Дипломатия Мечей [Владимир Пламенев] (fb2) читать онлайн

Владимир Пламенев Миротворец II. Дипломатия Мечей

Глава 1

Уклониться?

Отскочить?

Нет.

Это было совершенно невозможно.

Красная сфера была настолько быстрой, что я бы ни за что не смог избежать столкновения с ней. Так что всё, что мне оставалось — это встретить её с высоко поднятой головой. Смотря прямо в эту неизбежность.

Когда алая сфера влетела в меня, я ожидал чего угодно.

Что меня отбросит назад или прожарит внутри дыру. Или, хотя бы оставит серьёзный ожог.

Но вместо этого алая сфера влетела в мою грудь, разливаясь по всему телу волной тепла. Приятного. Бодрящего. Размывшего всю усталость последних дней.

В голове будто щёлкнуло.

И рядом прозвучал ехидный тонкий голосок:

— Новенький?

Я резко обернулся в ту сторону. Но взор уловил лишь едва заметный силуэт из всё той же красной энергии, которая выглядела как контур человеческого силуэта. Стоило мне зацепиться за него взглядом, как он рассеялся со звенящим смехом.

— Такой молодец… Даже жаль, что это не я тебя привела, — голос заговорил вновь, но с другой стороны.

— Ты ещё кто? — я резко обернулся и провёл взглядом по всей площади. Но на этот раз не увидел даже красной тени.

— Узнаешь позже… если мир не сгорит раньше, — и новый смех прозвучал совсем рядом, прямо за моей спиной. — Ты же об этом позаботишься, правда?

Я резко обернулся, чтобы схватить эту паршивку… но мои руки поймали лишь воздух. Но прямо напротив меня, стоял уже знакомый контурный фантом. Невозможно было распознать его фигуру, слишком нечёткими были его грани.

Но…

Глаза. Два миндалевидных алых глаза зависли прямо в воздухе и смотрели на меня, будто нарисованные в самом пространстве. Словно кожа человека была невидимой, а сами глаза — видимыми. Они хитро прищурились.

Я тут же хватанул снова, но руки просто прошли сквозь эту фигуру. А в ответ она рассмеялась.

— Такой упорный. Видел же, что не поймаешь, — «голова» фантома наклонилась набок. — Но мне нравятся упорные. Дам-ка я тебе подсказочку, — хихикнула она. — Пока не найдёшь князя, эта возня не закончится.

— Где он⁈ — я тут же сделал шаг вперёд.

— Ой-ой, как тебе любопытно стало!

— Нет времени на эти игры! Тебе есть что сказать — говори!

— Скажу… Но потом! — засмеялась она. — До скорого, интересный мой!

— Стой! — бросил я.

Но алые глаза закрылись, растворяясь в воздухе и тут же исчез сам фантом.

— Всё в порядке? — послышался голос Гришки. Ко мне, со стороны администрации, поторопились несколько сотрудников безопасности посольства. — Господин Добрынин? С кем Вы разговаривали?

— Ни с кем, — я покачал головой и отмахнулся. — Репетировал речь.

— Может, поспите?

— Не сейчас. Я возвращаюсь в зал совещаний. Разбудите Софию, она должна присутствовать, когда мы свяжемся с Цельскими. И доложите всё в посольство… хотя, уже, да? — я взглянул на Гришку. Тот красноречиво молчал.

Конечно же сообщили. Это их работа.

В зале совещаний кипела работа. София явилась через десять минут и выглядела поразительно собранной. О недосыпе говорил лишь её расфокусированный взгляд.

Я быстро объяснил ей обстановку. Она хмурилась, но по итогу спросила, что она может сделать.

— Если цельские выступят против Кнежевича, мы сможем зажать его здесь, — я указал на карту, где Непчич отметил заброшенный аэродром. — Мы ударим с востока, Цельские — с запада.

— Я постараюсь их убедить, но не могу ничего гарантировать, — произнесла она. — Клан моей матери не вступает в открытые конфликты. Они более дипломатичны, чем Кнежевичи или Караджичи. Но при этом очень близки к столице и обеспечивают её безопасность с севера.

— Они понимают, что на кону судьба страны и тебя лично. А вместе с тобой — всего их влияния при дворе, — сухо проанализировал я. — Цельские больше всех остальных заинтересованы в твоей победе, София. Во время разговора сделай упор на этом.

— А что Ваше Высочество будет делать, если Цельские всё же поддержали Кнежевича? — к нам подошёл Непчич.

— Это невозможно, — решительно заявила София, сверкнув глазами. — По Вашему, клан, связанный с князем родственным браком, будет поддерживать его врагов? Нет, невозможно.

— Они союзники Рейха, — упрямо произнёс Непчич. — Немцы вполне могли договориться о союзе против клана Зринских. Иллирия нужна им, как мост в Италию и быстрый доступ в Адриатическое море.

— Цельские — партнёры, а не союзники Рейха, — поправил я. — И подданные князя Адриана. Они гораздо больше потеряют от победы Кнежевича, чем приобретут. А вот победа княжны Софии для них имеет смысл.

— Тем хуже будет нож в спину, с их стороны.

— Хотели бы — уже нанесли.

— Выжидают.

— Своим недоверием, воевода, Вы оскорбляете мою семью! — вот тут София не выдержала и вспыхнула.

Непчич нахмурился и прекратил спор. Но убедить его до конца у нас определённо не вышло.

Тем временем мы следили за оперативной обстановкой. Войска гарнизона заняли освобождённые Кнежевичем пригороды. Теперь весь Загреб был в руках нашей стороны. С одной стороны — победа, с другой — противник сохранил основу своих сил.

— Мне нужна связь с системой противовоздушной обороны, — произнёс я.

— Мне бы тоже не помешало, — произнёс Непчич. — Но армия, фактически, не вмешивается в конфликт. Потому что как только хотя бы одно подразделение примет сторону, то другие командиры тоже осмелеют и гражданская война вспыхнет неизбежно. Этого ещё не хватало! Тем более, что министерство обороны за Кнежевичем.

— Только само министерское кресло, — поправил я. — Уровнем ниже сидят и Цельские, и Караджичи. Именно с них и можно начать. Потому что если Кнежевич движется в аэропорт, значит он собирается принимать самолёт.

— Аэродром непригоден, я уже говорил! Для его восстановления требуется время. Мы не дадим Кнежевичу его! Пусть он и подорвал мосты, но силы гарнизона уже перебрались на другой берег Савы. Восстановить взлётно-посадочную полосу он попросту не успеет.

— Ты его недооцениваешь. Почему?

— Потому что я не хочу сбавлять темп преследования из-за твоей осторожности. Мы и так потеряли драгоценное время, когда могли смять его в пригородах Загреба, зажав с двух сторон. Пострадала бы пара районов, но конфликт бы завершился.

— Едва ли, — я покачал головой. — Он ведёт себя слишком уверенно для человека, который загнан в угол. У него точно есть план. Какой? Вот это надо узнать. А сейчас мне нужен Анте, пора привести его предупреждения в действие.

Сам парень нашёлся на самом верху. У раскрытого окна, в которое он смотрел, оперевшись на подоконник. Рядом с ним хмуро дежурили двое охранников, готовые в любой момент придержать его от любых глупостей.

— Я хочу на крышу, — произнёс он. Он не выглядел подавленно. Скорее… опустошённо. Будто принял то, чего он хотел меньше всего на свете. — Пусть пустят.

— Полетать вздумал? Сдался уже?

— Нет, — процедил он. — Тут душно. Мне надо воздуха и пространства.

— Сначала доведём дело до конца, потом я организую тебе что угодно. Кнежевичей ещё можно спасти. Если ты сделаешь обращение к нации, как и обещал Непчичу. Что ты поддерживаешь Софию и вместе с ней за международное расследование. А также, что призываешь Михаэля Кнежевича к ответу и, самое главное, призываешь всех членов его клана сложить оружие, для стабильности государства. В этом случае Кнежевичи отделаются малыми потерями.

— Это клан… они не пойдут против своего графа. Вместе до самого конца — таковы правила. Не знаю, как у вас — у русских — но мы держимся вместе. Чем больше трудности — тем сильнее наша сплочённость, — с гордостью заявил он.

А я едва не закатил глаза. Клановое общество почти всегда сплочённо. Вне зависимости от того, что за народ или государство.

— Значит тебе придётся постараться, чтобы убедить их выступить против Михаэля. В противном случае сам понимаешь, что ждёт их после поражения. Теперь идём, надо проработать твою будущую речь.

* * *

Частный самолёт зашёл на посадку. Перед трапом, как на параде, выстроились стройные ряды гвардейцев клана Караджичей и бойцов гарнизона, охраняющих аэропорт Загреба.

На красной дорожке стоял граф Слободан Караджич. А рядом с ним — его первый и второй наследники.

Из самолёта показалась фигура особого гостя — Александра Демидова. Второй сын одного из влиятельнейших людей Российской Империи — князя Юрия Демидова.

Высокий, широкоплечий, в первоклассном костюме. С идеально уложенными золотыми волосами и ярко-синими глазами. Он представлял собой образец молодого аристократа Империи. Хотя бы внешне.

— Ваша Светлость, — вежливо улыбнулся Караджич.

— Граф Караджич, — Александр Демидов ответил зеркально.

Они пожали друг другу руки и пошли к терминалу аэропорта, разговаривая на ходу.

— Для меня большая честь принимать Вас здесь. Пусть и не при самых радостных обстоятельствах, — заговорил Караджич, чуть припадая на ногу. Старое ранение давало о себе знать. А пользоваться тростью он считал для себя недопустимым. Излечить это ранение даже с помощью Дара было почти невозможно.

— Сложности — равно возможности, — куда более искренне улыбнулся Александр, продолжая смотреть вперёд. — К тому же, я ненадолго. Исключительно для того, чтобы пообщаться с новым правительством Иллирии.

— Его пока не существует.

— Формально. Но фактически — власть в руках Непчича. Значит, учить себя правильному поведению придётся его.

— Он упрям, груб и прямолинеен. Местами — простоват. Но не глуп, как некоторые считают.

— У меня есть характеристика. Насколько он адекватно оценивает реальность?

— Относительно. Насколько я знаю. Лично мы ещё не встречались, но я планирую исправить это в ближайшее время.

— Я хочу знать Ваше мнение, насчёт него, — Александр взглянул на Караджича.

— Для грязной работы сгодится. Но давать ему реальную власть я бы не стал. Слишком привязан к княжне.

— У неё на него компромат?

— Хуже. Она для него — запретный плод.

Александр хмыкнул.

— А сама княжна?

— Под контролем одного из русских из посольства — Виктора Добрынина.

— Насколько под контролем?

— Насколько мне известно — она прислушивается к любым его советам. Про самого этого Добрынина могу сказать не так много, но он определённо… обладает потенциалом. Насколько я знаю, он является посредником между Непчичем и российским посольством.

— Добрынин… — произнёс Александр, будто пробуя фамилию на язык.

В своё время этот род был на слуху в Империи. Настолько, что о ней шептались в высоких коридорах. Даже сам император удостоил одного из них личной аудиенции. О содержании которой до сих пор не было ничего известно, только слухи.

— Что с бунтом Кнежевича?

— Он покинул город. Вступил в бой с заслоном из моих гвардейцев. Их немного, но их возглавляет самый опасный командир из числа моих младших братьев и они достаточно компетентны, чтобы попить Кнежевичу крови.

— Кнежевич покинул Загреб? — удивился Александр. — Для чего? — тут же прищурился в подозрении.

— А вот это загадка для всех нас. Но мы вскоре выясним. Они двигаются либо в Любляну, либо в заброшенный аэродром Церкле-об-Крки.

— Будет подкрепление по воздуху⁈ — по лбу Александра пролегли складки.

— Возможно. Если они успеют привести аэродром в порядок до того, как силы Непчича до них доберутся. К тому же, мои люди никуда не денутся. Я специально отправил Кнежевичу в тыл подразделения с опытом диверсионной работы. Они узнают, куда и для чего Кнежевич движется.

— Если в Иллирию вступят иностранные войска, Империи придётся увеличить вложения в неё… — лицо Александра исказилось в алчном оскале. — Разумеется, под нашим чутким руководством.

Но вот Караджич нахмурился.

— Я бы предпочёл избежать такого сценария. Гражданская война Иллирии не нужна.

— Даже если Ваш клан возглавит её после победы?

— Если останется, что возглавлять.

— Не будьте пессимистом. Главное, чтобы баланс сошёлся. Именно за этим я сюда и прибыл. В течение недели через Сплит пройдёт первая партия вооружений для Вашей гвардии. По специальному императорскому заказу. Список у Вас уже есть.

— Есть, — кивнул Караджич и чуть улыбнулся. — Ознакомился. Вторая партия будет в тех же объёмах, с тяжёлым вооружением?

— Да. Как и проект этериумной электростанции на Ваших землях, за счёт Империи.

Тут Караджич хмыкнул.

— Вы возьмёте не деньгами.

— Верно. Об этом мы тоже поговорим, — кивнул Александр Демидов. — Но в другом месте.

Потому что самая главная его задача в этой поездке — это убрать препятствие для своего клана.

И имя ему — Анте Зринский.

Глава 2

— Заслон Караджичей разбит, — процедил Непчич. — Просто снесён, как будто волной смыли песочный замок, слепленный детишками.

— Они организованно разбились на отряды и отступили. Граф Караджич сам об этом сказал, — поправил я.

Но Непчич отмахнулся:

— Он что угодно скажет, лишь бы не выглядеть бездарным руководителем. Он должен был сразу наступать всеми силами, а он что? Держал основные силы, до упора, в юго-западной части. Знаешь почему? Потому что хотел, чтобы мои люди втянули Кнежевича в самые кровопролитные бои, взломали оборону, а потом сам Караджич вступил в бой основными силами и одержал «блистательную победу», — он зарычал, сжимая кулаки. — Чтобы завоевать дешёвый авторитет с минимальными потерями. А на моих людей — наплевать. Ему будет даже лучше! Если я понесу слишком большие потери, то он станет главной силой в городе и сможет диктовать свои условия.

— Знаешь, Непчич… — я внимательно посмотрел ему в глаза. Он насупился, став похожим на барана перед боданием. Приготовился спорить. Вот только… — Я согласен. План ослабить Кнежевича силами гарнизона — вполне изящно ложится в нашу ситуацию. Караджич наверняка это и задумал.

— О, да ты со мной согласен? Какая честь, — он саркастично фыркнул. — Вот только Кнежевич ушёл.

— Анте уже объявил его обезумевшим заговорщиком. Они с Софией записали совместное заявление и призвали все кланы страны объединиться для противостояния внутреннему расколу.

— Ты видел лицо Анте⁈ Он выглядел так, будто вот-вот упадёт в обморок. Лучше бы он молчал!

— Нет. Лучше сразу, но неидеально, чем идеально, но когда момент будет уже упущен. Анте всё сделал настолько хорошо, насколько мог. Теперь у нас своя задача — добраться до Кнежевича и закончить с ним. А затем провести международное расследование и вернуть князя Адриана к престолу.

— Ты всё ещё уверен в том, что он жив? — его бровь поднялась.

— Абсолютно.

— Может, назовёшь причину?

— Называл.

— То были просто рассуждения по косвенных признакам.

— Что есть.

Он раздражённо цыкнул.

— Если ты ошибаешься, мы должны подготовить нового князя, — он с самым серьёзным видом подошёл ко мне. Его голос был тише обычного. — Между нами говоря, я не хочу видеть на престоле этого сосунка — Анте. Ему лучше бы скиснуть где-нибудь, без права на престол. Думаю, ты разделяешь эту идею. Не так ли?

— Ты говоришь как заговорщик, против наследника.

— Ну и? Он лишний. К тому же — родственник нашего главного врага. Он ещё устроит проблем, если не убрать его подальше.

— Странно, что ты обсуждаешь это со мной.

— Так ты же у нас специалист по интригам?

Ага… или он просто решил подставить меня и убрать Анте моими руками, чтобы потом самому отправить в утиль уже и меня.

Знаем мы этих интриганов. Проходили. И не раз.

Нет, «дорогой» воевода. Я на твои дешёвые уловки не куплюсь.

— Думаю, у парня есть потенциал. А его судьбу пусть решает Его Величество князь Адриан.

— А если его всё же нет в живых, что тогда? М? Что вы — русские — будете делать в этом случае? Приведёте к власти Караджичей? Или кого-нибудь из своих — русского аристократа, женив его на Софии? Я хочу знать: что планирует Россия, Добрынин? Ты мне не нравишься. Но ты полезен и, кажется, я начинаю тебе доверять. Поэтому спрашиваю в лоб.

— Мне нечего тебе сказать, Браслав. Могу позвонить послу — спросишь у него лично. А если хорошо его попросишь, может, он свяжет тебя с кем-то из российского МИДа. А я пока, увы, не обладаю ни информацией, ни полномочиями, которые ты мне приписываешь.

— Ну-ну, Добрынин. Ты почти работник посольства — лицо, которое управляет и Софией, и Анте. А тебе вдруг не давали никаких указаний на их счёт?

— Никаких, связанных с будущем Иллирии.

— Даже намёков?

— Даже их.

— Зря.

— Что именно?

— Зря я развесил уши. Ты — скользкий и доверия не заслуживаешь.

— Дешёвая манипуляция. Тебе ещё учиться и учиться.

Он оскалился, будто пытаясь взглядом просверлить во мне дыру.

— Знаешь, в чём твоя уязвимость?

— Знаю. Прекрасно знаю, — я не мигая отвечал на его убийственный взгляд. Голос мой был спокойным и ровным, что раздражало Непчича ещё сильнее. — А ты знаешь, в чём твоя?

— Наша беседа окончена, Добрынин, — раздражённо заявил он и развернулся, отправляясь на выход.

Но дверь зала совещаний распахнулась прямо перед его носом.

— Господин воевода, задержанный исчез! — воскликнул ворвавшийся молодой офицер.

— Какой ещё задержанный⁈ — выкатил глаза Непчич. Злой, как собака.

— Георгий Васоевич!

— Тот серб⁈

— Так точно!

Непчич шагнул к несчастному докладчику и, схватив его за форму, подтащил к себе:

— КАКОГО ДЬЯВОЛА ОН БЫЛ ЗАДЕРЖАН⁈

Докладчик побледнел.

— Не могу знать, господин воевода! — отговорился он.

И Непчич тут же оттолкнул, почти отбросил, его в сторону, а потом широким быстрым шагом двинулся в коридор.

Кажется, начальнику охраны несдобровать.

— Как он сбежал? — я посмотрел на докладчика, который переводил дух.

Он ответил без большого энтузиазма:

— У меня нет полномочий рассказывать подробности стороннему лицу.

Я едва сдержался чтобы глаза не закатить. Я знал тактические и стратегические планы, помогал Зринским не растеряться в болоте иллирийской политики. А этот парень не мог рассказать, при каких обстоятельствах скрылся Георгий?

А, да и пёс с ним. С докладчиком. А вот с Георгием… что-то подсказывало, что он сбежал не просто так. И хорошо бы знать, куда и как он исчез.

Я быстрым шагом двинулся вслед за Непчичем.

— Ты не знал, что его задержали? — я догнал его на повороте.

— Нет, — буркнул он, не оглядываясь. — И с кое-кого я за это шкуру спущу!

Уточнять, с кого, не было необходимости.

Непчич ворвался в кабинет начальника охраны администрации, как буря. Без стука и предупреждения.

Хозяин кабинета как раз распивал чай, с блаженным видом сидя в своём кресле. Но как только увидел воеводу, то так дёрнулся, что пролил горячий напиток себе на форму, шикнул и вытаращил испуганные глаза на Непчича.

— Господин воевода… — растерянно пробормотал он.

— ЭТО ТЫ УСТРОИЛ⁈ — Непчич подошёл к столу и, схватил его за воротник, затем резко рванул на себя, заставив того завалиться пузом на стол и окончательно разлить горячий чай на стол. — ТЫ, СУКА, ЗАДЕРЖАЛ ТОГО СЕРБА⁈

— Г-господин воевода, он…

Послышался хлёсткий удар по лицу. Пока что — ладонью.

— ЗАСУНЬ СВОИ ОПРАВДАНИЯ СЕБЕ В ДЫРКУ И ОТВЕЧАЙ НА МОЙ ВОПРОС!

— Д-да, — блеющим голосом заговорил начальник охраны.

В ту же секунду Непчич придавил его головой к столу и со всей дури ударил рядом. Послышался древесный треск. Начальник охраны вздрогнул, после чего — затрясся.

— Ты, мразёныш, разве не знаешь кто он такой и на что способен⁈

— За… за… з-наю…

— ТОГДА КАКОГО ДЬЯВОЛА ТЫ ЗАДЕРЖАЛ ЕГО И НЕ ДОЛОЖИЛ МНЕ⁈

— В-вы были очень з-заняты… я-я… — он заикался, — не-не посмел В-вас отвлек-кать…

Резкий рывок. Непчич откинул его на пол и от души пнул по рёбрам.

— РАЗЖАЛОВАН! Из-за тебя — идиота — мы потеряли одарённого как минимум ЧЕТВЁРТОГО РАНГА! ТЫ ЗНАЕШЬ, СУКА, СКОЛЬКО У НАС ТАКИХ ОДАРЁННЫХ⁈

— Д-двое…

— ИМЕННО! А БЫЛО БЫ — ТРОЕ! И ЕСЛИ СЕЙЧАС ЖЕ Я НЕ УЗНАЮ, ПОЧЕМУ ТЫ САМОЛИЧНО ПРИНЯЛ РЕШЕНИЕ ПО ЕГО ЗАДЕРЖАНИЮ, ТО ОТПРАВИШЬСЯ ПОД ТРИБУНАЛ!

— Он исп-пользовал Дар в пред-делах администрации…

Непчич пыхтел. Красный, с пульсирующей жилкой на лбу. Вот-вот взорвётся.

— ДЛЯ ЧЕГО⁈

— Мы н-не успел-ли выяснить, — тут взгляд начальника охраны уставился на меня. — С-с Добрыниным что-то д-делали…

Упс.

Не очень хорошо.

Кажется, в этот самый момент Непчич разозлился раза в два больше. Он поднял залитые кровью глаза на меня и двинулся на меня, как бык на красную тряпку.

— Из каждой… — хрипел он на ходу, — проблемы… торчит… ТВОЙ НОС! — он попытался схватить за воротник и меня, но я с непроницаемым лицом перехватил его руку.

— Я — не твой подчинённый, — со сталью в голосе произнёс я. — И не позволю тебе даже пальцем себя тронуть. Имей это в виду.

— Правда? — его губы задрожали. — Прямо сейчас я могу отдать приказ и тебя повесят прямо на центральной площади, как шпиона и диверсанта. Русского или Кнежевичей, или Караджичей, или Франкопанов, или ФРАНЦУЗОВ! ИЛИ НЕМЦЕВ! ИЛИ КАК ПРОКЛЯТОГО ТУРЕЦКОГО ШПИОНА! ТВОЯ ЖИЗНЬ ЗАВИСИТ ОТ МОЕЙ ВОЛИ, А ТЫ СМЕЕШЬ ГОВОРИТЬ СО МНОЙ ТАК, БУДТО МЫ С ТОБОЙ НА РАВНЫХ⁈

— Именно так, — ответил я, даже не моргнув глазом. Даже не ослабив хватку. — Мы — на равных и есть. Будь иначе, ты бы уже избавился от меня, — я отбросил его руку и сделал шаг навстречу, глядя глаза в глаза. — Убьёшь меня — рухнет всё, что ты выстраивал и всё, за что ты боролся. Тебе этого не спустят ни в русском посольстве, ни, что куда хуже для тебя, София. Потому что они прекрасно знают, что я не шпион.

Я перевёл взгляд на начальника Охраны, продолжавшего лежать на полу и смотреть. С мелочной, паршивой улыбочкой он наблюдал, как Непчич едва не кидался на меня. Но как только мы встретились глазами, его улыбка исчезла, а он сам отвёл взгляд. Я снова посмотрел на Непчича и сказал ему:

— Особенно по тому поводу, который взбесил тебя прямо сейчас.

— Да ну⁈ — Непчич краснел только сильнее. Его челюсти были сжаты до такой степени, что желваки выглядели как выточенные из камня. — Не шпион, говоришь⁈ — каждое слово он цедил, но с такой натугой, что было невозможно не понять, насколько сильно он сдерживался, чтобы не рвануться в самую примитивную драку. С кулаками. Выплеснуть всё своё бешенство в бою. — Тогда что вы делали с этим сербом, что пришлось использовать Дар⁈

— Он демонстрировал свои силы, — честно, но без конкретики объяснил я. — Позёр тот ещё. Думаю, ты заметил, если общался. Он хотел наладить со мной связь.

— Цель. НАЗОВИ МНЕ ЦЕЛЬ ЕГО!

— Убийство Кнежевича — это всё, что я знаю о его целях, — преспокойно сказал я. — Не думаю, что для тебя это секрет, не так ли?

— Исчезни… ИСЧЕЗНИ С ГЛАЗ МОИХ, ПОКА Я НЕ УБИЛ ТЕБЯ НА МЕСТЕ!

Что-то подсказывало, что если он умрёт не от насильственной смерти, то от проблем с сердцем. Потому что такое поведение — на грани истерики — будет стоить его здоровью очень и очень дорого.

— Благодарю за приятную и содержательную беседу, Браслав, — я коротко кивнул ему и покинул кабинет. Как только захлопнул дверь за собой, то из-за неё послышался звук погрома и яростный крик.

Н-да…

Слишком острая реакция, даже для его темперамента. Может, у него были на Георгия планы? Или он что-то хотел сделать, но не успел?

Но сам факт такого поведения я про себя отметил. При следующем разговоре с Серебряковым или Шуйским, стоит поднять этот вопрос. Особенно с Серебряковым…

Кто такой этот Георгий вообще?

* * *

Второй военно-транспортный самолёт без опознавательных знаков замедлялся, чтобы завернуть на рулёжную дорожку и высадить новоприбывших.

Михаэль Кнежевич нервничал.

Во-первых, начался дождь. Пока мелкий, но достаточно противный. А дождь Кнежевич терпеть не мог, из-за не самых лучших ассоциаций.

Во-вторых, из-за того, что он не любил французов и прямо сейчас прикладывал все усилия, чтобы не начать сомневаться в своём выборе.

Получалось плохо.

Впрочем, из тех, кто прямо сейчас выходил из первого самолёта и строился, самих французов едва ли было больше одной пятой. Все остальные — сборная солянка из военных со всего мира.

— Кого именно они прислали? — спросил Кнежевич, не поворачиваясь на стоящего рядом мужчину. Молчаливого, но исполнительного — Всеслава — человека Франкопана. Он ответил без запинки:

— Частную военную компанию «Галлия». В основе — ветераны и бывшие члены Иностранного легиона.

— Наёмники… — Кнежевич цыкнул. — Отправили своих головорезов, чтобы не испачкаться и официально не вступать в конфликт.

— Уверяю, каждый боец «Галлии» — профессионал своего дела.

— Профессиональный головорез, — иронично дополнил Кнежевич. — Передай Ивану, что топлива для французских самолётов у меня нет. Если наши противники их найдут, то ваши партнёры уже не отмоются.

— Обратный путь предусмотрен. У них хватит топлива на взлёт и пересечение иллирийской границы, после чего их дозаправят в воздухе.

Кнежевич не взглянул на него и поспешил прочь. Всеслав молча последовал за ним. Как тень.

Само его присутствие рядом, раздражало графа Михаэля. Будто приставленный к нему наблюдатель, который каждую секунду смотри и оценивает, насколько Кнежевич будет правильно исполнять свою часть уговора.

Это было унизительно.

Очень унизительно.

Но если бы он отказался от борьбы, то… он бы утонул в позоре на целые поколения. А пока он не сдался, пока он сражается, всё ещё можно переиграть.

Да, пришлось заключить временный союз с Франкопаном и его хозяевами из Парижа. Да, они используют его и выкинут, как только он отыграет свою роль в их плане… если только он сам не выкинет их раньше. А для этого ему придётся быть хитрее и действовать на несколько шагов вперёд.

Хотя, зная Франкопана, это точно будет непросто.

— Командир «Галлии» готов встретиться с Вами для обсуждения оперативно-тактической обстановки, — заговорил Всеслав.

— Я жду его в диспетчерской. Пусть не задерживается.

— Я передам, — с приторной вежливостью произнёс Всеслав и активировал рацию.

А Кнежевич ускорил шаг, чтобы хоть на немного оторваться от треклятого пса клана Франкопанов.

Но больше всего Михаэля беспокоили не французы. А то, как его люди теперь будут воспринимать его самого… Ведь он всю жизнь отстаивал независимость своей страны. А сейчас был вынужден связаться с французами.

Ему самому было тошно. Но иногда, для победы, надо действовать наперекор устоявшейся стратегии. Особенно, когда других вариантов больше не было.

Однако что могут сделать всего полторы сотни наёмников?

Разве что…

— Здравствуйте, граф Кнежевич — в заброшенную диспетчерскую завалился широкоплечий мужчина, с аккуратно подстриженной, короткой бородой светлого цвета и светло-серыми, почти серебристыми глазами. Он протянул Михаэлю руку. Тот бросил на вошедшего холодный взгляд, но всё же ответил на рукопожатие. — Моё имя — Мишель Сен-Симон, я — командир «Галлии». Будем знакомы.

— Меня Вы знаете, — бросил Кнежевич. — Перейдём к сути. Я хочу знать, сколько у Вас одарённых и какой у них уровень подготовки. Непчич приостановил преследование, но к утру он доберётся сюда с основными силами клана Караджичей. Численный перевес — за ними.

Но Мишель лишь спокойно улыбнулся и ответил:

— В нашей ситуации численность не имеет значения.

— У Вас достаточно Одарённых? — подозрительно прищурился Кнежевич.

— Более чем. Но Вы же человек с опытом. Знаете, что один ценный специалист может сделать больше, чем сотня необстрелянных новобранцев. Особенно если у него есть особые таланты…

— Мишель, говорите прямо. У нас нет времени на намёки, — раздражение Кнежевича стало прорываться наружу. А его собеседнику, видимо, это доставляло удовольствие. Поэтому ответил он лишь через пару секунд:

— Пятый ранг, граф. Двое.

— Пятый… — у Кнежевича перехватило дыхание. Но он быстро взял себя в руки. Французы расщедрились, раз отправили таких специалистов в сверхрискованную операцию в другой стране.

С другой стороны, это подчёркивало, насколько сильно они вцепились в шанс вернуть Иллирию в свою орбиту влияния.

И это… напрягало. Особенно учитывая, что таких одарённых было двое. И каждый — ровня самому Кнежевичу.

С такими силами они могут не то что вступить в бой, но и взять город под свой контроль… при должной удаче и ошибках со стороны своих врагов.

Но главное — сделать всё быстро.

— Идём. У нас мало времени. Надо разбить Непича, до того, как им станет известно о вашем присутствии. Иначе он укроется в Загребе, как в скорлупе, — Кнежевич двинулся к выходу.

Но Мишель выставил руку на его пути и покачал головой.

— Нет, граф. Для начала проговорим один нюанс.

Кнежевич остановился и наградил его угрожающим взглядом.

— Не вставайте у меня на пути, Мишель. Нигде и никогда.

Но Мишель полностью проигнорировал его слова и произнёс:

— С этой минуты, все Ваши силы поступают под моё командование.

— С какой стати⁈ — в голосе Кнежевича прорезался рык. — Мы договаривались о другом!

— Ситуация изменилась. Свою часть работы Вы сделали и если Вы хотите получить то, что Вам обещали, придётся делать то, что скажут, — Мишель улыбнулся. — То, что скажу я.

И тут Кнежевич понял.

Его кинули куда раньше, чем он планировал.

Глава 3

— Всё пройдёт гладко, — произнёс я, глядя на Софию.

Она стояла рядом, собранная и спокойная. В строгом сером платье, где была закрыта даже шея. На первый взгляд — эталон женской уверенности в себе. Но я видел, что она нервничала. Может, не так сильно как перед встречей с Непчичем или дебатами, но тоже — вполне себе.

— Да… — она чуть нахмурилась, смотря перед собой. — Наверное…

Было уже утро.

Нам предстояла важная встреча. Караджичи хотели вживую встретиться с Софией и Непчичем. Чтобы проработать план по борьбе с Кнежевичем и, заодно, решить внутриполитические вопросы.

Короче говоря — заранее выбить для себя побольше привилегий в Иллирии будущего. И ни мне, ни Софии, ни Серебрякову это не было выгодно. Потому что, по словам того же Серебрякова, Караджичи заинтересованы в убийстве Анте, а потом и Софии.

Что для меня было неприемлемо. И не только из-за печати «Кровавой Цепи».

Открылись двери администрации. В прихожую торжественно вошли несколько аристократов, среди которых я узнал графа Караджича. За ними — гвардейцы. Все при параде, разодетые с иголочки.

Кроме графа Караджича, явились также и члены нескольких малых кланов, которые пришли на помощь Софии. Они тоже желали выразить свою лояльность и отметиться перед телекамерами. Заранее отобранные журналисты, как раз, снимали нас со всех сторон.

Конечно, особенно символично было бы провести такую встречу во дворце Зринских, который недавно взяли под контроль люди Непчича. Но его ещё не проверили на безопасность как следует, поэтому, пока что, обходились встречей на «нашей территории» — в администрации.

Рядом с Софией стоял Анте. Невыспавшийся, что было видно по мешкам под глазами, замаскированным лёгким макияжем. Но на вид — довольно решительный. Смотрел прямо. Плечи были расправлены. Только брови чуть спущены вниз, будто он хмурился. Он был мало похож на тюфяка, с которым я разговаривал ночью.

И это одновременно радовало — потому что он, вероятно, больше не прогнётся под давлением своего дяди. А с другой стороны — увеличивало риски того, что он выйдет из-под контроля.

Моего контроля.

Неподалёку от него, в паре шагов, стоял угрюмый Непчич. После его буйства мы с ним больше не встречались. Да и в целом — он притих. Но это могло ничего не значить.

Кто знал, что у него на уме?

Караджич и главы малых кланов подошли к нам. Они раскланялись с Софией, поздоровались с Непчичем. Словом — стороны оказали друг другу все необходимые знаки внимания. Затем с натянутыми улыбками пожали руки перед фотоаппаратами и, наконец, пошли наверх, в зал совещаний. Чтобы поговорить за закрытыми дверями.

И когда мы поднимались, я услышал рядом с собой незнакомый, но хорошо поставленный, чуть бархатистый голос:

— Господин Добрынин?

Я обернулся и встретился с синеглазым молодым мужчиной. Гладко выбрит, в первоклассном костюме, светловолосый и уверенный в себе. Типичный «красавчик» из женских драм. Вот только… взгляд… он мне не нравился.

Хищный. Но не такой, чтобы на этого человека можно было положиться в схватке, если вы на одной стороне. Скорее такой, что он без зазрения совести подставит тебя под удар, если ему будет выгодно.

Я навидался таких людей и в прошлой жизни, и в этой. Поэтому сразу раскусил его. Они умели очаровывать собственной неотразимостью, но шли по головам. Поэтому я сразу же отметил про себя, что с ним надо держать ухо востро.

— Верно, — кивнул я. — Виктор Добрынин.

— Александр Демидов, — представился он и улыбнулся. Широкой и, конечно же, белоснежной улыбкой, затем протянул руку для рукопожатия. Я пожал её.

И сразу же Зацепил его систему Связей. От Демидова во все стороны разошлись энергетические нити. Самые яркие — к графу Караджичу. Не удивительно, но важно. Они были не просто знакомы, а теснейшим образом связаны. Так, как бывают связаны люди, которые постоянно сотрудничают друг с другом. По крайней мере, Демидов сосредоточился на Караджиче очень плотно. А ещё… довольно яркие Связи вели к Софии и Анте, которые сейчас шли впереди всей нашей группы. София обменивалась с Караджичем фразами, а Анте шёл молча.

Демидовы… это один из княжеских кланов Российской Империи. Очень влиятельный. Но прямо сейчас я не помнил, какое место мог занимать в нём Александр.

— Будем знакомы, — ответил я Демидову, как только он представился.

Он кивнул и заговорил далее, но уже на русском:

— Посол вкратце рассказывал мне о Ваших успехах. Должен признать: очень впечатляет. В таком возрасте уже стать советником молодой княжны — это достижение. Особенно в такое непросто время. Я очень рад, что между нашими народами крепнет связь. Не только на уровне внешнеполитических, но и на уровне личных контактов.

— Всё зависит от людей. Где личный контакт — там и политический.

— Безусловно, — кивнул он снова. — Очень точная мысль. Со связи между людьми начинается всё великое.

Мы тем временем подходили к дверям зала совещаний.

Но Демидов опередлённо не просто так начал этот разговор. Легко и быстро. Как первое касание в долгой игре.

Обозначил свою фамилию, которую я знал. Затем дал позитивную оценку моим действиям в Иллирии и подчеркнул ценность связей.

Закинул крючок, так сказать. Непринуждённо и легко.

Осталось только понять, что ему тут нужно?

Когда мы входили, я успокоил виденье Связей, чтобы они не мельтешили в этой толпе, пока не начнутся переговоры. Но… вместо исчезновения энергетических нитей, я едва не зашипел.

Мои глаза обожгло. Будто внутри них разлилась горячая вода.

Я зажмурился, стал быстро протирать глаза. Но ничего не помогало. Жжение шло изнутри.

Благо, я заходил в числе последних и смог чуть отойти в сторону, отвернувшись от всех. Сейчас нельзя было показывать никаких странностей и, тем более, слабости или чудаковатости. Это могло сыграть против Анте и Софии.

Но это жжение не желало проходить! Наоборот, оно только нарастало. Да так, что хотелось срочно закапать в глаза капель или хотя бы простой воды, чтобы облегчить боль.

— С Вами всё в порядке, господин Добрынин? — из-за спины послышался голос Демидова.

Зараза… Меньше всего мне было нужно его внимание!

— Да, в глаз что-то попало, — бросил я и, по памяти, двинулся к ближайшей уборной. Благо, что была она в паре шагов. До непосредственного начала переговоров было ещё минут пять. Всё равно пока рассядутся, пока дождутся ещё нескольких человек — офицеров Непчича.

Вот только моё отсутствие заметят! Не критично, но лишнее. С другой стороны, больше вариантов не было. Либо я что-то сделаю с обезумевшими глазами, либо они будут слезиться все переговоры.

Я ворвался в уборную и стал быстро промывать глаза с помощью холодной воды.

Не помогало ни капли. Но вскоре жжение достигло пика и пошло на спад. Плавно, но быстро.

Фу-у-уф…

Это было облегчение, которое невозможно описать словами. Как всегда, когда мощная боль отступает.

Я быстро взглянул в зеркало. На слезящиеся глаза… и они были другими. В радужке моих светло-голубых глаз пульсировали алые прожилки. Точно такие же, как у той сферы, что влетела в меня.

Твою ж…

НЕЛЬЗЯ, ЧТОБЫ КТО-ТО ЭТО УВИДЕЛ!

Перед любыми переговорами проводятся проверки одарённых, чтобы исключить воздействие участников переговоров друг на друга! Единственное допущение — это уже имеющиеся магические печати или другие «внедрённые» структуры. По типу нашей с Софией «Кровавой Цепи»! Но их сразу же вносят в список исключений.

А если я явлюсь вот так? Что я им скажу?

«Нет-нет, господа, никакой активной энергии! А то что у меня глаза пульсируют красным светом — так это ничего, просто последствия недосыпа!»

Я криво усмехнулся. Умылся. И… замешкался. Надо было убрать таки это виденье Связей, но внутри заковырялось сомнение — а если обожжёт вновь? Проторчу здесь до самого начала встречи?

Нет. Но если эти красные прожилки связаны с виденьем, то их надо убрать.

Рискну.

Я деактивировал виденье Связей, готовый к новому приступу жжения. Но… обошлось. И пульсации в глазах тоже исчезли.

Отлично. Можно возвращаться… Но тут мне закралась идея. А что, если всё проще?

Я быстро вытащил телефон. Включил запись видео и пробудил виденье Связей, снимая на камеру своё лицо, потом его же, но через зеркало.

И да, на видео не оказалось никаких красных пульсаций. Они были видны исключительно через Виденье Связей.

Это обнадёживало. Значит, можно использовать на людях.

Я успел войти в зал совещаний за полминуты до начала переговоров. Стал последним, кто пришёл. Из-за чего получил несколько изучающих взглядов, со стороны Караджичей и глав мелких кланов.

Непчич тоже настороженно зыркнул, будто подозревал в чём-то.

София взглянула на меня с беспокойством. Без моего присутствия ей явно было не по себе. Но я ободрил её коротким кивком и лёгкой улыбкой.

Демидов сидел рядом с Караджичем и я заметил его лукавый прищур, нацеленный на меня. Интересно, скажет что-нибудь?

Нет… этот не скажет. Пока что не в его интересах создавать неудобства. Если бы он задал вопрос, то подпортил нашу возможную коммуникацию.

Я занял своё место, слева от Софии. И вскоре начались переговоры.

— Первая тема нашей встречи — это подавление бунта графа Кнежевича, — объявил воевода Непчич, который председательствовал на переговорах. — Он признан изменником, заочно лишён всех титулов, наград и полномочий.

Я краем зрения сосредоточился на Анте. Но он оставался невозмутим.

Непчич продолжал:

— Бунт предателя Кнежевича должен быть подавлен силами армии, гарнизона Загреба и лояльных государству кланов, — воевода медленно прошёлся взглядом по всем сидящим за столом аристократам, с противоположной от нас стороны. — Разумеется, с достойным вознаграждением за верность.

Граф Караджич кивнул и спросил:

— Мы все понимаем, к чему идёт. Поэтому я буду предельно откровенен. Клан Кнежевичей обманул доверие княжеского престола и должен быть лишён графского титула, а также восьмидесяти процентов земель и всех военно-промышленных активов. Они предали род Зринских, который одарил их великими благами. Эту несправедливость нужно искоренить. Таково предложение клана Караджичей.

Анте молчал. Хотя я заметил, как сжались его челюсти.

Ничего не говори. Любое лишнее слово в этом зале только сыграет против тебя, парень.

— Поддерживаю, — сказал глава одного из малых кланов. Тут же стали поддакивать и остальные. Поразительное единодушие. Я бы не удивился, если бы узнал, что Караджич уже поделил с ними все материальные активы клана Кнежевичей.

— Делить клан Кнежевичей — преждевременно, — прозвучал холодный голос Софии. — Пока бунт не подавлен, мы не можем распоряжаться его активами. Потому что они могут пострадать. Тогда сторона, которая заинтересована в их получении, недополучит.

Главы некоторых малых кланов закивали.

Наша стратегия переговоров, которую мы с Софией и Анте проработали заранее, вступила в действие. Заранее отвадить Караджичей от любых гарантий на имущество клана Кнежевичей. Чтобы не усилить их сверх меры.

— Сторона, Ваше Высочество? — спокойно, как удав, спросил граф Караджич. — Вы предлагаете распределить активы Кнежевичей между лояльными кланами?

Хитрый старик. Будто он этого не понимал. Хотя сам же заявлял, что будет говорить откровенно.

Разыгрывал спектакль, в котором каждый зритель и так понимал, что к чему.

— Разумеется. Долг господина — вознаграждать за верную службу, — ничуть не смутилась София.

— Позвольте узнать, а кто готов распорядиться? Господин Анте? — Караджич перевёл на самого Анте пристальный взгляд. — Вы готовы распределить активы клана Кнежевичей между верными кланами?

Бил в самое уязвимое место. В Анте, который меньше всего хотел дербанить имущество клана своей матери.

Караджич насмехался, что ли? Пытался вывести Анте на эмоции?

— Такие решения вправе принимать только князь Адриан, — жёстко ответил Анте, сверля невозмутимого Караджича взглядом. — Как только он возвратится к нам, он и разделит активы предателя по-справедливости.

Караджич смотрел на него пару секунд. А потом кивнул.

Нет, граф не согласился с тем, что Адриан жив. Но решил не заострять внимание на том, что тот пропал. Это было бы лишним.

Пока что, правильно было склоняться к версии что Адриан просто пропал. Потому что именно эта версия больше всего оправдывала вмешательство Российской Империи и проведение расследования.

— Ваше Высочество, а мы можем заранее договориться о целях, которые не желательно подвергать угрозе? — послышался голос с дальнего конца стола. Он принадлежал пухлому аристократу из мелкого банского клана — Стефану Душану.

— Что Вы имеете в виду? — София взглянула на него, как хищная птица.

— У клана Кнежевичей достаточно весомая военная промышленность. Если бунт затянется, то она будет работать против нас. Но можно подвергать её угрозе? Ведь она — часть общеиллирийской обороны. Стоит ли нам заранее выбрать цели, которые нежелательно трогать?

Очень интересный вопрос.

И он касался не только «общеиллирийской обороны». А того, кому эта военнаяпромышленность достанется. И кто будет иметь с неё деньги. Много денег.

Не надо было быть особенно изощрённым, чтобы понять, что на эту промышленность положил глаз именно Караджич. Но сам спросить о «выборочности целей» он не мог. Слишком опасно для его репутации. Поэтому за него спросил маловлиятельный мелкий бан, чья репутация стоила далеко не так дорого.

— Вы предлагаете беречь заводы наших противников, вместо того чтобы минимизировать ущерб для наших же бойцов? — ледяным голосом спросила София.

Бан Стефан стушевался.

— Ни в коем случае, Ваше Высочество. Я просто беспокоюсь за состояние иллирийской оборонной промышленности и хочу минимизировать ущерб.

— Если понадобится, мы сотрём в пыль каждый завод и каждый станок, — отчеканила София. — Но сбережём как можно больше наших людей. Это не обсуждается.

Человечно.

Но не прагматично.

Потому что уничтоженные станки, в будущем, могут обойтись гораздо большими жертвами среди людей, чем спасённые прямо сейчас. Это жестокая правда. Порой, вещи могут стоить дороже жизней. Потому что само их наличие, спасает ещё больше.

Но встревать я не стал. Пока всё шло относительно гладко.

— До этого не дойдёт, — мягко подметил Караджич. — Бунт Кнежевича будет подавлен гораздо раньше. Я надеюсь. Что может один, пусть и весьма сильный клан, против всей мощи Иллирии? Ничего. Мы раздавим Кнежевича за несколько дней. Возможно, он ещё одумается и сложит оружие сам.

Но внезапно раздался голос, который никто не ожидал услышать.

— Либо бунт затянется и другие кланы решат, что правительство в Загребе ослабло, — заговорил Александр Демидов. — Многие до сих пор не высказали свою поддержку центральной власти. Те же Франкопаны или Цельские, — он говорил чётко и твёрдо. — Бунт надо подавить. Силой. В ближайшие дни. А потом продемонстрировать всему миру, что такое сильная власть и почему бунт в Иллирии недопустим.

— Не Вам решать, как будет наводиться порядок в этой стране, — процедил Анте. Его взгляд будто пытался пробуравить Демидова насквозь.

— Разумеется, господин Анте, — спокойно ответил Демидов, ответив на его взгляд с полной непробиваемостью. — Но в чём Вы со мной не согласны?

— Мы не будем топить Иллирию в крови.

— Не Иллирию, а предателя. Для наглядности и чтобы отбить любые мысли о неповиновении Вашему родному клану.

— Его судьбу решит князь и только, — упорствовал Анте.

— Князя здесь нет, — сказал Демидов и тут же поправился: — Пока что. Но что есть, так это проблема. И её надо решать. Мирно это сделать уже не получится. Если затягивать даже на несколько дней, то жертв будет только больше. Необходимо сразу уничтожить всю группировку Кнежевича, чтобы не дать ему отступить в Словению или к французам.

— Граф Кнежевич никогда не продастся иностранцам! — вспыхнул Анте и ударил кулаком по столу.

А вот это было уже плохо.

Демидов чуть нахмурился и задал ему вопрос:

— Откуда у Вас такая уверенность?

— Он — сторонник… — и тут же Анте осекся. Потому что хотел сказать «независимой Иллирии». Что в рамках нашего разговора звучало бы крайне нехорошо.

— Вы не договорили, — подцепил его Демидов.

А он и не мог. Анте сам загнал себя в тупик. И выводить его оттуда пришлось мне!

— Граф Кнежевич обладает сомнительной репутацией в любой из соседних стран, — подметил я. — Его империалистические взгляды широко известны. Полагаю, господин Анте хотел сказать, что граф Кнежевич сторонник жёсткой внешней линии, что несовместимо сотрудничеством с такой державой, как Латинская Федерация. Они, как известно, давно пытались подчинить Иллирию. И Кнежевич всегда выступал против этого.

Анте посмотрел на меня. Хмуро. Даже чуть подавлено. Но смог выдавить из себя короткое:

— Да.

— Только ли в этом дело? — не унимался Демидов, смотря на Анте. — Вы — его племянник. Буквально вчера Вы были символом, вокруг которого он планировал объединить Иллирию под своим началом. А сейчас Вы сидите с нами за одним столом. Я понимаю — Вы разобрались в ситуации и прозрели… — последнее слово прозвучало с едва заметным ехидством, — но разве Вы, в глубине души, признали своего дядю предателем?

— Господин Демидов, — прозвучал голос Непчича. — Вы говорите с наследником княжества.

— Да, о нём, — не стал спорить Демидов. — Но если наследник так печётся о предателе, то у княжества могут начаться очень большие проблемы. Кто знает, к чему приведёт его правление, если оно вдруг начнётся? Не обернётся ли оно преследованием всех присутствующих, ради мести за своего родственника, с которым они так близки?

Вот… чтоб его…

Каждый сидящий в зале, задумался. Они стали бросать недоверчивые взгляды то на Анте, то на Софию, то на Непчича.

— Покиньте зал, господин Демидов, — угрожающим тоном произнёс Непчич. — Я удаляю Вас из переговорной.

— Протестую, — тут же отрезал Караджич и бросил на Непчича осуждающий взгляд. — Господин Демидов всё верно подметил. Я настаиваю, чтобы он остался.

— Уважаемые господа, — произнёс Демидов, поднимаясь с места. — Я не желаю сеять раздор. Но господин Анте… — он взглянул на Анте, который был ни жив, ни мёртв. — … ещё не решил, на чьей стороне находится. Разумно ли сидеть за одним столом с тем, кто может превратить страну в кровавое побоище, ради мести за любимого дядю? Может, как раз сейчас нам стоит пересмотреть его статус наследника?

Глава 4

Непчич начал заливаться багрянцем. Как всегда, когда внутри него разгоралось бешенство. Но если он не сдержится, то может похоронить все переговоры. И тогда у Кнежевича появится время. А, если мы умудримся тут ещё и пересобачиться друг с другом, то Михаэль обретёт полноценный шанс на создание нам огромных проблем.

Я не мог этого допустить. Надо было немедленно переключить внимание на что-то другое.

— Вопрос наследования даже не стоит, — спокойно, но твёрдо обозначил я. — Анте — действующий наследник. Он был обманом втянут в аферу своего дяди, который убедил его, что княжна София и воевода Непчич собираются превратить Иллирию в русского вассала. Убыточного и совершенно зависимого. Что не нужно ни иллирийской знати, ни самой Российской Империи. Только сотрудничество. Только экономические, политические и культурные связи, с прозрачными правилами и равноправным сотрудничеством.

Равноправным, конечно, громко звучит. Потому что между великой державой, как Россия, и региональной, как Иллирия, равноправное сотрудничество было просто невозможно. Но проговорить именно эти слова было обязательно.

Дипломатические нюансы, что тут поделаешь?

Я продолжил говорить:

— Ему было непросто принять мою позицию, но он всё осмыслил и нашёл мои доводы более чем убедительными.

— Наивно. Господин Анте только что был на противоположной стороне, — сказал Караджич. — Сначала он делал заявление о том, что воевода Непчич — бунтарь. А потом ловко сменил сторону, как только оказался в ваших руках.

Анте пальцами сжал край стола, даже не заметив этого. София едва коснулась его рукой, чтобы привести в чувство. Он тут же дёрнул головой в её сторону, но быстро взял себя в руки и выдохнул, перестав выглядеть как натянутая на полную струна.

— Знаете… — начал я. — Вы правы. Он вполне мог сменить позицию исключительно для вида, — в этот же момент и София, и Анте стрельнули в меня ошарашенными глазами, а Непчич — недоумённо-злым взглядом. — Но что это меняет, если он законный наследник? Единственный, кто обладает правом на наследование, пока князь Адриан отсутствует. И какое право имеют все присутствующие, вместе взятые, лишать его этого священного права?

Повисла тишина. Но, если хорошенько прислушаться, я уверен, можно было услышать скрип шестерёнок в этих головах.

— Легитимизм во всей красе, — широко улыбнулся Демидов, продолжая стоят. Он нависал над всем столом, как голодный коршун. Хищник. Прирождённый.

— Вы не согласны? — тут же спросил я. Твердо. Без увиливаний. — Может, Вы считаете, что вправе вообще ставить вопрос статуса господина Анте под сомнение?

— Нисколько! — ничуть не смутился он. — Но поднять эту тему я просто обязан, — он постучал пальцем по столу.

— Вы её подняли. И это правильно, — кивнул я. — Потому что даже если господину Анте заблагорассудится за что-то кому-то отомстить, то он может попытаться. Вот только я не думаю, что князь Адриан позволит ему. Более того, именно князь должен решать, кто будет наследовать иллирийский трон. Надеюсь, все с этим согласны?

И все закивали, бросая умудрённые: «да-да», «конечно», «разумеется».

В этот момент Анте потупил взгляд. Замкнулся в себе. Но лучше так, чем он ещё парочкой фраз попробует похоронить своё положение.

София нервно сжала ткань своего платья.

А Непчич шумно выдохнул, точно здоровенный сопящий вепрь.

Демидов только усмехнулся. Он явно не верил в то, что князь Адриан жив. Поэтому в его скептичном взгляде не было ничего удивительного.

Караджич же выглядел невозмутимо. С каменным лицом и пристальным взглядом, по которому невозможно было хоть что-то прочитать. Опытный старик. Очень опытный.

— В таком случае, не будем нарушать права Анте Зринского… — на фамилии я сделал особенный акцент. — … потому что в противном случае, мы поступим куда хуже, чем Михаэль Кнежевич. А мы здесь боремся не против власти законного клана, а за её сохранение.

Возражений не последовало. Только Демидов плавно опустился в кресло, пристально глядя на меня.

Интересно, о чём он сейчас думал? Точнее, о ком? С кем мог меня связывать?

Может, глянуть, какие Связи у него сейчас активно подсвечиваются?

А если прожилки в глазах всё-таки засияют?

Так… стоп. Я всё проверил. Лишние страхи — это лишняя нервотрёпка. Прочь их.

Я пробудил Виденье Связей и… ничего не изменилось. Ни во взгляде Демидова, ни в окружающих.

Кроме самих Связей. Они стали другими.

На каждой Связи, исходящей от Александра Демидова, появились буквы. Словно написанные в самом пространстве, они излучали умеренный алый цвет.

Самая сильная связь — Караджич.

Вторая по силе — Анте.

Третья — София.

И, по идее, одна должна была вести ко мне. Но, увы, я никогда не видел ни одной Связи, которая бы шла от меня или ко мне.

Подписана была каждая Связь, исходящая от Анте. Что делало всю его систему отношений для меня открытой, как распахнутая книга.

Значит, вот что произошло с моими глазами⁈ Вот, из-за чего их накрыло то жжение⁈

— Раз ни у кого больше нет вопросов о статусе господина Анте, — подал голос Непчич, — предлагаю вернуться к теме взбунтовавшегося графа. Кнежевич должен быть разбит. Об этом мы должны говорить сейчас. Я предлагаю сформировать штаб объединённых вооружённых сил…

И весь остаток встречи прошёл в организации дальнейшего наступления. Организовали единый командный центр, в штабе Непчича, неподалёку от администрации. Обсуждали снабжение, порядок наступления и прочие военные вопросы.

А после — разошлись, каждый при своём. Политические вопросы так и не были разрешены. Во многом, из-за того, что Караджичам не удалось сходу продавить свои интересы. И возможных причин у меня было две: они не ожидали такой стойкости с нашей стороны, либо… прощупывали наши границы.

И ко второму варианту я склонялся гораздо сильнее. Они буквально вкинули ряд предложений и оценили реакцию.

А вот настоящая переговорная битва начнётся уже на втором этапе переговоров. Если до него дойдёт. Точнее — когда.

Нам было выгодно, чтобы до этого дошло уже после поражения Кнежевича. Тогда наши позиции будут банально сильнее.

После переговоров я вышел на балкон, выходящий на задний двор администрации. Подышать свежим воздухом, перевести дух, а ещё…

— Зачем он Вам нужен, господин Добрынин? — рядом раздался голос Демидова. Вспыхнула идущая от него энергетическая Связь с именем Анте. Хотя и без этого было очевидно, о ком он спрашивал.

— Вы прямолинейны, — ответил я.

— Вы этого заслуживаете. Поэтому я не буду ходить вокруг, да около: зачем Вам защищать Анте? Свою работу он сделал. Своим обращением уже показал, что Зринские сплотились под крылом Непчича и в союзе с Караджичем. А пользы от Анте, ни для Вас, ни для России, попросту нет.

— Может, я хочу привести его к власти и управлять Иллирией из-за кулис? — с лёгкой иронией спроси я и повернул на Демидова взгляд.

Но его рот исказился в оскале.

— В таком случае, лучше сделать ставку на княжну. Продавить изменение законов наследования, с упразднением салической системы, при которой наследовать могут только мужчины. Затем выдвинуть в качестве полноценной княгини Софию и использовать вашу с ней тесную личную связь, чтобы взять максимум власти. Возможно, даже, стать князем-консортом?

— Вы говорите очень опасные слова.

— Всего лишь поддерживаю Вашу шутку, не более. Но если вдуматься… — он с ухмылкой пригладил подбородок, — этот план вполне реален. При должных усилиях и должной поддержке. Например, со стороны уважаемых кланов: Караджичей… Цельских… рядя мелких кланов… а тех, кто не решится, вполне можно было бы задобрить…

Я даже не улыбнулся.

— Шутки зачастую можно неправильно понять.

— Кому? Мы здесь одни, господин Добрынин, — он чуть сощурился, не теряя веселья. — К тому же, это ведь Вы решили начать с юмора? Хотя мой вопрос был вполне серьёзен.

— У Анте есть потенциал.

— Разумеется. Но это не значит, что стоит рисковать и поддерживать его права. Вместо того, чтобы тихо лишить его их. После подавления Кнежевича, никто не вступится за него. А вот он сам — непредсказуем и плохо управляем. Это было заметно.

Вот, зараза! Говорил всё в лоб. Совершенно не стесняясь.

— Он — наследник, а не марионетка, — спокойно сказал я.

Демидов вздохнул.

— Будем играть в эту игру? Когда все притворяются, но знают, как дела обстоят на самом деле? Право слово, господин Добрынин, это же не наш уровень. У нас слишком мало времени и слишком много задач, чтобы заниматься этой чепухой, когда в ней нет необходимости. Вскоре я возвращаюсь в Россию и до тех пор я должен решить для Империи целый ряд вопросов. Не знаю, какое ведомство за Вами стоит, но я бы хотел плодотворного сотрудничества, а не игр.

— Хотите начистоту? Тогда почему Вы ищите двойное дно там, где его нет? Анте — законный наследник. Таковы реалии этого конкретного времени. Лишение его прав — это преступление. А выгода иллюзорна. Я вижу здесь только один смысл — увеличить и без того высокий уровень хаоса в Иллирии. Но зачем и для чего — непонятно.

Разумеется, если выкинуть из головы Караджичей. Им-то хаос вполне выгоден. Чтобы взять власть. И что-то подсказывало, что Демидов в этом им поспособствует.

— Хаос — это нормально, когда меняется расстановка сил, — тут он опёрся на перила из белого камня и посмотрел на растущую во дворе акацию. — Но вот её итоги всегда должны быть контролируемы, понимаете? Анте, при всём желании, контролю не поддаётся. Он слишком эмоционален, слишком привязан к врагам России. В таком случае, помощь ему — это помощь нашим врагам, господин Добрынин, понимаете?

Вот как он заговорил.

Решил надавить на чувства любви к Родине?

Но я не собирался вестись и ответил:

— Была бы. Если бы Анте оставался в руках Кнежевича. Но сейчас он в наших. И мы можем сделать из него союзника Российской Империи. Верного и полезного. За один день, при всём желании, невозможно это сделать. Но даже та польза, которую он принёс — это уже огромный результат. Учитывая обстоятельства. Так что не вижу никакого смысла в Вашем беспокойстве.

— Либо он подыгрывает, чтобы нанести удар в самый неожиданный момент.

— Либо так. Но какой смысл теоретизировать и предполагать? — я сделал голос тише. — Пока он здесь, он больше заложник, чем опасный враг. А то, что он получил место на заседании значимых лиц — это минимальная иллюзия контроля, которую мы ему предоставили. Не больше.

— Допустим, — он посмотрел на меня самым серьёзным взглядом из возможных. — А что, если князь мёртв? Тогда Вы готовите на трон человека, который отправит Вас на смертную казнь, вместе с Непичем, Караджичами, Цельскими и, возможно, княжной Софией. Не думали об этом?

— Не выйдет. Государи не будут рушить опору своей же власти.

А в случае чего, эту власть им можно будет ограничить. Достаточно просто держать рядом с Анте доверенных людей, которые работают на тебя, а не на него. Одним словом — контролировать монарха, через его его собственное окружение.

Но это была бы крайняя мера. До которой всё равно не дойдёт. Ведь князя Адриана мы вернём. В любом случае.

— Опору власти… — Демидов хмыкнул. — Вы со мной гораздо менее честны, чем я с Вами. Жаль, — он кивнул и двинулся с балкона.

И в тот же момент вспыхнули две из его Связей. Одна с именем Слободана Караджича. Вторая — ведущая к некоему Арчибальду Герцу; причём эта Связь была бледной и практически незаметной, на фоне всех остальных.

Я сразу же Зафиксировал её, чтобы воспроизвести в любом месте и в любое время. А лучше — вовсе отыскать этого Арчибальда.

Потому что я не знал этого имени. А значит, он либо не был известен в иллирисйких политических кругах, либо был кем-то особенным… настолько, что о нём не говорили вслух.

Судя по толщине Связи, он находился не так далеко. Где-то в Загребе.

Демидов скрылся за дверью. Проницательный. И у него здесь явно есть свои интересы, которые он был готов продвигать в том числе с моей помощью. Но только что состоявшийся между нами разговор наверняка поставил крест на его планах.

Он не дурак. Понял, что использовать меня у него не получится. А значит, надо быть готовым к тому, что он попытается осложнить мне жизнь. Это не обязательно произойдёт, но вероятность была высока.

Надо будет уточнить у Серебрякова, кто такой этот Александр Демидов и чем примечателен. А ещё — про Арчибальда.

Я взял телефон и набрал Шуйскому, чтобы оповестить его о скором прибытии в посольство. Однако мне ответила его секретарша.

— Он не готов принять Вас в ближайшие два часа, — дежурным тоном ответила она.

— Я готов переговорить и с третьим секретарём Серебряковым.

— Это тоже невозможно.

— Дело очень срочное, — серьёзно заявил я.

Можно ли ей было говорить про Караджича? Серебряков ведь ясно дал понять, что тема — строго секретна.

— Я сообщу господину Шуйскому, что Вы хотели с ним связаться.

Я цыкнул и надавил:

— В таком случае, просто оповестите его, что я скоро буду.

— Господин Добрынин, но… — я сложил трубку, не дослушав её до конца и отправился к Софии. Чтобы предупредить её о своём отсутствии.

* * *

— Ты собираешься нарушить половину международных договоров… — качал головой Шуйский, глядя на лежащие на полу дела, накрытые белыми саванами.

Его от них отделяло бронированное стекло, не пропускающее ни звуков, ни магии. В целях безопасности. На нижнем этаже посольства, в тайном отделе, уже давно было оборудовано специальное пространство для подобных экспериментов.

Ярослав Серебряков, стоящий рядом с Шуйским, даже не посмотрел на него. Вместо этого он сосредоточенно наблюдал за тем, как специалист по медиумической некромантии приближается к телам.

Всё уже было готово для ритуала «разговоров с мёртвыми». Вокруг каждого тела, на полу, был нанесён магический круг. Сами тела обработаны особенным составом из растворённого этериума — вещества, которое в этом мире было основой для любых опытов одарённых.

— Ярослав, — жёстче сказал Шуйский.

Серебряков повернул на него бесстрастное лицо и ответил:

— Ты боишься, что кому-то есть дело до «Конвенции о запрещении некромантии»?

— Есть! — твёрдо заявил Шуйский. — Тебе это известно не хуже, чем мне. Если кто-то узнает, чем ты собрался заняться, то грянет такой скандал, что плакали все наши с тобой достижения. Нас с тобой признают персонами нон-грата в Иллирии, а затем отзовут обратно в Империю. На карьере это поставит жирный крест!

— Значит, мы должны сделать так, чтобы никто не узнал. Элементарно, — Серебряков не моргнул и глазом. — Демидов настолько тебя пугает?

— Он меня не пугает, — процедил Шуйский, глядя на Серебрякова волком.

— Бесполезно это отрицать. Я всё вижу. Всё понимаю. То, что ты нервничаешь, это нормально.

— Нет, ты не понимаешь что это за человек, — он покачал головой. — Слухи, что о нём ходят, это лишь вершина айсберга. Он идеально притворяется обычным разбалованным аристократом, но если он имеет цель, то пойдёт по головам, чтобы добиться её.

— Полезное качество.

Шуйский бросил на него раздражённый взгляд.

— Не для врага!

— Враги тоже бывают талантливы. Конкуренция подстёгивает развитие, — флегматично сказал Серебряков.

— Если посол узнает, нам конец…

— Значит, мы должны сделать так, чтобы он не узнал. Я уже говорил об этом.

— Он на несколько этажей выше! Если ритуал пойдёт не по плану…

— Он не может пойти не по плану, Леонид. Некромантия медиумов — это не боевое ответвление, а сугубо информационное.

— Мне это всё равно не нравится… — покачал головой Шуйский.

— Все спецслужбы мира постоянно пользуются некромантией. В том числе — наши. В том числе — я. Есть секреты, которые известны только мёртвым. А безопасность и сила нашей родной Империи куда важнее любых международных конвенций. Тебе ли этого не знать?

Шуйский ничего не ответил. Только напряжённо смотрел за тем, как некромант, по ту сторону стекла, воздел руки и выпустил силу своего Дара из них. Потоки зеленоватой энергии, с белыми вкраплениями, запитали первый магический круг.

Тело под саваном дёрнулось. В этот же момент дёрнулась мышца под глазом Шуйского. Он был напряжён до предела.

Некромант застыл на месте. Затем отклонился назад, выгибаясь в спине, с распростертыми в стороны руками. В воздухе вокруг него появилось бледное зеленоватое свечение.

Шуйский ощутил холод. Вздрогнул.

— Дурное дело…

— Куда улетучился твой характер, Леонид? — ледяным взглядом посмотрел на него Серебряков. Но и сам побледнел. Включая губы. Из его рта вышло лёгкое облачко пара.

Некромант, стоящий за стеклом, выпрямился. Сгорбленный, уставший, он помассировал себе виски и приступил ко второму телу.

Всё повторилось. И после этого стало ещё холоднее. Шуйский ощутил в воздухе неприятный, слегка трупный запах.

— Запах не должен был сюда проникнуть, — произнёс он.

— Он и не проник. Это реакция твоего Дара на некромантию такого типа. Не обращай внимания, скоро пройдёт, — ничуть не смутился Серебряков.

Некромант закончил со вторым и подошёл к последнему телу. Провёл над ним всё те же манипуляции и… рухнул на спину, так и не выпрямившись окончательно.

— Что это значит⁈ — Шуйский дёрнулся.

А Серебряков нахмурился. Он тоже не ожидал, что некромант не справится.

— Видимо, переутомился. Я вызову помощника, — быстро сказал он, набирая сообщение на телефоне.

— Нельзя! — Шуйский схватил его за руку. — Никто не должен знать!

— Ты думаешь, я сам сюда эти трупы тащил? — Серебряков вздёрнул бровь. — Мои люди надёжны. Переживать не о чем…

УДАР!

В стекло, с другой стороны, всем телом ударился некромант. Его широко распахнутые глаза смотрели вперёд и сияли ярким зелёным светом. Будто фонари, они светили на Шуйского. Его пробрало до самых костей и он невольно сделал шаг назад.

— Ярослав! Останови это! — воскликнул Шуйский, но Серебряков стоял с закрытыми глазами. Он схватился руками за голову. Шуйский рванул к нему, схватил за плечи и сильно встряхнул. — ЯРОСЛАВ!

