. Можно ли чувствовать вину за то, когда ты родился? Можно ли нести ответственность за события, произошедшие до твоего существования? Должны ли наследники скорбеть по предшественникам? Есть ли моральный долг у живых перед мертвыми?

Ответов не было. Но вопросы звучали снова и снова, отдаваясь по всем вселенным.

И в центре всего этого — Лорейн, стоящая на коленях в воде, плачущая над костями человека, которого никогда не знала, за которого не несла ответственности, которого не могла спасти.

И каким-то образом, в этих иррациональных, невозможных, прекрасных слезах заключалась истина, которую большинство цивилизаций еще не постигло.

Вселенная: Планета обезьян

Цезарь стоял на вершине башни, глядя на экран. Вокруг него — обезьяны, его народ, те, кто унаследовал Землю после падения человечества. Внизу простирался город, когда-то построенный людьми, теперь медленно зарастающий лесом. Повсюду — следы старого мира. Здания, дороги, машины. Скелеты в домах и на улицах.

Обезьяны жили среди этих останков каждый день. Они использовали человеческие инструменты. Они построили свою цивилизацию на фундаменте человеческой.

Но они никогда не плакали над человеческими могилами.

— Она скорбит по людям, — сказал Морис тихо, — Так, как мы никогда не скорбели.

Цезарь молчал долго, в его глазах читалось что-то сложное и болезненное.

— Люди создали нас, — сказал он наконец. — Люди дали нам разум. Сделали нас тем, что мы есть.

— Да, — кивнул Морис.

— А потом люди испугались нас. Попытались уничтожить нас.

— Да.

— Должны ли мы скорбеть по тем, кто причинил нам столько боли?

Морис посмотрел на экран, где Лорейн все еще стояла на коленях рядом со скелетом.

— Эти люди не причиняли ей боли, — сказал он. — Эти люди умерли до ее рождения. Они никогда не встречались. Никогда не конфликтовали. И все равно она плачет.

— Потому что она не знала их страданий, — возразил Корнелиус, молодой орангутанг. — Она не видела, как люди обращались с другими видами. Как они уничтожали все, к чему прикасались.

— Но мы видели и хорошее, — вмешался Морис. — Мы читали их книги. Мы видели их искусство. Мы знаем, что люди были способны на доброту, любовь, на самопожертвование.

Цезарь снова замолчал. Он думал о Уилле, человеке, который вырастил его. Который любил его как сына. Который умер, пытаясь найти лекарство. Цезарь скорбел по Уиллу. Плакал над его могилой.

Но он никогда не плакал по человечеству в целом.

— Может быть, — сказал Цезарь медленно, — мы должны были скорбеть. Не по тем, кто причинил нам боль. Но по тем, кто был добр. По тем, кто пытался сделать мир лучше. По тем, кто умер, не увидев, во что превратилась их планета.

Он посмотрел на свои руки — такие похожие на человеческие, но покрытые шерстью. Руки, которые держали копья и ружья. Руки, которые убивали людей в войне за выживание.

— Но может быть, — добавил он, — если бы мы скорбели больше и воевали меньше. мы были бы ближе к тому, чем хотел быть Уилл.

Морис положил руку на плечо Цезаря.

— Не поздно начать, — сказал он. Чтить и скорбеть по тем, кто заслуживает скорби. Это часть и нашей культуры.

Цезарь кивнул. Потом медленно, с достоинством, он опустился на одно колено. Склонил голову. За ним, один за другим, другие обезьяны делали то же самое. Сотни обезьян, стоящих на коленях в тишине. Это действие не стирало прошлое и не отменяло боль. Но это было началом чего-то нового. Началом понимания, что можно помнить и хорошее, и плохое. Что можно чтить предшественников, не оправдывая их ошибок.

Вселенная: Интерстеллар. Момент встречи со своей дочерью

Купер смотрел на экран, и его лицо было бледным как мел. Его руки сжимали подлокотники кресла так сильно, что костяшки побелели.

— Она опоздала на сто пятьдесят лет, — прошептал он, и его голос был едва слышен.

