Две хризантемы [Рико Сакураи] (fb2) читать постранично

Рико Сакураи Две хризантемы

© Сакураи Р., текст, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

В романе использованы имена реальных исторических персон. Но их характеры, межличностные отношения и родственные связи, описание их жизни – вымысел автора. Некоторые названия замков и географических названий также вымышленные.

Часть 1. Изумление

Вновь встают с земли

Опущенные дождем

Хризантем цветы…

Мацуо Басё^[1]

Глава 1

1580 год, замок Адзути

Хитоми пробудилась рано, едва забрезжил рассвет и наступил час Зайца^[2]. Она сладко потянулась и снова укуталась шелковым одеялом. Через три дня у нее будет день рождения, и она станет взрослой девушкой, возможно, отец заключит выгодный союз и выдаст ее замуж…

Хитоми свернулась калачиком, ей вовсе не хотелось думать о замужестве, она еще слишком молода для того, чтобы возлечь на брачное ложе с мужчиной и удовлетворить его желания. Она вообще смутно представляла, как это делается, хотя знала, что все невесты перед свадьбой проходят специальное обучение, чтобы не опозорить свой род неумелыми действиями во время первой брачной ночи.

Хитоми, конечно, слышала, как молодые служанки шепчутся, обсуждая достоинства того или иного самурая, вассалов ее отца, князя Оды Нобунаги^[3], – на этом ее познания о любви заканчивались. Девочка, теперь уже можно сказать, девушка, ибо три дня до совершеннолетия пролетят быстро, сожалела, что ей не с кем посоветоваться – мать умерла вторыми родами. Пожалуй, Хитоми не постеснялась бы обратиться к наложнице отца, но он изгнал ее из замка уже давно. С тех пор Ода Нобунага не испытывал длительной привязанности к женщинам, постоянно меняя наложниц и довольствуясь ласками избранных служанок. Те же почитали внимание господина за честь и всячески старались доставить ему удовольствие.

Хитоми не хотелось больше лежать, она встала и накинула поверх ночного одеяния шелковое кимоно. Пояс оби^[4] завязывать не хотелось – слишком долгое и кропотливое занятие.

Девушка открыла заветный сундук, в нем хранились дорогие юному сердцу вещи, в том числе и «Кодзики», записи о деяниях древности, еще принадлежавшие покойной матери.

Она развернула первый свиток:

«В те времена, когда Хаос уже начал сгущаться, но еще не были явлены ни Силы, ни Формы, и не было ничему еще Имени, и ни в чем Деяния, кто мог бы познать его образ?

Но вот настало впервые разделение Неба-Земли, и три божества совершили почин творения; и раскрылись мужское и женское начала, и Два Духа стали родоначальниками всех вещей…»^[5]

Хитоми часто читала «Кодзики», ей казалось, что божественные свитки навсегда сохранили тепло материнских рук и так она может соприкоснуться с духом матери.

– Слышишь ли ты меня, мама? Мне так не хватает тебя…

Девушка расположилась на татами^[6], прижала священную книгу к груди, закрыла глаза и попыталась вызвать из глубин памяти дорогой образ матери. Прошло почти шесть лет со дня ее смерти, и милые сердцу черты постепенно теряли четкость, размывались в памяти…

Хитоми тряхнула головой, отчего длинные волосы, скрученные на затылке в узел, рассыпались и разметались по татами. Она убрала свиток обратно в сундучок, закрыла его, раздвинула перегородки и выглянула из комнаты. В замке Адзути стояла тишина, даже Ода Нобунага, имевший привычку пробуждаться в час Тигра*, едва небосвод озарится всполохами восхода, спал после прибытия из Киото.

Хитоми выскользнула из комнаты и не торопясь, ибо длинное кимоно, не подхваченное поясом, не позволяло двигаться иначе, направилась к лестнице, ведущей на нижний ярус замка.

До слуха Хинокавы Моронобу донесся легкий шелест. Он, как истинный самурай, исполнявший свой долг, охраняя замок Адзути изнутри, мгновенно сосредоточился, приготовившись извлечь из-за пояса короткий меч вакидзаси. Но затем уловил тончайший аромат сирени, который мог принадлежать только госпоже Хитоми.

Моронобу увидел девушку, спускавшуюся по лестнице. Первые лучи солнца, проникавшие через множество бумажных перегородок, придавали ей сходство с мифическим существом. Они падали на шелковое кимоно, отчего одеяние бледно-голубого цвета принимало оттенок фиолетового; черные волосы девушки отливали медью, ее белая матовая кожа, словно созданная искусным фарфористом, казалась прозрачно-бледной…

Самурай замер, он ощутил, как по спине пробежали мурашки, внизу живота начало пульсировать… Он устыдился своих чувств, но ничего не мог поделать – Хитоми вызывала в нем желание.

Девушка поравнялась с ним и улыбнулась. Ее --">

Пожертвовать