И тот открыл глаза… зелёные и яркие, как фонари.

Послышался грохот выбитой двери.

Глава 5

— Что это значит? — спросил я, смотря в глаза охраннику посольства. — Я — Виктор Добрынин, советник княжны Софии. Мне необходимо немедленно встретиться с Посланником Шуйским и третьим Секретарём Серебряковым.

— Не положено, — хмуро ответил охранник. И наличие такого же хмурого Гришки за моей спиной никак его не переубеждало.

— Вы знаете, что у меня есть все полномочия и права на эту встречу. Тем более на то, чтобы войти в посольство. В чём дело?

— Не положено, — упрямо повторил охранник на входе. — Вернитесь позже.

— Когда?

— Позже.

Твою ж налево.

— Кто велел? Шуйский? Серебряков?

Молчал.

Ну молчи.

Я стал быстро набирать на телефоне номер посла Державина. Конечно, не очень корректно звонить ему, отвлекать от важных дел. Но куда деваться в такой ситуации? Только обращаться на «самый верх» иерархии.

Трубку он взял практически моментально.

— Виктор Добрынин, — из трубки послышался усталый голос.

— Семён Дмитриевич, — я назвал посла. — Меня отказываются пускать в посольство. А попасть внутрь мне нужно срочно.

— Не выйдет, Виктор.

— Могу я узнать причину?

— Позже. Всё позже. Пока возвращайся к своим делам. Как только будет возможно — тебе сообщат.

А вот этот тон мне уже не понравился. Я даже не предполагал, что такого случилось в посольстве, раз меня отказывались туда пускать.

Авария?

Эпидемия?

Засекреченные переговоры?

Или… тайный гость?

— Это касается Демидова, — сразу же выдал я.

Тогда посол замешкался.

— Поднимайся ко мне.

Через минуту охране сообщили новый приказ и мы с Гришкой оказались внутри.

Мне сразу не понравилось то, что происходило в посольстве. Вроде всё было как всегда. Кроме холода и странноватого запаха, который проникал словно отовсюду. Без конкретного источника.

— Кондиционеры не работают, — пробормотал я про себя. Взглянул на Гришку. Он на меня. Но ничего не сказал.

Мы быстро поднялись к кабинету Державина. Я вошёл, а Гришка остался снаружи.

— Слушаю, — сказал он, сидя за столом с руками, сложенными перед собой. Взгляд усталый. Даже вымотанный. И спал давно — это было видно невооружённым взглядом.

— Александр Демидов здесь. И он хочет избавиться от Анте Зринского.

— Так. И? — Державин пристально посмотрел на меня.

— Зачем? — я сел напротив.

— На этот вопрос может быть много ответов. Ты же сам понимаешь.

— Но Вы знаете самый вероятный, — я чуть наклонился вперёд.

— А ты знаешь, что я всё равно его тебе не назову. Эта информация предназначена для крайне узкого круга лиц, — он даже не шелохнулся.

— Значит, Александр действует в интересах Империи?

— Я этого не говорил.

— Но и не отрицаете?

— Он действует в интересах части имперских элит и это максимум того, что тебе стоит знать.

— А что с Шуйским и Серебряковым?

— Они заняты, — твёрдо ответил Державин.

Так, отвечать он не намерен. Слишком уж у него непреклонный тон и вид в целом.

— Анте выгоден Империи, пока мы не вернём князя. Если Демидов и Караджичи найдут способ от него избавиться, удержать Иллирию от распада будет гораздо сложнее, — привёл я аргумент.

— Виктор, — со всей серьёзностью произнёс посол, — Я тебя услышал. Сейчас — иди. Когда Шуйский сможет тебя принять, тебе сообщат.

Я взглянул на выключенный кондиционер. Хотя температура в кабинете была недалека от нуля.

— Никто не узнает, — произнёс я.

Державин прищурился.

— Не о чем узнавать, Виктор. В противном случае, ты осознаёшь последствия.

— Конечно, — я кивнул.

Потому что холод и лёгкий запах мертвечины — это одни из главных признаков активной некромантии. Магии, запрещённой в большинстве стран мира.

Не знаю, чем они тут занимались. Но об этом никто не должен знать.

Я вышел из кабинета и отправился с Гришкой обратно в посольство.

Пока мы ехали, я просматривал свои социальные сети и почту. Вовремя. Потому что на неё пришло сообщение от «Фонда Томислава Джурековича».

Томислав — это тот самый аристократ, который держал что-то вроде лечебницы, где одарённые лечили детей. Я пообещал помочь им финансами. И вот, сейчас, он скинул мне счёт на два препарата из этериума.

Вышло дешевле, чем я ожидал. Тем лучше. Я быстро перевёл на этот счёт средства с личного счёта и отправил чек в ответном сообщении.

Пусть хоть так мир станет чуть лучше.

* * *

— Что… это… значит? — спросил Слободан Караджич, с трудом удерживая себя от внутреннего взрыва. Его взгляд скользил по строкам отчёта, но ум отказывался верить. — Как возможно было потерять всех⁈ Что вообще происходит у этого Кнежевича⁈ — он всё-таки не выдержал и крик вырвался из его горла.

Стоящий напротив него личный помощник — младший из его сыновей — Радислав.

— Обстоятельства неизвестны отец, — мертвенным голосом сказал он и выложил на стол несколько мутных фотографий. — Есть только это.

Караджич живо подтянул к себе запечатлённые кадры. На них была грязь, кровь, мёртвые бойцы клана Караджичей и… развороченный лес. Сотни деревьев были вырваны с корнями и раскинуты в две стороны, между которыми по земле проходила глубокая борозда.

— Дар земли, — едва слышно прошептал Караджич. — У Михаэля нет одарённого земли такой силы… Его клан специализируется на другой силе! — он поднял встревоженный взгляд на сына. — Что с моим братом?

— Неизвестно, отец, — ответил Радислав, смотря на отца подавленным взглядом. — Никаких требований или предложений об обмене пленными от Кнежевичей не поступало. Наши разведчики, которые приблизились к заброшенному аэродрому, понесли потери. Два отряда пропали. Другие доложили о столкновении с противником не меньше четвёртого уровня. И это не сам Михаэль Кнежевич.

Слободан сжал кулак, сминая фотографию в комок.

— Срочно созываем военный совет. Пусть сообщат Непчичу и остальным кланам, что у нас проблемы.

— Что Вы ожидаете, отец?

— Чего угодно, — сжал челюсти граф Караджич. — Больше всего я ожидаю худшего, — он бросил взгляд на ещё оставшиеся целыми фото. — У Кнежевичей просто нет таких одарённых.

— А у кого есть?

— В Иллирии — ни у кого, а значит… — Слободан поднял на сына взгляд, — пришли из-за её границ.

* * *

— Что за срочность? — спросил я, войдя в зал совещаний в администрации. Там был только Непчич. Ни его офицеров, ни глав малых кланов, которые вместе с Караджичами вернулись в их расположение.

— Мы эвакуируем княжну и Анте, — мрачно сказал он, пристально глядя на меня. — У нас проблемы. К Кнежевичу пришло подкрепление. Ночью на аэродроме Церкле-об-Крки сели два военно-транспортных самолёта. Что именно они доставили — неизвестно, кроме того, что там есть один или несколько сильных одарённых. Подразделения Караджичей, действовавшие в том районе, выслежены и разгромлены или отступили с большими потерями.

— Насколько большими?

— Не важно. Важна лишь суть, — голос Непчича стал ниже. — Здесь находиться небезопасно. Предполагается наличие одарённых четвёртого или даже пятого ранга. С такими противниками не сладить без серьёзных боёв в городской черте, где их можно подловить или ликвидировать с помощью снайперов. В это время Зринские должны находиться как можно дальше.

— Чьи самолёты?

— Не знаю, — раздражённо ответил Непчич. — Все данные о них стёрты. Будто никто не входил в наше воздушное пространство. Но у них было добро на залёт, это подтвердили мои люди из министерства обороны. Эти транспортники словно фантомы, будь они прокляты! — он стиснул челюсти и слегка стукнул по столу. — Но факт один — Зринские должны покинуть Загреб и сделать так, чтобы все кланы встали на нашу сторону. А я займусь тем, чтобы захватить этих одарённых и выяснить, кому они служат, будь то французы, немцы или турки… или вообще — русские.

— Бред, — я покачал головой. — Последнее — точно.

— Вот и узнаем, — процедил он, исподлобья глядя мне в глаза. — Я ничему не удивлюсь, Добрынин. Никакой подлости.

— Не спеши с такими заявлениями, — произнёс я. — Судьба может удивить, — и быстрым шагом пошёл прочь.

Иностранная поддержка…

Это будет плохо. Но пока что, именно этот вариант наиболее реалистичен. Может, наёмники? Кнежевич вполне мог воспользоваться услугами «солдат удачи». Вот только ни у одной ЧВК не было своих военно-транспортных самолётов. Да и при всей формальной независимости наёмников, они бы никогда не отправились в какую-то страну без разрешения «сверху». Так что если кто-то и пришёл к Кнежевичу на помощь, то исключительно с подачки другой державы.

В этом были как огромные проблемы — потому что тогда был острейший риск интервенции; так и возможности. Потому что сам Кнежевич сделал основой своего политического образа курс на независимость Иллирии ото всех.

Если получится доказать, что он пошёл против своих же заявлений, то он больше никогда не получит поддержку внутри Иллирии. А, возможно, даже внутри своего клана.

Именно на последнем я и хотел сыграть.

Поэтому вторым человеком, с которым я встретился, после Непчича, был Анте.

— Добрынин? — спросил он, как только я вошёл. — Что ещё?

— То же, что и обычно. Надо спасать клан твоей матери.

Он весело хмыкнул.

— И? Что ещё мне надо сказать? Кого ещё предать?

— Связаться с Кнежевичами и помочь им избавиться от графа.

— Невозможно! — сразу отрезал Анте. — Они никогда не предадут его!

— Он их уже предал. Дважды. Первый раз — подставив под удар. Второй раз — изменив своим идеала.

— О чём ты? — он сощурился.

— Иностранцы. В рядах его войск сейчас находятся иностранные военные. Думаю, если ты свяжешься с кем-нибудь из своих родственников по матери, они подтвердят эту информацию.

— Не верю, — он покачал головой. — Он не мог так поступить. Это исключено.

— Узнай лично.

Он смутился и ответил:

— После того, что я натворил, они даже разговаривать со мной не будут. Вероятно, даже мать бы со мной не разговаривала, если была бы жива, — он потупил взгляд. — Наверное… они дружно проклинают моё имя.

— И что, сдашься? — я сделал несколько шагов вперёд и посмотрел ему прямо в глаза. — Не ты ли мне рассказывал, как для тебя важен этот клан? Какая тебе разница, проклинают они тебя или нет? Если ты можешь спасти их. Или всё, они для тебя больше не имеют значения?

Он посмотрел на меня. Так, будто пытался продавить.

— Мне осточертели твои манипуляции, Добрынин. Вертишь словами, как последний змей.

— Словами я спасаю твою страну, — я ткнул его пальцем в грудь. — А ты, своей неуверенностью и слабостью, а, порой, излишней эмоциональностью, толкаешь её в бездну. Не хочешь избавить Кнежевичей от Михаэля с моей помощью? Отлично. Пусть тогда этим занимается Непчич. Моё дело — предложить. Но решение — за тобой, — я высказал всё и развернулся к выходу.

И только моя рука коснулась дверной ручки, как позади послышалось:

— Стой! Что именно ты предлагаешь⁈

* * *

— Софи, я бы хотела поговорить с тобой наедине, — мягким, тихим голосом произнесла женщина, с натянутым на голову капюшоном.

Она сидела на небольшой табуретке с обивкой. Напротив неё, на диване — София Зринская. По обеим сторонам от княжны находились два рослых телохранителя с суровыми лицами.

— Это невозможно… — ответила София, скосив взгляд зелёных глаз на одного из телохранителей из русского посольства. — В целях моей безопасности. Будь у нас официальная встреча, всё было бы иначе. Но не… вот так…

— Официальную встречу мы проведём, когда ты навестишь нас.

— Значит и наедине мы поговорим только тогда, — спокойно сказала София.

— Ты же знаешь, что я никогда не причиню тебе вреда. Но наш разговор должен пройти только между нами.

— У моей охраны очень строгие инструкции.

Женщина с капюшоном вздохнула.

Она должна была предупредить Софию, что вскоре всё изменится… очень-очень сильно изменится. И в этот переломный момент нужно быть как можно дальше от Загреба. Лучше всего в Любляне или прямо в поместье клана.

Тогда она пошла на рискованную, но единственно возможную меру. Она заговорила, но на диалекте, на котором говорили всего в нескольких деревушках в долине Резия. Расположенной вовсе не в Иллирии, а в соседнем Североитальянском Протекторате.

Из Резии много столетий назад вышел род Цельских. Пусть тогда он назывался по-другому и за свою историю не один раз сменил имя, но, несмотря ни на что, его члены никогда не забывали свой родной язык.

Резианский диалект, формально, был диалектом словенского языка. Но настолько изолированным и архаичным, что его не понимало даже большинство самих словенцев. Члены клана Цельских говорили на нём и учили ему всех своих отпрысков. Включая, порой, тех, кто родился в другом роду.

На резианском диалекте гостья и заговорила:

— Софи, перейдём на «домашний язык».

София выждала несколько секунд, чтобы «переварить» эти слова. Пусть она знала этот диалект, но долгое отсутствие практики сыграло свою роль и затруднило его понимание.

— Хорошо, — наконец, сказала она.

— Тебе надо отправиться в наши владения. Как можно скорее.

Пауза.

— Зачем, тётушка? — нахмурилась София.

— Подробнее я расскажу тебе дома. Здесь больше не безопасно. Мы не хотим, чтобы ты пострадала.

— Мне нужна конкретика, — жёстче сказала София.

Но её тётушка только покачала головой.

— Просто выполни мою просьбу. Русские тебя не уберегут. Непчич — тем более. Тебе известны его наклонности. Только с нами ты будешь в безопасности.

— Я связалась с вами не для этого! — София нахмурилась ещё сильнее. — Кнежевич поднял бунт и мой дедушка, как вассал отца, должен помочь в его подавлении. Я не собираюсь бежать. Я просила поддержки.

— Нет, Софи. Мы не можем её обеспечить.

— Почему это⁈

— Я уже объяснила.

Снова повисла тишина.

Примерно минуту обе молчали, изредка смотря друг на друга.

Пока София, наконец, не заговорила снова:

— Ваш отказ — это измена.

Блестящие в темноте капюшона глаза закатились.

— Софи, прекрати вести себя как ребёнок, — заговорила женщина, чуть строже, чем раньше. — Ты забыла, как должна вести себя благородная женщина? Что за капризная категоричность?

— Вы предлагаете мне сбежать. Вместо того, чтобы исполнить долг перед страной.

— Софи, мы идём по второму кругу. Тебе нужно просто поверить мне и отправиться в Любляну. Ты же знаешь, что я никогда не причиню тебе вред. Или я говорю неправду?

София поджала губы.

Её тётка была искренна. С ней — всегда.

— Я не понимаю, в чём причина! Если я сбегу из города, то как буду смотреть в глаза отцу?

— Будь реалисткой, Софи. Адриан — мёртв. Как бы тебе не хотелось верить в обратное. Русские разыграли тебя, как козырную карту, но эту партию им не выиграть. Как ни крути.

— Да с чего ты взяла⁈ — София чуть не вскочила с места. — Мой отец выстраивал с ними союз, а сейчас ты заявляешь, что это было зря? Пусть и завуалированно! Иллирия не будет в союзе с Рейхом, как бы дедушке не хотелось! Мой отец сразу заявил ему об этом!

— Ты слишком ведома эмоциями. На тебя не похоже, — чуть наклонила её собеседница голову. — Всё дело в этом русском — Викторе Добрынине? — София замерла. Её лицо предательски заалело. От тётушки это не укрылось и она чуть улыбнулась. — Вот в чём дело…

— Вовсе не в этом! — воскликнула София. — Причём здесь он? Он вообще — иноземец! Как можно говорить, что он на что-то влияет?

— А что, разве не влияет?

Княжна нервно сжала края своего лёгкого платья.

— Это не важно! Я здесь по-своему желанию, а не из-за кого-то там.

Тут взгляд её тётушки скользнул на её руку.

— Поэтому ты связала ваши жизни печатью «Кровавой Цепи»?

— Это гарантия! Ничего больше!

Её тётушка чуть прикрыла глаза и вздохнула.

— Я понимаю тебя, Софи. Я тоже была молодой. Но чувства не помогут ни тебе, ни кому-либо ещё. Если хочешь — можешь уговорить его отправиться с тобой. Не думаю, что он согласится. Но мы примем и его тоже. Только ты должна понимать, что пока ты княжна, вы не сможете быть вместе. Либо, пока он не получит благородный титул в Словении.

— Иллирии, — поправила её София.

Но тётушка только покачала головой.

— Нет, Софи. Именно Словении.

— Что ты хочешь сказать⁈ — изумрудные глаза княжны широко распахнулись.

— Иллирии пришёл конец, Софи.

Глава 6

— Французы, — объявил я, войдя в кабинет Непчича. Даже не предупреждая стуком.

— Что? — он поднял на меня напряжённый взгляд, оторвав его от монитора. Судя по глазам, последние новости были… — Дерьмовые. Дерьмовые французы, — он стиснул челюсти. — Они помогают Кнежевичу?

Я кивнул.

— Они.

— Как узнал? Это важно!

— Свои источники. Я в праве их не раскрывать.

Он стиснул челюсти и произнёс:

— Доверие это не укрепляет.

— Придётся с этим жить, — я пожал плечами. — Но это не главное. Мне нужен доступ в гробницу Зринских. Я хочу успеть исследовать её до того, как ты эвакуируешь Анте и княжну, если до этого дойдёт.

— Зачем это? — подозрительно прищурился Непчич.

— Может, смогу отыскать следы князя. Догадаюсь до чего-нибудь. Заодно возьму специалистов из русского посольства, там могут быть лица, которые заинтересованы и компетентны.

— Ты выбрал неподходящее время.

— Другого просто нет. Ты сам это понимаешь. Если здесь появятся превосходящие силы противника, те же французские наёмники, то каковы шансы удержать город?

Он скривился.

— Туманны, если быть реалистом. Караджич подтягивает подкрепления, но Кнежевич почти наверняка обладает превосходством в одарённых. С неизвестными силами, но точно — с первоклассной подготовкой. А ещё гвардия Зринских… — он скривился ещё сильнее, — их командир — презренная собака. Самим же гвардейцам веры никакой нет. Я не буду мобилизовывать их для обороны Загреба, а то ещё ударят в спину. Даже на передовую не отправлю.

— Разумно. Но я не за этим пришёл. Мне нужно к усыпальнице. Если я хоть что-то там найду, то у нас будет хотя бы зацепка.

Он посмотрел на меня прямым взглядом. Поджал губы. Но потом прикрыл глаза и коротко кивнул.

— Ищи тогда. Я организую, — потом распахнул глаза, в которых блеснул строгий огонёк. — Но затем ты расскажешь мне всё, иначе это будет нашим последним актом вот такого вот сотрудничества. На словах, а не официальных запросах.

— Нет, Непчич, я не просто расскажу тебе, если найду зацепку по поиску князя, — отчеканил я. — Я заставлю тебя найти его, если это будет возможно.

Он цыкнул.

— Даже говоря правильные вещи, ты умудряешься меня раздражать. Всё! Иди в свою гробницу! Со своими русскими дипломатами! Только не мешай мне! — он стал махать рукой, будто отгоняя от себя злого духа.

Я хмыкнул и вышел.

Затем набрал Державину. Снова, да. Но мне действительно были нужны его специалисты. Хотя бы те, ктонемного разбирался в работе с энергетикой мест… а ещё лучше…

Некромант.

Тот самый, из-за работы которого в посольстве стоял тот неприятный запах и было холодно, как в холодильнике.

Но на этот раз Державин мне не ответил. Ни во второй. И не в третий раз.

Чтоб его…

По итогу я отправил ему сообщение: «еду к усыпальнице, нужны ваши специалисты по работе с мёртвыми».

И тут на меня из бокового прохода чуть не налетел один из сотрудников безопасности посольства, приставленный к Софии как телохранитель. Он с серьёзным лицом сказал:

— Господин Добрынин, княжна настоятельно просит Вас навестить её как можно скорее.

Я двинулся к её покоям, на ходу спрашивая:

— Это связано с эвакуацией?

— Не могу знать, — отговорился он.

Как только я вошёл к Софии, то она встретила меня прямо у порога, нервно расхаживая из стороны в сторону и сжимая кисть правой руки.

— Виктор! У меня очень срочные новости, — сразу бросила она.

Я нахмурился и произнёс:

— Подробнее.

Она кивнула и поспешила к балкону. Я с ней.

Её телохранители переглянулись, но не последовали за нами. У них был чёткий приказ не подслушивать наши разговоры, хотя я был уверен, что покои княжны пронизаны прослушкой. Как минимум, от Непчича.

Едва мы вышли на балкон, она развернулась ко мне всем телом и вцепилась тонкими пальцами в мою руку.

— Виктор, Цельские нам не помогут.

— Понятно. Это было предсказуемо, — спокойно подметил я. — И?

Она молчала, но потом подобрала слова:

— Я говорила со своей тётушкой. У Цельских больше нет планов на Иллирию. На единую Иллирию.

— Они объявляют о выходе из состава страны? — уточнил я.

— Не знаю… — покачала она головой. — Я уже ничего не понимаю. Кроме того, что они не верят, что мой отец выжил.

— Это не повод для беспокойства, — я мягко сжал её ладонь. — Многие не верят. Но мы можем это доказать. Сегодня я как раз займусь этим вопросом.

Её брови чуть опустились, в недоумении. А потом как встрепенулась, в зелёных глазах появилась надежда.

— Как это⁈ У вас есть зацепки⁈

— Буду искать. Я отправляюсь к усыпальнице вашего рода. Может быть, найду что-нибудь интересное.

— Я с вами!

— Это может быть небезопасно.

Она подняла правую руку с печатью «Кровавой Цепи».

— А какая разница?

— Справедливо. Осталось только быстро донести эту мысль до Непчича.

* * *

— Леонид, — тишину разогнал строгий голос посла Державина.

Лежавший на кушетке медпункта Леонид Шуйский приоткрыл глаза.

— Господин Посол…

— Вы допустили критическую ошибку.

— Мы выяснили… господин посол… мы знаем имя… — в глазах Шуйского на короткий миг вспыхнул зелёный свет. — Имя заказчика. Осталось только свести все хвосты и мы узнаем, кто стоит за нападением на Зринских.

— Тебя это уже не спасёт. Я доложил в Москву. Как только кризис уляжется, тебя тихо отзовут обратно.

Шуйский прикрыл глаза, скрывая накатившие на него эмоции, от которых похолодело в груди. И будто оборвалось что-то, в самой глубине.

— Из-за некромантии? Только из-за неё? Мы использовали тела преступников, неужели это…

— Дело не в некромантии, — оборвал его Державин. — А в том, что вы попытались провернуть это за моей спиной, в моём посольстве, без согласования и разрешения из Москвы. Если бы всё полностью вышло из-под контроля, то в опалу отправился бы уже я. Ты и так выставил меня идиотом.

— Господин Посол, — Шуйский попытался сесть на кушетке, но Державин придержал его за плечо.

— Тебе не рекомендуется лишний раз двигаться. Оставайся здесь и восстанавливайся, — произнёс посол.

Шуйский вцепился в его руку и заговорил:

— Если мы решим кризис в Иллирии, то в столице плюнут на эту ошибку! Про неё забудут! А Вас и меня назовут героями! Вы же знаете! Знаете! — его голос сорвался, ему вторили несколько шёпотов.

— Лежи смирно, Леонид, — стальным голосом велел Державин и вырвал свою руку из его хватки. — Ты уже не в состоянии выполнять свои задачи. У тебя одержимость лёгкой степени. Это ставит крест на твоих способностях выполнять свои задачи, как дипломата. Поэтому оставайся на месте.

Тут округлившиеся глаза Шуйского впились в посла.

— Это всё козни Демидова, да⁈ Это он надоумил Вас отослать меня⁈ ЭТО ВСЁ ОН⁈

— Держи себя в руках! — урезонил его Державин. — Ваши подковёрные игры меня не касаются. Ты прекрасно знаешь, что я не испытываю к нему никаких больших симпатий. Но то, что ты позволил Серебрякову в обход меня провести некромантический сеанс, это неприемлемо. На этом всё.

Посол Державин вышел.

А Шуйский запрокинул голову назад и закрыл глаза. Его переполняло негодование… обида.

Всё не должно было закончится так! НЕ ДОЛЖНО! У НЕГО ДОЛЖНА БЫЛА БЫТЬ БЛЕСТЯЩАЯ КАРЬЕРА!

Внутри груди вспыхнул импульс. Но не горячий, а леденящий. Будто там за долю секунды всё замёрзло. А потом, сразу же, разлетелось волнами холода по всему телу.

Но этот холод был не морозящим, он не причинял дискомфорта или боли. Наоборот, с ним стало даже как-то легче. Равнодушнее.

Шуйский поднял руку и посмотрел на неё.

Бледная… словно у трупа.

Из горла вырвался смешок. Не весёлый, скорее — мрачный.

— Хочешь избавиться от меня? Хорошо, попробуй. Избавься, — прошипел Шуйский не своим голосом и в резком порыве вскочил с кровати, двинувшись к выходу. В голове у него зашептал внутренний голос. И не один. Не два. Даже не три.

Эти голоса даже не принадлежали ему. Они были чужими. Будто подселившимися в его голову откуда-то извне.

Но какая разница?

Они были правы.

Нужно было восстановить справедливость.

ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ.

* * *

Наш кортеж въехал на территорию усыпальницы Зринских. Мы остановились. Из передовой машины вышли телохранители Софии, чтобы проверить безопасность территории. Вокруг усыпальницы повсюду дежурили бойцы гарнизона. Они смотрели на нас с недоверием, но все требования телохранителей выполняли незамедлительно — их заранее предупредили, кто и зачем сюда прибыл.

— Виктор, — заговорила София. — А что, если они правы?

— Кто? Цельские? — я повернулся к ней.

— Угу.

— Нет, даже не думай об этом. Твой отец жив, — я прикоснулся к её руке и Зацепил её систему Связей.

Вспыхнули исходящие от неё энергетические нити. И пять из них неизменно шли наверх, подписанные именами её отца и братьев.

Она поджала губы и уставилась на меня, не отводя зеленоглазый взор.

— Виктор. Что ты скрываешь?

Тишина.

Я не хотел рушить доверие, которое образовалось между нами. Но и раскрывать свою силу было опрометчиво. Не потому что я сомневался в Софии, а потому что никому просто не стоит знать о том, на что я способен.

— София, — я накрыл её руку своей. — Я скрываю только то, что необходимо скрыть. По причинам, которые имеют смысл.

— Можно я немного поною?

— Поноешь? — спросил я, на что она кивнула. — Если тебе это необходимо, — чуть улыбнулся я.

— Неопределённость для меня — хуже всего. Мне так надоело, что все от меня чего-то требуют, но при этом не хотят ничего объяснять. Будто я маленькая глупая девочка, которая ничего не понимает и молча должна что-то делать. Отец… тётушка… ты… — она отвернулась. — Я тебе верю. Очень хочу верить. Но я не могу быть абсолютно уверена в том, что ты сам в это веришь. А если и веришь, то не понимаю, почему… Ты слишком умён и продуман… Ты не мог поставить на кон всё, включая свою жизнь, из-за голы допущений, что мой отец жив.

София вернула на меня свой взгляд. Ясный. Чистый. И продолжила говорить дальше.

— Если ты решил, что я не должна знать, то я приму это, — она сжала своими пальцами мои. — Потому что я тебе верю. Но хочу чтобы и ты знал, что именно я чувствую… — несколько секунд тишины. — Вот так вот.

— Я знаю. Именно поэтому я найду твоего отца, а не буду рассказывать тебе, почему нужно мне верить.

Она улыбнулась.

— Тогда я буду с тобой, когда это случится.

— Договорились.

Послышался сигнал голосовой связи с водителем. От него самого нас отделяла звукоизолирующая перегородка.

— Всё чисто, — отчитался водитель.

Я кивнул. Вышел. Затем осмотрелся, выискивая возможных снайперов на крышах. Но зданий здесь было немного, да и то — весь дворцовый комплекс контролировался людьми Непчича.

Затем помог Софии выйти. Но она встала, как только её взгляд остановился на усыпальнице Зринских. Её глаза распахнулись, а сама княжна будто стала меньше.

— Если тебе тяжело, то можешь переждать в машине, — спокойно сказал я.

— Нет, я не отступлю. Не сейчас, — голос Софии дрожал, но в нём просочилась решимость. — А с тобой я ничего не боюсь.

— Идём, — я ободрительно улыбнулся ей и двинулся первым. Она, чуть помедлив — следом за мной.

Мы подошли к тёмному проёму, ведущему внутрь усыпальницы. Мрачной, холодной. Снаружи она казалась заброшенным склепом. Вход перетянули лентами.

У входа нас встретил пожилой слуга — худощавый, с идеальной осанкой и бесстрастным взглядом. Он приблизился и отвесил глубокий поклон сначала Софии, затем мне.

— Всё готово для осмотра, Ваше Высочество. Меры безопасности соблюдены по всем правилам, однако ничего не было изменено, чтобы не помешать будущему расследованию.

— Если Кнежевич не убирал улики, — тут же подметила София.

— Нет. Не убирал, — спокойно сказал я. — Он и сам хотел бы найти заговорщиков. Так что едва ли он что-то трогал, не так ли? — я посмотрел на слугу.

Тот с невозмутимым взглядом подтвердил:

— Всё верно, господин. Граф Кнежевич запретил проводить любые мероприятия внутри усыпальницы, кроме направленных на безопасность. Теперь, позволите ли проводить вас?

— Идём, — сказал я и сделал шаг вперёд, перешагнув через ленты. Слуга тут же перерезал их, чтобы София смогла пройти дальше.

Мы зашли во тьму.

Внутри было холодно. Не то что на освещаемой солнцем площади. Но тут хотя бы не веяло этим некромантическим душком, как в российском посольстве.

Слуга включил яркий фонарь, с помощью которого освещал путь лично Софии. А ещё один фонарь выдал мне.

— Когда мы вошли в гробницу, после инцидента, то не нашли здесь даже намёка на Его Величество, — заговорил он. Мы прошли за поворот и вошли в комнату, где находилось несколько саркофагов. Два из них были буквально выломаны изнутри. — Однако мы нашли вот это… — он осветил один из разрушенных саркофагов фонарём. — Это Ваш пра-пра-прадедушка, Ваше Высочество, — сказал слуга Софии.

Она стояла и смотрела на саркофаг. Бледная.

— Всё в порядке? — спросил я.

— Да, — сухо ответила София. — Я в порядке.

Заговорил слуга:

— Если Вашему Высочеству некомфортно здесь, мы можем…

— Я в порядке! — с нажимом повторила она. Слуга только покорно кивнул.

А я заглянул в один из выломанных саркофагов. Внутри была пустота и стерильная чистота, что совсем нетипично для гробниц.

— Саркофаги точно не вымывали? — спросил я слугу.

— Абсолютно. Когда мы пришли сюда, они выглядели точно так же, как и сейчас. Да и как бы мы могли? Даже если бы граф Кнежевич отдал такой приказ, мы бы не имели права его исполнить. Никто не может прикасаться к последнему земному обиталищу усопших князей. Это преступление против княжеского рода.

— Во времена, когда эту усыпальницу возвели, Зринские не были князьями, — подметил я.

— Но был Загреб, — ответил слуга. — А мои предки уже тогда служили роду Зринских.

— Веди дальше, — сказал я. — Нужно осмотреть всё, что здесь есть необычного.

— Слушаюсь. Однако ничего, кроме выломанных саркофагов здесь больше нет. Остатки магии, применённой на князе, выветрились вскоре после его исчезновения.

И он был прав. Мы обошли всю гробницу, но больше не нашли внутри ничего. Только всё те же выломанные саркофаги.

Причём их было ровно столько, сколько и тёмных тварей, которые атаковали княжну и аристократов на площади.

— А что случилось с тёмными тварями, которых поймали в магический барьер? — спросил я у слуги, когда мы остановились у последнего саркофага.

— Увы, вскоре они упали без движения и иссохли, — ответил он. — Магия, которая подняла их, более не действовала. Это были малые тёмные умертвия, поднятые из тех прежних членов клана Зринских, — на этих словах его голос даже не дрогнул, но я увидел, как слуга сжал кулаки. — Ни маги гвардии, ни специалисты клана Кнежевичей не смогли определить, кто и каким образом создал эти умертвия. Но самая реалистичная версия, что их создали заранее. Те, у кого был доступ в гробницу. Подложили сюда артефакты для создания умертвий и использовали их в нужный час.

— Мне нужно взглянуть на протоколы допроса слуг, — произнёс я.

— Мы допросили не всех. Лишь тех, кто обслуживал гробницу непосредственно перед церемонией. Но, как справедливо заметил ещё граф Кнежевич, нападение было спланировано ещё раньше.

— Мне нужны все протоколы, которые есть. И все слуги, которые обслуживали гробницу за последний год, — сказал я и двинулся на выход. София, не отставая — следом.

— Многие из слуг покинули дворец сразу после переворота Кнежевичей, — слуга поспешил за нами. — Желаете вызвать всех для допроса?

— Да. Тех, кто покинул город, объявить в розыск, — я активировал Виденье Связей. Но тут они не показывали ничего нового. В гробнице было так же, как и в любом другом месте.

Мы вышли на свет.

Как раз вовремя, потому что к нам подъехал автомобиль с дипломатическими номерами и имперским орлом на двери. Но запах, приехавший с ней, мне не понравился.

Из машины вышел резидент российской разведки. С глазами, пульсирующими нездоровым зелёным светом.

— Ярослав Серебряков, — произнёс я, вместо приветствия.

— Добрынин, — он двинулся на меня. — Мне рассказали, что кое-что ты от меня утаил.

Глава 7

— Ты не с того начал, — ответил я. — Переиграем. Сначала скажи, кто тебе это наговорил и что я, по его мнению, от тебя скрыл.

Он сделал шаг вперёд. Но выскочившие из его машины сотрудники посольства тут же схватили его за локти с двух сторон и придержали.

Серебряков скосил на них ледяной взгляд.

— Потом поговорим, Добрынин. В более приватной обстановке.

— Что с тобой случилось? — спросил я.

Но за него ответил один из сотрудников посольства. Высокий, плечистый, с угрюмым лицом. Я видел его в посольстве пару раз. Он сказал:

— Господин Серебряков займётся усыпальницей. Вам, как и всем слугам клана Зринских, лучше переждать во дворце.

Тогда с ним поспорил слуга Зринских, стоящий рядом:

— Нахождение в гробнице без сопровождения одним из слуг дворца строго запрещено.

— Сделаете исключение, — упрямо заявил сотрудник посольства.

— Представьтесь, назовите дипломатический ранг и должность, прежде чем что-то требовать, — сказал я.

— Дмитрий Яковлев, атташе по культуре, — ответил он.

Ага, атташе «по культуре». Не иначе, как один из сотрудников спецслужб, под руководством Серебрякова. Поэтому его вместе с ним и прислали.

— Если Вы и попадёте в усыпальницу, то только в моём присутствии, — спокойно сказал я.

— Невозможно, — воспротивился Дмитрий. — Мы проинформированы не допустить присутствия посторонних во время нашей работы.

— Я Вас и вызвал.

— Это не имеет значения. У нас чёткие инструкции.

— Я и так вижу, что происходит, — я взглянул на Серебрякова. Он был бледный. Глаза всё так же пульсировали зелёным светом. А сам он, на первый взгляд, был внешне невозмутим. Но зрачки его подрагивали. — И всё понимаю.

— Инструкции не обсуждаются.

— Сейчас их поменяют, — я достал телефон и снова набрал Державина.

…

Ну же, возьми, зараза.

— У меня мало времени, — послышалось с другой стороны.

— Пусть твои люди не упрямятся. Потому что без меня они внутрь усыпальницы не зайдут.

— Кто оставил запрос на помощь наших спецов?

— Я. Именно поэтому я должен присутствовать. Тем более, я и так прекрасно понимаю, что происходит.

Стоящая рядом со мной София хмуро смотрела то на меня, то на сотрудников посольства. Вот она понимала примерно ничего.

Неудивительно.

Державин отвечал:

— Без понятия, о чём ты говоришь, — преспокойно солгал он.

— Сделаю вид, что верю тебе. Но я в любом случае должен присутствовать, во время работы спецов.

Тут Серебряков, стоящий напротив, громко объявил:

— Так будет лучше, посол! Определённо, так будет лучше!

— Господин Серебряков, не шумите, будьте любезны, — с лёгким нажимом попросил Дмитрий. — Иначе мы будем обязаны воспользоваться успокоительным.

В ответ на что обычно хладнокровный Серебряков широко ухмыльнулся.

А Державин притих. Значит думал. Значит — услышал.

— Зачем тебе это, Добрынин? — наконец спросил он. — Что ты ожидаешь увидеть? Ты же сам сказал, что всё понимаешь. Нет никакого смысла присутствовать. Так ты лишь рискуешь собой, а, значит, и княжной. Её нельзя потерять. А если ты выйдешь из строя, то ей будет гораздо сложнее.

— В усыпальницу никого не пропустят без моего сопровождения, — сказал я и слуга Зринских взглянул на меня красноречиво. — И заставлять София никого не будет. Потому что я — её гарант и мост связи с посольством. Очевидно. Так что единственный…

Хлопок.

Сигналы машин.

Потом новый. Ещё, ещё и ещё.

Где-то, в относительной дали, хлопали взрывы.

Повисла тишина. Через несколько секунд Державин произнёс:

— Дай Диме трубку.

Я протянул Дмитрию трубку. Он взял её. Поднес к уху и выслушал то, что говорили на другом конце провода, затем молча кивнул и вернул трубку мне.

— Мы можем взять Вас. Но только Вас, — произнёс Дмитрий и отвесил Софии уважительный полупоклон. — От имени посла Державина я приношу Вам извинения. Однако мы не можем проводить ритуал в Вашем присутствии, из-за его опасности и рисков.

— Что это за ритуал такой? — чуть прищурилась она.

— На распознавание энергетических следов. Продвинутая, редкая техника, — солгал Дмитрий.

София взглянула на меня и спросила:

— Вы знаете о ней, Виктор?

— Узнаю сегодня, княжна София.

— В таком случае, не буду Вас задерживать, — она поджала губы. По взгляду я видел, что она недовольна, но не собиралась устраивать здесь склоку из-за этого. И я был её за это благодарен.

Но тут между мной и входом в усыпальницу встал слуга Зринских. Он заявил:

— Я не могу позволить, чтобы кто-то посторонний входил в последнее пристанище господ Зринских. Это неприемлемо.

На него обернулась София. Она выпрямилась во весь свой невысокий рост, и её голос прозвучал твёрдо и властно:

— Именем своего рода я велю вам отойти в сторону и не препятствовать моим союзникам. Это моя воля, как представительницы клана и рода Зринских.

— Но госпожа… — начал было слуга.

Она тут же перебила его, не желая ничего слышать:

— Вместо того чтобы спорить, вы проводите меня в кабинет моего отца. Я хочу узнать, чем он занимался в день инцидента.

Ещё пару секунд слуга боролся с собой, но ему ничего не оставалось, кроме как кивнуть княжне и проводить её вместе с её телохранителями прямо во дворец.

А я с Серебряковым и остальными зашёл в усыпальницу.

Во тьме прохода зелёные глаза Серебрякова сияли как фонари.

— Княжна видела этот свет, — подметил я. — Она может догадаться.

— О чём, господин Добрынин? — спросил Дмитрий. — О специфике ритуала? Зелёный цвет — это всего лишь цвет.

— А запах трупнины — тоже?

На это он не ответил.

Зато ответил Серебряков:

— Она благоразумно воздержится от лишней болтовни, как и её слуга, если он не идиот. Чем бы не пахло, они прикинутся, что это были розы, — он засмеялся каркающим смехом. — А её охрана — люди из посольства. Они тем более будут молчать. Потому что болтовня — смерть, — засмеялся вновь.

Одержимость…

Всё было похоже на неё. Признаки я вычитал ещё давно: необычное поведение, зеленоватый свет и запах мертвечины, а ещё — холод рядом с одержимым духами.

В этом мире было много самых разных сущностей, способных вселиться в человека. В том числе духов природы или сущностей, которые в моём первом мире приняли бы за демонов.

Но мёртвые — это отдельная категория. Как правило, они были слабее других сущностей. Но, при этом, оставляли в сознании и памяти человека самый явный след. Потому что при жизни они были людьми, так что очень хорошо вписывались в человеческую оболочку и, своего рода, синхронизировались с её хозяином.

Так что, по статистике, каждый третий, кто когда-либо был одержим в лёгкой стадии, а потом освободился от духа, потом ещё много лет лечил свою психику.

А при средней или полной одержимости, человек мог полностью утратить рассудок. В зависимости от его собственной воли. Хватает ли её, чтобы удержать власть над собственным телом?

Мы остановились в самом центре усыпальницы. Там, откуда можно было разойтись по её отдельным помещениям или вернуться обратно.

— Здесь центр ведь? — спросил меня Дмитрий.

— Да, — кивнул я.

— Теперь я расскажу Вам технику безопасности. Держитесь как минимум в пяти метрах от господина Серебрякова. Если услышите голоса, то не отвечайте им и НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не приглашайте в своё тело, как бы они ни просили.

— Я запомню, — я и так это знал, вообще.

— Что бы ни случилось, не верьте им и не приближайтесь к господину Серебрякову, пока я не дам добро. Договорились, господин Добрынин?

— Вполне.

— Тогда приступаем.

Я отошёл назад, вместе со всеми, кроме… Серебрякова. Он остался стоять в самом центре и быстро бормотал что-то про себя.

Хм… Серебряков — некромант?

Нет. Нет-нет-нет.

Точно нет.

Потому что некроманта бы никогда не поставили на роль резидента внешней разведки. Тут что-то другое. Может, он одержим им?

Стало холоднее. А затем порыв леденящего ветра ударил в лицо, прямо со стороны Серебрякова. Он выгнулся. Его глаза вспыхнули ещё большим зелёным светом. А потом его облик задрожал. Вокруг тела появились зеленоватые контуры и стали отделяться в другие человекоподобные фигуры.

Призраки?

Всего их было два.

Один тусклый. Его облик подрагивал.

А другой яркий, от него и шли порывы ветра.

Первый попытался взлететь вверх. Но второй тут же схватил его, притянув к себе и заговорил. Быстро, неразборчиво. Не на русском и не на хорватском. Его язык словно и вовсе не был человеческим.

В это время сам Серебряков стоял без движения.

Находящиеся рядом со мной сотрудники посольства стояли с каменными лицами. Бледные. Напряжённые.

Потом яркий призрак схватил тусклого и буквально затянул внутрь себя, став ещё ярче и сильнее, а затем… обернулся на меня.

Тогда я рассмотрел его лицо. Призрачное. Но вполне человеческое.

Он заговорил. Сначала эти звуки были всё той же тарабарщиной, но с каждым словом я всё лучше и лучше понимал их.

— твой… вижу… секреты… люблю… секреты. Твои силы… я вижу их, как… мне интересно. Позволишь мне заглянуть внутрь твоего тела? — он медленно подлетел ко мне. Стоящие рядом со мной сотрудники посольства вздрогнули, друг за другом. Те, что были ближе, отшатнулись, с ужасом смотря на призрака. Но я остался на месте.

Мне надо было провести эксперимент.

— Нет, — отрезал я.

— Не разговаривай с ним, что бы он не сказал! — заговорил Дмитрий. — Ты уже понимаешь его слова⁈

— Понимаю, — произнёс я.

А мертвец с ухмылкой взглянул на Дмитрия, затем продолжил говорить со мной:

— Я был им нужен при жизни. И остался нужен даже после смерти. Хотя моё искусство презирается и ненавидимо во всём мире. Все боятся нас — некромантов. Но как только надо узнать что-то у мертвецов, то они всегда прибегают ко мне за помощью! — он засмеялся.

— Как тебя зовут? — твёрдо спросил я, не отрывая от него взгляда.

— Моранов Алексей. Будем знакомы, Добрынин Виктор, — он улыбнулся призрачными зубами.

— Будем, — кивнул я.

— Что он тебе говорит⁈ — Дмитрий встревожился не на шутку. — Он сделает всё, чтобы залезть тебе в голову!

— Идиот… — фыркнул Моранов. — Он думает, что дух некроманта — это то же самое, что дух обычного человека.

— А что, это не так? — моя бровь приподнялась.

— Нет, конечно! Я — некромант-медиум. Вся моя жизнь… а теперь и смерть — это работа с духами и противостояние им. Я знаю, как управлять собой даже после смерти. Поэтому мы говорим с тобой. И я, вместо того чтобы вымаливать у тебя разрешения «пожить ещё чуть-чуть», как обычные духи, разговариваю с тобой адекватно. Обычно мертвецы не понимают, что происходит, и неосознанно хотят вернуться к жизни. Потому пристают к живым.

— Почему ты призрак? Раз ты некромант, как тебя угораздило оказаться духом?

— Риск… Я рискнул взяться за троих мертвецов. Но не ожидал, что в одном из них будет спрятана ловушка. Специально против таких, как я, — он хмыкнул. — Тот, кто послал тех убийц…

— Убийц⁈ Ты про людей, напавших на княжну и Анте?

— Про них самых, Добрынин Виктор, про них самых… Тебе интересно, кто их отправил, не так ли? — он смаковал то, как я отреагировал.

Нехорошо. В переговорах, тем более таких, нельзя показать свои эмоции — это уязвимость.

— Ты — русский, как я понимаю.

— Какая разница, право слово… — он фыркнул. — После смерти нет ни народа, ни языка, ни знамени. Только остатки личности, которые обыватели называют призраком. Да и тот, существует лишь пока у него не закончится энергия. Как только я вам всё расскажу, то меня выдавят из его тела, — он указал себе за спину, на Серебрякова, который продолжал стоять неподвижно.

— Похоже на то. Но ты знаешь, кто организатор покушений.

— Знаю… — он расплылся в улыбке.

— Но взамен ты хочешь пожить подольше…

— Жить? О, нет. Это уже невозможно. Смерть — это билет в один конец… — тут он резко подался вперёд и посмотрел мне прямо в глаза. Между мной и призрачным лицом оставалось не больше трёх сантиметров. А тело будто погрузили в ледяную воду. Но я даже глазом не моргнул. Нельзя пасовать. Ни перед кем. Даже мёртвыми. — Не так ли?

— Тебе лучше знать.

— Я тоже так думал… Пока не увидел тебя, — он взлетел и стал медленно облетать меня со стороны. — На тебе метка… метка мертвеца. Ты что, уже умирал, но успел вернуться к жизни? Невозможный вариант, но… клиническая смерть? Хотя даже среди таких случаев я ещё не видел метки. А у тебя она чёткая, точно как у меня. Что скажешь?

— А что ты хочешь услышать?

— Правду… мне любопытно.

— Тогда начни с того, что знаешь сам. Того, что хочу выяснить я.

— Убийца? Он бежал. Тот, кто стоял за организацией покушения. Его среди убитых не оказалось.

— Имя.

— В моменте оно ничего не даст. Даже имя заказчика, которое было известно этим мертвецам. Но, очевидно, оно фальшивое.

— Значит, твоя смерть была напрасной?

Моранов резко остановился.

— Нет. Не была. Смерть никогда не бывает напрасной. А иногда даже… полезна. Например, как в моём случае. Не так ли, владелец скрытых сил?

Сердце застучало громче.

Но я смог удержать лицо от любых гримас. Я должен оставаться непроницаем!

— О чём ты?

— Не притворяйся… Я ведь вижу тебя. Но не глазами. А кое-чем более достоверным. Твоя сила, я вижу её. То, что ты способен взаимодействовать с гранью мироздания, которую даже я вижу лишь на какие-то проценты. Хотя призраком их видно гораздо лучше.

Так.

Стоп.

Он что, видит, что у меня есть Виденье Связей?

Вот это нехорошо. Если он разболтает кому-нибудь, то ко мне возникнут ненужные вопросы. А в худшем случае — меня и вовсе попробуют изучить и разобрать на куски.

— Я чувствую, как ты напрягся, — прошипел Моранов. — Но не волнуйся. Эту маленькую тайну я оставлю у себя, в мире мёртвых.

Чтоб его. Я даже вопрос задать не мог.

Потому что другие услышат. Стоят рядом, ушные локаторы расставив во все стороны. Моранова-то они не понимают, а вот меня — другое дело.

— Об этом он говорил? — спросил я, стрельнув глазами в Серебрякова.

— Отчасти… он просто знает, что ты особенный. Что в тебе я увидел силу, которая неподвластна взгляду обычного человека. Но он не понимает сути твоей силы. Да и я её, если честно, не понимаю. Но можешь не беспокоиться. Серебряков всё равно будет списан после нашей с тобой беседы и отправлен в Российскую Империю. Его используют только как носитель для меня — мёртвого некроманта. Чтобы я увидел здесь духов погибших Зринских, — он обвёл взглядом гробницу. — Сорок дней они ещё остаются на земле, а потом растворяются. Вот только… здесь пусто. Последние сорок дней точно никто не умирал. Это я вижу однозначно. А мёртвые, что лежат здесь, умерли уже очень давно и не в этом месте.

— А можешь сказать, куда делись князь и его сыновья?

— Мог бы, сказал сразу, — он пожал плечами. — Но, может, нам сможет помочь кто-то из тех, кто здесь погребён.

— Ты сказал, что духи уже растворились.

— Духи — да. Но ты ведь не думаешь, что кланы одарённых существуют сами по себе?

— Не понял.

— Кровь — вот то, что связывает потомка и его предков. В ней сила, которая удерживает связь между живыми и мёртвыми. Через кровь наследуется сила, через неё же можно увидеть предков и, при правильном взаимодействии, пообщаться с ними.

— Ты, конечно же, знаешь как это сделать, — предположил я.

— Верно… Пусть общение с предками — это не мой профиль. Это наука магии крови, а не некромантия. Но я вижу, что тот, кто поставил эту печать… — он взглянул на мою забинтованную правую руку, — … вполне способен нам помочь. Только, моя помощь всё равно потребуется. Потому что духи крови — тоже духи. Тоже мёртвые. Я с ними совладаю и, возможно, через них мы сможем найти князя Адриана.

— Хочешь сказать, что через магию крови можно выйти на любого члена рода Зринских?

Он кивнул.

— Как живущего… так и почившего, — он сплёл пальцы перед собой. — Это же связь, как я и говорил.

— А теперь я хочу услышать твою цену, — спокойно произнёс я.

— Она невелика. Ты рассказываешь, откуда у тебя метка смерти, а также предоставляешь сосуд для моего пребывания в этом мире!

Глава 8

— Я не пущу тебя в своё тело, — мгновенно отрезал я.

— Призрак требует⁈ — спросил Дмитрий, а затем крикнул своим людям: — Готовьте артефакт сдерживания!

Моранов лишь рассмеялся. С каждым вздрагиванием его призрачного тела, во все стороны расходилось по новой волне холода.

— Мне не нужно твоё тело. Они слишком смертно и уязвимо. К тому же мне хватило возни с Серебряковым, на разуме призрака одержимость тоже оставляет след, — оскалился он, отсмеявшись. Затем провёл бдительным взглядом по суетящимся сотрудникам посольства. — Успокой их. Иначе они прервут нашу беседу на неизвестное количество времени. А ты, кажется, очень торопишься отыскать князя.

— Стойте, — я резко выставил руку в сторону, останавливая сотрудников посольства. — Возникло недоразумение. Не препятствуйте.

— Призраки лгут! — сказал Дмитрий, беря из рук коллеги небольшой предмет, похожий на восковую печать.

— Этот призрак торгуется. Но моего тела среди товаров нет, так что убери эту непонятную штуковину и успокойся, а затем успокой своих людей. Потому что этот некромант, — я ткнул в Моранова пальцем, — может решить геополитическую задачу Российской Империи. А вы, сейчас, собираетесь этому помешать. На пользу нашим врагам!

— Он основательно промыл Вам голову, — твёрже заявил Дмитрий, поднимая печать. — Но я не позволю ещё одному человеку превратиться в одержимого.

— Идиот, — закатил глаза Моранов.

И я был с ним целиком и полностью согласен.

Потому что Дмитрий уже поднял руку с печатью, наводя её прямо на призрака Моранова. Предмет начал сиять.

Но я тут же шагнул навстречу и резким движением выхватил печать из его руки. Дмитрий не успел ничего предпринять.

— Ты что творишь? — процедил он, буравя меня неодобрительным взглядом. По обе стороны от меня встали сотрудники посольства.

— То, что должен творить ты, — я не мигая отвечал на его взгляд. — Решаю государственную проблему. А ты из-за трепета перед инструкциями, которых сам не понимаешь, готов похоронить карьеру всех находящихся в этой гробнице живых. Хочешь потерять работу? Устрою. Как только закончим здесь. Нет? Тогда не мешай мне.

Мои слова звучали жёстко.

Но иначе никак. Сейчас не было ни времени, ни возможностей для нежных бесед. Только для открытого честного диалога, который сразу расставит точки над i.

— У тебя нет таких полномочий, — ответил он.

— Ты думал то же самое, когда отказывался идти в гробницу со мной. Это решилось одним звонком послу. Могу повторить, если не веришь.

— Моя задача — обеспечить и твою безопасность.

— Я сам с этим справлюсь. А вы — не мешайте. Разговор окончен, — я развернулся к Моранову, который с любопытством наблюдал за всей нашей беседой. — Какой сосуд тебе нужен?

— Подойдёт предмет, с достаточной вместимостью. В идеале — кристалл. Кварц подойдёт, под триста-четыреста карат.

— Найдём, — я кивнул. Повернулся к Дмитрию. — Призрак некроманта, которого вы так боитесь, прекрасно осознаёт ситуацию в которой оказался и своё положение. Он не горит желанием становиться целью номер один для всех экзорцистов в пределах этой страны, так что в качестве сосуда не побрезгует кварцем. Я могу рассчитывать, что вы достанете его в кратчайшее время?

Дмитрий помедлил несколько секунд. Но сквозь зубы спросил:

— Какой?

— Четыреста карат. В течение дня. Очень срочно. От этого буквально зависит, сможем ли мы отыскать князя.

— Будет сделано, — без радости выплюнул он эти слова и, развернувшись строго на сто восемьдесят градусов пошёл на выход. Его люди остались здесь.

Я взглянул на Моранова.

— Остальное — позже, — я намекнул ему на метку. И он это понял. Хмыкнул даже. — Что со вторым призраком?

— Этим? — он засунул руку в свою призрачную грудь и вытащил оттуда, за шкирку, другого призрака. Одного из тех, кто при жизни покушался на Софию.

— Видимо.

— Его рассудок помутнел. С неосознанными мертвецами, которых подавляющее большинство, такое бывает. Особенно если они всё же находят тело, в которое можно вселиться. Они соединяются с разумом его хозяина, а потом тоже слегка… сходят с ума. Редко кто из них способен полностью взять контроль над телом и довести до полной одержимости.

— Он может ответить на вопросы?

— Может… — Моранов сдавил призрака за шею, тот трепыхнулся, — но только если засунуть его в пустой сосуд и постоянно подпитывать несколько недель, пока структура его личности хоть немного восстановится. Но в общем и целом он для тебя бесполезен. Разумнее будет, если я поглощу его, чтобы продлить своё призрачное существование.

— Стой, — сказал я и потянулся к призраку заговорщика. — Хочу… докоснуться.

— Господин Добрынин, это небезопасно! — воскликнул один из сотрудников посольства.

Я повернулся к нему.

— Насколько я знаю, некротическая энергия такой плотности не несёт угрозу, — подметил я. — В тело я его не приглашаю, а наш достопочтенный некромант плотно удерживает этого призрака под контролем. Так чего же опасаться?

— На всякий случай рекомендуется не взаимодействовать с этими сущностями. Если произойдёт резонанс между телом и призраком, есть вероятность получить лёгкую одержимость. Это крайне рисковано.

— Без приглашения?

Он нахмурился.

Напротив раздался смех Моранова.

— Эти бестолочи ничего не понимают в некромантии и работе с духами! — сказал он. — Они здесь только потому, что больше некому. Мои коллеги сегодня не в Загребе. Да и едва ли хоть кто-то из них полезет в политику. Я и сам был бы рад отказаться, если бы не… — он обернулся на Серебрякова, — просьба старого «друга».

— Тебе же лучше, если ты прав, — произнёс я и коснулся призрака заговорщика, чтобы Зацепить его систему Связей.

А вдруг получится?

И…

Этот дух вздрогнул. Весь его облик пошёл рябью. Лицо исказилось в гримасе. Но в тот же момент во все стороны разветвились десятки энергетических линий, с приписанными к ним именами.

Так, то есть Связи с мёртвыми моя сила не цепляет, а вот идущие ОТ мёртвых — запросто? Или это только призраков касается? Или дело в том, что эта сила развилась?

— Ты слышишь меня? — спросил я у призрака. Он дёрнулся, уставившись на меня злым взглядом. — Кто стоит за покушением?

В ответ он только оскалил зубы и дёрнулся снова. Но одна из его энергетических Связей вспыхнула, вместе с высеченным на ней именем.

Боян Карлович.

Карловичи — небольшой, но влиятельный банский клан. Весьма закрытый и очень богатый из-за своих эксклюзивных прав на несколько месторождений этериума в морском шельфе Адриатики.

Но вот никакого Бояна среди них я не помнил. Значит, кто-то из младших членов клана? Может, вовсе из побочной ветви?

Причём, находился он в Загребе. Связь была достаточно толстой, чтобы говорить наверняка. Я Зафиксировал эту Связь и отмахнулся.

— Молчит, — сказал я. — Бесполезен.

Моранов втащил его обратно в свою призрачную грудь.

— Будь я жив, то смог бы разговорить его как следует, — произнёс он. И тут с прищуром взглянул на меня. — Но тебе это уже не так нужно, как я посмотрю.

— О чём ты? — невозмутимо спросил я.

— О твоей силе. Я ощутил, как ты её применил. Что же она делает? — он наклонил голову набок. Затем взглянул на сотрудников посольства, которые не горели желанием с ним любезничать. Моранов спросил меня: — А они знают?

— Это к делу не относится.

— Как угодно. До тех пор, пока наши «друзья» не достанут кварц, я пережду в теле Серебрякова, — произнёс Моранов и вселился в тело резидента внешней разведки.

Тогда же Серебряков наконец-то пришёл в движение. Он шумно вздохнул и рухнул на землю, часто дыша с вытаращенными вперёд глазами, в которых всё так же плескался зелёный свет.

— Ненавижу… это чувство… — он сжал пальцы, стирая их об каменный пол. Затем поморщился, будто от боли и уставился на меня. — Это правда?

— Что конкретно?

— Что ты выведешь его из меня, когда у тебя будет кварц? Он мне сказал…

— Он сам выберется.

— Не важно, — отмахнулся он и медленно встал. К нему тут же подошли другие сотрудники посольства и поддержали. — Главное, что в моей голове его больше не будет.

* * *

Чёртов Всеслав — соглядатай Франкопана — наконец-то убрался, чтобы поговорить со своим хозяином. Хоть какая-то хорошая новость в круговороте дерьма, в который попал граф Михаэль Кнежевич.

В это время наёмники французов готовились к своей атаке на Загреб, а силы Кнежевича должны были нанести отвлекающий удар. Самая позорная роль, которая только возможна.

Но Михаэль согласился. Больше делать было нечего. С другой стороны, сейчас подыграть было разумно. Без лишнего рвения, лишь чтобы чисто показательно внести свой вклад.

— Ваше Сиятельство, — помощник подошёл к Кнежевичу, практически без шума шагов.

— Что, принёс очередные отвратительные новости? — даже не повернулся к нему Кнежевич, заливая виски в свою глотку.

Помощник не ответил.

Потому что и так было очевидно.

После прибытия этих треклятых наёмников и без того отвратительная ситуация стала абсолютно паршивой. Если раньше Кнежевичу грозила смерть, то сейчас он чувствовал себя… идиотом, которому всё так же угрожает смерть.

Потому что верить Франкопану было ошибкой. А думать, что его можно переиграть в подлости — фатальной ошибкой.

Пусть Кнежевич с самого начала понимал, что его используют. Однако он не предполагал, что треклятые лягушатники отправят сюда настолько мощных одарённых, что они осмелятся диктовать ему условия.

Они лихо снесли отряды Караджича. Даже без явной помощи самих бойцов Кнежевичей. А сейчас наёмники «Галлии» планировали войти в город. Но не захватывать в лоб, а несколькими элитными группами проникнуть сквозь оборону, захватить администрацию и взять всё под контроль со всеми важными лицами.

Словом, они планировали то, на что у Кнежевича попросту не хватило бы сил. Потому что те бойцы, которых «Галлия» готовила в эту атаку, были настоящими монстрами. Одарённые пятого ранга. Силой они ничуть не уступали самому Кнежевичу, а, возможно, даже превосходили его.

Причём наблюдательные гвардейцы доложили, что пятиранговых было вовсе не двое, как говорил Мишель Сен-Симон — глава наёмников, а минимум четверо. И то, среди них вполне могли затесаться и шестиранговые…

И это точно были не простые наёмники, а уже заранее включённые в состав «Галлии» бойцы спецподразделений Латинской Федерации. Если они все полягут в Иллирии, то французы умоются кровью.

От одной только этой мысли у Кнежевича на лице чуть не всплыла улыбка. Но он одёрнул себя и вернулся в реальность.

— Я слушаю, — Кнежевич развернулся, одним взглядом требуя у своего помощника немедленный доклад. — Или ты так и продолжишь молчать, стоя у меня за спиной⁈

Но тот даже не шелохнулся. А заговорил лишь через несколько раздражающих мгновений:

— Ваше Сиятельство, один из гвардейцев убил наёмника «Галлии».

Кнежевич замер на месте. А затем рванул к выходу, мигом растеряв те крохи расслабления, которые наполнили его после виски.

— Какой идиот это сделал⁈ — прорычал он на ходу. Сразу же задал новый вопрос: — Французы знают?

— Нет, Ваше Сиятельство, — помощник засеменил следом, как тень. — Тело спрятали. Совет офицеров ждёт Вашего решения, что делать с гвардейцем и с наёмниками в целом.

— Чтоб его, треклятый идиот. Как только всё закончится, я лично с него шкуру спущу, в назидание остальным. Но до тех пор… никто не должен об этом узнать.

Несколько минут петляний по коридорам закончились в одной из комнат заброшенной диспетчерской. Именно там Кнежевича поджидали самые приближённые из его офицеров и стоящий в центре, между ними, гвардеец. Кнежевич не стал медлить. Он ворвался внутрь и железной хваткой схватил гвардейца за шею.

— ЭТО ТЫ СДЕЛАЛ⁈ — рявкнул Кнежевич.

— Простите, Ваше Сиятельство, — прохрипел он. — Но я выполняю свой долг.

— Что ты, чёрт тебя подери, такое несёшь⁈ — рассвирепел Кнежевич, а потом замер, как парализованный. Мгновением спустя тело гвардейца вспыхнуло синим светом. На нём проявились десятки светящихся букв, символов и магических печатей.

Кнежевич пошатнулся. Его рука, удерживающая гвардейца, разжалась. Сам граф Михаэль почувствовал, как пол медленно уходит из-под его ног. Он повалился на бок, в его ушах нарастал звон. — Что это значит? — едва выдавил он из себя. Но ему никто не ответил.

Офицеры лишь сделали шаг вперёд. У каждого в руке… У каждого в руке было по маленькому металлическому шарику, исписанному магическими рунами.

— Что это значит… —Кнежевич повторил вопрос. Но это звучало как слабое сопение умирающего зверя. Ответа не последовало и в этот раз.

Графу только и оставалось, что смотреть, как мир вокруг него медленно затухает.

Его предали…

Его собственные люди…

Те, кому он доверял…

А потом мир исчез окончательно. Михаэль Кнежевич потерял сознание.

— Он никогда нам этого не простит, — произнёс один из офицеров помощнику Кнежевича.

Тот спокойно, почти бесстрастно ответил:

— Это уже не будет иметь никакого значения. Его Сиятельство — это не весь клан. А мы сейчас исправляем его ошибки, чтобы все остальные члены клана получили шанс. А сейчас сделайте так, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что граф тяжело заболел. Я пока отчитаюсь перед господином Анте и получу план по противодействию иноземным захватчикам.

Офицеры обменялись тяжёлыми взглядами. Каждый понимал, что те, кто стоит за Анте, могут использовать их в качестве мишени для войск иноземцев. Но, в то же время, какой у них был выбор? Слечь за интересы французов? Или всё же поверить Анте и пойти на сделку, на приемлемых условиях?

Хороших вариантов не было.

Но они выбрали лучший среди худших.

* * *

До администрации мы не доехали.

Но в городе уже начиналось то, чего я хотел меньше всего.

Бои.

Пока не масштабные и влекущие за собой тотальные разрушения, с гибелью десятков тысяч горожан. А легкие — на окраинах. Войска Кнежевича атаковали, но не шли на глубокий штурм. Просто дёргали, пробовали на зуб оборону войск Непчича, Караджича и кланов.

Но это не значило ничего хорошего. Потому что основной атакующей силой станут не они. А те, кто прибыл на самолётах.

— Маршрут изменён, — оповестил нас водитель по системе связи внутри машины. — Администрацию эвакуируют. Вас перевозят во владения клана Караджичей, как и господина Анте…

— Стоять! — отрезал я. — Никаких Караджичей! Кто отдал этот приказ⁈

— Он последовал из посольства, — флегматично заявил водитель. — Лично от посла Державина.

Да чтоб его!

Нельзя, чтобы Анте или София оказались в лапах Караджичей. Они союзники, но только на поле боя. В куларах они одни из наших врагов.

— Виктор? — сидевшая рядом София моментально уловила мою напряжённую гримасу. — Это нехорошо?

— Отвратительно, — ответил я и принялся набирать Державина. В который уже раз. — К Караджичам нельзя. Как и к любому другому иллирискому клану. Разве что… Лукаревичи, — этот банский клан правил Сплитом и был одним из лояльных Российской Империи, но при этом они не являлись большими друзьями клана Караджичей.

Но если Державин решил передать Анте Караджичам, то разве Лукаревичи пойдут против него? Нет, ни в коем случае. Договариваться надо с послом.

Иначе никак.

— Добрынин. Тебе снова неймётся, — с лёгким укором произнёс Державин по другую сторону провода. — Что на этот раз?

— Анте и София не должны оказаться в руках Караджичей.

— Не обсуждается. Паранойя — не причина рисковать. Только Караджичи могут обеспечить вам достойный уровень безопасности. Один из их замков находится близко к столице. Оттуда можно как быстро покинуть столичную область, так и вернуться в Загреб.

Чтоб его! Я дал Серебрякову слово, что никто от меня не узнает, что Караджичам выгодно избавиться от Анте и Софии.

И что тогда делать?

Тупо отправиться за ним?

— Это всё? — спросил Державин.

— Где Демидов? — ответил я вопросом.

— С Анте.

Плохо.

— Я знаю, как найти князя и он жив. Это точно.

— Мне доложили, — бесстрастно сказал Державин.

— Для нахождения князя мне потребуется Серебряков. Это обязательно.

— Он одержим…

— Дух некроманта Моранова контролирует одержимость и не даёт Серебрякову свихнуться. Вы же знаете. А Серебряков нужен, чтобы я с помощью некроманта нашёл князя.

— Каким образом ты хочешь найти живого, по твоим словам, человека, с помощью некроманта?

— Потом объясню. Мне нужно, чтобы Серебрякова просто отправили…

Мои слова оборвал грохот и треск. Левое ухо оглушил протяжный крик Софии.

Машина резко перевернулась.

Глава 9

Это было похоже на безумную карусель.

Сразу сработали подушки безопасности и энергетическое поле, замедляющее резкие движения и толчки из стороны в сторону.

Я моментально схватил Софию и прижал к себе, чтобы её не болтало по салону. Но системы безопасности сработали совершенно. Так что мы скорее «плавали» внутри салона, а не ломали свои кости и шеи.

Затем машину тряхнуло. Крыша и сидения окончательно поменялись местами. А мы с Софией зависли между ними.

Лязг металла и дверь автомобиля сначала прогнулась внутрь, а затем её вырвало наружу.