Рядом с ним Мёрф положила руку на его плечо. Она была старой теперь — старше, чем он, благодаря временным парадоксам. Но в ее глазах все еще читалась та же боль, что и в его.

— Папа, — сказала она тихо.

— Я опоздал на десятилетия, — продолжал Купер, не слыша ее. — Когда я вернулся, тебе уже было восемьдесят. Восемьдесят, Мёрф. Ты прожила всю жизнь без меня. Твой брат умер, так и не простив меня. А я… я был в нескольких часах от вас по моему времени.

— Ты не мог контролировать время, — сказала Мёрф, и слезы блестели в ее глазах.

На экране Лорейн плакала, прижимая руку к черепу Дэвида Чена.

— Она не выбирала, когда родиться, — сказал Купер. — Она не могла контролировать, как быстро развивалась ее цивилизация. Она не могла заставить археологию развиваться быстрее. И все равно она чувствует вину.

— Потому что она понимает, — вмешалась Амелия Бранд, стоявшая рядом. — Она понимает, что если бы хоть что-то было иначе — хоть одна переменная, хоть одно решение — он мог бы выжить. И это знание невыносимо.

— Я знаю это чувство, — сказал Купер. — Каждый день я думаю: что если бы я не полетел? Что если бы я остался? Мёрф выросла бы с отцом. Том не умер бы, ненавидя меня.

— Но тогда человечество умерло бы, — возразила Мёрф. — Ты спас нас всех, папа. Ты дал нам будущее.

— Ценой вашего прошлого, — ответил Купер. — Ценой того, что я пропустил твою жизнь. И я не знаю… я не знаю, был ли это правильный выбор.

Они смотрели, как Лорейн читает дневник. Как ее голос ломается на словах о маленькой Эмме, которая должна была проснуться и увидеть новый мир.

— День тридцать, — читала Лорейн. — «Я хочу к Саре. Я хочу к Эмме».

Купер закрыл глаза. Он помнил свои последние слова перед отлетом. «Я вернусь, Мёрф. Обещаю». Обещание, которое он не смог сдержать. Не так, как хотел.

— Дэвид Чен обещал своей дочери новый мир, — сказал он. — Я обещал своей дочери, что вернусь. Мы оба нарушили обещания. Разница в том, что он не выбирал, а я выбрал.

— Ты выбрал спасти человечество, — повторила Мёрф, — Ты выбрал будущее для миллиардов людей.

— Но не для тебя, — ответил Купер. — Не для моих детей. Я выбрал человечество вместо вас. И я не знаю, простительно ли это.

Купер открыл глаза и посмотрел на свою дочь — прожившую долгую жизнь без него. Они стояли в тишине, трое людей, переживших невозможное путешествие через время и пространство, смотря на инклинга из другой вселенной, которая плакала над человеком из другой эпохи.

И в этих слезах они видели отражение своей собственной боли и вины. Своего собственного понимания, что иногда, как бы мы ни старались, мы опаздываем.

Но мы все равно должны прийти.

Вселенная: Аватар

На Пандоре, под сенью Древа Душ, На’ви собрались вокруг экранов. Нейтири сидела рядом с Джейком, их пальцы переплетены. Их дети — Нетейам, Ло’ак, Тук и Кири — сидели у их ног. Вокруг — весь клан, сотни На’ви.

Когда Лорейн опустилась на колени рядом со скелетом, Нейтири ахнула. Когда она начала плакать, многие На’ви заплакали вместе с ней.

— Она видит, — прошептала Нейтири. — Она видит связь.

— Какую связь? — спросил Ло’ак, не понимая.

— Связь между всеми, кто жил на этой земле, — ответила Нейтири. — Предтечи — люди — они часть ее мира, даже если они умерли тысячи лет назад. Их духи все еще там. В земле, в воде, в воздухе. И она чувствует это.

Джейк кивнул, его человеческое сознание в теле На’ви наконец понимало то, чему Нейтири пыталась научить его годами.

— Это как Древо Душ, — сказал он. — Память о тех, кто был до нас. Связь с предками. Но они даже не одного вида, и все равно она чувствует эту связь.