Внутрь заглянула трёхглазая морда чего-то… насекомоподобного. От него шёл смрад. С мандибул капала вязкая желтоватая слизь.

София окоченела от ужаса.

Зрелищей действительно было специфичным.

Но времени на страх не было. Одним движением руки я откинул её назад, а сам использовал отцовское «Кольцо Парализации».

Очень вовремя.

Потому что эта тварь, размером с крупного пса, попыталась залезть в салон. Но вспышка белого света сработала на ней точно так же, как и на любом другом существе — заставила окоченеть. А затем на один из трёх фасеточных глаз обрушился крепкий удар каблука моего ботинка.

Брызнула зеленовато-жёлтая жижа.

— ВЫЗЫВАЙ! — рявкнул я, приводя Софию в чувство резким криком.

Она вздрогнула. Но очнулась и, выставив руку, вызвала Фью.

А я ещё одним ударом выбил чудовищу второй глаз. Сразу за этим — третий.

Эту тварь я не узнавал. Слишком много всякой насекомоподобной нечисти одарённые этого мира использовали в качестве своих сущностей договора.

После этого я крепко ухватился за сиденье и изо все сил, соединёнными ногами, вытолкнул эту тварь наружу. А затем выбрался туда и сам, чтобы быстро осмотреться и придумать план…

Снаружи было нехорошо.

Два автомобиля нашего сопровождения выглядели не лучше нашего. Передовой вообще был всмятку. Другой же, тоже пострадал, но в нём хотя бы были выжившие: я видел, как Гришка выбирается оттуда, одной рукой доставая пистолет из кобуры. Но голова его была рассечена и кровь заливала левую половину лица, а вторая рука висела плетью.

Но хуже было не это. А то, что прямо по центру дороги проходила глубокая борозда. Асфальт разнесло по её стороны, из-за чего вся дорога на протяжении двух десятков метров напоминала собой здоровенный рубец на теле земли.

И именно из этого рубца показалась ещё одна морда твари. Такой же, как и та, которую я только что вытолкал из авто.

Кстати о ней — больше всего она напоминала что-то среднее между огромной саранчой и муравьём. Выглядело уродливо, даже для огромного насекомого.

Тут же из-за моей спины вылетела Фью — призывная сущность Софии. Она нависла над насекомым и выпустила из своей пасти струю алого пламени, которая поглотила насекомое.

Его кровь зашипела. Внутри что-то лопнуло. Воздух заполнился отвратительным запахом жжёного жука.

А я быстро помог Софии выбраться из машины.

— В порядке? — быстро, почти скороговоркой, спросил я.

— Угу, — она всё ещё была немного не в себе. Бросила на Фью встревоженный взгляд.

— Уходим, — сказал я и, придерживая её за талию и локоть, поторопил прочь. Благо, что одета она была удобно, а не парадно.

И тут сверху мелькнула тень. То самое насекомое, которое показалось из-под земли, за один прыжок преодолело больше десяти метров и оказалось перед нами. И взгляд его смотрел прямо на меня.

Я приготовил «Кольцо Парализации» вновь.

Но в тот же момент вокруг «приземлились» ещё четыре твари. Отрезая путь со всех сторон.

Да вашу ж мать…

Гром. В тело одной из тварей впилась пуля, выбивая из него осколки хитина. Это был Гришка.

Но насекомые даже не дёрнулись в его сторону. Они просто кинулись на нас, не отводя глаз конкретно от меня.

У них была конкретная задача.

И одним из её этапов была моя ликвидация. Чтобы потом забрать Софию живой и невридимой. Вот только смерть одного из нас — это смерть обоих.

София вскинула руку. На кончиках её пальцев запульсировали зелёные энергетические сферы, которые тут же соединились в центре ладони и выстрелили вперёд лучом из энергии. Он залетел в глаз одного из насекомых и в нём мгновенно выросло больше десятка маленьких опухолей. Насекомое рухнуло, не дойдя нескольких шагов.

Вспышка кольца парализации раз. Вспышка два! Кольцо уже нагревалось, палец обжигало. ВСПЫШКА ТРИ!

Три противника рухнули, парализованными. Но последний, гадина, прыгнул на меня со спины. И я только успел ухватить его за основание головы, удерживая на вытянутой руке. Его шипастые лапы впились в мою руку. Одна из них попыталась достать до лица, но я ударом раскалённого перстня нанёс удар первым. Во всё те же глаза.

Брызнула кровь насекомого. А я ощутил на другой руке острое жжение — это слюна твари прыснула из мандибул, прямо на мою руку, заставляя кожу пойти волдырями.

Тут же налетела Фью, сбивая всем телом эту тварь. Она была меньше, но проворнее. Вдвоем мы кое-как положили насекомое на землю, а затем я крепким ударом ноги, на которую перенёс весь весь, сломал ей основание башки.

Послышался противный хруст.

Фью тут же налетела на остальных, сжигая их своим огненным дыханием. А я быстро стёр слюну насекомого со своей руки рукавом. Затем ухватил Софию чистой рукой и потащил за собой в ближайшие переулки.

— Снимай печать, — скомандовал я ей.

— Нет!

— Снимай, — я остановил её и целой рукой слегка сжал за плечо. — Не хватало ещё рисковать твоей политически ценной фигурой, принцесса! Этим тварям ты живая нужна. Вот только они явно не понимают, насколько мы связаны. Поэтому прямо сейчас, по пути в безопасное место, ты снимешь эту треклятую печать.

— Нет! — взмахнула она рукой. В её зелёных глазах вспыхнули упрямые огоньки. — Если они меня захватят, то я пожалею, что выжила! И я не принцесса, а княжна! А ты — береги свою жизнь, чтобы не пришлось гибнуть нам обоим! — последнее она произнесла с надрывом.

— Твёрдолобая женщина, — я цыкнул. — ФЬЮ! — крикнул я, когда сущность подлетела к нам. Я видел, что в её глазах затухал алый свет. Её энергия кончалась. — Снимай печать!

— Не сниму. Без приказа Сонечки.

Я двинулся к ближайшему переулку, поддерживая Софию за локоть и, по пути, говорил рядом летящей Фью:

— Она умрёт, если умру и я. Эти твари не собирались оставлять меня в живых, ты сама видела.

— Не могу снять без приказа. Пусть и хочу, — объяснила Фью. Её голос звучал приглушённо. Она вымоталась, ещё пара таких пламенных струй и она не сможет поддерживать меня в бою.

— София, — я строго взглянул на неё. Прямо в глаза. Она поджала губы, но отвечала на мой взгляд. — Это не блажь. Пока ты жива — то бой ещё не окончен. Но если умрёшь — то ничего уже исправить будет нельзя. А от твоей жизни зависит будущее всей Иллирии. Поэтому ты должна жить. Не ради себя, а ради своего рода, клана и народа.

— Но ты…

— Снимай, — отчеканил я.

Несколько секунд она играла со мной в дуэль взглядов. Пока её губы не дрогнули, она не прикрыла глаза и с болезненной гримасой на лице не кивнула Фью. Та в тот же момент приложилась хвостом к печати на моей руке и я тут же ощутил, будто с неё сняли примерно килограмм веса. Появилась лёгкость.

— Теперь уходим, — сказал я и поспешил к ближайшему переулку.

По пути к нам присоединился Гришка и ещё один сотрудник службы безопасности посольства. Они только что осмотрели нашу машину и головную, но живых там уже не было.

Мы быстро двинулись прочь, чтобы затеряться среди улиц. Но…

— Принцесса Софи, — послышалось сверху с чётким французским произношением.

Гришка и второй боец тут же прицелились вверх, но никого не увидели. Как и я. Только Фью зашипела в один из углов и плюнула туда пламенным сгустком. Пространство там сразу же исказилось и почти невидимая фигура быстро сместилась в сторону, а затем приземлилась на нашем пути.

— Вы прекрасно выглядите, — заговорила эта фигура на чистом французском. Увидеть её можно было исключительно благодаря искажениям в пространстве, которые возникали когда она двигалась. Фью зашипела на него.

— Мы тебя видим, — произнёс я, не отворачиваясь. Но мне становилось подозрительно жарко. И горячо. Обжигающе горячо. Причём, жар этот, распространялся от места на руке, куда попала жидкость того насекомого. Там темнело красное пятно, в котором одна за другой появлялись фиолетовые крапинки. Боль нарастала, но я стиснул зубы и взглянул вперёд, а затем произнёс на чисто французском — Покажись!

— Русскому зверью известна речь цивилизованного человека? Удивительно, — он усмехнулся. — Ну-ка, давай-ка попроси получше. Тогда, перед тем как отправить вас к вашим диким предкам, я покажу вам своё лицо.

— Цивилизованный человек нападает на дипломатический кортеж? — я хмыкнул сквозь боль и оскалился. — Сомневаюсь, что ты знаешь по-русски хотя бы пять процентов того, что я могу сказать на французском, хорватском, немецком и английском. Ты ещё и трус, прячущий своё лицо, — я презрительно фыркнул.

Повисла тишина. Холодная.

Этот неизвестный даже не шевельнулся, поначалу. Так что его было даже невозможно разглядеть. Когда он не двигался, то сливался с пространством.

— Неотёсанное животное. Только из милосердия к твоей жалкой судьбе я позволяю тебе говорить, а не убиваю на месте, — раздражённо произнёс он. — Впрочем, чего ещё ожидать? Важно, что ты сделал то, что мне нужно. Печать снята, а значит, можно больше не играть с тобой в эти игры. Отправляйся к предкам.

— Что⁈ — воскликнула София. — ФЬЮ! СТАВЬ СНОВА!

Но было уже поздно. Я оттолкнул её в сторону, когда земля под нами вздыбилась. Оттуда мгновенно выросло несколько земляных кольев, которые прошили пространство рядом со мной.

Гришка и его напарник соображали быстро. Они моментально сбили Софию с ног и, схватив её, побежали прочь. Безопасность княжны была в приоритете.

Фью, взмыла в воздух и тут же спикировала на невидимку, обрушив на него огненную струю. Но послышался лёгкий щелчок и она исчезла — втянулась в точку в пространстве, точно так же, как это происходило, когда София отзывала её.

Невидимка просто… убрал её. Как пешку, которую убирают с доски. Даже не приложив ощутимых усилий. Не потратив ничего, кроме драгоценной секунды.

Но этим моментом воспользовался я. На всех порах я рванулся туда, где был невидимка. Это мой единственный шанс! Активировал Виденье Связей, рассчитывая увидеть его через систему Связей призрака… Но увы. Они не были даже знакомы.

— Знаешь… — заговорил невидимка. Земля под моими ногами треснулась и взбугрилась. Я отскочил с участка, который тут же разошёлся.

Прыгнул в сторону невидимки.

За долю секунды успел увернуться от нового каменного шипа, который чуть не пробил мне плечо.

— Знаешь… а есть в тебе что-то рыцарское, — ехидно произнёс невидимка.

Земля снова треснула.

Снова я отскочил!

И снова пришлось уворачиваться от каменных кольев, на этот раз ударивших с разных сторон. Одно из низ задело кожу на боку.

Невидимка сделал эти колья с зазубринами, чтобы было не вылезти, если они вонзятся в плоть.

Я смог вырваться из западни и был уже на полпути к невидимке.

Весь взмокший. С бурлящим в крови адреналином. И на пределе своих физических возможностей. С трудом, но восстанавливал дыхание.

— Я слышал, ты неплохой переговорщик, — хмыкнул он. — Но, знаешь, ваша неискоренимая русская дикость делает тебя удивительно верткой и живучей тварью. Я даже начал получать удовольствие от твоих плясок. Будь у меня чуть больше времени, я бы развлёкся побольше. Но, сейчас, пожалуй, я закончу. Надо проследить, чтобы мои люди не натворили ошибок, пока захватывают принцессу Софи.

— Попробуй, нечисть… — я сплюнул. — Если неодарённый русский дипломат сдерживает тебя — мага как минимум четвёртого ранга — значит совсем всё у вас хреново, лягушатники, — я с удовольствием оскалился. Стоять было всё сложнее. Жар уже захватил половину тела, которое которое уже начало раскаляться изнутри. — Даже не представляю, что с тобой сделают наши ребята на поле боя, — и тихо засмеялся. — Ты даже невидимость свою не сбросил. Действительно — жалкий трус.

— Нет. Переговорщик из тебя отвратительный, — пространство впереди исказилось, он поднял почти невидимую руку вперёд. — Умри.

Вся земля дрогнула под моими ногами. Но я ждал. Я был готов. И на остатках сил рванул вперёд.

На чистой воле.

На чистом стремлении вперёд.

Чтобы использовать свой последний козырь и, если потребуется, отдать всё за победу Империи.

Получится?

Земля всего переулка взорвалась десятками каменных кольев.

Увернуться невозможно.

Глава 10

Левая рука дёрнулась, будто прошибленная током. Из небольшой области на запястье высвободился поток света, окруживший меня энергетической сферой. Каменные колья обрушились на него одновременно. Трещали и ломались, но, одновременно, и заставлялись трещать защитную сферу.

Но до меня не дотянулся ни один.

— Не ожидал, что этот час настанет так скоро! — послышался знакомый голос…

— Так эта штука должна была призвать тебя самого… — из моей груди вырвался усталый смешок.

Впереди, там, где только что было несколько кольев, теперь было гладкое пространство — ни кольев, ни асфальта в радиусе метра от призванного мной человека.

Георгия. Серба, который отбил Анте у гвардейцев Кнежевича. И который дал мне силу, которая должна была помочь мне в самый критический момент.

— Дружка вызвал, — процедил невидимка на французском.

— Друг, что он там бормочет, я не пойму? — спросил Георгий, повернувшись ко мне вполовину оборота.

— Он назвал тебя, как собаку — «дружком». И что я тебя вызвал.

— О, даже так? — Георгий вздёрнул брови и покачал головой, а затем громко хлопнул в ладоши перед собой. — Чую, тут будет весело, — тут он повёл головой в сторону, будто принюхиваясь. — Там твоя девица попала в неприятность. Без тебя не справится, — усмехнулся он. — Я займусь этим болтуном. Но сначала…

Он исчез за долю секунды, чтобы оказаться рядом со мной. Открытой ладонью он нанёс удар мне в грудь, вышибая из неё воздух.

Одновременно с этим из меня будто всё тепло вышло. На пару мгновений я почувствовал себя в ледяной купели.

Но потом…

Жар исчез. Будто смытый водой той самой ледяной купели.

— Жить будешь, — с широкой улыбкой сказал Георгий. — Я обещаю, что закончу с этим болтуном быстро. Так что оставь мне хоть кого-нибудь, — засмеялся он. А земля в это время вновь пришла в движение. Появились новые земляные колья. Но Георгий даже бровью не повёл.

— Да, — хрипло сказал я. — С меня должок.

— Идёт, — кивнул он, оборачиваясь на устремлённые к нему каменные колья… которые остановились, не дойдя до него нескольких сантиметров.

Что было дальше — я не увидел. Невидимку оставил на Георгия. А сам — на всей скорости устремился назад — туда, где должна была быть София и люди из посольства.

* * *

— Какой у тебя ранг? — спросил невидимка на ломанном хорватском.

— Тебе это не поможет, — ледяным тоном, без тени былого радушия, произнёс Георгий, медленно идя прямо на невидимку. Земляные колья на его пути затрескались и рассыпались кусками сухой земли.

Невидимка сделал шаг назад.

— Ты русский?

— Брат им, — ответил Георгий. По земле пошла трещина в его сторону, но остановилась в полуметре.

— Что у тебя за Дар⁈ — невидимка отшагнул снова. Затем сделал движение рукой и рядом с ним появился земляной провал, откуда выползло огромное насекомое. Следом за ним — ещё одно. Они встали перед невидимкой. А затем рванули в атаку на Георгия.

Но его глаза почернели.

Ни одна из тварей даже не успела преодолеть и половину пути. Георгий был на порядок быстрее.

Оба насекомых рухнули на землю, высохшими обезвоженными мумиями.

Невидимка не выдержал. Он бросился прочь, но… упал без чувств. Невидимость исчезла, открывая черноволосую шевелюру и набиту на задней стороне шеи татуировку с надписью: «Fatalitas».

— Я хорошенько на тебе заработаю, болтун, — хмыкнул Георгий и одним касанием заставил тело невидимки исчезнуть. После чего двинулся к своему русскому другу и его девице. Неспешно.

Он не хотел испортить ему всё удовольствие.

* * *

— Княжна, медленно поднимите руки и двигайтесь к нам. Иначе ему конец, — рослый парень в форме без опознавательных знаков, удерживал Гришку за голову. Рядом с ним стоял ещё один такой же — только лысый, с повязкой на одном глазу.

София была напротив них, с вытянутой рукой. На пальцах пульсировали знакомые мне зелёные сферы, готовые в любой момент соединиться и стать «опухолевым» лучом.

Рядом с ней, держась за окровавленный бок, стоял второй сотрудник безопасности посольства. Второй рукой он целился в стоящих напротив одарённых. Но его рука мелко подрагивала. Хороший выстрел он не сделает.

— Княжна… — прохрипел Гришка. — Бейте.

Но София не шевелилась. Её рука лишь чуть вздрогнула.

— Княжна Софи, мы не причиним Вам вреда. С нами Вы будете в безопасности. Непчич и русские Вас используют, — вежливо говорил парень, удерживающий Гришку. Причём, его хорватский был идеален. — Если Вы не сделаете этого, то я буду вынужден убить этого человека и транспортировать Вас в безопасность против Вашей же воли. Это никому не надо.

— Именно так, — громкой объявил я, выходя на улицу. Медленно подошёл к Софии.

Вот тут-то эти два лба уставились на меня, ничего не понимая.

София на мгновение скользнула на меня взглядом и тут же расцвета в улыбке, но продолжала сосредоточенно смотреть на противников.

— Живой… — прошептала она едва-едва.

— Ваш командир проиграл, — объявил я. — К нам подошло подкрепление. У вас есть около десяти секунд, чтобы убраться прочь.

Рослый взглянул на лысого и спросил:

— Иллюзия?

— Нет, — однозначно ответил тот. — Настоящий.

— Чем дольше думаете, тем меньше времени. Ваш командир был сильным одарённым, но сейчас он уже ничего не может сделать.

— Блеф! — рявкнул рослый.

— Можем подождать, — я пожал плечами. — Но когда пройдёт время, вам уже ничто не поможет. А если Вы убьёте этого человека, — я кивнул на Гришку. — То вас из-под земли достанут и выпотрошат живьём. Вот и всё. Ну что, ждём?

— Княжна, Вы совершите ошибку, если не пойдёте с нами… — начал свою шарманку рослый, снова. — Мы будем вынуждены убить и этого человека…

Тут я усмехнулся и покрутил «Кольцо Парализации» на пальце.

— Что с Фью? — тихо спросила София. — Почему она не в этом мире?

— Тот невидимка что-то с ней сделал. Отозвал обратно, полагаю.

— Ясно… А… — она хотела что-то сказать, — … ладно, я потом спрошу.

— И? Где ваше хвалёное подкрепление? — спросил рослый. А в эту секунду за его спиной материализовалась ещё более высокая фигура Георгия, скалящегося как дикий зверь.

— Не оборачивайся, — спокойно сказал я.

— Дешёвый трюк, — фыркнул рослый. Но вот одноглазый дёрнулся назад и… отключился. Рослый в ту же секунду отключился следом.

Гришка с болезненной гримасой завалился на асфальт, засыпанный землёй. А Георгий кивнул мне, со словами:

— Благодарю, что оставил и мне. А теперь вернёмся к нашему разговору, Виктор. О том, нужен ли тебе мой Дар…

— Может, выберем другое время⁈ — я нахмурился. — Я тебе благодарен и верну долг. Но сначала я доставлю княжну в безопасное место.

— А вот с этим могут быть проблемы, — Георгий покачал головой, вперившись в Софию взглядом. — Потому что безопасных мест для неё в этой стране не существует.

Повисла тишина, котору прервал шум помех.

Заработала рация. У Гришки.

— Приём, «Кондор-2» на связи… ситуация нормализовалась, — пробормотал он в эфир. Но ему не ответили. Только послышался приказ:

— «Неясыть-4» под угрозой, немедленно стягивайтесь в зону «Винограда»! Повторяю: «Неясыть-4» под угрозой, немедленно стягивайтесь в зону «Винограда»!

— Что это значит? — спросил я.

На что Гришка ответил, с хмурым видом:

— Анте Зринский в опасности.

— Они ударили сразу по всем… — прошептала София.

Глава 11

— Где наш общий друг? — спросил Георгий, имея в виду Серебрякова. Тем временем мы на всех парах мчались в «Виноградную» область — там пролегал путь Анте.

— Присоединится к нам позже, — ответил я.

Рассказывать, что было у усыпальницы Зринских я не собирался. Секреты русского посольства — это секреты русского посольства.

Но Георгий не стал допытываться, только с хитрющим, как у лиса, выражением уставился в окно. Мы ехали на микроавтобусе, срочно реквизированном на ближайшей парковке.

София с хмурым лицом сидела рядом, вжимаясь в мой бок. За рулём был второй сотрудник русского посольства. Гришку увезли на скорой, которая подъехала аккурат после того, как мы закончили с нападавшими.

Французы.

Либо наёмники. Либо регулярные специалисты, под прикрытием наёмников.

В городе творилось чёрти что. Связь с отрядами Непчича и с сами центральным штабом работала с перебоями.

— Что ты сделал с телами тех двоих? — спросил я у Георгия. Я видел, что касанием он заставил их тела исчезнуть, после нашей стычки. — И что стало с Невидимкой?

— «Прикарманил», — ощерился он. — Продам нашему другу. Пусть развлекается. Может, сначала развлекусь с ними сам, — он пожал плечами. — Мне тоже полезно знать, кому захотелось вмешаться в хорватскую резню.

София бросила на него испепеляющий взгляд. Но промолчала.

— Ты ждал, что я тебя призову, не так ли? — спросил я у Георгия.

— Нет. Но я был готов. Если бы не был — не откликнулся.

Я хмыкнул.

— Значит, мне повезло.

— Значит-значит, — закивал он и хрустнул шеей. — В следующий раз не повезёт, если ты не примешь моё предложение.

— Тебе нужен Кнежевич.

— От тебя — не он.

— А кто?

Георгий скользнул взглядом по Софии.

— Не при девицах, друг.

— Почему же? — с вызовом спросила София. — Мне интересно, чей скальп ты собрался содрать.

— Как грубо, ай-ай-ай, — со смехом покачал головой Георгий.

— София, — негромко, но твёрдо произнёс я. — Этот человек помог нам. Я понятия не имею, в чём причина твоей агрессии, но её надо отложить до тех пор, пока мы не закончим.

— Я знаю, кто он такой, — ответила она мне, не отводя от него враждебных глаз.

— Объясни.

— Он из Васоевичей — сербского рода, который три столетия воевал против моего клана. Их руками был убит мой пра-пра-прадед — растерзан собственным призывным существом, прямо на глазах его сыновей! — она сжала кулачки. — Все они, до последнего — преступники!

Но Георгий только улыбался.

А я покачал головой.

— Он дважды спас тебя, София. Если не хочешь отблагодарить его, то хотя бы не смотри испепеляющим взглядом. Потому что он — наш союзник. Это не изменится, пока мы не добьёмся нашей общей цели — избавления от Кнежевича.

— Он не оставит нас в покое! Он попытается убить и меня, и Анте, как только мы ослабим бдительность!

— Успокойся.

— Думаешь, я придумываю⁈ — она взмахнула руками.

— Нет, я думаю, ты ошибаешься, — я посмотрел на самодовольного Георгия. — А если нет, то мы решим эту проблему.

— Пугливая птичка, — произнёс Георгий. — Будь мне нужна твоя кровь, я бы уже напился ею.

— Георгий, — прорычал я, заслоняя Софию плечом. — Угомонись.

Он посмотрел мне в глаза. Пристально. Пронзительно.

Я был готов активировать «Кольцо Парализации» в любой момент. Хотя, учитывая, насколько он силён… если он всерьёз захочет убить нас всех, то, скорее всего, у него это получится.

— Полако, друг, — кивнул он. — Кровь Зринских потеряла для меня вкус. Мне нужны совершенно другие люди.

— Я тебе верю, Георгий. Пока что. Но Зринские — неприкасаемы для тебя. Ты понимаешь, что если они погибнут, то Россия проиграет в Иллирии. А твой народ, которому Российская Империя симпатизирует, окажется в ещё более трудной ситуации, чем сейчас.

— Твоя правда, друг. Зринские нужны. До поры, до времени.

Тут меня будто ледяной водой облили…

А что, если он попытается убрать и Софию, и Анте, когда они отыграют свою роль⁈

Стоп. Нет, Георгий сотрудничал с Серебряковым. А тот понимает, что Анте и София — это выгодные активы.

Но нужен уточняющий вопрос, я задал его:

— Ты знаешь Александра Демидова?

— Вскользь… — лениво ответил он. — Не интересен. Пусть живёт, — и снова засмеялся.

* * *

— Я прибыл, чтобы отдать Вам свой долг, господин Демидов, — чётко, почти без акцента, произнёс вошедший мужчина на русском языке. Невысокий, но и не низкий. На вид — не больше сорока. С глубоко посаженными глазами и неестественными светло-серыми, почти белыми, волосами. Точно не седыми.

— Господин Герц. Рад, что Вы добрались так вовремя, — произнёс Александр Демидов, стоя напротив с задумчивым взглядом. — Боюсь, что долг Вам придётся отдать вдвойне. Цель не одна.

— Со всем уважением, господин Демидов, я не в праве убивать более одного человека в день. Это противоречит Кодексу.

— А вмешательство в судьбу своей семьи — нет? Или я что-то забыл? Орден Смертоносцев строго прописывает правило: полный отказ от прошлого, включая семью, работу, долг и даже фамилию.

Герц пронзил Демидова ледяным взглядом, но смолчал.

Однако тон Демидова смягчился:

— Мне очень надо решить эту проблему, Арчибальд. Но я не знаю никого, кто бы справился с ней лучше и чище Вас. Если не Вы, то кто поможет мне? Как известно, к услугам Смертоносцев можно прибегнуть лишь раз. Если Вы уберёте только одну мою цель, то от второй мне придётся избавляться своими руками. Но это колоссальные риски. Как для меня, так и для всей моей страны. Вы же понимаете.

— Кодекс неумолим, господин Демидов.

Тот вздохнул.

— Очень жаль, Арчибальд. Знаете, между покушением на жизнь одного и на жизнь сразу двоих почти нет разницы. В моём случае. Оба варианта — приговор, если хоть кто-то узнает, — он выдержал паузу. — Может, я зря вывез Вашу дочь и супругу из Рейха? Я уже начинаю сомневаться, что моя помощь оценена по достоинству.

— Господин Демидов, Ваши манипуляции бесчестны, — в открытую заявил Арчибальд Герц. — Я благодарен. Вам это прекрасно известно. Но если я удовлетворю Вашу просьбу, то совершу последнее преступление в своей жизни. Кодекс уже не простит мне этого.

— Ну, и? — потом Александр закатил глаза и махнул рукой. — Что случится?

— Кодекс заберёт мою жизнь.

— Почему не забрал, когда Вы нарушили его в первый раз и попросили меня вывезти Ваших близких? Хотя Кодекс чётко запрещает сохранять связи с прошлым.

— Есть абсолютные законы. Главный из них: «Одна жизнь от одного просителя». Поправка про семью… это вторичный закон.

— Очень гибкие нормы, — фыркнул Демидов. — Всё же, я вынужден настаивать. Можете, в принципе, не убивать своими руками. Наймите ещё одного убийцу, из тех, кто проходит у Вас обучение. Ведь только один из них станет Смертоносцем, да? Вот отправьте на задачу самого слабого кандидата, который точно не станет частью Вашего ордена, но сможет справиться с задачей под Вашим руководством. Это же не будет нарушением Кодекса?

— Вы удивительно много знаете о нас, господин Демидов.

— Много знать и много делать — это часть моей работы, Арчибальд. Как раз для таких случаев, — Александр Демидов сделал несколько шагов к нему, подойдя вплотную. Хотя Арчибальд Герц был самым опасным человеком в Загребе. — Я могу считать, что мы с Вами договорились?

— Господин Демидов, а Вы понимаете, что ждёт Вас, если я выполню Ваше прошение?

В ответ на что Демидов лишь заливисто рассмеялся.

— Избавьте меня от мистики, Арчибальд. Мы взрослые люди и оба прекрасно знаем, что злой рок Вашего Кодекса — это скорее суеверие, чем надёжная статистика. Так что можете не заморачиваться, меня не пугают перспективы.

— Это Ваше решение, — холодно произнёс Герц. Все звуки вокруг и за окном резко затихли, в помещении будто стало темнее. — Да будет так. Я готов услышать имена.

* * *

Мы въехали на дорогу, ведущую ко дворцу Заринских. Именно этот участок условно обозначался «Виноградным».

Ни шума взрывов, ни грома выстрелов.

Пустые улицы. Пустая дорога. Горожане, заранее предупреждённые о возможных боевых действиях, благоразмуно сидели по домам.

Мы спокойно проехали всю зону, которую обозначали «Виноградной» затем добрались уже до самого дворца клана Зринских. Занимавшие его солдаты гарнизона были в полной боевой готовности. Людей Караджичей там не было и это хорошо. Потому что людям Непчича, как и ему самому, я всё же доверял больше.

Георгия оставили в прихожей, в компании бойцов гарнизона. А я и София отправились в ближайший узел связи. Я хотел поговорить с Непчичем. Напрямую. Благо, что во дворце была прямая проводная связь и с администрацией, и со штабом гарнизона.

Где именно сейчас находился Непчич, я не знал. А связаться по телефону было решительно невозможно. Рация же была ненадёжна. Телефонную вообще заглушили заранее.

Но всё оказалось проще.

— Вы долго, — тяжёлым голосом произнёс Непчич, уже ожидавший нас в узле связи.

— И что ты здесь делаешь? — спросил я спокойно. — Разве твой штаб находился тут?

— Теперь — да, — Непчич не смутился. — Администрацию взяли. Наши враги — французы. Одарённые, которых отправили на захват Анте и княжны, взяли администрацию с минимальными усилиями. Вот так, — для наглядности он щёлкнул пальцами. Анте в другом месте, и он останется там, пока мы не восстановим контроль над городом, — продолжил он, — если восстановим… — и опустил взгляд.

— Силы настолько неравны? — спросил я.

Он кивнул.

— Только во дворце можно устроить полноценную оборону от одарённых такой силы. Там есть пятые ранги. Я готов поклясться в этом чем угодно. А дворец обладает энергетической защитой.

— В итоге вернулись сюда же, — подметил я.

София кивнула.

— Угу, — коротко ответила она.

— Что там ваш хвалёный план? — спросил Непчич, буравя меня взглядом. — Тот, на который вы с Анте подбивали меня. Если есть идеальный момент, чтобы перевернуть доску, то он сейчас. Потому что я не могу ручаться, что мои парни, даже вместе с поддержкой Караджичей, смогут противостоять этим ненормальным ублюдкам из Латинской Федерации.

Я взглянул на часы.

— Ещё сорок восемь минут. Если, разумеется, Кнежевичи, сделали и сделают всё так, как мы договаривались, — сказал я. Непчич хмыкнул и криво оскалился. — Где Анте? Он должен был ехать сюда.

Непчич покачал головой.

— Анте сейчас там, где о нём никто не узнает. И там он и останется, пока я сочту это необходимым.

— Без него невозможно управлять Кнежевичами, — сказал я. — Так что если ты припрятал его где-то здесь, то самое время рассказать об этом.

— Его здесь нет, — однозначно заявил Непчич. — И поверь, это лучшее решение в нашей ситуации. Я не могу доверять никому. Даже вам. Поэтому воздержусь от любых наводок и комментариев.

Я вздохнул. Но спорить не стал. Потому что понимал и поддерживал это решение.

В конце концов, за нами могли следить с помощью магии или подкинутого жучка.

— Значит, ты подозреваешь кого-то в шпионаже.

— Слишком многое указывает, что среди нас очередная крыса, — процедил он, с пеной у рта. — Она и вынюхала ваш с княжной маршрут отсюда. Она же и и вынюхала, как подобраться к администрации с предельно уязвимой позиции. Из-за чего я потерял больше тридцати бойцов и едва смог отступить, да спастись сам. Вот, полюбуйся! — он закатал рукав.

Вдоль предплечья проходило три тонких тёмных линии. Если присмотреться, то они слабо пульсировали, в такт сердцу.

Непчич сказал:

— Они выжгли мне часть энергетики. Будь я чуть более талантлив, как одарённый, потерял бы руку. Или жизнь, — затем он усмехнулся. — Мы даже не задели их пятиранговых. А они устроили нам локальный ад. Так что я не вижу способа чисто закончить нашу схватку. Только бойней или оставлением города.

— Может, объявим о вторжении другого государства? — предложила София. — Что французы устроили интервенцию. Это поможет сплотить нацию.

Но я покачал головой.

— Это повлечёт за собой необходимость в объявлении войны. Тогда лобового столкновения с французами не избежать. А это ещё хуже, чем пусть и опасная, но очень ограниченная по численности группировка их войск в центре столицы. Сразу после этого заявления они устроят блокаду, а соседние державы могут предпринять действия по захвату приграничных территорий. Время играет на нас, а не на наших врагов.

— Оптимистично, — произнёс Непчич. — Во дворце у меня три сотни людей. Скоро подтянется ещё сотни две. Потом Караджичи, сколько точно — не знаю. Все остальные удерживают позиции на окраине города, не пуская войска Кнежевичей. Если врагов, с их одарёнными, больше сотни и все они пойдут на штурм дворца. то мы, скорее всего, не удержим его. Поэтому вас с княжной я хочу эвакуировать. Всё равно в бою толку ноль.

— В земли моего рода. Они в глуши. Так что отыскать Вас там не смогут. Для всех остальных вы отправитесь к Караджичам, а, значит, все вопросы и удары полетят на них. А я пока разберусь с крысой и приложу все усилия, чтобы защитить дворец Вашего отца, госпожа София, — он преданно посмотрел на Софию, на что она отреагировала сдержанным кивком.

— София уедет. А я останусь здесь.

— Умрёшь. Враги не будут болтать. Твои навыки здесь бесполезны, это не твоё поле боя.

— Я остаюсь в городе. У меня есть незаконченные дела, — Говорить о том, что нас с Серебряковым ещё ждёт поиск организатора покушения на князя, я не стал. Непчичу незачем знать, что некоторые в российском посольстве игрались в некромантию.

Но он… Но он моё желание не одобрил.

— Что это за дела такие, что ради них ты готов подставить и себя, и весь успех нашего дела?

— Да, мне тоже очень интересно, — с лёгким укором посмотрела на меня София.

— Мои дела связаны с деятельностью русского посольства. Ничего такого, что стоило бы ваших тревог. Но отложить их нельзя, — я перевёл взгляд на Софию. — А ты отправишься в безопасное место.

— Ну уж нет! Либо мы отправляемся вместе, либо я буду ждать тебя во дворце, — заявила она, вздёрнув подбородок.

— Исключено, — твёрдо сказал я. — Дворец — цель номер один. Здесь тебя точно сцапают и уволокут подальше. Значит, тебе нужно быть где угодно, но только не здесь. Тем более, если шпион находится в ближнем круге… — я взглянул на Непчича, — … и доложил, что ты прибыла, то именно сюда нанесут следующий и самый главный удар. А значит, тебе нужно уезжать как можно скорее, но тайно.

— Вот так, да⁈ Собрался оставить меня без своей защиты⁈ — вспылила София.

— Ваше Высочество, — заговорил Непчич. — Вас защитят мои лучшие…

— Нет! Только с Виктором я в безопасности, что неоднократно подтверждалось на деле! Не будь его, я бы давно погибла! А сейчас он собирается слоняться по городу, в котором рыщут одарённые пятого ранга, для которых он цель номер три, после Анте и меня! Я не дам тебе рисковать, Виктор! Потому что ты взялся защищать меня. А раз взялся, значит защищай!

— В тебе говорят эмоции, — сухо сказал я. — Сейчас они будут только мешать.

Она резко сделала шаг ко мне. Её лицо заливалось краской, но взгляд был решителен, как никогда.

— Никаких эмоций. Только здравый смысл. Если ты умрёшь, то как сдержишь слово, которое давл мне? Про то, что найдёшь отца? Кто, кроме тебя⁈

— Смерти нет в моих планах, София.

— Она плевала на твои планы! На мои тоже! — она резко вцепилась мне в руку, а Непчич хмуро посмотрел на это. — Ей плевать на всё! Она неумолима! Но если мы сейчас расстанемся, то можем вообще больше никогда не посмотреть друг другу в глаза! Я не согласна!

— София, — спокойно сказал я и мягко накрыл её маленькие ладони своей рукой. — Ты боишься. Потому что не знаешь, что будет в будущем. Потому что не знаешь, как его контролировать. Но… — я улыбнулся, — моё слово — это твоя гарантия, что всё будет хорошо.

— А если не будет⁈

— Нет такого варианта, София, — я улыбнулся и заправил непослушную прядь её волос.

В этот момент послышался шум захлопнувшейся двери — Непчич вышел.

София даже не моргнула. Её зелёные глаза неотрывно смотрели на меня, а лицо медленно приближалось к моему.

Я ведь чувствовал, что между нами не всё спокойно.

И сам испытывал к ней то, что будет испытывать здоровый молодой мужчина к красивой молодой девушке…

Нет. Даже что-то большее.

Её блестящие губы манили. Достаточно только податься вперёд, да притянуть саму Софию…

Отпустить самоконтроль всего на мгновение, чтобы слиться с княжной в сладком поцелуе. Наплевав на профессионализм и поддавшись эмоциям. Шанс, который мог быть последним.

Но призрачное движение за её спиной дало понять, что мы тут больше не одни.

Глава 12

Я рывком сместил Софию в сторону и сместился сам, когда белесый фантом вышел прямо из противоположной стены. Точно, как это сделала Фью в нашу с ней первую встречу.

— Не поддался? — прозвучал его голос. Образ фантома замерцал. — Зря. Мог умереть счастливым, — он поднял руку…

— ТРЕВОГА! — рявкнул я, сходу используя «Кольцо Парализации». Но фантом даже не шелохнулся.

— Бессмысленно, — он сжал направленную на меня руку в кулак.

Сердце пропустило удар. В груди всё сжалось, будто в тисках. Но почти сразу же боль отступила.

А я схватил стоящую рядом табуретку и зашвырнул в фантома. Табуретка пролетела сквозь него.

Но я не рассчитывал на большее, моей целью было только отвлечь. Взяв Софию в охапку, я рванул прочь и ногой вышиб дверь, повторяя:

— ТРЕВОГА!

Но… стоящие на посту охранники даже не шелохнулись. Они продолжали невозмутимо смотреть вперёд, как ни в чём не бывало.

— Бессмысленно, я же сказал, — послышался позади всё тот же голос.

София не реагировала. Только смотрела на меня широкими глазами. Взгляд её застыл, будто саму девушку только что поставили на паузу. Она была не в себе. Как и охрана. Как все вокруг.

Этот фантом воздействовал на их разум.

В груди снова что-то сжалось. Дыхание перехватило на две секунды, а в глазах потемнело. Но я не сбавил шаг.

— Да что с тобой не так? Почему ты ещё видишь меня? — удивился фантом, двигаясь за нами. — Эй, парень, я не хочу устраивать тут грязь. Остановись и дай мне сделать свою работу.

В ответ я оскалился и сказал:

— Догони, мерцалка несчастная, — и ускорил шаг.

Фантом прошёл мимо охраны и двинулсяза нами. Шагом. Но этот шаг был быстрее, чем мой бег.

Я понимал, как устроена эта штука — это проекция одарённого, который своим материальным телом находится на безопасном расстоянии. Это могли быть и двадцать, и сто, и даже двести метров, в зависимости от силы одарённого.

Эта проекция могла проводить часть его сил. Но не все. К тому же, проекцию невозможно поддерживать бесконечно долго. Рано или поздно этот одарённый устанет, каким бы выносливым он ни был.

Но вот сколько мне придётся бегать туда-сюда? На этот вопрос сложно ответить. Особенно потому, что он был всё же быстрее меня. Проекция плыла за мной.

Я с ведомой Софией поспешил вниз по лестнице. Как ни в чём ни бывало, по коридорам ходили патрули охранников, не обращавшие внимания ни на меня с очарованной княжной, ни на преследующую нас проекцию.

Как её хозяин погрузил в такое состояние целый дворец?

Чтоб его… если это один из наёмников, то на дворец прямо сейчас могут напасть и всех взять тёпленькими.

— О, а что это тут у нас? — послышался со стороны дверей насмешливый голос Георгия.

Ну конечно.

Только этому было нипочём.

— Всё как обычно! — бросил я.

И тут же мою грудь снова сжало невидимыми тисками. На этот раз сильнее, чем прежде. Давление поднялось выше, к горлу. Но я выдавил из него сдавленный хрип и продолжил движение с Софией.

— Начало получаться, — проговорила проекция. — Ты не такой уж неуязвимый, — а потом остановилась, смотря на Георгия, который в ответ наблюдал за ней с интересом. — А ты ещё кто?

— Коллекционер, — хищно оскалился тот и рванул на проекцию. Та попыталась провоздействовать на него так же, как на меня — поднятой рукой и, видимо, сдавливанием внутренностей.

И у неё…

Получилось.

Георгий споткнулся, рухнув на пол и пытаясь сжать собственную грудь. С его стороны послышались хрипы.

— Ну, хотя бы с тобой всё будет просто, — пробормотала про себя проекция и подняла руку снова…

— ОТКЛИКНИСЬ НА ДАР! — крикнул я Георгию и использовал силу, с помощью которой призвал его на бой с невидимкой в том переулке.

По крайней мере, я сделал это так, как помнил.

Адреналин уже хлестал. А ощущение, возникшее тогда в руке, я запомнил очень чётко. Поэтому смог использовать его снова.

И оно-таки сработало.

В этот момент я уже был снаружи. Из моей руки ударил поток света, из которого в паре метров материализовалось тело лежащего Георгия.

— Менталист… и энергет… — проговорил он, лёжа на земле. Его глаза почернели. Но несмотря на поражённое тело, он улыбался. Так, будто перед ним только что был не враг, который вот-вот заберёт его жизнь, а желанный трофей. Затем он, пошатываясь, встал. — Продолжай в том же духе, а я найду его физическое тело, — рука, которой он стягивал одежду на груди, оказалась покрыта серебристой слизью. — Образец я взял.

Из дверей показалась проекция. Вот только уже не настолько плотная. Да и мерцала сильнее.

— Вы меня бесите, беговые тараканы, — ядовито прошипела её хозяин. — Просто встаньте на месте! Вам уже ничто не поможет!

— Ты слишком медленный, — почти игриво произнёс Георгий. — Давай поменяем правила? Если ты догонишь — мой друг умрёт. Если я найду тебя раньше, то ты пополнишь мою коллекцию.

— Обойдёшься, мерзость! — проекция подняла руки. — Я не хотел применять эту технику, но…

Георгий исчез.

Буквально.

Да что у него за силы⁈

— Мерзотный! — раздался голос проекции. Воздух вокруг неё наполнился тускло-серебристым светом.

— Виктор? — тут же рядом послышался голос Софии. Её взгляд из безнадёжно одурманенного стал мутным. — Что мы делаем? Почему я слышу птичек?

Так…

Так-так-так! Хозяин проекции ослабил ментальное давление на весь дворец. Значит, он собирает силы для чего-то очень нехорошего. И я никак не могу этого допустить.

Но что можно сделать?

Рассчитывать на Георгия? Нет, нельзя. Он мог исчезнуть куда угодно.

Физическое воздействие на проекцию бессмысленно. Она абсолютно проницаема для любых ударов.

«Кольцо Парализации» на неё не сработает.

Что оставалось?

Она складывает энергетическую технику. Сила скапливается вокруг неё. Значит, прямо сейчас эта сила собирается в потоки, которые пройдут через саму проекцию и проявятся через её же руки.

В чём отличие физического тела одарённого от той же проекции? Первое — плотное. Все энергетические процессы, происходящие внутри него, надёжно защищены от большинства других одарённых.

А проекция — нет. Течение энергии внутри неё можно нарушить, если закинуть в неё что-то, обладающее достаточной энергетической силой.

Кровь одарённого или артефакт.

Я моментально сорвал с руки «Кольцо Парализации» и метнул прямо в центр проекции. Энергетические вихри, кружащиеся вокруг неё, резко раздвинулись перед кольцом. И это стало началом конца.

Вихри стали наслаиваться друг на друга, из-за этого дрожать и искрить, выбрасывая в воздух потоки силы. Пошли вспышки, хлопки, затем истошный вопль проекции. В самом её центре дрогнула энергетическая структура, служившая основой. Не будь вихрей и вспышек энергии, проекция бы стабилизировалась. Но сейчас вихри стали сталкиваться с нестабильной структурой проекции, вызывая ещё больше проблем.

Судя по крикам, хозяину проекции было несладко. Мягко говоря.

Потому что так кричат только в агонии.

Я же подхватил Софию и потащил дальше.

— Виктор⁈ — снова повторила она. Её взгляд стал проясняться. Она сощурилась и напрягла лоб. — Что происходит?

— Позже объясню, — произнёс я и бросил через плечо короткий взгляд.

Проекция вспыхивала, как новогодний фейрверк. Вспышка за вспышкой. От неё во все стороны шли вибрации, которые я ощущал своей кожей. А потом она исчезла, точно так же, как израсходованный фейрверк. Крик оборвался с ней.

Только тогда я остановился.

И в очередной раз поблагодарил себя, что в своё время как следует разобрался в местной магии. Даже такой специфичной, как проекции.

Потому что любой дипломат должен знать, на какие трюки способны спецслужбы «зарубежных партнёров». Особенно в мире, где привычные мне пределы возможного выглядят совершенно иначе.

Через несколько минут мы собрались во временном кабинете Непчича. Он устроил новому начальнику службы охраны такую выволочку, что мне и Софии пришлось срочно его успокаивать, чтобы не дошло до рукоприкладства, а то и чего посерьёзнее.

Правда, бедолаге это не сильно помогло. Он, как и его недавний предшественник, был с треском разжалован.

С одной стороны — понятно за что. С другой, остановить проекцию, которая взяла под ментальный контроль одновременно весь дворец — это нетривиальная задача.

Но, я был готов поставить на то, что Непчича взбесило не это. А то, что даже сама защита дворца ничего не смогла противостоять вторжению. Что делало нас уязвимым. А люди типа Непчича ненавидят чувствовать свою уязвимость. Ещё больше, чем кто-либо другой.

Вот и сорвался на человеке. Тем более, что формальный повод был, тут не придраться.

София тоже нервничала. Она водила взглядом по залу, смотря то на разъярённого Непчича, бродившего туда сюда, то на меня.

Только Георгий оставался невозмутим. Хоть и своей цели он не добился.

Потому что одарённый хозяин проекции не дал себя захватить. Георгий нашёл его уже мёртвым. Причём, скончался он не от уничтожения проекции, а от какого-то яда, который сам же и проглотил.

Однако было очевидно, что он был не из наёмников. Потому что будь у наёмников такой одарённый, мы бы уже проиграли. При этом никаких подробностей у нас не было.

Мы не знали на кого он работал и имеет ли этот кто-то отношение к заговорщикам.

А времени выяснять всё это не было. Приоритеты были другими.

— София, ты уезжаешь. Прямо сейчас, — сказал я, когда всё затихло.

Она взглянула на меня своими большими зелёными глазами.

— Ты так не хочешь видеть меня здесь? — напряжённо спросила она.

— Да, я не хочу видеть тебя в охваченном боями городе.

Она отвернулась. Непчич, всё ещё злой как собака, посмотрел на меня и едва заметно, но одобрительно кивнул. Он понимал.

— Осталось решить вопрос с сопровождением, — сказал я. — Георгий, ты сильнейший из тех, кто у нас есть.

Тот аж заулыбался, словно довольный котяра, объевшийся сметаны.

— Хочешь нагадить Кнежевичу? — спросил я, хотя этот вопрос был риторическим. — Поможешь княжне выехать из города?

— Хочу, конечно, — широко улыбнулся он. — И даже ничего с тебя за это не возьму. В конце концов, ты тоже спас мою жизнь сегодня.

Я взглянул на свою левую руку, с помощью которой смог призвать Георгия во второй раз.

— Ты говорил, что этот дар одноразовый.

— Верно, он и был одноразовым. Пока я так хотел. То, сколько раз ты сможешь призвать меня, зависит только от того, сколько раз я отзовусь на этот призыв.

— Ты заранее дал мне полноценный Дар призыва, — сказал я, на что он только ещё шире растянул улыбку. Я поднялся и провёл взглядом по каждому, задержавшись на Софии. — Я отправляюсь в посольство. Как только мы уладим наши дела в городе, я свяжусь с Вами. Но до тех пор любое общение будет под строжайшим запретом, ради Вашей безопасности. Даже разговоры по любой связи будут невозможны. Потому что почти любой сигнал, в теории, можно обсудить. Нужно попрощаться.

— Не думаю, что в этом есть нужда, — процедила София и, вскочив с места, бросилась прочь из зала.

Надулась, что ли? Впрочем, это её право. Сейчас у нас не было роскоши выяснять отношения и жертвовать делом ради эмоционального комфорта. Были дела, которые не терпят промедления.

Мы с Непчичем оговорили ещё ряд вопросов. В первую очередь — то, как мы с Софией объединимся после моей встречи с Серебряковым. Я туманно объяснил, что тот поможет мне найти отца Софии.

Подробности об идее призрака Моранова выйти на князя через кровь Софии, я опустил. Благо, Непчич не стал настаивать и допытываться до сути вещей. Просто согласно отмахнулся. У него были дела поважнее ритуалов, в которых он всё равно почти ничего не понимал.

Потом я вместе с группой бойцов Непчича отправился в российское посольство. Оно было в опасной близости от администрации, так что обычными путями туда было не попасть без столкновения с наёмниками.

Но я прекрасно помнил, что туда есть и тайный заезд. Именно им мы собирались воспользоваться. Для этого мы взяли автомобиль, замаскированный под коммунальные службы. Его заранее изъяли бойцы гарнизона, как раз для таких вот вылазок.

А параллельно я следил за временем. Потому что план по перевороту в тылах врага должен был прийти в исполнение уже десять минут как.

И этот план, вероятно, решит всё.

* * *

— Начинаем? — нервно спросил офицер, глядя на помощника графа Кнежевича — Златана.

— Чуть позже, — невозмутимо произнёс тот. — От Непчича не поступило главного — сигнала о том, что французы втянуты в бой. Пока они не пойдут на штурм дворца, мы будем ждать.

— А время?

— Время послушно интересам. Иначе никак.

— Оно играет против нас. Если командир «Галлии» заглянет к графу…

— То он увидит глубоко больного человека, поражённого неизвестной магической техникой. Граф получил лёгкое проклятье. Французы этой поймут. Поверят ли? Это уже зависит от них. Мы сделали всё, что могли. А значит, либо добьёмся своей цели, либо сложим головы за наш клан. Оба варианта достойны.

— Вот как ты выносил характер графа.

— М?

— С твоей философией даже умирать легче.

— Только если знаешь, за что. Если видишь смысл даже в поражении.

— А ты его видишь? Только честно.

— Я хочу его видеть. Надеюсь, что он есть. Иначе, в нашем положении можно сдаться.

В дверь постучались. Охрана впустила.

Вошёл Всеслав — вечно невозмутимый человек Франкопана, приставленный к Кнежевичу чтобы следить за ним и поддерживать связь между ним и своим господином. После того, как Кнежевич был выведен из игры, он стал дьявольски подозрительным. Интуиция у него была неплоха. Но отсутствие доказательств в пользу переворота внутри клана Кнежевичей не давало ему обвинить ни Златана, ни офицеров Кнежевича.

Следом за ним — двое наёмников из «Галлии». Они ходили за ним по пятам. Ни Франкопан, ни командир «Галлии» — Мишель — не доверяли Кнежевичам. Вполне справедливо.

Возможно, если бы они уже не начали операцию в Загребе, то сначала попытались бы ликвидировать офицеров Кнежевича и обезоружить большую часть его гвардии. Чисто для надёжности.

— Графу лучше? — задал вопрос Всеслав.

— К сожалению, пока его состояние не изменилось в лучшую сторону, — нисколько не смутился Златан.

Они оба говорили, не допуская на лицах ни единой эмоции.

— Члены «Галлии» вышли на след Анте. Он не во дворце. Через час-два он будет у нас. В этот момент граф должен быть в сознании и способен говорить. Постарайтесь это обеспечить. Иначе политическая ситуация станет очень сложной. Наш глобальный план требует полной вовлечённости такого лица, как граф Кнежевич.

— Мы сделаем всё, что от нас зависит, — дежурно отговорился Златан.

— Постарайтесь, пожалуйста. От этого зависят не только наши жизни, но и будущее кланов Кнежевичей и Франкопанов, — после чего Всеслав и его охранники вышли.

Как только затих шум их шагов, офицер Кнежевича решился заговорить:

— Некоторые из наших были готовы поддержать их план…

— Их будут судить по справедливости, — в голосе Златана послышались железные нотки. — Когда всё закончится, наш клан ждут большие перемены. Болезненные, но необходимые. Граф предал собственные принципы, тем самым показав, что не в силах их отстаивать, — он посмотрел на стоящего рядом офицера. — Раз так, то он, как мудрый правитель, должен был признать ответственность за поражение раньше. Но он выбрал гибель для всех нас. Раз так, значит нам нужен другой глава. Возможно, даже другая ветвь рода, во главе клана.

— У тебя очень большие амбиции, Златан. Как бы тебе ими не подавиться.

— Ты знаешь, что я думаю по этому поводу.

— Достойно погибнуть за попытку взять власть?

— За то, чтобы получить шанс вывести наш клан в будущее, которое лучше настоящего, в которое Кнежевичей завёл граф Михаэль.

— Ты говоришь как… — офицер осёкся, не давая себе сказать последнее, самое опасное слово…

— Узурпатор, — … но это слово сказал сам Златан. — Именно так. Я узурпирую власть над кланов Кнежевичей. А потом найду способ спасти Иллирию, без бравады и империалистических выкриков графа Михаэля. Потому что будущее нашей страны в том, чтобы столкнуть лбами великие державы и возвыситься над тем, что останется после их кровавого побоища.

Глава 13

Арчибальд Герц обвязал вокруг правого запястья длинную полоску из кожи. Конец зажал в кулаке и прикрыл глаза, концентрируя в ней силу.

Немного.

Но ему хватит.

Он посмотрел вниз, на раскинувшиеся под ногами леса. Он стоял на самой высокой точке в окрестностях. На скальном выступе, торчащем из вершины холма.

Внизу, среди деревьев, проходила тонкая полоса асфальтированной дороги. Недавно в этой местности прошёл лёгкий дождь, так что дорога была тёмной и пахла свежестью.

Сейчас Арчибальд улавливал запахи на расстоянии до нескольких десятков километров. Так что он прекрасно понимал, что происходит вокруг и из-за кого.

Его задача была проста — ликвидировать Анте Зринского. Последнего мужчину в княжеском роду. Не лучшая работёнка.

Слабый противник, никакого вызова.

Но заказ есть заказ. Ничего с этим не сделать.

Если Анте переживёт сегодняшний день, то на Арчибальда ляжет долг смерти. А это всегда как клеймо. Даже после того как выплатишь его в десятикратном размере.

Дальше по дороге, где она сворачивала на север, в земли Цельских, от неё шло ответвление. Не асфальтированное — простая просёлочная дорога. Вела она вглубь леса.

Арчибальд уже изучил, куда именно. К неприметному охотничьему домику, который был заброшен уже несколько лет.

Но это только на первый взгляд.

Глаз опытного охотника за людьми, лучшим из которых в Иллирии Арчибальд и являлся, сразу заметил несостыковки: в поленнице были свежие дрова, не заросшие мхом; поляна рядом с домиком и за ним едва заметно вытоптана, там недавно прошли несколько человек; но, самое главное, на пороге перед обшарпанной дверью, виднелись кусочки засохшей краски, рассыпанной от неаккуратного хлопка двери.

Пусть видеть этот домик было невозможно для обычного человека. Но для Арчибальда в этом проблемы не было. Потому что видел он не только своими глазами, но и глазами всех живых существ, которые населяли этот лес.

Всех, кроме людей.

Обычно он использовал воронов, крыс или голубей. В городах их было с избытком. Но здесь, в лесу, он обладал ещё большей власть. Здесь он чувствовал себя всевидящим и всезнающим, практически божеством, взирающим на бренный мир с недостижимой высоты.

Однако ликвидировать свою цель он не спешил. Он уже знал запах Анте Зринского и чуял его в том домике. Ликвидировать его дело трёх-четырёх минут, включая затраты времени на приближение.

Но Арчибальду было интересно другое.

Кто прямо сейчас на полном ходу двигался по дороге и пах так, как пахнет одарённый шестого ранга?

У Непчича не было таких людей. Демидов бы сообщил.

Но вот у иностранных «гостей»…

И вот это было интересно. Магистр Ордена Смертоносцев будет доволен любой информации такого рода. Если французы прислали сюда настолько сильного одарённого, значит из какого-то другого места он уехал.

А значит, баланс изменился.

Такая информация дорого стоит. Поэтому Аричибальд позволил себе немного выждать. В конце концов, какая разница, убьёт он Анте в ближайшие пять минут или в ближайший час? А так, он сможет получше рассмотреть французских наёмников.

Тут к нему на плечо вспорхнула синица. Дикая. Лесная. Она бы никогда не села человеку на плечо, если бы этим человеком не являлся Арчибальд Герц.

Она принесла весть.

Арчибальд прикрыл глаза.

Его ученик проиграл и покончил с собой.

Из груди Арчибальда вырвался длинный тихий вздох. Не от переживаний за ученика. Не от досады. А от суеты. Теперь придётся отправить за второй целью кого-то поумнее. Нежелательно. Ученикам лучше набираться опыта в других заданиях, не связанных с целями Смертоносца. Потому что при посвящении в Орден, каждого из учеников будут смотреть — кого он убивал.

Если там окажется имя второй цели, то к Арчибальду возникнут неудобные вопросы.

Это было напряжно.

Впрочем, если он доставит в Орден информацию о французском шестиранговом, то Магистр закроет глаза на такую мелочь. Либо… не будет так сильно наказывать.

Вот и показались два автомобиля, следующие по дороге. Но шестиранговый был не там. Он двигался параллельно, по лесу. Машины — лишь отвлекающий манёвр.

Странно так заморачиваться, учитывая абсолютное превосходство в силах над любым из одарённых Непчича.

Едва ли они этого не понимали. Значит, они обнаружили самого Арчибальда? Или, как минимум, его присутствие.

Это делало ситуацию чуть… интереснее. Но глобально — без изменений.

Разве что шестиранговый мог доставить хлопот. Да и, на самом деле, убить. Особенно, если найдёт Арчибальда до того, как тот разберётся с его способностями.

Значит, им предстояла игра в прятки.

* * *

Попасть в посольство по тайному ходу оказалось не так просто, как я думал. Узкое подземное пространство, в котором я не мог идти расправив плечи и выпрямив спину. Примерно полкилометра мы прошли, горбясь и матерясь.

Это я про солдат, конечно.

Я только стоически стискивал зубы и «восхищался» теми, кто построил этот треклятый тоннель. Пройти здесь с комфортом могли разве что карлики. Зато, если кто-то задумает штурмовать, то явно не через этот ход. Его будет слишком просто завалить трупами.

— Ай, дрянь! — зашипел впереди идущий боец гарнизона и дёрнул ногой. — Меня крыса цапнула!

— Молчать, Джонкович! — рявкнул его командир. — Иди молча!

— Есть… — буркнул в ответ Джонкович и побрёл далее.

Вскоре туннель повернул в сторону и, наконец-то, вывел нас к лестнице. По которой мы поднялись и оказались в российском посольстве — островке безопасности в городе, который не принадлежал кому-то одному.

Нас сходу встретил начальник безопасности и двое его сотрудников и, без лишних прелюдий, повёл меня к месту встречи.

К послу и Серебрякову, которые вместе с ещё несколькими неизвестными мне специалистами ждали меня в кабинете посла Державина.

Вот только Шуйского среди них не было.

— Господин посол, — сходу кивнул я, заходя внутрь.

Он ответил мне тяжёлым взглядом и, секунду спустя, аналогичным кивком.

Серебряков стоял в стороне. Мрачный и бледный. Хмурился, как туча. От него исходили волны привычного холода. А когда мы встретились взглядами, в его глазах мелькнул знакомый зелёный огонёк — я был готов поспорить, что призрак Моранова поприветствовал меня так.

— Выйдите, — кратко велел Державин и все, кроме Серебрякова, покинули кабинет. Точно такие же хмурые, уставшие, с глубокими синяками под глазами. Они проходили мимо меня, награждая взглядами. Кто-то — подозрительным, кто-то — с лёгким интересом, кто-то — прятал за безразличием холодный расчёт.

Как только дверь захлопнулась за последним из них Державин выложил на стол передо мной крупный кристалл. Квар — сосуд для Моранова. Всё, как мы договаривались.

— Приступай, — так же быстро и кратко сказал Державин, глядя на меня.

— Вы могли сделать всё без меня. Я — не некромант. Призрак сам может заселиться в кристалл.

Тут Серебряков повернулся ко мне всем телом и сказал:

— Он тебе не объяснил?

— Что именно? — вот это мне уже не нравилось.

— Кровная привязка. Потребуется, чтобы ты связал его дух с сосудом своей кровью. Это сделает тебя его живым якорем, который удержит его призрачную сущность от распада. А в случае разушения кристалла, он залезет в твоё тело и превратит тебя в одержимого.

Да твою ж…

— Моранов, — признёс я негромко, но в глазах Серебрякова заблестела зелень. — Ты об этом не предупреждал.

— Поздно поворачивать, — послышался жёсткий голос Державина. — Если ты отказываешься привязывать призрака, мы найдём тебе замену.

— Нет… — послышался голос из уст Серебрякова. Но говорил не он. Говорил призрак, всё ещё сидящий в его теле — Моранов. — Нужен тот, кому княжна доверяет, — он взглянул на мою руку. — Досадно. Печать бы упростила ритуал. Но, думаю, мы что-нибудь придумаем.

— Добрынин… — Державин уже собирался на полную включить своё убеждение и грозный взгляд, но я поднял руку, останавливая его.

Он аж чуть удивился такой наглости. Но внимательно слушал.

— Всё в порядке. Я сделаю всё, что должно, — я взял кристалл и подошёл к Серебрякову. — Просто пролить кровь?

— Да… очень просто. Остальное я сделаю сам.

Через минуту кабинет озарила ярко-зелёная вспышка. Изумрудный свет потоком вышел из груди Серебрякова, перетекая в кварцевый кристалл, который я держал в своей порезанной руке. Свет наполнял минерал, мою кровь, меня самого.

Лицо Сербрякова исказилось в гримасе.

А Державин мрачно наблюдал, как в центре посольства происходит некромантический ритуал.

Как только всё закончилось, Серебряков пошатнулся, хватаясь за стол. Он часто и тяжело дышал. Его лоб покрыла испарина.

— Готово, — произнёс я, чувствуя как кристалл в моей руке пульсирует холодом и зелёным светом.

Серебряков потёр свои виски и сказал:

— Исчезли. Голосов больше нет.

— На моё решение это уже никак не повлияет, — строго произнёс Державин. — Позже заглянешь к специалисту.

— Это не Вам решать, господин посол, — приосанился Серебряков. — Столица вынесет свой вердикт.

— Уверяю, он не будет отличаться от моего, — Державин был неумолим. Кажется, его серьёзно задела вся эта ситуация.

— Время в избытке? — спросил я, после чего они прекратили пререкаться. — А что с Шуйским, может, получится и его избавить от одержимости?

— Нет, — вдруг услышал я голос в голове, но идущий будто из камня. — Призраки, которые засели в нём, не обладают осознанностью. К тому же, их немного больше, чем двое.

— В каком смысле?

— Там были некоторые… мои экземпляры. Они воспользовались проблемой и вселились в него. Ему, должно быть, очень весело, — ехидно подметил призрак Моранова.

— Ты слышишь его? — спросил Серебряков.

На что я кивнул и повторил один из своих вопросов:

— Что с Шуйским?

— Забудь о нём, — отрезал Державин. — У нас есть дела поважнее. Нужно передать это Непчичу, — он протянул мне запечатанное письмо. — Закрыто на магическую печать. При попытке вскрытия кем-то, кроме воеводы Непчича, письмо самоуничтожится, так что аккуратнее с перевозкой.

Меня собрались сделать курьером. Даже не знаю, повышение это или наоборот. Однако, дипломатическая почта — это объект высочайшей ценности. Так что, скорее первое.

— Я могу узнать, что с нашим общим планом? — я непрозрачно намекнул на реализацию своей идеи с Кнежевичами, которую мы с Анте согласовали и с Российским посольством.

— Процесс запущен, — только и произнёс Державин. — Всё, что я могу сказать. За остальными вопросами к Непчичу. Более обстоятельно поговорим, когда здесь всё будет спокойно, либо уже в Сплите.

— Эвакуируетесь?

Он кивнул.

— Часть информации и сотрудников уехала прямо перед атакой французов. Так что если они и пойдут на штурм посольства, то только выстрелят в ногу собственному правительству, — он усмехнулся. — Они держат посольство в кольце и не выпустят отсюда никого. Так что обратно тебе придётся уходить тем же путём, которым ты и пришёл.

Да твою ж…

— Ясно, — кивнул я. — В таком случае, больше мне здесь делать нечего, — я подшагнул к Державину, отчего он чуть нахмурил брови. — Может оказаться, что это наша последняя беседа, — я протянул руку. — Было честью работать с Вами.

— Не торопи события, — спокойно произнёс он. — Я ещё не настолько стар и дряхл, чтобы проигрывать каким-то лягушатникам, — но руку пожал. — Сам не попадись. Они вполне могли отыскать тайный вход.

— Тогда я просто вернусь, — я пожал плечами. — Всё равно в тот тоннель не сунется ни один уважающий себя преследователь.

Он усмехнулся.

Я тоже.

Затем мы попрощались с Серебряковым. Без слов пожали руки и разошлись.

Теперь оставалось возвращение к Софии и очередной ритуал. Но для этого пришлось снова лезть в этот паршивый тоннель. Путь обратно был ещё хуже, потому что двигались мы в неизвестность.

Что, если нас ждут на другом конце? Пусть мы и оставили там наблюдателей, а сам вход надёжно замаскировали, но в нашем деле нельзя было быть уверенным на все сто. Тем более, что среди одарённых врагов могли быть и одарённые стихии земли, способные чувствовать, что находится под ней. Пусть стены тоннеля и были прикрыты какими-то пластинами, мешающими энергетической диагностике.

Тем не менее, мы добрались до другого конца тоннеля без происшествий. Вышли наружу. Сели в машину, спрятанную на подземной парковке и медленно двинулись самыми окольными путями из возможных. Сначала должны были заехать во дворец Зринских, откуда бы и двинулись за Софией.

Но планы пришлось изменить.

Потому что над дворцом разверзся пламенный шторм.

* * *

Прерывистый хрип вырвался из груди Арчибальда, когда его бой завершился. Только в эту секунду он позволил себе припасть на колено, держась за порванный бок целой рукой. Вторая висела плетью.

Он сплюнул кровь и вытер лицо. Особенно левый глаз. Но нет, тот всё так же не видел. Значит, всё-таки выбили.

Арчибальд издал короткий смешок.

Два ублюдка… целых два ублюдка. Один — шестого, второй — пятого. Они превратили этот лес в поле катастрофы. В радиусе километра не осталось ни одного дерева, которое бы оставалось в земле. Цепочка воронок начиналась от той самой дороги и обрывалась только на триста метров на восток. А домик с Анте…

Он вообще перестал существовать. Был разнесён одной из звуковых техник пятирангового. Кто бы внутри домика не находился, выжить он просто не мог. Три звуковых взрыва подряд порвали тех, кто там находился, на куски.

Но надо было проверить…

Сморщившись, Арчибальд заставил себя подняться. Его пошатывало. Но он дал себе несколько секунд, чтобы прочнее встать на ноги и перевести дыхание.

Бой был недолгим. Но интенсивным. Пришлось выжать из себя всё, на что Арчибальд только был способен. Ещё чуть-чуть и он был прибег к технике последнего шанса, которой убил бы и себя, и всё вокруг. Но обошлось. В последний момент шестиранговый допустил ошибку из-за того, что потерял возможность дышать.

На лице Арчибальда расплылась окровавленная улыбка. Все они так, стоит забрать у них кислород, начинают паниковать и ошибаться. В бою достаточно лишь одной ошибки. Лишь одного маленького страха, чтобы потерять всё.

Вот только победа досталась Арчибальду слишком дорогой ценой. Кроме ран, которые могут даже его довести до смерти, он ещё и потерял почти всю свою энергию. Сейчас он даже не слышал зверей. Не говоря о зрении и обонянии.

Уязвимая позиция. Слишком.

Тем не менее, надо удостовериться, что его цель ликвидирована. Он заковылял к тому, что осталось от разрушенного домика.

А попутно подсчитывал тех, чьи жизни забрал.

Планировалась всего одна — Анте Зринского. Даже его охрану Арчибальд собирался оставить в живых.

Но когда на Смертоносца нападают, он имеет полное право вступить в бой на своих условиях и без ограничений убивать всех, кто посмел покуситься на его жизнь.

Один — шестиранговый. Второй за всю карьеру Арчибальда.

Один — пятиранговый. Мелкий, шустрый, громкий. Если бы не получилось убить его в первые две минуты схватки, то Арчибальд бы проиграл.

Двое — четырёхранговых. Были на подхвате и практически ничего не сделали. Даже подгатить не успели, хотя попытались…

Двое — трёхранговых. Эти вообще не противники. Как комары.

Арчибальд добрался до развалин домика. Прикрыться за ним было отличным способом стравить своих противников. Тем более, он подозревал, что французы должны были захватить молодого Зринского, а не убить его.

Арчибальд носком сапога откинул доску и присмотрелся. Кровавая лужа растеклась под ней. От тел ничего не осталось. Даже костей.

Странно… звуковой взрыв, конечно, мощная техника, но не до такой степени, чтобы превратить тела в лужу. Да и от домика же что-то осталось. Значит, внутри должны быть и тела.

Неужели ему придётся всё это разгребать в таком состоянии? Или оставить как есть и засчитать цель ликвидированной?

Нет. Без гарантии он отсюда не уйдёт. Кое-как он откинул одну доску, вторую, третью… пока не увидел под ними доказательство своей победы.

Глава 14

Огненный дождь обрушился на дворец клана Зринских. Но не достиг его. На пути огня возник купол из полупрозрачной энергии, которая накрыла собой всю территорию дворца, сдерживая град пламени.

Апокалиптичное зрелище…

И быть в его эпицентре не было никакого желания. Мы, стараясь не выезжать на главную трассу, двинулись прочь от дворца. Чтобы окольными путями покинуть Загреб и воссоединиться с княжной.

Дворец Зринских был под ударом. Это тоже было частью плана. Скоро туда подойдут заранее подготовленные спецы Караджичей и ударят наёмников в спину. Непчичу главное только продержаться, хотя бы чуть-чуть…

Тем не менее, через полчаса мы смогли покинуть Загреб и выдвинуться по восточной дороге — аккурат в земли рода Непчичей. Благо, жили они недалеко от города.

Каждую секунду мы были готовы к нападению. Вероятность того, что наёмники решат проверить земли рода Непчичей, была не нулевой. Однако этот вариант был настолько очевиден, настолько лежал на поверхности, что вряд ли они заподозрили бы нас в такой — на первый взгляд — глупости.

Было ли это действительно так? Неизвестно. Как восприняли бы этот ход французы — оставалось загадкой. Но факт оставался фактом: на нас никто не напал. Единственное, что мы слышали, — это непрекращающийся грохот со стороны дворца, доносившийся до нас даже на таком расстоянии.

А ещё через час мы въехали на территорию небольшой усадьбы рода Непчичей. Сами владения тоже были невелики и, судя по состоянию усадьбы — небогаты. Тут и там слонялись сельские дети, останавливаясь и смотря за нашей машиной.

На лугах, неподалёку от усадьбы, раскинулись животноводческие фермы. Скота было много: коровы, свиньи, птичные фермы. Готов был поспорить, что именно это служило основой достатка рода Непчичей, а не денежное довольствие воеводы.

Когда подъехали ближе к усадьбе, послышалось жужжание. Прямо за ней была обширная пасека, в которой прямо сейчас хлопотали несколько пчеловодов.

Но на осмотр местного хозяйства времени не было. Мы поспешили в усадьбу.

Нас встретила радушная бабушка, за которой постоянно следовали две служанки и паренёк с потерянным видом. Как выяснилось минутой позже — семья воеводы Непчича.

Сам род был невелик. Кроме пары племянников, у воеводы наследников не было. О чём его матушка, которой и оказалась встретившая нас бабушка, сразу же начала причитать. Но вскоре одна из служанок проводила меня в гостевой домик. Там ждала София. Сидела нервная, как на иголках. Она смотрела в окно, но в нахмуренных глазах будто застыли совершенно другие картины.

Как только дверь скрипнула, София тут же обернулась и первым же делом выпалила:

— Прости! Я была не права! — и встала, красная как рак. Но её взгляд решительно целился на меня. А потом она быстрым шагом рванула навстречу, пока не рухнула в мои объятия.

— Дело сделано, — спокойно сказал я и мягко отстранил её от себя. — Не стоило и половины твоих переживаний.

Она вжалась в меня всем телом.

— Я не всегда бываю благоразумна. Эмоции, — она резко отстранилась, смущённо отворачиваясь, — будь они прокляты!

— Слова не подстать княжне, — мягко усмехнулся я.

— Княжна что, не человек⁈ — она нахмурила тонкие брови и взглянула на меня, чуть надув губы.

— К счастью, человек, — я улыбнулся, а она засмущалась ещё сильнее. — Я получил то, зачем ехал. Сейчас мы проведём ритуал, который поможет всё исправить и подтвердит, что твой отец жив, — её глаза тут же вспыхнули, а зрачки расширились. Я сказал: — Но перед тем как мы начнём, я хочу получить твоё согласие.

— На что? — она смотрела на меня снизу вверх. Её зелёные глаза выглядели чертовски очаровательно в этот момент.

— На магию, которую мы прямо сейчас применим.

— Это поможет вернуть отца?

— Да, — кивнул я.

— Тогда я согласна на всё.

— То, что я предлагаю… — я вытащил из кармана кристалл с Морановым внутри, — это не самая стандартная магия.

Она внимательно взглянула на кристалл и одними губами произнесла, не издав ни звука: «некромантия».

Но я взял её за руку и поспешил успокоить:

— Нет. Магия крови.

С её полных губ сорвался нервный смешок.

— Я плохо понимаю в ней, Виктор, — призналась она.

— Зато понимает кое-кто другой.

Она мгновенно всё поняла.

— Фью?

— Да. Ты уже связывалась с ней?

Она напрягла лоб.

— Я знаю, что с ней всё в порядке и могу призвать её… наверное. Просто она не в том месте, где обычно находится. Поэтому у меня нет уверенности, что она отзовётся как обычно.

— Поговорить не можешь?

— Нет, — она замотала головой. — Только призвать.

— Призывай. С её помощью то, что находится здесь, — я поднял кристалл с Морановым, — поможет узнать местоположение твоего отца.

Она взглянула на камень, как заворожённая. Аккуратно протянула к нему утончённые пальцы. Но медленно, неуверенно, будто боялась обжечься.

— Что здесь? Запечатанная техника?

— Сущность, которая знает, как найти твоего отца через магию крови. Мы свяжемся с ним с помощью Фью, а потом — найдём отца и применим все возможные ресурсы, чтобы отыскать и вернуть его сюда. Пока ситуация окончательно не погубила страну.

Ещё пару мгновений София смотрела на кристалл, так и не коснувшись его. Потом убрала руку и кивнула.

— Я выпила средство, которое ускоряет восстановление способности призыва Фью. Ещё во дворце. А это… — она взглянула на камень, — не опасно для неё?

Ответ пришёл мне от камня моментально. Моранов, зараза, подслушивал:

— Нет. Процедура, которую мы проведём, абсолютно безопасна для всех участников, — она хохотнул, — особенно мёртвых.

Я пропустил его тёмную и несмешную шутку мимо ушей и сказал Софии:

— Опасности нет. Призывай.

— Лишь бы Фью сейчас была свободна… лишь бы я ей не навредила, — она поджала губы.

— Проверить можно только делом, — я коснулся её руки. — Но я не думаю, что она могла бы дать себя в обиду. Ты же знаешь.

София натянуто улыбнулась.

— Да… наверное.

После чего сосредоточилась и, выставив руку в сторону, призвала Фью.

Это было громко.

С хлопком и маленьким взрывом, который заставил Софию отшатнуться, в зале бешеным волчком закрутилось что-то, похожее на Фью. Так быстро, что быть уверенным на сто процентов оказалось невозможно.

— Фью! — воскликнула София из-за моего плеча, которым я сразу же прикрыл её, как только та сущность здесь оказалась.

Она продолжала крутиться. Шипеть. Что-то клацало. А через пару секунд она с грохотом врезалась в комод…

Громко отлетела входная дверь. Внутрь ввалились телохранители Софии, готовые ко всему. Но я тут же отогнал их взмахом руки.

Они недоумевающе смотрели то на меня, то на Софию, то на крушащую комод змееподобную сущность. Но я снова взмахнул им рукой.

Ещё более хмурые, они всё же вышли. Спорить со мной не стали. Разумно.

— Фью! — повторила София. — Ты меня слышишь⁈

И в тот же момент сущность замерла. Да, это действительно была Фью. Только потрёпанная до неузнаваемости. Всё тело в мелких царапинах. Глаза широко распахнуты. С каждым тяжёлым вздохом из неё вырывался свист.

— Сонечка⁈ — взгляд Фью моментально выстрелил в княжну. Она дёрнулась, чтобы полететь к Софии навстречу, но не успела даже взлететь, как скрючилась и зашипела на свой хвост. И я видел причину. И уже двигался, чтобы решить её.

К хвосту Фью прикрепилась какая-то мелкая прищепка тёмно-красного цвета, похожая на клешню рака. Вот только она была живой и испускала от себя стойкий запах серы, а ещё тонкую струйку дыма.

Благо, что я знал, что это за штуковина.

Я взял со стола бутылку с водой, которую слуги заботливо оставили для Софии, открыл и плеснул на прищепку. Этим же, правда, заслужил полный укора взгляд Фью и её шипение.

Однако к её шипению примешался и звук испаряемой влаги. То, что я сначала принял за «прищепку», было мелким паразитом, обитающим в одном из параллельных миров. Да, тут такие были. В этом же самом параллельном мире обитали многие из призывных сущностей и туда же возвращались на передышку. Но, видимо, Фью к таковым не относилась.

— Спасибо, — кивнула она чуть погодя.

— Во благо, — кивнул и я.

Следующие несколько минут София порхала над Фью, всячески латая её раны. Она же подняла на уши слуг, чтобы те немедленно принесли хоть что-то, чем можно исцелить призывную сущность и подпитать её энергией.

Потому что в мире, куда Фью перекинул Невидимка, она оказалась только ещё больше измотана. Что оказалось почти фатальным, после боя с Невидимкой и его тварями.

В другом мире Фью не нашла практически никаких источников энергии. Зато нашли её. Обитатели и дикие твари, которые любили лакомиться иномирными гостями. Фью отбивалась от них. Но недолго, потому что она была не готова.

Сам воздух там содержал такую силу, которая была непригодна для Фью. Как бы сильна она ни была, в одиночку противостоять дикой природе целого мира почти невозможно. А местные твари охотились за ней и чуяли её энергию. Чужую и желанную для них.

Так что Фью поступила единственным верным образом — она нашла небольшую пещеру, куда и спряталась. Пока к ней не пристал этот мерзкий паразит, от которого я её и освободил. Самого паразита я передал слугам, чтобы они отдали его Непчичам.

А сам вместе с Софией стал быстро подбирать для Фью методы восстановления. У Непчичей нашлось несколько лёгких препаратов, универсальных для разных «одарённых» существ. Я быстро вбивал их параметры в интернет-поиск и находил информацию. Пока София с любопытной моськой за мной наблюдала. Таким навыкам, как быстрое нахождение и проверка информации, княжон не учат.

Кое-как Фью подлатали. Затем плотно накормили тем, что было у Непчичей. Опять же, только из пригодного для таких существ. И оставили вздремнуть, буквально на полчаса, чтобы она не выключилась после минимальных манипуляций с магией крови.

— А что, если она надорвётся? — София нервно закусила губу. — Она никогда не участвовала в настоящих боях… раньше, до этого всего, — она отвернулась. Вздрогнула. Вжала голову в плечи и поникла.

А вот это мне уже совсем не нравилось. Я подошёл сзади и взял её за плечи.

— Устала?

— Уг-гу… — она всхлипнула.

Нервное перенапряжение. Бывает.

— Прибереги слёзы для счастливого момента.

— Что? — она шмыгнула и повернула голову. Глаза красные, но красивые.

— Когда отца встречать будешь, — я широко улыбнулся. — Там наревёшься, как маленькая девочка, которая дождалась отца из дальней поездки. А сейчас, давай подготовимся к ритуалу и обсудим вот с ним, — я постучал пальцем по карману, в котором находился кварцевый кристалл, — порядок действий.

София снова шмыгнула. Посмотрела на мой карман. А затем усмехнулась и слегка улыбнулась, вытирая слёзы.

— Хорошо, Виктор, — и рассмеялась, на нервах. — Ты даже выплакаться мне не дал!

— Лучше напряжение снять смехом, чем слезами. Согласна?

— Согласна! — закивала она.

Был, правда, ещё один отличный способ… но, пожалуй, после такого я точно буду обязан позвать её замуж.

Я замотал головой. Лишние мысли уже лезли. Не время.

Видимо, напряжение накопилось и у меня. Раз в голову полезли непристойные мысли. А ведь они, как ничто другое, ставили под сомнение мой дипломатический профессионализм.

Хотя именно с помощью любовниц частенько вербовали дипломатов. Тайно организовывали им как бы «случайные» встречи, после которых между дипломатом и какой-нибудь официанткой начинался бурный страстный роман, а потом…

Потом эти дипломаты оказывались перед выбором: либо они работают на чужую разведку, либо их семья, страна и коллеги узнавали об их интрижке. Частенько, любовницы ещё и секретные данные умудрялись выкрадывать, что ещё сильнее давило на дипломатов. Потому что так они представлялись чуть лине предателями родины.

Конечно, это была лишь самая примитивная схема так называемой «любовной» или «медовой» ловушки. Порой разведчики изощрялись на порядок сильнее. Но это были уже детали.

Главный смысл — не давать волю любовным чувствам, пока ты на работе. А если вот-вот сорвёшься — лучше перепроверь человека, с которым свели обстоятельства. Очень высока вероятность, что встреча не случайна.

Когда Фью пришла в себя, мы уже всё проговорили каждый этап ритуала. Проблем быть не должно.

Как обычно.

Но когда всё идёт по плану?

Я вытащил кристалл с Морановым и сжал в левой руке. Правой взял Софию за её левую руку, тогда как она сжала своей левой кончик хвоста Фью.

И началось.

Волна красноватой энергии двинулась от головы Фью по её телу, затем дошла до Софии. Она сразу поморщилась, её пальцы задрожали.

Боль.

— Как снизить её боль⁈ — мысленно спросил я у Моранова.

— Принять её на себя, разве что. Но об этом проси ту сущность, она контролирует процесс.

Я кивнул и обратился к Фью.

— Можешь перевести боль на меня?

— Могу, — кивнула она.

— Не надо! Это мой отец! — дрогнувшим голосом запротестовала София, не меняясь в лице.

Но я её не послушал, только подтвердил Фью:

— Делай.

— Виктор! — София сжала мою руку.

— Молчи, — отрезал я и серьёзно сказал: — Перед ритуалом Фью получила приказ, во время ритуала, слушать мои команды, даже если они противоречат твоим. Так что молчи.

В следующий миг красная волна перетекла на моё тело. Это было… неприятно. Как будто тысячи мелких иголок слегка пронзают кожу и, одновременно, слегка бьют током. Вроде не сильно, если рассматривать каждую иглу по отдельности, но всё вместе это создавало довольно мощный эффект.

София сразу же выдохнула. Её лицо разглядилось. Однако на меня она смотрела с беспокойством.

Однако, для меня эта волна не была проблемой. Подумаешь — боль. Чего я в ней не знаю?

Со временем она нарастала. «Ток» бил сильнее, а игры погружались глубже. И так — почти по всему телу, кроме глаз.

Фью посмотрела на камень в моей руке.

Он вспыхнул, передавая импульсом сообщение:

— Теперь открывай код крови, — заявил Моранов. Это сообщение прошло через меня, потом через Софию и дошло до Фью. Она кивнула и в ту же секунду болевые ощущения от её магии усилились.

Не знаю, во сколько точно.

Но в какой-то момент даже моё лицо перекосило, несмотря на весь опыт самоконтроля. Выглядел я в этот момент, наверное, презабавно.

И тогда же мир перед глазами изменился.

Комната, в которой мы были, исчезла. Вместо неё — какой-то тоннель из блестящего камня, похожего на белый обсидиан. Прямо перед нами — тупик. Но позади…

Длинный тоннель, уходящий вниз и заворачивающийся вбок, подобно спирали.

София, стоящая рядом со мной, была поражена.

— Что это ещё такое? — нахмурился я. Ни в одной книге, статье или где бы то ни было ещё, я о подобном не узнавал.

— Код крови, — ответил мне Моранов. — Пространство, в котором зашита память предков рода Зринских. Сюда можно попасть исключительно с помощью магии крови.

— Память? Вся⁈ — тут уже и я был готов удивиться.

— Нет… только та, которой обладать родитель, перед зачатием нового Зринского. То есть, здесь мы можем увидеть только ту память князя Адриана, которой он обладал, когда делал свою дочурку, — Моранов усмехнулся. — Но мы здесь не за этим. Память эта — мутная и обрывочная. С каждым поколением она затирается и наслаивается на память самого носителя этого кода.

— Тогда зачем? — спросил я.

— Отсюда мы можем выйти на контакт с Системой Предков, — голос Моранова стал ехидным. — Думаю, тебе это более понятно?

Да уж…

— И? — я не показал вида, что его подколка достигла цели.

— В Системе Предков есть Патриарх, который знает точное местоположение каждого Зринского. Если Адриан жив, то мы найдём его с помощью Патриарха.

— Кто этот Патриарх? Предок?

— Не совсем. Патриарх Рода — это совокупное сознание всех мужских глав рода, которые когда-либо жили. Он — не человек. Скорее… программа, которая отвечает на запрос. Но выйти на него можно исключительно через некромантию, либо, если он сам пожелает. Но второй вариант — из разряда недоказанных.

Однако, в ту же секунду тоннель вздрогнул, а слова Моранова оказались опровергнуты…

Глава 15

— СМЕШНО! — пророкотал могучий голос. Он звучал отовсюду, словно говорили сами стены. — МЕРТВЕЦ ЗАВЕРЯЕТ НОСИТЕЛЬНИЦУ МОЕЙ КРОВИ В СОБСТВЕННОЙ НЕЗАМЕНИМОСТИ!

Каждый из нас замер на месте. Даже Моранов замолк. Даже не от того, что кто-то мог говорить из стен, мало ли какие одарённые бывают?

Но чтобы читать мысленные сообщения? Это прерогатива самых искусных менталистов. Да и то, лишь на пределе сил, да ещё и с использованием кучи усиливающих артефактов и препаратов.

Если на это была способна некая сущность, заправляющая этим местом, значит, мы были полностью в её власти. Включая даже наши мысли.

Это и было самым опасным.

Из всего, что вообще могло быть. Особенно для меня.

Даже если представить, что ты умеешь читать мысли… то кто сможет противостоять тебе в переговорах? Кто сможет укрывать от тебя секреты?

Никто.

Это попросту невозможно.

За такую силу не один дипломат продал бы и детей, и Родину, и мать родную… да всё сразу, а сверху бы ещё руку положил и собственную душу.

Потому что знание о том, что знает и чего хочет твой собеседник — это абсолютный, непобедимый козырь на переговорах.

— Патриарх, — я уважительно кивнул куда-то в пустоту. София очухалась и исполнила реверанс, примерно в том же направлении. Фью нервно дёргала хвостом и смотрела по сторонам, явно не понимая, что ей делать. Призывные сущности обычно избавлялись от обязательств в исполнении этикета. Но и на приёмы их, как правило, не брали.

— ВЫ ПРИШЛИ ЗА АДРИАНОМ… — голос пророкотал. — ОН ЖДАЛ ВАС, — София вздрогнула, её взгляд, полный надежды и, одновременно, тревоги, устремился вперёд. Она стала похожа на беговую собаку, вот-вот готовую сорваться с места по команде хозяина.

— София, — я коснулся её руки. — Не спеши.

Она дёргано взглянула на меня. Секунду смотрела, словно сквозь, но кивнула.

В конце концов мы не знали, в действительности эта сущность была нашим союзником или нет.

— Патриарх, мы можем встретиться с князем Адрианом?

— СПУСКАЙТЕСЬ, — только ответил он. Под нашими ногами, в камне, засияли яркие энергетические линии, которые повели нас дальше по тоннелям. Как путеводные нити.

Мы пошли вперёд. Я — первый. София чуть позади и сбоку. Фью замыкала.

А Моранов всё так же молчал.

Он что, в шоке засел или его так напугал голос Патриарха? Или что-то… ещё?

Мне это не очень нравилось.

Я обратился к нему, мысленно, сам:

— Ты на месте?

Камень слабо засветился, но тут же погас.

Совсем не нравилось…

Мы продолжили спуск. И через несколько поворотов впереди показался круглый проход. Вместо дверей в нём была алая поверхность, настолько идеально гладкая, что в нём можно было увидеть наши отражения.

— ПОДОЙДИ, ДИТЯ, — Патриарх обратился к Софии. — ТВОЯ КРОВЬ СТАЛА ПРОХОДОМ СЮДА. НО ТОЛЬКО ХАРАКТЕР ПРИШЕДШЕГО С ТОБОЙ МУЖЧИНЫ МОЖЕТ ПОЗВОЛИТЬ ТЕБЕ ПРОЙТИ ДАЛЬШЕ.

София нахмурилась. Взглянула на меня. Потом на своё отражение. Она не понимала смысл. Да и я, если честно, тоже.

Но мне было важно это знать.

— Уважаемый Патриарх, — я начал с вежливого обращения, — могу я задать вопрос?

— ТЫ НЕ ПОЛУЧИШЬ НА НЕГО ОТВЕТ, — отрезал он.

Ага…

Ну да, с какой стати ему нам что-то рассказывать? Это мы в его полной власти, а не наоборот. К тому же, возможно он вообще наши мысли читал, так что никаких вариантов поспорить не было.

— Я готов, — только и ответил я и поднял глаза вверх, стараясь высмотреть в проходе или над ним хоть что-то новое. Но нет, только алая зеркальная гладь. Я посмотрел на своё отражение.

Что-то в нём было не так.

Оно… улыбнулось одними уголками губ. А затем сделало шаг прямо на меня и вышло из зеркальной поверхности.

Я тут же ощутил рывок. Невидимая сила утянула меня вперёд. Позади погас крик Софии: «Виктор!».

А я, вместо обычного мира всех красок и расцветок, оказался в пространстве, где преобладал исключительно алый.

Оказался внутри того самого отражения⁈

— Готов говоришь… — промурлыкал рядом голос Софии. Её отражение подступило ко мне сбоку, обвивая руку. — Давай узнаем, насколько?

Я спокойно взглянул на эту фальшивку. Хотя сердце бешено стучало в груди. Всё-таки в кровавые зеркала меня ещё никогда не затягивало.

— Узнай, — я пожал плечами и осмотрелся. Внутри всё было совсем иначе, чем казалось снаружи.

Здесь не было тоннеля. Во все стороны раскинулась огромная равнина сухой, потрескавшейся земли. Без жизни и воды. Всё в давящих алых цветах. На небе — солнце, больше похожее на гигантский красный глаз.

Если бы так и оказалось, я бы всё равно не удивился.

Нечему уже.

— Как ты спокоен. На первый взгляд, — ЛжеСофия наклонила голову набок и оскалилась, показав несколько острых зубов. Затем она подняла изящную ручку и сжала пальцы.

В ту же секунду мою левую руку поразила боль, сразу в нескольких местах. Я чуть поморщился. Но это — всё. Потому что я ждал подобных проверок.

Я взглянул на руку. В ней, прямо под кожей, что-то бугрилось. Будто какие-то маленькие существа находились внутри и пытались вырваться из моей плоти.

— Чувствуешь, как тебя пожирают изнутри? — захохотала ЛжеСофия. — Твою плоть выжрут, а кости станут удобрением для этой земли, — она плавно провела рукой и вся земля… изменилась. Она стала похожа на огромное море из костей, в котором я начал медленно утопать. И снова смех. ЛжёСофия даже не сдвинулась с места. — Надолго ли хватит твоей невозмутимости, когда ты станешь частью этого места⁈

Но я… громко фыркнул.

Шлёп!

ЛжеСофия замерла на месте, хлопая глазами.

— Что ты делаешь? — спросила она.

— Убиваю паразитов, — преспокойно ответил я и снова ударил себя по руке, в том самом месте, где было шевеление. На то, что я медленно тонул в море костей, я даже внимания не обратил.

— М-м-м… — ЛжёСофия с лёгким недоумением взялась за подбородок и нахмурилась. — Но ты же видишь, что они не умирают… — шлёп! — Видишь же? — шлёп! Шлёп! — Эй, они не умирают!

Она вцепилась мне в плечо и начала дёргать, привлекая моё внимание. Впрочем, в чём-то она была права. Движение под кожей не прекращалось. А она задала вопрос:

— Зачем ты повторяешь бессмысленные действия?

— Они осмысленные, — ответил я. — Твари под моей кожей не умирают. Моя боль не становится меньше. Хотя я их давлю, как насекомых. А что это значит?

— Что у тебя не получается?

— Нет.

— А что тогда? — она всё больше недоумевала.

Эх, Патриарх. Жути ты нагнать смог, а вот побольше интеллекта в свою ЛжеСофию засунуть не удосужился.

— Раз они не умирают, значит и не существуют. Это иллюзия.

— ТЕБЕ БОЛЬНО! — вспыхнула ЛжеСофия, её глаза засверкали красными огнями. — БОЛЬ ИСТИННАЯ!

— Боль — это просто сигнал нервной системы, который предупреждает о повреждениях. Но твои штуковины, — я потряс рукой, под которой продолжали бугриться те маленькие твари, — не умирают, хотя должны. Ты просто обманула мою нервную систему.

Она оскалилась. Громко цыкнула и зарычала:

— Тогда ты распадёшься на плоть и кости! — и соединила руки, после чего я стал опускаться в море костей быстрее. — Твои кости дополнят этот мёртвый океан!

В ответ я вздохнул. Скрестил руки на груди. И спокойно уставился на небо.

— ТЫ УМРЁШЬ!

— Нет.

— ЧТО ЗНАЧИТ НЕТ⁈

— Кости. Мои кости сюда не подойдут.

— ЧТО⁈ — она рассвирепела. Потом снова нахмурилась. — Почему не подойдут?

— Потому что я не Зринский. А войти в это пространство мы смогли только через код крови Софии. То есть, только к её предкам, — я взмахнул рукой. — Это место — алое, прямая отсылка на кровь. Значит, мы находимся в святой святых кода. Значит кости здесь могут принадлежать только Зринским. Никто другой сюда просто не попадёт. Логично? Логично.

— ЭТО КОСТИ ГЛУПЦОВ, КОТОРЫЕ ВОЗОМНИЛИ СЕБЯ МУДРЕЕ ВСЕХ! ТЕХ, КТО ХОТЕЛ УЗНАТЬ СЕКРЕТЫ РОДА ЗРИНСКИХ! — из неё вот-вот пена пойдёт.

— Опять ложь. Мы испытываем не любознательность и не алчность, а характер. Если ты собираешься напугать меня иллюзией подкожных насекомых, болью или тем, что я утопаю в костях, то это было наивно, — я вздохнул и с трудом, но вытащил ногу из костей. Была уже по колено почти.

ЛжеСофия досадливо цыкнула.

Миг.

И кости исчезли. Под моей кожей тоже больше ничего не бугрилось. Боль испарилась.

— Ты не глуп и не труслив, — интонация ЛжёСофии внезапно изменилась. Она стала томной. Тихой, но я её идеально слышал, будто говорила она у самого уха.

Хотя нет.

Так и было. Она будто телепортировалась ко не, обвивая изящными руками мой торс. На самой ЛжеСофии уже было не её удобное платье, а роскошное красное бельё. Идеальное, для страстной ночи. И глаза призывно смотрели мне в глаза, излучая алый блеск.

Она медленно, прикусывая губы, потянулась ко мне для поцелуя. В нос ударил сладкий, немного пьянящий запах каких-то пряностей. Мысли вязли и замедлялись, становясь всё менее значимыми.

Ощущения в теле тоже изменились. Пробудилось желание и напряжение, чтобы это желание реализовать.

Губы ЛжеСофии, полные и блестящие, почти соприкоснулись с моими. Сладостный аромат забивал моё обоняние, заставляя терять из внимания всё, кроме её лица. Забывать всё, кроме блеска красных глаз…

Так она думала?

Я резко распахнул глаза и усмехнулся. В тот же момент взял ЛжеСофию за подбородок. Её глаза округлились от удивления.

— Два-ноль. В мою пользу, — произнёс я.

— … — глазами на меня хлоп-хлоп. — Да ты… — я уже предвидел гневную тираду и очередную игру, как рокочущий голос Патриарха произнёс:

— ДОСТАТОЧНО.

— Он нечестный! — словно обиженная девочка, закричала в сторону алого солнца ЛжеСофия. — Он был готов!

Но Патриарха это уже не волновало.

Алая равнина. ЛжеСофия. Красное солнце.

Всё это растаяло, как видение. Я оказался в просторном зале. Слева от меня был круглый проход, тот самый. Только теперь по другую сторону.

Алой зеркальной преграды больше не было. Я видел Софию и Фью. Они тут же кинулись ко мне.

— Виктор! — она чуть не натолкнулась на меня, принявшись ощупывать мои руки, плечи, грудь, лицо. Словно пытаясь удостовериться, что я настоящий. — Твой двойник вышел из красного зеркала! Он… — София поджала губы. — Он проклинал тебя и говорил, что ты слаб, — нахмурилась. Её переполняла искренняя злость. — А потом показал зеркало, как тебя совращает эта… эта… сука!

— Сонечка, она была твоим двойником, — тактично вставила Фью.

— И что⁈ Сука!

— Ваше Высочество, — я едва не засмеялся. — Уверяю, она не заслужила такого красочного прозвища. Я бы скорее назвал её незрелым существом, которое изолировано от привычного нам мира и не знает ничего, кроме того маленького места, в котором существует. Как ребёнок, который никогда не выходил из дома. Она не заслуживает осуждения. Скорее — сочувствия.

София смущённо потупила взгляд. Задумалась.

Это радует.

— ОНА НА СВОЁМ МЕСТЕ, — пророкотал Патриарх. — КАК И ВЫ — НА СВОЁМ. ТЫ ДОСТОИН БЫТЬ РЯДОМ С НОСИТЕЛЬНИЦЕЙ МОЕЙ КРОВИ.

— Благодарю за эту честь, Патриарх, — кивнул я, стараясь как можно тише думать о том, что именно он и держит ту сущность в том пространстве, а также проверяет всех новоприбывших на характер.

Хотя, был ли здесь хоть кто-то до меня?

Это вопрос, на который мне едва ли ответят.

Вокруг нас было пустое пространство. Стен было не разглядеть, они терялись во тьме. Единственным источником света оставались путеводные энергетические линии, по которым мы пришли и бьющий из потолка столб света.

— АДРИАН ЖИВ, — уверенно пророкотал Патриарх. — НО ЕГО СУДЬБА ВИСИТ НА ВОЛОСКЕ.

Сбоку, во тьме, подсветилось пространство. Часть зала стала видна. В нём появилось иллюзорное подобие энергетической капсулы, в которой в позе эмбриона зависла проекция.

Он выглядел так же, как в тот самый день. Со светлой бородой. Синим плащом, на котором были вышиты золотые львы.

София замерла. Из уголков её глаз потекли слёзы. Одна за другой они скатывались её утончённому лицу и в гробовой тишине разбивались о пол, с тихим «кап».

— Патриарх, — я сделал шаг вперёд. — Мы знали, что он жив.

— ЗНАЛ. ТЫ. НО ТЕПЕРЬ ЭТО ИЗВЕСТНО И ЕЙ, — произнёс Патриарх.

Я внутренне поёжился. Он что, знает и про мою силу Связей? Не хорошо.

— Как мы можем вернуть его? — спросил я.

— СНАЧАЛА ПОЙМИ, КУДА ОН ИСЧЕЗ.

Сбоку от проекции Адриана подсветилась другая. На этот раз — несколько мужчин, все с разноцветными бородами, стояли в круге. В его центре находилась колонна, уходящая высоко вверх. На её вершине горел серебристый огонь.

— ДАР РОДА ЗРИНСКИХ МНОГОГРАНЕН, — заговорил Патриарх вновь, — НО ЕГО ОСНОВА В ТОМ, ЧТОБЫ ДАВАТЬ ЭНЕРГИЮ ЖИЗНИ. ЭТА СИЛА МОЖЕТ РАЗРУШАТЬ ЖИВЫЕ ОРГАНИЗМЫ. ЭТА ЖЕ СИЛА МОЖЕТ СЛУЖИТЬ ОПЛАТОЙ ТЕМ СУЩНОСТЯМ, КОТОРЫЕ ГОТОВЫ СЛУЖИТЬ, — Фью нервно дёрнула хвостом. — НО ЕСТЬ В ЭТОМ ДАРЕ ОДНА ОСОБЕННАЯ, РЕДЧАЙШАЯ ГРАНЬ…

Столб в центре засиял светом. Мужчины воздели руки к небу. Серебристый огонь, горящий на вершине столба, вспыхнул ярче и стал раздуваться. Он поглотил сначала часть колонны, потом её целиком, потом и самих мужчин.

Пламя стало огромным. Но вскоре оно начало гаснуть на глазах. Внутри него прочерчивались плотные серебристые структуры, похожие на строительные леса из чистой энергии. Они пристраивались друг к другу, пока не выстроили полноценные стены, крышу и колонны.

Получилось нечто вроде угловатого здания, похожего на древнегреческий храм. Только из чистой энергии.

— ВО ВРЕМЕНА ОСНОВАНИЯ РОДА ЗРИНСКИХ, СОВЕТ СТАРЕЙШИН ПРИНЁС В ЖЕРТВУ СЕБЯ И СВОИ ДАРЫ, ЧТОБЫ СОЗДАТЬ «УБЕЖИЩЕ». ТАК НАЗЫВАЕТСЯ ТАЙНАЯ ТЕХНИКА РОДА, КОТОРАЯ ПОЗВОЛЯЕТ СПАСТИ ЖИЗНЬ ЗРИНСКОГО, НАХОДЯЩЕГОСЯ НА КРАЮ ГИБЕЛИ. ЕГО ТЕЛО И ДУША ОКАЗЫВАЮТСЯ В «УБЕЖИЩЕ», НЕДОСЯГАЕМОМ ИЗ МАТЕРИАЛЬНОГО МИРА.

— То есть князь просто телепортировал себя и сыновей? — моя бровь поднялась вверх.

— БОЛЬШЕ. ОН ТРАНСФОРМИРОВАЛ СВОЮ ЖИЗНЬ И ЖИЗНИ СВОИХ ДЕТЕЙ В ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЙ КОД. ЭТО НЕ ТЕЛЕПОРТ, ЭТО ВРЕМЕННОЕ ИЗМЕНЕНИЕ САМОЙ СУТИ ЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ПРИРОДЫ, ПРЕВРАЩЕНИЕ ЕЁ В КОД ЖИЗНИ.

— Код жизни… — пробормотал я. — Это почти как…

— … код крови, — словно прочитала мою мысль София. — Мы кодируем энергию самой жизни⁈ — её слёзы высохли. Но глазах осталось глубокое внимание и готовность слушать.

— ИМЕННО. И ТАК ЖЕ, КАК ВЫ РАСКОДИРОВАЛИ КОД КРОВИ, ВЫ МОЖЕТЕ РАСКОДИРОВАТЬ АДРИАНА И ЕГО СЫНОВЕЙ ИЗ КОДА ЖИЗНИ. НО ЭТО БУДЕТ СЛОЖНЕЕ. ПЕРВОЕ — ПРИДЁТСЯ СДЕЛАТЬ ЭТО ТАМ ЖЕ, ГДЕ ЭТОТ КОД БЫЛ ЗАШИФРОВАН.

— В усыпальнице Зринских, — одновременно произнесли мы с Софией.

— ВТОРОЕ — РИТУАЛ МОЖЕТ ПРОВЕСТИ ТОЛЬКО МУЖЧИНА ИЗ РОДА ЗРИНСКИХ, — рядом с проекцией «Убежища» появилась проекция Анте. — ПОСЛЕДНИЙ ИЗ ЗАКОННОРОЖДЁННЫХ ЗРИНСКИХ. ТРЕТЬЕ — НОСИТЕЛЬНИЦА МОЕЙ КРОВИ ДОЛЖНА ПРИСУТСТВОВАТЬ ПРИ ЭТОМ РИТУАЛЕ.

— Зачем? — спросил я.

— ОНА — ДОЧЬ АДРИАНА. ИМЕННО ЗА СЧЁТ ЕЁ КРОВИ И ДАРА ОН ЕЩЁ УДЕРЖИВАЕТСЯ НА СВЯЗИ С ЭТИМ МИРОМ, А ЧЕРЕЗ НЕГО УДЕРЖИВАЮТСЯ ЕГО СЫНОВЬЯ. АНТЕ СЛИШКОМ ДАЛЬНИЙ РОДСТВЕННИК, ЧТОБЫ ПРИТЯНУТЬ АДРИАНА В ЭТОТ МИР. ЕСЛИ НОСИТЕЛЬНИЦА МОЕЙ КРОВИ УМРЁТ, ТО АДРИАН ОСТАНЕТСЯ В «УБЕЖИЩЕ», ПОКА НЕ ИССЯКНЕТ ЕГО ЭНЕРГИЯ.

— Не умрёт, — отчеканил я.

— ПОЗАБОТЬСЯ ОБ ЭТОМ. ТОЛЬКО ТАК ТЫ СМОЖЕШЬ ВОССТАНОВИТЬ ПУТЬ, УТЕРЯННЫЙ СО СМЕРТЬЮ.

Зараза такая.

Знает он всё.

Но обязательно было говорить об этом вот так вот, вслух⁈

— А ТЕПЕРЬ, НАДО НАУЧИТЬ МЕРТВЕЦА УМУ-РАЗУМУ, — произнёс Патриарх. Сверху вылетели несколько белых энергетических огоньков, которые влетели в мой карман, где находился кристалл с Морановым. Я вытащил его, от греха подальше.

Кристалл вспыхнул зелёным светом. Потом белым. Потом снова зелёным и белым. Внутри будто происходило противостояние сил. Но длилось оно недолго. Наконец, кристалл стал испускать спокойное белое свечение.

— Что Вы сделали? — нахмурился я. У меня к Моранову не было большого тепла, но был договор, который я не собирался нарушать.

— ПРИСТРУНИЛ ТОГО, КТО ЖАЖДАЛ УЗНАТЬ СЛИШКОМ МНОГО ЧУЖИХ СЕКРЕТОВ. ОН ДУМАЛ, ЧТО СМОЖЕТ ПОДЧИНИТЬ МЕНЯ ТАК ЖЕ, КАК ОБЫЧНОГО МЕРТВЕЦА. ОН ОШИБСЯ. А СЕЙЧАС ОН БУДЕТ ПОЛЕЗНЕЕ, ПОТОМУ ЧТО КОГДА ВЫ БУДЕТЕ НА МЕСТЕ, ИМЕННО ОН ОБЪЯСНИТ, ЧТО ДЕЛАТЬ.

Я взглянул на кристалл. Из холодного он стал приятно тёплым.

Может, оно действительно к лучшему? Надо будет переговорить с Морановым, как только вернёмся.

— Благодарю Вас, — София присела в глубоком реверансе. — За то, что помогаете спасти моего отца.

— ОБЕРЕГАТЬ РОД ЗРИНСКИХ — МОЁ ЕДИНСТВЕННОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ, — сверкнул свет над головами. И тут я услышал голос Патриарха, но на этот раз внутри своей головы. — ТВОЯ СИЛА — ЭТО ОВЦА, КОТОРУЮ КОРМЯТ НА УБОЙ. ПОМНИ ЭТО, КОГДА ЗАХОЧЕШЬ ПОГЛОТИТЬ СЛЕДУЮЩИЙ РАЗДОР.

И в тот же момент всё исчезло.

А затем появилось вновь.

Мы стояли во всё той же комнате в гостевом домике поместья Непчичей. Я, Фью, кристалл в моей руке и София, которая резко обернулась на меня с вопросом в зелёных глазах:

— Виктор. Что имел в виду Патриарх? Какой ещё путь, утерянный со смертью?

Глава 16

И что мне ей сказать?

«Дорогая София, я имею силу, которая не поддаётся идентификации. А сам я её получил в далёком прошлом, когда умер и оказался в вашем мире, в теле болеющего магической хворью парнишки».

Так что ли?

Или просто свалить всё на болезнь?

Ещё и Фью внимательно смотрит на меня. При ней и не придумаешь какую-нибудь отмазку. Она же всё почувствует и непременно расскажет своей любимой хозяюшке.

Я внимательно посмотрел Софии в глаза.

Мог ли я ей доверять?

Мог.

Но во всём ли?

Стоит хотя бы одному слушку выйти в массы, как он обрастёт сплетнями и превратится в проблему, которую обязательно захотят проверить. В Империи ли, в Иллирии ли…

Кто-то — точно проверит.

И засунут меня в какой-нибудь зал без окон, где поставят ещё одну такую же животинку как Фью и будут методично расспрашивать. Там я им все секреты расскажу. Даже те, которых не знаю. А о свободе и, тем более, карьере дипломата можно будет забыть. Вместо этого роль подопытного образца до конца дней.

Нет, это не паранойя.

Это понимание, как устроена работа спецслужб с неопознанными явлениями. Может, конечно, им и так всё известно. Того я не знаю.

Но рисковать у меня не было ни малейшего желания.

Даже огромные зелёные глаза Софии и её требовательно поджатые губы меня не смущали.

— Я не могу говорить об этом, в целях собственной безопасности, — произнёс я спокойно, ровно и серьёзно. Так, что у неё не возникнет даже тени сомнения в моих словах.

— Не соврал, — тут же подтвердила Фью.

— Знаю, — быстро ответила София, не отводя от меня взгляда. — Ты мне не веришь, Виктор?

— Верю. Но вслух некоторые вещи говорить не буду.

Тишина.

София бросила взгляд на Фью. Молчащую.

Потом вздохнула. На лице княжны быстро проскочила тень разочарования. Она отвернулась.

— Ясно… — а потом резко снова обернулась на меня. — Если мне что-то нельзя знать, то ты так и скажи! Я же всё понимаю! Мы с тобой просто временные союзники! Ты — представитель Российской Империи, а я — дочь князя Иллирии! Я же понимаю, что мы с тобой никогда не сможем действительно доверять друг другу.

— Соврала, — предательски объявила Фью.

София бросила на неё раздражённый взгляд и сказала:

— Молчала⁈ Вот и молчи! — потом снова на меня. — Но давай хотя бы будем честны в том, что не можем доверять друг другу полностью! Хотя бы в этом!

Короткая пауза.

Не так много, чтобы собраться с мыслями.

Но достаточно для того самого честного ответа, который она так от меня требует.

— Я тебе доверяю больше, чем кому-либо в этом мире, — признался я.

Секунда.

— Не соврал, — кивнула Фью.

София нахмурилась. Потом тихо-тихо спросила, на самой границе слышимости:

— Государственная тайна? — а потом замотала головой. — Хотя нет, не отвечай. Я всё поняла. Прости меня, за мою настойчивость. Я просто до сих пор плохо соображаю, что происходит, — она неловко улыбнулась. — Что делаем дальше?

А дальше нас ждало возвращение во дворец Зринских. Для того чтобы заняться ритуалом возвращения Адриана в усыпальнице и для того, чтобы узнать у Непчича, куда он отправил Анте.

И здесь была проблема.

— Дворец потерян, — болезненно прохрипел Непчич по связи. А потом я услышал его болезненную ухмылку. — Но пару сильных выродков мы похоронили, — глухой хохот безумца донёсся до нас. — Они теперь в западне. Караджичи окружили территорию дворца, а Кнежевичи отступили от города и заявили о смене хозяев. Победа в наших руках!

Его голос был полон восторга.

Но мне самому что-то было совсем не до радости.

Потому что если бы мы побеждали — противник бы это понимал. И уже начал бы договариваться о том, чтобы вывести своих людей.

Но, когда я спросил Непчича о предложениях переговоров, он будто меня не понял.

— Выводить? Я НИКОГО НЕ ВЫПУЩУ! — яростно проревел он в трубку. — СОРОК МОИХ ЛУЧШИХ РЕБЯТ ПОЛЕГЛИ, ЧТОБЫ ЭТА МЕРЗОСТЬ ОКАЗАЛАСЬ В ЛОВУШКЕ! Я САМ ОТДАЛ РАДИ ЭТОГО ЧАСТЬ СВОЕЙ ПЛОТИ! — послышался глухой удар о что-то плотное. — НИКАКИХ ПЕРЕГОВОРОВ! ДОЖМЁМ И ПУБЛИЧНО РАЗДАВИМ, ЧТОБЫ СРАНЫЕ ЛЯГУШАТНИКИ УМЫЛИСЬ КРОВЬЮ И ДЕРЬМОМ!

На этом связь оборвалась.

Он становится неконтролируемым. И это надо было срочно менять.

— Благодарю за связь, — кивнул я старушке — матери Непчича, которая и организовала связь. А весь наш разговор сидела в углу и скромно вязала, постукивая спицами. Просто ангелок. Вот только с ушами, которые едва ли не шевелились на каждое сказанное слово. Хитрая бабка.

— Что Вы, господин Добрынин, — мягко улыбнулась она, а глаза так и блестели. — Но волнительно мне за сынка. Как он там? Всегда такой вспыльчивый мальчик был, — она покачала головой. — Постоянно в драки ввязывался.

— Я с ним поговорю, — объявил я и отправился прочь из комнаты переговоров. София, которая слушала весь разговор, следом.

— Виктор, я могу отправиться с тобой? — спросила она на ходу.

— Приедешь позже. Как только я убежусь, что там безопасно и никто не причинит тебе вреда и не перехватит по пути. Даже то, что я возвращаюсь — это уже огромный риск, потому что толковый разведчик может отследить мои перемещения и выйти на твой след. Я бы вообще перевёз тебя в другое место, но этим займётся Георгий.

— Всегда рад помочь, мой русский друг, — его голос прозвучал прямо из-за дверного прохода, куда мы уже заходили. Он сам с ухмылкой взглянул на меня. — Но и ты мне поможешь с радостью, правда?

Ага, как вовремя.

Впрочем, он был в своём праве.

— Идём, — нахмурился я и махнул рукой. — София, будь любезна, подожди здесь. Позже мы ещё договорим.

— Ты уже принял решение, — на удивление спокойно сказала она. — Будто обсуждение на что-то повлияет, — он невесело хмыкнул и ушла вглубь дома.

Мы с Георгием отошли подальше — к пасеке, под мирный шум работающих пчёлок.

— А девица твоя с норовом, — оскалился Георгий. — Тоже люблю таких. Горячие.

— Мы не это обсуждать вышли, — я вернул его в реальность. — Чего ты хочешь?

— Я ж говорил: использовать мой Дар тебе рядом с определённым человеком.

— Кнежевич?

— Не-е-ет… — растянул он слово с ухмылкой и повёл головой в сторону. — Но за него я тоже буду тебе признателен. Однако, его жизнь я могу забрать и позже. Когда он будет окружён не своими гвардейцами, а тюремщиками клана Зринских.

— Тогда кто?

Его оскал растянулся и застыл. Сам Георгий выжидательно посмотрел на меня, будто отслеживая реакцию и пытаясь рассмотреть что-то в моей душе.

Он что, ещё и мысли читать умел? Или пытался научиться?

— Ты хочешь, чтобы я сам угадал? — спросил я. — Не лучший вариант для того, чтобы комфортно решить этот вопрос. Не думаешь?

— Комфортно для тебя его и так решить не получится, — он пожал плечами.

— О чём ты, бесы тебя задери? Говори прямо, — мой голос стал жёстче. Мне уже надоела эта молчанка. — Если не можешь решиться на то, чтобы назвать мне своё условие, то и начинать было незачем.

— Не спеши, мой друг, — нисколько не смутился он. — Я хочу начать с истории, в ходе которой всё станет ясно.

Я поднял левую руку. Пусть часов на них не было, но там, где они могли быть, я постучал двумя пальцами.

— А я хочу быстро увидеться с Непчичем. Но не могу этого сделать, пока не удостоверюсь в полной безопасности княжны, которую обеспечить способен только ты. Из всех, кто здесь присутствует.

— Непчич окажется здесь раньше, чем ты думаешь. Проще будет дождаться его.

— Он не идиот, чтобы отступать сюда, — по крайней мере, я на это надеялся.

— Он прибудет сам. Лично. Без армии.

— Откуда ты знаешь?

— Он же не идиот, верно?

Он начинал меня раздражать.

— Ты используешь ситуацию для развлечения, вместо того, чтобы сделать дело, — произнёс я. — Непрофессионально.

— Я хочу, чтобы ты вник в контекст. Только и всего, — развёл он руками. — Но лучшего способа ввести тебя в него, кроме как рассказать историю, я не знаю.

— Тогда говори. Только быстро, — отмахнулся я. Всё равно этот упрямец не сделает всё по-человечески.

— Конечно, — его оскал превратился в улыбку. — Мой род — Васоевичи — много лет правил сербскими землями. Порой всеми. Порой — лишь их частью. Как у любого другого благородного рода, у нас было много врагов. С одними из них — Зринскими — ты уже знаком. Со вторыми — Кнежевичами — тоже. Последние почти уничтожили мой род, — его улыбка осталась на месте, но глаза смотрели вперёд, будто сквозь меня, в пустоту.

Вспоминал.

Сделав небольшую паузу, он продолжил:

— Из-за Кнежевичей погибли мои родные. Но они — хорваты. Старые враги моего народа и моего клана, который всегда гордился своей сербской кровью, — он поднял подбородок выше. — Но есть ещё один клан, который с нами одной крови. Но этот же клан предал нас, разменяв на перспективы заполучения земель и власти. Они помогли Зринским подчинить нас, а Кнежевичам — почти уничтожить мой род, нанеся удар в спину.

Я нахмурился.

— Ты собираешься убить кого-то из Зринских?

— Нет, — он покачал головой. — Я знаю всё, в чём они виноваты и в чём не виноваты. Пусть мы и были врагами долгие поколения, но приказ отца князя Адриана не подразумевал убийство моих родных. Даже наоборот. Они хотели сыграть в милосердие и просто лишить нас земель, а наших потомков взять себе на воспитание.

Он отвернулся и посмотрел на деревья. В тот же момент подул мягкий летний ветер, всколыхнувший листья с успокаивающим шелестом, который наслоился на шум ульев.

Георгий говорил дальше:

— Мой отец требовал от отца Адриана, чтобы тот не обделял Сербию ни средствами, ни помощью в трудные времена. Чтобы он возглавил движение за освобождение других регионов Сербии из-под гнёта турок и венгров. Но князь не послушал моего отца. тогда Сербия восстала.

Голос Георгия стал твёрдым, словно сталь, он продолжал:

— На битву с нами отправили клан Кнежевичей, с подкреплениями из Франкопанов, Цельских, Будоров и Домаговичей. Вместе с регулярной армией. Мы дали им достойный бой и отступили в Белград, откуда они бы не выдавили нас и за год! — его голос стал громче. — Город был превращён в неприступную крепость, — он прикрыл глаза. Из его груди вырвался тяжёлый вздох. — А потом нас ударили в спину те, кого мы считали союзниками…

И тут я начал вспоминать подробности недавней иллирийской истории. Те самые, что касались восстания Васоевичей. В интернете было мало подробностей. Эту информацию очень хорошо засекретили и даже сейчас, спустя почти двадцать лет, были известны лишь обрывки и насквозь фальшивая официальная версия.

— … Слободан Караджич подорвал склады с боеприпасами и с помощью диверсантов рода Кнежевичей ударил в спину наших людей, — процедил Георгий, сжимая кулаки до побелевших костяшек. — Они были зажаты с двух сторон. Лучшие отряды нашего клана оказались между молотом и наковальней, а мой отец, который сразу же отправился туда со своей личной охраной, попал в западню. Караджич захватил его в плен и передал Кнежевичам. Михаэль лично пробил моему отцу грудь, а затем велел расстрелять моих братьев. На этом наше восстание закончилось, а Караджичи получили власть над Боснией, которая тогда тоже была близка к восстанию.

Он медленно повернул на меня взгляд, со словами.

— Я хочу, чтобы ты вызвал меня, когда окажешься рядом со Слободаном Караджичем. В тот самый момент, когда он будет праздновать триумф. Когда он поверит в то, что победил. В тот же самый момент я хочу быть возле него… — он поднял свои руки и посмотрел на них, — … и вот этими самыми руками оторвать его голову, чтобы бросить под ноги его сыновей.

На лице Георгия появилась улыбка. Но не такая, как прежде.

А новая, безумная и жестокая. Но… этот человек жил тем, что сейчас поведал.

— Ты станешь преступником.

Он снова взглянул на меня.

— А я когда-то переставал им быть? Иллирия — земля Зринских. Пока Сербия под их властью, я никогда не буду жить спокойно. Но моя кровь, мои предки взывают к отмщению за их смерти. Убийца и предатель должны понести наказание. С твоей помощью или без неё, но я добьюсь этой цели.

— Ты доверил мне очень опасный секрет.

Он засмеялся.

— Я знаю, что он останется секретом. Потому что понимаю тебя куда лучше, чем тебе кажется.

— Неужели? — в моих словах прорезался вызов.

— Абсолютно. Ты благороднее любого бана или графа Иллирии. К тому же, ты не будешь стрелять себе в ногу и мешать тому, кто сделает Иллирию гораздо послушнее для российского императора.

— Каким это образом, мне интересно?

— Сербия. Она вернётся мне и моему клану. Но останется в составе Иллирии. А если Зринские будут вести себя нелояльно к России, то именно через восстание в Сербии они поймут, насколько это ошибочно.

— Восстание? Снова? Ненадёжно, учитывая историю твоего отца.

— На этот раз всё будет иначе.

— Ты уверен? — спросил я. Он не ответил, но в его глазах я увидел что-то заговорщическое… Тут меня осенило. Да это же очевидно! — Ты уже договорился обо всём? Поэтому ты работаешь на Серебрякова?

— В том числе.

— Серебряков знает, что ты хочешь убить главу самого лояльного Империи клана в Иллирии?

— Он знает. Он не против, — на лице Георгия вылезла хищная гримаса. — У вас, мои русские друзья, есть свои внутренние тёрки. Демидов — проблема, которая может быть решена многими способами. В том числе через ослабление Караджичей.

— Если ты убьёшь их главу, то никакой Сербии тебе не светит. Официально ты будешь преступником.

— А кто сказал, что убивать буду я?

— Ты сам, только что…

Он покачал головой.

— Нет, мой друг. Для всех остальных я буду совершенно другим человеком. Не Георгием Васоевичем, а, например… — со смешком его облик преобразился, став копией… меня самого. — … Виктором Добрыниным.

— Очень остроумно, — холодно подметил я. — И «умно». Показывать свои способности в центре усадьбы Непчича.

— На нас никто не смотрит. В том числе камеры.

— Уверен, насчёт первого?

— Я бы почувствовал, — не смутился он.

— Очередная сила?

— Она самая.

Повисла пауза.

И что мне было тут делать? Соглашаться? В таком случае я бы стал заговорщиком, которого вполне заслуженно могут отправить на эшафот. Причём и в Иллирии, и в Российской Империи.

Слободан Караджич был не просто аристократом — он был важнейшим лицом для русской политики в Иллирии. По крайней мере, для части русской аристократии, возглавляемой Демидовыми.

С другой стороны…

Он был опасен. Именно потому, что в его интересах было избавиться от Софии и Анте, а затем самому прийти к власти. О чём и предупреждал Серебряков.

Но было ли это так плохо для Империи?

Караджичи — союзники России. Через Демидовых ли или через Серебрякова — это не так важно. А вот Зринские — себе на уме. С французами-то они сотрудничество разорвали. Почему точно так же не разорвут с Империей? Да и я больше не связан с Софией печатью. Риска нет.

С рациональной точки зрения именно Караджичи выглядят перспективнее.

Вот только… Софии конец.

А я не собирался этого допускать. К тому же, был здесь ещё один нюанс. Очень важный.

Легитимность.

Зринских на троне признают все. А Караджичей? Французы не признают. Немцы тоже. Да и кланы Иллирии, вероятно, взбунтуются. Их положение будет и наполовину не таким крепким, как у самого непопулярного Зринского.

Значит, Адриан всё же надёжнее.

По крайней мере, я нашёл причину, чтобы не предавать Софию и Анте. А заодно, выполнить договорённость с Серебряковым.

Но тут закралась мысль… Может, Георгий хочет услышать моё согласие, которое сам запишет на диктофон и потом использует против меня?

Хм… Но зачем? Чтобы опорочить? Нет, проще было бы просто прикопать меня в лесу.

Да и делом он уже доказал, что мы с ним союзники.

— Я согласен, Георгий, — произнёс я. — Как только я окажусь рядом со Слободаном Караджичем, я призову тебя. Разумеется, мы заранее всё это обсудим, чтобы избежать обвинений меня в пособничестве убийству.

— Тебя не заподозрят.

— Но перед этим у меня есть к тебе дополнительное условие.

— М? — его бровь приподнялась вверх.

— Я хочу знать, как работает твоя сила. А ещё — откуда она у тебя. Ты говорил, что она заменила твой прежний Дар.

— Всё так, — кивнул он. — В этом плане мы с тобой почти что родственники.

Глава 17

Георгий вернул свой истинный облик, перестав быть моей копией.

— Моя сила — это нечто большее, чем родовой Дар, — произнёс он, взглянув на небо. — Мой Дар, как и многое из моего прошлого, сгорело в моём детстве. Когда я, вместе с несколькими вернейшими людьми моего клана, бежал из родного дома. Когда псы Караджичей и Кнежевичей преследовали нас. Когда мы теряли кого-то, каждый день…

Послышался его тяжёлый вздох. Георгий начал перечислять:

— В первый день побега убили гвардейца Милича, который всегда сопровождал меня на прогулках. Он же научил меня свистеть, что вызвало у моего отца большое негодование. Потому что мой свист он считал делом неблагородным, — глаза Георгия проследили за одиноким облаком, но видели что-то другое — застывшие в памяти образы. — Во второй день мы потеряли охотника Йована. С ним я ходил на утку. А однажды, даже подстрелил кабана. Его уроки неоднократно спасали мне жизнь.

Георгий прикрыл глаза.

Я не стал его торопить, хоть времени и было немного. В такие моменты, лучше дать человеку полностью переварить все свои мысли и прийти к тем словам, которые он посчитает нужным.

Сейчас Георгий был уязвим. А бить в уязвимость своих союзников нельзя. Потому что даже самый верный друг из-за этого может превратиться в ненавидящего тебя врага.

Так что — предельное уважение. И терпение.

Человек выворачивал душу, а это — самое интимное, что только может сделать разумное существо.

И спустя примерно полминуты Георгий продолжил:

— Через неделю я потерял последнего. Старый слуга, который всюду носился за мной, сколько я себя помню. Он был мне и учителем, и нянькой, и строгим воспитателем. Самое смешное, что он был турок. Старик Батухан. Ворчливый, временами занудный, но по-настоящему верный. Он бросился на преследователей, чтобы я получил шанс сбежать. Хотя ни Дара, ни каких-то боевых умений у него не было. Только громкая турецкая речь и кривой кинжал, который мой отец подарил ему за долгую службу.

Георгий сделал быстрое, почти молниеносное движение. Будто смахнул что-то с лица. Я не успел заметить что именно.

Пусть будет ресница.

Хоть это и не так.

— Я сбежал тогда, — произнёс Георгий тише. — Тогда же смог скрыться в лесу, где бродил несколько дней, пока не свалился от разгоревшегося здесь жара, — он положил руку себе на грудь и сжал ткань своей одежды в кулаке. — Залез в какую-то пещеру и лежал там, думая что умираю.

Он засмеялся, приговаривая:

— Я и умирал. Прежний я. Не знаю, сколько именно времени я там провёл. В той пещере. Но когда боль, распирающая моё тело изнутри, исчезла, я родился заново. Без Дара своих предков. Но с кое-чем большим.

Он протянул руку вперёд, над его ладонью вспыхнул свет. Из центра ладони вылетел белый энергетический шарик, который стал медленно кружиться над его рукой. Затем вылетел ещё один — зелёный. Затем буро-красный; фиолетовый и пульсирующий; тёмно-синий с серебристыми прожилками; ещё два маленьких, быстро кружащихся вокруг невидимого центра между ними и, отдельно, вокруг самой руки; и, наконец, чёрный, по которому раз в несколько мгновений беззвучно пробегали красные молнии.

— Я получил возможность чувствовать силу, забирать её и даровать тем, кому пожелаю. Моей первой целью стали двое преследователей из отряда Караджичей. Они прочёсывали лес, надеясь найти мой труп и притащить своему господину. Эти двое не знали, что я чувствую, где они находятся и что умею быть тихим, — он широко оскалился. — Они были не готовы, что я нападу на них под самое утро. Когда один дежурит, а второй только отошёл ко сну. Знаешь, как чавкает голова, когда на неё обрушивается камень? Очень выразительно, — он хохотнул. — Из тел их обоих я извлёк Дар. Затем убивал всех, кто преследовал меня. Пара, за парой. Пока не собрал достаточно сил, чтобы уничтожить командира с остальными. Вот так я получил свою силу.

Затем Георгий посмотрел на меня и задал вопрос:

— А как у тебя было?

— Болезнь, — кратко сказал я.

— Всё? — он искренне поднял брови. — Наши с тобой силы не случайны. Как не случайно и то, что мы с тобой нашли друг друга и вообще, — он обвёл рукой пространство перед собой, — сам разговор этот не случаен. Предки свели нас. Но для чего? Явно же, для чего-то большего, чем моя месть или твоё желание поставить на трон Иллирии выгодного России правителя.

Я пожал плечами и ответил:

— У меня за спиной нет истории, непосредственно связанной с моими возможностями.

Он хмыкнул.

— Жаль. Если ты не врёшь. Если врёшь — то ещё больше жаль. Я бы послушал. Люблю истории. Но в любом случае, — энергетические сферы стали втягиваться обратно в его руку, — силы у нас имеют одну природу. Я абсолютно в этом уверен. Думаю, вместе мы сможем узнать больше. В каком-то роде мы с тобой братья, — он поднял на меня взгляд. Пронзительный. Но не агрессивный. Скорее — испытывающий. — Я знаю, что тебетоже не повезло. История с гибелью твоих родителей полна странностей.

— Да, — согласился я. — Не буду спрашивать, зачем ты копался в моём прошлом.

— Ответ очевиден. Чтобы найти то, что могло привести к получению такой же силы, как у меня. Точнее… похожей.

Похожей?

Нет, едва ли. То, что я видел у Георгия, казалось очень мощной боевой силой. Тогда как у меня скорее социальная. Слабоприменимая в прямом бою.

Он будто прочёл мои мысли:

— Похожей по природе. Ты ведь тоже чувствуешь и видишь. Пусть и не то, что вижу и чувствую я. Мы с тобой братья, Виктор Добрынин. Связанные общим происхождением сил. Я чувствую в тебе то же, что и в себе. Нам предписано биться плечом к плечу. Пусть и на разных полях сражений. Думаю, на твой вопрос я ответил. На сегодня откровенностей достаточно, — Георгий хохотнул и двинулся ко входу в усадьбу.

— Стой, — сказал я и он встал, повернул голову вполоборота.

— М?

— Ты знаешь ещё кого-нибудь… «переболевшего»?

— Нет, мой русский друг. Только ты. Но мы с тобой, как носители этой силы, интересны кое-кому ещё.

Это он про кого?

Может, про ту мутную дамочку, которая кружилась вокруг меня, когда я поглотил красную сферу над Загребом?

— Ты о той, у кого красные глаза? — спросил я.

— О, так они уже связывались с тобой… — он развернулся ко мне. — Проходимцы, правда?

— Кто они?

— Без понятия. Знаю лишь, что они наблюдают за мной уже несколько лет. Возможно, не только за мной. Что-то им нужно… Однако, не говорят. Но если кто-то и знает о нашей силе больше, то именно эти проходимцы. Нам стоит их… изучить.

— Хоть что-то можешь сказать? Численность? Более конкретные цели?

— Увы, — Георгий развёл руками. — Но что-то в последнее время они стали активнее. Раз они вышли и на тебя, значит, дела в Иллирии их волнуют.

Стоит ли ему говорить, что та красноглазая упоминала, что пока князь не вернётся, смута в Иллирии не закончится? К Адриану Георгий не испытывал тёплых чувств, как и к Зринским в целом. Но было ли это важно?

Пожалуй, нет. Пока не стоило сообщать Георгию ничего подробного.

Тут Георгий заговорил:

— Через них мы можем найти других таких же как мы. Тех, кто умер и переродился. Возможно, как раз для того, чтобы помочь умереть и переродиться всему этому миру, как думаешь?

— Думаю, миру лучше от этого не будет, — заявил я твёрдо.

— Как знать… как знать… — загадочно произнёс Георгий и кивнул, давая понять, что он сказал всё что хотел. После чего он двинулся в усадьбу.

А через час прибыл Непчич. Как и предполагал Георгий, без армии. На потрёпанном старом автомобиле, похожем на советскую «буханку». С ним было лишь несколько телохранителей.

И он вернулся уже другим. На правой руке у него не хватало нескольких пальцев. А на полностью выбритой голове красовалось пятно наскоро залеченного ожога. Непчич выглядел ещё более напряжённым чем обычно и сразу приступил к делу — потребовал срочной встречи на четверых: я, он, София и… Георгий.

Мы собрались в рабочем кабинете усадьбы. На стене висел портрет мужчины, похожего на Непчича, только чуть старше и с повязкой на одном из глаз. Видимо, его отец.

— Анте Зринский не выходит на связь, — сходу произнёс Непчич. — В тех местах, куда я его отправил, слышали взрывы и грохот. Вероятно, там шли бои. Свидетелей нет.

Да твою… ж…

— А тела⁈ Что с Демидовым⁈ — спросил я.

— Неизвестно ничего, — покачал головой Непчич. — Я только-только сам узнал об этом и уже отправил туда людей, чтобы разобраться. Если Анте выследили, то могли похитить. Либо убить. Что, впрочем, получше, — он хмыкнул, — София взглянула на него с осуждением. Непчич мгновенно считал её взгляд и нахмурился. — Такова реальность, госпожа София. Лучше мёртвый Анте, чем Анте на стороне наших врагов, — он пожал плечами.

— Нет, — отчеканил я. — Он нам нужен. Живой и дееспособный. Когда мы вернёмся во дворец.

— Объяснись, — потребовал Непчич, сверкнув глазами.

Стоило ли рассказывать Непчичу про подробности ритуала?

Конечно, он заявлял о преданности князю, но…

Не будет ли для него выгодно, если князь всё-таки не вернётся? Ведь именно в его руках сейчас был сосредоточен максимум власти. Пусть и держался он на совместных усилиях русской дипломатии и авторитете Софии и Анте.

— Покажу, — ответил я, не смутившись. — Как только мы отобьём дворец, а Анте окажется рядом. Его необходимо найти и вернуть.

— А если он мёртв? — с ноткой вызова спросил Непчич.

— Тогда будущее Иллирии очень туманно.

— Ты вздумал короновать Анте⁈

— Нет. Но его наличие необходимо, чтобы мы смогли объединить Иллирию. Не забывай, что только благодаря ему мы обеспечили подобие единства среди кланов страны и смогли сбросить Михаэля Кнежевича с престола его клана.

Он насупился. Напряг шею. Опустил брови. И посмотрел на меня исподлобья.

— Мне надоели ваши недоговорки. Объясни, зачем тебе Анте Зринский! Иначе никто отсюда не выйдет! — в этот момент он стал похож на медведя.

— Господин Непчич, — хлынул холодный, как горная вода, голос Софии. — Вы забываетесь.