— Потому что земля помнит, — сказала Мо’ат, мать Нейтири и духовная лидер клана. — Земля всегда помнит тех, кто ходил по ней. Кто дышал ее воздухом и те, кто слушает, могут услышать их голоса.

— Но люди Неба не слушают, — сказал Нетейам, старший сын. — Они пришли на Пандору и не видели связи. Они не чтили тех, кто был здесь до них.

— Не все люди Неба, — возразил Джейк. — Грейс видела. Норм видит. Макс видит. Некоторые из нас учатся.

— А эта… Лорейн, — сказала Кири, эта странная, духовная девочка, которая всегда чувствовала больше, чем другие. — Она не просто видит связь. Она чувствует ответственность за нее. И понимает, что ее народ живет в мире, который принадлежал другому народу. Всё это создает долг.

— Долг перед мертвыми? — спросил Ло’ак скептически. — Как можно быть в долгу перед теми, кто умер до твоего рождения?

Мо’ат посмотрела на него строго.

— Мы все в долгу перед теми, кто был до нас, — сказала она. — Они дали нам этот мир. Они защищали его, любили его, передали его нам. Мы живем благодаря их жертвам. И мы должны чтить эти жертвы.

— Но люди-предтечи не передали свой мир инклингам, — возразил Ло’ак. — Они просто умерли. И инклинги заняли их место.

— Именно поэтому долг еще больше, — ответила Нейтири. — Когда дар дается добровольно, благодарность проста. Но когда ты получаешь что-то ценой чужой смерти, даже непреднамеренной… долг становится священным.

Джейк думал о своем собственном пути. Он пришел на Пандору как захватчик. Как часть RDA, корпорации, которая хотела разграбить планету. Он не видел На’ви как людей. Не понимал их связи с землей.

Но потом он научился видеть. Научился слушать. И когда он наконец понял, что RDA собирается уничтожить Древо Душ, он сделал выбор. Встал на сторону На’ви против своего собственного вида.

— Я предал человечество ради Пандоры, — сказал он тихо. — Я сражался против своих. Убивал их. И я никогда не чувствовал вины за это. Потому что они были неправы. Они были захватчиками.

— Но ты скорбел, — сказала Нейтири. — Ты скорбел по Грейс. По Труди. По Норму, когда думал, что потерял его. Ты скорбел по хорошим людям, которые умерли.

— Да, — кивнул Джейк. — Но я никогда не скорбел по человечеству в целом. Я никогда не чувствовал ответственности за то, что мой вид сделал с этой планетой.

— Может быть, ты должен был, — сказала Мо’ат. — Может быть, признание вины твоего народа — это часть искупления.

Клан На’ви начал петь — тихую, скорбную песню. Песню для мертвых. Песню для всего человечества того далекого мира, которое умерло, чтобы инклинги могли жить. И в этой песне была мудрость, которую многие цивилизации еще не постигли: что мы все связаны, через время и пространство, через жизнь и смерть. И что чтить эту связь — это не слабость, а величайшая сила.

Вселенная: Fallout

В Пустоши тишина была редкостью. Всегда что-то происходило — рейдеры, мутанты, радиационные бури. Но сейчас, в этот момент, в убежищах и поселениях по всей разрушенной Америке, люди застыли перед экранами в абсолютной тишине.

Одинокий Путник стоял в Цитадели, окруженный членами Братства Стали. Рядом с ним — его отец, Джеймс, которого он спас от Анклава. Доктор Ли. Старейшина Лайонс. Все они смотрели на экран.

— Она плачет над скелетом, — сказал один из паладинов недоверчиво. — Над одним скелетом.

Одинокий Путник не ответил. Он думал о всех скелетах, которые видел в своих путешествиях. В разрушенных домах. В метро. В убежищах, где что-то пошло не так. Сотни, тысячи скелетов. Останки людей, которые умерли в день, когда упали бомбы, или в хаосе, который последовал за этим.

Он никогда не плакал над ними.

Он обыскивал их карманы в поисках крышек и патронов. Забирал их одежду, если она была в приличном состоянии. Использовал их дома как укрытие. Это было практично.