— Нет, госпожа София! — прорычал он. — Мы все здесь плечом к плечу. Но русский мальчишка до сих пор не может говорить со мной начистоту. Хотя только благодаря мне Ваше Высочество остаётся на свободе и сражается за землю своих предков! — он ударил себя в грудь покалеченной правой рукой.

— Это Виктор спас меня! — вспыхнула София.

— Успокоимся, — прозвучал мой ровный голос. — «Русский мальчишка» обеспечил тебе политическое выживание, воевода. Это тоже учитывай. Ты правильно подметил, что мы стоим плечом к плечу. Но каждый силён в чём-то своём. Я — не лезу в военные решения. Потому что это твоя сфера деятельности. Хотя и не с каждым из твоих решений я согласен.

— Это с какими⁈ — он подшагнул ко мне почти вплотную, сверля взглядом.

Я даже не шелохнулся, спокойно смотря на него в ответ. А вот Георгий, до этого делавший вид, что скучает в углу, насторожился. Из-под приспущенных век он внимательно наблюдал за нами.

— Сдача дворца. Отправка Анте в неизвестность, — отчеканил я.

Непчич побагровел. Но сдержался. Хотя и было видно, какой взрыв происходит у него внутри.

— Ты хотел, чтобы я удерживал дворец ценой всех своих людей? — негромко прохрипел он. — Ты знаешь, что такое одарённые четвёртого и пятого рангов?

— Знаю. Но так же знаю и то, что ты мог отвести удар противника в любое другое место в городе. Но вот дворец в нынешних обстоятельствах не имеет никакой стратегической ценности. Ты использовал его только для того, чтобы нанести максимальный ущерб французам. И ты его нанёс.

— Именно. Мы нанесли противнику потери. Серьёзные потери.

— А могли выиграть эту войну прямо сейчас. Если бы у нас был и Анте, и дворец.

— Как же⁈ — он стиснул зубы. Упрямый болван.

— Этот секрет принадлежит роду Зринских, воевода.

— Да ну?

— Именно так, — вмешалась София. — Виктор говорит абсолютную правду. Нам срочно необходим Анте и доступ во дворец, чтобы… — она осеклась, поймав мой взгляд.

— Чтобы что? — взглянул на неё Непчич, а потом не выдержал: — ПРЕКРАТИТЕ ИГРАТЬ В ЭТИ ИГРЫ! Я ХОЧУ ЗНАТЬ, ЗА ЧТО БУДУТ ПРОЛИВАТЬ КРОВЬ МОИ ЛЮДИ!

— За твоего князя, — невозмутимо ответил я. — Именно за него. Буквально.

С кривой гримасой он взглянул на меня. Пыхтел. Краснел. Но за десяток секунд смог взять себя в руки:

— Ты знаешь, что с ним, не так ли?

— Знаю.

— Я тоже хочу знать.

— Тогда у него и спросите! — не выдержав, воскликнула София. — Мы вернём моего отца, который узнает всё про Ваш скверный характер и ослиное упрямство!

Что ж с вами делать…

Послышался шумный выдох Непчича. Он с недоверием покосился на Софию, потом на меня. Задал вопрос:

— Это правда, Добрынин? Ты можешь вернуть Его Величество? — в его глазах мелькнула… надежда?

— Могу, воевода. Но только с помощью Анте и Софии. И только во дворце.

Непчич прикрыл глаза. Сделал очередной вдох-выдох.

Затем коротко кивнул.

— Надо договориться с Караджичами. Будет сложно, — он взглянул на Георгия. — Он тоже пригодится.

Георгий широко оскалился и сказал:

— С превеликим удовольствием.

Они посмотрели друг на друга ещё несколько долгих секунд. Будто о чём-то договаривались без слов.

Подозрительно.

— Может, оставить вас? — с иронией спросил я.

Непчич раздражённо фыркнул и вышел.

После чего Георгий пояснил:

— Мы с ним договаривались, что Караджич обо мне не узнает. Не хочу портить сюрприз старому другу своей семьи, — его взгляд скользнул на Софию. — Если очаровательная княжна сделает для меня то же самое, то я обещаю принести ей голову любого из её врагов. Прямо на блюде, — он засмеялся.

София побледнела и поджала губы, по своей стандартной привычке.

— Воздержись от своих кровожадных шуток, — предостерёг я его.

— Я не шутил, — абсолютно серьёзно произнёс Георгий. — Любой враг, взамен на молчание.

— Найди Анте Зринского. Это то, что нужно нам сейчас больше всего, — предложил я.

— Найду. Вопрос только во времени.

— Надо быстро. Надо прямо сейчас, — я подошёл к окну. — Что-то подсказывает, что дворец может подождать, а Анте — нет.

— Согласна, — кивнула София. — Но надо узнать, где именно он находится.

— Узнаем, — кивнул я, а моё внимание направилось на кристалл, лежащий в кармане. С помощью Софии и Фью, получится ли узнать у Патриарха Зринских, куда делся Анте? Он же знает. Вот только ответит ли на этот раз?

В дверь постучали.

Это был паренёк на побегушках у Непчича.

— Господин Демидов прибыл! — бросил он и тут же, как ужаленный, рванул обратно.

Мы с Софией переглянулись и пошли вниз. Георгий за нами.

На лужайке собралось несколько людей. Все вокруг Александра Демидова. Он стоял, опираясь на свои колени и тяжело дышал.

Весь грязный. Мокрый. Побитый. Он был похож на потрёпанного дворового пса. Кто-то дал ему бутылку воды, к которой он приник и принялся жадно пить большими глотками.

Непчич стоял напротив него, со сложенными на груди руками. Он буравил Демидова взглядом. Хмурый, как туча.

— Вы тут, княжна! — Демидов прекратил пить и распахнутыми глазами уставился на Софию. — Слава предкам, хотя бы с вами всё в порядке! У меня прискорбные новости. Я был с господином Зринским, когда на нас совершили нападение.

Он опустил взгляд и вытер лоб рукой.

И тут София оцепенела. Она застыла на месте, не шевелясь. В её глазах я увидел нарастающую панику.

Дело было не столько в родственной любви к Анте, которой София не пылала, сколько в его необходимости для ритуала возвращения князя Адриана.

Без Анте князь останется в убежище рода Зринских, в виде сгустка энергии.

Навсегда.

— Ваше Высочество, — траурным голосом заговорил Демидов, не поднимая на неё взор. — Мне очень жаль. Но, боюсь, Вы остались последним живым представителем клана и рода Зринских, — он наконец-то посмотрел прямо на неё. Пусть лицо выражало сочувствие, взгляд был холодным и колючим. — На нас напал неизвестный одарённый, которому мы не смогли ничего противопоставить. Охрана была перебита. Я… — он сжал кулаки, но его глаза даже не дрогнули. — Я ничего не смог сделать. Только спасти свою жизнь, чтобы доложить вам: Анте Зринский погиб.

— Ложь!

Глава 18

— Ложь! — воскликнула София. — Я Вам не верю!

Демидов опустил голову и покачал ею, отговариваясь.

— Я понимаю Ваши чувства, госпожа, но…

— Нет тела — нет вывода, — отрезал я. Патриарх ничего не говорил про смерть Анте. Хотя что-что, а об этом он бы точно упомянул. София, кажется, это не учитывала и уже начала впадать в панику. Но я подошёл к ней и преспокойным голосом объяснил: — Не спешите. Господин Демидов, скорее всего, просто ошибся.

— Увы, — настаивал тот. — Я понимаю, что верить в эту ужасную новость не хочется никому. Но такова реальность.

— Вы видели тело? — холодно спросил Непчич.

— Видел, — кивнул Демидов, не поведя и бровью. — Он погиб рядом, — он поднял руки, смотря на них. — Почти что на моих руках. За секунду его жизнь оборвала невообразимая сила, которую я даже понять не смог, — он сжал челюсти и закрыл лицо. — Я… опозорил своё имя, когда позволил этому случиться, — его голос был сдавлен, будто он искренне верил в то, что говорил. Но что-то в нём выдавало искусно спрятанную фальшь. — Но всё произошло слишком быстро. А после этого я даже тело унести не смог.

— Вы сбежали, — твёрдо, с почти нескрываемым презрение произнёс Непчич. Затем дал отмашку всем собравшимся вокруг людям. Они стали расходиться, чтобы не быть свидетелями дальнейшей беседы.

— Да… сбежал, — кивнул Демидов. — Но только для того, чтобы вы узнали правду из первых уст, а не надеялись найти молодого Анте. Впрочем, если я скажу, что мне не было страшно, я солгу. Было. Очень. Я впервые столкнулся с силой такого уровня. Возможно, это был шестой ранг.

— Французы, — прорычал Непчич, с пылающим взглядом.

— Нет… — тихо сказала София. — Нет… Он жив… — а потом вздрогнула, готовая сорваться на вопль. Потому что червь сомнения поселился в её душе. Она и сама не до конца верила в то, что сказала.

— София, — я встал перед ней и посмотрел ей в глаза. — Он жив. Мы его найдём.

Она посмотрела на меня со смесью надежды и страха.

И тут прозвучал резко ожесточившийся голос Демидова:

— Ваш оптимизм похвален, господин Добрынин. Но ни князя, ни Анте с нами уже нет. Нужно отбросить пустые надежды и смотреть на реальность без эмоций. Госпожа София — последняя представительница своего рода. Но если мы не позаботимся о её безопасности, то скоро доберутся и до неё.

— Пусть только попробуют, — снова послышался рык Непчича. Он был зол. Очень зол. Новость его взбудоражила, потому что он сам в неё поверил.

— Попробуют непременно, — кивнул Демидов, наградив Непчича тяжёлым взглядом. — Единственный способ обеспечить её полную безопасность — это вывезти её в Российскую Империю. Уже сегодня я могу это обеспечить. Мой самолёт готов к вылету в любой момент. Нужно лишь добраться до главного аэропорта, не привлекая внимания вражеских одарённых. А в России ей уже никто не сможет угрожать.

Ага… и тем самым он выведет Софию из игры. Если она покинет Иллирию, то Караджичи преспокойно захватят власть, с помощью того же Непчича, и объявят себя какими-нибудь регентами. А потом выдадут Софию за одного из своих и всё — дело в шляпе, а Караджичи и их друзья из клана Демидовых — на коне.

Тот вариант, о котором говорил Серебряков. Только без убийства Софии.

Не самый худший для неё самой и, возможно, для Российской Империи. Но не самый лучший для Иллирии.

Если Анте и вправду мёртв, то этот вариант стоит рассмотреть. Но если нет, то мы будем бороться за возвращение князя.

— Тогда княжна уже никогда не избавится от клейма русской марионетки, — подметил я. — А это — удар по её репутации в глазах иллирийских подданных.

— Вы подставляете Её Высочество, господин Добрынин, — Демидов нахмурился. А затем заговорил. Быстро, чётко, будто заучивал эти слова заранее. — Рискуете княжной, ради своих амбиций? Хотите пристроиться в посольстве? Получить для себя преференции от дипломатического корпуса⁈ Вы не считаете, что Ваш карьеризм слишком далеко заходит⁈

— Как Вы смеете… — вспыхнула София.

Но я остановил её рукой и посмотрел Демидову прямо в глаза. Он даже не моргнул, отвечая тем же.

— Голословное заявление, — произнёс я. — Я мог бы обвинить Вас в том же самом. Но из этого всё равно ничего не выйдет. Потому что решение принимает Её Высочество, а не кто-то из нас. Если она захочет отправиться в Россию, то сделает это. Если нет, то останется со своим народом.

— Вы манипулируете даже сейчас, — голос Демидова стал похож на треск льда. — Мы все прекрасно знаем, насколько княжна Вам доверяет. Вы управляете ею, с помощью эмоциональных привязок, которыми ловко подцепили её невинную натуру, когда спасали от угроз и помогали в политических выступлениях. А сейчас реализуете этот кредит доверия сполна, чтобы обеспечить себе выигрышную партию и теплое местечко на будущее. Даже интересно, откуда в столь молодом человеке такая прыть? — он холодно усмехнулся. — Видимо, Вы — прирождённый политик.

— Сочту за похвалу, — сдержанно сказал я и улыбнулся уголком губ. Отчего Демидов снова хмыкнул. — Вы имеете полное право на это мнение, как и на любое другое. Однако оно нисколько не меняет моей позиции. Почему — я уже объяснил.

— Даже не отрицаете, что используете княжну, — цыкнул Демидов, не отводя от меня взора. — Честь Вам и хвала за это, — последние слова звучали с неприкрытой насмешкой.

— Зачем мне оправдываться перед очевидной ложью?

— Вы назвали меня лжецом⁈

— Либо лжец, либо глупец. Во второе верится меньше.

— Мы с Вами соотечественники и на одной стороне. Но это первый и последний раз, когда я спускаю Вам подобное оскорбление. Следите за языком, господин Добрынин. Иначе наживёте очень большие проблемы.

— Угрожаете. Весьма «профессионально», — теперь усмехнулся я. — Тем не менее, Ваши слова всё так же ничего не изменили.

— Не Вам решать, изменили или нет, — он на секунду задержал на мне очень недружелюбный взгляд, а затем повернулся к Софии. — Ваше Высочество. Прошу Вас, позвольте обеспечить Вашу безопасность в Российской Империи. Ради Вас. Ради Вашего отца и рода. Нельзя допустить, чтобы род Зринских пресёкся из-за амбиций одного внештатного сотрудника, который вообще непонятно кто и непонятно…

София не ответила. Она сделала несколько шагов к Демидову, да так, что он сам приопустил брови, чуть смущаясь.

— Ваше Высочество? — спросил он.

— Вы сделали всё, чтобы я Вам не доверяла. А теперь пытаетесь взять меня под свой контроль, чтобы сделать всё то, в чём обвиняете Виктора⁈

— Ваше Высочество, я думаю исключительно о Вашей безопасности.

— Лжец, — процедила она, сверкнув глазами. — Лжец! Я буду повторять это, пока Вы будете повторять свою ложь. ФЬЮ! — она подняла руку, из неё вылетело несколько энергетических искр.

На крыше усадьбы показалось движение. Встрепенулось тельце Фью, которая скрытно от всех, даже от меня, прилегла там отдохнуть под солнцем. Но магические манипуляции Софии дали ей сигнал.

Фью полетела к нам. И чем ближе она становилась, тем мрачнее выглядел Александр Демидов.

— В её присутствии Вы не солжёте, — произнесла София Демидову.

По всей видимости, потому у него и была такая кислая физиономия.

— Ваше Высочество, — сухо сказал он. — Вы ошибаетесь. Добрынин создал обо мне очень обманчивое впечатление, которое…

— Вы повторяете одно и то же, как мантру, — подметил я, перебивая его. — Аргументы закончились.

— Не перебивайте меня, Добрынин, — ядовито произнёс Демидов, став похожим на шипящую змею.

Тем временем я заметил, что Непчич отошёл в сторону и о чём-то тихо переговаривался по рации. Надеюсь, он делает то, что нужно в нашей ситуации, а не воспринимает слова Демидова всерьёз.

Фью подлетела к Софии.

— Сонечка, — произнесла она вместо приветствия. Её внимание сразу же прицепилось к Демидову. Красные глаза Фью смотрели на него с о-о-очень большой долей скепсиса.

— Фью, прошу тебя, скажи мне, когда этот человек лжёт, — холодно произнесла София.

— Сонечка, я не увижу этого.

— Почему? — София непонимающе покосилась на неё.

— Потому что этот человек для меня нечитаем.

— Значит, он… — София осеклась.

— Да, Сонечка. Я бы не стала ему доверять, что бы он ни говорил.

Лицо Демидова исказилось в раздражённой гримасе, он сказал:

— Ваше Высочество, я прошу Вас прислушаться к голосу рассудка! Что может знать сущность из другого мира? А безвестный мигрант? Я — официальное лицо благородного клана Демидовых, давних партнёров Иллирийского Княжества. У нас с вами очень долгая история дружбы, сотрудничества и взаимовыгодных отношений. Очевидно, что я хочу защитить Вас!

— Вы — союзник клана Караджичей! — взъелась София. — На меня и мой род вам наплевать. Не смейте притворяться сердечным другом моего рода, особенно после того, как бросили Анте умирать!

Послышался тяжёлый, полный скрытого раздражения, вздох Демидова.

Несколько секунд он стоял, не произнося ни слова. Затем покачал головой, со словами:

— Ваше Высочество. То, что я не смог спасти Вашего соклановца, будет преследовать меня до конца моих дней. Но я клянусь, что у меня не было ни одной возможности, чтобы спасти его. Такова реальность. Как бы ни было тяжело, нам остаётся только смириться.

— Не заговаривайте мне зубы, — неумолимо заявила София.

— Не смею, Ваше Высочество, — он устало потёр переносицу. — Что ж, в таком случае, я должен откланяться. Отец вызвал меня обратно в Империю с отчётом. Сегодня я возвращаюсь в аэропорт, откуда полечу в Империю. Если Вы позволите мне спасти Вас… — он выдержал драматическую паузу, — то я с великой радостью помогу Вам найти убежище в нашей стране.

Демидов манерно поклонился и двинулся к усадьбе, театрально подхрамывая.

— Лжец… — прошипела София ему вслед. — Несчастный лгун, — но тут выражение её лица на мгновение стало неуверенным. — Виктор, он же солгал?

— Солгал, — кивнул я. — Будь Анте мёртв, Патриарх бы сказал нам.

— А если… он тогда был ещё жив?

— Дайте мне минуту, — я развернулся к Непчичу, который молча смотрел на нас и подошёл к нему ближе. — Воевода, как Демидов добрался сюда?

— Его нашли у дороги в семи километрах отсюда. Сообщил, где он и что с ним, затем скинул геолокацию.

— По времени, как давно это было?

— Полчаса. Мои люди сразу же отправились за ним.

— А как далеко отсюда место, где спрятали Анте? Если напрямую, через лес.

Непчич нахмурил брови.

— Не могу сказать. На машине, если знать пару секретных дорог, около часа. Напрямую короче. Но если пешком… около двух-трёх часов, должно быть.

— А если человек не имеет навыков ориентирования в лесу и не знает здешних мест вообще?

— Что ты хочешь этим сказать?

— Наш Демидов что-то недоговаривает. Что-то очень важное. Именно поэтому все его слова — это очень сомнительная информация. Особенно на фоне того, что Анте Зринский жив. Это бесспорно.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю. И даже лучше — я найду его. Но мне нужно что-то, с помощью чего я смогу перемещаться по воздуху.

— Вертолёт можно найти, но это будет рискованно. Наёмники наверняка смотрят на небо. Их разведчики могут быть абсолютно где угодно.

— Под мою ответственность. И мои риски.

Непчич испытывающе взглянул на меня, но кивнул.

А я двинулся к Софии. Пора найти Анте через её систему Связей.

* * *

— Хренов Добрынин, — пробормотал про себя Демидов. В его голове ворочались мысли. Скользкие. Спутанные. Как дождевые черви в клубке.

Арчибальд провалился. Добрынин должен был сдохнуть. Но вместо этого он продолжает промывать мозги молодой княжне и портить Демидову все планы.

Как же это раздражало. У него впервые появился шанс исправить свои… ошибки перед отцом и Императором. Чтобы вернуться к полноценной работе, во благо Империи. Но если сейчас у него не получится, то о восстановлении статуса и полномочий «особенного агента» можно забыть окончательно.

Но что делать?

Оставлять всё просто так?

Нет. Нет-нет-нет.

Караджичи должны прийти к власти. А София отправиться в Империю, как подарок для Императора. Он найдёт, к кому из своих родственников её пристроить и, тем самым, заключить династический союз с кланом Зринских. Тогда влияние Российской Империи на Иллирию станет беспрецедентным.

Но кое-что заставляло нервничать.

Отчёт Арчибальда о проделанной работе. Александр Демидов знал лишь то, что он вступил в бой с наёмниками и смог избавиться от них, а также убрал Анте. Но никаких подробностей не было.

Что с трупом? Где он? Будет ли он обнаружен, когда люди Непчича прибудут на место?

Потому что если нет… тогда к Демидову будут вопросы. Ему и так не доверяли, из-за козней хренова Добрынина. А если тела не обнаружат, то всё станет ещё сложнее.

Он стиснул руки в кулаки.

Нет. Он не собирался возвращаться в Империю без результата.

Но Добрынина надо убрать. Если понадобится — руками Караджичей. Хоть этого делать и не хотелось. А то Слободан Караджич возомнит о себе слишком многое.

Загудел сигнал его телефона. Демидов быстро открыл пришедшее сообщение.

«Капитан. Золотая синица сменит синюю у кормушки. Ждите».

Вот и Арчибальд, отправивший сообщение с неизвестного номера.

Демидов хмыкнул.

Значит, вместо синей синицы, которая провалилась, он отправит золотую? Найдёт другого исполнителя, который убьёт Добрынина?

Что ж, тогда Караджич подождёт.

Главное, чтобы это произошло поскорее. Чтобы был шанс убедить Софию покинуть Иллирию, вместе с Демидовым. Это возможно… пока ещё.

Александр не хотел убивать такой ценный политический актив.

Пока что.

* * *

Шум вертолёта оглушал, несмотря на наушники. Я направлял пилотов, проговаривая направление, куда вела Связь с подписью «Анте Зринский».

Да, он был жив. Всё как я и предполагал.

Вот только был он совсем не там, куда его отправил Непчич… по его же словам. Мы летели в другом направлении, что ввело в недоумение как пилотов, так и самого Непчича.

Вопросы о том, откуда я знал местонахождение Анте, я парировал с помощью Георгия. Дескать, он прекрасно чувствовал, где Анте находится и мог его найти. А мне передал этот Дар.

Не уверен, что Непчич в это поверил.

Но лишних вопросов он задавать не стал. Да и времени у него не было. В Загребе начались проблемы. Французы встрепенулись и стали мелкими группами покидать дворец, атакуя офицеров Караджичей. Если бы они знали, где находится Слободан, то ликвидировали бы его. Но этого, увы, не знали даже мы.

Георгий напрашивался отправиться со мной. Но я настоял, чтобы он остался в усадьбе. Потому что с помощью его Дара я и так мог призвать его в любой момент, а так, София останется под надёжной защитой.

Смешно, конечно, что никого сильнее Георгия у нас не было.

Связь, ведущая к Анте, становилась всё толще. Мы были уже близко, приближаясь к высокому лесистому холму, на вершине которого высилась здоровенная чёрная скала.

И это было странно.

Я никогда не видел настолько чёрного камня посреди леса. Словно он был доставлен сюда откуда-то из другого мира или вообще из космоса. Настолько чужеродным он казался.

Сесть вертолёту было совершенно негде. Разве что на саму эту скалу. Но она была слишком высокой, чтобы у меня и спасательной команды, которая отправилась со мной, была возможность спуститься. Скалолазное снаряжение с собой не взяли, если не считать нескольких тросов и верёвочной лестницы.

Пришлось изощряться.

Вертолёт завис над скалой и мы сбросили верёвочную лестницу прямо у неё, чтобы не задеть ближайшее дерево.

Спуск был неудобным. Однако через несколько минут мы оказались у подножия чёрной скалы, а я увидел, куда вела Связь Анте.

Прямо внутрь этой скалы.

Мы обошли её с нескольких сторон, пока не нашли проход внутрь. В виде вырубленной явно человеческими руками пещеры. Без знаков, приписок или хоть какой-то информации, что ждёт внутри.

— Оставайтесь здесь, господин Добрынин. Мы проверим, — решительно заявил один из сопровождающих, делая шаг вперёд.

И сразу же упал на землю, как подкошенный колос. Одновременно с ним — все остальные сопровождающие.

Что за…

Из пещеры послышался низкий, практически нечеловеческий голос:

— Пришёл, чтобы вернуть свою фигуру на доску, иномирец?

Глава 19

Я стиснул зубы.

Что, даже Анте найти без приключений не получится?

Эй, прекрасный новый мир, ты издеваешься надо мной?

Тьфу.

Я покачал головой и помассировал виски. Нет. Не время предаваться лишним эмоциям. Будто хоть когда-то было легко.

Нет. Не было.

Но я справлялся. Всегда. Иначе нельзя. Особенно, когда от тебя и твоих решений, действий, зависят жизни миллионов людей. Без преувеличения.

Я шагнул во тьму пещеры, готовый увидеть внутри что угодно.

Но первым я увидел тусклый, даже во тьме, свет. Он отражался от стенок. А когда я углубился в пещеру, то вскоре показался и источник света, и двое мужчин.

Один — Анте, лежащий без сознания на разложенном на полу спальном мешке.

Второй — сидящий рядом мужчина, с густой чёрной бородой и… красными глазами, пульсирующими в темноте. Он восседал на выпирающем куске скалы. У его ног стоял старинный масляный фонарь, никак не соответствующий современному веку. Он и светил.

— Занятно, не так ли? — усмехнулся он, не поворачиваясь. — Паренёк, от которого зависит судьба целой страны. Я уже и отвык от того, как среди людей ведут дела.

Он не агрессивен. Это хорошо.

Но и не показывает большого дружелюбия. Даже наоборот, отделяет себя от «людей». Вот это тревожный звонок.

Что-то ему от меня нужно и об этом он будет договариваться. Учитывая, что он вырубил всё моё сопровождение, у него на этих переговорах аргументы весомые, даже не считая Анте.

— Люди делают как умеют, — спокойно ответил я.

— Я не в упрёк, — он поднял на меня взор. Тогда я рассмотрел, что в его красных глазах заметны тонкие светлые линии, образующие узоры. — Просто непривычно, — улыбнулся большими зубами. — Малышка рассказывала о тебе. Что ты интересный.

— Польщён, — сказал я невозмутимо.

— Я вижу другое, — он окинул меня взглядом с головы до ног. — Напряжён. Зря. Я тебе не враг. Вот, паренька твоего вытащил и прикрыл. Тот, кто шёл за его головой, считает что справился. Можешь считать, что какое-то время у тебя есть.

— Что ты хочешь взамен?

Он засмеялся и встал.

— Ничего такого, чего ты бы и так не сделал. Просто делай то, что делал. Но поосторожней с «Сутью Раздора». То, что ты умеешь их поглощать, не значит, что тебе полезно этим заниматься. Впрочем, выбора у тебя нет.

— Ты про ту красную сферу?

— Примерно её, да, — кивнул он. — Если быть чуть дотошнее, то это не сфера. «Суть» постоянно расширяется, когда у неё есть подпитка. Неравномерно, должен заметить.

— Что она такое⁈ — я сделал шаг ему навстречу.

— Пища. Если говорить про тебя. Для людей же — источник безумия. Если она разрастётся и лопнет, то те, кто послабее духом, начнут сходить с ума. Танцевать без причины, сутками напролёт или убивать друг друга. Каждое безумие уникально. Но, думаю, если дать разрастись «Сути» над Иллирией, то это будет масштабная бойня. Так что, постарайся, чтобы этого не случилось.

— А ты кто такой⁈ Зачем тебе мне помогать?

— У меня всё равно пока нет срочных дел, — он пожал плечами. — Короткая передышка. Пока отдыхаю, можно и подсобить.

— Кто ты⁈ — я повторил настойчивее. Хотя повышать голос было не очень разумно, но мне было необходимо узнать. Хоть умом я и понимал, что если он не захочет, не расскажет.

Вот только это незнакомец абсолютно не выражал никакой агрессии. Ни мимикой, ни движениями, ни голосом. Он был совершенно расслаблен и даже… добродушен?

— Ты всё равно не поймёшь. Пока маленький. Хотя… — он пригладил бороду, посмотрев на меня с прищуром. — На вашем, людском, я что-то вроде старейшины. Присматриваю за порядком. Да и всё.

— Ты работаешь не один. Я хочу узнать больше о вашей организации, — заявил я, пристально смотря ему в глаза. — Это очень важно.

Он улыбнулся.

— Организации? Не смеши. Никакой организации, всего лишь собрание по интересам. Следим за тем, чтобы этот земной шарик не разлетелся на куски раньше времени. Да чтобы люди не повымирали. А то прецеденты бывали. На самой грани уже ходили.

У меня перехватило дыхание.

Он с абсолютной невозмутимостью говорил о том, что переворачивало моё представление о ходе истории этого мира. Хотя я изучал её так же дотошно, как и историю своего родного.

А этот красноглазый будто рассказывал мне о том, что ел на завтрак.

— Что-то я заговорился с тобой, — произнёс он. — Болтаю лишнего. Сбиваю тебя с пути.

— Нет, стой, — я покачал головой. — Мне надо всё это знать. Я в порядке. Только расскажи мне всё. Ты знаешь, почему я оказался в этом мире? Что ты вообще знаешь?

Но он только покачал головой.

— Я знаю не больше, чем мне положено. Ты — тоже. Давай, человек. Может, ещё увидимся, — сказал он и начал растворяться в воздухе, как мираж.

В тот же момент Анте, лежащий на земле, распахнул глаза и сделал шумный вздох. Затем резко перевернулся и вскочил на ноги, смотря по сторонам, как обезумевший.

Но потом он краем зрения заметил меня…

Анте молниеносно выкинул руку в мою сторону, готовый раздавить силой своего Дара. Не из вражды, а из страха и непонимания, где он оказался.

— СТОЙ! — рявкнул я и отскочил в сторону. Место, где я был, сжала энергетическая длань. — Это я, Добрынин!

На мгновение он застыл. В его глазах читался активный мысленный процесс. Потом он неуверенно произнёс, глядя в мою сторону.

— Выйди! Я должен тебя видеть!

А, точно. Тусклый свет же едва ли делал мою внешность различимой в этой тьме.

Я медленно, держа руки на виду, шагнул в свет лампы.

Анте напряжённо уставился на меня. В глазах так и смешалось подозрение и желание рассмотреть, как же я выгляжу.

— Какое пари ты проспорил мне в нашу первую встречу?

Пари⁈

— Мы с тобой не заключали никакого пари, Анте, — спокойно сказал я. — Сначала мы с тобой завалили одну тварь. Затем ты выделывался перед молодыми сударынями, наслаждаясь их восхищением. А потом я объяснил, что твои навыки больше пригодятся в защите дворца.

Он насупленно смотрел в мою сторону.

— Почему, когда ты говоришь об этом, я чувствую себя глупо? — спросил он после короткой паузы.

— Видимо, потому что на то есть причины.

Он фыркнул и опустил руку. Потом протёр лицо ладонями.

— Где мы?

— Давай потом это обсудим? Сейчас нам надо оказаться подальше, потому что…

Сзади послышался топот шагов. Анте насторожился, я тоже.

Но это оказались всего лишь члены группы сопровождения.

Пришлось с ними объясняться. Сказал, что так же, как и они, упал в обморок. Но очнулся чуть раньше и сразу проверил пещеру. Этого короткого объяснения хватило, чтобы они больше не задавали вопросов. Мы быстро покинули чёрную скалу и поднялись на вертолёт, на котором уже отправились обратно в усадьбу Непчичей. В молчании.

Подробный «разбор полётов» состоял уже в усадьбе.

Непчич.

Георгий.

Я.

Анте.

И София с Фью, держащаяся поодаль с абсолютно непроницаемым лицом. Она не выразила ни одной эмоции, когда Анте вошёл вместе со мной. Что меня слегка озадачило.

Обязательно спрошу у неё, в чём дело.

Непчичу и остальным я рассказал ту же легенду что и бойцам своего сопровождения: я вырубился вместе с группой. Сошлись на том, что кто-то просто поставил заклинание усыпления на входе, чтобы сразу повязать незваных гостей.

Однако главным вопросом этой легенды было другое.

Кто спас Анте и как?

Сам он ничего не мог сказать. Для него всё закончилось в лесном домике, а потом он очнулся в моей компании. И Непчич, словно пёс-ищейка, вцепился в меня с расспросами:

— Ты знал, где он находится.

— Не я, а Георгий, — я был невозмутим.

Георгий, стоящий за моей спиной, кивнул в подтверждение и добавил сам:

— Парнишке повезло. Кто-то перенёс его.

— В его охране не было никого с пространственным Даром, — произнёс Непчич.

— Охрана не при чём, — бесстрастно предположил Георгий. — Судя по тому, что рассказал, сам парнишка…

— Я тебе не парнишка, серб, — прошипел Анте, сжав челюсти.

В ответ на что Георгий с усмешкой сказал:

— У парнишки зубки прорезались? Ну попробуй, укуси меня, — на лице у него вылез хищный оскал, полный азарта. — Я поглумлюсь над твоими потугами. А затем вытру твоей гордыней подошву своих сапого.

— Не забывайся! — тут же осадил его я, смерив грозным взглядом. А затем посмотрел на Анте, готового взорваться от негодования и сказал уже ему: — А ты держи себя в руках и не разжигай вражду.

— Если бы не он…

— Ты бы был со своим дядей, который использовал бы тебя как марионетку. Всё верно, — подсказал я. — Возможно, тебе и сейчас это кажется более заманчивой идеей. Но впредь тебе лучше о таком не говорить и не намекать. Этот вариант уже никогда не реализуется. А работать тебе остаётся только с нами, — я обвёл их обоих взглядом. — Теперь вернёмся к нашей теме. Без провокаций с любой из сторон. И, Георгий, не называй его «парнишкой». Видишь же, как он бесится.

— Очень хорошо вижу, — почти промурчал Георгий, не скрывая своего удовлетворения.

— Вот и прояви благоразумие. Сейчас самое время.

Он хмыкнул.

— К теме, так к теме, — произнёс Георгий. — Судя по тому, что мы знаем, перед входом в охотничий домик началась схватка. Извне наших людей не было. Значит, столкнулись те, кто к нашим не относятся.

— Ты хочешь сказать, что в бой вступили наши враги? — спросил Непчич.

— Именно. Кто-то хотел убить, кто-то захватить живьём. Возможно, это были Кнежевичи и французские наёмники, например. Но так как одни проигрывали, то телепортировали Анте, чтобы он не попал в руки наёмникам.

— Это настолько неправдоподобно, что даже в бредовом сне мне не приснится, — пробурчал Непчич в ответ. А потом отмахнулся. — Но я уже ничему не удивлюсь, — он повернулся ко мне. — Ну, готов твой план?

— С Анте — готов, — кивнул я. — Можем приступать, как только вернёмся во дворец.

София быстро, почти незаметно, стрельнула в меня взглядом.

И в тот же момент в дверь постучали.

Тогда мы переглянулись с Непчичем. Потому что прерывать наше собрание было строго-настрого запрещено, кроме случаев высочайшей важности, вроде нападения или срочного сообщения от Караджичей.

— К Вам господин Демидов, — произнесли из-за двери.

Так. Я тут же рванул ко входу, бросив остальным «я открою».

Надо было кое-что срочно проверить.

Я распахнул дверь и… рухнул вперёд, словно споткнувшись. Демидов, стоявший по ту сторону, пошатнулся когда я навалился на него всем телом, только ради того, чтобы коснуться.

— Какого… — прошипел он.

— Косяк, — буркнул я, восстанавливая равновесие и созерцая расходящиеся от Демидова Связи. — Прошу, проходите, господин Демидов.

Он впился в меня таким взглядом, будто подозревал в убийстве всех своих предков и детей. Но ничего не сказал и прошёл внутрь. Только когда его взгляд мелькнул по Анте, я увидел, как расширились его зрачки.

Ого, у кого-то внутри взорвался целый фонтан эмоций, правда?

Одновременно с этим вспыхнула Связь Демидова, ведущая к Арчибальду Герцу.

— Господин Демидов, — мягко произнёс я. — Примите мои извинения, что я был так неловок.

— Ничего страшного, господин Добрынин, — так же спокойно ответил и он, не поворачиваясь. А сам сосредоточился на Анте. — Господин Анте! — он распростёр руки в приступе лживого радушия. — Да покарают меня предки за то, что я не верил… — затем демонстративно закрыл лицо, — я считал, что Вы погибли прямо там, у нас на глазах!

Но взгляд Анте был холоднее любых слов.

Повисла тяжёлая тишина.

— Вас не было с нами, — слова Анте прозвучали, как приговор.

Но Демидов только расширил глаза.

— Господин, я своими глазами видел, как Вы умирали!

— Через два часа после того, как мы заселились в охотничий домик, Вы покинули нас, объяснив это необходимостью с кем-то поговорить. Поближе к дороге, где лучше ловит связь. С Вами пошёл Йован. Но никто из Вас не вернулся, а через полчаса на нас совершили нападение.

— Нет, не может быть, — Демидов замотал головой. — Я отходил позвонить, это правда. Но как только снаружи начался бой, я сразу же отправился к Вам, чтобы поддержать. Но… — он замотал головой, — но не успел сделать ничего, чтобы помочь Вам.

— Вы в своём уме⁈ — агрессивнее спросил Анте и подшагнул к нему. — Вы что, сбежали и сейчас хотите сказать, что я лгу⁈

— Ни в коем случае, господин Анте, ни в коем случае! — чуть дрогнувшим голосом сообщил Демидов. — Я… просто… не знаю. Видимо, я действительно уже не в своём уме.

— Менталист поработал? — предположил Непчич.

— Нет, не думаю, — тут уже сказал я. — Господин Демидов, могу я узнать у Вас, кто такой Арчибальд Герц?

И в эту же секунду в зале, кажется, все перестали дышать.

Георгий замер, не отводя от меня взгляда.

София нахмурилась. Непчич тоже.

Анте покосился на меня.

А Демидов… он просто не шевелился, стоя боком ко мне. Его лицо оцепенело. А глаза быстро бегали из стороны в сторону. Он лихорадочно, почти паникующе соображал что ответить.

— Господин Демидов? — я спросил его снова. Связь, которая шла от него к Арчибальду, светилась без остановки.

— Понятия не имею, — пробормотал он, даже не взглянув на меня.

— Ясно, — кивнул я спокойно. — А вот он про Вас кое-что знает.

На миг.

Всего на долю секунды я увидел в глазах Демидова самую яркую ненависть, на которую только способен человек. В этот момент я даже замер, готовый защищаться от его нападок. Моё внутреннее животное начало кричало мне, что сейчас меня попробуют убить.

Но это продлилось лишь мгновение.

Как только оно завершилось, Демидов вновь натянул на себя маску. Криво. Плохо. Но скрыл свои подлинные эмоции, рвущиеся через притворство.

— Странно, — сдавленно произнёс он. — В таком случае, может Вы нас и познакомите?

— Увы, это уже невозможно, — произнёс я, не отводя от него взора. — Едва ли он захочет о Вас говорить.

— Кто это вообще⁈ Причём тут он⁈ Что Вы скрываете, господин Добрынин⁈ — он перешёл в атаку вопросами.

— Что-то — скрываю. Как и все. Как и Вы, почему-то, лжёте и нервничаете, когда я говорю о Вашем знакомом. Или друге? Или враге? Или… подчинённом?

Он фыркнул.

— Снова называете меня лжецом. Ещё одно слово и я вызову Вас на дуэль до смерти и даже не посмотрю, что Вы не одарённый!

— Легко, — я пожал плечами. — В этом случае у меня будет право выбрать себе бойца, согласно имперскому этикету. В Иллирии, впрочем, это правило так же работает.

— На шпагах Вам не потребуется боец!

— Довольно! — рявкнул Непчич. — Добрынин, что это значит? Кто такой этот Арчибальд Герц?

— Без малейшего понятия, — признался я.

— Не соврал, — тут же подтвердила Фью, хотя никто её и не спрашивал.

А потом я добавил, всё так же нейтрально:

— Но я точно знаю, что господин Демидов очень тесно связан с этим самым Арчибальдом, именно в контексте судьбы господина Анте. Как именно? Неизвестно. Однако сам факт, что его показания расходятся с показаниями господина Анте — это очень тревожный сигнал. Я бы решил, что господин Демидов причастен к нападению на господина Анте.Слишком уж много «удачных» совпадений во всём этом.

— Бред, — сухо произнёс Демидов и яростно замотал головой. — АБСУРД! — дрожа от переполнявших чувств, он сделал тяжёлый вздох, пытаясь сдержаться. Вместо тревоги в нём пробудилась ярость. — Будь я причастен, разве я бы сейчас беседовал с Вами⁈ Никогда! Подобную клевету в свой адрес я не потерплю, Добрынин!

Он сделал шаг навстречу и потянул руку к моему лицу, чтобы щёлкнуть у самого носа. Так вызывали в этом мире на дуэль, если на руках не имелось перчаток.

Но я перехватил его руку, глядя прямо в глаза.

— Тщетная попытка, господин Демидов. От дуэли можно отказаться, а вот укрыться от справедливости — нет, — громким голосом, чтобы каждый чётко услышал мои слова, я заговорил — Я — Виктор Добрынин — обоснованно считаю, что Александр Демидов организовал покушение на жизнь Анте Зринского! — затем обратился к Фью. — Скажи им, солгал ли я!

— Не соврал, — только и сказала Фью, махнув хвостом.

Тяжёлый взгляд Непчича завис на Демидове. Воевода произнёс:

— Вы задержаны, господин Демидов.

Глава 20

— Вы представляете себе, какую черту собираетесь пересечь? — процедил Демидов, сверкнув глазами. — Вы собираетесь силой задержать представителя единственной дружественной вам великой державы.

— Вы — независимое лицо, которое может представлять только свой клан, — флегматично подчеркнул я. — Официальный представитель Российской Империи — это посол Державин. Ваш статус будет обсуждаться с ним, в частном порядке.

— Тебе слова не давали, — прошипел он.

— Охрана, — произнёс Непчич. Из-за двери тут же вышли двое рослых парней. — Взять его. Обходиться аккуратно, не вредить, следить в оба глаза. Если выкинет какую-нибудь глупость — немедленно сообщить мне.

— Есть, — хором ответили охранники и двинулись к Демидову, но тот даже не шевельнулся, когда они встали по обе стороны, как конвой.

— Прямо сейчас я отбываю в аэропорт, — сказал он, впившись в Непчича взглядом. — Попробуете меня остановить — я окажу сопротивление. О произошедшем мой отец узнает уже завтра. Горе Вам, если в этот момент я буду не рядом с ним, а где-то в Иллирии. Можете считать, что я даю Вам последний шанс сохранить хрупкий союз с Россией. В противном случае, Император узнает, как здесь относятся к представителям одного из княжеских родов Империи.

Демидов развернулся к выходу и сделал шаг. Но руки охранников крепко схватили его за плечи, с обеих сторон.

— Вы пожалеете. Я клянусь Вам духами своих предков, — процедил Демидов. Однако когда его поволокли прочь, он не стал вырываться и только обернулся напоследок. На меня. Добавил, на русском: — И ты тоже, Добрынин.

Как только он удалился, Непчич нахмурился.

— Кто такой этот Арчибальд Герц и откуда ты про него знаешь? — обратился воевода ко мне.

Но слово взял Георгий.

— Арчибальд Герц — Смертоносец.

Повисла тяжёлая тишина.

Кажется, каждый здесь понял, о чём речь. Непчич, София, даже Анте. Они… боялись.

А я вот, по иронии, не знал об этих смертоносцах совершенно ничего.

— Кто это? — спросил я.

— Орден убийц. Фанатики своего дела, — мрачно ответил Непчич. — Лучшая организация убийц во всей Европе. И единственная, которая не подчиняется никому. Даже дать им заказ можно всего лишь один раз в жизни, если ты знаешь, как на них выйти и можешь заплатить. Они берут много. Неприлично много. И не только деньгами.

— Чем ещё? — я нахмурился.

— Они предлагают варианты, — заговорил Георгий. — Могут забрать одного из твоих детей, чтобы он стал учеником смертоносца, а затем, если выживет и научится, самим смертоносцем. Могут потребовать в качестве оплаты артефакт, секрет или прикрыть их орден в какой-нибудь неприятности. Вариантов достаточно. Система гибкая. Притом ссориться с ними никто не желает. Однажды австрийский император попытался подчинить их… но это стало его последней ошибкой. И он, и его дети расплатились за это своими жизнями. Зато научили остальных.

— Организация убийц, которые могут убить целого императора⁈ А чем занималась его гвардия? Армия?

— Своей работой, — пожал плечами Георгий. — Но они просто не справились. Такое бывает, когда слишком велика разница в профессионализме. Да, несколько смертоносцев погибли, пока не выполнили свою задачу, но какая разница, если результат всё равно один и тот же? Они всегда доводят дело до конца. Что бы не стояло у них на пути.

Анте пошатнулся. Бледный как мертвец, он опёрся рукой об стену. Его взгляд застыл, смотря вперёд. Он будто вот-вот рухнет в обморок.

Непчич подошёл к нему и поддержал.

— Вы в порядке? — спросил воевода.

— Да… — сухо выдавил из себя Анте. — Просто голова кружится.

Хм…

Такая реакция весьма красноречива. Судя по всему, у этих смертоносцев действительно идеальная репутация в их ремесле. И они будут делать всё, чтобы её отстоять. Иначе никак.

Но что нам-то с этим делать?

Отдавать Анте на съедение?

Нет!

— Заказ у них можно отозвать? — обратился я к Георгию.

— Мне о таких случаях неизвестно. Но это может ни о чём не говорить. Смертоносцы крайне скрытная организация. Случайный человек не сможет с ними связаться. А те, кто проявляет излишнее любопытство и рвение в удовлетворении этого любопытства, заканчивают плохо.

— Мы не отдадим Анте, в любом случае, — заявил я. — Если что, отправим его в Россию или спрячем, под другим именем.

— Они найдут, — без эмоций пояснил Георгий. Потом посмотрел на Анте, который был ни жив, ни мёртв. — Но время потянуть мы можем.

— Надо договориться с Демидовым, — произнёс я. — Если он отзовёт, то мы сможем что-то сделать. Либо… — я пристально взглянул в глаза Георгия, — уберём самого Арчибальда. Это даст дополнительное время.

— Как ты собираешься его отыскать? — спросил Непчич.

— Отыщем, — только ответил я.

— Отыщем, — подтвердил Георгий, поняв к чему я клоню. А потом резво оскалился. — Со смертоносцами я ещё не сражался, — в его глазах блеснул хищный азарт. — Не доводилось мне вкушать их кровь, собирать их… — он осекся, хитро скользнув взглядом по Непчичу, который очень внимательно слушал, — … жизни.

Хотя я был уверен, что в виду он имел их Дары.

— Стоп, — тихо произнёс Анте. Всё ещё бледный, но он выпрямился с решительным видом. — Это мне не поможет. Смертоносцы убивают всегда. Какие бы потери они ни понесли, при исполнении заказа, но он всегда будет выполнен. Таков принцип организации.

Но тут Георгий цыкнул несколько раз, с ухмылкой.

— Не спеши, — он покачал головой. — Сначала я бы допросил Демидова. С пристрастием.

— Исключено, — отрезал я. — Этого Российская Империя не потерпит, каким бы ублюдком Демидов не оказался. Даже будь он простым подданным, его бы здесь никто не оставил. Тем более, никогда бы не простили его пытки. А он — сын князя. Никакого применения силы. Но, думаю, он отзовёт смертоносца, когда мы свяжемся с Москвой, — я взглянул на Анте. — Так что не вздумай вешать нос. Если что, с Арчибальдом этим мы разберёмся.

Анте ничего не ответил.

Однако, перед тем как решить все эти вопросы, надо было вернуть под контроль дворец Зринских. Причём Караджичам в этом отводилась ключевая роль.

И действовать надо было быстро, пока они не поняли, что Демидов из игры выбыл. Жёстко. Но их силы мы используем для того, чтобы взять дворец под контроль, а затем, при поддержке посла, договоримся об отзыве Демидова и обеспечении безопасности Анте. В противном случае, предупредив о разжигании международного скандала.

Получится?

Никаких гарантий. Если Караджичи хватятся Демидова, то всё рухнет. Так что счёт шёл на часы. Возможно — минуты.

Поэтому мы пошли на самый рискованный план, который только был у нас в рукаве.

— Господин Непчич, — кряхтящим голосом произнёс Караджич, смотря на нас с большого плазменного экрана на всю стену. Выше была подключена камера, с которой он видел и нас. Полноценная переговорная комната была устроена прямо в покоях отца Непчича.

Караджич осмотрел троих присутствующих.

— Господин Демидов, — кивнул он сидящему рядом со мной человеку.

— Господин Караджич, — произнёс сидящий рядом со мной человек голосом Александра Демидов. Затем кивнул его головой, с его же лицом. — Сегодня я буду присутствовать на заседании, чтобы… не возникло лишнего недопонимания.

— О чём Вы? — нахмурился Караджич.

— Мы должны начать наступление и отбить дворец Зринских, как можно скорее, — со свойственным Демидову спокойствием, заявил этот человек. — Господин Анте, вероятно, мёртв. Госпожа София… отказалась покидать страну, но согласилась с некоторыми встречными предложениями.

Караджич сместился глазами. Вправо. Туда, где относительно него, находилось изображение Непчича. Взгляд внимательный, отслеживал реакцию воеводы.

Но Непчич оставался невозмутим, словно камень.

Затем взгляд Караджича сместился в другую сторону.

На меня.

Это был самый опасный момент.

Поверит ли, что мы с Демидовым теперь заодно, или нет?

— Мы договорились, — мягко произнёс Лже-Демидов рядом со мной. — Я ввёл их в курс дела и мы пришли к договорённости. София станет дочерью Вашего второго сына, господин Караджич. А он — консортом при её правлении. Первый мальчик будет принадлежать династии Зринских, второй — династии Караджичей.

Пауза.

Караджич постарался скрыть удивление, но не смог. Слишком быстро водил он зрачками из стороны в сторону, слишком расширились его глаза, слишком напряглось старое лицо.

— Господин Демидов, — он прокашлялся. — Вы уверены, что стоило принимать такое решение без ведома Вашего отца? Мой второй сын обручён с Вашей двоюродной сестрой.

Чтоб тебя…

Чтоб вас…

Почему…

Я едва сдержал эмоции в моменте. Если бы не мой дипломатический опыт, быть бы беде. Но сейчас… надо было выпутываться по полной.

Я резко обернулся на Лже-Демидова, который даже бровью не повёл. Только когда я несколько секунд просверлил его взглядом, он «соизволил» обратить на меня внимание, с демонстративным пренебрежением.

— Ты об этом не говорил, — процедил я.

— Во-первых, тебя это не касается, — чуть улыбнулся он. — Во-вторых, это не проблема, — после чего повернулся обратно к экрану. — Вопрос с отцом будет решён. Но сначала мы должны дать ему результат. Я понимаю, что сначала должен был обсудить это с Вами. Но княжна весьма пылкая девушка и надо было получить предварительные договорённости. Ни на что другое ни она, ни её… м-м-м… — он неопределённо взмахнул рукой в мою сторону, — … представитель не были согласны.

Это было сделано настолько натуралистично, что захотелось ему «втащить». Впрочем, такое происходило частенько, за обе мои жизни. Провокации — это часть дипломатической работы. В том числе такие топорные и грубые.

Караджич нахмурил брови.

— Мне нужно подумать, господин Демидов.

— Подумайте, если готовы рискнуть, — Лже-Демидов преспокойно откинулся на спинку кресла. — Я не строю иллюзий. Если наёмники удержат дворец, то весь мир узнает о слабости нашего союза и власти. Возможно, французы вторгнутся сюда вполне официально. Тогда мы уже не обойдёмся без крови и большой войны.

Караджич прикрыл веки. Задумался.

— Господин Демидов, но мы не готовы. Вооружения из Империи ещё не прибыли, — произнёс он. — Если мы пойдём так, как сейчас, то… потери будут колоссальными. Даже со всеми силами моего клана и кланов наших союзников.

— Я поддержу вас, господин Караджич, — пробасил Непчич. — У нас есть сведения о тайном ходе во дворец. Вдобавок, некоторые защитные функции всё ещё под нашим контролем. Когда мы отступали, то оставили вторженцам несколько сюрпризов, — он оскалился. — Они сами оказались в ловушке, как я вам и говорил.

— Вы хотите, чтобы я принял на себя весь удар, — произнёс Караджич.

— Такова цена власти, — прохрипел Непчич, стиснув челюсти. — Вы же хотите, власти, граф⁈ Хотите⁈ Вы готовы ради этого предать свои клятвы, но не готовы сражаться против…

— Довольно, — ледяным тоном оборвал его я и уставился на пристальным взором. — Мы договорились. Обо всём, господин Непчич. То, что Ваш идеализм не выдерживает проверку действительностью — это только Ваши проблемы. Княжна София — это дочь князя. Она должна выйти замуж так, как надо для её страны.

Я чуть наклонил корпус в его сторону. Непчич смотрел на меня, постепенно краснея от злости. Его эмоции были неподдельными. Его бесил наш разговор. Откровенно выводил из себя.

Он презирал Караджича, за то, что тот не жертвовал всем ради рода Зринских. И понять можно было их обоих. Но позволять Непчичу рушить весь ход переговоров своими эмоциями я не собирался.

Пусть для этого и придётся играть в этот спектакль.

Я продолжил говорить:

— На престоле Иллирии останутся Зринские. Да, в них будет течь кровь Караджичей. Да, будущего князя будет воспитывать граф Слободан, — я плавно провёл рукой в сторону экрана. — Да, Караджичи станут вторым кланом в стране. Но за это граф заплатит кровью своих бойцов. Разве не этого вы хотели? Не спасти как можно больше бойцов гарнизона, которые практически ничего не могут противопоставить одарённым в открытом бою?

— Не верти словами, Добрынин, — Непчич сжал кулаки.

— Я оперирую только интересами Вашей страны. Держите себя в руках. Граф Караджич — это спаситель Иллирии, наравне с Вами. Как бы Вам не хотелось забрать все лавры себе. Так что уважайте его, несмотря на то, что он не раскрыл Вам всех своих секретов, на которые, между прочим, имеет полное право, — я отстранился и отвернулся от него к Караджичу. — Надеюсь, этот эпизод не станет проблемой.

Караджич молча смотрел то на одного, то на другого.

Лже-Демидов хмыкнул.

— Мне нужно подумать, прежде чем принять решение, — произнёс Караджич.

— Каждая минута — это время на укрепление врага, — сказал Непчич. — Вы даёте вторженцам время своей нерешительностью.

— Думайте, — выдохнул Лже-Демидов. — Но если Иллирию порвут на части, то для России она потеряет всякий смысл. Вы это понимаете. А сейчас решает каждая минута, — сказал он и вышел прочь.

Затем вышли и мы.

Караджичу надо было «помариноваться» в этих мыслях.

Телефон настоящего Демидова был в руках у его двойника. Туда сыпались сообщения от Караджича, с вопросами и срочными требованиями созвониться.

Но ответом были только слова:

«Они не спускают с меня глаз. Доверие вещь хрупкая».

Не выдержал Караджич ровно через одиннадцать минут двадцать секунд. Лже-Демидов засекал, играя с этим как ребёнок.

— Мы начнём атаку, как только все подразделения займут свои позиции, — мрачно заговорил Караджич, когда мы собрались на вторую часть совещания. — Но у меня будет ещё одно условие.

Непчич сразу нахмурился.

Лже-Демидов приподнял бровь… зараза, он идеально играл эту роль.

— Интересно, — произнёс он.

Караджич назвал его:

— Княжна не будет назначена правительницей Иллирии. Она останется в своём статусе, без права на престол. Правителем будет её первый сын — мой внук. Регентом при нём буду я, либо человек из моего клана или по моему выбору. Если меня не станет, это решение будет принимать мой наследник.

— Властолюбие погубит тебя, — произнёс Непчич, глядя на него из-под насупленных бровей.

— Это моё условие. Прямо сейчас.

— Регентский совет, — упрямо сказал Непчич. — Власть должна принадлежать либо Зринским, либо совету из доверенных лиц.

— Это. Моё. Условие. Если княжна согласится, а господин Непчич смирится, то мы приступаем к подготовке атаки прямо сейчас. Это цена крови моих людей.

— Договоримся, — произнёс я. — С княжной я переговорю. Мы придём ко взаимопониманию. Однако возможны форматы распределения полномочий. Всю власть в одних руках удержать невозможно.

— Формат обсуждаем.

Я кивнул. Непчич, спустя несколько минут споров, тоже отмахнулся и согласился. А Лже-Демидову только и оставалось, что довольно сверкать глазами.

И это было искренне. Потому что Георгий, который и принял облик Лже-Демидова, стал ещё на шаг ближе к своей мести.

Караджич даже не догадывался, в какую ловушку он загнал сам себя. Ловушку, в которую его заманили из-за его связи с кланом Демидовых.

Но на подготовку к штурму нужно было время. Самое меньшее — пара часов. За которые я и Георгий сделаем критически важное дело.

Выследим Арчибальда Герца по Связям и захватим его.

Или убьём.

Хотя моя роль здесь ограничивалась тем, что я был своего рода «детектором». Кроме меня и Георгия никто не поехал. Потому что больше никого, кто мог бы принести хоть какую-то пользу в схватке, среди людей Непчича не было. А знать о моей силе им было необязательно.

Мы едва смогли уболтать остальных, что я собирался заглянуть в посольство и якобы только поэтому отправился с Георгием. Ведь он, в глазах остальных, и отследил Арчибальда.

— Насколько он силён? — спросил я, когда мы подъехали к Загребу.

— Кто знает, — произнёс Георгий, растянувшись на заднем сиденье. — Возможно, у него хватит сил, чтобы убить меня. Возможно, у меня хватит, чтобы убить или захватить его. Пока не попробуем, не узнаем.

Я хмыкнул.

— Полако, да?

— Да, — улыбнулся Георгий. — Смертоносцы — очень сильные одарённые, которые… — он замер. — Мы уже близко?

— Ещё минут двадцать-тридцать. А что?

Он с шумом втянул в себя воздух.

— Нас преследуют.

Глава 21

Я взглянул в зеркало заднего вида. Но на дороге не было ни одной машины. После начавшихся в Загребе боёв, люди быстро покинули город, кто успел. А кто нет — укрылся, как смог.

Так что все пути в Загреб сейчас выглядели пустыми. Экономическая жизнь города, сильно замедленная ещё с выступления Кнежевича, окончательно замерла.

— Так понимаю, преследуют нас не по дороге, — предположил я.

— Всё так, друг мой, — Георгий повел взглядом в сторону. — Преследователь на расстоянии… — он призадумался, — около двухста метров. Он с нами на одной скорости, где-то под землёй.

Я взглянул туда же. Но видел только быстро пролетающий мимо лес.

— Ты чувствуешь всех одарённых в этом радиусе?

— Только тех, кто под землёй, — он оскалился. — Ты же не думал, что я упущу возможность позаимствовать Дар того француза? — и расхохотался. Затем посмотрел на свою руку, сжимая и разжимая её в кулак. — Правда, я с ним ещё не освоился. Но сейчас, на практике, я это исправлю, — его взгляд обратился вниз. Георгий хищнически облизнул губы. — О, наш друг уже совсем близко. Готовься, друг!

В тот же момент земля под колёсами автомобиля дрогнула. Я резко закрутил руль вправо, чтобы удержаться на дороге. Нас стало заносить.

Георгий рывком выскочил из авто. Это было последнее, на что я успел обратить внимание, пока сам выруливал свою машину, чтобы не улететь в лес кувырком.

Заскрипели шины.

Затем послышался треск земли, асфальта и дерева. Всё вокруг заходило ходуном. Меня, как и машину, трясло, пока я изо всех сил сбрасывал скорость. Но когда машину окончательно понесло в сторону, я на ходу открыл дверь и, подобно Георгию, вырвался наружу.

Правда, не так эффектно и ловко.

Наоборот.

Жёстко и сдирая одежду в лоскуты. Благо, на мне был пиджак. Однако, полностью он мою кожу не спас. Я покатился по асфальту, отшибая себе всё что можно и обращаясь ко всем силам с просьбой, чтобы уцелел позвоночник, голова и ноги.

Позади громыхало. Слышался крик. Новый треск.

А я смотрел на мир, будто из барабана работающей стиральной машины. Пока не смог остановиться, с помощью рук.

Ладони ободраны в кровь. Колени и локти отбиты.

Но, вроде, живой. И даже в порядке, почти.

Я взглянул туда, откуда шёл грохот. Но… вместо дороги, в ста метрах от себя, увидел выросший из ниоткуда холм из тёмной земли. Он словно разрывал асфальт, постоянно расширяясь во все стороны. Медленно, но неизбежно.

А на вершине этого холма на сверхчеловеческой скорости сражались двое. Я едва успевал следить за тем, как они двигались. Больше было похоже на два смазанных пятна, которые пытаются слиться воедино.

Затем послышался треск. И на секунду они застыли.

Одним был Георгий. Со своим фирменным оскалом он смотрел в глаза своему противнику, возвышаясь над ним на две головы. Их кулаки столкнулись между ними. Воздух вокруг потрескивал от выбросов энергии, которые, как искры, разлетались от соединённых кулаков.

Противником Георгия был молодой невысокий парень, со светлыми, почти белыми волосами и лицом, больше похожим на невозмутимую маску.

Только я разглядел его, как их безумная схватка возобновилась с той же скоростью. А холм под их ногами продолжил расширять и расти ввысь, меняя ландшафт и обрушивая многолетние деревья.

Сделать бы что-то…

Может, подкрасться сзади и использовать кольцо парализации на том мелком?

Из груди вырвался невесёлый смешок.

Едва ли у меня был хотя бы один процент на успех. Скорее я буду в этой схватке обузой для Георгия, а не его союзником. Ну, что же, он делал свою работу. А мне оставалось только довериться его силе и навыкам, да не создавать проблем.

Сейчас битва, а не переговоры.

Но с каждой секундой, что я стоял в стороне, внутри меня будто закручивался тугой ком. Потому что я видел: Георгий встретил достойного противника.

Они бились на скорости, за которой невозможно было уследить человеческим глазом. Но я слышал, как их конечности сталкивались друг с другом, заставляя воздух трещать от энергетических всплесков.

Или это кости трещали? Я бы не удивился.

Я потянулся к телефону. Стекло треснуло. Да и сам выглядел так, будто вот-вот развалится. Но он работал. Плохо. Едва реагируя на мои касания, из-за чего приходилось нажимать на одну и ту же кнопку по два, а то и три раза.

Но задачу — дозвониться до Непчича — я выполнил. Он взял трубку моментально.

— У нас проблема. Отправь транспорт из города.

— Что ещё, чтоб вас на куски порвало⁈ — сходу психанул он.

— Противник. Просто пришли транспорт и, если есть кто-то хотя бы приблизительно на уровне Георгия, его тоже.

— Ты смеёшься надо мной что ли⁈

Я бросил трубку, но в голове всё равно визуализировалось перекошенное от гнева лицо Непчича, вместе с громкой тирадой. Но это было не важно.

Надо остановить нашего врага.

Боевых сил у меня нет. Но был один союзник, сидящий у меня в кармане. Я засунул руку в карман и сжал кварцевый кристалл. Его тепло растеклось по ободранной ладони. А я мысленно обратился к сидящему внутри духу.

— Моранов, у нас задача. Поможешь?

Я не рассчитывал сразу же услышать ответ. Да и в целом, допускал, что он будет молчать. С самого разговора с Патриархом Зринских, он не выходил на связь.

Однако…

— Чем тебе может помочь дух, чья жадность была наказана? — его «голос» звучал подавлено. Даже странно, что мертвец может так унывать, зная, насколько он был говорлив раньше.

— Передо мной сражаются двое одарённых, чьи силы равны. Если один проиграет, то мне, скорее всего, конец. Так что надо, чтобы он выиграл. О прямом вмешательстве речи быть не может. Меня убьют за один удар, — я хмыкнул. — Даже за одну десятую.

Треск. По холму разошлась трещина, которая прошла вплотную со мной. Неширокая, но достаточно заметная. Ставки в бою между Георгием и его противником продолжали расти.

— Дай мне увидеть твоими глазами, — прошептал Моранов.

— Смотри, — произнёс я и мысленно передал ему возможность смотреть от моего лица.

Глаза тут же налились теплом. Зрение изменилось. Всё, что я видел, приобрело белесоватый оттенок, а по контурам каждого объекта стало заметно лёгкое свечение. Но вот в месте, где сражался Георгий…

Там свечение вспыхивало яркими вспышками при каждом движении сражающихся. А когда кто-то из них выпускал энергию, мои глаза машинально прищуривались.

— Вижу, — произнёс Моранов.

— Что? — спросил я.

— Уязвимость. У обоих.

— Нужна уязвимость нашего врага. Того, кто поменьше. И варианты, что с этим можно сделать. Самим.

— У нас только один вариант… Всё будет зависеть от тебя.

— Зайти сзади? — спросил я.

— Нет. Сложнее. Тебе придётся стать транслятором моего духа и дать мне часть своей энергии, чтобы я смог войти в разум этого недоросля и помешать ему сражаться. Если мы справимся, то твой союзник одержит победу. Ему хватит одной секунды, чтобы оторвать голову своему врагу. Как и наоборот.

— Я готов, — заявил я, — что делать?

— В тебе есть энергия. Пусть и не Дара, чтобы выразить её вовне. Поэтому твоим Даром стану я. Сначала, открой мне доступ к своему телу. Доверься настолько, насколько сможешь.

Хм…

Мы с ним связаны договором. К тому же, Патриарх его успокоил, по своим же словам. Но червячок сомнения всё равно грыз изнутри.

А что, если он что-то изменит внутри меня или попробует окольным путём взять контроль над моим телом?

Я замотал головой.

Сейчас сомнения ни к чему. Если ничего не сделать, то и контроля над ситуацией никакого не будет.

И у меня только один вариант — воспользоваться этим планом.

Я мысленно доверился Моранову. Ощутил, как связь между мной и кристаллом, расширилась. От неё по всему моему телу пошла волна жара.

— Ты мог бы быть сильным… если бы имел Дар, — произнёс он с интересом.

— Не время. Что делаем?

— Сосредоточься на том, с кем сражается твой союзник.

Я сконцентрировал внимание на мелком одарённом, насколько смог. Но это было непросто. Он был быстрым, юрким и постоянно то сближался с Георгием, то разрывал дистанцию. Между ними резко выросла земляная стена, которая сразу же разлетелась, будто подорванная изнутри динамитом. Осколки брызнули в стороны.

Но Георгия прикрыла энергетическая сфера. А его противник, будто нарочно, пропал из виду.

А потом Георгий вскочил, отталкиваясь ногами от земли, которая сразу же взорвалась. Из неё мелкий и показался. Он стремительно поднимался вверх на растущем из земли каменном столбе. Преследовал Георгия. На его руках красовались огромные когти из кристаллов, отдалённо похожие на серпы. Бритвенно-острые и настолько крупные, что одним можно было отсечь человеческую голову.

Когда только этот мелкий успел?

Но это не важно. Я поймал его взором. Он поднимался. Георгий что-то затеял, между его ладоней пульсировала тёмная энергия, с бегающими в ней багровыми молниями. Но…

— На враге! — мелькнула мысль от Моранова.

Я чуть не выругался и вернул концентрацию на мелкого. Нельзя отвлекаться.

В ту же секунду он с размаху ударил по сфере когтями и она растаяла, будто снежинка на раскалённом камне. И вот мелкий уже замахнулся для второго удара. Идеальная траектория. Идеальный замах. Идеально выверенное расстояние.

— УДАР! — мелькнула мысль Моранова.

Весь мир сузился до одной единственной точки.

Одного единственного человека.

Малец.

Кристаллические когти.

Смертельный удар.

Гибель.

.

.

.

Я не знал, сколько времени прошло, когда я смог перевести внимание ещё хоть на что-то. Но когда это случилось, я видел как белый свет вокруг нашего врага вспыхнул вновь. Он сам застыл, а в следующую долю секунды сфера тёмной энергии обрушилась ему на голову, превращая её в чёрный прах… затем шею… плечи… грудь.

А потом в глазах потемнело. Все мысли смешались в кучу. А ощущение было таким, будто меня только что крепко ударили по голове.

Зашатался. Но устоял, принявшись массировать мочки ушей. Для стимуляции кровообращения. Обычно это помогало.

— Получилось… — совсем вяло произнёс Моранов. — Я должен восстановиться. Немедленно. Дальше я ничем не помогу.

— Да, спасибо, — прознёс я вслух. — Отдыхай. Нам ещё понадобится твоя помощь в усыпальнице, так что набирайся сил.

Да и мне не помешало бы чуть перезагрузиться. Но потом. Как-нибудь потом.

Ко мне навстречу двинулся Георгий. Его шаги были лишены свойственной хищной грации. Он теперь не был похож на тигра, готового к охоте, скорее — на усталого пса.

Только на лице оставалась всё так же ухмылочка. Пусть и откровенно натянутая.

Я проморгался, отгоняя подступающую с краёв зрения темноту.

— А где тело? — спросил я, не находя врага. Когда я только успел потерять его из виду?

— В секретном месте, — хрипло произнёс Георгий и встал неподалёку, а потом… сел на землю и провёл рукой себе по голове. — Займусь им позже, — он рассмеялся, но это было похоже на карканье ворона. — Этот мелкий ублюдок чуть не победил меня. Если бы он не замешкался в самом конце, то я бы встретил свой конец. Славный бой. Очень славный. Давно я так не дрался. Хотя тот парёнёк с проекциями тоже был интересным. Но этот — совсем другой уровень.

— Есть мысли, кто это? — спросил я, глядя на холм, оставшийся на месте схватки.

— Раз на нас натравили смертоносца, то… полагаю, один из его протеже. Один из них по секрету рассказывал мне, что они могут натравить их на какого-нибудь назойливого недоброжелателя своих клиентов, типа тебя.

— Ты же говорил, что на одного клиента только один заказ.

— К протеже это не относится. В том и суть. Они могут убивать много. Учатся так, — он хмыкнул и, оперевшись локтями на асфальт, растянулся на земле под солнцем с прикрытыми глазами. — Интересно, а что этот когтистый так завис? М? Будто на него оцепенение нашло какое-то… да и глаза… — он одарил меня хитрым прищуром. — А ты случайно ничего не делал?

— Без комментариев.

— Не хочешь говорить? Зря. Может, выработали бы тактику схватки с сильными противниками. Потому что я уверен, что целью этого коротышки был ты. Так что у него должно было всё получиться.

— Как и у прошлого.

— Прошлый не смог тебя одурманить, когда ворвался к тебе и девице своей проекцией. Я тут изучил его тельце, по верхам. Знаешь, что понял?

Я покачал головой. Георгий пояснил:

— То, что у тебя внутри вместо Дара, усиливает твою ментальную устойчивость. Думаю, если дать тебе парочку ментальных артефактов, то из тебя получился бы неплохой козырь на поле боя, — он вздохнул. — Вообще не дают отдохнуть.

— Ты о чём?

— Да приехали уже, — с лёгким недовольством произнёс он и поднялся с земли, а потом указал мне за спину. — Из города.

По дороге из Загреба к нам направлялись машины гарнизона. Непчич действительно сделал всё быстро.

* * *

— Я слушаю, — произнёс Златан Кнежевич, поднеся трубку к телефону.

— Интересный ход. Честно признаться, я не распознал в тебе настолько властных амбиций, мальчик. Молодец. Ты хорошо спрятал свои желания, — с другой стороны говорил голос, который Златан узнал сразу.

Иван Франкопан.

Ещё когда Златан бегал по поручениям Кнежевича, он сразу отметил лисью хитрость Франкопана. И этот человек ему никогда не нравился. Особенно сейчас, когда Златан, по сути, возглавлял всю армию клана Кнежевичей.

— Слушаю, — повторил Златан, никак не реагируя на голос Франкопана.

— У нас мало времени. Так что я буду краток. Имей в виду, это предложение я сделаю ровно один раз. Если откажешься, то твоему клану конец. Гарантированно.

Пальцы Златана напряглись, сжимая телефон ещё крепче.

— Слушаю. Пока что.

— Возвращай войска Кнежевичей в город. После победы я подберу тебе тёплое местечко при дворе нового князя. Кем бы он ни был. А с Михаэлем договорюсь насчёт твоей жизни и свободы. Можем поторговаться. У нас на это… — короткая пауза, — две минуты. Можешь приступать.

— У меня есть уточнение. Вопрос.

— Так-так?

— Вы рассчитываете, что я поверю Вам после всего, что Вы натворили с моей страной?

— Твой вопрос имеет смысл, когда есть выбор. Но его у тебя нет.

— Уже — нет. Ведь я его сделал, господин французская шлюха, — брезгливо выбросил Златан и отключил связь. Затем откинул телефон на стол, смерив его взглядом, полным отвращения. — Хозяевам своим зубы заговаривай, сын собаки.

Сидевшие рядом офицеры смотрели на него хмуро. Но с пониманием. Златан провёл по ним взглядом и задал вопрос:

— Аэропорт готов к обороне?

— Насколько возможно, за имеющееся у нас время, — ответил ему один из офицеров. — Мы убрали всех «галлов», чьи патрули сновали между городом и аэропортом. Самолёты не трогали. Как и велено.

Златан кивнул.

— Их хорошо охраняют. Только лишние потери. Когда всё закончится, мы и так их заполучим, без боя. А так их охрана никуда не денется. Тем более — они изолированы. Да даже если это случится, наши заслоны смогут остановить их. Сейчас наша задача — прикрыть Загреб с запада. Нельзя, чтобы войска Франкопана ворвались в Загреб. Он может решиться пустить их в бой. Раз доведён до отчаяния…

Раздался звук. Один из офицеров, ответственный за связь, встал, чтобы выйти. Но Златан его остановил:

— Здесь. Пусть все знают, если что-то серьёзное.

Офицер кивнул и активировал работу рации так, чтобы слышали все. Оттуда, преодолевая помехи, послышалось:

— Срочное донесение! Срочное донесение главе войск клана Кнежевичей! Срочное

Златан сам подошёл к офицеру и вырвал у него рацию.

— Слушаю, — требовательно сказал он.

— Код «Золотой Лев»! Приём, код «Золотой Лев»! Рекомендуется срочно предпринять меры в рамках кода «Золотой Лев»!

Глаза Златана расширились. Он впервые за долгое время потерял контроль.

Но как⁈

На каком основании они посмели это сделать⁈

«Золотой Лев» — это шифровальный код, принятый в клане Кнежевичей. Была лишь одна ситуация, при которой министр обороны, будучи сам из клана Кнежевичей, может прибегнуть к нему.

И эта ситуация — вторжение войск Латинской Федерации через западную границу Иллирии.

Война.

Глава 22

Как только мы с Георгием въехали в Загреб, то сразу же взяли курс на Арчибальда Герца. Благо, что логово себе он выбрал в самом центре. Неподалёку от российского посольства, но в стороне от главных трасс, чтобы не мелькать на глазах у бойцов гарнизона или людей какого-нибудь клана.

Мы въехали в непримечательный двор, на склоне холма и остановились в самом непросматриваемом месте.

— Ну что, друг, готов? — хмыкнул Георгий.

— Вопрос к тебе. Ты можешь с ним не справиться, — заметил я. — С его «протеже», как ты его назвал, ты едва совладал. А с полноценным смертоносцем будет ещё сложнее.

— Могу и не справиться, — он с неизменной улыбкой пожал плечами. — Но, скорее всего — справлюсь. Я чувствую его… энергопотерю.

— О чём ты?

— Скорее всего, он истекает кровью и не может это остановить. Не факт, что он умрёт, но кто-то оставил ему очень неприятную рану. Из неё выходит не только кровь, но и его энергия. Вероятно, он сам этого не ощущает, сваливая свою слабость на кровопотерю. Иначе, он бы в город не сунулся.

— Либо он заманивает нас.

— Нет, — оскалился Георгий. — Это не ловушка. Слишком неподходящее место для неё. Да и зачем? Хищнику такого уровня проще атаковать, чем заманивать непонятно кого и непонятно куда.

— Именно так он и может думать.

— Полако, друг, — он развёл руками. — Сейчас мне не нужно защищать твою голову от того, чтобы кто-то её оторвал, так что я сумею скрыться, если понадобится.

— Ладно, — я взмахнул рукой. — Идём.

— Я знаю, где он. Тебе нет нужды рисковать.

— Я больше рискую, если остаюсь здесь. Логично? А призывать тебя из боя — это неразумно. Так что идём. У меня тоже к этому головорезу есть пара вопросов. Хотелось бы задать их до того, как ты отвертишь ему голову.

— Хочешь поговорить перед схваткой? — он чуть удивился. — Это лишит меня эффекта неожиданности.

— Ну… ты возьми его за рёбра и потом уже поговорим.

— Ты просто не признаёшь, что хочешь увидеть крови.

— Не вижу здесь связи.

Георгий хмыкнул и вышел из авто. Мы двинулись наверх.

На вид — обычный хорватский многоквартирный дом.

Ветхая дверь. Подъезд, которому не мешал хороший современный ремонт. Запах сырости и плесень в тёмных углах.

Это был из тех самых домов, которые расположены в центре столицы, но про который все забыли и уже не вспомнят. Пока не понадобится земля, на которой соберутся построить что-то новое.

Мы поднялись на третий этаж. И, подходя к квартире, шаги Георгия стали совершенно бесшумными. Он подал мне сигнал рукой, будто призывая и мне не шуметь, но я так двигаться как он, не мог.

Навыки не те.

Нет, я всё равно ступал аккуратно. Но на границе слуха всё же улавливал звук лёгкого касания подошвы к поверхности пола.

«Стоп!»

Георгий напряжённо замер, останавливая меня рукой. Стало тихо. Слышно было только отзвуки работающего на пределе телевизора в одной из соседских квартир.

Георгий посмотрел на меня. И в его глазах я прочитал всё.

ТРЕСК!

Дверь вылетела с петлями. На лестничную площадку вылетел Он — Арчибальд Герц.

Я успел рассмотреть его всего один миг.

Он не был похож на человека. Скорее на древнего монстра, пришедшего из глубины веков.

Львиная голова с распахнутой пасть. Дикие алые глаза и белая шерсть, по которой бегали блики золотистого света. На боку этой твари — огромная дыра, с тёмно-бурой, будто прижжённой плотью, из которой медленно сочилась кровь и гной. Но Виденьем я ещё и заметил идущий оттуда поток беловатой энергеии, который ручейком выходил в окружающее пространство. Края раны чуть-чуть посвечивались зеленоватым светом.

А в следующую секунду эта тварь получила молниеносный удар в грудь. Георгий даже не раздумывал. Он был готов. Его распростёртая рука ударила Арчибальда, а в месте удара по всему телу «льва» прокатился разряд багровых молний.

Арчибальд вздрогнул, но мгновенно ответил ударом длинных белых когтей и громким рыком. Его лапа рассекла воздух там, где только что была голова Георгия. Но тот уже был сбоку.

Он обрушил идеально поставленный удар ноги на голову Герца. Послышался треск… шеи? Черепа?

У меня не было ответа на этот вопрос.

Но Арчибальд Герц рухнул на землю с закрытыми глазами и раскрытой пастью, из которой вытекала пена и кровь.

Вот тогда повисла полная тишина. Даже звуков соседского телевизора больше не было. Схватку слышали во всём доме. И все притворились, что их не существует.

А затем послышался громкий выдох.

Георгий с выпученными глазами и проступившими на лбу венами, жадно вдыхал воздух, будто только что чуть не задохнулся. Он опёрся руками на свои колени и проглотил ком в горле.

Спустя серию глубоких вдохов и выдохов он выпрямился.

— Похитил моё дыхание, — произнёс он, глядя на поверженного Арчибальда. — Ещё на один удар меня бы не хватило. Не знаю, кто довёл его до такого состояния, но он оказал нам огромную услугу, — Георгий присел рядом с Арчибальдом и присмотрелся к его ране. — Повезло, что он не использовал технику последнего шанса. Иначе помер бы. Вместе с нами и несколькими десятками хорватов вокруг.

Он хохотнул.

А вот мне было не до смеха.

— Идём. Времени очень мало, — произнёс я. — Тащить его будешь ты.

— Это не проблема, — спокойно сказал Георгий и коснулся Арчибальда. Его тело тут же исчезло. — Поговорим с ним позже. Так будет проще.

Н-да…

И не поспоришь. Судя по тому, что этот Герц чуть не задушил Георгия, тот всё ещё ходил слегка синеватый, его лучше держать в особых условиях.

В любом случае, главную угрозу для Анте мы ликвидировали. А значит, настало время воссоединиться с войсками Непчича и Караджичей. Но сперва нужно было заглянуть в посольство Российской Империи.

* * *

У меня не было слов.

Цензурных.

То, что произошло буквально шестнадцать минут назад, было самым дерьмовым вариантом из всех возможных. Возможных допустимых.

Когда в посольство дошла весть, что иллирийскую границу пересекли французские войска, я был внизу. Мы с Георгием беседовали с Серебряковым. Сразу после этого посол вызвал меня к себе. Одного.

— Надо, чтобы княжна София сплотила вокруг себя кланы Иллирии. Понимаешь, Витя? — почти по-отечески произнёс Державин и положил руку мне на плечо. Он старался выглядеть спокойно, но я видел его глаза.

Там была не паника. Но что-то близкое. Пусть посол и очень хорошо это прятал. Профессионал.

— Она сделает всё, чтобы спасти свою страну, — произнёс я, сам сдерживая бурлящие внутри меня чувства. — Вы для этого вызвали меня в свой кабинет?

— Да, — признался Державин. — Французы идут на столицу Иллирии. Предположительно, через семь часов будут тут. Я общался с Непчичем, он… не строит иллюзий.

— А что Рейх⁈ Латинская Федерация — это их первейший соперник. Они не позволят французам захватить Иллирию. Это создаст для них дополнительную проблему прямо на юге! Из Иллирии прямая дорога на немецкую Австрию!

Державин поджал губы и покачал головой, не встречаясь со мной глазами.

— Боюсь… они были готовы, — он убрал руку. — Цельские сделали официальный запрос на ввод немецких войск в свои земли.

— Но путь из Италии, где находятся французские войска, проходит прямо через их земли! Французы не могут не столкнуться с немцами.

— Могут. При одном условии, — он взял со своего стола пульт и нажал на него. На стене высветилось изображение проектора.

Там показалась низкокачественная фотография. Но я вполне смог разобрать, что там было изображено.

Документы. На немецком. Достаточно чёткие, чтобы я смог бегло прочитать.

— Да чтоб их… — хрипло вырвалось у меня. — Это сговор…

— К сожалению. Цельские и немцы не будут вступать в бой с французами, а французы спокойно пройдут на территории других кланов. Думаю, они заранее поделили Иллирию, — он устало потёр переносицу. — Вероятно, немцы заберут под своё крыло Словению и ещё несколько кланов. На остатках Иллирии создадут несколько независимых государств, которые будут пакостить друг другу, по указкам из французской и немецкой столиц.

— Идиоты… немцы идиоты… Это же очаг нестабильности у их южной границы.

— Видимо, это для них предпочтительнее, чем пророссийская Иллирия. Ни немцы, ни французы не хотят видеть Российские базы у своих границ. Они боятся. И правильно делают, — в голосе Державина зазвенела сталь. — Следующим шагом будет блокада и закрытие воздушного пространства. До этого времени нужно вывезти Софию из страны и хоть как-то помочь союзным России кланам. Я почти уверен, что посольство отзовут. Так что времени мало. Особенно…

— Нет. Мы всё перевернём, — заявил я, вставая прямо напротив посла и посмотрев ему строго в глаза. — Мы вернём Адриана. Сегодня же.

В его глазах мелькнуло раздражение.

— Виктор, любого двойника быстро распознают.

— Никакого двойника! — я перебил его. — Мы выяснили, куда князь пропал и как его вернуть. Но сначала нам надо взять дворец Зринских.

Он нахмурил брови.

— Объясни. Вкратце.

— Магия родаЗринских. Через усыпальницу мы сможем вернуть Адриана. Настоящего Адриана и его сыновей.

— Непчич знает?

— Что ему надо знать — знает. Но нам надо в усыпальницу Зринских. Позарез. Сегодня же.

Он нахмурился ещё сильнее.

— Просто не будет.

— Выбора у нас нет.

* * *

Штурм дворца Зринских начался изнутри.

В этот самый момент я стоял рядом с Непчичем и Караджичем, которые следили за ходом операции из оперативного штаба. Тот был развёрнут в нескольких километрах от дворца, в одном из незаметных подвальных помещений, обшитых энергоизолирующими пластинами. Обнаружить его с помощью большинства Даров было бы весьма проблематично.

На острие атаки был Георгий. Правда, в рамках этой операции он был «особенным» бойцом Непчича. Который не показывал ни лица, ни называл своего имени. На его лице была тканевая маска, а отзывался он на псевдоним Бесобой.

Именно он вёл по тайным проходам группу лучших людей Караджича — магов пятого ранга. Они ударят по наёмникам изнутри, а одновременно с этим Непчич приведёт в действие неиспользованные защитные протоколы дворца.

Мы наблюдали за ходом операции через камеры, установленные на шлемах бойцов.

Вот, они пробираются по тайному ходу.

Противник ждал. Они точно заметили скопление наших сил вблизи дворца. Но к чему они не были готовы, так это к нападению со своих тылов…

— Начинайте, — приглушённо скомандовал Непчич в рацию. В тот же момент, одарённые на другом конце «провода», активировали защиту дворца.

Через камеры, смотрящие на дворец Зринских снаружи, я увидел ряд вспышек над дворцом. Был вечер. Они были хорошо заметны.

А потом пошла атака. Сначала снаружи.

Боевые одарённые клана Караджичей и их союзников бросились в атаку, поддерживаемые техникой и пехотой гарнизона. По дворцу начался артобстрел. Защитные системы, защищавшие дворец от внешних угроз, пришли в действие. Часть из них.

Всё же что-то французы смогли взять под свой контроль… или установили свои? Главное то, что снаряды разбивались о возникшую над дворцом энергетическую оболочку, одновременно с этим заставляя её трескаться в ряде мест.

Артобстрел прекратился. Пошёл накат пехоты. Из лесов, окружавших территорию дворца, к нему хлынули цепи бойцов, под прикрытием орудий бронетехники.

Потом блеснула сталь.

С неба спикировал враг. Десятки стальных птиц устремились вниз. Но не хаотичным роем, а в чётком строю — одна за другой, в форме крыла.

Я быстро насчитал целых четыре таких группы. В каждой больше десятка этих металлических тварей.

Пехотинцы внизу остановились и открыли по ним огонь. Но, увы, практически без результата. Пули либо пролетали мимо, либо отскакивали от стальных птиц.

Но затем открыли огонь пушки бронетранспортёров. Вот с них удалось подбить нескольких птиц, отрывая их стальные крылья и искорёживая тела. Но этого было мало.

Птицы успели приблизиться к земле и, на высоте одного-двух метров, устроили в рядах пехоты настоящий кошмар. Они не останавливаясь летели на бойцов и рассекали их острыми, как бритва, крыльями.

Законы физики? Нет. Треклятая магия этого мира была сильнее.

Каждая из этих птиц была как клинок, сам находящий цель, сам её рассекающий и практически неуязвимый для обычных бойцов. Пушки бронетранспортёров уже не открывали огонь, чтобы не задеть своих.

Многие начали паниковать. Стреляли, попадая в своих же. Или пытались прикладами подловить птиц и сбить их к земле. Но ни те, ни другие, ничего не могли сделать…

Тогда по командам офицеров бойцы стали бросаться на землю. Ниже, чем летели птицы. И в бой вступили одарённые клана Караджич.

Ускоренные. Усиленные. Они разбились на пары и точными выстрелами замораживающих нитей, выпускаемых из рук, сбивали одну стальную птицу за другой. Нити опутывали их, замораживая за секунды. А когда птицы пытались поразить этих одарённых, те просто падали на землю, уворачиваясь от смертельных налётов.

На каждую птицу хватало по три-четыре нити, после чего они в течение нескольких секунд постепенно снижались, покрываясь ледяной коркой.

Когда птиц осталось меньше десятка, они ринулись в небо. Вслед им стреляли из всего, что только было. Но как только стальные птицы поднимались над землёй выше пяти метров, ни нити, ни прицельная стрельба уже не могла их поразить.

Часть всё же ушла.

Но это было только начало.

Бойцы гарнизона возобновили наступление, используя для ликвидации защитного барьера компактные пусковые установки. Они выстреливали небольшими ракетами, которые взрывались, при столкновении с барьером дворца и распыляли розоватую пыль.

Как только она взаимодействовала с энергетическим полем, оно слегка мерцало.

Эта пыль раздёргивала энергетическую структуру?

Через две минуты всё стало ясно.

Трещины, оставшиеся на барьере после артобстрела, стали расходиться во все стороны. Мне был неизвестен материал, который использовали в ракетах, но он явно заставлял барьер трещать, как яичную скорлупу.

Барьер разлетелся в череде вспышек.

Атака пошла на сам дворец.

И с его стороны тут же был открыт шквальный огонь из огнестрела, который поддерживался энергетическими техниками одарённых.

— Может, используем артиллерию? — осторожно спросил Караджич.

— Нет, — я покачал головой. — Нельзя.

— Почему? — он прищурился.

— Потому что это символ княжеской власти, — отрезал я. Не мог же я сказать, что если разнесём усыпальницу, то все наши планы могут пойти по одному нехорошему месту?

— Тогда придётся отступать, — произнёс Непчич. — Противник укроется в бункере княжеской семьи и мы не выкурим его оттуда сутками. А времени у нас нет, скоро здесь будет французская армия. Нет, так действовать нельзя. Мы должны выманить их основные силы, чтобы наши диверсанты захватили вражеского командира. Только это можно будет назвать победой.

Караджич скривил губы, но ничего не ответил.

А тем временем противник стал прогибаться под натиском Караджичей, союзных кланов и бойцов гарнизона. Слишком мощным был напор.

Здания, расположенные вокруг дворца и наскоро устроенные укрепления, брались штурмом. Численное превосходство и специально подготовленные штурмовые команды, позволяли захватывать опорные пункты. Но противник не сдавался без боя. Каждое помещение стоило дорого.

А потом случилось то, от чего Непчич оскалился.

Из здания дворца вынырнули несколько фигур. Быстро. Почти незаметно, как тени. Они едва попали в объективы камер.

Эти фигуры моментально пересекали поле боя и проходили позиции сражающихся сторон насквозь. Они не вступали в бой с нашими силами, лишь молча ликвидировали всех, кто попадался им под руки.

— Это за нами, — глаза Непчича налились азартом. — Теперь всё решит, кто раньше обнаружит и ликвидирует вражеских командиров, — он взглянул на меня. — Ну что, мы их или они нас? — а потом рявкнул в рацию: — Бесобой, РВИ ИХ!

Глава 23

Из коридоров послышался дребезг разбитого стекла. Сразу за ним — взрыв. Затем команды офицеров и топот сапог.

Очередной боеприпас влетел во дворец.

Но Мишель Сен-Симон даже не моргнул, неотрывно смотря на телеэкраны, куда выводилось изображение с камер на территории дворца. Он видел, что иллирийцы наступают, не считаясь с потерями. Они хотят взять дворец с наскока.

И у них вполне могло получиться.

Но зачем?

В чём смысл терять сотни, а то и тысячи солдат, если в Загреб всё равно вскоре войдут французские войска?

Чтобы показать, что они не так бессильны, как есть на самом деле?

Нет. Мишель в это не верил.

Как и в то, что его врагов возглавляют идиоты. У них определённо был план. Но какой? Какой⁈ Эта загадка заставляла его нервничать. Интуиция настойчиво зудела, заставляя обратить на ситуацию внимание.

Но на что конкретно?

Это заставляло нервничать гораздо сильнее, чем идущий снаружи бой.

— Командир! — из-за двери возник его помощник — низкорослый мулат, по имени Жан. — Противник взял внешний контур. Потеряны семь из одиннадцати огневых точек. Остальные штурмуют. Если так продолжится, то дольше часа их не удержим.

— Нам хватит, — задумчиво произнёс Мишель, держась длинными пальцами за подбородок. — Наши парни вышли?

— Вышли, — кивнул Жан. — Две минуты назад.

Значит, через полчаса вражеское командование будет вырезано под корень. Где бы оно ни скрывалось.

— Сойдёт. Через тринадцать минут отводи остальных во дворец. Все, кто останется снаружи, пусть с того света не жалуются.

— Есть! — и Жан скрылся.

А Мишель в последний раз взглянул на мониторы. Оценил обстановку.

Одним словом — тяжко. Противник не пожалел сил. Они согнали сюда всех, кого только могли. Лучшие одарённые Караджичей, пушечное мясо гарнизона, техника, артефакты. Ударный кулак сторонников Софии Зринской стачивался о «Галлию».

Мишель едва заметно изогнул губы.

Это можно было назвать хорошей работой. Соотношение потерь будет примерно десять к одному, если всё так и продолжится. Тем проще пройдёт завоевание Иллирии.

Вот только он не желал, чтобы это «стачивание» происходило за счёт его парней. Каждого из них он знал лично. Каждого из них он выбирал из десятков других кандидатов. Судьба и имя каждого были высечены в его памяти, как имена на памятной плите.

Включая тех, кто уже давно погиб.

Кого-то Мишель вытащил из притона, спасая от невыносимой гражданской жизни. Не все могут вернуться в мир, после того, как увидели грязь, сталь и огонь войны.

Кого-то — из тюрьмы, куда человек попал за то, что в приступе ярости убил двенадцать человек, мстя за убийство своего брата в пьяной потасовке.

Кого-то — из выходцев из детского дома. Выбирая бойца не по суровому прошлому, а по жёсткому взгляду и искреннего желанию показать, чего он стоит.

Кого-то — из благородных или их детей. Бастарды, изгнанники из других стран, даже братоубийцы… все они получали второй шанс и новую семью. Может, суровую, но честную и не осуждающую за происхождение и прошлые ошибки.

К каждому Мишель относился как к человеку и давал шанс показать себя. А взамен парни отдавали себя без остатка, отплачивая верностью и кровью, своих и чужих.

Мишель не собирался терять их жизни в этой мясорубке. Даже ради Латинской Федерации. Поэтому он быстро принял решение.

Он широким шагом вышел из зала наблюдений и двинулся в кабинет, где некогда восседал князь. Там он приведёт в действие главное оружие ЧВК «Галлия» — «Предрассветный Туман».

Конечно, Франкопан не одобрит. Да и на репутации Латинской Федерации появится пятнышко. Но лучше так, чем потерять своих парней или нарушить приказ и оставить дворец Зринских.

Ничего. Город почти не заденет… разве что окраины, которые ближе всего к дворцу. Ну погибнет тысяч тридцать человек, что тут страшного? Это всё равно не французы, не испанцы и даже не итальянцы. Лучше так, чем ввергнуть Иллирию в кропопролитную войну на несколько лет.

Лучше малой кровью подчинить её, чем барахтаться в этом болоте.

Всегда лучше.

Мишель вышел из кабинета. По бокам, как тени, возникли его телохранители. Люк и Гийом. Молчаливые. Исполнительные. Бдительные.

Люк мог чувствовать, что происходит вокруг в радиусе пяти метров. А Гийом считывал агрессивное намерение, направленное на конкретного подзащитного — Мишеля.

Втроём они покинули южную часть дворца и поспешили на лестницу.

Снаружи грохотало. Всюду носились бойцы «Галлии», перебегая с места на место и открывая оттуда огонь. Чтобы создать у противника ощущение, что стрелками заняты все окна. Что наёмников больше, чем есть на самом деле.

Но Мишель не отвлекался. У него была задача. Хоть ему и хотелось прямо сейчас присоединиться к своим бойцам, чтобы вступить в драку, как в былые времена.

Они втроём спешно зашли на лестницу.

А потом что-то пошло не так… Потому что Гийом дёрнулся. Слишком резко. Слишком нетипично для него. Он покачнулся. И в ту же секунду все предчувствия завопили внутри Мишеля: В СТОРОНУ!

Он рывком бросился с лестницы, собственным телом сшибая Люка и вместе с ним падая на мраморный пол. Ступень, где они только что стояли, насквозь прошибло несколько каменных шипов.

Гийом.

Теперь и его имя Мишель запомнит среди павших.

Сверкнула сталь. Мишель освободил из ножен широкий нож, с изогнутым острием. На его поверхности сразу вспыхнули магические руны, заставляя клинок посветлеть от переполняющей его энергии.

Мишель скользнул взглядом по Люку. На него это было не похоже, но тот лежал на полу, с трепещущими веками и мелко дрожал.

Ментальная атака.

Противники что, уже пробились⁈

СЛЕВА!

Лёгкий, почти танцующий отскок в сторону. Рядом с ним колыхнулся воздух.

Дерьмо!

Слишком быстро!

Мишель отдал мысленную команду. Чип-артефакт, имплантированный в его мозг, отдал немедленную команду ещё нескольким артефактам по всему телу: наручи, пояс, браслеты на ногах.

Тридцать секунд ускорения и экстремальной защиты у него были. А чип-артефакты выплеснул в мозг ударную долю энергии. Чтобы максимально разогнать восприятие и вывести Мишеля на уровень одарённого ближнего боя пятого-шестого ранга.

Пусть голова и будет беспощадно болеть целую неделю, а ещё месяц придётся пить препротивнейшие таблетки и спать по двадцать часов — это лучше, чем сдохнуть или, тем более, попасть в плен.

Противник, наскочивший на него сбоку, был монструозно силён.

Пятый⁈

Нет, шестой ранг, не меньше!

Он двигался молниеносно. Его руки раз за разом едва не хватали Мишеля за запястья. Только ускорение от чипа позволяло ему не отставать и вовремя реагировать, даже когда земля под ногами взрывалась от растущих из неё каменных шипов.

— Полако! — послышался весёлый голос его противника. Он был в тканевой маске, так что лицо было не разобрать. Как и его невнятную речь. Ещё и здоровенный такой, больше самого Мишеля, хотя он всегда считался крупнее среднего. — Полако, говорю! Сдайся, парнишка, я тебя уже победил! — говорил гигант, не сбавляя темп атаки.

Мишель понимал его. Но не слушал. Только сосредоточеннее уворачивался, поджидая, пока противник допустит всего одну ошибку. Всего одну. Маленькую. Ошибку. Которая позволит нанести ответный удар.

Восемь секунд, которые прошли с момента активации чипа, вымотали Мишеля сильнее, чем тридцать минут интенсивнейшей тренировки. Без артефактов он был бы уже мёртв.

— Командир! — послышался голос Жана.

Идиот… Мишель бы вытрепал этого юнца за гриву, если бы мог. Если бы у него была возможность хотя бы предупредить того, чтобы он не геройствовал.

— О, а это кто? — противник остановился на миг и взглянул на Жана, позволяя Мишелю перевести дух. — Совсем щенок, — послышалась ухмылка. Жан со средоточенным лицом поднял на противника пистолет.

В соседнем зале громыхнуло. Послышались крики, заглушаемые автоматными очередями.

Рунический нож в руках Мишеля разогрелся настолько, что даже рукоять стала горячей. Вот-вот он будет готов. Надо будет нанести всего один удар.

— Ладно, начну с тебя, щенок, — неизвестный гигант прервал передышку и метнулся на Жана. Мишель рванулся одновременно с ним. Пол взорвался каменными кольями.

Жану почти повезло. Он скакнул в сторону, на ходу делая два выстрела, но в пустоту. Его бедро было рассечено каменным шипом, но тот даже не поморщился, чтобы вот-вот возобновить стрельбу.

Не успел. Враг добрался до него раньше. Всего один быстрый удар в гортань и Жан полетел на пол, с глазами, полными боли и паники. Он мгновенно понял, что уже не выживет.

Зато Мишель получил ту самую возможность, которая будет стоить ему победы. Рунический нож устремился к голове врага, разнося в воздухе приятный жужжащий звук.

ЕСТЬ! ПОПАЛ!

Изогнутое острие рассекло тканевую маску, погрузилось в плоть и… враг тут же отклонил в голову, отделавшись лишь царапиной на лице.

Хруст.

Рука Мишеля оказалась преломлена в локте.

Толчок.

Удар в корпус выбил из Мишеля весь воздух и, вероятно, переломал рёбра.

В челюсть, сбоку, прилетел удар. Боли Мишель уже не почувствовал.

Наступила тьма…

* * *

— НАШ! НАШ! — торжественно и яростно взревел Непчич, глядя как бойцы гарнизона врываются во дворец. По камере Георгия мы видели бессознательное тело вражеского командира и тех, кто его прикрывал.

Победа?

Да… почти.

Противники всё ещё удерживали дворец, но теперь, с помощью Георгия и диверсантов, его падение стало вопросом недолгого времени.

Значит и нам пора готовиться к своему выходу. В усыпальницу.

— Взяли, — с лёгким удивлением произнёс Караджич. — Надо же…

— Теперь осталось самое веселое, — Непчич размял шею с тихим хрустом, — надо избавиться от тех псин, которых на нас натравили. Если я что-то и знаю об этих наёмниках, то отправленные за нами головорезы достаточно хороши, чтобы поубивать нас.

— Что ты предлагаешь, бежать?

— Нет. Это ошибка, — я встрял в разговор, смотря на происходящее во дворце. — Тогда нас точно найдут. Здесь у нас больше шансов уцелеть. Тем более, что Бесобоя я смогу сюда призвать в любой момент.

— Если он сам будет в состоянии хоть что-то сделать, — Караджич кивнул на изображение.

Георгий подрагивал. Рукой он опирался на перила лестницы, сжимая их до треска дерева.

Непчич досадливо цыкнул и пробормотал:

— Как невовремя ему стало паршиво… И что это вдруг?

И мы увидели. Георгий стянул перчатку. На его руке, прямо на глазах, вырезались тонкие чёрточки. Будто невидимый писец писал на его коже клинком.

Руны.

Это проклятье⁈

Плохо. Дерьмово… Нельзя, чтобы он умер прямо сейчас.

Потом мы увидели, как он потянулся к рации и включил прямую связь со штабом. Послышался голос Георгия:

— На связи Бесобой… Я пока выйду из нашей маленькой игры… — его голос звучал слабо, но твёрдо. Он и сам будто услышал это и это ему не понравилось. Дальнейшие слова он прорычал, упрямо сопротивляясь собственному состоянию. — Но вернусь, слово даю, вернусь! А сейчас… Друг, я перетащу тебя сюда. Сам знаешь, для чего. Можешь взять с собой девицу и того щенка, просто схватив их за руки. У тебя пять минут, чтобы взять их. Отключаюсь.

Рукой он схватил камеру и пренебрежительно отшвырнул её в стороу. Так что вместо того, чтобы видеть дворец от его лица, мы видели теперь лишь потолок.

— Что это значит⁈ Что он несёт, Непчич? — Караджич непонимающе уставился на воеводу. — Почему твой подчинённый позволяет себе такое самовольство⁈

— Позже объясню, — скупо отговорился Непчич и кивнул мне.

Я развернулся к выходу из помещения. В одной из комнат неподалёку как раз ожидала София и Анте. Мы взяли их с собой, потому что безопаснее, чем в этом штабе, места во всей Иллирии уже не было. Не считая крепости-поместья могущественных кланов.

Но у меня на пути встали люди Караджича, а он сам вцепился в мою руку, требовательно прокаркав:

— Куда ты собрался⁈ О чём говорил этот Бесобой? Куда он тебя протащить собрался и с какой ещё девицей и щенком⁈

— Уберите руку, граф, — спокойно сказал я.

— Он же говорил про княжну и Анте, да⁈ Мы так не договаривались! Зачем им во дворец⁈ — голос Караджича становился всё более скрежетчущим и подозрительным.

Старый змей что-то подозревал. Проницательный зараза.

— Караджич, успокойся, — произнёс Непчич и подошёл к нам. — Всё по плану.

— Ты кого провести пытаешься, Непчич? Я тебя насквозь вижу. И этого, — Караджич кивнул на меня, — тоже. Немедленно объясняйте, что имел в виду твой Бесобой. Хотя само наличие одарённого такой силы среди твоих людей — это почти невозможно. Зачем он собрался переносить к себе Добрынина и Зринских⁈ Вы ведь для этого отправили людей на штурм дворца⁈ Отвечай немедленно!

Я вырвал руку из его хватки.

— Мы сейчас не будем тратить время на эти споры, — произнёс я.

— Если вы сейчас же всё мне не объясните, то я отзову свои силы и весь ваш план провалится.

— Тогда Вы станете изменником и наша договорённость будет расторгнута, — ничуть не смутившись, предупредил я. — А дальше бойцы гарнизона и без Караджичей справятся. Так будет даже проще. Меньше придётся расплачиваться.

Караджич впился в меня взглядом, будто пытаясь пронзить им мою голову. Но это не производило на меня абсолютно никакого впечатления. Не в первый и не в последний раз.

— Ты очень сильно пожалеешь об этих словах, — процедил он едва слышно.

— Попробуете заставить? Ваше право, — я двинулся к выходу. — Но вы прекрасно понимаете, что я прав. Мы в одной лодке и мы идём к победе. Даже если сейчас Вам кажется, что ситуация не под контролем.

— Взять его, — прохрипел Караджич.

— ДОСТАТОЧНО! — прогремел Непчич и, словно бык, рванул вперёд — в проход. Туда, где стояли два человека Караджича. — Мне надоели твои сомнения, Караджич. Не нравится наш договор? Можем расторгнуть хоть сейчас!

— Ты забываешься, Непчич! — голос Караджича терялся на фоне мощного баса воеводы. — Это я принёс Вам победу!

— Она потеряет всякий смысл, если сейчас ты упрёшься рогом! — произнёс Непчич и грубо растолкал людей Караджича. Ему они противостоять не посмели. Во много, потому что бойцов гарнизона здесь было больше.

Я подошёл к двери и распахнул её, бросив Непчичу едва слышные слова:

— Спасибо, медведь…

В ответ на что он фыркнул и развернулся к Караджичу, готовый громко и беспощадно спорить, до самого посинения. А я вышел прочь, захлопнув за собой дверь.

Сзади послышались разгорячённые крики. Но я их уже не слышал.

Я вошёл в комнату, где сидели Зринские. Благо, что её охраняли люди из российского посольства.

Анте и София сидели на разных диванах. Напряжённые. Не смотрели даже друг на друга. Каждый сосредоточенно смотрел куда-то перед собой.

Что один, что вторая, напряжённо переваривали какие-то мысли.

Но стоило мне войти, как они переключились на меня.

— Ну что⁈ — спросил Анте.

— Победили⁈ — София аж встала.

— Подойдите, — спокойно сказал я. — Сейчас мы отправимся прямо туда. Прямо отсюда. Надеюсь, наш друг добрался до усыпальницы и там уже безопасно, — я вздохнул. Потому что гарантировать этого никто не мог.

Но какой выбор?

Выбираться под угрозой столкнуться с диверсантами противника? Ну уж нет. Это хуже.

И Анте, и София послушно приблизились. Я взял их за руки. Анте нахмурился. София чуть сжала мою руку в ответ.

— Так как? — спросила она, ища моего взгляда.

— Победили. Почти. Теперь осталось самое главное — достучаться до Его Величества и надеяться, что его легитимность позволит нам спасти Иллирию.

— Как-то мне не очень вери… — начал Анте.

Но в тот же момент нас перенесло в усыпальницу.

В тёмную.

Прохладную.

И громкую, от гремящих снаружи взрывов и выстрелов.

— Всё, ребятки, — с усталым выдохом произнёс Георгий, стоящий напротив. После чего он опёрся спиной о стену и съехал вниз, сев на пол.

Я подошёл и сел напротив, на корточки.

— Ты что, помереть вздумал? — спросил я, глядя ему в глаза.

— Не дождёшься, друг, — хмыкнул он устало. — Так… покемарю чуть-чуть… Только не вздумай звать медиков. Они всё равно мне не помогут… а если узнают лишнего, мне придётся их убить…

Не согласен. Но это его выбор и я его уважал.

— Почему ты не сказал, что можешь переносить к себе? Это бы решило много проблем.

— Это крайняя мера… наш с тобой взаимный перенос больше не будет работать…

— Совсем?

— Не знаю… надо будет… отдельно разобраться… — произнёс он совсем тихо и обмяк.

— Умер? — напряжённо спросила София.

— Пульс есть, — ответил я, коснувшись руки Георгия. — Но что будет дальше — я без понятия, — я поднялся и взглянул во тьму усыпальницы. — Не думаю, что мы хоть что-то можем сделать.

Я развернулся.

Позади — поворот на выход из усыпальницы.

Впереди — тьма прохода в неё.

Анте и София встали по бокам от меня.

Я произнёс:

— У нас есть своя задача: вернуть князя Адриана Зринского. И сегодня мы её выполним.

Глава 24

— И что нам делать? — спросил Анте, когда мы вступили во тьму. Освещали путь нам лишь яркие, как фонари, глаза Фью. София призвала её, как только Георгий выключился.

— На месте будет понятно, — ответил я.

— На месте — это где именно? — напряжённый голос выдавал Анте с потрохами: он нервничал.

— Там, где согласно княжескому ритуалу, князь с сыновьями должны были молиться, — я посмотрел на Софию. Кто-кто, а она выглядела решительно и уверенно как никогда. — Можешь подсказать, где именно?

— Да, — кивнула она, смотря только вперёд. — Хоть и не должна была знать об этом.

— Почему?

— Это дело лишь князя и его наследников. Но… мой отец сделал исключение, — её губы тронула лёгкая улыбка, взгляд потеплел. — Он провёл меня в молитвенный зал и… кхм.

— Если ты не хочешь делиться — это нормально. Но нам поможет любая деталь.

— Мы помолились вместе, — её улыбка стала чуть шире. — Хотя согласно правилам рода, это не моё дело. Девочкам надо заниматься другими молитвами. Не в усыпальнице, среди мертвецов, — её взгляд скользнул по проходам в залы мёртвых, мимо которых мы проходили. — Женская территория — храме. Не здесь. Но, отец сделал для меня исключение.

— Не зря, — произнёс я.

Мы прошли дальше, пока София не остановилась перед едва заметным боковым проходом. Если бы не она, мы бы не заметили его с первого раза. А, возможно, и со второго и третьего. Чтобы увидеть его, надо было точно знать, куда смотреть.

Снаружи грохотнуло. Какой-то очередной взрыв.

Мы зашли в проход. Он вёл в небольшую, полностью пустую комнатушку. Только на стене были два пустых крепления для факелов и вырезанный на ней лев рода Зринских.

— Здесь, — произнесла София, трогая кончиками пальцев герб своего рода. — Если они и молились, то здесь.

— Может, теперь посвятите меня в подробности? — спросил Анте.

— Да, пора, — кивнул я и достал из кармана кристалл с Морановым и протянул Анте. — Коснись. Ты проведёшь ритуал, а дух, заключённый в кристалле, тебе всё объяснит.

— Вы что… всё-таки испачкались в некромантии⁈ — насупился он. — София, мёртвого не вернёт даже самый искусный мастер некромантии. Если ты цепляешься…

— Анте, — строго произнёс я. — Не неси ерунду. Ты весь на иголках, хотя мы, кажется, в одной лодке и прямо сейчас можем спасти твою страну. Чего ты боишься?

— Я? Я не боюсь, — он замотал головой. — Просто странные у вас ритуалы.

— Если ты не хочешь идти до конца, то мы должны понять, почему.

Он поджал губы. Сбоку, нахмурившись, на него смотрела София. И взгляд её не предвещал ничего хорошего. Фью, как чудовище из легенд, зависло в воздухе над её плечом. После заминки Анте всё же задал вопрос:

— Это точно вернёт князя?

— Да, — произнёс я. — Ты же не в этом сомневаешься, Анте. А в чём-то другом.

Он сжал челюсти, отвернулся в стену.

— Гарантии. Я хочу гарантий для себя и для Кнежевичей.

— Мы всё это уже оговорили! — вспыхнула София.

— София, подожди, — сказал я.

— Ждать⁈ Прямо сейчас он рушит весь наш план! В последний момент! Когда мы уже вот-вот вернём моего отца!

— Вот именно! — резко развернулся к ней Анте, взмахнув руками. Фью мгновенно оказалась между ними, зашипев на него. Но тот только сжал кулаки и добавил: — Все договоры полетят прахом, если Адриану захочется отомстить Кнежевичам! Он не будет сдерживаться и окажется в своём праве!

Из моей груди вырвался тяжёлый вздох. Ровным, спокойным голосом я ему объяснил:

— Адриан не будет мстить ни тебе, ни твоим родным, Анте. Потому что мы договорились. Если он нарушит этот договор, то потеряет репутацию в глазах подданных. Она и так уже никогда не будет так же высока, как раньше…

— Почему это⁈ — София стрельнула в меня зелёными глазами.

— Потому что он не предугадал произошедшуее и потерял контроль над страной. Пусть он напрямую в этом и не виноват, но ответственность за Иллирию всё равно несёт он.

— Это несправедливо!

— Мир таков. От этого никуда не деться.

София надулась.

— Мне нужны более весомые гарантии, чем слова, — сказал Анте. — Не князь заключал со мной этот договор, а вы.

— Нет таких гарантий, — спокойно ответил я. — Гарантия только в том, что французы тебя прикончат или сделают послушной куклой до конца твоей жизни, а Адриан, вероятно, только лишит права на наследование. После чего ты будешь свободен, а клан Кнежевичей уцелеет. В случае победы французов и Франкопана, Кнежевичам всё равно конец. По крайней мере той их части, которая с нами договаривалась. Вот и всё. Выбирай.

По коридорам прокатился отголосок очередного взрыва.

Затем наступила тишина, которая тянулась секунду…

…вторую.

— Не будь ты тряпкой! — рассвирепела София и кинулась на Анте с кулаками. Но я перехватил её за тонкую талию и удержал от резких действий. Фью взглянула на это, но не стала мешать. Только нервно замотала хвостом. А София кричала на Анте: — ДЕЛАЙ, ЧТО ТЕБЕ ГОВОРЯТ!

— Успокойся, — сказал я Софии и резко развернул к себе, взяв её лицо в свои ладони. — Успокойся, София.

— Скажи ему! — почти жалобно протянула она.

— Он всё понимает. Он боится твоего отца. Но боится не за себя, а за своих близких. Единственное, что мы можем сделать — это убедить его, что всё будет хорошо.

Это было небольшое лукавство. В теории, на Анте можно было надавить и заставить, как я уже это делал раньше. Но сейчас… лучше всего было добровольное сотрудничество. Тем более, что он был готов. Просто в последний момент в нём разгорелся страх, который он не взял под контроль окончательно.

Как у человека, который собирается прыгнуть с тарзанкой, но в самый последний миг перед прыжком не решается сделать решающий шаг.

София опустила глаза.

— Угу, — произнесла она. Накрыв своей руку одну из моих ладоней.

Анте с подозрительным прищуром заметил это. А потом встретился со мной глазами и сделал вид, что вообще никогда не смотрел даже в эту сторону.

Ну ещё этого не хватало. Хотя, слухи о моей тесной связи с Софией в любом случае ходили… Плевать. Сейчас не до этого.

— Анте, — твёрдо произнёс я, отпустил Софию, и подошёл к нему. — Ты принял своё решение?

— Принял, — буркнул он.

— И?

— Я сделаю, что надо. Но если Адриан причинит вред кому-то из…

— Не причинит, — заявил я. — Он будет уважать нашу договорённость, как и должен. Да, София? — я повернул голову вполоборота.

— Да. Всё будет хорошо, Анте, — подтвердила она.

Анте кивнул и протянул руку со словами:

— Что я там должен сделать?

* * *

— Русские мгновенно выразили протест. Угрожают подвести свою эскадру и прислать миротворческий корпус, для «обеспечения безопасности».

— Это пустые угрозы, герцог, — улыбнулся граф Франкопан, отпивая кофе. Он посмотрел на белоснежные вершины Альп. Вид с террасы открывался превосходный. — Русские попытаются поддержать Караджичей вооружениями. Это уже известно. Вплоть до количества и времени поставок. Но дальше они не пойдут. Только не тогда, когда с Рейхом мы заключили договорённость. Вскоре Иллирия будет снова вашей.

— Только её часть. Да и ту — нужно будет подчинить. Если Загреб не падёт в течение суток, то другие кланы поверят в свои силы и упрутся рогом. Ваши интриги, по большей части, потерпели крах. Моё следующее выступление перед Сенатом Федерации будет очень непростым, если мы не закончим с Иллирией к тому времени.

— Всё будет в лучшем виде, герцог, — улыбнулся граф Франкопан, повернувшись к собеседнику. — Даже не сомневайтесь. Я мобилизовал все силы своего клана, а также наших союзников по всей Иллирии. Не все… достаточно смелы, чтобы выступить в открытую прямо сейчас, но после захвата столицы они нас поддержат.

— Кто готов действовать сегодня?

— Прямо сейчас нас поддержат Домаговичи и Будор.

— Всего два клана? Ничтожно.

— Два — но каких! Будор — это сильнейший банский клан страны. Их Дар — «Танцующее Пламя» — это страшное оружие. А Домаговичи обладают влиянием в министерстве обороны. Именно благодаря им пограничники практически не оказали сопротивления. Лучшие гвардейские силы обоих кланов уже мобилизованы и готовы взять под контроль территорию в своих зонах ответственности. Всё пройдёт гладко.

— Это твой последний шанс, Франкопан. Если ты снова провалишься, то можешь забыть о моей поддержке. Я не вкладываюсь в проигравших. Ты это знаешь.

— Знаю, господин герцог, — Иван Франкопан едва удерживал улыбку.

Не потерять лицо.

Лишь бы не потерять лицо.

— То, что я продавил ввод наших войск в Иллирию — это настоящая авантюра. Окупится она только в случае полной победы. Не подведи. Твой клан из ямы я вытаскивать не буду.

— Да, конечно, — на этом Франкопан не выдержал. Его лицо дёрнулось.

Герцог хмыкнул и встал, даже не притронувшись к чашке кофе. Он вышел прочь. Его телохранители бесшумно скользнули следом.

Когда тяжёлые шаги французского герцога затихли, Франкопан наконец-то смог дать волю эмоциям. Он отставил кружку. Спрятал лицо в ладонях. И произнёс, сам себе:

— Всё или ничего. Доигрался? — из его груди вырвался тихий смех. С каждой секундой он становился всё громче… громче… и громче, пока не превратился в полноценный хохот, который оборвался словами: — Да, доигрался. А теперь, я либо подчиню Иллирию, либо утоплю её в крови. Другого — не дано!

* * *

Кристалл с духом Моранова висел в воздухе и озарял комнату ярким светом. Прямо напротив него стоял Анте, с протянутой рукой произнося про себя слова из неизвестного языка. Неумело. Медленно. Он просто повторял то, что говорил ему Моранов. За кристаллом стояла София и молча наблюдала. Фью держалась у выхода, постоянно оглядываясь на княжну.

А я…

Просто поддерживал ментальную связь между Анте и Морановым. Ритуал только начался. Но в воздухе уже ощущалась избыточная энергия, от которой становилось жарко.

Кристалл вспыхнул. Из него вылетел белый огонёк и закружился вокруг Софии. Она проследила за ним одними глазами, но не двигалась.

Затем ещё одна вспышка. Появился второй огонёк и также начал кружиться вокруг княжны. Следом — третий, четвёртвый, пятый. После этого Анте замолк. И тут же скрючился, будто от боли.

— Что происходит⁈ — мысленно спросил я у Моранова.

— Контроль, — ответил тот. — Чтобы ритуал сработал как надо, необходимо постоянно концентрироваться. Если нарушить — всё пойдёт насмарку.

— А боль тут откуда?

— Это моя инициатива. Чтобы он не отвлекался.

— Ты что, пытаешь его, если он ошибается⁈

— Не пытаю. Подсказываю самым доступным способом. Принципиальная разница.

София встревоженно взглянула на Анте. Но тот не опускал руки. Затем выпрямился, продолжая морщиться, и концентрировался на кристалле.

— Якорь есть… — прохрипел Анте. Его глаза вспыхнули белым светом, одновременно с кристаллом. Огоньки, кружащиеся вокруг Софии, вспыхнули ярче. — Теперь осталось только призвать.

— Приступай, — произнёс я. — Или что-то не так?

— У меня не хватает энергии. Я могу призвать только двоих. Только князя и одного из сыновей.

— А что будет с остальными?

— Не знаю. Всё что угодно, — ответил он.

И тут в моих мыслях зазвучал другой голос. Мощный, как раскат грома. И знакомый…

— ТЕ, КТО ОСТАНУТСЯ В УБЕЖИЩЕ БЕЗ АДРИАНА, СТАНУТ ЧАСТЬЮ РОДОВОЙ ПАМЯТИ, — произнёс Патриарх. Судя по выражению лица Анте, он тоже его услышал.

— Что это⁈ — сразу занервничал Анте.

— Это хранитель вашего рода, — объяснил я, демонстрируя абсолютное спокойствие, чтобы остальные чувствовали, что всё в порядке. Затем я мысленно обратился только к Патриарху: — Остальные в убежище… умрут? Ты это имеешь в виду?

— ДА.

— И что нам делать? Я могу как-то помочь? Передать в этот ритуал часть своей энергии?

— ТОЛЬКО КРОВЬ НАШЕГО РОДА ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ. СОФИЯ МОЖЕТ ПОСЛУЖИТЬ ИСТОЧНИКОМ ЭНЕРГИИ, НО ЕГО НЕ ХВАТИТ, ЕСЛИ ОНА ХОЧЕТ ВЫЖИТЬ.

— Нет, — отрезал я. — А можем использовать мою энергию, через кристалл Моранова⁈ Через него мы всё равно связаны с Анте ментальной связью. Что, если я передам энергию напрямую Анте, а он уже преобразует её в энергию рода Зринских?

— ТЫ РИСКУЕШЬ. НАГРУЗКА НА ТВОЙ РАЗУМ МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ ЧРЕЗМЕРНА, А ТЫ ЕЩЁ НЕ СЫГРАЛ СВОЮ РОЛЬ ДО КОНЦА.

— Это мой риск. Только я принимаю решение, брать его на себя или нет. Тем более, что речь идёт о членах твоего рода.

— ТЫ МОЖЕШЬ ОКАЗАТЬСЯ ДЛЯ ЗРИНСКИХ ПОЛЕЗНЕЕ, ЧЕМ ПАРОЧКА ЗАПАСНЫХ НАСЛЕДНИКОВ.

Вот циничная сущность. Но это можно было понять.

— Чего молчишь⁈ — Анте напрягался ещё больше. — Я чувствую, что он никуда не исчез. Вы с ним разговариваете⁈ Почему я не слышу⁈

София с недоумением и тревогой смотрела то на меня, то на него.

— Сейчас я передам тебе часть своих сил, Анте. Чтобы ты смог призвать всех.

— Ты⁈ Ты же бездарный! У тебя энергии даже на половину человека не хватит, что говорить…

— Не переживай на этот счёт. Всего хватит, — твёрдо произнёс я, а затем уточнил у Патриарха: — Мы же сможем призвать всех, с моей помощью?

— ТОЛЬКО ЕСЛИ ТВОЙ РАЗУМ ВЫДЕРЖИТ. В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ, КТО-ТО ОСТАНЕТСЯ ТАМ.

— Выдержит, — заявил я и объявил вслух, для обоих: — Начинаем!

Кристалл Моранова вспыхнул и стал ярким, как маленькое солнце, внутри этой комнаты.

Анте закрыл глаза. От всего его тела стал исходить полупрозрачный энергетический шлейф, который втягивался в кристалл. А из кристалла, поток энергии, перетекал в огоньки, всё ещё кружащиеся вокруг Софии.

Затем энергетический шлейф пошёл и от меня…

Но уже не полупрозрачный. А яркого золотого цвета, словно золото, превращённого в материальную энергию. Он становился ярче. Плотнее. Двигался с каждой долей секунды всё больше.

А я…

Ощущал, будто внутри моей головы что-то набухает. Оттуда, по всему телу, прошлась волна боли, похожая на энергетический разряд.

Мысли ускорились.

Одна за другой перед глазами стали проноситься мысли и картинки из прошлой и нынешней жизни. Ха! Кажется, что-то подобное уже было.

Только в тот раз…

Зрение становилось мутным. С краёв зрения подступала темнота. В нос ударил запах озона.

БУМ.

Новая волна энергетического напряжения прокатилась по мне. Сквозь тёмную завесу, я увидел, как ещё ярче вспыхнул идущий от меня энергопоток. А огоньки, кружащиеся вокруг Софии, разбухли и вылетели в центр комнаты, начав кружиться вокруг кристалла.

— Я тебе помогу, — сквозь хаотично сменяющиеся мысли, я услышал голос Моранова. — Ты смел. И силён, — тут же скорость моих мыслей замедлилась. Но недостаточно. Я всё ещё варился в этом безумном мыслевороте.

Даже сказать Моранову спасибо было решительно невозможно.

Я что-то видел.

Что-то слышал.

Но решительно не понимал, что это и где я нахожусь.

У меня оставалась только одна задача — поддерживать это состояние. Прямо сейчас. Потому что уже ни прошлого, ни будущего я не осознавал.

БУМ!

Следующий удар был ещё мощнее. Зрение окончательно отключилось. Остались только чувства: с одной стороны — идущий от меня куда-то поток энергии и поддержка от кого-то для меня.

Кого-то?

БУМ!

БУМ!

БУМ! БУМ! БУМ!

Новая волна боли. Но она не проходила, только застыла в том, что я мог назвать собой. Тело? Когда-то я знал, что это слово означает.

Но сейчас…

— ТЫ.

— ВПЕЧАТЛЯЕШЬ.

— ДОСТАТОЧНО.

Обрыв.

* * *

Огни разбухли и растеклись по полу, принимая форму человеческих фигур, лежащих в позе эмбриона.

София смотрела на то, как у неё на глазах появляются люди. Знакомые. Родные ей люди.

Сердце бешено колотилось в её груди, а коленки подрагивали.

Брат… Драган.

Затем Михаил.

Затем… ОТЕЦ!

Она едва удержала себя, чтобы не вырваться к нему и не обнять. Слёзы брызнули из глаз, но она стояла, точно так, как велел дух из кристалла Виктора.

Григорий…

Артемий!

Все её родные появились в этом мире. Она услышала каждый их вздох. Плача, улыбнулась, когда увидела, как трепещут их веки. И… пришла в себя, когда Анте рухнул на пол без сил. Кристалл пал следом.

Но когда она посмотрела на Виктора, её сердце остановилось…

Глава 25

— ВИКТОР! ВИКТОР! — я услышал приглушённые крики, словно через толщу воды.

Отвечать не хотелось.

Да я и не отвечал.

Там, где я был, мне было хорошо. Спокойно. Ничего не отвлекало, ничего не мешало просто быть. Никакой суеты и проблем.

Может, это и есть настоящая смерть?

Та самая, которой я избежал в прошлый раз?

— ВИКТОР, ПРИДИ В СЕБЯ, ПОЖАЛУЙСТА!

Какой надоедливый звук…

Но что-то ёкнуло.

Надо было ответить. Хотя бы для того, чтобы тот, кто звал меня, так не убивался.

Я потянулся вниманием к этому крику. Вокруг было темно. Я сам завис в этом пространстве, но, по ощущениям, у меня было что-то вроде тела, рук и ног. Но без уверенности, что это именно они.

Я двинулся на источник крика. Медленно, будто проходя через вязкое желе.

— Виктор? — голос звучал тише, осторожнее, и слышал я его лучше.

Впереди появился свет. Лёгкий, красноватый. К нему и надо было двигаться.

Но я упёрся. Что-то на моём пути было плотнее, чем субстанция, сквозь которую я шёл. Я протянул руку и надавил, проверяя… она чуть поддалась, натягиваясь как мембрана.

Остаётся только преодолеть.

Я надавил сильнее и двинулся вперёд, ощущая как сопротивление нарастает. Мембрана натягивалась, тормозя и шаг, и сдавливая руку, и постоянно норовя оттолкнуть меня назад. С каждым шагом становилось всё сложнее.

Но через усилие я смог прорвать её и выйти в пространство красного света…

Я открыл глаза и тут же сощурился, от идущего спереди красного света. Это была Фью. Её глаза, как фонари.

— Виктор! — София тут же подскочила ко мне, хватая под плечо. — Ты слышишь меня⁈ Виктор⁈ Виктор⁈ — она заглянула мне в глаза.

А я… с трудом понимал, что вообще происходит.

Однако, я стоял.

Видел. Слышал. Живой.

Правда, из носа обильно стекала кровь. В ушах стоял звон. А глаза видели нечётко.

— Не дёргай его, София, — произнёс мягкий, бархатный голос, который я уже когда-то слышал.

Я медленно повернул на него голову.

Князь Адриан Зринский устало ухмыльнулся, когда мы встретились глазами. Он стоял, выпрямившись, но по нему было видно, что даётся это нелегко. Однако князь не может показывать слабость. Рядом, опираясь на стену, стояли его сыновья, хотя глядя на них казалось, что они вот-вот рухнут. Анте лежал на полу.

Но главное.

Что у нас получилось.

— Я много пропустил? — произнёс я. Мой голос был хриплым.

— Нет, — замотала головой София и обернулась на отца, словнобоясь, что он исчезнет. Я увидел на её лице ещё влажные дорожки слёз. — Мы только-только все пришли в себя. Кроме Анте. Но он жив. Он будет в порядке.

Я скосил на того взгляд. Лежал неподвижно, но его грудь чуть-чуть поднималась и опускалась. Нормально. Переживёт.

— Думаю, у вас есть, что мне рассказать, — произнёс Адриан. Он тоже взглянул на Анте, на дочь, на меня. — Например, почему один талантливый иностранец находится в усыпальнице нашего рода вместе с моей дочерью.

— Согласен, отец. Мне тоже очень интересно, кто позволил им сюда заходить! — неожиданно агрессивно рявкнул старший сын князя. — А ещё: что вообще происходит и что с нами случилось⁈

— Спокойнее, Михаил, — сразу же осадил его князь Адриан. — Идём разбираться, — после чего он, медленно, чуть шатаясь, сделал шаг к выходу.

София посмотрела на него с тревогой.

— Помоги ему. Я справлюсь, — произнёс я. София быстро взглянула на меня, отпустила и бегом подскочила к отцу, поддерживая его.

— Ну-ну, София, я ещё не совсем разваливаюсь, — улыбнулся он и мягко отстранил дочь.

— Отец, тебе не стоит…

— Надеюсь, встречать нас будет парад? — засмеялся Адриан.

София ничего не ответила. Только поджала губы и отвернулась, красная от стыда.

Князь мгновенно это считал и нахмурился.

Он ещё не понимал, что происходит с его страной.

Когда мы вышли, Георгий всё ещё лежал на месте, где мы его оставили. Но он был жив. Заберём его позже.

А вот снаружи…

Бой уже почти прекратился. Вся территория дворца была под контролем бойцов Непчича и Караджичей. Только где-то в отдалении слышались выстрелы и редкие взрывы.

Но когда князь Адриан вышел, все люди вокруг остолбенели, смотря на него как на ожившего мертвеца. Впрочем, в их картине мира так и было.

Однако, шок продлился недолго.

— Ваше Величество? — растерянно, будто не веря своим глазам, спросил подбежавший к нам офицер. Его люди стояли вокруг, не понимая, что им делать. — Это… Вы?

Князь Адриан окинул площадь и возвышающийся неподалёку дворец с мрачным видом. Но эмоциям он не поддался. Он ответил офицеру:

— Назовитесь, — ледяным голосом потребовал он.

Офицера пробрало.

Он встрепенулся и тут же стал отбивать поклоны:

— Ваше Величество, старший лейтенант Брадич, командир штурмовой группы номер четыре! Докладываю: территория дворца взята под контроль! Приношу свои извинения и ожидаю приказов!

— То-то же… — Адриан обвёл взглядом всех собравшихся бойцов. Уставших. Потрёпанных. У некоторых были перевязаны руки, ноги. Один — с замотанной головой. Я увидел, как сжались челюсти Адриана от этого зрелища. — Так понимаю, мне нужно знать очень и очень многое, раз собственные подданные докладывают о взятии моего же дворца и не узнают меня в лицо.

Старший лейтенант Брадич стыдливо опустил голову.

А Адриан произнёс:

— Доложите, кто Вами командует.

— Воевода Непчич, Ваше Величество, — отчеканил Брадич.

Но рядом с ним тут же возник ещё один офицер, но из гвардии Караджичей. Он встрял со словами:

— Ваше Величество! Майор Новак, второе специальное подразделение гвардии клана Караджич! — его слова звучали чисто, чётко, без запинки или лишней эмоции. — Позвольте доложить, что войска графа Караджича готовы сопроводить Вас к графу Слободану Караджичу прямо сейчас!

— Непчич и Караджич, — Адриан тяжело вздохнул. Повисла недолгая тишина, после которой он широким шагом двинулся вперёд. Вся его слабость будто исчезла. — Старший лейтенант Брадич, обеспечьте безопасность моим сыновьям и тем, кто находится в гробнице. Доложите воеводе, что я желаю немедленно встретиться с ним, — он скосил взгляд на меня и Софию. — Моя дочь и господин Добрынин отправятся с нами. Сейчас же.

— Ваше Величество, позвольте доложить, — заговорил Брадич. — Высока вероятность боевых действий в области расположения воеводы Непчича. Связь со штабом нестабильна, а последний контакт был прерван.

— Что вы сделали с моей страной⁈ — в голосе Адриана полыхнула злость. Он резко обернулся на Софию. Она не подняла на него глаз. Затем он уставился на меня, как ястреб. Я не отвернулся. — Может, ты мне расскажешь⁈

— Всенепременно, Ваше Величество, — спокойно кивнул я.

— То-то, — он снова развернулся и… покачнулся, затем завалился на бок. Оба офицера тут же подхватили его под руки, София подбежала. Но Адриан почти сразу воспрял, пряча своё глубокое истощение за поднятым подбородком и гордым видом. — Не нужно. Идём туда, где спокойнее. Соберите весь командный состав, который сможете и установите связь с Непчичем. Это приказ.

* * *

— Зажарили ублюдков заживо, — прокряхтел Непчич, выбираясь по тайному ходу, который вёл в подземный штаб. Затем прокашлялся и вытер мокрый лоб, размазывая остатки тёмной сажи.

Вслед за ним выбирались его офицеры, которые уцелели после нападения французских диверсантов и люди Караджичей. Сам граф Слободан покинул штаб по другому выходу.

Непчич бросил назад злой взгляд.

— Половину моих командиров положили, сукины дети, — он сплюнул. — Надеюсь после смерти вы будете жариться не хуже.

Этих диверсантов было четверо. Они действовали быстро, профессионально, но слишком напористо. Время поджимало, они хотели нанести максимальный урон, поэтому не заметили, как практически по нотам сыграли план, который против них приготовил Непчич.

Один пятиранговый был убит, когда они пробивались внутрь. Рукопашная бойня в коридорах обошлась ценой более двадцати бойцов гарнизона и ещё стольких же гвардейцев Караджичей.

Но одну жизнь они забрали.

Ещё двое наёмников погибли, когда их заковали в «Ледяные Оковы» в самом штабе и пустили газ. «Оковы» выдержали не больше двух минут, поэтому пришлось подрывать. Трое лучших ледяных одарённых клана Караджичей, что были тогда со своим графом, пожертвовали своими жизнями ради этого.

Но никто не подозревал, что кое-кто из наёмников выжил.

Жерар. Так его звали.

Наполовину итальянец, на четверть из франкоязычных швейцарцев, на четверть — француз.

С шестнадцати лет он знал, что такое бой. А с возрастом научился чувствовать, что нужно делать, чтобы выжить и выполнить поставленную задачу.

Вот только сейчас этого чутья оказалось недостаточно. Слишком безумная затея была изначально — без одарённого стихии земли соваться в укреплённый, как бункер, подземный штаб. Они едва нашли его, захватив пленного офицера на улицах и вытащив из него воспоминания посещённых мест.

А потом пошли вниз. На неизвестную территорию. Вчетвером. Не имея ни малейшего представления о возможностях противника, рассчитывая лишь на то, что сил четырёх пятиранговых хватит чтобы добраться до вражеских командующих и убить их.

Увы.

Их ждали.

Их поймали.

Жерар едва успел выбраться из «Ледяных Оков» и укрыться в коридоре, когда рвануло.

Больно. Неприятно.

Подрыв газа его дезориентировал. Да так, что он едва успел проглотить исцеляющий кристалл, который только и сделал, что позволил ему встать на ноги. Но до полного исцеления было ещё очень далеко.

После взрыва Жерар почти не слышал. Видел всего одним глазом. Его рука была сломана, а половина тела превратилась в один сплошной ожог.

Тем не менее, он успел выбраться, убив по пути ещё двоих хорватских солдат. А на улице успел скрыться, ввалившись в покинутую гражданскими кофейню.

Единственным видящим глазом он косился на выбирающегося Непчича и думал, что ему делать.

Убить воеводу он ещё мог… попытаться. Но это будет стоить жизни. Без гарантии, что всё получится.

С другой стороны, его приказ звучал как «ликвидировать Непчича и Караджича». На обоих сил точно не хватит. Вместо бессмысленной гибели можно вернуться к своим и доложить о случившемся, а, заодно, сохранить свою жизнь пятирангового одарённого. По всем расчётам, это было самое верное решение из возможных.

Тут же его передёрнуло.

Он что, испугался?

Нет. Просто понял, что его жизнь важнее, чем пятнадцать-двадцать процентов на успех в ликвидации Непчича. Тем более, что командир Сен-Симон не подчёркивал, чтобы задачу выполняли любой ценой. Значит, смысл в выживании был бОльший, чем в героической, но пустой смерти.