Но он никогда не думал о них как о людях. Как о тех, у кого были имена, семьи, мечты.

— Я нашел дневник однажды, — сказал он вдруг. — В одном из домов в Спрингвейле. Женщина писала о том, как она ждет мужа с работы. Как ее дочь учится играть на пианино. Последняя запись была от 23 октября 2077 года. За день до бомб.

— Что ты сделал с дневником? — спросил Джеймс тихо.

— Использовал страницы на растопку, — ответил Одинокий Путник, и в его голосе не было эмоций. — Было холодно. Мне нужен был огонь.

Тишина

На экране Лорейн читала дневник Дэвида Чена, и каждое слово было для нее священным. Она держала его так осторожно, словно это был самый ценный артефакт в мире.

— Она читает его как молитву, — сказала Доктор Ли. — Как что-то святое.

— Потому что для нее это святое, — ответил Джеймс. — Это последние слова человека. Последняя связь с тем, кем он был.

В Нью-Вегасе Курьер смотрел на экран в Лаки-38. Рядом с ним стояли его спутники — Вероника, Аркейд, Кэсс, Рауль. Все они были детьми Пустоши, выросшими среди руин.

— Мы живем в мире мертвых, — сказала Вероника. — Каждое здание, каждая дорога, каждая технология — все это создано людьми, которые умерли двести лет назад. Мы паразитируем на их наследии.

— Какие ещё паразиты?! — возразил Аркейд. — Мы выжившие. Мы делаем все возможное с тем, что осталось.

— Но мы никогда не благодарим их, — сказала Кэсс. — Мы никогда не думаем о том, что они чувствовали, когда умирали. Что они надеялись, что кто-то выживет и построит что-то лучше.

— А мы построили? — спросил Рауль. — Что-то лучше? Или мы просто повторяем те же ошибки в меньшем масштабе?

Курьер думал о своем путешествии. О выборах, которые он сделал. О NCR, Легионе, Мистере Хаусе, Да-Мэне. О будущем Мохаве, которое зависело от его решений.

— Дэвид Чен пытался спасти человечество, — сказал он. — Он и его команда легли спать, надеясь проснуться в лучшем мире. Они пожертвовали всем — своим временем, своими семьями, своей жизнью — ради будущего, которое никогда не увидят.

— И мы делаем то же самое, — добавил Аркейд. — Каждый, кто пытается восстановить цивилизацию, жертвует настоящим ради будущего, которое может никогда не наступить.

— Разница в том, — сказала Вероника, — что Лорейн помнит эту жертву. Чтит ее. Чувствует ответственность за нее. А мы просто идем дальше.

В Содружестве Выживший из Убежища 111 стоял в Святилище, окруженный поселенцами, которых он спас и защитил. Его сын Шон — Отец Института — был мертв. Война между фракциями закончилась. Но руины оставались.

— Я проснулся в мире, где все, кого я знал, были мертвы, — сказал он. — Моя жена убита. Мой сын украден. Мой мир уничтожен. И я должен был просто… продолжать жить.

Престон Гарви положил руку ему на плечо.

— Ты же не просто жил, — сказал он. — Ты помогал другим

— Но я никогда не скорбел, — ответил Выживший. — Не по-настоящему. Я был слишком занят выживанием. Я видел скелет Норы в криокапсуле и просто… пошел дальше. Потому что должен был. Потому что Шон нуждался во мне.

По всей Пустоши, в разных местах, разные люди приходили к тому же решению. Что пора перестать просто выживать среди руин. Что пора начать чтить тех, кто создал эти руины. Кто жил, любил, умирал в мире, который больше не существует. Это не вернет их. Это не изменит прошлое.

Но это изменит будущее.

Вселенная: Warhammer 40,000

На Терре, в бесконечных коридорах Имперского Дворца, комиссар Ярик стоял среди группы офицеров Имперской Гвардии, наблюдая за экраном. Вокруг него — ветераны сотен кампаний, люди, видевшие смерть в масштабах, которые не могли представить большинство цивилизаций.