Перевернувшись на бок, Жерар вытащил из кармана металлическую пластинку. Сжал её в руке и подал туда энергию. Он накрыл её собой, чтобы ни один отблеск не сверкнул в стекле. Пусть с улицы его не должно быть видно, стекло было затемнённым, но рисковать было глупо.

Пластинка разогрелась, а затем отдала в тело Жерара ответный импульс. Его проняло. Бросило в дрожь. В теле забурлила энергия, рассасываясь по всем ранам и стимулируя ускоренную регенерацию. На всякий случай он отбросил ставшую бесполезной пластинку. Затем, стиснув зубы от боли, вытянул сломанную руку с помощью здоровой.

В пластине были эталонные структуры на исцеление. Так что даже кости должны были срастись правильно… Но лучше, если рука будет в правильном положении.

Через несколько секунд всё закончилось. Одежду можно было выжимать от пота. Но тело более-менее дееспособно. Вот только Даром воспользоваться не получится ещё дней шесть. Так что Жерару оставалось только покинуть кофейню и переждать бурю. Когда французские войска займут город, он воссоединится с командиром.

Тот наверняка уже применил «Предрассветный Туман» и отступил на окраины, чтобы в решающий момент помочь французской армии взять Загреб. Если, конечно, у кого-то хватит безумия оказать Латинской Федерации сопротивление…

* * *

Мы обустроились в казармах княжеской гвардии. Это было первое здание, которое было полностью очищено и проверено на наличие засад и ловушек со стороны французов.

Первым делом, вызвали целителя. Чтобы он помог князю Адриану восполнить силы и, как я подозревал, проверил его личность. Потому что сразу после проверки князя он проверил и Софию. К тому же, я заметил, как нас тайно просматривали сквозь окуляр распознавания иллюзий.

Адриан тоже это заметил. Но великодушно сделал вид, что это не так.

Потому что он понимал, что меры предосторожности оправданы.

После всего нам устроили связь с Непчичем.

Так мы, на троих, пересказали князю, что произошло с момента его исчезновения. Максимально сжато, но не упуская ничего важного.

Адриан внимательно слушал. Иногда задавал вопросы. Но больше всего — задумчиво молчал, смотря перед собой. Спокойно. Без лишних эмоций.

— Повезло, — только и сказал он, когда мы закончили свой рассказ.

— Отец? — София напряглась.

— Повезло жить в эпоху перемен, — без улыбки добавил Адриан. — Я еду в Загреб. Воевода, позаботьтесь о том, чтобы мне организовали трансляцию на всю Иллирию. Народ должен узнать, что его князь вернулся. Кроме того, живо вызовите мне министра иностранных дел. В моё отсутствие он должен был заниматься внешнеполитическими проблемами страны.

Голос князя налился сталью. Он продолжал:

— Все разбежались, как только начались проблемы. Рад, что они показали свои лица и дали мне повод выкинуть их с постов, игнорируя вопли глав их кланов, — он повернулся ко мне. — А с тобой мы поговорим отдельно. Поэтому даже не думай, что ты сделал всё, что должен и можешь покинуть Иллирию без моего согласия.

— Не собирался, — ответил я.

— Тем лучше, — затем он повернулся к Софии. — Дочь. Ты сделала больше, чем я ожидал от кого-либо из моих детей, — Адриан мягко улыбнулся и провёл пальцами по лицу Софии. — Отдыхай.

— Я могу помочь, отец, — захлопала глазами София. — Если нужно, я возьму на себя…

— Отдых. Ты возьмёшь на себя собственный отдых, чтобы я не думал о том, как моя дочь падает в обморок от усталости. Это не просьба, а отеческий приказ. Всё ясно?

— Ясно… — чуть подавленно произнесла она.

— Сейчас отправляйся в поместье Непчичей. Возьмёшь с собой братьев, кроме Михаила, и… — голос Адриана чуть ужесточился, — Анте. Его судьбу я решу позже.

— Отец, он был на нашей стороне! — София поспешила оправдать Анте.

— Не сейчас. Иди, София. Пусть тебя вывезут из города в сопровождении лучших людей. А ты, Добрынин, свяжись со своим посольством. Пусть пришлют человека и наладят мне связь с Вашим императором. Мы с ним поговорим сразу после того, как я покажусь своему народу.

— Я займусь этим, — кивнул я.

После чего Адриан полностью вовлёкся в раздачу указаний. А я отошёл, чтобы отправить одного из людей Непчича в российское посольство. Общаться по другим каналам было рискованно.

Но перед этим я услышал у уха мягкий голос Софии.

— Виктор.

— Да? — я повернулся к ней.

— Ты сделал то, что обещал, — её огромные зелёные глаза смотрели на меня, не отрываясь. Будто она пыталась меня загипнотизировать.

— Это удивительно?

В ответ она только едва покачала головой, продолжая смотреть на меня.

— Я хочу сказать тебе очень важную вещь.

— Говори, — я нахмурился.

— Можем, не здесь?

— Идём, — я двинулся из казарм. Она за мной. За нами неотступно следовали сразу четыре человека Непчича. Гвардейцев Караджичей, к слову, князь в охрану не подпустил.

И правильно сделал.

— Оставьте нас, — велела София охране. Но никто из них не шелохнулся. — Вы меня не расслышали?

Расслышали. Но всё равно даже с мест не сдвинулись.

— У них приказ. Вероятнее всего, от самого князя, — предположил я. — Не так ли?

Бойцы синхронно кивнули.

София раздражённо поджала губы.

— Как невовремя! — буркнула она. — Тогда, я скажу…

Её слова прервал рёв. Пусть на улице было темно, но этот звук было не спутать ни с чем.

Авиация.

Глава 26

Взвыли сирены.

Поздно. Но лучше так, чем молчать.

— Внутрь. Живо, — негромко, но предельно отчётливо произнёс я.

София бросила в тёмное небо напряжённый взгляд, но спорить не стала и, цокая каблуками, вернулась в казарму.

Внутри уже суетились.

Я рукой захватил одного из пробегавших мимо солдат Непчича. Тот сразу же нахмурился, чуть набычился и был готов вырваться, а то и вовсе прописать мне крепкий удар, но… благоразумие взяло своё. Он меня не знал. Но понял, что спешить с действиями очень чревато.

Пока он не открыл рта, я задал ему вопрос:

— Кто из твоих сослуживцев за рулём?

Активация Связей.

Солдат завис на полсекунды, а потом уже собирался что-то сказать, но в этом уже не было нужды. Я видел Связь, ведущую от него к человеку с авто. Она вспыхнула, высвечивая имя: Гжегож Лужицкий. Имя какое-то… польское.

— Благодарю, — кивнул я и пошёл по Связи. А солдат недоумевающе «тупил» мне вслед.

Мимоходом я проследил за Софией, которая вернулась к отцу. Адриан отдавал распоряжения, но сам, согласно всем протоколам безопасности, двигался к спуску в подземные помещения.

Насколько я знал, подземка под казармами была связана со всеми проходами под дворцом. Через них Георгий с группой диверсантов и вошёл во дворец. Проходы к этой подземной системе были очень хорошо замаскированы, но люди Непчича знали, как туда пройти.

Возможно, их проинструктировали слуги дворца. А, возможно, ещё кто-то.

Но через эту же систему можно было преспокойно выйти даже и в леса, и, по слухам, на окраину Загреба.

Я прошёл по Связи и выцепил щуплого бледного паренька — того самого Гжегожа. Он стоял, смотря на царившую суету из-под полуприкрытых век. Флегматичный.

Как оказалось, ждал приказов своего командира. Но тот, видимо, забылся в суматохе. А этому пареньку только это и надо. Отдых, как-никак.

Я быстро передал ему повеление, от лица князя, чтобы он отправился к Непчичу. Там он должен был взять пару человек из бывшей свиты Софии, которые остались там, когда мы с Анте и княжной телепортировались в усыпальницу. Потом вместе с ними, Гжегож должен был отправиться в российское посольство и лично передать послу просьбу прислать сюда связного «по особому случаю».

Через полчаса сирены замолкли. Ни одного взрыва не было слышно.

Адриан вернулся наверх, а уже через десять минут во дворец прибыл Непчич и Караджич. Второй выглядел… растерянно. Пусть и пытался это скрыть.

— Князь… — хрипло произнёс Непчич, только войдя в помещение. Адриан смерил его пристальным взглядом. Непчич сделал несколько медленных шагов вперёд, с распростёртыми руками. Он напоминал фанатика, узревшего божество.

— Воевода Непчич, — Адриан приветственно кивнул, не отводя от него взгляда.

В тот же момент Непчич рухнул на колени, опустив взгляд.

— Молю, простите меня, князь мой… я подвёл Вас. Я позволил врагам государства превратить Иллирию в поле битвы…

— ВСТАТЬ! — рявкнул Адриан так, что некоторые из присутствующих подскочили на месте. Непчич мгновенно оказался на ногах. — Не смей распускать сопли при мне, воевода! — сверкнул глазами Адриан. — Готовь город к обороне! За то, что сражался за моё наследие, когда остальные были готовы порвать страну на куски, я называю тебя героем!

Непчич встал. Весь красный, не то от стыда, не то ещё от чего, он не смел смотреть на князя. Хоть они уже и поговорили по связи, но личная встреча вызвала у этого медведоподобного воеводы кучу эмоций.

— Я не достоин, князь мой…

— Здесь я решаю, кто чего достоин, воевода. Не ты.

— Так точно…

— Теперь выбрось из головы эту ерунду и приступай к своим обязанностям.

— Есть! — Непчич отдал честь.

— Теперь ты, Караджич, — взгляд Адриана зашёл за спину Непчича.

Слободан Караджич ждал этого. Нервно. Тревожно. Мизинец на его левой руке едва заметно подрагивал, выдавая его эмоции с потрохами.

— Да, Ваше Величество, — он сделал шаг вперёд, сгибаясь в полупоклоне.

— Ты проявил себя лучше, чем все другие графья. Я это запомню, — произнёс Адриан, но его голос был лишён тепла. Только строгость, только жёсткий командный тон. — Ситуация критическая. Думаю, ты понимаешь, что сейчас действовать мы будем без оглядки на формальности.

— Разумеется, Ваше Величество, — его глаза, всё ещё смотрящие из полупоклона в пол, нервно забегали. Он уже начал что-то подозревать, на свой счёт.

— Твои люди в полном составе, за исключением личной охраны числом не более двадцати человек, переходят под полное командование Непчича. Возражения?

— Ни в коем случае, — хотя было очевидно, что он не в восторге. Но страх перевешивал.

— Отдавай распоряжения. Через пять минут жду тебя здесь.

— Слушаюсь, Ваше Величество.

— Прекрасно. Теперь — Загреб. Непчич, площадка для телеобращения готова? — Адриан повернулся к воеводе.

— Да, Ваше Величество! Перед отъездом сюда, я велел в самом срочном порядке взять под полный контроль телецентр.

— Выдвигаемся. Заодно вызови ко мне офицеров моей гвардии, они искупят предательство своего командира, как полагается — кровью.

Мы выдвинулись к Загребу. Адриан на ходу сделал звонок и громко, почти криком, принялся отчитывать какого-то генерала. Он уже не скрывался. Сомнительное решение, но его право.

Впрочем, если среди людей Непчича есть шпионы, то они доложат, в любом случае.

С Софией мы так и не договорили. Она, вместе с братьями, поехала отдельно, в сопровождении двух машин охраны. Напоследок мы только обменялись короткими взглядами.

Мы расселись по автомобилям. В главный — Адриан и… я?

Как только транспортная колонна тронулась с места, я услышал голос князя.

— Вот бы вывести мой народ на улицы. Предстать перед ними таким, какой я есть. Без посредника, в лице бездушного экрана, — задумчиво произнёс Адриан, в окно, на огни Загреба, распростёртого в отдалении. — Но Непчич отговорил меня. Говорит, что диверсанты противника всё ещё могут быть в городе и нападут, как только я окажусь в окружении толпы.

— В этом есть смысл.

— Он есть во всём, что ты видишь вокруг. И чего не видишь — тоже. А в чём его нет, тем его наделят. Уже наделили. Даже не сомневайся, — он цыкнул. — Мне нужно твоё мнение, Добрынин. Кто пытался меня убить?

— У меня нет мнения, только информация. Убийц нанял некий Боян Карлович. Кто он такой — я не знаю. Но призрак одного из ликвидированных убийц, указал на него. Полагаю, он связан с кланом Карловичей.

— Карловичи. Будь воля их главы, они бы пресмыкались перед кем угодно, как последние холуи. Хоть перед немецким кайзером, хоть перед чертом. Лишь бы заработать побольше. Но… убить меня. Это довольно смело, для этих ничтожеств. Такое возможно только в одном случае, — он отвернулся от окна и посмотрел на меня, сверкая зелёными глазами.

— Если им обещали протекцию, — сказал я. — Те, кто заинтересован в развале Иллирии и мог участвовать в происходящих событиях. Думаю, Рейх.

— Я тоже… — он стиснул челюсти, — … так думаю. Помнишь, о чём мы говорили в нашу первую встречу?

— Конечно.

— Тогда я хотел сохранить Иллирии независимость. Увы, мне придётся стать чем-то вроде ручного пса вашего императора, чтобы сохранить свою страну. Знаешь, насколько мне мерзко думать об этом?

— Только представляю.

Он невесело усмехнулся.

— Примерно так же, как если бы тебе в рот засунули кем-то зажёванную жвачку.

— Отвратительно.

— Вот и я об этом. Но лучше вы, чем турки. Да и не нужна им независимая Иллирия, скорее, они поучаствуют в разделе моей страны. Так вот, Виктор Добрынин. Вариантов у меня немного. Хороших — нет вовсе. Однако, ты показал, что на тебя можно рассчитывать. Поэтому, я предлагаю тебе сделку.

— Какого рода? — я чуть сощурился.

— Ты метишь в политику, не так ли?

— В дипломатию.

Он кивнул.

— Дипломатия — часть политики. Моё предложение тебе в следующем: я помогаю тебе продвигаться по дипломатической лестнице, делаю своим личным советником и… обставляю дело так, что в любом дипломатическом успехе Российской Империи, ты будешь принимать участие. Ты станешь моим неофициальным мостом с русским руководством.

— А взамен?

— Ты делаешь всё, чтобы моя страна сохранила свою независимость. Даже если сложится так, что она войдёт в состав Российской Империи, ты добьёшься для неё автономии. Каким образом — не важно. Организуешь лобби в имперском правительстве, придумаешь или организуешь экономические проекты или переженишь всю иллирийскую знать на русских. Меня не волнуют методы, меня волнуют только результаты.

— Вы ставите меня перед выбором, — спокойно произнёс я. — Мы уже оговаривали этот момент. Если выбирать между клятвой верности Империи и интересами Иллирии, я выберу первое. Это делает любое наше соглашение невозможным.

— Удивительно, — он развёл руками. — Ты хочешь быть дипломатом, но играть абсолютно честно! Ты же понимаешь, что это невозможно?

— Здесь нет никаких «абсолютно», Ваше Величество. Но заключать заранее невыполнимый договор с Вами — это преступление. И против Вас, и против своих принципов.

— Ты так свято уверен, что независимость Иллирии и русские интересы не совместимы?

— Да. Я в этом абсолютно уверен. Придёт время, когда Иллирия попробует выйти из-под контроля Империи. Это неизбежность. Слишком далёкое месторасположение, отсутствие сухопутной границы. В какой-то момент, самой Империи перестанет быть интересен такой плацдарм. Если ресурсов станет меньше.

Он хмыкнул и отстранился.

— А если я скажу тебе, что наш с тобой договор будет учитывать расхождение интересов по этому вопросу и заочное снятие с тебя обвинений? Захочет Ваш император избавиться от Иллирии и поставит тебя перед выбором — выбирай свою страну, без малейших претензий к тебе. Такой вариант тебя устроит?

Я не мог понять. В чём такой большой смысл, делать из меня лоббиста его интересов в имперском правительстве? Российский император не будет слушать моих советов и использовать меня как посредника.

Не того полёта я птица.

У меня и статуса в Империи толком не было.

Да тот же Демидов подошёл бы лучше по всем пунктам. Кроме доверия, разве что. Пока что это предложение выглядело как странная блажь или… проверка⁈

Чтоб меня.

Я едва не выпустил на физиономию ухмыляющуюся гримасу. Но сдержался в последний момент.

Да князь хочет просто проверить, буду ли я использовать росток возникшего между нашим доверия, чтобы усилить своё положение. Тем самым, смотрит, насколько я амбициозен и алчен.

Хитёр, зараза.

— Нет, Ваше Величество. Я не вижу в этом смысла. В России я — никто. А любые Ваши попытки продвинуть меня ввысь будут считаны имперским руководством, как неприкрытое внедрение агента своего влияния. В глазах имперских политиков я буду именно что фигурой иллирийского князя. Никакого настоящего влияния в моих руках сосредоточено не будет. А связного для работы с имперской элитой Вы можете найти и другого. Из более влиятельного имперского рода. Думаю, возможности будут.

Послышался долгий и тяжёлый вдох, затем такой же выдох.

— Удивил ты меня, Виктор. Отказываешься от лучшего предложения в своей жизни. Может, в тебе просто не хватает амбиций? Впрочем, выбор за тобой. Но моим советником ты останешься. Кто-то должен разгребать эту кашу со мной. Кто-то, у кого нет интересов в этой стране, кроме, разве что… — он хмыкнул. — Всё-таки женщина, да?

— Не понимаю, Вас, князь.

— Между властью и женщиной ты бы выбрал женщину? Я спросил это у тебя, в самом начале.

Но я покачал головой.

— Я выберу мир, Ваше Величество. Ради чего и ввязался в эту историю. А ещё — некоторые карьерные амбиции, потому что дипломатия мне по душе. Но не ради власти, а чтобы бардака в мире было поменьше.

Адриан тихо засмеялся.

— Какие благородные слова. Ещё немного и я ослепну от блеска твоих доспехов, о рыцарь! — он с иронией похлопал в ладони.

— Слепому будет сложнее выступать на телетрансляции, — подколол я в ответ. — Люди привыкли видеть глаза, чтобы воспринимать человека живым.

— Живым человека делают его действия и свершения. Если их нет, то человек мёртв. Будь у него хоть глаза, хоть уши, хоть язык. Без действий мы никто. Но в них мы становимся теми, кого могут запомнить. А если сильно постараться, то и сами собой.

— Сами собой?

— Да. Кто ты, пока ты не сделал что-то? Никто. Просто организм, который просто существует. Ненамного лучше растения. А вот когда ты действуешь, ты понемногу движешься вперёд и понимаешь себя. В действии — познание. Себя, мира и других людей.

— Вас потянуло на философию.

— Ещё бы не потянуло! Думаешь, сидеть в этом родовом убежище было увлекательно? О, нет. Похоже на долгий, бессмысленный сон, который очень сильно въедается в память, — он нахмурился и закопался рукой в гриву своих светлых волос. — Я видел память своих предков. Мутно. Приглушённо слышал их голоса. Хотя, для тебя это всё равно лишняя информация. Ещё чуть-чуть и я буду обязан запретить тебе выезд из своей страны.

Он засмеялся. Но не от веселья. Скорее от того, что с трудом переваривал всё происходящее.

Психика даже самого сильного человека может дать сбой, когда он возвращается в собственный дом после долгой отлучки, а вместо привычного мира и покоя, видит новую реальность. Суровую. Полную огня, дыма и крови. В которой всё висит на волоске.

Мы подъехали к телецентру. Перед входом стояло оцепление. Я заметил нескольких людей в униформе гвардейцев Зринских.

Князь сделал глубокий вдох, затем такой же глубокий выдох. Натянул на голову капюшон, чтобы скрыть свою голову. Он прикрыл глаза на несколько мгновений, а затем резво покинул автомобиль и широким, быстрым шагом пошёл в телецентр.

Я следом. По пути к нам присоединился сын Адриана — Михаил, тоже с капюшоном на голове, в сопровождении Непчича и Караджича.

Все, кто видел князя впервые, спешили кланяться. Молча. Видимо, получили строгий наказ не шуметь лишний раз. Любой выкрик мог стать причиной, по которой о князе узнают раньше. Хотя бы на минуту. Но это тоже могло сыграть свою дурную роль.

Мы зашли внутрь телецентра.

— Мне говорили, что ты хорош в составлении речей, — на ходу бросил Адриан. — Моя команда, ответственная за это, сейчас где-то в другом месте. Есть мысли, что хотели бы услышать мои люди?

— Правду. Всю, которую только им можно знать.

— Рад, что ты думаешь в том же направлении, что и я.

Очередная проверка? Видимо.

Мы зашли в зал телерадиовещания. Заспанные работники, которых выдернули из сна посреди ночи, носились туда сюда. Но когда они смотрели на лицо Адриана, то замирали, осознавая, кто пришёл.

— Господин воевода, — только тощий мужичок, с обширными залысинами, подошёл к Непчичу растекаясь в поклонах. Князя он даже не заметил. — Всё готово для срочной трансляции. Можем начинать в любой момент.

— Прекрасно, — во всеуслышание заявил Адриан, скидывая капюшон. Его голос был негромким, но после него настала полная тишина. Десятки лиц замерли, смотря на него. Включая тех, кто отвечал за трансляцию.

А сам князь двинулся к трибуне перед камерой. И вышел в эфир, являя миру лицо, которое уже никто не рассчитывал увидеть.

— Народ Иллирии. Я — князь Адриан Зринский — пришёл в себя после тяжёлого ранения, нанесённого мне предателями. Враги нашего государства бросили вызов мне, вам и каждому иллирийцу. Вне зависимости от происхождения, наличия Дара, национальности или политических взглядов. Сегодня каждый из нас — враг Латинской Федерации. Их цель — расчленить нашу страну…

И на этих словах меня накрыло.

Мою спину окатило волной жара. Он распространился по всему телу, будто я только что погрузился в горячую воду с головой.

Знакомое ощущение.

И оно было совершенно не вовремя!

Я активировал Виденье и увидел, что сбылись мои худшие предположения…

Весь зал был заполнен алой энергией, зависшей в воздухе как застоявшийся туман.

Почему так ярко⁈ Должно было пройти хоть какое-то время, прежде чем она так накопится! В прошлый раз было иначе!

Я пулей подскочил к окну. Над столицей, прямо у нас на глазах, распухала алая сфера. С каждым словом, что говорил князь Адриан, она становилась всё больше, всё ярче, всё жарче.

Кажется, прямо сейчас мы запустили самый худший сценарий из возможных…

Глава 27

Но ведь должно было быть наоборот!

Какого лешего эта красная сфера появилась над городом⁈ Причём ровно в тот момент, когда Адриан начал говорить.

Тот красноглазый называл сферу «Сутью Раздора». Я не уточнил, как именно они возникают, на свою голову, но что точно было известно — они становятся тем сильнее, чем хуже ситуация в городе. Первая «Суть» росла, когда была неопределённость с властью.

Но потом, когда я поглотил её, второй не возникло. Хотя в городе шли бои с иностранными наёмниками.

А сейчас, когда легитимный князь говорил со своим народом, она разбухала прямо на глазах. Росла и ширилась, распустившись по всему городу щупальцами тысяч связей.

С каждой секундой эти связи только крепли, усиливались и стали разрастаться во все стороны. Часть из них устремлялась не вниз, к жителям Загреба, а прочь, за пределы города и, возможно, самой Иллирии.

В прошлый раз было не так…

Все связи вели в Загреб! А сейчас, «Суть» росла и на глазах выстреливала в сторону десятками толстых Связей, которые подальше стали делиться на более тонкие.

Я быстро сориентировался. По зданиям. По небу.

Эти Связи вели на запад. Туда, где находилась Италия и Латинская Федерация.

— … поэтому я — князь Адриан из рода Зринских — призываю вас сплотиться ради защиты нашей родины! Как суверенный государь, я обращаюсь за поддержкой ко всему международному сообществу, чтобы остановить экспансионистские порывы Латинской Федерации и сдержать их варварское вмешательство во внутренние дела Иллирии, — слышал я за своей спиной речь князя. — Посему, я требую от сената Латинской Федерации немедленно вывести свои войска из Иллирии, с освобождением всех…

«Суть Раздора» вспыхнула. Яркая вспышка озарила тёмный город, как взрыв звезды. Жар, оплетающий моё тело, обжигал кожу и проникал в самые мышцы.

Я смахнул пот со лба и кинулся вниз. На площадку перед телецентром.

Красноглазый говорил, что «Суть Раздора» может взорваться и, если это произойдёт, то всё вокруг будет охвачено безумием, чьи последствия предугадать невозможно.

Я выбежал, расталкивая людей на своём пути. Сбежал по лестнице. Вырвался на улицу, чтобы…

Чтобы что?

Поглотить эту дрянь?

А как⁈

В прошлый раз это получилось само собой. «Суть Раздора» сама полетела на меня и втянулась внутрь моего тела, даровав через время дополнительную способность видеть имена в Связях.

Но что мне нужно сделать, чтобы впитать её силу самостоятельно? Да и возможно ли это вообще?

— Потерялся, интересный мой? — съехидничали у самого уха.

Я резко обернулся на голос, который уже слышал. И запомнил. Причём в ситуации, которая почти повторилась прямо сейчас.

— Ты знаешь, как её остановить? — спросил я. Но в пустоту. Только бойцы гарнизона, стоявшие на страже, покосились на меня с подозрениями.

Я прикусил язык. Вырвалось. Чтоб его! Чтоб их! Нельзя, чтобы меня посчитали сумасшедшим, как и нельзя показывать свою силу другим.

— Может быть… — промурлыкали уже с другой стороны. Специально оттуда, куда я не смотрел. Со мной играли. — Но что я получу взамен? — послышался смех.

— Не время, — мой голос звучал резко, но тихо, чтобы не собирать на себе взгляды всей улицы. — Говори, иначе…

— … что? Иначе что? Ты хотя бы приблизительно понимаешь суть происходящего явления, чтобы делать далеко идущие выводы, м? — манерный вздох. — Может, эта красная штуковина поможет тебе решить все свои проблемы? А вдруг?

— В прошлую встречу ты говорила, что возвращение князя поможет всё разрешить.

— Я сказала лишь, что «возня не закончится, пока князь не будет найден». Но я же не говорила, что она закончиться так, как тебе хочется? — ещё один дразнящий, почти издевательский смешок.

Я бросил новый взгляд в её сторону и на этот раз «поймал» её. Впрочем, сейчас она и не пряталась.

Едва заметный красный силуэт, сквозь который было видно двери телецентра и его охрану. Только яркие лисьи глаза выделялись, выдавая потустороннюю природу этой чертовки.

Будто на меня смотрел игривый призрак, смотрящий прямо из мира мёртвых. Пусть его и не существовало. По своему опыту знал.

Ни один человек даже не обратил на неё внимания. Не видели, я был в этом уверен. Но внимательно наблюдали за мной, словно за крупным зверем, который в любой момент может кинуться на ближайшего человека в приступе бешенства.

Свет «Сути Раздора» вспыхнул ярче, подчёркивая красный же силуэт незнакомки.

— Чего ты хочешь? — негромко спросил я.

Её глаза прищурились. На безликом лице фантома очертился едва разборчивый контур улыбки.

— Даже и не знаю… чем бы ты мог меня уважить? — отвратительно-сладким голосом пропела она. — Может, послужить мне в качестве батарейки? — хихикнула. — Или ручным пёсиком для мелких или просто нудных поручений? — она наклонила голову набок.

— Собака справится лучше, — жёстко произнёс я и сделал шаг на неё. — Называй свою цену. Живо.

— Ой-ой! — она сложила руки перед собой и прижала к груди, но не сдвинулась ни на шаг. — Зачем же так страшно смотреть на меня, интересный мой? Неужели я настолько тебя напрягаю?

Говорить ей, что у нас мало времени?

Говорить, что от её тупой игры сейчас, возможно, зависят жизни сотен тысяч, если не миллионов, людей?

Говорить, что второй красноглазый упоминал, что они вроде как «приглядывают» за тем, чтобы планета на куски не разлетелась?

Нет.

Это бесполезно.

Потому что она и так всё прекрасно понимает.

То, что эта пакость делает, она делает по каким-то своим причинам. Может, получать изощрённое удовольствие от того, что я испытывал в этот момент. А, может, набивала цену своей собственной помощи.

Как торгаш, который чувствует острую необходимость человека в его товаре. Когда речь идёт о жизни и смерти человека, а этот мерзавец желает выжать максимум выгоды из ситуации. Даже не ради денег. А ради самой своей сути — вытащить максимум.

Изъять всё, на что он способен. Для таких «торгашей» это что-то вроде проверки собственных сил: «насколько то, что есть у меня, для него важно? На что он готов пойти, чтобы получить это?».

И власть.

Конечно.

Чувство власти над другим человеком. То, что этот самый «торгаш» может решить чью-то судьбу. Это чувство опьяняет, манит и наполняет тёмным блаженством.

Оттого оно опасно. Для того, кто его и испытывает.

И мерзко для того, кто оказался под прицелом такого поведения.

— До чего же мерзко, — искренне произнёс я.

— Что? — непонимающе захлопали алые глаза.

— Ты из тех, кто решает судьбы этого мира, сейчас готова пожертвовать своим собственным долгом, ради мелочных выгод, которые всё равно ничего тебе не дадут. Ни настоящего удовлетворения. Ни счастья. Мерзко, что ты позволяешь себе такое.

— Какой ты наглец, однако! За такие слова, между прочим, можно и вовсе без подсказок остаться! — произнесла она совершенно беззлобно и покачала призрачным пальцем. — Гордость распирает, да? Готов ради неё рискнуть людьми? Ну, что же, твой выбор! — она фыркнула и развернулась, исчезая в ночной тьме.

Вот…

…сука.

— Что поверил, да? — хихикнули сзади.

Я едва не выругался матом, на всю улицу.

— Расслабься ты, — продолжила красноглазка. — Всё равно ничего не сделаешь, пока источник раздора не исчезнет. Ведь «Суть Раздора», о котором тебе любезно рассказывал мой, так называемый, коллега, питается людскими страстями. Но только в момент, когда есть угроза глобального перелома судьбы всего мира.

Я резко развернулся.

Фантом стоял близко. Почти вплотную. Она была материальнее, чем когда-либо. Вместо расплывчатых контуров, теперь я видел её чёткие черты. Ехидные изгибы губ; высокие скулы; веселящиеся глаза, пульсирующие алым в темноте.

— Перелома судьбы? — я сдерживался, чтобы говорить тихо.

— Да, интересный мой. Судьбы всего мира, — она развела руками и подняла взгляд на «Суть Раздора». Когда происходит событие, способное переломить ход истории этого мира. Не плавно и мягко, а резко… Чревато последствиями. Пожалуй, можно сравнить плавную нагрузку на спину и перелом позвоночника. Примерно так.

По моему телу пробежал холодок.

Этого я не хотел допустить… Никогда. Ни в одной из жизней. Ради этого я и пошёл в дипломатию, чтобы не допускать глобальных «переломов»!

Но нельзя поддаваться эмоциям.

Сначала надо разобраться, как это всё работает.

— Причём здесь страсти людей?

— Когда собирается шторм… — она провела рукой перед собой. С пальцев посыпались красные искры, собирались в алый вихрь. — Шторм пермен, он собирал людские тревоги и страхи, ярость и отвращение… Всё сплетается в клубок, затем в одну точку — ту самую, где должен произойти надлом судьбы мира.

— А вы занимаетесь тем, чтобы предотвращать это, так? — я начал терять терпение.

— По мере возможностей, — она пожала плечами. — Главное — в руках людей. Мы можем лишь чуть-чуть направлять. Чуть-чуть вмешиваться. Слегка помогать. Но сделать всю работу? Никогда. Всё равно надломы происходят и рушат место, в которых происходят. Это естественный ход вещей. Обидно, конечно, — она взглянула на «Суть Раздора». — Ведь этой энергией мы питаемся. Благодаря ей мы эволюционируем, чтобы двигаться дальше.

Стоп.

Питаются, чтобы эволюционировать⁈

Так я что…

— Ой, кажется, я сболтнула лишнего, — хихикнула она вновь, прикрывая рот. Но алые глаза пристально наблюдали за моей реакцией, считывая её. Я был уверен, что её «лишнее» было отнюдь не случайно брошенными словами.

— То, что я поглотил «Суть Раздора», делает меня таким же как вы? — я говорил спокойно, но напряжение во всём теле росло.

— Чуть-чуть таким же… Но у тебя есть потенциал, мой интересный. Если ты его освоишь, то тот, кто притянул твою душу, будет молодец. Жаль, что это не я, — она скользнула ко мне, обвивая руками и прижимаясь всем телом.

Я схватил её за плечо, но… моя рука просто прошла сквозь него, словно сквозь едва вязкий гель.

Она засмеялась.

Её касания ощущались сквозь одежду, как лёгкое дуновение ветра.

— Не будь столь напорист. Я люблю нежность, — засмеялась она снова и растворилась во тьме вновь.

На этот раз — не вернувшись.

* * *

— Где ты пропадаешь, Виктор⁈ — воскликнул князь Адриан, как только я вернулся к нему. — Мы выезжаем на встречу с русским послом и ты обязан присутствовать.

— Я с Вами, — кивнул я.

— То-то же, — кивнул он, но сам вместе с телевизионщиками смотрел за реакцией на своё выступление, по мониторам. Затем снова на меня. — Куда ты выходил?

— Беседовал, — я хлопнул по карману, в котором лежал камень с Морановым. — Со специалистом узкого профиля.

— Идём, — бросил он и резко сорвался с места, прямо на выход. Следом — телохранители и парочка журналистов, не задающих вопросы, но жадно смотрящими монарху в спину. Адриан заговорил с ними: — Мне надо, чтобы все знали, что я оправился от ранения, полученного в ходе покушения и вернул всю власть в свои руки. Остальное я сказал в трансляции. Работайте.

Журналисты быстро черканули в своих блокнотах. А мы вышли на улицу и сразу же отправились в другое место. Как выяснилось — в одну из квартир рода Зринских, в самом богатом квартале Загреба.

Роскошные двухэтажные апартаменты, с панорамными окнами на весь Загреб, бассейном, баром и помещениями для прислуги. Эта квартира больше напоминала особняк, расположенный на вершине многоэтажки.

Вот только свет не зажигали. Не включали ничего, что могло бы выдать наше присутствие. Только несколько лёгких ламп горели. А окна прикрывали плотные шторы.

И там нас уже ждали.

Имперский посол Державин. Лично. С ним — Серебряков.

— Ваше Величество, — Державин, стоя в центре гостиной, сразу же зашагал к князю. Они крепко пожали друг другу руки. На лице посла можно было увидеть волнение. — Я бесконечно рад, что Вы в порядке.

— Благодарю. Благодарите своего соотечественника, — Адриан скосил на меня взгляд. — Иначе я отблагодарю его так, что он, того и гляди, сменит подданство, — рассмеялся князь.

Державин натянул улыбку, не отрывая взгляда от князя.

— Ситуация сложная, Ваше Величество. Но император готов оказать Вам всю возможную поддержку. Однако нужно готовиться к сложной борьбе. Французы официально заявили о закрытии воздушного пространства. А их флот, наверняка, уже вышел в море для установления блокады.

— Сделали. Мне доложили, — кивнул Адриан. — Но мы сможем прорвать её, если они ограничатся силами своей адриатической эскадры.

— Не ограничатся, — Державин покачал головой. — Нужно обеспечить сухопутный маршрут через Венгрию.

— Венгрия — почти вассал Рейха. А они, насколько я знаю, готовыподелить Иллирию вместе с французами. Всё, чтобы Вас здесь не оказалось. Заодно облизываются на Словению — владения клана моей почившей супруги.

Повисла тишина.

Тяжёлая.

Адриан не строил иллюзий. Он понимал, что едва ли Российская Империя ввяжется в войну напрямую. Особенно, если против Иллирии выступит союз и Латинской Федерации, и Германского Рейха.

С другой стороны…

— Ваше Величество, — я заговорил. — Ваше исчезновение — это единственная причина, по которой Рейх осмелился притязать на Словению. То, что Вы живы — фактор, который их образумит.

Все взгляды сошлись на мне.

— А если нет? — Адриан поднял бровь.

— Тогда я знаю, как можно будет договориться с Рейхом о невмешательстве.

Державин прищурился и сказал:

— Поделитесь планом, господин Добрынин.

— Обязательно. Потому что без участия Российской Империи он невыполним. Впрочем, как и многое-многое другое.

По лицу Адриана пролегла мрачная тень. Он сжал челюсти. Но лишь на мгновение. Вскоре он вернул себе спокойный вид. А я продолжил:

— Но перед этим нам необходимо очень быстро сделать одну вещь. Для этого мне понадобятся лучшие одарённые, которые только есть в распоряжении и полный карт-бланш на действия в границах Иллирии.

— Пожалуй, это лучше обсудить отдельно, — подметил Державин. — Пусть у нас неофициальная встреча, но если я буду знать, какие секретные операции проходят внутри Иллирии, то буду обязан доложить своему руководству.

— У вас — русских — это что, национальная черта? — с иронией спросил князь.

— Какая?

— Какая?

Мы с Державином одновременно спросили его.

Он хмыкнул и ответил:

— Предупреждать меня о том, что вы будете обязаны доложить своему руководству о моих секретных планах, — и рассмеялся. Мы с Державиным переглянулись. — Впрочем, не важно. Я не против, посол. Докладывайте императору всё, что услышите здесь. А план, который задумал господин Добрынин, пусть исключением не станет. Что именно ты задумал, Виктор, и что тебе для этого нужно?

Я внимательно взглянул на него.

— Мне нужна вся информация о клане Карловичей. Буквально вся, которая имеется. Одновременно с этим, нужно право на проведение любых мер, в отношении этого клана и боевые подразделения, которые смогут быстро осуществить операцию по захвату их владений.

— Вот что ты задумал… — Адриан сверкнул глазами. — Ради этого ты готов рискнуть открытием фронта внутри страны?

— А у Вас есть выбор? Если мой план не удастся, то французы и немцы поделят Иллирию, а чуть позже к ним присоединятся турки и венгры. Но если мы сможем доказать им всем, что это обойдётся им предельно дорого, то у нас будет шанс отделаться малой кровью. Лишь благодаря тому, что Вы — выжили.

Тишина.

А затем грохот взрыва, слышать которые мне уже надоело. В окнах вспыхнула оранжевая вспышка.

Охранники Адриана тут же окружили его, готовые защищать своими телами. Активировались энергетические щиты дома.

Но в этом не было нужды. Потому что били не по нам.

Точнее, не по этому зданию.

Я кинулся к окнам, смотря между штор.

В городе, раскинувшимся под нами, полыхало и разваливалось на глазах здание телецентра. Ударили по нему.

Меня обдало жаром.

Я вернул Виденье Связей.

«Суть Раздора» набухла снова. Но больше не росла, и так занимая в три раза больше места, чем предыдущая.

— Они били по Вам, князь, — пересохшим голосом произнёс Державин, вставая рядом. Затем, выйдя из-под защиты охранников, подошёл и Адриан.

Он не шелохнулся, когда взглянул на город. Только колючим взглядом видел рушащееся здание. Оранжевые отблески плясали на его лице.

— Каким бы ни был твой план, у тебя будут все полномочия, Виктор.

Глава 28

Карловичи…

Один из самых богатых кланов Иллирии, который сделал своё состояние на добыче редких ресурсов в шельфе Адриатического моря. Аккурат в их владениях и морской зоне своего клана.

Основа их богатства — этериум. Главное энергетическое вещество этого мира. Его используют одарённые, энергетики, промышленники, военные. Он был востребованнее, чем атом из моего мира, но при этом его было не так много, чтобы хватило на удовлетворение аппетитов всех держав.

Особенно крупных.

Особенно перед вероятной глобальной войной, которая грозила вспыхнуть в этом мире и поджечь его, как горстку спичек.

Тем важнее было каждое месторождение этериума. Это был стратегический ресурс.

Но если говорить о Карловичах, то из сведений, предоставленных мне временным секретарём князя, я не узнал ничего нового. Только убедился, что расширение добычи этериума — это один из главных приоритетов ресурсной политики Иллирии. Отовсюду, где это только возможно. У Карловичей, в первую очередь.

Однако, был нюанс.

Я отложил в сторону документ со справкой. На изучение у меня ушло около двадцати минут, во время которых сам князь Адриан беседовал с послом Державиным и оговаривал предварительное содержание русско-иллирийского союза: обязательства, время исполнения, вид и объёмы поддержки.

Информации было немного.

Но это понятно.

Потому что самое главное не выдадут в печатном виде, взяв пусть и из княжеских, но всё же не сверхсекретных источников. Самую ценную информацию Адриан мог пересказать только из уст в уста.

Я вышел в зал, где они вели переговоры. И Державин, и князь замолкли моментально.

— Ваше Величество, может мы поговорить надине? У меня есть ряд вопросов, — произнёс я.

— Я всё равно уже уезжаю обратно в посольство, — Державин поднялся с места. Обратился к князю: — Ваше Величество, я сделаю всё в моих силах, чтобы мы получили маршрут снабжения. Морской вариант всё ещё не исключается. А наши договорённости, заключённые между Демидовыми и Караджичами, всё ещё в силе. Наши транспортные суда уже движутся в Сплит и выгрузят там первую партию вооружений.

— Они не помогут нам выиграть войну, господин посол, — мрачно, но по делу подметил Адриан. — Но я весьма благодарен Вам лично, за то, что Вашими усилиями Иллирия и Россия могут выстроить новую сферу безопасности в западных Балканах.

— Таков мой долг, — Державин щёлкнул каблуками и обозначил лёгкий поклон, после чего вышел вместе со своими сопровождающими.

Затем, князь движением руки отослал всех, включая личную охрану. Мы остались наедине.

Я сел напротив князя.

— Я изучил всё, что Вы предоставили, Ваше Величество. Точно так же, пробил информацию по своим собственным каналам Миротворца. У меня в голове сложилась картина. Чтобы она обрела целостность, мне понадобится Ваша помощь. Как от человека, который знает больше, чем может записывать даже в документах, — я откинул бумаги на столик.

— Спрашивай. Я тебе сказал, что предоставлю все полномочия и всю необходимую информацию, — пристально смотрел на меня князь Адриан.

— Карловичи — клан с репутацией, которая среди всех остальных аристократов Иллирии, выделяется своей безобидностью. Во внутренней борьбе не участвуют. Вызовы правящему клану или соседям не бросают. Все дела решают деньгами, выгодными браками и собственной репутацией миролюбцев. Всё, чем они занимаются — это добыча этериума и его продажа, с отчислением в Вашу казну жирного процента.

Я выдержал паузу, чтобы дать князю понять, к чему я. А потом продолжил:

— Из этого у меня складывается две версии, почему кто-то из них мог покуситься на Вашу жизнь и Вашу власть. Первый — члена клана Карловичей использовал кто-то другой. Либо иллирийский клан, либо иностранная держава. Либо… — я подался вперёд. — У них с Вами возникли противоречия, которые невозможно разрешить обычными переговорами. Ко второму я склоняюсь больше.

Он смотрел на меня секунду. Вторую. Третью. А потом чуть слышно усмехнулся.

— Второй вариант верный. У нас с ними непреодолимые противоречия.

— Из-за этериума?

Он кивнул.

— Этериума, а также русских добывающих корпораций.

Так. Стоп.

В моей голове лихорадочно стали складываться элементы мозаики.

— Вы хотите продать русским добывающим корпорациям права на добычу этериума?

— Нет, конечно. У меня нет желания. Но я смотрю в будущее, Виктор. Там у моей страны есть только один шанс сохранить независимость — выжать максимум из своего потенциала, чтобы противостоять нападкам соседей. Этериум — одна из возможностей, которую мы можем и должны использовать.

Он тоже подался корпусом вперёд, упёрся локтями в колени и скрепил свои руки перед собой, добавляя:

— Вот только Карловичи этого принять не могут. У них нет технологий, чтобы расширить добычу этериума на глубинном уровне, где его гораздо больше. Создать эти технологии у них не получается. А сделать это — необходимо в течение ближайших трёх, максимум — четырёх лет.

Он спешил. Но почему?

Ответ созрел только один.

— Вам срочно нужен этериум… много этериума, — я смотрел на князя. Его молчание звучало как положительный ответ. Я начал рассуждать вслух: — Вы собираетесь перевооружить армию. Ещё мне известно о перспективах строительства этериумной электростанции, в Боснии. С помощью русских специалистов. Сейчас проблем с энергетикой в Иллирии нет, значит, у Вас в планах что-то ещё — проект, который требует огромного количества энергии. Промышленные проекты или… подготовка одарённых седьмого ранга — Империев.

И снова молчал.

Но я всё видел по глазам.

Одарённый ранга Империй — это человек, который способен поднять свою родину на новый международный ранг. Для его создания требовалась уйма препаратов и артефактов, доверху насыщенных энергией. В таком случае, создание этериумной электростанции было оправдано. Как и увеличение добычи сырого этериума.

Но даже так, судя по имеющимся у меня данным, Карловичи добывали достаточно этериума даже для новых проектов. Значит, Адриан задумал что-то большее… Однако, такое он не скажет даже своему наследнику, не то что мне. И будет полностью прав.

Поэтому я сменил фокус разговора:

— Если разговаривать о Карловичах, то почему они отказываются купить технологию и оборудование у добычи или хотя бы заключить партнёрство? Хоть с теми же российскими компаниями.

— Потому что ваши компании знают себе цену, — с ноткой раздражения объяснил князь. — Они потребовали эксклюзивных прав на добычу и бОльшую долю в добывающей компании. По сути, они хотят взять контроль над этериумной промышленностью Иллирии в свои руки. Пусть на условиях сбыта нам с минимальной наценкой и в объёмах, которые покроют все запросы нашего внутреннего рынка…

Он вздохнул и откинулся на спинку кресла, договаривая:

— Но Карловичи, в этом случае, будут вынуждены подвинуться. А в перспективе — стать придатком русских корпораций. Мерзко. Но я был готов на это пойти, чтобы получить от Российской Империи технологическую, дипломатическую и военную поддержку на всех уровнях. Этот проект я обсуждал с вашим императором во время нашей последней беседы. Два месяца назад. И мы… пришли к соглашениям. А до тех пор я гарантировал, что ни немцы, ни французы к нашему этериуму допущены не будут. Как и то, что с Латинской Федерацией мы сворачиваем сотрудничество на всех уровнях.

Вот как…

— Это всё объясняет. В том числе то, что Карловичи проявляют всё больше интереса к Германскому Рейху, — я кивнул своим мыслям вслух. — Члены их клана посещали Рейх более семи раз за последние полгода. До этого — не чаще двух раз в год.

— Ты хорошо информирован.

— Моя работа.

— Да. Примерно год мы вели переговоры с Россией, прежде чем прийти к соглашению, устраивающему все стороны. Вот только сейчас, — он взглянул на окно. — Ваши будут выкручивать мне руки, чтобы выжать из меня максимум. Как раз из-за того, что моя страна на грани уничтожения. Именно поэтому мне нужно, чтобы хоть кто-то помог мне наладить более тесные связи с вашим руководством. Но не через Караджичей и их дружков — Демидовых. Пусть они и полезны, но старый Караджич с радостью займёт моё место, как только у него появится шанс. Поэтому хочу, чтобы все связи с имперским руководством проходили через МОИХ людей.

Он вновь посмотрел на меня и сказал:

— Теперь понимаешь, зачем ты мне нужен?

— Прекрасно понимаю. Но моё мнение неизменно. Для контактов Вам лучше подойдёт Державин. Он человек достойный.

— А, ясно, — он хмыкнул. — Я предполагал, что ты его протеже. Слишком уж удобно. Успел, когда бегал по его поручениям? Впрочем, не отвечай. Я всё понимаю. Ты тоже вцепился в свою возможность и правильно сделал. В любом случае, мы должны закончить трепаться и привести твой план в исполнение. Ты же дал мне слово, что спасёшь Иллирию? Исполняй, будь любезен.

Настроение у него испортилось. Хоть он и старался всячески этого не показать.

Отвечать на его колкости я не собирался.

— Для исполнения плана нужно сходу захватить территории клана Карловичей. Наскоком. Арестовать их руководство и приготовиться к суду.

— А как ты собрался доказать, что это они причастны? Кроме слов мертвеца у нас ничего нет.

— Я знаю, как найти Бояна Карловича — непосредственного организатора покушения. Но мне нужны люди. Если он ещё в Загребе или в доступности — то я до него доберусь.

— Я передам Непчичу. Можешь брать любое его подразделение. Но сделай всё быстро. Французы через пару часов подойдут к городу, каждый хороший боец будет на счету.

Я кивнул и отправился на выход. Рука нашла в кармане кристалл с Морановым.

Пришёл черёд главных виновников этого кризиса.

* * *

Боян Карлович стоял и смотрел на Загреб. Под ногами затухал бычок последней выкуренной сигареты. Уже десятой за последний час. С того самого момента, как он узнал, что князь Адриан жив и здоров.

Жив.

И здоров.

ЖИВ.

И ЗДОРОВ!

Это заставляло его тело трястись. От страха. От гнева. На князя, который должен был сдохнуть. На треклятого деда, который впутал его в эту безнадёжную затею. На себя самого, который умудрился впутаться в неё сам.

Из недостроенной многоэтажки было отлично видно весь ночной город. Включая то, что осталось от уничтоженного телецентра.

Рядом, на оконном проёме, лежал телефон. Зашифрованный всеми возможными способами. С него Боян и узнал, что князь Адриан выжил.

Теперь ему нужно было сделать выбор.

Возможно, самый тяжёлый в жизни.

Он бросил на треклятый телефон взгляд, полный сомнений. Позвонить? Сказать, что он сам не ожидал? Сказать, что Зринские будто бы были готовы ко всему этому?

Ага.

А потом что? Дед его убьёт. Бастарды и так, и так не самые ценные члены клана. А бастарды, которые провалили свою задачу и, вероятнее всего, подставили весь клан, весь рода — это настоящие преступники в глазах сородичей.

Может, просто разбить телефон и убраться из Загреба? А потом и из Иллирии? В любом случае, скоро страну поглотит война. Может, Бояну удастся затеряться среди беженцев. Потом, окольными путями, переберётся в Турцию, а оттуда, может, в Японскую Империю. Уж там до него никто не дотянется.

А старый друг, который перебрался туда два года назад, поможет освоиться, тем более что за ним должок.

И никаких больше убийств. Никаких больше «долгов» перед родом, в котором на него всегда смотрели свысока. Никаких манипуляций.

Новая жизнь, с чистого листа. Да, просто не будет. А когда было?

Погрузившись в эти мысли, Боян даже не заметил, как закурил снова. Затем цыкнул. Отбросил сигарету и сплюнул.

Дурацкая привычка. Только травиться этим табаком треклятым.

А ведь он бросил… правда, сигареты с собой всё равно таскал. И в этот треклятый день они, как назло, оказались под рукой.

В любом случае, надо было принять решение.

И Боян его принял.

Лёгким движением пальцев он сбросил телефон с высоты семи этажей. Затем сделал глубокий вдох, развернулся и отправился вниз по лестнице.

Пальцы сами собой нащупали сумку, а в ней, сквозь дешёвую кожу — артефакт, переданный «партнёрами» деда. Дорогая штуковина. Её можно заложить за очень хорошую сумму даже на чёрном рынке. Хватит на пару лет безбедной жизни в той же Японской Империи, включая поездку туда.

Надо только выбраться из Иллирии. Сейчас это приоритет номер один.

С каждым шагом его сердце кололо. Не физической болью. А ощущением того, что он, всё-таки, подвёл своих родных. Пусть они не были особо близки к нему, в большинстве своём. Но сестричке всегда было наплевать на происхождение Бояна. Он молил предков, чтобы её грядущая буря не коснулась…

Но как только его нога ступила наружу, внутри вспыхнула тревога.

Доля мгновения на осмысление!

Но Боян не успел. Глухой удар в затылок оборвал его сознание раньше.

* * *

— Это было совсем просто, — добавил офицер диверсионно-разведывательной группы после того, как закончил дежурный отчёт.

И он был прав.

Бессознательное тело Бояна Карловича сидело впереди, скованное пластиковыми стяжками. На его голове — светонепроницаемый мешок. В венах — подавитель энергетики, который вкололи ему сразу после того, как притащили в этот подвал.

Бойцы сработали гладко. Подельников паршивца не нашли. Он был один. Разве что, неподалёку нашли разбитый телефон. Но симка уцелела, её сейчас пробивали по всем каналам.

Сам Боян оказался… беспечен. Он позволил диверсантам Непчича устроить засаду, а сам — курил на вершине здания.

Я уже даже начал сомневаться, что именно он ответственен за покушение. Впрочем, Связь, которую я установил с помощью Моранова и поглощённого им духа, вела именно к Бояну. Всё так же, как и в прошлый раз.

Открылась боковая дверь. Оттуда показалась голова лысеющего костлявого мужчины, с круглыми очками и рыбьими глазами. Специалиста по артефакторике из столичного контрразведывательного отдела. Он прогнусавил:

— Господин Добрынин, предварительная экспертиза завершена. У нас тут кое-что интересное.

Я кивнул и отправился за ним. Мы прошли через несколько коридоров.

Контрразведка не принимала участия во внутриполитической борьбе. Сидели и «не отсвечивали», по большей части. Дескать, верны только князю и ждали его возвращения.

Ага, так им и верил. Впрочем, Адриан их дрючить не стал, только раздал указания и потребовал результатов.

Вот к моей задаче и приставили нескольких. Правда, косились они на меня совершенно безэмоциональными лицами. Впрочем, я видел в них огоньки недовольства.

Как только мы вышли в другое помещение, артефактор провёл рукой, демонстрируя находки.

— Три артефакта, господин Добрынин, — он постучал когтистым пальцем рядом с белым костяным рогом, на котором были вырезаны руны. — Рог. Полагаю, именно благодаря ему удалось вызвать парализующий эффект.

— Он звучал с неба, — сразу сказал я.

— Возможно, часть рун отвечает за перенос звука. Такое возможно, — не смутился артефактор. Затем постучал рядом с двумя другими артефактами, круглыми и плоскими, как монеты. Тоже исписанными рунами. Только не из белой кости, а синевато-серого металла. — Диски. В одном обнаружена некротическая энергия. В другом — проклятая энергия. Насколько можем судить — схожая с красным туманом, которым была поражена усыпальница княжеского клана Зринских.

— Это всё?

— По свойствам — да.

— Хорошо. Косвенные доказательства его участия у нас есть. Но в остальном — бесполезно.

Он раздражённо дёрнул головой и поправил очки.

— Отнюдь, господин Добрынин. Мы установили происхождение артефактов.

— Так-так? — я внимательно слушал.

— Данные рунические формулы — это очень редкий вид письма, который применяется только в двух регионах мира. Они очень сильные и достаточно энергоёмкие для многоразового использования. Но, как я уже сказал, наносить их умеют только в двух регионах мира: Баварии и Саксонии.

— Оба региона — немецкие, — на моём лице чуть не вылез довольный оскал.

— Верно, господин Добрынин, — удовлетворённо произнёс и артефактор. — Я Вам клянусь, эти артефакты создали немцы.

Идеально.

Теперь осталось договориться. Но так, чтобы Иллирия потеряла в его лице врага, а не приобрела второго.

Глава 29

Я выкроил несколько часов сна, чтобы голова хоть что-то соображала. Несколько дней интенсивной, почти бессонной работы, не способствуют улучшению ментального самочувствия. Даже несмотря на различные восстановители, которыми меня щедро снабжали по княжескому распоряжению.

Полноценный, здоровый сон ничто не заменит.

Но можно ли считать три с половиной часа за полноценный?

Нет.

Нельзя.

Так что, когда меня разбудили и в срочном порядке вызвали к князю, мне пришлось приложить немало усилий, чтобы сразу же встать с кровати и отправиться на встречу с Адрианом.

Но повод был весомый.

— Они остановились, — произнёс Адриан, когда я явился в его кабинет. На широком экране, на стене — динамическая карта Загреба. Рядом с Адрианом — Непчич и Кнежевич, а также новый командир княжеской гвардии и несколько других командующих. Адриан взглянул на меня. — Пока они не заходят в город. Накапливают силы и давят на нервы, — он хищно развернулся к карте. — Скоро инициируют переговоры, в которых попробуют поставить меня на колени. Мне нужно, чтобы ты исполнил свой план до того, как они разочаруются в этом плане и пойдут на штурм Загреба.

Я кивнул.

Караджич сверкнул глазами. Непчич нахмурился, но ничего не сказал. Зная их обоих, каждому было, что сказать. Но в присутствии Адриана они были «шёлковыми».

— Беседа с немецкими представителями запланирована на… — я протёр глаза и взглянул на часы. — На шесть. Неофициальная, естественно.

— Занимайся. Я не хочу, чтобы после моего отказа становиться французской собачонкой, враги вошли в Загреб. Слишком много будет жертв и разрушений. Я не хочу вообще допускать крупных сражений. Тем более, что сил у нас сейчас немного. Даже с Кнежевичами, которым я позволил войти в пригороды и укрепиться вместе с войсками гарнизона и других кланов. Генерал, — он повернулся к одному из командующих. — Когда подойдут остальные подразделения?

— Одиннадцатая и седьмая мотострелковые дивизии будут в городе через два часа! — отчеканил один из неизвестных мне командиров, встав по стойке смирно. — Предположительно, мы получим численный перевес перед армией вторжения!

— Численный перевес практически ничего не значит в наших условиях, — вздохнул Адриан. — Французы используют сильных одарённых, которым любой из наших — на закуску. Если мы и можем победить, то военной хитростью и выматывая противника. В открытом бою — шансов нет. А сражаться в городе — это последняя мера.

Он замолк. Потом добавил:

— Лишь бы Империя не притащили, — при упоминании одарённого ранга Империй, лица всех присутствующих помрачнели. Князь снова взглянул на меня. — Мы эвакуируем жителей пригородов. Но у нас всё ещё есть надежда, что твой план сработает. Я уже передал по… личным каналам, что с представителями Рейха ты будешь говорить от моего имени.

У меня чуть глаза на лоб не вылезли!

Какого лешего⁈ Это так не работает! Подобные встречи должен проводить либо сам государь, либо должностное лицо высокого уровня! На реалии этого мира — хотя бы аристократ! Либо родственник князя, либо один из графов, с высокими полномочиями!

Но я⁈

Будь Адриан моим подчинённым, я бы ему такую головомойку за эту инициативу устроил! Это шло в обход ВСЕХ норм!

Одно дело, если бы я был просто посредником и передавал сообщения от одной стороны к другой. Чтобы меня никак нельзя было официально считать представителем Иллирии.

Но здесь же получалось наоборот. Пусть беседа кулуарна, но сам факт, что я — подданный иностранного государства, буду беседовать от лица князя…

Все присутствующие, кажется, разделяли мою позицию. Вот только в глазах многих я видел не только удивление, но и недоверие, злость и… зависть.

Может, Адриан специально мне эту свинью подкладывал? Но зачем?

— Я сделаю всё, что в моих силах, князь, — как можно спокойнее заявил я, сдерживая бурю негодования в груди.

В голове пульсировал вопрос: зачем ты назначил уполномоченным меня, князь? Только потому, что это мой план? Или у тебя есть ещё какая-то причина⁈

Озарение настигло меня внезапно.

Твою ж…

Хитрожопый ты…

— Добрынин? — бровь Адриана поднялась вверх. — Всё в порядке?

— Он в шоке от оказанного ему доверия, — с едва скрываемыми нотками желчи процедил Караджич. Но тут же затух под суровым взором князя Адриана.

— Всё прекрасно, Ваше Величество, — я кивнул ему. — Займусь своей задачей.

Тогда кивнул и он, возвращаясь к тактическим планам. А я вышел прочь, думая об этом манёвре.

Нет, он конечно молодец. Специально выбрал в качестве своего «уполномоченного» иностранного подданного. Причём не абы какого — а русского. Тем самым подчёркивая, что даже говорят за него теперь русские.

Он будто выставлял себя вассалом русского императора в глазах немцев. Тем самым подчёркивая, что Российская Империя впряжётся за него всеми силами. Потому что союзерен всегда защищает своих вассалов.

Да, это всё неофициально. Это всё домыслы. Но именно к ним придут немцы, как только поймут, с кем им довелось разговаривать. Они поймут, что уже опоздали. Что Россия утвердила в Иллирии своё влияние.

Даже если это не так.

Ход очень спорный, со стороны Адриана. Потому что подрывает веру в его суверенность. В само его право на власть, в глазах немецких переговорщиков, а через них — в глазах и немецкого кайзера.

Однако, в нашей конкретной ситуации может сработать. Ведь нам надо только одно — обеспечить немвешательство Рейха, а в идеале — подсветить его людям преимущества от поддержки Иллирии в этом конфликте.

Потому что Латинская Федерация — главный оппонент Рейха на континенте. Даже больший, чем Российская Империя. И то, что немцы с французами договорились поделить Иллирию — это не больше чем временный компромисс, чтобы не пустить в регион Россию.

По крайней мере, мне очень хотелось в это верить.

Я перешёл в переговорную. Она здесь была. Как и полагалось в жилище государя. Где бы он не жил, в этом месте должны были находиться самые надёжные аппараты связи.

В составе моей переговорной группы был тот самый артефактор, который выявил в вещах Бояна Карловича немецкие поделки, а также один из советников князя Адриана, по внешнеполитическим вопросам. В первую очередь — именно немецкому направлению.

Это был невысокий мужчина средних лет, с большими глазами навыкате. Щёки чуть дряблые. В волосах уже была первая седина. Взгляд очень цепкий, пронзительный.

Знал я о нём лишь в общих чертах. Он выбился в люди из простолюдинов. Окончил главный университет страны, затем пошёл в бизнес. Благодаря знаниям немецкого преуспел в торговле с немецкими предпринимателями. Организовывал встречи, в основном. По воле случая на одну из таких встреч заглянул Адриан и приметил талантливого человека, после чего сразу взял в свой штат.

Где он был во время борьбы за власть, я не знал. Но князь Адриан очень ему доверял, о чём заявил мне лично. А мне оставалось только довериться самому князю в этом вопросе.

Увидев меня, Горан сразу протянул руку. Пусть и смотрел без большого радушия:

— Горан Хоцевар, советник по международным вопросам, — лаконично представился он.

Я пожал руку и ответил тем же:

— Виктор Добрынин, политический аналитик.

— До связи осталось сорок минут. Мне вкратце передали Ваш план переговоров, однако я предлагаю внести в него правки, — с деловым видом ответил он и присел за широкий дубовый стол. С другой стороны стояло второе кресло, для меня. На самом столе находился стационарный телефон, на вид — из прошлого века. Рядом с телефоном лежали бумаги — мой план переговоров, с пометками Горана.

Мы сели. Вокруг, на полу, вспыхнула тонкая энергетическая линия. Из неё вырос шарообразный энергетический купол, блокирующий все звуки, идущие как изнутри, так и снаружи. Чтобы полностью исключить возможность подслушивания.

Артефактор тихонько сидел в углу, даже не отсвечивая. Перебирал какие-то свои записи. Мы с ним только обменялись кивками. Затем я приступил к изучению поправок моего коллеги.

— Вы собираетесь предложить им разработку и добычу в трёх месторождениях этериума, которые сейчас принадлежат Карловичам, — подметил я из записей в документах. — Вы же знаете, что все эти месторождения уже обещаны другой державе?

— Мне это известно, — спокойно произнёс Горан. — Однако немцы народ прагматичный. Я готов поставить руку на отсечение, что они договорились с Карловичами как раз по этериуму. Что Рейх поможет им в разработке новых технологий по добыче, а затем выдаст дешёвый кредит на производство нового оборудования на собственных же заводах.

— Мы не знаем, в чём заключалась сделка предателей с немцами, — произнёс я. — Поспешные выводы — излишни. Мы и так скоро всё выясним.

Несколько армейских бригад вместе с силами ВМФ и гвардией клана Лукаревичей уже получили приказ на захват земель Карловичей. Они были близко и их сил должно хватить, чтобы разгромить предателей. Особенно, если те не ждут атаки… Но вот в этом я сильно сомневался.

Впрочем, время покажет.

Я добавил:

— В любом случае, Вы собираетесь предложить нашим оппонентам ресурсы Иллирии, вместо того, чтобы отдать их единственной союзной державе.

— Я понимаю Ваш скепсис, господин Добрынин, — Горан даже бровью не повёл. — Однако каждое из данных месторождений находится почти на поверхности. Они почти выработаны. Тогда как основные залежи этериума находятся на глубине. Ими Ваши соочественники и займутся. А немцы получат лишь символическую уступку.

— Не вяжется с их прагматизмом, который Вы упомянули, господин Хоцевар.

— Уверяю, для кайзера это будет выглядеть так, как надо, — он сделал голос тише и подался вперёд. — Он не углубляется в ресурсные вопросы. У него в голове другие вещи. А человек, с которым мы будем разговаривать, сможет правильно преподнести ему эти три месторождения как великую ценность.

Я прищурился.

— Значит, Вы уже наладили контакты?

— Разумеется. Именно поэтому Его Величество приставил меня к Вам. Чтобы помочь добиться удовлетворительного результата для всех. Эти три месторождения — это лишь специя для главного блюда.

Я мельком взглянул в пометки, чтобы проверить: не упустил ли я что-то?

Но ничего нового не нашёл.

Обратился снова к Горану, с вопросом:

— И что же Вы видите «главным блюдом»?

— Пакт о ненападении между Рейхом и Иллирией, подтверждённый Российской Империей. А также совместное участие в разработке глубинных этериумных месторождений. Разумеется, с контрольным пакетом в руках русских. Ваш император не останется с пустыми руками. В этом я Вас заверяю.

— Про пакт здесь ничего нет, — я постучал по листу, лежащем на столе.

— Про пакт мы с Вами договоримся сейчас. Россия Рейху не враг… по крайней мере, не враг номер один. С французами у них куда более серьёзные разногласия. Иллирия, в лучшем для неё варианте, может стать нейтральной зоной, из которой немцы не получат удар в спину. Ни от самой Иллирии, ни от расположенных здесь в будущем русских войск. Вкупе с Вашим шантажом по преступлениям клана Карловичей, это позволит обеспечить не только нейтралитет, но и поддержку Рейха. Особенно, если французы всё-таки зайдут в Загреб.

— Вы видите вариант, при котором Иллирия примет на себя французский удар, сжирая военный и политический потенциал Латинской Федерации, — озвучил я.

— Один из. Вероятный. Очень вероятный. К сожалению. Но с поддержкой Рейха и России, французы не смогут одолеть Иллирию просто так. Венгрия откроет свои территории для транспортировки русских вооружений. А Рейх, при необходимости, также поддержит. Возможно — вооружениями и специалистами. Если они поймут, что французы завязли.

— Князь знает о Ваших планах?

— О каждом из них, — кивнул Горан. — Каждый из них он и одобрил. Пусть это и было непросто. Но он знает, что я умею договариваться с немцами.

Он предлагал… приемлемое. Вот только что потом сам князь скажет Державину? Как будут делить месторождения и их разработку в дальнейшем? Как отреагирует российское руководство?

Много вопросов. А ещё один был у меня непосредственно к Горану.

— Тот человек, который с нами свяжется. Он ведь из тех, кому не нужен раздел Иллирии, так?

На короткий момент он замер. Замялся. Я это заметил.

— О чём именно Вы говорите?

— О том, что Ваш партнёр, который будет говорить от лица Рейха, вовсе не обычный посредник, а заинтересованное лицо. Представитель той части немецких элит, которые предпочтут превратить Иллирию в большую проблему для Рейха, а не мило разрезать её как пирог, на пару с французами. Поправьте, если я не прав. А своими правками Вы подыгрываете этому самому партнёру, чтобы тот получил больше влияния уже при дворе кайзера. Вероятно, это один из Ваших бывших бизнес-партнёров, не так ли?

Его лицо напряглось. Он пытливо уставился на меня, а потом… улыбнулся.

— Вы меня раскусили, господин Добрынин. Весьма, весьма, весьма.

— И что он обещает взамен? Контракты?

— То, что нам нужно. Мир на северном направлении. Помощь, если французы допустят ошибку и пойдут до конца. А, самое главное — фактор застывшей угрозы, для этих самых французов, которые не готовы к тому, чтобы завязнуть здесь. Они договорились с Рейхом, это так. Но только в предыдущих реалиях, когда князь, в их глазах, был мёртв, а Иллирия разваливалась на куски. Нужно только дать немцам понять, что единая Иллирия для них выгоднее, чем Словения и куски разорённой страны, которые придётся восстанавливать из своего кармана.

— А также возможность влиять на неё, не оставляя её целиком для Российской Империи.

— Не без этого, господин Добрынин.