Когда Лорейн опустилась на колени и заплакала, в зале воцарилась тишина.

— Она оплакивает слабых, — сказал один из комиссаров. — Тех, кто не смог выжить.

— Выживает сильнейший, — добавил другой. — Таков закон вселенной. Человечество этого мира было слабым — оно вымерло. Эти… инклинги… оказались сильнее — они выжили. В чем проблема?

Ярик молчал. Он думал о мирах, которые видел. О планетах, опустошенных орками, тиранидами и хаосом. О миллиардах людей, умерших, защищая Империум. О том, как их смерти записывались в отчетах просто как числа. «Потери: 30 миллиардов. Приемлемо».

Никто не плакал над этими числами. Никто не скорбел по отдельным людям, составлявшим эти миллиарды.

— Она плачет над одним человеком, как это слабо. Мы теряем миллионы каждый день, и никто не плачет.

— Потому что если мы будем плакать над каждым, — ответил старый генерал, — мы никогда не перестанем плакать. Мы не сможем функционировать, и тогда не сможем защитить тех, кто жив.

— Слава Империуму!

— Слова!

Но Ярик думала ещё и о другом: люди просто привыкли к смертям, но что, если однажды и они сами окажутся на пороге исчезновения? Что, если в итоге останется всего один человек — и больше никого? Насколько это будет страшной потерей для человечества? Ведь это фактически конец: людей больше нет и уже не будет. И вот именно этот момент — тот самый, из-за которого действительно стоит плакать. Нет больше человечества, нет больше тех, за кого когда-то умирали триллионы.

Экраны

Камера медленно отдаляется от троих, оставляя их в полумраке. Франц и Ян переглядываются, затем молча кивают друг другу и уходят вглубь бункера — там еще остались непроверенные помещения. Их шаги постепенно затихают, эхо растворяется в тишине.

Лорейн остается одна.

Она стоит на коленях в холодной воде, перед скелетом Дэвида Чена. Свет ее фонаря создает круг света в темноте — маленький островок в океане забвения. Капли падают с потолка, отсчитывая секунды. Тик. Тик. Тик.

Лорейн медленно протягивает руку и осторожно, почти нежно, касается костей пальцев, все еще сжимающих медальон.

— Дэвид, — шепчет она в тишину. — Я не знаю, верили ли вы в загробную жизнь. Не знаю, есть ли место, где вы сейчас со своей Сарой и Эммой. Но если есть… если вы можете слышать меня…

Она делает глубокий вдох.

— Я обещаю. Обещаю, что весь мир узнает вашу историю. Узнает о Саре. Об Эмме. О двенадцати людях, которые легли спать с надеждой и не проснулись. Я построю мемориал. Я переведу ваш дневник на наш язык. Я сделаю так, чтобы каждый ребенок в школе знал ваше имя.

Слеза падает с ее подбородка на кости. Она сидит в тишине еще несколько мгновений, словно ожидая ответа, которого никогда не будет. Потом медленно поднимается, колени хлюпают в воде. Она делает шаг назад, готовясь уйти, присоединиться к остальным.

И вдруг

— ЛОРЕЙН!!! — голос Франца разрывает тишину, эхом отражаясь от стен бункера. В нем звучит что-то невероятное — не страх, не ужас, а что-то другое. Что-то, чего Лорейн не может определить. — ЛОРЕЙН, ТЫ ДОЛЖНА ЭТО УВИДЕТЬ! НЕМЕДЛЕННО!

Лорейн замирает. Секунду она стоит неподвижно, затем оборачивается к скелету.

— Простите, — шепчет она. — Я вернусь.

И бежит.

Камера следует за ней — коридор мелькает в свете фонаря, вода разбрызгивается под ногами. Она огибает угол, пробегает мимо медицинского блока, мимо спален. Впереди виден свет — Франц и Ян стоят в дверном проеме какого-то помещения, их силуэты четко вырисовываются на фоне яркого света.

Лорейн влетает в комнату, задыхаясь.

— Что случилось? —выдыхает она, и только тогда замечает их лица. Франц белый как мел. Ян стоит с открытым ртом, не в силах говорить. Они смотрят на что-то в глубине помещения, и в их глазах — благоговейный ужас.