Он признался. По факту.

Горан Хоцевар был агентом немецкого влияния при дворе князя. Точнее — агентом той власти немецких элит, которая ненавидела французов больше, чем желала захватить новые территории.

И я не мог его осуждать.

Потому что сам являлся агентом влияния русского престола.

Наши с Гораном интересы совпадали. По крайней мере, в этом вопросе. Ситуативный союз, который был выгоден всем, кроме французов. И это… приемлемо.

— Ваши правки приняты, — произнёс я.

— Рад, что мы с Вами пришли к единому мнению.

Вскоре зазвонил телефон. Ровно в ту минуту, когда было назначено.

Я снял трубку. Нажал кнопку громкой связи, чтобы Горан также принимал участие в переговорах. Пусть на вторых ролях, но его немецкий партнёр должен знать, что здесь есть знакомые люди.

— Доброго дня. Вы говорите на немецком? — обратились ко мне на ломаной хорватской речи.

— Говорю. Но Ваш акцент меня не смущает, господин Ягель, — я твёрдо назвал имя своего собеседника. — Потому переговоры я предпочту вести на хорватском. Но, если угодно, можем перейти на русский, — я сразу обозначил то, что, вероятно, сам князь закладывал в нашу беседу.

Пусть знает, кто говорит от имени князя Адриана.

Горан взглянул на меня. Но спокойно. Скорее выжидательно, чем с каким-то посылом.

— Как угодно, господин Добрынин, — произнёс мой собеседник на, практически, безупречном русском языке. — Я назначен Его Величеством кайзером, в качестве представителя Германского Рейха в этих переговорах, — его голос стал жёстче, чем в приветствии. — У нас с Вами есть ряд чувствительных тем, которые нужно закрыть за этот разговор. В противном случае, последствия для государства Иллирия могут стать самыми… непредсказуемыми.

— Пожалуй. Если Вы решитесь посягнуть на своего южного соседа после того, как чуть не убили князя Адриана. Международная репутация взамен на тяжёлую войну в горном регионе. Заманчивая перспектива, не так ли?

— Вы не мелочитесь. Узнаю русскую школу переговоров. Сразу давить, чтобы потом предложить что-то выгодное. Эффективно. Но если говорить о собеседниках с более слабой позицией. Но с Германским Рейхом это не пройдёт, господин Добрынин. Потому что первый вопрос, который мы затронем — это независимость Иллирии, как таковая. Вы готовы рискнуть ею, продолжая свою неаккуратную речь?

Глава 30

Он сходу подчеркнул силу своей стороны.

Вот только в нашей ситуации это было весьма относительно.

Я ответил Ягелю:

— Угрозы в Вашем положении — это пустая трата времени. Если Рейх введёт войска в Иллирию, то только ослабит своё положение на международной арене. Вместо того, чтобы воспользоваться слабостью Латинской Федерации, а затем похоронить здесь несколько её корпусов и сотни миллиардов франков, вы просто поделите с ней Иллирию?

Я задал этот вопрос в трубку. Дал секунду, чтобы мой собеседник его освоил, но не успел сформулировать ответную мысль и пошёл в новую словесную атаку:

— Теоретически — это возможно. Но Словения и даже полное взятие под контроль этериума клана Карловичей того не стоит. Потому что французы выиграют больше. А затем и этериум заберут. Им для этого даже воевать не придётся, просто натравят свои цепные кланы и от Карловичей ничего не останется. Если Карловичи переживут эту войну в принципе. Французы ведь прекрасно понимают что к чему. Нет никаких гарантий, что они будут следовать вашим договорённостям. Ведь Рейх для них — угроза номер один.

— Складно, господин Добрынин. Вот только Вы забыли, что кое-чего нет ни у Вас, ни у Иллирии — времени. Загреб падёт очень быстро, если Рейх подтвердит свой нейтралитет и займёт земли, о которых договорился. В таком случае, мы будем вести переговоры уже с французами, а не с Вами. Судьба князя Адриана будет предрешена, как и Ваша политическая карьера, — произнёс Ягель.

Ага… он про меня знал. Это занятно. Но ожидаемо. Перед началом любых переговоров нужно максимально хорошо ознакомиться с представителями противоположной стороны: личность, сильные и слабые стороны, личные интересы и скелеты в шкафу.

Нужно знать всё, что только возможно. Так будет больше шансов на то, что переговоры закончатся в твою пользу. Потому что при правильном взаимодействии, сами представители противоположной стороны могут помочь тебе отстоять уже свои интересы. Хоть с профессионалом сделать это будет проблематично.

Я сказал ему:

— Что значит моя карьера, когда речь идёт о жизнях миллионов человек, которые пострадают, если Иллирия будет разделена? На этом ведь ничего не закончится. Вы это понимаете. Я это понимаю. А ещё я понимаю, что Вы просто набиваете цену своему нейтралитету и пойдёте мне навстречу. Потому что в противном случае южный фланг Рейха окажется под угрозой французского вторжения в случае войны.

Я выдержал паузу и продолжил:

— Только присутствие России, как третьего центра силы, обеспечит вам настоящую безопасность с юга. Ни французы, ни турки не вторгнутся в Иллирию, чтобы не стать врагом одновременно и России и Рейха. Такие гарантии стоят гораздо больше, чем любые месторождения этериума. Особенно такие уязвимые, как в пространстве Карловчией.

Горан внимательно смотрел на меня. Но не встревал. Думаю, он понимал, что мы сейчас просто в небольшой пикировке — прощупываем позиции друг друга на уязвимость.

Ягель думал не долго, он сказал:

— А кто даст гарантии, что Российская Империя сама не будет создавать угрозу? Граница Рейха с ней гораздо протяжённее, чем с Латинской Федерацией. Пусть отношения более… ровные, но это вовсе не значит, что мы можем рассчитывать на невмешательство вашей страны, если у нас начнётся конфликт с французами.

— Верно подмечено. Именно поэтому мы с вами говорим сейчас, а не наблюдаем, как послы наших стран обмениваются нотами. Иллирия может стать не просто буфером между вами и французами, а совместным проектом России и Германского Рейха.

Горан, внимательно слушавший наш разговор, одобрительно кивнул мне.

Я подводил разговор к тому плану, который он и предлагал.

— У Вас есть конкретные предложения, господин Добрынин, от лица Иллирии и, что куда важнее, от лица Российской Империи? — спросил мой собеседник.

А вот тут была загвоздка…

Я не имел права НИЧЕГО гарантировать от лица России. Но если я прямо сейчас об этом заявлю, то вся моя позиция будет развалена, а последнее предложение — обесценено.

Тут остаётся только два варианта:

Первый — перефразировать и сдать назад.

Второй — дать какие-нибудь гарантии, пусть и туманные, а потом убедить Россию их подтвердить. Через посла Державина, например.

Но на второе потребуется время. А его, как верно подметил Ягель, у нас не было.

И что делать?

— Вы же знаете, как делаются дела, господин Ягель, — спокойно произнёс я. — Пока мы беседуем вне официальной линии МИДа, я могу озвучивать только гипотетические варианты, как и Вы. Но предложения у меня для Вас есть. Но перед тем, как озвучить их, я хочу получить от Вас гарантию на нейтралитет в течение суток.

— Исключено, господин Добрынин. Мы договариваемся сейчас, предварительно. Затем наши договорённости фиксируются официальными лицами. Этот разговор — ваш единственный шанс. Увы. Я слушаю Ваши предложения, — произнёс он.

Он решил играть жёстко и неуступчиво.

Ну, хорошо, паршивец.

— Хорошо, господин Ягель. Предложение первое — мы воздержимся от обнародования результатов расследования, согласно которым, Германский Рейх организовал попытку покушения на жизнь князя Адриана Зринского.

— Громкое заявление. Для того, чтобы его восприняли всерьёз, у Вас должны быть очень весомые доказательства.

— Они у нас есть.

— Неужели? Просветите? — почти с насмешкой спросил он.

Но я непоколебимо ответил:

— Всенепременно. Как только мы достигнем договорённости и зафиксируем её юридически.

— В таком случае, я могу попросту игнорировать этот выпад. Вы угрожаете котом в мешке.

— Никаких угроз. Я же говорю — это предложение, основанное исключительно на доброй воле и незлопамятности господина Адриана. А также пониманием, что определённая часть ваших элит ведёт Рейх к большой войне. Ответьте: кайзер знал, что на князя Адриана планировалось покушение?

— Абсолютно не понимаю, о чём Вы.

— Так знал или нет? — мой голос оставался спокойным. Сейчас жёсткими должны быть смыслы, а не тон.

— …

— Значит, знал. Думаю, для князя Адриана и императора России это будет весьма интересной новостью. Ведь если кайзер знал о заговоре, значит он ему потворствовал. А это — покушение на законного монарха соседней державы по приказу второго. Жирное пятно на репутации кайзера гарантировано.

— Вы искренне полагаете, что этой манипуляцией сможете добиться своего?

Земля вздрогнула. Телефон задребезжал.

Горан нахмуренноосмотрелся. Как и я, до того отвлечённый разговором.

Из-за энергетического пузыря вокруг, ничего не было слышно. Но, судя по всему, в городе бои уже начались.

Новый толчок. Горан вышел за пределы пузыря и прислушался.

А я вернулся к разговору с Ягелем и ответил:

— Я подсвечиваю перспективы. Ведь скверная репутация — это не самое страшное, что ждёт Рейх. После того, как Иллирия будет поделена, а российские интересы отброшены, едва ли Рейх сможет рассчитывать на нейтралитет Российской Империи в конфликте с французами. Не хочу предполагать худший вариант, но неужели Вы готовы рискнуть войной на два фронта? А ведь если нанести России удар, то она ответит. Непременно ответит.

— С манипуляций Вы перескочили на угрозы. Я разочаровываюсь в Вас.

— Никаких угроз. Я просто рассуждаю. Вместо того, чтобы сделать Россию другом, союзником и гарантом защиты южного фланга, Вы собираетесь бросить ей вызов здесь и сильно испортить с ней отношения. Никакая Словения, в качестве буфера, не прикроет ваши австрийские регионы от французского удара.

— Гарантом? Не смешите. Слова и подписи стоят хоть что-то лишь до тех пор, пока они выгодны подписавшему их. Как только России будет выгодно разорвать договор, она это сделает.

— Именно поэтому это должно стать невыгодным. Разве нет?

— Я жду предложений! — наконец-то не выдержал Ягель и повысил голос.

Вспылил. Отлично!

Правда, в тот же момент вздрогнул стол, за которым я сидел. Будто сотрясаясь от крика моего собеседника. Но, скорее всего, это была или техника какого-то одарённого стихии земли, либо артиллерийский удар.

И оба варианты отвратительны. Потому что здесь становилось небезопасно. Эта высотка простреливается, наверное, из любой точки пригорода. Так что надо поскорее заканчивать.

— Мы знаем, что Вам нужно, господин Ягель, — мой голос, в отличие от последнего возгласа Ягеля, оставался бесстрастным. — Этериум. И Вы его получите. На условиях, которые заранее оговаривали с моим коллегой — господином Хоцеваром. Два месторождения этериума, а также доля в добывающем предприятии.

— Три. Речь шла о трёх месторождениях, — его голос снова звучал ровно, пусть и с долей скрытого напряжения.

— Три — это уже серьёзная уступка. В контексте того, что кайзер пытался убить князя Адриана.

— Он не пытался этого сделать, — голос Ягеля звучал сдавленно. — Он узнал о случившемся постфактум.

Ага! Попался!

Если бы мы записывали этот разговор, то его показания можно было бы использовать для раздувания скандала. Но в таком случае, Иллирия бы больше никогда не восстановила доверие с Рейхом. А как бы враждебно он не действовал, сейчас с ним было НЕОБХОДИМО поддерживать контакт.

Слишком большую роль он мог сыграть в судьбе Иллирии. И сыграет.

А вот какую?

Это зависело от исхода нашей беседы.

— И ничего не предпринял? — спросил я. — Не арестовал заговорщиков, которые организовали это всё от лица Рейха? Не принёс извинения? Вместо этого подыграл нашим общим врагам и попытался оторвать кусок от Иллирии?

— Не играйте в мораль. Мы с Вами взрослые люди и знаем, что государство превыше всего. Если Вы будете отрицать, то я посчитаю Вас лжецом.

Я чуть не хмыкнул. Он был прямолинеен.

— Рейх должен Иллирии. И этот долг может компенсировать только тем, что Вы поддержите Иллирию в ситуации, которую сами же и создали. В противном случае — ничего хорошего не ждёт ни Иллирию, ни Рейх. Но князь Адриан протягивает вам руку для примирения. Примите? Проиграют только французы. Откажете? Проиграют все, кроме французов. Выбирайте.

— Три месторождения этериума для Рейха. Взамен: военный кредит на десять лет, размером в чтерые миллиарда рейсхмарок, который выделят Иллирии за две недели. Либо в виде денежных переводов на указанный счёт, либо в виде готовой военной продукции.

Ага, они заранее подготовились. Знают же, что без денег и оружия Иллирия долго не протянет даже против одной только Латинской Федерации.

Четыре миллиарда…

Я не был специалистом по вопросам вооружений. Но десять миллиардов рейхсмарок — это хорошая сумма. Её хватит, чтобы вести месяц-два, без особых проблем. Рейхсмарка была в цене.

Но раз он сразу озвучил эту сумму как некую уступку, то значит, с них можно вытрясти ещё больше. Вероятно, «бюджет на переговоры» они заложили до десяти, а то и двадцати миллиардов.

— Десять миллиардов, плюс вторичное право на получение трофейной французской техники, сразу следом за Российской Империей. Вдобавок — договор о ненападении с Иллирией, а также предоставление всех разведывательных данных и разделение боевого опыта, приобретённых в ходе конфликта, если он разовьётся в войну.

— Пять миллиардов. На тех же условиях. С заморозкой кредита на время боевых действий.

— Семь миллиардов, наказание организаторов заговора против князя Адриана с предоставлением информации о них для Иллирии.

— Исключено. Преступления немцев — это дела немцев.

— Эти преступления вышли за рамки вашего государства и стали международными. Терроризм должен быть наказан. И я предлагаю Вам самые простые условия. Даже без обнародования.

— Вы понимаете, что кайзер не примет эти условия? Я — один из немногих, кто не желает уничтожать Иллирию. Но Ваши предложения выкручивают мне руки. Я не могу на них согласиться. Виновники будут наказаны. По-своему. Но их имена никогда не выйдут за пределы Рейха. На этом точка.

— Десять миллиардов и ещё десять в фонд восстановления Иллирии, после окончания боевых действий. Совместно с Российской Империей. О процентах договоритесь с представителями империи отдельно. В таком случае, мы опускаем вопрос о виновниках.

— Члены клана Карловичей будут переданы Рейху, в полном составе. Я понимаю, что князь Адриан не оставит их в покое. Но их истребление — недопустимо.

— Могу гарантировать передачу только лиц, не вовлечённых в заговор. Глава клана и все, кто принимал в заговоре участие, будут привлечены к ответственности по всей строгости иллирийского закона. Вдобавок, Вам будут возвращены немецкие артефакты и все немецкие агенты, задержанные иллирийскими спецслужбами.

В этот момент он крякнул от неожиданности.

Ха! Я блефовал. Никаких немецких агентов, по имеющимся у меня данным, задержано не было. Но эти слова оказали свой эффект.

Спустя примерно десять секунд он заявил:

— Приемлемо. Но у нас будет ещё одно условие, которое не обсуждается. Мы хотим получить каждого из одарённых выше пятого ранга, которые будут захвачены в плен в ходе боевых действий и других операций. Они должны быть переданы именно нам.

— Расценки за передачу пленных мы пришлём отдельно.

— Звучит как работорговля.

— Использовать людей в качестве товара потребовали Вы, — парировал я. — Думаю, это предложение будет справедливо. Если бойцы иллирийской армии будут получать за каждого пленного высокого ранга щедрые выплаты, то это усилит их мотивацию к этой работе. Как считаете?

— Разумно. Полагаю, на этом мы можем завершить предварительные переговоры. Сейчас мы обсудим нюансы и через два часа предлагаю связаться снова, чтобы окончательно утвердить все условия будущего договора.

— Договорились, — кивнул я.

После чего мы распрощались и сложили трубки.

Сидящий напротив Горан внимательно смотрел на меня.

— Вы говорили слишком уверенно для человека, который никогда не занимался дипломатической работой, — его глаза подозрительно сверкнули.

— Новичкам везёт. Тем более, что сам князь выделил мне такие полномочия, — я ухмыльнулся. Впрочем, неискренне.

По выражению лица Горана было очевидно, что он мне не верит. Но обострять эту тему он не стал. Были задачи поважнее.

Через десять минут мы спускались вниз на лифте. Князь и вся его свита уже покинула высотку, чтобы не попасть под обстрел и нам было велено сделать то же самое. Новая точка сбора — один из старинных секретных бункеров, возведённых восточнее столицы. Именно оттуда князь будет руководить обороной.

Но в городе было… сложно.

Люди покидали город. Кто-то — организованно. Кто-то — в спешке. Но в целом, восстановленная жандармерия умудрялась сохранять порядок на улицах и проводить эвакуацию без проблем.

В западной части Загреба грохотало. Но не так часто, как можно было ожидать. Французы не торопились вгрызаться в город.

Вероятно, ожидали вторжения немецких войск с севера, чтобы после этого выставить свой ультиматум и быстро заставить Адриана пойти на все свои условия. Но всё оказалось иначе…

В дороге, пока мы двигались на восток, нам сообщили, что французские подразделения пытаются охватить Загреб с севера и юга. Зажать в клещи и отрезать от снабжения. Но, пока что, действуют аккуратно и скорее «прощупывают» оборону и места, куда могут протиснуться без большого сопротивления. Словно спрут.

Но, по каким-то причинам, на отчаянный штурм они не шли. И вот это было непонятно.

Потому что разумнее всего, в их положении, было с наскоку захватить Загреб любой ценой, а потом уже что-то требовать. Тем более, что все возможности, включая высокоранговых одарённых, у них для этого были.

Но причину я узнал уже позже. Когда прибыл в штабной бункер князя Адриана, в самых разгар военного совета.

— Явились, — объявил Непчич, как только я зашёл внутрь.

Князь Адриан стоял, в окружении командиров, опираясь руками на стол. Он смотрел на распростёртую на столе же карту. Князь скользнул по мне взором и произнёс:

— У нас проблемы, Добрынин. Франкопан поднял восстание, а с ним — ещё несколько кланов… вшивые псы, — прорычал он, а потом устало оскалился. — Но есть и хорошая новость…

Глава 31

— … Карловичи раздавлены, — удовлетворённо добавил Адриан. — Не без поддержки верных мне людей. Их глава оказался сентиментален и не посмел рисковать своими детьми, поэтому обошлись малой кровью и малым временем. Сейчас глава вместе со своими наследниками уже отправляется в место, которое заслуживает. Надеюсь, ты тоже порадуешь меня новостью?

— Мы пришли к приемлемому варианту, — кивнул я. — Вскоре будет второй раунд переговоров. Предполагается, что мы лишь обсудим детали.

— В них дьявол и кроется, — хмыкнул Адриан, обведя карту взглядом. Затем выпрямился, махнул рукой своим командирам. — Воевода — остальное оставляю на тебя. Позаботься о том, чтобы авантюра французов захлебнулась в крови.

— Есть, Ваше Величество! — отчеканил Непчич.

— Идём, Виктор. Расскажешь всё в подробностях, — Адриан подошёл ко мне и, почти по-дружески положив руку на плечо, двинулся на выход.

Как только мы вышли в коридор, они тихо, как заговорщик, произнёс:

— Франкопан поднял на уши несколько кланов. Ничего серьёзного, пока. Но нам нужна большая победа в Загребе, иначе его могут поддержать остальные кланы, которым я не вытирал сопли, — он говорил с презрением. — Весь гной нашей аристократии просочился наружу. Хоть за это я могу поблагодарить Карловичей и немецкую шваль.

Хм… не лучшее отношение для переговоров с немцами. Но кто-кто, а Адриан имел на него полное право.

Он пристально посмотрел мне в глаза и спросил:

— Так на каких условиях вы договорились?

Я вкратце пересказал ему весь ход переговоров с Ягелем. Он задумчиво выслушал. Иногда кивал. Пока не ответил:

— Хорошие условия. Лучше, чем можно ожидать в нашей ситуации. Но расслабляться нельзя. Пока мы не подпишем договор и они не сделают официальное заявление, мы будем рассматривать их как противника. Когда второй раунд?

Я взглянул на часы.

— Через полчаса.

— Прекрасно, — тут он нахмурился, его взгляд застыл на мне. — Я не забуду всё, что ты сделал, Виктор. Ни ты, ни твои брат с сестрой всегда найдёте в моих владениях кров, пищу и работу, если пожелаете. Вы всегда будете желанными гостями. Даю тебе слово.

— Благодарю, — я чуть наклонил голову.

— А если у тебя возникнет желание принять Иллирийское подданство, то ты получишь его безо всяких условий.

— Я признателен, князь.

— Можно просто Адриан, когда мы с тобой говорим наедине, — снова он хмыкнул. Затем щелчком пальцев подозвал слуг и велел одному из них. — Обеспечь Виктору связь. Я не знаю, что в этой дыре с аппаратурой, но сделай всё, чтобы Виктор смог сделать свою работу.

— Слушаюсь, Ваше Величество, — учтиво поклонился слуга.

Сам князь повернулся к другому, со словами:

— А ты найди мне Горана Хоцевара. Мне нужен его отчёт.

— Слушаюсь, Ваше Величество, — точь-в-точь повторил он за своим коллегой.

Мы с первым отправились в небольшое помещение, оборудованное как радиоточка. Там работал технический персонал — в спешном темпе проводили проводную связь, подобную той, что была в покоях князя.

Сам бункер видал и лучшие дни. Построили, скорее всего, в прошлом веке. Так что всё оснащение было соответствующим.

Сейчас в спешном темпе его модернизировали, прямо на глазах. Встраивали в стены металлические пластины, на которых затем выписывали энергетические печати.

В отдельных местах из стен вытаскивали стержни, расписанные рунами. Затем прямо на глазах, одарённые запитывали эти стержни энергией. Как только руны вспыхивали светом, стержни вставляли в стены обратно.

Пока настраивали связь, я опросил слугу, что именно это за предметы. Он кратко пояснил, что пластины — это маскировочные артефакты, которые не дают другим одарённым почувствовать бункер. Для них он будет ощущаться точно так же, как и вся земля вокруг. А стержни — это гасители энергии, которые будут рассеивать часть воздействий, если какая-то техника всё же обрушится на бункер или заденет его.

И то, и другое было уже старым. Но вполне пригодным. Сейчас их по-быстрому обновляли, чтобы бункер имел хоть какую-то защиту.

Связь успели наладить как раз перед тем, как пришло время второго звонка. Аккурат перед этим, в переговорную вошли Адриан и Горан. Сразу за этим оттуда вышли все остальные.

— Я хочу слышать весь ход переговоров, — произнёс Адриан, садясь чуть поодаль. — Формально, меня здесь не будет.

— Он не будет говорить ничего, что не смог бы сказать в Вашем присутствии, Ваше Величество, — подметил Горан.

— Это не важно, — отрезал Адриан.

— Как угодно, — произнёс я. Мне, в принципе, было всё равно.

Я начал следить за временем. Когда пришёл черёд для звонка… ничего не произошло. И через минуту. И через две.

— Они же педанты, — нахмурился Адриан. — Или твой друг — это особенный немец? — он взглянул на Горана.

Но тот лишь покачал головой, хмуря лоб. Затем ответил:

— Самый что ни на есть обычный, не считая талантов.

— Подождём ещё, — предложил я. Хотя у меня в груди тоже заворочалось неприятное чувство.

Такие переговоры требуют точности. Одна сторона могла опоздать, например, при наличии уважительной причины или, наоборот, чтобы продемонстрировать своё превосходство. Однако, второй вариант, в нашем случае, был маловероятен.

Немцы слишком заинтересованы в успехе переговоров, чтобы так себя вести.

Значит, дело было в уважительной причине.

И о ней мы узнали только через полчаса, когда я всё-таки форсировал события и сам установил связь с Ягелем.

Отвечал не он, а человек, представившийся его помощником. Горан подтвердил, что знал этого человека и верил ему.

Ягель прямо сейчас участвовал в экстренном совете кайзера, на котором сторонники раздела Иллирии пытались переубедить кайзера. А Ягель, в составе противоположного лагеря — «миротворцев» — сопротивлялся и убеждал кайзера в обратном.

Засуетились, крысы.

Видимо, захват Карловичей подстегнул их к этому?

Ну-ну. Вот только оставлять это без внимания было решительно нельзя.

Как только разговор звершился, я обратился к князю:

— Ваше Величество…

— Да-да, — Адриан взмахнул рукой. — Я понимаю. Ты не можешь сидеть на месте, когда наши партнёры при дворе кайзера спорят с нашими недругами.

— … да.

— Переходи сразу к решениям.

— Российская Империя. Если кто-то и может глобально повлиять на кайзера, то кто-то равный ему. Российский император — единственная фигура, которая имеет на это и желание, и возможность.

— Сначала придётся убедить его, — Адриан пригладил бороду. — Впрочем, раз он так хочет превратить Иллирию в свою крепость на Балканах — ему придётся нам помочь. В таком случае, вы мне сейчас не помощники. Оставьте меня, пришло время для разговора между монархами.

Мы с Гораном покинули Адриана.

Хоть мне и было что сказать, что посоветовать и что предложить в качестве мер. Например, убедить российского императора выразить официальный протест на международном уровне, с призывом всех европейских стран для предотвращения дальнейшей эскалации.

Вот только князь не станет такое требовать. Слишком большая разница в статусе. Даже будь я министром иностранных дел Иллирии, он мог проигнорировать такое предложение. А уж сейчас — подавно.

К тому же, он сам знал, как ему себя вести с другим монархом. Что-что, а главы государств должны решать такие щекотливые вопросы вдвоём. Либо с участием самых ближайших советников, к каковым я… если и относился, то только с натяжкой и неофициально.

Оставалось только довериться Адриану и надеяться на то, что император сможет найти ключ к благоразумию кайзера. Если вообще будет с ним общаться на эту тему.

Потянулось томительное, нервное ожидание. Я отвлекался от него только наблюдением сводок с зоны боевых действий.

Французы всё же зашли в Загреб, где столкнулись с ожесточённым сопротивлением Кнежевичей, гвардии и бойцов гарнизона. Вскоре к городу подступили свежие части регулярной армии и смогли остановить охват французскими клещами с юга и севера, а чуть позже — французы сами отступили, закрепившись только в западной части города.

Но это были только первые стычки. Проба иллирийских сил со стороны французских войск. Согласно донесениям разведки, к ним подходили существенные подкрепления.

Сейчас армии Иллирии удалось остановить противника с помощью численного преимущества. Но если французы добьются паритета, то… будет бойня. Одарённые противника наголову выше, чем в армии Иллирии. Наступать в городе трудно. Но они попробуют. Я в этом не сомневался.

Небо было уже за противником. Море, скорее всего, перейдёт к нему в ближайшие дни.

Но решаться всё будет на земле. В городах и горах.

Через несколько часов Адриан вышел из переговорной.

— Этот разговор обошёлся мне дорого, Виктор. Но теперь император России знает о тебе. Не обессудь, если это не входило в твои планы. Но умолчать о твоей фигуре было бы неправильно.

— Полагаю, посол мог упомянуть обо мне в одном из отчётов.

— Тоже верно, — кивнул он. Затем шумно втянул носом воздух и повёл головой в сторону. — Пойдём, поедим. Я полноценно не обедал с тех самых пор, как попал в тот энергетический пузырь.

— У Вас есть ко мне разговор, — я мгновенно выдал догадку.

— Есть. Идём, — поспешил он, не став распыляться в подробностях.

Через несколько минут мы уселись в обычной столовой. Для бункера она была вполне приличной. А еда — без изысков: горячий суп, жаркое и пара бутербродов с рыбой. Князь сам настоял на таком простом рационе, хоть поварам и было от этого несколько не по себе.

Съели всё молча. И только после этого князь заговорил:

— У меня есть к тебе просьба, Виктор. Такая, которую я могу обратить только к тебе.

— Какая?

Он хмыкнул.

— А как же: «я к Вашим услугам»? — с иронией спросил он.

— Это же просьба, а не приказ, Ваше Величество.

— Давай без величеств. Ты прав. Это — просьба. Если ты откажешься, то я пойму и ни капли не изменю своё мнение о тебе. Потому что она больше личная, чем деловая.

Я кивнул.

Он продолжил:

— Я могу умереть, — он выдержал небольшую паузу. — Если это случится, то Иллирию придётся спасать моим сыновьям. Но, честно говоря, мой старший с этим не справится. А младшему ещё нужно подрасти. Поэтому я не буду строить иллюзий, что всё будет хорошо, если я умру. Поэтому я хочу, чтобы ты спас то, что для меня важно. Догадываешься, о чём я?

Я догадывался.

Он это увидел, затем проговорил:

— София. Я хочу, чтобы ты вывез её из Иллирии и вытянул из политических дрязг. В Российскую империю. С твоим императором я уже договорился, так что проблем там у вас не будет. Но среди всех людей, при моём дворе, я могу довериться очень небольшому числу лиц. Чёрная ирония в том, что ты — чужак — пока что заслужил моё доверие больше, чем почти все остальные. Но ты, хотя бы, не заинтересован в том, чтобы продать её кому-то подороже, — затем он прищурился. — Ведь так?

— Я могу лгать.

— Можешь. Но не будешь. Я вижу, что ты не настолько мелочный, чтобы гоняться за титулами или, упаси предки, деньгами. Так что, я хочу попросить тебя, чтобы в случае моей смерти ты вывез Софию в Российскую империю. Тем более, что опыт спасения её из передряг у тебя уже есть, — он засмеялся.

Да и я усмехнулся. Спасать принце… княжон — это одно из самых часто повторяемых действий за последние дни. Точнее не княжон, а одну конкретную.

— Вы верите, что император сам не использует её в качестве политического актива? — спросил я.

— Нет. Не использует, — покачал головой князь. — Двое моих младших сыновей отправятся в Россию ближайшим поездом. До тех пор, пока в Иллирии не настанет мир. Если Российская Империя захочет взять власть над княжеской династией, то проще это будет сделать через них.

— Заложники…

— Да, — он отвернулся, с печалью смотря в сторону. — Оба будут обручены с русскими аристократками. Оба получат русское образование.

— Они останутся хорватами.

— Мне нужно, чтобы они остались иллирийцами. Но на это я рассчитывать не могу. Слишком уж хорошо в вашей Империи умеют работать с людьми. Сколько народов в твоей стране?

— Один. И это народ Российской Империи.

— Ты же понял, о чём я.

— Понял. Но если отвечу иначе — пойду против своих убеждений.

Он хмыкнул.

— Вот оно — имперское мышление. Кем бы ты ни был, всё равно часть империи, да?

— Да, Ваше…

— Виктор! — он ударил ладонью по столу. Повара вдали всполошились и замерли, не дыша. Но князь дал им отмашку и они вернулись к работе. — Сейчас — без Величеств. Мы говорим как друзья.

— Да, князь, — поправился я.

Он сердито фыркнул. А затем тихо засмеялся снова.

— Вот о вашем имперском единстве я и говорю. Уедет туда мой сын, а вернётся — убеждённый русофил-имперец, который будет видеть будущее Иллирии в составе России.

— Это будет его выбор. Чего стоит идея, если человек не способен следовать ей, даже в окружении других идей?

Повисла тишина. Всего на несколько секунд.

— Ты прав, Виктор, — он посмотрел мне прямо в глаза. — А теперь скажи, ты выполнишь мою просьбу?

София.

В случае реальной гибели князя её можно будет вывезти только с помощью посольства. Если оно будет функционировать к тому времени. При этом она не должна будет попасть в руки Караджича или любого другого аристократа Иллирии, потому что это чревато провалом просьбы Адриана.

Был ла ли в этом выгода для меня? Пожалуй, нет. Ни политических, ни каких-то ещё преимуществ от этого я не получу.

С другой стороны, София… не заслуживала становиться разменной монетой. Хоть и росла с пониманием этой роли для себя, как и всякая благородная девица.

Если я соглашусь, то повешу на себя обязательство, которое должен буду исполнить. Потеряю время, рискну жизнью.

Но…

— Да, князь. Я позабочусь о том, чтобы София добралась до Империи в полной безопасности.

Адриан слегка улыбнулся.

— Благодарю тебя, Виктор. Я возвращаюсь в штаб. Пусть мои командиры куда лучше меня понимают в военном деле, но присутствовать на советах я всё же обязан. А твоя задача — отдохнуть. В любой момент мне может понадобиться советник. Лучше всего — со свежей головой.

Никакие аргументы против он не принимал. Да я и не настаивал. Хотя самому князю отдых требовался больше. Пусть он и держался на стимуляторах, кофе и ответственности за свой народ, сон в несколько часов был ему необходим. Но, опять же, в этом он был так же непробиваем.

Потому он отправился в штаб. А я попытался отыскать источник беспроводного интернета, чтобы подключиться к своим ресурсам «Миротворца». Но в бункере всё оказалось строго — сеть исключительно проводная.

Так что я двинулся в помещения для сна. Но…

— Рад, что нашёл тебя здесь, друг мой, — послышалось из-за двери, как только я открыл её.

Напротив меня стоял невысокий молодой парнишка, с подозрительно знакомой ухмылкой и заговорщическим блеском в глазах. Военная форма, которую носили все в этом штабе. Обычное лицо.

— Георгий, — спокойно сказал я. — Ты поправился.

Он прикрыл глаза, будто кивая.

— Вопреки попыткам целителей сделать из меня больного. Не сдал ли ты им меня?

— Нет, — признался я.

— Верю, дружище. Полагаю, ты догадываешься, зачем я здесь, — он спокойно осмотрелся в коридоре.

— Я не видел его, — ответил я, имея в виду Караджича. — Здесь — точно. Даже в штабе.

— Правду говоришь, — он довольно кивнул. — Но останавливаться на половине пути — не моё.

— Сейчас не время. Ты не можешь отложить свою месть?

— Отложу сейчас — потеряю шанс, — его голос стал твёрже, а взгляд — пронзительным, как игла. — Я слишком долго иду к своей мести. Задержусь сейчас — предки проклянут моё имя. Нет, друг. Я должен… — он перешёл на шипящий шёпот: — Я обязан убить Слободана Караджича. Вопрос только в том, готов ли ты исполнить свою часть договора и помочь мне в этом, как я помогал тебе?

Глава 32

— У меня больше нет сил, которые могли бы тебя призвать. Ты сам говорил, — произнёс я. Хотя внутри шевельнулось неприятное, скользкое чувство. Потому что я действительно был перед Георгием в долгу. Без него… вероятнее всего, я был бы уже мёртв, а князь никогда бы не выбрался из заточения.

— Верно, — кивнул он невозмутимо. — Но мы что-нибудь придумаем. Сначала мне нужно узнать, где эта крыса затаилась. Потом я доберусь до него либо сам, либо с твоей помощью, — он наклонил голову набок.

— Ты можешь подождать хотя бы один день?

Он замер. Задумался. На секунду он чуть прищурил глаза, будто подозревая меня в чём-то. Но потом добродушно спросил:

— Что-то произойдёт и «он» станет уже не так нужен?

— Может стать. Шанс на это есть. Но нужно, чтобы всё было спокойно хотя бы сейчас. Хотя бы сегодня. Можем мы об этом договориться?

— Один день, говоришь… Будь по-твоему. Я тебе верю, друг мой. Надеюсь, не зря. Тогда побеседуем завтра, а я пока понаблюдаю, что же должно произойти в ближайшие двадцать четыре часа, — он оскалился, отдал воинское приветствие и пошёл дальше по коридору, будто он только что не просил меня помочь ему в убийстве одного из самых влиятельных людей Иллирии.

Но смерть Караджича в ближайшее время — это удар по позициям князя. До тех пор, пока немцы не обозначили свой нейтралитет, он должен жить.

Хотя бы…

Через три часа министерство иностранных дел Германского Рейха сделало официальное заявление. Сам кайзер выступил с дипломатическим обращением ко всем странам Европы и мира.

Семь минут сорок три секунды длилось его обращение. Но суть его сводилась всего к трём пунктам:

Первое — Иллирия — это независимое государство, которое не должно страдать от экспансии Латинской Федерации. Французские войска должны немедленно покинуть Иллирию и открыть воздушное пространство для всех воздушных судов.

Второе — недавняя попытка покушения на князя Иллирии была совершена с помощью поддержки из-за рубежа. Кайзер непрозрачно намекнул, что за этим покушением стояли именно французы…

Третье — Германский Рейх уважает территориальную целостность Иллирии и её суверенитет, а потому будет готов поддержать её всеми силами, в случае эскалации конфликта.

Стоит ли говорить, что сразу после этого в штабе поднялся такой шум, будто иллирийская армия только что провела парад на Елисейских полях?

Но князь оставался сосредоточен и серьёзен.

А я подавил усмешку. Ведь когда-то немцы похожим образом кинули и его, с его предложениями о сотрудничестве. А сейчас вот — французов.

И это был серьёзный звоночек, который очень многое говорил о расколе среди немецких элит. Потому что «кидать» всех своих партнёров — это не лучшая черта для какого-либо правителя. Кайзер это понимал. Но едва ли мог действовать иначе прямо сейчас.

В любом случае, нам оставалось только наблюдать за реакцией французского правительства на всё это.

Либо они отступят и попытаются замириться на статус-кво без взаимных претензий.

Либо начнут торговаться, чтобы стрясти какие-то выгоды взамен на освобождение территорий.

Либо… пойдут на штурм. На последний, быстрый рывок, в надежде одержать пусть и кровавую, но быструю победу и взять всё. Самый рискованный вариант. Но видя, как они действовали ранее, исключать его полностью было нельзя.

Правда, был ещё один путь — они могли просто остаться и попытаться легитимизировать своё присутствие на территориях Иллирии. Но он был маловероятен. Потому что никаких законных оснований для него у них не было.

В ближайшее время пошло ещё одно выступление — от лица МИДа Российской Империи. В котором Империя заявляла о всесторонней поддержке Иллирии. И это вызвало лавину…

Венгрия, осколки бывшей Британской Империи, Скандинавская Уния, Польша, Румыния стали друг за другом выражать политическую поддержку Иллирии.

А князь тем временем получил сообщение, что первые эшелоны с российской военной техникой, артефактами и оружием уже двинулись в Иллирию через Венгрию.

Французы молчали ещё два часа.

Пока по каналу секретной связи на переговоры с князем Адрианом не вышло некое высокопоставленное лицо.

О чём они говорили — я не знал. Никто не знал. Только сам князь Адриан и его собеседник.

Всем штабом мы напряжённо ждали, пока Адриан вернётся. А сам Непчич каждые пять минут осведомлялся, как обстановка на передовых позициях. Но там было тихо. Бои затихли ещё час назад. Но никто не расслаблялся, только использовали передышку чтобы подготовиться перед возможной атакой противника в самый неподходящий момент.

Паранойя? Здоровая осторожность. Что в нашей ситуации было одним и тем же.

Хлопнула дверь. В штаб вошёл князь Адриан.

— Будем решать. Словами, — произнёс он.

— Мир? — сухо выдавил из себя Непчич.

Адриан только кивнул с усталой улыбкой.

Но об этом самом мире ещё только предстояло договориться.

Французские войска отошли на десять километров от Загреба. Одновременно с этим, договорились что в сам город не будут заходить новые подразделения иллирийской армии, кроме тех, которые там уже расположены. Чтобы не накапливать «ударный кулак», как объяснил Адриан.

Уже на следующий день была спешно сформирована делегация для переговоров с французами. Туда вошли несколько сотрудников МИДа и воевода Непчич. Князь был готов включить туда и меня, но я сам отговорил его это делать.

Потому что на официальных переговорах Иллирию должны представлять только иллирийцы, но никак не подданные другого государства. Иначе это подчеркнёт зависимый статус Иллирии в глазах международного сообщества.

— Где же твои амбиции, Виктор? — чуть насмешливо спросил Адриан, когда я объяснил ему свою позицию.

— Там, где они не ослепят меня, — невозмутимо ответил я. — Или в ваших планах я должен был настойчиво влезать в состав делегации?

— Хотя бы намёком, Виктор! Хотя бы намёком! — он засмеялся.

А у меня мелькнула мысль, что он устроил мне внеочередную проверку.

В это время я получил доступ на поверхность и смог найти точку подключения к сети. Благодаря ей я быстро влез в свои ресурсы Миротворца и шустро промониторил международную обстановку со всех ракурсов. А она была крайне непростой. Для французов.

Потому что их не поддержал никто. Ни их союзники на британских островах, в лице Уэльса и Шотландии, которые в этом мире были независимы, ни дружественная к ним Японская Империя.

А внутри самой Латинской Федерации назревали проблемы. Ряд оппозиционных французских политиков резко высказался против ястребов, возглавляющих их сенат и призвал немедленно замириться с Иллирией. Впрочем, всё и так шло к миру. Хотя бы к официальному перемирию.

А мелькающая в коридорах фигура будто напоминала мне о моём долге.

Тянуть действительно больше было нельзя. Я отправился в апартаменты князя Адриана.

Если и говорить с ним, то говорить честно. Тем более, что он и так в общих чертах знал, что мы Караджича обманули с помощью Георгия.

— Князь спит, — пробасил здоровенный гвардеец, хранящий княжеский покой.

— Впусти, — произнёс из-за дверей не очень-то бодрый голос Адриана. Нахмурившийся страж отошёл в сторону.

Я зашёл внутрь и плотно закрыл за собой дверь.

Князь сидел на стуле, оперевшись локтями на стол. Он медленно массировал виски, веки были полуприкрыты. На столе рядом с ним стояла кружка с недопитым кофе. Я был готов поспорить, что далеко не первая и даже не третья.

Адриан устал. Это было видно по синякам под глазами, напряжённым мышцам лица, взлохмаченным волосам. Он был похож на человека, который вообще не спал в отведённые для этого часы.

Как начать?

«Ваше Величество, надо очень срочно убить Вашего верного вассала из клана Караджичей. Можете посодействовать?»

Ага, и отправлюсь вслед за ним.

Нет, надо действовать абсолютно по-другому.

— Ваше Величество, полагаю, что сейчас единственно актуальное время, чтобы решить проблему ещё до её возникновения, — произнёс я.

Адриан оживился мгновенно.

— О какой именно проблеме ты говоришь?

Я подошёл ближе.

— Граф Караджич.

Он нахмурился.

— Так? А что с ним?

— Он ведь не забудет, что я и Непчич слегка… недоговорили ему, когда заключали с ним договор.

— Он смирится. Других вариантов у него нет, — он лениво повёл головой. — Если ты скажешь, что опасаешься его мести, то я тебе не поверю. Так что лучше сразу скажи, что именно ты задумал. Это ведь как-то связано с тем твоим приятелем — Васоевичем, да?

Ага, значит, София успела всё рассказать отцу в деталях.

Ну, так будет даже проще.

— Да, князь, — я кивнул.

— Он хочет мести?

— Хочет.

Князь цыкнул.

— Значит, таков был ваш уговор? Помощь в моём спасении взамен на голову Караджича…

— И Кнежевича, — я решил уже ничего не таить.

— Действительно… будто он бы ограничился только одной. А о моей он не проговаривался? А о головах моих детей?

— Нет.

— Странно. Ведь его клан потерпел крах из-за нас — Зринских. Закономерно, если он попытается отомстить и нам, когда избавится от своих главных целей.

— Тогда он должен был встать на другую сторону, — преспокойно ответил я. — Не рисковать собой, возвращая Ваш дворец, спасая Анте и помогая нам с Софией, а по-тихому, по-одному, убирать всех, кто виноват в гибели его клана.

— Вероятно, он просто хотел увидеть мой труп.

— Разве? Ваш отец не отдавал приказа об истреблении его семьи. А вот Кнежевич — да. Поэтому если у Георгия и есть счёт к Зринским, то оплату он потребует не кровью. Иначе… — я взглянул назад, на вход, — … иначе бы он уже взял её.

Князь пронзительно уставился на дверь.

— Он там?

Я кивнул.

Князь негромко засмеялся.

— Ты привёл лиса в курятник, Виктор! По тому, что я о нём знаю, этот человек очень способный. Настолько, что на него управу не найти среди моих подданных. Своевольный, сильный и без привязанности ко мне или государству — опаснейший человек.

И в чём он был не прав?

— Он верен своему слову, — пояснил я.

Адриан хмыкнул.

— Пока удобно?

— Всегда.

— Время покажет… а что до Караджича, то я сделаю вид, что ты сюда не приходил и я ничего не слышал.

— Георгий всё равно до него доберётся, Ваше Величество. Я пришёл сюда затем, чтобы Вы знали это и были готовы, что в ближайшее время власть в клане Караджичей перейдёт их наследнику. И чтобы знали, кто за этим стоит.

— А мне кажется, что ты недоговариваешь, Виктор. Ты ждёшь моего одобрения.

— Без него Вы отправите меня в тюрьму, — я улыбнулся. — И будете в своём праве.

Он вздохнул и скрестил руки на груди.

— Твой друг очень сильно усложнит мне жизнь, если исполнит задуманное.

— Сначала он её спас, — это было нагловато, но зато истинно.

Адриан засмеялся снова и закачал головой.

— Ты загоняешь меня в тупик, Виктор. Просто в тупик, — он отсмеялся, а потом его лицо резко стало серьёзнее. — Караджич — та ещё змея. Он верен только себе. Но он — полезная змея, хоть мне и не нравится его усиление при моём дворе. Однако без его поддержки я бы здесь не сидел.

— Он сделал это, не рассчитывая на Ваше возвращение.

— И это вторая причина, по которой я не стану объявлять твоего друга в розыск сейчас, — он усмехнулся, — пусть это и никак бы его не остановило, в любом случае. Если тебе хочется знать, буду ли я переживать о смерти Караджича? Нет, не буду. Но это усложнит мне жизнь.

— В моменте, Ваше Величество.

— В моменте… Его наследник — истинный сын своего отца.

— Но не он сам.

Князь уставился на меня. Я на него.

Наша зрительная схватка длилась примерно минуту. Пока Адриан не покачал головой вновь и не дал отмашку.

— Я не буду вас останавливать. Но предупреждаю сразу, если твой друг нанесёт ущерб нашим войскам, то спрашивать с тебя, — судя по тону, он не шутил.

— Я понимаю это.

— Замечательно, — тут он сделал голос на полтона ниже. — Ещё кое-что… пусть он подкинет улику, ведущую на французских наёмников. Это будет полезно при переговорах с французами.

М-м-м… Князь решил своего не упускать.

Я кивнул и развернулся к двери.

Теперь надо было только отыскать Караджича.

Для этого я пробудил Видение Связей и дотронулся до Георгия, когда мы с ним вышли на улицу. Сейчас, когда никаких ограничений для меня уже не было, я спокойно мог выходить куда угодно и на какой угодно срок.

Связь Караджича вела в… тыл? Ещё дальше, чем княжеский бункер.

Мы с Георгием, под личиной обычного военного, отошли в сторону. За бункер, подальше от любопытных глаз. На самую границу старинного леса.

Там я смог примерно определить, на каком расстоянии от меня находился Караджич.

— Двадцать километров. Плюс-минус, — определил я и указал Георгию направление на запад. — Это всё, что я могу для тебя сделать.

— Мне хватит, — сказал он, вынимая из ножен крупный нож, исписанный рунами. — Говоришь, оставить что-то французское? Оставлю.

Я кивнул ему.

— Обойдись без лишних жертв.

— Полако, друг, — он спрятал нож в ножны. — Сегодня я заберу только одну жизнь. Зато многие будут спать спокойно. На этом свете, и на том, — Георгий протянул мне руку. — Мы помогли друг другу. Славное вышло знакомство.

Я пожал его жёсткую ладонь.

— По-своему, славное, — ответил я.

— Прощай, друг. Быть может, наши пути ещё пересекутся, — напоследок он одарил меня своей фирменной улыбкой-оскалом и развернулся прочь. На ходу его облик изменился на незнакомого мне человека.

Георгий скрылся среди деревьев. Вероятно, навсегда.

А я вернулся в бункер со смешанными чувствами. С одной стороны, я принял участие в убийстве, пусть и косвенное. С другой стороны, Караджич не был хорошим человеком, с какой стороны не посмотри.

Но главное — я выполнил свою часть уговора.

Я развернулся к Загребу. Алая сфера всё ещё висела над ним. Она не росла и даже почти не пульсировала. Просто замерла, в некоторых её частях лишь изредка вздрагивала красная оболочка, давая понять, что пропадать просто так она никуда не собирается.

Делегация с переговоров вернулась только поздним вечером. Князь Адриан выслушал их в одиночестве. А через час вызвал меня, Непчича, Горана, министра иностранных дел и ещё двоих людей, которых я не знал.

Мы сели за широким столом. Адриан серьёзным взглядом прошёлся по каждому, задержавшись на министре иностранных дел и мне. Затем объявил, что первый раунд переговоров завершился успешно.

— Я благодарю каждого из вас за тот вклад, который вы внесли, чтобы уберечь и обезопасить нашу страну от величайшего кризиса с самого момента её основания. За эти восемь десятков лет мы ни разу ещё не были так близко к развалу, как несколько часов назад. Вы сделали почти невозможное. Каждый — в своей зоне ответственности. Даже те, кто был не обязан, — он взглянул на меня и едва заметно кивнул. — Господа, я приношу вам огромную благодарность от лица всего иллирийского народа и клана Зринских в частности.

Князь Адриан приподнял подбородок и выкатил вперёд грудь.

— Завтра французская армия начнёт выход из Иллирии, под присмотром международных наблюдателей. А в течение недели произойдёт обмен пленными и всем имуществом, потерянным в ходе боевых действий.

— А условия⁈ — не выдержал Непчич, приподнявшись с места. — Что они потребовали⁈

— Отказ от претензий. Двадцатикилометровую демилитаризованную зону на границе с Итальянским Протекторатом. Возвращение всех французских наёмников, на которых не распространяется статус военнопленных. Передача всего имущества этих наёмников.

— Щадящие условия, — подметил министр иностранных дел.

Но Непчич был хмур. Он сказал:

— Мы выглядим проигравшими. Наёмников нужно казнить, как военных преступников. Они не имеют никакой правовой защиты.

— Они — та небольшая цена, которая позволит нам добиться мира уже в ближайшее время, — флегматично ответил министр, взглянув на воеводу из-за спущенных очков. — Вы своё военное дело сделали. Теперь время договариваться. Экономика Иллирии уже пострадала, Вы хотите, чтобы она упала в яму?

Непчич сжал челюсти.

Правы были они оба. Но больше, всё-таки — министр.

— Вопрос закрыт, господа, — заявил Адриан. В его глазах сверкнул властный огонь. — Я принял своё решение. Наша страна будет жить в мире, даже если он не всем кажется справедливым.

Я ощутил, как в груди потеплело. Захотелось откинуться назад и расслабиться, выдохнуть на полную.

Но вместо расслабления я ощутил холод, сгущавшийся вокруг меня.

Глава 33

Алая сфера — «Суть Раздора» — скукоживалась над Загребом. Энергия, что текла к ней со всей страны сжималась.

Точно как тогда, когда я получил усовершенствование своей силы после того, как предотвратил бойню в Загребе между Кнежевичами и сторонниками Софии.

Но сейчас эта «Суть» была гораздо больше. Я смотрел на неё, стоя на улице, прямо перед бункером. Адриан не стал задавать вопросов, когда я первым покинул зал совещаний, ловя на себе косые взгляды.

Однако яслишком хорошо помнил то чувство. Тот холод, который возникает вокруг, когда «Суть» впитывает в себя жар своей красной энергии. На контрастах это было почти неприятно.

— Ох, я почти тебе завидую, — рядом прозвучал знакомый женский голос. Мелодичный и дразнящий.

Я даже не повернулся к нему. Мой взгляд метил только в одну точку. В одну цель.

— Если ты пришла устроить очередное представление, то не трать моё время, — холодно произнёс я.

— Ты не в духе, я посмотрю, — она хихикнула. Перед глазами промелькнул красный фантом, с яркими алыми глазами. Затем оно отошёл и поднял палец вверх, прямо на «Суть Раздора». — Поглотишь эту штучку и пойдёшь нашей дорожкой. Готов ли?

— В прошлый раз у меня не спрашивали.

— Аха! Какой ты наблюдательный. Верно-верно! Выбора у тебя нет, по секрету говоря, — засмеялась красноглазая. — Но вот если будешь сопротивляться, то тело отторгнёт «Суть» и твои силы исчезнут. А ты сам… — она подошла ближе и ткнула призрачным пальцем в грудь, — … станешь не нужен. А не нужный равно лишний. Лишние не выживают. Но только тс-с-с! Это тоже по секрету.

Но я был спокоен. Бывало всякое. Вот и сейчас — будь что будет.

Я опустил на неё взгляд.

— Кто вы?

— Ты и так знаешь всё, что надо. Ну, разве что кроме одного нюанса, — она подшагнула вплотную, приложив палец к губам. Вблизи она выглядела почти материально. Я даже чувствовал запах: сладковатый. — Если ты справишься с «Сутью Раздора» такого уровня, то будешь уже очень близко к своему новому месту. Тот, кто тебя призвал, отправится выше, а ты — займёшь его место здесь. Будешь возиться со всеми этими… — она взболтнула пальцами, будто стряхивая с них воду, — … человечками.

— Ты тоже была призвана?

— Ой, нет-нет, у меня другое… — она засмеялась, сощурив лисьи глаза. — Расскажу ещё один секретик: каждый из нас занимает своё место по-своему. Кто-то как ты, кто-то по-другому. Это зависит от характера и того, что из себя представлял человек при другой… обычной жизни. Поэтому здесь нет универсального подхода. Даже истории, зачастую, совсем не похожи. Но ты не забивай этим голову. Свою человеческую жизнь ты проживёшь как надо. Просто в какой-то момент уйдёшь из мира людей и займёшься своими новыми обязанностями, без оглядки на социальные рамки и прочую ерунду.

— Отказ — смерть?

— Конечно! — улыбнулась она так, словно делилась радостью. — Ты же не думаешь, что второй шанс предоставляется за просто так? Да и так — ты получил шанс, который получает один из сотен миллионов. А ещё меньшие добираются до настоящей работы. Большинство просто не доживает. Как мог не дожить и ты. Но ты на удивление способный. Когда твой час придёт — ты получишь шанс возвыситься и стать гораздо выше любого человека. Даже того, кто вершит судьбы этого мира. Но перед этим придётся пройти определённый путь.

Её глаза на мгновение вспыхнули алым. Взгляд её сосредоточился на мне, не двигаясь и не моргая. Она будто впилась в меня, как на единственный объект, существующий в её мире. Её губы медленно произнесли:

— Но я вижу, на что ты способен. Сразу увидела. Поэтому старайся, не подведи меня. Когда-нибудь, в других мирах, в других реальностях, мы можем ещё встретиться. Друзьями или врагами. Но в любом случае — живи пока жизнью, которую выбрал.

— Я не буду лгать. Мне не интересно твоё внимание, — хладнокровно произнёс я.

В пространстве пронёсся её смех, похожий на музыку. Но слышал его только я.

— Это не важно, интересный мой. Даже если ты забудешь обо всём. Если посчитаешь меня своей иллюзией, то в момент нашей следующей встречи ты всё вспомнишь. А пока — можешь расслабиться. В зоне твоей ответственности… — её палец указал вниз — в землю, — … больше проблем не ожидается. Оставлю тебе маленькое предсказание: твоя дальнейшая жизнь здесь будет скучна. Поэтому не цепляйся за неё слишком сильно, — на короткий момент она стала материальна, как обычный живой человек. Её лицо озарила белоснежная улыбка, а сама она бросила последнюю фразу. — До встречи, интересный мой.

Исчезла. Будто её не было. Без шума, без света, без каких-либо спецэффектов и вспышек. Словно стёртая из самой реальности.

Чёртово привидение…

Зато свет вспыхнул над моей головой — «Суть Раздора» осветила всё вокруг красным, а затем устремилась на меня.

* * *

— Дорогой? Ты занят? Нам выезжать через полчаса.

— Да. Я подойду, как приедет машина, — ровно ответил я. Хотя моя ладонь, распростёртая над картой Иллирии, подрагивала. Пальцы были напряжены до боли. По моему виску стекла капля пота.

— Хорошо. Только не увлекайся своими делами слишком сильно, — она рассмеялась. — А то снова отец будет сетовать, что твой взгляд будто видит его насквозь.

Я хмыкнул.

— Это издержки.

В ответ послышался вздох.

— Я буду внизу.

Я кивнул про себя, благодаря её за понимание. Хоть она до сих пор и не знала, что за силой я обладаю и использую на благо её страны.

Энергия сгустилась в центре моей ладони. Там было горячо, будто приложили раскалённый уголёк. Но боли не было. После ТОГО дня моя сила в принципе не вызывала боли, как и любая энергия, которая циркулировала по телу.

Разумеется, если это не была энергия которая предназначена, чтобы меня убить. Но и то — работало не в полную силу.

Как-то раз в меня пальнули огненным шаром, который спалил половину кожи на правой руке. Будто этого не хватало, эта огненная сила ещё и в энергоканалы залезла, выжигая их вплоть до локтя.

Полгода пришлось восстанавливаться. Но все целители заверяли, что-то, что я вообще выжил и смог восстановиться в принципе — это чудо.

Ещё бы…

Чудо.

Ага.

Все магические воздействия на меня ослабели. Даже целителям приходилось вбухивать в меня раза в три больше энергии, чтобы оказать средний исцеляющий эффект. За это я получал косые взгляды. Но мой авторитет и высокое положение при дворе князя не позволяли никому даже полушёпотом задавать вопросы и лезть не в моё дело.

А тех, кто всё-таки совал нос в мои дела, я очень быстро находил. А потом их находила и Секретная Служба, для долгих и очень личных разговоров по душам.

Просто любопытные и не очень умные отделывались лёгким испугом. А вот те, кто разнюхивал мои секреты чтобы навредить Иллирии… тем везло го-о-ораздо меньше.

Жар в центре ладони достиг апогея.

Резко, как выстрел, он растёкся по моей руке и телу, пока не наполнил мозг, а через него — напитал глаза.

Над картой страны возникли десятки тонких энергетических линий Связей. На каждой было мелкими буквами подписано имя. Но не разглядеть невооружённым глазом. Да и не нужно. На своём нынешнем уровне силы, я интуитивно чувствовал, куда и к кому ведёт конкретная Связь.

Проецировать огромную систему над картой — это не самая простая работёнка. Однако — самая полезная. Сразу видно, кто и где сейчас находится.

Анте Зринский — в своём личном поместье. У него сегодня должна быть конференция, посвящённая его благотворительному фонду. Исключительно для аристократии и среднего-крупного бизнеса.

Никакой политики.

На первый взгляд… Но на самом деле, к Анте так и липли заговорщики и шпионы всех мастей. Каждый, кто хотел залезть в Иллирийскую политику на высочайшем уровне и подготовить почву для создания Адриану проблем.

Анте был лишён права на наследование. Но многие до сих пор видели в нём фигуру, которая могла бы сплотить Иллирию, в случае если Зринские главной ветви «пойдут под откос».

А репутация благотворителя и покровителя молодых талантов играла этому только на руку. Тем более, что Анте и сам пускал слушок за слушком, что собирает вокруг себя одарённых людей чтобы «сделать Иллирию лучше».

Вкратце говоря, моё задание он отрабатывал на все сто. С его помощью было раскрыто два готовящихся заговора, на самой ранней стадии. Один — против князя Адриана. Другой — против его наследника.

Анте был полезен. Очень. Пожалуй, один из самых выдающихся помощников, которых я собрал вокруг себя.

Взамен клан Кнежевичей получил право на существование. Даже титул сохранили.

Да, без власти — их присутствие при дворе даже не рассматривалось. Если не считать нескольких заложников, воспитываемых в княжеской гвардии.

Без активов. Их изъяли. Часть остались во власти государства. Часть передали Караджичам. Часть выкупили Доброевичи, по неплохой цене.

Без лидера. Граф Михаэль Кнежевич был отправлен в ссылку, в отдалённое горное поместье. А прошлой зимой погиб, когда его машина сорвалась с серпантина. Обстоятельства оставались невыясненными даже для Секретной Службы.

Странно только, что он прожил ещё столько времени… Ведь Караджич погиб уже несколько лет назад, через несколько часов спустя, после нашей с Георгием встречи. Почему Георгий тянул с Кнежевичем? Ответа у меня не было.

Я перевёл взгляд на другие точки на карте. Все были на своих местах.

Непчич — инспектировал порт Сплита. Как новый министр обороны, он был постоянно в работе. Однако он обладал наибольшим доверием князя, среди всех военных Иллирии. За свои труды в восстановлении порядка он получил графский титул и большую часть земель Франкопанов, а также понемногу от их союзников.

Сам Иван Франкопан бежал в Латинскую Федерацию вместе с той частью своего клана, которая смогла вырваться. Выторговать его выдачу у нас так и не получилось. Но за преступления графа ответили те члены его клана, которые были захвачены при подавлении их бунта.

Они были лишены благородного титула. Те, кто непосредственно участвовали в бунте — казнены. Те, кому просто не повезло принадлежать к этому роду, были либо сосланы в отдалённые поселения, либо отданы в услужение мелким кланам.

Унизительно для одного из некогда высших кланов страны. Но только на это согласился Адриан, когда я уговаривал его пощадить непричастных.

С предателями в этом мире обходились жёстко. Даже с теми, кто напрямую не был виноват.

Затем я взглянул на ещё две точки, которые я лучше всего Зафиксировал в своём сознании.

Близнецы.

Мои брат и сестра. Они оставались всё там же — в Сплите, где они обучались в специально созданной для этого академии для одарённых детей. За мой счёт и под моим личным покровительством, по разрешению от князя.

Он дал слово, что даже лезть к ним не будет. И я был ему за это благодарен. Пусть и проверял, время от времени, не лезет ли кто к моим родным.

Виделись мы редко. Моя работа съедала почти всё время. Но я обеспечил им будущее. Оплатил препараты, которые позволят им сохранить истинный потенциал их общего Дара в тайне.

Из них никогда не сделают живое оружие. А жизнь, которая их ждёт, будет лучшей из возможных. Об этом я позаботился.

Всё, достаточно.

Я прикрыл глаза, которые чуть пекло. Отпустил Проецирование Связей на карту и убрал руку.

Так, дежурная задача на день выполнена. Я быстро принял душ. Оделся. И спустился вниз, где меня уже ждали…

София была прекрасна. Изысканное синее платье, пышное внизу и приталенное в центре. В нём София выглядела как принцесса из сказок. Её волосы были раскинуты по плечам, а на голове красовалась тиара с ярким сапфиром. На лице — минимум косметики, которая бы оттенала её естественную красоту.

— Виктор? — её веки затрепетали. Блестящие губы чуть изогнулись в улыбке. — Что-то не так?

— Ты же знаешь, что я выделяю момент, чтобы наслаждаться красотой, — невозмутимо ответил я и двинулся к выходу, подставляя ей локоть. Она грациозно зацепилась за него.

— Знаю. Но предпочту услышать твой изящный комплимент.

— Они должны были надоесть.

— Это невозможно, — ответила она. — От тебя — никогда… никогда на свете, — она прижалась ко мне на мгновение и тут же приникла головой к моему плечу. — Никогда, — произнесла шёпотом и обвила мою руку своими, сминая своё роскошное платье. Несколько мгновений и она отстранилась, возвращая своему виду былой официоз.

— Идём, супруг мой? — она посмотрела на меня яркими-зелёными глазами.

— Идём, — ответил я и мы шагнули дальше.

Слуги отворили двери перед нами. На улице уже ждал автомобиль, который через двадцать минут доставил нас во дворец Зринских.

От былой разрухи не осталось и следа. Его восстановили до мельчайших деталей. Была полностью переделана система безопасности, усилены меры предупреждения и все патрули. Сейчас было невозможно даже приблизиться ко дворцу, не имея на то специальных артефакто допуска.

Во дворце уже собрался высший свет страны. И в этом году всё было совсем не так, как в ТОТ самый день. Многие аристократы потеряли своё место, а их владения и активы были разделены между теми, кто доказал свою верность князю.

Кнежевичи, Франкопаны, Будор, Карловичи — ни одного из их представителей больше не было и не будет в этом дворце. В ближайшие лет сто — точно.

Тем не менее, спокойным местом его было никак не назвать.

Особенно, когда внутрь вошли мы с Софией. На нас уставились десятки взглядов. Каждый улыбался, салютовал и здоровался.

Фальшивые маски. Их носили даже те, кто выступал со мной плечом к плечу. Те же Караджичи ненавидели меня. За то, что князь сделал меня своим первым советником и даже позволил Софии выйти за меня, когда я попросил её руки.

Они бы предпочли видеть на моём месте хотя бы Александра Демидова. Но его уже никогда не выпустят из Российской Империи. Его осудили за организацию покушения на убийство Анте и меня, что легло печатью позора на весь его род.

Я активировал Виденье Связей. Десятки энергетических линий возникли передо мной.

Мне даже не надо было касаться людей, которых они соединяли. После поглощения той «Сути Раздора», я теперь Видел любую Связь человека. А через Связи я видел чувства этих людей друг к другу, иногда — даже намерения. Но это было сложнее, в этом я пока только тренировался.

Мы прошли через зал, вежливо здороваясь с каждым. И с теми, кто втайне ненавидел, и с теми, кто искренне уважал.

И заняли своё место, в первых рядах. Всего через несколько минут на балкон второго этажа, перед залом, вышел Адриан Зринский. Он практически не изменился с тех пор. Всё такой же статный и царственный.

Он пересёкся со мной взглядом, коротко кивнул и как-то подозрительно прищурился.

— Благородные господа и дамы княжества Иллирия, — он начал речь. — Сегодня, мы собрались здесь, на четвёртую годовщину великого праздника — Дня Воли. Четыре года назад, наша страна столкнулась с угрозой своему существованию. Враг пытался расколоть наше общество и разорвать Иллирию на куски. Но, благодаря вам и всему иллирийскому народу, мы отстояли свою независимость.

Он отсалютовал бокалом с гранатовым соком. Он перенял у меня привычку пить его вместо вина, за что, мне кажется, другие аристократы ненавидели меня ещё больше.

Зал ответил здравицами.

Затем князь поднял руку, призывая зал к тишине. И добавил:

— Вам всем известно, что мы бы не выстояли в этой битве без поддержки наших друзей. В первую очередь — Российской Империи, во главе с её императором, — он отсалютовал правой части зала, где расположилась делегация из Российской Империи. — Но, отдельно, я хочу поблагодарить одного конкретного человека.

Зал затих.

Адриан усмехнулся, отпивая гранатовый сок и посмотрел на меня.

— Этот человек — Виктор Добрынин. Многие из Вас хотели бы, чтобы он убрался с моего двора, — тишина стала гробовой. Но Адриан только оскалился. — Кто-то пытался его убить. Кто-то — оклеветать его в моих глазах и глазах моей дочери. Специально для Вас, отныне я объявляю этого человека — своим доверенным лицом, в честь которого я нарекаю Университет Дружбы Народов Имени Виктора Добрынина!

Он залпом осушил бокал. А зал погрузился в фальшивые аплодисменты и такие же фальшивые поздравления.

А я вздохнул.

Очередной титул, которыми Адриан щедро меня наделял. Будто напоказ демонстрируя, насколько плевать он хотел на всех, кто не согласен с его мнением на мой счёт.

Да, он искренне был благодарен. За то, что я сделал и делал сейчас. Но в то же время, он использовал меня как способ подчеркнуть свою власть, которая и так стала в разы крепче, чем раньше.

Впрочем, какая мне разница? Главное, что всё хорошо.

Я повернулся к Софии. Она смотрела на меня большими восхищёнными глазами. Её рука непроизвольно потянулась к животу, но я стрельнул туда глазами, предупреждая. Она тут же со смущённой улыбкой одёрнула её.

Пока что этому миру слишком рано знать, что скоро у нас будет ребёнок. Мальчик, чью Связь с матерью я уже видел.

И это было самой главной наградой.

Nota bene

Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.

Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN/прокси.

Еще у нас есть:

1. Почта b@searchfloor.org — отправьте в теме письма название книги, автора, серию или ссылку, чтобы найти ее.

2. Telegram-бот, для которого нужно: 1) создать группу, 2) добавить в нее бота по ссылке и 3) сделать его админом с правом на «Анонимность».

* * *

Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:

Миротворец II. Дипломатия Мечей

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Nota bene

Пожертвовать