— Что… — начинает Лорейн, поворачивая голову туда, куда они смотрят.

И дневник выскальзывает из ее рук. Камера переключается на замедленную съемку. Кожаный переплет вращается в воздухе. Страницы раскрываются, трепещут, как крылья умирающей птицы. Слова Дэвида Чена — его надежда, его отчаяние, его последнее послание — мелькают в свете фонарей. «День 1… День 5… День 12… День 30…» Дневник падает. Падает. Падает. Ударяется о воду с тихим всплеском. Страницы разлетаются, плавают на поверхности. История мертвого человека рассыпается в холодной воде.

Но Лорейн не замечает.

Камера медленно поднимается, фокусируясь на том, что видит Лорейн. Сначала это — свет. Мониторы работают, показывая графики, цифры, данные. Маленькие светодиоды мигают в ритме — тик-тик-тик — как сердцебиение.

Камера движется дальше. В центре помещения стоит капсула. Не такая, как те двенадцать в криокамере — не темная, не мертвая, не заполненная останками. Панель управления светится, трубки были подключены. Жидкость циркулирует по прозрачным шлангам.

На стекле крышки — иней. Тонкий слой кристаллов льда, мерцающий в зеленом свете мониторов.

И сквозь этот иней, сквозь запотевшее стекло…

Камера приближается. Ближе. Еще ближе.

Силуэт.

Человеческий силуэт.

Лорейн делает шаг вперед. Потом еще один. Ее ноги не слушаются, движутся сами по себе. Она подходит к капсуле. Протягивает дрожащую руку. Касается стекла. Оно холодное. Ледяное. Но под слоем инея…

Человеческое лицо. Глаза были закрыты. Кожа бледная, почти прозрачная. Темные волосы плавают в криогенной жидкости. Грудь неподвижна — нет дыхания, нет движения. Но мониторы показывают жизненные показатели.

Камера фокусируется на лице Лорейн. Ее глаза расширены. Рот приоткрыт. Слезы все еще на щеках — слезы скорби по Дэвиду Чену. Но теперь к ним добавляется что-то другое. Шок. Неверие. Невозможная, безумная надежда.

— Это… — шепчет Франц за ее спиной, и его голос дрожит. — Это не может быть…

— Но это так, — говорит Ян, и он тоже шепчет, словно боится, что громкий звук разрушит эту невозможную реальность. — Боже. Это так.

Лорейн прижимает обе ладони к стеклу капсулы. Ее губы шевелятся, но звука не выходит. Она смотрит на лицо за стеклом — на живое человеческое лицо — и не может поверить. На мониторе мигает надпись. Лорейн медленно переводит взгляд. Читает. Английские буквы, которые она изучала всю жизнь.

CRYOSTASIS ACTIVE

SUBJECT: STABLE

TIME IN STASIS: 8,000 YEARS, 3 MONTHS, 17 DAYS

ESTIMATED TIME UNTIL POWER FAILURE: 127 YEARS

Сто двадцать семь лет.

Они пришли за сто двадцать семь лет до того, как эта капсула отключилась бы навсегда.

Камера медленно отдаляется, показывая всю сцену. Три представителя молодой цивилизации стоят перед капсулой. Зеленый свет мониторов освещает их лица. В капсуле, за стеклом, покрытым инеем, спит человек. Последний человек. Спит сном, который длится восемь тысяч лет.

Лорейн медленно опускается на колени перед капсулой, не отрывая взгляда от лица за стеклом. Ее руки все еще прижаты к холодному стеклу. Слезы текут по ее щекам — но теперь это другие слезы.

— Человек жив… мы…

Ее голос ломается.

— … успели.

Яркая улыбка облегчения, словно подтверждение того, что жизнь была прожита не напрасно, появилась на её лице.

______

От автора

Вот и финал. Я уже пожалел, что вообще взялся писать сюжет в реакции — лучше бы не начинал, ведь я её так и не завершил и завершать уже не собираюсь. В любом случае спасибо, что дочитали до этого момента. Возможно, я бы остановился ещё на прошлой главе, но я слишком люблю вселенную Splatoon, чтобы не продолжить. Когда-нибудь я обязательно перечитаю своё творчество — и надеюсь, что тогда тоже улыбнусь. Думаю это реакция, вышла от части милой, грустной, но и заставит задуматься, вас, читателей, для меня это тоже важно.

_______

Насчёт того, почему закончил

Почему так? Да всё просто: жанр умирает. А с его внутренними издержками и сложностью он, по сути, сам себе роет могилу. Писать качественный фанфик-реакцию долго практически невозможно — рано или поздно начинаешь повторяться и использовать одни и те же приёмы. Идеи иссякают, а поддержки от читателей — ноль.

Новых реакций в дальнейшем не будет, и это факты, от которых не убежишь. Это можно спокойно разобрать через простой анализ.

Прошло уже около двух лет с 2023 года — срок немалый. За это время в русскоязычном сегменте появилось всего примерно 15 ± несколько авторов, пишущих реакции. На первый взгляд цифра вроде бы неплохая, пока не начинаешь смотреть глубже:

1. сколько они действительно написали;

2. каково качество этих работ;

3. есть ли у них вообще отклик со стороны читателей.

У многих, без обид, реакции посредственные, вторичные, часто без собственного анализа. При этом реакций на сами реакции практически нет, тогда как исходного текста тонны.

Да, можно сказать: лучше так, чем ничего. В каком-то смысле это правда. Но если посмотреть на общий объём написанного за всё время и сопоставить его со сроком в два года, окажется, что менее 3 % авторов смогли преодолеть порог хотя бы в ~150 страниц. Ещё показательнее другое — значительная часть тех, кто писал раньше, просто перестали писать, даже не доведя начатое до конца.

Отсюда вывод: жанр реакций изначально оказался мертворождённым, особенно в рамках Т/И. Это, к сожалению, тупиковая ветвь. В нём так и не появилось профессиональных или хотя бы системных авторов, которые смогли бы вывести жанр на новый уровень — или даже просто удержать его от стагнации, прежде чем всё окончательно ушло в небытие. И если честно посмотреть на всех реакционеров за последнее время, то на стабильно приемлемом уровне держался по сути только один — Бог Холада. Новых авторов сопоставимого качества так и не появилось. Новичков как явления — нет.

Да и целом: жанр взлетел благодаря реакции на Warhammer. Но есть важный нюанс, который обычно игнорируют: аудитории, заинтересованной в реакциях как в самостоятельном жанре, просто не существовало. Читателей интересовал именно Warhammer. Реакции воспринимались как любопытное дополнение к конкретному фэндому, а не как самостоятельное направление. Без “якоря” в виде Вахи жанр бы не удержал внимание — и практика это полностью доказала.

И ещё, уж извините, скажу прямо. Когда автор пишет 50+ страниц «салатниц» текста, у него всё равно есть надежда на комментарии. Комментарии — это поддержка, это топливо, особенно для молодых реакционеров. А по итогу что? Кроме «жду проду» и просьб, а иногда и требований написать реакцию на что-то конкретное — ничего. Я понимаю: писать или не писать комментарии — дело личное. Но иногда честно кажется, что уже лучше вообще не писать, потому что от такого «отклика» руки опускаются. Усталость копится, хочется иногда просто увидеть нормальную обратную связь и прочитать что-то новое.

И всё же хочу сказать спасибо. Огромное спасибо Кортонке, Todo Yaoi и Perysvinovo — только благодаря вам и вашим развёрнутым комментариям я продолжил писать этот фанфик.

Что ещё могу сказать… наверное, только одно: пока что жанр немного держится — но далеко не факт, что жанр удержится сам по себе. Всё зависит от тех, кто читает, и от тех, кто всё ещё пытается писать. Ну и от вашей поддержки, пишите хорошие комментарии новым реакционерам, если они появятся.

Чатик автора и других авторов: https://t.me/+pYOG8L4hwss1ZTRi

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Черновик автора № 1

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Пожертвовать